| Всего страниц: 4 |
| Алексей Краснов (Alex_AFL): Долгая дорога в небо | ||
|
||
| 28й день 9го месяца 24го года. Лусон, Филиппины. Говорят, труд сделал из обезьяны человека. Сложно не согласиться с очевидной истиной. Мне вот понадобилось несколько часов работы лопатой и кувалдой для того, чтобы понять всю глубину своего идиотизма. Ну вот нахрена было громоздить курган и потом в нем копаться, будто крот, отрывая погреб? Ведь куда проще было бы сперва поставить сруб, а потом засыпать его землей. Но нет – мы не ищем легких путей. Так что продолжаю уныло копаться, проклиная свою глупость. Бросить все и начинать заново ведь не хочется – жалко уже потраченных времени и сил. В общем, нашел я себе развлечение на ближайшие несколько дней. Или плюнуть на все и нанять пяток местных? Самому-то ковыряться в земле уже поднадоело. Пожалуй, так и сделаю. Все равно вечером я собираюсь в поселок – надо двери для погреба заказать. Заодно и работяг найму. Ну а если все равно нанимать людей – нафига я буду тут сам корячиться? Тем более, что Джок уже весь мозг выел. А отправить его заниматься чем-то еще и работать в одиночестве не получиться - для установки подпорок минимум двое нужны. Решительно выдохнув, я воткнул лопату в мокрую землю, вытер руки о штаны – плевать, все равно уже грязный по уши – и полез под дождевик за сигаретами. Компаньон бросил на меня очередной ехидный взгляд, но промолчал. Видимо понял, что я сейчас могу взорваться и наговорить массу «приятных» вещей. - Все, старина. Хватит на сегодня. - Слава тебе, Господи! – отозвался американец. – Додумался, наконец! В такую погоду дома сидеть надо! Погода, действительно, не радовала. Каждые час-два ветром приносило очередной дождевой заряд, срывавшийся на наши головы. Потом пара часов затишья – и по новой. И уже ко второму циклу я был весь мокрый. Дождевик-то влагу не пропускает в любом направлении, не только снаружи. Вот и получается такая «самоходная сауна». И сейчас меня это окончательно достало. Последней каплей стал порыв смешанного с дождем ветра, замочивший сигарету. - Да вались оно все пропадом! – прорычал я, отбрасывая бычок. Порыв ветра тут же швырнул мне его обратно в лицо, вызвав очередную серию матюгов и проклятий. Попавшаяся под руку лопата улетела в произвольном направлении на пару десятков метров. Кувалда по понятным причинам пролетела меньше. Ну нет во мне столько здоровья, чтобы двухпудовыми предметами лихо кидаться. Выплеснув эмоции, я собрал инструмент и пошлепал к дому под аккомпанемент лупящих по дождевику водяных струй и чавкающей под ногами грязи. Смыть с себя грязь под тугими струями душа, выпить большую чашку горячего чая – что еще нужно человеку для счастья в такую погоду? Да ничего больше. Было б чем заняться – так бы дома и остался. Но слушать очередную нравоучительную историю Джока или воспоминания Руперта об очередной «cool party» у меня желания нет никакого. Можно, конечно, врубить на ноуте какую-нибудь игрушку – я их из Порто-Франко припер целую кучу. Причем купил за копейки – не пользовались они почему-то спросом у тамошнего народа. И когда я поинтересовался их наличием – мне обрадовались как родному. Видимо, отчаялись уже избавится от этого барахла. И отдали по символической цене в один экю за диск. Но, подозреваю, подобный досуг на сезон дождей успеет мне надоесть. Так что пока нужно общаться с местным народом. Ну и дела никто не отменял. Сняв с приделанной над обогревателем вешалки дождевик, я повернулся к ведущим в комнату дверям и громко поинтересовался: - Руперт, в поселок едешь? - Ага, сейчас – отозвался англичанин. - Ну давай. В машине ждать буду. Короткая перебежка под струями дождя до шедевра индийского автопрома придала мне бодрости, а уверенно урчащий двигатель настроил на активный лад. Минут через десять на соседнее кресло плюхнулся Руперт. Дождевиком он не обзавелся, так что успел слегка подмокнуть и сейчас стряхивал воду со своих длинных волос. И не жарко ему такие патлы таскать? Да и хлопот и ними… Я-то короткую стрижку предпочитаю, еще с армейских времен. Правда, здесь начал косить под товарища Котовского. Просто, когда я в цивилизованных местах – мне в парикмахерскую идти лень, а машинку для стрижки тут так просто не купить. Если только под заказ с соответствующей наценкой. А я дочь миллионера не люблю, чтоб так деньгами разбрасываться. Вот и получается, что проще всего взять одноразовый станок (в том же «Кливленде» они в ванной среди прочего имеются) и побрить голову. Правда, видок при этом у меня, как у только откинувшегося уголовника, особенно в сочетании с несколькодневной щетиной. Но меня подобные мелочи не смущают, а всех впечатлительных просят удалиться. За этими нехитрыми мыслями я вырулил на побережье, где воткнул третью передачу. Плотный песок мягко ложился под колеса машины, стрелка спидометра колебалась около отметки в сорок миль, Руперт завел рассказ об очередном своем хиппанутом приятеле. У него их огромный запас и все, как один, о том, как плохо смешивать алкоголь с травкой. На мой взгляд, по крайней мере. Вообще, чем дольше я с родственником моего инструктора общаюсь – тем сильнее не люблю хиппи. Они, правда, сейчас модно именуют себя дауншифтерами, но я особой разницы не вижу. Как были совершенно никчемные людишки полвека назад, так и сейчас остались таким же биомусором. Хорошо, что в этом мире подобные типажи появятся очень нескоро. Ну да черт с ними, с патлатыми бездельниками. В конце-концов, именно благодаря им я практически нахаляву получил что-то понимающего в строительстве специалиста. А то под моим чутким руководством местные бы понастроили. И пришлось бы мне жить, как Чебурашка, в контейнере. Так что нет худа без добра. Да и добра без худа тоже. Потому что своей неуемной общительностью Руперт способен доконать даже мертвого. Если б не моя оттренированная годами службы в армии способность общаться с любыми людьми, включая откровенно неприятных – у юного британца уже давно был бы некомплект зубов. А мне еще с ним весь «мокрый сезон» под одной крышей жить! Не знаю, как я это выдержу. К моему удивлению, народа в забегаловке Цзо было заметно меньше обычного. Да и те, что были – какие-то невесёлые, будто бы чем-то придавленные. Увидев знакомую физиономию столяра, я подхватил со стойки свой стакан с тем, что хозяин оптимистично называл пальмовым вином, и пересел к нему за стол. - Добрый день, сеньор Негрос. - Добрый. Решили выбраться к людям? – с легкой улыбкой поинтересовался столяр. Ну да, по понятным причинам у меня здесь репутация затворника. И живу далеко, и особой общительностью не страдаю. Так, существую автономно. - В общем да. Ну и к Вам зайти думал. - Что хотели? - Дверь хотел. Размеры вот. – на стол легла страничка из блокнота с цифрами. - Дверь наружная или в помещении стоять будет? - Наружная. А что? - Ну просто там краска другая нужна, более водостойкая. Или Вы сами красить будете? - Да зачем? - Вот и я так думаю. Какой материал брать и в какой цвет красить? - Неважно. – отмахнулся я. – Лишь бы не сильно дорого - Ну это Вы зря… - обиженно протянул мой собеседник. – Здесь каждый знает – Негрос лишнего не возьмет. - Нисколько не сомневаюсь – примирительно поднял руки я. – Но материал ведь разный бывает, и краска тоже. - Из поделочного дерева я Вам дверь делать не стану, не беспокойтесь – улыбнулся здоровяк. – Так что не разоритесь. Двадцать пять экю будет стоить вместе с покраской. - По рукам. Завершив деловую часть, я приступил к утолению своего любопытства: - Как-то здесь сегодня малолюдно… - закинул я удочку. - Ну так неудивительно. – пожал плечами мебельщик. Дьявольски информативный ответ, должен заметить. Я лично ничего не понял. О чем и постарался вежливо сообщить собеседнику. Тот сделал поправку на мою неосведомленность с поселковой жизни и уточнил: - У старого Каррисо дочка рожает. Так что все родственники, друзья, знакомые – все там. - Рожает – это хорошо – с интонацией лешего из мультика произнес я. Но дон Хуан прикола не понял, по всей видимости. - Да чего ж хорошего? С самого утра девка мучается. Там уже и фельдшер наш, и отца Серхио позвали недавно. - А его зачем? Сразу же вроде не крестят? – удивился я. - Да тут как бы отпевать не пришлось – буркнул плотник. Я глубокомысленно промолчал. Атмосфера всеобщего уныния меня пробрала довольно быстро. Веселья явно не получается, а возвращаться обратно на аэродром пока тоже не хочется. Ноги принесли меня к дому, у которого, не смотря на дождь, кучковалась приличная толпа. Знакомых в ней я не увидел, так что просто решил послушать. Ну, в меру своего разумения испанского, которое от совершенства еще достаточно далеко. Обсуждалась все та же животрепещущая тема, что неудивительно. Подозреваю, это будет главная новость на ближайшую неделю. Так что имеет смысл постоять и послушать. Мне, правда, здешние сплетни сто лет не интересны, но надо же хоть иногда изображать участие в «общественной жизни». Так, для приличия. А то с одиночкой могут различные эксцессы случиться, причем все, как на подбор, нехорошие. Мне оно надо? Ну да, риторический вопрос. Так что стоим и изображаем живейший интерес и участие. Актер, правда, из меня – как из борца сумо балерина, но кто там ко мне присматриваться будет. А чтоб не скучно стоять было – буду пытаться услышать и запомнить кто есть кто. Хотя бы по именам, благо они в разговорах частенько проскакивают. Минут через пять я уже пожалел, что сюда приперся. Уж слишком сильным было общее настроение тоскливого ожидания без особой надежды на лучшее. Я, конечно, скотина толстокожая, но толпа есть толпа и ее настроение захватывает всех присутствующих. Только ну его нафиг такое настроение. Уж лучше слушать рассказы Руперта о его друзьях-имбецилах! Так что буду я помаленьку отсюда сваливать. Сперва сделаю вид, что отошел покурить, а потом за угол сольюсь и только меня здесь и видели. Но реализовать свою в высшей степени разумную идею я не успел. На крыльце появился отец Серхио, на которого тут же обрушился шквал вопросов. Однако падре их все проигнорировал и хорошо поставленным голосом призвал: - Дети мои, молитесь за здоровье больной Исабель и просите Господа послать ей здоровье и облегчить ее муки! Сказано – «молитесь» - значит надо молиться. С верой здесь не шутят. Мне это не особо нравится, но поскольку я здесь зарабатываю деньги – приходится мириться. Так что я с постной рожей уставился наверх и зашлепал губами, одновременно созерцая тучи и небольшой просвет на краю неба. СТОП! Нахрен молитвы, у меня есть дела поважнее! До представительства Ордена от дома, возле которого кучковался народ, было минут пять спокойным шагом. Я это расстояние преодолел за минуту. Дверь орденской халупы с грохотом впечаталась в стенку. Ну а как иначе, если ее в целях экономии времени открывали душевным ударом ноги. Была б на стене штукатурка – обязательно бы посыпалась. Но и без этого получилось впечатляюще. Сидевший за ноутом Гарри подскочил как ужаленный. - Что случилось? - Привет, Гарри. У меня мало времени. Погоду в Дели дай мне! Фактическую и прогноз на четыре часа. - Привет – отозвался успокаивающийся орденец. – Сейчас запрошу. А что случилось-то? - Ничего пока. Шевелись, Гарри, шевелись. У меня очень мало времени. - Да кто ж за тобой гонится? – возопил через раз попадающий по клавишам представитель Ордена. - Никто не гонится. Но времени мало. Ты не представляешь, насколько у меня мало времени. Так, ну и что мы тут имеем? Горизонтальная видимость тысяча футов, нижняя кромка облаков – пятьсот. Час назад было так же и в прогнозе то же самое. Противно, но терпимо. Ну а тогда какого я тут стою? К дому я подлетал, будто персонаж американского боевика, швырнув машину в хороший такой занос. Правда, в отличие от киногероев у меня это получилось совершенно случайно. Ну много для меня шестьдесят миль. Да и погодка не способствует покладистому поведению автомобиля. Не глуша мотор выскочил наружу и заорал, будто мишка по весне: - Джоок! Мой сотрудник в поле видимости появился через пару минут за которые я успел издать еще десяток аналогичных воплей. - Чего кричишь? - Давай в машину и лети в поселок. Там какая-то девка рожает. Хватай ее в охапку и тащи сюда. Всех несогласных посылай нахрен. Вопросы? - Эмн… - Нет вопросов! Ну а чего стоишь тогда? Шевелись!!! Убедившись, что вредный старикан отправился в нужном направлении, я рванул к полосе. Совсем размыть ее не должно было, но глянуть надо. И заодно определиться, что мне важнее – запас топлива или небольшой взлетный вес. Заодно и с салоном разберусь – прикину размещение сопровождающих и все лишнее вытащу. Было бы неплохо еще лежанку какую-нибудь для больной соорудить, но этим я уже заморачиваться не буду. Обойдется чехлами. Их и стирать проще, если что. Обернулся Джок часа за полтора. Я за это время уже успел сделать штурманский расчет, снять подвесные баки, долить три бочки топлива, выкурить полпачки, сгрызть ногти до локтей и проклясть всех, имевших несчастье попасться мне сегодня на глаза. Прибыл мой помощник, естественно, в компании родственников больной. И как эта толпа под десяток рыл на моей «тате» уместилась? И сейчас все они движутся ко мне. Так, вот этого моя нервная система точно не выдержит. Надо срочно их всех застроить, иначе мозг мне вынесут капитально. - Стоять! – рявкаю на все доступные мне децибелы. – Берем больную и несем в самолет! – и показываю рукой на открытую дверь. Народ с настроя несколько сбился и это хорошо. Теперь надо продолжать в том же духе, не давая им опомнится. - Что сказано было? Да шевелитесь вы, culos! Пара молодых парней, секунду протормозив, ринулись обратно к пикапу. Представители старшего поколения замерли, пытаясь въехать в ситуацию. Упитанная тетка лет сорока с хвостиком явно собирается открыть рот, и не для того, чтобы сказать что-то конструктивное. Уж этот типаж я вряд ли с чем-то перепутаю. «Базарная баба» как она есть. И ее надо срочно заткнуть. Криком и руганью не получиться точно. Надо с настроя сбивать. - Простыни взяли? - Взяли – отвечает «базарная», явно проглотив длиннющую нецензурную тираду. - Ну так несите! Погода пропадет – никуда не полетим. Отмазка, конечно, идиотская – за несколько минут погода кардинально не изменится. Но в таком состоянии люди редко задумываются. Особенно если не давать им на это времени. Тут надо просто уверенным тоном отдавать хоть сколько-то разумные команды и не давать времени на осмысление своих действий. - Врач кто? – интересуюсь я ужасно деловым тоном. - Я фельдшер – отзывается молодой мужчина лет тридцати-тридцати пяти с пижонскими усиками. - Ну контролируйте размещение больной. Да помогите же вы этим двум балбесам! Они ее сейчас уронят! Поклеп наглейший, честно говоря. Но сработало. Все сразу же ринулись к роженице и совместными усилиями загрузили ее в самолет. - Вы тоже внутрь – повернулся я к медработнику. – И Вы – ткнул пальцем в выглядевшего наиболее спокойным мужика. – Быстрее, companeros, быстрее. Убедившись, что выбранные двое внутри, я захлопнул пассажирскую дверь и повернулся к остальным: - В сторону отойдите – вот теперь надо максимально спокойно, можно даже ласково. Чтобы контраст посильнее был. А народ в ступоре, что и требуется. Но возиться мне с ними некогда. Поэтому обращаюсь к Джоку: - Дружище, убери посторонних с летного поля. После этого быстро обхожу самолет и ныряю в кабину. Все, теперь меня отсюда не выковыряют. Можно и глянуть, что там снаружи происходит. Судя по жестам, Джок весьма экспрессивно объясняет провожающим, куда именно им нужно пройти. Ну а они возражают. Дохлый номер, конечно. Вредности и язвительности в Джоке припасено на троих, так что через пару минут народ сваливает на безопасное расстояние, а мой ассистент идет к самолету с СПУ в руках. - Кабина – земле. - На связи. Прошу запуск левого двигателя. - Окей. Характерно гудит электростартер и уже через минуту движок уверенно молотит на малом газу. Вскоре к нему присоединяется правый. - Огня, дыма, течи жидкостей не наблюдаю. Перехожу на визуальную связь слева. - Принято. Включив фары, осторожно загружаю винты. Разборки с людьми позади, так что можно осторожно выдохнуть. И тут же снова вдохнуть, потому что сейчас начнется феерический аттракцион. Честно скажу – с таких говен мне взлетать не приходилось. Так что чувствую сейчас себя сапером на минном поле. Осторожно вырулить со стоянки и проехать до торца полосы. Обычно я этим не заморачиваюсь, но сейчас каждый метр разбега может оказаться решающим. Вот и торец. Теперь надо как-то развернуться. Ага, как-то. Управляемость-то ни к черту, реакция на тормоза аналогичная, да и на поворот передней стойки самолет реагирует специфически – с запозданием и подтормаживая. Так что на осевую я смог вырулить только со второй попытки. Ну, поехали! Движки надсадно ревут, а скорость растет куда медленнее, чем должна. И что самое мерзкое меня тянет вправо. Аккуратненько притаптываю левую педаль, чтобы это исправить. Ах ты бога в душу мать! Рука без участия головы рвет РУДы, убирая в ноль тягу, ноги вдавливают педали в пол. Звездец, мля! Какой я молодец все же – такую широкую полосу сделал! Только благодаря этому сейчас и не вылетел. Так, успокоиться. Аккуратно, только двигателями, развернуться и снова зарулить на исполнительный. Там снова выполнить акробатический номер «корова на льду», направив нос по направлению взлета. Вроде получилось. Решительно щелкаю рычажком стояночного тормоза и плавно, почти не дыша, начинаю добавлять тягу двигателям. Да знаю я, что я варвар и вообще так нельзя. Но деваться некуда. Так, вот самолетик медленно поплыл вперед. Причем поплыл практически в буквальном смысле этого слова. Выключаю стояночный, разблокируя тем самым колеса. Ага, набор скорости повеселее пошел. Теперь главное чтобы в сторону не повело. Но вроде нормально пока. Вот и скорость принятия решения. Поднялась передняя стойка! Отрыв! Какой я молодец! Теперь выдержать угол набора. И что там у нас с температурой масла? Около красной зоны? Не удивительно. Радиаторы-то наверняка грязью залеплены. Так что надо лезть выше – там холоднее. Ну и режим убрать, разумеется. Температура стабилизировалась, это хорошо. Высота помаленьку растет, что тоже радует. Так что ложимся на курс 286 и пилим до Порт-Дели. Промахнуться не получиться при всем желании. Можно выдохнуть и глянуть назад. Живы там мои пассажиры или окочурились уже от страха. Живы. Правда, взятый за спокойный вид мужик выглядит так, что краше в гроб кладут. Глаза закрыл, обхватил колени руками и весь трясется, бедный. Ну да ладно, за пару часов придет в себя. Лишь бы с Кондратием не познакомился. Но у меня на борту медик есть, не допустит, я думаю. А помянутый медик-то нормальный парень, хоть и вид имеет гламурно-слащавый. По крайней мере, о своих обязанностях помнит. Склонился над девкой и что-то сосредоточенно выслушивает. Молодец. Следующие два часа прошли нескучно. Был бы один – залез бы тысяч на пять, где болтанки поменьше. Но нет у меня уверенности, что рожающая женщина нормально перенесет нехватку кислорода. Мне-то, молодому и здоровому, там не шибко комфортно. А отбор воздуха от двигателей я включать не хочу. И так температура масла в верхних пределах нормы. Так что практически все время полета я старался найти компромисс между удобством и нормальным охлаждением двигателей. И не уверен, что нашел. Да и черт с ним. Все равно я масло ближе к весне поменял бы. Выгорит – и ладно. Тут просто долететь бы. Долетели. Правда, километров за триста до Дели диспозиция изменилась. Старательно перекрикивающий двигатели «пижон» передал мне настоятельное пожелание ускориться – уж очень хреново больной стало. Можно, конечно, было проигнорировать данную информацию, но тогда нафига я корячился? Увеличивать тягу двигателей мне не рекомендуется, так что просто чутка отпустим нос и пойдем в плавном пикировании. Градус-два, не больше. Потеря высоты в этом случае не сильно заметна, а вот скорость набрать можно. Ну, если сможешь самолет на прямой удержать, что та еще задача. Но попробовать стоит. Примерно таким образом немцы Лондон бомбить летали – набирали над Францией высоту, а потом медленно меняли ее на скорость. И если верить читанным мной авторам – чуть ли не сотню километров в час выигрывали. У меня, правда, и дистанция, и запас высоты гораздо скромнее, но отчего б не попробовать? - Порт-Дели-Контроль, Браво-Новембер-Дельта, высота тридцать шесть, курсом триста два. Прошу метео. Слышимость, конечно, паршивая, но ответ разобрать можно. Наврали-таки синоптики. Восемьсот футов видимость и кромка облачности на трехстах. Переводя в привычные мне величины и форма – двести пятьдесят на сто. Хреново, очень даже. Но садиться как-то надо. Мне не проблема поболтаться еще часика полтора в воздухе, но смысла в этом нет ни малейшего. Погода-то на ухудшение повернула. - Порт-Дели-Контроль, Новембер-Дельта, прошу посадку. И «амбуланс» на стоянку. - Разрешаю. «Амбуланс» принял. Полосу найдете? - Попробую. Глаза бегают между приборами. Курс, положение самолета, скорость снижения, температура масла. Черт, прозевал направление! И в подтверждение в наушниках раздается голос диспетчера: - November-Delta. go around! - Roger – недовольно буркаю я в ответ. Зачем так орать-то? На второй круг – так на второй. - Новембер-Делта, повторяю, уходите на второй круг! - Wilco. [ГГ путается в английской фразеологии. Wilco – will come – «выполняю». Roger – «принято». Старое произношение буквы R, первой в слове received. Букву потом переименовали в «Ромео», а «Роджер» в используемом значении так и оставили.] Наворачиваю круг в зоне ожидания в соответствии с крайними указаниями диспетчера. Неприятно, конечно, но ничего страшного. Пока они вопрос со «скорой» решат, пока она доедет – времени пройдет прилично. Так что можно не переживать по поводу задержки. - Новембер-Делта, разрешаю заход. О выполнении сообщите. - Принял. Снова строю круг, ориентируясь на примерное положение аэродрома и известное мне направление полосы. - Дели-Контроль, Новембер-Дельта, выполняю заход. - Хорошо, Новембер-Делта. Даем красные ракеты с торца полосы с интервалом в десять секунд., наблюдайте. Повторите. - Продолжать заход. Наблюдать красные ракеты с торца полосы. - Оставайтесь на связи. - Принято. «Наблюдайте», ага. Пришедший с моря очередной шквал зло лупит струями дождя по остеклению кабины и видимость близка к нулю. Попробуй тут рассмотри чего-то! Но особого выбора у меня нет, так что щурюсь, пытаясь что-то рассмотреть за мокрой пеленой. Но вот прямо по курсу на границе видимости мелькают какие-то красные отблески. Иду правильно, это радует. Теперь надо только профиль снижения выдержать. Ну и диспу сообщить. - Наблюдаю красную ракету, продолжаю заход. - Сообщите удаление до ракет. - Пятьсот метров. - Выше глиссады. Уходите на второй круг. На колу висит мочало – начинай сначала. Меня изначально эта хрень не шибко радовала, а теперь я просто готов взорваться. Но надо стиснуть зубы, успокоиться и снова пытаться сесть. Ракеты взлетают теперь парами. Это они хорошо придумали. Надеюсь, миллионный счет за эту услугу мне потом не выкатят. «Высокая температура масла» - раздается в наушниках безразличный ко всему мерзкий голос. Твою ж мать! Вот тоже «оповещалку» сделали! Отечественная «Рита» [«Рита» - РИ – речевой информатор. Приятным женским голосом сообщает о всяких мерзостях и неполадках. Женский голос выбран специально, чтобы выделяться на фоне текущего радиообмена] чутка поприятней будет. Хотя тоже ничего хорошего. Надо садиться. Иначе будут проблемы с движками, которые я не факт, что разгребу. И подбил же меня черт на этот полет! Вот она, полоса! Кривовато вышел, но вышел! Теперь выравнивание и собственно посадка. Касание получается жестким – потерял скорость на довороте. Ну да ладно. Без «козла» обошелся – уже хорошо. А то совсем уж непристойное надругательство над техникой получилось бы. Теперь связаться с «вышкой», получить указания и рулить в указанном направлении. Разгоняя струями воздуха лужи (хотя тут правильнее было бы говорить об одной большой луже), заруливаю на стоянку. Красные флажки в руках встречающего просматриваются еле-еле. Хорошо хоть можно оглянуться назад и по виду в иллюминаторах попытаться угадать положение хвоста – на стоянке он или еще на рулежку торчит. На другом самолете этот номер бы у меня не прошел, но «Айлендер» и сделанный на его базе «Дефендер» имеют салон как у автомобиля. На «Айлендере» сходство усиливается тем, что каждый пассажир садится через собственную дверь. Это у меня самолетик в девичестве патрульный, с одной большой дверью в салон, а там – «летающая легковушка» в чистом виде.. Все, хорош. Флажки скрещены над головой, я останавливаю самолет. Включаю стояночный тормоз, вырубаю двигатели и сразу же флюгирую винты. Они на пробеге способны крутится довольно долго, а встав кромкой вперед остановятся быстрее. Открываю дверь и выпрыгиваю на улицу, подхватив с места «правака» валяющиеся там на полу колодки. Времени мало – машина медиков уже подъезжает к стоянке, а кого-то чужого к самолету подпускать не хочется. Так что одну пару колодок бросаю под носовую стойку, а потом, обходя самолет по дуге, сзади подбираюсь к основным и тоже подпираю колеса колодками. Нельзя так делать? Нельзя, согласен. Пока двигатели полностью не остановились – вообще нечего даже на стоянку заходить. Но если бы я делал только то, что можно – уже б давно занимался чем-то другим. Потому что вся гражданская авиация – это гонка за временем, о чем красочно написал Сент-Экзюпери. В теме был товарищ. И ради того, чтобы выиграть пару минут, я делал разное. Увидь кое-что из этого проверяющие – в лучшем случае поседели бы. Так что вот это – просто мелочи. Винты, наконец, замедляют свое вращение до безопасной скорости. Приложить и сейчас лопастью может знатно, но отрубить ничего не отрубит. Так что я энергично машу руками, требуя от водителя «скорой» подъезжать. Тот разворачивается и аккуратно сдает задом, останавливаясь метрах в пяти от самолета. Ближе подгонять мне уже опасливо. Блин, надо будет для таких случаев дополнительными колодками обзавестись. Но пока их нет, так что выдергиваю пару из под носовой стойки и забиваю под колеса медицинского «Форда». А то мало ли что? Неисправность тормозов или дурак-водитель – и покатится машина прямо на самолет. И стану я гордым владельцем кучу бесполезных железяк. Нафиг-нафиг. Из боковой двери выскакивают трое: интеллигентного вида пухлый мужичок-европеец с чемоданчиком и два амбала-индуса с носилками. Открываю им дверь и запускаю внутрь. Что там происходит – мне толком не видно, слышу лишь шебуршение, вскрики и звуки толкотни. Потом наружу выскакивает родственник больной. Спустя несколько минут один из амбалов выбирается наружу и принимает носилки. Подхватываю показавшийся из люка второй край и даю возможность выбраться наружу его напарнику. Следом ртутным шариком выкатывается доктор и, обгоняя своих подручных, распахивает задние двери фургона. Не обделенные здоровьем ребятишки лихо закидывают носилки внутрь. Следом за ними в машину закатываются мужичок и филиппинский фельдшер. Ребята захлопывают заднюю дверь и запрыгивают в боковую, около которой недоуменно топчется мой крайний пассажир. Но продолжается это лишь несколько секунд. Изнутри высовывается рука одного из амбалов и затягивает его внутрь, как соринку в пылесос. Дверь захлопывается и машина срывается с места, перескочив через лежащую под задним колесом колодку. А я стою, порядком офигев от такой оперативности и пытаясь осмыслить происходящее. 31й день 9го месяца 24го года. Порт-Дели. «Ни одно доброе дело не останется безнаказанным» - говаривал один из моих коллег. Вот примерно так у меня и выходит. И то, что я застрял в Дели – это пол беды. Уже притерпелся. С утра на аэродром, взять метеосводку, потом позвонить на телеграф чтобы связаться с Джоком и узнать, какая погода на Лусоне. Через пару часов повторить. И так до конца дня. Надоело, конечно, но зимовать в Дели меня совершенно не тянет. Как и лететь на Филиппины в расчете на русский авось. Но это ладно. В конце концов, сезон дождей пока только начинается и «окно» в погоде я рано или поздно поймаю. Это же не зимний Ванкарем, в конце концов, в котором можно погоду месяц ждать. Тут-то явно проще и быстрее все будет. Бесят меня мои пассажиры. Которых я имел глупость сюда притащить из внезапно прорезавшегося гуманизма. Не знаю, откуда он во мне вообще взялся, но вот вылез. Что характерно – боком. Знал бы что будет вот так – пристрелил бы нахрен эту Исабель прямо в поселке! Все равно ж померла, сволочь! А я, получается, зря корячился, зря рисковал самолетом, зря тратил топливо и зря сейчас терплю мозгоклюйку на тему «Боярин, вертай меня обратно». Уже хочется послать канючащих, (желательно набив при этом морду), но нельзя. Во-первых, люди в чем-то правы. Это ж я их сюда притащил по собственной инициативе. Значит, мне и возвращать их домой. А во-вторых, подобный афронт будет воспринят на острове без малейшего понимания. Особенно учитывая, что я там чужой, а эти вот засранцы – свои. Но даже если не брать этот аспект – оставить поселок на всю зиму без единственного медика было бы крайне нехорошо и неправильно. Да и ребенка надо все же сдать на руки отцу и дедушкам с бабушками, а то сейчас он на попечении дяди по материнской линии и фельдшера Энрике. Хоть какая-то радость людям будет. А мне – еще один геморрой. Я ведь буду крестным этого мелкого засранца. Ну не отказывать же соседям (хоть и достаточно условным) в такой мелочи? Правда, меня один момент смущает: крестить мальца будут, естественно, по католическому обряду, а я не католик ни разу. Даже по официально озвученной версии прохожу как униат. А реально – крещеный в православии атеист. Но с этим пускай разбирается уважаемый патер. Если отец Серхио мою кандидатуру заблокирует по формальным основаниям – я только лишь вздохну с облегчением. Решит не обращать внимания на подобные мелочи – тоже неплохо. Лишь бы перекрещиваться не потянул. А то как-то не испытываю я желания подвергаться этой процедуре. Но это проблема не сегодняшнего дня и рассуждаю я о ней исключительно от скуки. Ну нечего мне делать! В Старом Свете я в подобные моменты что-нибудь читал на телефоне, но здесь с интернетом до сих пор не сложилось, а вся скачанная литература у меня на ноуте. Который, естественно, остался дома. Конечно, можно покурить от нечего делать, но весь день пыхтеть как паровоз – не хватит никаких легких. Поболтать здесь можно только с барменом, а ему я надоел еще позавчера, подозреваю. От бродящих в голове различных мыслей меня отвлек завибрировавший в кармане «Сименс». Меня хотел услышать абонент, подписанный как «Телеграф». - Да, слушаю – отозвался я, нажав кнопку с зеленой трубкой. - Мистер Кареев? – уточнили на том конце провода. - Да, это я. - Вам поступила телеграмма. - С Лусона? – уточнил я. Хотя вопрос риторический – больше я никому не нужен. - Совершенно верно. Вы придете за ней или Вам зачитать текст? - Зачитайте, если возможно. - «Видимость 900 экс 400 футов, ветер юго-восточный, 15-20 футов в секунду, порывы до 30, слабый дождь, периодические шквалы с ветром до 50. Полоса ОК. Джок.» - Спасибо, я принял информацию. - Не за что. Были рады помочь Вам. - И еще вопрос: у Вас почта на Лусон есть? - Посмотрим. Если есть – подвозить? - Если за час успеете – то везите. Если нет – ждать не стану. - Хорошо, я понял. Всего хорошего. Хм, а жизнь налаживается, похоже. Видимость более-менее нормальная, ветер сильноват, но тоже в пределах. Полоса, по уверениям старины Джока, тоже в норме. Приходящие с моря шквалы, правда, смущают. Но при полной заправке топлива у меня будет полно, могу и в воздухе очередной переждать. Так что надо лететь, пока есть погода и здесь, и на острове. А то дождусь того, что полоса станет полностью непригодна. И останемся тогда мы все здесь зимовать. За мой счет, на секундочку. Денег-то с собой никто из моих пассажиров не взял. А я в гробу видал подобное меценатство. Мне деньги с неба не падают, чтобы я их тратил на совершенно чужих мне людей без видимой для себя пользы. Так что не убираю телефон и тут же совершаю еще один звонок. Мобильная связь моим спутникам, разумеется, не по карману, но способ до них достучаться есть. Вызываемый абонент отвечает на каком-то тарабарском наречии. - По-английски можно? – холодно интересуюсь я. - Можно. Слушаю Вас – отвечают мне так же «приветливо» - Передайте ребятам из четвертой комнаты, чтобы выезжали. Они знают куда. После этого бросаю трубку и сую телефон в карман. В том, что информацию моим спутникам передадут, я не сомневаюсь. Потому что в противном случае я заявлюсь в этот клоповник, находящийся в арабском секторе, нарвусь там на кого-нибудь и спровоцирую его на погром, после чего успокою. И мне за это ничего не будет. Местная полиция набрана из индусов, руководят ей англичане. Уважение к европейцам и неприязнь к арабам испытывают и те, и другие. Ну а хозяин этот момент отлично понимает и иллюзий не испытывает. Тем более, что ему за подобную услугу заплачена полновесная десятка. Ну а тон общения… Я не люблю арабов. Я не люблю барыг по жизни. Я не люблю наглых. А этот, с позволения сказать, отельер, подходит по всем названным критериям. Ну да к черту этого удода! Мне надо в аэродромный офис. Расплачусь за стоянку, закажу заправщик и пойду готовить самолет к вылету. Как раз к приезду пассажиров успею. А то и раньше управлюсь. Спустя пятьдесят минут я уже рассадил пассажиров в салоне и запрашивал запуск. Вылет мне разрешили без всяких проблем, разве что пожелание удачи было очень искренним и совершенно не дежурным. За что диспу огромное спасибо – удача мне сегодня понадобится. Взлет прошел в штатном режиме, хоть полоса и была покрыта водой. Вообще-то с полосы в таком состоянии взлетать нельзя, но после крайнего вылета с Лусона меня такими мелочами уже не смутить. Что очень плохо, кстати говоря. Потому что значительная часть авиационных происшествий – они от самоуверенности и потери осторожности. Остерегаться надо и избегать любого лишнего риска. Но у меня сейчас ситуация как в том анекдоте: «Хоть тушкой, хоть чучелом, но ехать надо». Потому что зимовка в Порт-Дели вчетвером пробьет в моем бюджете очень серьезную пробоину. А сделанная по недомыслию подстава с увозом единственного фельдшера не даст мне ее залатать. Потому как погонят меня с Филиппин за такое пинками. По крайней мере, так бы на месте Маркоса потупил я. И в свете таких перспектив некоторый риск потерять сцепление с поверхностью, вылететь с полосы и поломать самолет проходит по категории «неизбежное зло». Ну ладно, взлететь я взлетел. Можно включить отбор воздуха и подогреть салон до комфортных градусов эдак двадцати пяти по Цельсию. Все же маленькие дети заболевают очень легко, а на высоте, мягко говоря, не жарко. Я планирую идти «по потолкам» — это и по топливу выгоднее, и болтает там меньше. А на шести-семи километрах температура градусов двадцать-двадцать пять. С минусом, естественно. Тут за пару часов и взрослый околеет в легкую, если без теплой одежды. А у меня грудничок на борту. Примерно пол часа мне потребовалось для того, чтобы залезть наверх и найти там если не попутный, то относительно спокойный слой воздуха. Причем второе было заметно сложнее первого и я во время процесса снова вспомнил родео, попутно помянув массой нехороших слов здешнюю погоду. Но пробился. И началась обычная рутинная работа. И чего некоторые с нее так прутся? Романтику там видят, красоту… Не знаю, где они ее находят здесь. Чувство прикосновения к огромной мощи – это есть, но не здесь. Красота – да, бывает. Ночной аэропорт своеобразно красив, но это опять-таки не про малую авиацию. Возможно, кого-то вдохновляет вид с высоты, не знаю. Пейзажи на южном берегу Залива шикарные, не спорю. Это не унылая северная степь. Но меня красоты в духе рекламы «Баунти» не трогают совершенно. Вот и остается просто работа. Которую я люблю за две вещи. Во-первых, мне нравится ковыряться в авиационных железках. Почему-то именно авиационных. Ну и оружейных еще. Те же автомобили совершенно не трогают, к примеру. А во-вторых, авиация – это самый быстрый способ перемещения из точки А в точку Б. Ну а я люблю все делать быстро. Не мое это – время в дугу гнуть. Хотя порой и приходится. Блин, не загнуться б с тоски за зиму! Чувствую, это будет суровое испытание для моей нервной системы. Но до этого испытания еще нужно дожить. Сейчас у меня в планах снижение и посадка. И если снизиться – не проблема, то вот сесть будет сложнее. Не нравятся мне эти облака. Их тут сразу два слоя – кучевые километрах на полутора и под ними, метрах на пятистах, мощные кучево-дождевые. Но пробивать надо. Возвращаться в Дели было бы как-то глупо. Верхний слой облачности прошел нормально. Снижался, конечно, крутовато, но лучше подскочивший к гландам желудок, чем обледенение. Возможностей набрать льда на самолет у меня еще будет предостаточно, так что лучше преждевременно не обмерзать. Противообледенительная система, разумеется, включена, но выяснять предел ее возможностей я не хочу совершенно. Что внизу – совершенно не видно. Если судить по радиокомпасу с ДИССом [допплеровский измеритель скорости и скольжения] меня ветром утащило западнее. Но это не точно. Надо выйти к земле и проверить. Визуально-то я в районе аэродрома сориентируюсь, а вот так, лишь глядя на приборы, без нормальной штурманской прокладки – смогу лишь примерно предположить свое местонахождение. Осторожно, буквально по пол метра в секунду, вхожу в нижний слой облаков. В кабине сразу резко темнеет, за стеклом – непроглядная пелена. Но это не важно – я туда сейчас не смотрю. Мои глаза бегают между высотомером и вариометром. Самолетик начинает кренить, я парирую момент штурвалом и продолжаю снижение. Правый крен почему-то не убывает, я доворачиваю «рога» еще. А крену, такое ощущение, что пофигу! Упираюсь взглядом в авиагоризонт и продолжаю давить. А крен все растет. Да чтоб твою на все четыре! Резко перекладываю штурвал в противоположную сторону, выправляя тот крен, который сам же и создал. Что на вариометре? А хреново на вариометре! Упустил вертикальную скорость. Тяну штурвал на себя, пытаясь ее погасить. Тот бьется в руках как живой. Даже не глядя на скорость дергаю ручку выпуска механизации. И в совершенно непонятном положении вываливаюсь из облаков. Радиовысотомер надрывно орет, сигнализируя о том, что под крылом меньше сотни футов. Пытаясь совладать со ставшей такой непослушной машиной добавляю тяги двигателям и самолетик меня снова возносит в пелену облачной мути. Да мать жеж твою! Так, спокойно. Выровнять машину, и перевести ее в режим установившегося полета. На авиагоризонте полоски совпадают? Совпадают, ровно иду. Скорость постоянная? Ну, примерно. Механизацию убираю, надеясь на просадке [при уборке закрылков и предкрылков подъемная сила резко уменьшается и самолет «проваливается» ниже] вывалиться из облаков. Нет, не судьба. Ну значит снова аккуратно вниз, в этот раз уже контролируя свое положение в пространстве. Ага, сигнальная лампочка загорелась. Ну здравствуй, обледенение. По-хорошему бы ускорить снижение, но мне что-то стремно. Так что идем как идем. А вот и белый свет. Ну и где это я? Внизу куча островов, но знакомых очертаний береговой линии я не вижу. И что это значит? А только то, что я проскочил вглубь архипелага и сейчас удаляюсь от Лусона. Показания радиокомпаса это предположение подтверждают. Ну ладно. Сейчас заложу вираж и выйду с правильной стороны. Только решу, лезть наверх или здесь, под облаками, крутнуться? Наверное, наверх. Разворот «блинчиком», без крена (а крены закладывать на сотне с хвостиком метров – идея не лучшая) потребует кучи времени. А керосин у меня не казенный. Да и лед на элементах конструкции напрягает. А наверху у меня будет время оттаять и обсохнуть. Так что перевожу самолетик в набор высоты, одновременно разворачиваясь. Десять тысяч футов высоты. Больше и не надо, я думаю. Теперь отойти на северо-восток и снова строить снижение и заход. Отойти лучше подальше, с запасом. Избавиться-то от излишка высоты достаточно просто, а срочно ее набрать несколько сложнее. Пока есть время, кладу на коленку планшет и начинаю прикидывать новый профиль снижения, отличающийся от расчетного большей пологостью. Ну, как-то так. Должно получиться. Еще пару минут тем же курсом, потом разворот и погнали вниз. Если не налажал в расчетах – должен буду как раз к торцу полосы выскочить. Секунд на десять кладу штурвал влево, после чего выравниваю самолет и аккуратненько посылаю его вниз. Совершенно никуда не спеша, всего-то по два фута в секунду. Вот кучевые облака пошли, это нормально. Главное – справиться с болтанкой, самому при этом не раскачав самолет. А то ведь запорю заход. Но вроде нормально, прошел верхний слой без проблем и особо не отклонившись. Теперь километровый примерно просвет и самое сложное. Но пока полет нормальный, идем дальше. Снова за стеклом темнеет и эта темнота давит на нервы. Ну недостаточно моей квалификации для слепых полетов! Мне бы, по-хорошему, только простые метеоусловия и с опытным командиром. Но нет ни того, ни другого, так что придется самому. Стрелка радиокомпаса лихо прыгает на сто восемьдесят градусом. Высота? Девятьсот пятьдесят высота. Млядь! Двигаю РУДы от себя, а штурвал, напротив, тяну к себе. Ну а что еще делать если я выше глиссады на полторы сотни метров выскочил? Это даже разворотами не сбросишь. Вот и остается только уход на второй круг. И снова планшет на коленку и опять расчеты. Получается, с таким углом захода мне надо было километра на три дальше отойти. Ну вот сейчас и отойду. Ну а пока – снова лезем вверх, к солнышку. И снова снижение, и опять глаза обшаривают приборную доску. При этом одним из них я пытаюсь заглянуть в переделанную схему. Не знаю, правда, зачем – в этот раз болтает куда сильнее и моя траектория вместо линии больше похожа на синусойду. Снижаться дальше или сразу уходить? Попробую дальше – вдруг получиться. Пока дальний привод не пройден – уйти на второй круг можно совершенно спокойно. А вот и он! Высота шестьсот пятьдесят, это почти нормально. Попеременно выжимаю педали, сбрасывая скорость скольжением и тут же добираю потерянное за счет более крутого снижения. Нормально сбросил. А вот и полоса! Чутка поправить курс и можно целиться. Закрылки в посадочное, нос приподнять, вертикальную скорость погасить. И плавненько-плавненько вниз. Есть касание! Двигатели сразу на малый газ, тормоза даже трогать не буду от греха подальше. Остановился примерно на середине полосы. Ну и плевать. Водило есть, трактор есть – отбуксирую потом самолет куда надо. Главное, что долетел. Не обращая внимания на дождь выбираюсь из кабины, отхожу метров на двадцать от самолета и жадно закуриваю, чувствуя при этом как расслабляются натянутые нервы. Потом, конечно, мне будет сыро и мерзко, но сейчас смывающие пот с лица струю дождя доставляют просто огромное удовольствие. От дома отъезжает джип и несется к самолету. Примерно через минуту около меня стоят Руперт и Джок. Первый быстро идет ко мне, но отчего-то сбивается с шага. - Ничего себе! От тебя прикуривать можно. - От меня все можно – устало отзываюсь я. – Я сейчас на все согласен. - Ну как? – это уже Джок. - Дерьмо, старина. Чуть не убился. - Как? - В облачности пространственную ориентировку потерял. Вывалился из облаков в пикировании с креном. Думал, уже не успею вывести. За малым в воду не воткнулся. - Авиагоризонт сломался? – осторожно поинтересовался дед. - Нет, просто не уследил. - А как ты через облака-то шел? – тон сменился на недоуменный. - По ощущениям. - Тупая задница. Тупая очень везучая задница. - Да я уже понял – не спорю с очевидным я. – Старина, там в салоне двое и ребенок. Их в поселок отвезти надо. - Нет проблем. Садись, пока не заболел. - Не, мне еще послеполетный осмотр делать. Сейчас приду в себя и займусь. 32й день 9го месяца 24го года. Лусон, Филиппины. Тьфу, блин! – выплюнутый бычок летит на землю и я с остервенением его затаптываю, как будто желая растереть в совсем уж невидимую пыль. Примерно такую же, в виде какой носится в воздухе вода в периоды затишья. Интересно, тут влажность меньше ста процентов зимой в принципе бывает? Надо будет выяснить. Все равно заняться нечем. Собравшийся народ выжидательно смотрит на меня. Неплохо изучивший мои привычки Джок держит паузу, понимая, что сейчас меня лучше не трогать. А остальные берут с него пример. Остальные – это братья Родриго с Родольфо, их родственник Иньиго – пацан лет пятнадцати на вид, и тракторист Хорхе. Последний на меня косится с ярко выраженным недовольством. Для которого у мужика есть некоторые основания. Я на него сегодня знатно поорал на шести языках – английском, испанском, немецком, польском, русском и матерном. С явным преобладанием последнего. Ну так и было за что! Этот криворукий самец обезьяны умудрился за сорок минут чистого рабочего времени сломать три срезных болта! Для тех кто не понял – поясню. Сейчас вся наша толпа занимается тем, что пытается поставить мой «Дефендер» в ангар. Хорхе рулит трактором, я контролирую процесс, Джок сидит в кабине самолета чтобы при нужде нажать на тормоза, а братья смотрят за тем, чтобы самолет крылом не за что не зацепился. Это так, общая диспозиция, после которой можно перейти и к вызвавшим мое негодование деталям. Детали состоят в том, что самолет и тягач (у нас вместо него трактор, но это не принципиально) соединены между собой жесткой сцепкой, которую русскоязычный авианарод зовет водилом. По большому счету – это железная труба с замками на концах. Но есть нюансы. С той стороны, которая ближе к самолету, в трубе есть вилка, в которую вставляется своеобразный вкладыш. На котором уже размещен цепляющийся к самолету замок. Соединяются вилка с вкладышем двумя болтами. Причем болты там специальные, рассчитанные на разрушение при определенной нагрузке. Именно их и называют срезными. Вот один из них мы сейчас и поломали. Зачем такие изгибистости? – спросите вы. Исключительно для того, чтобы при превышении допустимых нагрузок они уходили на слом болтов, а не ломание передней стойки самолета. В общем-то поломка болта - ситуация рядовая. Достаточно просто его заменить, осмотреть стойку и можно продолжать буксировку. Но проблема в том, что у меня было всего лишь два запасных болта. Которые уже стоят на водиле. Точнее – теперь уже стоит один. Обломки второго упорхнули куда-то в заросли, после того как я хорошенько наподдал по ним ногой. И теперь перед нашей гоп-командой встает один из извечных русских вопросов. Да-да, именно тот что в свое время озвучил Чернышевский. И я следую примеру классика, правда несколько изменив формулировку. - Ну и что делать будем? - А нельзя его руками закатить? - осторожно поинтересовался Родолфо. - Людей побольше набрать и затолкать? Руками, говоришь… Ну сейчас самолет весит тонны три, а то и больше. Если снять подвесные баки, слить большую часть топлива, то можно почти тонну скинуть. Придется поморочиться, правда, но особого выбора у меня нет. Хотя и не нравится мне эта идея. Даже не из-за лишних хлопот. Просто из-за несогласованности легко можно зацепить крылом стенку ангара. Есть у меня аналогичный, но, к счастью, менее разрушительный опыт. Мы тогда под борт высокую стремянку ставили для осмотра рулей направления. Ну и немножко перестарались. В итоге – вмятина, скол краски, куча звиздюлей и пара месяцев без премии. А тут негативных последствий может быть куда больше. Так что надо крепко подумать. В принципе, что мне мешает снова посадить Джока на тормоза, а самому контролировать процесс и при нужде дать команду «Стоп»? Да ничего не мешает. Вот только что потом? Гидроаккумулятора хватит на одно торможение. Чтобы его накачать – придется запускать двигатель. Это что, мне после каждой неудачной попытки мотор гонять? А попыток таких будет много. Я иллюзий на тему толковости аборигенов и своих руководительских талантов не испытываю. И получится, что я ради сбережения техники ее же и ушатаю. Нагрузки-то при запуске пиковые. Была б наземная насосная станция – затея имела бы смысл. А так – фигня получается. Не стоит оно того. Народ тем временем безмолвствовал, в точном соответствии с еще одним классическим произведением. Нет, ребята, так дело не пойдет. Окинув оценивающим взглядом самолет, я перешел от риторических вопросов к вполне житейским. - Брезент здоровый где взять можно? - Думаешь? – неуверенно протянул Джок - Старина, у тебя есть идея получше? – дарю я своему помощнику голливудскую улыбку. Хотя скорее там вышло что-то вроде оскала Дракулы. - У меня есть идея включать мозги заранее! - Отличная мысль – подавляя желание рявкнуть на противного деда, отозвался я. – Так что на счет брезента? - Нуу… - неуверенно тянет Родолфо - Точнее – подбадриваю его я. - У старого Хайме вроде большое полотнище было. Только он собирался им лодку накрывать. - Ну посмотрим, попробуем договориться. - Переговорщик нашелся – бурчит Джок. - А кто сказал, что договариваться я буду? – старикан получает от меня очередной оскал. – Этим у нас ты займешься. - Ты задолбал! Башкой ни черта не думаешь, а потом мне разгребать! - И много ты уже разгреб? Человек-бульдозер нашелся! Ладно, хватит ругаться. Поехали в поселок. Поселок был уныл – другого определения мне не подобрать. Уныл настолько, насколько может быть унылой сборище халуп, энное количество дней поливаемых дождем. Хорошо, что я живу не в нем, а то от таких пейзажей не знаешь, уйти в запой или сразу застрелиться. Покрытые толстым слоем грязи различной консистенции узкие улочки, покрашенные непонятно чем (если вообще покрашенные) развалюхи… Тоска, в общем. В таких декорациях хорошо какое-нибудь депрессивное артхаусное кино снимать, а вот жить в них… Да ну нафиг здесь жить! Даже если создать себе сколько-то приемлемые условия существования. От общего фона ведь никуда не денешься. Я скотина достаточно толстокожая и на ранимую психику не жалуюсь, но через сотню с чем-то дней созерцания подобного зашедшим за ролики шарикам не удивлюсь. И как местные тут выживать будут? Я не знаю. Не самое радужное и прежде настроение плавно проседало дальше к нулевой отметке. Причем даже не столько из-за окружающей обстановки, сколько из-за того, что нужный нам Хайме проживал в дальнем от берега конце. Не знаю, почему он так решил и как таскает к воде свою лодку – но это не мое дело. Мне от него только брезент нужен, которым он эту лодку накрывает. Чвяк-чвяк, чвяк-чвяк – громко чавкает под сапогами грязь. Приходится тщательно выбирать, куда поставить ногу – дорога гладкостью не отличается, и глубина конкретной лужи может сильно варьироваться. К тому же, надо стараться стараться держать равновесие, чему висящий на каждом сапоге килограмм исправно скользящей грязюки совсем не способствует. Засыпать бы все это щебенкой или гравием и сделать что-то похожее на нормальную дорогу. Только вот денег на это у местных властей нет. Да и вообще, покажите мне, у кого здесь эти деньги есть. Посмотреть в зеркало можно не предлагать. Так что осуществимым этот проект может стать только лет через несколько, когда анклав более-менее встанет на ноги. И то, если в процессе вставания не появится куча более насущных потребностей. Хорошо, что идти нам всего метров двести -не успею сильно измазаться. Можно, конечно, эти двести метров и проехать было, но на этой узкой извилистой улочке машину не развернуть. Мне, по крайней мере. А сдавать эти же сотни метров задом по далеко не прямой траектории – тоже занятие, у меня энтузиазма не вызывающее. Шедший впереди нас с Джоком Родриго остановился и, вытянув левую руку, указал ей на ничем не выделявшееся на фоне соседей домовладение. Собранная из примерно полутораметровых колышков оградка категории «от честных людей», причем только со стороны улицы, небольшой домик со стенами из тех же жердей, разве что длиннее раза в три и заметно потолще, где-то с руку примерно. Ну и хозяйственная постройка типа «сарай». Правда, наши селяне постыдились бы называть данный объект таким гордым именем – уж очень непрезентабельно выглядел сей «объект современного новофилиппинского зодчества» со стенами и крышей из веток с какими-то разлапистыми листьями, каждый из которых не сильно уступал размером среднестатистическому лопуху. Не хочется делать далеко идущих выводов, но есть ощущение, что прав был профессор Преображенский – «Разруха в головах». Потому что даже на этом забытом богом острове в заднице мира можно нормально обустроиться и жить по-человечески. Ведь есть нормальные дома в поселке! Даже не беря жилища алькальда Маркоса и «торгового китайца» - оба местных плотника поставили себе нормальные деревянные дома, да и кроме них еще два-три десятка нормальных построек наберется точно. А остальные… Мне плакать хочется от их вида! А еще больше хочется поскорее уехать обратно на аэродром и как можно дольше сюда не возвращаться. И соваться внутрь мне тоже совершенно не хочется. Так что отправляю на переговоры Родриго и Джока, а сам остаюсь стоять у забора, задумчиво глядя вдоль улицы. А ведь дожди только начались! Однозначно, надо придумывать себе какое-то интеллектуальное занятие на «мокрый сезон», иначе отупеешь полностью. При царе ссыльные революционеры языки учили, чтобы мозг в тонусе держать. Не самая плохая идея, кстати. Английского и испанского здесь, в общем, хватает, но для общения с более-менее образованными людьми. Народ попроще же в разговоре часто срывается на смесь английского или испанского с коренным тагальским. Ближайшая понятная мне аналогия – встречающийся среди наших эмигрантов «рунглиш» в самой лютой его вариации, с перлами вроде «зачарджить» или «смувиться». Я покупать брезент отправил Джока в том числе и потому, что носитель английского, да еще в Азии хорошо поживший, скорее поймет эту «смесь французского с нижегородским». Я могу нормально разговаривать с алькальдом, с Кирино, со священником и еще пятком представителей местной то ли интеллигенции, то ли элиты. С парнишкой, который за бармена в забегаловке Цзо. С «братьями Р», которые когда-то на американской военной базе работали. Но вот люмпены из трущоб Манилы или крестьяне из филиппинской глубинки меня практически всегда ставят в тупик. Правда, я с ними контактирую очень редко, так что проблемой это не является. Но идею все равно обдумать стоит. Или лучше до Руперта докопаться, чтобы он меня архитектуре поучил? Сопромат с теоретической механикой мозг в форме удержат ничуть не хуже. Но это я потом обдумаю. За спиной слышатся шаги и обернувшись, я наблюдаю Джока со странным выражением лица, одновременно злым и довольным, что ли… Шустро подойдя ко мне, мой сотрудник озвучил итоги переговоров: - Он согласен продать брезент. Сейчас поедем в его лодочный ангар смотреть. - И почем? - Три сотни – радостно улыбается мой компаньон. - Скоко, блядь??? – на миг опешиваю я. - Триста. А если не устраивает – можешь поискать дешевле. Но торговаться пойдешь сам. Офигенная мысль! Я найду, да. Ну ладно. Запомним. И при случае обдерем со всей капиталистической беспощадностью. И даже не обязательно конкретно этого персонажа. А то возникает ощущение, что меня тут за богатого лоха держат. Быть которым я решительно не согласен. Но вот беда – конкретно сейчас мне некуда деваться. Так что остается только затаить зло и когда-нибудь поквитаться. - Тащи сюда этого коммерсанта. У него минута времени. Не успеет – пойдет пешком. – бросил я через плечо, направляясь к «Тате». - Он не пойдет – ухмыляется Джок. Я этого, разумеется, не вижу, но по интонации догадаться нетрудно. – Ему и так нормально. Это же тебе брезент нужен, а не ему деньги. И не возразишь. Не в том положении я, чтоб выпендриваться, тут Джок прав полностью. Но как же хочется орать матом от такого беспардонного выкручивания рук! Продавец соизволил появиться минут через десять, за которые я успел сжевать третью сигарету и придумать десяток мучительных казней для алчной скотины. Но пришлось ограничиться лишь мелкой местью, отправив его в кузов. Ну не Джока же туда сажать, в самом деле. Мне с ним рядом еще целую зиму жить, а как американец умеет выносить мозг я уже знаю. Нафиг-нафиг такие перспективы. По дороге меня подмывало поддать газку и заложить поворот покруче, чтоб наглое рыло из этого кузова выпорхнуло, но удержался. Нет, не из гуманизма. Побоялся во что-нибудь врезаться. Хотя на подъезде к берегу, наверное, уже можно было. Но тогда вряд ли бы состоялась сделка. А брезент мне позарез нужен. Тут этот сморщенный коричневый старикан держит меня за горло. В фигуральном смысле, разумеется. Добравшись до бухты, я свернул направо, к нагромождению сараев, в которых местные жители хранили свои лодки и прочие мореходно-рыболовецкие причиндалы. Сараев хватало, так что, доехав до первого я открыл окно и, слегка в него высунувшись, поинтересовался, который, собственно, нам нужен. Однако старикан Хайме в склочности и мстительности мне, похоже, не уступал и старательно притворился глухим. После третьей попытки мне пришлось вылезти под дождь для того, чтобы получить ответ на свой вопрос. Ну ладно, хочешь так – пусть будет так. Я захлопнул за собой дверь машины и развернулся в сторону кузова: - Веди. Пару минут потупив, бородатое чудовище бомжатского облика выбралось из кузова и с независимым видом заковыляло вдоль линии сараев. Пройдя метров сто, Хайме остановился около очередной постройки, больше всего смахивающей на прямоугольный шалаш, материалом для которого послужили все те же ветки с «лопухами». Дверь отсутствовала как класс – ее замещал кусок полиэтиленовой пленки, придавленный снизу камнем. Видимо, чтобы ветром не мотыляло. Махнув рукой и буркнув что-то вроде «ждите здесь», наш спутник решительно сунулся внутрь. Отсутствовал он минут пять, отчего я снова начал нервничать. - И что это за хрень? – меланхолично поинтересовался я, созерцая представленный мне на обозрение товар. - Брезент. – отозвался Джок. - Гребаное дерьмо это, а не брезент! Старина, ты меня выбесить сегодня решил? Вот скажи, как нам накрыть самолет куском брезента двадцать на пятнадцать футов? А? Просвети меня, мне интересно! - Как накрыть? Частично. – не остался в долгу Джок. - Ну тебя к черту! Поехали отсюда! - Не спеши. Брезент-то купи. - Нахрена он такой нам? – удивился я. - Кабину накрыть, дубина! – сорвался на крик ветеран Вьетнама. – Когда ты научишься головой думать, скажи мне! Хм, ведь он прав. А я вот непростительно туплю. Со мной такое бывает, когда раздражен. Действительно, надо успокоиться и начать думать головой. Потому что прикрыть морду самолета – это полумера, полностью мою проблему не решающая. Но что-то лучше, чем ничего. Так что надо брать. - Ладно, складывай брезент и садись в кабину. – отозвался я, лезя в висящую на ремне сумочку с деньгами. Расставаться с тремя сотнями было жалко до слез. Поймите меня правильно – я не принципиальный жлоб. Но такое наглое выкручивание рук ужасно раздражает. Ну ничего, сочтемся при случае. Закинув покупку в кузов пикапа, я призадумался. И получил тычок в бок от Джока: - Чего завис? Поехали? - Не вопрос. А куда? - К Цзо, естественно. Или ты знаешь где еще здесь можно найти linseed oil [олифа, если по русски]? - Какое масло? – не понял я. - Да не масло! Это краска. - Ты собрался красить самолет заборной краской? Да еще в дождь? Дружище, с тобой все хорошо? – я от такой идеи, признаться, офонарел. - Ну да. – не понял моего недоумения Джок. – А что такого? Тут я схватился за голову. От своего напарника подобного идиотизма ожидать я никак не мог. Все же человек авиатехнику не только из окна аэропортовского терминала видел. - Ты понимаешь, что после такой покраски сопротивление возрастет? И расход топлива тоже. А это деньги, причем заметные. Процентов пять накидывать можно смело! В ответ на эту тираду Джок посмотрел на меня, как на законченного идиота. - Тебя что, кто-то с этим летать заставляет? - Не понял. – честно признался я. - Да нечего тут понимать. Сейчас покрасим, чтобы от ржавчины металл защитить, а как дожди кончатся – смоем. Керосина у нас полно, паре пацанов местных по трешке дашь – они тебе за пол дня все сделают. - Вот теперь понял. Поехали. - Подожди. Хайме захватим. - Пешком дойдет – буркнул я, поворачивая ключ зажигания. - Зря – отозвался Джок. - С фига ли зря? – удивился я. – Он меня раздел просто, а я его еще катать должен? - А ты бы на его месте потупил как? – задал встречный вопрос Джок. Хороший вопрос, на самом деле. Дающий пищу для размышлений. - Нахрен бы послал. Не продается и все. - Он так и делал. Ну а если бы не отставали? - За дверь бы выкинул. - Ты можешь, да. Ну а если нельзя по какой-то причине? - Цену бы зарядил сумасшедшую. - Ну так чего бесишься? А ведь он прав. Пожалуй, стоит несколько пересмотреть свой взгляд на ситуацию. Ну или, по крайней мере, подбросить Хайме хотя бы до лавки Цзо. С меня не убудет, а человеку приятно. - Ладно. Ждем Хайме и поехали за краской. И к Негросу потом за дровами заскочим. | ||
|
| Всего страниц: 4 |