Всего страниц: 2
Игорь Негатин (Lokamp): Лишнее золото
Размещено: 16.08.2012, 22:05
  
Игорь Негатин (Lokamp)
Лишнее золото
Аннотация: Фанфик на "Землю лишних".

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ


***

Поднятая ветром пыль завивалась причудливыми кольцами, словно исполинская змея в чарующем сакральном танце. Она хлестала землю, покрытую сетью мелких трещин, будто усмиряла жизнь, притаившуюся в безбрежных просторах предгорья. В быстро наступающих сумерках это выглядело пронзительно и жутко. Разноголосый вой ветра лишь усиливал безумную картину, похожую на смертельную схватку. Битву с чем-то непознанным, выходящим за пределы человеческого разума.
Огромная трёхметровая ящерица, лежащая в зарослях сухой травы, подняла голову и прислушалась. К шуму ветра добавился посторонний звук — отдалённый рокот мотора. Он нарастал, отдаваясь гулким эхом от скал и перекрывая протяжный стон ветра. Натужно взревел движок, преодолевая очередной подъём, и по гранитным валунам, отбрасывая длинные чёрные тени, полоснул резкий свет фар. Ящерица метнулась в сторону и исчезла. Несколько секунд спустя раздался металлический скрежет, и звук резко оборвался. На пригорке, уткнувшись крылом в скалу, застыл запылённый джип, похожий на странное одноглазое существо…
Утром ящерица вернулась. Послышался шелест выгоревшей на солнце травы, и над камнями возникла широкая, слегка приплюснутая голова. Гребень из небольших, обтянутых кожей шипов начинался у основания носа и тянулся до самого затылка, превращаясь в устрашающее жабо. Она медленно влезла на камень и застыла словно изваяние, покрытое зеленоватой патиной. Спустя несколько минут ящерица вздрогнула и, шевельнув коротким хвостом, открыла пасть. Запах… Запах крови — вот что заставило её вернуться! Медленно, часто замирая, она начала приближаться к машине.
В джипе было два человека. Один из них, в камуфляжной куртке, покрытой бурыми пятнами, был уже мёртв. Судя по всему, он вёл машину до последнего. Так и умер — привалившись боком к двери, но продолжая сжимать в руках бесполезный руль. Позади него, на небольших, плотно набитых брезентовых мешках, лежал светловолосый мужчина лет тридцати, одетый в изорванную, выгоревшую под солнцем ветровку. Он хрипло дышал, уставившись остекленевшим взглядом в разбитое боковое стекло. Уже наступил полдень, когда рядом с машиной мелькнула тень. Жизнь научила ящерицу осторожности, но чувство голода сильнее страха. Хорошо знакомый запах крови… Значит, внутри есть мясо. А если там мясо, значит, его можно и нужно съесть. Мужчина с трудом повернул голову и последнее, что он успел сделать в жизни — это прошептать: «тварь…»

1

Поселение, расположенное неподалёку от горного перевала, носило гордое имя — Аламо. Нет, это не тот знаменитый американский городок в южном Техасе, который прославился сражением между поселенцами и мексиканской армией. Это другой город — затерявшийся под чужим небом, в других широтах, на выжженной палящим солнцем земле. Горячий ветер покрывал дома пылью, будто старался приглушить краски, чуждые этому миру. Всё было засыпано этим красноватым налётом, отчего город выглядел гораздо старше, словно на этих стенах оседал пепел прошлых веков. Пыль старит. Словно морщины на человеческом лице.
Небольшой двухэтажный дом, находящийся на центральной улице городка, ничем не отличался от других. Разве что поблёкшей вывеской «Sam's Gun Store», висящей на фасаде. Приветливо звякнул дверной колокольчик, и на залитую солнцем улицу вышел коренастый сорокалетний мужчина. Прищурившись, он посмотрел в конец улицы, где в широкие ворота промзоны, рыча моторами, втягивались машины. Конвой…
Среди железа, окрашенного в привычный защитный цвет, выделялся один джип, остановившийся в стороне от каравана. «Сузуки Самурай» песчаной «масти», с нарисованным на капоте бурым медведем. Зверь хитро щурился, протягивая зрителям мощную лапу, на которой лежал винтовочный патрон. Чуть ниже — короткая надпись: «Побежишь — умрёшь уставшим!» Из джипа, сдёргивая с лица косынку, выпрыгнул молодой парень. Русоволосый, лет двадцати, крепкого телосложения, он сам напоминал этого сильного зверя. Был кряжист и нетороплив, даже передвигался очень похоже — мягко, слегка вразвалку, словно таёжный хозяин в малиннике. Мужчина осмотрелся и направился к одной из машин, где, с привычными слуху матерками, командовал офицер с капитанскими звёздами на погонах.
— Товарищ капитан!
— Погоди, Никита, — оборвал его собеседник и, повернувшись к машинам, крикнул: — Старлей, не разводи бардак! Как первый раз замужем, блин!
Затем он повернулся к парню и усмехнулся:
— Ну что, отпускник, дальше один поедешь?
— Так рядом же, товарищ капитан, — улыбнулся Никита. — Два часа и — дома…
— Ну смотри, Никита, осторожнее. Ладно, хорошего отпуска! Бате — большой привет.
— Обязательно…
Мужчины попрощались, и парень отправился дальше. Проехав по центральной улице, свернул направо и затормозил у здания с красноречивой надписью «Saloon». Здесь хорошо кормили, а уж стейки подавали такой величины, что уйти голодным было невозможно. Даже для самого большого любителя поесть! Примерно через час он вышел на улицу и, тяжело отдуваясь, забрался в машину.
— Обжоры Аламовские! — сказал Никита и повернул ключ зажигания. Дизель привычно заурчал, словно не вовремя разбуженный кот, и джип мягко тронулся с места. Выехав за пределы городка, мужчина переложил на соседнее сиденье «Калашников» и взял курс на северо-запад, вдоль реки Рио-Гранде. На севере виднелся горный перевал — постоянный источник опасности для местных жителей и путешественников. Именно оттуда приходили банды, промышлявшие на дорогах. Когда машины шли караваном, под конвоем военных, то риск сводился к минимуму, а вот одиноким путникам зевать не следовало — можно и без головы остаться. Иногда, под настроение, разбавленное хорошей порцией виски, старожилы Аламо любят рассказывать, как город несколько суток отбивался от бандитов. Отбились, конечно, но с какими потерями.
Вырвавшись на простор, Никита натянул на лицо косынку и прибавил скорость. Звук мотора спугнул стадо антилоп, пасущихся неподалёку. Задрав головы, украшенные круто изогнутыми рогами, животные рванули в сторону и исчезли в клубах пыли. Водитель проводил их глазами и усмехнулся — хороший обед убегает! Обед, а заодно и ужин. Но какая тут охота, если после Аламовских разносолов и сидеть трудно.
Через несколько часов Никита сделал небольшую остановку. Дом его отца находился совсем рядом. Ещё несколько километров — и на берегу реки появится хозяйство, которое местные жители называют шато «Нардин». Небольшой каменный дом, окна забраны декоративными — но довольно крепкими — решётками. На заднем дворе несколько подсобных построек и колодец, облицованный гранитными валунами. Нечто похожее Никита видел в книгах своей подружки. Там такой стиль назывался «испанским колониальным». Парень бросил задумчивый взгляд на окрестности и покачал головой — он собирался провести свой отпуск в Рио, но перед самым отъездом отец прислал телеграмму, чтобы сын обязательно приехал. Здоровье у родителя было крепкое, и подозревать что-нибудь нехорошее причин не было. Спустя полчаса Никита был дома. Отец, встретивший его на пороге, был в добром здравии. После холодных — на посторонний взгляд — приветствий они прошли в дом, где был накрыт стол.
— Проголодался в дороге? — покосился отец.
— Да нет… Не очень…
— Значит, мой руки — и за стол…
— Лучше переесть, чем недоспать, — вздохнул Никита и пошёл в ванную. — Отец, я привёз тебе несколько бутылок вина из Виго. На мой взгляд, неплохое.
— Разве это вино? — пробурчал мужчина. — Кислятина. Эта земля не способна вырастить виноград, пригодный для хорошего вина. Она слишком скупа на подарки.
— Бурчишь, как удалившийся на пенсию винодел, — вытирая руки полотенцем, улыбнулся парень. — Мол, раньше и девки были сговорчивее, и вино благороднее. Разве наши предки из Бордоле? Помнится, ты рассказывал про Париж.
— Среди наших предков не было виноградарей, только военные. Люди, носящие фамилию Нардин — жуткие непоседы, — усмехнулся мужчина, — и твой характер — прекрасное доказательство.
— Я знаю…
— Значит, выслушаешь ещё раз, не переломишься. Мог бы и чаще приезжать.
— Отец, ты же знаешь — служба!
— Знаю, Никита, знаю…
— Немцов тебе привет передавал.
— Владимир? Тоже хорош, мог бы и заглянуть к старику.
— Тебе пятьдесят лет — и ты считаешь себя стариком? — улыбнулся Никита.
— По опыту прожитых лет я старше вас обоих, вместе взятых, — пробурчал отец. — Ладно, приехал — и хорошо. Рассказывай, что в мире нового? Абреки не шалят?
— Есть немного. В открытую не рискуют, но по мелочи паскудничают.
— А эти, мать их… благодетели?
— Отец, почему ты так Орденских не любишь? Они, конечно, козлы, но ты их просто на дух не переносишь!
— Есть за что… Демидовск так и держат на половинчатом пайке?
— Ничего нового, — пожал плечами Никита, — в отряде поговаривают, что некоторые товары мы заказываем через посредников. Орден почувствовал силу, и вполне понятно, что хочет её ограничить. Даже через Москву пробовали надавить, но наши быстро разобрались и послали центр куда подальше. В общем — всё как всегда.
— Как всегда, говоришь, — мужчина прищурился, провёл рукой по шраму на подбородке и задумчиво продолжил, — ну что же, может, и пора… Слушай, Никита, отпуск мы проведём не здесь. Я тебя не зря телеграммой вытащил. Понимаю, что в твоём возрасте интереснее отплясывать на карнавалах в Рио, чем слушать байки старого отшельника. Есть одно дело, которое хочу закончить. Пока не одряхлел…
Вечером, после сытного ужина, они уселись на веранде, освещённой несколькими лампами. На небольшом столике стояла бутылка красного вина, привезённого Никитой, и тарелка с нарезанным сыром. В противомоскитную сетку бились привлечённые светом насекомые. Где-то в темноте хрипела большая гиена. Мир жил своей обычной жизнью.
— Какое дело, отец?
— Не торопи события, сынок. Это долгая история…
— Разве мы куда-нибудь торопимся?
— Сегодня нет, — покачал головой отец. — А вот завтра времени на разговоры не останется. Нас ждёт небольшая прогулка на юго-запад.
— В сторону Демидовска?
— Нет, ещё дальше. В горы.
— Отец, там рядом Джохар-Юрт…
— Мы пойдём не напрямую, а через Сао-Бернабеу. Затем от Рио спустимся вниз по побережью.
— Ты задумал опасное дело, — нахмурился парень. — Нас только двое…
— Не опаснее, чем жить. Тем более, — усмехнулся его отец, — что завтра нас будет трое.
— Трое? — переспросил Никита. — Кто третий?
— Один мой старый друг. Ты знаешь, — мужчина попробовал вино, посмотрел на бокал и удивлённо хмыкнул, — что в этот мир я попал ещё в 5 году. Это 1988 год по летоисчислению Старого Света. В те времена людей здесь было мало. Четыреста с лишним тысяч жителей. Большинство из них жило в районе Виго, Нью-Портсмута и Порто-Франко. Даже Вако ещё не было. На его месте был форт с небольшим гарнизоном. Его называли Западным или «Последним приветом». Самая крайняя точка Нового мира. Именно здесь, на границе этого форпоста, начинались дикие земли, где не ступала нога человека. Не было ни Демидовска, ни Аламо. На побережье, там, где сейчас расположился форт Линкольн, стояло несколько рыбачьих хижин. Люди собирались в небольшие группы и на свой страх и риск отправлялись на запад. Словно в Старом мире, когда осваивали Америку. Многие из них умирали от лихорадки, погибали в стычках с бандитами или становились кормом для местной фауны. Но, кроме поселенцев, были организованы и несколько научных экспедиций. «Для изучения Нового мира», — как любили говорить люди Ордена.
— А с кем был ты? — неожиданно спросил Никита.
— Я, — усмехнулся отец, — был сам по себе.
— А мама?
— Мама… — запнулся мужчина, — Элен была со мной. Всегда…
Они немного помолчали. Никита почти не помнил своей матери — она погибла, когда ему было около четырёх лет. Так она для него и осталась светлым образом на нескольких чудом сохранившихся фотографиях. Когда подошло время учиться, Нардин-старший собрал вещи, посадил ребёнка в машину и отправился в Порто-Франко. В 1993 году это был единственный город со школой и интернатом. Чуть позже они перебрались в Аламо. Два года тому назад, когда Никите исполнилось восемнадцать, он, посоветовавшись с отцом, отправился в Демидовск и поступил на службу в Русскую армию. Отец построил этот дом и зажил неторопливой жизнью отшельника. Иногда к нему приезжали городские охотники, для которых он организовывал охоту на антилоп, наведывались знакомые из Демидовска. Обычная, ничем не примечательная жизнь. Возможно, кто-то назовёт её скучной. Может, это и так…
— Папа, всё это я слышал и раньше, — нарушил затянувшуюся паузу Никита, — но ты никогда не рассказывал мне одну историю.
— Какую?
— Почему ты решился придти в этот мир?
— Почему? — переспросил отец. Он немного помолчал, провёл рукой по лицу и задумчиво повторил: — Почему…

2

1988 год. Кальви, Корсика. База Иностранного легиона.
Второй парашютно-десантный полк


Плотный мужчина с четырьмя майорскими полосками на погонах встал из-за стола и подошёл к стоящему посередине кабинета мужчине.
— Поль, мне чертовски жаль, что так получилось, но ты же понимаешь…
— Так точно! Я всё понимаю, mon commandant! [1]
— Это сокращение, задуманное в Париже… Мне кажется, они поторопились.
— Мне тоже так кажется, но ничего не поделаешь — приказ есть приказ.
— Нам будет тебя не хватать, Нардин…

---------------
[1] Mon commandant — мой майор, уставное обращение к старшим по званию (фр.)
---------------

Поль Нардин — это я. Да, именно так, с ударением на второй слог. Мне тридцать четыре года, и при росте метр семьдесят пять во мне около восьмидесяти пяти килограммов. Причём, смею вас уверить, что ни одного грамма не приходится на жир. Я смугл и черноволос, хотя седина уже серебрится на коротко подстриженных висках. Глаза тёмно-зелёные, привычно прищуренные, как это бывает у европейцев, которые много времени провели в жарком климате. Что ещё? Худощавое скуластое лицо и шрам «образца 1978 года» на подбородке — память о майской переделке в Заире. Сейчас я нахожусь в городке Кальви, на Корсике. Это родина Христофора Колумба, место, где адмирал Нельсон остался без глаза, и база нашего Второго парашютно-десантного полка. В отставку выхожу в звании сержант-шефа. За плечами три контракта и пятнадцать лет выслуги, по которой я имею право на персональную пенсию. Она не велика, но с голоду не умру. Надо заметить, что третий контракт я отработал не полностью. Мне оставался целый год, но увы — это не моя вина. В Париже, после бурных и продолжительных дебатов, всё же приняли решение о сокращении Иностранного легиона. Причина? «Слишком дорого для Франции!». Ну что же, может быть, и так… Как бы там ни было, но француженки не стоят напротив министерства обороны с гневными плакатами, требующими вернуть своих сыновей домой из какой-нибудь африканской задницы. В таких опасных местах отдуваемся мы — легионеры. Забыв про эту «мелочь», сокращение прошлось по нашим базам железной щёткой. Сегодня, с опозданием в месяц, пришёл приказ и мне. «Увольнение по причине сокращения». Отныне Поль Нардин предоставлен сам себе. В конце концов, майор прав — я ещё достаточно молод, чтобы заняться чем-то иным, кроме как восстанавливать «конституционный порядок» где-нибудь в Африке или в Южной Америке. Не я первый, не я последний…
Через месяц я вернулся в Париж, где родился и вырос. Навестил мать. Она постарела. В её некогда чёрных, как вороново крыло, волосах появились серебряные пряди. Моя вина… Мы, скажу честно, мало общались. Вскоре после смерти моего отца, в 1971 году, у неё появилась новая семья. С отчимом, служащим в нотариальной конторе, мы, как это говорится, «не сошлись характерами». Он считал меня слишком наглым, а я его — слишком большой сволочью. В канун моего восемнадцатилетия мы крепко повздорили. Этот жирный придурок позволил себе сказать резкость про моего покойного отца. Секунду спустя он неожиданно упал, причём так неловко, что сломал себе челюсть. Прискорбный случай сказался лишь на его аппетите (несколько недель он питался через трубочку), но наших отношений не улучшил. Не скажу, что меня это сильно опечалило. В результате всего этого в 1973 году, после получения степени терминаля, [2]
я отказался продолжать учёбу и завербовался в Иностранный легион. Про службу рассказывать не буду. Если это вас интересует по долгу службы, то всё подробно описано в моём личном деле. Там найдётся всё, начиная от учебной базы в Кастельнодари.

-------------
[2] Терминаль — бакалавр
-------------

Ещё мгновение — и я вижу ворота кладбища Сен-Женевьев-де-Буа, в сорока километрах от Парижа. Чуть левее православной церкви Успения Божьей Матери — несколько дорогих для меня могил. Здесь похоронены мой отец, дед и даже прадед. Нет, фамилия Нардин не русская. Предки были французами, которые после Французской революции уехали в Россию. После 1917 года они вернулись обратно. Если сказать точнее, то вернулся мой прадед с семьёй. Круг путешествий «русских французов» (как назвали нашу семью соседи) замкнулся. Пятнадцать лет спустя я возвращаюсь к своим истокам, оставив в прошлом бесшабашного юношу, который любил жизнь. Мечты развеялись прахом, а прошлое иногда приходит по ночам. Оно садится у изголовья и таращит свои мёртвые глаза в пустоту. Хотя нет, это другое прошлое. То, что заставляет просыпаться в холодном поту, когда вижу чёрно-белую кровь и погибших друзей. Странно, но мои сны никогда не бывают цветными. Может, это и к лучшему? Отгоняю от себя эти видения, просиживая до рассвета у окна, выходящего на тихую парижскую улочку, но они не уходят. В комнате прохладно, по стеклу стекают капли дождя, а я кожей ощущаю африканскую жару и слышу звуки очередной войны, о которой забыли спустя несколько месяцев после того, как отгремели последние выстрелы. Для меня это воспоминания с привкусом горечи и боли. Для других — ещё одна точка на карте мира, где схлестнулись интересы политиков и дельцов. И, конечно, ещё одна подходящая тема для журналистов, чтобы привлечь аудиторию для телевизионных каналов и продажных бульварных листков.
Подходящей работы на родине не нашлось. Были несколько предложений, но я, немного подумав, отказался. Слишком тонкая грань между криминалом и честным бизнесом. Вы можете не верить, но даже у наёмников есть определённый кодекс чести. Так бы, наверное, и мучился, как это часто случается с легионерами, которые не смогли найти своё место в мирной жизни. На моё счастье (или несчастье, не знаю) из полка мне переслали письмо от моего старого приятеля Джузеппе Марино. Человека, с которым дружил больше десяти лет и бок о бок участвовал во всех переделках, где принимал участие наш второй парашютно-десантный полк. Вместе с ним мы штурмовали отель «Импала» в Кольвези и глотали пыль в Африке. Старина Пеппино [3] после того, как три года назад ушёл в отставку, уехал в Америку, где поселился в маленьком городишке Флоресвиль, неподалёку от Сан-Антонио. Первое время он работал телохранителем у одного техасца, занимавшегося нефтяным бизнесом, а потом женился на худенькой гречанке по имени Ия и устроился в частную охранную фирму. Купил в кредит небольшой домик и живёт, наслаждаясь сомнительными прелестями тихой семейной жизни. Как я понял из нескольких скупых строк, клиентов у его конторы немного. Обслуживают небольшую корпорацию, которая трясётся над своими секретами, как курица над первым яйцом, и денег на охрану не жалеет. По словам Джузеппе, работа не пыльная (он уже отрастил небольшое брюшко и привык к телевизору по вечерам). Согласен — это лучше, чем устанавливать порядок в очередной банановой республике, которая не поспешила прогнуться перед нашими толстосумами. Почему бы и мне не попробовать пожить спокойной и размеренной жизнью? Ожирение мне не грозит — в нашем роду отродясь толстяков не было.

----------------
[3] Пеппино — уменьшительное от Джузеппе
-----------------

Воскресная прогулка по Парижским улочкам хорошего настроения не прибавила. Нет, я не расист, но увольте меня от сомнительного удовольствия лицезреть засилье иностранцев во Франции… Странный взгляд для легионера, скажете вы? Да, может быть, и так, но appeler un chat un chat, [4] есть разница между наёмником, рискующим своей шкурой, и пришлым бездельником, сидящим на шее налогоплательщиков. Помяните моё слово — пройдёт лет двадцать, и эти приезжие будут жёстко диктовать свои правила нашим пышнотелым и обленившимся рантье. История знает множество примеров, когда чужаки низвергали целые империи в бездну хаоса и запустения. Так будет и с Францией, дайте им только время.

----------------
[4] Appeler un chat un chat — называть кошку кошкой (фр.)
----------------

Америка… Не скажу, что меня привлекает эта страна, но выбирать не приходится. Тем более, что Техас — это, наверное, единственное место в этой стране, где люди ещё не заражены новомодным словом «толерантность». Где до сих пор гордятся своими сыновьями, служащими в морской пехоте, и презрительно кривят губы при виде женоподобных мужчин.
Поздно вечером я созвонился с Джузеппе. Связь была не ахти какой, но даже расстояние не смогло приглушить его радостные вопли.
— Медведь! Рад тебя слышать, дьявол тебя раздери!
Медведь — это я. Точнее — это прозвище, которым меня окрестили в Легионе. И «крёстным отцом» был именно Пеппино. В одной африканской дыре, куда нас отправила Франция, ему попалась в руки изодранная книга без обложки. Читать он не любил, но чего не сделаешь от скуки? Вот он и вычитал о происхождении некоторых имён. Выяснилось, что Нардин — это усеченная форма от итальянского имени Бернарден, с германскими корнями. «Храбрый медведь». Не знаю, но мне не нравится затасканное выражение «храбрость». Хуже него только «мужественность». Вслушайтесь в истеричное «он мужественно терпел…». Так и тянет пустить слезу, глядя на очередного обрюзгшего страдальца, томно взирающего на мир. Мужчина никогда не терпит, не выносит и не страдает. Он действует. Действует и борется — даже тогда, когда весь свет восстаёт против него.
— Привет, Джузеппе! Слышал, что ты стал большим любителем пива и гамбургеров?
— Как бы не так, Поль. Стараюсь держать себя в форме.
— Ну-ну… Бегаешь по утрам? Или для этого ты женился на гречанке? — усмехнулся я. — Понимаю, mieux vaut tard que jamais. [5] Может, из тебя ещё и выйдет приличный человек. Хотя, вспомнив несколько амурных историй…

-------------
[5] Mieux vaut tard que jamais — лучше поздно, чем никогда (фр.)
-------------

— Оставь свои грязные намёки, сержант!
— Упаси меня бог, Пеппино.
— Ия говорит, что она позаботится о твоей судьбе. У неё на примете есть одна приличная девушка, так что скучать не будешь…
— Гречанка?
— Конечно! Её кузина. Девушке пора замуж и…
— Ах вот как! — засмеялся я. — Тогда начинаю подумывать о том, чтобы отказаться от этой рискованной поездки. Вспомни слова Эрюлена!
— Разве наш полковник что-то имел против женщин?
— Нет, но он сравнивал женатого человека со взведённой гранатой…
— Не переживай, Медведь! Вспомни, что наёмники не умирают…
— Да, конечно. Они спускаются в ад для перегруппировки. Что там с работой, Пеппино?
— Тоска смертная, — вздохнул он. — Правда, есть одно интересное предложение, но это не телефонный разговор. Обсудим при встрече.
— Надеюсь, ничего противозаконного?
— Lascia stare, [6] Медведь!

---------------
[6] Lascia stare — не волнуйся, не заморачивайся (ит.)
---------------

Поговорив ещё несколько минут, я прояснил некоторые вопросы о предстоящей работе. Как я уже говорил, основным клиентом является небольшая корпорация. Охрана обеспечивает неприкосновенность её территории, а точнее — научного центра. Учитывая, что в городе расположен форт Сэм Хьюстон, один из крупнейших сухопутных военно-медицинских центров, ничего удивительного, что служба безопасности скучает без дела. Недолго думая (и сверившись с расписанием полётов), я сообщил Джузеппе дату своего прибытия. Выслушал очередную порцию криков и даже улыбнулся. Приятно, чёрт меня побери, когда тебя ждут! Жизнь меня никогда этим не баловала.
Прямого рейса в эту дыру, естественно, не было, поэтому летел с пересадкой, через Нью-Йорк. Вещей, учитывая кочевую жизнь, было немного, всё уместилось в одну небольшую сумку. Пачка армейских фотографий, несколько медалей, полученных за время службы — и всё. Заглянул в ювелирный, выбрал (пусть и с опозданием) свадебный подарок для жены Джузеппе, и уже через два дня покинул Францию. Впервые — как гражданское лицо…

3

1988 год. Флоресвиль, Сан-Антонио, штат Техас

Прилетев на место, Пеппино среди встречающих в аэропорту я не обнаружил. Сказать, что я удивился — это значит вообще промолчать. Несмотря на своё происхождение, Джузеппе отличался небывалой для итальянца пунктуальностью и педантичностью. Телефон тоже не отвечал, и добираться мне пришлось самому. Была мысль задержаться в Сан-Антонио на денёк-другой, чтобы осмотреть знаменитую миссию Аламо, но рассудив, что это удовольствие от меня не убежит, я отправился к Марино домой. До Флоресвиля было около тридцати миль по хорошей живописной дороге (сельские пейзажи и нефтяные вышки), и меньше чем через час я уже подходил к дому итальянца.
Можно сказать, что успел вовремя. Вовремя, чтобы присутствовать на похоронах Джузеппе Марино. Ровно за трое суток до моего приезда он погиб на дежурстве. Глупый несчастный случай… Хотя смерть редко бывает умной и своевременной. Она из тех гостей, кто не спрашивает о наших планах на завтрашний вечер. Последующие несколько дней, как это любят писать в романах, выпали из моей памяти. Нет, я не впечатлительная дамочка, чтобы впадать в истерику при виде трупа, но рыдающие женщины вызывают неприятные воспоминания. К тому же вид напомаженного и ухоженного мертвеца, лежащего в аккуратном гробу, вызывает ощущения чего-то искусственного. Видно, я привык к другим её образам, в которых нет «театральности смерти», как любил говорить один мой знакомый.
Прошло два дня. Однажды утром я сидел на веранде с банкой пива (дьявол раздери это американское пойло!) и подумывал о том, что пора подыскать себе новое жильё. Не могу же я вечно пользоваться гостеприимством человека, которого практически не знаю. Жена, а точнее, вдова Джузеппе, полагаю, думала так же. Так бы я и уехал со спокойной совестью, если бы не одна её реплика, брошенная во время завтрака.
— Это всё из-за «Нового мира»… — тихо сказала Ия и отвернулась, чтобы скрыть слёзы.
— Нового мира? — непонимающе переспросил я.
Она не ответила и вышла из кухни. Через несколько минут собралась и уехала по каким-то делам в Сан-Антонио. Не бежать же за ней и спрашивать, что она имела в виду?! Захочет — сама расскажет. Но фраза в голову запала. Что это за «Новый мир»? Не люблю я пышные названия. Сразу появляются нехорошие ассоциации. Новый мир — новые люди… Очередные «избранные»? Дьявол меня раздери, во что умудрился впутаться Джузеппе?!
Когда Ия вернулась домой, я усадил её за обеденный стол и сел напротив.
— Рассказывай.
— Что я должна вам рассказать, Поль? — нервно спросила она.
— Про «Новый мир» и как это связано со смертью Джузеппе.
— Я ничего не знаю, — пряча глаза, сказала Ия.
— Ты уверена?
— Да…
— Пеппино был моим другом. И я хочу выяснить, что произошло.
— Не надо, — покачала головой Ия. — Лучше не надо…
— Как знаешь, — подвёл итог я и на следующий день перебрался в Сан-Антонио. Остановился в небольшой гостинице неподалёку от набережной. Не самое плохое место, чтобы затеряться в этом городе. Хотя скажу честно — прятаться не входило в мои планы. Адрес корпорации, которую охранял Марино, я знал. Спросил у вдовы. Не буду утверждать, что она была рада этому, но на вопрос ответила. Центр был расположен на окраине Сан-Антонио, в стороне от туристических маршрутов и военных баз. Несколько ангаров и новомодное административное здание, блестевшее зеркальными окнами, как ёлочная игрушка.
Для того, чтобы получить информацию об охраняемом объекте, не обязательно брать его штурмом. Не надо взрывать ворота и делать подкопы. Оставьте это удовольствие суперменам из шпионских фильмов. Достаточно присмотреться к людям, которые там работают. Где они отдыхают, где развлекаются. Мне хватило трёх дней, чтобы вычленить из общей массы несколько человек. Один из них засиживался в баре, находящемся неподалёку. Пил пиво, катал шары в пул и флиртовал с пухленькой официанткой. Познакомиться с ним не составило большого труда. Особенно после того, как я проиграл ему несколько партий. Выставил на стойку бара свой проигрыш, равный пяти бокалам, и мы разговорились. Я представился французским туристом, благо этих бездельников в Сан-Антонио хватало с избытком. Надо отдать должное этому головастику из исследовательского центра — собеседником он оказался интересным. Рассказал некоторые интересные факты из истории города, начиная от высадки испанцев в 1691 году и заканчивая историей о штурме Аламо в 1836. Даже про нож «Боуи» рассказал. Знание американской истории не входит в число моих достоинств, но этот знаменитый нож видеть доводилось. Как это связано с Аламо? Самым тесным образом. Оказывается, его «создатель», полковник Джеймс Боуи, был одним из тех, кто возглавил оборону этой крепости. Кстати, нож хоть и считается его изобретением, таковым не является. Авторство принадлежит другому человеку, простому кузнецу по имени Джеймс Блэк, так что очередная американская легенда оказалась с небольшой червоточиной. Впрочем, как и большинство легенд.
От историй мы плавно перешли к фильмам. Обсудили премьеру «Последнее искушение Христа» и разошлись, договорившись встретиться завтра, чтобы устроить матч-реванш. Нет, я не задавал ему никаких вопросов. Так, несколько нечаянных оговорок, вскользь брошенных фраз, сказанных с одной целью — посмотреть на его реакцию, не более того. Я не пытался выяснить, чем он занимается на своём рабочем месте и пропуск из кармана тоже не крал. Всему своё время.
Следующим вечером мой собеседник не появился. Честно прождав час, я допил пиво и вышел на улицу. Теплый летний вечер… Жара уже спала, в воздухе висел аромат цветов, смешиваясь с запахом нагретого за день асфальта. У входа в бар меня ждали. Два человека, чей внешний вид навевал мысли о близнецах. Нет, близнецами они не были, но если судить по одежде, одевались у одного портного. Причём пошиты костюмы со знанием дела — оружие под пиджаками было практически незаметно.
— Вам не жарко, ребята? — усмехнулся я.
— С вами хотят поговорить, — сказал один из них и, сделав небольшую паузу, кивнул на машину, — но не здесь.
— А с чего вы взяли, что я захочу с вами разговаривать?
— Думаю, нам не стоит ссориться, мистер Нардин. Дело в том, что мы хотели бы внести некоторую ясность в ситуацию, которая сложилась после смерти вашего друга.
— Джузеппе?
— Именно, — кивнул мой собеседник.
— Вы из полиции?
— Нет.
— Почему я должен вам верить?
Он пожал плечами и не ответил. Глядя на эти лишённые выражения, лица я задумался. Сдаётся, что вчерашний партнёр по бильярду оказался не таким дураком и всё же сбегал в службу безопасности, чтобы рассказать о странной фразе, сказанной туристом-французом. Ну что же, я на это и рассчитывал. А может, и не он, а Ия. Кто знает…
— Едем, — кивнул я и направился к машине.
Поездка оказалась недолгой — меня привезли к воротам, за которыми возвышалась стеклянная коробка центра. Прошли через центральный вход, миновали охранника, сидящего перед мониторами, и поднялись в лифте на десятый этаж. Пеппино был прав — на охране здесь не экономили. Камеры слежения были в каждом коридоре, а в холле их было штуки четыре, не меньше. Меня привели в небольшой кабинет, похожий на комнату для переговоров, и оставили в одиночестве. На небольшом столике лежало несколько иллюстрированных журналов и рекламных проспектов. Ну что же, это лучше, чем рассматривать несуществующие трещины на потолке.
Прошло минут десять, и в комнату вошёл мужчина. Лет пятидесяти, русоволосый. В хорошей физической форме. Эдакий образец немного постаревшего плейбоя. Хорошие зубы, которые он продемонстрировал своей безликой (исключительно американской) улыбкой. Не знаю, почему, но сразу представил его с теннисной ракеткой в руках. Или с клюшкой для гольфа. За плечами, наверное, Гарвардский университет и целая галерея родовитых предков с «Мэйфлауэра». [7] Что ещё? Отлично пошитый серый костюм, тщательно завязанный галстук.

------------------
[7] «Мэйфлауэр» — английский рыболовный трёхмачтовый барк, доставивший в 1620 году первых английских поселенцев в Америку.
--------------------

— Добрый вечер, мистер Нардин, — он протянул мне руку, — меня зовут Патрик Бэлл.
Я, пожалуй, не буду описывать первые минуты разговора. Как, впрочем, и его рассказ о смерти бедняги Джузеппе. Это и правда несчастный случай. Видеозапись — прекрасное доказательство, и причин сомневаться в её подлинности у меня не было.
— Дело в том, — начал мужчина, — что нашей корпорации нужны люди, похожие на вас.
— Чем похожие?
— Прошлым, складом характера и образом жизни.
— Прошло меньше месяца, как я вышел в отставку, — усмехнулся я, — и образ жизни ещё не сформировался.
— Вот именно, Поль, — кивнул он, — меньше месяца. Может быть, чашку чая или кофе? Виски? — спохватился он.
— Нет, благодарю вас, — покачал головой я.
Если пиво у них можно назвать бурдой, то кофе готовят такой, что его и бурдой назвать сложно. Хотя нет, найдётся и для него название. Пойло, иначе не скажешь. Наверное, только в Америке кофе заваривают в большом кофейнике и держат горячим весь день. Им и в голову не приходит, что можно сварить свежий.
— Скажите, вам не скучно? — неожиданно спросил Патрик.
— А у вас есть способ меня развеселить?
— Нет, — покачал головой он, — но работа, которую я хотел предложить, скучать вам не даст.
— Если это не противоречит закону.
— Вы так щепетильны? Это странно для…
— Наёмника, хотели сказать? — закончил фразу я.
— Нет, что вы, — Патрик выставил перед собой белые, ухоженные ладони, — я не хотел вас обидеть. Я всегда уважал профессионалов. В любой области. Смею вас уверить, что всё, чем занимается наша корпорация, абсолютно законно.
— Это радует.
— Скажите, — он сделал небольшую паузу, — вы верите в иные миры?
— Во что? — не понял я.
— В существование иных миров.
— Вы серьёзно?
— Абсолютно…
— Если за это хорошо платят, то почему бы и не поверить.
— Понимаю вашу иронию, Поль, но дело здесь вот в чём…

4

1988 год. Исследовательский центр.
Сан-Антонио, штат Техас


Дальнейший наш разговор (а точнее, монолог моего визави) можно было принять за бред сумасшедшего. Можно, но я не принял. В Африке мне доводилось сталкиваться с такими вещами, что сказанное Патриком похоже на безобидный анекдот о монашке. Ладно, о прошлом в следующий раз. По его словам, восемь лет назад, примерно в середине 1980 года, был открыт новый мир. Да, именно так. Как это часто бывает, небольшая группа учёных искала одно, а нашла совсем другое. Причём это «другое» оказалось ни много, ни мало, а проходом в неведомый мир. Куда именно — на другую планету или в параллельную реальность, они (как я понял) и сами до сих пор не знают. В результате исследований удалось выяснить, что по ту сторону находится пригодная для человека среда обитания. Учёные, по моему мнению, всегда были не от мира сего, но эти превзошли самих себя. Мало того, что не спешили поделиться открытием со своими коллегами — они даже спецслужбы забыли поставить в известность. Оставили, так сказать, в блаженном неведении. Надо отдать им должное — смелые, черти!
Как рассказал мне Патрик, после трёх лет экспериментов с помощью разнообразных зондов и подопытных животных учёные наконец рискнули отправить туда человека (нашёлся один волонтёр из группы). Un dur à cuire, [8] ничего не скажешь! Решиться на такой эксперимент — это надо иметь стальные нервы, тем более, что возврата оттуда нет — проход односторонний. Да, вы не ослышались. Туда войти можно, а вот обратно вернуться не получится. На мой взгляд, учёным повезло — кто знает, что оттуда могло бы вылезти! Двухсторонняя радиосвязь, пусть и слабая, присутствует, но не более того. Немного позже, когда для дальнейших исследований понадобились деньги (и немалые), нашлись люди, готовые их финансировать. Они-то и предложили учёным попробовать заселить этот мир людьми. Добровольцами, «в которых не умер здоровый дух авантюризма».

----------------
[8] Un dur à cuire — слишком жёсткое, чтобы варить (фр. фразеолог.), аналог русскому «крепкий орешек».
---------------

— Патрик, а вы не боитесь рассказывать мне такие вещи? — спросил я. — Ведь я ещё не дал согласие на сотрудничество!
— А чего нам бояться? Что вы побежите в ФБР или ЦРУ и начнёте им рассказывать про неизведанный мир? — он усмехнулся. — Вы, хотя бы примерно представляете, сколько людей обращается к ним с такого рода заявлениями?
— Логично… И зачем вам я?
— Видите ли, Поль… Дело в том, что переселенцы — это обычные люди. Они приходят в новый мир, чтобы жить. Если вам угодно — начать жизнь заново, с чистого листа. У них нет никаких обязательств перед нашей организацией.
— Если позволите, у меня ещё один вопрос.
— Да, конечно…
— Что это за организация?
— Мы называем её Орденом. Организация ученых, открывших проход в новый мир, и первых переселенцев. Она преследует целью населить этот мир как можно большим количеством людей и старается по мере своих возможностей облегчить процесс становления новой цивилизации.
— Звучит красиво, — я пристально посмотрел ему в глаза, — скажу честно, даже слишком красиво. Согласен, что цель прекрасная, но «назовите мне какое-нибудь самое чистое и выдающееся деяние, и я берусь обнаружить в нём, с полным правдоподобием, полсотни порочных намерений».
— Вы знакомы с работами Монтеня? — удивился Патрик.
— Довелось.
— Вы интересный человек, Поль… Скажу честно, если бы не рекомендация Джузеппе и не проверка по нашим собственным каналам во Франции, то я подумал бы, что вы не тот, за кого себя выдаёте.
— Даже так?
— Именно так, — кивнул он. — Честно признаюсь, что перед тем, как дать своё согласие на ваш приезд, мы получили полную информацию о вашей персоне.
— Это заметно. Вы не задаете мне никаких вопросов.
Патрик развел руками — мол, что поделаешь, если работа такая. Шустрые ребята. Шустрые и с хорошими связями.
— Но вы ошибаетесь, — он вернулся к разговору так, словно реплик о моей персоне и не было. — Новый мир осваивается без всяких «порочных» намерений. Скорее наоборот. Если вам будет угодно, это последняя надежда человечества.
— Надежда на что?
— Не исчезнуть, Поль, не сгинуть с лица земли. Думаю, вы и сами не раз задумывались, что мир становится хуже.
— С этим трудно не согласиться.
— Все эти ядерные испытания, — поморщился Бэлл, — и прочие ошибки человека могут привести мир к глобальной катастрофе. Земля напоминает пороховую бочку с тлеющим фитилём. В один прекрасный день всё может рухнуть. Если это, не дай Бог, конечно, произойдёт — Новый мир станет единственным шансом на спасение.
«И золотое дно для Ордена, — подумал я. — Кто из богатеев пожалеет средств, чтобы спасти своих близких от неминуемой смерти?». Подумал, но вслух, естественно, не сказал. Будем считать, что для начала цель «спасителей человечества» ясна…
— Но учёным нужна информация уже сейчас, — продолжил рассказ Патрик. — Информация о мире. Полезные ископаемые, его флора и фауна. Только после получения этих данных мы можем составить план освоения Новых земель. На данном этапе сведений крайне мало, и подчас они противоречат друг другу. Вы же понимаете, что человеку свойственно приукрашать действительность. Что уж греха таить — многие из переселенцев этим грешны. Истории, которые они рассказывают небольшой группе учёных, расположенной на одной из наших баз, часто далеки от действительности. Нам нужна реальная картина Нового мира.
— А что, кроме этой небольшой группы учёных, их коллеги переселяться не спешат? Что так? Не хотят начать жизнь сначала?
— Да нет, с этим у нас проблем нет. Среди сотрудников нашего центра добровольцев хватает. Большинство готовы переселиться хоть завтра. Вы же понимаете, какой интерес у них вызывает этот мир. Проблема в том, что экспедиции необходимо охранять. От животных и, что уж греха таить, от бандитов.
— Бандитов?! Вы что, запустили в новый мир преступников?
— Мы не можем проверить прошлое всех переселенцев. Приходится признать, как это ни прискорбно, что бандиты там уже существуют. Даже у некоторых вполне законопослушных граждан сносило крышу. Не знаю — то ли от новых ощущений, то ли от отсутствия привычных нашему миру ограничений.
— Одним словом, вашим головастикам нужна охрана.
— Именно так. Если быть предельно точным — нужна квалифицированная охрана экспедиций. Охрана поселений и баз у нас есть.
— Вы предлагаете мне заняться созданием охранной структуры или роль простого охранника?
— Думаю, что у нас ещё будет возможность это обсудить.
— Скажите, Патрик, там сейчас много переселенцев? В этом, — я хмыкнул, — Новом мире?
— На данный момент около трёхсот восьмидесяти тысяч.
— Немало…
— Да, — согласился он, — динамика роста неплохая.
— Они расположены в одном месте или разбросаны по территории?
— На территории Новой земли уже возникло несколько небольших городов, где и сосредоточена основная масса поселенцев. Конечно, многие из них пытались проникнуть дальше обжитых мест, но с ними у нас нет связи. Вполне допускаю, что некоторые из них выжили.
— Все переселенцы из Америки?
— Нет, не только. Наши эмиссары неплохо потрудились в Европе.
— У вас уже есть центры в Европе?
— Для первой беседы, — улыбнулся Патрик, — вы очень любопытны, Поль.
— Вы же сами сказали, — я вернул ему улыбку, — что ничем не рискуете, рассказывая мне эту фантастическую историю. Допустим, что мы с вами рассуждаем о неком гипотетическом мире.
— Убедили! — Бэлл хлопнул себя по колену и расхохотался. — Среди поселенцев есть англичане, немцы, французы и итальянцы. Даже русские, правда, их совсем немного, около десяти тысяч. Как правило, это люди из эмигрантов.
— Те, кто вырвался из-за железного занавеса, — улыбнулся я, — вдохнул воздух свободы и разочаровался?
— У вас странный взгляд на мир.
— Скорее наоборот, это трезвый взгляд на ситуацию.
— Вы патриот России?
— Увольте меня от этих шаблонов, Патрик! Патриот, демократ, свобода… Вы меня ещё в коммунисты запишите.
— Может, я повторяюсь, но вы необычный человек, Поль…
— Но вам такие и нужны, не правда ли? Реально смотрящие на вещи и обстоятельства. Способные принимать решения и брать на себя ответственность за жизнь других людей. В последнее время возник дефицит этого материала, иначе мы не стали бы искать сотрудников по всему миру.
— Да, пожалуй, вы правы…
— Джузеппе собирался в новый мир?
— Да, — кивнул он, — вместе со своей женой. Он должен был осуществить переход через неделю. Ждал вас.
— У меня несколько вопросов. Во-первых — оплата. Во-вторых — хотелось бы узнать побольше о климате, болезнях, средствах связи, местных ресурсах и снабжении колонистов. Организация экспедиций и их примерный состав. Мои полномочия как человека, отвечающего за безопасность экспедиции, и структура управления в целом.
— Как я понял, вы согласны?
— Если сойдёмся в цене.
— Вы мне нравитесь, Поль! — расхохотался Патрик. — Ей-богу, в вас что-то есть! В вашем роду, насколько мне известно, бизнесменов не было, но разговор вы строите как умелый менеджер. Забрасываете меня вопросами, а сами каждый раз норовите увильнуть от ответа. Хорошо, пусть будет так. Что касается ваших вопросов, — он сразу посерьёзнел, — то на них ответит другой человек. Вас устроит завтра утром, часов в десять?
— Конечно.
— В таком случае, — он встал и протянул мне руку, — до встречи, мистер Нардин! Если вы не возражаете, вас проводят. По вечерам на улицах Сан-Антонио небезопасно.

5

К северо-западу от Аламо, шато «Нардин»
21 год, Новый мир


Поль Нардин бросил в большую чашку несколько ложек коричневого сахара и покосился в сторону закрытой двери.
— Спит ещё, — он усмехнулся, — в этом возрасте всегда хорошо спят. Это позже, когда тебе вот-вот стукнет пятьдесят, начинаешь страдать бессонницей, словно пытаешься ухватить за хвост прошлое. Будущее превращается в настоящее, а мечты осыпаются, как осенние листья в Венсенском лесу.
На кухне пахло свежесваренным кофе, в приоткрытое окно, забранное мелкой сеткой, вливался свежий запах трав — пряный букет прерий и ветра. Да, у ветра тоже есть свой особый аромат. Неповторимый аромат простора и свободы. Людям, живущим в городах, не понять этой прелести — они привыкли к стенам и барьерам, за которыми прячутся от мира. От мира, от людей и от самих себя…
Стукнула дверь, и на пороге появился заспанный, взъерошенный Никита.
— Доброе утро, отец! — пробурчал он, натягивая футболку.
— Доброе. Завтракать будешь?
— А как же!
— Садись за стол.
— Угу, — Никита схватил горячий гренок и чертыхнулся: — Блин, горячий!
— Я же сказал — садись за стол…
— Смотри, — парень бросил взгляд в окно, — кто-то едет.
— Вижу, — кивнул Поль и, прищурившись, посмотрел вдаль.
— Третий участник нашей поездки?
— Да, — подтвердил отец и, поставив чашку на стол, вышел во двор.
Через несколько минут во двор въехал внедорожник — потрёпанный, но заботливо ухоженный «Лендровер Дефендер», окрашенный в непонятный тёмный цвет. Указать точный оттенок было делом нелёгким — машину покрывал густой слой рыжей пыли. Из джипа выбрался невысокий мужчина лет сорока пяти. Округлое смуглое лицо, аккуратный ёжик седых волос и небольшая борода. Добавьте к этому в меру упитанное брюшко — и перед вами портрет алжирца, выходца из окрестностей Орана. Оливковая форма, немного похожая на американскую времён Вьетнамской войны, высокие берцы и чёрно-белая куфия, замотанная вокруг шеи. На бедре, в тактической кобуре — итальянская Beretta 92FS. Не самый лучший выбор для использования в пустыне, но это дело личной симпатии.
— Здравствуй, Карим! Как доехал?
— Почти без приключений.
— Ты всё такой же, — Поль улыбнулся. — Иначе не можешь?
— Не поверишь, Медведь! Иногда тихо живу.
— И что? Разве плохо?
— Нет, неплохо. Но такая тоска берёт…
— Что сразу во что-нибудь впутываешься, — закончил фразу Поль. — Столько лет прошло, а ты совершенно не изменился. Всё такой же задира, как и раньше…
— Иначе жить скучно. Мир начинает закисать, как молоко для курута. [9] Не поверишь — как твою телеграмму получил, то словно десять лет сбросил.

----------------
[9] Курут — засушенные шарики из творога.
---------------

— Уже и здесь скучно, Карим?! Тебе трудно угодить…
— Я просто старею, Поль! Когда твои кости чувствуют непогоду лучше, чем барометр, то поневоле станешь брюзгой.
— Рад тебя видеть, старый бродяга!
— Я тоже рад, Медведь…
Через час мужчины собрались на первом этаже. Несколько уставленных книгами шкафов, массивный письменный стол. На полу, отливая рыжим цветом, раскинулся ковёр, сшитый из звериных шкур. На одной из стен висела большая карта Нового мира, выпущенная, если верить надписям, в 15 году — вот, пожалуй, и всё убранство. Ne quid nimis [10] — как говорили древние. Судя по всему, разговор был серьёзный. Задумчивый Никита устроился на подоконнике, Поль — в кресле, стоявшем перед погашенным камином, а Карим безостановочно мерил шагами комнату.

--------------
[10] Ne quid nimis — ничего лишнего (лат.)
---------------

— Чёрт побери, Поль, — он остановился на середине комнаты, — ты представляешь, что будет, если про это узнает Орден?
— Представляю, — пожал плечами Нардин. — Они попытаются нас перехватить.
— Да, всего лишь, — развёл руками алжирец, — перехватить. Как бы не так! Да они всех собак на нас спустят!
— Тебе не нравится моя идея?
— Нет, идея хорошая, ничего не скажу. Мне давно хотелось насолить этим напыщенным хлыщам. Но скажи мне — как?!
— Как я молчал все эти годы?
— И это тоже…
— В этом нет ничего удивительного, Карим. Я просто наблюдал за развитием событий. То, что я вижу сейчас, мне определённо не нравится. Есть в этом нечто неправильное. Конечно, часть информации уже обесценилась, но…
— Осталось что-то очень важное?
— Да, — кивнул Поль, — главный приз.
— Ты уверен, что это существует в единственном экземпляре?
— Полагаю, что так. Все, кто про это знал — погибли.
— Да, помню. Из той группы уцелел только ты. Аламовская заварушка?
— Именно так.
— Чёрт, — Карим весело прищурился, яростно потёр бороду и рассмеялся, — напоминает авантюру, но мне она нравится! Так насолить Ордену! Учитывая, что сейчас творится в нашем мире…
— Время покажет, — спокойно отозвался Нардин, — для начала надо добраться. Надеюсь, ты готов к этой прогулке?
— Медведь, — укоризненно сказал Карим, — я ведь не пешком к тебе пришёл! У дома стоит моя старая развалина, и клянусь Аллахом, там найдётся всё, что может пригодиться мужчине в дальней дороге. Там есть всё, кроме женщин. Но ведь мы поедем через Рио? А там, если мне память не изменяет, с этим никогда проблем не было.
— Понял, — Нардин поднял ладони вверх, — вопросов нет. Что насчёт моей просьбы?
— Завтра в двенадцать часов люди будут здесь. Это мой младший брат.
— Значит, на этом и порешим.
— Вы как хотите, — алжирец хлопнул себя по животу, — а я собираюсь пообедать. Желающие есть?
— Если ты приготовишь, то я, пожалуй, согласен что-нибудь погрызть.
— Уговорили, — усмехнулся Карим и, подмигнув Никите, отправился на кухню.
Поль бросил взгляд на сына. Тот задумчиво смотрел в окно, словно не решаясь задать мучивший его вопрос.
— Тебя что-то тревожит, Никита?
— Папа, мне кажется, ты немного неправ.
— В чём?
— Я согласен, что информация практически бесценна, но почему ты не хочешь попросить поддержки у нашей армии? Почему ты не хочешь поговорить с Немцовым, наконец? Вы же приятели.
— Видишь ли, Никита, — Поль немного помолчал, — пойми меня правильно. Когда эта информация окажется на базе Русской Армии, что-нибудь изменить будет невозможно. Победителей, как известно, не судят. Да, будут попытки прижать Демидовск. Будут, но слабые. А теперь представь на минуту, что нас взяли на обратной дороге, и в этой «прогулке» участвовал их бывший сотрудник безопасности с русскими военными. Орден такого им никогда не простит.
— Не понимаю… Я тоже солдат Русской Армии.
— Во-первых — ты мой сын. Во-вторых — ты сейчас в отпуске. Вправе ездить, куда тебе вздумается.
— Уверен, что так будет лучше?
— Будем предельно откровенны — эта информация по праву принадлежит Ордену. Можно сказать, что я не просто утаил, а украл. Поэтому пока она не окажется в Демидовске, лучше в это дело армию не впутывать.
— Пожалуй, что убедил, — Никита провёл рукой по волосам, — так будет лучше. Опаснее, но лучше. Когда выступаем?
— Завтра. В полдень сюда прибудет младший брат Карима с семьёй. Они поживут здесь, пока мы будем в отлучке. Да, кстати — Никита, какое при тебе оружие?
— Как всегда, — задумчиво ответил он, — АК-103 с подствольником, «Гюрза», два десятка гранат и цинк патронов. Ну и так, по мелочи. Я же не думал, что на войну поедем.
— Мы едем не воевать, — наставительно поднял указательный палец Нардин, — а тихо изъять одну вещь. Тихо придти и тихо уйти. И желательно обойтись без стрельбы. Что касается оружия — загляни в арсенал, подбери, что посчитаешь нужным.
— Хорошо, папа…
В поездку решили отправиться на одной машине, и джип Карима прекрасно подходил для этой цели. Вечером, когда все необходимые вещи были уже собраны и упакованы, мужчины собрались на веранде. Алжирец рассказал несколько новостей «большого мира», как он называл крупные города на побережье, и о новых переселенцах, прибывших в Кадиз из Порто-Франко.
— И вот входит в мою лавку одна из новеньких. Вся такая, — он поставил бокал с вином на стол и руками показал весьма аппетитные формы новоприбывшей, — как молодая пальмочка. Осматривает прилавок, морщит свой очаровательный носик и спрашивает: «Скажите, а у вас есть в продаже талисманы?». Я немного оторопел — уже десять лет лавку держу, а таких товаров никто никогда не спрашивал! Делать нечего, нельзя клиента отказом обидеть! Да, говорю, конечно, есть. Хорошие амулеты, сам каждый день ношу! Смотрю, девушка порозовела, щечки зарумянились. «Ах, мне тоже такие нужны! И много амулетов вы при себе носите?» Я честно отвечаю — пятнадцать штук. Она глазками захлопала и спрашивает: «Как же они называются?»
— И что вы ей ответили? — засмеялся Никита.
— Правду сказал, — развёл руки в сторону Карим, — девять на девятнадцать, мадам!
Поль лишь усмехнулся. Эту историю про амулеты калибра 9x19 Luger он слышал уже раз десять, и каждый торговец клялся, что она произошла именно в его магазине. Разве что внешний вид покупательницы менялся. В зависимости от вкуса продавца, конечно. Правду говорят: не приукрасишь — не расскажешь. Когда Никита ушёл в свою комнату, Карим проводил его взглядом и повернулся к Полю.
— Он очень похож на Элен. Смотрю и вижу ту испуганную девчонку в предгорьях Вако…
— Да, — сухо кивнул Нардин, — похож.
— Ты так ему ничего и не рассказал?
— Придёт время — узнает…
— Может быть, ты и прав, — согласился его собеседник.
— Идём отдыхать, Карим, — Поль отбросил сигарету и поднялся, — завтра в дорогу.

6

     1988 год. Исследовательский центр.
Сан-Антонио, штат Техас



Безликие ребята, вчера вечером проводившие меня до самых дверей гостиницы, ждали в холле. Я бросил взгляд на часы — без четверти десять. Как раз успеем — ехать до центра минут десять, не больше.
— Как выспались, мальчики? Кошмары не мучили?
Один из встречающих хмуро покосился в мою сторону и дёрнул щекой. Нервные они какие-то, охранники эти. Хотя мне-то что? Обойдусь без дружеских улыбок. Молча уселись в машину и уже через семь минут въехали на территорию центра. В холле меня поджидал Патрик.
— Рад вас видеть! Мне кажется, вы заинтересовались моим предложением?
— Заинтересовался. Хотелось бы узнать, что предложите взамен, — я щёлкнул пальцами, — в подтверждение ваших намерений.
— Браво, Поль! Вы поступаете по-американски — сразу к делу. Пожалуй, это правильно. Ну что же, обсудим наши предложения и ваши возможности. Как у вас говорят: «Promettre monts et merveilles»? [11] Чудес не обещаю, но думаю, вам понравится.

---------------------
[11] Promettre monts et merveilles — обещать горы и чудеса (фр.)
---------------------

— Вы уверены?
— Поль, мы предлагаем не так уж мало — Новый мир…
Не буду описывать наш разговор с мсье Бэллом. Боже меня упаси загружать вас сухими подробностями, которыми полны договора и контракты. Достоин упоминания лишь один факт — количество походов. По договору, я имею право оставить службу не раньше, чем после трёх экспедиций.
— Да, Поль, — уточнил Патрик, — не меньше трёх.
— Что после этого?
— Вы сможете перейти на другую службу в Ордене или уйти, как это говорят военные, в запас. Может быть, откроете своё дело — для энергичных людей всегда найдётся достойное занятие. Налоги в Новом мире небольшие, около пятнадцати процентов от прибыли. Если потребуется начальный капитал, банк Ордена предоставит кредит. Поверьте, мы заботимся о наших сотрудниках!
Кстати, о банковской системе — банки в Новом мире есть, куда же без них. Правда, только один — Ордена. Есть и своя валюта — экю, равная двенадцати франкам. [12] Жалованье выплачивается каждые две недели, есть небольшие надбавки за время, проведённое в экспедициях, и премии за уничтоженных бандитов.

--------------------
[12] Курс в 1988 году — 5,96 франка за один доллар.
--------------------

— Даже так? — удивился я.
— Увы, — Бэлл развёл руками, — пришлось применить эту систему. За каждого убитого бандита сотрудник получает около двухсот экю. Надо заметить, что гражданский получает больше — пятьсот экю. Премии не выплачиваются, если вы защищали базы Ордена и, конечно, в экспедициях.
— Почему же?
— Защищать Орден — это ваша обязанность.
— Какая несправедливость, — расхохотался я, — по отношению к сотрудникам!
— Это ограничение — вынужденная мера. Были случаи, когда ваши коллеги так увлекались «охотой», что забывали о своих обязанностях. Никто не запрещает этим заниматься, — он сделал небольшую паузу, — в свободное от работы время.
— Значит, есть и охотники за головами?
— Да, есть несколько небольших групп.
— А кто защищает поселения колонистов, находящиеся в стороне от баз?
— Сами поселенцы.
Надо отдать должное — отправляя человека на «тот» свет, мои новые работодатели были благожелательны и предупредительны. Даже с пенсией Легиона дело решили — она будет перечисляться на мой банковский счёт в Новом мире. Мелочь, но приятно. По крайней мере, смерть от голода не грозит. Будь что будет — я пододвинул к себе документы и поставил размашистую подпись.
— Поль Нардин, — Патрик встал и протянул мне руку, — добро пожаловать в Орден! Мне кажется, мы с вами прекрасно потрудимся на благо человечества.
Звучит, конечно, напыщенно, но американцы любят всё блестящее. Как дети, право слово. Хотя этим грешат многие армии мира, подумал я, вспомнив девиз Легиона: «Legio patria nostra!» («Легион — наше отечество»). Для полной картины не хватало только седого сержанта, который проводит меня в Новый мир, смахивая скупую мужскую слезу и бормоча неизменное: «Мы надеемся на тебя, сынок!».
После того, как документы были подписаны, Бэлл объявил, что с этого момента я нахожусь на службе. Если принять во внимание, что жалованье начисляется с момента подписания контракта, то меня такие порядки вполне устраивают. Следующим пунктом был медицинский осмотр. Приятная медичка лет тридцати и старый очкастый брюзга, которого Патрик, как мне показалось, слегка побаивается. По крайней мере, со стариком эскулапом он вёл себя очень почтительно. Ничего плохого в моём организме не нашли, если не считать нескольких нелицеприятных шрамов на бедре, полученных в «сухой гильотине», как мы называли Французскую Гвиану. Медичка сделала несколько прививок, подарила одну стандартную улыбку, и мы откланялись.
После медиков отправились в арсенал. Начинать дело с выбора оружия — на мой взгляд, это правильно. Конечно, экипировка тоже важна, но выбор личного оружия — это нечто священное. Можно сказать — интимное. Дело, не терпящее спешки и суеты.
— Вы можете выбрать всё, что вам необходимо.
— Всё? — уточнил я.
— В разумных пределах, разумеется.
— Своевременное замечание. Я уж нацелился…
— Мы уже имели дело с вашими коллегами. Один из них чуть весь арсенал не вынес.
— В Новом мире с этим проблемы?
— Нет, — ответил Патрик, — проблем с этими железками нет. Присутствуют, так сказать, в должном количестве. Но после нескольких случаев мы решили предоставить сотрудникам право выбора амуниции. Согласитесь, гораздо проще отправлять человека полностью подготовленным, чем потом получать от него длинные отчёты, заполненные по большей части запросами на дополнительную экипировку. Экономия средств и времени.
— Разумно, — кивнул я.
В Легионе мне довелось пострелять из многих образцов, которыми богат оружейный мир. Не скажу, что я прекрасный стрелок, но в цель попадаю. Как говорил наш инструктор — даже обезьяну можно научить курить, но сделать из человека снайпера — невозможно. Можно научить стрелять, можно научить целиться, но снайпером, хорошим снайпером — надо родиться.
Патрик познакомил меня с оружейником и откланялся. Видно, что не раз сопровождал моих коллег, и представлял, что за этим последует. В таких местах мужчины могут провести не один час. Забегая вперёд, замечу, что здесь я и провёл остаток первого «рабочего» дня.
Оружейник, невысокий мужчина лет сорока, похожий на Фрэнка Синатру, провёл меня по узкому коридору и открыл тяжёлую дверь в хранилище. Ничего нового — аккуратные штабеля ящиков и привычный запах оружейного масла. Посередине — широкий стол и несколько стульев.
— Вы француз? — спросил он.
— Да.
— В таком случае могу предложить Famas, — оружейник гордо задрал голову, словно эта штурмовая винтовка была его изобретением.
— Благодарю, но обойдусь без этого «шедевра» инженерной мысли.
Понимаю, что он хотел сделать приятное для гражданина Франции, но увольте меня от этого удовольствия! Штурмовая винтовка Famas-F1, о которой он упомянул — это стандартное вооружение Иностранного легиона. Поступила к нам на вооружение в конце семидесятых годов, сменив устаревшую MAS 49/56. Выглядела новая винтовка, конечно, получше, в руках лежала удобнее, но Боже упаси воевать в пустыне! Попадавший в затворную группу песок приводил к тому, что она часто заедала. При транспортировке на затвор надевался специальный чехол, предохраняющий от пыли, но это мало помогало.
— Правильно, — кивнул оружейник, — хотите что-нибудь из американского оружия? Могу посоветовать М16А2.
— Американское, — я немного задумался, — скажите, а советское оружие есть?
— Советское?
— Да, — кивнул я. — «Калашников».
— Какого калибра?
— Семь шестьдесят два.
— Есть АКМН, — поджал губы оружейник.
— Вот и прекрасно. Покажите, будьте добры…
Через несколько минут он положил на стол глухо стукнувший брезентовый свёрток.
— Ваш «Калашников», сэр…
— Магазины?
— Три в комплекте, сэр. Этого добра у нас навалом, если вы хотите…
— Добавьте ещё штук семь. Тем более, как я понял, русское оружие у вас не в почёте.
— Гуки [13] оставили на память, сэр, — он засучил рукав куртки и продемонстрировал длинный шрам на предплечье. — Поэтому воспоминания не самые лучшие.

-------------------------
[13] Гуки (gook, англ.) — презрительное прозвище азиатов, вошло в обиход во времена войны в Корее.
-------------------------

— Вьетнам?
— Да, сэр! — он ухмыльнулся. — «Плавающие коридорные», [14] сэр.

------------
[14] «Плавающие коридорные» — одно из прозвищ морских пехотинцев.
------------

— Из пистолетов что можете предложить?
— Пистолет или револьвер, сэр?
— Пистолет. M1911-A1.
— Прекрасный выбор, сэр, — наконец-то на его лице появилась улыбка.
— Что с патронами и гранатами?
— Это вы получите на той стороне, там с этим проблем нет. Здесь — только на стрельбище, если вы захотите пристрелять свое оружие. Мы можем туда отправиться завтра утром, сэр.
— Конечно. Да, кстати! Скажите, сколько единиц оружия я могу выбрать?
— Два, — для пущей убедительности он показал два пальца, — два и ни стволом больше! Вы можете взять ещё, но цену высчитают из вашего жалованья, сэр…
— Тогда принесите ещё снайперскую винтовку.
— Тоже советскую?
— Нет, — покачал головой я, — семисотый «Ремингтон» триста восьмого калибра.
— А пистолет?
— За пистолет я заплачу. Он мне нравится.
Мужчина довольно хмыкнул и ушёл в глубину комнаты. Видно, выбор двух американских моделей примирил его с моей симпатией к советскому оружию. После того, как всё отобранное оружие улеглось на стол, мы приступили к выбору оптического прицела и прочих необходимых «на том свете» вещей.

7

1988 год. Исследовательский центр.
Сан-Антонио, штат Техас


Вам знакомо чувство, когда после долгих раздумий вы принимаете решение, которое раз и навсегда изменит жизнь? Тогда вы меня прекрасно поймёте. Это сродни первым ночным прыжкам с парашютом. Стоите на краю чёрной бездны, а затем делаете шаг в темноту, зная, что обратного хода не будет. Подписав контракт, я словно сбросил с плеч тяжёлую ношу, груз неопределённости, который не отпускал с того момента, как я вышел за ворота Легиона. Многие отставники поймут моё состояние. Ты не знаешь, что ждёт впереди, и вообще — эта гражданская жизнь пугает. Там свои непонятные правила, свои игроки и замены. Игра, в которой ты не участвовал добрую часть своей жизни.
Наверное, поэтому, приняв предложение Ордена, я прекрасно выспался и уже в шесть часов утра был готов к работе. За мной заехал Майкл (так звали оружейника), и всё время до полудня мы провели на стрельбище, которое находилось в десяти милях от Сан-Антонио. Пристреляли «Калашников», я опробовал «Ремингтон» и «купленный» пистолет. Вполне. По крайней мере, оружейник не кривил губы, как при первой встрече. После стрельбы, когда мы уселись под навесом и принялись за чистку оружия, он, сбив широкополую шляпу на затылок, задумался.
— Что-то не так? Прекрасные машинки.
— Нет, всё о’кей, сэр. Рад, что вам понравилось, — Майкл кивнул. — Вспомнил, что у меня есть небольшой подарок для вас.
— Подарок?
— Точнее сказать, небольшое дополнение для этой русской машинки. Подствольник, джи-пи двадцать пять, сэр. Думаю, мистер Бэлл не будет возражать, что я раздаю оружие направо и налево. Тем более что вы отказались от бронежилета.
От бронежилета я и правда отказался. Никогда не видел в нём особого смысла. Не думаю, что в Новом мире часто используют пистолеты. Там калибры другие, которые не каждый жилет выдержит, а таскать в рейде лишний вес — избавьте меня от этого удовольствия, лучше лишняя пачка патронов в рюкзаке.
— А гранаты?
— Для подствольника? На той стороне есть. Отправляем каждый месяц, сэр. Многие ваши коллеги выбрали русское оружие, так что с боеприпасами проблем не будет.
— Можно один вопрос, Майкл?
— Если вы не потребуете невозможного, сэр, — снова кивнул он.
— Почему вы не отправляетесь в Новый мир?
— Как вам сказать, сэр, — он перекатил во рту табачную жвачку и задумался. — Здесь у меня есть всё, что нужно. Дом, хорошая зарплата, жена, двое прелестных ребятишек и бейсбол. Я не готов менять свои привычки, сэр…
— Понимаю…
— И я вас понимаю, сэр. Мне приходилось видеть ваших ребят в деле — они дрались, как черти. Но ваши глаза… Их не спрячешь…
— Что вы имеете в виду?
— У многих моих друзей был похожий взгляд, сэр. Они вернулись живыми, но душа, как говорит наш пастор, осталась во Вьетнаме. Клистирные трубки называют это PTSD, [15] но я считаю, что дело в другом.

--------------
[15] Рost-traumatic stress disorder — посттравматический психоз, «вьетнамский синдром».
--------------

— В чём же?
— Видите ли, — Майкл наклонился и сплюнул себе под ноги, — на сто мальчиков всегда найдётся десяток таких, которым не сидится на месте. Им лень играть в Микки Мауса, [16] карабкаясь по грязной карьерной лестнице. Из таких получаются хорошие солдаты, сэр, но в мирной жизни им нет места. Не обижайтесь, но вы из таких, сэр…

---------------------
[16] Играть в Микки Мауса — заниматься ерундой (сленг.)
---------------------

Когда мы вернулись в центр, охранник, сидящий у двери, сказал, что меня просил зайти мистер Бэлл. Оружейник понимающе кивнул, забрал у меня сумку с оружием, и я отправился к лифту.
— Готовитесь? — поприветствовал меня Патрик. Как всегда, с застывшей улыбкой на лице.
— Не люблю тратить время попусту.
— Похвальное рвение, похвальное. Присаживайтесь, — он кивнул на стул, — у меня есть небольшая просьба или, скорее, предложение.
— Надеюсь, вы, — я вспомнил выражение Майкла и усмехнулся, — не потребуете невозможного.
— Нет, что вы, — поднял руки он, — ничего особенного. Во время нашей первой встречи вы правильно подметили, что в этом мире дефицит людей из «настоящего материала». Таких, которые нам необходимы. Мы подумали, что среди ваших друзей найдётся несколько человек, которые будут полезны Ордену. Как вы на это смотрите?
— Как вам сказать, — я немного помолчал, — есть одна проблема…
Да, я мог назвать несколько человек, для которых Новый мир станет прекрасным шансом начать жизнь сначала. А проблема, о которой я подумал, проста. Недоверие. Жизнь приучила проверять каждую мелочь на своей шкуре, прежде чем давать советы другим. С другой стороны — когда увижу потусторонний мир, связаться с друзьями уже не будет возможности.
— Я вас понимаю, — кивнул Патрик, — не доверяете?
— Есть немного. Дело в том, что сейчас рискую только своей жизнью. Не хотелось бы подставлять друзей, окажись в этом какой-то подвох. Но выход есть.
— Какой же? — оживился собеседник.
— Как вы говорили, радиосвязь с Новым миром двухсторонняя. Поэтому сделаем так — я напишу несколько писем, которые положу в банковскую ячейку. Если всё окажется так, как мне описали, я сообщу код доступа. Вам останется только доставить письма по адресу и ждать гостей.
— Прекрасная идея, Поль. Кстати, до вашего перехода осталось два дня. Вы готовы?
— Да, готов.
— Тогда не буду вас больше задерживать. Если вы хотите посмотреть, как осуществляется переход — вас проводят в машинный зал. Познакомитесь с Густавом — это наш оператор.
— С удовольствием…
Когда я впервые увидел установку, то недоверчиво покачал головой. Не похоже на транспорт, способный перемещать людей в иные миры. Скорее это железнодорожная дрезина, за каким-то дьяволом поставленная на постамент. В передней части платформы, перпендикулярно основанию — железная рама, сделанная из толстых труб. Эдакий квадрат, размером примерно два на два метра. По периметру — небольшие коробочки, величиной с сигаретную пачку. С левой стороны — несколько железных ящиков, к которым подведены толстые жгуты кабеля. Вдоль помоста — обычные рельсы, на которые поставлена тележка, а на ней — четыре пластиковых кресла ярко-жёлтого цвета, вроде тех, которые установлены на стадионах, но дополненные ремнями безопасности. Задняя часть — грузовая платформа, огороженная невысоким бордюром, сделанным из труб. Просто и без затей.
— Не впечатлило? — спросил Густав. — Ожидали увидеть нечто, похожее на космический корабль?
— Признаться — да.
Если сказать больше, то и на месте Густава, предпочёл увидеть кого-нибудь постарше. Ему было лет двадцать пять, но выглядел он так, словно никогда не вылезал из ночных клубов, застряв на уровне развития восемнадцатилетнего. Совершенно не похож на человека, способного отправить тебя на «тот свет».
— Всё гораздо проще, — ухмыльнулся он.
— Куда уж проще…
— Главное, что работает. Кстати, через полчаса будет переселяться одна семья из Канады. Если интересно посмотреть на процесс — оставайтесь. Тем более что вы такой же сотрудник Ордена, как и я. Только наблюдать будем из операторской.
Через полчаса в зал прибыли переселенцы в сопровождении двух охранников. Мужчина лет тридцати, его жена и ребёнок — очаровательная девчушка лет девяти-десяти. Женщина немного нервничала, комкала в руках платок и постоянно озиралась вокруг, словно ожидала увидеть дверь в преисподнюю. Её муж, судя по его побелевшему лицу, выглядел не лучше. Только дочка была в превосходном настроении — скакала вокруг мамы, дёргала за рукав отца, словно пришла в парк аттракционов и ждала начала развлечений. Кстати, Густав это учёл. Для начала он подарил девочке большого плюшевого зайца, а потом отвёл в сторону её отца. Тот внимательно выслушал, несколько раз понимающе кивнул и подозвал жену. Как оказалось — детям, чтобы избежать неприятностей и смягчить стресс, делают инъекцию снотворного. Логично — мало ли что придёт в голову ребёнку, усаженному на эту тележку.
После небольших уговоров девочку усадили в пластиковое сиденье и ввели лекарство. Спустя несколько минут она уже сладко спала, прижимая к себе подаренного зайца. Родители заняли место на платформе, и к ним забрался оператор. Он что-то долго объяснял, подтверждая свои слова резкими жестами. По-моему, я в нём ошибся — когда он занимался делом, вся наигранная весёлость куда-то улетучилась, и остался профессионал, твёрдо знающий своё дело. Приятно. Я всегда любил иметь дело с профессионалами.
— Идём в операторскую, — Густав кивнул на небольшую будку, стоящую в углу зала.
— Это займёт много времени?
— Нет, — покачал головой он, — минут десять, не больше.
В операторской уже сидели сопровождавшие семью охранники. Один из них, лениво развалившись на стуле, листал журнал, а другой открыто зевал, подпирая спиной стенку. Для них переселение в другой мир — это каждодневная рутина, не вызывающая никакого интереса. После каких-то манипуляций, когда над платформой загорелся красный свет, Густав посмотрел на поселенцев и подбадривающе кивнул, подняв вверх большой палец. Прошло, наверное, около минуты, прежде чем красный свет сменился на жёлтый. Следом, почти без паузы, вспыхнул зелёный, и по ушам ударил резкий свист, перемешиваясь с завываниями сирены. Проход озарился несколькими вспышками, и на месте рамы возникло мерцающее зеркало. Платформа дёрнулась и начала своё медленное движение вперёд. Прямо туда, в зазеркалье. Вот в зеркале скрылась её передняя часть, и тут раздался женский крик. Женщина вдруг резко дёрнулась в сторону, стараясь расстегнуть держащие её ремни. Даже стены операторской не смогли заглушить её пронзительный визг. Вдруг что-то ярко вспыхнуло, и по глазам ударил резкий свет. От неожиданности я отшатнулся от стекла, ожидая, что оно сейчас разлетится мелкими осколками. Раздался громкий хлопок, похожий на звук лопнувшего колеса, стекло жалобно задрожало, но выдержало. Ещё один хлопок — и оно окрасилось красными брызгами.
— Что это было? — выдавил я из себя.
Густав не ответил. Выругавшись, он рванул какой-то переключатель на пульте управления и выскочил из комнаты. Ничего не оставалось, как следовать за ним. Правда, помощь уже не потребовалась. Да и кому там помогать, если переселенцы превратились в фарш. Да, именно на это и было похоже. Не знаю, что там произошло, но выглядело не очень аппетитно. Похоже на результат миномётного обстрела, разве что установка не пострадала. Один из сотрудников службы безопасности, выскочивший вслед за мной, увидел эту картину и, привалившись к стенке, избавился от завтрака. А может, и от обеда, я не рассматривал. От людей почти ничего не осталось. Большая часть была разбросана мелкими фрагментами по платформе, размазана по стенам и стеклу кабины оператора.

8

1988 год. Исследовательский центр.
Сан-Антонио, штат Техас


Происшествие вызвало в центре большой переполох. По крайней мере, всех, находившихся на тот момент в зале, допрашивали по несколько раз. Нет, не полиция, откуда ей здесь взяться? Служба внутренней безопасности. Раз за разом мы описывали происходившее в тот злосчастный день. Сначала пришлось рассказать, а потом ещё и написать. Два раза. С небольшим перерывом на обед. Кстати, надо отдать должное — хорошо ребята работают, с толком. Напомнило наше «гестапо» [17] — даже то, что забыл, и то вспомнишь. После того, как нас отпустили, Патрик предложил мне обратиться к психологу, работающему в центре. Этого мне ещё не хватало — чтобы какой-то парень, не видевший в жизни ничего страшнее фильма ужасов, пытался меня спасти «от полученного стресса».

----------------
[17] «Гестапо» — собеседование с офицерами безопасности Легиона.
----------------

Проведённая проверка показала, что никаких технических сбоев не было. Увы, но обычный нервный срыв привёл именно к такому результату. Точно не скажу, я далёк от такой техники, но, по словам Густава, женщина сама виновата. Она, можно сказать, была одной ногой на той стороне — и неожиданно передумала. В итоге её просто разорвало между мирами, зацепив людей, находившихся рядом…
Через три дня я шёл по знакомым коридорам к машинному залу, катя перед собой небольшую тележку, на которой разместились все мои вещи. Рюкзак и две больших сумки. Одежда, личные вещи и несколько памятных безделушек. Немного для переселенца в иные миры. Финансами я тоже не обременён. Около двухсот тысяч франков, лежавшие на моём счёту, превратились в шестнадцать тысяч экю, которые зачислены на мой счёт в банке Ордена. Рядом шёл Густав, грустно насвистывая какой-то мотивчик. Понимаю, настроение у него похоронное. Ему светит служебное расследование. Моё состояние описать ещё сложнее. Нечто среднее между приговорённым к смерти и самоубийцей, стоящим с петлёй на шее на шатком стуле с подпиленными ножками.
Мы прошли через небольшой зал, где лежали грузы, подготовленные к отправке. Перед входом выстроилось несколько ящиков с надписью «Walter Meier Tool AG, Switzerland».
— Металлообрабатывающие станки, — заметив мой взгляд, объяснил Густав, — правда, в разобранном виде.
— Почему в разобранном? Разве ворота нельзя было сделать побольше?
— Конструкция установки не позволяет, — он развёл руками, — мы бы с радостью. Новая будет готова через год, не раньше.
— Как же вы автомобили туда отправляете? Патрик говорил, что даже вертолёты есть.
— Всё идёт в разобранном виде. А вертолёты там есть, да. Целых два. «Скаут» — для ведения разведки, и «Хьюи» — для всего остального. [18] Есть несколько судов для каботажных рейсов и три «Цессны-152».

-------------------
[18] «Скаут» — вертолёт MD 500 Scout Defender, «Хьюи» — Bell UH-1
-------------------

— Это хорошо, что птички есть. Хоть вытащат, в случае чего.
— Как бы не так, — ухмыльнулся Густав, — мы их отправляли в виде конструктора для больших мальчиков, так что над ними трясутся, можно сказать, — пылинки сдувают. Так что о помощи с воздуха забудьте и не надейтесь. Читал я технические отчёты коллег. Хотя что я вам рассказываю? Скоро сами всё увидите.
— Умеете вы успокаивать. Нет бы ещё ворота построить!
— Есть ещё одни. Грузовые. Они побольше размерами, но сейчас на профилактике. У них и скорость отправки выше, можно сказать, на пределе работаем. Живое существо такой нагрузки просто не выдержит. А после «канадской мясорубки», как выразился мистер Бэлл, ворота вообще могут на месяц закрыть. Так что, ничего не поделаешь, приходится довольствоваться тем, что есть. Кстати, ваше оружие и амуниция уже упакована. Майкл постарался — ещё вчера вечером доставил. Просил передавать вам большой привет. При этом он довольно ухмылялся, словно ему премию выдали. Что вы у него такого выбрали? Карманный гранатомёт или какой-нибудь супербластер, стреляющий криптонитом? [19]

-------------
[19] Криптонит — радиоактивное вещество из комиксов про Супермена.
-------------

— С вашими порядками особо не разгуляешься. За пистолет — и тот пришлось заплатить.
— Экономия средств, — он скорчил довольную мину, — не всем везёт так, как вам. Многие переселенцы отправляются в тот мир вообще без ничего. Можно сказать, что налегке. Помню, один парень пришёл с небольшой сумкой. Знаете, с такой цветастой. Словно не в Новый мир, а на пляж собрался.
— Как же они там существуют?
— Орден выдает им небольшую сумму денег.
— Немного…
— И шанс, — парень поднял указательный палец, — согласитесь, это не так уж мало.
— Согласен…
— Ну вот мы и пришли, — оператор распахнул передо мной дверь и кивнул на небольшой стол у стены, — сумки можете оставить здесь. Для досмотра.
— Это ещё что за хрень?
— Обычная процедура, — Густав засунул руки в карманы и пожал плечами, — вдруг у вас там химическое оружие запрятано? Новый мир и колонистов берегут, как зеницу ока.
— Берегут… — я вспомнил вчерашний инцидент и поморщился. — А недавняя авария?
— Я уже объяснял — это не технический, а нервный срыв.
— Если не ошибаюсь, вы им объясняли правила.
— Объяснял. И что толку? Поселенцев перед стартом несколько раз предупреждают, что нельзя дергаться при работе установки. Они думают, мы тут в куклы играем, идиоты! — Густав дёрнул щекой и выругался.
— Часто?
— Нет. На моей памяти — второй раз.
— Хоть это радует…
— Поль, главное — не вздумайте дёргаться. Дышите спокойно, сидите смирно. Понимаю, что страшно видеть, как в зеркале исчезает твоё тело, но надо потерпеть. Тем более что это секунд тридцать, не больше. Насчёт платформы не беспокойтесь — это другая. Вчерашнюю ещё долго придется отмывать. Ладно, вы тут подождите, а я пойду узнаю, что у нас сегодня со связью. Бывают дни, что проход вообще невозможно открыть. Рядом есть небольшая комната. Нечто похожее на зал ожидания. Расслабьтесь, выпейте кофе или виски. В общем, всё, что найдёте в баре.
Интересная деталь — двери. Здесь они устроены в виде шлюзов. Перемещаться в сторону машинного зала вы можете, а вот вернуться обратно — нет. То есть, пройдя в комнату отдыха, вернуться к своим вещам я уже не смогу. Может, и верное решение. Когда Густав ушёл, я выгрузил вещи на стол и прошёл в следующую комнату. Несколько кресел, диван, журнальный столик с журналами и огромное, во всю стену, стекло. За ним был виден уже знакомый мне зал с установкой телепортации и кабинкой оператора, где копался Густав. Я машинально налил себе кофе и присел в кресло. В прошлой жизни мне не так уж часто объясняли, что со мной произойдёт через несколько часов. Нам говорили — идите драться, господа, и мы шли. Не задавая вопросов, не требуя подробностей и объяснений. Нет, мысли отказаться не было. Во-первых — поздно. Не думаю, что Орден так легко отпустит человека, который обладает такой информацией. Во-вторых — они всё верно рассчитали, и я не откажусь. Почему? Потому, что в этом мире места для меня нет. Лишний… Ещё один лишний человек на этой земле. Таких, как я, много. По крайней мере, я знаю троих, которые, не раздумывая, отправятся следом за мной. Кстати, письма для них, как мы и договаривались с Патриком, я написал. Сейчас они находились в ячейке одного коммерческого банка, в центре Сан-Антонио. Если всё окажется правдой — парни получат шанс. Шанс начать жизнь сначала…
— Вы готовы, Поль? — в комнату заглянул Густав.
— Да, — я немного поморщился, — вполне.
— Прекрасно. Для проверки канала первым рейсом пойдёт несколько контейнеров с животными. Их сейчас готовят — делают инъекции снотворного. Это быстро, так что «томиться в ожидании» не придётся. Потом настанет ваша очередь. Не переживайте, всё будет о’кей!
— Совершенно не переживаю.
— Вот и прекрасно…
Врал. На самом деле меня слегка колотило. Да какое там слегка! Нет в этом ничего приятного — сидеть и ждать, когда тебя посадят на тележку и отправят прямиком в зеркало, скрывающее за собой чёрную дыру. Кто знает, что меня ожидает по ту сторону зазеркалья? Перед глазами встала вчерашняя картина — размазанные по сиденьям обрывки мяса, клочья одежды и кровь, медленно стекающая с грузовой аппарели. Дьявольщина! Я покосился на Густава, который в этот момент что-то переключал на пульте. Парень, видно, почувствовал мой взгляд — он поднял голову и, усмехнувшись, подмигнул. Я машинально кивнул в ответ и, откинувшись в кресле, закрыл глаза — будь что будет! Перед глазами вставали картины из прошлого, словно я смотрел киноленту, посвящённую моей жизни. Восемьдесят третий год, палящее солнце Бейрута. Не помню, кажется, это было 23 октября? «Хизбалла» рядом с нашим штабом взорвала две машины. Да, именно двадцать третьего. Воскресенье. Тогда погибло около двухсот американцев и семьдесят четыре француза. От некоторых осталось так мало, что их останки можно было собрать ложкой в солдатский котелок. Ещё несколько картин… Африка… Вот старина Джузеппе. Он сидит под небольшим навесом, тихо ругает жару и листает какую-то книгу, смахивая с её страниц песок и сигаретный пепел. Сейчас выплюнет окурок, поднимет голову и, ухмыльнувшись, спросит: «Сержант, а ты знаешь, откуда произошла твоя фамилия?».
Неожиданно в памяти всплыл Заир. Перед началом той операции мы не спали около полутора суток, и это ожидание выматывало сильнее марш-бросков. Когда утром 19 мая поступил долгожданный приказ, эмоций вообще не осталось. Словно в насмешку, в последний момент перед стартом отказал один из двигателей «Трансаля», и нас, третью роту, запихнули в переполненный Геркулес, словно норвежскую селёдку в бочки. Даже вечно улыбающийся Пеппино — и тот перестал скалить зубы и заткнулся. А потом…
— Время, — я открыл глаза, передо мной стоял Густав, — время, Поль.
Мы вышли с ним в машинный зал, где стояла тележка с уже знакомыми пластиковыми креслами. Три были заняты — на них лежали мои сумки с вещами и рюкзак. Оружие, которое я выбрал в арсенале, было уложено в продолговатый железный ящик, поставленный в конце платформы.
— Здесь ваши новые документы и пакет, который передадите на той стороне, — техник подал мне небольшую папку, — вас уже ждут.
— Хоть где-то меня ждут, — буркнул я и уселся в кресло. Застегнул ремни безопасности, поёрзал, устраиваясь поудобнее, словно настраиваясь на долгую дорогу. Следом за мной на платформу взобрался Густав. Проверил ремни и похлопал меня по плечу.
— Сейчас я включу установку. Видите лампочки? Сейчас там горит красная. Как только увидите, что зажглась жёлтая, значит, связь установлена. Когда загорится зелёная, то включится сирена и платформа поедет вперёд. Задержите дыхание и не нервничайте. В общем — всё будет хорошо! Удачи!

9

21 год по летоисчислению Нового мира
Шато «Нардин»


Поль проснулся задолго до рассвета. Словно что-то толкнуло, сметая в пропасть обрывки сновидений и не дающие покоя мысли. Казалось, даже во сне он продолжал обдумывать маршрут, отмечая красными точками опасные отрезки пути. Знакомое чувство. Даже пульсирующая боль в висках, словно метроном, мерно разрезающий время на короткие эпизоды «до» и «после». Так уже бывало и не один раз, когда впереди ждала работа, требующая не только тщательного планирования, но и (что греха таить!) простого везения. Тихо придти и так же незаметно вернуться обратно — дело, на первый взгляд, нетрудное. Но это горы, где нет прямых дорог и коротких путей. Где в чужаков сначала стреляют, а потом спрашивают о цели визита. Горы, где до сих пор с содроганием вспоминают десятый год, когда из-за кровной мести чуть не разгорелась война…
Перед глазами встал план маршрута, над которым Нардин провёл не один вечер. Вот она, «точка невозвращения». Прорваться через кишлак, находящийся у перевала, можно. С боем или без него, но шансы есть. Дорога назад — вот что самое тяжёлое. Другого пути нет… Через перевал только одна тропа, и она под контролем горцев. Дьявол раздери, но кто пятнадцать лет назад мог знать, что мир так разделится? Поль нащупал портсигар, лежащий на тумбочке, и закурил.
Абреки даже здесь, в Новом мире, не изменили своим старым привычкам. Так же торговали наркотиками, грабили и снабжали рабами плантации на Диких островах. Современные невольники — поселенцы, захваченные на дорогах, жители небольших городков и ферм, которые размещались в стороне от крупных военных баз. Для людей, живущих в предгорье, разбойные налёты были делом привычным. Правда, это ничего не меняло — нельзя жить в постоянном напряжении, ожидая нападения или выстрела в спину. Поль вспомнил одну командировку, когда они ошвартовались у небольшого рыбачьего хутора, расположенного на побережье. На воротах были развешаны человеческие кишки, а в доме лежало несколько обезображенных трупов…
За окном стояли предрассветные сумерки. Пора вставать. Дел на сегодня много. Поль поднялся, не спеша принял душ, побрился и спустился на первый этаж. Через кухонное окно, которое выходило на веранду, Нардин увидел Карима, разложившего на небольшом столе части винтовки. Алжирец устроился в удобном плетёном кресле и задумчиво смотрел туда, где в темноте прятались горные вершины. Сделав две чашки кофе, хозяин вышел во двор и молча поставил их на стол. К пряному запаху кофе добавился запах оружейного масла и свежий аромат просыпающейся природы. Букет, достойный внимания парфюмеров…
— Не спится? — покосился на него Карим.
— Да, ноет что-то внутри. Наверное, старость.
— Знакомо. У меня тоже кости ноют, словно непогоду чувствуют. Или драку.
— Скорее драку, — кивнул Нардин.
— Ты для этого Никиту с собой берёшь?
— В смысле?
— Медведь, мы с тобой не первый год знакомы. Ты всегда рассматривал все возможные варианты. Плохие — в первую очередь.
— Да. Если что — у него должен быть шанс вырваться. Несмотря ни на что. Иначе это бессмысленно. На побережье его прикроют, но до берега надо будет добраться. Он молодой и сильный.
— Понимаю, — Карим задумчиво прищурился, — пожалуй, ты прав.
— Хочешь отказаться от поездки? Я пойму.
— Ты дурак, Медведь! — мужчина поднял на него карие, почти чёрные глаза. — Чтобы я пропустил такую вечеринку?! Не дождёшься.
— Иначе бы не позвал…
— Иль а’краба у‘хт иль-ха‘ййа, [20] — вздохнул алжирец.

--------------
[20] Иль а’краба у‘хт иль-ха‘ййа — «Скорпион — брат змеи» (араб. фразеолог.), аналог русскому «два сапога пара».
--------------

Ещё полчаса — и над горным хребтом встанет яркий круг солнца, разгоняя серую хмарь прерий. Уже сейчас слышны голоса просыпающихся птиц. Вот одна захлопала крыльями, будто разминаясь после долгого сна. От земли потянуло сыростью…
— Где ты раскопал этот антиквариат? — поёжился Поль, рассматривая разобранную винтовку. — Устроил археологические раскопки у ворот Ордена?
— Тоже мне, антиквариат, — спокойно отреагировал его собеседник. — Много ты понимаешь! Для своего времени это был не самый плохой вариант. Тебе с ней послужить уже не довелось?
— Можно сказать, что нет. Эту модель первой получила жандармерия. К нам они попали позже, году в 1987, и всего несколько штук. Наш tireur élitaire [21] днями на стрельбище пропадал. По его словам, новая винтовка лучше, чем FRF1, но с Ремингтоном она и рядом не лежала.

-----------------
[21] Tireur élitaire — элитный стрелок (фр.). Хорошо подготовленный стрелок в составе подразделения Иностранного легиона (не путать со снайпером!).
-----------------

— Ремингтон, — пробурчал Карим, любовно поглаживая пластиковое ложе, — нашёл, с чем сравнивать! FRF2 — это… В общем, она мне дорога. Как память.
— Ну, раз память, — хмыкнул Нардин, — то и держал бы в шкафу. С памятной табличкой на прикладе. «Дарагой памят длия Карым, да продлит Аллах его жызненный пут и усыпет розами…».
— Нафедли навсек, [22] а? — лениво отмахнулся алжирец.

--------------
[22] Нафедли навсек — пошёл на фиг (араб.)
--------------

— Ладно, не обижайся. А если серьёзно — где откопал? Я французского оружия в этом мире почти не встречал.
— Один чудак на комиссию сдал.
— Из наших? — дёрнул бровью Поль.
— Нет, мирный француз из канадского Жонкьера. Что с собой возьмёшь?
— Если нарвёмся на большую банду абреков, то сколько не грузи — всё равно мало будет. Кстати, надо бы твою машину глянуть. Набрал, будто на полгода уходим.
— Хорошо, — согласился Карим, — некоторые вещи можно оставить.
Мужчины спустились с веранды во двор, где стоял «Лендровер».
— Что это у тебя такое? — спросил Нардин.
Дно багажного отсека занимал плоский бак толщиной сантиметров двадцать, не больше, сваренный из нержавеющей стали.
— Запасной, — алжирец хлопнул по нему ладонью, — почти двести литров. Я в Аламо залился под пробку, а потом сам знаешь — один Аллах ведает, где можно застрять.
— Что у тебя ещё с собой?
— Поль, будто сам не знаешь, что у меня может быть, — он заложил руки за ремень и начал перечислять: — Два рюкзака. Один большой, с пожитками для устройства лагеря, и один «трёхдневка». Дальше рассказывать?
— Рассказывай, конечно. Тебе дай волю — весь дом в джип загрузишь.
— Ты всегда был сторонником аскетизма, Медведь.
— Я за разумный вес. Тем более в рейде. Рассказывай.
— Ящик сухих пайков, канистра с питьевой водой и небольшая солнечная батарея. Из оружия — РПКМ, снайперка, которую ты видел, и пистолет. К пулемёту — четыре банки по семьдесят пять патронов, и два цинка. Триста патронов для винтовки и двести для «Беретты». Ещё два «Клеймора» и пять гранат. А ты что возьмёшь?
— Пулемёт пусть Никита возьмёт. Любит он с такими железками играться. Стреляет неплохо.
— И моложе…
— Сам подумай — куда тебе, старому, с грузом и пулемётом по горам бегать?
— Что верно, то верно, — покачал головой мужчина, — не двадцать лет.
— И даже не тридцать. Винтовку, думаю, тоже можешь оставить. «Ремингтон» возьму, так что твоя «память» пусть здесь полежит. В общем, — Поль немного помолчал, — чтобы с патронами не мудрить, возьмём два «Калашникова» под 7,62x39 с подствольниками, твой пулемёт и «Ремингтон». У тебя два цинка и у меня, в арсенале — четыре. Двести патронов к винтовке. В довесок к «Клейморам» — три МОН-50 и цинк гранат для подствольника. Ещё бы гранат РГН в Рио достать, так было бы совсем хорошо. Ну и личное оружие.
— Опять свой Кольт из шкафа вытащишь? — ухмыльнулся Карим и поднял указательный палец. — Ах да, забыл! Тоже «память». Слушай, оставь дома это «наследие предков»!
— Обойдёшься. Я его на две твои «Беретты» не променяю! Значит, с оружием решили?
— Мины — это хорошо, — алжирец огладил бороду. — Уходить громко будем?
— Хотелось бы тихо, но знаешь, как бывает… Тем более — перевал, дьявол его раздери. Пострелять всё равно придётся.
— Не впервой…
— Что со связью?
— Как ты просил — в машине стационарная и три переносных, с гарнитурами.
— Ладно, — кивнул Поль, — пока твой брат не приехал, пойду собираться. Буди Никиту, хватит ему спать. И соберите альпинистское снаряжение.
— Придётся лезть? — поморщился Карим.
— Невысоко. То есть — сначала невысоко, а потом неглубоко.
— Хоть это хорошо, — вздохнул алжирец и ушёл в дом.
Через несколько часов во дворе стало шумно. Раздавался гортанный говор, было слышно, как Карим что-то объяснял приехавшим людям. Наверное, правила поведения в шато «Нардин». Стращает, небось, всеми карами небесными. В комнату зашёл Никита и, улыбнувшись, кивнул в сторону веранды.
— Отец, там Карим своего младшего брата по стойке смирно строит. А заодно и троих племянников. Он всегда так?
— Карим? — переспросил Поль. — Да, это у него врождённое.
— Интересный он человек. Вроде мусульманин, а абреков ненавидит.
— Просто он правильный мусульманин и Коран внимательно изучал. К тому же вырос во Франции. Отец и дед были легионерами. Это, знаешь ли, накладывает свой отпечаток на семью. Поэтому он и поселился в Кадизе, а не в Джохар-Юрте.
— А русский язык откуда так хорошо знает?
— Его дед служил с русскими. В двадцатых годах их было много в Легионе. Вот старик и заставил внука выучить. Потом, чтобы язык не забыть, Карим часто со мной на русском говорил. Ты уже собрался?
— Да, отец. Осталось личные вещи в машину загрузить.
— Иди, я сейчас приду…
Когда Никита ушёл, Поль открыл шкатулку, стоящую на комоде, и достал оттуда небольшой, плотно запакованный свёрток. Подержал его в руке, словно взвешивая, но, немного подумав, убрал обратно. Рядом лежала простая чёрно-белая фотография, на которой изображена молодая женщина, сидящая на капоте запылённого джипа. Фотограф поймал удачный момент — её волосы разметал ветер, а взгляд был задумчивый и немного грустный. Будто она заранее знала всё, что произойдёт через несколько месяцев. Нардин ещё раз посмотрел на фотографию и бережно положил на место. Через несколько секунд он взял рюкзак, стоящий у двери и, не оглядываясь, вышел из комнаты.

10

5 год по летоисчислению Нового мира
Территория Ордена по приёму поселенцев


Мерцающее зеркало надвигалось, переливаясь отблесками ртути, в которых проскакивали синие сполохи искр. Словно расплавленное серебро, льющееся нескончаемым потоком на землю. В горле встал ком; ещё немного — и я кожей почувствую этот раскалённый металл. Хочется рвануть ремни и выскочить из кресла! Но нет — вместо нестерпимого жара повеяло морозным воздухом, будто распахнули дверь морозильной камеры. Холод… Жуткий холод пробежал по моему телу. Теперь я точно знаю, что значит русское выражение «кровь стынет в жилах». Ещё несколько секунд — и это ледяное зеркало подошло вплотную к моему лицу. Закрываю глаза и словно опускаю лицо в воду. Стихают звуки сирены, заглушённые ударами сердца, которое бьётся так, будто хочет вырваться наружу. Мгновение — и даже сквозь закрытые веки чувствую, как в лицо ударяет яркий свет. Полыхнуло горячим воздухом, наполненным незнакомыми, не связанными с памятью запахами. Тележка, лязгнув металлом, остановилась — видимо, ударившись в ограничитель на аппарели. Открываю глаза и вижу коренастого, одетого в полувоенную форму мужчину, стоящего рядом с пандусом. И солнце… Ослепительно-белое солнце, бьющее в большие окна ангара.
— Добро пожаловать на Новую землю, Поль! Нет, не двигайтесь, я помогу, — он забрался на тележку и пристально посмотрел на меня. — Как ваше самочувствие?
— Нормальное.
— Не тошнит, голова не кружится? Ноги, руки чувствуете?
— А в чём, собственно, дело?
— Нет, всё хорошо, — улыбнулся он, — бывает, что людей немного «переклинивает». По всей видимости — стресс при переходе.
Непослушными пальцами я расстегнул привязные ремни и осмотрелся. Всё, что произошло со мной за последние несколько минут, не укладывалось в голове. Улыбающийся Густав, зал, это зеркало — и холод. Даже сейчас меня передёрнуло.
— Знобит? — улыбнулся мужчина. — Ничего, у нас жарко, быстро согреетесь.
— У вас? — тупо спросил я.
— Ну да, — засмеялся мой собеседник, — вы же в Новом мире, Поль! Ещё не верите?
Значит, всё же забросили меня в потусторонний мир? На розыгрыш это не похоже. Не думаю, что Орден будет играть в такие игры. Спустился на землю и, дьявол меня раздери, мои ноги немного подрагивали! Я, как бы это выразиться точнее — был сбит с толку. Не знаю, может, ожидал увидеть нечто иное. Уж слишком он обыденно выглядел, этот Новый мир…
— Проходите, — мужчина подошёл ко мне и показал на дверь в соседнее помещение, — за вещи не беспокойтесь, их отнесут в машину.
Я вошёл в светлую комнату, больше похожую на приёмный покой в одной из частных клиник, чем на приёмную для переселенцев. За высокой конторкой, сделанной из белого пластика, стояла женщина лет тридцати.
— Добрый день. Добро пожаловать в Новый мир, — она сухо улыбнулась, изобразив одну из дежурных улыбок, и протянула руку: — Ваши документы, пожалуйста…
— Документы?
Дьявол, ведь Густав вручил мне пакет! Хотя женщина могла быть и приветливее. Я уже потянулся к набедренному карману, чтобы достать конверт, но стоящий за моей спиной мужчина сделал шаг вперёд.
— В этом нет необходимости, миссис Мадлен, — он предъявил женщине какую-то пластиковую карточку. — Служба внутренней безопасности.
Вот теперь она заулыбалась, эта Мадлен. Можно было подумать, что её посетил сам генерал де Голль! Захлопала глазами и, ставлю сто франков, ещё бы немного — и сделала книксен. Не успела. Мы с моим провожатым прошли в следующую дверь и вышли на улицу. Перед дверьми стоял запылённый армейский джип с непонятной эмблемой на борту — треугольник с нарисованным внутри глазом.
— Сейчас вернусь, — мужчина кивнул мне на машину, — подождите немного.
Садиться на раскалённое сиденье не хотелось, я вытащил из кармана пачку сигарет, закурил и осмотрелся вокруг. Не знаю, как должен выглядеть Новый мир, но очень похоже на Корсику. Жарой. Не хватало только запаха апельсинов, которыми насквозь пропитан остров. Через несколько минут, когда я уже выбрасывал второй окурок, привезли мои вещи. Загрузили в джип и, поднимая шлейф пыли, мы выехали за ворота.
— Меня зовут Виктор, — не отвлекаясь от дороги, заявил мужчина, — можно сказать, что мы коллеги. В экспедиции, правда, не хожу, но и здесь есть чем заняться. Мир занятный, так что скучать не приходится.
— Занятный?
— Когда живёшь на базе, — хохотнул он и хлопнул рукой по рулю. — В общем, что я тебе рассказываю — скоро сам всё увидишь!
Правда, смотреть пока было не на что. Ехали как по широкому коридору — по обе стороны возвышались ангары, огороженные забором. Машин не видно, людей — тоже. Через несколько минут мы въехали в жилой сектор и затормозили у невысокого двухэтажного дома.
— Это гостиница для сотрудников, — пояснил Виктор, — несколько дней поживёшь здесь. Потом вернётся начальство и разберётся, куда тебя отправить. Сейчас возьму ключ у консьержа и расскажу, что здесь и как.
Как объяснил Виктор, сейчас мы находимся на центральной базе «по приёму грузов и переселенцев» Нового мира. Большая её часть — это службы иммиграционного контроля, грузовые ангары и отдел логистики. Охрана, техники, специалисты по связи, учёные и хозяйственники. Некоторые старожилы (из числа первопроходцев) до сих пор называют это место Шлюзом. Всё огорожено высоким проволочным забором, по углам расположены вышки. В двух местах (надо понимать — в самых опасных) заметил несколько дотов с крупнокалиберными пулемётами. Серьёзно подготовились, ничего не скажешь.
Пока я затаскивал вещи в комнату, Виктор забрал у меня пакет с документами и куда-то ушёл. Гостиничный номер ничем не отличался от своих собратьев в Старом Свете. Безликая мебель, безликие стены. Над кроватью противомоскитная сетка, окно с видом на площадь и вентилятор на потолке, разгоняющий душный воздух. Два потёртых кресла и журнальный столик с телефоном. Не густо…
Распаковывать сумки желания не было, поэтому я ограничился тем, что принял душ и переоделся в новую форму, выданную в центре. Шестицветный камуфляж, а именно — «шоколадный чип», который недавно принят американскими военными, оказался очень кстати. Удобная, лёгкая куртка до середины бедра, брюки с набедренными карманами и облегчённые берцы. Наряд завершила панама и куфия песочного цвета.
Минут через сорок в комнату вернулся Виктор. Вошёл без стука — видно, здесь это не принято. Прищурился, будто увидел меня впервые, и взъерошил светлые, выгоревшие на солнце волосы.
— Устраиваешься?
— Понемногу.
— Вот, — он положил на стол пластиковую карту, — твоё удостоверение личности, а заодно и банковская карта. Шевроны на форму. В следующем здании — столовая для сотрудников. Бары и магазинчики — за пределами базы. Найдёшь, если будет желание прогуляться.
На пластиковой карточке, похожей на банковскую кредитку, была моя фотография, и имя. Paul Nardeen. Чуть ниже — ID number: 1024-0325-3482-0173. В верхней части, — широкая красная полоса, надпись «Security Service» и знак, который видел на джипе. Шевронов было четыре. Два из них — с эмблемой Ордена — пришивались на рукава: один, с моей фамилией — на грудь с левой стороны, и с группой крови — на правую.
— Фамилию, как я понимаю, на слух записывали? — поморщился я.
— А что не так?
— На французском моя фамилия пишется Nardine.
— Американцы, чёрт бы их побрал, — Виктор взял в руки удостоверение. — Переделать?
— Забудь, — отмахнулся я. — Новый мир — новая фамилия. Тем более, что произносится она правильно — Нардин.
— Как скажешь. Часы, — на стол легли электронные часы.
— Часы у меня есть.
— Выброси, — усмехнулся он, — здесь время идёт по-другому. Если сравнивать со Старым Светом, то сутки делятся на тридцать стандартных часов, но последний — семьдесят две минуты. И в году у нас четыреста сорок дней.
— Почему?
— Не знаю, — он пожал плечами, — здесь интересная штука получается, со временем. Если тебя интересует, — спроси у научников. Они что-то объясняли про спирали и параллельные миры, но я не запомнил. Ладно, это потом. Сейчас о местных правилах. Во-первых — база, как ты уже, наверное, заметил, огорожена и хорошо охраняется. Оружие на её территории может быть только у сотрудников Ордена. Так как служба безопасности не входит в систему охраны, то твои коллеги носят только пистолеты. Даже если начнётся что-то серьёзное, добраться до арсенала всегда успеешь. За периметром — жилой квартал колонистов. Как правило, это те, кто первыми прибыл на эту землю. Там оружие есть у всех. Район охраняется пешими патрулями и постами на выезде. Ничего особенного там не найдёшь — две-три лавки, открытые предприимчивыми переселенцами, магазин снаряжения, гостиница и несколько баров со шлюхами. Если захочешь туда прогуляться, то мой тебе совет — вооружайся посерьёзнее.
— Бывают проблемы?
— Да, — просто ответил он, — бывают. Редко, но в барах перестрелки случаются. Последнее время ведутся разговоры, что надо запретить гражданским носить оружие, но для этого надо создать ещё один периметр, чтобы и местные жители были в безопасности.
— Везде запретить? — поморщился я.
— Нет, — засмеялся Виктор, — только здесь. В остальном мире это невозможно. Здесь всего несколько крупных городов, которые более или менее хорошо защищены. А дальше…
— Что дальше?
— Дальше география заканчивается…
— Интересно, — покачал головой я, — с кем же вы здесь воюете?
— С кем придётся, Поль. От диких зверей до бандитов. Поверь, и одних, и других здесь достаточно. Вот, — он бросил на кровать небольшую папку, — изучай. Информации немного, но хватит, чтобы создать первое впечатление. Ладно, давай я сниму пломбу с твоего оружейного ящика и пойду. Боеприпасы получишь через полчаса — оружейник привезёт, я его предупредил. Захочешь пообщаться — я живу в соседнем доме, по правую руку. С семи часов вечера буду на месте. Проголодаешься — рядом столовая, где сотрудников кормят бесплатно. Если будут нужны наличные, то банк чуть дальше, завтра покажу. В общем — отдыхай пока…
Когда он ушёл, я подошёл к окну и раздвинул полоски жалюзи. Обычная военная база, каких я за свою жизнь повидал немало. В ста метрах от дома — ворота. Рядом с ними маячат два человека с автоматами. Небольшой навес от солнца, огороженный от внешнего мира невысоким бруствером из мешков с песком. Неподалёку вышка, где откровенно скучает караульный. Даже не верится, что я в ином мире…

11

5 год по летоисчислению Нового мира
Территория Ордена по приёму поселенцев


Через несколько часов дела были закончены. Патроны мне привёз хмурый дежурный, а вычищенное оружие заняло своё место в одном из отделений шкафа, встроенного в стену. Там обнаружился небольшой оружейный сейф. Ну хорошо, не сейф. Обычный железный ящик, замок которого может открыть булавкой любой мальчишка старше десяти лет. Если он не рос рядом с маминой юбкой, конечно. Булавка мне не потребовалась, — ключ торчал в замке, чем я и воспользовался. Распечатал цинк с патронами для Калашникова и снарядил четыре магазина из десяти. Осмотрюсь, тогда и решу — может, и остальные надо заполнить. Кто его знает, этот Новый мир — может, здесь только на вид тихо и мирно? Из рюкзака достал разгрузку, купленную в оружейном магазине Аламо, и убрал снаряжённые магазины в подсумки. В центре мне предлагали взять стандартный армейский жилет, но я отказался. Во-первых — подсумки у него рассчитаны для магазинов от М16, а во-вторых — качество не понравилось. Как ни крути, есть вещи, которые наёмник всегда покупает сам. В Легионе, несмотря на хорошее обеспечение, мы многое покупали за свои деньги. Особенно сильно это било по карманам снайперов, которые на свои винтовки тратили больше денег, чем на корсиканских красавиц.
Разгрузку я повесил на вешалку у входной двери и занялся винтовкой. Оптику мне подобрали хорошую. Оружейник советовал Bausch&Lomb, но я выбрал десятикратный армейский Leupold-Stewens, и думаю, не пожалею. Патроны для «Ремингтона», в количестве двухсот штук, отложил в сторону. Виктор упоминал, что неподалёку есть небольшое стрельбище. Надо будет туда прогуляться, чтобы привыкнуть к винтовке и освежить навыки. К пистолету мне выдали пять пачек, то есть двести пятьдесят патронов, производства Magtech Ammunition Co, Inc. Пули обычные — оболочные, весом 14,9 грамм. Надо будет полюбопытствовать, как здесь со снабжением. Если боеприпасы будут выдавать так же скупо, как и оружие в центре, то дело плохо. Хотя оружейник говорил, что здесь проблем быть не должно. Что касается гранат для подствольника, то за этим придётся идти на склад самому. Видно, дежурный поленился тащить лишний вес или рассудил, что новичку будет полезно прогуляться по свежему воздуху.
Ближе к вечеру, когда жара начала спадать, я наконец закончил копаться с вещами и решил, что самое время выглянуть на улицу. В животе уже давно бурчало, напоминая старую солдатскую истину, что война — войной, а обед по расписанию. Обед я пропустил, поэтому его придётся соединить с ужином. Пристегнул к ремню набедренную кобуру с «Кольтом», добавил в паучер один запасной магазин и, набросив куртку, вышел из комнаты.
Консьерж, развалившийся за конторкой, листал какой-то журнал, изредка бросая взгляд в окно, где у ворот остановилась машина. Водитель о чём-то спорил с охранником, яростно размахивая руками. Всё как всегда — обычные армейские будни. Насчёт покоя я оказался прав. Несмотря на кажущуюся тишину, в этих местах постреливали, и довольно часто — на стене дома, рядом с входом, я заметил несколько пулевых отметин. Сомневаюсь, что это работа местных стрелков.
В просторном зале столовой, где стояло около двадцати столиков, было пусто. Лишь за двумя (поближе к кондиционеру) сидели люди. За одним — несколько военных. Судя по автоматам и запылённой форме — только что сменившихся с дежурства. За другим — Виктор. Коллега лениво копался в тарелке, иногда бросая взгляд на сочную блондинку, стоящую на раздаче блюд. Судя по всему, здесь принято ужинать в городе. Я взял поднос, выбрал себе отбивную с картофельным салатом, овощное рагу и несколько стаканов сока. Порции, надо отдать должное, были приличными, так что похудеть мне не светит. Блондинка лениво улыбнулась, и я отправился к столику.
— Присаживайся, — Виктор кивнул мне на стул, — отдохнул?
— Было бы с чего отдыхать.
— Ничего, послезавтра вернётся твой прямой начальник — и поверь, скучать не придётся. Для начала прогуляешься несколько раз в Порто-Франко, осмотришься, а потом зарядят куда-нибудь в экспедицию, к чёрту на кулички, и будешь радоваться, когда увидишь смазливую мордашку в юбке.
— А что, с этим здесь проблемы?
— Здесь, на базе — нет, не проблема. В жилом квартале есть несколько баров, где всегда крутится десяток шлюх. А вот в экспедициях с этим туго. Разве что на поселение набредёте, где окажется свободная бабёнка или замужняя фермерша, у которой муж пашет с утра до ночи, забыв, что рядом есть что-то тёплое.
— А ферм много?
— Нет, пока что не очень. Орден всячески поощряет фермеров, но это мало помогает. Техники не хватает. Видел, наверное — всё идёт в разобранном виде, а это лишнее время на сборку. Научники уже год как обещают запустить новый большой шлюз, но что-то у них не получается, — Виктор поморщился. — Зато рыбачьих деревушек на побережье хватает. В Виго не успевают лодки собирать — для желающих рвануть на поиски своего счастья. От небольших яхт до катеров и рыбачьих лодок. Целыми караванами уходят вдоль берега. Одно время думали баржи собирать.
— Да, Патрик мне говорил, что здесь уже немало народу, — кивнул я.
— Орден может быть уверенным лишь в количестве жителей, которые крутятся в городах или крупных посёлках. Если быть честным, то никто точно не знает, сколько в этом мире сейчас людей. По статистике — около четырёхсот тысяч, но сколько из них уже погибло — никто не скажет. Дай Бог, если наберётся триста тысяч. Причём, надо заметить, что не все среди них — законопослушные граждане. Хватает и отребья. Иногда такие заварушки бывают, что даже здесь, на базе, жарко становится. Например, месяц назад у нас попытались разграбить подготовленный к отправке груз. Ночью. Банда — человек сорок. Весело было. Поэтому здесь так ценятся люди с твоим опытом. Кстати, я получил телеграмму от Патрика. Он просил тебя не забывать про письма, лежащие в банковской ячейке. Что ему ответить?
— Скажи, что я не забыл, но ещё слишком рано. Мне надо осмотреться.
— Понимаю, — кивнул Виктор, — поэтому и не тороплю с ответом. Папку, которую я тебе принёс, ещё не изучал?
— Нет. Вечером посмотрю.
— Посмотри. Там есть нечто похожее на карту. Сразу отпадёт много вопросов.
Пока мы разговаривали, в зал вошёл ещё один человек. Высокий, дочерна загорелый, широкоплечий мужчина. Загар подчёркивали длинные седые волосы, забранные в конский хвост. Лет сорока с небольшим, но в хорошей физической форме. Присутствовал небольшой животик, но в меру. Закатанные рукава выгоревшей на солнце рубашки, потрёпанные синие джинсы и шляпа, сбитая на затылок. Эдакий образ техасца, каким его любят изображать на карикатурах. Разве что застрявшей в волосах соломы не видно. Судя по всему, он был здорово пьян.
— Чёрт бы его побрал! — скривился Виктор.
— Кто это?
— Легенда Нового мира.
— А поточнее?
— Джек Чамберс. Сумасшедший учёный, который первый отправился в поход между мирами. Можно сказать — единственный из первопроходцев, кто не изменил своей мечте.
— Какой именно? — поинтересовался я.
— Изучать Новый мир. Его коллеги, прибывшие после него, давно уже забросили кочевую жизнь и предпочитают отсиживаться в тёплых кабинетах и лабораториях, нежели бродить с рюкзаком за плечами. А Джек — нет, до сих пор ходит в экспедиции. У него за плечами около десяти походов, а это кое-что значит. Статистика, блин.
— А что с ней не так?
— Всё так, — Виктор ушёл от ответа и вернулся к «пьяной легенде». — Знаешь, есть такая порода людей. Непоседа, бабник и вечная головная боль начальства. Никогда не можешь знать заранее, что придумает, когда напьётся.
— Сильно пьёт?
— Нет, — Виктор пожал плечами, — на базе, можно сказать, сухой закон, но на него — как бы выразиться поточнее — это правило не распространяется. Чамберс неделю назад вернулся из рейда, где пробыл почти полгода, и, как видишь, немного расслабляется. Потом отойдёт, проспится и начнёт готовиться к новому походу. Не дай тебе Бог попасть в его команду.
— Почему?
— Умудряется влезать в самые гиблые места. Хотя, если рассудить здраво, его начальство за это и ценит.
— Привет, Виктор, — Джек пьяно отсалютовал нашему столику и остановился, словно не мог решить, что делать дальше. Он демонстративно засунул руки в карманы сильно потрёпанных джинсов и стоял, покачиваясь на каблуках. Смотри ты мне — я даже головой покачал — настоящий ковбой! На ногах у него были невысокие сапоги из какой-то странной кожи, похожей на крокодилью. Несколько минут он осматривал зал, потом подмигнул официантке и решительно двинулся в нашу сторону.
— Всё жиреешь? — он посмотрел на Виктора, потом перевёл взгляд на меня и скривился в презрительной ухмылке. — А это кто? Орден доставил свежее мясо? Ну-ну… Добро пожаловать на Землю Лишних, сынок. Тебе что, не хватало приключений в Старом свете?
— Охолони, папаша, — я спокойно допил сок и поставил стакан на стол, — не надо грубить.
— Не связывайся с ним, — тихо сказал Виктор и покачал головой, — не стоит.
Судя по всему, Чамберс успокаиваться не собирался. Было очевидно, что ему просто нужна разрядка. Нет, я не против драк, скорее даже наоборот, но мне не хотелось трогать этого пьяного придурка, кем бы он ни был — местной легендой или обычным бездельником.
— Тьфу ты, — он икнул и закончил, — какие мы нежные. А что ты видел в жизни, сынок?
Все пьяные люди одинаковы. Одни будут дышать тебе в лицо перегаром и сетовать на свою горькую судьбу, а другие попытаются тебе объяснить, что ты никчемная тварь, ничего не видевшая в жизни. И одним, и другим надо одно — общение. Пусть даже оно закончится ударом в челюсть.
— Ну, — он тяжело опёрся на стол, — скажи! Скажи мне, Джеку Чамберсу, какого хрена ты припёрся в этот долбанный мир? Чтобы жрать вот эту консервированную гадость — он кивнул на тарелки, — и щупать девок в борделях?
— Если будет нужен исповедник, я сообщу заранее, — медленно сказал я, — в письменном виде. Устроит такой ответ?
— Сдаётся, этот мужик мне грубит, — обращаясь к Виктору, покачал головой Джек.
Может, он и успел бы меня ударить, этот Джек Чамберс. Руки у него длинные, и хмель на координацию не повлиял. Но первый удар я отбил, не вставая — просто отвёл руку в сторону и поднялся со стула. Надо отдать должное — Легенда Нового мира равновесия не потерял, хоть и бил, нависнув на столиком.
— Смотри ты мне, — он качнул головой, — быстрый.
— Перестань, Джек, — Виктор попытался утихомирить бойца.
— Отвянь! — отрезал Чамберс и, потирая руки, двинулся в обход стола. — Ну что, сынок, ты ведь потянешься за своей страшной пушкой, а? Давай, покажи старине Джеку, какой ты крутой ганфайтер!

12

5 год по летоисчислению Нового мира
Территория Ордена по приёму поселенцев


В зале стало тихо. Даже военные, обсуждавшие какую-то красотку Сью — и то притихли. Понимаю — развлечений на базе немного, а тут Чамберс устроит выволочку новичку! Хорошая тема для разговоров. Неделю будут обсуждать на постах, смакуя мелочи. Нет, парни, извините, но этого удовольствия я вам не доставлю…
Двигался Джек хорошо, даже для трезвого. Мягко, неторопливо. Сильный мужик, это сразу видно. Силён той правильной силой, которая достигается тяжёлой физической работой. Если разгуляется, то впору сравнивать с атакующим танком. Массой задавит. В этом его сила. И слабость… Ничего, мне приходилось иметь дело с такими здоровяками. На Корсике легионеров никогда не любили, так что потасовки в барах случались частенько.
Джек знал себе цену, это было заметно. Уверенно сделал шаг в мою сторону, а потом резко рванул вперёд, чтобы меня схватить. Как бы не так! Я шагнул влево, уходя от захвата, и пробил короткий удар ногой в колено. Почему налево? Давно заметил, что правше труднее развернуться в правую сторону. Удар пришёлся аккуратно под коленную чашечку. Да, это больно и неприятно. Будь у него нога выпрямлена, был бы реальный шанс сразу закончить драку. Судя по скривившемуся лицу Чамберса, ему тоже не понравилось, но он попытался ухватить меня правой рукой. Куд-д-да руки тянешь! Почти невидимый блок, захват и два резких удара — по почкам и в позвоночник, уходя ему за спину. Р-р-аз! С такими нельзя лезть в клинч — задавят массой, а потом с удовольствием будут бить своими пудовыми кулаками. Неторопливо, с чувством и с расстановкой. Чтобы запомнил. Поэтому и захваты в таких схватках короткие, почти незаметные. Даже на блоки здесь время нет — бить надо на опережение, через удар. И двигаться, двигаться, не останавливаться ни на секунду! Чамберс резко развернулся и попытался меня достать широким свингом. Уйти-то я ушёл, но его кулаки пролетели с такой мощью, что задень — вырубил бы сразу. Дьявол! Тут я совершил ошибку. Провёл финт слева, вызывая Джека на удар. Он попался на удочку, ответив мне встречным в лицо. Уклон и апперкотом в челюсть! Р-р-аз! Вот он меня и поймал, влепив от души в голову. Повезло, что удар пришёлся вскользь. Несмотря на эту «удачу», ощутимо зазвенело в ушах. Я даже головой потряс, чтобы сбросить неприятное ощущение. Чамберс не остановился, и, схватив меня за куртку, швырнул на соседний столик. Как нашкодившего котёнка. Грохот в пустом зале был такой, будто уронили десяток пустых кастрюль на кафельный пол. Дьявольщина! Я больно приложился боком о сломавшийся подо мной стол, но успел перекатиться и встать. Ну и здоровый он мужик, ей-богу!
Чамберс пинком отбросил в сторону попавшийся ему под ноги стул и пошёл на меня. Челюстью двигает — видно, тоже нехило прилетело. Пора с ним заканчивать, с этой Легендой Новых земель. Даже если придётся немного покалечить. Хватит. И тут он промахнулся. Желание меня добить подвело. Он с такой силой нанёс левый свинг, что его развернуло. И я не пропустил этот шанс!
Человека можно отправить в нокаут по-разному. Одни не держат ударов в подбородок, другие — в челюсть. Главное — подгадать момент встречного удара, когда противник расслабляется. Да и удар, за счёт его движения навстречу, получается сильнее. Джек нарвался именно на такой. Хороший удар в скулу. Он даже не остановился, двигаясь мне навстречу. Как шёл — так и рухнул, словно подрубленное дерево. Я сделал несколько шагов назад и вытер тыльной стороной ладони кровь с разбитой брови. Ну он и боров, этот Джек… Чамберс… Легенда, блин…
Зрители молча стояли у одной из стен, один из них даже стакан сока успел прихватить со стола, прежде чем я на него рухнул. Официантка притихла у стойки бара, прикрыв пухлой ладошкой ярко накрашенные губы. В общем — всё тихо и мирно. Даже слишком. Я перевёл дух и оглянулся. Особых разрушений нет — сломали один столик и несколько стульев. Хлипкая у них здесь мебель…
На следующее утро, когда я рассматривал свою физиономию в зеркале, позвонил Виктор и попросил к нему зайти. Как выяснилось, его рабочий кабинет находится неподалёку, поэтому личный транспорт мне не понадобится. Да и откуда ему взяться, этому личному? Я ещё вчера заметил, что машин здесь немного. Армейские джипы, грузовики и пикапы — вот самый распространённый транспорт. Ладно, прогуляюсь пешочком в местное «гестапо». Всё равно разговор «с внушением» неизбежен. Правда, не я начал драку, так что мне достанется меньше нотаций, чем моему вчерашнему визави. С другой стороны, если верить тому же Виктору, то мистеру Чамберсу вообще ничего не грозит — за его подвиги у него пожизненное отпущение грехов.
— На первый раз тебе ничего не будет, — Виктор прицелился в меня пальцем, — в следующий раз — штраф. Заплатите только за разбитую мебель. Семьдесят пять экю!
— Неплохо, — усмехнулся я, — меня били, и мне ещё штраф платить?
— Штраф удерживается со всех участников. Право слово, как дети! Тем более, что били не только тебя, Джеку тоже досталось. И запомни на будущее — пока ты на службе, твоя тушка принадлежит Ордену! Нечего портить имущество, ввязываясь в драки и свалки.
Имущество, значит. Прав был Чамберс. Охранники, как и любые наёмники — это обычное мясо. Разница только в цене.
— Деньги, причём немаленькие, платят не за то, чтобы ты сотрудников по полу валял. В общем, ты понял, — хмуро заметил Виктор и провёл рукой по подбородку.
Чёрт побери, сдаётся, что в своё время и ему доводилось получить от Джека хорошую трёпку. Я даже улыбнулся, представив эту картину.
— Нечего скалить зубы, Нардин! Взрослые мужики, а ведёте себя, как мальчишки в колледже! Займись делом. Изучи документы, подготовь снаряжение. Завтра вернётся твой шеф, а он не любит бездельников.
— Ладно, — кивнул я, — пойду читать бумаги. До вечера.
Карта представляла из себя небольшой кусок суши, на котором было обозначено несколько городов. Как Виктор и говорил, основная масса поселений находилась на побережье. Самые крупные — Порто-Франко, Виго и Нью-Портсмут. Западнее, вдоль берега — ещё несколько точек без названия, и самая южная — форт Линкольн, разместившийся на полуострове. К северо-западу, примерно в пятистах километрах от него, у окончания горной гряды, было ещё одно поселение. Западный форпост, который местные остряки прозвали «Последним приветом». Коллега оказался прав — обширной эту географию никак не назовёшь. Дальше на запад карта пустовала. Лишь береговая линия была обозначена тонкой линией, обрывавшейся в четырёхстах километрах к западу от форта.
Про животный мир было и того меньше. Несколько фотографий местных хищников, похожих на африканскую гиену, да одна фраза, поражающая своей «заботой» о колонистах. «Животный мир изучен недостаточно. Будьте бдительны в диких землях!» Приятно, когда о тебе заботятся. Про деньги и систему налогов мне рассказал Виктор. Он даже предложил меня проводить до банка. Отложив финансовые дела на потом, я перекусил в столовой и отправился к себе в номер — изучать правила нахождения на базе, порядок обеспечения безопасности, сопровождения колон и прочие уставные задачи.
Ближе к обеду, когда я заканчивал просматривать бумаги, в дверь постучали. Даже по стуку можно определить, что за дверью стоит человек, облечённый властью. Пусть и небольшой, но право драть глотку на подчинённых у него есть. Слишком уж стук бесцеремонный и требовательный. Хотя Виктор вообще не стучится, нет у него такой привычки. Не успел ответить, как дверь распахнулась, и на пороге я увидел фигуру вчерашнего спарринг-партнёра — Джека Чамберса. Его левую скулу украшал такой красивый синяк, что я невольно усмехнулся. Правда, болевшие с самого утра рёбра быстро напомнили, что и мне слегка досталось.
— Могу зайти? — хмуро поинтересовался он, сделав шаг в комнату.
— Ты уже зашёл. Присаживайся, — я кивнул на кресло, — извини, но выпить у меня нету.
— Не надо, — отмахнулся он и тяжело опустился в жалобно скрипнувшее кресло, — и так голова трещит. Перебрал вчера.
Чамберс потёр лоб, словно пытался вспомнить что-то важное. Мне ничего не оставалось, как отложить бумаги и сесть напротив него. В конце концов, драться сегодня он уже не будет, ему и вчерашнего хватило. Мы несколько минут молчали, изучая друг друга, потом Джек полез в карман и достал потемневшую от времени трубку. Долго набивал её табаком, закурил и поднял на меня тёмно-серые глаза.
— Я говорил сегодня с Виктором о тебе. Ты воевал?
— Доводилось.
Он кивнул, словно подтверждая свои мысли, и опять занялся своей трубкой. Примял табак большим пальцем и выпустил несколько клубов дыма.
— Ты знаешь, сколько экспедиций живет обычный охранник, вроде тебя?
— Сколько?
— Две! — Джек, для убедительности, выставил перед собой два пальца, и повторил: — Две. Редкие типы выживают три или четыре похода. Потом они увольняются к чёртовой матери и устраиваются где-нибудь в Нью-Портсмуте. В лучшем случае — вышибалами в барах. В худшем — спиваются и подыхают в портовых кабаках, нарвавшись в пьяной драке на нож.
— Почему не устраиваются в охрану базы? — поинтересовался я и усмехнулся. — Гордость вольных стрелков не позволяет?
— Гордость здесь не причём. Человека, который долго бродил по этому миру и кое-что понял, на цепь не посадишь. Нельзя сделать из волка дворняжку.
— И что?
— Хочешь закончить свою жизнь, как они?
— Моя жизнь так не закончится.
— Уверен?
— Я мало в чём уверен, Джек. Но в одном — на сто процентов.
— В чём? В непогрешимости папы Римского?
— Нет ситуаций, которые сильней меня.
— Смотри мне, — он покачал головой, — упрямый. Знаешь, а ты мне нравишься. Не знаю, какой из тебя получится спутник, но увидим. Думаю, что ты не самое тухлое мясо из тех, кто отзывается на свист Ордена. Слушай сюда, — Джек хлопнул ладонью по столу, — через неделю я ухожу на побережье.
— Надеюсь, надолго?
— Нет, — отмахнулся Джек, — на неделю, не больше. Ничего особенного — так, весёлая прогулка на взморье. Мой тамошний коллега, который греет свой зад в лаборатории форта Линкольн, нашёл что-то интересное и просто горит желанием поделиться своим открытием со стариной Джеком Чамберсом.
— Виктор говорил что-то про поездки в Порто-Франко.
— Порто-Франко? Дыра для маменькиных сынков! Сейчас туда тянут железнодорожную ветку. Скоро дорога станет безопаснее, чем прогулка в тёплый сортир с журналом Плейбой подмышкой.
— Это не от меня зависит. Поеду туда, куда отправят.
— С твоим шефом решу, это моя забота. Присоединишься?
— О’кей, — кивнул я.
— Тогда доставай стаканы, — Чамберс вытащил из кармана жилета плоскую фляжку и поболтал ею в воздухе, — это дело надо отметить…

13

21 год по летоисчислению Нового мира
В трёхстах километрах западнее шато «Нардин»


— Скажи, Карим, как ты умудряешься петь? — спросил Поль. — Любую мелодию выворачиваешь так, что от оригинала остаются только слова, да и то с восточными переливами. Это что, зов предков?
— Много ты понимаешь в музыке, Медведь! — Карим поднял указательный палец. — Это пою не я — это во мне поёт пустыня.
— Не претендую на роль знатока, но этот вой меня слегка тревожит. Кажется, что где-то разделывают барана. Причём живьём…
Никита фыркнул и отвернулся. Пел алжирец и правда не очень. Звуки, которые он извлекал из своего горла, больше напоминали призыв охрипшего муэдзина, чем песню, знаменитую в Старом свете.
— Да, может, я не умею красиво петь, но разве это главное? Хочешь, спою другую?
— Может, не надо?
— Когда поёшь, путь кажется короче, — он откашлялся и затянул: — Шайя-я-ян он ю крэ-эйзи да-а-аймонд [23]… Нет, тебе правда не нравится?

--------------
[23] «Shine On You Crazy Diamond», Pink Floyd, 1974
--------------

— Тьфу, дьявол…
— Ладно, не буду. Ты, перед выездом, связывался с конвоем? — спросил Карим, аккуратно выворачивая руль. Движок басовито зарычал и потащил джип вверх по склону.
— Да, — Поль бросил взгляд на карту, лежащую у него на коленях, — точка рандеву — в ста километрах отсюда. У заброшенной фермы.
— Развалины, — уточнил алжирец, — это уже развалины. Дома быстро умирают, если в них не живут люди. Я помню эту ферму. Её хозяин был упрям, как ишак, и погиб глупо. За два часа доберёмся. Может, и быстрее, но дорога дрянь.
— А что, смерть бывает умной? — спросил Никита.
— Смерть? Она бывает правильной. Своевременной…
— Хорошую тему выбрали! — проворчал Поль. — Лучше за дорогой смотрите! Хотя спешить некуда, у них поломка серьёзная. Два Орденских транспорта встали, а их точно не бросят. Пока починят, пока соберутся… В общем, всё равно первыми будем.
По словам Нардина-старшего, транспортный конвой, к которому они собирались примкнуть, умудрился застрять в двухстах километрах отсюда.
— Всё у американцев не так, как у людей, — усмехнулся Никита. — Пока раскачаются, пока починят… Глядишь, к вечеру и доберутся. Хотя это тот случай, когда лучше подождать. Идти в колонне — оно как-то спокойнее.
Машина выбралась на небольшой пригорок, с которого открывался прекрасный вид на окрестности. Правее в призрачной синеватой дымке темнела горная гряда, а впереди, насколько хватало глаз, расстилалась саванна. Высокая, выжженная на солнце трава колыхалась под ветром, словно огромное живое существо. Казалось, что это дышит сама пустыня. Метрах в четырёхстах, у засохшего, похожего на карагач дерева, устроилась небольшая стая местных гиен — свиней-падальщиков. Они настороженно посмотрели на машину, но с места не сдвинулись. Чуть дальше паслось несколько шерстистых носорогов — похожих на своих суматранских собратьев из Старого Света, но украшенных двумя хорошо развитыми рогами и длинной шерстью. Это зверьё было осторожнее — один из них повернул голову, провожая джип, и не спеша, с достоинством начал удаляться. За ним, поднимая клубы пыли, тронулись его собратья.
— Прямо сафари! — кивнул алжирец. — Сколько лет езжу, а каждый раз — как впервые!
— Сафари, — усмехнулся Нардин. — Вспомни, как ты впервые сюда попал. Ругался на чём свет стоит.
— А сам? — вернул усмешку Карим. — Кто сутки на валуне просидел, пока его не нашли?
— Эту историю мне не рассказывали! — подал голос Никита, сидящий на заднем сиденье.
— Ты лучше за окрестностями следи, слушатель…
— Не переживай, Никита, — ухмыльнулся алжирец, — я тебе потом расскажу.
— Трепач, — покачал головой Нардин.
— Я?! — возмутился Карим. — Ну раз так, слушай! Один раз твой отец сутки просидел на валуне. Видишь в отдалении камень? Вот примерно на таком. Чёрт…
— Что случилось?
— Или мне показалось, или там был блик, — нахмурился рассказчик.
— Скорость не снижай, — Поль щелкнул предохранителем автомата.
— Не учи папу, как любить маму — прищурился алжирец. — Впереди ложбина. Проверим?
— Да, — кивнул Нардин и, повернув голову, добавил: — Никита, остаёшься у машины, прикроешь.
— Понял, отец.
В этой местности часто встречались валуны. Иногда — целые нагромождения, аккуратно сваленные в кучу. Кстати, об их происхождении Орденские учёные спорили до сих пор. В Старом свете такие валуны называли эрратическими, то есть «блуждающими». Наследие ледникового периода, разбросанное по всей Европе. Но здесь, в Новом мире, не было других признаков ледникового периода, кроме этих камней, разбросанных по саванне к западу от Аламо. Джип съехал в поросшую кустарником ложбину, и мужчины выбрались наружу. Никита осмотрелся, держа пулемёт наперевес, и пожал плечами.
— Вроде тихо.
— Никого там нет, — сказал Карим и кивнул в сторону уходящих носорогов, — будь здесь люди, паслись бы они так мирно?
— Логично, — согласился Нардин, — но проверить всё равно не мешает.
Тихо шелестела трава, в которой стрекотали какие-то местные насекомые. Неподалёку от валуна, устроившись в тени колючего кустарника, свернулась змея. Она подняла голову, но, не увидев ничего угрожающего, быстро успокоилась. Только раздвоенный язык мелькнул во рту острой молнией.
Прикрывая друг друга, мужчины подошли к камню. Поль осторожно обогнул валун и увидел брошенный джип. «Сузуки Самурай». Судя по всему, машина попала в яму — она стояла, накренившись на правую сторону. На одном боку было несколько глубоких вмятин, а лобовое стекло выбито и лежало на капоте, поблёскивая на солнце лучиками трещин. Мужчины неторопливо подошли к машине. Пока Карим прикрывал, Поль убрал автомат за спину и, достав пистолет, внимательно осмотрел салон. Машина стояла здесь уже давно — на гранях погнутой жести уже появилась ржавчина, а салон был занесён песком и пылью. На заднем сиденье лежала пустая канистра, изодранный спальный мешок и небольшой коврик.
— Чисто! — сказал он и нажал тангенту висящей на жилете рации, — Никита, как у тебя?
— Тихо, как на кладбище.
— Подъезжай сюда.
Пока один из них копался в машине, другой, не опуская вскинутый к плечу автомат, обошёл валун. Через секунду послышался его голос:
— А вот и водитель! Точнее — то, что от него осталось.
Нардин подошёл к алжирцу и увидел разбросанные по земле останки, на которых виднелись обрывки одежды. На одной ноге даже ботинок сохранился. Карим кивнул на разбитый человеческий череп, с которого свисали клочья высохшей кожи.
— Кому-то сильно не повезло. А потом ещё и зверьё позаботилось. Месяца два-три, не больше. Мне кажется, на него кто-то напал, пока он с машиной возился. Большая гиена или нечто схожих размеров. Те же падальщики, например. Сам знаешь, что стаей они могут напасть на человека.
— Могут, — согласился Поль, — но что здесь блеснуло?
— Блик? — пожал плечами Карим. — Чёрт знает.
— Машина была с противоположной стороны, от стёкол бликовать не могло. Это что-то другое.
— А оно тебе нужно, Медведь? В машине что-нибудь нашёл?
— Ничего особенного. Только вот, — Поль показал найденный револьвер, — два патрона в барабане. Лежал под сиденьем. Неплохая штука — «Смит-Вессон» под 0.357 Magnum. Больше оружия нет.
— Есть, как не быть! Вот лежит, — алжирец тронул концом ботинка автомат Калашникова, лежащий в тени. — Только поржавел немного. В общем — поживиться здесь нечем. Разве что эту железку взять, на детали. Поехали, пока падальщики нами не заинтересовались.
Послышался звук машины и через несколько секунд подъехал Никита.
— Что-нибудь нашли?
— Ничего особенного для этого мира. Ещё один бродяга, — ответил Карим.
— Смотри, — Поль показал кусок тряпки песочного цвета, застрявшей на ветках колючего кустарника, — лямка от рюкзака. Наверное, что-то съедобное внутри было, вот зверьё и поживилось.
— И всё?
— Если что и было, то уже не найдём. Кстати, он мусульманином был.
— Я что-то следов обрезания не заметил, — усмехнулся Карим.
— В машине молитвенный коврик лежит, — объяснил Поль.
— Плохо. Не видать ему райских кущ, — тряхнул головой алжирец и поморщился, — врагу не пожелаю быть сожранным свиньями.
— Но что тогда блестело?
— Не знаю, Медведь. Может, осколок стекла или консервная банка. Всё, что угодно!
Нардин посмотрел в сторону взгорка, откуда они приехали. Потом обошёл валун и через несколько секунд подал голос.
— Есть!
— Что-то нашёл?
У основания валуна лежала небольшая, чуть больше сигаретной пачки, железная коробка. Её верхняя крышка была сильно вмята. Судя по всему, одна из свиней-падальщиков наступила, когда дралась со своими сородичами за кусок мяса. Обычная коробка из нержавеющей стали — раньше в таких носили стеклянные шприцы.
— Я бы на твоём месте такие вещи не трогал, — подал голос Никита.
— Если бы там был какой-нибудь сюрприз, — заметил Поль, — то он давно бы взорвался от удара копытом. И тогда, кроме костей этого бедняги, мы имели бы ещё один скелет. Только побольше размером.
Он повертел её в руках и, хмыкнув, попытался открыть. Однако удар был сильным, и вскрыть находку было непросто — коробку почти сплющило. Подцепив ножом, Нардин отогнул край крышки и посмотрел внутрь.
— Diable! [24]
— Что там? — покосился Карим.
— А ты сам посмотри!

---------------
[24] Diable — чёрт (фр.)
---------------


14

5 год по летоисчислению Нового мира
Территория Ордена по приёму поселенцев


Как это часто случается в жизни — дружба начинается с драки. Не скажу, что мы с Джеком Чамберсом стали большими друзьями, но приятельские, отношения завязались. Нашлись общие темы для разговоров. Даже судьбы оказались в чём-то схожи. Мы оба рано потеряли отцов, матери завели новые семьи, и старшие дети, как это часто случается, оказались лишними. Как ни крути, но это оказало влияние на нашу жизнь — привыкли рассчитывать только на себя.
Когда на базу вернулся мой непосредственный начальник, то Джек поставил его перед фактом, что Поль Нардин переходит под его юрисдикцию. Ничего странного в этом не было — любой руководитель экспедиций вправе подбирать себе команду. Мой шеф, с которым я виделся всего несколько раз, особо не сопротивлялся и подмахнул приказ, даже не читая. Только посмотрел на меня с сожалением, словно крест поставил. Понять его взгляд было несложно — охранники работали с Чамберсом неохотно. По их словам, он был отмороженным на всю голову — совался в самые опасные места, которых в этом мире предостаточно. Учитывая, что помощи в походе ждать неоткуда, то и шансы на благополучный исход экспедиции были крайне малы.
Теперь в мои обязанности входило обеспечить безопасность его команды. Любой ценой. Правда, у Джека было право наложить «вето» на мои решения. Он мог приказать оставить людей, как это любят писать в романах, «на произвол судьбы», чтобы доставить результаты исследований в центр. Жестоко? Может, и так, но таковы правила игры, в которую так любят играть мужчины. По моей просьбе Виктор выдал отчёты о последних экспедициях. Процент потерь среди личного состава — выше среднего. Но и результаты были. Именно его команда нашла уголь неподалёку от форта Линкольн и медную руду на острове рядом с Нью-Портсмутом. Залежи оказались слабыми, поэтому разработку отложили до лучших времён. Но главное, что нашли. Значит, должны быть и другие, более богатые месторождения. О некоторых не менее важных открытиях умолчу. Нет, ничего секретного — просто я не учёный и понять их суть мне было не под силу. Что-то, связанное с магнитными полями. Какие-то аномальные зоны или нечто им подобное. Надо отдать Джеку должное — судя по рапортам, за спины подчинённых он не прятался и везде шёл первым. Хорошее качество для мужчины, но не для руководителя, который отвечает за жизни своих людей…
Одним вечером, когда мне надоело сидеть над бумагами, за мной заехал Чамберс. Он посмотрел на мою кислую физиономию и предложил развеяться в гражданском квартале базы. Я же давно собирался посмотреть, как живут люди в этом мире. День был жарким, и мы заехали в гостиницу, чтобы переодеться. Пока Джек трепался с консьержем, я отправился в номер.
— Оружие не забудь, — бросил мне в спину Чамберс, когда я поднимался по лестнице.
— Ты серьёзно? Пистолета не хватит?
— Какие шутки, Поль! Это не Дикий Запад, где коровьи мальчики устраивали перестрелки из револьверов, тут всё серьёзнее. Никогда не знаешь, на что нарвёшься. Даже здесь, рядом с базой.
Ну, раз так, то придётся вооружаться. Ему лучше знать. Тем более что он был при полном параде. Кстати, наши оружейные вкусы тоже совпали — он не расставался с Кольтом правительственной модели, а вместо «тяжёлой артиллерии» носил вытертый до блеска АКМС, который заполучил в виде трофея. Я переоделся, набросил на себя разгрузку, взял автомат, и мы отправились. Отдыхать.
— Виктор говорил, что ты собираешься перетянуть сюда пару друзей? — спросил Джек, поворачивая машину к воротам базы.
— Двух-трёх приятелей, с которыми тянул лямку в Легионе.
— Французы?
— Нет. Один из них — алжирец, — уточнил я, — а двое других — русские.
— Если они такие же сумасшедшие, как и ты, то это неплохо, — кивнул Чамберс. — Кстати, после того, как съездим в Линкольн, начнём собирать вещи. Тебе повезло — пришёл в этот мир весной. До сезона дождей далеко, так что времени у нас много. Да и я засиделся.
— Ты же недавно вернулся! — удивился я.
— Две недели назад, — уточнил он. — Для меня — достаточно. Не выношу закрытые территории, напичканные людьми в форме. Каждое событие они пытаются затолкнуть в жёсткие рамки инструкций и сухие строчки уставов. Жизнь — она немного другая…
— Куда направимся?
— К западу от форта. Есть одна информация, которую хочу проверить. Уже год планирую сходить в те края, но всё никак не получалось. Уже было собрался, но пришлось отложить, чтобы найти одну пропавшую экспедицию.
— Нашли?
— Не всех, — покачал головой Чамберс, — часть погибла. Те, кто выжил, попали к бандитам. Пришлось их выкупить.
— Дьявольщина… Это ведь Новый мир, Джек! Откуда здесь столько швали? Вы их что, специально завозите?
— Как тебе сказать, Поль… — он задумчиво провёл рукой по бороде. — Иногда мне кажется, что Орден приложил к этому руку. Может, им выгодно, чтобы колонисты не расслаблялись и не задавали ненужных вопросов.
— Как ты думаешь, сколько нам потребуется людей? — спросил я.
— Несколько «толстолобиков» из научного центра и три водителя. Как правило, с группой идут четыре охранника. Всё готово, осталось утрясти план с Орденом и получить благословение от службы, где просиживает штаны Виктор.
— Разве они занимаются такими делами?
— Служба внутренней безопасности, — наставительно заметил Джек, — занимается всем, что касается освоения Нового мира! Их интересует всё — цвет нижнего белья у местных шлюх и сколько денег ты просаживаешь в покер. Чего уж говорить о таких делах, как геологоразведка! Глаз не сомкнут, пока мы не принесём в клювике что-нибудь интересное. Да и в экспедиции без внимания не оставят. Ставлю пять экю, что в команде окажется два-три стукача, которые будут совать длинный нос в наши дела.
— Тебя это устраивает, Джек?
— Ты взрослый мальчик, Поль, и понимаешь, что без этого ничего не получится. Никто, кроме этой службы, не разрешит нам тратить деньги и горючее. Да и машины в дефиците.
— А почему не морем? Это было бы безопаснее.
— Да, безопаснее, — согласился Чамберс, — и быстрее. Но в здешних водах нет такой большой посудины, на которую можно погрузить джип и два армейских грузовика. Поэтому придётся глотать пыль и тратить время на дорогу. Вчера на Западный форпост отправился конвой с горючим и группой поселенцев из Техаса. Следующий — через месяц. Думаю, с ним и отправимся. Если твои парни не будут размазывать кашу по тарелке, то соберётся хорошая команда.
— Один из них точно не будет! — усмехнулся я.
— Кто такой?
— Карим Шайя.
Квартал, который называли «гражданским», расположился сразу за периметром базы. Около четырех десятков домов, несколько лавок, два-три борделя и бар, в котором собирались все мужчины старше двадцати лет. Здания были добротными, сложенными из кирпичей странного голубого цвета. Как объяснил Чамберс, местная глина была богата солями кадмия и кобальта, что и стало причиной этого оттенка.
Поднимая столбы пыли, мы проехали по главной улице, украшенной недавно построенным фонтаном, и повернули направо. Бар находился на самой окраине жилой зоны. Народ здесь засиживался допоздна, и шум стоял такой, что будь он в центре — жителям близлежащих домов приходилось бы несладко. По словам Джека, несмотря на особое положение этого посёлка, здесь можно встретить кого угодно — от священника, который на самом деле является сутенёром, до фермера, который подрабатывает работорговлей.
Оружие, а точнее — автоматы, пришлось сдать в «гардероб», где за высоким барьером разместился угрюмый малый со звероподобным выражением лица. Взамен мы получили номерок и хмурое бурчание, переведённое как пожелание хорошо отдохнуть.
Интересные здесь порядки, ничего не скажешь! Пистолеты нам, правда, оставили. С одной стороны, всё правильно — мало ли что. Напьётся какой-нибудь урод и начнёт бузить, размахивая стволом по все стороны. Ладно ещё пистолетом, а если чем-нибудь автоматическим? Эдак таких дырок можно нахватать — не обрадуешься. Кстати, народ, надо отдать должное, здесь спокойный. Наверное, потому, что все носили оружие. Оно, знаете ли, дисциплинирует владельца. Нет, драки, конечно, случались, — что за бар без хорошей потасовки?! Но дрались культурно, за пистолеты не хватались. В общем, как я понял, автомат за пределами базы — это страховка на случай нападения банд, которых в округе предостаточно.
Мы с Джеком устроились за свободным столиком, заказали стейк из местной живности и по литру пива. Пиво, в большом кувшине, принесли довольно быстро, а вот горячее пришлось подождать. Людей было много, кухня просто не справлялась с заказами. Среди отдыхающих я заметил несколько знакомых лиц. Военные с нашей базы, парочка охранников из моего отдела и весёлая компания технарей из отдела логистики. У одного из них на коленях сидела жгучая брюнетка с роскошным бюстом. Парень что-то нашёптывал красавице на ушко, в ответ она лишь притворно возмущалась и хлопала его по рукам дешёвым веером.
На мой взгляд, все деревенские бары одинаковы. Прямоугольный зал, где стоит десяток столов, вдоль одной из стен — длинная стойка бара с блестящими пивными кранами и небольшая сцена, на которой выступал местный джаз-банд. На потемневших стенах — десяток плакатов в стиле «pin-up girl» и череп неизвестного мне животного, с аккуратной дыркой во лбу. В глубине зала был виден широкий проход, откуда доносились сухой стук бильярдных шаров.
— Сдаётся, что это по наши души, — заметил Джек и кивнул в сторону дверей.
Я обернулся и увидел парня из службы внутренней безопасности. Неприметный, лет двадцати пяти, не больше. Встречались несколько раз в конторе у Виктора. То ли адъютант, то ли телохранитель.
— А что, парни из «гестапо» в этот бар просто так не ходят?
— Ходят, конечно, куда они денутся! Но этот кого-то высматривает. И мне кажется, что не свободную шлюху.
Он оказался прав — посыльный искал именно нас. Он подошёл к нашему столику, извинился, что вынужден прервать отдых, и сообщил, что нас срочно вызывают на базу, в службу внутренней безопасности. Мы с Джеком даже переглянулись. Что за новости? Так или иначе, но стейк местного производства в тот вечер мне попробовать не довелось…
— У нас проблемы, — Виктор посмотрел на нас, кивнул на стулья и уточнил: — Большие проблемы. Садитесь, парни, разговор будет серьёзным.
— В очередной раз подхватил триппер? — поинтересовался Джек.
— Заткнись, Чамберс! — кинул на него злой взгляд Виктор. — Когда захочу выслушать твои идиотские шутки, то выберу для этого другое время.
— Что случилось? — спросил я.
— Несколько часов назад… — он покрутил в руках карандаш и продолжил: — Нашу колонну, идущую на Западный форпост, разнесли в клочья…

15

5 год по летоисчислению Нового мира
Территория Ордена по приёму поселенцев


— Колонну? — вытаращился Джек.
— Да, — хмуро подтвердил Виктор и кивнул на стулья, — садитесь, разговор есть.
Несколько минут он молчал, постукивая по столу карандашом, словно не знал, как начать разговор, и собирался с мыслями.
— Виктор, — не выдержал Чамберс, — не изображай сурового мальчика из Ленгли. Давай, объясни, какого чёрта ты нас оторвал от ужина!
— На транспортную колонну напали. Возле переправы. Это на реке Стикс, — специально для меня уточнил Виктор. Он говорил короткими, рублеными фразами, словно раскладывал факты по полочкам. — Сожгли два джипа, перебили охрану. Потом разграбили грузы, предназначенные для форпоста. Боеприпасы, продовольствие и горючее.
— Ушли в сторону горной гряды? — спросил Джек.
— Да.
— В колонне были поселенцы. Что с ними?
— Ничего, — Виктор пожал плечами, — думаешь, грудью встали на защиту Орденских грузовиков? Как бы ни так! Они колонисты, а не сумасшедшие из твоих поисковых партий. Тем более, что первыми через реку всегда переправляют грузы, а не людей. Когда началась заварушка, они оказались на правом берегу и помочь особо не могли. Сомнительное это удовольствие — форсировать реку под пулями. Конечно, они помогли нашим солдатам, но на рожон не лезли. В общем, всё сделали правильно, поэтому среди гражданских жертв почти нет. Несколько легкораненых.
— Как я понимаю, колонны здесь ходят без предварительной разведки с воздуха?
— Откуда взять столько вертолётов, Поль? Ты карту видел? До форпоста тысяча с лишним километров.
— Но ты сам рассказывал, что вертушки туда летают.
— Да, летают, — кивнул он, — с промежуточной посадкой. За рекой, километрах в ста, есть блокпост. Что-то вроде аэродрома подскока для «Хьюи». Но это для прямых рейсов.
— Ясно, для сопровождения колонн и разведки не годится.
— Ладно, не буду тянуть кота за самое дорогое, поэтому скажу прямо. — Виктор обвёл нас тяжёлым взглядом. — Банду надо уничтожить.
— Какая приятная новость! И что, ты предлагаешь этим заняться нам с Полем? — дёрнул бровью Джек.
— Этим займутся парни из батальона охраны. Рота «Браво». Их подготовка подходит для этой работы.
— Так в чём же дело?
— Дело в том Джек, что никто, кроме тебя, разумеется, — усмехнулся Виктор, — не знает той местности. Это проклятое предгорье, к северу от блокпоста, просто напичкано разными гнилыми подарками этой долбаной природы. Парням нужен проводник. Тот, который хорошо знает ущелья и перевалы.
— А на разведку кто пойдёт? — подал голос я.
— Я не могу приказывать, — он отвёл взгляд в сторону, — это не ваш бизнес, но я хотел просить вас. Просто больше некому. У Ордена нет «Зелёных беретов», которые могли бы поставить эту банду раком.
Мы с Чамберсом, не сговариваясь, потянулись за сигаретами. Дело, которое нам предлагал Виктор, не входило в сферу наших должностных обязанностей. Моих — ещё куда ни шло, но Джек здесь гарантированно не при делах.
— То есть… — начал я.
— Да, именно так, — перебил меня Виктор. — Надо скрытно провести разведку, обнаружить банду и затем вывести на них солдат. На все дела — девяносто шесть часов.
— Почему именно столько?
— За это время, — пояснил мне Джек, — они успеют добраться до истоков Стикса. Потом перевалят через перевал, разделят добычу и разбредутся по саванне. И тогда хрен мы что-нибудь отыщем, кроме пустых консервных банок.
— Времени мало. А вообще игра стоит свеч?
— Если ты о деньгах, то могу пообещать лишь приличную денежную премию, — Виктор поджал губы. — Три тысячи экю на каждого. В бою участвовать не надо. Разведать, вывести парней на цель — и всё, можете отдыхать.
— Как ты собираешься нас туда отправить? — поинтересовался Джек.
— Вертолётом. «Скаутом» забросим на форпост, а потом доставим в район предгорья. Если повезёт, то вы сможете их обогнать. «Хьюи» на такое расстояние не потянет, так что забросить с вами солдат не получится.
— Да, в «Скаут» больше четверых не поместится, — сказал я.
— Надо подумать, — Джек сбил шляпу на затылок, — на свежем воздухе.
— Тогда валите дымить на улицу, — отмахнулся Виктор и поднял телефонную трубку, — без вас тошно. И не возвращайтесь, пока не примите решение.
Мы с Чамберсом поднялись и, переглянувшись, вышли из кабинета. Надо освежить голову и подумать. С одной стороны — заманчивое предложение. И деньги, по меркам Нового света, неплохие. Три тысячи экю за разведку. Моё месячное жалованье — около тысячи двухсот. Со всеми надбавками. А у меня, надо заметить, высокая зарплата. Квалифицированный инженер получает в районе семисот-восьмисот экю. Так что деньги и правда хорошие. Я посмотрел на Джека и хмыкнул. Для него, судя по выражению лица, деньги были на последнем месте. Он как-то пропустил мимо ушей сумму и думал совсем о другом. Фанатик, дьявол его раздери!
Мы вышли на улицу и, оперевшись на джип, вытащили сигареты. Джек задумчиво крутил в пальцах сигарету, пока я не поднёс ему зажигалку под самый нос. Он удивлённо уставился на мою руку, потом чертыхнулся и прикурил. Несколько раз глубоко затянулся, зло сплюнул себе под ноги.
— Я давно говорил, что с бандами надо что-то решать.
— Странно, что раньше не разобрались, — пожал плечами я, — пока они были слабыми. Сейчас, как я понимаю, это уже реальная сила, которую просто так, с наскока, не возьмёшь.
— Намудрили, мудрецы херовы, — оскалился он, — надо было уничтожать сразу, как только появились первые банды.
— Сейчас уже поздно плакать по убежавшему молоку. Что думаешь делать, Джек?
— Пойти и надрать им задницу.
— Конечно, — кивнул я, — вдвоём. Можем ещё прихватить официантку из нашей кантины, чтобы скрасить дорогу. Я тебя серьёзно спрашиваю.
— Виктор прав, — Чамберс отбросил окурок и достал новую сигарету, — для начала нужна разведка. Лучше меня тех мест никто не знает, в этом он тоже не ошибся.
— Ты не военный, — заметил я.
— И ты прав, — вздохнул он и сделал неутешительный вывод, — но кому от этого легче? Все вокруг умные, все знают, что надо делать, но никто не хочет этим заниматься. Значит, нам придётся отправляться на разведку.
— Нам?
— Вдвоём. Пойдёшь со мной?
— Если тебя убьют, то с кем я отправлюсь в экспедицию на побережье? Придётся идти, — я пожал плечами.
— Нардин, ты самый сумасшедший ублюдок, который мне встречался в этих землях…
— А ты старый выживший из ума болван…
— Я знаю, — засмеялся он. — Ладно, пойдём обрадуем этого недотёпу Виктора.
— Пойдём. Скажи, а откуда такое странное название реки — Стикс? Если не ошибаюсь, что-то из мифологии?
— Местный жаргон первых лет освоения Нового мира, — отмахнулся Чамберс. — Река, за которой начинается царство смерти. Был у нас в первой экспедиции один неисправимый романтик. Его потом большая гиена задрала. Для первых исследователей это было похоже на правду. Те, кто побывал за Стиксом, можно сказать, вернулись с того света.
Рассвет мы встретили в кабинете Виктора. Вентилятор, висящий под потолком, лениво махал крыльями, разгоняя табачный дым; на столе стоял пустой кофейник и несколько кружек. Пепельница, сделанная из панциря какой-то местной черепахи, была переполнена смятыми окурками. Несколько из них выпали на стол и были похожи на… Чёрт знает, на что может быть похож окурок? Наверно на простой окурок. Голова гудит, словно испорченный кондиционер, а во рту противный привкус от кофе и сигарет.
Джек стоял у распахнутого окна, хмуро рассматривая розовеющее небо. Виктор молча уткнулся в карту, а я, закинув ноги на письменный стол, просматривал план, который мы набросали за ночь. В общих чертах всё было ясно. Дело оставалось за малым — уложиться в срок и выбраться оттуда живыми. Я долго думал про оружие. С одной стороны — патронов и стволов много не бывает. С другой — мы идём на разведку, а не воевать. Нагруженные, как верблюды, мы далеко не уйдём, а нам ещё и побегать придётся. Чамберс, словно угадав мои мысли, спросил:
— Что берём из железа?
— Автоматы, гранаты для подствольника и по пятьсот патронов на брата.
— И всё? — удивился он.
— Если нас обнаружат, а ещё хуже — зажмут в угол, то уничтожат очень быстро. Мы не продержимся и часа. Сколько в банде человек?
— Около пятидесяти, — поднял голову Виктор.
— Вот… Так что самое главное в нашем положении — это абсолютная скрытность. Иначе обложат, как медведей в берлоге, и всё.
— Логично, — согласился Джек, — хотя и пессимистично.
— Кстати, — вспомнил я, — кроме всего прочего, нам необходимо два костюма «Гилли».
— На базе таких нет, — Виктор поднял на меня красные глаза и потянулся за сигаретой. Несколько секунд он тупо смотрел в пустую пачку, потом смял её в кулаке и полез в стол за новой.
— Придётся заказывать в Старом свете.
— Тут есть небольшая проблема, — он закурил и поморщился, — в ближайшую неделю не будет связи. На том конце «ленточки» проводят плановую проверку. Так что заказать не получится. У нас просто времени не хватит.
— А здесь нельзя изготовить? — подал голос Джек.
— Можно, — задумался я, — но потребуется не меньше суток. Если будет помощник, то немного быстрее. А потом — по плану.
— Ладно, парни, — Виктор поморщился, — идём, поспим немного. День будет тяжёлый.
— Погоди спать, — я вырвал из блокнота лист бумаги и набросал несколько строк, — вот это желательно достать как можно быстрее.
— Что за хрень? — он уставился на записку. — Мешковина, сетка, два комплекта формы…
— А из чего я буду делать костюмы?
— Дьявольщина, — он устало потёр глаза, — ладно, всё будет. А теперь спать, парни, спать. Завтра вы мне нужны бодрые и красивые.
— Сегодня, Виктор, — сидящий на подоконнике Джек кивнул на багряно-красный шар солнца, поднимающийся над горизонтом. — Уже сегодня…

16

5 год по летоисчислению Нового мира
Территория Ордена по приёму поселенцев


База напоминала муравейник, в который ткнули палкой. Роту «Браво» построили засветло, когда мы с Чамберсом вышли от Виктора и отправились в гостиницу, чтобы хоть немного поспать. Уже засыпая, я услышал рычание мастер-сержанта, руководившего отправкой колонны. Солдаты собирались с такой скоростью, словно их наградили отпуском на одном из курортов Майами.
— Восемьдесят два часа, дьявол их раздери! — Джек пнул ни в чём не повинный стул и подошёл к окну. — Осталось восемьдесят два часа, а этот болван куда-то пропал!
— Не суетись, — ответил я и отложил в сторону снаряжённый магазин, — и поставь стул на место. Радуйся, что мешки не пришлось на нитки распускать. До сих пор бы возились.
С маскировочными костюмами нам повезло. Просто несказанно повезло. Через несколько часов после того, как мы разошлись, меня разбудил один из сержантов. Как оказалось, у двух снайперов из их роты такие костюмы есть — и не по одному комплекту. В общем, два из них уже лежали на моей койке и ждали своего часа.
— Толку с этих лохматых мешков, — Чамберс хмуро посмотрел на кровать, где лежали два упакованных в чехлы «Гилли».
— Ты просто не выспался. Колонна с военными давно ушла?
— Четыре часа назад, не больше.
— Ну вот, видишь, как всё отлично складывается. Как в героическом романе или фильме с Бельмондо. Осталось добраться до бандитов и надрать им задницу. Потом будут финальные титры, твоё героическое лицо на фоне заката и рыдающая от счастья официантка из нашей столовой.
— В последнем фильме, — хмуро заметил Джек, — который я видел с его участием, главного героя убили из автомата. И никакого хэппи-энда не было. А вот баба — да, была. Красивая. Правда, я не помню, плакала ли она, когда его расстреляли.
— Кого расстреляли?
— Бельмондо, — ответил Джек, — это было шесть лет назад, в 1982 году. Если память мне не изменяет, фильм назывался «Профессионал». Там ещё музыка такая, проникновенная.
— А что было потом? — спросил я.
— Потом? — переспросил он и пожал плечами, — Ничего. Через полгода я попал сюда, и мне было не до фильмов и музыки. Я и так был один. Один в этом долбаном мире. Полгода.
— То есть, как Бельмондо, ты не хочешь?
— Иди ты в задницу, Поль!
— Уже ушёл, — ухмыльнулся я, откладывая в сторону снаряжённый магазин, — кстати, давно хотел спросить. Как ты решился войти в этот мир? Войти первым, причём зная, что обратно никогда не вернёшься.
— Как? — Чамберс покосился на меня, ожидая увидеть на моём лице ухмылку. Нет, её там не было — я спрашивал совершенно серьёзно. Он немного помолчал. — Как тебе сказать…
— Как есть, так и скажи.
— Видишь ли, Поль… Человека в мире держат несколько вещей. Одна из них — близкие тебе люди. Как ты знаешь, я рос без отца, и когда у меня появилась семья, очень дорожил этим. Это большое счастье, когда тебя ждут дома. Ты возвращаешься, а кто-то выбегает навстречу, потому что искренне рад тебя видеть. Понимаешь?
Я молча кивнул.
— Вот, — он вздохнул, — а потом случается так, что приходит какая-то мразь и забирает у тебя семью. Однажды, когда мы засиделись в лаборатории над одним экспериментом, ко мне в дом забрались латиносы. Жена родом из Техаса, поэтому достала пистолет и уложила на месте одного из них. Других не успела. Маленького сына они тоже убили. Выстрелили ему в голову.
— Что было потом?
— Ничего. Полиция, дознаватели… Их даже не особо искали. Полицейский сказал, что такие случаи сплошь и рядом, поэтому вероятность раскрыть это дело крайне мала. Я в это не верил. Не хотел верить.
— Начал искать сам?
— Я не сыщик, Поль. Помог счастливый, если так можно сказать, случай. В общем, так получилось, что в латинском квартале на витрине ломбарда я увидел кольцо своей жены. Оно было сделано специально для неё, по моему эскизу, и второго такого не было.
— Ты их нашёл?
— Да, — кивнул он, — нашёл. Сначала одного, потом ещё двоих. Хотел сдать полиции, но наше чёртово законодательство — словно евнух! Меня не устраивало, чтобы убийца, застреливший мою жену и ребёнка, вышел из тюрьмы спустя пять или шесть лет! В общем, я с ними разобрался сам. Они долго умирали, эти цветные ублюдки. Когда всё было закончено, я пришёл к нам в лабораторию и всё выложил своему университетскому другу. Садиться в тюрьму мне не хотелось. Мы посоветовались и решили форсировать разработку «ворот». Месяц я скрывался на складе лаборатории. А через тридцать два дня сделал первый шаг в этом мире.
— Тебе стало легче?
— Нет. Эту тяжесть всегда носишь с собой. Но я ни о чём не жалею, если ты имеешь в виду тех ублюдков. Дерьмо, просто дерьмо! — он потёр лицо ладонями и опять полез в карман за сигаретами. — Что ты там делаешь? Зачем тебе трассеры?
— Последние три патрона в магазине желательно заряжать трассирующими, — объяснил я и взял следующий, — тогда даже в горячке не забудешь сменить рожок у автомата.
— Дерьмо, — как заведённый повторил Джек, — всё дерьмо…
Его нервозность можно понять. Предстартовый мандраж и всё такое. Знакомая картина. Я поэтому и разговор этот затеял, чтобы он выговорился. Так всё же легче. Правда, не думал, что этот разговор выльется в такое откровение. Теперь можно понять, почему Чамберс никогда не вылезает из экспедиций. И дома у него нет. Он, как и я, живет в одной из гостиниц для персонала. Ни дома, ни семьи… И ещё эта разведка, будь она неладна! Ничего, как любил говорить мой дед, — un clou chasse l’autre. [25] Сядем в вертолёт и успокоимся. Тем более что до вылета осталось всего ничего — меньше трёх часов. Я закончил набивать последний магазин к «Калашникову», два из них попарно скрутил клейкой лентой, а остальные рассовал по карманам разгрузки. Так, теперь надо заняться рюкзаком. Набирать много вещей смысла не было. Воевать, даст Бог, не придётся, но с этим лучше не шутить. Патронов никогда не бывает много.

------------
[25] Un clou chasse l’autre — один гвоздь выгоняет другой (фр. фразеолог.), аналог русскому «клин клином выбивают».
------------

— Слушай, Джек, — я поднял голову и посмотрел на Чамберса, — сходи в арсенал.
— Тебе что, мало того, что мы набрали? — он кивнул на кучу снаряжения, разложенного по всей комнате.
— Нет, но лишним не будет. Лучше что-то принести обратно, чем подбирать патроны у погибших. Возьми два «Клеймора». И взрыватели с радиоуправлением.
— Поль, ты ничего не перепутал? Мы идём не воевать, а на разведку. На простую, дьявол её разорви, разведку!
— Именно поэтому и берём только две штуки.
— Как скажешь, тебе лучше знать, — пожал плечами Джек и, прихватив шляпу, лежащую на журнальном столике, отправился в арсенал.
Так, что я ещё мог забыть? Сходить к медикам, забрать у них аптечки и инъекции с противоядием от разнообразных ползучих тварей, которых в этих местах хватает. Идём на несколько дней, значит — шоколад, несколько сухих пайков и по две фляжки с водой. Надо не забыть подсолить воду. Пять грамм соли на литр воды. По рассказам Джека, в горах есть ручьи, так что смерть от обезвоживания нам не грозит. Вдобавок к «Клейморам», за которыми отправился Чамберс, выкладываю на кровать десяток «горных» гранат. Русские РГО.
— Привет, парни, — дверь распахнулась и на пороге, как всегда, без стука, возник Виктор. Он осмотрел комнату и покрутил головой. — Ну вы и набрали! А где Чамберс?
— Ушёл в арсенал, за минами.
— За какими минами?! — он вытаращил на меня глаза. — Вы что, воевать там собрались?!
— Пригодится, — отмахнулся я.
Надоело каждому объяснять, что планирование и реальная жизнь — это разные вещи. Не помню ни одной операции, которая обошлась бы без проблем. Вечно приходилось подстраиваться, что-то менять, импровизируя на ходу, чтобы спасти свою драгоценную задницу. Так было в Африке, так было в Латинской Америке, так было всегда.
— Смотри сюда, — Виктор разложил на столе карту, — мы вас забрасываем на Западный форпост, потом вдоль горного хребта, к истокам Стикса.
— Мы это ночью обсуждали.
— Знаю, что обсуждали. Повторить не грех. Одновременно с вами на аэродром подскока вылетает «Хьюи» с группой огневой поддержки. В десанте будет восемь человек. Они смогут быть у вас через две с половиной часа после того, как вы будете на точке высадки. За это время вы осмотрите окрестности. Чамберс утверждает, что перевал на машинах можно пройти лишь в одном месте, — он ткнул прокуренным, с пожелтевшим от никотина ногтем, пальцем в карту, — вот здесь. Джек говорит, что только по этому ущелью можно проехать на машинах. Для бандитов это единственная возможность.
— От аэродрома подскока до горной гряды — около пятисот километров. Дальность полёта «Хьюи» — пятьсот с небольшим. Это означает одно — билет в один конец. Согласен, рисковать вертушкой ради того, чтобы прикрыть наши задницы? Как мило. Ещё минута — и заплачу.
— Не будь идиотом, Поль! Никуда эта вертушка не пропадёт. Горючее можно и подвезти. А вот если мы упустим эту банду, то нам скоро и летать будет некуда. Их развелось слишком много.
— Виктор, — я придвинул стул и сел напротив него, — скажи мне одну вещь…
— Что тебе сказать, Поль?
— Ведь это не первое нападение на конвой?
— Нет, не первое, — он покосился на меня.
— Вот именно, — уточнил я, — это нападение, можно сказать — рядовое событие для нравов Нового мира. Подумаешь, конвой ограбили! Мало здесь грабят? Нет, наоборот, очень даже часто. Ты сам мне рассказывал, что даже на базу нападения были. И ничего, никаких последствий, никаких армейских операций и акций возмездия. А тут все стоят на ушах, словно форт Нокс ограбили. Только не надо мне рассказывать, что тебя заботит безопасность поселенцев и прочую лабуду. Я не вчера родился, чтобы верить в благородство и заботу о ближних.
— Что ты хочешь этим сказать? — Виктор медленно достал из кармана сигареты и закурил.
— Сказать? — усмехнулся я. — Помилуй Бог, даже и в мыслях не было. Спросить хочу.
— Так спрашивай, чёрт тебя подери! Не тяни кота за самое дорогое…
— Что такого особенного унесли бандиты, ограбив этот конвой?

17

21 год по летоисчислению Нового мира
В трёхстах километрах западнее шато «Нардин»


— Неужели перстень царя Соломона? — усмехнулся Карим.
— Иди сюда, посмотри. Смеяться будешь потом.
— Завещание этого бродяги? — алжирец кивнул на человеческие останки и подошёл к Полю. Заглянул внутрь и даже присвистнул от удивления.
— Ничего себе! Вот уж правду говорят — на ловца и зверь бежит.
— К дьяволу таких зверей вместе с такими сувенирами! — Нардин высыпал на ладонь несколько крупных чешуек тёмно-жёлтого цвета.
— Отец, что вы там нашли? — подал голос Никита. Он устроился на капоте «Лендровера», положив на колени пулемёт и, прищурившись от яркого солнца, внимательно осматривал окрестности. — Что-нибудь интересное?
— Куда уж интереснее, — сквозь зубы процедил Нардин-старший.
— Что именно?
— Золото нашли, Никита, — пояснил Карим, — золотой песок.
— С наших приисков?!
— Нет, — покачал головой Поль, — это не Демидовский шлих. Песок слишком крупный. Русское золото не такое, оно более мелкое, а тут смотри — какие экземпляры попадаются! — он показал Кариму несколько маленьких самородков и аккуратно пересыпал найденное обратно в коробку.
— А что, среди золотого песка не может быть самородков? — удивился алжирец.
— Может, — задумчиво ответил Поль, — но на русских приисках такого нет.
— Ты в этом уверен, Медведь?
— На все сто процентов, — подтвердил Нардин. — Помнишь, как люди Демидова нашли золото?
— Ещё бы! Интересный был мужик, этот Демидов, хоть и головорез, каких мало. Земля ему пухом.
— Значит, и Аверьянова помнишь.
— Конечно, помню, — кивнул Карим. — Именно он и обнаружил первое золото в Новом мире. Южнее того места, где сейчас расположена База Русской армии.
— Вот именно! Так что русское золото мне доводилось видеть, и не один раз. Ничего похожего. А вот это…
— Что «это»?
— Ничего хорошего.
— Не тяни кота за яйца, Медведь! Толком объясни.
— Надо понимать, что абреки нашли одну из террасовых россыпей, открытую геологом из поисковой партии Джека Чамберса.
— Это когда была драка за Аламо?
— Да, — кивнул Поль.
— Одну россыпь? Что, есть и другие?
— Есть коренное месторождение. Но то, что они копают — уже плохо.
— Если бы они нашли золото, — Карим недоверчиво покачал головой, — то все бы знали. Такую новость не спрячешь.
— Это если прииск большой — не спрячешь. А если копается где-нибудь в горах десяток старателей из числа невольников? Обессилевших пускают в расход, а потом привозят новых рабов, и всё — тайна соблюдена. Голову даю на отсечение, что никто, кроме маленькой группы абреков, про это не знает. Правда, нам от этого не легче. Получается, что времени совсем мало.
— Ты уверен, что они доберутся до основной жилы?
— Нет, не сразу. Золото, скорее всего, моют по старинке, дедовскими методами, которые не изменились со времён Клондайка. Но, раздери меня дьявол, одно из старых русел они нашли…
— Причём здесь старые русла? — спросил Карим.
— Потом объясню, — отмахнулся Нардин, — надо ещё раз осмотреть машину.
Через двадцать минут Поль закончил обыскивать машину и вылез наружу. Найденные в джипе вещи они аккуратно разложили на молитвенном коврике. Уже упомянутый револьвер, заржавевший автомат и несколько магазинов к нему. В спальном мешке нашёлся завернутый в чистую тряпку Коран, изданный в Старом свете, и чётки, сделанные из неизвестной, но очень ароматной древесины. Несколько пачек револьверных патронов, консервы из говядины и ничем не примечательный охотничий нож.
— Не густо, — Карим осмотрел находки, — даже карты Ай-Ди нет.
— Может, она и была, — Поль кивнул на кости, — но съедена вместе с хозяином. Ты ведь кости не осматривал?
— Делать мне больше нечего — в этом гнилье копаться, — покосился на кости алжирец, — да и что там можно найти? Ничего же не осталось. Почти.
— Ладно, парни, давайте собираться, и без того много времени потеряли, — Нардин ещё раз осмотрелся, захватил револьвер с патронами и кивнул на Коран: — Оставим или возьмёшь?
— Не дело эту книгу оставлять, — нахмурился Карим, — но и брать незачем. Дайте лопату, здесь закопаю.
— А кости?
— Кости? — переспросил он. — Ну уж нет, с этим возиться я точно не собираюсь! Пусть в пыли валяются. Как там русские говорят — по мощам и елей?
Спустя полчаса они продолжили свой путь. Только Карим молча курил, крутил руль и изредка чертыхался, когда машину подбрасывало на выбоинах. Через два с половиной часа они прибыли к месту встречи с конвоем.
На берегу безымянной речушки стояли развалины фермы. Южнее, примерно в восьмидесяти километрах отсюда, эта маленькая река впадала в другую, носящую имя Большая. На закате, когда вся саванна окрашивалась в красный цвет, острозубые развалины были похожи на челюсть огромного животного, владевшего этим миром много миллионов лет назад. Кости вымерших динозавров не были редкостью — их часто находили учёные, фермеры и просто бродяги, колесившие по этим пустым землям в поисках новой жизни.
У одной из разрушенных стен путники разложили небольшой костёр, поставили палатку и наконец принялись за ужин.
— Ещё несколько часов — и начнёт темнеть, — заметил Карим и прислушался к треску рации, установленной в машине. — Они что, в темноте пойдут?
— Нет, — покачал головой Поль, — они уже на подходе. Я связывался с ними, пока вы дрова собирали. Ещё полчаса — и будут здесь.
— Орденский конвой? Кто-нибудь из знакомых есть?
— Конфедераты. Знакомые? Может, и есть кто-нибудь, но вряд ли. Сколько лет прошло.
— Да, — Карим обхватил ладонями кружку с горячим чаем и задумчиво посмотрел на костёр, — ты прав, времени прошло много. Жизнь меняется, и люди меняются вместе с ней. Парадокс: людей становится больше, а человеческого тепла — меньше.
— Тоже мне, нашёлся романтик диких земель. Хотя, — протянул Нардин и поднялся со своего места, чтобы подбросить в костёр дров, — в чём-то ты, пожалуй, прав.
— Почему бы и нет, — с деланной обидой спросил алжирец, — может, я и есть тот самый последний романтик этого Нового мира? Ты сам посмотри, Медведь — люди ездят по саванне под охраной конвоя, спокойно и расслабленно. Нет, стычки, конечно, бывают, но всё равно по сравнению с первыми годами здесь становится скучно и холодно. Даже бандиты уже не те. Помнишь, как в Аламо…
— Погоди, Карим, — Поль предупреждающе поднял руку и прислушался. Сквозь помехи и треск эфира донесся спокойный, бесцветный голос.
— «Медведя» вызывает «Ящерица», «Медведя» вызывает «Ящерица». Как меня приняли, приём?
Поль подошёл к джипу и снял с крепления микрофон.
— «Ящерица», здесь «Медведь». Принимаю чисто и громко. Приём.
— Подходим на три часа. Как меня приняли, приём?
— «Ящерица», здесь «Медведь». Вас понял, ждём на три часа…
Нардин повесил микрофон на рацию и вернулся к костру.
— Ну вот, а ты беспокоился. Пришёл конвой.
— Никиту предупреди, — кивнул Карим.
— Слышу я, слышу! Наконец-то приехали, тормоза амерские, — послышался шорох, и со стены спрыгнул Никита; там он устроил наблюдательный пункт. — Папа, я вообще-то проголодался! Просто сил нет, как жрать хочется! Мы ужинать будем?
Не прошло и пятнадцати минут, как послышался рёв моторов, и на пригорок выскочили несколько солдат верхом на мощных квадрациклах «Полярис» — передовой дозор. Позади седоков качались длинные антенны радиостанций.
Конвои в Новом мире — вещь привычная. Вместе с ними ехали новые переселенцы, мелкие торговцы и, конечно, почта. Этим вполне прибыльным бизнесом занимались многие. Русская Армия, Конфедераты и даже Орден. Кроме них, существовало несколько частных компаний; правда, на их долю выпадали короткие рейсы — как правило, сопровождение колонн между соседними городами. Цены были примерно одинаковые — сто экю с человека и триста с машины. Охрана конвоя состояла из десяти-двенадцати человек, вооружённых русскими АК-101 под натовский патрон калибра 5,56 миллиметра с подствольными гранатомётами. Несколько американских армейских вездеходов «Хамви», ощетинившихся крупнокалиберными пулемётами «Браунинг» M2HB и гранатомётами Мк.19. Машины были выкрашены в стандартный для саванны камуфляж — «шоколадный чип», а на боках красовалось изображение флага конфедератов, ящерицы и надпись — «Savannah Lizards». Когда конвой подъехал к развалинам, передовой дозор взревел моторами и уехал вперёд — осмотреть окрестности перед ночлегом. Из джипа выбрался плотный мужчина, одетый в песчаный камуфляж, и подошёл к костру.
— Добрый вечер, господа! Мистер Нардин? — он вопросительно посмотрел на наших путников.
— Это я, — Поль поднялся и потянул руку к нагрудному карману. — Карту?
— Если вас не затруднит. Вашу и ваших спутников, — словно извиняясь, он развёл руки в стороны. — Таков порядок, сэр!
Взяв удостоверения, мужчина по рации продиктовал номера Ай-Ди и отошёл к джипу. Несколько минут спустя вернулся и отдал удостоверения, с уважением посмотрев на Никиту.
— Приятно видеть коллегу, сэр! Отпуск?
— Небольшое путешествие, — улыбнулся Никита.
— Всё в порядке, господа! Вы пойдёте с нами до Сао-Бернабеу?
— Да, — подтвердил Поль.
— Прекрасно! Завтра утром укажу ваше место в колонне. Хорошего отдыха!

18

5 год по летоисчислению Нового мира
Западный форпост «Последний Привет»


На голове пилота, встретившего нас на борту Скаута, красовался ярко раскрашенный шлем, с длинной надписью на боку — «Where life had no value, death, sometimes, had its price». [26] Символично, если учесть некоторые реалии этого мира. Когда мы забросили вещи, летчик повернулся к нам и вопросительно поднял большой палец. Кивнув в ответ, я потянулся за наушниками внутренней связи. Послышался щелчок.

-------------
[26] «Жизнь не имеет ценности, но иногда имеет цену» (англ.)
-------------

— Вы готовы, сэр?
— Да, можем отчаливать.
Рядом, на соседнем сиденье, развалился Джек Чамберс, придерживая ногами наши рюкзаки, сваленные на пол вертолёта. Он посмотрел на меня, словно хотел что-то сказать, но потом лениво махнул рукой и отвернулся, уставившись в боковой блистер. Через несколько минут мы поднялись в воздух и отправились на запад, — туда, где находилась самая последняя точка на карте Нового мира. Западный форпост, — место, по рассказам моих коллег, довольно интересное. Небольшой гарнизон, численностью около двух рот и сотня гражданских. Количество жителей периодически менялось, когда прибывали конвои с переселенцами, отправлявшимися на освоение диких земель.
А пока что, под нами простиралась саванна. Я видел разные страны и континенты, но с большим интересом смотрел на эту, новую для меня, землю. Погода была прекрасной и видимость, по уверению нашего пилота, — «миллион на миллион». Саванна, как оказалось, очень похожа на африканскую, хорошо знакомую по службе в Легионе. Безбрежный простор, увенчанный ослепительной лазурью неба. Те же высокие травы, редкие островки кустарника и деревья, с широкими плоскими кронами. Животных, как и рассказывали, много. Стада антилоп, — похожих на своих земных собратьев, и большая гиена — помесь бультерьера с крокодилом, только размером с кабана и мощными, как у льва, лапами. Лениво жующие шерстистые носороги и, покрытые длинной спутанной шерстью, бизоны. Джек несколько раз ткнул пальцем, называя представителей местной фауны, а через полчаса зевнул, надвинул шляпу на глаза и заснул, привалившись к переборке. Надо заметить, спал он крепко, не просыпаясь. Легенда… Новых и прочих… Только храпел так, что временами перекрывал свист вертолётных турбин.
Через несколько часов мы увидели длинный пыльный шлейф и догнали колонну армейских грузовиков, которые отправились рано утром с нашей базы. Рота «Браво» — те самые, «ликвидаторы банд», дьявол их раздери. Впереди, метрах в двухстах, ехал джип передового дозора с крупнокалиберным «Браунингом» на турели. Стоявший у пулемёта стрелок помахал нам рукой и чуть не вылетел из кузова, когда их машину тряхнуло на очередной выбоине. Пилот сделал круг вокруг колонны, обменялся по радио несколькими фразами с командиром роты и, положив машину почти набок, отвалил в сторону. Лихой парень. Хотя вертолётчики все такие, этого у них не отнять. В Конго мы их называли «небесными байкерами» — они летали так, словно вновь оседлали свои «Харлеи», оставшиеся в далёкой гражданской жизни. Надо отдать им должное — парни не боялись ни бога, ни дьявола, вытаскивая наши задницы из таких переплётов, что и вспоминать неохота.
Прошли над рекой Стикс, где на берегу чернели останки сгоревших машин. Еще через сто километров заправились на аэродроме «подскока» и продолжили путь. Когда мне наскучило смотреть на саванну, я последовал примеру Джека. Да, именно так — устроился поудобнее и заснул. Тем более, что прошлой ночью, учитывая совещание у Виктора, выспаться не получилось.
Не верю в вещие сны. Как не верю в гадания, предсказания и астрономические прогнозы. Казалось бы, что военные самые суеверные люди на свете. Может это и так, не буду спорить. Многие из моих коллег верят. Одни — в силу амулетов, другие — в возможность переиграть судьбу, если верить в сложный и запутанный мир примет.
Мне приснился Джузеппе. Молодой, дочерна загорелый и живой… Мы находились в какой-то хижине с глиномятными стенами. В небольшое квадратное окно светило солнце. Замершая от жары африканская саванна, пожелтевшие пучки высохших трав. Земля, опалённая безжалостным климатом. Жара… Пеппино сидел напротив меня, устало положив руки на автомат, лежащий на коленях. Он с грустью смотрел в мою сторону, но как-то странно — я не мог поймать его взгляд.
— Что случилось, Марино?
— Ты слишком торопишь события, Медведь, — сказал он, — это не твоя война…
— Разве в моей жизни их было мало?
— Их было предостаточно, — он махнул рукой, — но эта может сломать твою судьбу.
— Меня не сломать.
— Может и так, кто знает? Знаешь, а я тебе немного завидую, — друг улыбнулся, — будет тяжело, но…
— Что значит твоё «но», Джузеппе? Я не люблю, когда фразы обрывают на середине. Тем более так многозначительно.
— Не надо торопить жизнь, Медведь, — он словно не слышал моей реплики. — Ладно, скоро увидимся…
— Скоро? Неужели смерть так близко?
— Для тебя — может, и нет, а для меня — это одно мгновение.
— Ты знаешь дату моей смерти… Скажешь?
— Mi scusi, [27] Медведь, нет, не скажу. Зачем тебе это знать? Чтобы считать минуты, отмерянные судьбой?

-----------
[27] Mi scusi — извини (итал.)
-----------

— Чтобы подготовиться к ней.
— Поверь мне на слово, времени будет достаточно.
— Почему ты не смотришь мне в глаза, Пеппино?
— Не надо смотреть мёртвым в глаза. Плохая это примета, Медведь, — Джузеппе встал, привычно закинул автомат на плечо и что-то бросил мне на руки, — лови! На память…
На моей ладони лежал небольшой камешек, величиной со спичечный коробок. Его округлые бока тускло блестели металлическим, тёмно-жёлтым цветом. Даже во сне я чувствовал приятную тяжесть.
— Это золото, Марино…
— Именно так, Медведь, — золото. Лишнее золото.
— Разве золото может быть лишним?
— Может, поверь мне на слово. До определённой поры. А сейчас — просыпайся, тебе пора в путь. И не надо торопить жизнь, сержант…
Джузеппе махнул на прощание и ушёл, растворяясь в ослепительном солнечном свете. Я хотел окликнуть его или догнать, но что-то держало на месте. Словно не пуская за моим другом. Будто не пришло моё время, чтобы идти следом за ним.
— Просыпайся, — кто-то тряс меня за плечо. Открыв глаза, я увидел Джека Чамберса, — ну и здоров ты спать, Поль. Подлетаем!
— Куда? — толком не проснувшись, спросил я.
— Протри глаза, под нами знаменитый «Последний привет»! Добро пожаловать на край света, старина!
Я посмотрел в блистер и увидел проплывающий под брюхом вертолёта утёс. На его вершине была небольшая площадка, где расположился один из постов, прикрывающий форпост с восточной стороны. Брезентовый навес, накрытый маскировочной сеткой, сложенный из мешков с песком бруствер и ствол крупнокалиберного пулемёта, торчащий из амбразуры. Серьёзно они здесь устроились, ничего не скажешь. Времени осматривать посёлок у нас не было — пилот заложил очередной крутой вираж и пошёл на посадку. Да и что там разглядывать? Территория гарнизона огорожена высоким забором из колючей проволоки, вдоль периметра — пулемётные гнёзда, несколько ангаров и десяток приземистых домов. Сразу за ограждением находится гражданская часть форпоста. Одна широкая улица, вдоль которой выстроились запылённые домишки. Ничего необычного, привычный набор для пограничных поселений — десяток небольших магазинчиков, два бара и бордель. Помесь Дикого запада с лёгким налётом изнеженной современности. Сразу после высадки мы отправились к командиру гарнизона. От вертолётной площадки до штаба — около ста метров, не больше. Сразу навалилась духота, а на зубах захрустела пыль. Саванна, господа…
Полковник Рэй Бирсфорд был поразительно похож на Жана Габена. Ему около пятидесяти лет, он невысок ростом, нетороплив в движениях и фразах. Холодные голубые глаза, грубые черты лица и хриплый голос. Такой же угрюмый и ворчливый, как знаменитый на весь мир актёр — кумир многих поколений французских дамочек. Выцветший камуфляж, начищенные до зеркального блеска ботинки с высоким берцем и армейский «Кольт» 1911А1 в набедренной кобуре. Старый служака…
— Добрый день, джентльмены, — прохрипел он и кивнул на стулья, — присаживайтесь. Время у нас мало, так что перейдём сразу к делу.
— Рэй, ты уже связывался с Виктором? — спросил Чамберс.
— Конечно, — кивнул полковник, — он разбудил меня ни свет, ни заря, чтобы сообщить о двух самоубийцах, готовых отправиться в район предгорья. То, что один из них ты, — он ткнул пальцем в Джека, — меня совершенно не удивило. Но что здесь делает этот парень с французским акцентом?
— Он идёт вместе со мной, — усмехнулся Чамберс. — Разве этого мало, чтобы создать о нём мнение?
— Вполне, — согласился Бирсфорд. Он несколько минут смотрел на меня, потом махнул рукой и подвёл неутешительный итог: — Ещё один сумасброд на мою голову. Ладно, парни, чем могу помочь, кроме того, чтобы побыстрее отправить на тот свет?
— Рэй, — поморщился Джек.
— Что такое, Чамберс?
— Мы просто идём на разведку.
— Я знаю, куда вы идёте, — отмахнулся полковник, — но это ничего не меняет. Тем более, что искренне не понимаю причин этого переполоха. Банды нападают не первый раз, но извини, Джек, не припомню, чтобы из-за этого поднимался такой переполох.
Примерно через полчаса, когда мы уже заканчивали обсуждать предстоящую прогулку, в кабинет вошёл адъютант полковника.
— Сэр…
— Что случилось? — Бирсфорд поднял голову от стола, на котором мы разложили схемы и расчёты.
— Радиограмма, сэр! — офицер подошёл к столу и протянул полковнику небольшой листок. Рэй прочитал, что-то буркнул себе под нос и встал из-за стола. Он подошёл к окну, достал из кармана сигару и неторопливо закурил.
— Что-нибудь не так? — спросил Джек.
— Есть две новости, джентльмены. С которой из них начать?
— С хорошей, — усмехнулся Чамберс.
— Тебе не повезло, Джек, — Бирсфорд повернулся к нам и закончил, — и первую, и вторую хорошей не назовёшь…

19

5 год по летоисчислению Нового мира
Западный форпост «Последний Привет»


— Понимаешь, во что мы вляпались?
— Если быть точным, то не вляпались, а ухнули, — Чамберс резанул ладонью себе по горлу. Да, конечно, обозначил, так сказать, глубину. На мой взгляд, он слегка ошибся. Не хватает нескольких метров. Над головой.
После разговора с полковником, мы вышли из здания штаба, расположенного на небольшом холме и уселись на скамейку у входа. С этого места вся база была видна как на ладони. Если забыть про Новый мир, то вполне можно представить, что находишься на одной из военных баз Иностранного легиона, расположенного где-нибудь в Африке. Метрах в ста от нас бравый сержант распекал одного из своих бойцов. Даже сюда доносился его рык. Солдат стоял навытяжку и пожирал начальство глазами. Ничего не меняется…
— Что предлагаешь? — я достал из кармана сигарету и щелкнул зажигалкой.
— А что нам остаётся? — Джек пожал плечами и усмехнулся, — Я бы очень удивился, если такая операция прошла без эксцессов. То, что наш «Хьюи» вместе с вояками застрял в саванне, — не удивительно. У этих «пернатых» вечно какие-нибудь проблемы. Знаешь, как это бывает — то одно перо, то два, то три… Пилоты, что с них взять.
— Поверь, Чамберс, я бы охотно позубоскалил на эту тему. В другое время. Но сейчас это вылилось в крайне неприятную ситуацию. Для нас, — уточнил я.
— Ты хочешь сказать — «хреновую».
— Именно так, сэр, именно так…
В радиограмме, которую получил полковник Бирсфорд, было всего несколько строк. Но их вполне хватало, чтобы шансы, на благополучный исход операции, упали ниже нуля. Если коротко — вертолёт со штурмовой группой, которая должна была прикрывать нас с Чамберсом, совершил экстренную посадку, не дотянув около ста пятидесяти километров до аэродрома подскока. Рота Браво, которую мы встретили по дороге, уже прошла эту точку и возвращаться, чтобы взять группу, они не могли.
— В общем, — я глубоко затянулся и посмотрел на Чамберса, — можно сказать, что мы зря сюда прилетели.
Джек замолчал, уставившись в одну точку, словно обдумывая ответ.
— Хэллоу, Джек!
— Что? — он наконец отвлёкся от своих размышлений.
— Я сказал, что мы можем лететь домой. Бравые «Ликвидаторы», из второй роты, — тоже. Они просто не успеют добраться до предгорья, даже если мы и обнаружим цель.
— Поль, — Чамберс сделал небольшую паузу, — а сколько ещё парней поместится в наш вертолёт?
— Ещё два человека, не больше, — пожал плечами я.
— Надо поговорить с Бирсфордом. Может, среди его парней найдутся желающие хорошо заработать. Недаром же Виктор выдал нам карт-бланш на расходы.
— Как я понял, сэр, — прищурился я, — ты предлагаешь нам отправляться на разведку вчетвером? Вчетвером, — если среди людей полковника найдём двух идиотов, согласных прогуляться в район предгорья с ничтожными шансами вернуться живыми. И что? Даже если обнаружим бандитов, штурмовая группа не прилетит! Или ты предлагаешь нам драться? Вчетвером против сорока? Удерживать банду, пока не подоспеет рота Браво?! Не слишком ли самоуверенно, Джек? Или тебе надоел статус живой легенды?
— Чего? — Чамберс дёрнул бровью.
— Ничего, — отмахнулся я, — говорю, что тебе жить надоело, и ты решил перейти в состояние трупа. Больной на всю голову…
— Мы не можем их упустить.
— Джек, старина, поверь моему опыту.
— И что говорит твой опыт?
— Он перешёл на русский язык.
— На русский?
— Именно. К той части армейского разговорника, которая печатается под заголовком «идиоматические выражения».
— Вот как…
— То, что ты предлагаешь, даже на простую авантюру не похоже.
— Поль, — он посмотрел на меня и не закончил фразу.
Да, конечно. У него, видите ли, слов не хватает. Нет, я смотрел фильмы в стиле «Великолепная семёрка». Вестерны, погони и перестрелки, где один герой с лёгкостью расправляется с десятком врагов, палящих во все стороны. У него никогда не заканчиваются патроны, а в барабане револьвера, судя по плотности огня, никак не меньше трёхсот патронов. И гранаты там взрываются, как бочки с бензином, дьявол меня раздери… И кровью с экранов не пахнет.
— Дьявольщина…
— Нардин, этих людей надо задержать, — Чамберс схватил меня за плечо, словно боялся, что я убегу. — Будем надеяться, что бандиты ещё не прошли это проклятое ущелье. Они были обязаны встать на ночёвку — ночью по этому бездорожью никто ездить не рискнёт. Ведь даже не подозревают, что их будут преследовать.
— Значит?
— Значит, торопиться не будут! Сам посуди — у них восемь грузовых машин, захваченных у конвоя. Две из них — цистерны с дизельным топливом, и одна — с тем самым контейнером, о котором нам говорил Виктор. Единственное место, где мы их можем перехватить, это ущелье, недалеко от перевала. Если пройдут — всё, уже не найдём! Растворятся в горах, как сахар в чашке кофе. Там столько пещер, что можно танковый корпус спрятать, а не то что несколько грузовиков. Поль, у нас времени в обрез!
— Зачем тебе это нужно, Джек? — я отбросил окурок и посмотрел на него.
— Поль…
— Деньги, как понимаю, тебя мало интересуют, — продолжил я, — патриотом Ордена — тоже не назовёшь. В чём же причина, Чамберс? В этом загадочном грузе? Почему Виктор мне не рассказал, что там находится? И этот приказ: «при необходимости — груз уничтожить»? Извини, но я не собираюсь рисковать своей шкурой ради сомнительного удовольствия надрать кому-то задницу. Разговор был о разведке, а не о самоубийстве.
— Дело здесь не только в грузе, — Джек посмотрел на меня и покачал головой. — Вместе с конвоем был один человек — сотрудник, из центра технического обслуживания. Я смотрел списки погибших — его фамилии там нет. Среди уцелевших — тоже.
— Старый приятель?
— Друг. Один из тех, кто участвовал в этом проекте с самого начала.
— Тот самый, который прятал тебя от полиции?
— Да.
— Понятно, — протянул я.
— И этот груз, — Чамберс нахмурился, — очень важен. Ты уж поверь мне на слово, Поль…
— Что там? Ядерный заряд?
— Нет, — Джек сделал небольшую паузу и нехотя ответил: — Там «мастер-шлюз» и аппаратура для калибровки.
— Что? — не понял я.
— Мастер-шлюз — это система настройки Ворот между старым и новым миром. С его помощью калибруют всю систему. Если бандиты сумеют её запустить, то смогут помешать работе всего принимающего центра.
— И перехватывать грузы, — закончил фразу я.
— Нет, это невозможно, — он задумчиво покачал головой, — но разладить нормальную работу — вполне. Представь, что случится, если в момент передачи начнут прыгать рабочие частоты?
— Думаю, что ничего хорошего. Могут сильно попортить кровь.
— Именно так, Поль. Именно так…
— Скажи, Чамберс, — я покрутил в руках сигарету, — тебе не кажется странным, что такой бесценный груз отправляют вместе с переселенцами? Обычный Орденский конвой, минимум охраны? Такой груз надо было охранять, как зеницу ока.
— Этим уже занимаются.
— Виктор?
— А кто же, как ни Служба внутренней безопасности? Пока ты спал после совещания, мы с Виктором проверили все накладные, подготовленные для этого конвоя.
— Вот почему ты вырубился в вертолёте, — усмехнулся я.
— Да, поспать той ночью не получилось. Выяснилось, что кто-то изменил дату отправки и убрал особые отметки о степени секретности. На самом деле его должны были отправить позже.
— Куда должны были отправить?
— На небольшой остров, расположенный неподалёку от форта Линкольн. По планам там будет новый исследовательский центр Ордена.
— Предательство…
— Да, конечно, — кивнул Джек, — без этого не обошлось.
— Твой друг… — начал было я, но замолчал. Зачем говорить вслух то, что и так очевидно.
— Не хочется в это верить, но…
— Понимаю, — согласился я, — трудно поверить, что твой лучший друг стал крысой. Но он был не один. Слишком уж сложно. Надо иметь доступ к базе логистики, надо иметь своих людей среди техников на аэродроме.
— Ты полагаешь, что…
— Именно так. Авария вертолёта со штурмовой группой — не простая случайность. Скажи, Джек, чем это грозит для Нового мира?
— Хаосом, — просто ответил Чамберс, — простым, чёрт меня возьми, хаосом. Орден тоже не святой, но, по крайней мере, не мешает людям жить. Я не хочу, чтобы мир, в который мы попали, стал похож на прежний — с бесконечными войнами, предательством и грязью. Не хочу, чтобы людей опять превратили в баранов, понимаешь? Пойми, что если не мы, то эту установку потом уже не найти! Это единственный шанс.
— Руководство Ордена уже знает о случившемся?
— Пока что нет, но если мы не вернём груз, то Виктор доложит в центр.
— И полетят головы.
— Ещё как полетят, — кивнул Джек.
— Спасители человечества, дьявол нас раздери, — я отбросил окурок и полез в карман за новой сигаретой.
— Что ты на это скажешь? Виктор сказал, что согласен платить вдвойне.
— Как это мило с его стороны, — усмехнулся я, — получить шесть тысяч экю за спасение целого мира. Тебя, как я уже понял, деньги не особенно интересуют…
— Я хочу увидеть этого человека.
— Зачем? Чтобы влепить пулю ему в лоб?
— Чтобы задать один вопрос. Что скажешь, Поль?
— Жарко сегодня…
— Поль!
— Что я могу сказать, — пожал плечами я, — идём к полковнику…

20

5 год по летоисчислению Нового мира
Горная гряда к северу от Западного форпоста


Нет ничего хуже этой изматывающей духоты, которая наваливается на тебя в долине предгорья. Словно выжимают как половую тряпку, выдавливая последние капли пота. От раскалённых за день скал так и пышет жаром, а на камуфляже белыми разводами выступает соль. Никогда не любил горы — ещё слишком свежи в памяти воспоминания «прошлой жизни». Нас тогда зажали на краю пропасти глубиной до «конца географии», и шансов вырваться почти не оставалось. Почти — потому, что патронов оставалось на полчаса хорошего боя, а связь умерла вместе с радистом и рацией, искорёженной осколками. Он лежал неподалёку, привалившись ничком к скале обрызганной его кровью. Карим Шайя, мой старый армейский друг, укрылся за соседним валуном и отчаянно матерился, перемешивая русские, арабские и французские ругательства. Когда в пулемёте закончились патроны, он отшвырнул его в сторону и схватил скользкий от крови автомат убитого радиста. В коротких паузах между разрывами, были слышны гортанные крики врагов и захлёбывающийся лай пулемётных очередей. Мы отвечали редкими выстрелами, — берегли патроны. Шансов выжить не было. Тогда Карим и предложил пойти на прорыв. Самоубийственный, но единственно верный выход, чтобы избежать гибели всей группы. А над головой возвышались горы. Холодные, величавые и безразличные. Скальные изломы, словно морщины на лице Вечности. Она заглядывает в твою душу, будто хочет увидеть там страх перед Небытием, в которое суждено шагнуть. Но эти мысли придут позже. В тот момент в голове стучала лишь одна — выжить! А жить нам оставалось не больше пятнадцати минут. Потом… Потом мы пошли на прорыв, и меня, уже тяжелораненого, вынес Карим Шайя.
Дьявол, ну и жара! Чамберс утверждает, что это акклиматизация. Может и так, ему лучше знать. Мы высадились на небольшой поляне, окружённой валунами и каким-то колючим кустарником, с маленькими узкими листьями и длинными острыми шипами. Ближе, как уверял Джек, места для посадки не найди. Ещё на подлёте, он очень уверенно ткнул пальцем в этот небольшой каменистый пятачок. Пилот немного поморщился, но машину посадил лихо, словно это обычный аэродром. Уважаю профессионалов. Особенно, когда от них зависит моя жизнь. Высаживались очень быстро, рассыпаясь по сторонам и занимая круговую оборону. Кто знает — чьи глаза смотрят на тебя сквозь прорезь прицела?
Уже четыре часа мы упрямо ползём по склонам. Под ботинками хрустят и осыпаются мелкие камни. Высохшие пучки трав, даже от прикосновения рассыпаются в труху, осыпая нас колючими семенами. В горле пересохло, а глаза заливает солёный пот. Пыль… Она хрустит на зубах, покрывает наши лица плотной серой маской, а в голове рефреном крутятся строчки Киплинга:
Восемь-шесть-двенадцать-пять — двадцать миль на этот раз,
Три-двенадцать-двадцать две — восемнадцать миль вчера.
Пыль-пыль-пыль-пыль от шагающих сапог!
Все-все-все-все от нее сойдут с ума!
Вместе с нами идут два сержанта, из роты полковника Бирсфорда. Да, всё-таки нашлось два сумасброда, из числа тех, кто умеет держать язык за зубами. Полковник поручился за них, как за самого себя. По его словам — этих парней он знает очень давно, ещё со времён Старого мира. Одному — лет тридцать, второму — около сорока. Того, который моложе, звали Чак Карраччи. Итальянец по происхождению, выросший в Питтсбурге. Здоров как бык, черноволос, и упрям, как мул. На его смуглом запылённом лице, темнеют дорожки пота, — он тащит на себе большую часть груза и пулемёт FN Minimi Para. С этой машинкой я знаком — во Франции она стоит на вооружении, придя на замену старому пулемёту AAT образца пятьдесят второго года. Второй спутник — Эндрю Пратт. Плотный рыжеволосый мужчина, с невозмутимым лицом аскета. Ещё в начале пути, он бросил в рот небольшой камешек и теперь гоняет его во рту, словно конфету. Правильно, так выделяется больше слюны и меньше хочется пить. Эндрю вооружён снайперской винтовкой М-21 с оптикой Leatherwood 3X-9X ART, которую он по-драгунски повесил на грудь и бережно придерживает руками. Надо понимать, что парень пришёл в этот мир больше года тому назад, иначе выбрал бы новую M-24, принятую на вооружение в восемьдесят седьмом. Хотя может, я и ошибаюсь, оружие — это дело личной симпатии. В одном наши вкусы и мнения сошлись сразу — патронами загрузились под завязку. Кроме патронов, несли пять мин направленного поражения M18A1 «Клеймор» с радиовзрывателями и достаточное количество гранат. По словам Пратта: «достаточно, чтобы затеять драку, но недостаточно, чтобы выжить в этом дерьме». Мрачный юмор, да… Кроме винтовки, он нёс рацию, чтобы навести на цель роту «Браво», когда они подойдут поближе. Если успеют, конечно.
А пока что, упрямо ползём вверх. По словам Чамберса, так мы срежем путь и выйдем прямо к горловине ущелья. Место, которое он выбрал для засады, напоминает латинскую букву «L». С внутренней стороны — короткая осыпь, где не спрятаться и почти отвесные стены. С внешней — пологий склон, усыпанный огромными обломками скал, на которых растут низкорослые деревья. Их стволы искривлены, словно от напряжения, с которым они продирались сквозь камни и расщелины наверх, к солнцу. Прекрасная позиция, чтобы устроить засаду. Посередине ущелья, повторяя его изгибы, течёт небольшая горная река. Даже скорее ручей, прокладывающий путь к морю.
Чамберс, когда мы обсуждали операцию с полковником Бирсфордом, довольно точно описал это место. Даже три валуна, лежащих на повороте, не забыл указать. Само ущелье довольно длинное — его протяжённость около пяти километров. Этот поворот — пожалуй, самое широкое место. Пробираясь между завалами камней, мы вышли к нужной точке. Метрах в трёхстах темнел проход между двумя высокими скалами. Именно оттуда должна была показаться колонна. Прямо перед нашей позицией ручей делал поворот, уводя дорогу направо, к следующему проходу между скалами. В этом распадке нам необходимо задержать колону… Как ни пафосно звучит, но «любой ценой».
— Поль, осмотреться бы, — Джек кивнул на ущелье.
— И ёлочные игрушки развесить, вместе с рождественскими подарками. Чтобы достойно встретить. Если они ещё не прошли ущелье, конечно, — ответил я и повернулся к бойцам. Этим парням указания не нужны, они грамотно расположились среди валунов, готовые прикрыть меня с Чамберсом.
— Готов? — он скинул на землю рюкзак и устало повёл плечами.
— Пошли, «Легенда Новых земель», осмотримся.
Мы аккуратно спустились к ручью. Присели за валунами, лежащими на повороте, и осмотрелись. Грунт здесь каменистый, но и грузовики не пушинка — следы бы оставили.
— Нам повезло, Нардин, — оскалился Джек.
— Операция отменяется, и мы ползём обратно? — усмехнулся я.
— Колонны ещё не было.
— А ты уверен, что они пошли именно этой дорогой? Саванна большая…
— Уверен, — утвердительно кивнул Чамберс, — на сто процентов. Другого пути у них нет.
— Смотрю, жаждешь поскорее увидеться со своим приятелем? Прямо сплю и вижу эту радостную встречу, — пробурчал я и сплюнул в воду.
— План не меняем? — спросил Джек, пропустив мою реплику мимо ушей.
— А что, у тебя есть гениальное предложения?
— Нет, — он покачал головой.
— Значит, работаем, как планировали.
— Да, лучшее — враг хорошего.
Через полчаса всё было готово, и потянулись долгие часы ожидания. Ждать, как ни крути, всегда утомительно, особенно в таком климате. До камней было невозможно дотронуться — раскаленные на солнце, они обжигали даже через плотную ткань камуфляжа. Я привалился спиной к рюкзаку и, надвинув панаму на глаза, стараюсь расслабиться. Метрах в пяти на своей позиции томится бездельем Чамберс. Забывшись, он даже сунул в рот сигарету, но нарвавшись на мой удивлённый взгляд, спохватился и убрал её в обратно в пачку. Только сигаретного дыма нам не хватало! Понимаю, ему хуже всего, он у нас человек действия. Нет ничего тяжелее, чем ждать и догонять. Догонять — мы предоставили роте «Браво», так что нам достались долгие часы ожидания. Даже Чак Карраччи, для которого такие засады не в новинку, немного нервничает — он опёрся на пулемёт и яростно грызёт зубочистку. Когда подошла очередь, место наблюдателя занял Пратт. Прошло ещё три часа. Я хотел дотянуться до рюкзака, чтобы достать флягу, но замер, остановленный жестом Эндрю.
— Вижу цель, — тихо сказал он.
Цель, а точнее — передовой дозор, вот что он увидел. Через узкий проход, заросший каким-то кустарником, рыча мотором, выбрался джип. Неудивительно, что раньше не услышали — речка шумит на перекатах. Оливкового цвета «Лендровер» с немецким пулемётом MG-3 на турели. Хороший пулемёт. С этой машинкой можно много бед натворить, если умеючи, конечно. Правое крыло машины сильно помято, причём царапины явно свежие. На лобовом стекле несколько пулевых пробоин — наверняка охрана конвоя постаралась. Позади пулемётчика качается длинная антенна радиостанции. В машине, не считая стрелка, было два бандита. Один из них развалился на переднем сидении, поставив автомат между ног, и что-то рассказывает водителю, энергично размахивая руками. Наверное, что-то очень смешное — оба радостно скалят зубы. На них мокрые от пота рубашки и армейские разгрузочные жилеты. Пулемётчик, стоящий у турели, наоборот, щеголяет голым торсом — его рубашка повешена на ствол пулемёта, а жилета вообще не видно. Увидев эту картину, я даже усмехнулся — судя по всему, ребята чувствуют себя в полной безопасности. Пользуются тем, что начальство осталось позади, вот и расслабились — того и гляди, уснут. Спать они не стали, а вот отлить — да, остановились. Причём именно там, где меньше всего этого хотелось — на изгибе ручья, у трёх валунов. Один из бандитов вылез из машины и, шлёпая по воде, направился к камню. Экий он стеснительный. Закинув автомат на плечо, бандит пристроился рядом с валуном. Пока он орошал землю, пулемётчик нагнулся к водителю и что-то сказал. Послышался смех. Ну-ну, ребятки, смейтесь… Хорошо смеётся тот, кто стреляет первым и последним.
Бандиты пробыли на месте несколько минут. Связались с кем-то по рации, осмотрели для порядка окрестности и отправились дальше. Правильно — умирать вам ещё рано. Ещё можете пожить. Полчасика… Едва машина скрылась за поворотом, Пратт обернулся и вопросительно посмотрел на меня.
— Мистер Нардин?
— Да, Эндрю, — кивнул я, — пора…

21

21 год по летоисчислению Нового мира
В двухстах километрах восточнее Сао-Бернабеу.


Транспортная колонна, направлявшаяся в Сао-Бернабеу, стояла уже несколько часов. Она вытянулась длинной лентой вдоль одного из западных притоков Амазонки в двухстах километрах от пункта назначения. Камуфлированные джипы охраны, навьюченные ящиками и баулами машины переселенцев и целая вереница грузовиков с «колониальными товарами». На горизонте, растворяясь в сизой туманной дымке, тонула горная гряда, а над головой ослепительно светило полуденное солнце, отражаясь в водах реки. Люди изнывали от жары, дорожного безделья и томительного ожидания. Старожилы, пользуясь вынужденной остановкой, собирались небольшими группами и делились новостями, а новички, наоборот, старались не отходить от своих машин. Где-то впереди колонны были слышны переливы гитарных аккордов и резкие звуки банджо — кто-то, подражая Аллану Джексону, напевал старую, как мир, песню:

Excuse me ma’am, I saw you walkin’
I turned around, I’m not a stalker
Where you going? May be I can help you
My tank is full, and I’d be obliged to take you…


Техасцы, кто же ещё… Этих парней узнаешь сразу — по мощным пикапам, широкополым шляпам и музыкальным предпочтениям. Надо отдать им должное — переселенцы из Техаса принимали Новый мир сразу. Они вели себя так, словно и не покидали родной штат. Не изменили привычкам, свободолюбивым взглядам и неистребимой тяге ко всему, что стреляет.
Поль сидел в машине и неторопливо пил кофе. Неподалёку от их джипа, в тени деревьев, расположилось несколько семей из Европы. Судя по всему — новички. Это было видно по тому, как они разглядывали непривычные пейзажи и не расставались с фотоаппаратами. Нардин посмотрел на них и покачал головой: «словно прибыли на курорт, ей-Богу». Вооружённые до зубов, но ещё не привыкшие к реалиям этого мира, они гордо таскали оружие, и… теряли его на привалах. Поднимался целый переполох, пропажу находили и вручали незадачливому владельцу. Они тревожно всматривались вдаль, но забывали смотреть под ноги. Обливались потом, но не снимали охотничий камуфляж (немыслимой для этих мест расцветки) и сбивали ноги новой обувью. Люди, отвыкшие от природы… Некоторые из них считались опытными туристами, но все их путешествия — это поездки по стране, от одного кемпинга до другого. Для них всё в новинку: и природа, и нравы. Настороженно относятся к любому человеку, посмотревшему в их сторону, но часто пристают с разговорами к совершенно незнакомым людям. Те, которые выживут — привыкнут. Они найдут своё место в этом мире и начнут жизнь сначала. Другие, не столь удачливые, упокоятся в сухой земле саванны, словив пулю в пустяшной перестрелке.
Поль допил кофе и, закурив, выбрался из машины. К нему шёл Никита, который ходил в голову колонны.
— Ну что, пообщался с коллегами? — спросил Нардин у сына. — Долго стоять будем?
— Долго, — кивнул парень, — Орденские грузовики опять накрылись. Пока не починят, будем стоять. А где Карим?
— На охоту пошёл.
— На охоту? — удивлённо переспросил Никита, — на кого?
— Если в пределах видимости есть хоть одна юбка, то он где-нибудь поблизости.
— Знаешь, — Нардин-младший оглянулся и после недолгой паузы весело засмеялся, — а ты не ошибся. На охоту… Правда, дичь не в юбке, а в джинсах. Эдакая фемина из Техаса, но выглядит очень аппетитно. Для своего возраста, конечно.
— Много ты в женщинах понимаешь, — буркнул Нардин и проследил за направлением взгляда Никиты. Метрах в тридцати от них, опираясь на капот пикапа, стоял Карим и очаровывал стройную шатенку. Судя по её заразительному смеху, старался не зря.
— А что не так?
— Ей не больше сорока лет, — усмехнулся Поль и покачал головой, — хотя, когда я был примерно твоих лет…
— Девушки были сговорчивее? — с невинным видом поинтересовался Нардин-младший.
— Иди, позови Карима, трепач!
— Уже ушёл, — Никита довольно хмыкнул и закинул пулемётный ремень на плечо, — но, увидишь, только зря прогуляюсь. Помешаю, а дядька Карим сегодня в ударе. Там сейчас, как утверждали классики: «Самый охмурёж идёт. Под сладкий лепет мандолины».
Через десять минут они вернулись — хитро ухмыляющийся Никита и чем-то озабоченный Карим. Мужчины уселись в машину и налили в большие чашки кофе. Поль покосился на хмурого друга и спросил:
— Карим, выдай военную тайну, — он прищурился и выпустил сигаретный дым, — ты можешь не думать о женщинах?
— Вообще не думать? — ужаснулся Шайя.
— Это было бы слишком жестоко. Хотя бы временно.
— Могу, — неуверенно начал Карим, — если…
— Лежишь с одной из них в кровати, — закончил фразу Поль.
— Обидеть хочешь, — Шайя дернул бровью и сделал обиженное выражение лица, — Карим бабник, да? Если хочешь знать, то я не просто так девушку обхаживал, а по поводу…
— Ну, про твои поводы до сих пор легенды ходят, — засмеялся Нардин.
— Добрая слава всегда опережает героя, — скромно заметил Карим.
— Герой, дьявол тебя раздери, — Поль покосился на своего друга, — только вот глаза у тебя слишком серьёзные. Не изображай Казанову в отставке, рассказывай, что на хвосте принёс?
— Вот так всегда, сначала обидит, а потом «рассказывай». Ладно, Карим добрый, поэтому слушайте. Пока вы отсиживаете задницы, я прогулялся вдоль колонны. Встретил нескольких старых знакомых.
— Кто-нибудь из охранников?
— Водители конвоя, — кивнул Шайя и посмотрел в зеркало заднего вида, — поговорили, посплетничали, пока машины ремонтируют.
— И что нового в мире делается?
— В мире? — вздохнул Карим. — В этом или в Старом? Если имеешь ввиду «тот свет», то ничего нового. Немцы, например, признали провал мультикультурного общества. Мир, как это ни прискорбно, дряхлеет. Воцаряется хаос и либерастизм. Пройдёт ещё немного времени и там начнутся войны. Сначала локальные, а потом…
— Карим, — протянул Поль.
— Что Карим? Так бы сразу и сказал, что тебя интересует этот! Про этот, ничего особо нового. Разве что так, по мелочи… Слушай, Медведь, сколько раз, за последние пять лет, ты покидал своё «шато»?
— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Нардин.
— Полагаю, что раза два-три, не больше, — пропустив вопрос мимо ушей, продолжил Шайя. — Конечно, имею ввиду дальние поездки. Вылазки на охоту и в Аламо за патронами в расчёт не берём. Итак, дорогие мои, представьте себе картину: Поль Нардин, известный в округе домосед, вдруг собирает близких ему людей и отправляется шайтан знает куда. Тебе не кажется это странным? Причём, надо отметить, что отправляется не в хорошо знакомые ему места, такие как Демидовск, Порто-Франко или, на худой конец, Виго. Нет, он отправляется совершенно в другую сторону. И куда же он едет?
— Не тяни кота за яйца…
— Он едет в сторону Рио, — невозмутимо продолжил Шайя, — где не был очень давно. Если быть точным, то шестнадцать лет тому назад, в составе экспедиции Джека Чамберса. Согласись, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы задуматься о причинах этой поездки. Особенно, если учесть политическую карту мира и некоторые факты из твоей биографии, которые мы опустим, дабы не смущать неокрепшие умы, — он усмехнулся и кивнул на фыркнувшего от смеха Никиту.
— Это тебя дамочка на такие мысли навела? — поинтересовался Поль.
— Нет, — покачал головой Карим, — дамочка, это так, легкий флирт, не более того. Меня интересовали её соседи. Парни, которые едут в составе нашей колонны, под номером девять. Видишь зелёную «Тойоту»? Они самые…
— Кто такие?
— Одного из них я знаю в лицо, видел пару раз в районе «Шлюзов». Личность в Порто-Франко известная. Водитель, с которым я говорил, обмолвился, что последнее время этот парень стал часто наведываться в Бернабеу. По слухам, ведёт грязные делишки с абреками и не гнушается торговлей наркотиками.
— Покровители серьёзные?
— Куда уж серьёзнее…
— Откуда информация, Карим?
— Земля, Поль, она круглая…
— И что из этого? — пожал плечами Нардин. — Таких уродов много. Едут на побережье, за новой партией наркотиков. Что здесь удивительного?
— На первый взгляд ничего особенного, — Шайя задумчиво достал из пачки сигарету, покрутил её между пальцами и медленно закурил. — Как ни смешно прозвучит, но вмешался Его Величество Случай.
— Что ещё?
— Знакомый, с которым я разговаривал, мне немного обязан. Так, ничего особенного, помог ему выпутаться из нехорошей ситуации. Вот он и шепнул под большим секретом, что один человек из этой компании заинтересовался нашими персонами.
— Нами?! — хором спросили Поль и Никита.
— Именно так, мои дорогие друзья! Его интересовало, куда мы едем. Собираемся покинуть колонну в Бернабеу или проследуем до конца маршрута. И прочее, и прочее, и прочее…
— У кого? — нахмурился Нардин.
— Он общался с заместителем начальника конвоя. Тот самый толстяк, с револьвером, как у Грязного Гарри. Ты с ним разговаривал, вчера вечером.
— Помню, был разговор, — кивнул Поль, — я спрашивал, когда будет конвой на побережье.
— Вот видишь, — развёл руками Карим, — ты сам всё и рассказал.
— Никто из охраны не вправе выдавать такой информации, — Нардин недоверчиво покачал головой.
— Ты старомоден Медведь! Не в укор будет сказано, но сидя в этой глуши, ты безнадёжно отстал от жизни. Сейчас всё продаётся и покупается.
— Бред какой-то. Чем мы заинтересовали этих клошаров [28] из Порто-Франко?

-------------
[28] Clochard — бродяга (фр.)
-------------

— Не скажи, Медведь! Как выяснилось, в их команде есть человек, который не попадает под твоё определение. И на бродягу он совсем не похож. Скорее на волка.
— И кто же этот человек?
— Он показал удостоверение Службы внутренней безопасности Ордена.

22

5 год по летоисчислению Нового мира
Горная гряда к северу от Западного форпоста


Бандиты не заставили ждать, — через десять минут мы увидели первую машину, медленно въезжающую в ущелье. Медленно, — потому, что проход между скалами очень узкий, едва хватает места для грузовика. Показался запылённый джип, а за ним, осторожно пробираясь по теснине, выехал бензовоз. Когда он выехал на широкое место, его обогнал ещё один джип, заполненный людьми. Ещё одна цистерна… Тентованный грузовик… Два пикапа, загруженных какими-то ящиками… Опять грузовик… Ещё один… Несколько джипов. Один из них с крупнокалиберным пулемётом на турели. Так, — этих надо сразу вышибать из игры, иначе натворят нам дел, мало не покажется. Я осторожно снялся со своей позиции и переместился правее, где за валуном устроился наш снайпер.
— Вижу, мистер Нардин. Не переживайте, — сделаю.
— И перестань говорить мне «мистер»…
— О’кей, сэр!
— Вот и прекрасно, — я тихо хлопаю Эндрю по плечу и возвращаюсь на своё место.
Позиции надо менять и чем чаще, тем лучше — иначе размажут. Пристреляются, прижмут к земле и уничтожат. Позиционные бои не для нас. Наше единственное преимущество — в скорости и неожиданности. И самое лучшее, что мы можем сделать, это подбить несколько грузовиков, закупорив, таким образом, выходы из ущелья и отойти. В пяти метрах от меня лежит Чамберс. Он, не отрываясь, смотрит на колонну и шевелит губами. Людей считает? Правильно, это дело нужное. Особенно в такой ситуации — силы слишком неравны.
— Сколько их там набежало, Джек?
Он смотрит в мою сторону и медленно проводит рукой по горлу. Доходчиво. Главное, очень точно. Сколько бы там их ни было, для четверых слишком много! Bordel de merde! [29] В голове мелькнул сон, приснившийся в вертолёте. Призрак Джузеппе прав — я больной на всю голову болван, что дал согласие на эту операцию. Ладно, к чёрту такие мысли, надо думать о деле! Не мной придумана фраза: «сегодняшний день обмену не подлежит», так что менять план уже поздно.

-----------
[29] Bordel de merde — в данном случае переводится, как «полный пи***ц» (фр.)
----------

Место у нас хорошее — под обстрелом всё ущелье. Есть несколько мёртвых зон, но мы это учли. Самая плохая из них — это последние тридцать метров перед нашей позицией, там установили «Клеймор», направленный в нашу сторону. Если бандиты доберутся до этого места, то смогут укрыться за камнями, расположенными между нами и миной. Вот тогда и придётся её взрывать, иначе нас просто забросают гранатами.
Наконец колонна полностью поместилась в распадке ущелья. Головной джип свернул в сторону, прижимаясь к скале, и пропустил вперёд бензовоз. Они что, привал здесь решили устроить? Дай-то Бог! Это было бы просто прекрасно, — нет ничего беззащитнее, чем только что остановившийся конвой. Охраны — ещё нет, а движения — уже нет. Урча моторами, машины подходят к повороту. Ещё пятьдесят метров… Сорок… Двадцать… Взрыв!!!
«Клеймор», установленный на повороте, взорвался, отправив семьсот стальных шариков в короткий полет, прервавшийся в телах людей, сидевших в джипе. Расстояние около двадцати метров, так что цель была накрыта плотно. Это только в армейских инструкциях пишут, что зона поражения M18A1 сто метров, на самом деле не больше тридцати-сорока — проверено!
Слева, длинной очередью, ударил пулемёт. Чак очень удачно накрыл один из пикапов и перенёс огонь на следующую машину — вильнувший в сторону джип. Из него вывалился один человек, рванул в сторону, но пробежал всего несколько метров — на его спине расплывается бурое пятно. Грохнул ещё один «Клеймор», заглушив на мгновение крики, и началось… Пошла работа!!!
Крупнокалиберный пулемёт, установленный на турели, разворачивается в нашу сторону, но не успевает сделать ни одного выстрела — Пратт попадает пулемётчику в голову, и тот мешком вываливается из джипа, прямо под колёса грузовика. На миг мне показалось, что я слышу хруст костей. Карраччи короткими злыми очередями добивает остальных, сидящих в кузове этой машины.
Бандиты, надо отдать им должное, не были дилетантами. По крайней мере, их большая часть. Несмотря на неожиданность, они быстро очухались. Укрылись за уцелевшими машинами и огрызнулись огнём — да так, что мы секунд пять не могли голов поднять. Пришлось взорвать ещё одну мину и, пока наши оппоненты приходили в себя, срочно менять позиции…
Взрывается бензовоз, расплескивая огненные языки пламени. Они, словно большие змеи, растекаются в поисках добычи. Над ущельем поднимаются чёрные столбы дыма. Вижу бегущего человека, превратившегося в большой факел. Он падает на землю и безуспешно старается сбить огонь. Ещё один взрыв — рванул бензобак джипа, стоящего неподалёку. Из него выпрыгивают несколько бандитов и бросаются в сторону камней. Выстрел! Один из них, будто споткнувшись, взмахивает руками и падает лицом вниз — пуля попала ему в спину. Эндрю зло оскаливается и берёт на прицел следующего… Сквозь прорезь прицела вижу человека, бегущего прочь от машины. Он держится рукой за бок и слегка припадает на левую ногу. На спине, между лопатками, пятно пота. Медленно выжимаю спусковой крючок — выстрел! Словно кукла, у которой отрезали веревочки, бандит падает на колени и на секунду замирает, словно не верит, что убит. Он ещё заваливается набок, а я уже прицеливаюсь в следующего…
— Отходим! — кричит Джек Чамберс. Он меняет магазин, бросая быстрые взгляды в сторону бандитов. — Отходим, парни, отходим!!!
Он прав, колонну мы остановили надолго. Пора сматываться отсюда.
— Прикрываю! — Чак короткими очередями бьёт по машинам. — Быстрее!
Джек первым добирается до узкой расщелины между двумя большими валунами и еле успевает отшатнуться назад — по граниту ударяет несколько пуль.
— Дерьмо! Откуда они здесь взялись!
— Передовой дозор! — Пратт аккуратно осматривает окрестности. — Я не вижу их!
Да, тот самый полуголый пулемётчик со своими приятелями. Они устроились где-то между скал и теперь старательно поливают нас очередями. Путь нашего отхода не просматривается со стороны конвоя, но с другой стороны мы — как на ладони. Надо пройти около пятидесяти метров. Дьявол, нас уничтожает раньше, чем преодолеем половину! Они хорошо знают это ущелье, раз сумели найти возможность забраться на скалы! Патовая ситуация, как ни крути. Мы — не можем уйти. Они — не пройдут, пока мы здесь. Это значит, что для нас остаётся только один выход — держаться и сдерживать конвой.
А потом время словно замирает. Оно спрессовано в монолит: взрывами, росчерками пулемётных трасс и пулями, рвущими человеческое мясо. Криками, стонами и проклятьями. Мгновение — это ещё один убитый противник. Ещё один глоток воздуха. Ещё одна секунда нашей жизни, наполненная призрачной надеждой выстоять. Мы отсчитываем время не минутами — выстрелами. Жизнь измеряем не возрастом — свистом пуль над головой. Живи, пока слышишь этот звук! Свою пулю всё равно не услышишь. Мы держимся! Держимся, уцепившись зубами за эту окаменевшую землю. Держимся! Вопреки всему, даже смерти! Держимся третий час подряд…
В ущелье почти не стреляют. Почти… Короткая пятиминутная пауза, которую нарушают одиночные выстрелы. С флангов нас не взять, атаковать в лоб — самоубийство чистой воды. Хотя пытались, да. Целых три раза, под прикрытием двух ручных пулемётов. Потеряв при этом около пяти человек, бандиты затихли на целых полчаса. Пулемётчиков выбил Эндрю, а оставшихся успокоили мы с Чаком. Я забрасываю гранату в подствольник и отправляю её в ближайший джип, за которым укрылось несколько человек. Взрыв! Один из нападавших тяжело ранен — осколками ему разворотило живот, и он пытается отползти в сторону, придерживая рукой выпадающие кишки. Джек хладнокровно бьёт одиночными. Выстрел! Правильно, стрелять очередями глупо. Он аккуратно выцеливает очередную жертву. Выстрел! Перестрелка то затихает, то вспыхивает с новой силой. Такое чувство, что бандиты не понимают — кто мы такие. Может они путают нас с конкурентами? Дьявол их разберёт, этих романтиков с большой дороги.
Позади меня среди валунов рванула граната. Запустил кто-то из этих cochons! [30] Каменная крошка больно хлестнула по спине, обжигая кожу, и на миг стало нестерпимо жарко. По шее потекла струйка крови — к дьяволу, не смертельно! Я хватаю гранатный подсумок и перебираюсь на другую позицию. Ухожу, и на том месте, где только что лежал, взрывается следующая. Пристрелялись, сволочи! Рядом со мной устраивается Карраччи — он громко ругается по-итальянски, едва успевая поворачивать пулемёт, чтобы остановить прущих напролом бандитов. Один из нападающих успел добраться до валунов. Удачливый, стервец! Со смертью парню тоже повезло — пуля попала в лицо, и его откинуло навзничь, на берег ручья. Бегущая вода шевелит его правую руку, и кажется, что он ещё жив и пытается подняться.

-----------
[30] Cochon — свинья (фр.)
-----------

Над головой свистнула пуля — merde, кто у них там меткий такой?! Ну вот, опять пошли! Суки, а ведь поняли! Поняли, что нас надо давить и чем быстрее, тем лучше! До этого только отстреливались, а сейчас как взбесились — четвёртая атака за час. Они лезут под пули, не раздумывая. Врешь, нас не взять! Судьба рвала в клочья нашу жизнь, и не вам, тварям, праздновать сегодня победу! Мы словно уличные коты, зажатые собаками в угол. С порванной шкурой и шрамами на оскаленных мордах. Глаза в глаза, и наплевать, сколько псов в этой стае!
— Поль, — Чамберс старается перекричать грохот пулемёта, — «Браво»! Рота «Браво» на связи!
— Передай, чтобы… — мелькнули длинным росчерком трассирующие пули, и я отпрянул за камень, выбивая из автомата опустевший магазин. Сбросил его на землю и выхватил из кармана жилета новый.
— Перезарядка! — Чак рванул патронную ленту из рюкзака. — Прикрой!
— Дьявол! — я полоснул длинной очередью по перебегающим людям.
— Что?!
Карраччи успел заменить ленту и срезал первой очередью трёх бандитов, рвущихся в нашу сторону. Вдруг он вздрагивает и беззвучно заваливается на пулемёт.
— Чак!
Ранен? Убит?! К нему бросается Эндрю, а я хватаю пулемёт и засаживаю длинную очередь, чтобы заставить этих сволочей залечь и пригнуть головы. Нам надо продержаться ещё немного! Ещё чуть-чуть! Обидно подыхать здесь, в этом Новом мире, который даже не успел увидеть.
— Поль, я не слышу! — Джек пригнулся, прикрывая собой рацию.
— Передавай: «Мама! Я! Хочу! Домой!»

23

5 год по летоисчислению Нового мира.
Горная гряда к северу от Западного форпоста


Меньше, чем через час, всё было закончено. Подоспевшая рота «Браво» с ходу ввязалась в перестрелку, предъявив несколько козырей в виде крупнокалиберных пулемётов. Банда яростно огрызалась, но исход боя был предрешён. Я осторожно выглянул наружу и зло оскалился: бандиты забыли про нас! Конечно, ведь есть задача поважнее — спасти свои шкуры. Гиблое это дело, мальчики, сейчас будет кровавая каша. Мешанина из порванных в клочья тел и машин, расстрелянных в упор. Доводилось видеть, что делает с человеком крупнокалиберная пуля? Нет? Вам повезло…
Шум нарастал, ширился, заполняя собой ущелье и отражаясь многоголосьем горного эха. Воздух стал упругим, словно загустел от грохота пулемётных очередей, взрывов и стонов. Каждый звук бил по телу плотной, нескончаемой волной. Я вязко сплюнул на землю и провёл рукой по лицу, размазывая пот и грязь. Всё, можно не вмешиваться, там справятся без нас. Отбились. Оттолкнул бесполезный пулемёт и устало откинулся на спину. Вовремя вояки добрались. Очень вовремя…
Патронов осталось мало. Если быть точным — их практически нет. В рюкзаке нашлось всего несколько пачек для «Калашникова» и двухсотпатронная лента для пулемёта. Набил четыре автоматных магазина и перебросил два Чамберсу. В разгрузке — три гранаты для подствольника и пять штук M61. Если бы вояки прибыли на полчаса позже, то наша «разведка», а точнее — авантюра закончилась совсем не так, как мы планировали. В этом нет ничего удивительного — не помню ни одной переделки, в которой обошлось без неожиданных проблем. Как говорил один мой приятель: «Если все идет по плану — значит, вы чего-то не замечаете».
Парни из «Браво» разошлись не на шутку и останавливаться, судя по темпу стрельбы, не собирались. Видя такой напор, бандиты совсем ошалели — несколько человек пытались бежать. Наверное, нервы не выдержали. Один из них даже бросился в нашу сторону, петляя как заяц. Не знаю, на что он рассчитывал. Его убили, когда добрался до останков горящего бензовоза — пулемётная очередь ударила в спину, развернула и бросила на камни. Ещё несколько человек пытались укрыться за машинами, но и это не помогло. Куда здесь убежишь? Ещё несколько очередей… Когда осела пыль, на том месте, где они прятались, остались обезображенные трупы.
Напрасно, срывая голос, Чамберс орал в эфир, что нам нужны пленные — зачистка была проведена быстро, качественно и надёжно. Можно сказать — «с пожизненной гарантией». Мне несколько раз даже пришлось сдёрнуть Джека за ремень, чтобы тот не высовывался и не подставлял под пули свою «драгоценную шляпу». Наконец он бросил это бесполезное занятие и выругался. Я облизал пересохшие губы и покосился на Эндрю, который пытался наложить Чаку повязку на грудь. Поздно, с такими ранениями не выживают. Через несколько минут снайпер посмотрел на раненого и что-то зло выкрикнул. Слова утонули в шуме затихающей перестрелки, как поминальная молитва в звуках церковного органа.
Понемногу стихли выстрелы, и воцарилась тишина. После боя это всегда давит, словно оглох. В ушах немного звенит, но ничего, это скоро пройдёт. Ещё несколько минут и начинаешь слышать. Потрескивают горящие машины, шумит ручей. Сейчас будет долгая, тридцатиминутная пауза — тактика везде одинаковая. Потом вояки прочешут ущелье, добьют раненых бандитов, и можно будет выползти из нашего укрытия.
Через двадцать минут ожила рация.
— «Странника» вызывает «Папа Браво», «Странника» вызывает «Папа Браво». Как меня приняли, приём?
— Наконец-то! — прорычал Джек. Он крепко выругался и взял микрофон. — «Папа Браво», здесь «Странник». Принимаю чисто и громко. Приём.
— Мы начинаем прогулку. Как меня поняли, приём?
— Понял, дьявол вас раздери! Ждём…
Единственные участники вечеринки, которым повезло убраться живыми, это передовой дозор с полуголым пулемётчиком во главе. Горящий бензовоз уткнулся капотом в скалу и надёжно перекрыл дорогу. Жаль, но догнать беглецов не получится. Да и где их отыщешь? Голову даю на отсечение, что при первых выстрелах «Браво» уцелевшие бандиты рванули так, что днём с огнём не найдёшь. Когда всё закончилось, к нам через завалы искорёженной техники пробилась небольшая группа бойцов. Джек ушёл разбираться с командиром «Браво», а я смотрел, как подоспевший медик перевязывает Эндрю. Он даже не заметил, что ранен. Царапина, руку зацепило. Меня, как всегда после боя, немного трясло — в крови бушевали остатки адреналина и злости. Сейчас пойдёт обратный процесс и навалится усталость. Усталость и безразличие…
— Что? — только сейчас увидел перед собой лицо медика. Его губы шевелились, но слов я не разобрал.
— У вас всё в порядке, сэр?
— Да.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Это единственное, в чём уверен, — я, похлопав себя по карманам, вытащил сигареты. Пачка была помятой и влажной, ни одной целой сигареты.
— У вас не найдётся закурить, док?
— Конечно, сэр! — он протянул сигареты. Солдатский «Camel» без фильтра — то, что надо.
— Спасибо…
— У вас был тяжёлый день, сэр!
— Да, именно так. Вы правы, док. Тяжёлый, — устало согласился я и повторил, — тяжёлый.
Поднялся, подобрал лежащий рядом автомат и начал спускаться в ущелье, затянутое густым чёрным дымом. Вокруг взорванного бензовоза горела земля; чуть дальше — дымились грузовые машины и несколько джипов. Перешёл вброд ручей и пошёл искать Чамберса. «Легенду Новых и прочих» нашёл рядом с машинами «ликвидаторов». Джек уже смирился с тем, что пленных допросить не получится ввиду отсутствия таковых, и мирно общался с капитаном. Лезть в разговор не хотелось, и я присел на камень. Офицер, молодой мужчина лет тридцати, внимательно слушал Чамберса и послушно кивал, иногда сверяясь с картой, разложенной на капоте его джипа. Карта… Одно название, а не карта. Большой белый лист, где изображено несколько цветных пятен — исследованные территории Нового мира. Капля в море. Спустя несколько минут они закончили разговор и капитан ушёл.
— Что скажешь, Чамберс? — я подошёл к Джеку и закурил, опираясь на крыло машины.
— Ничего, — он пожал плечами, — ты уже и сам всё слышал.
— Иными словами, — контейнера здесь нет.
— Ты поразительно догадлив, Поль, — съязвил Чамберс.
— И твоего приятеля, с которым ты жаждал встречи, тоже.
— Нет…
— Понятно, — протянул я и посмотрел на останки бандитского конвоя, среди которого бродили бойцы роты «Браво». Изредка слышались хлопки выстрелов. Видимо зачистили не всех и теперь добивали раненых. — Что будем делать?
— Тебе что, мало стрельбы было? — неожиданно огрызается Джек. — Ещё хочешь?
— Голос…
— Что? — он по-птичьи наклонил голову, словно не услышал. — Какой голос?
— Голос не повышай, — тихо сказал я, — ты же не баба.
— Извини, — после небольшой паузы, кивает Чамберс, — нервы. Что будем делать? А что нам остаётся? Вернёмся на базу. Может Виктор что-то выяснил.
— Будем надеяться. Только…
— Что?
— Время… Время, которое играет против нас. У них десять часов форы, если не больше, чтобы, — я щёлкнул пальцами, — как это сказать, brouiller les pistes.
— Замести следы, — подсказал он.
— Именно так. А саванна большая…
— Большая… — согласился Чамберс.
Несколько минут он молчал. Его понять можно — расстроился. Рассчитывал встретиться с «приятелем», но карта легла иначе. И где его теперь найдёшь?
— Мысли, предположения — есть?
— Что с этих мыслей? — усмехнулся Джек и сбил шляпу на затылок. — Одно расстройство.
— Но всё же…
— Нас провели. Провели, как зарвавшихся школяров. Отправили на край света гоняться за жалкой кучкой недоумков. Ты знаешь, когда появился бандитский конвой, мне стало не по себе.
— Мне тоже, — с серьёзным видом кивнул я, — особенно, когда вспомнил, что не оставил завещания.
— Тебя не поймёшь, — нахмурился Чамберс, — говоришь серьёзно или иронизируешь.
— Не обращай внимания, — отмахнулся я, — это отходняк после боя.
— Что с Чаком? — он сменил тему.
— Убит.
— Эндрю?
— Жив, — ответил я и посмотрел на труп бандита, лежащего неподалёку. Совсем молодой парень, лет восемнадцать, не больше. Даже после смерти на его лице сохранилось обиженное выражение. Судя по всему, он иначе представлял жизнь «вольного бродяги». Без боли, крови и смерти. Так не бывает, господа…
— Идём, — Чамберс грустно посмотрел на догорающую цистерну.
— Куда ты собрался?
— Посмотрим на трофеи. Может, выберем что-нибудь.
— Чтобы показывать внукам, рассказывая, как мы спасали мир?
— Поль, — поморщился он, — заткнись, а? И без твоего цинизма хреново.
— Уже заткнулся…
В воздухе, оседая на лицах, летали клочья сажи. Воняло порохом, жжёной резиной и ещё чем-то нестерпимо кислым. Один из джипов, попавший под пулемётную очередь, лениво горел, разгоняя по окрестностям запах горелого мяса. На водительском сиденье был виден обезглавленный и почерневший труп. Голова, а точнее — то, что от неё осталось, была размазана по капоту, вперемешку с какими-то тряпками и осколками лобового стекла. А над нами, высоко в небе, величаво и неторопливо кружили большие птицы. Падальщики Нового мира. Да, им приготовлен прекрасный стол…
Трофеев, не считая грузов с ограбленного конвоя, было много. На большом куске парусины лежало собранное с трупов оружие. Богатый выбор. От русских «Калашниковых» до немецких G-3. Несколько китайских пистолетов-пулемётов, шестьдесят четвёртой модели, с интегрированным глушителем, под маузеровский патрон калибра 7,63 миллиметра, и целая россыпь разнообразных пистолетов и револьверов.
— Что будет с этим арсеналом? — спросил я у Чамберса.
— В каком смысле? — уточнил он и окинул взглядом железо, — Что с ним будут делать? Сдадут в арсенал Ордена. Отремонтируют, вычистят и продадут новым поселенцам. Бери, если что-то приглянулось, потом уже не получишь.
— Не вижу ничего интересного. Разве что вот это, — я подошёл поближе и выудил из кучи железа «Heckler und Koch». Если быть точным — модель MP-5A3, с выдвижным прикладом. Удобная машинка, под девятимиллиметровый люгеровский патрон.
— Зачем тебе эта хлопушка? — спросил Джек.
— Чтобы брать её с собой в город и не таскать постоянно «Калашников».
— Резонно, — рассеянно кивнул он, — резонно…
— Идём, Джек, — я хлопнул его по плечу, — соберём вещи и домой.
— Дерьмо, — Чамберс зло сплюнул, — какое же это всё дерьмо!
— Идём, «Легенда Новых земель». Идём…
Через несколько часов мы тронулись в обратный путь. Между сидящими в машине бойцами лежало тело Чака Карраччи, упакованное в чёрный пластиковый мешок. Джек Чамберс устроился у заднего борта и хмуро смотрел наружу, а я дремал, привалившись к жёсткой спинке сиденья. Говорить не хотелось. Думать, впрочем, тоже.

24

5 год по летоисчислению Нового мира.
Центральная база Ордена по приёму поселенцев


Мы вернулись вчера, поздно вечером. Вместе с нами прилетел и Эндрю Пратт — так было указано в приказе, полученном от Службы безопасности. На вертолётной площадке нас встретили сотрудники Виктора и через двадцать минут мы были в конторе. Начальства на месте не оказалось, и нас развели по разным кабинетам. Нет, не для задушевных бесед, а для того, чтобы написали подробный отчёт. Стол, несколько стульев и тёмное пятно окна, выходящее во внутренний двор. Спартанская обстановка… Я сбросил сбрую и рюкзак на пол и подошёл к столу. Несколько листов бумаги, шариковая ручка и карандаш. Как говорили древние — ничего лишнего. Даже пепельницы не видно. Мозги не работали, жутко хотелось спать, но ничего не поделаешь — придётся писать. Надо понимать, что руководство уже поставлено в известность, и оно рвёт и мечет, требуя результатов. Пусть и бумажных…
Примерно через полтора часа дверь открылась, и в комнату вошёл Виктор. Мало того, что никогда не стучит, так ещё и не здоровается. Выглядит скверно, будто это он сдерживал колонну, а не мы. Одежда в пыли, значит — не в кабинете отсиживался. Интересно, где его носило? В руках папка, на которой, словно на подносе, стоят две кружки. Как трогательно! Ещё немного и я расплачусь от умиления.
— Написал?
— Я тоже рад тебя видеть.
— Выпей, — он поставил на стол кружку, — а то совсем заснёшь. Видок у тебя… Краше в гроб кладут.
— Тех, кто краше, пускай и кладут, — я взял чашку и отхлебнул. Хороший кофе. Крепкий и сладкий. Сделав несколько глотков, достал из кармана сигареты и закурил. — Что скажешь интересного? Есть какие-нибудь новости?
— Расскажу, если будет необходимо, — сухо заметил Виктор. Как и все «секретчики», он не любит делиться информацией.
— Может ты и прав, — пожал плечами я, — меньше знаешь — крепче спишь.
— Кстати, — он взял стул, стоящий у стены и сел напротив меня, — как себя вёл Чамберс?
— Нормально.
— А точнее?
— Погоди, — я прищурился и посмотрел на Виктора, — что ты имеешь в виду?
— Поль, ты не глухой…
— Хочешь сказать, что Джек замешен в этой истории?
— Заметь, это ты сказал, — он изобразил грустную улыбку, — я всего лишь спросил, как он себя вёл в бою.
— Виктор, не надо меня подлавливать. Скажу одно — ты не там ищешь.
— Эх, Поль, — Виктор сгреб со стола мою пачку сигарет и закурил. Несколько секунд молчал, потом осмотрелся вокруг и, не найдя пепельницы, стряхнул пепел на пол. — Если бы заранее знать, где искать. Поверь, я в жизни видел такие комбинации, что тебе и не снились. Так что не стоит сбрасывать со счетов эту версию. Да и ты не вчера родился, чтобы слепо доверять людям.
— Бред какой-то…
— Дай-то Бог, — он покачал головой, — дай-то Бог… Но всё же?
— Виктор, если тебе нужен стукач, то извини, немного ошибся адресом. В моём контракте, если не изменяет память, этого пункта не было.
— Стукачей у меня и так хватает, — лениво отмахнулся Виктор, — нужен свежий взгляд со стороны.
— Изволь. Нет, Чамберс не мог этого сделать.
— Ты в этом уверен?
— Какой смысл?
— Не мог этого сделать, — Виктор поднял указательный палец и задумчиво повторил, отчётливо проговаривая каждое слово, — не мог… Ладно, оставим этот разговор. Кстати, — он достал из кармана продолговатый листок бумаги, — держи чек! Обналичить можешь в любом отделении Орденского банка.
— Можно подумать, что здесь есть другие, — буркнул я. — А это что? Ты так любезен, что подкинул премиальные? Плата за страх?
— Наследников у погибшего Карраччо нет, поэтому сумму разделили на троих. Тебя это не устраивает?
— Вполне. Восемь тысяч экю лучше, чем шесть.
— И гораздо лучше, чем три, не правда ли? — хмыкнул Виктор и открыл папку. — Кстати, тебе радиограмма.
— От мистера Бэлла.
— Ты угадал. Поэтому даже не буду её озвучивать.
Да, конечно, что ещё может написать этот хлыщ? Напоминает про нашу договорённость. Ладно, пожалуй, он прав — несколько опытных парней лишними не будут. Тем более, что ситуация закручивается очень интересная.
— Помню, — кивнул я, — ему нужен код доступа к банковской ячейке. Но…
— Не переживай, — Виктор даже поморщился, — работа Ворот приостановлена. Пока не найдём мастер-шлюз, никто твоих друзей не переправит. Твои коллеги нужны живыми, а не в виде колбасного фарша. Сам понимаешь, что это не в наших интересах.
— Очень на это надеюсь.
— Что ему ответить?
Я взял карандаш, лежащий на столе, и написал несколько цифр. Виктор бросил взгляд на записку и аккуратно убрал её в карман.
— Эти парни, — он улыбнулся, — они такие же безумцы, как и ты?
— По крайней мере, один из них.
— Ладно, иди отдыхай. Отчёт сдашь завтра.
— А потом?
— Потом… Потом тебе Чамберс работу придумает. Он собирался на побережье.
— Куда именно?
— К чёртовой матери! — Виктор поднялся и подошёл к окну. Несколько минут он молчал, потом повернулся и устало провёл ладонью по лицу. — Поезжай, развеешься немного. Других дел всё равно нет.
Когда я вышел из офиса, на востоке уже виднелась тонкая розовая полоска. Начинало светать. Вышел и зябко повёл плечами — прохладно. На вышке нахохлился часовой. Собачья вахта… Чамберса отпустили раньше, и он, скорее всего, уже ушёл домой отсыпаться. Правильно — спать, спать и спать… Я добрался до гостиницы и, разбудив консьержа, поднялся к себе. Принял душ и закурил, завалившись на кровать. Несмотря на усталость, сон не шёл — думал о словах Виктора. Мог ли Чамберс быть причастным к этому делу? С одной стороны — нет. А с другой?
Проснулся поздно, уже наступило время обеда. Привёл себя в порядок, почистил оружие и, пристегнув кобуру с пистолетом, отправился в столовую. Зал почти пуст — сотрудники уже пообедали и разбрелись по своим кабинетам, ангарам и лабораториям. Чамберса через несколько часов нашёл в одном из баров, расположенных за пределами периметра. Он сидел за стойкой и лениво цедил виски. По залу, как привидение, бродила официантка — судя по её замотанному виду, после ночной смены. Посетителей в это время было немного — несколько шлюх, расположившихся за угловым столиком, и какой-то пропойца с бутылкой дешёвого пойла. Девки проводили меня усталыми взглядами и вернулись к своему разговору. Да, на клиента я сегодня не похож — глаза не спрячешь. Надо отдать им должное — куртизанки, как правило, очень наблюдательны. На Корсике эти девицы сразу вычленяли из толпы легионеров тех, кто недавно вернулся из «боевых» командировок. С такими они старались не связываться, нервы у парней ещё не отпустило, мало ли, что им придёт в голову?
— Вот ты где! — я присел рядом и махнул бармену, ткнув пальцем в пивные бокалы. Он кивнул и налил мне кружку светлого. Пиво в Новом мире на удивление неплохое. Как это не смешно прозвучит, но пивоварню здесь открыли раньше борделя. Нашлись умные люди, которые не забыли выражение: «Пивная — клуб бедного человека!» Джек не ответил. Покосился в мою сторону и промолчал.
— Ты чего такой хмурый, «Легенда»? По какому поводу пьём?
— Так, — он пожал плечами, — праздную.
— Ещё один день своего рождения? Полагаю, что у тебя их и так хватает. С избытком. Или переживаешь, что вернулись ни с чем?
— Переживаю, что вернулись не все, — он залпом выпил виски и поморщился.
— Такова жизнь.
— Какая банальная фраза…
— Джек, — я прищурился и медленно закурил сигарету, — давай начистоту. Мне жалко, что Чак погиб. Жалко. Но… Во-первых — он сам сделал выбор. Он наёмник, рискующий своей шкурой. Именно за это мы и получаем деньги. Во-вторых — я слишком мало его знал, чтобы переживать и размазывать сопли по щекам. Он не первый и не последний, кого хороню.
— Жаль? — Чамберс повернулся и посмотрел на меня.
— Именно так, Джек. Жаль.
— Может, ты и прав. Иногда чувствую себя динозавром. Древним динозавром, который перестал понимать мир. Да что там мир, — он стукнул кулаком по столешнице, — друзей и то не понимаю! Ладно, не обращай внимания, — отмахнулся Чамберс, — это личное.
— Переживаешь, что знакомого не встретил?
— Мне надо узнать…
— Что именно? За сколько он продал твою мечту?
— Поль, только не изображай романтичного юношу, — Джек сморщился, словно закусил лимоном, — не надо. Все эти красивые слюни про красивую мечту и рай на земле хороши для баб, которых хочешь трахнуть в ближайшем мотеле. Я видел тебя в деле и знаю, чего ты стоишь.
— Да ну?! И какой же я?
— Ты несколько старомоден, это факт, но романтики в тебе — ни капли. Немного циничный, допустимо жестокий. Не солдафон. Умеешь думать. В общем — то, что доктор прописал, для охраны экспедиций.
— Допустимо жестокий, это ты хорошо сказал. Мне определённо нравится! Ещё бы узнать этот предел, чтобы, так сказать, нечаянно не переступить этот самый «предел». Не хочется тебя расстраивать.
— Когда мы затевали этот проект, то не строили больших и радужных планов. Но я не думал, — Джек уже говорил сам с собой. Он сделал небольшую паузу и продолжил, — что этот мир так быстро опаскудится.
— А чего ты ждал? Рая на земле?
— Нет, рай здесь не причём. Мне трудно объяснить. Поль, давай отложим этот разговор? Когда-нибудь потом, позже. К дьяволу всё! Кстати, тебя Виктор спрашивал про меня, не правда ли?
— А ты как думаешь?
— Спрашивал, конечно, — Чамберс усмехнулся, — а как же иначе. Работа у него такая.
— Таких, как он, везде хватает. Как говорил один французский полковник: «на каждую пулю, выпущенную во время военных действий, приходится одна страница отчётов и донесений. И девяносто процентов из этой писанины — доносы».
— Не обращай внимания, — отмахнулся он. — Что делать будем?
— Виктор сказал, что делать, — я пожал плечами, — отправляться к чёртовой матери.
— Ну раз сказал, значит так этому и быть, — Джек стукнул стаканом о стойку бара. — Не будем спорить. К чёртовой матери и поедем.
— Далеко? — покосился я.
— Нет, — он покачал головой, — на побережье. Если точнее — в форт Линкольн.
— Да, ты говорил, что тебя ждёт коллега.
— Старину Чамберса везде ждут.
— Когда отправляемся?
— Отправляемся? — переспросил Джек. — Завтра…

25

21 год по летоисчислению Нового мира.
Гостиница «LaMancha», Сао-Бернабеу


Небольшая гостиница, расположенная неподалёку от центра Сао-Бернабеу, напоминала постоялый двор времён Сервантеса и Лопе де Вега: двухэтажное здание, с белыми оштукатуренными стенами, красной черепичной крышей и мощными балками перекрытий. Даже гаражная пристройка, где постояльцы оставляли свой транспорт, была похоже на классическую конюшню. Видимо, для окончательного сходства рядом с двустворчатыми дверьми лежало несколько тюков сена. Не были забыты и высокие (около трёх метров) арочные ворота. Пройдя через них, мы попадём в квадратный внутренний дворик, вымощенный каменными плитами. Посередине — круглая чаша небольшого фонтана, облицованного диким камнем; несколько апельсиновых деревьев и ухоженная клумба с цветами. В тени деревьев — шесть столиков, для постояльцев, желающих обедать на свежем воздухе и удобные плетёные кресла с мягкими подушками на сиденьях. На одном из них — огромный пушистый кот. Этот рыжий увалень вальяжно растянулся во всю длину и иногда, выпуская когти, урчит во сне, наслаждаясь послеобеденной дрёмой и тишиной.
Вдоль второго этажа шла галерея, на которую выходили двери и окна гостиничных номеров. Сразу за воротами, по правую руку — тяжёлая деревянная дверь, с небольшим зарешеченным окошком. Два окна на первом этаже, забранные мелкой сеткой, были настежь распахнуты — оттуда доносился звон посуды и аппетитные запахи испанской кухни. Вот, по дворику, неторопливо прошёл один из поваров, неся знаменитый «jamón serrano» [31] и оплетённый соломой кувшин.

-----------
[31] Jamón serrano — горный хамон (исп.), свиной сыровяленый окорок.
-----------

Хозяин этого заведения был не глуп — внешний вид гостиницы действовал на семьи путешественников неотразимо. Даже название подобрано довольно точно: «La Mancha». [32] В нём прекрасно сочетался дух дальних странствий с домашним уютом и лёгким налётом провинциального покоя. Улица, на которой она была расположена, находилась в стороне от торговой части города и по сравнению с центром была тихой и, можно сказать, — скучной. Аккуратные домики, несколько магазинчиков, бар и одна оружейная лавка, рассчитанная скорее на местных жителей, чем на проезжающих поселенцев.

----------------
[32] La Mancha — местность на юго-востоке Испании
----------------

— И как тебе это нравится, Медведь? — Карим стоял у окна и, аккуратно раздвинув жалюзи, наблюдал за внутренним двориком.
Они сняли четырёхместный номер и полдня отсыпались после дороги. Из-за поломок злосчастных грузовиков и неожиданно начавшейся песчаной бури конвой останавливался ещё два раза, и в Сао-Бернабеу они прибыли с опозданием, почти на семь часов.
— Что там? — лениво отозвался Поль.
— Мальчики, которых нам посадили на хвост. Эти паршивцы наглы не по возрасту.
— Сколько их?
— Уже двое. Сначала ошивались в соседнем баре, а теперь перебрались во двор. Я их срисовал, когда ходил за сигаретами. Район здесь тихий, на местных жителей они не похожи, так что заметить не трудно. Старательно изображают отдыхающих и пьют какую-то дрянь. Поодаль трётся ещё один, но насчёт него не уверен — уж слишком натурально бездельничает.
— Двое, это не двадцать, — пожал плечами Нардин. Он устроился за массивным круглым столом, стоящим посередине комнаты, и, подстелив полотенце, чистил пистолет. — Такой хвост отрубить не сложно. Кусками.
— Кусками, — задумчиво повторил Карим и огладил бороду, — можно и кусками. Хотя, если они из Службы внутренней безопасности, то может собраться и сорок.
— И что из этого? — Поль закончил чистить оружие и удивлённо посмотрел на своего друга. — Если Орден интересует, куда едут их бывшие сотрудники, то я не против. Могут нас проводить до самого Рио-де-Жанейро. В компании, знаешь, как-то веселее, да и безопаснее. Или я не прав?
— А потом?
— А потом, следить за нами будет затруднительно, — тихо щелкнул вставленный магазин, и пистолет отправился в набедренную кобуру. Нардин откинулся на спинку стула и закинул руки за голову. Он немного помолчал, потом зло прищурился и продолжил: — Даже для Службы безопасности.
— Ты что, — Шайя покосился на своего друга, — думаешь, что в горах никто не работает на Орден?
— Работают, конечно. Ничего нового — шпион на шпионе.
— Восток в этом отношении никогда не изменится.
— Согласен, — кивнул Поль, — никогда не знаешь, кто окажется стукачом — древний старик или молодая женщина.
— Лучше бы вместо этих дилетантов прислали женщин, — пробурчал Шайя, — как ни крути, но когда за тобой следит дама, это несколько меняет дело.
— Меняет? — удивился Нардин. — Как именно?
— Сам факт слежки не столь противен. Есть в этом, — его друг щелкнул пальцами, — нечто пикантное. Заранее согласен, что они будут напичканы подслушивающей техникой.
— В самых неожиданных местах…
— Пусть бы и так, — отмахнулся Карим, продолжая смотреть во двор. — Ну и наглецы…
Поль поднялся и подошёл к серванту, где стоял поднос, несколько запылённых бутылок и четыре бокала. Долго рассматривал одну из них, потом хмыкнул и налил себе красного вина. Отхлебнул, поморщился и поставил бокал обратно.
— Отрава…
— Да, вино здесь паршивое, — не оборачиваясь, кивнул Шайя, — но зато кофе приличный.
— Хорошая идея. Оставь этих бездельников в покое и свари кофе. Что касается женщин, если мне не изменяет память, тебя никогда не останавливали эти трудности. Особенно пикантные.
— Только не говори, что опять вспомнил какую-нибудь историю!
— Да так, — Нардин-старший усмехнулся, и его зелёные глаза хитро блеснули, — ничего особенного. Вспомнил, как ты пришёл в этот мир.
— Я? — возмутился Карим. — Как пришёл?! Тихо, мирно, никого пальцем не тронул!
— Твои первые дни.
— Ах, вот ты о чём… А чем мне было ещё заняться? Пришёл — тебя на базе нет.
— Конечно… Чем ещё можно заняться, прибыв в иной мир…
— Да, — Шайя степенно огладил бороду, — иной мир, иные времена. Времена открытий и приятных неожиданностей.
— Приятных?
— Не всегда конечно, но мне, как правило, везло. Это ты, Медведь, вечно умудрялся во что-то впутаться. Просто магнит для приключений. Как сейчас помню, твоё возвращение из форта Линкольн! Взъерошенный, как уличный кот после хорошей драки. Кстати, а ты никогда не рассказывал про ту поездку. Что там случилось?
— Ничего особенного, — сухо ответил Поль, — обычная прогулка на побережье.
— Ну да, конечно, — хмыкнул Карим, — обычная. Только её участники словно вырвались из преисподней. Мне хоть не заливай! Обычная… Столько лет прошло, а ты до сих пор хмуришься. Ладно, не хочешь рассказывать, я не настаиваю. Так куда ты Никиту отправил?
— Не обижайся, Карим. Есть вещи, про которые лучше не вспоминать. Даже спустя много лет. Ничего особенного не было. Так, — он сделал небольшую паузу, — привет из прошлого.
— Нашего прошлого?
— Не совсем. Просто ещё одна загадка Нового мира, на которую до сих пор нет ответа. Ладно, не будем вспоминать то, что лучше забыть. А Никита… Пока ты храпел, мы с ним ходили обедать. В баре он встретил какого-то знакомого из конвоя конфедератов — они остановились неподалёку.
— В какой гостинице? — покосился Шайя.
— Republica Velha. [33]

------------
[33] Republica velha — Старая республика (порт.)
------------

— Знаю. Рядом небольшой рыбный ресторанчик и публичный дом. Хозяин — выходец из Портимана. Эдакий толстый плешивый увалень.
— Он самый.
— Кстати, два года тому назад, когда я ездил по делам в Рио, был у меня один случай. Познакомился с одной дамочкой…
— Остынь, — отмахнулся Поль и покачал головой, — неисправимый.
— Ты становишься старым брюзгой, Медведь! Надо было там остановиться! Совместить приятное с полезным.
— Рядом с публичным домом.
— Вот! — Шайя поднял указательный палец вверх, — Именно! А мы выбрали какой-то семейный пансион, где приличному мужчине и отдохнуть-то негде.
— Отдохнуть, в твоём понимании, — ухмыльнулся Нардин, — да, негде. Здесь нет полуголых девиц, но достаточно семейных пар с малолетними обормотами.
— Самое место для нас, — язвительно заметил Карим.
— В этом заведении слежка видна сразу, в чём ты уже и сам убедился. Разве не так?
— Пожалуй, ты прав, Медведь, — хмуро буркнул Шайя, — прав, как всегда. Ладно, это всё мелочи. С хвостом или без него, до Рио мы доберёмся через несколько дней. А дальше?
— Уйдём в море, — пожал плечами Нардин.
— Это понятно, что не в саванну… А кто нас доставит к точке высадки?
— Небольшая рыбачья шхуна.
— Кто капитан? Я его знаю?
— Думаю, что знаешь. Наш старый знакомый.
— Не боишься, что сдаст?
— Нет. Этот не сдаст.
— Ты просто король красноречия, Медведь, — поморщился Карим, — каждое слово надо вытягивать клещами.
— Мы не дома…
— Может, ты и прав. Здесь и стены имеют уши.
— Именно.
— Ясно, — кивнул Карим. Он ещё раз посмотрел в окно, недовольно хмыкнул и повернулся к Полю. — В общем, все при деле, кроме старика Шайя. Шлюх нет, а с замужними одна морока. Хотя и среди них иногда попадаются такие горячие красотки, что дух захватывает!
— Нам только с мужьями-рогоносцами проблем не хватает, для полного счастья.
— Ладно, шайтан с вами, потерплю до Рио, — отмахнулся Шайя. — Кстати, а что ты там говорил насчёт кофе?
— Я говорил… — закончить фразу Нардин не успел — во дворе грохнул пистолетный выстрел.

26

5 год по летоисчислению Нового мира.
Форт Линкольн


По словам Джека — где-то здесь в море проходит холодное течение. Именно поэтому воздух на побережье плотный и слегка мутный. Видимо, причина в разности температур воды и воздуха саванны. Хотя, море ли это? Может и океан — кто его знает? Ещё никто из поселенцев Нового мира не заплывал так далеко, чтобы дать ответ на этот вопрос. Были слухи, что на верфи Портсмута собирают исследовательское судно, предназначенное для дальних походов, но это дело будущего. Пусть и недалёкого, но будущего…
Бесцветное небо с желтоватым, отливающим медью, маревом и ослепительно белое солнце. Добавьте к этому постоянный ветер, частые песчаные бури, засыпающие всё красноватой пылью, принесённой из пустыни, и вы получите полную картину побережья. В форт Линкольн нас с Джеком доставили на небольшом грузовом корабле, совершающем регулярные каботажные рейсы из Портсмута. Команда из пяти человек и четыре пассажира, считая нас с Чамберсом. По дороге мы сделали несколько остановок у небольших рыбачьих поселений — выгружали какие-то ящики и шли дальше. Море? Обычное, ничем не примечательное скопление солёной воды. Чамберс пытался рассказывать про зубастых представителей морской фауны, но я его не слушал — купаться здесь не собираюсь и другим не советую. Что-то мне не давало покоя в этой истории с ограбленным конвоем. Слишком много вопросов, на которые нет ответов. Мутная история… Мутная, как здешний воздух. И кажется, что добром она не закончится — потому что мы ввязались в чужую игру. И никому не объяснишь, что впутались в это дело потому, что не было других, которые пошли бы на эту авантюру. И деньги, по большому счёту, здесь совершенно не причём.
Сам форт Линкольн был больше похож на хорошо оборудованный блокпост, нежели на долговременное фортификационное укрепление. Четыре пулемётных дота, вертолётная площадка и небольшая пристань, у которой болталось несколько шлюпок. Чуть дальше от берега якорь бросила новенькая яхта — две семьи переселенцев отправлялись на запад, в поисках новой жизни. Когда наше судно встало под разгрузку, мы с Чамберсом взяли наши рюкзаки и по узкой дороге, ведущей от причала, отправились в форт. Людей здесь пока немного — форт начали строить недавно. Гарнизон в количестве сорока человек обосновался в палатках. Парни жили здесь по месяцу, потом с форпоста «Последний привет», расположенного севернее, в пятистах километрах отсюда, прибывала смена. Что ещё? Несколько хозяйственных построек, метеостанция, три лаборатории и большая столовая, где собирались все сотрудники, свободные от работы и службы. Территория обнесена забором из колючей проволоки, а подступы заминированы противопехотными минами, что, по словам Джека, является постоянной головной болью караулов — недели не проходило, чтобы там не подорвалось какое-нибудь местное животное, привлечённое запахом кухни.
Строители, которые строили здесь два здания, жили в вагончиках, расположенных на окраине форта. Судя по размаху строительства, со временем здесь будет многолюдно. Пока они работали, их охраняло четыре человека, так как стройка велась за пределами периметра. Раньше охраны не было, но один из строителей, придя утром на работу, нарвался на какую-то зубастую тварь, ночевавшую неподалёку от строительной площадки. Когда подоспела помощь, от мужика осталась примерно половина. В общем — обычная пограничная точка, которая со временем превратиться в городок.
Учёный, к которому мы направлялись, жил прямо в лаборатории. Уильям Тернер — так звали это юное дарование. Ему около двадцати восьми лет, он светловолос и безус. Невысок ростом и худощав. Судя по румяному лицу, бритва ему не понадобится ещё лет десять. Несмотря на несерьёзный вид, парень вызывал уважение. Участвовал в двух экспедициях, бывал в нескольких серьёзных переделках и нигде, по словам Чамберса, труса не праздновал. Да и место, где работает — это вам не база и не Портсмут с Порто Франко. Это, как ни крути, пограничье Нового мира… В который раз убеждаюсь, что внешность часто бывает обманчива. Надо отметить, что Билли не выглядел сильно обрадованным нашему приезду, словно его что-то тревожило. Пока он с Чамберсом обсуждал какие-то дела, я осмотрел помещение. Жилая комната была отгорожена от лаборатории деревянной перегородкой. В ней помещался диван, холодильник и письменный стол. Даже шкафа не было — одежда была развешена по стенам. Оружие, лежащее на столе, соседствовало с книгами, а патроны на подоконнике — с чашкой кофе. Несколько фотографий в деревянных рамках; череп какого-то животного, напоминающего крысу, и цветок в банке. Эстет, дьявол его раздери. В общем, определённый бардак присутствовал. Не скажу, чтобы меня это сильно волновало, но слегка раздражало. Как ни крути, в армии привыкаешь к порядку.
— Сэр, я обнаружил ещё кое-что, — он довольно выразительно посмотрел на Чамберса и покосился на меня.
— Можешь говорить при нём, — отмахнулся Джек. — Не думаю, что Поль сразу побежит к своему начальству с докладом. По крайней мере, не сразу, — он подмигнул мне и засмеялся.
— Конечно, не сразу, — в тон ответил я. — Сначала надо вернуться на базу.
Уильям мялся ещё минут пять. Сначала долго готовил кофе, извинялся, что ему некуда нас посадить, потом рылся в книгах, хотя было ясно, что он не знает — с чего начать.
— Билли, не трать время попусту, — не выдержал Чамберс, — у меня ещё несколько дел с комендантом форта и твоими коллегами. Я рад тебя видеть, но зависать в твоей каморке на весь день мне неохота.
— Две недели назад, — начал Уильям, — я отправился по побережью на северо-восток. В трёх милях отсюда есть несколько пещер, которые мне были интересны — там целая колония летучих мышей. Конечно, не таких, как в Старом мире, но от этого они не стали менее интересны. У них, — он повернулся ко мне, — знаете ли, такие…
— Билл, — протянул Джек, — давай ближе к делу.
Парень сделал несколько шагов по комнате, поставил чашку кофе на стол и сел на диван, положив руки на колени. Несколько минут молчал, но по лицу было видно, что он просто не знает с чего начать. Видно, и правда нашёл что-то очень интересное. Чамберс посмотрел на него, покачал головой и достал из кармана трубку, настраиваясь на долгий разговор.
— Итак, — Уильям посмотрел в окно и прищурился, — это было две недели назад. Мы с нашими зоологами и двумя охранниками отправились вдоль побережья. Пока парни рыскали по равнине, я спустился на берег. Про пещеры знал и раньше. Знал, что они есть, слышал про летучих мышей, но сам там никогда не был. Соваться туда не собирался. Так, бросить взгляд, не более того.
— Ты пошёл на берег без охранников?
— Они остались с зоологами, — объяснил Билл. — На равнине больше шансов нарваться на неприятности, чем на берегу.
— Дальше, — кивнул Чамберс.
— В общем, пока я осматривал побережье, прошёл около километра. Нашёл небольшую бухточку и чуть выше полосы прилива — ещё один вход в пещеру. Что-то меня толкнуло туда забраться. Вход довольно просторный. Залез и в десяти метрах от входа… Нашёл… Несколько человеческих останков.
— И что? — пожал плечами Джек. — Мало ли переселенцев плавает вдоль побережья?
— Немало, — согласился Уильям, — но это не поселенцы.
— А кто? — хором спросили мы с Чамберсом.
— Едем, — Уильям решительно поднялся и взял автомат, лежащий на столе, — скоро отлив. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Поверьте, мистер Чамберс, это стоит вашего внимания.
Мы с Джеком переглянулись, и он недоверчиво покачал головой.
— Что-то ты темнишь, парень, — сказал он.
— Сэр, — парень упрямо дёрнул подбородком, — вы единственный человек, которому я могу доверить эту находку. Если вы посчитаете нужным, мы доставим её сюда.
— Хм… Хорошо, — Джек поднялся со стула и решительно направился к дверям, — поехали.
— Подождите пять минут, — сказал Билл, — я пригоню машину и отмечусь у коменданта. Вы ведь знаете наши правила, сэр, — усмехнулся он, — если уезжаешь, начальство должно знать — куда и на сколько ты едешь.
— Хорошее правило, — согласился Чамберс. — Иди, мы подождём здесь.
Когда Тернер ушёл, Джек молча курил, а потом ответил на мой немой вопрос.
— Давно его знаю. Похоже, что он нашёл нечто заслуживающее внимания, раз вытащил меня сюда. Если сказать честно, никогда не видел его таким взволнованным.
Примерно через час мы были на месте. Скалистый берег высотой около сорока метров и широкая песчаная отмель, постепенно обнажаемая отливом. У верхнего карниза гнездились какие-то птицы, издали похожие на чаек, только побольше размером. Правда, орали так же оглушительно и противно, как и чайки. Надо понимать, что люди здесь появляются не часто — пернатые не обращали на нас никакого внимания. Вниз мы спустились осторожно, по широкой каменной осыпи. Как подметил Чамберс: «чтобы не свернуть шею раньше времени». Прошли по отмели метров триста и добрались до выступающей в море скалы. Бухта, о которой рассказывал Уильям, с берега не видна. Чтобы добраться до неё, пришлось зайти в воду. Глубина в этом месте небольшая, где-то по пояс, не выше. Правда, Джек умудрился поскользнуться на камне и ухнуть с головой. Это не улучшило его настроения, а я узнал несколько новых английских ругательств. Вход в пещеру — эдакая дырка в скале, шириной около полутора метров и высотой около двух. Билл прихватил три мощных фонаря, которые хорошо освещали путь. Ровные стены, песчаный пол. Хорошее укрытие. Метрах в десяти от входа Тернер остановился.
— Вот, сэр, — парень подвинулся в сторону, пропуская Чамберса вперёд, — вот они.
Прямо перед нами на земле лежало несколько скелетов. Два из них вдоль стены, а один чуть поодаль, рядом с кострищем — на полу был выложен очаг из булыжников. Я конечно не специалист, но кости даже на вид выглядели старыми. Не похожи они на останки поселенцев. Джек, судя по его ошарашенному виду, думал также.
Он осторожно подошёл к останкам и опустился на одно колено. Несколько минут что-то разглядывал, потом повернулся к Уильяму.
— Ты что-нибудь здесь нашёл? Были какие-нибудь вещи?
— Да, сэр, — кивнул учёный и подошёл к Чамберсу, — нашёл. Несколько личных вещей.
— Где они?
— Спрятал. Последнее время в Линкольне становится очень оживлённо, и кто-нибудь из переселенцев может наткнуться на эту пещеру. Я решил не оставлять здесь эти находки.
— Разумно. Надеюсь, что схемы и фотографии сделал?
— Конечно, сэр, — голос Уильяма стал немного обиженным.
— Вот и прекрасно. Найденное, как я понимаю, спрятал за пределами форта?
— Перенёс их в другую пещеру, — учёный взмахнул рукой.
— Далеко?
— Нет, здесь неподалёку. Её трудно обнаружить — войти можно только во время отлива.
— Дата смерти?
— Я не уверен на сто процентов, но предварительный анализ…
— К чёрту проценты! Сколько лет лежат эти кости, чёрт бы тебя побрал?
— Около пятидесяти лет, не меньше.
— Пятьдесят лет?! Этого не может быть!
— Когда увидите их личные вещи, будете потрясены ещё больше, — твёрдо сказал Уильям.

27

5 год по летоисчислению Нового мира.
Форт Линкольн


— Итак, мы имеем скелетированные останки трёх человек, — сказал Джек, — и их личные вещи, которые позволяют датировать вашу находку.
— Сэр, я полагаю, что…
— Погоди, Билл, — отмахнулся Чамберс. Он задумчиво грыз мундштук своей прокуренной трубки, рассматривая предметы. — Неужели старик не врал? Неужели…
Перед нами на куске парусины лежали вещи, найденные Тернером в пещере. Ржавый пистолет «Кольт» 1911А1 в армейской кобуре, три пары ботинок, брезентовый ремень и две зажигалки «Зиппо». Одну из них мы нашли, когда собирали кости. Был ещё серебряный портсигар с монограммой «СВ», боцманский нож, золотое обручальное кольцо и два медальона. Были ещё какие-то мелочи, но я их не разглядывал. Не моё это дело — в костях копаться.
— Как вас понять, сэр? — не унимался Уильям. — Что за старик?
— Что значит? А ты сам подумай, — переспросил он. — Что мы имеем?
— Три суповых набора для солдатской кухни, — лениво осматривая окрестности, ответил я. Неподалёку от нас, метрах в двухстах, среди высокой травы бродило какое-то странное животное, размером с кабанчика.
— Оставь свои армейские шутки, Нардин! И перестань пялиться на эту свинью, она не будет нападать в одиночку.
— Ладно, остынь. Что с ними будем делать? — я кивнул на три мешка, которые вынесли из пещеры. — Не оставим же здесь. Надо похоронить. Нет, я не против, чтобы вы сидели здесь и дальше, рассматривая бренные останки этих парней, но скоро начнёт темнеть. Ночевать под открытым небом не хочется.
— Ночевать не придётся, — пробурчал Чамберс, — а похоронить — да, надо.
Скелеты мы закопали на берегу, недалеко от пещеры. Тернер даже молитву прочитал. В обратную дорогу тронулись уже в сумерках. Темнеет здесь быстро, но уехали мы недалеко, поэтому уже через двадцать минут подъезжали к воротам форта. Уильям высадил нас у своей лаборатории и уехал сдать машину. Ночевать решили здесь, в комнате Тернера. Места на полу для двух спальных мешков вполне хватит, тем более что Джек хотел что-то обсудить с Биллом. Зная его любовь к долгим разговорам, можно было предположить, что трепаться они закончат заполночь. А мне… Мне было просто интересно, откуда взялись эти погибшие в пещере парни. Почти за пятьдесят лет до прибытия сюда нашей «Легенды». Когда Тернер вернулся, мы поужинали консервами, выпили по чашке кофе и закурили.
— Кстати, — поинтересовался я, — что значит твоя фраза про старика?
— Его звали Франклин Рено, — Джек выпустил клуб дыма и прищурился, — и что-то мне подсказывает, что он тогда не соврал.
— Сэр? — подал голос Уильям.
— Да, Билл, ты не ослышался, — кивнул Джек. — Поэтому твою находку мы можем смело датировать одна тысяча девятьсот сорок третьим годом. Никак не раньше — на это указывают некоторые вещи, найденные в пещере.
— Ты так уверен? — спросил я. — Именно сорок третий?
— Абсолютно уверенным может быть только господь бог.
— Всегда любил профессионалов, — усмехнулся я, — но и они, мерзавцы, часто ошибаются.
— Смотрите, — Чамберс выложил на стол несколько предметов, — этот боцманский нож был сделан в 1938 году. Есть дата на клинке. Образец, произведённый для флота. И надо заметить, очень интересная зажигалка «Зиппо». Можно сказать — раритет.
— Что в ней такого необычного? — Билл повертел её в руках. — У меня и у мистера Поля такие же.
— Такие же, да не совсем. Посмотри на номер патента, выбитый на её донышке.
— Такой же. Ой, нет, тут разница в одну цифру!
— Именно, — кивнул Чамберс, — ошибка в патенте. Вместо номера 2032695 выбит 203695. Зажигалки с этой ошибкой встречались в партии, произведённой в 1942 году.
— Откуда такие познания, Джек?
— Собирал коллекцию. Там, — он махнул рукой, — в прошлой жизни.
— Дальше…
— Далее — обувь, кокарды, плюс рассказ Франклина Рено. Этот старик — личность очень интересная. В молодые годы работал на дядю Сэма, о чём, если честно, вспоминать не любил. Незадолго до своей смерти, когда всех стариков тянет на разговоры, он рассказал одному молодому аспиранту про один из проектов, в котором участвовал вместе с Альбертом Энштейном.
— И что из этого следует?
— То, что мы нашли результат этого проекта. Некоторые о нём слышали, как о проекте «Радуга», другие называли «Филадельфийским», но суть от этого не меняется. Я не буду утверждать, что совершенно в этом уверен, но что-то мне подсказывает, что не ошибаюсь, да и старик… Армия и физика… И знаете, господа, какие мысли у меня возникают? — Чамберс обвёл нас взглядом и, сделав небольшую паузу, продолжил. — Проводились исследования для создания корабля-невидимки. Корабль, невидимый для радаров противника. На эсминец «Элдридж» были установлены специальные генераторы для создания мощного магнитного поля. К проекту привлекли всех крупных физиков. Даже Энштейна, хоть он и отрицал своё участие. Чтобы там ни утверждал Гувер про его политические пристрастия и симпатию к коммунистам, но то, что знаменитый физик работал на американские ВМС, это факт. Что произошло на самом деле, мы никогда не узнаем. Видимо, что-то пошло не так, и корабль вместо того, чтобы стать невидимым, проваливается сюда, в этот мир. Что происходит здесь — увольте, не знаю. Может быть, штормило, и парней просто смыло за борт, а может ещё что-нибудь. Так или иначе, но три человека остались здесь. Двое из них с переломанными костями. У одного были сломаны обе ноги, а у второго ребра и рука.
— И третий, с дыркой в черепе, — кивнул я.
— Скорее всего, когда те двое умерли, он застрелился, — высказал свою версию событий Уильям. — Когда понял, что остался один.
— Может быть и так. Одиночество — это страшное испытание.
— Да, — Тернер дёрнул щекой и, немного помолчав, повторил, — да. Это страшно.
— Ладно, парни, — сказал Чамберс после затянувшейся паузы и посмотрел на нас весёлым взглядом, — не надо хмуриться! Жизнь, как ни крути, у нас одна. Хотите быть счастливыми? Тогда не ройтесь в своей памяти.
Когда я проснулся, Чамберса и Тернера на месте не оказалось. Судя по маленькому рюкзаку, который Джек постоянно таскал с собой, отправились они недалеко. Я встал, помылся и закурил первую сигарету. В небольшое окно лаборатории было видно, как вдоль периметра форта лениво прогуливается пеший патруль. Проехала машина, нагруженная досками. Метрах в двухстах, за проволочным забором — море. Курорт, дьявол меня раздери. Неподалёку послышались знакомые голоса. Вернулись, бродяги.
— Моё начальство может быть против, — раздался голос Уильяма. — Последнее время они уделяют большое внимание этому району. Мне доводилось слышать, что здесь будет новый исследовательский центр Ордена.
— Именно здесь?
— Нет, немного южнее. Там есть остров, на который положил глаз кто-то из руководства.
— Думаю, что вопрос о твоём переводе я решу, — сказал Чамберс. — Наш корабль уходит в Порто-Франко завтра утром. Если ты не передумал.
— Конечно — нет, сэр! Я и сам чувствую, что засиделся. С удовольствием отправлюсь с вами в экспедицию, но вы сами понимаете, что просто закрыть лабораторию и уехать не могу.
— Смотри сам, Билл. Мы с Полем вернёмся на базу и начнём подготовку к новой экспедиции.
— Как долго вы будете готовиться?
— У меня есть ещё небольшое дело, так что время, чтобы найти тебе замену, есть.
— Хорошо, сэр. Извините, но меня ждёт комендант. Я вернусь через час.
— Конечно, Билл. Иди. А я пойду будить этого французского любителя поспать.
Хлопнула входная дверь и через несколько секунд в дверном проёме возник улыбающийся Джек.
— Проснулся?
— Нет ещё, — пробурчал в ответ я, — но пытаюсь.
— Кофе хочешь?
— Обязательно.
— Тогда сделай и мне чашку, — усмехнулся он. — Кстати, видишь эти яхты?
— Вижу. Новые поселенцы, в поисках новой жизни?
— Как бы не так! Старые поселенцы. Они здесь уже полтора года. Русские из Порто-Франко. Говорят, что там становится слишком многолюдно, поэтому решили идти дальше, вдоль побережья на запад.
— Русские? — удивился я. — Откуда?
— Не знаю, — пожал плечами Джек, — они не сказали. Знаю, что идут на запад. Смелые, черти. Ничего, мы тоже туда отправимся, но чуть позже.
— Слышал, как ты вербовал Тернера, — кивнул я.
— Вербовал? — засмеялся он. — Как бы ни так! Он сам начал спрашивать про экспедиции.
— На вид неплохой малый.
— Он был со мной в одной экспедиции и, знаешь — ни разу не пожалел, что взял его с собой. Хорошо стреляет, знает этот мир и своё дело. Хладнокровен. Разбирается в геологии. На первый взгляд молчалив и нелюдим, но в коллективе это не помеха. Даже скорее наоборот.
— Согласен, болтуны быстро надоедают. Смотри, — я показал в сторону моря, — твои знакомые снимаются с якоря.
— Да, — Чамберс подошёл к окну и прищурился, — отходят.
Пока он рассматривал яхты, на спиртовке закипела вода. Из жестяной коробки высыпал в большую кружку четыре больших ложки кофе и добавил две ложки сахара. Дьявол раздери этого Тернера — ни одной чистой чашки.
— Мне показалось, сэр, — язвительно спросил я, — или в вашем голосе я слышу нотку сожаления? Хочешь к ним присоединиться?
— Я бы не отказался, но есть одно незаконченное дело.
— Разбитый конвой и твой пропавший друг, — сделал вывод я. — Кстати, если хочешь кофе, то ищи кружку.
— Да, именно так, — сказал Чамберс и осмотрел комнату. Чистой кружки он, конечно, не обнаружил, поэтому вздохнул и полез в свой рюкзак. — Конвой и пропавший друг. А тут ещё Билл со своей находкой. В общем, всё складывается в одну очень нехорошую картину.
— Что в этих вещах может быть общего?
— Подумай, Поль. Подумай…
— Ну, провалился сюда «Элдридж», — разливая кофе сказал я, — провалился и верну…
— Умница, — Чамберс довольно оскалился и ухватился двумя руками за кружку, — я всегда говорил, что ты не глуп. Сам факт, что здесь был этот корабль и он сумел вернуться, даёт нам возможность…
— Предположить, что из этого мира есть путь обратно, — глухо закончил я.
— Именно, Поль, — согласился Джек, — ты совершенно прав.

28

5 год по летоисчислению Нового мира.
Порто-Франко


В Порто-Франко мы вернулись через четыре дня. Вернулись бы и раньше, но на обратном пути остановились у одного поселения — надо было забрать свежую рыбу. Вместо рыбы — обнаружили два обнажённых женских трупа, убитого старика и помешавшегося от горя мужика. Он пил, расплёскивая воду, которую ему поднёс боцман, и хватал нас за руки, рассказывая о случившемся. По его словам, поселение разграбили бандиты. Судя по состоянию трупов — вчера. Трупы закопали, а мужика оставили сходить с ума — таким было решение капитана. По-моему, эту тварь надо было пристрелить. Почему? Рассказывать противно.
Меньше чем через пять часов мы пришвартовались в Порто-Франко. Простились с экипажем, подхватили рюкзаки и отправились в гостиницу, расположенную неподалёку от пристани. Когда-нибудь, лет через двадцать, этот город превратиться в центр Нового мира. Слишком уж местоположение хорошее. А может, и нет — города как человек, никогда не знаешь, что из него получится. Мы пылили по узкой улочке в надежде на хороший ужин и горячий душ.
Гостиница, в которой мы остановились, называлась «Колдингхуз». Несколько номеров на втором этаже и бар на первом. Хозяин — плешивый датчанин из Оденсе. Он с хмурым видом забрал у нас по восемь экю за «номера с завтраком» и исчез в своей конторке. Судя по его настроению и небольшому количеству посетителей — отель не пользовался большой популярностью. Нам это только на руку — выспимся. Пока готовили комнаты, мы заняли места у стойки. Джек заказал виски, а я — пиво. Выпить не успели, как по лестнице спустился мужчина. По крайней мере, половые признаки в виде небольшой бородки у него присутствовали. Из разукрашенной кобуры, сделанной в стиле «Звёзды Дикого Запада», торчала рукоять револьвера. Сначала он просто пил. Потом нахамил официантке. Пять минут спустя он уже перешёл на визгливый фальцет, который нестерпимо резал слух.
— Заткнись, — я повернул голову в его сторону, — и перестань хамить девушке. Она не виновата, что ты родился придурком.
— Что? — он встал со стула и положил руку на револьвер, — Да ты знаешь, кто я такой? Пристрелю, как собаку!
— Обычный мерзавец, — пожал плечами я и поднялся ему навстречу, — или ты не согласен с такой формулировкой?
Револьвер он успел достать. Даже поднять его успел. Почти. Когда его рука начала подниматься, я качнулся влево и, вывернув ему кисть, просто забрал эту опасную игрушку. Он попытался дернуться, но скривился от боли и затих. У него даже слюна побежала по подбородку. Не знаю почему, но именно это взбесило больше всего. Даже больше, чем попытка схватиться за оружие. Я схватил его за дряблое горло и ударил о стойку бара. Он бы сполз на пол, да дуло револьвера уперлось в подбородок. Так что ему оставалось только хрипеть. Хрипеть и слушать.
— Запомни, мразь, когда ты достаешь оружие, это значит, что кто-то может выстрелить в ответ! Выстрелить и убить. Так что считай, что сегодня тебе повезло. Ты меня понял?! Кивни, если дошло!
— Он не может тебе кивнуть, — подал голос Джек. Он подошёл сбоку, поставил пустой стакан на стойку и кивнул бармену. — Ещё виски, будьте так любезны.
— Значит, не понял, — прошипел я. — Жаль…
— Ты ему ствол в подбородок упёр, — пояснил Чамберс. — Так что кивнуть, как ты этого хочешь, он просто физически не в состоянии.
— Ничего, захочет жить — сможет.
— Поль, брось эту падаль, — поморщился Джек, — он уже обмочился. Я не хочу сидеть в гостиной и вдыхать эту вонь.
— Пошёл вон, — я отпустил горло этого идиота и кивнул ему на дверь, — вон! На револьвер не смотри, он останется у меня, как трофей. Пшёл!
— Надо было его пристрелить, и всё. По закону ты был бы прав. Да и свидетелей, что он тебе угрожал, предостаточно. Покажи револьвер.
Я положил оружие на стол и проводил взглядом мерзавца, ковыляющего по улице. На его брюках темнело мокрое пятно — и правда обмочился. Падаль…
— С чего ты так взъелся на него, Нардин?
— Не знаю…
Врал. Я всё прекрасно знал. Вспомнил убитую на побережье семью. Двух женщин и старика. И того толстогубого мужика, которого бандиты, словно в насмешку, оставили живым. Он тоже брызгал слюной, когда рассказывал, как просил бандитов не трогать его семью. До последнего верил, что его «просто ограбят». Скулил, унижался, размазывая слёзы по щекам. Тварь, выросшая в слепой вере в справедливость и непротивление злу. Господи, он даже за оружие не схватился — оно так и осталось лежать на разгромленной кухне. По словам рыбака — «боялся их разозлить». Перед уходом бандиты просто разбили приклад дробовика и спокойно ушли. Они насиловали его жену, а он даже вслед не выстрелил.
— Мне иногда кажется, что я начинаю понимать женщин, — прищурился Джек.
— Да ты просто уникум, Джек Чамберс! И как часто тебя посещают эти мысли?
— Когда я вижу таких, как этот мужик, — он кивнул на входную дверь. — Их, к моему сожалению, становится с каждым годом всё больше и больше. Унисекс — это уже не мода, это образ жизни. Сначала появилась бесполая одежда, потом бесполые профессии. А потом подошло время для бесполых людей. Женоподобные мужчины и мужеподобные женщины. Мы вовремя свалили из Старого света, Поль Нардин.
— Что значит — вовремя?
— Мы не увидим закат цивилизации.
— Ты философ, Джек. Из одного инцидента вывел целую теорию.
— А это не простой инцидент, Поль. Помнишь того мужика на побережье? — он посмотрел на меня и грустно усмехнулся. — Так вот почему ты сорвался. Понимаю.
— Причём здесь это?
— Притом. Бесполым обществом легче управлять. Как превратить мужика в амебу?
— Надо заставить его забыть о чести.
— Это результат. Чтобы превратить людей в легко повелеваемых существ, надо запретить им сопротивляться. Всему! Несправедливости властей, унижению. Для начала у них отберут право на оружие, приучат к слюнявой «толерантной» политике, а потом дойдёт дело и до чести. Культура владения оружием исчезает, вот что грустно. Такими легко управлять. Брось им кость — будут вилять хвостом, как шелудивые дворняжки. Дай немного власти — загрызут ближнего. За деньги — предадут, не раздумывая. Даже размножаться они будут по плану, составленному власть имущими. Этот ресторанный забияка — прекрасный пример.
— Чего именно?
— Современной человеческой сущности. Ему дали оружие и он сразу возомнил себя богом, но увы — не умеет им пользоваться! В нужный момент, когда на карту поставлена жизнь — поднимает лапы вверх. Прекрасный показатель, что новый мировой порядок уже действует и люди становятся быдлом. Ладно, идём отдыхать, Нардин. А трофей неплохой, — Чамберс кивнул на револьвер, лежащий на столе, — Colt Python калибра 0.357 Magnum с четырёхдюймовым стволом. Дорогая игрушка.
Из Порто Франко до нашей базы добирались на попутной машине. Грузовая колонна из шести машин, которая отправлялась ни свет, ни заря, под охраной двух джипов. Командир конвоя проверил наши карты и дал добро. Место нашлось только в кузове, но устроились со всеми удобствами — в машине лежал огромный кусок брезента. Только пыль достала. Чамберс о чём-то думал, а я, надвинув панаму на лицо, собрался завалиться спать. В конце концов, если что-то пойдёт не так, то выстрелы мы услышим.
— Поль, — окликнул меня Джек.
— Что? — я приподнял край панамы и посмотрел на него. — Не можешь уснуть? Извини, но колыбельных песен не знаю.
— О том, что мы нашли, в отчёте указывать не надо.
— Мама мне запрещала говорить неправду, — пробурчал я и поднял повыше воротник куртки. — И вообще…
— Не переживай, мы ей ничего не скажем.
— Разве что так…
Перебил сон, зараза такая. Интересно, о чём он думает? Что-то лицо у него благостью не блещет. Грызет неизменную трубку, того и гляди — мундштук перекусит. Уже час прошёл, как мы трясёмся по этой пыльной дороге, а он молчит, как воды в рот набрал. Мыслитель… Мне на ум ничего дельного не приходило. Была одна шальная мысль, но что вам с неё? Даже если там, наверху, кто-то делит место под солнцем, это их проблемы. Лично для меня в этой жизни ничего не изменится.
На базе наш ждал сюрприз. Даже несколько. Во-первых, в километре от неё нас остановил усиленный мобильный патруль. Парни дотошно осматривали машины конвоя и проверяли документы. Во-вторых, в районе шлюза Джек увидел несколько поддонов с ящиками. Они стояли в зоне карантина. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять очевидное — Ворота работают полным ходом. Мы переглянулись, и Джек скривился, будто от зубной боли.
— Дьявол…
— Пока нас не было, здесь многое изменилось, — покачал головой я. — И как мне кажется, не в лучшую сторону.
— Идём к Виктору.
Офис службы безопасности напоминал муравейник — не протолкнуться. Незнакомые парни носились по коридорам, дымили на лестничных площадках и подозрительно косились в нашу сторону. Правда, на Чамберса смотрели уважительно. Легенда — не попрёшь…
— Вы что, возобновили работу Ворот? — спросил Джек, вваливаясь в кабинет.
— Не переживай, Джек! Время их работы знает очень ограниченный круг лиц. Вокруг базы — плотное кольцо охраны. Вы и сами должны были видеть — мобильные и пешие патрули, в радиусе километра. Дальности мастер-шлюза не хватит, чтобы сбить рабочие частоты.
— Ты сильно рискуешь.
— А что нам остаётся? — огрызнулся Виктор. — Ждать, пока бандиты опять выдвинут свои требования?
— Опять? Когда они выходили на связь? Откуда? Вы запеленговали точку выхода в эфир?
— Дьявольщина, Чамберс! — Виктор понял, что проговорился.
— Чего хотят эти бродяги? — спросил я.
— Джентльмены, — он поднялся из-за стола и оперся на него кулаками, — вам не кажется, что задаёте слишком много вопросов? То, что следует знать — узнаете. Со временем. А теперь — проваливайте отдыхать, и без вас тошно.
— Раз твоё начальство говорит — отдыхать, значит, так тому и быть, — сказал Джек. Правда, таким тоном, что я ему не поверил. Виктор, судя по выражению лица — тоже.
— И ещё, — Виктор посмотрел на нас, — на базе введен комендантский час. Так что не засиживайтесь в барах. Если уж загуляете, то ночуйте у местных шлюх, а то, не дай бог, подстрелят в темноте. Нечаянно…
— Это что за новости? — вытаращились мы с Чамберсом.
— Вынужденная временная мера. Ладно, валите отсюда. Поль, — окликнул меня Виктор, когда я уже был в дверях.
— Что?
— Утихомирь своего приятеля. Он на базе всего ничего, но хлопот с ним выше крыши.
— Какого приятеля? — я с недоумением посмотрел на Виктора. — Чамберса?
— К дьяволу Чамберса! Говорю о твоём протеже — Кариме Шайя.

29

21 год по летоисчислению Нового мира
Гостиница «LaMancha», Сао-Бернабеу


— Никита, почему ты его просто не пристрелил? — спросил Поль и хмуро посмотрел на сына, стоявшего с виноватым видом у окна.
— Отец…
— Что — отец?! Сколько раз повторял, а всё без толку, — отмахнулся Нардин-старший.
— Я хотел с ним поговорить.
— Поговорить? — искренне удивился Поль. — Но зачем?!
— Допросить, — уточнил Никита.
— А что толку в этом, как ты называешь, «допросе», не подскажешь? Ты не тушуйся, просвети стариков, а то так и умрём в неведении.
— Я думал…
— Думал?! Очень сомневаюсь. И куда потом тело спрятать? В ванну положить? Смысл? Он всё равно ничего не сказал бы. Почему? Да потому, что сам ничего не знает!
— Сказал бы, — упрямо сжал губы Нардин-младший.
— Кто его хозяин и так ясно — какой-нибудь местный бандит. Заказчик? Он известен. Для этого нет необходимости брать языка, рискуя своей шкурой, и допрашивать — пачкая руки кровью. Допрос в нашей ситуации — это очень быстрое получение информации. Не мне тебе рассказывать, какими методами это делается. Убить — да, можешь, если перед тобой враг. Но пытать без крайней необходимости — не смей! Кровь не вода.
— И что я должен был сделать? — парень опустил голову.
— Эх, Никита, Никита… Раз уж сложилась такая паршивая ситуация, надо было убивать. Перевести его в состояние трупа, дьявол меня раздери! Это лучшее, что ты мог предпринять. И с городскими законниками проблем было бы меньше. Одна версия происшествия — твоя! А теперь мы имеем раненого урода, который выскажет свой вариант перестрелки. Угадай с трёх раз, что он скажет? Тебе это надо? Ты профессионал или так, погулять вышел?
— Погоди, Медведь, — Карим задумчиво провёл рукой по бороде, — зачем так сразу…
— Что? — дёрнул бровью Нардин-старший. — Никиту защищать будешь? Нашёлся адвокат на мою голову!
— Стареешь, — усмехнулся Шайя, — бурчишь, как столетний старик.
— Выпороть его надо, за такие дела. Чтобы стрелял и думал одновременно!
— Ну что ты напал на парня? Да, он привык к другим стычкам. Да, он не просчитал ситуацию. Уже ничего не изменишь. Думать надо — чем это чревато для нас? Прикинуть разные варианты.
— Раньше надо было думать, когда этому бродяге в плечо стрелял! — отмахнулся Нардин и потянулся за сигаретами. — Мыслитель…
Ситуация и правда сложилась не очень хорошая. Выстрел, прогремевший во дворе гостиницы, был сделан Никитой. Он возвращался со встречи с коллегой, когда заметил незнакомца, который пытается открыть их машину, стоявшую под навесом. Взломщик увидел Никиту и потянулся за пистолетом… В результате этой попытки — получил пулю в плечо. Вдобавок — напугали повариху, некстати выскочившую во двор. Приехавший через десять минут патруль допросил Никиту, забрал раненого и убрался восвояси, попросив наших путешественников не покидать город. Как сказал старший патруля: «до выяснения всех обстоятельств происшествия».
— Ох и ворчун ты, Медведь, — покачал головой Карим и повернулся к парню. — Никита, будь добр, сходи на кухню. Узнай, что там на обед. Раз уж переспать не с кем, хоть живот набью.
— Так бы и сказали, что поговорить хотите, — буркнул Никита и вышел из номера.
Мужчины помолчали несколько минут, а потом вышли на балкон. Несколько минут они курили, рассматривая пустой двор. Даже соглядатаи, и те куда-то исчезли. Только рыжий кот, лежавший на одном из стульев, так и остался лежать на своём месте. Что ему эти выстрелы? Можно подумать, что он их мало слышал на своём кошачьем веку. Не первый и не последний раз.
— Догадываешься, чья работа? — спросил Поль.
— Трудно не догадаться, — ухмыльнулся алжирец. — Служба безопасности Ордена. Надо понимать, что сучонок из конвоя подсуетился. Ему необходимо нас задержать.
— Судя по грубой работе — любой ценой.
— Именно, — согласился Карим. — Убивать нельзя, вот и подрядил этого ублюдка, чтобы в машине покопался — вдруг найдётся что-нибудь противозаконное? Или подбросить хотели.
— А тут ещё Никита, — Поль недовольно покачал головой, — не вовремя вернулся.
— Слушай, Медведь, если тебя так плотно пасут, то почему сразу на хвост не сели?
— А я откуда знаю?
— И мыслей нет?
— Есть. Как ты там говоришь — «Его Величество Случай»?
— Ещё версии?
— Нас задержали, чтобы кто-то успел сюда добраться. С базы или острова Ордена.
— Весело… Мне это не нравится, — хмуро отозвался Карим.
— Чувствует моё сердце, что встретимся с кем-то из старой гвардии.
— А вот от этого я бы не отказался, — зло оскалился Шайя.
— Это не входит в наши планы, Карим!
— Раз так — надо валить отсюда. И чем быстрее, тем лучше. Вежливое «покидать город не рекомендуется» — это несерьёзно. На домашний арест похоже. Медведь, а что, если с этим парнем поговорить? Перед отъездом. Без лишних глаз и ушей. В конце концов, взять его за горло. Как думаешь?
— Нежелательно. Может подняться большой шум.
— А что изменится? На крайний случай, просто свалим отсюда и всё. Погоню отправят? Сомневаюсь.
— Это смотря когда валить.
— Если под утро, то может и отправят. А если ближе к полуночи?
— Ночью по саванне? — Поль покосился на Карима и покачал головой.
— Не в первый раз, Медведь! Вспомни, как уходили от банды под Билокси. Тогда, если не забыл, вообще шансов не было, но вырвались.
— Да, — согласился Нардин, — вырвались. Благодаря Демидову и Аверьянову. Вовремя со своей компанией подоспели.
— Рисковые были мужики. А мы так и остались у них в должниках. Нехорошо.
— А как ты думаешь, почему мы сейчас едем на восток?
— Вот шайтан! — Карим полез в нагрудный карман за сигаретами, забыв, что держит одну из них в руках. — Так вот в чём причина…
— Одна из множества других. Ты не хуже меня знаешь, что есть долги, которые не имеют срока давности.
— Понимаю, — кивнул Шайя. — Так что, берём сучёнка за горло?
— Заманчиво, но риск слишком велик. Нельзя так резко обострять ситуацию. Можно и до Рио не добраться.
— Кстати, — щёлкнул пальцами Карим, — а нам обязательно попасть прямо в Рио?
— Нет, не обязательно. Есть запасной вариант, на побережье.
— Да, помню. Значит, в Рио нас не перехватят. Тогда чего мы теряем время?
— Хотелось добраться без приключений. Стар я для таких дел.
— Рано себя списываешь, Нардин! Где наша не пропадала? — улыбнулся алжирец.
Нардин задумался и посмотрел на пламенеющий закат.
— Ну же, Поль!
— Ты не изменился, Шайя, — усмехнулся Нардин.
— Все меняются, и я не исключение. Иначе было бы скучно.
— Ладно, уговорил. Как там говорил наш знакомый из Демидовска — «где наша не пропадала»?
— Именно, — глаза алжирца блеснули, а на скулах заходили желваки. — И ещё… Я не люблю стукачей и шпионов. Орден, как ты знаешь, тоже не жалую. У меня с ними свои, давние счёты. Берём за жабры этого любопытного парня из конвоя. Он всё расскажет.
— Не сомневаюсь, — ответил Поль.
Был у Шайя один талант — проникновенный разговор. Немного специфический, с лёгким оттенком убеждения. Даже если собеседник что-нибудь и забыл, то обязательно вспомнит. Вспомнит и расскажет. До мельчайших подробностей. Может, методы Карима и покажутся кому-нибудь слегка диковатыми, но разве это важно, когда речь идёт о таком деле, как вернуть человеку память. А заодно и облегчить душу, не вводя в греховные мысли о возможности солгать. Лгать Кариму бессмысленно. Нет, попробовать, конечно, можно! Но зачем брать лишний грех на душу? В конце концов, всё равно придётся сказать правду.
— Погода испортится, — Карим повёл плечами и поморщился, — у меня кости ломит.
— Уверен?
— Да. Хамсин [34] идёт. Каждым шрамом чувствую. Ладно, до утра время много. Надо немного размяться. Засиделся.

------------
[34] Хамсин — жаркий и сухой ветер (араб.)
------------

— И куда собрался?
— Осмотрюсь, что в мире делается. Он, как известно — тесен. Глядишь, может быть, кого-нибудь из старых знакомых встречу. Что за жизнь без дружеской беседы? Тоска!
— Хоть ты не нарывайся, — попросил Поль.
— Не переживай, Медведь! Я буду осторожен.
— Сколько тебе потребуется времени?
— Часа четыре, не больше. К ужину вернусь.
Несколько минут спустя из дверей гостиницы вышел Карим. Он лениво осмотрел улицу, не спеша закурил и, не оглядываясь, направился в центр города. Идти было недалеко — около пятнадцати минут. Следом за ним, держа дистанцию, двинулся неприметный мужчина лет тридцати. Алжирец пересёк несколько оживлённых улиц, выпил чашку кофе в уличном кафе, выкурил несколько сигарет и поболтал с немолодой семейной парой, сидящей за соседним столиком. Супруги, как выяснилось, приехали в Сао-Бернабеу из Виго и собирались отправиться в Рио с завтрашним конвоем. Уговорив их отложить поездку на несколько дней, Шайя расплатился, попрощался с собеседниками и затерялся в толпе туристов.
Примерно через час он объявился на окраине города. Подошёл к одному из домов и постучал в дверь. Несколько секунд спустя она открылась, и на улицу выглянул пожилой мужчина лет шестидесяти.
— Ас-салям, — Шайя внимательно посмотрел на хозяина дома и, подчёркивая каждое слово, продолжил, — почтенный… Насир…
— Ва алейкум ас-салям, [35] — хозяин посмотрел на гостя, окинул осторожным взглядом улицу и посторонился, пропуская Карима в дом.

------------
[35] Ас-салям — мир вам. Ас-саляму алейкум — и вам мир (араб.)
-----------


30

5 год по летоисчислению Нового мира
Территория Ордена по приёму поселенцев


Закончив с делами, мы вышли из конторы на свежий воздух. В офисе было не продохнуть от табачного дыма, а по коридорам бродили люди, чьи лица не светились любовью к ближнему. Надежд на спокойное будущее они тоже не вселяли. Не нравится мне всё это. Очень сильно не нравится. Чувство, как перед началом очередной войны, в которую нас обязательно втянет этим сумасшедшим водоворотом. Знать бы, что происходит… Отчасти Виктор прав — если будет нужно, то расскажут. И расскажут, и покажут, перед тем, как отправить куда-нибудь, к дьяволу.
Вечерело. Над горизонтом небо окрасилось в багровый цвет, растекаясь по небу огромным кровавым пятном. Интересно, кто первый написал фразу, что закат «пылает»? Какой-нибудь рифмоплёт, отчаявшийся подобрать рифму? Ладно, это всё мелочи. К чёрту все эти закаты и рассветы. Пройдёт час-полтора, и можно будет вдохнуть полной грудью, избавившись от опостылевшей дневной жары. Не сговариваясь, мы повернули налево и направились в сторону гостиницы. Джек, сбив шляпу на затылок, внимательно разглядывал какой-то серый клочок бумаги, полученный в канцелярии.
— Что собираешься делать? — спросил я.
— Есть несколько неотложных дел, — отмахнулся он. — Кстати, я нашёл замену Биллу Тернеру. Отправил ему телеграмму, чтобы собирался.
— Быстро…
— Пока ты с Виктором о бабах разговаривал.
— Понятно. А мне чем заняться?
— Тебе? — он резко остановился и посмотрел на меня так, будто впервые видит. Немного помолчал, потом провёл ладонью по запылённому лицу и повторил. — Тебе… Погоди, если не ошибаюсь, прибыл твой друг?
— Да, — кивнул я и усмехнулся, — прибыл. Куда он денется?
— Введи его в курс дела, а мне, извини, некогда.
— Вот так сразу, не познакомившись, забираешь в свою команду? — удивлённо спросил я.
— Это твой друг, — зыркнул исподлобья Джек, — ты с ним служил и, если не ошибаюсь, воевал. Вот и занимайся охранными делами нашей экспедиции.
— Прямо сегодня начинать? — поинтересовался я.
— До завтра, чёрт с вами, можете отдыхать, — не уловив иронии, ответил Чамберс. Не уловил, а может, пропустил мимо ушей. — Потом напиши отчёт о поездке в Линкольн. И не забудь про наш уговор насчёт находок.
— Помню…
— А затем зайдите к Виктору и отправляйтесь в Порто-Франко.
— Это ещё зачем? Мы только что вернулись оттуда!
— Там на верфи готовят машины для нашей экспедиции. Вот, — он взмахнул листком бумаги, — прислали телеграмму, что работа почти закончена.
— Почему именно там?
— А где ещё? В какой-нибудь частной лавочке, расположенной на заднем дворе трактира? Уволь, но мне неохота рисковать подготовкой транспорта для экспедиции. А на верфи в данный момент работают самые лучшие специалисты, — пояснил Джек.
— И что мне делать с этим добром?
— Если всё готово — пригоните сюда.
— Ты говорил про три машины?
— Да, — рассеянно кивнул он, — два грузовика и джип.
— Нас только двое, — напомнил я.
— Не переживай, Поль! Виктор выделит трёх водителей. Ваше дело — безопасность.
Я немного помолчал, рассматривая задумавшегося Чамберса.
— Тебе правда не нужна помощь?
— Нет… Нет, Нардин, не нужна.
— Уверен? Извини, Джек, но судя по твоему виду, ты собираешься вляпаться в очередную авантюру. Дело конечно твоё, но потом не будет неприятностей, как с конвоем?
— А сержанту не кажется, — неожиданно завёлся Чамберс, — что он немного забывается?! Занимайтесь тем, что вам поручено!
— Слушаюсь, — я выдержал короткую паузу, — сэр! Разрешите идти, сэр?
— Ступай, — Джек развернулся на каблуках и побрёл в сторону своей берлоги…
Ну и что на него нашло? Нет, как ни крути, Чамберс иногда ведёт себя странно. Ладно, в конце концов, он взрослый мальчик, и не моё дело водить его за ручку, чтобы эта «крошка» не оцарапала пальчик. Я покосился вслед Джеку, пожал плечами и ухмыльнулся, вспомнив о новом поселенце. Да, тот самый проблематичный «новичок», на которого пожаловался Виктор. Сколько ему сейчас? Он ведь младше меня. Точно, тридцать два года. Мы с ним служили во второй роте, куда я перевёлся в 1981 году после одной африканской кампании. С ним и покойным Джузеппе Марино.
Итак, Карим Шайя, собственной персоной, вступил на эту землю. Господи, спаси и сохрани Новый мир от этого «достойного» [36] представителя, — я ещё раз усмехнулся, забросил автомат на плечо и отправился в гостиницу.

-----------
[36] Карим — достойный (араб.)
-----------

Через пятнадцать минут я уже поднимался по гостиничной лестнице на второй этаж. Нашёл двенадцатый номер.
— Карим, старый развратник, — я усмехнулся и толкнул дверь, — ты здесь?
В комнате кто-то испуганно пискнул.
— В этом мире что, не принято стучаться? — в кровати, прикрывшись одеялом, лежала аппетитная блондинка. Ничего себе! Да, это же та самая официантка из столовой, о которой сохнет добрая половина мужиков нашей базы! Почему половина? Потому, что другая половина плюнула на эту затею и переключилась на более доступные варианты. Их можно понять — эта дамочка из тех, кто охотно стреляет глазами в сторону парней, но не более того. По крайней мере, ни один из нас не мог похвастаться, что добился её расположения. Хм… Судя по пустой бутылке шампанского и предметам женского туалета, разбросанным по всей комнате — одному всё же повезло…
— Pardon, madame, — пробормотал я и удивлённо покосился на номер комнаты. Нет, вроде не ошибся — двенадцатый.
— Если вы, мистер Нардин, пришли к Кариму, то он в душе, — она поджала губы. — Вы так и будете стоять столбом или выйдете и позволите мне одеться?
Не прошло и минуты, как в коридор вылетел полуодетый Шайя. Смотри ты мне — рубашку ещё не застегнул, а кобура с пистолетом уже на поясе. Старая школа…
— Медведь!!!
— Карим, дьявол тебя раздери!
Меньше чем через час мы заняли угловой столик в одном из баров, расположенных неподалёку от периметра нашей базы. На наше счастье, здесь мало посетителей и совсем не шумно.
Я не верю в бога. По крайней мере — не настолько, что возносить ему хвалу, за каждый прожитый день и каждый кусок хлеба, как это делают некоторые люди. В судьбу? Дьявол с ней, пусть будет Судьба. Людям, в конце концов, надо во что-то верить. Этим они заполняют страх перед будущим и находят оправдания прошлому. Кто знает, может и есть нечто, заключающее в себе тайны бытия. Если вам будет угодно — средоточие законов мироздания. И вот это «Нечто» может сделать неожиданный подарок — несколько минут покоя. Как сегодня. Это и вечер воспоминаний, и время для неторопливых бесед, сдобренных изрядной порцией бренди. Это тепло, проникающее в каждую клетку уставшего тела.
— А ты, говорили, женился.
— Почти, — дёрнул щекой Шайя.
— Это как так?
— Так сложилось. Семья невесты вовремя всполошилась. Кому нужен легионер с пустым кошельком? — усмехнулся Карим и поставил пустой бокал на стол. — Они быстро объяснили девушке степень её заблуждения.
— Хорошо объяснили?
— Очень хорошо объяснили, — Шайя хрустнул костяшками пальцев, — даже слишком. В лучших европейских традициях. Знаешь, как это бывает — её мама закатывает глаза и пьёт валерьянку, а отец топчется рядом и бурчит неизменное «мы хотим как лучше…». И это тихое противодействие идёт по нарастающей. Каждый день. Телефонными звонками, мнимыми болезнями и концертами на нервах.
— Что было дальше?
— Дальше? Не знаю. Допускаю, что моя девушка немного поплакала, прежде чем стереть этот эпизод из памяти. В конце концов, она согласилась с родственниками, что любовь это прекрасно, но деньги всё же лучше. Мне стало безразлично. Устроился телохранителем к одному дельцу. Он, как оказалось, многим мешал. Весёлая была работа — ни дня без приключений! Исколесил всю Европу, заработал лишнюю дырку в шкуре и небольшую прибавку к нашей пенсии. Пока выздоравливал и входил в форму, охранял его жену. Начались проблемы.
— Могу себе представить…
— Нет, Поль, это не то, о чем ты подумал. Все эти рассказы про пресыщенных дамочек, которые бросаются на шею парням из охраны — сказки для прыщавых юношей. Не скажу, что таких случаев не бывает, но крайне редко.
— И что было дальше?
— Дамочка решила, что охранник — это идеальная вешалка для пакетов и сумок при походе по магазинам. Я пытался объяснить разницу между носильщиком и телохранителем.
— Поняла?
— Нет. Мы даже немного повздорили. Через месяц вернулся в охрану её мужа. Ещё одно ранение, потом контузия. Поправился, но оказался не у дел. Сунулся в одно место, в другое… Кому нужны такие, как я? Лишний. Даже в портовой службе безопасности поработать пришлось. В Гамбурге. Вот где было по-настоящему «весело»! Там такие войны между местными группировками, что только диву даёшься. А тут твоё письмо. Я вещи в сумку покидал и в Америку. Встретился с мистером Бэллом. Интересный тип, только…
— Что?
— Нервный какой-то, — пожал плечами Карим.
— Ничего себе… Интересные дела на том свете происходят. А что Юрка Лившиц? Не видел? — я вспомнил ещё одного приятеля, которому написал письмо.
— Приехал, — кивнул Шайя. — Он сейчас в Сан-Антонио. Только переправят его сюда не раньше чем через месяц.
— Что так?
— Он хочет несколько парней сюда перетащить. Из первого парашютного полка. Там, если помнишь, его погибший брат служил. Ждёт. Больше новостей нет. Кстати, — Карим усмехнулся и потянулся за бутылкой, — скажи мне одну вещь, Медведь. Что ты такого успел начудить, что парни из батальона охраны с жутким уважением отзываются о твоей скромной персоне?
— Что именно говорят?
— Мол, головорез, каких мало.
— Врут, мерзавцы.
— Так уж и врут? — он недоверчиво покачал головой и наполнил наши бокалы. — Так я и поверил. Сколько ты здесь? Неужели не хватило времени, чтобы развязать небольшую войну?
— До этого, слава богу, дело не дошло.
— Но пострелять, судя по всему, немного успел?
— Есть немного…
— Значит повоюем? — Шайя поднял бокал. — Prosit!
— Война, надеюсь, не начнётся, — я поднял свой и прищурился, — но будет весело.

31

5 год по летоисчислению Нового мира
Порто Франко


В командировку мы отправились вдвоём с Каримом. Начальство, скрипя зубами, выделило нам служебный джип и выразило надежду, что вернём его в целости и сохранности. Как выяснилось, водители, которые должны доставить наши машины, ещё вчера уехали в Порто-Франко с попутным конвоем переселенцев. Ничего удивительного, на базе всегда был определённый бардак. Впрочем, как и везде, где мне доводилось служить. Чтобы водителей не отправили обратно, Виктор отбил срочную телеграмму начальнику порта. Сделав это доброе дело, пожелал нам доброй дороги и вздохнул с облегчением. Судя по его взгляду, которым он проводил Карима Шайя, Виктор несказанно рад, что от него избавился. Хотя бы на несколько дней.
Вооружились, собрали рюкзаки и загрузились в джип. «Сузуки Самурай» — дизельный движок, камуфляж песчаной расцветки, а на дверях — эмблема Ордена. Тесноват немного, но терпеть можно. Рацию настроили на служебный канал, а там тишина, словно все вымерли. Странно, на этом канале всегда было довольно оживлённо. На окраине базы нас тормознул мобильный патруль. Проверили идентификационные карты, осмотрели салон машины и пожелали хорошей дороги. Через километр — ещё один патруль. Через два — усиленный блокпост. Рядом с пулемётной точкой, сложенной из набитых песком мешков — два джипа и десяток бойцов. С ума можно сойти — два дня назад его здесь не было. Весело… Наконец проверки закончились, и мы вырвались на простор. Хотя, какой это простор? Обычная грунтовая дорога. Даже не дорога — «укатанное» направление. С правой стороны шумел океан, добавляя к запахам саванны вкус соли и свежего морского ветра. Левее — разметка железнодорожной насыпи. Самой дороги ещё нет — её только начали строить. Попалось несколько сгоревших дотла машин. Вечная игра этого мира: «Бандиты и Пейзане».
— А здесь ничего, — заметил Шайя, когда мы проехали блокпост, — мне нравится. Главное, что людей мало — устал от них.
— Знаю, что понравилось, — усмехнулся я.
— Виктор настучал? — покосился на меня алжирец и потянулся за фляжкой.
— Он самый. Говорит, что ты первый из поселенцев, кто так весело и насыщенно прожил первые дни в Новом мире. Можно сказать — с корабля на бал.
— Они первые начали…
— Конечно, кто бы сомневался… Старожилы виноваты, а ты так — pauvre honteux. [37]

------------
[37] Pauvre honteux — застенчивый бедняк, бедняжка (фр.)
-----------

— Ты не поверишь, Медведь, но так и было. И в первый раз, и во второй.
— В первый день — две драки. На следующий — ещё одна. Ты решил, что попал в рай?
— Тебя не нашёл. Вдвоём больше бы дров наломали, — усмехнулся Шайя и отхлебнул из фляги.
— Можно подумать, что тебе приключений не хватило. Ладно, — в первый день, но во второй…
— Не люблю, когда мне угрожают. А он ещё и ножом размахивать начал, — пожал плечами Карим. — Я честно предупредил парня, что отберу игрушку и засуну ему в задницу.
— Судя по отчёту патруля, ты выполнил своё обещание. Причём буквально.
— И здесь стукачи, — вздохнул он. — От них, видно, нигде не спрячешься. Ничего, будут и нормальные. Вернёмся из Порто-Франко, отправлю телеграмму на «тот свет».
— Кому, если не секрет? — покосился я.
— Майклу.
— Оружейнику Ордена?!
— А почему это тебя удивляет? — спросил Карим, провожая взглядом очередные останки автомобильной промышленности. На почерневшей от копоти пассажирской двери — косая строчка пулевых отверстий. Кому-то не повезло. Алжирец прищурился и продолжил. — Да, ему. Он сам попросил. Известить, если здесь всё в порядке. Сам понимаешь — это нам легко. Рюкзак, билет и пистолет — вот и все наши пожитки, а ему надо семью перевезти. Кстати, чуть не забыл. У меня в гостинице подарок для тебя. Просили передать, с оказией.
— Как мило… От кого именно?
— От Майкла.
— Ну и дела, — покачал головой я. — что ни день, то новость! Майкл, который даже не помышлял о Новом мире, просит отправить ему телеграмму, а мистер Бэлл, которого я не представляю без улыбки — нервничает. Он всегда зубы скалил, словно своего дантиста рекламировал.
— Может тебе и улыбался, но поверь, когда я его видел, он здорово дёргался. Там все нервные. Даже этот, как его… главный на «шлюзе».
— Густав?
— Он самый.
Через три часа мы подъехали к Порто-Франко. Карим с интересом рассматривал улицы и прохожих, а я крутил баранку в направлении морского порта. Город небольшой — около семи тысяч постоянных жителей. Правда, через него проходят множество поселенцев, так что людей здесь хватает. Тысяч пятнадцать наберётся, если не больше. Как и все портовые города, он шумный и слегка криминальный.
— Притормози у магазинчика, — махнул рукой Карим в сторону небольшой лавки, — у меня сигареты закончились.
Я остановился и взял лежащий рядом автомат. Тот самый — трофейный MP-5. Шайя покосился на него и усмехнулся. У него в набедренной кобуре — русский «Стечкин».
— И что тебе Майкл сказал по поводу этой игрушки? — спросил я, кивнув на пистолет.
— Что мне за дело до его слов? — отмахнулся Карим. — Я, если ты помнишь, в Африке без «Стечкина» никуда не выходил, и он ни разу не подвёл.
Маленький магазинчик разместился в одном из переулков, неподалёку от порта. За прилавком нас встретила миниатюрная китаянка. Испуганная она какая-то. И людей в зале немного. Немного, а точнее — трое. Причём их лица мне сразу не понравились. Глаза бегают, а лёгкие куртки выдают наличие оружия. Ничего удивительного — кто здесь без оружия?
Пока Карим выбирал сигареты и флиртовал с продавщицей, присмотрелся к этим клиентам. Ох, и не нравятся они мне… Судя по их косым взглядам, я тоже не вызывал у них приступа любви. Они лениво перебирали товар и явно выжидали, пока мы уйдём. Нет, мальчики, так дело не пойдёт. Я подошёл к прилавку и кивнул испуганной продавщице на кофейный аппарат рядом с ней.
— Чашку кофе, будь добры. — Потом повернулся к своему другу: — Карим…
— Вижу, — тихо сказал он, не переставая улыбаться китаянке, — начинай, прикрою.
Парни заметили наш интерес и начали двигаться в глубину торгового зала.
— Стоять, — приказал я, — Служба безопасности Ордена. Предъявите идентификационные карты, господа.
— На каком основании? — нагло улыбнулся один из них, высокий черноволосый парень, лет двадцати с небольшим. — Что, нельзя зайти в магазин этой узкоглазой?
— Ты чего-то не понял, сынок? — прищурился я и положил руку на автомат. Сбоку послышался звук передёрнутого затвора. Карим без лишних слов взял на прицел его приятелей, стоявших метрах в пяти от нас. — Или ты глухой? Я, Поль Нардин, сотрудник Службы безопасности Ордена, приказал тебе предъявить карту личности!
Глухим он не был. И глупым — тоже. Связываться со Службой безопасности никому не охота. Даже в Порто-Франко. Он потянулся к карману.
— Левой рукой, — покачал я головой, — и не заставляй меня нервничать.
Двое других стояли тихо и смирно. Да и куда тут дёрнешься, если на тебя внимательно смотрит дуло пистолета.
Документы у всех оказались довольно свежими. Прибыли в Новый мир две недели назад. Один из них, судя по акценту — парижанин. Тот самый, черноволосый. Держа их карты в руке, я подошёл к нему.
— Смотрю, ты изрядный невежа, парень. Особенно, en égards vis-à-vis d'une femme. [38] В общем, я записал твои данные. Твоих друзей — тоже. Если с этим магазинчиком случится что-нибудь нехорошее, ты попадёшь в чёрный список. Знаешь, что это такое?

-----------
[38] En égards vis-à-vis d'une femme — по части почтения к женщине (фр.)
-----------

— Да, — хмуро кивнул он.
— Прекрасно. Я, на всякий случай, напомню. Чёрный список — это значит, что ты будешь объявлен вне закона. И за твою голову назначат награду. Ты меня понял?
— Oui, monsieur, [39] — сквозь зубы процедил он.

-----------
[39] Oui, monsieur — да, месье (фр.)
-----------

— Пошёл вон отсюда.
Через несколько минут мы двинулись дальше. Кстати, надо заметить, что китаянка оказалась не робкого десятка! Пока я проверял документы, она держала руку под прилавком, где лежал небольшой револьвер. Карим, стоявший сбоку от прилавка, заметил. Думаю, что она, без сомнения, пустила бы оружие в дело, случись такая необходимость. В благодарность за помощь мы получили в подарок небольшой термос с литром кофе. Он, как ни странно, оказался вкусным. Крепким и сладким. Лиджуан, как звали китаянку, недаром провела юность в Праге — отношение к кофе не американское.
Дьявол разберёт эти ангары и логику служащих, а именно тех, кто развешивал номера на серых жестяных фасадах. Десятый — соседствовал с четвёртым, а третий — с пятнадцатым. В общем, заблудиться можно без проблем, что, собственно, мы и сделали. Когда нам надоело петлять по портовым закоулкам — вернулись на главную дорогу. Остановились, и я вылез из машины. Хватит играть в сыщиков — надо у местных спрашивать. Часть ангаров была огорожена высоким проволочных забором — территория Ордена. У ворот стояли вооруженные солдаты, а вдоль периметра ходили парные патрули. Ничего не скажешь, серьёзно свои «колониальные товары» охраняют!
Близко к воротам меня не подпустили. Один из солдат предупреждающе поднял руку.
— Стоять! Запретная зона.
— Служба безопасности Ордена, — представился я, — позови начальника смены.
Он поднял руку к рации, висящей на груди и что-то сказал. Через несколько минут ко мне вышел седоватый капрал, который проверил мои документы и объяснил, как доехать к портовым мастерским.
Пока мы разговаривали, к воротам со стороны ангаров подъехало два грузовика. Один из водителей, одетый в камуфляжную форму Ордена, вылез из машины с пачкой документов и лениво поплёлся к часовому. Судя по тому, как его встретили — частый гость. Или, что более вероятно, здесь служит. Пока проверяли бумаги и осматривали груз, я поблагодарил капрала и вернулся к нашей машине.
— Ну что, поехали? — спросил Карим.
— Так, — я отвернулся и закурил, — мне кажется, что у нас появилось небольшое дельце. Причём, оно важнее, чем транспорт для Джека Чамберса.
— А город посмотреть? — возмутился Шайя. — Ты что, не покажешь своему старому другу этот обитаемый уголок? Это же порт Нового мира! А где порт, там и…
— Позже, mon ami, [40] — тихо сказал я, — шлюхи и выпивка потом.

------------
[40] Mon ami — мой друг (фр.)
------------

— Не вопрос, Поль, — кивнул Карим. Он слишком хорошо меня знает, чтобы ошибиться в интонациях. Улыбаться он конечно не перестал, но тон изменился. — Что случилось? Увидел кого-нибудь?
Дело в том, что я узнал водителя грузовика. Это был тот самый пулемётчик, из головного дозора. Один из трёх человек, уцелевших при разгроме бандитского каравана.

32

5 год по летоисчислению Нового мира
Порто-Франко


— Парень, которого ты заприметил у ангаров, такой же служащий Ордена, как и мы с тобой, — обрадовал меня вернувшийся Карим. Он тяжело опустился на стул и махнул рукой официантке. — Кружку пива! Нет, пожалуй, что две! И закусить, что-нибудь.
Бар, в котором я ждал своего друга, был одним из кабаков, которыми напичкан любой портовый город. Здесь почти в открытую торговали оружием, наркотиками и людьми. Да, рабы в Новом мире существовали, и рынок невольников процветал. Даже здесь — в двухстах километрах от Базы Ордена. Я битых два часа рассматривал эту фауну, пока Карим следил за водителем грузовика. Он в этом мире человек новый — меньше шансов, что кто-нибудь узнает.
— Ничего не понимаю, — пробормотал я и вдавил окурок в переполненную пепельницу.
— Чего именно ты не понимаешь, Медведь?
— Хорошо, допустим, что эта история подстроена кем-то из руководства Ордена. Но, дьявол меня раздери, зачем?!
— Зачем? А ты подумай, Поль. Хорошо подумай, — хмыкнул Шайя и осторожно пригубил пиво. — Хм… не такое вкусное, как в Гамбурге, но пить можно.
— Можно, — машинально кивнул в ответ я. — можно…
— Если вспомнить твой рассказ, — Карим отодвинул опустевший бокал в сторону и взялся за второй, — про ограбленный караван, то версия с руководством — не самая дохлая.
— Карим, объясни мне одну вещь.
— В чём смысл жизни? Увы…
— Зачем грабить орденский конвой, если мастер-шлюз можно взять со склада? Хорошо, пусть нелегально, пусть по фальшивой накладной, но это возможно. Зачем устраивать эти игры с бандами и нападением? Это что, спагетти-вестерн, дьявол меня раздери?
— Чтобы делать какие-то выводы, у нас слишком мало фактов, — пожал плечами Шайя, провожая глазами рыжеволосую официантку. — Как бы там ни было, Медведь, но ты здесь не так давно. Да и положение, если рассматривать местный табель о рангах, невысокое. Обычный, пусть и высокооплачиваемый, охранник. Как там Чамберс нас называет?
— Мясом.
— Вот именно! Обычное мясо. Откуда нам знать, что происходит там, — он ткнул пальцем в потолок, — наверху? Идёт борьба за власть, или что-нибудь ещё? Кстати, а где сейчас Джек?
— Понятия не имею. Наверное, на базе Ордена.
— Дай ему телеграмму, чтобы приехал сюда. Мол, что-нибудь с транспортом не так.
— Почему не Виктору? Хотя, пожалуй, что ты прав — посоветоваться с Чамберсом не помешает. Жуй быстрее и пошли.
— А десерт?!
— Я же сказал, Карим, шлюх оставь на потом. Нам ещё надо успеть в мастерские, чтобы посмотреть машины.
Для экспедиции Джека Чамберса начальство выделило два полноприводных грузовика и джип. Грузовики, — хорошо знакомые пятитонные M923 производства фирмы «AM General», оснащённые дизельными движками и системой подкачки шин. В портовых мастерских их переделали, превратив в «экспедиционный транспорт дальнего действия». По крайней мере, так утверждал мастер, руководивший работами.
На одну из этих машин вместо стандартного кузова установили фургон. Раму сварили из стальных труб и обшили толстыми дюралевыми листами. Внутри — шесть откидных коек в два ряда, по три друг над другом. Стены покрыты мягкими плитами, похожими на пробковое дерево. Под нижними койками — продолговатые ящики. Небольшой откидной столик, два бака с питьевой водой, радиостанция, пирамида для оружия и прочие мелочи, занявшие всё свободное место. С некоторыми удобствами здесь могли разместиться шесть человек. В бортах — четыре узких окна, которые можно использовать как бойницы. При необходимости они наглухо закрывались дюралевыми ставнями. Перегородка между водителем и кузовом частично убрана. Два дополнительных топливных бака, лебёдка и четыре фары, установленные над водительской кабиной. На крыше фургона — небольшая грузовая платформа для легких грузов. Снаружи всё это хозяйство было выкрашено в песчаный камуфляж. Хорошо, что ещё эмблему Ордена на бортах не нарисовали…
Второй грузовик был чистокровным транспортником. Всего два спальных места и большой грузовой отсек, где разместятся запасные части для машин, бочки для горючего и оборудование для экспедиции. Джип осмотреть не удалось — его обещали закончить к завтрашнему дню.
Мы вышли из шумной мастерской и остановились у машины. Вместе с нами вышел один из местных инженеров — Макс. Молодой парень лет двадцати пяти, чем-то напоминающий актёра Тони Кёртиса. Он привалился к крылу джипа и вытер руки промасленной ветошью.
— Извините, парни, и так пашем по двенадцать часов. Не вы одни рвётесь на запад.
— Много желающих? — спросил я.
— Хватает, — отмахнулся Макс и устало провёл рукой по лицу, оставив на щеке грязную полосу. — Иногда крыша едет от заказчиков! Чего только мы не делали…
— До танков, надеюсь, дело не дошло? — усмехнулся Карим.
— Слава богу — нет. Нам и без этих консервных банок забот хватает. Помню, одна компания понтон заказывала. Для двух грузовиков. Думал, что поседею раньше времени от их буйной фантазии.
— Понтон? — покосился я. — Зачем?
— А я откуда знаю? — парень пожал плечами. — Извини, но их дальнейшим маршрутом не интересовался. Слышал фразу: «Меньше знаешь — крепче спишь»? Можно сказать, что это неписаный закон нашего города. Ладно, парни, извините — нет у меня времени на пустые разговоры. Джип, как и говорил, будет готов завтра. Бывайте!
— И как тебе транспорт? — спросил Шайя.
— Выглядит неплохо. Только места маловато. Джек говорил, что в состав экспедиции входит около десяти человек.
— Ничего, — кивнул Карим, усаживаясь в машину, — как-нибудь поместимся.
Вечером отправил телеграмму Чамберсу. Прямым текстом не напишешь, кого мы тут встретили, поэтому пришлось упомянуть его коллекцию зажигалок «Зиппо». Надеюсь, поймёт. Если честно, я не особенно надеялся, что телеграмма найдёт своего адресата. Зная характер Джека, можно предположить, что сейчас он рыщет по округе, вытряхивая крупицы информации из своих знакомых и осведомителей, которых у него предостаточно.
— Мы сегодня всё сделали, что ты планировал? — поинтересовался Шайя, когда мы вышли из почтового отделения.
— Вроде ничего не забыл. А что?
— Пошли в гостиницу, сбросим камуфляж, а потом отправимся в какое-нибудь спокойное место, где найдётся несколько смазливых женских мордашек. Или ты против?
— Мотель… Бар… Бордель…
— А что? На мой взгляд, — усмехнулся Карим, — прекрасный план для двух отставников.
— Согласен.
Девушка лет двадцати с небольшим сладко спала, разметав каштановые волосы по подушке. Ладно, пусть досматривает свои утренние сны. Я тихо поднялся, принял душ и спустился вниз, в холл. Надеюсь, что в этом богоугодном заведении найдётся чашка кофе. Спустившись на первый этаж, у небольшой стойки бара я увидел… Да, вы угадали — Джека Чамберса, собственной персоной. Он пил кофе из большой кружки и мило болтал с хозяйкой. Увидев меня, он что-то сказал своей собеседнице и кивнул на столик в углу.
— И как ты нас нашёл? — спросил я.
— Не надо быть гением сыска, чтобы найти в Порто Франко двух одиноких мужиков.
— Ты что, пробежался по всем городским борделям?
— Делать мне нечего! Найти вас было не трудно. Это мужьям, которые сбежали от своих жён, нужны злачные места, похожие на ночной клуб. Где весело, шумно и беззаботно. Атмосфера вечного праздника. Самое место для отцов благородных семейств и безбородых юношей, которым эти вещи в новинку. Или солдатам, ошалевшим от гарнизонной службы и вечных криков сержанта. Вы с Каримом выберете что-нибудь поспокойнее — где тепло и уютно. Вроде семейного пансиона, с девочками и вкусной кухней. Объяснить почему?
Я промолчал. Как бы там ни было, но именно в таком месте, Джек нас и нашёл.
— Что ты такого обнаружил? — не дождавшись моего ответа, спросил Чамберс. — И причём здесь моя коллекция?
— Коллекция не причём. Надо было, чтобы ты срочно приехал.
— Я приехал. Что дальше? Рассказывай…
Водителя, а по совместительству — бандита, мы взяли через двенадцать часов, почти на пороге его дома. Он даже пискнуть не успел — удивлённо уставился на возникшего из темноты Карима и сразу сломался пополам, сбитый на землю сильным ударом. Тело затащили в дом, и минут через десять наш собеседник был готов к разговору. По крайней мере — дар речи к нему вернулся. Привязанный к стулу, он обвёл нас мутным взглядом и разразился громким мычанием, отдалённо напоминающим брань. Джек, стоящий у окна, покосился на него и поморщился.
— Заткните его, кто-нибудь.
Удар! Голова бандита дернулась, и он опять обмяк.
— Медведь! — укоризненно покачал головой Шайя, показывая мне какую-то тряпку, — есть и другие методы.
— Извини, — пожал плечами я, — не подумал.
Спустя десять минут, наш пленник пришёл в себя, и им завладел Шайя. Мне доводилось видеть, как он общается с пленными, поэтому за бандита был спокоен — всё расскажет.
— Понимаешь, в чём дело, приятель, — голос Карима стал каким-то безразличным, словно ему всё равно, что решит собеседник, — у меня не так много времени, чтобы тебя убеждать. Максимум — час. За эти шестьдесят минут ты должен ответить на наши вопросы. Их много.
— Вас всё равно найдут. Кишки на руку намотают!
— Смерть рано или поздно придёт к каждому. Кишки, говоришь… Только Аллах знает, что это — наказание или испытание. Джек, — алжирец повернулся к Чамберсу, — будь добр, принеси клейкую ленту. Я видел на кухне. И тарелку захвати.
— Тарелку? — удивился Джек.
— Да, — кивнул Шайя, — обычную тарелку. Побольше размером.
— Смотри, — алжирец показал пленнику часы, — у нас остался час. Уже чуть меньше. Не хочется тебя пытать, но ты меня вынуждаешь. Своим ослиным упрямством и тупостью. Я скажу тебе одну вещь… Поверь моему опыту, у каждого из нас есть свой, определённый Аллахом, предел прочности. Неужели ты хочешь узнать свой?
— Зачем ему тарелка? — тихо спросил меня, вернувшийся с кухни, Джек.
— Потом расскажу, — так же тихо ответил я. — если сам не увидишь.
— Видишь ли, — продолжил Карим, — чем старше я становлюсь, тем труднее проливать чужую кровь. Лет десять назад ты бы уже хрипел на полу с переломанными костями и захлёбывался кровью. Ты ведь профессионал и прекрасно знаешь, что ещё не родился человек, которого нельзя сломать пытками. Если ответишь отказом, то у меня не останется другого выхода и я, чтобы ты не шумел, заклею тебе рот. Потом начну резать твоё тело на мелкие кусочки и аккуратно складывать их на эту тарелку. А ты будешь сидеть и смотреть, как перед тобой растёт кучка мяса. Твоего мяса… Готов к этому зрелищу? Очень сомневаюсь. Умирать будешь мучительно и долго. Решай…

33

21 год по летоисчислению Нового мира
Сао-Бернабеу


— Вот такие у меня новости, — Карим поставил чашку кофе на стол и продолжил. — Кто бы мог подумать, что история, начавшаяся в Аламо, так отзовётся. Спустя шестнадцать лет!
Дворик гостиницы был непривычно пуст. Только рыжий кот, удивлённый отсутствием людей, вальяжно прохаживался между столиками. Постояльцы после «обеденной» стрельбы предпочли ужинать в номерах, что вполне устраивало наших друзей — можно было говорить, не опасаясь лишних ушей.
— Она началась намного раньше.
— Тебе лучше знать, — лениво отмахнулся Шайя.
— Когда-нибудь это должно было произойти.
— Должно. Но скажи мне на милость — для чего? Чтобы посмотреть на осколки людских судеб? Пустое это занятие, Медведь, — они разбросаны на пыльных перекрёстках Нового мира. Как стреляные гильзы — пустые и никому не нужные.
— Любишь ты красиво выражаться, — сухо ответил Нардин. — Хлебом не корми.
— Это у меня в крови, — усмехнулся алжирец. — Иногда помогает, если…
— Если дело касается женщин. Сейчас их здесь нет.
— Ты ещё про возраст напомни. Мол, в ваши годы, monsieur Шайя, надо быть серьёзнее. Успею!
— Не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня. Или не так?
— Нет, не так. Если старость — это покой плюс маразматическая серьёзность, то к дьяволу такую жизнь!
— Интересный взгляд на будущее.
— А чем плох? Жить надо, как гранат кушать! Чтобы сок летел брызгами во все стороны! Иначе смысла нет — болото, а не жизнь. А что касается будущего… Парадокс, — Карим щёлкнул пальцами, — красивый парадокс! Оно нас тревожит, а прошлое держит. И только настоящее — вечно куда-то ускользает. И никто не скажет, почему так происходит.
— Даже древние мудрецы этим грешны. Они утверждали, что без прошлого нет будущего.
— Знаешь, — голос алжирца внезапно охрип, — память…
— Хватит! — неожиданно резко перебил Поль. — Отбрось свою восточную велеречивость и давай поговорим о делах.
— А я битых полчаса о чём рассказываю?
— Ты пересказываешь историю Нового мира. В этом нет необходимости.
— Чёрт тебя побери, Медведь! Ты всё-таки сухарь! В тебе ни капли романтики.
— Карим…
— Ладно, Нардин, не хмурь брови! — Шайя усмехнулся и провёл рукой по бороде. — Итак, что мне удалось узнать. Человек, который нас интересует, остановился неподалёку, в небольшом коттедже, который часто стоит пустым. Несмотря на это, ни один местный воришка не рискнул поинтересоваться его содержимым.
— Значит хозяева серьёзные. Кто именно?
— По документам дом принадлежит английской торговой компании.
— А на самом деле?
— Службе безопасности Ордена, конечно, — пожал плечами Карим.
— Англичане, как были придурками, так и остались, — кивнул Поль. — Всегда участвовали во всех грязных делишках Нового мира.
— И Старого тоже. Британцы всегда любили загребать жар чужими руками, — его друг поморщился и посмотрел по сторонам. — Жаль, что приходится отказаться от удовольствия подержать этого парня за горло, но ничего не поделаешь.
— Сколько прибыло к нему людей?
— Около десяти. Прилетели сегодня после обеда.
— Источник информации надежный?
— Обижаешь, старина! — Шайя бросил укоризненный взгляд. — Стал бы я рассказывать городские сплетни!
— Насчёт твоей персоны у меня нет сомнений, — покачал головой Поль.
— Что смущает?
— А ты уверен в своём осведомителе?
— Уверен, — кивнул Карим и усмехнулся. — Кстати, ты с ним тоже знаком.
— Даже так? Кто такой?
— Ты знаешь его под именем Насир.
— Понятно, — протянул Нардин, постукивая зажигалкой по столешнице.
— Вспомнил?
— Да, припоминаю, сколько он мне крови попортил. Выжил всё-таки, старый хрен. Помощничек, [41] дьявол его раздери… Я думал, что сдохнет. Крепкий мужик.

------------
[41] Насир — помощник (араб.)
------------

— Выжил, — просто ответил Шайя. — Просил передать, что до сих пор считает себя твоим должником.
— Он мне ничего не должен.
— Дело твоё, Поль. Так или иначе, но нужную нам информацию он предоставил. Старик ещё крепкий — держит под контролем контрабанду в этом городе. Прибытие «неизвестных» стало ему известно через несколько минут после посадки самолёта. Сначала они решили, что это связано с их торговыми делами.
— Если подвести итог, то к нашему соглядатаю прибыла группа поддержки. Судя по всему, группа быстрого реагирования Ордена. В количестве десяти человек.
— Да. И нынешней ночью, как мне кажется, собираются нанести визит. Они старомодны, так что работать будут под утро. Если не ошибаюсь, это не входит в наши планы. Так что возвращайся в номер, буди Никиту и через час, когда стемнеет, надо рвать когти…
— Тебя никто не видел?
— Как я вернулся в гостиницу? — уточнил Шайя. — Нет, не видел. А вот когда уходил, за мной шёл один из наших соглядатаев.
— Надеюсь, что…
— Нет, ничего подобного. Он жив и здоров. Зачем их злить раньше времени? Я помотал его по городу, а потом сбросил в районе красных фонарей. Там всегда много народу, так что оторваться было не сложно.
— Сколько их присматривает за нашей гостиницей?
— Сейчас? Трое. Двое — в баре напротив.
— В баре?
— Да. Расслабились мальчики. Ещё один — в машине, неподалёку от входа. «Митсубиси Паджеро» тёмно-серого цвета. Водителя зовут Стив.
— Это уже лишняя информация, — отмахнулся Поль, — не собираюсь с ним общаться.
— Информация никогда не бывает лишней, — наставительно заметил Шайя. — Тем более в нашей ситуации. Этот мордоворот в делах слежки — ноль без палочки. Он что-то натворил, и его в наказание отправили топтать землю. Для нас это очень хорошо. Как уходить будем?
— А ты как думаешь? Сообщить местным властям, что нам, кровь из носу, надо срочно уехать?
— Сомневаюсь, что они этому обрадуются, — ухмыльнулся алжирец, — особенно после Никитиной стрельбы. Значит, как всегда, не прощаясь?
— Не хотелось бы лишней крови, но по-другому не получится, — Нардин недовольно поморщился.
— У нас нет выбора, — пожал плечами Карим. — Одним больше или одним меньше — какая разница? Или ближе к старости ты стал более щепетилен? Может и верно. Особенно, когда за нашими плечами небольшое личное кладбище, пора подумать о душе.
— Трепач ты, Карим.
— Ладно, не буду тебя злить. Пойду, разбужу Никиту.
— Хорошо, — Поль кивнул на чашку остывшего кофе, — я сейчас. Кофе допью и приду.
Алжирец не спеша поднялся по лестнице, ведущей на второй этаж. Он остановился у балюстрады и посмотрел вниз. Нардин задумчиво курил, уставившись в одну точку.
— Память, Медведь, — тихо сказал Шайя, будто его друг мог слышать, — самая большая стерва на свете. Может ты и прав — без прошлого нет будущего. Но где твой сегодняшний день, Поль?
Водитель откровенно скучал. Он щурился, как разбуженный кот, и часто зевал, прикрывая рот широкой, как лопата, ладонью. В салоне машины было сильно накурено, а пепельница до краёв набита окурками. Рация, лежащая на пассажирском сиденье, иногда потрескивала, выбрасывая в полумрак салона обрывки чужих фраз, лишь подчёркивая беспросветную скуку и одиночество.
— Дебилы, — пробурчал он и угрюмо посмотрел на освещённые окна гостиницы. Мягкий свет наводил на мысли о кровати, отчего Стив ещё больше разозлился. Нет ничего хуже, чем вынужденное безделье — сидеть душным вечером в прокуренной машине, карауля трёх придурков. — Куда они денутся, на ночь глядя? В это время по саванне ездят только идиоты и самоубийцы, — он бросил злой взгляд на гостиничные ворота и потянулся за сигаретами. Сигарет в пачке не оказалось. Сжав пачку в кулаке, водитель выругался и на всякий случай похлопал себя по карманам. Пусто… Подумав несколько минут, он решительно выбрался из машины, хлопнул дверью, и воровато оглянувшись по сторонам, направился в бар.
Не прошло и пяти минут, как Стив вернулся. Его широкое лицо горело, словно вместо сигарет ему закатили хорошую взбучку. Тихо матерясь, втянул бритую голову в плечи, закурил и побрёл обратно к машине. Не дойдя несколько метров, он увидел какого-то пьянчугу, медленно ковыляющего по улице. На нём были надеты грязноватые джинсы, зелёная потрёпанная куртка с закрывающим лицо капюшоном, и тёмный свитер. Бродяга выписывал ногами замысловатые кренделя, часто останавливался и задирал голову, рассматривая фасады домов. Посмотрев несколько минут, махал рукой и ковылял дальше. Иногда что-то невнятно бормотал и даже грозил, размахивая бутылкой, упакованной в бумажный пакет. Отмахнувшись от очередного здания, пьяница добрёл до машины, где и остановился, привалившись к капоту. Судя по его позе — собирался сделать небольшую остановку и облегчиться.
— Ты что, делаешь, придурок? — водитель подбежал к машине, схватил бродягу за плечо и резко развернул к себе.
Короткий, сильный удар и кинжал вошёл в горло Стива. Снизу вверх, чуть выше кадыка. Он даже не захрипел. Только глаза удивлённо округлились, словно перед смертью мужчина увидели что-то ужасное.
— Курить вредно, — трезвым голосом сказал «пьяница». — Не знал?
Придерживая обмякшее тело, он открыл дверь и втолкнул убитого в салон, усадив на водительское место. Через несколько минут из гаража, расположенного рядом с гостиницей, с потушенными фарами медленно выехал джип и притормозил, распахнув дверь. Карим сбросил капюшон, быстро осмотрелся, хмыкнул и вскочил в машину.

34

5 год по летоисчислению Нового мира
Порто-Франко


— На крыше должен быть люк, — Чамберс задрал голову и посмотрел на фургон грузовика.
— Люк, — повторил мастер и посмотрел в блокнот, куда записывал замечания Джека. — Да уж, господа, задали вы работы. Сорок два пункта. Работы на неделю, не меньше.
— Три дня.
— Пять.
— Три, и ни часом больше, — Чамберс хмуро посмотрел на Макса. — Три!
— Чёрт бы вас побрал, сэр! — вежливо отреагировал мастер и сердито захлопнул записную книжку, — В сутках всего тридцать часов, а вы не единственные, кто хочет свернуть себе шею на здешнем бездорожье.
— Радуйся, что ты не в Старом свете, — усмехнулся я, — там их всего двадцать четыре.
Примерно через полчаса мы закончили с осмотром и вышли из мастерской. После полутёмного ангара на улице было слишком ярко и слишком жарко. Иногда мне кажется, что в Новом мире всего «с лишком». Чуть больше, чем необходимо для спокойной и размеренной жизни. С другой стороны — нам этого и нужно.
В машине, стоявшей у ворот, рядом с будкой охранника, дремал Карим.
— Едем, — Джек открыл дверь и тяжело опустился на переднее сиденье.
— Далеко?
— К морю. Есть о чём поговорить.
— Чашку кофе и можем ехать, — зевнул Шайя и провёл ладонями по лицу, смахивая остатки сна. Убрал с колен деревянную кобуру со «Стечкиным» и повернул ключ в замке зажигания, прислушиваясь к ровному урчанию движка. Удовлетворённо кивнул и закончил начатую фразу. — Хоть на край света.
— На край света махнём позднее. Когда разберёмся с проблемами.
Порто-Франко расположен на склоне небольшой возвышенности. Ближе к берегу она переходит в равнину, изрезанную заливами и бухтами. Самая крупная и глубокая из них по своей форме напоминает след от лошадиной подковы. Здесь находится морской порт Нового мира. Уже к четвёртому году была построена верфь, корабельные мастерские и грузовой терминал, про который уже рассказывал. Джек, по неизвестной мне причине, этот город не жалует. Он утверждает, что большинство проблем Нового мира появились на свет здесь, в Порто-Франко. Может это и так — ему лучше знать.
На выезде из города мы миновали блокпост и двинулись на север. Меньше чем через километр, спугнули небольшое стадо антилоп, спустились по отлогому склону и выехали на берег моря. Карим, проклиная жару, вылез из машины и посмотрел им вслед.
— Эх, шайтан, какой люля-кебаб убегает! Конечно, это не баранина, но тоже вкусно. Может, забудем про разговоры и отдохнём?
— Джентльмены, — сухо сказал Чамберс, — давайте вернёмся к нашим баранам.
— Вах! Здесь и бараны есть? — удивился алжирец.
— К тем, которые ходят на двух ногах.
— Как понимаю, пикника и ужина не будет? — с невинным видом спросил Карим. — Жаль, ей-богу, жаль. Может, на рыбалку махнём?
Я покосился в сторону моего друга, но промолчал. Шайя любит предстать перед малознакомым людьми в разных, часто нелицеприятных, образах. Эдаким беспечным придурком или диковатым «сыном пустыни», который и читает-то с трудом. Бог его знает, зачем он это сейчас делает, но полагаю не просто так.
Пока Чамберс вяло переругивался с Каримом, я осмотрелся вокруг. С пронзительным криком летали чайки. Иногда они отвесно падали вниз, вылавливая мелкую рыбёшку. Кстати, когда мы ходил в форт Линкольна, мне довелось видеть и пробовать местную рыбу. Не скажу, чтобы она сильно отличалась от земной. Вкусом. На вид — различие было. Здесь преобладали кистепёрые. Рыбаки называли их одним, общим для всего разнообразия форм, расцветок и размеров, названием — гомбесса. В Старом свете они почти исчезли, за исключением латимерий, обитающих в районе Коморских островов.
Море в этом месте не очень глубокое. Севернее, метрах в двухстах, виднелось несколько мелей, где копошились несколько десятков морских тварей, похожих на земных тюленей. Разве что ласты не такие большие. По большому счёту — это даже не ласты, а обычные звериные лапы с перепонками, как у бобра или выдры. Зверь небольшой — метра полтора, не больше. Уильям Тернер утверждал, что в Старом свете они тоже были. В Канадской Арктике, в одном из метеоритных кратеров, были найдены похожие скелеты. Билл назвал их «пуйила», по аналогии с земными собратьями. Судя по крикам и активной возне на песке — местные тюлени вымирать не собирались. Если, конечно, местные жители не помогут — на них активно охотились из-за шкур, жира и мяса.
— Поль, — окликнул меня Чамберс, — ты тоже на охоту собрался? Может, поговорим?
— Мне рассказывать нечего, — ответил я, доставая из пачки очередную сигарету, — уже всё рассказал. Что поведал пулемётчик из бандитского конвоя, ты и сам слышал.
— Узнали бы и больше, если бы Карим не перестарался…
— Кто мог подумать, что парень окажется таким хилым и быстро сдохнет? — фыркнул Шайя. — На вид он здоровяк, каких мало.
— Поэтому сначала надо думать, а потом резать, — наставительно, с едкими нотками в голосе, заметил Чамберс и поморщился. Надо полагать, что вспомнил вчерашний допрос. Согласен, когда режут по живому — выглядит не очень приятно.
— Вы ещё поругайтесь, — вмешался я, — горячие головы, дьявол вас раздери. Джек, давай рассказывай, какого чёрта ты нас сюда притащил?
— Есть новости. И не скажу, что они вас обрадуют, — Чамберс положил свой автомат на капот машины и полез в карман жилета за трубкой. Несколько минут он молча возился с кисетом, потом долго раскуривал и наконец, выпустив несколько клубов дыма, поднял на нас глаза.
Если отбросить его рассуждения о политике Ордена, выраженные «изящными» речевыми оборотами, то ничего нового мы с Каримом не услышали. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять одну простую вещь — бандиты, захватившие мастер-шлюз, не более чем одноразовый инструмент, который использовали и выбросили. Кто за всем этим стоит? Даже Джек и тот разводил руками — подозревать можно было любого, кто обладает определённой властью в Ордене. В одном он оказался прав — нас нечаянно зацепило краем событий, от которых благоразумнее держаться подальше. То, что он предлагал предпринять — это уже интереснее. Особенно, если учесть информацию, полученную от сдохшего пулемётчика.
— Джек, ты больной на всю голову, — я покрутил пальцем у виска, — и это не оскорбление, а констатация факта. Зачем выстраивать такую запутанную комбинацию, если она может рухнуть в любой момент? Ты не хуже меня знаешь, что чем сложнее план, тем больше шансов, что он не сработает.
— Факты, Поль. Факты…
— Что? Факты? Какие, к дьяволу, факты?! Это не более, чем твои размышления.
— У тебя есть другая версия, мистер Нардин? Я с удовольствием выслушаю.
— Нет, — я немного помолчал и покачал головой, — нет версий. Скажу больше — по большому счёту, мне плевать на игры больших мальчиков, сидящих наверху. Хочешь совет? Отправь телеграмму начальству и забей на это дело! Тебе что, больше заняться нечем?
Чамберс мне не ответил. Он яростно грыз мундштук прокуренной трубки и молчал. Только зло прищурился, словно прикидывая возможные варианты. Варианты развития этой истории.
— Я здесь человек новый, — подал голос Карим, — но привык верить Полю на слово. Мы с ним в своё время хлебнули приключений. На мой взгляд — он прав. Это слишком большой и ничем не оправданный риск. Место, где находится украденный мастер-шлюз, мы нашли.
— Предположительное место, — заметил Чамберс.
— Хорошо, пусть так. Но зачем изображать из себя героев, если проще вызвать подмогу?
— Дело в том, парни, — Джек дернул щекой, — что мы не знаем, сколько человек Ордена замешано в этом деле.
— И ты, как я понимаю, решил собственноручно разобраться? Не слишком самоуверенно?
— А у нас нет другого выхода, парни. Если эту историю не закончить, то последствия непредсказуемы. И для нас — в первую очередь.
— А мы тут причём?
— Не причём. Мы ведь почти герои — разнесли караван в клочья. Правда, мастер-шлюза там не оказалось. И вот, допустим, что кто-нибудь из власть имущих решает эту историю замять. А чтобы меньше болтали — убрать всех, к ней причастных.
— А рота «Браво»? Их тоже «уберут»?
— Что рота «Браво»? — неожиданно разозлился Чамберс. — Они разгромили обычный бандитский караван. Обычный! Сделали привычную для них работу. Что там было — они не знают. А вот мы, такие храбрые и смелые — знаем. И ещё…
— И ещё, — я резко оборвал Чамберса, — послушай меня, старина! Извини, но в это дело я лезть не собираюсь. Если в этом замешан кто-то из руководства Ордена, то мы просто исчезнем. От нас даже пыли не останется. Здесь, в Новом мире, человеческая жизнь стоит ещё меньше, чем в Старом свете. Кстати, ты не забыл, что мы с Каримом находимся на службе? И служим, дьявол нас раздери, этому самому Ордену, на чей ангар ты предлагаешь напасть. Когда шли на караван, я слова тебе не сказал. Потому что тогда мы были единственными, кто мог это сделать. А сейчас, дьявольщина, в двухстах километрах отсюда — целый батальон. Ты мозги иногда включай! Помогает. Так что шифруй телеграмму Виктору и бегом на почту. Разбираться с этими ублюдками — это его дело.
— Я не закончил. — Джек хмуро посмотрел на меня. — Не хотел говорить, но у меня есть подозрение, что всё это подстроено Виктором и его людьми. Зачем — не знаю.
— Что?! — переспросил я, и Карим, словно эхо, повторил мой вопрос, — Виктор?
— Да, Виктор. Я не отбрасываю такую возможность.
— Дурдом, — покачал головой Карим. — Ну вы, парни, и живёте! Весело, ничего не скажешь.
— Я не предлагаю штурмовать ангар в центре города, — не обращая внимания на реплику Шайя, продолжил Джек. — Я понимаю, что это глупо. Но проверить его — мы можем. Тихо и без стрельбы. Желательно — без убитых и раненых.
— После таких дел даже твоя экспедиция покажется раем, — сказал я.
— Кстати, нас даже в экспедицию не отпустят, пока не найдётся этот чёртов шлюз. А это уже моя проблема. Личная. С вами или без вас — я ее решу. Привык заканчивать дела, чтобы не случилось. Согласитесь, парни, бросать начатое дело — это как-то не по-мужски.
— Если начнётся стрельба, то со всех окрестных объектов сбежится охрана. Представляю себе эту картину.
— Не беги впереди паровоза, Поль!
Несколько минут Чамберс обрисовывал план, пока я движением руки не остановил его.
— Утихомирь свой пыл, Джек.
— Что-нибудь не так?
— Всё не так. Раз такие дела, то и стратегия, предложенная тобой, требует пересмотра.
— Не понял? — Чамберс удивлённо дёрнул бровью.
— Джентльменства в ней много, — подал голос Карим.
— Он прав, — согласился я.

35

5 год по летоисчислению Нового мира
Порто-Франко


Да, мы узнали, где находится похищенный мастер-шлюз. По крайней мере — он был там. Три дня тому назад. Так утверждал бандит, и у нас не было причин ему не верить. После беседы с Каримом он был готов продать кого угодно. Да и сам «респондент» оказался очень интересной персоной. Жаль, не всё успел рассказать — подох очень быстро. Сердце не выдержало.
Установка хранилась в одном из складских помещений на окраине грузового терминала. Да, именно здесь, в Порто-Франко. Меньше, чем в двухстах километрах от базы Ордена. По словам умершего — ангар арендован английской фирмой, которая торговала скобяными товарами и сельскохозяйственной техникой.
Вы спросите — почему мы опять ввязываемся в эту историю? Не по приказу и не за деньги, а на свой страх и риск. Не знаю, чем руководствуется Джек Чамберс, но лично я — спасаю наши шкуры. Свою и этих двух людей, которых с полной уверенностью могу назвать друзьями. Потому что прекрасно знаю, чем это может закончиться, когда власть имущие закончат драку в своей песочнице.
— Ты что, автомат не берёшь? — удивился Карим.
Мы сидели в гостиничном номере Джека. Я, разложив нашу амуницию, расположился на диване, а Карим — за журнальным столиком чистил «Калашников». Джек задумчиво ходил по комнате и безостановочно курил, роняя пепел на рубашку.
— А зачем? Ты что, воевать собрался? — я покосился на Шайя. — Наше дело придти, посмотреть и уйти. Без выстрелов и жертв. Воевать на этот раз будут другие.
— Это понятно, что желательно… Но всё-таки странно видеть тебя с одним пистолетом.
— Возьму MP-5.
— Дело твоё. Я без автомата туда не полезу, — покачал головой Карим. — Ну их к дьяволу, с этими секретными ангарами!
— А что тебе не нравится?
— Залезешь, а потом вечно патронов не хватает.
— Экий ты у нас нежный… Последний ангар, который мы штурмовали, был в Южной Америке. Если память не врёт.
— Именно! — алжирец ткнул в меня пальцем. — И ты помнишь, чем это закончилось.
— В Южной Америке? — Джек остановился и удивлённо посмотрел на нас. — А что вы там делали?
— То же самое, что и сейчас — совали свой нос в чужие дела. Как-нибудь расскажу, за кружкой пива.
— Лучше бы мне пойти с вами.
— Джек… Я ведь не объясняю тебе, как руководить экспедициями?
— Этого ещё не хватало!
— Именно! Вот и ты — не лезь, куда не просят. Оставь эти забавы мне и Кариму. Твоё дело прикрывать наш отход и, если что-то пойдёт не так, вызвать помощь. Если…
— Если к тому времени мы будем живы, — подал голос Шайя и хлопнул ладонью по ствольной крышке. Раздался громкий щелчок.
— Что?!
— Если нет — организуешь нам пышные похороны. Проникновенные речи над гробом и всё такое. «Безвременно ушёл…», «Ты туда, а мы сюда…», «Мы ещё здесь, а ты уже там…» и прочая белиберда. И не забудь, что я предпочитаю розы. Красные.
— Похоронный юмор, Карим!
— Простите, мистер Чамберс. Больше не повторится, мистер Чамберс.
— Тьфу ты…
Трофейный автомат, шесть запасных магазинов к нему. Пистолет и два магазина. Разгрузка. Нож. Вот и вся экипировка для небольшой ночной прогулки. Даже не прогулки, а экскурсии в магазин сельскохозяйственной техники. Сеялки, веялки, трактора и прочие железяки. Я откинулся на спинку дивана и закрыл глаза.
— Джек, заканчивай курить! И так не продохнуть.
— Я не курю, а думаю, — отрезал Чамберс и потянулся за новой сигаретой.
— Не нервничай, Легенда! — не открывая глаз, сказал я. — Всё пройдёт так, как нужно.
— Я должен туда идти.
— Сходишь, — спокойно согласился я. — Вот проверим ангар, и ходи сколько влезет. Хочешь — с ребятами Виктора, а не хочешь — в одиночку. Присмотришь себе трактор, выйдешь на заслуженную пенсию и будешь выращивать виноград. А мы с Каримом будем приезжать к тебе в гости. На молодое вино.
— Ладно, виноделы, — прищурился Шайя, — пора выдвигаться. Попрыгали…
Ангар был огорожен трёхметровым сетчатым забором, за которым простиралась бескрайняя равнина саванны. Вдоль опоясывающей территорию ограды — дорога. Нет, это, пожалуй, слишком сильно сказано. Направление — так будет точнее. Укатанная земля с отпечатками автомобильных протекторов. По ней один раз в полчаса проезжал мобильный патруль, охраняющий этот район города. С левой стороны, метрах в пятидесяти — вышка с будкой для караульного и мощным прожектором, направленным в сторону пустыни. Не знаю, была ли он него польза в охране периметра, но четвероногих тварей он привлекал довольно активно. Самых наглых из них отстреливал патруль. В связи с этим звучащие по ночам выстрелы никого не удивляли. Особенно на границе терминала. Всё ограничивалось короткими репликами в эфире и плоскими шутками охранников, скучавших на соседних постах. Банд здесь никогда не видели. Порто-Франко для бандитов был неприкосновенен, как корова для индусов. Причина? Кто же полезет в город, где удивительным образом перемешались военные и преступники? Здесь процветал подпольный рынок, где можно было приобрести всё — от рабов до наркотиков. Кто же из местных «дельцов» позволит, чтобы им портили бизнес?
Двор перед ангаром был размером с две баскетбольные площадки. Вдоль грузовой рампы развешано несколько тусклых фонарей. Они раскачивались от вечернего ветра, и тени на площадке начинали двигаться, словно живые. Прямо у ворот ограды — домик для двух охранников. У правой стены ангара аккуратными штабелями сложены деревянные поддоны и чуть в стороне — мусорный контейнер. Судя по его приоткрытой крышке и свисающему куску полиэтилена — забитый под завязку.
Поначалу мы решили, что бандит дал неверную информацию — уж слишком мирно выглядит это место. Правда, Шайя утверждал, что это невозможно. Охотно верю… После десяти минут допроса Чамберса вывернуло наизнанку прямо в комнате. Мы внимательно понаблюдали за территорией, и пришлось согласиться с Каримом. Обнаружили несколько вещей, которые плохо сочетаются с обычной торговлей. Во-первых — поверх забора особым образом натянута армированная колючая лента. Гражданские так не сделают. Во-вторых — несколько камер видеонаблюдения. Электроника в этом мире вещь дорогая и не каждому по карману. И наконец — охранники выглядели слишком серьёзно, чтобы охранять какой-то металлолом для фермеров. «Дикие гуси». [42] Уверен. Несмотря на это, ребята на службу смотрели сквозь пальцы. Наружу выбирались довольно редко, а территорию вообще не осматривали.

---------------
[42] «Дикие гуси» — наёмники. В средневековье так именовали ирландских солдат, отправлявшихся воевать на чужбине.
---------------

Внутрь пробрались без проблем. Никто не включал сирену, не объявлял тревогу и не пускал осветительные ракеты в воздух. Тихо и мирно… Укрываясь в тени, мы обошли ангар с правой стороны, чтобы не попадаться на глаза охраннику на вышке. Ещё несколько минут и мы, прикрывая друг друга, добрались до запасного входа. Здесь, в двух метрах над землёй, было несколько окон. Рядом с ними — гофрированная вентиляционная труба… Прошло ещё десять минут, и Карим, возившийся со стеклом, обернулся и показал большой палец — датчиков сигнализации на окнах нет… Это радует. По крайней мере — пока что радует. Кто знает, что нас ожидает внутри?
Щёлкнула задвижка, и Карим медленно приподнял окно. И всё-таки немного странно… Видеокамеры во дворе висят, а сигнализации нет. Несколько секунд Шайя прислушивался, а потом аккуратно скользнул в оконный проём. Еще минута — и я последовал за ним. Внутри ангара было тихо и прохладно. Пахло пылью, машинным маслом и ещё чем-то неуловимым. Рядом с входной дверью горел забранный решёткой фонарь, освещая красно-белую табличку с трафаретной надписью: «Выход». Правее — лестница на второй этаж. Широкий балкон, опоясывающий ангар по периметру. В дальнем углу — офисное помещение.
Несколько рядов с деревянными ящиками. Рядом с ними — запылённый джип, с разбитым лобовым стеклом, трактор «Massey Fergusson» и вилочный автопогрузчик «TFN». Дьявольщина… Ящики можно было не проверять — они слишком маленькие для мастер-шлюза. Я недоуменно осмотрелся, — пусто…
— И где ваш груз? — спросил Карим. — Где эта головная боль Нового мира?
— Стоять!
Вспыхнуло несколько прожекторов, осветив центр ангара, где, словно на арене цирка, стояли два клоуна. В роли белого — ваш покорный слуга, а рыжего изображал Шайя.
— Всем оставаться на местах. Огонь открываем без предупреждения!
— Merde, — сквозь зубы прошипел Карим и, прищуриваясь от яркого света, посмотрел по сторонам.
— Смотреть прямо перед собой! Я не понял?! Кто-то хочет получить пулю в затылок?! Перестали вертеть башкой! — усиленный мегафоном голос гремел в пустом ангаре, словно иерихонская труба. — Всё оружие медленно положить на пол и сделать три шага назад!
— Твою мать, — выругался я.
Выхода не было, пришлось подчиниться. Автомат и пистолет аккуратно положил на пол. Несколько секунд, и туда же легла разгрузка. Карим, судя по металлическому стуку, сделал то же самое. Да и куда тут дернешься, если в тебя кто-то уже прицелился, а ты даже не знаешь — сколько пальцев дрожат от нетерпения нажать на спусковой крючок?
— Два шага назад, опустились на колени и руки на затылок.
Мы послушно отодвинулись назад и подняли руки.
— Я же сказал — встали на колени!
— Хрен тебе, — отчётливо произнёс я.
— Не понял?! — прогремел голос.
— Пошёл на хер, придурок! Хочешь стрелять — стреляй. На колени вставать не буду.
Карим буркнул что-то одобрительное, а затем, немного повысив голос, произнёс длинную и витиеватую фразу. Смысл сводился к тому, что Шайя нежно любил не только невидимого нам оратора, но и его родственников и знакомых. И весь Новый мир в целом. В извращённой форме, но зато искренне.
Умирать всегда неприятно. Особенно вот так — стоять и ждать свою пулю. В ангаре стало тихо. Казалось, что я слышу, как из прожекторов, рассекая сумерки, струится свет. Белый и безжизненный. Дьявол вас раздери, с вашим миром и вашими секретами… Мы осторожно переглянулись. Карим еле заметно усмехнулся и понимающе кивнул — до встречи в аду, Медведь!

36

5 год по летоисчислению Нового мира
Территория Ордена по приёму поселенцев


В ангаре мы нарвались на засаду, устроенную Службой безопасности Ордена. Да, и такое иногда бывает. Досадная случайность, не более того. Хорошо, что сразу не пристрелили. В итоге — нас скрутили и разбросали по разным машинам. Меня, Шайя и, конечно, Джека Чамберса. Сопротивляться? Нет, это не тот случай, мы же не книжные герои, чтобы пули зубами ловить. И самое главное — лица этих сотрудников незнакомые. Ни одного из них я раньше не видел. Потом… Потом была дорога на Базу. Под усиленным конвоем, без объяснений и лишних слов. Я пытался что-то выяснить, но как выяснилось — зря. Вместо ответа — получил несколько раз прикладом по рёбрам. Молча.
Пять дней в одиночной камере. И только на шестой — первый допрос. Потом ещё и ещё. Только дознаватели менялись и стиль общения. Я даже лица не успевал запоминать. Одни грозились, другие мягко пытались влезть в душу и угощали сигаретами. Один мой сослуживец, русский, любил повторять одну хорошую фразу. «Сигарету можно взять, а вот от жизни придётся отказаться». Не знаю, откуда это выражение, но оно очень точно передавало поведение следователей. Тех, которые «добрые». И вопросы, вопросы, вопросы… Одни и те же вопросы, одни и те же ответы. Подлавливали на мелочах, на оговорках, на случайных совпадениях, облачённых в сухую форму протокола. Может, это и прозвучит несколько странно, но я ждал похожего финала. После всех наших приключений. Их было мало? Пусть так. Но даже этой малости хватает, чтобы нас по тихому списать в «безвозвратные потери».
— Где и при каких условиях вы захватили мастер-шлюз?
— Вы с ума сошли?
— Отвечайте на вопрос, Нардин!
— Я его в глаза не видел.
— Вы лжете!
— Пошёл к бениной мамаше, придурок.
— Ты что, мясо, в карцер захотел?!!!
Жаль, что стулья здесь хлипкие. Не убьёшь. Даже если с размаха запустить. Не повезло. Меня за разбитую голову следователя даже не били. Почти не били. Так, попинали немного, для порядка. Чтобы знал своё место. В карцере.
Дознавателя сменили, и на его место пришёл другой. Маленький и невзрачный человек с помятым выражением лица. Скучный и занудливый, как осенняя муха. Он ни единым словом не вспомнил происшествие с его предшественником. Не угрожал и не запугивал. Только пистолет держал под рукой. На столе, прикрытый листком бумаги. И опять вопросы… Бесконечные, как человеческая глупость.
— Ваши подельники уже давно признались. Хотите почитать их показания? — человечек взмахнул тонкой пачкой листков. Первый лист немного помят, а на последнем жирное пятно.
— Устройте очную ставку.
Спустя две недели во время очередного допроса открылась дверь, и вошёл Виктор. Как всегда — без стука. Не принято в этом мире стучать в двери. Подошёл к столу, махнул рукой вскочившему со стула дознавателю и взял протокол допроса. Несколько секунд читал, а потом посмотрел на меня.
— Не густо, — подвёл итог он. — Что будем делать, Нардин?
— Он упрямый, как…
— Не тебя спрашиваю, — оборвал дознавателя Виктор. Затем присел на край стола, достал из кармана пачку сигарет и посмотрел на меня. А глаза колючие, как две ледышки. Я повёл плечами.
— Говорят, что ты буйный, — продолжил он. — Потому и сидишь в наручниках. Избил следователя, покалечил охранника. И за все эти художества тебя даже не наказали. А могли и пристрелить, «при попытке к бегству». Не ценишь, как выяснилось, Нардин, доброго отношения, — пожал плечами Виктор. Сказал таким тоном, что сразу и не поймёшь — рад он такому исходу или наоборот, жалеет, что меня не убили. Немного помолчал, словно не мог решить — стоит ли освобождать мне руки. — Ладно, сними ему наручники, — не поворачивая головы, приказал он следователю, — он будет смирным.
— На твоем месте не был бы так уверен, — усмехнулся я и поморщился. Одно ребро мне всё-таки сломали, сволочи.
— Ну и дурак.
Он подождал, пока мне освободили руки, и протянул пачку.
— Закуривай. Думаю, что от рака легких мы умереть не успеем.
Несколько минут мы молча курили. Следователь стоял позади меня, словно боялся, что я сейчас возьму и брошусь на своего начальника. Или бывшего начальника? Чёрт знает…
— И что это за кобеляж при аресте? Тебе, что, трудно было встать на колени?
— Ты слышал о дне Камерона [43] и капитане Данжу — «Одноруком»?

-------------
[43] День Камерона — день славы и трагедии Иностранного легиона. 30 апреля 1863 года во время Мексиканской экспедиции 65 легионеров под командованием капитана Жака Данжу были атакованы у селения Камерон тремя батальонами мексиканцев численностью около 2000 человек. Легионеры отказались сдаться и в течение суток отбивали атаки противника. К концу боя в живых оставалось два легионера.
-------------

— Не приходилось.
— Тогда не поймешь…
— Оставь нас, — Виктор посмотрел мне за спину.
— Но…
— Я неясно выразился?
— Да, конечно, — стушевался следователь.
Хлопнула дверь и в кабинете стало тихо. Виктор молча курил, рассматривая меня, словно интересного зверька, случайно попавшего ему в руки.
— И что прикажешь с тобой делать, Нардин?
— Выдать премию и отпустить в отпуск, — криво усмехнулся я. — Для поправки здоровья.
— В отпуск, говоришь, — разделяя фразу на слова, произнёс он. — Можно и в отпуск. А можно и расстрелять.
— За что?
— Чтобы не лез, куда не просят.
— Дело твоё…
— Ладно, Нардин… Никто тебя стрелять не собирается. Пока что, — он поднял на меня глаза и, сделав небольшую паузу, повторил, — пока что не собирается.
— Хорошее начало.
— Какое есть. А теперь слушай внимательно…
Я вернулся в свою комнату на рассвете. Спустя две недели после того, как мы с Каримом попытались проникнуть в ангар. И внутренний голос, дьявол его раздери, подсказывал, что нам несказанно повезло.
Прошёл мимо спящего на стуле консьержа, поднялся по лестнице и открыл дверь в комнату. В одном из кресел, стоящем у окна, накрывшись камуфляжной курткой, спал Шайя. Скрестив руки на груди и закинув ноги на журнальный столик.
— Привет, старик! — я устало опустился напротив.
— Медведь? — он приоткрыл глаза и сонно посмотрел на меня.
— Нет, генерал де Голль, собственной персоной. Тебя давно выпустили?
— Вчера, поздно вечером, — Карим выпрямился и потёр руками лицо. — Извини, что вломился без приглашения, но меня, как выяснилось, выселили.
— Как так?!
— Так, — он пожал плечами, с хрустом потянулся и зевнул. — Отказали, понимаешь, в номере. Мол, извольте валить к чёрту, monsieur Шайя. Вещи, надо отдать должное, вернули. Только оружие забрали. У тебя сигареты есть? Мои ещё в камере закончились, а в бар идти лень.
— Что за бред? Кто мог выселить сотрудника Службы безопасности? — я вытащил из кармана пачку сигарет и зажигалку. — Держи.
— А ты уверен, что нас ещё не уволили? — покосился мой друг и жадно закурил. Несколько минут мы молчали, потом Шайя выпустил струйку дыма и неторопливо продолжил. — Я думал, что и тебя выбросили. Вот и решил зайти, вещи забрать, чтобы не пропали. Прихожу, выясняется, что тебя никто и не думал выселять. Делать было нечего — пришлось у тебя ночевать. Хотел завалиться в гости к одной подружке, но потом передумал. Плохо это — идти к женщине, когда от тебя пахнет тюрьмой. Ладно, это всё досадные мелочи жизни, — отмахнулся он, — что там с твоей уверенностью?
— Так, ничего особенного, — сказал я и вытащил из кармана наши идентификационные карты. Кусок пластика с надписью «Karim Shia» скользнул по деревянной столешнице и остановился, уткнувшись в измятую пачку сигарет.
— Какая радость… А я всё думал — как же тут жить, без документов.
— Практически невозможно. С территории базы никто не выпустит, банковский счёт не проверить и деньги с него не снять. Что-то похожее на домашний арест — из тюрьмы вроде и выпустили, но не освободили.
— И что теперь? — Карим лениво повертел карточки в руках и убрал в нагрудный карман.
— Добро пожаловать обратно на службу, сынок… У нас есть три недели, чтобы собрать вещи и отправиться куда-нибудь далеко-далеко. Пока наверху не передумали.
— Например, в экспедицию…
— Посуди сам, — я пожал плечами, — а куда ещё мы можем отправиться?
— Иначе?
— Не знаю. Полагаю, что ничего хорошего. Виктор дал три недели на подготовку.
— Чамберса тоже отпустили?
— Да. Вместе со мной. Джек рвал и метал. Говорят, что он сломал челюсть одному из охранников.
— Правильно сделал.
— Карим…
— Что, Поль? — он поднял на меня глаза. — Удивляешься, что старик Шайя раскис и сник? Не дождёшься. Ты помнишь, как нас, вернувшихся из командировок, трясло «гестапо»? Здешние допросы по сравнению с ними — детский лепет. Не обращай внимания, просто стало немного обидно. Сам посуди — случись что-нибудь с тобой и Джеком… В общем, даже людей, которые помогли бы отомстить за вас, я бы не собрал. Они остались там, по ту сторону «ленточки». Вот и сидел, думал, что смогу сделать в одиночку.
— Ты старый, обезумевший болван, — я покачал головой.
— От такого слышу, — ответил Карим и усмехнулся. — Ну что, Медведь? Будем собираться в дорогу? И правда — какого чёрта мы забыли в этих местах? Едем! Туда, где вообще людей нет и никогда не было.
— Поедем, Карим. Обязательно поедем. Только сначала добудем тебе комнату и встретимся с Виктором.
— Когда он вернулся?!
— Он, как выяснилось, никуда и не уезжал, — медленно сказал я. Всё-таки немного устал. Надо отдохнуть. Веки тяжёлые. Сейчас бы в душ и спать. И чтобы ни одна живая душа не посмела меня будить.
— Я так и думал…
— Если ты думаешь, что две недели в камере — это его рук дело, то ты ошибаешься. Всё гораздо сложнее. Ладно, давай сейчас к консьержу и спать. Завтра поговорим.

37

21 год по летоисчислению Нового мира
К югу от Рио-де-Жанейро


Бухту, расположенную в ста километрах от Рио-де-Жанейро, знали все местные жители. Правда, говорить о ней не любили. Ещё меньше было тех, кто бы осмелился бросить здесь якорь, несмотря на хорошие глубины и источник пресной воды на берегу. Эта гавань пользовалась дурной славой. Она давала приют всем, кто не боялся поставить на кон свою шкуру. Контрабандистам, прибрежным пиратам и просто искателям приключений.
Своими очертаниями бухта была похожа на след от лошадиной подковы, что и послужило причиной для названия — Herradura. Иногда, чтобы подчеркнуть её роль в местном бизнесе, уважительно называли Grande de Herradura. [44]

-------------
[44] Grande de herradura — большая подкова (исп.)
-------------

Высокие серые скалы, окружавшие бухту, были украшены яркими зелёными пятнами. Ползучие кустарники, похожие на «старосветский» плющ, чья неестественная зелень лишь подчёркивала безликость и холод гранита. Единственное светлое пятно — широкая ложбина, доходящая до отливающего желтизной песчаного берега, и небольшой водопад на северном берегу бухты.
— Добро пожаловать на борт «Катарины», господа! — по палубе навстречу нашим путешественникам шёл коренастый мужчина лет пятидесяти пяти. Загорелое лицо, открытая улыбка и широкополая шляпа. — Рад вас видеть, сэр! — шкипер уважительно дотронулся до края шляпы и лишь потом пожал руку Полю.
— Рад вас видеть, капитан! — ответил Нардин-старший и взялся за рюкзак.
— Вы такой же непоседа, как и раньше, сэр! — покачал головой мужчина и повернулся к остальным. Он весело улыбнулся, блеснув хорошими зубами. — Здравствуй Карим! Ты совсем не изменился, старый греховодник. Разве что седых волос стало больше, и бороду отрастил!
— Я так и знал, что капитаном окажется кто-то из очень старых знакомых, — ухмыльнулся Шайя, — но тебя, честно признаюсь, встретить не ожидал!
— Этот мир тесен!
— Ты совершенно прав. Здравствуй, Майкл!
По словам шкипера, «Катарина» досталась ему практически за бесценок. Десять лет назад, приехав по делам в Рио-де-Жанейро, он увидел у причала потрёпанное штормом судно. Это даже мягко сказано — потрёпанное. До берега яхта добралась, не иначе, как чудом. Мачт не было, настройки сильно покалечены, а на левом борту, чуть выше ватерлинии, зияла внушительная пробоина. Неизвестно, чем она ему приглянулась, но уже к вечеру Майкл нашёл хозяина этой развалины и после небольшого торга купил её за семьдесят тысяч экю. Когда у Майкла Беннета спрашивали о причине, он проводил ладонью по серебристой щетине и, немного смутившись, отвечал: «Не знаю, сэр. Право слово — не знаю. Эта малышка сразу пришлась мне по сердцу».
Яхта, а если быть точным — восьмидесятифутовый бермудский кэч. Дизельный движок Volvo Penta мощностью в двести пятьдесят лошадей и двести шестьдесят квадратных метров парусов. В распоряжении Майкла оказалась прекрасное судно — корабелы из Баия знали своё дело. Пока Никита с большим интересом рассматривал «Катарину», приятели разместились в кают-компании.
— Я готов забросить вашу команду в эту точку, сэр, — Майкл кивнул на карту западного побережья и поморщился.
— Что-то смущает?
— Скажу честно, что это не самое лучшее место для пикника. У вас хороший набор для барбекю, но сами понимаете…
— Никогда не ходили в тех краях? — спросил Поль и кивнул в сторону крупнокалиберного пулемёта «Браунинг» M2HB, установленного на корме. — С таким-то набором… Для барбекю…
— Доводилось, — усмехнулся шкипер. — Правда, не на «Катарине», а на другой посудине. Вы ведь знаете, сэр, что у меня два промысловых судна в Рио. Правда, одно из них уже два месяца стоит в сухом доке.
— Что-нибудь серьёзное?
— Так… Нарвались на неприятности, южнее Рио. Еле ноги унесли.
— Пираты?
— Они самые, сэр.
— И много развелось этих тварей?
— Достаточно, — кивнул Беннет. — И чем дальше от Рио и ближе к Джохар-Юрту, тем они наглее. Пиратство стало прибыльным делом, сэр! Сейчас этим занимаются все, кому не лень. Иногда сразу и не разберёшь, кто болтается в кильватере — рыбак или пират. У нас шутят, что одни отличаются от других только тем, что пираты не прячут своё оружие в трюмах. Конечно, как и в любом бизнесе, среди них есть дилетанты и есть профессионалы. Кстати, у этих сукиных детей, как правило, хорошее оружие. Хотел бы я знать, кто поставляет им эти игрушки. Ходили слухи, что в этом замешана какая-то британская фирма. Грабят рыбачьи посёлки, суда, которые торгуют на побережье и переселенцев.
— И Орден ничего сделать не может, — подвёл итог Нардин.
— Пытались, сэр. Отправили несколько катеров на разведку.
— С каким успехом?
— Его можно было предугадать заранее — ни один катер не вернулся на базу. Кого-то из команды потом выкупили родственники.
— Часто люди пропадают?
— Бывает, — кивнул Майкл. — Один раз похитили двух подростков. Сыновья моего приятеля и делового партнёра. Его ребята, на свою беду, решили устроить морскую прогулку на яхте и нарвались на неприятности — их взяли на абордаж в пяти морских милях от Рио. Спустя несколько дней отец получил письмо.
— Пираты запросили выкуп? — прищурился Шайя.
— Да. Около восьмидесяти тысяч экю. Пока мы собирали наличные, они убили одного из братьев. Второго вернули живым, но, — шкипер покрутил пальцем у виска, — парень тронулся. Сошёл с ума. Мы немного подумали, а потом собрали компанию из двадцати пяти человек и наведались к пиратам в гости. Вдоль побережья много поселений, которые запачкали свои лапы в этом бизнесе, так что проблемы с выбором цели не было. Мы живём по Божьим законам — глаз за глаз, а там не сказано, какой — левый или правый…
— Всех зачистили?
— Мы же не звери, сэр… Женщин, стариков и детей не тронули. А вот остальным не поздоровилось. Правда судебное заседание было очень коротким, обошлись без присяжных заседателей, прокуроров и адвокатов. Я так полагаю, что этим бандитам не помог бы и сам Элиу Рут. [45] После короткой перестрелки мы согнали всех мужчин на берег и огласили приговор: «Смертная казнь, без права на помилование». Несколько подсудимых были недовольны вердиктом. Возник небольшой переполох, и они покинули зал суда первыми. Вне очереди… С остальными тоже не церемонились. Пулемёт в умелых руках — прекрасная вещь! Мы, если честно, даже не разбирались, кто из них местный житель, а кто пришёл в гости из соседнего поселения. Деревню сожгли. Перед отплытием собрали стариков и предупредили, что наша дружная компания вводит в оборот новую систему взаиморасчётов. Один наш человек — одна их деревня.

------------
[45] Элиу Рут (1845–1937) — знаменитый американский адвокат и политический деятель.
-----------

— Подействовало? — спросил Карим.
— На траверзе Рио не появляются. А вот южнее — да, можно нарваться. Я вам про это рассказывал. Мы тогда еле вырвались.
— Могу себе представить…
— Не то слово! В бортах было столько дыр, что на поверхности судно держалось только благодаря нашим молитвам. Ещё немного и отправились бы на корм местным тварям.
— Неужели твои головорезы умеют молиться? — пряча улыбку, поинтересовался Карим. — Как это мило. Вы, наверное, и на воскресную проповедь все командой ходите?
— Ты совершенно прав, Карим, — поддержал шутку Майкл, — всей командой. Когда мой боцман обращается к Богу с молитвой — здешний падре начинает плакать. Не скажу точно, по какой причине, но…
— Должно быть, от радости, — съязвил алжирец. — Вот увидите — пройдёт немного времени, и он будет провожать вас в очередное плавание.
— Ты полагаешь?
— Конечно, будет. Чтобы удостовериться, что вы точно отплыли.
— Ты не видел нашего падре, Карим!
— Зачем мне на него смотреть? Тем более, что я не люблю священнослужителей. Чтобы обратиться к Богу, мне не нужны посредники. Жаль, конечно, но ваш святоша никогда не придёт к причалу.
— Почему?
— Чтобы не затеряться в толпе портовых шлюх, — не выдержал Карим и засмеялся.
— Подумаешь, — протянул шкипер, — экая невидаль. Он их постоянный клиент, так что с этим проблем не будет.
— Видишь, значит, я оказался прав — эти святоши повесы и бездельники.
— Вы, парни, никогда не изменитесь, — улыбнулся Нардин и покачал головой. — Мне приятно это видеть, но у нас не так много времени. Что с нашей машиной?
— Как и договаривались, — кивнул Майкл. — Оставляете её здесь, а мой человек отгонит к точке вашего возвращения.
— Прекрасно.
— Сколько вы планируете быть в рейде, сэр?
— Считая со дня высадки — четырнадцать суток.
— Хвоста не будет?
— Может и будет, — подал голос Карим, — но с большим опозданием. Через несколько часов после нашего отъезда из Сао-Бернабеу началась песчаная буря, так что сам понимаешь… Тем более что искать нас начнут в Рио, а не в этой дыре.
— Много ты понимаешь, Карим! Дыра…
— Разве я не прав? Прости, если я ошибаюсь, но на культурный центр эта бухта не похожа.
— Это бизнес-центр, — Майкл наставительно поднял палец. — Торговая площадка западного побережья. Эти скалы видели столько наличных…
— Контрабандисты? — поинтересовался Поль.
— Конечно, сэр. Эх, получи я хотя бы сотую долю от этой суммы — ушёл бы на покой, занялся садоводством и…
— И через две недели умер бы от скуки, — закончил фразу Карим. — Ладно, не будем о грустном.
— Неблагодарное это занятие — считать чужие дни и деньги. Чем больше считаешь, тем больше расстраиваешься, — усмехнулся Беннет и посмотрел на часы, висящие на стене рядом с барометром. — Через час начнётся прилив. Самое время сниматься с якоря.

38

5 год по летоисчислению Нового мира
Севернее территории Ордена по приёму поселенцев


— На территории нашей базы — что, места для встречи не нашлось? — пробурчал алжирец. Он удобно расположился на капоте джипа, поджав по-турецки ноги и положив на колени «Калашников». Шайя задумчиво смотрел на море и размеренно, словно в такт своим мыслям, постукивал пальцами по автоматному магазину. — Темнит наш Виктор. Помянешь мои слова — темнит.
— Не бурчи, Карим! Оружие тебе вернули, — пожал плечами я, — чего беспокоишься? Если бы хотели нас убрать — у них была такая возможность. Могли это сделать тихо и незаметно. Вывели бы на задний двор и пристрелили. У тебя в термосе — кофе или бренди?
— Кофе. Крепкий, но, извини, без сахара. Не выспался?
— Выспишься тут… Тебе налить?
— Плесни немного, — кивнул он и вернулся к теме нашего разговора. — Всё равно мне это не нравится. И почему здесь нет Чамберса?
— Я уже говорил, что это одно из условий нашей встречи, — коротко ответил я.
— Что Джека с нами не будет?
— Именно так.
— И это мне тоже не нравится, — подвёл неутешительный итог мой друг и неторопливо закурил, прикрывая зажигалку от свежего морского ветра. — Вот скажи — чем ему Чамберс не угодил?
— Откуда я знаю? Жарко сегодня будет.
— Здесь всегда жарко. Сейчас восемь часов утра, а солнце уже припекает. Чего ты на неё уставился?
— Странная она какая-то, — я повертел в руках подобранную на берегу раковину.
— Обычная. Пепельница, как пепельница. Ну и где Виктор? Где эта недремлющая совесть Нового мира?
— Терпение, mon ami. Приедет, никуда не денется.
— Уже, — хмыкнул Карим и сплюнул на прибрежный песок. — Вон, пылит наш друг, чёрт бы его побрал.
Повернувшись, я увидел джип, аккуратно пробиравшийся между валунами. Через несколько минут он добрался до нас и остановился. Из машины выбрался Виктор.
— Привет, парни, — он не спеша подошёл к нам и уселся на небольшой валун, лежащий рядом с машиной. — Не надоело бездельничать?
Я только сейчас заметил, как сильно он изменился за последнее время. Конечно, усталость и нервы никого не украшают, но Виктор вообще сдал. Будто лицом почернел. Не знаю, что у нас тут творится, но видно, что ничего хорошего. Обычно очень аккуратный в одежде, но сейчас выглядит так, словно несколько дней провёл где-нибудь в полевом лагере и спал не раздеваясь. Ботинки покрыты толстым слоем красноватой пыли, на куртке белели разводы высохшего пота.
— Есть работа? — Шайя никогда не любил «особые» отделы и не скрывал этого. — Или, как любят говорить люди твоей профессии — поручение?
— Вы, господа, хоть и приписаны к поисковой партии Чамберса, работаете в моём отделе. Вам что, напомнить, что такое субординация?! Не надо? В таком случае, Карим, свою иронию по поводу «профессии» засунь себе в задницу, пока язык не укоротил, — оскалился Виктор.
— Остыньте! — я посмотрел на дернувшегося Карима. — И ты тоже! Нашли время для склок!
— Сказал бы я, — пробурчал Шайя, поёрзал на месте и добавил что-то нечленораздельное.
— Виктор, давай рассказывай, зачем эта конспирация и что вообще происходит. Мы тут уже совсем запутались.
— Заметно, — кивнул он. — Расслабились. Распустил вас Чамберс. Махновцы…
— Кто? — не понял я.
— Не обращай внимания, — лениво отмахнулся Виктор. Он немного помолчал, словно собирался с мыслями, вытер грязной куфией лицо и продолжил. — Итак, господа… Во-первых, разговор останется между нами. В любом случае, — с нажимом в голосе добавил он. — Договоримся мы или нет — о нём никто не должен знать. Даже Чамберсу ни слова…
— Во-вторых?
— Если не договоримся, то про этот разговор забудете. Сотрёте его из памяти, словно его и не было никогда.
— Хорошо. Начинай…
— Я не буду вам рассказывать историю Нового мира от времён Адама.
— Джека, — поправил я. — В этом мире первым был Джек Чамберс.
— Один черт, — отмахнулся Виктор. — Итак… Все начиналось чинно и благородно, как на похоронах какой-нибудь старой перечницы. Насколько это возможно в бизнесе, конечно. Были учёные, открывшие этот мир, и были финансисты, готовые вложить деньги в этот проект. Одни — мечтали о новых землях и великих открытиях, а другие — о небывалом, со времён Фернандо Кортеса, бизнесе. Так было последние пять лет. Переселенцы, новые земли и прочая романтика. Современный Дикий Запад, чёрт бы его побрал. Голливуд, узнай они про Новых мир, удавились бы от зависти. Красиво?
— Прям дух захватывает, — смотря в сторону саванны, подал голос Карим.
— Тебе что-то не нравится? — Виктор недовольно покосился на Шайя.
— Нравится. Еще немного, и я заплачу от умиления.
— Красиво, да не совсем. Последний год был очень тяжелым. Во-первых, увеличилось количество переселенцев и грузооборот. Система шлюзования работала на пределе своих возможностей. Начали возникать технические проблемы. С человеческими жертвами. Во-вторых, увеличилось поголовье бандитов. Военные делают всё возможное и невозможное, но этих сволочей становится всё больше и больше. Я понимаю, что каждого переселенца на законопослушность не проверишь. Иногда даже у самых мирных граждан сносит крышу. Не знаю, может в этом мире воздух какой-то особенный?
— Причём здесь похищение мастер-шлюза? — спросил Карим. Он снова закурил, зажав сигарету в кулаке. Старая, армейская привычка.
— Как удалось выяснить, среди мальчиков Ордена, а именно — среди правящей верхушки, появились новые, незнакомые лица. Как они туда попали — не знаю. Никто не знает. Тёмные лошадки. Информации о них нет. Не мне вам рассказывать, что это практически невозможно. Если человек пробивается в такое закрытое общество, как Орден, то служба безопасности знает о нём всё или почти всё. Кто был его дедушка, с кем трахалась его бабушка и какой цвет нижнего белья у его любовницы! А тут — ноль! Ноль! Кроме основных моментов, которые есть у всех: родился, учился, поступил, закончил, получил степень — нужное подчеркнуть… И никаких богатых и влиятельных родственников за спиной. Нет дядей конгрессменов и кузенов миллионеров. И самое главное — эти парни одинаковые, словно из инкубатора. Хорошо образованные и зубастые, как пираньи. Будто их выдернули из толпы лучших студиозов, подготовили и внедрили в Орден. Одно неизвестно — кто этим занимается?
— Правительство?
— Нет. Эту версию проверили в первую очередь — не подтвердилась. Есть одна версия…
— Ты труп, Виктор, — спокойно заметил я и покачал головой. — Труп. Можно сказать, что от тебя уже пахнет еловыми ветками. Перестань тянуть руку к кобуре, я не собираюсь тебя убивать. Посуди сам — если то, что ты нам рассказываешь, правда, то тебя, как носителя такой информации, новые хозяева уберут в первую очередь.
— Точно, — вставил реплику Карим, — и даже чаю с дороги не попьют. Кстати, Виктор, а кто тебя сейчас прикрывает?
— Меня? — Виктор удивлённо посмотрел на моего друга.
— Если не тебя, то за нами наблюдают, — спокойно ответил Карим. — И мне это сильно не нравится.
— Чёрт глазастый…
— Значит, всё-таки прикрывают.
— Да, — кивнул Виктор. — Один из моих людей. Кстати, Поль его знает. Это Эндрю Пратт.
— Снайпер из роты полковника Бирсфорда.
— Он самый. После того, как началась вся эта круговерть с бандитами, сержант перевёлся на Базу.
— Внештатный сотрудник Службы безопасности?
— Штатный. Просто это не афишируется.
— Ладно, чёрт с ним, с этим Эндрю. Давай, рассказывай дальше про этих мальчиков.
— Я уже почти всё рассказал. Именно эти люди постепенно завоевывают ключевые посты. К чему это приведёт — не знаю. Мой аналитик высказал несколько предположений, но озвучивать их рано.
— Ещё один труп, — хмыкнул Шайя и пояснил. — Твой аналитик…
— Одно могу сказать с полной уверенностью, — Виктор пропустил реплику мимо ушей и продолжил, — похищение мастер-шлюза, банды и тому подобная хрень, это их рук дело. Они сильны. Очень сильны. И многое успели сделать. Они почти полностью сменили персонал исследовательского центра в Сан-Антонио. По всей Европе открываются десятки новых станций по переправке поселенцев.
— Разве это плохо, дать людям ещё один шанс? — спросил я. — Лишних, таких, как я или Карим, на свете не одна тысяча.
— Это сейчас Новый мир — шанс. Сейчас, чёрт меня побери. А что с ним сделают новые хозяева? Во что он превратится? В полигон?
— Здешний народ в клетку не загонишь, — покачал головой Карим.
— Что? Не загонишь? Целые империи ставили на колени! А тут жалкие четыреста тысяч населения, разбросанных по всей карте. Включи голову, Карим!
— Ты смотри, — я удивлённо посмотрел на Виктора. — И эти слова мы слышим от одного из руководителей Службы безопасности Ордена? Что с тобой произошло?
— Со мной? — он медленно повернул голову и посмотрел на меня. — Ничего особенного. Я знаю одно — если меняется власть, то всегда начинаются репрессии. Мне совершенно не хочется попасть под нож.
— Где-то я уже слышал нечто похожее. Опять мир спасать надо?
— Какой к чёрту мир, Нардин?! — Виктор, с неожиданной злостью, ударил кулаком по колену. — Ты дурак или прикидываешься? К чёртовой матери этот мир! Ты о себе думай! Знаешь, почему я дал три недели на подготовку к экспедиции? Потому, что через месяц прибывает новый начальник Службы безопасности. И что-то мне подсказывает, что все экспедиции накроются медным тазом. Пусть временно, но приостановят. По крайней мере, работу вашей поисковой партии — на сто процентов. Джек Чамберс слишком самостоятелен и непредсказуем. Слишком прямолинеен и не любит начальство. Новой власти это не понравится.
— В чем твоя выгода, Виктор? — поднял голову Карим.
— Если вы успеете уйти в экспедицию, то обязательно что-нибудь найдёте. Я слишком хорошо знаю Джека — без результатов он никогда не возвращался. Поэтому — ищите и найдите. Нефть, железная руда, уголь, золото. Всё, что угодно. И если вы вернетесь не с пустыми руками, то и у меня появится шанс не попасть в чёрный список.
— Экспедиция продлится не один месяц.
— Власть тоже не сразу изменится. У нас есть немного времени и один хороший способ, как отвлечь власть от перестановки кадров.
— Не знаю, как Нардин, но лично я ещё не слышал самого поручения, — подал реплику Карим. — Отправиться в экспедицию — хоть завтра. Только мне кажется, что просто так ты нас не отпустишь. Что для этого надо сделать?
— Вот это уже деловой разговор. Слушайте…

39

5 год по летоисчислению Нового мира
Предместье Виго


На деревянном прилавке под полосатым матерчатым навесом лежали огромные гроздья винограда. Даже здесь, сидя в машине, я чувствую этот запах. Их матовые иссиня-чёрные ягоды напомнили мне о детстве. Вот мои родители… Мама вытирает лоб тыльной стороной ладони, поднимает взгляд на отца и счастливо улыбается. Летнее солнце Аверона. Франция. Беззаботное, счастливое детство. Как давно это было… Словно и не со мной. Я невольно провожу рукой по губам, словно хочу вытереть виноградный сок, возникший в моих воспоминаниях.
— Что? — переспросил я, не услышав последней фразы.
— Да это так, мысли вслух. Не обращай внимания, — Карим повернул голову и проводил взглядом женщину, выходившую из овощной лавки, — Знаешь, Поль, чем старше я становлюсь, тем чаще свидания напоминают собеседования.
— Да, есть что-то похожее, — рассеянно кивнул я. Голова была забита другими мыслями, нежели очередная юбка, на которую положил глаз мой друг. Рядом со мной лежала пухлая папка с документами. Два досье. Две жизни… Две цели…
— И вместо романтического лепета, — он щелкнул пальцами и потянулся в карман за сигаретами, — банальный допрос. «Ах, как это всё интересно! Скажите, а чем вы занимались в Старом свете, мистер Карим?» И что мне ответить этой накрашенной кукле?
— Прошлое не выбирают…
— Думаешь, что поймёт?
— Дьявол! Что это на тебя нашло? Кризис среднего возраста? — я с удивлением посмотрел на алжирца, развалившегося на соседнем сиденье. В цветастой гавайской рубашке и светлых джинсах, он был похож на одного из тех жизнерадостных шалопаев, которыми полны курортные городишки.
— Может и так. А может простая усталость.
— Устал от жизни? А ты кури больше — ещё не так устанешь.
— Можно подумать, что ты меньше куришь. Плевать. Пока я сидел в камере, много думал.
— Поздравляю.
— Не утрируй, Медведь, я говорю совершенно серьёзно, — Шайя посмотрел на часы и, не меняя интонации, продолжил, — а вот и наш объект. Двенадцать часов десять минут. Что-то он сегодня опаздывает.
— Вижу…
Напротив нас, метрах в двадцати, остановился внедорожник. Из неё выбрались два здоровых парня в лёгких плащевых куртках защитного цвета. Они настороженно осмотрели улицу и окна прилегающих домов. Прохожие, спешащие по своим делам, тоже удостоились своей порции внимания. Через несколько секунд один из них повернулся к машине и кивнул. Открылась задняя дверь, и на свет появился дородный мужчина лет сорока. Рыжеватый, с большими залысинами, которые блестели от пота. Даже «шкиперская» бородка не скрывала тройной подбородок. Запястье левой руки украшает массивный золотой браслет. На правом — часы. Да, в его досье сказано, что он левша. Тяжело отдуваясь, мужчина вытер шею ярко-красным платком и вошёл в дом.
— И как его до сих пор не убили, — хмыкнул Карим. — С такими-то охранниками.
— Нужды не было, вот и не убили. Ладно, с этим всё ясно, поехали, познакомимся с его оппонентом.
— Поехали. Когда мы встречаемся с Виктором?
— Вечером. В баре «Кальмар». А что касается твоей фразы про усталость… Не бойся прощаться с тем, что не делает тебя счастливым. Понимаешь?
— Это ты про что, Поль?
— А ты подумай, — я завёл машину и вырулил на дорогу, — тебе понравится.
Мы проехали по узкой улочке и повернули налево. В этом районе много новых домов, многие ещё не достроены. Виго стремительно разрастался — городок уже насчитывал около десяти тысяч человек. Жители — выходцы из разных стран, но последнее время появилось много переселенцев из Испании и Аргентины, так что испанский язык слышался повсюду.
Бар, о котором я говорил Кариму, был расположен рядом с рыбным базаром. Думаю, что вы можете себе представляете запахи, царящие в этом районе. По вечерам в этой забегаловке собирались местные рыбаки, торговцы и шлюхи. В полутёмном зале было сильно накурено, а под подошвами ботинок хрустели осколки стекла. Бармен, с огромным револьвером на боку, протирал грязным полотенцем бокалы, лениво посматривая на скандалящую компанию, расположившуюся неподалёку. Мы сказали ему несколько слов, и нас проводили в комнату, расположенную на втором этаже.
— Привет, парни, — за столом в гражданской одежде сидел Виктор. — Что будете пить?
— Кофе, — ответил Карим и уселся верхом на шаткий стул. — В этом заведении знают про такой напиток?
— Здесь и будем разговаривать? — удивился я.
— Да, — кивнул наш шеф. — Можешь быть совершенно спокоен — нас никто не услышит.
— Кроме тех, которым это положено по долгу службы, — съязвил Шайя.
Виктор недовольно покосился на алжирца, но ничего не сказал. Он неторопливо закурил и продолжил.
— Как понимаю, вы уже ознакомились с вашими подопечными?
— Да, — ответил я.
— Вопросы?
— Какие тут могут быть вопросы? Ты приказываешь, — мы исполняем.
— Вот и прекрасно! Значит, на этом и остановимся, — Виктор наклонился и вытолкнул из под стола тяжёлую сумку. — Снаряжение, боеприпасы, оружие. С местом определились?
— Зачем тебе это знать? — быстро спросил Карим.
— Ты слишком горяч, Шайя, — спокойно ответил шеф. — И как ты, с таким характером, служил в Легионе? Я не собираюсь вас подставлять!
— Ладно, поверю на слово, — задумчиво произнёс мой друг. — Тебе это сейчас невыгодно, не правда ли?
— Скорее бы вы в экспедицию ушли, — вздохнул шеф.
— Уйдём, куда мы денемся, — не унимался Карим.
— Зануда…
— Есть немного. И еще — я очень удивлён.
— Я удивлён не меньше, — покачал головой Виктор, несколько секунд молчал и перевёл взгляд на меня. — Поль? Неужели не будет вопросов?
— Какие тут вопросы, Виктор. Я не вчера родился. Не надо быть провидцем, чтобы понять твой интерес к этим двум персонам.
— Ну да, конечно, — кивнул он, — я забыл, что Карим работал в порту Гамбурга…
— И это тоже. Так что в твоём решении убрать этих двоих ничего удивительного нет. Войны профсоюзов… Эти парни давно на ножах, и смерть даже одного из них приведёт к большой драке за передел территории.
— Порт, — добавил Карим, — это серьёзный бизнес. В любой мире.
— Если принять во внимание, что сферы их влияния не заканчиваются Виго, то картина становится ещё интереснее, — продолжил я. — Порто-Франко, Нью-Портсмут. Представляю, что начнётся, когда мы зачистим этих двоих.
— Большая свинья для нового начальства, не так ли? — усмехнулся Виктор.
— Куда уж больше. Зато, пока вы будете гоняться за виновными и усмирять бандитские притоны, никому и в голову не придёт заниматься кадровыми перестановками.
— И вы сможете уехать в экспедицию.
— Каждый из нас получает свой гонорар.
— Я рад, что вы это понимаете.
— Ладно, не будем затягивать разговор. Мы всё поняли, так что разбегаемся. Когда ты уезжаешь на Базу?
— Завтра утром, с конвоем.
— Удачной дороги.
Мы спустились по лестнице в бар, где гудело безудержное веселье портового кабака. Люди не изменились. Веселятся, пьют и любят так же, как и в Старом свете. И умирают так же. Что? Моральные терзания, по поводу задания? Оставьте, господа! Оставьте эти эмоции новобранцам, блюющим после первого убитого человека. Или второго. Это уж как повезёт. Помнится, что Джузеппе Марино держался дольше всех, незлобиво подкалывая «слабых на желудок маменькиных сынков». А потом, когда мы впервые схлестнулись в рукопашную с чёрнокожими парнями из «фронта национального освобождения», его выдержка исчезла, и после боя он оставил на дороге и завтрак, и обед, и ужин. Один из моих сослуживцев — русский по происхождению, вспоминая тот бой, цитировал:

Но мы уже не в силах ждать, и нас ведёт через траншеи
Окоченевшая вражда, штыком дырявящая шеи.
Бой был короткий. А потом глушили водку ледяную,
И выковыривал ножом из-под ногтей я кровь чужую
. [46]

------------
[46] «Перед атакой» — автор Семён Петрович Гудзенко (1922–1953)
------------

Правда, русской водки у нас тогда не было. Был ямайский ром. Ром и оглушительная пустота внутри. Звенящая. Но мучились мы только на следующее утро. Похмельем. Работа есть работа.
Выйдя на улицу, мы повернули направо и пошли к нашей машине, стоящей неподалёку. Пустынная улочка, освещённая несколькими фонарями и неоновыми сполохами рекламы. Буквы зажигались поочерёдно, пока название бара не высвечивалось полностью. «Кальмар»… Кто-то из старожилов рассказывал мне, что в этом мире встречаются кальмары размером со спасательную шлюпку. Интересно, это правда или очередная морская байка о неизведанном мире?
Проходя мимо переулка, услышали какой-то шум. Да, так и есть, — драка. Дрались парни молча, только иногда слышались короткие реплики и непроизвольные стоны, если удар достигал цели. Я уже повернулся в их сторону, но Карим меня остановил.
— Не стоит, — он покачал головой, — мы не на службе, да и работа ждёт. Парни сами разберутся.
— А патруль подберёт выживших, — я покосился в сторону заварушки и поморщился. Двое против шестерых… Недолго им осталось сопротивляться. Сомнут и запинают. Хорошо, что до стрельбы дело не дошло. Не хотят привлекать внимания?
Мы уже повернулись, чтобы уйти, но тут послышалась сдавленный крик. Один из оборонявшихся отлетел к стене и сполз вниз, прижимая руки к животу. Светлая рубашка окрасилась бурым, быстро расплывающимся пятном. Послышался отборный русский мат.
— Погоди, — остановился Карим.
— Что?
— Там русские.
— Ты передумал? — усмехнулся я и хрустнул костяшками пальцев.
— Да, пожалуй, мы немного задержимся. Двое против шестерых — это не по правилам.

40

5 год по летоисчислению Нового мира
Предместье Виго


Драка быстро закончилась, и мы в ней почти не участвовали. Нападавшие в количестве шести персон не отреагировали на предложение Карима: «остыть и валить». Точнее — отреагировали, но не так, как им предлагалось. Трое молодчиков развернулись в нашу сторону, и у двоих были ножи. Неприятные на вид железки. Полагаю, что и на вкус не лучше.
Недолго думая, Карим бросает сумку на землю, делает шаг направо, чтобы не закрывать мне обзор, и достает из-под рубашки пистолет.
— Стоять!
— А стрелять не побоишься? — нагло усмехнулся один из парней. Он лениво поигрывал ножом и на пистолет смотрел совершенно спокойно. — Район тут глухой, кроме наших приятелей никто и не услышит. Ведь на куски порежут.
— Да, сынок, они услышат. Конечно, услышат. А вот ты — уже нет.
Быстрая «двойка» в корпус ближайшему оппоненту, и тот заваливается на пыльную мостовую. Делать нечего, и второго «поклонника холодного оружия» укладываю я. Звякнул выпавший из рук убитого, нож, а мы уже держим под прицелом остальных.
— Я же сказал, — рыкнул Карим, — или валите, или валим!
Мы ждём. Терпеливо ждём, когда кто-нибудь из них дернется в нашу сторону. Давайте, ребята, не тяните… В кои веки возникло желание пострелять! Нет, умирать желающих не нашлось, и парни решили исчезнуть. Двое из них медленно выставили перед собой ладони и начали отступать. За ними потянулись остальные. Прошли несколько метров и убежали. Мы не стали возражать. Чёрт с ними — пусть живут.
— Держи спину! — бросаю Кариму и проверяю убитых. Шайя прикрывает, не выпуская из виду потерпевших. Кто знает, что может возникнуть у этих избитых мужиков? Ногой отбрасываю в сторону нож. — Этот готов. Чисто! Второй… Чисто! Оба холодные!
Обыскиваю трупы. Ничего особенно интересного. Около пятидесяти экю, пачка сигарет и дешёвая одноразовая зажигалка. Два дрянных ножа. Документов, как я и думал, не нашлось. В общем — местная шваль.
Вопреки нашим ожиданиям — патруль не появился. Это только в кино, стоит только отгреметь последним выстрелам, на горизонте уже сверкают разноцветные люстры полиции. И пожилой инспектор появится из патрульной машины, чтобы по-отечески пожурить главного героя за его привычку класть трупы пачками. Наш шеф не такой… И вмешиваться не станет. И правильно, кстати, сделает. Сами разберёмся.
Ждать времени не было — у одного из пострадавших проникающее ранение в живот. Карим наложил повязку, но знаю я такие раны — геморрагический шок в этом мире никто не отменял. Лучше сразу к медикам и чем скорее, тем лучше. Второй сильно избит, и видно, что держится только на остатках адреналина. Пока перевязывали его приятеля, он тяжело дышал, прислонившись к стене, вытирая кровь из рассеченной скулы.
Осторожно грузим раненого в наш джип. Он в сознании, но начинает заговариваться и несёт непонятный бред. Чёрт с ним, потом разберёмся! Его приятель, пошатываясь, но до машины дошёл сам. Вот и славно! А теперь — к доктору…
Больница, а точнее — портовый медицинский пункт, был расположен в пяти-шести километрах отсюда. Пропетляв по узким улочкам, мы выехали к порту, где и сдали раненого на руки дежурному врачу.
Спустя десять минут мы вышли на улицу и закурили. Со стороны моря подул свежий ветер. Над дверью мерно, с противным скрипом, покачивался фонарь, освещая площадку перед входом. Интересно, почему лампы во всех медицинских учреждениях светят таким неживым светом? Холодным и бесцветным.
— Ну что, добрый самаритянин, поехали? — Карим отбросил окурок и повернулся ко мне.
— Погоди немного, — ответил я.
— Чего именно?
— Надо с врачом пообщаться, чтобы проблем не было, когда трупы обнаружат.
— Подумаешь, трупы. Одним больше, одним меньше. Хотя, может ты и прав, — он достал из кармана платок и задумчиво вытер подсохшую кровь с ладони. — Дьявол, я ещё и рубашку испачкал!
— Напиши жалобу на местных дворников.
— Зачем?
— Мол, плохо улицы убирают. Где это видано, чтобы на улицах кровью пачкаться? Эдак никаких рубашек не напасешься…
— Очень смешно, да, — кивнул Шайя.
Через двадцать минут, когда нам уже надоело ждать, хлопнула входная дверь, и на крыльцо вышел один из пострадавших. Только сейчас, при свете лампы, я смог хорошо рассмотреть этого человека. Точный возраст назвать сложно — ему могло быть и пятьдесят пять, и все семьдесят. Он невысок ростом, но, что называется, крепко сшит и плотно сбит. Нетороплив в движениях, но с хорошей реакцией. Худое, аскетичное лицо, упрямые складки между бровей, сетка мелких морщин и плотно сжатые губы. Выдубленная ветрами кожа и холодный взгляд. Есть такой тип людей — они похожи на морёный дуб. Крепкие, до самой смерти.
— Благодарю за помощь.
— Не за что.
— Ещё бы несколько минут и расписали бы нас, — мужчина говорил спокойно, без мандража. Надо понимать, что попадать в такие ситуации ему доводилось и не один раз.
— Как твой приятель?
— Лепила сказал, что нормально. Вовремя привезли.
— Лепила? — переспросил Карим и посмотрел на меня, — это кто?
— Доктор, — усмехнулся мужчина. — А вы, парни, сразу видно, что не из Союза. Хоть и чисто на русском говорите, но не наши.
— Из Франции. Предки жили в России.
— Понятно. Белой акации цветы эмиграции?
— Наверное. Что с этими клошарами не поделили?
— С какой целью интересуешься? — он тяжело плеснул взглядом.
— Считай, что по служебной надобности, — я достал из кармана удостоверение. — Поль Нардин, Служба безопасности Ордена.
— Гляди ты — служба безопасности! Вот уж никогда бы не подумал, что красные за меня мазу будут тянуть…
— Мне неинтересно, что ты думал или думаешь, — перебил его я. Не люблю, когда собеседник начинает говорить таким тоном, словно ему деньги должен. — Интересуюсь, как ты выразился, с целью уберечь свою задницу от неприятностей. А заодно и твою. И ещё… Будь так добр — покажи идентификационную карту.
— Ладно, не кипешуй, Нардин, ксива у меня имеется, — мужчина достал из кармана рубашки замусоленный, сложенный пополам, бумажный конверт. Нашёл среди бумаг пластиковую карту и подал мне.
— Проблемы с законом были?
— В этом мире я чист. Можешь в абвере проверить.
— Проверю, если надо будет. Кто были эти парни у бара?
— Фраера. Рамсы малость попутали — делягу за мужика приняли. Сам понимаешь — масть в этих краях не наша, мы воздух погоняли, чтобы вальсом проскочить, да не вышло.
— Вальсом?
— Ну…
— Ничего не понял, но ладно, будем считать, что объяснил. Михаил Демидов, значит, — кивнул я и вернул ему карту, — а приятеля как зовут?
— Аверьяном кличут. Фамилия у него такая — Аверьянов.
— Давно в Новом мире?
— Нет, недавно. Я около месяца, а кореш мой и того меньше. И что дальше будет?
— Дальше? — переспросил я. — Ничего не будет.
— А два жмурика?
— Ты имеешь в виду два трупа, у бара? Они на нашей с Каримом совести, нам и отвечать. Если возникнет такая необходимость, конечно. Хотя… Очень в этом сомневаюсь.
— Как так?
— А вот так. Добро пожаловать в Новый мир, господин Демидов. Ладно, иди к своему приятелю, может ему надо что-нибудь. И позови врача, если он освободился.
Демидов внимательно посмотрел на меня, потом на Карима и покачал головой.
— Странные вы люди, парни.
— Какие есть.
— До этого момента я думал, что знаю русский язык, — удивлённо покачал головой Карим, провожая глазами уходящего Михаила.
— Я тоже так думал.
— Таких выражений я не встречал даже у Флегона. [47]

--------------
[47] Alec Flegon — автор книги «За пределами русских словарей» ("Beyond the Russian dictionary", London, 1973)
-------------

— Дьявол их разберёт, — я пожал плечами. — Скорее всего, это какой-то argot russe. [48]

-----------
[48] Argot russe — русский сленг (фр.)
-----------

— Видел у него на руках татуировки?
— Трудно не заметить. Этот старик, как мне кажется, мутный тип. Напомнил обитателей двадцатого округа. Вавилонвиль, [49] дьявол его раздери.

-------------
[49] Вавилонвиль — шутливое название Бельвиля (Belleville), одного из криминальных районов Парижа.
------------

— А вот и кавалерия подоспела, — сказал Шайя. — Слышишь?
— Это наш доктор настучал.
— Полагаешь?
— Уверен. Мы же ему не представились, — усмехнулся я и посмотрел наверх. На крыше медицинского пункта покачивалась радиоантенна.
К дому со стороны порта подъезжал джип, украшенный эмблемами Ордена. Он остановился метрах в пяти от нас, и наружу выбрался один из патрульных. Лениво и неторопливо. Водитель остался в машине, держа на коленях автомат. Из кузова выпрыгнул ещё один боец и сделал несколько шагов в сторону.
— Предъявите ваши документы, господа…
С этими парнями разобрались быстро. Не знаю, что помогло больше — наши служебные удостоверения или персоны убитых. Оказалось, что очень известные в узких кругах личности. Даже немного странно, что эти головорезы были без огнестрельного оружия и так глупо попались. На обычной драке.
Так или иначе, но патрульный записал наши данные и отправился брать показания у потерпевших. Не знаю, как это у него получится? Что-то мне подсказывает, что эти мужики немного расскажут.

41

21 год по летоисчислению Нового мира
К югу от Рио-де-Жанейро


— Красиво, да? — усмехнулся рулевой.
— Очень, — признался Никита. Он опёрся на пулемёт, закрытый брезентовым чехлом, и посмотрел в сторону берега. На горизонте, в синей дымке облаков, виднелась горная гряда.
— Да, парень, это вечная красота. Первый раз в море?
— Несколько раз плавал из Порто-Франко в Новую Одессу.
— На одной из этих железных коробок, которые аккуратно ходят вдоль берега? Это не то. Совсем не то… Плавающие лоханки.
— А вы давно плаваете?
— Давно, — кивнул собеседник. — Даже слишком давно. В Старом мире был моряком торгового флота. Половину жизни провёл в море, даже семью не успел завести. Как говорит наш чиф: «вся задница в ракушках». Ходил на сухогрузах, лихтёрах, балкерах.
— А как же…
— Очутился здесь? Как и большинство из старых поселенцев, — он пожал плечами, — не видел смысла дрейфовать вместе со всеми. Да и океаны в Старом мире засрали. Окончательно и бесповоротно. Как-то у восточных берегов Африки мы наткнулись на огромное поле мазута. Ты не поверишь, парень, но оно тянулось до самого горизонта! Я уже не говорю про остальной мусор, который плавает по океану. Словно это акватория грузового порта где-нибудь на задворках Европы.
— Надеюсь, что в этом мире до этого не дойдёт.
— Я тоже на это надеюсь, — кивнул рулевой. — По крайней мере, на наш век хватит свежего воздуха, чистой воды и парусов.
— Вы, как вижу, просто влюблены в эту яхту.
— Да, пожалуй, ты прав. И она этого заслуживает. Вот, что я тебе скажу — лучше нашей «Катарины» я на западном побережье не видел. В ней есть всё, что нужно для комфорта, но и океан рядом. Вот он — только руку протяни! Нет стальных переборок, которые загораживают солнце. Нет вечной духоты тесных кают и стука каблуков по железным лестницам. Может, я слишком романтично отношусь к нашей малышке, но когда она идёт под всеми парусами — сам себе завидую.
Через несколько минут Никита оставил рулевого радоваться жизни, а сам спустился в кают-компанию и присел неподалёку от стола. Так, чтобы не мешать старшим «вспоминать молодость», но и не упустить суть разговора. Тем более что время, отведённое на воспоминания, видимо уже закончилось, и они перешли к делу.
— Вот здесь, — Майкл отставил бокал в сторону и ткнул пальцем в карту, — есть ещё одно место.
— Что там? — поинтересовался Нардин-старший.
— Ничего особенного для этого мира, сэр. Небольшая рыбачья деревня. Жителей нет. Несколько покосившихся хижин, развалившийся причал и пяток сгнивших лодок на берегу. Удобная бухта и хорошие глубины.
— Другие варианты?
— Я могу вас высадить в любом месте, сэр! Но эти два — единственные, откуда вы без проблем пройдёте к перевалу.
— Мне вариант с деревней не очень нравится, — покачал головой Поль и посмотрел в свою записную книжку. — Давай вернёмся к первому варианту. Заброшенную деревню оставим, как запасной вариант.
— Как скажете, сэр! Вот бухта, про которую говорили в самом начале. В неё ведёт узкий пролив, — Беннет развернул ещё одну карту. Самодельную, испещренную карандашными пометками, непонятными значками и надписями.
— Сам рисовал? — поинтересовался Шайя.
— Кто же ещё? Конечно сам. Картографы Ордена не спешат в эти места. Здесь слишком жарко для офисных крыс! Одни бояться оторвать задницу от мягкого стула, а другие — опасаются за свою драгоценную шкуру. Исследователи Нового мира, мать их так! Что там говорить, — пробурчал Майкл и отмахнулся, — таких людей, как покойный мистер Чамберс уже почти нет и скоро совсем не будет!
— Знакомые интонации, — алжирец довольно хмыкнул, — напоминают старые времена. Эти сказки люди слышат со времён Адама.
— А разве я не прав?
— Прав.
— Хорошей карты нет и неизвестно, когда появится! Наше западное побережье не самое популярное место. Да простит меня господь бог — задница этого мира. Каждый капитан, который ходит в этих водах, держит в уме сотни мелочей, примет и цифр. И каждый рисует для себя такие вот карты.
— Спорить не буду, — Карим выставил ладони перед собой.
— И правильно сделаешь…
— Так что там с бухтой? — спросил Поль.
— Да, сэр! Итак… Войти в этот пролив можно только во время прилива. Место пустынное. Высокие скалистые берега и небольшой пятачок, где можно сойти на берег, не рискуя свернуть себе шею.
— Проходы к перевалу?
— Узкое, никому не известное ущелье. Его обнаружил один чудак, который жил в этих местах лет пять назад. Ловил рыбу, бил зверя, иногда приходил в Рио. Недавно он умер, так что мы ему не помешаем. У меня были с ним кое-какие дела, и он мне рассказал про этот путь к перевалу.
— А пираты?
— Что они там забыли, сэр? — Майкл удивлённо посмотрел на Поля. — Для засады место неподходящее, так что можете не беспокоиться.
— На мой взгляд, это более подходящее место, чем заброшенная деревня, — сказал Карим.
— Согласен, — Нардин-старший ещё раз посмотрел на карту. — Высаживаемся в бухте.
— Хорошо, сэр! Если ветер не изменится, мы придём в эту точку завтра, на рассвете.
— Скажи, Майкл, — задумчиво протянул Карим, — много здесь таких поселений?
— Достаточно. Когда-то здесь жило много рыбаков из Рио, но их выжили отсюда.
— Пираты?
— Хватило швали и без них, сэр! — поморщился шкипер. — Когда возник Джохар-юрт, в эти края валом повалили мусульмане. Зелёное знамя ислама, мечты о великом халифате и всё такое. Позже, как это часто бывает, началась междоусобная вражда. Кто-то не смог, а кто-то не захотел мирной жизни. Началась большая драка. Вы должны это помнить, сэр! — Беннет посмотрел на Поля.
— Да, припоминаю.
— Прошло какое-то время, и этим ребятам надоело резать друг другу глотки. Точно не помню, но это случилось примерно в двенадцатом или пятнадцатом году. Они объединили свои тейпы в тукхумы и разбили край на территории. Самые жадные или, как бы тут точнее выразиться, самые глупые попытались откусить кусок от русского пирога.
— Когда Американская Конфедерация поддержала Русскую Армию? — уточнил Карим.
— Американцы поддержали Демидовск?! — вытаращился Никита.
— Да, — кивнул Майкл, — было такое дело. И это, на мой взгляд, нормально. Тогда пахло большой войной, и выбирать не приходилось. Орденские, хоть и пропагандировали свою нейтральную позицию, просто в ладоши хлопали от радости. Дождаться не могли, когда русские схлестнутся с мусульманами. Вот тогда-то Американская Конфедерация и Техас, решили поддержать Демидовск. Они объявили, что в случае начала войны отправят экспедиционный корпус, чтобы помочь Русской Армии, и будут проверять все грузовые конвои, идущие в сторону Джохар-юрта.
— Корпус, пожалуй, слишком сильно сказано, — улыбнулся алжирец, помешивая ложечкой кофе. — На самом деле — не больше двух-трёх батальонов.
— Были ещё и волонтёры!
— Да, добровольцев хватало, с этим не поспоришь.
— Вот это новость, — развёл руками Нардин-младший. Он даже привстал со стула от удивления. — Никогда про это не слышал.
— Война не началась, — подал реплику Поль, — поэтому и не слышал.
— Конфедераты, что уж греха таить, преследовали свои шкурные интересы. Во-первых, — шкипер выставил перед собой широкую ладонь и начал загибать пальцы, — это было сделано в пику Ордену и этим придуркам из Американских Соединённых Штатов. Неприязнь между Севером и Югом никто не отменял. Это впитывается с молоком матери, сынок! Во-вторых — все прекрасно понимали, что русские сдерживают чеченцев. Если Демидовска не будет, то исламисты расползутся по всему Новому миру, и первыми под удар попадут конфедераты и техасцы.
— Тебе бы, Майкл, не пиратов гонять, а учебники по истории Нового мира писать. Давно бы стал миллионером, — прищурился Карим.
— Парни, давай вернёмся в наше время, — Поль обвёл взглядом своих друзей и покачал головой. — Вам только дай волю языки почесать! Кто сейчас заправляет севернее Джохар-юрта?
— Джохар-юрт и севернее, до русских земель, принадлежит чеченцам. Самый северный — принадлежит тукхуму Шарой.
— Шарой? — хмыкнул Шайя. — Если мне не изменяет память, это самый старый тукхум в Новом мире.
— Да, — кивнул Беннет, — ты прав. В него вошли такие тейпы, как Кинхой, Ригахой и Гарчой. Крупных городов на севере нет, но кишлаков хватает. Особенно в районе предгорья.
— А на западном побережье?
— В точке высадки? — уточнил капитан. — Эфиопы, Карим! Это они, чёрт бы их побрал, основали пиратские поселения! Два племени, Дарод и Исаак, которые постоянно враждуют между собой. Бесконечная война! Бывали случаи, что корабль, захватывали несколько раз! Сначала его берёт на абордаж одно племя, а потом, когда пираты уже празднуют победу, приходят их соседи, и всё начинается по новой. Однажды пираты из одной дародской деревни захватили судно. Небольшую посудину, нагруженную скобяными товарами. Пока грабили — появились их конкуренты и предъявили свои довольно весомые аргументы в виде нескольких крупнокалиберных пулемётов. Силы были примерно равны, а договориться не получилось.
— И чем дело закончилось?
— Команду посадили в шлюпку, а судно затопили вместе с грузом. Чтобы ни одному племёни не было обидно.
— Интересное решение проблемы…
— А чего ты ожидал от этих придурков? В общем, эти парни никогда не успокоятся! Мне рассказывали, что они принесли эту вражду из Старого света. Кровная месть, в их понимании, сроков давности не имеет. Мусульмане…
— Мусульмане-сунниты, — уточнил Карим.
— Да, чёрт побери, они самые, — кивнул Майкл и спохватился. — Карим, я надеюсь, ты не примешь это на свой счёт. Я ничего не имею против нормальных мусульман.
— Всё нормально, Майкл, — усмехнулся Шайя. — Я тоже не люблю фанатиков.
— Мне бы не хотелось оскорбить твои чувства.
Нардин-старший посмотрел на Беннета и покачал головой: Майкл так и остался техасцем, до мозга костей. Он до сих пор тянет гласные в словах, и нет в его понимании сильнее обиды, чем та, которую можно обозначить: «ты оскорбил мои чувства».

42

5 год по летоисчислению Нового мира
Портовый район Виго


— Что вы себе позволяете?! — визгливо закричал толстяк, размахивая перед нами пухлыми ручонками, в которых держал стопку документов. Он долго тряс этими бумажками, а потом швырнул их на письменный стол, да так, что эти незаполненные накладные разлетелись в разные стороны.
Несмотря на кондиционер, в кабинете было жарко, и личико нашего собеседника блестело от пота. Он перевёл дух и продолжил.
— Я жаловаться буду! Свяжите меня с вашим начальством! Немедленно!
— Смотри ты мне, — хмуро буркнул Шайя. Он присел на край письменного стола и лениво покачивал ногой, — жаловаться он будет. Ты слышал, Медведь, жаловаться!
— Кошмар. И куда катится этот мир?
— А давай его застрелим? — предложил Карим. Он скользнул взглядом на застывшего толстяка и положил руку на кобуру. — Потом напишем в отчёте, что угрожал.
— Только угрожал? — уточнил я.
— Нет, почему же… Напал и начал зверски избивать.
— Думаешь, смог бы?
— Этот? — алжирец смерил взглядом визави, — Ещё как! Знаешь, эти толстяки только на вид добрые. А как драться начнут, всё — туши свет. Помнишь наш любимый бар в Кальви? Тот самый, где барменом работал жирдяй из Аяччо?
— Конечно, помню! Сильный был мужик. Ударом кулака гвоздь в стенку забивал.
— Вот именно — был. Жаль, погиб глупо. И этот такой же. Ты смотри, какой упитанный. Раскидает нас, как котят.
— А что в отчёте напишем?
— Так и напишем: «Нападение на представителей Службы безопасности Ордена». Как это ни прискорбно, но «сотрудникам пришлось применить оружие, для самообороны», отчего подозреваемый умер. Неожиданно и скоропостижно. Потом съездим к доктору в портовый медпункт и предъявим следы побоев. Поль, ты не переживай, — покосился на меня Карим, поглаживая кулак, — синяки и лёгкие повреждения организма тебе обеспечу. Выглядеть будет убедительно. С гарантией…
— Верю, — вздохнул я. — Особенно про убедительность и гарантии.
Чтобы прикрыть наше пребывание в Виго, Виктор загрузил на наши плечи вполне реальное задание: «проверка служб безопасности». Под этим сухим определением скрывалось довольно серьёзная работа. Надо было проверить боеготовность служб безопасности по охране порта, грузового терминала, верфи и других, принадлежащих Ордену территорий. Если банды не трогали Порто-Франко, то конвои из Виго грабили регулярно. Причём почти на выезде из города. Легенда может и разумная, но уж очень трудоёмкая. Несколько дней подряд мы не вылезали из казарм, караульных помещений и оружейных комнат.
Карим настолько вошёл в роль, что въедливо проверял всё подряд. Судя по его репликам и дебильному выражению на лице, изображал одного из наших бывших сослуживцев. Был в Легионе один придурок, в звании адьютант-шефа. Для него существовал только один закон — статья устава. Он даже в разговор о погоде умудрялся вставить несколько строчек из выученной наизусть служебной инструкции. Легионеры его проклинали, но терпели. Что взять с убогого? До тех пор, пока эта сволочь не посадила под арест одного из бойцов моей роты. Парень должен был ехать в отпуск, к больной матери, а вместо этого загремел под арест. Пока отрабатывал — мать умерла. И ничего нельзя было сделать. Всё «по уставу». А через полгода этот адьютант-шеф погиб на учениях во время горной подготовки. Увы, но такое тоже случается. Сорвался со скалы. Страховочный трос оказался бракованным и не выдержал его веса…
Будь я на месте охранников — уже давно бы искупал таких проверяющих в бухте. И тазик с цементом, на ноги. Чтобы не всплыли. За три дня работы мы до смерти надоели всем служащим. Они старательно избегали встреч с нами, когда мы прогуливались по территории порта. Что нам, собственно, и требовалось.
Так или иначе, но несколько нарушений мы нашли. Одно из них, кстати, довольно серьёзное. Вот этот жирный взяточник. Толстяк заведовал закупками рыбы для нужд Ордена. Рыба покупалась у местных рыболовных артелей, но закупочные цены зависели от интенданта, чем он и пользовался, взимая дань с рыбаков. Нам, как это иногда бывает, просто повезло — взяли с поличным. Вот тебе и Новый мир, новая жизнь и свобода… Чего стоят эти слова, если некоторые персоны умудрились перенести сюда порядки Старого света?
Ночь интендант провёл в камере, а утром мы привезли его в контору и начали обычный допрос. Обычный — это значит, что мы его и пальцем не тронули. Боже упаси! Откуда у вас такие мысли, господа! Мы с Каримом — сама любезность и образец христианского терпения! Несмотря на это, наш толстяк вёл себя совершенно вызывающе. Не знаю, что ему стукнуло в голову, но вместо того, чтобы вежливо отвечать на наши вопросы, бегал по кабинету и хватал пустые бумажки. Тем более что документы, которые могли понадобиться для суда, мы изъяли ещё вчера вечером.
— Господа, — толстяк захлопал глазами, — но…
— Заткнись, сука, — вежливо оборвал его Карим. — Твой номер восемнадцать, так что сядь на стул и жди нашего решения!
— Давай его передадим дознавателям Виктора.
— Зачем тащить этот жир на базу? Только машину гонять.
— Не скажи! Вдруг он ещё что-нибудь вспомнит. Парни у Виктора в отделе старательные. Не будет говорить — сломают несколько рёбер.
— Если найдут, конечно, — язвительно заметил Шайя.
— Вспомню! — интендант старательно закивал. — Обязательно вспомню!
— Вот видишь, Карим, — с лёгким укором в голосе сказал я, — какой он сознательный. А ты его убить хочешь. Давай его в наручники и ближайшим конвоем на базу. Если не ошибаюсь, конвой уходит послезавтра. Сопроводительную записку напиши, а я пойду, прогуляюсь. Засиделись мы с ним.
— А почему, как писать, так сразу я? — встрепенулся Шайя.
— А кто же ещё?
— Поль, ты его живым оставил — ты и пиши. Я сразу говорил — давай пристрелим. Ну не хочешь, чтобы он нас бил — давай «при попытке к бегству». Он шустрый и быстро бегает! Я по глазам вижу. И писать меньше, и допрашивать не надо. У меня уже пальцы болят этот бред записывать. Ему что — врёт, зараза такая, и не краснеет! А мне писать приходится. Однозначно — застрелить и забыть!
— Как тебе не стыдно, Карим! Что ты за человек — сразу убивать. Разве твоя мама тебя этому учила! Очень сомневаюсь. Ты, раздери тебя дьявол, культурный человек! Парижанин в четвёртом поколении! Quelle couverture pour France. [50]

------------
[50] Quelle couverture pour France — какой позор для Франции (фр. разг.)
------------

— Тьфу, никогда не любил бумажную работу.
— Толстяк напишет. Ты только диктовать будешь, — усмехнулся я и вышел из кабинета.
В Виго, наряду с базаром, рыбу продавали и на пристани. Правда, привычных торговых рядов здесь не увидишь. Рыбаки выставляли улов в больших плетёных корзинах. Во Франции в такие собирали виноград. Вдоль причала вытянулась длинная вереница продавцов, между которыми бродили домохозяйки, владельцы местных ресторанчиков и просто любители хорошо покушать.
Чуть в стороне — ещё один торговец. Седой старик, который торговал разнообразными талисманами, разложенными на двухколесной тележке. Надо понимать — местный колдун. Самое интересное, что и на его товар находились покупатели.
Самые предприимчивые из рыбаков ещё и готовили на месте. На больших, круглых жаровнях, похожих на этрусский щит. Не знаю, как на вкус, но запах стоял изумительный. Я с интересом прошёлся вдоль этих импровизированных прилавков, рассматривая сегодняшний улов. Кроме кистепёрых рыб, которых мне уже доводилось видеть, в корзинах лежали креветки и устрицы. Шуршали в корзинах большие крабы. Чуть поодаль — местная разновидность барракуд и мурен. Эти хищницы были самых разных размеров — от полутораметровых до огромных, почти трёхметровых экземпляров. Даже разложенные на куске брезента, они выглядели угрожающе.
Рядом с муренами примостилась жаровня и небольшой столик, на котором лежали мелко нарезанные овощи. Всем этим хозяйством заправляла молодая пара — видимо муж с женой. Мужчина лет двадцати пяти, не больше. На широком кожаном поясе — нож и кобура с револьвером. Закатанные по локоть рукава рубашки открывали сильные загорелые руки. На правой — «украшение» в виде трех шрамов. Они тянулись от локтя и заканчивались около запястья. Судя по всему — довольно свежие. Рубцы ещё не побелели.
— Попробуйте! Обязательно попробуйте! Такого ceviche, вы, клянусь, ещё не пробовали.
— Выглядит довольно аппетитно, — согласился я. — Сделайте порцию.
— Это очень вкусно, — хозяйка белозубо улыбнулась и начала колдовать над тарелкой.
— Бутылочку пива? — мужчина открыл железный ящик со льдом.
— Обязательно!
Вроде и ничего особенного — сырая рыба, залитая соком лимона и переложенная кусочками овощей. Лук, жгучий перец и поджаренные зёрна кукурузы. Немного островато, но мне понравилось. Пиво было свежим и холодным. Я с удовольствием расправился со своей порцией и решил захватить ещё одну, для Карима.
— Спасибо, очень вкусно. Пожалуй, возьму ещё. Для коллеги.
— Рада, что вам понравилось, — женщина аккуратно упаковала заказ в бумажный пакет и ещё раз улыбнулась. — Приходите ещё.
— Сколько я вам должен?
— Всё за счёт заведения, — сказал её муж. — Для вас и вашего друга.
— Простите? — не понял я.
— Мы вас угощаем, — пояснил он. — Всегда рады вас видеть!
Вот это скорость… Хотя, если подумать, ничего удивительного. Маленький рыбачий городишко и слухи распространяются с космической скоростью. К тому же вчерашний арест этого жирного интенданта наблюдали несколько рыбаков, некстати заявившихся в его контору. Всё правильно. Да и наши лица за эти несколько дней примелькались в порту. Робин Гуды чёртовы…
Я поблагодарил, не спеша выкурил сигарету и отправился обратно в офис. Зашёл в контору и, мягко говоря, обалдел. За письменным столом устроился наш подследственный и что-то быстро писал. Карандаш просто летал над бумагой! Толстяк трудился с таким усердием, что даже кончик языка высунул от напряжения. Сбоку от него стоял Шайя и мягко подбадривал.
— Ты пиши, пиши! Не отвлекайся!
— Чёрт побери, — удивился я. — Да вы, как погляжу, просто лучшие друзья!
— Заходи быстрее, Медведь! И дверь закрой. На замок, — уточнил Шайя. — В коридоре никого из посторонних нет?
— Не понял… Это ещё что за новости?
— Новостей у нас много, — алжирец поднял голову и посмотрел на меня.
— У нас?!
— Да. И поверь, они не самые хорошие.

43

5 год по летоисчислению Нового мира
Портовый район Виго


— Так что бери этого паршивца, — я ткнул пальцем в пустое кресло, где полчаса назад сидел арестованный интендант, — и дуй «утренней лошадью» на Базу, к Виктору. Тебе повезло, что с этим конвоем идёт банковский броневик. Там вдвое усиленная охрана, так что бояться нечего. Доедешь со всеми удобствами.
Карим сидел на широком подоконнике окна, выходящего на пристань, и медленно помешивал кофе. Если не ошибаюсь, он туда бухнул три ложки сахара. Он всегда любил сладкое. Все мужики любят. Только не все готовы в этом признаться.
Я устроился напротив, в кресле. Перелистывал исписанные страницы протоколов и нещадно дымил сигаретами, стряхивая пепел на пол. Наш интендант столько накатал, что Виктору, и его орлам из Службы безопасности работы на месяц хватит. Если коротко, наш толстяк разложил всю схему, по которой несколько орденских служащих зарабатывали прибавку к жалованью. Неплохую, надо заметить, прибавку. И самое интересное, что в этой цепочке участвовали два теневых дельца — наши цели. Так, иногда. Слегка. Незримо. По крайней мере, толстяк с ними встречался несколько раз. Передавал посылки.
Два профсоюзных деятеля. Те самые, которые, по приказу Виктора, должны были быть уничтожены. Две смерти в обмен на нашу свободу и возможность уйти в экспедицию, подальше от этого крысиного логова. А самое главное во всей этой истории, что этих деятелей кто-то плотно прикрывал. Их снабжали оружием, горючим и хорошо платили за своеобразные услуги. И ниточка уходила куда-то в руководство Ордена. Кто знает, чем закончится эта история, если мы зачистим этих ублюдков? Интересно, Виктор в курсе этого или нет? Дьявольщина.
Ясно одно — покровитель не слишком силён. Не сильнее нашего шефа. Если бы он был выше рангом — чёрта с два мы бы арестовали интенданта. Моментально бы пришёл приказ «отпустить и извиниться». Приказа не последовало. Значит, можем и пободаться. Только вот последствия могут быть непредсказуемыми. Это ясно, как божий день. Даже для меня — для простого охранника, который во всех этих историях участвует совершенно случайно. Так, прошёл, захватил по краю и забыл. Если выжил.
— Чёрт побери, Поль! — голос алжирца вернул меня в реальность. Он наконец перестал рассматривать закат и повернулся ко мне. Интересно, почему людей так привлекают рассветы и закаты? Никогда этого не понимал. — Не нравится этот план. Скажу больше — совершенно не нравится!
— Monsieur Шайя! — усмехнулся я, копируя его интонации, — Не спрашиваю о ваших вкусах и предпочтениях! Даже ваши мысли по этому поводу меня не заботят. Вот эти документы должны лечь на стол Виктора не позднее завтрашнего вечера.
— Поль…
— Давай не будем спорить, — поморщился я. — Честное слово — лень. Ты сам прекрасно понимаешь, что его показания очень важны. Тем более — сейчас. Вообще удивительно, что его до сих пор не задушили в камере.
— Да, — задумчиво кивнул Карим, поглаживая подбородок, — сейчас это будет сделать трудновато. Даже если и найдутся желающие.
— Трудновато. Особенно после того, когда начальнику караула доходчиво объяснили, что его собственная жизнь зависит от жизни арестованного. И жизнь всех охранников, дежурящих этой ночью.
— Дьявол!
— Не переживай, Карим! Ничего здесь не случится. Это же не Чад и не Руанда. Собирай свои вещи, грузи толстяка и отправляйся. Если Виктор отзовёт приказ — отправишь мне радиограмму. Если нет — возвращайся обратно. Будем беспорядки нарушать…
На следующее утро Карим уехал на Базу. Конечно, побурчал немного перед отъездом. Уехал вместе с нашим арестованным толстяком и парнями из банковской охраны. Надеюсь, что вечером станет ясно — будем работать дальше или я следом за Каримом вернусь на Базу.
Так или иначе, но бездельничать было рано. Надо сходить поужинать, а потом проехаться по нескольким местам, которые входили в наш план. Чтобы не особо светиться, эти поездки отложил на вечер. Потом можно было вернуться в мотель и завалиться с книжкой на диван. Как это ни удивительно, в Виго нашлась маленькая книжная лавка.
Ужинать отправился в портовый кабачок, расположенный рядом с пристанью. Вкусное пиво, свежая рыба. И порции, рассчитанные на людей, которые работают. Не просиживают штаны в офисах, а пашут. Пашут, как проклятые.
Вечер был тёплым, и залезать в душное и шумное помещение не хотелось. Сделал заказ и вышел на улицу, где стояло несколько столиков. Сделал несколько глотков пива и с наслаждением закурил.
— Не помешаю? — спросил знакомый голос.
Я посмотрел на говорившего и кивнул.
— Присаживайтесь, господин Демидов.
— Тёплый вечер сегодня. Благодать.
— Как ваш друг?
— А что ему сделается? — пожал плечами Михаил. — Залатали его на совесть. Отлежится несколько дней и будет как новый. Не впервой раны зализывать.
Говорил он медленно, тщательно подбирая слова и выражения. Наверное, чтобы не мучить меня загадками жаргона, которые так удивили Карима.
— Вот и прекрасно.
Если честно, я не совсем понимал причину, по которой он решил ко мне подойти. Разговаривать нам было не о чем, да и зачем?
— Я чего сказать хотел, Нардин, — Демидов немного помолчал. — Мы с Аверьяном вроде должников сейчас. Твои и этого, чернявого, приятеля твоего.
— Карима.
— Точно. А то всё вспомнить не мог, как его зовут.
— Бывает. Сегодня мы вам помогли, а завтра вы нам поможете.
— Завтра мы уходим, — старик откинулся на спинку кресла и посмотрел на море.
— Далеко?
— А где людей поменьше. Отвыкли мы от людишек с Аверьяном. Отвыкли. Подумали, поговорили и решили на запад податься. Лодку купили. С па-арусом, — он с удовольствием выделил последнее слово. Даже не понятно, с иронией сказал, или правда нравится ему эта затея.
— Мир тесен.
— Это ты прав, — он поднялся с кресла и посмотрел на меня. — Ладно, не буду тебе мешать. Будь на моём месте Аверьян, он бы лучше сказал. Умеет красиво говорить. В общем, я своё слово сказал, а ты его слышал. Глядишь, и правда где-нибудь встретимся…
По ночам здесь гулять не рекомендуется. Так написано в памятках для поселенцев, так утверждают местные жители и так подсказывает здравый смысл. Во-первых, местные хищники. Привлечённые разнообразными запахами, они часто забредают из саванны на окраину городка. Если раньше, по утверждениям старожилов, хватало одного выстрела, чтобы они убежали, то сейчас их останавливает только пуля и, как правило, не одна. Во-вторых — бандиты. Да, в местном табеле о рангах, эти парни наравне со зверьём. Ещё неизвестно, где больше шансов выжить — столкнувшись с большой гиеной или лицом к лицу с отморозками, объявленными «вне закона».
Я посмотрел наверх, где на высоте второго этажа была небольшая площадка. Вот она-то мне и нужна. Соседний участок должен быть как на ладони. И незаметно для постороннего взгляда — стена прикроет. Через несколько секунд я был уже наверху. Да, место подходящее. То, что доктор прописал. И уйти можно незаметно.
Вдруг что-то противно хрустнуло под ногами, и я полетел навзничь. Удар! И темнота. Очнулся я быстро. По крайней мере, мне так показалось. Над головой, сквозь мутную пелену, вижу огромный диск луны, звёздное небо и какие-то строительные железки. Дернулся и чуть не потерял сознание от боли. Несколько секунд спустя мне удалось выяснить и причину — из левого бока торчал штырь арматуры. Не веря своим глазам, ощупываю железку — слава Богу, что она гладкого профиля. Повезло мне, напоролся аккуратно, как по заказу. Плохо то, что спиной — трудно будет подняться на ноги. В голове толчками бьётся мысль — не лежать, не лежать! Туман в глазах немного прояснился, но дёрнувшись, почувствовал, что по боку опять потекло. Медленно пытаюсь сесть, тело пронзает боль — нет, не получится… Сознание немного путается, но ничего, не первый раз шкуру дырявят. Шкуру… К чему это я? Охота? Нет, не хочу охотиться. Больно… Да, надо вставать. Надо, Поль… Надо.
Спиной вверх не подняться, я же не истребитель вертикального взлета. Значит, надо согнуть проволоку. Подвернув под себя ногу, чтобы хоть немного приподняться, упираюсь одной рукой в землю, а другой хватаюсь за арматуру. Пытаюсь сесть, одновременно сгибая штырь вперед. Дьявольщина!!! В голове шумело, словно на голову надели большую морскую раковину. Раковину? Что-то не так с этими раковинами в Новом мире. Но что именно?
По-моему, я еще и головой приложился. Ну, это в организме не главное. Чему болеть, там же кость!
Р-р-р-аз!!! Черт, больно-то как… Отставить слюни, сержант Нардин! Сажусь, сжимая, липкий от крови, металл. Во рту пересохло, сейчас бы воды попить. По лицу струится пот. Передохнуть бы. Увы, но времени на отдых нет. Рывками сползаю вперед… Еще пять сантиметров. Десять… Теперь самое трудное — железка осталось в теле, и ухватиться спереди не за что. Хватаемся за штырь, торчащий из спины, и тащим будто стрелу… Р-р-раз!
Господи, как же в старину стрелы то выбирали! Ещё… Твою мать. Еще… Есть! Свободен. Заваливаюсь на бок, прижимая к ране ладони. Дьявольщина! Нельзя лежать. Давай, парень… Потом отдохнём.
Пытаюсь добраться до дырок. Обе дырки в боку, как же хорошо, что я не толстый. Или у меня пальцы длинные? Чувствую, как струйки крови потекли по животу и спине. Остановить надо… Истеку кровью и подохну здесь, как собака. А мне нельзя… У меня ещё дел по горло. Чёрт побери — аптечка в машине! Лажанулся, как мальчишка. А, дьявол! Вот одна дырка, а вот вторая… Охватываю ладонью бок и, зарычав, втыкаю пальцы в раны. Как пробки.
Сейчас…
Сейчас я полежу и встану. Встану и пойду. Встану… Вот уже машина видна… Открываю глаза и вижу те же стены. Я что, сознание терял? Нет, так не пойдёт. Встаем! Есть такое слово — надо. Сначала на четвереньки, потом на ноги… Приваливаюсь плечом к стене и вытираю мокрое от пота лицо. Ну что, пошли, Поль Нардин? Минут через пять добредаю до машины, останавливаюсь и заваливаюсь на крыло. Если сейчас упаду на сиденье, то расслаблюсь и отключусь. А мне ещё перевязаться надо. Значит, садимся медленно, зная, что надо еще ехать… Заводимся и аккуратно выезжаем… Где же этот медпункт? Дай Бог памяти. Она тут, рядом. Совсем рядом. Километра два-три. Ещё немного осталось. Вот и знакомое крыльцо. Машину к дверям и аккуратно выгружаемся. Не торопись, Нардин. Еще несколько шагов. У дверей застыл соляным столбом доктор, вышедший покурить.
— Добрый вечер, Док. Я, собственно, к вам…

44

5 год по летоисчислению Нового мира
Портовый район Виго


— Чёрт побери, сержант, — напротив, развалившись на стуле, сидел Шайя и хмуро смотрел в мою сторону, — стоило уехать, как ты умудрился вляпаться в неприятности! Нет, я бы понял, если дело касалось какой-нибудь смазливой бабёнки. Муж не вовремя вернулся, или ещё что-нибудь похожее. Но чтобы так, на ровном месте… И что прикажешь делать? Отбить шифровку Виктору, что один из его головорезов свистит дыркой в боку?
— Не надо ничего отбивать, — поморщился я и сел на кровати.
— Жаль. А я бы врезал. Причём, с превеликим удовольствием.
— Бить раненых запрещено.
— Кем?
— Женевской конвенцией. Что по нашим делам?
— Без изменений. Валим и уходим. В твоём случае — ковыляем.
— А что наш толстяк?
— Ничего. Его быстро допросили, а потом вывезли за город и расстреляли, — пожал плечами Карим. — Я тебе говорил, что зря везём.
— Лихо…
— Виктор сказал, что будь он гражданским лицом, то за такие финансовые махинации получил бы принудительные работы. И копал бы наш интендант местную землю. Или махал кайлом, прокладывая железную дорогу в Порто-Франко. А так как он служащий Ордена, то и церемоний никто не разводит. Воровал — изволь отвечать. Тем более, в таких масштабах.
— Чёрт с ним. Ладно, давай о делах подумаем…
После небольших раздумий первой целью был выбран любитель золотых браслетов и ярко-красных платков. Охрана у него была, но исключительно для вида. Парни, охранявшие эту тушку, прекрасно изображали телохранителей. Изображали, но не более того. К тому же вступать с ними в контакт не входило в наши планы.
Поздним вечером, а точнее ночью, я сидел в машине неподалёку от терминала. Бок побаливал, но терпеть было можно. Мне повезло, что арматура не повредила брюшную полость. Прошла через мясо, вырвав порядочный кусок на выходе. Доктор прочистил рану, поставил дренаж и вкатил несколько уколов, как выразился «для очистки совести».
Через двадцать минут неожиданно открылась дверь, и машину ввалился Шайя.
— Готово.
— Дьявол тебя раздери, Карим! Хоть бы по стеклу стукнул!
— Тихо ушёл, тихо и пришёл. А тебе, Медведь, надо успокоительное пить. Чтобы не нервничал.
— Всё нормально?
— Конечно. Даром, что ли, мы тут охрану трясли?
Да, охранный периметр мы проверяли очень тщательно. Местный начальник просто волком выл, когда мы лезли в очередной пыльный закоулок и цеплялись к каждой неправильно повешенной колючке. Будет ему наука, что нет в этом деле мелочей. Если поймёт, конечно.
— Быстро.
— У меня нет свежих дырок, — Карим наставительно поднял палец. — И знаешь, почему? Потому, что я старый и мудрый.
— А ещё слишком много говорящий, — добавил я и вырулил из переулка.
Мы с Каримом сидели в гостиничном номере и наблюдали за набережной. Шайя, вооружившись биноклем, осматривал территорию. Рядом с ним на подоконнике лежала коробочка, похожая на пачку сигарет. Дистанционный пульт. Надеюсь, что местные воротилы не используют подавители радиовзрывателей. Очень хочется на это надеяться.
Людей на причале мало: рыбаки ещё в море, а остальные — на работе. С левой стороны, метрах в ста пятидесяти от нас — ворота грузового терминала, огороженного сетчатым забором. Поверху струится спираль колючей проволоки. Рядом с въездом — будка охранника, где лениво прохаживается караульный, и пулемётное гнездо, сложенное из мешков с песком.
— Дело движется к обеду, — пробурчал Шайя и посмотрел на часы, — если не ошибаюсь, то наш приятель должен появиться с минуты на минуту. В офис он приехал засветло, так что пора бы и перекусить. Не будет же он, как последний голодранец, обедать в столовой терминала.
— Приедет, куда он денется.
— Уже едет, — спустя несколько минут произнёс алжирец.
— Объект?
— Подтверждаю, — кивнул Карим и потянулся за пультом.
Знакомая машина пролетела по центральной аллее терминала, направляясь к воротам. Дорога в этом месте делает крутой поворот, и если вовремя не затормозить, то можно навернуться в море.
Сто метров до ворот… Пятьдесят… Взрыв!
Вырванные двери отлетели в сторону, лобовое стекло, покрытое сеткой трещин, вылетело из рамы и упало на дорогу метрах в двадцати от джипа. Рядом упал искорёженный капот, похожий на помятую фольгу от шоколадного батончика. Машину развернуло боком, и она пошла юзом, скользя в сторону берега. Раздался скрежет и звук удара — пылающий кузов ударился в прибрежные камни и остановился.
Охранник, дежуривший у ворот терминала, присел от неожиданности и закрыл руками голову. Не завидую ему — окна в будке вынесло взрывной волной, и они засыпали его мелкими осколками. Наверняка и контузило слегка. Через несколько секунд завыла сирена. Прошло десять минут, и к месту взрыва начали собираться охранники и другие — как выразился Карим — официальные лица.
— Красиво горит, — Карим перевёл бинокль правее и посмотрел на горящую машину.
— Тебе всегда нравилось взрывать.
— Эти парни не были святыми. Как сказано в Коране: «тому, кто вершил зло, воздастся по делам его». Пойдём, посмотрим?
— Сходи один. Постой у начальника над душой. Можешь высказать ему свои претензии, в стиле: «а я вам говорил, а я вас предупреждал».
Через полчаса он вернулся и, судя по его довольному виду, прогулялся не зря. Я видел через окно, как он ходил следом за начальником охраны и что-то говорил, тыкая пальцем в дымящиеся останки. Начальник в ответ только отмахивался, покрикивая на подчинённых. Подтянулся пожарный расчёт, и пламя быстро потушили. Ну и вонь там сейчас.
Обломки машины белёсо дымили, расстилаясь туманом по пристани. Толпу, собравшуюся вокруг, разогнали охранники. Люди, разбившись на небольшие группы, отошли подальше и, судя по жестам, продолжили обсуждение. Окрестные здания почти не пострадали. Только в одном магазине не выдержала витрина. Сейчас там суетился хозяин и несколько продавцов.
— Интересно, здесь есть страховые компании? — спросил Карим.
— Сомневаюсь.
— Ничего не поделаешь. Лес рубят, — Шайя перешёл на русский язык, — опилки летят.
— Щепки, а не опилки. Тоже мне, знаток русского фольклора.
— Щепки, так щепки. Главное, что летят.
Когда мы вышли на улицу и подошли к нашему джипу, то обнаружили на лобовом стекле аккуратное отверстие. Судя по величине — осколок.
— Вот сука, — выругался Карим.
— Я тебе говорил, поставь машину подальше. Сам виноват. Поехали завтракать.
Второго деятеля «теневого фронта» убивать не пришлось. С ним разобрались без нас. Уже к вечеру его расстреляли из проезжающей машины, когда он выходил из дома, избавив нас от необходимости продолжать «работу». Нашлось несколько свидетелей, которые видели автомобиль и сидевших в ней людей.
Виктор оказался прав — эти группировки только и ждали возможности поквитаться друг с другом. Смерть главаря одной из них, даже не подумав, списали на действие конкурентов, и началось.
К обеду мы собрали вещи, забрали счёт из гостиницы (его оплатит Служба безопасности) и отправились обратно. Цены, надо заметить, невысокие. В сутки за два одноместных номера с завтраком брали всего двенадцать экю. Выйдя на улицу, столкнулись с одним из заместителей начальника охраны. Он посмотрел на нас и с плохо скрываемой иронией спросил:
— Уже уезжаете?
— А ты что, уже соскучился?
— Боже упаси! Только вот взрыв…
— А что с ним не так? — хмуро поинтересовался Шайя.
— Неужели не будете расследовать?
— Не наше это дело, — спокойно ответил Карим, забрасывая наши сумки в салон машины.
— Правильно, — кивнул парень и язвительно добавил, — на Базе, в кабинете, оно конечно спокойнее. Не стреляют и не взрывают. Девочки из отдела логистики под боком. Только как же вы поедете-то? Без охраны, без конвоя… А вдруг, не дай бог, что-нибудь в дороге? Ведь и пострелять придётся!
Карим молча загрузил сумки и повернулся ко мне.
— Поехали?
— Давно пора, — кивнул я и пошёл к машине.
— Хех! — я повернулся и увидел, что наш коллега сломался пополам. Рядом с ним стоял алжирец и потирал кулак. Потом он присел рядом с парнем и взял его двумя пальцами за горло.
— Ты не слишком много себе позволяешь, сынок? Тебе же ясно сказали — не наше дело, ваше дерьмо разгребать!
— Карим, — поморщился я. Не хватало ещё драку здесь устраивать. — Поехали, а?
Шайя оттолкнул мычащего собеседника, и тот с глухим стуком ударился затылком в крыло нашей машины.
— Перестань машину ломать! Что за мода — портить имущество Ордена, — я открыл дверь и, морщась от боли, взгромоздился на пассажирское сиденье.
— Ты в каком смысле?
— Во всех возможных, — отмахнулся я, вспомнив фразу Чамберса про «мясо».
— Нет, ну ты скажи, — мой друг поднялся и отряхнул штаны от невидимой пыли, — откуда такие берутся?
— Не глядя, из мешка достают. На ощупь.
На выезде из Виго нас остановил патруль на двух джипах. Борт одного из них украшают свежие пулевые пробоины. Гонялись мальчики за кем-то. Военные проверили документы, бросили взгляд в салон машины и попрощались.
— Надеюсь, что на этом наши дела закончились? — зевнул Карим, когда пост, скрывшись в клубах пыли, остался позади.
— По-моему, они только начинаются, — ответил я. — Кофе будешь?
— Кофе? — переспросил он. — Наливай…

45

21 год по летоисчислению Нового мира
Западное побережье, к югу от Рио-де-Жанейро


Ещё на борту, за несколько часов до высадки, Нардин-старший заметил, что ветер изменился. Вчера вечером дул южный, а утром его сменил северный. В нём не было солёного привкуса моря, но зато явственно чувствовался одурманивающий горный запах. Майкл Беннет, отвечая на вопрос Поля, лишь бессильно пожал плечами.
— Здешний ветер, сэр, как настроение у моей жены! Старушка, чёрт побери, добра, но предугадать её поведение невозможно!
— Скажи мне, Майкл, — ухмыльнулся Шайя, — а не по этой ли причине ты проводишь большую часть жизни в море? Сидел бы дома, растил внуков…
— И слушал бредни моей старухи?! Да ты с ума сошёл, Карим!
— Что и требовалось доказать, — и алжирец довольно осклабился.
Яхта легла в дрейф неподалёку от входа в бухту. Скоро должен был начаться прилив, но Майкл, судя по его виду, не торопился. Уже двадцать минут стоял рядом с рулевым и внимательно рассматривал берег в бинокль. Потом повернулся к матросу и что-то сказал на испанском. Два человека из команды «Катарины» спустили на воду надувную лодку, взяли оружие и собрались на берег.
— Знаете, господа, — пояснил Беннет, — иногда лучше не спешить. Я давно здесь не был, и кто знает, какие зверюшки водятся в этих местах. Пусть парни проверят бухту. Полагаю, что это не будет лишним. Времена сейчас тяжёлые…
— Не бывает лёгких времен, — возразил Карим. — Но ты прав — разведка нужна.
— Я пойду с ними, — сказал Поль.
— Обойдешься, — перебил его друг. — Где ты видел, чтобы командир группы в разведку ходил?
— Дядя Карим, а почему не я? — подал голос Никита.
— Мал ещё, — дернул бровью Шайя, — племянничек…
— Успокойтесь, парни! Чтобы прекратить спор, — ухмыльнулся шкипер, — последнее слово останется за мной. И оно будет таким: «никто из вас туда не пойдёт».
Нардин-старший попытался возразить, но Беннет сухо заметил: «Пока вы на борту моего судна, сэр, безопасность — это моя забота…».
— Увы, но ничего не поделаешь, — развёл руки в сторону Карим, — спорить с «Первым после Бога» — занятие изначально бесполезное.
— А иногда и опасное. Можно линька отведать, — довольно хмыкнул Майкл, и проблема была исчерпана.
Вход в бухту выглядел не очень гостеприимно. Высокие серые скалы, с редкими пятнами растительности. На горизонте, над всем этим «великолепием», высился горный хребет. Горцы, живущие по ту сторону перевала, называли его «Арч-Корт», то есть «Чёрноголовый». Облачность, укрывавшая вершину хребта, начала понемногу рассеиваться, и уже к полудню, сквозь разрывы облаков, показались остроконечные вершины. Голые, безлесые склоны, частокол скальных гребней и отвесные стены, падающие в бездонную темноту ущелий.
Спустя час один из матросов вернулся на борт. По его словам, в бухте никого нет и за последние несколько месяцев не было. Майкл внимательно выслушал, кивнул и встал к штурвалу.
Бухта представляла собой узкую, изогнутую полоску, похожую на бумеранг. По берегам высились скалы, и лишь в самом дальнем конце виднелся треугольный пятачок земли, где можно было высадиться на сушу. По рассказам Майкла, здесь жил его знакомый, некогда променявший квартиру в центре старого Лондона на пустынное западное побережье. Чуть выше границы прилива виднелась заброшенная хижина, сложенная из неотёсанных брёвен. Позади неё, метрах в пятидесяти, виднелся узкий проход между скал.
— Выглядит не очень уютно, — поморщился Шайя и покосился на небо. — Мрачное место.
— Карим, неужели ты до сих пор опасаешься птиц? — засмеялся Беннет. — Не можешь забыть глупое предсказание?
— Я не люблю местных пернатых, — пробурчал алжирец. — Особенно крупных и хищных. Лучше пойду, соберу вещи.
Звёзды в горах большие и яркие. Кажется, вот они, совсем рядом — протяни руку и достанешь. И медно-жёлтая, с едва заметным красноватым отливом, луна, похожая на огромную монету. В горах быстро темнеет. И ночь наваливается сразу, почти без сумерек. Пещера, а точнее — небольшое углубление в скале, оказалось идеальным убежищем для ночёвки. Место хватило для всех. Вход закрывал колючий кустарник, и если бы Беннет не рассказал про это убежище, они прошли бы мимо, не задумываясь. Здесь, у подножия перевала Арч-Корт, начинался путь, ради которого они сюда и пришли…
Несколько дней спустя у причала Рио-де-Жанейро пришвартовалась «Катарина». И как и следовало ожидать — её встречали. Два тёмно-серых джипа, без опознавательных знаков. Рядом, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, стояло несколько человек.
Вот из каюты, на палубу поднялся Майкл Беннет. Поправил ремень, на котором висела кобура с пистолетом, надел неизменную шляпу и бросил безразличный взгляд на «делегацию». От группы отделился один человек и направился навстречу шкиперу. Скрипнули доски причала.
— Майкл Беннет?
— Да, это я. Чем обязан?
— К вам есть несколько вопросов. Я сотрудник Службы безопасности.
— Вижу, — ответил шкипер и кивнул, — вижу, что из Службы безопасности. С такими суровыми лицами, как у вас, только в Ордене и работать. Вы, честное слово, как мальчики из Лэнгли. Я в кино видел. Правда, для полного сходства не хватает серых костюмов и тёмных очков на половину лица. А так, ничего, похоже, да…
— Оставьте ваши шутки, мистер Беннет, и отвечайте на вопрос.
— Ты ещё не огласил свой вопрос, малыш.
— Конечно, — криво усмехнулся парень. — Где ты высадил Поля Нардина?
— Кого?
— Только не надо вешать мне лапшу на уши, что не знаешь, о ком идёт речь.
— Увы, — Беннет развёл руки в сторону, — мне очень жаль, но ничем не смогу вам помочь.
— Я не понял?!
— Дело в том, что плохо знаю побережье. Мои клиенты, словно пассажиры дилижанса. Если они говорят — стой, я натягиваю поводья и останавливаюсь. А место… Нет, не вспомню. Один залив похож на другой, как сестрёнки-близняшки. Если покажете подробную карту западного побережья, то попытаюсь разобраться.
— Вы нарываетесь на неприятности, капитан!
— Упаси меня Бог! Я слишком стар, для таких приключений.
— Не зли меня, старик! — медленно, сквозь зубы, процедил парень.
— И что ты мне сделаешь, сынок? — Майкл сбил шляпу за затылок и удивлённо посмотрел на незваного гостя.
— Я прикажу арестовать вас и ваше судно. А заодно, и всю вашу команду.
— Меня? — усмехнулся шкипер и наклонил голову, чтобы сплюнуть табачную жижу на землю.
— Вас!
— Разве я нарушил законы Нового мира?
— Для такого старого пердуна…
— Сынок, — оборвал его Майкл, — прежде чем ты сделаешь эту ошибку, позволь тебе кое-что объяснить…
— К черту объяснения!
— И всё-таки я внесу некоторую ясность в наш разговор, — невозмутимо продолжил шкипер.
— Где ты высадил Нардина и его шайку?
— Видишь ли, парень… Не буду утверждать, что не знаю, о ком ты говоришь. Поль Нардин — мой старый приятель. Мы с ним знакомы, как говорится, сто лет. И это были не самые лёгкие годы наших жизней. Пару раз он спасал меня, когда я уже прощался с жизнью. Случалось и мне выручать его из переделок. Помню…
— Меня не интересуют твои воспоминания! Внукам будешь рассказывать, каким крутым ты был в молодости!
— Что касается ареста, — Майкл не обратил внимания на слова собеседника. Он был терпелив и спокоен, словно отмахивался от надоедливой мухи. — Чтобы меня задержать, тебе понадобится немного больше народу, чем те пять недоумков, которые стоят за твоей спиной. И ещё, — он кивнул на крупнокалиберный пулемёт, установленный на корме яхты, где «случайно» оказался один человек из команды, — прежде чем попытаешься сделать эту ошибку, ты превратишься в мясной фарш, пригодный на котлеты для гамбургеров. Да, потом налетят твои коллеги и меня, конечно, арестуют. Потом. Но для тебя… Я повторю — для тебя, это уже не будет иметь никакого смысла. Ты будешь размазан по этому причалу, сынок. Вместе с твоими приятелями, машинами и этой хлопушкой, которая торчит у тебя из кобуры, как реклама никелированных насадок для кухонного комбайна, — шкипер сделал небольшую, но очень выразительную паузу. — Я достаточно ясно выразил свою позицию, сэр?
— Ты ещё пожалеешь, старый дурак! — прошипел парень и, резко развернувшись, пошёл обратно.
— Конечно, сынок…
Старый шкипер проводил его насмешливым взглядом и вернулся к яхте.
— Мигель!
— Да, чиф! — отозвался матрос, стоящий у пулемёта.
— Я ухожу на несколько часов. Будь внимательнее.
— Что-то серьёзное, сэр?
— Нет, ничего особенного. Игры больших мальчиков.
— Мне кажется, что мы ещё увидим этих парней.
— Ты совершенно прав, — кивнул Майкл и задумчиво провёл рукой по небритой щеке.
— Антипатичные мальчики, — заметил Мигель и поморщился.
— Антипатия, Мигель, это несколько другое, — наставительно заметил Беннет и ткнул пальцем куда-то в небо. — Это когда ты смотришь на собеседника и уже заранее думаешь, куда спрячешь его труп. А я всего лишь прошу быть настороже.

Эпилог первой части

5 год по летоисчислению Нового мира
Территория Ордена по приёму поселенцев


— Вот, пожалуй, и всё, — я защелкнул карабин на вещевом мешке и обвёл взглядом своё временное пристанище, — вроде ничего не забыл.
Завтра утром мы уезжаем в Порто-Франко. Чамберс и Уильям Тернер уже там — вовсю готовятся к экспедиции. Представляю себе эту картину: Джек наверняка разорил склады Ордена и теперь, бурча от негодования, подчищает остатки. И придирчиво набирает команду самоубийц. Интересно будет посмотреть на состав экспедиции. Кстати, Эндрю Пратт идёт вместе с нами. Такова просьба Виктора. С одной стороны, это неплохо — хороший снайпер никогда не помешает. Поначалу Джек встал на дыбы, но после разговора с нашим шефом остыл и согласился. Даже и не поймёшь, зачем Виктор отправляет Эндрю вместе с нами? Присматривать за Чамберсом, или прячет, от греха подальше? Кто знает, что здесь начнётся, когда прибудут новые начальники?
Две больших сумки, рюкзак и оружие — вот и всё моё богатство. В экспедицию беру минимум вещей, которые поместились в большой походный рюкзак (в Легионе мы называли его «лагерным»). Вчера приобрел ещё один, поменьше размерами — «трёхдневку». Удобная вещь для небольших прогулок. На кровать брошен чистый и выглаженный комплект формы. Ботинки надраены до блеска. Старая привычка — уезжать в командировку, словно на парад.
Оставшиеся вещи, а именно — две больших сумки, надо будет отнести на склад Ордена. Там их опечатают и будут хранить до моего возвращения из экспедиции. Вещи упакованы, оружие вычищено. Магазины для «Калашникова» набиты и уложены в карманы разгрузки. Снайперская винтовка убрана в чехол.
Сдав вещи на хранение, зашёл поужинать в нашу столовую. Не спеша поел, выпил чашку кофе и так же неторопливо побрёл домой. Карим сразу после обеда исчез и, судя по его довольному виду, вернётся только к отъезду. Проходя мимо офиса Службы безопасности, заметил стоявшего на крыльце Виктора.
— Вот, — он усмехнулся, — на ловца и зверь бежит. Куда собрался?
— Ужинать ходил.
— Хорошее дело. А где Карим?
— Прощается с подружками.
— Со всеми?! — деланно ужаснулся Виктор. — Эдак вы и через неделю не уедете! Ладно, чёрт с ним. Идём, посидим напоследок. У меня есть несколько бутылок коньяку и никакого желания пить в одиночку.
— По какому случаю пьянка?
— Разве мы алкоголики, чтобы искать повод? Хороший коньяк — это уже повод. И надо заметить, что достаточно весомый.
— Мне завтра в дорогу.
— Куда катится этот мир, — покачал головой Виктор, — француза надо уговаривать, чтобы посидеть и выпить рюмку кофе.
— Дьявол с тобой!
В кабинете было сильно накурено. Как говорят русские — топор можно вешать. К запаху табака примешивался аромат оружейной смазки и странный для этого места — воска. На письменном столе, как всегда, царил образцовый порядок — ни одного лишнего предмета. Конечно, если не считать бутылки коньяку, переполненной пепельницы и разобранного пистолета.
— Садись, — Виктор махнул в сторону стула. Затем открыл сейф и достал оттуда ещё один бокал. — Напиваться не будем, но выпить просто необходимо. Как говорил один хороший человек: «есть такое слово — надо!»
— Наливай.
Поначалу разговор не клеился. Потом, как ни странно, разговорились. На довольно откровенные темы. О некоторых, пожалуй, умолчу. Подписку о неразглашении служебных тайн никто не отменял, да и вам неинтересно слушать закулисные истории Нового мира. Судя по всему, Виктор уже «уговорил» одну бутылку. Надо заметить, что выпить он мог много. Любой из нас после такой дозы уже бы отправился на боковую, а он нет — даже язык не заплетается. Только хмурится больше обычного и курит одну за одной.
— Ох, Нардин, Нардин, — покачал головой Виктор. — Иногда ты меня удивляешь железной логикой, а иногда — ребячьей наивностью.
— Я солдат, а не философ.
— Чёрт тебя побери, Поль! Ладно, так уж и быть, продолжим вечер откровений. Тем более, что завтра вы уезжаете к Чамберсу. Он меня уже достал своими радиограммами.
— Соскучился?
— Переживает, Легенда. Думает, что вас тут изводят допросами. Так что уезжайте и чем скорее, тем лучше. Надеюсь, что мы не скоро увидимся.
— Ты говорил про вечер откровений.
— Да, говорил. И что вы, сержант-шеф, хотите узнать? — Виктор криво усмехнулся и поднял свой бокал. — Давай лучше выпьем.
— Где сейчас мастер-шлюз?
— Мастер-шлюз, — он произнёс эти два слова медленно, словно после каждой буквы ставил точки, — Неужели ты до сих пор ничего не понял?
— Что я должен был понять?
— Смешной ты Поль, ей-богу. Никакого мастер-шлюза нет и никогда не было. Это фата-моргана. Фикция. Приманка, для тех, кто пытался захватить власть в Ордене и Новом мире.
— Пытался? Ты говорил, что они её уже взяли.
— Мы немного опоздали, — пожал плечами Виктор. — Знаешь, иногда такое случается.
— Слушай, ты здесь давно сидишь? — я кивнул на бутылку коньяку.
— Намекаешь, что пьян? Есть немного, — он недовольно поморщился. — Только, ради бога, ничего не спрашивай! На личные воспоминания вечер откровений не распространяется.
— Хорошо, не буду. Чего вы пытались добиться этой операцией?
— Службе безопасности надо было вычислить людей, которые работают на новых хозяев. Вот и придумали эту историю с установкой. Дело в том, что попытки создать мастер-шлюз были. И не в Старом свете, а здесь, на Базе Ордена. Велись такие разработки, не скрою. И назначение прибора именно такое, как тебе и рассказывали — калибровка новых Ворот. Понимаешь, когда началась вся эта история с новой властью, на Новый мир начали давить. То одного не дадут, то другое запретят. А вот требования — возросли, да. Мы высказали свои претензии. В ответ такая буза началась… Банды как с цепи сорвались. Пришлось запустить информацию про мастер-шлюз. Как мы и рассчитывали — его украли. Мы сами и скинули эту идею — ограбить конвой. В конвое, как ты понимаешь, прибора не было. Потом ещё одна утка — ангар в Порто-Франко. Увы, но эта задумка не сработала. Кстати, по твоей вине. Ты оказался слишком глазастым. Еще и Чамберс, старый болван, масла в огонь подлил.
— Новые хозяева побоялись, что вы закроете переход из Старого мира?
— Да.
— И что в этом страшного? Они с легкостью создали бы новый переход. На пустом месте, как это было с Чамберсом.
— Увы, но это пока что невозможно. Ворота, а точнее — портал, можно запустить лишь в двух местах Нового мира. На территории Базы и острове, неподалёку от форта Линкольн. Что-то связанное с магнитными полями или нечто подобное, не особо интересовался подробностями. Учёные обещают, что со временем эта проблема будет решена, но это будет не скоро.
— Но Старый свет тоже может перекрыть кислород для Нового мира.
— Ну и что? Не сдохли бы. А вот они потеряли бы целый мир.
— Чамберс знает, что этого прибора никогда не существовало?
— Нет. Он свято верит, что он есть. И горел желанием его вернуть. Видишь ли, Поль… Чамберс давно не занимался этими делами. Он практик, а не теоретик. И практик совсем в другой области. Короче — нет, не знал.
— И сам того не желая, подыграл Службе безопасности.
— Да, очень удачно получилось. Джек трепетно относится к этому миру и не хочет, чтобы из него сделали проходной двор для всякого отребья. Поэтому он рыл носом землю, чтобы вернуть установку. Мы следили за вами. В результате — оставалось только идти следом и убирать неугодных нам людей. Правда, в Виго вы сами справились. Считай, что это было наказание за испорченную операцию в Порто-Франко. Полезли в этот ангар, как два недоумка… Кстати, по двести экю за бандитов получили?
— За каких именно? — не понял я.
— Тех двоих, которых вы с Каримом ухлопали у бара, после нашей встречи в Виго. Когда в чужую драку влезли и двух стариков спасли.
— Не знаю, банковский счёт не проверял.
— Пришли, наверное. С такими расчётами в Ордене строго. Сделал — получи. Эти дохлые ребята оказались интересными персонами. На них трупов, как блох на барбоске. Даже удивительно, что они за стволы не схватились. Ладно, это дела прошлые.
— Один вопрос…
— Сначала нальём, — Виктор разлил по бокалам коньяк. — Потом выпьем, — он залпом засадил свой бокал и кивнул. — Валяй свой вопрос.
— Проход на самом деле односторонний?
— Односторонний, — шеф с удивлением посмотрел на меня, — а почему спрашиваешь?
— Если закрывается одна дверь, то открывается другая.
— Можно сказать и так. Хотя, — он лениво отмахнулся, — какая теперь разница. Да, были попытки наладить двухсторонний портал, но ничего не получилось. Учёные утверждают, что теоретически это возможно, но сам понимаешь — теория это одно, а практика… В общем, пока что односторонний. Жаль.
— Чего именно?
— Так… Не обращай внимания. Память, это большая сволочь. Забудь.
— Ладно, пойду отдыхать, — я встал и погасил в пепельнице сигарету. — Завтра рано вставать. Как-никак, в первую экспедицию собираемся.
— Уже сегодня. Иди, — кивнул он и налил себе полный бокал. — Мне спешить некуда, так что ещё посижу.
— До встречи.
— Как говорил старина Киплинг, — Виктор отсалютовал мне бокалом коньяку, — «и это первый из рассказов о Маугли». Прощай, Поль.
— Прощай.
— Нардин! — окликнул меня Виктор, когда я уже взялся за ручку двери.
— Что?
— Знаешь, — Виктор прищурился, сделал паузу и задумчиво покрутил сигарету между пальцев. Потом медленно закурил, выпустил струю дыма и наконец продолжил, — я наверное скажу банальную вещь. Напоследок… Вам будет нелегко. Такие дороги никогда не бывают лёгкими. Но вы, парни, вечные бродяги и не видите иных путей. Даже тогда, когда они перед вами — вы всё равно выберете самый сложный путь. Это ваша беда и ваше счастье. Как это ни странно прозвучит, но я даже немного завидую. Тебе, Кариму и Чамберсу.
— Что же такого прекрасного в нескончаемом бродяжничестве?
— Воля.

Книгу можно приобрести - здесь
Размещено: 16.08.2012, 22:05
  
Всего страниц: 2