Всего страниц: 1
Владимир Стрельников (Владимир): водяной-2
Размещено: 04.09.2020, 19:19
  
Владимир Стрельников (Владимир)
водяной-2
Аннотация: продолжение хождений по водам...

это первая страница книги
Наконец-то! Моя импровизированная флотилия тронулась в путь, после суток суматошных сборов. Куча девчонок, девок, молодых женщин общей численностью в три с лишним десятка, да еще говорящих на разных языках – это просто сумашедший дом. И суметь их организовать и заставить грамотно собраться к переезду тот еще геморрой, даже для такого могущественного меня. Ну не убивать же их было? Но справились, благо, есть несколько пусть немолодых, но умелых мужиков, и теперь на четырех каюках движемся вниз по течению Сырдарьи, на север. Где-то там, в Аральском море, есть флотилия русского царя, и на северном побережье точно есть поселения купцов, разведчиков и солдатские станы. Русские сюда ломятся, пусть пока не могут крупными силами перебраться, но движение уже неумолимо. И это очень сильно нервирует кокандского хана, ибо тот мужик умный и понимает, что справится с мощью одного из сильнейших европейских государств не сможет. Потому и позволяет почти в открытую тут шляться английским, турецким и прочим шпионам. Надеется, и не без оснований на помощь. Как, впрочем, и хивинский хан, и бухарский эмир. Впрочем, насколько я помню, именно бухарский эмир оказался самым мудрым и хитрым, остался при власти, как вассал русского царя. При этом по его приказу зарезали не одного англичанина или русского, как, впрочем, и прочих. Даже основателя Большой Игры тоже зарезали. И вроде как только в двадцатом веке красные свалили эмира, установив советскую власть в Бухаре. Правда, афганский кусок был ими утерян, но большевики умели делать жертвы, сохраняя самое главное. Хотя нет, хивинский хан тоже за собой титул оставил.
Хмыкнув, я огляделся. Что-то я задумался малость не о том. Это другой, хоть и схожий мир. И хотя, насколько я могу понять, история идет по тому же пути, что и у нас, но может быть что угодно. А пока – задача минимум на это путешествие есть доставка в русские руки освобожденных рабов. Потому как почти половина освобожденных русские. Не скажу, что Россия сейчас земля обетованная, рабов на ней ныне многократно поболе, чем во всех ханствах этих земель, но моим подопечным я малость помогу. Да и дворянки среди них есть, и купчихи. Не говоря об одноруком казачине, что командует каюком, идущем в конце. Ну да, под моим мудрым руководством целая флотилия – четыре каюка, но это я повторяюсь, возможно, от волнительного ощущения всевластия. Ага, давлеющего бардака надо мной. Ибо на каюках весело. На них, кроме освобожденных, еще скотина и разный товар, что я конфисковал с битых мною и моими помощницами работорговцев, в основном ковры и хлопковая ткань. Попробую расторговать, если получится.
И потому я не тороплюсь, идем медленно и аккуратно. Да и девчонкам, которых я освободил завершающими, особо нервы трепать не буду. Итак до конца в себя не пришли большей частью, качественно их людоловы ломали.
Впрочем, сейчас на их челне дервиш, он там главный. Кстати, у Ёркина неплохие лидерские качества, да и у девчонок-мусульманок дервиш немалым уважением пользуется, хаджой его зовут. И остальные девицы тоже, дервиши, оказывается, в Китае довольно частые гости. По крайней мере, в тех местах, где мусульмане проживают, в Восточном Туркестане. Кстати, в Китае уже в этом году должна начаться первая опиумная война, насколько я помню. В тех английских газетах, что я читал, нагнетается вовсю. Плохие китайцы не позволяют доблестным английским, индийским, американским и прочим контрабандистам травить свой народ наркотой. И потому их, таких плохих, надо прижать к ногтю. Жаль я туда добраться именно сейчас не могу, вот уж помог бы я китайским коллегам. Ненавижу наркоторговцев не меньше работорговцев. Китайских людоловов тоже сильно не люблю, все китаяночки были отобраны у родных, и хорошо, если те остались живы.
Собственно, мне как водяному особо до людских дел дела быть не должно, так сказать. Но вот есть.
На третьем каюке однорукий казак ухватился своей единственной хваталкой за грубую пеньковую веревку, и свесился с борта, глядя вперед. Хмыкнул, углядев сидящего на корме первого кораблика водяного, бултыхающего ногами в мутной воде.
- Чего фырчишь, Михайла? – Его помощник, немолодой оренбургский крестьянин, Аким Потапов, нежно провел бруском по лезвию топора, выдернул из бороды волос и попробовал острие. Как он и ожидал, волосинка распалась надвое. – Не кипешуй, все уладится.
- Не уверен, Аким. Князь нас точно доведет до русских мест, но вот что будет дальше? Ладно власти, мы перед ними не виноваты никоим образом, а церква? Что попы скажут? Власти у них хватает, а мы с тобой, не забывай, своими глазами богиню Мару видали, кою уже еле-еле помнят люди. А она есть. И княже водный, вон он он. И русалки евоные, вон как ладно скачут. – Казачина ткнул рукой в вылетевшую из воды и со смехом крутанувшую сальто Марину. – Ой потрепят нас, Акимушка, помяни мое слово. Сильно потрепят. С девок-то спроса не будет, баба она и есть баба. Кого    родителям, кого замуж, кого в монастырь. А мы мужики, с нас и спрос другой.    Одна надежа, что попы наверх идут от земли в основном. Они порой сами землю пахали, помнят что и как.    Может, у кого в окрестных землях тож водяные баловали.
- Не переживай. Княже нас в иную веру не переманивает, свои обряды проводить никому не мешает, сам лично нечисть и нежить лютой ненавистью ненавидит, помнишь, как Ёркин сказывал, про ведьму то спаленную? – Крестьянин аккуратно надел на лезвие кожаный чехол, и засунул топор за пояс. – Ну, помурыжат, потрепят душу. Так максимум, в монастырь какой-либо отправят дальний. Все лучше, чем раков кормить. Никто не знает промысел божий, Михайло. А княже без его дозволения такую власть бы тут не обрел, это точно.
- Помурыжат… забыл, что сейчас ты не голытьба перекатная? Сколько тебе княже золотых и серебряных отвесил? Неужто думаешь, что не заберут те же монахи? Или полиция? Ни паспорта у нас, ни прочих документов. Пока до Войска Оренбургского дойдет, потом до станицы, потом до поселка… потеряют следы мои денежки, и концов не найдешь. Если б не водяной, то не переживал бы так, мало ль казаков в полону возвертается, а ныне… Обязан ведь я ему, водяному-то,    жизнью самой, волей, оружьем, даже казной. Коней каких знатных княже пожаловал, душа радуется. Знаешь, Аким, был бы гол как сокол, легче б было, а тут есть что терять, и терять это неохота. – Михайло стукнул кулаком по борту, и поглядел на трех своих кобыл, полукровок-ахалтекинок. Все три уже жеребые, потому казак их берег, папаши-то чистокровные ахалтекинцы-аргамаки. Вон они, на идущем впереди каюке, золотистый и вороной. Красавчики кони, ой красавчики. И ведь подарил их водяной бабам, Анне и Василисе. Ладно-то чешку он всласть повалял, а Василису даже не тронул, так, наукам просто поучил, и то только тем, за которые попы не спросят, специально насчет этого с дервишем советовался. Тот хоть и бусурман, но дюже ученый, и в Святом Писании разбирается не хуже митрополита Оренбургского.    – Ай, ладно, чего кручиниться? Бог не выдаст, свинья не съест! Налей-ка мне винца того сладкого, а, Аким? Что-то промозгловато.
Погода на самом деле, хмурилась. Ноябрьское небо было затянуто тяжелыми, мрачными тучами, крепенько моросило, ветерок поднимался. Водяной оглянулся на казачину, помахал рукой, привлекая внимание, и указал поворот означенным жестом. Впрочем, этим он не ограничился, на третий и четвертый каюки заскочили русалки, и сказали поворачивать за передним мателотом. Михайло хмыкнул про себя, подумав, что он многим мудреным словам у водяного выучился, тот на учебу жадный не был, и обратился к русалке:
- Марина, а что стряслось?
- Маэстро сказал, будет сильный шторм. – Пожала точеными плечами беловолосая красотка. – Точнее не скажу. Сам на берегу спросишь, солдат.    Но если маэстро хочет укрыть вас на берегу, то будет что-то очень неприятное. Для вас, людей, разумеется.
После чего взяла серебряный стакан с вином, что Аким хотел передать казаку, и отпила половину, удивленно причмокнула, и допила остальное, вернув стакан крестьянину. И без всплеска нырнула в воду, вынырнув уже около своего наставника.
- Вот оторва. – Восхищенно покачал головой крестьянин. – Красавица, каких поискать, серебра не боится – ну какая она нечисть? А?
- Нелюдь она, Акимушка. Нелюдь. И эта красотка, и ее сестрица сам знаешь, на что способны. Радуйся, что они на нашей стороне, не дай бог князя прогневить. – Михайло хмуро поглядел на пустой стакан в руке у Акима, забрал его, и сам налил себе вина из почти пустого кувшина. Вино, оно такая штука – вот оно есть, и вдруг его нет. И всегда его мало.

- Маэстро, вы всерьез беспокоитесь. В чем дело? – Заскочившая ко мне на челн Марина встала рядышком. Интересно, где она винца перехватила, и не споит ли она мне Хилолу? Подвержены ли русалки алкоголизму? Блин, это ж чудовищное стихийное бедствие будет – русалки в загуле. Надо будет обязательно проконтролировать этот вопрос.
- В том, что это все минимум на неделю. – Буркнул я, и ткнул рукой в низкие, сине-серые тучи, прущие с северо-востока. – Очень мощный фронт, так что зависли мы на неделю. Не хватает спутников метеонаблюдения, Марина, и здорово.
- Всегда есть что-то, нам в данный момент неподвластное. – Пожала с умным видом плечами девица, и отошла в сторонку, присев около Анны. Ну все, будет с ней чирикать на итальянском, минимум час. И Альбина к ним присоединится, купеческая дочка языковую практику упускать не собирается, очень практичная девица. И не подумаешь, что она в том самоубийственном забеге и заплыве участвовала.
Под моим взглядом на правом, северном берегу Сырдарьи, открылся потаенный ерик, до того капитально скрытый зарослями камыша. И закрылся после того, как четвертый каюк прошел в небольшое озеро. Все, от реки нас отделяет стена камыша, от Бекпакдала широкое поле батмака, здешнего илистого    болота и полоса тугайного леса. А тут небольшая чистая возвышенность- островок с озером посередке.
- Так, все на берег, Михайло, командуешь организацией лагеря. Ставь шатры, навес для кухни, делайте нормальные отхожие места. Делать все добротно! Проверить груз в каюках, укрыть рогожами, чтоб не промочило. Загоны для скотины, привязи лошадям, свежей зелени нарежьте. Осторожнее, здесь змей полно, не напоритесь. Опять же, шустрее!    Ибо идет нехилая заваруха. И шевелитесь, через пару часов начнется. Сразу поставь готовить горячее, потом выйдет ли, бог его знает, будете на сухомятке сидеть.    – Рыкнул я на соскочившего на берег казачину, и поглядел на небольшой холмик метрах в трехстах. – А я пройдусь, ноги размну.
- Мастер, я с тобой. – Бросив под старой ветлой четырех очень    крупных рыбин, сазанов по паре пудов весом, Хилола подскочила ко мне.    Знатные рыбки, почти с русалку длиной. К ее добыче свою, состоящую из двух полутораметровых шипов, добавила Марина, и тоже направилась с нами.
Оставив за спиной управляемую заковыристой руганью суматоху, мы пошли по старой, основательно заросшей, но отчетливо видимой дороге. Набранное из тесаного камня дорожное полотно вело к отчетливо видимому мне строение, то ли часовне, то ли небольшому храму, то ли мавзолею. Сквозь камни проросли не только трава и кустарники, но и пара деревьев, в том числе здоровенная чинара, толстенная, обхватов в пять-шесть, не менее. А значит, здесь никого уже несколько веков не было.
- Куда идем, маэстро? – Брезгливо придавив толстого паука, поинтересовалась Марина.
- Стоп. – Я удивленно встал. – А что, не видите?
И показал рукой на когда-то роскошное, да и сейчас внушающее сооружение из бело-розового мрамора.    Что-то величественное, но не сильно большое. Притом входа я не вижу. Или, если смотреть с другой стороны, выхода. Мавзолей или склеп? Храм все-таки, должен иметь дверь, иначе смысла в нем нет.
- Сейчас вижу. – Удивленно протянула Хилола, и чуть склонила голову набок. Привычка такая у девочки, когда рассматривает что-нибудь интересное.
- И я вижу, маэстро. Странно, похоже на старинные греческие мавзолеи. Откуда это здесь? – Марина подозрительно прищурилась, и чуть втянула носом воздух. Я уже заметил, что она как волчица, на нюх полагается.
- Искандер Двурогий?- Хилола поглядела на заходящее солнце, на мавзолей, и повернулась ко мне. – Усто, давайте не станем тревожить это место на ночь глядя? А?
Я довольно долго молчал, осматривая это хоть и основательно потрепанное временем, но тем не менее – явно уцелевшее здание. Хоть многовековые ветра    источили песком и размыли дождями мраморные стены и мраморную же крышу, хоть и колонны на треть засыпаны песком и землей, а низкая дверь почти по самый верх занесена, но этот образчик явно античной архитектуры устоял. И более того – я не могу увидеть, что там, внутри. Четко очерченное пространство, за которое мои, прямо скажем, значительно превосходящие человеческие, способности к изучению окружающего мира, проникнуть не могут. Вот так-то.
- Не станем. Но и уходить с пустыми руками – дурной тон. Марина, Хилола, метнулись к Михаилу, принесите сюда кувшин молока, кувшин вина и свежий хлеб. – Я поглядел в свою руку, пальцы которой украсились отливающими сталью когтями, и усмехнулся. Надо ж, почти перетек в боевую форму. С другой стороны, береженого и бог бережет. И что-то мне подсказывает, что обычным людям сюда хода нет. Они б просто не увидели и этот холм, и даже в это озерцо сейчас не смогли б попасть.
Пока девчонки бегали до легеря, и трясли там казака с помогалами насчет моего заказа, я стоял ни на шаг не приближаясь к мавзолею, или что это такое. А когда русалки принесли мне требуемое, то неторопливо пошел вперед. Девчонки мои так же неторопливо шли за моими плечами.
Подойдя к основательно занесенной лестнице, я поднялся до террасы перед входом, и взял у своих учениц кувшины с молоком и вином, поставил их напротив входа, разорвал пополам лепешку, накрыл половинками кувшин. И спустился на пару ступенек.
- Мы пришли с миром. Мы не хотим тревожить это место, и тихо уйдем по окончанию непогоды. Примите наши дары. – После чего развернулся и пошел, прикрывая собой девушек. И спиной чувствовал чье-то любопытство, спокойное такое, оценивающее. Интересно, во что мы здесь вляпались?
- Маэстро, как вы думаете, у нас проблемы? – Невозмутимо поинтересовалась Марина, оглядываясь на мавзолей. И эта хладнокровная, с леденящим взглядом особа – итальянка? Точнее, на четверть испанка, на четверть арабка и на половину итальянка?
- Возможно. – Пожал плечами я, на всякий проводя частичный перекид, и делая себе морду лица как у тюленя. – Но решать стоит их по мере их поступления.
Хилола проследила мой взгляд и фыркнула. Ну да, Василиса. Девица решила открыть на меня охоту, потому я стараюсь с ней особо не пересекаться. Но и бегать от сумасбродной ведьмочки – себя не уважать. А с тюленьей харей даже не поговоришь особо, ты ей улыбаешься, она в ответ полную пасть клыков скалит. Отменная ипостась для отпугивания приставучих ведьмочек.
Но в этот раз не сработало. Василиса с каменным лицом попросила моих русалочек оставить нас для важного разговора. И, даже не дождавшись, пока они не отойдут подальше, обратилась ко мне:
- Князь, почему вы меня избегаете?
- Вот интересно, почему все меня зовут князем? Ну, за исключением Хилолы, Марины и Аяны? – Я воздел лицо к небу, задавая этот уже изрядно меня заинтересовавший вопрос.
- Потому как удел у вас огромен, не каждый земной владетель таковым обладает. Творите суд да правеж на своей земле, то есть воде, имеете подданных. Богатств у вас немеряно, причем взяты мечом и с вашей земли, силы вы огромной. Кто вы, как не князь? – Ведьмочка скромно улыбнулась,    и продолжила. – Но вы не ответили на мой вопрос, княже? Я не менее красива, чем Анна, и готова для вас на многое. Почему вы меня отвергаете?
- Потому что Анна зрелая женщина, а ты молоденькая девчонка.    – Мне надоело крутить, и я ответил напрямую.
- Да, тут вы правы, но частично. Анна старше меня всего на пять лет. И да, она женщина, а я девица, и даже частично невинна. – Тут ведьмочка зло улыбнулась. – Вы вроде как очень мудры, но не можете сообразить, что я два месяца была рабыней. После того, как меня словно курицу ощупали, и определили мою девственность, меня двенадцать раз брали так, чтобы эту самую девственность не нарушить.    И потому ценить оную я перестала уже с третьего раза. А то и с первого, когда мною овладели сразу три варнака. А теперь позвольте объяснить, почему мне необходима близость с вами, князь. Меня дома ждет семья и отец, которого я очень люблю, и которому, как любящая и послушная дочь, я подчиняюсь. Отец и мать меня тоже очень любят, мне страшно подумать, как они пережили мое похищение. Но мне семнадцать лет, князь. Я уже обручена, и вышла бы замуж этой осенью. За человека, которого ненавижу. Отец и мать считают, что стерпится-слюбится. Но здесь иной случай. И я готова на многое, чтобы не выйти замуж за этого человека. Если я вернусь девственницей, то я точно выйду замуж. Если я даже вернусь не девицей, то, скорее всего, так же выйду замуж за него же, все-таки он мой жених, и так же в ответе за безопасность невесты. А вот если я вернусь беременной – то свадьбы с ним точно не будет. Подарите мне часть своего времени, князь, и частицу своей плоти. Клянусь вам – я буду любить вашего ребенка, сделаю все, чтобы он вырос достойным человеком. Так поможете мне? Честное слово, я выполню любое ваше желание. Анна возражать не будет, она уже от вас беременна. – И Василиса скромно так улыбнулась, сверкнув ровными жемчужными зубами, и потупив хитрые глазоньки.
А я несколько охренел от известия, что чешка от меня залетела. Это что, моя работа над совершенствованием человеческого тела таки дала результаты?
Впрочем, мое удивление – не повод для отсутствия воспитательной работы. И потому.
- Мамочка!!! - Успела пискнуть Василиса, прежде чем я поднял ее в воздух, аккуратно, чтобы не повредить, взяв за точеную шейку. Нормально так, синяки останутся, но серьезных повреждений не будет. Ну, кроме жуткого перепуга. Но это девочка заслужила. Ибо нечего к нелюди относиться с такой легкомысленной глупостью.
- Ты что творишь, глупая? Я тебе кто, старый гусар? Мне стоит чуть пальцы сжать, и тобой только моих любимых рыбок кормить и останется. – Глядя в широко распахнутые глаза перепуганной девчушки, прошипел я. А после довольно грубо вломился ей в голову. Надо ж поглядеть, кого она там так ненавидит, и за что.
После чего, хмыкнув, отпустил девчонку, которая шмякнулась на задницу, ибо ноги ее не держали.
- Ненавидит она… втрескалась пацанкой в соседского наследника, и подглядела как тот с вдовушкой в сеновале кувыркается. – Я поглядел на примчавшихся по моему зову русалок, на напряженно стоящих поодаль Михайлу с Акимом. – Хилола, Марина, эту красавицу взять, отвести к остальным и следить за ней. Одну не оставлять, дури может хватить и руки на себя наложит. – Я нагнулся к начавшей всхлипывать девушке. – А ты, глупая, слушай сюда. Поедешь домой, и выйдешь замуж за своего красавчика-артиллериста. И родишь ему пяток детишек, и будешь счастлива. Ясно? А тех, кто тебя обидел, я запомнил. И не сомневайся, встретим их. Не я сам, так коллегам передам, посчитаемся за тебя и других девушек. Понятно?
И, махнув на разревевшуюся в голос соплячку, весело потопал к    приветливо горящему огню очага в лагере. Скоро дождь начнется, надо с дровами помочь людям. Здесь-то их немного, а чинару я рубить не позволю, единственное большое дерево. Сухостои-тополя небольшие, их на день хватит, камышом вообще не протопишься.    Это мне такая погода в радость, как и всякая иная, а вот для молодых женщин мокрень, да еще такая промозглая – не лучшее удовольствие. Простынут еще, не дай боги. При мыслях о богах я оглянулся и поглядел на мавзолей. Не хотелось бы…
Как я и думал, в реке нашлось множество утонувших стволов, некоторые явно древние, я их ради интереса вытаскивал на берег. Натащил немалую кучу, после чего принялся их сушить, резать гидрорезкой и складировать под камышовым навесом, что сплели девчонки-китаянки.
- Княже, тут на зимовку паре хуторов хватит, не то что на пару дней. – Михайла оглядел получившуюся поленницу. Впрочем, поглядел на хлещущий дождь, и согласно кивнул. – Но лучше с запасом, промозгло тут.
Впрочем, в самом лагере было достаточно уютно. Борта вытащенных на берег каюков защищали от ветра, прочные навесы от дождя, постоянно горящие костры давали немало тепла, так что все были довольны и согреты. Даже небольшие распевки девушки устроили, прищелкивая пальцами и хлопая в ладоши. Пели по очереди, на русском, китайском и узбекском. Василиса вроде как отошла, пела вместе с купчихами. И слава богам. Сыты, в тепле, в относительной безопасности, отдыхают девчонки.    Да и мужики с бабами, тоже особо не перенапрягаются, всего-то дел – огонь поддерживать и варево варить.
Когда все уснули, и в лагере остались бдящими кроме меня и русалок два караульных и Михайла, я позвал с собою казака, и направился к мавзолею.
- Батюшки святы, что ж это такое? – Михайла перекрестился, пораженно глядя на омытую дождем мраморную террасу, засыпанную мокрой землей и песком. Кстати, ни на здании, ни на этой земле не было растений. Вообще не было. Да и помета птиц на мраморной крыше мавзолея так же не было. Вот песок был, им водостоки были основательно забиты, и потому с крыши вода текла по нескольким проложенным ею водопадам. А это не очень хорошо, здание рушит. Но это же вода?
Сосредоточившись, я хоть и с трудом, но взял эту воду под свой контроль. Очень мощные помехи, надо сказать. И какое-то время я молча трудился, прочищая стоки, пробивая по новой отводы и каналы, занесенные за тысячелетия. Да и землю смыл с террасы, очистил вход. Заодно как следует все вымыл и отполировал. И сейчас здание храма сияло в отблесках наших костров мокрым мрамором.
И еще – кувшинов и нашим подношением не было. А внимательная настороженность сменилась благорасположением.
- И все-таки, княже. Что это? – За все время моей работы, то есть почти два часа, Михайло стоял молча и почти недвижимо, просто наблюдая.    И только сейчас позволил себе повторить вопрос.
- Не знаю. Какой-то храм древних богов, Михаил. Очень старый, времен Александра Македонского. Мир им. – Я чуть поклонился, ибо спина не переломится, и, развернувшись, пошел обратно к лагерю. Казак, поклонившись много глубже, и перекрестившись, потопал за мной.
Собственно, я Михаила сюда потащил, чтобы проверить, насколько эффективен скрыт у этого храма. Ну, или мавзолея. Как оказалось, весьма эффективен. Отвод глаз работает практически до самой террасы. Казачина пару раз вообще чуть не отвернул, приходилось его за шиворот придерживать. Кто-то ставил очень и очень умелый. Но времени прошло очень много, раньше граница скрыта была еще больше, и фиг бы кто свернул сюда. Интересно, это специально для меня сделано, или у меня мания величия? В любом случае, интересно.
В лагере было тихо. Даже Василиса спала, как мышка, наревевшись досыта. Анна тоже сопела, так что я ее трогать не стал. Но завтра надо серьезно поговорить. Если эта барышня от меня залетела… нет, конечно, руку и сердце предлагать не буду. Но обеспечить ребетенка смогу и сделаю это. И постараюсь пригляд организовать. Но есть одна серьезная проблема – Анна очень гордая женщина. И беременные бабы народ свихнутый практически с момента обнаружения этой беременности. Короче, придется быть очень аккуратным. А я привык переть напролом, ибо сила есть – ума не надо.
Непогода разыгралась всерьез. Утром ветер усилился, женщины сидели вдоль длинных костров, кутаясь в одеяла и парусину. Вот молодцы Михайла и Аким, очень здравый совет подали. Не запаслись бы этим тряпьем – зубами б дамочки поклацали. А так просто неудобно. Но горячая еда и питье здорово помогают, уж с этим никаких проблем. Я оленя притащил, взял нехилого рогача на том берегу. Ради охотничьего интереса скрал по-взрослому, подпустил на выстрел и убил пулей из штуцера. Сейчас в котлах булькает густейшее варево,    суп из оленины с рисом и специями. Духман прет чуть ли не на всю реку. Хорошо что Сырдарья пустая, унюхать особо некому.
- Маэстро, поглядите. – Неподалеку вынырнула Марина, и протянула мне полуторный меч и шлем. В отличии от моего, этот выполнен с шишаком, откидным наличьем и богато украшен золотом.    Забавно, мне как раз по мерке, будто на меня сделали. Буду порой надевать вместо мисюрки. Халат надо под него подобрать, и латный доспех. Меч тоже очень и очень хорош, просто великолепен. Ничуть моему шамширу не уступит, судя по всему. Но много моложе, моя-то сабелька лет с тысячу точно пролежала. Впрочем, и этот меч настоящий кладенец. Бывают же такие шедевры. Кто их ковал, интересно? Я сидел около воды, и сравнивал свою саблю и этот бастард. И видел, что несмотря на разное время, клинки откованы в одной школе. Много тайн хранит вода, отгадаю ли я хотя бы часть из них?
Михайла попросил поглядеть на полуторник, и надолго завис над клинком, восторженно цокая языком. Над моим шамширом, кстати, он зависал еще дольше. Вообще, казачина фанат длинного холодняка, я ему несколько клинков отдал из своих трофеев, добротных. Не особо разукрашенных, чтобы офицеры не позарились, но очень и очень добротные клинки. Даже ту французскую сабельку, что забрал у убитого мною мурзы. Хорошая, добротная сабля. Очень хорошая. Французское оружие сейчас вообще одно из лучших в мире.
На острове сидели еще неделю. Если честно, то я думал, что будет хуже, все же три десятка особ женского пола в таком скученном состоянии. Но здесь не там, не в моем мире. Натура бабская может и та же, но вот воли ей не дают. Насколько я помню, сейчас женщины в России даже паспортов не имеют, их записывают в документ мужа. В Европе и США не слаще, тоже порядки строго патриархальные. Про Азию я уж и не говорю.
От нечего делать я добротно изучил окрестности, даже болото рядышком. Хоть и не очень мне такие места нравятся, я все ж таки водяной, а не болотник-трясинник. В батмаке нашел, что интересно, практически целые скелеты немаленького, точнее, очень большого динозавра и какой-то древней змеюки. Тоже огромный, метров четырнадцать змея при жизни была, и весила тонны полторы, не меньше. Вытащил их из болота, промыл и аккуратно высушил, чтобы не рассыпались старые косточки. Заодно пропитал сложной смесью из растительных и животных ингредиентов, составив из них нечто вроде эпоксидной смолы, фиксируя элементы скелетов. Ракушек извел целую отмель для этого, и рыбы с тонну. Ну и травы немало. Так как если делать, то хорошо, заодно все развлечение для народа. Девушек и прочих дам ну очень впечатлили черепа зверюг, даже казачина боязливо поежился, представив себе встречу с подобной змеюкой. Сейчас думаю, что с ними делать? Вроде как в том же Лондоне уже есть подобные скелеты в музеях, но туда отправлять мне их просто жутко неохота. В Питер отправить, в Кунскамеру? Или какой еще музей есть? Надо уточнить. Вообще надо выписать книг из России и Британии. Сейчас такие услуги есть, нужен просто адрес получения. Построить себе домик в Ташкенте, что ли? Надо подумать.
Вообще, насчет древностей. В голове нарисовалась карта, которую я как-то видывал в передаче про ледниковый период. Нет, захоронений орехов от саблезубой белки там нет, зато есть река Узбой, соединяющая Каспий и Арал, и есть река Туграй, соединяющая Аральское и Западно-Сибирское моря.    Вот так то. Вот мне и задачка на будущее. Я больше чем уверен – хоть русла и пересохли, но остатки рек сохранились. Полазил я уже по таким, пусть меньшим. А значит – у меня будет вполне себе официальный ход в Европу и Сибирь! Со временем, естественно. Ура, товарищи, бурные и продолжительные аплодисменты!!!
Еще пару дней погода налаживалась, и вот я сижу на пороге террасы, встречая рассвет. Ну да, как-то я привык тут сидеть по ранним утрам, ибо как раз на восток выходит. А я солнышко очень люблю, даже если его за тучами не видать. Это сказки, что водяные солнечный свет не любят. Любим мы его, он столько энергии придает. Не зря все в это нашей системе завязано на энергию Солнца.
- Красиво, маэстро. – Марина чуть-чуть отпила из небольшого платинового стаканчика. Я ей его вчера сделал и подарил, в специальном кожаном футляре. Даже постарался расписать сценками из античных эпох, которые помню. Одни богини, Артемида, Афина-Паллада, Афродита, Гера. Ну еще Мару и Ладу добавил, я думаю они не против такой компании. Раз уж моя русалка любит вино – пусть пьет его из статусной вещицы. Я ей еще флягу сделаю из платины, но позднее. Пока же Марина обходится стеклянной, которую я для нее сделал. Хилоле, впрочем, я сделал такую же. Обычная красноармейская фляжка, которые были у наших бойцов в начале Второй Мировой, правда, качеством много лучше. Моим девчонкам понравились. Стаканчик Хилоле я тоже сделал, но из золота, и разукрасил изображениями цветов. Те же полдюжины миниатюр, розы, гиацинты, сирень, орхидеи, лилии, тюльпаны. Короче, довольны мои русалочки.
- Ты права, девочка, восход это всегда красиво. – На плечо русалки легла изящная женская рука, с широким серебряным браслетом на запястье.
Я медленно обернулся. На террассе стояли две молодые женщины, белокожая брюнетка и за ней смуглая почти до черноты то ли служанка, то ли просто подруга. Одежка на них странная, хотя, почему странная? На древнегреческих фресках такие видел, и девицы на Олимпийские Игры огонь когда зажигают, то подобные надевают. Вот каким они образом ко мне подошли, коль я их не почуял? А? Я ведь здесь все время сторожусь, никогда наблюдение не ослабеваю. Похоже, хозяйка этого места пожаловала. Но это не Мара и не Лада, нет в них той мощи, что сразу ясна в богинях.
- Здравствуйте, госпожа. Здравствуйте, сударыня. – Впрочем, вежливость и еще раз вежливость, и потому я встал и коротко поклонился, сначала брюнетке, потом смуглянке.
- И тебе здравствуй, потомок Посейдона, и твоим девочкам, нереиде и лимнаде. -    Очаровательно улыбнулась незнакомка, ударив меня по несуществующим нервам мощнейшим разрядом чувственности. Нихрена себе, силы у ней нет. Есть, и много, просто прячет.
Ее спутница тоже коротко улыбнулась, блеснув зубами и ярко сверкнув глазами, словно сварка полыхнула.    Интересненько, в высоком узле сложной прически смуглянки торчит рукоять кинжала, острие которого выходит снизу-слева и блестит, словно алмазной крошкой усеяна. У брюнетки, кстати, тоже кинжал есть, на поясе, расположен горизонтально, под левую руку. Хотя, это скорее стилет.
- Мы тут наблюдали за тобой и твоими спутниками. Прости, но женщины любопытны, и за тысячи лет оно не проходит. – В синих глазах брюнетки будто тучи пронеслись, и стылым ветром оттоль махнуло. Даже я поежился, мои русалочки явственно дернулись, но горделивых поз за моей спиной не изменили. Интересно, когда успела спрятать свой стаканчик Марина, и куда?
- Я рад тому, что смог вас развлечь, дамы. Мое имя Захар-бай ( меня здесь так звать начали девчонки-мусульманки, мне нравится), это мои ученицы Хилола и Марина. Позволите ли вы нам узнать ваши имена? – Я еще раз поклонился.    Ничего, спина не переломится, кланяться красивым женщинам даже приятно. Интересно, золотые венцы у этих особ на головах какое-либо значение имеют, кроме украшательства?
-Когда-то давно мое имя было Таис. – Чуть грустно улыбнулась брюнетка, поправляя рукой волосы. Солнечный луч отразился от венца, рассыпавшись множеством ярких блесок.
- Я слышал про Таис, гетеру из Афин, подругу Александра Македонского, жену Птоломея, царицу Мемфиса и Александрии, если я не ошибаюсь. И про подругу ее, Ирис, принцессу какой-то африканской страны. – Не может такого быть. Надеюсь, моя челюсть не свалится на пол. Да, я сам из сказки, но это вообще за гранью реального.
Мои девчонки стояли молча и с немалым любопытством внимали. Все-таки девчонки они и есть девчонки, какими могущественными они б и не были. Более того, сплетничать будут, когда все это закончится и если я напрямую не запрещу. Ну, это я так надеюсь, что все закончится боль-мень нормально.
- Надо же. – Брюнетка удивленно переглянулась со спутницей. – Я никогда не думала, что меня запомнят так надолго.
- Ну, далеко не ради каждой девушки сжигают города, сударыня. – Тут я позволил себе ухмыльнуться, а от моих русалок прямо-таки веет жутким, запредельным интересом. Придется пару вечеров потратить на пересказ великолепного романа одного из моих любимейших писателей.
- Это было неожиданно. Но приятно, спасибо тебе. – Опять же улыбнулась брюнетка, и словно «рублем одарила», как говорят. Вот ничего вроде не делает, просто стоит, чуть улыбнется, головой качнет – а даже меня пронимает. А дамочка продолжила. – Как ты понял, место это далеко не простое. Это – Храм Афродиты и Артемиды. Внутри стоят их статуи, которые делали с меня и Ирис. Мы берегли это место больше двух тысяч лет, потомок Посейдона. Теперь это будешь делать ты, осененный двумя богинями, сестрами наших покровительниц.
- Эй, дамочки, мы так не договаривались! – У меня от возмущения аж дух перехватило. Это что еще за хитромудрое действо эти представительницы древнего мира затеяли? Тут бы со своим управиться и разгрестись. И интересно, как это славянские богини являются сестрами древнегреческих?
- А не надо было дары нам дарить. – Тут брюнетка хихикнула и показала мне язык, словно девчонка. А ее спутница весело засмеялась, звонко и задорно. – Ты дарил от души, от чистого сердца. Позволил нам проснуться, набраться сил. И понять, что наше время пришло. Мы свое сделали, сберегли до вроде как подходящих времен. Так что нам пора. Все, что есть в Храме, и сами статуи, и драгоценности, и свитки – теперь в твоей воле и власти. Решай сам, что и как с ними делать, ты сможешь ими распорядиться правильно.    И девочки, возьмите на память.
На мрамор террасы легли    браслет с руки брюнетки и кинжал из прически смуглянки. Потом дамочки улыбнулся, сняли венцы и рассыпались золотыми брызгами в утренних лучах. И только легкий смех какое-то время звучал в душе.
- Вот и поговорили. – Я обвел взглядом террасу, одновременно чувствуя, как пропадает непроницаемый для меня барьер этого храма. Напротив, сейчас мне как будто передают управление охранными системами самого здания и окрестностей, я совершенно не испытал трудностей при круговом осмотре острова и вод вокруг. И я ведь только чуял интерес, причем здесь, около храма. Впрочем, учитывая внедренную структуру следящего контура, совершенно неудивительно. Мдас…
Несколько минут я внимательно исследовал доставшееся мне хозяйство, делать уже нечего, придется принимать без акта приемо-передачи. В здании пусто, из живых только горлицы под крышей и несколько змей с самом храме. Здоровенные кобры, кстати. Я вот не помню, как древние греки относились к змеям, но эти змейки встроены в систему безопасности. Кроме того, есть обычные ловушки, причем в активном состоянии. Все это высвечивалось в моем разуме, словно интерактивную карту просматривал. Надо бы научиться так свои воды просматривать, а то вблизи ладно, а вот в отдалении приходится напрягаться. А тут все как на ладони, а затраты многократно меньше.
- Пойдемте, посмотрим. И Марина, Хилола, подберите дары. Потом поделите, а пока относитесь с уважением, не каждый день вам аватары богинь подарки делают.- Впрочем, русалки даже не думали, Хилола нацепила браслет на руку, а Марина попробовала скрутить прическу как у ушедшей смуглянки, и закрепить узел кинжалом. Самое интересное, у нее, правда при помощи Хилолы, получилось. И слава богам.
Внутри оказалось достаточно светло. Хитрая система зеркал из полированного металла освещала большой зал, где на вдоль стен стояли стеллажи со свитками и шкатулками с драгоценностями. Шкатулок, кстати, было немного. Десятка полтора, плюс горка монет посреди зала. Как раз в центре ловушки. Видимо, на то и рассчитано. А вот за ней стояли    сами изваяния богинь.
Сверкающая в лучах солнца Афродита, и смуглая Артемида. Словно живые, словно только вот так встали.
- Какие красивые! – Восхищенно прошептала Хилола, а Марина согласно кивнула головой. Кинжал опасно качнулся, но удержался в узле белоснежных волос.
- Ага, очень. – Согласился я, наклоняясь и беря на руки проползающую мимо кобру. Обычная среднеазиатская змеюка, просто большая, я уж думал, что что-нибудь экзотичное. Погладив по голове откровенно замлевшее пресмыкающееся, я отпустил скотинку на пол. Пусть ползает, сторожит. – Смотрите, барышни. Здесь места хватает, так что перетаскиваем сюда скелеты, аккуратно складываем, и запечатываем храм. Потом решим, что нам с ним делать. Не было у бабы хлопот, так прикупила порося.
Я еще раз оглядел зал, поглядел на расписные стены, и махнул рукой. Ну не специалист я по античным временам, не специалист. Но учитывая этот храм, у меня теперь на неплохой музей антиквариата хватит. Ну, если учесть тот, что я со дна Сырдарьи набрал. Но богинь куда попало не пристроишь, их надо туда, где люди будут ими восхищаться. Судя по всему, именно на это дамочки и рассчитывали. А что – в большом музее сотни посетителей, восхищения и даже поклонения для гречанок будет предостаточно. Не зря говорят про музеи – храм искусства. Самое место для богов прошлого – и не вредят никому, и свою долю поклонения получают. Но ведь в чем дело – эти пара веков дурными будут для той же Европы, да и Азии. Войны пройдутся страшными пожарами, снося города и страны. А в Штаты – так обойдутся. Так что пока торопиться не буду. Стояли здесь богини – и еще век-другой постоят. Не думаю, что они возражать будут, сами меня смотрящим назначили. А мы присмотрим, и пристроим.
В общем, убрал я свои палеонтологические находки, и заново прикрыл храм уже своей волей.    Поверх старого легло как влитое, зато мои русалки стали вполне себе видеть и остров, и храм. Кстати, я хоть и позволил им носить подарки аватар, но гложет меня чуйтсво, что не смог я все углядеть в них. Прямо-таки вопит чуйка, что это не просто браслет и клинок, но еще и артефакты с неизвестными мне свойствами, пусть сейчас и не активированными. С другой стороны – именно потому я и разрешил девчонкам носить их. Аватары богинь, пусть и древних – это серьезно. Но, судя по всему, мои девочки тоже под покровительством богинь находятся, пусть и через меня. Так что, поглядим. В любом случае, фиг сейчас у девчонок отберешь эти игрушки. Марина еще отморозила – принесла в храм свой трофейный лук, и попросила у Артемиды, точнее у статуи, посвящения. И что-то точно было. Хилолка, кстати, тоже явно что-то просила у Афродиты уже. Но я не вмешиваюсь. Пусть их дервиш за это воспитывает, и мораль читает. А то католичка и правоверная мусульманки просят покровительства у языческих богинь, итить. Ну и что, что девчонки русалки?
Но это я так, просто брюзжу, настроение что-то не очень.    Точнее, очень не очень, с Анной я всерьез поцапался, она даже меня послала далеко и надолго, да еще весьма экспрессивно. Вот бабы народ, ничего и никого в гневе не боятся. И да, беременна она, и именно из-за моего вопроса об этом распсиховалась и разоралась. А еще дворянка. Ладно, я все это принял, и отошел в сторону. Насильно мил не будешь, не хочет меня чешка в семью пускать – ее право. Правда, золотишка я ей отсыплю, пусть и не напрямую. Тут есть представительства британского банка, вот через него пудов десять и запишу на счет моего ребенка, да и Анне неплохие алименты проведу. Ей итак не сладко будет, вернуться из рабства беременной – это в тесном мирке российского дворянства то еще испытание. Правда, мужа у Анны убили, так что она вдовая особа. И насколько я знаю, именно семья мужа не имеет влияния на капиталы их семьи. Потому как муж был последним представителем рода. Бывает такое. Значит, если все будет нормально, то Анна является носительницей фамилии, а учитывая, что ее отец жив, то она является под его властью. А по словам чешки, семья ее любит. Ну и ладушки, баба с возы – кобыле легче.
Потому через три дня, когда погода окончательно устаканилась, и сильный ветер и солнце сменились моросящим дождиком и почти полным безветрием, мы выдвинулись снова в дорогу.    Но не прямиком. Пусть я прикрыл остров и храм, пусть старые заклинания действуют – береженого боги берегут. И потому я выводил каюки из старицы в сильном тумане, и сейчас второй день подряд кружу в протоках, чтобы никто не вычислил по счислению место нахождения храма. Мне то все едино, я его сейчас с любой точки учую, а свидетелей закружу-запутаю. Ибо нечего там людям делать. Когда пора придет, итак все в народ выложу.
И да, Марине ответ пришел. Двойной. От отца с матерью, и от кардинала королевства обеих Сицилий, что сидит в столице, городе    Неаполе. Вот такие пироги. Ладно хоть король Фердинант Второй письма не прислал. Хватит мне того известия, что сюда папа римский, который Георгий Шестнадцатый, вроде как, собрался человека прислать для переговоров. Я что-то ничего не понимаю. Это что, папа римский собрался вести переговоры со мной? Что я такого сделал? Кто я для него? Ничего не понимаю. Впрочем, когда этот святоша приедет, и приедет ли вообще. Но контакты я запомнил, этого самаркандского купца. Вот странно, я раньше думал, что католическая церковь и евреи, ну, самое малое – не любят друг друга. А тут еврейский купчина связист папы римского. Нормально, да?
Низовья Сырдарьи не такие запутанные у ее сестрицы, Амударьи. Основное русло, и немногочисленные рукава дельты. Но мне этого хватило, народ я заплутал конкретно, запутал в абсолют. Хрен они вообще смогут тот храм Афродиты и Артемиды найти, и толком кому подсказать. А так пускай ищут, тут несколько армий нужно, чтобы обшарить. И то, если в этих армиях есть кто-нибудь с даром. Хотя, именно этого добра среди солдат обычно хватает, те кто пускает друг другу кровь обычно многое знают, и многое чуят.
Но как я не крутил, в конце концов вывел каюки на большую воду. Арал, конечно, соленое озеро, если всерьез, но русский язык весьма точен. И большое количество воды не зря морем называет. Тот же Байкал тоже море, и непросто. Потому как чем больше воды, тем больше мощи, тем больше жизни. Вот и сейчас у меня внутри каждая жилка трепещет от окружающей мощи, охота рвануть вперед, поднимать огромные волны, веселиться, крушить. И я еле сдерживаюсь, чтобы не вести себя словно пьяный тюлень. Зато мои девчонки совершенно этим не связаны, ликуют, танцуют на воде. С ума сводят людей на лодках. И это нормально, а то практически перестали в серьез воспринимать русалочек. Немного мороки в мозгах им не помешает.
Я не выдержал, сам нырнул, и разогнавшись, обрушился волной на довольно приличный остров. Хорошей такой волной, метров в пятнадцать высотой. И успокоился. Ну чего народ пугать? Надо будет, всегда успею. Напугать, я имею в виду.

Анна молча стояла на носу корабля и смотрела на огромную волну, обрушивающуюся на ни в чем не повинный островок. В голове было восхитительно пусто, и только испуганные вопли вокруг мешали и раздражали.    Наконец пришло понимание, в какой переплет она попала, с какими силами играет. Короткие волосы, ласковое прикосновение холодной руки богини Зимней Стужи… Спокойное и насмешливое отношение хозяина здешних вод, князя Захар-бея. И комочек жизни под сердцем, это она ощущала совершенно ясно. И это самый главный дар Девы Марии, которой она недавно и истово молилась.
- Сударыня, вы слишком много думаете. – Сзади раздался насмешливый голос.
Оглянувшись, она увидела сидящего на вытащенном весле совершенно незнакомого высокого брюнета. Более того, ему просто неоткуда было взяться на этом каюке, да и из окружающих никто совершенно не обращал внимание ни на него, ни на Анну. Тот спокойно чистил померанц, невесть откуда взятый и о которых последние дня мечтала Анна.
- Это в моем положение простительно, господин..? – Чешке вполне удалось изобразить холодную заинтересованность. Дворянке вполне удалось справиться с удивлением, ибо после пережитого удивить ее было сложновато. Испугать и убить можно, а удивить сложно, почти нереально.
- Локи, бог. К вашим услугам. – Брюнет усмехнулся, и подал очищенный, несказанно душистый фрукт молодой женщине. Та, недолго думая, впилась зубами в сладкую и душистую мякоть, словно голодный леопард в аллигатора.
- Ммм!!! Спасибо, сударь! – Анна едва нашла в себе силы, чтобы остановиться, и поблагодарить, ибо вежливость превыше всего.
- На здоровье. Анна, позвольте вам кое-что сказать. Вас будут спрашивать попы. Я их не очень люблю, но мои отношения со священнослужителями Христа это мои отношения. Передайте им, что Захар действует по разрешению Его. Христа,    как вы понимаете. – Брюнет хитро улыбнулся, и исчез. А на его месте оказалась полная корзина апельсинов.

По волнам я бултыхался довольно долго. Ибо захватывает, мощь и энергетика такого объема вод от речной энергетики отличается кратно. Но сумел успокоиться и взять себя в руки. Правда, подумал о том, что коль бы я сразу в море попал – нихрена б разум не обрел бы. Растворился б в водах, поглотила б меня стихия. Ибо «от простого к сложному, от модели к планеру, с планера на самолет!». Сталинские лозунги весьма справедливы даже в этом случае. Девчонок моих тоже пришлось одергивать, почти напрямую под контроль брать. С ума не сошли, но выглядят как обкуренные, мозги набекрень. Так что взял их под мышки и заскочил на первый кораблик моего каравана.
Вернувшись на каюк, в первую очередь уложил русалок спать. Силком, в центр каюка, создав вокруг них щит-поглотитель, и наказав никому девочек не трогать. Пусть переварят накопленную энергию, освоят ее. А потом будем думать, что делать далее.
Пока возился, несколько раз перехватывал странные взгляды Анны, но вредная чешка сразу отворачивалась и делала независимый вид, стоило мне только обратить не нее внимание. И потому я вечером, как стемнело, решил проглядеть записи с артефактов слежения. Ну да, я их сделал по старой памяти, вроде как видеорегистраторы. Пассивное наблюдение, и запись. Никуда не транслируется, просто фиксируется обстановка. Ибо мне так хочется. Пришлось повозиться, пока создал сканирующую и записывающую сеть. Зато она даже для меня необнаружима, так как просто реагирует на внешние колебания и запоминает их. Чтобы снять записи, мне нужно малость напрячься и повозиться.
Но дело того стоило, визит Локи к Анне это, прямо скажем, не рядовой момент. И проступает натура вредного бога шуток. Заяви Анна такое попам – упрячут в монастырь, и забудут. Потому как вряд ли многие старшие священнослужители верят в бога. Во власть Церкви верят, делают все для ее усиления. А вот верят ли они в бога – я не знаю. Потому как их действия порой ставят это под серьезный вопрос.
Разговор с чешкой получился трудный. Дамочка явно не хотела меня слушать. Во-первых, выдумала какую-то обиду на меня, во-вторых, Локи есть бог, и для него очаровать красивую женщину не представляет каких-либо сложностей. И он многократно сильнее меня. Там, где ему хватило пары фраз, мне пришлось потратить много времени, выстраивая мощную цепь рассуждений и доказательств.    Но вроде как справился. Анна не станет упоминать разговор с Локи при первичном контакте с попами, а своему исповеднику расскажет – ну так и что? Дома и стены помогают, ее семья прикроет. Да и священнослужителем в их храме ее родственник пребывает. Двоюродный брат, мечтал пойти по духовной стезе, и таки пошел. Уже двадцать лет служит, поднялся до главы местного прихода, вроде как готовится принять старшинство над уездной епархией. Короче,    свои люди. Да и любит Анна отца Иову, с детства любит. И он ее, не зря росли вместе. Точнее, Анна росла под приглядом тогда еще Ванечки. Семья прекрасная штука, а семейный дворянкий клан – еще прекраснее. Точнее, род, у нас кланы только на Кавказе, вроде как.
Впрочем, все эти разговоры не мешали мне исполнять главную на данный момент цель – пристроить всех тех, кого я освободил из рабства. Причем сделать это качественно, вернув семьям мужей, жен и детей.    А потому я приказал разбить лагерь на небольшом аккуратном островке, а сам отправился на разведку. Ничего, пробегусь вдоль побережья, погляжу на поселки рыбаков местных. Может, найду шпионов русских. Они просто обязаны тут быть, и даже особо не скрываться.
Собственно, подтверждение своим мыслям я обнаружил уже через пять часов поиска. Большой поселок на берегу небольшого залива, и самое главное – десятка полтора ну очень знакомых каюков на берегу. Тех самых, на которых повеселились мы с девочками. На берегу множество полуземлянок, дымы, народ туда-сюда бродит. Шарашкин город, кроме одного места. Четко организованный небольшой лагерь, укрепленный. Сотни две молодых мужиков, на которых прямо-таки не хватает военной формы. Даже землянки отрыты по линеечке. Похоже, здесь к зиме всерьез готовились. Вот только не учли, что в здешних местах холера и прочие радости бродят, только в путь. Или это мои освободенцы подсуропили,    похоже, эпидемия тут. Вон, черный флаг на шесте. Ладно, схожу, поговорю.
Сходил, называется, на свою голову. Три недели пахал как Папа Карло. Эпидемия холеры в отдельно взятом лагере – жутко. И противно, грязно, все в дерьме и блевотине. И дохлые людские тушки, сложенные за границей лагеря, прикопанные едва-едва. И тела умерших уже в лагере, которые никто не убирает. Уже сил не осталось у людей. Похоже, здесь ну очень суровая разновидность холерной бациллы прошлась, всем прилетело. Обычно-то тяжело один из пяти болеет, а тут практически всех подкосило. Из сотни солдат и офицеров и примерно полутора сотен моих крестничков-освобожденцев заболели все. Умерших на момент моего прибытия было сорок восемь человек, все остальные валялись пластом, почти сотня готовились отдать богу душу.    Пришлось в срочном порядке накачивать их организмы водой и солями.    А потом пахать и пахать. Чистить заблеванный и загаженный лагерь, стирать одежду, вычищать колодцы, и выхаживать и выхаживать едва живых людей. Не знаю каким образом, но мне и моим русалочкам удалось удержать на этом свете всех, кого мы застали живыми. А ведь еще лошади, ослы, верблюды, собаки… их тоже пришлось обихаживать. Двадцать четыре часа в сутки работали, даже охоту на работорговцев я остановил. Не до развлечений было.
За все время нашей борьбы с попытками населения этого лагеря издохнуть мои подопечные жили на острове в двадцати километрах отсюда. Я там почти и не бывал, так, контроль и выдача целеуказаний. Но под руководством Михайлы и Анны управились, сейчас там тишь да гладь да божья благодать. Ну и ладушки, хоть в этом ладно. Я сюда своих точно не пущу, местные-то уже иммунитет выработали, а мои спокойно могут заразу подцепить.    Ладно хоть морем холера не распространяется, только в пресных водах.
- О чем вы задумались, господин Захар-бай? – Ко мне подошел командир всего этого бедлама, майор Игнатов. Я сначала, было, принял его за подполковника, потому как две звездочки и два просвета. Но в Императорской армии, как оказалось, несколько иная система обозначений на погонах. Пришлось по-быстрому подучиться. И то, в этих всех галунах и наплечных ремнях я нихрена покамест не понимаю. Впрочем, мне простительно, я для командира здешнего форпоста иноверец.    Мои некоторые, показанные мною, способности майор принимает за туземные обряды и фокусы. Правда, признал их полезность и сейчас унтеры бьют морды лица за малейшее несоблюдение личной гигиены. Причем всем подряд. А все источники пресной воды взяты под вооруженную охрану. Гражданские из освобожденных рабов ропщут, но когда никто из солдат этого не слышит. Солдат понять можно – заразу принесли бывшие рабы. Где они ее подцепили – вопрос тот еще, когда я их освобождал, то ничего такого не видел и не чувствовал.
Я особо не свечу, что это именно я вырезал рабовладельцев, для здешних обитателей я бай и табиб в одном лице. Лечил я народ-то, предварительно наркотой накачав. Точнее, когда они хоть что-то понимать начали. Так что все волшебно-лечебные экзерсисы прошли незамеченными. Ну а потом я народ припрягать начал, точнее руководство этого форпоста. Майор и его офицеры, в том числе пара спасенных мною, жить хотели, и желательно здоровым и подольше. Забавно, кстати, майор минимум комбат, ну или начальник штаба полка, а тут всего рота. Впрочем, в разведке все не как у нормальных людей, их и в фонтанах на праздники не видно, а они есть. Так что майор грозно рявкнул, выдал пару матерных, и помахал кулаком. Потому послушались. Впрочем, даже откачанный мною поп и тот особо мозги не выносит. Но как народ окреп, устроил пару благодарственных молебна. И люди искренне, я это прочувствовал, молились за здравие друг друга.
Мои русалочки для них девы-воительницы, которых трогать просто не стоит. Особенно после пары сломанных рук и одной выбитой коленной чашечки. У бывших рабов малость крышу снесло от свободы, вот попытались конечности распустить. Но Марина и Хилола барышни строгих моральных устоев, потому сразу устроили конкретный отлуп. Так то, отлупили семерых, а ломали руки-ноги заводилам. Я после предупредил, что головы отрежу, а майор сказал, что не станет обращать на это внимание. Хорошо, что я для них    еще в лагере одежку заказал, которую с компьютерной игрушки про ассасинов перерисовал. Плащ с капюшоном, полумаска, широкая рубаха и свободные брюки с мягкими сапожками. Девчонкам идет, загадочные такие, манящие.
- Да вашими корабликами любуюсь. – Я усмехнулся, и кивнул на вытащенные подалее от вода четыре ладнерьких парусно-гребных баркаса и два шлюпа.    Все кораблики имеют пушечное вооружение, достаточно серьезное для этих мест, сейчас скромно обернутое парусиной. Баркасы пару шкворневых, или вертлюжных бронзовых    фальконетов калибром миллиметров сорок пять, а шлюпы кроме четырех фальконетов имели еще по паре небольших каронад.    Похоже, я нашел таинственную базу Аральской флотилии. Кстати, сама флотилия всерьез о себе заявить должна через десяток годов, когда Перовский возьмет Ак-Мечеть и притащит сюда паровые баркасы.– А экипажи где? Моряков-то я среди вас не заметил, Арсений Георгиевич. Ну, кроме десятка доходяг из нижних чинов. Они что-то до сих пор ноги едва таскают.
- Часть ушла в Россию, а часть упокоилась. – Майор снял шляпу, и перекрестился. Я ж провел руками по бороде. Ну да, аккуратной такой шкиперской бородке. Я с ней просто отпадно смотрюсь. – Но вы не переживайте, Захар-бай, ближе к весне, божьим промыслом, придут экипажи.
- Да я особо и не переживаю. – Совершенно честно ответил я, поглядев на корабельные пушечки, а после на подобные же, шесть штук фальконетов на колесных станках стоят около штабной палатки. Калибром эти пушечки серьезнее корабельных, дюйма по три точно есть.     Для здешних мест очень серьезная артиллерия. Да и вооружение у солдат тоже весьма и весьма. Пехотное ружье и нарезной егерский штуцер у каждого. Да еще пистолеты есть, я точно знаю. Отряд вооружен до зубов, прямо скажем. Пусть их всего сотня, но сдержать и полутысячу сумеют, а то и больше. – Просто я смотрю, вы решили Арал под плотный контроль взять?
- Ну что вы? Всего-навсего гидрографические исследования. А пушки – так места ну очень беспокойные. – Майор весело улыбнулся. Вот нравится мне этот дядька. Я с ним уже на четырех местных языках успел переговорить, так, вроде как случайно перескакивая с узбекского на арабский, с арабского на туркменский, с туркменского на каракалпакский. Ой ушлый майор, ой ушлый.
- А не знаете, Перовский уже вышел? – От моего вопроса Игнатьев чуть за клинок не схватился, еле сдержался. Ага, разведка, пронял я тебя.
- Да ладно вам, Арсений Георгиевич, все ведь понимают, что после выходки хивинцев русские должны ответить. Да и спрятать подготовку выхода большого отряда очень сложно. Просто что Мадини-хан, что хивинский властитель надеются на пустыню.    Она и не такие отряды переваривала. Сами ведь знаете. – Я вежливо улыбнулся майору, и сам лихорадочно обдумывал пришедшую в голову мысль. И чем дальше, тем больше она мне нравилась.
И потому, попрощавшись с командиром этого сборища выздоравливающих, я отправился реализовывать пришедшую в голову идею. Неделю мы с Хилолой и Мариной занимались рыбо- и мясозаготовками. Ловили отменных сазанов, усачей, осетров-шипов. Вялили и солили при помощи моих подопечных на острове, причем с запасом. Там же разделывали кабанов и оленей, что мы приволокли. Тоже вялили и засаливали. Готовили дрова, я сгонял и притащил десяток разборных шатров, которые честно купил в Ак-Мечети. И после чего посадил всех на каюки, и потащил к лагерю Игнатьева.
- Учтите, там хоть и командует майор, и ему помогают пять офицеров, но кроме сотни солдат там еще минимум полторы сотни гражданских парней и мужиков. Нет, из этой полуторасотни есть казаков человек двадцать, но остальные крестьяне в большинстве своем. Причем из тех, что ходоки на отхожие промыслы, то есть гастарбайтеры-авантюристы. И прибытие в лагерь почти полусотни молодых женщин может на них очень нехорошо воздействовать. Потому жесточайшая дисциплина, Анна, Василиса, понятно? Вы обе дворянки, среди китаянок тоже есть две девушки из дворян, обязательно познакомьтесь и договоритесь о взаимодействии. Ёркин-ходжа, поможете? И сам тоже, аккуратнее, ты из кокандцев, а потому представляешь для многих ненавистных рабовладельцев. Наши тебя в обиду не дадут, но сам тоже неприятности на афедрон не ищи, договорились? Поп там вполне адекватный, договоришься с ним. – Я поглядел на очень серьезных людей, которые собрались на первом каюке. Внимательно оглядел знакомые лица, улыбнулся. – Ну, ни пуха вам, ни пера, люди. Не подставляйтесь больше, меня может рядом и не оказаться. Про меня можете рассказывать что угодно, все едино вас всерьез не воспримут, мало ли, россказни. Потому церковников не опасайтесь. И пока.
После чего я просто исчез с палубы каюка, а мои русалочки без всплеска нырнули в аральские волны. Да лагеря майора Игнатьева осталось четь больше полумили.
- Ну вот, Михайла, а ты переживал. – По плечу казака хлопнула широкая крестьянская ладонь. Раньше бы однорукий возмутился б, и плетей Аким точно б отведал, но тобыло раньше. Ныне ж, после того, что вместе пережили, Аким стал чуть ли не братом казаку. Тот даже подумывал о побратимстве, и всерьез. – Видишь, княже как разрулил.    Теперича надо б так устроить, чтобы на наших девок народ не кидался, и все будет нормально.
- Не переживай, почтенный. – Хмыкнула стоящая неподалеку чешка. – Здесь наш добрый спаситель тоже народ выручил. Причем офицеры, священник, и, следовательно, солдаты в полном здравии. А сотня солдат всегда победит полторы сотни крестьян. Да и не позволят им вообще что-либо предпринять, ибо государева власть распространяется на все земли, где стоит нога солдата российского. Вот только я хочу домой, а тут застряла еще бог знает насколько. – На самом деле, Анну здорово тревожила мысль о сохранении будущего ребенка в здравии. И если месяца три она могла особо не обращать внимания на мелкие неудобства, то чем дальше, тем сложнее бы ей было бы. Но делать особо нечего, да и воинский лагерь русских войск для российской дворянки многократно лучше, чем караван работорговцев.
Тем временем каюки пристали к импровизированному дебаркадеру, и дамы сошли на землю. Василиса, Анна и две китаяночки, представительницы знати,    представились майору и священнику, представили Ёркина-ходжу и старшего охранника, казака Михаила.
- Сударыни, надо признать, что ваше прибытие было весьма неожиданным. Но мы рады тому, что вы смогли освободиться из проклятого рабства, и можете осветить наше скромное служение Государю своей красотой. Прошу прощения за скромность порученного мне гарнизона, но примите мои исключительные заверения, что для вашего удобства и удобства ваших подопечных будет сделано все, что в наших силах. Прошу вас, пройдемте. – Майор галантно поклонился, и чуть прищелкнул каблуками начищенных сапог.
- Благодарю вас, господин майор. Прошу вас выделить нам место, где мы можем разбить наши шатры. – Анна очаровательно улыбнулась, и слегка оперлась на локоть доблестного представителя императорского офицерства, прикрыв улыбку веером. Ну да, вокруг пески и саксаул. Но она российская дворянка, майор российский дворянин, что мешает им вести себя как будто на приеме в губернаторском дворце?

- Долго он еще? Пятнадцатый день сидит. – Марина поглядела на своего учителя, и повернулась к Хилоле.    – Как уселся сразу после писем-инструкций    табибам и муллам, так и сидит. Вообще, он сказал нам, что пару недель поработает, может, стоит его позвать?
- Ага, даже не проверил, как мы с задачей справились. – Фыркнула Хилола, и провела по волосам золотым гребнем. Как сказал водяной, каждому допустимо иметь слабости, главное, чтобы они не имели тебя. А расчесывание волос, роскошных, густейших, переливающихся черным жемчугом, было одним из самых любимых занятий девушки. Ну, кроме плавания в штормовом море и охоты на работорговцев.
На самом деле, вот уже целых две недели русалочки были предоставлены сами себе. Мастер сразу по приходу в лагерь написал письма, отправил с ними девушек, и засел что-то творить в своей комнате. Там что-то сверкало, искрило, парило, порой мастера вообще не было видно за взвесью из грязной воды. Но водяной даже не прерывался, делал и делал.
- Денек подождем. Что нам этот день? – Подумав, заявила Марина, и взяла лук. – Я пойду, поохочусь. Ты со мной?
-    Мне еще минимум два часа волосы заплетать. Я ж не такая распутеха, как ты. – Фыркнула в ответ брюнетка, и свысока поглядела на коротко, по плечи обрезанные волосы платиновой блондинки. Подаренный аватарой кинжал она убрала в ножны на груди.
- Ну-ну. – Улыбнулась хитро Марина, и кивнула на мастера. - Он так не думает.
И, когда Хилола повернулась к мастеру, неуловимо быстрым движением взлохматила волосы подруге, и стремительно, размазываясь в сплошную полосу, рванула к воде. За ней такой же полосой, только с черным верхом рванула было Хилола, но не успела, хулиганка нырнула. По негласной договоренности, если затеявшая шалость девушка успевала в воду, то вторая оставляла это без ответа.
- Вы чего это? – Сзади прозвучал вопрос мастера.
- Усто! – Взвизгнула девушка, и повисла на шее водяного. – А мы соскучились. Что ты там делал, наставник?
- Любопытная. Пошли, поглядишь. – И водяной усмехнулся, пропуская вперед девушку. Впрочем, на его шее с коротким радостным взвизгом повисла вторая, после чего смотреть на его творчество отправились все. Даже внезапно появившаяся Аяна.
- Мастер, это то, что я думаю? – Ошеломленная Марина вместе с другими девушками смотрела на пять крупных, размером с куриное яйцо, превосходно ограненных камней. Два из них полыхали отраженным белым светом, три были разных оттенков зеленого. – Это бриллианты?
- Да. Я подумал, что искать такие крупные алмазы долго, сделал сам. Ну, и огранил камешки, как хотел. Как вам?    Кстати, держите. Я тут вам из обрезков наделал блестячек, закажите сережки-колечки в Коканде или Ташкенте.– Явно довольный собой водяной протянул пригоршню намного более мелких, но тоже уже ограненных камушков девушкам.    Причем заметно больших оттенков, так как им достались и обрезки от первичных экспериментов.

Усмехнувшись, я отошел в сторонку, и не стал мешать девушкам делить камни. Забавно, всякой блескучей мишуры у нас свалено в укромном месте очень и очень немало, но не заинтересовала она ни русалок, ни Аяну, так как камни хоть и неплохие, но просто шлифованы, древние украшения. Мои ж поделки у девчонок весьма и весьма ценятся, хоть я никогда не ювелирил в той жизни. Правда, был мастером обработки металлов резанием, то бишь станочником широкого профиля. Ну и интересовался всякой всячиной, любил смотреть на ютюбе, как работают мастера. В том числе и ювелиры с физиками выращивают и огранивают алмазы. Ради прикола я как-то несколько бронзовых заготовок огранил, классической круглой формой и триллиантом. Повозился много, но справился. Здесь же мне работать просто в кайф, с такими-то возможностями. Потому девушки сейчас и разыгрывают разделенные на три кучки брюлики, причем весьма всерьез. Не зря говорят, что бриллианты лучшие друзья девушек. А сам еще раз поглядел на свое творение. Неплохо вышло. Очень неплохо, сам доволен. Пришлось повозиться, пока добился нужного результата.    Меня, кстати, еще семнадцать штук есть, похуже качеством. Но такого же размера и огранки, тренировался я. Спрячу их сейчас, подальше. За такие камни вполне может война начаться, даже за эту пятерку. За все двадцать два камня точно начнется, ибо стоят они здесь и сейчас – что-то заоблачное. За каждый камешек точно по линейному кораблю можно снарядить, или по пехотному или артиллерийскому полноценному полку, а то и по несколько. И именно для того, чтобы войны здесь не было, они мне и нужны. Я так думаю, что вся экспедиция Перовского будет стоить меньше, чем любой из этих камней. А там потратили около шести миллионов.
- Мастер, вы сказали, что будете заниматься миротворством. Каким образом и ради чего? – Марина взяла одну из моих первоначальных поделок, желто-коричневый бриллиант, и подкинула на ладони. – Ради такого камня у нас в Неаполе убили бы половину города. Как вы собираетесь мирить людей?
- С трудом, ученица. – Я улыбнулся, и подмигнул. – Но если я этого не сделаю, или хотя б не попытаюсь, то здесь весело перережут немало народу. Смотри – сейчас здесь и именно сейчас идет вялотекущая война между Кокандом и Бухарой, Коканд конфликтует с Китаем из-за Восточного Туркестана, Хорезм, который русские называют Хивинским ханством, проводит набеговые операции против и Российской империи и Персии, Бухара режется с афганскими родами ради Афганского Туркестана, ну и вообще все весело воюют    против всех. То есть здесь режутся против друг друга внутри и против внешних врагов снаружи. Но даже если объединить все три страны в одну – то они не выстоят ни против России, ни против Великобритании. И выходит, что будет пролито много крови просто ни за что. И это в той зоне, которую я считаю зоной своих прямых интересов. Да, Хорезм и Хорасан я пока что не обследовал, но это моя зона. Амударья, Узбой и прочие реки и речушки мои, это не обсуждается. И мне намного веселее будет, коль проживающие здесь люди будут заниматься строительством, сельским хозяйством, прочими ремеслами, а не воевать друг с другом. Здесь райские земли, барышни, прямо скажем. И в моих силах постараться минимизировать людские потери. Я не бог, я не могу сделать это просто пожелав – так что придется поработать. Кстати, Марин, если тебе нравится камушек – забирай. И вы, девушки, тоже выберите по крупному, остальные я уберу.
- Мастер, если я не ошибаюсь, то эти три. – Аяна по очереди коснулась зеленых бриллиантов. – Предназначены для правителей Хорезма, Бухары и Коканда? А эти – для Белого Царя? Тогда добавьте еще по камню, чтобы каждому было по два. Нет ничего хуже зависти, мастер, а царь маленькой страны хочет жить как царь большой.
- Ты права. – Я подошел к столу, подождал, пока Хилола и Аяна не выберут себе по крупному камню, и из оставшихся четырнадцати выбрал три желто-коричневых бриллианта. – Так будет лучше. Качество примерно одно и то же, цвета похожи, не зазорно. Как раз символично – зелень оазисов и желтизна пустыни, а Николаю камни цвета льда и снега. Ладно, эти уберите на склад, а я пошел. Аккуратнее здесь, сильно не шалите.
И, убрав восемь камней в специально для этого сшитый кошель, я неторопливо потопал к небольшому стругу. Его я себе сделал сам, как-то мне каюки не очень по душе.
- Мастер, вы надолго? Мальчишкам ничего не будет? – Хилола кивнула на капсулы с парнями, которые я покамест даже не активировал, так и висят в стазисе.
- Ничего не будет. Они на данный момент как будто во вне времени. Пока, девочки. – И струг неторопливо отошел от берега. После чего так же неторопливо начал разгоняться. Впрочем, больше полуста километров я гнать не стал, итак волны-усы за моим корабликом могут простую лодку опрокинуть. А убирать их мне неохота, это же кайф какой, так вот нестись, в пене и брызгах, с ветерком. Как там? И какой же русский не любит быстрой езды?
Пока катился до Коканда, просто отдыхал. Наслаждался холодным ветерком с мелким снегом, любовался игрой света в бриллиантах. Вообще, зелень удалось получить, облучая брюлики нейтрона при помощи трех шаровых молний. Я вспомнил, что некоторые шаровые молнии являются мощным источником радиации, ну и воспользовался этим. Контроль над молниями здорово помог. Хорошая штука, прямо скажем.    Причем я сумел использовать его не как оружие, что вдвойне приятно. Рушить то легко, попробуй что-либо сделать.
Мадали-хана удалось застать одного, поздней ночью в, когда тот в раздумьях сидел в своем кабинете. Ну, прямо скажем, мужику есть о чем задуматься. Мало того, что русские с севера прут, так и эмир бухарский вовсю жмет с востока и юга. Вообще, кокандскому хану осталось жить, коль я не вмешаюсь, года два, не больше. Потом его зарежут бухарцы, вместе с братом и всей семьей. И хан прекрасно понимает, что проигрывает и русским, и бухарцам.
- Ассалом аллейкум, уважаемый Муххамад Али хан. – Я появился перед правителем Коканда, и коротко, как равному, поклонился. – Мое имя Захар-бай, я хозяин вод в этих землях. Если вы не против, то хотелось бы с вами поговорить о судьбах мира. А это – мой маленький подарок. – И на резной низкий столик легли два полыхнувших отраженным светом крупных камня.
- Валлейкум вассалам, Захар-бай. – На лице хана не дрогнул ни единый мускул. Однако, серьезный мужичина. – Чем я заслужил посещение сув-аджара?
Размещено: 04.09.2020, 19:19
  
Всего страниц: 1