| Всего страниц: 2 |
| Александр Иванин (11945): Антизомби | ||
|
||
| Часть вторая Мутация Глава 1 Центр Перед переселением в центр спасения сразц стал вопрос о месте размещения. С местами для размещения в центре были проблемы. Не смотря на громадную территорию и обилие зданий, центр спасения не мог принять столько людей. Перенаселенность центра зашкаливала. Сейчас на его территории находилось почти десять тысяч человек. Люди ютились, где придется, в казармах стояли трехуровневые нары. Были заняты гаражи, ангары для техники, склады. Все что можно было освободить – уже освободили. По открытом небом мокли и жарились на солнце бочки, ящики, контейнеры, мешки, коробки и пр. На обширной площадке рядом с полигоном поставили большие армейские палатки. Привилегированным классом были дети. Для них отвели все корпуса сантория кроме больницы и главного корпуса. Дети до пяти лет проживали с мамами. Мамашке выделялась одна кровать или раскладушка для нее и ребенка, если детей было больше, то давали еще детские кроватки. Все личные вещи хранились под спальными местами. Днем детишек отправляли в детский сад, а мамашки шли по рабочим местам, у кого была работа. Мамашки детишек до двух лет находились с чадами неотлучно. Остальных мамашек выпроваживали в гражданскую территорию. Дети старше пяти лет переводились на интернатовский режим. Их отпускали к родителям на выходные. Весь день можно было общаться с детьми, но за исключением выходных они находились только на детской территории. Все вояки жили в армейских палатках, благородно уступив гражданским казармы. По возможности комфортно постарались устроить стариков. Хорошо было тем, у кого были свои рабочие помещения на территории центра. На месте работы зачастую обустраивали и место жительства. Повара спали в столовой, работники администрации жили в своих кабинетах, учителя жили в классах, вояки или в своих палатках. Роскошь иметь отдельное жилье была только у врачей. Им выделили старый многоэтажный склад, который перегородками на ячейки. Дворец врачей напоминал мне общежитие имени монаха Бертольда Шварца из книги «Двенадцати стульев» писателей Ильфа и Петрова. Территория центра спасения заняла учебный центр МЦС с закрытым полигоном и учебный центр УФМС, оба центра были огорожены одним могучим четырехметровым забором с колючей проволокой по верху. На территории обоих учебных центров были громадные подземные склады стратегического запаса и мобилизационного резерва, с провизией и вещами первой необходимости, которые остались еще с советских времен. Центр спасения был разделен на несколько территорий. Сначала их называли зонами, но потом переименовали в территории, ввиду негативного эмоционального отношения поступающих беженцев к слову «зона». Начинался центр с приемника и карантина. В приемнике людей осматривали, проверяли документы, заставляли заполнять анкеты. В приемнике была отдельная проходная для фуражирских, боевых, эвакуационных и разведывательных команд, там регистрировали входящих и выходящих, а также проверяли выходящих в центр на предмет заражения и укусов. В карантине поступающих людей выдерживали определенное время, минимум сутки. В первые недели катастрофы поступало очень много людей. Сейчас люди поступали все реже и реже. В карантине был хоспис, где дожидались своего конца укушенные. За приемником и карантином была административная территория, там находились все органы управления центра. Больничка находилась отдельно и была огорожена высоченным забором. На территории больнички находился стационар, лечебный и операционный корпуса. Рядом с больничкой находилась закрытая территория с лабораториями. Закрытая территория была на особом положении. С нее имелся отдельный выезд из центра. Все сотрудники закрытой территории жили там же. На закрытой территории царствовал Орлов с Козельцом и Лисеевым. У них был свой транспорт, свои боевые команды, свое оружие. Можно было сказать, что они существовали практически автономно. В самой середине центра находилась десткая территория, раньше это были корпуса санатория. Еще была территория военных. Там вместе с техникой и вооружением базировались сотрудники МЧС, УФМС, военные, а также все кто избрал своим поприщем в форте военную службу. Остальная площадь центра была поделена на гражданскую территорию и свободную территорию. На гражданской территории жили и работали большинство из контингента - так называли всех кто не относился к военным, лаборатории, медикам и администрации. Большой удачей считалось найти себе работу. Работающие питались у себя на рабочих местах, там их кормили лучше чем в общественной столовой. За работу они получали купоны, которые можно было отоварить в местном магазине. В магазине было все от продуктов питания до предметов роскоши. Туда попадало все, что из добычи фуражирских команд не шло в общий котел центра. Никто не возбранял людям сами добывать блага гибнущей цивилизации. Но смельчаков которые готовы были выбираться в город было не так уж много. Свободными территориями или пустошами назывались пустые участки земли вдоль периметра центра. Охрана не могла охватить постоянным кольцом всю территорию. На свободных территориях селили мародеров. Так называли в центре свободные группы добытчиков, которые на свой страх и риск колесили по городу и окрестностям, подбирая все полезное. Слово мародеры уже не носило негативного характера, а воспринималась как обычная профессия. Слово «сталкер» почему-то не прижилось. Мародеров практически ни в чем не ограничивали, но и помощь им была минимальной. Центр предоставлял им место на своей территории, питание в общественной столовой и медицинское обслуживание. Но это тоже было не бесплатно. Мародеры вменялось в обязанность охранять кусок периметра, установленный для них руководством центра. За все остальное мародеры рассчитывались привезенными из рейдов вещами. Им давали палатки, спальные мешки, топливо, оружие, патроны, но все за отдельную плату. Расценки устанавливало администрация центра. За помощь в трудных ситуациях драли безбожно, но вытаскивали горе-мародеров из всяких неприятностей авансом. Счет предъявляли позже. Отдельные группы мародеров были служивые. Так назывались группы, которые центр обеспечивал всем необходимым, но за это две трети добытого поступало в распоряжение центра, а также служивые мародеры были обязаны выезжать в рейды по указанию администрации центра, так называемое «обязалово» или «план». В центре спасения был сухой закон, под страхом смерти были запрещены наркотики. Любое нарушение дисциплины каралось сурово и неизбежно. Самым страшным словом для любого человека, приживающего в центре, было слово «трибунал». Была здесь своя гауптвахта. Провинившимся давали самую грязную и тяжелую работу. Все время наказания они спали в холодном металлическом ангаре на дощатых трехъярусных нарах. Арестанты должны были работать не менее двенадцати часов в сутки. В народе штрафные работы называли «каторга». Дисциплина среди каторжан была палочная. Причем помимо тривиальных резиновых дубинок применяли электроошейники для собак. Отсюда пошли выражения «одеть ошейник» или «декабристом заделаться», описывающие людей попавших на штрафные работы. Были и более суровые наказания. Самых злостных нарушителей и преступников отправляли на внешние штрафные работы. Это означало, что арестант должен был расчищать самые зазомбяченые места, а также работать в качестве приманки или передового дозора для разведчиков, фуражиров или боевых групп. Редко кто доживал до третьего выхода. Альтернативой был расстрел. На внешние штрафные работы оправляли за употребление и распространение наркотиков, сексуальное насилие, грабежи, убийства, подделку купонов, вооруженные выступления и прочие тяжкие преступления. Здесь сразу стоит сказать, что с наркоманией боролись в центре самым безжалостным образом. Были примеры когда наркоманы обращались еще при жизни. Причем переход был мгновенный. Такие зомбаки из наркоманов сразу проявляли чрезмерную шустрость и сообразительность. Страшно было еще то, что определить их внешне было очень сложно. Координация и походка у них была практически нормальная, да и внешний вид без видимых повреждений. Вычислить зомбо-нарков можно было только по зомбячьим глазам, и еще собаки их вычисляли буквально сразу. Какой-то зависимости от стажа приема, вида и дозы наркотика здесь не наблюдалось. Зазомбеть мог и пышущий здоровьем дебил первый раз затянувшийся травкой. Но были и нарки со стажем которые добравшись до каких-то несметных запасов зелья торчали безостановочно с самого начала катастрофы. Бывало, вытаскивали и таких. Но никаких признаков зазомбения у таких мега-торчков не наблюдалось. Был еще один метод наказания – остракизм. Решение принимали на расширенном совете центра простым большинством голосов. Провинившегося изгоняли из центра. Давли с собой ПМ или охотничий обрез и высаживали около трассы. Там было больше вероятности выжить и добраться до другого центра спасения или анклава. За порядком на территории следила народная милиция. Причем кадровых милицейских работников там были единицы. Народ в центре старались не распускать. Однако, понимая, что людям нужно спускать пар и получать положительные эмоции, администрация устроила на гражданской территории место для отдыха и развлечений. На территории четырех пустых ангаров и бани устроили бары, рестораны, бильярдные, театр, кинотеатр, казино и прочие увеселительные заведения. В народе это место прозвали Лас-Вегас. Правила нахождения здесь были необременительными, но строгими. Здесь можно было употреблять спиртное и развлекаться любыми не запрещенными способами. Пьяных из Лас-Вегаса не выпускали. Для них устраивали деревянные лежанки типа нар под большим брезентовым навесом. Проспавшись, такой отдыхающий топал на работу или на свое место жительства. В Лас-Вегасе существовал прямой запрет на ношение оружия, даже на ношение ножей. За нарушение этого правила конфисковали оружие и отправляли на каторгу. Более того, милиционеры имели право расстрелять любого человека с оружием на территории Лас-Вегаса. Любые хулиганства и драки пресекались жестко и быстро. Здесь также возник стихийный рынок, где жители центра обменивались различными вещами. Здесь же была скупка. Прибрести спиртное можно было в винном магазине или в ресторане. Рестораном называлась бывшая столовая. Работал ресторан по принципу типичного заведения фест-фуда, за тем исключением, что были блюда, которых не было в общем меню, можно было заказать у повара. Такие заказы приносили официанты. Главным центром досуга стала баня. Здесь отмечали дни рождения и поминки, устраивали праздники по самым разным поводам. Баня работала круглосуточно. Рассчитаться за все предлагаемые прелести жизни можно было купонами, которые зарабатывали или выменивали на товары. Было устроено казино, где играли по большей части в карты. Проституция в центре была официально разрешена. Каждая путана должна была стать на специальный учет и отдавать половину получаемой выручки в центр. Что меня поразило в центре – так это свобода нравов и чрезмерная сексуальная активность жителей. Было такое впечатление, что трахаются все и постоянно. На гражданской территории творилось что-то невообразимое. Обнимающиеся и целующиеся люди были везде. Люди практически открыто занимались петтингом, маструбацией и сношениями. Окружающих уже никто не стеснялся. Баня превратилась в пункт общественной случки. Отчасти такое поведение можно было объяснить практически полным отсутствием мест, где можно было в уединении заняться интимом. Гипертрофированную сексуальность жителей можно было объяснить необходимостью снимать постоянный стресс, в котором находились поселенцы, не полной занятостью жителей центра, а также начавшими работать генетическими механизмами защиты вымирающего вида. Чтобы хоть как-то урегулировать это всеобщее половое безумие, администрация центра начала строить дом свиданий. Сообщение между территориями было строго регламентировано. Вход и выход из центра осуществлялся по пропускам. Любой покидающий центр должен был оставить запись, куда он уходит и когда вернется. Любого вошедшего строго проверяли на предмет заражения. Здесь исключений не было. Каратнин, больничка, администрация и детская территория можно было посетить только при наличии специального разового или постоянного пропуска. Лаборатория была вообще строжайше закрытой территории, там могли находиться только ее сотрудники. Такими же режимными объектами были склады. Остальная территория была практически свободна для посещения. Вояки сами определяли кого пускать, а кого нет. Из Лас-Вегаса не выпускали пьяных, они были должны сначала проспаться, а потом уже могли идти на гражданскую территорию. Оружие на территории центра могли иметь все, но носить с собой можно было только пистолеты и обрезы. Все прочее оружие должно было оставаться среди личных вещей. В Лас-Вегасе было запрещено любое оружие, даже ножи. Все жители центра в обязательном порядке должны били заниматься общественными работами по нарядам, выдаваемым администрацией. Вот такая непростая жизнь была в центре. | ||
|
| Всего страниц: 2 |