| Всего страниц: 1 | Страницы: 1 |
| Александр (Башибузук): Страна Арманьяк. Рутьер | ||
|
||
Страна Арманьяк. Рутьер
Аннотация: Продолжение книги "Страна Арманьяк. Бастард". Все о том же. Что делать когда тебя незнамо за что занесло в пятнадцатое столетие?
СТРАНА АРМАНЬЯК. РУТЬЕР. 1.Глава. Ядро со свистом и треском врезалось в телегу, проломив борт и застряв в связках фашин*... Вот клятые дойчи... Не иначе какой-то дальнобойной серпентиной* или фальконетом* обзавелись. Далеко бьет, почти в два раза дальше чем бургундские орудия. Чуть тронув поводья проехался вдоль строя арбалетчиков и аркебузиров которыми командовал по праву лейтенанта наемной компании*. Невозмутимые красные рожи, браво торчащие усы. Блестят начищенные пехотные салады*. Легкий ветерок треплет длинные белые котты* с маленьким красным крестиком на груди. Под ними добротные бригандины.* Арбалеты и аркебузы держат на правом плече, к поясу подвешены короткие широкие фальшионы* и кинжалы. Арбалеты – кракинены, с металлическими дугами и немецким воротом.* Болт из такого гарантированно прошибает на трех десятках шагов любую броню, конечно кроме турнирного доспеха, но в таком никто не воюет, только на турнирах и блистают. Аркебузы тоже одинаковые, калибром двадцать миллиметров и длиной ствола в полтора метра. Стволы для них сварены в Туделе, колесцовые замки куплены в Леванте*, а собраны они в Осасуне, мастером Диего Орхедо – по моему личному заказу. До сих пор вздрагиваю, когда припоминаю во сколько они обошлись, но деньги уже почти все вернулись. Казна компании* возмещает мне затраты. У аркебузиров в левой руке полусписа* с крюком сбоку, служащим подставкой для аркебузы при выстреле, но ей вполне можно работать и в рукопашной схватке как обыкновенной пикой, а еще в качестве дополнительной функции из них довольно быстро собираются переносные рогатки. Сам конструкцию придумал... или не сам, а где-то читал в своей прошлой жизни? Уже неважно. Все знания которые я принес с собой в эту эпоху теперь мои. У аркебузиров на сгибе локтя маленькие баклеры, вокруг пояса обернут черно-фиолетовый кушак. Лично приобрел и обязал носить. Это мои цвета, все-таки мой найм. У арбалетчиков в ногах стоят широкие павезы* высотой до груди. Болт такую не пробивает даже с десятка шагов, сам проверил когда покупал в Сарагосе. Три слоя клееного рыбьим клеем мореного граба в стальной оковке и подстежка из специально обработанной воловьей кожи. Кстати из такой кожи, необычайно крепкой и легкой, сделаны кирасы у моих кутильеров,*выстроившихся рядом отдельной бандой* общим числом в три десятка. Молодые парни, от четырнадцати - до шестнадцати лет. Все в статусе учеников арбалетчиков и аркебузиров, их я экипировал в добротные шапели*, поверх кожаной кирасы в металлические пластроны*и вооружил протазанами* с длинными кинжалами. У кутюльеров приписанных к арбалетчикам, за спиной плетеные корзины с запасными болтами, у приписанных к аркебузирам – кожаные ранцы с разным огневым припасом. Их задача снабжать стрелков бесперебойно, ну а потом уже добивать раненных врагов и обдирать их как липку. В общем очень полезные функции они выполняют. - Мы же не собираемся жить вечно? – проорал я своей компании сдерживая гарцующего Родена. – Но и спешить в ад не будем! Все равно места для нас там готовы и никто их не займет. Верно? - Верно!- от рева луженых фламандских и мосарабских глоток взмыла стая ворон пировавшая на трупах швейцарцев решивших устроить ночную вылазку из города Нейса. Ну вот... Собственно, счастливый ритуал соблюден. Честно говоря я не особенно уверен что он счастливый, но так утверждает Иоган Гуттен. Мой капитан. Капитан компании рутьеров, то есть отряда наемников. Рутьеры к слову народ чрезмерно суеверный. Но так мы себя называем только в узком кругу, не очень популярно это слово по нынешним временам, лет сто назад постарались настоящие рутьеры совсем не стеснявшиеся этого названия и опустошавшие целые области превращая их в безжизненные пустыни. Но тех быстро извели и кроме устава и некоторых обычаев сохраненных верными адептами этих страшных банд, от них ничего не осталась. Теперь мы бриганды, компаньоны или вообще живорезы. Очень характеризующее название... В общем как только нас не называют, но от этого мы наемниками быть не перестали. И не перестанем. - Петер, старый козел, ты что тут делаешь? – рявкнул я коренастому бородачу бочком проникнувшему в строй к арбалетчикам. - Да он поживится опять намылился... – засмеялись в шеренге. – И маркитанток из обоза Фридриха повалять захотелось. - Ко мне! – махнул ему рукой. Бородач понурясь выбрался из шеренги и подойдя преклонил колено. Я покрутил головой и не увидев вымпелов сигнализирующих наступление поинтересовался: - Ты кто такой есть? -Обер-интендант, гранд-повар Петер ван Риис, господин лейтенант! – браво отрапортовал наемник, вскочив, выпятив грудь и стукнув по ней кулачищем. - Какой драной ундины ты лезешь в строй, когда обязан следить за своими припасами, котлами и поварятами? – я состроил зверскую рожу, впрочем внутренне улыбаясь. Очень уж удачно я назвал должность повара в своем отряде и она как нельзя кстати подходила к этому бородачу разбиравшемуся как бог в похлебках, жарком и паштетах. - Так все готово господин лейтенант! – выпятив глаза от усердия проревел Петер. – Прием пищи по распорядку! Малинская чесночная похлебка будет. Я этих четырех баранов и полувоз провианта с боем взял у самого каптенармуса кондюкто* шестой роты. Не извольте беспокоится, пальцы облизывать будете. А для вас лично гусь с ... Матерь Божья! Неожиданно ему под ноги ударило ядро совсем заляпав грязью и заставив рыбкой нырнуть в лужу. Арбалетчики дружно загоготали и застучали кулаками по своим павезам приветствуя такой удачный кульбит. - В строй, – гаркнул ему. – Но смотри... Если твои помощники с котлами не справятся, три шкуры спущу... Наемники одобрительно загудели и пропустили в шеренгу утирающего морду от грязи повара... Все правильно. Для солдата после боя ничего нет важнее тарелки густого, горячего и жирного варева. Поэтому в первый же день вступления в командование я организовал в отряде централизованное горячее двухразовое питание, вызвав поначалу скептическую улыбку Гуттена, а потом взявшего мой опыт на вооружение всей компании... Иоган Гуттен... Человек давший мне новую цель в жизни, как впрочем и обещал... До сих пор не понимаю благодаря кому и как я переместился из вполне цивилизованного двадцать первого века в дремучее средневековье пятнадцатого столетия. Какое стечение обстоятельств превратило меня из тренера сборной страны по спортивному фехтованию на саблях Александра Лемешева в бастарда Жана д’Арманьяка, виконта да лавардан и Рокебрен, потом в шевалье де Сегюра и в нынешней ипостаси в лейтенанта наемных арбалетчиков шевалье де Дрюона? Не знаю! Да и честно говоря не очень и задумываюсь. Даже порой забываю кто я есть на самом деле... В первый день переноса чуть с ума не сошел, осознав куда и в кого угодил. Очень знаете мне повезло... Попал в тело бастарда получившегося от греховной и преступной связи Жана V конта д’Арманьяка и его единоутробной сестры Изабеллы. Папаша мой к тому же оказался дважды отлученным от церкви, одним из предводителей Лиги Общественного Блага, личным врагом руа франков Луи ХI и... В общем его грехи перед французской короной и святой католической церковью можно перечислять до бесконечности. Да и это как бы ничего по сравнению с тем что я остался один на один с Луи, без малейшей поддержки, после того как папашу разодрали на клочки после падения города Лектура в котором он сдерживал последнюю в своей жизни осаду войск руа под руководством кардинала Жоффруа. А хренов Всемирный Паук, воистину меткое прозвище у чертового Луи, просто жаждал извести последнего оставшегося на свободе представителя рода Арманьяков. То есть меня. Но я выжил! По воле случая на следующий же день нашел себе верного слугу, в последствии ставшего верным эскудеро. Шотландца Уильяма из клана Логанов по прозвищу Тук. Монаха расстригу, приговоренного к смерти в славном городе Оше за мелкие шалости вроде убийства, воровства, колдовства и прочие незначительные проступки за которые по нынешним временам, не только вешают, срубают голову, колесуют с последующим четвертованием, но и сжигают на медленном огне... - Я успел? – около меня осадил своего жеребца Тук. - Да, еще сигнала к выступлению не было. Ну что там? - Все жалование до последнего патара* отсыпали... – ухмыльнулся шотландец совмещавший у меня в отряде должность сержанта с должностью обер - казначея - аудитора, ответственного за казну, жалование и вообще за все финансовые дела. – Монета уже под замком, опечатал и стражу поставил. - Красавчег. Иди к своим... – отпустил я шотландца. Герцог все-таки внял благоразумию и выплатил жалование задерживаемое уже полгода. Более чем разумный поступок, учитывая то, что на помощь осажденному Нейсу заявилась армия Фридриха III, правителя Священной Римской Империи в четыре раза превышающая нашу, то есть армию герцога Бургундского Карла по прозвищу Смелый. И сейчас сей герцог решил дать германцам решительный бой... Как раз в таких случаях к слову «решительный», добавляют еще одно - «последний». Тук спешился, передал поводья слуге, сразу умчавшемуся с конем в тыл и поправляя арбалет стал в строй. По боевому расписанию сержант арбалетчиков воюет пешим, тут я ничего поделать не могу. Да и не буду пытаться. Там ему самое и место. За должность шотландец год бился, пока его не избрали сами стрелки. Да, должность выборная, почетная, с двойной долей в добыче и сержантским жалованием. В Бургундской армии ей ближайший аналог должность дизанье*, но у нас так, хотя мы приписаны к шестой ордонансной роте имени Святого Иоанна Богослова под управлением кондюкто Бернара де Равештайна на правах самостоятельного отряда. Чуть пришпорил Родена и не обращая внимание на очередное ядро взрывшее раскисшую землю выехал к строю. - Жалование выплатили! – сообщил личному составу и придержал коня шарахнувшегося в сторону от дружного довольного рева восьми десятков глоток. Вот теперь я спокоен и доволен. Моих орлов после битвы ждет горячая сытная похлебка и жалование, что может лучше простимулировать рутьеров побыстрее утыкать врагов болтами, взять трофеи и вернуться в лагерь? Да ничего. Ну, где там войско императора Священной Римской Империи Фридриха III Габсбурга осмелившегося выступить против нашего нанимателя Карла Смелого Бургундского? Разнесем и оберем до исподнего и плевать что дойчей в четыре раза больше... Или в пять? М-да... Печально, совсем я инстинкт самосохранения потерял и вжился в образ... Поначалу так не было... После того как я попал в тело бастарда и справился всё-таки с потрясением и растерянностью встал вопрос. Извечный вопрос описанный классиками на разный лад сверх меры. Что делать? Что черт возьми делать, полностью неприспособленному и фактически неграмотному современному человеку в глухом пятнадцатом столетии? Вот и я не знал... Но после мучительных раздумий и терзаний решил продолжить дело бастарда и его непутевого папеньки, почему-то всеми фибрами возненавидев руа франков. Не иначе от бастарда ненависть передалась, да и честно говоря было за что. Паук оказался совершенно мерзкой личностью. Бастард должен был отправится в Арагон просить помощи у тамошнего правителя Хуана Арагонского. Понимая что только при живом новоявленном отце моя судьба имеет сколько-то ясные перспективы я отправился в Испанию, но на следующий же день узнал, что уже поздно. Город Лектур взяли, а отца разорвали на клочки солдаты, скорее всего по прямому приказу Паука, хотя формально ему была дарована почетная капитуляция и право проследовать ко двору Луи для личных оправданий... - Сейчас скомандуют атаку! – возле меня осадил коня Иоган Гуттен, капитан нашей компании. - Слава богу, вечер уже, - я прервал воспоминания и ткнул копьем в небо покрытое свинцовыми тучами. – Остается всего часа четыре светового дня. - Ну ты же знаешь Карла... – ухмыльнулся Иоган сдерживая своего андалузского жеребца. – Могли сегодня вообще не начать. Он только закончил посвящать в рыцари очередную порцию дворянчиков. - Жирома де Бюсси тоже посвятил? - Ну а как же, только его приволокли на посвящение на носилках, после того как ты ему располосовал ногу, он еще долго сам ходить не будет, - расхохотался Гуутен. – Но это все суета. Смотри... Мы выступаем вслед за нашей ротой на правом фланге второй баталии и попробуем от них не отстать. Цель, вон тот холм с артиллерией перед вагенбургом* имперцев. Хотя я уже примерно представляю как все будет... - За конными жандармами мы не успеем, - мрачно подтвердил я. – Эти выскочки полетят рубить дойчей галопом. - Именно, но должны постараться. Смотри. Вонючки уже начали... – Иоган показал на ломбардских канониров как раз выпаливших из своих серпентин* - Может они все и закончат? Вот не любят фламандцы ломбардцев – считают что они воняют. Уникальное наблюдение с учетом того что в Бургундской армии сейчас воняют все. Как одно большое стадо свиней. И я под вечер тоже совсем не отличаюсь от самых главных грязнуль Европы – бриттов. Но я хоть моюсь каждый день и заставляю умываться своих арбалетчиков. Мосарабы кстати делают это без напоминаний, каждое утро и вечер. Все-таки родом из Мавританской Гранады, на данный момент времени сарацины в плане личной гигиены впереди планеты всей. Но все это, так сказать неотъемлемые элементы Средневековья. Привык уже. Глянул на позиции канониров... Собственно битва уже началась. Герцог Бургундский выдвинул все артиллерию которую смог оторвать от осады Нейса на дистанцию досягаемости германского вагенбурга и они сейчас по мере сил обрабатывали лагерь Фридриха III. Не знаю насколько успешно, но некая паника у дойчей наблюдалась. Германские артиллеристы тоже им отвечали, но с гораздо меньшим успехом. Собственно германскими, они были только номинально. Скорее всего тоже ломбардцы, это народец нанимается ко всем кто платит и частенько воюет друг против друга. Тоже наемники со своей историей... -Ага... Ломбардцы могут только начать, заканчиваем за них всегда мы, - засмеялся я. -Ты барки германцев в устье Эрфта видишь? -Ну да... – Иоганн приложив ко лбу руку козырьком посмотрел в сторону реки. – Ну и? -Да, есть небольшая задумка. Я отдал уже распоряжения, но посмотрим как все закрутится... Тем временем над бургундской армией пронесся рев. Трубачи протрубили наступление. Взметнулись штандарты. Огромные массы бургундской кавалерии, пришли в движение. Сначала медленно, затем все быстрее, сверкая начищенными латами, пышными плюмажами и вымпелами, стальной вал покатился к армии Фридриха. -Труби... – бросил трубачу и тронул коня. Мои арбалетчики и аркебузиры расположенные впереди фаланги спитцеров, мерно зашагали вперед, затем перешли на легкую трусцу. Спитцеры следовали за ними и пока держали свои пики на плечах, но по первой же команде могли ощетинится совершенно непроходимым частоколом граненых бритвенно острых наконечников. В нашем отряде пикинеры были фламандцами, немного разбавленные брабантцами. Суровые, немного флегматичные, совершенно не признающие никаких дворянских преимуществ над собой, абсолютно верные своему отряду и командиру головорезы из Фландрии в буквальном смысле слова считались лучшими пикинерами Европы. Почти все арбалетчики являлись уроженцами Брюгге и Геннегау. Когда меня представили им как их лейтенанта, в строю не прозвучало не слова, не малейшей улыбки, только угрюмые неприязненные взгляды. Прежний лейтенант был тоже фламандцем и пользовался безоговорочным уважением и доверием. Но уже через месяц, они уже были готовы вспороть брюхо любому бросившему на меня косой взгляд. Как так получилось? Даже не знаю... Все само по себе... Для начала я подучил фламандский язык. Слава Деве Марии бастард немного знал его и когда я стал разговаривать со своими стрелками на их родном языке, это принесло в мою копилку первые монетки признания. Я не чинился посидеть поболтать с ними на биваках и распить кружечку пива обсуждая достоинства маркитанток. Я даже каким-то чудом запомнил всех их по именам, что тоже помогло разбить стену отчуждения... Частокол на холме перед вагенбургом окутался густыми клубами дыма, разом рявкнули все имперские бомбарды, кулеврины, фальконеты и прочий средневековый огнестрел. В лаве атакующих жандармов вдруг возникли просеки. Кубарем полетели лошади подминая под себя окованных железом всадников. В ответ раздался рев: - С нами Богородица! Монсеньор Святой Георгий и Бургундия... Прежде чем канониры смогли снова зарядить свои орудия стальная лава достигла подножья холма, смяв редкое прикрытие из лучников и арбалетчиков. Но навстречу им хлынуло множество пехоты, с флангов ударили немецкие риттеры*. Германские пехотинцы стали палить залпами из своих ручных кулеврин*. Из-за частокола начали бить арбалетчики и лучники. Все смешалось, сражающихся заволокло клубами дыма... - Мда... - ожидания сбываются. Без пехоты жандармы холм не возьмут. Подтверждая мои слова плотный строй кавалеристов смешался на отдельные группы и стал понемногу пятится назад. Скомандовал ускорится и посмотрел по сторонам. С левого и правого фланга тоже перешла на бег бургундская пехота одетая в гербовые котты своих кондюкто. Нам же на правах отдельного отряда разрешили носить свои, чисто белые, только с маленьким крестиком на груди, но все-таки выступали мы под штандартом шестой роты. Обогнав нас пронеслись жандармы. Судя по стягам – двенадцатой, тринадцатой и четырнадцатой рот. С налета врезались в имперцев и опрокинули их. Разглядел личное знамя Карла Смелого и его эскадру* шамбелланов – личных камергеров - телохранителей. Сливки бургундской знати ебтыть... Ввел в бой все что имел в наличии и сам не удержался... Ну как же... Куда без него, наблюдать за сражением со стороны и принимать необходимые решения как сделал бы всякий нормальный полководец Карлуша не может. Обязательно надо лично подраться... Доведут его когда-нибудь подобные эскапады до цугундера. Был бы я историком или хотя бы почитывал историческую литературу в своей прошлой жизни, знал бы сейчас хотя бы примерно чем закончится это сражение, ан нет... Не знаю, ни хрена не знаю, ничем кроме оружия и фехтования будучи Александром Лемешевым, не интересовался. Правда фехтовать умею и даже в свое время олимпиаду выиграл, но это только оттеняют общую безграмотность. Иоганн в сопровождении знаменосца, трубача и лейтенанта спитцеров Иоахима Ван дер Вельде, моего хорошего приятеля и постоянного собутыльника, находился с правого фланга нашей фаланги. Я постоянно посматривал на него, готовый при необходимости продублировать команду для своей части компании. Прелести средневековой манеры ведения баталий ебтыть... Раций как вы понимаете еще очень долго не будет, все команды отдаются голосом и дублируются трубачами и сигнальщиками. И попробуй проворонь предписываемый маневр... Постепенно наша кавалерия под натиском императорской армии оправившейся от первого удара стала откатываться назад. Жандармы стали просачиваться в стыки между пехотными отрядами отходя в тыл... -Ну мля... Счас начнется, - передвинул из за спины вперед тарч и покрепче ухватил копье. Глянул по сторонам... Мои личные четыре кутилье, держались рядом как привязанные, по сторонам и сзади. Нормально... -Стой! – рявкнул трубачу, увидев как из клубов пыли и дыма стройными рядами выдвинулись немецкие кулевринеры и пикинеры. Так... Дистанция... Самый раз. А они нас не достанут. Для ручных кулеврин еще далеко, успеем залпа три сделать. Надсаживая горло проорал: – Залп! Мою команду продублировал сигнальщик, скрестив и опустив флажки. Первая шеренга быстро прицелившись выпустила болты и скрылась за своими павезами работая воротами. Вторая шеренга повторила маневр первой. К тому времени как выстрелила третья шеренга, первая уже взвела свои арбалеты. Все работает четко как отлаженный механизм. Пока доволен... Первую шеренгу германцев напротив моего отряда как корова языком слизнула, вторую тоже проредило качественно, но имперские кнехты не смотря на это упорно перли вперед... Так... Теперь мой личный довод, конечно не совместимый с доводами королей, но все-таки... По команде сквозь строй пикинеров , промаршировали аркебузиры. Пыхнули пучками искр колесцовые замки, загрохотало, все заволокло плотным дымом. Невозможно было ничего разглядеть даже в двух метрах впереди, но успешность залпа засвидетельствовали предсмертные вопли и вой со стороны германской армии. Свинцовые жеребья* это вам не шутка. Первая шеренга выстрелив промаршировала назад для перезарядки, за ней вторая и третья. Такая тактика аркебузиров называется – «караколь». Моссарабы действовали четко слаженно и спокойно. Сто раз был прав когда нанимал их... Радостное зрелище! Твою мать... Бодрит-то как! С самого момента попадания в тело бастарда как-то не особо впечатлялся видом смерти. Я и прошлой жизни имел железобетонную нервную систему, а учитывая остаточную эмоциональную связь с моим предшественником, вообще стал порой себе удивляться испытывая нешуточную радость при виде искалеченных и изуродованных врагов. Вжился в образ ебтыть... Не стану скрывать, - нравится мне воевать, нравится мне в этой эпохе, такое впечатление, что я раньше был не на своем месте, а сейчас вернулся домой. Может я совсем рехнулся? Вполне возможно, но меня это совершенно не смущает, более того я ничего не хочу менять и не буду, даже если представится такая возможность. Арбалетчики продолжали стрелять безостановочно, раз за разом посылая болты в неприятеля. По нам тоже палили, но не арбалетчики, а лучники и благодаря тому что я в свое время озаботился хорошими доспехами и павезами для своих стрелков, урона почти не было. Германцы подранили всего троих фламандцев, но их уже утащили кутильеры в тыл. Тоже моя заслуга... Раньше бы выбирались сами. Глянул по сторонам... На левом фланге английские наемные лучники с пулеметной скоростью поливают стрелами германских кнехтов. Нормально, не отстают от нас. Ломбардские пикинеры и аркебузиры с правого фланга тоже держат строй. Пока все идет согласно генеральной диспозиции. Упорные германцы несмотря на дикие потери опять организовались в густые колонны и полезли вперед. В тридцати шагах остановились, вперед вышли стрелки и стали пристраивать на рогатины свои ручные кулеврины. Грохот, клубы дыма, что-то пронзительно свистнуло возле уха. Осадил Родена и кинул взгляд на строй... Черт... Снесли все-таки несколько человек. Неприятно, но терпимо... Рявкнул команду и мои арбалетчики с аркебузирами почти в упор выстрелив по подступающим немцам свалили за пикинеров. Пока работа для них закончилась... С диким ревом дойчи ринулись вперед. Наши спитцеры повинуясь команде своего лейтенанта мгновенно ощетинились пиками. С гулом и треском пехотинцы столкнулись... Приметил риттера на громадном вороном дестриэ, в ваппенроке* с гербом герцога Саксонского поверх кастенбруста*и рогатом армете*, в окружении нескольких всадников и пеших кутильеров. Дойч браво гарцевал и орал команды германской пехоте. Пришпорил Родена и опрокинув несколько кнехтов, ударом копья снес с седла первого оруженосца прикрывающего своего господина. Копье с треском сломалось, но я успел выдрать из седельной кобуры свою аркебузу и выпалить во второго всадника. Куда попал, не заметил, но его тоже сшибло с коня. Пышного дойча все-таки не достал... Пока пытался вернуть аркебузу в кобуру, оказался окружен немецкими кнехтами... Но тут спас Роден. Жеребец встал на дыбы, сделал несколько скачков на задних ногах, разметал противников и вынес меня из окружения. Только и успел получить алебардой вскользь по бедру. Черт... Больно-то как, но набедренник не прошибло. Роден умничка. Вот же умная животина, в какой раз спасает... Выхватил меч и разворачивая коня увидел, что наши пикинеры выдержав первый натиск шаг за шагом начинают теснить дойчей... Вовремя успел заметить наконечник немецкой пики и срубил его, возвращая меч проломил голову ее владельцу и пришпорив жеребца опять направился к риттеру. Немец тоже заметил меня и выставив перед собой эсток* рванул на встречу. Эсток – это хорошо, видимо все свои копья уже изломал, но мой двуручный фламберг* почти в два раза длиннее. Пустил Родена по левой стороне от дойча, бросил повод и держа фламберг двумя руками с налету рубанул по риттеру который все-таки в последний момент успел подставить под удар щит. Ни хрена себе... Щит-то лопнул, не зря я по два часа в день машу этим страшилищем тренируясь под руководством Иоахима Ван дер Вельде, дойча-таки опрокинуло на круп коня, но в седле он удержался. Могуч мужик, могуч... Понял Родена на дыбы разворачиваясь, поискал взглядом немца, и увидел как его уже стащили с седла мои кутильеры и потащили в тыл. Немец не сопротивлялся, ошарашил я его не хило, а може и кутильеры глушанули чем-то. Тоже красавцы. - Коня, мать вашу... Коня ловите... – проорал, впрочем не особо надеясь что они услышат. Рев и лязг вокруг стоял воистину оглушающий. Да и нелегкое это дело боевого дестриэ захомутать. Пришпорил жеребца и опрокинув несколько кнехтов прорвался к своим порядкам. Увлекаться не стоит, живо повторишь судьбу дойча. С удовлетворением приметил что один из кутилье прихватил эсток риттера. В коллекцию мою пойдет. Уже вижу что не ординарной работы. Воспользовался тем что имперцы отступили на десяток шагов и отдал команду арбалетчикам. Фламандцы мигом выскочили из-за спитцеров и разрядили свои арбалеты. За ними выпалили аркебузиры успевшие перезарядится. Пользуясь тем что немцы смешались, наша фаланга мерным шагом двинулась вперед. Палисады*с торчащими из-за них дулами бомбард и серпентин стали приближаться. Только успел подумать и приникнуть к шее Родена, как все вокруг заглушил ужасающий грохот и окутал пороховой дым. Щит сорвало с руки и отнесло далеко в сторону... - Твою же мать... – хорошо хоть вскользь, пара картечин скорее всего попала, а так бы руку вместе с плечом вывернуло... Когда дым развеялся с ужасом глянул на наши порядки... Спитцеров осталось на ногах едва ли половина и самое страшное, на заваленной трупами земле бился андалузец Гуттена. Сам капитан пытался встать и раз за разом падал на землю. Вся котта у него была залита кровью. Подскочило несколько кутилье и потащили его к нам в тыл. Пикинеры смыкали ряды повинуясь командам оставшегося в живых лейтенанта Ван дер Вельде. Поискал глазами Тука и облегченно вздохнул. Живой, стрелки тоже почти не пострадали... - Вперед мать вашу... Вперед... – срывая голос завопил я. Другого выхода нет. Палисад надо взять любыми силами иначе второй залп не оставит от нас и мокрого места. Что творилось по сторонам я не видел, да и не мог увидеть. Мы находились в ложбине и кроме усеянных трупами склонов ничего не было заметно. Пришпорил Родена и вырвавшись вперед двумя взмахами фламберга разметал кнехтов, затем пронесся вдоль строя сметая и сбивая с ног пытавшихся выстроится германских лучников. Приметил что лейтенант спитцеров повторяет мой маневр, рубя с седла дойчей своим цвайхандером*. Воистину мастер он в обращении с этой длиннющей железякой. Германцы отлетали от него в значительно урезанном виде как горох от стенки. Не переставая шептал молитву и славил мастера выковавшего мой доспех. Уже перестал считать удары болтов по латам, защита Родена тоже стала похожа на гигантского ежа из-за торчащих из нее стрел, но вроде ничего не пробило, все-таки под сегментными металлическими пластинами тройная стеганная подстежка и кольчужный подклад. Спитцеры поднажали и заскочили на палисад, мгновенно переколов все орудийную прислугу. Так... Шестиорудийная батарея. Большие серпентины и два средних фальконета с почти трехметровыми стволами. Ты смотри, уже с поворотными цапфами. И вроде цельнолитые из бронзы, не из скрепленных обручами полос. Прогресс налицо. Все как по моему заказу. Увидел Ван дер Вельде и проорал ему: - На вагенбург не идем, защищаем палисад, до тех пор пока не подойдут клятые жандармы. Мои аркебузиры развернут серпентины. - Хорошо! – лейтенант умчался отдавать приказания. Обязал Тука строить арбалетчиков и палить по подтягивающимся с основного имперского лагеря германцам. Аркебузиры развернув орудия принялись прочищать их и заряжать. Пороха и ядер оказалось в избытке, а моссарабам все равно из чего палить. Способный к огневому бою народ. Мы первые захватили палисад. Справа наемная итальянская пехота графа Кампобассо только карабкалась на склоны. Слева, у английских лучников кондюкто Джона Миддлетона дела шли получше. Они уже рубились на самих укреплениях. Успели отбить первый приступ и наконец вернувшаяся конница во главе с Карлом Смелым и его гвардией опрокинула имперских риттеров было собравшихся атаковать и погнала их к вагенбургу. Прикинул оставшееся число рутьеров и чуть не заплакал. Из сотни спитцеров осталось в живых меньше половины, арбалетчиков погибло совсем ничего, но каждый из них для меня как был как родной сын. Моссарабы к счастью, как всегда вышли сухими их воды. Отправил в тыл всех раненых и организовал кутильеров на сбор трофеев и поиск оставшихся в живых немецких дворян валявшихся на поле боя, для последующего получения за них выкупа. Очень немаловажная часть дохода. Денег на пополнение отряда уйдет уйма, все до последнего грошика пригодится. Дай бог, что бы Гуттен остался в живых... - Ну так что с барками? – появился шотландец. Морда раскраснелась, котта вся в дырьях, но живой и невредимый. - Подожди... – глянул на реку. Бургундская артиллерия уже вовсю лупила по кораблям и попадала. По крайней мере два из них медленно тонули. Имперские барки отчаливали выходя из-под удара и никак не могли справится с течением. И их как раз сносило в нашу сторону. Темно уже... Наш маневр как раз никто и не заметит... - Бери два десятка арбалетчиков с десятком моссарабов и перехватите их около отмели, – наконец решился я. –Только одну барку. На остальные наплюйте, все равно сил не хватит. Команду заставите сплавится к тому месту куда отогнали перед сражением подводы. Быстро грузите все и в лагерь. К этому времени уже будет темно и думаю мы тоже отступим назад. Вперед братец. И это... Смотри там. На рожон не лезь... - Не беспокойтесь монсьор, - Тук мгновенно умчался собирать отряд. Все что касается прибыли и трофеев он делает очень охотно и быстро. Настоящий шотландец ебтыть... Стало быстро темнеть. За телеги вагенбурга так и не удалось прорваться. Я бы очень бы удивился если бы это случилось, все-таки атаковать с десятитысячным войском пятидесятитысячную армию чистое самоубийство и верх идиотизма. Но как не удивительно потрепать германцев удалось довольно сильно. Можно даже сказать победить. Если бы не стемнело, возможно и удалось бы и взять лагерь Фридриха. Во всяком случае почти треть его армии вырезали, еще десятая часть дезертировала в сторону Кельна. Герцог Бургундский и Брабантский Карл Смелый опять напинал в зад свою удачу и заставил ее повернуться к себе лицом. В чем-то достоин уважения... Проревели трубы командуя отступление. Я беспокоясь за шотландца, как у него вышло с кораблем можно было только догадываться, поспешил в лагерь, предварительно организовав эвакуацию захваченных орудий и всего орудийного припаса. Мое! Будет в моей кампании еще и артиллерийская эскадра. Проезжая горы трупов и спугивая начинавшее слетаться воронье крепко задумался... Мог я представить себя в ипостаси наемника? Да никогда... Хотя в старом своем теле я тоже нередко был склонен к авантюрам. Чего стоит одна попытка свалить во Французский Легион сразу после армии... Благо не состоялась эта попытка. Дембельнулся, сразу выиграл чемпионат страны и забыл про легионеров раз и навсегда. Но что меня заставило стать на путь войны с руа франков Луи XI? То что он приказал убить моего отца, то есть отца бастарда Жана д’Арманьяка, моего предшественника в этом теле конечно имело большое значение. Все-таки остаточные эмоциональные связи с бастардом явно прослеживаются до сих пор. Но окончательно заставила меня возненавидеть Паука смерть Жанны де Фуа, моей мачехи. После взятия Лектура контессу увезли в замок Бюзе-Сен-Такр, куда я и направился имея совершенно авантюрные намерения ее освободить. Дело в том что она носила под сердцем единственного законного наследника семьи Арманьяк и этот еще не родившийся мальчик, был способен спутать все планы Луи по присоединению наших родовых земель к своей короне. Я все-таки проник в замок, но было уже поздно. Луи прислал аптекаря в сопровождении своих дворян и они отравили Жанну вместе с ребенком. Но! Но, черт возьми! Из последних предсмертных слов Жанны я понял что ребенок был от бастарда в теле которого я оказался. Прекрасно понимая что фактически я не имею к нему никакого отношения, я тем не менее воспринял смерть мальчика, как смерть своего ребенка. Не знаю как это получилось, но это так. И воспринимаю и оплакиваю до сих пор. Я отомстил. Отомстил барону Гийому де Монфокону и аптекарю принудивших Жанну выпить смертельное зелье. Зарезал их как баранов прямо у ее предсмертного ложа и поклялся что отомщу Пауку... 2. Глава. В темноте забелели палатки нашего расположения. Пришпорил Родена и влетев в лагерь, соскочил с коня возле палатки лекаря. Бросил поводья кутилье и откинул полог. - Что с ним? Лекарь молча отошел от стола на котором лежал Иоган Гуттен. Капитан был в сознании, но доживал свои последние минуты. Ядро оторвало ему левую ногу и полностью раздробило правую. - Подойдите... – прошептал фламандец мне и лейтенанту спитцеров Иоахиму Ван дер Вельде. -Ты... Ты, все примешь... – Иоганн поднял руку, ткнул в меня пальцем и бессильно уронил ее на стол. Затем посмотрел на Ван дер Вельде и прошептал. – Клянись Иоахим, что поможешь ему. - Клянусь крестом крови... – лейтенант взял руку капитана и почтительно поцеловал ее. - Ты... – Гуттен посмотрел на меня и прохрипел. – Делай что должно... Не глядя протянул руку к доктору и почувствовал вложенный в нее стилет. Я знал что рано или поздно, это случится и уже давно был готов. То же, при необходимости сделает и мой преемник. Капитаны уходят, что бы возродится... -Ты уходишь в мрак к нашим братьям. Прах – к праху, кости – к костям, кровь – к крови. Твоя кровь всегда останется на нашем кресте ив наших сердцах... – громко произнес я ритуальную фразу, коротко ударил капитана в шейную артерию и быстро подставил под алую струйку отрядное распятие. Затем развернулся и не оглядываясь вышел из палатки. Перед ней уже выстроились остатки компании. -Капитан умер! – рявкнул я и высоко поднял окровавленный крест, сделал паузу и продолжил. – Да здравствует капитан! Иоахим сделал шаг вперед и громогласно заявил: - Я Иоахим Ван дер Вельде свидетельствую на кресте, о том что последним своим словом капитан Иоган Гуттен назначил своим преемником лейтенанта арбалетчиков и аркебузиров Жана де Дрюона. Кто не согласен с этим решением скажите сейчас, либо молчите вовек! Мертвое молчание... Ван дер Вельде выждал трагическую паузу и рявкнул: - Да здравствует капитан де Дрюон! Слава кресту! Дружный одобрительный рев разорвал сумерки... Ну вот... Свершилось, хотя почему-то я совсем не рад... Сделал шаг вперед. - Моя жизнь принадлежит Вам. Ваши жизни принадлежат Мне, - произнеся положенное, я стянул шлем с головы и низко поклонился строю. Ну все... С церемониями закончил, теперь собственно начинается работа. Скомандовал. - Обер – интендант, пробу из котла. Мгновенно перед строем очутился столик, кресло и исходящая ароматным парком серебряная миска. Петер ван Риис в заломленном белоснежном колпаке, и бугрившейся багровой опухолью на месте правого глаза, с поклоном подал мне ложку, предварительно обтерев ее белоснежной салфеткой. Помнит как я точно такую ему в лоб запустил, приметив пятнышко. Зачерпнул и попробовал похлебку. У-ух... Ядреная. Лука, чеснока и перца не пожалел. Изобразил раздумья, впрочем совершенно напрасно, думать было нечего - похлебка получилась неимоверно вкусная, но сыграть пекущегося о желудках своих подчиненных командира никогда не помешает. Облизал ложку и встав рявкнул: - Одобряю. Приступить к раздаче пищи. Разрешаю вскрыть бочонок эля. Лейтенант, сержанты, обер – медикус, обер - капеллан и обер – интендант через час ко мне в шатер с отчетами. Сделал пару шагов к себе в палатку и чуть не упал. От чего-то мгновенно навалилась дикая усталость. Разрядка началась, адреналин закончился... - Что-то вы монсьор подустали, - под локоть меня подхватил шотландец. - Есть немного, что там с баркой? - Не извольте беспокоится монсьор, - Тук с довольным выражением поцеловал свои пальцы сложив их в щепоть. – Не барка, а конфетка. Все уже в лагере. Петер как раз на приход ставит, а для нас особый подарочек в вашем шатре уже. - Что значит особый подарочек? – рыкнул на скотта. – Забыл устав отрядный? Все на общий приход, затем дележ согласно долевому расписанию. - Это особый случай, - категорично заявил Тук и потащил меня в шатер. –Не беспокойтесь монсьор. Я порядки на зубок выучил, чай не зря обер - казначеем меня поставили. Вот счас доспех снимите, омоетесь, покушаете, подобреете, а уже потом будем разбираться. В моей личной палатке, в капитанскую я собрался переселится только поутру, уже был накрыт стол. Как и обещал Петер, его украшал великанский гусь запеченный в тесте, вокруг которого стояли блюда поменьше с разнообразной снедью. Причем я заметил много нового. Чего раньше в меню не было, например сыр, копченые сельди с треской и угрями, яблоки. Где-то уже достал проныра, надо будет похвалить при случае. Паж воткнул мне в руку кубок с вином и не говоря не слова принялся ловко снимать латы. - Ну, рассказывай, - приказал шотландцу развалившемуся в кресле напротив. - Барку взяли без потерь, только шеф де шамбру* моссарабов шестопером по башке угодило. Но ниче оклемается. - Что за груз? - Провиант. Солонина. Свеженькая. Треска, сельдь, угри в бочках, гуси и утки, все свежайшее, приличного копчения. Сыр! Тридцать больших кругов. И двадцать бочонков рейнского с мозельским. В два приема все вывозили. - Отлично... – приз действительно оказался впечатляющим. По части провианта мы уже давно поиздержались. Да и остальная армия тоже, даже в большей степени чем мы. Надо с барского плеча герцогу маленько подкинуть. Лишний раз прогнуться не помешает. - Проследишь, что бы прямо сейчас отделили четыре бочки вина каждого сорта, всего остального долю приличную и отправишь в ставку. Пусть разговеются. Да... Угрей поменьше... - Уже распорядился... – шотландец жадно опустошил кубок вина. Даже на подводы успели сложить. - Молодец, - обернулся к пажу и приказал. – Воду тащи и Матильду пригласи. Мыться буду. Шотландец подождал пока паж вышел, затем таинственно улыбаясь выкатил из под стола небольшой бочонок, примерно литров на десять и поддел кинжалом крышку. Откинул вощеную бумагу и с видом фокусника подбросил блеснувший серебром кругляш. - Гульдены! Серебряные! Полный бочонок! – восторженно прошептал он. - Откуда они на барке? – я немного ошалел от зрелища. - Капитан перед тем как мы его утопили признался, что должен был отвезти монеты боннским купцам в оплату за что-то там от самого герцога Саксонского. - Очень интересно... И что ты предлагаешь? - Капитан в случае необходимости своим единоличным решением раз в год имеет право отделить любую часть добычи для употребления ее в целях формирования и оснащения компании, - процитировал шотландец и полез за кувшином. - Но он обязан уведомить об этом своих лейтенантов. Которые уведомят в случае вопросов остальных братьев. Так ведь? – продолжил я и накинул длинный халат. - Ну да... – недовольно сморщился шотландец. - Значит так и сделаем. Призовой команде и себе выпиши премиальные. Сам придумай в каких размерах. Да не жмись. Жалование погибших разделить на живых с отделением десятой части на нужды компании. Да, почему ты еще здесь? Кажется пора монету выдавать? -Пошел уже... – буркнул шотландец и прихватив со стола кусок ветчины направился к выходу. – Вот не жалеете вы меня монсьор. -Еще как жалею. Кстати с тебя причитается. -За что это? – Тук изобразил негодующие лицо. -За лейтенантский патент. Ты с сегодняшнего дня лейтенант стрелков. Уже поутру представлю тебя. После чего въедешь в мой шатер уже на законных основаниях. -Монсьор! – ахнул Тук и сходу бухнулся на колени чуть не сбив меня с ног. -Не благодари... – небрежно отмахнулся. – Заслужил. Подумай кто вместо тебя станет сержантом. Все, вали... Стой. Через полчаса притащи сюда того риттера в гербовой котте герцога Саксонского. Поболтаю с ним о выкупе. Только за скоттом закрылся полог, в шатер величаво вплыла Матильда в сопровождении учеников тащивших бадьи с горячей водой. Матильда... В настоящем периоде жизни всего две женщины оставили заметный след в моем сердце: Мадлен и Кармен, две неразлучные подруги, по воле случая ставшие соперницами. Мадлен Французская, вдовствующая принцесса Вианская, Беарнская и Андоррская и тоже вдовствующая баронесса Кармен де Прейоль. Все случилось в кондадо* Фуа, куда меня занесло по пути в Арагон... С Мадлен случилась всего лишь интрижка по воле ее каприза. Результатом этой интрижки стали моя пробитая нога на дуэли с бароном Шарлем д’Айю, баннеретом кондадо Фуа, тоже претендующем на ее сердце и всего пара поцелуев контессы. Больше ничего не успели, нелегкая принесла в Фуа послов от Луи и принцесса избегая возможных осложнений со своим братцем, а Луи оказался ее единоутробным братом, отправила меня в сундуке под видом багажа отъезжающей баронессы де Прейоль... М-да... как в куртуазных романах... Ну а Кармен... С Кармен случилась любовь. Горячая как огонь, чистая как горный родник и внезапная как удар молнии... Всегда буду помнить эту женщину... После расставания с ней я очень очерствел, два года не подпускал к своему сердцу женщин, но тут появилась Матильда... Величавая пышная фламандка с косой до пяток. Очень статная, очень красивая, удивительно похожая на скандинавских валькирий, - так как их изображают современные художники. Всегда невозмутимо спокойная и всегда безошибочно угадывающая все мои желания. Простая маркитантка, без всякого намека на знатность. Не непотребная девка, это дикая ошибка горе-историков прописывающих маркитанток поголовно проститутками. Есть и они, даже немало, но есть такие как Матильда. Прачки, кухарки... да много чего они делают! Скажу просто – эти по своему героические женщины скрашивают наши суровые будни. -Привет kotik... -Привет капитан... – Матильда на ходу чмокнула меня в скулу и указала на дверь пажам. – Поздравляю. -Спасибо. Как ты? – погладил рукой по крепкому горячему бедру. -Как всегда, – фламандка засучив рукава камизы принялась лить кипяток в корыто. – Ты цел? -Да. Бог миловал... – соврал и потер ноющее бедро. Вот не везет мне с этой ногой. То дагой проткнут, то алебардой ошарашат со всей силы. -Покажи, - Матильда бесцеремонно убрала мою руку и откинула полу халата. – М-да... Надо лекаря позвать. Пусть припарки наложит. Синячище будет... -Обойдусь. Ты вылечишь... -Могу и я, - фламандка улыбнулась и игриво откинула косу. – Лезь в бадью. Тебя нужно быстро помыть, а то под палаткой сержанты уже копытами землю роют, совещаться хотят. - Подождут... – попробовал воду ногой и сел в корыто... – Рассказывай что нового в компании... - Все по старому. В пятой палатке, ночью опять в кости играли и вино пили... - Брабантцы? - Ну а кто еще... – Матильда стала поливать меня водой. – А вино им притащила Аделина. - Понятно... – брабантцы всегда в компании держались особняком и допускали себе некоторые вольности идущие вразрез с прямыми приказами. Похоже пора принимать меры... - Капитан! – в шатер вломился Ван дер Вельде. – Прибыл гонец. Тебя требуют к на совет к герцогу. - Черт... Домыться не дадут... Пускай ждет. Сейчас буду. А ты разберись с делами компании вместо меня. Определитесь кого из учеников можно определить в братья уже завтра поутру. Посчитайте количество убитых и раненых и организуйте погребение Иоганну... Возьми под контроль весь трофей. В общем все, что накопилось. Вернусь, доложишь. Да... и поставь в караулы вместо братьев учеников. Пусть привыкают. Чувствую завтра будет еще заварушка и понадобятся все комбатанты свежими и отдохнувшими... Быстро домылся и одел свежее белье приготовленное Матильдой. Приказал пажу тащить миланский доспех, боле легкий и более авантажный. Мой первый трофей в швейцарской войне. Без лат на совет явиться в военное время совершеннейший моветон. Прицепил свою парадную эспаду – фламберг, сунул за пояс дагу и заломил черный берет с тремя павлиньими перьями. Цепь на шее, перстни на пальцах. Понты здесь в цене. Вроде порядок...Поглядел с сожалением на накрытый стол и все-таки отломил кусман от гуся. Но ходу прожевывая вышел из шатра и сел на Каприза – моего второго андалузца, которого ради такого случая обрядили в парадную попону. Роден все-таки получил несколько царапин с ушибами и теперь возле него колдовал наш коновал которому я придумал должность обер – ветеренаруса. А что? В армии я или где? Да и слово коновал звучит как то скверно. - Со мной... – приказал паре аркебузиров стоящих на карауле возле палатки и направился к громадному, возвышающемуся над всем лагерем, ярко освещенному шатру герцога Бургундского и Брабантского Карла Смелого. Вот нахрена я ему понадобился? Даже не знаю. До сего момента как-то не имел чести быть представленным. Может очередная раздача пряников? Луше не надо. За пряниками всегда следует дерьмо... Поверьте моему личному опыту. 3. Глава. Лагерь Бургундской армии представлял собой громадный муравейник и по сути своей был огромным военным городом в котором палатки образовывали улицы и перекрестки, и даже площади и рынки. Множество солдат как муравьи сновали по лагерю, но движения не были беспорядочными, они напоминали огромный хорошо отлаженный, бесперебойно работающий механизм. Над лагерем стоял страшный гул, ржали лошади, ревели ослы и мулы, их заглушали крики и стоны раненых и умирающих, орали сержанты, звенели наковальни кузнецов, маркитанты и торговцы зазывали к своим товарам, визжали непотребные девки... Мда... куда же без них. Герцог было попытался бороться с этим явлением, определив своим очередным ордонансом их количество в тридцать душ на роту и присоветовав солдатикам пить больше воды для усмирения похоти, но это очень полезное начинание как понимаете полностью провалилось. Непотребные девки оказались подобны легендарной гидре у которой вместо отрубленной головы вырастали две. Очень интересный человек наш наниматель. Не постесняюсь сказать выдающийся. Буквально убил порочное по своей сути дворянское ополчение создав ордонансные роты являющиеся прообразом современной армии и при этом просто помешан на рыцарственности с куртуазией и довел социальную иерархию фактически до абсолюта. А вот полководец из него никакой. Это мое чисто субъективное мнение, хотя и считают его на полном серьезе чуть ли не Юлием Цезарем, Ганнибалом и Александром Македонским одновременно. Смел, дерзок – это да, до мозга костей воин и рыцарь – тоже да, однозначно – рыцарь без страха и упрека, но не полководец. Ни один полководец, именно полководец в настоящем смысле этого слова, не станет возглавлять атаку на неприятеля без малейшей на то необходимости. Это даже Чапаев понимал. А вот герцог не понимает и всегда впереди, на лихом коне. Вот как сегодня например, но судить его не буду – в средневековом военном деле разбираюсь пока весьма и весьма посредственно. На уровне отряда в пару сотен клинков еще куда не шло, а вот армией командовать меня увольте. Но учусь. Насобирал книг и просвещаюсь помаленьку. Вот сейчас например читаю записки Юлия Цезаря о Галльской войне... -Пароль... – вдруг проревел чей-то голос оторвав меня от размышлений. -Святой Вальпургий! – рявкнул в ответ. -Честь и верность... – латники мигом растащили переносные рогатки. Ага... Это я уже в расположение гвардии добрался. Первая ордонансная рота имени Святого Себастьяна под командованием Оливье де Ла Марша, майордома и главного церемониймейстера герцога. В нее входит вся гвардия. Эскадрон шамбелланов, рыцари Тела, сержанты Тела, эскадрон Камеры, есть даже эскадроны Дворцовых Служб из виночерпиев и хлебодаров. Ординарная и Экстраординарная Пехота. Рыцари Охраны и оруженосцы Охраны... Всех перечислил? Скорее всего нет, очень много разных частей состоит в гвардии, всех и не упомнишь. Очень престижно и очень дорого служить в ней в любом подразделении, даже простым пажем, этого права добиваются многие знатные семейства Бургундии для своих отпрысков. Да плевать, мне в ней не служить. Не соглашусь если даже предлагать будут. Имею свои цели к которым потихонечку и двигаюсь. Наконец добрались до шатра Карла Смелого, настоящего походного дворца, даже с деревянными башнями по углам и барбаканами* на входе. Но как не странно эту громадину установили всего за световой день, сам видел. Шатер охраняли лейб – лучники, их еще называют лучники Тела, одетые в черных палето* с вышитыми золотом вензелями "C”&”M”, то есть Карл и Мергерит, так зовут жену герцога. Эти уже не из высшей знати, их специально набирают из простолюдинов и мелкопоместных дворян. За эту привилегию лучники служат беззаветно преданно, честью и совестью. Командует ими капитан Жорж де Розюмбо. Надо сказать довольно высокомерные товарищи, кичатся своим положением напропалую. Представился и тут же был препровожден внутрь. Дежурный офицер провел меня по длинному извилистому коридору где на каждом углу стояла охрана и попросив подождать вошел в зал совещаний. Через секунду вернулся и предложил пройти. По глазам ударил ярчайший свет, от десятков, если не сотен свечей. Возле большого стола с картой сгрудилась толпа придворных в пышных доспехах из которых я узнал только де Ла Марша с которым имел честь обмолвится парой слов еще при формировании армии и кондюкто двадцать первой роты Джона Миддлетона, рота которого была расположена рядом с нами. Я знал почти всех придворных по именам и гербам, выучил сразу после найма, очень полезное и даже обязательное знание, но всех сразу увидел в первый раз. Довольно впечатляющее зрелище, по крайне мере пышное. Именно так и можно охарактеризовать Бургундский двор, самый блистательный в Европе. Пыль в глаза пускають... Вот и сам Карл Смелый. Герцог Бургундский и Брабантский, Великий Князь Запада, так еще его почтительно называют. В позолоченном и богато украшенном миланском доспехе и в длинном палето с Андреевским крестом в виде веточек хмеля и кресалом с разлетающимися искрами по центру. Морда волевая, породистая, один нос чего стоит, походная корона сверкает золотом и камнями, но почему-то он мне напоминает нашего сторожа спортивного комплекса – дядю Толю, для смеха вырядившегося... Черт, черт... Остолоп я! Совсем выпустил из головы один очень возможный вариант... Карлуша-то с моим папашей на одну руку дружил против Луи Всемирного Паука в Лиге Общественного Блага, даже вместе сражались с франками и наваляли руа вроде. Значит и меня он может в лицо знать... Может или нет? Зараза, и бастард почти перестал делится своими воспоминаниями. Ну что делать? Я-то тут как шевалье де Дрюон выступаю, может случится конфузец... - Так, так, так... – Карл подошел и поднял меня с колена на которое я успел бухнутся. – Что Вы де Ла Марш говорили, про этого молодца? Майордом осторожно кашлянул, весело глянул на меня и развернув свиток стал читать: - После того как выбыл из строя капитан отдельной компании фламандских спитцеров Иоган Гуттен, шевалье де Дрюон лейтенант стрелков сего отряда, возглавил компанию и продолжив атаку баталии первым занял палисад и захватил орудийную батарею проявив великое мужество и доблесть. Затем обратив оную в сторону неприятеля, сдерживал его наступление нанося ему множественный урон и притеснение достаточное время. При отходе взял сии фальконеты и серпентины со всем огневым припасом и доставил в наше расположение. Он же поверг барона Клауса -Теодора Фон Розенберга, капитана Рейнского полка куливринеров герцога Саксонского и захватил оного в плен. Он же проявив маневр без ущерба для основной диспозиции захватил силами своих стрелков барку с личным продовольственным припасом того же герцога Саксонского чем повергнул сего герцога в великое отчаяние и уныние... - Так значит вот кому мы обязаны вот этим добрым мозельским! – воскликнул герцог и качнул кубком. – Воистину господа, сей шевалье есть воплощение нашего видения рыцарственного духа и достоинства. Великолепно! Браво шевалье! Мы Вами довольны! - Я и моя компания рады служить Вашей светлости и готовы сложить головы во славу Бургундии... – я подивился как быстро слава о моих подвигах добралась до ставки и изобразил все предписанные этикетом движения и поклоны. В конце не удержался и добавил. – Конечно в рамках времени предусмотренного подписанным контрактом. Мысленно обругал себя последними словами и замер в ожидании грома и молний. Придурок однозначно... Карл громогласно расхохотался и после секундной паузы его поддержали все присутствующие в зале. -Мы довольны! Я доволен, господа! – герцог подошел и троекратно меня обнял. – За новым контрактом для вашей компании дело не станет! Есть некоторые мысли по этому поводу. Мне нужны такие храбрецы... Да... это все я. Вот такой я храбрец и герой. Слова Карла бальзамом проливались на мою душу и на мое самомнение. Даже не думал что будет так приятно... Но это скорей всего не я – это бастард во мне прется, я обычно предпочитаю в качестве наград что-нибудь материальное. Смотрел на богатые, шитые золотом драпировки на стене позади герцога и ждал когда начнется раздача пряников. А богатый все-таки шатер у Карла Смелого, чего стоят одни серебряные шандалы в человеческий рост стоящие по периметру зала. А мебель... Натуральный палисандр, перламутр и слоновая кость... Шикарно... Но чем же он меня наградит? Денег у него сейчас однозначно нет, еле жалование войскам выплатил. Вот подарил бы мне свою рапиру, только за цену ее эфеса можно мою компанию полгода кормить... ... Мы жалуем Вам шевалье де Дрюон баронию Гуттен в Брабанте... Чуть от неожиданности не грохнулся на левантийские ковры устилающие пол в зале. Ебтыть... Вот и коврижки... Возле герцога нарисовалось два герольда в сплошь шитых золотом бело-синих палето и продудели затейливую мелодию. Третий, заунывной скороговоркой перечислил мои подвиги и описал баронию. Я понял только то, что в ней три лена из которых один мой, а два, не имеющих выхода к морю, уже заняты моими будущими вассалами. Есть замок возле реки Шельды и собственно барония сия стоит на берегу Фризского моря. Да... Еще герольд что-то там пробухтел о моих обязанностях за эту баронию из которых мне совсем не понравился пункт моего денежного участия в выкупе герцога буде той окажется во вражеском плену... Получил грамоту с большой, болтающейся на веревочке печатью из рук самого Карла. После чего герольды бодренько освободили меня от оружия и берета... Ну и нахрена? Повертел головой и ничего кроме резных столбов подпирающих шатер и почтительных морд придворных не увидел... А-а-а... Оммаж! Уже окончательно пришел в себя, подошел к герцогу и став на одно колено протянул ему сложенные ладонями руки, которые он сразу взял в свои. - Объявляю себя Вашим Человеком Ваша светлось за баронию Гуттен на условиях hominium ligium, ligeitas, то есть условиях обычного оммажа... - Я объявляю Вас барон Ван Гуттен нашим Человеком на данных условиях... – Карл поднял меня с колена и поцеловал в губы. А вот это лишнее... Преодолел желание сплюнуть и повнимательней посмотрел на Карла... Крупноватые, но правильные черты лица, большие, глубоко посаженные глаза. Длинный, прямой нос с легкой горбинкой... Все свидетельствует о гордости, энергии и одновременно, о честолюбии и властности. Но над всеми этими качествами все-таки стоит ум... Умен герцог. Возьмем к примеру его жест с пожалованием мне баронии... Широкий, великодушный жест государя отметившего доблесть своего война. Несомненно так это и выглядит. Но в этом его жесте есть мудрость и дальновидность, если не сказать даже хитрость. Баронии-то кот наплакал, позже разберусь конечно поподробней что в нее входит, но ничего сверх щедрого герольд не перечислил. С крестьянского оброка от продажи селедки и камбалы не разживешься. Тут не о прибылях надо думать, а возможности хотя бы окупить затраты на земли. Ну никак я не смогу прожить на доходы с нее. Соответственно у меня и не возникнет желание осесть и забить на войну, кроме положенных вассальных сорока дней службы. Буду как миленький трубить в армии за денежку герцога и дальше. И наградил и одновременно простимулировал служебное рвение. Вроде так и остался наемником в воле которого свалить если платить перестанут и в то же время стал вассалом обязанным службой своему сюзерену. Ну ладно... Теперь я барон, что тоже немало, главное титул честно выслуженный, а не доставшийся в сомнительное наследство. Замком опять же разжился. Первый шажок по иерархической лестнице ебтыть... Теперь только осталось стать кавалером ордена Золотого Руна и все... М-да, закатал губу... Гуттен... Гуттен... Что-то очень знакомое. Черт... Иоган же был родом из этого Гуттена! Это же его родина... Да, он рассказывал, что ушел с бандой рутьеров еще в двенадцатилетнем возрасте... М-да, прямо-таки детективная история, надо будет когда доберусь до баронии сделать что-нибудь для его родных... Если конечно они еще живы. Но все это потом, кажется на сегодня еще не все закончилось. Кстати, похоже мы с герцогом не встречались ранее, Арманьяка во мне он не опознал и никто из присутствующих не опознал, хотя многие участвовали в битвах Лиги. Быстро осмотрелся по сторонам. Доброжелательные взгляды... Одобрительные возгласы... Но не стоит особенно этой благожелательностью обольщаться. В иерархии Бургундского Отеля я пока на самых низких ступеньках. Практически никто... В воинской иерархии тоже. Командир банды наемных ушлепков, пускай даже облагодетельствованный их государем. Но только они почувствуют как из мимолетного фаворита герцога я превращаюсь в постоянного... - Барон, - Карл внимательно на меня посмотрел. – У меня такое чувство, что мы ранее с вами встречались... М-да... Накаркал придурок... Вот у меня всегда так... Признаться что ли? - Сир. Я восхищаюсь вашей памятью! Я имел честь находится в Франш-Конте во время Вашего выезда и Вы удостоили меня своим взглядом... – поклонился и посмотрел герцогу прямо в глаза. - Да... Наверно так и было. – Карл на секунду задумался и сказал. – Но у меня еще кое что для вас есть. Герольд дал ему в руки большой, резной ларец из черного дерева с искусно вырезанным на крышке Святым Георгием побивающем змея. - Это «Книга Уставов» составленная Нами, – герцог достал из ларца большой том в золотом окладе с цветными миниатюрами на эмалевых вставках. – Примите ее для умножения своего воинского искусства. Я уверен Вас ждет большое будущее в ратном деле. Опять стал на колено... Вот чем только и занимаются дворянчики при дворе... Долбанный двор. Клятые этикеты... Как можно почтительней сказал: - Я приложу все свои силы к этому поприщу Ваша светлость. Несомненно мудрость этой книги даст мне все возможности для этого... - Не сомневаюсь, – Карл опять поднял меня. – У меня есть для вашего отряда задание. Пройдемте за мной... Прошел вслед за ним к карте уставленной маленькими резными фигурками солдат и миниатюрными укреплениями с пушками. - Вот здесь... – герцог показал на мост через Эрфт. – Вот здесь наши Льежские саперы устраивают сейчас тет–де–пон.* Их охраняют спитцеры и лучники графа Галеотто. Сколько у вас осталось в строю людей? - Пять десятков спитцеров, пять десятков арбалетчиков и три десятка аркебузиров при четырех средних серпентинах и двух средних фальконетах, Сир. Но я вынужден буду перевести десяток аркебузиров на обслугу орудий... - Орудия можете оставить в лагере. К укреплению Мы уже приписали достаточное количество. Так вот. С рассветом вы отправитесь туда, присоединитесь к находящимся там подразделениям и в случае атаки неприятеля сохраните этот мост за нами, – герцог хитро прищурился и спросил. – Вам понятно для чего необходим сей маневр? - Удержание этого участка облегчит нам в дальнейшем переправу, в случае если Вы Сир соберетесь окончательно разгромить неприятеля, – помедлив секунду я ответил. Собственно для чего еще? Второй раз дойчи просто так не дадут переправится через Эрфт. Подтянут артиллерию и положат всех не особо напрягаясь, а тет–де–пон как раз и не даст им это сделать. Не надо иметь семи пядей во лбу что бы это понять. Но вот не разу я не пойму его если он и завтра полезет воевать Фридриха. Логичней было бы при таком преимуществе германцев наоборот препятствовать их переправе... - Правильно! – герцог одобрительно хлопнул меня по плечу. – Вы правильно понимаете Нашу диспозицию. Решающему сражению быть! Отправляйтесь барон. Мы довольны вами. Да... Так как у вас теперь есть своя артиллерия Мы дадим указания аудитору начислять за нее оплату... - Благодарю Сир... Поцеловал ему руку, на кол идиота придумавшего такое извращение, прихватил ларец и четко совершив поворот через плечо вымелся из шатра. Все! На сегодня раздача пряников закончена. Черт! Уже далеко за полночь. Дел еще выше крыши, а на утро запланирован подвиг... - Барон... – когда я уже собрался садится на Каприза. меня остановил вышедший из шатра Оливье де Ла Марш - Ваша милость? – мне чем-то импонировал командир лейб - гвардии. Такой с виду простой мужик. Коренастый, невысокий даже по средневековым меркам. Приятное широкое открытое лицо. Одевается конечно согласно своего положения, но без излишнего блеска. Чем-то смахивает лицом на Наполеона в последние его годы. Знаю, будучи не из самого родовитого рода, начал свою карьеру пажем при конюшне Филиппа Доброго, отца Карла Смелого и туда тоже попал по воле случая. И вот он командир гвардии Бургундии, майордом и гранд - церемониймейстер Бургундского Отеля*. Дипломат, солдат и историк. Его еще называют последним паладином рыцарства. Достоин только за это всяческого уважения... -Вы себя правильно вели сегодня... – улыбнулся де Ла Марш. – Продолжайте в том же духе и удача всегда будет на вашей стороне. - Благодарю за участие в моей судьбе... - Не стоит, - отмахнулся майордом. – Тут такое дело. Герцог Саксонский уже прислал парламентеров для выкупа барона фон Розенберга. Его королевское высочество Карл Бургундский желает, что бы вы решили это дело без лишних проволочек и излишних притеснений. В любом случае вы останетесь в прибыли. Вам понятно? - Я сделаю так как желает Великий Князь Запада, - коротко поклонился майордому. Ну вот... Начался непонятный мне средневековый политик. Не смотря на то, что формально герцог Саксонский прямой враг герцогу Бургундскому, их все равно многое связывает. Хотя все-равно ни хрена не понимаю. Да и не нужно – придется выпустить особо не торгуясь. Не бесплатно конечно. -Я рад что Вы все понимаете, посланцы уже в вашем расположении, – улыбнулся де Ла Марш. – И вот вам еще один совет. Его королевскому высочеству очень понравилось то мозельское вино и угри которые вы ему прислали. Ступайте. В расположение компании добрался быстро в довольно противоречивом расположении духа. Все плюшки от герцога на поверку оказались не особо и плюшками. Обобрал однозначно. Хрен с ней баронией, по ней видно будет, однозначно прибыли не видать с нее в ближайшем обозримом будущем, но по дойчу уже убыток, выкуп дай бог на половину скостить придется если вовсе не лишиться. Опять же майордом более чем ясно намекнул про винцо и угрей. Придется послать в ставку еще. Упыри... Да и собой я недоволен более чем... Какие у меня стратегические цели? Правильно, загнать за облака Луи! И что я для этого сделал? Опять правильно, да ни хрена! Отправился в Швейцарию, вместо Франции и хрен его знает сколько здесь проторчу... Не признался Карлуше что я Арманьяк, хотя уже точно знаю что был ему представлен папашей. Счас бы дело баронией не ограничилось... Хотя стоп... Хватит бредить. Засунь свою идею по поводу Луи далеко - далеко . Пока нереально это и скорее всего, так останется. Это идея стала полным бредом ровно с того момента как рей Хуан Арагонский отказал мне в помощи против Луи. Паук конечно сука редкостная, но пока мне не по зубам и поделать с этим ничего не могу. Остается строить свою жизнь и ожидать просто удобного момента. Вот уже и первый шажок в карьере сделал, сомнительный, но шажок. Даже два. Стал капитаном компании и бароном в один день. Все не так плохо... - Где парламентеры от дойчей? – спросил у Тука въехав в расположение. - Так здесь они... – шотландец провел меня к палатке. - Барон Ван Гуттен, - представился здоровенному голенастому риттеру в саладе с бело – красным плюмажем и ваппенроке с изображением крепостной башни с бело - красной полосой по правому полю. - Барон фон Гуггенхайм цу Реббен, - кивнул германец. – Я здесь по... - Оставим формальности барон, - прервал я немца. – Сколько? - Четыре сотни флоринов. - Золотых? - Да! Золотых орлов!* - Когда? - Сейчас, за передовыми рогатками вашего лагеря. - Шесть сотен! - Четыреста десять и не сюрвейера больше, - дойч категорично рубанул ладонью. – Или можете сейчас же рубить голову Клаусу. - Принимаю. Идем... – настроение немного поднялось. Эко мне подвезло...Я рассчитывал срубить максимум двести и то неизвестно когда бы их получил. С выкупами жуткая морока, очень редко когда у пленника находится требуемая сумма, разве что у самых именитых, но таких добыть жуткая удача. Приходится бедолаг отпускать под честное слово, и отправлять продавать или закладывать свое имущество. Так что бывает кредитор уже сам в плену или на том свете, а долг еще собирают. Да и накалывают часто. Можно конечно таскать с собой, но кормежка и содержание обходятся в копеечку. В общем та еще морока. Поэтому частенько с выкупами не связываются. Обдерут доспех с золотишком и прикончат. Или стараются сбагрить командованию за малую долю. У именитых и богатых больше возможностей содержать пленников, но бывает везет. Как мне сейчас. Первый язык и в яблочко. Пленный барон сидел... Точнее лежал в одном исподнем на куче соломы и по богатырски храпел. Кроме шишки на голове и пары ссадин повреждений особо не просматривалось. И еще от дойча распространялся жуткий перегар... - Че это с ним? – шепнул шотландцу. - Да так... – немного смутился Тук и под моим грозным взглядом признался... Оказывается дойч в полном расстройстве и смятении от пленения сменял свое одеяние на вино и ужрался в усмерть. В чем ему и поспособствовали часовые оставшись в прибыли. Одежды дорогие и всяко дороже той бурды что продают маркитантки. Ну что же... Особого нарушения статута тут не усматриваю. С немца только его доспех, оружие, конь, да и он сам – мои, а камзол, сапоги и шоссы – его личные, волен поступать как хочет. Железо у меня, конь благополучно свалил, а барон голый и бухой... Конфуз, скажут что это я его так безбожно обобрал. Ткнул шотландца в бок. -Одень его во что нибудь, бери два десятка стрелков и проводишь их до крайних караулов. Там получаешь монету. Четыре сотни несешь мне. Пять забираешь себе, еще один делишь между сопровождением. Вперед. Да... Еще моим кутильерам выдашь по флорину и конфискуешь эсток – тот что они подобрали с пленного барона. Наклонился к дойчу и потрепал его за плечо, впрочем без особого результата... Сказал положенную фразу о том что он свободен, попрощался с фон Гуггенхаймом совсем по дружески и побрел в свою палатку. Ф-фух... одна проблема с плеч. Жрать хочу, не могу. Устал как собака... Что-то многовато на сегодня событий, да и нога разболелась не по детски... Уселся на кресло, обвел взглядом свой командный состав так и сидевший в шатре и подставил руку пажу – снимать латы. Лейтенант, сержанты и остальные оберы, почтительно застыли за столом не произнося не слова. Интереснейший народ... Абсолютно разный... Вот лейтенант Иоахим ван дер Вельде. Лучший рубака на двуручниках во всей Бургундской армии, абсолютно верен компании и безрассудно храбр. При этом очень скромен, вежлив и великолепный игрок шахматы. Абсолютно не тщеславен. Низенький крепенький толстячок очень смахивающий лицом на актера Леонова в молодости. Даже не представляю что его заставило пойти в рутьеры. Он богат, по настоящему богат, у его родни в Льеже несколько мануфактур по производству сукна и целая флотилия рыбацких кораблей... -Иоахим докладывай... – попросил я его. -Капитан, – Иоахим не вставая изобразил короткий поклон. – На данный момент в строю пять десятков спитцеров, это уже с учениками. Я отобрал полтора десятка из них – самых достойных и готовых. Причем десять из них пойдут в первую шеренгу. Таким образом мы сможем устраивать фалангу в четыре шеренги. Этого мало, но все-таки позволяет идти в бой. Оружием и латами ученики уже обеспечены. Много мы сняли с мертвых, да и запас был. В братья произведем учеников поутру, сейчас кроме караула все отдыхают. -Хорошо, - одобряюще кивнул ему головой. – Что по стрелкам? Да братья, приглашаю к столу, надо все это быстренько съесть... Фламандец живенько отодрал от гуся добрый кусок, вгрызся в него, запил вином и продолжил. - Уф-ф... Добрая еда... Так вот... А что по стрелкам? Пусть Уильям и докладывает... Насколько я понял ты его назначишь лейтенантом арбалетчиков? -Да, так и будет. Кто нибудь имеет слово против? – обвел взглядом присутствующих. -Да нет... – Ван дер Вельде ответил за всех. – Мы уже этот вопрос обговорили. Нет вопросов. Скотт подходит, к тому же такое решение принимаешь только ты. -Вот и хорошо. Завтра объявлю перед братьями... – я облегченно вздохнул. Тук пользовался авторитетом в отряде, хотя уже успел прославится своей тороватостью и прижимистостью. Положил себе на тарелку угрей, сыра, отпил вина и сказал. – Ладно. Он вернется и доложит по стрелкам. Энвер, что с твоими? Моссарабские аркебузиры которых я нанял в Сарагосе удивительно легко влились в компанию. На Пиренейском полуострове в очередной раз воцарился шаткий мир и они остались без работы. Я как раз вынашивал планы как усилить своих арбалетчиков и очень обрадовался когда увидел Энвера Альмейду, их командира, выспрашивающего у кабатчика про потенциальных клиентов. Мосарабы вообще немного странный народ – это христиане жившие ранее на мавританской части Гренады. К моему удивлению мусульмане довольно терпимо относились к ним. Конечно селили в отдельных кварталах, но в общем-то особо не притесняли. У мосарабов под воздействием такого соседства возникла своя самостоятельная культура, да и сами они внешне стали похожи на сарацин, впрочем оставаясь ревностными католиками. Они были отличными войнами способными действовать как в пешем строю, так и в конном, но прославились именно как наемные аркебузиры и пушкари. Мосарабы каким-то образом поняли, что будущее за огнестрельным оружием и достигли очень высокого уровня именно в обращении с ним, что особо и не удивительно, все-таки в Европу оно пришло именно от арабов. Уговаривать Гуттена принять в отряд три десятка бородачей в чалмах особо не пришлось, он прекрасно знал на что они могли быть способны, но казус с наймом все-таки произошел. Мосарабы всегда нанимались к конкретному человеку, присягали на верность именно ему и пришлось стать таким человеком. Каждый из них дал личную присягу мне, но получали жалование они из казны компании. Собственно я и считал их своим личным отрядом и вложил деньги в перевооружение из своего кармана. -Баши... – Энвер промокнул свои пышные висячие усы и провел рукой по бритой голове. – Баши. Все хвала господу богу нашему хорошо. Все в строю, все сыты и припаса достаточно. Жалование исправно выплатили. Моаммар при штурме барки получил шестопером по сосредоточию своей мудрости и глупости, но это не помешает ему завтра встать в строй. - Ты посмотрел орудия? - Да баши. Хорошие серпентины. Их отлили в Льеже и они почти совсем новые. Я сформировал обслугу, подобрав себе десяток учеников в помощники. Буду учить. Но надо покупать упряжь и коней... - Я дам распоряжение казначею, завтра отправишься к торговцам и все приобретешь. Теперь обер-медикус... Обер-медикус. Лекарь у нас в отряде особенный и нанимал его тоже я... На следующий же день после переноса я наткнулся на по воле случая на семью евреев из Лектура находившуюся в плену у разбойников. Освободил конечно, изведя вместе с Туком разбойников подчистую. Повезло в общем. Так вот, еврей ювелир в знак признательности за спасение помимо кое-какой финансовой благодарности написал мне рекомендательное письмо к Сарагосскому меняле, по сути банкиру – Эзре Бен Элиезеру. Сей почтенный еврей по предъявлении письма Исаака должен был оказать мне необходимую помощь в самом разнообразном виде. Я к нему все-таки зашел: в деньгах нужды не было, а вот в совете нуждался. Дело в том что в компании наемников отсутствовал лекарь, его функции выполнял коновал... И так в пятнадцатом столетии с медициной крайне печально, но в данном случае был вообще адский ужас пополам с зубовным скрежетом. Я попросил посоветовать мне достойного врача за достойную плату разумеется, который согласится вступить в отряд и станет оттачивать свое искусство на благодарных наемниках. Лекаря еврея или сарацина – ибо они в пятнадцатом веке, если не больше опережают всех остальных. На успех почти не надеялся. Ну право дело какой придурок захочет связываться с рутьерами... К моему величайшему удивлению и к счастью таковой нашелся. Самуил Бен Гурион. Совсем молодой парнишка еврей, только закончивший свое обучение и крайне нуждавшийся в деньгах и практике. Полный сирота кстати, что тоже повлияло на его решение. Были бы родственники, костями легли бы, но не отпустили. К тому же сыграла значительную роль некая Рива, отец которой наотрез отказывался отдавать дочь за Самуила, полного бессребреника... Вот так в компании появился высоких худой еврей с пушистыми пейсами, мясистым длинным носом и печальными умными глазами, очень искусный в отделении разных ненужных частей от тела. Прижился, рутьерам на вероисповедание было вообще наплевать, ну а после того как он спас кучу безнадежных раненых его даже полюбили. Правда нередко приходилось Самуила прятать во избежание конфликтов с остальными крайне религиозно нетерпимыми отрядами. На фоне современных врачей его искусство конечно выглядело весьма сомнительно, но во всяком случае он как-то даже умудрялся копаться внутри черепов, правда не с очень ободряющей статистикой излечений. А бальзамы с микстурами приготовленные им вполне работали и даже неплохо... - Что у нас Самуил? - Хвала Иегове неплохо... – медикус заткнул за воротник салфетку, почмокал толстыми губами и положил себе пару кусков рыбы на тарелку. – Десятерым я уже помог уйти... М-да... Реалии пятнадцатого столетия. Проблемы эвтаназии как таковой нет. Все просто. Зачем терпеть бесполезные муки без всякой надежды на излечение. Ланцетом по сонной артерии и всех делов. В чем-то правильно... - Ты мне лучше скажи скольких ты к завтрашнему утру сможешь поставить в строй? - Все кого смог уже в строю... Есть пять тяжелых, но их я отправлю к праотцам сегодня к вечеру, если конечно не будет улучшений. Что? Капитан не смотрите на меня, как на Магомета. Ой вей, я же-таки делаю все возможное. Может они еще и выживут... – Самуил сделал совершенно невинное и очень скорбное лицо. - Христопродавец, – вдруг буркнул ему обер-интендант, осторожно почесывая свежую повязку на голове, впрочем говорил фламандец без особой злобы. - Грязный гой, – невозмутимо ответил медикус и запустил руку в блюдо с яблоками. – Не забудь завтра зайти, я посмотрю как там себе поживает твой шов. - Закрыли тему. Петер, что по трофеям... В общем просидели еще немало. Обсудили вопрос провианта и погребения мертвых. К этому вопросу в компании подходили в общем без особого пиетета. Яма, молитва капеллана, короткая ритуальная фраза и засыпали, если конечно есть время. Если нет возможности собрать мертвых с поля боя капеллан отпоет заочно. Кстати всех наших и Иоганна в том числе уже похоронили и отпели, капитанское присутствие в таких случаях не требуется. Жаль конечно, с Гуттеном хотелось попрощаться, но ничего не поделаешь. Обсудили вопрос трофеев. Этот вопрос пришлось обсуждать подольше. Система распределения финансов в нашей компании была сложноватой, зато прозрачной и честной. Каждый рутьер получал жалование согласно своему положению, надо сказать весьма немаленькое. К примеру арбалетчик подряжался служить за сумму эквивалентную турскому ливру в месяц. Кстати в ордонансных ротах Карла такому же арбалетчику платили полтора, а то и два, в зависимости от роты. Все трофеи собирались до кучи и доходы от их продажи распределялись на всех согласно должностного положения за исключением пятнадцати процентов шедших в казну на нужды компании, ибо нужд этих было очень много. Опять же приходилось платить нонкомбатантам типа нашего медикуса, не участвующего в бою, но делающего очень важную работу. В общем, расходов не счесть. Была еще куча разных нюансов, типа того что каждый мог взять из взятого лично с боя один предмет без налогообложения и разных привилегий для сержантов, лейтенантов и капитана, впрочем подчинявшихся той же системе. С любого их дохода вычитывалось пятнадцать процентов. Вот и я сейчас собирался отдать из вырученных четырех сотен флоринов налог в шестьдесят золотых. Это святое. За крысятничество лично прикажу любого укоротить на голову. Бочонок с гульденами, полностью без дележа забрал в казну, ибо раз в год имею право забрать весь трофей, своей капитанской волей на нужды компании. Вот и воспользовался своим правом. Понадобится. Уже знаю на что... Объявил что жалован Карлом землицей и теперь являюсь бароном: никаких вопросов сей момент не вызвал, мое личное дело и право. Все-таки единственный в компании кабальеро – чем кстати личный состав почему-то неимоверно гордился. Наконец все разошлись и я завалился на кровать, спать оставалось до рассвета всего пару часов. Только развернул грамоту почитать перед сном что же в баронию входит, как неслышно появилась Матильда. Бухнулась на кровать и прижалась всем телом. Грамота полетела на пол... -Как бы может поспим? – вырвался из объятий и чмокнул фламандку в губы. -А лечить тебя? – обиженно пропищала Матильда и решительно взобралась на меня верхом. – Вот сейчас немножечко полечу и будем спать. Честно, честно... М-да... По итогу продремал всего часик... 4. Глава. Утром долго лил на себя холодную воду, приходя в сознание. Вот ни хрена не выспался. Голова болит, в глазах все плывет... Но пришел в себя. Матильда подала горячего травяного настоя действующего как крепкий кофе. Паж помог напялить доспех. Надел свой старый готический, весьма уже потертый и поцарапанный. Только вмятин от арбалетных болтов насчитал на нем больше десятка. Закончится война, если выживу конечно, отдам хорошему мастеру на починку, великолепная вещь, да и дорог как память, все-таки именно в нем очнулся после переноса. Проверил оружие. На двуручном фламберге, которым я действовал с коня – не царапины, хотя поработал им вчера изрядно. Добрые мастера в Золингене. Ножен для него не предусмотрено, только походный чехол, потому пока отложил в сторону. Подаст паж когда сяду на коня и поедет он со мной в специальной петле. Копье тоже потом подадут. Арбалет уже при седле, значит сажусь заряжать аркебузу. Эскудеро у меня нового не появилось, а Туку и так работы хватало, поэтому я научил чистить ее своего пажа Иоста. Но к зарядке не допускал, этот процесс мне самому приносит спокойствие и удовлетворение. Кстати я все-таки успел пока армия стояла в Генте, заказать на аркебузу более современный приклад. Мастер без вопросов сделал все по моему чертежу, но так и не понял нахрена оно нужно. Вот никак доходит пока до них то, что приклад при стрельбе надо упирать в плечо, а не ложить его сверху на оное или зажимать под мышкой. Но объяснять не стал, уже давно решил прогрессорствовать только для себя, не выпуская в массы, на крайний случай только для своих людей и в очень дозированных порциях. Так лучше будет. История она такая штука... Дашь ей пинка под зад подгоняя, может вообще все полететь в тартарары. Не претендую на истину в этом утверждении, но лучше перебдеть, чем недобдеть. Так еще моя бабушка говорила. Так... О чем это я? Ага... Тот же мастер заменил и ложе на арбалете. Работа честная, добротная, дерево – выдержанный, красивейший орех, правда мастер по обычаю все испоганил искусной, но обильной резьбой и инкрустациями из кости и перламутра. По мне, без этой мишуры лучше было бы. Заряжаю... Взял роговую окованную червленым серебром пороховницу, вставил носик в ствол и нажал на клавишу. Нужная мера и высыпалась. Пороховницу не я придумал, такие появятся примерно лет через сто, а просто спер конструкцию и предоставил чертежик ювелиру, объяснив что это мерка для специй. Да, меру пороха можно увеличивать или уменьшать специальным рычажком. Таких у моих аркебузиров нет, им я ввел готовые патроны с готовым зарядом. Скусываешь патрон, высыпаешь порох, вставляешь пыж и закатываешь пулю или картечь. Поверху запыжевываешь бумажной гильзой, в которой все это находилось. Тоже опередил время, но не намного. Порох... Одно название, но у меня еще лучший из всех, что можно найти в это время. Делают его в пороховых мастерских Бургундского оружейного двора по особому заказу. Но все равно дрянь. После выстрела в стволе сантиметровый нагар. Горит нестабильно – то слишком медленно – то вообще взрывается. Он уже в зернах, но все равно хреновый. И тут я бессилен. Знаю что для ровного горения он должен быть мелкой одинаковой градации, но вот как ее достичь, понятия не имею. Значит будем пользоваться тем чем есть. Хотя припоминаю, что зерна засыпали в барабан и крутили, где от трения между собой они принимали более плотную консистенцию и одинаковый размер. Надо найти добровольца какого не жалко и попробовать, авось получится. Плотно запыжевал порох прокладкой рубленной из тонкой, плотной кожи. Затем войлочный пыж и еще одну прокладку. Зачерпнул рубленной картечи, тоже меркой: вычислил оптимальный вес практическим методом для более-менее стабильного и резкого боя. Поверху опять прокладку. Вот теперь порядок. Насыпал пороха на полку и закрыл специальной крышкой не позволяющей ему высыпаться. Тоже мой девайс. Готово. Приказал Иосту благоговейно следившему за манипуляциями, сунуть оружие в кобуру. Что еще... Индийский тальвар со мной – для рубки лучше не придумаешь, мизерикорд на месте. Дагу не беру – лишняя. Вроде все. Надел салад с черно – фиолетовым плюмажем и вышел из палатки. Кампанию уже построили и она встретила мое появление дружным ревом. Вынесли знамя компании. Обыкновенное белое полотнище с маленьким красным крестиком в правом углу. По отмашке ученики стали по очереди выходить из строя и став на колени целовать знамя. Потом целовали отрядное распятие, которое держал капеллан компании – падре Серафим, в строевой раскладке записанный арбалетчиком Гуусом Боммелем из Малина по прозвищу Мясник. Мясник напялил ради такого случая сутану и выглядел очень представительно, но как по мне немного звероподобно – вытекший левый глаз и рваный шрам через все лицо не вяжутся с общим видом католического священника. Вроде все присягнули... Это первая часть посвящения. Вторая случится сегодня в полночь, ее как раз посторонние не увидят, в противном случае все компанию не долго думая весело спалят на кострах. Хотя как по мне, ничего еретического в ней нет. Тот же Гуус Боммель сделает каждому ученику надрез на груди в виде маленького крестика и смочит кровью распятие... Вот и все... Ну и еще пару ритуальных фраз... Ну и поцелуют они череп Деррика ван Квислинга – по легенде основателя отряда... Пустяки... После церемонии объявил перед строем о назначении Уильяма Логана по прозвищу Тук в лейтенанты арбалетчиков. После чего махнул рукой и сразу же заревели трубы командуя выступление. Наемники мерно топая потянулась к выходу из лагеря. Обернулся и увидел застывшую у входа в мой шатер Матильду. Послал ей воздушный поцелуй и тронул Каприза с места. Родену еще минимум пару недель в стойле стоять, пока раны заживут, берегу я его... - Как думаешь, полезут имперцы на тет-де-пон? – ко мне подъехал ван дер Вельде. - Полезут однозначно. - Зачем? Мы же им вчера изрядно наподдали. - Фридрих прекрасно понимает, что Карл на вчерашнем не успокоится, поэтому дойчи и из кожи выпрыгнут, но не дадут герцогу так просто второй раз переправится через Эрфт. Что им надо для этого сделать? - Ну... – Иоахим почесал заросший щетиной подбородок. – Ну... Им надо подтянуть артиллерию к реке? - Да. Именно так. Но пока предмостные укрепления в наших руках – это сделать не получится. Так что посмотришь. Германцы подтянут свои бомбарды и будут мешать нас с дерьмом в перерывах штурмуя пехотой. - М-да... Но нас же мало, больше солдат на этот пятак просто не влезет. А бургундские орудия с этого берега до дойчей не достанут... - Я о том же... – настроение и так паршивое, от нарисованной картины вообще скатилось в самые низы. Вот не понимаю я стратегии Карла. Надо просто взорвать мост и не допустить переправы дойчей через реку. Это очень легко можно сделать совсем малыми силами. И наконец взять клятый Нейс, в котором уже не одной целой башни нет. Еще пара приступов и он падет... В утреннем тумане показался Эрфт с медленно текущей свинцово-черной водой и редкими зарослями камыша по берегам. Белели силуэты цапель, беспечно стоящих на одной ноге в камышах и высматривающих лягушек. Мерно плюхали хвостами здоровенные карпы поднимая концентрические волны. Эрфт богат рыбой, я когда с продовольствием стало совсем плохо, все-таки осада длилась уже больше полугода, войска подъели все что было с собой и ободрали все близлежащие деревеньки, так вот, я по ночам отправлял сюда команды с неводами на рыбалку, остальные кондюкто почему-то до этого не додумывались и продолжали жрать опостылевшую прогорклую солонину. А мы неплохо жировали на рыбке. В этом месте Эрфт раскинулся примерно метров на сорок и его перекрывал каменный, низкий и узкий мост. Мост за который мы и должны были сгинуть при необходимости за Бургундию и ее правителя... Будь она неладна На противоположном берегу мелькали алые жаки ломбардцев из роты графа Галеотто, суетились одетые в черную одежду саперы из Льежа, которыми город заменил герцогу свой воинский контингент положенный по договору вассалитета. Приметил громадного гнедого жеребца на котором ездил мой знакомый лейтенант из роты ломбардцев и подъехал к нему. - Ого... Шевалье... Еще один агнец на заклание... – расхохотался лейтенант увидев меня. Зовут его Винченцо Гримальди, он сын богатых землевладельцев из Падуи. Из-за скандала в котором мелькала какая-то знатная женщина ему пришлось скрыться из Италии и стать на путь наемного солдата. Мордатый, краснорожий толстяк – с чисто итальянским лицом. Крупный нос, крупные губы. Веселый, шебутной малый, очень приятный в общении, но к сожалению, не смотря на свою молодость – уже законченный алкоголик. Вот и сейчас покачивался в седле, будучи явно навеселе и прихлебывал из вместительной фляги. - Барон, Винченцо. Уже барон. Его королевское высочество Карл Бургундский пожаловал мне вчера баронию. - Ваша милость... – итальянец отвесил шутливый поклон. - Не юродствуй. Сколько у тебя людей? – не обращая внимания на явную издевку, я стал осматривать укрепления. Льежцы устроили три двухорудийных артиллерийских укрепления чем-то похожие на редуты* и перекрыли расстояние между ними палисадом из довольно толстых бревен, частью обгорелых – разобрали уцелевшие дома деревеньки с жутким названием Гримлинхаузер, расположенной неподалеку. Вырыли перед укреплениями неглубокий ров и возвели насыпь, стены которой укрепили фашинами. Укрепление дугой охватывало восьмидесятиметровый участок местности перед мостом. Свободные проходы возле реки по обеим сторонам моста саперы уставили переносными рогатками. Вот и весь гребанный тет-де-пон... - Пять десятков арбалетчиков, полусотня спитцеров и три десятка кутилье, – посерьезнел ломбардец. – Ну и как видишь – шесть веглеров* с обслугой. У тебя? - То же самое. Только без орудий... Так и есть. Практически вся компания. За исключением мосарабов оставшихся в лагере. Я их оставил разбираться с захваченными орудиями и нести караул. - Нормально, как раз вместимся за укреплениями. Больше не влезет. - Короче Винченцо. Левая сторона твоя. За палисад арбалетчиков и кутилье. Спитцеры прикроют проходы. Давай командуй, хватит buchat... – буркнул я итальянцу и поехал отдавать распоряжения сержантам. Затея с обороной моста мне изначально не понравилась, а сейчас осмотрев нашу позицию на месте я еще больше утвердился в своем мнении и лихорадочно стал искать возможность уцелеть самому и своим людям. И пока никак ее найти не могу... Ладно, придёт в голову что нибудь по ходу развития событий. Пока нас никто не атакует. Раздал указания и подъехал к редутам посмотреть на веглеры. М-да... Даже не знаю что сказать. Калибр-то подходящий, примерно пятидюймовки, да и длина ствола тоже приличная – каменным ядром метров на пятьсот засадит однозначно, но на этом все плюсы этих орудий и заканчиваются. Зарядная камора съемная – это значит веглер, сделает дай бог один выстрел в час, тем более в обслуге всего по пять человек на орудие. Попробуй камору подними – весит она килограмм сто – если не больше, потом опусти на землю и заряди, добавив пару десятков килограммов пороха, а уже затем ее надо как-то приладить обратно к стволу. Еще раз м-да... Пожалуй с выстрелом в час я погорячился, скорее всего – все полтора если не больше. Цапфы отсутствуют. Ствол утоплен в большую колоду, собственно и являющуюся лафетом, вертикальная наводка осуществляется подбиванием клиньев под хвостовик, а горизонтальная – вообще гандшпугами. Это такие ломики которыми ворочают станок при наводке. А весит весь венглер, как бы не под тонну. Вся позиция усеяна громадным количеством предметов . Совки, совочки, ложки – большие и маленькие. Бочки, бочонки, миски и кувшины. Кувалд и разных молотов вообще не счесть и множество всякой хрени названия которой я просто не знаю. Сам веглер крепится к вбитым в землю массивным кольям сложной системой тросов и блоков, очевидно предназначенной для гашения отдачи орудия. Свой пороховой запас канониры сложили в яме отдельно, что несомненно правильно, взрыва мне еще не хватало. А вот ядер оказалось совсем мало. По четыре каменных и по два железных на каждый веглер. Ну и еще по паре бочек гальки. Галькой называют металлическую картечь. Хотя с таким темпом стрельбы этого скудного запаса хватит надолго. Боже, как все печально, остается надеяться на то, что имперцы будут обстреливать нас из такой же старины. То есть по ядрышку в час – два. Хотя все равно мало не покажется... Окопы что ли приказать вырыть? Мысль запоздала – саперы уже собрали инструмент, построились и под заунывную песню потопали в лагерь. Желание догнать их и заставить работать, я в себе подавил. Брабантцы и фламандцы народ крайне независимый и гордый. Заставить – заставлю, но без перепалки и возможно даже потасовки, точно не обойтись. Отправил двух кутилье в разведку – с укрепления, местность впереди очень плохо просматривалась, мешал туман стелившийся по земле. Да собственно разведка оказалась уже лишней. В разрывах тумана стало ясно видно маленькие разноцветные фигурки дойчей стройными рядами марширующие от вагенбурга в нашу сторону. И упряжки... Твою же мать... Пять... Восемь... Двенадцать! Да ну нафиг! Шестнадцать орудий. Из них восемь бомбарделлей!* Судя по размерам и количеству лошадей в упряжи – минимум, десятидюймового калибра и еще восемь серпентин, калибром конечно поменьше, но зато с длинными стволами, что позволяет им сравнится по дальности с их огромными подругами... Капец... Срочно отправил спитцеров на треть лиги от моста в глубь нашей территории. Там их надеюсь ядра не достанут, а в случае пехотной атаки, они вполне успеют вернуться. Винченцо так же поступил со своими пикинерами. Остальной личный состав мы разместили под защитой редутов и палисада. Не бог весть какое укрытие, но все-таки. Затем я отправил Каприза в тыл – на лошади мне здесь делать нечего, да и негде его спрятать на позиции. Ой, мама чего-то страшновато... Подошел у шефу канониров и показал на копошащихся возле своих орудий германцев: - Достанете их своими веглерами? - Нет, – категорично ответил седовласый пожилой ломбардец, даже не посмотрев на позиции германцев. Своим видом он мне напомнил довольно известного советского персонажа – товарища Калинина. Такой же щупленький, длинноносый и с козлиной бородкой. Разве только очков нет. - Понятно. Я барон ван Гуттен, как мне вас называть мэтр? – - Рафаэлло Пелегрини – метр-канонир, шеф дэ шамбр второй артиллерийской роты его королевского высочества Карла Бургундского, - ответил ломбардец внимательно следя за своими помощниками возящимися возле орудий. - И что вы тогда собираетесь делать? - А ничего... – добродушно улыбнулся итальянец. – Будем ждать пока они нас прихлопнут как муху или пойдут в атаку. Тогда появится работа для моих малышек. Пелегрини любовно провел рукой по ребристому стволу веглера. - Любите их? - А как же! – пылко ответил ломбардец. – Как своих детей. Вот смотрите барон – это Магдалина. У нее очень громкий голос, прямо как у моей жены. А у Амалии потоньше, но она умеет рычать как зверь... - Мэтр, а как быстро вы сможете при необходимости эвакуировать свои веглеры? – пришлось не совсем вежливо прервать ломбардца. Все это конечно хорошо и исключительные голосовые качества веглеров тоже несомненно важны, но меня больше интересует другой – совершенно банальный вопрос. Как благородно и с честью отступить, если наступит такая необходимость. Проще говоря – не очень позорно свалить. А свалить придется однозначно. У дойчей орудий в три раза больше, а пехоты раз в пять... - Два часа и орудия будут на передках... – канонир посмотрел с сторону имперцев и невозмутимо заявил. – Барон, они сейчас сделают залп. - Как залп? – ошарашенно переспросил находившийся рядом со мной Тук. – И что? Попадут? В нас? - Может быть... – с ухмылкой ответил ломбардец и одновременно с его словами позиции имперской артиллерии окутались громадным серым облаком, а через секунду раздался грохот, перекатывающийся словно далекие раскаты грома. - … mama, – прошептал я невольно на родном языке, четко и ясно увидев как несколько черных шариков по крутой дуге полетели в нашу сторону. Ядра на мгновение зависли в воздухе и рухнули подняв столбы грязи и воды в небольшое болотце расположенное примерно метрах в ста впереди наших позиций. Одно из них упало чуть дальше, перелетев болото взрыло землю и прокатившись десяток метров остановилось. Промах германцев, мои фламандцы и ломбардцы Винченцо встретили довольным улюлюканьем и воплями. - Что вы там шепчете мэтр? – поинтересовался я у канонира, приметив что он что-то бормочет делая пометки на восковой дощечке . – Может все-таки выстрелим в ответ или еще что-то сделаем? Ну на самом деле, нельзя же вот так сидеть и ничего не делать, а если дойчи попадут следующим залпом? Представил картинку развороченного редута и поежился... -Я вычисляю расстояние до них, – невозмутимо заявил ломбардец. -Это как? -Засекаю время с момента вспышки, с момента звука, соотношу к попаданию, при этом делаю поправки на калибр их бомбарделлей и поправку на ветер... - Что? – я с недоумением уставился на канонира. Какая-то хрень получается – не ломбардец, а средневековый баллистический калькулятор. И это без хронометра и каких либо оптических приборов... Мэтр Пелегрини в ответ на мой взгляд прищурил свои маленькие глазки и рассмеялся: – Барон... Мне сорок пять лет и из них тридцать пять я нахожусь при бомбардах. Я знаю про них все и поверьте вычислить расстояние не самое сложное. – Бред, – буркнул Тук и ушел к своим стрелкам. – О-оо... Маэстро Пелегрини не врет, – подтвердил как раз подошедший лейтенант ломбардцев и сделал здоровенный глоток из своей фляги. – Ему как раз пришлось уехать из Милана из-за своего дьявольского искусства... – Ладно, верю... Но вопрос сейчас не в этом. Мэтр Рафаэлло, ну так согласно ваших вычислений мы сможем вести по алеманам* огонь или нет? – Нет. Расстояние слишком велико. Недолет будет не менее восьмидесяти туазов. Нет? Это черт знает что... Дойчи не успокоятся пока не разнесут все наши жалкие укрепления. Обошел веглер. Попинал его ногой. Можно же что-то придумать... Так... А если... – Мэтр, а если заряжать полуторными зарядами? Я беру ответственность на себя. Ну хотя бы немного добавить навеску пороха или плотней забить клиньями ядро в стволе. При максимальном возвышении мы должны дострелить. Итальянец покачал головой: - Не получится господин барон. Возможно пару выстрелов веглеры и выдержат, но все равно угол нужный нам, мы не выставим. Можно вырыть яму под хвостовиком, но тогда станину разорвет отдачей, а рыть длинный наклонный котлован и ложить стапели очень долго. Разорвет? Да и пускай рвет! Устроим контрбатарейную борьбу. Один хрен нечего терять. Они разнесут нас, если даже загнать на мост еще роту подкреплений. Позиция у нас такая – уродская... -Ройте! Ройте, я сказал! К черту станину, я вам приказываю! Делайте что хотите, но что бы достали до чертовых дойчей. Покажите мне мэтр Винченцо свое мастерство, иначе я буду всем рассказывать что ломбардцы самые никудышные канониры в мире. Вот на этой паре... – лягнул я сабатоном* ближайший веглер, а потом заорал шотландцу. - Тук! Уильям, мать твою! Десяток кутилье в помощь канонирам. Нет, два десятка и поживей, шкуру спущу... А что? Веглерам однозначно конец, побьет их ядрами, а так хоть постреляем. Повеселимся. Вот не разу в жизни не видел как рвется орудийный ствол. Интересно же... Канониры и кутилье облепили орудия. Мэтр Винченцо забегал вокруг них надсаживая глотку. Я отошел немного в сторону и наблюдал за позициями имперцев. На них тоже суетились вокруг орудий маленькие фигурки... Ой... Кажется... Мля... Нет, не кажется... Бомбарделли германцев изрыгнули длинные языки пламени и окутались дымом. Ядра взлетели и удивительно кучно шлепнулись не долетев до нас метров десять. Три – зарылись в землю, а четвертое, отрекошетив влепилось прямо в переднюю стену крайнего редута. Грохнуло так, что затряслась земля под ногами. Когда рассеялось облако пыли, я ошарашенно увидел что половины передней стены нет. Каменная глыба проломила ее, отрикошетила от сложенных горкой наших ядер, лопнула на три части и гордо застыла прямо посередине позиции. Потрогал осколок ногой. Мрамор ебтыть... Килограмм пятьдесят ядро весит, если не больше. – Твою же мать! – с ужасом увидел что одного из канониров буквально разорвало на части. Прямо передо мной в лужице крови лежала его рука в обрывке красного жака*. Указательный палец с одетым тоненьким золотым колечком судорожно подергивался... – Твою же маман... Один из ломбардцев спокойно поднял руку, отнес к бесформенной кучке бывшей еще секунду назад человеком и положил рядом. Потом так же спокойно принялся с товарищами наводить порядок на позиции. Сука... Никак не привыкну к такому равнодушию к смерти, хотя самому тоже глубоко наплевать... – Барон! – ко мне подскочил метр Рафаэлло. – Вам надо отойти в сторону... – Да, монсьор... – Тук потянул меня за руку. – Бог его знает что ожидать от этих адских машин, да и от ломбардцев тоже... Пакостный же народишко... Оттолкнул шотландца. - Мэтр... - Не волнуйтесь барон. Меня не заденет, - канонир не оглядываясь побежал к веглеру. - По гульдену каждому если попадете... – крикнул итальянцу в спину и все-таки отошел на пару десятков метров назад к лейтенанту ломбардского отряда спокойно сидящему на ящике и потягивающему винцо. Не заденет его говорит... Все равно мне, главное хоть куда-нибудь попади перед этим... - Это вы зря монсьор... Про гульдены-то... – забурчал Тук. – А вдруг попадут? Мошна чай не безразмерная. - Братец, когда мы все здесь сдохнем, золотишко вряд ли нам понадобится... - Так-то, оно так... Шотландец не договорил. Грохнуло так, что я едва удержался на ногах. Земля заходила ходуном, а все вокруг заволокло плотным белесым дымом. Когда дым снес ветерок, увидел что крайний веглер разорвало в казенной части, развернув уродливым цветком лопнувшие полосы из которых был сварен ствол. Второй, – с виду казался целым, но его опрокинуло на бок. Левое колесо сорвало с оси и откинуло в строну... – Святой Георгий ! – Матерь Божья ! – Ломбардия ! – Грязные алеманы... – На кол имперцев... Я сначала не понял почему веселятся, вопят и пританцовывают на палисаде арбалетчики, кутилье и ломбардцы, но подбежав к ним сам заорал от радости. Позиции имперских бомбарделлей были окутаны дымом из которого выплескивались языки пламени. – Попали! Попали! – рядом со мной приплясывал и орал Тук, совсем забыв, что как раз этого он и опасался в своей шотландской прижимистости. Поискал глазами метра Рафаэлло и с облегчением вздохнул. Ломбардец вытирал платком закопченное лицо и пошатываясь шел ко мне. – Вы лучший в мире бомбардир мэтр! – на радостях хлопнул его по плечу и увидев что он не расслышал проорал прямо ломбардцу в ухо. – Вы лучший! Награда ваша! – Я знаю! Прямо в пороховой погреб. Такого у меня еще не случалось! – крикнул канонир в ответ оглушено тряся головой. – Но у них еще много орудий! Я пойду... Ломбардец развернулся и побрел к следующей паре веглеров. Ну просто о-очень хорошо начался бой. Отлично! Настроение взлетело просто до небес. Надо как-то этого гения артиллерии переманить к себе, главное что-бы его не пришибло раньше времени, а потом придумаю как. Мои мосарабы конечно к пушечному делу народ способный, но рассчитывать дистанции по звуку и виртуозно пулять за километр каменными болванками точно не умеют. Отобрал у лейтенанта Гримальди флягу с вином и сделал пару глотков. Мерзкая кислятина но сейчас сойдет. Моя фляга с отличным рейнским как назло осталась с Капризом. Ладно, потерплю на радостях. А радоваться есть чему. Двумя попаданиями мы вывели из строя все бомбарделли германцев. У них еще оставались серпентины, но это совсем не одно и тоже – немцы со второго залпа стали накрывать наши позиции, но десятикилограммовые свинцовые ядра не пробивали стены редутов, хотя палисад расковыряли изрядно. Но и палили из серпентин имперцы гораздо быстрее чем из больших орудий. Залпы следовали через каждые полчаса, а то и быстрее. Сами понимаете часов у меня засечь время нет. Какими бы небыли маломощными серпентины, урон все-таки они наносили и не малый. Уже половину канониров и десяток арбалетчиков пришлось эвакуировать в тыл – их здорово посекло щепками от палисада. Еще одним удачным залпом немцы повредили венглер, к счастью не критично. При этом убило сразу двоих фламандцев и оторвало ногу ломбардцу. Мэтр Рафаэлло следующим залпом угодил в выстроившихся за своими орудийными позициями имперских пехотинцев и артиллерийские упряжки. Сколько их убило, не знаю, надеюсь много, я имею ввиду не лошадок, а дойчей, но немцы после этого быстренько отошли в тыл почти к самым стенам вагенбурга. Все равно размен получился не в нашу пользу. Оба веглера опять вышли из строя. У одного лопнула колесная ось и станина села на пузо, а у второго раскололо пополам лафет сорвав при этом ствол с креплений. Все-таки дерьмовый средневековый огнестрел, но ничего, я уже примерно наметил себе несколько усовершенствований. Остается только найти мастера способного воплотить их в жизнь. К обеду компания потеряла пятнадцать человек ранеными и восемь убитыми. Ломбардцы еще больше – человек тридцать в общей сложности. К счастью спитцеры обошлись без потерь – до них ядра просто не долетали. Оставшаяся пара орудий пока не стреляла. Канониры вместе с кутилье копали наклонную позицию по всем правилам и укладывали специальные стапели по которым венглер откатывался при отдаче. Экспериментировать, как с первыми парами мэтр Рафаэлло не решился – все-таки последние орудия. Повредит их и все, останемся совсем беззубыми. Прискакал герольд и сообщил приказ Карла. Держаться, типа вся армия и он сам лично восхищается нами и много еще разной возвышенной дребедени. Он, да и я тоже – прекрасно понимали, слать новые орудия и подкрепления к нам смысла нет. Их тоже перемелят орудия имперцев. Сюда сразу надо было ставить пару батарей посовременней и подальнобойней и уже под них уже готовить основательные укрепления. Вот тогда, ситуация автоматически становилась патовой, то есть выгодной для нас. Все-таки дерьмовый он полководец... Я убрал с позиций почти весь состав, оставив только наблюдателей и сел в сторонке с Туком и ломбардским лейтенантом. Его дерьмовое винцо мы прикончили и спокойно дожидались пока посланный кутилье притащит нам еще. Ну а что еще делать под орудийным обстрелом? Ближе к вечеру мэтр Рафаэлло наконец выпалил из последней пары веглеров... И попал хренов ломбардец! Попал, виртуоз артиллерийский! Каменное ядро на рикошете снесло сразу две серпентины и прокатилось по обслуге. Их вопли донес до нас вовремя поднявшийся ветерок. Приятные же звуки хочу я вам сказать. Второе ядро при падении скорее всего разнесло на куски – оно сработало в осколочном варианте и пришибло кого-то важного. Кого именно – совершенно не ясно, опять же говорю подзорные трубы редкость сейчас неимоверная и стоят как бомбарда, но ажиотаж на позициях имперцев начался совершенно замечательный... И главное – серпентины замолчали! Правда радость победы омрачало-то, что у нас остался всего один веглер. Второй разорвало в клочья, попутно поубивав почти всех оставшихся в строю канониров. Мэтр Рафаэлло к счастью остался в живых, но ему здорово опалило лицо и сильно контузило. Ломбардец совершенно оглох и стал трясти головой как припадочный. Оч-чень печальное хочу вам сказать зрелище, но буду надеяться что оклемается – средневековый народишко покрепче будет, чем современные человеческие особи. - Монсьор... Кажись пора спитцеров наших возвращать... – обеспокоенно заявил мне Тук с бруствера. - Лезут? - Пока нет, но колонны уже формируют... - Посылай за Иоахимом. Живо... – приказал я шотландцу и повернулся к лейтенанту Гримальди. – Ну что Винченцо? Как будем строить баталию? Ломбардец хотя и успел нажраться до практически невменяемого состояния, тем не менее мыслил достаточно трезво. Он вскарабкался на бруствер, поглядел на имперцев, затем обернулся и жалобно заявил: - Как бы это... Может почетно отступим? Прицепим оставшееся орудие к упряжке и отступим... Все равно герои... Сколько держались... - И не думай даже. - Ну тогда... - В промежутках между редутами за остатками палисада – спитцеры в двух фалангах. Левая сторона твоя – правая моя. Арбалетчики на редутах. Ты это хотел сказать? - Ну да... – итальянец горестно вздохнул. – Вот уговаривала меня мама женится, а я не послушал... - Маму надо всегда слушать Винченцо. Командуй давай... – посоветовал я итальянцу и прикрываясь от солнца постарался рассмотреть готовящих атаку имперцев... Три колонны примерно по сотне пикинеров в каждой, несколько десятков куливринеров и как минимум два копья конных риттеров. А у меня осталось в общей сложности вместе с ломбардцами – шестьдесят арбалетчиков, полсотни кутилье и сотня спитцеров... Какой-то не очень оптимистичный расклад получается. Отпевать себя конечно рано, но и поводов для оптимизма становится все меньше. Да ладно, никто меня в наемники не тянул, сам себя определил в них по глупости великой, поэтому не хрен плакаться... Напинал арбалетчиков с кутилье и заставил утыкать разным дрекольем все подступы. Есть небольшая надежда, что германцы попрут атаковать в конном строю – будет им хороший сюрприз. Приметил своего пажа Иоста и подозвал к себе. - Летишь сейчас к нашему кондюкто господину Бернару де Равештайну и сообщишь ему следующее. В результате артиллерийского противостояния удалось повредить и вывести из строя все вражеские орудия – общим числом двадцать, при этом нанеся значительный урон имперским канонирам и пехоте. При сием противостоянии наши потери – пять веглеров и до пятидесяти душ убитыми и ранеными. На данный момент атакуемы значительными силами в пехоте и кавалерии. Позиции за нами и сдавать их не собираемся. Понял? Повторяй... Мальчишка вытянулся и отбарабанил донесение слово в слово. Хороший у меня паж... Подобрал его в Генте, парнишка трудился углежогом и я проезжая мимо, увидел как его лупит мастер деревянной лопатой, причем совершенно не сдерживаясь – вот – вот дух вышибет. Вмешался конечно... Маленько толстому уроду физию попортил, поставил на место, а потом выкупил Иоста за два сюрвейера. Просто так забрать не смог, притащился городской бальи со стражниками и пришлось заплатить. Фландрия все-таки, на дворян шибко не заглядываются, при конфликте мог получится жуткий шкандаль. Карла своих подданных строго-настрого запретил притеснять при прохождении армии. Да бог с ними, с монетами-то. Парень оказался сиротой, причем уже долго и здорово бедствовал. Как раз пажа мне и не хватало, так что приобретение оказалось очень полезным. Иост мигом выучился всему нужному, оказался немногословным, очень сообразительным, старательным и аккуратным и я пока еще не разу не пожалел о решении его подобрать. Но как не странно это звучит, Франсуа он мне заменить не смог... Франсуа... Черт! Какой нахрен Франсуа! Франсуаза! Обвела меня девчонка вокруг пальца как сопливого пацана. До сих пор злюсь, впрочем без особых на то оснований. Просто так. Тоже подобрал, обогрел, приблизил... Даже привыкнуть успел. Тук вообще его за своего братишку почитал. До сих пор не знает что Франсуаза девицей оказался.. И что? Гостили мы в кондадо Фуа, где парень Франсуа и остался уже в качестве девицы Франсуазы де Саматан, фрейлины Мадлен Французской принцессы Вианской, Беарнской и Андоррской... Млядь... Позорище... Не смог парня от девчонки отличить... Как так случилось? А вот сам не знаю и вспоминать не хочу... Проводил взглядом со всех ног улепетывающего мальчишку. Правильно я сделал, что его отправил. Выживет. А так несомненно вяжется в свалку – парень боевой и только бог знает чем это закончится. Мерно шагая подошли спитцеры и сразу стали строится в фалангу. Иоахим ван дер Вельде спрыгнул с коня, взял чехол с цвайхандером и отправил коня с учеником в тыл. Тоже как и я собрался пешим воевать. Ну что же – это правильно. К нам подошел лейтенант Гримальди – он помахивал здоровенной двулезвийной секирой. Солидно и страшно выглядит ломбардец – правда я не понимаю как таким бухим можно рубится. Да собственно какая разница – собирается, значит знает как. Тук остался верен себе – вооружился глефой.* Сегодня, в честь своего назначения лейтенантом, он надел полный комплект миланских доспехов* и выглядел более чем внушительно. Латы подарил ему я – еще в самом начале нашей истории. Снял с неизвестного кабальеро зарубленного мою же при стычке с отрядом Гийома де Монфокона. Ни дна ему не покрышки – собаке дохлой... Мое оружие известно. Тальфар и баклер с прикрученным граненым умбоном -шипом. Двуручником в пешем порядке я еще действовать не рискую. Вот подучусь – тогда, а пока только тальвар или эспада. Но тальвар в тесной сшибке предпочтительней. Клинок шире и толще – меньше шансов сломать. Пора... Прошелся вдоль строя, остановился и секунду помолчав выкрикнул: - Мы же не собираемся жить вечно? Но и спешить в ад не будем! Все равно места для нас там готовы и никто их не займет. Верно? - Верно-о-о! – заорали рутьеры. Не верю я в ритуалы и приметы... Совсем... Но если эта старая рутьерская поговорка помогает – готов ее орать перед строем хоть десять раз на день... - Они двинулись... – хлопнул меня по плечу Иоахим. - Для них же хуже... Имперские кавалеристы отсвечивая разноцветными значками, вымпелами и начищенными доспехами постепенно приближались. Пока сдерживают коней – когда останется метров триста, рванут галопом – возьмут разгон, что бы смести, разорвать и растоптать любого противника своими закованными в железо громадными дестриэрами. За ними ровными шеренгами шагают пикинеры. Когда кавалеристы сомнут строй и уйдут клиньями в стороны – пикинеры завершат разгром добив остатки сопротивления если таковые еще будут. - Святой Варфоломей. Что это они тащат? – вдруг ахнул Тук. Я за рядами риттеров тоже увидел две повозки которые толкали впереди себя германцы. В повозках блестели бронзой уложенные в ряд стволы прикрытые поверху большими деревянными щитами... - Это братец органы... – ляпнул я шотландцу. - Зачем? – вытаращился на меня Тук. - С дерьмом нас мешать! Что непонятно? Десять кулеврин в рядок на повозке – стреляют залпом. Рибодекин называется. Долбанные дойчи... Пулеметы средневековые ебтыть... Достаточно опасное оружие – калибр к счастью маленький, вряд ли больше тридцати миллиметров, те же самые аркебузы, уложенные в рядок на повозку. Казнозарядные – значит перезаряжаться будут долго. Как бы терпимо – остатки палисада нас укроют. Бить они будут метров со ста – ста пятидесяти, при перезарядке канониры покажутся из-за щитов, станут добычей арбалетчиков. Но посмотрим. Вытащил из ножен тальвар – мелодично звякнули закованные в клинок стальные шарики – по серо-синей стали блеснули матовые солнечные зайчики оттеняя узорчатую арабскую вязь. На клинке написано: – «Это третье орудие богов выковал Рахман Чатхаборти для великого и славного раджи Камлала – из небесного металла – подарка богов – упавшего с неба в год Ханумана. Эпично да? Я держу в руках саблю выкованную из метеоритного железа! Сюжет для легенды однако. Не знаю насколько это подарок богов, но сталь великолепна. При первом же приступе Нейса я ей прорубил топфхельм швейцарца защитника города почти напополам, а на клинке и царапинки не осталось . Эту саблю подарил мне дворцовый сенешаль Робер де Бальзамон в кондадо Фуа. Мужественный старик, истинный кабальеро, верный друг. Один бог знает встречусь ли я еще с ним... - Готовься! Готовься! – закричали наблюдатели. Германские рыцари пустили коней рысью – делится не стали, ломбардцев проигнорировали, направились одной группой прямо на нас. Как бы умно, сомнут, в брешь хлынет пехота и зайдет ломбардцам в тыл, но одновременно глупо. Счас поймут почему... Земля начала подрагивать от ударов копыт десятков громадных, окованных железом лошадей... -Залп! – рядом со мной послышалась команда Тука и сразу же звонко щелкнули арбалеты – потом еще раз и еще... В первой линии рыцарей почти треть лошадей, как по мановению волшебной палочки полетела кубарем по земле – давя и подминая под себя всадников. Я ясно различил протянувшиеся к риттерам черные росчерки арбалетных болтов. Вылетело из седла еще десяток всадников, затем еще, но лава неотвратимо приближалась. Полностью погасить атаку не удалось – арбалетчиков мало, да и не всегда болт может прошибить рыцарский и конский доспех. Грохот копыт стал заглушать все остальные звуки. Фаланга ощетинилась списами*. Первый ряд упер их в землю, второй держал на уровне груди, а третий положил на плечи второму ряду. Четвертый держал пики почти вертикально – с легким наклоном в сторону атаки.. Еще несколько лошадей рухнули на кольях, но основная масса с ужасающим грохотом и треском врезалась в фалангу. Раздались вопли, брань. Истошно заржали кони. На долю секунды железный вал завис на спитцерами, показалось что уже ничто не сможет остановить закованных в доспехи монстров... И рухнул... Проткнутые гранеными остриями лошади с истошным ржанием полетели на землю ломая себе ноги и плюща всадников. Несколько риттеров вылетев на полном ходу из седла грохнулись прямо в середину фаланги и их сейчас резали как баранов наши кутилье. Треть рыцарей, каким-то чудесным образом уцелела при первом натиске и теперь они поднимая на дыбы своих дестриеров пытались срубать древка пик. Защелкали арбалеты, сквозь строй выкатились кутильеры и стали рубить коням ноги, а затем резать глотки упавшим вместе со своими скакунами германцам... Все! Глупость на поле боя порождает смерть! Рыцарская конная атака умерла! Из кровавой каши вырвался всего один всадник и то его конь хромал на все ноги, а проскакав всего десяток метров и вовсе с жалобным ржанием рухнул на землю. Сразу к нему метнулось несколько кутилье – несколько ударов, протяжный стон и наступила тишина прерываемая лишь слабым ржанием искалеченных лошадей. -Кр-р-ровавый Кр-р-рест!!! – над полем боя пронесся страшный рев рутьеров прервавшийся грохотом рибодекинов которые германская пехота успела подтащить на дистанцию выстрела. Свинцовые шарики хлестнули по палисаду. Рухнули не успевшие вернутся в строй кутилье – резали кошельки и снимали доспехи с трупов. Осел на землю молчаливый здоровяк Клаас из Гента по прозвищу Кувалда. Пуля попала ему прямо в глаз. Его неразлучный товарищ Вернер по прозвищу Бритва зажимая простреленное плечо со стоном согнулся и повалился на залитую кровью траву... Со стороны ломбардцев тоже раздались крики и брань. Второй рибодекин установили как раз напротив их. Стройные шеренги германских пехотинцев в белых ваппенроках с черным орлом на них, печатая шаг и лязгая железом стали приближаться. - Уильям начинайте стрелять! – проорал я шотландцу и спустившись с редута стал в строй. Млядь... Опять последний и решительный... Когда оно уже закончится... Не переставая лязгали арбалеты, но дойчи спокойно перешагивая через своих упавших товарищей приближались. Пятьдесят метров... Двадцать метров... С позиций ломбардцев раздался лязг и грохот клинков о железо. Там уже сшиблись... - Re-e-e-ich… – германцы с воплем перешли на бег и с лязгом врезались в нашу фалангу. Проскользнул между граненых наконечников и вдавил острие тальвара в раззявленный рот пикинера одновременно вбив шип баклера в горло его соседа по шеренге... С противным скрежетом сразу две пики ударили в кирасу. Повернувшись боком соскользнул с них и косыми круговыми махами расчистил вокруг себя место. Принял на баклер удар тесака и срубил руку державшую его. На обратном махе располосовал чью-то бородатую морду и сразу покатился на землю сбитый с ног чьей-то тяжелой омерзительно воняющей потом тушей. По горжету* лязгнул кинжал, а на руку с баклером наступил чей-то башмак... - Twoyu mat… - вывернулся и засадил навершием сабли в красную рожу германца навалившегося на меня и раззявившего в вопле свою пасть полную черных гнилых зубов. Сбросил его и встал на колени. Получил сразу несколько ударов по спине и молясь что бы кираса выдержала рубанул по чьим-то коленям. Заорал от отчаяния и встал на ноги. Крутнулся на месте, срубил руку с топором и распорол чье-то горло. Попытался оглядеться и приметил лейтенанта ван дер Вельде каждым взмахом своего чудовищного цвайхандера прорубавшего целые просеки в германском строе. Рядом с ним отчаянно вертел глефой Тук и рубились спитцеры уже давно сломавшие свои пики. Млядь... Все пошло вразнос... - Стро-о-ой! Строй, мать вашу. Все в строй... Рутьеры повинуясь команде стали сбиваться в шеренгу и теснить шаг за шагом дойчей. Кутильеры подавали спитцерам брошенные и запасные пики и тоже становились в строй. Сбежали с редутов арбалетчики расстрелявшие все болты и присоединялись к фаланге. Вопли, треск, лязг металла, стоны и крики слились в сплошной гул бившийся в такт ударам сердца. - Впер-р-ред!!! Кр-р-ровавый крест... – в диком непонятном восторге заорал я и плечом к плечу с остальными рутьерами врезался в дрогнувших, попятившихся и побежавших германских кнехтов. - Ur-r-ra-a-а... – рубанул по шапелю убегающего кнехта развалив ему голову почти пополам. Догнал второго и всадил между лопаток граненый шип баклера. Сбил в сторону палаш третьего и снеся его ударом плеча с ног, воткнул кривой клинок тальфара дойчу в горло... Внезапно в мозгах полных эйфории и адреналина мелькнула трезвая и очень страшная мысль... Рибодекины! - Ло-о-ожись!!! -заорал на инстинктах современного человека привыкшего живо шлепаться на землю при первой опасности обстрела и сразу поправился осознав что рутьеры меня не поймут. - На-а-азад, вашу мать... Назад на редут!!! Грохот... Клубы дыма... Сильный удар в грудь... Звон и темнота... -Ты это куда собрался? Возвращайся и запомни! Арманьяки никогда не бросают незавершенные дела! – Невысокий плотный мужчина с бородкой клинышком, в готическом доспехе и котте с вышитым на ней геральдическим щитом с червлеными львами по четвертям на серебряном фоне, остановился рядом, строго, но добро посмотрел, потрепал меня по голове и скрылся в тумане. - Ах Жан... Вечно ты спешишь... – маленькая изящная девушка в богатом шитом золотом платье и с младенцем на руках рассмеялась как серебрянный колокольчик, тряхнула копной необычайно красивых золотистых волнистых волос и проведя ручкой у меня по лбу, тоже исчезла в тумане. - Иди ко мне... Ид-и-и... – перед глазами появилось строгое, очень красивое лицо женское лицо обрамленное монашеской черной накидкой и внезапно белый туман вокруг исчез – сменившись ударившим в глаза солнечным светом. Я приподнялся на локтях и сразу застонал от тупой боли в груди... - Твою же мать! – оглянулся по сторонам. – Млядь... Трупы... Лужи крови... Мерзкий запах свежей требухи... Черт, черт, черт... Где я и причем здесь мой отец, мать и Жанна... Твою же душу богу в качель... - Он живой! Капитан живой! – раздалась рядом сразу несколько криков и вместе с ним произошло осознание происходящего. Уперся руками в землю, встал на колени и сразу несколько сильных рук поставили меня на ноги. - Назад на редут... Они сейчас будут стрелять... - Дойчи отступили! - Мы их разбили! Оперся на подставленное плечо и волоча за собой на петле тальвар поковылял в сторону редута. Дошел, сел, оперся спиной об фашины и увидел влетевшего на мост герольда. Совсем юный парнишка осадил коня, спрыгнул на землю и выдав из трубы затейливую трель торжественно прокричал: - Его светлость герцог Бургундии, Фландрии и Брабанта Карл Смелый повелевает вам отступить и вернуться в лагерь. Император Священной Римской Империи Фридрихус Габсбург прислал парламентеров и запросил мира. Слава Бургундии! Не обращая внимания на герольда и практически не понимая что он там лепечет, скосил глаза на свою кирасу... - Mliad... – больше ничего и не смог сказать. Грудная пластина была проломлена насквозь. В дыре застряло небольшое свинцовое ядро... Совсем маленькое... Сантиметра три в окружности... Млядь! В меня попало ядро из кулеврины! Млядь!!! А я живой... - ... монсьор... монсьор... Победа! Мы победили... Поднял голову и увидел своего верного эскудеро Уильяма Логана по прозвищу Тук... Шотландец улыбался во всю свою красную и грязную физиономию и что-то орал. Доспех на нем – такой красивый и щегольский еще с утра, превратился некое подобие помятой и дырявой консервной банки. В откинутом назад саладе торчал обломанный арбалетный болт пробивший гребень шлема, а правый наплечник* был вырван с корнем обнажив стеганный гамбизон* и обрывки ремней... Живой братец Тук... А где Иоахим? В памяти отложился кадр в котором лейтенант воя как волк от отчаяния, пытался вырвать из зарубленного германского латника намертво застрявший в нем свой цвайхандер... - Где ван дер Вельде? – поймал за котту первого попавшегося под руку спитцера и дернул к себе. – Твою мать, где Иоахим? По потупившимся глазам все понял... - Помоги... – встал на ноги и с ужасом понял что компании уже нет. Вокруг меня толпится от силы двадцать человек и еще столько же лежит за редутом... Окровавленные, страшно изрубленные, но к счастью живые... Компания умерла... Как до этого умирала четыре раза по рассказам Гуттена... Умирала и возрождалась. И возродится опять! Я это сделаю... Нащупал рукой рукоятку тальфара и вскинул клинок вверх: - Кровавый крест бессмертен!!! Да здравствуют рутьеры!!! - Кре-е-е-ест!!! – в небо полетел торжествующий рев наемников, который неожиданно поддержала кучка оставшихся в живых ломбардцев и их лейтенант Винченцо Гримальди. В изрубленном доспехе, истекающий кровью, но живой и как всегда пьяный в усмерть. 5. Глава. -Зачем сплошные лафеты на серпентинах? Это же не бомбарды. Вот ответьте мне метр? – я удобно расположился в кресле и пытался понемногу прогрессорствовать тяготясь своей вынужденной бездеятельностью. Клятое ядро из кулеврины мало того проломило мне кирасу нанеся материальный урон где-то примерно в флоринов пять, если не во все десять – так оно еще попутно надломило мне три ребра и здорово ушибло грудь. Теперь я даже да сортира передвигаюсь с костыликом и с черепашьей скоростью. Чувствую себя получше конечно, чем в первый день после сражения, но все равно еще хреновато... Как я вообще выжил? Могу только догадываться. Либо германские канониры в спешке пороха в ствол рибодекина не доложили – либо ядро уже потеряло убойную силу задев кого нибудь передо мной. Не знаю... Но живой и почти здоровый. Самуил говорит через пару недель танцевать смогу, ну так это я и сам знаю. Хренов тет-де-пон... В живых осталось всего тридцать два человека и из них сейчас в лазарете валяется десять. Восемь умерли в первую же ночь... еще двое на следующий день. Оставшиеся жить-то будут, а вот полноценно служить уже не смогут... И не надо. Для всех найдется дело при компании. Никого не брошу. Компании... А нет ее пока. Три десятка мосарабских аркебузиров, двадцать арбалетчиков и два спитцера... Да... Еще семь кутилье. Ну и учеников десятка два, но они малы даже в кутилье пока. Все... Но и война слава богу закончилась. Фридрих Габсбург запросил мира и получил его. Армия стоит без действия уже четвертый день. Карл Бургундский каждый день встречается с Фридрихом утрясая последние нюансы мирового соглашения. Делят старушку Европу... В ставке говорят что причиной этого мирового соглашения являюсь я и моя компания. Жути навели на дойчей и в частности на Фридрихуса своей героической обороной плацдарма. Вернее так говорит Оливье де ла Марш - он каждый вечерок захаживает ко мне на кружечку винца, а в его словах у меня оснований сомневаться нет. Командир всей бургундской гвардии скорее даст себя спалить на кресте чем соврет. Кабальеро до мозга костей. А вот Карл еще не проведывал, хотя точно знаю ставит меня и моих фламандцев всем в пример и очень доволен. Грядет раздача слонов... Жду, но пока не дождался. Герцогу есть чем заниматься, помимо меня. Если вообще конечно вспомнит. Они государи такие... - Более легкий лафет не выдержит отдачи господин капитан... – мэтр Рафаэлло Пелегрини в возбуждении сорвал бархатную шапочку со своей лысой головы и было совсем собрался по своей привычке вытереть лоб, но вовремя вспомнил что лицо здорово обгорело при взрыве веглера и стал мять ее в руках. Переманил я к себе этого виртуоза. Пришлось действовать через де ла Марша и послать метру бургундской артиллерии Гаспару Бюро бочонок рейнского в подарок. Ну и самому канониру конечно жалование положил вдвое против прежнего. Стоит он того. Про орудия: конечно на этом этапе их развития, итальянец знает все и немножечко больше. Стреляет как бог и даже отливать стволы умеет владея фамильными секретами состава металла. С малолетства при этом деле обретается. А мне такие люди нужны. Планов громадье. Теперь он при мне и мы в данный момент обсуждаем как усовершенствовать лафеты на моих серпентинах и фальконетах. Только пока тупит ломбардец, не хочет понимать очевидные вещей. Я и сам почти не разбираюсь в этом деле, но устройство российского единорога конструкции графа Шувалова, в свое время лучшего в мире, запомнил твердо. Вот и хочу по его образу себе батарею усовершенствовать. Пока только лафеты, а дальше посмотрим. Ничего как по мне сложного пока нет, даже по существующим технологиям, хотя и перескакиваю на двести лет вперед . Дороговато правда, но с этим что нибудь придумаем. - Все он выдержит... Смотрите сюда метр, - я ткнул свинцовым карандашом в лист бумаги. – Ось стальная и это не обсуждается. Станины сборные – стянуты болтами и окованы полосами, а вот эти поперечные брусья как раз и дадут необходимую жесткость... - Монсьор! К вам господин де ла Марш с визитом, - в шатер ворвался Тук муштровавший на плацу молодежь, дабы без дела не маялись. - Прикажи что бы проводили и кликни Матильду. Пусть стол организует. А вы мэтр, пока свободны... Да, и начинайте шить картузы из того батиста который я выделил. Пока шейте на полузаряды. Завтра испытаем. Шеф лейб-гвардии как всегда стремительно ворвался в шатер, поздоровался, в очередной раз взял в руки кирасу с застрявшим в ней ядром кулеврины, хмыкнул и сел в кресло. - Вы счастливчик Жан. В сражении при Эрикуре сеньора де ля Процци точно таким ядрышком прошибло насквозь. - Да. А при осаде Кельнского архиепископства – точно таким же снесло голову барону Жирому де Люсаку, - я улыбнулся и разлил по кубкам вино. Оливье де ла Марш весело расхохотался: - Ну да Жан! Я уже это все говорил. Старею... - Пока этого не замечаю. Даже наоборот вижу что вы молодеете. Держите кубок. - Некогда барон. Я по делу... – де ла Марш тем не менее взял вино и сделал хороший глоток. – Собирайтесь. Меня за вами послал государь. - Что случилось? Опять тет-де-пон? Мне приказать поставить в строй маркитанток? Шеф лейб-гвардии опять расхохотался и одобрительно покосился на крепкий задок Матильды притащившей блюдо с сыром и ветчиной. - Вы меня сегодня веселите Жан, - де ла Марш взял кусок сыра и положил на него сверху кусок ветчины. – Нет. Все проще. Вас хочет видеть Фридрих Габсбург Император Священной Римской Империи. - Зачем? – ахнул я. Новость однако... Нахрена я германцу? Разве что повесить образцово - показательно, как главного врага Империи. Но Карлуша однозначно в обиду не даст... - Не знаю и если бы знал не сказал бы однозначно, - улыбнулся де ла Марш. – Срочно приказывайте вас одевать. Да... В парадном варианте. А я пока хоть поем немного – целый день на ногах... Вот умеете же вы устраиваться. Возьмите меня к себе в отряд лейтенантом... - Иост одеваться... – у меня аж зуд по телу от любопытства пошел. Не, ну с императорами я еще не имел дело. Исторический персонаж однако. Император Священной Римской Империи, король Германии, герцог Штирии и Австрии... Ты смотри куда тебя Жан Жаныч – в девичестве Александр Степаныч, занесло... Тука тоже с собой возьму для пущей авантажности... -Лейтенант Логан со мной и четверо аркебузиров возьми... Да пусть приоденутся... Одевание много времени не заняло, де ла Марш не успел даже треть подноса еды слопать. Иост старался, а Матильда проникшаяся важностью момента помогала. Все ж не кажный день-то мужчинку любимого на ковер к ампиратору кличуть. В мгновение ока они меня облачили в доспех, обвесили побрякушками золотыми, причесали и надушили даже. Вот теперь хоть к папе римскому на аудиенцию. Интересно, а императорша при Фридрихе? Поехал на Родене. У верной коняги раны боевые уже поджили, да и попредставительней он Каприза. Государи встречались на нейтральной территории, между своими армиями, где и поставили большой павильон для переговоров, над которым гордо реяли громадные личные штандарты Карла Смелого и Фридриха Габсбурга. На штандарте германского императора такой знакомый растопыренный двуглавый черный орел с геральдическим щитом на пузе в красную и белую полосу. А у Карла на штандарте два льва стоя поддерживают геральдический щит увенчанный шлемом типа «жабья голова». На щите опять львы и Андреевский крест* в виде перекрещивающихся сучьев. Охраняла переговоры гвардия. С бургундской стороны рота жандармов Тела, со стороны императора рота рыцарей Священной Римской Империи. Еще те сволочи, нетитулованная знать империи, непосредственные вассалы Фридрихуса, не подчиняющаяся никому кроме своего господина. Кстати имеют право беспрепятственно проникать на императорские советы, но не имеют представительства в Рейхстаге. Слез с коня чуть не зашипев от боли, грудь еще болит непереносимо. Прочитал про себя молитву и вошел в шатер. Ну и... В большом помещении перед кабинетом где и проходили переговоры толпились придворные обоих дворов. Некоторые бургунды и германцы вполне мирно беседовали, но все же основная масса держалась разных углов поглядывая свысока на недавних своих врагов. Я не стал выпячиваться из общей массы и пока герольды отправились с докладом, подошел поздороваться к сеньору де Равештайну, кондюкто шестой ордонансной роты к которой моя компания и была приписана. Он как раз беседовал с ломбардцем графом Кампобассо и Джоном Миддлетоном – командиром британских лучников, тоже моими знакомыми. Да, приобретаю связи, популярность на глазах растет. Тук кстати тоже – всех знает, ведет себя на равных. Вон и сейчас отправился к своим знакомцам из числа дизанье. Перебросился парой незначащих слов и стал осматривать имперцев. Все же германцы внешне здорово отличаются от французов. Всем. Высокомерно холодные, морды нордические... Оп-па... А это про меня кажется... - ... это он... – бородач в богатом кастенбрусте и в вапеннроке с имперским орлом незаметно кивнул в мою сторону в разговоре со своим молодым собеседником. - ... жаль не попался он мне... – молодой воинственно выпятил куцую бородку и положил руку на навершие меча. - ... зато ему попался фон Розенберг... – бородач насмешливо посмотрел на своего собеседника. – И теперь Клаус должен герцогу Саксонскому тысячу флоринов за свой выкуп и отдаст треть своих земель... - ... я не Розенберг... – вспыхнул молодой дворянин. – Зачем Кайзер его вообще... Я слышал разговор совсем смутно, его заглушал гул стоящий в зале, но суть понял. Речь шла о бароне взятом мною в плен. Специально пристально посмотрел на молодого германского дворянина и как можно язвительней улыбнулся. Типа знай наших. М-да... а гонор во мне в геометрической прогрессии растет. Видимо окружающая действительность сказывается. Как дворянином и родился ебтыть... Поглазел на бургундов... Мама, дорогая все сливки знати... Даже Великий бастард Антуан, граф де Ла Рош-ен-Арденн, сеньор де Бэвре, де Кревкер и де Васи, граф де Гранпре, де Гиен и де Шато-Тьерри... и еще кто-то там... Твою мать, не знаю даже как такое количество титулов запомнил. Не иначе память Тука передалась... Чем то он мне симпатичен, может как раз своим бастардством. Антуан внебрачный сын Филиппа Доброго – отца Карла. Кавалер ордена Золотого Руна. Обласкан своим неродным братом, фактически командует армией... Очень похож на Карла, все-таки отец один, но немного повыше. Бастард Антуан как услышал что о нем думают, повернулся и приветливо мне махнул рукой, а когда я подошел спросил: - Барон, мы тут уже ставки стали делать гадая зачем вы понадобились Фридрихусу. Рассудите нас пожалуйста. - Да, рассудите нас... Барон, вы же наверняка знаете... – загомонили придворные толпившиеся вокруг Антуана. Я промедлил секунду разглядывая кучку прихлебателей... Обычное шакалье ожидает когда со стола повелителя упадут крошки милостей. Не... уже не мой уровень, да и не опускался я никогда так низко. Повернулся к Антуану начисто игнорируя свиту и сказал: - Ваше сиятельство, для меня это такая же загадка как для вас, но некоторые соображения есть. Антуан одобрительно и поощрительно кивнул: - Говорите мой друг. - Будет просить у меня уступить ему моих головорезов так хорошо отбивающих у неприятеля барки с продовольствием. Кстати пару бочонков мальвазии* из этих трофеев я уже отправил поутру в ваш шатер ваша светлость. - Ха... – Антуан рассмеялся. – Вы замечательно остроумны барон. Не в коем разе не отдавайте их. Они нам сами понадобятся. Кстати, после прибытия в Бургундию приглашаю вас на мою охоту в Шато-Тьерри. Егеря хвастаются что выведут на нас десяток королевских* оленей. - Несомненно ваше сиятельство... – откланялся и под легкий завистливый гул отошел к Туку и отвел его в сторонку. – Братец... срочно отправь в лагерь гонца и прикажи доставить два бочонка мальвазии в шатер великого бастарда. Бегом, а то провалишь нахрен весь политик... Вот так и делаются дела при Бургундском дворе. И то ли еще будет. Настроение прыгнуло чуть ли не до небес. Ну в самом же деле когда начнется раздача слонов... Не просто же так дойч потребовал меня к себе... Против еще одной баронии с виноградниками по Рейну я совсем возражать не буду. И есть еще один немаловажный момент. Милости от Карла не должны задержаться однозначно. Не ударит он перед лицом Фридрихуса и наградит против него вдвойне. Ну... скорее всего мне так хочется. С этими государями всегда надо ухо начеку держать... Не... а все-таки я красавчег... - Ваша милость пройдемте... – герольды появились грубо прекратив мои мечты и самовосхваления. Прошел в кабинет и стал на одно колено практически не успев ничего рассмотреть. Мелькнула только чье-то лицо с длинной выступающей нижней челюстью... Ебтыть... Это же и есть Фридрихус. Еще же в бытность Лемешевым, читал что у всех Габсбургов неправильный прикус, доставшийся им от Цимбурги Мазовецкой... да, а она как раз мамаша Фридриха. Так вот эта почтенная дама была так сильна что воз брюквы поднимала и гены ее сильны – лошадиные мордашки от нее всем поколениям и достались... - Встаньте мой друг... – послышался низкий хрипловатый голос. Говорили на французском языке с довольно заметным акцентом. Фридрих говорит. Я немного помедлил и не ошибся... Просьбу уже повторил с тщательно скрываемой гордостью за своего вассала сам Карл: - Встаньте барон, мы повелеваем вам... Встал и получил возможность осмотреться. Император... Волосы до плеч и завиты еще мелкими кольцами. Короткая бородка выдающийся подбородок скрывает, толстая нижняя губа. Чувствуется врожденная властность и некая внутренняя сила. Но впечатление двойственное – наряду с силой в лице проскальзывает и нерешительность, хотя я совершенно скверный физиономист для точного определения. Поверх черного готического доспеха с двухголовым орлом из накладного червленого серебра на кирасе накинута черная же мантия с горностаевой опушкой. На голове небольшая зубчатая походная корона... Черт, а не врут историки о величии исходящем от особ царственной крови. Так и есть. Что у нас еще здесь... Стол с множеством свитков, расшитые золотом драпировки, но все выглядит достаточно скромно, у Карла в шатре не в пример богаче. Оба правителя стоят и смотрят на меня: Карл с гордостью и неким превосходством над Фридрихом, а император как-то кисло, как отбывает свой номер. А может у него просто такое выражение лица от природы? Я приметил что Карл не менее похож на настоящего императора чем сам Фридрих, хотя таковым не является. Во всяком случае сразу заметно кто здесь победитель, а кто проигравший, не смотря на подписанное формальное мировое соглашение. - Я думал он похож на Голиафа, – изобразил улыбку Фридрих. - Он и есть его воплощение, - кратко ответил ему Карл. - Согласен, в любом случаи подвиги совершенные им достойны самого Зигфрида. Барон расскажите как у вас это получилось? – император внимательно рассматривал меня. - Я просто выполнял свой долг Ваше Императорское Величество – не более того... – смиренно ответил я Фридриху. Ну а что ему сказать? Жить просто хотел, поэтому и выжил? Не героически как-то получается. - Мы ценим верность и умеем ее вознаградить, – с легким намеком сказал мне император и обратился к Карлу. – Брат мой, меня всегда удивляла ваша способность находить себе подобных людей. Герцог не ответил, только улыбнулся и слегка поклонился. - Мы так же ценим доблесть, даже проявленную нашими врагами... – продолжил Фридрих и сделал несколько шагов по кабинету. – Насколько я знаю барон, вы командуете наемными спитцерами и арбалетчиками? - Да Ваше императорское величество. - Ваша рота понесла потери? – Фридрих задал вопрос как будто констатируя факт, а не спрашивая. - Нам пришлось сражаться с очень сильным противником, - коротко поклонился я императору тоже констатируя очевидный факт. Фридрих удовлетворенно кивнул головой: - Сколько осталось в строю? - Из участвующих в последнем бою, всего тридцать человек... - Мы отметим их. Но очевидно вы барон задаетесь вопросом для чего вы здесь? Да... меня этот вопрос как раз и мучает. Любопытство уже заело нахрен. Сколько можно рассусоливать? Чуть так и не ляпнул, но вовремя сдержался и просто слегка склонил голову. - Мы решили что вы достойны награды. Награды достойной именно вас, - внушительно сказал Фридрих и взяв со стола маленький колокольчик позвонил в него. Через мгновение рядом с ним появился герольд и на молчаливый вопрос так же молча кивнул головой. - Барон вы пока можете быть свободны. Находитесь среди свиты... – Фридрих с легкой улыбкой показал мне на дверь кабинета. Не понял... А где баронии и всякие другие плюшки? Вот не зря говорят о скупости дойчей... В полной расстроенности чувств откланялся и вышел. М-дя... раскатал губу придурок. Еще больше разочарования и даже некого стыда доставили ехидные взгляды германцев, да и бургундов тоже увидевших что я появился не отягощенным наградами и подарками. Матюгаясь про себя стал в уголке и поклялся после окончания этого шухера вызвать парочку доброжелателей на дуэль и с особым цинизмом обрезать им уши. Козлы все однако... Пока я был на аудиенции в помещении почему-то погасили все свечи погрузив зал в полумрак, а в углу установили какой-то музыкальный инструмент подозрительно похожий на миниорган. За ним выстроились в два ряда десяток мальчиков в одеждах церковных служек. К чему-то готовятся, а вот к чему? Неожиданно появился огромный звероподобный мужик в шикарной ливрее с германскими орлами на ней и проревел грохнув предварительно жезлом об землю: - Государи изволят сделать выход!!! Сразу же персеваны* – по четыре человека от каждой из сторон, вскинули свои трубы и зал огласил торжественно бравурный рев. Вышли из кабинета Карл с Фридрихом, одетые в мантии и короны. Все присутствующие и я в том числе опустились на колено. За ними появился почтенный старец в торжественном церковном облачении. Заиграл орган... - Gloria in excelsis Deo et in terra pax hominibus bonae voluntatis*... – за старцем стали подтягивать удивительно мелодичными хрустальными голосами церковные служки. Месса началась... Я православный христианин, но по моему глубокому убеждению бог един а разность обрядов не имеет никакого значения. Поэтому я тоже стал повторять в полголоса слова молитвы. Злость и смятение в душе постепенно исчезли сменившись успокоением. Да хрен с ними наградами... Не к этому стремлюсь. Да и дела насущные ждут. Надо отряд доукомплектовать и каким-то образом в баронию наведаться. В права вступить так сказать... Не заметил как рядом со мной появились два персевана... - Барон Жан ван Гуттен явите себя Великому Кайзеру Священной Римской Империи для обретения должного... – совсем неожиданно для меня проревел голос герольда и сразу же меня подхватив под руки вывели в центр зала... Что за нахрен? Вроде еще месса не закончилась... - Колено преклоните... – кто-то яростно зашептал мне на ухо. - Сей рыцарь соответствует принципу magnanimous*? – торжественно спросил Фридрих обращаясь непонятно к кому – я стоял на колене глубоко преклонив голову и видел только кусочек затоптанного сапогами ковра. - Он соответствует!!! – ответил ему хор голосов под мрачные аккорды органа. - Сей рыцарь соответствует принципу ingenuus*? - Он соответствует!!! - ... принципу egregius*? Млядь, куда меня посвящают? Н-не х-хочу... Так и обет схимничества и безбрачия недолго автоматом принять... - Он соответствует!!! - ... strenuous*? - ... соответствует!!! Млядь... Да не соответствую я... Я пошляк, бабник и богохульник... - Значит в соответствии с этими древними принципами и проявленной доблестью, храбростью и рыцарственностью он имеет право... Млядь, да спросите меня сначала хочу ли я... Нет... Все-таки придется валить на Русь или в Левант... - Я Великий Кайзер Священной Римской Империи Фридрих Третий Габсбург, правом данным мне... Мама... - ... посвящаю барона Жана ван Гуттена в рыцари ближнего круга Societatis draconistrarum... Песец какой-то... Поочередно моих плеч коснулся клинок и после этого на шею опустилась холодная тяжелая цепь... - Прими девизы Justus et paciens* и O quam misericors est Deus* и неси торжество матери нашей католической веры в мир... – Фридрих поднял меня и трижды облобызал. – Прими присягу рыцарь ордена Дракона! Герольд сунул мне в руку свиток. Стал опять на колени и стал читать текст составленный на латыни, понемногу успокаиваясь. Речи об обетах безбрачия и принятия монашеского сана вроде не шло. Я обязался ежедневно слушать обедню, подвергать жизнь опасности за католическую веру, охранять церкви и духовенство от грабителей и охранять вдов и сирот. Избегать несправедливой среды и нечистого заработка, для спасения невинного идти на поединок, посещать турниры только ради воинских упражнений, почтительно служить императору в мирских делах, не отчуждать имперских ленов и жить безупречно перед Господом и людьми... Вполне кстати благородные занятия. Был еще пункт по которому я обязался самым решительным образом истреблять турок, где только их не увижу и защищать от них христианские земли. Именно турков, а не сарацин и магометан... Почему именно их, я так и не понял. Да и какая разница. Рыцарь Ордена Дракона барон Жан ван Гуттен! Это звучит гордо и красиво. Ладно Фридрихус, не гневаюсь я на тебя больше. Польстил... да и сама цепь с подвеской золотая и довольно тяжелая, жаль пока не могу поподробней ее разглядеть. Вот так... Даже не знаю как охарактеризовать все случившееся со мной после переноса. Метаморфозы иначе как чудесными не назовешь. Но чудеса-чудесами, а клинком все-таки поработать пришлось. Дочитал клятву и поцеловал распятие... Герольды накинули на меня черный плащ с капюшоном. Фридрих лично вручил грамоту в большом резном футляре. Как бы вроде все... Тихий ропот пронесшийся по залу тоже засвидетельствовал окончание церемонии. - Барон, примите мои поздравления, - ко мне с улыбкой подошел Карл и обнял шепнув при этом на ухо. – Это еще не все. Скупец на этот раз расщедрился. Но мой ход еще впереди... Фридрих же обнимая шепнул совсем другие слова: - Я знаю барон что вы достойны гораздо большего, чем вы сейчас имеете и могу вам это дать... Твою мать... Совращают как норовливую малолетку, но я что-то совсем не чувствую себя смущенным. Давайте государи, не скупитесь, вперед – моя служба стоит дорого. Очень дорого. Если бы вы знали кого вы на самом деле вербуете... Нет, а вот этого как раз знать вам не надо... После поздравлений к которым присоединились все знатные дворяне обоих дворов, Фридрих кивнул своему герольду и прямо в шатер ввели... Египетская сила... Вот этот подарок уже как раз вызвал среди придворных действительно восхищенный гул. На мое принятие в Орден Дракона они почему-то реагировали довольно вяло. В зал ввели вороного шайра* в полном рыцарском доспехе! Громадного и удивительно грациозного, не смотря на свои габариты жеребца. Доспех-бард готического стиля: от шанфрьена* до кринета* – был весь покрыт изысканной золотой чеканкой, а седло даже инкрустировано перламутром и золотом. Попона сплошь покрыта вышивкой как раз и изображавшей свернувшегося кольцами дракона. У меня от восхищения даже сперло в груди. Это дорого! Очень дорого! Воистину императорский подарок... - Его зовут Моргенштерн*, - с улыбкой сказал Фридрих. – И Мы даруем его вам. Немного замешкавшись, стал на одно колено и сказал совершенно не погрешив душой: - Ваше императорское величество! Вы воистину наищедрейший христианский государь. - Мы умеем ценить достойных рыцарей... – опять намекнул император и усмехнулся глядя на скривившуюся физиономию Карла. Возле жеребца мигом нарисовался Тук и приняв поводья заговорщицки мне подмигнув. Пришлось пережить еще одну волну поздравлений, похлопываний по плечу и объятий. Не смотря на торжественность момента и отличное настроение чувствовал я себя отвратительно. При каждом вздохе грудь пронизывала резкая боль и прорывался болезненный кашель. От спертого воздуха стала кружится голова и я с облегчением свалил из шатра когда государи опять скрылись в кабинете. С удовольствием вздохнул чистого воздуха и подошел к жеребцу. - Моргенштерн... Красавчик... – потрепал его по холке и дал несколько сушеных фиников которые всегда носил с собой для Родена в поясной сумке. Жеребец всхрапнул, покосился на меня и осторожненько мазнув сухими нежными губами по ладони принял подношение. - Хороший мальчик... – погладил его по морде. Похоже контакт налажен. Люблю коней и они всегда мне отвечают тем же. Даже мой дед дивился как самые злые жеребцы в колхозном стаде удивительно благосклонно ко мне относились. - Поздравляю монсьор, - подошел шотландец. – Тут вам еще кое что передали люди Фридрихуса. - Бери Родена на повод, а я поеду на этом, - вставил ногу в стремя и сел в седло, чуть не потеряв сознание от боли в груди. – Черт... Ну говори же, что там передали... Вспомнил о медальоне и взял его в руку рассмотреть получше. На большом золотом кресте с пламенеющими концами еще одна подвеска. Согнутый в кольцо дракон душащий себя за шею своим же хвостом. Так называемый ороборос*. На его спине еще один георгиевский крест... Ага... это и значит дракон попранный крестом. Символизирует победу Христа над символами зла. Несколько грубовато отлито, но в общем красиво и достоверно. Цепь же простая из овальных колец и теперь я имею право внести в свой герб изображение дракона. И внесу... - Грамота монсьор и кошель с тремя десятками флоринов, - Тук показал мне футляр и подкинул в руке кошель. - Читай... А кошель забери себе – заслужил, но в лагере раздашь всем братьям по гульдену из моих личных денег. Тем кто участвовал в драке на мосту. Скажешь это им Фридрихус жалует за то что славно рубили его солдат. - Благодарю монсьор... – Тук поклонился мне в седле. – Но осмелюсь вам возразить. - Что еще? - Я не могу взять этих денег... - Почему? - Даны они на всех и моя доля всего один золотой. Так будет честно. М-да... Благородно, но глупо... - Хорошо. Из этого кошеля раздашь братьям и возьмёшь себе положенное, а в лагере из моих личных денег возьмешь себе тридцать гульденов в качестве моего подарка. Так пойдет? - Да монсьор! Я б вам руку сейчас поцеловал, но боюсь двинете... – завопил радостно шотландец. - И двину debil... Что там в грамоте? - Счас... Да охранная грамота от самого императора Фридриха на беспрепятственный проезд по всем его землям. Тут мне еще на словах велели передать... - Что еще? - Дык... – Тук немного смутился. – Дык если вы монсьор на службу к императору поступите то он Вас милостями осыплет и к статусу рыцаря Священной Римской империи пожалует земли... - Понятно. Ну и что ты думаешь на этот счет? Шотландец хитро улыбнулся: - Ну так пусть лежит. Кушать ведь не просит. - Я о том же... Соображает шотландец... Я сейчас служу Карлу Смелому Бургундскому по праву его найма и по недавно появившемуся праву вассала... Но... время сейчас такое, что найм и вассалитет могут очень быстро закончится... А наемнику как не крути всегда нужен хозяин и император в этом качестве ничем не хуже других. Время покажет... Замелькали палатки нашего лагеря. Я осторожненько пришпорил Моргенштерна и с удовлетворением отметил что жеребец скачет довольно плавно и без особых усилий набирает ход. Угодил германец. И конем и орденом... орден... - Тук, а что ты про орден Дракона знаешь? - Ну так орден, как орден... – шотландец почему-то немного смутился. - Говори! – тон шотландца настораживал. - Ну мадьярский он... - Чей? – я от удивления натянул поводья и остановил коня. – Живо все что знаешь рассказывай. - Основал его король Венгрии Сигизмунд Первый Люксембургский в кажись лет семьдесят назад... - Дальше... - Ну... я особо не помню... - Уильям! Зарублю нахрен... Почему император Священной Римской Империи награждает меня мадьярским орденом? Твою мать у него своих что ли нет! – заорал я на ни в чем неповинного шотландца. Ну в самом деле такой облом, а я уже сравниваю эту побрякушку с орденом Золотого Руна и Подвязки, а оно вона как... - Своих нет... – поспешил заверить шотландец. - Ну я успел там поговорить... Просто король Венгрии Матияш Первый Корвин при очередном перемирии... - Так они еще воюют с дойчами? - Ну да... Фридрих то считает себя королем Венгрии, а мадьяры нет. Вот и рубятся... - Ладно, дальше... - В общем Матияш и вручил ему как бы. А Фридрих своих наградить не может венгерским орденом, воюют же. Конфуз... Вот и решил вас наградить, что бы не пропадало добро. Но в этом ордене состоят многие лица королевских кровей. Вы не думайте. Он очень важный... - Ну и кто... – упоминание королей меня немного примирило с венгерским происхождение цацки. Ну и венгерский. Какая разница... - Сигизмунд Люксембургский – король Венгрии был, Штефан Лазаревич Сербский был... – начал перечислять Тук. - Ну а что... Достойные же короли правда. - Конечно достойные... – поспешил уверить шотландец. – Еще король Арагона и Неаполя Альфонсо был, герцог Эрнест Австрийский, герцог Баварии и король Дании Кристофер... - Не, ну достойнейшие люди... Кто там еще? - Влад Третий Цепеш владетель Валахии и Трансильвании. Влад Цепеш... Цепеш... Что-то очень знакомое даже мне. - Дракула что ли? – вдруг ляпнул вертевшееся на языке прозвище. -Ну да. Влад Третий Цепеш по прозвищу Дракула... Как раз по этому ордену его так и называют. Ни хрена себе... Вот превратности судьбы. Состою в одном рыцарском ордене с самим Дракулой. Песец... Вот бы увидеть его хоть глазком. - Нехорошее еще про него говорят... Э-э... нет. С ведьмой я уже встречался... Настоящей оказалась. А если этот тоже настоящий? Не надо нам такое счастье. Пусть и сидит себе там в Валахии кровопивец. Господи помилуй... - Ладно братец Тук. С королями в одном ордене я согласен состоять. А не выпить ли нам с тобой винца? Настроение опять поднялось. Правда сил уже не осталось совсем. В лагере буквально свалился с коня и позволил себя раздеть. Приказал конюху пока поставить Моргенштерна отдельно от Родена. Жеребцы могут устроить бузу выясняя кто из них главный. Затем созвал всех оставшихся в живых командиров и устроил попойку. А что... Имею право. День-то не из рядовых. Бухнул цепь с медальоном в кубок с вином и встал. - Братья! – сделал паузу и посмотрел на сидящих за столом... Братья... Братья по компании рутьеров. Да и боевые братья – кровь пролитая побратала. И они сами так считают. Точно знаю... - Господин капитан, - в палатку забежал караульный. – Вас господин герцог к себе требует... Млядь! Оно сегодня закончится? Сделал знак заткнутся караульному. - Братья! Мое возвышение одновременно и ваше! Клянусь никогда не оставлю вас без поддержки. Слава Кровавому Кресту! - Слава-а-а!!! – в шатре раздался звон кубков. Не оторвался от кубка пока не допил вино до последней капельки. Отдышался и заорал: - А вот теперь одевайте меня! Герцог ждать не будет! Процедура повторилась с точностью наоборот. Опять одели, расчесали и надушили. Сел уже на Родена, – думаю Карлу не понравится то что я пользуюсь императорским подарком и отправился в ставку. Ничего не поделаешь... Милости они милостями, а служба - службой... Карл встретил меня в своем личном кабинете и сразу задал вопрос. - Что вам предлагал Фридрих? - Сманивал на свою службу ваша светлость. Предлагал стать рыцарем Священной Римской Империи и блага разные... – врать я не захотел. Чревато это, да и смысла нет. - И что? – Карл нахмурился. - Я честно ответил его посланникам что у меня нет и не будет сюзерена кроме государя моего. Хотелось конечно обрезать им уши, но я решил не делать этого принародно, - я честно смотря Карлу в лицо немного приукрасил действительность. Ну совсем чуть-чуть... - Вот этого точно не надо было делать барон, - Карл улыбнулся смягчившись лицом. – Подписан мир и лишние скандалы нам ни к чему. Придёт время и вы еще получите такую возможность. - Жду не дождусь этого ваше королевское высочество... – склонился я в поклоне специально назвав Карла титулом на ранг выше. Он являлся герцогом, а не принцем королевской крови, но как говорится: кашу маслом не испортишь. Лесть... Именно умная лесть, главное оружие при Бургундском дворе и я ее буду использовать по назначению. И вот не капельки мне не противно. - Все-таки я прав... – сам себе сказал Карл и взял со стола пергаментный свиток. – Барон, у нас есть для вас предложение. - Весь во внимании сир. - Должность кондюктора роты лейб-гвардейских аркебузиров с приданной к роте лейб-гвардейской артиллерийской батареей. - Рота... - Основа этой роты ваши головорезы. До необходимого штата доукомплектуете сами. Подчинение лично нам и де ла Маршу как капитану всей гвардии. Полное довольствие и экипировка, – герцог чуть наклонив голову посмотрел на меня. – Обязанности простые. В случае необходимости умереть за нас. - Буду счастлив сир... – в который раз за сегодняшний день стал на колено и охнув завалился на бок. Грудь пронзила дикая боль в глазах все затуманилось. Сцепил зубы и рывком встал... - С вами все хорошо барон? – герцог схватил лежавший на столе колокольчик. - Все нормально сир... – перевел дыхание и повторил. – Пустяки сир... - Да... Ван надо отдохнуть. Сделаем так барон... – Карл положил колокольчик на место. – Я вам даю отпуск. Езжайте в Гуттен и вступайте в свои права. Я отдам приказание герольдам сопровождать вас, заодно они разберутся там с налогами и щитовыми деньгами. Время отвожу на это ровно три месяца. По их истечению вам необходимо вернутся ко двору и приступить к своим прямым обязанностям и формированию роты. Запомните – ни днем позже. Я на вас рассчитываю. - Благодарю Вас сир... А не многовато ли на сегодня милостей? Кажется многовато. Хотя назначение кондьюктором роты лейб-гвардии милость конечно сомнительная. По чести и значимости однозначно да, а вот как по деньгам надо в патенте посмотреть. Но все равно много на сегодня. - Барон, это не все... – герцог поманил меня пальцем. – Идите за мной. Проковылял за Карлом и очутился в его личной оружейной. - Это ваше! – герцог остановился возле манекена облаченного в полный готический доспех покрытый богатой золотой чеканкой и указал на него рукой. – Мы жалуем его вам за верную службу. Ну ваще... Ночью долго не мог заснуть. Боль в груди практически утихомирилась, но не давали спать мысли. Толкнул Матильду сладко сопевшую рядом и сказал: - Завтра едем к нам домой. Фламандка сонно щурясь переспросила: - К НАМ домой? На секунду задумался и ответил: - Ко мне домой, но там тоже будет и твой дом! Так вернее и честнее будет. Мой и ее дом. Но не наш. Совместный дом у меня может быть только с женой. А Матильда увы... Матильда может меня только любить и рожать бастардов. Не я сволочь. Время такое... А над бастардами нужно подумать... Но это потом. Завтра надо поговорить со всеми по поводу преобразования компании в лейб-гвардейскую роту. Не должно быть проблем, жалование вдвое, на полном обеспечении... Есть конечно адепты рутьерской вольницы, но с ними уже разговаривает Уильям... Надеюсь договорится, иначе придется... Нет не придется, все равно мы так и останемся рутьерами по сути... Твою же мать вот это меня судьбинушка покрутила... 6. Глава. - Собака... Швайнехунд... Ферфлюхтер... Зарублю смерда... – я со злости двинул эконома по уху и приказал сержанту мосарабов. – Альмейда, прикажи скинуть его в море. Я прошелся по замковому двору и с тоской посмотрел на царящую вокруг разруху. Твою же мать... Ну с таким нахальством я еще не встречался. Нет... Ну это вообще ни в какие рамки не укладывается. Запорю... Перевешаю всех ублюдков... Сержант невозмутимо отдал короткую команду. Два аркебузира, предварительно двинув управляющего по голове, вздернули его за локти и поволокли к пролому в стене выходящему на море. Замковая челядь стоявшая под конвоем на коленях горестно взвыла, а герцогский герольд Амбруаз де Аршамбо одобрительно закивал головой. - Барон я вижу у вас здесь все будет в порядке. Не будете ли вы так добры послать со мной десяток ваших людей. Я с Флорианом и Жюлем наведаюсь в остальные лены вашей баронии. Необходимо разобраться с некоторыми моментами по налогам. - Конечно. Но не будет ли правильней сделать это в моем присутствии. Как раз и объявите меня их сеньором и засвидетельствуете принесенный оммаж. - Да... – герольд поскреб щетину на щеке. - Так несомненно будет правильней, но тогда я отлучусь немного отдохнуть... Гм... Последний переход дался мне очень тяжело. - Конечно. Моя ключница Матильда сейчас в башне принимает имущество. Скажете ей что я распорядился выделить вам, с вашим персеваном и аудитором, покои. Да, и проинспектируйте замковый винный погреб. Там кажется есть несколько бочек вина. Кажется... - Несомненно... – герольд опираясь на своего помощника пошатываясь побрел в сторону донжона. За ним потянулся спотыкаясь Жюль Реман – аудитор и по совместительству собутыльник герольда. Я невольно улыбнулся глядя на корявую фигуру представителя герцога. Амбруаз пробухал всю дорогу до этой клятой баронии. Почитай трезвыми я эту колоритную троицу и не видел. Но пускай их... Человек он очень полезный сейчас для меня и великий знаток этой долбанной средневековой бюрократии... -Господин! Господин барон... Не надо, я все скажу... Все отдадим... – кастелян слабо бился в руках мосарабов и изо всех сил тормозил ногами. - Тащите назад, - скомандовал я аркебузирам, уселся в походное кресло заботливо подставленной Иостом и принял вид сурового, но справедливого господина. А что... я такой и есть. Только этот господин тоже немного устал. Даже не думал что будет столько мороки с путешествием и вступлением в свои права... Известие о преобразование кампании в лейб-гвардейскую роту личный состав принял неожиданно для меня единогласно благосклонно. Как бы поменялось только название, а по сути мы остались теми же рутьерами, да и преимуществ оказалось гораздо больше, особенно в части оплаты. Мне как кондюкто полагалось жалование в сто ливров в месяц и кормовое содержание в размере тридцати ливров в полгода, да тридцать ливров на коней, да... в общем куча всего. Тук, как мой лейтенант получал пятьдесят ливров. Сержанты по двадцать и это при том что вся экипировка роте полагалась за счет казны или компенсация в случае ее наличия. Весомые аргументы для принятия решения. И мои люди его приняли. Собственно после известных событий в компании и людей осталось с гулькин нос. Мосарабы мой личный найм, в них сомневаться не приходилось. Куда я туда и они. Тук с мэтром Рафаэлло естественно тоже. Лекарь, коновал, капеллан и кузнец с помощниками, тоже исключительно мои люди. Матильда провела необходимую работу среди маркитантского женского состава и они единогласно приняли новый порядок попутно воздействовав на своих походных мужей среди арбалетчиков. Раненых и увечных я не бросил, хотя в уставе по поводу них были совершенно ясные правила. Выходное пособие в размере месячной платы и до свиданья. Но я не бросил и забрал с собой в баронию. Теперь они разве что не молились на меня. А может и молились... Правда я еще не придумал что с ними делать. Но придумаю обязательно. В общем, через день после начала моего отпуска, компания в составе тридцати мосарабов, тридцати фламандцев арбалетчиков и сорока пяти нонкомбатантов разного полу и разных национальностей, при шести орудиях на конной тяге выдвинулась в Брабант. И вот сегодня добрались. Ровно за три недели пути, вполне благополучно, но не без приключений. Средневековые дороги однако. Подписанное мировое соглашение между Бургундией и Священной Римской Империей, вовсе не означало полное наступление мира в Германии. Страну наводнили наемные шайки оставшиеся без работы, вполне строевые подразделения обеих армий возвращающиеся домой тоже не гнушались пополнить свой кошелек ничем не отличаясь от наемников, а на тех и других охотились местные жители, совсем не напоминающие своих современных добропорядочный потомков. Свирепые безжалостные уроды. В общем, путешествие оказалось веселым. Для начала, мы совсем неожиданно наткнулись на полуроту германских конных латников под командованием фрайхера* Курта фон Швайнеманна, заканчивающих грабить придорожную деревню. Между прочим своих же соотечественников. Эта полурота оказалась из числа германских войск дезертировавших еще в самом начале битвы при Нейсе. Оно и понятно. Империя была еще только в стадии формирования своих регулярных войск по типу французских и бургундских ордонансных рот и основу ее армии по прежнему составляло дворянское и городское ополчение. А эти товарищи больше грабили, чем воевали. Так вот. Дойчи вырезали подчистую всю деревню, осталось в живых всего две девчушки – лет по пятнадцати возрастом, вовремя спрятавшихся в подвале и вымели с германской педантичностью все ценное, вместе с провиантом и фуражом. Германских латников мы заметили, когда они заканчивали грузить добычу в телеги. В другое время, я бы еще подумал, связываться ли с ними. Все-таки, шесть десятков отлично экипированных рыл на конях, но ситуация другого выхода не оставляла. Обойти деревню не получалось, да и они нас уже заметили. Но, собственно боя как такового не получилось. Дойчи ринулись в атаку сгрудившись на довольно узкой дороге. Как бы с одной сторон правильный маневр. Растянувшийся вместе с обозами на марше пеший противник, довольно лакомая добыча. Особенно для хорошо вооруженных кавалеристов. Но не получилось у них ничего. Совсем. Мосарабы и арбалетчики положили германцев еще на подходах. До нас доскакал только сам фрайхер, но лишь для того что бы на полном скаку сверзится с коня. Тук его сбил на землю метко засадив болт прямо в забрало гранд-бацинета*. Швайнеманн кстати остался живой, но ненадолго, я допросил его на предмет дальнейшей дороги и приказал повесить на ближайшем дереве. И поделом тупому швабу. Добыча оказалась богатой. Мало того что к нам перешли семь телег с провиантом и фуражом, так еще три десятка добрых коней со сбруей. Остальных поймать не смогли, да и многие лошадки полегли под болтами и пулями. Еще целый воз нагрузили отличным доспехом и оружием. Да и денег нашлось немало. В общем поживились неплохо. Чудом уцелевших девчонок я тоже забрал с собой. Все равно им идти было некуда, а так Матильда к делу приставит. Второй раз, почти на границе с Фландрией, нас под вечер атаковали швейцарские наемники. Сначала из леса обстреляли из арбалетов, а затем кинулись завывая как волки и размахивая алебардами*. Тут конечно, не все так красиво сложилось как с дойчами. Долбанные кретьены*, а они были именно жителями горной части Швейцарии, оказались свирепыми и упорными бойцами и забрали с собой на тот свет четверых арбалетчиков, одного мосараба и трех кутилье. Еще с десяток моих человек поранили, но слава богу не опасно. И это учитывая что швейцарцев было всего три десятка, то есть вдвое меньше чем нас. А вот добычи с них мы практически никакой не взяли. Считай один доспех и оружие. Десяток арбалетов, капеллины и полукирасы. Ну и палашей с алебардами достаточное количество, правда все железо оказалось отличного качества, но это радовало мало. Моих людей с того света не воротишь. Когда добрались до Фландрии, мне удалось немного пополнить отряд. Нанял пятнадцать арбалетчиков, больше не получилось... - ... господин! Клянусь Девой Марией... По неразумению своему.... – вопль управляющего вырвал меня из воспоминаний. - Говори. - Все скажу... Все господин барон!!! - Дайте ему еще, что бы заткнулся. Мосарабский десятник лениво, но сильно двинул управляющего под дых. Пока толстяк корчился на земле и ловил ртом воздух я попытался нащупать в себе хоть какое-нибудь сострадание к нему... Не-а... Нету. Ни капельки. А чего его вора поганого жалеть? Потворствовал оскудению моей баронии и сам крал собака безбожно. Барония... Одно название. Когда я наконец выбрал момент и выяснил, прочитав ввозную грамоту, что же собой представляет так громко названный кусок земли, то сначала особо не огорчился. На бумаге все выглядело довольно пристойно. Барония оказалась очень удачно расположена на возвышенной части побережья принадлежащему провинции Брабант. Как раз в самой удаленной части этой провинции вклинившейся извилистым языком по побережью между Фландрией и Северным морем и связанной с самим Брабантом только узким перешейком возле устья Шельды. Так что к моей баронии был гораздо ближе фландрийские Гент и Брюгге, чем брабантские Антверпен и Брюссель. Земли оказалось не так что бы много: примерно десять лиг по побережью и столько ко же в глубину материка. Это только моя земля, но к баронии еще примыкали владения моих двух вассалов. Неких, юнкера ван Брескенса и юнкера ван Груде. То есть эскюе – оруженосцев, не вступивших в должность. Фактически самый низший дворянский чин. Их земли выхода к морю не имели и были вовсе уж микроскопическими – в половину меньше моих владений. Земля в своем преимуществе являлась не особо пригодной под посевы, – скалистой и каменистой, но ближе к побережью плодородные участки встречались. Через баронию еще протекала река под элеганнтным названием Рюпел. Не ручек, а настоящая река, правда не судоходная. Очень хочется надеяться, что в ней водятся так полюбившееся мне речные угри. Она брала начало из Шельды и впадала в море как раз на краю моей баронии. Там же находился средних размеров лесок из дубовых, ореховых и буковых деревьев. Ну и пейзажи мне в реальности понравились. Трава по пояс перемежающаяся скалистыми участками, множество живописных ручейков и небольших рощиц. Вот как бы и все... Нет, не все. Про деревеньку забыл. Деревня Гуттен расположилась рядом с замком и была размером в восемьдесят дворов. А вот сколько душ в ней мне пока не ведомо. Буду завтра принимать фуа* от сервов, заодно и посчитаю. Да, весь народишко на серваже. Вилланов как класса нет вообще. Ну и сам замок конечно. Он на бумаге тоже выглядел солидно – даже рисунок прилагался. Расположен на высоком холме, как раз на краю скалистого обрыва омывающегося морем. Рядом пригодная для стоянки судов бухта, затертая в скалах. Имеет большой и высокий донжон* и четыре крепостные башни по углам стен, ну и все остальное, прилагающееся к каждому нормальному замку. Герсу* и разные там рвы с крепостными воротами. В общем картина на бумаге была прописана достаточно привлекательная. Но это на бумаге... Как только я увидел замок, все остальное осматривать желание пропало начисто. Загрустил я и насовал мысленно Карлу все матюки которые знал. Да еще несколько – особо извращенных, выдумал. Замок мля... Как бы донжон с башнями и стенами присутствует, и размером он не маленький, врать не буду... но сука, он же древний до невозможности и обветшал до полного безобразия... - Господин я все покажу!!! – в очередной раз взвыл эконом и опять заткнулся после полученной плюхи. За жизнь свою собака беспокоится... И правильно беспокоится. За то что он довел до такого состояния мое имущество убить даже мало. На кол его что ли посадить? Стена со стороны берега треснула и местами обсыпалась. Деревянные машикули* сгнили и тоже попадали, почитай и нет их. Цепи державшие герсу нахрен заржавели и она так и застряла в полуподнятом состоянии. На лошади только нагнувшись проехать можно. Крепостные ворота тоже потрескались и расползлись. Перекрытия в башнях сопрели и теперь на них можно было взбираться только с реальным риском для жизни... Млядь, эту разруху можно перечислять до бесконечности... А у этого урода в деревне добротный каменный дом, крытый свинцовой черепицей снятой с замковых башен. Кстати и сама деревня оказалась с виду довольно зажиточной. Так вот. Возит этого скота, упряжка о двух добрых конях и ручку ему сервы целуют как господину... А он собака, сам мой раб! Млядь, повешу суку! А герцогского управителя моей баронией найду и колесую. Он падла сидит в Антверпене и на подотчетные ему земли носа не кажет и только принимает от этого скота подношения. Я конечно в глубине души так и остался вполне толерантным современным и даже местами демократическим человеком, но за такое колесовать мало. Для восстановления замка затраты же потребуются немалые... - Как тебя зовут раб? Эконом уткнулся лбом в землю и забубнил: - Михаэль господин. Михаэль ваша милость... - Рассказывай вор. - Это не я ваша милость... – эконом горестно взвыл. - Кто? - Мэтр Юпп Риббек. Он! Старший бальи сенешаля провинции сеньора де Сен-Жака. В его ведении эта земля. Он смущал! Он... Он говорил, что устроит так, что земли останутся в управлении сенешаля, а он сможет все непотребство и воровство скрывать за положенную плату. Ва-а-аша милость поми-и-илуйте... – взвыл эконом и получив в очередной раз по морде забился в истерических рыданиях. - Что ты хотел мне показать? - Я покажу, я покажу... Разбойники, ох какие же они разбойники... – эконом быстро перебирая коротенькими ножками пополз ко мне, но на пол пути получил по загривку тупым концом полусписы и уткнулся мордой в землю. - Кто разбойники? - Это Тиль Веренвен и его молодчики! Насильно долю всучивали и заставляли продавать в Антверпене евреям награбленное... Ох, они и разбойники... - Сколько их? - Сорок душ было, сорок... – доложил угодливо эконом. - Пока заткнись, – приказал я эконому недослушав и повернулся к Туку стоявшему рядом. – Отдай команду кампании располагаться рядом с замком. Прямо напротив ворот. Ставьте шатры и рогатки. Полевой лагерь по полному профилю, только рвы не копайте. Всем арбалетчикам и аркебузирам строится в полном вооружении. Матильда пускай продолжает перепись, а экономом я пока назначаю Петера. Он уже ходить может, пускай приобщается. Пусть себе кого надо из инвалидов в помощники выберет. А мы наведаемся к разбойничкам. - Вот это дело монсьор, – Тук умчался раздавать приказания. - Где они? – поинтересовался я у бывшего эконома. - Так в бухте же их гукер.* И шебека* там под разгрузкой. Это та что они с собой пригнали. Я покажу как туда незаметно подобраться. Только со своего разбойного промысла они пришли. Добра на шебеке не счесть... – Михаэль поцокал языком и сразу прикрыл голову руками увидев как аркебузир занес над ним древко полусписы. - Вяжите его... Вот этот момент уже очень интересен. Если есть корабль, то разбойнички самые настоящие пираты. И что мне удивляться тому, что деревня с виду зажиточная. Пиратский промысел всегда был особо прибыльным. Очень интересные мысли наклевываются. Но посмотрим. До бухты было всего полчаса ходу. Эконом показал тропинку и мы незаметно для пиратов к ней подобрались. Часовой был всего один – взять его живым не получилось, но и поднять тревогу он не успел. Пара болтов воткнулись ему в шею обрывая крик, остальные пробили грудь. Арбалетчики у меня все-таки великие мастера своего дела. Жалко конечно парня, все же моя собственность. Пользу мог какую-нибудь принести, а так сгинул бессмысленно. Бухта оказалась совсем небольшой, но хорошо укрытой скалами по обеим сторонам. Довольно укромное местечко. И с моря скорей всего не очень заметна. Укромное и даже красивое местечко. Как и говорил эконом, в ней стояла пришвартованная к причалу шебека, а рядом с шебекой, упомянутый гукер. Такая небольшая двухмачтовая посудина, в разы меньше чем шебека. Даже не представляю как ее пираты смогли взять. Не иначе ночью на рейде подловили. Но это я узнаю чуть позже. От самих разбойничков. Все аспиды расскажут... Из шебеки заканчивали таскать в большой сарай какие-то узлы и ящики. Народу на причале вместе с грузчиками оказалось немного, всего примерно человек двадцать пять. Все поголовно коренастые невысокие крепыши в накинутых поверх кольчуг кожаных куртках с капюшонами. Из оружия я у них смог рассмотреть только короткие широкие палаши, длинные кинжалы и у нескольких арбалеты. - Как их брать будем монсьор? - поинтересовался шотландец с азартно горящими глазами. – Можно их всех прямо отсюда из арбалетов перебить. - Зачем перебить? Думай что говоришь. Нахрена мне дохлые сервы, башка ты каменная, – умерил я пыл скотта. - Удивляюсь я тебе иногда Уильям. Все бы тебе убивать. Учись мыслить широко. - Ну а как, монсьор? – слегка обиделся мой верный эскудеро. - Всех живьем. Но в случае сопротивления рубите. Спустимся к шебеке пешим порядком. Командуй... – я снял с седла иерихонку, одел на голову и опустил наносник. Сегодня решил не надевать тяжелый доспех, надоел по дороге, а вместо него облачился в юшман* доставшийся мне при освобождении семьи еврейского ювелира – еще в самом начале моей истории. Легче он намного, да и удобнее честно говоря. Попробовал как выходит из ножен тальвар и скомандовал: - Вперед... Разбойников удалось застать врасплох. Мы влетели на причал с великим ором и криком, так что никто из них не успел оказать сопротивления или не захотел, поняв что это совершенно бесполезное дело и приведет только к смерти. Возможно мучительной. А застывшие на скалах арбалетчики, готовые нашинковать болтами любого засомневавшегося, оказались еще одним весомым аргументом к сдаче в плен. Пиратов быстро разоружили и связали им руки, попутно надавав тумаков для смирения. Затем сложили в рядочек на причале. Общим числом их и оказалось ровно двадцать шесть. - Кто главный? – вежливо поинтересовался я у разбойничков. Никто не сказал не слова. Только зыркали злобно как на басурманина. Ай как нехорошо... - Я барон ван Гуттен. Ваш сеньор, – продолжил я прохаживаясь по причалу. – А вы мои сервы, сиречь рабы и я волен согласно праву хозяина вершить над вами суд... Могу конечно...Но вот совершенно пока не понимаю что с ними сделать. Можно казнить образцово -показательно для назидания остальным. И следовало бы... Но я хозяин им и мыслить следует как хозяину, как бы не странно это звучало. Почему странно? Потому что я вполне уже сжился с ролью средневекового дворянина и освоил все надлежащие ему манеры. Не отличишь от настоящего, даже при ближайшем приближении. Да и со временем уже вполне сжился и даже кажется принял это долбанное Средневековье таким как оно есть. Но хозяином рабов еще не был не разу. Вот отсюда и странности в ощущениях. Вроде волен казнить или миловать по своему усмотрению, но не все так однозначно. Сервов своих истребить проще простого. Настоящий хозяин в первую очередь озаботится не истреблением с наказаниями, а прибылью с них. И не одноразовой, а постоянной. Есть еще один довольно весомый аргумент не устраивать резни. Фландрия это, народец гордый и свободолюбивый, пережмешь палку и останешься вовсе без сервов, - сбегут в большие города и все. - Кто из вас Тиль Веренвен? – прогулялся еще раз по причалу и остановился напротив самого крупного бородатого мужика. – Ты? - Я... – тихо ответил мужик и зачем-то зажмурил глаза, хотя особо испуганным не выглядел. Хитроватое с грубыми рубленными чертами лицо, короткая бородка с подбритыми щеками. Типичный голландский капитан. Такими их еще любят изображать в фильмах. - Поднимите его, – приказал я арбалетчикам. – Ну что Тиль Веренвен. Получается ты главарь пиратов. Так? Знаешь что за это бывает? - Рыбаки мы, господин барон... – замотал энергично головой Тиль. – Просто, вот... - Случайно наткнулись на шебеку и случайно ее захватили? Нет... Дай угадаю... Вы ее нашли... Пустую. Где экипаж и товар, разбойничья морда? Прикажу утопить как собаку! Ну! - Товар в сарае... а экипаж... - В море? - Ну да... – обреченно кивнул головой Веренвен. – Почти весь. Сарацинская же шебека. Мы к самому Бискаю ходили, там и взяли. Ткани они везли и краски. Нечестивцев мы порубили. Они же двух наших успели убить. Сами понимаете... А гребцы... Гребцы в пещере... Господин барон, богоугодное же дело сделали. Магометане они же. Не гневайтесь ваша милость. Все теперь по праву ваше... Капитан пиратов умоляюще посмотрел на меня. Теперь он выглядел растерянным и испуганным, но все равно некая хитринка во взгляде присутствовала. - Хочешь сказать что это вы первый раз решили попиратствовать да? А до этого только селедку ловили. - И треску с камбалой... – согласно кивнул Тиль. – Так и есть... Ей богу... Я просто промолчал вглядываясь ему в лицо. До истины добраться совсем не трудно. На третьем отрезанном пальце он выложит все. Но думаю это не понадобится. Так и оказалось. Веренвен не выдержал взгляда и нехотя выдавил из себя: - Бывало и раньше... - Монсьор дозвольте я ему язык развяжу, - вклинился Тук в разговор. – Ну в самом же деле хам последний. С ним по хорошему разговаривают, а он морду воротит. - Успеем дамуазо Логан, - остановил я разбушевавшегося шотландца. – Пошли лучше товар, да пленников посмотрим. Веди, Тиль Веренвен. - Кого первого? – деловито спросил Тиль и сразу как подкошенный упал на землю. Тук не долго думая врезал ему по шее. - В-А-Ш-А М-И-Л-О-С-Т-Ь ! К своему синьору обращаться только ваша милость или господин, - прошипел Логан в лицо главарю пиратов. – Ты понял или мне еще раз объяснить тебе? - Я понял... – прошептал фламандец сверкнув глазами на скотта. М-да... Так я каши со своими сервами не сварю. Через неделю все разбегутся... Но и Тука понимаю, он честно исполняет свои обязанности, во всяком случае как он их сам понимает. - Дамуазо Логан, благодарю вас. А сейчас прошу займитесь судами. Тщательно обыщите их в случае необходимости организуйте разгрузку. Ну и будьте готовы все описать. – Я решил занять Тука чем-то полезным, а то, от его рвения, пока вреда больше чем пользы. - Как прикажете монсьор, - Тук коротко поклонился и убежал исполнять приказание. - Вставай Тиль Веренвен и пошли сначала посмотрим товар, - сказал я фламандцу. – Да, не кривись, не кривись. Ты не только зуботычину, но и пеньковый воротник заслужил. - Да я и не жалуюсь ваша милость... – фламандец покряхтывая встал и показал рукой на несколько крытых соломой, добротных бараков из тесанного бруса стоявших вдоль берега на сваях. – Вот тут в сараях все и лежит... - Откуда лес брали? – поинтересовался я. Насколько я у же успел увидеть в Брабанте, да и во Фландрии тоже, строили преимущественно из камня. Леса здесь очень мало и от этого он жутко дорогой. А все леса принадлежат либо феодалам, либо городам и за его порубку не просто штрафуют, но и руки отрубают безжалостно. Это не Россия с ее неисчерпаемым запасом древесины. А тут у обыкновенных рыбаков такая роскошь. Наводит на размышления... - Бревна собираем на берегу, - ответил фламандец отпирая ключом с замысловатой бородкой большой амбарный замок. – В сезон штормов много плывуна выбрасывает. Да и сейчас бывает. - Что такое береговое право знаешь? Вижу, знаешь. Значит мой лес собираете, так? - Значит так... – с тщательно скрываемым недовольством согласился Тиль и открыл отчаянно заскрипевшую дверку. - Что здесь? – в полумраке амбара я рассмотрел лежащие на поддонах ряды тщательно зашитых в мешковину тюков, пирамиды бочонков и еще какие-то ящики с рулонами. Прошелся вдоль них и попробовал поднять один тюк... Тяжелый... - Шелк-сырец, и хлопок- сырец – пояснил Веренвен. – Там дальше хлопковая пряжа и рулоны готовых тканей. Атлас и бархат. Ковры есть, но немного. Всего десяток. - Это все с одного похода? - Да, но это еще не все. В другом амбаре краска. Тирский пурпур и индиго. Ну еще там по мелочам. Специй немного и сарацинской заразы пару мешков. Оружие и доспех с турков. - Как у вас это получилось со столь малой командой? – изумился я. - Ну... нас вообще четыре десятка было... – тяжело вздохнув ответил фламандец. – Шестерых за поход не досчитались. Ну, а с магометанами, просто свезло. Шебека как раз на мель села и турки двумя шлюпками пытались завести тросы на скалу, что бы сняться. Почитай вся их охрана в тех шлюпках и была. Ну, а тут мы... В шлюпках всех из арбалетов положили. Ну а саму шебеку приступом взяли. Они из фальконетов своих выпалить не успели. Вот как-то так и получилось. Но все равно они шибко дрались. Как раз шестерых наших и положили. Капудан ихний, Далина и Раймона из пистолей своих богомерзких и убил. - Подожди... – остановил я пирата. – Вас здесь сейчас двадцать шесть душ. Шестерых в походе убили. Где еще восемь? - Симон и Гвидо, пленных охраняют в пещере. А папашу Адриса, штурмана нашего, внук домой повел. Почтенного возраста он. Еще четверых, я в деревню за подводами послал... – фламандец неожиданно бухнулся на колени. – Ваша милость! Не гневайтесь, мы всего два раза в год ходим на промысел этот и не всегда приходим с добычей. В основном на Доггер-банке*, рыбой промышляем. Помилуйте! У всех же детки малые. Что хошь сделаем, только помилуйте... - Вам прямой путь в петлю, но посмотрим, – я присел на бочку и крепко задумался. И как поступить? Товар однозначно заберу. Выручки с него как раз хватит замок отремонтировать, а дальше? Шебеку продать? Кому? Где? И главное зачем? Да и товар еще попробуй спихни не зная конъюнктуры... Вот же забот навалилось. Ей богу геройствовать проще. А еще с сервами разбираться и гребцами с галеры, будь они неладны... - Руки давай, - приказал я фламандцу и разрезал кинжалом веревки. – Рыпнешься, глотку перережу. Рассказывай куда и кому товар продавали награбленный. Тиль потер запястья и глубоко поклонился. - Эконом продавал. У него связи с еврейскими купцами в Генте. - Сколько он себе забирал? - Две трети и еще десятую часть. Пояснял что передает в Антверпен своему человеку, что-бы наши земли так и оставались без хозяина, – Тиль скривился. – Мерзкий он все-таки человек. Он нас выдал? - Ну, а кто еще... – я не стал скрывать участие эконома. – Давай теперь честно рассказывай все. Как рыбу ловите? Что с ней дальше делаете? И про промысел разбойный тоже все. Только предупреждаю. Заподозрю во лжи – перевешаю вашу банду прямо на реях шебеки... И Тиль стал рассказывать... Пиратствовали мои холопы не столь долго. Изначально у них было всего пять десятивесельных карбасов – одномачтовых с прямым парусом, на которых они ходили за селедкой и треской. Но три года назад совершенно случайно наткнулись на вот это самый гукер принадлежавший англичанам ну и ничтоже сумняшися, под предлогом продажи свежевыловленной трески поднялись на борт и вырезали команду. И обнаружив что гукер забит шерстью под завязку, как говорится в одной очень умной книге – «поняли что это хорошо». Вопрос заниматься этим дальше или нет, был окончательно снят с повестки дня. Но справедливости ради хочу отметить что товарищи новоиспеченные пираты подходили к своей преступной деятельности очень ответственно и осторожно. Рыбу они ловить не престали, благо гукер позволял это делать в более масштабных количествах. Солили и сдавали почти за бесценок, но некоторую прибыль это все таки давало. Христиан, божился Тиль, они не трогали, а в основном щипали сарацин в Бискайском заливе. Выходили туда всего два раза в год – когда сезон штормов заканчивался – когда купцы опять открывали трафик. Все проблемы с реализацией в том числе и с рыбой, решал как раз преступный эконом Михаэль, сдавая все оптом еврейским купцам из Брюгге, которые присылали за товаром караваны прямо в Гуттен. При этом скорее всего обдирая по цене самого Михаэля, ну а он соответственно, оставлял самим виновникам торжества, сущие копейки. Но деревне, и так не бедной, все-таки отсутствие реального хозяина способствовало процветанию, и этих крох хватало с головой. Все – всем были довольны. В каждом дворе была добрая скотина с множеством птицы – да земельку мою помимо своих клочков земли, они тоже стали потихоньку распахивать без спроса. То есть, наступил мир и процветание и длился он до того самого времени... Пока... Пока окончательно не оборзел эконом. Он собака, деревню налогом поверх того что в казну сдавался и даже батрачить заставлял в своем хозяйстве. То есть фактически занял мое место. Повешу скота при полном стечении народа... - Кто у вас старший в деревне? – поинтересовался я. – Пошли второй амбар смотреть, а ты по пути рассказывай... - Так Якоб Янсен дорпсхоофтом у нас. Справедливый и уважаемый человек. - Ну и почему этот уважаемый человек, не поставил на место эконома? - А как господин барон... – Тиль вздохнул. – Он с этим нашим промыслом в кулаке, народ держал. Почитай вся деревня на нем повязана. Грозил что выдаст с потрохами и одновременно принуждал пиратствовать... Совсем заел мироед, а Якоба Янсена чуть совсем со свету не сжил. Дочку его себе требовал в служанки, ну понятно же на самом деле для чего. - Жены у него нету что ли? - Да нету. Вдовец он. Сын только. Такой же... - Почему вы его не прирезали? – поинтересовался я и вошел во второй сарай. - Думали... – покаянно заявил Тиль. – Но... -Что но? Не изображай раскаявшуюся овцу. Все равно не поверю, – я присел возле небольшой стопки остро пахнувших мешочков. Достал кинжал и сделал небольшой надрез... На руку выкатились несколько черных шариков... Рассмотрел получше и понюхал. Перец... Душистый перец... - В общем господин барон, он говорил что бальи в Антверпене все знает и если мы его убьем, и в положенный срок он не отвезет деньги... - То сюда прибудет стража. Так? – перебил я Тиля и надрезал другой мешочек... А это просто черный перец. А здесь гвоздика... И немало. А это кажется дробленый лавровый лист... Еще какая-то хрень... Кардамон, кажется. Интересный набор получается... Прям как для... - Ну, да... - Ты мне лучше скажи, как вы солите селедку? – задал я вопрос фламандцу, проясняя сам для себя мелькнувшую в голове мысль. - Ну как... – удивился фламандец. – В бочках, солью пересыпаем и все. - Потрошите? - Да, нет... - И рыба часто тухнет – особенно летом в жару. - Да, ваша милость. Мы ее почитай только с началом холодов и начинаем заготавливать. А летом, слишком много соли приходится тратить. Невыгодно, да и не всегда помогает. Летом вялим и коптим. - То есть tuzluk, не делаете? - Что такое tuzluk, господин барон? – выпятил глаза фламандец. - Соляной раствор, придурок... – рявкнул я Тилю и расхохотался от собственной догадливости. Ах, какой же я молодец. Нет, все-таки я голова... Красавчег... Селедка пряного, царского посола! Просто селедка крутого посола, хранящаяся хоть год! Паюсная икра! Просто икра! Печень трески! Сама треска в филе и тушками... Да еще много чего, если поразмыслить... До этих деликатесов народ же, еще не додумался. Я первым буду! Это же доход! Стабильный доход! А я голову сломал, где деньги добыть... - Короче, Веренвен. Завтра посылаешь в море баркас и чтобы к обеду у меня была селедка. Полная лодка. Ты меня понял? Потом скажу, что еще понадобится. - Так вы нас прощаете! – Тиль бухнулся на колени и полез целовать мне руки. - Еще чего! – я быстренько отпрыгнул на недосягаемое расстояние от фламандца. – Конечно не прощаю, но жизнь дарю. Отработаете... Позже объясню как. Веди теперь к рабам. И это... еще раз полезешь руки целовать, утоплю в море как щенка! Понял? - Понял ваша милость! – радостно завопил пират. – Еще как понял! Вышли на берег и пошли в конец бухты. Я еще прихватил пяток мосарабов с собой на всякий случай. Через пару десятков метров стены бухты сузились , оставляя небольшой извилистый проход и вскоре показалась щель почти полностью заросшая плющом. - Счас, ваша милость. Там темно... – фламандец сунул просмоленный факел в тлеющий возле входа в пещеру костер и помахал им раздувая огонь. – Ваша милость, разрешите я первый туда войду. А то парни еще не разглядят кто идет и пальнут сгоряча... - Иди... Нет стой. Выводите их по одиночке, сюда... По пещерам я еще не лазил... Фламандец замялся. - Что еще? - Ну там... - Что? - Ну, черные там... и еще один есть совсем непонятный... Может через решетку на них поглядите. Могут порчу навести исчадия адовы или что еще похуже... Нигеров наловили ебтыть... Ну а кто еще на сарацинских галерах в гребцах? Черные и христиане конечно. Ну и что с ними делать-то? Еще один головняк... - Белые есть? - Есть, немного. - Так вы что уроды, христиан в цепях держите? Порешу нехристей! - Ну... – замялся Тиль. – Как бы эконом сказал перепродаст. По мне так отпустить надо было... - Я все-таки вас повешу еретики. С христиан и начинай, – наорал я на фламандца и приказал аркебузиру принести мне с кораблей какое-нибудь кресло или стул. И еще мою флягу с вином. Комфорт превыше всего ебтыть... На том и стоим. Мосараб успел притащить резной стул с высокой спинкой и флягу, прихватив еще с караки красивый бокал из серебра сплошь покрытый вычеканенными на нем арабскими письменами, а из пещеры никто не показывался. Я уже было подумал что хитрый фламандец надурил меня и свалил через другую дыру, как послышался лязг чего-то металлического и шибанула в ноздри ядреная вонь. А еще через пару секунд Веренвен выпихнул из пещеры какое-то чудище в лохмотьях, закованное в цепи и заросшее волосами до полной потери человеческого облика. - Och… yob... – только и смог сказать, при виде прикрывающегося от солнца рукой, чумазого и отвратительно воняющего мужика. М-да... подозревал я что в плену у сарацин христианам не сладко, но не до такой же степени. Хотя особо истощенным мужик и не выглядит. Вот какой он национальности? А хрен поймешь... - Вы христианин? – я задал вопрос на французском для начала. - Да... – хрипло ответил мужчина на том же языке и брякнув цепью широко перекрестился. - Ваше имя? - Пьетро Фиораванти... - Я командир роты лейб-гвардии его светлости Карла Бургундского, барон Жан ван Гуттен, объявляю вас свободным, – как можно торжественней заявил я и грозно гаркнул Веренвену. – Снять с него цепи! Впрочем, снимать оковы пришлось уже с лежачего пленника. Ломбардец, а судя по фамилии это был именно ломбардец, услышав что он свободен, брякнулся попросту в обморок... Как бы понимаю. Сам не знаю, как бы на его месте среагировал. А фамилия чем-то знакомая... Фиораванти... Фиораванти... - Пречистая Дева Мария, благослови вас господин барон! – ломбардец придя в себя, ломанулся ко мне целовать все, что под губы подвернется... - Право не стоит... – я зная приличествующие времени обычаи и уже хорошо наловчившись, успел отскочить, избежав лобызаний. – Это мой христианский долг. Не, ну эпически же звучит, а смотрится еще красивее. Благородный барон, освобождает христиан из плена! Буду по одному освобождать и тащится от собственной значимости. Ломбардец, пока с него сбивали цепи, стоял на коленях и обливаясь слезами, горячо молился, осеняя себя раз за разом крестными знамениями и все порывался мне что-нибудь поцеловать. Я даже расчувствовался и приказал налить ему вина. Нет... ну знакомая же у него фамилия... - Как вы попали в плен к магометанам Пьетро, кто вы и какой раньше у вас был род занятий? – пришлось поинтересоваться у него, пытаясь найти подсказки к навязчиво вертевшемуся у меня в голове вопросу. - Я вместе со своими работниками плыл на Мальту, господин барон... – ломбардец закашлялся, поперхнувшись вином. – Нас подрядили на работы по восстановлению некоторых обветшавших бастионов в порту. Но по пути судно захватили сарацинские пираты. Я же сам, член ложи каменщиков Генуи... Член... ха... понятно что не пи... Каменщиков? Да, ладно... Не может быть... Одна тысяча четыреста семьдесят пятый год ... Во мля... Все сходится... - Пьетро, насколько мне известно вы сейчас должны быть в Московии... - Нет, в Московию поехал мой дядя Аристотель Фиораванти, его пригласили туда для постройки храма... – начал было отвечать ломбардец, запнулся и с удивлением вытаращил на меня глаза. – Откуда вы синьор барон это знаете? Ему пришлось уезжать очень спешно и практически никто об этом не знал... - Из-за истории с монетами? – улыбнулся я совсем вогнав ломбардца в ступор. Какой-то парадокс получается. Вот совсем я истории не знаю. Какие-то отрывочные крошки, пользы от которых, казалось бы никакой нет. А надо же, пригодилось... Все дело в женщинах. Именно в них. Случилась у меня как-то горячая интрижка с одной кандидатом исторических наук... или кандидаткой? Впрочем неважно. Дама была невообразимо интеллигентная, холодно красивая и как бы изображала неприступную – отшивала меня чуть ли не с месяц. Но когда все-таки почётно капитулировала, я с ужасом обнаружил что она в постели, ни о чем кроме истории, разговаривать не может. Даже во время того как мы... ну в общем вы меня понимаете. Вот как раз, об архитекторе Фиораванти я от нее и узнал. И о построенном им Успенском соборе тоже. И как не странно запомнил... Твою же маман... Не, ну мне сегодня везет. Все как по заказу... - Пьетро, а ваши мастера здесь тоже? - Да, синьор барон... Все здесь. И Лоренцо, и Джузеппе... - Сколько в общем? - Шесть душ. Вы же их тоже освободите? – ломбардец умоляюще сложил руки перед лицом. – Молю вас... - Мэтр Фиораванти, думайте что говорите. Это мой долг христианина! – величественно заявил я итальянцу и дал команду вытащить из пещеры всех ломбардцев. Что, горе пираты и сделали, завоняв пространство перед пещерой до невозможности. Все вокруг огласилось счастливыми воплями и горячими молитвами. Целовать же мои конечности бывшим рабам, не дали мосарабы, без церемоний отпихивая то и дело кидавшихся с подобными намерениями. Люди Пьетро тоже оказались не особо истощенными, что меня нешуточно обрадовало. Планы на эту компанию у меня нарисовались просто грандиозные. Итальянцы признанные архитекторы и инженеры во всей Европе, а рабсилу я им нагоню из деревни, в счет погашения их грехов передо мной. И будут мои сервы работать как миленькие, ибо я решил народец облагодетельствовать и одним махом снять с них, кучу мелочных и бесполезных налогов. Даже право первой ночи сеньора уберу... или не уберу? Нет, вот с этим нельзя решать с налету. Значит право первой ночи пока оставляю. - Мэтр Фиораванти, - подозвал я к себе ломбардца сидевшего в обнимку со своими каменщиками и распевавшего псалмы. - Сеньор барон, моя жизнь и жизнь моих людей в вашем полном распоряжении! – торжественно продекламировал ломбардец и глубоко поклонился мотнув сбившимися в колтуны волосами. - Мне от вас для начала требуется совсем небольшая услуга... – я сделал паузу, формируя свою мысль. – Вам будет необходимо до завтра побыть в таком виде... Я ткнул пальцем в лохмотья. - Вас конечно накормят и обеспечат кровом, но приводить себя в порядок пока не нужно... – продолжил я объяснять, застывшему в почтительном недоумении ломбардцу. – Мэтр, что непонятного. Вас хотели завтра продать и продадут... да не падайте в обморок... да что же это такое. Я эту сделку не допущу и захвачу покупателей на горячем... Архитектор наконец понял что от него требуется и горячо закивал головой: - Синьор... это такие мелочи... все что угодно... - Вот и договорились. Тиль, ты говорил, что там есть какой-то непонятный. Давай его... – я отхлебнул вина и приготовился увидеть кого-то совсем необыкновенного. А что? День сегодня такой... Не удивлюсь если они сейчас из пещеры извлекут синемордого марсианина с антеннами в заду... Или эльфа... лучше конечно эльфийку... Небольшая пауза и из пещеры вытолкнули... Я даже встал и подошел поближе рассмотреть пленника. Не инопланетянин и не эльфийка точно... - Obaldet... – от изумления я даже перешел на свой родной язык. Передо мной стоял на коленях неимоверно грязный и заросший... - Он что был на шебеке? – пришлось поинтересоваться у Тиля ибо я не верил своим глазам. - Ну да... – кивнул фламандец с подозрением косясь на маленькую щупленькую фигурку в живописных лохмотьях. – В каморке, на корме был закрыт. Видимо сарацины сами не понимали зачем он им нужен или провинился чем... Пленник в отличии от остальных был довольно сильно истощен и все его тело покрывали рубцы от плеточных ударов. Сейчас он стоял на коленях и невозмутимо, молча на меня смотрел своими узко разрезанными глазами. Да именно такими глазами, потому что он был китайцем. Не японцем или каким-нибудь филиппинцем, а именно китайцем. Каким-то загадочным способом я отличаю жителей Поднебесной от остальных жителей Азиатского мира. Круглое скуластое лицо, щелки глаз, остренький подбородок. Возраст не поймешь, но вроде, в черных сбившихся в космы волосах, седины нет. - Ни хао... – выдавил я из себя просто разрываясь от любопытства. То есть здрасте... увы больше ничего на китайском я не знаю. Ну, день сегодня... Вот кого-кого, а китайца я точно не ожидал увидеть. Нет, это само по себе как бы не очень удивительно. С Китаем уже давно успешно торгуют, особенно Левантийские купцы да и остальные тоже и я в шатре Карла видел кучу вещичек явно китайского происхождения, но самих китайцев, вживую... Это явно перебор. Ну сами посудите. Брабант, фламандцы, пятнадцатый век на дворе и тут самый настоящий китаеза. - Приветствую вас господин, - вежливо поздоровался китаец и сидя поклонился. Говорил он на итальянском языке с довольно сильным акцентом, но слова выговаривал правильно, что само по себе тоже вогнало меня в легкий ступор. - Освободить... – я показал на пленника рукой. - Но... – Тиль даже растерялся. – Но он же... - Если мне еще раз придется повторить свое приказание, его место займешь ты Тиль Веренвен, – рыкнул я на фламандца. – Быстро. И не пытайся меня понять. Твое дело исполнять, пока не докажешь свою способность думать самому. - Как скажете ваша милость... – главарь пиратов без тени недовольства глубоко поклонился и в свою очередь наорал на своих подчиненных. - Откуда ты знаешь язык ломбардцев и как тебя зовут? – поинтересовался я у пленника пока с него сбивали кандалы. - Мое имя Фэн Юйсян, господин. Я нахожусь в плену уже три года и за это время смог выучить язык остальных пленников, - ровно и спокойно ответил китаец. – Я знаю еще язык франков и русов. - Много русов у сарацин в полоне? – перешел я на русский язык. Вот это подарок, так подарок... Мне уже начало казаться что я свой родной язык и забывать стал. Ну... Кроме матов конечно. Будет хоть с кем поговорить, если конечно я смогу общаться на древнерусском... - Вельми много, господин... К моему удивлению я китайца понял хорошо, хотя его русский язык просто переполняли жуткие анахронизмы дополненные таким же жутким акцентом. Слова как бы сами трансформировались у меня в голове в понятную речь. – Ибо два года назад татары Великого хана Девлет Гирея привели из Московии великое множество русов и теперь невольничьи рынки Магриба переполнены ими. - Мы поговорим позже Фен... - Фен Юйсян, господин. - Да, Фен Юйсян. Поговорим позже, но сейчас скажи мне, кем ты был в Китае? - Архитектором и инженером при дворе великого адмирала Чжан Хе в Шанхае... Еще один архитектор... Напьюсь сегодня. Хоть бы не спугнуть пруху... Вот как случается. Тянутся серые будни, тянутся.. и тут раз и все козыря на руках. Представил себе донжон своего замка в виде китайской пагоды и рассмеялся. А что... подумаем. - Я рыцарь ордена Дракона, командир лейб-гвардии герцога Карла Смелого Бургундского барон Жан ван Гуттен освобождаю тебя Фен Юйсян и дарую свободу, - произнес я положенную формулу. – Нас ждут еще беседы, а пока ожидай скоро вас всех покормят. Негров из пещеры выгнали всех разом и посадили на корточки в рядок возле стены. Ровно двадцать человек. Даже затрудняюсь сказать к каким неграм они принадлежали, явно не эфиопцы, но кожа их больше склонялась к темно оливковому оттенку, а губы и носы более походили к семитскому типу, чем к африканскому. Особых атлетов, какими любят изображать африканцев я среди них не обнаружил. Просто высокие, стройные и широкоплечие мужики. Даже скорей тонкокостные, чем коренастые. Чем то они мне напомнили зусулов... тьфу ты зулусов. Вот. -Кто главный? – я прошелся вдоль чернокожих пленников. Полное молчание, но ситуацию поправил ломбардец Фиораванти. Он перевел мои слова на португальский язык. Откликнулся сидевший в первой шеренге. Выглядевший более старшим чем остальные. И более исполосованным плетьми. Вся спина и плечи у него бугрилась белыми рубцами. - Его зовут Мвебе, - перевел Фиораванти. - Спросите у них маэстро, хотят ли они на свободу? Ломбардец задал вопрос и ответом ему был дружный гул. Африканцы загомонили и отчаянно зажестикулировали. Ага... хотят. Это я и сам понимаю... - Скажите что им придется принять христианство. Африканцы внимательно выслушали, а затем старший задал вопрос ломбардцу. - Он спрашивает, а Христос сильнее какого-то там Макумбы? – с возмущением перевел Пьетро. – Ну язычники право слово ваша милость. Может... - Скажите им что Иисус Христос поразит Макумбу молниями, помочится на его останки и заберет весь его скот и жен в свой крааль, - прервал я Фиораванти. - Что такое крааль? – недоуменно спросил итальянец. – И вообще я не знаю стоит ли прибегать к таким формулировкам. - Стоит маэстро. Стоит. Мы должны разговаривать с ним понятным языком и вообще, надо же как-то сделать из них добрых христиан. А крааль - это загон и дом одновременно. Вперед маэстро. Вперед... Пьетро запинаясь и заикаясь от волнения перевел мои слова главнегру. Тот, уже дословно и изображая в движениях – поэтапно, объяснил что сделает бог белых с Макумбой. Но кажется мне он еще маленько извращений добавил, во всяком случае характерные движения не предусмотренные мной, он изобразил. Очень характерные... Африканцы после его речи на пару секунд притихли переваривая информацию и затем единогласно согласились крестится в веру такого могущественного бога. - Вот и laduschki, - с облегчение выдохнул я и подошел к Тилю Веренвену. – Тиль... как бы я понял что ты согласен служить мне. Так? - Так. Точно так ваша милость. - И ты понимаешь, что вот с этого самого момента, ты выполняешь мои приказания, от и до, беспрекословно. И если я тебе прикажу утонуть – то ты утонешь без лишних разговоров и сомнений. Так? - Истинно так ваша милость, – фламандец бухнулся на колени. - Хорошо. Тогда, я барон ван Гуттен назначаю тебя командующим флотом баронии и присваиваю чин обер-адмирала, с соответствующим жалованием, долей в военной добыче и с правом получения после двадцати лет воинской службы земельного надела в личное пользование и соответствующего сана. И сейчас же, я своим правом и словом освобождаю тебя и делаю свободным человеком. А теперь принеси мне свободный человек Тиль Веренвен, клятву в своей верности. Фламандец закатив глаза от волнения, немного покачнулся, но затем выправился и истово поклялся: - Признаю ваша милость себя вашим Человеком и клянусь всегда и везде, не щадя живота своего отстаивать вашу честь и достоинство и положить в случае необходимости за вас жизнь свою. Клянусь в этом Пречистой Девой Марией Святой Богородицей!!! Затем он обслюнявил мою руку, которую я так и не успел отдернуть. И нельзя вообще-то . Ритуал ебтыть. - Я принимаю твою клятву и признаю тебя своим человеком, – выпалил я стараясь быстрее покончить с неприятным для меня делом. Ну их, эти целования, куда подальше. Да и времени нет. Дел на сегодня еще уйма, а солнышко уже к горизонту клонится. - Значит так. Организовываешь сейчас горячее питание пленникам и пожалуй... пожалуй бочонок пива им открой. Ночевать они сегодня будут еще в пещере. Узкоглазого же и ломбардца, я сейчас заберу с собой. Остальные остаются. Дальше: все ткани, золото и оружие с шебеки в мой замок. Дальше... нет это прямо сейчас, строишь свою команду и они приносят мне клятву верности. Ну и по селедке... Взвалив на плечи Тиля заботу о пленных, я принял клятву от пиратов. Суровые бородатые мужики приготовившиеся уже было к смерти лютой, коллективно прослезились и клялись крепко и истово. И я в эту клятву поверил. Очень натурально у пиратов получилось. Выставил караулы при складах и судах, отдал кучу приказов, запрыгнул на Родена и полетел галопом в замок. Дел-то у меня... Начать и закончить... 7. Глава. - Господин баро-о-о-н... а-а-а-ахр.... – вопль эконома прервался глухим звуком удара. Я невольно поморщился. Не самое приятное в жизни дело заниматься пытками, но иногда без этого не обойдешься. Не хочет скотина признаваться куда спрятал деньги. Мои стрелки чуть ли не весь его дом по камешкам разобрали, а не полушки не нашли. Пришлось переместить эконома в пыточную... Да, при всеобщем запустении моего замка в его подвале неожиданно обнаружилась отлично оборудованная темница на пять камер с образцово укомплектованной камерой пыток. Все железо конечно здорово поржавело, да и сама пыточная заросла пылью и паутиной под потолок, но это мелочи. Главное, инструментарий позволяющий узнику без проблем излить душу, остался вполне работоспособным. - Давайте его в эту кроватку... – я показал на пыточный девайс, представляющий собой наклонный стол с фиксаторами конечностей и даже головы. Виллем Аскенс, отрядный профос* на добровольных началах, совмещающий эту почетную должность с должностью обер-кузнеца, довольно гоготнул и вместе со своими подмастерьями живенько упаковал расхитителя баронского имущества. Звонко забрякали зажимы... - Что смотрите? – рыкнул я на него. – Кто профос? Ты или я? Работайте, работайте... Прошелся по камере пыток... Изобретательно... Пнул ботфортом какие-то гири, в рядок стоявшие вдоль стены и взял в руки висевшую на крючке медную маску с присобаченной к ней в районе рта воронкой. - Для чего эта хрень Виллем? - А? – Аскенс с увлечением копался в ящике полном жуткого вида железяк. – А-а-а... Через эту штуку воду заливают в пасть неразговорчивым клиентам. Можно кстати попробовать! Профос довольно заржал и от полноты чувств отвесил подзатыльник своему подмастерью Лосу, по прозвищу Чурбак. Паренек чуть не рухнул на пол и отыгрался на экономе, двинув толстяка по башке. - Но это долго, – продолжил Виллем. – Счас жаровню притащат... оно побыстрей дело пойдет. - Тебе видней, – повесил приспособу на гвоздик. – Только шевелись. Если через полчаса эта скотина не расколется до самой седалища, получишь по башке уже ты. Эконом скосил глаза на орудия пыток, отчаянно забился и истошно взвыл: - Не-е-ету-у-у... Ничего нету милостивый господин! Все бальи отдавал! До грошика-а-ап... Лос ловко воткнул ему в рот кляп и довольный собой потрепал эконома по щеке. - Молодец, – я похвалил пацана и сел за стол в углу. – Ну где-там эти угли... - За мной несут, – в пыточной появился Тук и поставил на стол кувшин и пару бокалов. – Вино, кстати неплохое монсьор. Только его всего две бочки. Остальные пустые. - Что там Амбруаз с компанией? – я отпил глоточек. М-да... действительно неплохое. Скорее всего на самом пике выдержанности. Как еще эконом его не сбыл? - До завтра с ними, все... – Тук показал руками в каком состоянии находятся бургундские чиновники и тоже присел за стол. – Я приказал им прямо в погребе постелить, а поутру в разумных пределах похмелить и отправлять прямо к вам монсьор. - Молодец братик... – я брякнул бокалом об бокал шотландца. – Хорошо службу понимаешь. - Ну, дык... – шотландец расплылся в улыбке и выхлестал свой бокал в два глотка. – Что, эта собака молчит? - Молчит. - Дык, может я? - Опомнитесь дамуазо Логан, – я слегка прихлопнул ладонью по столешнице изображая гнев. – Невместно благородному эскудеро благородного кабальеро такими вещами заниматься. Для этого есть специально обученные люди. Тук еще больше возгордился и заорал: - Где мать вашу, эти угли? Почему капитан вынужден ждать! - Да здесь же... здесь... – в узкую дверь протиснулся единственный германец в отряде. Адольф по прозвищу Дуб. Второй подмастерье кузнеца. Парнишка лет пятнадцати, но размерами схожий на тридцатилетнего богатыря. И еще глядя на его лицо можно было сказать с уверенностью что он германец. Типичный. Каску и автомат в руки и лучше персонажа на роль фашистско-немецкого оккупанта не найдешь. - О, это дело... – Виллем сразу засунул в тлеющие угли несколько хищного вида инструментов, а потом наградил и Адольфа подзатыльником. Значится для парности, мелькнуло у меня в голове, что бы никому обидно не было. Однако педагог у меня кузнец... - Последнюю возможность тебе даю сволочь, – для полной очистки своей совести я постарался воззвать к благоразумию эконома. Ну в самом же деле, не садист и не маньяк, я. Конечно здорово уже вошел в роль средневекового феодала, но пытать людей пока еще немного претит. Подмастерье вытащил кляп из пасти толстяка. - Скажу... все скажу... – обреченным голосом прошептал эконом с ужасом смотря на жаровню. – Спрашивайте господин. Профос с помощниками и Тук разочаровано загудели, но мгновенно заткнулись, увидев мой кулак. - Молодец. Давай по порядку. Кому сбывал товар добытый пиратами? - В Антверпене, евреям... – прошептал эконом. - Во-от, а говорил что в Брюгге. Это тебе за вранье и что бы далее неповадно было... – я дал знак Виллему и он выхватив из жаровни прут с закрученным винтом концом, приложил его к пузу эконома. От визга толстяка в углу камеры с грохотом обсыпалась штукатурка, а Виллем от неожиданности выронил прут на пол и выругался. - Твою мать... – я и сам от вопля эконома расплескал вино на стол. – Ну чего так орать-то скотина... - Молодой! Мо-олодой еврейчи-ик... – продолжил визжать эконом. – Рафа его зову-ут. Он сын большого еврея Моисея бен... бен... не помню я его проклятое жидовское имя-я... Но отец его большой человек среди своих... большо-ой... - Как сообщался с ними? - Сын ездит, сын...и сейчас поехал... - Рабов тоже ему собрался продать? - Да... помилуйте... - Когда их ждешь? - Завтра к вечеру. За-автра... - Да прекрати ты выть, - я встал и подошел к эконому и быстренько вернулся обратно за стол. Вонь непереносимая. Обгадился сволочь... - Теперь такой вопрос. Где деньги нажитые воровством? Подумай прежде чем отвечать, иначе опять мои люди опять возьмутся за тебя... - Нету ничего! – решительно ответил толстяк. – Хоть на куски порежьте – нету... - Давай Виллем... – я махнул рукой кузнецу. – Только что бы живой остался. А я пока другими делами займусь. Нюхать запах горелой плоти и дерьма под визги этого ублюдка удовольствие сомнительное, поэтому я прихватив Тука, поднялся наверх. Есть еще чем заняться. Почти весь первый этаж донжона занимала громадная трапезная, которую сейчас заканчивала освобождать от разного хлама и грязи команда маркитанток под руководством Матильды. - Что тут у вас kotik? – я обнял за талию фламандку с грозным видом надзирающую за суетящимися женщинами. Матильда пользуясь своим положением любимой женщины капитана, полностью захватила власть в женской составляющей нашей компании и правила в ней железной рукой, не брезгуя физически наставлять провинившихся на путь истинный. - Работаем moi gospodin.. – фламандка кокетливо поправила прядь волос выбившуюся из под чепца и с намеком сообщила. – Господскую спальню вот уже убрали. Могу показать... - Нашу спальню... Нашу... – шепнул я на ушко Матильде. – Веди показывай. - Ну там же ничего пока нет... – притворно засмущалась фламандка. - Вперед... – я хлопнул ее по крепкой попке и обернулся к Туку. – Дамуазо Уильям, стройте компанию. Трубачи, знамя... все по уставу. Я через полчаса выйду к ним. - Может через час? – ухмыльнулся Тук. – А если не успеете монсьор? - Через час? Давай, через час... – я направился к винтовой лестнице ведущей к покоям. Действительно, а если не успею? Прислушался к своему организму... Не... точно не успею! Спальня уже сияла чистотой, но все равно представляла собой довольно печальное зрелище. Ободранные стены, поломанные ставни на двух узеньких окошках. Из мебели в ней находилось большое резное бюро и начищенная бронзовая ночная ваза стоявшая прямо посередине комнаты. И все. - Я там приказал ковры с корабля в замок притащить и гобеленов трофейных в обозе хватает. Шкуры хорошие опять же есть... Можно сюда все... Матильда закрыла мне рот ладошкой и подвела к бюро. Села на него и задрала юбки... - Это мы что, спальню обновляем? Да? – хихикнула фламандка, прижимая меня к себе. - Ну да... – пояс с саблей брякнув, шлепнулся на пол. – Так положено... - Положено кем... – девушка тяжело дыша нащупывала завязки моего гульфика. - Мной... – я подался вперед, до конца войдя в горячее влажное лоно. - А-ах... Ты такой! Такой... – Матильда вцепилась руками мне в спину и крепко обхватила ногами. – Продолжай... - Ты с девками поговорила? - Да, да, да-а-а... Еще... - Ну и? - Разобрали... глубже, быстрее... ну что же ты-ы-ы... - Все-ех? – я поудобней подхватил ноги фламандки и прижал ее к стене. - Да-а-а... Да, да, да-а-а-а... И даже Болдуина Молотка тоже... - Да ты что? Он же старый... - Зато ходок еще хоть куда... ой-ой... - Инвалиды все согласны? - Да-а-а... - Умница! Распределишь девкам должности дворовые, по своему усмотрению... - Уже... быстрее-е-е-е... Угомонились мы только после того, как сломали старенькое бюро и обсудили все насущные дела. Я задумал своих инвалидов переженить на женщинах состоящих при компании, и всех скопом оставить при замке. И добавить к ним еще десяток стрелков в качестве постоянной дружины. Патрулировать границы баронии и вешать неразумных браконьеров забравшихся в мой лесок тоже кому-то надо. Кандидатов в дружинники я уже подыскал. Из числа стрелков имеющих постоянных походных жен среди маркитанток. Вот немного разберусь с делами и переженю их всех скопом. Матильда выступила в качестве свахи и кажется уже все уладила... - Милый... – Матильда повисла у меня на шее, что-то захотела сказать и неожиданно запнулась. - Говори, – я застегнул пояс с саблей и чмокнул фламандку в щечку. - А как же я? – девушка покраснела и потупилась. - Ты? – я ждал этого вопроса почти с самой нашей первой встречи, но Матильда ничего никогда не просила и никогда не задавала вопросов о своей роли в моей жизни. - Да, я... - Ты... – я переспросил больше по инерции, а на самом деле уже все обдумал и решил. Твердо решил. – Ты будешь здесь хозяйкой и будешь вынашивать моих детей. Бастардов, которые получат все что им положено и станут настоящими благородными кабальеро. Надеюсь ты родишь мне мальчиков? - Не знаю... – Матильда попыталась улыбнуться и вдруг залилась слезами. - Почему та плачешь дурочка? – я ее обнял и прижал к себе. - Все как в сказке... Но ты же в конце концов женишься на какой-нибудь баронессе... - И что? Ты все равно останешься самой любимой и желанной. И в твоей судьбе ничего не изменится. - Я тебя очень люблю. - Я тебя тоже... – ответил я и ни капельки не покривил душой. Да, люблю. Но... но жениться на ней не могу. Время такое. Мать его – это время за ногу. Жена у меня будет равная мне по родовитости. Даже возможно родовитей. И выберет мне ее скорее всего Карл Бургундский – мой прямой сюзерен. Вот такие у него завихрения в голове. Любит он людей из своей свиты женить по своему государственному разумению, устраивая выгодные ему и Бургундии союзы. - Ой! – испуганный возглас совпал со звоном упавшей на каменный пол посуды. Я обернулся и увидел как в дверном проеме застыла испуганная девушка. Одна из пары подобранных нами в Германии. Она вломилась в спальню без стука и теперь в ужасе ожидала расправы. - Иди... – Матильда погладила меня по щеке. – Я разберусь. - Только не тягай ее за волосы... – шепнул я фламандке. – Узнаю, получишь у меня. - Не буду, - девушка подтолкнула меня в спину. Уже в коридоре я услышал звуки шлепков и ойкание. Не обманула... за волосы не тягает, а за шлепки я ничего не говорил. Но это не мое по сути дело. Девки между собой разберутся как-то. Матильда либо приведет к повиновенью все дворню, либо вовсе сживет их со свету. Характер у нее тяжелый. - Компания построена монсьор, – доложил запыхавшийся Тук встретив меня на лестнице. - Идем... - Успели? - По башке сейчас получишь... Компанию я приказал построить для... Да в общем сейчас и узнаете зачем. Рутьеры выстроились в три шеренги. С левого края, мосарабы с аркебузами у ноги. На их белых коттах у них мой вышит геральдический щит с обвившимся по его краям драконом, удерживающим в лапах такой же щит, но меньшего размера. Его серебряное поле пересекают две красные диагональные полосы. Это мой герб, как барона ван Гуттена - рыцаря ордена Дракона. Как я про себя шучу - дважды бастардный герб. Две косые перевязи слева направо. Все же, наверное, опознал меня Карл Смелый, как бастарда д'Арманьяка, но сохранил мое инкогнито по каким-то своим соображениям. Сверху еще один малый щит. На нем, на синем поле черная геральдическая лента, на ней серебром написано готическими буквами на латыни: 'Никто кроме меня'. Это мой герб, только уже как шевалье де Дрюона. Помимо герба, на коттах есть еще один знак. Небольшой красный крестик слева вверху на груди. Это уже знак принадлежности к компании. Ее герб и символ. Кровавый крест. Сержант аркебузиров Энвер Альмейда стоит впереди строя. На нем полусалад с пышным красным плюмажем. На левом плече сине-черный бант с блестящей бляхой на которой выгравирована дымящаяся аркебуза. Знаки его должности. Рядом с мосарабами, построились арбалетчики. Их сержант Якоб Бользен, тоже впереди строя. Они одеты точно так же, но держат на плечах арбалеты и котты у них зеленого цвета, а у сержанта на бляхе перекрещиваются арбалетные болты. Отдельно стоят канониры со своими орудиями. На них котты уже кирпичного цвета, а у их командира, мэтра-сержанта-бомбардира Рафаэлло Пелегрини на плече бляха с дымящейся гранатой. Возле строя стоят трубачи, знаменосец с развернутым знаменем и отрядный капеллан. Все стоят и напряженно ждут что я им скажу. Примерно догадываются, слухи о моем решении ходят уже давно, но официального объявления я еще не делал. По сигналу Тука затрубили трубы и резко смолкли. - Братья... – я сделал небольшую паузу после первого слова. – Братья, я не буду долго говорить. Не приличествует это настоящему мужчине. Скажу просто. Отныне и вовек, каждый брат, оставивший службу по невозможности ее исполнения, найдет приют в этом замке. У него будет кров, еда и посильная работа с достойной оплатой. Помимо этого, я назначаю им пенсию в размере патара в месяц. Запомните! Никогда и никого, я не брошу. Обер-капеллан! Гуус Боммель торжественно поднес мне на бархатной подушечке отрядное распятие. - Клянусь в своих словах! – я поцеловал распятие и вздернул его вверх. – Слава кровавому кресту! - Слава-а-а-а! – взревела компания. - Разойтись! Сегодня вечером будет праздник. Обер-интендант озаботьтесь... - Ура капитану-у-у!!! – еще один одобрительный рев. Ну, а как? Без праздников никак, очень знаете ли, позволяет сплотить личный состав. Повод к тому же, не из рядовых. Да и самому нажраться хочется. - Ну красиво же получилось монсьор... – после того как все разошлись, ко мне подошел Тук смахивая из уголков глаз слезинки. – Я... Я просто горжусь, что служу вам. М-да... мой эскудеро по своей сути жуткий головорез, но и одновременно впечатлителен как юная девственница. Хотя чему я удивляюсь, у самого от торжественности момента в глазах щемит. - Братец... сделай-ка для меня одно важное дело, - я вспомнил о давнем своем обещании. - Все что угодно монсьор, - шотландец бухнул кулаком по груди. - Бери пару стрелков и дуй о конь в деревеньку. Возьмешь там дорпсхофта... старосту в общем и выясни у него где живет семейка Гуутенов. Затем всех их, вместе со старостой, со всем бережением доставишь сюда. Понял? Со всем бережением. - Это Иоганна семья? – догадался шотландец. - Да. Мы должны для них, что-то сделать. Поспеши. Кстати священника деревенского тоже прихвати. - Монсьор, монсьор... – к нам подлетел мой паж Иост. – Там... там... - Да что там случилось? - Он... он... – мальчишка никак не мог отдышаться. - А ну угомонись! – шотландец ловко поймал пажа за ухо. - Мне велели передать, что эконом раскололся до самой задницы... – выпалил Иост. – Монеты в выдолбленной балке, над очагом в его доме. - Вот кстати и заберешь, – я хлопнул шотландца по плечу. – Давай мигом, дел еще невпроворот. Да, и успокой пейзан, если волноваться будут. После того как Тук и напросившийся с ним Иост, умчались, я вернулся в замок. Спустился в пыточную и еще немного поболтал по душам с экономом, выясняя все его связи с антверпенскими евреями. Завтра по прибытию, их ждет небольшой сюрприз. Ну а дальше... дальше посмотрим. Либо в петлю торжественно промаршируют, либо будем сотрудничать. Взаимовыгодно. Больше уверен в последнем. Еврейская нация в практичности, опережает все другие на голову. Исторически так сложилось. Ну право дело, если все и всегда будут тебя угнетать, поневоле станешь умным, практичным и изворотливым. Вышел на свежий воздух из подвала и приметил спасенных гениев архитектуры сидящих на куче песка возле разрушенной замковой капеллы. Они о чем-то мирно беседовали и по очереди чертили щепкой на песке. Архитекторы заметив что я подошел, дружно вскочили и отвесили мне по глубокому поклону. - Сеньор барон... - Господин... - Чем вы это занимаетесь? Кстати, вас накормили? - Не беспокойтесь сеньор... – Пьетро похлопал себя по животу. – Я так уже три года не ел. - Мое сосредоточие жизненной силы заполнено, – в свою очередь сообщил Фен. – Очень благодарю вас господин. - Пустое, но о чем вы беседуете? – я поманил к себе пробегавшего мимо нас ученика и послал его за вином и бокалами. – Так о чем вы? Мастера переглянулись и ответил ломбардец: - Мы обсуждали, как можно усовершенствовать и восстановить ваш замок сеньор барон. - Очень вовремя, – я обвел рукой замковый двор. – Сами видите, в каком состоянии он мне достался. - Все не так печально, как выглядит. Главное, фундамент и основание в полном порядке. Мы с мастером Феном взяли на себя смелость немного осмотреть его. Конечно понадобятся еще исследования и даже опыты, но в целом, уже могу сказать что состояние терпимое. – Убежденно заявил ломбардец. - Я согласен с мастером Пьетро, хотя мои знания с его мудростью несопоставимы, – добавил китаец и обескураженно продолжил. – Я даже представить себе не мог, до каких высот дошло архитектурное искусство вне Поднебесной. - Ну так что беретесь? – я присел на принесенный учеником стул и сделал приглашающий жест присесть архитекторам. - Я почту за честь работать на вас, – поспешно согласился Фиораванти. Поспешность его заявления не осталась мной незамеченной. Ага... а товарищ что-то не особо торопится домой. Очень будет интересно узнать его подлинную историю. - Я буду счастлив помочь мастеру Пьетро и почерпнуть от него частичку его мудрости... – Фен в очередной раз поклонился. – Помимо этого я буду счастлив еще каким либо другим образом быть вам полезным господин. - Я даже знаю как, мастер Фен. Меня интересует глазурованная черепица. Императорского желтого цвета – цвета вод великой реки Хуан-Хе. Меня так же интересует мелованная бумага на которой пишут императорские писцы. Огненные стрелы, тушь... Да много чего. Китаец от изумления превратил свои глаза в типично европейские и потрясенно спросил: - Господин, вы бывали в Поднебесной? - Об этом и еще о многом другом мы с вами поговорим завтра, когда в приведете себя в порядок, - я не стал отвечать на вопрос китайца и предложил архитекторам. – А пока составьте примерный список нужных материалов и подумайте о цене ваших услуг. Архитекторы, при упоминании мной оплаты, единогласно вскочили и глубоко поклонились с некоторым удержанием тела в крайней точке поклона. Ага... довольные рожи маскируют. Ну-ну... Я за свою монету с вас творческие личности, выжму все по максимуму, особенно с китайца. Дай бог только вспомнить что вы там наизобретали, в своей Поднебесной. Посидел с архитекторами еще немного, поговорив в общем, ни о чем. Серьезно и конкретно я уже буду с ними разговаривать наедине. Когда определюсь со своими желаниями. А желаний с каждой минутой появляется все больше. Но обо всем этом потом. Вызвал обер интенданта и потребовал организовать праздник живота. Буду сегодня со своими сподвижниками и приближенными пировать. В трапезной замка будем упиваться, а то, что столов там пока нет, так мне наплевать. Хоть рожайте их, а пир будет там где я сказал. Вот так... Приметил, что на замковый двор робко входит группка крестьян под конвоем стрелков. Вот же Тук зараза... Сказано же было успокоить, а он еще больше жути нагнал конвоем своим. - Монсьор, по вашему приказу оные сервы доставлены, - лихо отрапортовал шотландец и стал за спинкой моего кресла. - Старосту ко мне, – подпустив в голос гнева властно приказал я. Ну а как... Господин я им или где? Понятно что хозяин будет милостивым к своим холопам, но пропасть в иерархии, во избежание появления в головах сервов крамольных мыслей, обозначить надо сразу и как можно резче. Высокий худой старик шаркая деревянными сабо сделал пару шагов и упал на колени. - Ты дорпсхофт деревни Гуттен? - Я господин барон... – старик нерешительно приподнял голову и посмотрел на меня. Черт... как не удобно и даже стыдно заставлять пожилого человека стоять на коленях... Это современная толерантность из меня никогда не выветрится, хотя и понимаю, вполне ясно, что в пятнадцатом столетии от нее ничего кроме вреда нет. В первую очередь, сами сервы не поймут. Примут мою доброту за мою слабость однозначно. - Кто я такой знаешь? - Вы господин наш... – старик в ожидании неприятностей даже прищурил свои слезящиеся глаза. Ага... чует кошка, чью мышку съела. Знает уже, что мне известны их пиратские шалости, да и самовольная распашка хозяйских земель минимум на виселицу тянет. Тиль Веренвен конечно успел ему шепнуть что я милостив, но это дело такое, очень ненадежное. Тиля простил и возвеличил, а вот его лично могу и образцово показательно наказать. Благо прегрешений хватает. - Почему сам не явился с отчетом о вверенном хозяйстве? Староста мгновение помедлил и потом состроив скорбное и смиренное лицо, доложил. - Ваша милость, почитай последние два года меня от моей обязанности эконом Михаэль Гудсмарк и вовсе отодвинул. Все в свои руки взял... – голос старосты окреп и он, видимо давно сложив свою речь о непотребствах эконома, речитативом продолжил. – Оный эконом великое притеснение и поборы чинил... - Знаю, – прервал я его. – Холоп этот уже понес наказание и понесет еще. Ответствуй мне, готов ли ты Якоб Янсен нести мне и дальше свою службу дорпсхофта верой и правдой? - Я? – старик растерялся. На иссеченном морщинами лице промелькнуло недоумение и он невольно потянулся рукой почесть свою бороду. - Ты!!! – рявкнул я заставив его вздрогнуть. – Не испытывай терпения моего холоп, ответствуй прямо. - Буду! – вдруг твердо заявил Янсен. Собственно, я решил оставить этого старика старостой, после разговора с Веренвеном. Уважением односельчан Янсен пользуется. Службу ранее, до того как эконом оборзел, нес исправно, да и мозгами вижу его господь не обидел. Глаза умные, лицо волевое, достаточно хитроватое. Ну и какого рожна мне еще надо. Лучшего проводника моей воли не найти. Не справится, понятное дело заменю. А пока все равно других кандидатов нет. - Тогда принеси нам клятву верности! – торжественно возвестил я. Старик не вставая подполз к моему креслу и... Млядь... Как же мне уже опостылели эти клятвы, но до конца я его выслушал и сказал в ответ что положено. И ручонку свою баронскую протянул для целования. Тьфу мля... ну коснулся бы губами для проформы, так нет, все целуют истово, со смаком. Как представлю себе, что завтра по утру мне это самое фуа будет приносить минимум... Мама дорогая. Все главы семейств... Это же почти сотня человек если не больше! М-да... нелегка доля владетельного сеньора. Поставлю рядом бадейку с арманьяком и буду там после каждого чмока, руку полоскать. - Встань! – я немного отмяк голосом. – Завтра поутру соберешь всех сервов под замком для принятия присяги и сам явишься с полным отчетом о вверенном тебе хозяйстве. Ты понял? - Я понял вас ваша милость. Будет в точности исполнено. – Янсен поклонился и опять речитативом стал докладывать. – А отчет, я и сейчас могу дать. Значится коровок у нас две сотни без трех штук, барашков четыре сотни и три десятка... - Окстись старик. Мне сейчас недосуг, - я вальяжно махнул рукой. – Завтра и доложишь людям для того предназначенным. – Отвечай, знал ли такого Иоганна Гуутена? - Иоганна? – староста поскреб бороду всей пятерней и наморщил лоб так что кустистые брови стали дыбом. – Гуутена? Дык... Гуутены у нас есть. Вона их к вам доставили. Старик Йоррит и жена его Тильда, да дочурка ихняя Герда... - Я жду! – подогнал я его начальствующим рыком. - Вспомнил ваша милость! – лицо дорпсхофта прояснилось. – Вспомнил! Так сынишка у них был Иоганн. Ох и пакостный мальчишка. Дык ушел он. Как есть ушел с шайкой разбойников. Я Йорриту, отцу его, всегда говорил, не выйдет из него добра. Неужто... Старик ахнул, замолчал и потом умоляющим тоном заговорил: - Ваша милость, неужто чего страшного он натворил? Так родители его почитай три десятка лет не видели, не причем они... - Зови их сюда и заткнись пока... Старики и их дочка повалились на колени. - Встаньте... М-да... видно достатка в их доме давно нет. Старик одет по фламандскому обычаю. Темная куртка из грубого сукна и короткие штаны пузырями. Полосатые чулки и деревянные сабо. Мать Иоганна в темном глухом капоте и длинном черном платье, дочка в точно таком же – не отличишь. Одеты чисто, но одежонка потрепанная и латаная-перелатанная. Да откуда у них достаток, старикам лет по шестьдесят, не меньше, уже особо не поработаешь, а с дочки какой прибыток. Расход одни... Черт – капитан был влитый отец, конечно с поправкой на возраст. Те же рубленные черты лица, тот же нос и те же, глубоко посаженные глаза. А вот сестра Иоганна совсем на него не похожа, видно пошла в мать. Миленькая. Пухленькие губки, чуть вздернутый носик. Волнистые русые локоны выбиваются из-под капота. И фигурка ничего, такая пухленькая и ладненькая. Лет двадцать ей, не больше. И еще не замужем получается... Интересно почему? Стоп... это я уже не о том думаю. Черт... как же их наградить? Ладно, начну, а там что-нибудь в голову само придет. Встал с кресла. - Я барон ван Гуттен кондюкто лейб-гвардейской роты его светлости Карла Смелого герцога Бургундии, Фландрии и Брабанта... Старики застыли в ожидании непонятно чего. Мать Иоганна вдруг вздохнула и покачнувшись оперлась на своего мужа. Он стоял выпрямившись в струнку и не высказывал взглядом особого страха, но тем не менее как-то обреченно смотрел на меня, нервно теребя подол куртки. Млядь... подождите не падайте в обморок. Дайте договорить все эти чертов титулы... - ... по велению своего сюзерена объявляю вам его волю. Ваш сын, капитан стрелков Иоганн Гуутен погиб как герой во славу Бургундии. Великий князь Запада желая отметить своего верного слугу оказавшего великую услугу Бургундии, жалует вам от своего имени пять золотых флоринов и пожизненный пансион в размере одного патара в месяц... Герда, сестра Иоганна слабо вскрикнула и пошатнулась, но ее вовремя подхватил под руку Альмейда, сержант мосарабов. - Я же от своего имени жалую вам дом принадлежавший ранее Михаэлю Гудсмарку в полное владение и беру вашу дочь Герду в личные камеристки... – я пока договорил, чуть совсем не обессилел. Ну не мое это – речи торжественные толкать. Я и в прежней ипостаси, не очень велеречивостью отличался, а сейчас и подавно. Одни титулы, надо полчаса выговаривать. Но справился – вроде все верно сказал и наградил по справедливости. Хотел их на волю отпустить, но в последний момент передумал. Не хочу создавать прецедента для остальных сервов. Тиля Веренвена освободил и хватит. Дальше посмотрим. - Сколько денег у эконома нашел? – шепнул Туку. - Сто пятьдесят... разной золотой монетой... – прошипел в ответ шотландец. - Ну так что стоишь... Выдай пятерку... Шотландец весь такой внушительный в своих доспехах, торжественно вручил родителям Иоганна награду. Аркебузиры без напоминания синхронно взяли на караул свои аркебузы. После этого я лично подошел и сказал несколько слов о их сыне. К моему удивлению особого горя я в глазах стариков не увидел. Только безграничное удивление. Как бы все просто объясняется. Они его уже давно похоронили и забыли, а тут на тебе. - Будешь служить мне? – я улыбнулся сестре капитана и потрепал ее за пухлую розовую щечку. - Всегда рада! – девушка присела в книксене и отчаянно покраснела. Вот и ладненько. Будет служить, никуда не денется, если конечно с Матильдой общий язык надет. После того как старики с дочкой ушли я поинтересовался у старосты почему Герда еще не замужем, ожидая от него получить некие сомнительные сведения про нее. Но оказалось все банально просто. Она была помолвлена за обычным рыбаком. Он как раз копил деньги на собственный дом и лодку, но не накопил, сгинул при шторме ровно год назад. А так как особей женского пола в деревне был некий переизбыток, Герда так и осталась без пары. Очень убивалась, даже собиралась сбежать в город, но отговорили. Выдать ее замуж что ли? А что, молодцов у меня хватает. Как раз... Точно! Я старшим дружины остающейся при замке собираюсь сделать Торвальда Баумгартнера. Вот этой девушкой я его и привяжу к месту и еще будет мне благодарен за милость. Жена у него-то получится личной моей камеристкой, считай фигура в замковой иерархии челяди... Ну и... можно и право сеньора на первую ночь на ней использовать. Миленькая же... Нашел взглядом Мадлен и отказался от такой соблазнительной мысли. Оно мне надо? Моя валькирия конечно мне слова не скажет, были уже прецеденты, но ее, при первой возможности в сортире утопит... бедняжку. Черт, опять я голову ерундой занимаю. Солнышко к горизонту клонится, пировать уже пора. Стукнул своего верного эскудеро по плечу. - Ну что братец Тук, нажремся? - А как жа монсьор. Про нажраться я завсегда за... – Тук пожирал глазами крутобедрую пышную бабенку состоявшую при прежнем экономе замковой кастеляншей. - Вот и я о том же... – задумчиво заявил я и заорал во весь голос. – Вашу мать, кто нибудь принесет вашему господину вина... - Монсьор... – Тук скосил глаза на скромно стоявшего в сторонке пожилого священника в светлой сутане из грубого полотна. - Вот че... – ругнулся и осекся. Сам же приказал доставить батюшку... тьфу опять... святого отца. Подошел к нему и стал на колено для благословения. - Барон Жан ван Гуттен позвольте узнать ваше имя святой отец. Священник неторопливо перекрестил меня и пробормотал что-то на латыни. Затем взял за руку и поднял с колен. - Вы можете называть меня падре Георгий, барон. Я из ордена монахов проповедников Святого Доминика. Я немного помедлил и хорошенько рассмотрел монаха. Лет пятьдесят, худой и по видимому жилистый. Опрятный... и босиком. Это тоже о многом говорит. Лицо простоватое, но есть какой-то легкий налет фанатичности и истовости. И глаза... недаром говорят что глаза зеркало души. Добрые такие, но с бушующим внутри пламенем фанатичной веры... М-да... чувствую, что еще хлебну с ним... - Я решил остановится в своих странствиях в этой деревне и нести рабам божьим свет веры... – продолжил монах. – Вот уже как два года. - Я очень рад падре Георгий, что души моих сервов находятся под надежным присмотром... – сделал я легкий пробный комплимент и перекрестился. - Я лишь исполняю свой долг... – монах легким движением отфутболил мою лесть и перешел в наступление. – Несомненно вы захотите барон внести свою лепту в дело матери нашей католической церкви. Храм в деревне находится в очень печальном состоянии... М-дя... Уже и должен ему... Лихой монах... - Мы решим с этим вопросом в свое время... – я согласно наклонил голову постаравшись оттянуть пожертвование . – Но сейчас есть еще один вопрос требующий вашего непосредственного участия падре Георгий. - Какой сын мой? – монах проткнул меня настороженным взглядом. - Есть языческие души... Доминиканец сразу стал похож на легавую собаку почуявшую дичь, и мне реально привиделось как из его глаз полыхнули огоньки фанатического пламени. - ... желающие вступить в лоно матери нашей католическо церкви. - Сын мой это благое дело! – доминиканец осенил себя крестным знамением и вздел вверх правую руку с четками. – Но язычество суть происки диаволовы и возможно их желание неискренне! Тогда... - Падре Георгий... – я вежливо перебил монаха. – Они искренни в своих желаниях. Я хочу что бы вы их завтра окрестили. - Сколько их? – деловито поинтересовался доминиканец. - Два десятка душ. Они мавры и несомненно мы совершим благое дело... - Об их душе пока говорить рано... – заметил монах. – Но я рад барон вашему усердию в делах веры. Я совершу обряд завтра, пополудни. А сейчас я покидаю вас. Мне необходимо молится испрашивая божьего соизволения. Доминиканец резко развернулся и пошлепал босыми ногами в сторону выхода. - М-да... – только и смог сказать я. Еще фанатиков у меня во владениях не хватало. - Ну монсьор... – обижено заныл Тук. – Я и сам мог бы их окрестить... - Следующие твои, – успокоил я его. – А в этом случае мне необходим образцово-показательный публичный обряд. Такой колючий мне монашек попался... но посмотрим... слишком колючие долго не живут... - Ей! Мы будем пировать или нет! – заорал я и решил все проблемы решать по мере их поступления. А пока надо немного расслабится... ох и хлопотное это дело быть владетельным сеньором... 8. Глава. - ... отец вы ему доверяете? – вопрос вырвался помимо моего желания, после того как за низеньким горбуном закрылась дверь. – Речь ведь идет о не о парочке монет, а о средствах, от которых зависит будущее нашего рода. Невысокий коренастый мужчина с короткой шеей и очень широкими плечами, не ответил сразу. Он молча прошелся по комнате, отодвинул портьеру посмотрев в окно, затем резко обернулся и спросил меня: - А кому доверять Жан? - Ну, я не знаю... – как уже много раз, с момента моего попадания в тело Жана, бастарда д’Арманьяка, я осознавал, что вижу сон и одновременно реально переживал моменты из его жизни. – Возможно стоит посвятить в эту тайну кого-нибудь из вашей свиты. Благородный кабальеро, для которого его слово не пустой звук, сможет сберечь нашу казну лучше, чем бывший раб, возвеличенный только по вашей прихоти отец. Жан Пятый божьей милостью конт д’Арманьяк – отец моего предшественника в этом теле, досадливо сбросил со стола бумаги и тяжело посмотрев на меня ответил: - Ты Жан, единственная моя надежда и не заставляй меня пожалеть об этом. Запомни раз и навсегда. Верность не обязательно качество благородного человека. Даже наоборот – преданность бывшего раба, я предпочту верности десятка дворян. Потому что она заложена в нем с самого рождения и ее надо только уметь правильно воспитать, – эта преданность натуральна и не связанна с никакими условностями вассалитета... Я собрался возразить отцу но внезапно почувствовал у себя на лице чьи-то горячие и нежные губы. Проснулся, мгновенно вылетев из сна и увидел в дрожащем свете светильника встревоженное лицо Матильды. - Ты разговаривал во сне Жан, - девушка поправила под чепец пряди волос, как большая кошка немного покрутившись, устроилась у меня на плече и попросила. – Расскажи мне, что тебя беспокоит милый. - Все хорошо kotik... - Правда? – Матильда слегка зевнула и чмокнула меня в щеку. - Правда. - Ну тогда хорошо... Сон... Опять сон. И опять связанный с сокровищами Арманьяков и как всегда не дающий ни малейших намеков к его местонахождению... Я сначала бесился, пытался вспомнить, но сейчас уже почти смирился. Эти отрывочные послезнания бастарда раздражительно привлекательны, но и одновременно бесполезны. Где я и где Арманьяк. И нет пока никаких шансов на возвращение в родовые владения... Да бог с ним. Судя по предыдущим эскападам моей судьбы, я не очень удивлюсь если меня в ближайшее время туда занесет. А сейчас... сейчас другие вопросы на повестке дня. Прислушался к себе и понял что сон ушел безвозвратно. М-да, заснуть уже не получится, да и голова со вчерашнего перепоя маленько трещит. Вчера мы. А особенно я... того... Ну нажрался конечно, благо повод был не из рядовых. Не каждый день вступаешь во владение баронией. Постреляли маленько... и из пушек тоже. В общем все нормально прошло и голова почти не болит. Одно из многих преимуществ молодого тела. Осторожно убрал со своего плеча головку опять задремавшей Матильды и встал с кровати. Накинул на себя халат, подошел к столу и поправив фитилек светильника сел в свое любимое походное кресло. Взял со стола пистоль с колесцовым замком. Пистоль капитана шебеки, из которого он застрелил двух моих сервов. И парный пистолет к нему есть. Качественное оружие, как для своего времени, но по мне излишне изукрашено бирюзой, агатами и серебром. Грамм сто к его весу и так немаленькому, вся эта мишура и прибавила. Прицелился в стену... М-да... а прицельных приспособлений нету. От слова вообще. И некому их изготовить. Мой обер-кузнец Виллем, конечно мастер знатный, но это совсем не его специализация. Ладно, если что, свезу в Антверпен, там должны быть хорошие оружейники. А пока, я и без мушки на десяток шагов влеплю пулю куда нужно... А если заменить ли мою аркебузу на эти пистоли? Все-таки два выстрела, против одного получается. И среди трофеев кобуры к ним есть... Нет, пока не буду спешить. Надо попробовать стволы, потом решу. Положил пистоль обратно на стол и взял в руки исчерканный лист бумаги. Надо же... Уже и писать автоматически стал на старофранцузском языке. Как это по научному сказать... Ассимилировался. Ну да, полное погружение в окружающую действительность. Как бы и неплохо. Назад я уже однозначно не вернусь, так что остается только погружаться. Водолаз твою мать... Что у меня в плане на сегодня? Фуа... На утро назначен сбор всех сервов. Затем присяга с полной переписью населения и всего им принадлежащего имущества. Фактически моего имущества, у несчастных пейзан ничего своего нет. Сервы есть сиречь рабы. Конечно не совсем рабы, убивать их, просто из прихоти я не могу, но именно только в этом они и отличаются от рабов. Как не противится все мое существо подобному положению дел, но так есть. Не стоит забывать, пятнадцатое столетие на дворе. Проблем с присягой думаю не будет. Помилованные мной вчера рыбаки... Да какие они рыбаки нахрен? Пираты в первую очередь! Так вот – эти душегубы разнесли весть по деревне о том, что нового господина бояться не стоит. Милостивый он. То есть я. Староста тоже, после вчерашнего разговора скорей всего соловьем заливается. И родители Иоганна слухов о моей щедрости добавят. Так что пейзане явятся в полном составе и охотно присягнут. У народа в головах всегда есть мечта о добром царе. Генетически она там впечатана и я не собираюсь их разочаровывать. - Я есмь царь... Ха... – произнес вслух и улыбнулся сам себе. Нет, не гожусь я на эту роль. Это факт... Ладно, что у меня дальше? После фуа, провожу мастер-класс по засолке рыбы – все необходимые распоряжения я вчера уже отдал и круг посвященных в это действо определил. Конечно если рыбаки с уловом придут. .. Вот как-то сложилось, что я умею готовить. В прошлой жизни я и консервацией с удовольствием занимался и надо же... пригодилось. М-дя... Какой-то я нетипичный попаданец. Другие, уже бы на танках ездили на паровой тяге, а я за два года так нихера и не изобрел. Только собираюсь маленько с орудиями пошаманить, да селедку пряного посола ввести. Зато барона и орден Дракона выслужил. - Смех и грех... – ляпнул с досадой, походил немного по шатру и сделал вывод. – Правильной дорогой идешь товарищ барон! Нет прогрессу! Да здравствует дремучее средневековое мракобесие! Посмотрелся в маленькое полированное серебрянное зеркальце и сказал сам себе вслух: - Нет... вроде не свихнулся. Глаза не безумные. Да и морда вполне нормальная, как для средневековья. Небритая, патлатая и наглая. Типичный гасконец. Хоть прямо сейчас на кастинг фильма про мушкетеров. Вернулся в кресло и опять взялся за список дел. Великое крещение черных нехристей... Ну-у, думаю это быстро. Что потом? А вот после крещения, я запланировал мероприятие гораздо более ответственное. Скажу больше – знаковое. Посещение моих ленников и принятие от них оммажа. Особых проблем я не ожидаю, но что у них в головах, у юнкеров этих, один бог знает. Так что надо быть готовым ко всему. Герольд с собутыльниками со мной поедет в качестве бюрократической машины, а силовой составляющей пойдут аркебузиры и арбалетчики. Могу и орудия прихватить. На всякий случай... Стоп, стоп... не выйдет. Совсем вылетело из головы. К вечеру прибудут покупатели на рабов, а у ленников я точно задержусь. Значит переношу визит к ним на завтра. - Ты не спишь... – Матильда неслышно подошла сзади и накинула мне на плечи плед. – Холодно же еще, с моря ветер дует... - Ты уже придумала, что в замок надо докупить? – я обняв девушку за талию усадил ее к себе на колени. - Не беспокойся от этом милый, - Матильда улыбнулась. – Пока все необходимое есть. Вчера четыре воза добра от эконома перевезли в замок. Со временем обживемся. Но вот мебели в спальню нет... - Будет тебе мебель. Сегодня я тебе открою страшную тайну! - Очень страшную? – девушка спрятала лицо у меня на плече. – Если очень страшную, то я уже боюсь. - О-очень... – я состроил страшную гримасу. – Очень тайную и очень страшную. Я научу тебя солить рыбу так, как еще никто не умеет. - Тоже мне тайна... – Матильда хихикнула.- Я умею - Нет, так не умеешь. И рецепт кроме тебя никто не должен знать. Будешь главной и людишек под твое начало я уже подобрал. Поняла? - Поняла, поняла... Ладно отпускай меня, пойду тебе завтрак готовить. Уже светает, а ты после того как намашешься своими железяками, становишься голодный как зверь. - Иди... – я проводил взглядом кокетливо покачивающую бедрами фламандку и опять задумался. По сервам... Встал и опять прогулялся по шатру. Вот же морока. Если отдать все земли в аренду, то это несомненный плюс. Часть аренды брать продукцией, а часть деньгами и организовать сбыт излишков в городе, а за это тоже брать процент. Что у нас в деревне есть? Мельница эконома... То есть уже моя, сам эконом в цепях в подвале сидит. Пивоварня и пасека. Соляная варница и сыроварня с коптильней. А вот это в аренду отдавать не буду, только посевы и пастбища. Черт, да у меня людей с гулькин нос. Кто обслуживать всю эту хрень будет? Опять же цех по засолке рыбы и коптильни. Инвалидов не хватит и на половину мощностей. Придется подобрать тороватых и верных людишек из пейзан. А барщина? Освобожу, а кто будет работать на восстановлении замка? Значит каждого обяжу два дня в неделю вкалывать на папу – то есть меня, но за еду, не совсем бесплатно, а вот освобождать пока однозначно не буду. Какие там у нас налоги? Я заглянул в список... Формальяж*... – нахрен убираю, это копейки, при том нерегулярные. Хрень вообще, этот брачный побор. Сделаю так, что сюда невесты с охотой будут ехать, а не от меня. Право мертвой руки*? То есть налог с наследства. Вообще жуть... Убираю. Талью* и шеваж*? Думать надо, если и их убрать, то останусь только с арендой. Черт, никогда хозяйственником не был и желания такого нет. Мое дело воинская служба. Так... шеваж останется . Барщина тоже однозначно, без нее никуда пока. Остальное нахрен убираю. - Кхм... – за пологом шатра кто-то деликатно прокашлялся. Известно кто. Бравый дамуазо Уильям Логан, приперся составить мне компанию на утренней тренировке. - Заходи! Тук деликатно топая сапожищами вломился в шатер, покрутил головой и не увидев Матильду, расслабился. Почему-то шотландец немного побаивался фламандку. - Монсьор, чего-то у вас вид уставший, – озабоченно пробухтел он разглядев в сумраке мое лицо. - Устанешь тут... – буркнул я натягивая на ноги специально пошитые для тренировок кожаные туфли. – Скоро рехнусь от этих забот. Вот скажи, стоит мне убрать право первой ночи или оставить? - Конечно оставить! – убежденно заявил шотландец. – Как можно от святого права отказываться. М-да... И какой другой ответ я надеялся услышать? Это же братец Тук. Но к мнению прислушаюсь. - Ладно, разберусь. Пошли, - я прихватив эспаду с дагой и чехол с цвайхандером, вышел из шатра. Лагерь еще не проснулся – только начинало светать, но поварята уже суетились возле котлов подбрасывая дрова в разожжённые костры. Несколько помощников конюшего побежали к ручью с кожаными ведрами за водой. Позевывают часовые на постах... Компания живет своей жизнью и порой мне кажется, что если я исчезну, то ничего в ней не изменится. Может так и есть, но хочется верить что на данный момент связующее звено в ней именно я. Постоял на пороге, глубоко вдохнул острый, соленый, морской воздух и глянул на свой замок. Невольно засмотрелся: складывалось впечатление что он парит в утреннем тумане окутывающем его подножие. Какой норманнский завоеватель тебя построил? Лет триста назад, не меньше, вовсе уж в древние времена, а ты стоишь все еще полный мрачной силы... Ладно, хватит поэзией заниматься, надо тренироваться топать. И заниматься я сегодня буду в замковом дворе. Там вчера установили по моему приказанию манекены. Толкнул в плечо сонного шотландца: - Уильям... - Да монсьор... – Тук еще толком не проснулся и не переставая сонно щурился. - Как тебе здесь? Шотландец смешно наморщил лоб и ответил: - Очень нравится монсьор. Очень похоже на Шотландию, вот только гор нет. - Насыплем, если надо горы тебе. Возник один вопрос. Хотел посоветоваться с собой... Я немного помедлил обдумывая как лучше объяснить шотландцу возникшую идею. Не то что мне особо нужен совет, просто хочется обсудить и поговорить с близким человеком. А Тук, он и есть самый близкий, с первого дня со мной. Ближе никого нет. Родным стал за два года. Я уже его и за младшего братишку в мыслях стал почитать. - Как думаешь, стоит выпускать холопов моих на промысел морской? Ну ты понял какой. Уильям на пару секунд задумался и ответил: - Я понял вас монсьор. Прибыль-то конечно знатная может получиться. Да и не грех, богомерзких магометан разорять. И простите меня если что не так, но и англов по большому счету тоже. На них и я с удовольствием схожу. Думаю, вы монсьор и сами не прочь повеселится. Гм... Не против ли я? Да нет конечно. Честно говоря, тянет даже, как бы это глупо не звучало из уст кондюкто лейб-гвардии Бургундского правителя. Какой нахрен кондюкто* Как был в душе авантюристом и шпаной, так ими и остался. Даже в новом теле. М-да... - Надо команду укрепить и вооружить как следует. Опять же на шебеке-то, канониров у них сейчас нет. Наладить все – тогда и можно дела делать, - Тук решительно рубанул рукой по воздуху. – Парни они вроде бравые, так что должно получится. Разбавить команду своими людьми и вперед. - Вот и я так думаю... – я ободряюще хлопнул Тука по плечу и ускорил шаг. Шотландец прямо мои мысли читает. Сегодня же наведаюсь с мэтром Пелегрини на шебеку и осмотрю фальконеты. И пускай начинает обучать моих новоиспечённых пиратов канонирскому делу, да помощников отберет с пяток среди своих учеников. Значит так и решим. Ну а что... и никакой я не грабитель и не беспредельщик. Просто благородный разбойник в душе. Выйду на пенсию и сам в корсары заделаюсь. И псевдоним возьму – капитан фон Врунгель. А Тука, старшим помощником Ломом назову. Ха... Вот и пришли. Кивнул постовым аркебузирам взявшим свои аркебузы на караул, прошел по тоннелю между надвратными башнями и очутился во дворе. Мое родовое обиталище... Мрачно и внушительно, с акцентом на последнем слове. Реально большой. Я успел пока побывать только в пыточной и в спальне с трапезной. Хм... интересный психологический этюд про меня можно составить. Первым делом сунул нос туда где людей пытают, потом где едят и где трахаются, остальное начисто проигнорировал. Сексуально озабоченный обжора с маниакальными склонностями? Бр-р... Да ну ее в задницу – эту психологию. Так про любого, черт знает, что придумать можно. Все, ни о чем не думаю и только совершенствую свою физическую составляющую. Немного размялся и вытащил из чехла двуручник. Начну с него, а закончу уже эспадой и дагой. - Прогоним все стойки в темпе, а потом перейдем к мулине* – обратился я к шотландцу стоявшему напротив меня. – Начинаем с coda lunga e stretta*, затем рorta di ferro alta*... - Ага... Прогнали с Туком все обязательную программу несколько раз, закончили легким спаррингом и я скомандовал отбой. С каждым днем я все больше оставался доволен своим телом. Форма возвращалась, что не может не радовать. Знаете ли в пятнадцатом веке, да еще с моей профессией, уверенное владение оружием значительно продлевает жизнь. Хотел омыться возле родника бившего прямо в замковом дворе, но потом вспомнил что замок на берегу моря и устроил небольшую пробежку. А вот и море... С утра дул легкий бриз и на берег с шуршанием накатывали небольшие волны несущие пенные барашки. Большущая стая белоснежных олуш устроила посиделки на пляже устраивая дефиле между громадных куч водорослей выброшенных волнами. Остро пахло йодом и солью... - Монсьор вы полезете в него? – с содроганием спросил у меня Иост догнавший нас на берегу со стопкой полотенец в руках. - И ты полезешь, – я скинул туфли и с наслаждением прошелся по крупному зернистому песку. – Раздевайся... А тебе братец Тук особое приглашение надо? - А я что... я ничего... – буркнул шотландец и с неохотой принялся раздеваться. – Но право лишнее оно. - Ничего не лишнее, - я поймал Иоста за руку и потащил его к воде не обращая внимание на вопли и мольбу. Ничего страшного, средневековые пережитки мы шоковой терапией излечим. Морская вода еще никому не повредила, если конечно не тонуть в ней. Млядь, да сколько же водорослей... Я поскользнулся и выпустил мальчишку. Иост не преминул этим воспользоваться, вырвался и задал чесу, завывая как паровозная сирена - Куда, а ну вернись щенок... – запоздало заорал я ему вслед и с досады на то, что терапия не удалась, пхнул ногой ближайшую кучу водорослей... Что-то они мне напоминают? - Капуста? – я взял буро зеленый стебель в руки. – Точно ламинария... Вот это я удачно решил искупаться. Ее же можно солить и есть. Хотя, вряд ли я кого нибудь заставлю это делать... Кроме Фена и себя, конечно. Ну а толку тогда с ней возится? Местное население от недостатка йода и так не страдает. М-да... облом. Хотя... Перешел к сухой куче водорослей и потянул на себя длиннющий стебель. Сухая как порох... А что, можно и попробовать... Предотвратить, так сказать, расхищение барских дров, выбрасываемых на берег. Немного смешать с соломой и спрессовать в брикеты. Вот тебе и топливо. Вонять конечно будет, ну а на что дымоход? А ламинарии сухой здесь неимоверное количество. Вот китайца и озадачу среди прочего... Я мгновенно перестал сердится на пажа и храбро полез в мутно-зеленую воду. Впрочем долго я там не продержался. Не смотря на лето, она оказалась отчаянно ледяная. И очень соленая. Так что пришлось проделать обратный путь бегом и обмываться уже теплой водой. Завтракал вместе с Туком, обалденно вкусным свежим овечьим сыром и хлебом. Пейзане мои уже расстарались. Запил еду свежим молоком и принялся принимать парадный вид – возле крепостного моста уже начинали строится сервы для принятия присяги своему сеньору. Так что все что есть блестящего и дорого должно быть на мне. Для пущей важности, хотя мне лично наплевать, могу и в средневековых труселях выйти – это в тех что завязками ниже колен. Но это жуткий моветон, так что пришлось даже вытерпеть деревяшки на волосах. Матильда настояла... Повертелся перед зеркалом и, сопровождаемый свитой, понуро побрел принимать этот клятый фуа. Сиречь клятву верности сеньору. Разве хочешь – надо! Меня нагнал герцогский герольд Амбруаз де Аршамбо со своими помощниками. Почтенный чиновник выглядел старой помятой тряпкой. Ну, а собственно, как он должен выглядеть после почти недельного запоя? За герольдом, как привязанный следовал его помощник – персеван, и пытался на ходу накормить начальника горячей чесночной похлебкой. Амбруаз рычал и ругался, но похлебку с ложечки на ходу хлебал. Аудитор плелся последним и ничего не ел, только сверкая абсолютно зеленой харей, судорожно пытался сдержать рвотные позывы. Неизвестно откуда взявшись, под его левым глазом наливался сине-фиолетовой блямбой шикарный такой фингал. Красавцы, мать вашу ети... Одно радует, что они вырядились в свои придворные ливреи и выглядят более-менее авантажно даже для бургундского Отеля, не то, что для занюханной баронии. Ох, и компанию мне Карла подсунул – не иначе смеху ради. Да и бог с ними, свое дело сделают, и пускай валят обратно. Вперед проскользнул Иост и торопливо умчался предупреждать о моем появлении. Я вчера вместе с соратниками смеху ради придумали церемонию своего выхода, для сущего впечатления моих сервов. Сейчас начнется... Оглушительно бабахнули серпентины, сразу за ними пронзительно завыли трубы... И завывали они никак не меньше минуты. Довольно противно дудели, надо сказать… Что уместно на поле боя, то в таких торжествах совсем не торт Герольд, уронив ложку, схватился болезненно за голову, но я безжалостно выпихнул его за ворота и шагнул за ним следом. Мля... ну, началось... Сервов выстроили в образцовую фалангу в десять шеренг. Не знаю, кто так постарался, но даже интервалы между людьми соблюли уставные. По обоим краям фаланги при полном параде стояли мои стрелки, взяв крепостных в классические клещи. Слева мосарабы, а справа арбалетчики. А вот метр Пелегрини расположил свою батарею по обеим сторонам моего кресла, направив жерла пушек прямо на селян. Он че? Бунта боится? «Кровавое воскресение» заранее приготовил. - М-дя... – прошептал я сам себе и уселся в кресло. – Как все запущено… И кто этот идиотизм придумал с пушками? Я, конечно, вчера по пьяни предлагал нечто подобное… Но не такой же маневр… И… это… я же шутил... М-дя… С герольда и персевана мгновенно слетел оставшийся хмель. Товарищи почувствовали себя в привычной стихии и включили внутренние резервы. Да и действо началось, а мастерство не пропьешь… Мелодично трубила фанфара опытного персевана, а герольд торжественно подвывая на окончаниях фраз, зачитывал грамоты. Я откровенно скучал и тяготился приближением торжественно лобызания моих рук. Но в этом моменте, я уже подготовился. Дабы не допустить инфицирования мириадами микробов моей драгоценной длани, я просто взял и напялил на нее латную перчатку от готического доспеха. Потянулись... Дабы избежать излишней толкучки, за дело взялись мои сержанты. На заключительном отрезке пути селяне начинали ускоряться, безжалостно подпихиваемые вояками и сходу падали на колени... - ... клянусь! - ... принимаю! - ... клянусь! - ... принимаю! После клятвы пейзане целовали крест в руках компанейского обер-капеллана и только потом допускались приложиться к моей руке, недоуменно вперивая свои гляделки в стальную перчатку. Что они там себе об этом думали могу только догадываться, однако сталь лобызали усердно. Я уже перестал различать лица людей, они все слились в одну лишенную каких-либо отличий физиономию, которую с каждым целующим мою руку человеком, все больше ненавидел. Сначала развлечения ради пытался рассматривать хорошеньких девчонок, но потом и это надоело. Да и было таких в главах семей: раз-два… и обчелся. - ... клянусь не причинять вреда... - ... клянусь не измышлять худого... - ... признаю себя вашим человеком на положении... Господи, зачем мне все это? Как хорошо, что в деревушке всего сотня дворов... Народ после присяги отваливался от меня и попадал прямо в руки герцогского аудитора и Мюста Хидделя – грамотного помощника моего обер-интенданта. Где и сообщал сим почтенным господам о текущем состоянии своего подворья и количестве надельной земли и разной худобы в хозяйстве, вплоть до птицы. А как по-другому? Только контроль и строгий учет основа феодального строя. - Монсьор, монсьор! – зашипел стоявший рядом с креслом Тук. – Кажись все... Вы там речь говорить собирались... - Кто, я? А... ну да... - встал и изобразил на лице крайнюю суровость. По фаланге сервов прошел легкий трагический стон... Несмотря на всю предварительную пропаганду такого доброго меня, милостивого господина и короля из сказки, они все же кровопролитиев опасались. Чуяли, что есть за что… - Я, кондюкто лейб-гвардии его светлости герцога Бургундии, Фландрии и Брабанта Карла Смелого, барон Жан ван Гуттен, кавалер ордена Дракона при полном разуме заявляю, что буду добрым сеньором для сей земли, и каждая ее населяющая душа находится под моей защитой и только моим судом... ну и... – я запнулся, подбирая слова. – В общем... Да что сказать-то, растерялся как пацан... - ... кто не работает, тот не... Господи, что я несу... - ... труд облагораживает че... Мама, да что мне это наказание... - ... ищите и обрящете... Стучите, и откроется вам… – я, совершенно запутавшись, дернул за рукав герольда. - Баро-он ван Гутте-ен, вступил во владение! – дурным голосом завыл Амбруаз, спасая положение и грюкнул своим посохом об землю. Сразу же задудел персеван в фанфару и его поддержали трубачи компании... Фу... мля... слава богу, закончилась эта кара господня. - Монсьор! Вы та-а-ак торжественно выглядели... Прям кайзер римский во время триумфа... – откуда-то сбоку вынырнула умильная рожа восторженного Тука. - Иди ты... – я со злости чуть не стукнул шотландца, но сдержался и насколько мог мягко приказал. – Давай, братец, мне сюда дорпсхоофта и немедленно! Следующий час я провел у себя в шатре, растолковывая старосте свои соображения по налогам. В чем встретил полное понимание и горячее одобрение. Ебтыть, козе понятно… Вот если бы я налоги и оброки собрался увеличивать, то… Я, как и задумывал, убрал все мелочные поборы и высказал намерение отдать сервам в аренду все свои пастбища и плодородные поля на оброк. А барщину оставить только не связанную с полевыми работами. Это пока только намерение. Дальше придется наделять кусками земли каждого серва чуть ли не персонально ... но это уже не сегодня. Староста обещал провести подготовительную работу с населением и прикинуть первоначальную нарезку. Затем и обговорим конкретно стоимость и систему аренды... Участки-то разные по качеству земли. М-да... катавасия будет еще та и на не один день разборок. Но катавасия вельми нужная… Ибо владетельный сеньор зависит от своих сервов точно так же, как они от него. Симбиоз, однако... - Рыбаки прибыли, монсьор! – почему-то торжественно доложил Иост. – И госпожа Матильда сказала, что готова, а остальные поименованные ждут вас в солильне. Госпожа? Ну, да... Быстро же народ понял истинную роль фламандки в этом замке... Но собственно препятствовать пока не буду. Посмотрю, как дальше все сложится. - Моргенштерна ко мне... – распорядился я. – Застоялся, наверное, мальчик. Распорядишься конюхам, что бы его обязательно по два часа в день на лонже выгуливали. - Сделаю монсьор, - ответил Иост и солидно добавил. – Так я его и выставил вам. - Молодец... – я вышел из шатра и, немного потрепав по холке и охлопав шею довольно всхрапывающего гигантского жеребца, скормил ему прошлогоднее яблоко и сел в седло. - Госпожа Матильда... – шутливо поклонился я фламандке гарцевавшей рядом на ладной иберийской кобылке и невольно залюбовался девицей. Хороша, стерьвь! Моя конкубина ловко сидела в дамском седле, не смотря на его жутко неэргономичную конструкцию. Чес слово, на таком седле, я и ста метров не проеду, грохнусь. Представьте себе: всего одна лука крючком под правую ногу, хорошо хоть посадка параллельно плечам лошади, а не боком, как еще пару десятков лет назад дамы ездили. Матильда ради торжества надела сегодня красивое черное платье из шелкового атласа с серебряной вышивкой по лифу. А на прелестную головку большой итальянский бархатный берет малинового цвета, под который спрятала волосы, и украсила головной убор пышным белым страусовым пером. Так что выглядела она истинной благородной дамой, никто и смог бы и подумать, что она из подлого сословия. Фламандка, услышав, как я ее назвал «госпожой», взволнованно покраснела, но в тон мне ответила, слегка наклонив голову: - Господин барон. | ||
|
| Всего страниц: 1 | Страницы: 1 |