ОХОТНИКИ ЮЖНЫХ МОРЕЙ

Вместо вступления


Мангровые заросли, казалось, наползали на океан. Тысячи корней пронизывали бирюзовую рябь, образуя под водой покрытый водорослями частокол. Лёгкий бриз дул в сторону материка, не позволяя вони разлагающегося ила нарушить идиллию пейзажа.
Пирога плавно скользила по мелкой ряби, рассекая воду задранным носом. Молодой орк направлял послушное судёнышко привычными, почти бесшумными взмахами весла, внимательно всматриваясь в заросли мангрового леса. Здесь, в дельте Великой, можно было нарваться не только на пиратов, но и на более древних обитателей этих мест. Впрочем, Аг'Тар стремился обнаружить одного из этих обитателей первым вовсе не для того, чтобы вовремя сбежать.
Лицо молодого орка было покрыто разноцветным рисунком, имитирующим узор ритуальной татуировки. И если Первая Охота пройдёт успешно, смоченная в краске игла запечатлеет этот узор навсегда на лице признанного племенем воина. А что может лучше доказать право вступить во взрослую жизнь, чем схватка с хозяином прибрежных вод?
Орки давно уже переняли у пришлых людей, появившихся здесь два века назад, и моторные средства передвижения, и огнестрельное оружие. Но на Первую Охоту, отделявшую вчерашних юнцов от возмужавших воинов, по традиции полагалось ходить так, как ходили предки. Именно поэтому молодой орк грёб веслом, а за плесом у него висела не любимая винтовка, а охотничье копьё специальной конструкции [1] в кожаном чехле.
Аг'Тар недобро прищурился – в окружающем его пейзаже что-то изменилось, что-то неправильное царапнуло глаз.
"Всё-таки проморгал!" – как ледяной водой окатила мысль, когда молодой охотник понял, что не так. Полузатопленное бревно, перегораживавшее узкую протоку, которую только что миновала пирога, исчезла. Орк отчаянно взмахнул веслом – счёт шёл на мгновения. Хозяин Вод был способен двигаться в воде быстрее, чем самый резвый бегун – по суше.
Вот и очередная протока. Ещё гребок…
Дальше события посыпались как из рога изобилия. Нос пироги ткнулся в корни мангров, обрамляющих устье протоки, а её корму тут же подбросило в воздух. Сила толчка была такова, что стоявший на корме орк рыбкой вылетел из лодки, чтобы через мгновение крепко впечататься в тянущиеся под воду корни. От удара перехватило дыхание, а склизкая кора тут же заскользила в руках. За спиной охотника раздался хруст, возвестивший о том, что он остался без средства передвижения. Цепляясь когтями, орк изо всех сил полез вверх, к стволу, где можно было хоть как-то встать. Иначе Первая Охота окончится последним обедом, на котором он будет отнюдь не едоком.
Рывком вскочив на основание толстого корня и схватившись одной рукой за ствол, Аг'Тар обернулся к протоке. Свободная рука метнулась за плечо, ловя древко копья.
В облаке брызг и обломков лодки из воды взметнулась бурая туша гребнистого крокодила. Движением хвоста и задних лап чудовищная рептилия выбросила из воды почти всё своё огромное тело. И подставила под удар брюхо, не прикрытое такой прочной бронёй, как спина и голова. Брошенное с нескольких шагов копьё пробило белёсые брюшные чешуи, стальной черенок глубоко ушёл в тело вслед за гранёным наконечником.
Молодой орк вскинул к небу сжатые кулаки и торжествующе заревел. Толстый корень позволял ловкому охотнику уверенно стоять, даже не держась за ствол. Корень, но не осклизлая кора, целый пласт которой отслоился, когда орк добавил в силу броска и толчок ноги. Теперь этот пласт окончательно сорвало, и он предательски поехал под ступнёй, увлекая Аг’Тара в воду. Торжествующий клич орка превратился в крик. Охотник вцепился когтями в склизкую кору, стараясь замедлить падение. Он затормозил у самой воды, ящерицей распластавшись на корне. В нос шибанул запах гниения, свойственный мангровым зарослям. И у самых ног орка громко плеснуло. Обернувшись и едва не соскользнув с корня, Аг’Тар увидел в разлетающихся брызгах распахнутую пасть. Крокодил, пробитый копьём охотника, по всей видимости, решил, что умирать в одиночку ему будет скучно. Бьющаяся в агонии рептилия стремилась последним рывком добраться до своего убийцы. Орк рванулся, подтягиваясь вверх по корню, стараясь поглубже вогнать крепкие когти в кору мангра. Страшные челюсти вхолостую щёлкнули у его ног, огромная чешуйчатая туша обрушилась обратно в воду, чтобы через мгновение повторить бросок. Достал бы Хозяин Вод своего охотника, превратившегося в добычу, или не хватило бы остатков сил - об этом никто уже не узнал. Агонию чудовища прервал выстрел, громко раскатившийся над водой. Тело крокодила с плеском ушло под воду, теперь уже окончательно.
– Не хотел мешать, – голос раздался вместе с плеском весла, почти неслышным – неизвестный охотник явно умел с ним обращаться.
– Но по-моему пора было, – в голосе незнакомца прозвучал сухой смешок.
Аг’Тар медленно поднялся, цепляясь когтями за ствол. Плечи орка опустились и ссутулились, уголки губ поползли вниз, превращая зелёное лицо в маску разочарования и досады.
– Я должен был сам… – пробормотал он, глядя на то место, где скрылась под водой туша Хозяина Вод.
– Я что, зря патрон стратил? – в голосе правившего лёгкой пирогой человека прозвучала насмешка. Мужчина был одет в лёгкую энцефалитку, с подачи пришлых ставшую у аборигенов весьма распространённой верхней одеждой в местах, изобилующих насекомыми. Штаны с обилием карманов, бандольера с патронами, пересекающая грудь, однозарядка, висящая на плече стволом вниз. Типичный охотник из захолустной прибрежной деревеньки какого-то из местных баронств.
– Не зря, – удручённо вздохнув, пробурчал орк. Мысленно он решал, что сказать старейшинам племени. Что воин Аг’Тар провалил Первую Охоту? Что недостоин Посвящения. Но копьё ведь вошло точно, это он видел хорошо. А значит…
Молодой охотник кивнул, подтверждая своё решение, и выдернув из ножен короткий толстый нож со шкуросъёмным крюком, нырнул в воду, под корни мангра. Дело было почти сделано, и его следовало закончить. А венцом Первой Охоты у орков племени Хвостоколов считалось ожерелье из зубов Хозяина вод, убитого на ней.


***

Опять этот сон... Аг'Тар заворочался на тюфяке, пытаясь устроиться поудобнее, хоть и понимал, что быстро заснуть ему не удастся. Никогда не удавалось. Одно воспоминание тянуло за собой другие. Сейчас лицо орка украшала настоящая татуировка, сделанная после того, как он вернулся с Первой Охоты с ожерельем на шее. Ожерельем из зубов Хозяина Вод. Но теперь эту татуировку, знак доблести и зрелости, наискось перечёркивали три неровные борозды. Старый шрам от удара когтей, полученный в поединке, который не стоило затевать. Шрам, перечеркнувший его честь, получив который, молодой орк был вынужден покинуть родной остров.


Примечания

[1] На эту охоту орки племени Хвостоколов испокон веков ходили не с гарпунами, а именно с копьями. Копьё состояло из короткого толстого древка и гранёного накрнечника с длинным (примерно в половину древка) череном. Под местом крепления черена в располагался свинцовый шар-утяжелитель. Подобная конструкция вкупе с недюженной силой охотника позволяла пробить мощную природную броню Хозяина Вод. В мире пришлых метательные копья подобной конструкции назывались тяжёлыми пилумами.

Событие 2
– Вождь, к нам снова тот шнырь из Астрахани, – Аг'Тар, молодой воин, недавно заработавший свои татуировки, застал главу племени в его личной оружейной и теперь переминался на пороге, не решаясь войти. Все знали, что когда Тор'Арук возится с любимым оружием, его лучше не беспокоить. Сейчас первый орк Хвостоколов занимался тем, что снаряжал патроны к своей "Анаконде" – ружью, сделанному на заказ через посредника у гномов Серых гор. Нарезной ствол калибра двадцать три миллиметра позволял использовать самые разные патроны, от простых картечных до пулевых, способных навылет пробить двигатель грузовика, и алхимических, снаряжённых отравляющими газами[2].
Сейчас Тор'Арук нависал над аптекарскими весами, старательно отмеряя заряд пороха для очередного патрона. Здоровенный орк даже ухом не повёл в ответ на громогласный доклад и не поднял голову, пока не закончил свою ответственную операцию.
– Что ещё? – недовольно рыкнул вождь, наконец оторвавшись от весов и вперив взгляд янтарных глаз в замершего на пороге вестового.
– Посланник из Астрахани, – уже гораздо тише проговорил молодой воин, проклиная про себя урода-пришлого. Не мог припереться в какое-нибудь другое время, выбрал момент, сволочь!
– Из Астрахани, говоришь, – протянул глава Хвостоколов, поднимаясь из-за верстака и разминая свои едва не метровые плечи. – Зови его в зал, я скоро буду.
Молодой орк пулей вылетел прочь, не забыв закрыть за собой дверь. Кажется, на этот раз пронесло.
Аг'Тар не зря назвал астраханца шнырём. Посланец князя был невысок ростом, тонок в кости, а пергаментная кожа на его лице так обтягивала скулы, что казалось, будто его морят голодом. Тем не менее, семёрки на петлицах его мундира свидетельствовали, что шнырь имел чин коллежского советника, что соответствовало званию подполковника. И служил этот чиновник в астраханском Департаменте безопасности Отечества, сиречь в контрразведке. Важная птица, как ни крути.
Когда Аг'Тар провёл астраханца в Малый Зал Первого бастиона, там уже был накрыт стол. Горячего сделать, разумеется, не успели, а потому на чисто выскобленном дереве стояли оловянные блюда с балыком из мяса тапира и солёной рыбой, корзина кукурузных лепёшек и кувшины с пивом. Хоть орки и не отличались покладистым характером, но законы гостеприимства чтили, как и большинство разумных народов. Правда, возлияния с орком могли в любой момент перерасти в потасовку. Зеленокожие, народ по природе своей эмоциональный и вспыльчивый, так же быстро и остывали, но и нескольких минут орочьего гнева могло хватить на всю оставшуюся жизнь, если вообще что-то от неё оставалось. Однако пожаловавший к вождю племени Хвостоколов чиновник из ДБО был здесь не первых раз и, судя по своей неизменной сохранности, в совершенстве владел искусством диалога с подобными собеседниками.
В Малом Зале коллежского советника из Астрахани, помимо самого вождя Тор'Арука, ожидал главный шаман племени Ар'Мактаи по прозвищу Змеиная пасть. Ничего змеиного в облике шамана не было – морда с квадратным подбородком, плечи не про всякую дверь, бицепсы толщиной с бедро иного человека. Только седина, покрывавшая кустистые брови и волосы, выдавала его почтенный возраст. Толстая коса, перекинутая на грудь, была убрана в пёстро раскрашенную кожу полосатого аспида, и при некоторой близорукости её можно было принять за настоящую змею. И всё бы ничего, если б у любого наблюдателя не было возможности лицезреть действительно живую рептилию, свесившуюся с другого плеча и кольцом обвившую могучую шею орка на манер жуткого шарфа. Впрочем, изумрудно-зелёная куфия не проявила никакого интереса к новоприбывшим и вообще вела себя крайне меланхолично.
Третьим за столом был Гор'Аразг, морской атаман[3]. Невысокий для орка, коротконогий и непомерно широкий в плечах, этот старый вояка мог навести случайного зрителя на мысль о том, что у него есть примесь гномьей крови. Однако за подобную мысль, высказанную вслух, можно было легко и надолго лишиться возможности говорить – и это в том маловероятном случае, если повезёт отделаться сломанной челюстью.
Больше никого за столом не было, из чего Аг'Тар сделал вывод, что дело, по которому прибыл астраханец, касается очередного морского набега. У орков племени Хвостоколов был давний договор с Астраханским княжеством, по которому они обязывались поставлять своих бойцов для выполнения различных задач, как правило, свойственных морской пехоте. Взамен Астрахань через посредников закупала для племени вооружение и технику вплоть до десантных катеров и артиллерии, разумеется, в пределах допустимого для продажи аборигенам и нечеловеческим расам[4], а также и оплачивало услуги наёмников.
Оставив подполковника контрразведки в компании со старейшинами племени, Аг'Тар молча вышел вон. Раз уж светит серьёзная драка, а в этом молодой воин не сомневался, значит, нужно основательно подготовиться. Грядущая вылазка должна была стать для него первым серьёзным набегом, и Аг'Тар надеялся хорошо себя проявить.

***

Молодой воин не ошибся в своих догадках. Едва за ним закрылась дверь Малого зала, контрразведчик окинул собравшихся коротким цепким взглядом и тут же взял быка за рога:
– Ну что ж, господа, времени у нас мало, посему сразу перейдём к делу. Моё начальство заинтересовано в захвате одного судна. Оно выходит в каботажный рейс с острова Красной Скалы в Казань. Груз, который оно везёт, не должен попасть не в те руки.
– Не те руки – это любые, кроме ваших? – прервал контрразведчика вождь.
– Именно так, – кивнул коллежский советник. – И этот корабль нельзя пускать не только на территорию Казанского ханства, но и вообще в устье Великой, чтобы на наше княжество не упало и тени подозрений. Захват должен произойти в нейтральных водах.
– Куда девать груз? – громом раскатился под каменными сводами бас Гор’Аразга. Говорить тихо привыкший к морскому ветру, шуму двигателя и командной должности атаман попросту не умел.
– Вам? Или можно за борт? – уточнил свой вопрос моряк.
– За бортом его найдут и со дна моря достанут, – покачал головой контрразведчик. – Его нужно доставить в дельту Великой, остров, на котором произойдёт встреча, вам сообщат дополнительно.
Перехватив вопросительный взгляд Тор’Арука, астраханец добавил:
– Место встречи будет определено в последний момент. Это сделано из соображений безопасности. Вот амулет со слепком ауры нашего представителя.
На стол лёг простенький костяной кулон, резная бляшка, украшенная парой стеклянных глазков.
– Действие классическое, амулет засветится красным, когда искомый человек проведёт над ним рукой. Для пользования им никаких магических способностей не нужно. Любой, пытающийся выдать себя за нашего человека, подлежит уничтожению. Груз можно передать только после подтверждения личности получателя амулетом. С этим всё ясно?
– Яснее ясного, – кивнул Тор’Арук. – Нам положено знать, что это будет за груз?
– Особой тайны наше ведомство из этого не делает. Но, – контрразведчик поднял вверх палец, привлекая особое внимание собеседников, – для вас. Никто другой не должен знать, что вы везёте. Это магический амулет. И он непременно должен попасть к нам.
– Понимаем, – кивнул вождь. – Груз будет доставлен вашему человеку в целости и сохранности. Как и всегда, – голос орка прозвучал буднично и даже немного скучно, как бывает, когда говорящий констатирует очевидный факт.
– Да, вы нас не подводили, – согласился чиновник. – Именно поэтому мы обращаемся к вам с подобными заданиями.
– Мне нужны подробности, – подал голос Гор’Аразг. – Всё. что известно об этом судне и его хозяевах. Всё, с чем мы можем столкнуться при захвате.
– И мне тоже, – Ар’Мактаи подался вперёд, положив локти на стол, всем своим видом демонстрируя искренний интерес. После того, как был озвучен характер груза, стало ясно, что верховного шамана предстоящее дело касается не меньше, чем морского атамана.
– Что ж, перейдём к деталям, – контрразведчик выложил на стол кожаный планшет и начал раскладывать испещрённые пометками и схемами листы. Департамент безопасности Отечества всегда снабжал своих контракторов хорошими разведданными.

***
Аг'Тар в последний раз осматривал собранное и подготовленное в поход снаряжение. Его первый боевой поход. А потому надо было не облажаться.
Первым делом орк взял в руки свой карабин. Оружие это было заказано в ярославском арсенале и представляло собой классическую болтовку под мощный девятимиллиметровый патрон. Выглядел она скорее как охотничий карабин [5] – больше удобства, меньше утилитарности. Морская пехота племени была не такой уж многочисленной, а зарабатывала немало, потому не скупилась на оснащение своих бойцов. Не было нужды снабжать их дешёвыми и простыми, но неудобными и не всегда качественными валовыми винтовками, какие поставлялись, например, на вооружение сипайских полков.
Затвор сочно лязгнул, открывая хромированное нутро патронника. В жарком и влажном климате Южного океана без такой защиты ствола и патронника пришлось бы тяжко.
Убрав карабин до поры, до времени в прорезиненный брезентовый чехол, орк поднял со стола дробовик. Укороченный до предела помповик "Таран"– специально для абордажа. Три патрона с мелкой картечью-"четвёркой" в магазине. Выбор дроби был прост: больше свинцовых шариков – гуще дробовая осыпь, при такой длине ствола даже накоротке летящая широким снопом. Доспехов на кораблях обычно не носят – плавать они изрядно мешают, а незащищённое тело шестимиллиметровая картечина тоже неплохо рвёт. А прилетает она обычно не одна…
Рядом с дробовиком на стол лёг устрашающего вида воронёный револьвер жуткого пятисотого калибра. Аг'Тар, как и большинство его соплеменников, уважал сверхмощные и сверхубойные пушки, непомерная отдача которых его нисколько не смущала. Орк был вполне способен выстрелить и из чудовищного револьвера, и из обреза с вытянутой руки, не позволив дулу задраться в небо. Откинув барабан, молодой воин неторопливо уложил в коморы длинные толстые цилиндры патронов с тяжёлыми бронзовыми пулями, способными продырявить противника даже за не слишком прочной стеной.
Аг’Тар накинул на плечи лямки брезентовой подвесной, застегнул на поясе ремень-патронташ, покрытый нашитыми петельками под револьверные патроны. Единственный скорозарядник устроился в небольшом кармашке на оружейном поясе, рядом с парным подсумком под винтовочные магазины. Второй такой же висел с другой стороны от пряжки. Орк наскоро в последний раз прошёлся пальцами под клапанами обоих подсумков: обойм полный комплект, ровно дюжина.
Боезапас для “Тарана” проверять нужды не было – всё на виду. Плечевые ремни были превращены в патронташи под двенадцатый калибр, а за спиной к ним крепился чехол для дробовика. Ранец в скоротечном абордажном бою всё равно бы не понадобился, так что можно было занять спину оружием. Роль рюкзака заменяла сухарная сумка сзади на пояснице с пристёгнутой к ней снизу тонкой, но прочной верёвкой.
С особым чувством молодой воин поднёс руку к левому бедру. Там в плотных кожаных ножнах с серебряным тиснением лежал кинжал с длинным, сужающимся к острию клинком сантиметров в пятьдесят. Аг’Тар любовно скользнул пальцами по массивному навершию рукояти. “Шип”, традиционный кинжал, имитировавший природное оружие рыбы, давшей название племени. Такой вручался каждому орку после Первой Охоты. Он, наряду с ритуальной татуировкой, являлся признаком того, что юноша племени стал мужчиной. С этим оружием ни один воин ”скат” старался не расставаться.
Проверив, как клинок ходит в ножнах, орк довершил сборы, перекинув через плечо гранатную сумку с тремя “толкушками” ГОУ-2. Зачищать жилые помещения корабля без “карманной артиллерии” было делом неблагодарным и чересчур рискованным, а потому ни один абордажник ею не пренебрегал. Тем более, что понятие “лишний вес снаряжения” здоровяки-орки понимали несколько иначе, чем люди.
В последний раз оглядев все навьюченные на себя инструменты для смертоубийства и проверив, не осталось ли чего нужного, Аг’Тар покинул казарму форта. Бойцы, отобранные в абордажную команду, строились на плацу, и молодой орк поспешил к ним присоединиться. Полная “ладонь” [6] воинов во главе с “кулаком” выстроилась в шеренгу, притащив и весь свой смертоносный арсенал. Перед бойцами “пальца” огневой поддержки прямо на земле стоял на сошках ручной “Льюис”, уставив самоварную трубу кожуха в противоположную стену. “Пясть” из двух расчётов крупнокалиберных ружей выставила перед собой для осмотра свои чудовищные “ручные гаубицы” калибра двадцать миллиметров. Длинные дубины стволов венчали огромные многокамерные дульные тормоза – единственное спасение от чудовищной отдачи “китобоев”, как “скаты” называли эти крупнокалиберные винтовки. Впрочем, бойцы группы тяжёлого оружия смотрелись здоровяками даже на фоне своих отнюдь не мелких соплеменников. Квадратные подбородки гордо выставлены вперёд, широченные плечи охвачены повешенными накрест патронташами. Бойцы “пясти” всем своим видом показывали, кто тут главная ударная сила. Впрочем, на проверяющего свою команду “кулака” Раг’Тана это впечатления не произвело. “Китобои” он осмотрел так же придирчиво, как и “Льюис”, и карабины бойцов стрелковых “пальцев”. Закончив с оружием, вожак перешёл к снаряжению “скатов”.
– Это что такое, боец?! – когтистый палец подцепил неплотно подтянутый плечевой ремень. – Почему подвесная не подогнана? На прогулку собрался под парусом или в бой? Быстро привести снаряжение в порядок!
– Да, вожак! – молодой воин тут же затянул ремень ещё на одну дырку, не давая болтаться плечевому патронташу.
– Всех касается! – прорычал “кулак”, грозным взглядом окинув весь строй. – Проверить снаряжение, подогнать, подтянуть, осмотреть себя и товарищей. Помните – вы на корабле, что взяли – то ваше, что забыли – без того обходиться придётся.
На последней фразе вожак вперил взгляд в двух молодых бойцов на левом фланге строя, прямо перед пулемётчиками и расчётами “китобоев”. Аг’Тар и Гар’Зак, впервые идущие в серьёзный поход, были под особым надзором. Впереди у молодого пополнения морпехов Хвостоколов было первое серьёзное испытание и одновременно – выпускной экзамен, путёвка во взрослую жизнь. И какой она будет, и будет ли вообще – зависело от них. Оба молодых орка это понимали и готовы были от души постараться, чтоб "поймать ветер в парус", как издавна выражались зеленокожие морские охотники.
Надо ли говорить, что никаких изъянов в снаряжении новичков придирчивый "кулак" не обнаружил? Хотя старался матёрый морпех на совесть, проверяя каждую мелочь – ведь и от мелочи порой зависит многое, особенно, если на кону жизнь.
Наконец убедившись, что "ладонь" подготовлена как следует, вожак скомандовал своим бойцам грузиться на борт. Тридцатиметровый катер "Шип" [7] стоял у причала, гордо задрав бак, чёрное жерло носовой трёхдюймовки хищно сверлило пространство, как чей-то голодный глаз. Вахтенный прохаживался у фальшборта, придерживая ремень карабина на плече. Завидев вышедших к причалу бойцов, он встал у сходней, провожая глазами каждого поднявшегося на борт морпеха. Матрос раз за разом слегка кивал головой, словно отсчитывая проходивших мимо воинов. Последним, с заметным интервалом, поднялся по сходням странный орк, весьма непохожий на остальных. Первое, что бросалось в глаза – фигура. Последний член абордажной команды был не в пример бравым морпехам низок и худощав. Разумеется, это суждение было справедливо лишь в сравнении с воинами племени. На фоне дружинника любого ближайшего баронства этот орк всё равно выглядел весьма не мелким – явно не ниже среднего человека и весом пудов пять. Но на фоне своих саженных боевых товарищей, способных столешницу кулаком проломить, выглядел он явно бледновато, причём как в переносном, так и в прямом смысле. Кожа, плотно обтягивающая выступающие скулы, была серовато-зелёной, далёкой от насыщенной травяной зелени здоровяков-абордажников. В добавок ко всему этот орк ещё и сутулился.
Впрочем, сразу за размером бросался в глаза и странные наряд и снаряжение последнего пассажира. Практичные рубаха и бриджи с высокими ботинками дополнялись жилетом из крокодиловой кожи, бугрящейся спинными щитками Хозяина Вод. Худые жилистые предплечья орка были обтянуты нарукавниками из кожи морского ската, украшенными яркими птичьими перьями. Кожа, разумеется, была снята не с хвостокола, убить которого считалось тяжким грехом. На длинной шее с явно выступающим кадыком висело традиционное мужское ожерелье из зубов Хозяина Вод, добытых на Первой Охоте. Никаких патронташей или кобуры странный пассажир не носил, никакого оружия тоже, кроме традиционного кинжала у бедра, без которого уважающий себя Хвостокол не выйдет за порог. Вместо патронных подсумков его пояс был увешан разнокалиберными мешочками и кошелями, а через плечо висела плотная кожаная сумка. Довершал снаряжение чехол с коротким резным костяным жезлом у бедра. Поднявшийся на борт орк был шаманом.
– Уважаемый Гар’Ассади, – слегка поклонился вахтенный, узнав ученика старейшины Ар’Мактаи.
– Приветствую, воин, – блеснул клыками в улыбке шаман, приложив руку к сердцу. Несмотря на дарованную духами Силу, он не зазнавался, всегда был приветлив, чем и снискал ответное расположение соплеменников. Однако все знали, что улыбка шамана может стать змеиной, и вот тогда… Говорящих с духами орки старались не злить. даже несмотря на всю вспыльчивость и ярость, свойственные зеленокожим.
***
Хищный корпус “большого охотника” рассекал острым носом лёгкую океанскую зыбь. “Шип” шёл полным ходом, немилосердно транжиря топливо. Идти на десяти узлах не позволяло время, неумолимо утекавшее белыми пенными усами за корму катера. Сведения, добытые агентами Астрахани, были вполне удовлетворительны по качеству, но вот своевременности им явно не хватало, и отдуваться пришлось судовым дизелям. Благо, их недавно перебрали, и двигатели работали как часы.
– Через час должны подойти, – капитан Ас‘Краг оторвал от глаз бинокль.
– Машинное, как у вас? – рыкнул он в переговорную трубу.
– Как у ската под брюхом, – раздался смешок моториста. Толковые механики были в племени наперечёт, а потому старику Нур’Тагу позволялись некоторые вольности. Вот и сейчас капитан не обратил внимания на его откровенную фамильярность.
– Смотри там в оба, – напомнил он мотористу, показав в ухмылке внушительный клык. – В бою выжмешь из них всё, что есть.
– Не боись, старшой, марлина обгоним, – откровенно приврал Нур’Таг. “Шип” даже на полном ходу уступал в скорости помянутой механиком рыбе почти втрое. Впрочем, тягаться с “большим охотником” были способны очень немногие суда из тех, что не боялись отходить от устья Великой и морских берегов. Именно поэтому Ас’Краг простил старику его бахвальство – небольшому каботажнику, шедшему в Казанское ханство от Красной Скалы, было никак не ускользнуть от быстроходного “Шипа”. Разумеется, если подкараулить его в нужном месте и в нужное время. И именно к этому месту так спешил капитан, везя на борту группу захвата – полную “ладонь” бравых морпехов с “пястью” огневой поддержки. Морской атаман счёл, что два десятка здоровяков с карабинами и ручным пулемётом и два расчёта с крупнокалиберными винтовками – вполне достаточная сила для захвата. А при необходимости у “кулака” абордажной команды был и ещё один козырь в рукаве. Сейчас этот “козырь” сидел под навесом на корме среди морпехов и забавлялся тем, что запускал с руки на руку своего питомца – маленькую, с человеческую ладонь, ящерку с играющей на ярком тропическом солнце разноцветной чешуёй. Перескочив с украшенного перьями нарукавника хозяина на стойку тента, рептилия забралась на полог, а с него на шлюп-балку. Устроившись на её изгибе, ящерка прицелилась в сторону кормовой сорокапятки, до которой ввиду малых размеров допрыгнуть явно не могла. Однако это её нисколько не смутило. Оттолкнувшись от своего “насеста” когтистыми лапками, любимица шамана распласталась в прыжке и вдруг расправила сверкнувшие хитрым узором кожистые перепонки на боках. Плавно спланировав, рептилия гордо уселась на стволе пушки, замерев статуей.
– Летучий Змей? – кивнув на ящерицу, ухмыльнулся “кулак”.
– Именно, – кивнул шаман, любуясь, как солнце играет на разноцветной чешуе. – Мы по прозвищам своим питомцев и берём. Или прозвища по питомцам…
Гар’Ассади действительно звался Летучим Змеем, и никто из соплеменников не вспомнил бы, что появилось раньше – прозвище или разукрашенная ящерка на его покатом плече.
– Не оплошай, Говорящий [8], – голос вожака абордажной команды стал серьёзным. – Прикроешь нас, ну и мы не подведём.
– Будь спокоен, Раг’Тан, – шаман хлопнул “кулака” по плечу своей узкой костистой ладонью. – Что по моей части – делаю, ну а по вашей – справитесь, не впервой.
– Это точно, – хищно оскалился здоровяк-морпех. – Дождаться б только...

***

Траулер “Острога” размеренно резал волны в виду берега, не рискуя выходить далеко в море и приближаться к маячащим на горизонте островам. Вдали от устья Великой, которую контролировал флот Астраханского княжества, творилось всякое. Впрочем, и астраханские броненосцы не были гарантией от лихих людей, да и нелюдей, что не прочь были поживиться за счёт проходящих мимо судов. Многие не гнушались, забрав товар, прихватить ещё и команду. За пределами Новых княжеств рабство процветало, а потому содержимое трюмов было не единственной, а иногда и не самой ценной добычей.
Специально на такой случай на корме траулера стояла спарка “максимов”, такая же, какие бароны, у которых водились деньги, ставили на башнях своих замков. А для особо настойчивых на полубаке стояла древняя короткая трёхдюймовка [9] на тумбовой установке, снабжённая противопульным щитом для расчёта. По всей видимости, хозяин траулера зарабатывал не только и не столько рыбным промыслом, да и большая часть рейсов “Остроги” явно была куда как опаснее, чем у простого рыболовного судна.
Шкипер стоял на левом крыле открытого мостика, всматриваясь в бирюзовую даль океана сквозь окуляры мощного бинокля. Вахтенный на другом крыле мостика точно так же наблюдал за проплывающим мимо берегом материка. Опасность подстерегала одинокое судно с любой стороны. И хотя берега по правому борту принадлежали нейтральному баронству, это не гарантировало от нежеланных гостей на быстроходных катерах, которые легко могли спрятаться во множестве бухт и бухточек, заросших кудрявой южной зеленью как гном бородой. Как правило, вооружение таких катеров ограничивалось пулемётными установками и личным оружием находящейся на них лихой братии, и рассчитывали пираты в основном на скорость и внезапность нападения. Стремительный рывок из укромной бухты или из-за островка, шквальный огонь по палубе и надстройкам, чтоб не давать экипажу и охране поднять голову, а дальше – скоротечная абордажная схватка, погрузка добычи, и катер отваливает от опустевшего, залитого кровью судна. Или просто пустого, если команда с охраной предпочли рабскую участь схватке насмерть с абордажной командой.
– Внимание всем! – прорычал вернувшийся в рубку управления шкипер в переговорную трубу. – Подходим к Изумрудным Бусам. Пастью не щёлкать и глядеть в оба!
Шкипер справедливо полагал, что хороший рык как нельзя лучше приведёт в боевую готовность экипаж. Приказ тут же повторил капитан охранной команды, своими словами, но тоже не стесняясь в выражениях, а вслед за командирами – боцман и двое десятников, кинувшихся проверять, насколько чётко он исполняется.
Пулемётная спарка на корме нацелилась на ближайший остров, наводчик внимательней всмотрелся в изумрудную бахрому джунглей, из-за которой в любой момент мог вывернуть стремительный силуэт пиратского катера. Заряжающий носового орудия, мускулистый здоровяк саженного роста, замер у замка с вторым снарядом – первый уже был в стволе. Судя по рукам, которые толщиной могли бы соперничать с бедром иного мужчины, держать снаряд ему было совсем не в тягость.
И всё-таки, как ни зорки были наблюдатели на борту траулера, ничего тревожного ни в зелени джунглей, ни в бирюзе океанской зыби они разглядеть не смогли. Даже бинокль шкипера не помог ему рассмотреть устроившегося в раскидистой кроне зеленокожего воина. Довольно рыкнув и с радостным предвкушением врезав кулаком в собственную ладонь, дозорный змеёй соскользнул по стволу и припустил через прорубленную в чаще тропу. Ударами тяжёлого тесака-паранга морпех на бегу смахивал немногие оставшиеся над тропой ветви и лианы, уцелевшие после их первой встречи. Следом за ним бежал напарник, несколькими секундами позже поднявшийся из-под раскидистого папоротника. Он страховал товарища от опасностей, которыми изобиловали экваториальные джунгли, и готовился его сменить. За несколько минут воины пересекли узкий зелёный мысок, прикрывавший небольшую укромную бухту, в которой притаился катер Хвостоколов. Ожидавшая у берега шлюпка мигом преодолела полтора десятка метров, отделяющих зелень джунглей от крашеного борта “большого охотника”, и дозорные вытянулись перед “кулаком”.
– Пора, вожак, видел я их, – выдохнул старший пары. кивнув на горловину бухты. – Если сейчас выйдем, как раз в корму им пристроимся. А дальше уж не отвертятся, гады.
– Побереги пыл для драки, – ухмыльнулся Раг’Тан. – К бою! – зычный рык "кулака" прошёлся по команде морпехов как шквал по древесным кронам. Бойцы разбежались в стороны, занимая позиции за укреплённым противопульной бронёй фальшбортом.
– Командуй, капитан! – махнул рукой Раг'Тан, и по рубке тут же раскатился густой бас Ас'Крага:
– Машинное, полный ход!
Под палубой утробно зарычали мощные дизеля, конструировавшиеся для установки на цеппелины. За их шумом не слышно было довольного голоса старшего механика:
– Ну, вот и работёнка! Повеселимся теперь...
За кормой катера вскипел бурун закрученной винтами воды, и "Шип" тронулся с места, вытягивая белые пенные усы от форштевня. На зелёных лицах моряков и десантников блестели клыками хищные ухмылки. Кто-то довольно рычал, кто-то в предвкушении поглаживал готовое к бою оружие. Добыча выслежена, и теперь наступала самая ответственная и вместе с тем самая приятная сердцу настоящего орка часть охоты. Впереди ждал бой.

***
– Корабль по правому борту! – набатом ударил крик дозорного. Шкипер "Остроги", крепко ругнувшись, бегом обогнул рубку и встал рядом с поднявшим тревогу матросом, вскинув к глазам бинокль. Хищный силуэт катера-охотника выскользнул из-за зелёного мыска и встал в кильватер траулеру, уверенно того настигая.
– Не уйти! – опустив бинокль, шкипер в ярости саданул ладонью по стальной трубе леера. В намерениях догоняющего "Острогу" боевого катера он не сомневался, равно как и в том, что скоростью "охотник" превосходил свою добычу раза в полтора, не меньше. Пока до катера было чуть больше мили, но расстояние быстро сокращалось. А ещё в свой мощный бинокль шкипер разглядел зелёные лица суетившейся у носового орудия прислуги. Траулеру с Красной Скалы не повезло встретиться в море с орками.
– Будем драться! – рявкнул шкипер и бросился в рубку. Оттолкнув рулевого, он сам встал к штурвалу. – Машинное, сбросить ход!
Повинуясь штурвалу в руках шкипера, траулер начал разворачиваться вправо. Командир “Остроги” решил встретить катер лицом к лицу, пока у него ещё была возможность для манёвра. Он понимал, что куда более быстрый и разворотистый “охотник”, выйдя в кильватер, уже не слезет с хвоста, оставаясь вне досягаемости носового орудия.
“Острога” не успела ещё закончить разворот, когда в стороне от её носа, пока ещё с заметным недолётом, рванул первый снаряд. В воздухе повис зыбкий дымный след – комендоры катера били пока пристрелочными. Следующий выстрел прошёл с перелётом – орки явно старались выставить вилку.
Шкипер до побелевших костяшек стиснул рукоятки штурвала.
Короткостволка траулера грохнула в ответ, море вспухло пенным фонтаном.
– Целься лучше! – заорал с мостика шкипер, хоть и прекрасно понимал, что попасть с первого выстрела на таком расстоянии, да ещё и на сходящихся курсах, было, мягко говоря, трудновато. Но катер орков шёл навстречу, заставляя нервничать всё больше. Зная ярость и напор, свойственные расе зеленокожих, с ними боялись сходиться в ближнем бою. Бешеная мясорубка абордажа приближалась с неотвратимостью тропического шторма, и при сложившемся раскладе шкипер был вовсе не уверен в способности охранной команды защитить корабль. Казалось бы, боишься ближнего боя – уходи. Вот только тогда придётся подставить противнику не защищённую артиллерией корму, по которой будет безнаказанно бить носовая пушка “охотника”. А мощность и маневренность катера не оставляли сомнений в том, что из такого положения он добычу уже не выпустит. Оставалось надеяться на то, что у комендоров “Остроги” получиться удачно попасть по противнику до того, как орки успеют подойти для абордажа.
С носа траулера грохнул очередной выстрел, фонтан воды взвился в нескольких метрах от идущего полным ходом катера. Наводчик торжествующе завопил, замковый открыл дымящееся жерло казённика, готовое принять очередной трёхдюймовый снаряд… Вот только донести этот снаряд не успели. Ответный выстрел разорвался на стене ходовой рубки. На деревянных брусьях стены под дощатой обшивкой незаметно мигнули выжженные укрепляющие руны, но прилетевший снаряд и не предназначался для пробивания преград. Взрыватель был выставлен на мгновенное срабатывание, и облако осколков сыпануло прямо на бак. Здоровяк-заряжающий, шага не дойдя до орудия, мешком осел на палубу, голая спина мгновенно залилась кровью из двух развороченных ран. Снаряд, выпавший из ослабевших рук, покатился к борту.
– Заряжай, мать твою! – наводчик, не оборачиваясь крутил ручки, вводя поправки. Он не обратил никакого внимания на погибшего номера расчёта, занятый лишь тем, чтобы поймать в прицел надвигающуюся смерть в облике мощного боевого катера. Полностью поглощённый своим делом, комендор не замечал ничего вокруг. От сосредоточенной работы его отвлёк металлический звон – в щите, призванном прикрывать расчёт орудия, появилась пара дыр. Наводчик выругался, не отрываясь от прицела. Расстояние сократилось до предела, и теперь от него нужен был всего один точный выстрел. Максимально точный.
– Снаряд, чтоб вас! – проревел наводчик, соизволив наконец обернуться, чтоб посмотреть, куда запропастились заряжающие. Только теперь он заметил гиганта-подносчика, всё ещё стонущего почти у орудийной тумбы. По настилу палубы растекалась широкая кровавая лужа. Второй заряжающий, шипя от боли, тащил новый снаряд, подволакивая пробитую осколком ногу. Замковый, открыв затвор орудия, кинулся помогать и тут же взвыл дурным голосом, рухнув на доски палубы. Кровь фонтаном хлестнула из напрочь оторванной чуть ниже колена ноги.
– Да что это за демон?! – огибая воющего замкового, оскальзываясь в крови, заряжающий все же донёс снаряд до орудия и вбросил его в казённик. Затвор сочно лязгнул, наводчик сделал последнюю поправку и рванул спуск. Трёхдюймовка коротко рявкнула, и граната пошла почти по прямой траектории. Взрыв грохнул на укреплённом фальшборте, вывалив противопульный щит. Кто-то торжествующе закричал – разглядели кровь на палубе катера. Шкипер тут же крутанул штурвал, выворачивая траулер на новый курс, подставляя “охотнику” скулу. Его снаряд безобидно рванул на боковой стене рубки, не задев расчёт орудия. Кормовая спарка, наконец-то получившая возможность стрелять, завела было длинную очередь, но тут же заткнулась, лишившись всего расчёта: счетверённая установка “Шварцлозе”, стоявшая по левому борту от рубки орочьего корабля, обрушила в ответ настоящий шквал, буквально снеся неосторожных пулемётчиков. И тут же заработала вторая “четвёрка”, заливая палубу траулера свинцом.
– Всем укрыться! – проревел шкипер. Соперничать с огневой мощью боевого катера было уже нечем. У людей осталась последняя надежда, на которую они теперь и уповали, отдав палубу в распоряжение зеленокожих захватчиков. Шкипер прекрасно понимал, что без крайней нужды топить их не будут – недаром все снаряды, выпущенные орками, были поставлены на мгновенное срабатывание, просто чтоб выбить побольше народу с палубы. Дырявить корабль, который может стать призом, не будет ни один пират. И потому сгрудившиеся во внутренних помещениях траулера матросы и бойцы охраны с тревогой ждали высадки абордажной команды, бросая полные надежды взгляды на укутанную в просторный плащ фигуру, неторопливым шагом шествующую по коридору от самой большой гостевой каюты к лестнице в рубку. Руны, покрывающие края плаща непрерывной вязью, медленно разгорались бледным мертвенным светом.

***

– “Кошками” – огонь! – команда “кулака” прокатилась над палубой катера, и тут же последовали хлопки вышибных зарядов. Два разлапистых абордажных крюка, разматывая за собой прочные стальные тросы, метнулись к траулеру и надёжно зацепились за фальшборт. Пулемёты бортовой установки плевались короткими очередями, для надёжности блокируя выходы на палубу. Единственными пострадавшими в артиллерийской дуэли оказались бойцы из расчёта “китобоя” – последний вражеский снаряд ударил в фальшборт прямо перед их позицией. Судовой врач с санитаром уже отволокли труп наводчика и тяжело контуженного заряжающего в рубку, освобождая место бойцам группы захвата. На скуле катера уже повисли старые грузовые покрышки. Корабли теперь шли параллельными курсами, и полоска воды между ними стремительно сужалась. Едва импровизированные кранцы мягко приняли на себя удар сошедшихся борт к борту судов, первые морпехи под рёв Раг’Тана устремились на палубу траулера. По очереди, прикрывая друг друга, бойцы первых двух “пальцев” перемахивали через фальшборт, беря на прицел коротких абордажных дробовиков все выходы на палубу. Вскоре дюжина морпехов разбежалась по кораблю, проверяя, не осталось ли кого живого на палубе.
“Коготь” Гор’Рок, со своим “пальцем” контролировавший одну из дверей, кивнул молодому бойцу.
– Гар’Зак, займись.
Тот с готовностью кивнул, вынимая из подсумка первый заряд. Дверь, хоть и металлическая, особо прочной не выглядела.
– Сейчас выставим, вожак, – глаза молодого орка загорелись хищным весёлым огоньком. Он всегда особенно радовался занятиям по подрывному делу.
Протянув детонационный шнур от заряда к заряду и отойдя на несколько шагов, Гар’Зак вопросительно взглянул на “когтя”.
– Давай, – кивнул тот, прижавшись к стене рубки.
Негромко грохнуло, дверь вынесло внутрь рубки, в носы морпехов ударил запах сгоревшей взрывчатки…
И из дверного проёма рванулось облако плотного непрозрачного дыма, почти мгновенно разлившись по палубе вдоль надстройки.
– Все за борт!
Никто не успел разглядеть, когда над фальшбортом “Шипа” появился шаман, но громовой рёв, прокатившийся по палубам обоих судов, исходил именно от него. Казалось удивительным, как такой мощный голос может жить в таком тщедушном (для орка, разумеется), теле. Впрочем, возможно, тут не обошлось без какого-нибудь магического фокуса. Во всяком случае, ни у кого из находившихся на траулере морпехов не возникло и тени сомнения, стоит ли выполнять его приказ. Бойцы бросились врассыпную, кто обратно на “Шип”, а кто и попросту за борт, но успели не все. В клубах дыма невероятно быстро мелькнул размытый силуэт, за ним другой… А потом раздался первый крик. Дикий, на одной ноте, вой, никак не похожий на столь обычный для воина-орка боевой клич или яростный рык. Крик оборвался, не прозвучав и пары секунд, и на фальшборте траулера, на самой границе видимости, повисло нечто, напоминающее мешок с тряпьём. Бойцы на катере замерли за укрытиями, направив на превратившийся в смертельную ловушку траулер стволы своего оружия. Никто не стрелял, боясь задеть оставшихся в облаке дыма товарищей. А оно зловеще клубилось, грозя затянуть и палубу “охотника”.
– Прочь от борта! – проревел “кулак”, отзывая бойцов из опасно сгустившейся мглы. Через пару мгновений на баке катера видимость упадёт до расстояния вытянутой руки, и тогда рыскающие в дыму твари соберут по-настоящему обильную жатву…
Внезапно налетевший порыв шквального ветра смахнул перебравшиеся через фальшборт “Шипа” клубы зловещего дыма. Гар’Ассади взмахнул другой рукой так, будто это было крыло, и по палубе траулера словно гигантская метла прошлась. Взвывший ветер согнал напущенный неизвестным колдуном дым в океан, открыв бойцам абордажной команды залитую кровью палубу. Помимо висящего на фальшборте трупа, стали видны тела ещё двоих. Изуродованные, превратившиеся в груды кровавого изорванного мяса. Как и чем можно было сделать такое за несколько секунд…
Кроме трупов, на палубе траулера никого видно не было.
– Эта мразь за рубкой! – прорычал Раг’Тан, стараясь не дать своим бойцам упасть духом после увиденной ими бойни. – Углы на прицел. Ас’Краг, поднимите моих парней на борт!
Матросы, повинуясь приказу капитана, сбросили в воду снабжённые узлами канаты, чтобы дать выбраться тем нескольким бедолагам, для которых после появления колдовского дыма забортная вода оказалась ближе, чем катер. Абордажники рассредоточились по палубе “Шипа”, по возможности подальше от борта злосчастного траулера. Полтора десятка разнокалиберных стволов уставились на рубку в ожидании, что из-за неё покажутся неуловимые пока что твари. Прямо у фальшборта замер шаман с костяным жезлом в руке. Повисшую недобрую тишину нарушал лишь рокот судовых дизелей, всеми присутствующими воспринимавшийся как естественный и привычный фон, Секунды тянулись одна за другой, мотая нервы, как искусный палач – жилы пытаемого. Новобранец Аг’Тар сжимал в когтистых пальцах рукоять короткого абордажного дробовика, чувствуя, как потеет ладонь. Пришедшие в дыму твари заставляли нервничать. Доказательства их смертоносности украшали палубу траулера кровавыми грудами изорванной плоти. Трупы товарищей против воли притягивали взгляд. Глаза молодого орка перебегали от одного изувеченного тела к другому и возвращались к углу рубки, на который было нацеленно широкое дуло дробовика. Казалось, с момента вступления в бой шамана прошла вечность, хотя на деле – не больше четверти минуты. Пауза затягивалась.
– Первый “палец” – на траулер, обходите рубку слева. Пулемёт в прикрытие, – подал голос Раг’Тан.
Первая стрелковая четвёрка осталась наиболее боеспособной из четырёх, входивших в “ладонь”. Вторая и третья потеряли бойцов в колдовском дыму, а четвёртая наполовину состояла из новобранцев, пускать которых едва ли не в рукопашную с созданными магией монстрами “кулак” не рискнул.
Вполголоса выругавшись себе под нос, “коготь” первого “пальца” махнул рукой троим своим бойцам. Орки по очереди перебрались через фальшборт и по большой дуге начали огибать рубку, выстроившись уступом и стараясь не перекрывать друг другу сектора обстрела. Следом за ними подтянулся “палец” огневой поддержки. Первый номер воинственно держал наперевес бревно ручного “Льюиса”. Способный в пять секунд высадить весь свой сорокасемизарядный магазин, в железных руках зеленокожего морпеха да к тому же на такой дистанции пулемёт был грозной силой. Рой свинца, выпущенный почти в упор, не показался бы щекоткой ни одной твари из плоти и крови, в чём здоровяк-пулемётчик был свято уверен.
Но не успели бойцы заглянуть за угол рубки, как с катера раздался тревожный крик:
– Вверх!
Предупреждение запоздало. Притаившаяся на крыше надстройки тварь одним прыжком перемахнула расстояние, отделявшее её от катера. Ударили вперегонки несколько дробовиков и карабинов – впустую. Монстр в мгновение ока оказался на открытом мостике, где находились вахтенный матрос и вожак абордажной команды. И в следующий миг морской воздух прорезал крик – длинная суставчатая верхняя конечность, напоминающая ловчую лапу богомола, сомкнулась на теле вахтенного, пронзив его множеством острых шипов. Крик перешёл в хрип, и его тут же заглушили пушечные хлопки “пятисотого”. Никелированное чудовище выплюнуло в тварь одну за другой две пули, почти не дёргаясь в железной руке Раг’Тана. Монстр, не разжимая своих смертоносных объятий, перевалился через леера и упал на палубу, увлекая за собой всё ещё хрипящего матроса. Ближайшие двое бойцов по кивку своего “когтя” подбежали проверить. Вахтенный остекленевшими глазами смотрел в безоблачное небо Южного океана. Зелёное лицо исказила гримаса, искривлённые губы и торчащие из оскаленного рта клыки были залиты розовой пеной – видимо, шипы пробили лёгкие. Но рука мёртвой хваткой сжалась на рукояти кинжала, по самую гарду всаженного в глазницу монстра. В последние мгновения своей жизни орка захлестнуло боевое бешенство, столь свойственное представителям его расы, заставляющее зеленокожих воинов не обращать внимания на раны, подчас смертельные, в неистовом стремлении уничтожить врага. Один из морпехов навёл короткий дробовик на голову твари, но патрон тратить не пришлось. Тело её начало чадить густым вонючим чёрным дымом, и через секунду на палубе осталось только бездыханное тело вахтенного, присыпанное тонкой кисеей сероватого праха. Порыв морского ветра смахнул невесомые останки с мёртвого воина, унося их за борт. Призванной колдовством с нижних планов, твари после смерти не было места под здешним солнцем.
– Не расслабляться! – голос Раг’Тана с мостика хлестнул кнутом, заставив бойцов вернуться к оставленным позициям. – Вторая гадина ещё где-то прячется. Всем глядеть в оба! Первый “палец” – зачистить палубу траулера!
Сам “кулак” невозмутимо доснаряжал барабан своего “пятисотого”, словно не его только что едва не отправили к праотцам. Закалённый не одним десятком схваток, ветеран-морпех снова командовал своими бойцами.
Через минуту поступил доклад с “Остроги” – палуба была чиста.
– Где же вторая… – Раг’Тан выругался себе под нос. – Гар’Ассади, поищи её, нам не нужны ещё сюрпризы.
Шаман медленно покачал головой, не отрывая напряжённого взгляда от развороченного дверного проёма ходовой рубки.
– На мне тот, кто их призвал, – наконец отозвался он. – Я не хочу пропустить его ход. Разбирайся сам.
Хоть формально абордажем руководил “кулак”, всё же шаман находился на особом положении и мог позволить себе перечить Раг’Тану. Морпех выругался уже в голос, раздражённо скаля клыки, но спорить с Гар’Ассади не стал, вместо этого обернувшись к бойцам “пальца” огневой поддержки.
– Пулемётчикам – осмотреть борта. Эта дрянь, как выяснилось, неплохо лазает. Двоим на крышу рубки и прикрывать.
Двое морпехов взлетели по лестнице на мостик, а с него, подсаживая друг друга, быстро взобрались на надстройку траулера. С катера их прикрывала пара стрелков с карабинами, разместившихся на рубке “Шипа” после атаки первой твари. Дождавшись доклада о том, что бойцы заняли отведённые позиции, пулемётчик наконец перевалил через фальшборт бревно своего “Льюиса”. Бирюзовая океанская вода была достаточно прозрачна, чтобы успеть разглядеть тёмную тень, скользнувшую под киль траулера.
– На другой борт ушёл! – проорал морпех, и тут же двое оставшихся бойцов первого “пальца” кинулись к противоположному фальшборту. Из воды прямо на скулу судна выметнулись шипастые лапы, цепкие крючья на их концах без труда пробивали обшивку, рывками подтягивая поджарое тело вверх. В борт ударил рой пуль, несколько из которых пробили покрытую хитиновым панцирем спину. Тяжёлые девятимиллиметровые пули заставили тварь сбиться с движения, но не упасть. Она всё же перебралась через фальшборт, но лишь для того, чтобы напороться на два снопа картечи в упор. Точку поставила длинная пулемётная очередь, напрочь разворотившая оскаленную морду чудовища. Сделав неуверенный шаг назад, тварь перевалилась через фальшборт и головой вниз обрушилась в воду, оставляя за собой дымный след.
Расслабиться своим бойцам “кулак” не дал – дело было ещё далеко не закончено. Как только чадящее тело колдовской гадины исчезло под водой, над палубами сцепленных кораблей снова раздался его зычный рык.
– Зачистить рубку! Выкуриваем этого долбаного колдуна.
Сунувшихся было к дверному проёму морпехов властным жестом остановил Гар’Ассади. “Коготь” первого “пальца” рыкнул и мотнул головой.
– Я начну, шаман, а ты продолжишь, – в голосе вожака тройки звенела сталь. – На тебе – колдун, но он может быть там не один. Страхуй.
Дождавшись согласного кивка, орк дал знак своим бойцам, и в пустующий дверной проём полетели увесистые тушки гранат. Следом за первыми двумя полетели ещё две. Грохнуло, потянуло сгоревшей взрывчаткой, осколки секанули изнутри по стенам рубки, вылетели в окна, не задев укрывшихся морпехов. Тут же в рубку влетела ещё пара гранат, и послышался частый стук – рубчатые чугунные цилиндры поскакали по ступенькам лестницы, ведущей на жилую палубу. Но за новыми взрывами не последовало криков – видимо, колдун сумел прикрыть людей от осколков. Четвёрка морпехов ворвалась в ходовую рубку, и следом за ними шагнул шаман. Но, едва войдя в рубку, Гор’Ассади вдруг изменился в лице, явно что-то почувствовав, и выкрикнул: “Берегись!”. Вот только сделать уже ничего не успел, равно как и бойцы первого “пальца”. С пассажирской палубы в рубку ударил шквал. Скрученный магией в тугой кулак ветер тараном врезался в стоявшего прямо напротив лестницы Гор’Ассади. Висевший на груди шамана амулет из мелких морских ракушек вспыхнул белым пламенем, выпуская на волю заключённое в нём заклинание щита. Только это и спасло его хозяина, так как удар воздушного тарана пришёлся в основном на него. Здоровяков-морпехов зацепило лишь попутным потоком ветра, разбросав по углам рубки как соломенных кукол. А изумлённые орки на “Шипе” увидели, как окружённый полупрозрачной сиреневой сферой шаман вылетел спиной вперёд на бак траулера, вывалив собой часть стены рубки. Благополучно миновав тумбу с орудием, Гор’Ассади пролетел через весь бак к носу и повис на фальшборте. Щит погас, а воздушный кулак превратился в просто сильный шквал. Шаман с трудом поднялся с палубы навстречу своему противнику. Тот уже вошёл в рубку, и помещение надстройки осветилось изнутри, словно там включили мощную лампу с красным светофильтром. Свечение было настолько ярким, что даже в прекрасно освещённой через окна и выбитую дверь рубке видны были багряные всполохи. Сам колдун пока благоразумно не показывался в дверном проёме, оставаясь у лестницы на нижнюю палубу, под надёжной защитой укреплённых рунами стен рубки. Гранат тоже можно было не опасаться – весь первый “палец” выступал в качестве заложников, в полном составе разбросанный по углам предыдущим ударом колдуна.
Тем временем поднявшийся на ноги Гор’Ассади вдруг вскрикнул, выгибаясь дугой. Воздух словно сгустился и задрожал за раскинутыми в стороны руками шамана, свиваясь в едва уловимые очертания. А любой сколько-нибудь чувствительный к магии разглядел бы (как, несомненно. разглядел его противник), что за спиной орка раскинулись огромные сотканные из огненных нитей крылья. В следующий миг шаман взглянул в глубину надстройки глазами, горящими видимым даже на дневном свете пламенем. Дожидаться, что орк предпримет в своей новой форме, колдун не стал – в лицо шаману ударила тонкая, как копьё, струя пламени. Ударила лишь для того, чтобы бессильно растечься огненными язычками по подставленному “крылу”. Струя стала мощней, напоминая уже выстрел из огнемёта, пламя лизнуло края пробитой в стене надстройки дыры, а на носу, вокруг шамана, бушевал настоящий огненный шквал. Но в самом сердце пламенной круговерти по-прежнему стоял худощавый орк, заслонившись от огня рукой и наклонившись, словно под сильным ветром. Лишь огненные нити, обозначавшие контур огромного крыла и невидимые простым смертным, проступили ярче.
Засевший у борта со своими новобранцами “коготь” Гор’Рок вдруг кивнул двоим молодым воинам, вынимая из гранатного подсумка картонный тубус, напоминающий осветительный патрон. Аг’Тар и Гар’Зак, переглянувшись, перемахнули через фальшборт на палубу траулера. В секунду преодолев несколько шагов до надстройки, морпехи замерли у выбитой двери в рубку, “Кулак”, наблюдавший за перемещениями бойцов четвёртого “пальца” с мостика “Шипа”, не издал ни звука, отдав инициативу в руки Гор’Рока. Опытный “коготь” знал, что делал, а подавать зычные команды, чтоб перекричать рёв магического пламени, было опасно – в ближнем бою с магом всё решала внезапность, тут никакой огневой мощи не хватило бы. А в следующий миг огонь, уже настоящим потоком бьющий из продырявленной рубки и заставляющий тлеть деревянные надстройки и палубный настил, вдруг иссяк. Колдун с Красной Скалы, видимо, понял его бесполезность против Летучего Змея и решил сменить тактику. Едва успевшее утихнуть пламя сменил огромный, почти в ширину пробитой в стене рубки дыры, ледяной кулак, буквально вмявший защиту шамана. К этой стихии орк оказался не готов, и огненное крыло подломилось, допуская колдовской удар до хозяина. Тело шамана сломанной куклой вынесло за борт. Но насладиться победой колдуну не дали. В дверной проём влетел брошенный “когтем” тубус, а через секунду внутри рубки оглушительно грохнуло и ослепительно сверкнуло. Оторвав ладони от ушей и выдернув из кобуры револьвер, Аг’Тар первым нырнул в рубку.
Сквозь сизую дымку сгоревшей алхимической “вспышки” молодой орк разглядел пошатывающуюся фигуру в плаще возле спуска на нижнюю палубу. На груди её слабо светился алым какой-то амулет, почти вычерпанный магическим поединком. В дальнем углу рубки неподвижно лежал один из бойцов злополучного первого “пальца”. Кроме колдуна, на ногах никто не стоял, и это было главное, что отметил морпех. Воронёное чудовище в его руке дважды дёрнулось, буквально сметая человека с ног, тяжёлые бронзовые пули пробили тело насквозь, глубоко уйдя в обшивку рубки. Колдун мешком покатился вниз по ступеням короткой лестницы, и следом за ним слетела граната в осколочной рубашке. Грохот взрыва на нижней палубе возвестил о том, что своеобразный “контроль” успешно проведён. В узком коридоре уберечься от тяжёлых чугунных осколков рванувшей в паре шагов гранаты шансов не было.
– На абордаж! – рёв “кулака” сорвал с морпехов с занятых позиций, и бойцы вновь рванули на борт многострадального траулера.
– Не щадить никого! Приготовить “ехидну”!
Раг’Тан коснулся амулета, висящего на груди – акульего зуба в серебряной оправе:
– Цель на нижней палубе на корме, скорее всего каюта капитана. Гор’Рок, заберёшь со своими парнями, когда закончим тут.
С жилой палубы загремела частая дробь выстрелов – похоже, кто-то из команды или охраны траулера услышал слова “кулака”. Впрочем, маловероятно, что кто-нибудь из людей на “Остроге” имел какие-то иллюзии относительно своей судьбы в случае победы орков. Однако, попытку прорваться задавили в зародыше – вниз порхнуло попарно полдюжины гранат, отгоняя противника от лестницы и не позволяя самому пустить в ход “карманную артиллерию”. А следом на нижнюю палубу слетело несколько чёрных цилиндров, промаркированных жёлтой полосой. Хлопки разрывов и шипение расходящейся в воздухе алхимической смеси заглушили истошные вопли первых жертв.
Выждав с полчаса и дождавшись, пока стихнут крики, “кулак кивнул Гор’Року с его четвёртым “пальцем”.
– Добейте оставшихся. Я следом.
“Кулак” коротко кивнул и махнул рукой новобранцам, отправляя их вперёд. Наступал очередной этап обучения.
Молодые воины шагнули к лестнице. Остановив товарища поднятой рукой, Аг’Тар под одобрительным взглядом вожака вынул из подсумка гранату и закинул её вниз. После “ехидны” не должно было остаться никого, способного держать оружие, но лишних предосторожностей не бывает. Дождавшись взрыва, орк сбежал по ступенькам, держа наготове дробовик. Следом за ним спустился Гар’Зак. Алхимический яд, которым были снаряжены гранаты, распадался сам в течение четверти часа после взрыва, а потому отравиться сами морпехи не боялись.
Как и ожидалось, сопротивляться было некому. В коридоре и в каютах вповалку лежали тела охранников и матросов. Перекошенные, покрытые страшными прожжёнными ранами лица, вывалившиеся языки. И превратившиеся в студень лёгкие, как знали перешагивающие через трупы морпехи. Гар’Зак стал пепельно-бледным, лицо Аг’Тара закаменело маской. Зрелище оказалось слишком “живописным” даже для привычных к жестокости орков.
– Носы не воротить! – раздался за их спинами окрик “когтя”. – Прежде чем что-то сделать, вы должны знать, к чему это приведёт. Так что смотрите, бойцы, во все глаза смотрите.
Из открытой двери каюты потянулся жутки хрип, перешедший во всхлип. Кто-то из охраны ещё был жив.
– Добить! – резкий окрик Гор’Рока как плетью подстегнул шокированных новобранцев. Вскидывая дробовик, Аг’Тар первым шагнул в дверной проём. Новый хрип оборвался грохотом выстрела. В наступившей тишине щёлкнул затвор дробовика. Стука вылетевшей гильзы не последовало – дымящийся цилиндр упал на скорчившийся на полу труп. Молодой морпех механическими движениями втолкнул в магазин новый патрон.
– Не засыпать! – “коготь” подгонял своих бойцов, словно возница – коней, почуявших близость хищников и не желающих идти дальше по лесной тропке. Новобранцы встрепенулись, движения стали живее. Взгляды молодых орков снова сделались цепкими, выискивая шевеление в грудах трупов, устилающих жилую палубу. Ещё несколько раз раскатисто рявкнули дробовики, добивая переживших газовую атаку людей. Наконец, когда траулер окончательно превратился в корабль мертвецов, по коридору жилой палубы прошёл “кулак”. Ведомый висящим на шее амулетом, Раг’Тан зашёл в каюту капитана и через пару минут вышел с небольшим украшенным медными рунами кожаным кошелем в руке. На ходу повесив его обратно себе на пояс, вожак махнул рукой абордажникам:
– Уходим, задача выполнена. Полчаса на сбор трофеев, пушку и спарку – снять, потом корабль – на дно. Гор’Рок, проследи.
Вскоре потяжелевший от добычи “Шип” отвалил от выпотрошенного, полного мертвецов траулера, медленно оседающего в океан, набирая воду открытыми кингстонами. Судно, которое при другом раскладе взяли бы призом, сейчас было нежелательной уликой, а потому тонуло за кормой “охотника”, уходящего на встречу с резидентом астраханского ДБО.


[2] Выпускаемый малой серией гномами в Серых горах нарезной карабин КС-23 "Дрозд" калибра 23 мм. В нашем мире разрабатывался как специальный карабин для правоохранительных органов, номенклатура боеприпасов, помимо боевых, включала в себя патроны нелетального действия (с резиновыми пулями и картечью, со слезоточивым газом), также карабин оснащался специальными насадками для стрельбы газовыми гранатами и штурмовой "кошкой". В Великоречьи газовые гранаты и патроны сменились алхимическимм, а пулевые патроны, предназначенные для повреждения и остановки транспорта, получили новое применение в качестве средства против особо толстокожих и живучих монстров. Карабин может поставляться как с постоянным прикладом, так и со складным плечевым упором, а также снабжается экстендером для увеличения ёмкости стандартного трёхзарядного магазина.
[3] В племени Хвостоколов – командующий флотом и, фактически, большей частью войска, основу которого, выражаясь терминами пришлых, составляла морская пехота.
[4] Ввиду того, что поручения были не всегда чистыми, княжество свою наёмную морскую пехоту старалось особо не афишировать. Во всяком случае, орки не стояли на официальной военной службе, как, например, гурки в армии Тверского княжества. Скорее это был аналог частной военной компании из старого мира пришлых с таким же не всегда легальным спектром выполняемых задач. В связи с этим снабжали Хвостоколов осторожно, зачастую через посредников и продукцией, производящейся не только и не столько на заводах Астраханского княжества. В список этой продукции не входили запрещённые для аборигенов самозарядные винтовки, артиллерия (кроме лёгких полковых орудий и ротных миномётов), крупнокалиберных и большей части ручных пулемётов.
[5] Карабин, более всего напоминающий охотничий карабин "Лось-9" под патрон 9,3х63 мм "Бреннеке". Спроектирован на основе карабина Мосина. Ложе с пистолетным выступом на шейке приклада, хромированные канал ствола и патронник, новые предохранитель и затвор, не в пример удобнее, чем на армейской "трёхлинейке". В отличие от охотничьего варианта, ложе имеет верхнюю ствольную накладку и со всех сторон прикрывает ствол почти до стойки мушки, предохраняя руки стрелка от ожогов, а ствол – от повреждений при ударах.
[6] Военная организация орков.
Боевой вождь – глава всех воинов племени.
Вожак – своеобразный аналог офицера, командир любой по количеству группы воинов.
"Палец" – боевая тройка (по числу фаланг пальца на руке).
"Коготь" – вожак "пальца" (четвёртый). Также может командовать другими боевыми подразделениями, не превышающими по количеству трёх троек (например, пулемётным расчётом).
"Пясть" – группа тяжёлого оружия, состоит из двух расчётов по два воина и одного вожака – "когтя". Вооружены тяжёлыми антиматериальными винтовками, ротными миномётами, огнемётами, станковыми пулемётами.
"Ладонь" – четыре "пальца" стрелков, "палец" огневой поддержки (пулемётный расчёт (ручной пулемёт) из двух бойцов). При необходимости усиливается "пястью" того или иного тяжёлого оружия.
"Кулак" – вожак "ладони".
[7] Катера, которыми Астрахань снабдила орков племени Хвостоколов, построены “по мотивам” старого, образца 1941 года, проекта американского большого охотника за подводными лодками типа SC, поставлявшегося в Советский Союз по ленд-лизу во время Второй Мировой войны. Ввиду отсутствия в мире Великоречья подводных лодок катера называли просто “большими охотниками”. Тем более, что такое название вполне соответствовало тем задачам, которые решали с их помощью новые хозяева. Водоизмещение 136 т. Длина 33,8 м, ширина 5,2 м, осадка 1,9 м. Корпус катера, в оригинале деревянный, выполнили сварным из стали. Однако потерять в скорости катеру не позволили, скомпенсировав несколько лишних тонн водоизмещения некоторым улучшением обводов корпуса. Два дизельных двигателя мощностью 1200 л. с. каждый позволяют развивать скорость до 21 узла при экономичной скорости 10 узлов. Дальность плавания экономичным ходом составляет 2800 миль. Вооружение было изменено в соответствии с тем, что разрешено поставлять нечеловеческим расам. Катера вооружены одно носовой башенной установкой с 76-мм полковой пушкой, одной кормовой тумбовой установкой с 47-мм пушкой “Гочкис” образца 1895 года, а также двумя счетверёнными пулемётными установками, аналогичными советским М4 образца 1931 года. Только пулемёты “Максим” заменены на “Шварцлозе” в силу того, что именно эту систему производит Астраханский арсенал.
[8] Говорящий с духами – другое название шаманов у орков.
[9] “Противоштурмовая” пушка калибра 76 мм на тумбовом станке, разработанная для вооружения броневиков “Гарфорд-Путилов”. Длина ствола – 16,5 калибров, максимальная дальность стрельбы – 5 км, скорострельность – 10 выстрелов в минуту.

Лёгкая плоскодонка тихо скользила между деревьев, послушная скупым взмахам весла в умелых руках гребца. Второй человек, сидевший на носу лодки, озирался по сторонам, обшаривая царящий в манграх сумрак дулом дробовика. Заросли побережья Южного океана не были местом, располагающим к лёгким прогулкам.
– Где-то здесь он упал, – бормотал под нос стрелок, не глядя на гребца. – Амулет должен его засечь.
– Да не дёргайся ты. Найдём, – рассудительно отозвался работающий вёслами мужчина. – Ты лучше по сторонам смотри, не хватало ещё крокодила прозевать. И ещё какую пакость…
Стрелок шикнул на товарища – не накликай, мол! Впрочем, суеверия оказались напрасны. Когда через стволы деревьев замаячил океанский простор, мужчина указал стволом дробовика на что-то, до того скрывавшееся в кроне мангра:
– Нашли наконец. Смотри.
С ветви, зацепившись небольшим парашютиком, свисала металлическая болванка, корпус которой напоминал миномётную мину. И сам маяк, и ткань парашюта были выкрашены в защитный зеленоватый цвет, призванный скрыть их от посторонних глаз. Но руны, вырезанные на корпусе, неслабо излучали, и амулет на шее стрелка ощутимо колотился тому в грудь.
– Работаем, – гребец причалил к торчащему из воды стволу и, отложив вёсла, взялся за карабин. Стрелок же, положив дробовик на дно лодки и проверив, насколько хорошо выдёргивается из кобуры револьвер, начал сноровисто раскручивать верёвку в с грузиком на конце. Короткий полёт – и вот конец её уже плотно обмотался вокруг нижней ветки. Натянув перчатки, мужчина ловко полез вверх, переступая ногами по стволу и крепко держась за верёвку. Лёгкость, с которой он это проделывал, выдавала немалый опыт. Оседлав толстую ветку, верхолаз тут же перебрался на следующую и уже через несколько секунд сидел рядом с висящим на ветке маяком. Накинув верёвочную петлю на хвост стабилизатора, боец сноровисто обрезал ножом стропы парашюта и аккуратно спустил свою добычу в лодку, старательно не прикасаясь к ней руками. Добравшись до закреплённой на нижней ветке верёвки, он быстро перевязал её и соскользнул в лодку. Потянув за свободный конец, мужчина распустил узел, и вскоре верёвка уже лежала на в аккуратной бухте на дне лодки, а её хозяин, оказавшийся на все руки мастером, уже колдовал над маяком. Впрочем, “колдовство” было простое – несколько динамитных шашек, посаженных на клей прямо на корпус. По-прежнему не касаясь артефакта руками, боец кивнул своему товарищу, сидящему на вёслах, и лодка, рассекая воду, направилась к краю мангров. Уничтожить маяк лучше было вне джунглей, дабы невзначай не нарушить зелёный ковёр мангровых крон. Если уж заметаешь следы – лучше сделать это, не оставляя новых.
Выбравшись на открытую воду и слегка удалившись от берега, судёнышко остановилось, и стрелок, снова отложив ружьё, вытащил простенький амулетик-зажигалку. Щёлкнув ногтем по руне огня и добыв язычок пламени, мужчина запалил огнепроводный шнур на одной из шашек. Пропитанный алхмическим составом, запал не боялся сырости и продолжал гореть даже под водой. Подняв мояк за так и не снятую со стабилизатора верёвочную петлю, боец размахнулся и закинул его подальше в море.
– Греби!
Его товарищ схватился за вёсла, и лодка рванулась к берегу, подальше от места, где взбаламутил воду упавший маяк. Через минуту вспухший пенный бурун возвестил о том, что артефакт уничтожен.
– Теперь пусть ищут, – ухмыльнулся подрывник.

***

Одинокий путник устало шагал через полузатопленный прибрежный лес. Океан уже скрылся за деревьями, но под сапогами всё ещё хлюпало. Впрочем, и в сапогах тоже, да и лётный комбинезон был мокрым насквозь. Просушиться после плавания от сбитого самолёта до берега было некогда, да и негде – мангровое болото вокруг к этому совсем не располагало. Да и задерживаться в местах, где активно охотятся крокодилы по несколько метров длиной и весом за тонну, было бы не слишком дальновидно. Лётчик с ухмылкой похлопал по висящей наискось на животе кобуре. В ней покоился массивный воронёный револьвер с непривычным для обывательского глаза длинным барабаном [11]. Пять его гнёзд были промаркированы цветными метками, чтобы не спутать, в каком из них охотничий патрон с мелкой дробью, а в каком – с пулей для нарезного ствола. Вот только против тех крокодилов, что водились на этом побережье, штурман с чем-то меньше пушки выйти б не рискнул. Хотя многие бы назвали его револьвер из НАЗа гаубицей, особенно если присоединить к нему плечевой упор, сейчас мирно лежащий в специальном отделении кобуры.
На самом деле, прапорщик Филимонов от души надеялся, что револьвер ему не пригодится. В аварийный запас входило несколько плиток шоколада и брикетов горохового концентрата, соль, карамель, как источник глюкозы. На пару дней хватит, если сильно не шиковать, а там, может, и найдут уже. Охотиться, привлекая к себе ненужное внимание далеко не тихими выстрелами, откровенно не хотелось. Как и рыбачить, хоть снасть для ловли в НАЗе тоже имелась. И уж тем более не было никакого желания встретиться с тем, от кого пришлось бы револьвером отбиваться. Штурман рассчитывал найти укромное местечко и пересидеть тот кипиш, который патрульный “Орлан”, несомненно устроил контрабандистам на шхуне. А то как бы не нашли те, с кем лучше бы не встречаться. В иных местах человек похуже зверя будет, и даже нечисти кровожадной фору дать может. Вот только мест укромных поблизости не наблюдалось – болото, да деревья вокруг торчат. Тут до сухого бы дойти, а там уж об укрытиях думать.
Впрочем, далеко углубляться в лес Филимонов тоже опасался. Мало того, что там его сложнее будет искать поисковой партии. Будучи штурманом, прапорщик прекрасно помнил оперативные карты – именно в этом районе начинались владения эльфов. Не жалуя прибрежное болото, остроухие чувствовали себя как дома там, где оно сменялось обычными джунглями. И гостей незваных не любили так, что лучше бы этим гостям сюда не забредать. Но так уж получилось, что “Орлан” упал именно здесь. И хорошо, если так случайно совпало, что дракон вылетел на охоту там и тогда, где и когда воздушный патруль засёк сворачивающую в джунгли подозрительную шхуну. Вот только в подобные совпадения Филимонов давно уже не верил. Не первый год в разведке, как-никак. Вот только каким образом контрабандистам удалось захомутать дракона...
Занятый такими невесёлыми мыслями, штурман продолжал шлёпать по воде между часто стоящих деревьев и торчащих вверх живыми сталагмитами воздушных корней, с удовлетворением отмечая, что сапоги проваливаются всё меньше. Залитое приливной водой лесистое болото сменялось густым лесом, прорезанным частыми ручейками и кое-где разбавленным зарослями местных пальм, напоминающих торчащие из земли пучки огромных зелёных перьев. Вода под подошвами сапог уступила место чавкающей илистой почве, на которой почти ничего не росло. Лётчик досадливо скривился, оглянувшись на цепочку быстро заполняющихся водой следов, что протянулась за ним путеводной нитью – тропи, кто хочет. Впрочем, вариантов всё равно не было, и штурману оставалось надеяться на то, что никто нежелательный на его следы не натолкнётся. Дойти бы до нормальных джунглей, а там уж появится шанс укрыться как следует и тихонько дожидаться своих.

***

– Сообщение из ДБО, – здоровяк-радист вышел на открытый мостик “Шипа”, где, навалившись на поручни, стоял капитан.
– Давай сюда, – Ас’Краг протянул когтистую руку, забирая у матроса заполненный бланк радиограммы.
– О как, – хмыкнул он, пробежав глазами скупые строчки. – Кажись, работёнка наклёвывается.
Вернув бланк радисту, капитан сунул в рот пальцы и лихо, заливисто свистнул, да так, что шум идущего крейсерским ходом катера не помешал услышать сигнал всем, кроме мотористов. Вскоре на палубе выстроились корабельная и абордажная команды, исключая вахтенных, а на мостик поднялся “кулак” морпехов Раг’Тан.
– Все в сборе, – удовлетворённо кивнул капитан. – У нас новое задание от астраханской контрразведки. На этот раз наша помощь понадобилась морфлоту. Они потеряли летунов над побережьем. На дракона напоролись.
– Вот угораздило, – хмыкнул Раг’Тан, удивлённо покачав головой. – И что, есть живые?
– Вот это нам и предстоит выяснить, – отозвался капитан. – Идём вдоль побережья по маршруту воздушного патруля, пока не засечём самолёт. Если сигнальный амулет корпусе в корпусе цел, мы птичку и под водой отыщем. Ну а дальше – смотрим, с ней ли экипаж, и если не с ней – вытаскиваем выживших. Вопросы есть?
– Дай, угадаю, – показал клыки в кривой ухмылке “кулак”, – патруль к эльфийским землям летал?
– Верно мыслишь, – вернул ухмылку капитан. – Возможно, придётся пообщаться с остроухими.
– Это мы завсегда, – Раг’Тан опустил широкую ладонь на торчащую из кобуры гнутую рукоятку револьвера.
Через минуту бойцы и матросы уже заняли свои места согласно распорядку. В машинном басовито взревели дизеля, заставляя морскую воду вспухнуть за кормой пенным буруном, и катер, набирая ход, помчался к берегу материка.

Закатные лучи с трудом пробивались сквозь густые зелёные кроны джунглей. Редкие золотисто-рубиновые копья солнечного света пронзали густой тенистый полог, чтобы вонзиться в широкие перья раскидистых папоротников и завязнуть в них, так и не достигнув земли. В глубине джунглей царил вечный полумрак.
Смертельно уставший человек, по колено измазанный грязью и илом мангровых болот, раздвигая заросли папоротников и лиан, выбрался к небольшой полянке нескольких десятков шагов в поперечнике. Здесь не было ни одного крупного дерева – лишь перистые листья папоротников и мощные стебли тропических трав. Тут и там над травяными зарослями пробивались тоненькие, неокрепшие пока стволики юных деревьев – джунгли не сдавались, стараясь во что бы то ни стало вернуть себе былой вид. И только в центре поляны неведомый садовник тропического леса оставил единственное взрослое дерево, но зато какое… Огромная сейба с неохватным стволом и мощными контрфорсами высилась на полсотни метров над землёй, укрыв своей раскидистой кроной всю поляну. Вся нижняя часть ствола была увита лианами, и из переплетения гибких стеблей, укрытого зелёным ковром мелких листьев, выступали длинные и плотные листовые пластины, увенчаные увесистыми кувшинчиками. Ребристые нежно-салатовые с малиновыми прожилками диковинные сосуды оттягивали концы плотных упругих листьев, заставляя их дугой выгибаться под своим весом. Будь штурман несколько более сведущ в ботанике, он бы без труда узнал непентесы – хищные тропические растения, сладким гектаров заманивающие в свои ловчие кувшинчики незадачливых насекомых, чтобы потом переварить их в своём едком соке.
Вокруг неохватного увитого лианами ствола вились крупные светляки, мерцающие в коротких вечерних сумерках живой гирляндой.
Однако лётчику было не до красоты и ярости никогда не сдающейся жизни. Вымотанный донельзя, по колено вымазанный илом и грязью мангровых болот, штурман Филимонов решил наконец отдохнуть. Выбрав росшее на краю поляны и потому наиболее ветвистое дерево, штурман полез на него, намереваясь устроиться на ночлег в широкой развилке в нескольких метрах над землёй. Пусть многие хищники джунглей и умеют лазать по деревьям, но всё же так шансов было больше. А не спать вовсе, пока его не найдут, прапорщик всё равно не смог бы. Оставалось понадеяться на удачу и те предосторожности, которые были ему доступны.
Но не успел штурман угнездиться в развилке древесного ствола, для страховки привязав себя к нему тросом из НАЗа, как широкие перистые листья на противоположном краю поляны зашевелились. Раздвигая густо росшие папоротники, сквозь заросли пробирался гибкий тёмный силуэт. Бледное мерцание круживших у дерева насекомых высветило обнажённую женскую фигуру, укрытую лишь волной густых чёрных волос. Кожа девушки почему-то была ярко-синей, и затуманенный усталостью разум лётчика лишь через несколько секунд сообразил, что просто с ног до головы вымазалась не то в краске, не то в какой-то глине такого непривычного цвета. Этот же состав, видимо, защищал её от кровососов, так как в ином случае прогулка в джунглях голышом стала бы для них желанным банкетом. В руке незнакомка несла небольшой кожаный бурдючок.
Шагнув к дереву, девушка молча преклонила колени, по шею скрывшись в травяных зарослях. До штурмана наконец дошло, что на его глазах творился какой-то ритуал.
Постояв так с минуту, незнакомка, бывшая, вероятно, жрицей, поднялась на ноги и подошла вплотную к одному из тех самых широких листьев, увенчанных яркими кувшинчиками. Положив бурдючок в траву и сняв с шеи какой-то небольшой предмет, девушка провела им по руке и вытянуло её над живым сосудом. Если бы света было побольше, Филимонов разглядел бы, что в опущенной правой руке жрица держала чей-то хищно изогнутый коготь, который недавно висел у неё на шее на тонком ремешке. А с протянутой над кувшинчиком левой руки капали тёмные бусины. Девушка поила хищное растение собственной кровью.
Отдав болезненную плату, жрица подняла свой бурдюк шагнула к соседнему кувшинчику. На этот раз резать себя она не стала, а наклонила растительный сосуд над горлышком бурдюка, переливая в него жутковатый суп из пищеварительного сока и остатков непереваренных ещё насекомых. Обойдя дерево по кругу и наполнив свой бурдючок, девушка вновь поклонилась дереву и так же молча покинула поляну.
Штурман изумлённо покачал головой. Чего только ни увидишь в дебрях тропического леса в дали от цивилизации!
Однако долго удивляться лётчику не позволили измученный организм и до предела вымотанные нервы. Ещё не стихло шевеление папоротников на краю поляны, а Филисонов уже свесил голову на грудь, и отяжелевшие веки наконец опустились, уступая дрёме, навалившейся словно ватным одеялом, приглушая и сглаживая ночную какафонию тропической жизни.
Лётчик проснулся как от толчка с ощущением, что закрыл глаза словно минуту назад. Впрочем, почти так оно и было. Широкую развилку в кроне дерева трудно было назвать удобной постелью, но, будь его воля, Филимонов и в ней бы придавил ещё часов пять-шесть. Вот только вязкая полудрёма, не успевшая превратиться в мертвецкий сон вымотанного человека. Но неприятное сосущее чувство под ложечкой заставляло штурмана отогнать сон и нервно озираться по сторонам. Джунгли оглушили лётчика своей многоголосой ночной песней. Лес жил привычной жизнью, и плевать его обитатели хотели на какого-то непрошеного гостя, влезшего на дерево и пытавшегося хоть немного восстановить потраченные силы. Впрочем, не все обитатели. Нечто приземистое и массивное, силуэтом напоминающее гориллу, тихой тенью скользило по ночным джунглям, уверенно и целеустремлённо, прекрасно зная, что мало кто отважиться встать у него на пути. Скользило к тому самому дереву, на котором расположился отдыхать чужой в этих джунглях человек. Незваный гость и желанная добыча.
Мощные лапы с крепкими когтями впились в кору дерева, легко подтянули массивное тело на ствол. Тварь неожиданно ловко для такой туши полезла вверх. Она не спешила, но и не мешкала, уверенно скользя по стволу, стараясь не спугнуть добычу.
Штурман сбросил секундное оцепенение и потянулся к кобуре, стараясь не делать резких движений. Не хватало ещё спровоцировать зверюгу раньше времени…
И всё же тварь что-то заметила. Огромный чёрный силуэт скакнул по дереву вверх, оказавшись едва ли не под ногами у лётчика, но Филимонов уже смотрел на него поверх ствола своего чудовищного револьвера. Грохнул выстрел, вспышка высветила из ночной темноты широкую морду болотного тролля с распахнутой пастью. В следующее мгновение тварь с обиженным рёвом сорвалась с дерева и рухнула на землю. Едва приземлившись, тролль кривобоко скакнул в сторону, подволакивая пробитую тяжёлой пулей левую руку, и второй выстрел лётчика прозвучал впустую. В барабане остался последний снаряжённый пулей патрон, но выпустить его Филимонов не успел. Боль огненной вспышкой обожгла правое плечо, и тяжёлый револьвер выскользнул из повисшей плетью руки.
– Не стреляй! – что есть силы заорал штурман, пытаясь, насколько позволяла страховка, укрыться в развилке дерева. Получилось у него это неважно. С отчаянной надеждой лётчик вскинул левую руку вверх – правая отказалась слушаться наотрез.
– Не стреляй! – повторил штурман. – Сдаюсь!
Сейчас он, Сергей Анатольевич Филимонов, прапорщик Военно-воздушных сил Астраханского княжества, не думал о том, что сдаваться противно чести офицера. И о том, что он – единственный оставшийся в живых, кто знает, в каком районе следует искать лесную базу эльфов, и должен выжить, чтобы донести ценные разведданные своему начальству – тоже не думал. Филимонов просто отчаянно хотел жить и, получив в плечо пулю от невидимого стрелка, от души молился, чтобы это оказался просто местный охотник из затерявшейся в джунглях деревни аборигенов. Потому что от эльфа, будь это он, можно было дождаться и чего похуже, чем просто второй пули.
Долгие секунды тянулись как смола, заставляя сердце стучать с перебоями в ожидании выстрела. Но вместо раскатистого ружейного хлопка раздался хриплый мужской голос:
– Вторую руку покажи!
Филимонов перевёл дух, стараясь унять заколотившееся сердце.
– Не могу, прострелил ты её, – прокричал он в ответ. – Не слушается!
Минуту тянулось тягостное молчание. Прапорщик успел в деталях представить, как палец незнакомца в раздумьях поглаживает спусковой крючок: пристрелить, не пристрелить? Затем голос всё-таки смилостивился:
– Слазь оттуда! И руки на виду держи, не то вторая дырка промеж глаз будет!
Шипя от разгорающейся боли в простреленной руке, Сергей кое-как снял свою верёвочную страховку и уже собрался было слезать, когда вспомнил об оставленном подранке.
– Тут же тролль бродит! – прокричал он в надежде на то, что держащий его на мушке стрелок учтёт этот немаловажный фактор. – Сожрут же.
– Была б его воля – уже б сожрал, – хохотнул голос из зарослей и тут же посуровел:
– Слазь, я сказал!
Штурман вздохнул и обречённо полез вниз. В конце концов, тролль мог и не вернуться, а вот пуля его ждала верная, решись лётчик ослушаться. С одной рабочей рукой да ещё с болью, огнём охватившей едва не всю правую половину тела, спускаться было неловко. Неудачно поставленная на сук нога поехала, соскользнула левая рука, и Сергей с матом сорвался с дерева и рухнул на землю. Слой опада смягчил удар, но воздух всё равно вышибло из лёгких. А через миг докатила боль в развороченном пустоголовой пулей плече, магниевой вспышкой полыхнула в глазах и померкла, провалившись в беспамятство вместе с сознанием. Штурман уже не почувствовал, как огромная лапища с увенчанными внушительными когтями пальцами играючи вскинула его на широкое плечо. Повинуясь приказу хозяина, тролль потащил необычную добычу прочь с приютившей её полянки посреди джунглей.

***

Сергей окончательно пришёл в себя, лёжа на укрытом шкурой тюфяке в каком-то незнакомом доме. Тростниковые обмазанные глиной стены, стол, несколько трёхногих табуретов, длинный плоский сундук в углу, выложенный камнями очаг. Ещё один тюфяк, подобный тому, на котором лежал штурман, довершал небогатую обстановку.
“Куда ж я попал…”
Мысли ворочались в голове как беременные улитки, память возвращалась урывками. Что вчера было? Почему он здесь? И где это – здесь?
Лётчик приподнялся на локте, оглядывая себя. Белая хлопчато-бумажная майка, штаны с накладными карманами, армейский жетон на цепочке на шее…
Жетон… Филимонов откинулся обратно на подушку и поднял жетон к глазам. Астраханские ВВС. Штурман. “Орлан”. Разведывательный полёт над побережьем. Дракон…
Сергей прикрыл глаза, закусив губу. Закрытые веки не смогли отгородить его от тягостного видения. Лицо командира, неподвижное, мёртвое. Лётные очки, невыносимым жаром вплавленные в обожжённую кожу.
Лётчик мотнул головой, стараясь прогнать образ. Образ, выжженный в памяти драконьим пламенем. Какая-то мысль настойчиво билась в голове, никак не могла достучаться до овладевшего разума. Почему он всё делал левой рукой? Опирался, оглядываясь, подносил к глазам жетон… Он же правша. И было что-то странное в его одежде. Что-то лишнее…
Сергей скосил глаза на своё правое плечо. Вот оно что! Тело даже без участия разума оберегало его, не задействуя правую руку. На плече белела плотная повязка.
Ночь. Дерево. Тварь, вознамерившаяся им позавтракать. Выстрел из предрассветного сумрака.
“Значит, я в гостях…”
Штурман попытался пошевелить правой рукой. Бесполезно. Родная конечность лежала чужим безжизненным бревном, наотрез отказываясь слушаться своего хозяина. Несколько минут бесплодных попыток заставили со стоном растянуться на тюфяке. “Ну, может, не навсегда”, – утешал он себя. “Главное, что рука на месте. Да и не зря же её перевязали. Значит, лечат. Значит, и шанс на выздоровление есть”.
Филимонов взглянул на дверь в хижину. Сколоченное из толстых досок дверное полотно было откинуто к стене, проём закрывала занавеска из москитной сети. С улицы раздавался негромкий стук.
“Надо бы поглядеть. Заодно понять, на что я теперь способен”.
Лётчик поднялся с тюфяка, чувствуя себя однобоким. На неверных ногах он направился к выходу и шагнул на крыльцо, откинув москитную сетку. Вниз вели ступени пологой лестницы – дом стоял на сваях. Во дворе невысокий сухощавый старик трудился над поленницей, несмотря на явно почтенный возраст, легко и привычно орудовавший топором. Лёгкое лезвие, казалось бы, плохо приспособленное для колки дров, поехало серебряной стрекозой, поблёскивая на солнце, врубалось углом в край очередного полена и без труда раскраивало его на аккуратные чурбачки.
Дед, казалось, наслаждался работой, погрузившись в неё целиком, и не сразу обернулся на вставшего на пороге дома не то пленника, не то гостя. Из будки у стены дома с ворчанием показалась приплюснутая рогатая голова и, оскалив широченную пасть, издала утробный звук, равно похожий на лай и кваканье. Только после этого старик шикнул на своего зубастого сторожа и обернулся к крыльцу.
– Ну что, болезный, в себя пришёл? – усмехнулся он в седую бороду, всадив топорик в колоду, на которой колол дрова.
– Да сам не пойму, – Филимонов попытался пожать плечами, но вышло у него это кривобоко, одним левым. – Рука вот не слушается.
– Ишь чего захотел, – рассмеялся старик. – Скажи спасибо, что цела осталась. Такую дырищу заштопали…
Но, заметив помрачневшее лицо лётчика, дед улыбнулся добрее:
– Войдёт рука в силу, парень, ты не боись. Погодить только надо. Да подлечиться.
– А вас, хозяин, звать-то как? – вспомнил о приличиях штурман. – Меня Сергеем.
В том, кому принадлежит дом, лётчик и не подумал усомниться – так уверенно и по-хозяйски выглядел старик на этом дворе.
– А меня Вардом народ кличет, – отозвался тот, собирая наколотые чурбачки в охапку. С грохотом вывалив дрова в поленницу, дед аккуратно разложил их и неспешно отправился за новой порцией. – Ну и Знахарем иногда, – добавил дед после короткой паузы.
– Будем знакомы, – подытожил Филимонов и задал самый животрепещущий вопрос:
– Значит, я у вас тут в гостях? Или в плену?
– А тебе как больше нравится? – усмехнулся Вард, хитро прищурившись на своего любопытного постояльца. – Уйти хочешь?
– А если хочу? – испытующе взглянул на хозяина штурман.
– Вона лес за околицей, – махнул раной старик туда, где за несколькими соседними дворами и тыном живой стеной стояли джунгли. – Хочешь – шагай.
Прапорщик на такое “великодушное” заявление лишь криво усмехнулся. В одиночку, однорукому, без всякого снаряжения шансов у лётчика в джунглях не было. Добровольно же украшать собой чей-то обеденный стол штурман не собирался.
– Благодаствую, я уж лучше ещё немного злоупотреблю вашим гостеприимством, если позволите, – ехидно отозвался он.
– Шуткуешь, – неторопливо проговорил дед, и в этом простецком слове Сергею послышалось что-то настораживающее. – Это хорошо, шуткуешь – значит, на поправку идёшь, – как ни в чём не бывало закончил Вард, и напряг в его голосе растворился без следа. Но язвить в адрес сухощавого старика штурману расхотелось раз и навсегда.
– Сколько я уже здесь… Отдыхаю? – нашёл обтекаемое слово Сергей.
– Вчера утром принесли, – отозвался хозяин. – Такую дырень тебе в плече провертели – любо-дорого. Без руки мог остаться в лёгкую.
– Что ж стреляли тогда? – проворчал Филимонов, усаживаясь на ступеньки крыльца. – Сидел на дереве, не трогал никого, спал…
– Сидел ты не там, мил человек, – ухмыльнулся Вард. – Насест себе лучше выбирать надо.
– Так на том дереве не написано было, что сидеть на нём нельзя, – возразил Сергей. – Что я, догадаться должен был?
– На змее, что в траве спряталась, тоже не написано, что наступать на неё нельзя, – откликнулся дед. – А всё равно, наступишь – сам виноват будешь. Да и Гора ты подстрелил, а Лондо этого не любит…
– Кого я подстрелил?! – опешил от не понятного ему обвинения лётчик. Лишь через несколько секунд на Филимонова снизошло озарение:
– Это то чучело, что ли, что ко мне на дерево лезло?! Его пожалели?!
– У него имя есть. Гором звать, – хмуро отозвался старик.
– У тролля болотного?! – всё ещё не понимал лётчик.
– Если он тролль болотный – ему никто и имя дать не может? – спокойно, как об очевидном, поинтересовался Вард. – Ты, мил человек, во-о-он туда взгляни, – сухая жилистая рука старика указала на вместительную будку во дворе. – Кто у меня там живёт, как думаешь?
– Сам спросить хотел, – Сергей вгляделся в тёмный проём входа в конуру. Он прекрасно помнил плоскую башку, покрытую зеленоватой кожей и увенчанную небольшими рожками, что высовывалась оттуда несколько минут назад. Но разглядеть существо целиком лётчику никак не удавалось.
– Импи, а ну вылезай, – позвал Вард, и диковинный сторож тут же отозвался на призыв хозяина. Коротко квакнув, он одним прыжком вымахнул из широкого входного проёма будки прямо на середину двора.
Внешне тварь напоминала жуткую помесь лягушки и человека. Длинные задние лапы с огромными гребными ступнями с перепонками сочетались с весьма похожими на человеческие руки передними. Только вот пальцы на них были непривычно длинными, заставляющими подумать о паучьих лапах. Туловище тоже было более длинным и прогонистым, не в пример лягушачьему. А вот голова здорово напоминала голову лягушки-рогатки – огромная, с широченной пастью и торчащими над глазами рожками. Вот только если обычная рогатка способна была целиком сожрать мышь, то эта тварь размером с хорошего волкодава легко могла закусить добычей куда покрупнее. Словно в подтверждение своих способностей, она разинула пасть, полную треугольных зубов, неприятно напоминающих пиранью, и снова издала тот же звук, похожий одновременно на собачий лай и кваканье. После этой демонстрации Сергей уже не сомневался, что откусить ему голову домашняя зверушка Варда вполне способна.
– Так что это за...чудо? – максимально обтекаемо поинтересовался штурман, с опаской поглядывая на чудище, рассевшееся посреди двора.
– Чёрт болотный, – старик, видя реакцию своего постояльца, криво ухмыльнулся. – Дом мой стережёт. И много у кого в деревне такие же есть. На болотах живём, с живностью местной дружим, – ухмылка деда стала лукавой. – А Лондо, что тебя подстрелил, тролля болотного приручил. Ну так у него и служба поважнее будет.
– Весело живёте, – удивлённо присвистнув, проговорил лётчик. – Ну а даже если этот тролль болотный мирный и домашний, за что он жрать-то меня полез? Или это он так знакомился, а я не понял?
– Сказано ж тебе – место ты выбрал для ночлега неудачное, – отрезал Вард. – Старейшина велел, как на ноги встанешь, к нему зайти – вот иди. Там тебе всё и объяснят – где, как, за что и почему. И благодари богов, что вообще жив остался. Могли бы и не тратиться на лечение твоё.
Сергей пожал единственным послушным плечом, решив не спорить с хозяином дома, в который его поселили. Ведь действительно, могли и добить или просто в джунглях умирать оставить. А могли и вовсе троллю скормить. Ручному и домашнему. Так что ещё легко отделался.
– Куда идти-то, – только и спросил он, кивая на калитку в ограде.
– А за мной и иди, – просто ответил дед и, отряхнув рубаху от щепок, направился за ворота, на ходу подхватив пояс с длинной кобурой. Из неё выглядывала крупная точёная рукоятка из лакированного дерева. Так и не опознав, что скрывалось в кобуре у старика, лётчик молча последовал за ним.
Вард вёл своего то ли гостя, то ли пленника узкой извилистой улочкой, сжатой с боков жердяными оградами. Видно было, что строились здесь люди без особого плана, постепенно, достраиваясь и расширяясь, лепя двор ко двору, со всех сторон теснимые джунглями. Пару раз пришлось протопать по дощатым настилам мостиков – некоторые из проулков между дворами заменяли узкие протоки. Все дома стояли на сваях, отдавая дань прихотям местной природы. Деревушка плавно сползала с заболоченного берега в небольшое затерянное в джунглях озерко – крайние дома стояли уже на мелководье. Там же у стоящего на сваях дощатого пирса было пришвартовано несколько рыбацких лодок. Солнце уже перевалило зенит, и потому они стояли без дела, вернувшиеся с утреннего лова.
Старик провёл прапорщика вдоль пирса к самому большому и роскошному на фоне остальной деревни дому, стоявшему прямо на берегу. Одной стеной, окаймлённой небольшой верандой, дом старейшины выходил на озеро, три другие были обнесены увитой колючими лианами оградой, образующей немалых размеров двор. У открытых ворот прохаживался здоровый мужик с короткой двустволкой на плече, явно сторож. Впрочем, старику он лишь почтительно кивнул головой, приложив руку к груди, и без вопросов пропустил внутрь вместе с его спутником.
Во дворе Сергей с опаской покосился на двух здоровых болотных чертей, играющих друг с другом перед просторным крытым вольером. Твари повернули головы в сторону вновь прибывших, но сторож коротко и затейливо присвистнул, и они вернулись к игре, хватая друг друга и стараясь повалить на землю своими длинными и весьма сильными, хоть и худыми на первый взгляд, руками. Гибко выскальзывая из опасных объятий, твари караулили движения друг друга и, выцелив уязвимое положение противника, вновь бросались в схватку. Однако, несмотря на кажущуюся свирепость, когтей и зубов ни один из них не задействовал ни разу.
– Борцы хреновы, – буркнул себе под нос Сергей, вслед за дедом поднимаясь на высокое крыльцо.
В коротких сенях гостей встретил здоровенный мужик, плечами подпирающий косяки двери, а головой – притолку. Одет он был в бледно-зелёную полотняную рубаху и такие же штаны, на ногах носил крепкие ботинки из толстой кожи с пристяжными кожаными же гамашами. Талию шириной не в пример некоторым плечам опоясывал ремень-патронташ с кобурой, из устья которой торчала изогнутая рукоятка револьвера. Простенькие деревянные щёчки из недорогой породы говорили либо о невысоком достатке хозяина, либо о том, что в оружии он ценит прежде всего функциональность, наплевав с высокого дерева на всевозможные украшения и престиж. На бедре великана висел длинный широкий нож в простых кожаных ножнах.
– Лондо, ты никак в лес собрался? – ухмыльнулся дед, и в голосе его было столько ехидства, что становилось понятно, что этой подначкой он донимает здоровяка не в первый раз и с неизменным удовольствием.
– Я всегда так хожу, – угрюмо прогудел тот, явно не осмеливаясь старику нагрубить, хотя по досадливо дёрнувшимся мясистым губам было ясно, что он очень этого хочет. Освобождать дорогу верзила не спешил, словно хоть этим мелким неудобством пытаясь насолить своему обидчику.
– А я вот найдёныша твоего привёл, – всё тем же ехидным голосом сообщил Вард, слегка подталкивая Филимонова в спину навстречу неприветливому собеседнику. – Сделай милость, к старейшине проводи, он уж, поди, заждался.
– За мной шагай, – буркнул Лондо Сергею и, с трудом развернувшись в сенях, зашагал в глубину помещения. Несмотря на свои внушительные размеры и толстые ботинки, двигался он по деревянным доскам почти бесшумно. Штурману ничего не оставалось, как молча последовать за ним. Старик Вард завершил маленькую процессию, хоть его внутрь никто и не звал.
Проведя гостей в просторную комнату, бывшую, по всей видимости одновременно и залом для советов, и столовой, Лондо отступил к стене и молча опустился на лавку. Сергей оказался перед длинным широким столом, во главе которого на разном деревянном кресле с высокой спинкой сидел, очевидно, сам старейшина деревни. Крепкий, ещё не побеждённый годами мужчина с массивными руками и широкими покатыми плечами восседал на своём высоком месте с видом хозяина, причём хозяина далеко не только этой комнаты. Он, в отличие от угрюмого Лондо, украшений не чурался. Тонкая рубаха, расшитая цветными узорами, наборное бронзовое монисто, широким воротником облегавшее плечи и ключицы, узкий серебряный венец с небольшим зеленоватым камушком в середине, несколько массивных перстней-печаток на толстых пальцах.
Рядом с хозяином, по правую руку, сидел сухой сутулый старик в странной одежде. Худые костлявые руки, перевитые вздувшимися жилами, голова с шишковатым абсолютно лишённым волос черепом, вытянутое лицо с резко очерченными скулами, обтянутыми покрытой бронзовым загаром кожей. Одет он был в безрукавку из кожи тритона, расшит в, казалось бы, хаотичном порядке всевозможными бусинами, чьими-то когтями и перьями. На шее у старика висело массивное ожерелье из чьих-то зубов, впечатляющих своими размерами и остротой.
– Ну, садись, мил человек, – старейшина повёл рукой, приглашая Сергея за стол. Прапорщик благодарно кивнул и сел напротив, отделённый от хозяина длинной столешницей.
– Меня Ирмом звать, – представился глава деревни. – Старейшина я здешний. А это Аррано, колдун наш главный. А ты кто будешь?
– Филимонов Сергей Анатольевич, прапорщик военно-воздушных сил Астраханского княжества, – почти по-уставному представился штурман.
– Вот значит, как, – медленно проговорил хозяин дома. “Можно подумать, на жетоне не прочитали”, – чуть дёрнул уголком губ в едва заметной усмешке лётчик. “Будто на всеобщем читать не умеют”.
– Ну, рассказывай, – между тем продолжил расспрос старейшина. – Как ночь провёл, что видел интересного, кого встретил?
– Не помню я ничего, – прикинулся, что не понял, Сергей. – Вард вот говорит, сутки в отключке был.
– А я не за эту ночь спрашиваю, – терпеливо пояснил Ирм. – А за ту, когда тебя дыркой в руке наградили. Ну давай, вспоминай, пока подсказывать не начали.
Голос старейшины остался таким же ровным, но прапорщик и так понял, что подсказок лучше не дожидаться. Словно в подтверждение этого сидевший в сторонке на лавке Лондо потянулся, разминая свои саженные плечи.
– Я через лес шёл, – скомкано начал свой рассказ Сергей. – Ночь застала у края поляны, я решил заночевать. Сил идти дальше уже совсем не было, да и не хотелось ночью по джунглям шарахаться.
Штурман испытующе взглянул на старейшину, пытаясь понять, удовлетворяет ли его начало рассказа.
– Ну-ну, продолжай, – казалось бы, благосклонно покивал хозяин.
Лётчик решил особо не врать. Во-первых, ничего такого уж предосудительного он за собой не числил. Ну, увидел девку голую, ну и что, убивать теперь за это? А во-вторых, и это было самое главное – рядом со старейшиной сидел колдун. И в том, что откровенную ложь он заметит, штурман нисколько не сомневался.
– Я на дерево забрался, решил, что так безопаснее, – продолжил свой рассказ Сергей. – Но не успел заснуть, как на поляну вышла девушка… Мягко говоря, не совсем одетая. Из вашей деревни что ль барышня?
– Ты не отвлекайся, – пресёк излишнее любопытство хозяин дома, – ты дальше рассказывай. Вопросы я задавать буду.
– Как скажете, – попытался пожать плечами Сергей. Вышло, как и следовало ожидать, неважно.
– Барышня подошла к дереву в центре. Не знаю уж, что она там делала, молилась наверное. А потом ушла. И только я задремал, как ко мне на дерево страхолюдина его полезла, – Филимонов кивнул на Лондо, который от такого определения своего любимца скрипнул зубами и начал привставать с лавки. Но наткнувшись на взгляд старейшины, здоровяк молча уселся обратно, недовольно сдвинув кустистые брови.
– Откуда ж мне было знать, что зверюга домашняя? – как ни в чём не бывало продолжил Филимонов. – Я подумал, он меня сожрать собирается. Ну выстрелил, что ж мне ещё было делать?
– Хотел бы сожрать – сожрал бы, – глухо проворчал хозяин тролля, но снова осёкся, поймав взгляд старейшины.
– Ну а как он с дерева упал – так мне пулю в плечо и всадили. И хоть бы кто объяснил, за что, – Сергей выжидательно взглянул на Ирма, намекая, что теперь его очередь рассказывать.
– А скажи мне, мил человек, – старейшина словно не заметил красноречивого взгляда штурмана, – а что ещё ты на той поляне видел? Что за дерево было, что с девушка делала? Рассказывай, рассказывай, да поподробнее.
Ирм кивнул Аррано, и старый колдун уставился на лётчика. Взгляд льдисто-голубых глаз, казалось, проникал в самую душу, промораживая нутро. Филимонов понял, что теперь ему придётся рассказать всё…
– Вот оно как, значит, – выслушав все подробности ночных приключений прапорщикаа, протянул старейшина. – Что ж мне с тобой делать-то…
– Отпустить? – запустил пробный шар Филимонов. – Меня ищут уже.
– Долго искать будут, – отмахнулся Ирм. – И не найдут. Да и не тебя я спрашиваю. Ты уже сказал всё, что нужно, сиди помалкивай.
– Ну коль уж в джунглях не остался, – в первый раз за весь разговор открыл рот колдун, – пусть здесь живёт.
Голос Аррано оказался глухим и скрипучим, под стать всему его внешнему виду.
– Ну что ж, – помолчав, проговорил старейшина, – пожалуй, так. Оправится – к делу приставим, чтоб даром хлеб не ел.
– Стойте, стойте, – даже привстал из-за стола штурман. – Что ж я – насовсем здесь останусь? Меня ж дома ждут.
– Отпустить? – каким-то слишком уж участливым голосом поинтересовался старейшина.
– Отпустить… – неуверенно кивнул лётчик, чувствуя подвох.
– А иди, мил человек, – тяжёлая рука хозяина указала на дверь. – Вот прямо сейчас и иди. Прямым ходом за околицу. Лондо проводит.
Здоровяк с готовностью поднялся с лавки, криво ухмыляясь. А за спиной штурмана раздался тихий смешок старика, совсем недавно предлагавшего Сергею то же самое.
– Пожалуй, лучше я здесь останусь, – тяжело вздохнул штурман и опустился обратно за стол под новый смешок.
– Вот и добро, – удовлетворённо кивнул старейшина. – Вард, присмотри за ним, пока не очухается окончательно. Потом найдём, чем ему заняться.

[11] Револьверы для НАЗ лётчиков Астраханских ВВС выпускаются на мощной рамке американских револьверов Ругер, способных выдержать патроны с большими навесками пороха. Калибр – .410, комплектуются двумя типами патронов с латунными гильзами: охотничьими с мелкой дробью и боевыми с пулей под нарезной ствол. Длина ствола – 305 мм. Предусмотрена возможность присоединения лёгкого проволочного приклада.