Всего страниц: 10
Valentin Rusakov (primchilim): Эрта. Личное правосудие
Размещено: 05.02.2018, 15:42
  
Глава восьмая.

Кинт и Сарт просидели в «Жандармском погребке» до самого его закрытия, а именно до полуночи и как посидели! Не успели они удобно расположиться в дальнем углу заведения, а хозяин принести большой поднос с двумя бутылями шанта и парящим блюдом с олениной, как к столу, покачиваясь, подошел отставной вояка…
- О небеса! – отставной кавалерист оперся на столешницу и уставился в глаза Кинту.
Громко икнув, отставник кивнул каким-то своим мыслям, потом опять наклонился но уже к Сарту, а потом резко развернулся на пятках, едва не свалившись и обращаясь ко всем присутствующим в заведении:
- Господа жандармы! Господа офицеры! Заткнитесь и перестаньте жевать! Вы знаете, с кем сегодня вы удостоены чести отужинать?
Все действительно перестали жевать и повернулись к столику в темном углу, голоса стихли…
- Вот что ты орешь, людям мешаешь? – Дарг взял было под локоть дебошира, но тот отмахнулся.
- Так с кем ты нас хотел познакомить, Лакес? – крикнул кто-то из зала, а потом, гоготнув добавил, - с генералом твоей горной армии, служа в которой ты все мозги себе отморозил?
По залу понесся гогот…
- Угадал! Почти… Капитан Кинт Акан! Командующий горной армией! – Лакес перекричал всех, потом вытянулся, перестал шататься, кивнул и по уставу доложил Кинту, - мастер-жандарм Лакес Васдэ, вестовой отряда разведки Локта!
И тут Кинт его вспомнил, точно, это его немного глуповатое лицо иногда заглядывало в палатку и передавало сообщения разведки, это он доложил Кинту, что его вызывает смертельно раненый капитан Бретэ…
- А этот парень, - Лакес разошелся не на шутку и теперь указывал на Сарта, - лежать нам всем на тропе к Лысому холму, если бы не он!
Присутствующие начали подниматься со своих мест и потянулись к столику, да что там, даже Дарг, наклонился и спросил:
- Это действительно о тебе?
Кинт пожал плечами, на что Лакес снова объявил:
- А о ком же еще! Как сказал бы покойный капитан Бретэ – ржавый шомпол нам в печёнку! Вот это подарок нам всем к годовщине победы в северной войне!
- Расата! – вдруг прокричал уже Дарг своей помощнице на кухне, - принеси из подвала бочонок самого старого шанта! Наливай всем в честь такого события!
Лакес оказался отличным рассказчиком, все присутствующие вероятно уже неоднократно слышали его рассказы об опасных рейдах по тылам северян, но теперь, при еще двух живых свидетелях тех событий, а один был даже организатором,    эти рассказы обрели новые краски и оттенки… До самой полуночи, успешно опустошая двухведерный бочонок шанта, все слушали Лакеса или делились своими историями о прошедшей войне. Периодически, заставляя вспыхивать синим пламенем открытый очаг, все замолкали и молча плескали на огонь крепкий напиток, вспоминая погибших товарищей и тех кто сгинул в той войне. А потом снова вкрадчивый голос Лакеса нарушал тишину со словами вроде этих:
- … а тут снова артиллерия северян по нашим позициям каааак даст!
С трудом, но Кинт и Сарт вырвались из окружения трех десятков отставных вояк во главе с геройским и красноречивым парнем Лакесом. Если бы не обстоятельства, то Кинт бы с удовольствием забылся в этой спонтанной коллективной попойке, однако сделать этого обстоятельства не позволяли. По этому, улучив момент, когда вся ветеранская компания распугивала ночных гуляк на набережной, своим нестройным, но громким пением военных маршей, Кинт поймал повозку, и они с Сартом отправились домой.
- Мне завтра утром надо в управление… доложить о прибытии… - бубнил Сарт, когда они с Кинтом поднимались по лестнице к апартаментам.
Таким Кинт Сарта еще никогда не видел, парень изрядно выпил растроганный воспоминанием и чего уж излишним вниманием и почтением к своей особе.
- Тебе в смысле напомнить или разбудить? – уточнил Кинт, с трудом отыскал в кармане ключ, открыл дверь и впихнул в нее Сарта,    еле удерживая весьма прибавившего за четыре года в массе парня.
- Р-разбудить мало, надо поднять… - ответил Сарт кое-как переставляя ноги.
- Хорошо.
Кинт уложил парня на диван в большой комнате, стянул с него сапоги и укрыл пледом, а сам, усевшись с ногами на подоконник, раскурил трубку и засмотрелся на звезды. Кинт выпил мало, понимая, чем может закончиться эта ветеранская гулянка. Так, немного шанта, а потом он заказал кружку светлого пива и растянул ее на весь вечер.
- Ничего, - Кинт покосился на спящего Сарта, - ты завтра главное не дыши ни на кого в этом своем управлении…
Выкурив трубку, Кинт закрыл ставни и прошел в малую комнату, где разделся, сунул под подушку пистолет и как только опустился на нее головой, сразу уснул.
Наутро Кинт не утруждал себя попытками будить друга, с первого раза растолкать его не получилось, и тогда стакан ледяной воды сделал свое дело.
- Ух! – Сарт подскочил и уселся с широко раскрытыми глазами, ощупывая мокрое лицо, но ненадолго, его на мгновение прояснившийся взгляд поплыл, куда-то во вчерашний день, на лице появилась гримаса тошноты и он, с трудом отыскав ориентир, схватившись за живот, побрел в ванную комнату.
- Дверь закроешь, ключ на столе, я в контору! – Крикнул Кинт неведомому зверю в ванной и вышел.
Внизу, он попросил еще один ключ от апартаментов у хозяйки и вышел во внутренний двор, но в конюшне почему-то конюха не оказалось.
- Бездельник, - пробурчал Кинт, прошел через арку, поймал повозку и, сунув пару монет извозчику сказал, - на западную окраину, к фермам, я покажу.
Отъезжая, Кинт бросил взгляд на ресторан на другой стороне площади, он уже открылся, однако, первыми посетителями были городские жандармы. Двое инспекторов с озадаченным видом беседовали с важным толстяком, должно быть хозяином и официантом, который что-то пояснял, сложив вместе ладони и потрясая ими в воздухе.
«Надо перебираться на ферму, а ну как у инспектора хватит ума лечь на пол, то есть под стол и совместить дыру в столешнице, отверстие в витрине и окно в доме через площадь, хотя… нет, эти инспекторы на умников не похожи, но перебраться на ферму будет разумнее» - подумал Кинт и уселся поудобнее.
День обещал быть жарким, на небе ни облачка и совсем нет ветра. Уже в который раз Кинт отметил, что степная провинция в целом и Латинг в частности, отличное место для проживания – чистый воздух, нет никакой угольной взвеси и сажи на стенах домов как в Актуре и тем более в Майнге… Майнг, в такую погоду там просто нечем дышать, а солнце, в безветрие, висит бледным пятном над слоями того, что извергают из себя сотни труб города-завода, города-университета, города науки и прогресса.
Завтракал Кинт на ферме, в компании отставного гренадера и Оллэ, о чем последний сильно переживал, нет, его не претила компания, ему было невыносимо горько осознавать, что покой мадам Шагэ сегодня охраняет не он.
- Для тебя есть дело, - вывел Кинт Оллэ из тоскливых раздумий.
- А? Какое?
- Надо съездит в район депо, пообщаться с одной старушкой.
- Уж не с мадам Ригер?
- Ты с ней тоже знаком?
- А кто с ней не знаком, кто родом из Латинга? Нет, лично конечно не встречались, но многое слышал о ней.
- Ага, - улыбнулся Кинт и перечислил стандартный набор слухов, - ведьма, свела в могилу десятерых мужей, пьет кровь девствениц…
- Вы тоже про это слышали? – Оллэ перестал жевать, а Гиро прыснул в кулак.
К стати о Гиро, он даже немного помолодел, что ли – гладко выбрит, не источает запахом пота, опрятно одет, убавилось морщин и ясный взгляд.
- Оллэ, ты бы себя сейчас со стороны видел… - Кинт тоже рассмеялся, - эти слухи ходят с тех времен, когда ни тебя, ни меня еще на свете не было, а за свою жизнь она сделала гораздо больше, чем любой чиновник из ратуши. Тебе, мне, Гиро… нам приходилось лить кровь за терратос, но поверь, та согбенная старушка сделала для терратоса больше чем мы все.
И Кинт вкратце рассказал Оллэ историю старухи Ригер, точнее то, что знал сам лично, о десятках спасенных сирот, об удочеренных детях проституток, которых она вырастила, а потом оплатила какие-либо курсы    или, подкупив чиновников, купила для них жетоны гражданина.
- Вот значит как… - Оллэ задумался, держа медную кружку, чай в которой уже остыл.
- Не все, мой наемный друг, делается за деньги и ради денег… слушай и запоминай…
Кинт проинструктировал молодого наемника, на счет посещения района депо, и тот ускакал исполнять, прихватив самозарядный короткий карабин, затем Кинт переоделся для поездки на одноколейнике, завел его и, раскурив трубку, вышел из сенного сарая открывать ворота.
- Господин Кинт, - Гиро мялся, по лицу было видно, что он хочет что-то важное сказать, но это важное ему самому неприятно.
- Да?
- Вы ко мне добры, я вам обязан…
- Гиро, вы работаете, я плачу вам жалование.
- Да, но для меня это немного больше… на моем месте мог быть кто угодно, кто раньше чем я попался вам на глаза! Вы должны знать.
- Что знать?
- Оллэ и Дирр… они слишком много обсуждают вас, слишком много говорят о вас… о том, что вы не настоящий, вернее то, чем вы занимаетесь и для чего их наняли это не по-настоящему.
- Обсуждают, и что? Они как-то саботируют свою службу и предлагают вам меня убить и украсть из особняка старую мебель?
- О небеса, спасибо Им, нет, но я все же опасаюсь, точнее я подозреваю их в неверности…
- Гиро, старый вы вояка, - Кинт положил руку ему на плечо, - спасибо конечно за бдительность и преданность, но вам не стоит занимать себя такими заботами.
- Я хочу быть вам полезным, господин Кинт.
- Понимаю… А что там у вас за история с парламентской комиссией по обороне? Расскажите, у меня есть некоторые знакомства, и возможно, я смогу вам помочь.
И Гиро словно прорвало… он затараторил о том, что его гренадерский корпус был сформирован в восточной провинции, где он собственно и служил до развала терратоса на вотчины гильдий… а по окончанию войны, единственная провинция которая исполняла свои обязательства по мобилизационным выплатам была Степная, и изувеченной Гиро ждал справедливости…
- Ладно, я поинтересуюсь при случае о ваших делах, вы переведите углем на клочок бумаги ваш жетон гражданина, - сказал Кинт, усевшись на одноклолейник натянув на голову пилотский кожаный шлем, а на руки перчатки по локоть.
Гиро резво захромал открывать ворота, одноколейник взревел мотором, потом шум двигателя выровнялся и Кинт, вывернув за ворота и разгоняясь, покатил по грунтовке пригорода.
Спустя полчаса одноколейник остановился в конце конторской улицы, у самого представительства Кинт останавливаться не стал, потому что заметил у входа паровой фургон департамента правопорядка, двух городовых и двух инспекторов, мило беседующих с Шагэ. Кинт проехал до конца улицы, где развернулся и скатился в проулок, заглушив двигатель, соскочил с одноколейника, прошел два дворика и остановился в тени арки, наблюдая за происходящим у конторы…
Шагэ еще с минуту кокетничала с инспекторами, один из них театрально погрозил ей пальцем, та рассмеялась и что-то ответила, тут жандармы вывели со связанными сзади руками Дирра, а на его лице наливался синяк на всю щеку. Один из инспекторов замахал руками, что-то раздраженно выговаривая городовым, те впихнули Дирра обратно в контору и сами скрылись за дверями, а инспектор, перекинувшись парой фраз с коллегой, уселся за руль фургона, тот чихнул, зашипел паром и медленно покатил вверх, к центру.
«Значит засада» - подумал Кинт, присел на подвернувшийся старый и рассохшийся бочонок и стал не торопясь набивать трубку, - «те жандармы и инспекторы у ресторана явно только приехали по вызову, а эти здесь похоже давно, как бы не с ночи дожидались… в сговоре с секретарем? Похоже.. эх, как бы Дирр не сболтнул чего лишнего… Вот же червяк этот Идьяр Канн, он что, собрался испортить все мои планы? Ну уж нет!»
Кинт не стал раскуривать трубку, лишь плотнее прижал пальцем табак и убрал ее в нагрудный карман кожаной куртки, затем осмотрел внутренний дворик дома с аркой, обнаружил веревку провисшую под тяжестью мокрого белья, стянул с нее одно из полотенец и, завернув него свой кошель, весьма тяжелый кошель, так как был день выплаты жалования, направился через дорогу ко входу в контору, повыше приподняв воротник, не снимая ветровых очков и натянув поглубже кожаный шлем…
Первого, стоявшего у двери в конторе, напротив витрины-окна инспектора, Кинт нокаутировал сходу, мощным ударом кулаком в челюсть, тот рухнул в забытье не издав ни звука, однако грохота наделал знатного… Тут же из кладовой, на шум выскочили двое, но Кинт уже придал за несколько вращений необходимую энергию для кошелька в полотенце и смачно влепил им одному из городовых в лоб. Второй, что успел выудить из кобуры револьвер, вдруг замер и его дрожащие руки поползли вверх, а его револьвер, повис на пальце.
- Ты так долго, я устала их развлекать! – Шагэ, держа на мушке двуствольного пистолета городового нервно улыбнулась.
- У тебя неплохо получилось, - ответил ей Кинт, заглянул в кладовую, недовольно скривился, а затем за два шага приблизился к городовому с поднятыми руками, сбил его с ног, вынул из-за голенища сапога штык и, притулив его острие к глазу несчастного, зловеще прошипел, - сколько Идьяр Канн платит вам?
- Ничего… нисколько… он платит вот ему, - городовой кивал на инспектора все еще пребывающего в забытье.
- Освободи Дирра, - обратился Кинт к Шаге, - разденьте их всех до исподнего, свяжите и пусть в кладовой посидят, а я пока объясню непонятливому секретарю совета, как бывает прямолинеен северный горный трест в решении вопросов.
- Трест или ты? – Шагэ заправила под тулью декоративной шляпки рыжий локон.
- Конечно трест, а я вообще, даже не начинал еще расстраиваться, и пока не вижу для этого повода.
- Ну-ну, - Шагэ хмыкнула, вышла из-за конторки и прошмыгнула в кладовую.
Дирр с виноватой миной вышел вслед за Шагэ из кладовой.
- И как это понимать?
- Господин К…
Кинт поднес указательный палец к губам.
- … так это… это же городовые…
- На подобные действия у них должны быть бумаги от судьи, они их предъявили?
- Эм… нет, - почесал бритый затылок Дирр.
- То-то, - ответил Кинт, перешел к приходящему в себя инспектору, пару раз шлепнул его по щекам и спросил, поднеся клинок к его горлу, - где найти полковника? У тебя два варианта, стать мертвым или стать богаче на десяток золотых кестов.
- В ремесленном квартале… гостиница «Степной ветер», - сразу же выпалил тот, неизвестно что его подстегнуло, то ли холод металла у шеи, то ли сумма двухмесячного жалования, скорее всего и то и другое.
- Так, - Кинт вернул нож за голенище сапога, - если еще кто сунется, вязать и в кладовую, потом будем разбираться, а сейчас у меня важное дело образовалось. И смотри Дирр.
Показав охраннику кулак Кинт вышел, Дирр виновато вздохнул, а потом, наподдав инспектору сапогом в живот крикнул:
- Рассупонивайся! Живо!

Старый ремесленный квартал давно перестал быть таковым, то есть местом проживания мастеров на все руки. Нет, сам квартал никуда не делся, но вот ремесленников там теперь днем с огнем не сыщешь, зато сыскать можно ворох неприятностей. До войны здесь еще кое-как сводили концы с концами сапожник, в цоколе покосившегося каменного домишки, да пекарь в начале улицы держал булочную, теперь и тех нет. Зато есть превратившаяся в ночлежку в свое время неплохая гостиница для небогатых приезжих, в которой теперь обосновались люди одного полковника…
Кинт не стал проезжать по широкой мостовой, в тупике которой находилась ночлежка – двухэтажное каменное здание с фасадом завитым до самого фронтона пышным зеленым вьюном так, что даже вывески «Степной ветер» не видно. Редкий для этого места транспорт привлечет слишком много внимания, и Кинт, выключив двигатель, скатился со стороны задних дворов квартала, вдоль канавы с нечистотами и слежавшихся куч мусора. Еле заметная тропинка шла вдоль канавы под уклон и выходила к одному из каналов Зиды через заброшенный из-за плохого соседства парк.
«То что нужно» - подумал Кинт, слезая с сиденья и оглядываясь на заколоченные досками и закрытые ставнями окна, затем достал из багажного кофра тяжелую холщовую сумку и закинул лямку на плечо. Теперь в ремесленном квартале пустуют три четверти домов, даже нищие не стремятся здесь обосноваться, предпочитая жить под мостами каналов, там хоть изредка, но появляются городовые, здесь же, их не видели очень давно и непонятно, почему совет Латинга до сих пор не вычистил этот рассадник жулья и убийц.
Оторвав одну из болтающихся ставен, Кинт пролез в разбитое окно первого этажа, третьего дома от ночлежки. Из под сапог бросились в рассыпную крысы, Кинт осторожно прошел по еще крепким доскам пола заваленного тряпьем и мусором к выходу в общий коридор, затем к двери парадной. Её половинки поскрипывали от сквозняка, но небыли распахнуты – снаружи ручки были связаны гнилыми кусками упряжи. Из темноты, через щель в дверях Кинт некоторое время наблюдал за тем, что происходит у ночлежки: у крыльца тарахтел фургон городовых, тот самый, на котором    уехал от конторы один из инспекторов, ага, вот и сам инспектор, вышел вместе с полковником на улицу, они поговорили еще минуту, а затем инспектор уехал. Полковник что-то сказал сидевшему на открытой веранде человеку с карабином в руках и вошел внутрь, хотя нет, карабин лежал на коленях, в руке была высокая глиняная кружка.
Кинт расстегнул куртку, чтобы был свободный доступ кобурам с пистолетами, затем присел на корточки и извлек из сумки два чугунных цилиндра, проверил взрыватели и положил обратно. Достал тяжелый, шестиствольный ручной картечник с кургузым прикладом – страшное оружие в тесном пространстве, шесть зарядов охотничьего калибра выплевывали из коротких стволов снопы картечи, точности особой нет, но на расстоянии в десять шагов она и не нужна, перезаряжать его долго, зато можно использовать в рукопашной. Закинув сумку за спину, Кинт постоял еще немного, думая о том, что собирается сделать, нет, никаких колебаний не было, лишь появился привкус металла во рту и шум в ушах…
Охранник на веранде услышал, как где-то что-то скрипнуло, он сделал глоток теплого пива, приподнял голову и посмотрел поверх перил веранды завитых вьюном, но кроме двух бродячих псов что валялись посередине мостовой никого не разглядел, но спустя несколько секунд он все же увидел… увидел быструю фигуру и приближающиеся к его лицу шесть вороненых стволов… больно было совсем недолго, какое-то мгновение, а потом хруст и забытье.
Кинт придержал за рукав охранника, не дав свалиться с лавки и прислонил его к стене, взвел единственный курок картечницы, потом, при повороте стволов, курок взводится сам… Из-за дверей несло перегаром и какой-то тухлятиной, Кинт поморщился и толкнул их плечом, сделав шаг внутрь. Два здоровенных детины и тот самый дерганый парнишка, что приходил в контору, играли за единственным столом в кости посреди просторного зала бывшей закусочной. Парнишка оказался действительно шустрым, он успел юркнуть под стол за мгновение перед тем как грохнуло словно из пушки и двое его приятелей свалились замертво. Кинт провернул стволы, два раза щелкнул механизм взвода курка, второй выстрел пришелся под стол, основание которого разлетелось в щепки, а парня откинуло и он уже был мертв. Быстро вбежав на второй этаж по широкой лестнице, Кинт не стал сразу выходить в коридор с десятком комнатушек по обе стороны, а высунув ствол из-за стены, выстрелил. Кто-то взвыл зверем, Кинт выглянул, быстро подбежал к корчившемуся на полу человеку и опустил стволы картечницы ему на голову, избавив от мучений, а потом замер и прислушался – за чуть приоткрытой дверью что-то звякнуло, Кинт достал из сумки гранату, сорвал стопор пружины-взрывателя и катнул ее за дверь, отбежав обратно к лестнице. В коридор тут же выскочили двое, спасаясь от взрыва и сразу напоролись на сноп картечи, а потом грохнуло, да так, что разнесло хлипкие перегородки в коридоре и комнатах, кто-то застонал…
- Полковник! – заорал Кинт, - где ты прячешься?
Вдруг звякнуло стекло в дальней комнате по коридору, Кинт понял в чем дело и припустил вниз по лестнице, уже выбегая на веранду он увидел, как прихрамывая, по мостовой бежит полковник, еще несколько секунд и он добежит до спасительной двери старой лачуги… Одолжив у покойного охранника карабин, Кинт быстро отвел скобу, убедившись, что патрон в стволе, быстро прицелился и выстрелил в убегающего и тот, как сломанная кукла закувыркался по грязному булыжнику получив пулю в позвоночник. Сунув картечницу в сумку, Кинт быстро дошел до тела лежащего в неестественной позе и харкающего кровью полковника, схватил его за шиворот и потащил к ночлежке…
- Подожди, не умирай… - поцедил Кинт сквозь зубы, - еще не все.
Затащив полковника внутрь, Кинт немного расстроился, что тот уже отошел к праотцам, потом снял со стены старый абордажный палаш, отсек голову полковнику, завернул ее в скатерть из алого бархата, затем разбил о пол пузатую колбу масляного светильника и, осмотрев в окно улицу, с которой исчезли даже бродячие псы, вышел из ночлежки, где уже занимался пожар.
Шум в ушах прекратился тогда, когда Кинт не запуская двигатель, скатился вниз к каналу через заброшенный парк, завернул за старый пакгауз у сгнившей деревянной пристани и остановился. Там он раскурил наконец трубку и уселся чугунный кнехт, глядя на неторопливое течение Зиды. Так Кинт и сидел около часа, не шевелясь и глядя на воду, трубка давно потухла… вдруг, откуда-то из прошлого, из уголков памяти отчетливо прозвучала фраза: «…я вижу, как ты на нас смотришь, как держишь оружие, от тебя пахнет войной, горем потерь и тоской о близких людях, их немного, но некоторые из них мертвы. А еще… еще ты скоро испытаешь голод крови, да, это особый голод, и если случится его утолить, то потом не сможешь остановиться и не насытишься никогда.» Эти слова произнес несколько лет назад странный кочевник, Кинт даже его лицо вспомнил на мгновение, но оно развеялось как туман.
- Чего уж… жили б как люди, кто б их тронул? - поковыряв трубку спичкой и вытряхнув пепел в воду, Кинт несколько раз прокрутил ручку подпружиненного маховика, затем сдвинул рычаг запуска, двигатель завелся сразу, сейчас прогреется и можно ехать, навестить секретаря городского совета.

Нет, Кинт не собирался расправляться с секретарем городского совета, он просто отправил за пару серебряных кестов шнырявшего у рынка мальчишку с посылкой для господина Идьяра Канна. Мальчишка принес к ратуше большую подарочно украшенную коробку с приклеенным к крышке конвертом с надписью аккуратным женским подчерком «Для секретаря городского совета, господину Идьяру Канну, лично в руки». Посылку забрал городовой, что стоял в будке у входа в ратушу…
Уже вечерело, а Идьяр Канн все еще сидел в своем кабинете. С востока набежали тучи еще в полдень, а теперь задул ветер и начался дождь, сначала слабый, моросящий, а потом, когда стемнело, городовой уже сменился, и его место в будке занял другой, дождь усилился и начался ливень. Наконец, свет на втором этаже ратуши погас, здание погрузилось во мрак и лишь три газоразрядных фонаря оранжевыми шарами зависли в дожде над землей. Городовой в будке обрадовался, что теперь можно будет присесть на ящик, закутаться в плащ и дремать до утра. То, что в окне погас свет, заметил и механик личного парового фургона господина Канна, накрывшись обрезиненным армейским плащом он быстро развел пары, схватил зонт и побежал ко входу, встречать хозяина
- Эй, приятель! Постой-ка, тут мне по смене передали посылку, лично господину Канну, - прокричал ему опомнившись городовой.
Механник развернулся, подбежал к будке, хапнул посылку и, накрыв ее плащом, побежал к уже ожидающему на крыльце секретарю совета.
- Вы припозднились… Что-то случилось? – поинтересовался механик, раскрыв над господином большой купол зонта.
- Просто много работы… полковник или кто-нибудь из его ребят не появлялся?
- Нет.
- Странно… а инспектор Сурр?
- Нет… вот, постовой мне отдал, сказал для вас еще днем принесли… пахнет духами, да и подчерк женский, - сказал механик, но осекся – понял что сболтнул лишнего.
- Кто принес? – Канн открыл дверь и уселся в салон фургона.
- Я не знаю, - механик пожал плечами.
- Сходи, узнай, - Канн взял посылку и поставил ее на сиденье рядом с собой.
Механник убежал выполнять распоряжение, а Канн аккуратно оторвал конверт, который был приклеен лишь уголком, открыл его и прочитал пару строчек на клапане конверта, написанных все тем же, изящным подчерком – «Вы ухватили слишком большой кусок пирога, господин Канн, осторожно, полковник уже подавился. Довольствуйтесь тем, что уже получили.»
Канн смял конверт и, сунув его в карман, осторожно развязал бантик шелковой ленты и открыл крышку… оттуда, уложенная на алый бархат на него смотрела голова полковника с гримасой боли на лице.
Канн выскочил из фургона и его вывернуло, трясущейся рукой он закрыл крышкой коробку, утерся носовым платком, затем снова влез в фургон, борясь тошнотой, и задвинул коробку в угол, под сиденье. - С вами все в порядке, господин Канн? Вы бледны!
- Просто устал… так кто принес посылку?
- Да какой-то мальчишка-оборванец.
- Поезжайте, на мосту через канал останови.
- Как скажете, - механик сложил зонт, забросил его в кабину и прыгнул за баранку.
Фургон тронулся очень плавно, и также плавно начал разгоняться по центральной улице от площади, а городовой в будке довольно улыбнулся, уселся на ящик и, завернувшись в плащ и, накинув капюшон, закрыл глаза…
Спустя десять минут фургон господина Канна остановился на мосту через канал, из окна полетела коробка, она плюхнулась об воду и медленное течение Зиды понесло ее на юг.
- Поехали! – перекрикивая ливень скомандовал Канн, уже в который раз утер пот со лба и откинулся на спинку сиденья.
Ливень прекратился неожиданно, и работники конторской улицы теперь могли добираться до дома не рискуя промокнуть до нитки и испортить свои дорогие костюмы и платья. В окнах представительства Северного горного треста тоже горел свет… Еще в полдень пришедший в контору Сарт, по указанию Кинта до смерти перепугал четырех нечастных в исподнем, которые будучи связанными ютились в кладовой. Сарт напугал их не только своим жетоном инспектора тайной жандармерии, но и виселицей, если их «продажные рожи», да так Сарт и назвал их… в общем, если не дадут показания и потом не будут держать язык за зубами и вообще, не забудут то, что здесь сегодня произошло… Написали, измарали уйму бумаги и теперь дюжина листов с их писаниной легла на дно саквояжа Сарта. Жандармов отпустили восвояси, а потом Кинт отправил Дирра и Сарта в апартаменты, забрать лошадь и все вещи, хотя, кое-что Кинт наказал оставить там, так как апартаменты все равно облачены на полгода вперед. Еще Кинт поручил Дирру и Сарту приобрести съестных припасов, так как переезд такой компанией на ферму быстро опустошит скромные запасы что сделал Гиро.
В представительстве Северного горного треста погас свет и, спустя минуту на улицу вышли Кинт и Шаге, и пока Кинт запирал ставни, Шагэ справилась с замком и вручая ключ Кинту сказала:
- Хоть я и получила сегодня жалование, все же требую небольшой премии. Как, господин Кинт, вы считаете? Все же оформлением подарка для важной персоны меня несколько выбило из колеи.
- Согласен, - Кинт кивнул, отсчитал десять золотых монет и протянул их Шаге.
- Благодарю, - Шагэ положила ладонь на монеты и спросила, - Ты ел вообще сегодня?
- Так, перекусил… поймать тебе повозку? – Кинт перевернул ладонь Шаге вверх и ссыпал в нее монеты.
- Мог бы и подвезти, а я за это накормлю тебя ужином.
У Кинта предательски заурчало в животе.
- Вот видишь… - рассмеялась Шагэ, - поехали, будет вкусно, обещаю…
- И как ты себе это представляешь? – Кинт указал на одноколейник.
- Ты не разу не видел как девушки ездят в платьях на лошадях?
- Видел…
- Ну вот, разводи пары.
Когда одноколейник уже ровно заурчал двигателем, Кинт достал из багажного кофра чистую ветошь и вытер с кожаных сидений капли. Затем, забрался за руль, убрал подножку и сказал:
- Ну садись, и подол там придерживай, чтобы в спицы не затянуло.
- Разберусь, - Шагэ уселась с одной стороны позади Кинта, подвернула плате под бедра и, обхватив руками Кинта, сцепила их у него на груди, - поехали!
Размещено: 05.02.2018, 15:42
  
Всего страниц: 10