Всего страниц: 2
Сергей Сезин (AD): Поваренная книга Полтавских шпионов
Размещено: 16.02.2020, 01:05
   
ШПИОНКА «Хир унд да»,то есть У ВСЕХ И ВСЯ.
Дело 13278(номер не единственный)
Основной фигурант Дерезяк- Пуздровская Ядвига Николаевна, которая и будет героиней рассказа.Еще там фигурирует Бедржицкая Елизавета Ивановна,но ей посвящено всего несколько документов, а затем дело ее выделено в отдельное производство.
Согласно анкете арестованной, Дерезяк Ядвига Николаевна, 22 февраля 1903 года рождения, родилась в городе Острог (Польша) в семье арендатора земли, образование низшее, до ареста проживала в городе Полтаве по Бутковскому переулку в доме 29, работала официанткой    Военторга в Доме Красной Армии, в 1929 году была исключена из партии как выходец из чуждой среды, по национальности полька, гражданка СССР, в 1927 году судилась за воровство,но была оправдана.
Семейное положение-разведена. При ней живет мать 64 лет, имеет брата,служащего младшим командиром в    74 полку 25 стрелковой дивизии.
Арестована 27 апреля 1938 года.При аресте изъято довольно много бумаг,вскоре признанных не имеющими значения для дела, оттого уничтоженных путем сожжения- 27 бумаг и 135 фотокарточек. Сожжение произведено 4 июля этого же года.
7 мая состоялся первый допрос,на котором она сообшила:
–Мой отец до революции в райне Липова Долина арендовал у помещика 180 десятин земли, имел большое количество сельхозинвентаря и до 40 человек постоянной рабочей силы.Во время революции ве имущество было национализировано.
Далее на Украину пришли немцы,и она начала выдавать им крестьян,которые делили помещичий инвентарь во время революции. Немцы этих крестян избивали.
–После ухода немцев    семья переехала в Миргород,из-за боязни репрессирования крестьян,которых я выдавала немцам.
В Миргороде она была позднее арестована деникинской контрразведкой, которая подозревала ее в том, что она прятала большевика Кушникова, с которым у нее были «близкие отношения».На самом деле он покинул город вместе с красными войсками.
Под арестом она была 3 или 4 дня, но перед освобождением она была завербована деникинской контрразведкой-выявлять среди рабочих сочувствующих Советской власти. Она называла это «шпионской работой».
Вербовали ее офицеры, из которых она запомнила только фамилию Воронова.
Она выдала белым одного рабочего водолечебницы по фамилоии Зозуля.
Но был ли он арестовн по ее материалами или нет,она точно не знает,ибо вскоре после того уехала в Полтаву. Это было в конце 1919 года.
Вскоре в Полтаве она вновь увидела того самого контрразведчика Воронова, который и познакомил ее с ксендзом Притулой.
А вот последний и предложил ей шпионить на Польшу.Она дала согласие.
Причем Притула предложил ей стать секретной осведомительницнй ЧК.Для этого она должна была найти деникнского офицера и заявить на него,а во время подачи заявления «создать такую обстановку»,чтобы ей предложили стать осведомительницей. Очень скоро она в театре увидела деникинского офицера(фамилию не помнит),и тут же в театре нашла сотрудника ЧК и сообщила ему про деникинца. Он предложил ей придти завтра в ЧК,а уже в ЧК товарищ Кривец предложил ей сотрудничество.
Она сотрудничала сначала с Кривцом,потом с Мироновым приблизительно с 1920 по 1923 год. С Притулой она должна была сотрудничать,когда имела сведения о работе ЧК с польскими группировками, кроме того,она должна была докладывать ему про настроения населения.
В июле 1920 года она по заданию Притулы ездила и работала в совхозе в Горбаневке , где надо было связаться с директором совхоза    Карапчевским Иосифом Михайловичем по шпонской работе. В совхозе она была до конца 1920года, когда вернулась в Полтаву и восстановила связь с Притулой.
В 1921 году она уехала снова в Горбаневку, где жила до 1930 года.
Связь с Притулой поддерживалась до 1922 года,когда ксендз уехал в Польшу,но перед отъездом он передал связь с ней Антону Веджинскому, сыну органиста костела, с котором она осуществлялась до 1926 года,когда тот уехал на Кавказ и связь прервалась. Но ,уезжая, он передал пани Ядвигу для связи своей жене Юргенс, работавшей медсестрой в 1 советской больнице.Та сведения собирала, а потом, во время приезда Веджинского в Полтаву, ему их передавала. Связь с Юргенс длилась по ноябрь 1937 года.
Работая в системе Военторга, она собщала о настроениях начсостава, планы лагерей, настроения семей начсостава, главным образом про отрицательные настроения начсостава, были случаи узнать и про результаты стрельб.
Узнавала она об этом из разговоров начсостава и сообщала Юргенс. Куда она сообщала полученные сведения-это пани Ядвиге известно не было.
Далее был еще короткий допрос от 29 мая 1938 года о том,подтверждаетли она то,что Юргенс-Беджицкая Елизавета Ивановна была связана с ней и она передавала Юргенс    шпионские сведения.
Пани Ядвига это вновь подтвердила.
2 июля состоялся новый допрос ,где пани Ядвига уточнила,что ее немного подвела память и нервы,и передача ее на связь с Юргенс-Беджицкой состоялась не в 1926 году, а в 1933 году. Вообще они знакомы с 1920 года, но до этого были просто знакомы.
Меж делом выяснилось,что подследственная 1898 года рождения,а не 1903 года.Ей хотелось числиться помоложе,чем есть, поэтому она «помолодела» на бумаге.
27 июня 1938 года состоялся допрос    Елизаветы Ивановны Беджицкой.
Та сообщила,что в 1924 году познакомился с своим будущим мужем Антоном Ивановичем Беджицким, который работал музыкантом в городе Полтаве, а в 1926 году вышла за него замуж.С 1926 года он из Полтавы не выезжал.
В 1933 году он уехал в 1 колхозный    театр, где и работал до дня ареста. Уезжая, он сообщил, что занимается шпионской деятельностью, и получает сведения от Дерезяк-Пуздровской Ядвиги в запечатанном конверте.Она пересылала их ему по почте, а когда он презжал в Полтаву-передавала их лично. Антон знал о том, что она служила в белой армии,находилась в концлагере,и вообще плохо относится к Советской власти.Когда Елизавета Ивановна дала согласие, он в ее присутствии сказал Дерезяк, что она должна передавать сведения его жене.
Это длилось до осени 1937 года,когда муж был арестован. Сбором сведений ее задачи и ограничивались.
Когда следователь сообщил,что Дерезяк показывала все немного не так, Елизавета Ивановна сказала, что та явно попутала даты, ибо она участвовала в шпионской работе с1933 года, хотя знает, что с Дерезяк ее муж был связан очень давно. Больше ни с кем она связана не была по шпионажу,а с кем еще был связан ее муж-она не знает.На очной ставке она скрывала сведения,но вот сейчас расскажет правду.
Дальше в дело подшит протокол очной ставки, где Дерезяк сообщила все ранее сказанное,а Бедржицкая сообщила, что хотя и знакома с Дерезяк,но ничего не знает    ни о шпионской работе мужа,н о ней как о шпонке,и сама н ии в чем таком не замешана.
27 октября 1938 года датирован документ,согласно которому Дерезяк осуждена, а дело Беджицкой следует выделить в отдельное производство.Согласно решению особой тройки о 26 сентября 1938 года Дерезяк-Пуздровская приговорена к расстрелу за преступления согласно статье 54-6,то есть шпионаж.
Реабилитирована в 1989 году.
Оценку показаний Ядвиги Николаевны пусть делает сам читатель,а автор ограничится комментариями.
1. Горбаневка сейчас числится в 9 с небольшим километрах от Полтавы,тогда,впрочем, от нее до города тоже было не так далеко.
2.Ксендз Притула фигурирует во многих показаниях осужденных из Польской диаспоры Кременчуга и Полтавы, память о нем держалась долго.
Автор видел упоминания о нем в делах 1937 года еще минимум дважды.
3. Колхозный театр- это знамение 2 пятилетки. В стране в короткий срок было организовано свыше 200 колхозно-совхозных театра,которые разъезжали по стране со спектаклями. Зритедям нравилось, ибо в кои-то веки    театр приедет к ним в деревню, да еще и билеты    для жителей села были вдвое дешевле,чем в городе. Для артистов театра-возможно,кому-то кочевая жизнь и не нравилась, но Антону Ивановичу пока не надоело жить так.
4. По поводу того, что официантка в Доме Красной Армии может много чего услышать-это так и есть.
Вниманию читателй предоставляется документ    из ведомства Берии о состоянии Псковской укрепленой позиции.
«НКО СССР тов. Ворошилову

13 февраля 1939 г.
Несмотря на долгое строительство и дооборудование Псковского и Островского УР, они не могут считаться в настоящее время боеспособными. Из-за неправильно спроектированного и построенного внутреннего оборудования большинства ДОТ они не могут быть заняты войсками... до половины сооружений на 20-40 см заполнены водой, появившейся из-за неправильной оценки глубины грунтовых вод. В то же время водопровод не работает... Электрооборудование укрепрайонов отсутствует... В жилых помещениях УР высокая влажность и спертый воздух...
Центры снабжения УР не построены... Продовольственные склады отсутствуют...
Из-за неграмотного планирования УР их огневые сооружения не могут вести огонь на дальность более 50-100 м, так местность имеет бугры, овраги и невырубленные леса. ДОС № 3, установлен на склоне оврага и не может быть замаскирован из-за постоянных оползней, а имеющийся в нем орудийный полукапонир бесполезен, так как располагается ниже уровня окружающей местности... Для расширения секторов обстрела необходимо снять около 120 000 кубометров земли, а также вырубить до 300 га леса и кустарника...
Амбразуры ДОТ расчитаны на применение пулеметов «Максим», но оборудованы станками неизвестной конструкции, ... предназанченными скорее всего для пулемета Гочкиса давно снятого с вооружения. Орудийные полукапониры не оборудованы броневыми заслонками и служат источником проникновения в ДОТ талых вод и осадков...
Артиллерийское вооружение УР состоит из 6 устаревших полевых орудий 1877 года, к которым нет снарядов...
Охрана территории УР не ведется. В ходе работы комиссия неоднократно встречала местных жителей, проходящих в непосредственной близости от огневых сооружений для сокращения пути между поселками...
Л.Берия»[1.]
Документ был использован Михаилом Свириным в статье «Зачем Сталин уничтожил «Линию Сталина».
Позднее исследователем Алексеем Старковым этот документ был проанализирован на предмет соответствия реалиям, благо удалось ознакомиться и с документами, и с сооружениями.
И оказалось,что:
«Документ весьма странный в силу ряда обстоятельств.
1. Несмотря на дату. в нем упоминается Островский УР, строительство ДФС которого началось в 1939 году. На февраль 1939 года еще ни одного сооружения не построено, равно как и в Новопсковском УРе. Из программы 1938-39 годов на 13 февраля 1939 года мы имеем только два недостроенных АПК доусиления Псковской УП под номерами 4 и 6. По крайней мере они были приняты к строительству на 1938 год [РГВА, Ф. 36967, Оп. 1, Д. 18] и упоминаются в Ведомости типов сооружений Псковского УР от 9 марта 1939 года [РГВА, Ф. 25888, Оп. 3, Д. 174].
2. Действительно подтопление сооружений, их охрана и заросшие сектора обстрела были постоянной головной болью командиров почти всех советских укрепрайонов.
3. Странное замечание про водопровод, т.к. он предполагался в еще непостроенных сооружениях проекта 1938-39 годов. Напротив же электрооборудование (освещение) в ряде сооружений Псковской УП было в наличии.
4. По поводу неграмотного планирования УР и невозможности вести огонь из-за рельефа местности. Случаи упирания секторов обстрела в рельеф к тому времени могли быть только на сооружениях программы 1938-39 года. На время написания документа они еще не построены. Такой на первый взгляд «ошибке строительства» есть простое технологическое объяснение - складки местности служили маскировкой строительства ДФС. Классический пример - АПК 557 Брестского УРа - так и стоит по сей день, уткнувшийся амбразурами в вал Кобринского укрепления. Немцы были приятно удивлены, поднявшись на вал 22 июня 1941 года и взглянув на него сверху. Можно предположить, что сотрудники ведомства Берии мало понимали в алгоритме строительства и правилах посадки сооружений, претензий к которым в Псковском УРе за предшествующий период практически не было.
5. Цитата про ДОС № 3 на склоне оврага и бесполезный полукапонир - самое загадочное место данного документа. ДОТ № 3 Псковской УП расположен на ровном месте, и это обыкновенная фронтальная огневая точка на 3 пулеметные амбразуры без какого-то артиллерийского вооружения. В составе сооружений 1939 года Островского и Новопсковского УРов отсутствуют ДФС с номером 3 да еще и расположенные на склоне оврага. Если же какие-либо капониры и расположены на склонах холмов, то у них нет проблем с обстрелом окружающей местности.
6. На 1936 год большинство сооружений Псковской УП были оборудованы широко известными пулеметными станками СТАД (Горносталева) под 7,62 мм пулемет системы «Максим». Плюс еще вращающиеся деревянные столы в трех литерных ОТ под пулеметы «Максим» на колесном станке Соколова. Станки неизвестной конструкции могли быть только станками Юшина, но такие в Псковском УРе не встречаются. Обсуждать конструкции станков в сооружения 1939 года проблематично по причине отсутствия таковых на момент написания документа.
7. Орудия образца 1877 года – наверное, что-то музейное.
Все вышеприведенные соображения позволяют сделать вывод, что данная цитата не имеет никакого отношения ни к Псковскому, ни к Островскому укрепрайонам, даже если предположить, что в статье ошибочно указана более ранняя дата документа»[2.]
Из этого можно с достаточной вероятностью заключить,что сведения о состоянии УР собраны далеким от реалий службы информатором(нельзя исключить и то,что он нечто с чем-то попутал).В итоге из многих претензий достоверно только подтопление сооружений.Видимо,это таки имело место и информатор подтопление ни с чем не попутал.А остальное- кто его знает, особенно с дотом номер 3, откуда это высосано.
Вот пусть читатель представит себе зал Дома Красной Армии, слегка подогретых горячительным командиров и политработников, обсуждаюихз возвращение дивизии из лагерей и итоги маневров.И официантку Ядвигу Николаевну, строящую глазки холостым командирам, и запомнающую, что там сболтнул майор такой-то после опорожнения графинчика.А потом она дома запишет … Для Антона Ивановича,что на Польшу работает: «Амбразуры ДОТ расчитаны на применение пулеметов «Максим», но оборудованы станками неизвестной конструкции, ... предназначенными скорее всего для пулемета Гочкиса, давно снятого с вооружения. Орудийные полукапониры не оборудованы броневыми заслонками и служат источником проникновения в ДОТ талых вод и осадков...» Или для оперуполномоченного Особого Отдела дивизии: «Такого-то числа в ДКА много командиров обсуждали произошедшие маневры,особенно выделялись майор Иванов и политрук Юргенсон,последний рассказывал о том. что при боевых стрельбах были преждевременные разрывы снарядов и что чудом никого не задело осколками..»
Источники.
1. http://tank.uw.ru/ms/poligon/ur1/
2. https://m.pln24.ru/culture/awareness/181609.html

НИКОЛАЕВСКАЯ ЧЕРНАЯ КОШКА

Поговорка о том, что сложно найти черную кошку в темной комнате, особенно, когда кошки нет, известна большинству читателей.
Вот их вниманию и будет предоставлена история про поиски таковой в городе Николаеве.
Необходимость ее поисков была обусловлена делом товарища Каменецкого Вениамина Моисеевича, оперуполномоченного 3 отдела УГБ НКВД из города Полтавы, ныне обвиняемого в шпионаже.
Он давал о себе такие показания:
-–Это так. О том, что сионистская организация ведет и шпионскую работу, я знал и в 1926 году…, но тогда я шпионскую работу не вел. Шпионом я стал позже в 1935 году после разговора с Бромвертом и его предложения сообщать ему сведения, интересующие иностранные разведки
–Следовательно, вы работали в ГПУ, одновременно являясь шпионом?
–Да, это так.
В 1935 году ко мне в Згуровский совхоз, где я работал замначполитотдела по работе НКВД прибыл незнакомый мужчина, среднего роста, в очках. При нашем знакомстве он назвал себя по фамилии Кравцов Семен. Войдя в мой кабинет, он сказал, что прибыл ко мне с поручением, но не сказал, от кого. Кравцов расспросил меня, откуда я родом, есть ли у меня родственники за границей и где они. Выслушав его, я очутился прямо в неловком положении, обдумывая, отчего ему нужны мои биографические данные. При этом Кравцов держал себя весьма скромно.
Ответить Кравцову на заданные мне вопросы я сразу не решился, считая, что во всем этом есть что-то подозрительное, но когда он назвал фамилию моей двоюродной сестры Вербицкой Дуси, проживавшей в то время в Румынии в Кишиневе, я спросил, откуда он ее знает. Кравцов не ответил, а лишь улыбнулся и спросил, точно ли моя фамилия Каменецкий. Я ему ответил утвердительно.
Убедившись в том, что я Каменецкий Вениамин Моисеевич, и что Вербицкая Дуся является моей двоюродной сестрой Кравцов без всякого стеснения передал мне письмо в запечатанном виде, в котором говорилось: «Нюма, этому человеку нужно помочь. Твою открытку, где ты снят в форме НКВД, мы через маму получили.» Подпись была: «твоя Вербицкая Дуся».
В общем, дальше Кравцов сообщил, что сестрица имеет связь с польской разведкой и рекомендовала его Кравцову. При этом Кравцов тоже резидент польской разведки и много дет работает на Польшу.
«Поставленный в безвыходное положение», так как у него обнаружилась родственница-шпионка, товарищ Каменецкий не выдержал и… решил работать на Кравцова.
Кравцова же интересовали:
1. Списки агентуры по совхозу и району
2. Сведения о заводах, совхозах, МТС
3. Техническая оснащенность совхозов в Харьковской области машинами и типы этих машин.
4. О политических настроениях масс в связи с продзатруднениями.
В основном сведения у Каменецкого были. По агентуре он дал список из 6 человек в самом совхозе, но вот по району он смог дать только общую цифру 85 человек, а списка достать не удалось. Кравцов в этот же день уехал, но предупредил, что снова приедет, и его будет интересовать те же сведения.
Сам Кравцов не приехал, но прислал вместо себя человека, которому и были переданы сведения.
Поскольку Каменецкий был направлен на работу в город Изюм, то он сказал об этом и дал свой адрес.
Трудясь в Изюме с января 1936 года, Вениамин Моисеевич имел в виду нужды Кравцова, поэтому, пользуясь своим положением, добывал сведения. Особенно Каменецкого интересовал завод оптического стекла, ибо чуял он, что про этот завод его спросят.
И Кравцов на встречах был очень доволен. Связь с ним поддерживалась все время, до ареста Каменецкого в 1938 году.
Август 1936 года, февраль 1937 года…
Тогда он дал сведения по выпуску продукции завода в 1936 году, контрольные цифры на 1937 год, списки сотрудников НКВД в городе и районе, расположение и вооружение 14 отдельного батальона РККА в городе (это был отдельный стрелковый батальон, занимавшийся караульной службой в городе и на предприятиях).
В сентябре 1937 года Каменецкого перевели в Полтаву, и связь временно прервалась. Но Кравцов приехал в Изюму и узнал, что информатор переведен в Полтаву. Матерому шпиону все было по плечу: выехал туда и разыскал Каменецкого в гостинице, где тот временно жил.
И одинокие сердца воссоединились.
Конечно, Кравцова интересовал не только Вениамин Наумович, но и сведения про воинские части и заводы в Полтаве.
А тут еще товарищ оперуполномоченный рассказал ему о том, что проходят массовые аресты поляков, немцев, румын и самому Кравцову надо быть осторожным. Растроганный Кравцов на сей раз выдал вознаграждение - 200 рублей.
Договорились они встретиться в апреле, на улице Короленко 12, где планировалось выделить жилье Каменецкому.
К этому времени от агента ждали сведений о этих арестах, ибо заинтриговал ими, ну и как обычно: о воинских частях и наличии у них новейшего вооружения.
Но в апреле Кравцов не приехал, а в мае 1938 года и сам завербованный был арестован.
Каменецкого спросили поподробнее, что он знает про Кравцова, и тот сказал. что резидент по национальности молдаванин, живет постоянно в Николаеве по улице Ленина 9. Где он сейчас находится- неизвестно.
Разумеется, этого Каменецкому было недостаточно, он еще и поддерживал связь с участниками правотроцкистского заговора.
Следователя интересовала Дуся Вербицкая и другие родственники за границей.
Дуся на момент допроса жила в Америке, как и другая родственница, которая даже прислала матери Каменецкого оттуда доллары.
Как выяснилось. долларов было целых пять.
Но Каменецкий про них скрыл, чтобы не подумали на него, что тут есть нечто шпионское.
На следующе допросе Каменецкий рассказал, что Кравцов был темно-русый, среднего роста, носит очки. При первом приезде был одет в серый костюм, носил шляпу.
В январе 1938 года в Полтаве, он был одет в кожаное пальто. Носил шляпу, курил трубку.
Дальше были другие протоколы. Каменецкий признавался в связях с сионистом Бабушкиным, с троцкистом Зильберманом и прочими.
А следователь Мироненко подшивал в дело очередной протокол.
Дело закончилось в августе и Каменецкому были предъявлены обвинения по ст. 54-1Б. то есть измена Родине, 54-8, то есть террор. 54-10- антисоветская агитация и 54-11, то бишь действия в составе антисоветской организации, а не в одиночку.
А где шестая часть, то бишь шпионаж?
Первый ответ на это дала справка из Николаева.

Справка

Кравцов Семен Ефимович в городе Николаев установлен. Работает токарем на заводе «Дормашина». Из разговора с участковым уполномоченным Николаевского областного управления НКВД, который Кравцова лично знает - по приметам не совпадает с разыскиваемым Кравцовым. Кроме того, Кравцов Семен Ефимович уроженец Николаевской области, украинец, а не молдаванин, в Николаеве работает и живет безвыездно.
Оперуполномоченный 3 отдела сержант госбезопасности.
(подпись)
Потом стало еще яснее.
Потому что Каменецкому повезло, и он не попал под указанную комбинацию частей статьи 54, а по каким-то причинам его дело пошло на доследование в декабре 1938 года, как и Махновецкого.
Поэтому в 1939 году он мог рассказать, что никакого Семена Кравцова не знает, он его придумал. Адрес в Николаеве он дал, потому что знал, что на этой улице живут родственники его мамы.
Ни в какую антисоветскую организацию он не входил, двоюродная сестра его ни о чем не просила и пр.
А назвал он хоть чуть знакомых людей: и товарищей по работе в Кировограде, и даже сожителя матери - это тот, который Бромверт, которого он видел разок, когда заехал к матери в 1937 году.
Почему он дал такие показания?
Под физическим воздействием со стороны следователя Мироненко.
Это был спортсмен, обучавшийся в Харьковском институте физкультуры, и неплохой боксер.
Подследственным он говорил, что если те не будут сотрудничать, то станут инвалидами, а могут и сдохнуть, и никому до этого дела не будет. Как Мироненко захочет, так и выйдет, он для того и хорошо боксом пользуется.
Впрочем, товарищ Мироненко не стеснялся и разных подручных твердых предметов, например, деревянных дубинок, не полагаясь только на руки.Причем для нужного психологического настроя показывал не только целехонькие дубинки, но и бывшие в употреблении.
И от Каменецкого он требовал признания в шпионаже на Румынию, а потом, когда выбил, то сказал, что нет, к черту Румынию, теперь он будет польским шпионом.
Каменецкий получал свое и подписывал протоколы.
Поскольку в Полтаве дули благоприятные ветры, то в марте 1939 года он был освобожден.
Но в мае 1939 года написал в Полтавское управление НКВД о своем несогласии со статьей, по которой был освобожден.
В письме Каменецкий поделился подробностями.
Арестован он был по приказанию Волкова (тогдашний начальник Облуправления НКВД), так как публично усомнился в том, что следствие ведется в правильном направлении по делам врагов народа.
!2 мая он был арестован, а с 13 по 17е каждый день был на допросах и избивался. В итоге он написал собственноручные показания, где признал себя румынским шпионом, сионистом и правотроцкистом.
Он сам себе ставил вопросы и сам на них и отвечал. Спустя некоторое время его отнесли на руках в комендатуру (сам он ходить не мог), где он подписал отредактированные следователями Устенко и Мироненко показания.
В них он был только румынским шпионом и сионистом. Сделано это было, чтобы рассмотреть его дело во внесудебном порядке.
Через три недели его снова принесли к Мироненко, который сказал, что мы решили, что ты будешь польский шпион, и подверг его снова физическому воздействию. Каменецкий подписал протокол.
В августе Мироненко опять применял физические методы воздействия, чтобы добиться подписи под протоколом, что Каменецкий был связан с Брацлавским, и они вместе занимались предательской работой в НКВД (это тоже неспроста, а, чтобы подвести его под Военную Коллегию Верховного Суда.)
Признательные показания Каменецкого, писаные в мае собственноручно, в деле есть, но почерк вполне пристойный, не как у человека, избиваемого четвертый день подряд и не могущего стоять и передвигаться. Как же он их писал- лежа на полу? Непонятно.
Подтверждения избиений Каменецкого есть :
Из показаний начальника 3 отдела полтавского управления НКВД (с марта 1938 по май 1939 года) Владимира Платонова 7 июля 1939 года:
«…был отведен изолированный угол с нескольких комнат. Что там делали с сотрудниками почти никто не знал, это было большим тайным делом. Но шум и крики были слышны почти каждый день, и как сейчас стало известно со слов работников этой следственной группы, всех поголовно по указанию Волкова били. Однажды, зайдя по делу к Мироненко, я застал его, когда он бил Каменецкого.»
И статья была заменена на 4 пункт «Б».
Но 13.07. 1939 года он был уволен из органов НВД в связи с невозможностью его использовать (ст. 38 пункт «В»)
Но, правда, обидчики Вениамина Моисеевича свое получили.
1. Мироненко, Федор Климентьевич- арестован 15.11. 1937 года, осужден в 1941 году на 10 лет лишения свободы. Правда, постановлением Президиума Верховного Совета СССР от 19.08. 1942 года исполнение приговора отсрочено до окончания военных действий, направлен на фронт.
2. Волков, Александр Александрович.
Повторно арестован 08.03.1939. Осужден 20.07.1941 Военной Коллегией ВС СССР к ВМН.
3. Со следователем Устенко –непонятно. так как точных данных, каково его звание и ФИО- нет.

Шпион под пикантным соусом из иприта.

Оно открывается немного непривычной формулировкой «Постановление о НАЧАТИИ следствия [1.]
Содержание же обычное: имеется материал на Галайду Петра Эмильяновича в том, что он занимается вредительством и шпионажем, работая на военном складе №27, то есть совершил преступления, предусмотренные с. 54 -6 и 7, отчего начато предварительное следствие.
Документ подписан лейтенантом госбезопасности Богатько и согласован с начальником ГО НКВД Бориныи
29 октября избрана мера пресечения в виде ареста и содержания под стражей.
В тоже день арест санкционировал прокурор города Ляхович.
29 октября подписан ордер на арест, действительный 4 суток (с чем это связано-непонятно).
И арестован Галайда был 2 ноября 1937 года.
В анкете арестованного, датированной этим же числом, имеется следующие данные:
Галайда Петр Емельянович, родившийся 5 мая 1893 года, родившийся на хуторе Криуши Кременчугского района, профессии и специальности не имеет, на данный момент безработный, так как 17 октября уволен с военного склада №27, где работал заведующим хранилищем. Отец его по профессии бондарь, имевший дом и усадьбу, сам Галайда до революции был рабочим, после нее- служащим, имеет собственный дом. Образование низшее, сейчас беспартийный, но с 1927 по 1937 годы был членом ВКП(б), исключен за связь с врагами народа. По национальности украинец. В запасе не состоит по возрасту, в белых и контрреволюционных армиях не служил, репрессиям советской власти не подвергался.
Имеет жену Елену Родионовну 45 лет, домохозяйку, которая живет по тому же адресу улица Хорольская, 56. О детях ничего не сказано.
Это было 2 ноября, а следующая бумага в деле датирована 15 декабря-протокол его допроса.
Протокол начинается его анкетными данными, которые в основном те же, но есть уточнения: репрессиям он и до революции, и после не подвергался, служил в Красной Армии с 1920 года на военскладе №27 заведующим хранилищем. В белых и контрреволюционных армиях не служил, в бандах не участвовал, общественно-политической деятельностью не занимался.
ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА.
При реабилитации Галайды были опрошены его сослуживцы и соседи.
Один из них сообщил, что служил вместе с Галайдой на том же артиллерийском склада с 1919 года.
Конечно, интересно было бы узнать, что делал человек призывного возраста с 1914 года по 1919 год, но что поделать, нет этих данных.
Есть только его признание, что он служил на артскладе и при петлюровцах, и при Деникине- «Хотя и знал, что я и при Петлюре, и при деникинской власти служил на артскладе, а также что я за связь с духовенством исключен из партии.»
Это к вопросу о качественном сборе информации о арестованном.
**
Итак, первый допрос. Проводит его лейтенант госбезопасности Богатько.
В.:
–При каких обстоятельствах вы были вовлечены в шпионскую работу?
О.:
–Находясь на службе в военскладе №27 в качестве завхранилищем, я в 1935 году встречался с бывш. нач. мастерской лит. «М» Беловым Василием Ивановичем, который как специалист-химик по заданию начсклада наблюдал за состоянием хранящихся на складе химических снарядов.
В этом же году летом Белов попросил меня составить ему подробные сведения о количестве всех хранящихся снарядов. якобы для предоставления этих сведений в Хим Управление ХВО. Я составил подробные сведения о количестве и марках снарядов в хранилищах, которыми ведал, и в письменном виде передал Белову, причем заметил, что для большей точности надо проверить данные в операционном отделе управления склада, чтобы не получилось расхождения с учетными данными, имеющимися там. Белов сказал мне, чтобы я никому не говорил о том, что дал ему эти сведения. так как эти сведения нужны ему не для предоставления в Хим. Упр. ХВО, как это мне он говорил раньше, а для других целей, и обещал за проделанную мной работу по составлению сведений уплатить мне деньги. Для каких именно целей нужны эти сведения, Белов мне тогда не сказал, но я понял, что они нужны ему для шпионских целей.
В.:
–Мог ли Белов получить эти сведения официально, через управление склада?
О.:
–Нет, он являлся начальником мастерской лит. «М» и никакого отношения к хранению артимущества не имел и потому сведения о количестве и в особенности о марках химснарядов ему бы не дали.
В.:
–Какие шпионские материалы вы передали Белову?
О.:
–Я больше ничего не мог передать Белову, так как в моем ведении больше ничего не было, и Белов от меня не требовал никаких сведений.
Осенью 1936 года Белов работал в комиссии по определению имевшихся на складе авиабомб, и по окончанию работы комиссии этого сделать, последней было забраковано около десяти штук восьмикилограммовых бомб, как имеющие течь. Эти бомбы, как не подлежащие хранению. должны были быть закопаны в землю. Белов потребовал от меня, чтобы я дал ему содержимое в этой бомбе химвещество, которое ему необходимо для получения анализа этого вещества. Я ответил Белову, что не могу, так как не знаком с процессом разрядки авиабомб, и сказал ему, что бомбы снаряжены по рецепту №6, по которому Белов сможет узнать состав вещества, которым они снаряжены. Белов ответил, что содержание рецепта является совершенно секретным и достать его он не может, а наличие этого вещества в лаборатории мастерской лит. «М» получить точный анализ и согласился сам лично провести разрядку этих авиабомб.
Получив от меня согласие на это, Белов пришел вместе с бывшим химлаборантом мастерской лит. «М» Климовым, с которым на территории кладбища, имеющимся на территории склада, произвели разрядку четырех бомб, и, забрав с собой содержавшееся в бомбах химвещество, ушли.
Выбракованные бомбы мною после этого были списаны, согласно акта комиссии, и закопаны в землю.
Больше никаких шпионских материалов я Белову не давал, и он от меня их не требовал.
В.:
–Кому Белов передавал шпионские материалы, полученные от вас?
О.:
–После получения от меня материалов о количестве и марках химснарядов Белов в одной из бесед со мной сказал. что он связан с польской военной разведкой, но фамилию лица, передававшего туда сведения, он мне не сказал, по -видимому полностью не доверяя мне. Хотя и знал, что я и при Петлюре, и при деникинской власти служил на артскладе, а также что я за связь с духовенством исключен из партии.
Признаю себя виновным в том, что я с 1935 года поддерживал связь с польскими разведывательными органами, которым я подавал через Белова совершенно секретные сведения о количестве и марках химснарядов, хранящихся на складе №27, а также что передал химвещество, которым были снаряжены 8кг авиабомбы.
Протокол записан правильно…
Подписи Галайды и Богатько.
Далее в дело подшит рукописный протокол допроса, ничем не отличающийся от этого, и тем же числом датированный. Автору встречалось наличие протокола, писанного от руки и его машинописного варианта, но два одинаковых рукописных-нет.
Далее было составлено обвинительное заключение по статье 54-6.
И передано на рассмотрение в порядке приказа №00485.
А тем временем в горотдел НКВД пришло одно очень необычное заявление, которое 5 января 1938 года было присоединено к делу.
Это заявление Шарова Григория Николаевича, секретаря комитета комсомола Фельдшерско-Акушерской школы в городе.
К нему пришел как к секретарю учащийся третьего курса школы Топчий Александр Григорьевич, и рассказал, что в терапевтическом отделении больницы лежит больной Рябуха, который в бреду сообшил следующее:
«Я в артскладе не был, а подготовку склада к взрыву ведет группа бандитов во главе с Поцебаем», и члену этой банды Галайде поручено застрелить Рябуху, когда они взорвут склад, чтобы он их не выдал.
Галайде поручено это и выдано 2000 рублей, чтобы он Рябуху зарезал.
Поцебай и Галайда живут в Кривушах, и бредящий Рябуха приблизительно назвал, где именно.
Поэтому секретарь КСМУ и просил проверить, так ли все обстоит.
Но документ на дальнейшем течении дела не отразился, и только украсил его крайне необычной гранью.
20 января 1938 года приговор был приведен в исполнение, так как к тому времени был получен из Москвы акт №744 пункт 19, подписанный Ежовым и Прокурором СССР, где указано о приговоре к расстрелу.
О деле вспомнили только в начале 1957 года, когда жена Галайды Елена Родионовна подала заявление о пересмотре дела.
Там выяснились новые интересные подробности, но об этом чуть позже.

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА

История с Беловым выглядит неправдоподобно, особенно то, что Белов требовал каких-то данных от Галайды. Галайда достаточно взрослый человек, чтобы усвоить некоторые моменты армейской дисциплины и подчиненности, о чем и сам говорит далее.
История с веществом Р-6 которое извлекли летом 1936 года из четырех бомб два удалых химика–это вообще феерический бред, вполне на уровне бреда Рябухи в больнице.
Р-6 это вообще-то иприт, и, если даже Белов об этом не догадывался и не определил по внешнему виду и запаху… В общем, автор рассказа заслужил премию Дарвина, чтобы больше такого не сочинял.
С учетом того, что Белов прожил свыше года и умер только от пули в затылок, он не является автором этой лЫгенды.
Товарищи, заполнявшие анкету арестованного и протокол допроса, в самом начале тоже увеличили число ерунды во Вселенной, поскольку конец протокола допроса и его начала друг с другом не сочетаются. Галайда мог скрыть свою службу у белых и у петлюровцев, а в процессе допроса признаться, но где указания, что он признается в этом?
Ну и история сотрудничества Галайды с польской военной разведкой выглядит совершенно нелогично. Галайда дважды грубо нарушает ради Белова порядок и секретность–а отчего? Где рассказ, что Галайда антисоветски настроен и готов помочь любому, кто тоже против Советской власти? Или рассказ о переданных Беловым деньгах, на которые польстился Галайда? Есть лишь намек, что когда-то после из пообещали, но не передали.
Наконец, почти что последние слова, что Белов знал, что Галайда исключен из партии за связь с церковью.
Это уже откровенная халтура. Общение Галайды с Беловым протекало в 1936 году, а из партии Галайду выгнали в следующем году.
Не исключено, что к тому времени и Белов был уже расстрелян.
У автора создалось впечатление, что на Галайду сначала отправили альбомную справку, а уже потом доделывали дело (это, согласно показаниям начальника Облуправления НКВД Волкова, допускалось), но вот потом исполнитель писал всякую чушь в деле, под страницами которого расписался, не читая, Галайда.
Но, что бы не придумали сотрудники НКВД, а первоосновой у них были какие-то показания сотрудников склада. Откуда Богатько и Мармачу знать про наличие 8 кг химических авиабомб на складе и про вещество Р-6?
Ниоткуда, иначе как от специалистов. Но и тут они начудили. Когда ты знаешь, что в бомбе неведомое вещество Р-6, то легко сочинять.
Но, когда знаешь, что это вещество- иприт, о котором много рассказывали на разных курсах –то уже такую чушь не напишешь.
Артскладу действительно были переданы территории близлежащих закрытых кладбищ. Ряд могил сохранились и до сих пор.
**
В 1957 году же были опрошены трое бывших сослуживцев по артскладу, которые дали ему превосходную характеристику, как человеку и специалисту. Ничего антисоветского они от него не слышали и не видели. Товарищ Ломакин добавил, что после ареста Галайды многие удивлялись его аресту, полагая, что антисоветская деятельности и Галайда– несовместимы. Товарища Белова они знали, как работающего на складе в приблизительно 1936-37 годах, но даже об аресте его им ничего не было известно. И об общении Галайды и Белова они не знали, было ли вообще такое, поскольку оба служили в разных структурах.
Четвертым был бывший сосед Галайды Малик, который тоже охарактеризовал нашего героя положительно.
Кроме того, было изучено следственное дело Белова.
Кстати, Белов и Галайда на оперативном учете по шпионажу не числились.
Белова звали Василий Иванович, 1900 года рождения, уроженец Арзамасского района Горьковской области, Русский. из крестьян бедняков, образование среднее, перед арестом носил звание интенданта 3 ранга и заведовал мастерской «М» военсклада №27.
Арестован 17 мая 1937 года по статье 54-7, то есть вредительство. Аресту предшествовал случай некачественного ремонта противогазов в мастерской. Имееются и иные данные, что он арестован 20 мая.
31 мая ему было предъявлено обвинение в шпионаже.
29 июня 1937 года он признался, что состоял в военно-троцкистском заговоре, куда был завербован помначальника хим. войск округа интендантом 2 ранга Капланом, по заданию которого он занимался вредительством на складе №27, но материалов по шпионажу Белова в деле нет.
И, самое странное, никаких упоминаний о Галайде тоже.
5 октября 1937 года осужден к расстрелу.
На тот момент (1957год) дело Белова проверялось, а дело Каплана прекращено за отсутствием состава преступления.
Полученные материалы были направлены в Главную Военную прокуратуру на рассмотрение.
19 сентября 1957 года постановление комиссии НКВД и Прокурора СССР было отменено Военным трибуналом Киевского Военного округа и дело прекращено за отсутствием состава преступления.
Следует добавить о двух деталях.
Елена Родионовна имела довоенный адрес, то есть ее из дома никто не выселил из-за конфискации имущества,    и о причине смерти ей сообщили не то, что он расстрелян 20 января 1938 года, а что он был осужден к 10 годам ИТЛ и умер в лагере от паралича сердца.
Пока же упомянем, что ведший дело сотрудник НКВД старший лейтенант госбезопасности Богатько Георгий Степанович    родился в 1903 году в городе Бердичеве. Во время войны служил начальником ОО 191 стрелковой дивизии, в октябре 1941 года пропал без
Размещено: 16.02.2020, 01:05
   
Всего страниц: 2
Библиотека форума "Миры Андрея Круза"