Всего страниц: 1
Андрей Круз (Cruz): Земля лишних. Новая жизнь
Размещено: 30.10.2012, 03:04
  
Андрей Круз (Cruz)
Земля лишних. Новая жизнь
Аннотация: Новая земля, новая жизнь, новые испытания. Попав в этот мир и разобравшись, кто ему свой и кто чужой, бывший военный и бывший бизнесмен, не такой уж, казалось бы, молодой человек Андрей Ярцев со всем пылом вступает в бой на стороне тех, кто стали ему друзьями и соотечественниками. А новый мир предоставил массу возможностей для применения его талантов, подчас довольно специфических.

* Отрывок, выложен для ознакомления *

Андрей Круз, Мария Круз
Земля лишних. Новая жизнь
[изображение]
[изображение]
Суверенная Территория Техас, г. Аламо. 22 год, 34 число 6 месяца, четверг, 13.00
Я вернулся вчера, а точнее – сегодня, с отрядом «минитменов», мертвый от усталости. И после «встречи» уснул так, что если бы меня не разбудили, то спал бы, наверное, до сегодняшнего вечера. Или до завтрашнего. Или еще дольше. Спасибо Боните, что такого не случилось. Она даже магазин в двенадцать часов закрыла, чтобы меня разбудить со всей интимной непосредственностью.
Что удивительно, так это то, что я уже и силы восстановил здоровым сном. Обычно утренний кофе варить – моя забота, а тут она сама кофемолкой жужжать пошла. А я просто сзади любовался и налюбоваться не мог. К одежде она дома вообще пренебрежительно относилась, а телом совершенным гордилась и не давала мне забыть, как оно выглядит. А выглядит, как скульптура из светлой бронзы, где над каждым изгибом автор ночей не спал, думая, как его совершенней воплотить. А потом воплотил – и не воплощал уже ничего, потому что такого – не превзойти.
Но все прекрасное рано или поздно заканчивается: приходится возвращаться к делам. Рассказала Бонита, сидя рядом на постели с чашкой и скрестив ноги по-турецки, что приезжал связник. И наш план, как Проход запереть и кубинцев из гор вывести, и через равнину провести, она с ним передала. Если командование даст согласие, то ей телеграмму пришлют, и на следующей неделе он опять заедет. Теперь дело за мной осталось – выяснить, как среагирует мое начальство.
Отказа я не ожидал, если честно. Барабанов не дурак, предложение пройдет через него, и он сможет убедить командира и остальных, дальше, по команде. Да там и убеждать не надо никого – предложение выгодно всем. А вот мне необходимо встретиться здесь с Немцовым, да так, чтобы в городе это видели. Тогда мне, может быть, удастся не засветиться как агенту.
В принципе, если я и засвечусь, ничего страшного не случится, но на всей секретности работы можно будет поставить крест. Здесь ни для кого не секрет, что я с РА сотрудничаю, и друзья у меня там есть, вопрос совсем в другом: насколько такие друзья держат меня в курсе своих дел? И откуда мне стало известно о кубинских частях за горами, о которых местные жители ни сном ни духом? Только от моей Марии Пилар, которая, получается, водила всех за нос в этом городе. Могут и обидеться, а ей тут жить еще. Нам с ней жить, собственно говоря.
А если все, что планируется с нашей стороны, получится, и выяснится, что кубинцы захватили Дикие острова, то есть выступили против Американских Штатов, – как на это отреагируют местные? Хоть и не слишком у них в чести правительство из Зиона, но и те и другие – американцы. Есть одна идейка, как воздействовать на их умы, но нужно сначала обдумать ее хорошенько. Так что в другой раз расскажу.
А сейчас – подъем, пятнадцать минут на утренний туалет, и ускоренным маршем в магазин, работать. Ленивых в этом городе, где всем заправляют проповедники, не любят и не уважают.
Через двадцать минут я вытащил из машины немногие, но весьма ценные трофеи и перенес их в мастерскую, разложив на столе для чистки. По товару работы нет, – зато все равно есть чем заняться.
В течение дня люди в магазин заходили и даже что-то покупали. В город сегодня пришли сразу три конвоя из разных мест. Один боец из охраны конвоя, везшего немецкое пиво в Форт-Джексон, хотел заменить свою английскую L85 на что-то более безотказное, и я продал ему АК-101, выкупив взамен нелепое чудо производства компании «Ли-Энфилд» за очень небольшие деньги. Ее я отложил для партии товара, который поедет в Порто-Франко.
Днем, с трех до пяти, наступало полное затишье – все расходились на ланч, и Бонита пошла домой готовить, а я остался в магазине в ожидании команды «К столу!» и быстренько привел английскую винтовку в порядок, почистив, смазав и упаковав в ящик с остальными.
Меня продолжали одолевать дурные и мрачные мысли о моих отношениях со Светланой. Через несколько дней предстояло ехать в Порто-Франко, а это всего в трех часах от Базы «Россия». По местным понятиям – ничего, считай что соседний двор. То, что я веду себя непорядочно, было для меня понятней понятного. С этим надо что-то решать.
То, что Светлана решила так просто не отступать, мне тоже было понятно. В конце концов, она сумела получить доступ к закрытой банковской информации и обнаружить меня по моим денежным операциям. Кстати, а насколько эта информация закрыта? И от кого она закрыта, а от кого не очень? В любом случае девушке с иммиграционного контроля такую информацию по первому требованию предоставить не должны были, так не бывает. Значит, ей кто-то помог, кто имеет доступ соответствующего уровня, или у нее теперь самой такой доступ есть? Повышение? Смена места работы? Насколько я помнил, она ожидала перевода в конце года на Базу в Порт-Дели, а ничего другого она не говорила. Или просто мне не говорила? Собственно, она мне вообще о себе не очень много рассказывала. Знал я ее близко настолько, чтобы сказать, что у нее есть две маленькие родинки на спине, расположенные одна над другой вдоль позвоночника, что у нее маленький шрам на левом бедре, но не настолько близко, чтобы рассказать, как и откуда она попала в Новую Землю, как жила раньше и почему приняла такое решение – перейти в другой мир.
Я ведь ни на секунду не забывал о «воротах». Если она может получить доступ к одной информации, может быть, у нее есть доступ и к другой? Получается, что я нашел источник информации? Прекрасно, молодец! «Бонд. Джеймс Бонд. На хрен. Пошел на хрен». Соблазнил одну женщину, живет с другой, теперь втихаря от другой переспит с первой и в пылу страсти выведает все самые страшные тайны и обставит врага со всех сторон. А потом уйдет от нее в ночь и ветер, заявив, что его призывает долг, о котором он не может ей ничего рассказать, и оставит ее в любви и слезах. И вернется к другой, сказав, что не может ей рассказать, где был, но это очень, очень важно. Кругом была опасность, а над головой свистели пули. Так получается? Получается, что так. А вот смогу я так? Очень сомневаюсь. Чтобы так уметь, надо было сволочную часть натуры тренировать, долго и интенсивно, а у меня все времени не было.
Затем меня отвлекли от грустных мыслей приглашением к столу. Отложил все дела вместе с мыслями – и побежал обедать.
Суверенная Территория Техас, г. Аламо. 22 год, 34 число 6 месяца, четверг, 18.00
После обеда и прочего мы вновь открыли магазин. К Боните забежала Джей-Джей, чтобы забрать наш «перенти» в мастерскую с целью написания на капоте новой ящерицы. Посетителей пока не было, и я решил разобраться с оружием, которое привез с собой из рейда. До сих пор мне доставались трофеи, годные лишь для продажи, на мой взгляд. А сейчас впервые попалось что-то стоящее, что продавать не хотелось. Два новых «сто четвертых» и такой же новенький, только со склада, «абакан».
Разборка «абакана» – это не «калаш» на части раскидать. К счастью, руководство нашлось среди запасов книг, которые я с собой в ППД захватил, так что справился. Почистил, собрал, приложился пару раз, целясь в стенку. Непривычно немного, но не могу сказать, что совсем неудобно. Магазинов для АК-74 у меня в запасе много, так что с этим проблем не будет. Да и с боя восемь запасных взял, вполне достаточно. Подумал, смонтировал на нем оптику, убрав ПСО-1 и заменив его американским ACOG из магазинных запасов, присоединив через переходник, опять приложился. Только вот магазин с наклоном вправо смущает – странно как-то, с непривычки кажется, что автомат перекосило или он сейчас вывалится.
Взялся чистить «сто четвертые». Они тоже совсем новые – явно недавно с завода, без царапинки пока. Постреляли из них совсем немного. Ничего особого, но порадовали. Пусть кучностью они «сто третьему» и проигрывают, но не слишком – это не «огрызок» АКС-74У, а полноценное оружие, можно сказать – наш ответ М4. А при бое в стесненных условиях, при штурме помещений он у «сто третьего» даже выигрывает. Быстрее целишься с ним, и при переносе огня по фронту увод оружия меньше – центр тяжести к плечу ближе. А если учесть, что в пластиковых чемоданчиках с причиндалами к ним имеется по добротному глушителю, то актуальность такого трофея вообще очень возрастает. «Вал» меня слишком демаскирует, «сто третий» с ПББС становится слишком длинным, а «сто четвертый» – оружие вполне распространенное и очень удобное для таких случаев.
Надо бы только дозвуковыми патронами УС разжиться, а то у меня ни единой штучки таких нет. Не продаются они коммерчески – не нужны никому, да и не поощряется продажа оружия с глушителями в большинстве краев. Не то чтобы запрещена, а просто… патронов не купишь, например, с собой глушитель носить нельзя и так далее. Считается, что нормальному человеку бесшумное оружие точно не нужно.
Тут сразу три клиента в магазин зашли, и я пошел ими заниматься. Может, еще что-нибудь в кассу перепадет.
Суверенная Территория Техас, г. Аламо. 22 год, 35 число 6 месяца, пятница, 11.00
День начался уже привычно. У нас появились свои семейные ритуалы, в которых присутствовал «кофе в постель» в моем исполнении – и «разнообразные радости телесной любви» в обоюдном. Затем спустились вниз, открыли магазин, заодно себе еще по чашечке кофе сварили. Тоже общность душ – оба без кофе жить не можем. Я без трех чашек с утра существовать не могу.
Четверг и пятница вообще были хороши для торговли – трудно сказать, почему так. Народу приходило раза в два больше, чем обычно. С утра продали здоровенный револьвер «кольт-анаконда» калибра.45LC, «длинный кольтовский», с оптическим прицелом к нему – явно в стрелковом клубе друзей потрясать или охотиться. А куда еще с такой артиллерией? Еще один бразильский IMBEL в средненьком состоянии, но с хорошей скидкой, продали какому-то фермеру. Говорит, что вынужден работников нанимать и вооружать их, вот для них и берет.
Затем случился приятный сюрприз – зашел Джеймс Фредерик. Он взялся со своей командой провести конвой от Вако до Нью-Портсмута. Это такой небольшой порт в континентальном анклаве Британского Содружества. И потом перегнать конвой обратно. Заказ был хороший – места в дальних конвоях стоили недешево, и по ходу можно было подбирать временных попутчиков, поэтому такие заказы группы конвойной проводки ценили. Джеймс был не один, а со своей девушкой, Джеки, той самой хохотушкой из Алабама-Сити, которая гуляла с нами по набережной. Джеки пожелала посмотреть мир и преодолела сопротивление Джеймса, пытавшегося убедить ее остаться дома. Встала в колонну на своей «витаре» и отправилась в дальний путь.
Зашли они просто так, поболтать, и в разговоре мы выяснили, что из Аламо они тронутся только в воскресенье, поэтому мы пригласили их на ужин, пообещав в одиннадцать вечера заехать в гостиницу за ними. Кофе мы им тоже сварили, поболтали еще минут пятнадцать, после чего они ушли.
А затем на велосипеде заехал мальчишка с почты и привез мне телеграмму. Признаться, при виде телеграммы у меня сердце упало, но она оказалась из ППД. Даже не из Демидовска, а напрямую из ППД, без всякой конспирации. Впрочем, подписана она была Немцовым, и в ней говорилось, что если я намерен отправиться в Порто-Франко, то могу присоединиться к их конвою, который прибудет вечером в воскресенье и отправится дальше утром вторника.
Я показал телеграмму Марии Боните, после чего она заметно погрустнела. Мы собирались отправиться вдвоем, но она ожидала связного из штаба. Все же на службе Mi Guapa, как ни крути, как и я. И я рассчитывал на то, что поедем вместе, и тогда саванна или не саванна, засады или не засады, а все равно получится путешествие – романтичней некуда. Но вышло все наоборот: «Дан приказ: ему на запад, ей – в другую сторону!» Разве что, в отличие от гимна комсомольцев-добровольцев, она никуда не ехала, а я направлялся прямо на восток.
Чем больше я думал о наших с Марией Пилар отношениях, тем больше понимал, что я нуждаюсь в ней постоянно и ежеминутно. Я не мог пройти мимо нее, чтобы не прикоснуться, не мог не слышать ее голоса – слава богу, как все женщины испаноязычных народов, молчать больше пятнадцати секунд она не умела, – не мог не ощущать ее рядом. И когда я говорю «ощущать», я действительно имею в виду именно это. Я кожей, душой и всем своим естеством чувствую, что она рядом, что я могу прямо сейчас встать, подойти к ней и поцеловать ее, погладить по гриве невероятно густых, блестящих волос, затянутых в хвост, могу заглянуть в глаза. И знаю, что она мне ответит, что не останется равнодушной, и нет ничего на свете, что могло бы ей помешать выразить ответное чувство, показать свою любовь.
Она буквально обволакивала меня, растворяла меня и все вокруг в самой себе. Да, я люблю ее, и я чувствую любовь ответную, ничуть не меньшую. А может, даже и большую, если только такое возможно на этом свете или том, другом. Я никогда не испытывал раньше ничего подобного и не думал и не мечтал, что когда-либо испытаю. В моей жизни в том мире было много женщин, возможно, даже слишком. Но ни одна из них не могла пробиться через оболочку, удерживающую все мои чувства внутри меня, не дающую им развиться, воплотиться во что-то настоящее. Они появлялись в моей жизни и исчезали, не оставляя за собой никакого следа в моей душе. Я не думал о них, расставшись, не вспоминал. Теперь же пришла та, которая одним своим появлением изменила меня, заставила мучиться и страдать рядом с собой, самим фактом своей близости и недоступности одновременно, заставила измениться, измениться так, как больше человек измениться не может – она научила меня любить.
Собираясь ехать с ней вместе в Порто-Франко, я даже не должен был беспокоиться о том, что она вдруг может стать обузой – она уже не раз показала, что в бою стоит многого. Она мне была и женой, хоть мы еще и не поженились, и другом, и напарником в бою, и вообще всем на свете. Тем, что заставляет тебя всегда думать о будущем, начиная каждую мысль со слова «мы» вместо «я», смотреть на вещи через призму не только своего, но и ее восприятия мира, и всегда и отовсюду стремиться вернуться к ней и биться за то, чтобы ни на секунду не расставаться. И не приведи бог чему-то или кому-то встать между нами, попытаться лишить меня той, что забрала половину моей души, оставив взамен половину своей.
Суверенная Территория Техас, г. Аламо. 22 год, 35 число 6 месяца, пятница, 23.20
Мы закрыли магазин в девять вечера, неплохо за день поторговав. Я сложил три персональных чека в конверт, чтобы сходить с ними в банк в понедельник, и следом сунул тысячу триста экю наличными – для того чтобы внести на счет. Затем мы быстро убрались в помещении, а я привел в порядок мастерскую – пришлось монтировать одному покупателю имевшийся у него раньше оптический прицел на неподходящую к нему винтовку, меняя стандартные кольца на новые, большего диаметра.
За Джеймсом и Джеки мы должны были заехать лишь в одиннадцать – это двадцать шесть ноль-ноль по местному времени, позволю себе напомнить, – поэтому у нас оставалось время на кофе, отдых и доступные развлечения дома. Без двадцати одиннадцать мы собрались на выход, и я прихватил с собой «абакан» в чехле с пятью запасными магазинами и М21 с запасом патронов. Решил сравнить: любопытство просто разбирало.
Джеки и Джеймс остановились в той самой гостинице, где в свое время я прожил две ночи. За стойкой была все та же толстуха, которая нас очень приветливо встретила, поставила перед нами по стакану минеральной воды со льдом и протянула трубку телефона.
Джеймс спустился через полминуты, а Джеки задерживалась. Со слов Джеймса получалось, что если Джеки сделает что-нибудь вовремя, то он заподозрит, что это не она, а потерявшаяся в детстве ее сестра-близнец. Хотя на этот раз, все с его же слов, она задержалась не слишком, спустившись вниз через каких-то пятнадцать минут. Все были в сборе и вместе вышли к машине.
Джеки впервые оказалась в Аламо, поэтому мы провезли их довольно извилистым путем, давая рассмотреть городок, общее впечатление от которого у нее вылилось во фразу: «Здесь вестерны не снимают?» Мое первое впечатление было совершенно аналогичным. Теперь привык уже, воспринимаю нормально.
В клубе собралось изрядно народу, но достоинством карточки ассоциированного члена была возможность занять столик из резерва. Нас встретил сам Рой Питерсон, проводил к столику. Показав на два оружейных чехла у меня в руках, поинтересовался – не ожидается ли чего-нибудь интересного? Я сказал, что не знаю, будет ли это интересным, скорее взяли новое оружие для испытаний. Питерсон сказал, что любит все новое, и просил его позвать посмотреть, когда дойдет до дела. Мы пообещали. Жалко нам, что ли?
Джеймс уже бывал в этом клубе раньше, но для Джеки, которая прожила в Новой Земле меньше года, а в прошлой жизни училась в университете Джорджии на отделении изящных искусств, место, настолько посвященное стрельбе и оружию, было в диковинку. Джеймс даже подвел ее к голове каменного варана, убитого и освежеванного Марией Пилар Родригез. Джеки потрогала жуткие зубы, сказала, что выглядит тварь ужасно. Действительно страшноватая животина, в этом я с ней тоже был согласен.
Они вернулись за стол, и Джеки рассказала, что напросилась в поездку с Джеймсом, чтобы порисовать. Она много рисует и даже устроила две маленькие выставки в Алабама-Сити, с местными пейзажами и портретами знакомых. Сейчас она надеется найти еще нескольких художников в этом мире и попробовать организовать передвижную выставку, вновь приучая людей Новой Земли не только бороться за существование, но и вспоминать иногда, что существуют и другие вещи на свете.
Не уверен, что в Аламо это сработает: здесь самым прекрасным почитали револьвер, стейк и любовь во Христе и столь с ним не сочетавшиеся. А единственной картиной в городе можно было считать витраж с распятием, расположенный за кафедрой преподобного в городской церкви.
Вообще искусство в этом мире находилось в зачаточном состоянии. Фильмы, которые крутили по местному телевидению и которые можно было купить на дисках, – все попадали сюда из-за «ворот», причем совершенно пиратскими. Местными были только новости и репортажи о соревнованиях, львиную долю которых транслировали или продавали в записях дельцы из Нью-Рино. Еще в Нью-Рино снимали порно, и не знаю, следовало ли гордиться таким фактом, но эти фильмы и были первой ласточкой новоземельного кинематографа. Символично, вам не кажется?
Книги тоже были в основном из Старого Света, разве что напечатаны в местных типографиях. Но читали здесь больше, особенно дети, по сравнению с тем, сколько читают дети Старого Света. Не было на местных телевизионных каналах ни тупых бесконечных мультиков про супергероев, ни мыльных опер. Как бы то ни было, Джеки решила приобщить этот суровый мир к разумному, доброму, вечному, за что уже следовало сказать ей «спасибо».
После довольно продолжительного ужина я предложил прерваться на некоторое время, сказав, что до того, как я опьянею, хотел бы продемонстрировать Марии Боните новое оружие. Джеймс тоже изъявил желание посмотреть, но нас и его больше поразило то, что с нами пошла и Джеки – от нее такого не ожидали, а ведь от постоянно доносившихся со стрельбища выстрелов она морщилась.
Я попросил подождать пару минут, подошел к Рою Питерсону и попросил у него возможности выйти на поле на пару минут, и так, чтобы меня не пристрелили при этом.
Рой остановил стрельбу, и я довольно быстро сложил из кирпичей пару небольших штабелей на стоярдовой отметке. Кирпичей здесь было много – их использовали для разных трюков, и целые их штабели лежали вдоль забора. Пока я возился с мишенями, Мария Пилар и наши спутники пришли на стрельбище, принеся чехлы с оружием.
– Mi Amor, давай сделаем так: ты берешь себе мишень слева, а я – справа. У тебя двадцать патронов в магазине. У меня… – выщелкнул я из магазина десяток патронов, – тоже двадцать. Задача – уничтожить свой штабель. Готова?
– Готова, – пожала она плечами.
– Ты начинаешь, я стреляю вторым.
Мы заняли два мата, Бонита прицелилась. Затем захлопали частые выстрелы. От кирпичей летели крошка и куски, примерно после десяти выстрелов штабель перестал существовать. Я намеренно взял именно мощную М21, а не ее собственный FNC – для наглядности, да и самому себе показать преимущества хитрой системы «абакана».
– Доволен? – с некоторым вызовом спросила Мария Пилар.
Чего тут спорить? Ловко она расколотила кирпичи, причем стреляла не наобум, а с толком – так, чтобы разнести все вдребезги максимально эффективно.
– Вполне, – кивнул я. – Теперь моя очередь.
Я взял «абакан», прицелился в середину штабеля. Только бы не обмануться в ожиданиях… Переводчик стоял на «двойке», то есть очереди из двух выстрелов, которые производились с частотой 1800 в секунду. Получалось, что две пули подряд всегда попадали почти в одну точку на таком расстоянии. Нажал на спуск. Середина штабеля почти испарилась, превратившись в облако пыли. Сзади загомонили зрители. Взял прицел пониже, еще выпустил очередь, затем еще. Штабель практически превратился в крошку. Все.
– Ну как? – спросил я у Марии Пилар.
– Очень впечатляет, – кивнула она задумчиво. – Я знаю, как это действует, но никогда не видела в реальности.
– Вообще-то у меня была мысль отдать тебе эту игрушку вместо твоей бельгийской винтовки. Она по надежности не хуже, насколько я знаю, а вот результат стрельбы… В магазине пятнадцать таких двойных выстрелов.
– Мне надо попробовать.
Я отсоединил магазин от автомата, втолкнул в него десять выброшенных ранее патронов.
– Я взял еще четыре магазина. Играй на здоровье.
Я оглянулся и увидел, что нас окружили все стрелявшие здесь. Все новое всегда и везде вызывает любопытство, и Стрелковый клуб Аламо вовсе не исключение. Подошел Рой Питерсон.
– Очень, очень серьезно выглядит, – сказал он, показав на развалившиеся кирпичи. – Это «абакан», насколько я понимаю?
– Именно он, – подтвердил я.
– К нам пока они не попадали, только видели у русских, – с оттенком сожаления сказал Питерсон. – Их пока немного, насколько я понимаю. В этих местах они очень хороши, с таким эффектом можно свалить гиену с одного выстрела.
– Хм… надо проверить, – озадачился я после такого заявления. – О гиенах я пока не думал.
– На вас нападали здесь животные? – поинтересовался Питерсон.
– Всерьез – нет, – ответил я честно.
– Значит, все впереди, – усмехнулся собеседник. – Гиена или каменный варан могут быть опасней любой банды. Их сложно убить, а они могут убить легко. На группы людей не нападают, а вот если придется идти по саванне одному или ночевать, даже в машине, – следует быть настороже. Тот же каменный варан – агрессивная и быстрая тварь, и его чертовски трудно вовремя заметить.
– Вы охотитесь? – спросил я главного местного стрелка.
– Иногда, – кивнул он. – Здесь хорошая охота – лучше африканской. Но в ней меньше спорта и больше заботы о добыче хорошего мяса, поэтому и охотимся в основном на рогачей и антилоп. И на гиен, как спорт.
– А каменный варан? – заинтересовался я.
– Они больше в горах, а горы здесь опасны, труднопроходимы и малоизучены. Поэтому мы туда нечасто ходим. Да и нечего нам там делать. А в сезон дождей они выбираются на равнину и вообще могут забраться куда угодно. Фермеры их у себя в загонах для скота регулярно обнаруживали.
– А свинки опасны? – спросил я. – Я с ними столкнулся, и они атаковали, но их спровоцировали. А при нормальных обстоятельствах?
– Для пешего, и в саванне – безусловно, – подтвердил Питерсон. – Чертовски опасны. Если увидят кого-то подходящего размера, они расценивают это как добычу. И в сезон дождей становятся агрессивней. Подходят к фермам, атакуют скот, случается, что и на людей нападают. Змей еще много здесь. Если увидите длинную песочного цвета змею без рисунка с прямоугольной головой – держитесь подальше, она очень ядовита. Умрете за несколько минут.
– Понятно, – кивнул я. – Мне уже приходилось здесь стрелять, но все больше в людей.
– Да, людей, которые хуже животных, здесь тоже много, – сказал Питерсон. – Очень много всякой дряни попадает сюда через «ворота». Вы никогда не слышали о банде Сэнди?
– Нет, не довелось, – ответил я.
– Это у нас в Техасе было, – начал рассказывать владелец клуба. – Завелась банда в штате, но не такая, как те, кто приходит с гор. Латиноамериканцы просто грабят, зарабатывают на жизнь. Они конченые подонки, разумеется, но вместе с тем они нам понятны – обычные разбойники. А эти нападали на фермы, убивали, резали, насиловали, зверствовали невероятно. Для удовольствия. Объявили на них загонную охоту по всей территории, засекли, гнали неделю – от всех городов, по всем направлениям. Тысячи людей участвовали в облаве. Зажали у реки, двоих убили и двоих взяли. Оказалось, что все они были приговорены к смерти в Старом Свете. Но затем их забрали из «коридора смертников», привезли к «воротам», дали по тысяче экю и забросили сюда. Не объясняя ничего. Они кое-как добрались до Техаса, а потом взялись за старое, причем гораздо хуже, чем в той жизни. Там каждый был сам по себе убийца, а тут им помогли объединиться в банду. Кто это сделал, зачем? Никто так и не понял.
– Банда русских, фальшивый «конвой» – точно такие же были, – внес я свою лепту. – Три месяца как здесь. Забрали прямо из тюрьмы и забросили сюда. Правда, с этими известно, кто их сюда звал. Звали усилить другую банду. Но ведь те, кто их отправил, должны были думать?
– У Ордена девиз: «Каждый имеет право на новую жизнь». Им можно многое прикрыть и объяснить, – сказал Питерсон.
Джеймс сначала молча стоял с нами, но затем тоже вступил в разговор:
– Я со своими ребятами несколько раз участвовал в таких охотах, как на банду Сэнди, – сказал он. – Меня часто привлекают, я в прошлой жизни служил в команде SWAT отделения Бюро в штате Миссисипи. И почти каждый раз оказывалось, что это какие-то последние ублюдки из Старого Света. Даже маньяка отловили однажды. Жил фермером, похищал девочек, что с ними делал – даже рассказывать не хочу. Когда взяли его, то привезли в Форт-Ли. А там, в управлении шерифа, работал один парень, бывший «фед» из отделения Бюро в Атланте, Джорджия. И он его узнал – за ним там гонялись три года, поймали, заперли, и он ждал суда. А оказался здесь.
– Похоже, что Ордену это нужно зачем-то, – сказал я.
– Да, очень похоже, – ответил Рой. – Только зачем?
– Держать нас в форме? Или социальный эксперимент?
Суверенная Территория Техас, г. Аламо. 22 год, 37 число 6 месяца, воскресенье, 21.40
Вечером должен был прибыть конвой под командой Немцова, а уже послезавтра, рано утром, я должен был к нему присоединиться и отправиться в Порто-Франко. У нас оставалось всего два дня от нашего импровизированного медового месяца, и мы старались воспользоваться ими настолько, насколько позволяли силы.
После очередного невероятно позднего завтрака мы пошли на пляж. Да, в Аламо был пляж, и даже с двумя маленькими ресторанчиками на нем. Вместо песка там была мелкая галька, которую со стороны гор несла прозрачная речушка, но лежать на ней было приятно. Вода не успевала окончательно нагреваться за то время, пока речка бежала по равнине, была прохладной, даже холодной, но солнце палило немилосердно, и такая вода была очень хороша. Она была настолько чиста и прозрачна, что ее можно было пить, и в городе много раз проводили анализы ее состава, чтобы только лишний раз в этом убедиться. Не укладывалось в человеческом мозгу, что можно пить воду просто из речки, – вот и проверяли постоянно.
Обедали мы тоже на пляже, в крошечном ресторанчике «Dave's», ели очень вкусную и даже не слишком костистую речную рыбу, которой здесь было великое множество, пили пиво и вообще сибаритствовали. На пляже было много людей – наверное, половина города. Играли и кричали дети, загорали их родители, и вообще там было как на любом другом пляже в небольшом провинциальном городке в Старом Свете.
Немцова с компанией мы решили пригласить к себе и устроить шашлыки. Почетную обязанность готовки я взял на себя, и мы с пляжа поехали к местному мяснику, который оказался дома, и уломали его открыть лавку и продать нам большую свиную лопатку – килограмма на четыре: восемь фунтов на его весах. Все остальное дома было, и я, конфисковав кастрюлю, вылил туда бутылку белого сухого вина, разбавленного почти пополам водой, немножко бренди, выдавил два лимона, которые тоже здесь стали выращивать, порезал и побросал туда то, что от лимонов осталось, пару больших ложек сахара, нарезал две луковицы, насыпал красного жгучего перца, потом высыпал туда мясо, тщательно переминал это все минут десять – и оставил мариноваться.
Примерно через час по местному радио объявили, что конвой, идущий из русской базы в Порто-Франко, подходит к городу, и те, кому он нужен, могут его встретить в обычном месте. Мне он был нужен, и я вышел на улицу, завел машину и поехал встречать Немцова.
Прождать на площадке мне пришлось около пятнадцати минут. Встречать конвой приехало с десяток человек, которые сидели в машинах и на квадроциклах, разговаривая и поглядывая в сторону подъездной дороги. Наконец появились столбы пыли, показался «бардак», за ним, в отдалении, пылил еще один, следом – БТР, а потом возникли грузовики, наши «уралы», КамАЗы и американские Ml09. Замыкали конвой два вооруженных бронетранспортерными башнями «водника» с егерскими эмблемами на бортах и еще один БТР – тот же, что и раньше. Только вот «водники» добавились, раньше их не было. Еще в колонне шел средней длины «унимог» со светло-серой кабиной и кузовом с тентом.
Конвой организованно втянулся на площадь, затем американские грузовики отделились от русских и, сопровождаемые встречающими, поехали по своим адресам. Русская часть колонны была снова встречена парнем на квадроцикле и в «стетсоне», который повел ее за собой на огороженную стоянку, а я поехал следом за ними. Колонна заехала в ворота, а я остался снаружи, ожидая, когда все снимут снаряжение, разберут свои вещи, которые уносят с собой со стоянки, и выйдут в ворота.
Через пять минут из ворот начали выходить солдаты – все знакомые по прошлому рейсу. Мы здоровались, пожимали руки. Затем появились Немцов, Владимирский и Быхов, а с ними – лейтенант Сова из разведбата, на поверку оказавшийся Сергеем, за которым боец тащил ящик дозвуковых патронов УС, каких я просил. Я очень обрадовался тому, что и Михаил пришел с конвоем, хотя и предполагал это. Рассадил всех в «перенти» и повез к отелю, чтобы дать возможность помыться и переодеться с дороги. Предупредил, чтобы не вздумали жрать, потому что шашлык уже замаринован, мангал готов: мангал с шампурами я у Джо в мастерской на второй день после приезда в Аламо заказал, потому как жить в своем доме без мангала – себя не уважать, а на каких-нибудь местных барбекю шашлык настоящий не сготовишь, – дрова лежат рядом, знай пережигай в уголь и жарь мясо. И ящик пива имеется, и бурбон «Одинокая звезда». Идее о шашлыках все обрадовались неимоверно и, кажется, даже больше стали уважать. За сообразительность, наверное, и вообще.
Я сдал гостей все той же упитанной даме в отеле, которая уже считала меня своим приятелем и сразу налила два бокала пива – себе и мне, и с которой мы следующие двадцать минут обсуждали события в Углу. Затем по очереди спустились мои гости, я попрощался с хозяйкой отеля и повез всех домой.
А дальше мы уселись на заднем дворе. Я активно взялся пережигать дрова в уголь, припахав Владимирского насаживать мясо на шампуры под моим контролем. Мария Бонита раздала всем пиво, но Немцов с Быховым сразу предпочли «Одинокую звезду», которой оба были большие любители. Затем заехали Джо с Джей-Джей, подсели к столу. Джей-Джей взяла себе пиво, а Джо, поглядев на своих приятелей, тоже налил себе виски.
Сергей Сова сидел тихо, в разговорах участвовал мало. Поэтому я был сильно удивлен, когда Бонита постучала меня по плечу и показала глазами на нашего молчаливого лейтенанта. Он уединился с Джей-Джей в углу двора и развлекал девушку беседой, причем так успешно, что та улыбалась до ушей, и по ее лицу было видно, что собеседник ей крайне симпатичен. Наверное, я был раньше неправ, думая, что у нее наклонности не такие.
Вскоре шашлык, который я все время заботливо переворачивал, увлажнял раствором уксуса «бальзамико» и перетасовывал над мангалом, был готов, и я схватил шесть шампуров, потащил их к столу, водрузил на блюдо. Собрался было вернуться к мангалу за следующими, но за мной уже стояли Джей-Джей с Сергеем, державшие в руках все остальное.
А дальше началось то действие, что у нас обычно «шашлыками» и называют. То есть все пили – кто пиво, кто покрепче, – рвали зубами мясо с острым соусом, смеялись, болтали, Джей-Джей с Сергеем сидели уже чуть не в обнимку.
Пока народ веселился, мы отошли с Владимирским в сторонку.
– Я так понимаю, что Барабанов тебя с поручением заслал? – спросил я его.
– Да. Здесь вся необходимая информация, можешь прочитать.
Он незаметно сунул мне флэшку.
– Теперь основное: твое предложение по выходу кубинцев принято, – продолжил он. – Поговорить с местным руководством приедет кто-то от нас и от кубинцев. Вам не стоит слишком светиться такими связями. Дали знать кому нужно, и достаточно. Легенда такая: кубинские части были сформированы нами в тылу бандитских земель из наших кубинских союзников с целью недопущения объединения банд и противодействия им на их же территории. Тайная операция была, и все тут. Сейчас ситуация меняется, и мы вынуждены их отозвать, а на прощание намерены максимально обезопасить тех, кого они раньше фактически прикрывали. В общем, официально открываем информацию об операции. Для вас не стопроцентное прикрытие, но лучше, чем ничего. Да и шуму будет много, о вас и не вспомнят.
– А для вас? – спросил я, усмехнувшись.
– Для нас тоже сплошные плюсы – техасцы будут знать, что кругом нам обязаны своим спокойствием, а заодно будут потрясены нашей предусмотрительностью, которой и в помине не было, – уверенно заявил Михаил.
Я подумал, что зря я тогда сказал Джо, что попытаюсь что-то сделать. Так себе агент из меня, если честно. Конспиратор тот еще. Все надо делать молча. Эх, губит нас дилетантство, губит. Пора уже ума набираться.
– Теперь по поводу Порто-Франко, – продолжал Михаил. – К тебе прибудут двое помощников. Один встретит тебя там, он кубинец, зовут Рауль, представится как Раулито. Найдет тебя в мотеле «Арарат». Скажет, что приехал из Кадиза по рекомендации Карлоса Нуньеза. Такой Нуньез там на самом деле существует, рулит оружейным магазином возле порта, наш человек. Кубинец, если точнее.
– А кто этот Рауль по профилю? – уточнил я.
– Подрывник, электронщик и механик, редкий специалист, да и вообще толковый мужик, здесь уже достаточно давно, – ответил Михаил. – Второго нужно будет встретить на Базе «Россия», его ожидаем приблизительно в следующий вторник, который через неделю. Приблизительно: канал – штука неровная, бывают сбои.
– Я вроде по плану прошел в «ворота», – сказал я.
– Просто повезло, – пожал плечами Владимирский. – Бывает, что по несколько дней ждут. В общем, прибудет во вторник или позже. Лучше всего, если ты его там встретишь. Его здесь никто не знает еще, зовут Дмитрием, служил на Тихоокеанском флоте, старлей, спецназ тамошний в прошлом. Неплохо знает английский. Вооружи его, помоги освоиться и возьми на работу. Будет твоим помощником в Порто-Франко, парень очень толковый, специально в Старом Свете подобрали для тебя, как силовика. Ну и боец соответственный: в подводных диверсантах лохов не держат. Машину для Порто-Франко вам прислали, «унимог» [1], ты видел в колонне. Гурченко лично подбирал – отвечает за каждый болтик. Ребята подгонят ее там на стоянку к мотелю, а дальше уже разберешься. На словах – все, остальное в письменном виде, полагаю.
– А тебя зачем прислали? – спросил я.
– Не только меня, – покачал он головой. – Сову и еще восемь бойцов в придачу. Буду здесь работать с Силаевым, если удастся – увезем его и второго пленного в ППД: Палыч со всей контрразведкой по ним слезами обливается. Попытаемся договориться с местной властью. Мы на «водниках» отделяемся от конвоя.
– Понятно, – сказал я, кивнув. – То-то, смотрю, прибавилось бортов.
– Вот нас и прибавили, временно.
Да, судьба что дышло – как повернул, так и вышло. Придется мне со Светланой объясняться – с глазу на глаз и в глаза глядя. Не скроешься за телеграммками. Сам не шел к ней, так начальство в бесконечной мудрости своей приказало. И никуда не денешься.
Суверенная Территория Техас, г. Аламо. 22 год, 39 число 6 месяца, вторник, 07.20
В семь утра я присоединился к конвою Немцова, получил место в колонне – и встал сразу за головным БТР. «Перенти» снова был загружен, «сто третий» лежал в предназначенном для него месте справа от меня, «вал» упрятан в тайник в борту. Больше ничего не брал – все равно с колонной иду. Разве что пулемет, который теперь безотлучно жил при этой машине, лежал сзади вместе с лентами, завернутый в брезент. Ну и для прибывающего человека оружие прихватил: не там же ему покупать?
«Унимог» стоял в колонне следом за мной. Не слишком новый, но и не старый, средняя по длине версия серии 400. В кузове у него были дополнительные баки на кронштейнах, которые можно демонтировать, если требуется увеличить полезный объем и грузоподъемность. То, что нужно. Надо бы и к «перенти» такие заказать, смонтировать под задними сиденьями – литров на двести примерно. Тогда хоть в кругосветку. Ничего ведь сложного в них нет. В основной бак устанавливается штуцер, к которому подведен шланг из дополнительного бака. На штуцере клапан для стравливания воздуха, чтобы давление в главном баке не повышать, и слабенький электронасос, который лишь помогает подкачивать идущее самотеком топливо. И так, по мере необходимости, можешь прямо на ходу подливать солярку из запасного бака в основной, как из канистры: просто вместо возни рычажок переключаешь. Жрет трехосный «перенти» с грузом под двадцать пять литров солярки на сто километров, если по проселку, и это дало бы дополнительных восемьсот километров. Немало, кстати: день пути.
Раньше надо было думать, Джо такие баки под любую модель делает. Даже Джей-Джей умеет. А теперь поздно жалеть.
Вообще, как я уже говорил, путешествие с конвоем располагает к размышлениям. Тем более в конвое с опытной и хорошо вооруженной охраной. Когда не надо даже на езде особо сосредотачиваться – все равно тебя ведут, и никаких занятий, кроме как целого дня неторопливой езды, тебя не ожидает, сознание начинает занимать себя отвлеченными или, наоборот, сугубо практическими мыслями.
С каждой поездкой окружающий мир становился все привычней, и если раньше ты глазел во все стороны, как на передачу «В мире животных», то теперь он больше ассоциировался с пейзажем за окном купе, когда сменяют друг друга стрелки, станции, полустанки, леса, поля, а ты читаешь себе книгу и лишь изредка поглядываешь в окно – мол, а где это мы уже?
Путь из Аламо в Порто-Франко при нормальном темпе занимал пять дней, с четырьмя ночными привалами в саванне, так что передумать можно было много. Сиди себе на заднице и думай все это время, только прерывайся на то, чтобы еще один сухпай вскрыть и слопать. И запас воды не забывать пополнять – все равно два раза будем на попутные заправки заезжать в крошечные поселки, больше похожие на опорные пункты, где люди живут, заправляя и обслуживая конвои и занимаясь перевалкой небольших партий грузов. Скука смертная в таких поселках жить, наверное. Живет полсотни человек, из которых половина на посту, а вторая смотрит на дорогу и думает: когда к ним конвой заглянет? Есть там универсальный магазинчик, где можно купить все, что угодно – от еды до патронов, – и есть заправка, где можно долить бензина или солярки. И все. Пара небольших складов, пара ветряков, вращающих генераторы в целях экономии топлива, благо ветры в саванне постоянные, да десятка три домиков, построенных из кирпича местной выделки и расположенных по кругу, образуя мощными задними стенами что-то вроде крепостной стены. Вокруг этих стен ветер несет пыль, шевелит волнами траву в саванне, и по всей равнине пасутся стада, которым нет никакого дела до странной возни откуда-то появившихся здесь людей.
Случалось, иногда на такие поселки налетали банды, но случай захвата в истории сохранился всего один, потому что укреплены они были неплохо, а сносить все под корень из тяжелого оружия никто не собирался – какой же тогда грабеж? Только бессмысленная порча имущества.
Конвой заезжал на пыльную стоянку, заправлялся, путешественники быстро забегали в магазин, покупали что нужно, заливали воду, некоторые и не покупали ничего, а просто бродили между стеллажами с товарами, чтобы размять ноги. Затем подавалась команда к отправлению, и конвой уезжал, оставляя жителей поселка наедине с саванной. Лишь изредка кто-то из конвоя оставался в таком поселке – из-за технической проблемы или потому, что изменились планы, и становился общим гостем, всеми желанным, потому что он мог рассказать жителям, что происходит в мире, на Дороге, и как вообще живут люди.
Вот в такие поселки и заходила на заправку наша колонна, и я тоже заглядывал в маленькие магазинчики, чтобы наполнить канистру свежей водой и купить упакованные сэндвичи и ментоловые леденцы, хорошо отбивающие жажду в пути, а то если будешь пить все время – по кустам не набегаешься. Потом мы вновь уходили на Дорогу, и поселок оставался за спиной, быстро скрываясь за неровностями пейзажа.
По ночам мы останавливались на специальных площадках для ночевок. Это были удачно выбранные места на расстоянии дневного перехода друг от друга, с хорошим обзором и достаточно укрытыми стоянками. Такие места были выбраны тутошними «караван-баши» уже давно, и останавливались на них все конвои, из года в год. Каждый конвой традиционно что-то добавлял к благоустройству стоянок – углублялись ли окопы на холмиках для дозоров, притаскивались ли дополнительно колючие кусты, ограждавшие площадку от зверей, обновлялись ли укрытия для бронетехники. Каждый конвой обязательно вез с собой связки дров, которые на манер фашин были приторочены к броне или лежали в кузовах, потому что саванна не была изобильна деревом, а сухие кусты сгорали в кострах мгновенно, давая яркий свет и быстротечное тепло. Излишки дров оставлялись на привалах, и постепенно на многих площадках скопились целые поленницы.
Нападений на конвои на стоянках почти никогда не случалось, потому что места были выбраны удобные не только для обороны, но и для обнаружения противника на подходе, а саму стоянку в обязательном порядке проверяли на наличие мин и прочих безобразий. Позиции располагались разумно, секторы огня выверялись годами, и, несмотря на кажущуюся неказистость, каждая такая площадка через несколько минут после захода в нее колонны превращалась в настоящий опорный пункт. Проще было атаковать колонны на марше.
Иногда на таких площадках встречались попутные или встречные конвои, люди смешивались у костров, делились новостями, а иногда, при совпадении интересов, заключались сделки и происходил обмен товаров.
Люди ночевали и в машинах, как чаще предпочитали делать торговцы и перевозчики, и в маленьких одноместных и двухместных палатках, как делали военные. Эти палатки представляли собой настоящие шедевры палаточного дизайна. Они были крепко пошиты, устанавливались за минуту, закрывались противомоскитными пологами, а дно их заворачивалось вверх примерно на двадцать сантиметров от земли и представляло собой настоящего ежа из длинных пластиковых иголок с обоих торцов, что надежно защищало палатку от заползания как насекомых, так и змей. Идея этой конструкции пришла от волосяных веревок, которыми в пампе патагонские пастухи-бакеро окружали свои биваки и через которые ни змеи, ни насекомые не перебирались.
Я ночевал в машине, разворачивая с каркаса для тента во все стороны противомоскитную сетку, потому что ночью на огонь костров из саванны прилетало множество насекомых, не всегда при этом безобидных. Прямо на ящики с оружием я набрасывал надувной матрас на жесткой пластиковой основе – один из тех, которые были очень популярны среди путешественников, позволяя сооружать постели на самых неровных поверхностях, изобилующих острыми углами. Сверху бросал спальный мешок и забирался в него, не застегиваясь, а просто накрываясь. Было тепло, мухи за сеткой не кусали, а воздух был таким свежим, что я с ужасом представлял, что было бы, если бы судьба забросила меня обратно в Москву, – задохнулся бы от выхлопных газов, наверное.
На одной из таких стоянок я с тремя бойцами потратил немного времени на то, чтобы перегрузить товар с «перенти» на «унимог», справедливо рассудив, что если этот грузовик уже принадлежит нашему магазину, то пусть и выполняет присущие ему грузовые функции. Тем более что мне предстояло ехать из Порто-Франко на Базу «Россия», и перегружаться все равно бы пришлось, но делать уже это самостоятельно, то есть в одиночку, что намного хуже.
Так конвой и шел, нападений не было, разве что пару раз замечали на возвышенностях каких-то наблюдателей с биноклями, но те никаких враждебных действий не предпринимали, – ну, их тоже соответственно не трогали.
Как и планировали, на исходе пятого дня колонна появилась в прямой видимости с блоков вокруг Порто-Франко, ее зарегистрировали на въезде, опечатали оружие, что заняло не так уж много времени, после чего пропустили, завернув бронетехнику на отдельную стоянку, а грузовики отправили на большие парковки к порту и железнодорожной станции. Я же, как едущий по своим делам, поехал к уже знакомому мотелю «Арарат», а за мной следом катил груженый «унимог», а уже за ним – мотоцикл с еще одним солдатом, который должен был увезти обратно водителя грузовика. Целая процессия.
Территория Ордена, г. Порто-Франко. 22 год, 3 число 7 месяца, воскресенье, 26.45
За стойкой мотеля «Арарат» восседал на высоком стуле сам Саркис. Он узнал меня сразу, активно поприветствовал, даже обнял, выделил домик и сам вызвался переставить грузовик с товаром на запирающуюся площадку. Затем отправил меня заселяться, взяв взамен обещание сразу же после ванны прийти в ресторан и составить ему компанию. Пообещал что-то исключительное на ужин – и вообще выглядел очень радостным. Ну и я, признаться, был рад его видеть.
Через полчаса, умытый и немного посвежевший, пришел в ресторан, и Саркис пригласил меня за столик на террасе, где уже стояли тарелки и огромное блюдо с салатом. Едва я успел сесть, как все та же быстроглазая черненькая девица притащила две гигантские запотевшие кружки пива, бастурму производства самого Саркиса и еще какое-то вяленое мясо, очень соленое и острое, нарезанное тонкими длинными полосками. Саркис сел за стол напротив, поднял кружку, поздравил с удачным путешествием. Много расспрашивал о нашем отъезде, и я рассказал ему историю с засадой. Он переживал, всплескивал руками, ликовал, когда я ему рассказал, чем все закончилось. Поинтересовался чеченцем, и я рассказал ему, что того убили вместе с остальными, а на расспросы о «толстом менте» я ответил, что о нем ничего не знаю.
Затем Саркис подозвал быстроглазую, что-то пошептал ей, та кивнула, убежала и вскоре вернулась со своей копией, такой же стреляющей глазками, маленькой и чернявой. Саркис величественным жестом усадил их с нами за стол, отрекомендовав как девушек порядочных, но в меру податливых и до ласки охочих. Я извинился, поблагодарил его за заботу, но сказал, что, во-первых, устал с дороги, а во-вторых – только что женился. Саркис ни капли не обиделся – просто той, которая села рядом со мной, указал на стул с другой стороны от себя. Поздравил со свадьбой, расспрашивал о жене, а девицы, оказавшиеся венгерками, уместно хихикали, но в разговор не вмешивались.
Я подумал, что Саркис устроился со всем доступным комфортом, и поинтересовался, много у него еще в запасе таких «чуть-чуть податливых» среди персонала? – на что он гордо ответил, что только эти две, и вообще он их самому себе нашел, и разве что самым лучшим гостям они компанию составляют. По крайней мере, я был польщен тем, что причислен к числу гостей «почетных».
Затем он расспросил меня о моих планах и не то чтобы пришел в восторг от моей идеи открыть в Порто-Франко еще один оружейный магазин. Всего их в городе было два, причем второй находился в центре и своего тира не имел, поэтому с Саркисом и не конкурировал. Однако я его утешил, пообещал ему бесперебойную поставку патронов из Демидовска, которых он не получал, обмен товаром по необходимости, взаимные скидки и еще сказал, что искать место намерен у конвойных стоянок, с другой стороны города. Еще его порадовала возможность покупать недорого боеприпасы для перепродажи. Он успокоился и предложил поговорить завтра об этом подробно – может, он даже порекомендует, к кому обратиться за арендой подходящего помещения и места под маленькое стрельбище.
Ресторан уже опустел: постояльцы в нем допоздна обычно не засиживались, предпочитая или веселиться в городе, или спать в домике, а мы еще часа три просидели вместе, Саркис лишь успевал гонять к бару за пивом своих «чуть-чуть податливых» официанток. Потом у нас обоих стали слипаться глаза, а зевали мы чаще, чем говорили, поэтому попрощались, и я пошел к себе в домик один, а Саркис к себе в квартиру на втором этаже – и не один, естественно.
Территория Ордена, г. Порто-Франко. 22 год, 4 число 7 месяца, понедельник, 10.00
С утра я зашел к гостеприимному хозяину мотеля и обнаружил его на прежнем месте за стойкой, совершенно выспавшегося с виду и без каких либо следов вчерашнего «Великого Пива» на лице. Чисто выбритый и благоухающий большой дозой одеколона, он поприветствовал меня, поинтересовался, как мне спалось. Спалось отлично, кстати. После надувного матраса, расстеленного на ящиках с оружием, широкая и мягкая постель, да еще душ под боком – великая вещь.
Саркис, как и обещал, черканул на обороте бланка счета адрес какой-то складской конторы между портом и железнодорожной станцией и сказал, что у них было хорошее помещение за разумные деньги, они с Биллом даже сами хотели его арендовать, но пока у них не хватает «оборотки» на второй магазин. Предложил не откладывать визита в долгий ящик, а обсудить вопросы поставок товара после моего возвращения, за обедом. А потом отправил меня завтракать.
Завтрак был a la buffet, то есть такой, какой у нас называют «шведским столом». Много разного мяса, сыра, несколько видов свежих булочек, фрукты, овощи – в общем, как положено, очень даже неплохо. Набрав всего, к чему душа лежала, в тарелку и налив стакан холодного сока из каких-то местных фруктов, напоминающих яблоки, но покислее и позеленее, я с удовольствием откушал. Одна из «чуть-чуть податливых», томно закатывая глаза под лоб, налила мне чашку кофе и подала корзинку круассанов.
Я оставил сообщение для Рауля, или Раулито, буде таковой появится в гостинице в мое отсутствие, что буду в отеле через четыре часа, и поехал по плану, нарисованному Саркисом, искать арендодателей на помещение под магазин – и сам магазин на предмет посмотреть.
Нашел означенную контору я не сразу, а поплутав некоторое время среди многочисленных складов, пока не наткнулся на вагончик-времянку с гордой надписью «Vijay Bashvaruni. Shipping and Logistic». В вагончике я нашел волоокую девушку в сари за компьютером и маленького упитанного индийца с величественными усами. Едва я заговорил, он сразу понял, о чем речь, сказал, что это замечательное помещение, как нельзя лучше отвечающее задачам торговли оружием, они согласны сдать за «сиксти хандредз» в год, и он немедленно мне его покажет. Покопавшись в столе, он выудил оттуда связку ключей, зачем-то побренчал ею у себя перед глазами, потом махнул мне рукой, приглашая следовать за ним.
Помещение оказалось действительно неплохим. Небольшой кирпичный домик вплотную был пристроен к забору грузового терминала порта и состоял из торгового зала метров сорок площадью и двух маленьких комнаток, идеально подходящих под мастерскую и склад. Задняя дверь проходила сквозь забор территории порта и вела в совершенно изолированный со всех сторон двор метров пятидесяти в длину и метров восьми в ширину. Виджай Башваруни рассказал, что раньше они хотели организовать здесь продажу мотоциклов, поэтому и выкупили такой кусок территории у порта, но потом в городе открылся большой гараж, торгующий ими, и идея заглохла. Когда пришел Саркис искать место под оружейный магазин, они даже установили для него на окнах решетки, а ворота во двор заделали бетоном, полностью его закрыв. Но с Саркисом тоже ничего не вышло, и они будут рады отдать это помещение за те самые «сиксти хандредз».
Еще он дал мне адрес столярной мастерской, где можно было заказать хороший прилавок, полки, шкафы и все остальное, что должно наличествовать в приличном магазине.
Мне место понравилось, цена тоже не пугала – в самом городе аренда выше, насколько я успел узнать из местной газеты, и участок под тир, прилегающий к магазину, тоже нереально найти. Да и стрелять в тире посреди города никто не разрешит, если этот тир не в подвале. А тут и грузовой порт, и станция, и так шум с грохотом, так что никаких запретов. Надо только установить пулеуловители у дальней стены. Поэтому я ответил согласием, мы вновь вернулись в контору, где обладательница сари и больших влажных очей распечатала арендный контракт. Мы его подмахнули, указав номера идентификационных карточек, и с этим контрактом я направился в отделение Банка Ордена, заодно выполнявшего обязанности фискального органа на подотчетных Ордену территориях. Там я зарегистрировал новообразованный бизнес, предоставив им копию арендного контракта и продиктовав название магазина, которое придумал тут же.
Магазину создали отдельный банковский счет, выдав мне для него еще одну карточку с пирамидой, этот счет увязали с кредитным счетом Русского Промышленного, чтобы не облагать налогом возврат кредита, поздравили с началом работы и пожелали успехов. Все же есть у Ордена хорошие стороны. Например, регистрация компании и постановка на налоговый учет за десять минут. И налог у Ордена не смертельный – пятнадцать процентов от дохода: видать, денег им и так хватает.
Затем я перевел на счет «Vijay Bashvaruni. Shipping and Logistic» арендную плату за полгода, включая страховой депозит за месяц, после чего вышел на улицу.
Посмотрев на часы, понял, что еще успеваю и к столярам. Нашел мастерскую почти сразу и договорился о том, что завтра от них придет человек обмерить помещение, а потом уже посчитаем стоимость их работы.
Подумал, что могу еще сделать сейчас. Только вывеску заказать, но где – я не знал, – и поехал в отель.
Саркиса за стойкой не было, вместо него была вторая «чуть-чуть податливая», которая на ломаном английском, налегая на «р», сказала мне, что ко мне заезжал некто Рауль, который сейчас ушел, но вернется в течение часа. Часа – считая с какого момента? С настоящего, потому что он ушел пять минут назад.
Время обеда уже наступило, и я пошел в ресторан, где и занял столик у окна. Заполнена была половина зала, Саркиса видно не было. Клон «податливой», что стояла за стойкой, подошла ко мне, поулыбалась, принесла пиво и положила передо мной меню. Едва я углубился в его изучение, как непонятно откуда вынырнул Саркис, отобрал меню, сказал, что сам предложит что надо – он с утра купил у буров-охотников маленькую четырехрогую антилопу и уже подмариновал мясо для жаркого. Жаркое из местной антилопы мне нравилось, и я возражать не стал. Саркис тоже подсел ко мне, поинтересовался, понравилось ли мне помещение, воскликнул: «А ты как думал!» – когда я поблагодарил его за совет, после чего мы углубились в вопросы дальнейшего сотрудничества. Результатом наших переговоров было то, что Саркис будет получать от меня товар с пятнадцати процентной скидкой, а он будет отправлять мне клиентов в поисках оружия подешевле, чем у него. Они с Биллом торговали в основном новыми западными образцами, которые брали с орденского склада, через орденского же поставщика. Элитный товар, так сказать, и никакого секонд-хенда – если только совсем случайный. Таким образом, мы поделили рынок.
Затем появился невысокий худой парень с зачесанными назад черными волосами и маленькой бородкой «эспаньолкой». «Чуть-чуть податливая» провела его ко мне за столик, и он представился как Раулито по рекомендации Карлоса Нуньеза из Кадиза. Затем он сразу заказал у второй «податливой» пива и попросил меню.
Раулито с виду больше всего напоминал гангстера – прической, стилем одежды да и манерами, разве что кистями рук больше походил на пианиста, хоть и привычного к физическому труду: пальцы были в царапинах и следах химикатов. Раньше он работал в Америке – механиком в оружейном магазине, где находился, разумеется, «по заданию партии и правительства», и хорошо говорил по-английски, хоть и с заметным испанским акцентом. Там он освоил все тонкости оружейной механики, тем самым легко определив свое место в моей торговле. Кроме того, он был отлично подготовленным подрывником – очень полезная специальность – и инженером-связистом, причем последнюю специальность приобрел в городе Твери, в местном политехе.
Из особо полезного следовало отметить, что он имеет на контакте четверых бойцов в городе, которых при необходимости можно привлечь. Они владели небольшим клубом «La Rumba» на границе района «красных фонарей», при этом довольно безобидным по своей сути – латиноамериканские танцы, коктейли и легкие закуски, – ничего предосудительного. По крайней мере, девушки легкого поведения кучковались у них, не «отстегивая» никому.
Схема получалась следующая: Раулито отвечает за связь с кубинским командованием и альтернативную силовую поддержку, если брать скрытую сторону работы, и работу продавца и механика в магазине, если говорить о легальной стороне. Таким образом, прибывающему на днях Дмитрию доставалась роль второго продавца, водителя «унимога», экспедитора и снабженца, связи со мной и командованием в ППД. Перевалочный склад для товара все равно находится в Аламо, так что его перемещения будут обоснованны. Наши конвои ходят не каждый день, а он с «унимогом» может присоединиться к любому и перевезти кого нужно и что нужно. Первое звено цепочки начинало вырисовываться.
Я спросил Раулито – где он устроился на жительство и есть ли у него машина? Он сказал, что уже нашел маленькую квартирку по рекомендации этих самых «клубовладельцев» всего за двести в месяц, а машина у него имеется. Он показал за окно на маленький «Сузуки Самурай» испанского производства, превращенный в пикапчик с удлиненным кузовом на высоких колесах. А он, в свою очередь, поинтересовался зарплатой, о которой я сказал, что получать он будет стандартно для такой работы в этих местах – девятьсот в месяц. Он ответил, что его вполне устраивает, тем более что он берет заказы на тюнинг оружия и готов тем самым делиться прибылью с магазином и подрабатывать для себя.
Тогда я назначил ему встречу завтра в половине десятого уже в помещении магазина, а пока поручил найти изготовителя вывесок. Дальше мы уже перешли на служебную рутину, читателю не интересную, о способах связи и системе сигналов, после чего попрощались до завтра и разошлись.
Территория Ордена, г. Порто-Франко. 22 год, 5 число 7 месяца, вторник, 22.30
Этот день прошел в хлопотах, но немалую их часть перевалил на себя Раулито. Он разбирался с обмерщиком, бегал с ним в столярную мастерскую, привез откуда-то верстак и кое-какие инструменты. Еще целую кучу инструментов он привез с собой в кузове «самурая», оборудовав более чем полноценную мастерскую. Заказал вывеску, съездил со мной в банк, где я «привязал» его к счету магазина, определив ежемесячный лимит расходов. Затем мы подключили сигнализацию к пульту орденской охраны складского комплекса, подогнали «унимог» к магазину и разгрузили в склад.
К вечеру уже приехали первые столяры, начавшие строить прилавок и полки, а шкафы должны были быть готовы через два дня. Затем мы прошлись по всему списку имеющегося оружия, определили цены, переписали кучу ценников, приготовили их к моменту готовности помещения. Я купил и приволок кассовый аппарат, торговля без которого и в Порто-Франко не поощрялась, несмотря на весь либерализм властей. В связи с тем что мне нужно было уехать на Базу «Россия», а магазин будет готов к открытию раньше, я сказал Раулито, чтобы он меня не дожидался. Как будет готово – сразу открываться для торговли.
Вечером у нас опять были посиделки с Саркисом – он командовал обслуживающими нас «чуть-чуть податливыми» венгерками с отеческой вальяжностью, пил пиво, ел шашлык и давал полезные советы по части успешной торговли в этом городе. А потом я спать пошел.
Территория Ордена, г. Порто-Франко. 22 год, 6 число 7 месяца, среда, 07.00
В семь утра следующего дня я поехал на Базу «Россия» встречать нового человека. Это была основная и официальная версия, а кроме того, я ехал туда, ожидая тягостной встречи со Светланой. Я не знал, как сказать и что сказать ей, не знал, что скажет и сделает она, встретив меня, не знал ничего. Знал только, что ничем хорошим это закончиться не может. И осознание этого факта портило настроение просто до полной невозможности.
Дорогу я не забыл со времени прошлой поездки, многие места узнавал. Все так же тянулась рядом одноколейная железная дорога, все так же поднималась пыль из-под колес и все так же с одной стороны уходила к горизонту саванна, а с другой время от времени блестел океан.
На этот раз со мной никаких канадцев с либеральными взглядами не было, никто не создавал лишних проблем, «перейти» играючи глотал неровности грунтовки, но при этом я неуклонно приближался к цели своей поездки, ощущая себя так, будто еду добровольцем на каторгу или куда похуже. Я был настолько одуревшим с самого утра, что даже забыл наполнить водой канистру, чего со мной пока ни разу не случалось, и на исходе первого часа поездки меня начала мучить жажда.
Никаких свежих мыслей не было, кроме той, которая гвоздила меня изо дня на день – «ворота», Орден, Светлана, Бонита, не смогу – подло, причем по отношению к обеим. Пусть даже я бросаю одну ради другой, но такой подлости она не заслужила. Хорошо, я остаюсь чистым и порядочным, я не предаю любви и не внушаю ложных надежд – и что дальше? Провал всего задания? Как мне еще втереться в Орден? Что будет с Русской Территорией, если Орден окончательно отрежет ее от снабжения? Если кубинцы с нашими захватят Дикие острова и Орден вступится за своих любимчиков – Американские Штаты? Я – чистенький, я – порядочный, а там – сотни тысяч людей, соотечественников. Тех, которые надеются на меня, которые послали меня добраться до этого секрета, и я ответил согласием, и поехал. И их, если честно, не слишком волнуют мои отношения с двумя женщинами, в которых я никак не могу разобраться. Точнее даже – вовсе не волнуют. Их волнует свое собственное выживание – как общества и как страны.
Светлана имеет доступ к одной закрытой информации – значит, может иметь и к другой? И как мне узнать это? «Милая, ты знаешь, я тут встретился с одной девушкой, и мы собираемся пожениться, но ты по старой памяти не могла бы мне немножко перекопировать вашу базу данных – ну, ту, где гриф «Совершенно секретно», и особенно желательно – «Особой важности». Не сочти за труд, и побыстрее, пожалуйста. А то я к невесте тороплюсь». Здорово, правда?
Сейчас башка лопнет, как арбуз от прямого попадания из гранатомета. А как все просто кажется на первый взгляд. Приехать, обнять, поцеловать, потащить в спальню – и «Do it like they do it on Discovery Channel».[2] А потом обещать увезти с собой – вместе с базой данных и прочей информацией, разумеется. И ведь может сработать, как ни по-идиотски звучит. И что потом? Орден ее… не знаю, что с ней Орден сделает. Или романтично забрать ее с собой. Третьей в супружескую постель. «Дорогая, смотри, кого я к нам привел! Правда, здорово?» Или увезти в ППД и сказать – мол, ты меня здесь пока подожди. Тоже мысль, и тоже очень хорошая. Они, мысли, у меня все одна другой лучше. Что ни мысль – то просто образец высшей нервной деятельности. Мыслитель. Спиноза!
А если бы не было Светланы? Что бы я тогда делал? А не знаю. Не могу сейчас больше ни о чем думать. Одно знаю – что сейчас больше всего вероятность получить информацию о «воротах» на Базе. Потому что здесь «ворота» есть. А в других местах их нет. И будь что будет, разберусь я со своими женщинами. Если получится.
Территория Ордена, База по приему переселенцев и грузов «Россия». 22 год, 6 число 7 месяца, среда, 09.50
По дороге мне попался навстречу один орденский патруль на двух бронированных «хамви», и мне показалось, что я узнал в сидевшем на переднем пассажирском сиденье того самого веснушчатого сержанта, с которым мне довелось столкнуться на дороге после перестрелки – еще на моем первом отрезке пути в этом мире. Больше никого не было, кроме неизменных животных на равнине, даже поезда не попадались. На левом траверзе промелькнула База «Северная Америка», а затем, совсем вскоре, показалась База «Россия». Блок на въезде с М113 и «хамви», шлагбаум, вопрос: «У вас есть оружие, которое следует опечатать?» – благодарность за сотрудничество, после того как я убрал «сто третий» в брезентовую сумку и туда же бросил кобуру с «гюрзой». ПКМБ, который я так и возил в этой машине, был уже упакован: все равно воспользоваться им на ходу было бы проблематично без второго члена экипажа.
Затем считывание идентификационной карты и предупреждение, что я имею право находиться на территории Базы «Россия» без специального разрешения не более трех ночей. Все по-прежнему, ничего не изменилось. Я проехал по совсем небольшой территории Базы, вырулил на центральную улицу, доехал до круглой площади с фонтанчиком и свернул за отель «Рогач», где была маленькая, машин на пять-шесть, почти пустая стоянка. Заглушил фырчащий дизель, набросил сверху тент, чтобы сиденья совсем не раскалились под солнцем, подхватил из кузова сумки да и пошел в отель.
Прошел через совсем пустой бар, подошел к стойке и похлопал ладонью по бронзовому звонку.
– Уже здесь, уже иду! – послышался голос на ломаном английском.
Из подсобки вышла та самая блондинка с уставшим лицом, которая работала в баре вместе с Арамом.
– Здравствуйте, – поприветствовал я ее. – Мне бы комнату, если возможно.
– А, это вы, – улыбнулась она. – Я вас помню. Я говорю по-русски. Я полька, но учила русский в школе. Вам на сколько ночей?
– Я не уверен точно, – пожал я плечами. – Может, на одну ночь, может быть, на две. Даже на три, возможно. Мне надо человека встретить из «ворот».
– Не проблема, – покачала она головой. – Оплатите за одну, а если задержитесь – еще заплатите. Здесь все встречающие так – кто день ждет, а кто и неделю. На моей памяти канал так замерцал, что десять дней никого и ничего прислать не могли.
– Мне с ванной, пожалуйста, – вспомнил я отличия местных комнат.
– Пожалуйста, – кивнула она и щелкнула по клавиатуре компьютера, что стоял за стойкой. – Пятнадцать за одну ночь.
Я достал из кармана зажим с банкнотами, выдернул из него десятку и пятерку, положил на стойку. Она дала мне ключ.
– Спасибо, – поблагодарил я. – А Арам где?
– Арам сегодня на поезде в Порто-Франко поехал – с братом повидаться.
– Вот незадача, а я сейчас в Порто-Франко у его брата в мотеле живу. Надеялся увидеться.
– Видите, как получилось, – развела она руками.
– А вас как зовут? – поинтересовался я.
– Агнешка. Можно называть Агнесс. Вы запишитесь в книгу, пожалуйста.
Я повернул к себе книгу записи постояльцев, написал там свое имя и поставил возле него закорючку подписи.
– Спасибо. Приятно отдохнуть вам после дороги.
– Спасибо, – поблагодарил я ее, затем спросил: – Скажите, а у кого можно уточнить – прошел нужный человек «ворота» или еще нет?
– Подходите прямо на иммиграционный контроль нужного направления и спросите у дежурного.
– Спасибо еще раз.
– Не за что.
По иронии судьбы мне достался тот самый номер, где мы впервые переспали со Светланой. И в этом номере тоже ничего не изменилось: все стояло и лежало на тех же местах, как и тогда. Наверное, я надеялся увидеть какие-нибудь изменения – как знак, что что-то изменилось и в другом, что мне удастся найти выход из той ситуации, в которую я себя загнал. Но все повторялось с точностью до мельчайших деталей. Все так же вполоборота к кровати стоял белый телефон, все также было застелено покрывало на кровати, чуть наискосок, свисая одним углом до пола. Сознание цеплялось за мелочи, чтобы не останавливаться на главном.
Убрал в шкаф оружейный чехол, распаковал сумку и пошел мыться с дороги. Пыли на мне осело много, очень много. Одежду, которую снял с себя, упаковал в полотняный мешок с надписью «Прачечная» и положил возле кровати. Переоделся в чистое. Посидел на кровати, глядя в окно. Потом махнул рукой, встал – и пошел на выход.
До стеклянной двери в зал иммиграционного контроля было минуты две ходу, и как я ни пытался их растянуть, совсем скоро оказался у цели. Толкнул дверь, вошел.
Светланы там не было, вместо нее за стойкой сидела среднего роста худенькая девушка в строгих прямоугольных очках и мальчишеской стрижкой с косым пробором на русых волосах, как у примерных мальчиков на картинках для других примерных мальчиков в книжках для примерных мальчиков же. Ее военная форма песочного цвета, несмотря на то что явно была пошита по мерке, выглядела на ней противоестественно – настолько не гармонировала с полудетским лицом.
– Добрый день, – поздоровался я с ней.
– Здравствуйте, – дежурно улыбнулась она, сверкнув мелкими белыми зубами. – Чем могу вам помочь?
– Я ожидаю одного человека с той стороны. Хотел бы узнать – прибыл он уже или нет?
– Как зовут человека и откуда направляется?
– Человека зовут Дмитрием, а насчет направляется… знаю только, что из России.
– Это сложнее, у нас восемь «ворот» из России… Давайте посмотрим.
Она пролистала какой-то список на экране монитора.
– Вчера не было ни одного Дмитрия. Сегодня с утра тоже, и сегодня больше переходов не будет.
– А почему, если не секрет? – полюбопытствовал я.
– Не секрет, – покачала она головой. – Замерцал канал – магнитная буря, это мешает. Поэтому следующих ожидаем не раньше, чем завтра. Тут уже будем ждать, как все сложится. Но кто именно прибудет – у нас не указано, могу лишь посоветовать терпеливо ждать.
– Скажите, а Светлана еще здесь работает? – спросил я.
– Нет, ее перевели, – покачала головой девушка.
– В Порт-Дели?
Надеюсь, радости в моем голосе она не разобрала. Но радость оказалась преждевременной – девушка меня сразу разочаровала:
– Нет, она здесь, на Базе, просто на другой должности. Ее повысили.
Я подумал было, что можно спокойно возвращаться в отель, но затем представил Светлану приходящей в бар с подругой и натыкающейся на меня, – и мне даже плохо стало. Решил идти до конца, спросил:
– А где мне ее можно найти?
– Она в центральном офисе, это направо отсюда – до станции и снова направо. – Девушка в очках показала рукой. – Там сразу увидите. У дежурного попросите вас соединить.
– Спасибо. Вы знаете, а я ведь только имя знаю, а как мне ее спросить?
– Беляева ее фамилия. А работает она в отделе «Архив и регистрация».
– Спасибо, – натянуто улыбнулся я. – До свидания.
– Не за что, рада была помочь, – снова дежурно улыбнулась она.
Я опять вышел на улицу, свернул направо и пошел в сторону металлических конструкций железнодорожной станции. Действительно перед станцией дорога расходилась в стороны Т-образным перекрестком, и я свернул направо. Еще через сто метров я дошел до трехэтажного здания из поляризованного стекла, со стилизованной пирамидой на фронтоне и небольшой табличкой «Центральный офис».
Здание не было роскошным по понятиям Старого Света, но на фоне местной простоты выглядело чуть ли не дворцом. Холл был под стать внешности – белый полированный камень, мебель хай-тек, широкая конторка на хромированных массивных ножках, уставленная телефонами, за которыми сидел капрал в орденской форме, читавший газету.
– Здравствуйте, – поднял капрал глаза от газеты. – Чем могу вам помочь, сэр?
– Здравствуйте, – блеснул я встречной вежливостью. – Я ищу Светлану Беляеву из отдела «Архив и регистрация».
– Посмотрим, что я могу сделать для вас, – сказал капрал, берясь за телефон. – Подождите немного, пожалуйста.
Он нажал какую-то светящуюся кнопку на широком плоском телефоне, соединился с кем-то, спросил, могут ли передать госпоже Беляевой, что к ней посетитель. Затем спросил мое имя, повторил его в трубку, выговаривая как «Ондрей», затем помолчал, подтвердил что-то и повернулся ко мне:
– Вы можете подождать еще минутку? – спросил он.
– Да, могу, – кивнул я. – А зачем?
– Честно говоря, сам не знаю, сэр, – ответил он. – Меня просто попросили вам это передать.
В этот момент в тишине здания послышались быстрые шаги, на вершине лестницы, ведущей в холл, появилась Светлана, сбежала вниз и бросилась ко мне с такой силой, что чуть не сшибла с ног. Вцепилась в меня, впилась в губы своими губами, оторвалась и сказала:
– Ты все-таки приехал!
Территория Ордена, База по приему переселенцев и грузов «Россия». 22 год, 6 число 7 месяца, среда, 10.05
Естественно, я не стал объясняться и выяснять отношения там, в холле их штаб-квартиры, на глазах и без того ополоумевшего капрала. И Светлана тоже не могла оставаться со мной дольше, чем на пару минут: она просто выбежала с какого-то совещания. Она стояла, прижавшись ко мне так, что мне даже было трудно дышать. Я обнял ее, погладил по голове, прижал к себе:
– Тише, тише. Успокойся.
– Ты все же приехал. – Она подняла на меня радостные глаза: – Я приду к тебе сегодня, я не могу сейчас уйти. Я в семь смогу вырваться отсюда. Жди меня, пожалуйста.
– Хорошо. Я дождусь. Я в «Рогаче».
– Я приду. Все, иди давай! Жди, черт возьми!
И я ушел в отель. Ждать, черт возьми.
Территория Ордена, База по приему переселенцев и грузов «Россия». 22 год, 6 число 7 месяца, среда, 19.15
Чем можно занять несколько часов томительного ожидания? Я вздремнул пару часов – все же не выспался сегодня, посмотрел телевизор, по которому шли местные новости и какие-то старые вестерны, Сэма Пекинпа, кажется, но я не уверен: пропустил начало и одного, и шедшего сразу за ним второго фильма. Сосредоточиться на кино все равно не получалось, и я пошел вниз, в бар. Лучше уж принять на грудь в преддверии грядущего объяснения.
В баре сидело трое солдат в «песчанке», но без бронежилетов, шлемов и оружия – они пили пиво. Больше не было никого, лишь за стойкой стояла чернокожая девушка из тех, которых я раньше видел здесь работающими официантками. Я подошел к ней, попросил «пинту», которую она мне немедленно налила. Спросила – предпочитаю я платить сразу или открыть счет? Я предпочел счет: все равно мне еще долго сидеть. Взял с подставки у стойки меню и, прихватив кружку, пошел за столик.
Есть не хотелось совсем, но я все же выбрал клаб-сэндвич с курицей – и есть просто, и брюхо набьешь. И не развезет после второй кружки. Все же только вчера ел в последний раз.
На улице тоже было пусто, смотреть не на кого, но в баре висели телевизоры, по которым в записи крутили старые гонки квадроциклов по саванне, те самые «400 километров Порто-Франко». Ладно, хоть это посмотрю, куда так Джей-Джей стремится попасть, – и зачем ей это надо? Квады пылили, прыгали, ревели моторами, часто переворачивались, кто-то свернул себе шею. Ничего так, активненько.
Принесли сэндвич, а если точнее, то четыре небольших сэндвича из скрепленных зубочистками тостов, проложенных между ними ломтиками помидора, яйцом, куриной грудкой, салатом и сдобренных майонезом. Вокруг сэндвичей на тарелке была гора картошки «по-французски». Картошка-то «по-французски», а вот появилась впервые в Бельгии и к Франции никакого отношения не имеет, что характерно.
Кое-как, давясь и запивая пивом, проглотил два сэндвича из четырех. Зато кружка закончилась, теперь можно следующую просить. Показал пальцем на кружку, после чего поднял один палец вверх. Девушка из-за бара одними губами спросила: «Еще одну?» – Я кивнул в ответ, она кивнула мне и тут же наполнила следующую.
На стойке лежали местные газеты, – я взял верхнюю из стопки, развернул. Какие-то новости, местные и международные. Много объявлений. Продают, покупают. Машины, подержанную мебель в связи с переездом, даже домашних животных – что угодно. Ладно, удачно продать им мебель, что еще скажешь. Посмотрел на часы. Еще больше часа. Это хорошо или плохо? Может, и хорошо: сижу вот с пивом и газетой, и не надо никакой женщине объяснять, что она мне, конечно, нравится, но мы же можем остаться друзьями, и все такое. Или плохо, потому что уже совсем плохо мне самому, и будь что будет, лишь бы скорее?
Светлана появилась ровно в семь, когда я уже осушил третью кружку и ожидал четвертой. Против своих собственных ожиданий и надежд, я не опьянел совершенно, как будто вместо пива компот пил. Она почти бежала по улице, явно высматривая меня в баре, – увидела, лицо осветилось улыбкой. Через несколько секунд она села напротив, улыбаясь, слегка запыхавшаяся, и спросила:
– А даме пива?
– Дама вроде бы толстеет от пива, – вспомнил я ее заявления с нашей прошлой встречи.
– За один раз не потолстеет, – отмахнулась она. – К тому же я и так два килограмма за месяц набрала, все равно сгонять нужно. Не спорь, закажи немедленно.
Девушка смотрела в нашу сторону, поэтому я просто показал два пальца. Она опять молча кивнула и принялась наполнять кружки. Светлана молча смотрела на меня и улыбалась.
– Ты чего веселишься? – поинтересовался я.
– А я глазам пока своим не верю, – откинулась она на спинку стула, закинув руки за голову, отчего и так высокая ее грудь поднялась еще выше. – Действительно вернулся.
– Тебя повысили?
– Да, и очень даже повысили. – Она положила локти на стол и чуть нагнулась вперед: – Я возглавила аналитику, хотя по названию она числится архивом.
– И теперь пользуешься служебной информацией в личных целях, – сказал я утвердительно.
– Еще как, но не только в своих, а еще и в твоих личных.
– В моих? – удивился я.
– Да, в твоих, – подтвердила она.
Принесли пиво и меню Светлане.
– Я голодная, времени нет поесть, – объяснила она. – Сейчас, минутку.
Она просмотрела закатанную в пластик карту меню с обеих сторон и заказала карри с курицей и рисом. Попросила не слишком острый. Затем повернулась ко мне:
– Именно в твоих интересах, – повторила.
– Объясни, – попросил я, несколько заинтригованный.
– Чуть позже, – покачала она головой. – Лучше расскажи, где ты сейчас и как? Что ты сейчас делаешь?
– В общем, в основном я в дороге, – сказал я. – Я начал торговать оружием. Наверное, самое подходящее занятие для меня – все равно больше ничего не умею толком. Сейчас приехал из Порто-Франко, открыл там магазин. Здесь мне надо встретить человека.
Я ожидал встречного вопроса вроде: «Так ты не за мной приехал?» – но такового не последовало. Вместо этого она начала расспрашивать меня о том, где я был, с кем общался, как решил заняться торговлей. Я в ответ выдал исправленную и сокращенную версию своих приключений. Рассказал, что отправился в ППД с колонной Русской Армии, что решил ее опередить и по пути случайно обнаружил засаду. Рассказал, что засаду перебили. Она кивнула и сказала:
– Я уже это знаю. Ты с командиром колонны приходил получать деньги в наше отделение банка в Аламо.
– Ты за мной следила?
– Нет, и не было такой возможности, – отрицательно покачала она головой. – Я потом стала выяснять. И еще тебе переводили деньги – две премии по тысяче из отделения Базы «Северная Америка». А потом ты снова появился в Аламо и получил сразу за семнадцать человек. Это ты их всех убил, что ли?
– Не всех, – покачал я головой. – И не сам: нас трое было. Фактически моих двенадцать, но мне помогали – сам бы не справился ни за что.
– А потом тебе снова перевели деньги, техасские «минитмены», еще три тысячи, – продолжила она. – И под таким же обоснованием. Как ты там оказался?
– Магазин на паях в Аламо, – пожал я плечами. – Приходится участвовать в их рейдах тоже, если хочешь жить в городе и пользоваться уважением. Иначе не выйдет.
Она кивнула, как будто подтверждая, что знает правила жизни в Аламо.
– За пару месяцев на тебя мой отдел записал двадцать два бандита и соучастие в уничтожении аж сорока семи, – подвела она итог.
– Вы ведете записи? – удивился я.
– Мы – «Архив и записи», – сказала она, посмотрев на меня как на слабоумного. – Естественно, мы ведем записи и анализируем информацию. В том числе и по критериям, по которым ты угодил в поле зрения системы. У тебя один из самых высоких рейтингов среди тех, кто проходил «ворота» на этой Базе.
– Результат результату рознь, – хмыкнул я несколько скептически. – Я снайпер по воинской специальности. У снайперов всегда результат высокий – больше, чем у других. Но снайперы действуют в рамках чужой инициативы, просто как еще один вид оружия. Результат – не показатель в данном случае. Применили снайпера – это как сбросили бомбу удачно. Бах – и куча трупов. Но бомба же не сама наводилась в цель. К тому же очень рельеф способствует.
Здесь я несколько прибеднялся и упрощал, но мне становилось интересно. Даже грядущее объяснение отходило на второй план. Вместо плачущей девушки, прощавшейся со мной и просившей приехать, передо мной сидела вполне уверенная в себе, молодая, красивая и очень даже знающая, чего она добивается, женщина. А вот чего она все же добивается? Она-то это знает, а вот я никак не пойму.
– И теперь у тебя есть доля в магазине в Аламо, магазин в Порто-Франко, потом ты еще где-нибудь откроешь магазин – и станешь торговцем? Солидным негоциантом? Ты уверен, что у тебя это получится? – с заметным оттенком иронии спросила Светлана.
– Не знаю, – пожал я плечами. – Но пока мне интересно. Я люблю оружие. Я много езжу по этой земле, встречаю многих людей.
– А банда сутенеров, которую вы искалечили в Порто-Франко, – одна из встреч? – съехидничала она.
– Тебе их жалко?
– Ни капельки, еще и сама бы добавила, – категорически заявила она. – Я просто хотела сказать, что и об этом тоже знаю.
– Вы что, установили за мной слежку?
Она отрицательно покачала головой, отпив из бокала, затем ответила:
– Нет. Но если знать первоначальную информацию, ты знаешь, у кого спрашивать дальше и какие вопросы задавать. И тогда появляются новые подробности. У нас ведь почти в каждом городе есть свои офисы – банковские, представительские, военные. А моя должность дает мне возможность задавать любые вопросы и просить что-то выяснить без всяких проблем. Никто не удивляется и не интересуется, зачем это мне.
– А зачем это тебе? – задал вопрос уже я сам.
– Это как раз то, о чем я собираюсь рассказать позже. Скажи лучше, а как ты на армейской базе сумел в РА не попасть? Они ведь должны были пригласить тебя.
– Я плохо приспособлен для действий в строю. – Я сделал защитный жест руками, как бы отрубая тянущиеся ко мне щупальца. – Одиночка. И возраст у меня совсем не призывной: сорок лет все же. В таком возрасте легко отклонять предложения.
– А если снайпером? – уточнила она. – Снайперы всегда одиночки, насколько я из фильмов знаю.
– Я уже был снайпером на войне. Больше не хочу.
– Не обиделись?
– Нет, ни капли. Говорю же, я не призывная возрастная категория. Я даже получил право скупать у них трофеи со склада. Чем и торгую.
– Оружейник-старьевщик? – Это уже с ехидством.
– Наверное, – пожал я плечами.
Если она хотела меня этим зацепить, то промахнулась. Не вижу ничего обидного.
– А на какой войне ты был раньше? Чечня?
– А этого вы не знаете? – искренне удивился я.
Она ответила – с расстановкой, даже похлопывая ладонью по столу в такт словам, как бы помогая мне лучше запомнить каждое слово:
– Орден – организация своеобразная, но у нее есть одно-единственное правило, которое она выполняет безусловно: тот, кто прошел «ворота», родился заново. – Она сделала паузу, глядя мне в глаза. – Мы не выясняем ничего об их прошлой жизни и не ведем никаких записей. Для Ордена – и меня, кстати, – ты родился считаные недели назад, а я приняла твои роды, зарегистрировав вход. А ты мало о себе рассказывал. Может быть, где-то и хранятся записи о прошлом, но это намного, намного выше моего уровня допуска. И я совсем в этом не уверена – думаю, что нет таких записей. Нет у нас системы сбора сведений о «прошлой жизни».
– Нет, в Чечне я не был. Я был в Афганистане, – ответил я.
– Долго?
– Примерно два года.
– И больше в армию ты не хочешь?
– Нет, мне достаточно, – сказал я как можно более категорично. – Это окончательно.
– Как ты думаешь сам, ты человек Русской Армии?
Я немного подумал над ответом, точнее – сделал вид, что думаю, затем сказал:
– Нет, я сам по себе. Мне с ними проще общаться, чем с другими, может быть, но не более.
Ей принесли карри, два белых рисовых купола среди кусочков курицы в оранжевом остром соусе. Она взяла вилку в правую руку. Перехватив мой взгляд, засмеялась:
– Что ты уставился? Здесь в основном американцы, у них всегда вилка в правой, даже если с ножом едят. Нарежут весь стейк, а потом вилку в правую руку – и едят по кусочку. Вот и я привыкла. А карри и нарезать не нужно.
Наколола кусочек курицы на вилку, попробовала.
– Все равно слишком острым сделали, – слегка поморщилась она. – Каждый раз одно и то же.
– Ты изменилась, – сказал я, глядя на нее.
– Потолстела.
– Нет, этого я не вижу. Ты сама изменилась.
– Ни капли, – покачала она головой, жуя курицу. – Я такая же, как всегда. А когда ты вышел из «ворот», тогда я – да, изменилась. Временно. У меня была депрессия, меня вместо повышения собирались переводить в Порт-Дели, где душно, влажно, скучно, где я никого не знаю и мне ничего не светит. И тут появился ты, затащил меня в постель, подарил мне три дня настоящего праздника. И я влюбилась. А потом все наладилось: меня повысили, а влюбленной я осталась. Видишь, как все здорово получилось?
– Да уж вижу.
– Ладно, не злись, – улыбнулась Светлана. – Твое мужское самолюбие ничем не задевается. Ты что, забыл, как я на тебя бросилась в офисе? Я не изменилась, я все та же и хуже не стала. Просто стала самой собой. И все.
– Здесь не о самолюбии речь, – осторожно ответил я. – Просто я был знаком с другой Светланой, а сейчас будто знакомлюсь заново.
– Не совсем заново. Все мои телесные стати и достоинства остались прежними, ты все знаешь. – Она даже выпрямилась и сделала некое движение плечами, демонстрируя грудь. – Появилась пара лишних килограммчиков на заднице, но я с ними справлюсь. К тому же она у меня и так не слишком маленькая, так что распределились они незаметно.
– А не телесные?
– Я – прежняя, – вздохнула она. – Я всегда такой была – я знаю, чего хочу, я знаю, как этого добиться, и я добиваюсь.
– И чего ты добиваешься сейчас? – спросил я.
– И об этом тоже чуть позже, – в очередной раз ушла от этого вопроса Светлана. – Я не хочу говорить об этом сейчас и здесь. Все… – она неопределенно пошевелила пальцами, – взаимосвязано. А насчет «знал»… Ты ничего не знал обо мне и не знаешь сейчас. Ты не «знал», а «встретил», всего на три ночи. Ты не знаешь, кто я, откуда я взялась, почему я здесь. И я знаю о тебе столько же. Ни капли больше. Те три дня, что мы были вместе, ты думал в основном о том, как бы меня еще попользовать, чтобы получить больше удовольствия, а я думала о том, как бы дать себя попользовать, чтобы ты получил больше удовольствия. Вся наша совместная биография укладывается в список из «как», «куда» и «сколько раз». И все! Разве я не права?
– Все было так односторонне? – поинтересовался я.
– Нет, ни в коем случае! – Она даже руками замахала. – Мне понравилось все – и «как», и «куда», и особенно – «сколько раз». Я не жалею ни капли и помню каждую секунду. Но давай оставаться взрослыми людьми – у каждого из нас есть своя цель, и у каждого своя жизнь. Я добиваюсь своей цели, чего бы это ни стоило. Ты тоже, как мне кажется. Милый, симпатичный, в меру наглый, невозмутимый, спокойный и себе на уме. Когда я просила забрать меня отсюда – это была слабость, не свойственная мне. А сейчас я в порядке. И ты в полном порядке – резвишься в новом мире и вовсе не собираешься меня никуда забирать. Разве не так?
– Не совсем так, но углубляться в подробности не будем, – спрятался я в кустах.
– В подробности – не будем, – легко согласилась она и тут же пустилась в подробности: – Но ты поселился в городе кретинов, помешанных на оружии и Диком Западе, и уже превратился в местную знаменитость. Новый Дикий Билл Хикок, лучший стрелок и живущий с самой красивой девочкой города. Тебе рукоплещут, и ты счастлив. Ты вешаешь скальпы на пояс, а твоя подружка-мексиканка умеет вытащить нож из-за подвязки и метнуть его прямо в глаз любому злодею. Кино! Да, да, я знаю, что ты живешь с девушкой, и вы даже числитесь мужем и женой! Ты удивлен? Ожидал видеть меня рыдающей?
– Уже нет. – Я усмехнулся. – Но ты хорошо собираешь информацию. Правда, она не мексиканка.
Она посмотрела на меня исподлобья, затем, помолчав, продолжила:
– Естественно, я хорошо собираю информацию, иначе меня бы не поставили во главе отдела по сбору информации. Это вытекает из элементарной логики. Какой бы протекцией ни пользовалась. А я ею пользуюсь, и за протекцию нужно платить. И я плачу. Хочешь знать, как?
– Это не то чтобы обязательно.
– Не хочешь, – усмехнулась она. – Потому что что-то предполагаешь. Верно. Ну так знай – я сплю с начальницей-лесбиянкой, хотя сама таковой не являюсь. Вообще даже опыта такого не имела. Но я честно придерживаюсь правил, и когда она вызывает меня с докладом, я беру папки и с деловым видом иду к ней. И там делаю все, что от меня требуется. А ее тоже скоро повысят, и если я буду умницей, я займу ее место – она меня рекомендует. И тогда я стану вторым человеком на этой Базе. А это уже немало. И это – программа-минимум. А у меня еще и запасные варианты есть, программа-максимум. Поэтому не надо мучаться виной – ты никого не предавал, и верности от тебя мне не нужно. Пусть все остается, как есть.
– Тогда о чем мы говорим? – спросил я.
– Закажи еще пива, – заявила она. – Без пива ни слова не скажу.
Я засмеялся:
– Хорошо.
Я сделал знак девушке за баром, и она принесла еще две кружки.
– Ты уедешь – и я пойду в спортзал, – сказала Светлана, отпив из своей кружки и критически глянув на свои бедра.
– С понедельника – новая жизнь?
– Нет, – покачала она головой. – У меня все время одна и та же жизнь. Просто пойду в спортзал. И буду ходить, пока не уберу лишний вес. А почему ты меня не спрашиваешь, как я превратилась в такую стерву-карьеристку?
– А надо спросить?
– Надо. Тогда бы ты лучше меня понимал.
– В таком случае – считай, что я спросил.
В общем, ее рассказ на что-то сверхоригиналыюе не претендовал. Родилась и выросла в Санкт-Петербурге. Мама – учительница. Денег не было и не предвиделось. Отец умер, когда Светлане было шесть лет. Девочка оказалась упрямой, хорошо училась, занималась спортом. Стала кандидатом в мастера по легкой атлетике и окончила школу на одни пятерки, что редко сочетается в одном ученике. Обычно – или спорт, или учеба. Зато ни на что другое времени не хватало. Если бы не спорт – то и поступление не светило бы: и без нее охотников хватало. Прорвалась в университет на юридический факультет. Надо было на что-то жить. Переводиться на вечерний не хотела и не собиралась. Искала работу, где могла. Долго продержаться не удавалось нигде – домогались начальники: очень уж хороша она собой. Светлана к тому времени пришла к следующему выводу – роман на работе и секс с начальником не грех. Грех – не получить взамен ничего. Или получить мало.
Со временем ей повезло. За наиболее успевавшими студентами следили. На нее положила глаз американская бухгалтерская компания, точнее – ее петербургское представительство. Целеустремленная, упорно работающая, изучающая иностранные языки, красивая девочка привлекла их внимание. И ей предложили работу, даже не дожидаясь защиты диплома. Она согласилась – и впервые получила возможность не только сводить концы с концами, но и начать помогать матери, которую искренне и нежно любила. Мать болела, была на пенсии по инвалидности.
На новом месте работы Светлане тоже начали оказывать знаки внимания, но она была стойкой. Зато сама сумела соблазнить главу представительства – сорокапятилетнего американца, отца четырех детей и примерного семьянина. Тот был шокирован «любовью» молодой и красивой девушки, оказавшейся ко всему еще девственницей. У нее хватило ума держать это в тайне, что его удовлетворяло полностью, не портить ему жизнь, – и он сумел в благодарность помочь ей подняться на одну ступеньку, затем еще на одну, начать вести самостоятельные дела, и был намерен помогать ей и дальше.
К сожалению, ее компания оказалась вовлечена в скандал, где фигурировала фиктивная отчетность, отмывание средств, взятки в России и других странах, фальсификация отчетов о прибылях, раздувание стоимости активов, излишне свободное манипулирование средствами акционеров. Все рухнуло в одночасье, о петербургском филиале просто забыли, начальника отозвали в Америку, с трудом построенное благополучие затрещало по швам.
И в этот самый момент к Светлане подошли люди из какого-то американского же фонда и сказали, что нуждаются в толковых юристах для работы в странах третьего мира. Взамен обещали перспективы роста, высокую оплату, массу бонусов. Она подумала – и согласилась. По распространенной мировой практике такая работа зачастую являлась трамплином, к тому же для работы в проблемных регионах даже американские посольства привлекали работников своих же посольств из неблагополучных стран. Например, американское посольство в Афганистане пополняется грузинами из американского посольства в Тбилиси, которым сулят хорошую зарплату. Сами американцы в такие места стараются не ездить: это не Париж.
В течение месяца она прошла целую кучу тестов, нацеленных в основном на выявление мотивации и готовности ломиться к цели, не оглядываясь ни на что. Такой готовности у нее уже хватало, и тесты подтверждали это на все сто.
А дальше она попала в «ворота». Сначала была шокирована тем, где оказалась, и близка к истерике, когда узнала, что назад ходу просто нет. Вообще нет. Но потом немного успокоилась, когда выяснила, что ее маме Орден в Старом Свете перечисляет на счет очень неплохие деньги – регулярно и в срок. Ей организовали даже несколько телефонных звонков маме, с которой было все в порядке, насколько может быть в порядке с больным человеком. Но недостатка ни в чем она не испытывала. И даже намекнули, что могут перевезти маму сюда – после того как она устроится. Это ее более или менее успокоило.
Вторым открытием являлось то, что ей действительно очень хорошо платили, просто великолепно. Даже на ее низовой должности, эквивалентной сержантской в армии, она получала в пять раз больше меня на капитанской должности в Русской Армии, и это не считая разных бонусов. Вслух я этого, естественно, не сказал. Но потом она опять загрустила. Вся База насквозь была пронизана интригами, взаимным подсиживанием, злоупотреблением служебным положением, беспорядочным сексом и всем прочим, что всегда возникает в местах, где собрали на небольшом пространстве несколько сот честолюбивых карьеристов и не предоставили никакого иного выхода их энергии.
Бороться за место под солнцем она была готова, но никак не могла найти стартовой позиции для этого. Подходил срок ее планового перемещения в другое место, в рамках программы ротации кадров, и, со слов притворно сочувствующей подруги, ее должны были отправить в новую точку в маленьком орденском анклаве в Порт-Дели, которую заранее считали «братской могилой» для тех карьер, у которых не было перспектив.
В этот момент из «ворот» вынесло меня. И Светлана изменила главному правилу не вступать в интимные связи без достаточной мотивации – и вдруг увидела, «что это хорошо». Не то чтобы весь ее мир от этого перевернулся: он где стоял, там и стоять остался – крепко так, но депрессию как ветром сдуло. Со всей своей душевной жадностью она выкачивала из этих трех дней каждое ощущение, каждую мелочь, каждый момент. И новоприбывший плохой бизнесмен и хороший стрелок Андрей Ярцев сыграл роль инициирующего заряда для нового взрыва активности.
Раз все влиятельные мужчины Базы были заняты или старались оставаться свободными, или чувствовали себя вполне свободными для того, чтобы пользоваться положением, но ничего не давать взамен, Светлана обратила внимание на женщин. Точнее – на одну женщину, которая была известна склонностью к блондинкам, которая рассталась с последней пассией, которая оказывала знаки внимания Светлане и которая занимала должность заместителя главы всей этой лавочки. Светланa, хоть вообще не имела такого опыта, и опыт с мужчинами у нее был не так чтобы великий – фактически я был у нее вторым, – поговорила с мисс Майлз откровенно и сказала, что в обмен на хорошую должность та может располагать ею, Светланой, так, как только той придет в голову.
Ход оказался тактически мудрым, и Светлана перескочила сразу через несколько ступеней, возглавив вакантную должность руководителя «Архивов и записей». Должность держали для другой потенциальной добычи мисс Майлз, но красивая и спортивная Светлана, которую даже не надо было склонять ни к чему и которая предложила себя сама, легко соперницу отодвинула в сторону, оставив ту кусать локти на пыльной обочине карьерного хайвея.
И теперь Светлана смотрела свысока на окружающих. Были в этом и минусы – у начальницы были «склонности», и она теперь была вынуждена избегать пляжа или надевать закрытый купальник. Но это она тоже стоически терпела, потому что, на ее взгляд, плюсы нового положения перевешивали минусы. А уж если говорить о прибавке к зарплате, то она была не то что ощутимой, а просто ошеломительной.
– Ты знаешь, – говорила она, уже перейдя с пива на достопамятное «вишневое» вино, – я даже не смогу тебя сейчас затащить в постель. Здесь много знакомых, и моя мисс Майлз, мымра такая, узнает об этом в тот же момент. Раньше мы могли бы заниматься этим прямо возле того фонтана – и все или отвернулись бы, или свистели и давали советы. А теперь я так не могу. Она меня делить ни с кем не хочет, и если меня сдадут, то уже завтра я буду снова регистрировать новых поселенцев на месте Кати. Ты видел Катю?
– Мальчик с пробором и в очках? – уточнил я, хоть и понял, о ком речь.
– Она самая, – кивнула Светлана. – Новенькая здесь, но тоже ищет, как бы ей низкий старт поудачней взять. «Высокие» старты здесь не так эффективны.
– Что за термины? – заинтересовался я.
– Мои собственные, из легкой атлетики, с поправкой на бюрократическую специфику, – засмеялась она. – «Низкий» старт – это лечь под кого-нибудь удачно, «высокий» – своими силами, трудом и талантом, с высокими же идеалами и стремлениями. Изредка работает, но с меньшей эффективностью и не всегда в нужную сторону. У военных здесь с этим проще, а вот у нас, чиновников… Так к чему это я? А, вот к чему – если тебе станет скучно и одиноко без меня, я могу пообещать Кате вскоре перевести ее в свой отдел.
– И?
– Пользуйся расположением Кати – если нужно и сколько нужно. Всем удобно.
– Это чем же? – У меня полезли глаза на лоб.
– Тебе – развлечение, Кате – служебный рост, я ее не обману, – начала загибать пальцы Светлана. – Малоуважаемой мисс Майлз, которой уже наверняка донесли, что мой бывший бойфренд приехал, – спокойствие и никаких подозрений на мой счет. А для меня проверка, что это за Катя.
Я вздохнул, с преувеличенным вниманием посмотрел сначала в потолок, потом на нее:
– Тебе уже говорили, что ты гений, или еще не говорили? А то пора сказать.
– Не ерничай. Так здесь делаются все дела, и никак иначе, – отмахнулась Светлана. – А если ты перестанешь морализировать и посмотришь на это с другой стороны, то поймешь, что сделаешь благое дело. Не захочешь себе Катю на ночь – останется девушка «ай-ди» прокатывать до лучших времен.
– А тебе-то это зачем?
– А я тебя люблю, – усмехнулась она. – А ты не делай такие глаза: у меня любовь в такой форме выражается, в заботливой. Забочусь я о тебе, не хочу, чтобы ты скучал. Как умею, забочусь. Как могу. Потому что ты – единственное, что есть в моей жизни «просто так», без цели. Не могу тебя развлекать сама – пусть за меня это делает моя подчиненная.
– А она разве твоя подчиненная?
– Если будет стараться – станет, – отрезала Светлана. – И еще будет мне обязана по гроб жизни. Я же дальше планирую расти, вакансии будут. Причем – скоро. Опоздает Катя на поезд – будут расти другие. А так я ее под крылышко возьму, пока моя дура Майлз здесь остается, или пока я здесь работаю. Продвигать буду, заботиться.
Все, амба. Крыша едет не спеша, тихо шифером шурша. Вот и все, а ты боялась – даже платье не помялось. Что еще вспомнить к слову? А я-то, кретин, сюда весь в мыслях трагических ехал. Слезы-сопли: «Я возвращаю ваш партре-эт, я о любви вас не молю-у…» – или как Михалков в своем кино по Островскому: «Простите, обручен-с!» А тут? Зоопарк в пустыне, любимая моя нежная спит с лесбиянкой за должность, а должность поменьше меняет на то, чтобы я по ночам без нее не скучал. Чего, чего я там думал о том, что пользоваться ее слабостью в своих целях нехорошо? Вы не напомните?
И, кстати, какой такой слабостью? Эта девушка выкована из нержавеющей стали с головы до пят и проломит любую стену на своем пути не хуже чем БАТ.[3] Надо будет, она и меня на еще одну ступеньку лестницы разменяет, не поморщившись. И Катю сверху в могилку положит – за ненадобностью. Хотя нет, не положит, Катя еще понадобится: ее тоже можно будет «махнуть, не глядя» на что-то еще полезное. Если сама Катя ее к тому времени по рублю не разменяет – школа-то одна.
Провел я ладонью по самопроизвольно шевелящимся волосам, вздохнул, пива выпил. Впрочем, есть в этом и плюсы. Раз не можем мы теперь в постели друг другу компанию составлять, чего я боялся, и нет более во мне сомнений, как поступать хорошо, а как – не очень, то можно и дальше зайти. В интересе ко всему происходящему здесь.
– А ты, как я понял, вскоре дальше расти собираешься? – спросил я.
– Да, если все, что я планирую, получится как надо, – кивнула она. – И ты мне должен в этом помочь.
– А мне это зачем? «Должен» – понятие такое… размытое, так скажем. Иногда подмывает такие долги простить. Всем.
– Если ожидаешь услышать от меня: «Разве я тебе безразлична?» – то ошибаешься, не услышишь, – усмехнулась она.
– А что услышу?
– Услышишь то, что и ты от этого получишь многое. – Она постучала себя пальцем в грудь, перечислила список благ: – Половину царства, меня под рукой, деньги и власть. Что там еще должно быть в списке? Да, и свою девушку не бросай – живите счастливо, можешь все это с ней поделить пополам, включая меня, если вам это покажется забавным. Я не против.
– С мисс Майлз не так плохо оказалось? – съехидничал я.
– С ней – хуже некуда, не нравится она мне, – преувеличенно брезгливо сморщилась Светлана. – Но мне все равно. Если у меня все получится, я в долгу не останусь.
– Что же ты хочешь?
– Ты неожиданно приехал, мне нужен один день кое-что уточнить. – Она выглядела немного озадаченной. – Я уже сама собиралась тебя зазвать – и тут ты сам, как черт, к ночи помянутый. Давай лучше завтра, хорошо? А то вдруг окажется, что весь разговор – пустышка.
– Хорошо, – пожал я плечами. – Намекнуть можешь хотя бы?
– Могу, – сказала она, секунду подумав, – Орден положил на тебя глаз. По результатам финансового анализа. Это компьютер делает, по «убийство-часам», выплатам премий и прочей базовой инфе. Затем все попадает в руки какого-нибудь чиновника из Ордена, который просто так, на всякий случай, рассматривает дело этого человека. Вдруг пригодится такой специалист? Ты выехал отсюда – и все попало в мой отдел, а я забрала дело себе. И немножко «заострила» взгляд Ордена. И ты стал Ордену желанен, как стигматы святой Терезе. И ты можешь обменять это желание на многое для себя. А я тебя научу, как это сделать, сведу с теми людьми, кто может произвести обмен. А сама, посредством этого, прыгну выше – вырвусь с этой поганой Базы.
– Куда? – полюбопытствовал я.
– Надеюсь, на Нью-Хэвен, – ответила она. – Слышал о таком? На Остров Ордена еще не потяну – по слухам, именно оттуда Орден правит, – но Нью-Хэвен – последняя ступень перед ним. И там не так, как здесь. Там – гольфовые поля, дома с бассейнами, там отличные пляжи и дорогие клубы и даже то, чего в Старом Свете ни за какие деньги не получишь.
– Что же? – остро заинтересовался я.
– Пока не скажу, – помотала она головой так, что светлые волосы хлестнули ее по щекам. – Если все у нас сложится так, как я надеюсь, – увидишь все сам.
– А Катю куда?
– Не ехидствуй. – Она пьяно-обличающе направила в меня указательный палец. – Зависит от Катиного поведения. Если будет умницей – займет мое место. Совсем умницей – заберу с собой. А Катя – одна из немногих русских здесь, и как я ни цинична, но мне проще с ней дело иметь. Мы хоть и готовы друг друга в дерьме топить, но против окружающего мира можем объединиться. Рука руку моет.
– А просто так забрать? – поинтересовался я.
Светлана усмехнулась, посмотрела с веранды в сторону осветившейся фонарями улицы, на которой уже появились гуляющие. Затем сказала:
– Федор Шаляпин однажды сказал, когда ему предложили участвовать в благотворительном концерте: «Бесплатно только птички поют». Хочет конфетку – пусть послужит. Иначе как я могу быть уверена, что она будет делать то, что я ей говорю? Это ведь еще и проверка.
– Как все сложно, как все это тонко…
– Не надо мне Веничку Ерофеева здесь цитировать, – хлопнула она ладонью по столу. – Лучше напьемся. Как Веничка. Хоть мымру свою забуду на вечерок и напьюсь с любимым мужчиной, раз переспать с ним не могу.
– А как на это Майлз посмотрит? – все же ковырнул я пальцем в ране.
– Скорее всего – никак, – не слишком уверенно ответила Светлана. – Мы же на глазах все время, ничего предосудительного. А если ты мне поможешь в том, о чем я хочу тебя попросить, – мы с тобой вдвоем можем ее потом в унитазе утопить. А сейчас Катя придет, с нами посидит. Я её позвала к нам, считай – уже облагодетельствовала, доверие оказала, авансом. Ты расслабься: она будет вести себя хорошо, если сам не захочешь другого. Просто познакомлю вас, окажу доверие, по головке поглажу. Поймет, что я ее заметила, выделила.
– А с чего вдруг?
– А с того, что когда ты от нее вышел и ко мне пошел, она сообразила мне позвонить и проинформировать, что меня мужчина ищет. Инициативу проявила – она ведь, как и все, про Майлз знает. Плюсик заработала. Жирненький.
Территория Ордена, База по приему переселенцев и грузов «Россия». 22 году 6 число 7 месяца, среда, 22.30
Действительно – потом мы просто пьянствовали, и даже разговор клеился. Скользких тем не осталось, все было на виду, как на ладони. Она ничего не скрыла и сама все обо мне знала, даже расспрашивала о Боните, не выказывая никаких признаков ревности. А я расслабился, успокоился и даже начал думать конструктивно, с пользой для дела. Мне же предлагали прямую дорогу в Орден. То, чего нам не хватало. Какую именно – узнаю завтра, Светлана сказала, что знает, как встретиться без лишних ушей: она боялась утечки информации.
Светлана продолжала расспрашивать о моих дорожных приключениях, правда, особенно интересовалась моими отношениями в ППД. Я сказал, что встретил там сослуживца по Афганистану, что он помог мне получить право торговли трофеями и хорошие условия для покупки товара на патронной фабрике. С этими договорами я легко получил кредит в Русском Промышленном банке, который такие проекты всегда финансирует.
Главным достоинством ППД была закрытость и даже кастовость, пожалуй. В город было невозможно заехать, минуя КПП, а через КПП не пускали кого попало. Личный состав подбирался по приглашениям и рекомендациям, люди служили не за страх, а за совесть, контрразведка следила за каждым новым лицом, поэтому оттуда вообще не было утечки информации. Даже гражданский персонал как самой Базы, так и городка почти на сто процентов состоял из членов семей военных. Черная дыра для всех желающих разведать что-нибудь. И хотя в самом городе я ходил в форме, не скрываясь, и «обмывал звездочки» в офицерском клубе, наружу об этом не просочилось ни слова. И я вполне спокойно придерживался своей легенды, не опасаясь разоблачения.
На ее вопрос о том, где я собираюсь осесть окончательно, сказал, что меня пока удовлетворяет Техас, где у нас с Бонитой идет торговля и нас в городе знают и хорошо относятся. А дальше – видно будет. На это она хмыкнула и сказала, что если у нас все выйдет, как надо, мы с Бонитой сможем жить на райском острове с нормальными дорогами, играть в теннис и содержать яхту. А может, и не только там. На мой вопрос – а где еще? – она сказала, что просто ляпнула, не думая. Это я тоже запомнил. Все же пьяна она была уже заметно, могла и проговориться, о чем не полагается.
Пришла Катя. Не в форме, а приодевшаяся с умом. Легкий сарафанчик, подчеркивающий ее подростковую фигуру, открывающий не лишенные гармонии формы. В меру, но все же открывающий. Тонкая, подбритая сзади шейка, мальчишеская прическа, строгие, но изящные очки. Большие глаза, аккуратный носик, немножко тонкогубый сжатый рот. Просто девочка-отличница, хорошенькая и примерная, радость папы с мамой, чистенькая и свежеумытая.
Было заметно, что столь высокопоставленная фигура, как Светлана, впервые почтила ее своим вниманием, да еще и пригласила провести время с нею и ее другом. В глазах Кати светились преданность и решимость развивать первый успех до конца. Вот ведь как бывает – сообразила вовремя по телефону позвонить, что в прямые обязанности не входило, – и заметили. И пригласили вместе развлечься. Не просто так – наверняка отрабатывать придется, но – успех!
Светлана, даром что пьяненькая, сначала поцеловала ее, как подружку, втянула в разговор, обменялась с ней сплетнями, попутно объясняя мне, кого они имеют в виду, и даже иногда показывая обсуждаемых среди посетителей «Рогача». Приблизила, так сказать, вовлекла, показала, что очень даже ей рада. Поинтересовалась, как ей на иммиграционном контроле работается, пожаловалась, что тоже ужасно там мучилась. Сказала, что очень плохое там место, потому что расти некуда – только на начальника смены, и все. Рассказала пару нерадостных историй из своего опыта.
Умная она. Циничная и умная. Через полчаса общения у Кати в глазах светилась решимость делать все, что угодно, лишь бы вырваться из своей должности. Потом ее поманили – Светлана сказала, что собирается проводить реорганизацию своего отдела, вопрос согласован, должности появятся. Рассказала о зарплате и бонусах. Осталось ждать, когда она Кате предложит подписать кровью договор о продаже ее бессмертной души, а заодно и бренного тела – она вполне для этого созрела.
Потом Светлана пару минут поболтала о пустяках, заказала еще вина себе и Кате. Потом вдруг сказала, что я – ее лучший друг и человек, который очень ценен для Ордена. И она хотела бы, чтобы мое пребывание здесь было приятным и комфортным. У меня, дескать, дела здесь, а все так непонятно, неопределенно. А у нее самой нет возможности мне помочь – не ее епархия, да и по службе занята. Не могла бы Катя ее заменить, помочь мне решить свои вопросы?
Мне уже стало интересно, как глубоко она «продавит» Катю и насколько уже ее приручила?
Катя изъявила полную готовность помогать мне решать все вопросы быстро и безболезненно. Тогда ей поставили первую задачу – после каждого прохода информировать меня о прибывших через «ворота». После того как она немедленно согласилась, ей намекнули, что по телефону каждый дурак может, но это не выглядит очень уж уважительно по отношению к поручившему. Катя подумала и сказала, что она сможет договориться с девушкой с восточно-европейского направления, чтобы она ее время от времени подменяла.
Когда Катя отошла «припудрить носик», я спросил у Светланы:
– А зачем это все? Мне же нужно только сказать по телефону, что нужный человек прибыл, когда он вообще прибудет. И больше ничего.
– А это не для тебя, любимый, – странно улыбнулась она. – Это для меня. Если Катя ставит на меня, хочет, чтобы я помогла ей сделать карьеру, она должна понимать, что должна быть моей и душой и телом. Как я принадлежу Майлз. Думаешь, у меня за спиной не шепчутся? Думаешь, мне это приятно? Думаешь, не хихикают над закрытыми купальниками, которых я раньше не носила? И никто не знает, что прошлая подружка Майлз предпочла плюнуть на карьеру, но не продолжать в том же духе? И если я, та, которая спасет Катю от прозябания на самой низовой должности, намерена что-то от нее получить, то Катя должна это делать раньше, чем я ее попрошу. И пусть привыкает к тому, что лизать задницу начальству нужно старательно и с инициативой, с любовью и выдумкой. Хочет меня в начальницы – пусть тренируется, задницу я предоставлю. Свою, родную, драгоценную.
Действительно, а какое мое дело? Изменись условия, окажись Катя над Светланой – и та будет бегать как курьерский поезд по Катиным поручениям. Это у девушки Кати на лице написано.
– Хорошо, считаю это не моим делом, – поднял я руки в примирительном жесте. – Если хочешь ее от «ворот» забрать в обмен на бессмертную душу – твое дело.
– «Ворота» тоже разными бывают: у некоторых и я бы посидела. Ладно, неважно, пьяная я что-то совсем.
Территория Ордена, База по приему переселенцев и грузов «Россия». 22 год, 7 число 7 месяца, четверг, 19.00
Трижды за этот день Катя, уже в форме, приходила ко мне в отель, где я бездельничал с книгой, и докладывала о прибывших. Канал заработал, прибывших было много, но Дмитрия не было, и я просто проводил время.
Около семи Катя появилась опять и подала мне ксерокопию списка планирующихся к прибытию завтра примерно к полудню (это в пятнадцать ноль-ноль по местному времени, я напомню), где значился некто Дмитрий. Имя было отчеркнуто желтым маркером. Похоже на моего парня – по имени, по крайней мере. Я поблагодарил Катю, но она не ушла, а сказала:
– Госпожа Беляева хочет вас видеть в тире при арсенале. Она уже там.
– Хорошо. Сейчас оденусь.
Больно вид у меня был легкомысленный – полосатые шорты и майка с надписью: «F_CK! All I need is U». Пусть не расценивают это прямым приглашением.
Я зашел в ванную, надел джинсы с рубашкой, вышел, приглаживая волосы.
– Я вас провожу, пойдемте.
– Что бы я без вас делал, Катя… – Сказал я это машинально, даже не задумываясь о смысле фразы.
– Госпожа Беляева просила меня помогать вам, в чем смогу, и оказывать любые, самые любые услуги, если они вам понадобятся.
Я остановился: это уже начинало отдавать абсурдом.
– Катя, простите… – повернулся я к ней. – Вы очень понятно намекаете, но вам это для чего?
– Если я смогу сделать больше, я покажу свою лояльность, – спокойно ответила она, глядя мне в глаза. – И перейду в отдел «Архив и регистрация». И у меня наконец появится та самая «рука», которая поможет подняться.
– А почему вам ей просто не сказать, что вы… гм… проявили лояльность? – уже заинтересовался я.
– А если вы проговоритесь, что это не так? – чуть подняла она брови.
– И что будет?
– Я до конца жизни буду стоять за стойкой контроля, – все так же спокойно объяснила она. – Госпожа Беляева стала очень влиятельным человеком на Базе и теперь способна испортить жизнь кому угодно. Или исправить ее. Это позволяет ее должность, а еще ей всегда поможет мисс Майлз, у которой характер мелочный и мстительный.
– Да, не знал ее с этой стороны.
Катя тактично промолчала. Я, конечно, мог сказать, что не проговорюсь, но решил, что не стоит так уж радеть об этой Кате, потому как не стоит она того. И мы пошли в домик иммиграционного контроля, в небольшой тир за арсеналом, где я когда-то покупал АКМ. Прошли по тому же длинному коридору, зашли в дверь арсенала, в котором был прежний ассортимент, затем Катя открыла дверь на маленькое, закрытое со всех сторон стрельбище – и отступила назад. Я вошел.
Светлана сидела на столе, свесив ноги. Подбежала ко мне, поцеловала в губы, затем прошептала:
– Больше ничего не будет. Не хочу сразу Кате в руки козыри давать – наверняка все поймет, не дура.
Да не вопрос! Я и не претендую, если честно. Никому никаких козырей, включая меня самого. Я даже мог бы это сделать, но эта новая, циничная и недобрая Светлана меня, признаться, привлекала гораздо меньше, чем прежняя. Я допускал мысль, что, возможно, мне и придется заниматься с ней сексом, но теперь я смотрел на это как на средство получить от нее то, что я ищу. Я ничего бы не сказал об этом Боните, никогда. И, пожалуй, никогда бы и сам не вспоминал. Не было такого – и все. Не было.
Но то, что от меня этого и не требовалось, вызывало лишь чувство облегчения.
– Зачем позвала? Готова поделиться идеями?
– Да, теперь готова.
Она подошла к двери, приоткрыла ее и выглянула в арсенал.
– Никого. Хватило ума не подслушивать. Вот тебе пистолет и куча патронов. Ты стреляй не торопясь, а я буду рассказывать.
– Хорошо.
Разумная идея. На самом деле большинство чувствительных микрофонов не выдерживает близкой стрельбы – портятся они, вот их никогда и не ставят в тирах и стрельбищах. Известная с давних пор истина.
Я взял со стола «стечкин», вставил магазин и быстро произвел три двойных в мишень на десяти метрах.
– А здорово… Хорошо у тебя получается, – сказала, посмотрев в ту сторону, Светлана.
– Я все же снайпер, не кондитер, – пожал я плечами.
– Я думала, это только из винтовки.
– Нет, я почти из всего неплохо.
– Тогда в Аламо тебе самое место, среди этих психов, – удовлетворенно, словно окончательно убедившись в какой-то мысли, сказала она. – А девочка твоя так же стреляет?
– Не хуже, – лаконично ответил я.
– Понятно, нашли друг друга, – кивнула она. – Рассказываю теперь. Я хорошо знакома с одним человеком из Ордена, почти с самого верха. У нас хорошие отношения, и я оказала ему некие услуги. Не сексуального характера, если тебя волнует! То есть под столом не отсасывала.
– Начало интригует, – улыбнулся я.
Она пропустила мою ремарку мимо ушей, продолжила:
– Он почти с верхушки, но не самой. Что-то вроде младшего партнера в компании. Право голоса имеет, но недостаточно весомое. У него есть проект, который в случае успешной реализации поможет ему подвинуть остальных на нашем Олимпе. Что за проект – точно не знаю, не хочу врать и предполагать. Но ему очень нужен человек, который проект возглавит. Он должен быть русским, разбираться в военном деле и уметь организовывать специальные операции. И не входить в существующие русские группировки. Ты очень хорошо попадаешь под это описание. Я взяла твой файл, немножко оттенила краски для яркости – и передала ему. Сказала, что только я могу тебя уговорить, а так ты – свободный художник.
– Понятно, – кивнул я. – И дальше?
– Он хочет с тобой встретиться.
– Здесь?
– Нет, ни в коем случае. – Она даже руками замахала. – Кроме меня, здесь об этом не знает ни одна живая душа. Я совершаю самый страшный карьерный грех – обращаюсь через голову нескольких начальников к начальнику олимпийского масштаба. И если это всплывет – меня уничтожат. Майлз загонит меня в Порт-Дели смотрителем площадки приема навеки, а начальник Базы ее поддержит, потому что я и через его голову прыгаю. Но если все получится – я на Нью-Хэвене, на должности, позволяющей забыть о Майлз, а еще лучше – припомнить ей все, что я терплю. Мой союзник – на вершине и связан со мной узами удачного сотрудничества. Это будет работать и впредь.
– А что это дает мне? – удивился я. – Про тебя я все понял уже. У меня личная жизнь, налаженный бизнес, а тут мне предлагают авантюру за маловнятные дивиденды. И зачем мне в нее влезать?
– Тебе? – удивилась она. – Перечисляю! Первое – ты можешь потребовать должность в Ордене, в управлении специальных проектов. Любую должность, смею обратить твое внимание. Это управление попадет под ведение нашего потенциального союзника, и он захочет иметь во главе своего человека. Даже не так – не ты, а я для тебя потребую. Сама.
– Для русского? – с недоверием спросил я. – Зачем я там?
– А вот это никого не волнует, – даже возмутилась она. – Здесь одна национальность – Орден. Есть люди отовсюду. А жить вы потом будете на Нью-Хэвене, а у этого острова не зря такое название. И вся верхушка Ордена там живет, на своем острове только работают. И все руководители направлений там, в том числе и специальных проектов. Получите великолепный дом бесплатно, вид на океан и прочее. И многие другие там живут, богатые и влиятельные, отовсюду. Жизнь там другая – не такая, как везде в этом мире, и не такая, как даже в том. Там другие правила, никто не ограничит тебя ни в чем, если у тебя есть власть. Ты там как бог. Знаешь, кто там бывал? Ты даже представить себе не можешь, кто там бывает. Некоторые рвутся там время провести – хоть немного, а ты будешь там жить.
– А кто бывал?
– Неважно, потом узнаешь.
– С должностью понятно, – усмехнулся я. – От одной я в ППД отказался, так давай теперь проситься на другую?
– Это – другая должность, – терпеливо растолковывала Светлана. – Это та должность, за которую платят огромные деньги и где власть почти безграничная. А есть еще кое-какие бонусы, которых тебе сейчас знать не положено, но которые очень тебя удивят.
– Предположим, – кивнул я. – Что еще?
– Еще единоразовая премия, размер которой ты можешь сам назначить, – добавила она. – В разумных пределах, разумеется, но разум Ордена способен охватить очень большие суммы, не спотыкаясь на количестве нулей. А еще ты получаешь меня неподалеку – сильную, влиятельную, которая не будет портить тебе жизнь и которая будет по-прежнему доступной. И твоя девочка ничего об этом не узнает. И у меня хватит власти к тому времени обставить все так, что даже подозрения у нее не возникнет. И я сохраню тебя. Мало?
– Нет, пожалуй, немало, – покачал я головой.
Я еще несколько раз выстрелил, сменил магазин.
– Ты предлагаешь много, – продолжил я. – Но во всем есть свои «но», о которых ты не знаешь и знать тебе не надо. Мне надо серьезно подумать.
– Сколько?
– Хотя бы несколько часов. – Я еще пару раз пальнул в мишень. – Скажем, к двадцати пяти часам я объявлю о своем решении.
– Твое право. Мы не сможем увидеться вечером – Майлз знает, что ты здесь, и уже морщится. Пригласила меня в гости, скотина. Отказаться не могу. По телефону никуда не звони, спустись в бар. У нас не слушают, в принципе, но я слишком многим рискую. Я пришлю Катю, ты увидишь ее, помашешь, так чтобы все видели, пригласишь за столик. Пусть выглядит, как твоя инициатива, хорошо?
– Договорились, – подтвердил я.
– Мне уже пора идти – ты постреляй еще немного и иди тоже. Завтра днем увидимся, обещаю. Я передам тебе все инструкции, если ты согласишься.
– Хорошо.
– Все, побежала. – Она вновь крепко поцеловала меня в губы и вышла из арсенала.
Заглянула Катя, сказала, что проводит меня, когда я закончу. Я пожал плечами – и еще минут десять дырявил мишени на разных расстояниях. Когда я закончил, Катя, о которой я забыл – так тихо она стояла, – сказала:
– Ух… Здорово! Мне бы так уметь.
– А вам зачем?
– Не знаю, но вдруг пригодится…
Территория Ордена, База по приему переселенцев и грузов «Россия». 22 год, 7 число 7 месяца, четверг, 25.00
Около двадцати пяти я спустился в бар. Свободные столики были, забито было лишь возле стойки сменившимися с дежурства. Я сел, заказал пива.
На самом деле я ничего не обдумывал. Вся ситуация была прозрачна насквозь. Два дилетанта в рамках большой организации решили поправить свои дела, совершив нечто выдающееся. Не нужно пока гадать, что именно, но то, что это будет нацелено против территории РА – это ежу понятно. Стать героями. Сколько великих провалов в истории произошло по вине таких вот карьеристов, лезущих не в свою епархию?
Светлана, может быть, вполне искренне считает, что в результате я возвышусь и буду иметь с ней тайные свидания, но я очень сомневаюсь, что ее покровитель и вдохновитель думает так же. Скорей всего, меня ожидает участь той самой наемной банды латиноамериканцев, которых мы пустили в расход до того, как их пустили бы в расход их наниматели. Но если она действительно меня так разрекламировала, то я могу набивать себе цену. А значит, получить в обмен еще один кусочек информации. Подозреваю, тем самым «тайным бонусом» и была «двусторонняя проходимость» между мирами. И Светлана уже о ней знает – может быть, даже пользовалась. Стоит вспомнить ее оговорку.
Кто может ходить в обе стороны? Как раз те самые, богатые и влиятельные. Верхушка Ордена в том числе. Скорее всего, такие «ворота» должны быть на Нью-Хэвене. По-настоящему богатые ценят свое время и не будут летать для этого на Остров Ордена. К тому же, насколько я помню из своих собственных файлов, охрану Острова и Нью-Хэвена несет одно и то же подразделение. Значит, все взаимосвязано.
По крайней мере, хоть какой-то шанс приблизиться к цели. А на случай непредвиденных обстоятельств есть Владимирский с группой Совы и кубинцы, а если надо, то из ППД еще людей и сил подбросят. Просто надо быть готовым ко всему. Главное, сначала предупредить своих, потом встретиться с этим умником, который на Олимп рвется, а дальше, как говорили в Одессе, будем посмотреть.
Катя появилась у веранды бара минута в минуту. Проинструктировали ее хорошо, потому что она не искала меня глазами, а словно просто зашла на минутку. Я окликнул ее, позвал к себе. Она вполне искренне заулыбалась, присела.
– Что пить будете, Катя?
– То же, что и все здесь. «Вишневку», – очень живенько, все так же улыбаясь, попросила она.
Я подозвал официантку, попросил две «вишневки». Не все же одно пиво пить – разнообразие нужно. После того как нам принесли бокалы, я посмотрел на Катю. Та так и сидела молча.
– Катя, что вы должны сейчас сделать? – спросил я.
– Вы мне должны что-то сказать, – отрапортовала она. – Потом я должна передать это госпоже Беляевой, слово в слово.
– Когда вы это сделаете?
– Завтра с утра. Сегодня она занята.
При этих словах у Кати на лице появилась какая-то странная, как бы брезгливая, гримаса. Я так и не понял ее значения, но за спиной у Светланы точно шептались.
– Понятно, – кивнул я. – Пока составите мне компанию, раз уж пришли?
– Разумеется, – опять вполне мило улыбнулась она. – Я в вашем распоряжении до тех пор, пока вы сами не решите, что моего общества вам уже достаточно.
– Очень хорошо. Кроме вас, никого больше здесь не знаю. А завтра передайте ей, что я принял предложение.
Территория Ордена, База по приему переселенцев и грузов «Россия». 22 год, 8 число 7 месяца, пятница, 15.00
Светлана встретила меня в помещении иммиграционного контроля, куда я без нескольких минут три пришел встречать Дмитрия, не будучи уверен, что это тот человек, который мне нужен. Правда, мне показали его фотографию, так что увижу – узнаю, если он пластическую операцию не сделал.
Дмитрий возник ровно в три, минута в минуту, налегке, лишь с рюкзаком за плечами и большой спортивной сумкой в руках. Через стекло было видно, как он появился во дворе, выйдя не из бокса, как если бы был на машине, а из двери рядом. Все тот же охранник, который раньше встречал меня, подбежал к нему, вежливо отвел в сторону, показал на дверь иммиграционного контроля.
Дмитрий был молод – лет двадцати пяти на вид, если очень уж не присматриваться, коротко стрижен, светловолос. Одет в камуфляжные штаны и берцы, синяя футболка обтягивает серьезные мускулы. Крепкий парень.
Катя встретила Дмитрия за стеклом, показала рукой в нашу сторону, говоря, видимо, что его встречают, после чего они занялись формальностями. В этот момент мы могли поговорить со Светланой, не опасаясь чьего-нибудь излишнего любопытства.
– Любимый, тебе придется на этот раз удовлетвориться исключительно духовным контактом, – тихо сказала она, стоя рядом и опираясь на барьер. – Я не в форме, и Майлз бдит.
– Ничего страшного, успеем еще, – ответил я. – Единения душ на сейчас достаточно.
Теперь вдруг так свободно стало врать. Я легко и не напрягаясь изобразил сожаление, – получилось правдоподобно настолько, что она сказала:
– Мы еще встретимся вскоре, не расстраивайся, – и слегка коснулась пальцами моей руки. – Компенсирую все упущенное. Ты принял мое предложение, насколько мне моя Катя передала?
Надо же, Катя становится «моей». В смысле – «ее». Девушка делает успехи на своем пути вверх.
– Да, я принял, – ответил я. – Но есть одно условие – у меня есть свои собственные дела, которые я должен привести в порядок. Поэтому я хотел бы сам выбрать момент выхода на связь с твоим человеком, или он должен быть готов к тому, что я не как юный пионер – «всегда готов».
– Сколько тебе нужно времени?
По всему видать, ей это не слишком понравилось. Но ничего страшного, потерпит. Мне и подготовиться надо, да и цену себе набить.
– Около двух недель, может, немножко меньше, может – больше, – ответил я. – Две недели – это реально.
– Почему так долго? – возмутилась она.
Она явно ожидала, что я «все сейчас брошу и пойду доставать шарик».
– Потому что у меня работа, – объяснил я. – Даже не уверен, что буду сотрудничать с вами после того, как поговорю с твоим «олимпийцем». Возможно, я просто отклоню его предложение. А мое дело меня кормит, и весьма неплохо, поэтому портить его я не стану. С этим мы разобрались?
– Да, разобрались, – вздохнула Светлана.
– Второе: я буду встречаться только с тем, кто может принимать решения, – уже начал гнуть я свою линию. – Если это будет посредник, тот, кому надо будет «консультироваться» после каждого сложного вопроса, – лучше даже не начинайте процесса. Потому что сложные вопросы со своей стороны я гарантирую.
– Это я понимаю, – кивнула Светлана. – Он должен поговорить с тобой сам.
– И последнее. – Тут я сделал паузу, привлекая к этим словам особое внимание: – Я еще не взял на себя никаких обязательств. Сначала я точно должен знать, чего от меня хотят.
– Это мне тоже понятно.
– Тогда давай способ связи.
– Запомни номер телефона, – ответила она. – По нему надо будет позвонить, когда будешь в Порто-Франко. Пригласишь к телефону Светлану Беляеву. Меня там не будет, естественно, но тебе перезвонят. Дальше договаривайтесь сами. Вот и все.
Она несколько раз повторила мне пятизначный номер, я запомнил.
– Впредь, если будешь здесь, можешь использовать Катю. Я думаю, уже достаточно приручила ее. Теперь она работает на меня. Значит – и на тебя.
– Щедрая какая, – усмехнулся я.
– Ко мне сейчас слишком много внимания здесь, – пропустила Светлана колкость мимо ушей. – Выскочка, злобная стерва, опередила всех на старте. Будут пакостить, а я еще продолжаю зависеть от своей Майлз. Поэтому так будет проще и безопасней как для меня, так и для нашего проекта. Все, любимый, мне надо идти.
Она быстро меня поцеловала – и вышла на улицу.
Катя тем временем оформила все бумаги Дмитрию и, попросив его подождать, подошла ко мне и спросила:
– По правилам, я должна еще отвести его в отделение банка. Как лучше?
– Нет смысла, – покачал я головой. – Я ему по пути все объясню, а ваш банк и в Порто-Франко есть. Счет ведь уже открыт?
– Конечно, это происходит автоматически при регистрации приезда, – подтвердила она.
– Тогда достаточно, зачем время терять? До приезда в город, в саванне, он своим счетом точно не воспользуется. Просто проводите его ко мне.
– Хорошо, – согласилась девушка. – Я вам еще понадоблюсь сегодня? Я на дежурстве – тогда мне нужно будет договориться с коллегой, чтобы она меня подменила.
– Не думаю, вы и так мне очень помогли, большое вам спасибо, – ответил я. – Мы можем уходить?
– Да, разумеется. Контроль ваш человек уже прошел.
Территория Ордена, База по приему переселенцев и грузов «Россия». 22 год, 8 число 7 месяца, пятница, 17.20
Дмитрий выглядел обалдевшим после перехода, что понятно и простительно, только почесывал плечо, куда его кольнули прививкой. Он поздоровался и почти ничего не говорил, пока мы шли к гостиничной стоянке, загружали его сумки в машину, пока я расплачивался за отель и пока мы не выехали за пределы Базы. Первый вопрос он задал уже на площадке за блокпостом, когда нам распечатывали оружие, и тот оказался вполне естественным:
– И где это я теперь?
– Ты в другом мире. Не на Земле, – подтвердил я его подозрения.
– Понятно, – кивнул он. – И насколько он другой?
– Не то чтобы слишком, но здесь – смесь Дикого Запада с Парком юрского периода, – попытался я дать экстрактное описание окружающей действительности. – Хищники, бандиты, приключения и все такое. Тебе понравится.
– Точно?
– Наверняка, – кивнул я уверенно. – Веришь, я действительно пока не встретил ни одного человека здесь, который бы хотел отсюда вернуться обратно. Если хоть чуть-чуть романтики в тебе осталось…
– Когда меня сюда приглашали, то сказали, что я сразу в местную армию?
– И да и нет, – ответил я уклончиво. – Ты поступаешь в мое оперативное подчинение и пока даже не будешь числиться в армии. И будешь шпионом и диверсантом при необходимости. Умеешь?
– Если только диверсантом, – ответил Дмитрий.
– Ничего страшного, я тоже плохо умею, а поначалу твое дело – базу держать и курьером по необходимости. Пока до силовых действий дело не дойдет. Оружием и прочим обеспечим. Кстати, об оружии…
Я протянул ему «сто четвертый» и брезентовую сумку с восемью набитыми магазинами, затем присовокупил ко всему маленький пластиковый чемоданчик КДО.
– Поставь себе, что там больше нравится, – постучал я пальцем по чемоданчику с дополнительными приблудами. – Все пристреляно, кроме ПСО, тут уж ты сам.
– А чего короткий? – немного удивился он, принимая от меня оружие и сразу начав распихивать магазины по разгрузке, которую достал из сумки.
– Длинный у тебя вот… – сказал я, вытаскивая из чехла пулемет. – Сразу в турель ставь, будешь пока штатным пулеметчиком. Как ты с пулеметом?
– Нормально, – кивнул он, принимая увесистую тушу ПКМБ и ловко устанавливая ее в турель.
– Потом вот это прицепи. – Я передвинул к нему по сиденью «грача» в кобуре и пару запасных магазинов. – С таким знаком?
– Да, у нас там… – Он кивнул в сторону Базы: – …такие уже выдали.
– Ну и здесь выдали. Патроны с ТУС, усиленные.
– Понял.
– Ну и на сладкое… – Я присовокупил к пистолету две «эфки» и две РГД демидовского производства. – Теперь ты готов. Если есть что в сидоре, что тебе нужно, доставай, цепляй сейчас. Поедем немедленно.
– А что может понадобиться?
– Здесь в саванне что угодно может понадобиться, – просветил я его. – Здесь место относительно тихое, но в прошлый раз чуть на банду не нарвался, даже пострелять пришлось. Ее вообще орденские вояки долбили уже к тому времени, но двое убежали и прямо на меня выскочили. Ты собирайся, садись, а я тебе по дороге все рассказывать буду. Тут есть о чем рассказывать.
Я махнул на прощание рукой блокпосту, и мы поехали.
По дороге я рассказывал Дмитрию обо всем, что мне удалось узнать об этом мире. Как и я недавно, он был крайне шокирован наличием очередного Ичкерийского Имамата, все время переспрашивал, интересовался всем. Он вертел головой, при виде пробежавшей неподалеку гигантской гиены чуть не впал в ступор – все как у меня в первое время. В общем, классический «шок новичка» был налицо, тем более что я перед отъездом три дня на Базе прожил, успел собрать информацию, а он прямо из «ворот» – и в машину.
Попутно и я расспрашивал его, кто он и откуда. Дмитрий оказался сибиряком, из Прокопьевска, что рядом с Новокузнецком. Отслужил срочную, поступил в училище, сразу после него угодил на Тихоокеанский флот, был ранен при обстоятельствах, не подлежащих разглашению, награжден орденом Мужества. По ранению вышел в запас, пару лет провел на гражданке. Недавно ему исполнилось тридцать. Из дополнительных умений одно было немаловажным – хорошо владел «Системой», вел самостоятельно группы во Владивостоке. Ну а знание методов проведения специальных операций на море всегда пригодиться может. Лично я в таких делах ни бум-бум.
Затем я начал вводить его в курс дела, что касалось предстоящей работы. Он быстро и точно воспринимал информацию, редко переспрашивал, но переспрашивал так, что было видно, что он все прекрасно понял: уточнял и дополнял. Поэтому за время пути мне вполне удалось провести предварительный инструктаж.
До Порто-Франко мы добрались без приключений, запломбировали оружие у въездного блокпоста – и вскоре уже располагались в мотеле.
Территория Ордена, г. Порто-Франко. 22 год, 9 число 7 месяца, суббота, 10.00
Раулито открыл магазин в пятницу не дожидаясь меня, и в первый же день ему удалось неплохо поторговать. Место оказалось удачным, очень многие новоприбывшие в этот мир начинали спешно довооружаться, когда видели, в составе каких конвоев им предстояло отправиться дальше. Глянут так на пару-тройку бронемашин, вооруженную до зубов охрану, прикинут, зачем такая бдительность, и бегом кидаются вооружаться.
Но сегодня с утра клиентов не было, Раулито сидел в мастерской, монтируя на свой «сто первый» переходник с русского бокового крепления под прицел на крепление Пикатинни. На верстаке перед ним лежал коллиматорный прицел «Aimpoint», которому предстояло занять место на креплении. Еще он успел заменить стандартное полиамидное цевье автомата другим, еще с тремя планками все того же Пикатинни, на одной из которых уже красовалась дополнительная штурмовая рукоятка, совмещенная с компактными сошками. Ну вообще… Но если охота, то кто может запретить?
Я познакомил ребят, Раулито даже обнял Дмитрия, как давно утерянного и вновь нашедшегося брата, после чего мы вышли на улицу, где занялись освоением «унимога» – очень уж непривычной машины для российского офицера, хоть и недалеко ушедшей по идеологии от нашей «шишиги». Рядом стоял «самурай» Раулито, на котором уже красовался логотип «RA Guns and Ammo». Раулито сказал, что за один день два раза отвозил патроны и гранаты к Саркису с Биллом, и теперь «самурай» превратился в развозную машину. А вообще патроны скоро закончатся, потому что в первый день раскупили треть наших запасов, конвойщики берут оптом, и если мы хотим продолжать торговлю, то срочно нужно их пополнить.
Затем я сбегал на почту и отправил телеграмму с просьбой выслать на транзитный склад в Аламо патроны по прилагающемуся списку, рассчитывая заодно и под Саркиса с Биллом, а в конце включил абзац о необходимости срочной встречи.
А вечером мы все вместе пошли в «Румбу», пригласив заодно и Саркиса и Билла, где долго и бурно праздновали и открытие магазина, и приезд Дмитрия, и что угодно. Раулито блистал перед дамами полусвета, среди которых большая половина в этом заведении была испаноязычными, Дмитрий тоже пользовался у них популярностью и, как холостяк, не отказывал себе в доступных удовольствиях. Хозяева клуба, оказавшиеся братьями Рамирес, которых звали Маноло, Луис, Карлос и Игнасио, оказались хозяевами гостеприимными, и, в общем, праздник удался.
Территория Ордена, г. Порто-Франко. 22 год, 10 число 7 месяца, воскресенье, 10.00
С утра за Дмитрием заехал Раулито на «самурае», и они покатили в город подыскать новому сотруднику квартиру, чтобы ему не надо было выкладывать половину зарплаты за мотель. Хоть для постояльцев, живущих дольше двух недель, Саркис делал изрядную скидку, но поденная оплата – это не долгосрочная аренда. А я поехал на почту, размышляя о том, что надо будет купить мотоцикл у «трех толстяков» в Алабама-Сити и возить его с собой: все же длинный «перенти» был не слишком хорош для езды по узким городским улицам. То ли дело на кроссовике погонять!
Ответ уже дожидался меня. Из текста следовало, что встречу готовы организовать через пять дней, в Аламо, поэтому времени у меня оставалось в обрез. Надо было немедленно выезжать. Я сразу направился на площадку отправления конвоев, отыскал диспетчера в небольшом белом вагончике – тучного рыжего мужика, мучительно потеющего и сидящего в потоке воздуха от большого вентилятора. Сегодня жара вообще зашкаливала за сорок градусов.
Мужик пощелкал клавишами компьютера, после чего сказал, что ближайший конвой в том направлении – на Нью-Рино, отправляется только в среду. Поздно, мне надо торопиться. Придется самим, на двух машинах. Черт, да когда у меня появится наконец человек, чтобы его за пулемет посадить? Появился Дмитрий – так надо грузовик с собой гнать.
Вернулся в мотель, нашел Билла, сказал, что вынужден срочно ехать в Аламо по делам, без конвоя, но намерен там загрузить Дмитрия патронами. Если им интересно, то могут присоединиться. Билл глубоко задумался, затем сказал, что поедет. Тогда я объявил ему, что выезд завтра в семь утра, и чтобы он был готов. Поедем прямо от мотеля.
Дождался в ресторане Раулито и Дмитрия, усадил их с собой обедать, рассказал о своих планах. Раулито, узнав, что мы собираемся ехать самостоятельно, поморщился, но не возразил – служба. Зато предложил взять двоих из братьев Рамирес, раз уж в их обязанности входит силовая поддержка. Разумно, я мог бы и сам сообразить. Никак не привыкну, что я здесь за главного. Тогда все выглядит лучше. Дмитрия за пулемет, двоих братьев – в «унимог». Так проще, потому что если дойдет до драки, то команды и сигналы на разных языках, которые отдаются инстинктивно, могут внести путаницу.
В общем, какая-то конфигурация нашего мини-конвоя вырисовывалась, а значит, мы завтра двинем в Аламо. В Аламо – к Марии Пилар Родригез, к Боните, к Mi Amor, к Mi Corazon, к Mi Guapa, к Mi Carinosa! Все же жизнь хороша!
Территория Ордена, г. Порто-Франко. 22 год, 11 число 7 месяца, понедельник, 07.00
Раулито подвез двоих братьев Рамирес к шести утра. Это были Маноло и Игнасио, самый старший из братьев и самый младший. Оба с немецкими G3, с виду совершенно новенькими, у Маноло – с оптикой. В китайских разгрузках местного изготовления, правильном камуфляже и в легких бронежилетах. У каждого по изрядному запасу патронов в пачках в рюкзаках и сумках. Серьезно ребята выглядели, а судя по тому, как обращались с оружием и снаряжением – далеко не новички в таких делах. У Дмитрия и так был наш камуфляж «камыш», который как нельзя лучше подходил под саванну. Годится, все нормально экипированы.
Примерно в половине седьмого подкатил Билл. Вот это да! Билл был на чем-то, напоминающем УАЗ-таблетку, но гораздо крупнее, на мощных колесах и с острыми углами кузова. Тем не менее эта совершенно не известная мне машина имела шильдик «лендровер». Это что за чудо такое?
Билл сказал, что чудо называется «Лендровер 101 Форвард контрол», что производили их для британской армии с конца шестидесятых до девяностого года, и большинство из них почти не ездили, а стояли на хранении. Первоначально он был сконструирован как артиллерийский тягач, но были и другие варианты. Что эта версия была предназначена под эвакуационную машину, но внутри все переделали, а прежний мотор «Ровер», плохой и жравший бензин немилосердно, сменили на дизель, три и два десятых литра, от «тойоты». И теперь такой машине цены нет. В высоту эта «таблетка» была почти как «шишига», но водительское место не в пример удобней, даже можно назвать комфортным. В общем – классный экипаж, загляденье, как раз для этих мест.
К семи наша маленькая колонна была сформирована, обязанности распределены, связь проверена, порядок движения и походный ордер определены. Билла поставили в середину, как имеющего без сменного водителя проблемы с самообороной. Мы с Дмитрием на «перенти» пошли впереди, головным дозором, немного оторвавшись, а замыкали колонну братья Рамирес на «унимоге». В случае атаки на колонну мы должны были перемещаться назад и прикрывать всех пулеметным огнем. Мы же должны были выполнять функции передового дозора, но на небольшой дистанции.
Время поджимало, и мы сразу, едва построившись, двинули в путь.
Разумеется, было не самой лучшей идеей идти в маленькой колонне. Такие маленькие группы – самый лакомый приз для банд. Одиночки их интересуют меньше – не та добыча, хотя тоже неплохо, – большие конвои хорошо охраняются, а вот такие, как мы… Рассчитывали мы в основном на опыт нынешних скамаров, которые сумеют определить, что колонна идет без груза. Но сами машины тоже имущество ценное, как ни крути, – можно только из-за них напасть. С другой стороны, наши машины давали возможность пытаться оторваться от преследования не только по дороге, но и по самой целине саванны.
В общем, поехали мы.
Территория Европейского Союза, заправочная станция Форт № 2. 22 год, 11 число 7 месяца, понедельник, 23.10
Первый день поездки прошел без приключений – разве что я чуть язык не натер, рассказывая Дмитрию об окружающем мире и отвечая на бесконечные вопросы. Впрочем, мне самому было интересно выпендриться знаниями, вроде как я уже и ветеран здесь, да и помогало скоротать время на пустынной дороге. Поломок не было, нападений не было, запас топлива у всех был большой, и мы всего лишь пару-тройку раз останавливались, чтобы смотаться по нужде. К закату на горизонте появился форт-заправка, до которого обычно в первый день доехать не удавалось. Это порадовало: значит, держим темп выше «среднеконвойного». И мы решили привалов в саванне не устраивать, а заночевать там, в форте, прямо в машинах.
После короткой проверки нас пропустили в ворота в заграждении, состоящем из вкопанных в землю одним концом обрезков рельсов, способных остановить танк, и мы заглушили моторы у заправки. Устали все же, как ни крути. Я вылез из-за руля, потягиваясь и массируя затекшую шею: целый день за рулем по трясучей грунтовке бесследно не проходит. Пока ждали отошедшего до ветру заправщика, зашли в магазинчик, осмотрелись, я пополнил запас леденцов и накачал чистой воды в канистру. Тем временем подошел заправщик, дядька лет пятидесяти в джинсах и испачканной машинным маслом майке, и мы стали поочередно подгонять машины к колонке, заполняя под крышку наши бездонные баки. Узнав, что мы намерены остаться на ночлег в форте, он предложил нам не спать в машинах, а воспользоваться крошечной местной гостиницей, в которой было всего пять номеров на две кровати каждый, но зато это были настоящие кровати с настоящим чистым бельем, хоть и с удобствами в коридоре. А еще в этом самом коридоре была душевая на три кабинки – вообще роскошь. А мы и не знали, что здесь есть такая гостиничка. Стоило это все всего по пятерке с носа, и мы решили провести ночь в относительном комфорте. Кроме того, в магазинчике было нечто вроде маленького бара, где собиралось население форта по вечерам. Мы присоединились к аборигенам и оказались желанными гостями – народ здесь изнывал от скуки. Пиво у них было все то же самое, неизменное «Hoffmeister», к нему подавали провяленное до каменной твердости и острое до пожара во рту мясо антилопы, в общем – посидели, и даже очень неплохо после утомительной дороги.
Суверенная Территория Техас, отроги Сьерра-Невады. 22 год, 14 число 7 месяца, четверг, 11.40
Через три дня мы втянулись в пространство между двумя сходящимися углом горными хребтами, бесхитростно называемое всеми Угол. Тот самый, провались он совсем, который с Проходом. Все в конвое знали, что это такое, а Дмитрия в курс дела я ввел заранее, так что мы были настороже.
Я показал ему место бывшей засады, где вдалеке от дороги виднелся сгоревший остов бандитского джипа, показал еще сохранившееся углубление, где стоял фугас, флажки, предупреждающие о минах, и показал окопы, кое-где еще проглядывавшие через траву. Трупы бандитов давно исчезли, растащенные падальщиками. На этом месте с нами ничего не случилось, и мы следовали по Дороге дальше, постоянно поддерживая связь. На всякий случай мы на «перенти» оторвались от остальных машин, останавливаясь на возвышенностях и обозревая окрестности в бинокли, поддерживая связь по радио.
Почти до двенадцати часов было тихо, и никого, кроме пасущихся в высокой растительности травоядных, не было на обозримом пространстве. А затем мы увидели пыль на дороге, из которой вскоре показались приближающиеся нам навстречу машины. Два легких DPV – багги для патрулирования в пустыне, и с ними два внедорожника и пикап, все разного цвета и разнообразно вооруженные. Я пригляделся к ним в двенадцатикратник – полно людей в машинах, одеты кто во что горазд. Банда, с вероятностью в девяносто процентов.
– К бою! Поворот налево, девяносто градусов, уходим в саванну! – заорал я в микрофон.
Нарвались все же. Если увяжутся следом – точно банда, если пройдут мимо, то я ошибся.
– Si, jefe! – Это Маноло.
Повторять им было не надо, массивные «лендровер» с «унимогом» рванули с дороги влево как два взбесившихся бегемота. И тут же багги из встречной колонны свернули в траву, на перехват. Точно банда!
– Дима, огонь! – скомандовал я.
Над самой головой загрохотал пулемет, перед машинами банды поднялись фонтаны пыли. Хорошо стреляет, до банды чуть не километр еще. Хотя нет, метров семьсот, пожалуй, но стрельба отличная. Те ударили по тормозам, смешав порядок.
– Держись!
Я воткнул передачу, выжал газ и вывернул руль. «Перенти» соскочил с дороги и покатил по траве, сминая ее кенгурятником и бампером. Нам было видно с возвышенности, что оба багги продолжали нестись в том же направлении, энергично ускоряясь, а внедорожники и пикап пошли по дороге в прежнем направлении, тоже прибавив ходу. Понятно: быстрые и легкие багги с тяжелыми М2 выполняют роль загонщиков, а внедорожники – ударной силы. В кузове пикапа вообще была установлена безоткатка, внедорожники вооружены тоже М2, как и багги. Четыре крупнокалиберных и безоткатное орудие – серьезная огневая мощь. Нам с такими не конкурировать.
Я повел машину левее, выйдя на укрытый скат гребня, чтобы не подставляться под огонь пулеметов. И вовремя: над гребнем взлетели столбики пыли и донесся грохот очереди.
– Всем! – заговорил я в микрофон, стараясь не тараторить. – Нас преследуют на пяти машинах, вооруженных пулеметами. Две машины идут правее с целью обогнать и прижать к основным силам, следующим за нами. Всем увеличить скорость до максимально возможной, курс не менять. Не дайте приблизиться преследующей группе. Мы попытаемся отогнать загонщиков.
Как хорошо откомандовал – сжато и по делу. Осталось только придумать, как все это сделать. Без того, чтобы еще раз не показаться над гребнем, нечего было и думать о плане.
– Держись! Поднимемся на гребень – огонь по готовности! – крикнул я Дмитрию, хоть он меня и в наушнике короткой связи слышит. Но из-за того, что он прямо у меня за спиной, не могу удержаться, чтобы не кричать.
– Есть!
Я вновь свернул к пологому склону, и через несколько секунд наша машина поднялась над вершиной гребня, плавно покачиваясь, как на пологой волне. Внедорожники и пикап только сворачивали с дороги на наш след, а вот багги уже изрядно опережали и шли сходящимся курсом. До них было метров двести, не больше. Однако они нас заметили не сразу – видимо, не ожидали, что мы идем прежним курсом. Дмитрий крикнул:
– Тормози!
Я ударил по тормозам, «перенти» проскользил по дерну несколько метров всеми шестью колесами, качнулся вперед-назад, и в этот момент пулемет над головой одну за другой выпустил три очереди по десятку патронов в замыкающую багги. Гильзы и звенья ленты посыпались в мешок, пулемет завибрировал на турели так, что задрожал корпус машины. Первая очередь бронебойно-зажигательных легла совсем рядом с целью, подняв фонтаны пыли справа, а вторые две пришлись почти полностью в маленький вездеход.
На эти самые DPV устанавливался не дизель, а двухсотсильный бензиновый мотор VW, практически открыто, без всякой серьезной защиты. Еще вездеход нес дополнительные топливные баки, наполненные легковоспламеняющимся бензином. Он был легок, мгновенно ускорялся, мог нестись по саванне с огромной скоростью, на нем стояло два пулемета – крупнокалиберный М2 и единый М60 прямо на капоте, но из задней полусферы этот вездеход был абсолютно беззащитен и очень уязвим. Сидячее место пулеметчика давало ему возможность стрелять только вперед и максимум на сорок пять градусов влево и вправо. По-другому пулеметчика было не разместить – вылетел бы или искалечился о саму машину во время бешеной гонки по буграм и кочкам. У второго стрелка сектор был еще хуже.
Бандиты, судя по всему, использовали загонщиков следующим образом: пользуясь преимуществом в скорости, те вырывались далеко вперед, разворачивались, занимали позиции с хорошим сектором обстрела и могли из четырех пулеметов остановить кого угодно или заставить повернуть назад. Наш маневр оказался для них неожиданным, да и мы не очень ожидали увидеть их так близко. Но выскочили мы на них слева-сзади, в «мертвой зоне», и результат для замыкающей багги оказался фатальным. Мгновенно рванули дополнительные баки, мотор, затем боеприпасы, судя по всему. DPV превратился в серию мощных взрывов, из которых во все стороны летели куски вездехода.
– Добивай ленту во второй! – заорал я, но приказывать и не надо было. Дмитрий тут же перевел огонь, но водитель второго багги ловко и толково прикрылся горящими обломками первого, вынырнул на пару секунд на открытое пространство, а затем исчез в лощине, объезжая покатый холм.
Я сразу же рванул тяжелую машину с места, слыша, как Дмитрий на ходу меняет короб с лентой. Пока противник уклонялся от очередей, он потерял нас из виду. Нас разделил холм, за который он завернул и на который наверняка попытается заехать сзади. В бегство он не кинется, быть такого не может. По всей логике, мы должны были или снова нырнуть за гребень, чтобы укрыться от ответного огня, или двигаться по нему дальше, что менее вероятно, потому что сзади к нам приближались внедорожники и пикап. Таким образом, экипаж багги, заняв позицию на холмике, мог прижать нас двумя своими пулеметами к мертвой зоне за гребнем и дать возможность уничтожить нас основной группе, пользуясь преимуществом в тяжелом вооружении.
Поэтому я решил рискнуть и поступить так, как от нас наверняка не ждут – рвануть прямо к холму. Крикнул Дмитрию:
– Держи вершину холма на прицеле! И приглядывай за склонами!
– Есть! Уже!
Этот маневр дал нам еще одно преимущество – с основной преследующей группой нас разделил гребень, на котором мы были только что, и на какое-то время мы полностью выпали из зоны видимости противника. Тем более что поверхность земли в этом месте полого понижалась, начиная вновь подниматься ближе к холму.
Я не ошибся. Когда до вершины холма оставалось чуть больше ста метров, багги появился прямо на ней. Пулеметчик и водитель смотрели вперед, на гребень. Пулеметчику даже не надо было ловить прицел – опыту него был, и когда их машина заехала на вершину, ствол тяжелого М2 смотрел почти точно в цель, точнее – туда, где она должна была быть, поступи мы так, как они от нас ждали. А цель оказалась почти перед ними и ниже метров на десять. И Дмитрию осталось лишь нажать на спуск – багги выехал прямо на линию огня, и сидевшие в нем люди получили десятка два пуль почти мгновенно. Этот DPV не взорвался – просто остановился, и экипаж обвис в привязных ремнях.
– Держись!
Я вновь рванул тяжелый «перенти» с места, сворачивая вправо, туда, где уже стелился черный дым от горящего DPV, предоставляя нам настоящую дымовую завесу. Прямо по колее, продавленной в траве вторым багги, я свернул в ложбинку, объехал холм по дуге и начал с абсолютной точностью повторять маневр противника, по его же следам, надеясь на то, что он успел сообщить своим о собственных намерениях, но не успел сказать, что уже умер.
«Перенти» без груза легко вырвался на вершину, я почти вплотную прижался к багги, надеясь в случае чего прикрыться ею и сдать назад. Противника в поле зрения не было.
Я запросил по радио братьев, наблюдают ли противника они, но Маноло сказал, что не видят никого, потому что виляют между холмами и видимость ограничена.
– Держи гребень!
Крикнув это Дмитрию, я выскочил из-за руля, закинув ремень «сто третьего» на шею, и подбежал к DPV. Стрелок в этой машине сидел выше водителя, почти за спиной. Я вскочил на трубчатую раму вездехода, отстегнул ремень и рванул обмякшее тело пулеметчика из ковшеобразного сиденья. Так рванул, что чуть плечо из сустава не вылетело. Труп тяжело упал в траву, а я прыгнул на его место, больно ударившись коленом о непривычно низко расположенный пулемет. Схватил его за рукоятки, повел влево-вправо вязко двигающийся шарнир. Все непривычно, рукоятки расположены по бокам массивной ствольной коробки, да еще и горизонтально. Клавиша спуска под большим пальцем. Ну это не страшно, это как акселератор на квадроциклах, запомню.
Уже лучше. Один тяжелый и один единый пулеметы против двух тяжелых и безоткатки. Но безоткаткой действовать можно только с места, а на таком расстоянии шансы единого пулемета и крупнокалиберного если не уравниваются, то сближаются.
Через несколько секунд над гребнем появилась голова стрелка в кузове внедорожника, «лендровера». Он увидел нас, не понял, что именно видит, потому что одна машина была их, а другая – противника, и что все это значило, до него сразу не дошло. Противник двигался по нашим следам, поэтому я резко перекинул прицел туда, где с вершины холма в нашу сторону вели следы «перенти», и когда «ленд» показался целиком, нажал на спуск.
У М2, оказывается, два спуска, и я нажал не на тот, который нужно. Бухнул одиночный выстрел – и все. Автоматический огонь – другая клавиша. Поэтому первой ударила по ним очередь Дмитрия. Однако и одной хватило для того, чтобы водитель сделал самую непростительную ошибку в этой ситуации – нажал с перепугу на тормоз, вместо того чтобы утопить газ до пола и попытаться выйти из-под огня маневром. И во внедорожник забарабанили уже две очереди, из обоих пулеметов, как струи из двух шлангов, выбивая искры и осколки.
Стрелок за турелью было спохватился, даже успел открыть ответный огонь, хоть и не точный, но в него попало сразу несколько пуль. Его оторвало от турели страшным ударом и выбросило из машины, а массивную трубчатую конструкцию турели с поворотным кругом выбило из креплений вместе с закрепленным в ней пулеметом.
– Остальных держим!
– Есть!
Но остальные не показывались. Мы вертели головами, оглядывались – никого. Значит, укрылись и ждут нас. Другого объяснения быть не может. Это если на первый взгляд. Потому как оказалось, что может – две машины противника показались через несколько минут, вдалеке. Выбрались на дорогу и взяли курс на Угол, в противоположную от нас сторону. Это же грабители, соображать надо. Смертный бой им ни к чему, прибыли от него нет. Напали, получили по зубам – и пошли к себе на базу зализывать раны и караулить добычу попроще.
А с Углом и Проходом этим надо что-то делать. Скоро здесь будет совсем не проехать. Просто заповедник бандитский. Словно со всей Новой Земли ублюдки здесь собрались.
Связался по радио с братьями Рамирес, дал отбой тревоги, направил их к нам. Хлопнул шашкой с зеленым дымом, бросил ее в траву, чтобы направление обозначить, и полез осматривать DPV, выкинув из кресла убитого водителя. Не повезло с трофеями. Хоть и не загорелся, но бронебойными его изрядно попортило. И двигатель разбит, и коробка передач, и система охлаждения. А жаль, жаль, интересная машинка.
Вскоре подъехали «лендровер» и «унимог». Мы начали снимать оружие и турели, собирать трофеи. Кое-что взяли все же, хоть и ни единой машины. «Ленду» я очередью весь мотор развалил – лупил куда попало. А «ленд» почти новый, в рейдовом исполнении. А так взяли два М2 тяжеленных с почти тысячью выстрелов боекомплекта. Один М60 и тысячу двести в лентах к нему. Те же М2, хоть и старье невероятное, еще самого господина Браунинга конструкция, в Первую мировую изобретенные и в тридцатых годах модернизированные, но пулеметы неплохие, надежные. Можно каждый продать тысяч так по пять-шесть, а то и больше. И М60 – хоть и дрянь, но тоже стоит чего-то. А у Билла фотокамера цифровая оказалась: сняли убитых, каждого отдельно. Предъявим Ордену – пускай платит. Дмитрию не меньше шести тысяч полагается. А скорее всего – восемь, моих тут только один, в кабине «лендровера», а все остальные – его результат.
Затем забросили в кузов семь стволов стрелкового автоматического, все – болгарские АК и РПК. И пистолетов пять – сколько собрали. Пистолеты все разные, но не старье и не дешевка, так что тоже товар. Патронов немало, даже цинки нераспечатанные нашлись в «лендровере» – наши, демидовские. Радиостанции целыми осталась и в DPV, и в «ленде»: тоже свинтили – пригодятся. С «ленда» даже колеса сняли: Джо купит, благо резина вполне новая. Взяли четыре новеньких трансивера с гарнитурой. Гарнитура – это наушник и микрофон. Микрофон на горле, наушник – где положено, в ухе. Это пригодится тоже. Нам тут не до жиру, чтобы такое богатство бросать. И шесть канистр с соляркой перегрузили, тоже хорошо. И солярку используем, и канистры пригодятся. Все пригодится. «Что там, веревочка? Давай и веревочку!» – как говаривал гоголевский персонаж.
Закончив сбор трофеев, опять построились в колонну и пошли обратно, на Дорогу.
Суверенная Территория Техас, г. Аламо. 22 год, 15 число 7 месяца, пятница, 19.10
В Аламо въехали вечером, быстро прошли блокпост на въезде. Спутники мои поехали в отель устраиваться: все, кроме Дмитрия, тут не впервые, дорогу знают. А я домой помчался. Ох, как я торопился. Тормознул прямо перед магазином, так что пыль из-под колес облаком половину улицы накрыла, вывалился из кабины – и прямо внутрь, в дверь.
Бонита моя, прекрасная как сама жизнь, стояла, открыв рот от такого шума и треска, прямо перед прилавком. Подбежал, схватил, прижал к себе, сгреб так, чтобы всю, целиком обнять, целую, у самого аж дыхание перехватило. Свет в глазах меркнет. Как же я по тебе тосковал, Amor моя единственная!
Чувствую – у нее спина вздрагивает. Плачет, что ли? Пытаюсь в лицо заглянуть, а она его прячет у меня в груди, в разгрузке корявой и угловатой. Поймал ее все же, поднял лицо, а у нее в огромных глазах – огромные слезы.
– Чего ревешь?
– Сам дурак. Поговорили, в общем.
Плюнули на торговую порядочность, магазин закрыли. Машину во двор загнали, и имущество трофейное заставила она меня все же перетащить в магазин. А потом со своим сидором и оружием наверх поскакал, как и не устал вовсе.
Суверенная Территория Техас, г. Аламо. 22 год, 16 число 7 месяца, суббота, 12.20
Нет, все же у человека должна быть любимая женщина и свой дом, куда хочется возвращаться. Пусть у нас дом не поймешь где – то ли в ППД, на зеленой улочке с маленьким двориком, то ли в Аламо, где второй этаж над магазином объединен в одно светлое и солнечное пространство. Нет, не так. Дом – это там, где твоя любимая женщина, и даже если вы спите вдвоем в саванне, в кузове машины, то там твой дом в этот момент. Или нет, не так. Дом – это там, куда вам хочется вернуться вдвоем. Или там, где хочется быть вдвоем. Да, так точнее, пожалуй.
Вот мне и хотелось быть вдвоем сейчас и здесь, в студии над магазином. А надо было ехать в мотель у конвойной площадки, где меня должны были ждать. Так и боролся с самим собой, не мог от единственной и любимой уйти так вот, прямо с утра. Но все же пришлось. Поблистала она передо мной бронзовой голой красотой у кофеварки, выпил кофе, побрился – и поехал по служебным надобностям. А у нее даже не спросил до сих пор – приезжал ли связной, что передал, если приезжал. Все как-то не до того было.
А в мотеле меня и вправду ждали. Я по пути еще Дмитрия прихватил, так что, может быть, и заждались даже. Стояли там два новеньких БПМ-97 с «утесами» и соосными АГС-30 на крыше. Серьезные машины, в Старом Свете даже в серию пойти не успели, но сюда заказали, потому что все равно дешевле бэтээров – грузовик внутри, и все тут. Да еще и доделали их немножко – ручки сделали, чтобы на броню запрыгивать.
Зашел я в главный домик мотеля, смотрю – а вся честная компания в баре собралась, кофе пьет. Ну и я зашел, поздоровался, Дмитрия представил. Приехал Барабанов, с ним Владимирский, Сергей Сова и еще один майор из контрразведки, начальником отдела у Гонтаря служит. Константинов фамилия его.
Потом, когда с приветствиями закончили, Барабанов спросил:
– Ну зачем вызывал?
– Есть новости. Хорошая и еще хорошая, – интригующе начал я. – С какой начинать?
– Сам решай.
– Новость первая – «ворота» работают в обе стороны, как мы и полагали, – объявил я. – Не каждые, судя по всему, а те, которые поближе к руководству Ордена. На их Острове и на Нью-Хэвене. Доказательств пока не имею, все со слов, но указывает на это. Объяснить?
– Попозже. Давай пока по главному, – сказал Барабанов. – То, что в обе стороны, мы и так поняли, – почему именно эти?
– По задачам, – крайне емко ответил я. – Чуть позже об этом. Вторая новость – Орден приглашает меня к себе и хочет поручить работу. Это не инициатива руководства, а пары сотрудников-карьеристов. Как мне кажется, тех, у кого нет доступа к орденским подготовленным кадрам или агентурной сети, но которые хотят устроить акцию – и тем себя возвысить.
– Какая акция? – насторожился Барабанов.
– Судя по всему – какая-то большая пакость в наш адрес, – пожал я плечами. – Не поручусь, но так выглядит. Я не думаю, что они хотят меня просто позвать и сказать: иди, мол, застрели Барабанова, скажем.
– Спасибо, – поблагодарил Николай.
– Не вопрос. Обращайтесь, если что, – ответил я. – Они не дураки все же. Скорее всего, они хотят произвести акцию в конкретном месте, во время конкретного события. Например: готовится встреча нашего руководства с каким-то иным, на высоком уровне. Или должны отправить что-то ценное откуда-то и куда-то. Например – наши ракеты. Их надо будет захватить или уничтожить. Третий вариант – кого-то неожиданно пригласят на переговоры или другую встречу. Так мы заранее сможем прикинуть варианты.
Он подумал, кивнул:
– Хорошо, мы прикинем список возможных вариантов. К «воротам» теперь. Откуда такая мысль?
– Очень просто, – начал я объяснять. – Оказывается, все руководство Ордена и все более или менее влиятельные фигуры живут на Нью-Хэвене. А работают на Острове Ордена. И на этом же острове находятся все исследовательские центры. Значит, именно там и должна быть основная «материальная» связь между мирами, мы уже говорили об этом в управлении.
– Верно, говорили, – подтвердил Николай. – Выглядит логично. Дальше давай.
– Кроме того, я понял, что Нью-Хэвен посещается… именно «посещается» людьми из Старого Света, – надавил я на слово «посещается». – И по некоторым намекам я понял, что в этот мир из Старого Света приезжают, чтобы на Нью-Хэвене время проводить вне сферы деятельности законов. Такой курорт вседозволенности для очень богатых. Не будут же их возить черт знает откуда, учитывая, что пролетариев среди них нет? Да и остров самое безопасное место для размещения такого оборудования.
– Что-нибудь еще? – спросил Барабанов.
– Да, и эта информация у нас давно, – кивнул я. – Остров Ордена и Нью-Хэвен охраняет одно и то же подразделение патрульных сил. Поскольку Орден не строит большой бюрократической структуры, а нацелен на эффективность, есть смысл предположить, что оба острова обслуживаются одним и тем же чиновничьим и менеджерским аппаратом. Значит, если есть двусторонние «ворота», то они в ведении одной и той же группы людей на обоих островах. Определив эту группу, нам будет проще распознать, кто является носителем технической информации по устройству и принципам работы «ворот».
– А дальше? – буквально подталкивал меня Барабанов.
– А дальше – увы, придется действовать грубо, – заявил я без всякого сожаления. – Потому что серьезными научно-аналитическими кадрами в этом мире мы вообще не располагаем, а в тот мир нам обращаться уже мешают. Зато мы располагаем самыми лучшими как в этом мире, так и в том, пожалуй, специальными подразделениями. И если удастся узнать хотя бы основной принцип прокладки каналов между мирами и удастся вычислить управляющую «воротами» структуру, то мы сможем осуществить захват как специалистов, так и оборудования. Или хотя бы технической документации по оборудованию.
Барабанов хмыкнул:
– Если бы все так просто. Хотя в главном наши с тобой идеи совпадают. Мы действительно вынуждены заменять нормальную агентурную разведку силовыми акциями. Теперь ты что планируешь?
– Планирую выйти на связь с инициативным господином из Ордена, – ответил я. – Постараюсь заломить достаточную цену, вытянуть на разговор, узнать, чего он хочет. Обязательно прорваться на Нью-Хэвен – хотя бы пока оглядеться. Не думаю, что откажут, потому что надо заманить меня, а потом меня в любом случае в расход спишут. Можно и показать приманку. Буду тянуть из него информацию: пусть уговаривает. Они торопятся, надеются. Им проще уговорить меня, а потом убрать, чем заново начинать искать человека.
– Разумно, – кивнул он.
– Теперь мои потребности: мне нужен хороший запас этого самого паучьего яда, в обеих версиях. И в шприцах, и в дротиках, и в порошке. Мне нужен еще «винторез» с десятком магазинов, с полным комплектом приблуд, и еще СП-5 и ПАБ-9. Хотя бы по паре цинков. И трое ночных очков. Попытаюсь все получить с потенциального нанимателя, если получится – верну. Пластит, ящик, с разными Эс-Вэ, список дам. Пару подствольников и хотя бы четыре цинка «вогов». Мне нужны два РПГ-7 и по десятку выстрелов к ним, по пять осколочных и по пять тандемных, и хотя бы пару вьюков РПО-А. И пулемет еще один – можно «печенег», протестовать не стану.
Не то чтобы это все так срочно надо было, но запас, как известно, ни карман не тянет, ни сзади не беспокоит, так что просить надо все и при любой возможности. Вдруг не откажут?
– Куда тебе такая куча? – с подозрением глянул на меня Барабанов.
Я принял максимально деловой вид и сказал не менее деловым голосом:
– Это еще не куча. А вдруг у нас не будет времени вызывать подкрепление, а задачи надо будет решать? Тогда выход один – своими силами действовать, а их у нас не слишком много, так лучше уж усилиться, насколько возможно.
– «Шмели» не дадим – не стоит излишней «русскостью» мелькать, – категорически заявил мой собеседник. – Тем более что мы их стараемся вообще не продавать. «Печенег» тоже не дадим: их ни у кого, кроме нас, нет, а ПКМ со стволом пришлем, это не вопрос. Гранатометы… у нас есть трофейные «Марк – сто пятьдесят три», американские, их получите. Выстрелы к ним разные, дадим побольше термобарических гранат – будут вам вместо «шмелей». Они послабей, разумеется, но тоже работают. Ночники пришлем. Ты уже с «валом» правила нарушаешь, но «винторез» все же дадим, так и быть. И боекомплект, какой просишь. Но не козырять этим: пользуйся в самом крайнем случае, понял?
– Понял, не дурак, – разочарованно протянул я. Фокус с сильным вымогательством не получился, а так хотелось… – И еще – мне нужно точно знать, кто посылал запрос на переселение Дмитрия из того мира в наш.
– Пожалуйста, – хмыкнул Николай. – Запрос на него был направлен Управлением внутренних дел Московского правительства. За подписью самого Коршунова. Мы решили тебя подстраховать – не тупые же мы совсем. Пусть ломают голову, кого вызвал самый грязный мент в истории человечества и почему этот парень работает в частной лавочке? Впрочем, там половина запросов за его подписью идет – он сам понятия не имеет, кого приглашает: подмахивает не глядя. А легенду сейчас учить начнет, она от его жизни всего одной деталью отличается.
– Это какой же? – полюбопытствовал я.
– Сбежал от обвинения во всяких преступлениях, – усмехнулся Николай. – Во Владике влезли в разборки с бандитами, на самом деле была там такая история – перепало «браткам» местным. Это на самый крайний случай, а так достаточно намеков на то, что переселился вынужденно, начнут на той стороне проверять – найдут примерно столько же информации. «Дезу» мы уже организовали. Этого достаточно, здесь, сам знаешь, – спрашивать о прошлом моветон. Оружие и прочее получишь самолетом из ППД к концу недели. Что еще?
– Мне нужна группа быстрого реагирования, – выдвинул я свое самое главное требование. – И чтобы был у нее транспорт для того, чтобы вылететь туда, куда я ее вызову. Может быть, в процессе охмурения меня Орденом мелькнет какая-нибудь возможность, которой нельзя будет не воспользоваться. И если такая случится – чтобы ребята были быстро. Я могу использовать братьев Рамирес и Дмитрия, но это всего пять человек, нужен резерв.
– Думали уже об этом, – ответил Барабанов. – Группа Совы так и будет на твои задачи нацелена, а в целях конспирации и экономии времени мы ее сюда переведем, в Аламо. Начинаем готовить операцию по выводу кубинцев, так что сюда пять групп передислоцируем, все из разведбата, с транспортом и даже вертолетами. Все официально, никто ничего не заподозрит. И у них будет самолет – на случай перелета больше, чем дальность «восьмерок». Стоять будет на местном аэродроме, самолет техасский, наши как-то с ними договорились о взаимных услугах. Считай, что все это – для тебя, только подберись к «воротам». И встречаться можем без лишней конспирации – чего тебе с земляками пива не выпить? Самый разумный предлог.
Я повернулся к Сове:
– Серега, с дочкой Джо уже виделся в этот приезд?
– А я и не уезжал, – заулыбался он. – Так здесь и был: по взаимодействию с «минитменами» работал.
– Вот ты какой молодец! – притворно восхитился я. – Ты в курсе, что девушка не хуже папы своего стреляет и обижать ее нельзя?
– Видел, – кивнул лейтенант. – Каждый день меня на стрельбище тащит.
– Ну тогда рад за вас. Просто ты это учитывай, если нахулиганить решишь.
Барабанов перебил:
– Не отвлекайся давай, теперь пошли по деталям.
И мы пошли по деталям. Часа три ходили, но прошли все. Единственной детали не было – не стал я здесь Светлану сдавать, назвал просто «источником информации», что в шпионских делах допустимо. Пусть ее, может, и вправду прорвется куда повыше? Да и любит она меня по-своему, как мне кажется, – хоть такую маленькую ответную любезность окажу.
Суверенная Территория Техас, г. Аламо. 22 год, 16 число 7 месяца, суббота, 17.30
Сказал я всем, что раз с работой покончили, то до завтра никого видеть не желаю. Патроны Дмитрий с Биллом все равно только в понедельник с утра получить смогут, склады закрыты в выходные, а конвой на Порто-Франко пойдет лишь в среду. Так что времени у них вагон. Дмитрию приказал особо с вояками все же не маячить, а развлекаться в компании братьев Рамирес и Билла: не надо ему излишне светиться. А сам домой рванул – наверстывать упущенное. У меня выходило так, что до следующего воскресенья я мог в Аламо сидеть, никуда не уезжать. Целая неделя! Роскошь и дар богов.
Конечно, работы тоже хватает, в том числе и в магазине, но все же – почти все время вместе. Что еще нужно для полного счастья? Если только побольше времени. Скажем… как насчет всей жизни?
В общем, вернулся я обратно. А вечером стрелять пошли – в клуб, а заодно и отужинать в обществе. Это здесь светской жизнью называется.
Суверенная Территория Техас, г. Аламо. 22 год, 17 число 7 месяца, воскресенье, 12.00
Хочешь – не хочешь, но даже утренние блаженные часы приходится прерывать, чтобы сделать что-то полезное. Решил разобраться с трофейными пулеметами и в продажу их выставить. В Порто-Франко везти их смысла не было: товар своеобразный, в основном покупаемый теми, кто вынужден сам по себе много ездить без конвойного сопровождения, или те же конвойщики-частники такие покупают. А в Порто-Франко люди все больше при городском хозяйстве живут, а все, что за пределами города, – забота орденских военных, так что крупнокалиберный пулемет там продать сложно. А вот трофейная легкая стрелковка с Дмитрием поедет в Порто-Франко. Там проще продать такое возле места отправки конвоев. Люди оттуда в разные места едут – найдется и на русский стандарт покупатель, хоть и болгарского изготовления. К тому же трофеи это Дмитрия, – вот пусть сам себе и зарабатывает. А если пулеметы продадутся, то тоже на его счет перечислю, за вычетом комиссионных, разумеется.
Был еще один ротный М60 в хорошем состоянии, но старого образца, вьетнамской эпохи, когда он вообще был не просто неудачной, а удивительно неудачной моделью. Его я недорого выставил. На них спрос так себе везде, когда есть доступ к другим моделям. Дурной это пулемет – тяжелый не по делу, неудобный, а замена ствола – вообще песня. Как насчет асбестовой рукавицы в комплекте, без которой ствол не снимешь? И чего с ним Рэмбо бегал? Дурак, наверное. Да и ствола запасного не было: не нашли мы его в трофеях.
Раз с этим все решил, то полез по справочникам – искать инструкцию по разборке и сборке М2. Не знаком я накоротке с этим пулеметом, а угадывать тоже не следует – даже в самых больших железяках бывают хрупкие и ненадежные детали, которые сломать можно запросто, если без ума в них лезть. Или обратно поставить не тем концом, а потом удивляться проблемам.
В справочниках инструкции не нашлось, зато она сама приехала – в парадную дверь Джо постучался. Я открыл, пожал руку – и сразу к холодильнику пошел за пивом, чтобы его не заставлять самому на это намекать. А к таким намекам он практически еще в дверях переходит: совсем не умеет себя сдерживать.
Джо присел у пулеметов, покачал один из них за ствол, затем спросил:
– Что с ними делать собираешься?
– Продавать буду, что еще остается, – пожал я плечами, как бы удивившись вопросу.
– Трофеи? – уточнил он.
– Трофеи, – подтвердил я. – В Углу опять постреляли.
– По дороге сюда? – продолжил он допрос.
– Да, напоролись на банду на встречных курсах. Чуть нас самих в трофеи не записали.
– А с кем ехал?
– Парень у меня новый работает – диверсант-подводник в прошлой жизни, – заочно представил я Дмитрия. – В основном его работа, из пулемета. Великий мастер оказался, не только нырять умеет. Еще два кубинца, я их иногда нанимаю в помощь, и Билл, совладелец оружейного, сюда за патронами приехал.
– С кубинцами? – Он помолчал, затем спросил: – Скажи, вся эта новая идея о походе в Угол – с твоей подачи?
– Отчасти, – покрутил я ладонью.
– От какой части? – усмехнулся он.
– Ты сколько об этом знаешь? – задал я встречный вопрос.
– Знаю, что за горами были части кубинцев, которые на ваших работали. – Он выпрямил большой палец из сжатого кулака, что означало «во-первых», а затем отогнул указательный: – И что теперь они уходят на русскую территорию, а нам предлагают захватить Проход. Это уже во-вторых.
– Почти все знаешь, – кивнул я. – А жена у меня кто? Забыл? Кубинка. Поэтому и я знал немного. Немного от нее, немного от Немцова. А когда у нас с тобой разговор зашел, я о них вспомнил. Два и два сложить не сложно, вот и увязалось все в один узел. Вслух я об этом никому не говорил, не мой секрет, поэтому и тебе не сказал, но такую идею подкинул Немцову. А тот к командованию пошел.
– А те, которые с тобой? – Он кивком показал куда-то за окно.
– Ох, и любопытный ты… – усмехнулся я. – Связаны, конечно, но не напрямую. У них свой бизнес в Порто-Франко, но иногда мне помогают. У меня и оружейник кубинец, а он уже с этими познакомил. Толковые ребята, мне понравились.
– У нас тут, сам знаешь, к латиноамериканцам настороженно относятся.
Сказав это, он кивнул куда-то в сторону гор, за окно.
– Сейчас получше будут, как мне кажется, – ответил я, пожав плечами.
– Наверное, – согласился Джо. – В конце концов, Мария Пилар здесь – гордость города и объект поклонения. Мечта подростков и образец благодетели. – Затем вдруг сказал: – К пулеметам давай вернемся.
– Возвращаемся, – согласился я. – Говори, чего хочешь?
– Хочу их у тебя забрать и вместе с машинами продать, уже в турелях. И машины так лучше продадутся, и пулеметы быстрее. Мы начали переделывать два иранских «ниссана» в рейдовые вездеходы, так что пулеметы будут кстати. Патроны к ним есть?
– Почти тысяча, в лентах, даже набивать не надо.
Тем более хорошо, потому что машинок для набивания этих лент у меня не было, и в трофеях их не нашлось.
– Отлично. – Джо даже хлопнул в ладоши удовлетворенно. – Давай ответ сразу.
– Согласен, забирай, – обрадовался я. – Я сам сомневался, как продадутся. Все же не хлопушки, тяжелые. Мне бы еще М60 пристроить.
– Это если по дешевке фермер какой-нибудь купит, – ушел в отказ Джо. – Хоть мы здесь и патриоты, но такое покупать – себе во вред. И с машинами наверняка не возьмут. А вообще я по другому поводу зашел. Что ты можешь рассказать об этом лейтенанте, Сергее?
– Не много, – покачал я головой. – Я с ним мало знаком, если честно. Молодой, раньше в Чечне воевал, во вторую кампанию, в спецназе, а здесь тоже в разведбате, егерь. Я его сам практически в первый раз видел тогда у себя на шашлыках. А что?
– С Джей-Джей он все время проводит, – пояснил Джо. – Вот и интересно стало.
– За Джей-Джей беспокоиться не нужно, как мне кажется, – пожал я плечами. – Умная девочка.
– Умная? – с сомнением протянул Джо. – Ну это на чей взгляд – если на мой, так и не очень. А пулеметы тогда сейчас давай, я завтра с утра их монтировать начну. Я как раз на грузовике – помоги в кузов отнести.
Помог я Джо отволочь все это железо в «додж» и вздохнул с облегчением. Пусть теперь у него голова болит. И теперь получается, что все я сделал, кругом молодец и имею полное право идти с женой на пляж, что мы и собирались сделать.
На пляже, кстати, Джей-Джей видели. С Сергеем в обнимку. Даже подходить к ним не стали: не хотели мешать. А они нас и не заметили.
Суверенная Территория Техас, г. Аламо. 22 год, 18 число 7 месяца, понедельник, 10.00
В понедельник магазин открыла Бонита, а я повез Дмитрия в орденский банк – предъявлять доказательства уничтожения шестерых бандитов. Ну и на себя одного записал. Снова посидели в кабинете у «1st Lieutenant P. Merrier», который выписал бумажки, зашли к «О. Berkovitz» поставить печати, а потом к «L. Kowalski», где получили деньги наличными. Дмитрий был немало потрясен несомненным коммерческим успехом своей победы и твердо намерен был это сегодня отпраздновать. А я задумался над одним моментом, на который обратил внимание в кабинете «1st Lieutenant P. Mercier»: военный представитель Ордена подшивал свой экземпляр рапорта на премию в папки, и в прошлый раз он вложил пластиковый конверт с рапортом и видеодиском в папку с пометкой «Премиальные», которая стояла на полке. А на этот раз он достал из стола тоненькую папку без названия – лишь с номером на ней, очень напоминающим номер моей идентификационной карты, хотя точно я разглядеть не успел, и достал эту папку из стола. Значит, госпожа Беляева из «Архива и записей» действительно поставила меня на особый контроль? И местное отделение орденского банка за мной присматривает? По ее поручению?
Затем я отвез Дмитрия с Биллом на склад, где их сразу загрузили ящиками боеприпасов по списку. Пусть стоят гружеными: все равно по городу они пешком гуляют, а так будут готовы к отъезду в любой момент. Хотя планировался отъезд в среду, с очень большим конвоем под русской охраной, которая работала по контрактам – свою колонну русские не вели, просто зарабатывали для ППД деньги. И лишний доход, и лишняя практика. А к отправлению таких дальних конвоев в Аламо собирались конвои поменьше со всего Техаса.
В следующее воскресенье должен был появиться еще один попутный конвой до Порто-Франко – конфедератский, с которым планировал выехать я, и собирался это делать уже не один. А поэтому до конца недели надо было решить один важный вопрос: кто в лавке останется? «Сын Сэма» такие услуги Марии Боните оказывал, но у него и с отцом работы хватало, а если дело расширяется – негоже самой хозяйке за прилавком стоять, лучше нанять постоянного работника. И должен работник быть местным, из Аламо, чтобы поглядывающему на магазин Ордену особых подозрений не внушать.
С этой мыслью я к Боните и вернулся. Как раз к обеденному перерыву, который обозначил себя в этом мире острыми энчиладами с местной говядиной. Когда я ей изложил, что больше не намерен ездить по городам и весям в одиночку, а собираюсь вести при этом жизнь семейную, реакция последовала такая решительная и бурная, что энчилады едва не полетели на пол, а нам снова потом пришлось одеваться и есть их уже холодными. Впрочем, все равно вкусные были.
По поводу того, кто займется магазином, она посоветовала поговорить с Роем Питерсоном, который знает каждого человека в городе, имеющего отношение к оружию, и знает, насколько этот человек с оружием знаком. И может подсказать, кому бы не помешала работа. Поэтому мы решили вечером поехать в стрелковый клуб, тем более что практиковаться надо постоянно. Стрельба – дело такое: забросишь тренировки – и куда все делось? Сам удивишься.
Суверенная Территория Техас, г. Аламо. 22 год, 20 число 7 месяца, среда, 12.00
В среду с конвоем отбыли Дмитрий и Билл. Проводили их я и братья Рамирес. Братьев я решил чаще показывать окружающим в одной компании с нами, потому что если работники местного отделения орденского банка еще и присматривают за нами по поручению «госпожи Беляевой», то лучше пусть знают, что со мной есть еще какие-то люди, не слишком похожие на русских. Да и мне потом проще сказать будет, что я предпочитаю работать со своими людьми, если таинственный «олимпиец» попытается снабдить меня своей командой.
Братья выглядели серьезными бойцами, а если покопаться в их биографиях, то всплывает лишь то, что они владеют клубом в Порто-Франко, где собирается много гулящих девок. И что они связаны со мной через работающего у меня кубинского иммигранта из Флориды, а еще у меня работает русский, которого затащило в этот мир насквозь коррумпированное московское МВД. И что я веду совместные дела с армянином и американцем, владеющими оружейным магазином в Порто-Франко. И что армянин владеет еще и мотелем, как и его брат на Базе «Россия», а в мотеле его брата и встречались мы неоднократно с «госпожой Беляевой». Ведет эта тропинка куда угодно, кроме ППД.
В середине дня в магазин пришел тощий парнишка лет восемнадцати с длинными светлыми волосами, частично собранными в хвост, в белой майке и камуфляжных штанах, заправленных в тяжеленные ботинки. Представился Скоттом и сказал, что мистер Питерсон рекомендовал ему обратиться к нам по поводу работы в магазине. Я спросил, где он работал раньше, на что он ответил, что недавно окончил школу в Вако, а пять месяцев подрабатывал в оружейной мастерской стрелкового клуба. Мы устроили ему быстрый экзамен по знанию предмета, и он толково ответил на все вопросы. Тогда я предложил ему прийти завтра к десяти утра и показал фронт работ. Если сумеет сделать все как надо – пусть работает.
Суверенная Территория Техас, г. Аламо. 22 год, 22 число 7 месяца, пятница, 21.00
В пятницу вечером на местном аэродроме приземлился Ан-12 из ППД. С ним прибыли двадцать егерей из разведбата и моя посылка. Груз забрал Сова и завез мне. Приехали они, естественно, с Джей-Джей, на пикапе ее отца, груженном зелеными ящиками. Скотт, приступивший к работе, уже ушел, и мы забросили ящики в магазин, вскрыли их. Все было на месте – пластит, средства взрывания, ампулы, два маленьких арбалета для стрельбы отравленными дротиками, «винторез» с двумя прицелами и восемь десятизарядных магазинов. Было два цинка СП-5 и три с бронебойными ПАБ-9. Три длинных ящика вмещали в себя гранатометы Мк.153, еще в четырех ящиках лежали выстрелы к ним – кумулятивные и термобарические, в присоединяемых пусковых контейнерах. Был и пяток одноразовых «армбурстов», произведенных в Сингапуре по лицензии, которых мы не просили, но и отказываться не собирались. И пулемет ПКМН, прямо со склада, как я и просил. Всю складскую комнатку забили.
Хорошая посылка, как ко дню рождения.
Взял я тогда Марию Пилар в охапку, увез ее в саванну – осваивать «винторез» с ночником. Пусть привыкает, нам теперь вместе действовать.
Да, именно так: действовать мы будем вдвоем, хоть и страшно за нее. Страшно так, что сама мысль о том, что с ней может что-то случиться, лишала меня рассудка. Но надеяться на то, что эта женщина останется дома, когда я буду где-то воевать, было бесполезно. И не только потому, что это было ее работой и служебным долгом, но и потому, что, кроме того что она была прекрасна и женственна, она была еще и бойцом ничуть не хуже, чем я, а может быть, и лучше. И настаивать на том, чтобы она осталась в тишине и безопасности, было не только бесполезно, но и просто нереально. Я точно знал, что она пойдет со мной всюду, куда придется пойти мне, а я пойду туда, куда пошлют ее, и такая у нас теперь судьба. И лучше будет для нас обоих, если мы не будем с этой судьбой бороться, а просто попытаемся быть друг для друга самыми лучшими напарниками.
Суверенная Территория Техас, г. Аламо. 22 год, 23 число 7 месяца, суббота, 14.00
А в субботу мы готовились к отъезду и пытались использовать каждую минуту последнего дня дома, чтобы просто побыть друг с другом. Пусть мы не собирались теперь расставаться, и кубинское командование сочло работу Марии Пилар Родригез в Аламо выполненной, но впереди был долгий пятидневный путь через саванну, с ночевками в кузове машины, а затем – полное неопределенности будущее. А сегодня мы никуда не торопились: у нас был целый день для двоих – длинный солнечный день Новой Земли, странного мира, который раскрывает в людях все, что в них скрыто, хорошее и плохое. И, может быть, именно этот мир сделал мою так поздно пришедшую первую любовь такой яркой, сумасшедшей и бесконечной.
Суверенная Территория Техас, г. Аламо. 22 год, 24 число 7 месяца, воскресенье, 07.00
Конвой, шедший из Форт-Ли в Порто-Франко, охранялся конфедератами, но, к нашему сожалению, не «Ящерицами саванны» Джеймса Фредерика, а незнакомой нам до этого времени командой под названием «Dodgers». «Увертливые» были оснащены и вооружены так же, как и «ящерицы», только вместо легкомысленных квадроциклов в передовом дозоре у них были два DPV, и было у них на один «хамви» с гранатометом больше. Сам конвой был большим – целых пятнадцать грузовиков.
Мы присоединились к нему на «перенти», все вчетвером, догрузив машину еще дополнительным количеством патронов, из которых сразу пять ящиков у нас купила охрана, внеся оплату в стоимость поездки, а остаток оплатив персональным чеком.
Особых приключений от этой поездки мы не ожидали, учитывая количество охраны и множество вооруженных людей в самой колонне, но осторожность никогда не повредит. Вообще к концу седьмого месяца здешнего года, длящегося четыреста сорок дней, конвои начинали разрастаться. Понемногу приближался сезон дождей, когда почти любое движение между городами замирает. Раскисают дороги, их перерезает неожиданно возникшими реками, в океане и заливе бушуют редкие по силе штормы, и лишь местами исправно функционируют железные дороги, охватывающие пока ничтожную долю заселенной территории. И города, поселки, форты, фермы, деревни и все другие сообщества людей стремятся запастись всем необходимым на будущее, чтобы спокойно прожить почти сто двадцать дней изоляции, домоседства и скуки. Впрочем, именно в этот период местная статистика фиксировала наибольшее количество зачатий – старая шутка несла в себе лишь долю шутки. Ну та самая, где говорится про сломанный телевизор. А еще, говорят, во время сезонов дождей прекрасно зарабатывали книготорговцы с видеопрокатчиками – как за весь год перед этим.
Место в ордере нам досталось в самой середине, где приходилось глотать пыль, зато совсем не приходилось напрягаться в дороге. Поэтому все последующие пять дней поездки для меня больше напоминали прогулку в авто с любимой девушкой, хоть и изрядно затянувшуюся и проходящую в антисанитарных условиях.
Территория Ордена, г. Порто-Франко. 22 год, 29 число 7 месяца, четверг, 15.20
После пяти дней пыльной и монотонной дороги через саванну конвой под водительством «увертливых» начал втягиваться через блокпост в Порто-Франко. Орденские военные проверяли списки конвоя, опечатывали стволы оружия на бронетехнике, пломбировали оружейные сумки. Мы честно предъявили к опечатыванию то, что было на виду, – все остальное находилось в тайнике.
Вообще мера с опечатыванием для меня была покрыта тайной, вытекавшей из ее полной бесполезности. Может быть, кто-то когда-то и думал, что опечатанное оружие труднее использовать в городе. Например, если ты его использовал, то поставить пломбу заново будет затруднительно. Хотя, на мой взгляд, нормальный умелец вполне мог скопировать любой из пломбиров. Впрочем, возможно, идея была в том, что опечатанное оружие просто не будут носить с собой, особенно те, страдающие комплексами, кто носит его исключительно для форсу и повышения самооценки. Какой тут форс, когда его не видно даже? Ну и вероятность нетрезвого его применения понизится. Возможно, и так, тогда это даже неглупая идея, а я ничего в этом не понимаю.
Мы подъехали к магазину, где нас встретили Дмитрий с Раулито, причем Раулито впал в обычное оцепенение при виде Марии Пилар Родригез. Ну это простительно: к этому мы уже привыкли. Братья Рамирес вон уже совсем привыкли и даже не запинаются, когда с ней говорят. Мария Бонита, как всегда, одарила всех ослепительными улыбками, обаяла и довольно быстро разговорила. От них мы узнали, что торговля идет бойко, патроны повадились раскупать конвои, идущие не по привычной для нас Дороге, а сворачивающие севернее или южнее после выхода из города. Поэтому дополнительный груз был встречен ликованием. Продавалось и само оружие – как мы и предполагали, в основном отъезжающими из Порто-Франко новыми переселенцами. Мы были правы в том, что делали здесь ставку на недорогие модели и бывшие в употреблении стволы, потому что многие новоприбывшие свободными средствами не располагали и тратили экономно. Даже наши новенькие АК-101 так и не были проданы, а перекупленная партия потрепанных АК румынского производства ушла почти влет за счет своей невысокой цены.
Мы разгрузили машины, после чего я послал Раулито отвести братьев Рамирес домой, а мы с Марией Пилар поехали в «Арарат».
В мотеле нас встретил сам Саркис, который увидал из окна заезжающий на площадку уже знакомый ему «перенти». Он жал руки мне, раскланивался перед Бонитой, был отчаянно гостеприимен и звал к немедленному ужину, содержанием которого обещал заняться сам. В конце концов согласился отпустить нас на пару часов в домик, который я уже не сдавал, а постоянно держал за собой, разумеется, взяв клятву, что мы даже не подумаем ужинать в другом месте, да еще и деньги за это платить.
Мы отправились к домику, прихватив у Саркиса еще один ключ – для Бониты. Побросали вещи, долго-долго мылись вдвоем под душем, и с нас текла такая грязная вода, какую только можно увидеть на автомойке во время оттепели в Москве. В общем, мы не только мылись, и нам было в душе хорошо, а в спальне на кровати оказалось ничуть не хуже, как когда-то, в первый день моего с ним знакомства, пророчил Саркис. В результате и без того изрядный аппетит приобрел просто нечеловеческие масштабы, и к ужину в ресторан мотеля мы почти бежали.
Саркис действительно нас ждал, и не один. За столом сидел толстяк Билл, оказавшийся невероятно застенчивым в обществе Марии Пилар Родригез. Билл, естественно, успел рассказать Саркису о нашей стычке с бандой в Углу, тот отчаянно хвалил нас с Дмитрием, благодарил за то, что Билл не только не пострадал, но даже веса не сбросил и товар доставил.
Затем был долгий-долгий ужин, Саркис оказался настоящим джентльменом: не давал Боните скучать, следил, чтобы у всех были полны тарелки и бокалы, много шутил, заставляя всех хохотать, рассказывал какие-то безумные, явно выдуманные, но очень смешные истории из жизни родного села возле славного города Дилижан, что в Армении, и вообще был душой компании и настоящим тамадой. Хорошо посидели, в общем.
А во время ужина я отлучился ненадолго к телефону и позвонил по пятизначному номеру, который мне диктовала Светлана. И попросил ее к телефону. Мне сказали, что она находится в другом месте, а затем пообещали связаться со мной самостоятельно – в один из дней следующей недели. Ко мне в магазин должен был зайти человек, попросить меня – и представиться, что он от мистера Родмана. И он должен мне передать информацию, когда и где состоится встреча с неким инкогнито.
Территория Ордена, г. Порто-Франко. 22 год, 37 число 7 месяца, пятница, 15.00
На следующий день я организовал выезды всех, кроме Раулито, в саванну, где мы начали заниматься боевым слаживанием. Хотя я и не знал, что нас ожидает в свете моего начинающегося романа с Орденом, но мы должны были представлять собой полноценное подразделение, умеющее действовать четко, мгновенно ориентироваться в обстановке и понимать друг друга без слов. Мы с Бонитой, которая теперь захватила трофейную М21, отрабатывали действия снайперской пары, тренировались в корректировке огня, в передвижении, в стрельбе из двух винтовок с большого расстояния и в комбинированной, когда один снайпер стреляет с большого расстояния, вынуждая противника выслеживать его, а второй, хорошо замаскированный, ведет огонь с трехсот метров из бесшумного «винтореза». Она была всегда отличным стрелком, но я заставил учить ее наизусть баллистические таблицы всех распространенных калибров под разные типы пуль, невзирая на ее протесты, и регулярно и некстати спрашивал. Такие вопросы вызывали взрывы негодования, попытки перейти врукопашную, но я был неумолим, обещая в туманном будущем начать пороть ремнем за ошибки, что приводило вообще к вспышкам неконтролируемой агрессии. Но таблицы усваивались.
Дмитрий был за пулеметчика, но вообще отлично справлялся с любым оружием из нашего арсенала. В общем, Дмитрий взял на себя роль огневой поддержки, специалиста по вооружению, если пользоваться западной терминологией, тем более что и с гранатометами он тоже был на «ты».
Братья Рамирес изначально были подготовлены как штурмовики, давно распределили между собой роли, быстро и бесшумно двигались парами, прикрывая друг друга, четко делили между собой секторы огня, разделялись для парного движения и так же легко собирались в группу. Я плюнул на прибыли – найду, чем отбить – и вооружил их АК-101, теми, что под патрон «5.56 НАТО» из запасов, имевшихся в магазине. Так хоть получается некое подобие унификации арсенала. Проблема была лишь со штатной оптикой, которой у меня не было, но Раулито нашел в мастерской переходники с российского стандарта на Пикатинни, поэтому с этой проблемой тоже разобрались.
В общем, у нас быстро складывалась небольшая, но достаточно хорошо оснащенная и отлично подготовленная группа. И у нас был в запасе Раулито, хоть и хуже подготовленный в военном отношении, зато отличный механик и опытнейший подрывник. Раулито тоже выезжал с нами, и мы тренировали его как второй номер пулеметчика, помимо основной задачи.
И сами мы с Бонитой тренировались в качестве штурмовой пары, тренировали даже движение тройкой, как в свое время действовали немцы в Сталинграде, когда пулеметчик идет во главе штурмовой группы, ведя непрерывный огонь вдоль коридора, а двое автоматчиков поддерживают его с боков. К сожалению, здания для тренировок у нас не было, поэтому мы двигались по коридору, обозначенному вешками и выстроенными в ряд автомобилями.
Мы готовили оружие, проверяя все и вся, пристреливая и отлаживая, экспериментировали с прицелами, тренировались с закладкой взрывчатки, минированием, метанием гранат. Готовились всерьез, понимая, что после того как в магазине появится человек «от мистера Родмана», ситуация может развиваться в каком угодно направлении, причем с любой возможной скоростью.
Если честно, мне не хотелось вступать в длительные шпионские игры с Орденом. В этом он был заведомо сильнее нас – со своими возможностями и своим опытом. Я надеялся лишь определить ключевые объекты для своей задачи, а затем перейти к быстрым и решительным силовым действиям. И такое могло сработать.
Представьте себе завзятого интригана – влиятельного, работающего в большой компании на одном из высоких постов. Он подсиживает коллег, он карабкается наверх по головам, он имеет большой кабинет с секретаршей и чувствует себя неуязвимым. Так ли это? Из своего собственного опыта скажу – не так. Когда-то давным-давно мне довелось некоторое время поработать в организации под таким руководством. И мой начальник поставил себе задачу стереть с лица штатного расписания вашего покорного слугу, дававшего лучшие, чем он, результаты. Пакостил, подсиживал, распускал слухи. И в конце концов, как говорится, «достал». И тогда я принял одно простое решение. Зная любовь начальника крайним появлениям на работе, минут за сорок до прихода секретарши, я тоже пришел пораньше. Зашел к нему в кабинет, закрыл за собой толстую звуконепроницаемую дверь и долго его бил. Не то чтобы сильно – в основном, толстой тяжелой папкой с буклетами по голове, и время от времени ронял его на покрытый ковролином пол. А потом рекомендовал ему уволиться, если не хочет, чтобы я ему шею свернул. А если он заявит на меня сейчас, то я все буду отрицать, потому что мы наедине, и следов на нем нет. А если меня уволят, я каждый день буду встречать его у конторы, чтобы пожелать доброго утра. И тогда ему небо в овчинку покажется. И знаете что? Он уволился на следующий день: по собственному желанию. Почему? Потому что большинство интриганов даже не предполагают, что их просто будут бить – самым банальным образом. Этого нет в их арсеналах войны, у них другое оружие, и в ситуации с битьем они теряются и расстраиваются.
А Орден, по моим наблюдениям, главный интриган Новой Земли. У него есть боевые силы, решающие иногда ограниченный круг задач, но в основном бои ведутся чужими руками. Орденские военные выглядят очень гордыми собой, но настоящий опыт приходит к другим. К таким, как Русская Армия, техасские «минитмены», тайная кубинская армия, к конвойщикам из Конфедерации, гоняющимся за бандами на южном берегу залива, английским морским пехотинцам и к колониальной легкой пехоте. Вот на это я и рассчитывал. И в случае столкновения орденцев с моджахедами из Ичкерийского Имамата я тоже поставил бы на последних и, скорее всего, выиграл.
В общем, у нас был шанс переиграть Орден при условии, что мы будем действовать своими методами, «пойдем другим путем», как завещал нам рано облысевший классик диалектического учения.
И в три часа дня в пятницу в торговый зал магазина вошел коротко стриженный человек в полувоенных брюках, крепких ботинках и в песочного цвета туристическом жилете поверх белой майки. На поясе у него висела открытая кобура с пистолетом «SIG-Sauer», и факт открытого ношения оружия в городе явно свидетельствовал о его принадлежности к Ордену. Лицо его напоминало какого-то американского актера вторых ролей, который привлекает внимание удивительно сонным выражением лица. Он подошел к Дмитрию, спросил меня. Дмитрий позвал меня из мастерской, где Раулито объяснял мне, что произошло с подержанной репликой AR-15 из-за применения патронов со стальной гильзой. Я не дослушал объяснения, усвоив только, что эта реплика – дерьмо последнее, и вышел к посетителю.
– Здравствуйте, – поприветствовал я незнакомца. – Чем могу помочь?
– Здравствуйте, – протянул он мне руку. – Я представляю мистера Родмана. Нам надо поговорить. Есть минутка?
Я пожал протянутую ладонь и жестом пригласил его прогуляться на нашем маленьком стрельбище. Мы прошли через дверь, я закрыл ее за собой. Повернулся к нему и не слишком вежливо сказал:
– Здесь можно говорить. Говорите.
– Я здесь по поручению мистера Родмана, – повторился он.
– Это я уже понял, – кивнул я.
Он не смутился, выражение его лица ни на йоту не изменилось. Он лишь сказал:
– Мне поручено предложить вам работу.
– Кем поручено? – задал я вполне логичный вопрос.
– Мистером Родманом, разумеется, – спокойно ответил визитер.
– Я не знаком с мистером Родманом, – вздохнул я неестественно сокрушенно. – Я впервые слышу о нем от вас. И вас я тоже вижу впервые. Поэтому вам надо либо быть более детальным, либо нам следует прекратить разговор.
– Мистер Родман представляет Орден, – ни на секунду не теряя самообладания, сказал посетитель.
– Прекрасно, – кивнул я. – Где он его представляет?
Стриженый впервые озадачился, а я продолжал его «продавливать»:
– Вы не ответили, где и перед кем мистер Родман представляет Орден? Откуда я должен знать, что такой мистер Родман существует в природе? И назовите себя как-нибудь, я не люблю общаться с анонимными визитерами.
– Называйте меня Смит, – слегка улыбнулся посетитель. – Мне сказали, что я должен лишь передать вам поручение и узнать ваши условия его выполнения.
Его выдержке можно было позавидовать – на самом деле он оставался идеально спокойным.
– Мистер Родман вам так сказал? – спросил я.
– Разумеется, – подтвердил Смит.
– Мистер Родман вас ввел в заблуждение, – сказал я ему. – Я согласился встретиться с кем-то, кто способен предложить мне обмен некими услугами. Причем с тем, кто способен самостоятельно принимать решения, способен их обсуждать, способен брать на себя обязательства и способен доказать, что он способен их выполнить. Если я неправильно понял тех, кто меня об этом попросил, – значит, наша встреча ошибочна. Если же неправильно поняли меня, то она становится бессмысленной.
– Возможно, произошло недопонимание, – примирительно ответил Смит. – Я должен буду проконсультироваться с мистером Родманом. Вас же я прошу в течение ближайших суток оставаться в городе – исключительно в порядке любезности. Я думаю, что недоразумение будет разрешено, и мы вновь сможем встретиться. Еще я буду вам очень благодарен, если вы дадите мне номер своего мобильного телефона, чтобы я мог с вами связаться.
Я достал из бумажника визитную карточку магазина, написал на обороте номер местного мобильного телефона. Роуминга здесь не было нигде, причем по каким-то соображениям политического порядка, а не технического, поэтому во всех городах, где была сотовая связь, приходилось покупать новую SIМ-карту.
– Благодарю вас, – Смит убрал карточку в нагрудный карман разгрузки. – Я свяжусь с вами так быстро, как получу ответ от мистера Родмана.
– Хорошо. В ближайшие сутки я буду в городе.
Территория Ордена, г. Порто-Франко. 22 год, 38 число 7 месяца, суббота, 10.00
Смит позвонил в десять утра в субботу, в святое время, когда я совершенно не готов поддерживать контакты с внешним миром, а предаюсь исключительно познанию новых высот и новых бездн страсти с самым прекрасным из созданий обоих миров. Плюнуть на этот звонок я не мог, поэтому был вынужден ответить, хотя голос мой теплотой не отличался.
– Это Смит, простите, если разбудил, – послышался в трубке уже знакомый невозмутимый голос.
«Тебя бы так будили, звонарь утренний», – подумалось мне, но вслух я спросил:
– У вас новости?
– Да, – ответил он. – Произошло недопонимание, о чем мы сожалеем. Мне необходимо встретиться с вами приблизительно в пять часов. Мистер Родман находится в другом городе, и я вынужден буду вас пригласить в поездку на два или три дня. Другого способа не существует, к сожалению.
– Понимаю.
Я показал сидевшей на мне разозленной Боните большой палец. Она только свирепо раздула ноздри и сделала бешеные глаза, а затем начала понемногу двигаться, не дожидаясь конца разговора.
– Я заеду за вами туда, куда скажете. Возьмите с собой одежду, как если бы вы ехали, скажем… в гольф-клуб.
Бонита задвигалась активней и покрутила пальцем, показывая: «Закругляйся!»
– Договорились, – ответил я. – В пять в магазине.
– Я заеду за вами.
Я отключил телефон и швырнул его в угол комнаты.
– Наконец-то! – чуть ли не прорычала Бонита.
Территория Ордена, г. Порто-Франко. 22 год, 38 число 7 месяца, суббота, 17.00
Смит подъехал к магазину ровно в пять на новеньком сером короткобазном «лендровере» с закрытым верхом и орденскими эмблемами на дверях. Я вышел к нему, неся в руках сумку с вещами и притороченным сверху чехлом с оружием. Там лежали М4 и «беретта 92» из магазинных резервов. Если этой сумке суждено утратиться в связи с какими-либо мерами безопасности вокруг таинственного мистера Родмана, то пусть уж потеряется это оружие, чем мое собственное.
– Вам не понадобится оружие там, куда мы направляемся, – сказал Смит.
– Там не понадобится, может быть, – пожал я плечами. – А если что-то случится в дороге? Здесь своеобразный мир.
– Возможно.
Не сказав больше ни слова, Смит тронул машину с места и повел ее куда-то за железнодорожную станцию. Дорога заняла всего пятнадцать минут, потому что мы приехали на местный аэродром.
На аэродроме стояли в ряд несколько самолетов самых разных типов, но мы подъехали к ветерану С-130 «Hercules», заслуженной «рабочей лошадке», перетащившей на своем горбу несметные горы груза за пятидесятилетнюю историю своего существования.
– Не пугайтесь, – перехватив мой взгляд, сказал Смит. – Это грузопассажирский вариант, внутри оборудована пассажирская кабина, герметичная и прекрасно отапливаемая. «Геркулес» здесь самый оптимальный самолет.
– Понимаю.
Действительно для местных авиалиний турбовинтовые транспортники с возможностью взлета и посадки с грунтовых ВПП были очень кстати. Недаром в ППД пользовались старыми Ан-12, практически аналогами «Геркулесов», не говоря уже о «кукурузниках» Ан-2. Скорость у таких самолетов ниже, чем у реактивных, зато у них отличная дальность, надежность и имеется возможность планировать. В транспортниках оборудовались небольшие пассажирские кабины, и они перевозили и людей, и грузы, и все что угодно.
Прямо у открытой грузовой рампы нас встретили, Смит отдал какому-то солдату ключи от машины, затем вытащил из багажника свою сумку. Я сделал то же самое, за исключением того что ключей не отдавал.
Поднявшись по громыхающей под ногами рампе, мы прошли через большой грузовой отсек и вошли в герметичную дверь с кремальерами.
– Располагайтесь, – сказал он, обведя рукой ряды кресел. – Лететь будем долго, не меньше семи часов. Можете поспать – кресла вполне удобные. Я, с вашего позволения, именно этим и займусь.
– Хорошее предложение, – согласился я и сразу задал самый насущный вопрос для любого полета: – Кормить будут?
– Видите шкафчик у стены? – показал он рукой. – Там стандартные обеды. Берете, вынимаете оттуда то, что хотите подогреть, и открываете вот эту дверку, повыше. За ней микроволновка. Напитки в высоком шкафчике правее, спиртное – еще правее. Здесь все бесплатно: служебный рейс.
– Спасибо за совет.
Я достал бутылку пива из шкафа, сковырнул пробку и откинулся в кресле. Правда удобное, как в первом классе. Кроме нас, в двадцати местном салоне никого не было. Из грузового отсека некоторое время доносились звуки погрузки, затем все затихло. Заныли электромоторы, закрывающие рампу, затем поочередно начали запускаться двигатели. Ну что, полетели?
Территория Ордена, остров Нью-Хэвен. 22 год, 38 число 7 месяца, суббота, 24.30
Проснулся я оттого, что самолет шел на посадку. Повысилось атмосферное давление и заложило уши, я всегда от этого просыпаюсь в самолете. К моему счастью, я способен продрыхнуть, ни разу не проснувшись, весь полет – любой продолжительности. В моей богатой перелетами жизни это было большим преимуществом. Так случилось и на этот раз. Судя по заспанному лицу Смита, он тоже такого таланта был не лишен.
– Прилетели или промежуточная? – спросил я его.
– Прилетели: у нас беспосадочный перелет, – ответил Смит, зевая. – Поскольку вы уже на месте и скрывать дальше глупо, скажу – вы на острове Нью-Хэвен. Вам здесь понравится. Мне нравится, по крайней мере. Уже поздно, и мистер Родман до завтра с вами встретиться не может, поэтому вас отвезут в отель. Оружие вам придется сдать в аэропорте, в том числе и скрытое, если вы его имеете: будете проходить контроль. Здесь ношение оружия не резидентам острова запрещено. На обратном пути вам его отдадут.
– Встречаемся завтра? Во сколько? – уточнил я.
– Точно не знаю – я позвоню около десяти утра, – ответил он. – Если вы выспались во время полета, то найдете, где развлечься неподалеку от отеля. Здесь действительно хорошо, чувствуйте себя комфортно. Ваш порто-франковский мобильный телефон здесь работает, не отключайте его. И еще, это немаловажно, – здесь абсолютно, стопроцентно безопасная территория. Поэтому не пытайтесь пронести через контроль что-либо запретное. Многие здесь вначале допускают такую ошибку.
– Арестуют?
– Нет, просто конфискуют запрещенный предмет. Согласитесь: обидно потерять таким образом какое-нибудь хорошее дорогое оружие.
– Все мое оружие в сумке.
– Прекрасно, – кивнул он. – Пристегнитесь, мы садимся.
Через пару минут самолет плавно коснулся полосы, некоторое время катился, затем моторы взревели на реверсе, и вскоре, сделав пару поворотов, «Геркулес» остановился.
– Не торопитесь – нам скажут, когда можем выходить, – придержал меня за руку Смит, когда я уже было вскочил с кресла. – Сначала вытащат груз. В этом неудобство таких самолетов, но по-другому никак не получается.
С грузом возились минут пятнадцать, затем в интеркоме раздался голос, разрешивший выход. Мы достали наши сумки из багажных шкафов, вытянувшихся вдоль стен, и пошли из самолета.
Было уже темно – лишь площадка перед самолетом была ярко освещена. Нас ожидал открытый автомобиль, специально для аэродромов сконструированный, судя по всему. У нас на таких еще в шахтах ездят – «крот» называется. Мы сели на сиденья из отформованного пластика, и нас повезли к одноэтажному зданию со светящимися большими окнами.
Затем мы прошли стандартный аэродромный контроль с металлодетектором и просвечиванием багажа. Я сдал сумку в камеру хранения, получив взамен пластиковый жетон на тоненькой титановой цепочке – на шею вешать, наверное. Смит предъявил с оружием свою идентификационную карту, которую считали – и вернули ему пистолет.
– Пойдемте, нас ждут.
Мы вышли из здания аэропорта на освещенную стоянку, где рядом стояли два белых «Ниссана Террано 2» с шашечками и надписью «New Heaven Cabs» во весь борт. Надпись отражала свет, равно как и шашечки, и казалось, что рисунок светится. Эта надпись повторялась на рубашках и бейсбольных кепочках двух чернокожих, которые явно были за водителей.
– Это местные такси, вам платить не надо – все за счет принимающей стороны, – продолжал по ходу дела наставлять меня Смит. – Отель оплачен, не беспокойтесь. Представьтесь Смитом, Ай-Ди не предъявляйте. Дополнительный сервис тоже включен. Если вам понадобится куда-нибудь добраться самостоятельно – оплачивать такси уже будете сами. Желаю приятно провести вечер, а завтра я позвоню в десять утра. Всего доброго.
– До свидания, – попрощался я с ним за руку.
Шофер уже подхватил мою сумку и уложил в багажник, вежливо указав мне на правое заднее сиденье. Затем, не говоря ни слова, сел за руль, завел зафырчавший дизелем «ниссан» и повез меня. Все это время я слышал шум прибоя, доносящийся с небольшого расстояния, – даже чувствовался запах моря. Значит, аэропорт на берегу – стоит запомнить для начала.
Дорога была асфальтирована, от чего я уже успел отвыкнуть, и не просто асфальтирована, а представляла собой идеально ровную поверхность со светоотражающей разметкой, нормальными указателями и знаками. Короче – была как двухполосная дорога где-нибудь в богатом районе в Старом Свете. Пейзаж, насколько он мне виден был в свете фар и фонарей – да-да, здесь даже фонари были, дорога освещалась! – ничуть не напоминал саванну, а скорее карибские пейзажи, где на островах чередуются поля и пальмовые рощи, кустарниковые заросли и настоящие джунгли.
Затем в свете фар появился указатель «Ocean View Golf Club», и такси свернуло направо. Дорога разделилась на две полосы, с засаженным цветами газоном посредине. Мы преодолели три или четыре пологих «лежачих полицейских», раскрашенных светоотражающими полосами, выехали на участок кругового движения вокруг гигантской клумбы, проехали между двумя рядами живой изгороди и оказались на большой парковке перед длинным двухэтажным зданием со светящейся вывеской «Ocean View Club Hotel and Resort».
Такси описало плавный полукруг и остановилось у освещенного подъезда с пышным козырьком, возле которого стоял высокий осанистый негр в белой форме с золотыми галунами. Он подскочил к такси, видимо, намереваясь подать мне руку, за неимением двери, которую можно было открыть, и радостным голосом произнес:
– Добро пожаловать в наш отель.
Я поздоровался и пошел в ярко освещенный холл. Чаевые таксисту пускай в счет запишут – швейцар позаботится, если отель действительно такой, каким пытается казаться. Холл отеля был заставлен широкой, разлапистой мягкой мебелью с разноцветной обивкой, за одним из столиков, развалившись, сидели с чашками кофе двое мужчин в рубашках «поло». Стойка регистрации была справа. Мимо меня, поздоровавшись, в сторону выхода покатил багажную тележку еще один негр в шапочке посыльного. Когда я подошел к стойке, они со швейцаром уже погрузили мою сумку на нее.
За стойкой стоял высокий молодой мулат с аккуратной бородкой и стриженной налысо головой. Он поздоровался, когда я подошел к нему:
– Добро пожаловать, сэр, – поприветствовал он меня, ослепительно улыбаясь.
– Добрый вечер, – куда скуднее улыбнулся я в ответ. – Для меня должна быть зарезервирована комната.
– Простите, сэр, могу я узнать ваше имя?
– Смит, – сказал я, как меня инструктировал настоящий обладатель этой фамилии.
Он несколько секунд щелкал клавишами компьютера, снова улыбнулся, потом сказал:
– Для вас зарезервированы апартаменты с одной спальней. Счет оплачен вперед, считая дополнительные услуги.
Он достал из ящичка белую пластиковую карту со стрелочкой и логотипом отеля, провел ею в машинке для кодирования ключа, вложил в конвертике логотипом отеля и протянул мне:
– Ваш ключ, сэр. – Он постучал по конвертику длинным темным пальцем: – На него же будут относиться и записываться все ваши расходы. Теперь я могу показать вам ваши апартаменты. Вы хотите сделать это сейчас, сэр?
– Да, пожалуйста.
Он вышел из-за стойки, сделал приглашающий жест в сторону больших застекленных дверей в глубине холла, из-за которых доносилась негромкая музыка, и пошел рядом со мной. Мы вышли в гигантский, далеко вытянутый в длину внутренний двор с огромным бассейном, все пространство слева от которого занимали столики ресторана. Народу было не слишком много, но примерно половина столиков была занята. Люди были в основном одеты для загородного клуба, каковым это место, судя по всему, и являлось. Другую сторону бассейна, примыкающую к ресторану под прямым углом, занимал бар с тростниковой мебелью, где сидело несколько немолодых людей в компании симпатичных молоденьких негритянок. Между рестораном и баром была небольшая сцена, где несколько чернокожих играли калипсо.
– Завтрак накрывают в этом ресторане с семи утра до одиннадцати, сэр, – объяснил менеджер, указав рукой на ресторан.
Мы прошли мимо бассейна и зашли в небольшой, но не менее импозантный холл, в котором было четыре двери, расположенных полукругом. На одной висела табличка с номером D12 – таким же, как и на конвертике с ключом-картой.
– Ваш номер, сэр, – достаточно торжественно объявил мой провожатый, отпер дверь универсальным ключом, открыл ее передо мной и сделал приглашающий жест: – Прошу вас, сэр.
Когда дверь открылась, прихожая осветилась мягким светом. Менеджер шагнул за мной, щелкнул общим выключателем, осветив весь номер. Номер был очень даже ничего, если не сказать проще – роскошный. Просторная гостиная на нижнем уровне со стойкой бара, четырьмя табуретами возле нее. Стена за стойкой была глухой, завешенной полочками с бокалами и большим баром с бутылками. В самой гостиной были широкие мягкие диваны и кресла с тростниковыми ножками, низкий и длинный кофейный столик. На стене висел большой телевизор с плазменным экраном, снизу, под ним, в ряд были выстроены DVD-проигрыватель, блок неплохой стереосистемы и игровая приставка. Задняя стена гостиной представляла собой прикрытую прозрачными занавесками сплошную стеклянную поверхность. За ней виднелась довольно просторная терраса.
По левой стене гостиной вверх карабкались торчащие прямо из самой стены ступеньки, огражденные деревянными перилами с другой стороны. Спальня же размещалась на антресольном этаже, фактически – на балконе над гостиной, тоже сплошь стеклянном с одной стороны, и была укомплектована огромной кроватью с изогнутой кожаной спинкой, отдельным баром, стоящим у ограждения. Перед кроватью на стене, с наклоном, висел еще один телевизор с плазменным экраном, но поменьше первого, и снизу от него тоже был DVD и маленький блок управления стереосистемой.
На всех стенах висели картины в стиле карибско-африканского лубка с невинно-эротическими сюжетами.
Менеджер обстоятельно показал мне номер, продемонстрировал, как открывать двери на нижнюю и верхнюю террасы, с которых открывался вид на море, показал великолепную ванную на спальном этаже, с гигантской джакузи из черного с прожилками мрамора, гостевой туалет на первом этаже, все блоки управления кондиционированием, – после чего предложил принести льда, показав пустое ведерко для него. Я не противился, и он вернулся через минуту с полным ведерком, которое поставил в холодильник, и с лотком льда, который уложил в морозилку.
Я поблагодарил его, достал банкноту в десять экю и протянул ему. Все должно быть правильно, и ритуал должен соблюдаться, как и в любом другом отеле. Трюк со льдом, как дополнительной услугой, присутствует и в лондонском «Ритце», и в парижском «Георге V». После этого менеджер получает свой бонус. Пятерку готовишь носильщику, который появится через пару минут с твоим багажом.
К моему удивлению, менеджер отказался, а затем сказал, что поначалу все так удивляются, но по правилам этого отеля все чаевые всегда внесены в счет, поэтому я могу не беспокоиться. Его услуга уже оплачена, равно как и услуга носильщика, и горничной, которая придет с минуты на минуту. Она должна будет распаковать мне вещи и унести их гладить. Специфика жизни в Новой Земле такова, что многие люди вынуждены месяцами держать свои вещи в сумках и чемоданах, поэтому по приезде они все нуждаются в глажке. А следовательно, он просит не давать здесь чаевых никому, чтобы не ставить служащих в неловкое положение. Они вынуждены будут отказываться, а я буду чувствовать себя неловко с протянутой купюрой.
Я пожал плечами и сказал, что мне так только удобней. Он попрощался и вышел. Следом за ним вкатил тележку с моей сумкой носильщик, выложил ее на столик для багажа и, пожелав приятного вечера, вышел. Сразу же вошла молоденькая изящная мулатка в коротком платье горничной, переднике и наколке на убранных в пучок кудрявых волосах. Она поздоровалась, спросила – может ли она распаковать мой багаж? Я предоставил ей это право, сам в это время пролистывая «отель-гид».
Она быстро и очень сноровисто вытащила вещи из сумки, которые состояли из трех пар брюк «чинос», нескольких рубашек «поло» и пары гаваек, двух пар мокасин и пары сандалий. Белье и прочее деликатно оставила в сумке, достала лишь несессер с туалетными принадлежностями и солнцезащитными очками.
Как хорошо, что задушила меня жадность бросать все это в Старом Свете. Пожалел я творения господ Т. М. Lewin с Джермин-стрит в Лондоне, и господ Geeves amp;Hawkes с Сэвилл Роу в том же городе. Я ведь и костюмы, которые полегче, привез с собой в Новую Землю, и обувь от John Lobb. И сорочек с десяток, и галстуки, которые подходящими были. Не смог, не осилил бросить это все. Одна из немногих моих настоящих слабостей – добротная английская одежда, пошитая на заказ или хотя бы по мерке. Ну как такое бросишь? А вот теперь пригодилось. Я молодец! Я кругом молодец!
– Сэр?
Это меня горничная окликнула. Если у менеджера «сэр» звучало весьма по-британски, скорее как «сёр», скорее с шепелявым «с» и проглоченным «р», то у горничной «сэр» был сочным, тягучим, как на американском юге или на тех же Британских Карибах: «Са-а-а».
– Да?
– Я могу помочь вам принять ванну после дороги или быстро сбросить напряжение, сэр. Более длительные по времени услуги вам могут оказать девушки из бара. Вам что-нибудь из этого требуется, сэр?
– Быстро сбросить напряжение – это как именно?
– Ртом, сэр! – откровенно и даже радостно доложила горничная.
Во как! И правда, веселый островок себе и друзьям своим Орден завел. Оценил.
– Это тоже входит в стоимость входящих в счет услуг? – более чем искренне заинтересовался я.
– Именно так, сэр, – кивнула она. – Видите?
Она подняла правую руку с резиновым с золотом браслетом, на котором был выгравирован логотип отеля. Я принял это изначально за довольно изящное и оригинальное украшение.
– В ваш счет включены услуги всех, кто носит такой браслет, – объяснила она. – Но сексом имеют право заниматься только девушки из бара и официантки после смены. У горничных много работы, и мы не имеем права надолго задерживаться, сэр. У горничных смена заканчивается в семь утра, когда гости уже спят.
– Нет, спасибо, мне этого пока не требуется, – усмехнулся я. – Просто погладьте вещи как можно скорее.
– Немедленно, сэр.
Она быстро развесила рубашки и брюки на легкие вешалки и убежала с ними за дверь. Особенно она меня не удивила. Если есть место, где нет привычных законов, и есть люди, готовые платить, чтобы здесь обосноваться, то такого отельного сервиса следовало ожидать в первую очередь. До всего остального бы позже дошли, а до горничных в передничках с сеансами орального секса додумается любой старикашка с прогрессирующей импотенцией за промежуток времени от полутора до двух секунд, а то и быстрее. Идеальный бордель. Хотя внешне совсем не похож – скорее это ресорт категории «Пять де Люкс». Как если бы такой сервис ввели в вест-индском «Четыре Сезона».
Взял я несессер и пошел мыться. А когда вышел, завернувшись в отличный махровый халат из тех, что так любят воровать постояльцы всех без исключения отелей, даже сам раз в лондонском «Ритц» не удержался, горничная развешивала одежду в шкафу. Быстро, очень быстро все сделали.
Я прошел к барной стойке, пробежался глазами по этикеткам бутылок. Все почти из Старого Света. Или счет должен быть сумасшедший, или брешет Орден о том, что овес нынче дорог. И скорее всего – второе. Достал бутылку «кампари», сыпанул кубиков льда в широкий стакан, плеснул туда ярко-рубиновой жидкости и долил такое же количество содовой. Взял из вазочки пластиковую палочку, помешал напиток в быстро остывающем бокале. Кубики льда звонко постукивали о стеклянные стенки.
Горничная тем временем покончила с одеждой, все же убрала стопку белья на полку.
– Скажите, а сейф в номере где находится?
– Сэр, сейф здесь не нужен, – улыбнулась она до ушей. – Здесь не бывает краж. Совсем не бывает, да, сэр!
– Понятно, спасибо, – легко поверил я. – А почему бар такой неудобный? Каждый раз стойку обходить.
– Сэр, если вы устроите вечеринку с девушками из бара, одна всегда может стоять за стойкой, сэр. Они умеют смешивать коктейли не хуже, чем в баре, сэр. Их всему учили.
– А что, так много девушек в баре?
– Да, сэр! Очень много.
Я отпустил горничную. Если много, то точно счет скачет прямо к Полярной звезде – или что в этом мире на ее месте, – на всех и клиентов не хватит, а содержать их надо, и платить им. Если платить. А если, скажем, платить мало, то можно содержать. И постояльцев с инфарктом от ресепшен при подписании финального счета выносить не надо будет. А где тогда они их берут, таких альтруисток, и так много? А не на базаре ли покупают? Том самом, что в селе имени «великого шахида ичкерийского джихада» организован? Но замордованными и забитыми они здесь не выглядят, отнюдь. Даже оральная горничная с виду вполне жизнерадостна. Интересно, интересно.
Натянул «чинос», рубашку, сунул ноги без носков в мокасины. Пойду прогуляюсь, поболтаю, поспрашиваю. Попытаюсь понять – что за райское местечко организовали на этом острове? Да и поужинать не мешает, даже при осуществлении разведывательной деятельности в борделе.
Территория Ордена, остров Нью-Хэвен. 22 год, 38 число 7 месяца, суббота, 27.10
Как я и предполагал, ближе к наступлению полуночи народу в ресторане и баре только прибавилось. Я подошел к столикам, и ко мне сразу же подлетела черная девушка в черном же платьице, выступавшая здесь в роли метрдотеля:
– Вы будете один, сэр?
– Скорее всего.
– Прошу вас, сэр. – Она показала изящной рукой на ряды столиков. – Вы хотите сидеть поближе к музыкантам или подальше?
– Лучше подальше.
– Прошу сюда, сэр.
Калипсо я любил, и играли музыканты очень хорошо, но с дальнего столика удобней было осматривать весь зал, а именно это мне и хотелось сделать – рассмотреть присутствующих как можно внимательней. Вид на публику обычно тоже о многом говорит.
Девушка предложила мне меню и аперитив, и я заказал «кровавую Мэри», после чего она быстро удалилась. Английский у нее был прекрасный, но тоже с намеком на акцент, и похоже, что акцент французский. Я разговаривал с троими из персонала, и у всех разное произношение. Откуда их набирают? Из Старого Света или уже здесь?
Я прихватил из номера сложенную пополам компактную и не слишком подробную карту острова, на обороте которой был список мест, обозначенных на самой карте числами в кружочках. Еще там были несколько заметок. Пробежал их глазами. Интересно… Остров большой, эдак восемьдесят на сто километров. Примерно половина острова или даже несколько больше была обозначена как «частная собственность», и посещение ее залетными туристами без приглашения не приветствовалось. Никаких подробностей и обозначений на этой территории не было. Дороги были нарисованы до границы – и обрывались. По карте можно было понять, что остров представляет собой почти правильный овал, с поправкой, естественно, на природную неровность. Запретной была нижняя часть овала – южная. Северная же представляла собой типичное курортное место, предназначенное для богатых туристов. Семь гольф-клубов, из которых два обозначены как «частные», а пять – «публичные». Названия частных гольф-клубов очень характерны: «New Augusta» и «St. Andrews. New course». Самые-самые в Старом Свете, второй даже выполняет функции организации, определяющей правила самой игры. Даже PGA[4] на это не претендует.
Рельеф острова был очень правильный, он понижался к берегу и превращался в настоящие горы к середине. По не запретной территории были разбросаны тут и там какие-то «community» с ничего не говорящими названиями. Некоторые принадлежали гольф-клубам, некоторые существовали отдельно. Хорошая дорожная сеть. Основная дорога окружала остров и извивами поднималась к его центру, где терялась в «частной собственности», и от нее отходили в сторону центра остальные. На берегу находилось несколько отелей. Понятно, все интересное – под запретом. Вопрос: отелей много, много жилых комплексов, а вот информация об этом острове на материке практически отсутствует. Знаю только, что есть такой, и что для богатых. Неужели этот малонаселенный мир родил уже столько богатых, и при этом они все, как один, держат язык за зубами? Сомнительно. Значит, сюда едут из Старого Света? На поток поставлено? Надо интегрироваться в местные компании. Поговорить, выпить. «Девушки из бара» наверняка могут знать о посетителях достаточно. Те напиваются здесь до зеленых соплей, наверняка перед девицами крылья расправляют – такой вот, мол, я орел. Значит, этих тоже надо поспрашивать. Может, выболтают что-нибудь интересное.
Какой список вопросов? Как они попали сюда? И где это самое место, откуда поедут обратно? Не вот это на карте, под восьмым номером – «Пассажирский терминал», у самой границы запретных земель? И все, достаточно. А еще у нас на очереди мистер Родман, который что-нибудь да скажет. И после того как я приму его предложение, хорошо поторговавшись, надо встречаться со Светланой. И хоть бить ее, хоть целовать, но вытянуть из нее максимум. Под соусом – «я ваш, буржуинский».
Пригляделся к публике в зале. В основном мужчины, что немудрено здесь, лет от сорока до шестидесяти. Так, часы, часы… вот что важно! Какие у них часы? Наверняка кто-то из них не имеет часов местных. Местные – только электронные, с тридцатью часами, причем с последним часом на двенадцать минут длиннее стандартного. А как такие механические сделаешь, если стрелка должна два раза круг обежать, а длинный час всего один? Если только весь циферблат на тридцать делить, но тогда на них смотреть будет сложно. Часы, черт бы их побрал! А мне – бегом в номер и надеть свои, которые я по незнанию привез, вместо того чтобы продать. Часы у меня с собой хорошие, дорогие, «Breguet» золотой, классический, с автоподзаводом, знающий – поймет. Я их вместе с одеждой положил, которую, как думал, уже и надеть не придется. И нацепить их на руку самому – для маскировки, если люди в обычных часах ходят. И календарик поправить по-земному: скажем, извините, они тут останавливались у меня, долго не носил, хочу снова на земное время подстроиться. Не подскажете, какое там сейчас число и час?
Вон компания через столик, трое мужчин и женщина. Мужчины так сидят, что левого запястья сейчас ни у кого не видно. А у женщины часы земные, я их сразу опознаю, «Tiffany» квадратные, коллекция «Атлас», на шелковом ремешке, с бриллиантиками по периметру. Но женщина их и просто так надеть может, как украшение, независимо от продолжительности суток здесь. Чтобы нормальная женщина поменяла «Тиффани» на местные электронные, да еще выйдя в ресторан? Да ни в жисть!
А вот ее спутник, сидящий ко мне вполоборота, жестикулировать начал. Ну «Ролекс» я сразу узнаю. Такие вычурные, «наглые», лезущие в глаза, вроде золотого слитка, только на отдельные детали разложенного, кроме них, никто не делает. А вот циферблата не видно. Может быть, специальные заказы завелись для местных «богатых и знаменитых»? Все может быть в обоих мирах. Надо ближе смотреть. Поужинаю – и в бар пойду.
На ужин мне подали вырезку «шатобриан» и отличное красное вино из Бордо, не старое, но удачного года, в полубутылке. И тоже из Старого Света. Если бы не странное поведение отельного персонала, можно ставки делать, что остров этот где-то в Карибском море находится.
Подозвал официантку со счетом. Хотел на цены взглянуть, но она просто взяла мой ключ от номера и прокатала его в машинке. И все. Ну так тоже делается, например, на кораблях, когда ключ от каюты является платежным средством, а когда причаливаешь, то разом за все рассчитываешься. А расспрашивать пока не хотелось – не стоит заранее внимание привлекать.
– Скажите, а говядина у вас местная или тоже оттуда? – Я постучал пальцем по бутылке вина.
– Говядина местная, из Техаса, сэр, – прилежно ответила официантка.
– Спасибо, – кивнул я. – Все было замечательно.
Опаньки, а вот это уже интересно. Я на нее снизу смотрел, когда она у столика стояла, и в глаза мне ее ноздри бросились. Ноздри слишком заостренные у кончика носа, так только после пластики бывает. И нос у нее не совсем африканский, а – так, чуть-чуть, для приятно экзотического вида. И грудь слишком правильная, похоже на имплантаты. Не большая, как на обложках журналов для онанистов, которые продаются на заправках по всему миру и стоят на нижней полке, а умеренного размера, изящная.
Что мы с этого получаем? Пусть в наши времена не такие уж великие деньги надо заплатить, чтобы сделать грудь и нос, но после этого работать официанткой с интимными услугами? А почему бы и нет? Так делают, по Амстердаму вон, по «красным фонарям» погуляйте, в окошки посмотрите. Там у половины все «от лучших хирургов». Так то там, где они на себя работают и дерут с пьяных туристов немилосердно. А здесь этим отель платит. Так много платит, что окупается операция? Или с операции работа здесь начинается? Они все чернокожие. Такие живут в Дагомее и в Суданско-Нигерийском халифате, а там богатства особого народ не нажил, это я уж точно знаю. На пластику ей там бы пришлось жизней пять копить, если не дольше. Что-то здесь не сходится. Раздеть бы ее, посмотреть на остальное – на сколько там хирурги наработали? Она еще на службе, сейчас нельзя. Зато на других можно, которые «из бара». Если в официантку кто-то инвестировал, то в девушек, специально для таких целей здесь предназначенных, еще больше небось вложили. Короче – срочно в бар, все дороги ведут туда, будто в Рим.
И все же зашел в номер, часы взял. И положил в карман, а местные тоже снял – и в другой убрал. Посмотрю, что там у людей на руках, и надену соответственно.
В баре было не то чтобы людно, но и не свободно. Девушек было в меру – чуть больше, чем посетителей, все составляли кому-то компанию. Я присел за стойку на высокий табурет, слева от компании из двух мужчин, говоривших с американским акцентом, и четырех чернокожих девушек. Присмотрелся к девушкам сначала. Так и есть, все «тюнинговые». Носы, губы, грудь, у одной, в белом топе, – явно еще и живот сделан. С этим все понятно. Так они лучше выглядеть стали для европейского глаза.
Я об африканских канонах красоты ничего сказать не хочу, да и не могу. Они у нас разные, каноны эти. Я знаю, что в истинно африканских списках достоинств даже «желтые белки глаз» числятся, а для нас это показатель больной печени. И поэтому те негритянские красотки, которых мы на MTV видим, все туда идут прямо «из-под ножа». И делают их так, чтобы европейцу приятней смотреть было, под Барби подгоняют. Вспомните, у всех даже волосы прямые, а такие разве у них бывают? Найдите хоть одну африканку с прямыми от природы волосами. А почему так делают? Потому что музыку надо продавать, и поющая должна вызывать сексуальное желание не только у «братьев из гетто», но и у тех, кто за музыку платит, покупает пластинки, то есть у белых. У многих из них даже бедра дорабатывают – отличаются они формой у европеек и африканок.
Вот и здесь то же самое. Над каждой поработали. Затем взгляд вниз перевел, на руку соседа. Да не маши ты рукой, потом с ней поговоришь. Есть контакт! Рука на стойку легла, замерла. «Патек» обычный, старосветский. Никаких специальных циферблатов, все как обычно. Римские цифры почти правильные, двенадцать делений. Кстати, знаете, почему «почти правильные»? А вы найдите часы неплохие с римскими цифрами – и на четверку посмотрите. Посмотрите, посмотрите, не поленитесь, сразу поймете, о чем это я.
Вот и у него «почти». А у второго что? А второй в электронных, только не таких, как у меня, а в золотых и даже с виду стильных, с черной пластикой экрана, оправленной в золото и черный же лак. Дорогая игрушка, совершенно незнакомая и наверняка местная – в Старом Свете уважающий себя человек электронные ни за что не наденет. Значит, второй – местный, получается. Говорят о ерунде какой-то, из разговора ничего не выудишь. Ладно, пора!
Достал из кармана старосветские часы, стукнул несколько раз ими ребром по ладони, чтобы маятник раскрутить, к уху поднес. Есть, затикали. Вытащил шпенек, чтобы стрелки передвинуть, и к сидящему справа от меня мужику обратился:
– Прошу прощения, мне надо время выставить. У вас часы точно идут?
Он ничего, не удивился ни капли, подставил руку так, чтобы мне поудобней было, а затем спросил:
– Давно уже здесь? Счет времени утратили?
Попутно он отсалютовал бокалом.
– Убрал эти, когда сюда приехал, и забыл. – Я отсалютовал ему своим. – А теперь уже не пойму даже, день какой стой стороны.
– Да, здесь такое случается, – понимающе кивнул он. – Я когда в первый раз приезжал, то точно так же все получилось.
Ну что, еще вопросы есть? «Приезжал» он, понимаешь.
– Давно сюда ездите? – спросил я.
– Около двух лет. Земных, я имею в виду.
– Часто? – продолжал я его разводить на треп.
– Часто не получается, пару раз в год удается вырваться. – Он чуть поморщился. – Была бы возможность – вообще отсюда не уезжал.
– Когда обратно планируете?
– Послезавтра. А вы?
– Я пока еще здесь: дела не закончил, – ответил я.
– По делам здесь? – спросил он, хлебнув пива. – Я просто так, в отпуск. Купил здесь дом в «Пурпурном саду», так и езжу. Гольф, девочки, прочие удовольствия. А вы чем занимаетесь?
– Я узкий специалист по столь же узким отдельным военно-техническим вопросам, так сказать проще, – улыбнулся я, словно извиняясь за глупый ответ. – Объяснять намного дольше.
Он засмеялся:
– Да, кого тут только не встретишь. А я на «Мерилл Линч» работаю. Я – Том. Это – Джейк, он местный.
– Очень приятно, – протянул я руку сначала ему, потом его приятелю. – Я – Андрей. Выпьете?
– С удовольствием.
– Вы что пьете?
– Я пью местное, «Hoffmeister», а Джейк – «Guinness».
– Логичней было бы наоборот.
Том захохотал.
– Естественно, но чужой кусок всегда вкуснее. Правильно, детка? – Он увесисто шлепнул девицу по попке.
Та захихикала и сказала: «Да, сэр!»
– Прекрати меня сэром называть! Зови папочкой, а то папочка рассердится, отведет тебя в укромное место и отшлепает.
– Да, папочка, сэр! Латиша будет хорошей девочкой!
– Смотри у меня!
При этом он погладил Латишу по попке, скорее даже в попке, так его мясистая ладонь вцепилась в ягодицу этой самой Латиши.
Тут ко мне подошел целый выводок девиц, не меньше десятка. Видимо, по местным правилам им в баре отсвечивать нельзя. Появился – подошли, выбрал – отвалили. А места занимать не надо – статус не тот.
Получается, что помимо всего прочего Орден здесь зарабатывает и на недвижимости, и курорт устроили для богатеньких, где можно отрываться как угодно, не опасаясь папарацци и скандалов. И это, скорее всего, верхний слой тутошней действительности. А сейчас самое разумное – с новыми знакомыми подружиться и побольше расспросить, аккуратненько так.
Я указал на места за стойкой бара слева от себя двум близняшкам-североафриканкам, судя по чертам лица – Сомали, Эритрея или Эфиопия. Оттуда примерно. Они представились как Джеки и Джесси. Ну если они Джеки и Джесси, то в таком случае я – Ренье, князь Монако, ныне покойный.
Девицы заказали какие-то экзотические коктейли – судя по всему, безалкогольные и дорогие. Консумация называется, для незнающих. Коктейлю цена грош в базарный день, девицы не напиваются, только писать бегают после того количества, которое поглотили. А в баре кассовый аппарат звенит, денежки заведению насчитывает. Тоже все как у людей.
Потом, смотрю, метрдотель давешняя, которая с французским акцентом, неспешно так прошла мимо бара. Эфиопки, до того тихо сидевшие, вдруг ко мне подвинулись, одна даже прижалась. Надзор за активностью имеется, чтобы старались. И, судя по всему, меры воздействия имеются. Не бьют, конечно: для этого клиенты имеются вроде Тома, а вот что-то другое… не знаю, штрафы там или наряды на кухню. Но действует – вон они как подскочили, аж в лице изменились. Чувствуется, голова умная и циничная здесь порядки придумывала. Вроде «госпожи Беляевой». Ничего, если она на самый верх заберется, здесь начнется еще и не такое.
В общем, стали мы с Томом дружить. С Джейком тоже стали, но он пьянее был и говорил невпопад обычно, поэтому с ним дружили меньше. Том, предчувствуя скорый отъезд и конец удовольствий, девиц в баре разве что еще раздевать не начал. Хватал всех подряд, не разбирая, какие здесь чьи и с кем сидят. Много хохотал, еще больше острил, подчас так, что и у меня, к казарменному юмору привыкшего, волосы шевелились. Оттягивался Том во всю ширь.
Местному Джейку я разок в пиво водочки плеснул. Себе «полтинник» спросил, ссылаясь на национальные традиции и то, что для нас, русских, водка необходима для поддержания жизнедеятельности, и аккуратненько так, по половинке, Джейку в «Гиннес» перелил. В одну кружку и потом – во вторую. Он уже такой пьяный, что этого не заметит, так что пусть вообще отключается, нечего к разговорам прислушиваться.
Тома несло, я подыгрывал, и в конце концов кое-что полезное он ляпнул. Пожаловался на сложности проезда к «воротам». Поставили их, говорит, в закрытой зоне, хотя до открытой – пятьдесят шагов. И мучают там Тома и других несчастных проверками документов. Тут в дымину пьяный Джейк тоже решил в беседе поучаствовать и авторитетно заявил, что по-другому – никак нельзя. Потому что приезжих не выпускают за пределы острова, а местных, за исключением некоторых, не пускают в «ворота». Даже тех, кто на острове постоянно. Поэтому такой способ контроля – самый наилучший. Вот Том захочет слетать поохотиться в местные пампасы – а хрен ему, Тому, значит. Хочешь – переселяйся сюда вообще и отдавай к чертовой матери свои пропуска в этот мир и обратно. А захочет кто из местных, скажем, вон та вон, которая клиентов за столики рассаживает, мотануть в Старый Свет – и ей тоже… фигу, в общем. Нечего там слухи распространять. Поэтому только особым доверием облеченные могут туда-обратно ходить и за пределы острова в то же время ездить. Я кивнул с пониманием, как будто облеченный, потому что они знали о моих поездках по всем местным городам и весям, а косил я под приезжего. То есть чуть дурака не свалял.
А дальше Том потребовал не только продолжения, но и всемерной эскалации банкета – и потащил меня с Джейком и всех девиц к себе в апартаменты. Подробности рассказывать не буду: я довольно быстро смотался, оставив Джейка спать, а Тома – гоняться за дамами, как сатира за нимфами. Единственное, что могу сказать: все девицы прошли через изрядный «тюнинг», потому что рассмотреть их в подробностях возможность представилась сразу же, как только они в дверь вошли.
Территория Ордена, остров Нью-Хэвен. 22 год, 39 число 7 месяца, воскресенье, 10.00
Смит снова блеснул пунктуальностью и позвонил ровно в десять. Вчера, с подгулявшими Томом и Джейком, я сумел не употребить лишнего, так что никаких последствий с утра не ощущал. И когда телефон зазвонил, я уже был одет и собирался на завтрак.
– Это Смит, доброе утро, – послышался привычно-монотонный голос в трубке.
– Доброе утро.
– Мистер Родман сегодня в двенадцать будет в гольф-клубе Сент-Эндрюз. Он мог бы пригласить вас сыграть с ним восемнадцать лунок, или, если вы не играете в гольф, он свяжется с вами после игры.
– Как ни странно, но в гольф я играю. Надеюсь, прокат клюшек там существует и есть про-шоп, где я мог бы купить кое-что необходимое?
– Разумеется, – уверенно ответил он. – Тогда мы заедем за вами в одиннадцать, чтобы у вас осталось время подобрать то, что вам нужно.
– Хорошо, жду вас в одиннадцать, – ответил я, обратив внимание на слово «мы».
Да, как это ни странно, в гольф я играл. Начал играть еще в Доминикане, где был у меня ученик по дайвингу – тренер по гольфу. Я учил его, а он учил меня. Нравился мне гольф, он чем-то к стрельбе близок, в основном – соревнование с самим собой, со вчерашним днем состязание. Проживая в Лондоне, тоже этого занятия не оставил, и даже перебравшись обратно в Москву, играл и на московских полях, и ездил зимой на юг Испании, где для гольфистов настоящий рай. Не блистал, но гандикап официально имел пять, а в лучшие моменты моги вообще в два уложиться. И гардероб мой был как раз под гольф рассчитан – нужны были только перчатка на левую руку, туфли и ремень эластичный, чтобы крутить торсом не препятствовал. И кепку, пожалуй: в очках я не люблю играть. Даже самое хорошее стекло иногда искажает изображение, а когда стоишь на грине и пытаешься определить кривизну поверхности, то очки очень здорово подвести могут.
Я неторопливо позавтракал, выпил маленькую чашку эспрессо – перед гольфом, как и стрельбой, кофеином лучше не накачиваться. Затем вышел на парковку отеля, а тут и Смит подъехал с еще одним мужиком, одетым, как он сам. Только Смит был среднего роста, крепкий, короткостриженый и с незаметным лицом, а второй – повыше и на не очень удачливого боксера похож. Отрекомендовался Брауном, естественно.
Заехали они на открытом сером «сто десятом», с уже привычными орденскими эмблемами на дверях, куда я и уселся на заднее сиденье. Смит вежливо поспрашивал, как прошел мой первый вечер на Нью-Хэвене, и я сказал ему, что пока мне здесь все очень нравится, и место это очень подходит как для жизни, так и для получения от этой жизни всевозможных радостей. Ответ Смиту понравился, судя по всему. В требуемую концепцию укладывался. Не просто так они меня сюда тащили, верно? Хотели поразить воображение заезжего провинциала.
Путь до клуба занял не много времени, и автомобиль остановился на парковке у потрясающего клаб-хауса, не хуже чем в самом Сент-Эндрюзе, наверное. Машины вокруг тоже были соответствующих марок и моделей, военно-полевого вида «сто десятый» выглядел здесь противоестественно. Мы прошли внутрь, в магазин, находившийся на первом этаже.
Да, очень и очень неплохо. Очень. В общем, нашел я сразу, что хотел. Туфли, перчатку и козырек. И мячи трехслойные – чтобы своими играть, знакомыми. В общем, достаточно, носки только еще добавил.
С клюшками у них тоже все хорошо было. И в прокат не все комплектом давалось, а выбрать можно было. Вот я и выбрал то, что мне привычно. Самое главное – у них айроны были «Бен Хоган», такие же, как у меня. Рукоятка немного толстовата для моей ладони – на своих я поменял на тонкую, – но все остальное как надо. Клюшка эта интересная: у нее головка из двух сплавов состоит. Рамка из вольфрама, а ударная поверхность, «лицо» – из титана. И получается, что центр тяжести чуть ли не в самом низу головки, отчего удар получается быстрый и мощный. То, что металл разный, можно увидеть, если только к свету под углом головку повернуть. Стыка так и не видно, но цвет отличается. Так и взял весь комплект, с тройки по девятку. Вуды взял «Большую Берту» – первый, третий и пятый. Тут сомнения неуместны. А вот паттер выбрал самый простенький, классический – лишь бы рукоятка с головкой в середине соединялась: так мне целиться легче, – и движется он более прямо. Веджи тоже взял хогановские, как у меня. Докупил еще вилочку – дивоты заравнивать, и пакетик с деревянными «ти», длинными и короткими, вперемешку.[5]
Выдали мне сумку и карт под нее. Растолкал я клюшки, чтобы лежали в привычном порядке, и покатил с этим всем хозяйством на улицу. А на улице встретил Смита, сопровождавшего высокого, симпатичного, блондинистого и очень молодого мужика, едва за тридцать. Для такой «олимпийскости» молодого, я имею в виду.
– Мистер Ярцев? Я – Спенсер Родман Четвертый, рад вас видеть, – протянул он мне руку.
Рукопожатие умеренно крепкое, дружелюбное, «располагающее» – таким специально учат.
– Очень приятно, – поздоровался и я. – Андрей Ярцев. Было мило с вашей стороны пригласить меня на частный корс.
– Я и не знал, что вы играете, – блеснул безукоризненной улыбкой Родман. – Мой партнер заболел и не смог приехать, а мы уже зарезервировали время. Так что вы очень кстати оказались здесь.
– Я тоже так думаю, – согласился я. – Почти полгода не играл, приятно будет вспомнить.
– Прошу вас.
Он показал мне на белый двухместный карт. Сам сел за руль, и мы поехали. Смит и Браун остались на месте. Едва мы тронулись с места, Родман перешел к делу:
– Я ожидал, что вы не станете общаться со Смитом, и заранее намерен был пригласить вас на Нью-Хэвен. Но это была проверка. Если бы вы согласились говорить с ним, то я расценил бы вас как еще одну банду, которая ищет, где бы заработать. Может быть, вам и досталась бы работа, но не слишком ответственная и не слишком выгодная.
– И потом меня в убыток можно было бы списать, верно? – нейтральным тоном осведомился я.
Родман посмотрел на меня. Затем кивнул и сказал:
– Возможно, вы правы. Но я не заинтересован в кратковременном сотрудничестве. Вас очень хорошо рекомендовали – человек, которому я кое-чем обязан. Очень умный человек, который делает головокружительную карьеру. И она будет еще более головокружительной, если у нас с вами все получится.
– А моя карьера? – подкинул я вопрос.
– Она как таковая не состоится, – усмехнулся Родман. – Вы сразу запрыгнете на самую высокую из возможных ступеньку. Выше вам уже не попасть, не буду скрывать. Но выше вас будут считаные люди. Это как в большой корпорации, где вы можете стать исполнительным директором, но чтобы заседать в правлении – нужно иметь акции.
– Пакеты зачастую идут в виде бонуса исполнительному директору, – напомнил я.
– Да, но – миноритарные пакеты, – кивнул мой спутник. – Это и здесь возможно. Сейчас таким миноритарным пакетом, если выражаться образно, обладаю я. А я намерен объем своего пакета увеличить. Деньгами у нас такие дела не делаются – только заслугами. И поэтому мне нужны вы, а вам буду нужен я. А еще вы нужны, что меня, признаться, очень удивляет, рекомендовавшему вас человеку.
– Почему удивляет? – усмехнулся я. – Я настолько уродлив?
– Нет, просто я никогда бы не подумал, что эта девушка может питать теплые чувства к кому-нибудь, кроме себя, – покачал головой Родман с явным удивлением. – Первый «ти», кстати. Машинку здесь бросим, ее заберут. Тут приятно прогуляться.
– Не возражаю.
Карт остановился практически рядом с двумя желтыми шарами, обозначавшими линию первого удара.
– Разыграем? – Родман достал монетку и покрутил ее в пальцах.
Британский пятидесятипенсовик, новенький, прямо оттуда. Хотя он – американец. И Родман сам как эта монета – молодой, холеный, с прекрасным произношением, ухоженные руки, тонкие пальцы с несколько длинноватыми, только прошедшими маникюр ногтями. Прекрасная стрижка, свидетельствующая, что обладатель оной – джентльмен. Ни на руках, ни на лице – ни единого шрамика, только веснушки на белой коже. Точно не били в жизни ни разу. В колледже, может, постукался в перчатках на «поединке джентльменов» разок, и достаточно. Зато умен и хитер. Ин-три-ган. Как я и надеялся. Весь жизненный путь на лице написан. Закрытая школа, затем – скорее всего Гарвард, произношение – типичный янки. Изучал право, естественно. Иначе и быть не могло. Студенческое братство, «fraternity», которое плодит удивительных уродов – «дедовщина» чистой воды, зато со страшным самомнением, а заодно потом дает немало связей в истэблишменте.
Потом работа в юридической компании, большой, затем наверняка стал партнером. Не мог не стать, потому что не из крестьян, приставка «Четвертый» многого стоит, семейные связи должны были сработать. Затем все те же связи, интриги и умение пролезть куда угодно привели его в Орден. Впрочем, может, само братство их в Орден и отправляло. По слухам, нынешний президент американский в какие только общества тайные не влез в бытность свою в студенческом братстве, где блистал не умом, а лишь пристрастием к алкоголю. А теперь уже и не поймешь, кто им, двоечником, крутит.
Из таких, как Спенсер Родман, только адвокаты и получаются. Чаще всего работающие с корпоративным правом, налогами и вообще не пойми с чем. Или прямо в политику идут: в Америке прийти в политику, не будучи юристом, почти невозможно.
А еще такие ребята чуть не с детства привыкают к власти – и твердо понимают, что весь мир предназначен к тому, чтобы их обслуживать. Из них получаются такие вот орденские управители, стремящиеся тихой сапой управлять всем и вся. А потом хотят больше власти, еще больше и начинают делать глупости, как вот Родман сейчас. Потому что студенческое братство и корпорация законников не дают необходимых знаний для организации специальных операций.
– Бросайте.
– Мой – орел, ваша – решка.
Родман бросил монетку, и она упала профилем королевы вверх. Ему и начинать. Родман зажал в ладони мячик вместе с «ти», воткнул в землю, аккуратно убрал руку. Двести восемьдесят ярдов, пар – три.[6] Несложная лунка, для разминки.
Родман сомневаться не стал, взял первый вуд, несколько раз замахнулся, примериваясь, затем маленьким шажком передвинулся на линию мяча, сделал отличный замах. Звонкий щелчок – и мячик по идеальной дуге полетел в сторону грина. А неплохо! Перебросил через единственный бункер и попал прямо в рафф. Но теперь ему нужно выбивать из раффа к флажку,[7] и потом добивать придется все равно: вряд ли он попадет сразу в лунку – далековато все же, и грин[8] под уклон от него идет.
– Прошу вас.
Я решил не блистать длинными ударами – они у меня не слишком точными получались. Выбрал третий айрон, тоже примерился, сделал несколько пробных свингов, затем прицелился, пару раз проверил направление, ударил. Звук хороший, сочный, летит прямо, но гораздо ближе. Как и рассчитывал, упал перед бункером и даже не докатился до него.
– Нестандартное решение, – сказал Родман.
– Я не слишком хорош с вудами: точность хромает, – честно сознался я. – Зато теперь девятым айроном выбью его точно к флагу.
– Я так и подумал, – улыбнулся Родман. – Вы – перестраховщик.
– Я – снайпер, – поправил я его. – В моей специальности для лихачества вообще нет места. Снайперское дело больше напоминает обычную бюрократию. Или бухгалтерию, скорее всего.
– Вы знаете, это очень хорошо. В том деле, к которому я хочу вас привлечь, ненужному риску тоже нет места. Пойдемте к мячам?
– Прошу вас. – Я жестом пропустил его вперед.
Мы не торопясь пошли к мячикам.
– Скажите, вы сейчас собрали и тренируете довольно своеобразную команду, – заговорил он, когда мы уже катили свои тележки по стриженой зеленой траве поля. – Молодая и очень красивая женщина, ваша подруга, которая известна не только красотой, но и боевыми умениями. Бывший офицер из России, скрывающийся здесь от обвинения в уголовных преступлениях. Бывший житель Флориды, известный там как подпольный торговец оружием и изготовитель взрывных устройств для банд наркоторговцев, особо искушенный во всякой сопутствующей электронике. И братья-бандиты, содержащие клуб, при этом умеющие владеть оружием как «зеленые береты». Какова цель этого?
– Цель – создать профессиональную группу, способную решать любые задачи с максимальной эффективностью, – выдал я официальную версию.
– А кто будет ставить задачи? – уточнил Родман.
– Будет группа – найдется и кому ставить, – пожал я плечами. – Для группы задачи ставлю я, а уже мое дело получить их от кого-то еще. Только услуги моей группы очень дороги, потому что второй такой в этом мире нет.
Родман задумчиво кивнул, усваивая мое самоуверенное заявление. Затем сказал:
– Обоснуйте последнее утверждение, пожалуйста.
– Есть плохо подготовленные банды, и есть прекрасно подготовленные группы, работающие в рамках каких-то конкретных задач на кого-то конкретного, в составе конкретных воинских формирований. А такой универсальной, как моя, еще нет. Мы подготовлены по самым высоким стандартам, но не принадлежим ни к одной политической группировке, армии или правительству.
Теперь он кивнул скорее утвердительно.
– То есть вы пытаетесь воскресить институт наемничества в том виде, как он существовал, скажем, в Конго и Биафре? Отряды хорошо подготовленных бойцов, с постоянным составом, но работающие по найму? – уточнил он.
– Да, точное определение, но мы подготовлены еще лучше, – подтвердил я его догадку.
– Какова готовность группы сейчас?
– Зависит от задачи, – немного озадачился я его вопросом. – Скажем так – высокая. Остальное доберем, когда будет понятно, что надо сделать, если задача вообще соответствует нашему профилю.
– Соответствует, – кивнул он и сказал: – Ваш мяч.
– Спасибо.
Второй удар был не сложным, стандартным. Целился я все равно долго, но потому, что давно усвоил – гольф спешки не любит. Ударил, и мяч по высокой дуге пролетел над бункером и упал на грин примерно в метре от лунки, почти не прокатившись.
– Прекрасно, – сказал Родман, проследив движение мяча. – Последний удар очень простой теперь.
– Надеюсь. Пойдемте к вашему мячику.
Мы пошли в обход песчаного бункера, катя за собой сумки на тележках.
– То есть, в принципе, вы согласны взять на себя миссию по, скажем, элиминации? – уточнил он.
– Когда создается команда бойцов, не ожидаешь, что вам предложат работать нянечками в доме для престарелых, – парировал я. – Или выгуливать собачек.
– Это верно, – кивнул Родман. – А к работе на постоянного нанимателя как бы вы отнеслись?
– Это зависит от условий найма, – усмехнулся я. – Разложите все подарки под елкой, и я смогу сказать точнее.
– Хорошо, – кивнул он. – Сейчас выбью этого гаденыша из травы, и продолжим.
Родман достал ведж, встал под углом к траектории – и быстро и ловко выбил мяч на грин. Хорошо выбил: метрах в двух от флага остановился.
– Добьем? – спросил он.
– Да, конечно.
Я извлек паттер из сумки, подошел к мячику. Так, уклон от меня, но слабый. И чуть-чуть влево. Значит, целюсь правее сантиметров на десять, и главное – силу рассчитать. Наклонился, проверил стойку, пару раз провел паттером мимо мяча. Придвинулся и слегка ударил, проводив его клюшкой. Мячик описал пологую дугу по короткой траве и скатился в лунку. Я достал его и сунул в карман.
– Прекрасно. Теперь я.
Я заметил, что Родман играет здорово, но готовится к каждому удару быстро, рассчитывая скорее на умение и талант, чем на тщательный просчет позиции. Но мячик забил легко.
– Теперь можем на вторую идти, – сказал он.
Мы забросили клюшки в сумки и пошли к краю первого поля.
– Попробую разложить подарки, – продолжил мой собеседник. – Разумеется – деньги. Сумму мы с вами определим, но она будет впечатляющей, обещаю. Это первое. Второе – вы получите должность в Ордене. Ваша знакомая потребовала этого от меня в самой категорической форме.
– Какую должность, и что она дает? – сразу взял я быка за рога.
– Я после окончания операции намерен занять кресло руководителя направления специальных проектов, – отчетливо, чуть не по слогам, давая мне возможность запомнить каждое слово, сказал Родман. – Это – второй уровень в иерархии Ордена. А ваша подруга из Базы «Россия» попадает на третий: отдел специальной аналитики. Разведка, в общем. А вы попадаете в ее подчинение – руководителем направления специальных операций. Как она и просила, вы будете вместе, а два самых ключевых направления в моей структуре будут управляться моими людьми. Всем хорошо. И мне, и вам, и ей. В такой комбинации мы будем почти неуязвимы.
– Это правильный ход с вашей стороны, – похвалил я его. – Бюрократически безупречный. А что дает должность мне?
– Бесплатно – симпатичный дом в холмах, с видом на океан. Здесь. Чувствуете, что здесь совсем не так жарко, как на континенте? – спросил он неожиданно.
– Это всегда так? – спросил я.
В Порто-Франко сейчас градусов сорок, зной и адское пекло, сковородка, а здесь дай бог чтобы тридцать было. И ветерок. А ведь ближе к экватору.
– Всегда, – кивнул он. – Нет таких перепадов климата. И сезон дождей здесь намного проще переносится – и дождь спокойней, и не целый день, а так – польет немного, а потом опять солнце. Здесь и на соседнем острове – настоящий микроклимат.
– Ну надо же! – удивился я. – Понятно, почему ваши власть имущие здесь расселились. Что еще?
– Власть, – четко выговорил это слово Родман. – Возможность жить с вашей красавицей в комфорте и почитании. И другая ваша подруга в соседнем кабинете, как дополнительное развлечение. И очень высокие бонусы к очень высокой основной зарплате. Вы быстро станете богатым человеком. Орден даже рядовым сотрудникам платит много, а уж руководителям такого уровня – вы даже представить себе не можете. И еще вы будете неуязвимы на острове, случись вам укрываться.
– Этот уровень предполагает возможность прохода через «ворота»?
– Вы уже знаете? – улыбнулся Родман.
– Послушайте, вы же нанимаете меня не только потому, что я умею стрелять, а еще и потому, что я умею думать и складывать два и два, – даже немного возмутился я. – Это же секрет Полишинеля.
– Расскажите, как вы догадались? – попросил Родман. Я рассказал ему обо всех своих умозрительных догадках, которые раньше приводил Белецкому, Гонтарю и Барабанову в ППД. Кроме того, рассказал о часах и о том, что пьяные имеют привычку болтать. Попутно мы прошли длинную вторую лунку с паром четыре – без особых достижений, но и без приращения гандикапа.
– Впечатляет, – кивнул он. – Я начинаю думать, что вас раньше даже недооценивали. А я хотел вас удивить. Правда, там не так все просто, как вам сейчас кажется, но в основном вы правы. А зачем вам «ворота»? Хотите обратно?
– Ни за какие деньги, – покачал я головой. – Но если дойдет дело до серьезной работы в будущем, возможность найти и пригласить некоторых людей, что-то ввезти сюда из того мира – была бы кстати.
– Вы сможете ходить через «ворота», ваш статус будет предполагать такую возможность, – сказал Родман. – Теперь о вашей команде. Что вы планируете делать с ними в будущем?
– Им должны достаться деньги и, возможно, поддержка Ордена в каких-то видах, – начал перечислять я. – Например, поставка спецсредств по разумным ценам для нужд команды. Или даже бесплатно. Транспорт, возможно. Я предпочел бы иметь их на материке как независимую группу, поэтому хотелось бы иметь доступ к хорошей тренировочной базе, на материке или здесь, время от времени. Форму необходимо поддерживать. Вы правы, я именно начинаю формировать отряд наемников. Если у меня появятся лишние деньги – я сделаю его сильнее и эффективней. В идеале превращу в частную военную компанию, на манер того же «Блэкуотер» из Старого Света.
– Согласен, как раз это несложно организовать, – кивнул собеседник.
Мы прошли некоторое время в молчании, после чего я спросил:
– Скажите, а вся лавочка, в которой, как предполагается, я буду работать, базируется здесь, или придется ездить на работу далеко-далеко?
– Вообще-то пока это закрытая для вас информация, – довольно резко ответил Родман.
– Мне казалось, что вся информация об этом острове закрытая, и, даже приглашая меня сюда, вы рискуете ее разглашением, – засмеялся я.
– Ничуть, – заявил он. – Остров не может покинуть никто, кроме совсем немногих проверенных сотрудников Ордена. Вас здесь нет – вас специально не регистрировали на въезде, чтобы даже доказательств вашего посещения не существовало. Влетали вы как «Смит плюс один». Вы не зарегистрированы в отеле. Вы еще ничего не знаете об острове, если честно, но даже если узнаете больше, то будете всего одним-единственным сумасшедшим, который сам не ведает, что говорит. Система простая, но очень эффективная. Здесь даже никакой секретности нет особой – просто у информации отсутствуют пути распространения. Изолированная информационная система. Вещь в себе, если угодно.
– Я еще спрошу кое о чем, – аккуратно закинул я удочку. – Половина острова закрыта. Это по причине секретности, или там действительно частная собственность?
– Это не секрет, пожалуй, – задумчиво ответил Родман. – Наверное, это даже бонус для вас. Потенциально. В теории. Да, там есть несколько закрытых орденских объектов, но это не главное. Там действительно частная собственность. Почти половина той территории приобретена различными частными владельцами, где они и живут, или куда они приезжают. Принцип такой – если у вас хватит денег купить там участок земли, причем маленькие участки не продаются, то на своей земле вы можете установить любые законы, которые вам угодны. Любые. Хотите – наслаждайтесь рабовладельческим строем, хотите – постройте коммунизм. Никто и никогда не поинтересуется вашим образом жизни, пока он не начнет входить в противоречие с интересами соседей.
– Интересно, – покачал я головой.
– Нравится идея?
– Очень.
– Поэтому главный источник секретности в том, что мы сами не спрашиваем, чем там занимаются люди, – пояснил он. – Мы просто не знаем и не имеем права знать. Но это очень, очень дорого. Даже если у нас все пойдет хорошо, то не уверен, что вы сможете обосноваться там. Я пока точно не могу и даже не могу предвидеть, когда смогу наконец.
Родман помолчал пару секунд, затем добавил:
– Кстати, отчасти наличие этой территории и есть причина того, что на острове нет никаких спецслужб. Ни слежки, ни прослушки, ни даже полиции. Есть батальон патрульных сил для оборонных функций и охраны специальных объектов, и все.
Ну это-то понятно. Если есть чего скрывать и своя рука владыка, зачем здесь разводить людей, основная работа которых – сбор информации? Мало ли какую информацию они соберут и как ее используют? Многие уже напарывались на проблемы, когда слишком увлекались созданием спецслужб. Пока в них реальной потребности нет, они и не нужны. И без них найдется кому проблемы создавать.
– Стоп… А те же «Архив и записи»? А отделы охраны порядка патрульных сил? – поинтересовался я.
– Все на материке, – показал он рукой в сторону невидимого берега. – Пока здесь не было ничего. Да и те больше на аналитику и охрану ориентированы, это не разведка. Первую попытку создать спецслужбу, причем ограниченную в правах и задачах, предпринимаю я сейчас. Я имею в виду – на острове.
Третья лунка получилась для меня провальной. Загнал мяч в бункер, потом выбил его за куст. Пришлось перебрасывать по неудобной траектории, и мяч упал далеко от флага. И загнал я его в лунку двумя паттами. Два очка в гандикап, двойной богги. А Родман уложился в пар.
– У меня к вам еще один вопрос, – продолжил Родман. – Дело в том, что некоторые предполагаемые в будущем операции будут нацелены против интересов территории Русской Армии. Не против людей, а именно – интересов. Насколько это для вас приемлемо?
Ну вот наконец и давно ожидаемый вопрос. Пора уже было им разродиться. Ответ на него тоже давно подготовлен:
– Видите ли, я очень долго прожил за границей России, – заговорил я, изображая задумчивость. – Когда вернулся домой – провалил бизнес, потому что отвык даже существовать по тамошним правилам. Зря вернулся.
– Так что по основному вопросу? – напомнил Родман.
– Конечно, это немного неприятно, но не критично, – ответил я. – Если бы было критично, я принял бы их предложение остаться там. Но я предпочел сохранить независимость и организовать свою собственную маленькую армию. А почему вы все же обратились ко мне? Я же русский, не было ли более естественным нанять кого-то другого, перед кем не стоял такой вопрос – действовать против своих или нет?
– Устойчивых групп обученных наемников еще нет в этом мире, – ответил он. – И самое главное – если ваши соотечественники начнут очень уж активно интересоваться, кто стоит за операциями, а у нас не хватит ума сохранить секретность, то в результате наткнутся на вас. Тоже русского, командующего группой людей без излишних принципов.
Четвертая лунка имела пар в три удара, но уже была сложной. Фэрвей изгибался вправо, огибая группу деревьев, на отметке в сто ярдов. Получалось около ста пятидесяти прямого удара, но при этом был изрядный риск загнать мяч в кусты. После поворота фэрвей проходил через еще сто ярдов газона до самого грина, но сам грин был окружен тремя бункерами, и за ним была яма с водой. Загогулисто. Через деревья перебросить не получится – далековато, траектория будет пологой. Только обогнуть – но у меня такие удары всегда выходят совершенно непредсказуемыми.
Родман начал с «ти» уверенно. Айроном, тройкой, подсекая мяч, чуть открыв «лицо» клюшки, придавая ему вращение по часовой стрелке. После щелчка мяч взмыл в воздух, пролетел какое-то время прямо, затем решительно свернул вправо – и исчез из поля зрения, заслоненный деревьями.
Моя очередь. Можно не рисковать и выбить мяч по прямой: пусть упадет на фэрвей подальше от флага, – а потом добить прямым ударом. Только вот какая штука – чем дальше удар, тем ниже точность, а грин окружен ловушками. А мой удар будет дальше от флага при такой тактике. И вероятность снова загнать мяч в бункер или, хуже того, в яму с водой – очень возрастает. И тогда надежда догнать Родмана почти испарится. Играет он лучше, чем я. Придется повторять его удар.
Готовился я очень долго – даже слишком, хотя этого тоже делать не стоило. Позиция для свинга вообще довольно напряженная: тело устает. Ударил. Мяч почти повторил траекторию своего собрата, но все же не так чисто. Куда попал – не видно, надо идти. Мы с Родманом подхватили сумки и пошли вперед. Он продолжил:
– Впрочем, как я и обещал, операция напрямую не направлена против каких-либо лиц или объектов Русской Армии. Скорее, против их интересов, не более, хотя и ключевых интересов. Не буду скрывать – вся история возникновения и развития их территории превратилась в один большой нонсенс. Не самая удобная и удачно расположенная земля, с агрессивными противниками прямо под боком, выделенная нами для расселения ваших соотечественников, оказалась очень богата природными ресурсами. И не просто ресурсами, а ресурсами, имеющими ключевое значение в этом мире. Предугадать заранее это было невозможно. Посмотрите на мячи!
Мячи лежали рядом – буквально в двух шагах друг от друга, ближе к левому краю фэрвея, достаточно далеко от кустов. Можно играть, и при этом – с равной позиции. А мне бы преимущество нужно: я уже на два очка отстаю.
Следующий удар был за Родманом. Безошибочный свинг шестым айроном, мячик упал прямо на грин – и, несколько раз несильно подскочив, остановился метрах в трех от флага. Я просто повторил удар, послав мяч поближе к флагу на полметра.
– Вы просто по моим следам идете, – усмехнулся Родман. – В общем, изначальный проект, в котором предполагалось, что русские привычно для них занимают границу между европейской и азиатской цивилизациями и выступают в роли естественной преграды для азиатско-мусульманской экспансии, состоялся не в полной мере. Кое-что пошло не так, как планировалось.
– Вы утратили управление? – усмехнулся я. – И, кстати, зачем было формировать почву для всей этой экспансии?
Родман хмыкнул, но ответил:
– На самом деле именно из тех краев можно безболезненно и незаметно переселять великие множества людей. Там до них никому нет дела – умрут они или куда-нибудь уедут. Там их очень много, и их существование никого не заботит. В Америке, Европе, да и в России, так не выйдет. Дальше… дешевая рабочая сила ведь нужна и здесь. Продолжать?
– Нет, достаточно, – покачал я головой. – С этим все ясно. Вернусь к вопросу об утрате управления.
– Вернемся к утрате управления, – согласился Родман. – Предполагалось, что Орден будет ограничивать процесс укрепления военной мощи русских, контролировать финансовые потоки, не давать им слишком уж окрепнуть. Именно для этого мы, не буду скрывать теперь, организовали переброску через «ворота» целого ряда лиц из руководства Российской Федерации на «той стороне», которые и там работали на нас. Тем более что либеральные политики к тому времени теряли почву, а мы ошибочно полагали, что это вследствие репрессивной политики власти. Вроде как в других условиях они смогут возглавить народ.
После этой речи он поморщился, словно его лимоном кормили.
– И?.. – усмехнулся я.
Родман вздохнул и продолжил:
– Инициировали открытие коррупционных уголовных дел, устроили лазейку на эту сторону, фактически – вытеснили их, перевезли их и доставили на место. Предоставили им все, о чем они нас просили: дополнительные средства, оборудование, людей и прочее. Надеялись, что они действительно смогут возглавить ваших соотечественников здесь и помочь нам управлять ситуацией. Уберете мяч?
– Да, конечно, – кивнул я.
Мой мяч мог оказаться на траектории мяча Родмана, поэтому я поднял его с грина, бросив на это место монетку.
– Секунду, пожалуйста.
Родман долго целился, сделал патт, и мяч прокатился мимо лунки, остановившись сантиметрах в тридцати за ней. Родман поморщился:
– Ваш удар.
Я уже заметил, что Родман не слишком хорош именно на грине. Видимо, пространственное воображение у него было слабее, чем у меня. Мне же, привыкшему в голове выстраивать баллистические траектории, учитывая все отклонения, это было проще. Два с половиной метра для меня была очень небольшая дистанция. Учел уклоны, ударил – мячик загремел в лунке. Родман быстро добил свой. Мы покатили тележки к следующему «ти».
– К сожалению, достичь этого им не удалось, – продолжил мой собеседник. – Мое руководство не учло того простого факта, что упомянутые люди и на той стороне никакой любовью соотечественников не пользовались, и на этой таковую им тоже заработать не удалось, хотя обещали они противоположное. Наше руководство верило их заверениям и платило, а они сразу начали грызню между собой, дележ активов – и, в конце концов, ситуация стала еще более неуправляемой.
– Вообще-то они этим всегда занимались, – уже засмеялся я. – Странно было не знать.
– Не я принимал решения, к сожалению, – сказал он. – И в этот момент наиболее организованной и целеустремленной силой оказались другие люди, нам глубоко враждебные. И это наложилось на открытие целого ряда богатых месторождений металлов, природного газа и, в конце концов, нефти. Мы слишком доверились уверениям и обещаниям наших коррумпированных союзников, слишком долго почивали на лаврах и, как результат, получили так называемую Территорию Русской Армии. Она прекрасно выполняет заложенные в нее нашим проектом функции барьера между цивилизациями, но с не меньшим успехом – функции барьера между нами и нефтью, между нами – и контролем над Новой Землей, между нами – и вообще каким-либо контролем над ситуацией.
Я пожал плечами, сказал:
– Ну пока ничего нового вы мне не открыли: это все видно со стороны, лежит на поверхности.
– Это вступление, никаких откровений я пока и не собирался произносить, – ответил Родман. – В общем, контроль нами был утрачен, попытки не дать укрепиться тоже провалились. Нефтепродукты, металлы и налаженное производство востребованной здесь промышленной продукции помогло русским организовать «горизонтальные связи» с другими территориями. Мы пытались мешать закупкам военной техники и оборудования Русской Армией, но с малым успехом. Для них закупали технику другие территории, рассчитываясь за нефть и товары здесь. Какие-то каналы нам удавалось перекрывать, но многие – нет. Здесь нет такого международного законодательства, как в Старом Свете, запретов на перепродажу не существует, поэтому – результат налицо. Еще сложнее нам обосновать перекрытие каналов поставки промышленного оборудования. Единственное, что мы можем делать, это мешать, ссылаясь на технические трудности, но тянуть такую политику бесконечно невозможно. К тому же мы и сами пользуемся нефтью здесь, закупая ее, правда, у ваших недружелюбных соседей, делая их при этом сильнее, что тоже очень недальновидно.
В общем, пока все шло по сценарию «Что русскому здорово, то немцу смерть». Все, что работало в плюс для русских, было ножом вострым для Ордена. Ничего нового даже в этом мире.
– Может быть, вам как раз не следовало проводить политику давления против русских? – спросил я. – Вы просто настроили их против себя, ничего при этом не добившись. Ваш удар, кстати.
Родман выставил «ти», установил мячик. Пар лунки всего два, расстояние – сто сорок ярдов. Не сложно, но и не просто: ошибаться нельзя. Кусты, бункеры. Родман сыграл восьмым айроном, забросил мячик точно на грин, но не слишком близко к флагу. Патт будет сложным – под спуск.
– Ваш удар.
Чем выше номер айрона – тем круче траектория полета мяча, тем меньше он потом катится. Но и удар короче. Я решил сыграть семеркой – такого поставленного свинга, как у Родмана, у меня нет. Значит, мне лучше перебросить мяч через флаг, а оттуда сыграть в горку: так проще. С другой стороны, мячик может и до раффа так докатиться – и выбивай его оттуда. Про два удара можно будет забыть.
Установил мячик на низком «ти», прицелился. Траектория простая: только бы не перелетел. Звук получился хорошим, сочным. Мяч по четкой дуге пошел вверх и вперед, завис на какое-то время в верхней точке, после чего стремительно полетел вниз, упал почти возле самого флага с глухим стуком, слегка подпрыгнул, немного прокатился, остановился. Хорошо, что почва на грине не пересохшая – поливали недавно, а то бы как на бетон упал и скакал бы по непредсказуемой траектории.
– Идеальный удар! Мои поздравления! – Это Родман.
Мы пошли к мячикам и он продолжил свою речь:
– Может быть, и не следовало, – согласился Родман с моим заявлением. – Орден вообще допустил массу ошибок, и не только с русскими. Чего стоит хотя бы дробление американской территории! Это ведь тоже показатель ошибок – развалить свою же страну. Именно для исправления ошибок и будет создаваться управление специальных проектов, в котором мы с вами должны работать.
– Если договоримся, – добавил я.
– Если договоримся, – эхом повторил Родман.
– Итак, что вы задумали?
– Давайте сыграем патт, а потом продолжим. Не возражаете?
– Нет, нисколько.
Его удар был первым, бил Родман под уклон. Я на всякий случай убрал свой мяч, пометив место, чтобы потом не возникло спорных ситуаций, если Родман ударит слишком сильно и промахнется мимо лунки. Родману нужно было пробить метра на четыре, под уклон, с боковым уводом. Тяжеловато, прямо скажем. Он долго, по-настоящему долго готовился на этот раз, несколько раз целился, отходил, опять возвращался. Приседал, опираясь на паттер, пытаясь разглядеть все изгибы грина. В конце концов, ударил и промахнулся. Мяч прокатился сантиметрах в двадцати левее лунки – и остановился лишь в метрах полутора за ней. Родман поморщился.
– Не стоит расстраиваться, это был очень сложный патт, – сказал я.
– Я плохо сыграл на грине, – с кислой миной констатировал он. – В отличие от вас, я очень хорошо знаком с полем, поэтому мне это непростительно. Ваш удар.
Мне было проще. Мяч лежал метрах в трех от флага, но траектория удара была простой и понятной – главное, только силу удара рассчитать правильно. Все, что превышает в длину два метра, уже уходит в область непредсказуемого. Надо аккуратненько, аккуратненько…
Не ошибся я с силой: мяч подкатился к лунке и свалился в нее точно посредине. Одно очко из потерянных я вернул – хорошо. Мы вновь подхватили сумки и пошли к следующей лунке.
– Я повторюсь – что вы задумали? – спросил я. – Для чего вам понадобился я со своей командой?
– Для многого. Очень многого. Если хоть одно дело удастся сделать из того списка, в котором перечислены дела, которые «желательно выполнить», то уже будет прекрасно. Кстати, вы могли бы провести операцию на территории основной базы Русской Армии – базы в Береговом или в Демидовске? Это просто вопрос, из области теории.
– Шутите? – поразился я его наивности. – Это для камикадзе. Нанимайте шахидов.
– Почему? – спросил Родман.
– Потому что система безопасности этих объектов исключает любую попытку проведения любой специальной операции, – отрезал я. – Смертник еще сможет достичь незначительного успеха, любой другой – никогда. Если вы позвали меня за этим – самое время прощаться, я даже не намерен обсуждать подробности.
– Я же сказал, что это просто теоретический вопрос, – отрицательно покачал он головой. – Но в прошлом году было совершено убийство господина Демидова на строго охраняемой территории. Что скажете об этом?
– Смертником, – добавил я. – Путей и возможностей отхода у исполнителя не было. Проникновение его на территорию произошло с помощью внедренной агентуры. Ваша работа, кстати?
– Нет, не наша. Мы даже не были в курсе, – решительно сказал Родман. – Никакой практической пользы мы из этого не извлекли: с нынешним руководством территории договариваться даже труднее. Впрочем, я и не ожидал от вас положительного ответа по поводу операций в пунктах базирования РА. Мы даже информацию из Базы и Берегового получать не можем. Демидовск, как гражданский и промышленный объект, немного более доступен, а военные объекты – просто безнадежно. В этом мире нет такого изобилия технических средств разведки, как в том. Спутники не летают, реактивная авиация в зачаточном состоянии, возможности средств ПВО превышают возможности винтовых самолетов. Расчет только на оперативников. Мы даже не имеем более или менее сносной карты пунктов базирования РА, верите?
– Верю, – согласился я с ним. – Я сам там не слишком много видел: маршруты перемещения ограничены. Много стен и заборов – сложно понять, где и что находится. Ничто ниоткуда не просматривается, хотя я был допущен в расположение дивизии.
– Именно, – воздел он палец. – Мы даже пытались в качестве эксперимента подобраться к аэродромам хотя бы на дистанцию выстрела из управляемого ракетного оружия, такого как TOW, например. Без оружия, разумеется, и без реальных враждебных намерений – исключительно в экспериментальных целях. Бесполезно! Они патрулируют даже места возможного появления противника, подходы и всю местность вокруг. Наша группа просто вынуждена была уйти, так и не попытавшись подобраться к объекту.
Тем временем мы подошли к следующей лунке. Компания из четырех человек играла ее, поэтому мы вынуждены были подождать, когда они освободят фэрвей. Присели на скамейку. Родман продолжал:
– Ситуация для нас сейчас меняется – от плохой к худшей. Ваши соотечественники начали какую-то операцию, совместно с моими отколовшимися соотечественниками, в районе Прохода. Если это – операция по захвату Прохода, и она удастся, то в результате северная Дорога становится почти безопасной, что невыгодно Американским Штатам. Они теряют деньги, а у РА освобождаются дополнительные силы для того, чтобы использовать их в других операциях. Целый полк легкой пехоты, самолеты и несколько вертолетов, в той или иной форме, задействованы на обеспечении безопасности Дороги. Если они освободятся – это очень серьезная сила, которую можно будет бросить на другие цели. И я могу поставить сто экю против засохшего бургера и выиграть, что следующий шаг русских – захват Диких островов.
– Это плохо? – спросил я.
– Это – катастрофа, – вздохнул Родман. – Мы теряем даже теоретическую возможность доступа к нефтяному месторождению. Если русские укрепятся на Диких островах, то такой возможности с этого направления у нас не будет. Острова – граница доступной для добычи части месторождения. Дальше дно идет резко вниз – сразу на шесть тысяч футов, добывать на такой глубине даже в Старом Свете проблема, а для нас – невозможно. Строительство даже обычной нефтяной платформы в этом мире невероятно.
– Атаковать халифаты и имаматы?
– Это возможно, но… тогда мы становимся буфером вместо русских, прикрываем уже их, а не они прикрывают нас, и мы расходуем свои силы. Влезаем в длительный и кровавый военный конфликт. У нас есть технологическое преимущество, но не такое подавляющее, как в Старом Свете.
– А ослабить их нарушением поставок?
– Этим тоже нельзя баловаться до бесконечности, – покачал головой Родман. – У нас ведь есть цель заселить этот мир. А если мы будем так обращаться с переселяющимися народами – никто сюда не поедет. Мы вынуждены, в общем и целом, соблюдать принцип равных возможностей. Если не финансовых, то хотя бы технических.
– А что в случае с русскими? – спросил я. – Извините, отвлек от темы.
– Конфликта нет, – пожал плечами Родман. – Они успевают первыми – и мы туда даже не пытаемся соваться, или мы успеваем первыми – и им остается только смириться. Наличие у них этих чертовых противокорабельных ракет полностью лишает нас возможности вступать с ними в прямой конфликт, чего мы, впрочем, не хотим ни при каком развитии событий. И главная проблема сейчас – время. Нам кажется, что они начнут операцию еще до начала сезона дождей. Примерно к этому времени у нас будут спущены на воду два боевых корабля. Хороших, мощных по меркам этого мира корабля, способных поставить точку в вопросе владения островами, – если бы не ракеты. Идет настоящая гонка за каждый день. Если бы нам удалось выиграть хотя бы неделю, а еще лучше – две, заставить русских задержаться с началом операции, то даже это могло бы гарантировать нам успех.
– Каким образом?
– Корабли прошли бы за линию островов. – Родман прочертил дугу головкой айрона на песке у нас под ногами. – Территориальных вод здесь нет. Отсекли бы острова от направления атаки русских. Словно бы сохранили их для наших собственных операций в дальнейшем. А уже затем Американские Штаты провели бы десант своими силами, укрепились и… да и все, пожалуй. Ракеты русских останутся на складе: они не нападут на нас при отсутствии прямой угрозы их территории, а мы и не собираемся таковую создавать. Можно бурить и качать нефть прямо в танкеры. Русские ничего не предпримут – хотя бы потому, что тогда мы имеем легальный предлог навсегда лишить их доступа к поставкам через «ворота» и присвоить право отслеживать подозрительные поставки третьих лиц. Потому что это будет актом открытой агрессии с их стороны.
– А если русские высадятся на острова? – задал я следующий вопрос.
– Если же русские высаживаются на острова, то они наверняка минируют проходы между ними, укрепляются и размещают артиллерию и вертолеты с ракетами на позициях, недоступных как для огня, так и для наблюдения. Объявляют острова своими – и подход к месторождению закрыт. Мы тоже не можем и не собираемся нападать, потому что это повлечет за собой войну, и поэтому нам останется лишь утереться.
– Итак, чего же вы хотите от меня?
– Можем играть, – показал он рукой на фэрвей. – Лунка свободна.
Двести сорок ярдов, пар – три. Две группы кустов недалеко от грина заставляют задуматься о меткости, а яма с водой перед грином – о вероятности повторного ввода мяча. Оптимально – аккуратненько бросить мяч ярдов на сто сорок, потом еще разок, с максимальной точностью – на грин. Можно попытаться сразу на грин, но это – не по моей точности. А вот Родман, пожалуй, сможет, учитывая, что он и с полем хорошо знаком.
Сто пятьдесят ярдов у меня – шестой айрон, главное, чтобы мячик не распрыгался и не катился слишком далеко. Фэрвей влажный – поливали недавно, – не должен мяч сильно прыгать. Так и сделаю. Достал из сумки «шестерку», мячик – на короткую «ти» поставил. Удар стандартный, ничего мудрить не надо. Главное – прицелиться в створ двух групп кустов, чтобы в случае неудачи шансов на нормальное продолжение было больше. Ударил. Мяч упал точно, как я и планировал. Теперь еще разок аккуратно сыграть на грин, и тогда смогу уложиться в пар, пожалуй.
– По-прежнему перестраховываетесь, господин Ярцев, – прокомментировал мой удар Родман.
– Мы уже это обсуждали. Мне склонность к риску не свойственна.
– Ну а я попытаюсь своим способом.
Родман целился недолго и выбросил мяч прямо на грин – метров за шесть от флага. Я бы так не сумел. Может, и сумел бы, но для меня это – вопрос удачи. Он в пар уложится наверняка – длинный патт поближе к лунке, а затем – добивание. А мне еще один удар с аптекарской точностью проводить надо. Мы оба пошли к моему мячу.
– Итак, чего же вы все же хотите?
– Мы должны или сорвать, или задержать захват Диких островов русскими, – сказал Родман.
– Подробней вы можете сказать? У вас есть план, или вы просто намерены попросить меня это сделать как-нибудь, как мне будет угодно? – с добавкой ехидства в интонацию спросил я.
– План есть, разумеется, – пропустил Родман мое ехидство мимо ушей. – План состоит из двух частей, одна из которых обязательна, другая – желательна. На ваш взгляд, каким образом будет осуществлен захват островов?
Ну тут и гадать нечего. Если я изложу свое настоящее видение, вряд ли оно будет отличаться от видения орденцев. Поэтому и не буду придуриваться, скажу как есть:
– Учитывая низкую обеспеченность морскими десантными средствами, скорее всего, будет высажен вертолетный десант в составе егерских разведывательных частей. Они захватят плацдармы, затем им по воздуху перебросят подкрепления – может быть, не единожды, – после чего на обычных транспортных судах будет переброшена необходимая техника, артиллерия и так далее. Ничего оригинального. Весь расчет на внезапность и быстроту первого удара, равно как и высокую выучку.
– Совершенно верно, других вариантов нет, – согласился Родман. – Поэтому в случае атаки их вертолеты уязвимы для ПЗРК, и еще у них дефицит морского транспорта. У них из своего морского транспорта только угольные баржи, рыболовецкие суда и пара небольших танкеров. Танкеры они наверняка использовать не будут: они их кормят, – а вот на баржах вполне можно перебросить на острова артиллерию, оборудование и технику. Если никто не будет препятствовать.
– Возможно, – кивнул я. – А зенитная артиллерия у обитателей Диких островов есть?
– Мы исходим из того, что позиции артиллерии будут разведаны и подавлены, – ответил Родман. – В поселке Береговой подготовлена рота подводных диверсантов – возможно, они и начнут атаку. А вот разведать переносные зенитно-ракетные комплексы почти невозможно, поэтому именно ПЗРК способны сорвать атаку вертолетов.
– Вторая мишень, как я понимаю, – транспорт?
– Да. Если удастся повредить баржи – высадка задержится. Без барж они не начнут вертолетного десанта: смысл теряется. Не будет возможности осуществлять снабжение и подвозить подкрепления.
Нет, все же эти ребята дилетанты. Они играют в этот новый мир, причем даже в те игры, о которых не знают ничего.
– Скажите, основную схему операции придумывали вы сами?
– В основном, – чуть насторожился Родман. – А что?
– Несколько по-дилетантски выглядит, вы уж простите за откровенность, – решил я опустить его на землю. – Эскадрилья Ми-8МТ способна каждым рейсом перебрасывать на острова роту со всем вооружением. В течение светового дня они могут перебросить на остров до батальона, а у Русской Армии не одна эскадрилья вертолетов. Могут и имеющиеся Ми-2Т даже задействовать, которые тоже в состоянии личный состав перебрасывать – по восемь бойцов каждый.
Я заметил, что лицо Родмана заметно поскучнело, и продолжал топить его фактами:
– Батальон егерей со всем вооружением и техникой – сила достаточная, чтобы удерживать любой из островов сколь угодно долго. А гаубицы вполне можно перебросить на внешней подвеске – ничего хитрого в этом нет. Такое применение вертолетов в боевых уставах записано. Гаубица Д-30 весит чуть больше трех тонн, насколько я помню, три тонны – как раз допустимая масса груза на внешней подвеске Ми-8МТ. А есть еще и Ка-32, они и пять тонн носят. Эскадрилья доставляет батарею с боекомплектом, личным составом и всем прочим на острова за час. Баржи нужны, но их отсутствие не критично, можно обойтись и без них.
– Тем более, – сказал Родман. – Значит, на острова должны попасть ПЗРК.
– Их там нет еще? – удивился я.
– Их здесь почти ни у кого нет, кроме нескольких армий северней Залива, – сказал он. – Пока еще ни одна банда не получила ни единицы. Орден всегда очень старался не давать такой возможности никому, кроме… гм… наиболее цивилизованных армий. Вроде бы у банд в районе Прохода есть несколько старых «Стрел» польского производства, но и это не точно. Ваш удар.
Аккуратно надо, аккуратно. Девяткой, с абсолютной точностью, ровно на сто десять метров. Я пару раз прицелился, проверил стойку, сделал пару пробных взмахов клюшкой. Хорошо, что мяч на ровную поверхность угодил: так проще. Ударил, выбил мяч почти к самому флагу. Родман похлопал:
– Великолепно.
– И вы хотите рискнуть и дать бандитам ПЗРК? – спросил я. – При этом русские будут такими тупыми, что не поймут, откуда они взялись?
– Поймут, если мы просто дадим им ракеты, – ответил Родман. – А вот если бандиты захватят груз ПЗРК, направленный третьей стороне, например… Русские же понимают, что бандиты ждут нападения, и с их стороны попытка завладеть подобным оружием будет вполне логична. А какова будет реакция русских, если они узнают, что у бандитов есть несколько десятков «стингеров»?
Хоть в этом он прав. Чтобы догадаться, гением быть не нужно, и визит к гадалке тоже не требуется. Потери в вертолетах здесь очень трудно будет восполнить – особенно если после этого Орден перекроет кислород…
– Операция отложится на неопределенное время, как мне кажется, – сказал я. – План ее полностью изменится. В любом случае – вертолетный десант не будет основой нового плана.
– Именно, – удовлетворенно кивнул Родман. – А нам известно, где будут эти самые «стингеры». И мы можем убить одним камнем сразу двух птиц: не дать РА захватить Дикие острова – и в то же время не допустить попадания такого оружия в руки противника. Как нашего противника, так и противника русских, к слову.
– Кому поступают ПЗРК? – спросил я.
– Великому Халифату, – ответил Родман. – И мы не хотим, чтобы ПЗРК были у халифата. И русские не хотят, потому что халифату они совсем не нужны, а вот в Ичкерийском Имамате – очень пригодятся: вам не кажется? Скорее всего, именно туда они и собираются их передать.
– Вы правы, – кивнул я и спросил, указав на мяч: – Бьете?
– Разумеется.
Родман бьет патт. Метр с небольшим до лунки, поверхность не сложная. Мы снова в равных условиях – видимо, оба укладываемся в пар. Его мяч дальше, он сразу добивает. Целился он тщательно, забил без проблем. Мне вообще оставалось не больше метра, поэтому мой мяч попал в лунку следом. Все, играем следующую.
– Скажите, – спросил я, когда мы вновь пошли дальше с сумками на тележках. – А то, что такое оружие окажется в руках бандитов, вас не беспокоит?
– Беспокоит, – вздохнул он. – Именно поэтому американцы планируют сугубо морскую операцию по захвату островов. Авиация используется только разведывательная, с расстояний, превышающих дальность поражения из ПЗРК. А вот русские такого позволить себе не могут: морских средств не хватает.
– А распространения оружия не боитесь? – полюбопытствовал я.
– Придется рискнуть, – ответил он. – При захвате островов попытаемся изъять все, будем использовать все средства убеждения.
– Догадываюсь, – усмехнулся я. – Сколько там «стингеров»?
– Около сорока, насколько нам известно. Поступают из Саудовской Аравии в Старом Свете – в помощь единоверцам в Новой Земле. Перекрыть поставку мы не можем. Великий Халифат здесь числится в списке стран мирных, хотя, на мой взгляд, это средневековая деспотия. Такое отношение к нему – наследие из Старого Света, здесь не очень обоснованно. Но… не мой уровень компетентности.
Даже в этом они не слишком долго размышляли. Явно самодеятельность. Ну зачем все сорок ПЗРК отдавать одной банде?
– Есть ли смысл отдавать все бандитам? – задал я вопрос. – Для того чтобы РА отложила операцию, им хватит и половины, даже меньше – десятка полтора достаточно, зато так у бандитов будет меньше соблазна продать часть на сторону.
– Разумно, – согласился Родман. – А куда остальные?
– В неофициальный фонд специальных операций. Мало ли что в будущем случится… – пожал я плечами.
– Согласен, – оживился он. – Доставим их сюда.
– Где должен произойти захват? – спросил я.
– Южнее Залива, по нашему мнению, – в порту Басра. – Он показал рукой на голубую поверхность Залива, которая прекрасно была видна с поля. – Их будут доставлять морем, потому что груз поступит на грузовой терминал порта Базы «Средний Восток». По расписанию оттуда пойдет всего одно судно – «Звезда Рияда». Значит, ПЗРК повезут на нем – под усиленной охраной, скорее всего. А в порту они расслабятся, как нам кажется. Затем их заберут со склада в порту и увезут на армейские склады где-то в глубине материка. Шанс будет утерян.
Хоть бы и вправду посоветовался с кем-нибудь знающим, не городил глупостей.
– Я думаю, что здесь вы ошиблись, – мягко сказал я, хотя хотелось кричать, что собеседник дурак. – Возможно, надо захватывать сам корабль. Они ждут пиратов, а не диверсантов. Ждут нападения в море, но очень сомневаюсь, что они будут готовы к скрытному проникновению на судно. А вот усилить охрану в порту на недельку ничего не стоит. К тому же в случае удачного захвата судна – его тоже можно продать пиратам. И рано или поздно оно всплывет в районе тех же самых Диких островов, что только подчеркнет, в каком направлении следует вести поиск виновных.
– А вы сумеете совершить захват в открытом море? – явно заинтересовался Родман.
– Сумеем, если нам дадут возможность потренироваться, – осторожно ответил я. – У нас есть один профессионал в составе группы, он сможет нас натаскать. Главное – отработать проникновение на судно, а дальше нам хватит собственной выучки. Это как захват помещения. И еще нам понадобится свое судно с надежным экипажем и хорошим радаром, быстроходная лодка класса «зодиак» и кое-какое специальное оборудование. Сумеете добыть?
– Если я не сумею, то больше в этом мире не сумеет никто. Разумеется, сумею, – даже слегка обиделся Родман.
– А кто в курсе конкретных деталей операции? – перешел я к конкретике.
– Смит, – ответил он. – Начинайте с ним работать завтра.
– A c кем обсуждать стоимость работ? Тоже с ним?
Родман усмехнулся и сказал:
– Нет, стоимость работ обсуждайте со мной. Сколько вы хотите помимо того, что будете зарабатывать на новом месте?
– Моя команда получает один миллион ровно. В золотых слитках Банка Ордена, – четко сказал я. – Из них вперед – десять процентов, которые можно просто наличными, перед самым началом операции, остальное – по выполнении работы. Гарантии того, что вы нас потом не перестреляете вместо выплаты, я придумаю позже. Но они будут – не удивляйтесь потом и не говорите, что вас не предупреждали. И приготовьте еще пятьдесят тысяч на расходы.
– Хорошо, – кивнул он. – Но вы дорого цените свою работу.
– Разумеется, – согласился я. – А вы хотите изменить ход истории по дешевке?
Дальше перешли к деталям и так добрались до восемнадцатой лунки. Родман так и вел в один удар. Восемнадцатая была непростой – фэрвей прерывался в середине большим прудом, затем целая сеть бункеров окружала грин. Играть надо было очень аккуратно, учитывая то, что пар лунки был три.
Мы оба довольно удачно перекинули мячи через пруд, а вот на грин Родман сыграл точнее. Сантиметров сорок до флага: детский удар. Мой мяч упал метрах в четырех, с недолетом. Плохо.
На грине выяснилось, что позиция моя даже хуже, чем я предполагал. Грин шел под уклон, а бить дальние патты легче вверх, чем вниз. Проще рассчитать траекторию и силу удара. И вообще грин был сложным, с несколькими переломами. Я целился минут пять, наверное. Мяч покатился, задел край лунки, крутанулся по нему – и упал внутрь. Есть контакт! А вот Родман не забил. Знаете почему? Потому что самый простой удар, самое простейшее действие в гольфе, как и во всем другом, надо выполнять с тем же тщанием, как и сложное. Именно так Тайгер Вудс проиграл Крису Ди Марко последнюю игру в «Огаста Оупен». Поленился тщательней целиться: простенький был удар. И промахнулся. А Родман из сорока сантиметров не добил всего на пару – небрежничал, уже чувствовал, что победил. И счет сравнялся. Тщательнее надо, ребята, как говорил Жванецкий.
Территория Ордена, остров Нью-Хэвен. 22 год, 39 число 7 месяца, воскресенье, 14.00
В «Девятнадцатой лунке», как называются бары в половине гольф-клубов, в которые идут выпить игроки, платили пополам – счет был равный. Говорили больше о пустяках, поскольку вокруг хватало людей, а обсуждение рабочих деталей надо было продолжать со Смитом – сам Родман до такого не унижался. Но мне постепенно удалось расположить своего собеседника к беседе. Мне это почти всегда удается, к счастью. Он разболтался, расслабился, и я перевел разговор на «ворота». Рассказал, что проезд «ворот» был одним из самых шокирующих впечатлений в моей жизни.
– Я привык уже. В первый раз было немного странно, но уже во второй – как к себе в спальню зашел, – сказал Родман.
– Вы и в первый раз знали, куда шли, а мне просто сообщили, что сейчас повезут «вон в то зеркало».
– Да. Если так, то должно быть страшновато, – засмеялся он.
– Скажите, Спенсер… – мы уже звали друг друга по имени, – а как вообще эти «ворота» здесь оказались? Ведь первый проход был случайным, если верить открытым источникам.
– Да, абсолютно случайным, – подтвердил он. – Но, к счастью, среди ученых оказались светлые головы, которые догадались втолкнуть в проход еще одни «ворота» – в разобранном виде – и мощный генератор с запасом топлива. Тем, кто оказался в Новой Земле, удалось соединить «ворота» между собой, зная их частоту, кажется. Ну а потом все стало намного проще, хоть сложностей и хватает.
– Наверное. А как удалось так аккуратно выстроить их вдоль берега? Первые же в случайном месте оказались, как мне думается? – спросил я.
– Существуют маяки, на которые наводится канал. – Он передвинул по столу солонку, после чего провел пальцем воображаемую черту между ней и своим бокалом. – Ставится маячок, затем он соединяется с «воротами» в той стороне, затем с этой – упрощенная конструкция с односторонней проходимостью. И канал готов. Вталкивали сюда маяки и машины, машинами везли маяки в нужные места – и открывали каналы туда.
– А в пределах одной планеты они работают? – спросил я. – Вообще машины не были бы нужны.
– Не работают. Почему – не скажу, и никто не скажет. Собственно говоря, никто до сих пор и не понял, что это за канал и куда. Это же побочный эффект эксперимента. Пытались так делать – возили маяки, даже соединяли с «воротами».
– И что?
– Ничего, – покачал он головой. – Все, что вталкивалось в канал, просто исчезало неизвестно куда, и неизвестно, где оно сейчас. Есть теория, что это даже не пространственный канал, а еще и временной. Или вообще в другую действительность.
– Ничего себе… – вполне искренне поразился я. – А почему скрывали двусторонность?
– Первая причина вам и так понятна, наверное, – ответил он. – Никто не хочет, чтобы переселенцы ехали обратно: у нас задача максимально населить этот мир, а не тот. И есть еще один момент – лимит по размеру и массе совсем другой, когда отправляешь груз отсюда.
– А какие лимиты, если не секрет?
– Оттуда – примерно железнодорожный вагон, после чего начинается неконтролируемый рост потребления энергии, и канал «схлопывается», – ответил он. – А в обратном направлении… примерно два человека с сумками на пассажирской легкой платформе. Примерно шестьсот фунтов, а затем стабильность нарушается. Да и вообще мерцание канала выше, и «окна» открываются намного реже. В общем, встречная проходимость по совокупности факторов не выше трех процентов от основной.
– А почему? – удивился я.
– Откуда я знаю? – пожал он плечами. – Если вы спросите, какой прецедент был создан в процессе «Миллхауз против штата Массачусетс» в тысяча девятьсот шестьдесят пятом году, я отвечу, но все эти материи… И есть еще масса каких-то деталей, из-за которых канал в ту сторону работает слабенько. Надо у специалистов спрашивать, – но они все равно не расскажут.
Он даже засмеялся. Я отпил пива, кивнул:
– А если, скажем, я прохожу «ворота», и в этот момент отключается электроэнергия. Где я окажусь тогда? И в скольких кусках? Или сами «ворота» ломаются?
– Сломаться сразу они не могут, насколько мне говорили, – покачал головой Родман. – Я тоже этим интересовался. Точнее – то, что уже входит в канал, в любом случае дойдет до конца. А вот следующий предмет в канал попасть не сможет. Отключится электроэнергия – а там стоят блоки бесперебойного питания, как у компьютеров, и резервные генераторы. Вы этого даже не заметите.
– Это утешает, а то как представлю, что голова здесь, а задница – там, и кто-то забыл оплатить счет за электричество…
– Знакомый страх, – вновь засмеялся он. – Я через это прошел. К тому же «ворота» – технический объект сверхвысокой важности. Структура у них блочная, в случае чего – любой блок меняется за минуту. Насколько я помню, хоть это и не моя область, в помещении с «воротами» должны быть складированы еще двое ворот в разобранном виде: на случай отказов. Замена блока занимает пару минут, кажется, а сборка и настройка новых «ворот» – не больше двадцати.
– А зачем такая страховка?
– Всякое бывает, – развел он руками. – Бывает, что тяжелая техника, когда идет через «ворота», просто врезается в стойку и заваливает всю конструкцию. Как в гараже строительной компании. Бульдозерист с похмелья – и авария.
В строительстве мне довелось работать. Знакомая ситуация.
– Слушайте, но ведь это чертовски много всякого железа – держать «ворота» в разобранном виде?
– Почему? – не понял меня Родман.
– Ну мне так показалось… – «давил» я. – С чьих-то слов, кажется. Вроде сами «ворота» – это верхушка айсберга, а все остальное, и главное, и самое большое – отдельно, чуть ли не целое здание занимает.
– Ерунда, – отмахнулся он. – Видимая часть «ворот» – это и есть почти все «ворота». Еще блок размером вот с этот стол, весом с холодильник с пивом, и три компьютера. Один компьютер управляет, второй ждет, когда сломается первый, а третий – контролирует два первых. И все. Разве что все эти дивайсы находятся с этой стороны. Предосторожность – на случай, если кто-то всерьез решит прорваться сюда с той стороны.
– Вы имеете в виду правительственные агентства? – уточнил я.
– Ну разумеется, – подтвердил он. – В абсолютной тайне все хранить там не удается. Кто-то что-то знает. Но пока рубильник с этой стороны – мы в безопасности. Даже разобраться в устройстве и определить рабочие частоты невозможно, если захватить только старосветскую часть устройства.
– Разумно. А персонал?
– Все ученые и инженеры живут на этой стороне, – ответил он. – В Старом Свете нет ни байта проектной информации. Если мы решим отделиться от того мира – это будет навсегда.
Я и в самом деле мысленно похвалил Орден за предусмотрительность. Патриотизм патриотизмом, но никакого желания не испытываю, чтобы правительство моей родины ломанулось предъявлять права на этот мир. Или любое другое правительство. Пусть там порядок наводят, а здесь им делать нечего – сами разберемся.
– Вы учитывайте, правда, что это не то чтобы секретная информация, но тоже не для публикации, – добавил Родман. – Легенды вокруг «ворот» нам выгодны.
– Я понимаю. Чем больше ложной информации, тем легче в ней утопить настоящую.
И утопили ведь. Сколько всякой информации о «воротах» ходит по Новой Земле – и ничего толком не понятно. А все так просто. Нужен маяк, чтобы пробить канал в нужную точку, забросить туда вторые «ворота» – и все. Собрали за двадцать минут – и канал заработал. И не так уж много энергии он жрет, если хватает мобильного генератора, чтобы работа не прерывалась. Хотя это на первый взгляд. Было бы так просто все – они бы приемные «ворота» ставили где попало, как им удобней, а не выстраивали редкими кучками. Чего-то я все же не знаю, пожалуй. И это «что-то» вполне ключевой фактор.
Территория Ордена, остров Нью-Хэвен. 22 год, 40 число 7 месяца, понедельник, 10.00
Смит заехал за мной без двадцати десять, все на том же открытом «лендровере».
– Куда мы едем? – спросил я после обмена приветствиями.
– В наш новый офис, – ответил он, выруливая с отельной стоянки на дорогу. – Посмотрите, как будет размещаться отдел специальных операций.
– Вы работаете в этом отделе?
– Буду, если отдел будет создан, – ответил он. – Пока там только раковина для моллюска, но внутри – никого. Пустота.
– Понятно. Это далеко?
– На закрытой территории, – ответил он, ткнув пальцем куда-то вперед.
Это уже интересно. Возможно, что-то полезное удастся увидеть по дороге.
– Территория, где частные владения?
– Нет, разумеется, – усмехнулся Смит. – Есть кусок острова, который отведен под службы Ордена. Туда мы и едем. Частные владения – они очень частные, туда никому хода нет ни при каких обстоятельствах. Там даже охрана другая: не подчиняется никому.
Дорога из второстепенной превратилась в главную и начала понемногу взбираться вверх. По форме остров очень напоминал верхушку кекса. Середина его была самым высоким местом, а заросшие зеленью бока сначала довольно круто, а затем все более полого спускались к морю. Местами сквозь зелень виднелись виллы, таунхаусы или блоки апартаментов, попадались гольфовые поля, теннисные клубы – в общем, все как у людей. Дорога извилисто поднималась к самой вершине в середине острова. Со всех сторон ее зажимали заросли кустов, деревьев, переплетенных лианами, покрытыми невероятно яркими, удушающе сладко пахнущими красными цветами.
– Интересный ландшафт, – сказал я. – С обеих сторон залива – саванна, сухая степь, а здесь просто джунгли. Да еще и горы.
– Здесь микроклимат – нет такой засухи, как на берегу, – подтвердил мой спутник то, что вчера рассказал мне Родман. – И сезон дождей здесь почему-то мягче – нет такого потопа.
– Скажите, Смит, а вы здесь живете?
– Да, на острове, – кивнул он. – Уже два года.
– Перебрались с материка? – полюбопытствовал я.
– Нет, пришел через «ворота» прямо сюда.
– А на материке были?
– Разумеется, мы с Брауном практически все известные земли объездили, – усмехнулся он. – У нас вся работа как раз на материке: сюда только отдыхать возвращаемся.
– А на ту сторону через «ворота» проходили?
– А зачем? – даже удивился Смит. – Меня туда ничто не манит. Могу, но не хочу.
– Мне было бы любопытно разок проскочить, – сказал я. – Сам не знаю зачем.
– Браун тоже пару раз ходил, причем без всякого смысла, – засмеялся Смит. – Не убоялся хлопот. Пил пиво с той стороны – и сразу обратно возвращался. К сожалению, у вас еще нет допуска к «воротам», а то ничего сложного в этом бы не было. Можно было бы хоть сейчас устроить, если канал держится. Это почти рядом с тем местом, куда мы едем.
– Смит и Браун. Почему вы так назвались? – опять потешил я любопытство.
– Мы не назывались, – вздохнул он тяжело. – Мы всегда были Смитом и Брауном, хоть это и звучит как дурная шутка. Я – Пол Смит, он – Том Браун,[9] и это наши настоящие имена. Мы и раньше вместе работали, и раньше только самый ленивый это не комментировал. Не верит никто, и все тут. Вот «ворота», смотрите. Ничего интересного.
Действительно ничего особо интересного в том, что я увидел, не было. Дорога упиралась в высокую бетонную стену с витками «егозы» поверху. В стене было трое «ворот»: двое почти вплотную друг к другу левее, и еще одни, кованые, с завитушками, и стоянкой такси перед ними – справа. Возле тех ворот, которые были слева, имелось что-то вроде опорного пункта, в котором находились с десяток пехотинцев в полной экипировке, а у тех, которые справа, топтались двое патрульных в повседневной форме – с кобурами на ремнях и с телескопическими дубинками в чехлах. Видимо, на случай возникновения проблем хватало тех вояк, которые торчали на блоке, а пугать прибывших излишней демонстрацией военной мощи орденцы не хотели.
Чуть правее этой площадки перед воротами, на бугре, видимо – самой высокой точке острова, на площадке стояли три военных кунга, над одним из которых вращалась антенна РЛС. Отсюда, значит, и идет контроль окружающего воздушного пространства.
– «Ворота» справа – это дорога за «ленточку»? – спросил я у Смита.
– Именно, – кивнул он. – Там как в аэропорте – маленький пассажирский терминал и большой грузовой. Только процедура регистрации и есть сам вылет: прошел в арку – и уже улетел. Правда, иногда подолгу ждать приходится, так что зал ожидания тоже имеется. «Ворота» слева – на запретную территорию: туда и мне хода нет, а вот средние – туда, куда нам надо.
Смит подогнал вездеход к средним «воротам», протянул свою идентификационную карту патрульному, и шлагбаум перед нами распахнулся.
Дорога почти не изменилась – разве что обочины стали не такими ухоженными и фонари вдоль нее исчезли. Минут через пять езды машина свернула направо, проехала еще метров пятьсот среди зарослей и вкатилась на площадку, огороженную сетчатым забором с неизменной «егозой» поверху. Кроме стоянки забор окружал довольно большую территорию, на которой размещались три небольших быстровозводимых офисных блока, в два этажа каждый, а также какие-то сарайчики, гаражи и еще что-то. На дальнем плане красовались два огромных ангара с округлыми крышами, похожие на разрезанные повдоль бочки из-под бензина.
– Приехали, – сказал Смит.
На въезде на территорию находилась застекленная будка, в которой скучал солдат в полевой форме, в шлеме и бронежилете, с карабином М4, висящим стволом вниз на груди. Он не торопясь вышел из своего логова, проверил документы Смита, спросил: «Плюс один?» – после чего открыл шлагбаум, и мы въехали внутрь.
– Пустовато выглядит, – заметил я, оглядев стоянку.
– Да, здесь пока пусто, – подтвердил Смит. – Управление только начинает формироваться, или пока только думают о том, чтобы начать формировать, – я точно не знаю даже. Мы с Брауном пристроились здесь кое-как, по крайней мере подключились к сети и можем хотя бы разложить карту на столе. А больше здесь нет ничего, только охрана. Пойдемте – покажу, как мы устроились.
Мы вышли из машины и вошли в крайний справа офисный блок. Внутри было пусто и гулко. Свет не горел, и маленький вестибюль освещался только светом, попадающим в окна. Серый линолеум на полу, белый пластик стен, матовые плафоны ламп на потолке. Скромно, функционально.
– Мы на втором этаже сидим, пойдемте, – показал Смит на лестницу.
Мы поднялись, свернули в коридор и прошли по нему почти до самого конца, сопровождаемые эхом собственных шагов.
– Сюда.
Смит распахнул одну из дверей, и мы попали в небольшой кабинет, где стояли три рабочих стола с компьютерами, один из которых был пуст, а два несли на себе следы некоей обжитости.
– Присаживайтесь, – предложил Смит. – Кофе будете? Кофейный автомат уже подключили и зарядили.
– Не откажусь. Капуччино он варит?
– Кажется, да. Сейчас принесу.
Смит вышел из кабинета, а я огляделся. Действительно было заметно, что в кабинет въехали совсем недавно. На стене висела ламинированная карта известных областей Новой Земли, у стены стояли нераспакованные коробки с офисными принадлежностями, на доске для рисования маркерами сиротливо висела одинокая бумажка с каким-то номером. Даже запах был, как будто вскрыли картонную коробку, привезя в ней что-то прямо из магазина.
Смит вошел в кабинет, неся в руках два пенопластовых стаканчика с кофе, – поставил один из них передо мной.
– Если это можно считать капуччино, то вот он, как вы и просили, – сказал он при этом.
Ладно, не буду привередничать, хотя ежу понятно, что кофе с пенкой из автомата можно называть «капуччино» лишь с огромной натяжкой. Знал, на что шел, когда просил именно его. Хорошо, что стаканчики не картонные, а то был бы с бумажным привкусом.
– Итак, мистер Родман, наш всесильный босс, поручил мне начать работу с вами, но дальнейших подробностей он избежал, по обыкновению убоявшись, что мы здесь измучаемся от безделья, – сказал Смит, садясь в кресло, откидываясь назад и скрещивая мускулистые руки на груди. – С чего начнем?
– Начнем с поставки ПЗРК, – ответил я. – Насколько точной является информация?
– Информация точная, – уверенно ответил собеседник. – Любое серьезное оружие, которое проходит через «ворота», обязательно предварительно декларируется. За месяц. Стрелковое никак не декларируется и не регистрируется – до него дела нет, а вот что посерьезней, начиная с любых гранатометов, кроме простых подствольных, декларируется в обязательном порядке.
– За всем, из чего можно подбить машину? – уточнил я.
– Именно, – подтвердил Смит и продолжил: – За нашими «друзьями» с южного берега Орден присматривает особенно внимательно, поэтому они старательно соблюдают правила. Задекларированы сорок два «стингера» – судя по всему, из Саудовской Аравии. Они будут размещены на складе, откуда производится погрузка на морской транспорт. Из чего мы сделали вывод, что их повезут морем.
Для себя я еще отметил отрадный факт, что огнестрел не регистрируется. А значит, потому же «Армалайту» вычислить меня совсем невероятно, хоть и без того такая возможность выглядела эфемерной при тутошней анархии. Впрочем, сейчас речь не об этом.
– А если они изменят свое мнение по поводу доставки морем и решат везти сушей – это сложно изменить? – спросил я Смита.
– Нет, изменить не сложно, но доставка сушей маловероятна. – Он повернулся к висящей на стене карте, провел по ней колпачком шариковой ручки: – Дорога проходит по землям Дагомеи, где царит полная анархия: слишком много риска. И сама дорога как единое целое – неизвестно, существует ли. Никто не знает точно.
– Воздухом?
– Ближайший аэродром в Порт-Дели – сначала туда надо доставить автотранспортом. – Ручка трижды постучала по красному кружочку на границе зеленой суши и голубого океана. – Кроме того, у халифата сейчас напряженные отношения с Британским Содружеством. Британцы обнаружили, что халифат подстрекает суданские и нигерийские банды к нападениям на Алмазный Мыс, поэтому не думаю, что они рискнут везти ракетные комплексы по британской территории. С бриттов станется их просто задержать или даже отобрать, как компенсацию за ущерб. Особенно если учитывать, что эти ПЗРК потом самим бриттам и будут угрожать. Поэтому морской путь является и самым безопасным и самым предсказуемым.
– На чем повезут?
– Судя по всему, на «Звезде Рияда», – ответил Смит и, пощелкав «мышкой», вызвал на экран своего компьютера фотографию неуклюжего, но крепкого с виду судна с синими бортами и белыми надстройками. – Это тридцатиметровый траулер – многоцелевое судно с высокой мореходностью. Экипаж семь человек, и еще до двадцати человек можно разместить в качестве охраны, или там пассажиров, неважно. Вооружение съемное, но есть места для установки двух двадцатипятимиллиметровых автоматических пушек и двух крупнокалиберных пулеметов. Построено судно испанцами в Виго – из завезенных с той стороны деталей и комплектующих. Скорость до четырнадцати узлов. Арабы используют его лишь при перевозке особо важных грузов и персон – очень берегут.
– Чертежи судна есть?
– Да, уже есть, – кивнул Смит и вызвал на экран следующую картинку: с продольным разрезом судна. – Прямо с верфи. Проект типовой, испанцы такие еще строят. Мы сказали, что намерены заказать подобную посудину в постройку – они немедленно дали всю информацию.
– А что по поводу нашего судна? – напомнил я.
– Мы можем нанять посудину, – сказал Смит. – «Нинья», двадцать метров в длину, тринадцать-четырнадцать узлов она дает. Экипаж надежный. Официально они рыбаки, фактически – чем только не занимаются: работают по найму, базируются на Порто-Франко. У них есть мощный кран, им часто приходится перегружать всякие грузы прямо в море.
– Мне приходилось встречать подобные суда в прошлой жизни, – сказал я. – Если покопаться, то все они возили или белый порошок, или черные винтовки.
– Я тоже встречал, и тоже в прошлой жизни, – сухо ответил Смит. – Но здесь другой случай.
– А в прошлой жизни вы… – Я дал ему возможность продолжить.
– DEA.[10] Браун тоже. Работали в Колумбии, Боливии, Перу. Как сюда попали – рассказывать долго и не всегда приятно, – ответил Смит, явно обрубив возможность дальнейших расспросов.
– «Зодиак» спустить с судна проблемой не будет? – вернулся я к делу.
– Нет, разумеется. Никаких проблем.
– Что с отслеживанием движения «клиента»?
– Подсадим им маячки в порту – это совсем не проблема, и у «Ниньи» неплохой радар, – ответил Смит. – Перехватить сумеем. Судно дойдет из Порто-Франко до Форт-Линкольна, там дозаправится – и мы подсядем. Затем спустимся к югу, восточней острова на сто пятьдесят миль… вот здесь… – Смит карандашом провел по карте еле заметную линию. – Арабам придется подниматься выше, огибая Мыс. Причем они постараются держаться от бриттов подальше: отношения у них паршивые, как я уже говорил. Вот здесь и проще всего их перехватить. «Зодиак» догонит их легко – в темноте заметить не должны. Мне приходилось участвовать в перехватах судов с Береговой охраной США, знаю, о чем речь.
– «Зодиак» нужен сразу, в Порто-Франко, – решительно заявил я. – И нужно еще судно – для тренировки, приблизительно подходящего размера: иначе рискуем облажаться в деле.
– Организуем, – кивнул он. – Будем брать орденский траулер «Орка» – он чуть меньше, но сойдет. Я даже предлагаю для тренировок развернуть лагерь на некотором расстоянии после Баз, южнее. Там уже никого постороннего, ехать туда недалеко, можно тренироваться, а жить… патрульные силы устроят нормальный лагерь. Вокруг лагеря колючую спираль растянут от животных. Когда мы уедем – лагерь соберут. А патрульные еще и периметр охранять будут: меньше своих забот.
– Годится. Хорошая идея, – даже обрадовался я. – Деньги готовьте – надо покупать всякие полезные мелочи. А еще лучше, сами найдите требуемое по списку. У вас всего этого должно быть как грязи – это мы все больше в бедности прозябаем.
Территория Ордена, остров Нью-Хэвен. 22 год, 1 число 8 месяца, вторник, 07.00
Утром следующего дня за мной заехали Смит и Браун. Было еще темно, мы собирались на аэродром. Браун привез пакет с деньгами, как мы и договорились с Родманом. Пятьдесят тысяч на расходы. Сто тысяч аванс. Я забросил свою сумку с вещами в кузов «сто десятого», а сам уселся на заднее сиденье. Смит тронул вездеход с места, а я вернулся к привычному уже занятию – глазеть по сторонам.
Все свободное время на острове я потратил на то, чтобы объездить всю доступную территорию на взятой в прокат в отеле «витаре». Поначалу подозревал, что за мной могут пустить наблюдение, но потом решил верить Родману в том, что слежка и прослушка здесь отсутствуют как явление. Если сюда авторитетная и влиятельная публика с той стороны едет, и они узнают, что потенциально могут быть выслежены, записаны и сняты… Лучше даже не представлять последствий. Тем более что следить на острове было не за кем. Поэтому я расслабился.
Как мне удалось понять из собственных наблюдений, бесед со случайными собутыльниками в барах и кратких разговоров с обслуживающим персоналом, всерьез охранялась лишь половина острова – та, куда закрыт доступ, и то исключительно по периметру. Охрану частных владений несла частная охранная компания, непонятно кому принадлежащая, и вообще, что происходило на той территории – было неизвестно никому. Жилую, общедоступную часть острова всерьез никто не патрулировал: не было необходимости. Патрульные силы охраняли лишь аэродром, расположенный в самой удаленной части общедоступной территории – потому что это было единственное место с плоским рельефом: уже сразу за пределами аэродрома начинались холмы.
Аэродром охранялся неплохо, но отнюдь не сверхъестественно. Мне удалось насчитать пять «хамви», из которых три были вооружены спаркой из пулемета и автоматического гранатомета, а два явно выполняли обязанности дежурных машин. Еще одна машина – бронированный южноафриканский автобус RG-12 с многочисленными антеннами, в цветах камуфляжа «джунгли» – скромно стоял у стены терминала. Смена караула обеспечивалась довольно сомнительным способом: наряд на шести машинах ехал с дальнего конца острова по извилистой единственной дороге, проходящей по горнолесной местности. В случае необходимости дорогу можно было блокировать во множестве мест незначительными силами, полностью лишив караул возможности получить подкрепления.
Кое-какая охрана была и в самом здании терминала, но в основном безопасность острова обеспечивали морскими средствами – просто не давая приблизиться никому на расстояние в пятьдесят морских миль. Расстояние же до ближайшего берега было таково, что достичь берегов острова могли только вертолеты класса Ми-8, не меньше, да и то на обратный путь топлива уже не оставалось. Ближайшим же берегом был берег американский, что означает: орденский. Поэтому, даже если бы и удалось покинуть остров с подвесными баками, хватило бы топлива исключительно до него, что равнозначно тому, что вторгшиеся так на острове бы и остались. А самолеты можно было посадить лишь на аэродроме: в другом месте рельеф такого не позволял.
Еще одним, а точнее – двумя, элементами безопасности острова были две радиолокационные станции. Одна – на аэродроме, более предназначенная для обслуживания аэродрома, и вторая, которую я только что видел, – на самой вершине острова: для слежения за окружающим пространством. Вполне возможно, что помимо РЛС где-то в зарослях на вершине спрятаны и ЗРК, но разглядеть мне их не удалось. В любом случае ЗРК без РЛС как песня без баяна.
И третья ступень обороны – на аэродроме имелось несколько атакующих вертолетов «апач», причем пара «апачей», судя по всему, находилась на боевом дежурстве в полной готовности к вылету. Мне удалось рассмотреть ракеты «Хэллфайр» на подвеске – и еще какие-то: наверное, «воздух-воздух». Для Новой Земли более чем достаточная сила: могут сбить или утопить все, что приблизится к острову без разрешения, или поразить любого противника на самом острове. А если поднять еще и остальные вертолеты…
Таким образом, географическое положение, вкупе с хорошими по местным понятиям военно-морскими силами, создавали, в общем-то, непроницаемую систему безопасности, не вынуждая патрульные силы Ордена излишне напрягаться на охране береговой линии. Но вот если противнику удастся найти способ проникнуть на остров и блокировать действия вертолетов, то тогда вся эта система становится крайне уязвимой. Для атаки изнутри она была плохо приспособлена, что и требовалось доказать.
Как бы то ни было, мы втроем прошли контроль, я забрал из камеры хранения свою сумку с оружием, и открытый аэродромный экипаж повез нас и еще несколько человек, вылетавших с утра пораньше в Порто-Франко, к самолету. Среди них было четверо орденских офицеров в звании лейтенантов и пятеро гражданских. Все выглядели невыспавшимися, в основном молчали, – лишь двое гражданских вполголоса обсуждали какие-то финансовые вопросы. «Экипаж», пофыркивая расположенным сзади дизелем, подвез нас к самолету с откинутой аппарелью, где все вышли и быстро прошли в пассажирскую кабину, бухая ногами по металлическому полу грузового отсека. Расселись по креслам, а затем все разом встали и бросились расхватывать из буфета закупоренные пенопластовые стаканчики с кофе.
Я тоже прихватил нечто с надписью «мокка», открыл, попробовал, не выплюнул и удовлетворенно сел в кресло. С утра я могу пить кофе в нечеловеческих количествах.
– Смит, когда будем готовы начать тренировки? – спросил я у спутника. – У нас осталось не так уж много времени.
– Думаю, мне удастся все организовать за неделю, – ответил Смит, подумав. – Я свяжусь с вами по телефону: не стоит нам лишний раз показываться вместе.
– Разумно, – согласился я. – Нам тоже надо понемногу готовиться к тому, что магазины и клуб будут оставаться без владельцев. Займемся подбором персонала.
Территория Ордена, город Порто-Франко. 22 год, 1 число 8 месяца, вторник, 15.00
Самолет приземлился на аэродроме Порто-Франко в полдень по местному времени. В пятнадцать ноль-ноль – напомню для невнимательных. Мы со Смитом и Брауном пешком пошли к стоянке, где дожидался хозяина давешний короткобазный «лендровер». Погрузились в него вместе с сумками, и мои новые коллеги подвезли меня к самому мотелю – не заезжая, впрочем, на его территорию, дабы не слишком афишировать наше знакомство.
Марии Пилар дома не было. Я позвонил ей на мобильный, сообщил, что приехал, на что она ответила, что немедленно выезжает ко мне: она была в магазине. Я предложил сменить дом на ресторанчик мотеля, потому что обеденное время неумолимо приближалось. Как раз для Бониты дорога домой должна была занять минут пятнадцать, а я за это время мог бы заказать еду и встретить ее уже с накрытым столом. Предложение было принято. Я быстро распаковал сумку с одеждой, прихватил из нее упакованный в сверкающую бумагу подарок, купленный на острове, и пошел в ресторан.
Хозяйничал сегодня сам Саркис, по обыкновению бурно меня поприветствовавший. Он немедленно порекомендовал местных «креветок» в соусе из белого вина на горячее и белое же вино к ним. Я согласился. Вообще-то местные «креветки» были скорее размером с омара – только что хвост побольше, а голова – поменьше, а на вкус напоминали скорее наших речных раков. Так что полноразмерное основное блюдо состояло всего из пары «креветок» с гарниром из овощей на гриле.
Саркис ушел на кухню распоряжаться, а я попросил у «податливой» венгерской девушки минеральной воды и заказал салат из сердцевинок латука с маленькими рыбками, напоминавшими маринованные анчоусы.
Едва она пришла с подносом, на котором стояла запотевшая стеклянная бутылка с водой, как из-за окна раздалось негромкое тарахтенье дизеля, и во двор вкатил небольшой угловатый внедорожник с низким кузовом, за рулем которого восседала во всей красе Мария Пилар Родригез – в том самом наряде амазонки, в котором она отправилась с нами в первое путешествие с конвоем, в перчатках без пальцев, темных очках и в «патрульном» кепи. Интересно, как практически военную форму можно превратить в наряд столь ярко выраженной сексуальности? Нет, так нельзя просто.
Мария Бонита влетела в ресторан как ураган, с ходу атаковала меня, расцеловала, чуть не повалив на стол, сняла поочередно кепи, очки и перчатки, уселась за стол напротив и поинтересовалась: чем любимую женщину будут кормить?
Ответил ей тихо подошедший сзади Саркис. Кстати, у Саркиса, невзирая на его тучность, был настоящий дар ходить совершенно бесшумно, чего от него никак не ожидаешь. Прямо армянский ниндзя. Мы пригласили Саркиса за стол, но он отказался, сославшись на занятость, пообещав подойти через полчасика. Думаю, не так уж он был занят: просто из присущей ему деликатности он решил дать нам время побыть вдвоем.
«Податливая» принесла блюдо с салатом, тарелки и приборы, а заодно и белое вино. Разлила вино и минеральную воду по бокалам, пожелала приятного аппетита – и отошла. Мы чокнулись бокалами, пригубили вина. Хорошее вино, напоминает «петит шабли». Я спросил у Бониты, как шли дела в мое отсутствие. Выяснилось, что дела шли хорошо, торговля разворачивалась, и мы откровенно перехватывали весь местный рынок по распространенным маркам патронов. По меркам Старого Света это, может, и не достижение, но для Новой Земли – серьезный бизнес.
Еще в день моего отъезда договорилась с одной маленькой фирмочкой с немецкой территории по поставкам наших патронов, которыми те будут торговать дальше до самого Китая, а взамен они предложили по весьма льготной цене четыре военных внедорожника «Фольксваген Илтис», которые стояли в Порто-Франко на складе у железной дороги. Легкий вездеход с дизелем объемом в один и шесть десятых литра и съемным брезентовым верхом производился для бундесвера в качестве посыльной и эвакуационной машины, и такие машины немцы получили из-за «ленточки» со складов длительного хранения.
Одну из этих машин намеревался купить Дмитрий, разжившийся деньгами после памятного боя в Углу, поскольку до сих пор был безлошадным, еще две планировал продать Саркис, просто выставив их на стоянке у мотеля, потому что место здесь бойкое, а одну машину Бонита придержала исключительно на всякий случай – и сейчас каталась на ней.
Кстати, от Бониты я узнал, что Дмитрий здесь даром времени не терял и уже вступил в отношения с очень миленькой девушкой-итальянкой, которая работала на центральном пульте управления сигнализацией и которой он сдавал магазин под охрану, а также которая теперь делит с нашим коллегой снимаемую им квартирку – как раз со вчерашнего дня. Вот так, всего ничего меня не было, а столько новостей.
Я быстро прикинул экономику сделки – действительно неплохо. А если такой контракт удастся продлить на будущее и у нас появятся достаточные оборотные средства, то мы и автомобильную торговлю сумеем начать. Даром, что ли, у Саркиса столько места пропадает? А мимо него весь поток переселенцев идет. Да и Джо забывать не стоит: он тоже неплохо продает, к нему уже со всего Техаса едут. Тем более что предприимчивые немцы планировали наладить поставку таких машинок из-за «ворот» вместе с запасными частями, что делало продажи намного проще.
– Скажи теперь, я – коммерческий гений или нет? – гордо спросила Бонита.
– Гений, вне всякого сомнения, – расцеловал я ее, но тут же смазал впечатление, сказав: – А теперь главное – мы в деле. Орден сделал нам предложение. И, как мне кажется, мы можем очень здорово этим воспользоваться. У нас есть неделя на то, чтобы начать готовиться самим, и через неделю мы начнем готовиться к операции официально.
– Что за операция?
Я рассказал Боните, чего от нас хочет Родман. Как мы начнем к этому готовиться. И во что, по моему мнению, эта операция в финале должна вылиться.
– Ну ты и нахал… – сказала Мария Пилар после того, как я изложил ей весь план. Как мне показалось – сказала это даже с уважением.
– Mi Amor, нахальство в такой ситуации – половина успеха, – заявил я на это. – Надо поступать нестандартно. А вообще нужна встреча с нашими. И вашими, наверное. Какой здесь ближайший город с аэродромом?
– Нойехафен, – ответила она. – Четыреста километров к северу по берегу. Он вообще самый ближний. И дорога спокойная, нападений почти не бывает. Обжитая местность, бандам далеко идти от гор – если только местная шпана изредка хулиганит. А можно и просто поездом: туда даже железная дорога идет.
– Поездом было бы приятно, но не следует – очень уж заметно получится, – вздохнул я. – Наверняка регистрируют при посадке. Надо устраивать встречу там, причем самое позднее – послезавтра. Пусть вылетают. Я дам телеграмму своим, а как поступать с твоими коллегами, это уже тебе видней.
Придется ехать на машине, а жаль. Признаться, в этом мире поезд был экзотикой, и я бы не отказался прокатиться на нем с комфортом. Ты сидишь, тебя везут. Небось еще и напитки подают.
В зале опять появился Саркис, и мы зазвали его за стол. На этот раз он упираться не стал и присоединился к нам, затребовав еще бутылку вина и салат из местных фруктов на десерт. Мы пару минут поболтали ни о чем, после чего я сказал ему, что нам нужно набирать персонал для магазина. Мол, торговля расширяется, все люди постоянно будут в разъездах, нужны продавцы на полный рабочий день. Саркис помолчал пару минут, подумал, явно лелея какую-то мысль, после чего выдвинул встречное предложение – передать магазин в управление ему, благо контроль не сложный, за двадцать пять, скажем, процентов с прибыли, а он возьмет на себя все технические проблемы, персонал и прочее. Наше дело будет только бухгалтерию проверять – и все. Прибыль будет оставаться на счету магазина, оттуда же покрываться расходы, а свою долю они будут каждые две недели переводить на счет своего предприятия.
Мы с Бонитой подумали и решили, что предложение того стоит. Все равно перед нами стояла задача расширять сеть магазинов в требуемых направлениях, а тонуть в деталях управления каждым отдельным объектом мы не могли. А Саркис с Биллом – люди уже проверенные, контролировать их мы вполне сможем, зато вся наша боевая группа высвобождается для выполнения остальных задач.
Разумеется, не все из этого было произнесено вслух за столом, но итог был предсказумемым: предложение Саркиса мы приняли.
После обеда мы поехали на Главную улицу Порто-Франко – туда, где на Овальной площади находился офис с буквами NWM и почтовым рожком на эмблеме. Не удержавшись, я взял со стоянки тот «илтис», что Бонита оставила нам в пользование, и, признаться, он мне понравился. Не очень быстрый и не слишком мощный, но маневренный и тяговитый вездеходик оказался очень хорош на нешироких улицах Порто-Франко. И если удастся наладить торговлю такими, то, может быть, еще и хороший бизнес получится. А если вспомнить, что «перенти» нам одолжили, то, может, даже придется рассчитывать на «илтис», как на основную машину. Он все же нам принадлежит. Тем более что моя «семисьпятка» застряла в ППД. Надо бы ее оттуда как-то в Аламо перекинуть, по-хорошему если. Пропадет машина, на одном месте стоя.
В почтовом офисе работал все тот же эпатажного вида парнишка с красно-черными волосами, подведенными на покойницкий манер глазами и лицом, несущим следы увлечения пирсингом. Меня он не вспомнил, естественно: внешность у меня не слишком запоминающаяся, что, в общем, и к лучшему. Я составил две телеграммы вполне коммерческого содержания в ППД, в которых настоятельно требовал немедленной встречи в Нойехафене.
Из почтового отделения мы направились в магазин, где застали Дмитрия и Раулито. Там я отдал каждому из них чертежи судна «Звезда Рияда», поставив задачи: Дмитрию – предварительно разработать способ захвата судна в открытом море; Раулито – возможности проникновения внутрь без использования существующих люков и дверей. Еще я поручил обоим до завтрашнего утра проработать список требующегося для операции – и выдал каждому на руки по пять тысяч экю наличными из аванса, полученного на острове.
Примерно час мы обсуждали будущую операцию, затем зал магазина заполнился гомонящими покупателями – пришел конвой из Латинского Союза. Оставив Дмитрия и Раулито разбираться с клиентурой, мы с Бонитой поехали в «Румбу» – к братьям Рамирес. В отличие от нас, им не требовалось нанимать персонал на время отсутствия: сами братья в клубе не работали, а лишь им владели, но в любом случае нам многое следовало обсудить с ними. Теперь наша группа вступала наконец в новую фазу своего существования – в активную, к которой и предназначалась.
Обсуждение плавно переросло в посиделки, и мы с Бонитой просидели в клубе почти до полуночи, постепенно теряя слух от громкой музыки. Румбой в клубе и не пахло, если честно, а ди-джей злоупотреблял испаноязычным рэпом. Но, в общем, место было неплохое.
Территория Ордена, город Порто-Франко. 22 год, 2 число 8 месяца, среда, 11.00
Ответную телеграмму из ППД принесли в магазин в одиннадцать утра следующего дня. Барабанов подтверждал встречу в Нойехафене в четверг, в отеле «Мюле», около трех часов дня. Мы с Бонитой прикинули время – требовалось отправиться из Порто-Франко немедленно: как раз к вечеру мы были бы уже на месте. Выезжать с утра рискованно, учитывая нынешний цейтнот. Мало ли что может случиться в дороге?
Мы кинулись в «фольксваген» и погнали в мотель собираться. Ничего сверхъестественного – я взял упакованный и запломбированный своей магазинной пломбой «сто третий» с подствольником и разгрузку со стандартным набором гранат и магазинов, а Бонита прихватила «абакан» с оптикой, к которому уже привыкла. Для тихой дороги вполне достаточно.
Все это мы забросили в «илтис», на котором решили ехать, чтобы не особенно мелькать нашим слишком заметным «перейти», подкатили к ресторанчику, купили там канистру минеральной воды в дорогу, сэндвичи – и сами быстро перекусили. Все, в путь.
Время было неурочное для выездов конвоев за пределы города, и поэтому, кроме нас, никто не проходил контроль на блоке. Обычно все стараются выехать с утра, а тринадцать часов никак утром не назовешь. Патрульные распечатали оружие и пожелали счастливого пути, и впервые на этой развилке я не поехал прямо, а свернул направо – на дорогу, идущую вдоль берега океана. Согласно карте и описаниям Раулито, мы должны были ехать весь путь по обжитым землям – не то что по Дороге на запад, по которой катались раньше.
Действительно некоторые признаки обжитости вдоль этой дороги имелись. Иногда даже попадались встречные машины, в сторону от дороги уходили ответвления, ведущие к каким-то строениям, напоминающим фермы. Пару раз мы видели на возвышенностях парные моторизованные патрули сначала орденских сил, а затем, через пару часов, дорогу взяли под контроль военные в мешковатом камуфляже растительной раскраски, с винтовками G36 и в рейдовых внедорожниках «Сервал» – военной версии знаменитых «гелендвагенов», со спарками крупнокалиберного и ротного пулеметов на каждом. Ландвер. Все, мы явно ехали по территории Евросоюза.
Дорога тоже имела что-то вроде покрытия – как на территории ППД. Скорее всего, в дорогу сначала закатывали катком гравий, а потом землю многократно поливали соленой океанской водой – благо до берега было совсем близко. В сухую погоду такая комбинация превращалась чуть ли не в бетон, да и в дождливую должна была сохранять некоторую проходимость. Интересно, когда в этом мире появятся нормальные дороги? Не скоро, я думаю. Слишком малолюден и слишком большие расстояния, не под силу нам пока еще завести асфальтированные дороги. И в ближайшие годы, а то и десятилетия, внедорожники будут единственным здесь востребованным видом транспорта. А я и не против, собственно говоря.
Впрочем, вдоль дороги, по которой мы ехали, тянулась дорога железная – все же признак прогресса. И невзирая ни на что, люди продолжали строить железные дороги. Пусть медленно, пусть пока они не покрывали больших расстояний, но уже понемногу они образовывали сети, и была надежда, что лет эдак через пятнадцать или двадцать можно будет на поезде доехать хотя бы по одноколейке до самой русской территории от самой европейской.
Я попытался вспомнить, что я читал о городе Нойехафен в местных путеводителях. Торговый порт, относительно большой, население – около десяти тысяч человек, в основном занимается всем, что связано с морем, портом или перевалкой грузов. Это и является основным источником доходов. Уровень преступности невысок, уровень аморальности обычен, разрешены проституция и легкие наркотики. Тяжелые наркотики и сутенерство запрещены: за это следует наказание в виде каторжных работ на длительные сроки. Вот и все, что мне удалось вспомнить.
По такой дороге нам удавалось держать скорость около семидесяти километров в час, запаса топлива нам хватило бы съездить туда и обратно, поэтому, по моим расчетам, мы должны были покрыть это расстояние за шесть-семь часов. Единственное, что мешало наслаждаться поездкой, – это громыхание покрышек по гравию, но и к этому мы вскоре привыкли.
Чем дальше мы ехали по дороге, тем все более и более населенной выглядела местность. Все больше и больше машин встречалось, причем все они ехали сами по себе, а отнюдь не в составе конвоев. Катили фермерские грузовики, груженные фруктами, проехал скотовоз с коровами в кузове, дважды проезжали фургоны с логотипом пива «Hoffmeister» на борту. Точно, его же где-то здесь варят. Вот что значит – жить далеко от Угла. Возможно, если Проход перекроют, то и по нашей Дороге можно будет ездить без охраны бронетехники. Разорятся тогда конвойщики или придется профиль работы менять.
Впрочем, мобильные патрули и здесь мелькали частенько, а на двух перекрестках находились вполне серьезные ВОПы, где стояли в укрытиях немолодые бэтээры «лукс», готовые сорваться с места по вызову патрульных. Несколько раз мы видели в небе легкие спортивные самолеты, но раскрашенные в камуфляжные тона – с воздуха тоже велось наблюдение за дорогами. Здесь такой способ контроля был популярен. На русской территории порядка двух десятков учебно-тренировочных Як-52 летали над саванной, высматривая вторгшиеся банды. Топливо такие самолеты расходовали экономно, не в пример вертолетам, а с дальностью полета в полтысячи километров они могли контролировать изрядную территорию. Увертливость спасала их от обстрелов с земли из стрелкового оружия, обслуживание было делом простым, и обучение пилотов тоже несложным – куда проще, чем вертолетчиков. Для наших условий – идеально.
И немцы, судя по всему, использовали такую же тактику, только вот самолетов я не мог узнать: не силен я в них. Но в любом случае до полной и окончательной идиллии здесь тоже было далековато.
Один раз мы даже проехали сквозь маленький городок, что тоже было довольно необычным для меня. Все мои поездки по этому миру в прошлом проходили по пустынным и безлюдным местам, и чтобы попасть в какой-нибудь населенный пункт, надо было с этой дороги съезжать и ехать туда специально. А вот так, чтобы просто насквозь проехать, как через подмосковный городок вроде Солнечногорска… Да, изменил меня этот мир.
Городок был по-немецки аккуратным, с белыми заборчиками и ухоженными палисадниками. В нем была маленькая центральная площадь со зданием бургомистрата и полицейским участком, возле которого стоял такой же, как у нас, «илтис» бело-зеленой расцветки с надписью «Polizei» на борту. Над зданием развевались флаги – немецкий и Евросоюза: все как в Европе в Старом Свете.
За городом дорога раздваивалась. Указатель показывал, что если мы свернем влево, то можем посетить добрый десяток городов с немецкими названиями и один – с французским, а вот если поедем прямо, то через сто десять километров попадем в потребный нам Нойехафен – и все, больше никуда. А нам никуда и не надо больше.
– Действительно тихо здесь, – сказала Бонита, когда мы проехали указатель. – Не то что у нас на Северной Дороге.
– Это точно, почти нормальная жизнь, – согласился я.
Забавно, но наша Северная Дорога лежала заметно южнее той дороги, по которой мы ехали сейчас. Просто насквозь весь материк по меридиану пересекали только две дороги: Южная через орденские земли, Американские Штаты, юг Техаса и Конфедерации прямо в Новую Одессу – и Северная, с который и вы тоже уже очень хорошо знакомы.
Даже диких животных вокруг этой дороги паслось заметно меньше, чем в саваннах перед горами. Впрочем, то же самое мы наблюдали и на дороге от ППД до Демидовска: человек начинал вытеснять дикую природу. Зато вместо рогачей на пастбищах паслись самые обыкновенные коровы, сопровождаемые вооруженными верховыми пастухами. Да, тут картинка про мальчика-пастушка с дудочкой не катит – сожрут к чертовой матери вместе с дудочкой или угонят вместе с коровами. Здесь вместо дудочки пулемет нужен.
Ближе к Нойехафену мы стали замечать в море рыболовецкие сейнеры. Рыбаков мало, рыбы много – вот и нет нужды рыбакам уходить далеко от порта. Кстати, в Нойехафене уже рыбоконсервный завод построили и поставляют консервы отсюда по всему северу обитаемого мира. Консервы как символ укрепления цивилизации. Подходит? А черт его знает, может, и подходит.
Территория Европейского Союза, город Нойехафен. 22 год, 2 число 8 месяца, среда, 21.00
К счастью, не только в Порто-Франко есть добрая традиция на въезде в город выдавать всем желающим карты города и путеводители. Карта города Нойехафена была отпечатана в цвете и на хорошей бумаге, в отличие от серенькой карты Порто-Франко. И согласно этой самой карте, в городе было четыре отеля. Тот, который был нужен нам, «Мюле», находился в дальнем от нас конце набережной, которая, судя по всему, выполняла в городе роль главной улицы – променада.
На блоке при въезде в город красовалось написанное на пяти языках объявление, напоминающее о необходимости убрать в чехлы с глаз долой все оружие и о карах тому, кто данным требованием пренебрежет. Мы решили не пренебрегать, зная серьезный подход немцев к соблюдению правил.
Разобравшись с оружием, я сориентировался по карте и понял, что найти гостиницу труда не составит. Нужно просто въехать в город, свернуть направо в сторону океана, а уперевшись в набережную, свернуть по ней налево и доехать почти до конца. Зарегистрировавшись на въезде, мы проехали под поднявшимся шлагбаумом в город.
Город был чистым, улицы заасфальтированы почти везде, бордюры тротуаров выкрашены белой краской, на дорожном покрытии имелась всамделишная разметка. В городе даже были светофоры на основных перекрестках! Здания из уже привычного разноцветного кирпича поднимались на высоту трех, а на набережной – и четырех этажей. В архитектуре использовалось много стекла, и я вспомнил, что оконное стекло тоже являлось одной из статей экспорта немецкой территории. Как и мобильные заводики по производству такого вот прочного и яркого разноцветного кирпича, сырьем которому служила местная песчаная земля и специальные присадки, которые немцы поставляли пользователям кирпичных мини-заводов вместе с красителями. Между прочим, технология производства такого кирпича восходила еще к восемнадцатому веку, шла из России и опробована была для императора Павла I.
Отель был построен даже с выдумкой, хоть и несколько неуместной. Над плоским двухэтажным зданием возвышалась башня, как будто выложенная из выветренного кирпича и изображающая пострадавшую от времени мельницу. Честно говоря, мне так и не удалось логично связать мельницу – «мюле» и набережную океана, и лишь потом я узнал, что владелец этой гостиницы владел гостиницей и в прошлой жизни. И вот уже та гостиница, в маленьком городке под Гамбургом, заслуженно именовалась «Мюле», потому как была перестроена из старой мельницы. А тут хозяина ностальгия одолела.
Еще с хозяином в этот мир переехал огромный попугай, который на потребу публике вскрывал огромным клювом маленькие пятидесятиграммовые бутылочки шнапса, пил из них, а потом закусывал чем-то, пахнущим ванилью, из чайной ложки, которую протягивал ему хозяин. Публике нравилось. Впрочем, пока еще рано об этом рассказывать: пока мы лишь припарковались у тротуара перед входом в отель, а попугая лишь вечером видели.
За стойкой ресепшена стояла молодая девушка с яркими пурпурными прыщами на лице, которая с суровым выражением лица протянула нам карточку для заполнения, после чего выделила ключ от номера. Она же объяснила нам, что после одиннадцати вечера ресепшен закрывается, равно как и дверь в отель. Зато ключ от номера эту дверь запросто открывает, поэтому помехой нам это не будет.
Мы поблагодарили девушку и с сумками поднялись на второй этаж по гулкой деревянной лестнице. Носильщиков и прочих атрибутов хорошего сервиса здесь не водилось, зато номер был на удивление большой, хоть и совсем недорогой. Сказывалось то, видимо, что Нойехафен лежал в стороне от основных транзитных маршрутов и изобилием иногородних посетителей избалован не был. Поэтому мы получили в свое распоряжение огромную комнату с тяжелой мебелью в немецком стиле, гигантскую террасу с видом на океан и не менее гигантскую ванную. И все это за какие-то двадцать экю в сутки.
Мы распаковали сумки, затем вышли на террасу. Вид на океан был потрясающим. Закатное солнце светило из-за спины, и каждая маленькая волна на поверхности воды отражала его розовый свет. Снизу, с набережной, доносились веселые голоса гуляющей публики, откуда-то тянулись запахи жарящейся рыбы – набережная изобиловала ресторанчиками, и оттуда слышалась музыка.
– Corazon, ты есть хочешь? – спросила прижавшаяся ко мне Бонита.
– Хочу, – сразу согласился я. – А нас в отеле накормят?
– А сколько сейчас времени?
– Половина десятого, – сказал я, глянув на часы.
– Накормят, – уверенно кивнула она. – Ресторанчик открыт до одиннадцати.
Вот как раз за ужином мы попугая и видели, только рассказали об этом раньше.
Территория Европейского Союза, город Нойехафен. 22 год, 3 число 8 месяца, четверг, 15.00
Мы встретились в ресторане отеля на набережной ровно в полдень. К тому времени мы с Бонитой неплохо погуляли по портовому городу Нойехафену, поглазели на небольшую, но битком забитую судами гавань, давшую название городу, и даже искупались, посетив местный пляж. Пляж, кстати, был выше всяких похвал – широкий, с белым песком, плотным песчаным же дном и длинной волной – мечтой серфингистов.
На встречу в ресторан отеля пришли Барабанов и Владимирский. Я впервые увидел их в гражданской одежде – такой же «походно-боевой», как и у нас. Здесь их никто в лицо не знал, в отличие, скажем, от Аламо или Порто-Франко, поэтому они решили не привлекать излишнего внимания.
Мы обнялись, поздоровались, заказали пива и к нему – традиционных немецких «краутвюрстен» с тушеной капустой, картошкой и горчицей. Лишь Бонита ограничилась салатом и соком. После того как принесли пиво в огромных керамических кружках с оловянными крышками и изображениями мельницы, Барабанов уставился мне в глаза и сказал:
– Уважаемый, мы взяли самолет из личного резерва комбрига. Можно сказать, из-под задницы у командира вытянули. И гнали сюда с двумя дозаправками, так что лучше бы тебе действительно убедить нас, что встреча важная.
– Вам судить, – пожал я плечами. – Я знаю, что собирается сделать Орден, я знаю, что им известно, я знаю, где находятся «ворота», я знаю, как их захватить и как перевезти к нам, и я знаю, как сделать так, чтобы Орден винил в потере самих себя и забыл о нас. Это – достаточно важно?
– Серьезное заявление. – Он даже дух перевел. – Придется объяснять.
– Объясню.
Приблизительный план операции у меня был уже проработан, и на изложение его ушло примерно около тридцати минут. Еще около получаса я отвечал на вопросы. После этого Барабанов сказал:
– Ты знаешь, ведь может сработать. Почти наверняка сработает. Хороший план, наглый. Самое главное в нем – ты не проявляешь инициативы. Люди сами говорят тебе, что делать, а ты лишь выполняешь их указания. Никаких подозрений быть не должно. В принципе. В теории. А ты уверен, что все пойдет именно так?
– А как еще? – пожал я плечами. – Они именно этого от нас и хотят.
– Хорошо бы, хорошо бы, – в задумчивости постучал пальцами по столу Николай.
– Главное, чтобы группа Совы была там, где нужно, и в нужное время. И имела все необходимое при себе, – добавил я.
– А куда трофеи? – спросил Владимирский.
– Сгрузим на берег в Техасе и увезем с глаз долой, – сразу ответил я. – И вся моя команда с ними уедет, внаглую. Такая куча «стингеров», да еще и неучтенных – великая приманка для моего нового начальства. Не думаю, что они предпримут враждебные действия против моей команды, пока не получат все ПЗРК себе. К тому же мое предложение сначала заплатить, а потом передать по назначению то, что причитается бандитам, должно их здорово взбесить и заставить на нас сильно обижаться. Решат, что так, нормальные наемнические выкрутасы.
– А не помешают увезти? – опять спросил Барабанов.
– Кто? – развел я руками как бы в недоумении. – Не думаю, что с нами будет больше двух орденцев, а команда судна… мы заранее покажем, что с нами лучше не шутить. Силой помешать не смогут, а я и не намерен скрывать, что ПЗРК – тоже залог нашей безопасности. Они должны будут захотеть заполучить всю нашу группу вместе со «стингерами» к себе на остров. Одним выстрелом – двух зайцев. И у нас примерно такие же планы.
– А дальше что? – спросил он. – Если даже с Орденом все получится…
Тоже серьезный вопрос. И назрел уже, пора было и вслух его задать.
– Команду надо будет сохранить и расширить, найти место базирования, – ответил я. – Хорошие наемники скоро будут здесь в цене, как мне кажется. А это даст нам возможность подступать к таким местам, куда нас раньше не звали и звать не собираются. Еще люди нужны будут. Специалисты.
– Хорошо, это позже обсудим. Будут тебе специалисты, – плавно соскочил с темы Николай. – Что еще от нас необходимо? Именно сейчас?
– Добро на операцию. Только.
– Ты же понимаешь, что лично я дать боевого распоряжения не могу, – сказал Барабанов. – Мне надо командиру доложить. Сообщим тебе послезавтра телеграммой. Но готовиться начинай – на всякий случай. Думаю, что боевое распоряжение будет. Кстати, этот городок неплох для личных встреч. Орден здесь не представлен практически: у них с немцами отношения натянутые. Есть аэродром, и вам не слишком далеко ехать из Порто-Франко. Предлагают тебе еще и здесь магазинчик открыть.
Я с сомнением посмотрел в окно, затем сказал:
– А кто тут особо покупать что будет? Транзита нет.
– Ну придумай что-нибудь, – развел он руками. – Нужна база в тихом месте на этом побережье. Считай боевым распоряжением.
– Ладно, закончу с делом – придумаю, – кивнул я.
Барабанов опять вступил в разговор, обращаясь к Боните:
– Вы знакомы с Роберто Мартином?
– Разумеется, – улыбнулась она. – Он в Нью-Рино принимает ставки на игры, а заодно недавно старшего лейтенанта получил, насколько я знаю.
– Он приезжает в Порто-Франко в субботу, – сказал Барабанов. – С ним еще три человека. Будут открывать букмекерскую контору в городе, а Роберто ее возглавит. Работать они будут как филиал центральной конторы в Нью-Рино. Их задача – установить прямую радиосвязь с ППД и своим командованием, благо они должны передавать и принимать информацию о результатах матчей, поэтому наличие мощного передатчика ни у кого подозрения не вызовет. Кроме того – они должны организовать резервную оперативную базу в городе. Если понадобится – будут прятать людей, оружие и так далее. Они появятся в «Ла Румбе», связь с ними поддерживайте через клуб, в прямой контакт без необходимости не вступайте, но в самом крайнем случае можете воспользоваться их связью. В самом крайнем, повторяю.
Бонита кивнула:
– Понятно. А что за люди с Роберто?
– Силовики, – ответил Барабанов. – И как ширма и фактически.
– Насколько я знаю, в городе есть букмекеры, – сказала она. – Какие-то местные бандиты этим занимаются. Конфликта не будет?
– Не знаю, если честно, – пожал плечами Николай. – Это уже ваши товарищи просчитывали ситуацию, но думаю, что нет. С кубинцами из Нью-Рино доморощенные гангстеры вряд ли пойдут на конфликт: все же весовые категории разные. В Порто-Франко серьезных ОПГ нет. И, думаю, при необходимости старший лейтенант Мартин и сопутствующие ему товарищи смогут решить эту проблему. Главное – вы не вмешивайтесь, не ставьте под удар основную операцию.
Территория Ордена, город Порто-Франко. 22 год, 7 число 8 месяца, понедельник, 12.00
В Порто-Франко мы вернулись в пятницу, выехав, как и подобает добрым людям, из Нойехафена с утра пораньше. А прямо в магазине нас дожидалась телеграмма, дающая зеленый свет проведению операции. Все, обратной дороги нет – действуем, как задумали.
Мы вывесили табличку «Учет», благо все равно посетителей не было, и устроили совещание. Дмитрий сказал, что он посидел над чертежами «Звезды Рияда», и что ничего особо сложного в ночном захвате не слишком большого и не слишком быстроходного судна нет. Главное – провести нормальные тренировки с личным составом, иметь быстроходную нешумную лодку и судно, с которой ее можно спустить за борт. Он уже купил гидрокостюмы, жилеты и боты для себя и остальных членов группы, водонепроницаемые чехлы для оружия и подготовил список необходимого, чего в магазинах не купишь.
Раулито показал чертеж некоей конструкции, более всего напоминающей складной плотницкий метр. Вся эта штуковина заполнялась пластитной взрывчаткой и работала как топор по тому контуру, по которому она будет сложена, а главным достоинством ее было то, что устанавливалась взрывчатка почти мгновенно. С помощью этого инструмента мы сможем быстро проходить как через обшивку судна так и через его переборки. К понедельнику Раулито должен был закончить сборку пяти таких рамок и заполнить их «семтексом».
Еще они купили две легкие разборные алюминиевые лестницы – самые обычные, бытового назначения, но Раулито в мастерской превратил их в штурмовые, прикрепив к ним сверху длинные тупые крючья, которыми эти лестницы можно будет цеплять за леера ограждения захватываемого судна. Изнутри к лестницам были приделаны десятисантиметровые упоры с толстыми резиновыми заглушками, которые не должны были позволить металлическим лестницам стучать по обшивке судна, и к тому же должны были удерживать их на некотором расстоянии от борта, чтобы сделать подъем проще. Толково.
В общем, здесь подготовка к делу велась по плану. Я прикинул наличие бесшумного оружия – не то чтобы его нет, но и не то чтобы оно есть. «Винторез» для захвата годился средненько, «вал» по требованиям проходил, «девятка» – то, что доктор прописал, два укороченных «сто четвертых» и один «сто третий» с ПБС. В любом случае на всех не хватает, к тому же половина из наличия на мне числится, утопит кто – мне голову прогрызут. Тоже надо решать, и желательно через Смита. На хрена он нам еще сдался? Позвонил ему и потребовал решения вопроса исходя из благородной идеи, что запас карман не тянет. Он среагировал спокойно и пообещал вопрос решить. Хорошо бы, а то добыть что-то бесшумное через магазины проблематично, если не светить своих связей.
Рикардо Мартин с коллегами уже прибыли в город, со всей требуемой гангстерской пышностью, как сообщил Маноло Рамирес. Три черных «хаммера» в гражданской версии, немедленно снятый коттедж на дорогой окраине города и все прочие атрибуты бандитов из Нью-Рино были при них. Они уже вышли на связь с братьями Рамирес и обещали установить постоянный канал связи с командованием не позднее, чем к середине следующей недели.
В воскресенье с утра со мной связался Смит и попросил встречи. Мы пересеклись с ним в кафе в центре города, где он сообщил, что организовал все, что от него требовалось, в понедельник с утра лагерь на берегу будет установлен, а во вторник к берегу подойдет орденский траулер, который мы будем использовать для тренировок. Экипаж траулера сокращен до минимума, подготовлены плавучие мишени в огромном количестве. Траулер будет оставаться в нашем распоряжении ровно столько, сколько нам потребуется. Заказанное оборудование прибудет туда, а насчет оружия он сообщит отдельно. Я ответил, что мы будем готовы выехать в лагерь в понедельник около полудня, на чем мы разговор и закончили.
В понедельник с утра Раулито закончил сборку и снаряжение своих хитрых взрывоопасных конструкций, разобрал и упаковал штурмовые лестницы, а Дмитрий собрал в сумки все снаряжение, закупленное им. К магазину подъехали братья Рамирес на напрочь переделанной в рейдер «семисьпятке» с пулеметом НК21 на турели, вызвав у меня очередной приступ ностальгии по оставленной в ППД машине. Около двух часов дня подъехал Билл, и в течение часа мы передали ему бразды правления магазином.
Ровно в полдень ввосьмером, на двух машинах, груженные тюками со снаряжением и оружием, мы двинулись прочь из города к югу, по направлению к Базам. По направлению к первому настоящему делу – серьезной боевой операции.
Еще через десять минут мы уже «распломбировались» на блоке и покатили по уже хорошо знакомой мне пыльной дороге на юг, вдоль берега океана. Правда, впервые мне довелось ехать в этих местах в подобном многолюдстве. Не один, сам по себе, и не вдвоем с Дмитрием. Справа от меня сидела прекраснейшая из женщин и любимейшая из жен… ну, неважно, что свадьбы еще не было, важен сам факт… а заодно боевой товарищ и не менее боевой заместитель. Да-да, все в том же «наряде амазонки», с «абаканом» на коленях, придерживаемым изящными руками в тонких перчатках без пальцев. Хороша, как воплощение богини войны. За спиной, возле ПКМБ на турели, сидели болтавшие о всякой ерунде Дмитрий и Раулито. За нами пылил второй вездеход с четырьмя вооруженными до зубов братьями Рамирес и еще одним образцом мощного автоматического оружия. Вообще-то в столь представительной компании кататься по саванне намного уютней.
Впереди нас ожидала дорога протяженностью в пять часов, покуда мы минуем все пять Баз, углубимся в саванну на побережье и устроимся в лагере. Несколько раз навстречу нам проезжали парные орденские патрули на бронированных «хамви». В другой ситуации они, скорее всего, не удержались бы от проверки – очень уж наша компания напоминала хорошо экипированную банду, – но Смит должен был предупредить местных вояк о нашем появлении и дать наше описание. Что он, видимо, и сделал, потому что патрули несколько раз проезжали мимо, не задерживаясь.
Много раз навстречу попадались машины с новоприбывшими в Новую Землю людьми – видать, сегодня каналы работали без перебоев и с максимальным напряжением. Особенно меня впечатлил бухающий сабвуфером и гремящий рейв-музыкой черный «гелендваген» с московскими номерами и двумя совершенно пьяными короткострижеными мордами внутри. Такое впечатление, что они свернули сюда прямо с московской улицы по ошибке, а ехали куда-нибудь в ночной клуб. Прошла навстречу колонна из десятка новеньких УАЗов в простейшей военной комплектации, но не защитного, а светло-серого цвета. Наверное, просто для продажи гонят, тем более что РА ими не пользуется – предпочитает убийственно надежные бразильские «бандейранте» и экономичные «Нивы» на посылках. В каждом из уазиков был только водитель – значит, машины шли до Порто-Франко, где уже должны были влиться в какой-то конвой. С ними ехали два газовских «егеря» – полноприводных грузовика на высоких колесах, с пятиместной кабиной и кузовом-кунгом, и «вепрь» – такой же внедорожный автобус.
Затем прошли четыре новеньких грузовика «татра» – видимо, с восточноевропейского направления. Прошел навстречу по железке поезд из трех пассажирских вагонов и примерно десятка платформ, груженных всевозможной техникой, в основном – строительной, и какими-то ящиками. Прокатила маленькая колонна из пяти различных американских пикапов, груженных тюками горой, в которых сидели люди, внешне больше всего похожие на фермеров. Причем эти ехали целыми семьями – видать, тяга к освоению новых земель у американцев еще из крови до конца не выветрилась.
Дважды над дорогой пролетали вертолеты. Сначала прошли два пузатых российских Ка-26, идущих парой, явно после капиталки, судя по девственно-чистой окраске даже без знаков принадлежности. Не было на них и бортовых номеров, которые пока еще просто здесь не появились и появляться не собирались. Для аэродромных служб достаточно было позывных, которые летчики сами себе присваивали и меняли, когда считали нужным. Впрочем, автомобильные номера и такая формальность, как регистрация транспортных средств, здесь тоже пока не прижились.
Затем дважды, попарно, пролетали американские «Робинсоны Рэйвены» – двухместные двадцать вторые модели и четырехместные сорок четвертые. Хороший вертолет, главное преимущество которого – заправка обычным бензином: американцы на нем отличный бизнес делают в Новой Земле, причем совершенно заслуженно. Несколько раз поодиночке пролетали легкие самолеты.
Затем однажды промчалась над дорогой пара пятнистых MD-500 – небольших военных вертолетов, известных как «Defender», один с подвесными «миниганами», а второй с блоками НУPC по бортам – эти патрулировали дорогу в честь оживленного движения.
Я уже знал от Светланы, что возле Баз есть еще и небольшой аэродром с «воротами», через который заталкивают полуразобранные самолеты, которые затем собираются в ангарах, оснащаются местной «авионикой», если это так можно назвать, и вылетают дальше своим ходом, поэтому и не удивлялся изобилию всего летающего.
Вообще сегодня на этой дороге было оживленно, что производило приятное впечатление – этот мир развивался, жил, пополнялся людьми, сюда везли технику, и что самое интересное – лишь малая часть его уже была немного освоена и редко заселена людьми.
Мы двигались по дороге около пяти с половиной часов – только с одной краткой остановкой по уважительной причине. Постепенно слева от нас проплыли и остались позади поочередно Базы по приему переселенцев и грузов «Северная Америка», «Россия и Восточная Европа», «Западная и Центральная Европа», «Южная и Латинская Америка», «Юго-Восточная Азия и Китай», «Япония, Корея и Океания». Вообще названия этих Баз были довольно приблизительными. Например, австралийцы и новозеландцы прибывали в этот мир через «Западную и Центральную Европу», и восточноевропейские страны неславянского происхождения, такие, как Венгрия и Румыния, и даже Молдавия, тоже шли через эту же Базу, в то время как те же чехи, поляки и остальные славяне прибывали через «Россию и Восточную Европу». Вьетнамцы шли через Базу «Япония, Корея и Океания», хотя сама страна была самой что ни на есть Юго-Восточной Азией.
В свое время я спрашивал у Светланы, почему так странно распределены направления, и объяснение оказалось простым, как мычание. Изначально существовали несколько базовых направлений, а когда количество «ворот» стало увеличиваться, то их придавали той или иной Базе почти произвольно, руководствуясь лишь равномерностью распределения грузопотока и прибытия людей, – отсюда и такие на первый взгляд странные решения.
После того как мы проехали Базы, и без того не слишком ухоженная грунтовая дорога приобрела выраженные следы запустения. Сюда люди ездили редко – не то направление. Единственными посетителями этой территории были только редкие охотники из числа проживающих на Базах. Больше здесь ничего и никого не было.
Примерно в половине девятого вечера мы увидели уже знакомый нам короткобазный «Дефендер 90», стоящий на бугре возле полузаросшей колеи.
– Опознаемся, – сказал я Боните.
Она кивнула, вышла на связь на согласованной частоте. Так и есть, Браун изображает комитет по встрече. Связавшись, он предложил следовать за ним и резко свернул в сторону океана, пробираясь прямо по траве меж плоских холмиков. Его старый след еще не успел расправиться окончательно, и было видно, что Браун возвращается по собственной колее.
В этом месте дорога уже изрядно отклонялась от берега океана вглубь саванны, поэтому путь до лагеря занял около пятнадцати минут. Послышался шум прибоя, запахло морем – йодом, сохнущими водорослями. Мы перевалили через заросшую кустарником песчаную дюну и оказались на самом берегу возле разбитого лагеря.
Лагерь был устроен на совесть. Пять добротных четырехместных палаток были установлены на деревянных поддонах, в каждой – по две крепкие складные койки с легкими шкафчиками возле каждой. Еще одна большая палатка выполняла функцию штаба и совещательной комнаты: в ней была установлена школьная доска, стояли раскладные столы и стулья. Отдельно стояла еще одна такая же палатка, где разместилось отделение материально-технического обеспечения, которое должно было обслуживать радиостанцию, смонтированную на «хамви», кормить нас и нести караульную службу. Ну что же, меньше проблем для нас.
Стараниями хозотделения в лагере уже были сооружены два добротных отхожих места, и посредине площадки между палатками стоял длинный полевой умывальник. Весь лагерь был обнесен колючкой-спиралью, перед которой местами были установлены на растяжку сигнальные мины, предназначенные больше не для предупреждения о нападении, а для того, чтобы пугать излишне приблизившихся к лагерю животных – проверенный местными способ.
Ну что же, учитывая то, что нам в этом лагере придется провести целых три недели, обстоятельность его возведения могла только радовать.
Мы заглушили двигатели автомобилей, когда машины втянулись на территорию лагеря и выстроились в ряд на площадке для транспорта, где уже стояли еще один вооруженный тяжелым пулеметом «хамви» и грузовик М939 с открытой кабиной. Из штабной палатки вышел Смит, подошел к нам, поздоровался, поинтересовался, как мы доехали. В свою очередь я поинтересовался у него, где лодка и судно для тренировок.
– Целых два «зодиака» в грузовике – надо только собрать, – ответил он. – Но делать это без главного специалиста не стали. Судно прибудет лишь через три дня, к сожалению, а пока будем заниматься тем, для чего оно не требуется. В грузовике есть мишени на поплавках – для тренировок в стрельбе с лодки.
– Насколько гарантировано сохранение секретности нашего здесь пребывания? – спросил я.
– Все солдаты дали официальную подписку о неразглашении, – ответил Смит. – Соответственно в случае нарушения обязательства их ждет военный суд.
– Что за команда у судна? – задал я еще один вопрос.
– Это орденское судно, военная команда, все тоже дадут обязательство о неразглашении, к тому же команда будет уменьшена до необходимого минимума.
– Хорошо, – кивнул я удовлетворенно. – Начнем размещаться.
Территория Ордена, временный тренировочный лагерь. 22 год, 7 число 8 месяца, понедельник, 22.00
В палатках мы разместились достаточно комфортно – они были четырехместными, но оборудованы под проживание двоих. Часть штабной палатки использовали под склад того, что не хотели бы хранить просто под навесами. К моей радости, Смит достаточно буквально понял мое пожелание не скупиться на боеприпасы для тренировочного процесса, поэтому под маскировочной сеткой и тентом был выложен целый штабель зеленых патронных ящиков.
Смит расстарался и привез в лагерь восемь немецких автоматов сорок пятого калибра UMP со съемными глушителями и две армалайтовские винтовки AR10 SuperSASS – американский ответ нашим «винторезам», – что заставило меня поморщиться, потому что очень уж ответ был ублюдочным, и что самое главное – боялся воды, от которой он клинил и портился навсегда, что для захвата судна было как нельзя кстати. Ни «вал», ни «винторез» мы сюда не брали по известной причине, и факт их наличия у нас пока намерены были скрывать.
По компоновке они тоже были неудобны, потому что сделаны словно бы для стрельбы на длинные дистанции, при этом имея эффективную дистанцию огня меньше четырехсот метров, и то внатяжку. А что еще мог предложить дозвуковой патрон калибра 7,62? В общем, американцы их объявили, по своему обыкновению, «революцией в стрелковом деле», но в реальности это были обычные… М16, чтобы всем понятно было, с дополнительным положением газового регулятора под дозвуковые патроны, то есть с низким давлением. И все – больше никакого новаторства. Можно было свинтить глушитель, переставить регулятор на обычный боеприпас – и пользоваться как обычной винтовкой: точной, но капризной.
А вот пистолеты-пулеметы меня обрадовали – глушители эффективно гасили звук выстрелов, а дозвуковая тяжелая пуля сорок пятого калибра могла свалить, даже угодив в бронежилет, что для боя в тесноте в самый раз. К тому же и запасных магазинов хватало для этого оружия, и коллиматорные прицелы имелись – с тактическими фонарями и инфракрасными лазерными целеуказателями. За это спасибо, хороший выбор.
В общем, чтобы группа начала втягиваться в ритм подготовки, я объявил тренировку по боевому слаживанию, а затем, когда уже стемнело, вывел ее всю на соседний с лагерем пляж, где было оборудовано импровизированное стрельбище, и устроил ночные стрельбы из нового оружия. Немецкие автоматы работали безукоризненно на дальности в пятьдесят метров, если, конечно, не ждать от них сверхъестественного и не стрелять в бронежилеты.
На следующее утро вся группа перешла в руки Дмитрия, который начал с банального плавания. К счастью, прибрежные воды этого мыса не слишком уж кишели хищниками ввиду пологого песчаного дна и, как следствие, недостатка пищи, – но все же сам наш инструктор с обоими орденцами плыл на «зодиаке» параллельным курсом, вглядываясь в прозрачную воду.
После часовой «плавательной разминки» мы позавтракали, после чего Дмитрий в течение часа читал нам лекцию о том, как следует догонять ночью охраняемое судно и как на него забираться.
Потом почти половину дня мы с Бонитой, как отделение огневого поражения, потратили на то, чтобы только начать попадать в плавающие мишени с движущейся со скоростью в четырнадцать узлов лодки. И здесь начали возникать первые вопросы. Главной проблемой было использование оптики при ветреной погоде: резиновый «зодиак» выбивал немало брызг из волны, заливая оружие, что ему было крайне противопоказано: могло просто заклинить. Но это не все – сейчас мы заматывали винтовки прорезиненной палаточной тканью, но для оптики этот трюк не проходил. Брызги размывали изображение, и даже при дневном свете это создавало трудности, – а как быть ночью? С огромными линзами объективов ночников? Нам недостаточно было поразить возможных часовых на палубе атакуемого судна: мы должны были держать палубу под контролем все время, пока штурмовые группы не займут свои позиции на ней, после чего сами должны были подняться на нее и взять под прицел открытые пространства палубы.
В тихую погоду такая проблема не стояла – она даже при попутном ветре не возникала, – но рисковать операцией в расчете на подходящие условия не хотелось. А менять прицельные приспособления в лодке, в полной темноте и при режиме максимальной скрытности, тоже выглядело глупым, тем более что у этих винтовок не наша боковая планка, где за секунду все закрепить можно, равно как и снять, а западный стандарт – то есть муторный, с закручиванием болтиков. Хорошо, что всякой оптики и электроники Смит доставил с запасом, поэтому взялись комбинировать. Решили отказаться от оптики с большими объективами, заменив ее панорамными прицелами в комплекте с ночным монокуляром, установленными тандемом. Панорамный коллиматорный прицел протирать было легко, и совсем небольшой объектив монокуляра ATN можно было легко прикрывать ладонью. Правда, дистанцию огневого поражения сократили со ста пятидесяти метров до ста, что, со слов Дмитрия, для таких условий было более чем нормальным.
Затем долго и упорно тренировалась в занятии своих мест в лодке, в размещении штурмовых лестниц и быстрой их сборке и разборке. Для непривычных братьев Рамирес и для Бониты даже надевание гидрокостюмов и движение в них требовало некоторой тренировки. К счастью, Дмитрий рассчитывал на жаркий местный климат и снабдил нас тонкими трехмиллиметровыми гидрокостюмами, с которыми все это проделывать было проще, чем, скажем, с пятимиллиметровыми.
В сумерки я опять устроил для всей группы часовую стрелковую тренировку на пляжном стрельбище, а на ночь глядя Дмитрий снова было вознамерился загнать всех в воду для занятий плаванием, но здесь уже я воспротивился, ибо больше читал о местной морской фауне, чем наш уважаемый инструктор. Даже в нашей земной Австралии или Южной Африке не следует слишком уж увлекаться ночными морскими купаниями, а тут – вообще как русская рулетка. Это он еще владивостокскими мерками руководствуется, а уже пора отвыкать…
Территория Ордена, временный тренировочный лагерь. 22 год, 8 число 8 месяца, вторник, 07.00
Ночь прошла спокойно – лишь какой-то зверь сорвал растяжки с сигнальными минами и убежал, успев всех разбудить. Утро же опять началось с плавания под присмотром Дмитрия и американцев, а затем мы половину дня изучали чертежи внутреннего устройства судна «Звезда Рияда». Даже построили его трехмерную компьютерную модель. Главное было определить ключевые точки нанесения удара и самые уязвимые места в случае «нетрадиционного» проникновения в помещения судна. «Нетрадиционное» – это с помощью адских машинок Раулито.
Всю вторую половину дня мы с Бонитой посвятили стрельбе с лодки по мишеням. Занимались мы этим так долго, что в конце концов патологически молчаливый Браун, сидевший у нас на руле, начал жаловаться на одурение.
«Штурмовики» начали строить лабиринты из колышков и лент, повторяя контуры внутреннего оборудования судна, где и тренировались в групповом передвижении по ним, тоже до дрожи в постоянно полусогнутых ногах.
Перед ужином вновь целый час все стреляли на пляжном стрельбище, причем сегодня я взялся за пистолет. Не свою «гюрзу», а привезенный Смитом, к моему великому удивлению, классический М1911, «правительственную модель» из орденских арсеналов, правда, с клеймом «Спрингфилд Армори».[11] И палил из нее, пока ствол не задымился, руки не заныли от отдачи и рамка пальцы жечь не начала.
Территория Ордена, временный тренировочный лагерь. 22 год, 9 число 8 месяца, среда, 07.00
В среду произошло великое событие: к нам прибыл восемнадцатиметровый траулер «Орка» под флагом Ордена, чтобы мы могли начать полноценные тренировки. Прибыл с утра пораньше, встал на якорь примерно в двухстах метрах от берега. Мы вчетвером – Дмитрий, Смит, Бонита и я – на «зодиаке» отправились на борт, где и встретились со шкипером – молодым, лет двадцати пяти на вид, маленьким и тощим блондином.
Примерно полчаса у нас ушло на то, чтобы обговорить с ним нашу «культурную программу» на сегодня. По планам мы должны были начать с самого простого – хотя бы приблизиться к идущему с постоянной скоростью судну сзади-сбоку и удерживаться у борта достаточное время для того, чтобы установить штурмовые лестницы. От шкипера же требовалось идти прямолинейным курсом с восьмиузловой скоростью, пока не поступит команда на разворот, после чего он должен был так же двигаться в обратном направлении.
Тренировку начали около одиннадцати утра. «Орка» двигалась вдоль берега, за ней «зодиак», в котором в полном составе сидела наша группа с оружием и всем снаряжением, а за ним шел второй катер со Смитом и Брауном, выступавшим в роли резервного и спасательного плавсредства.
Мы разместились в лодке согласно составленному Дмитрием боевому расписанию. На носу – отделение огневого поражения, то есть мы с Марией Пилар, вооруженные бесшумными винтовками, впрочем, сейчас не взведенными и стоящими на предохранителях. За нами, двумя парами, в затылок друг другу, вдоль бортов сидели четверо братьев Рамирес, штурмовое отделение, со сложенными пока еще лестницами, лежащими на надутых бортах «зодиака». За ними размещались подрывник Раулито со своими адскими машинками, впрочем, роль которых на настоящий момент выполняли алюминиевые стойки для палатки, уложенные в рюкзак, и сидящий у мотора командир группы на настоящий момент – Дмитрий. Во время операции Дмитрий должен был подниматься на борт вместе со штурмовыми группами, а вести лодку будет Раулито – к счастью, имевший уже опыт управления маломерными судами еще с Флориды, но для первой тренировки Дмитрий решил взять управление лодкой на себя.
На первый взгляд ничего особенно сложного не было. Мощный мотор «Ямаха», установленный на «зодиаке», мог придать лодке скорость куда выше, чем нам требовалось, и работал он совсем негромко. Примерно в трехстах метрах от судна Раулито надел на крышку мотора толстенный поролоновый колпак, и он стал почти не слышен даже нам, сидящим в лодке, которая стала плавно и довольно быстро догонять уходящий от нас траулер. Мыс Бонитой приподнялись, навели винтовки на корму приближающегося судна, после чего через десять секунд доложил и об условном поражении целей. Не опуская стволов, мы взяли на контроль видимую часть палубы.
Дмитрий сходящимся курсом подвел лодку к закругленной корме траулера. Когда мы подошли почти вплотную, даже я почувствовал, как лодку потянуло под корму, но Дмитрий удерживал ее на курсе. Братья Рамирес, уже сложившие лестницы в боевое положение, довольно ловко забросили одну на леера ограждения, а вот когда начали передавать к борту вторую, Игнасио Рамирес оступился, «зодиак», и без того с трудом удерживаемый Дмитрием в требуемой позиции, качнулся, и нас резко отнесло метра на три вправо. Мы с Бонитой с трудом удержались в положении «на колене», потеряв на некоторое время контроль над палубой. Вот так – а вроде все просто с виду.
– Повторяем! – скомандовал Дмитрий.
Братья сняли уже зацепленную лестницу с лееров, Раулито сдернул колпак с крышки мотора, чтобы тот не перегревался. Дмитрий прибавил газу, и лодка по пологой окружности вновь пошла на позицию «далеко сзади».
Вторым заходом нам удалось добиться точно такого же результата – разве что братья повесили уже обе лестницы на судно. Затем мы пошли на третий, четвертый, пятый и так далее заходы, причем управлял лодкой уже Раулито. Примерно через три часа нам удалось добиться сносных результатов. Лестницы надевались на борт без всякого стука, лодка удерживалась точно в требуемой позиции у судна, а мы перемешались по ней, не вызывая катастрофических раскачиваний. После еще пары повторений Дмитрий признал, что для начала достаточно, и мы повернули к берегу: обедать.
После обеда мы вновь разделились. Команда траулера установила на корме специально изготовленные решетки, условно поднимавшие высоту кормового ограждения траулера до таковой у «Звезды Рияда». Судно стояло на месте, а Дмитрий, Раулито и все братья Рамирес тренировались в быстром и бесшумном подъеме на борт по лестницам – мы же с Бонитой вновь отправились расстреливать плавающие мишени из прыгающей на волнах лодки. Результаты, кстати, были уже получше.
Территория Ордена, город Порто-Франко. 22 год, 12 число 8 месяца, суббота, 11.00
В субботу траулер должен был нас покинуть до утра понедельника. За прошедшие дни мы, по крайней мере, научились очень ловко подбираться к идущему уже со скоростью одиннадцать узлов судну, мгновенно устанавливать лестницы, лихо и бесшумно забираться по ним на борт, занимать свои позиции, не забывая при этом пришвартовать к борту покинутую лодку. Мы с Бонитой уже достаточно хорошо приспособились к стрельбе из прыгающего «зодиака», и мало какие мишени могли уцелеть после наших выстрелов. Сто метров превратились в рубеж гарантированного поражения, причем и в ночное время тоже.
В результате к субботе все оказались просто вымотанными до последней стадии. Поэтому я объявил выходной до вечера воскресенья. Идею все поддержали удивительно горячо. Если исходить из того, что здесь все были люди взрослые и знали, чем занимались, то такая реакция свидетельствовала неоднозначно: силы на пределе. Смит с Брауном собрались на Базу «Северная Америка», где у них были какие-то приятели, Раулито с Дмитрием, к нашему удивлению, решили остаться в лагере и даже собрались на рыбалку на «зодиаке». Оказывается, они выпросили снасти у шкипера «Орки». Ну а мы с братьями Рамирес намеревались отправиться в Порто-Франко. У нас с Бонитой была вполне благородная идея принять совместную ванну, потом провести некоторое время вместе в широкой кровати на чистых простынях, после чего отужинать с Биллом и Саркисом, а закончить день в «Ла Румбе» – все у тех же братьев. Ну и с начальством связаться тоже не мешало бы – между делом так, не навязываясь.
Чтобы не приезжать в город слишком поздно, мы выехали в шесть утра субботы, прошли весь путь без остановок и уже в одиннадцать часов утра остановились возле своего домика в мотеле «Арарат».
Какая все же замечательная штука горячая ванна даже после всего недели сравнительно еще комфортного проживания в даже столь благоустроенном лагере! А если принятию водных процедур сопутствуют и прочие плотские наслаждения, то ценность ванны увеличивается многократно. И двуспальная кровать с хрустящими от чистоты простынями – все же лучше двух составленных рядом раскладушек в палатке. И вообще достаточно подробностей. За обедом встретимся.
Территория Ордена, город Порто-Франко. 22 год, 12 число 8 месяца, суббота, 15.00
За обедом мы встретились и с Биллом и с Саркисом. Саркис рассказал, что Билл нашел одного парня для работы в нашем магазине, и что тот сможет приступить к обязанностям с понедельника. Парень – француз, бывший военный из Легиона, как называлась местная французская армия, пострадал в аварии, теперь хромает, из чего следует, что нести службу дальше не способен. В оружии разбирается отлично и был бы рад заполучить такую работу. Я сказал, что, к сожалению, в понедельник меня в городе не будет, но я полностью доверяю мнению Билла.
Еще Саркис сообщил, что сегодня на станцию поступил вагон с каким-то оружием для московской территории, и ему позвонил некий знакомый живчик из Новой Одессы, который раньше продавал магазину всякий товар с «усушки и утруски» по выгодной цене. И живчик этот просит о встрече, так что, скорее всего, он что-то еще предложит на продажу. Если мне интересно поприсутствовать при разговоре, то следует подойти в магазин Саркиса к двум часам. Может быть, что-то полезное привезет для меня, а мы тогда с Саркисом и Биллом как-нибудь сторгуемся. Я согласился – почему бы и нет? Наверняка будет что-то русского стандарта: другое на московскую территорию не возят, – так что может пригодиться. А Саркису все равно чем торговать – лишь бы цена была нормальная и продавалось все. Кстати, о «двух часах»: по-местному это семнадцать ноль-ноль, а вовсе не четырнадцать.
Отобедав по полной программе, с закусками, горячим, основным блюдом и десертом, который являлся ореховым пирогом совершенно невероятного вкуса – фирменное и тайное блюдо Саркиса, – мы с Бонитой поехали в город. Начали с почты, потому как дисциплина – первое дело. Отстучали руководству телеграммы, подразумевающие, что процесс подготовки к операции идет по плану. И что мы вновь будем в городе в следующие выходные – случись, что мы понадобимся лично.
Исполнив долг, решили излишней деловитостью пока не блистать, а просто попить кофе на терраске небольшого кафе на Овальной площади. Все же выходной день, жители Порто-Франко заслуженно отдыхают после трудовых буден, – а чем мы хуже? В сквере на площади было множество гуляющих, с детьми и без, а в этом кафе, неподалеку от почты, подавали самый лучший капуччино на всем пространстве от Восточного берега орденской территории до Демидовска – не знаю, в чем уж их секрет. Мы с Бонитой заняли столик у самого края террасы, и к нам подошла невысокая темноволосая девушка с большими глазами, в светлом платье и белом длинном переднике. Мы попросили два капуччино, и она переспросила нас по-итальянски:
– Росо? Grande?[12]
– Grandissimo, per favore,[13] – ответила за нас Бонита.
Девушка улыбнулась и ушла к стойке, а я спросил Марию Пилар:
– Ты что хулиганишь? А вдруг и вправду принесут grandissimo? Что мы будем с ним делать?
– Не знаю. Я тебя люблю, – вдруг неожиданно закончила она фразу.
– Я тоже тебя люблю. Безумно люблю.
Она протянула руку через стол и подсунула свою ладонь под мою. Я аккуратно сжал ее тонкие пальцы, и так мы молча сидели, пока нам не принесли кофе, оказавшийся, к счастью, обычным «Grande».
– Corazon, как ты думаешь, чем закончится вся эта история, которую мы с тобой закрутили? Я имею в виду – чем она закончится для нас с тобой? Где мы окажемся? – спросила она.
– Если все пройдет, как мы рассчитываем, то никаких проблем нам она не принесет, скорее – наоборот, – ответил я задумчиво. – Будем работать дальше, ездить в новые места. Мы даже очень неплохо на этом заработаем. Если все пройдет не совсем так, как мы надеемся, то мы можем уехать в Аламо, где нам рады. Или если совсем не так, то уедем в ППД, где нам тоже рады, и где мы будем в абсолютной безопасности.
– А если совсем-совсем «не так»? – спросила она, посмотрев мне в глаза.
– Mi Amor, тогда лишь один Бог ведает, или кто за него в этом мире, во что все это выльется, – ответил я честно. – В любом случае могу тебе обещать, что мы будем вместе.
– Именно это я и хотела услышать. А кофе здесь действительно вкусный, ты не наврал.
– Ты забыла, что я – живое воплощение понятия «честность»?
– Не заметила и не замечу. Потому что как только я тебе поверю, тут ты мне и изменять начнешь – поймешь, что я ослабила бдительность. И что мне тогда делать? Придется убить, а мне тебя жалко. А пока я тебе не доверяю, ты вон какой – живой и здоровый.
– М-да, – развел я руками. – И ведь даже логика какая-то во всем этом бреде наблюдается.
– Я тебе дам бред! – замахнулась она кулачком. – Логика в чистом виде: просто женская, а значит – самая логичная. Понял?
– Понял, сдаюсь.
– То-то же. Бойся меня.
Бояться у меня пока не очень получалось, а вот любить ее – очень. Так мы и сидели, пили кофе, а я смотрел на нее и любил. А потом все же поехали обратно в мотель – только не за тем, за чем вы подумали, а посмотреть, что привез новоодесский снабженец Саркису.
Мы приехали к саркисовскому «Gun Store» ровно к двум, припарковав машину у главного здания мотеля – как раз перед входом в магазин. Рядом уже стоял трехдверный, но длинный «гелендваген» армейского типа, в «московских» расцветок камуфляже, с закрытым кузовом. Слышал, что они такие вроде централизованно закупали. Хороший выбор. Я заглянул в машину через окно – в багажном отсеке стояли какие-то ящики защитного цвета – с товаром, видать.
Мы с Бонитой прошли в магазин. В магазине у прилавка стояли Саркис, Билл и высокий суетливый худой мужик лет сорока в гражданской одежде с массивным золотым браслетом на руке, который обернулся на звон колокольчика, висевшего над дверью.
– Андрей, знакомься, это Толя, – представил его Саркис.
Я протянул руку Толе, пожал ее:
– Андрей.
– Толя. Толян можно, – широко заулыбался живчик. – А красавицу как зовут?
Бонита улыбнулась, протянула ему руку:
– Мария Пилар.
– Мария?
– Именно Мария Пилар, – поправила его Бонита. – Двойное имя, у нас так часто бывает. Мария будет неправильно – не мое имя.
– Ой, девушка, да вот вы как скажете – так оно и будет, – согласился Толян, явно сделавший стойку.
«Да» у него звучало как «та»: «Та вы как скажете…» – а вообще акцент больше всего напоминал не одесский, а скорее… харьковский, пожалуй.
Я вопросительно посмотрел на Саркиса, тот пожал плечами и поднял с прилавка уже знакомый и привычный «сто четвертый».
– В общем, Толя автоматы привез, предлагает, а я сразу о тебе подумал, – сказал Саркис. – Тебе такое нужнее может быть.
– Стволы – новье, прямо с Тулы! – совершенно неожиданно добавил Толян. – Муха не шалила, разве что в тапочках.
– Из Ижевска, – машинально поправил его я.
– Чего?
– Из Ижевска, – повторил я. – «Калашниковы» в Ижевске делают, на Ижмаше – не в Туле. Там же «абаканы», а вот «винторезы», ВСК и АКСУ – уже в Туле.
– А, ну, может быть, как скажешь, – не стал возражать собеседник, ничуть не смутившись. – Один хрен – стволы нулевые, модель новая, а эти чего-то жмутся, как целки в казарме.
– Толя, не жмемся, а человека ждем, – сказал Саркис. – Может быть, ему нужнее: чего я у друга буду перехватывать? А мы с ним сочтемся.
Естественно, сочтемся, мне орденских денег на это не жалко. Только вот тут один момент, его прояснить бы надо:
– А как насчет ка-дэ-о к ним? Ну приблуды всякие? – спросил я у Толи.
– Обижаешь! – заулыбался он. – Знал, зачем ехал, с Одессы прихватил. Все есть. Три к этим… – Он постучал пальцем по ствольной коробке «сто четвертого». – И три к длинным.
– «Сто третьи» тоже есть? – оживился я.
– Три таких, маленьких, и три больших, – максимально понятно объяснил Толян и даже руками показал. – Все с чемоданчиками, и по четыре рожка на каждый.
Рожки дополнительные не проблема: у меня в магазине их ящики, на любой вкус, а товар у Толи хороший. Это грех отрицать. Очень пригодиться может.
– Почем? – задал я самый существенный вопрос.
– Большие по три, а маленькие по две пятьсот, потому что без граников, – скороговоркой ответил он.
– Побойся бога! – аж подскочил на месте Саркис. – Толя, я тебя не первый год знаю! Давай нормальную цену.
– Да я же тебе накладные показал – они же дороже стоят, если с чемоданчиками считать! – аж заголосил Толян. – А ты «сто третьими», что у меня брал, по две пятьсот за ствол здесь торговал без всяких чемоданчиков, мне пацаны рассказали.
– Толя, будто ты за них хоть копейку заплатил, – с укоризной заявил Саркис.
– А вот это не твоя проблема, – отрезал Толян. – Товар мой – цена моя. Где взял – там больше нет. К тому же мне делиться надо. Думай!
Судя по всему, харьковский Толя и дилижанский Саркис торговались уже давно. Я отозвал Саркиса в сторону, тихо спросил:
– А ты что, не зарабатываешь?
– Ну что я – с друзей буду брать? – возмутился Саркис. – Ты мне долю в деле дал, а я на тебе наживать? Только дорого он просит: торгуйся.
Я повернулся к картинно, но неискренне надутому Толяну, хотел согласиться, но Саркис меня опередил:
– Толя, если я не возьму, то никто в городе не возьмет. Иди тогда на улице торгуй, с лотка – как раз твой уровень. Паоло, что в центре торговал, неделю как закрылся, конкуренции не выдержал. А кроме него остался только я.
– У терминала магазин открылся, – напомнил Толян.
– Так я им и управляю, – захохотал Саркис. – В доле я там, а главный пайщик в отъезде. Так что тоже со мной договариваться. Думай, в общем, насчет скидок.
Толян вздохнул, уставился в потолок. С десяток секунд думал, шевеля губами, затем повернулся к нам и сказал:
– Давай пятнадцать пятьсот на круг – и забирай.
– Штуку скинул? – переспросил я. – Пятнадцать – и я деньги прямо сейчас считаю.
Деньги у меня действительно были с собой. Из тех пятидесяти тысяч, которые мне выделил Родман на оперативные нужды, десять тысяч я выдал под отчет Дмитрию с Раулито, а восемь пачек по сто «карт» достоинством в пятьдесят экю каждая лежали у меня в поясной сумке прямо сейчас.
– Ладно, можете грабить, – махнул рукой Толик, явно не слишком сожалея, из чего я сделал вывод, что он этому товару не хозяин, а просто пускает его налево. – Коли эта шашлычная душа тут монополистом стал – куды теперь крестьянину податься?
– Давай, заносим товар, считаем. – Это уже Саркис, который решил времени не тянуть.
Мы вчетвером быстро перетащили в магазин ящики из Толянова «мерседеса», который он именовал «бенцем», разложили их содержимое на прилавке и верстаке. Толян не обманул – шесть автоматов двух типов, к каждому по комплекту навесного и по четыре магазина. Все правильно, без обмана. Я взял в руки «сто третий», а Билл уже осматривал укороченный автомат. Все было новым, с завода – не прикопаться. Тогда я достал из сумки три пачки по пять тысяч, протянул их Толяну:
– Считай.
Тот быстро, так что пальцев не видно было, пересчитал все «карты» из каждой «колоды», убрал все в свою сумку. Вот сноровка у человека!
– Как в аптеке, – объявил Толян после того, как деньги дематериализовались. – Обмыть бы надо!
– О чем разговор? Сейчас в кладовку все закинем – и пойдем обмоем, – пообещал Саркис.
Обмывалась сделка недолго – суетливому Толяну надо было ехать к формирующемуся конвою, поэтому он просто чокнулся бокалом вина с присутствующими, довольно быстро его выпил, пожал всем руки, кроме Бониты, которой он руку поцеловал церемонно, – и ушел к своей машине.
– Мы же их не собираемся продавать? – спросила меня Бонита, когда за Толяном закрылась дверь.
– Нет, разумеется, – ответил я. – Просто глушители есть ко всему в комплекте, что очень сильно облегчит нам жизнь. И мы можем все это взять с собой на войну, никого не стесняясь. Разве что не следует афишировать заранее.
– Почему?
– Потому что то, что нам подогнал Смит, тоже пригодится, – очень логично заверил я. – А так увидит, что у нас и без него все хорошо, – и попытается забрать.
Не отказываться же от халявы? В принципе, Толян помог мне решить ту проблему, в решении которой мне отказало собственное начальство: предоставить новые русские автоматы для моей команды. Начальство опасалось, что в таком случае мою группу могут связать с ППД, а вот продажа оружия ворюгой-снабженцем на такую связь не тянула – поэтому, как выражался когда-то один мой знакомый, «лицо кавказской национальности», у нас «и волки сыты, и волки целы». Все хорошо у волков, в общем.
Территория Ордена, город Порто-Франко. 22 год, 12 число 8 месяца, суббота, 23.00
Вечером мы все же заявились в «Ла Румбу». Там было все как обычно – громко, шумно, люди танцевали, народу было битком, яблоку негде упасть. Все братья Рамирес в полном составе сидели за большим круглым столом в углу, в компании еще нескольких мужчин латиноамериканской внешности и целого выводка девиц. Мне они знакомы не были, но при виде Бониты один из них вскочил и приветственно замахал руками.
– Это Рикардо Мартин, пойдем – познакомлю, – сказала она, потащив за собой.
Когда мы подошли к столу, нас шумно поприветствовали, причем Маноло Рамирес отрекомендовал меня остальным как El Jefe. Рикардо и его товарищи вполне выдерживали гангстерский стиль в одежде – яркие гавайки, дорогие часы, какие уже появились в этом мире – электронный механизм в массивном обрамлении из золота и камней, зачесанные назад и набриолиненные волосы. Девицы тоже потрясали размером серег, у всех, как на подбор, в виде колец, глубиной декольте и очень незначительной длиной платьев, а также разными оттенками смуглости кожи. Впрочем, и сами братья Рамирес вне военно-полевых условий выглядели вылитыми бандюгами, как и подобает владельцам ночного клуба в таком месте.
Рикардо был в этой компании явно за главного – самые большие часы, самая толстая цепь на шее, самые вальяжные манеры, самая модная эспаньолка. Трое сидевших с ним отличались в основном крепостью сложения, и если бы не стиль одежды и прически, то больше бы напоминали кого-то вроде десантников.
Рикардо Мартин подсел к нам и тихо – так, чтобы никто не слышал, – сказал, что связь с центром у них уже есть, работает через ретранслятор в Нью-Рино, поэтому при необходимости я могу просто устроить себе разговор с разведуправлением. Для этого нужно просто зайти в их контору, а дальше они сами все устроят. Кроме того – они здесь находятся и как дополнительное силовое подразделение, так что, в случае чего, на них можно рассчитывать. Я пообещал, что побеспокою их лишь в самом экстренном случае, а пока достаточно «услуг связи». Заодно поинтересовался, какова реакция местного криминала на появление конкурентов, – на что Рикардо ответил, что криминал пока молчит в тряпочку, но делать выводы еще рано.
Веселье за столом постепенно переходило из фазы «все сидят и пьют» в фазу «все сидят и пьют с девицами на коленях» и приближалось к фазе «все сидят и пьют, девицы танцуют, многие из них – на столе». Но, впрочем, учитывая, что краткий блиц-опрос выявил происхождение девиц от Венесуэлы до Колумбии и от Мексики до Доминиканской Республики, ожидать от них, что они будут сидеть чинно и благородно, не стоило. Ну не из тех они краев. Удивляться такому их поведению – это как удивляться восходу солнца, а воспринимать их надо доброжелательно и с пониманием: у них темперамента на десяток среднестатистических европеек у каждой, его куда-то девать надо – вот и пусть танцуют.
В общем-то вся стилистика клуба «Ла Румба» была довольно разгульной. Бармены и официантки здесь танцевали на стойках, часто выдергивая девушек из толпы посетителей и затаскивая их наверх: потанцевать вместе. Музыка грохотала так, что трудно было разговаривать, ди-джей в невероятной шапке всему прочему предпочитал клубный испаноязычный реггатон, то есть музыку шумную и темпераментную. Хотя у «Ла Румбы» была репутация места не слишком целомудренного, но, на наш с Бонитой взгляд, репутацию места самого веселого в городе этот клуб мог снискать вполне. Он служил главным пристанищем всех испаноязычных людей – как живущих в Порто-Франко, так и проезжающих через него, – а полагать испаноговорящих людей скучными язык не повернется у самого их злостного недоброжелателя.
В конце концов Боните даже удалось вытащить меня танцевать, что уже само по себе являлось немалым достижением. Сама она предавалась этому занятию с наслаждением и готова наслаждаться была бесконечно, поэтому мне пришлось ее оставить на танцполе в компании подруг наших коллег. Очень уж разные вещи мы с ней подразумеваем под понятиями «немного потанцевать». А вот у остальных девушек понятия с ней оказались схожими, – так что им и флаг в руки.
Что еще добавить можно к сказанному? Вечер удался, как говорится, хоть и затянулся он до утра.
Территория Ордена, временный тренировочный лагерь. 22 год, 14-18 число 8 месяца, понедельник-пятница



Электронную версию книги можно приобрести здесь
Книгу - здесь и здесь.
Размещено: 30.10.2012, 03:04
  
Всего страниц: 1