| Всего страниц: 2 |
| Громова Галина (LLINA): Бухта надежды. Свой выбор | ||
|
||
| Виктор практически бесшумно вошел на кухню. Он не старался это сделать специально, просто так получилось. Кухня, весьма стильная и дорого отделанная (все же бывшие жильцы были люди не из бедных) сейчас напоминала поле битвы после мамаева нашествия – хозяйничавшей на ней Евдокии во всю помогала мелкая Каринка. Девчушка, стоя на табурете возле стола, усердно лепила куличики из теста, не забывая растирать муку рукавом по столешнице, а после так же усердно чесать нос тем же рукавом, отчего вся мордашка была припудрена мукой. - Так, Каринка, давай сюда тесто… - скомандовала Евдокия, которая сперва как-то в штыки восприняла появление этой сироты в их общем доме, но как-то быстро смирилась, исполняя роль бабушки. – Вот ты чумазик! - Чумазик! – повторила девчонка и громко расхохоталась, отчего на чумазых щечках заиграли прелестные ямочки. Виктор даже невольно улыбнулся. «Нет, Аня молодец, что взяла эту малышку к ним. Все же дети – это прекрасно,» - подумал капитан и вновь вспомнил о своем сыне, отчего вновь стало грустно. Но к удивлению Никитина, жгущее чувство горя, сменилось какой-то меланхолией и тоской, сравнимой с тоской по ушедшей юности. Вроде как и жалеешь, что ушло, но понимаешь, что уже ничего не поделаешь и надо жить дальше. Это ощущение абсолютно противоречило тому, как, по мнению Виктора, все должно было быть. Но следовало выполнить то, за чем он сюда пришел. - Евдокия Антоновна… - Ком стал поперек горла так, что Виктор дальше и слова вымолвить не мог. - А… Виктор Иванович, - женщина оторвалась от теста и вопросительно взглянула на мужчину. – Уже через час ужинать будем – мы как раз закончим. Да, помощница? - Да! – поддакнула девчонка и радостно шмякнула тесто на стол, от чего мука разлетелась во все стороны. - Так что командуйте всем часовую готовность, - добавила Евдокия, с укоризной, но по-доброму глядя на девчонку, не сказав ей и слова. - Да… - рассеянно кивнул Виктор, не зная, как приступить к самому главному. – Я вот что… На просторную кухню ураганом влетела светлокосая девчонка в кислотно-оранжевой дутой куртке и, схватив ложкой начинку для пирогов, тут же отправила ту в рот, чем тут же заслужила недовольный взгляд матери. - Василиса! Сколько раз я тебе говорила не хватать со стола? - Но мам… - заканючила та. – Карина вон измазалась вся и ничего. - Никаких мам, - Евдокия Антоновна покосилась на Никитина, чувствуя неудобство за поведение дочери и необходимость выносить воспитательный процесс на показ. – У тебя совесть есть? Ей три года всего-то. И вообще, Каринка мне помогает. Вот сделаем, приготовим, тогда и будем есть. Все вместе… Вон, и Сережка уже вернулся. Да, Виктор Иванович? - Д-да… - только и смог кивнуть Виктор. Не мог он сейчас вот так… С бухты-барахты объявить такую новость. Евдокия Антоновна потеряла к нему всяческий интерес, вновь занявшись тестом, а Виктор, ощущая себя последним трусом, развернулся и направился к выходу. С моря подул ветер. Стоя на крыльце, Никитин чувствовал, как холодный весенний воздух освежал лицо, немного приведя мысли в порядок, помогая тем самым подобрать слова для предстоящего разговора. Тело лейтенанта пока было в местном морге, где его должны были подготовить к погребению. Парни, вернувшиеся с поникшими лицами, предпочли засесть в отделе, делая вид, что подключают к компьютерам раздобытые жесткие диски и просматривают картотеку, а на самом деле подобным образом постарались избежать предстоящего разговора. Ну да и не их это дело. Друзей у Паркова не было, так приятельствовал с остальными, но вот того человека, кого можно было бы назвать другом у него так и не появилось, поэтому принести горестную весть семье погибшего предстояло Виктору. И с чем он уже не справился… - Виктор Иванович, вечер добрый, - испугал своим неожиданным появлением Парков-старший. Виктор кивнул и на автомате пожал руку. – Вы уже вернулись? А где мой обалдуй? - Мне нужно с вами поговорить, - выпалил на одном дыхании Виктор. Наверное, отец Сергея и без слов понял, что что-то случилось. По глазам ли или по интонации, или сердце отцовское подсказало… Виктор не знал. - Мы на задании были… Вы знаете… Только вернулись. - Капитан как мог подбирал слова, чтобы… Чтобы что? Выгородить себя? Нет! Это глупость. Тогда зачем? Не проще ли было бы сухо сообщить о гибели Сереги и не мучить ни себя, ни его родителей? Но Виктор не смог бы так, ведь он сам прочувствовал боль потери еще не так давно. Из-за дома, где в закутке располагалось недостроенное сооружение, переоборудование в обыкновенный сарай, столь не гармонирующий с общим обликом дома, показалась Зинаида Максимовна, ходившая покормить окотившуюся козу и проверить потомство. Она сначала хотела было заговорить с Виктором, но что-то почуяв, прошла мимо. - Жив? – коротко спросил отец, глядя Виктору прямо в глаза каким-то отрешенным взглядом. - Нет. Никитин отвернулся, будучи не в силах больше выдержать этот тяжелый взгляд. - Не-е-ет! Евдокия Антоновна, незаметно вышедшая на крыльцо и услышавшая весь разговор, накинулась на Виктора, пытаясь ударить его слабеющими с каждой секундой руками. Ни слез, ни причитаний, просто сухая ярость, выместившаяся на том, кто, как она посчитала, виновен в гибели ее сына. Парков-старший перехватил жену, схватил ее за плечи и хорошенечко встряхнул. - Дуся, перестань, слышишь? Перестань… - и крепко обнял, пытаясь успокоить. Виктор так и остался стоять, отвернувшись от них, чувствуя жгущую вину, чувствуя спиной всю ненависть убитой горем матери. - Это все вы! Вы! – давилась хлынувшими слезами женщина. - Что ты такое говоришь? – подоспела Зинаида Смирнова. Хоть у нее и не сложились отношения с Парковой, но вот что такое горе от потери близкого человека она знала не понаслышке. Муж, конечно, это не сын, но Зинаида Максимовна тоже сильно переживала, да и до сих пор никак не привыкнет, что уже все… что больше его не будет. – Что ты такое говоришь? Не нужно, Евдокия, не нужно, жалеть потом будешь… Пойдем со мной, пойдем, - подхватила она под руки ту и повела в дом, постоянно что-то говоря. - Тело в морге, его приведут в порядок и завтра можно хоронить. Если хотите с церковным обрядом, то нужно поговорить с батюшкой и обо всем договориться, - продолжил Виктор. - Спасибо, - похлопал его по плечу Парков-старший, вмиг превратившийся из довольно-таки нестарого мужчины в какого-то ссутуленного старика. – Спасибо, что не бросили его там, что не дали превратиться в бездушную тварь, бродящую по земле. И не обижайтесь на Дусю. Она не со зла. - Да… - Виктор согласно кивнул и глубоко вдохнул прохладный воздух, ощутив невообразимое облегчение на душе. Из дома слышались причитания Евдокии и присоединившиеся к ним крики Василисы. Слушать это было несносно. Виктор спустился вниз по лестнице и уселся на последнюю ступеньку, положив голову на руки и прикрыв глаза, пытаясь доказать самому себе, что теперь такое время, что смерть буквально ходит за спиной каждого. - Виктор, - узнал голос окликнувшей его сверху Зинаиды Максимовны капитан. – Возьми девочку, чтобы она не испугалась… Виктор не успел и глазом моргнуть, как ему буквально вручили ребенка, словно переходящее знамя. Никитин даже ошалел слегка, не понимая, что ему теперь делать, а девчушка даже глазом не моргнула. Дети они вообще такие… легко приспосабливаются, нервная система у них гибче что ли. Да и воспринимают они все как-то спокойнее, более готовы к переменам. - Привет, - ляпнул первое, что пришло в голову мужчина. - Пливет, - эхом отозвалась девчушка, не выговаривая букву «р», и смущенно уткнулась ему носом в плечо, громко засопев, словно ёжик. Что-то мягкое и практически невесомое защекотало его колючую щеку, успевшую покрыться щетиной, отчего смертельно захотелось почесать то место – это ветерок растрепал светлые невесомые кудряшки, пахнувшие детством и давно забытым шампунем «Кря-кря». На душе стало как-то спокойно и тепло, словно все заботы были далеко позади… Странное ощущение. Непередаваемое. - А баба Дуся плакала, - доверительно зашептала в самое ухо Каринка, щекоча дыханием ухо Виктора. Тот немного отстранился и переспросил: - Да? - Ага. И Вася тоже… Почему они плакали? И что тут ребенку скажешь? - Дядя Сережа умер. Виктор решил, что лучше всего говорить правду. Так будет честнее. Да и как о таких темах говорить с детьми, он не имел ни малейшего понимания. - Совсем-совсем умел? – с детской непосредственностью поинтересовалась девочка, сморщив лобик. – На небо улетел? - Да. – Кивнул Виктор и почему-то запрокинул голову, чтобы взглянуть в небеса или чтобы проверить, что Серега действительно там. - Мои мама с папой тоже там, - вздохнула девочка. – Мне так тетя Аня сказала. Она холошая. - Да, - согласился Виктор. – Хорошая. - И доблая. - И добрая… - автоматически повторил он, абсолютно не кривя душой. – Ты скучаешь за ними? - Скучаю… Скучаю за ними. Очень-очень… - призналась девочка. - Ты глустный. - Да. Вспомнил кое-кого. - Это ничего, - обнадежила Каринка, убирая волосы с лица и морщась от солнечного света. – Тетя Аня придет и лазвеселит тебя. Виктор улыбнулся на такое заявление и потрепал девчонку по макушке. - Ты козочку видела? - Да! Мы с бабой Зиной ее колмили. У нее такие смешные козленки! Их мно-ого… У них ложки потом будут – сейчас они ма-а-аленькие, - Каринка сложила большой и указательный пальцы, показывая размер родившихся козлят. Эта девчушка была как бальзам на душу. От общения с ней становилось хорошо и спокойно, словно от месячного отпуска на берегу теплого моря. Скрипнули петли, после чего грохнула калитка. Видимо, кто-то очень торопился. Так торопился, что даже не удосужился ее придержать. Виктор даже повернул голову, чтобы взглянуть на этого торопыгу. Из-за раскинувшихся вечнозеленых кустов лаврового дерева буквально вылетела раскрасневшаяся от бега Аня. Растрепанная, с расстегнутой курткой, под которой виднелся врачебный халат, с голыми ногами, обутыми в матерчатые тапочки, в которых медсестры ходили по отделению, и которые абсолютно не подходили для уличных прогулок в середину весны. Аня резко остановилась, увидев сидящего на лестнице Виктора, приобнимающего щебечущую о чем-то Каринку. - Живой… - только и выдохнула она и схватилась за щеки, словно пытаясь прикрыть разлившийся по ним румянец, а после и вовсе прикрыла руками рот, все так же не отводя взгляда смотря на Виктора, который в свою очередь удивленно глядел на нее. - Да что ж это такое? – подскочил он, аккуратно отстраняю девочку, увидев, как ходят ходуном руки у Ани то ли от волнения, то ли от холода. Подскочив к ней, мужчина приобнял ее за плечи и мягко подтолкнул в сторону летней кухни. – Пойдемте... Вам успокоиться нужно. Каринка, открывай дверь! Но девчушка юркнула вверх по лестнице обратно в дом, только завитушки волос и мелькнули перед глазами. Аню била крупная дрожь, и Виктор натурально испугался за нее, как бы она не простыла и не заболела, подхватив какую-нибудь пневмонию или воспаление легких. - Анна Михайловна, - укоризненно покачал головой Виктор, нажав кнопку электрического чайника, который тут же зашипел, нагревая воду - ну нельзя же так. Ну что это вы удумали чуть ли не голой по улице бегать. Не уж то за вами вновь мертвяки гнались, как в нашу первую встречу? - Вы живы… . Мне сказали, что в морг поступило тело мужчины из нашей команды, и я… - Не придумали ничего лучше, как нестись сломя голову домой, вместо того, чтобы пройти в морг и проверить? Послышался щелчок выключившегося чайника. Аня молчала, а Виктор не торопясь залил кипяток в приготовленные чашки, используя один чайный пакетик на двоих. Приходилось экономить. - Я испугалась… - прошептала Аня, принимая протянутую чашку из рук капитана, только сейчас поняв всю глупость своего поступка. - Чего, если не секрет? Виктор был далеко не дураком, он, опер с почти десятилетним стажем, все прекрасно понимал, к тому же сложно было не заметить привязанность молодой медсестры, особенно, когда половина группы уже чуть ли не в открытую подшучивало над ним из-за этого. Аня не отвечала – медленно, стараясь не обжечься, потягивала горячий напиток, грея руки о керамическую чашку и задумчиво глядя куда-то поверх нее. Виктор тоже молчал, не спрашивая ни о чем. Зачем? Потешить свое самолюбие, чтобы потом обидеть человека отказом? Аня поставила чашку на стол и посмотрела прямо в глаза Виктору, словно собираясь с духом. - Я люблю вас. – Выдохнула она и тут же заговорила быстро-быстро, словно боялась, что сейчас он ее прервет, и у нее больше не хватит смелости сказать ему все это вновь. – Я знаю, что это как-то старомодно, и что вы были женаты, но я полюбила вас с первой встречи… Тогда, когда вы спасли меня. Я… Я понимаю, что все, что я говорю – глупо и абсолютно не вовремя, но сегодня… сегодня, когда я бежала сюда, я поняла, что не смогу жить, если вас… тебя убили, если больше не увижу тебя. Да, я дура, я знаю. Ты недавно потерял жену, и я даже не могу мечтать, чтобы ты… чтобы мы. Черт! Что я несу? Что я несу! Прости, прости меня… - Аня взвилась со стула, едва не опрокинув его от столь стремительного движения, и стремглав бросилась из кухни, не видя ничего перед собой от накатывающих на глаза слез. | ||
|
| Всего страниц: 2 |