Всего страниц: 2
Александр (Башибузук): Страна Арманьяк. Бастард
Размещено: 13.06.2014, 23:13
  
Александр (Башибузук)
Страна Арманьяк. Бастард
Аннотация: Средневековье и современный человек, попавший туда по воле случая.

-Что хотела... – звонок жены как всегда оказался не вовремя.

    -Нам надо поговорить,    – женушка в своем амплуа. Невообразимо печальный голос, сдобренный почти наполовину страданием. Денег просить будет, как пить дать... ах, да... уже как пять лет бывшая женушка, но каким-то удивительным образом    я не могу думать о ней как о бывшей, она всегда настоящая, так сказать крест, который я несу и буду нести.

    -Я за рулем... – зараза, крутнул руль и едва ушел крузака вздумавшего устроить обгон через две сплошных. – Давай завтра... или послезавтра.

    -Тебе все равно... ты наплевательски относишься ко мне, тебе наплевать на дочь, тебе наплевать на всех кроме тебя... – у жены прорезались визгливые нотки в голосе... мда, так и не поменяла сой репертуар, а пора бы, сейчас эти истерики ничего кроме    кроме дикой злости не вызывают.

    -Я-за-рулем... твою мать... – прорычал я и бросил телефон на сиденье. Да что за день сегодня такой. Сначала в федерации все мозги высушили, теперь Людка... да задрали уроды. Принял вправо и остановился на обочине. Нашарил в бардачке пачку «Житана», щелкнул зажигалкой...

    Опять заверещал телефон. Мельком глянул... ага, опять Плеханов...

    -Да, Михаил Иванович...

    -Сань, ты подумал?

    -Да, Иваныч.

    -Так что едешь?

    -Нет.

    -Вот объясни мне на русском языке, почему? У тебя что бабло мешками валяется? – мой собеседник, председатель федерации спортивного фехтования, последние слова    проорал в нешуточной ярости..

    -Нет не валяются... – я постарался голос не повышать,    все равно бесполезно... Иваныч всегда слышит только себя и возражений не принимает никогда.

    -Я тебе, сегодня, все уже сказал, - произнес спокойно и раздельно.

    -А ты повтори... потому что я отказываюсь понимать этот бред.

    -Я доведу Жихарева до чемпионата и возьму с ним золото, если я сейчас уйду, парень не подготовится и медаль уйдет венграм.

    -Да насрать мне на медаль, мне сейчас из министерства звонили, а им насрать на меня, а мне насрать на твой идиотизм. Арабы сидят у меня в приемной. Ты сейчас приедешь и подпишешь контракт, если ты его не подпишешь, я снимаю тебя со сборной... ты меня понял? Ты будешь тренировать этих гребанных арабов и если надо по деснам лупиться со всеми шейхами...

    -А не пойдешь ли ты Иваныч... к шейхам, - я отрубил телефон и опять закинул его на сидение.

    -Гребанные уроды...    – со злостью выкрикнул в лобовуху и двинул по рулю. Нахрена мне такое счастье... манал я этих арабов вместе с их Катарами. Бабки конечно совершенно неприличные получаются, вот втемяшилось в голову сыну короля сделать    свою команду чемпионами мира и хоть кол на голове теши. Ладно... кажется все верно делаю, еще побыкую чуток    и глядишь в контракте лишний нолик прибавится.    Опять запиликал телефон. Да что же это такое...

    -Я уже все сказал... – заорал в трубку.

    -Александр Вячеславович с вам необходимо срочно прибыть в министерство, на 15.00 у вас встреча с министром, вы меня слышите? – сообщил мне совершенно спокойный женский голос.

    А вот это уже серьезно. Если Иваныча я могу послать, то министра... мда... кажется с лишним ноликом не сложится...

    -Я буду.

    -Пожалуйста не опаздывайте...

    -Не буду... – рванул с места и одновременно с истошным воем гудков увидел несущуюся на меня морду громадного грузовика... антракт...

     1.Глава.

    


    ... темнота расцвеченная сверкающими звездочками вдруг резко исчезла, сменившись режущим светом и тупой болью пронизывающей голову    и чьими-то мягкими, нежными и сухими губами у меня на щеке...

    -Да что за... – открыл глаза и увидел пофыркивающую    лошадиную морду.

    Лошадь?

    Конь?

    Кобыла?

    Где я?

    Коняка, увидев что я пришел в себя радостно фыркнула и опять полезла слюнявить лицо.

    -Фу... тьфу ты...    отстань, - протянул руку, отодвинуть морду и уставился на свою руку в... мама дорогая... на руке была одета самая настоящая латная перчатка*.

    -Что за... – глаза поневоле опустились ниже и разглядели руку обтянутую кожей ...

    И белый балахон с вышитым на ним гербом. А под ним...

    И черную, с золотой насечкой составную кирасу...

    И широкий кожаный пояс украшенный узорными бляхами...

    И торчащий эфес с круглой    причудливой чашкой...

    И высокие ботфорты из рыжей замши...

    Твою мать... на вывернутой ноге золотые шпоры... шпоры?

    Когда... когда я успел заявится в клуб к реконструкторам и нажраться в усмерть    с Денисом. Стоп... какой клуб? Какой Денис? Я же...

    Где моя машина?

    Где урод водила с грузовика... задницу наизнанку выверну...

    Пошарил глазами вокруг.

    Дубовая поросль, ручеек журчит между покрытых зеленым мхом камней и здоровенная оседланная вороная коняка с притороченными к седлу сумками и вьюками. Моей «Витары» и тем более грузовика с уродом водилой не наблюдалось. Что за черт?

    Голова не просто болит, а раскалывается. Нащупал здоровенную ссадину на лбу, всю в засохшей крови и... и слипшиеся от крови волосы... волосы? Уставился на черную, без волосинки седины длинную прядь... да что за черт, у меня уже как лет пять волос на голове не наблюдается. Все что еще растет безжалостно брею наголо...

    Попытался вскочить и перецепился через длинную шпагу в кожаных окованных железом ножнах. Шлепнулся на колени и в лужице воды увидел    молодую физиономию в обрамлении шикарной шевелюры...

    -Мама... – в ужасе прошептал и еще раз притронулся ко лбу, сразу заорав от боли. – Твою же душу в качель... не сплю же...

    Надо позвонить... полез в карман... и не нашел кармана... вместо него какие-то хреновины на обтягивающих штанах в виде... в виде... память услужливо высветила актера Домогарова из сериала «Графиня де Монсоро»... там на нем примерно такие же были...

    Потянул из ножен тесак с закрывающей руку причудливой чашкой. Сантиметров сорок будет,    обоюдоострое узкое граненое лезвие, память опять услужливо подсуетилась... «Дага» и сразу вспомнилось второе слово «Эспада». Тренер по фехтованию я или кто? У меня дома на стене такие висят: дага старинная, а эспада новодел, но качественный. Подарили в Кастилии когда был на соревнованиях...

    Подтянул к себе эспаду... она и есть. Тяжелая, длиной сантиметров восемьдесят пять, можно рубить и колоть, на чашке причудливо изогнутый захват... золотая чеканка... россыпь мелких камней и главное... полный аутентик, хрен спутаешь... мечта Портоса...

    -Тьфу, бред какой...

    Еще раз посмотрелся на себя в лужу... парень лет двадцати пяти, с длинной брюнетистой шевелюрой и ободранным лбом. Не то, что бы красавец, но и явно не урод, мордочка волевая, нос зачетный, горбатый и длинный,    можно даже сказать тоже волевой. В воде отражался одетый поверх доспехов белый балахон стянутый    у пояса ремнем. А под ним еще кираса... или панцирь... никогда в доспехах не соображал, вот в оружии совсем наоборот.

    Составная кираса, - опять подсуетилась память. Да откуда я это знаю?

    По кирасой, кожаный камзол... не камзол, а колет со смешными валиками на плечах, под колетом белая рубаха из довольно грубого по современным меркам полотна, тоже полный натураль... на шее тяжелая золотая цепь с массивным крестом и вторая цепь потоньше и поизящнее с какой-то ладанкой.

    Штаны... вернее колготки... шоссы, и    пуфы... да это пуфы и ботфорты чуть ли не до паха, да еще под коленом пряжкой стянуты... да что за карнавал твою мать и почему у меня морда    юнца, а не сорокалетнего нормального мужика. Тут по неволе в чертовщину всякую поверишь...

    Присел на валун и задумался...

    Я тренер сборной страны по сабле...

    Должен был подписать контракт с федерацией Катара...

    Выкореживался набивая цену и не подписал, за что был серьезно вздрючен председателем нашей федерации и    вызван на ковер к министру для вздрючки на более высоком уровне...

    ... а потом... в голове ясно отпечаталась мощная морда грузовика летящая мне на встречу...

    Ну... получается потом я умер...

    Вздохнул свежего, пряного воздуха... да нет, не умер... встал и несколько раз присел... бодренько так присел, отлично... только башка в области лба болит, да долбанные колготки в зад врезаются...

    Зачерпнул из ручья воды и промыл лоб, ерунда, кожа    расцарапана, да шишка порядочная, сотрясения вроде нет...    подобрал с травы малиновый берет с пучком павлиньих перьев. Надо же как авантажно... берет с перьями, насколько помню пейзане в средние века другие головные уборы носили... значит я не пейзан слава богу.

    Ну ладно, там я погиб, а здесь что со мной случилось, да и кто я?

    -Слышь, коняка, а кто я? – поинтересовался у коня норовившего поймать губами мое ухо.

    Жеребец всхрапнул и закивал головой.

    -А мог бы и подсказать Роден, - я потрепал коня по морде.

    Роден! Роден... похоже из моей памяти отрывками все-таки прорываются какие-то воспоминания...

    -Так ты, Роден?

    Жеребец согласно кивнул, всхрапнул и полез губами в лицо...

    -Но, не балуй... – получается... получается меня каким-то загадочным образом занесло в прошлое, да еще и вселило в чье-то тело... и как это... там помер, здесь ожил. С одной стороны прикольно, а с другой... да что-за черт, чешется же все. Содрал перчатку и потер шею... м-да... да ты братан минимум месяц    не мылся. Вот это не очень... мыться срочно... да и переодеться не мешает...

    -Давай Роденушка посмотрим, что у тебя в сумках,- взвесил в руке тяжеленный шлем притороченный к седлу, похожий на спартанский , только без гребня и творчески переработанный м-да... барбют называется, всплыло название... не мои это знания, я сроду в доспехах и всяких там латах не разбирался. Это память старого хозяина тела подсказывает. Слушай братан, подсказывай давай все и сразу, а не порциями...

    Оттянул тугую    бронзовую пряжку на чересседельной сумке и разложил все содержимое на травке, затем проделал ту же процедуру со второй. Отвязал вьюк позади седла.

    Ну, что у нас есть...

    Развязал шнурок на тяжелом мешке... вот это я понимаю. Повертел в руках маленький золотой кружок с выбитым на нем мужиком на коне и с мечом. Золото... в мешке килограмм не меньше, это сколько же в долярах будет?

    Окстись придурок,    какие доляры... нет надо срочно определятся куда меня занесло и главное в кого... память услужливо подкинула название монеты, - конский франк...

    И тут я внезапно понял...

    Это не сон...

    Это не шутка...

    И я не брежу и определенно не свихнулся...

    Внезапно    накрыло ощущение полной беспомощности и дикого ужаса, так накрыло, что я сел на камень и впал в мрачное уныние отказываясь понимать все что случилось со мной. Это в книгах про попаданцев бравые парни моментом вписываются в жизнь и вооруженные массой знаний переворачивают все в истории с ног на голову.

    А, я?

    Главный источник знаний про средние века: книги Александра Дюма    и все, разве что еще Вальтер Скотт...

    Больше же ничего не знаю. Совсем ничего...

    Не врач...

    Не ученый...

    Не гениальный полководец...

    Не инженер...

    Не химик... твою же мать, я даже не имею не малейшего представления о составе пороха, который судя по книгам на зубок знает любой приличный попаданец.

    Я не знаю истории... совсем...

    Я умею только фехтовать... да черт возьми, я это только и умею, но... умею фехтовать современной спортивной полукилограммовой саблей, которой даже при всем желании барана не зарубишь, а здесь мечи должны быть тяжелеными, вон, только моя эспада больше кило весит...

    Куда не ткнись, везде...

    Состояние рассудка с каждой секундой становилось все плачевней, я    моментами впадал в дикую ярость, злой на весь мир проклиная судьбу и неизвестные силы сыгравшие со мной такую пакостную шутку. Ярость сменялась диким унынием, когда рука сама тянулась к кинжалу прекратить всю нелепость моего положения. Я реально не знал что делать. Не смотря на мою обертку из этого мира, я остался тем кем был и не видел никаких перспектив для выживания. Не радовало даже молодое и сильное тело... твою же мать, здесь же судя по крошкам моих знаний даже зубы кузнецы рвут а люди не моются никогда и добавим чуму, тиф и всякие дизентерии...

    Я не знаю сколько я просидел занимаясь самобичеванием, но как ни странно привел меня в чувство голод, банальный голод и зуд давно не мытого тела.

    Солнце весело пускавшее зайчики через прорехи в листве ушло к горизонту, стало немного прохладней.

    -Сдохнуть? – спросил я сам себя и повертел страхолюдную дагу. – Вот взять и заколоться этой железякой...

    Но несмотря на полное уныние и упадочническое настроение вариант не привлекал. Жить хотелось. Жить и пользоваться всеми благами жизни и молодого полного сил тела... да и чума с тифами не так страшны...

    Заурчало в животе... вспомнил, что сегодня вечером собирался в испанский ресторанчик с Юлькой Сенчиной, тренером молодежки... не-ет... сдохнуть я всегда успею. В данном периоде истории это как раз совершенно не трудно. По крайней мере сначала надо набить чем-то пузо...

    Вытащил и расстелил на траве темно зеленый плащ из плотного    сукна и на него вытряхнул все содержимое сумок.

    Сразу отсеял все не съедобное в сторону и развернул несколько свертков из грубой, но сравнительно чистой холстины и подвинул к себе полный кожаный бурдюк.

    Выдрал пробку... нюхнул, затем влил в себя несколько полновесных глотков... вино... и не плохое вино. Терпкое, с приятной кислинкой, с миндальным послевкусием... поискал современные аналоги и не нашел... но хорошее вино черт побери! Да, именно черт побери. Судя по фильмам, у дворян... а я надеюсь, судя по шпорам, что я дворянин, это самое распространённое ругательство. Значит не будем выпячиваться из эпохи...

    В свертках оказалось несколько приличных ломтей копченого мяса и сыра. Пару головок лука и чеснока, пучок незнакомой мне зелени с пряным запахом и в завершение здоровенная булка слегка черствого, но чертовски вкусного сероватого хлеба.

    Ну ка... мясо пахнет какими-то специями и копченостями, вроде свежее... червей не наблюдается.

    Набил полный рот и даже замычал от наслаждения. Сыр вообще похож на божественный нектар. Не остановился, пока не умял треть припасов. Уже лучше... и всякое дерьмо в голову перестало лезть. Воистину желудок у мужиков прямо связан с мозгами...

    С насыщением пришло почти благостное настроение. Порылся в вещах и выудил мешок с запасным бельем и одеждой. Сразу зазудело немытое тело и я обнаружил, что содрать с себя винтажные, приличествующее эпохе одежды не самое простое дело.

    Снял пояс с оружием, стянул котту через голову, как подсказала память балахон назывался коттой. Панцирь-то и остальное железо, снять оказалось просто, расстегнул замки и пряжки и отложил в сторону.

    А вот дальше... дубы услышали много нелестного про средневековых модельеров... сука, ну как можно изобрести штаны из трех... вру, гульфик забыл, четырех частей... сука, где вы Сен-Лораны и Гуччи...

    Не знаю что мне больше помогло:    маты или дикое желание помыться, но повозившись я разделся и полез в ручей с ужасом понимая, что рано или поздно мне придется одеваться.

    Ни мыла, не мочалок и тем более шампуней, в припасах я не обнаружил и просто набрав глины пополам с песком выдраил себя до скрипа, периодически оглашая    лес дикими волями от холода. Водичка оказалась самая что не на есть ледяная.    Жеребец    пощипывал травку, всхрапывая и удивленно косился на внезапно двинувшегося хозяина. Судя по его глазам прежний обитатель моего тела подобными вещами не заморачивался.

    Ледяная вода и чистота полностью привели меня в сознание. Как мог осмотрел свое новое тело...

    Весьма, весьма... ноги конечно слегка... вернее благородно, так правильней будет, кривоваты. А вот плечевой пояс и руки прямо бугрятся сухими мускулами, хоть на подиум иди. Ростом я получается сейчас поменьше буду, где-то сантиметров под сто шестьдесят пять, против моих ста девяносто... да и хрен с ним не важно, главное естество есть и не маленькое.

    Оп-па... а пацанчик и повоевать успел. На плече грубо зарубцевавшийся шрам, на предплечье целых два... и на ноге заросшая дырка, как будто грубо выдирали... ну да, явно не пулевое, стрелу скорее всего и выдирали...

    Размялся согреваясь и остался полностью доволен своей оболочкой. Взял эспаду и проделал несколько мулине в три темпа... а вот это совсем никуда... даже совсем печально. Скорости никакой, тело приказам мозга слушается с опозданием... нет, все мои знания и умения остались при мне, вот тело... тело не мое. Да и эспада... ну как можно фехтовать такой    железякой?

    Я как-то был приглашен в клуб исторического фехтования, где парни на энтузиазме разучивали приемы по копиям трудов древних мастеров. Пригласил меня Степка, сын моего давнего приятеля Дениса, у молодежи мало что получалось не смотря на желание и литературу. Провозился с ними и с самим собой пару месяцев, да и потом периодически заглядывал... затянуло дело. Так вот. Современная школа отличается от средневековой    как небо и земля. Нет, основа та же, но одно дело махать тяжеленной эспадой, больше похожей на меч, а совсем другое легкой как пушинкой современной саблей. Да и скорее всего местные бретеры такого понятия как правила спортивного фехтования просто не знают и не надо придерживаться дорожки и отступать после каждого удара.

    Но... парень похоже этой самой железякой махал с детства, так что все не так критично. При необходимости, а она будет, убежден наверняка, наверстаю.

    Обсох    и лес перепугала очередная порция матов. Пока завязал все эти шнурки и застегнул все гребанные пряжки нервы опять оказались на пределе.

    Не факт что все сделал в правильной последовательности... но вроде получилось, да и память тела помогла. Хозяин умел, мне его умения и достались. Вот только память прорывалась кусками и не по порядку. По ругательствам извергаемым из моей глотки вперемежку с родными, русскими, я понял что хозяин был французом... или испанцем... хрен его знает, но скорее всего французом. Как звучит слово дерьмо по языке лягушатников    я знаю. Значит во Франции... и это хорошо. Испания у меня ассоциировалась со страшным словом «инквизиция» и кострами. Книга про Тиля Уленшпигеля, наряду с «Тремя мушкетерами», в детстве    настольной была... собственно говоря тогда и увлекся фехтованием благодаря именно им...

    Пора посмотреть что у меня кроме денег и жратвы еще есть. В лесу еще было достаточно светло и я начал наводить ревизию...

    В отдельном мешке, оказались некоторые дополняющие приблуды к доспехам. Облегченная кольчуга*, пластинчатые наплечники*, наручи*, латные перчатки*, горжет*, стеганный поддоспешник*    и все... то есть совсем не полный комплект    доспехов. Там еще в комплекте должно быть еще хренова туча всего. Всякие там сабатоны,* набедренники*...    а щит? Ага есть, приторочен к седлу. Небольшой с червленым львом на серебряном поле, кажется такие тарч* называют. Доспехи довольно тонкой работы, с золотой и серебряной насечкой, из одного комплекта и явно не парадные, боевые. Экипировка только до пояса, все что одевается на нижнюю часть тела отсутствует. Стоп... а это что? Я примерил к фигуре белый балахон с вышитым посередине гербом... ага, котта    называется. Поверх доспехов надевается. Вот и все...

    Где же ты посеял все остальное железо паренек? Где в конце-концов мое рыцарское копье и мой оруженосец.? Все где-то ...

    Так... стоп... а какого хрена ты валялся здесь без сознания и ободранным лбом?

    Огляделся и все стало на свои места. В зарослях проломана целая просека... да, получается на полном ходу вылетел из седла и двинулся башкой об массивный узловатый корень... вон рядом с ним и берет валялся. А вот куда, и главное от кого я так спешил...

    Негодующее ржание отвлекло меня от раздумий... вот я лошара... это тебе не свою «Витару» в гараж поставить.

    -Сейчас Роденушка, сейчас... – потрепал жеребца по холке и    немного поматерившись расседлал. С эти делом я знаком, все-таки казацкого роду, все каникулы в детстве на Кубани в станице проводил и с дедом в ночное ездил. Принцип тот же... только все маленько архаично и с лишними наворотами. Обтер жеребца пучком травы и накрыл легкой попоной которая тоже нашлась среди вещей. А коник знатный, рослый, очень массивный, не першерон, но около того, с крутой шеей, длинной гривой и сильными длинными ногами... вроде такие и должны быть у рыцарей, а порода называется андалузской... Ну    андалузец, так андалузец...

    -Красавец ты мой... – поискал, но не нашел не овса, ни ячменя... а должны они вообще быть... вроде должны. Ладно, утро вечера мудренее. Отрезал краюху хлеба, чуть присыпал крупной серой солью и скормил коню. Завтра будем отсюда куда нибудь выбираться, а пока только вот так и травка с листиками. Затем стреножил жеребца и полез дальше разбираться с имуществом.

    С оружием оказалось получше, вернее обильнее...

    В кобуре при седле нашел арбалет. Самый настоящий арбалет, не большой и не маленький. Средний. С петлей куда ногой упираются когда руками взводят и маленьким воротом к нему, - это    значит механизированный взвод.    Солидная изящная работа. По дереву костяные резные накладки, все металлические части с гравировкой. Тул* с двумя десятками коротких толстых болтов тоже нашелся.

    Конечно пулемету, я бы больше обрадовался, но с поправкой на эпоху, это равноценное оружие. Так что радуемся тому, что есть.    Попробовал взвести руками, без ворота... и взвел, и второй раз подряд взведу, а вот третий не получится, тугой до невозможности, да и ладно, как говорил тот же Иваныч, чем туже, тем приятней. Вложил болт, прицелился в дерево и нажал на спуск. Тренькнул механизм и стрела с гулким стуком вонзилась в ствол. Подошел посмотреть... ого, сантиметров на шесть-семь влезла. Хрен вытащишь, правду писали, что на близком расстоянии большинство доспехов пробивали... да что же такое... ладно, пускай торчит.

    Вытянул из ножен прикрепленных к седлу тяжеленный и длинный обоюдоострый меч. Жуткое оружие. Таким, можно на скаку вражину пополам развалить и меч называется бастард*, это я и сам знаю, потому, что крепится не к хозяину, а к коню,    а это что за мессер...

    Стилет... нет, мизирекорд*,    длинный сантиметров тридцать пять, четырёхгранный клинок с крестообразной гардой и ручкой обтянутой потертой кожей... боевое оружие. Побежденных добивать. Ну что же, что старому хозяину этого тела было необходимо, пригодится и мне. Хотя совершенно не понимаю как я это буду делать. Вот не разу я еще никого не зарезал.    Что еще...

    Обоюдоострый кинжал похожий на меч в миниатюре. Этот уже украшен побогаче, ручка из желтой кости, золотая насечка, навершие рукоятки золотое, усыпанное мелкими сколами рубинов, гарда тоже... скорее всего парадная штука, вон ножны какие авантажные, но клинок у кинжала заточен на славу, если пырнешь мало никому не покажется... стоп, это что за ерунда?

    В сумке торчал арбалетный болт*. Не мой, у моего наконечник не такой и оперение красное. А тут черное, а вот и второй в подбивке седла застрял.

    Вот оно что... а за парнем-то гнались и палили из арбалетов. По наитию осмотрел заднюю пластину кирасы. Ага, неглубокая четырехгранная вмятина, в районе поясницы. Как раз по форме наконечника арбалетного болта. Вот    почему он несся куда глаза глядят... ой... не вляпался ли я в какую-то межродовую вражду или еще чего похуже. Млядь, я же не знаю, - ни года, не даже века... может тут война во всю идет... какая там... во, столетняя или Белой и Красной Розы... может тут неподалеку Жанка, которая д’Арк, с войском лихачит... ой мля... канать надо, канать...

    -Тьфу, придурок, - в сердцах обругал сам себя. – Куда? Сиди ровно на попе и не рыпайся. Вон стемнело уже, спать ложись...

    Для ободрения и улучшения настроения, выхлебал половину вина, положил рядом с собой заряженный арбалет и остальные колющие и режущие, под голову примостил седло, закутался в плащ    и улегся засыпая на ходу. Винцо и нервное напряжение свою роль сыграли...

    -Ну а че... может я принц какой наследный... или царевич какой...    ага, спи царственный придурок,    по принцам из арбалетов не пуляют... или пуляют... все хватит. Засыпаю... завтра, все завтра... – мысли путались, чувствовал себя дико уставшим и разбитым... ага не каждый день    в средневековую хрень    закидывает. Но, радовало то, что особо удрученным и очумевшим я себя уже не ощущал. – Твою же мать... а мне кажется вся эта история начинает нравится...

    * «Наплечник» - элемент доспеха, представлявший собой куполообразно выгнутую стальную пластину, прикрывавшую плечо, либо несколько таких пластин, скрепленных между собой.

    * «Латные перчатки» -элемент доспеха, защита кисти. Представляет собой кожаную перчатку обшитую комбинацией стальных полос. Является элементом готического доспеха.

    * «Наручи» -    часть доспехов, защищающая руки от локтя до кисти.

    * «Горжет» -    стальной воротник для защиты шеи и горла. Горжет был частью старинных доспехов и предназначался для защиты от мечей и других видов холодного оружия. Большинство средневековых горжетов были простыми щитками для защиты шеи, которые носили под нагрудником и наспинником. Эти пластины поддерживали вес носимой на них брони и зачастую были оборудованы ремнями для крепления других частей доспеха.

    * «Дага» - До 1400 года даги были в большей степени оружием простолюдинов. Но уже в XV веке они становятся оружием рыцарей, в частности, использовались в Битве при Азенкуре в 1415 году. В XV и первой половине XVI века законодателями моды в фехтовании считались испанцы. Клинки толедских мастеров и широкое распространение дуэлей привело к появлению стиля Эспада и дага ( espada y daga), когда шпага в правой руке использовалась для атаки, а дага в левой руке для отражения ударов противника. В связи с этим наиважнейшей частью даги является гарда, на которую приходятся основные удары клинка противника. Кроме оружия ближнего боя дага использовалась как кинжал для удара милосердия — последнего удара, наносимого смертельно раненому, но еще живому противнику. Дага имеет вид короткой, не превышающей в длину 50-60 см, колюще-режущей шпаги с узким клинком и усиленной гардой. Клинок имеет плоскую, шириной от полутора до двух с половиной сантиметров, или четырёхгранную, с шириной грани, равной 1 см, форму. Эфес даги имеет широкую гарду. Гарды могут быть в виде чаши или в виде дужек. Даги могли иметь различные ловчие устройства, например, между рукоятью и клинком вставлялась пластина с изогнутыми к острию концами. Она предназначалась для перехвата конца шпаги противника либо могла быть ловушкой для вражеского клинка.

    * «Протазан» -    колющее древковое холодное оружие, разновидность копья. Имеет длинный, широкий и плоский металлический наконечник, насаженный на длинное (2,5 м и более) древко.

    * «Кольчуга панцирного плетения» - кольчуга изготовленная из рубленых из листа плоских, а не свёрнутых из проволоки колец. В большинстве кольчуг кольца сваривались или заклёпывались. Иногда часть колец была заклёпана, а часть — просто вырублена из листа, что упрощало и удешевляло производство.

    * «Тарч» - название щитов, применяемых в европейской армии с XIII по XVI век. Это выгнутые щиты различной формы, обычно имевшие "локтевое" крепление, один ремень надевался на предплечье, а второй зажимался в ладони. На правой стороне иногда делался вырез, предназначенный для фиксации копья.

    * «Бастард» (применительно к людям) — незаконнорождённое (внебрачное) дитя.

    В средневековой геральдике внебрачные дети дворян, как правило, получали герб с левой перевязью

    * «Бастард» (оружие) – «полуторный меч»,    «длинный меч» или «боевой меч» — средневековый западноевропейский меч. Из некоторых источников следует что названием обязан тем, что крепился не к поясу владельца, а к седлу лошади.

    * «Тул» - футляр, сумка для стрел, колчан.

    * «Арбалет» -    это латинское слово, которое состоит из двух частей: "arcus" — лук и "ballista" — катапульта. Это оружие , сочетающее в себе свойства лука и баллисты, было весьма популярным в средние века. Для осад замков и городов использовались огромные баллисты, способные вести обстрел противника "стрелами" из стволов деревьев и валунами. И, конечно, были небольшие модели арбалетов для ручной стрельбы.

    * «Арбалетный болт» - стрела для арбалета. Тяжелее, толще и короче обычной стрелы. Встречались болты полностью изготовленные из металла. Имеет гораздо большую пробивную способность чем обычная стрела. В сечении наконечники болтов квадратные (отсюда и названия quarrel и carreau — от французского «квадрат»), ромбические или реже треугольные или круглые. Имелась и тенденция замены остроугольной формы на ромбическую, так как первые лучше пробивали кольчугу, а вторые — пластинчатый доспех, который всё более доминировал с XIV в. В отличие от Руси, в Западной Европе широко применялись и зажигательные болты. Они снабжались наконечниками с двумя или одним острыми шипами, чтобы цеплялись за крыши домов, а не падали на землю.

    * «Мизерикорд» -( misericorde — «милосердие, пощада») — кинжал с узким трёхгранным либо ромбовидным сечением клинка для проникновения между сочленениями рыцарских доспехов.

    Кинжал милосердия использовался для добивания поверженного противника, иными словами — для быстрого избавления его от смертных мук и агонии, либо для убийства противника, бесполезного с точки зрения выкупа. Появился в Западной Европе в XII веке и представлял собою кинжал с узким 3-4-хгранным клинком длиной 20-40 см.

     2. Глава.

    


    Ночь прошла беспокойно. Ближе к утру стало сыро и холодно, вся трава покрылась росой, да и всю ночь в лесу что-то ухало, скрипело и подвывало пугая Родена, да и меня тоже, заставляя при каждом шорохе просыпаться и хвататься за арбалет.

    Окончательно проснулся    едва рассвело и к своему удивлению обнаружил, что хорошо отдохнул и выспался. Что за хрень? Последний пяток лет я по утрам кроме головной боли ничего не чувствовал... мда... трудно привыкнуть , что ты разом помолодел лет этак на двадцать пять... помолодел... естество    дыбилось с    дикой интенсивностью, грозя порвать чертовы колготки. Ниче... придет время попробуем и местный слабый пол. Конечно если... если они не воняют аки звери лесные... знаете, историки на этот момент намекали вполне определенно.

    Оправился, умылся и полез в сумки за припасами, есть хотелось просто зверски. Подмел половину оставшейся еды, но вина не трогал, просто попил восхитительной родниковой воды. Сразу захотелось    повалятся на травке и послушать птичек, но пересилил себя и занялся делом.

    Окончательно разобрал оставшиеся вещи, нашел четыре подковы с ухналями, набор оселков для заточки оружия, бутылочку льняного масла, тоже за оружием ухаживать и походный мужской туалетный несессер. Мда... собственно бритву с костяной ручкой странной    формы, флакон зеленого стекла с какой-то пахнувшей ромашкой эмульсией и дико архаичной конструкции ножницы больше похожие на прибор для стрижки овец. U- образная пластина, концы которой, в свою очередь еще развернули остриями друг к другу и заточили. Да и позолотили еще для    авантажности... техника на грани фантастики мля... но с грехом пополам режут. Завершало комплектацию набора полированное небольшое серебрянное зеркало. Всласть насмотрелся на свое новое лицо, затем шипя и чертыхаясь побрился и подровнял небольшую бородку... сука никогда в жизни не носил, а вот на тебе, в наследство досталось. Ладно... сбривать пока не буду, может пригодится.

    Нашлась даже аптечка, в средневековом варианте конечно:    завернутый в холстину спутанный пучок ниток... ага корпия* называется. Несколько рулонов льняной ткани... мля бинты... сука, все в мусоре... как они здесь выживали? Пара небольших глиняных горшочков... горлышки затянуты вощеной бумагой. В одном густая, почти черная остро пахнущая мазь, во втором мазь желтая, пахнет вроде аммиаком... сука, знать бы еще когда какую применять. Вспомнился целебный бальзам матушки Д’Артаньяна... ага это тоже что-то похожее... стоп, стоп... вот что-то и проясняется...

    Д’Артаньян-то в Менг приехал в берете, за что и был освистан и оплеван... все уже носили шляпы... значит, я не во времена Ришелье, а значительно раньше, к тому же огнестрельным оружием и не пахнет... мда, глубокомысленный вывод... значит время действия ближе к события описываемым в «Графине де Монсоро»... хотя там уже аркебузы изобрели... черт его знает,    не получается из меня аналитика, не хрен и пытаться.

    Вокруг    природа поражала    благолепием, громадные дубы перемежались молодой порослью, воздух кажется нектаром, серебряным звоном журчит ручей, прыгают по веткам и чирикают разноцветные птички... парадиз одним словом.

    Парадиз - парадизом, а определятся надо. ..

    Открыл небольшую кожаную сумку... и даже присвистнул. В ней оказался письменный набор: бронзовая чернильница, пучок перьев, нож для их очинки и завернутая в ткань небольшая книга    в кожаном переплете с бронзовыми застежками.

    Вот даже как, а у нас в книгах средневековых дворян сплошь неграмотными обзывают.    Открыл и понял, что понимаю затейливые завитушки. Оперся спиной на седло, нашел последнюю запись и начал читать...

    «... отец ,милостью божьей конте Жан V Д’Арманьяк    повелевает мне ехать в Арагон к рею Хуану просить милости и заступничества от хулителя и угнетателя свобод    дворянства богомерзкого руа франков Людовика ХI. Волею божьею мы остались без союзников и осаждены в славном городе Лектуре, последнем оплоте свобод и прав истинных поборников дворянских свобод. Войско слуги оного Людовика, кардинала Жиля Жоффруа устраивает приступы и всячески наносит урон защитникам и нашим приверженцам.

    Видит бог, что я с большей охотой    с мечом в руке отражал бы приступы, однако повинуюсь воле отца. Сегодня вечером в сопровождении оруженосца своего и двух копий кабальеро я попытаюсь выскользнуть из Лектура...»

    -Твою же кобылу в трещину... – только и смог сказать прочитав эти строки, потянулся к бурдюку с вином, сделал глоток и опять углубился в чтение.

    Оторвался от книги только когда разобрал последнее слово...

    Это был дневник    Жана де лавардан и Рокебрен, сына Жана Пятого, конте д'Арманьяк ... твою же... это что... я Жан? Веселенькое имя... твою мать. С досады метнул кинжал в дерево, а потом еще полчаса бегал по поляне оглашая лес матами и рубя кусты эспадой.

    ... сука, это западло, это галимая подстава... нафуя же так глумится над заслуженным тренером страны, дважды чемпионом мира,    чемпионом олимпийских игр и просто хорошим человеком. То есть, на до мной. За что? Мало загнать в средние века так еще и в тело...

    Наконец выдохся, угомонился и постарался проанализировать информацию... все равно все уже случилось и надо поблагодарить неизвестных шутников за то, что я оказался в теле этого... даже не знаю как его назвать, а не к примеру в теле неандертальца.

    Жан V, конте Д’Арманьяк, папаша мой, судя по дневнику    личностью был гм... слегка эпатажной, до такой степени эпатажной, что его умудрились при жизни дважды отлучить от церкви и сейчас он сидит в городе Лектуре, осажденном    войсками руа франков, которому он намеренно ставил палки в колеса не один десяток лет, а я собственно    из города свалил направляясь с поручением отца в Арагон за помощью. А сегодня... получается четвертое мая 1473 года. Господи... это же почти семьсот лет, назад... тьфу ты, вперед. Твою же мать, никак не могу воспринять время в котором    я очутился...

    Но все это семечки... самая прелесть в том, что я бастард, мало того выблядок незаконнорожденный, так еще незаконнорожденный в особо извращённой форме. Папаша Жан V, а мамаша моя... мамаша моя Изабелла, есть родная сестра этого самого Жана. То есть я граф, виконт и много чего еще там... и одновременно никто... бастард в кубе, одним словом. По нынешним временам это жуткий коктейль...

    Учитывая, что я автоматом стал врагом этого самого Людовика, коктейль получается смертельно ядовитый. В дневнике не указывалось конкретно, что папаша и руа... непонятно, какой руа... если Людовик, то значит король... ладно пока не важно... так вот, то что эти товарищи конкретно не поделили описано крайне замысловато, сплошной    бред насчет ущемленных прав, но очевидно все серьезно. А как с врагами в подобные времена расправлялись всем известно...

    -Не хочу в Бастилию... не хочу на плаху... – невольно в голос заорал я. Действительно не хочу... нет это я точно брежу, вот сейчас полезу в сумку ,найду мобилу, позвоню Иванычу и он меня отсюда увезет к таким милым, симпатичным и щедрым шейхам. В отчаянии полез в сумку, но мобилу не нашел...

    В сумке лежали в кожаных тубусах несколько грамот которыми папаша подтверждал право наследования мною поместий и разных земель.

    Да... как не хотелось , с головой у меня все в порядке. Я даже осознаю, что если папашку грохнут, грош цена этим всем бумагам. В дневнике неоднократно намекалось.

    Как же все-таки я хочу свихнутся... господи помоги!!!    Обязуюсь стать образцовым семьянином, перестать бухать и тягаться по девкам... даже назад с Людкой сойдусь, только помоги, верни меня обратно. Сделаю из арабов чемпионов мира...

    Не помог... я так и остался сидеть в дурацких суконных двухцветных колготках. Да, одна штанина одного цвета, вторая другого.

    Рука сама потянулась к бурдюку и несколько добрых глотков вина постепенно привели хаотичный поток мыслей к некой логической направленности. Выход есть и я его найду.

    Если старый греховодник, то есть папенька мой, считает    что рей Арагона может помочь, то значит так и есть. Недвусмысленно намекается, что сей Хуан, и еще несколько царственных товарищей из Бургундии и Гиени, явно не друзья Людовику.    То есть: враг моего врага - мой друг. К тому же дворяне Гаскони, а я черт возьми получаюсь гасконец, поддерживают папашу. Не все, но многие. Король попросту говоря собирается урезать дворянские вольности, и сделать из нашего края свою вотчину... сами понимаете, гордые гасконцы    мягко говоря, не совсем согласны с этими инициативами.

    Напрашиваются следующие выводы, срочно мчать в Арагон с письмом... ага... вот оно и письмо, запечатанный восковыми печатями    тубус... и вести подмогу.    Бить Людовика в хвост и гриву отстаивая гасконские вольности.

    А фули нам гасконцам... принадлежность к столь прославленной национальности льстит нешуточно, даже некая лихость в мыслях появилась.

    И почему я не выбрал на жизненном поприще стезю историка, то вот сейчас бы знал заранее чем эта катавасия закончится. Ан нет, не хрена я не историк поэтому гадание на кофейной гуще получается... авантюризм чистой воды. Но как не суди, без авантюризма из этой истории не выпутаться.

    Значит, что... сбежал я из Лектура вчера. Город, судя по записи Жана... тьфу ты... моей же записи хорошо укреплен, силы в нем значительные и может продержаться еще долго. Собственно и держится он уже три месяца... а сколько мне переть до Арагона? И вообще где я сейчас нахожусь... преемник то мой никакой картой не озаботился...

    Ладно, пора собираться и куда нибудь выбираться, деньги есть, язык понимаю, внешность благородная, натура русская, значится все шансы на успех    налицо. Безопаснее конечно со свитой, но нету. Вчера очевидно все пали прикрывая мой отход. Вечная вам память...

    Уложил все вещи обратно, из доспехов одел только кольчугу и поверх нее кирасу, хватит пока, потом оседлал Родена.

    -Ну что Жан Жанович д’Арманьяк, голова боится, а руки делают, пора и делом заняться... дранг нах Арагон, едрит ее в качель... – запрыгнул в седло, повертел булками умащивая седалище, заломил лихо берет и слегка тронул шпорами жеребца. – Поехали родной...

    Роден сам выбрал направление и неспешно потрусил в просвет между зарослями. Скотина умная... куда-то да вывезет, а я пока крутил головой по сторонам рассматривая средневековый лес. Лепота... воздух чистейший, даже голова кружится, живности море. Куропатки, фазаны, даже небольшое стадо косуль мелькнуло. Представляю какая здесь рыбалка. Природу активно засирать начнут только через несколько столетий. Ну ниче... это даже просто отлично. Еще один положительный момент в моем перевоплощении. Всякими ГМО и прочими гадостями травится не буду.

    Вот даже не знаю как считать... повезло мне или нет? Это с какой стороны посмотреть.

    С одной стороны, полная жопа: ни медицины, ни цивилизации, воюют все против всех. Того и гляди на ровном месте борзый дворянчик протазаном* по башке пригладит, или церковники во благо господа спалят за неосторожное слово. Хотя мне кто-то говорил, просто так они никогда не сжигали и даже когда палили Сайлемских ведьм основания на то имели железобетонные. А еще чума, холера и всякие там проказы... это тоже не шутка. Добавим личную вражду с королем... или руа... один черт неприятно...

    Так вот... плохо это все? Не знаю... скорее не просто плохо а хреново.

    А с другой стороны. Вселился в тело молодого парня... стоп. Не с той стороны начал.

    В двадцать первом веке, я концы отбросил однозначно. А здесь ожил, значит получил шансы прожить еще одну жизнь... и мне кажется один этот момент перевешивает все вышеприведенные аргументы. Вспомни Саня... тьфу ты... Жан, как ты зачитывался по малолетству дядюшкой Дюма и Вальтером Скоттом. О подвигах мечтал, приключениях. Сражаться за свою даму сердца хотел, сублимируя    детские эротически фантазии. Вот те... пожалуйста. Наслаждайся. Чувствую приключений на мою пятую точку приготовлено вагон и малая тележка.

    Как я и говорил все просто архихреново, но как ни странно это звучит, наряду с диким страхом прослеживается мой интерес ко всему этому. То есть своими уже ничему не удивляющимися циничными сорокапятилетними мозгами    осознаю, что хочу этой жизни попробовать. Очень боюсь, но хочу. Да, тысяча чертей, хочу!

    Хочу увидеть Париж, прогуляться по монастырю кармелиток, где Д’Артаньян пырялся с гвардейцами. Станцевать на приеме в Лувре. Хочу завалить какую нибудь герцогиню де Шеврез и отодрать ее со всей юношеской пылкостью предварительно проткнув пару кавалеров на дуэли... стоп, стоп Жан Жанович, это тебя уже не туда понесло...    кавалеры сами тебя могут проткнуть, а герцогиня согласно бытующему у современников мнению должна вонять аки зверь лесной. А в Лувре дамы и кавалеры срут за портьерами...

    -Да я такой... все могу опошлить... – сообщил я любопытной сойке уставившейся на меня с дерева. – И опошлю. И нечего боятся. В своем мире я уже помер, то есть здесь живу авансом, так что давай друг родной учитывай свои жизненные ошибки и начинай жизнь с чистого листа. И плевать мне с высокой горы, что я необразованный неуч и не знаю рецепт пороха. Обойдусь. Органичнее вольюсь в местное общество, за своего сойду.

    Не скажу что настроение было особо боевое, скорее всего совсем наоборот. Но как-то всегда по жизни у меня получалось находить хорошие моменты даже в самых пакостных случаях. Надеюсь и сейчас получится.

    Роден неспешно трусил среди деревьев умудряясь на ходу обрывать молодые листочки с веток.    А я наслаждаясь природой, неспешно, уже без паники обдумывал свои дальнейшие действия.

    Насколько я понимаю, надеяться на чудо которое меня вернет назад в Москву не стоит. Все окончательно и обжалованию не подлежит... да и не у кого обжаловать. Остается только как можно быстрее вливаться в местную жизнь и постараться выжить. Что является очень и очень трудной задачей. По скудным сведениям из дневника    моего преемника все в реальности совсем не так как я думал. В моем понятии в средневековье была такая страна как Франция... а оказывается совсем не так. Есть куча самостоятельных территорий которые соединятся в одну страну не спешат и даже открыто не желают. Нормандии, Бургундии, Аквитании, Гиени, Гаскони... и живут там совсем не французы.    И есть руа франков Луи ХI, который все эти территории хочет заграбастать под свою власть и объединить в одну страну. Как на мой взгляд задача исторически необходимая если опускать    истинные причины движущие этим самым руа. И недаром его здесь недруги называют Луи Паук.

    Определенных успехов на этом поприще данный товарищ добился. К примеру моего папеньку загнал за облака... стоп, стоп... какая историческая необходимость? Плевал я на нее с высокой колокольни. Совсем забываю кто я теперь. В жопу этого мироеда. Враг он мне сейчас и точка. Значит надо уцелеть и при этом нанести как можно больше ему урона и неприятностей, в идеальном варианте совсем со свету сжить. Угнетатель дворянских свобод... на шпагу волка...

    Стоп... это кто сейчас во мне говорит?

    Жан Жанович бастард Д’Арманьяк, виконт де Лавардан и Рокебрен или Александр Вячеславович Лемешев,    тренер сборной России по сабле.

    Да вот хрен его знает... Александру Вячеславовичу наплевать с высокой башни на Луи Паука, ему бы выжить и все.

    А вот Жану Жановичу совсем наоборот... у него от со смертиею папеньки начнется самое настоящее скатывание в низы если что не похуже. И ненавидит он оного Луи всеми фибрами своей души...

    Вот и получается что во мне как-то начинают уживаться два очень разных человека... конечно хочется верить, что Александра Лемешева во мне больше... конечно больше. Во всяком случае пока я себя ощущаю именно им.

    Задачки у меня... на ходу вынул из сумки бурдюк и сделал еще пару глотков. Для пущего успокоения и плавности мыслей.

    Огляделся по сторонам. Лес... признаков людей и всяких построек пока не наблюдается. Вот и ладно... не готов я пока общаться. Еды еще на день хватит, если что дичину какую нибудь завалю... а это что?

    Коняка вывезла меня к развалинам совсем древней часовенки. Настолько древней, что она полностью заросла кустарником и совсем развалилась. Да и не часовенка это скорей всего, а храм языческий...    ебтыть...

    Из кустов вынесся с громадной дубиной наперевес, заросший до бровей здоровяк в грязной хламиде и босиком. Я в ошеломлении смотрел как он с ревом заносит дубину успев только схватится за шпагу, как вдруг Роден став на дыбы заехал ему копытами в грудь.

    Мужик выронив палку сложился и улетел в кусты.

    -Да что за на... – я наконец выдрал клятый клинок из ножен, вот никак не хотел он вылазить и спрыгнув с коня направился к кустам, куда так бесславно закинуло непонятного мужика.

    -Ты живой дурачек?

    В ответ донеслись тихие хрипы бормотание и шуршание.

    -Ты смотри... живой, - удивился я и швырнул в направлении звуков кусок камня. – Вылазь придурок, а то уши обрежу.

    -Милости прошу господин... – донеслось из кустов,    но никто так и не показался.

    -Явись пред моими глазами смерд, не заставляй предать тебя смерти ужасной, но справедливой... – неожиданно выпалил я и оторопел. Это не я сказал... вернее я... да не тот...

    Не знаю что подействовало, но мужик    выполз    на карачках и с низкого старта вдруг    бросился на меня... и опять безрезультатно. На полпути перецепился об корень и грохнулся головой об валун. На этот раз он приложился качественно, аж гул по лесу пошел и замер без движения.

    Во дает...

    Взял под уздцы Родена собиравшегося совсем затоптать неприятеля... воистину боевой коняка и чуток погладив его по морде привязал к дереву. Так он совсем моего языка изведет и лишит возможности хотя бы определится где я нахожусь.

    Подошел поближе    и ткнул бесчувственное тело носком ботфорта... живой собака, что и странно... по идеи его еще Роден    должен был прибить.

    Мужик непереносимо вонял смесью гари от костра и пота, хламида на нем практически сгнила и пестрила прорехами. Косматые волосы и борода полностью закрывали лицо, но тело, хоть и истощенное, поражало своими размерами, вернее габаритами. Мужик был неимоверно широк в кости и могуч. Ростом чуть выше меня , но шире почти вдвое.

    -Вот и язык нарисовался... – отворачивая лицо от смрада спеленал разбойника путами для коня. Вот так... кажется надежно. Оглянулся на жеребца. Роден по своему возмущался, фыркал, недовольный тем, что я использовал его имущество на столь непотребные цели. Или хотел добить бедолагу... это я уже не знаю. Одно ясно если не он, получил бы я дубиной однозначно. Надо срочно тренироваться вытаскивать эспаду из ножен...

    -У-ууу... – замычал мужик и открыл глаза.

    -Ты что это собака разбойничать вздумал? А? На виселицу захотел? – поинтересовался я у разбойника    подавляя желание просто взять и перерезать ему глотку. Опять Жан Жанович во мне прорывается.

    -Милости прошу благородный господин... – опять забасил мужик стараясь незаметно для меня попробовать веревки на прочность.

    Не... ну смотри какой хам... приставил к его горлу клинок даги и как можно спокойнее поинтересовался:

    -Назови мне хоть одну причину по которой я не должен тебя прирезать собака?

    Мужик не произнес не слова, только угрюмо зыркал глазами по сторонам.

    -Как тебя зовут? Кто твой хозяин?

    -Я свободный! – с вызовом буркнул разбойник. – Я Уильям Логан, из Ланарка.

    -Это где?

    -В Шотландии...

    -А что здесь делаешь? Воевал бы на родине с бриттами. Или проще на путников нападать?

    Шотландец    от возмущения даже рыкнул и отвернул бородатую морду.

    Мда... кажется больное место задел... по фильмам я знал что не дружат они с бриттами. И кажется совсем недавно, а может и прямо сейчас    хлестаются с ними не на шутку.

    -Что рычишь борода? Вот что мне с тобой делать?

    -Убей... мне все равно...

    -Так не бывает... – я пощекотал кончиком клинка его за подбородок. – Почему скрываешься в лесу? В розыске? Вина на тебе есть?

    -Вины нет. Розыск есть... – буркнул мужик.

    -Розыск без вины не бывает. Ладно... рассказывай. Обещаю, если есть на тебе преступление какое, сам решу судьбу твою. Выдавать не буду. Говори, а то я найду способ развязать тебе язык.

    -Зачем оно тебе кабальеро? Я в твоей власти, делай что должно и покончим с лишними разговорами.

    -Вот даже так... – я пристально посмотрел шотландцу в глаза. Как на моем месте поступил бы Жан Жанович сомнений нет. Глотку от уха до уха и все дела. Он же дворянин... кабальеро... странно, причем здесь кабальеро... вроде во Франции нахожусь, рыцарь по крайне мере привычнее звучит. Ладно со временем разберусь, дело совсем не в этом. Дело в том что я дворянчик средневековый только с виду, ну и чуть-чуть натуры проскакивает, а в остальном вполне цивилизованный человек двадцать первого века и просто так резать глотки немного претит. Конечно можно съехать на обстоятельства, внедрение в образ и запросто прирезать этого бедолагу и даже очень подмывает это сделать... но не буду...

    -Сколько не ел?

    Мужик изумленно уставился на меня и промолчал. Ага... видно здорово я из образа благородного кабальеро выбиваюсь...

    -Понятно... долго. Клянись святой девой Марией, что не будешь пытаться убежать когда я тебе развяжу руки.

    -Клянусь Девой Богородицей, что не буду чинить вреда тебе кабальеро и не буду убегать, - недоверчиво смотря на меня пообещал шотландец и протянул руки.

    -Смотри... - я развязал путы. – Сиди здесь без движения я сейчас.

    Вытащил из сумки еду и на большой ломоть хлеба положил кусок мяса. Прихватил бурдюк с вином и вернулся к пленнику.

    -Ешь... – сунул хлеб в руки шотландцу и присел в стороне на валун который он минутами ранее безуспешно пытался расколоть головой. Бурдюк с вином оставил себе: своими губами к горлышку он прикоснется только через мой труп. Смердит же как падаль.

    Уильям с едва сдерживаемым рычанием набросился на еду    уничтожив хлеб с мясом мгновенно.

    -Руки ладошками сложи... – налил ему вина. – Перекусил? Больше тебе пока нельзя. Рассказывай давай... ты не понял? Живее, а то скоро мое терпение закончится.

    -Спрашивай благородный кабальеро, все тебе расскажу, - Уильям выковырял из бороды последние крошки и отправил их в рот. – Только я тебя бастард    д‘Арманьяк не понимаю. Зачем оно тебе?

    -Откуда ты меня знаешь?- попытался я скрыть свое изумление. Получается, что Жан Жаныч был известный персонаж    или... или я не хрена не разбираюсь в Средневековье, что скорее всего.

    -Твой щит кабальеро, - пленник показал рукой. – Герб    д‘Арманьяк, полоса бастарда. Тебя же я не знаю.

    -Ты обладаешь познаниями неведомыми для смерда. Берегись если ты врешь... – я позволил выпятится в себе Жан Жановичу.

    -Я же тебе говорил... я не смерд, - шотландец поморщился. – положение мое, воля злого рока и проклятие моего рода, преследующего нас    со времен Брюса.

    -Говори... – приказал я. Как все интересно... сейчас он окажется прынцем в изгнании. Средневековье ебтыть...

    -Я из великого клана Логанов... – прокашлявшись начал Уильям. – Войны нашего клана, сподвижники Роберта I Брюса* законного короля Шотландии. Двое из нас сопровождали Черного Дугласа* когда он вез сердце короля в Святую Землю и погибли покрыв клан славой.

    Мой предок был шерифом Ланарка, получил эти земли от самого Брюса и был повешен тираном Эдуардом Карнарвонским*... мужеложцем и содомитом, пусть горит его душа в аду...

    -Это конечно все впечатляюще... – прервал я    Логана. Плеснул ему еще вина в ладони и приказал. –Давай эти истории оставим на потом. Ближе к делу.

    -Это же история нашего рода... – попытался возмутится шотландец, но увидев мое лицо поспешил продолжить. –Моя семья лэрды* входящие в клан Логанов...

    -Что такое лэрд?

    -Мы землевладельцы... ну... нетитулованные дворяне, - Уильям немного смутился. – Но лэрды тоже    заседают в палате лордов в одном помещении...

    -Короче!

    -Нас прокляли и дела семьи покатились под гору. Жены перестали родить мальчиков, посевы не всходили, на скот напал падеж. Мужей наших поражало безумие, они стали предаваться непотребному...

    -Ты меня уже достал...

    -В общем, меня во искупление грехов рода отправили в монастырь...

    -Так ты монах? – я расхохотался. Вот не никак не похож этот громила на монашка. Все что угодно, только не это.

    -Был... – мрачно насупился Уильям. – Доминиканцем.

    -И сбежал?

    -Сбежал.

    -Чего? Не по нраву епитимьи* и палка настоятеля? Девок непотребных захотелось?    - ну от чего еще можно сбежать из монастыря, по мне, так только по этим причинам.

    -Поспорил...

    -Я тебя сейчас кинжалом ткну, rojai bistree... – последние слова у меня вырвались по русски и я невольно осекся... так и спалится можно.

    -Меня перевели в аббатство Сан-Север во Францию переписчиком летописей, так как я грамоте учен, а так же рисовать обучен. А там я поспорил с настоятелем    по поводу некоторых теологических определений Фомы Аквинского*.

    -Убил? – догадался я.

    -Нет... – тяжко вздохнул Уильям. – Связал и порол вервием... а что? Он поносил меня и сквернословил не признавая очевидные догматы.

    -Ой, не могу... – я чуть не задохнулся от хохота. Это же надо... теологический диспут с насилием... ну красавчик. Отхохотав налил ему еще вина и дал хлеба. – Продолжай парень, ты мне уже нравишься.

    -Закрыли в темницу на месяц, наложили епитимью. Обязали носить вериги семифунтовые и уязвлять плоть голодом и плетью... ну и сбежал я... пробирался по ночам до Арагона, хотел наняться воевать с маврами. По пути подрядился расписать базилику в соборе Святой Марии что в городе Оше...

    -Кого на этот раз?

    -Местного каноника... – признался Уильям. – Повадился собака ходить с девице Мари, дочери местного булочника... там и поспорили...

    -Опять Фома Аквинский?

    -Не-е... – заржал шотландец. - Достоинства оной девицы... схватила городская стража заключили в темницу, всплыл побег из монастыря, появились обвинения в ереси и колдовстве. В общем выломал решетку и бежал. Вот... теперь в этом лесу обретаюсь.

    -Так откуда ты о моем гербе знаешь?

    -Я все в геральдике знаю. Многие свитки и книги переписывал, в том числе и с перечислением именитых родов и их гербов.

    Вот так... даже не знаю как назвать эту встречу. Чем-то этот громила даже мне симпатичен и даже может быть полезен...

    -Так грешник... развязывай-ка себе ноги и пошли к воде.

    -Зачем? – недоуменно уставился на меня шотландец.

    -Зачем? Ты же смердишь аки зверь лесной, пошли человека из тебя будем делать. Да не бойся... топить не буду. И не вздумай брыкаться проткну...

    Почему я так поступил? Все просто, помимо уверенности в том, что от этого громилы вреда для меня не последует, скорее всего.... к тому же мне нужен    человек который разбирается в нюансах этого времени... спалюсь же... да и какой благородный рыцарь без оруженосца? Правильно, получается ущербный    рыцарь или как тут говорят кабальеро.

    --------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

    *«Роберт I Брюс» — король Шотландии (1306—1329), один из величайших шотландских монархов, организатор обороны страны в начальный период войны за независимость против Англии, основатель королевской династии Брюсов.

    *«Эдуард III» - называемый также Эдуард Карнарвонский по месту его рождения в Уэльсе; (25 апреля 1284 — 21 сентября 1327) — английский король (с 1307 до своего низложения в январе 1327) из династии Плантагенетов, сын Эдуарда I. Унаследовав трон своего отца в возрасте неполных 23 лет, Эдуард II весьма неудачно вёл боевые действия против Шотландии, войсками которой руководил Роберт Брюс. Популярность короля также подрывала его приверженность к ненавистным    народу фаворитам (как полагали, любовникам короля) — гасконцу Пирсу Гавестону, а затем английскому дворянину Хью Диспенсеру младшему. Его казнь красочно описал Морис Дрюон в своем романе «Французская волчица». Вкратце, просто засунули в зад раскаленную кочергу.

    *«Черный Дуглас» - Джеймс Дуглас,    шотландский полководец в период войны за независимость Шотландии. Сподвижник Роберта Брюса. Перед своей смертью Роберт Брюс в 1329 г. завещал своему другу и сподвижнику сэру Джеймсу свое сердце. С сердцем умершего короля Дуглас в начале 1330 г. отправился на Святую землю для погребения сердца, но оказавшись на территории испанского порта он присоединился к отряду крестоносцев Альфонса XI Кастильского и вступил в схватку с маврами, где героически погиб, обороняясь с небольшим отрядом от армии мусульман.

    Преследуя войско неверных, Джеймс Дуглас, бросил шкатулку с сердцем в гущу врагов со словами «Вперед, отважное сердце, как ты всегда хотело! Дуглас последует за тобой или умрет!» Отряд Дугласа отбил сердце короля, прорвав строй противников. Гибель Джеймса во время боевых действий за Тебу не позволила шотландцам продолжить поход.

    *«Епитимья»— добровольное исполнение христианином определенных "дел благочестия", предписанных ему духовником за грехи в результате предшествовавшей исповеди.

    *«Фома Аквинский» - средневековый философ и теолог, систематизатор ортодоксальной схоластики. Монах доминиканец.

    3. Глава.

    Посекундно оглядываясь Уильям привел меня к ручью и застыл ожидая всяких пакостей. Очень уж я не вписывался в его видение дворянина.

    -Что застыл? Скидывай с себя тряпье и мойся,    - приказал я вволю насладившись его растерянным видом. – Да не бойся, я не содомит. Снимай сказал песья башка, не бойся, удачу не смоешь. Ее у тебя и так давно нет.

    Шотландец сбросил хламиду и почесывая худое, но мощное тело полез в воду. Удовольствия при этом он явно не испытывал. Я покрикивая    при явном саботаже помывочных процедур вытащил свои туалетные принадлежности. Критически посмотрел на средневековые ножницы и стал подтачивать кинжал. Ножницы в данном случае были бесполезны.

    Уильям в это время громко бормоча какие-то молитвы... очевидно водяных бесов прогонял, натирал себя песком и глиной. Это по моему повелению, а то он собирался плеснуть водичкой на себя и на этом закончить.

    -Тебе самому приятно ходить вонючим как осел? – поинтересовался я у испытывающего адские муки Логана.

    -Настоящий шотландец должен быть вонюч, пердюч и волосат... – буркнул монах.

    -Ага... тогда это ты точно. Я тут немного заблудился, где это мы находимся?

    -Двадцать туазов* до города Оша и примерно столько же до Лектура.

    -Ближе что нибудь есть? – бог его знает сколько составляет этот туаз... Жаныч не подкидывает воспоминаний... будем считать его за милю... спрашивать точнее пока не хотелось.

    -Есть... Флеранс...    – буркнул шотландец натирая шею песком и в очередной раз поинтересовался. – Скажи кабальеро зачем тебе я? Зачем ты заставляешь меня мыться?

    Достал уже...

    -Жизнь тебе дарю и хочу взять тебя в слуги. Считай это моей прихотью. А вонючий слуга мне не нужен... если хочешь можешь прямо сейчас уходить... – я махнул в сторону леса.

    -В слуги? – озадачился шотландец. – Я же преступник.

    -Мне наплевать, один я решаю кто преступник, а кто нет. Я так хочу, а будешь спорить получишь по башке... ну? Решай! – я позволил себе разозлится.

    -А где ваш оруженосец? – Уильям    немного успокоился, видимо на этот раз я в образ попал.

    -Погиб. Свита тоже. Все умерли. Один я остался...    и довольно об этом. Здесь вопросы задаю я. Я тебе уже сказал... не хочешь, - свободен.

    -Я согласен... но я же...

    -Ты сейчас преступник которого ждет не дождется Ошский палач, больше ни кто... а лэрд ты или кто, еще большой вопрос. Дворяне по лесам не прячутся в рубищах и с дубинами не нападают. Ты понял? Служи верно и мои милости придут к тебе, - сообщил я шотландцу гневным и надменным тоном.

    Во мля... как быстро в роль вошел. Даже нравится стало. Надо сразу ставить на место,    слугам только волю дай. Я хотел сначала произвести его в оруженосцы, но потом решил посмотреть. Пусть сначала послужит. Да и хрен его знает, что он за человек. Великим знатоком душ я себя никогда не считал. Видя что Логан еще колеблется поспешил закрепить успех.

    -Рано или поздно ты сдохнешь в этом лесу или все-таки попадешь на виселицу. Я же тебе предлагаю жизнь и возможность возвысится.

    -Я согласен господин... – Уильям вылез из ручья и стал на колени. – Я буду служить вам не щадя живота своего и отныне моя жизнь ваша.

    -Так-то лучше. Возьми, - я бросил ему свою старую котту и запасные... короче трусы. Другого название коротких штанов из полотна с завязками под коленами я не знал, а Жан Жанович подсказывать не спешил. – Да не одевай... подожди. Сначала садись на камень. Бери кинжал и скобли себе голову. Наголо... затем бороду. Сколько получится, потом уже бритвой.

    Через час предо мной предстал молодой парень. От того, насколько разнился прежний образ с нынешним, я даже присвистнул.

    -Сколько же тебе лет?

    -На благовение двадцать будет... – пояснил Уильям и от чего-то покраснел, сам с удивлением рассматривая свою физиономию в луже.

    -Понятно, теперь одевай что есть. Не замерзнешь... доберемся до города приобретем тебе нормальную одежду.

    -Спасибо господин... – поблагодарил шотландец. – Вы очень добры ко мне. Я отплачу как смогу.

    -Куда ты денешься. Отныне и навечно нарекаю тебя Туком, слугой своим, - торжественно продекламировал я. Ну а как его назвать?

    Монах!

    Из Англии!

    Здоровый как кабан!

    Только Тук, по аналогии.

    -Тук францисканцем был, - буркнул по своему обыкновению Уильям.

    -Так ты знаешь...

    -Кто в Англии не знает про Роба Локсли графа Хаттингтонского    и его товарища братца Тука, - сообщил шотландец повергнув меня в полное удивление и пропел баском.

    -Не в отчем дому, не в родном терему,

    -Не в горницах цветных, -

    -В лесу родился Робин Гуд

    -Под щебет птиц лесных... *

    Я тихо выпал в осадок. Вона как...не выдумали легенду. Правда значит. Твою же кобылу в дышло... к живой истории приобщаюсь. Так еще д’Артаньяна встречу... стоп, разве что его прапрадеда кажется. А что, он же тоже гасконец и где-то в этих местах обретается. В Беарне... во.

    Поудивлялся про себя, но виду не подал и рыкнул на своего нового слугу:

    -Мне плевать кто он был. На тебе еще кусочек сыра и пошли. Жрешь сыр, идешь впереди лошади по направлению к городу и рассказываешь все что знаешь про обстановку. Пошел.

    -Вам господин не стоит показываться в этой местности, - неожиданно сообщил мне свежеиспеченный Тук.

    -Почему?

    -Вы должны сами знать...

    -Говори... меня по голове в битве двинули, сутки без памяти лежал... почти все забыл, - постарался выкрутится я. Хотя эта версия совсем недалеко от правды лежит.

    -Ага, так бывает, - подтвердил Тук. –Моего дядюшку секирой по голове двинули так он не только память потерял, но и речь. Мычал как корова до самой смерти.

    -К делу. Меня твой дядюшка мало интересует. Почему?

    -Вы же из Лектура с боем уходили? – спросил Тук.

    -Ты меня уже злить начинаешь...

    -Когда началась осада Лектура, я как раз последние дни в Оше был. Он уже давно под управлением сенешалей* руа франков находился. Все знали что прежний господин, ваш отец    Жан V д’Арманьяк в опале и осаждаем в Лектуре. Ну и вы, я так понял с ним были, а сейчас вырвались из города. Как только городская стража или кто из гарнизона увидят ваш герб, тот час схватят. Да и на дорогах войск хватать должно. Подкрепления и обозы... так что господин, если хотите услышать мое мнение...

    -Давай без виляния. Говори, - я тихо порадовался тому что нашел этого громилу. Сам бы, ничтоже сумняшеся вперся в город и конечно попался бы. Не иначе ангел хранитель меня в новой личине опекает.

    -Только не гневайтесь господин... – Тук скорчил скорбную рожу. – Из-за заботы о вас предлагаю и не в коем случае не хочу оскорбить вашу честь кабальеро...

    -Братец Тук если хочешь наладить со мной отношение научись говорить прямо а не вилять задом... – меня уже порядочно стала доставать манера Логана выдавать информацию крайне витиевато и в час по чайной ложке.

    -Надо сменять герб ваш и цвета...

    Мгновенно во мне взбунтовался прежний обитатель тела и я заорал выдергивая эспаду из ножен:

    -Да я тебя на куски порублю собака...

    Тук проворно отскочил в сторону и запричитал:

    -Я же говорил... зачем сразу на куски, умный на стену не полезет, умный в ворота войдет... сами сгинете а мне что делать...

    Я постарался сразу взять себя в руки. Не знаю что Жан Жанович нашел крамольного в словах Тука, мне так предложение показалось толковым и дельным.

    -Тихо не причитай, подойди... – я поманил рукой Тука. – Как ты себе это представляешь?

    -Я мог бы нарисовать вам новый герб под стать новому званию и имени, но у меня красок нет. Но я могу сходить в Флеранс и купить у живописца. Но в таком виде меня сразу задержат. Вот так...

    -Дальше...

    -Если вы мне одолжите меч ваш, я посижу у дороги и оденусь, а потом и в город сбегаю...

    -Разбойничать собрался? – констатировал я.

    -Ну а как... одежки ваши мне не по размеру и не по чину и опять же... цвета...    – немного смутился Тук. – Вы не сомневайтесь, благодетель вы мне есть и не сбегу и не выдам вас господин. Ну есть еще один способ... вы подождете какого нибудь кабальеро и вызовите его на поединок. Ну а дальше как господь решит.

    -Вот так просто вызвать на поединок?

    -Ну а что такого. За даму сердца или еще по какой причине и все... а затем имущество его переходит к вам, – Тук недоуменно развел руками дивясь моей непонятливости.

    Ну да... времена такие, все никак не впишусь. Все очень просто. Но вызывать никого на поединок мне не улыбается. Палка о двух концах знаете ли. Могут эти самые рыцари и того...

    -Не спеши... – решил я как можно дальше оттянуть решение этого вопроса. – Давай потихоньку двигать к дороге, а там ясно будет. И ты это... слишком много воли взял, пришибу за дерзкие речи твои... понял?

    -Ага... – довольно кивнул Тук. – А можно ваша светлость сыра еще кусочек...

    -Возьми... и это песню какую там знаешь запевай, про баб... скучно мне.

    Тук радостно запихал полный рот сыром, бодренько двинулся по тропинке и баском загорланил:

    -Я в детстве парень был недюжий

    -Я хреном гвозди забивал

    -Я хреном бочки разбивал

    -И бочку пива выпивал

    -С годами хрен остепенился

    Я стал им сваи забивать

    Вот только так и не женился

    -Не лез мой хрен не в одну млядь*

    Да... со слугой мне повезло. Ну по крайней мере пока так. Что дальше будет я не знаю, но очень хочется верить, что не хуже.

    Роден неспешно трусил за Туком, а я покручивая головой по сторонам обдумывал как проскочить мимо всех неприятельских пикетов. Тук прав, гербы и цвета здесь вроде паспорта, причем надежного паспорта. Получается, ни один дворянчик по собственной воле не перекрасится, честь рода и фамилии и все такое.    И не соврет когда его спросят, кто он такой, по тем же причинам. Так это родные для этого времени дворяне, не я. Во наивные...

    Мозги современного человека искушенного в разной казуистике совершенно не протестовали против изменения личины. Вон сколько у меня титулов, разобраться бы еще что они означают. Но насколько я понимаю громкие титулы и фамилии, как мои например, у всех на виду, а про мелкопоместного дворянчика с окраин могут и не знать. Ну едет себе кабальеро, да и пусть едет. Мало ли куда, может нехристей воевать или паломничество совершать. Если судить по Вальтеру Скотту, можно себе еще обет какой нибудь выдумать. И прокатит,    надо только с Туком проконсультироваться, а то можно навыдумывать...

    Глянул по сторонам... лес заканчиваться не собирался, наоборот стал чаще, появились завалы из павших деревьев, но тропинка по которой вел меня шотландец виднелась ясно...

    -Ваша милость, а можно мне арбалет, - попросил Тук выведя меня из раздумий. –Может дичину какую подобью. Так вечером свежим мясцом побалуемся.

    -Сколько еще до дороги? – поинтересовался я и не думая передал арбалет со стрелами шотландцу... потом спохватился и понял что сделал явную глупость. Потянулся к эспаде, но Тук как бы поняв мои опасения состроил серьезное лицо, стал на одно колено и заявил.

    -Ваша милость, не думайте про меня плохого. Клянусь никогда и не при каких обстоятельствах не причиню вам вреда. Мужчины из рода Логанов не разу не нарушали свои клятвы. До последнего издыхания я буду хранить вам верность и защищать ваше тело.

    -Да ладно... ничего такого я не думал, - невозмутимо заявил я, качественно покривив душой. – Ты вопрос слышал? Сколько еще до дороги?

    -К ночи ваша милость. Я как можно дальше забрался, да и вы тоже, - виновато пояснил Тук осматривая арбалет.

    -Хорошо. Тогда начинай искать место для ночевки.

    -А чего его искать. Скоро будет старая разваленная римская башня, я в ней ночевал раньше пока не заметил неподалеку    людей. Там и остановимся. От нее как раз пару часов до дороги.

    -Веди и болтай меньше... да и озаботься мясом... – я продолжил разыгрывать из себя подлинного Жана бастарда д’Арманьяка виконта де лавардан и Рокебрен.    Хотя насколько я догадываюсь лицедейство не очень-то получалось. Настоящим кабальеро надо родится и быть дитем своей эпохи. А у меня с этим не сложилось. Да и ладно, думаю пообтешусь до известных пределов, да и частичка настоящего д’Арманьяка оставшаяся во мне подскажет.

    Продолжили путь, перебрались через мелкую речушку и болотце по ее берегу. Там я приказал нарвать Туку клюквы и он пыхтя от усердия набрал целый подшлемник.

    Еще через пару сотен метров шотландец    ловко подстрелил маленькую косулю выскочившую прямо на нас. Закинул ее на плечи и двинулся вперед опять горланя скабрезные баллады.

    Мда... народец-то хоть и средневековый, но в этом плане не очень от современного отличается... ха... даже поизобретательней будет, вернее грубее и пошлее.

    Солнце окрасило кончики деревьев багровым а впереди показалась полностью заросшая плющом полуразвалившееся башня. Когда-то она гордо взмывалась вверх наводя страх на галлов и кельтов и даже сейчас почти развалившись вызывала почтение.

    Прикоснулся ладонью к шершавой поросшей мхом поверхности, внезапно увидев на долю секунды суровых воинов в римских доспехах и шлемах с плюмажами. Видение было мгновенным, но поражало своей реалистичностью... да... за каждым камнем здесь история. Кровь, сражения... не сразу давались римлянам гордые галлы или кто тут еще водился.

    -Обиходь коня, потом костер разожжешь,- бросил Туку. – Кресало в сумке, а косулю давай сюда.

    Попробовал кончик кинжала ногтем и быстро освежевал дичину.

    Наука не хитрая. Охотой с детства балуюсь. На шкуре быстро порубил мясо на куски, промыл слегка водой, потом притрусил солью из бронзовой солянки и в завершение выдавил на него клюкву.

    Не терплю плохо приготовленное мясо. Мясо как и женщина требует к себе достаточно внимательного    отношения, но и в свою очередь легкой небрежности, хорошенько разбавленной грубостью. Никакого сюсюканья. И тогда оно получается достойным настоящего мужчины.    Обязательно большими кусками, чуть подгорелым сверху и недожаренным внутри, с крупинками пепла на румяных бочках, запах дыма... ммм... твою мать, как же я проголодался.

    Быстро ошкурил несколько ореховых прутьев, насадил мясо и уселся ждать пока прогорит большой костер запаленный Туком.

    -Что сидишь, бурдюк с вином давай, - перед водружением мяса на костер надо выпить. Святая традиция. Покачал его в руке... пару литров осталось. Нормально...    во что же верному Туку налить... вдруг приметил легкий блеск в кустах возле самой стены башни. – Посмотри ка братец, что там блестит?

    Шотландец покопался и вытащил старинный кубок весь покрытый грязью и мхом.

    -А ну давай его сюда... – повертел в руках и поскреб кинжалом... вот это да... серебро не иначе, да еще и с камнями красненькими. Мда... в наше время враз бы разбогател с такой находкой. А здесь? А здесь вот так будет. Окликнул шотландца. – Очисти его, да получше. Песочком потри. Будет тебе из чего винище хлебать. Да поживее...

    Пока Тук трудился, отгреб прогоревшие угли в сторону и приладил на рогульках над ними импровизированные шампуры. Моментально потянуло завораживающим запахом, затрещали на углях капельки жира... м-м-м, вместе с окружающей натуральностью полный парадиз...

    Налил шотландцу в кубок вина и сделал сам добрый глоток.

    -Ну как орясина? Благодать?

    -Ага ваша милость. Девок бы еще...

    -Это точно... – поддерживаю. Молодой организм уже прямо кричит и требует. Но решил подразнить бывшего монашка. – Какие тебе девки? Ты же вроде монах?

    -Не лежала ваша милость у меня к этому делу душа, прости господи за дерзкие слова... – Тук перекрестился. – Насильно отдали. Ну какой из меня монах? Смех и грех...

    -Ну да... ладно, считай я тебя сана лишил... переверни мясцо... да вот так, и вином сбрызни из кубка. Молодец... чего пялишься, удивляешься как благородный сьер с готовкой управляется?

    -Нет... – помотал головой Тук.

    -Не ври собака... так уж и быть поясню. Вот кто я?

    -Ваша милость...

    -Это понятно, - перебил я шотландца. – Еще кто?

    -Ну... – растерялся Тук. – Кабальеро...

    -Это тоже понятно. Кто еще? Стоп... не отвечай сначала мясо давай, - взял шампур, подул и вгрызся в обжигающее, шипящее мясо... мда... ради этого стоит жить. Запил вином и продолжил. – Ну, говори.

    -Мужчина? – наконец сообразил шотландец.

    -Воот... дошло наконец.    А каждый мужчина благородного рода должен уметь обиходить себя сам. Жизнь наша полна опасностей и в одночасье можно лишится и оруженосцев и свиты, вот как я сейчас. Не забывай все, что связано с охотой обязательно для изучения благородными отпрысками. Вот скажи, что бы ты сожрал с большим удовольствием, кусок сырого мяса или отлично приготовленный жареный?

    -Ну дык вештимо шареный... – прошамкал бывший монах набитым ртом.

    -И я тоже. А что же делать если жрать хочется а никого рядом нет? Воот...    мясо жарить, а его жарить уметь надо. Понял орясина?

    -Да ваша милость, все понял, - энергично закивал Тук. – Преклоняюсь пред вашим умом ваша милость.

    -То-то же. Дай еще мяса... молодец... но запомни, это касается только походной еды. Остальные разносолы пускай готовят люди для этого предназначенные. Понял?

    -Понял ваша милость.

    -Молодец, давай рассказывай, что ты там насчет герба толковал.

    -Ну так... вот только не бросайтесь на меня с мечом... – Тук опасливо покосился на меня.

    -Не буду. Рассказывай... я сегодня добрый, - тут я не соврал. Сытная еда, отличное вино и относительный комфорт привели мою светлость в отличное расположение духа. К тому же Тук, как бы это сказать правильней... правильно себя вел. Я приметил, что    парень достаточно умен. Не умен в буквальном смысле слова, а по житейски рассудителен и умеет выделять правильные приоритеты. Вот понял, что в его случае, единственно правильным решением будет держаться меня и демонстрирует свою преданность всеми способами.    И как-то верится, что он при случае действительно будет защищать своего господина изо всех сил. Не знаю, возможно он просто человек своей эпохи, в которой все зависит от твоего господина или покровителя, а возможно здесь именно умение выделять приоритеты. Во всяком случае я немного расслабился в его отношении, хотел бы он,    уже давно всадил в меня стрелу... ан нет.

    -Надо герб заменить и поменять титул с именем или вообще снять с себя знаки сословные, - Тук привстал на корточки готовый при малейшем моем возмущении пустится наутек.

    -Сядь... я два раза не повторяю. Сказал не буду гневаться, значит нет. Вот ты понимаешь что ты сказал? Предать род, предать предков... опозорить свое имя кабальеро... это неслыханно. В роду д’Арманьяк никогда так не поступали... – я развивал мысль стараясь вбить в голову шотландца мысль, что он предлагает мне святотатство и неприемлемые для благородного сьора вещи . Всем нутром чувствую, идет такой поступок вразрез с образом благородного кабальеро и Тук может что-то заподозрить. – Объясни мне ход твоих мыслей.

    -Ну как... ваша светлость понимаете когда перед лицом маячит эшафот, не до благородных манер. Вы уж извините, но про вашего отца легенды ходят. И как его ненавидит благочестивый руа франков Людовик тоже не секрет. Он не оставит вас в покое. Вы его козырь против вашего отца. Я со своей стороны понимаю, что не спроста вы из Лектура бежали... простите за дерзкие слова, но если есть цель, то ее надо выполнить любыми путями...

    -Не твоего ума дело цели мои, - прервал я Тука. Парень действительно умен не по сословию и времени. – Я терплю дерзкие речи твои, ибо добр сегодня. Вот скажи, если ты так мыслишь, почему бы тебе не донести на меня. И вину свою покроешь и может милостей отвалят.

    -Ну как... – парень заколебался. – Я же поклялся, а род Логанов...

    -Вот не лги мне... – рыкнул я. - Истинную причину говори и не испытывай моего терпения собака. Я твою душонку насквозь вижу. Ответствуй.

    -Все просто ваша светлость, - Тук склонил бритую голову и тихо ответил. – Не будет милостей за вас, по крайней мере мне. Все получит тот человек кому я донесу... дурное это дело. А я как должен был пойти на эшафот, так и пойду. Но... можете меня прибить... даже заколоть, я тоже честь имею, хоть и покрыл свою голову постыдными делами. Я истинный сын своего рода... и на добрые дела всегда воздаю сторицей. Вы же меня спасли, не дали сдохнуть как зверю. Накормили, одели, на службу взяли... я даже сначала не поверил, худое про вас мыслил. Так не бывает... вы же благородный кабальеро... зачем вы это сделали ваша милость?

    - Не причитай... на еще немного вина и веток костер подбрось... - я не знал что ответить слуге. Не рассказывать же в самом деле кто я и что казнить первого встречного у нас не принято. – Зачем говоришь? Все тоже очень просто. Видение со знамением было у меня когда в беспамятстве лежал.

    -Какое, ваше милость? – Тук благоговейно    вытаращил глаза и мне даже стало немного стыдно за обман невежественного средневекового парня.

    -Святой... – я напряг мозги стараясь вспомнить хоть какого-то подходящего к эпохе персонажа. – Святой апостол Петр осенил меня крестным знамением и напутствовал.

    -Апостол Петр... – ахнул шотландец и стал истово крестится.

    -Да... именно он. Изрек... – теперь я мучительно придумывал чего же он там изрек. – Изрек он... говорит    предначертано тебе спасти душу раба божьего на пути твоем. Очистить его от скверны и принять участие в судьбе его. И будет он верным слугой и совершишь ты богоугодное дело тем самым... вот так Тук. А не будь знамения, то мой меч, твоя голова с плеч, ибо ты преступник, греховодник, вор и подлая душа. Теперь понятны тебе действия мои.

    -Да ваша милость, богоугодные дела вы вершите.

    -Ладно... я же добрый сын церкви нашей в отличии от тебя распутник. Так ты мне не ответил, что там в гербе моем надо изменить.

    -У вас лента бастарда и червленые львы по четвертям... вот если полосу убрать и на первой и четвертой четверти львов тоже, получится герб сьоров де Сегюр.

    -Откуда они эти... де Сегюры и откуда это ты знаешь?

    -Это один из ленов ваших земель. Переписывал я как-то труд аббата де Брюльи, там и видел, а я ежели что раз увидел, до самой смерти помнить буду...

    -Не бубни... ну переделаешь ты и что, мало того гореть мне в аду за грехи порочащие род мой, так и в городе обман распознать могут...

    -Ваш грех я на себя возьму... – Тук три раза подряд перекрестился. – Да и большого греха тут нет. Лен ваш и вы всегда можете взять его название. Да и не будем мы в городах задерживаться... а куда кстати мы направляемся ваша милость?

    -Де дерзи собака. Я направляюсь в Арагон ко двору рея Хуана, а ты... запомни хам, ты сопровождаешь меня. Вот так, - назидательно рявкнул я и швырнул костью в шотландца. Вот не лежала у меня честно говоря так строить своего новоиспеченного слугу, но роль свою надо было играть до конца. Насколько я понимаю, не бывало в эти времена добреньких дворян, да еще и ведущих себя запанибратски со слугами. Вот пройдет время, произведу его в оруженосцы... кусочки знаний подсказывают что можно, тогда и посмотрим, а пока только так. Ну и милостивым как могу буду...

    -Ладно, ближе к городу обговорим еще раз... тебе сколько денег надо, приобрести облачение доспехи и оружие приличествующие слуге моему?

    -Ну я не знаю ваша светлость... сколько сочтете нужным и как пожелаете меня облачить... –замялся Тук.

    -Не хитри скотина... - я покопался в мошне висевшей у меня на поясе... вроде две монеты золотых, как у меня в казне, три серебряные и горсть медяков...    ага соответственно франк, су и денье... сколько же дать? А была не была, забрал оба золотых и кинул Туку. – Держи собака и помни мою доброту.

    -Ваша светлость... – ахнул шотландец и кинулся целовать руки.

    -На место... – спрятал руки, но недостаточно быстро, успел обслюнявить все-таки урод. Э-эх кажись все-таки попал в просак. Много дал... эх, да и ладно, не забирать же назад. – Это тебе с жалованием далеко наперед, понял?

    -Понял, понял, - торопливо закивал шотландец и засунул монеты за щеку. – Экипируюсь как положено. Все возьму, не сомневайтесь...

    -Я и не сомневаюсь, - буркнул я. – Я буду спать. А ты службу неси. Под утро разбудишь и сам немного отдохнешь. Да... прибери остатки еды, и костер поддерживай... все отбой.

    Я прилег на вальтрап*, закутался в плащ, положил под голову седло и почти мгновенно заснул. Вино и сытная еда дали свое, да и настроение было не самое плохое.

    Все пока складывалось как нельзя лучше и что-то подсказывало что так и будет дальше.

    Эх Жан Жаныч... мы еще города на копье и выкупы за пленных брать будем... люди-то по-своему    наивные, ебтыть. Это как в анекдоте про Василия Ивановича и Петьку... и тут мне как поперло... жизнь рыцарская такая... и герцогинь... это, наклонять куртуазно... обязательно... и вообще всех наклонять... романтика ебтыть...

    ---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

    *«Туаз»— французская единица длины, использовавшаяся до введения метрической системы. 1 туаз = 1,949 м.

    * Подлинный автор баллады неизвестен. Народные баллады собраны в сборник Френсисом Джеймсом Чайлдом. Перевод Самуила Маршака.

    * Слова народные, чуть подправленные автором.

    * «Сенешаль» - изначально — одна из высших придворных должностей в X—XII вв. В дальнейшем    отменили    звание сенешаля как придворную должность, превратили их в чисто судебных чиновников, исполнявших в Южной Франции обязанности, на Севере возлагавшиеся на бальи — то есть вершить суд и возглавлять администрацию, ведать военными вопросами и управлять финансами определенного региона, входившего в их юрисдикцию и носившего название сенашальства. Суд строился на основе обычного права региона, в юрисдикцию сенешаля входили как гражданские, так и уголовные дела.

    * "Вальтрап" -(итал. gualdrappa) — толстое суконное покрывало под седлом.

    4. Глава.

    - ... запомни сын мой, на тяжкие это времена, чувствует мое сердце они наступят очень скоро... – невысокий коренастый человек с головой растущей прямо из плечей обращался ко мне стоя с факелом в руках.

    -Да отец... – сам того не осознавая ответил я. –Клянусь родом и честью, распоряжусь в случае нужды согласно заветам вашим.

    Стояли мы в длинном темном помещении с коническим потолком сложенным из тесанного камня. У противоположной стены стояло несколько сундуков окованных железом и запечатанные бочонки.

    -Отец мой, так же завещал... – мужчина вдруг исчез в ярких лучах солнца.

    -Что он вам завещал, что... – я внезапно проснулся и зажмурился от лучиков света пробивавшихся сквозь листву. Тьфу ты... сон приснился... прям как на яву, воспоминания Жан Жановича пробиваются... что там в сундуках интересно... точно золото и брильянты, что еще, надо при случае сон досмотреть, может что полезное увижу.

    Потянулся и встал. Тук бдил с арбалетом на коленях. Роден всхрапывая щипал травку покрытую росой, увидев что я проснулся, фыркнул и сунул голову мне подмышку.

    -Хороший, хороший конь... – потрепал его по холке. – Сейчас я тебя напою красавец.

    Сходил к ручью    обмылся до пояса, потом набрал воды в кожаное ведро и напоил коня. Тук еще не лег.

    -Чего ты сидишь идиот, ложись, пара часов у тебя есть подремать. Я же тебе вчера говорил...

    -Я не идиот, ваша милость... – обиделся Тук. – Я латыни обучен. Отец пономарь две дубины об меня изломал, но заставил выучить требник наизусть...

    -Ну не идиот, ладно, все равно ложись... – вот это я опять что-то не то ляпнул... тут все наоборот получается. Хорошо что приметил как крестятся, еще не хватало в еретики записаться. Вон, Варфоломеевская ночь* не за горами. Прикрикнул на слугу.    – Ложись, сказал.

    Сам скинул колет*, и оставшись в камизе* потянул из ножен эспаду и дагу. Надо тренироваться, как можно чаще. Черт его знает... в любой момент понадобится может. Вот еще бы учителя по лучше найти. Опыт работы с дагой у меня заключался всего участием в двух семинарах известного мастера Пабло Фернандеса, ну еще чуть-чуть сам тренировался. С саблей совсем наоборот, но как я уже говорил это не совсем-то. Да и стили разные как небо и земля. Только в 1633 году французский мастер Беннар Ренне в своей книге изложил основы техники фехтования, очень близкой к современной. И это будет только через два века, а вот как сейчас... да хрен его знает как. Книги что я почитывал не давали полного представления.

    Сначала повторил все приемы маневрирования*, потом все батманы* и конртемпы *, затем мулине*    и закончил финтами*. Подобрал ритм и с возрастающей интенсивностью еще пару раз все прогнал по кругу. Тело чертового кабальеро сопротивлялось, тормозило, но я загнал себя как лошадь, взмок и все-таки остался доволен, работать еще и работать, но прогресс есть, собрался опять идти к ручью, как увидел вытаращенные глаза Тука, который спать и не собирался, а тайком подсматривал за мной.

    -Чего вылупился, монашек?

    -Ваша светлость... вы... вы великий мастер, я такого никогда не видел...

    -Что не так? И что ты вообще мог видеть деревенщина?

    -Я видел много схваток, я постоянно прислуживал в монастыре когда наш аббат тренировался, а он великий мастер,    он иногда даже допускал меня    потренироваться с ним, вы же, все делаете очень быстро, гораздо быстрее и по другому...

    -Ты умеешь работать с оружием?

    -Да, ваша милость. Предпочитаю шотландский палаш* и алебарду*. С детства отец учил... да и опыт есть, два раза ходил на род Мак Ги, за передел земель клана.

    -Молодец. Если не хочешь спать, значит не будешь. Идем польешь мне...

    Сколько было времени когда мы двинулись в путь я не знаю, такое понятие как наручные часы станут актуальным только через несколько веков. Приходилось ориентироваться по солнышку. Так вот, оно уже поднялось на ладошку над деревьями, зато я успел отлично потренироваться, плотно позавтракать остатками жаренного мяса и насовать оплеух Туку,    когда он вздумал отказаться от умывания.

    Лес становился реже, мощные дубы все чаще перемежались густым подлеском, пару раз тропинка терялась, но шотландец уверенно находил ее вновь.

    -Совсем недалеко осталось ваша милость, скоро будет дорога паломников, вы бы щит перевернули гербом внутрь, а...

    Каких паломников будет дорога я решил не спрашивать, все же родовые земли и я просто это обязан знать, но щит спрятал в чехол нашедшийся в переметной сумке...

    Вдруг    донеслись истошные вопли и пронзительный женский визг, перемежаемый хохотом и грубыми криками...

    -Что за черт? Где-то недалеко...

    -Не поминайте имя нечистого всуе ваша милость, грешно это, я быстро... – Тук на ходу взводя воротом арбалет, быстро исчез в кустах.

    Я спешился, привязал Родена и тоже двинулся вперед, благодаря себя за предусмотрительность, заставившую надеть с утра не только кирасу, но и все остальные доспехи кроме шлема. Вот кажется и пришло время применить свои умения на практике... черт, а стремно то как...

    Мужские вопли тем временем стихли, верещали одни    женщины и все еще доносился хохот.

    Я приметил направление и стал осторожно продираться сквозь кусты. Голоса стали громче...

    -Ваша милость... – появился шотландец. – Там разбойники, грабят ремесленников.

    -Сколько их?

    -Десяток. Вооружены чем попало. Есть луки и рогатины, у нескольких мечи. Я могу по крайней мере трех пристрелить пока они спохватятся... они нам не противники. К тому же, там парочка девок есть, мужиков-то они уже кончили. Ну что идем? – у Тука глаза горели азартом.

    -Suka... – вслух ляпнул по русски. Вот же напасть... не хватало еще в глазах собственного слуги упасть ниже плинтуса. Десять человек... это же армия в натуре.

    -Ваша милость, надо думать быстрее... – поторопил шотландец. – Пока они заняты.

    -Пасть закрой, зубы повыбиваю...    я здесь решаю смерд... – зашипел на Тука восстанавливая свое реноме. – Смотри... делаешь выстрелов сколько сможешь, когда спохватятся, вступаю в дело я. Ты же, когда я их займу, продолжай стрелять. Понял?

    -Ага... – радостно кивнул шотландец.

    -Возьми с коня меч, не дай бог потеряешь, распну лично. Идем.

    Будь у меня полный доспех для коня и владей я искусством конного боя    как любой из местных кабальеро, тактика напрашивалась очень простая и сверхэффективная. Десяток легко вооруженных разбойников для конного рыцаря не соперники вовсе. Разметать конем, с седла дорубить остальных и всех делов... ан нет, не могу. Коня сгублю и сам сгину. Не владею я этим искусством... твою же мать...

    Чертыхаясь    направился за Туком. Когда крики и гогот стали слышаться совсем рядом сделал знак шотландцу    обойти поляну с другой стороны. Пригнувшись прошел еще несколько метров и осторожно раздвинул ветки... ебтыть... классическая картина. Злые разбойники изобретательно угнетают добрых пейзан...

    На довольно большой поляне стояло несколько телег и небольшой крытый возок. Несколько лошадей привязано к деревьям. Валяется с десяток трупов в лужах крови, а возле телег на травке разношерстно одетые мужики употребляют по назначению двух женщин. Бедняжки уже даже не визжат, только тихо и болезненно стонут. Еще несколько роются в сундуках и корзинах... млядь... сколько их всего... ага, так и есть, десятеро.

    Четверо попарно сношают двух девок, шестеро    мардерничают... ага, еще три женщины и пожилой мужик у возка связанные сидят. Разбойничающая братия вооружена разношерстно. По крайней мере у двоих прямые мечи, у третьего длинный нож и лук... у остальных колющего и режущего не видно, побросали наверно, мешают предаваться разгулу.

    Ну монашек, не выдай, трое по меньшей мере твои... сука, чего же так ноги трясутся...

    Находящийся в сторонке от остальных разбойник увлеченно роющийся в кожаном чемодане, вдруг без звука упал лицом вниз. Из затылка торчал арбалетный болт. Ржание лошадей, хохот разбойников совсем заглушили щелчок выстрела и остальные не обратили на внезапно умершего товарища никакого внимания, один из них как раз напялил на себя кружевной чепец и кривлялся изображая девку.

    Ну же... есть! Второй завалился на бок пуская кровавые пузыри и судорожно хватаясь за шею в которой торчал болт. На этот раз разбойники повскакивали и загомонили хватаясь за оружие. Один из них вложил в тетиву длинного лука стрелу и застыл всматриваясь в заросли.

    Сука давай же... должен успеть... есть!

    Парень с луком    завалился на спину с болтом в груди. Мой выход, они уже поняли откуда стреляют ...

    Выскочил из кустов и пробежав несколько метров и с налету рубанул по затылку ближайшего ко мне разбойника в бурых колготках и драной кольчуге до пояса. Мужик ничком повалился на землю с разваленной почти пополам головой. Выкрутил руку и на обратном махе рассек лицо второму успевшему обернутся и на ходу вбил клинок в низ живота под ржавый нагрудник, третьему.    Успел заметить в раззявленном воплем рту гнилые пеньки зубов и пнул его ногой снимая с клинка.

    Развернулся к телегам и как раз увидел как на землю осел со стрелой в животе еще один разбойник. А затем с ревом ломая кусты на поляну влетел Тук и снес одним махом голову следующему. Из двоих оставшихся, один, сразу упал на землю и прикрыл голову руками, а вот последний, здоровенный детина в кольчуге до колен, обшитой бляхами успел отскочить и даже отмахнуться длинным палашом от шотландца.

    - Тук, назад... – заорал я. – Он мой.

    Шотландец отбежал в сторону и переместился за мою спину. Умница... вот только какого хрена я это заорал... сука, опять гребанный бастард из меня вылез...

    -Иди сюда смерд... – стал в классическую стойку. Дага в согнутой руке у груди, эспада кончиком клинка в лицо детине.

    Разбойник не стал себя упрашивать, подбежал и с хеканием рубанул клинком сверху вниз...

    Как просто парень... щелкнул эспадой по палашу сбивая его в сторону и одновременно с шагом вперед ткнул дагой в шею, засадив ее до чашки, шаг назад... все!

    Громила булькнул, захрипел и зажимая рану из которой точками били струйки темной крови рухнул на колени.

    С непонятным удовлетворением граничащим с сексуальным наслаждением, пнул тело ногой заваливая на землю и вытер о его штанину лезвие... не понял...

    ... твою же мать, что со мной? Мне э-т-о нравится... тошнотворный запах крови пьянит как аромат изысканного вина, предсмертные хрипы радуют и бодрят... что за хрень?

    Даже потряс головой отгоняя наваждение... нет, не прошло, все так же прет...

    Адреналин сейчас мозги взорвет...

    Каждая клетка тела переполнена возбуждением и наслаждением отвратительным зрелищем...

    Твою мать, да у меня стояк! Нет, радость победы на дорожке, особенно когда я выиграл олимпиаду, была очень похожа, но не до такой же степени...

    Сука... надо отвлекаться и потом разбираться со своими впечатлениями, по любому это не я, а гребанный бастард Д’Арманьяк. Я без примесей,    уже блевал бы дальше чем видел.

    Оглянулся... Тук связывал оставшегося в живых разбойника. Тот которому я всадил в живот эспаду, скрутился калачиком на земле и вибрирующе выл. Еще один получивший болт посередине груди содрогался в конвульсиях рыхля ногами землю и судорожно вырывая руками пучки травы. Остальные вроде готовы... твою же мать, помимо трупов организованных нами, на поляне валялось еще десяток других... жутко изувеченных и расчлененных...

    - Тук помоги им... – махнул рукой в сторону недобитых разбойников. – Нет, стой, сначала ко мне. Как ты там говорил? Кто я?

    -Шевалье* де Сегюр, - зашептал Тук. - Совершаете поездку в Арагон, на борьбу с маврами.

    -Ага, понял... – зашагал к связанным людям. Подошел поближе и понял что они не дворяне. Возможно зажиточные горожане, но не благородное сословие. Это было видно по покрою одежды. Ткани добротные, возможно дорогие, это даже я могу понять, но покрой простоватый и все в одних оттенках.

    Разрезал веревки и сделав шаг назад чуть склонил голову:

    -Вам ничего больше не угрожает. Вы свободны.

    Пожилой мужчина сходу повалился на колени пытаясь поцеловать мои сапоги. Пожилая женщина запричитав тоже повалилась на землю, а две девушки очень похожие друг на друга, такие черноволосые кудрявые очаровашки, просто обнялись и разрыдались...

    -Хватит слезу пускать... – я сделал еще шаг назад. – Кто вы такие и как сюда попали?

    -Исаак бен Маттафий, ваша милость, ювелир из Лектура, ваша милость... - мужик не как не хотел отпускать мои ботфорты.

    Вот так-так... скажи еще, что ты меня знаешь...

    -Вы меня должны помнить ваша милость, вы изволили заходить ко мне в лавку...

    Мда... за что боролись на то и напоролись... ну что, дать команду Туку порубать и их... а девок сначала попользовать по назначению. Вот не капельки не верю что еврей меня не выдаст... только доберется до первых королевских стражников и пожалуйста... стоп, а как он выбрался из города?

    -Как ты выбрался из города? - озвучил я свою мысль.

    -Горе... горе постигло город... нету больше славного Лектура, - в голос запричитала женщина, очевидно жена ювелира.

    -Как нет? Что с отцом? – схватил еврея за воротник и вздернул вверх.

    -Нет ваша милость славного конта Жана V. Как есть нет... разорвали франки на клочки вашего батюшку, - прошептал ювелир стараясь не смотреть мне в глаза.

    -Рассказывай!

    -Добился он почетной капитуляции, впустил войска кардинала Жоффруа в город, а они начали резню и вашего батюшку первого закололи и выбросили на улицу... какое горе, ваша светлость...

    -Заткнись... – отбросил ювелира в сторону и пошел к лесу.

    Как же это... что теперь... задавал я себе один и тот же вопрос и никак не находил на него ответ.

    Никаких родственных чувств к своему гипотетическому папаше    я не чувствовал, да и какой он лично мне отец. Разве что прежнему обитателю тела, от которого, кроме самого тела мне достались неясные кусочки памяти и остаточные выбрыки в характере. Я все это прекрасно понимал, но все-таки чувствовал странную тоску по нему. Представлял как единственного союзника в этом совершенно чужом для меня мире и вот сейчас неожиданно его лишился...

    -Ну и что дальше... – со злостью срубил куст папоротника. – Приехали... не титула, не имения... ни хрена вообще, твою мать. Хоть в натуре с маврами езжай воевать. Ну сука Луи... устроил ты мне задачку...

    Вдруг в голове возникло совершенно ясное видение ослепительно красивой женщины в монашеском одеянии...

    Кто это?

    Вот дурень... это же мать! Ясно же было писано в дневнике, что я зачат от связи брата и сестры. Где она? Память услужливо напомнила. Монастырь в Валенсии... и    добавила, после этого отец женился законно,    женился на Жанне де Фуа, дочери Гастона, графа де Фуа, и Элеоноры Арагонской, королевы Наварры. И она была подле отца... твою же мать... она же была на сносях... это же получается она носит брата или сестру мою. Неет... ничего еще не кончилось, дядюшка Шарль в Бастилии сидит... есть кого спасать. Ну сука Луи держись...

    Далеко я уйти не успел, развернулся и помчался опять на поляну, забрезжил вновь найденный смысл жизни в этом мире. Именно забрезжил, что делать я так и не знал.

    Тук, насколько я понял, прикончил раненых и сейчас преспокойно и методично обшаривал карманы трупов.

    Старик еврей, с женой и дочерями, стояли на коленях возле безжизненного тела и читали какие-то молитвы на незнакомом мне языке. Еще две девушки, кажется служанки, именно-те над которыми разбойники беспредельничали, собирали разбросанные вещи и складывали их в телеги.

    Какой-то он непонятный еврей... насколько я помню они должны в это время одеваться по другому. Знак на них вешали кажется или шапки специальные заставляли носить... точно не помню. Да и ювелиром он не может быть... из цехов гнали взашей всех инородцев. Это уже позже они это ремесло оккупировали. Точнее не знаю. Да и эти крохи    почерпнул из потрепанной книженции без обложки валявшейся в родительском доме. А я как раз приезжал помочь по хозяйству и дом подправить. Ну, ладно... сейчас все это и выясню попутно. Мне главное узнать про мачеху.

    Тем временем ювелир закончил молится и оставив женщин подле тела подошел ко мне.

    -Кто это там лежит?

    -Племянник мой, ваша милость... – скорбно ответил еврей. – Кинулся на разбойников и погиб сражаясь. Воинственный был мальчик.

    -Все мы когда нибудь умрем. Рассказывай все от начала до конца и не вздумай ничего утаивать. Почему ты без знака? – особо церемонится с иудеем я не собирался, с ними насколько я знаю никто в эти времена не церемонился. Ничего против них не имею... в своем времени, но к сожаления я сейчас не в нем. Главное сейчас не выдать себя излишней, толерантностью и терпимостью. Последствия могут быть совсем непредсказуемые.

    -Я и моя семья крещёные. Вы должны это знать ваша милость... иначе я никак не был ювелиром.

    Мда... опять ляпнул, надо постараться исправить положение.

    -Я почти ничего не помню еврей. Был ранен во время ухода из города и потерял память, но речь не об этом. Ты и твоя семья творили не христианский обряд возле тела... знаешь что за это бывает? Ты продолжаешь исповедовать веру свою не смотря на крещение?*

    -Знаю ваша милость... – ювелир опять упал на колени. – Не выдавайте ваша милость, по гроб своей жизни благодарны мы вам и будем еще благодарны. Ваш отец всегда был расположен к моей семье...

    -Почему назвался еврейским именем, а не христианским?

    -Так вы знаете меня именно под ним... зачем скрывать...

    -Встань старик. Не выдам я тебя. Встань сказал. Рассказывай все по порядку. Как погиб мой отец? Стой... сначала обдумай все. Я пока отдам распоряжения слуге. - Оставил старика и подошел к Туку.

    -Всех ободрал?

    -Да, ваша милость! – радостно рявкнул шотландец и подкинул на ладони мошну. – Все сюда, собрал. Еще не считал, но тут почти только серебро. Меди мало. Это разбойнички жидов пощипали. Сами-то они дрань-дранью. А вот сюда собрал цацки всякие. Прикажите еще жидов поосновательней тряхнуть?

    -Нет. Сначала я с ними потолкую. Ты пока выбери себе подходящее оружие и облачение. И доспех если есть. Да... сходи за Роденом и присмотри коня здесь, - я показал рукой на привязанных лошадей еврейской семьи. - Служанок драть только по согласию... понял? И посматривай вокруг.

    -Понял... – враз поскучнел Тук, но недовольства не высказал, побежал выполнять распоряжение.

    Вернулся к ювелиру. Старик стоя ждал меня, служанки уже расстелили на траве ковер и положили несколько подушек.

    Да... странностей все больше. Если он говорит что город разграбили, то как ушел он со всем имуществом. Вот только попробует собака врать, напущу на него Тука...

    -Ваша милость, позвольте предложить вам сесть... – еще раз склонился в поклоне старик.

    -Позволяю... – опустился на ковер и показал рукой на место напротив себя. Вот даже не знаю, правильно поступаю или нет. Вроде нормально. Старик крещеный, то есть уже совсем не еврей. Да и не могу я его стоя заставлять рассказывать. Судя по виду ему крепко от разбойников досталось.

    -Давай рассказывай, как погиб отец.

    -Позавчера    он объявил почетную капитуляцию на условиях неприкосновенности его людей и города. Руа франков даровал ему право проследовать для личного оправдания ко двору. Но как только войска кардинала Жоффруа вошли в город, началась резня...

    -Подробнее давай...

    -Начали ее вольные лучники Гийома де Монфокона... а его светлость графа убил лично некий Пьер ле Горжиа. Тоже лучник. Я слышал как он пьяный горланил об этом.

    - Я запомнил эти имена... – от злости я даже зубами заскрипел. Да...не ожидал я от себя таких эмоций. По сути граф мне никто... а вот нет, родственные чувства все-таки сказываются. Приказал еврею. – Продолжай. Где жена моего отца?

    -Она невредима. Ее сегодня должны отвезти в Родез со всей ее свитой под охраной. Это я слышал от самого кардинала.

    -Дальше.

    Горд полностью разграбили и разрушили, а довершении еще подожгли. Жителей почти всех убили... – у старика по щеке покатилась слеза. – Там остался сын мой и брат с семьей. Я не успел их спасти.

    -Как ты спасся? Я смотрю ты даже имущество с собой прихватил? Говори правду.

    -Выкуп заплатил... выкуп. Меня сразу с семьей, всех кто в доме находился, взяли в плен люди самого кардинала и под страхом смерти запретили остальным причинять вред нам. Дело в том... – старик замялся.

    -Говори.

    -Я... я имел раньше с ним дело... и с самим руа тоже. Устраивал им займы, договаривался с некоторыми евреями в Оше и других городах вплоть до Валенсии, Арагона и Барселоны.

    -Как? Тебя не призирают твои соплеменники за измену вере?

    -Нет ваша светлость. Мы многострадальный народ и законы наши позволяют, дабы отвести смерть, принимать чужую веру*. К тому же деньги и дела связанные с ними, не имеют ни веры не национальности. Я уважаемый человек среди своих... да и не только. Вы же знаете хулу на нас возводит низшее духовенство и чернь, сильные же мира сего предпочитают приближать и пользоваться услугами...

    -Я все знаю... – соврал я, хотя ничего подобного не подозревал. Да, все верно. Деньги... и еще раз деньги. Поинтересовался. – Как вы здесь попались?

    -Из Лектура нас вывели люди кардинала и сопровождали по пути Святого Иакова* десять туазов. Так им приказал кардинал Жоффруа... ну а потом они стали требовать совершенно неподъёмную сумму... – еврей всплеснул в негодовании руками. – Да, ваша милость, требовали очень большие деньги за сопровождение до Оша. Откуда у меня? Все, все до последнего су отдал за выкуп.

    -И вы решили следовать дальше сами. Так?

    -Да, ваша милость. Со мной было шесть дюжих вооруженных слуг    и Самуил... простите ваша милость... Симон, племянник мой. Очень искусный в обращении с оружием мальчик, храбрый    и сильный как Давид. До этого самого места дошли нормально, у меня есть охранная грамота от кардинала, но стало темнеть и мы сошли с дороги для ночевки. Кто же мог подозревать, что на нас нападут эти коварные филистимляне. Нас таки застали врасплох... ваша светлость, гора мускулов без мозгов это бедствие. Да, это мои слуги, их вырезали очень быстро. Симон дрался как лев и поразил четырех разбойников. Но он не успел одеть доспехи и его коварно убили стрелой... пепел на мою седую голову не уберег я надежду нашего рода... – еврей заплакал.

    -Не спеши посыпать голову пеплом. Я вижу у тебя еще две красавицы дочери.

    -Да, ваша светлость, - ювелир гордо улыбнулся и позвал дочерей. – Девочки мои, идите сюда и благодарите нашего спасителя.

    Девушки вместе с матерью подошли. Мать осталась чуть в сторонке а дочки ювелира повалились мне в ноги.

    -Встаньте девочки и представьтесь, - приказал я, чувствуя определенную неловкость.

    Что за мода, чуть что падать в ноги... хотя признаюсь, ощущения от этих поклонений были двойственные... даже немного нравилось. Но этот момент я списываю на остатки бастарда во мне... возможно.

    -Мария Луиза, ваша милость, - прощебетала девушка    чуть поплотнее и повыше и присела в приветствии.

    -Анна Мария, ваша милость,    - представилась вторая, сложением поизящнее и неожиданно густо покраснела.

    Надо сказать что дочери у ювелира были очень миловидные. Несомненно просматривались признаки еврейской крови: выбивавшиеся из под чепцов пышные волнистые черные волосы, легкая смуглость и красиво очерченные полные губы, развитая не смотря на возраст грудь, и все это, только подчеркивало экзотическую красоту. Хороши девочки... где-то лет по пятнадцать-шестнадцать... в самом соку...

    - Эугения Магдалина, ваша светлость, - жена ювелира повторила вслед за остальными процедуру падения на колени и принялась целовать мне руки. – Пусках хранит вас святая Богородица...

    -Встань... – я поднял за руку женщину. – Не надо. Я сделал то, что сделал бы любой кабальеро...

    И жена... жена тоже у еврея еще ого-го... плотная дама лет сорока пяти с выдающейся, разрывающей лиф грудью и крепким задом. Даже личико еще пышет свежестью, ярко выраженные еврейские, а скорее всего даже испанские черты лица... так, надо брать себя в руки, а то упавшее было естество вновь стало наливаться силой. Да... кстати, дамы вопреки возведенной на них современными историками хулы, не воняли. Совсем... от Эугении Магдалины даже пахло чем-то цветочным, кажется розами.

    -Куда вы следовали? – поинтересовался у ювелира.

    -В Ош ваша милость. Планировали остановится у родственников, мой родной брат там проживает, а потом... потом не знаю. Скорее всего отправимся в Барселону. Это родина моей жены... хотя не представляю что делать... мы разорены, полностью разорены...

    Вдруг раздался испуганный крик, я обернулся и увидел как Тук, поднимает за шиворот оставшегося в живых разбойника и ставит его на колени с целью... ну с какой целью? Конечно хочет лишить его головы... ну и хрен с ним. Пусть рубит. Начнешь выпытывать зачем он стал разбойничать, услышишь душещипательный рассказ о печальной судьбе и нужде, выведшей его на большую дорогу... и самое неприятное что это скорее всего правда. Некогда мне... мда... быстро выветрился налет цивилизованности, а может...

    Раздавшееся хекание Тука, свист, тупой стук и шум падающего тела, просигнализировали о том, что все мои намерения поучаствовать в судьбе разбойника и наставить его на путь истинный уже опоздали. Мда... надо будет в следующий раз соображать быстрее...

    -Я не смогу вас сопровождать до Оша... – высказал я наконец свою мысль. – Я спешу по своим делам. Но сейчас день и я думаю вы благополучно доберетесь Флеранса, а там наймете охрану до Оша. Мое общество вряд ли будет вам полезным, а скорее всего опасным... о моем положении вы прекрасно осведомлены.

    -Я понимаю ваша милость, - ювелир склонил голову. – Я хочу отблагодарить вас...

    -Вы можете отблагодарить, предоставив в мое распоряжение одну из лошадей и некоторую одежду для моего слуги. Сами видите он остался практически голым.

    -Этого мало ваша милость. Вы совершили несоизмеримо больше, чем моя скромная благодарность, - еврей торжественно поднял палец. – Но мне кажется мы еще встретимся и я смогу быть вам полезным... а пока, в дополнение к коню моего племянника, позвольте подарить вам его доспехи и оружие. А помимо этого еще маленькую безделицу.

    Ювелир встал и подошел к возку и склонившись стал ковыряться в его днище. Потом заглянул еще внутрь и вернулся с письменными принадлежностями.

    -Примите для начала от меня вот это, - старик протянул на ладони золотой перстень.

    Массивный, грубоватый, но по своему изящный и красивый, по центру большой, обработанный в виде кабошона рубин, окруженный россыпью мелких изумрудов. Я благодаря своей бывшей женушке научился разбираться за годы совместной жизни в ювелирных изделиях. Еще бы... большую часть моих и своих заработков, Людка спускала на побрякушки.

    Да... ценная вещь, не знаю как по нынешним временам, но в современное время это целое состояние, особенно камень.

    -Это моя работа. Лал* родом из Персии, - гордо заявил ювелир. – Вы всегда в случае нужды, сможете перстень продать, но я прошу вас по возможности сохранять его. Я знаю, что он    принесет вам удачу. И сейчас я напишу рекомендательное письмо. Насколько я понимаю вам нужно как можно быстрее выбираться из земель    руа франков в безопасное место. Значит практически наверняка вы окажетесь в Арагоне. В Вальядолиде, найдете Эзру бен Элизеера, он скромный меняла в еврейском квартале*и покажите ему мое письмо. Поверьте, этот достойный человек при вашей нужде поможет вам в довольно больших пределах.

    Ювелир    быстро, каллиграфическим почерком начертал несколько строк,    сделал оттиск своей печати и посыпал бумагу мелким песком. Потом стряхнул его, свернул письмо в трубку, сложил в пенал и подал мне.

    -Вот, ваша милость.

    -Почему ты так щедр? - честно говоря я не ожидал столько благодарностей от ювелира. Не смотря на многие байки о скупости евреев, достаточно часто оказывающиеся правдой, Исаак    абсолютно не показался мне прижимистым. Это могла быть просто сиюминутная слабость вызванная впечатлениями от спасения или действительно истинная натура еврея. Но... что-то мне подсказывало, что помимо этого есть еще причины пока скрытые от меня. Хотя если разобраться это могла быть обычная расчётливость. Семья оказалась в полном моем распоряжении и ничего не мешало мне продолжить дело разбойников и старик просто откупался от меня.    Вот даже не знаю... в любом случае, я ничего не теряю, а только приобретаю.

    -Воспринимайте мои дары как осознанную благодарность ваша милость. Поверьте я не щедр. Я просто уже много жил и много видел. Судьба такая своевольная госпожа, что не знаешь где она наградит тебя, а где накажет... – очень загадочно ответил Исаак. – Но не будем много разговаривать. Идем, примите доспехи, оружие и коня. Мне и вам, надо спешить...

    Доспех оказался полным вариантом кольчато-пластинчатого*, был на первый взгляд мне в пору и явно не европейского производства. Ювелир это подтвердил, сообщив что его ему привезли    из Святой Земли итальянские купцы. К комплекту прилагались чешуйчатые перчатки, шлем шишак* с пластинчатой бармицей* и наносником с наушниками, тоже восточного образца, наручи и наножи, а так же небольшой круглый щит с коническим острием посередине.    Доспех новый, не посеченный и на первый взгляд очень дорогой, с золотой насечкой и гравировкой.

    Доспех еще больше укрепил меня в мысли, что во первых, ювелир    не так прост как кажется, такую ценность у него в плену должны были отобрать однозначно, а во вторых, то что он так просто расстался с ним, более чем доказывало наличие каких-то планов на меня... или просто... даже не знаю что сказать. Вот только не спроста все это.

    Из оружия мне в наследство достался меч очень похожий на мою эспаду, с таким же сложным корзинчатым эфесом, только длиннее, шире и тяжелее.    Не знаю как его назвать, прежних знаний не хватает, а бастард не спешит подсказывать. Очень похож на хаудеген*, но насколько я знаю оружие такого типа появилось гораздо позднее. Заточка обоюдоострая, так что явно не палаш*. Возможно    какая-то переходная модель или фантазия оружейника. Меч оказался производства толедского мастера и тоже очень высокого качества.

    Племянник ювелира успел покромсать им четырех разбойников, пока его не расстреляли из лука.

    -Ваш племянник был хорошим воином, - сказал я еврею в желании сделать приятное.

    -Да, - печально кивнул Исаак. – Он мечтал быть кабальеро, но реально понимал, что никогда им не станет. Ему оставалось только упражняться в воинском исскустве. Я и его отец не одобряли это занятие, но и не мешали. У него была очень светлая голова и он обещал стать хорошим помощником отцу. Но не будем отвлекаться ваша милость, время... время течет не в нашу пользу. Займемся лошадьми.

    И в завершении я оказался обладателем неплохого жеребца по имени Роланд. Довольно массивного, хотя и меньше чем мой андалузец, тоже какой-то испанской породы, только менее ценной. С хорошим седлом и упряжью. Как раз для Тука.

    На самом деле нам был нужен еще один конь. Поклажи с учетом наследства оказалось много и я быстро сторговал у ювелира еще одну лошадку, оказавшуюся лишней, у одной телеги отвалилось колесо и ее пришлось бросить. Обошелся мне конь в три франка. Исаак не хотел брать денег, но я настоял вызвав у Тука бурю молчаливых эмоций. Ну ни как шотландец не хотел понимать хорошего обращения с евреем, даже обращенным в христианскую веру.

    Он тоже отлично прибарахлится. Туку достался запасной комплект одежды того же несчастного племянника и выглядел он теперь более чем прилично. Хотя бритая голова в порезах портила все впечатление. Положение спас обычный берет.

    Из оружия он обзавелся здоровенным фальшионом*, панцирной кольчугой содранной с главаря разбойников и еще каким-то подобием алебарды, выглядевшим совершенно страхолюдно.

    Вот собственно и все, если не считать некоторых мелочей как прибор для письма, запасного белья и одежды и жуткого набора хирургических инструментов принадлежавших тому-же покойному Симону.    Погибший парень оказался врачом. Ну и естественно денег и ювелирных украшений собранных Туком с трупов.

    Заставил Тука помочь собрать и сложить в телегу трупы евреев, разбойников же, бросили там где и лежали. Попрощались и двинулись в путь. Исаак с домочадцами в сторону Флеранса, а я в сторону Родеза. Почему Родеза? Я собрался догнать кортеж сопровождающий мою мачеху вынашивающую, моего же, еще не родившегося братика или сестричку. И освободить ее.

    Достаточно идиотский поступок... но это как на первый взгляд.

    Да, мне должно быть абсолютно наплевать на новообретенных родственников. По большому счету оно так и есть, но все же с маленькими исключениями...

    Ситуация в которой я оказался, как ни смягчать ее определение, остается полностью... хреновой, если сказать одним словом. Никаких перспектив, ни в ближайшем, ни в достаточно отдаленном будущем. Сам по себе я возможно и проживу, но наличие такого могущественного врага как Луи Паук сводит шансы на это, к полностью призрачным.

    Мелькали мысли свалить на восток или вообще на Русь, но туда еще добраться надо, да и смысла нет если честно.

    Остается что? Единственный выход... сопротивляться. Использовать все возможности что бы насолить Людовику. Для чего отправили мачеху в Родез, сомнений не вызывало. Если ей он причинить вред скорее всего не осмелится, все-таки не простая селянка, то ребенок умрет однозначно. Он законный наследник земель Арманьяка, которые Паук так успешно присоединил к своей короне и конкуренты ему не нужны.

    Вот я и задумал отбить мачеху, правда сам еще не знаю как. И вернуть в Наварру, где она благополучно и выносит ребенка. Насколько я понимаю правители Наврры тоже явно не союзники Пауку.

    Я абсолютный дилетант в средневековой политике, но свой первый шаг вижу именно таким. Прав я или не прав, очень скоро прояснится. Скорее всего не прав, но знать, что моим, еще не родившемся братику или сестричке грозит смерть, и ничего не предпринять, я не могу. Что же будет дальше? Не знаю... возможно захочу увидеть свою мать...

    --------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

    * «Колет»-    мужская короткая приталенная куртка без рукавов (жилет), обычно из светлой кожи, надевавшаяся поверх дублета в XV—XVII веках. В варианте поддоспешника, то же что и гамбинезон*.

    * «Гамбинезон» (англ. gambeson) – вид поддоспешника. Появился с широким распространением кольчужных рубах. Гамбезон, стёганка, акетон, пурпуэн, жак, жакет и проч. – все они имели одинаковые цели использования и технологию изготовления. Гамбезон активно применялся в Европе с начала XIV ст., и как непосредственный элемент латного доспеха (поддоспешник), и как самостоятельный доспех. Пехотинец часто не имел даже кольчуги, используя вместо неё грубо выделанный и дешёвый крытый кожей, многократно усиленный (по свойствам материала и слоям – от 18 до 30) гамбезон в паре со шлемом стал основным средством защиты обычного солдата в течение всего средневековья вплоть до появления огнестрельного оружия.

    * «Дублет» - мужская верхняя одежда, распространенная в Западной Европе в период с 1330-х годов по 1660-е -70-е года. Это был первый образец одежды, который плотно сидел на теле. Первые дублеты были до середины бедра, позже они стали укорачиваться, и в моду вошли сшивные шоссы (взамен раздельным шоссам-чулкам) и дублет соединялся с ними рядом завязок, доходя ниже паховой впадины.

    * «Варфоломеевская ночь» - массовая резня гугенотов во Франции, устроенная католиками в ночь на24 августа 1572 года, в канун дня святого Варфоломея. По различным оценкам, погибло около 30 тысяч человек.

    * «Идиот» (лат. Idioto) – в средневековье так называли в католицизме монаха, не знающего латыни.

    * «Камиза» - – нижняя рубашка. Могла быть просторной либо облегать тело благодаря шнуровке, которая собирала ткань на боках. Женская камиза была длиной до пят и часто без рукавов.

    * «Контртемп» - нападение с целью опередить атаку противника на подготовку.

    * «Приемы маневрирования» - шаги, скрестные шаги, скачки, бег, закрытия после выпада.

    * «Батман» - в фехтовании, удар оружием по клинку противника с целью его поколебать или вывести за пределы поражаемой поверхности.

    * «Мулине» - в фехтовании, связки из различных приемов.

    * «Финт» - в фехтовании, угрожающее движение оружием, вызывающее у противника реагирование защитой.

    * «Шотландский палаш» – колюще-рубящее оружие кон. XV – нач. XVII ст. с прямым клинком односторонней или полуторной заточкой. Клинок широкий к концу. Сложный корзинообразный эфес. За пределами английских владений не приобрёл популярности.

    * «Алебарда»— род колюще-рубящего холодного оружия, широкий длинный топор с лезвием в виде полумесяца, насаженный на длинное древко, имеющее наконечник в виде копья.

    *    «Шевалье» - в Средние века словом «chevalier», называли во Франции странствующих рыцарей.

    * Иудеи на протяжении    почти все свей истории преследовались за свою веру    практически везде, где они проживали. Под влиянием этого фактора в иудейской религии в исключительных обстоятельствах допускается смена вероисповедания с фактическим сохранением родной веры.    Существует такой термин как «анусим» - что в буквальном переводе означает «изнасилованный, принужденный». В таком случае иудей наглядно оправляет навязанные ему религиозные обряды, а тайно, свои.

    * «Путь Святого Иакова» — знаменитая паломническая дорога к могиле апостола Иакова в испанском городе Сантьяго-де-Компостела. Пролегает в том числе через города Флеранс и Ош в Гаскони.

    * «Лал» ( лалл, а также ла́лик) — устаревшее собирательное название для большинства драгоценных камней красного или кроваво-красного цвета: в основном, красной шпинели и

    рубина.

    * «Фальшион» (фальчион) - европейское клинковое оружие с расширяющимся к концу коротким клинком с односторонней заточкой. Название оружия предположительно происходит от латинского слова «falx» — коса.

    * «Кольчато-пластинчатый доспех» — разновидность доспеха из металлических пластин, соединённых друг с другом при помощи отдельных колец или вставок кольчужного полотна, зачастую дополненный кольчужными рукавами, полами. Мог носиться в комплекте с дополнительными защитными элементами, такими, как оплечья, наручи и поножи. Получил значительное распространение на Руси и Востоке.

    * «Шишак» - у восточных народов употреблялись довольно разнообразные шлемы в виде шишаков, полусферической формы с возвышением на макушке и навершием — шишечкой. Часто они были с совершенно открытым лицом, на которое иногда опускался лишь тонкий наносник. Иногда лицо закрывала личина. Монгольские шлемы имели куполообразную форму; такую же форму, но несколько ниже, имеют индо-мусульманские шишаки, к которым для защиты затылка и щёк прикреплялась кольчужная бармица. Почти все формы восточных шлемов повторились в России, были заимствованы Польшей и проникли даже на Запад, где шишак в XVI и ХVII вв. занимал весьма видное место.

    «Бармица» — элемент шлема в виде кольчужной сетки (иногда вместо кольчуги использовался ламелляр или кольчато- пластинчатое полотно), обрамляющей шлем по нижнему краю. Закрывала шею, плечи, затылок и боковые стороны головы; в некоторых случаях грудь и нижнюю часть лица.

    * «Хаудеген» -    тип длинноклинкового оружия. Основной характеристикой    хаудегена    считается наличие корзинчатого эфеса при отсутствии крестовины. Однолезвийная заточка большинства экземпляров позволяет отнести их к палашам, меньшая часть имеет двустороннюю заточку, и таким образом является мечами. Подобное оружие часто встречалось в Англии в ХVII веке под названием «покойницкий меч».

    5.Глава.

    Покачивался в седле и рассматривал карту которой меня снабдил Исаак. Позади меня следовал Тук, гордо восседая на своем коне и ведя на поводу кобылку груженую нашими припасами и снаряжением.

    Ну, что же... едем в графство Родез. Город Родез находится там же. Надеюсь что мачеху везут именно туда. Очень надеюсь перехватить кавалькаду на половине дороги... но это достаточно маловероятно... хотя кто его знает. Не могу судить о скорости передвижения по средневековым дорогам, я их даже пока в глаза не видел. Мы вообще пока еще    из леса не выехали. Д’Артаньян у Дюма вроде быстро передвигался... в общем мысли не о чем. Видно будет.

    Тук пересчитал деньги взятые нами трофеем. Оказалось пятьдесят пять су и двадцать денье. И еще четыре обола. По нынешним временам совсем неплохо. А с учетом того, что мои собственные деньги пока практически нетронуты, даже отлично. В средствах пока ограничений нет, и есть еще полный мешочек    золотых и серебряных безделушек. Я хотел сначала заставить шотландца вернуть их хозяевам, но потом понял. что не стоит. Слишком уж благородно...

    Неплохо стычка прошла, очень полезно и не только в материальном плане. Общение с Исааком очень много дало для моего понимания эпохи, скажем так... немного сблизило меня с ней.

    Схваткой я тоже остался доволен. Именно результатами, а не своими действиями. Бойцы из разбойников никакие, разве что их главарь посильнее, но именно посильнее только в физическом плане. Как боец тоже никакой. А вот действовал я, медленно. Очень медленно... придётся очень попотеть возвращая свои прежнюю форму, сломать свое новое тело и научить заново. Но нестрашно, побольше тренировок с практикой и все будет в порядке... ха... если не зарубят конечно.

    Тук вообще оказался бравым воякой, под стать своему прообразу. Стреляет хорошо, да и рубится неплохо. Хорошая находка. Так что не все так плохо, шансы на выживание в этой эпохе есть, главное приложить к этим шансам еще немножко удачи. Ко двору пришлись бы знания... но их нет.

    Забрезжили просветы в лесу и скоро мы выбрались на неширокую грунтовую дорогу, на которой местами проглядывали    замощенные тесанным камнем участки, очевидно еще римской работы.

    И сразу я увидел местных обитателей, то есть население. Они шли    мелкими группками по дороге, таща свои скудные пожитки в руках и тележках. В основном женщины, дети и старики. Мужчин было совсем мало.

    Все грязные, оборванные и изможденные. Со следами побоев и насилия...

    Да это жители Лектура спасаются от побоища. Точно, больше некому. Ювелир же рассказывал, что город практически сравняли с землей, а жителей почти всех истребили.

    Люди проходили мимо меня и опасливо прижимались к обочине, снимая шапки и кланяясь... сука, не хватало еще что бы кто нибудь опознал меня, но выяснить обстановку все же следует...

    -Ты... да, ты, - я указал рукой на молодого парнишку лет пятнадцати, с разбитым в кровь лицом и перевязанной рукой, тащившем на плече корзину с пожитками. За его порванную блузу цеплялись два ребенка. Мальчик и девочка,    возрастом лет по пять каждый. – Приблизься.

    -Да господин, - паренек низко поклонился и положил корзину на землю. Детки спрятались за его спину.

    -Откуда ты идешь?

    -Из Лектура господин, – парню явно было больно и он придерживал перевязанную руку второй рукой.

    -Что сейчас там?

    -Смерть... – мрачно сообщил парень. – Резня продолжается, говорят руа франков приказал убить всех.

    -Значит войска еще там?

    -Ночью были еще там, а сейчас не знаю господин...

    Вот и собственно все что я хотел узнать... посмотрел по сторонам и увидев что образовался промежуток между группами беженцев и рядом никого нет, нашарил в мошне несколько серебряных монет    и отдал пареньку. Больше ничего к сожалению я сделать не могу, как бы не хотел.

    -Потрать эти деньги с умом... – бросил я беженцу и тронул поводья Родена. Надо двигаться. Если повезет, то кортеж с мачехой отправится в путь только сегодня и есть шансы где нибудь его перехватить.

    Проехали несколько туазов, коня я не погонял, шли легкой рысью, быстрее пока смысла нет . Дорог в Родез несколько... вот и гадай по какой везут мачеху. Мда... затея моя, не смотря на благородные задачи и все такое, попахивает идиотизмом все больше.

    Время было далеко после обеда и мы съехав с дороги в лесок остановились перекусить.

    -Ваша милость... – Тук раскладывал припасы на походной скатерти. – Дозвольте поинтересоваться.

    -Давай... – настроения разговаривать у меня не было, но слуга, на то и слуга, что бы развлекать своего господина. Может что интересное скажет...

    -Куда мы едем ваша милость?

    -Тебе не все равно?

    -Нет конечно, - шотландец    бросил на меня взгляд, проверяя не разозлил ли его господина    дерзкий ответ.

    -Почему, изъяснись, а то получишь в голову.

    -Ну как... судьба моя связанна с вами. Куда вы ваша милость, туда и я. Даже если направляетесь в пекло. Но все же хотелось бы знать, туда ли. Я хотя бы приготовился.

    -В пекло? – я взял кусок мяса, критически осмотрел его и взял другой. – Нет, не в пекло. В Родез.

    -Если я спрошу ваша милость зачем мы туда направляемся, вы будете ругаться? – у шотландца на лице промелькнула лукавая улыбка.

    -Уже спросил. Все-таки надо тебя вздуть бестия хитрая. Не знаю что тебе ответить... пока не знаю. Возможно придется драться. Будешь?

    -Конечно ваша милость. Это лучше чем поклоны бить. Что может быть лучше чем горячая схватка и кровь врага на клинке? – убежденно заявил шотландец.

    -А умереть не боишься? – поинтересовался я. Мне показалось что Тук отвечал совершенно искренне.

    -Нет... – шотландец помотал головой. – Для мужчины смерть с оружием в руках почетна.

    -А пекло?

    -Мне место там гарантированно. Так что не стоит и трепыхаться.

    -Не юродствуй. Все могут быть спасены.... и вознесены... – я попытался вспомнить какие нибудь цитаты из библии и не вспомнил, поэтому решил дальше не продолжать.

    Тук не ответил, молча перекрестился, достал из переметной сумы небольшой бочонок и положил к еде.

    -Что это?

    -Это ваша светлость, тот напиток,    про который    благочестивый    аббат Виталь дю Фур сказа так, - Тук приосанился и продекламировал с научным видом. - "Если пить арманьяк умеренно, он обостряет ум, помогает вспомнить прошлое, веселит, продлевает молодость и заставляет отступить немощь; излечивает подагру и язву при употреблении внутрь, а раны - при наружном применении, уменьшает зубную боль; робкому человеку полезно подержать арманьяк во рту - это развязывает язык и придает смелость".

    Шотландец плеснул на донышко деревянного стаканчика темной жидкости и протянул мне:

    -Это жженое вино, аббат назвал его «арманьяком», мне разочек довелось допить остатки после нашего настоятеля, отличная штука ваша светлость, хоть и не имеет изящества благородного вина. Надо употреблять осторожно ибо арманьяк крепок и коварен.

    Мда... арманьяк. В Гаскони же нахожусь, на родине этого славного напитка. Пивал, пивал... до сих пор дома в баре непочатая бутылка "Le Bas-Armagnac" стоит. Стоит... стояла... и не у меня уже точно... Людка квартиру к рукам приберет... да и хрен с ним. Уже не имеет    никакого значения. У меня сейчас... гипотетически конечно, парочка замков есть...

    Взял стаканчик и осторожно попробовал... тьфу ты... а я думал божий нектар сейчас вкушу... до настоящего арманьяка этому пойлу как до Пекина в известной позиции. Грубый вкус... нет, сходство с потомком есть, явственно прослеживается, но не-то... явно не то. Нет благородства. Видимо с веками его производство отладили и отшлифовали... а пока, пока сойдет. Во всяком случае пить можно... даже в качестве антисептика сойдет. Мда... разочарование...

    -Ты где его нарыл?

    -Ну... так из воза жидовского забрал... – Тук смутился. – Неча... поганить благородные напитки, нечистыми руками.

    -Я тебе разрешал их грабить? – поинтересовался я. Не-е... разброд и шатания надо пресекать в самом зародыше. Ты смотри... средневековая непосредственность.

    -Нет, ваша милость... – Тук скорчил виноватую рожу.

    -Ну и ладно... – вдруг смилостивился я. Все-таки парень для меня старался... да и не обеднеет ювелир. – Следующий раз спрашивай что можно, а что нельзя. Понял?

    -Понял... – повеселел шотландец. – Тут это....ваша милость... не мешало бы провианта добыть. Еды уже совсем мало, да и зерна для лошадок приобрести не мешает. Особенно для вашего жеребца, ему травки мало.

    -И что ты предлагаешь? – я отправил в рот последний кусок сыра. А за ним пойдет ветчина с хлебом и все... больше еды нет. В магазин сходить надо... тьфу ты, черт... ага, в супермаркет. Придурок... я неожиданно для себя разозлился... да и шоссы эти... долбанная средневековая мода. Изловлю первого попавшегося портняжку и совершу прорыв в портняжном деле, научу шить    нормальные штанцы.

    -Надо к постоялому двору, там все и купим, - пояснил Тук. – Он обязательно должен быть на этой дороге. По ней же паломники постоянно ходят... эх, если бы вы знали какие паштеты тут делают...

    -Тук ты осел. Это моя земля и я знаю что здесь делают, а что нет... – заорал я пытаясь отвязать гульфик, приспичило как назло в кустики сходить, а шнурки... сука... да что же это такое...

    -Ой... ваша милость... я запамятовал... – шотландец побледнел понимая какой упорол косяк.

    -Фуу... – наконец справился с завязками и уже из кустов свирепо, совсем по петровски, у Толстого же читал... рявкнул. – Смел ты стал собака, смотри три шкуры спущу, заставлю ртом гадить сволочь. Собирайся поедем к чертову постоялому двору... и только попробуй сейчас что нибудь вякнуть скотина.

    Из кустов вышел уже немного подобревшим. Это не я... я довольно милый, добрый и толерантный человек, так мне по крайней мере все в глаза говорили, а то что за спиной вякали я из принципа не замечал. Это во мне бастард шалит и средневековье отпечаток накладывает... да, вот хорошо сказал. Именно средневековье.

    Тук моментально все собрал и мы двинулись дальше по направлению к Лектуру. Дорога была совершенно пустынная, только разок мимо протопали четыре мужика в белых балахонах с нашитыми на них ракушками, напоминающими эмблему "Шелл" и босиком. Паломники... кто еще так изгаляться будет. Спасения ищут. Мда... просящий да обрящет... кто ищет тот всегда найдет. В том числе и неприятности на свою голову. Вот как я например.

    С правой стороны начался довольно высокая протяженная возвышенность на склонах которой рос виноград, а дальше пошли грушевые и яблочные сады. Культурненько так... все ухоженное...

    -Тук ты что молчишь, рассказывай... – молча ехать надоело.

    -Что рассказывать ваша милость? – буркнул шотландец все еще дуясь на мою немотивированную агрессию в свою сторону. Это если в духе двадцать первого века сказать, а по меркам окружающей эпохи, по другому будет звучать. Как бы правильней сформулировать... ага... дуясь на мое справедливое желание проявить право господина на наказание своего слуги. Да, именно так.

    -Какие у вас девки в Шотландии? Дают?

    -Ну какие дают, а за каких и голову могут срубить... – оживился Тук. – Эх девок бы...

    -Это да... – согласился я, прислушавшись к своему организму.

    -А вот вы знаете ваша милость какой у нас национальный символ?

    -Чего? Чертополох кажется или юбки ваши?

    -Не юбки, а килты, ваша милость. Попробуйте по горам в шоссах побегать, враз юбку оденете. Да, чертополох. А знаете почему?

    -А хрен вас шотландцев поймет. Напихали полный зад колючек врагам в древности или вам напихали?

    -Не-е... – хохотнул шотландец. – Как-то спустились шотландцы с гор встретить людей еловых лесов* на побережье, но пока добирались, устали да и пива перебрали. Решили стать на ночлег, а с утра уже разобраться со врагами. Но ночью, враги сняв обувь решили тихо подкрасться    и один из них наступил на чертополох. Завопил, предки проснулись и наваляли незваным гостям по первое число. С тех пор у нас чертополох называют «the Guardian».

    -Кто такие люди еловых лесов?

    -Северяне. Даны. Предки с ними не ладили... ваша милость, стой... – Тук пришпорил свою лошадь и выскочил вперед прикрывая меня. – Там кто-то есть...

    За поворотом стояло несколько телег и валялись трупы лошадей и людей.

    А еще несколько воинов    сноровисто обыскивали мертвецов и имущество... и это были не разбойники, а вполне строевые солдаты и их было много, человек двадцать. Рядом с ними расположились несколько всадников, в грабеже участия не принимали, только что-то повелительно покрикивали.

    -Это вольные лучники руа франков, - встревоженно сообщил Тук. – Они нас уже заметили. Попробуем скрыться?

    -Не суетись... едем как ехали и помалкивай, - я направил жеребца в сторону всадников. А что мне еще оставалось сделать. Щит со своим гербом я спрятал, так что буду косить под Сегюра. Уйти уже не успеем, лучники быстро ежиков из нас понаделают. Наслышан... да и не к лицу благородному кабальеро непонятно кому тылы показывать. Это не бастард во мне говорит, это я сам в полной памяти и сознании заявляю. Или не в сознании...

    Рассмотрел солдат... точно лучники. Кожаные короткие штаны, доспехи тоже почти у всех кожаные, железные шлемы похожие на перевернутую суповую миску, короткие широкие мечи, больше похожие на большие ножи. Длинные луки и колчаны. И не двадцать их, а гораздо больше. Чуть подальше еще группа стоит. А вот всадники больше похожи на кабальеро. По крайней мере один из них, сидевший на мощной вороной лошади в защитном снаряжении,    облаченный в полный    готический доспех. Остальные были на лошадях помельче, да и одеты не так пышно, в основном, в хауберки*. Свита скорее всего.

    Один из свиты заметив нас, выкрикнул короткую команду. Лучники мгновенно бросили мародерствовать и выстроились в ряд.

    Рассмотрел на щите у кабальеро герб. На желтом фоне, синий лев с красными когтями, ставший на дыбы, темный лес для меня, а вот на котте лилии, это уже знакомо... Луи тотемы.

    Кабальеро дождался пока мы подъедем и тронув шпорами коня заставил его сделать несколько шажков на встречу.

    -Виконт де Граммон, лейтенант вольных стрелков его величества, - представился он подняв забрало шлема. –С кем я разговариваю?

    -Шевалье де Сегюр, - представился я в свою очередь.

    -Ваша милость... – склонил шлем в приветствии де Граммон.

    -Ваша милость... – ответил я тем же.

    -Позвольте поинтересоваться, целью вашей поездки, - голос де Граммона немножко смягчился.

    Я на долю секунды задумался, а не пора ли мне    бить его перчаткой по морде за дерзостные вопросы... и пришел к выводу, что нет. Соотношение один к пятидесяти не способствует к излишнему проявлению гордыни и все такое.

    -Следую в Арагон, исполнить обет свой.

    -Я не сомневаюсь, цель вашего обета истребление богомерзких мавров? – оживился мой собеседник и я заметил что несмотря на габариты, виконт еще очень молод. Вон бородка-то как у телушки на ...

    -Позвольте сохранить мой обет в секрете виконт, однако замечу, он направлен на прославление и укрепление христианской веры, а так же прославления моей дамы сердца... – завернул я в ответ, согласно своим представлением о рыцарстве, естественно почерпнутым из книг и своей фантазии.

    -О-оо... не сомневаюсь, вы покроете свое имя славой, - пылко ответил Де Граммон. – Однако почему же вы не называете имя своей дамы?

    -В этом и заключается мой обет... – вежливо выкрутился я. Как просто, обет и все... хоть кол на голове теши. Наивные люди...

    Виконт оживился и стукнул себя по правому плечу на котором был закреплен дурацкий    бант с лентами серебрянного и желтого цвета:

    -Шевалье де Сегюр, моей дамой сердца является графиня Аделаида де Шато-Рено, самая благочестивая и прекрасная на этом свете. Не согласитесь ли вы засвидетельствовать это прилюдно и громогласно.

    Мда... кино и немцы... ну кто меня за язык тянул приплетать даму... так засвидетельствовал бы и до свидания. Нет же... ляпнул. Теперь признаю и заплюют...собственный слуга будет в спину пальцем тыкать.

    К виконту приблизился немолодой дядька с пышными усами торчавшими из хауберка и тихонько что-то шепнул. Де Граммон не глядя отмахнулся и уставился на меня. Мужик еще раз шепнул и не дождавшись ответа покачивая головой и бормоча что-то отъехал. Отговаривает что-ли... нет... не получилось.

    -Я не могу признать графиню Аделаиду де Шато-Рено самой прекрасной и благочестивой дамой, так как моя дама сердца обладает этими достоинствами... – наконец выдавил я из себя и услышал как восхищенно охнул Тук за моей спиной.

    -В таком случае... – обрадовался де Граммон. – В таком случае истину определит поединок.

    Мда... молодому балбесу не терпится с кем нибудь подраться, а еще лейтенант лучников его величества руа франков Луи XI. Тьфу... вот как это называется? Третий день как в этой эпохе, а уже четырех жмуров на свой счет записал... и вот пятый намечается. Увы мне... увы...

    -В таком случае истину определит поединок, - обреченно согласился я. – Выбираю поединок на мечах без щитов.

    -В смысле без щитов? – озадачился де Граммон.

    -Согласно последних    правил поединка, принятых в среде благородных кабальеро вызываемый выбирает оружие на котором предстоит сражаться, - охотно подсказал я. Вот никак мне не улыбается пыряться копьями на лошадях. Не умею я, да копий этих у меня нет. Чертов бастард, когда улепетывал из Лектура посеял где-то. И слава богу... а щит вообще для меня зло...

    -Ну... это наверное самые последние правила... – даже покраснел де Граммон. – Я не имел    возможности приобщится. Все на войне, да на войне...

    -Я в любом случае уверен в вашей благородности виконт, - блеснул я куртуазностью. – Но что это мы? Давайте сражаться.

    Выбрали в стороне от дороги ровную полянку. С лучниками на дороге остались сержанты, а Граммон с пажем, оруженосцем и тем самым усатым дядькой, как и я с Туком, стали готовится к поединку.

    Граммон спешился и потянул из седельных ножен здоровенный полуторный фламберг*. В своем полном миланском доспехе* и этой пилой в руке он выглядел эпически.

    Я же сначала напялил шлем на голову, но потом плюнул и отдал его Туку, вылупившему на меня удивленные глаза. Вот как ему объяснить, что я кроме мотоциклетных, никаких шлемов сроду не одевал.

    Де Граммон разминаясь выписывал фламбергом вольты с такой скоростью, что по поляне ветерок шелестел. Увидев меня с эспадой в руках и без шлема, ехидненько улыбнулся, но смолчал, куртуазничать не стал. А его спутник вообще ухмыльнулся во всю свою усатую рожу.

    Ну ладно господа, небось уже имущество мое оглядываете... посмотрим... хотя мечом парень впечатляюще машет...

    -Ну что приступим? – заявил лейтенант в нетерпении срубить мне голову или чего там еще.

    -Приступим... - я внимательно осматривал доспех де Граммона в поисках уязвимых мест и никак не находил... куда ж тебя пырнуть салабон, под мышку что-ли...

    -Ээ-х... – лейтенант не стал тратить время на лишние разговоры, мгновенно сорвал дистанцию и рубанул фламбергом сверху вниз, на полпути переведя удар в диагональ.

    Ого... вот это скорость, я едва успел отскочить и достать кончиком эспады по забралу. Впрочем без особого успеха. Сталь звякнула о сталь, даже искра проскочила, но на лейтенанта это не оказало ровно никакого воздействия. Он рыкнул и рубанул меня по коленям.

    Молясь что бы клинок выдержал,    вскользь отпарировал удар эспадой, сбив его меч так, что фламберг врезался в землю и от души рубанул в щель между шлемом и горжетом, а потом подскочив, еще два раза ткнул дагой целясь в шов на кирасе...

    Однако... эспада попала куда целился, но удар не пробив броню только заставил лейтенанта покачнутся,    а вот дагой я просто не попал... навыка-то почти нет...

    Де Граммон заревел, выпрямился, и вслепую наотмашь махнул фламбергом едва не снеся мне голову.

    -Nu kapets tibye salabon... – разозлившись рявкнул я по русски. Чуть не срубил мне башку поганец...

    Пользуясь тем что фламберг от размашистого удара увело в сторону, в расхлест* нанес    три рубящих удара по шлему резвого виконта, сплющив забрало, вмяв верхнюю часть внутрь вместе с плюмажом и вдобавок сделав еще одну вмятину сбоку, в районе уха.

    Раздались звонкие удары, де Граммон выронил фламберг из рук, шлепнулся на колени, потом ничком повалился на траву...

    Так... дело сделано, а что дальше... вроде у меня для таких целей свинокол граненый есть... только что-то не хочется его добивать...

    Дядька с усами встревоженно вскрикнул, очевидно усмотрев на моем лице кровожадные намерения, но с места не сдвинулся...

    Нет, не буду добивать. Даже если не захочет сдаваться, не буду. Неплохой парень... не грубил...

    Подошел к телу и попытался поднять забрало... хрен там, заклинило намертво, но крови не видно, значит живой. Подоспел оруженосец с усатым и общими усилиями мы наконец стянули железный горшок и подшлемник с головы виконта.

    Де Граммон оказался целешеньким, если не считать здоровенной шишки, на глазах вспухающей на лбу. Оруженосец брызнул водой ему в лицо, парень замычав очнулся поводя вокруг ошеломленными глазами.

    -Виконт де Граммон, вы побеждены, но так как я согласно данного обета не могу объявить вам имя своей дамы сердца, освобождаю вас от признания ее исключительной добродетели и красоты... – вывел я формулу, самому себе не очень понятную .

    Ну а как... еще начнет кобенится и придется во исполнение традиций рыцарских приколоть его. Дикие люди однако... средневековье етить...

    Лейтенант, тоже не совсем понял что я сказал, но очумело кивнул головой.

    Рядом облегченно вздохнул усатый и они вместе с оруженосцем и пажем утащили    парня в сторону, где стали его разоблачать и всячески хлопотать, приводя окончательно в чувство.

    -Ваша милость... это было... это было... – раскудахтался    Тук помогая мне присесть на попону. Устал я... вроде ничего особо изнурительного не произошло, а ноги дрожат и дыхалка сбилась... не мое тело, не мое... тренироваться еще и тренироваться.

    - Позвольте представиться. Шевалье Рауль Люмьер... – ко мне подошел усатый мужик. – Виконт де Граммон уполномочил меня провести переговоры о выкупе его доспехов, оружия и коня.

    -Какие ваши предложения? – у меня не было особого желания торговаться. Хотелось свалить как можно подальше и побыстрее. Мало что у них на уме, сейчас кликнут лучников и поедешь в Бастилию за надругательство над королевским лейтенантом. А там и плаха недалеко.

    А с другой стороны.

    Поединок был, - был. Я победил, - победил. Отказываться от трофеев значит полностью выйти из образа. Сомневаюсь, что бастард поступил бы подобным образом.

    -Десять золотых франков, – озвучил цену усатый и слегка смутился.

    Сколько? Кажется меня хотят обмануть? Промолчал и только удивленно приподнял правую бровь.

    -Десять франков и десять су, - решительно рубанул ладонью усатый.

    -Вы это серьезно виконт? - протянул я, всматриваясь в усы собеседнику. Я конечно в ценах пока не очень соображаю, скажем даже совсем не разбираюсь, но совершенно ясно, что меня хотят самым наглым образом надуть. Нехорошо... а еще кабальеро.

    Усатый смутился. Он уже скинул кольчужный капюшон и на усатой роже хорошо просматривались черты продувной бестии.

    -Десять франков, десять су и мы можем предложить вам некоторые ценные вещи в счет погашения долга, - внес он существенную поправку.

    Это уже лучше, а если немного поиграть с рыцарским гонором...

    - Шевалье. Как бы вам сказать... спорили мы с виконтом о достоинствах наших дам сердца, поэтому    я не хочу осквернять сей поединок торговлей. Я могу принять любую сумму без обсуждения.

    Тут уже вмешался сам де Граммон. Приковылял и заявил что он не может принять от меня такой щедрый подарок. Поединок был, он проиграл и теперь должен передать в мое распоряжение коня, доспехи и оружие. Или выкупить их у меня. Так было, будет и вообще шевалье де Сегюр, то есть я, может своей неоправданной щедростью оскорбить виконта де Граммона.

    -Не в коем случае виконт. Но...

    -Жюль де Граммон всегда платит свои долги, - рявкнул лейтенант и подозвал своего пажа. –Робер, бегом в обоз за моими вещами.

    -Хорошо ваша милость, - паж испарился в мгновения ока и через несколько минут вернулся с крепкой лошадкой нагруженной вьюками.

    На поляне    постелили ковер, бросили несколько подушек. Паж    Жюля притащил бурдюк с вином, кубки, нарезал на блюде копченый окорок и сыр. Лейтенант и его усатый спутник расположились напротив меня, его окружение в стороне, а Тук позади меня.

    Вот это другое дело. Процесс стал меня захватывать, торговаться я люблю, наверно в бабушку пошел. Она, пока на рынке продавцов до слез не доводила не успокаивалась.

    Рауль Люмьер, тот самый усатый, первый взял слово:

    -Я думаю шевалье нам стоит для начала определить полную стоимость имущества, положенного вам согласно правил проведения поединков.

    Я вежливо кивнул головой соглашаясь с усатым. Послушаем.

    -Мы оцениваем имущество в триста    турских ливров*, - важно заявил Люмьер. – В эту цену входит дестриэ, боевой доспех для коня, полный боевой доспех виконта и оружие находившееся при нем и при коне во время поединка. То есть, меч фламберг, секира, кинжал, мизирекорд, тройной моргенштерн* на короткой ручке и арбалет.

    Я сразу не ответил, изображая раздумье. Изображал для шевалье и виконта, а сам лихорадочно пытался сообразить что такое турский ливр? Вот не сталкивался я еще с такой монетой. С конскими франками, су, денье, оболами – да. А с турским ливром, нет. Вся эта груда железа с конем в придачу должна стоить по нынешним временам достаточно много. Но сколько? Твою же кобылу в дышло... ну что мне стоило в историки пойти...

    Вдруг я услышал как сидевший позади меня Тук пробормотал:

    -Хорошая цена...

    Усатый тоже услышал его слова и поинтересовался:

    -Просветите пожалуйста нас шевалье, в каком статусе    находится ваш спутник. Имеет ли он право участвовать в нашем разговоре.

    -Уильям Логан из клана Логанов, лэрд Шотландии. Выступает в статусе эскудеро* и готовится к посвящению в кабальеро, – я грозно уставился на усатого выпалив тираду с незнакомыми мне терминами... ага, бастард подсказал. – К тому же он не участвует в разговоре, а оказывает необходимую помощь мне. Вы против этого виконт? В таком случае...

    -Нет проблем шевалье, - поспешил заявить усатый. – Это ваше право. Ну так как, вы согласны с ценой?

    -Согласен, - важно кивнул я.

    -По праву победителя вы можете потребовать вышеперечисленные предметы или согласится на компенсацию деньгами либо иными ценными предметами, - заученно произнес усатый и горестно вздохнул.

    Ага... приходилось тебе уже торговаться ... или де Граммон успел до меня на кого-то нарваться, либо тебя самого приголубили. Ну что... доспех и конь знатные, но раздевать лейтенанта королевских лучников, чревато непредсказуемыми последствиями. Де Граммон и Люмьер конечно благородные кабальеро, возражать не будут, но и скорее всего ничего не заметят, когда лучники пылая справедливым гневом за обиду своего командира сделают из нас ежиков.

    -Насколько я понимаю вы не располагаете вышеназванной суммой. Поэтому я соглашаюсь на компенсацию иными предметами, - сделал я свой ход.

    -Отлично. Для начала получите десять франков и десять су, - Люмьер выложил на ковер монеты. – А в качестве разницы виконт может предложить вам следующее...

    Паж распаковал вьюки и разложил вещи на ковре.

    Ого... много всего. Мое внимание сразу привлекла эспада лежавшая поверх остального добра. Красивое оружие. Ножны украшены червленым серебром. Без аляповатости, в меру. Чувствуется вкус у мастера.

    Эфес сложный, корзинчатый, витые дуги переплетаются хорошо закрывая руку образуя своеобразный, стилизованный под растительный, узор. Навершие отлито в форме головы льва с изумрудными глазами. Стильная эспада черт подери...

    Потянул клинок из ножен... да он в форме фламберга выкован. Изгиб волны не ярко выражен, мешать скользящему парированию не будет и одновременно рубящие удары таким клинком наносят ужасные, долго незаживающие раны. Тут дело в заточке, она двойная, что-то наподобие пилы. Подлинней моей будет, а весит ненамного больше...

    -Эта эспада работы мастера из германского Золингена, - пояснил де Граммон. Дорогая вещь, рубит доспех как масло. Мне ее подарил сам руа Луи

    -Не знаю... легковата, - изобразил я сомнение, хотя уже решил, что клинок не отдам. –Во сколько вы ее оцениваете?

    -Мы оцениваем ее в десять турских ливров... – поспешил    де Граммон, заставив поморщится усатого.

    Я посмотрел на лейтенанта. Простодушное лицо, совсем молодой... хитрить пытается.

    -Виконт, я пойму если вы оцените в эту сумму, ваш полуторный фламберг. А это игрушка...

    -Секретом производства стали из которой сделана эта игрушка, владеет всего один мастер на всю Германию. Это же работа самого Амбруаза Ройтенберга. Посмотрите шевалье на орнамент на клинке, - возмутился Люмьер. – Так больше никто не украшает. Ей цена пятнадцать ливров, не меньше...

    Клинок матового серо-синеватого цвета, покрывал узор из переплетающихся виноградных лоз...

    Я посмотрел на лейтенанта:

    -Так сколько?

    -Я уже оценил ее в десять... – буркнул де Граммон не смотря на Люмьера. – Пускай так и будет.

    Продешевил лейтенант. Ну извини, никто тебя за язык не тянул.

    -Согласен, - я передал клинок Туку и взял с ковра небольшой баклер*.    Небольшой, всего сантиметров тридцать в диаметре металлический щит. Такие насколько я помню кулачковыми еще называли.

    -Работа английских мастеров. К нему еще прилагается вставной шип, - опять не удержался де Граммон, но цену предусмотрительно не назвал.

    Красивый щит. Накладки узорные из бронзы кажется. И самое главное не тяжелый. Припоминаю, что еще до того как даги перестали быть оружием простолюдинов существовал специальный стиль фехтования . Так и назывался: эспада и баклер.

    Вещь нужная. Мой тарч тяжелый, им еще управляться учится надо, а если случится... не дай бог конечно, против нескольких противников рубится, совсем без щита не обойтись.

    Я вопросительно посмотрел на усатого понимая что именно он назовет цену и не ошибся.

    -Ливр, - озвучил сумму Люмьер. – Большая редкость. Сейчас таких уже не делают. Сами понимаете шевалье, мы предлагаем его только из большого уважения к вам.

    -Очень признателен... – кивнул я. – Пусть будет так.

    Стоит минимум треть заявленной суммы... да и ладно. Вещь нужная, тем более неизвестно когда я еще получу возможность пополнить свой арсенал. Пускай считают что надули... еще себя кабальеро называют. Цыгане...

    Следующим лотом шел походный поставец серебряной посуды удивительно тонкой работы, на четыре персоны, в маленьком чемоданчике из тисненой кожи.

    Не знаю как здесь, а в современности набор достоин стоять на королевских столах... или у олигархов, что равноценно ели даже не престижнее. Нынче... то есть в будущем, короли измельчали-то, не чета нынешним... тьфу ты... совсем запутался. Будущее... прошлое. Короче, поставец богатый. Как раз мне к лицу. Люмьер и де Граммон заломили за него, целых двадцать пять ливров, мотивируя тем, что это работа известных турских ювелиров и одного серебра в нем на пять фунтов. Опять где-то соврали...

    -Да зачем он мне? Я привык жить по походному. Эта роскошь расслабляет...

    -Не скажите шевалье. Мы сами привыкли к походному быту, однако бывают случаи, когда требуется соответствовать своему положению. Вам этот набор как раз подойдет, - попробовал польстить мне Люмьер.

    -Ну раз вы так считаете... – с сомнением повертел поставец    в руках. – Двадцать ливров говорите...

    -Двадцать пять, красная цена двадцать пять... но вам отдадим за двадцать три, - заспешил Люмьер и пока я не передумал сунул мне в руки большой кубок. – Венецианская    работа. Таким не стыдно салютовать за столом у лиц царственной крови и всего за пять ливров.

    Тьфу ты... торгаш какой-то, а не кабальеро. А где благородство и куртуазность... нет, в книгах вас гораздо благороднее описывают.

    Кубок, как кубок. На литр, если не больше. Тоже серебрянный, с вставками из эмали расписанной сценками псовой охоты. Грубо обработанные гранаты по ободкам... правда тяжелый. Ладно, берем. Тука-то посудой я обеспечил, да еще римской, раритетной даже в Средневековье, а сам из бурдюка винище хлещу. Вот теперь все как положено.

    -Три... и только из большого уважения к вам.

    Де Граммон вознамерился что-то сказать, но Люмьер его опередил:

    -Три и десять солей*.

    Вот зараза... торгаш, чистый торгаш, а не кабальеро.

    -По рукам и еще бурдюк этого замечательного вина, - я отпил из кубка. – Кстати откуда оно?

    -Из Коньяка, - объяснил де Граммон повергнув меня в изумление. – Сорт винограда называется финь-шампань.

    Вот так... шампань из Коньяка. Идет в разрез с моими знаниями... хотя, все правильно. Коньяк еще не изобрели. Арманьяк есть, а коньяка еще нет. А финь-шампань это тот сорт винограда из которого коньяк и будут делать. Все равно вино замечательное. В меру терпкое, с легкой игристостью. Куда там современной порошковой бурде.

    -Вы получите вино шевалье, - не смотря на кислую рожу Люмьера заявил де Граммон. – Я хочу вам предложить вещь для истинных ценителей.

    -Вы меня заинтриговали виконт...

    Лейтенант кивнул пажу и тот развернул небольшой сверток.

    Шахматы... черт подери, шахматы. Я открыл резную шкатулку из сладко пахнущего сандалового дерева и взял в руку фигурку из нефрита. Искусно вырезанный бородатый мужик в митре и мантии... ферзь? А это его оппонент из слоновой кости. Крепостная башня... это тура. А вот мужик в короне сидит на троне со скипетром    в руках. Король. Кони есть, а слонов что-то не вижу. Вот пешки в виде пеших войнов в конических шлемах, кольчугах, с мечами и щитами.

    Шахматная доска не складывается, на золотых ножках в виде львиных лап. Квадраты из эбенового дерева... и белой кости... по рантам инкрустации из золотых и серебряных пластинок...

    -Сколько? – сам по себе вырвался у меня вопрос. Я хочу обладать этими шахматами, пускай даже они покроют весь долг де Граммона.

    -Три... – начал было лейтенант, но его перебил Люмьер.

    -Пятьдесят ливров шевалье, - непреклонно заявил он.

    -Сколько? – в изумлении переспросил я. – Это же цена отличного курсе*

    -Они стоят того. Их делали в Милане, на заказ для Филиппа III Бургундского, а он проиграл их в кости моему отцу, - надувшись заявил виконт.

    Врет собака... так.... пятьдесят... да я еще даже на сотню не набрал. Беру не торгуясь, добра еще много... компенсирую.

    -Хорошо, - согласился я вызвав кучу положительных эмоций на лицах шевалье и виконта. Не удержался и поубавил радости. – В придачу к шахматам пойдут четыре мешка фуража моим лошадям и вот эта сумочка.

    Я выудил из кучи вещей мужскую поясную сумку расшитую золотом и жемчугом.

    Особо радости я не убавил, похоже они все-таки надули меня порядочно. Да и ладно... все равно в прибыли.

    -Посмотрите на этот арбалет шевалье. На пятьдесят шагов пробивает насквозь человека в полном доспехе, - Люмьер подал мне арбалет. – Немецкая работа. Всего три ливра.

    Арбалет, как арбалет. Поменьше и полегче моего. Тетива взводится реечным коловоротом.

    Вся деревянная часть вырезана из светлого дерева в форме какого-то мифического чудища. Прикладом служит свернутый в дугу его хвост. Дуги металлические, с золотой гравировкой. По ложу костяные резные накладки. Ручку от коловорота можно вешать за специальный крюк как к поясу так и к седлу. Чуть меньше и легче моего... а он мне нужен?

    Подставил свой кубок пажу, дождался пока он его наполнил, отпил и передал арбалет и тул с болтами Туку. Пригодится. Шотландец будет таскать мой, а мне этот, благо седельная кобура в комплекте идет. Подучится стрелять из него еще бы не мешало...

    Дальше виконт выставил шлем салад* со сдвижным забралом и как бонус три павлиньих пера на плюмаж. Не знаю, что ему было больше жалко: шлем или перья, но рожа при этом была довольно скорбная.

    Шлем с перьями забрал за три ливра. Переплатил конечно безбожно, но мне он показался более удобным чем мой барбют, по размеру пришелся в пору, да и к моему готическому доспеху по цвету и стилю подходит. А перья на плюмаже вообще отпад. Значит барбют переходит по наследству Туку.

    Следом в ход пошла    глефа* с изящными хищной формы лезвиями. По словам Люмьера итальянской работы.

    Ее я сразу отложил в сторону. Вот не представляю себя с палкой с лезвиями от кос на обеих концах... какой-то неблагородный вид получается, да и работать ей я могу разве что как битой. Еще и мыслишка в голову пришла как еще маленько развести незадачливых кабальеро

    -Всего золотой, – попытался уговорить меня Люмьер. – Такой удобно действовать и в пешем строю и конным.

    -Я не торгуюсь шевалье, - сделал скорбное лицо. –Я вижу что вещь стоящая.

    -Так в чем дело?

    -Давайте сначала рассмотрим предметы действительно ценные, которые позволят закрыть основную часть долга, а потом уже доберем остатки, - закинул я удочку. Скоро мне уже грузить имущество будет некуда, а они предлагают всякую малоценную хрень. Огласите весь список пжалста...

    -Это законно, - качнул головой уже основательно подпивший де Граммон и заорал на пажа. –Робер, тащи мою шкатулку с драгоценностями.

    -Ооо... - воскликнул Люмьер и хватанул вина из кубка. – У... у Жюля есть хорошие камни...

    -Так давайте выпьем до дна, за... за честь кабальеро... – приметив что Люмьер и де Граммон уже хорошенько подшофе, решил накачать их окончательно. Сговорчивей будут, да и при нашем отъезде меньше проблем будет. Мало ли что у них на уме... у кабальеро-то средневековых. Всякое благородство согласно доступным мне историческим источникам очень частенько перемежалось откровенной подлостью.

    Выпили, закусили...

    Опять выпили и закусили...

    В промежутке я сторговал за смешную цену ту самую лошадку на которой привезли имущество де Граммона вместе с упряжью. Пригодится. Не буду же я осквернять своего Родена неблагородной поклажей.

    Допили вино и когда де Граммон уже не совсем ясно понимал где он находится и порывался    скакать рубить драконов, а Люмьер хотя и соображал, но постоянно норовил свалится набок приступили к драгоценностям.

    Я сам хорошо подпил, но пока держался, видимо бастард неплохо тренировался по части алкоголя.

    Почти весь остаток долга, по ценам Люмьера конечно, покрыли массивное узорчатое ожерелье с шикарным топазом на подвеске и перстень с большим изумрудом.

    Глефу тоже забрал походя. Туку будет. У него уже есть алебарда, теперь будет и глефа. Или я сам как нибудь обучусь ей орудовать.

    По итогу сторговались. Конечно, как потом сказал мне Тук, ободрали они меня не меньше чем на сто золотых. Скопидомы... торговцы, а не рыцари. Не ожидал. Похоже эти совсем не рыцарственные качества средневековых рыцарей писатели просто пропускали в своих книгах.

    Помимо массы полезных вещей я получил нечто гораздо более ценное для меня. Де Граммон попутно спьяну выболтал мне всю информацию в Арманьяке.

    Лейтенант направлялся с отрядом своих лучников в Флеранс на усиление. Город    оказывается уже был под управлением сенешаля руа франков и планировалась легкая акция устрашения горожан дабы неповадно было поддерживать моего папеньку. Знаем мы эти легкие акции. Всех ограбят, изнасилуют и так далее...

    Лектур действительно вырезали почти полностью. Ушло очень мало жителей, а сейчас войска ждали пока утихнут пожары и собирались даже срыть стены замка и самого города.

    Отца... отца растерзали. Исаак не соврал. Причем    убили его именно те, о ком он рассказывал. Жюль, так звали де Граммона, не одобрял это и не стесняясь костерил Гийома де Монфокона совершившего поступок не гожий для кабальеро. Грозился при случае вызвать его на поединок, что только добавило моих симпатий к лейтенанту. Впрочем он так же не стесняясь костерил и моего покойного папашу... ну это ладно. Папик как выяснялось гадиной был еще той.

    И еще я узнал возможно самую важную вещь. Мачеху мою отправили не в Родез, а в замок Байю. Это гораздо ближе чем Родез. И отправили только сегодня утром, целой и невредимой, вместе с ее свитой. Но... кортежем с ней поехало столько солдат и кабальеро, что отбить ее по дороге не получится в любом случае. Проще самого себя сразу дагой проткнуть. Вот так...

    Узнал я еще что все владения семьи Арманьяк    заняты королевскими войсками и везде уже назначены управители и наместники. Долбанный паук раздает их налево и направо. В том числе и мои виконства Лавардан и Рокебрен... твою же мать... даже сеньерию Сегюр...

    И еще один момент... меня ищут, опрашивают всех и трупы опознают. Правда пока не знают что я сбежал, думают что сгорел при пожаре или разорван при бесчинствах. При прорыве мои люди замаскировали все под вылазку и все полегли как один, так что выдать побег некому.

    Расставались вполне дружески. Виконт и шевалье так и не заподозрили, что человек за поимку которого их могли возвысить все это время пил с ними вино и выдуривал разные ценности. Обе стороны остались довольны собой.

    Я остался не раскрыт, узнал много полезного и даже немного разбогател, а эти скряги вполне были уверенны что развели меня на деньги. Впрочем в чем-то они и правы. Таки развели... перегибать палку в моем положении было крайне неразумно.

    Попрощались и мы двинулись в путь. Кабальеро любезно подсказали что примерно в лиге*, по направлению к Лектуру, будет приют для паломников, который содержат монахи доминиканцы и там можно остаться на ночлег и пополнить припасы. Туда мы и направились. Напряжение последних дней сказывалось и хотелось наконец-то поспать в кровати, хотя я очень сомневаюсь что в приюте есть таковые.

    Ну что... еще один день прожил. Жив главное остался... а мог и сгинуть, возможностей выпало предостаточно.

    На деньги и имущество поднялся, кучу благородных дел и подвигов совершил. Настоящий кабальеро ебтыть... и знаете... не смотря на кучу банальных бытовых неудобств, мне нравится все что со мной происходит. Как народился благородным рыцарем.... может так и есть, я попал в свое место и время? Не знаю, точно пока ответить не могу, но тихо балдею от самого себя в нынешней роли.

    ----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

    * «Вольные лучники» - данное подразделение пехоты создал    Карл VII    (они получили это название из-за того, что были свободны от налогов), (ордонанс 28 апреля 1448 г.).

    «Повелеваем, чтобы в каждом приходе королевства нашего был лучник, который будет там находиться и постоянно оставаться в снаряжении подходящем и удобном, из салада, даги, меча, лука, колчана, жака или хука из бригандины, и будут они называться вольными лучниками (les francs archers). Каковые будут избираться и выбираться нашими выборными на каждых выборах, самые прямые и легкие для обращения и упражнений с луком, какие только найдутся в каждом приходе, не принимая во внимание ни богатство, ни просьбы, какие только можно. И будут они содержать вышеозначенное снаряжение и стрелять из лука и ходить в своем снаряжении во все праздники и нерабочие дни, чтобы были они самыми умелыми и привычными к означенному делу и упражнениям, дабы служить нам всякий раз, когда мы от их потребуем, и им будем платить четыре франка на человека каждый месяц, за то время, что они будет служить нам. Повелеваем, чтобы они, и каждый из них, были свободны и ничего не должными, и оных освобождаем от всех податей и прочих любых повинностей, что установлены нами в нашем королевстве, как от выставления и содержания наших латников, караула, стражи и перевозки, так и от всех прочих субсидий, исключая помочи на войну и соляного налога...»

    * «Армет»(армэ) – рыцарский шлем XV-XVI ст. В отличие от гранд-бацинета, в армете бувигер из двух раскрывающихся лицевых половинок составлял единое целое с остальными частями шлема. В закрытом положении фиксировались штифтом на подбородке. Позже бугивер стал единым и присоединялся к височным частям шлема, что позволяло откидывать его как забрало. Нижняя часть бувигера крепилась ремнем с ронделем к затылочной части шлема. Почти всегда армет опирался на плечи и не позволял поворачивать голову, однако этот шлем мог иметь бармицу и не крепиться к кирасе. Вариантов этого шлема множество.

    * «Хауберк» (хоуберк ) — вид доспеха. Представлял собой кольчугу с капюшоном и рукавицами (капюшон и рукавицы могли выполняться как отдельно, так и составлять единое целое с кольчугой). Также дополнялся кольчужными чулками. В XIV веке постепенно начинает выходить из употребления в связи с распространением бригантно-латных элементов защиты.

    * «Дама сердца» – культ Прекрасной Дамы появился в Провансе из особого поклонения Деве Марии ''кроткой Даме небес'',, в честь которой не только возносились горячие молитвы, но и слагались стихи. Ее изображения на иконах увенчивалось короной. Чувственное поклонение Богородице возвеличило в свою очередь и земную женщину, и земная любовь становилась более возвышенный и окрашивалась особыми поэтическими тонами. Это был культ любви в основном духовной, платонической. Окружая почитанием ''даму сердца'', рыцарь, в сущности, служил не ей, а некоему отвлеченному идеалу красоты и непорочности, который он создавал в своей душе. По установившимся взглядам, рыцарь и не должен был стремиться к разделенной плотской любви, дама сердца должна быть для него недосягаемой и недоступной. Такая любовь, как считалось, становилась источником добродетели и входила в состав рыцарских заповедей. В кодексе рыцарской любви центральное место занимали ратные подвиги в честь ''прекрасной дамы'' и её прославление. Рыцарь бился на турнирах, прикрепив перчатки своей дамы к шлему и прибив к щиту табличку, превозносившую её добродетель и красоту. В эпоху Возрождения, в честь прекрасной дамы слагались стихи и исполнялись серенады. Обычаи рыцарской любви были неторопливы. После нескольких месяцев ухаживания рыцарь получал право поцеловать руку своей дамы. Точно следуя принятым в обществе правилам, он постепенно продвигался по ступеням близости, завоёвывая сердце своей избранницы. При этом успех у любимой женщины всецело зависел от степени заслуг рыцаря. В сословной системе средневековья имела значение не личность человека, а та роль, которую он играл в обществе. Такой же функцией была и женщина. И только в любви она была сама собой, только в любви рыцарь относился к женщине, как к личности. Гимны любви, слагаемые трубадурами, были страстной мечтой об идеальных, человечных отношениях. Обожествляя женщину, они представляли её как воплощение лучших человеческих свойств – красоты, доброты, грации, ума, человеколюбия. Дама могла быть замужней, и это ее не компрометировало, т.к. идеалы такой любви считались изначально только ''высокими''.

    * «Миланский доспех» – полный рыцарский доспех нач. XV – сер. XVI ст. Простота, надежность и максимальная защита тела. Характерные черты: гладкие округлые формы, увеличенный левый налокотник и большое количества ремней скрепляющих латы. Часто использовался вместе со шлемом типа армет, дополнительной защитой в виде ронделя, бувигера, наплечей, налобника и так далее. Обязательным элементом доспеха были латные рукавицы и сабатоны.

    * «Фламберг» - тип длинноклинкового оружия с волнистым, подобным языку пламени клинком. В силу особенностей заточки наносил ужасные рваные раны, а так же имел более усиленные возможности для пробития брони. Мог быть двуручным, полуторным и реже одноручным.

    * «Турский ливр» - основная счетно-расчетная золотая монета во Франции в промежуток между 1230—1803 годах. Имеет прозвище: « монета которой никогда не было». Турский ливр использовался как мера стоимости и как монета ливр выпускался только один раз в 1656 году весом в 8,024 г (7,69 г серебра).

    * «Дукат» — серебряная а затем золотая монета весом 3,5 грамм. Дука́т (итал. ducato) — название серебряных (с 1140 года), затем золотых (с 1284 года) монет, которые впервые появились в Италии и позже стали выпускаться в других странах Европы

    * «Дестрие» (декстер) – средневековая порода рыцарских боевых коней. Очень высокие мощные кони, достигающие около тонны веса и роста в холке 180-200 см, хотя особенно ценились выучкой, выносливостью и породой, а не большим ростом. Широкая грудная клетка и мощная мускулатура позволяли такому коню свободно нести полностью одоспешенного всадника и собственные доспехи, при этом он мог бежать быстрым галопом (но не более 1000 м), круто поворачивать, отвечая шпорам наездника и поводьям. Но в походе и выдвижении на рубеж атаки они всегда шли шагом. Боевые кони всегда бывали жеребцами, отчасти по причине их естественной агрессии, направлявшейся на врага – их приучали бить копытами и кусать лошадей противника. Некоторые сеньоры платили за дестриера от 100 до 200 фунтов серебра – целое состояние по меркам тогдашней жизни.

    * «Соль»(су)    — чеканилась    изначально из серебра, вес    около 0,39 грамм. Су (фр. sou) — вариант названия французской монеты соль (= 12 денье), позже 5 сантимов. Поначалу чеканилась из серебра, впоследствии из биллона и меди. Денежная единица и монета Французского Королевства во второй половине XIII—XVIII веков. Составляла 1/20 ливра (фунта) или 12 денье.

    * «Салад»(саллады) — группа шлемов (конца XIV — начала XVI) ведущая своё происхождение от бацинетов, различных по форме (от похожих на каску, до похожих на шляпу), но имеющих в качестве общей черты наличие назатыльника (особенно длинного у германских салладов), а также продольного ребра жёсткости, нередко (но не обязательно) превращающегося в настоящий гребень. Есть вариант так называемого пехотного салада без забрала.

    Шлем пользовался популярностью как у пехоты, так и у рыцарей. С той разницей, что рыцари довольно часто (но не всегда) предпочитали вариант с небольшим забралом, в то время как лучники и арбалетчики предпочитали варианты с открытым лицом, а салады, носившиеся обычной пехотой, нередко имели поля, делавшие их похожими на айзенхуты. Тем не менее, салады с полями встречались и у рыцарей, а украшенный салад с открытым лицом был популярным парадным шлемом, носившимся рыцарями вне боя.

    *«Баклер» (кулачковый щит) — маленький, 20-40 см в диаметре, чаще всего металлический круглый щит. Был рассчитан, главным образом, в качестве вспомогательного оружия с мечом или шпагой. Держался за ручку с обратной стороны. Баклеры имели только одну рукоятку, которую воин сжимал в кулаке, из-за чего их называли «кулачными щитами». Мог оснащаться специальным острием крепившемся по центру, которым вполне можно было атаковать.

    * «Глефа»(Глевия) вид древкового пехотного холодного оружия ближнего боя. Состоит из древка (1,2—1,5 метра) и наконечника (40—60 сантиметров, ширина 5—7 сантиметров). Древко обычно покрывается заклёпками или увивается металлической лентой для предохранения от перерубания. Наконечник — клинок, имеет вид заточенного только с одной стороны широкого фальчиона. От обуха наконечника отходит параллельный или направленный под небольшим углом к клинку шип (т. н. «острый палец»), служащий, во-первых, для захвата оружия при отражении удара сверху, а во-вторых, для нанесения более эффективных против закованных в броню противников колющих ударов (в отличие от ударов рубящих, наносимых наконечником). Однако основное предназначение глефы — всё же нанесение именно рубящих ударов. На нижней части древка также имелся наконечник, но он обычно не затачивался, а просто заострялся — использовался в качестве противовеса для балансировки оружия и для добивания раненых.

    6. Глава.

    -Тук, собака, ты зачем позоришь мою честь кабальеро? – поинтересовался я у шотландца, когда мы отъехали на порядочное расстояние от места схватки.

    -Не в коем разе ваша милость, - Тук ехал позади на ходу упражняясь с глефой. Подаренный шлем он тоже сразу напялил на голову, так и ехал в нем.

    -Даю тебе последний шанс признаться, - вяло попробовал воззвать к его совести. На большее не было сил. Схватка, вино и жирный окорок не располагают к активности. Да и не злился я честно говоря. Так... просто поболтать захотелось.

    -Не знаю о чем вы, ваша милость... – голос Тука стал подозрительно умильным.

    -Кто спер окорок в мешке? Тот, который не    успели нарезать на стол... и не вздумай собака отказываться.

    -Ну разве это называется украл? Все равно они все нам должны. Пускай скажут спасибо, что вы так благородно с ними поступили.

    -Не смей совать свое рыло в дела благородных господ. Вот как тебя назвать скотина?

    -Как? Сами Туком нарекли, - осторожненько ответил шотландец.

    -Не придуривайся... – я отмахнулся от здоровенно жука собравшегося приспособить мой берет под посадочное место. –Ты лэрд. По крайней мере себя так называешь. То есть благородного сословия считаешься. Сам говорил, лэрды в палате лордов заседают. И при этом: беглый монах, колдун... сам говорил обвиняли, прелюбодей, разбойник, редкостный пройдоха и в довершении ко всему этому набору ворюга. Может тебя сдать куда надо?

    -Не надо. – буркнул Тук. – Я вам еще пригожусь.

    -Вот даже не знаю... подумаю еще. Как тебе сегодняшний денек?

    -Уф... – фыркнул шотландец. – Отличный денек ваша милость. Вы были сегодня великолепны. Как вы его по шлему... я даже толком ничего заметить не успел. Бам-бам-бам... и он уже на земле валяется. Научите?

    -Подумаю... ты слышал как я этим франкам говорил что ты эскудеро?

    -Слышал ваша милость, - радостно ответил шотландец.

    -Для чего я взял на душу грех вранья?

    -Ну... – в голосе шотландца поубавилось радости и он задумался. – Дабы... дабы дать понять франкам, что я имею право находится рядом... и вообще поубавить у них спеси.

    -Примерно так и есть. Чего нос повесил?

    -Ну так...

    -Эскудеро хочешь быть?

    -Ну...

    -Понятно. Служи... я подумаю. А пока какой из тебя эскудеро? Вон, окорок спер скотина.

    -Я же во благо, - смутился шотландец.

    -Благими намерениями выложена дорога в ад. Понятно? Приучись думать прежде чем что-то делать.

    -Ваша милость, кажись огонек маячит. Не иначе приют...

    Впереди, в быстро наступающей темноте помигивал тусклый огонек. Через несколько минут в сумерках нарисовался силуэт какого-то строения.

    Подъехав поближе, я увидел на обочине дороги огороженные сложенным из плоских камней высоким забором, несколько небольших одноэтажных зданий. Возле ворот на шесте была прикреплена маленькая лампадка, а сами ворота украшены раковиной подобной тем которые я видел на паломниках.

    -Стучи...

    Тук спешился и несколько раз сильно стукнул рукояткой кинжала по воротам, потом через короткий промежуток еще раз. За забором басовито взвыло несколько собак, послышались    шаги и низкий хриплый голос поинтересовался.

    -Кто беспокоит странноприимную обитель?

    -Его милость шевалье де Сегюр, - рявкнул в ответ шотландец, таким голосом как будто за воротами стоит сам руа франков.

    -Что вам надо? – не высказывая никакого почтения поинтересовался    голос.

    -Отдых, ночлег и место для молитвы, -ответил я сам. Тук своим голосищем может напугать монахов так, что на нас еще и собак спустят.

    -Это приют для паломников, а не гостиница, - спокойно ответил голос. – К тому же у нас все переполнено. Уезжайте...

    Вот те новость, похоже монахи особого почтения к благородным кабальеро не высказывают. Или я родом не вышел. Хрен его разберешь. Доминиканцы... что-то знакомое... ага, псы господни*, читал... ворота им выбить что-ли. Нет, нельзя, тогда за мной еще и церковники гонятся будут, а это уже похуже будет чем Всемирный Паук...

    Вдруг из-за ворот раздался второго человека. Явно постарше, но сильный и уверенный:

    -Куда вы следуете?

    -Следуем в Арагон, служить торжеству веры Христовой над магометанами... – постарался я замотивировать свою цель богоугодным и следовательно позволяющим смягчить монахов делом.

    -Сколько вас?

    -Я и мой слуга, при нас четыре лошади...

    -Подойдите к двери, - в воротах отворилось маленькое окошко и за ним в свете факела мелькнуло бледное лицо.

    Невидимые собеседники удовлетворились осмотром, ворота заскрипев отворились. За ними стояли два монаха в длинных светлых балахонах подпоясанных широкими кожаными поясами. Монах повыше и поплотнее держал в левой руке здоровенную узловатую дубину, а правой, сдерживал на поводке большого лохматого, хрипевшего и пускавшего слюни пса.

    Рядом с ним второй монах, ростом пониже и потоньше комплекцией, с виду гораздо старше первого.

    -Проезжайте, - пожилой показал рукой во двор. – Лошадей и слугу проводят. А вы шевалье пройдемте со мной.

    Приказал Туку в первую очередь накормить лошадей, спешился и проследовал за стариком рассматривая приют.

    Во дворе с правой стороны длинное низкое здание крытое соломой, стены сложены из камня,    рядом с ним под навесом расположились несколько лошадиных стойл. Пустых, только в крайнем меланхолично жевал сено осел... или мул, не знаю, этих животин видел только по телевизору. Да и темно уже было.

    С левой стороны расположилось такое-же здание. Из него доносится богатырский храп нескольких человек... ага.. паломники ночуют...

    Каменный дом по центру, побольше остальных, причем у меня создалось впечатление, что сложен он на древнем, еще римском, если не старше, основании. В стене блестят слюдой несколько окон, больше похожие на бойницы. Стены увиты плющом, крыша из черепицы. Сразу понятно, что в нем обитают сами монахи, а не паломники.

    Во дворе довольно чистенько, насколько конечно можно рассмотреть в сумерках, несколько дорожек замощены булыжниками. Где-то журчит ручеек. Почему-то пахнет яблоками и грушами. Я повертел головой стараясь все рассмотреть поподробнее, но солнце уже практически зашло и видно было только сам двор.

    Ну что... ожидал согласно своим скудным знаниям про средневековье, что будет хуже. Грязи и нечистот во дворе не наблюдается, наоборот, все довольно пристойно. Может это только в монастырях так... насколько я понимаю монахи всегда были продвинутей остальных в плане быта. Не знаю... но пока впечатление неплохие, будем посмотреть дальше...

    Старик отворил мощную окованную железными полосами дверь и пропустил меня внутрь.

    Сразу за дверью в царящем полумраке, горело всего пара масляных светильников, я рассмотрел просторное помещение с большим, обложенным камнем камином и длинным столом с лавками по середине комнаты.

    В большой нише в стене, стоит деревянная, искусно вырезанная в полный рост статуя мужика в сутане и накинутом поверх нее плаще с пелериной. В руках мужик держит    посох с навершием в виде креста.

    Святой какой-то, Иисуса Христа так не изображали.    За столом    три монаха    молча что-то едят из деревянных плошек. На нас не обращают ни малейшего внимания.

    В комнате немного пахнет ладаном и травами.    А вот и они, на притолоке сушатся...

    Как интересно все, я первый раз в монастыре. Или это не монастырь, а просто монастырский приют... для меня разница не понятна, все равно интересно.

    В книгах про средневековье, писатели не всегда детально описывали быт и обстановку в которых находились их герои. Я в детстве даже представлял все наяву, сам додумывая недостающие фрагменты, но сейчас представлять нужды не было, все предо мной, даже потрогать можно. Подавил в себе желание шлепнуть по тонзуре ближайшего монаха... черт, как же все интересно...

    Старик на секунду задержался перед статуей, перекрестился и свернул в боковой коридор. Прошел до его конца и толкнул дверь.

    В небольшой комнате со скромным распятием на стене и тусклой лампадой под ним обернулся ко мне и сказал:

    -Слава господу богу нашему ты жив. Где ты пропадал Жан? Я уже думал, тебя схватили.

    Вот так... уж чего я не ожидал, только не такого развития событий. И что отвечать...

    У монаха строгое, худое аскетическое лицо, небольшая аккуратно постриженная бородка , глаза умные, смотрят пронизывающе... так и хочется душу излить.

    Получается знает бастарда и мало того, даже ждал. А в дневнике об этом не слова. Мда... отпираться и бить в грудь крича что я не Жан и далеко не бастард д’Арманьяк, смысла нет. Он же меня узнал...

    -Не все прошло гладко... падре... - постарался ответить очень обтекаемо и без подробностей.

    -Ты уже знаешь что случилось с твоим отцом?

    -Да падре... он умер...

    -Его подло убили, - лицо старика исказилось от гнева. – Приказ убить отдал сам узурпатор. Без сомнений...

    -Я знаю.

    -Его накажет господь... – старик яростно вздел руку вверх, на лице промелькнула дикая злоба.

    -Я не сомневаюсь, что так и будет падре, но сейчас мне бы хотелось знать что делать дальше. Все планы рухнули, - я постарался определить разговор в нужное русло.

    Проклятия и кары небесные на голову Луи, - это конечно хорошо, но желательно определится с земными делами. Моими делами. Сам я в этом мире еще как младенец, а вот старик... знать бы еще кто он, может реально растолковать что к чему и направить на путь истинный. И желательно что бы этот путь не привел меня к плахе... или дыбе... черт, кто же он... и бастард ничего не собирается подсказывать...

    Старик взял себя в руки и сказал:

    -Я рад что у тебя как всегда холодная голова... ладно, обо всем потом. Сейчас я прикажу приготовить воду, омоешь чресла, потом поешь и поговорим, - старик открыл дверь собираясь уходить, но обернулся и спросил. – Кстати, почему ты не назвал пароль у ворот?

    -Я его не помню. Когда уходил из Лектура упал с лошади и ударился головой, - я показал на ссадину на лбу. – Многое вылетело из памяти. Даже с трудом вспомнил кто я есть.

    -Такое бывает, господь поможет все вспомнить, - старик перекрестил меня и вышел.

    Я присел на узкую кровать стоявшую у стены и осмотрелся.

    Аскетическая обстановка. Очень напоминает монашескую келью... скорее всего она и есть. Скромное распятие на стене. Грубо сколоченный стол и стул. На столе рукописная книга, прибор для письма и толстая восковая свеча в бронзовом подсвечнике.

    Кто же старик?

    Если размышлять логически...

    Знает бастарда близко, обращается по имени и на ты...

    Паука ненавидит реально, ненависть так и сквозит...

    В приюте определенно главный, а может даже и не в приюте. Это заметно по его властности... смирением и не пахнет...

    Ждал меня, даже на этот счет был приготовлен пароль, значит есть реальный план.

    А... что гадать, пока все слаживается довольно неплохо... вон даже союзник неожиданный нарисовался.

    На всякий случай вытянул дагу из ножен, положил рядом и прилег на кровать.

    Только сейчас почувствовал как устал, спина непривычная к долгим поездкам задубела намертво, а то ли еще будет. До Арагона путь не близкий... кони, лошадки, основное средство передвижения ебтыть, до паровозов века и века...

    Скрипнула дверь и вошел старик. В руках он нес глиняную миску накрытую ломтем хлеба и большой кувшин. Заметив обнаженную дагу сказал.

    -Ты здесь в безопасности Жан, нет нужды осквернять обитель обнаженным оружием... – монах поставил еду на стол, и присел рядом на кровать. – Вставай, поешь, воду для тебя греют, монахи уже совершали омовения, так что придется подождать.

    -Где мой слуга? – в миске оказалось варенное мясо с зеленью и чесноком, а в кувшине удивительно вкусный шипучий слегка хмельной напиток.

    -Он ухаживает за лошадьми. Позже его покормят и устроят на ночлег, - монах тоже себе налил в глиняную кружку из кувшина. – С каких это пор ты стал беспокоится о слугах?

    -Когда вокруг тебя одни враги, даже в слуге можно найти друга..

    -Ты взрослеешь мой мальчик, - монах одобрительно кивнул головой.

    -Хороший у вас... – я показал пальцем на кувшин, и запнулся не зная как назвать напиток.

    -Это да, - согласно кивнул монах. – Сидр в этом году удался на славу, отец    Бартоломео известный мастер на весь Арманьяк, жаль только страдает грехом невоздержания. Но хватит о пустом. Рассказывай Жан.

    Я прожевал кусок мяса оказавшееся говядиной, и очень вкусной говядиной, отпил сидра и спросил напрямую:

    -Я думаю стоит начать с того падре, что вы мне скажете кто вы? Я многое вспомнил, а вот вас нет.

    -Неисповедимы пути господни, - старик перекрестился. – Я бы предпочел что-бы ты забыл другие вещи. Я твой духовник. Имя мне Иаков, я приор ордена братьев проповедников в этой провинции. Имя в миру нет нужды называть, да я его уже и сам забыл.

    Ну вот... потихоньку все начинает прояснятся, хотя что такое духовник для меня все равно непонятно.

    -А что вы делаете падре Иаков в этом приюте? –задал я вертевшийся на языке вопрос. По моему разумению, провинциальный приор достаточно большая шишка в церковной иерархии, что бы находится в каком-то захолустном приюте для паломников.

    -Видимо, ты многое забыл... – старик грустно покачал головой. – Я здесь, что бы встретить тебя, оказать по нужде посильную помощь и при необходимости дать убежище. Я получил письмо с голубем от твоего отца, упокой господь его душу и прости грехи, и сразу под видом инспекции выехал сюда.    Теперь вспомнил?

    -Смутно...

    -По большому счету это уже неважно. Теперь расскажи о планах твоих, - старик пристально посмотрел мне в глаза.

    -Планы... – я добавил сидра в кружки себе и доминиканцу. – А что вы сами знаете падре о моих планах?

    -Жан, Жан, - старик покачал головой. – Ты каким был, таким и остался...

    -Предосторожность сейчас жизненно необходимая черта падре. Прошу вас ответить на мой вопрос.

    -Насколько мне известно ты должен был отправится в Арагон, искать помощи у Хуана Арагонского. Не так ли? И как ты понимаешь, сейчас это предприятие потеряло всякий смысл мой мальчик, - говоря, старик перебирал косточки четок и не переставал смотреть мне в лицо.

    -Почему падре? Хуан не стал питать приязни к Луи. В Арманьяке еще есть наши сторонники и если одновременно с вторжением, они откроют боевые действия здесь, положение Всемирного Паука станет очень шатким. Бриты обязательно воспользуются этой войной и вторгнутся на побережье. Добавим Бургундию и Гиень, которые поспешат тоже отхватить свой кусок. Так что не все так печально как кажется. Сложно, - не спорю, но все равно повода опускать руки я не вижу. Это конечно я нарисовал идеальный вариант, на даже если он наполовину свершится, Луи надолго, если на всегда, потеряет свои позиции на Юге, - сам от себя не ожидая такой горячности я пылко выложил свои соображения.

    О подобном развитии событий я думал чуть ли не с первого дня попадания в этот мир. Информацию к размышлению дали    записи в дневнике бастарда и дополнились обрывками сведений почерпнутых из общения с евреем Исааком, де Граммоном и Люмьером. Окончательно же все оформилось в более-менее    прорисованный план только сейчас, в разговоре с духовником.

    Бенедиктинец не перебивая дослушал меня до конца, и задал тот самый вопрос, на который я так и не смог в своих размышлениях найти ответа:

    -Не спорю, идея при правильном ее воплощении в жизнь может быть хороша. Но что тебе с нее? Кем ты себя видишь после освобождения фамильных земель?

    -Паука должна постигнуть кара за совершенное предательство и злодеяния...

    -Жан! – перебил меня отец Иаков. – Оставь Паука в покое, его судьба предрешена господом, который воздаст ему сторицей. Я задал вопрос: что лично ты получишь от этой войны кроме удовлетворенного чувства мести?

    -Я верну себе свое место падре!

    -Твое место в монастыре мой мальчик, - грустно сказал старик. – Ты плод кровосмесительного греха и тебе не место в мире. У тебя было твое положение, пока был жив граф. После его смерти, запомни, никто, никогда не поддержит твои права. Я считаю это величайшей несправедливостью...

    -Как это падре? Я же бастард, я выблядок, а вы не поддерживаете позицию матери нашей церкви, - со злостью выпалил я доминиканцу. Старик озвучил мое реальное положение, которое я наотрез отказывался понимать и принимать своими мозгами человека двадцать первого века и теперь от осознания реальности меня душила    дикая злоба.

    -Да, не удивляйся, в данном случае я не поддерживаю официальную позицию церкви по некоторым причинам... - старик допил сидр, поставил кружку на стол, секунду помолчал и продолжил. – Ты плод любви Жан, запретной, но любви. Ты достоин заменить своего отца. Ты вырос на моих руках. Я тебя люблю как собственного сына. И мне достаточно этих причин, что бы не соглашаться с твоим нынешним положением. Но увы... этого мало. Война лишь ввергнет наши земли в пучину раздора и не принесет тебе ровным счетом ничего.

    -Падре... я не хочу с этим мирится. Жизнь есть борьба, неважно против чего, но ты жив пока борешься. Мне не место в монастыре...

    Старик услышав стук деревянных подошв в коридоре прервал меня приложив палец к губам.

    В дверь стукнули и после приглашения в комнату вошел невысокий    монах с выдающимся носом крючком, бросил на меня быстрый взгляд и с поклоном доложил приору:

    -Отче, вода готова.

    -Хорошо, ты свободен. Теперь удели внимание слуге нашего гостя, - отец Иаков, жестом руки оправил монаха. Подождал пока шаги его затихли    и сказал мне. – Доедай мой мальчик и пойдем, я тебя провожу.

    Доедать и допивать собственно уже было нечего. Я когда волнуюсь жру как крокодил. Да и мясо оказалось очень вкусным, хотя и на мой вкус немного недосоленным.

    -Я уже поел, благодарю вас падре. Мне надо взять запасную одежду.

    Старик несколько удивленно посмотрел на меня, но провел в конюшню. Там, около похрупывающих овсом расседланных коней сидел Тук и с поражающей скоростью наворачивал ложкой в большой миске. Увидев меня он подскочил.

    -Ваша милость, я расседлал и обтер коней. Братья любезно выделили нам отборного овса...

    Я одобрительно кивнул ему, взял чистое белье и последний чистый набор одежды из сумок, подумал и забрал с собой грязное белье. Невелика шишка, постираю и сам... главное что бы никто не подсмотрел как я это делаю, - явно самозванцем посчитают, да еще и придурковатым.

    Помещение где мылись монахи немного удивило... баней оно конечно не было, но какие-то сходные черты наблюдались.

    Несколько деревянных лоханей, каменные лавки вдоль стен и даже шкафчики без дверей с гвоздиками для одежды. Пол выложен каменной плиткой, есть сток воды. И главное, в помещении было чисто...

    Вот как, после увиденного не плюнуть в рожу современным историкам расписывающим поголовную нечистоплотность в Средневековье. Одно им счастье, что они в будущем, а я в прошлом ...

    Для меня приготовили большущий железный котел горячей воды, и медный, поменьше, с холодной. Несколько грубых льняных простыней, плошку с густой, комковатой, едко пахнущей субстанцией неопределенного цвета и большой глиняный кувшин с жидкостью с запахом ромашки. Мда... похоже аналоги мыла и шампуня. Полный банный парадиз... в средневековом варианте конечно.

    Да и ладно... на безрыбье сами знаете какую позицию примешь. Ничего... выживу, будет средневековым неряхам    революция в банном деле. Еще какая...

    Вымылся до скрипа, субстанция заменяющая мыло мылилась хреновато, но отмывала, а вот аналог шампуня привел мои волосы в невообразимо пушистое состояние, куда там разным «Нивеям» и «Проктерам Гембелям» вместе взятым.

    С бельишком повозился конечно подольше... объемы несоизмеримо больше чем у современного. Камиза вообще на сарафан в сборках похожа. Но справился. Одеваться в свою одежду не стал, не быстрое это дело, а накинул приготовленную сутану и сандалии с деревянной подошвой. Тоже к счастью чистые.

    Вот так... теперь патлы состричь, тонзуру на затылке выбрить и чем не бенедиктинец... хотя нет. Категорично нет. Хрен вам, а не монастырь.

    Никогда и ни за что... не мое это. Даже в иезуиты, хотя они по своей деятельности моей натуре поближе будут. Старик совсем наверно из ума выжил такое мне предлагать. Хотя он предлагает искренне... искренне заблуждаясь он предлагает.

    Не я стану конте д’Арманьяком, так им станет мой еще не родившийся братик. Вот что-то хочется верить что мачеха носит мальчика. Уж он то имеет все права. На худой конец, дядюшку Шарля вызволю из Бастилии. А сам? Сам при них... посмотрим. Вариантов море... мое бастардное происхождение доказать документально надо. Я с матушкой еще не беседовал. Могла она теоритически согрешить? Могла... да масса вариантов. Главное загнать Паука куда подальше...

    Нет... никаких монастырей. Хрен вам всем.

    Я еще средневековых девок не пробовал...

    Всего четырех людишек извел...

    Всего в одном поединке поучаствовал...

    Ни одной графини не совратил, тем более герцогини...

    Вот так... настроение если особо не поднялось, то сам я, точно наполнился бодрой уверенностью.

    Ну все паучок, кто не спрятался я не виноват...

    От избытка чувств смахнул эспадой пучок сушеной мяты висевший на притолоке и отнес белье Туку с приказанием высушить до утра или готовится к взбучке.

    Теперь можно опять с приором дискутировать.

    Старик так и находился в моей комнате, на столе разместился новый кувшин с сидром и деревянная плошка с фруктами.

    -Жан, у меня такое странное впечатление, что тебя подменили, - бенедиктинец    встретил меня фразой заставившей насторожится.

    -Почему падре? – по спине прошел холодок... неужели все-таки прокололся.

    -Не знаю... – лицо старика выражало легкую растерянность. – Ты мне кажешься другим... лучше что ли. Или просто повзрослел?

    -Потеряв отца падре, сразу взрослеешь... – я облегченно выдохнул. Пронесло...

    -Ну, да, - старик согласно кивнул. – Испытания тебе выпали не из легких. Ничего мальчик мой, все скоро закончится. Я смогу выхлопотать тебе сан в Италии... или даже при Ватикане. А пока переждешь время в монастыре.

    -Падре... – я налил полную кружку сидра и ухватил прошлогоднюю грушу из плошки. – Неужели вы меня так плохо знаете? Как вы могли подумать что я соглашусь?

    -Жан, это не шутки. Луи очень мстительный человек, он не успокоится пока не изведет последних людей из рода Арманьяк. Ты уже знаешь, что твой дядя Шарль* уже в темнице, а де Немюра*, со дня на день казнят. Жан я не отговариваю тебя от мести. Но месть это такое блюдо, которое подают холодным. Надо выиграть время.

    -Я все это знаю. Есть один очень существенный момент. Они уже в руках Луи, а я еще нет.

    -Это дело времени, мальчик мой. Тебя ищут, ищут целенаправленно, как ты этого не понимаешь? – приор досадливо отодвинул от себя кружку с сидром.

    -Падре... – мне почему-то стало жалко старика. – Я обещаю подумать над вашим предложением. Да, правда... я серьезно подумаю. Положение мое действительно не из легких, но я хочу уверить вас, что не буду совершать глупые поступки и совать свою шею в петлю.

    -Господь внуши этому отроку разумение... – старик перекрестил меня.

    -Я открыт для его наставлений... – я тоже перекрестился. – Падре вы же знаете что моя мачеха на сносях?

    -Да сын мой, я знаю что ее пощадили, но где она сейчас не ведаю.

    -Какие права на наследство имеет ребенок? Мальчик. Будем считать что родится мальчик.

    -Все... формально все. Брак твоего отца с Жанной де Фуа освящен церковью, и право наследования никто не сможет оспорить. Но... – Приор сделал паузу. – Но, Жан. Для того что бы эти мысли имели хотя бы малейший смысл, дитю надо сначала родиться, а потом Всемирный Паук должен пожелать отдать земли. Как первое, так и второе, крайне маловероятно. Как не печально это звучит, но это так.

    -Я понимаю, - я потянулся к кувшину и вдруг обратил внимание на свою руку в сутане... твою же мать... неожиданно родилось решение. – Падре... а есть в замке Байю представители вашего ордена?

    -Есть, отец Варсонофий состоит там каноником... – приор недоуменно на меня уставился. Через несколько секунд недоумение сменилось пониманием, и еще через мгновение старик гневно заговорил. – Ты сошел с ума. Я все понял, Жанну перевезли в замок Байю? Так? И ты собираешься сунуть свою голову в пасть льву. Воистину господь лишил тебя разума... и не проси. Я не хочу брать грех твоей смерти на свою душу...

    Скоро приор выдохся, замолчал отдуваясь и стал глушить сидр кружками.

    Я как мог спокойнее и рассудительней изложил свои соображения, потом затих еще на пару минут пережидая пока спадет очередной приступ гнева.

    Не знаю как мне удалось убедить приора, но он обвиняя меня в полной тупости все-таки написал письмо с сопроводительной запиской    к канонику замка Байю.

    В письме ничего крамольного не было. Приор интересовался здоровьем каноника и приглашал его на теологическую конференцию при приорате. В записке же указывалось что с письмом направлен брат Фома, которому и предписывается вручить отцу Варсонофию оное письмо.

    Задумал я довольно простой план... проникнуть неузнанным в замок. Все. На этом план заканчивался и начиналась дикая импровизация. Программа минимум: попытаться что нибудь предпринять для очистки своей совести. Хотя бы увидеть мачеху. Программа максимум: ее похитить и сопроводить в Наварру.

    Пока не имею не малейшего понятия как осуществить заключительную часть своего плана. Пока...

    -Жан... пообещай мне, - старик уже смирился с тем что ему не удастся уговорить совершить меня постриг.

    -Что падре?

    -Пообещай мне и поклянись на распятии что будешь беречь себя, - приор тяжело встал, снял со стены распятие и дал мне в руки. – Клянись, что после того как убедишься в тщетности своих попыток, ты вернешься ко мне и совершишь предначертанное. Обратишься к господу.

    -Клянусь падре.... - я клялся искренне. Не люблю шутить с высшими силами. Я действительно очень тщательно буду оберегать свою шкуру и постараюсь не совершать глупых поступков. И действительно после того как пойму тщетность своих планов, приму постриг. Это правда. Но... сразу говорю. Я одновременно клянусь что использую любую возможность, любую лазейку для исполнения своих намерений и буду бороться пока не достигну своего. Я честен пред собой и пред богом.

    Вторую часть клятвы я произнес про себя, поцеловал распятие и отдал приору. Мы еще немного поговорили и когда уже была глубокая ночь он ушел оставив меня наедине со своими мыслями.

    К этому времени я уже находился в полубессознательном состоянии. Слишком много событий произошло за один день и организм просто не выдерживал напряжения. Положил рядом с кроватью заряженный арбалет и эспаду. Дагу положил рядом с собой и только закрыл глаза, как сразу провалился в глубокий сон.

    --------------------------------------------------------------------------------------------

    * «Псы господни» (доминиканцы)– орден нищих братьев-проповедников, неофициально ''Псы Господни''. На гербе нарисован пес держащий в зубах факел. Католический монашеский орден, основанный испанским монахом св. Домиником в 1214 г. в Тулузе для искоренения катарской ереси. В 1233 г. папа Григорий IX передал им инквизицию, так как они были наиболее подходящим и лучше подготовленным орудием для розыска скрывающихся еретиков, тем более, что их главной обязанностью была проповедь и обращение.

    * «Шарль IV д’Арманьяк виконт де Фезанзаге» - младший брат Жана V графа д’Арманьяка. Провел в заключении тринадцать лет. Все это время подвергался пыткам и издевательствам. По некоторым историческим данным, у него даже вырвали зубы. Освобожден со смертью Людовика XI. Карл VIII формально возвратил ему все фамильные владения.

    * «Жак д’Арманьяк герцог де Немюр» - двоюродный брат Жана V графа д’Арманьяка. Преследовался Людовиком XI как и все члены семьи Арманьяк.    В 1476 г. он был осаждён в своем замке, сдался на милость победителя, год провел в Бастилии и после длительного процесса, осуждён и казнён в Париже

Конец ознакомительного фрагмента. книга ушла в издательство
Размещено: 13.06.2014, 23:13
  
Всего страниц: 2