| Всего страниц: 3 |
| Влад Воронов (RedSun): Помеченный на удаление (Однокласснички-3) | ||
|
||
Помеченный на удаление (Однокласснички-3)
Аннотация: Фанфик на "Землю Лишних". Продолжение "Одноклассничков" и "Не пойду в шпионы"
Влад Воронов Помеченный на удаление.(Однокласснички-3) Часть первая. Мальчики и аэропланы. Егора разбудила очередная волна. Он вынырнул из полудремы, открыл глаза. Ничего не изменилось. Все тот же рыжий резиновый полог над головой, все тот же бескрайний океан снаружи. Море, небо, и тесный мирок спасательного плота. Вроде и оба входа раскрыты настежь, и легкий ветерок присутствует, но все равно липкая духота и жара. Сил хватило только поднять веки. Скользнул мутным взглядом по пустынному горизонту, и снова провалился в беспамятство. Егор Мятин рос, как миллионы других советских мальчишек. Ходил в школу, гонял мячик во дворе, читал книжки про приключения. Однажды на пустыре увидел, как мальчишки постарше запускают игрушечный самолет. Сначала они его долго настраивали, подгибали крыло и оперение, чтобы планировал ровной пологой спиралью. Потом закручивали резинку позади пропеллера. А дальше бросок, и обтянутое калькой гигантское насекомое рванулось вверх. Пусть резинового двигателя хватило ненадолго, пусть самолет улетел на стройку и там сломался, но прекрасное ощущение восторга и жажды нового полета уже поселилось в душе. Егор пошел в авиамодельный кружок. Взяли его не сразу. Высокий и немного нескладный Валерий Иванович долго приглядывался к малолетнему авиатору, но старание и горящие глаза сделали свое дело. Сперва Егорка научился сворачивать «голубей» из бумаги. Это оказалось не так сложно, как виделось поначалу. Гораздо сложнее было отрегулировать бумажный самолетик, чтобы он летел далеко и ровно. Еще труднее было наловчиться не швырять «голубя» со всей дури, а «придавать ему необходимую начальную скорость и направление». Когда Егор сказал эту фразу дома, родители переглянулись, и папа задумчиво произнёс: «А сын-то растёт…». Через три месяца мальчик мог сделать сносно летающий самолетик из любой, даже не очень подходящей макулатуры. Вершиной детского технического творчества стал громадный «голубь» из коробки от телевизора. Пускать его решили во дворе. Старшие пацаны даже провели юного авиаконструктора на чердак и держали за ремень штанов, чтобы при запуске тот не выпал из чердачного окна. Летел картонный самолет солидно. Пересёк двор и грохнулся где-то за гаражами, инициировав взрыв матюгов у местных автолюбителей. Большие пацаны Егорку не бросили и даже вывели тайными тропами из эпицентра скандала, но бдительные бабушки у подъезда не поленились настучать родителям. Егор получил по заднице, выслушал лекцию по технике безопасности при производстве полетов, и под страхом отлучения от кружка пообещал, что впредь будет думать, прежде чем пускать. И, неожиданно, заработал авторитет среди местной шпаны. Не всякий способен устроить такую громкую шалость и не сдать остальных. А с наступлением зимы началась подготовка к соревнованиям по комнатным авиамоделям[Комнатные авиамодели – класс F1D FAI. Есть несколько подклассов по размаху крыла. Соревнования проводятся в зале, оценивается продолжительность полета. На пионерских соревнованиях модели весят единицы граммов и летают единицы минут. На взрослых модель с размахом более полуметра может весить 1(один!) грамм и летать по 30-40 минут.]. Когда Егорка первый раз увидел в полете это прозрачное радужное чудо, медленно вертящее лопастями винта, он второй раз влюбился в авиацию. Понятно, что сразу сделать самолетик чемпионатного класса мальчишка не мог, но он очень старался. Выгибал из сухих травинок несущие элементы, склеивал их эмалитом[Эмалит (аэролак) - нитролак, широко применявшийся для покрытия тканевой обшивки самолетов первой половины 20 века. Сейчас используется в авиамоделизме для обтяжки бумагой и как универсальный клей], разливал по поверхности воды в специальном корыте хитрую смесь клея и пластификатора, чтобы потом проволочной рамкой снять радужную пленку для обтяжки… Его поделка даже полетела, после того, как над ней поколдовал Валерий Иванович. Но выступать пришлось на чужом самолете. Первые соревнования прошли… сумбурно. Пришлось рано вставать, ехать в большой спортивный зал на другой конец города, там собирать и регулировать самолетики, проходить жеребьевку, ждать старта. Хорошо, что с каждым из малышей ходил кто-то из старших кружковцев, объясняя, показывая и подсказывая в нужный момент. Егор заводил резиномотор, шел на старт, куда говорили, направлял самолет туда, куда говорили, и по команде отпускал. Прозрачные медузы медленно плавали по огромному залу – кто дольше. Их тащило сквозняками в разные стороны, и очень часто результат полета зависел не только от мастерства того, кто сделал и запустил самолет, но и от везения. Либо от опыта, которого не было у пацанов, но был у взрослых моделистов. А еще новичкам везет. Не всем, конечно. Но тем, у кого хороший, опытный руководитель – везет чаще. Егор в тот раз привез домой грамоту за второе место среди юношей и твердую уверенность, что посвятит жизнь авиации. Потом были планеры[Планер – безмоторный летательный аппарат. Класс F1A FAI, оценивается продолжительность полета. ], таймерки[Таймерная модель – неуправляемая авиамодель с двигателем внутреннего сгорания, который работает несколько секунд, после чего модель переходит в планирование. Категория F1C FAI, оценивается продолжительность полета.] и кордовые[Кордовые модели – несколько классов авиамоделей категории F2 FAI. Снабжены двигателем внутреннего сгорания, летают вокруг пилота на специальных тросиках, т.н. «кордах», ими же управляются. Существует несколько классов кордовых – скоростные, пилотажные, гоночные, воздушного «боя» и т.д.], уже на улице, конечно. Были другие соревнования. Были удачи, были провалы. Были медали и грамоты, были разбитые и потерянные модели. Но больше всего запомнились последние юношеские соревнования по комнатным, в которых он принимал участие. Их авиамодельный клуб в тот год выставил четыре команды. Уже Егор на правах старшего готовил новых юных моделистов, помогал строить (а чаще строил за них) чемпионатные модели, учил регулировать и пускать. И в тот год его питомцы заняли первое, второе и шестое место. Одному мальчишке не повезло, кто-то открыл дверь, и самолет сдуло на люстру. А он сам занял третье. И все равно был безумно счастлив. Прошло всего полгода, и за один полетный день Егор потерял два планера. Итог полугодовой работы. Он ничего не мог сделать с этим внезапным шквалом, который унес первый планер, и с мощнейшим термиком[Термик - восходящий поток воздуха], который, как пылесосом, утащил вверх второй. Но все равно, обидно было до соплей. Захотелось изобрести какую-нибудь штукенцию, которая удержит модель в пределах летного поля. А в идеале еще и будет держать в восходящем потоке до истечения контрольного времени, и потом вернет к месту старта. Через год Егор поступил в институт. Естественно, в МАИ[Московский Авиационный Институт], но на третий факультет[Системы Управления Летательных Аппаратов] вместо первого[Самолеты и Вертолеты], справедливо рассудив, что самолеты делать он уже умеет, а автопилоты еще нет. Учиться было интересно, особенно когда начались предметы по специальности. Стало понятно, зачем была нужна вся эта зубодробительная математика первых двух курсов. Каждая новая дисциплина, как камешек в мозаике, встраивалась в целостную картину профессии. Конечно, часть предметов можно было бы и похерить, но увы, учебная программа подобных фортелей не позволяла. Одна радость – на военную кафедру ходить не надо, время терять. Когда Егорка был маленьким, врачи нашли у него какую-то аномалию в сердце. Как сказал тогда врач, ничего серьезного, сейчас абсолютно здоровых детей не бывает. Подрастет, и все войдет в норму. Будет годен без ограничений. Но мама и папа не хотели такого диагноза. Они не планировали отдавать сына в армию. Старичок доктор не стал возражать и написал то, что просили. Эту процедуру родители повторяли каждый год, поэтому к шестнадцатилетию Егор был уже хроническим сердечником, судя по медицинским документам. Военкоматовские врачи отправили ребенка на обследование, но мама с папой были настойчивы. И платежеспособны. В результате Егор оказался непризывным, чем и пользовался бессовестно. Пока одногруппники топали по плацу и изучали разные железки, крашенные в зеленый цвет, он пропадал в студенческом конструкторском бюро. Приятели, бывало, рассказывали интересное про ракеты и ракетчиков, но посещать школу жизни очно не уговорили. Чем ближе к окончанию, тем сильнее Егор задумывался – а что делать после института? Идти в КБ и делать автопилоты для настоящих самолетов не хотелось. Действительно творческой работой в больших организациях занимаются считанные люди, и стать одним из них очень непросто. А год за годом выполнять пусть важную, но рутинную работу – это не для него. Значит, нужно идти в небольшую контору. Или вовсе – открыть свою. На последнюю мысль Егора натолкнул его приятель Макс. Тот звезд с неба не хватал, учился на твердые трояки, зато организаторскими способностями обладал выдающимися. - Пойми, сейчас время такое, в моду вошли всякие дроны и прочие беспилотники. А что такое беспилотник ? Это - авиамодель с автопилотом. А кто у нас спец по авиамоделям ? Ты. Кто спец по автопилотам ? Тоже ты. И я немного, полторы головы лучше одной. А значит что ? - Что? - Нужно организовать свою фирму по изготовлению беспилотников. Пока из авиамодельных комплектующих, а там деньжат поднакопим, свое производство заведем… - Как деньги потратить – я и сам соображу. А как их заработать ? - Очень просто. Будем продавать дроны… Нет, будем продавать услуги дронов ! Сдавать в аренду вместе с операторами. - А где операторов возьмем? - Ну ты же умеешь модели запускать ? А я сумею найти заказчиков. Как оказалось, у Макса какой-то родственник работал в государственной организации с непроизносимым названием, которая занималась учетом земель. И каждый год эта организация за бешеные деньги заказывала аэрофотосъемку каких-то участков местности. - Насколько я помню, аэрофотосъемка – лицензируемая деятельность. И там есть масса требований и ограничений. - Так в том и прикол, что они заказывают не официальную аэрофотосъемку, а, по сути, аэрофотографии. С соответствующим качеством и безо всяких документов. Так что мы справимся. Егор задумался. У него, в принципе, был готов самолет, как раз под такие задачи. Но не было денег купить спутниковый навигационный приемник, они тогда были страсть какие дорогие. - Ты уверен, что с нами захотят иметь дело ? - Захотят. Придется, конечно, немного поделиться, но денег под этот проект выделено достаточно. Хватит всем. Егор прикинул радужные перспективы и дал себя уговорить. Так появилась на свет фирмочка «ЕМ Аэро». Ребята стали совладельцами, а Егор – еще и директором. Первый эксперимент оказался успешным. Пришлось поколдовать и с алгоритмами управления, и с настройками фотоаппарата, да и сам летательный аппарат потребовал существенной переделки, но работу они сделали. И даже получили обещанные деньги, большую часть которых сразу пришлось отдать, но осталось тоже немало. На свою половину гонорара Егор купил начинку для второго самолета, а Макс – подержанный джип. Для рабочих поездок на природу. И девчонок возить. Никогда не следует повторять удачный эксперимент. Не дай Бог, все получится еще раз, и ты уверишься в своих заблуждениях. Максу удалось найти еще десяток заказчиков, привлеченных низкой ценой предлагаемых услуг. Трое, правда, с порога затребовали лицензию на аэрофотосъемку, и тем разговор закончился. Еще двое отказали по другим причинам, один разорвал уже оформленный договор и отказался платить, но четверо оставшихся окупили все затраты. Друзья смогли арендовать офис и мастерскую, Макс поменял джип на более крутой, а Егор… Егор взялся учиться управлять настоящим самолетом. Казалось бы – сбылась мечта! Но реальность, как это часто бывает, разошлась с ожиданиями. Удовольствие от полета здорово смазывалось необходимостью заранее подавать в Управление Воздушного Движения план полета и получать на него разрешение. В небе надо было соблюдать правила, избегать запретных зон и общаться с диспетчерами. Так что ощутить себя птицей и лететь куда хочешь не получилось. Хотя, с другой стороны, было очень познавательно изучить, как там всё устроено в большой авиации. И порадоваться, насколько все проще в маленькой. В один прекрасный день Егор прилетел в офис, как на крыльях. - Смотри, что я нашел ! Читай. - Ну что, тендер на воздушный мониторинг. Требования, ага… Состав участников тендера… Сумма предполагаемого контракта… Нет, нам здесь не светит. - Почему? Смотри, тут нужно не меньше трех выполненных за последний год аналогичных контрактов. У нас как раз три, и четвертый вот-вот закроют! Зато прикинь, сколько денег получим! Поделимся с кем надо, конечно, но останется все равно много! - Ты видишь вот этого участника ? ЗАО «Универсал», ни разу не слышал ? Если поднять большинство денежных тендеров с невнятными условиями за последнее время, они практически все их выиграли. Это явно чья-то подставная конторка. Кто там с кем должен делиться, уже давно решено. И нас в той схеме нет. Если тебе так хочется поиграться в эти игры для больших мальчиков, можем попробовать, конечно. Победить не победим, но засветимся у нужных людей, и в следующий раз не будем выглядеть белыми воронами. - Да ладно тебе, у нас неплохие шансы! - Угу. Бодался теленок с дубом… Несмотря на пессимизм Макса, ребята впряглись и подготовили конкурсные документы. И даже прошли во второй тур, совместно с ЗАО «Универсал», как и предполагал разбирающийся в бюрократических тонкостях бизнес-партнер Егора. А потом… Потом случилось странное. В последний день конкурса внезапно приехала какая-то то ли комиссия, то ли выездная проверка, и нашла какие-то проблемы с документами у прикормленной фирмочки. И Егор с Максом выиграли тендер. Макс, кстати, на это заседание комиссии не пошел. Был уверен, что шансов все равно нет. Егор в одиночестве вышел на улицу, полный радужных надежд, и тут к нему подвалили двое хватких ребят в дорогих костюмах. - Мы предлагаем пять процентов. Но сделать все нужно быстро. - Вы сейчас о чем ? - Ты что, дурачок? Контракт оформляется на твою конторку, ты получаешь свои пять процентов и свободен. - Но как же? Мы планировали выполнять контракт, у нас есть всё необходимое оборудование, персонал и компетенции. Может быть, будем работать совместно? - Парень, ты не врубаешься. От тебя сейчас потребуется только поставить подписи на нужных бумагах и получить свои денежки. Все остальное мы сделаем сами. - Но этот контракт очень важен для нашей молодой, развивающейся организации… - Это ты сейчас торгуешься так? Не пройдет, ставка фиксированная. Или действительно не понимаешь? - Я не желаю участвовать в ваших странных схемах! Это наш контракт, мы его честно получили и честно выполним. Больше разговаривать не о чем. Прощайте! - Ой, дурак… Ну смотри, тебе жить. На следующий день у фирмы «ЕМ Аэро» заблокировали расчетный счет. Банк счел какой-то платеж подозрительным, обещал разобраться после предоставления документов. Общего списка требуемых документов не присылали, запрашивали по одной бумажке и через пару дней просили следующую. Тут же начались звонки из разных инспекций и ведомств. Егора клеймили как проклятого эксплуататора, не выплачивающего вовремя зарплату сотрудникам, отмывателя преступно нажитых доходов и финансиста террористов. О чем было написано множество жалоб и заявлений во все возможные инстанции, в том числе и в прокуратуру. Органы немедленно отреагировали и возбудили дело. Из наемных сотрудников в фирме был только ночной сторож. Попытались с ним договориться полюбовно по поводу якобы невыплаченной зарплаты, но найти его не удалось. Родные сказали, что старикан уехал на всё лето на рыбалку в те края, где не работают мобильники. Дальше Егора начали вызывать в различные инстанции и мытарить душу по поводу нарушения трудового законодательства. Попытки объяснить, что с заблокированного счета невозможно платить зарплату, к успеху не привели. Пока не разберешься с банком и не выплатишь все долги, счет не разблокируют. Заплатить наличными тоже нельзя, потому что официально кассы в организации нет. Новый счет открыть нельзя, потому что в отношении организации открыто дело. И еще множество скорбных знаний постиг молодой предприниматель за эту неделю. В пятницу его вызвали в прокуратуру, вывалили очередную порцию угроз и пригрозили подпиской о невыезде. Вечером Егор напился. Позвонил Максу и попросил приехать. - Я подумал… Пожалуй, ты был прав. Честным путем здесь ничего не добьешься. Нужно позвонить тем людям и сказать, что я согласен. - Я звонил. Извини, что без твоего разрешения. Они ответили, что все равно придется устраивать повторный тендер, поэтому мы им больше не интересны. А то, что сейчас с нами происходит - от них прощальный привет. Чтобы в будущем мы не лезли в серьезные игры взрослых мальчиков. Или, если уж лезем, чтобы играли по правилам. - И что делать ? Мне в тюрьму не хочется. Ты-то просто совладелец, с тебя взятки гладки, а я директор… - Я бы советовал пересидеть несколько лет в какой-нибудь глуши. Сроки давности по экономическим преступлениям короткие. А я тем временем попробую со сторожем решить вопрос. Если удастся его уговорить забрать заявление, ты снова станешь чист перед законом. - А где пересиживать-то ? У меня даже загранпаспорта нет. - Кто-то у меня недавно интересовался как раз автопилотчиками. Поищу. Там вроде загранпаспорт был не нужен. И при этом глушь глухая, здешние прокурорские туда точно не дотянутся. Вроде что-то военное. Макс достал мобильник и ушел на балкон. Вернулся минут через пятнадцать. - Они готовы тебя взять. Но собираться нужно быстро, отъезд завтра с утра. Сказали, что пришлют грузовик за оборудованием. И грузчиков. - За каким оборудованием ? - А работать там, на месте, ты как собираешься? Голыми руками? Надо полностью вывезти мастерскую, пока ее не арестовали. Так что давай, собирай шмотки. Климат там жаркий, тулуп не потребуется. - Прямо сейчас ? Соберемся и в мастерскую ? - Сейчас. Соберемся, к нотариусу и в мастерскую. - А к нотариусу зачем ? - Как зачем ? Напишешь на меня доверенность на распоряжение твоей половиной фирмы. Иначе довольно сложно будет за расчетный счет судиться. - А… Ты разве со мной не поедешь ? - Нет, конечно. Кто-то же должен здесь твое честное имя восстанавливать и наши деньги у этих негодяев обратно забирать? И с последнего нашего заказчика итоговый транш стрясти, а то прослышал, сволочь, про наши затруднения, и честно заработанные денежки придерживает. - Макс… - Не благодари. Поехали быстрее, а то эти нотариусы и так по ночам тройной тариф лупят, а если мы опоздаем, то и вовсе не расплатимся. Потом были сумбурные сборы на съемной квартире, подписывание каких-то бумажек в темном офисе в глубине арбатских переулков, адская возня по демонтажу станков и приборов. По счастью, те двое, что приехали на «Урале» с манипулятором и представились Петром и Павлом, без дополнительных просьб впряглись в работу. А в кузове оказалось достаточно пленки, досок, пенопласта, гвоздей и вязальной проволоки, чтобы все тяжести разместить и закрепить. Последнее, что отложилось в памяти, до того, как Егор провалился в сон – странная фраза Макса: - Удачи на Новой Земле! Интересно, при чем тут Новая Земля, если сказали не брать теплые вещи? Проснулся Егор оттого, что яркое солнце резануло по глазам. Тело в аскетичной кабине «Урала» затекло, руки и ноги кололи миллионы маленьких иголочек. Во рту словно кошки нагадили, причем кормили тех кошек накануне явно не «вискасом». Грузовик, порыкивая, выехал из железных ворот какого-то здания, похожего на гараж. Ворот было много, то из одних, то из других выезжал очередной автомобиль. В основном – грузовики или джипы. Регулировщики в песочного цвета военной форме и автоматами на груди расставляли машины по здоровенной парковке. Парковка была окружена высоким бетонным забором. Один из регулировщиков встал на подножку и заглянул в кабину «Урала». - Добро пожаловать на Новую Землю. Если у вас есть не опечатанное оружие, советую его опечатать прямо сейчас. Нахождение на территории базы с оружием разрешено только резидентам. Подготовьте ваши документы и проходите на иммиграционный контроль. Он махнул рукой в сторону здания в дальнем конце стоянки и направился к следующему грузовику. - Жарковато для Новой Земли, вы не находите? Немногословные спутники Егора переглянулись. - Парень, ты что, не в курсе, куда попал? - Ну… мне предложили здесь работу по специальности. Просто там у меня… это… - Здесь практически у всех там – «это», в том или ином виде. А куда ты ехал – что, не интересовался ? - Полигон какой-нибудь. Владимировка, Капустин Яр, Ашулук. Для Новой Земли уж больно жарко, на тех широтах даже летом солнышко не такое злое. И кстати, как мы здесь оказались ? Я проспал перелет ? Мы на аэродроме? - Дать бы в морду твоему вербовщику, что ничего тебе не рассказал, да только уже не получится. Ладно, пойдем оформляться, а то я все сиделки отсидел. «Урал», конечно, машина хорошая, но беспощадна не только к бездорожью, но и к собственному экипажу. За дверью с надписью «Иммиграционный контроль» оказалось просторное помещение со стойкой в глубине, как в холле гостиницы. И, словно в гостинице, стояла немаленькая очередь желающих этот самый контроль пройти. Петр вздохнул: - На улице все равно ни тени, ни кондиционера. Предлагаю здесь подождать. Опять же, сортир в наличии. Павел молча кивнул, Егор тоже. И поспешил к двери с долгожданной надписью WC. Перед девушкой-регистратором парень предстал уже умытым и проснувшимся. - Добрый день. Ваш АйДи, пожалуйста. - Паспорт? Вот, держите. Барышня скривилась - Вам еще не изготовили АйДи карту? - Нет. Я даже не знаю, что это такое. - Тогда пройдите в дверь справа с рисунком фотоаппарата, сфотографируйтесь, и возвращайтесь сюда. Следующий. Егор прошел и вернулся обратно, пытаясь проморгаться после вспышки. - Какое имя и фамилию указывать? - Егор Мятин. А что, можно поменять ? - Мне без разницы. Ваша прежняя жизнь осталась за ленточкой. Хотите оставить прежние данные – оставляйте. Не хотите – можете назваться хоть Жан Жаком Руссо. Единственное ограничение – в имени и фамилии разрешены только буквы. Латинские. Цифры и спецсимволы запрещены. - Я вроде не певичка из кабаре, чтобы под псевдонимом выступать. Пишите Egor Myatin. - Хорошо. Регистраторша пощелкала кнопками компьютера и через полминуты положила на стойку еще теплый пластиковый прямоугольник размером с банковскую карту. Чуть расплывчатая фотография, имя латиницей, длинный номер, скан-код, картинка с глазом в пирамиде на обороте. Все это под слоем голографических защитных наклеек. Пока Егор рассматривал карточку, барышня затараторила как пулемет. - Это АйДи – ваш основной здешний документ. Он же дает доступ к вашему счету в Банке Ордена. Вот вам «Памятка переселенца» - она содержит всю необходимую информацию для недавно прибывших. Дополнительные книги, часы, карты можно приобрести у моей коллеги в окошке номер два. Там же и дополнительная информация. Оружие можно купить в арсенале. Вам необходимо посетить врача и получить необходимые прививки – это та дверь по коридору с красным крестом. Добро пожаловать на Новую Землю! Извините, у нас сегодня очень много посетителей. И перевела взгляд за спину Егора: - Следующий! Через пятнадцать минут мужчины вышли на улицу, в духоту парковки. Егор с трудом сдерживался, чтобы не чесать свежеуколотую местными эскулапами лопатку. Возле грузовика их ждал молодой парень в военной форме, с портфелем в руке. - Братья Ивановы и Мятин ? - Они самые. - Очень приятно. Я лейтенант Сигаев. Вчера и сегодня прибывает много наших, мы формируем колонну для совместного движения в Демидовск. Вы прошли все формальности ? Документы, прививки ? - Да. - Отлично. Тогда запоминайте. Ваш номер в колонне – семнадцатый. Рация в машине есть? - Нет. В спешке собирались. - Тогда и не заморачивайтесь. На время движения колонны выдам уоки-токи[Walkie-Talkie – карманная радиостанция короткого радиуса действия.]. Сбор колонны завтра в семь утра на площадке перед КПП. - То есть ночуем здесь? - Да. После перехода и прививок вам надо поспать по-человечески. С базы выгоняют не сразу, но больше трех дней провести не дадут, разве что заболеешь. - А где здесь можно переночевать и поесть ? - Есть общага для переселенцев, где то ли недорого, то ли вовсе даром, не знаю. И есть мотель, там покруче и подороже, но сейчас все забито, очень большой поток переселенцев. Но лучше вам у местных спросить, я сам стараюсь в мотеле останавливаться, и есть там же. - А деньги наши здесь принимают ? - Здесь свои деньги. А вам что, не сказали ? - Нет, девочка торопилась очень, народу много. - Деньги здесь вот такие, пластиковые, с кредитную карточку размером. Экю называются. Бедным переселенцам выплачивают подъемные, но вы на своей машине, поэтому под эту категорию не попадаете. Заленточные деньги можно поменять в Банке Ордена, вон та дверь. Хоть и по хреновому курсу, но на Новой Земле вам доллары с рублями точно не понадобятся. - А они карточки принимают ? - Заленточные ? Не знаю точно. Могут и принимать, под грабительский процент. Но как вариант – могу сейчас выплатить часть подъемных. - Каких подъемных? - Вам как целевым переселенцам от Протектората Русской Армии полагаются подъемные и бесплатная доставка на нашу территорию. Горючее для машины, питание в дороге и защита. Подъемные обычно выплачивают по прибытию на место, вроде как на обустройство. Но часть могу выдать сейчас, у меня есть полномочия. - Договорились. А про какой арсенал нам твердила девушка на контроле ? - В этих краях бандиты иногда… Пошаливают, точнее не скажешь. Нападают на одинокие машины, грабят, убивают. Соответственно, здесь разрешено владение оружием, почти без ограничений. Идешь в магазин, покупаешь и используешь. А на базе большой арсенал, они продают старое советское оружие. - Что, и «калаш» можно купить ? - Можно. Только не советую. Охрана у нашей колонны отличная, а на месте казенное оружие выдадут. И охота деньги тратить ? За ужином тяпнули «за приезд», потом Егор отправился изучать «Памятку переселенца». Узнал, что попал в параллельный мир, что обратной дороги нет. Понял, почему братья советовали набить вербовщику морду. Хотя… Вдруг Макс и сам не знал, что Егор не вернется? Или знал? Фактически от отъезда Егора приятель ничего не выигрывал. Ну, получил право распоряжаться фирмой-банкротом, что с того радости? Нет, определенно, Макс хотел помочь. Просто не знал всего. И не его вина, что так вышло. Егор заснул, вновь поверив в человечество. Дорога в Демидовск, столицу территории под протекторатом Русской Армии, оказалась долгой, нудной и противной. Поначалу было интересно глазеть по сторонам на незнакомые пейзажи и экзотических зверей. Но четырехрогая антилопа в полусотне метров – это «вау» только в первый раз. На второй это просто «антилопа», на десятый «коза рогатая», а на тысячный – «только бы эта овца тупая как в прошлый раз под машину не прыгнула, а то придется снова колеса отмывать». Со скуки делились друг с другом подробностями биографии. Братья приехали из какого-то маленького поселка в Нечерноземье. Когда младший, Павел, вернулся из армии, старший, Петр, уже пристроился в Москве. Занимался скупкой и перепродажей металлолома, и взял брата в напарники. Жизнь была нескучной, но не настолько яркой, чтобы стать короткой. Начало двухтысячных братья встретили владельцами налаженного дела, нескольких грузовиков и склада в Подмосковье. Семьями не обзавелись, женщины что у одного, что у другого надолго не задерживались. А потом их нехитрый бизнес отжала одна вконец обнаглевшая преступная группировка. Остались живы, но из имущества уцелела только рабочая одежда, содержимое карманов да этот вот «Урал» с «ручкой». И визитка вербовщика, который пару раз делал к братьям безуспешные подходы. Тогда вроде не было особой необходимости уезжать, а тут вдруг появилась. Но их вербовщик хотя бы обеспечил полной информацией, поэтому здешние порядки и невозможность возврата Петром и Павлом воспринимались философски. Видели очи, что покупали. То есть видеть не видели, конечно, но догадывались. Дорога заняла почти две недели. Три десятка машин вытянулись длинной пыльной змей. В основном грузовики, но были и джипы, от «УАЗика» до «Крузака», и пара легковушек, и японские полноприводные микроавтобусики. И даже автобус «ПАЗ» в деревенской комплектации, высоко задранный и на зубастых колесах. Колонну непосредственно охраняли четыре БТРа, еще пара то уезжала вперед, то соскакивала с дороги и уносилась куда-то в степь. Пару раз где-то вдалеке раздавалась стрельба, из выданной Сигаевым рации доносился сигнал «Тревога», довольно быстро сменявшийся отбоем этой самой тревоги. Похоже, окрестные бандиты сравнили возможный доход от захвата машин с возможными потерями от огня двенадцати пулеметов, и такой баланс им не понравился. Большинство ночевок проходило либо в городах, либо в фортах-заправках, как их здесь называли – этаких оазисах цивилизации на местном фронтире. Помимо, собственно, заправки, в таких местах можно было спокойно переночевать под защитой высоких стен и пулеметов на вышках, можно было вкусно поесть и принять душ. И выспаться на настоящей кровати с чистым постельным бельём. А вот нечастые ночевки в степи особенным комфортом не отличались. Нет, конвойные честно обеспечивали всем необходимым для ночлега на природе, и охраняли всю ночь, и на ночевку становились там, где были дрова и вода. Но спать на жестких ковриках, когда за тонкой тканью палатки во всю мощь звучит хищная ночная саванна, было несколько… неуютно. Кроме того, Егора, как молодого и не занятого вождением и охраной, откомандировали в помощь отрядному повару. В кузове одного из грузовиков была установлена полевая кухня, в которой кругленький Василь Михалыч с колпаком на лысой голове умудрялся готовить прямо на ходу, обеспечивая конвой горячим питанием трижды в сутки. Запас продуктов разнообразием не блистал, но повар умудрялся из сублимированных мяса и рыбы, сушеных овощей, макарон и какой-то незнакомой крупы готовить вкусное и питательное варево. И даже вкус повторялся нечасто, благо всяких приправ, травок, корешков и соусов он запас достаточно. Ну а Егор помогал по мере сил, причем не столько с готовкой, сколько с мытьем котлов и кухонной утвари. Тарелки каждый мыл сам. Повар временами ворчал себе под нос: - Не повезло в этот раз с начальником колонны. Так-то он мальчик неплохой и толковый, но уж больно правильный. Я больше с Косолаповым люблю ездить. И сам поохотиться любит, и подчиненным разрешает. А из свежего мяса жаркое, оно не из этой сушеной подошвы, оно вкусное. Правда, движемся быстро и без проблем, этого не отнять. Постепенно степь сменилась каменистыми предгорьями, предгорья развернулись в широкую зеленую равнину. Дважды паромами пересекали немаленькие реки. Населенные пункты встречались все чаще, вдоль дороги потянулись пастбища и обработанные поля. Движение стало весьма оживленным, раз даже попали в некое подобие пробки. А дальше на горизонте снова замаячили горы, пастбища и поля сменились вполне индустриальным пейзажем. Очередной КПП, улица между аккуратных двухэтажных домиков, площадь с памятником. Часть колонны отделилась еще до въезда в город, остальные остановились здесь. Прибыли. Не успели толком вылезти из кабин и разогнуться после длинного последнего перегона, как к колонне начали подходить «покупатели». Выкрикивали конкретные фамилии, а чаще профессию или название предприятия, собирали в группу и везли размещаться. К Егору начальник колонны подвел высокого старика с густым ежиком коротко стриженых седых волос. Рубашка с коротким рукавом, просторные легкие брюки и сандалии, как носил Егоров дед летом. Привет из шестидесятых, а то и из тридцатых. - Добрый день! Меня зовут Николай Николаевич Красовский, я руковожу… одним направлением здесь. А вы, как я понимаю, Егор Мятин? - Да, здравствуйте. - Вы готовы работать по специальности ? - Конечно. Я больше ничего и не умею. - А и не надо. Водить броневики или стрелять из автомата, как эти прекрасные молодые люди, у нас есть кому. А вот наша с вами профессия, увы, здесь непопулярна. Вы что заканчивали ? П-1[название кафедры «Автоматические системы управления» МВТУ им. Баумана в 60е-80е годы ХХ века]? - Нет, триста первую[кафедра «Системы автоматического управления» Московского Авиационного Института]. - Так даже лучше. Поедемте, я покажу вам нашу территорию. В разговор вклинился лейтенант Сигаев: - Николай Николаич, сажайте Мятина к себе и везите на место. Ивановы, едете за ними, там разгружаете оборудование. Доставка, погрузка и разгрузка будут оплачены, как договаривались. Далее определяйтесь с местом работы и, соответственно, жилья. Отдел трудоустройства у нас вон в том здании на втором этаже. Все понятно ? - Так точно. - Счастливого пути! - Спасибо! И лейтенант убежал дальше руководить своим беспокойным хозяйством. Красовский усадил Егора в серую «Ниву» и повез «показывать территорию». «Урал» братьев аккуратно катился следом. Городок неожиданно оказался достаточно протяженным. По сторонам мелькали двухэтажные дома. Построены они были не вплотную, каждый окружен полоской земли. - Почти весь город так застроен. В центре есть, конечно, дома побольше, и каменные, но под жилье почти сплошь деревянные. - Такое впечатление, что они одинаковые ? - Так и есть. Почти. Домостроительный комбинат выпускает комплекты четырех основных проектов. Зато собирается все меньше, чем за неделю. Нет, кто хочет странного, может строиться и сам, но это и дольше, и дороже. В основном народ отделкой да краской индивидуальность проявляет. - Всего неделя ? А подготовка ? А коммуникации ? - Ну ты не забывай, что зимы здесь не бывает. Фундаменты и трубы на двухметровую глубину закапывать не надо. Вдобавок вся подготовка делается заранее. Намечают новую улицу, сразу нарезают участки, строят дорогу и подводят коммуникации. А потом просто человек получает участок под строительство, выбирает проект… И через неделю вселяется. - Невероятно! - А ты как думал! Что бы там ни говорили про социализм, но положительный эффект от государственного планирования налицо. Главное, вовремя остановиться, и не погрязнуть в мелочах. - Приятно, что дома на земле стоят. - Это да. Картошку выращивать не выйдет, но пару клумб с цветами разбить и пяток яблонь для тени высадить - запросто. Опять же, будет куда машину ставить, чтобы улицу зря не занимать. Кстати, обратил внимание – заборов не видно ? - Как в деревне у бабушки. - Да, запретили в жилом секторе высокие сплошные заборы. Или сетку ставь по грудь, или штакетник. А еще лучше изгородь живую. Но если хочется самому себе тюрьму построить – покупай землю за городом и хоть Бастилию возводи. Так, за разговорами, они неспешно добрались до места. Аккуратные жилые домики кончились, по сторонам дороги потянулись склады, цеха и прочие промышленные сооружения. «Нива» свернула с дороги в проулок и остановилась возле железных ворот в высоком бетонном заборе. - Да, в промзоне заборы разрешены. И даже обязательны – требования режима. Я сейчас договорюсь, чтобы разрешили разгрузить ваше оборудование на территории. До сегодняшнего дня Егор был уверен, что самое тяжелое в жизни – разгружать и таскать тяжелые железяки. Он ошибался. Едва Николай Николаич попытался провести Егора внутрь и показать новое место работы, немедленно рядом появился начальник охраны. И сказал, что сперва оформление документов, а потом все остальное. После чего остаток дня Егор заполнял анкеты, ставил подписи, выслушивал инструктажи и делал еще массу привычных советскому человеку, но новых для молодых россиян важных дел. И только под вечер, показав вахтеру на входе новенький пропуск, получил возможность осмотреть «ОКБ-17» изнутри. Больше всего предприятие напоминало… авиамодельный кружок. Или, скорее, провинциальный планерный кружок тридцатых годов, как на старых фотографиях. То есть работали там взрослые люди, занимались вроде бы серьезными делами, энтузиазма хоть отбавляй, но неистребимый налет любительства был виден невооруженным глазом. В цеху была расставлены самолетики разной степени собранности. Конкурс моделей-копий. Что-то по мотивам яковлевской «пчелы»[«Пчела-1» – разведывательный БПЛА разработки КБ Яковлева], туполевского «рейса»[Ту-143 «Рейс» - разведывательный БПЛА разработки КБ Туполева], несколько «рам» разного размера с толкающим винтом либо с двумя моторами в мотогондолах. И, на сладкое, обычный мультиплексовский пенопластовый «Изистар», что лежит в каждом модельном магазине в любой стране мира. - А это-то как здесь оказалось ? Николай Николаевич смутился. - Здесь тоже есть свой Израиль, и они пытаются заниматься тем же, чем занимались за ленточкой. В частности, беспилотниками. Но то ли им не разрешили сюда тащить современные технологии, то ли слишком дорого тут организовывать высокотехнологичное производство… Короче, здесь они продают эти поделки типа «собери на кухне за вечер». Как авиамодель для начинающего – это идеальный самолет. Летит устойчиво, управляется легко. И даже камера с видеопередатчиком там есть. Чисто формально – это настоящий ДПЛА[ДПЛА, Дистанционно Пилотируемый Летательный Аппарат – беспилотник, управляемый пилотом, сидящем на земле или в другом летательном аппарате. Этим отличается от БПЛА, который управляется автономно, обычно по заданной программе], но даже близко не военный. Мы купили один, на пробу, и вот лежит. Будущих операторов будем готовить. - А вообще, какие наработки, проекты ? Какие компоненты используются ? - Нам пока задачу поставили очень общую – понять, что мы можем, чего не можем. И подготовить все к началу разработки. С нас требуют аппараты нескольких размеров. Как дистанционно управляемые, так и автономные. От тактического звена – посмотреть, что там за сопкой, до стратегической разведки. - Будем делать SR-71[SR-71 – высотный скоростной пилотируемы разведчик разработки Локхид. Ему принадлежат несколько не побитых до сих пор рекордов скорости.] ? - Было бы неплохо, но увы. Все утыкается в двигатели. Экспериментируем с модельными ТРД[ТРД - турбореактивный двигатель], но они керосин жрут, как не в себя. Над летным полем пять минут покрасоваться – горючки хватает, а куда-то слетать по делу – уже нет. - Да, модельные движки в этом плане – не фонтан. А не получится найти движок от крылатой ракеты? Вроде там Х-55[X-55 – советская крылатая ракета воздушного базирования.] снимали с вооружения, не получится сюда привезти ? - Поскольку всё, что мы сюда заказываем из-за ленточки, идет через Орден, а ему наше усиление как нож острый, то нет, не можем. - Стоп, не понял. А против кого мы все это строим? С кем собрались воевать? - У нас здесь один глобальный противник и конкурент – Орден и его сателлиты. - Господи, и здесь холодная война ? - Увы, Егор, увы… - Ладно, с реактивными движками никаких перспектив. А с поршневыми что? - С ними получше. Пока наладили выпуск бензинового одноцилиндрового на пятьдесят кубиков. В планах – двухцилиндровый оппозитник на сто кубов. - Целиком сами делаете ? - В городе есть заводик, скорее мастерская, выпускает движки для велосипедов и мопедов. Так что картеры льем сами, а все остальное берем у них. Понятно, что дорабатываем коленвал и карбюратор, магнето заменяем электронным зажиганием, генератор ставим для питания электроники в длительном полете. Получается неплохо. Удельная мощность невелика, но зато в полный рост надежность и ремонтопригодность. - Электроника ? - Здешние китайцы помогают. И сервомеханизмы, и видеокамеры, и микроконтроллеры, и приемники-передатчики всех нужных частот. В основном везут из-за ленточки, что-то делают здесь, зато широчайшая номенклатура и любые объемы Дело за малым. За алгоритмами управления. - Так вроде всё давно придумано. И даже есть вполне разумно сделанные модельные автопилоты. Я пользовался – летают нормально. - Навигация, Егор. Навигация. - А в чем проблема ? Неужто не смогли спутники запустить? - Проблема номер раз. Посмотри по сторонам. У нас сейчас здесь уровень жизни – где-то шестидесятые годы двадцатого века на той Земле. То есть живем без особых излишеств, но и не голодаем. Если мы сейчас начнем свою космическую программу - останемся без штанов. А железного занавеса нет. Люди просто разбегутся. - Зачем свою? Выписать сюда готовые ракеты из-за ленточки, как вы говорите. Тот же «Тополь»[«Тополь» - советский грунтовой комплекс твердотопливных баллистических ракет] сейчас с вооружения снимают, а ему даже пусковую строить не надо. - На первый раз спишем на усталость после долгой дороги и растерянность. И незнание местных условий. Но еще ляпнешь глупость, не подумав – из конструкторов разжалую в слесаря. Инженер должен головой работать. Егор промолчал. Услышать такое было обидно. - Не обижайся. Сейчас объясню. На какую орбиту запускают навигационные спутники? - На высокую. Чуть пониже геостационарной. - Высоту ее помнишь? - Порядка двадцати тысяч километров. Плюс-минус. - Где-то так и есть. Скорость орбитальная там поменьше первой космической, но на такую высоту полуторатонный спутник загнать – нужна очень хорошая энергетика. «Протон»[ «Протон» - советская ракета-носитель тяжелого класса], семьсот тонн на старте, выводит три навигационных спутника махом. Трехсоттонный «Союз»[ «Союз» - советская ракета-носитель среднего класса] - один. И это жидкостные ракеты, у них выводимые веса вдвое лучше, чем у твердотопливных той же стартовой массы. Так что у твердотопливного сорокатонного «Тополя» предел – полтонны на низкую околоземную орбиту, разве что простенький фоторазведчик запустить. «Союз», для сравнения, выводит туда же семь тонн. А «Протон» – двадцать. - Так что, получатся, «Тополь» на высокую орбиту может вытащить всего килограмм сто? - Теоретически, с точки зрения небесной механики – да. А практически -дополнительно нужен специальный разгонный блок. На боевой ракете такого нет, там ступень разведения под другое заточена. Так что нам для запуска понадобится… Загибай пальцы. Егор послушно выставил перед собой открытую ладонь. - Первое. Надо найти списанный, но исправный боевой носитель достаточной мощности. При том, что они все внесены во все возможные договора и старательно пересчитываются американскими инспекторами. И после этого не изничтожить его прилюдно с киносъемкой и подписанием акта, а увезти в неизвестном направлении. Вот весело будет российским властям с американцами объясняться! - Второе. Надо договориться с Орденом, чтобы они пропустили сюда этот самый стратегический носитель. Со всеми вытекающими потенциальными опасностями для Ордена от наличия у нас такой железки. - Третье. Нужно где-то добыть разгонный блок для спутника. Их тоже всем желающим не продают. И самим сделать не получится, таких технологий у нас тут нет. - Четвертое. Нужно где-то добыть навигационный спутник. По поводу возможных проблем - смотреть предыдущий пункт. - Пятое. Нужно все это разумным образом собрать и запрограммировать. При том, что алгоритмы расчета полетных заданий в любой стране мира обвешаны грифами секретности, как барбоска репьями. - Шестое. Надо это безобразие пустить, контролировать полет, при необходимости корректировать траекторию и подорвать, если что-то пошло не так. - Седьмое. Надо построить наземный центр управления спутниками со всей инфраструктурой. - И восьмое, самое главное. Первые шесть пунктов надо будет повторить двадцать четыре раза. Минимум. Не уверен, что даже у Ордена хватит упертости и денег на такое. Еще будут вопросы, почему здесь нет и в ближайшее время не появится спутниковой навигации ? Уши у Егора горели. Раньше он как-то не задумывался, сколько ресурсов требует такая привычная и удобная вещь, как GPS или «Глонасс». - А как тогда ориентироваться? Здесь же плавают корабли и летают самолеты? Или на каждом борту сидит штурман с секстаном[Секстан(секстант) – прибор для ручной астрономической навигации.] или этой, как ее… астролябией[Астролябия – прибор для астрономических наблюдений.]? - Ну, до такого мы пока не дошли, хотя штурманам и капитанам астронавигацию преподают. Но, в основном, используется радионавигация. Когда за ленточкой джипиэсы-глонассы внедряли, сюда много чего списанного привезли. Вот изучением этих систем, как они работают и как ими пользоваться, ты и займешься в ближайшее время. Второй и третий стеллажи с документацией – твои. Читай. На выходе жду доклад об использующихся на Новой Земле радиомаяках – где расположены, тип, параметры, применимость в наших задачах. И увы – интернета здесь у нас нет. Так что только книжки, на бумаге или в электронном виде. Вопросы ? С жильем получилось не очень удачно. Переселенцев прибыло немало, большинство были с семьями, им-то в первую очередь и давали свободные квартиры и дома. Егора, как молодого и бессемейного, поселили в общежитии для холостяков. Он было начал искать другие варианты, а потом взвесил плюсы и минусы и угомонился. Действительно, комната на одного, соседей нет. При необходимости гостей можно приводить. Или подружку. Кухня общая, но завтракать и обедать он приладился на работе, а ужинать в городе. До работы, кстати, совсем рядом, пешком минут за десять можно добраться. Обходится такое жилье в сущие копейки. Ну и спрашивается, зачем от добра добра искать? Для себя Егор прикинул, что не будет ничего менять, пока не появится постоянная подруга и не затеет вить собственное гнездо. Либо пока не надоест самому. Неожиданно оказалось, что получку девать особо и некуда. Вся жизнь проходила на работе, еда и житье обходились в сущие копейки. Поэтому Егор не стал брать подъемные, пусть полежат. И большая часть зарплаты на счете оседала. Пригодится, когда припрёт дом строить. Стройка всегда требует денег больше, чем планировал. Если повезет – вдвое, но чаще раз в десять. А на работе… На работе дел было невпроворот. Сперва он зарылся с головой во все эти РСБНы[РСБН, Радиосистема Ближней Навигации, советский аналог VOR/DME], «Чайки»[«Чайка» - Радиосистема Дальней Навигации, советский аналог Loran], Loranы[LOng RAnge Navigation – радиосистема дальней навигации] и VOR/DME[VHF Omni-directional Radio Range / Distance Measuring Equipment – всенаправленный радиомаяк и дальномер]. Разобрался, как они работают, и какое оборудование нужно для приема и определения координат. Изучил, как местные умельцы дорабатывают навигационные системы кораблей и самолетов для работы в отсутствие спутников. Возился Егор долго. Красовский поначалу регулярно интересовался, как продвигаются дела, а потом понял, что парень не бездельничает, и отстал. Только попросил сообщить ему, когда дело приблизится к завершению. Как оказалось, результаты своих изысканий сотрудники КБ регулярно докладывали на еженедельных мероприятиях, по старой памяти именуемых НТС – научно-технический совет. Там обычно собирались руководители направлений, но простые сотрудники тоже могли присутствовать. Егор рассказал о том, что системы VOR/DME установлены в большинстве крупных аэродромов Новой Земли, но из-за ограниченной дальности их действия сплошного навигационного поля эта система не дает. Для дальнего ориентирования применяется система Лоран. Цепочки передатчиков установлены между здешней Одессой и Береговым, возле Нью-Галверстона, Виго и Шанхая. На южной стороне Большого Залива передатчики есть возле Кейптауна и Нью-Дели. Бразильцы вроде бы собирались строить на своем побережье, но точных данных пока нет. С приемным оборудованием история такая. Старые заленточные радионавигационные приемники работают как работали, только требуется коррекция настроек из-за другой географии и расположения станций. Новые приемники строятся на базе микроконтроллеров и программно-управляемых радиомодулей. Частоты для навигации применяются довольно низкие, антенны для таких частот нужны большие, что для скромных размеров БПЛА[БПЛА , БесПилотный Летательный Аппарат – аппарат, способный летать полностью автономно] неприемлемо. Поэтому существенная проблема – повышение чувствительности радиомодулей с сохранением размеров антенн в разумных пределах. С точки зрения алгоритмов есть определенные вопросы. Так как точность радионавигации составляет плюс-минус несколько километров, и измеренное местоположение непредсказуемо скачет, придется изобретать методы фильтрации. Скорее всего, это будет фильтр по типу калмановского[Фильтр Калмана – набор математических методов оценки параметров динамической системы по зашумленным измерениям.]. Математическую модель для него предстоит разработать. Доклад окончен. Выслушали Егора благожелательно. Задали несколько вопросов, но всё по делу. О тех аспектах, в которые он решил не углубляться в докладе, но которые показались важным слушателям. Основное обсуждение свелось к известному русскому вопросу «что делать», пока он не превратился во второй вечный русский вопрос «кто виноват». Тут слово взял Красовский и рассказал о разговорах с заказчиком. Как это обычно бывает, заказчик не очень пока представляет, что ему надо, и более-менее осмысленное ТЗ выдаст, как обычно, после начала боевой эксплуатации. Соответственно, чем раньше КБ представит свои предложения по возможным беспилотным комплексам, тем быстрее ему закажут разработку и начнут ее всерьез оплачивать. Договорились предложить три комплекса. Малый носимый ДПЛА поля боя, который смогут с собой таскать бойцы в ходе боевых операций. С малой дальностью и малым временем полета, зато легкий и компактный. Посмотреть, что там на обратном склоне холма, например. Запуск броском руки, приземление на парашюте. Двигатель электрический. Наземная станция – компактная портативная. Средний ДПЛА с дальностью несколько десятков километров. Инструмент штаба подразделения. Просмотреть, не идут ли к врагу резервы, например. Взлет с катапульты, приземление на парашюте. Двигатель бензиновый. Наземная станция стационарная или на автомобиле. Большой БПЛА с дальностью несколько сотен километров. Полностью автономный и летящий по программе. С возможностью перенацеливания в полете, конечно. Взлет с колес и посадка на колеса. В корабельном варианте – взлет с катапульты и посадка на сетку. Двигатель бензиновый. Егора предсказуемо подключили к последнему проекту. Пришлось много общаться со смежниками, КБ-23, которое занималось всеми возможными радиоделами в ПРА. В основном они дорабатывали обычные отечественные радиостанции, перепиливая их под цифру и потоковое шифрование, но за компактный навигационный приемник взялись без вопросов. Как оказалось, опыт работы с подобными системами для кораблей у них был, осталось реализовать те же решения в малых габаритах и массе. Вскоре Егора вызвали на работе в канцелярию и вручили направление на медосмотр. Он в задумчивости покрутил бумажку в руках, попробовал было отболтаться, сославшись на занятость, но понимания не встретил. Все, от начальства до коллег, советовали отнестись к этому делу очень серьезно. Более того, руководство без вопросов отпустило с работы. Указанное в бумажке здание гордо именовалось «Медсанчасть №2». Заглянул в регистратуру, получил бегунок со списком кабинетов для посещения. Честно прошел их все, включая флюорографию и ЭКГ. Осталась последняя дверь, на которой было написано «врачебная комиссия». Здесь впервые образовалась небольшая очередь, и Егор с удивлением подумал, что всё это напоминает посещение военкомата, где он был единственный раз в шестнадцать лет. Точно так же вокруг только молодые парни, точно так же врачи и личные дела… Но долго думать не получилось, его пригласили вовнутрь. За дверью оказался довольно большой кабинет с длинным столом у дальней стены. За столом сидели четверо в белых халатах, перед одним из них, дедком с седой бородой, стояла табличка «Председатель комиссии». - Здравствуйте, молодой человек ! Представьтесь, пожалуйста. - Добрый день. Я – Егор Мятин. Сидевшая торце стола девушка быстро пролистнула стопку папок перед собой, выбрала одну и подала седому. Тот углубился в чтение. - Так, коллеги. Очень приятно видеть совершенно здорового молодого человека. Большая редкость в наше время. Сидевшие слева и справа две суровые женщины заглянули в бумаги и кивнули – да, здоров. Или – да, большая редкость. Не стали возражать, одним словом. Дедок тем временем продолжил: - Мы вам присваиваем первую группу годности. Поздравляем – с медицинской точки зрения вы можете служить в любых войсках протектората, без ограничений. Конечно, надо будет сдать нормативы, но, повторюсь, с нашей стороны возражений нет. У Егора пересохло в горле. - Как служить в войсках? У меня же противопоказания? У меня же сердце? Старичок покладисто зашуршал бумагами в папке. - Вы, конечно, можете подвергать сомнению заключение Ивана Соломоновича, нашего кардиолога, хотя он очень хороший специалист, но ваша электрокардиограмма не показывает никаких отклонений от нормы. Хотел бы я иметь такую, даже в молодости. - Разрешите я объясню ? Одна из суровых женщин за столом дождалась кивка председателя и перевела тяжелый взгляд на Егора: - Главное показание к службе в армии в нашем анклаве находится у тебя между ног. По заключению хирурга – «развитие в норме, по возрасту». Так что все нормально. Мальчики служат в армии. Все мальчики, без исключения. Это первичный половой признак. Осознал? Тогда кругом, шагом марш. А еще через неделю его вызвали к военкому. Сообщили, что военную подготовку так или иначе придется пройти, а вот работа в оборонном КБ вполне засчитывается как служба. В итоге начальство согласилось отпускать Егора один день в неделю учиться военному делу настоящим образом. Это оказалась достаточно распространенной практикой, кто учился день в неделю, кто два раза по полдня. Теоретические занятия проходили в организации типа советского ДОСААФА – туда ходили и школьники на уроки начальной военной подготовки, и женщины-добровольцы из отрядов самообороны, и недавние переселенцы, не подлежащие призыву по возрасту или по важности работы. Стрелять ездили на стрельбище, бегать по полю и окапываться – на тактический полигон. Егора присоединили к группе школьников, где он оказался самым старшим. Появление не прошло незамеченным. Девушки немедленно начали отрабатывать на новичке упражнение «стрельба глазками на поражение», а парни смотрели хмуро и ненавязчиво демонстрировали тощие бицепсы. Но когда Егор не поддался чарам первых и не испугался вторых, на него просто перестали обращать внимание. Очередной занудный взрослый, кому он интересен? Стрельбы проходили раз в две недели. Егор быстро освоился с автоматом, и на зачете вполне достойно отстрелялся, а потом что надо разобрал и почистил. Остальные военные премудрости на уровне выпускника советской школы он тоже осилил, сдал зачеты, принял присягу и получил в новенький военный билет штампик об успешном прохождении начальной военной подготовки. Теперь раз в год его будут дергать на недельные сборы, и так до пятидесяти лет. Забавнее всего то, что такая «Зарница» Егору даже понравилась. Когда КБ-23 выкатило первые прототипы своего навигационного приемника, пришло время испытаний. Прототип приемника представлял собой корзину с набором плат, в которые поочередно лазили то электронщики с паяльниками, то программисты с кабелями и программаторами. Понятно, что такую конструкцию громоздить на борт беспилотника смысла не было. И тяжелая, и громоздкая, и работает нестабильно, и пригляда требует. Договорились прототип аппаратуры и навигационные алгоритмы отработать на полноразмерном самолете, а на беспилотник ставить уже финальный вариант, легкий и компактный. И вот однажды утром Егор с Семёном, немолодым, но очень общительным испытателем от КБ-23, приехали на аэродром. Половину салона УАЗика-буханки занимали железки, кабели и контрольные приборы. Егор с трудом верил, что все это вообще удастся запихнуть в самолет, даже большой, что уж там говорить о маленьком БПЛА. УАЗик проехал мимо длинной шеренги «Анов» на стоянке и остановился в дальнем конце аэродрома, возле маленького белого с красным самолета. Егор вылез и протер глаза: - «Цессна» ? Я на такой летать учился. Семен удивленно обернулся. - Ты пилот? - Нет, не успел. Сдал зачет по матчасти, радиодело, аэродинамику, метеорологию, а вот собственно полетов было всего четыре. И все с инструктором. - Ручку дергать – дело не сказать, чтобы сильно хитрое. Научишься. - Хотелось бы верить… Семен, скажи, а почему «Цессна» ? Вон «Аннушек»[прозвище самолета «Ан-2»] добрых два десятка стоит. А там и внутри просторнее, и летают они дальше, и груза берут больше… - А нам это избыточно. Четырехместная Цессна – в самый раз. Пилот, мы с тобой, и центнер железок. Опять же, она дешевый автомобильный бензин кушает, а «Аннушка» - дорогой и редкий авиационный. И у ейного «Лайкоминга» оставшийся ресурс существенно больше, чем у наших изрядно потрудившихся «АШ-62». - Слушай, ты столько всего знаешь… - А ты помотайся с моё по полигонам. Я ж полжизни в командировках провел. - Тяжело, наверное. - Привыкаешь. Главное – не спиться. Не так много развлечений в степи. Неделю они монтировали оборудование в самолет. Каждый чих, каждую отвинченную гайку и протянутый провод приходилось согласовывать с местным инженером. Сверлить обшивку им тоже не разрешили, поэтому Семен, чертыхаясь, был вынужден ехать к себе на производство паять новые кабели и фидеры, чтобы использовать уже существующие отверстия. Но все плохое рано или поздно заканчивается. Закончилась и их монтажная эпопея. Антенны расположили под фюзеляжем. Этажерку с платами и приборами уместили вместо пассажирского сидения за пилотом. Все провода и кабели аккуратно развели в жгуты и закрепили. Получилось даже где-то красиво. Любители электропанка оценили бы. Пришел пилот, которого выделили для испытаний. Невысокий кругленький балагур. Представился Владимиром. Они с Семеном не успели перекинуться и парой слов, как уже начали вспоминать дальние аэродромы, интересные самолеты и общих знакомых. И так добрых полчаса, пока затрещавшее радио не напомнило о запланированном вылете. Владимир подергал этажерку с аппаратурой, убедился, что она закреплена хорошо и не прилетит ему в спину, после чего занялся обычным предполетным осмотром. Замечаний не обнаружил, предложил садиться. Семен сразу полез на второй ряд, к приборам, а Егору досталась правая чашка спереди. - Так, инструктаж стандартный. Ремни пристегнуть, наушники надеть. По салону не ходить, в туалете не курить, стюардесс за зад не хватать. Полетели. Сами испытания оказались довольно нудными. Приходилось гонять длинные прямые участки, накапливая статистику для дальнейшей обработки сигналов приемников. Пилот скучал, маялся и ругался в голос, что это работа для новичков, а не для него, аса и короля неба. Семен отвлекся от приборов: - Ну и дай Егорке порулить, у него целых четыре вылета. Владимир радостно развернулся к Егору: - На чем летал? - Летал – громко сказано. Начал учиться. «Цессна 172». - Один хрен, от этой только движком отличатся. Так что будем тебя привлекать в качестве автопилота. Держи ручку, и ноги на педали. Семен заржал: - Будешь теперь знать, как нелегка доля автопилотская. Прежде чем автопилоты разрабатывать, надо самому в их шкуре побывать. Дальше он не поленился рассказать, на кого Егор учился и кем работает, после чего ржали уже втроем. Поначалу пилот доверял Егорке только «выдерживать режим» на прямой. Но постепенно начал учить его и другим манёврам. В результате испытания шли своим чередом, статистика накапливалась, а Егор осваивался с управлением. Не сказать, чтобы он был готов летать полностью самостоятельно, но взлет с посадкой, набор высоты, снижение, виражи и прочие простые эволюции делать мог. Понятно, что плохонько, коряво и только в идеальных условиях. Но мог и делал. И с каждым полетом получалось все лучше. Постепенно перешли к полетам по маршруту. К тому времени подразделение, занимающееся фотоаппаратурой, выставило на испытания свои разработки – приспособленные к установке на беспилотник обычную бытовую «мыльницу»[жаргонное обозначение компактных автоматических фотоаппаратов] и три беззеркалки[фотокамера со сменной оптикой, но без оптического видоискателя] с разными объективами. «Мыльница» была перешита хитрой прошивкой[Жаргонное обозначение программмного обеспечения для какого-либо аппаратного устройства, в данном случае – фотокамеры. Заменой прошивки (т.н. перепрошивкой) можно менять функционал устройства], отчего начинала самостоятельно фотографировать с заданной периодичностью сразу после подачи питания. С беззеркалками проще, у них штатно предусмотрена возможность дистанционного управления съемкой, поэтому их подключали к бортовому компьютеру беспилотника через специальные контроллеры. Электронщики обещали со временем объединить всю управляющую электронику в один блок и ужать его до размеров сигаретной пачки. Или даже компактнее. А пока Семен просто добавил в этажерку новые платы и провода. Фотокамеры уже были смонтированы в штатном фюзеляже будущего беспилотника. С его подвеской под Цессну пришлось изрядно повозиться. Долго чесали затылки, пока аэродромный инженер не принес руководство по установке нижнего багажника от фирмы-производителя. Крепления пришлось изобретать самим, но встали они в штатные гнезда на нижней поверхности фюзеляжа, так что прочности конструкции самолета ничто не угрожало. Самолет с цилиндром беспилотного фюзеляжа под пузом со стороны напоминал ракетоносец с подвешенной ракетой. Орденская разведка голову сломает, какое такое новое оружие испытывают в ПРА. Потом снова полеты, на этот раз для проверки алгоритмов аэрофотосъемки. Много думали, листали старые, времен войны учебники, подбирали оптимальные высоты, траектории и режимы работы фотокамер. Анализировали полученные снимки – вся ли заданная территория отснята, обеспечивается ли нужное качество картинки, разумно ли расходуется память. Однажды Егор с Семеном сидели в тени под крылом после очередного вылета. Пилота срочно выдернуло к себе лётное начальство. Можно было бы сходить пообедать, но лень тащиться под палящим солнцем на другой конец аэродрома. Да и есть по такой жаре не хотелось. А холодное питьё у них было – минералка у Егора и какой-то хитрый морс у его старшего товарища. Такое вот неожиданное применение имеют термосы в жарких краях. - Говорят, история повторяется. Когда я был примерно в твоем возрасте, мы тоже так лежали после полета. Жара, а под крылом тенёк. Вот только было то крыло немного побольше. Испытывали мы тогда… Не уверен, что сроки по нему уже вышли, так что пусть будет просто изделие. Так вот, сходили на маршрут, в нужной точке бандура штатно запустилась и ушла к цели, а мы вернулись обратно. Вылезли из мокрых комбезов и разлеглись в тенечке. Так вот, лежим под носителем, кругом степь, жара как сейчас… А на обшивке иней. Не успел самолет нагреться, пока снижались. Там-то, наверху, минус пятьдесят… - Дядь Сень, а опасная эта работа? - У нас, у инженеров ? Не особенно. Обычно мы испытываем всякое новое оборудование на давно отлаженных типах. Вот летуны – те да, часто бились. Несмотря на все катапульты и прочие парашюты. Там ведь как: чуть раньше вышел - не получил полной картины отказа. Может не хватить данных конструкторам причину найти и поправить. А чуть опоздал, и полный рот земли. Опять же, всегда очень жаль дорогой экспериментальный самолет. А вдруг получится посадить ? - Ужас! - Да ужас не в небе, ужас на земле. Из всего моего выпуска я последний живой остался. Кто по специальности работал, конечно. При том, что разбился у нас только Виталик Иванов, давно, еще в восемьдесят втором. - А остальные ? - Остальные – на земле. Нервотрёпка постоянная по работе, вечный срыв сроков и штурмовщина. Которая сменяется скукой и бездельем, когда нет погоды, или пока ждем новую железку с большой земли. Бытовая неустроенность, еда всухомятку. В семье конфликты. Сам подумай, какая нормальная баба будет довольна мужем, бывающем дома три месяца в году? Особенно если муж – не капитан дальнего плавания, и не возит заграничные шмотки мешками. А на аэродроме – море спирта. Да еще и перестройка эта гадская, тоже множество поломанных судеб. И в результате – инфаркты, инсульты, язвы. А кто не успел от болезни загнуться – те спились. - Веселые истории ты, дядя Семен, рассказываешь… - Извини, что настроение испортил. Вспомнилось вдруг. Давай веселое расскажу? - Расскажи. - Работал я тогда в одной организации… Короче, сделали кой-какую аппаратуру, и надо ее было на борту контролировать. Вот примерно как мы сейчас, даже еще тупее – оно само работает, а ты рядом сидишь и смотришь, чтобы лампочки зеленым горели. То есть квалификации не нужно никакой, просто усидчивость и аккуратность. Егору стало обидно за их работу, названную тупой. Но утешало, что есть работы тупее. - Борт был большой и сложный. И куча железок от разных фирм. Естественно, то один отказ вылезет, то другой. Там не договорились, здесь сделали по-своему. Испытания затянулись. А тема-то в нашей конторе не единственная, и квалифицированных испытателей мало. В результате договорились до того, что в пригляд к нашим железкам стали отправлять молодых девчонок, кто не замужем и здоровье летать позволяет. Поначалу они соглашались неохотно, все же глушь невероятная, театров и показов мод нету, зато потом распробовали и чуть не дрались за право поехать. Особенно те, у которых дома с личной жизнью не ладилось. - И что там такое для них притягательное было ? - Сразу несколько моментов. Во-первых, надо было подолгу сидеть в тесном фюзеляже, битком набитом электроникой. Советской электроникой тех лет, громоздкой, тяжеленной и потребляющей жуткие киловатты электричества. - Сильно грелось ? - Как в сауне, только восемь-десять часов подряд. От таких условий труда все лишние килограммы с потом выходили за пару недель. Плюс на улице жара по полгода. Зато речка рядом. - Прикольно. - Это еще пол-прикола, прикол дальше будет. Вечером после полетов приходишь в гостиницу – а пожрать толком и нечего. И купить нечего. Развитой социализм, иоптыть. Так что вдобавок к сауне диета. Но и это еще не все. - Боюсь предположить… - Самая вкусняшка напоследок. Аэродром-то военный. Множество красавцев-летчиков, из которых большая часть или неженатых, или вынужденно холостякующих вдали от семей. Естественно, в таких условиях вокруг каждой новой женщины вьются толпы поклонников. В результате барышни наши возвращались с испытаний тощие, дочерна загорелые и полностью утомленные мужским вниманием. - А потом? - А потом систему с грехом пополам приняли на вооружение, и потеть вместо наших девчонок стали уже штатные экипажи. Но и много лет спустя, когда вспоминали те времена, у многих взрослых серьёзных женщин на лицах появлялось мечтательное выражение… Однажды настал день, которого долго ждали в ОКБ-17. Алгоритмы для дальнего БПЛА наконец-то «сложились». Автопилот надежно обеспечивал полет по маршруту и фотографирование заданного участка местности. Пока он, правда, только показывал пилоту настоящего самолета, куда крутить штурвал, да и выглядел как этажерка с платами. Осталось всего ничего – уменьшить аппаратуру до «авиамодельного» размера и подружить с системой управления беспилотника. Электронщики с программистами зарылись в работу, а у Егора вдруг появилось свободное время. Не так, чтобы совсем свободное – отчет по испытаниям надо было оформлять – но он хотя бы сидел днем в офисе и вечером уходил домой. Целых два дня. А потом его вызвали к начальству. И отправили на войсковые испытания «Совёнка» - самого мелкого самолетика, который разрабатывало их КБ. Навыки авиамоделиста оказались очень кстати. Военные заказали сразу несколько комплектов для испытаний в разных условиях, и представителей КБ, работавших по этой теме, просто не хватало. Ехать предстояло завтра с утра куда-то в предгорья на южной границе. Остаток дня был занят подготовкой комплекта из двух «Совят» и наземки[Наземное оборудование, обеспечивающее управление беспилотником и получние разведданных. Для небольших ДПЛА вроде упомянутого «Совенка» представляет собой подвешиваемый на живот ящик с откидной крышкой. На горизонтальной поверхности ящика расположен пульт управления, на крышке – экран, на который транслируется изображение с дрона с наложенной пилотажной и навигационной информацией], да еще в последний момент выяснилось, что нужно получить оружие и снаряжение. Испытания испытаниями, но военные шли на боевое патрулирование, поэтому надо было быть экипированным по уставу. Склад у военных работал круглосуточно, так что вскоре припозднившийся Егор волок по пустым улицам два баула. Один, большой, с автоматом, запасными магазинами и патронами. Другой, огромный, со снаряжением и формой. Дома предстояло почистить автомат, набить магазины, сложить вещи… Поспать практически не получилось. Поэтому утро отъезда в памяти не отложилось. Пятнистый грузовик на зубастых колесах подъехал к воротам КБ, в кузов погрузили ящики и баулы, Егор влез рядом и отрубился. Разбудил его незнакомый офицер. Машина стояла, неподалеку слышались голоса, вкусно пахло обедом. - Силен ты дрыхнуть, боец! Шесть часов без перерыва в кузове по грунтовке… Я бы не смог. - Устал очень. Оборудование готовили, потом снаряжение получал, автомат чистил. - Почистил? - Почистил. И патронов в магазины набил. - Тогда оружие к осмотру. Не понял? Автомат свой покажи. Посмотрю, в каком состоянии ты его содержишь. - Возьмите. Только я его еще не очень содержу, только вчера получил. Военный быстро разрядил автомат, снял крышку с пружиной, вынул затвор. Заглянул в ствол. - Ну что, молодец. Оружие в норме. Как зовут, боец ? - Егор. Егор Мятин. - Молодец, Мятин. Продолжай заботиться об автомате, и когда-нибудь он позаботится о тебе. Оборудование в порядке ? - Вчера было в порядке. Могло, конечно, повредиться при перевозке, но это вряд ли. Упаковывали хорошо. Могу посмотреть. - Много времени нужно для проверки работоспособности? - Ну… полчаса. - Тогда сейчас, до начала обеда, проверяешь. На следующей остановке, через четыре часа, пробный вылет. Понял задачу ? - Ага. Попробую. - Неправильный ответ. В армии не надо пробовать, в армии надо приказы выполнять. А поскольку ты военнообязанный и придан нам в качестве средства усиления – выполняешь мои, старшего лейтенанта Носова, приказы. Понятно? - Так точно. - И дуболома тоже включать не надо. Не переигрывай. Будет самолет готов к вылету на следующей остановке? - Доложу через полчаса. - Добро. Выполняй. Транспортную упаковку для «Совят» коллеги по КБ разработали знатную. Танк она, может, и не выдержала бы, а вот путешествие в кузове грузовика – легко. Видимых повреждений самолетики не имели. Потом Егор проверил аккумуляторы. Все четыре бортовых из комплекта были заряжены наполовину – стандартный для литий-полимерок режим длительного хранения. Для немедленного вылета не годится. Надо заряжать. А вот наземка заряжена нормально. Зарядник в комплекте был, но, к сожалению, один. И штатно допускал подключение только одного аккумулятора. С учетом двухчасового цикла зарядки – развлечение на всю ночь. Странно, что не подумали о тех, кто будет «Совят» обслуживать. Хотя, с учетом особенностей применения, оно и не сильно нужно. Заряжать батареи пехотинцам, разведчикам или диверсантам некогда и негде. Достал из рюкзака самолетик и пульт, взлетел, посмотрел что надо, а дальше уже и воевать пора. Или возвращаться к своим со свежими разведданными. А батареи заряжать можно потом. Если будет что. И кому. Ладно, это все лирика, а через четыре часа надо иметь полностью готовый к полету комплект. Егор чертыхнулся и полез в свой полетный ящик. Хорошо, что догадался захватить. С этим ящиком он ездил запускать свои модели последние лет десять. Внутри хватало и инструментов, и всяких полезных мелочей. В числе прочего был и универсальный зарядник. Осталось найти, к чему подключиться. Когда старлей снова заглянул в кузов, Егор заканчивал шаманить кабель для параллельной зарядки. Еще один, длинный, для подключения к аккумулятору автомобиля, уже лежал рядом. Шипел газовый паяльник, пахло канифолью и пластиком. - Ну как, полетаем на следующей остановке ? - Сейчас поставлю бортовые акки заряжаться, почти доделал «гирлянду». Чтобы все четыре махом. - А что, в комплекте нет зарядника ? - Есть. Он вполне рабочий, но им бы я не успел зарядиться полностью за четыре часа. Приходится вот на коленке приспособу мастерить. - Я про эти проблемы в акте испытаний напишу. Ты-то ладно, разберешься, надеюсь, а если боец молодой ? - Пишите. Это чужой комплекс, мне за него премию не снимут. Егор отложил паяльник, сдвинул на место пайки термоусадку и щелкнул зажигалкой. - Все, закончил. Сейчас протащу кабель к аккумулятору грузовика, подключусь и поставлю заряжать батареи. - Хорошо. Поесть не забудь, я тебе вот здесь, в уголке, котелок поставил. Минут через десять колонна тронулась дальше. Зарядник солидно мигал лампочками, вливая в батареи электричество, самое время и о себе позаботиться. В котелке оказался привычный походный кулеш – быстрорастворимые макароны с тушеным мясом. Но приготовлено было с душой, специй повар не пожалел, и аромат стоял божественный. Рядом лежала пластиковая фляга с морсом, приятно кисловатым и почти не сладким. И, на крышке котелка, три куска хлеба и ложка. - Привыкай, парень, к казенным харчам, - хмыкнул Егор и заработал ложкой. На следующей остановке Носов стукнул в задний борт: - Готов? - Готов. - Полетели. И щелкнул секундомером. - Ничего, что я эту штуку вижу второй раз в жизни? - В самый раз. Будешь изображать солдата-срочника. Это когда нет еще ни опыта, ни мозгов, зато масса энтузиазма. Давай-давай, время тикает. Егор пожал плечами. Достал наземную станцию, влез в подвесную систему, отрегулировал ремни. Вставил батарею в самолетик. Включил наземку. Включил борт. Пошевелил правым стиком на передатчике, крохотные элевоны послушно отработали. Дал от себя левый стик, моторчик заработал. Малый газ, средний, полный. Отключить. Теперь долой крышку с объектива видеокамеры. Снять и не забыть убрать в карман – запасных в комплекте нет. Картинка на экране наземной станции вполне адекватная. Сейчас видны камешки на земле и носы собственных ботинок. Наклоняем самолетик носом вверх – экран затемняется на короткое время, потом появляется небо. В горизонт – виден грузовик и глазеющие бойцы. - Всё, к вылету готов. - Слушай боевую задачу! – Носов был торжественно-серьезен. – Подняться, оценить обстановку, доложить возможности по обнаружению целей типа человек, лошадь, джип, грузовик с разных высот. Егор посмотрел на экран, высота там тоже отображалась, справа. - А давайте я просто полетаю на разных высотах, а вы оцените эти свои возможности, ладно? И еще. Людей, грузовики и джип я здесь вижу, а вот лошади нет. Как будем оценивать? - Лети уже. Егор послушно сунул вперед до упора левый стик и бросил «Совёнка» за конец крыла вперед и немного вверх. Самолетик наладился было свалиться в крен, но, ведомый опытной рукой, выровнялся и полез набирать высоту. Чуда не произошло, беспилотничек оказался изрядно перетяжелён, да и тяги хватало впритык. С другой стороны, это не модель для пилотажа либо иной колбасни, это разведчик. Причем разведчик, способный без повреждений путешествовать в солдатском рюкзаке. То есть очень прочный. А в роли разведчика самолетик порадовал. Летел довольно быстро, но ровно, и картинка на экране почти не дрожала. За что спасибо электронной стабилизации в камере, понятно, но и аэродинамика свою роль сыграла. А еще на высоте больше ста метров звук моторчика пропадал совсем, да и сам беспилотничек разглядеть было очень сложно. Даже при ярком солнце. Пришлось полностью переключиться на пилотирование по камере. Старший лейтенант с восторгом смотрел в экран, временами командуя очередной маневр: - Так, давай поднимись на две сотни, пройди над нами. Хорошо. Спустись до сотни, опять пройди. Теперь на пятидесяти… Хорошо видно, но уже движок слышен. Можешь потише сделать? Егор прибрал газ до половины. Звук мотора пропал, но самолетику такой пассаж не пришелся по вкусу. - Не хочет лететь горизонтально вполгаза. Или вот так, в три четверти, или со снижением. - В три четверти пойдет, почти не слышно. Теперь отлети подальше, будем максимальную дальность проверять. - Если залетим за максимальную дальность – потеряем самолет. Он не умеет к месту старта сам возвращаться. - Что делать тогда? - Попробую вверх подняться. Случись чего, падать-то он будет вниз, то есть к нам. Снова управление появится. И картинка. Но особенно высоко подняться не получилось. Начал проседать бортовой аккумулятор, на экране высветилось «Low Voltage». Егор развернул «Совёнка» вниз. В пикировании набрал скорость, крутанул пару бочек, петлю, другую… Нет, определенно, этот самолет под другое заточен. Снизился до ста метров по высотомеру, прошел над местом стоянки. Убрал газ. Постепенно задирая нос, потерял скорость и раскрыл посадочный парашют. Двухметровый оранжевый зонтик бережно опустил беспилотник в высокую сухую траву. - Ну, что скажешь? Старший лейтенант Носов пребывал в знакомой эйфории. Вот любят мальчики играть в разные технические игрушки. Сколько бы лет мальчикам ни было, и какие бы погоны они не носили. - Скажу, что это разумный компромисс для противоречивых требований. Сложно сделать в таком объеме хорошо летающий самолет. Особенно прочный. Поэтому летит он как утюг. Зато картинка - вроде ничего? - Отличная картинка! С пятидесяти метров все видно! - Ну и славно, на следующей остановке еще раз слетаем… - Зачем ждать? У тебя же четыре аккумулятора! Лети! В четвертом полете Егору пришлось заходить на посадку на свет фар. Почти полностью стемнело. За ужином командир радостно планировал будущие полеты, а Егор сидел рядом, молча кивал и поглощал безумно вкусную рыбу с картофельным пюре. И чем дальше, тем больше радовался, что судьба забросила в такое замечательное место, к таким интересным людям. Назавтра Егору в ученики выделили высокого, белобрысого и чуть сутулого автоматчика Серегу. Несмотря на неполные двадцать пять лет, тот успел отслужить срочную за ленточкой, повторил здесь, а потом и вовсе остался на контракт. Жизни помимо армии он не представлял, а к сопутствующим тяготам и лишениям относился философски. Назначение в беспилотчики воспринял с энтузиазмом – почему бы не поиграть в модные игрушки, да еще и за казенный счет? Теперь размеренное течение патрульной службы сменилось бешеным калейдоскопом боевой работы. Обслуживание, зарядка и ремонт техники на марше, полеты на остановках. Егор научился есть и спать на ходу, в кузове грузовика, идущего по бездорожью. Сергей осваивал пилотирование, сперва по горизонту на высоте, потом взлет с набором высоты, облет окрестностей, возвращение к месту старта. Посадку не тренировали, парашют позволил избегать столь сложного для новичков маневра. На пятый день они потеряли самолет. Пилотировал Серега, уже неплохо освоившийся с управлением. Спустился пониже, чтобы что-то разглядеть на земле, и оказался за небольшой горушкой. Сразу пропал видеосигнал. Серега по совету Егора попытался поднять «Совенка» повыше, но сигнал управления тоже не дотягивался. Ситуация сложилась нехорошая. Самолет новый, секретный и дорогой. Терять его по собственному головотяпству не хотелось. Пришлось идти на поклон к Носову. Тот сразу выделил джип с пулеметом, двумя бойцами и сержантом, и велел отправляться на поиски. Перед этим заставил Егора навьючить на себя не только автомат, но и разгрузку. Все остальные бойцы и так без оружия даже по нужде не ходили. Место падения самолетика они представляли очень приблизительно. Чтобы иметь возможность запеленговать видеопередатчик дрона, Егор сменил на наземном пульте всенаправленную антенну-грибок на узконаправленную плоскую. Какое-то изображение вроде бы иногда появлялось, но видно было очень плохо, на уровне шумов. Оставалась надежда, что ближе к «Совенку» картинка улучшится. И что аккумуляторы еще поживут, не скиснут в ближайшие полчаса - час. Где-то полпути удалось проехать, но потом лабиринт камней и невысокие корючные деревья перекрыли дорогу машине. Егор с Серегой в сопровождении сержанта выдвинулись в сторону коварной горки, водитель и пулеметчик остались у машины. Кусты стояли не очень плотно, поэтому пока удавалось идти, избегая царапин от острых листьев и шипов. То, что на экране появилось какое-то изображение, Егор заметил сразу. Повернулся всем корпусом влево-вправо, заметил, куда смотрит антенна при самой четкой картинке, и задал бойцам новый курс. Они прошли еще метров двести и оказались на небольшой полянке. Картинка перестала дрожать и двоиться. Егор внимательнее всмотрелся в экран… И подал бойцам знак остановиться. «Совенок» передавал изображение какого-то кривого кинжала в ножнах на фоне чего-то пятнистого. Картинка качнулась. Кинжал исчез из виду, его место заняла бородатая физиономия в темной бандане. Широкоугольный объектив превратил портрет в карикатуру с огромным носом и крохотными глазками. Физиономия шевельнула губами, после чего пропала из кадра. Мелькнули фигуры нескольких человек в пятнистом и с автоматами, а потом появилось другое лицо, похожее, только борода светлая и длинная. И явно это лицо чем-то недовольно. Недобро выговаривает остальным, и вроде даже отголоски этого недовольства до слуха доносятся. И ответные голоса. Очень интересно, вот только микрофона на камере нет. Сержант первым понял, что это может означать. Он шагнул к Егору и произнес чуть слышно, прямо в ухо: - Сложил эту штуку, достал автомат и залег вон под тем кустом между камнями. Тихо-тихо. И не отсвечивай, что бы ни случилось. Кивни если понял. Егор кивнул. Медленно закрыл крышку наземки, перетянул тяжелый ящик за спину. Сдвинул вперед автомат. Как учили, тихо, без щелчка, сместил переводчик огня вниз. Внимательно оглядел землю на указанной позиции, опасных животных не обнаружил и улегся на живот. Сержант тем временем что-то бормотал в рацию. Дождался ответа, кивнул и подал Сереге знак выдвигаться. Через мгновение солдаты пропали из виду, Егор остался один. Если бы его кто-то спросил в тот момент об ощущениях, ответа бы не получил. Не было особенного страха. Не было шапкозакидательского настроения и желания в одиночку победить всех врагов. Больше всего было… интереса, наверное. Случился в жизни новый поворот, и непонятно, как к этому относиться. Минут пять ухо улавливало только гортанные голоса. Еле-еле, на грани слышимости. Раздавшиеся выстрелы на контрасте показались очень громкими. Сперва звучали только короткие быстрые очереди, но потом появились и пистолетные хлопки, и длинная, выстрелов на двадцать, очередь из чего-то басовитого. Опять короткие звонкие очереди, грохот гранаты… А потом наступила тишина. И вот теперь Егору стало страшно. С каждой минутой этой тишины воображение рисовало все более жуткие картинки. Неведомые враги давно поубивали друзей и подкрадываются, зажав в зубах кривые кинжалы… Почему в зубах, а не в руках или в ножнах, воображение объяснить не могло. Рациональная часть мышления отключилась полностью. Бежать, бежать быстрее, под защиту родного УАЗика с пулеметом, или еще дальше, где не слышно выстрелов, не сыпется за шиворот поднятая взрывом земля и пули не втыкаются в дерево с противным тупым звуком. Вот только руки-ноги с перепугу словно отнялись и отказывались шевелиться. Рациональное снова проснулось в голове и услужливо напомнило, что не просто так у хомо сапиенсов первая реакция на страх – неподвижность. В отличие от тех же лошадей и прочих овец, которые сперва бегут, а потом снова бегут, и ещё, пока не устанут до полусмерти. Видимо, далекие наши предки когда-то жили или на деревьях, или в горах, где непродуманное движение могло стоить жизни. Так что сперва оцени опасность, потом прикинь пути отхода, и лишь потом беги. А еще у предков не было сержанта, который приказал лежать и ждать. Егор пошевелил пальцами правой руки – двигаются. Левой – тоже. Чуть шевельнулся, укладываясь поудобнее. Тело слушалось. Теперь, когда внезапный приступ паники прошел, горячей волной накатил стыд. А потом рациональное вернулось какой-то деловой злостью. «Собрался, боец! Сопли лить и рефлексировать будешь дома. А сейчас лежи и выполняй приказ. И не забывай по сторонам поглядывать, а то в этих кустах линии фронта нет, кто и откуда придет – неизвестно». Потянулось ожидание. Уже испуганные стрельбой птицы снова расселись по веткам и вернулись к своим птичьим делам, уже крохотный олень вышел из-за валуна на дальнем конце полянки, шевельнул ушами и спрятался обратно. Егор почти не шевелился. Только изредка осторожно поворачивал голову, чтобы посмотреть назад и по сторонам. Птицы на ближних кустах на его движения уже не реагировали. Стал своим, сроднился с природой. А вот двое, вышедшие на полянку, птиц напугали. Бородатые, одетые в разномастный камуфляж, они были неуловимо похожи друг на друга. Невысокие, поджарые, с резкими движениями. У ближнего перевязана нога выше колена, второй поддерживал его, закинув руку себе на плечо. Чужие. Насколько Егор помнил инструктаж, в этих краях постоянных жителей нет. Только патрульные части Русской Армии и бандиты, шастающие через границу. А это значит… А это значит, что пора стрелять. Вот только стрелять из-за укрытия по живым людям показалось Егору бесчестным. Он глубоко вздохнул и заорал, почему-то по-немецки: «Хальт! Хенде хох!»[Стой! Руки вверх! (нем.)]. Но никто не остановился и рук не поднял. Наоборот, оба чужака ломанулись к ближайшим камням со всей возможной скоростью, после чего Егор счел себя свободным от обязательств. Левая рука устойчиво упиралась в камень, автомат почти не уводило, поэтому парень высадил длинную очередь справа налево, целясь на уровне середины груди бегущим людям. Ближнему бородачу, хромому, прилетело очень сильно. Он рухнул вперед, как мешок с картошкой. Другой умудрился под пули не попасть и так рванул за камни, что Егор не успел второй раз прицелиться. А третий раз и не получилось - шустрый враг успел заметить, откуда его обстреляли, и открыл ответный огонь. Егора спасло то, что он как раз перевернулся на бок, собираясь сменить магазин. Очень уж неудобно лазить в нагрудные карманы разгрузки, лёжа на животе. Рядом противно завизжали уходящие в рикошет пули, воздух наполнился каменными осколками и пылью. Егор отодвинулся еще дальше от той щели между камнями, где только что лежал, и попробовал высунуться с другой стороны. Снова грохот выстрелов, снова пыль и визг. За рукав куртки как будто кто-то дернул, ткань разлохматилась торчащими нитками. Враг поторопился. Знал бы, что за камнем не резкий профи, а обычный валенок-новобранец, медленно высовывающий сперва плечо, а потом и голову, тут и сказочке конец. А так только куртку штопать. Но положение незавидное. Враг цел, активен и очень хорошо и быстро стреляет. Рано или поздно он поймет, что против него воюет один единственный салабон, и всё. Обойдет по флангу и расстреляет издалека. Чтобы с такими волчарами в кошки-мышки играть, нужно самому что-то уметь. Додумать Егор не успел. Гулко грохнуло совсем рядом, в облаке пыли со скрипом рухнуло подсеченное взрывом дерево. Еле заметно кольнуло левую ногу ниже колена.По спине забарабанили камни и куски коры. «Граната! Этот негодяй кинул гранату. Думал, что я попробую спрятаться от огня за вторым камнем. Любой разумный боец поступил бы именно так. А я чайник, потому и жив до сих пор. И у меня тоже есть гранаты. Должны быть, по крайней мере…» Егор снова перевернулся на бок и нашарил в кармане на животе ребристую тушку. Разогнул усики, выдернул чеку и бросил лимонку вперед. Граната лязгнула о камень над головой и скатилась обратно. Егор снова схватил шипящую железку и кинул со всей дури, не столько вперед, сколько вверх. Почти сразу шарахнуло, громче, чем в прошлый раз, стегануло по кустам и траве. Егор снова высунулся из-за камня и почти уткнулся носом в что-то, больше всего похожее на кучу тряпья. Вонючую, в каких-то красно-коричневых потеках, и слабо шевелящуюся. Он заорал, откатился назад, попытался вскочить. Левая нога подкосилась. Егор грохнулся на бок, сел, упираясь руками. Нащупал повисший на ремне автомат и высадил остаток магазина одной длинной очередью. Куча дернулась напоследок и замерла. Егор сидел, не в силах отвести взгляд, пока не догадался. Куча тряпья, лежащая перед ним – это человек. Человек, у которого за спиной разорвалась граната. Граната, которую он кинул только что. Стоило чуть опоздать – и он сам лежал бы такой кучей, а тот, другой, стоял бы над ним. Другой… Другой ? Егор осторожно выглянул. Бородач с перевязаной ногой так и лежал посреди полянки. Идти проверять пульс не хотелось. Из живого человека не может натечь столько крови. И мухи по живым не ползают. Будем надеяться, что мертв. Один труп плюс один труп – два трупа. Врагов было двое. Стало трупов – два. Задача решена верно, с ответом сошлась. Проведем разбор решения. Первого Егор уложил сразу насмерть, но сбил длинной очередью прицел. Поэтому второй успел спрятаться, прижал его огнем, оглушил гранатой и бежал добивать. И добил бы, скорее всего. Просто повезло. Повезло. По левой ноге поднималась и нарастала боль. Он посмотрел на набухающую кровью штанину. Вспомнил, что надо бы перевязаться, или хотя бы перетянуть ногу жгутом, чтобы не истечь кровью. Как там, в методичке, написано? У каждого бойца при себе имеется аптечка и жгут. Его аптечка лежит где-то в грузовике. И жгут там же. При отсутствии жгута можно использовать поясной ремень или ремень автомата. Или галстук, шейный платок, бандану… Какая-то отрывочная мысль заставила снова перевести взгляд на человека, лежащего посреди поляны. Нога бывшего раненого была перемотана тряпкой со знакомым рисунком. Какой-то растительный орнамент оттенками зеленого. Бандана Сереги. Очнулся Егор от шума и звука голосов. Лежать было мягко, тепло и уютно, только не было сил даже приоткрыть веки. А голос где-то неподалеку все надрывался, перекрикивая гул турбин: - Плохо, товарищи, очень плохо! Мы не можем, не имеем права допускать такие потери, разменивать на каждую мелкую бандгруппу двоих-троих своих бойцов. А если мы сейчас не довезем этого яйцеголового салабона? Его задача в КБ за кульманом сидеть, а не по зеленке с автоматом бегать! Мелькнула какая-то отстраненная мысль, что яйцеголовый салабон – это он сам, и будет очень обидно, если его не довезут… Сознание снова уплыло. Повторно он пришел в себя уже в госпитале. Какая-то белая палка над головой, а выше чуть желтоватый, в мелких трещинках потолок. Повернул голову – стойка с разноцветными банками, откуда уходит прозрачная трубка под повязку на руке. С другой стороны виднелась тумбочка с приборами на ней, светились лампочки и бегал по экрану зеленый лучик. Интересно, а зачем эта палка над головой ? Дальше к ногам с нее свисал тросик, закрепленный… Ну да, к его собственной ноге, упакованной в какую-то хитрую конструкцию, вроде бы из ткани и металла. Как Волк из мультика «Ну погоди»! Сейчас откроется дверь и войдет Заяц с апельсинами в авоське… Дверь, действительно, открылась, и зашел высокий молодой мужчина в белом халате. Посмотрел на приборы, потом остановил взгляд на Егоре: - Пришли в себя? Прекрасно. Как самочувствие? - Не знаю. Не понял пока. А что с ногой? - Все нормально. Вам туда прилетел один небольшой, но очень пакостный осколок. Но мы уже все собрали на место. Через полтора месяца пойдете, через полгода сможете бегать и прыгать. - Я в больнице? В Демидовске? - Нет, в госпитале. Почтовый ящик 3319. Гражданские специалисты, привлеченные к выполнению заданий совместно с подразделениями РА, имеют те же обязанности и права, что и военнослужащие. В том числе – лечиться в нашем госпитале, буде возникнет такая необходимость. - А как там… ребята. - Я ничего не знаю об обстоятельствах вашего ранения. Я просто врач. Вашим здоровьем уже интересовались многие. Сегодня еще понаблюдаем, а завтра можно будет разрешить первых посетителей. Поспите, во сне кости срастаются лучше. Голос у врача был мягкий, успокаивающий, и Егор сам не заметил, как уснул. Первым посетителем оказался незнакомый майор с папкой в руках. Представился кем-то там из военной прокуратуры, Егор не расслышал. - Расскажите, пожалуйста, при каких обстоятельствах вы получили ваше ранение? - Что с ребятами? - Отвечайте на вопрос. - Расскажете – отвечу. Майор вздохнул. Похоже, ему процесс допроса представлялся иначе, но спорить он не стал. - Рядовой Борисенко и сержант Смирнов убиты. Больше потерь нет. Вам плохо? Позвать врача? - Не надо. Я обещал, я расскажу. Мы проводили войсковые испытания комплекса «Совенок»… Чем дальше Егор рассказывал, тем ярче вставал в памяти его первый бой. Наполнялся красками, запахами. Пережитое накатило снова. - …я же вам говорил – он сильно ослаблен, потерял много крови, пережил болевой шок. Потерял друзей. Нервная система истощена. Больше никаких разговоров! - Простите, доктор, я обещал. Мне надо закончить рассказ. На чем мы остановились ? Сознание чуть плыло, но губы слушались, и слова получались четкие. Ругающиеся мужчины повернулись и уставились на Егора. Врач – с тревогой, прокурорский – с некоторым уважением. - Да вы, собственно, все уже рассказали. Вплоть до взрывов гранат и вашего ранения. Большое спасибо за помощь. Извините, что пришлось потревожить. - А что с оборудованием ? С самолетом, с наземкой? - Вы про испытываемый комплекс? Насколько я понял, на месте боя удалось собрать полный комплект. Утечки информации и технологий не произошло. Майор кивнул и вышел. Врач остался. - Мне очень жаль, но не пустить его я не мог. - Не беспокойтесь, доктор. Это было… полезно. - Следующих тогда не раньше завтрашнего дня. - Скажите, доктор, а можно отсюда позвонить? - Можно, конечно. Родителям, жене, девушке? - Нет, на работу. Я должен им рассказать кое-что важное. - Что англичане ружья кирпичом не чистят? Не обращайте внимания, это у меня такой специфический медицинский юмор. Очень многие, даже попав в госпиталь, продолжают вести свою войну. Так вот, совсем недавно вашим здоровьем интересовался человек по фамилии Красовский. Представился вашим начальником и оставил номер сотового. - Отлично! Это самое то, что надо! Врач пожал плечами и вышел. Красовский приехал тем же вечером. - Привет, Егор! Я как раз был неподалеку, утрясал некоторые вопросы с заказчиком. Как самочувствие ? - Средне. Бывало хуже, бывало лучше. Но это неважно. По испытаниям «Совенка». В принципе, все работает. Картинка неплохая. Управление внятное, оператора можно подготовить за несколько дней… - Егор, не торопись! Выйдешь из госпиталя, напишешь отчёт… - Некогда, Николай Николаич! Передадут в производство, и уйдет комплекс в войска с детскими болезнями. Красовский достал блокнот и карандаш, тяжело вздохнул: - Давай, рассказывай… - Перво-наперво, зарядник для аккумуляторов. Нужно доработать таким образом, чтобы была возможность независимо заряжать все четыре бортовых и наземку. Я сделал «гирлянду» и заряжал в параллель, но это не всегда удобно. И, обязательно, длинный кабель для подключения к аккумуляторам в технике… Они проговорили два с лишним часа. Обсуждали, соглашались, спорили, даже ругались иногда. Врач пару раз заглядывал, но прерывать не стал. Занятие любимым делом здоровью не вредит. Скучным пребывание Егора в госпитале назвать было нельзя. Регулярно приезжал Красовский, чаще один, реже с коллегами. Рассказывал о ходе работ, подкидывал материалы для изучения и идейки для обдумывания. Заглянули после завершения патрулирования подчиненные лейтенанта Носова. Вспомнили погибших, обсудили дела живых. Как оказалось, «Совенок» свалился на отряд бандитов, планировавших какую-то гадость на ближайшем полиметаллическом руднике, судя по отметкам на карте. Было их восемь человек, включая пулеметчика и снайпера. Серега с сержантом сходу уложили четверых, но слишком поздно заметили остальных бандитов. Были тяжело ранены и погибли, захватив с собой еще двоих и ранив одного. - Остальное ты знаешь сам. - А зачем ко мне заходил прокурорский ? Здесь всегда так? - Нет. Просто кому-то из начальства хотелось победных реляций об успешном испытании этого вашего беспилотника, а обернулось погибшими и риском потери новой техники. Ну и началось. Носова отстранили от командования и собирались отдать под суд. Но вроде как разобрались и одумались. Так что взводный у нас прежний, и скоро снова пойдем на маршрут прежним составом. Самый лучший вариант – не наградили, но и не наказали. Очень неожиданно было увидеть бывших однокашников по военной подготовке. Группа пришла почти в полном составе, и парни, и девушки. Все радостно гомонили, хлопали по плечам, требовали описания подвигов. Здесь, как тому Василию Теркину, медаль бы… Но не случилось. Пересказывать подробности своего сумбурного боя Егор постеснялся, а сказал то, что уже давно вертелось в голове: - Спасибо всем тем, кто у нас вел военную подготовку. К сожалению, экзамены частенько принимают те бородатые люди из-за гор. А спрашивают они крепко. И если не сдал… Веселье как-то быстро сошло на нет. Гости скомкано попрощались и потянулись на выход. Но через пять минут дверь скрипнула снова. Даша? Или Наташа? Нет, точно – Лера! Валерия. Тихая барышня в больших очках, которую и слышно-то было только тогда, когда ее спрашивали преподаватели на занятиях. - А знаешь, ты стал совсем седым… - Не знаю. Как-то пока не добирался до зеркала. - Показать? У меня есть с собой. - Зачем? Снова повисла пауза. - Ты стал какой-то… другой. Все остальные мальчишки – мальчишки и есть. А ты взрослый. - Так я и постарше всех вас буду. - Не всех. Мне двадцать три. - А почему тогда со школьниками учишься? - Как и ты. Направили на военную подготовку. - Девушек вроде не призывают? - Насильно не призывают, но добровольное вступление в силы самообороны, или как они тут называются, очень поощряют. Масса всяких льгот сразу. - И ты решила рискнуть? - Ну не всё в общежитии ютиться. А так обещали через три года кредит на квартиру или дом. Льготный. - А семья у тебя… - За ленточкой осталась. Маленький городок при большом оборонном заводе. Закончила ПТУ как радиомонтажница, а завод возьми да и закройся. А другой работы в городке нет. Совсем. - И что ты сделала? - Ну, замуж меня никто не звал, поэтому поехала завоевывать Москву. В институт не поступила, в секретарши не взяли – ноги коротки, уже подумывала в проститутки идти… - Это ты сейчас серьезно? - Как тебе сказать… Работала продавщицей и медленно сходила с ума от бессмысленности работы, постоянной бедности и бытовой неустроенности. Так что мысли возникали, да. Но встретила вербовщика и попала сюда. То есть везли-то нас всех явно с прицелом сделать работницами постельного фронта, но на месте оказалось по-честному – свобода выбора, второй шанс и всё такое. В этом плане орденцы молодцы. Прибилась к конвою в ПРА, здесь пошла на завод. По специальности. Белый халат, паяльник и микроскоп. - Выиграла от переезда сюда? - Выиграла. Здесь я, по крайней мере, живу одна в комнате. А не вчетвером, на полу в подсобке. Только поговорить не с кем. Кругом все больше девчонки молодые, у них ветер в голове и свист… в одном месте. - И ты меня называешь взрослым? - Теперь да. Месяц назад ты был пацаном, как эти наши одногруппники. Большим, но пацаном. А сейчас у тебя в глазах что-то появилось… другое. Они снова замолчали, на этот раз надолго. - Ладно, извини, что голову морочу своими заботами. Пойду, пожалуй. - Ты это… Если захочется еще поговорить – приходи. Буду ждать. - Захочется. Приду. Как и обещал доктор, через месяц Егору сняли гипс и отправили домой долечиваться. Понятно, что «домой» получилось очень условно – практически каждый день приходилось мотаться то в госпиталь на процедуры, то на работу. Электронщики наконец-то выкатили автопилот и навигатор нормального авиамодельного размера, и в цеху вовсю шла сборка и отработка первого предсерийного беспилотника. Проект, помимо кода, получил и открытое наименование «Альбарос». Помаявшись неделю с такси и костылями, Егор внял совету друзей и купил машину. Микроскопического размера городскую японку, зато с автоматической коробкой и передним сидением в виде дивана. Теперь можно было закидывать на пассажирское место больную левую ногу, а здоровой нажимать педали. Ездить по городу стало очень удобно, а за город пока и не надо. На испытаниях все равно будет грузовик от предприятия, а на сборах - бронетранспортер. С бортовой аппаратурой дальнего беспилотника возились долго. Как это всегда бывает, по отдельности все приборы работали нормально, но, будучи засунуты в тесноту приборного отсека, начали создавать друг другу помехи и всячески портить жизнь. А уж когда запустили двигатель с его искровым зажиганием… Но проблемы – они на то и проблемы, чтобы их решать. Разделяли питание, экранировали и заземляли провода и в конечном итоге добились нормальной работы борта. Неминуемо приближался первый вылет. В принципе, планер и двигатель «Альбатроса» уже в полете испытывали. Поставили приемник и управляли с земли, как обычной радиоуправляемой моделью, только очень большой. Теперь же модели предстояло стать действительно самолетом и начать летать самостоятельно. Не сразу, конечно. От простого к сложному. Сперва отдельные режимы, потом замкнутые маршруты разной сложности и, под занавес, автоматический взлет с автоматической посадкой. Приземлять тридцатикилограммовую дуру на парашюте не рискнули. На первый вылет предсерийного «Альбатроса» приехало все КБ. Начальство не стало никого обижать и заказало автобусы. Группа планера ловко собрала крашеный белой эмалью самолет, Егор с другими управленцами подключил оборудование. Долго проверяли управление – сперва ручное, по командам оператора на земле, потом автоматическое, от автопилота. Проблем пока не обнаружилось, не зря столько времени возились в цеху. Двигателисты заправили топливо и запустили мотор. Подождали минуту, пока прогреется, начали гонять разные режимы. Планерщики удерживали самолет за крыло. Управленцы тем временем гоняли свои тесты, автоматика и связь работали устойчиво. Еще минут десять завываний движка, и рев сменяется тихим тарахтением. Возле «Альбатроса» остается один человек – шеф-пилот Саша Сёмин. В недавнем прошлом – авиамоделист и неоднократный призер по пилотажу на радиоуправляемых. Егор нередко встречался с ним на соревнованиях, еще за ленточкой. Дружить они не дружили, но общались по-доброму. В конторе Сашу шутя называли беспилотом или беспилётчиком, но он не обижался. Главное – не назвать «оператором БПЛА», это действительно было обидно. Двигатель прибавил оборотов, и беспилотник покатил в начало полосы. Там сбавил скорость, развернулся. Руководитель испытаний запросил разрешение на взлет. И получил его сразу - большая авиация сегодня не летала. Мотор снова взревел, и «Альбатрос» начал разбег. Теперь, обвешанный аппаратурой и антеннами, он казался настоящим самолетом, выполняющим настоящий вылет. Саша дал беспилотнику разогнаться и легко оторвал его от бетона. Медленно, ровно повел самолет в набор высоты. С креном развернулся, прошел в обратную сторону. Сделал несколько наборов и снижений разной крутизны. Прибрал газ, прошел на минимальной скорости, практически на грани срыва. Снова развернулся, разогнался в пикировании под мотором. После чего сделал классическую коробочку и приземлился, коснувшись полосы точно напротив зрителей. Егор крякнул от зависти. Так прецизионно пилотировать у него не получалось. Нет, он вполне мог выполнить ту несложную программу облета, что сейчас продемонстрировал Саня, и даже приземлился бы без потерь, но и без того шика и артистизма. Увы, здесь надо быть пилотажником. - Скорость отрыва соответствует расчетной. Скороподъемность в норме. Минимальная и максимальная скорости в пределах допустимого. Это оператор наземного комплекса управления докладывал данные, полученные по телеметрии. Чем дальше, тем больше работы будет у наземщиков и тем меньше у «беспилота», но пока операторы только наблюдают. Тем временем Саня докладывал свои, субъективные ощущения. - Чувствуется, что самолет стал тяжелее. Чуть просела скороподъемность. Но в воздухе сидит плотнее, увереннее. И ветром меньше колбасит. Для своих задач должен быть в самый раз. Потом самолет утащили на заправку и обслуживание, а Егор пошел к своим операторам. Помимо прочих цифр и графиков на экране отображалась траектория самолета по данным радионавигации. Понятно, что на действующем аэродроме все радиосредства в наличии и заблудиться здесь не смог бы и ребенок, но все равно это была их маленькая победа. Линия четко начиналась на полосе и на полосе же заканчивалась. А это значит, что точность достаточна даже для автоматической посадки. Но это будет еще нескоро, пока на повестке дня испытания автопилота – выдерживание высоты и курса в горизонтальном полете, программные развороты и смена эшелона. А автоматическая посадка никуда не денется. За первым полетом последовал второй, третий, далее по плану. С каждым днем Сашкиного участия требовалось все меньше, «Альбатрос» сначала научился рисовать в небе ровные линии и восьмерки, потом взлетать, а потом настал день, когда самолет от взлета до посадки сделал все сам, без помощи с земли. Сел, правда, сильно левее осевой линии полосы и на пробеге выкатился на грунт, но это уже были мелочи. Егор получил хорошую премию, подумал и переехал из общаги в съемную квартиру. Благо потенциальная хозяйка уже была. Совсем переезжать к нему Лера отказалась, но оставалась нередко. От отладки пилотажных задач перешли к навигационным. Теперь беспилотник поднимался и подолгу барражировал окрестности, отрабатывая съемку площадей. Аэродромное начальство прекратило бухтеть, что полоса постоянно занята модельками и нормальным самолетам негде базироваться. «Альбатрос», как большой, получал свой отрезок времени для взлета или посадки, в очередь с большой авиацией. Все управление беспилотником сводилось к указанию точек маршрута или координат района съемки, либо к передаче команды на возврат, а уж как конкретно исполнять указания с земли, аэроплан решал сам. Программисты наконец-то доделали программу, сшивающую аэрофотографии в единую карту с топопривязкой с учетом координат самолета, высоты, углов крена и тангажа и типа объектива. Не карта, а радость артиллериста. Чтобы попасть по отснятой цели первым же снарядом, точности пока маловато, но вторым-третьим, с корректировкой – запросто. Возможности свои «Альбатрос» показал на войсковых испытаниях. Снова пришлось ехать на юг, к границе. Летали с полевого грунтового аэродрома, оснащенного примитивным радиомаяком. Сперва в пределах видимости, но с каждым полетом увеличивали дальность, пока не догнали до заказанных двухсот километров. Обошлись без технических проблем, разве что стойки шасси регулярно приходилось рихтовать или вклеивать заново. Озадачили разработчиков планера, те через неделю привезли стойки другой конструкции и несколько комплектов колес разного размера. Обещали на серийном беспилотнике усилить точки крепления стоек. А пока обошлись малой кровью – полуторного размера колеса почти не цепляли кочки на пробеге, и при этом не сильно снижали дальность. Из одного из последних зачетных полетов самолет привез фотографии полевого лагеря. Пасущиеся лошади, палатки, костры. Немедленно оповестили пограничников, бойцы выехали в указанный район… И опоздали. Зола в кострах была еще теплой, падальщики не успели растащить остатки трапезы, но лагерь опустел. Дальнейшие поиски результата не дали – до границы было всего ничего. Естественно, военное начальство потребовало картинку в реальном масштабе времени. Привезенные из полета фотографии их уже не удовлетворяли. Пусть ценой снижения дальности, но нужна оперативность. И да, чуть не забыли, срок – вчера. Ребята загрустили – перспектива срочно делать принципиально новою полезную нагрузку для беспилотника их не очень пугала, но вот сроки… Пожаловались по радио Красовскому, тот подумал и предложил простой вариант. У бригады, которая делала средний беспилотник, «Чайку», не заладилось с носителем. Промахнулись при разработке планера, и до готовности проекта у них было далеко. А вот начинка для «Чайки», как раз камера с мощным видеопередатчиком и хитрой антенной системой, уже давно была готова. Втиснуть ее в заданный габарит и массу разработчики не смогли, этим, в первую очередь, и объяснялись проблемы с носителем. Дохловат он для такого груза, проще говоря. Спроектирован был с недостаточным запасом. «Альбатрос» сущственно крупнее и грузоподъемнее, на него потроха «Чайки» встанут легко и непринужденно. Заканчивайте испытания, а уж мы здесь скрестим ежа с ужом. Ребята получили подписи военных только через неделю. С формулировкой «да, вы сделали то, что мы вам заказывали, молодцы, но когда будет живая картинка с неба?». Пришлось пообещать, что уже все придумано, работы ведутся, и уже в следующий раз… Обидно, вроде удачно завершен проект, а радости никакой. С начинкой от «Чайки» все оказалось тоже не так просто. Могучий видеопередатчик забивал помехами все, что можно и нельзя. Пришлось сперва долго искать правильные места для электроники и антенн, потом все экранировать и заземлять. По требованию заказчика допилили алгоритмы автопилота, добавив автоматический облет и съемку цели камерой бокового обзора. От идеи делать носимую наземку окончательно отказались. Кабина управления БПЛА разместилась в кузове грузовика. Гибрид «Альбатроса» и «Чайки» заказчик назвал «Соколом». Испытывали его там же, на аэродроме, постепенно увеличивая дальность. При самом благоприятном расположении антенн дальше сорока километров видеосигнал становился неустойчивым и скоро пропадал. Военные покривились, но приняли – более дальнобойный видеоканал потребует на порядок больше времени и денег. А им было нужно здесь и сейчас. Зато при полной заправке «Сокол» мог висеть над целью несколько часов. Для контроля опасного направления – самый вариант. Егор настолько втянулся в спокойную жизнь дома, что перспективу снова ехать на войсковые испытания, на этот раз с «Соколом», он воспринял без малейшего энтузиазма. Хорошо работать в офисе, на полеты ездить на городской аэродром, полчаса в один конец, а вечером приходить домой, где ждет Лера, а с ней налаженный быт, вкусная еда и прочие земные радости. Тем более, что его, автопилотчика, участия в этом проекте было как раз немного. В итоге на испытания поехали коллеги из соседнего отдела, которые занимались начинкой «Чайки». А Егор остался в Демидовске. Буквально на следующий день его вызвал Красовский: - Скучаешь, домосед? Старый проект сдали, новый испытывают другие люди. Чем мне тебя занять? - Отпустите в отпуск. Как раз думал жениться. - Жениться – это хорошо. Это очень полезно – жениться. Вот только есть одна работенка… Обещаю, как только сделаете – сразу льготный кредит на дом и отпуск полтора месяца, как раз хватит свадьбу отгулять и обжиться. Но я это смогу выбить из начальства только под успешное завершение проекта. - Новый проект? - Ну как новый… Военным «Альбатрос» пока не очень нужен, у них другая любимая игрушка сейчас, а вот флотские очень хотят разведчик в морском варианте. Корабельного базирования. Помнишь, мы проговаривали вариант с катапультным стартом и посадкой на сетку? - Сам-то аппарат существенной доработки не потребует – снять шасси, усилить конструкцию, добавить крючки в носу и антенны попрятать, но катапульта и сетка… - На эту тему не волнуйся, договоримся со смежниками. Смежники, КБ-126, занимались всякой гидравликой и пневматикой – манипуляторами на грузовики, автокранами и прочими приводами. Довольно быстро они построили вокруг могучего пневмоцилиндра пару рельсов с тележкой. Сжатый воздух из баллона поступал в цилиндр, толкал тележку по рельсам и на испытаниях запулил бордюрный камень на полсотни метров. Вот только перегрузка при старте получалась запредельной. Прочная, но совсем не бетонная конструкция «Альбатроса-М» (морское исполнение) такого ускорения не выдерживала, не говоря уже о весьма субтильных внутренностях. Смежники почесали затылки, увезли свою баллисту (камень по баллистике летел – значит баллиста!) и через пару недель представили другой вариант. Рельсы были вдвое длиннее, а тележку пневмоцилиндр приводил в движение тросом через систему блоков. Скорость в конце разгона осталась прежней, но перегрузка снизилась до допустимой. Те же люди сделали и оборудование для посадки на корабль. Гидравлика поднимала вверх две двадцатиметровые мачты с сеткой между ними. Мачты должны были ставиться по бортам, а беспилотник заходить на них с кормы идущего против ветра корабля, чтобы снизить скорость касания. Наводиться «Альбатрос-М» должен был по радиомаяку, установленному на надстройке сзади. Запуск с катапульты на полигоне отработали довольно быстро, только пришлось подбирать оптимальную форму тележки и крепления беспилотника на ней. И чуть допилить алгоритмы управления, чтобы мощный стартовый разгон не сводил с ума систему стабилизации. А вот с посадкой на сетку возились долго. Шеф-пилот много раз примерялся к заходу в ручном режиме, прежде чем заглушил движок и направил нос самолетика в середину посадочного приспособления. Беспилотник исправно повис на сетке, изрядно покачнув всю конструкцию, мачты наклонились штатными приводами, и испытатели вынули улов – совершенно целый и исправный аппарат. Еще через пару дней самолетик проделал все то же самое полностью автоматически четыре раза подряд. Приглашенные заказчики поглядели на «этот цирк» и затребовали испытаний в море. В Береговой Егору пришлось ехать самому, спихнуть на других не получилось. Флотские выделили для испытаний бывший траулер, а ныне судно вспомогательного флота «Русалка». Команда «Русалки» промышляла морским разбоем недалеко от Диких островов, но оказалась в ненужное время в ненужном месте. Пролетавший по своим патрульным делам русский «Крокодил»[«Крокодил» - жаргонное название боевого вертолета Ми-24] услышал «SOS» очередной ограбляемой жертвы, подошел и всадил очередь в кормовую часть «Русалки». Пираты ринулись за борт, а вертолетчики прекратили стрельбу и вызвали помощь в указанный квадрат. В результате так и не утонувший пиратский кораблик за отсутствием владельца был отбуксирован в Береговой, отремонтирован и теперь на судоремонтном заводе готовится стать авианосцем. Не «Нимиц», прямо скажем, но какое время – такие песни. Катапульту и посадочные мачты ставили под приглядом спецов из КБ-126, которое их проектировало, а вот установкой приводного радиомаяка Егору пришлось руководить самостоятельно. Так же на нем «повисли» и строительство мини-ангара на палубе, куда помещалась пара «Альбатросов» с отстыкованными консолями, и организация поста управления, и проводка кабелей и фидеров, и обеспечение стабильного электропитания. Мотаться каждый день в Береговой было непросто, поэтому он приспособился проводить ночь, полный день и еще ночь в Демидовске, потом за полдня доезжал в порт, работал вечер, ночь и утро и с середины дня уезжал домой. При таком раскладе получалось две ночи из трех проводить с невестой, решать возникающие проблемы в КБ, и не запускать контроль на судоремонтном, который все равно работал круглосуточно. После того, как Егор пару раз чуть не въехал с недосыпу под грузовик, Красовский пресек это безобразие. Выделили прямой телефонный номер, на который можно было звонить с завода в КБ, и возле этого телефона постоянно кто-то дежурил. Между собой такую работу называли «тень Мятина», и назначали туда в наказание. Немного было желающих в любой момент срываться с места и искать кого-то из сотрудников, с кем Егору срочно надо было переговорить. А еще Красовский договорился наверху, и Леру тоже отправили в командировку в Береговой. Она и на самом деле что-то там паяла внутри «БПЛАносца», но это был не самый главный ее вклад в укрепление обороноспособности ПРА. Монтаж удалось закончить за месяц с небольшим. К вполне ожидаемым работам по установке оборудования добавилась куча неочевидных мелочей. Пришлось менять генераторы на двигателях на более мощные, установить вспомогательную силовую установку для снабжения электричеством на стоянке, переложить большую часть кабелей. Вдобавок к штатным топливным танкам были установлены дополнительные втрое большего объема. Перепроектировали бытовую часть из-за увеличения численности экипажа, добавили жилых помещений, увеличили кают-компанию, кухню и кладовые продуктов. От типового, сильно заезженного сейнера остался только заштопанный корпус и восстановленные двигатели. Заказчики не понукали, но работы контролировали непрерывно. Все требования о доставке материалов и какой-то помощи выполнялись молниеносно, только потому и удалось подготовиться к первому выходу так быстро. Похоже, морякам разведывательная информация была нужнее, чем воздух. Почти как спирт. Для ускорения процесса договорились первые испытания начать с не полностью укомплектованного корабля. Все, что нужно для выхода в море на короткое время и для обеспечения полетов, на борту уже было. Отошли миль на пять, собрали самолет, накачали баллон катапульты и запустились. Как и раньше, на полигоне, самолет уверенно разогнался, чуть просел после схода с направляющей и пошел в набор высоты. Получил команду патрулировать вблизи, занял заданный эшелон и принялся нарезать круги. Тем временем на корабле собрали и подняли «ловушку для альбатросов». «Русалка» развернулась носом на ветер и добавила скорости. Самолет получил команду на посадку, начал моститься в кильватер… И пролетел мимо. Раз, другой, третий… Оператор снова дал команду ждать на высоте, и все собрались на мозговой штурм. Топлива беспилотнику хватит часа на четыре. За это время нужно найти проблему и попробовать решить. Вариантов, собственно, не так много. Можно было бы попробовать посадить «Альбатроса» вручную. Вот только аппаратную еще не закончили, и оборудование для ручного управления на корабле отсутствует. Можно отправить самолет садиться на берегу. В Береговом нет правильного радиомаяка, придется лететь в Демидовск. Дальности, в принципе, должно хватить, если не жечь без толку горючее над морем. Вариант три – найти и устранить неисправность на корабле. На полигоне-то все работало… Ладно, небольшой запас времени есть. Полчаса – минут сорок. Надо пробовать, как говорят в Голландии. Через пятнадцать минут нашли незатянутый разъем на фидере, который шел к антенне радиомаяка. Через семнадцать самолетик повис на сетке. Через двадцать выяснилось, что топлива перед вылетом по ошибке заправили на полчаса максимум. Всё хорошо, что хорошо кончается. К моменту, когда корабль окончательно доделали и полностью оснастили, «Альбатрос» уже совершил больше десятка полетов с корабля с посадкой на него же. И число взлетов соответствовало числу посадок. Заказчик тут же потребовал войсковых испытаний и со скрипом выделил неделю на окончательную подготовку. Работа в ОКБ закипела. Предстояло подготовить комплект из двух самолетов, набор расходников и запасных частей как к самолету, так и к наземной станции. Приготовили даже запасную сетку для приземления, хотя изготовитель гарантировал прочность на разрыв достаточную, чтобы поймать хоть Ан-12. И когда уже начало казаться, что они успеют, появился новый персонаж. - Капитан Угрюмов, - представился он и показал корочку. – Имею распоряжение проверить защищенность вашего комплекса от попадания информации в руки противника. - Вроде как всё просто. Попадает в чужие руки сам аппарат – попадает и информация. - Это недопустимо. Я не могу выпустить комплекс на войсковые испытания за пределами территории протектората без выполнения комплекса обязательных мероприятий. - Каких мероприятий? - По недопущению попадания собранной комплексом информации в руки противника. - А что можно сделать, если самолет по каким-то причинам не вернется ? Не взрывать же его? - Весь можно не взрывать. Только те узлы, которые носят гриф «секретно» и выше. И, естественно, носители информации. Да, и обязательно надо предусмотреть механизм, прекращающий полет самолета, потерявшего управление. - Хорошо, мы подумаем. Просто сейчас мы уезжаем на испытания, а потом займемся вашей проблемой. - Испытаний не будет, пока вы не решите проблему полностью и не сдадите систему аварийного подрыва объекта нашей комиссии. Капитан был непреклонен, ссылаясь на какие-то секретные руководящие документы, показать которые он не может, но добиваться выполнения будет обязательно. Красовский пытался жаловаться, но заказчики распорядились соглашаться и делать. И, по возможности, побыстрее. Проще всего решилось с носителями информации. В применяемых фотоаппаратах карточки памяти стояли рядом со штатным аккумулятором, который на борту не использовался – камеры кормились от бортового питания. Поэтому на место аккумуляторов устанавливали миниатюрное взрывное устройство, мощности которого хватало необратимо повредить карточку. Под электронные узлы тоже заложили заряды, небольшие, но достаточно мощные. Автоматика подрыва срабатывала при попытке открыть фотоотсек, если открывающий предварительно не снял систему с боевого взвода. Сложнее всего оказалось предотвратить вышедший из-под контроля полет самолета. В плотно набитом аппаратурой фюзеляже оказалось не так просто найти место под достаточно мощный заряд. Крутили так и эдак, в итоге заполнили пластидом трубки, с помощью которых стыковались консоли крыла. Комиссия по защищенности информации состояла из Угрюмова и двух немолодых старших лейтенантов. Они походили вокруг представленных макетов, поцокали языками, потыкали пальцами, потом долго листали какую-то прошитую нитками толстую тетрадь, которую принесли с собой в специальном портфеле. Кивнули и сказали, что можно начинать. Испытывали за городом, на полигоне, где учили саперов. Видимо, раньше на этом месте был карьер, а когда песок весь выбрали, в образовавшейся огромной яме обосновались взрывники. В одном углу были расставлены посеченные околками, перекореженные остатки техники, от джипа до бронетранспортера, в другом – построены фрагменты грунтовки, асфальтированного полотна и даже полсотни метров железной дороги. Вырванные куски рельсов и небрежно заделанные ямы показывали, для чего это все было нужно. Егор вспомнил, что железных дорог в этом мире ровно две, и усмехнулся. Интересно, Орден так же готовит своих диверсантов? Сперва проверяли уничтожение носителей информации. В неисправную фотокамеру поместили карточку памяти и взрывоопасный заменитель аккумулятора. Положили камеру на торец врытого в землю вертикально рельса, застелили брезентом землю радиусе метров пяти и подали команду на уничтожение. Бахнуло как-то несерьезно, словно сработала средних размеров петарда. Камера вздулась с одной стороны, ошметки разлетелись по брезенту. От карточки памяти нашли только вмятую посередине плату с осколками микросхем. Члены комиссии замерили найденные кусочки, занесли цифры в протокол и высказали готовность смотреть дальше. Электронный блок навигации уничтожили аналогично. Взрыв был посильнее, платы покорежило и снесло с них большую часть компонентов. Защитники секретов снова покивали и распорядились взрывать самолет. По этому поводу накануне ругались особенно ожесточенно. Комиссии хотелось увидеть взрыв полностью укомплектованного целого беспилотника в полете, а разработчикам было попросту жаль убивать живой, ни в чем не повинный аэроплан. Да и сделано их было не так много. В результате договорились подорвать на земле поврежденный при посадке планер одного из первых «Альбатросов». Центроплан разрушился полностью, внешние части консолей и половинки фюзеляжа разлетелись в разные стороны. Двигатель достигал земли одним куском, но он не был секретным. Угрюмов со товарищи признали, что получивший такие повреждения самолет никуда улететь не способен, и подписал акт. Формальных препятствий для первой боевой работы «Альбатроса» не осталось. Когда «Русалка» отошла от Берегового достаточно, представителей КБ попросили собраться в кают-компании. Расселись вокруг стола и только начали делиться первыми впечатлениями от морского путешествия, как вошел немолодой флотский офицер. Невысокого роста, поджарый. - Добрый день! Я - представитель разведотдела флота капитан третьего ранга Бубнов. Назначен командовать в этом походе. Вы, как гражданские военнообязанные специалисты, на время похода считаетесь военнослужащими и подчиняетесь мне. Кроме того, в части соблюдения внутрикорабельного распорядка вы подчиняетесь командиру корабля и его помощнику. Вопросы ? - А боевые будут платить? Это Петрович из группы планера. Мастер золотые руки, но редкостный балабол. И не дурак выпить, что красноречиво подтверждал его немаленький красный нос. - Да, поход является боевой службой, поэтому вам, помимо оклада и командировочных, идут еще и боевые выплаты. Но должен сразу предупредить – за нарушение дисциплины, в первую очередь за пьянку, вы можете подвергаться дисциплинарным наказаниям наравне с другими военнослужащими. Во время дисциплинарного взыскания боевые не выплачиваются. Понятно? Петрович пожал плечами: - Что ж тут непонятного? - Далее. Вы можете в ряде случаев привлекаться для несения вахт. При стоянках вблизи берега в ночное время караулы усиливаются, и штатного экипажа не хватает. - А куда мы плывем? Где предстоит… работать? - Для начала пройдем на восток-юго-восток и отснимем один интересный квадрат в устье Амазонки. А дальше – в соответствии с распоряжениями руководства. - А это всё надолго? Бубнов удивленно посмотрел на Егора. - Я же сказал – в соответствии с распоряжениями руководства. Еще вопросы? После совещания Петрович подошел к загрустившему Егору. - Домой охота побыстрее? Это знакомо, сам такой был. Так вот, чего хочу сказать – вряд ли нас продержат в море дольше, чем две недели. - Это почему? - Я тут с коком - поваром корабельным - подружиться успел. Он говорит, что продовольствия приняли месячную норму, но народу сейчас на корабле, считай, вдвое больше, чем штатного экипажа. Вот я одно на другое и поделил… - Ну… Бывают же суда снабжения? Да и в порт какой-нибудь можно зайти… - От устья Амазонки проще в Береговой вернуться, чем какое-то снабжение организовывать. Кроме того, результаты наших полетов надо обрабатывать и руководству докладывать как можно быстрее. Кому нужны разведданные месячной дальности ? - Хорошо бы… - Что, скучаешь? Красивая она? - Красивая. Просто мне обещали отпуск на свадьбу сразу после войсковых испытаний. - Понимаю. Но не грусти – вся эта бодяга ненадолго. За полсуток «Русалка» добежала до нужной точки. Ночью подготовили самолет и с рассветом стартовали. «Альбатрос» поднялся, нашел радиомаяки и без проблем определился с точкой старта. Дальше ему предстояло отснять с большой высоты кусок мангровых зарослей километров двадцать шириной на глубину пятьдесят. Полет был почти в боевом режиме – самолет только изредка сообщал свои текущие координаты одной короткой посылкой. В томительном ожидании прошло три часа. Егор почти физически переживал за свое детище, которое где-то там, далеко, делает трудную, но важную работу с риском угодить в жуткие зубы местным хищным тварям. Почему хищные твари должны заинтересоваться воняющим бензином куском пластика, эмоциональная часть сознания не сообщила. Еще через полчаса самолет сообщил, что приближается. На корабле включили приводной радиомаяк и снялись с якоря. Еще через десять минут «Альбатрос» засекли корабельным радаром, и вскоре самолет догнал «Русалку» и толкнулся в сеть. - Когда усталый беспилотник из высоты идет домой, - пропел Петрович на мотив песни про подлодку. «Альбатроса» осторожно достали из сетки и поставили на палубу. Специальный человек снял систему аварийного подрыва с боевого взвода, спецы из разведслужбы утащили камеру к себе в каморку. Штатные беспилотчики из экипажа под руководством Петровича начали готовить самолет к следующему вылету. Эксперименты закончились, началась работа. В тот день они сделали еще два вылета, с малой высоты изучая те районы, которые показались разведчикам подозрительными. Оба полета закончились благополучно, а о результатах гражданским специалистам не сообщили. Видимо, недостаточно быть временно военнослужащими. Вечером «Русалка» снялась с прежнего места и двинулась куда-то в море, оставив заходящее солнце за кормой. Бубнов поздравил инженеров с удачным началом похода и пообещал вскоре новые задачи, интереснее и сложнее. Уточнять, как всегда, не стал. Всему своё время. Пару дней корабль провел вне видимости берега, регулярно меняя курс и скорость. Бубнов пропадал в рубке, ограничившись распоряжением готовить технику и людей. Этим командировочные и занимались, по мере сил обучая штатный экипаж корабля-разведчика работе с их главным оружием - беспилотниками. Конструкция, обслуживание, возможные неисправности, ремонт. Боевые возможности и ограничения. Взлет и посадка. Управление в полете. И многие, многие другие знания, которые потом превратятся в стопки книг и рулоны плакатов, но пока существовали только в головах специалистов. На третий день Бубнов собрал уже не только людей из КБ, но и штатных корабельных беспилотчиков. - Итак, новое задание. Нам предстоит разработать алгоритм облета острова среднего размера, чтобы, с одной стороны, полностью вскрыть обстановку, а с другой - не засветить наш к этому объекту интерес. Идеи ? - Для начала, очевидное – оставить корабль-носитель дальше линии радиогоризонта, чтобы радар на острове его не засёк. На острове есть радар? - С большой вероятностью – да. - Размер и материал «Альбатроса» дают не очень большую эквивалентную отражающую поверхность, особенно во фронтальной проекции. Можно предположить, что обнаружить его смогут километрах в двадцати или ближе. - На фоне моря наш самолетик тоже видно очень плохо. И локатором, и визуально. Но нормального оборудования для полетов на сверхмалой высоте у нас нет, а барометр не ловит единицы метров. - Барометр еще и атмосферное давление ловит, не дай Бог оно опустится в полете – тогда полный рот воды. - В принципе, на берегу океана гнездятся птички по размеру не сильно меньше «Альбатроса». Если мы сможем как-то подражать их поведению, подозрения не вызовем. - Тогда никаких полетов на большой высоте. Никаких полетов в середине дня. - Но минимальная высота не должна быть меньше метров четырехсот. Тогда, по крайней мере, снизу не будет слышно мотор. - А сам самолет будет видно? - Невооруженным глазом – как крохотную птичку. Если кому-то не лень будет смотреть наверх, в здешнее яркое небо. - Так, товарищи ученые, доценты с кандидатами, до чего досовещались ? Что решили? Усталые участники мозгового штурма обернулись на Бубнова. - В общих чертах, мы предлагаем такой алгоритм. Корабль останавливается километрах в пятидесяти от острова, чтобы его не видел радар. - В восьмидесяти. Мы последние два дня как раз этот вопрос и выясняли. Хороший современный радар со всякими фильтрами видит гораздо дальше, к сожалению. Дальности самолета хватит ? - Так вот зачем были эти все маневрирования… Да, дальности должно хватить. У нас оценка снизу – пять часов полета, что при скорости от восьмидесяти до ста… Хватит. - Хорошо, с дальностью разобрались, а дальше ? - Для начала сделать обзорные фотографии острова с большой высоты. Авиация здесь выше трех километров почти не летает, а те, кто летает, существенно крупнее. Не обратят внимания. Один раз пройти в первой половине дня восточнее, другой – во второй половине дня западнее. Тогда мы получим нормальную картинку, независимо от рельефа и направления теней. По результатам решить, какие объекты надо доразведывать. - Понятно, день потеряли. А дальше? - Почему день ? У нас же два аппарата. Пусть работают параллельно. Один вернулся с утреннего полета. Быстро отсмотрели результаты, выбрали объекты на восточной стороне, запустили второй аппарат их разведывать. Более того, можно второй аппарат запустить заранее, чтобы он не тратил время на подлет, а нужные точки передать по радио. Соответственно, второй обзорный полет совершить часа за четыре до темноты, тогда доразведчик успеет отснять и вернуться. - С алгоритмом обзорных полетов разобрались. Что с детальной разведкой? - Подняться на четыре-пять сотен. Зайти к острову не напрямик от корабля, а откуда-нибудь сбоку. - Дальность обнаружения беспилотника на разных высотах мы тоже сегодня проверим. Дальше. - Пройти вдоль берега, используя камеру бокового обзора. Такие полеты типичны для крупных птиц. Так мы получим подробные снимки прибрежной линии на километр вглубь. При необходимости залетать вглубь острова, с учетом рельефа, а потом возвращаться обратно к берегу. - Вот и отлично. Именно это мы и будем отрабатывать в ближайшую неделю. Как оказалось, тренироваться предстояло на одном из бывших Диких островов, которые сейчас активно заселялись кубинцами. Не без помощи русских армии и флота, естественно. И локатор, установленный на одном из островов, тоже был советский. В перспективе он должен был обеспечивать нерушимость морских и воздушных границ Свободной Кубы, но пока играл за синих. Для начала определили, что дальность обнаружения беспилотника сильно зависела от высоты полета и ракурса. На малой высоте над морем дальность обнаружения «в лоб» не превышала десяти километров. На большой высоте в боковую проекцию – порядка тридцати. Из этих цифр и решили исходить. Первый день отрабатывали высотную разведку. У второго «Альбатроса» подкрутили настойки двигателя для лучшей работы на высоте. Теперь на малых высотах экономичность страдает, зато на крейсерских пяти километрах дальность должна даже подрасти. В полном соответствии с планом, «Русалка» остановилась необнаруженной в восьмидесяти километрах от острова. Выпустили беспилотник, вверх и немного левее основного направления на остров. Тот набрал заданный эшелон и почесал по маршруту. Благополучно добрался до точки поворота, развернулся на новый азимут, и только через пятнадцать минут был обнаружен локатором на острове. Локатор наблюдал его еще двадцать минут, после чего потерял окончательно. Через час в операторской Егор с Бубновым рассматривали сделанные с пяти километров фотографии. - Ну что можно сказать… Видел я фотки и почётче. Можно различить отдельные дома, автомобили, но и все. Желательно бы картинку более детальную. - Мне кажется, все дело в дымке. Если первый полет провести чуть позже, когда солнце уже поднимется и немного прогреет воздух, дымка должна рассеяться. - Добавится дрожание нагретого воздуха. - Не так рано оно появляется, и не так сильно влияет. - Итак, планы ? - Еще раз запустим второй борт на высотную разведку, прямо сейчас. И отправим первый борт изображать альбатроса. Вот эта точка мне кажется подозрительной. Бубнов внимательно посмотрел на Егора. - Почему именно эта ? - Разве не видно? Это же как раз антенна радара, посмотрите на тень! - Парень, если захочешь сменить работу – приходи, возьму. А пока готовь свои самолеты. Из второго высотного полета, как и предполагалось, фотографии оказались более четкими. Более того, на этот раз расчет локатора второй борт даже не заметил. Все были слишком увлечены охотой на первый. Тот пришел на высоте полукилометра над водой, и локаторщики обнаружили его уже над островом. Вели, теряли, снова находили. Рельеф оказался сложным, пару раз самолет чуть не цеплял брюхом о необозначенные на картах скалы. На одной из фотографий удалось различить даже пулеметный расчет, пытавшийся попасть в неожиданно выскочивший из-за горы непонятный летающий объект. Судя по тому, что аппарат вернулся на корабль целым и невредимым – промахнулись. А еще навигационный компьютер один раз самопроизвольно перегрузился. Долго не могли найти причину, а потом предположили, что антенны попали в луч локатора слишком близко к нему. Электронщики сходу предложили решение, как в будущем избегать подобных проблем, но сразу делать не рискнули, оставили доработку на потом. Тем более, что после перезагрузки навигатор успешно довел беспилотник до корабля. Вечером третий раз запустили второй борт, и он привез три комплекта фотографий западной части острова, снятые с интервалом в час. Самыми удачными оказались снимки за два часа до заката. А локаторщики снова ничего не заметили. На ночь отошли от берега подальше, подготовили технику. И на следующий день без сбоев отыграли весь спектакль, все четыре полета. Назавтра Бубнов снова собрал всех, причастных к авиаразведке. - Молодцы! У нас осталась последняя точка отрабатываем ее – и по домам! - Где-то на востоке, судя по всему ? Корабль всю ночь и утро идет полным ходом… Бубнов недовольно посмотрел на Егора. - На востоке. Конкретика будет ближе к делу. Пока работайте по индивидуальным планам, готовьте технику, готовьте людей. На исходе вторых суток «Русалка» встретила в открытом море сухогруз «Волга» под русским гражданским триколором. Корабли ошвартовались бортами, и полночи из обширных трюмов сухогруза перегружались на корабль-разведчик мешки, бочки, коробки, замороженные туши и прочие полезные в дальнем походе припасы. А судя по толстым шлангам, переброшенным с борта на борт, «Волга» делилась еще и горючим. К утру еда была рассована по морозильным камерам и кладовым, полуживые от усталости люди разбрелись спать, только на корме, перегнувшись через ограждение, матерящийся боцман накатывал по трафарету новые буквы «САЙРА» поверх закрашенных «РУСАЛКА». Путешествие длилось еще неделю. На горизонте иногда виднелись другие корабли, а однажды в пределах видимости пролетел и самолет, поэтому маскировку усилили. Заниматься с беспилотниками теперь разрешалось только внутри ангаров, а сеть-ловушку сняли и спрятали. Катапульту укутали брезентом. Изобретательное руководство, как могло, боролось со скукой подчиненных. Каждый день проводились противопожарные занятия и учения по борьбе за живучесть корабля. Руководящий процессом старпом очень хотел на самом деле затопить один-два отсека и провести занятия в условиях, близких к боевым, но командир с Бубновым пока сдерживали излишне инициативного подчиненного. На исходе восьмого дня прошли очередные учения. Свободные от вахты расселись на пустой палубе, старпом встал перед ними. - Итак, сегодня у нас тема занятия – покидание тонущего корабля. Когда личный состав покидает корабль? - Когда корабль тонет, естественно. - Неправильный ответ. Когда корабль тонет, экипаж занимается борьбой за живучесть и спасением корабля. А вот когда приходит команда «Покинуть корабль!», тогда личный состав что делает? - Покидает корабль. - Правильно. - А если некому подать команду? Ну, там, командира убили, и старпома тоже? - Не дождетесь. Не бывает военнослужащих без командира. Если командира убивают, он из последних сил назначает старшего в свое отсутствие. Либо старшим становится старший по званию. Либо первый, проявивший инициативу матрос. - А если остался один? - Выполняй последний отданный последним командиром приказ. Либо сам себе командуй и действуй по обстановке. Все понятно? - Понятно. - Теперь о целесообразности покидания тонущего корабля. Среди людей неопытных ходит мнение, что в здешних водах нет смысла покидать тонущий корабль, потому что все равно сожрут местные морские хищники. Это мнение, как вы уже, наверное, догадались, есть полная… Правильно, правда. Сожрут. Но сожрут только тех, кто покинет корабль неорганизованно и поддастся панике. Тех же, кто покинул корабль организованно… - …сожрут во вторую очередь? - Разговорчики! Те, что покинет корабль организованно, покидают его не в воду, а в специальные средства спасения. Одним таким средством является плот спасательный надувной ПСН-6. Ты, болтливый, иди сюда! Егор вздохнул, встал и подошел к старпому. Меньше всего ему хотелось сейчас находиться на раскаленной палубе и слушать этот натужный военно-морской юмор. Хотелось в каюту, под холодный душ и спать. - Плот спасательный предназначен для спасения шести человек, потерпевших кораблекрушение. Плот снабжен всем необходимым для поддержания их жизни и здоровья на протяжении… - Скажите, а почему этих плотов так мало? Я посчитал – и на половину тех, кто на корабле, не хватит. - Корабль укомплектован средствами спасения для своего экипажа. Даже с небольшим запасом. - А мы? - А вы? По статистике, в первую очередь гибнут наименее подготовленные люди. А это, по статистике, как раз прикомандированные к кораблю штатские специалисты. Так что не волнуйтесь, по статистике вам такой плот и не светит. Шутка. На самом деле, там может поместиться и больше шестерых. Не так удобно, но может. Всем понятно ? - Да. - Если понятно, продолжим. Плот крепится на палубе или надстройке таким образом, чтобы его можно было без труда сбросить за борт, при этом он начнет надуваться и меньше, чем через минуту будет готов принимать людей. Если корабль тонет, плот освобождается и надувается автоматически. Ваша задача – залезть вовнутрь. Пробуем! Болтливый, помогай! Помощник с Егором сняли оранжевый цилиндр плота с ложемента и положили на палубу. Помощник дернул за веревку, раздался хлопок, и из разделившихся половинок цилиндра, как бабочка из личинки, полез наружу оранжевый дом. - Как видите, у плота есть даже крыша. Внутри находится запас продуктов и питьевой воды. Залез вовнутрь – и в домике… - А не жалко новый плот тратить на обучение? Он же одноразовый? - Он одноразовым станет, когда его реально применить придется. А так сдуем, скатаем, заменим баллон с газом, и будет, как новенький. Ты, болтливый, и ты, умный, мне поможете. Вечером того же дня Бубнов собрал беспилотчиков. - Дальше секретиться бессмысленно, мы идем вот сюда. На висящей на стене карте Новой Земли он показал не небольшой круглый остров на выходе из Большого Залива. - Остров принадлежит Ордену. Известно только, что это потухший вулкан. Что на нем расположено и почему орденцы так это прячут, нам и предстоит выяснить. Что и как делать – мы с вами придумали и отработали на учениях. Завтра с утра вылет. Готовьте технику, готовьтесь сами. С утра погода не радовала. Дул ровный, но сильный ветер, гнал по небу клубы облаков. Заглянувший в ангар Бубнов ругнулся хитрым морским загибом: - Чуть-чуть не успели, началось осеннее ухудшение погоды. Что-то рано в этом году. Я надеялся, что пара недель у нас еще есть. А то и месяц. - Может, подождать день-другой? Улучшится погода? - Насчет улучшения - не уверен. А дальше начнутся настоящие шторма. - Давайте попробуем поднять один самолет и оценить облачность, ветер и прочую метеорологию. У нас, в принципе, все готово. - Хорошо, старт по готовности. Катапульту развернули в рабочее положение, установили самолет. Корабль дал полный ход, направив нос против ветра. Шипение катапульты, беспилотник сходит с направляющих, его тут же подбрасывает вверх и кренит. Автоматика справляется с управлением, и вот уже «Альбатрос» проходит площадку за площадкой[Площадка – маневр самолета(точнее, отсутствие маневра), когда в течение заданного времени точно выдерживается постоянный курс, высота и скорость.], после каждой увеличивая высоту. Через полчаса самолет зашел на посадку. Он непривычно медленно догонял идущий против ветра корабль, но сел без проблем. В операторской Бубнов с Егором изучали полученные фотографии. - Паршиво. Нижняя граница облачности на двух тысячах, про обзорные снимки в один проход можно забыть. - Пошлем два аппарата на полутора тысячах с интервалом в десять минут, один сделает круг вдоль побережья, другой крутанется внутри острова. Примем их, и дай Бог ноги отсюда. - Ну да, ничего другого не остается. В дверь постучали: - Такое впечатление, что там, наверху, услышали ваши молитвы. Облачность уходит. Ветер малость стих, а облака словно растворились в воздухе. Только отдельные тучки виднелись далеко на западе. - Ладно, у нас появился шанс. Давай по прежней программе. Через десять минут борт номер два послушно набирал высоту, нацелившись на восток и немного на север. Через восемьдесят километров он повернет на юг и по пологой дуге пройдет над восточной частью острова. - Вик, подойти скорее сюда! - Какого хрена? Вик, старший оператор радара на Круглом Острове, нехотя оторвался от журнала, где на обложке густо накрашенная блондинка демонстрировала арбузного вида сиськи, и подкатился на кресле к своему более молодому коллеге Кевину. - Вот, посмотри! - Ну и что? Скорость меньше шестидесяти узлов[Узел - морская единица измерения скорости. Одна морская миля в час, или 1.852 км/ч] на эшелоне семнадцать тысяч[В англоязычных странах высоту принято измерять в футах]. RCS[RCS, Radar Cross Section – эффективная поверхность рассеяния. Чем больше ЭПР, тем сильнее при прочих равных светит объект на радаре. И чем больше размер при той же форме, тем выше ЭПР.] какая? - Как четверть Цессны, примерно. - Это точно не наш клиент. Настоящие самолеты не могут летать так медленно, всякая мелочь не может летать так высоко и далеко. Да и мелкое оно. Это, скорее всего, очередные сезонные миграции местных птичек. Осень же, а она как раз на юг и летит. - Но… Тогда размах крыльев у этой птички должен быть под пять ярдов. - И? Даже там, на Старой Земле, такие встречались. Может, чуть поменьше. Альбатросы всякие, кондоры. Помнишь – ту-ту-ру ту-ту-ту-ру ту-ту-ту… У старшего смены после просмотра порнографических журналов всегда было слегка лирическое настроение. - Надо, наверное, доложить? - Хочешь – докладывай. Типа прошла неопознанная цель вне досягаемости нашего ПВО. Не идентифицируется как летательный аппарат. Что делать? - Я тогда в журнал запишу. - Запиши. И больше не дергай понапрасну. Больше двух часов Кевин выполнял распоряжение старшего смены, но потом не выдержал: - Вик, смотри, опять та же птичка, судя по RCS и скорости. Только уже на полутора тысячах. Это точно птичка? А вдруг крылатая ракета? Вик пару секунд посмотрел на экран и заорал раненым бизоном: - Твою мать, оно идет прямиком на Объект! После чего схватился за телефон. У генерала Уайта было отличное настроение. Очередной рабочий цикл заканчивался, и впереди его ждал отпуск. Можно будет наконец вырваться из этой опостылевшей дыры и повидать семью, которая так и осталась за ленточкой. Он не видел в таком положении дел ничего предосудительного – такова у военных работа. Длительные командировки, по результатам которых родная страна станет чуть сильнее, чуть авторитетнее, чуть богаче. А потом отпуск, и благодарная родина любит и лелеет своего честного солдата. И как-то спокойнее, когда семья живет подальше от тех мест, где приходится работать. Можно было без лишней скромности гордиться, что построенный и налаженный им механизм охраны и обороны острова работал, как хорошие часы. Без лишнего шума, но точно и надежно. Теперь уже не надо выбивать из орденских жлобов людей, деньги и технику, мотаться по территории, контролируя строительство. Можно спокойно жить, а еще через пару циклов оставить эту опостылевший кусок скалы и вернуться в родную Монтану, к заснеженным горам, густым лесам и полноводным рекам… Звонок вырвал генерала из предобеденных раздумий. Красный телефон – оперативный дежурный. - Господин генерал, у нас чрезвычайная ситуация. Неизвестный летательный аппарат, предположительно беспилотный, только что пролетел над объектом. - Почему не сработало ПВО? - У них сегодня плановые занятия на местности, основной состав с учебными «трубами» лазает по горам, а вспомогательный состав не был готов действовать самостоятельно. Аппарат подошел на малой высоте, времени было очень мало. - А что радар? - Они тоже его поздно обнаружили, предупреждение о возможном налете на Объект поступило секунд за десять. Расчеты не успели подготовить свои «трубы». Но они ведут аппарат, он виден на радаре. - Поднять дежурные вертолеты! Догонят они его? - Да, операторы радара оценили скорость узлов в шестьдесят. Догонят, сэр. Я уже дал команду на вылет. - Если удастся догнать и сбить, никто не пойдет под трибунал. Но только в этом случае, понятно? - Да, господин генерал! Дежурный отключился. Генерал помассировал глазницы. Поспать не удалось. Надо идти на командный пункт и непосредственно руководить этим военно-воздушным бардаком. Пара «Апачи»[Вoeing AH-64 «Аpache» - американский ударный вертолет] поднялась над стоянкой и, наклонив носы, ринулась вперед. Не так много развлечений у пилотов в этой дыре, раз в полгода дают расстрелять какую-нибудь древнюю голошу, даже без хода. Зато сегодня… Если выгорит, можно будет долго всем рассказывать. Все же беспилотники – нечастая добыча для вертолетчиков. - «Башня» - дежурному звену. «Чарли», курс 260. «Дельта», курс 265. Птичка идет на полутора тысячах, как поняли? - «Чарли» принял. Курс двести шестьдесят, высота полторы. - «Дельта» принял. Курс двести шестьдесят пять, высота полторы. - Парни, сшибите бандита, и отпуск у вас в кармане. Сам генерал на КП. - Выполняем. Вертолеты рывком набрали высоту, перепрыгнули горный отрог и снова спустились к земле. Внизу мелькнула полоска берега и зарябила вода. Пара постепенно расходилась, выдерживая заданные курсы. Пилоты внимательно вели машины над самыми гребнями волн, операторы смотрели по сторонам и вверх. Заметить летящего «бандита» гораздо проще снизу, на фоне неба. - «Башня» вызывает «Чарли». Доверни три градуса правее. - «Чарли» - «Башне». Принял. - Парни, он впереди, милях в десяти. - Принято. Пилоты чуть снизили скорость, операторы еще активнее зашарили глазами по небосводу. - «Дельта» - «Башне». Мой глазастик его нашел. - «Башня» - «Дельте». Что наблюдаете? - Типа нашего «Рипера»[Reaper MQ-9 – американский БПЛА], только поменьше. Размах ярдов пять. Без опознавательных знаков и номеров, сверху серо-синий, снизу – бледно-голубой. Движется равномерно. Прошу разрешения на уничтожение. - «Дельта», ответ отрицательный. Преследуйте, ожидайте приказа. - Выполняю. Остаток в баках три четверти. - «Башня» - «Дельте». Принято. Ожидайте. - «Дельта» - «Башне». Могу отстрелить ему пропеллер. Он спланирует и плюхнется в море. Возможно, не утонет и не разобьется. Повисим над ним, пока не прилетит Хьюи[Белл UH-1 «Ирокез», также известный как «Хьюи» - американский военно-транспортный вертолет] с лебедкой и не вытащит. - «Чарли» - «Башне». «Дельта» прав. Другого способа убедить его приземлиться нет. Просто не с кем разговаривать. - «Башня» - «Дельте». Принято. Работайте. «Апачи» с позывным «Дельта» подошел поближе и пристроился сзади беспилотника. Оператор навел пушку над фюзеляжем, посередине между торчащими буквой «V» половинками оперения. Очень просто уничтожить вражеский дрон, очень сложно только лишить его тяги. Оператор еще раз проверил прицел и нажал гашетку. Автоматическая пушка грохнула короткой очередью, но этого хватило – дрон затрясся, его мотор без нагрузки завизжал так, что стало слышно пилотам в кабине, и почти сразу остановился. Пилот «Дельты» подвел вертолет вплотную к беспомощному беспилотнику. Из обтекателя торчали три обломка лопастей. - А ты молодец, глазастик! Если «Башня» не врет, сегодня пакуем чемоданы, гуляем отвальную и прямиком в Рино. - Гордись, летун! У тебя лучший стрелок в этом сраном мире. Это были последние слова экипажа «Дельты». Бортовой компьютер «Альбатроса» оценил, что двигатель не дает тяги, самолет неминуемо снижается, а до базы слишком далеко, чтобы планировать. И подал сигнал на аварийный подрыв. Капитан Угрюмов дорого бы отдал, чтобы увидеть это своими глазами. Центроплан и носовая часть фюзеляжа брызнули в стороны огнем и обломками, консоли закувыркались и унеслись назад, а хвост с двигателем ударился в переднее бронестекло летевшего вплотную «Апачи» и отрикошетировал вверх, в ротор несущего винта. Титановые передние кромки лопастей были способны без особенного урона рубить тонкие ветки, но перед пятикилограммовой металлической чушкой спасовали. Вертолет резко дернулся вбок, задрал нос и закувыркался, теряя высоту. Прилетевший «Хьюи» смог подобрать только несколько кусков обшивки русского дрона. Генерал Уайт медленно положил трубку обратно на телефон. Немыслимо, эти идиоты-вертолетчики, вместо того, чтобы просто расстрелять дрон, умудрились потерять вертолет с экипажем. Нет, на войне потери неизбежны, но потерять людей вот так, в банальной погоне за неизвестно чьей беспилотной железкой… Хотя… Известно чьей, ни у кого, кроме русских, не хватит наглости сюда прилететь. Совсем недавно было нападение на Нью-Хевен. Неужели опять? - Боевая тревога ! Отдыхающие смены – получить оружие и боеприпасы! Занять места по боевому расписанию! Генерал автоматически отдавал уставные команды, а в голове крутилась неясная мысль. Что-то он забыл… Что? - Гранта ко мне! Срочно, пока он не убежал. Командир авиационного крыла Грант появился через три минуты. Бегать летчик не любил, и его успели перехватить на выходе. - Что можешь сказать про тот дрон, что сбили твои летуны? - То же, что и они. Похож на «Рипер», только поменьше. Винтовой. Малокоростной. - Какая у него может быть дальность? - При таких размерах и скорости он не может быть тяжелее фунтов ста. Винтовой… Миль триста максимум. Морских. - Он долетел сюда, поработал и планировал вернуться. Есть здесь суша в сотне миль ? - Даже в трех сотнях нет. Ближайшая земля – Новая Англия, триста пятьдесят до нее. - Значит, они работали с корабля ! - Авианосец? Здесь? - Так они и не «хорнеты»[Hornet – прозвище американского палубного самолета F/A-18] запускают, а стофунтовый дрон. И спускается он, небось, на парашюте, поэтому большой корабль не нужен. Подними в воздух всех своих ребят. И ищите, Грант, ищите. Твои парни погибли, тебе разве не обидно? Грант еще не успел покинуть кабинет, как вбежал ординарец: - Господин генерал, к вам тут из радиоразведки. Говорят, это может быть очень важно. - Пусть зайдет. Грант, останьтесь. Вошел длинный, сутулый, похожий на очкастого богомола Даладье, начальник службы радиоперехвата. - Господин генерал! Мы обнаружили подозрительную активность в эфире. - Какого рода? - Больше всего похоже на работу радиомаяка. Сегодня это случилось дважды. В том направлении нет никаких портов или других объектов. Зато, когда я сопоставил время полетов русских дронов сегодня с временем включения радиомаяка… - Полетов? Что, полет был не один? - Первый полет был сегодня утром. Дрон шел на высоте, где его все равно не достали бы наши зенитчики. Поэтому вам докладывать не стали, но я прочитал в журнале… - Ладно, это мы еще решим, что мне докладывать, что нет. Итак, вы определили связь… - Да, первый дрон пролетел в 11:25, и в 12:57 включился маяк. Вот в этом направлении. - Но дрон пролетел над восточной половиной острова с севера на юг, а вы показываете почти точно на запад? - Дроны умеют летать по маршруту. И, исходя из его скорости и времени между сигналами, я бы предположил, что дрон пролетел на юг миль двадцать-тридцать, до надежной потери его радарами, а потом повернул к кораблю-носителю на запад. За полтора часа полета по такой траектории расстояние от корабля до острова получается… Миль пятьдесят, плюс-минус десять. - Как раз за пределами дальности радара? - По небольшим судам – именно так. - А где вы засекли повторный сигнал радиомяка? - Примерно там же. - Почему, как вы думаете, второй раз сигнал включили так задолго до подлета дрона к кораблю? - Могу только предполагать. В середине дня изменился ветер, а дрон у русских медленный. Ему встречный ветер в тридцать узлов срезает скорость вдвое. Вот и промахнулись со временем. - И как долго работал этот радиомаяк? - Он выключился сразу, как «Дельта» сообщил об обнаружении дрона. И еще, за секунду до взрыва, дрон подал какой-то короткий радиосигнал. Достаточно мощный, русские могли услышать. - Предсмертный крик? - Видимо, да. Так что теперь русские знают и об обнаружении дрона, и об его уничтожении. - Ну ничего, сейчас отправим вертолеты на перехват… - За что? Ваши вертолеты кого-то там преследовали, один разбился. Русские тут при чем? У них есть пословица – «не пойман – не вор». - Вы хорошо знаете русских? - Я их полжизни слушаю, что там, за ленточкой, что здесь. - Значит, придется направить сторожевик на перехват. Остановят под видом борьбы с пиратством, досмотрят, найдут оборудование для запуска дронов… - Скорее, они найдут второй дрон. По времени не получается, чтобы летал один и тот же. - Тем более. Когда мы это обнаружим, можно будет устроить хороший скандал и получить с русских денег на новый вертолет и пенсии вдовам. - У этих двоих не было семей. - Но деньги-то потребовать можно? Ладно, всему свое время. Спасибо, Даладье, спасибо, Грант, вы свободны. Даладье вышел за дверь и сразу вернулся. - Господин генерал, только доложили. С того направления, где мы засекли радиомаяк, была передача по КВ. Русские докладывали на базу. - То есть теперь нет никакого смысла их топить, они уже всё доложили… Идите, Даладье. Стоило французу окончательно покинуть кабинет, генерал вновь схватился за телефон: - Стюарта ко мне, живо! И заходил туда-сюда по кабинету, ожидая, когда появится его заместитель по военно-морским делам. - Мы их догоняем, сэр! - Конечно, Гопкинс. Вы командуете одним из самых быстрых кораблей в здешних водах, а у русских древняя, явно трофейная лоханка. Удивительно, как они вообще умудряются выжимать из нее двадцать узлов. - Сейчас обгоним, и я прикажу дать предупредительную очередь как команду к остановке. - Подождите, Гопкинс. Давайте для начала используем радио, вдруг они отзовутся? Вы, кстати, обратили внимание на флаг у них на мачте? - Как шотландский, только наоборот? - Да. Это русский военно-морской флаг. - Они идиоты? Теперь они не смогут больше прикидываться рыбаками. - Они гении, потому что просто так военный корабль не остановишь. Это война со всеми вытекающими. Так что придется договариваться. Гопкинс был идиотом, но родственником какой-то большой орденской шишки. И, что самое ужасное, идиотом он был деятельным. Поставить его командовать одноместной шлюпкой или складом неликвидов Стюарт не мог, поэтому приходилось постоянно контролировать. Лично или через разумных офицеров. Командующий островным флотом взял тангенту и произнес: - Русский военный корабль «Канпа», ответьте! В эфире достаточно громко прозвучало по-русски «сам ты «Канпа», придурок», после чего радио отозвалось на неплохом английском: - Русский военный корабль «Сайра», на приеме. - Вас не затруднит сбавить ход и поговорить? - Мы и так неплохо говорим. - Не по радио. - Хорошо. Ближе десяти ярдов не приближайтесь. Корабли снизили ход до самого малого и пошли параллельными курсами. Стюарт вышел на полубак. С «Сайры» на него смотрел офицер в черной морской форме. - Добрый день! Рад вас приветствовать в наших водах. - Добрый. Я тоже рад вас приветствовать в нейтральных водах. - Далековато от русских берегов, вы не находите? - Начальство не спрашивают. Куда прикажут, туда идем. В любом случае, в орденские воды мы не заходим, даже в эту вашу пятидесятимильную зону. - У нас упал в воду вертолет. Вы ничего не слышали об этом? - Мы слышали какие-то крики в эфире. Но, в любом разе, это было далеко от нас, судя по слабости сигнала и помехам. Стюарт посмотрел на развесистые антенны на мачте «Сайры», но не стал цепляться. - У нас большая просьба – если услышите что-то подозрительное в эфире, или встретите какой странный корабль – сообщите нам, пожалуйста. В этих краях встречается много опасного. - Спасибо, что предупредили. Мы сами не очень боимся нападения. Во первых, у нас есть, чем встретить пиратов. Во-вторых, мы постоянно на связи с базой, и пропадание сигнала от нас начальство поймет правильно. Кроме того, мы как раз сейчас перевозим взрывчатые вещества, и любая попытка захватить нас приведет к взрыву. Я надеюсь, что пираты это поймут и испугаются. Русский моряк широко, добро улыбнулся. И демонстративно переложил из одного кармана в другой какой-то коричневый цилиндр с кнопкой на торце. - Пираты уже испугались, я уверен. Честь имею. Стюарт прикоснулся к своей фуражке, русский к своей, и «Сайра» увеличила ход. - Надеюсь, успели, - пробормотал заместитель Уайта чуть слышно. Егор стоял на самом носу бывшей «Русалки» и никак не мог понять, что с ним происходит. Его бросало то в пот, то в озноб. Вероятно, это и называется «отходняк». Известие о потерянном «Альбатросе» и погибшем орденском вертолете. Чужой корабль на горизонте. Сумасшедшая гонка по демонтажу и уничтожению оборудования, связанного с разведкой. Все отправилось за борт, включая обвязанный цепью последний оставшийся самолет, благо глубина под килем превышала три километра. Для местной техники – недосягаемо. Догоняющий орденский сторожевик. Всех гражданских согнали в палубы вниз, с глаз долой. Но Егора тошнило внизу, он поднялся к двери, подглядывал и слушал, о чем говорили Стюарт с Бубновым. И узнал у кап-три в руках беспроводную подрывную машинку. Видел у саперов на испытаниях. Егора трясло от пережитого напряжения. После своего первого боя парень долго провалялся без сознания, поэтому все прошло легче. А сейчас… Он пытался вспомнить что-нибудь хорошее. Например, Леру. Егор улыбался, когда неведомая сила упруго толкнула в спину и швырнула его через борт. Он не захлебнулся только потому, что удар по спине перебил дыхание. Тело на рефлексах барахталось в толще воды, стремясь наверх, к свету, и это ему удалось. Егор вынырнул, попытался вздохнуть, закашлялся. Воздух охотно выходил, но входить не хотел. Липкий ужас снова заворочался где-то в животе, но тело продолжало борьбу. По капельке, постепенно, с каждым выдохом маленькие порции воздуха все же проникали в легкие, пока спазм не отступил. Немного продышавшись, Егор огляделся. И очень удивился. Во-первых пропали звуки. Абсолютно. Он беззвучно дышал, беззвучно плыл, и волны плескали в лицо тоже беззвучно. Было странно, но мозг уже объяснил для себя эту странность – упал за борт, ушибся о воду, временно оглох. Бывает. Но совершенно непонятно было другое. Корабль пропал. Только что он был, и Егор стоял на палубе, а потом бах – и нету. Бах. Был «бах», причем такой сильный, что Егора скинуло в воду. Ладно, с этим разобрались. Но где корабль-то? Корабли сразу не тонут, они медленно заполняются водой и поднимают корму. И времени проходит достаточно, чтобы все друг с другом попрощались, а Селин Дион спела песенку. В кино так, по крайней мере. А в жизни? Вокруг плавало множество предметов, которым самостоятельно плавать не полагалось. Вот эти спасжилеты, например – они лежали на полке в кают-компании. Кстати… Спасжилет – это хорошо. Полезно для здоровья. Егор подплыл к ближайшему. Внезапно оказалось, что надевать конструкцию из красной тряпки и пенопласта на плаву не очень удобно. Он возился несколько минут без особенных результатов, но тут из-под воды совсем рядом выскочил спасательный плот. Развернулся во всей своей оранжевой красе, закачался н волнах, и начал медленно, но верно удаляться. Черт! Старпом что-то там рассказывал про какие-то плавучие якоря в днище, не дающие плоту дрейфовать по ветру. Там, видимо, были какие-то другие плоты. Егор поплыл следом. Увидел, что не успевает, бросил бесполезный спасательный жилет и ввалил кролем. Тело очень хотело жить. Очень. Он плыл, уже ничего не соображая, но ноги исправно ходили «ножницами», руки гребли, а голова в какой-то момент уткнулась в упругий оранжевый бок. Егор вцепился в толстый фал, опоясывавший плот по периметру, и потерял сознание. Долго провисеть, наслаждаясь неподвижностью, не получилось. Пришла очередная волна и накрыла с головой. Егор вынырнул, отфыркиваясь, и поплыл вокруг плота. Вот уже вход, вот веревочная лестница, но руки не держат. Повисел в воде, сделал еще попытку – тщетно. Невесомое в воде, тело сразу становилось тяжелым на воздухе. Настолько тяжелым, что усталые руки не справляются. Значит, надо подключить ноги, они сильные. Егор начал подтягивать ноги, и тут правую икру задело что-то шершавое. Память услужливо напомнила про зубы здешних акул, и через мгновение парень был уже внутри плота. И снова потерял сознание. Он не видел, как из воды поднялся здоровенный черный плавник и скрылся под плотом. Раздался хлопок, запузырилась вода, плот заметно осел вниз. Но тонуть вроде пока не собирался. Акула разодрала плавником не только нижний баллон, но и надувное днище плота. И вырвала два плавучих якоря из четырех. Подгоняемый сильным ветром, плот устремился на запад. А хищница вернулась к месту крушения. Там как раз начала выныривать новая еда – спокойная, неподвижная. Надо спешить, пока не очнулись другие акулы, оглушенные взрывом. Или не приплыли не попавшие под взрыв соседки. - Видите, Гопкинс, как иногда бывает! Игрались русские со взрывчаткой, игрались, и доигрались. Только обломки на поверхности. Правда, у них на палубе были спасательные плоты. Возможно, кто-нибудь и спасся. Попробуем их найти. Сдвинемся по ветру миль на двести, там покрейсируем. - Конечно, сэр! Это так благородно – спасать поверженных врагов! - Если кого-то найдете, будите меня в любое время. Пойду отдохну. - Да, сэр! И Стюарт отправился в трюм, чтобы лично поздравить боевых пловцов, которые сегодня заложили взрывчатку под корпус русского разведывательного корабля. Хорошие манеры хорошими манерами, но за погибших надо мстить. А идеалист Гопкинс об этом знать не должен. Он, конечно, формально капитан, но реально командуют кораблем совсем другие люди. Егор очнулся и выглянул наружу. Облака превратились в еле заметную кисею где-то там, в вышине. Сильный ветер неутомимо гнал плот все дальше и дальше. Внизу, под плотом, телепалась какая-то оранжевая тряпка. Ну да, у плота два пояса баллонов, один лопнет, другой будет держать. Старпом рассказывал. Пока не тонем, а все остальное завтра. Завтра. Завтра… Но назавтра стало еще хуже. Организм, видимо, потратил последние резервы, и не мог их восстановить. Парня знобило, было очень холодно. Холод поднимался снизу, в то время как сверху висел раскаленный летний воздух. Старпом говорил, что у плота надувное днище? Не похоже. Полное ощущение, что прямо под тонкой прорезиненной тканью плещется холодная морская вода. Егор снял майку, шорты, разложил их на дне и лег сверху. Эта простая работа отняла столько сил, что он снова отключился. Егора разбудила очередная волна. Он вынырнул из полудремы, открыл глаза. Ничего не изменилось. Все тот же рыжий резиновый полог над головой, все тот же бескрайний океан снаружи. Море, небо, и тесный мирок спасательного плота. Вроде и оба входа раскрыты настежь, и легкий ветерок присутствует, но все равно липкая духота и жара. Сил хватило только поднять веки. Скользнул мутным взглядом по пустынному горизонту, и снова провалился в беспамятство. | ||
|
| Всего страниц: 3 |