| Всего страниц: 1 | Страницы: 1 |
| Игорь Негатин (Lokamp): Орландо де Брег. Идущие следом (2) | ||
|
||
Орландо де Брег. Идущие следом (2)
Аннотация: Оборотень из монастыря Святой Женевьевы. Книга вторая.
1 Колокольный звон плыл над городом. Он разносился над разомлевшим от летнего зноя Баксвэром, словно упрекая всех добропорядочных христиан в греховных помыслах о кружке прохладного вина и праздном безделье. Следом за звонницей городского Собора ударили колокола монастыря Святой Женевьевы, возвещая о начале полуденной мессы. Я обратил взгляд в сторону зарешечённого окна и перекрестился... Охапка почерневшей, скверно пахнущей соломы, глиняный кувшин с щербатыми краями и несколько свечных огарков на черепках от разбитой посуды. Прутья решётки, холодный гранит и узкий солнечный луч, в котором золотилась вечно неторопливая пыль. Не самое достойное жильё для дворян, но кто нам позволит выбирать узилище согласно привычкам и вкусам? Нам ещё повезло: этот каменный мешок был расположен на втором этаже тюрьмы, и мы могли видеть краешек лазурного неба, мачты кораблей в порту и черепичные крыши домов. Это связывало нас с миром, избавляя от промозглой серости застенков. Да, эти камни помнят многое! Обладай они уменьем говорить – поведали бы такое количество ужаснейших историй, которое заставило бы содрогнуться любого храбреца, попавшего в эту юдоль скорби. – Полноте вздыхать, Жак де Тресс! Это не самое плохое место, в котором мне доводилось бывать, – сказал шевалье де Брег и усмехнулся. Он устроился напротив и с наслаждением подставил лицо скупому лучу солнца, проникающему в нашу темницу после полудня. – У нас нет причин радоваться, – осторожно заметил я. – Неужели вы полагаете, что завтра окажетесь на плахе? – Разве это невозможно? – Всё в руках Господа нашего Иисуса Христа, но не думаю, что он будет так невыносимо скучен и предсказуем в своих карах. Понадеемся на его милосердие и всеблагую мудрость. Хотя... Кто знает? Мы сидим здесь целую седмицу, но никто не горит желанием предъявить нам новые обвинения или подтвердить уже озвученные. – Вас, шевалье, вижу, это забавляет?! – Как вам сказать, Жак... Не вижу причин жаловаться. Или вы полагаете, что надень нам тюремщики вот эти украшения, было бы веселее? – произнёс Орландо и указал на кандалы, висящие на железных кольцах. Изъеденные ржавчиной, они служили предостережением, что судьба могла повернуться и другой, более суровой стороной. – Спаси, Господь! – Вот именно... – шевалье вздохнул. – Мне скушно! – Скучно? – Это вам, Жак, «скучно», а мне именно скушно. Размышлять о старых загадках изрядно надоело, а новых и вовсе не предвидится. Святые отцы страдают от полученных ран, шериф Баксвэра сходит с ума, а всё это навевает сильнейшую дрёму. Будь это возможным, я бы заснул и не просыпался до самой зимы. Ко всему прочему, здесь скверно кормят! Словно в ответ на жалобы моего друга за дверью послышались шаги, и кто-то звякнул связкой ключей. Спустя мгновение раздался скрежет замка, щелкнул засов, и дверь темницы распахнулась. В полутёмном проёме показалась сгорбленная фигура одного из тюремщиков, который – к величайшему изумлению – принёс большую корзину, укрытую куском белого полотна. – Добрый день, господа... – его скрипящий голос был подобен звукам ржавых дверных петель, поющих узникам песнь о свободе. – Добрый? – изумился Орландо де Брег. – Да вы изрядный шутник, как я погляжу! – Слава Иисусу Христу, – кивнул я. – Во веки веков, – смиренно отозвался тюремщик и поставил на пол свою ношу. Судя по ароматным запахам, заполнившим наш склеп, в корзине находились воистину королевские яства, способные раздразнить любого питуха (1) и обжору, а уж нам, седмицу прожившим на чёрством хлебе и воде, сам Бог велел насторожиться и начать принюхиваться к этим ароматам. – Это вам передал мастер Гай Григориус, – добавил он. – Святой человек! – воскликнул Орландо и подхватил корзину. – Будь это возможным, он передал бы еду и раньше, но баксвэрский шериф... – Чёрт с ним, с этим тупоголовым пьяницей и бездельником! – перебил шевалье и начал выкладывать припасы на плащ, брошенный на пол темницы. Вино в кувшине, пяток жареных цыплят, два жирных каплуна, приготовленных со всем уважением к обжигающим нёбо приправам, две копчёных рыбины, несколько хлебов, пучок зелени и свежая, исходящая нежным соком ветчина... Когда мы закончили пировать, а от подарка остались лишь обглоданные кости, шевалье привалился к стене и облегчённо вздохнул: – Ну вот, теперь можно и подумать. Как ни старайся, но скверно размышлять на пустое брюхо! Скверно и даже не убоюсь этого слова – вредно! Человеческое тело, Жак де Тресс, не терпит пустоты! Ни в голове, ни уж тем более в чреве. – Несмотря на заветы Святых отцов, кои советуют держать тело в строгости, мне трудно с вами не согласиться, – признал я и допил вино. – Святые отцы остались по ту сторону дверей, – заметил де Брег, – и уж точно не станут ломать себе головы над нашими грехами и напастями. – Звучит не слишком радостно. – Увы, мой бедный друг... – шевалье посмотрел на окно и тихо добавил. – Ещё несколько недель, и нам станет тесно в этой темнице. Это скверно... Его тяжёлый недуг был мне хорошо известен. Я видел, как этот храбрый и благородный дворянин, проклятый неизвестным чародеем, обращается в зверя. Да, он был оборотнем. Орландо де Брег... Оборотень из монастыря Святой Женевьевы, ставший мне другом. Как говорил Агниус, мой монастырский наставник, да упокоит Господь его бессмертную душу: «Судьбу два раза не встречают!» Он был прав. Прав в своей неиссякаемой мудрости, которой щедро делился с новициантами Святой обители. Увы, этот почтенный старец был убит и нашёл упокоение на монастырской земле, где погребены уже многие, посвятившие свою жизнь служению Господу. Моя судьба распорядилась иным образом. Я, Жак де Тресс, должный стать монахом, стал добрым спутником Орландо де Брегу. Человеку, носящему в себе зверя. Жёсткому, а подчас и жестокому. Между тем, он был настоящим кладезем знаний, почерпнутых в книгах. Если вы читали мои записи, то многое будет знакомо и понятно. Как и тайна наших злоключений, которая, по ложному свидетельству или доносу, привела в темницу городской тюрьмы. Что бы ни случилось, оставалось уповать на милость Господню, которая могла облегчить нашу незавидную участь. – Что будем делать, Жак? – спросил де Брег. – Простите? – Может быть, подумаем о наших планах? – Вы не боитесь... – попытался предостеречь я, но шевалье не дослушал и поднял руку. Он уже в который раз удивлял чрезмерно острым слухом и зрением, позволявшим видеть даже в кромешной мгле. Вот и сейчас де Брег закрыл глаза, а затем, после небольшой паузы, кивнул и продолжил: – Нам нечего опасаться. Тюремщики ушли вниз, а в соседней камере сидит обезумевший торговец. Сейчас он спит. В другой, – шевалье указал на стену, – сидит, а если быть точным, то сидела, женщина. Её увели утром, пока вы ещё спали. Судя по плачу, бедняжка свела знакомство с палачом и уже не вернётся. – Отчего вы так решили? – Всю ночь она бодрствовала и умоляла Господа не оставить заботами малютку, которую больше не увидит. Судя по горячей молитве, её дитя станет сиротой по вине купца, который написал ложный донос. – Донос? За что?! – Увы... – Орландо де Брег развёл руками. – Это мне неизвестно. Нам и без этого есть что обсудить и о чём подумать, не правда ли? – Вы совершенно правы, шевалье. – Чем больше я размышляю над тайной гобелена, – продолжал рассуждать де Брег, – тем больше склоняюсь к мысли, что дело не только в каких-то сказочных сокровищах графа де Буасси. – Почему вы так думаете? – Слишком много людей оказалось вовлечено в это буйство смерти. – Измена престолу? – Господь с вами, Жак! Наш король прекрасно знает о настроениях этих знатных господ, которые льстиво улыбаются на балах и турнирах, а между тем плетут заговоры, заключают союзы и ждут удобного случая, дабы избавиться от власти венценосца. Тут дело в чём-то другом, более интересном. Эта тайна очень важна для служителей Святой церкви! Недаром наш аббат и его преподобие так сцепились. – Графиня... – Увы, графиня Ирэн де Фуа, которой вы служите, причастна лишь косвенным образом. Ей посчастливилось стать богатой вдовой, а деньги часто притягивают разное отребье вроде почивших в бозе барона де Мелло и шевалье Дампьера. Хотя... не скрою, что их интересы затрагивали не только графские богатства. Как-никак, но шевалье сумел выкрасть гобелен из монастыря Святой Женевьевы. Зачем? – Чтобы добиться поддержки Святых отцов, разумеется! – Возможно... – шевалье нахмурился и провёл рукой по лицу. – Возможно, но это лишь одно из предположений. Если вы не забыли, то барон де Мелло изначально прибыл в Баксвэр на встречу с аббатом. Прибыл, не имея злосчастного гобелена, за которым охотились святые отцы. Аббат Хьюго знает тайну этого изображения, но готов поспорить, что ему не хватает подробностей, заключённых в записях покойного графа... – ...Которые находятся в руках служителей Святого Трибунала. – Его преподобие отец Раймонд, – усмехнулся шевалье, – скорее сам взойдёт на костёр, чем добровольно отдаст графские дневники и записи. – Де Брег, вы запамятовали о некой третьей силе. – Которая нашла способ и заточила нас в темницу? – Вы полагаете, это дело их рук? – Наш шериф весьма недалёк, а если откровенно, то скорбен и умом, и телом. Его легко подкупить, запугать, а то и просто уговорить, обещая замолвить словечко при дворе его величества. – Жаль, но всё это лишь наши домыслы, – подвёл итог я. – Дабы их проверить, нам надо оказаться на свободе, а это почти невозможно... (1) Питух – пьяница (устар.) 2 Не прошло и двух дней, как наш тюремный покой – пусть и весьма сомнительный – был прерван двумя дюжими стражниками, которые заявились в темницу и приказали следовать за ними. Судя по тому, что меня и Орландо де Брега вывели вместе, предстояло не простое дознание, которое, согласно артикля тех далёких лет, должно было проводиться порознь. Моя догадка подтвердилась, и вскоре мы предстали перед шерифом Баксвэра – пожилым мужчиной лет сорока. Его звали Филипп де Камрон. Невысок ростом, грузен, а жирное и одутловатое лицо, украшенное красными прожилками, свидетельствовало о нездоровом и греховном образе жизни. Он преизрядно потел, а по звукам кашля можно было догадаться о присутствии в слюне серых мокрот – предвестников тяжёлых и опасных недугов. Увидев нас, Филипп недовольно скривился, словно узрел нечто, недостойное его внимания. – Господа, вы знаете, в чём вас обвиняют... – произнёс шериф. Произнёс, надо заметить, весьма безразличным тоном, но нечто в его голосе и жестах говорило о совершенно ином. Этот толстяк был изрядно взволнован, а то и озабочен. Орландо де Брег не отреагировал на эти слова. Я счёл сей поступок весьма разумным и последовал его примеру. – Вы молчите, а следовательно, признаёте вину, – продолжал Филипп. – Мои люди... – Поступки ваших слуг, сударь, свидетельствуют о душевных недугах! Только безумцам могла прийти в голову мысль обвинить меня и Жака де Тресса в колдовстве и злодеяниях, с этим связанных. – Колдовстве?! – встрепенулся мужчина. – Извините, но иного способа не вижу. Как мы могли покушаться на жизнь Святых отцов, если не посредством волшбы? Вы ведь прекрасно осведомлены, что в день покушения нас не было в Баксвэре. – Это значит, вы отрицаете свою причастность? – криво усмехнувшись, спросил шериф. – Нет, не буду. Напротив. – Что?! – Не отрицаю, что я, Орландо де Брег, прибегал к богопротивным занятиям, под которым понимают изучение книг о колдовстве и магии, – произнёс шевалье и прищурился. Когда я услышал эти слова, то не поверил своим ушам, но шериф выглядел ещё более удивлённым, чем ваш покорный слуга. – Вы... Вы понимаете, что этими словами подписали свой смертный приговор?! – Как знать, сударь, – усмехнулся Орландо, – как знать... – Вы обезумели?! – Вы что, увидели во мне родственную душу? – Увести их! – рявкнул разозлённый шериф и оскалился, но тут же зашёлся тяжёлым кашлем и замахал руками. Стражники, стоявшие за нашими спинами, подхватили меня и шевалье под руки и вытолкали в двери. Несколько узких коридоров, две лестницы, и нас втолкнули в темницу. Щелкнул замок, послышалась грязная ругань и шум удаляющихся шагов. Когда всё стихло, я посмотрел на де Брега и, не найдя подходящих слов дабы выразить свои чувства, развёл руками: – Признаться, шевалье, я... – Чем вы так удивлены, Жак? – спросил де Брег и с удовольствием развалился на соломе. – Ваши слова, сказанные шерифу. – Оставьте! – он лениво отмахнулся и закинул руки за голову. – Вы же не глупый малый! Подумайте и представьте все последствия моего заявления. – Костёр и пытки, – пожав плечами, предположил я. – Жак, чёрт бы вас побрал! Не торопитесь так с выводами! Они, кстати, весьма далёки от истины. Жизнь, как ни крути, хороша и приятна, а если Гай Григориус будет так добр, что передаст нам ещё одну корзинку с припасами, то и вовсе станет чудесной. Признаться, я так голоден, что не отказался бы даже от куска жареной трески. Пусть и без пряностей, кои так обожает наш щедрый мастер. Костёр... Костёр подождёт. Такие вещи так просто не решают. – Погодите... – я начал догадываться. – Вы что, хотите попасть в Святой Трибунал? – Вы только сейчас это поняли? – Шевалье, вы сам дьявол! – Боже меня упаси! – засмеялся Орландо. – Не боитесь, что шериф разделается с нами без помощи Святых отцов? – Нет, не боюсь. Филипп де Камрон не так глуп, каким кажется на первый взгляд, и не сможет пропустить моё заявление мимо ушей. Среди его слуг и помощников есть несколько человек, которые не преминут донести о таком промахе. Причём, сделают это не из любви к шевалье де Брегу или Жаку де Трессу, а исключительно с целью нам навредить. Они шепнут приближённым королевского наместника – графа Шарля де Бо, а те, в свою очередь, донесут серым братьям. При дворе графа постоянно находится один священник Святого Трибунала. Это, если мне память не изменяет, Даниэль Сагал. – Он хороший человек? – Он хороший священник, твёрдо верующий в миссию Святого Трибунала. – Разве это понятия не связаны? – Увы, мой друг, не всегда. Мы с ним не особо дружим, и он не преминёт доложить отцу Раймонду. Что, собственно говоря, нам и потребно. Мне надоело сидеть в каменном мешке, питаясь чёрствым хлебом и тухлой водой, словно я разбойник с большой дороги. – Почему же вы раньше этим не озаботились? – Каким образом, позвольте поинтересоваться?! Мы сидим вторую седмицу, а разговор был первым. Первым и очень надеюсь, что последним. Тюремщиков нам заменили в первый же день. Будь на их месте старые служаки, я бы давно отправил весточку в Святой Трибунал. Это спасло бы нас от вынужденного поста и безделья. – Отчего же не аббату Хьюго? – Святой отец получил больше увечий, чем глава Святого Трибунала. Мало того – аббат больше заботится о делах монастыря, нежели о простых мирянах, а его преподобие только и делает, что разыскивает среди горожан еретиков и вероотступников. Следовательно, он обладает большими возможностями нам помочь. – Хоть шериф Баксвэра и очень неприятный человек, но он должен знать... – Что именно вы хотите ему сообщить? – Он тяжело болен. Скоро эта болезнь может обостриться. – Пустое! Он слишком много ест красного мяса и пьёт белого вина, что губительно для печени и желудка. Живительные соки, находящиеся в теле, замедлили свой бег и загустели. Отсюда одутловатость, тяжесть и скверное настроение. Добавлю, что чёрная желчь сделала нашего шерифа меланхоличным и очень мстительным. Впрочем, как и всех остальных, кто сумел достичь определённых высот в здешнем обществе. – За исключением графини... – заметил я. – Разумеется, – Орландо де Брег вдруг помрачнел. – Ирэн де Фуа – это прекраснейший цветок, выросший среди грязи высшего света. Зная её прежнего мужа, готов поспорить, что она так и осталась девственно чистой и невинной. – Как так? – Старый граф де Фуа больше интересовался смазливыми юношами, чем женщинами. – Какая гадость... – скривился я. – Увы, такие господа не редкость, – хмуро кивнул шевалье. – Возможно мои рассуждения и покажутся вам греховными, а то и кощунственными, но чем больше я изучаю тёмный мир колдовства и магии, тем чаще удивляюсь простым смертным, причастным к различным историям и происшествиям. Подчас люди превосходят самую жуткую нечисть в злобных деяниях и вызывают моё искреннее презрение. Кстати, вы ещё не забыли историю о торговце и его бедной дочери? – Нет... – Вот и прекрасно. Память – это чудодейственное средство. Она обладает удивительными способностями! Ей подвластно всё, кроме будущего. Главное – не забывать о настоящем и не кривить душой. Жизнь слишком коротка, чтобы притворяться. Нам надо выспаться! Сдаётся, что завтра нас ожидает тяжёлый день, а последующая за ним ночь будет и вовсе бессонной. – Почему? – Позвольте, я не стану отвечать? Не хочу насмешить Бога своими надеждами [...] (2) ...[прово]дили в уединённую комнату его преподобия отца Раймонда, которая своей формой напоминала графский кабинет в замке де Буасси. Разве что вместо гобеленов висело несколько полок, где виднелись книги, свитки и целые стопки тончайшего пергамента. – Слава Иисусу Христу, Святой отец! – Во веки веков, – кивнул его преподобие. Его голос был слаб, а лицо покрывала лёгкая бледность, свидетельствующая о перенесённой болезни. – Вам несказанно повезло, дети мои. – Всё в руках Господа, – потупился де Брег. – Вы правы, сын мой. Хоть обвинения и вздорны, но шериф так просто не отступит. Он изрядно зол на вас обоих, а особенно на Жака, которого люто ненавидит. – Меня? – совершенно искренне изумился я. – В чём причина этой ненависти? – Вы не забыли, юноша, о убиенном вами Аугусте де Либери? Он был другом шерифа. – Но... – Вы хотели что-то сказать? – Нет, Святой отец. Искренне сожалею о своём поступке. Даже представить себе не могу, как мне искупить этот смертный грех. – Это будет непросто. Разумеется, часть вины вы уже искупили, вернув книги из Лесной обители. Кроме этого, вы уничтожили оборотня, наводившего ужас на жителей Баксвэра, но шериф... Его трудно убедить в вашей законопослушности. – Понимаю, – кивнул я и склонил голову. – Если он и согласился вас освободить, то лишь внимая нашим настойчивым просьбам. Шериф не будет чинить вам препятствий и досаждать, если... Если вы не совершите новых ошибок. – Клянусь, я сделаю всё возможное! – Если вы так откровенны и честны, то могу сказать, что милость Господня безгранична! Я уверен, что Создатель обязательно окажет вам помощь в этом нелёгком деле. Сегодня вы свободны, а завтра жду вас для беседы, о содержании которой никто из посторонних не должен знать. – Что-то случилось, ваше преподобие? – заинтересовался де Брег. – Нашему городу грозит осада, но об этом после. – Осада?!! – Ступайте, дети мои. Ступайте и немного отдохните. Времена, да поможет нам Господь, предстоят тяжёлые. Когда мы вышли из здания Святого Трибунала, то я вдохнул этот пьянящий воздух и посмотрел на шевалье, который был похож на большого кота, вырвавшегося на свободу. Тем не менее ситуация выглядела странной и не позволяла расслабиться в полной мере. – Признаться, шевалье, это выглядит скверно. – Что вас так удивляет, Жак? – Меня удивляет двусмысленность нашего положения. Судите сами: арестовали, обвиняя в покушении на Святых отцов, и освободили по их настойчивой просьбе. Всё это выглядит несуразно, если не сказать больше. – Я уже вам говорил, Жак, что вы не глупый малый! Готов это повторить. Это на самом деле выглядит весьма странным, учитывая положение его преподобия и аббата Хьюго, но отец Раймонд, смею вам напомнить, никогда и ничего не делает просто так. – Шевалье, вы как всегда правы! – Как бы там ни было, но мы на свободе, а впереди нас ждёт множество событий. – Осада... – нахмурился я. – Именно, друг мой, и посему praeparate bellum. (3) (2) Часть рукописи пострадала от времени, и текст был утрачен. (здесь и далее прим. переводчика) (3) Praeparate bellum – приготовьтесь к войне (лат.) 3 – Святые угодники! Господь не оставил нас своей милостью! Пьер, дьявольское отродье, чтоб ты сдох, лежебока! Хозяин вернулся! Я не успел войти во двор своего дома, как Магда, моя добрая хозяюшка, возникла словно из воздуха, что, позволю себе заметить, было весьма затруднительно, учитывая её пышные формы. Она рухнула наземь и попыталась обнять меня за колени. Признаться, было приятно видеть искреннюю радость слуг. Казалось, что отсутствовал целый год! Даже Пьер – этот здоровый увалень – запыхтел от удовольствия и смахнул несколько непрошенных слезинок, вознося благодарение Пречистой Деве, уберегшей его хозяина от неминуемой смерти. Эти простые люди не сильно преувеличивали – оказаться в руках палача было намного проще, чем избежать свидания с ним. Пусть я и не описал чувства, испытанные в темнице, но они были не самыми приятными. Шериф, пользуясь своей, почти безграничной властью над узниками, мог отправить нас на плаху. Сомневаюсь, что кто-то осмелился бы перечить этому решению или хлопотать о снисхождении к нашим судьбам. Разделив со слугами свою радость, распорядился насчёт обеда и прошёл в комнату. Пусть я и прожил в этом доме не так долго, но он совершенно чудесным образом стал мне крайне дорог и близок. Едва зашёл в спальню, как увидел на столе письмо. Судя по цвету сургуча и знакомой печати, оно было написано графиней де Фуа. Рядом лежал кожаный кошелёк. Я не успел распечатать послание, как в дверях возник Пьер. – Пьер, как это понимать? – спросил я и показал ему свиток. – Письмо от её светлости, – бодрым голосом начал тот. – Принёс слуга. Важный, словно, прости господи, произошёл от... – Когда? – не дослушав, перебил я. – На третий день после вашего заточения, сударь! – Хорошо, ступай. Я сел на кровать, подарившую мне не только много приятных грёз, но и ужасов. Да, я не забыл о своём обещании, данном бестелесному существу – призраку, выяснить причины его гибели, а лишь затем предать останки земле, с приличествующими сему действу обрядами и молитвами. Сидел, держа в руках письмо от графини, но мои мысли улетали очень далеко. Известие о возможной осаде, которым поделился его преподобие, заставило подумать о своей судьбе и судьбе моих друзей и близких. Мне была понятна тревога отца Раймонда и его нежелание оповещать жителей Баксвэра раньше положенного срока. Срока, который исключит исход, а точнее – бегство, множества ремеслеников и мастеров, стремящихся уберечь семьи. Городу были нужны мужчины. Нужны мастера, которые будут производить оружие и латать бреши в крепостных стенах. Нужны женщины, которые будут ходить за ранеными и готовить еду для воинов. Осада... Не был удивлён осведомлённостью Святого отца, но, вследствии своей молодости, не мог оценить тяжесть предстоящих невзгод и кровавый ужас, который приближался к нашему городу. Юноши часто забывает о подобных вещах! Мне грезились предстоящие схватки, пьянящие кровь и кружившие голову, словно старое вино из подвалов мастера Гая. Гордыня, о которой часто говорил настоятель монастыря, как-то незаметно поблёкла и ушла прочь, не оставив даже тени своего присутствия. Я мечтал о ратных подвигах и жарких схватках, где смог бы доказать, что Жак де Тресс не зря носит меч! (4) Между тем, следовало озаботиться о делах насущных, не терпящих отлагательств. Помня предостережения о недопустимом многоглаголии, было необходимо озаботиться о припасах. Из рассказов отца и мастера Барта Уэшема я хорошо знал, что в осаждённых городах жители обречены на различные лишения, в том числе на недостаток воды и пищи. Следовательно, было необходимо сделать запасы, которые не дадут умереть с голоду, если осада затянется. Отбросив эти размышления в сторону, я вдруг вспомнил, что держу в руках послание от её сиятельства, которое до сих пор осталось непрочитанным. Распечатав письмо, я, с удивлением узнал, что графиня де Фуа... «Более не нуждается в услугах секретаря и наставника для её пасынка, а посему отказывает мне от места и просит более не беспокоить. Тем не менее, помятуя о моих стараниях, просит принять на добрую память этот небольшой подарок.» Ну и дела... Новость, хоть и неприятная, но вполне ожидаемая. Я не ждал, что моё место будет сохранено, пока буду отсиживаться в тюрьме. Не ждал, но тем не менее надеялся, что это произойдёт несколько иначе. Недолго продлилась моя служба... Открыв кошелёк, я нашел там пятнадцать полновесных монет, отливающих приятным золотым блеском, и небольшой перстень с тёмно-бордовым рубином. Будь я поопытнее, то сразу бы понял значение этого подарка, но я был молод и откровенно глуп в делах подобного рода. Вздохнув, отложил кошель в сторону и решил, коль уж вновь предоставлен самому себе, заняться делами, о которых упоминал чуть выше. Если вы хоть немного следили за моим повествованием, то знаете, что мой двухэтажный дом был невелик, но весьма уютен. Слуги жили в небольшой пристройке, а мне хватало спальни и комнаты с камином. Небольшая кладовка, клетушка на чердаке и крошечный погреб. Пообедав – ибо не следует ходить по торговым рядам с пустым брюхом, дабы не впасть в разорительное для кошелька искушение – я взял с собой Пьера, и мы отправились закупать припасы, должные обеспечить наше безбедное существование. Рынок был полон. Верткие уличные мальчишки, тучные матроны с тяжёлыми корзинами, худые поденщики и важные торговцы, чей взгляд источал напускное самодовольство, готовое в любой момент обернуться льстивой угодливостью и почтением к вышестоящим. Крикливые зазывалы и размалёванные шуты, дающие представления, чтобы карманникам было легче орудовать в толпе прохожих. Пестрая смесь нарядов и лиц – всё смешалось в одно целое и было похоже на некое мифическое существо, заполнившее торговую площадь своим огромным телом. Оно, не находя выхода, медленно расползалось по прилегающим улочкам, опутывая город жадными щупальцами стяжательства и похоти. Из небольшого кабачка, расположенного неподалёку, неслась разухабистая песня бражников, чьи заунывные голоса лишь добавляли серости в жизнь Баксвэра. С трудом пробравшись сквозь толпу, мы добрались до торговых рядов и после долгого торга купили три мешка зерна, несколько копчёных окороков, десяток колбас и приличный бочонок красного вина, которое, как известно, является прекрасным средством для лечения ран и увечий. Добавив к этому баклагу оливкового масла, я подрядил человек с тележкой и приказал доставить покупки к себе домой. Ничего не понимающий Пьер, весьма удивлённый моей расточительностью, был нагружен разнообразной мелочью и также отправлен обратно. Разобравшись с этими делами, я решил дойти до оружейных лавок, расположенных в западной части рынка, но не успел сделать и нескольких шагов, как наткнулся на шевалье де Брега, который со скучающим видом стоял на углу, привалившись плечом к каменной ограде. – Добрый день, шевалье? – Какого дьявола вы здесь делаете, Жак? Решили скупить половину Баксвэра? Смотрите, не попадите на глаза слугам Господним. – Простите? – не понял я. – Вас, друг мой, могут задержать стражники и поинтересоваться, какого чёрта вы решили делать такие запасы? Может вы ждёте смуты или каких-нибудь других несчастий? Почему? Кто вам сказал? Где живут эти люди? – Вы шутите?! – Боже меня упаси, – поморщился де Брег. – Больших бед это не навлечёт, но время, пока будут разбираться, потеряете преизрядно. Вам это нужно? – Разумеется, нет. – Вот и славно, – он кивнул и посмотрел мимо меня, словно старался что-то рассмотреть повнимательнее, но не привлекая к себе внимания. – Кстати, вы, как всегда вовремя! Просто диву даюсь, каким недюжинным талантом вы обладаете! – Талантом? – Талантом впутываться в истории, от которых разумные люди предпочитают держаться подальше. – Я вас не понимаю... – насторожился я. – Что-то случилось? – Как вам сказать, Жак... Выйдя из тюрьмы, я, как и вы, решил пройтись по рынку, дабы потом не грызть кожаные ремни, как это было при штурме Лаголи. Кожа, надо заметить, скверная замена жирным каплунам, которыми нас подчует мастер Гай Григориус. Не успел я потратить немного денег, как заметил несколько господ, которые, судя по всему, прибыли в наш город совсем недавно. Они так старательно избегают внимания к своим персонам, что поневоле задумаешься о причинах этой скромности. – Где они? – Извольте взглянуть, – он незаметно кивнул, – три господина рядом с оружейной лавкой, но умоляю, будьте осторожны! Мне бы не хотелось, чтобы нас заметили. Я, сделав должную паузу, повернулся и бросил взгляд в указанном направлении. Рядом с дверьми, над которыми красовалась вывеска, украшенная рыцарским щитом, стояло несколько мужчин. Среди них можно было заметить троицу, чья скромная одежда никак не подходила к взглядам и горделивой осанке, присущей родовитым дворянам. Описывать их наряды бессмысленно – они бы больше подошли бедным искателям приключений, нежели этим путникам. – Обратите внимание на оружие, мой друг, – послышался голос де Брега. – Да, уже заметил. Оно, несмотря на отсутствие украшений, отличной выделки. – Я всегда говорил, что вы, Жак, умный малый! Как полагаете, не слишком ли дорогие клинки для этих простачков? – Более чем, – согласился я. – К тому же, они крутятся по рынку уже более часа, словно боятся соглядатаев. Два раза направлялись в сторону сарацинских купцов, но каждый раз останавливались на половине пути. Не знаю, как вам, но для меня это выглядит весьма странным, учитывая слова Святого отца о скрытых врагах, кои наводнили Баксвэр. – Что вы хотите предпринять? – Ещё не знаю, – шевалье пожал плечами и лениво зевнул. – Мне скушно, вот и пытаюсь развлечься, в силу предоставленных судьбой возможностей. – Хм... Возможно, вы будете удивлены, сударь, но мы не единственные, кто интересуется этими молодчиками, – сказал я. – Что?! – Взгляните чуть левее, – тихо сказал я. – Видите двух господ, которые, как и мы с вами, старательно изображают праздных бездельников? (4) Как следует из дальнейшего содержания, скорее тяжёлая шпага. (прим. переводчика) 4 – Вот дьявол! – поморщился шевалье. – Они наблюдают за господами, которые привлекли ваше внимание. – Вы правы... – протянул Орландо и, взяв меня за рукав, увлёк за угол. – Лучше не стоять на виду, словно деревянные куклы в шутовском балагане! Мне это не нравится! Не назову себя приверженцем графа де Бо, но одно дело ему прислуживать, а другое – защищать город, в котором живут мои друзья. Дело может обернуться скверным образом! – Что предпримем? – Стойте и наблюдайте за парочкой, которую вы так удачно заметили. – Почему не за теми тремя? – Потому что, друг мой, вторые наблюдают за первыми и следят со всем прилежанием к этому, пусть и не самому благородному, ремеслу. – Если они уйдут... – То вы проследуете за ними. – Но... – Не переживайте, Жак де Тресс, – сказал шевалье, а потом дотронулся до кончика своего носа и усмехнулся: – Я сумею вас разыскать. Да, я совсем забыл о его сверхъестественном чутье, но не успел ответить, как Орландо де Брег хлопнул меня по плечу и моментально скрылся. Ничего не оставалось, как последовать его наказу и продолжать наблюдать за незнакомцами, кои обустроились неподалёку, рядом с лавкой чеканщика, и делали вид, что их увлекли прыжки канатоходца, плясавшего для увеселения горожан. Не знаю, будет ли вам интересно, но обязан описать этих кавалеров более подробно. Что меня искренне удивило, так их непомерно высокий рост! Хотел бы я знать, из каких земель прибыли эти гиганты! Даже знаменитый Ван Аркон, окажись этот разбойник в Баксвэре, выглядел бы на их фоне весьма и весьма скромно. Полагаю, что они вряд ли планировали раствориться в толпе, над которой возвышались как две башни над крепостной стеной, но и на зевак внимания не обращали. Чувствовалось, что это люди знатные, представляющие, что такое простолюдины и как с ними подобает себя вести. Возраст одного из господ я поначалу оценил весьма почтенным, но тут же усомнился в своих предположениях, ибо двигался он как человек средних лет и воин в полном расцвете сил. Незнакомец был довольно смугл, а длинные чёрные волосы украшала обильная седина. Усы и борода были велики для правил, заведённых дворянами Баксвэра, а на лице белели грубые шрамы, выдававшие бывалого бойца, пережившего не одно сражение. На голове красовался берет из серого бархата с длинным пером, пристёгнутым к убору серебряной брошью, изображающей оскалённую морду какого-то зверя. Его русоволосый спутник был чуть пониже, а недоверчиво прищуренные глаза отливали изумрудным блеском. Должен сказать, я бы не хотел столкнуться с ними в схватке! Признаю это со всем смирением и честностью! Они казались опасными противниками. Слишком опасными! Даже оборотень, с которым я некогда сразился, выглядел не столь угрожающим. Возможно, вы посчитаете меня излишне впечатлительным, но от них веяло потусторонним холодом! Что меня удивило, так это наряды! Пусть дублеты и не были украшены золотым шитьём, но качество тканей выдавало дорогие вещи, а скромная серебряная вышивка подчёркивала строгое изящество нарядов. Надо заметить – весьма странная скромность. Не характерная для местной знати. Даже Орландо, известный любитель пышных одежд, не мог похвастать такими нарядами. Это же касалось и оружия. Эфесы не блистали золотом и драгоценными каменьями, но я был готов поклясться, что клинки вышли из рук прекрасного мастера! Не прошло и получаса, как незнакомцы неторопливым шагом проследовали за троицей, которая опять направилась в сторону сарацинских купцов. Они двигались на приличном расстоянии, но их рост позволял без особых проблем наблюдать за толпой. Стараясь не привлекать к себе внимания, я двинулся следом, но тут меня догнал де Брег. Он вынырнул из толпы и кивнул: – Не стоит рисковать, Жак. Я уже позаботился о слежке за этими господами. – Вы уверены? – Приятели Ван Аркона, оставшиеся в Баксвэре, справятся с этим гораздо лучше нашего. Не стоит сбивать ноги, если можно зайти в таверну мастера Гая и перекусить. Признаться, я слегка проголодался [...] ...[грем]ел мастер Гай, обращаясь к выпивохам, собравшимся в зале его трактира: – Vina bibunt homines, animalia cetera fontes! Знаете, что это означает, вы, бездельники и пропойцы?! Нет?! Тогда заткнитесь и слушайте! – он ткнул пальцем в потолок и продолжил свою проповедь: – Только люди пьют вино, а остальные животные, созданные Господом нашим, потребляют ключевую воду! Поняли?! Это различие, коим нас наградил Всевышний, не позволяет людям вести себя по-скотски, уподобляясь свиньям! Ещё раз увижу кого-нибудь из вас лежащим в луже подле моей ограды – выгоню взашей! Клянусь всеми святыми угодниками, чтобы их черти взяли! У меня приличное заведение, а не какой-нибудь вертеп, в котором разбавляют вино водой и подают недожаренное мясо! Выпивохи встретили эти слова одобрительным гулом. Послышался смех, а потом и звуки дружеских затрещин, которыми собутыльники награждали друг друга. Вечерело. Мы слегка засиделись в кабачке Гая Григориуса. Я даже начал переживать, что люди, нанятые шевалье де Брегом, не справились с поручением и потеряли след, но едва эта мысль пришла в голову, как распахнулась дверь, и в зал вошел какой-то продувной малый. Не обращая внимания на выпивох и хозяина, он окинул зал взглядом и направился к нам. – Они идут в портовый квартал, – тихо сказал он, наклонясь к нашему столу. – Вот и славно, – произнёс шевалье и поднялся. – За ними кто-нибудь наблюдает? – Разумеется, сударь. Они никуда не денутся. – Жак, надо догнать этих господ и побеседовать, – сказал де Брег. – Как скажете, – кивнул я. Так уж получилось, что провожатый, следуя каким-то незаметным знакам, вывел нас прямо на этих кавалеров. Они шли медленно, словно прогуливались по саду. Рассматривали дома и о чём-то тихо беседовали. Воришка, получив от де Брега несколько монет, быстро исчез, а мы, немного прибавив шаг, быстро догнали незнакомцев. – Добрый вечер, господа! – вежливо произнёс шевалье и прикоснулся к берету. – Вы не будете любезны уделить нам толику драгоценного внимания? Кавалеры остановились и с удивлением посмотрели на нас. Орландо, желая разрушить двусмысленность этого заявления, улыбнулся: – Дело в том, что нам есть о чём поговорить. Некие господа, за которыми вы наблюдали на рынке... – Нам не о чём разговаривать, – отрезал седовласый мужчина и поморщился. – Вы уверены? – Да. Советую поберечь ваше красноречие для других. – Господа, вы неправильно поняли! Нам есть что обсудить! – шевалье ещё раз улыбнулся и даже развёл руками, но в глазах мелькнул злой огонёк. – Прочь с дороги! – Однако вы не слишком вежливы! – совершенно справедливо заметил де Брег. – Уж не поучить ли вас изящному обращению, принятому среди людей благородной крови? Эти господа, так поразившие меня своим ростом, молча переглянулись. Русоволосый что-то неразборчиво буркнул, а потом равнодушно, с полнейшим безразличием к предстоящей схватке пожал плечами и обнажил меч. Дьявол! Сдаётся, что шевалье слегка поспешил, но отступать было некуда, и я выхватил клинок [...] ...[что] это было, Жак?! – хрипел шевалье, стискивая зубы от боли. – Признаться, я бы тоже хотел это знать! – ответил я, пытаясь удержать его тяжёлое тело. Моя раненая рука изрядно кровоточила, но я успел перетянуть рану платком, прежде чем де Брег очнулся и заговорил. – Раздери меня дьявол, – Орландо скривился и опустился на землю. – Эти господа... Эти господа оказались нам не по зубам. Я поторопился и был наказан за свою поспешность. – Будем считать, что нам повезло. – Ещё как! Сдаётся, что эти люди, коль возникнет нужда, вдвоём разгонят роту городских стражников. Уф... – шевалье прищурился и тряхнул головой, будто пытаясь избавиться от тумана, застилающего вечерний свет. – Как вы? – Здорово он мне врезал, – де Брег опять скривился и дотронулся до головы. – Согласен, что сие противоречит правилам честной схватки, но, раздери дьявол, я готов отдать многое, чтобы поучиться у этого дворянина. Прекрасное средство, коим можно приводить в чувство грешников, обуянных чрезмерной гордыней. Как вы, Жак? На вашем рукаве кровь? – Небольшая царапина. – Но меч вы не сможете держать около недели. – Да, вы правы. – Изрядно... – он вдруг взял и расхохотался. – Весьма изрядно нас потрепали! Шевалье был прав. Я был не просто удивлён, а откровенно поражён этой скоротечной схваткой, которая обернулась поражением и не принесла ни малейшей пользы. Хотя... Нет, пожалуй, я не прав! Как утверждали древние: est rerum omnium magister usus – опыт всему учитель! Если попытаться воссоздать хронологию поединка, то вынужден признать, что сие станет почти непосильным делом. Схватка была слишком скоротечной! Пусть и забегаю немного вперёд, но вы, полагаю, простите мне эту маленькую небрежность. Нас откровенно избили! Искусство, которым владели незнакомцы, было воистину удивительным! Мне никогда не доводилось лицезреть ничего подобного! Когда мы обнажили клинки, то так уж получилось, что напротив меня оказался тот самый русоволосый мужчина. Он окинул меня взглядом, а потом встал в совершенно диковинную позицию. Я, памятуя о наставлениях Барта Уэшема, несколько раз пытался атаковать, но все мои попытки разбивались о сухую и холодную защиту. Возникало чувство, что соперник заключён в железную броню! Клянусь, он обращал в прах все законы мироздания! Ломал геометрию поединка, причём делал это так легко и грациозно, что мне оставалось лишь защищаться. Весьма скоро ему надоело играть, и он нанёс удар мне в предплечье. Дьявол! Даже сейчас, вспоминая этот бой, моё лицо заливает безудержная краска стыда. Он пожалел меня! Пожалел, как сильный пёс, на которого тявкнул лопоухий щенок... Позже, когда Орландо де Брег оправился от ранений, нанесённых ему черноволосым кавалером, он, описывая свою схватку, почти слово в слово повторил мой рассказ. Разница была лишь в ране, полученной моим другом. Его противник разорвал дистанцию и, упреждая выпад, ударил де Брега кулаком в лицо с такой силой, что шевалье моментально лишился чувств. Удивительно! Эти люди словно сошли с небес. Ещё немного, и я был готов поверить в Ангелов Господних, покаравших нас за гордыню. Тем более что незнакомцы оказались настолько благородны, что оттащили нас с дороги в сторону, а один даже оставил платок, дабы я смог перевязать рану. 5 – Клянусь, шевалье, ваше упрямство сведёт меня в могилу! – голос мастера Григориуса, которого мы побеспокоили около полуночи, был полон сострадания. Он быстро разложил на столе снадобья для врачевания ран и ушибов, готовясь оказать нам помощь. – Вы, мастер, мой старый и надёжный друг... – скривился шевалье де Брег и попытался улыбнуться. Улыбка выглядела весьма неубедительной, и трактирщик покачал головой. – Ну и ну! Скажите, какого дьявола вы подставляете лицо под неприятности, словно под копыта взбесившегося осла, которому под хвост засунули стручок жгучего перца? – Всё было не так... – заметил шевалье де Брег, поворачивая своё лицо к трактирщику, когда тот тряпицей, смоченной в лечебном растворе, промывал его ссадины и кровоподтёки. – Судя по вашему лицу, шевалье, вы опять ввязались в свару! Должен предупредить, что ваша очередная затея мне определённо не нравится! – Вы старый ворчун, мастер Гай! – Да, сударь, не нравится! – отрезал мастер. – Мало того что лезете в неприличные для столь знатного кавалера предприятия, но и увлекаете за собой этого юного головореза Жака де Тресса! При эдаком попустительстве он или погибнет, или опять кого-нибудь зарежет, чем определённо доведёт нашего шерифа до падучей. – Мастер... – Неужели нельзя чинно поужинать в моей харчевне? – не унимался Гай. – Выпить вина, а затем отправиться спать, пусть даже в компании милой и немножко падшей девушки, коль уж вы так охочи до женских прелестей? – Дамы здесь ни при чём. – Неужели? – язвительным тоном заметил трактирщик и фыркнул, разглядывая разбитое лицо де Брега. – Мы ввязались в небольшую передёлку с приезжими господами... – Разошлись во мнениях на бытие Святого Августина или обсуждали жития Святых? – Можно сказать и так, – буркнул шевалье и зашипел как кот, когда мастер Гай смочил рану какой-то едкой жидкостью. – Нечто божественное в этом определённо присутствовало. – Эх, де Брег... Уж лучше бы вы вернулись в скрипторий монастыря Святой Женевьевы и продолжили изучать книги! Это как-то безопаснее и полезнее для головы. Мало вам увечий, уже выпавших на вашу долю? – Я обязательно прислушаюсь к вашим советам, но чуть позже... – кивнул Орландо, когда его мучения закончились. – Очень на это надеюсь! – ещё язвительнее заявил трактирщик, а потом нахмурился и посмотрел на меня. – Чего вы ждёте, Жак? Снимайте дублет, будем смотреть вашу рану! Вернувшись домой уже заполночь, я застал Пьера, который сидел на пороге дома и ждал моего возвращения. Встревоженный окровавленной повязкой, он порывался разбудить нашу Магду, но я покачал головой и приказал идти отдыхать. Рана была не опасной и совершенно не угрожала здоровью. Тем более что мастер Григориус смазал её лечебным бальзамом и перевязал чистой тряпицей. Плеснув в кружку вина, я уселся за стол и задумался. В открытое окно доносился пряный запах травы и стрёкот сверчков. Всё случившиеся этим вечером так меня утомило, что я, даже не допив вина и не раздеваясь, рухнул на кровать и сразу уснул... – Вставайте, лежебока! – открыв глаза я увидел шевалье де Брега, сидевшего на лавке у дверей моей спальни. В окно светило полуденное солнце. Неплохо же я выспался! Во дворе слышался резкий голос Магды, по обыкновению распекающей «бездельника» Пьера, и его жалкий оправдывающийся лепет. Услышав эту, уже привычную перебранку, я недовольно поморщился. Господи, когда же они успокоятся и перестанут ссориться?! – Доброе утро. – Куда уж добрее! – усмехнулся де Брег, сияя синяком на правой стороне лица. – Пока вы изволили почивать, я изрядно помотался по городу. – Что-то опять случилось? – Мне нравится ваше «опять»! Звучит, позволю себе заметить, очень жизнеутверждающе! Вставайте и умывайтесь! Спать в одежде дозволительно лишь в походах, а мы, слава Богу, не на войне. Шевалье поднялся и вышел. Приведя себя в порядок, я вышел в гостиную. Орландо де Брег посмотрел на меня, что-то одобрительно буркнул и продолжил: – Признаться, Жак, эти незнакомые господа, с которыми мы вчера вечером имели честь скрестить наши шпаги (5), меня интересуют всё больше и больше. Какими бы они ни были опасными, но я обязан выяснить, что скрывается за их интересом к скромной троице. – Я, если честно, совсем забыл про этих трёх неприметных господ. – В отличие от вас, мой юный друг, я не страдаю подобной забывчивостью, – усмехнулся шевалье и задумчиво подкрутил ус. – Мало того, я уже имел удовольствие побеседовать с его преподобием, которому эти персоны хорошо известны. Как выяснилось, эта, далёкая от святости троица принадлежит к враждебному лагерю, который и угрожает Баксвэру осадой. – Вот как? Значит, их нужно задержать! – Поздно... – вздохнул шевалье де Брег. – Сегодня утром их нашли убитыми неподалёку от набережной... – Чёрт меня побери... – Не богохульствуйте, Жак де Тресс! – наставительно заметил он. – Иногда я начинаю думать, что мастер Гай прав и вы изрядно расслабились в моём обществе. Еще немного – и вы перестанете молиться на ночь! – Простите, – смутился я, а потом вспомнил, что вчера действительно забыл о вечерней молитве, и это заставило меня покраснеть ещё больше. – Так вот... Эти господа не причинят зла нашему городу, но тайны, коими они владели, унесены в могилы. Жаль! Очень жаль. Я бы с радостью задал им несколько вопросов. – Это сделали наши вчерашние соперники? – Больше некому. Они преизрядно нам навредили своей поспешностью. – Почему? – Его преподобие, несмотря на все мои уверения в непричастности к этому злодеянию, утвердился в мысли, что сие деяние лежит на нашей совести. Не скажу, что отец Раймонд был расстроен этим прискорбным известием, но мне пришлось выслушать небольшую проповедь о поспешности, свойственной всем молодым людям. – Но это ведь сделали не мы! – Разумеется, но поди докажи это его преподобию, когда у меня разбито в кровь лицо! Я уже не говорю о ране! – кивнул де Брег на мою перевязанную руку. – Увидь Святой отец вашу руку, предположения переросли бы в твёрдую уверенность! Так что лучше не спорить, а смиренно покаяться. Тем более что с сегодняшнего дня, учитывая возможную осаду, отец Раймонд попросил нас внимательнее присмотреться к этой истории и даже выдал некую сумму на возможные расходы. Вот ваша доля! С этими словами шевалье показал мне два кожаных кошелька, отозвавшихся приятным серебряным звоном. Один кошелёк он убрал за пазуху, а второй положил на стол. – Как это понимать? Мы поступаем на службу Святому Трибуналу? – Боже упаси! Нет, Жак де Тресс, мы просто готовимся к осаде, и наш священный долг позаботиться о безопасности Баксвэра. Не вижу ничего предосудительного, если нам за это ещё и заплатят. – Раздери меня дьявол, Орландо, но вы второй раз умудряетесь получить поручение от Святых отцов, которое в точности отвечает вашим намерениям. – Что вы говорите?! – почти искренне удивился шевалье, но не выдержал и усмехнулся. – Готов в этом поклясться! – Вот и славно. Но давайте вернёмся к нашим заботам. Судя по рассказам нашего общего знакомого из городской стражи – сержанта Паскаля Жанэ, три господина убиты незадолго до рассвета, и убили их совершенно непозволительным для дворян методом. – Каким же? – Им попросту свернули шеи. – Какой же силой надо обладать, чтобы... – Пустое! Сила это не самое главное. Надо обладать знаниями, – шевалье дотронулся до ссадины на лице и поморщился. – Знаниями и умениями, кои превосходят наши. – Возможно, – после недолгой паузы предположил я, – кто-то протягивает нам руку помощи, но мы, вследствие неких причин, этого не понимаем? – Я хочу выяснить, кто эти два незнакомца и какого дьявола им нужно в Баксвэре. Хочу знать, по какой причине они убили этих господ? Какие цели преследовали? – Если эти неизвестные нам помогают, то, возможно, не стоит им досаждать? Их дела и поступки во благо Баксвэра! – Вы уверены, что они пришли с добрыми намерениями? Тimeo danaos et dona ferentes! (6) Как бы это не обернулось ещё большими напастями, чем всё доселе произошедшее. Я бы хотел получить аудиенцию у настоятеля, дабы испросить совета, но аббат Хьюго очень плох и не принимает. Ладно, хватит бездельничать! Надо немного прогуляться и развеяться. – Может быть, попросить помощи у подручных Ван Аркона? – предложил я. – Браво, Жак! Вы быстро учитесь! Именно так мы и сделаем. Как я уже рассказывал, Баксвэр нельзя назвать богатым и счастливым городом. События последних десятилетий нанесли тяжёлые удары по благополучию жителей. Некогда богатые и процветающие кварталы приходили в упадок. Дома ветшали, а обедневшие горожане не спешили звать мастеров, дабы привести в порядок прохудившиеся крыши. Мне, надо заметить, в этом повезло. Я, по счастливой случайности, оказался в числе тех, кто поселился в довольно тихом и благополучном квартале. Наши надежды принесли плоды, и молодчики Ван Аркона, промышлявшие в городе, сумели найти жилище этих двух господ. Как и предполагал Орландо де Брег, незнакомцы избрали местом для жилья окраину Баксвэра неподалёку от портовых складов. Дом, в котором поселились эти господа, находился почти на границе между относительно благополучным кварталом корабельных мастеров и довольно опасными улочками морского порта, где было легко попасть в руки грабителей, кои не боялись промышлять даже при дневном свете. Границей между кварталами, служила небольшая речка, а если быть точным, то широкий ручей. На его берегу стоял двухэтажный дом с позеленевшей от времени черепичной крышей. – Что предпримем? – спросил я у шевалье, когда мы со всеми предосторожностями прошли мимо этого жилья. – Полагаю, что сейчас нет нужды наносить визит этим господам. Хватит нам вчерашней драки. Тем более что их сейчас нет. Дождёмся возвращения в каком-нибудь кабачке, а пока попробуем что-нибудь узнать о их привычках. – Каким образом? – Поинтересуемся у соседей, – пожал плечами де Брег. – Вы полагаете, нам расскажут? – Почему бы и нет? Эти господа здесь чужие, чтобы покрывать их странности, а деньги нужны всем. (5) Так в оригинале рукописи. (прим. переводчика) (6) Тimeo danaos et dona ferentes – Боюсь данайцев и дары приносящих (лат.) 6 – Раздери меня дьявол, – поморщился де Брег, – но я не могу сидеть и ждать, пока эти кавалеры будут так любезны и вернутся под сень своего дома. – Что вы предлагаете, шевалье? – удивлённо спросил я. – Взять и наведаться в гости! – Сударь, но это совершенно непозволительно для дворянина! – Плевать! – шевалье нетерпеливо поднялся и посмотрел на меня. – В конце концов, Жак, у нас есть отпущение грехов от его преподобия! Давайте посмотрим на жилище этих господ изнутри? – Шевалье... – Довольно слов! – коротко отрезал он. – Вы со мной? – Да. Надо сказать, что интересующий нас дом выглядел весьма символично: необитаемым и чужим. Стены потрескались, а черепица покрылась клочьями зелёного мха. Каменная ограда, обращённая в сторону портового квартала, частично разрушилась и заросла диким плющом. Это позволяло проникнуть во двор почти незамеченным, скрываясь в кустарнике, выросшем на берегу ручья. Что мы и предприняли, пробравшись, словно ночные разбойники. Поступок совершенно недостойный дворян, но тайна этих незнакомцев и поручение отца Раймонда успокоили мою совесть, примиряя с этим постыдным поступком. Когда добрались до одной из дверей – а их было две – Орландо остановился и прислушался. Не обнаружив ничего опасного, он достал кинжал и каким-то образом сумел открыть замок... Скрипнула дверь. Изнутри пахнуло незнакомым ароматом и запахом пыли – признаком заброшенного или почти заброшенного жилья. – Жак, не стойте на пороге! – тихо прошептал де Брег и сделал шаг вперёд. Мне ничего не оставалось, как последовать его примеру. Помещение, в котором мы оказались, напомнило мой собственный дом, но более грязный и запущенный. Небольшая комната, стол, несколько лавок, чёрный зев камина и деревянные колонны, кои поддерживали потолочные, затянутые паутиной балки. Шевалье медленно обошёл комнату, вглядываясь в царивший сумрак. Орландо прекрасно видел в темноте и не нуждался в каких-либо источниках света. В отличие от меня. К счастью, ночь выдалась лунной, и света вполне хватало, дабы не натолкнуться на какую-нибудь лавку или горшок, подняв совершенно ненужный шум. На столе, стоявшем на середине комнаты, лежала седельная сума. Рядом – несколько бутылок, остатки ветчины, зелени, кусок хлеба и две глиняных кружки... Орландо подошёл к столу, а потом обвёл взглядом комнату. – Придётся дождаться этих господ. Я не уйду, пока не получу ответы на свои вопросы. – Вы уверены, что это хорошее решение? – Делать нечего, – он положил руки на пояс и пожал плечами. – Подождём. – Может быть, укроемся где-нибудь? – Хм... Пожалуй, Жак, вы правы. Незачем удивлять хозяев раньше времени. В дальней стороне этого помещения нашлась ещё одна дверца, которая вела в крохотный чулан. Не знаю, сколько прошло времени – признаться, я задремал, устроившись на какой-то корзине. Сон перебил шевалье. Он взял меня за руку и даже зажал рот, дабы я, вырванный из полудрёмы, не издал лишнего звука. Стукнула дверь, и сразу раздались голоса... Этот неизвестный язык звучал весьма странно. Позже, воскрешая в памяти события той ужасной ночи, я нашёл его отдалённое сходство с греческим. В нём удивительным образом сочеталась сухая резкость эллинов и певучесть моего родного языка. Незнакомцы тихо переговаривались, но всё сказанное, по понятной причине, осталось для нас тайной. Шевалье де Брег, стоящий рядом со мной, даже прикрыл глаза, будто понадеялся на остроту слуха, который позволит распознать хотя бы некоторые слова или выражения. Может, я и покажусь излишне самонадеянным, но мне почудилось, что один из незнакомцев сетовал на какие-то трудности – в голосе слышалась раздражённость, а то и усталость. Собеседник, обладавший весьма приятным для слуха окрасом голоса (7), с лёгкой иронией отвечал на эти жалобы или объяснял причины трудностей, выпавших на их долю. И вот именно в это мгновение, когда я затаив дыхание слушал незнакомцев, шевалье де Брег вдруг толкнул дверь и сделал шаг вперёд. Наступила тишина. Она была такой звонкой, что я услышал как трещат свечи, коими была освещена эта комната. – Мы хотели бы поговорить, господа, – прервал паузу Орландо. Седовласый незнакомец – тот самый, с брошью на берете – прищурился, будто увидел нечто знакомое в облике шевалье де Брега. После короткой паузы он кивнул своим мыслям и произнёс, причём без тени сомнения: – Ты зверь. Оборотень. – Вы правы... – сквозь зубы процедил де Брег и поднёс руку к ножу, который висел на его груди. Тому самому, который облегчал ему обращение в зверя. «Двуликому». – Даже не думай... – седой воин покачал головой. – Убью. Лучше уходите. – Мы пришли не затем, чтобы покинуть этот дом не побеседовав. – Вот упрямый зверёныш, – кавалер повернулся к своему спутнику и что-то сказал. Тот, весьма удивлённо посмотрел на шевалье, потом бросил взгляд на меня и усмехнулся. Эта снисходительная улыбка, брошенная в нашу сторону, поразила меня до глубины души! Мало того что незнакомцы с лёгкостью опознали подлинную сущность Орландо де Брега, но и не выказывали при этом ни малейших опасений. Они смотрели на нас, как на неопытных юнцов, кои пристают к умудрённым тяжёлой жизнью мужам. – Побеседовать? Извини, у нас нет времени... Прощай. Дальнейшие события не поддавались объяснению! Русоволосый мужчина взял седельные сумки, а затем поднял руку, и между колонами возник... Свет... Сначала вспыхнул небольшой, но яркий огонёк. Он будто повис в воздухе! Спустя всего лишь мгновение он расширился, заполняя пространство между колоннами белым огнём! Ещё мгновение – и комната озарилась ослепительным светом! Он был таким ярким, что из моих глаз брызнули слёзы, а шевалье де Брег замер, не в силах оторвать взгляд от этого чуда. Я хотел поднять руку, дабы осенить себя крестным знамением, но длани словно обмякли и не подчинялись моей воле. Глухо стукнул меч, выпавший из ослабевших пальцев. С большим трудом сумел поднять руку и перекреститься. – Credo in Deum, Patrem omnipotentem, Creatorem caeli et terrae... – прошептал я. (8) Шевалье молчал, но было ясно, что он поражён не меньше. Затем... Затем русоволосый кавалер улыбнулся и сделал шаг, исчезнув в этом сиянии! За ним последовал его седовласый друг. Раздался оглушающий хлопок, и всё пропало! Свет погас, и в комнате воцарилась темнота. Свечи, стоявшие на поставце, погасли, исходя тонкими сизыми дымками. Запахло ладаном [...] ...[Орла]ндо перевёл дух и привалился к ограде, опутанной зарослями плюща. Из ветвей, потревоженная движением, выпорхнула небольшая птица. Недовольно свистнув, пичуга унеслась прочь. Шевалье де Брег проводил её взглядом и устало улыбнулся. Мы, совершенно обессиленные от перенесённого кошмара, сидели во дворе ужасного дома и молчали. После продолжительной паузы, я вернулся к нашей беседе: – Возможно всё не так плохо и мы придали слишком большое значение этому чуду. Мне доводилось читать о неких зеркалах, кои... – ...Вы так полагаете? Тогда какого дьявола вы выронили свой меч и начали осенять себя крестным знамением, словно увидели Нечистого? – Мне стало страшно! – честно признался я. – Неужели?! – усмехнулся де Брег. – Полноте смущаться, Жак! Признаться, когда увидел этот дьявольский свет, то был готов принести Всевышнему любой обет, лишь бы оказаться как можно дальше от этого дома. – Это... Это было ужасно! – покачал головой я. – И это ещё не все загадки. – Как так?! – Как вы объясните вот это? – спросил шевалье и вытащил из-за пазухи небольшой лист пергамента тончайшей выделки. – Вот, извольте взглянуть! Подобрал в доме. Эти... господа собирались с такой поспешностью, что, видимо случайно, смахнули это на пол. Я взял поданный мне листок, развернул и утратил дар речи... Этот рисунок... На нём был изображён замок, у подножия которого лежало озеро, отражая в спокойных водах каменную твердыню. Замок, окружённый стеной и защищённый четырьмя башнями, поверх которых был начерчен пентакль. – Это же... Нет, этого не может быть! – Узнали? Рисунок с гобелена графа де Буасси. Тот самый замок, в чьём отражении видна пятая, совершенно лишняя башня. Невидимая глазу, но имеющая отражение в водах озера... Шевалье посмотрел на восток, где занималась тонкая полоска зари. Летние ночи коротки! Он немного помолчал, а потом вздохнул, провёл рукой по лицу: – Знаете, Жак, всё это навевает на меня грустные мысли. Мы стали свидетелями чего-то такого, чему я не могу найти внятного объяснения! Нет даже предположений, кои могли бы подтолкнуть нас к разгадке этой тайны... – он покачал головой и поджал губы. – Разве вы впервые сталкиваетесь с некими мистическими событиями? – поинтересовался я, причём со всей осторожностью, дабы не обидеть своего друга. – С такими, как это? Да – впервые. – Вспомните ведьму из Фортенси. Она исчезла так же внезапно, как и эти незнакомцы. – Вы ещё неопытны, Жак! Не обижайтесь! Вы умны и со временем познаете множество тайн мироздания. Научитесь распознавать магию земную, которой пользуются ведьмаки и ведьмы, прибегая к тёмным знаниям, ниспосланным Нечистым. Увидите разницу между чёрной и белой магией. Что бы ни говорили служители Святой церкви, но это различие есть, и оно очевидно! Нет, здесь нечто другое! Этот свет... Раздери меня дьявол, но это было похоже на проявление некой высшей сущности! – Кого вы имеете в виду?! – Древних богов, описанных в трудах учёных мужей. – Шевалье, это... – начал я, но де Брег поморщился и лениво отмахнулся. – Вы, Жак де Тресс, вольны обвинять меня в богохульстве, но иного объяснения не вижу. Скажите, вы что-нибудь знаете о мифических Атлантах? – Увы, ничего. – Это гиганты! По одной из версий – сыновья богов, а по другой – очень древний народ, описанный ещё Платоном в знаменитом труде «Corpus Platonicum», сиречь «Платонов Корпус» или, если так можно выразиться, «Диалоги». Мне ближе версия о полубогах. Это объясняет их рослую стать, возможности и поступки. Именно поэтому, Жак де Тресс, я и задумался о нашем будущем и тайне Буасси. Если отбросить излишнюю велеречивость, то ответьте на вопрос: куда мы с вами ввязались? Куда, раздери нас дьявол, если это пробудило древних богов?! (7) Так в оригинале рукописи. (прим. переводчика) (8) Верую в Бога, Отца Всемогущего, Творца неба и земли... (лат.) 7 Солнце приближалось к зениту, но поспать нам так и не удалось. После перенесённого ужаса мы едва смогли бы уснуть, но усталость брала своё, и мне хотелось спать. Хорошо, что здесь, в галерее Святого Трибунала, было прохладно... – Жак, я полагаю, вас не нужно предупреждать о вредном многословии? – Боже меня упаси! – ответил я. – Конечно же, нет! – Вот и славно, – кивнул Орландо де Брег. Едва он произнёс эту фразу, как распахнулась высокая, украшенная резьбой дверь, и один из служителей Святого Трибунала пригласил нас пройти. Мы сделали несколько шагов и оказались в кабинете его преподобия. Отец Раймонд вполне оправился от ран, но вставать ему не позволял брат-инфирмарий, заботившийся о здоровье Святых отцов, и посему священник принял нас лёжа. – Слава Иисусу Христу, – сказали мы и склонили головы. – Во веки веков. Присаживайтесь, дети мои. Вижу, ночь была не самой приятной... После заверений, высказанных его преподобию в нашем отличном самочувствии, де Брег поведал историю ночных похождений. Он несколько иначе трактовал всё случившееся и ни единым словом не обмолвился о сиянии, в котором исчезли незнакомцы. Орландо сказал, что мы были неловки и упустили этих кавалеров, кои смогли убежать и скрыться. Фортуна, по его словам, дама весьма переменчивая и подчас изменяет даже самым отважным. Святой отец выслушал рассказ, изредка уточняя детали, дабы уяснить нашу диспозицию. Следует признать, что он был далеко не глуп и умел in talibus causis (9) быть настойчивым, выуживая из собеседника необходимые сведения, даже вопреки воле последнего. Закончив свой рассказ, шевалье де Брег ещё раз выразил сожаление и умолк. – Сие не ваша вина, дети мои, – сказал священник. – Вы сделали всё, что могли, и даже больше. Тем паче учитывая ваши... Ваши раны. Пожалуй, так даже лучше. Смерть известных вам персон, кои возжелали навредить Баксвэру, отсрочит осаду. Отсрочит... – Святой отец наставительно поднял руку и сделал весомую паузу. – Но не спасёт... – Всё в руках Господа нашего, – кротко заметил шевалье де Брег. – Не следует во всем полагаться на Божью милость. Господь и так слишком милостив. – Вы, как всегда правы, Святой отец. – Эта отсрочка, – продолжал священник, – подарит нам немного времени для завершения важных дел. Надеюсь на вашу храбрость и хочу поручить миссию, важную не только для Баксвэра, но и для всей Святой церкви. Вам необходимо сопроводить неких господ, имена которых вы узнаете чуть позже. – Как далеко они намерены отправиться? – поинтересовался де Брег. – В замок Буасси. – Буасси?! – не сдержался я. – Именно так, – подтвердил его преподобие. – Вы, Жак, ведь уже бывали в тех краях? – Да, Святой отец. – Вот и прекрасно! Знакомая дорога всегда выглядит короче. – Это основная цель нашего путешествия? – спросил де Брег. – Нет. – Нам будет дозволено узнать весь путь? – Разумеется. Затем вы направитесь чуть дальше, на север, в один из замков, который назовут ваши подопечные. Это будет конечной точкой путешествия. После этого вы сможете вернуться в Баксвэр и продолжить готовиться к обороне города... Дабы немного облегчить миссию, благословлённую Господом нашим, шериф согласился выделить несколько воинов под началом сержанта Паскаля Жанэ. Полагаю, что его общество скрасит вашу дорогу. Вы, если не ошибаюсь, с ним дружны? – Да, мы хорошо знакомы, – кивнул де Брег. – Деньги получите в казне Святого Трибунала. Я уже отдал необходимые распоряжения. – Мы благодарны за вашу щедрость, Святой отец! – Пустое! Орландо, сын мой, вы не откажете мне в любезности сходить к брату-эконому и получить всё причитающееся, пока мы с Жаком немного побеседуем? – Разумеется! – Вот и славно... Шевалье бросил на меня весьма красноречивый взгляд и вышел. Едва за ним закрылась дверь, как отец Раймонд поднялся с кровати, причём сделал это с поразительной лёгкостью. – Жак... – начал его преподобие. – Скажите, вы тверды в своей вере? – Разумеется, Святой отец! Как же иначе! – Рад это слышать. Ваши дела и поступки свидетельствуют не только о храбрости, но и недюжинном уме. Вы ведь мечтаете изучать книги? – Священник выслушал сбивчивый ответ и благодушно кивнул. – Похвально. Святой церкви не хватает людей, которые так стремятся познать тайны мироздания. Не буду упоминать ваши прочие заслуги, а посему скажу прямо: порученная вам миссия весьма опасна. – Я готов к любым испытаниям! – начал я, но священник мягко перебил мои уверения и продолжил: – Опасна, но ваши старания будут оценены по достоинству. Орландо де Брег прекрасный и верный Святой церкви дворянин. Я всецело ему доверяю, но он часто бывает недопустимо горяч и может упустить нечто важное. – Я вас не понимаю, Святой отец... – Вы всё прекрасно понимаете, сын мой. Будьте внимательны в этом путешествии и не теряйте голову, даже если окажетесь в отчаянном положении. Помните, этим вы окажете неоценимую услугу Святой церкви, а она, уж поверьте, умеет не только строго спрашивать за грехи, но и щедро награждать за верность. Не обманите моих надежд. Вы можете [...] ...[снач]ала мы отобедали в заведении Гая Григориуса, где разделили сумму, полученную Орландо от брата-эконома Святого Трибунала. Надо заметить, что после всех приключений у меня собралась изрядная сумма, а воспитание не позволяло тратить деньги бездумно. Я мог бы вполне безбедно прожить больше года, если бы не угроза осады Баксвэра и последующая за ней неопределенность. Домой попал уже поздно вечером. Войдя во двор, я был удивлён, не услышав перебранки между слугами, но заглянул в пристройку и обнаружил их спящими. Судя по беспорядочно разбросанным одеждам, они пришли к некому соглашению, да так, что разделили одно ложе на двоих. Слава Всевышнему... Пусть и во грехе, но в тишине и мире! Как бы ни старался, но мысли о пережитом не покидали меня. Потомки языческих богов, о которых упомянул шевалье де Брег, не давали покоя. Тайна графского рода, злосчастный гобелен с изображением замка, вражда Святых отцов и грядущая осада Баксвэра... Мой воспаленный разум окончательно потерялся в безумном нагромождении фактов и событий, очевидцами и участниками которых мы стали. Вопреки собственной воле или по воле Божественного провидения – сие мне неведомо, а поэтому был не просто удивлён – был раздавлен. Еще больше меня потрясла растерянность Орландо – я привык, что острый ум и богатый опыт моего друга всегда находили верное толкование и понимание происходящего. Не в этот раз... В нашу жизнь вошло нечто новое. Огромное и непонятное, превосходившее всё, доселе известное. Так как шевалье был занят скорбными делами, связанными с его тяжёлым недугом, то несколько дней я предавался вынужденному безделью и подготовкой к дороге. Заглянув к оружейнику, выбрал себе новый меч. Сумма, выданная Святым отцом, позволяла потратить деньги на достойные вещи. После некоторых раздумий, я выбрал один из клинков, изготовленных к юго-востоку от нашего королевства. Много позже, претерпев множество изменений, такие мечи получат название spada da lata и будут верными спутниками многих известных воинов. Решившись на покупку, я заплатил деньги и отправился к торговцу лошадьми, где купил превосходного жеребца вороной масти по прозвищу Альто. Ещё немного денег потратил на седло и прочие мелочи, вроде седельных сум и попоны. Под конец заглянул к портному, у которого заказал новый костюм и дюжину рубашек. Вспомнив загадочных незнакомцев, я попытался объяснить мастеру свои пожелания о скромном, но достойном дорожном наряде. Покончив с делами, заглянул к мастеру Гаю Григориусу, дабы немного подкрепиться и похвалиться своими покупками. Жеребец был хорош! Пусть он и был недоволен новым седоком, но после нескольких курбетов – вовремя мной осаженных – признал моё умение и оставил проказы. Прошло не меньше недели, прежде чем де Брег получил письмо. Мы как раз находились в заведении Гая Григориуса, где обсуждали небольшие сложности, кои могли возникнуть в дороге. Письмо принёс один из серых братьев. Уже в который раз удивляюсь их осведомлённости, касающейся городской жизни! Судя по лёгкому налёту пыли на сандалях служителя, ему не пришлось искать де Брега по всему городу. Он точно знал, что, прогулявшись до «Королевской охоты» выполнит это поручение без особых хлопот, минуя долгую дорогу до монастыря Святой Женевьевы, подле которого и находился дом шевалье. – Кто же эти люди, коих мы должны сопроводить в замок Буасси? – поинтересовался я. Шевалье не ответил. Он долго молчал, уставившись на огонь свечи, а затем провёл рукой по лицу, словно хотел избавиться от неприятных видений. – Шевалье? – Да, Жак, я вас слушаю? – Кого мы обязаны сопровождать? – повторил вопрос я. – Графиню Ирэн де Фуа и некого священника из Святого Трибунала – Даниэля Сагала. – Зачем им в замок Буасси?! – Вы это у меня спрашиваете? – раздражённо спросил он. – Разумеется... – Извольте! Я не знаю! Мастер Григориус! – Что вам угодно, шевалье? – Дайте кувшин красного! У меня уже в глотке пересохло. (9) In talibus causis – в таких случаях (лат.) 8 Священник возник в дверях неожиданно. Он вошёл в трактир, поморщился и обвёл зал тяжёлым взглядом, в котором явственно читалось осуждение всех, здесь находившихся. Это был молодой мужчина лет двадцати пяти. Удивительно бледное лицо, тонкие запястья. Примерно моего роста, но облачение серого братства подчёркивало его худобу, и он казался чуть выше. Святой отец разглядел шевалье де Брега и направился к нам, брезгливо обходя посетителей этого заведения. Не скажу, что эта встреча обрадовала Орландо. Тем более что шевалье был изрядно пьян, а я знал, чем это грозит излишне докучливым людям. Напряжённый взгляд, поджатые губы. Казалось, что ещё немного – и де Брег оскалится. Он пребывал в скверном расположении духа. Его тяжкий недуг, который требовал полнейшего уединения, действовал не лучшим образом. После возвращения шевалье всегда был хмур, неприветлив и жутко вспыльчив. – Слава Иисусу Христу, – поприветствовал нас священник. – Во веки... ик... Во веки веков, – отозвался де Брег и поднял голову. – Что вам угодно? – Мне угодно с вами побеседовать о поручении его преподобия отца Раймонда. – Присаживайтесь. Вина? – Благодарю – нет. В этот момент к нам подошёл мастер Григориус и, не расслышав слова Даниэля Сагала, предложил ему промочить горло. Священник еще раз ответил отказом и попросил воды. – Простите? – мастер Гай решил, что ослышался. – Что вам подать? – Кружку воды. – Вы намерены её выпить? – Разумеется. Священник, отказавшийся от вина, лишь усугубил состояние де Брега. Гай Григориус, надо заметить, тоже был не в восторге. Он поморщился, будто ему предложили съесть кусок сырого мяса, а затем окинул Даниэля Сагала полным сожаления взглядом, в коем сквозила уверенность в душевной болезни, поразившей этого святошу. – Воды... – тихо промолвил Григориус. – Вы уверены? – Да! – резко ответил священник. – Помилуй меня, Господи... – прошептал мастер, потом взглянул на де Брега и ушёл. Он вернулся через некоторое время и поставил на стол кружку с таким видом, будто подавал яд и уже заранее сожалел о смерти этого несчастного. – Клянусь всеми святыми, – пробурчал де Брег, – вы первый священник, который не пьёт. – Я бы попросил вас... – перебил Сагал, но шевалье только отмахнулся и продолжил: – Который не пьёт вина и не шляется по гулящим девкам. Ик... – Шевалье! – Что? Предадите меня анафеме? Dominus vobiscum, Святой... ик... отец. (10) Я не против этого развлечения, но кто в этом случае сопроводит вас в замок Буасси? – Вы позволяете себе лишнее, Орландо де Брег! – Оставьте! – Я буду вынужден обратиться к его... – Право слово, вы становитесь скучным! Нет, я слышал, что где-то, – шевалье скривился и неопределённо махнул рукой, – очень далеко, разбавляют вино водой. Ересь, конечно, но мало ли чудаков, кои пробавляются на грешной земле, попирая мудрость Господню, который одарил нас этим волшебным эликсиром? – шевалье прищурил один глаз и посмотрел на священника. – Пить воду вместо вина?! Это, вы уж простите, даже не ересь, а нечто большее! Пренебрежение всеми христианскими заповедями! Ик... Красное вино, Святой отец, это кровь Христова! Вы не знали? Странно. Даже сарацинские купцы этим грешны. Честное слово! Правда, они бражничают лишь после захода солнца, но пьют! Пьют как лошади! Ик... Ладно, раздери вас дьявол! Вы хотели что-то обсудить? – В следующий раз, – сухо произнёс Даниэль и поднялся. – Когда вы будете трезвы. – Эдак... Ик... Эдак вы можете ждать до второго пришествия! Когда священник ушёл, я посмотрел на де Брега и покачал головой: – Вы говорили, что неплохо ладите с этим человеком. – Я лгал. – Зачем? – Все лгут, Жак! – сказал он и пожал плечами. – Женщины, мужчины... Все! Ик... Даже нечисть, да простит меня Господь, и та лжёт в надежде на лёгкую смерть! Он посмотрел на меня, а потом перевёл взгляд на остатки нашей трапезы и поморщился. Немного помолчал, выпил ещё вина и поднял голову: – Жак, хотите знать, как я убил первого кровососа? – Вы говорите о вампирах? – Да, будь они прокляты! – Если вы желаете говорить... – Да, желаю! Желаю предостеречь вас от ненужных разочарований и боли. Это было лет пять назад. Я был молод, глуп и неопытен. Жалкий щенок, который решил освободить мир от нечисти и порождённого ей зла. Ладно, – он пьяно отмахнулся, – слушайте. В одном городке, почти деревне, находящейся в неделе пути от Баксвэра, начали пропадать люди. Некоторые исчезали навсегда, а некоторых находили бездыханными и выпитыми досуха... Последней жертвой, переполнившей чашу терпения, стал благообразный старик-священник. Люди его любили. Он был хорошим наставником и знал толк в болезнях, которые врачевал с изрядной ловкостью. Староста прислал письмо аббату Хьюго, а тот, в свою очередь, показал его мне. Разумеется, я воспылал желанием раскрыть эту тайну! Заручившись благословением и необходимыми снадобьями, я отбыл в это селение... Орландо де Брег вдруг замолчал и уставился на свечи, словно видел в них своё прошлое. Вокруг нас шумели люди, но это вдруг отдалилось и стало совершенно чужим и ненужным. Я чувствовал, как шевалье больно. Эта боль плескалась в глазах, заполняя душу скорбными воспоминаниями. Он провёл рукой по лицу, будто хотел стереть эти воспоминания, а потом, после небольшой паузы, продолжил рассказывать: – Добравшись до этой деревни, я узнал, что за седмицу погибло ещё несколько человек. Людей обуял ужас! Они были так испуганы, что забили кольями мясника, вся вина которого заключалась лишь в том, что он, упокой Господь его душу, имел привычку выпивать кружку свежей крови, когда резал свиней. Жителям этого показалось мало, и они сожгли его дом. – Сожгли? – Да. – За что?! – Они сочли это весьма богоугодным делом! – пожал плечами шевалье. – Сожгли вместе со всей семьёй – женой и малолетними детьми. Те, кто был побогаче, покинули деревню, а прочие остались, живя в постоянном ожидании смерти. Так продолжалось до тех пор, пока не убили сына старосты. Помню, на погребение собрались все жители. Видели бы вы, Жак, как убивалась его невеста! Девушка была готова лечь рядом со своим возлюбленным, лишь бы не разлучаться. Это было ужасное зрелище. Бедное дитя... Люди, даже испуганные этими событиями, не могли сдержать слёз. – Это была она? – Кто? – не понял де Брег. – Эта невеста. Она была вампиршей? – Господь с вами, Жак де Тресс! Это было бы совсем скверно! Не оскверняйте их любовь такими грязными мыслями! Всё было проще и потому ещё противнее. Пока люди смахивали слёзы, я стоял неподалёку и наблюдал. Знал, что среди них есть вампир! – рявкнул де Брег и ударил кулаком по столу. – Вы нашли его? – Конечно, – пьяно усмехнулся он. – Я же Орландо де Брег! Как я мог не найти эту тварь? – Каким образом? – Очень просто! В одно из мгновений моё внимание привлекла одна девочка. Господи, ей было всего пять или шесть лет! Сущий ангел! Белые кудри, красивое личико. Она держалась за юбку своей матери и, казалось, не понимала, что здесь происходит? Почему плачут люди? Почему рыдает эта красивая девушка, убиваясь над гробом любимого? Только вот... – Что?! – Украдкой малышка бросала взгляды на стоящих рядом людей, облизывалась, и в её чудных глазках пылал огонь Преисподней! – Это невозможно! – прошептал я. – Она же была совсем крохотной! – Слава Богу, что вам не довелось с ними сталкиваться! – фыркнул де Брег. – Они очень сильны. Такая малышка может завалить даже здорового мужчину! Прыгнет ему на спину, перекусит хребет и будет спокойно пить кровь, а он даже пошевелиться не сможет. Но и тут не всё просто. Мать девочки, зная о болезни и жалея свою малышку, помогала ей охотиться! Привечала мужчин, а потом, когда очередной воздыхатель был утомлён лаской, появлялась маленькая дочь и убивала... – Что было дальше?! – Я заявился к ним вечером и предъявил обвинения. Девочка пыталась броситься на меня. Пришлось отрубить ей голову. Потом, потребовал, чтобы её мать наложила на себя руки. Сидел и смотрел, как она корчится в петле. Тело девочки утопил в болоте, и злодеяния в Вейморе прекратились. – Погодите, шевалье! Это случилось в Вейморе? Пять лет назад?! – Да. – Эта повесившаяся женщина, – поражённый догадкой воскликнул я, – и её исчезнувший ребёнок! – Браво, Жак де Тресс! Я всегда говорил, что вы умница! – История, о которой рассказывал старый мельник! – Именно! Странно погибшая супруга и пропавшая дочь Дарга – конюха его светлости, графа де Буасси. Всё тайное когда-нибудь становится явным! Женщина переживала за свою дочь и отвезла её в Веймар в надежде, что священник сумеет вылечить малышку. Поначалу она не решалась обратиться, а потом было уже поздно. – Почему? – Девочка выбралась ночью из дома и убила Святого отца. Она была... голодна. – Господь Всемогущий! – Вы удивлены, Жак де Тресс? Пустое! Всё в этой жизни связано! Одно злодеяние тянет за собой другое, переплетаясь в тугой клубок человеческих грехов и пороков. Вот поэтому, Жак, мне тревожно. Сдаётся, что последние события, в которых нам довелось поучаствовать, тоже имеют под собой нечто общее. Знать бы, что именно! – То, что вы рассказали... Это ужасно. – Неужели? Мне показалось, это вас позабавит. Неужели плохая история? – Избави Бог лицезреть такие ужасы! – Вы слишком серьёзно смотрите на жизнь, дорогой мой! – усмехнулся де Брег. Потом повернулся и крикнул: – Мастер! Какого дьявола слуги ещё не принесли нам вина?!! (10) Dominus vobiscum – Господь с вами (лат.) 9 – От этих парней смердит, как от стада свиней! – Орландо де Брег скривился и покосился на воинов, отправленных с нами для защиты путешествующих. Он не выдержал и сплюнул, наклонясь чуть в сторону от седла: – Тьфу, дьявол! – Эти болваны никогда не бывали на сарацинских землях, – равнодушно пожал плечами Паскаль Жанэ, – и не могли перенять тамошних привычек о чистоте тела. Шериф, да простит меня Господь, изрядно ленив и совсем не радеет за порядок в городской страже. – Если он не смотрит за собой, то я не удивлён отношением к этим воинам. В первом же бою половина умрёт от ран, заражённых телесной грязью. Я уже на такое насмотрелся. – Я тоже, – вздохнул сержант. – Ещё при осаде Лаголи. – Изрядная была драка... – согласился де Брег и умолк. Мы выехали из Баксвэра два дня тому назад. Погоды, надо признать, не радовали. Мне, выросшему на землях Ровальи, здесь было слишком жарко! Я отстегнул от дублета рукава и щеголял белой рубашкой, которую сменил этим утром, но она уже успела покрыться пылью и стать серой. Солнце казалось таким белым, что выжигало небесный свод, не оставляя ни малейших надежд на облака, кои могли подарить спасительную тень и прохладу. Дорога шла через пустошь, покрытую выгоревшей на солнце травой и редкими клочьями кустарника. Серые валуны и пыль, пыль... Лошади избивали подковами землю и недовольно всхрапывали, в ожидании положенного отдыха. Паскаль Жанэ что-то обсуждал с де Брегом, а потом поднялся в стременах и указал двум воинам на далёкую, едва заметную рощу. Они молча кивнули и сорвались в галоп, понукая плетьми уставших лошадей. Шевалье проводил их взглядом, поморщился и покачал головой... Надо признать, что эти парни и правда сидели в сёдлах не лучшим образом. – Эти парни не так давно служат, – словно извиняясь за своих воинов, сказал Жанэ. – Что, шериф не дал вам старых служак? – удивился Орландо. – Странно... – Камрон изрядная сволочь, – не выдержал Паскаль. Он провёл рукой по своим пышным усам и выругался, пророча шерифу адовы муки за его бездумную праздность. – Да, с этим трудно не согласиться. Наша кавалькада растянулась на приличную длину! Судите сами! Карета её светлости, в которой ехала графиня де Фуа, её пасынок и служанка. Следом – четыре кавалера, взявшихся сопровождать Ирэн в этом путешествии, со своим слугами. Три повозки с вещами и повозка, на которой ехало пять или шесть слуг. Десять стражников под предводительством Паскаля Жанэ и четыре вьючных лошади с дорожными припасами для воинов. Я, Орландо де Брег, а позади пылили ещё две лошадки, на которых ехали наши слуги. Да, мне пришлось взять с собой Пьера. Как ни крути, но в дороге его помощь будет не лишней. Слуга шевалье, как я уже говорил, был здоровенным мужчиной лет тридцати. Признаться, я даже не знал его имени. За весь путь он не проронил и дюжины слов, что сильно расстраивало Пьера, который любил почесать языками, а особенно на приличном расстоянии от Магды, изводящей его своими придирками и упрёками. Графиня... Её поведение меня искренне удивляло, если не сказать больше – удручало. Ирэн де Фуа была изрядно напряжена. Ещё в Баксвэре, когда мы прибыли, дабы отправиться в дорогу, она едва удостоила нас холодного кивка, обратив всё своё внимание на незнакомых мне дворян, сопровождавших её в дороге. Де Брег после такого приёма выглядел не лучше. Выражение его лица, и без того не самое приветливое, уподобилось железной маске. Большую часть дороги мы ехали рядом с Паскалем Жанэ, который своим общительным нравом разбавлял хмурость де Брега. Я старался поддерживать разговор, но, памятуя о своём возрасте, не досаждал старших вопросами. Не прошло и получаса, как мы добрались до вышеупомянутой рощи. Воины, посланные сержантом, не обнаружили ничего подозрительного, и мы могли рассчитывать на хороший и спокойный отдых. Лагерь был обустроен на краю зарослей, где рядом с двумя замшелыми валунами бил родник. Кто-то, да поможет ему Господь за это богоугодное дело, выкопал яму и обложил её плоскими камнями, где можно было набрать чистой и вкусной воды, а заодно и ополоснуть лицо, стряхивая дорожную пыль и усталость. Слуги графини быстро поставили шатер и начали готовить ужин. Кстати, ужинали мы тоже отдельно, что ещё раз подчеркнуло отношение Ирэн ко мне и Орландо де Брегу. Не скажу, что меня это обидело, но заставило задуматься. Священник находился подле графини, но, судя по выражению лица, был не рад обществу кавалеров, кои развлекали её беседами. Что и говорить – отрывки некоторых фраз, долетающих до наших ушей, могли смутить даже Паскаля Жанэ, а не только Святого отца. Скабрезность и богохульные шутки, коими обменивались дворяне, были излишне грубыми. Сие удивило меня ещё раз – графиня, как помнится, не жаловала такого поведения. Лагерь засыпал... В темноте, разбавленной пением неутомимых сверчков и скрёкотом цикад, слышалось фырканье лошадей и тихие беседы караульных, коротавших время у костра. Пискнула птица. Я проснулся после полуночи. Подбросил в затухающий костёр дров, зевнул и поёжился от ночной прохлады. На небосводе серебрились звёзды. Где-то завыл волк, и лошади тотчас ответили тревожным и недовольным всхрапом. Я собрался лечь, но вдруг заметил какую-то тень, мелькнувшую в полумраке! Не знаю, что меня так заинтересовало, но я почувствовал лёгкую тревогу. Этим неизвестным мог оказаться любой из наших спутников, но почему он двигался крадучись, словно всеми силами старался остаться незамеченным? Обернувшись, я увидел, что де Брег тоже не спит. Он напряжённо, с лёгким прищуром, смотрел куда-то в темноту. Заметив мой вопрошающий взгляд, шевалье прижал палец к губам, поднялся и кивнул, приглашая следовать за ним... Не прошли мы и двадцати шагов, как Орландо резко остановился и присел. Я последовал его примеру, не понимая, что здесь происходит, но тут мой взгляд упал на карету графини де Фуа. Рядом с ней, едва различимая во мгле, виднелась человеческая фигура, склонившаяся у заднего колеса. Незнакомец стоял на коленях и что-то делал, но мне, в отличие от шевалье, было не разглядеть подробностей. Через несколько мгновений человек поднялся и крадучись ушёл в сторону. Некоторое время мы молча наблюдали и прислушивались, а потом Орландо похлопал меня по плечу и показал в сторону костра: – Уходим… Однако, не успел я подняться, как шевалье рванул меня за пояс и свалил на землю: – Вот дьявол! – прошипел де Брег. – Что он здесь делает?! В дюжине шагов от нас возникла ещё одна фигура, которая настороженно вглядывалась в ночную тьму. Пусть было и темно, но долговязую фигуру Святого отца было невозможно спутать ни с одним из наших спутников, тем более что священник шёл в нашу сторону от лагеря, и до него долетал отблеск костров. – Это же Сагал! – прошептал я. – Надеюсь, он нас не приметил, – пробурчал де Брег. – Тьфу, бездельник! Не спится ему... Давайте обойдём этого святошу и вернёмся в лагерь. – Кто это был, шевалье? – cпросил я, когда мы подошли к нашему костру. – Подле графской кареты? – Да. – Один из стражников, – ответил де Брег и, предупреждая мой вопрос, продолжил: – Он окропил колеса каким-то снадобьем из фляги. – Зачем? – Надо полагать, дабы оставить хорошо осязаемый след на дороге. – За нами кто-то гонится?! – Возможно. – Ну и дела... Знать бы кто. – Могу лишь предполагать, но что толку с этих пустых размышлений? Пугает другое. – Что именно? – Я не почувствовал запаха этой жидкости. Будь наши преследователи простыми людьми, запах был бы нужен для псов, обученных идти по следу. Такие запахи я чувствую гораздо лучше, чем собака, но... – шевалье насупился и покачал головой. – Может быть, здесь нечто иное? – Возможно. Недаром этот святоша... – начал де Брег и вдруг осёкся, словно ему в голову пришла какая-то догадка. – Что? – Он разглядывал карету сквозь кусок зелёного стёкла... – задумчиво протянул шевалье. – Зачем? – удивился я. –Это что, колдовство?! – Чёрт знает, – поморщился де Брег. – Святой Трибунал умеет хранить свои тайны, а их арсеналу позавидует любой экзорцист! Не удивлюсь, если Даниэль Сагал владеет одним из приспособлений, которые облегчают им борьбу с нежитью. – С нежитью?! – Не важно, – отмахнулся он. – Как бы там ни было, потребуется всё наше внимание. Я не знаю, скольким людям мы можем доверять. – Разве что священнику, – пожал плечами я. – Даниэлю Сагалу? – прищурился шевалье. – Пожалуй. Судя по всему, он тоже опасается нападения, поэтому и страдает от бессонницы. – Может быть, нам следует поговорить со Святым отцом? – Зачем? – Дабы объединить наши силы. – Нет, не стоит. Он жутко недоверчив, а узнай, что мы его видели, замкнётся ещё больше. В лучшем случае! В худшем – испугается и может совершить ошибку, которая нас выдаст и приведёт к преждевременной развязке. – Что же нам предпринять? – Ничего! Этой ночью уж точно никто не нападёт. – Вы так уверены? – Разумеется. Зачем было помогать преследователям, если они уже близко? Этот парень окропил колеса для завтрашнего пути. Следовательно – погоня ещё не близко. Завтра удвоим наше внимание и будем настороже. Спите спокойно, Жак, – усмехнулся де Брег и закинул руки за голову. – Пусть вам приснится что-нибудь хорошее... – Жареный каплун, – пробормотал я, уже проваливаясь в сон. – И девушка... – вторил мне шевалье. – Посговорчивее. 10 Преследователи настигли нас на следующий день, когда солнце уже клонилось к закату. Едва мы успели миновать долину и подняться на холм, как Орландо де Брег обернулся и вдруг выругался, богохульно понося наши судьбы. Он резко осадил жеребца и указал рукой на отряд, который показался на другой стороне долины. Паскаль Жанэ прищурился, а затем зло сплюнул: – Даже если их лошади устали, то не пройдёт и четверти часа, как они нас догонят. Так и знал, что здесь что-то нечисто! – проворчал сержант. – Чувствовал! – Бьюсь об заклад, что эти господа скачут по наши души, – оскалился шевалье. – Даже не буду с вами спорить, де Брег. Ну что же... Это будет хорошей дракой! – Их около тридцати, а у нас десяток бездельников и несколько дворян. – Вы уверены, что их так много? – Да, – подтвердил шевалье, – у меня острое зрение. – Скверная история... Нас просто сметут. – Ещё бы! Как оказалось, не только мы заметили этих всадников. Не успели мы предупредить Ирэн де Фуа о грозящей ей опасности, как кучер приподнялся на козлах, свистнул и щёлкнул бичом. Лошади пошли галопом, а следом за ними рванули поклонники графини. Повозки с вещами и припасами по вине глупых возничих сцепились на развилке, перегородив и без того узкую дорогу. – Жак! – повернувшись ко мне, крикнул де Брег. – Скачите за Ирэн! – Я буду драться! – Глупец! – рявкнул шевалье. – Ты обязан позаботиться о её спасении! Забыл, что сказал отец Раймонд?! – Не могу вас бросить! – Пошёл прочь отсюда! – Шевалье прав, – с хмурым видом заметил Паскаль и обнажил клинок. – Выполняйте приказ его преподобия, Жак де Тресс. Скачите, пока не поздно! Сейчас здесь будет жарко, да так, что живые позавидуют мёртвым. Как бы ни было тяжело, но я должен был признать его правоту. Обернувшись, увидел, что карета уносится по дороге, ведущей на север, а кавалеры, кои были обязаны защищать её сиятельство, свернули на развилке на запад. Дьявол! Трусы! Я бросил последний взгляд на своих спутников и, развернув жеребца, пустил его вскачь... Воистину, графиня Ирэн де Фуа было рождена под счастливой звездой! Даже сейчас, описывая это происшествие, я поражаюсь благополучному исходу той безудержной скачки. Будь дорога менее ровной, карета давно бы опрокинулась. Мало того – испуганный кучер нахлёстывал четвёрку лошадей, словно за ним гнался сам дьявол! Поверьте, это недалеко от истины. Глупец! Пустив лошадей таким диким галопом, он рисковал ещё больше! Упряжка могла обезуметь и понестись, не разбирая дороги. Ветер бил в лицо. Я пригнулся к шее своего жеребца и молил Господа Бога, чтобы Альто не угодил ногой в яму. Почва здесь каменистая, и падение обернулось бы моей гибелью! Догнав карету, я увидел, что не все дворяне оказались трусами. Рядом с каретой скакал один из кавалеров – темноволосый мужчина в бордовом дублете. Он часто оборачивался, смотря, не приближается ли погоня. Заметив меня, мужчина что-то крикнул, но ветер отнёс слова в сторону. Карета каким-то чудом миновала теснину между скалами и понеслась дальше. По левую сторону темнела роща из вековых дубов, чьи узловатые стволы напоминали застывших чудовищ, грозно взирающих на безумную скачку. Проскакав ещё немного, упряжка начала сбавлять ход. Кавалер схватил одну лошадь за узду и попытался остановить карету. – Что вы делаете?! – крикнул я. – Нам надо укрыться в лесу, а карету отправить дальше! – Зачем?! – Так мы собьём их со следу! Он был прав. Это было весьма разумным и своевременным решением. Лошади устали и не были готовы скакать с той же скоростью, а исход схватки, оставшейся далеко позади, был весьма туманным. Как бы мне ни хотелось присоединиться к сражающим, я прекрасно понимал, что если не спасу Ирэн, то воины, Жанэ Паскаль и Орландо де Брег дрались и умирали зря... Едва карета остановилась, я соскочил с жеребца и распахнул дверь. Внутри увидел до смерти перепуганную графиню, служанку, ребёнка и священника Даниэля Сагала, который плеснул в меня обжигающим взглядом, но быстро потушил огонь, пылающий в его глазах, и спросил: – Почему мы остановились?! – Надо спрятаться, – обращаясь к Ирэн, сказал я. – Прошу простить, ваше сиятельство, но иного выхода у нас нет... Несколько мгновений спустя мы углубились в чащу. Под ногами мягко пружинил мох, а дворянин, который шёл с нами, постоянно морщился и оглядывался назад. Да, он был прав в своих опасениях! В любой момент могла показаться погоня. Я трезво оценивал шансы наших защитников и понимал, что... даже де Брег, обернись он зверем, едва ли сможет переломить исход этой смертельной схватки. Он ещё утром, когда мы трапезничали, сказал, что среди преследователей есть кто-то, обладающий колдовским даром. Иначе ему трудно объяснить всё происходящее. Я не знаю, что он имел в виду, но, судя по его хмурому виду, наши дела были плохи. Да, мне было больно сознавать, что мой друг может погибнуть, но мы знали, на что шли... Знали и были готовы умереть, если это потребуется. Что бы вы не подумали, прочитав эти строки, но это не громкие слова, коими так любят бросаться летописцы, описывающие военные походы, сражения и осады городов. Мы прошли около сотни шагов, когда увидели серую скалу, покрытую зелёными прожилками мха. Между скальными обломками чернел проход. Как оказалось чуть позднее, это был вход в небольшую пещеру, где, пусть и без особых удобств, могли укрыться около десяти человек. Тёмноволосый кавалер, который только что отправил карету по ложному следу и таким образом спас нас от преследователей, вдруг остановился и широко улыбнулся. – Как славно всё обернулось! – Славно?! – вытаращился я. – Вы сошли с ума?! – Извольте помолчать, юноша! – оскалился мужчина и повернулся к графине. – Надеюсь, ваша светлость не затаит на меня обиды, но отныне вы мои пленники! – Что?!! Дворянин обнажил меч и презрительно скривился: – Увы, господа! Я надеюсь, мы обойдёмся без лишней крови? Мне бы не хотелось... – Негоже, сын мой, угрожать оружием слуге Господа... – послышался голос священника. Даниэль Сагал произнёс эти слова с таким искренним сожалением, что любой, даже самый закоренелый грешник устыдился бы своих деяний и тотчас покаялся. Вздохнув, Святой отец покачал головой и добавил: – Грех это... – Заткнитесь, Святой отец! – Уберите ваш меч! – не унимался священник. – Вы и так напугали женщин и ребёнка до смерти! – Пошёл ты к дьяволу, святоша! – прошипел кавалер. – Заткни пасть, пока я не перерезал тебе глотку! – Отче, отпусти ему, ибо не ведает что творит... – Что, рискнёшь броситься грудью на меч, церковник? Заткнись и моли Бога, чтобы я не передумал! Я молча положил руку на эфес, но меня остановил священник. Он тяжело вздохнул, а затем быстро махнул рукой в сторону этого дворянина! Так быстро, что я даже не заметил этого движения! Дворянин жалобно крикнул и попытался отвернуться, прикрывая лицо рукой. Судя по всему, он ослеп! Как бы я ни был удивлён, но бросился вперёд и ударил его кулаком в скулу. Шевалье де Брег был прав – у незнакомцев, преподавших нам урок на улицах Баксвэра, было чему поучиться! Дворянин рухнул как подкошенный. Из его глаз катились слёзы. – Соль и жгучий перец, – пояснил священник и развёл руками. – Ну и дела, Святой отец... – Вяжите ему руки, Жак, – весьма благостным тоном сказал отец Даниэль и возвёл взгляд к небесам. – Проще его убить! – Нет, этот богохульник нужен мне живым. Хочу, чтобы он признал свой грех, покаялся, а потом своими ногами дошёл до костра или плахи. – Как скажите, Святой отец, – потирая кулак, ответил я. Едва я успел связать руки этого проходимца, как раздался испуганный возглас графини. Выхватив меч и обернувшись, увидел побелевшую от страха Ирэн, которая смотрела в чащу леса широко открытыми глазами. Послышалось ржание испуганных лошадей, которые вдруг рванули в сторону, исчезая в сумраке дубравы. Проследив за взглядом графини, я почувствовал, что моё тело цепенеет от страха, а лицо покрывается мертвенно-холодным потом. Не дальше чем в ста шагах от нашего убежища среди вековых деревьев замелькали тени. Едва различимые на фоне сумрака дубовой рощи, они вдруг развернулись и двинули в нашу сторону... Господи! Мерцающие призраки с каждым шагом обретали плоть, превращаясь в ужасных волков. С боков свисали клочья свалявшейся шерсти, в оскалённых пастях блестели клыки, а глаза были подобны глазам слепого – белые бельма, горевшие адовым огнём. Твари разбегались в стороны, окружая нас и не оставляя шансов на спасение. Будь я трижды проклят, но мне показалось, что слышу их отвратительный трупный запах, словно земля извергла давно упокоенных чудовищ! – Помилуй нас, Господи... – послышался изумлённый голос Даниэля Сагала, которому вторил голос графини, читающей молитву. Послышался шум упавшего тела – это служанка упала в обморок. Тихо, едва слышно заплакал ребёнок. – Боюсь, Святой отец, что Всевышний здесь не поможет... – Не богохульствуй! – едва не зарычал священник. – Тьфу... – я вытер рукавом лицо, вытащил меч и дагу. – Как бы там ни было, но так лёгко этим тварям не сдамся! – Да поможет нам Господь, – кивнул Святой отец и потянулся за посохом, с которым не расставался всю дорогу. Священник нажал потайную пружину и вытащил из посоха клинок. Обоюдоострый, с серебряной насечкой. Такие клинки, только более массивные, я видел в оружейной комнате моего отца. Мастер Барт называл их flambergе, сиречь – пламенеющий. Волнистый клинок на самом деле был похож на меч, объятый пламенем. Раны, нанесённые этим оружием, с большим трудом поддавались лечению и оставляли, при благополучном исходе, ужасные шрамы. Не знаю, что заставило Даниэля носить при себе такое грозное оружие, но, полагаю, священник имел на это полное право. Переглянувшись, мы сделали несколько шагов вперёд, дабы не мешать друг другу, но надёжно закрыть графиню и маленького графа... Волчья стая, это порождение тьмы и ужаса, медленно двигалась на нас. Их было около трёх десятков. Я облизал пересохшие губы и понял, что из этой переделки нам уже не выпутаться. Позади нас послышался смех. Похоже, наш пленник обезумел от ужаса. Связанный, он сучил ногами, стараясь отползти подальше, визжал, хрипел и захлёбывался в собственном крике. Мне стало противно. Я плюнул на землю и оскалился. | ||
|
| Всего страниц: 1 | Страницы: 1 |