Всего страниц: 1
Николай Берг (Dok): Пустыня
Размещено: 23.04.2019, 21:33
  
Николай Берг (Dok)
Пустыня
Аннотация: Это вбоквел о том, что некто заранее подготовил себе достойное место для житья и поспоспешествовал к распространению заразы. Откуда собственно и пошел зомбописец. Не вполне вписывается в "Эпоху мертвых" - потому как это самое самое начало Беды.

Бизнес бывает разный. Деньги можно делать на всем. Люди, ехавшие небольшой колонной по пустыне, специализировались на антиквариате. На чужом антиквариате. Впрочем, назвать их банальными грабителями было невозможно, хотя бы потому, что их вроде бы и не существовало вовсе, да и действия их юридически были не так, чтобы совсем однозначны. Всякий раз, когда в очередной недоразвитой стране происходила очередная «революция», а такое в наше неспокойное время происходило постоянно, эта или другие, подобные группки, имевшие и серьезное государственное прикрытие, и неплохую силовую защиту, и опытных ученых, быстро и умело забирали у свалившегося государства то, что было поценнее. Конкретно эта группа, пылившая на двух десятках грузовиков по песку, специализировалась по музеям. Местные и чухнуться не успевали, а уже наиболее ценные экспонаты с экспозиций и хранилищ убывали в неизвестном направлении.

    Остатки выгребали местные мародеры, на них и вешали всех собак. Силовое прикрытие – взвод наемников, формально уволенных из «Блекуотер»[(«Чёрная вода») – американское охранное предприятие (частная военная компания), основанное в 1997 году. С февраля 2009 года известна как «XeServices LLC», с января 2010 года – как «Academi»],    но сохранивших там все связи, – в этот момент ломало себе головы: куда собственно, они едут? В том направлении, куда они мчались, как на пожар, точно совершенно не было ни одного самого завалящего музея, только пустыня. После того, как в Египте пошла заваруха, все ценное было уже «эвакуировано». Тем не менее, их перебросили весьма срочно и с неприятным оттенком повышенной секретности. Несколько консультантов-научников, знатоков восточного искусства и истории молчали как рыбы. Работяги же, составлявшие добрую половину отряда, вообще старались носа не совать, куда не надо, – деньги идут большие, можно и не интересоваться, что да как они грузят и возят.

    Хотя любопытство и грызло служивых, но им приходилось сдерживать его. Все отлично знали – с теми, кто лезет не в свое дело, обычно очень быстро происходят разные неприятные ситуации. Слишком большие деньги. И слишком солидные люди в этом во всем участвуют. Да и государства, откуда родом были наемники, не очень бы обрадовались, всплыви хоть какая-то информация о том, что при торжестве демократии в очередной дикой стране, отнюдь не случайно обносятся в первую голову музеи с наиболее ценными коллекциями.

    Впрочем, для основной массы дебилов, являвшихся гражданами стран с развитой демократией, вполне годились самые идиотские объяснения, на манер того, что вот местные грабители внезапно сумели вломиться в брошенный разбежавшейся охраной музей и вынести оттуда на руках более 60 тонн всякого особо древнего. Увы, армия демократии подоспела слишком поздно и, хотя и задержала троих мародеров,– местных, что характерно! – но успели вернуть в музей стул одной из смотрительниц, пишущую машинку из бухгалтерии и телевизор из фойе. А вот все остальное, увы, похищено злыми местными воришками. В том числе и пара саркофагов каждый весом по 10 тонн.

    Алгоритм действий уже был отработан давно – когда стало ясно, что официальные армии значительно уступают в удобстве применения армиям частным. Стоило американским морпехам пристрелить какую-нибудь местную обезьяну,– начинался самум вони в СМИ. Да чего там обезьяну, местные мартышки все-таки разговаривать умеют и даже себя считают людьми,а вот когда глупый морпех всего-навсего щенка в овраг забросил – у-у-у, какой ураган негодования поднялся! Ну и кому это надо? Поэтому после десятков весьма неприятных инцидентов с такими скандалами официально армию больше не посылали в эти обезьяньи страны.

    Туда незаметно для публики входили частные армии. Наемники.

    Они умели помалкивать, у них не было пресс-офицеров и присутствие журналистов и репортеров было вовсе необязательно. Слишком любопытные попадали в неприятные инциденты или просто пропадали. Руки же у наемников были развязаны. И никто ничего не вякал. Мало ли что бывает на войне. Не выноси сор из избы и все будет в порядке. Тем более что местные те еще штукари, творят такое, что нормальному человеку и в голову не придет, и сами же истребляют друг друга сотнями. Поэтому достаточно с кем надо договориться, кому надо заплатить, кого надо пристрелить, пользуя технику цивилизованного сообщества,– а у частных армий был удобный вход в военные арсеналы и пользоваться беспилотниками и прочими чудесами ребята умели, – и все спокойно и благодушно. В стране идет гражданская война, макаки режут друг друга, но спокойно работают нефтяные прииски, никто не трогает нефтепроводы и прочие нужные заведения, о которых печется серьезная публика. А резня... Резня только на пользу, раз макаки не понимают, что пока они метелят друг друга по причинам, которые нормальному человеку в принципе непонятны, и вызывают ассоциации разве что с войной за то, с какого конца разбивать вареное яйцо за завтраком, их ресурсами пользуются другие – то пусть и дальше не понимают. Дураков не жалко. Меньше макак – чище воздух.

    И никаких скандалов.

    Сами наемники не любили, когда им задавали вопросы. Спрашивающий вполне мог потом встать с пола только для того, чтобы собрать свои зубы. Как ни верти, а прежние «дикие гуси»[«Дикие гуси» – общепринятое название наемников. Произошло от отрядов ирландских наемников XVII века] были совсем иными. Те наемники, в общем, были не слишком идейными, в отличие от современных. Работали кустарно, маленькими артелями, могли за деньги поддерживать кого угодно. Поэтому их время прошло. Современные считали себя не авантюристами, а солдатами. Солдатами своих стран, которые из-за дурацкой толерантности, насаждаемой для широкой публики, вынуждены действовать не так прямолинейно, как в старые добрые времена, когда ликвидация пары десятков тысяч аборигенов за один день ровно никого не возмущала. Впрочем, что поделать, если таковы правила игры. Если армии приказывают убивать гуманно и толерантно, что в принципе невозможно, можно заменить армию. С частной армии спроса нет, это не госслужащие. И вообще это приватная деятельность. Делается все, что нужно, но без визга в СМИ и дипломатических проблем.

    И они успешно это делали. Среди наемников отряда не было слюнявых сопляков и романтиков – только тертые жизнью мужики, у каждого за плечами серьезная военная подготовка, по 3-5 военных профессий, полная взаимозаменяемость и боевой опыт.

    И сейчас чутье опытных вояк зудело тревожными зуммерами – и сержанты и рядовые чувствовали себя не в своей тарелке. Даже обязательный брифинг-вводная не проводился. Такого давно не было, и всякий раз раньше, – при отсутствии брифинга перед заданием – обязательно случалась какая-то гадость. Сидевшие в машинах вояки терпеть не могли непродуманных, поспешных и потому не учитывающих массу возможных нежданчиков действий.

    С другой стороны вид сопровождавших ученых был такой, словно это не прожженные знатоки древностей, циничные и жесткие, а маленькие дети перед рождественской елкой. Поэтому оставалось только помалкивать и выполнять привычные задачи – возможность засады со стороны многочисленных местных идиотов не исключалась никогда.

    Встали в пустыне.

    Опять не понятно, но привычно развернули лагерь, организовали оборону и охрану, хотя найди дурака болтаться тут в совершенно безлюдных местах. В воздух пошли дроны, по барханам расставили сигналки и датчики. Научники свалили – пешком, что удивительно!

    Вернулись вечером, и вид у них был ошеломленный. Охранявшее их отделение тоже было не в себе. И хотя секретность, в общем, никто не отменял, но по «солдатскому радио» прошла, словно австралийский лесной пожар невероятная новость – найдена целая армия. Еще до рождества Христова некий сумасшедший персидский царь Камбиз, положил в этих местах больше 50 тысяч своих солдат, офицеров, генералов и придворных. Этот «сумасшедший иракец», как его тут же окрестили наемники, хорошо помнившие другого сумасшедшего иракца Саддама Хусейна, не запасся жратвой и в его войске быстро вспыхнул голод. Научники вскользь упомянули, что даже людоедство тут было обычным делом. Ну, иракцы же! Что с них взять! А потом дохлую армию засыпало песками пустыни. И там где был последний привал, вознеслись многотонные барханы.

    Но барханы не зря похожи на морские волны, они тоже двигаются, хотя в это трудно поверить. Медленно, но двигаются. Тогда они засыпали лагерь, теперь – через несколько тысяч лет – ушли дальше и древний лагерь снялся с консервации. Там даже и копать особо не надо. Все на поверхности лежит. Все. И оружие, и вещи, и те, кто всем этим владел. Пустыня все сохранила.

    И теперь, после случайного обнаружения с вертолета, который искал пропавшую группу из отдела по взаимодействию с туземным населением, остается только изучить и собрать все, что открылось на площадке с два футбольных поля. И это – большая научная сенсация, столько древних вещей да еще такой сохранности за один раз не находил никто. Мало того – на мертвецах осталась и одежда, не слишком потрепанная песком, ветрами и временем, наверное, прошла песчаная буря тогда и присыпала песчаным саваном привал. Законсервировала. Вид у оружия и вещей был таким, словно оно пролежало в пустыне недолго – лет 10-15. И что особенно замечательно – все в комплектации, одежда, доспехи, луки, стрелы, мечи и копья, известные только по единичным образцам, да по изображениям на камне тут были в сборе, и достаточно было невеликих усилий, чтобы реконструировать – что и как носил древний воитель.

    И мало того, что тут были персидские солдаты, научники прямо с ходу нашли массу греческих наемников, воинов всяких разных других народностей, как выразился старший в охране – тут только американцев не было. Пестрый состав был в войске Камбиза и это означало, что практически все восточное вооружение того времени тут будет представлено. И не только оружие. На некоторых мумиях были слишком роскошные одежды и украшения, чтобы покойные могли быть простыми людьми, тут явно была ставка самого царя. Быстро покинутая ставка, потому как только в первый же день прямо с поверхности собрали не меньше трех десятков «предметов с ювелирной ценностью». Так витиевато называли украшения действительно серьезной стоимости.

    Утащить все это тайно было физически невозможно и пришлось неожиданно для себя работать как официальная экспедиция. Юристы из дружественных фирм тут же оформили покупку куска этой пустыни – с запасом, потому как любому, глянувшему на эту роскошную помойку, пополам с кладбищем, становилось ясно – вокруг куда больше этого же, только там песок еще прикрывал тела и предметы.

    Древние источники не наврали совершенно – следов каннибализма нашли уже в первый же день с десяток. Тела сохранились настолько по-разному, что отрядный медик – опытный лекарь, который мог в полевых условиях и полостную операцию устроить, если такое понадобилось бы, – только плечами пожимал. И голые костяки, и мумии, высохшие до деревянной твердости, и несколько тел, которые почему-то сохранивших определенную гибкость – можно было немного сгибать им конечности, не рискуя, что те отломятся, как неминуемо произошло бы с обычными мумиями.

    Что особенно удивляло – следы жестокой драки в лагере, не раз попадались отдельно от тел лежащие головы. Одной такой в простоватом кожаном шлеме два весельчака из грузчиков сыграли немного в футбол. Увидевший это научник тут же сообщил в службу безопасности, и ребятки исчезли в тот же день. Официально было сказано, что их с позором вышибли без выходного пособия, но никто в это особенно не поверил. Впрочем, никому не было дела до двух остолопов, тем более что они были откуда-то из дикой России –то ли из Румынии,то ли из Польши… А может даже и еще откуда-то.

    Больше волновало то, как будут премировать за работу. Очень хотелось прибрать к рукам многое из того, что буквально валялось под ногами, но научники категорически были против даже того, чтобы кто-либо вообще прикасался к телам и вещам. Они скрупулезно записывали, фотографировали и всяко иначе запечатлевали каждую мелочь.

    Вскоре прибыли здоровенные трейлеры и над полем стали возникать навесы и шатры.

    – Будут тут копаться как в Висби,– непонятно заявил как-то лекарь. Он ходил последнее время мрачный и как-то даже осунулся. Ребята решили, что док пролетел мимо серьезной кормушки – изучать тела прибыла сразу целая куча светил, которые на невзрачного эскулапа обращали внимания куда меньше, чем на собачье дерьмо, встретившееся на прогулочной дорожке.

    Судя по тому, как медик закусил удила, именно так оно и было. Не прошло и недели, как лекаря просто выставили за дверь, под благовидным предлогом переведя в куда как более спокойное место, благо контракт позволял сделать это нанимателям без проблемы.

    Всех вещей у дока было – как раз на один морпеховский мешок. И трепаная сумка с ноутбуком. Все это было аккуратно загружено в невзрачный внешне списанный бронетранспортер, раньше принадлежавший итальянской армии, после чего колеса стали мять песок, такой податливый на первый взгляд.

    Тяжеловесный агрегат вполне годился для работы в дикой стране, во всяком случае он держал пулю из «Калашникова» и ФН-ФАЛов, а павианы местные не так часто бегали с гранатометами.

    Водитель, улыбаясь, поглядывал на мрачного медика, сидевшего рядом.

    – Док, жизнь все же прекрасна. А ты словно только что узнал, что твой банк прогорел. И к слову, что ты там толковал о Висби? Это где?

    Лекарь угрюмо глянул на спрашивающего. Вообще-то вопросы личного плана среди наемников не поощрялись – какое твое собачье дело до моих собачьих дел, в конце-то концов? Но спрашивающий был симпатичным малым, не раз у дока получал помощь. Да и двое других сопровождающих работали вместе с доком не один год. Потому врач отверз уста свои и буркнул:

    – Мне тут все не нравится. Я доложил чифтену о своих наблюдениях.

    – А он? – заинтригованно спросил водитель.

    – Порекомендовал пообщаться с коллегами. Моими коллегами.

    – Мозговедами? Мозгоправами?

    – Да.

    – Интересно, что ты такое сказал, что наш чифтен поставил тебе диагноз?

    – Всего только то, что думал. Это самораскопавшееся кладбище опасно. Тут злые мертвецы, если ты понимаешь, что я имею в виду.

    – Как в кино? – предсказуемо развеселился водитель.

    – Ну, я надеюсь, что ошибся. Смейся, смейся. Диагнозы-то я почти всегда ставил точно, а?

    – Насчет этого не возразишь. Снимаю панаму и кланяюсь,– вполне серьезно ответил водитель.

    – Если там какая-то болезнь была, так уже вряд ли заразно,– рассудительно заметил сзади седой пулеметчик.

    – Если это болезнь…– задумчиво протянул медик.

    – У тебя, док, есть что-то? Или так, интуиция? – осведомился конопатый мужик-автоматчик. У него была язва желудка и потому к словам врача он относился с вниманием.

    – Интуиция… Ты, когда стал стрелять в занавеску,– тоже скажешь, что действовал интуитивно? Или как? А если бы не выстрелил, то получил бы не касательное в ляжку, а нормальное проникающее в голову. Так что с интуицией, а? Интуиция, это всего лишь подсознательный анализ всего виденного, услышанного…

    – И нанюханного,– прервал воспарившего в эмпиреи лекаря пулеметчик.

    – Да хоть бы и так,– остыл медик.

    – Не кипятись, дружище, любой воевавший интуиции верит, и смеяться над ней не будет,– примирительно проворчал седой.

    – Возвращаемся к началу разговора,– напомнил водитель.

    – А чего говорить? На поверхности все лежит в прямом смысле этого слова,– устало заметил врач.

    – Ладно, док, ты всегда давал дельные советы, давай еще один.

    – Мы будем молчать, как в могиле! – подтвердил на полном серьезе пулеметчик.

    – Ладно. Войско это сдохло от голода, так?

    – Говорили именно это нашияйцеголовые,– кивнул пулеметчик.

    – Потому в войске начался каннибализм, так?

    – И это верно,– согласился седой.

    – Тогда как понимать, что найдено уже больше тысячи мешков сжратвой? Слыхал, что пекли пончики из муки, которую нашли, а? – хмуро спросил врач.

    – Да, как-то не подумали тогда… Но может быть просто не давали харчи рядовым? Потому и устроили резню? Бизнес есть бизнес, сам знаешь,– засомневался конопатый.

    – Ладно, едем дальше. Нашли под сотню верблюдов. Тоже харчей нет? Верблюдятина не так, чтобы сравнилась с добротным стейком, но еда неплохая. Вижу, опять сомневаетесь. Тогда дальше. Я читал в свое время результаты расследования людоедства на островах Трук. Ну, там джапов прижали, вынесли им все суда, снабжение пресекли. Вот самураи с голодухи и стали местных жрать.

    – Делать тебе больше нечего, док, копаться во всей этой рухляди. Это ж когда было! – усмехнулся водитель.

    – Заткнись, не мешай,– довольно резко оборвал его пулеметчик.

    – Так вот нормальный людоед не кусает жертву. Он ее разделывает и готовит. Как барана, свинью или курицу. Не жрет с перьями, если вы понимаете, что я имею в виду.

    – А тут?

    – Тут несколько трупов были обглоданы. И я уверен, что видел на других следы укусов.

    – Там же мумии,– недоверчиво поглядел водитель. Бронетранспортер мягко колыхнулся, сначала в одну сторону, потом в другую, но дорогу держал уверенно и шел быстро.

    – Так на вяленом мясе видна минус ткань. Тем более, если дыра до кости. Ты можешь оторвать зубами бицепс у своего соседа? Прямо с рукавом футболки? Одежда тоже повреждена характерно. И такого – не один случай.

    – Ну, мне с моими фарфоровыми зубами лучше так не экспериментировать. Они мне и так дороже золотых встали. А тут это ж местные дикари, да они и помоложе были, жили тогда не долго,– засомневался седой.

    – Я и сам понимаю, что звучит дико. И да, я смотрел все эти идиотские фильмы про зомби и прочих вампиров. Но тут – слишком уж много всего совпадает. Я ведь по профессии должен анализировать, прогнозировать и потом говорить неприятные вещи. В конце концов – откуда у всех народов есть сказки про людоедов и прочих вампиров? Вымысел? Больное воображение? И почему мы сами так боимся зомби? От глупости или генетическая память, а?

    – Я их не боюсь. Я знаю, что им надо стрелять в башку, – засмеялся водитель.

    – Ну да, как же. А у самого руки голые и перчатки без пальцев. Кусать тебя – легко и приятно,– хохотнул седой, скаля свои искусственные зубы. Впрочем, он и сам был в футболке и точно в таких же перчатках – самое удобное тут одеяние.

    – Сосед оказался зомби! Я ему выстрелил в башку– он и загнулся! – заржал водитель.

    – Болваны! Между прочим – очень многие из этих древних покойников именно имеют дыры в черепах, а многим и головы просто снесли. Хотя тогдашним оружием это делать сложно, надо постараться,– не поддержал общего веселья медик.

    – Во время боя по голове лупить – самое оно,– рассудительно заметил конопатый.

    – И у многих ноги были перебиты,– поддержал его пулеметчик.

    – То есть мы имеем нормальный набор характерных для рукопашного боя повреждений. Соответствующих оружию того времени. А так как оружие было не вот то тебе как – во время боя и кусались. Даже и сейчас кусаются, бывает, ты ж сам, док, бинтовал такое – в прошлом году, помнишь? – неожиданно серьезно сказал водитель.

    – Тогда как ты, например, объяснишь, почему трупы в Висби закопали, не снимая доспеха? Даже кошельки не сняли! – огрызнулся доктор.

    – Док, мы про эту хрень не читали. Нам оно как-то побоку. Это вот у меня есть кузен, он занимается исторической реконструкцией – вот с ним бы ты нашел общий язык.

    – Это что такое? – удивился конопатый.

    – Это когда банковские работники по выходным дням переодеваются в военных давних времен и изображают из себя римских легионеров или гренадеров Наполеона. Ты должен был такое видать, по тиви часто показывают,– пояснил пулеметчик.

    Водитель внезапно заржал таким радостным и идиотским хохотом, что все трое пассажиров поневоле заулыбались.

    – Ангелы тешат? – спросил седой.

    – Нет, просто представил нас тут историческими реконструкторами,– все еще смеясь, ответил водитель.

    – Не понял. А что смешного? Ну не знаю, какой бы из меня вышел римский солдат, им там копье надо было кидать вроде, а как гренадер я вполне годился бы. Ну, кроме того, что шапка из медведя и всякие шнурки и пуговицы другие,– пожал плечами пулеметчик. Он действительно в группе лучше всех – и дальше и точнее – кидал ручные гранаты.

    – Тьфу! Да ты сам прикинь – банковские работники по выходным переодеваются в вояк старых времен и изображают, как эти древние вояки работали! Так?

    – Да. И что?

    – А теперь представь, что мы, вояки-профи, в выходные переодеваемся в банковских работников прошлых времен и изображаем, как они работали, а?

    Секунду сказанное осмыслялось, потом дружный хохот грянул из трех луженых глоток.

    – Машину опрокинете!– возопил, крутя рулем водитель, ухмыляясь при этом самой широкой своей улыбкой.

    – Ну, ты отмочил! – сказал, всхлипывая и вытирая выступившие слезы, седой. Остальные двое показали, что им тоже понравилась шутка.

    – А что, вот разбогатею, организую клуб исторической справедливости и пусть нас тоже по «Дискавери» показывают,– гордо сказал водитель.

    – Первый буду смотреть,–одобрил его действия конопатый.

    – Заметано. Док, так что там было в это дурацком европейском местечке? – вернул разговор на прежние рельсы водитель.

    – Драка была. Там остров, пиратское гнездо – ну как у нас Тортуга, только назывался Готланд, а пиратов там было не меньше. Датский король пришел брать под свою руку. Местные попытались помешать. Сами местные тоже друг с другом не ладили. То есть та еще каша.

    – Средневековье,– авторитетно вставил умное словечко седой.

    – Точно так, сэр! Была добротная мясорубка, потом трупы в трех ямах схоронили – всего за тысячу набралось, хорошо порубились. А дальше это нашли…

    –Британские ученые? – пошутил тонко конопатый.

    – Совершенно верно. И аккуратно все это раскапывали пятнадцать лет. И все-все точненько описали – и какие были доспехи, и сколько было каких шлемов и кольчуг, и какие были причины смерти. Я ж говорю – в то время изобилия не было, трупы после боя раздевали вчистую, даже белье снимали, у кого оно было, потому что тогда Китай так не заваливал мир всяким хламом. Ткали все подолгу, дорого все было. А тут – как убили, так и похоронили. С кошельками даже. Сами подумайте, оно такое возможно?

    – Так там жалкие медяки были,– уверенно заявил легкомысленный автоматчик.

    – А ты нагнешься только за миллионом баксов? – хмыкнул седой.

    – Ты это о чем?

    – Я о том, что с тех макак ты сам все колечки поснимал. И даже зубки дернул. Хотя не велика прибыль. Золотишко у них низкой кондиции, всем известно.

    – Монетка монетку притягивает,– не смутился автоматчик.

    – Ты не учитываешь такой момент, что люди тогда жили гораздо беднее и масштаб цен был иной…– тоном школьного учителя начал доктор.

    – И долларов тогда еще не было,– блеснул фарфоровыми зубами пулеметчик.

    – Именно! Например, в одном из кошельков было столько серебра, что хватило бы на приличное стадо коров!

    – И что? – удивился легкомысленный автоматчик.

    – Ну, коровы были тогда мерилом богатства,– сказал лекарь.

    –Европейскиереднеки,– усмехнулся горожанин.

    – Закройся. Корова дельная пару тысяч зеленых стоит. Приличное стадо – это голов тридцать, самое меньшее. Вот и считай: поднять за один раз 60 тонн – это много или мало? – обрезал хохотуна умудренный жизнью пулеметчик.

    – Миллион баксов– все-таки более красивая цифра,– пожал плечами горожанин, который хоть и сел в лужу, но вид старался сохранить гордый и несломленный.

    –Дерьмо коровье! Есть гораздо более привлекательные цифры, чем миллион,– уверенно возразил водитель.

    – Это какие? –не понял подкола автоматчик.

    – Например, два с половиной миллиона баксов. Или семь миллионов сто тридцать две тысячи долларов. Или девять миллиардов гринов. Так согласен? –повернулся с усмешкой водитель.

    Остальные посмеялись, поддержав шутку и признав, что такие цифры – да, лучше, хотя миллион баксов– сакральная цифра, отпечатанная в подсознании всех жителей золотого миллиарда.

    – В общем, раз не сняли кошельки и сапоги – ясно, что чего-то опасались,– согласился за всех седой.

    – Банальная чума или холера,– пожал плечами автоматчик.

    – Самый умный! – ткнул в него палец седой.

    – Отчасти он прав, какая-то злая хворь там была. Принято считать, что это была чума, дескать, потому все боялись разжиться вещичками,– нехотя признал медик.

    – Вот видишь,– удовлетворенно заметил горожанин-автоматчик.

    Док раздраженно плюнул себе под ноги.

    – То, что вам по роду службы положено иметь чугунные мозги…

    – Надежно защищенные медными лбами,– подхватил водитель.

    – Принято. Так вот, я всего-навсего пытаюсь вам сказать простую вещь – нас подписали на странную работу. И из всего, что мы делали, это мне нравится все меньше и меньше. Можете надо мной смеяться, от вас, глупцов, ничего иного смешно ожидать, но просто имейте в виду. Мне это все не нравится очень.

    – Конечно, то-то ты как в воду опущенный, как только тебя отстранили и выперли,– обиделся автоматчик. Но в меру обиделся, не смертельно.

    – Конкретно, док, чего ты опасаешься? – взял коня за рога седой.

    Лекарь хмуро поглядел на товарищей. Видно было, что он колеблется, если бы кто-нибудь из приятелей сейчас схохмил– медик заткнулся бы надолго. Но его ветераны смотрели внимательно, водитель даже затормозил и повернулся в салон.

    – Я не то чтобы боюсь… Скорее ожидаю, что мы столкнулись с чем-то таким, с чем еще не сталкивались. Все боялись эпидемии лихорадки Эболы. А полыхнула вирусная инфекция с реки Малуя. И так полыхнула, что древний СПИД сейчас уже забыли вовсе. И тут – то же самое. Медицина все время сталкивается с новыми проблемами, и сейчас я уверен – мы открыли ящик Пандоры.

    Седой пожал плечами. Автоматчик с водителем повторили жест – для них это название было просто наименованием достаточно рядовой операции, которую они проводили со своим подразделением в одной обезьяньей стране несколько лет назад, когда уничтожили население пары деревень, оставив для обезьян из пострадавшего племени кучу вещдоков, ясно говоривших, что резню устроили обезьяны из соседнего племени. Пулеметчик тогда ссадил себе кожу на ступнях непривычными дикарскими сандалетами и мучился потом две недели – а док как раз его лечил.

    Медик понял, что греческая мифология не прояснила ситуацию. Будучи занудой, разбирающим для пациента все дотошно, не удержался:

    – Та веселая забава с обезьянами носила это название в виде штабной шуточки. А так это их древних мифов – была такая любопытная дура по имени Пандора. Боги собрали все болезни в ларец и этой Пандоре дали на хранение, строго запретив ларчик открывать.

    – А она открыла, разумеется,– кивнул, улыбнувшись седой.

    – Совершенно верно. Болезни тут же вылетели и стали косить публику, но боги в этом были не виноваты, это Пандора нагадила, получилось.

    – Язычники. Вечно они мудрят зря,– не одобрил хитроумных греческих богов пулеметчик, а вот водитель наоборот оценил тонкий ход.

    – Док, все твое новое – это забытое старое. Ну, одна лихорадка вместо другой, что особенного-то? Яйцеголовые придумают новые вакцины, все пойдет своим путем,– заметил подначивающе водитель.

    Впрочем, смотрел он выжидательно. Воевал он давно и всегда очень внимательно относился ко всей информации, если она помогала сохранить целыми руки, ноги, ливер и голову. Благодаря этому качеству – и еще уважением к своей интуиции – он и выходил целым из многих весьма свирепых ситуаций. Впрочем, справедливости ради, надо заметить, что и остальные, сидевшие в бронетранспортере, зубоскальством прикрывали свою тревогу – озабоченный медик был серьезной причиной задуматься. А старые вояки думать привычны, особенно, когда спецы озабоченно выглядят.

    – Путаешь разные вещи. Это мы убивать человечков научились. Чуточку научились лечить. А сколько всего нам неизвестного – руками не показать. Я здесь знакомца увидал, среди яйцеголовых. Вроде как они археологи, а мой этот знакомец паразитолог. И весьма подающий надежды был. Только потом куда-то запропал, после нескольких весьма оригинальных исследований. И вот – я его здесь вижу.

    – Может быть, подался в археологи?

    – Сомневаюсь. Он из упертых. В своих этих паразитов был влюблен просто.

    – Слушай, Док, ты нас совсем заморочил. При чем тут паразиты, твоя эта Пандора и давно подохшие рыцари?

    Лекарь выругался. Он чувствовал себя глупо, потому как ничего внятного сказать не мог. Ощущения были понятные – словно кто-то враждебный тебе смотрит в спину и уже прицелился, но вот как это высказать? Угрозу лекарь ощущал отлично, словно бы сыростью подвальной по спине тянуло.

    – Черт бы вас подрал! Если бы я мог внятно сказать – я бы уже это сказал. И не вам. Но я чувствую, как собака, что мы столкнулись с чем-то из ряда вон выходящим. Армия целая сдохла вроде от голода – а жратвы в лагере полно. Еще и перекусали друг друга. И никто не ушел, все тут остались. Почему?

    – Да мало ли. Это же пустыня, тут сдохнуть просто. И уж паразиты тут совсем не при чем. Кончилась вода – вот и перемерли все. И дрались за воду, все просто.

    – И что ты про паразитов знаешь? Человеки только убивать друг друга научились, все что вокруг –полно загадок самых непонятных.

    – Например?

    – Да сколько угодно!Оса откладывает свои яйца в гусеницу. Вылупляются внутри гусеницы личинки и начинают хозяйкой питаться, но аккуратно. Чтоб не сдохла. Потом прогрызают из гусеницы выходы наружу, а хозяйка вместо того, чтобы себе кокон для окукливания сделать – готовит кокон для тех, кто ее жрал. И потом этот кокон охраняет и защищает, пока не подохнет. Потому как две-три личинки, оказываются, остались в ее теле и как-то ею управляют.

    – Нормально. Прикрыли отход, сработали как экипаж трофейной гусеницы, – усмехнулся седой.

    – Насекомые! Нашел с чем сравнивать. По тиви показывали муравьев зараженных грибом, которые потом выполняют приказы гриба. Нам то в этом какое дело? Мы-то люди! – влез в разговор и автоматчик.

    – У меня моя бывшая точно была заражена грибом – делала все мне назло! – с серьезным видом заявил водитель.

    – Вижу, что мне вас не переубедить. Можете считать меня старым болваном,– обиделся доктор.

    – Э, старина, не дуйся. Просто у тебя ничего внятного нет, а обида есть. Бывает и такое,– примирительно сказал автоматчик.

    – Мы поняли. Если увидим зомби – будем стрелять в голову,– с комической серьезностью кивнул водитель.

    Доктор хмуро поглядел на спутников и заткнулся. Потом трепотня, когда пулеметчик пустил по кругу бутылку с пойлом, снова ожила, но уже говорили не о тайнах мироздания, а больше о бабах. Помаленьку и лекарь втянулся, благо тоже опытный был, и доехали до ближайшего городка довольно незаметно.

    Попрощались достаточно тепло, похлопали друг друга по плечам, пожелали удачи – и лекарь затопал в гнездо цивилизации, а его коллеги по наемной работе влезли в прохладную глубину бронетранспортера – кондиционер работал на максимуме.

    – Все-таки хорошо, что командир передумал,– заметил водитель.

    – Да, неприятно было бы дока санировать,– кивнул седой.

    – А он всю дорогу этого ждал. То-то удивился, когда приехали, вы заметили? – спросил автоматчик.

    – Конечно. Ерзал, словно на дикобраза сел. Ладно, хотя жаль, пока мы без лекаря остались.

    – А у меня с местной жратвы вот-вот язва опомнится.

    – Ничего, зато бонус обещали изрядный.

    Тема бонуса была для всех троих очень увлекательной, и премиальные обсуждали долго и чуть ли не более темпераментно, чем до того – баб. И только когда миновали шлагбаум лагеря и остановились в своем расположении, вскользь помянули нелепый разговор с доктором.

    – И все-таки надо держать нос по ветру. Док неспроста отсюда вылетел и – лучше быть живым параноиком, чем дохлым оптимистом,– негромко сказал седой.

    Его коллеги по службе переглянулись – и согласно кивнули головами.

    Подтверждение сказанному получилось очень скорым, прямо по поговорке «Помяни черта – а он уже за спиной стоит». Когда броневичок был совсем рядом с базой, только за гребень бархана перевалить, чуткое ухо водителя поймало знакомые звуки даже за шумом двигателя и кондиционера.

    – Стрельба! Причем наши стволы! – резко повернувшись к коллегам, сказал он.

    – Принято,– отозвался автоматчик, подхватив коротенькую М-4 с ACOGом и быстро переместившись к дверце. Глянул выжидательно. Пулеметчик тут же воткнул свой ручной пулемет в бортовой зажим и неожиданно ловко для своей массивной комплекции метнулся к крупнокалиберному агрегату, установленному в нелепой недобашенке на крыше бронетранспортера.

    – Готов! – послышался его приглушенный возглас после нескольких секунд шуршания и тихого лязга.

    Водитель попытался связаться с чекпойнтом. Недовольно сморщился.

    – Не отзываются! – сказал он автоматчику. Тот кивнул, быстро проверил свое снаряжение и мягко вывалился наружу. После того, как ему пришлось давным-давно, еще в той, «прошлой жизни» гореть в «надежно бронированном и абсолютно защищенном «Хамви» веснушчатый предпочитал во время огневого контакта быть вне тесного гробового пространства техники. Он не любил вспоминать старое, но с тех пор не верил никакой рекламе вообще, в принципе. Оно и понятно, слишком большое разочарование получилось, когда оказалось, что броня даже «Абрамсов» не держит удар советского еще старья. Чего говорить о неудачном, большом и слабо бронированном джипе. Единственно, что хоть немного утешало автоматчика, так это простой факт – из четверых, бывших в стальном гробу на колесиках выжил только он, трое приятелей так и остались сидеть горелыми вонючими мумиями в раскаленном железе. А из рекламы армейских «Хамви» после того конфликта тихо убрали хвастливую фразу «В наших машинах не погибло ни одного человека!» Малая плата за обгоревшие руки и спину.

    Тихо заурчав мотором, бронетранспортер пополз в сторону с дороги, хотя какая в пустыне дорога, так, направление.

    Бой за барханом, там, где как раз находился пропускной пункт из красной зоны в желтую, разворачивался все сильнее. Грохнула пара гранатометов. Что-то хорошо разгоралось, освещая снизу темное ночное небо оранжевыми всполохами. Лупило теперь десятка три стволов, по звуку судя –все «свои» – М-16 и М-4, не было характерного стукотания«Калашниковых» и дзымканья ФН-ФАЛов, так что на местных макак не похоже.

    Связь с чекпойнтом как обрезало, это озаботило еще больше.

    –«Чарли папа», здесь «Эхо два», контакт, прием! «Чарли папа», здесь «Эхо два», контакт, прием! «Чарли папа», здесь «Эхо два», контакт, прием! – забубнил он.

    Водитель сумел связаться с начальством с третьей попытки. «Кей энд кей» наконец соизволило ответить, сразу озадачив.

    – До гребня, там открываем огонь по видимым целям,– прошелестело в гарнитуре пулеметчика и автоматчика.

    – Что там? – не удержался от ненужного вопроса веснушчатый.

    – Нападение на чекпойнт, кто – непонятно. Мы у них сзади, слева. Сейчас увидим.

    Бронированная коробочка, почти неслышная на фоне грохота боя, осторожно высунула острое рыло из-за гребня. Автоматчик пристроился неподалеку, слившись с песком.

    – Служба безопасности макак на двух джипах у чека. Один горит, но пока эмблему видно,– доложил пулеметчик.

    – Подтверждаю. Вижу два объекта, ведут огонь в направлении зеленой зоны,– сообщил тут же и автоматчик.

    – Пять объектов, трое за вторым джипом.

    –«Чарли папа», здесь «Эхо два», подтверждаю пять объектов, нужна поддержка, прием.

    – Что? – нетерпеливо спросил пулеметчик. Ему очень хотелось открыть огонь, враги были как на ладони и сейчас рой «мизинчиков», как ласково называл седой наемник розовые медные здоровенные пули крупного калибра, и впрямь размером вполне походившие на женский мизинец, прошьет прекрасно видные и отлично освещенные внизу цели. Как на ладони. На хорошо освещенной ладони.

    – Приступай к операции, хирург,– насмешливо передал приказ водитель.

    И тут же над его головой звонко и солидно задудукал тяжелый «Браунинг». Звуки были хорошо знакомы, старик всегда был однообразен, после каждой короткой очереди в три патрона сообщая о результате.

    Ду-ду-ду…

    –Аэмэф!

    Ду-ду-ду…

    –Аэмэф!

    Ду-ду-ду…

    – Зараза, украл добычу! – достаточно зло прорычал пулеметчик.

    Как глубоко религиозный человек, он считал, что даже язычника нехорошо просто так убить без всякого напутствия, нецивилизованно, не по-человечески. Потому давно еще взял себе за правило каждому собственноручному кадавру вежливо говорить, посылая того в дальнюю дорогу, старое жаргонное сокращение армейского прощания «Адиос, мамотрах!»[Adios, motherfucker! (англ.), сокр. – AMF]

    Но сейчас пострелять от души не вышло. Как только первые очереди с гулким грохотом пробитой жестянки просквозили навылет джип, насмерть дырявя дураков, рассчитывавших на такое жидкое укрытие, так чертов коллега вынес мозги стоявшему за углом домика чекпойнта мозги.

    Убитый, загадив стену веером брызг и ошметков головы, мешком свалился на землю, автоматчик тут же прочесал очередью в поясницу – аккуратно под бронежилетом – второму, отчего субъект в форме местной макачьей безопасности моментально прекратил стрелять и распластался как медуза.А напоследок успел подловить и третьего, выскочившего из-за машины, лишив целей только-только начавшего пальбу пулеметчика.

    И это тоже было хорошо знакомо. Веснушчатый отлично стрелял и сейчас доложил, что внизу все «кей О!»[Анаграммаот «О’кей» – «все хорошо», означает «Killall» – «убил всех»].

    – Дьявольщина, чифтен хочет, чтобы мы проверили все внизу! – сообщил недовольно водитель. Ему не улыбалось вылезать на освещенное пространство, но спорить с шефом всегда было себе дороже.

    – Я проконтролил! – утешил драйвера автоматчик, послав по паре пуль в валяющиеся на освещенном пятачке тела. По тому, как они тупо, по-мертвому дернулись от удара пуль – стало понятно, что особо опасаться их не стоит.

    – Это ты вовремя успел. Приказано было пару штук оставить в недобитом виде для вопросов и разговоров,– не без яда сообщил водитель.

    – Вот ведь сатана! Теперь шеф попомнит нам при начислении бонуса,– вздохнул в гарнитуру веснушчатый.

    – Вечно ты спешишь,– упрекнул его пулеметчик.

    Все прошло так быстро, что последняя «браунинговская» гильза, тоненько звеня, еще катилась по броне.

    – Лучший бонус – отсутствие пули в моем мясе,– отозвался вальяжно автоматчик. Пара сотен баксов, которой мог его наказать чифтен не вызывали особой грусти – не те деньги.

    – Вот легкомысленные вы – горожане,– вздохнул скупердяй пулеметчик.

    – Нашелся красношеий внук фермера,– усмехнулся веснушчатый.

    Подсознательно за этой трепотней они тянули время. Очень не хотелось лезть на освещенное место. Зуммер назойливо сообщил, что начальство нервничает.

    –«Чарли папа», здесь «Эхо два», ведем наблюдение. Прошу разрешения на обработку домика чекпойнта.

    –«Эхо два», здесь «Чарли папа», негатив, в строении наш персонал. Только нелетальные методы воздействия.

    Пулеметчик выругался себе под нос. Тыловые крысы, несшие службу на базе, не пользовались его уважением, еще и получали больше, да и относились к другой команде, с которой раньше не приходилось работать. Раз никто из домика огня не вел, значит там уже все какаду. Потому проще и безопаснее было бы обработать из пулемета легкую постройку, благо наваленные у стен мешки с песком никак не повлияли бы на стрельбу сверху. А так подставляй зря голову.

    Недовольно бурча, водитель вытянул из ящика несколько гранат со слезогонкой, искренне надеясь, что в домике нет недобитков из своего караула, потом не оберешься возни с претензиями и судами. Если кого и опасался в своей жизни водитель, так это акул и адвокатов. И, пожалуй, адвокатов все-таки больше, потому что уж чего-чего, а акул в пустыне точно не было.

    Угрюмо ворча мотором, словно и самой машине ужас как не хотелось ехать вниз, «Хамви» сполз с бархана и осторожно остановился под прикрытием домика, в тени. Пулеметчик, пыхтя и распространяя вокруг себя запах пота и сгоревшего пороха, хотя и стрелял-то всего ничего, аккуратно высунулся за угол, метко вложил пару гранат в выбитое с мясом окно. Слышно было, как они гремят, катясь по полу. Из всех дыр и щелей повалил пепельно-серый дым. Прислушался, помотал головой.

    –«Чарли папа», здесь «Эхо два», признаков движения не обнаруживаем, кашель не слышим. Прием?

    –«Эхо два», здесь «Чарли папа», проверьте помещение, повторяю, проверьте помещение. Как поняли, прием?

    Водителю очень хотелось ткнуть в рацию чем-нибудь острым, твердым и тяжелым, но делать это было нельзя, и потому он ответил:

    –«Чарли папа», здесь «Эхо два», вас понял, проводим проверку.

    Пулеметчик глянул на гребень бархана, откуда, осыпая за собой тонны песка уже двигался вместе со съезжающим склоном автоматчик. Нехотя выудил из ящика с амуницией свой противогаз, натянул себе на башку, и полез в дымную тьму. Следом сунулся автоматчик, подсвечивая себе фонариком.

    Очень скоро вылезли оба, обмундирование на них словно дымилось, прихватив с собой слезогонки. Отошли к машине, долго отряхивались, выколачивая из одежки остатки дымовухи, наконец стянули резиновые хари.

    – Теперь опять два дня чесаться будет,– огорченно пожаловался седой, потом сказал по делу: – Все холодные. Один из макак и весь караул.

    Начальство прибыло минут через пятнадцать. Пока чифтен со свитой собирались и обеспечивали себе безопасность, экипаж транспортера успел бегло, привычно, но на этот раз безуспешно осмотреть место боя. В бумажниках у убитых не было практически ничего, да и сами покойники выглядели странно – в службе безопасности местной власти макаки брились, а у всех дохляков были роскошные рыжие и смоляные бороды, что сразу стало заметно, как только с мертвецов поснимали обычные тут балаклавы. Такая уж тут была мода – в балаклавах ходили практически все вооруженные люди.

    – Это перевертыши. Одежка чужая, не их,– заметил первым водитель.

    Для того чтобы поживиться чем-нибудь он даже из джипа вылез, но тут была явная неудача. Даже оружие не удастся забрать – явно американские пушки и шмотки принадлежали местной спецслужбе, а такое присвоить не получится, заберут как вещдоки, хоть и дурацкое, но все-таки государство тут было. Если бы эти ваххабиты не были в наряде СБ, тогда местных обрадовали бы десятком изношенных донельзя «калашниковых» в самом безобразном состоянии, забрав себе все, что поликвиднее. А так…Разве что патроны забрать, да и то – и маржа мала, и опять же, черт их знает, кого и как они своими патронами постреляли.

    Водитель плюнул в досаде и пнул валявшийся рядом труп. Тот неожиданно застонал, открыл рот с окровавленными зубами.

    – Этот теплый,– негромко сказал водитель.

    – Аллах акбар! – прохрипел раненый.

    – Слышали уже,– равнодушно ответил подошедший на шум пулеметчик. Окинул лежащее в черно-бликующей луже тело внимательным взглядом, пожал плечами: – Какой он теплый, сейчас загнется.

    Что-что, а пара крупнокалиберных пуль в таз – куда как серьезное ранение. Странно, что этот дикарь еще был жив при том, что ноги его лежали совершенно неестественно – параллельно, но так, словно у него промежность была с десяток дюймов.

    Раненый что-то прохрипел, но куда менее разборчиво.

    – О чем это он? – безразлично спросил водитель.

    – Не понял. То ли мы принесли Зло, то ли мы сами – Зло…Этот павиан не местный, акцент у него адовый, – ответил седой.

    – Сам-то он – носитель добра,– хмыкнул водитель. Напарники посмеялись невесело.

    Резня в здешних краях шла лютая, причем в самом прямом смысле слова – хотя патронов вполне хватало, местным нравилось именно резать друг друга ножиками, причем делая это трудолюбиво и с выдумкой. А понять, кто кого и за что было достаточно хлопотно, анархия тут царила полная. Двух недель не прошло, как у самого расположения нашли пару голых трупов, а когда их стали, прихватив веревкой за ноги к грузовику, оттаскивать подальше от изгороди с голов сползли лица. Тут такое практиковали – срезать еще с живого врага не то, что скальп, а все, что на черепе есть мягкого, до голой розовой кости, оставив при этом глаза в глазницах. А потом нахлобучить срезанное обратно. Впрочем, наемники видывали такое и раньше, когда у них была пара контрактов в Мексике. Тогда это удивляло, вид голого черепа с глазами, теперь привыкли.

    – Нет, он не носитель добра. Нищий, сволочь,– отозвался автоматчик, умело и быстро проверив карманы умирающего. Выдернул из нелепой самодельной кобуры пистолет, брезгливо повертел его в руках.

    – Из чего они глушители делают? – недоуменно спросил напарников.

    – Из консервных банок,– хмыкнул автоматчик.

    – И тут облом!За такой ствол больше 30гринов не выручить,– уверенно сказал седой. В оружии и ценах на него он разбирался отлично.

    – Не раскатывай губу – ствол тоже заберут. Скоро тут от макак будет не протолкнуться. Форму-то с автоматами они с кого-то сняли, будет разбиралово, ставлю десятку.

    – Нашел дураков с тобой спорить. Видно же, что форма ношеная.

    – Начальство пожаловало,– предупредил автоматчика водитель.

    Командование форсило в новеньком камуфляже, сделанном каким-то пахоруким дизайнером, потому как броско смотрелся этот камуфляж только на президенте США, а вот в лесу, в пустыне и в городских условиях выделялся ярким пятном, совершенно не желая сливаться ни с каким фоном. Общийржач у наемников вызвала фотография из Интернета, где морпех в этом дурацком камуфле отлично замаскировался на диване – обшивка штатской мебели точно совпала с военным рисунком.

    – Доложите ситуацию! – приказал чифтен, в то время как его личная охрана быстро проверила периметр и заняла позиции.

    – Два уничтоженных джипа, шесть макак в карнавальных нарядах, да холодный караул. Пять макак холодных, одного греем в соответствии с вашим приказом, босс! – старательно до легкой иронии доложил пулеметчик.

    – На них форма службы безопасности,– услужливо сообщил один из прихлебаев штабных.

    – Вижу,– бросил чиф и незаметно поморщился. Вся эта ситуация ему крайне не понравилась. Недовольство только усилилось, когда он глянул на «живого» ваххабита. – Этого ты называешь гретым? – хмуро спросил он седого.

    Тот старательно выпучил блеклые голубые буркалы и заметил, что да, оно еще живо.

    – У тебя плохо получаются шуточки. Калибр великоват у тебя для шуточек,– отрезал чифтен.

    – Сэр, я старался, сэр!

    Чиф плюнул в лужу крови. Косо глянул на седого, потом на умирающего с раздробленным тазом.

    – Он уже у гурий. Наполовину – точно. На нижнюю половину.

    – Сэр, будем сообщать местным?

    – Куда денешься. Так, встанете на позицию восемь, держите второй желтый сектор.

    – Но мы…

    – А мне плевать!–Ичиф опять зло сплюнул.–Выполняйте!

    И до утра пришлось тянуть лямку в бронетранспортере, охраняя лагерь. Таких прямых нападений давненько не было. Это здорово огорчило. И пока найдут замену покойничкам из чекпойнта, придется выполнять и чужую работу, а чифтен, как всегда сошлется на форс-мажорность ситуации и урежет бонусную оплату. И не очень-то поспоришь, проснуться в своем трейлере оттого, что кто-то уже режет тебе глотку, вовсе не хотелось.

    Местные макаки набежали и понаехали перед самым рассветом, который тут в пустыне случался внезапно и моментом. Как и предполагали все трое, несколько ваххабитов нагло и по-дурному просто приехали к отделению службы безопасности, зашли, как к себе домой, и прибрали безопасников теплыми и сонными, чуть ли не в кроватях. Забрали себе их шмотки, стволы и транспорт, а пленных постреляли прямо там же в помещениях. Как раз из этого пистолета с глушителем, который вертел в руках наемник.

    Потом по дороге ваххабиты в маскарадных костюмчиках проверяли документы у проезжавших, убивая тех, кто оказывался из властей и, не подозревая о подставе, видя форму своих, показывал документы, думая, что общается с теми, с кем на одной стороне. Так попутно пристрелили трех полицейских, прокурора и еще каких-то деятелей из местной администрации.

    Потом вырезали два блокпоста с местными полицейскими (там тоже все спали детским сном) и, разохотившись, полезли к белым людям. Наемники на чекпойнте сработали все-таки качественнее и открыли огонь, видимо заметив оттопыривавшие балаклавы бороды. Пока фальшивыеСБшники дрались с караулом, подключились проснувшиеся в зеленой зоне, а там и БТР прискакал, как кавалерия из-за холмов.

    – Зря мы их называем макаками,– заметил автоматчик, когда экипаж сменился и прибыл к себе в расположение.

    – С чего это? – удивился водитель.

    – У макак порядка больше. И так врасплох их не возьмешь. А эти… Спали они, видите ли. Теперь у нас убытки сплошные, да еще кто и решит мстить за павших братьев по вере. Чего они вообще к нам поперлись? Мало ли тут кафиров?

    – Эти ребята хоть и дикари, а где деньги – чуют. А тут у нас – сам знаешь. В общем, все плохо.

    – Даже еще хуже,– мрачно заявил пулеметчик, появившись в дверном проеме. Хмурое выражение на его морде плохо сочеталось с ярким купальным халатом и полотенцем веселенькой расцветки.

    – Что случилось?

    – Ночные гости дважды бахнули из гранатомета. Первой гранатой промазали, второй тоже.

    – И?

    – Они промазали по нашим, зато на рикошете попали в цистерну с водой. Так что с мытьем не заладилось. Вода у нас в лагере кончилась.

    – К вечеру привезут.

    – С этим проблема. У макак волнения в городе. Штабники говорят, было несколько взрывов, сейчас стрельба идет волнами. Чиф требовал полицейское прикрытие – отказали.

    – Значит, не будем мыться,– пожал плечами водитель. Он не любил мыться.

    – Пить тоже не будешь?

    – Гм…А что и питьевой нет? – удивился автоматчик.

    – Похоже на то. Привезти должны были вчера. И не привезли.

    – У этих местных вечно всякая фигня. Надо было контракт с другими заключать, у этих рожи были продувные – я сразу заметил.

    – А тут у всех рожи продувные, включая и тебя,– заметил седой. Вид у него был сильно озабоченным.

    – Что с тобой?

    – Мы – в пустыне. И без воды.

    – Так привезут же! – уверенно заявил конопатый.

    – Ты считаешь? – иронично спросил пулеметчик.

    Тут удивились и водитель и автоматчик. Переглянулись, пожали плечами. Вопрос седого был странен. Снабжение всегда было налажено, иногда случались перебои, но никогда – надолго и всерьез, и такое было настолько непривычным, что не воспринималось сознанием. Налаженные поставки были также незыблемы, как то, что небо – голубое, а земля – твердая.

    – Рассказывал мне один старый пердун, что в давние времена бывало так, что ни жратвы, ни воды неделями не было. И даже голодали во время войны. Он сам в такое попал, было дело,– заметил грустно пулеметчик. Это прозвучало так же нелепо, как и весь его внешний вид –детина в легкомысленном халатике и шлепанцах, причем без пулемета.

    – Чушь. Ты еще всяких питекантропов вспомни. Это когда было! Сейчас не те времена. Ну, в крайнем случае, съездим колонной, вставим местным немного ума в задние ворота.

    – И пожгут нас на улицах,– хмуро возразил водитель. Он не любил ездить по узким, запутанным улочкам восточных поселков, не нравились они ему категорически. Вот в пустыне ему ездить нравилось больше. Хотя бы и потому, что хрен кто сумеет угадать, где он поедет в следующий раз и утомишься поэтому ставить фугас. Фугасы были третьей вещью, которой боялся бравый водитель – после акул и адвокатов.

    – Эй, вы что-то закисли!

    – Ну да, ну да. Мы – морская пехота и должны выполнить свой долг, как же. Мне вся эта мутота давно не нравится. Я после этого контракта собирался отдохнуть во Флориде, так мне приятель сообщил, что там сейчас какая-то чертовщина со стрельбой на улицах.

    – Опять афромазые, наверное. Но с ними справятся, они жидкие на расправу. Полиция их быстро образумит.

    –Афромазых подвинули. Там сейчас мексы верховодят,– со знанием дела поправил водитель.

    – Эти – да, гаже и злее.

    Трое призадумались. Каждый из них думал о своем и по-разному, но, в общем, что-то поганое витало в воздухе. Вообще-то этот контракт сразу не понравился. И это поганенькое ощущение только усиливалось.

    – И научники с утра чего-то забегали,– отметил пулеметчик.

    – С ними все ясно – нашли несколько особенных мумий, говорят, что такого сроду не видали, это, говорят, величайшее научное открытие! – усмехнулся водитель, которому удалось перекинуться парой слов с знакомцем из охраны яйцеголовых.

    – Ох,– отозвался печально седой. Он отлично помнил, какой лютый штраф вломили всему взводу, когда при э-э-э…«эвакуации» некой экспозиции некоего музея случайно уронили на пол при переноске дурацкую мумию какой-то древней макаки, царствовавшей над забытым давным-давно племенем. Всего-то голова и рука отвалилась, а наказание было куда больше, чем когда оказалось, что некоторые ребята смеха ради и от скуки при сопровождении грузов на спор вышибают мозги местным – встречным и попутным. Там задесятка два убитых и покалеченных пулями в голову водителей штраф вышел ровно в три раза меньше.

    – А бонус будет? – привычно спросил автоматчик.

    – Не надейся. Такой же сопровождаемый груз, как тот «шедевр современного искусства»– я про банку с дерьмом художника. Помнишь, как сопровождали? – хмыкнул седой.

    Конопатый кивнул. Их тогда действительно наняли для сопровождения из аэропорта на очередное какое-то биеннале шедевра, который оказался консервной банкой, в которой был положен кусок обычного человеческого говна. И действительно называлось это творение «дерьмо художника». Было бы смешно, но стоило это говно столько, сколько наемник получал за полгода тяжелой работы, а страховка получалась и того больше.

    Чертов чифтен, когда заикнулись о бонусе за отлично выполненную работу – дерьмо доставили в целости и сохранности! – сказал, что бонус готов выдать, только пусть принесут большую стеклянную банку, а пару художников он найдет быстро. С этим было не поспорить, – чего-чего, а дерьма любой даст с радостью, ну кроме тех трех шотландцев из 4-го взвода. Им положено, национальная особенность –скупые, куда там даже евреям. Но и без них художников достаточно, любой с радостью нагадит, только попроси.

    – Не нравится мне этот заказ. Прямо с самого начала, – хмуро сказал седой.

    – Брось, это фраза дока. У него авторское право,– усмехнулся водитель, но как-то и у него не весело это получилось.

    – Тебе водяные заказы тоже сначала не понравились,– попытался поднять настроение товарищам автоматчик.

    – Две ноги из жопы и обе – левые,– буркнул седой.

    «Мокрые» заказы и впрямь ему не понравились поначалу. Хотя они были разными и один был«белым», а другой «черным», но оказалось, что дурное настроение обмануло опытного вояку. Так он это честно признал, причем быстро.

    «Белый» заказ аж на территории Америки был мокрым по пояс. Местами – по колено. Именно так затонул в большей своей части Новый Орлеан. Деньги на ремонт системы старых дамб то ли разворовали, то ли употребили на другое, – главное прошедший рядом ураган с милым именем «Катрина» чуть-чуть потревожил океан и загородки не выдержали. Сидевший ниже уровня моря город затопило так, что патрулировать пришлось на лодках.

    Наемников ввели просто потому, что все остальные облажались. Белые люди практически все удрали очень быстро, вместе с полицией, которая частью дезертировала откровенно, частью «эвакуировалась» с соблюдением внешних приличий.

    И черные в городе сразу почувствовали себя хозяевами. Как только вода залила электросети и город погас, вырубились все системы сигнализации и – что особенно важно!– электрические замки и запоры. Грабежи начались сразу и пошли валом. Полиция, та, что осталась, на первых порахсмотрела на это сквозь пальцы: магазины не работали, а есть-пить надо, вот люди и брали, чтоб выжить. Да и сил не хватало еще и на это –масса пожаров, куча погибающих, отсутствие питьевой воды и всякое другое, что неминуемо при наводнении в сытом и разнеженном городе, где публика не умеет выживать совершенно и привыкла к высокой степени обслуживания. Ньюорлеанцы дохли от жажды в затопленном городе, не понимая, почему им не доставляют как обычно питьевую воду и что делать, если не работают телефоны? В городе осталась масса стариков, как ни старались оставшиеся полицейские и медики – смертность выросла моментально и угрожающе росла.

    А кроме того все маргиналы обрадовались такойвезухе и моментом разграбили оружейные магазины. В сюрреалистичном из-за венецианских улиц городе тут же началась поножовщина, перестрелки и вся махровая уголовщина безвластия. Бедствие произошло так внезапно и неожиданно, что госмашина Соединенных Штатов застопорила и впала в ступор. После стихийной эвакуации темный город вывалился из цивилизации. До наводнения в Новом Орлеане характерной чертой для туристов были толпы бездельников, которых показывали как достопримечательность. Так вот все эти лойтерсы моментально стали лутерами[Loiter (англ.) – бездельник, Looter (англ.) – добытчик, мародер]. А как только добыли достаточно стволов так понеслось веселье.

    Вооруженные бандиты стали такой проблемой, что когда попытались ввести в город для порядка нацгвардейцев, то их многократно обстреляли, и не имеющего боевого опыта и главное – стальных шаров в трусах – резервисты запаниковали и отказались лезть на рожон. Присланные армейские вертолеты были точно так же обстреляны с земли – и тоже перестали участвовать в этом самом деле.

    Тогда без помпы и фанфар в город ввели наемников. С простой задачей – помочь полиции и просто, не мудря, выбить любую вооруженную сволочь.

    Ввели комендантский час.Полицейские, окончательно озверевшие к тому времени, тоже стреляли на поражение без всяких условностей. Но основная нагрузка по усмирению разгулявшихся афромазых легла на наемников. Журналисты же в город не совались после того, как с ними произошло несколько печальных инцидентов. Местные плохо относились тогда к журналистам. Неместные – тоже. Потому наемники работали хоть и аккуратно, но свободно.

    Когда их ввели в зону бедствия они не стали пугаться стрельбы в свою сторону.

    Темный город, залитый водой и покинутый большинством вменяемых жителей, встретил наемников негостеприимно.

    И вонял мертвечиной.

    Трупы попадались часто, хотя приезжие службы коронеров пытались вести сбор и опознание. Но у них не хватало сил и средств. А ведь еще и многие дома были помечены крестами – это значило, что внутри тоже трупы и их надо собирать, что некому было делать. Вздутые куклы плавали в воде, валялись на газонах и ступеньках домов, если приходилось заходить вовнутрь – то и в комнатах этой падали хватало.

    Впрочем, наемников это интересовало мало.

    – Ребята, если увидели макаку со стволом – стреляйте сразу. Ответного огня можно не слишком опасаться, попадают в цель эти придурки метров с десяти, и то если повезет. Также напоминаю: те, кто будет ранен из-за того, что не носил бронежилет,– не получат страховку,– привычно проинформировал командир. Брифинг был коротким, задачи были понятны – просто выбить любых вооруженных, кто таскается после комендантского часа и не относится к полиции.

    Маршруты патрулирования составили так, чтобы никто из нормальных людей с оружием не попался на прицел. Связь с полицейскими держали постоянно и те, как-то вот так получалось,    всегда, когда кого-то пристреливали, оказывались на месте происшествия в лучшем случае только утром. Естественно все жертвы бандитских перестрелок списывались на самих бандитов.

    Печальным инцидентом было только то, что на самой окраине города чертовы залетные журналисты сумели зафиксировать расстрел полицейским патрулем сразу шестерых негров. Впрочем, у каждого убитого было самое малое по одному стволу и шумиха, хоть и раздувалась правозащитниками и прочей сволочью, на работу наемников никак не повлияла.

    Очень скоро оказалось, что разграбленные вещицы из магазинов ювелирки в немалом количестве тупые бандосынапяливали на себя. Поэтому отстрел криминального элемента очень быстро стал чем-то вроде приятной охоты, – с каждого продырявленного придурка снимали по фунту золотых цепей и прочих украшений, что давало ощутимый бонус и вполне помогало смириться с неприятными деталями окружающего мира. Стрелять бандиты и впрямь не умели и уже на дистанции в сотню метров сливались бесславно и быстро. Более близкие огневые контакты все же имели некоторые возможности ущерба – так перед конопатым прострелили борт надувной лодки, но и тут опыт и тренировки сказывались решающим фактором.

    «Помесь хорька, барсука и штопора», как называли меж себя наемники свое взводное начальство, привычно получало свой процент и несколько раз закрывало глаза на то, что под пули попадали местные макаки почему-то оказавшиеся без стволов. Седому запомнился молодой сопляк, который сам вылез из-за угла на мушку и даже не попытался бежать. Когда его продырявил десяток пуль, он еще улыбался.

    – Омерзительная расцветка его рубашки,– одобрил коллегу конопатый автоматчик. И помог снять с лежащего пластом балбеса десяток колец и пяток цепочек. Зачем макаки таскали на себе столько ценностей – белым наемникам было никак не понятно.

    Хороший был заказ, хоть и вонючий. Да и оружие было получено несуразное – старому пулеметчику было неловко оперировать не привычным могучим железом, а легким пистолетом-пулеметом, который в его лапах выглядел как детская игрушка. Зато по деньгам с учетом бонусов, как официальных, так и самостоятельно приобретенных, получилось очень приятно. Особенно в конце, когда случайно нашли несколько коробочек с роскошными швейцарскими часами, которых хватило и рядовым и начальству.

    Количество человеческих жертв толком осталось неизвестным, деятельность наемников никем не освещалось, а вот вертолеты перестали обстреливать, перестали грабить автомашины с грузом помощи для беспомощных горожан. После жесткого метода оздоровления вал уголовщины резко усох.

    Второй «мокрый» заказ был «черным»– то есть работа была в Африке, а задача была похожей – приструнить афромазых пиратов, вроде как сомалийских. Две небольшие посудины, «водные гостиницы» стояли в начале и конце опасного отрезка маршрута, с них команды наемников пересаживались на заплатившее за охрану судно и сопровождали, быстро отстреливая всех, кто подходил слишком близко, а уж тем более – пытался атаковать. После выхода в спокойные воды наемники покидали конвой и ждали в «морской гостинице» встречный борт в обратную сторону. Так маятником и плавали.

    Седой пулеметчик не любил морских путешествий. Была у него склонность к морской болезни, но страх оказался напрасным – погода стояла тихая и море было спокойным, потому он быстро освоился. Прохвост водитель, который тогда был простым автоматчиком, после первой же стычки предложил пари.

    В дежурство пулеметчика вахтенные засекли быстро приближающееся белое пятнышко, оставлявшее за собой пенный след, отлично видный на синей маслянистой поверхности моря. Лодка явно шла наперерез. Когда подошла поближе, с нее какой-то курчавый ковбой бахнул из гранатомета. Естественно промазав, но показав свои намерения. В ответ седой из своего пулемета изрешетил атакующую скорлупку быстро и надежно, так, что больше оттуда не стрелял никто, а когда пиратский бот ткнулся в борт танкера, то из десятка негров там вяло шевелились только трое. Вблизи корыто пиратов производило убогое впечатление, разве что моторы на нем стояли неплохие.

    Неуправляемая лодка тыкалась внизу в борт, словно слепой щенок, и тут-то прохвост-водитель и подначил пулеметчика – сможет ли он вообще утопить эту лодку? Недобитых пиратов уже дострелили, развлечение же хотелось продолжить, азарт не утих. И седой купился на подначку: перевесившись опасно через ограждение, он длинной – на остаток ленты – очередью влепил по лодке, только щепки полетели. Пули выгрызли кусок борта, словно акульими зубами, в полузатопленную посудину, где и так уже мертвецы валялись в розовой с алыми спиралями воде,хлынуло бодро море и лодка, дернувшись и заваливаясь на бок, отвалила от негостеприимного танкера. Тяжелые моторы на корме тут же ушли вниз, нос лодки задрался почти вертикально и вскоре только какая-то ерунда, плававшая в кильватерном пенном следе, говорила о том, что тут только что были пираты.

    Водитель поставил ящик виски, заявив, что за время контракта пулеметчик не утопит десять лодок. Седой при свидетелях пари принял, отметив только ряд важных деталей вроде того, что виски не должно быть смесью керосина с ацетоном и одну бутылку проспоривший сам выпьет. Против этого никто возражать не стал, все отлично по себе знали, насколько разным может быть алкогольное пойло, независимо от названия.

    Только очень сильно после наивный пулеметчик узнал, что таким простым способом прохвост спихнул на него свои дежурства – жадноват и азартен был седой обладатель фарфоровых зубов, потому рвался первым обнаружить и первым же уничтожить лакомых пиратов. Остальные его приятели отдыхали во всю мочь, зная, что их товарищ бдит неустанно и практически бесплатно.

    Ящик виски он выиграл, правда были сомнения в паре целей – оттуда не стреляли, так что может быть там были банальные рыбаки, но как-то об этом никто не подумал. Впрочем, всем было наплевать на аборигенов. В том числе – и самим аборигенам.

    Но, что опять же характерно – к концу срока заказа нападения практически прекратились, то ли пираты кончились, то ли моторы к их лодкам.

    Воспоминания о «мокрых» заказах были сейчас особенно печальны. Вода и впрямь кончилась, причем это произошло настолько внезапно, что просто поразило всех. Попытки утолять жажду сладкой газировкой, как сделали наиболее легкомысленные, ситуацию только ухудшили. Жара спекала мозги, рот обсох, и говорить не хотелось, – казалось, что язык шуршит о зубы, словно наждак. День начальство убило на пустые, как выяснилось к вечеру, переговоры.

    Ночью внезапно местные напали на научников, стоящих лагерем на месте павшего войска,– прикатил с десяток гантраков на пикапах, как любили делать эти бородатые и устроил тарарам. Охрану смяли и закатили резню.

    Троица на итальянском БТРе подоспела в самое время, и прежде чем бородачи спохватились – подпалили пару их пикапов. Победа была бы совсем полной, если бы не оказалось, что чертовы макаки, отступая и отстреливаясь, сумели случайно влепить две здоровенные пули из своих крупнокалиберников в мотор машины.

    Водитель с тревогой вслушался в странноестукотание– и тут броневик дернулся и заглох намертво. И даже беглый осмотр привел к крайне кислым выводам – мотор просто надо менять весь. Пулеметчик, услышав это, побелел лицом под стать своим фарфоровым зубам. Да и конопушки на лице у автоматчика тоже стали странно серыми, хотя может это было от освещения нелепого – пары горящих неподалеку пикапов…

    – Прав был док! – заявил он.

    Водитель отправился на доклад начальству, по рации решили такое не передавать. Вернулся неожиданно быстро с парой печальных лентяев из службы охраны лагеря. Вид у них был тоже бледный.

    – Давай, старина, передавай им «крупняк» и свой второй пулемет, они тут займут оборону, нас переводят! – плохо скрывая радость, заявил оживший водитель.

    – Что можно брать с собой? – уточнил пулеметчик.

    – Только самое необходимое. А за личными вещами потом вернемся,– бодро заявил водитель.

    Собрались быстро, унести отсюда ноги очень хотелось, тем более, что без прикрытия брони двое из троицы чувствовали себя выковырянными из панцирей черепахами. А третий ощущал себя кавалеристом, у которого по недосмотру украли лошадь.

    – Куда переводят? – спросили водителя одновременно в два голоса, как только отошли от подбитой машины на достаточное «глухое» расстояние.

    – На вертолет. Надо увезти самое ценное имущество, а штатный пилот получил пулю в ногу,– радостно сказал водитель.

    – А мы?

    – Двое нужны в санитары и в прикрытие – я и выбрал вас,– хитро глянул водитель.

    – Я и не знал, что ты и «вертушку» умеешь гонять! – удивился автоматчик.

    – Было дело раньше. У нас в Австралии вся медицина на «вертушках»…– брякнул сгоряча новоиспеченный пилот и заткнулся, поняв, что сболтнул лишнего. Наемники не любили рассказывать о своей прошлой жизни, не принято это было категорически.

    Нервный командир зло поставил задачу, глядя не без зависти на счастливчиков, которые сейчас унесут отсюда ноги. В виде мелкой пакости хотел поменять приятелей нового пилота на пару своих задротов из внешней охраны, но тут ему резко возразил до того молча стоявший рядом штатский, самого ботанского вида очкарик лет 35-ти. Водитель аж рот от удивления открыл, не ожидал, что этот недомерок может говорить таким тоном и старший по команде наемников его беспрекословно послушается! Видать, за этим скромным научником была серьезная власть и сила, кто б мог подумать! Сопляки-переростки такого типа и официантке-то в кафе не смогут слова сказать, не заикаясь и не покрыв свои очки густой испариной,– а тут видишь как! Странный малый…

    Еще больше удивил вертолет, с виду обычный геологоразведочный, каких тут летало немало, с соответствующейэмблемкой на борту, в меру пошарпанный и незаметный, но определенно внутри – новехонький и свежий. Салон от кабины отделен глухой переборкой, а в самом салоне, на удивление – рефрижератор на шесть ячеек, при чем таких, которые очень похожи на неоднократно виденные в кино холодильники моргов.

    Удивляться было некогда, вчетвером – включая и ботана,– смотались в лагерь научников, изрядно побитый ночным нападением.Ориентироваться пришлось только по ПНВ, включать фонарики в обесточенном лабиринте ботан запретил категорически. Из здоровенного трейлера перегрузили с десяток черных трупных мешков, впрочем, довольно легких, потом забрали из жилого домика, еще хранившего остаточную прохладу работавшего на полную мощь кондиционера, три ящика с чем-то весьма тяжелым, и напоследок – носилки с тощим и похожим на подростка мужичком, бывшим без сознания. Судя по зашинированной ноге и здоровенному пятну крови на бинтах – пилот, которому не повезло.

    Делали все это максимально быстро, страстно желая, как можно быстрее унести отсюда свои задницы. Когда солнце встанет – улетать будет сложнее, «сварщики», как называли пулеметчиков на пикапах из-за очень похожего с воздуха на мирную сварку огненного выхлопа из ствола крупнокалиберного пулемета, не раз уже валили вертолеты.А таких пикапов тут неподалеку после отбитого нападения оставалось не меньше 8 штук.

    Погрузка шла без нервозности, присутствие ледяногоботана сдерживало и дисциплинировало, но работали быстро. Места в салоне практически не осталось, носилки поставили на ящики, мешки запихнули в ячейки рефрижератора.Двое, переглянувшись, заняли минимальное количество пространства, чтобы не пришло в голову начальству выгнать их обратно из душного брюха вертолета, но обошлось.

    Очкастыйботан лично захлопнул грузовую дверцу, вскочил в кабину, не спеша, надел на башку наушники с микрофоном. Водитель уже освоился с управлением – такие машины он водил раньше, ничего особенного. Немножко рисуясь, элегантно по протоколу привел вертолет в полную готовность и чуточку обдернулся, когда пассажир суховато уточнил, что машина груженая и кроме того добавлены в некоторые места элементы защиты, то есть – брони. Поэтому на взлет пошел без ненужного пижонства, аккуратно. Несколько раз странный пассажир рекомендовал сменить курс и высоту, остался ли доволен маневрами – понять по его непроницаемой деревянной физиономии было невозможно, покерфейс у него отлично получался.

    – Что скажете о нападавших ночью? – сухо спросил ботан.

    – Я в политику не лезу и кто этой сволочью командует – не моего ума дело. Не стоит обсуждать больших дядек, одни неприятности в итоге.

    – Даже так?

    – Тут такое правило с давних времен, что банда на моторах кроет пешую банду, потому что быстро приезжает, куда надо, а потом быстро уезжает, если требуется. Возит с собой много оружия, боеприпаса и прочего барахла. На засады не нарывается, потому что есть разведка. На машинах не воюет. Минометы, крупные пулеметы они с собой могут таскать и ввалить пешим по самое не хочу. Такую банду может шугануть другая, у которой есть бронетехника. Всех их кроет местный главный людоед, у которого есть штурмовая авиация, которая может выслеживать и жечь их колонны, а также базы, где они хранят свое военное барахло. Потом приезжает «армия» на ржавых броневиках и зачищает. И грабит всех. Всякие партизаны-террористы могут выжить, только если их кто-то сильный поддерживает материально и политически. Иначе их в порошок сотрут или голодом заморят очень быстро. Бесхозных банд нету. У каждой есть хозяин и кормилец. А разбираться в их интригах – не мой уровень,– повозможности нейтрально ответил свежеиспеченный пилот.

    – Разумный подход. Кстати, нравилась ли вам ваша работа, мистер…

    И тут водитель броневика дернулся от неожиданности –чертов научник назвал его по настоящей фамилии. Ее не знал даже командир наемников.

    – Вполне, мистер… Как мне вас называть, шеф?

    – Смит. Просто Смит.

    – А, знаю. Адвокатская контора «Смит, Смит, Смит, Смит и Смит»? – запустил древнюю шуточку пилот, сильно нервничая.

    Настоящая фамилия означала излишнюю осведомленность пассажира. И таким образом, ряд не вполне приятных моментов в биографии ясное дело тоже был известен сидящему рядом. Причем, он специально дал это понять. Не надо иметь мозг в десять фунтов, чтобы понять – сейчас будет шантажировать, либо сразу предложит новую работу. Собственно, судя по тому, что вместо броневика теперь в руках вертолет – уже предложил.

    Странно, вроде бы надежно замел следы…

    – Она самая. Я как раз тот, что третий. Как вы отнесетесь к предложению вернуться на родину, в Австралию? – спросил третий Смит.

    – Вы же знаете кто я,– буркнул пилот.

    – Имеете в виду свои мелкие грешки в прошлом?

    – Их тоже.

    – Ну, минимум полгода вы не будете выходить с военной базы, расположенной в не самом людном месте. Так что вряд ли встретите кого из знакомых. Документы у вас сделаны неплохо, так что вряд ли кто будет придираться – негромко заметил ботан.

    – Вы предлагаете мне смену контракта, шеф?

    – А что, это не понятно?

    – Понятно, раз я поступил под вашу команду,– заметил пилот, стараясь идти максимально низко, но не зацепиться брюхом за барханы. Курс был странноват, насколько он помнил карту – там было безлюдное на много сотен километров место. На всякий случай держал самую экономящую топливо скорость.

    – Вернуться не хотите? – вроде бы пошутил научник. Не совсем понятно было – это он все еще про Австралию или про барханы за спиной, где держит оборону кучка наемников и стоят догорающие гантраки.

    – Совсем нет,– серьезно ответил пилот.

    Он успел нахлебаться вкусной воды из фляги бортового аварийного запаса, и здесь ему нравилось теперь гораздо больше, чем пешим на бархане. Но и вести беседу теперь надо аккуратнейшим образом. Вряд ли этот тип и впрямь адвокат, но чем черт не шутит. Следить надо за каждым словом, словно пробираясь по минному полю.

    – Вам не нравился ваш командир?

    – Без комментариев,– смягчая улыбкой отказ, заметил наемник.

    – Почему?

    – Глупо ругать предыдущее начальство в разговоре с настоящим. Настоящее может подумать, что его потом тоже будут честить во все корки,– аккуратно пояснил свою позицию пилот.

    – Логично. Так вам не очень хочется возвращаться в Австралию?

    – То, что я там родился не делает ее более привлекательной. Родни у меня там уже нет, приятели по работе… Мы можем выпить по пиву, но отношения были ровные. Такие же теплые, как постоявшее часок вне холодильника пиво.

    – Я полагал, что в командах медиков отношения дружеские…– намекающе молвил пассажир.

    – В Королевской летающей докторской службе часто меняются экипажи…

    – При чем тут она? Вы там работали полгода водителем грузовика техслужбы, а вертолет медицинский водить стали после армии, когда работали в городском госпитале. «Паучья служба», насколько помню? – явно иронично подловил научник с самым невинным выражением лица. И добил тем, что ясно дал понять – он отлично знает про авиацию RFDS[Королевская служба «Летающий доктор» – Royal Flying Doctor Service of Australia (RFDS) – первая и самая крупная в мире авиамедицинская организация. Функционирует с 1928 года во всех штатах и Северной Территории Австралии],    что там строго легкие самолеты, которые позволяют обслуживать людей, работающих на громадных фермах, каждая из которых размером с Голландию, а попутно показал, что досье собеседника он читал внимательно. И да – досье составлено качественно, а память у ботана– отличная.

    – Так и на вертолете – два парамедика. Доктор из дежурных, да и некогда особо трепаться. Мои приятели – за спиной в грузовом отсеке. К слову – толковые и, если интересно,– я бы их рекомендовал. Хотя и не австралийцы.

    – А что, австралийцы из другого теста?– заинтересованно спросил ботан.

    – Ну, мы немного отличаемся от остальных из содружества.

    – Да, у вас интересный остров. Половина сидела, половина охраняла. Ваша семья – из каторжников? Или охранники? Слышал, что быть из династии каторжан – это как в Англии иметь дворянскую родословную,– внимательно посмотрел на пилота научник.

    – Типа того. Но у меня в роду всякие были, если это интересует. Условия жизни такие, что поневоле яйца становятся стальными,– кивнул наемник.

    Разговор чем дальше, тем меньше ему нравился и пару раз даже мелькнула мысль, что собеседничек опаснее голодного крокодила. Ощущение, словно стоишь голым под прожекторами. Интересно, что чувствует мышь, которой играет кошка? И ведь не пристрелишь. И потому, что чем дальше, тем больше убеждался – выдрессирован этот очкарик серьезно, вполне возможно и не как нормальный солдат, но для боя накоротке – не уступит. И потому, что вертолет стремительно несся над песками в совершенно непонятном направлении. И впереди, там – нет ничего. Никчемный песок.

    – Странно. Я как-то полагал, что у вас все мирно и благополучно. Крупных хищников нет, кенгуру скачут, коалы лазят, кукабарры хохочут над летучими лисицами… И всегда солнце… – определенно подначивая, заговорил ботан.

    – Как посмотреть. Начать с климата – середины не найдешь, либо все затопляет и автобусы рейсовые ездят с открытыми багажными отсеками, чтобы вода свободно протекала насквозь и не сбивала с дороги, либо все практически пересыхает и буш горит. И если не повезло – огонь догонит и пешего и конного. Это по временам года. Хищники? На суше, да, есть только собаки динго, да мелкий тасманийский дьявол. Явно в шутку так назвали. Зато в воде –полным полно, в каждом водоеме свой набор. Крокодилы, акулы, и ядовитой сволочи– куда ни плюнь. Одни кубомедузы чего стоят да водяные змеи. Раньше на праздники армейцы устраивали показательные выступления боевых аквалангистов. Но после того как получилось, что нырнули шестеро, а всплыли пятеро и две половинки – отменили. Причем крокодилы плавают и в море, а акулы заходят в реки и ручьи. Доказано дамами, которые решали подмыться при менструациях. А еще и змеи с пауками. В топ-20 самых смертельно ядовитых змеек только две – не австралийские. Хотя, что говорить, да и пауки не лучше. Так что при нужде нельзя искать место в кустиках, а наоборот, надо, чтоб все просматривалось на десяток ярдов. И ухо востро!

    – В Канаде тоже не сахар погода,– кивнул научник.

    – Там просто холодно все время и снег с медведями. Но опаснее – у нас. Медведи хотя бы не лезут под машину, в Канаде нет «медвежатников» на капотах, а у нас без «кенгурятника» никуда – мигом останешься без радиатора, а туша влетит в салон через лобовое. И плодится эта сволочь невиданно. У нас все плодится. Завезли сдуру кроликов – получили стихийное бедствие. Решили исправить дело и завезли рыжих лисиц – стало два стихийных бедствия. А еще жаб завезли, чтоб мух и прочих вредителей жрали. От мух житья нет.

    – И получили третье стихийное бедствие,– кивнул научник, улыбаясь. Явно знал, о чем говорил.

    – И четвертое,– сказал пилот и пояснил, увидев вопросительный взгляд: – Передохли редкие птицы, от яда жаб. Не знали, что гости несъедобны. Одна птица – одна жаба, но жабы плодятся быстрее. Зато вороны научились переворачивать жаб и выклевывать им брюхо – там нет яда. Поэтому расплодились и вороны. Так что приходится на это дело бросать армию, самим фермерам не справиться. Слыхал, что кроликов удалось проредить хитрым вирусом, но это ненадолго.

    – Зато армии тренировка и старые патроны списывать проще,– нашел и светлую сторону научник.

    – Это да. Нас посылали на отстрел расплодившихся верблюдов и коз – они бы выпили всю воду и остальная живность бы передохла, а потом и сами верблюды. Надо было отстрелять шесть миллионов голов, что сверх допустимого! Ну и козы туда же. Предупредили всех трех фермеров, перекрыли дороги, и армия веселилась неделю, вертолеты помогали пулеметами. Никуда не денешься – если не отстреливать живность, она сама себя уничтожит, уничтожив все ресурсы, потому едешь когда по дороге – давишь жаб, кроликов и прочее, что имеет наглость подвернуться,– пояснил наемник.

    – Да. Приходится бороться за жизненное пространство,– понимающе кивнул очкарик.

    – Ага. Этим и отличаемся. В Канаде слыхал за убийство медведя можно срок получить, хотя трудно представить себе несколько миллионов медведей стадами… Но по мне лучше уж змеи и пауки, чем снег по яйца все время. Не люблю мерзнуть,– зябко поежился пилот.

    –«Паучья служба» тебе не понравилась?

    – О, нет, вполне себе работа, главное успеть за час, иначе сыворотка уже не поможет. А потом подвернулась денежная и непыльная, как показалась, работенка. Кто ж знал, что так оно обернется, что и деньги есть, а не воспользоваться, словно они в сейфе на «Титанике»…

    – Они так и лежат спрятанными? – уточнил очкарик.

    – Куда ж денутся. Другое дело, что пока эта сволочь из тюряги не выйдет – что есть они, что нет. И скорее даже нет. Мне он ничего не простит, хотя виноват во всем сам, ублюдок жадный.

    – Кстати. Не помню, у вас в Австралии есть мифологическое существо типа ирландского лепрекона или арабского джинна? – спросил лениво научник, но взгляд был острый, прощупывающий. И еще последнее время на приборную доску поглядывал все время этот загадочный тип. Вроде на спидометр и часики попеременно.

    – Откуда у нас мифология? Как из английских тюрем всех поперли на Остров – не до мифов было. Да и за эти пару сотен лет ничего толком не придумать было, работы невпроворот, только и вертись,– тут пилот прикусил язык, хотя очень хотелось спросить – какого черта делают тут лепреконы?

    – Сейчас меняем курс влево на 90 градусов.

    – Там море,– напомнил наемник, выводя вертолет в вираж.

    – И очень хорошо. Так вот, продолжая беседу,– если бы вам попался в руки кувшин или лампа с джинном или заблудший лепрекон, что бы конкретно ты загадал желанием?

    – Лепрекон не годится.

    – Почему? – опять изучающий взгляд через очки. Словно бабочка под лупой, неприятное ощущения.

    – Он может дать горшочек с золотом. А это сплошная возня – золото тяжелое, да и в цене сейчас упало. Хлопот много, а толку меньше. Если уж выбирать, то джинн повсемогущнее будет. Хотя тоже еще та сволочь и желание может перевернуть по-своему, рад не будешь. Что там за шум за переборкой? Это вроде как ребята ругаются? – насторожился пилот.

    – Ничего страшного. Там есть НЗ, вода и аптечка, если что. Транспортный отсек, по инструкции там и людей перевозить нельзя, не предусмотрено, но не бросать же вас было там. Ваше начальство, кстати, очень уж хотело вас там оставить. Это потому, что вы хороши в деле или руководство зуб наточило за всякие ваши трюки?

    – И то и другое,– честно признался наемник, думая немного не о том.

    Вопрос о джинне явно был с подтекстом. Вероятно, это всерьез, а не болтовня. На новой работе должен быть солидный крючок, чтобы наемники работали от души, видно нужны, раз собрали такое досье, всерьез проверяли. И подходящими сочли. Теперь хотят, чтоб были верны с потрохами. И тут – как брак по расчету. Чтобы был счастливым – расчет нужен верный. Потому хотят привязать всерьез, не угрозами, не страхом, а такой выгодой, чтобы из шкуры выпрыгивал сам от усердия. Мотивация куда мощнее страха и куда результативнее.

    – Подумай насчет беседы с джинном. Чтобы быть готовым, если подвернется счастливый случай. Теперь меняй курс…

    Ботан начал радиопереговоры с кем-то, периодически подправляя направление. Пилот догадался, что, видимо, придется садиться на какое-то судно – внизу мелькнула пенная полоса прибоя и вертолет понесся над волнами. Впрочем, спокойными, без гребешков пены. Посадка на площадку посреди моря немного волновала, не хотелось угробиться или попортить о себе впечатление. Тогда, на «Паучьей службе», занимавшейся срочными вылетами к тем, кого укусили ядовитые членистоногие, тоже приходилось садиться, где попало, хорошо, если рядом с фермой, где обязательно была посадочная полоса для самолетиков «Королевской службы», на которую посадить вертолет было проще простого, но бывали посадки и в буше и где попало. Казалось бы простое правило – не надевать одежду и обувь, не проверив на предмет новых жильцов, да спальник скатывать сразу, как встал и ставить вертикально – ан нет, обязательно находились болваны. Загнуться от укуса было раз плюнуть, да и последствия были свирепыми, потому от ребят с сывороткой напрямую зависели жизни.

    Хорошо еще, что с давних времен из-за редкости населения австралосы очень полюбили рации и всерьез ими занимались. Пилот усмехнулся, вспомнив виденные им старинные рабочие образцы, с велоприводом к генератору. Самое то с керосиновыми лампами. Так и коротали вечера, крутя педали и переговариваясь с соседями, что были в паре сотен миль. Очень полезная мода оказалась.

    Теплоход был невзрачный, но почему-то наемник был уверен что и двигатели у него форсированные и внутренность иная, чем на обычном контейнеровозе. Дал круга, облетев черно-белый кораблик, примериваясь к посадке. Специально выделенной площадки для вертолета не было, но места хватало с походом. Не успел сказать, а с палубы потек струйкой дымок – фальшфейер запалили, обозначая направление и силу ветра. Толково встречают.

    Сел, словно экзамен сдавал. Но – никаких проблем не возникло, как яйцо в корзинку положил. Потом немного удивился, увидев не меньше пяти вооруженных людей, стоявших очень грамотно. Очень толковая охрана, серьезные возрастные дядьки, никаких картинных поз, стоят незаметно и скромно, но оружие держат привычно хватко и сам бы наемник тоже бы выбрал ключевые позиции, как и эти.

    Волнение, еще не улегшееся после посадки, опять всколыхнулось. Заглушил двигатель, повинуясь приказу, но и немножко уже жалея, что не получится дернуть отсюда, если пойдет не так дело.

    Научник прытко выпрыгнул из кабины, не дожидаясь, пока винты закончат вращаться, привычно пригнувшись, поспешил к стоящим поодаль людям. Оставшийся в кабине наемник чуточку успокоился. Вроде, зря нагнал на себя волну, ничего похабного вроде не предвидится. Но когда вылез из прохладного воздуха на жару, все же свою винтовку не забыл взять с собой. Охранники и вида не подали, что встревожились. Стояли так же расслабленно, но пилот не обольщался – видно, что матерые и ведут себя как отлично дрессированные сторожевые псы, вроде как не при делах, но только дернись!

    Кто-то гулко забарабанил по дверце грузового отсека изнутри. Поспешил повернуть ручку и распахнуть – пахнуло отчетливо холодком. Оба его сослуживца дружно выпрыгнули на палубу, заозирались удивленно, ругаясь под нос. Меньше всего они ожидали оказаться посреди синего моря.

    Не без удивления заметил, что у автоматчика видок не очень хорош, бледен и потеки пота на висках. И что совсем странно – рукав в крови свежей, а пальцы аккуратно и тщательно забинтованы.

    – Что случилось? – удивился наемник.

    – Показалось, что летчик с этого рыдвана окочурился, вот наш конопатый друг и полез дыхание проверять. Только поднес кисть к носу – а эта скотина и цапнула зубами! Вот выздоровеет – набьем дураку морду. Хотя, может он в бреду подумал, что ему гриф прилетел глаза клевать,– сказал седой пулеметчик непринужденно, но взгляд у него был какой-то тревожный.

    Научник негромко окликнул, он стоял вместе с парой одетых в желтыекомбезы людей. Подошли к нему, соблюдая достоинство, но и не заставляя ждать.

    – Что с рукой? – спросил у наемников.

    Старикан повторил сказанное. Очкарик поморщился.

    – Раненых в санчасть, здоровых разместить в гостевых каютах!

    – Сей момент, сэр,– тут же отозвался один из стоящих рядом и кивнул наемникам приглашающе. Переглянулись, пошли следом в глубины корабля.Было странное впечатление, что внутри он поболее кажется, чем снаружи.

    – Что-то расклеился наш приятель от этого укуса,– пробурчал старикан.

    –Ну видал я и хуже, особенно когда пауки у нас кусали,– ответил водитель.

    – Это, насчет пауков,– куснул меня однажды паук-крестовик. Я ногу сунул в резиновый сапог, как обычно, на босу ногу. Кольнуло что-то под пальцем, как от мелкого камушка или занозы. Решил посмотреть, ногу вынул – сидит, свинота, все свои глаза выпучил и пытается грызть мне кожу. Но ничего страшного. Никаких суперспособностей не обрел, да и к лучшему, это только в комиксах Спайдермен паутиной стреляет откуда-то от кистей, в реальности у пауков паутинные железы в заднице находятся, видел я кино от БиБиСи.

    Водитель заржал неожиданно весело.

    – Это ты чего?

    – Представил себе комикс с такой фишкой у Спайдермэна. И кино бы интересное получилось у «Марвела».

    Засмеялся и парень в комбинезоне. Оценил шутку. Открыл дверь в каюту, маленькую, двухместную, без излишеств.

    – Пока отдыхайте. Скоро ланч будет. Не уходите, потом вас не найдешь, в этом корыте все ухитряются заблудиться.

    До ленча старик с упоением купался, возясь в тесной душевой кабинке и фырча.

    Потом поели, оценив мастерство местного кока. На разговоры не тянуло. Не располагало это место к разговорам.

    Отоспались, отдохнули. Пробездельничали все время плавания, даже и поскучать успели. К приятелю в медотсек (а он оказался здоровенным и за семью замками) так и не пустили. И больше конопатого автоматчика оба не видели.

    Зато, когда прибыли на место и спустились на твердую сушу – понеслось.

    Весьма въедливое собеседование, перед которым были различные тестирования и даже с полиграфом, началось у наемника с того, что сухощавый мулат непонятного возраста (молодая морда и седые виски, стриженные по армейской моде), представился странно:

    – Меня зовут мистер Лепрекон. Или мистер Джинн. Перед тем, как мы поговорим, я бы хотел спросить у вас – какое вы загадали бы желание?

    И даже не без ехидства на деревянной амимичнойморде спросил:

    – Наверное – денег?

    Ответу не очень удивился, возможно уже зная, что денег-то у наемника много, только в недоступном и неизвестном ему месте, отчего вожделенные пачки стали банальной резаной раскрашенной бумагой.

    Запрошенное наемником не удивило, деловито кивнул:

    – Принято. Сделаем.

    Впрочем, подписываемый контракт обещал и весьма солидное денежное вознаграждение. Только вот секретность повышена втрое. Но наемник и раньше привык держать язык за зубами. Это всегда было полезно и для здоровья и для кошелька. Порадовало и то, что за каждого порекомендованного уже принятым на службу претендента в дальнейшем давали бонус. Хороший бонус, только требовалось поручиться головой за нового кандидата. И видно было, что это не фигура речи. Рискнул, порекомендовал нескольких знакомых.

    Через полгода, наконец, довольно скучная и однообразная, хотя и весьма насыщенная служба на странноватой армейской базе подошла к концу. Наемников набралось не меньше трехсот и по некоторым признакам пилот-водитель понимал, что это не единственная такая база. Настрелялись и отработали тактические приемы досыта. Караульную и патрульную службу отработали до звона. И поэтому все обрадовались, когда, наконец, дошло дело до дела. И водитель-пилот – тоже. Тем более что теперь ему в подчинение отдали еще трех решительных парней.

    Задачка оказалась простая – прилететь в указанный на авиабилете город всей группой и за сутки провести не менее сотни «актов». Под этим понималось вакцинирование подвернувшейся публики, желательно незаметное, не привлекающее внимания полиции. В аэропорту получили багаж – эпипены[Эпипен – шприц-тюбик],    на которых было написано, что это противоаллергическое средство и несколько пневмо-эжекторов, стрелявших шприц-тюбиками.

    Группу должны были встретить.

    Показалось, что морда у попавшегося навстречу работника аэропорта знакомая… Так и есть –контактер, передал в туалете сумку с четырьмя электрошокерами.

    Первый же «акт» и совершили в туалете. Вошедшему за ними потному неряшливому толстяку наемник дал электроразряд в шею и ввел внутримышечно дергающемуся и мычащему на полу болвану вакцину из эпипена, бросив пустое устройство рядом. Кивнул контактеру и разбежались.

    Быстро взяли в аренду машину. Предложили подвезти какого-то лоботряса, тот с радостью согласился. Второй «акт» прошел тоже как по маслу, высадили шокированного разрядом и уколом в переулке вместе с его сумкой. Пара бомжей подвернулась, опробовали пневматику, работает. Бомжи, свирепо ругаясь, поспешили унести ноги, побоялись связываться. Группа тоже мигом смоталась. Инструкция однозначно требовала покинуть место проведения «акта» немедленно и более не возвращаться на это место.

    Впрочем, наемники и не собирались зря рисковать своими шкурами и прекрасно понимали, что дело более чем серьезное. Формирование боевых групп «для вакцинации» было сделано толково, участники были прекрасно подготовлены и физически и морально, обеспечены очень внушительными документами – удостоверениями ФБР, АНБ и прочих служб. Руки были развязаны еще и тем, что можно было не скрываться от видеокамер и работать спокойно. Уголовного преследования и расследований не будет – обещано твердо.

    Старикашка с собачонкой. Вакцинировали обоих.

    Пара потасканных проституток. Этим даже оставили пару сотенных бумажек.

    Опять бомжи.

    Пьяный забулдыга.

    Торчок в глубокой дреме.

    В каждом городе полно одиноких, никому не нужных людей, которым даже на себя наплевать. Именно они и рекомендовались, как «объекты».

    Работа оказалось легче, чем думали. Хотя все же устали, как собаки, норму выполнив досрочно.

    Далее по инструкции покинули город. Миновали несколько мотелей, наконец, понравился очередной. Завалились спать, утром позавтракали, вакцинировав остатками шприц-тюбиков заправщика и продавщицу в магазинчике.

    В портовый город прибыли в срок, немного удивившись тому беспорядку, который творился на улицах, носились скорые помощи и полицейские машины, что-то их было много. И дымы стояли над крышами – горело в нескольких местах.

    К причалу подъехали уже осторожно. Но тут все было тихо и в порядке, разве что вахтенный стоял явно с пистолетом, заткнутым по-мексикански – за пояс под рубашку – да к тому же его подстраховывали еще пара вроде как бездельничающих парней с «помповушками», стоящими не на виду, но только руку протянуть.

    Их ждали, отметили в листе прибытие. Оставалось дождаться еще кого-то. Неожиданно это оказался старый знакомый, которого не видел уже пару месяцев – седой пулеметчик. С ним приехало двое перепуганных девчонок-подростков. Как ни странно – их тоже взяли на борт, хотя наемник четко видел,что в списке их не было. Но так – девчонки были симпатичные, уже входящие в пору.

    Пожали друг другу руки, судно немедленно покинуло причал. Седой пулеметчик за то время, пока не виделись, отпустил себе бороду и выглядел как библейский пророк в голливудском фильме. Он стоял на корме и смотрел на покинутый город. Дымов от пожаров прибавилось, там явно творилось что-то неладное.

    Хотя его приятель и умел ходить бесшумно, а уши у пулеметчика должны были быть отбитым постоянным грохотом очередей и возрастом, но подойти незамеченным – не вышло. Обернулся седой и удивил странным блеском глаз.

    – Какой-то ты странный, старина! – заметил бывший водитель.

    – Это ты просто бесчувственный. Такой момент!

    – Такой? Ты о чем?

    – Мир меняется у нас на глазах капитально. Самая большая-большая уборка всякого ненужного хлама. Поворотный пункт истории человечества! – странно высокопарно заявил седой.

    – О чем ты, дружище?

    – Постой, ты что, так и не понял суть нашей миссии? – прищурился пулеметчик.

    – Да говори ты яснее, черт тебя дери!

    – Ты серьезно не понял? Тот мир, который мы знали,– кончается. И теперь он будет другим и новым. Миллиарды ненужных особей человеческой породы остаются в прошлом, со всей глупостью прошлого. И это сделано нашими руками. И это угодно Богу! Давно основатель протестантизма Мартин Лютер писал, что требуется «четвертовать, изгонять, проклинать, обезглавливать всех ростовщиков». И вся эта фанаберия дутая – рушится. Конец банкстерам! Цивилизация шла, шла и зашла в тупик. Дальше некуда. Всё обещали, что наука и цивилизация выведут нас, но теперь уже видно, что не выведет. Мы сменили старую цивилизацию, мир ее праху, своей!– пафосно говорил седой, поглядывая на удаляющийся берег.

    – Стоп! Ты хочешь сказать, что та вакцина, которую мы распространили,– убойная зараза? А мы не заболеем? – встревожился водитель.

    – Мальчик! Я в этом сраном городишке попал на работу в приют для бродячих животных. Помнишь, что говорил док, упокой Боже его мятущуюся душу! Так вот, я попробовал эту вакцину – ввел ее самой мелкой собаке. И та сдохла. А потом восстала из мертвых и более злобной твари я в жизни не видал! Инфернальная скотина, как в «Обители зла»! Хотя всякое встречалось, достаточно вспомнить нашего взводного командира! Я вакцинировал всех собак и выпустил их. И все они сдохли и поднялись исчадиями ада. Мы выпустили на улицы Смерть! И против ее нового обличия бессильны подлодки, самолеты и баллистические ракеты! Во всем мире, во всех странах, кроме одной,– сейчас умирают людишки и восстают живые мертвецы! Это Армагеддон и Судный день сразу! И только мы – праведники, достойные Ковчега! Мы – начало новой Жизни на Земле, ее святой Грааль!

    – Старина, ты меня пугаешь. Давай конкретнее.

    – Останутся избранные. Все грешники – восстанут, но – мертвыми из мертвых. Им закрыто царствие небесное!

    – Не нравится мне это. Не люблю быть актером, который на виду. Актеры видны публике и она их знает. С них и спрос. Режиссер, сценарист, оператор и вся бухгалтерия и реквизиторы – не заметны и не видны. Можно думать, что их нет. Но на деле не проблема найти других актеров, это заменяемый компонент, проблема – найти других, тех, кто дергает за ниточки, вертит весь процесс в руках. Не будут нас заменять, как считаешь? – спросил прагматичный водитель.

    – Ты считаешь нас актерами? Вот уж презренная сволочь! Презрение тысячелетий лежало на клоунах, шутах, актёрах, которых даже запрещали хоронить в церковной ограде, рядом с «нормальными» людьми. Сравниваешь нас с культом голливудских звёзд, комиков и рок-фриков?

    – А кто мы еще? Грязные перчатки. Мы даже не знаем, на кого работаем. Да, они меня вылечили от старого гепатита, я даже потом в «Макдональдсе»жрал и печень не заболела. Но так ли уж мы избранные, а, старина? Читал я, что даже знаменитого и славного Мольера, имевшего дворянский титул, лишь со скандалом сумели пронести на кладбище Святого Жозефа, где похоронили в отделе для самоубийц. Если бы не вмешался король – не было бы и этого: клеймо комедианта лежало на дворянине и богаче Мольере… Как считаешь – мы после этой работенки не пойдем на помойку? – встревожился наемник.

    – Нет. Король не может прожить без своей гвардии. Это гвардия проживет без короля. Выше нос, дружище! Мы уже справились – ты же видишь. Старая цивилизация дохнет,– гордо сказал седой.

    Молодой наемник промолчал. Его религиозный друг уже выстроил себе в уме стройную картину нового мира. Хорошо ему. Впору одалживать его уверенность под проценты. Но молодой не был так уверен. Он смотрел на горящий город, скрывающийся за горизонтом и в голове крутилось когда то прочитанное про дикарей: «В культах карго отсталые народы планеты верят, что блага цивилизации созданы духами. В культах карго проводятся ритуалы, похожие на действия белых людей, которые дикари видели при встрече с ними, чтобы этих предметов стало больше. Карго-культ является проявлением «магического мышления». Например, строят подобие самолёта из тростника, и ждут, когда он полетит, привезёт понравившиеся фабрикаты»…

    Странно, но эта фраза прочно застряла у него в голове.
Размещено: 23.04.2019, 21:33
  
Всего страниц: 1