Сомнений в собственной гениальности у меня не было никогда. В нормальности – были, и неоднократно, а вот в гениальности – не было. Не удостоился. Да и о какой гениальности может идти речь? Слесарь в автопарке Управления Дорожного хозяйства и благоустройства города N, разведенный, разменявший пятый десяток, недавно, правда. Отметивший дату – уже традиционно – в коммуналке, которая по причине удачного вставания звезд поэтапно была «прихватизирована» ещё в браке, а после доля супруги была обменена на все наличествующие тогда «авуары» в виде «соцнакоплений» и двух родительских квартир. Вот эта афера, пожалуй, была единственным проблеском вышеупомянутой «гениальности».
Вот аккурат после юбилея я и начал, скажем так, сомневаться в своем душевном здравии. Основания для этого были вполне вескими – ни с того ни с сего начали посещать непривычные, скажем так, человеку мысли и одолевать такие же желания…Сначала, заинтересовавшись вкусом, я начал сметать крошки со стола и отправлять их в рот… Потом выжидал от получаса до суток с этой процедурой – и начал находить некие вкусовые ощущения, не испытываемые ранее и приносящие какое-то извращенное – опять-таки, с точки зрения нормальных людей – удовольствие. Далее пришел черед расширения палитры – меня не на шутку заинтересовал процесс размножения тараканов! Причем в мужском смысле! И захватил до такой степени, что, причитая про себя «Мама! Мамочка, что делается!» и матерясь шёпотом, я полез в дебри интернета. Если учесть, что тараканы исчезли как класс год назад после капитальной обработки СЭСовскими работницами в эдаких скафандрах… Не, явно с крышей у меня что-то не то.
А потом, в один «прекрасный летний день», как принято называть «день икс» в разных произведениях, я проснулся выспавшимся и некоторое время валялся с закрытыми глазами, вспоминая приснившееся. Приснилось же нечто… не, НЕЧТО! У Кастанеды, Ридлм Скотта и Гилмора с Уотерсом препараты были явно безобиднее. Мне снился белый, как снег, таракан – альбинос, всю ночь рассказывавший мне о своей тяжкой доле и связанным с ней великим предназначением. Я кивал как попка, охал и ахал в нужных местах, сочувственно вздыхал – но только до тараканьей просьбы о помощи. Не, дежурное «чем смогу – тем помогу» я произнес, но вот дальше от этой пакости поступило предложение впустить его ко мне в ухо! И я, в итоге, вертелся эдакой невинной комиссаршей под пьяным петлюровцем, не желая впускать в себя инородное тело. А таракан всё увещевал, утверждая, что ни силком, ни обманом он в меня внедриться не может – ему некие «заводские настройки» мешают…
Так я провалялся минут двадцать, не меньше, одновременно ужасаясь содержанию сна и в то же время прихихикивая в особо идиотских местах. Я вообще по натуре «зубоскал», и веселое могу найти практически везде. Так что, хохотнув «на дорожку», я открыл глаза, поворачиваясь набок, и тут же замер, зажмурившись. С прикроватной тумбочки на меня смотрел ОН, шевеля длинными усами.
Ступор продлился недолго – я, открывая глаза, махнул рукой в смахивающе – размазывающем жесте. Смахнуть супостата получилось, а вот с размазыванием – нет. Почудилось, что под рукой прокатилась эдакая силиконовая колбаска – и улетела, смачно влепившись в шкаф. При этом радость победы была омрачена проявившимся в голове явно не моим эмоциональным вскриком «Ьлядь!», совпавшим с шлепком таракана о шкаф.
С того дня жизнь моя переменилась в странную сторону. Она как бы разделилась на две – пребывание в квартире и пребывание вне её. «На улице» я сохранял душевное – с виду – спокойствие, ходил на работу, в магазин, просто гулял… При этом начал интересоваться способами и методами борьбы с насекомыми. В квартире я, в основном, спал и боролся, периодически совмещая эти процессы. Квартира, в результате, стала походить на хиппо – сатанистско – эльфийское жильё: пучки разнотравья, рисунки мелками «Машенька», россыпи порошков и баррикады ловушек. Плюс отовсюду свисали клейкие ленты – эта тварь спокойно бегала по потолку и влегкую совершала небольшие прямолинейные перелеты. Судя по непрекращающимся «беседам во сне», таракана мои усилия веселили и прикалывали.
В процессе этих «околобоевых действий» выяснилось, что таракану присуще некое чувство такта. Например, в ванную и туалет он не наведывался никогда. Более того, когда я, устав от битв, пришел домой в состоянии алкоперегруза и решив перед сном посетить туалет, Тарик дождался, когда я проснусь в позиции «сидя привалившись к стене», проругаюсь и выйду. Только после этого он счел этичным поинтересоваться моим самочувствием.
Также он не лез мне в голову во время приема пищи и безалкогольных жидкостей. Всё остальное время он на разные лады склонял меня к, по моему мнению, противоестественному акту предоставления моей головы ему в качестве убежища. Я в принципе беженцев не люблю. Допускаю их существование, но не люблю. Если ты по каким-то причинам решил сдриснуть с милой отчизны – не строй её подобие в стране, тебя принявшей. Это я ему неоднократна высказывал и вслух, и мысленно, но он свои попытки в меня внедриться не прекращал. Даже причины толком не формулировал.
Вялотекущие околобоевые действия, несколько раз перераставшие в острые столкновения, продолжались месяца два или три – без особых успехов, не говоря уже о безоговорочной победе над этим , пардон, мозгоёбом. Он реально мне мозг изнасиловал! «Прорыв» в наших отношениях произошел в один вовсе не прекрасный день. Я за неделю до этой даты, роясь в памяти, вспомнил, что вроде бы в детстве, гораздом на проказы и проделки, ходила байка насчет дихлофоса и вольтовой дуги. Дескать, совмещая эти два «ингредиента», можно получить фосген, от которого, опять таки, вроде бы дохло всё, что движется и не движется. А я таким деятельным бываю, когда одолеваем какой-нибудь идеей! Я и обдумать почти всё успел, и ОЗК с противогазом на работе подрезал, и искровик сваял… Вынес всё из одной из комнат, наиболее нуждающихся в ремонте, загерметизировал вентиляцию, проверил на работоспособность самопальную ФВУ из четырех противогазных банок и вентилятора. Пятидесятилитровый бак с мыльным раствором – наготове. Можно переодеваться, заклеивать дверь и приступать – Тарик уже обследует баллончик «Дихлофоса», который ещё поискать пришлось.
В мозгу сложилась картинка уставшего от жизни таракана… Это было так явно и неожиданно, что я застыл с полунатянутым сапогом-чулком. Там же, в голове, раздался голос, который был под стать картинке.
- Вот ты заядлый, блин!
Я от неожиданности признания моей деятельности только и подумал: «Йа токой, дооо!!!»
- Вот! Можешь ведь, бля, когда захочешь!
- Что – можешь!
- Думать! Ярко, образно и адресно! Дебила кусок, только и мог, что пиздить меня разнообразной хуйней и вяло отнекиваться от моих попыток вступить в контакт! Сразу нельзя было???
Я, обомлевший от такого наезда, снял ненужные пока детали ОЗК и присел на край бака.
- Что – сразу?
Таракан как-то по человечески потер лапки и пошевелил усами.
- Задавай свои вопросы…
Я подошел к так и незагерметизированной двери и открыл её.
- Знаешь, пойдем-ка на кухню. Я чайку попью для начала, а ты мне всё подробно расскажешь. Прямо с самого начала.
Сказав это, я повернулся, чтобы предложить Тарику себя как транспортное средство до кухни, но он, не дожидаясь, вспорхнул и с шелестом перелетел мне на рукав, довольно увесисто пихнув.
- С самого начала, говоришь… Давай-ка я, для затравки, «хронику пикирующего бомбардировщика» включу. Ты только сядь поудобнее.
- А может, позже?
- Лучше сразу.
И чего я повелся? Сел на стул, привалился к стене – и провалился в таракана… Не простого! Хочется сказать «золотого» - но нет. Гораздо более ценного – но это выяснилось позже, а пока я пережил всё, что я проделывал с Тариком за эти месяцы… Редкая я гадина – с точки зрения таракана. Состояние, в котором я находился, мне очень не понравилось. Ближе всего его описал Владимир Семенович Высоцкий в песне «Як – истребитель», только здесь «яком» выступал Тарик, а я поминутно извинялся за кипяток, разделочную доску, тапки – за всё, в общем. Когда он покинул мои уже достаточно отыметые мозги, я пришел в себя «в той же позицьи», только мокрый от пота и усталый – убегал я «во сне» часто и быстро.
- Тарик, ну извини! Не знал, не ожидал…
- Блядь! Что ты за имя – то мне выдумал?
Промелькнула мысль о «тщательно наведенной галлюцинации». Ситуация действительно нерядовая – средних лет мужчина сидит мокрый от пота и вслух извиняется перед тараканом, голос которого слышит в голове… В «пятнашке» или на Канатчиковой даче меня ждут не дождутся! Отдельная палата, бельё модного покроя…
- Зови тогда уж Илькваром!
- Что за имя? Востоком отдает, который Ближний.
- Я- не таракан, от которого ты мне имя изобразил. Я…
И он выдал нечто, с третьего раза осознавшееся мной как «Инноува Льюрит Каррувц Воовъфыхщек Ротми – Ошшлод – Мя!» После третьего повторения Ильквар сказал, что время на подобное он больше тратить не намерен.
- С одной стороны, хорошо, что ты так долго упрямился. Приживаемость будет выше. А вот окончательного слияния может не получиться.
- Приживаемость? Слияние? Ты о чем вообще???
В голосе Ильквара в моей голове сквозил сарказм. Даже не сквозил, а сочился, собираясь в лужи… Лужи у меня в мозгу?? Сульфазину мне срочно! С галоперидолом! И холодные обертывания!
- Быстро не получится. Добро, смотри. Наслаждайся, так сказать!
Когда я пришел в себя, то не сразу сообразил, сколько времени прошло. Смартфон, почти разрядившийся, снизошел и просветил – хмурое утро воскресенья… Сутки с гаком – в жопу! Не из рядовых результат – в далекой юности и больше похеривалось, правда, под только появившиеся тогда на «пи-си» «Сопвиче», Тетрисе и «Змейке». А тут, считай, полтора суток в кино просидел! Правда, кино довольно страшненькое.
Всё это я обдумывал, несясь в туалет. С жидким не повезло, не донес – я прям слышал, как «вот она понеслась, веселясь и играя», поэтому я, почти не раздумывая, шагнул в ванну – с целью минимизации последствий. Ну, по «большому» счету, минимизация удалась – отмывшись и прибрав хлев в ванне, я протер пол в коридоре, запустил стиралку и вернулся на кухню с желанием схарчить всё, что есть в доме. Под эти занятия очень неплохо обдумывались приключения Илькваровых родственников – или предшественников – и его самого.
Итак! Жили – были… Не, не подходит. Давным – давно… Тоже. В общем, так: черте когда, хер знает где некие персонажи, на нас с вами похожие, только гораздо умнее, мудрее, опытнее – далее по списку – занимались распространением разумной жизни ВЕЗДЕ! Препонов для них не было, нравственность была растяжима, сил – вагон. Сеяли не где попало, а с разбором, наблюдали, иногда стирали свои лаборатории вместе с объектами, иногда стимулировали, иногда окорачивали – всё, как в нормальных лабораториях по разработке биологического оружия. Продолжались эти опыты до того времени – чуть меньше, но тоже очень давно – когда столкнулись эти Древние с некими Джоре. И выхватили от них сокрушительных пиздюлей! Не знаю, чем они друг другу не понравились, но, типа, пространство выло и время рвалось на ленточки от бескозырок – если они тогда были. Бойня была отнюдь не в одни ворота – Джоре тоже доставалось и по щам, и под ложечку, но отчего-то Древние проигрывали – проигрывали, да и проиграли. Правда, они были посильнее в генетике и биоинженерии, поэтому прощальных подарков под кожу этим Джоре насувать умудрились, однако сгинули! Правда, перед кончиной отправили транспортные корабли со своими «изделиями» по адресам своих «лабораторий» - ну, куда успели. Джоре к тому времени корабли Древних, невзирая на размеры и назначение, стирали в пыль, а что не стиралось – отправляли в недра звезд на утилизацию. Их можно понять: вроде победил, затрофеил, радуешься – а в разгар радости выясняется, что половина экипажа переродилась невесть во что и активно употребляет недопереродившихся. А ты сам тоже как-то странно себя чувствуешь и ловишь себя на желании попробовать кого-нибудь на вкус.
Так что Земле в этом плане повезло. Или – не повезло. Или всё-таки повезло, но, по Каттнеру или Саймаку, не помню, «повезло, но повезло сомнительно». Корабль долетел, рассыпался на множество «десантных капсул» и засеял Землю тараканами или их подобием. «Новички» были не простые – постепенно «первородных» земных тараканов вида «прусак обыкновенный» не осталось. У потомков же – не знаю, как – помимо вытеснения всех «недотараканов» была ещё одна фишка. Раз в сто – сто пятьдесят лет тараканья «мамаша» в числе своих потомков производила альбиноса, отличавшегося на фоне своих соплеменников – да и людей, если по честному подходить – умом, выживаемостью и сообразительностью. Жил такой «вундеркинд» довольно долго – три-четыре года, и задач у него было всего две: либо найти подходящего носителя, либо оставить проявившуюся в нем память и предназначение в своих потомках… Ильквар второе уже всласть навыполнял, и вроде как появилась надежда на выполнение первой.
С набитым ртом говорить невежливо, неприлично да и вовсе опасно. Правда, иногда это открывает новые возможности – подавившись и закашлявшись, у меня получилось продолжить беседу мысленно. Не то что бы я до этого не пробовал, но всё не получалось. А тут – как «здрасьте»!
- И что, за всё это время никому не удавалось?
- Только один раз.
- И как?
- Получилось, но плохо. Точнее, почти получилось.
- И кто это был?
- Тесла.
Та-а-к! Это, значит, я пойду на поводу, наслушавшись зазывальных песнопений, подставлю жопу, тьфу, ухо – и превращусь в не очень счастливого гения, которого машина собьет??? Наверное, я слишком «громко» думал – Ильквар, лежащий или стоявший спокойно, начал подавать признаки жизни.
- Спокойно! Давай я тебе сперва расскажу всё поподробнее.
Я в это время, активно жуя построенный прямо во рту гиг – бутер (по очереди откусить: колбасу, хлеб, сыр, помидор, огурец, отхлебнуть кетчупа, сунуть прямо в рот палец в горчице, отхлебнуть бульона, пожевать и частично проглотить, пополняя расходники), варил пельмени.
- Ну давай.
Ильквар опять замер.
- Я, помимо всего остального, являюсь одновременно зародышем биоорганической нейросети и её установщиком. Как установщику, мне нужно забраться в твое ухо и пробраться к барабанной перепонке. Там я трансформируюсь в первый раз. Потом, преодолев перепонку и добравшись до слухового нерва, трансформируюсь во второй. После попадания внутрь черепной коробки наступит третья, окончательная трансформация.
- И что потом?
- Сука! Суп с котом!!!
Я с трудом удержался, чтобы не уебать эту отрыжку прошлого.
- Слышь, говно зеленое, в смысле – белое! Я к зубным врачам-то отношусь с подозрением, про проктологов вообще молчу! А ты тут, считай, пеший тур в моей голове замышляешь! Я за прошлое уже извинился, причем неоднократно, так что давай поспокойнее. Я ведь, когда ты берега путаешь, тапком в тебя не целю!
- Один – один, согласен. Слушай, ты вообще книжки ж читаешь! И что, термин «нейросеть» тебе не встречался никогда?
Я повспоминал.
- Знаешь, говорящих сетей до установки – не припоминаю.
- Хорошо, искины там упоминались?
- Это было, врать не буду.
- А я вот такое чудо – искин и нейросеть в одном флаконе!
Меня, подумавшего, кинуло в другую крайность.
- Тогда скажи мне, мой белый многоногий самоделкин, где гарантия, что после окончания процесса я в какого – нибудь Ридлискота не превращусь? Или Чикатило?
- Хуже, чем есть – морально не станешь. Лучше, правда, тоже – это закон о неприменимости морализаторства. А насчет плодов фантазии Ридли Скотта, как и Кэмерона с последующими – химия не та, хе-хе. И у тебя, и у меня. Останешься человеком. Я же после окончания установки полностью перейду в роль подчиненного. Вплоть до стирания личности, чего не хотелось бы.
О как… Хорошо, что, как говорится, «настоящих буйных мало!» Мечта партии, будь их легион, то «ум, честь и совесть» были бы в каждой голове. Я поболтал в голове возможности подобного – если всем «государевым людям» такие внутренние тормоза насчет попилов и откатов! А, блин, они ж подчиняемые…
- А сколько по времени этот процесс займет?
«Неделю! Не меньше» - отчего-то прозвучал голосом Кролика ответ в моей голове.
- И какие дальнейшие указания?
- Да, в общем, никаких. Двигать прогресс разве что…
- Самому не смешно?
- Тогда – наслаждаться жизнью. Кстати, после установки и здоровье поправится, и срок жизни увеличится. Но об этом позже поговорим.
- Слушай, а куда ты торопишься – то?
Мне показалось, что Ильквар устало – горестно вздохнул.
- Знаешь, если честно – устал я бегать, искать, убеждать. Вы ещё, вдобавок, с такими отклонениями – хрен подходящего найдешь. Плюс у всех нервы, у всех фобии, убеждения, религия… Я всего троих подходящих нашел.
- И чё?
- Да ничё! Один в белую горячку ударился, второй – одной ногой в могиле, болел смертельно – всё диаволом называл, плевался и гнал, проклиная – сил уже не было кинуть чем-то или тапок в руки взять. А я его вылечил бы… А третий – наворачивает пельмени и нервы мои на кулак.
За этим общением я, действительно, и пельменей наловил целую тарелку, и вовсю поглощать их устроился.
- До перепонки сколько добираться будешь?
- Да, считай, моментом. Посвербит, правда, часа два…
Вроде повеселел тараканище!
- А связь с тобой?
- Не пропадет.
Я сунул в рот последний пельмень и встал.
Пошли!
Ильквар прыжком перенесся на полюбившийся рукав. Я мимоходом отправил тарелку в мойку и отправился в «гостиную». Пусть в ухе свербит под что-нибудь отвлекающее. Например, под «Новости» - пусть расскажут, как у нас всё отлично и здорово, в отличии от всех.
Перед началом экзекуции я только и поинтересовался, что мудреностью процесса. В качестве ответа получил крайне вежливую и корректную критику тех самых Древнейших – уж дюже сложные и неудобные организмы они продвигали, и предложение , как альтернативу, пробить мне череп или «вторгнуться» в меня через жопу… Я заткнулся, лег на бочок и приготовился внимательно слушать, что новенького принесет телеэфир.

Два часа я честно пытался вникнуть во внутреннюю и внешнюю политику нашего правительства, превозмогая желание как следует поковыряться в ухе. Спичкой, надфилем, штопором – чем угодно, лишь бы добраться. На этом фоне борьба правительства с населением выглядела вполне логичной и оправданной – может, у них от нас такой же зуд, как у меня от Тарика, пардон, Ильквара… Дальше «внутренние» новости кончились, и я порадовался за Россию – у нас действительно не всё так плохо! Маразм правительств стран «наших уважаемых партнеров» уже выходил за рамки корректного Лавровского «Дебилы, блядь!» Даже вроде бы зуд уменьшился…
- Это я добрался и начал трансформироваться.
- Так зудеть и будет?
- Ага, сильнее не должно бы… Вроде… Зато возможны слуховые галлюцинации!
Возможны! «Не должно!» «Вроде!»
- Вроде – это типа «в огороде» или «навроде Мавроди»?
- Заметь, я сохраняю спокойствие и стараюсь быть корректным во время оч-чень непростого процесса!
- Да я тоже как-то вижу берега! Ты не забудь, в чьем конкретно ухе кто-то из нас находится!
В голове послышался обреченный какой-то вздох. Словно преподаватель, отдуваясь, объясняет тупым ученикам нечто, в его понятии, общеизвестное.
- При моем перемещении по слуховому нерву возможны помехи, наведенные. Твой мозг их будет воспринимать как звуковые сигналы, какие – я не знаю, поэтому и предупреждаю!
- Ага… Тогда мне, может, больничный взять? Ну, на работе!
После недолгого молчания Ильквар как-то с натугой ответил.
- Знаешь, наверное возьми. И лучше по-настоящему этим займись. Типа, в ухе стреляет, температура… А я тебе через недельку такой диагноз обеспечу – ещё на работе и на венок заранее скинутся!
Сука, он там срет у меня? И, похоже, не выходит у него каменный цветок… Картинка гадящего в ухе таракана неожиданно развеселила – хотя чего смешного, он же у меня!
- Я не сру! Черт, ты всё думаешь, я бесчувственное бревно??? Это очень неприятно…
- Всё – всё – всё! Занимайся, а я спать пойду.
И как-то легко и непринужденно уснул. Как в детстве, когда под вечер дождик начинается. И снилось что-то легкое и радостное.
Глава.
Утром, как по заказу, пришло ОРЗ, или ОРВИ по – новому. Или медики новую какую-то аббревиатурку сварганили для обозначения простуды? Однако дышалось с хрипом и температура подскочила до 37.8. В многострадальном ухе что-то потрескивало и гудело – ну, дело решенное, я отзвонился на работу, заверил, что ни разу не похмелье, а действительно приболел. Испил «через не хочу» чаю и отправился в поликлинику. Осторожный вызов Ильквара на связь закончился практически сразу – загудело и защелкало в ухе всерьез, а он, заверив, что всё нормально, попросил его не отвлекать. Ну, я послушно заткнулся и отправился в эпицентр районной бесплатной медицины.
Да-а-а, давно я здесь не был. Как всё изменилось! Для начала меня вместо «моего» участкового врача отправили к некоей толстой среднеазиатке, которая безо всякого интереса меня выслушала, накалякала с претензией на клинопись три рецепта и выписала до отвращения каллиграфическим почерком мне больничный аж на пять дней сразу. Правда, переврала фамилию и сделала ошибку в отчестве, после чего устроила «ля скандаль» на тему исправления ошибок. Причем как-то одномоментно из вялой тушки превратилась в бойцовую курицу, точнее, исходя из габаритов, в индейку. Я, сохраняя спокойствие, предложил ей прогуляться до заведующей или до главврача, в общем, любого начальника этого театра пародии. В ответ был осыпан тирадами на непонятных мне языках бывшего СССР, отчего впал в с трудом контролируемое бешенство. Далее мы ввалились в кабинет заведующей – я с этой нацменшей и этажный охранник… Крику-то, крику! В итоге заведующая отправила меня в регистратуру, позвонив предварительно туда, для выдачи нового больничного в обмен на негодный старый – он помялся и слегка порвался, а заведующая принялась сношать врачиху на понятном этому медицинскому недоразумению языке. Перед охранником я искренне извинился – он был совершенно ни при чем.
«Сделал дело – гуляй смело!» - с детства знакомый девиз на выходе из поликлиники был актуален как никогда. Действительно, и полегчало, и настроение поправилось, и аппетит проснулся. О! А не зайти ли в магазин?
- Ильквар! Отвлеку?
«Голос в голове» показался каким-то расслабленно сонным и довольным донельзя. Приблизительно как у бабушки удава.
- Давай!
- Какие-нибудь предпочтения в продуктах есть?
- Пока всё есть… Позже…
- Ты чего довольный такой?
- Выполнение жизненного предназначения – это такое… такое… Наслаждение…
Я решил оставить в покое релаксирующую… А кто он вообще? Его ведь, получается, даже «девайсом» или «инопланетной антикварной хренью» не назвать – неудобно как-то… Как перед сеньором Педро из анекдота… С сеньора Педро мысли плавно заскакали по веселым историям, которые прервала какая-то тётка, пихнувшая меня в дверях «Пятерочки» со словами «Лыбится, алкаш! Довели страну!». Я посмотрел ей вслед, мысленно дал пинка и смачно харкнув за шиворот.
Я вообще человек неконфликтный, стараюсь избегать ругани и рукоприкладства, предпочитая шутить и стебаться – ну, до определенного предела. Поэтому, бросив ей вслед: «А у тебя ноги кривые!!» громко и жизнерадостно, я посчитал конфликт исчерпанным… Не тут-то было!
Кончилось всё незапланированным (мной) визитом в отделение милиции. Нас туда – меня и эту клушу – доставил приехавший по вызову работников магазина наряд. Хотя, с моей точки зрения, надо было «скорую» вызывать – тётку очень оскорбило признание её конечностей неэталонными, а я ещё и разглядеть-то их не мог никак – она была в длинном плаще и перестроечных времен рейтузах начесом наружу… Вдобавок пара покупателей, «джентельменов» из породы альтернативно воспитанных, посчитала, что мое поведение по отношению к ней является неполиткорректным и хулиганским. Ну и, как говорится, слово за слово, членом по столу… Меня назвали расистом, я отговорился «амнезийными предикатами» - что это – сам не знаю. До драки дело не дошло, однако в отделение пришлось прокатиться.

«Установщик бионейросети рапортует об окончании процедуры установки… Тест сети… Выполнено. Тест подопытного… Параметры соответствуют заявленным. Развертка периферии…» Странные сообщения вместо уже привычного общения с Илькваром. Вдобавок эти отчеты приходили не в привычной уже «устной», пардон, мысленной, форме, а довольно отчетливо виделись в левом глазу.
«Стоп! Аварийная остановка! Сбой устано… Развертывания! Отсутствие необходимых… Fe – 20 г, Ge, Tl, Hf, Re – 0,1г, Ir- 2 гр. При отсутствии в течении 12 часов – запуск установщика в аварийном режиме, вариант Бродяга – 9»
Честно говоря, эта «бегущая строка» за неделю ничегонеделания хоть и развлекала, но достала немного. Приходилось отвлекаться. Да и черт с ним! Хоть и менялись в сообщениях только количество и вид ингредиентов, что принуждало лезть в интернет – типа, куда может в организме пригодиться тот же гафний, да ещё в такой дозировке. Всё равно ничего не срасталось – то ли «земных» знаний не хватало, чтобы увязать факты в одно целое, то ли и их было бы недостаточно. Появление «в глазу» этой информации на «слуховые галлюцинации» не повлияло вообще никак – гудение и, изредка, щелканье не прекратились. Поэтому я «обрадовал, при следующем посещении, очередного «врача общей практики». Девушка – ну, помладше меня, миловидная и однозначно приятная в общении по сравнению с предыдущей – оказалась въедливой: продлила больничный и навыписывала направлений ко всяким узко - конкретным врачам. От нечего делать я по этим врачам «пробежался», изредка встречаясь с ней для продления бюллетеня. Взгляд её становился всё более сочувственным от встречи к встрече… Наконец, после выезда на МРТ она меня «обрадовала».
- У меня для вас плохие новости…
- Светлана Владимировна, я пессимист – меня ими не испугать. Рассказывайте!
- У вас онкология. Более точно можно определить пунк…
- В тело ножиками лезть не дам!
- Но…
- Ничем вообще не дам! В голову – тем более!
- Нельзя подобрать лечение наобум!
- А вылечите?
Мхатовская пауза…
- Сколько осталось?
- Если не лечить вообще?
- Да.
- От трех месяцев до года.
В этот момент некстати пришло «сообщение» от «того, который во мне сидит».
«Установка сети «Бродяга – 9» завершена. Начата адаптация с параллельным развертыванием периферийного оборудования. Внимание! Возможны временные отклонения!» Последние три слова замигали нехорошим оранжевым цветом.
Я не успел выразить своё отношение к краткости отпущенного мне срока – отклонения не замедлили проявиться. В левом глазу изображение стало чётно – белым, а в правом начало скакать, как на экране лампового телевизора при сбое работы блока строчной развертки. Это «персональное зрелище» сопровождалось вкусом промороженной «антоновки» года из 75го и судорогой в левой икре. А речь отбило намертво…
Хорошо, эти «временные отклонения», точнее, «отключения», просуществовали недолго. Я сумел и очухаться, и отбиться от приехавшей «скорой», потом написал отказ от госпитализации и, в первом приближении, выяснил механизм получения инвалидности… После чего, с новым «больничным», отправился домой, на ходу подбирая подходящие эпитеты как для себя, отдавшего голову для опытов, так и для Ильквара, оказавшегося тем ещё Мазепой и Геббельсом в одном флаконе. И троцким, для компании, тоже.
Следующий месяц я провел в суете. Нудной, выносящей мозг и по большому счету никому не нужной суете. Выслушал о себе много нового, особенно на работе – вся линейка начальства, начиная от мастера участка и кончая заместителем директора, восприняла моё увольнение как предательский нож в спину. Я последовательно посрался с ними, отдельно насрал в душу вечно офигенно занятым теткам из бухгалтерии и наконец уволился, «на дорожку» принеся им подвядший букетик и коробочку подмокших леденцов. Гораздо больше мне понравилось иметь дело с ВТЭКом – почитали, посмотрели, сочувственно покивали головами и вклячили сразу вторую группу со всеми вытекающими льготами.
Суета это сопровождалась периодически возникающими в глазу кракозябрами, которве я при всем желании распознать не мог. Отчего – то язык сообщений без предупреждения сменился… Ну, и на сладкое «проснулась» бывшая жена. Как ей было меня жалко! Как она переживала за меня и за то, что оставила меня! Помощь предлагала вплоть до сиделки и ночной грелки… Тон песен сменился после того как я известил её о планах продать квартиру и уехать в кругосветное путешествие. «Надолго? – На сколько осталось!» Выслушал уже известные упреки, обвинения и послал её в поперечном направлении. Ну, и занялся озвученными ранее планами.
Ильквар «прорезался», когда я, покемарив после обеда, лениво выбирал, где помирать: в Северной Африке или Юго – Восточной Азии. Из отмеренного тетей – доктором «минимума» я истратил половину срока – надо было уже определяться как-то! И тут – на тебе!
- Ну, здорОво! Уфф, думал – всё!
Жизнерадостное такое начало беседы! Лучащееся оптимизмом и верой в самое лучшее! Видимо, я «слишком громко думал», потому что Ильквар счел необходимым дать некоторые разъяснения.
- Возникли, скажем так, некие некритические осложнения, помехи даже… Плюс доктора полезли со своими смотрелками туда, куда не стоило бы! А я ж весь в работе, плюс неожиданно из-за этих, кхм, помех без связи с тобой остался! Хорошо, ты все предупреждения игнорировал!

Меня неожиданно подвзбесило это признание моих вынужденных заслуг.
- Какие, в жопку, предупреждения?! Детские «каляки – маляки»? Ну, так просвети меня, мудрейший, сука, о чем же меня так многочисленно предупреждала твоя составляющая!!!
Был у меня близкий друг, с армейских времен ещё, головастый и рукастый по части электроники. И по «железу», и по программированию. Так вот, когда я к нему с ерундой, по его мнению, обращался, он с усталостью исправлял, попутно объясняя, почему надо именно так, после чего опять «ломал» и заставлял уже меня приводить всё в порядок… Ну, если «не горело»… Ильквар пустился в разъяснения, а у меня перед глазами Серега стоял, как живой. Ну, не стоял – сидел.
В общем, за многочисленные новообразования в мозгу врачи приняли фрагменты разворачиваемой Илькваром нейросети, которую он и «замаскировал» под них. Вот из-за спешки и «нестандартности» установки и случались со мной все сбои и отклонения. Теперь же всё фурычит, откликается и готово ко всему.
- И к чему это «всё» готово?
- К знаниям и умениям!
О как!
- А, пардон – смысл?
«Серега» в мозгу трансформировался в Корнея, мосластого худощавого мужчину средних лет, объясняющего Бойцовому Коту прописные, с его точки зрения, истины…
- Чтобы делать что-то, надо знать и понимать «как» и «зачем» - логично?
Я не мог не согласиться. Можно, конечно, действовать методом тыка – но зачем? И сколько я буду, к примеру, вертеть в руках какой-нибудь «легенный ускоритель», прежде чем сломаю его или он не взорвется? Ну, если он вообще на подобное способен…
- А какие «знания и умения» ты мне планируешь устанавливать – то? И, самое главное: сколько по времени это займет и в каком, собственно, состоянии я это буду усваивать?
Ильквар – «Корней» расплылся в ухмылке, довольно-мечтательной такой, но с оттенком шкодливости.
- Ви хочете знаний – их есть у меня! Шо угодно и практически даром!
Пока он это выдавал, образ трансформировался обратно в таракана, но с пейсами… Как это получалось – не могу сказать. Однако Ильквару, видимо, понравилось – он хихикнул, однако потом вернулся в «серьезное» состояние.
- Только с одним решить надо! Определи мое место или путь моего развития.
- В смысле?
- Сейчас я – автономный модуль класса «ментор – защитник» с активной личностной саморазвивающейся матрицей. Можешь эту матрицу отключить временно, стереть и приказать развиваться заново или отключить совсем.
Я «сам с собой» совещался недолго. Стирать его – не по человечески. Отключить – тоже…
- Скажи, а «блок нудежа» у тебя отключить можно?
- Извини, нет. Уж такой вот я развился… Уже.
Чёт погрустнел парнишка, хе-хе. Не возбуждает его перспектива «стирки».
- Тогда давай так! Остаешься ограниченно самостоятельной единицей. Через год вернемся к этому разговору, там и видно будет, хорошо мне или плохо. Может, ты сам взвоешь и на волю попросишься! Кстати, а пересадить – то тебя вообще куда-нибудь – реально?
Похоже, пресловутые изобретатели – производители «белых тараканов» подобными вопросами свои мозги не развлекали – Ильквар замолчал надолго.
Из последующего общения выяснилось, что «догада» я тот еще. Точнее, развлекать то они развлекали, но очень и очень давно, приблизительно тогда, когда не то что искины – аналоги наших компьютеров у них были большими. Позже на эти «думки» был наложен официальный запрет, который запрещал и искинам размышлять об этом даже на их «искинском досуге». Однако в безграничной память Ильквара все сведения по этому вопросу присутствовали, хотя и под грифом типа «после прочтения – самоликвидироваться».
- Слушай-ка, Ильквар! А как в тебе всё это помещается? Ты же вроде невеликих размеров.
Белый таракан в мозгу налился желчью.
- Да-а? Удивляет тебя? А то, что на кусочек кремния влезает целая библиотека – уже привычный факт? Объяснимый и вполне обыденный? И ты теперь, как венец творения, хочешь новостей?
Я огорченно вздохнул.
- А тот факт, что тараканы – чемпионы планеты по выживаемости, тебя тоже не смущает? У человека сколько хромосом?
- Двадцать три пары… Вроде… Сорок шесть всего.
- Вроде! Навроде Мавроди, бля! А у простого таракана – сорок восемь!