| Всего страниц: 2 |
| Андрей Круз (Cruz): Ар Деко - 2 | ||
|
||
Ар Деко - 2
Аннотация: Поль Высоцки стал законопосулшным человеком, торговцем автомобилями. И уже год как не нарушал закон. Но вот Сол Лейферман, который помог сделать карьеру Сюзет, обратился к ним за помощью, и Поль, считая себя обязанным театральному агенту, берется тому помочь. Да и пора подумать о продаже облигаций китайского займа, взятых с ограбления.
Ар Деко Своя игра Андрей и Мария Круз 1. – Обратите внимание, что «Плимут» всегда, все семь лет, выпускал полностью стальные машины, – я постучал рукой по гулкой бежевой крыше автомобиля. – Если для «шеви» впервые создали цельностальной кузов в этом году, то «плимут» домашнее задание сделал давно! Упитанный краснощекий джентльмен в панаме и мятом костюме с уважением посмотрел на крышу. Стоящая рядом такая же упитанная дама в ярком платье и шляпке, заколотой фигурной позолоченной булавкой, еле заметно вздохнула. – Сталь легче, прочней, а новая рама еще и жестче, то есть вам нужно меньше опасаться за свою безопасность на дороге, мэм, – я обратился уже к даме, почувствовав, что она начинает скучать. – И новая рама дала возможность сделать салон шире. Это самый широкий автомобиль в своем классе! Вообще-то самый широкий «терраплан», но он все же дороже. Так что не будем об этом, за эти деньги самый. – Смотрите, – я распахнул водительскую дверь, открыв доступ в кремовое нутро салона. – На передний диван легко сядут трое. Обивка сидений совершенно нескользящая, – я похлопал по подушке. – Наш сын жалуется, что когда он в коротких штанишках, у него чешутся ноги после поездки, – чуть поджала губы дама. – Да, у всего есть свои недостатки, но это сделано для того, чтобы ребенок не мог случайно соскользнуть с сиденья при резком маневре, мэм, – сказал я, обращаясь при этом к мужу. Тот солидно кивнул. – Вентиляция! Где мы живем? В Новом Каире, где жара круглый год. Смотрите, – я решительно проскользнул за руль и открыл ветровое стекло. – Все как обычно, верно? Но это на первый взгляд, – закрутив ручку, я быстро его опустил. – Видите? Только в этой модели боковое стекло уходит в дверь вместе с рамкой. Раз – и окно как в дорогом купе! И вот еще, – я откинул рукоятку на панели, – лобовое поднимается как и у всех, но если потянуть вот этот рычажок, – я немедленно его потянул, – то впереди поднимается воздухозаборник и в салон попадает еще больше свежего воздуха. А теперь сзади! Я выскочил с водительского места и перебрался на заднее сиденье, сопровождаемый заинтересованными взглядами. – Я не говорю о том, что такого пространства для ног вы не найдете ни в одном автомобиле за такие деньги, – я демонстративно вытянул ноги. – Удобные подлокотники, крючки для сумок. И, смотрите – даже это маленькое заднее окно открывается. Раскройте все и вы будете чувствовать себя в семейном авто как в кабриолете. И при этом над головой у вас будет самая прочная и безопасная крыша в своем классе! – я постучал по обитому плюшем потолку. – Кстати, здесь две лампы для чтения! И обратите внимание на ручки, они теперь загнуты внутрь. Вам никогда не приходилось рвать одежду, выбираясь из машины? Больше этого не произойдет. Жена фыркнула, муж чуть покраснел. Но затем спросил: – А как она ездит? – Скоро увидите сами, – я расплылся в улыбке. – Добавлю лишь несколько слов: идеальное управление. Новая рулевая система, таких еще не было. Амортизаторы на всех четырех колесах, они пришли сюда прямо из авиации. Гасят все колебания. Это уже не машина, это почти самолет. Вы можете ехать по любому проселку и чувствовать себя словно в домашнем кресле, стоящем на полу. Да, центр тяжести у новой модели прямо посередине, а ход задних рессор такой же, как и у передних. – Что это дает? – Плавность, сэр, плавность! Раньше зад у машины подскакивал сильней, а теперь тряска исчезла вообще. А когда в салоне сидели люди, передние колес слишком разгружались и это сказывалось на управляемости. – Мне нравится дерево вон в той машине, – жена показала на стоящий рядом серый кабриолет с откинутым верхом. – На окнах. – Модель «Де Люкс», мэм! Всего двенадцать фунтов сверху и вы получаете полный пакет! – Майкл! – она с требовательным видом повернулась к мужу. – Мне надо подумать, сладкая, – вздохнул тот. – Простите, чем вы зарабатываете на жизнь? – повернулся я к нему. – Я продаю мужские сорочки оптом, – он ловко выудил из внутреннего кармана пиджака визитку и протянул мне. – От «Сирса», сэр! – Хорошая машина продает товар лучше, поверьте мне, – я принял карточку так, словно она сделана из золота. – Не мне вас учить, сэр, вы и сами знаете, что люди предпочитают вести дела с преуспевающими сэйлсменами. – Поэтому мне и нужна новая машина. – Майкл! – жена подергав его за рукав. – Двенадцать фунтов не так много, это всего шестьдесят долларов. – Бетти, давай позже, – он все же оказал попытку сопротивления. – Мэм, давайте сначала оценим сам автомобиль, а выбрать его версию вы сможете в любой момент, у нас на стоянке есть все, – предложил я. – Сэр, вернусь к технической части. Самая длинная база в классе. Багажник! Мэм, вас это тоже наверняка заинтересует, – я обошел машину сзади и повернул ручку, открыв доступ в багажное отделение. – Только у «плимута» такой объем. Вы даже не поверите, сколько всего вы сможете сюда загрузить, не загромождая салон, – не стану уточнять, что однажды у нас в багажник именно «плимута» прекрасно влез труп одного немца. – Семейный выезд на пляжи Александрии, вы и ваш мальчик… – У нас двое, еще и девочка, – заулыбалась Бетти. – Прекрасно, – черт, она еще и заигрывает со мной. – Вы вдвоем на переднем сидении, дети играют сзади, багаж там, где ему и положено быть. И видите эту полку? Запасное колесо и инструменты снизу, вам не придется ничего выгружать даже если спустит колесо. – А что под капотом? – муж перевел разговор в «мужском» направлении. – Здесь экономичный двигатель, шестьдесят пять сил, но вы сможете проехать двадцать шесть миль на одном галлоне. Прекрасный показатель, лучший в классе. – А какие есть еще? – В модели «Де Люкс» восемьдесят две лошадиных силы, сэр. Двадцать одна миля на галлон, но вы получаете самый настоящий самолет. – Майкл, и там лучше салон, – Бетти дернула мужа за рукав. – М-м…, – тот задумался. Я решил помочь, поэтому сказал: – Может быть есть смысл проехаться сразу на модели «Де Люкс»? На этой вы не сможете оценить мощность автомобиля, а это действительно крутые колеса, сэр. Кстати, о колесах – обратите внимание на толщину дисков. Вам будет очень сложно их помять. И двойной контур гидравлических тормозов. – А что это? – Машина останавливается плавно как пароход, никаких рывков. Колодки прижимаются к барабанам с одинаковым давлением. Вы обязательно оцените. – А на чем ездите вы? – требовательно спросила Бетти. – Разумеется, на «плимуте», мэм! – я даже изобразил некий намек на некую оскорбленность. – Торговать этими машинами и ездить на чем-то другом… поверьте, этого я не сделаю. – Ну да, не сделаю, потому что езда на автомобиле от «крайслера» записана у меня в дилерском контракте. Правда, на «плимуте» ездит Сюзет, а я катаюсь на «додже». Но это тоже о-кей, условиям соответствует. – Какую из машин вы бы хотели попробовать? – Я обвел рукой стоянку под навесом. – Купе для семья не самая подходящая, а вот четырехдверные и двухдверные седаны у нас одинаково популярны. – Вот эту! – пухлый палец Бетти с красным лакированным ногтем уставился на белую двухдверку. Да, как всегда, муж выбирает мотор, а жена выбирает цвет. – Сейчас принесу ключи, – расплылся я в улыбке. – И дальше нас ждет незабываемая поездка. Кстати, вы нуждаетесь в финансировании? «Уэллс Фарго» предлагает на два года под три процента, а «Первый Каирский» на три, но под пять процентов. Мы проехались на машине по Либерти-авеню, разделявшей город на американский и французский сектора, до самого центра и обратно. Сначала вел я, расписывая достоинства машины, затем вел Майкл, немного озадачив меня по ходу дела: зачем ему мотор помощней, если он едет медленно и аккуратно? Но задавать его я не стал. Как бы то ни было, после поездки рубашечный торговец подписал лизинг, кредитный договор и все остальные бумаги, после чего пара уехала на новой машине, довольная до предела. А я снял пиджак, откинулся в кресле, закинул ноги на стол и глянул на часы – еще четверть часа и мы закрываемся. День получился на удивление неплохой, продажи были. «Плимуты» и даже один «крайслер». С тех пор как компания изменила облик своего «эрфлоу», популярность их резко подскочила, несмотря на цену. А вообще все неплохо продается, Великая депрессия закончилась, люди бросились тратить деньги, что очень радует, потому что мы с Ианом вложили в это дело чуть ли не все деньги, что у нас были, да еще и кредит взяли. Непривычное для меня чувство того, что ты кому-то должен. До того, как я решил стать законопослушным гражданином, оно не было мне знакомо. Но своих на все не хватило, надо было и здания арендовать, и для гаража все купить, и главное – сами автомобили денег стоят. Я бы лучше торговал «плимутами» и «дожами», благо все машины на одном заводе сделаны, но компания «Крайслер» делит все свои марки попарно. Или ты продаешь «плимуты» и «крайслеры», или «доджи» и «де сото». «Плимут», как самый дешевый, продается лучше всего. И совершенно замечательно покупаются пикапы, бизнес в городе тоже почувствовал облегчение. Так, чеки… завтра с утра их отвезти в банк и обналичить. И завтра же придется платить по счетам, но это именно завтра, сегодня я устал. Кроме меня тут еще три сэйлсмэна работают, и все. И секретарша, вон она на машинке стучит за перегородкой, готовит письма, которые я должен буду подписать. Не скучно? Нет. Сюзет счастлива, а я даже пистолет днем теперь убираю в ящик стола. И даже Иан больше не занимается крадеными машинами, а его гараж теперь обслуживает то, что продаем мы. Ну или другие машины «Крайслера». Здесь не занимается, по крайней мере, потому что «Гараж Хупера» тоже никуда не делся, продавать его он не стал. И Сингера я уже давно не видел – нет необходимости. И даже он мне сам никогда не звонит «по делу», потому что я больше не нуждаюсь в наводках на удачно стоящие сейфы. Только social calls. Я сдержал свое слово и больше в криминал не ногой. Ну, почти, потому что те самые облигации китайского займа все равно нужно продать. И вот тогда уже точно все. Ладно, мне нужно кофе. Больше всего страдаю от того, что не могу уже в любой момент забежать в кафе и выпить чашечку. Хорошо, что Сюзет подсказала и я купил на работу электрический «мокка-пот», эдакий высокий шестигранный кофейник из двух частей. Так что я вышел в офис из своей выгородки, снял верхнюю часть с аппарата, после чего осталось насыпать в него заранее молотого кофе из мельницы и включить в розетку. Вскоре вода в нем забрулила, а по офису расплылся запах мокки. – Босс, потом не уснешь, – сказал Дэн, упитанный молодой парень в костюме песочного цвета, листавший каталог «понтиака». Сейчас он, как и я, стащил пиджак, повесив его на спинку стула, и закатал рукава. – За меня не беспокойся, кофе мне нужен как машине бензин, – я наполнил чашку, выставив ее на блюдце, и направился обратно к себе. – Босс, нам нужно заказать «бизнес-купе», они хорошо идут, а так на стоянке всего два «Де Люкса». – Я помню, завтра дадим телеграмму. Купе – самая дешевая машина из всех в модельном ряду. И их действительно берут хорошо. Мы больше рассчитывали на женщин или молодых и модных, но оказалось, что они нравятся тем же комивояжерам. Они едят больше в одиночку, зато у купе очень большой багажник. Удобно и для продаж, и для путешествий. Дэн продает блестяще, я даже подумываю его поставить главным. Он обаятелен с дамами, убедителен с мужчинами, а болтает так гладко, что мне хочется предложить ему еще и поработать проповедником. Еще нам повезло с местом. Либерти-авеню, как я уже сказал, делит между собой французский и американский сектор. Это широкая улица, полная разных «бизнесов». Ближе к реке она превращается в скопление складов, в середине принимает автоторговцев, мебельную торговлю и многое другое, а когда добирается до центра, то заполняется самыми популярными магазинами. То есть людям удобно проехаться по ней, никуда не сворачивая, и купить все, что им нужно. Включая автомобиль. Но и это не все. Мы начали рекламировать наши машины еще и во французском и британском секторах. Просто взяли ту рекламу, что присылает нам «Крайслер», перевели на французский, и начали давать объявления в местных газетах и на радио. Пока так никто не делал, все дилеры держались в рамках своих секторов. «Рено» и «пежо» торговались во французском, американские машины в американском, а британские в британском. Оказалось, что это ошибка. Американские машины большие, мощные и недорогие, если говорить не про «кадиллак» или «паккард», так что брать их начали с удовольствием. Я даже нанял еще сэйлсмэна француза, Ксавье, и британца Пола, которые больше работают с клиентами из своих секторов. И такая стратегия оправдалась на все сто, в этом году мы сразу же показали самый высокий рост из всех дилеров Зоны Большого Каира. И сейчас близки к тому, чтобы остаться без запасов. Надо заказывать не только купе, грузовички у нас тоже заканчиваются. Я вернулся к себе в офис, снова плюхнулся в кресло и с наслаждением отпил кофе. Пусть и не тот, что можно получить в хорошем кафе, но все же куда лучше, чем в тех американских дайнерах, что есть тут в округе. Прекрасный эфиопский кофе. Так, и еще мне нужно переодеться. Я взял с вешалки парусиновый портплед, развернул а столе и критически оглядел костюм, не помялся ли? Нет, вроде бы все нормально. Прекрасный вечерний костюм цвета «полуночный синий», пошитый в Неаполе в «Английском доме» Дженеро Рубиначчи. Вообще я его «для дела» заказывал, одного из тех, от которых я уже отошел, но дела закончены, а костюмы остались. И вот сегодня он пригодится. Закрыл жалюзи на стеклянной двери и быстро начал переодеваться. Едва успел закончить, как из общего офиса донеслись голоса. Приоткрыл жалюзи и сквозь окошко в двери увидел, как в магазин вошли двое. Оба невысокие, коренастые, в вызывающе дорогих костюмах и соломенных панамах, скроенных на манер «федор». Гангстеры, однозначно. Я выдвинул ящик стола, вытащил из него кобуру с «сэведжем», накинул на плечи и тут же надел пиджак. Пусть меня никто и не беспокоил в последний год, но все же… некий неприятный хвост все же тянется из прошлого. Может тянуться, если точней. – Чем могу помочь, джентльмены? – спросил я, выходя из офиса. Да, мобстеры, однозначно, не перепутаешь. Один похож на итальянца, что совсем нехорошо, второй блондин, голубоглазый, с крупной круглой головой и голубыми глазами. Нос сломан. Но заговорил он вежливо. – Видели вашу рекламу, сэр, – голубоглазый протянул мне руку. – Болтают, что «плимут» быстрые колеса. Тут явный ирландский акцент в чистейшем его виде, не спутаешь. – Быстрые, никакой ошибки, – я расплылся в улыбке, ответив самым дружественным из доступных мне рукопожатий. – Какой тип машины интересует? – Вроде во-он той, – он показал на зеленоватый флэтбэк-седан, стоящий за окном. – Отличный выбор, – одобрил я, – линия «делюкс», больше двухсот кубических дюймов объема и восемьдесят две лошадиных силы. На самом деле быстрые колеса, можно сбежать от кого угодно и догнать кого угодно. И всего сто двадцать четыре фунта. Это не боссы, это рядовые бойцы. Только, интересно, из какого «аутфита»? Тут их много разных и не со всеми мне даже встречаться следует. – Мы раньше не встречались? – вдруг спросил смуглый. Акцент американский, чистый, скорей даже бруклинский говор. Может быть человеком Антенуччи, но это крайне сомнительно, он бы тогда в компании ирландца не пришел, разве что привез того в катафалке и попросил закопать. Или наоборот, тот бы его прикатил. Тогда… тогда они, скорей всего, из «новых ребят», тех самых, о которых тогда говорил Сингер. Тогда ладно, у меня с ними проблем никогда не было. – Н-нет, не думаю, – покачал я головой, присмотревшись к нему. – Не встречались. – Значит обознался, – равнодушно кивнул тот. Нет, действительно не встречались. Если только совсем случайно. Настолько случайно, что он не сможет связать меня нынешнего и меня годовалой давности. И это не боссы, босс покупал бы «крайслер» или пошел к другому дилеру за «паккардом», что вероятней. – Дэн, займись джентльменами, пожалуйста. Хоть мы уже почти и закрылись, но Дэна это не остановит. Он уже видит и чувствует свои комиссионные, и копытом землю роет. Тем более что он сейчас единственный сэйлсмен в офисе. Ксавье взял сегодня выходной, а Пол поехал отправить телеграммы с заказами. Поэтому ушел раньше. – Я вас оставлю, – я кинул взгляд на часы. – Джентльмены, вы в самых надежных руках, Дэн знает про эту машину все. Удачи. В этот момент из своего закутка вышла Мэри, секретарь, на ходу поправляя шляпку. Ирландец присвистнул, но тут же оба бандита спохватились и синхронно сняли шляпы. Мэри девушка яркая, как раз в их стиле, сюда переехала из Нью-Йорка, так что для них еще и как столичная штучка выглядит. Плюс у Мэри формы, причем такие, что люди несколько раз интересовались у меня причинами, по которым я ее нанял. Когда она идет, кажется, что под легким платьем каждая округлость живет своей личной, собственной жизнью. Все неправда, Мэри печатает триста знаков в минуту без единой ошибки и никогда ничего не забывает. Ей бы еще избавиться от привычки жевать резинку во время телефонного разговора и цены ей бы тогда не было. Возле ворот стоянки я встретил сторожа, который уже приехал на работу. Будет приглядывать и за машинами, и за гаражом. – Добрый вечер, сэр, – поздоровался он первым. – Рад видеть, Мэт, – я протянул ему руку. Мэт из Бирмингема, ему под пятьдесят, он прихрамывает – последствие ранения, полученного еще под Верденом. Его привел на работу Иан, они знакомы еще с войны. Иан же намекнул, что Мэт, случись надобность, может и другую помощь оказать, но надобности у нас пока не возникало. Но платили мы ему на всякий случай прилично, верный человек поблизости никогда не помешает. Он одинок, дежурить в «дилершипе» ему даже нравится – он читает газеты, слушает радио и всю ночь напропалую пьет чай. Несколько месяцев назад он прихватил пару воришек, пытавшихся украсть запчасти, и, угрожая дробовиком, перепугал их до полной невозможности, продержав носом вниз на земле до самого утра, пока Иан не приехал. С тех пор к нам даже лезть никто не пытался. Мой «додж» стоял у самого выезда. Двухдверный «транкбак1-седан» цвета яичной скорлупы и тоже, разумеется, «делюкс». Купил с дилерской скидкой у «Марлоу Карз», что расположились через квартал от нас на этой же улице. Вот они как раз торгуют «доджами» и «десото». В порядке ответной дружеской услуги мы продали дешево «плимут» для дочери Билла Марлоу. --------------------------------------------------------------------------------------- Транкбак (trunkback) – трехобъемный кузов с багажником, они как раз появились у всех производителей во второй половине 30-х годов. --------------------------------------------------------------------------------------- Да, а с моим любимым «фордом» пришлось расстаться. Ему уже три года, и хотя Сюзет он по-прежнему нравился, я уговорил сменить его на машину из тех, что мы торгуем. А «форд» достался Джимми, помощнику Сингера. На улице быстро темнело, вывеска «Либерти Ауто» переливалась множеством лампочек, освещая подъезд. Впрочем, две уже перегорели, надо завтра заменить, никуда не годится. Мимо меня проехала машина с Дэном и обоими гангстерами внутри – поехали на пробную поездку. Эти, скорей всего, купят, финансирование им не требуется. Заплатят наличными, разумеется. Все, мой день на сегодня закончен. Я отпер машину, плюхнулся на широкое мягкое сиденье, завел солидно заворчавший двигатель. Дал ему немного прогреться и выехал в ворота, которые Мэт так и держал пока открытыми. Он в любом случае дождется пока Дэн не вернется. По Либерти-авеню я поехал в аптаун, где в это время только начинал биться пульс гигантского города. Чем ближе к центру, тем больше машин на дороге, город полон туристов, приезжих, и тех, у кого много свободного времени. Именно они сейчас заполнят рестораны, клубы, кабаре, уличные кафе на верандах, театры и все прочее, что может предложить им Новый Каир, столица мира. Рауль даже предлагал мне вложить деньги в клуб, но я побоялся – слишком незнакомый для меня бизнес. Или сам его провалю, или обворуют управляющие, так что пошел в автоторговцы. Но сейчас мне именно в кабаре. В «Ла Люн дю Десерт», то есть «Луну Пустыни» – новое и очень популярное место на площади Согласия, как раз на границе аптауна и самой богатой и пышной части французского сектора. Сюзет закончила школу танцев Тома Харли, великого танцовщика, и теперь Сол Лейферман устроил ей там ангажемент на роль второго плана. Еще не звезда, но уже и не девочка из кордебалета. И сегодня у нее первый выход на сцену, так что я обязан там быть. И буду не один, за Сюзет не только я болею. Стоянка перед «Луной Пустыни» была почти заполнена, но место все же нашлось. Я воткнул свой «додж» между серым «паккардом» и белым «аустро-даймлером» с откидным верхом, где он сразу потерялся. Ну, ничего, наш бизнес на пути к процветанию, так что дальше… ну, хотя бы на «крайслер» пересяду, когда вернем долги банку. Похоже, что сегодня в кабаре аншлаг, за красными канатами у входа настоящая очередь. Желтые кэбы подъезжают один за другим, высаживая компании модно одетых людей у самого входа. Швейцары в белых куфиях, изображающие из себя бедуинских шейхов, проверяют билеты и пропускают людей внутрь. Билет у меня есть, так что прошел быстро, оказавшись в просторном холле, отделанном в стиле «ар деко», и оттуда прошел в зал. – Сэр? – ко мне подошел метрдотель. – Могу вас проводить к месту? – Да, у нас зарезервирована ложа, на имя Сол Лейферман. – Минуточку, – метрдотель быстро перелистнул страницу журнала в сафьяновой обложке, лежащего на высокой стойке в форме вавилонской колонны. – Да, вижу, пойдемте. Он провел меня через просторный полукруглый зал, окружающий сцену, подвел к ложе, распахнул синие занавеси. – Прошу вас, – он сразу выложил меню. – Что-нибудь из напитков? – Джи-энд-Ти, пожалуйста, по-испански. – Ужин закажете поздней? – Да, подожду остальных. Я первым пришел, пока никого нет, хотя собирается целая компания. Метрдотель удалился, а я, поднявшись на ступеньку, вошел в ложу, представлявшую собой длинный диван, обитый синей кожей, огибавший большой овальный стол. Потом подадут шампанское, как и подобает, но пока посижу с аперитивом. Людей в зале все больше и больше, компания человек из восьми, исключительно из немолодых джентльменов и молодых дам полусветного типа заняла ложу соседнюю. Где-то настраивается оркестр, суетятся официанты, разносящие пока больше напитки. Никогда здесь не был, место новое, но уже популярное. Насколько американский и французский сектора соседствуют в городе, настолько же в этом клубе встретились стили американский и французский. Французский стиль, если точнее, и американский размах. Американцы любят французские кабаре, но все же предпочитают переделывать их на свой лад. Вот и этот клуб принадлежит какому-то клубному воротиле с нью-йоркского Бродвея и несмотря на французское название, ходят сюда все больше американцы и британцы. – А он уже здесь! – к ложе подошел Рауль с дамой, непривычно одетый в вечерний костюм с бабочкой. Волосы на бриолине, вид как у кинозвезды в роли героя-любовника. – Откуда у честного человека деньги на такие места? – У меня контрамарка, – ответил я лаконично, жестом предлагая присесть рядом. Дама была невысокой, худенькой испанкой, с блестящими черными волосами, убранными в аккуратный пучок и даже с цветком в прическе. Смуглая кожа, ярко-красное шелковое платье – впечатляет. Яркая женщина. – Мой друг Поль, – представил нас Рауль, – а это Росита. Подробностей не последовало, так что Росита могла быть кем угодно. Но хотя бы в отсутствии вкуса ее не упрекнешь, пусть в наряде и доминируют андалузские мотивы. Впрочем, в такие места Рауль с женщинами легкого поведения не ходит, так что Росита, скорей всего, его нынешняя постоянная пассия, которая будет с ним проводить время до тех пор, пока неисправимый бабник Рауль не попадется на интрижке с кем-то еще. Почти сразу за ними подошли еще трое. Сам Сол, творец сегодняшнего чуда, в дорогом токсидо, которое явно отчаянно гладили, но ему это не помогло, и с толстой сигарой в руке. И Сингер с дамой. Даму я знал, она, как и ее спутник, торговала антиквариатом, но связывало их явно не только это, хоть Сингер отношения не афишировал. Он вообще личную жизнь напоказ не выставлял, как, впрочем, и все остальное. Единственное, что я о ней знал, так это то, что она переехала из Лондона в Британскую Палестину, а оттуда быстро перебралась в Зону Большого Каира, открыв «галерею древностей», таких же «аутентичных», как и те, которыми торговал Сингер. – Большой день? – сходу спросил явно довольный собой Сол. – Я же говорил, что после классов у Харли девочку ждет большое будущее. Марк! – он махнул рукой стоявшему наготове метрдотелю. – Пусть тащат шампанское и готовятся носить еду. Сола тут знали. Впрочем, его знали во всех кабаре, театрах и клубах города, потому что он был главным поставщиком звезд для шоу. Поэтому и наша ложа была лучшей в зале и я очень сомневаюсь в том, что за ужин вообще придется сегодня платить, хоть я к этому и готов. Официанты с шампанским буквально сгустились из воздуха через секунду после того, как Сол плюхнулся на диван. На столе возникли серебряные ведра со льдом, метрдотель лично с аккуратным хлопком открыл бутылку «Лоран-Перье», разливая пенящееся вино по широким низким бокалам. – Всегда рады вас видеть, Сол! – объявил он. – Попробовали бы быть не рады, – Лейферман усмехнулся. – Но как бы то ни было, мне тут у вас нравится. Итак, первый и главный тост, – он подхватил полный бокал со стола. – Мой тост, личный. Не за Сюзет, за нее мы выпьем когда она будет на сцене. Пол, это за вас. За то, что вы сделали для нее то, что сделали. Без подробностей. Мы в своем дружеском кругу и все знают все, что нужно знать. Я рад нашему знакомству. Хотя бы потому, что девочка становится отличным клиентом для «Лейфермана и Партнеров». Мои первые комиссионные с контракта уже оплатили этот вечер. Ну, если бы я собирался платить. Салют! – Бокалы зазвенели. – Все забываю спросить, – усмехнулся Сингер, – а что за «партнеры»? – Я с ними не знаком, – Сол ухмыльнулся в ответ. – Но работать с партнерами солидней. А так старина Сол тащит воз в одиночку. – Не надорвись. – Я постараюсь. Свет в зале стал не таким ярким, загорелись огни рампы, синий бархатный занавес медленно пополз в стороны, открывая залу уже выстроившихся девушек кордебалета в блестящих коротких платьях-туниках и крошечных шляпках. Начиналось шоу. Но пока можно ужинать, Сюзет появится, насколько сказал Сол, не раньше четвертого номера. Кордебалет – это уже не ее уровень. Ко второму номеру в зале появилась опоздавшая компания, занявшая ложу слева от нас. И почти сразу стройная креолка с прилизанными черными короткими волосами бросилась к Солу чуть не с визгом. Он поцеловал ее в щеки, похлопал сначала по ручке, а потом, отправляя обратно, еще и по попке. При этом компания креолки улыбалась Солу в тридцать два зуба. – Джозефин Бэйкер, – пояснил он, когда креолка убежала к своим. – Талантливая танцовщица, могла, да и может танцевать хоть в балете, хоть в бурлеске, но ее карьера в Нью-Йорке никак не складывалась. У нас чопорный народ, джентльмены, и не могут отличать искусство от пошлости. Плюс она мулатка. Мне тогда удалось получить для Джозефин прекрасные ангажементы в Париже и она стала звездой номер один. И знаете что? Затем она решила петь и ее буквально рвут на части. Она нарасхват в опере, оперетте и где угодно. Она записывает пластинки и выступает на лучших площадках. А теперь я договариваюсь о ее гастролях здесь. Хотите посетить шоу – обращайтесь. В какой-то момент я решил, что у Сола сегодня бенефис, настолько он был горд собой. Но все же, когда дело дошло до номера Сюзет, он призвал всех к вниманию, а заодно жестом подозвал официанта, чтобы тот в очередной раз наполнил бокалы. – Джентльмены, уверен, что все будет прекрасно, – объявил он. Занавес в очередной раз поднялся, открывая ряд девушек в откровенных нарядах с закрытыми на арабский момент лицами. Оркестр заиграл «Караван» Дюка Эллингтона, новую композицию, ставшей ураганно популярной в последний год. И под соло на кларнете на сцене появилась Сюзет, с открытым лицом, в наряде из переливающегося шелка. Я так до сих пор ни разу и не видел ее на сцене. К танцевальной школе она меня и на пушечный выстрел не подпускала, к репетициям тоже, так что для меня это было как… да я просто в первый раз увидел свою девушку на сцене во всем ее великолепии. Но именно сейчас понял, что в танце она живет по-настоящему. Гибкая, грациозная, сливающаяся с музыкой… я даже в какой-то момент решил, что вижу ее такой просто потому, что смотрю влюбленными глазами, но огляделся и убедился в том, что взгляды всего кабаре прикованы к ней. И когда номер закончился, она сорвала настоящие, долгие аплодисменты. Даже Джозефин Бейкер аплодировала долго и искренне, а уж она точно разбирается в том, что видит. – За мисс Валери, – провозгласил тост Сол. – Она этого заслуживает. Зазвенели бокалы. У Сюзет был еще один номер в программе, но до него далеко, так что мы занялись ужином, который на нашем столе быстро и аккуратно сервировали сразу три официанта. Появилось вино, белое и красное, метрдотель в очередной раз пришел убедиться в том, что у нас все хорошо. У Сола хорошо, разумеется. Мы уже так, вроде как с ним. Перед десертом Сол заговорил о том, о чем и собирался, планируя этот вечер. Я не настолько глуп, чтобы не понимать простую вещь – первое выступление пусть даже хорошей танцовщицы из десятков, а то и сотен его подопечных недостаточно веская причина для того, чтобы собрать всех на банкет. Солу что-то от нас нужно. Поэтому он быстро перетасовал компанию за столом так, что дамы оказались на одном конце дивана, а присутствующие мужчины на другом. – Джентльмены, у меня есть проблема, – сказал он, обращаясь больше к Сингеру. – Деликатного свойства. – Сол, если ты с контрактом на кого-то, то это не к нам, – усмехнулся тот. – Ты сколько меня знаешь? – Сол уставился на него укоризненно. – Это не мой стиль. Я не знаю что именно нужно сделать, но проблема растет и мешает мне работать. – Что за проблема? – Сингер взял со стола бока красного вина и пригубил. – Есть такой человек как Эйб Монро. Он агент, как и я. Только дерьмовый агент, без особых связей и его не принимают всерьез. У него офис на Восьмой авеню, в самом конце. – И какую проблему дерьмовый агент может создать хорошему агенту? – Этот кусок дерьма продает героин богеме. А в богеме много моих клиентов. И у некоторых начались проблемы. А когда у них возникают проблемы, они почти сразу становятся моими проблемами. Я теряю комиссионные, на меня начинают косо смотреть. Это недопустимо, – Сол откинулся на спинку дивана и поочередно посмотрел на всех нас. – Сол, это проблема полиции, – осторожно сказал Сингер. – За героин пакуют в банку надолго. – Тут все сложней. Монро осторожен – это раз. Его покупатели не хотят его сдавать – это два. Потому что ходить по темным дворам и искать товар на улице им не хочется. А Монро передает его в руки, этот прохвост вхож всюду, он давно примелькался. И если напустить на него полицию, то они просто облажаются, дерьма у него на руках не окажется. – И что ты конкретно хочешь от нас? – Я хочу, чтобы вы его остановили. Все равно каким образом, но крови мне не хотелось бы. Придумайте, а я оплачу ваше беспокойство. Подставьте его, сдайте хоть той же полиции, но так, чтобы они его взяли с поличным, что угодно. Пол, он и возле Сюзет рано или поздно появится, – Сол повернулся ко мне. – Знаете Джин Фэй? Она снималась в «Каирском романе». – Я помню, горячая штучка, – сразу откликнулся Рауль. – И пела здорово. – Ей больше не дают ролей, она постоянно на этом дерьме, – Сол хлопнул ладонью по столу. – А я вложил в нее кучу денег и они только начали возвращаться. И берет она точно у Монро, мне уже многие об этом сказали, – он вздохнул. – И это отражается и на моей репутации. Короче, сколько? Это не мокрая работа, я не хочу чтобы ей занялись мобстеры. Пусть все останется в нашем кругу, раз мы друг друга знаем. Пусть он остановится. – Нам надо подумать, – сразу ответил Сингер. – Но я отвечу завтра. Подъезжай ко мне в бар к двенадцати, там и поговорим окончательно. Пол, я бы тебя тоже хотел завтра видеть. Вообще-то я от этих дел ушел. Я торгую машинами и не разу не нарушал закон уже год. Но Сол в немалой степени адресовал свою речь мне, а я ему должен. Должен вот этот самый вечер, когда я вижу счастливую Сюзет на сцене. Мои там вложены деньги, или не мои, но без Сола Лейфермана у нас бы ничего не получилось. И он сделал все как обещал до самой последней мелочи. – Я подъеду, – кивнул я в ответ на выжидающий взгляд Сингера. – И нам вообще есть о чем поговорить, как раз время, – добавил он. – Тогда о делах сегодня достаточно, – Сол хлопнул в ладоши. – Наслаждайтесь вечером, а у Сюзет еще номер. Эта девочка станет звездой, поверьте мне на слово. Есть вещи, в которых я всегда прав. Во втором выходе Сюзет была уже не одна, танцевали свинг сразу три девушки с тросточками, одетые в белые почти мужские костюмы и шляпы. Но и этот номер публика приняла хорошо, так что Сол объявил первый ее день успехом. – Думаю, что через месяц у нее будет уже три выхода, а через два – четыре. Контракт предусматривает не меньше четырех, – пояснил он. За стол платить нам так и не пришлось, хотя Сол сделал вид, что собирается. Но подошедший менеджер сообщил, что все отнесено на счет заведения. Не думаю, что Солу вообще приходится платить хоть в каком-нибудь кабаре в этом городе, судя по тому обхождению, с каким его тут принимали. После того, как шоу закончилось и просто заиграл вышедший уже на сцену оркестр, мы начали расходиться. Сингер лишь напомнил, что ждет нас завтра у себя, после чего направился с дамой на выход. Все разъехались на такси, которые непрерывной очередью подкатывали к сверкающему огнями подъезду, и лишь я направился к стоянке, где присел на крыло своего «доджа», наслаждаясь прохладным ночным воздухом, сменившим горячий дневной. Здесь вообще нужно ночь сделать рабочим временем, а спать днем, как мне кажется. Публика почти вся успела разойтись до того момента, как на улице показалось купе «плимут» белого цвета, медленно едущее вдоль полупустой стоянки. Я шагнул вперед, помахал рукой. Машина остановилась рядом, за рулем сидела улыбающаяся Сюзет, одетая теперь совершенно обычно и даже смывшая сценический грим. Волосы убраны под легкую шляпку. – Что скажешь? – спросила она гордо. – Если бы я сказал, что ты меня покорила – я бы соврал, – наклонился я к окну. – Покорила ты меня уже давно. Так что на этот раз просто добила окончательно. Поехали? – мы быстро поцеловались, наплевав на все условности. – Поехали. Я устала. И переволновалась. – Езжай вперед. Несмотря на то ли поздний, а то ли уже ранний час, машин на улице и людей на тротуарах до сих пор хватало. Отчасти поэтому я и люблю Новый Каир, за то, что он почти никогда не спит. Разве что совсем ранним утром жизнь замирает ненадолго, чтобы вскоре взорваться кипением рабочего дня, который позже превратится в шумный вечер и не менее шумную ночь, чтобы снова, ближе к следующему рассвету, ненадолго затихнуть. Ехать от площади Согласия до Латинского квартала совсем недалеко, минут десять, не больше. Отчасти и поэтому я люблю место, в котором живем – отсюда недалеко до всех интересных мест города. Аптаун, французский и американский центры – все рядом, до всего рукой подать. Пара поворотов, Авеню Наполеон, поворот возле закрытого сейчас ресторана «Лестрапад» в проулок, оттуда на параллельную улицу Мане и вот уже наша арка. Купе Сюзет свернуло в нее первым, мазнув лучами фар по оштукатуренным стенам, а я заехал следом. Гаража здесь нет, зато можно поставить сразу две машины во дворе, гулком и пустоватом, эхом отражающем тарахтение моторов. Ни одно окно не светилось уже, все нормальные люди спали. А может и где-то гуляли еще, потому что завтра суббота и у большинства этих самых нормальных людей выходной, так что выспаться и с утра можно. Я открыл ключом дверь, просунул руку к выключателю и пропустил Сюзет в квартиру первой. Тут все как в той квартире, что я снимал раньше – гостиная и кухня на первом этаже, две небольших спальни с террасой на втором. От своего жилья я отказался на всякий случай, когда сменил род занятий, а квартирка Сюзет была нам маловата, так что как истек срок аренды по контракту, мы переехали сюда, с месяц назад, примерно. – Я устала-а, – протянула она, свалившись на диван и стаскивая с себя туфли. – И у меня нет сил даже дышать, чуть не умерла от волнения. – Ты была неотразима, – я присел на диван, положив ее ноги себе на колени. – Видела Джозефин Бейкер в зале? – Это была точно она? – Сюзет даже поднялась на локте. – Точно, Сол с ней разговаривал, – я начал массировать маленькую ступню Сюзет. – Ты видела как она аплодировала? Ты блестяще выступила. Сол считает, что у тебя большое будущее. – Он льстит, – Сюзет снова отвалилась на мягкий диванный валик. – Он бизнесмен, он в тебя поверил и инвестировал, а потом нашел тебе прекрасный ангажемент. Так что лучше ему верь, пока все, о чем он говорил, сбывалось. – Я боюсь верить, если честно. Страшно разочароваться. – Любимая, год назад ты тряслась у него в офисе со страху от того, что тебе вообще могут отказать, а сегодня ты если еще и не прима в одном из лучших кабаре, то не так далеко от примы. Дай другую ногу. Она послушно положила мне на колени вторую ступню. – Ой, как приятно… Не останавливайся. – Я и не собираюсь. Сейчас станет легче. Наполнить тебе ванну? И ты в ней не уснешь? – Не думаю, что я вообще способна сейчас уснуть, – Сюзет засмеялась. – Меня просто распирает от впечатлений. А после ванной мне будет нужна любовь и забота, так что сам не усни. 2. Проснулся я первым и спустился вниз тихо, стараясь не разбудить Сюзет. Но когда начал резать шампиньоны и опята для омлета, она спустилась следом. Совсем сонная, завернутая в халат, она подошла сзади и обняла. – Ты почему вскочил? – Нужно съездить по делам. – А мы днем выйдем пообедать? – Конечно. Я быстро вернусь. – А куда ты собрался? – Надо заехать к Сингеру. – К Сингеру? – она удивилась. – У тебя снова с ним дела? – Не совсем. Это еще те дела, с тех времен. Надо кое-что закончить. Сюзет чуть отстранилась и посмотрела на меня с подозрением. – Что закончить? – У меня есть еще деньги, помнишь? Я тебе говорил. Теперь нужно их получить. Ничего криминального, просто они нам понадобятся. Там не меньше шести тысяч фунтов, а может и больше. Если получится продать облигации за половину цены, то выйдет даже семь с половиной тысяч на каждого, большие деньги, хватить чтобы полностью закрыть все кредиты «дилершипа» и даже останется. – Я не хочу чтобы ты опять во что-то влез. – Там не во что влезать. Мы год сидели тихо просто из чистой перестраховки. – Ты же не забыл что мне обещал? – Нет, не забыл, – я притянул ее к себе чтобы поцеловать, но она отстранилась. – Вот и не забывай. – Ты омлет будешь? Я тогда еще грибов подрежу. – Буду. Режь. Я в душ. Омлет, пара тостов, крепкий кофе, круассаны, что доставили с утра и бумажный пакет с которыми я подобрал с крыльца вместе с бутылками молока – отличный завтрак. За окном начинался день, слышались крики мальчишки-газетчика, который пытался распродать свою пачку каждое утро на соседнем углу, через открытое окно было слышно как у кого-то из соседей играет по радио музыка. Люблю субботы, теперь особенно люблю, после того как они превратились для меня в законный выходной, но, боюсь, любовь к ним придется переоценить уже сегодня. Для Сюзет теперь суббота рабочий день. Или даже рабочая ночь. Работа в кабаре имеет свои темные стороны, тут ничего не поделаешь. – Во сколько ты вернешься? – Около половины второго, я думаю. В два самое позднее. Так что решай куда пойдем обедать. – Хорошо. Я пока приберусь немного. – Отдохни лучше. – Я уже. Если бы не выспалась, то и не проснулась бы. Сколько сейчас? – она посмотрела на восьмиугольные часы на стене. – Одиннадцать. Все равно дольше спать нельзя, буду потом весь день разбитой. – Когда у тебя выходной? – Понедельник и вторник, а что? – Сюзет отставила пустую чашку из-под кофе на стол и закинула ногу на ногу так, что полы халата съехали, не оставив уже никакого простора воображению. – Сходим в кино? В «Вавилоне» идет «Сто мужчин и девушка» с Диной Дурбин. – Пошли. Девочки в уборной его хвалили. Там классные танцы. – Поэтому и предлагаю, читал критику в газете. Ладно, пойду одеваться, пора уже ехать. Кстати, – я обернулся к ней. – Когда мы уже поженимся? – Ну…, – она задумалась, закинув руки за голову, при этом шелковый халат еще и натянулся и разъехался на груди. – К Рождеству ближе? – А зачем так долго ждать? – Я загадала, – она улыбнулась. – Поль, да никуда я от тебя не денусь, что ты нервничаешь? – Тогда чего ждем? – Пока мама думает, что я живу с любовником, она избегает лезть в мою жизнь, – Сюзет хихикнула. – А когда мы поженимся, она тут же возникнет с целым листом полезных житейских советов, а еще начнет настаивать а том, чтобы я бросила танцы, потому что замужней даме не к лицу вертеть почти голой попой на сцене. – Ты уверена? – Я знаю маму. Сейчас она избегает обсуждать меня с подругами, а если я выйду замуж, то стану у них основной темой. И тогда советовать как правильно жить начнут уже все, а она будет работать чем-то вроде радио, транслируя неиссякаемый поток женской мудрости в моем направлении. – Надо же как все сложно, – усмехнулся я. – Иногда даже выгодно быть сиротой, получается, – я нагнулся и поцеловал ее в теплые нежные губы. – Пошел собираться. Из шкафа в спальне я достал легкие серые брюки, пиджак из сирсакера в тонкую полоску, надел голубую сорочку без галстука, никакой официальности в моем деле нет, и водрузил на голову панаму из белой блестящей соломки. Под пиджак, разумеется, надел кобуру с «сэведжем». От этой привычки я точно не могу отказаться, особенно учитывая тот факт, что закон против этого ничего не имеет. Сюзет тоже свой маленький пистолет из сумочки не выкладывает. – Поехал, – объявил я, спустившись вниз. – Скоро буду. Сюзет лишь погрозила мне пальцем с явным намеком на «ты обещал». Да, обещал, и хорошо это помню. Но все же историю с Солом предпочел пока утаить. Посмотрим, может быть Сингер и вовсе откажется, а может мы придумаем что-нибудь разумное и неопасное. В этом случае мы даже на стороне закона, так что незачем лишний раз волновать Сюзет. Ехать до «Сокровищ фараонов», магазина древностей Сингера, совсем недалеко. Он хоть и в американском секторе, но ближе к границе с французским. Сингер намеренно старался уйти как можно дальше от своего настоящего облика, то есть бывшего бутлегера и главаря «аутфита» Сент-Пола, что в Миннесоте, и поэтому отпустил себе и профессорскую бородку, и ездил на французской машине, и держался поближе к французскому же сектору, тем более что район был богат как раз на антикварные лавки, галереи и магазинчики египетских древностей. И на самом деле глядя на этого приятного, похожего на университетского профессора человека, было почти невозможно поверить в то, что он когда-то организовал устранение своего босса, подорвав того вместе с машиной, и устроил ограбление почтового вагона со стрельбой, потом еще и облапошив нанятых на один раз сообщников. Впрочем, сейчас Сингер не только торговал древностями, все больше фальшивыми, но и скупал информацию обо всем, что происходит в криминальном подполье города, используя ее лично в корыстных и вполне себе преступных целях, или же перепродавая. Так что университетский профессор из него получился так себе, если уж честно говорить. Уже по привычке подъезжать сразу ко входу в магазин не стал. Остановился поодаль, понаблюдал немного. Нет, люди Антенуччи меня уже и искать забыли, как я думаю, и сюда в поисках меня тоже не наведаются, но все же мало ли кого можно тут встретить? Но ничего подозрительного не обнаружил. Первые посетители бара за столиками на улице, под разноцветными зонтиками, из магазина под ручку вышла немолодая пара и направилась к стоящему перед самым входом «мерседесу». Чуть дальше по улице дворник сметает пыль с тротуара. Можно идти. Поднял стекло в двери, выбрался из-за руля и потопал к бару. Если Сингер назначил встречу именно там, то это означает, что баром сегодня заправляет Джимми – здоровенный, чуть погрузневший бывший боксер-тяжеловес с наполовину парализованным лицом, из-за чего любая усмешка в его исполнении превращалась в недобрую кривоватую ухмылку. Да и мой бывший «форд Ви-8», стоящий неподалеку от входа в бар, тоже это доказывал. – Джимми, скучал ли ты по мне? – спросил я с порога. – Нет, – ответил он, причем даже искренне, как мне показалось. – А если бы скучал, тебе было бы легче? – Нет, не думаю, – покачал я головой. – Но пиво у тебя по-прежнему холодное? – Не рано для пива? – он посмотрел на меня с подозрением. – Мама разрешает пить в такое время? – Только молоко, но у тебя его нет. Так что налей пинту «Чаррингтона», мама все равно не видит. – Если она дала тебе пять пенсов на завтрак, – Джимми достал из-под стойки кружку и принялся накачивать в нее эль. – Видел? – я выудил из кармана шиллинг и хлопнул им о стойку. – Надеюсь, что в этой дыре наберется сдача. – Целый шиллинг, с ума сойти, – Джимми вздохнул. – Детям стали давать слишком много карманных денег, поэтому вместо леденцов на палочках они покупают пиво и шлюх. Держи, – он поставил налитую до краев кружку передо мной. – Босс с кем-то занят, сказал чтобы позвать его как приедет кто-то еще, кто его спросит. – Он высыпал на стойку несколько монеток сдачи. – Подождем. Я взял с полки газету и вместе с пивом пересел за столик. Первым делом нашел нашу рекламу. Вроде бы хорошо разместили, в глаза бросается. Так, криминальная хроника. Ограбление дорогого ювелирного в аптауне. Грабители зашли под видом покупателей, наставили оружие на хозяина и продавца, взяли украшений на три с половиной тысячи фунтов. Скрылись на сером седане неустановленной марки. Убийство на почве конкуренции. Садовник убил другого садовника ударом лопаты по голове из-за спора о территории. Арестован в тот же день, ему назначен залог в две тысячи фунтов, который пока не внесен. Последствия тайфуна в Гон-Конге, количество жертв оценивается в одиннадцать тысяч. Ничего себе. Си-Би-Эс объявило, что организовывает концерт оркестра Лос-Анджелесской филармонии в память Гершвина и будет транслировать его в эфире. Ожидается много знаменитых музыкантов. Несколько стран собирают конференцию из-за атак неизвестных подводных лодок у испанского побережья, причем подозрение падает на Италию, которая все отрицает. Франкисты захватили город Йанес, республиканцы отступают. Коммунистическая Восьмая армия Китая неожиданно выиграла крупный бой у японцев возле города Пи Ксинг Хуан. Действительно неожиданно. А вот битва за Шанхай продолжается и там японцы выигрывают. Ага, вот это уже нам интересно: компания «Де Бирс» извещает, что аукционы будут продолжаться, набор лотов у них уже подготовлен, но дата нового аукциона будет назначена в ноябре. Вот интересно, куда все же ушли те камни? Они ведь так и не всплыли. И мне с моим камнем, тем, что я снял с Шиллера, или Шаплена, как хочешь, так и называй этого злодея, надо разобраться. А вот как разобраться? Пока придумать не получается. Хочется сделать все скрытно и так, чтобы ни у кого никаких вопросов не возникло. Или просто его продать? Сколько он может стоить? Ведь не меньше пятнадцати тысяч фунтов, однозначно, в нем больше трех карат и он легко примет в себя Силу. Но если его перегранить и зарядить на себя, «на удачу», например, то можно заработать еще больше, как мне кажется. Думать надо, думать. Лорд Бриггс, вице-губернатор Зоны Большого Каира, выступая перед газетчиками сообщил, что железная дорога Каир-Александрия будет открыта первого октября. И да, британская власть открывает аукцион лицензий для казино в Александрии. Будет разыграно шесть лицензий. Хм… все же они это сделали, хотя споров в верхах было много. Теперь Александрия как курорт точно станет знаменитой. Совет американского сектора выиграл суд о праве самостоятельно определяться с архитектурным обликом своего сектора, так что скоро начнут строить небоскребы. Прямо перед входом в бар остановился длинный светло-серый «линкольн» с шофером за рулем, из задней двери которого самостоятельно выбрался Сол. Оглядевшись чуть неуверенно, он все же направился в бар. – Это он, – сказал я Джимми. Тот сразу сунул руку под стойку, к замаскированному звонку. Сингер услышит и выглянет сквозь одностороннее зеркало за спиной у бармена. Я же поднялся навстречу агенту. – Сол, – протянул я руку. – Рад видеть, дружище, – тот еще и по плечу меня похлопал. – Как дела? Как Сюзет после первого вечера? – Она счастлива. – Рад за нас с ней обоих, – Сол ухмыльнулся. – Пусть начинает блистать, а дальше старина Сол перепишет ее контракты так, что все останутся счастливы. Дверь в дальнем конце бара открылась и в помещение вошел Сингер. – Заходите ко мне, – пригласил он. Кабинет Сингера в задней части магазина был самым настоящим хранилищем древностей, настоящих и поддельных. За огромным столом с ножками в форме египетских колонн возвышалось не менее огромное кресло зеленой кожи, но сейчас Сингер провел нас к диванам, буквой «Г» выстроившихся возле низкого и длинного кофейного столика. – Что могу предложить, джентльмены? – спросил он, входя в роль гостеприимного хозяина. – Скотч, бренди, бурбон? – Немножко бренди, – сразу ответил Сол. – Ничего, – отказался я от алкоголя. Сингер поставил на стол широкий бокал, в который плеснул бренди, а потом налил себе в низкий стакан немного бурбона. – Давай к делу, Сол, – сказал он, усевшись на диван и закинув ногу на ногу, открыв высокий пестрый носок. – Насколько ты вообще уверен, что этот Монро торгует дерьмом? – Я уверен, хоть доказать и не могу, – ответил агент сразу. – Я выяснял. Покупатели его прикрывают, но я знаю много людей, слухи все же расходятся. – Как он продает? – Точно не знаю. Но зато точно знаю кому. – Имеешь ввиду, что мы сами можем… хм… уточнить? – Сингер чуть вскинул брови. – Именно это я ввиду и имею. Уточнить и удалить Монро с картины. Лучше навсегда, но и большой срок в тюрьме меня тоже удовлетворит. Этот парень как зараза, инфекция. – Что думаешь? – Сингер повернулся ко мне. – Надо сделать, – я пожал плечами. – Как сделать? – Есть пара идей. В финале его должны хлопнуть копперы. С кучей дерьма на руках. – Нужна куча дерьма, – напомнил он. – Я знаю где взять. – И не засветиться? – уточнил Сингер. – И не засветиться, – кивнул я. – Сколько это будет стоить? – Оптовая цена, насколько я помню, порядка двенадцати шиллингов за грамм, если брать не меньше килограмма. – Проклятье, я никогда не смогу считать в этих чертовых шиллингах, – вздохнул Сол. – Я научился килограммам и метрам, но от чертовых денег лайми у меня ум за разум заходит. Сколько будет стоить килограмм? – Шестьсот фунтов. Или три тысячи баков. Сол вздохнул. – Немало. А если купить фунт, скажем? – Цена задерется. Получится, если в долларах…, – я посчитал в уме, основываясь на том, что слышал в последний раз примерно пару лет назад, – Где-то пятнадцать шиллингов, а полкило… триста семьдесят пять фунтов. Но продажа и хранение героина в особо крупных размерах начинается с килограмма. Тогда его запрут по-настоящему надолго, меньше десяти лет он не получит, а может схватить до двадцати. – Черт с ним, не жалко, я дам шесть сотен чертовых фунтов, – махнул он рукой. – Во сколько обойдется сама работа? – Мы возьмем тысячу, – ответил Сингер. – Это с большой скидкой, Сол, придется привлекать людей, если мы хотим все сделать как надо. Половина вперед, половина по окончании. И еще двести уйдет в полицию, чтобы сделали все как надо. – Четыреста вперед, восемьсот по окончании. И шесть сотен на героин. Я взял с собой тысячу, – Лейферман вытащил из внутреннего кармана пиджака толстый конверт с купюрами и кинул на стол. – Пусть так, – Сингер кивнул, заглянул в конверт и быстро пересчитал десятифунтовые банкноты. – Тогда бери бумагу и пиши все, что ты знаешь про этого Монро. Где живет, где офис, где обычно крутится, с кем общается. И самое главное – кто у него покупает. Пол, когда сможешь купить кило дерьма? – обратился он ко мне. – В понедельник, я думаю. Сегодня шаббат и лавочка Цви закрыта. Завтра он тоже закрыт, потому что и от воскресений не отказывается. А вот в понедельник я смогу к нему заехать и прихватить один сверток из тех трех, что я взял со скачка на букмекерскую контору прошлым летом. И да, я при этом никак не засвечусь. – А со своими ребятами поговорить? – Сегодня и завтра. Сегодня вечером, скорей всего. – Держи деньги на дурь, – Сингер отсчитал шесть сотен и протянул мне. – Не запались, сам понимаешь. Ну, вот я уже что-то заработал в любом случае, даже усмехнулся мысленно. Краденая дурь пойдет на то, чтобы посадить торговца этой самой дурью. И еще шесть сотен, три тысячи долларов, на которые я смогу, например, закупить семь машин для торговли и еще останется. – Какие идеи? – Спросил Сингер после того, как Сол ушел. – Купить дерьмо, подкинуть его Монро домой или в офис, так, чтобы на пакете его отпечатки образовались, сдать копперам. – Надо точно убедиться в том, что торгует именно он, и Сол не втравливает нас в другую историю, вроде как выпнуть конкурента из бизнеса, – Сингер помассировал затылок. – Так что начать лучше с этого. Надо прикинуть по списку кого можно потрясти так, чтобы тот все выложил. И затем думать дальше. – Согласен. – Иан и Рауль возьмутся? – Если каждому достанется по двести пятьдесят куидов2, то почему бы и нет? Это по гранду с четвертью, если в баках. ----------------------------------------------------------------------------------------------------------- 2. Куид (quid) – жаргонное название фунта стерлингов. ----------------------------------------------------------------------------------------------------------- Заодно и свои условия обозначил. Делим поровну, у самого Сингера обязанностей немного, будет просто сидеть в своем кресле и ждать новостей. От моего заявления он в восторг не пришел, но и возражать не стал. – Давай прикинем с кем можно побеседовать, – он взял со стола исписанный лист бумаги. – Женщин вычеркиваем, все же останемся джентльменами, а остальных… три человека. Актер, танцовщик и кларнетист из оркестра. Домашний адрес есть только у актера. Американский сектор… Пятьдесят вторая улица, отель, судя по адресу. – Перепиши адрес, я сегодня проеду мимо, гляну что за место. Кто это? Дик Милланд… я его в кино видел, в «Путешествии по Нилу». Не смотрел? – Смотрел. А кто он там? – Помнишь такого… он еще там в теннис играл и клеился к главной героине? – Да, был такой. Это он, что ли? – Имя совпадает. Тогда я его еще и в лицо узнать смогу. Кстати, что насчет китайских бумаг? – Год прошел, пора ими заняться. – Есть идеи? – Если бы не было, я бы молчал, – Сингер усмехнулся. – Мне не хочется делать это через свои обычные контакты, больно уж дело громкое, пришлось искать другие. – Нашел, насколько я понимаю? Сам я не рискнул даже разговор заводить с Цви на эту тему, хоть и уверен, что он перепродать их сможет. Облигации китайского займа слишком сильно связаны с ограблением аукциона, так что заложить может кто угодно, тем более, что объявлена большая награда за грабителей. И тех, кто унес бриллианты, и тех, кто ограбил банк рядом. – Похоже, что нашел. Довольно странный контакт, но выглядит реальным. – Чем странный? – Связь через бордель, – Сингер снова усмехнулся. – Китайский бордель. Попробую устроить встречу на следующей неделе, а тебе с твоими придется заняться тем, чтобы нам там головы не отрезали. Привлекать к этому делу мы никого не можем, сам понимаешь. – Это я понимаю, – осталось согласиться мне. – Головы лучше все же сохранить. Ладно, мне пора, – я встал с дивана. – Суббота для работающего человека почти так же священна, как и для твоего народа. – Иди давай, – Сингер отмахнулся. – У меня клиенты через пятнадцать минут. Я появился дома ровно в половину второго, то есть минута в минуту согласно своих обещаний. Сюзет уже собиралась, так что минут через десять мы пешком отправились в «Ле Папильон» – отличный ресторанчик здесь же, в Латинском квартале, буквально в двух кварталах от нас. И там устроили себе хоть и легкий, но долгий обед с рыбой, улитками и десертом, после которого Сюзет заявила, что теперь точно не сможет танцевать. – До вечера еще долго, – возразил я. – Не так чтобы очень, – она посмотрела на маленькие часики на браслете. – Ладно, как-нибудь справлюсь. Надо себя сдерживать, но все было чертовски вкусно. Как ты съездил, кстати? – Поговорили. Да и все, пожалуй. Куда теперь? – Сейчас только домой, я слишком наелась для того, чтобы куда-то еще идти. Слушай, а давай съездим в Александрию? – Прямо сейчас? – Нет, на следующей неделе. У меня должно быть три дня выходных. Хочется на пляж. – Давай, никаких проблем, – обрадовался я. – Можно забронировать номер в «Эль Саламлеке», самый лучший отель в Александрии, рядом с дворцом и садом. Проведем две волшебных ночи. – Отлично. Тогда веди меня сейчас отдыхать, надо готовиться к шоу, – она взяла меня под руку. На улице был самый разгар жары, но бульвар Руссо, по которому мы шли, бульваром назывался не зря и был засажен деревьями так плотно, что можно было и вовсе не выходить из тени. Все скамейки были заняты старичками с газетами, немолодыми дамами, мамашами, вышедшими погулять с детьми. Откуда-то слышалась игра небольшого джаз-оркестра, из открытого кафе на террасе отчаянно тянуло кофе. Латинский квартал жил своей привычной жизнью, той самой, из-за которой я в нем и поселился. Эдакая смесь домашности и богемности, все сразу. – Слушай, я только сейчас подумала…, – вдруг сказала Сюзет. – Мы же теперь почти совсем не будем видеться. Ты работаешь когда я дома, а когда ты возвращаешься, я уже буду уезжать. – Ну, ты же хотела жить с честным человеком, – засмеялся я. – По ночам «плимуты» никто не покупает. Кстати, как тебе купе? – Нравится. А ты уверен, что по ночам машины никто не купит? Магазины в аптауне открыты чуть ли не до ночи и в них все ходят. А когда вы открыты, все покупатели еще на работе сами. – Да? – я чуть задумался. – Может быть бросишь танцы и пойдешь ко мне менеджером? – Только если снова ногу вывихну, – она чуть толкнула меня локтем в бок. – Но было бы здорово, если бы получилось видеться больше. Нельзя сказать, что она совсем неправа, кстати. И даже нельзя сказать что я об этом не думал. Проблема обычно в профсоюзах, которые требуют оплачивать работу персонала по другой ставке в необычное время, но сэйлсмены работают за комиссионные, только Мэри на зарплате. Но как раз она вечером в офисе и не нужна. Можно сдвинуть смены, а самому приезжать позже, чтобы самому оценить сколько людей будет приходить вечером. И тогда да, я буду видеть Сюзет еще и утром. – Я подумаю. На самом деле мысль может быть очень удачной. Кстати, как у тебя отношения в новом месте? – Пока никак, ко мне присматриваются. Самые склоки обычно в кордебалете, но это уже другая гримерка. Примы отдельно, а таких как я там всего пятеро. Но что-нибудь обязательно начнется, поверь, – она усмехнулась. Ну да, я помню как Сол сравнил отношения между танцовщицами в таких местах с волчьим питомником. И даже подозреваю, что он сильно смягчил реальность. – Что будешь делать сегодня? – Заеду к закрытию в офис, потом надо с Ианом поговорить. А дальше не знаю. Если хочешь, могу тебя отвезти и потом встретить, все равно делать нечего. – Не надо, я сама. Отдыхай. Тем более что Иан тебя точно в паб затащит, так что лучше возьми такси. – Я подумаю. Лучше попытаюсь избежать паба. – Ты его ни разу не избежал, если встречался с Ианом не на работе. Это правда, да. Потому что Иан бывает или на работе, или в пабе. Паб можно считать его вторым офисом, домом и заодно приемной. Но машина мне все же нужна сегодня, так что на такси не поеду. В семь часов Сюзет уехала, ну и я почти сразу после нее, дозвонившись предварительно Иану. Проехал по Пятьдесят второй, остановившись у адреса, что дал Сол. Вполне приличный «Парк-Отель», не из дешевых, из тех, в которых живут постоянно. Швейцар у двери, парковка машин на заднем дворе за решетчатыми воротами. То есть попасть внутрь будет не так просто, если вдруг потребуется. Актер Милланд неплохо зарабатывает, похоже. И на героин ему хватает, и на этот отель, и еще на что-нибудь, наверное. Задерживаться не стал, чтобы внимания не привлекать, поехал дальше, в британский сектор, в паб «Герб Бирмингема», где Иан вполне предсказуемо назначил встречу. Вот если бы он предложил другое место, то тогда бы я очень сильно удивился. Проскочив через центр города, я выехал на Четырнадцатую улицу, длинную и не слишком хорошо освещенную, заполненную больше оптовыми магазинами, мастерскими и гаражами. И нужный мне паб размещался почти напротив «Гаража Хупера», то есть логично представлял собой вторую часть среды обитания Иана. Тот или с машинами возился, или пил пиво напротив. Правда, теперь рабочая часть вселенной Иана приросла еще и гаражом нашего «дилершипа». Поставив «додж» на стояночке перед гаражом, я перешел дорогу, ведомый светом из окон паба и сияющей вывеской. Уже на подходе услышал гул голосов, доносящийся изнутри. Окна по причине вечно жаркой погоды вечно же и были открыты. Иан восседал за стойкой и болтал с «бартендером», как в этой части города называли барменов. На «бармена» они бы даже оскорбились, наверное. Это как задницу назвать пошлым американским словом «ass» вместо благородного британского «arse». – А вот и он, – объявил Иан и «бартендер» Дэйв кивнул мне. Благодаря моему компаньону меня тут знали. – Налей ему сразу пинту сраного «Баркли» чтобы он не начал жаловаться на жажду. – За твой счет? – уточнил Дэйв. – За мой, конечно, я добрый парень. «Парень», разумеется, прозвучал как «lad», а не «guy». Другой мир, другие нравы. Кстати, я заметил, когда Иан говорит с американцами, его полубританский-полуирландский ливерпульский акцент резко усиливается. Дэйв накачал рычагом пинту «Баркли Перкинс», записал сумму в листочек, прикнопленный к стойке прямо напротив Иана и выставил кружку на стойку. – Пошли наверх? – спросил Иан, показав на лестницу, ведущую на второй этаж. – Там места еще были. Вообще «Герб Бирмингема» вечером забивается публикой до краев, но больше в будние дни, тут район рабочий. В субботу и воскресенье сесть проще. Так что мы поднялись в «мужскую зону», на галерею, идущую над всем залом, куда женщинам традиционно доступа не было, равно как им никто не наливал пинту, а только по половине оной. Впрочем, женщин тут обычно и не бывало, место совершенно мужское. – Держи, – я выложил перед собой конверт, едва мы уселись за столик у окна. – Это что? – удивился Иан, заглянув внутрь. – Триста куидов. Твоя доля с того последнего скачка. – А мы что, не все поделили? – удивился он. – Деньги поделили все, но я взял кое-что еще. И теперь часть этого превратилась в деньги. – А что ты еще взял? – Три килограмма героина, – сказал я тихо. – Теперь килограмм дерьма нам нужен будет для дела, а я вставил это в расходы нанимателю. – Ты решил за старое взяться? – хмыкнул он, убирая конверт в карман куртки. – Нет. Но нас просят помочь в одном щекотливом деле. Сол просит, который помог Сюзет. И дело нормальное, даже криминалом не назовешь. – Рассказывай, – Иан откинулся на спинку массивного стула, скрестив руки на груди и придав лицу максимально скептическое выражение. – И заодно поведай, почему молчал про героин. – Дерьмо хотел спустить в унитаз, не торговать же им. В последний момент передумал. – Почему? – Была мысль подкинуть его кому-то, кто нам тогда мешал. Но справились и без этого. – Как мы в результате справились – это отдельная сраная история, – Иан засмеялся. – Шли за миллионами, а остались с какими-то сраными бумажками. – Могли вообще без ничего вернуться, – пожал я плечами и отпил эля, – бумажки случайно достались. Ладно, ты будешь слушать или нет? – Вали все дерьмо в кучу, – махнул он рукой. – В любом случае три сотни с этого я уже поимел. Я быстро пересказал ему то, о чем говорилось вчера вечером и сегодня у Сингера. Иан слушал внимательно, кивал, затем сказал: – Нормально. Давай как-нибудь хлопнем ублюдка, таких не жалко. Что нужно? – Машина, как обычно. Есть что-нибудь? – Есть «остин», дерьмо еще то, – Иан задумался. – И могут дернуть «олдс-восьмерку», но там надо будет поработать. А так ничего пока нет подходящего. – Номера хотя бы есть? – Номеров как дерьма, сам знаешь. А что хочешь? Взять машину из продажи? – Не знаю пока. Возможно. Серых «плимутов» много. Скрутишь потом счетчик. Я пока не знаю вообще как к делу подступиться. Но с актером надо побеседовать, и желательно в таком месте, где он станет разговорчивым. – То есть надо его увезти? – уточнил Иан, приложившись к кружке. – Или попасть к нему домой. Но это сложней и больше риска спалиться. – А что ты хочешь узнать? – Как этот Монро продает порошок. Куда привозит, когда привозит, как они договариваются. – Тогда надо как-то садиться на хвост и следить. А так я вообще не представляю как все эти сраные звезды живут. Здесь, – он постучал по столу, – я их никогда не встречал. Ты знаешь? – И я не знаю. Какая-то светская жизнь у них должна быть, как мне кажется. Клубы и все такое. – В американском секторе порошок через клубы и продают в основном, где джаз играют. Об этом я слышал. Джаз больших денег не приносит, а вот героин приносит. Сто грамм стоит как хорошая машина. Торгуют больше черные, которым дают товар сицилийцы или корсиканцы, а ходит в эти клубы кто угодно. – Я так понимаю, что этот Монро сам им все привозит. Вот это и нужно выяснить. – Рауль участвует? – Думаю, что да. Я с ним завтра поговорю. – Может все же дернуть сраный «олдс»? Он большой, ребята из «аутфита» любят на таких ездить. Если напялить сраные костюмы и «федоры», то если кто и увидит что-то, то решит, что у актера проблемы с «мобом». И сам он так решит. Я подумал, затем кивнул: – Разумно. Во сколько обойдется? – Я сам дерну, в такое сраное дело лучше никого не звать. Что сейчас? Поедешь куда-то или посидишь? Это намек, я его понял правильно. – А куда ехать? Сюзет выступает, я дома один. Здесь посидим. – Хоть одна толковая мысль в этой голове за сегодня, – Иан хмыкнул. – Твое здоровье, – он отсалютовал кружкой. 3. Вчерашняя поездка домой обошлась мне в пять фунтов. Именно столько взял экипаж полицейского «шевроле», остановивший меня где-то в районе Двадцатой улицы и унюхавший стойкий запах эля. Но после передачи купюры в пенсионный фонд стороны расстались довольными друг другом и я продолжил свой путь домой. Успел все равно до Сюзет, та приехала где-то через час, уставшая, но опять очень довольная. Настолько довольная, что даже мне не дала уснуть, хоть и ругалась из-за машины и запаха пива. С утра следующего дня мне никуда не нужно было спешить, так что проспал с ней до полудня, после чего мы заменили обычный завтрак долгими посиделками за кофе с круассанами. Потом я дозвонился до Рауля и договорился встретить вечером уже с ним, после чего мы вдвоем с Сюзет поехали по магазинам, так ничего толком и не купив кроме фруктов в лавке зеленщика неподалеку и рыбы в соседней лавке. Но хоть время вместе провели. Рауль назначил встречу в уличном кафе на Пляс де Фош, рядом с Вернисажем, и я так понял, что у него в тех краях свидание назначено. Это нормально, логично, потому что представить себе Рауля, проводящего воскресный вечер без женской компании я не мог. К половине восьмого я подъехал туда и уже с трудом нашел место для машины, площадь была забита народом. У входа в «Ксанаду» выстроилась целая толпа, как раз под афишей с портретом Моник Франсуа, и мне даже стало любопытно, продолжается ли еще интрижка звезды кабаре с вице-губернатором Зоны Большого Каира. Была ли эта связь частью плана добраться до сейфа в доме лорда Бриггса, или смысл его был вполне себе романтический? Впрочем, какая теперь разница? Все осталось в прошлом и мы даже не рискуем с лордом Бриггсом встретиться, потому что мои пути и пути британского аристократа и верховного чиновника не пересекаются ни в одной точке. Да и риск столкнуться с Марго сведен практически к нулю. После той памятной встречи в их доме, когда я застрелил Шиллера и его помощника, мы друг друга не видели и не слышали. Чуть больше опасения вызывала Жанин, та самая, что не носит нижнего белья, которая часто крутилась во французском секторе. Но и ее я не встретил тоже ни разу. Могла и уехать, к слову. Рауль был одет в хороший костюм и дорогую шляпу, так что явно приготовился к свиданию. Сидел он за мраморным столиком с бокалом красного вина и занят был тем, что провожал оценивающим взглядом проходивших мимо дам, от чего я его и отвлек, усевшись напротив. – Самое важное! – вместо приветствия он воздел указующий перст в небеса. – Твоя Сюзет была неотразима. Может ты даже не так уж и неправ, когда решил влезть в такие отношения. – Видишь? Учишься понемногу. – Это не означает, что я созрел для подобного. Гарсон! – он махнул рукой, призывая официанта. – Ты что будешь? – обернулся он ко мне. – Молодое, красное, сухое. И кофе. – На ночь? – Ночь только начинается. А Сюзет вернется к утру. – Ну да, верно. Вы слышали, – сказал он гарсону и тот, подтвердив заказ, быстро удалился. – Так что у нас за дела? – На двести пятьдесят фунтов каждому. – Надолго? Я уеду примерно через неделю. – Обратно в Марсель? – А куда еще? Туда. Мог бы ко мне приехать, провели бы время… а, ну да, тебе больше нельзя, – он ухмыльнулся, демонстрируя мне преимущества своего холостого и беспутного статуса. – Нельзя. И работать надо. Я же не жулик как ты, а честный человек. – Послушайте его только, – Рауль чуть не заржал. – И этот честный человек предлагает что за работу? Мыть машины у него в гараже? – Надо просто увезти одного парня, потрясти, пока не скажет что нужно, а потом второму подкинуть в офис или домой кило героина. – Ну… да, все совершенно законно. Согласен. В неделю уложимся? – Надо постараться. – Тогда рассказывай пока эта Керри не пришла. – Что за Керри? – Художница, – он вздохнул. – Пишет исключительно обнаженных дев в стиле примитивизма. Не возбуждают. – А она? – на всякий случай уточнил я. – Она возбуждает, особенно когда молчит. Приходится все время поворачивать ее задницей к себе, потому что если она лицом, то сразу начинает говорить о возвышенном. Это очень отвлекает, – он махнул рукой в сторону выставки. – Она сейчас в Вернисаже, там у нее какая-то богемная встреча у чьих-то картин. Звала меня, но я отказался, сказал, что не дорос до искусства. – Тебе надо что-нибудь почитать на эту тему, тогда все художницы твои. – Я пока только одну симпатичную встретил, – отмахнулся он. – Когда встречу еще одну, то подумаю над твоим предложением. Ладно, давай к делу. Рассказывай. Я рассказал. И оказалось, что с пользой, потому что Рауль, выслушав, заявил: – Я видел этого парня в «Шанхайской лилии». – Это что? – спросил я, заранее предугадывая ответ. – Это бордель на самой границе Чайнатауна и американского сектора. Находится в Чайнатауне, сам понимаешь, но ходят в основном американцы. Это даже не совсем бордель, скорей клуб, там ресторан с хорошей восточной жратвой, пускают далеко не всех. Любители экзотики со всего города туда ездят, у кого денег много. Музыка как кошки мяукают под бубенцы, кругом золотые драконы, массаж для нефритового стержня и все такое. – А ты как там оказался? Нефритовый стержень лечил? – Провел один знакомый, интересно было глянуть. Он же и показал этого Дика Милланда, сказал, что киношная звезда и вечно тут околачивается. Я его в кино не видел. – «Путешествие по Нилу» не смотрел? – Нет. А стоит? – Не знаю. Немного дурацкая комедия, но музыка хорошая. – Тогда посмотрю. Могу поговорить с тем парнем, что меня туда водил, он там вроде бы всех знает. – Ирландец, что ли? – у Рауля вся «клиентура» из Маленькой Ирландии, тамошние гангстеры. – Ага, мик3 каких поискать. И пьет как… мик. С ним можно дело иметь, не разболтает. --------------------------------------------------------------------------------------------------- 3. Мик (Mick) – несколько оскорбительное прозвище ирландцев. Происхождение точно неизвестно. Есть теория, что кличка пошла от фамилий, начинающихся на Мак (McFlannagan, например), а некоторые утверждают, что это обозначает пьяную икоту. Слово пошло из Ольстера, где так ирландцы-протестанты звали ирландцев-католиков. ---------------------------------------------------------------------------------------------------- – А туда просто так приезжают? – В том и дело, что лучше звонить заранее, может не быть столика и все такое. И там еще играют, так что сам понимаешь, просто так не войдешь. – Попробуй. И дай адрес, я мимо проеду, посмотрю как там что со стороны. Твой кореш точно потом не разболтает? – А что там разбалтывать? – удивился Рауль вопросу. – Мы же его не в Нил потом, верно? Пинка в зад и отправим гулять, так? – Примерно. – Ну так и он сам никому ничего не скажет. А Кил нормальный парень, они много моего товара берут, так что если бы я попросил его об услуге, то он сам нам этого Милланда притащит. – Кил? – Килиан, это их миковское имя. Завтра с утра ему позвоню, сейчас он уже точно где-то пьяный и с девками. А, вон моя талантливая топает, – Рауль показал куда-то через улицу. – Дерьмо, – выругался я. – Смываюсь, отдай ей мое вино. Помяни черта к ночи…, – я отвернулся и вскочил со стула. – А что? – не понял Рауль. – Ее подруга. Это подружка той самой Марго… ну, ты понял. Все, я ушел, меня тут не было. – Веди себя хорошо, – только и сказал Рауль вслед. Я быстро вышел из кафе, завернул за угол и там остановился, прикрывшись пальмой в кадушке и наблюдая из-за нее. Точно, не обознался. Две девицы, одна из них высокая худая блондинка в красном берете и пестром платье, вторая – все верно, Жанин. Вполне мог нарваться. И обе идут к кафе. Интересно, художница уже все знает насчет нижнего белья? И сама его носит или нет? Как-нибудь у Рауля поинтересуюсь. При случае. Девушки остановились у ограды кафе, перекинулись парой слов, затем блондинка пошла к Раулю, а Жанин направилась к припаркованной неподалеку машине – бледно-желтому кабриолету «Рено Вива Гранд-Спорт». Хорошая машина. Пусть даже французский франк и упал за последние два года, но все равно стоит под триста фунтов. Кстати, за счет дешевого франка их машины начали понемногу теснить американские в этом месте. Черт, я совсем свихнулся на автомобильной торговле. А Жанин может себе позволить. Краус тогда сказал, что у нее годовой доход под шесть тысяч фунтов, а Марго рассказывала, что Жанин от бабушки достались земли под виноградники в Бордо, которые она сдает в аренду, так что не бедствует. Могла бы и на белье раскошелиться. Жанин отъехала от тротуара, а я увидел, как чуть озадаченный гарсон поставил мое вино перед подружкой Рауля. Пусть хоть она выпьет и не терзает его ночью разговорами об искусстве, ему это не нужно и даже мешает. Я направился к машине, мысленно повторяя адрес «Шанхайской лилии». Проедусь, все равно делать нечего. Наверное Сюзет права, надо держать салон вечером открытым и взять эту самую вечернюю смену на себя. А то даже не знаю теперь куда себя девать. Труден и тернист путь честного человека к финансовому успеху и семейному счастью одновременно, получается. На следующем перекрестке я почти уперся в задний бампер бледно-желтого открытого «рено». Опять Жанин. Где-то задержалась, раз до сих пор отсюда не уехала. Едет в сторону центра. Где-то в аптауне у нее квартирка, насколько я помню, Марго даже хотела меня туда заманить в поисках аморальных развлечений, но я не заманился, проявив твердость духа. Зачем я сейчас еду следом? От безделья или мне все же что-то нужно? Я совершенно инстинктивно решил за Жанин проследить, хоть и сам не понимаю какой в этом смысл. Все же что-то отложилось в голове из того, что говорил Краус, ныне покойный не без моей помощи? Немцы ее вроде бы подозревали в связях с советской разведкой, но ведь в финале все оказалось ерундой, так? Грабить аукцион хотели сами германцы, камни уволокли охранники, а Жанин оказалась в числе заложников в доме вице-губернатора. И все же Жанин тогда оказалась у лорда Бриггса в кабинете, хоть и с несколько нетрадиционной для кабинета целью, и появилась она возле Марго почти одновременно со мной, то есть перед аукционом. Но сейчас мне все это зачем? Да черт его знает, время у меня свободное имеется, вот и проявлю нездоровое любопытство. В качестве мести за то, что она спугнула меня из кафе. Вообще я думал, что Жанин поедет не домой, а веселиться в какой-нибудь компании. Пусть сегодня и воскресенье, но из ее компании завтра на работу точно никому не нужно. Я даже ожидал увидеть ее встречу с Марго, но Жанин, никуда не сворачивая, заехала в аптаун, на Гринпарк-авеню, и там подкатила к восьмиэтажному дому со швейцаром и синим маркизом над подъездом, припарковав машину на стоянке перед фасадом, причем на персональном месте, насколько я заметил. Я проехал дальше, нашел место в тени и остановился там, выбравшись из машины и наблюдая. Жанин задержалась, закрывая верх машины, потом, цокая каблуками и покачивая бедрами, направилась в подъезд. Швейцар услужливо распахнул перед ней дверь, она ему улыбнулась. Ну и что я увидел? Увидел где она живет. И что с этого? А не знаю. Если бы я сказал об этом Сингеру, то тот бы записал адрес в какую-нибудь свою тайную тетрадку, в которую все записывает. Потому что Сингер рад любой информации о ком угодно. Когда у него ее накапливается много, он собирает некую общую картину и часто эта картина приводит к неприятностям для того, кто послужил для нее моделью. Так что да, Сингеру говорить ничего не буду. Можно ехать дальше. Но, кстати, Жанин вроде бы собиралась уехать сразу после выставки, но осталась здесь. Она была знакома с Шиллером-Шапленом и даже свела с ним Полу-Жана-Полу-Мари, чтобы тот затащил агента Маркама в какую-то квартиру. Может с ней все же не все так просто? Не успел открыть дверцу машины как к дому с явным превышением скорости подлетел знакомый красный «делайе» и затормозил со скрипом покрышек. Я замер. Из машины выбралась Марго, нагнулась, вытащила из салона большой бумажный пакет, из которого торчали горлышки бутылок шампанского, и решительной походкой направилась в дом. Швейцар ее явно узнал, потому что распахнул дверь сразу, а она ему сунула что-то в руку. Вот как. Девушки явно решили устроить вечеринку. То есть моя мысль материализовалась. Что это мне дало? Опять же ничего, разве что знание о том, что Жанин по-прежнему недалеко от семьи Бриггс и ее отношения с Маргарет Бриггс продолжаются. Ну и лишь бы на здоровье, это давно уже не мое дело. Вот теперь точно поехал, к «Шанхайской лилии». Рауль достаточно подробно описал место и как его найти. Адреса он не знал, но бордель «Шанхайская лилия» находился неподалеку от «Нью-Луп Отеля» с большим ночным клубом на первом этаже. Клуб я знал, довольно популярное заведение в секторе, принадлежащее какой-то богатой семье из Чикаго, так что и «кошкин дом» нашел легко, он оказался неподалеку. Пусть и не на центральной улице, но совсем рядом, почти сразу за традиционной китайской аркой из тех, что обозначают границу района. Два китайских фонаря и довольно скромная вывеска освещали место перед подъездом. Вдоль тротуара вытянулся ряд дорогих машин, причем со всех краев привезенных в Новый Каир, от «кадиллака» до «мерседеса» и «бентли». Ну и машин попроще хватало, но все же ни одной дешевой. На противоположной стороне в рядок выстроились четыре таксомотора. То есть место точно посещаемое и непростой публикой. Как отсюда можно кого-то увезти? Швейцаров на улице нет, наверняка кто-то за дверью стоит, потому что даже отсюда я вижу звонок и открывающееся окошко. А дверь серьезная, к слову. Но сама улица довольно пустынна, что неплохо. В принципе, если правильно одеться и подъехать на краденой машине с фальшивыми номерами, то можно сработать нагло, никто и спохватиться не успеет. Но это если «клиент» будет один, а не в большой компании, тогда уже сложней. Ладно, придумаем что-нибудь. Компанию и распугать можно, в конце-концов. Не думаю что актер ездит в компании крутых ребят. А как и куда отсюда ехать? Так, чтобы оторваться от возможного хвоста и полиция сразу не поймала? Лучше переулками, полиция больше главные улицы патрулирует, а вот дальше? Надо везти жертву в какое-нибудь такое место, где страх на нее сам нагонится. Большего и не требуется. Вот и прокачусь. Я тут редко бываю, но в перчаточном ящике лежит карта, так что можно для начала сориентироваться по ней. Отъехав подальше, я встал у тротуара и зажег свет в салоне. Проще будет смываться через Чайнатаун, пожалуй. Доехать до конца улицы, там свернуть налево и… в принципе, тут все как и везде, продольные авеню и параллельные улицы, которые китайцы даже не удосужились переименовать с номерных на именные. То ли не дали им, то ли самим все равно. То есть, стандартный уход «лесенкой», который мы практиковали с Ианом после «скачков» вполне должен сработать. И ехать… да на самую окраину. Вот там у китайцев черт ногу сломит и полиция туда ездить не любит. Так что в ночное время всегда можно отыскать пустынный проезд между складами и там звезду кино попугать до мокрых штанов и полного выделения информации. Все, запомнил. Проедусь. И с понедельника подумаю о том, чтобы начать работать по вечерам. Слишком много бестолково бездельного времени у меня теперь образовалось. Лучше машины продавать. 4. В понедельник утром Сюзет отсыпалась после шоу, а я, как и подобает, к девяти утра поехал на работу. Там меня встретил Дэн, с гордостью передавший подписанный договор. – Те ребята в пятницу взяли «плимут», босс. Уговорил за двадцать минут, – он ухмыльнулся. – Наличные? – Конечно. Я в сейф положил. – Отличная работа, парень, – я хлопнул его по плечу. – Ты точно станешь в этом городе сэйлсмэном года. Ксавье уже здесь? – Он звонил, сказал что опоздает на пятнадцать минут. Вон Пол приехал, – показал он через окно на двухцветный «Плимут Бизнес Купе» модели прошлого года, въехавший в ворота на стоянку. Пол – высокий и худой веснушчатый парень увидел нас в окне, помахал рукой. Он как раз в субботу здесь дежурил, послушаем что у него нового. С субботой тоже что-то надо делать, похоже, потому что мы открыты только до двух, а людей приходит много. Но тогда придется нанимать еще кого-то кроме Мэри, а я пока не уверен что еще одно жалование окупится. – Новости за субботу? – спросил я, едва британец вошел. – Одна семья каталась на «крайслере», обещали вернуться сегодня к вечеру, – Пол снял пиджак и повесил его на спинку своего стула. – Но сами понимаете, что могли просто покататься. И внесли депозит за зеленый пикап, должны забрать сегодня. – Отлично. У него лондонский акцент с сильной примесью кокни. Говорит он быстро как пулемет и не всегда понятно для всех, кроме англичан. Но вот на них Пол действует благотворно, они рады встретить своего человека в американском «дилершипе». Дэн любит его передразнивать, а Пол любит передразнивать Дэна с его американской тягучей гнусавостью. А вон и Мэри, ее кто-то подвез и высадил у самой двери. А Ксавье, кстати, каждый понедельник опаздывает, надо будет ему намекнуть на то, что лучше в воскресенье ложиться спать пораньше. И продает он меньше других, даже французам. Дэн уже раз намекал мне на то, что лучше найти кого-то другого на его место. – Хорошо, я еду в банк, потом еще в одно место и вернусь, – объявил я, открывая сейф и выуживая оттуда конверт с наличными, там уже за две машины набралось. – Дэн, ты за главного. Продавайте. Мэри, когда заедет Уинстон, отдай ему все копии контрактов. Уинстон – это наш бухгалтер, он навещает на нас по понедельникам. – Хорошо, босс, – Мэри, колыхая задом, бодро просеменила на звонких каблуках в свой загончик, заставив Дэна и Пола задумчиво посмотреть ей вслед, явно целясь взглядом ниже спины. Банк банком, но сначала мне нужен Цви. Так что еду в еврейский район, это на самую окраину города, почти к самой Гизе. Город за окном машины изменился. Вчера вечером он был разгульным, а теперь рабочий. Катят по улицам развозные фургончики с эмблемами оптовых торговцев на бортах, фырчат грузовики, дорогие машины, привычные вечерами, сменились обычными, принадлежащими конторскому люду. Неизменная толпа у входа в «Блумингдейл», большой универсальный магазин, рядок чистильщиков обуви со своими креслами у его стены, а в креслах сидят мужчины в шляпах, читающие газеты. За стеклами «дайнеров» еще толпы людей с чашками кофе, только расходятся по тем офисам, что начинают работать в десять. Жара в полную силу еще не навалилась, в открытое окно и через приподнятое лобовое стекло в салон задувает приятный ветерок. Ближе к полудню припечет всерьез. Кстати, единственный черный автомобиль из тех, что мы вынуждены были выставить в продажу, так и стоит почти год, хотя цену снизили уже вдвое. Иан сказал, что надо перекрашивать, пусть это и еще затраты. Не берут здесь черные машины, в них после нескольких часов стоянки на солнце как в печи. Еврейский район отделен от основного тела города вклинивающимися промзонами. Если сам город новый и построен недавно, то это часть Каира старого, просто отрезанного Покровительствующим Комитетом от него, в целях «защиты еврейского населения». В Египте евреям и так никто не угрожал, но им оказалось выгодно вот так перебежать через границу со своей территорией и оказаться пусть и в филиале, но Европы и Америки сразу. Район тут, как я уже сказал, старый, пыльный и выглядит скорей арабским. Все дома за высокими заборами, никуда не заглянешь, узкие проезды, только главные улицы заполнены лавками, от торговли зеленью до ювелирных, какими-то непонятными конторами с вывесками на иврите, кошерными закусочными и бог весть чем еще. Большинство обитателей этого района даже не выбирается никогда за его пределы, тут есть все, что им нужно. А еще тут бьется сердце всей системы подпольных денежных операций, потому что только еврейская диаспора способна переводить и прятать деньги по всему миру без всяких банковских переводов. У арабов есть «хавала», когда почти любые суммы могут быть переведены обычной кодированной телеграммой или телефонным звонком, а у евреев «хавила», то есть «посылка». Власти стараются вообще не лезть во внутренние дела этого района, потому что разбираться во всех хитросплетениях тут черт ногу сломит, а безобразий здесь почти не случается. Даже еврейские банды в основном образовываются в «новых секторах» города, а в этом районе их нет. Поэтому тут вот так все и делается по принципу «шито-крыто». Двухэтажный особнячок, в котором держит свою контору Цви, расположился сбоку от небольшой торговой площади, рядом с главной синагогой района. Скромное, но при этом капитально выстроенное здание с такими узкими окнами, что им и решетки не нужны, с массивной обшарпанной дверью с окошком-глазком. Никаких машин рядом нет, я так до сих пор и не знаю, водит ли Цви автомобиль вообще. Пристроив «додж» у самого входа, я выбрался из машины и, потягиваясь, направился к двери. Стукнул несколько раз бронзовым молоточком, окошко открылось, в нем показалось красноватое круглое лицо с толстым носом, почти до самых глаз заросшее бородой. – Цви, – улыбнулся я. – Соскучился? – Платить приехал? – сразу предположил он. – Цви, это невежливо начинать разговор с денег, – заявил я, проходя в дверь. – Нет чтобы расспросить о здоровье и семейных делах. – Поль, если я не буду говорить сразу про деньги, то у меня никакого здоровья на вас не останется. Я не стал его томить и вытащил из бумажника четыре пятифунтовые банкноты, которые тут же перекочевали в карман его жилета. – Так лучше? – Если бы так каждое утро начиналось. Что-то хочешь взять? – Да, именно. И у меня есть один вопрос. – Надо что-то перевести? Ты давно не переводил, – чуть подталкивая меня в спину толстой рукой, Цви провел меня в комнату. Не знаю как ее называть, гостиной или кабинетом, потому что он здесь вел дела, но на офис комната никак не походила. – Хочешь чаю? Зеленый, только заварился. – Не откажусь. – Вон, садись, – указал он на диван. – А где Шмуэль? – огляделся я. – В лавку пошел, скоро будет, – Цви поставил на подносик две пиалки и налил в них прозрачного светлого чаю, от которого густо повалил пар. В этих краях так чай не пьют, но Цви сам говорил, что его кто-то научил. И сам зеленый чай он покупал почтой, тут его и не найдешь в продаже. – Так что ты хотел? – он уселся на жалобно скрипнувший диван напротив. Говорить? Немного страшно, но бизнес хотя бы Цви заключается в хранении чужих тайн и пока он вроде бы своих обязательств не нарушал. И у него точно могут быть нужные связи. Правда, эти самые связи внушают чуть меньше доверия, вот в чем проблема. – Цви, нужно перегранить камень. – Камень? – он вскинул густые широкие брови. – Камень или… камень? – Настоящий камень. С Силой. – Тебе? Вот что ответить? Сказать, что «один друг просит»? А Цви не поверит и разговора не получится. Цви не врет, это его принцип, здесь все на доверии. Если не хочет о чем-то разговаривать, то просто так и заявляет. Финтить самому будет не слишком хорошей идеей. Но камень стоит очень много. И его цена на черном рынке не ниже, а даже выше аукционной, потому что он еще и редкость. Камни не попадают в руки простых смертных. Если не считать камня у Антенуччи, который то ли есть, то ли его нет. – Мне. – Я не буду спрашивать где ты его взял, – сразу сказал Цви, откровенно сгорая от любопытства. – Ты хочешь перегранить и продать, или оставить себе? – Я пока не решил. Поэтому просто перегранить. И так, чтобы весь город не начал это обсуждать. – Ты меня знаешь давно, – Цви вроде как даже оскорбился. – Но не ты же гранишь камни, верно? – Один камень? – Если ты про аукцион, то я его не грабил, – засмеялся я. – Один. – Он здесь? – Цви показал толстым волосатым пальцем в пол, подразумевая свой подвал. – Нет, – все же соврал я. – Не здесь. И я не за ним пришел. – Я знаю пару людей, кто может это сделать и не украсть камень, и при этом не болтать лишнего. Но я не знаю сколько это стоит. – А если я решу оставить камень себе или кому-то подарить, что делать дальше? – Я бы на твоем месте его просто продал. Большой камень? – Четыре карата. Не слишком большой. Недаром им пользовался один Шиллер. Силы, которая может в него уместиться, хватит ровно на одного человека. – Такой камень сам по себе, если не годится для Силы, стоит не меньше двадцати сотен фунтов, – Цви поскреб бороду. – А если он может принять силу, то умножай на десять. Двадцать тысяч полновесных фунтов. Сто тысяч бумажек с портретом президента Вашингтона. Много, а? Десять процентов я бы взял себе, огранщик из моей доли. Что думаешь? Это я сделать могу. – А привязать ко мне? – Ты иногда вообще не пользуешься головой. Если камень огранен, след Силы исчез. Ты сам приедешь к жрецам и они все сделают. А потом поедешь в Луксор и привяжешь его к себе. Но что он тебе даст? Удачу? Ты же не Антенуччи, чтобы бояться что тебя взорвут, верно? – Так у него все же есть камень? – Есть, – Цви уверенно кивнул головой. – Потому что за огранкой приходили к моему брату. Так зачем он тебе? На удачу? Двадцать тысяч фунтов уже большая удача, ты сможешь открыть на эти деньги что угодно. Защита от болезней? Если есть деньги, то можно пойти в клинику, где есть камни. А деньги тогда у тебя будут. Я не знаю чем ты занимаешься, но не уверен, что твои дела стоят своего камня. Я мог иметь камень, я не шучу, – он перехватил мой сомневающийся взгляд, – но отказался. Камень сам станет приманкой, тебя за него убить могут. Или сделай его защитным, тогда не убьют, но зачем он тогда нужен? Тебя и так никто убивать не собирался пока камня не было. Оставь это большим ребятам. – Цви, я автоторговец, – засмеялся я. – Если камень поможет продавать машины… – Ой, ой, вот только этого не надо! – он даже руками замахал. – Только еврею об этом не рассказывай. У нашего народа этих камней куча запрятана, и что? Евреи уже правят миром? Перекупили бизнес у Рокфеллера? Разорили и ссужают ему деньги под большой процент? Если там и есть удача в делах, то точно не такая, какую можно разглядеть. А может и вовсе нет. Никто ведь не знает. – И кто купит? – Я найду того, кто купит, уже у меня. Про тебя даже не узнают. – Цви, и тебе при этом не стыдно говорить про десять процентов? – я усмехнулся. – Хочешь заработать дважды на одном товаре? – Конечно хочу, – он даже удивился такому вопросу. – Дважды даст денег больше чем один раз. Но ты можешь поторговаться. Пять, – он для верности показал пятерню, – пять процентов. Они пойдут не мне, а моему брату за огранку. – Я подумаю, Цви. – Долго? – Не очень. Принесешь мне мой саквояж? Нужно забрать кое-что. – Вот если ты автоторговец, – Цви встал с дивана, кряхтя, – то зачем тебе хранить всякое барахло у Цви? – Жизнь по-всякому поворачивается. – С этим соглашусь, – и он направился к двери в подвал. Уехав от Цви, я добрался до первого уличного телефона и дозвонился Сингеру: – Я взял что нужно. – Это хорошо, – ответил он. – Что делаем дальше? – Найди адреса Монро по своим каналам. А мы сделаем все остальное. – Постараюсь. – Я позвоню. Дальше все же поехал в банк, где положил наличные на счет фирмы. Возить килограмм героина с собой не хотелось, хотя бы потому что противно, поэтому я дозвонился до Иана и встретился с ним у «Гаража Хупера». И там мы упрятали пакет в подвеску разбитой машины, стоящей на заднем дворе, ждущей ремонта, который затянется надолго. Не забыли протереть пакет бензином, чтобы точно стереть с него все отпечатки, которые могли остаться. – Что дальше делаем? – спросил он. – «Олдс» уже взял? – Вечером. Переделывать ничего не будем, просто номера сменим, все равно его бросать. – Костюм купи, как у «умника», и шляпу. А то я тебя знаю, приедешь в комбинезоне. – Дерьмо твой костюм, – вздохнул Иан. – Галстук ты мне завяжешь. Кстати, кто вообще придумал одеться в сраные костюмы? – Ладно, ладно, не начинай. Ты придумал. Завтра с утра с Раулем встретиться надо, обсудим все. Я сегодня домой пораньше, прикрой меня на работе если что. Сюзет выходная. – Да, теперь у тебя все не как у людей, – махнул он рукой. – Сегодня и завтра? – Верно. Я с утра заеду, а дальше ты один за все. Мне еще в газету нужно успеть, текст объявлений сменить. – Ну-ну, посмотрим. Мне нужно даже в две газеты и на радио, но сегодня начну с «Вечернего курьера», благо до него отсюда недалеко, как раз по Четырнадцатой до центра и считай что на месте. На этом с Ианом и разъехались. В редакции, в отделе объявлений провел почти час, общаясь с молодым парнем в конторском козырьке, нарукавниках и круглых очках, добившись того, что новое клише вытравят уже сегодня, а завтра оно пойдет в номер, и выписал чек за внесение изменений. И уже потом, позвонив с улицы Сюзет, сообщил, что лечу домой. Сюзет оказалась дома не одна. Там же я встретил огненно-рыжую белокожую девушку, с которой Сюзет пила кофе в гостиной, которая несколько смутилась при моем появлении. – Поль, знакомься, это Нив, моя подруга по «Крейзи Хорс», – Сюзет обняла меня, словно попутно желая удержать, на случай если я брошусь на эту самую Нив. – Нив, это Поль, мой молодой человек. Мы совершенно случайно встретились, представь? У нас закончился кофе и я побежала в лавку через дорогу. И там ее увидела. – Очень приятно, Нив, – поздоровался я, изобразив самую доброжелательную из своих улыбок. – Интересное имя, никогда раньше не слышал. – Это старое ирландское, означает «сияющая» или «блистающая», – Нив поднялась навстречу. – Мне тоже очень приятно, рада за Сюзет. Имя точно ирландское, потому что акцент у девушки почти эталонный для Зеленого Острова. А так приятное кругленькое лицо, курносая, большие зеленые глаза и очень белая кожа. Кстати, зря считают, что среди ирландцев много рыжих, это скорее британский тип. Бледная кожа там распространена, но при этом чаще всего сочетается с черными волосами, кто бы что не думал. – Имя подходит к цвету волос, – снова улыбнулся я. – Я пока не встречала ни одного человека, который бы сначала не спросил что это за имя, а потом не сказал ничего про мои волосы, – засмеялась она. – Боже, но я теперь в шоке с тех пор, как узнала где танцует Сюзет, – сменила она тему. – Все девчонки у нас теперь обзавидуются. Вообще она довольно неплохо одета для девчонки из кордебалета. Хороший браслет с изумрудами на руке, подходящий кулон, бледно-зеленое платье из дорогого крепдешина, стянутое пояском из крокодиловой кожи. Шляпки нет, но даже заколка в волосах не из дешевых. Кольца на пальце не вижу, так что можно заключить, что Нив как-то в жизни пристроилась, если у нее, конечно, не богатые родители. Но богатые родители точно позаботились бы о том, чтобы дочь не танцевала в кордебалете. – Сделать тебе кофе? – спросила Сюзет. – Я сам сделаю, болтайте спокойно. Могу еще и вам предложить. – Нам достаточно, Поль, – сказала Нив. – Мы уже по три чашки, наверное, выпили, у меня уже сердце стучит, – она положила ладонь на то самое место, где по ее мнению располагается сердце. – Тогда я себе сделаю, не буду мешать. – Ты нам не мешаешь, – Сюзет чуть возмутилась. – Я Нив столько о тебе рассказывала. – Она не врет, – Нив показала на Сюзет пальцем. – Если бы ты все слышал, что она говорила, то ужасно возгордился. – Спасибо, дорогая. Ладно, я делаю кофе. Девушки болтали в гостиной, а я варил себе кофе по арабскому рецепту, неторопливо и с чувством. И думал о том, что сказал Цви. В чем-то он прав. В чем именно? Хотя бы в том, что камень придется прятать. Его захотят украсть, а может даже и снять с мертвого тела. Антенуччи носит камень, который его защищает. Камень, что я снял с Шиллера, показывал тому то, что угрожает хозяину. И насколько Шиллеру это помогло? Я разрядил в него магазин из «кольта», а камень теперь у меня. Я — торговец. Больше не взломщик, а просто торговец. Сюзет выступает в шоу. Для чего камень ей? Приносить успех? Тогда ей придется его не снимать, и тогда все о нем узнают, и рано или поздно просто украдут. Или случится что-то еще хуже. Стоит ли сценический успех такого риска? Как-то не уверен я. Двадцать тысяч фунтов, сто тысяч долларов. Это если Цви не врет, я бы еще и проверил, может там больше. Что можно сделать за эти деньги? Можно купить хороший отель, например. Или клуб. И тогда да, камень уже принес удачу, можно сказать. Нет, я еще ничего не решил, но в словах Цви есть определенный смысл и даже мудрость. Камень – приманка. Зачем носить на шее приманку? А если держать его в сейфе, то он не работает. А если надевать только изредка, то окупится ли это? Я не играю в казино, к тому же в казино есть свои камни и способы находить их у клиентов. Как проверить настоящую цену? Кто еще может подсказать? Надо подумать. Искать контакты через Сингера не хочется на самом деле. За окном послышался звук автомобильного клаксона. – Может все же кто-то будет кофе? - предложил я еще раз на всякий случай. – Нет, нет, я точно не буду, – Нив встала с кресла. – Это за мной, я все равно уже собиралась уходить. Она схватила сумочку, расцеловалась с Сюзет, помахала мне рукой и выскочила за дверь. Я посмотрел в окно. У тротуара стоял белый «Обёрн Спидстер» с откинутым верхом, за рулем которого, свесив локоть, сидел средних лет мужчина в дорогом светлом костюме и панаме, больше всего похожий на не самого рядового мобстера. Резаный шрам на лице и сломанный нос только подтверждали первое впечатление. Нив подбежала к машине, распахнула пассажирскую дверь и уселась рядом. Они поцеловались. Ну вот, собственно, и раскрыт секрет ее процветания. – Нив самая лучшая из всех, с кем я работала, – Сюзет подошла сзади и обняла меня. – Самая добрая из всех девчонок. – Кто-то уже оценил ее доброту, – усмехнулся я, показав за окно. – Да, она рассказала, что встречается с одним парнем, который крутит всякие темные дела. – Ирландец? – Конечно. Полли его зовут. У него какой-то клуб в американском секторе, на Тридцать Шестой. Она нас туда приглашала. Что-то знакомое, где-то уже проскакивало. Точно, Полли «Боксер» O’Хара, рулит бригадой ирландского аутфита и держит клуб «Грин Корк» как раз на Тридцать Шестой, я про него от Рауля слышал. Рауль им тоже свои железяки продает, а тот еще и с фениями дела ведет. Когда-то O’Хара претендовал чуть ли не на чемпионский пояс в легком весе, но потом переключил стрелки и покатил по другим рельсам. А про сам клуб я и раньше слышал, там ирландских бандитов полным полно, чуть не половина посетителей. – Ну, если ты любишь темное пиво, много пьяных вокруг и хоровое пение, то можем сходить. – Ты там был? – Просто слышал, Рауль был. Совсем ирландское место. Я там никого не знаю. Кстати, я на сегодня все дела закончил. Какие у тебя планы? – Никаких, я тебя ждала. Предлагай. – Вечером можно поехать в «Ритм-энд-Басс» потанцевать, если ты не натанцевалась еще. – Ты меня знаешь, я не натанцуюсь никогда. И я люблю свинг. Пока отдохнешь? Я тебя накормлю. – Даже так? – Даже так. Я купила форель и хорошее белое вино. Отдыхай пока. Я повернулся и поцеловал Сюзет в губы. – У нас еще много времени, хватит и на форель. Светлая идея пригласить еще и Рауля пришла в голову Сюзет. Обаятельный и бесшабашный испанец нравился всем, в том числе и ей, ну а мне только лучше. Встретились мы возле клуба, подъехали одновременно и я поставил свою машину возле его бежевого «ситроена». Рауль как раз открывал пассажирскую дверцу, выпуская из машины уже знакомую высокую худую блондинку. – Знакомьтесь, это Керри, она из Филадельфии, но долго жила в Париже, – представил он ее. – Мои друзья, Сюзет и Поль. – Вы художница? – спросил я. – Рауль о вас рассказывал. – Если можно так сказать, – заулыбалась она. – Я недавно закончила академию искусств Пенсильвании и скорее пытаюсь быть художницей. У нее было очень худое и узкое лицо с тонкогубым ртом и чуть вздернутым тонким же носом, которое вроде бы и не должно быть красивым, но все равно оставлявшее на удивление приятное впечатление. То ли улыбка очень хорошая, то ли глаза очень уж восторженные, но я понял, почему художница понравилась Раулю. Подробности их личной жизни лучше опустить. Светло-голубое платье туникой, массивный золотой браслет на руке, чуть завитые короткие волосы, никакой шляпки. Складная, хоть и совсем худая. – Как вам жизнь в Париже? – Я там всего год провела, после чего меня заманили сюда. – Жалеете? – Ни капельки. Мне здесь нравится. И это первое место, где я совсем не мерзну. Я жуткая мерзлячка. Сюзет взяла меня под руку и мы направились в клуб. Я блеснул предусмотрительностью, так что заказал столик заранее, в хорошем месте, откуда и музыкантов хорошо видно, и куда танцующие не дотягиваются. Если сидеть близко к дансингу, то есть риск подавиться напитком или вылить все на себя, когда в тебя в очередной раз кто-то врежется. Сегодня играл какой-то новый квинтет, если верить афише, то приехавший из Чикаго. Явно джазовый, но джаз, как я уже говорил, много денег не приносит, так что играли все больше свинг, переходя на импровизации лишь во время пауз для танцующих. В зале было шумно, накурено, но, в общем, весело. Я даже похвалил себя за то, что догадался надеть самый легкий костюм, потому что наплясался сам. Хочешь, не хочешь, но если пришел с Сюзет, то танцевать будешь. Керри была вся в Рауле, смотрела на него влюбленными глазами. Надо будет как-нибудь уточнить, кем он представился романтичной художнице из Филадельфии. Не то чтобы это важно, но все же интересно. – Вы здесь пишете? Выставляетесь? – я активно поддерживал светскую беседу. – Мои картины висят в паре частных галерей во французском секторе, но популярной я пока не стала, живу на деньги папы с мамой. – Влились уже в местную богему? – Надеюсь, что да, – она в очередной раз улыбнулась, открыв чуть неровные белые зубы. – Я, можно сказать, примкнула к кругу учеников Фернана Леже. Знаете такого? Его скульптура «Восход4» стоит прямо перед дворцом собраний. ------------------------------------------------------------------------------------------------------ 4. У Фернана Леже не было скульптуры «Восход», но он и не работал в Новом Каире в силу отсутствия Нового Каира в нашей реальности. Так что я решил, что пусть у него и такая скульптура будет. ------------------------------------------------------------------------------------------------------ – Я знаю кто такой Леже, – проявил я эрудицию. – Две странные обнаженные женщины с веточкой под названием «Танец» – это его работа, верно? – Прекрасно, да? – Керри восхищенно всплеснула руками. – Настоящий шедевр, сколько экспрессии. Я что-то хрюкнул в ответ, пытаясь найти экспрессию и шедевральность в двух расплывчатых, словно срисованных с пластилиновой детской поделки фигурах. Потом все же не удержался и спросил: – Скажите, я всегда хотел спросить у художника-авангардиста, но никогда не получалось: а просто кошечку или лошадку вы написать можете? Чтобы как настоящая? Сюзет чуть толкнула меня локтем, но Керри не обиделась: – Конечно! – она широко открыла светло-голубые глаза. – А как бы я еще закончила академию? Но классическое искусство отстало от жизни, люди, живущие в современном темпе, мыслят совсем другими образами. Бешеный темп жизни меняет мировоззрение, именно так возникли импрессионисты, то есть те, кто вместо предметов дает видеть впечатление, impression. Фернан Леже с другими кубистами пошел дальше, он словно встраивает весь окружающий мир в новые формы…, – тут я понял, почему Рауль предпочитает ее молчащей, и даже пропустил мимо ушей изрядный кусок лекции, – … цвета, настроение – все позволяет видеть мир не таким, какой он есть предметно, а в виде… ну, как бы тех ощущений, которые он нам дает. Рауль подавил зевок и приложился к джину-и-тонику, но Сюзет вроде бы даже поощрительно улыбалась. – Вы застали здесь большую выставку под покровительством Леже? – перебил я ее, потому что речь грозила сильно затянуться. – Да, я как раз приехала с ней. Нет, не выставлялась, – сразу пояснила она, предупреждая возможный вопрос, который я на самом деле задавать не собирался. – Но выставлялись мои друзья. – Я как-то встречал организатора выставки, гм… Роже… Роже Шаплен, кажется. Мельком. – Очень приятный человек, но он трагически погиб в последний день. Слышали? – Нет, а что случилось? – Автомобильная катастрофа, насколько я знаю. Погиб он и еще один рабочий с выставки. Все верно, власти предпочли реальность не афишировать и даже в прессу ничего не просочилось о том, что произошло на вилле вице-губернатора. «Оазис» все же умеет скрывать свои секреты и даже полиция не проболталась репортерам. – Ужасная трагедия, – кивнул я, вызвав кривоватую усмешку у Рауля. – Мне он показался очень приятным человеком. Вот очень подмывает расспросить ее о Жанин, но делать этого не стоит, тогда и до самой богатой наследницы из Франции может дойти информация обо мне. Надо бы Рауля попросить, пусть разок повернет Керри лицом к себе и поговорит, а дальше как хочет. Не знаю зачем это мне сейчас, но есть некое ощущение того, что за спиной осталось… нечто. Может опасность, а может просто незавершенное дело. Все же я сам застрелил и Крауса, и Шаплена-Шиллера, так что это все может как-то аукнуться, боюсь. Пусть даже то, что произошло в доме Аллистера Бриггса и хранится в тайне. – Сюзет! – Керри явно осенило какой-то идее, так резко она вскинулась. – Я хочу написать вас. В сценическом наряде. – Меня? – Сюзет удивилась. – Зачем? А можно сначала посмотреть ваши картины? Умница моя. Это было первой моей мыслью предварительно показать ей шедевры Керри. Если они именно такие, как их описал Рауль, то не думаю, что Сюзет придет в восторг от подобной идеи. 5. К среде Иан загнал в склад краденый «олдсмобиль» – крупный серый седан с багажником и рядным восьмицилиндровым двигателем мощностью в сто лошадиных сил. И уже повесил на него фальшивые номера. – Не сломается в самый неподходящий момент? – спросил я. – Не, колеса почти новые, тридцать шестого года модель. Покрышки свежие, – он постучал ботинком по колесу, – движок работает как сраные часики. Я даже думаю его потом перепилить и перекрасить, сделать легальным. – Продать? – Не знаю. Пусть стоит на всякий случай. Или продать. Всякая сраная шпана такое любит. Это да, основный рынок сбыта Иана в основном мелкие гангстеры, они меньше всего вопросов задают и сами знают что им досталась за машина. Ребята покрупней краденые колеса уже не любят, на них можно погореть. Хотя машины Иана пока ездили без проблем, насколько я слышал, перебивать номера он умел. – Пока точно пусть стоит, – пожал я плечами. – Ты костюм приготовил? – Заехал вчера в «Блумингдейл», купил что-то в сраную полоску. И шляпу, не спрашивай! – не дал он мне продолжить. – Буду выглядеть как сраный гинни из Маленькой Италии. Не уверен, что Иан так будет выглядеть, но ему за рулем сидеть, сойдет. Остальное на нас с Раулем. – Чей он? – Хозяин в «Золотом Американском» работает, так что не жалко, – Иан усмехнулся. – Страховку получит. – Черт с ним. В общем, ждем сигнала, у нас тоже все готово. Ладно, я в офис, мы сегодня допоздна открыты. Иан и так знал что я в офис, потому что мы выехали сюда вдвоем из дилерского гаража и он меня подвез. На «плимуте», разумеется, причем не «делюкс», а «бизнес», попроще и подешевле. Мы теперь все на «плимутах», ну, кроме меня. Когда я взял «додж», Иан не удержался, обвинил меня в желании изобразить из себя невесть что, а я тогда просто ценой соблазнился. Он высадил меня прямо у двери и сам поехал дальше, на гаражную территорию, а я направился в офис. – Дэн, что у нас? – Два машины ушло, считай, – Дэн, сидящий с ногами на столе, выглядел довольным. – Одна моя и одна Ксавье. Ксавье, невысокий молодой француз с набриолиненными волосами, одетый против всех законов местного климата в темный костюм, стоял у картотеки и копался в каких-то бумагах. – Что ушло? – Голубое «бизнес-купе», – повернулся ко мне он. – И Дэн подписал пикап. Пикапы тоже скоро закончатся, надо еще брать. Но при этом, похоже, мы самое позднее к октябрю выберем годовую дилерскую квоту и дальше пойдут бонусы. Если, конечно, «Крайслер» их в последний момент не отменит, потому что продажи подскочили по всему рынку. – Пол на радио? – Да, повез им чек за новую рекламу, – сказал Дэн. Если куда надо ехать, сэйлсмэны делают это по-очереди, чтобы возможность не получить комиссионные распределялась между всеми равномерно. Вообще-то лучше Мэри повысить жалование и посадить ее за руль, пусть сама катается, а те кто должен продавать – пусть торгуют. – Дэн, решите между собой кто будет позже приходить и дольше оставаться. Мне все равно как вы сделаете, по графику или постоянно. Но кто-то здесь должен быть вечером со мной. Мэри! – позвал я и секретарша немедленно выглянула из своего загончика. – Заказ на машины готов? – Да, еще вчера утром закончила. – Дай мне, потом сдашь в почту, – я направился уже в персональную каморку, в которую тут же следом влетела Мэри, старательно виляя задом. Я не слепой и вижу, что Мэри явно рассчитывает получить прибавку к жалованию самым простым и, на ее взгляд, логичным способом. Отсюда и такая подвижность в области таза, и низкие не по времени дня вырезы, открывающие вид на две увесистые дыни внутри. По идее бы надо ей поставить на вид и заставить носить нечто более официальное, но я заметил, что такой ее наряд и на клиентов мужского пола действует хорошо, а их у нас подавляющее большинство. Так что пусть так ходит. Если бы закон позволял, то надо было бы завести здесь секретаршу в наряде из бурлеска, все бы распродали давно. А вот печатает она без ошибок, к слову. И вообще толковая. И машину водит, я видел. – Мэри, хочешь дополнительный фунт в неделю и беспроцентную рассрочку на машину? Мэри чуть опешила. – А что надо делать? – Делать все то, что делают Дэн и остальные, когда не торгуют. Банк, реклама и прочее. Мэри сделала вид что задумалась, встав в позу примерной ученицы и сложив руки перед собой, по привычке покачала бедрами. Потом вдруг выпалила: – Конечно согласна, босс. – Значит договорились. Знаешь серое купе прошлого года? Мы снизили на него цену до шестидесяти двух фунтов, так что рассрочка на него, на два года. Не знаю, что она ожидала, «крайслер», что ли, но остальные машины должны приносить прибыль, а эта зависла. Но и цена в два раза снизилась. – Если не нравится, то возьми другую. Но будешь платить больше, потому что все равно два года. И будут проценты, – я посмотрел ей в глаза. – Хорошо, я еще десять процентов с цены скину. – Я возьму купе, – тут же решилась Мэри. – А еще я могу оставаться с вами вечером, босс. Или даже в субботу. Кто бы сомневался. Но этого тут точно не требуется. – Не нужно, мне вечером продавать надо и только. Насчет субботы подумаем. Вообще-то ей сверхурочные на те же выплаты за машину нужны. Но все же это временно, надо что-то решать с постоянным секретарем на субботы. – Тогда я могу идти? – спросила она, невинно похлопав глазами. – Давай. Сама все оформи и мне принеси на подпись. Она повернулась, зад колыхнулся и ритмично задвигался в сторону двери под цокот каблуков по плитке. Глаза у меня все же поднялись и на этом движении зафиксировались. Хочешь, не хочешь, но вот так получается. Дальше пошел обычный день. Счета, множество каких-то предложений из почты, из которых редко что-то полезное вылавливаешь, но все же иногда случается, так что я взял за правило просматривать все письма. Пол подошел с вопросом о возможной скидке на «крайслер». Я подумал и сбросил три процента. Потом, когда он снова вернулся, скинул пять. Если «плимуты» разлетаются, то с «крайслером» проблем больше, неудачная прошлая модель здорово ударила по продажам. На мой взгляд она просто опередила время, но покупатель это не оценил и испугался. А очень похожий по стилю «пежо» продавался хорошо, кстати. Потом, часов в пять, позвонил Рауль: – Кил дал знать что твой Милланд зарезервировал столик в «Шанхайской лилии» на сегодняшний вечер. На десять. – Понял. Звоню Иану. Началось. Как-то вроде и нет настроения влезать обратно в криминальную жизнь, но с другой стороны… жизнь автоторговца слишком разнообразной не назовешь. И вот некое возбуждение снова пришло. Я ведь всем этим занимался не только и даже не столько из-за денег, а потому что… да потому что это было весело и интересно. Азарт, волнение, предвкушение чего-то эдакого… Игра, в общем, только ставки в ней слишком высоки для моей нынешней жизни. Непозволительно высоки. Зато мне сегодня не пришлось объяснять Сюзет куда же я направился вечером. Оделся как подобает парню из «аутфита», то есть в легкий серый костюм в полоску и кричащий галстук, водрузил на голову легкую светлую «федору», глянул на себя в зеркало – стиль соответствует. Вместо «сэвиджа» прихватил короткий револьвер «кольт детектив». Стрелять не собираюсь, но если вдруг придется, то пусть не остается гильз и мягкая свинцовая пуля плющится до неузнаваемости. Все, готов. Спустился вниз, выехал на своем «додже» в наш «дилершип», оставил его на стоянке, а там подсел к Иану в «олдс». Иан в костюме и шляпе тоже вполне тянул на гангстера, если в темноте смотреть и не вглядываться. – Ты за рулем, вообще не выходи, чтобы нам времени не терять, – сразу объявил я. – Вы там не облажайтесь, тогда и выходить не придется. Поехали, – он воткнул передачу. Оттуда поехали в центр, где подсадили Рауля. Он образу вполне соответствовал, вполне себе походил на сицилийца. Оттуда покатили в сторону «Шанхайской розы», надвинув шляпы пониже, чтобы тень скрывала лица. И оказались на месте в половине десятого, просто поставив машину в ряд с другими у входа в бордель. Может быть получится, не теряя времени, перехватить Милланда прямо на входе. Может быть, потому что его самого мы видели только на афише и понятия не имели на какой машине он подъедет и в какой компании. Я только в одном уверен, что компания будет мужской, если она вообще будет, так что ранить чувства дам нам не придется. Машин пока еще не очень много, рано для борделя, наверное. На стоянке такси всего две машины, «шеви» и «ситроен», шоферы стоят рядом, курят и болтают. Через две машины перед нами у длинного «паккарда» стоит шофер в форме, пытается читать газету под фонарем. Вот из клуба вышли двое мужчин в шляпах, виду трезвого, сели в белый автомобиль и уехали. Больше похоже на то, что по каким-то своим делам заезжали, не клиенты. Иан закурил, выдыхая дым в окно. Подъехал таксомотор, мы насторожились, но из тех людей, что из него выбрались, на Милланда не походил никто. Мимо. – Может он уже там? – спросил Иан. – Кил дал бы знать, вышел на улицу, – ответил Рауль. – Он уже там. – Кил или этот торчок-актер? – уточнил наш водитель. – Кил. – Ну-ну. Сколько ни пытался иметь дело с ирландцами, вечно все не так, потому что напиваются не вовремя. Рауль только хмыкнул в ответ, не считая необходимым вступать в полемику с нашим британцем. Но некая доля правды в словах Иана есть. Даже самый легендарный главарь ирландских бандитов из Нью-Йорка был зарезан во сне, когда сицилийцы, с которыми у них тогда шла настоящая война, обнаружили его спящим в баре. А до этого к нему даже подходить боялись, потому что тот всегда носил с собой два пистолета и очень хорошо и быстро стрелял. Даже во время Великой Войны успел стать героем. Так что да, ирония Иана не то чтобы совсем беспочвенна. – Рауль, а как та испанка, с которой ты был в клубе? Не застукала тебя с Керри? – поинтересовался я. – Застукала не с Керри, – Рауль поморщился. – С другой девкой, с которой мы разбежались в тот же вечер. Даже не было ничего. – То есть не в спальне? – В клубе. Устроила сцену и ушла. А та оказалась такой дурой, что я ее отвез домой и сам уехал. – Как-то обидно получилось. – Да плевать. – Когда-нибудь одна девка тебя просто зарежет, – прокомментировал Иан. – Я быстро бегаю. И раз даже выпрыгнул с третьего этажа. Ногу ушиб, правда. – Со страху? – Она была замужем. Просто сохранил честь дамы. Муж так ничего и не заметил. – А кто был муж? – Казначей мэрии Марселя. Его потом погнали с должности и сейчас у него отель и три ресторана. А жену он поймал с другим через месяц, но по-прежнему вместе. – Хорошо что я не женат, – заключил Иан. – И жениться не собираюсь. – В бордели ходишь? – Когда как, – ответил он уклончиво. Личная жизнь Иана вообще не предмет обсуждений. Она у него есть, я точно знаю, но обсуждать ее он не любит, а я не люблю задавать лишние вопросы. С кем-то он встречается, причем давно, но больше ничего на сей предмет я сказать не могу. Но в бордели тоже ходит. – Если ходить в бордели постоянно, то получается чистое разорение, – объявил Рауль. – И никакой любви. – С твоей любовью все в клубах оставишь. – У Иана любовь с автомобилями, – вставил я. – Остальное только отвлекает. – Если бы у меня не было сраной любви к машинам, то вы бы тут пешком топтались, а потом тащили сраного Милланда до доков за руки. – Я же не утверждал, что мы тебя не ценим. – А если цените, то заткнитесь, – подвел итог беседе Иан. Еще минут пятнадцать просидели молча, пока к подъезду клуба не подъехал наемный лимузин, остановившийся прямо напротив входа. – Внимание, – сказал я, чуть подавшись вперед и схватившись за ручку двери. Шофер лимузина выскочил из-за руля, обошел машину и распахнул пассажирскую дверцу. И первым оттуда появился молодой человек с очень знакомым лицом, следом кто-то незнакомый и уже за ним, оправляя пиджак, выбрался Милланд. – Черт, черт! – выругался я. – Черт бы побрал этого Уильяма! – Что? – насторожился Рауль. – Знакомый? – Да, именно. Может узнать… Первым идет. Да, черт бы его побрал, тот самый Уильям, сын владельца «Луксор Лайнз», кавалер Жанин, с которым она тогда занималась любовью на столе в кабинете лорда Бриггса в то время, когда я прятался под этим самым столом. И что делать? Быстро соображай, быстро, пока они не вошли в дверь и топчутся у машины. Уильям выдает шоферу чаевые, но сейчас они пойдут дальше. Ладно, шляпу еще ниже, фонарь сверху, тень на лице, плюс я те идиотские усики давно сбрил. – Значит так, даем им войти в дверь, Милланд последний. Я выдергиваю его, а ты загоняешь остальных внутрь. Пошли! Иан, подъезжай прямо к лимузину! Мы с Раулем одновременно выскочили из машины и быстрым шагом, почти бегом, направились к подъехавшей компании, которая между тем потянулась ко входу в бордель. Или все же клуб? Если в одном месте одновременно то и другое, как лучше называть подобное заведение в общем? Все же бордель, я думаю. Голову чуть ниже, я даже лиц их почти не могу разглядеть из-под полей «федоры», надо было носовым платком низ лица закрыть, но тогда они скорей испугались бы и могли кинуться бежать. Кто с ними третий? Дверь в бордель распахнулась перед посетителями, за ней показался рослый пузатый китаец в странной куртке и широких шароварах, комплекцией больше похожий на японского борца, специально откормленного. Широкое как блин лицо с узенькими щелочками глаз. Сначала он смотрел на входящую в двери компанию, но когда мы оказались рядом, переключил свое внимание на нас. – Где деньги, cornuto1? – заорал я, хватая Милланда за пиджак сзади и выхватывая револьвер. – Где наши деньги, fanook2? Я тебе ноги переломаю! ------------------------------------------------------------------------------------------------- 1. Cornuto (американо-итальянский сленг) – рогоносец. 2. Fanook (американо-итальянский сленг) – гомосексуалист (от finocchio) ------------------------------------------------------------------------------------------------- При этом я старательно, насколько получалось, имитировал итальянский акцент, не знаю насколько правдоподобно получалось, но обычно у меня акценты неплохо выходят. Пусть думают что Милланд понятно кому задолжал, может даже за героин. Рауль же, размахивая оружием, толкнул одного из них, незнакомого, в спину так, что тот полетел вперед, столкнувшись с Уильямом, а тот в свою очередь врезался в массивного китайца. Но китаец не дрогнул, Уильям отлетел от него как от скалы, и даже сделал шаг в нашу сторону, умудрившись еще и достаточно аккуратно отодвинуть в сторону наследника пароходства. – Какие деньги? – заверещал Милланд. – Вы меня с кем-то… Грохнул выстрел, пуля пробила открытую створку двери рядом с китайцем, ударив в стену, тот теперь сам словно на стену наткнулся. – Стой где стоишь, gidrul3! – заорал я. – Capish? ---------------------------------------------------------------------------------------------------- 3. Gidrul (американо-итальянский сленг) – придурок, недоумок. 4. Capish (американо-итальянский сленг) – Ты понял? (от capisco). ---------------------------------------------------------------------------------------------------- Пальнул Рауль, но теперь и я навел револьвер на китайца, который совершенно расхотел вмешиваться, а просто замер на месте как статуя. Я потащил Милланда за собой, таская из стороны в сторону, не давая тому обрести равновесие, а Рауль не отказал себе в удовольствии пнуть в задницу третьего из той компании и тоже начал сдавать назад, продолжая держать на мушке дверь и оглядываясь по сторонам. Болтавшие таксисты присели за своими машинами, но при этом осторожно выглядывая из-за них, шофер с газетой исчез вовсе, а воитель лимузина, уже садившийся за руль, замер с открытым ртом. Наш «олдс», скрипнув тормозами, встал прямо за его машиной и я даже успел с удовлетворением отметить, что лица Иана не видно совсем, только темный силуэт под полями шляпы. – Эй вы, ублюдки! – звонкий женский голос разнесся по тихой улице как сирена. – А ну свалили отсюда, быстро, или я вам головы снесу! Из-за широкого массивного силуэта китайца появился еще один, куда меньший и куда более яркий, красный и золотой, подчеркнуто женский, да еще и с глубоким декольте. При этом обладательница впечатляющего бюста держала в руках двустволку со спиленными стволами, не целясь пока, впрочем, ни в кого конкретно, потому что не знала кто тут враг и кому оа собирается сносить головы. За это время я успел доволочь насмерть перепуганного Милланда до машины, а Рауль, не отводя прицела от входа в бордель, распахнул перед нами заднюю дверь. Милланд попытался было упереться, но я упер короткий ствол револьвера ему в ребра и заорал: – Полезай внутрь, fanook или я тебя прямо здесь замочу! Дама вскинула ружье, но стрелять не решилась, дробью из такого огрызка всем прилетит. Китаец совершенно неожиданно достал откуда-то из-под куртки здоровенный револьвер и навел его на нас. Отпустив Милланда, я выстрелил в красный фонарь над входом и попал удачно, прямо в лампочку, потому что свет погас, а на китайца и даму посыпалось красное стекло. – Vaffangul, schifosa!5 – применил я уже запрещенный прием, может даже и зря. --------------------------------------------------------------------------------------------------------- 5. Vaffangul, schifosa! (американо-итальнский диалект) – Еб….. тебя в задницу, страхолюдина! --------------------------------------------------------------------------------------------------------- Дама, оскорбленная, к слову, вполне себе незаслуженно, как я успел разглядеть, злобно взвизгнула и пальнула в ответ дуплетом, из обоих стволов. Громыхнуло как из пушки, но прицел она взяла не то чтобы точный, так что в результате высыпалось заднее стекло лимузина. Милланд, вместо того, чтобы бежать, присел и закрыл голову руками, зато в бегство обратился шофер лимузина, который понесся вдаль по улице, призывая полицию. Рауль сграбастал актера и все же запихал его на заднее сиденье машины, но в это время из-за руля выскочил Иан с дробовиком и выстрелил в фонарь над нами, а потом, еще раз, в стену борделя над подъездом, выбив из нее облако штукатурки. Уильям с приятелем бросились внутрь, снеся даму с ружьем, а китаец, дважды выстрелив неизвестно куда, рванул следом за ними, заталкивая всех в безопасность бордельного холла. Я заскочил на переднее сиденье «олдса», захлопнув дверь, Рауль между тем затолкал Милланда между рядами сидений, поставив на него свои ноги, а Иан, швырнув свой укороченный «винчестер» мне, плюхнулся за руль и врубил скорость. Мотор взревел, машина сорвалась с места, набирая скорость, и тут же совсем рядом взвыла полицейская сирена. Сине-белый «шевроле», скрипя покрышками и мигая красными фонарями, вкатился в узкую улочку навстречу нам. Иан рванул руль вправо, машина качнулась, чуть не встав на два колеса, но все же разминулась с летевшим почти что нам в лоб полицейским автомобилем, а дальше наш водитель еще прибавил газу и выскочил на широкую улицу, заложив крутой вираж налево, прямо на дальнюю полосу, чудом разминувшись с парой отчаянно засигналивших автомобилей. – Давай, давай быстрее! – крикнул сзади Рауль. – Ты меня поучи еще! – огрызнулся Иан. «Олдсмобиль» разогнался чуть не до максимальной, лавируя в потоке как лыжник между флажками, я оглянулся – красные фонари сверкали сзади, но пока еще далеко. Улица у борделя узкая, патруль наверняка не смог быстро развернуться. Но с сиреной они могут ехать быстро, машины расступаются перед ними. Милланд начал было кричать, но Рауль успокоил его оплеухой. Я быстро заменил пустые гильзы в барабане «детектива» патронами, потом дозарядил дробовик, поставив его между коленями прикладом вверх. Мотор ревел, машина скрипела покрышками, меняя направление каждую секунду, где-то сзади завывала полицейская сирена. Подрезав какое-то такси, Иан заправил «олдс» в поворот. Мы влетели в узкий переулок, прямой как стрела, замелькали вывески на китайском языке – мы уже в Чайнатауне. Остается надеяться, что Иан знает куда ехать, потому что в этом районе черт ногу сломит. Когда в заднем стекле отразились всполохи красного, он снова свернул направо и тут же налево, опять прибавив газу. Звук мотора эхом отдавался от стен, какой-то припозднившийся китаец в черной пижаме бросил тележку, которую толкал и отскочил в подворотню. «Олдсмобиль» поддал ей под ручки, заставив завертеться на месте, роняя груз, под колесами что-то прогремело. Опять поворот, опять налево, звук сирены вроде бы отстал, но могли и просто стены его ослабить, так что радоваться рано. Фонари в переулке почти не горели, в свете фар мелькали окна, стены, столбы, кучи каких-то ящиков у стен. – Тормози! – заорал я. Иан ударил по тормозам, машину со скрипом пронесло юзом. Я выскочил на улицу, подбежал к штабелю ящиков и потянул его на себя. Те без усилий обрушились на тротуар и проезжую часть. Я кинулся обратно к машине, вдали снова замелькали красные огни. – Гони! Мотор снова взревел, «олдс» рванул с места. – Направо давай! – крикнул я, увидев перекресток. Иан лишь кивнул и быстро закрутил руль. Снова крен и скрип покрышек, затем оять рывок. Сзади вроде бы загрохотало – полиция врезалась в ящики? Не уверен, что они их задержат, но вдруг… так они были тяжелыми, не знаю что там внутри. Иан опять свернул налево, на следующем перекрестке. Переулок оказался недлинным и заканчивался тупиком. Мы едва успели остановиться в полуметре от кирпичного брандмауэра. – Дерьмо! Сраное дерьмо! – выругался Иан. – Гаси фары! Два раза повторять не пришлось, Иан заглушил мотор и погасил свет. На нас навалилась темнота. – Что теперь? – Ждем. Звук сирены приблизился и мимо въезда в переулок пронеслась полицейская машина. Повезло. Если они знают район, то наверняка решили, что в тупик мы не сунемся. А мы сунулись. По дурости. Но повезло. – Давай обратно к «Нью-Луп» и поедем через американский. Там нас меньше всего ждать будут. А таких машин в городе навалом. Через полчаса мы были уже в доках. В итальянском районе, разумеется. Даже не в самих доках, а на темном захламленном всяким мусором пустыре за ними, почти на самом берегу Нила. Машина остановилась, не выключая двигателя и фар, мы вытащили из салона Милланда и потащили в темноту. Не надо ему и сейчас наши лица разглядывать. Каблуки его ботинок скребли по сухой земле. Чтобы ему было на что посмотреть, я сунул ему под нос револьвер. Пусть в дуло заглядывает, оно ему покажется сейчас самой главной вещью во вселенной. – Не убивайте! – заголосил он. – Я не знаю ни про какие деньги! Вы меня с кем-то спутали! – Ты Милланд? – спросил я, стараясь не терять акцента. – Ну? – Да…, – тут он еще и растерялся заодно. – У меня есть свои деньги, я не делаю долгов. Пожалуйста, отпустите меня, я заплачу. – Кто продает тебе дерьмо, fanook, а? Говори! – я взвел курок револьвера. – О чем вы? – взмолился Милланд. – Какое дерьмо? Я актер, я ничего не знаю про ваш бизнес, джентльмены! – Все ты знаешь, – я пнул его ногой сам не понял куда, не слишком сильно. – Героин кто тебе продает, а? Считаю до трех. Раз… – Эйб продает! – закричал он, закрыв лицо руками. – Эйб! – Что за сраный Эйб? – я снова его пнул. – Что за Эйб, fanook? – Монро! Эйб Монро, агент! – Что за агент, мать твою? – спросил я, но пнул Милланда уже Рауль. – Какой агент? – Театральный агент! Он продает! Не только мне, многим! – У кого он берет дерьмо, а? – я кивнул и Рауль снова пнул актера. – Откуда я знаю? Знаю только, что у него всегда есть. Ему звонишь и он привозит. Или сам, или его помощник, Тимми. – Как выглядит Тимми? – Совсем молодой, выглядит еще моложе, высокий, худой, блондин, волосы только сверху длинные. Всегда в кепке, никогда не видел его в шляпе. Так набок носит кепку. – Куда ты ему звонишь, этому Монро? Домой? – Да, домой. А днем в контору. Представляешься и говоришь сколько нужно. Только надо говорить не «грамм», а «штуку», вот и все. И дальше договариваетесь где и во сколько. – Как быстро он привозит? – Не больше чем за час. А иногда и за полчаса. Только берет в два раза больше чем в черных клубах, за сервис. Быстро. А это означает, что Монро держит запас и дома, и в конторе. Может быть не прямо дома и в конторе, но где-то совсем близко. – Давай его телефоны. Пиши, – я убрал револьвер в кобуру, вытащил заранее припасенные блокнот и карандаш и протянул Милланду. – Ты был у него дома? – Нет, – замотал тот головой. – Но знаю где он живет. У него апартаменты на Бостон-драйв, в американском секторе. Большой розовый дом с витражами, напротив отеля «Пенсильвания Инн». Номер не знаю и саму квартиру не знаю, но точно там. Хорошо, Сингер сможет по номеру узнать квартиру, это не проблема, нужные связи у него есть. А контору и так знаем, Сол все сказал. – Сегодня ты покупал? – Да, пять грамм, – Милланд вдруг захлюпал носом. – Он мне сам привез, в «Белль Эйр», это ресторан на Сорок Седьмой. Пять грамм, двойная цена… пятнадцать шиллингов мелкий опт, розница и вовсе по фунту за грамм, да еще и в два раза… Милланд заплатил Монро десятку, то есть тот заработал как минимум… да почти семь фунтов. Неплохо. Тридцать четыре доллара, практически. Интересно, сколько он продает в день? – Кто тебя с ним свел? Откуда ты узнал что он торгует? – Один парень из «Коттон-клаба», он там уже не работает. Лирой его звали. – Черный? – Да, черный. Он торговал. Не знаю где он сейчас. – Как Монро узнает, что это ты звонишь? – Он меня по голосу узнает. А так может спросить где встречались в прошлый раз. Если сказать слово «героин», то он может бросить трубку, – Милланд что-то совсем расклеился и уже почти рыдал. – У тебя носовой платок есть? – Что? – Носовой платок у тебя есть, fanook? Носовой платок, capish? – Есть..., – он почему-то совсем испугался упоминания носового платка и зарыдал. – Тогда вытри сопли и вали отсюда, – объявил я. – Можешь сказать, что тебя с кем-то перепутали, чтобы не всплыло то, что ты дерьмовый наркоман. Если пойдешь прямо, то выйдешь в Маленькую Италию, там вызовешь такси. Stu cazzu, paesani, – вспомнил я еще немного из нужного лексикона. – Пошли! Мы быстро загрузились в машину, развернулись с пылью и пробуксовкой колес, и уехали. Машину все же не бросили. Высадили Рауля, затем загнали на склад, на котором Иан ее и прятал, а там сменили номера. Может и пригодится еще. Марка не слишком редкая, цвет распространенный, так что пусть постоит, может и пригодится. Не закончили мы еще со своим делом. Дошли пешком до гаража, попутно с уличного телефона позвонив Сингеру и сообщив о результатах, а оттуда Иан добросил меня до «дилершипа», где я пересел в «додж». Посмотрел на часы – Сюзет еще работает. Домой рано, пожалуй. – По стаканчику? – поняв мое затруднение, спросил Иан. – Давай, – махнул я рукой. – В «Антилопу»? – назвал я бар неподалеку. – Дерьмовое место, небось, – усомнился Иан. – Приличное. В твой паб я точно сейчас не поеду. Да и закрылись там уже. – Свяжешься с тобой… – вздохнул он. – Показывай дорогу, я следом тогда. – Тут пешком дойти проще. – Нет, устал, пешком не пойду. – Поехали тогда, – не стал я спорить. До «Антилопы» и вправду было рукой подать, всего квартал. У входе стояло несколько машин, за окнами видны были люди. Тут еще не расходятся. Встали один за другим, зашли в бар, декорированный в африканско-охотничьем стиле – фото, картины, головы антилоп на стенах, над баром скрещенные аркой фальшивые слоновьи бивни невероятного размера. – Что будешь пить? – спросил я, когда мы оказались перед барменом. Тут именно бармены, не бартендеры. – Какой у вас хороший скотч? – с явным сомнением в его наличии спросил Иан у блондинистого толстяка за стойкой, причем акцент у него резко усилился. – У нас бурбон хороший, – хмыкнул тот. – Могу «Грантс» предложить, – он взял бутылку со стойки. – Пусть «Грантс», – Иан вздохнул так, словно ему предложили самый мерзкий из бурбонов, хотя я точно знаю, что именно «Грантс» он покупает для домашнего употребления. Бармен наполнил стакан для Иана, затем вопросительно посмотрел на меня. – Джи-энд-Ти, по-испански, в бокале. Тот кивнул и быстро соорудил коктейль для меня. Я заплатил с чаевыми и мы пошли за столик. – На кой черт ты оставил чаевые? – Иан был в настроении бурчать. – В пабах бартендерам не оставляют. – Так мы и не в пабе, верно? – возразил я. – Присаживайся. Иан покорился судьбе. Затем, усевшись, все же решил вернуться к важному: – Что дальше делаем? – Наблюдаем, я думаю. И надо квартиру Монро найти. Если он продает много и возит сам, то часто уходит. Можно подкинуть товар в машину, например, и стукнуть копперам, или заложить дома. Или в конторе. – Мне интересно, он такой своей торговлей ни у кого кусок не отобрал? – Иан с задумчивым видом отпил виски. – Если только у черных из клубов. – Черные тоже могут взять сраное ружье и пристрелить этого придурка, если узнают. – Не знаю, не уверен. Он все же на их территорию не лезет. Не то чтобы мне Монро будет жалко, скорей даже наоборот, но вот выводить все это на чье-то убийство мне не хочется. Лучше пусть его запрут надолго по закону. Да и Сол ясно дал понять, что такой грех на душу брать не желает. – Может и так, но я бы попросил Сингера разузнать, раз он в курсе всего дерьма в городе. – Пусть лучше найдет нужных копперов, которые не против хлопнуть такого торговца. – Ладно, вы все придумали, вы и дальше соображайте, – Иан кивнул. – Учитывай только что Рауль уезжает, нас двое останется. – Раньше же справлялись. – Сейчас тоже справимся, просто учитывай, что скоро будем коротки на человека. – Учитываю. Я все же не настолько тупой как ты обо мне думаешь. – Ты даже не знаешь что я о тебе думаю. Просто вслух не говорю. Кстати, а вообще-то смешно сегодня получилось. Что ты орал той леди? – Сам толком не знаю, просто слышал. Но ей точно не понравилось. И ты уверен что она леди? Все же это бордель. – Никогда нельзя перебрать со сраной вежливостью, тебе пора бы это выучить, – заметил он наставительно. – А если бы она не промахнулась? – Зато запомнят как ребят из Маленькой Италии. Уж она точно. – Она поняла, ты думаешь? – А с чего она так заорала, да еще и пальнула? Точно поняла. Туда к ним всякие ходят, как я думаю. – Кстати, ты сказал, что Сингер нашел покупателя на сраные китайские бумаги, верно? – Да, – кивнул я. – Через китайский бордель? Я задумался, затем медленно кивнул. – Так и есть. Ты думаешь…? – Ничего нельзя исключать, верно? – Хм… верно. Черт. Но не думаю, что нас там узнают. Только одеться надо вообще по-другому. Но могут и узнать. – Могут, – он хмыкнул. – Это будет дерьмовая неприятность. – Не узнают, – отмахнулся я. – Люди редко помнят лица, если такая кутерьма. Я на тебя в машине смотрел, вообще лица видно не было. А потом ты фонарь грохнул. – Будем надеяться. Может это и вовсе другой сраный бордель. – Может. Кстати, бордели не существуют сами по себе. А кто опекает этот? Бордель без связи с «аутфитом» – нонсенс. Если он не во французском или австрийском секторе. Но сектор как раз американский, то есть существует место полулегально, а в таком случае его кто-то должен «защищать». И кто это может быть? – Чертовы ирландцы. Раз этот Кил или как там его всех знает, то точно они. – Да, скорей всего. – У чинов кишок не хватит держать это под собой, место ля европейцев. И кусок такой жирный, что тех же евреев оттуда спихнули бы, или они платили бы кому-то еще сраный «виг»6. ---------------------------------------------------------------------------------------------------- 6. «Виг» (Vig) – чья-то доля. ---------------------------------------------------------------------------------------------------- – Да, логично. Я просто прикидываю кто именно собирается купить облигации. – Мики, кто же еще? – Иан даже удивился вопросу. – Спихнут их фениям, а те пустят в оборот на «старой родине». Никто не раскопает все это дерьмо. А кто еще будет устраивать встречу на чужой делянке? 6. Вечерние газеты четверга сообщали о стрельбе у «Шанхайской лилии» и похищении актера Милланда наперегонки. Теорий случившегося было множество, но абсолютно все статьи сходились в одном: напали или гангстеры из Маленькой Италии, или корсиканцы, а Милланда увезли по ошибке, перепутав с кем-то другим. Сам актер выглядел в этих историях почти героем, а его рассказ о том, как он встретил лицом к лицу смертельную угрозу должен был выжать слезы из любой романтичной дамы в этом городе. Мы ему даже с карьерой помогли, наверное. Ну, мне так кажется. Правда, не совсем хорошо разъяснялось как же знаменитость оказалась у входа в бордель, так как назначение клуба было описано довольно хорошо почти в каждой газете, но это уже не мои проблемы, пожалуй. Насколько я знаю газетчиков, они через день-другой об этом обязательно вспомнят. Уильям тоже попал в газеты, правда сам комментировать произошедшее отказался. Интересно, встречается ли он еще с Жанин, а если встречается, то как она к этому отнеслась. Я так понимаю, что его фамилию Милланд не называл, кто-то другой сообщил газетчикам. Кто-то из персонала «Шанхайской лилии» заработал лишние десять фунтов или сколько там обычно платят в таких случаях. А вот третий из компании так и остался неизвестным. Видать, к списку постоянных клиентов не принадлежал, вот и не узнал его никто. Мне даже самому интересно стало кто там был с ними. Но все же не настолько интересно, чтобы потерять аппетит и сон. Как бы то ни было, мы вечером отправились последить за Эйбом Монро. На двух машинах, Иан с Раулем на одной и я на другой. Надо понять как именно он делит роли с этим таинственным Тимми. Ездят ли они с заказами одновременно или кто-то остается на месте? Сингер дал номер квартиры Монро, марку и номер машины, а заодно сообщил, что уже договорился с кем-то в полиции. Так что прихватить того на горячем, особенно если он не будет знать, что это самое «горячее» имеется, проблемы не составит. В теории. На практике, как всем известно, по-разному бывает. Рауль с Ианом сидели в «олдсмобиле» с новыми номерами чуть впереди, а я в «плимуте», взятом с нашей стоянки и с фальшивыми номерами через машину за ними. Ну и оделись снова во вчерашнем стиле, на всякий случай. Улица широкая, машин у тротуаров много, подъезд прекрасно освещен, людей на тротуарах немного, так что следить просто и удобно. Первым появился Тимми, его мы узнали сразу. Длинный, тощий, кепка сбита набок, давая возможность длинной светлой челке падать на глаза. Он подошел к такому же «форду», какой был у меня раньше, только светло-зеленого цвета, и быстро уехал. Вернулся минут через двадцать, поставив машину недалеко от подъезда, зашел внутрь. Потом из двора выкатился белый «бьюик» с тем самым номером, что продиктовал по телефону Сингер. Водителя разглядеть не вышло, фонарь сверху, тень от крыши, да еще и шляпа, но я последовал за ним. Иан с Раулем остались у подъезда. «Бьюик» ехал спокойно, в одном ряду, никого не обгоняя, следить было несложно. Вплотную не прижимался, старался держать пару машин между нами, что получалось без всякого труда. Монро направлялся куда-то вглубь американского сектора. Он доехал до середины Бостон-драйв, там свернул и направился на север. Потом свернул на Пятьдесят Вторую улицу и там, встав в правый ряд, еще снизил скорость. Аккуратный, а вот его помощник, насколько я заметил, погнал тогда на своем «форде» с нарушением всех правил. Зато мне проще, никаких проблем следовать сзади. Пятьдесят Вторая в этом месте состояла в основном из баров, клубов и ресторанов. Район в немалой степени итальянский, заселенный теми, кто не хотел обитать в Маленькой Италии или просто оттуда съехал, в основном итальянцами американскими, поэтому часто попадались вывески пиццерий и прочие названия вроде «Наполи» или там «Везувио», а заодно в названиях часто попадалось слово «Мама», то есть обещалась пицца «как у мамы», паста как у нее же и обеды вообще. Но все же итальянцы в большинстве здесь не были, так что попадались и просто снэк-бары, и классические американские дайнеры, пара дансингов, а за кинотеатром «Волшебная жизнь» светился подъезд джаз-клуба «Корн Филд». Монро проехал чуть дальше и прижался к тротуару. Мне пришлось прокатить мимо и припарковаться впереди. Разглядеть что-то через заднее окно не получалось, поэтому я вышел из машины и встал за ней, вроде как прикрывшись. Фонарь сверху, витрин рядом нет, просто стена, так что лицо мое должно быть в тени от шляпы. Тот по-прежнему сидел в машине. Из подъезда клуба доносилась музыка, но особого наплыва людей видно не было. Вошла группа молодежи, вышла пара черных, направившихся по тротуару дальше от нас. Затем, через пару минут, на улицу вышел еще один черный, одетый очень модно по понятиям черного района. Белый костюм, яркий галстук, двухцветные надраенные штиблеты и соломенная панама с лентой и даже перышком. Подкладные плечи пиджака были настолько широкими, что казалось, будто носитель оного забыл вытащить из него вешалку. В петлице красовалась алая роза размером с чайное блюдце. Тонкие усики оттеняли улыбку, сверкающую золотом. В одной руке он нес трость с набалдашником и позолоченными кольцами, охватывающими ее по всей длине. В общем, человек демонстрировал все возможные признаки преуспевания, признаваемые в местном Гарлеме, как неофициально назывался черный район американского сектора. За спиной у него открылась автомобильная дверь и на тротуар выбрался невысокий человек в костюме и шляпе, и направился быстрым шагом за черным, одновременно сунув руку за пазуху. Объяснять что сейчас должно случиться мне не нужно, так что я шагнул в сторону проезжей части, уходя с линии огня. Почти догнав черного, человек вытащил из-под пиджака револьвер, прицелился и шесть раз подряд выстрелил тому в спину. Выстрелы прозвучали так, словно кто-то ломал деревянные рейки. Где-то завизжала женщина, появившийся на крыльце клуба мужчина с сигаретой в зубах бросился обратно. Черный дернулся, на лице у него возникло выражение недоумения, а затем ноги подогнулись и он рухнул на асфальт лицом вперед. Кровь из-под него начала растекаться в стороны, белая спина пиджака превратилась в мозаику алых пятен. Его убийца уже бежал к машине. А затем от тротуара резко отъехал зеленоватый «плимут» и я разглядел два силуэта на переднем сидении. И разрази меня гром, если я обознался с машиной и ее пассажирами, потому что именно эти двое приходили покупать этот «флэтбэк-седан» несколько дней назад к нам. И один из них был ирландцем, тот, что сейчас за рулем, а стрелок – итальянцем с бруклинским выговором. Я бросил взгляд на Монро. Тот явно паниковал, суетливо оглядываясь во все стороны, потом завел автомобиль и тоже отъехал от тротуара, на этот раз очень энергично. Его «бьюик» проехал мимо, после чего и я счел за благо покинуть нехорошее место до того, как сюда подъедет полиция. Да и дальше понаблюдать не мешает. Сначала Монро ехал слишком быстро, но потом все же сбросил скорость до разумной и перестал метаться между рядами. Успокоился. Ну и мне проще стало. Итак, что я такое видел? Думаю, что Монро приехал за товаром. Он не берет напрямую у сицилийцев или корсиканцев, он закупается у перекупщика. Берет оптом у черных в клубе. Учитывая, что он театральный агент «низкого профиля», такие клубы как раз его уровень. Может даже сама идея торговать героином пришла ему в голову после полезного знакомства. Тогда думаем дальше. Те, кто его пришил, наверняка принадлежат к «новому аутфиту», как уже начали называть тех гангстеров, что приехали вместе с так и обретающимся в городе Лепке Бухалтером, или к нему примкнули. С корсиканцами у них пока конфликта нет, новые люди не хотят настраивать против себя всех одновременно, но с сицилийцами семьи Антенуччи они на ножах. Хотя пока еще до открытой войны дело не дошло. Или не доходило и это слово лучше употреблять в прошедшем времени? Очень на это похоже. Хм… а что теперь будет делать Монро? Сомневаюсь, что у него есть еще какой-то источник товара. Был бы – он бы не покупал порошок в джаз-клубе, он бы его брал у следующего звена цепочки, у гангстеров. Даже в Нью-Йорке черные банды не самостоятельны, они все равно работают на других, а здесь, при совсем небольшом проценте черных в городе, они вообще никакого веса не имеют и не могут контролировать товар иначе как в рознице. Ну и что, собственно говоря? Монро сейчас остынет и начнет искать товар, я думаю. Скорей всего через этот же клуб, коллег убитого, так? Просто потому, что не будет знать куда еще можно сунуться. Но для нас это ничего не меняет. Наша задача подсунуть ему килограмм дерьма и сдать. Главная трудность – получить его отпечатки на пакете, чтобы уже не отвертелся. Я даже думал залезть к нему домой и уже там найти что-то подходящее для упаковки героина, уже с «пальчиками». Так и надо делать, ничего не изменилось. Как-то подлезть к нему с товаром и предложить купить, после чего сдать? Это было бы проще всего, если бы не было самым сложным. Не на улице же к нему подходить и предлагать: «Простите, сэр, я видел как шлепнули вашего поставщика героина, а у меня как раз случайно завалялся целый килограмм первосортного дерьма. Не хотите ли приобрести по выгодной цене? А то вся богема Нового Каира скоро начнет страдать и покупать эту дрянь самостоятельно в клубах, рискуя репутацией, а иногда и здоровьем.» А едет он домой, похоже, потому как мы уже вывернули на Бостон-драйв. Вон и его дом, «форд» Тимми так и стоит на месте, наша машина тоже никуда не делась. Иан стоит на тротуаре и курит. Ноги вышел размять или Рауль его выгнал, чтобы не дымил? Первое, скорей всего, Иана не особо выгонишь. «Бьюик» свернул во двор, я встал у тротуара. Иан неторопливо направился к мне, подсел на пассажирское место. – Кому он возил? – Он за товаром ездил, – ответил я. – Но неудачно. Его поставщика завалили прямо на улице перед носом у Монро. – Да иди ты! – поразился Иан. – Видел собственными глазами. И знаешь кто? – Кто? – «Новый аутфит». И свалили они на том самом зеленом «флэтбэке», который купили у нас неделю назад. – Да иди ты! – уже повторился он. – И где это было? – У «Корн Филд» на Пятьдесят Второй. Знаешь такое место? – Место не знаю, знаю район. Туда все дерьмо идет от сицилийцев, их территория. – Тогда все точно, – кивнул я, – «новый аутфит» начинает войну, пускают в расход дилеров. Своей сети у них пока еще нет, вот и выбивают чужую. – Сейчас начнется. Будет сраная война, – заключил Иан. – Будет, – согласился я. – Только что теперь будет делать Монро? – Надеешься к нему забраться? – Пожарная лестница удобно идет. А окно вскрыть нетрудно. Ну или попробую зайти через подъезд, меньше возможностей меня увидеть, люди вообще с подозрением относятся к тому, что кто-то лезет по пожарной. – Тогда подождем. Расскажу Раулю новости, ему будет интересно, – Иан открыл дверь и вышел из машины. В окнах квартиры Монро горел свет, несколько раз видел за ними силуэты людей. Потом из подъезда вышли оба, Монро и Тимми. Постояли с минуту, о чем-то разговаривая, потом вдвоем уселись в «форд» и тот быстро уехал, а за ним последовал наш «олдсмобиль». Ну что, появилась возможность? Я выбрался из машины, прихватив с собой сумку с очень криминальным содержимым и неторопливо направился к дому. Мне во двор, если на пожарную, ну и если через черный ход, то тоже туда. Жильцы дома к своим машинам ходят именно через него. Осторожно заглянул за угол – никого, но двор хорошо освещен, тут целых два фонаря. С десяток автомобилей в рядок. Хуже всего, что дом выстроен в форме буквы «L», то есть меня у задней двери могут увидеть из окон. Не то, чтобы большая проблема, шляпа скроет лицо, но если я не смогу открыть замок быстро, то кто-то может что-то заподозрить и вызвать полицию, например, а это уже точно никому не нужно. Подошел к двери, двигаясь у самой стенки, присмотрелся к замку. Под плоский ключ, английский, ничего сложного. Выудил замшевый чехол с отмычками, перебрал их, выбирая нужную, услышал шаги за дверью. Щелкнул замок, во двор вышел тучный мужчина в светлом костюме, натянутом на брюхе как на барабане и с парусящимися штанами. – О! – отступил я в сторону, прикоснувшись к шляпе не стольк из вежливости, сколько чтобы скрыть лицо. – Добрый вечер! Тот что-то одышливо буркнул в ответ, но дверь для меня придержал. – Благодарю, – я зашел в подъезд. Дом не из самых новых, построен лет пятнадцать назад. В городе много одинаковых проектов, вот и этот не исключение, приходилось бывать в похожих. Пол выложен желтоватой крупной и коричневой мелкой плиткой, широкие деревянные перила лестницы, огибающей сетчатую шахту лифта. Мне на четвертый, пойду пешком. Тихо, никого не встретил. Толкнул дверь на четвертый, заглянул в коридор, выстеленный красно-зеленой дорожкой, с удовлетворением отметив, что она заглушит звук шагов. И тут тоже тихо. Апартаменты «4С», это налево, до самого конца, в торце коридора. Солидная дверь из лакированного дерева с начищенной бронзовой табличкой. Дом дорогой, все соответствует, тут и стены в коридоре дорогими панелями отделаны, и чистота, и все прочее полагающееся. Интересно, это он с агентских доходов сюда заселился, или уже с героиновых? В коридоре по-прежнему никого. Замок… замок с виду серьезный, но только с виду, никакой особой возни, только правильные отмычки нужны, тонкие. Надел перчатки, еще раз огляделся, присел, просунул в замок нижнюю, рычаг, затем верхнюю с изгибом. В этом замке «Коннерс» есть вроде бы предохранитель, который сбрасывает штифты, если они не отжаты одновременно ключом, но их и не обязательно отжимать до конца, просто аккуратно надо, чуть провернув цилиндр, и тогда они не падают. Первый штифт, второй… третий… есть четвертый… пятый! Есть, готово. Замок щелкнул, дверь открылась. К этому времени набор отмычек оказался у меня в кармане, сменившись в руке револьвером. Как обычно, стрелять ни в кого не хочу, но следует быть готовым к любым неприятностям. А неплохо живет агент, неплохо… Я оказался в просторной гостиной, заставленной дорогой мебелью. На стенах картины, все больше местные пейзажи, причем, насколько я в этом всем разбираюсь, написанные хорошо. Дорогой радиоприемник у стены, подмигивающий синим светом, из него слышна негромкая музыка, что-то романтическое. Бутылки в стеклянном баре, хороший такой набор. Так, что тут есть еще? От гостиной по широкому коридору, дверь направо – кабинет. Большой стол в стиле «ар деко», за ним кожаное кресло. Полки с книгами, много альбомов по искусству. Интересно, где он все же держит свои запасы? Подошел к полке, аккуратно вытащил за корешок один из толстенных томов «Всемирной истории искусств», взвесил на руке, раскрыл. Вот у меня с собой есть очень острый нож, которым я смогу вырезать середину всех страниц до задней обложки и вполне себе уместить туда плоский пакет с героином. Как вариант. Но это излишество, полки поверху закрыты резной планкой, так что проще забросить пакет за нее. Его тогда не будет видно ниоткуда и многие наивные люди считают это место хорошим тайником. А полиция как раз туда и полезет. Что тут еще есть? Переставная винтовая лесенка на три ступеньки, почти стремянка. Такими пользуются чтобы снимать книги с верхних полок, но… верхняя полка здесь совсем невысоко. И Монро не коротышка, как я заметил, ему дотянуться туда никаких проблем не составит. Тогда зачем стремянка? Куда он карабкается? Подставил к полкам, заглянул за планку. Нет ничего, только пыль. И главное – никаких следов на этой самой пыли, так что сюда никто ни за чем ни лазил. Тогда зачем? Предмет интерьера? Впрочем, это и неважно, я все равно спрячу пакет там, куда сам Монро точно не полезет. И все же… Мелькнула одна мысль. Дверь в кабинет очень уж массивная. Приходилось мне как-то в особняке одной «кредитной акулы» видеть нечто подобное. Приоткрыл дверь, поставил лесенку, посмотрел на полотно сверху. Ну да, разумеется, все как там. Планочка с выемкой, чтобы легко было поднимать, прямо как крышка школьного пенала. Подцепил, открыл, заглянул. Присвистнул, мысленно. – А ты так неплохо зарабатываешь на дерьме, – пробормотал я. В тайнике лежало три пачки банкнот. Две пачки двадцатифунтовых и одна из десяток. Все по сто, судя по толщине. Видимо, как только у него набирается ровная сумма, он ее вот так стягивает резинкой и забрасывает сюда. Пять тысяч фунтов. Двадцать пять тысяч долларов. Взять? Естественно взять, пусть потом полиции претензии предъявляет. Вытащил все деньги, убрал в сумку. По двенадцать с половиной сотен на нос, уже очень неплохо, очень. Два «кадиллака» с шестнадцатицилиндровыми моторами могу купить, если вдруг решу это зачем-то сделать. – Спасибо, Монро, – усмехнулся я, возвращая стремянку на место. Так, ладно, не отвлекаемся. Ищем то, на чем могут быть его отпечатки. Какая-то обертка целлофановая, что-то подобное. Что он точно трогал руками? Чтобы даже хороший адвокат не мог сказать что «подкинули». Полиция вытрясет показания у покупателей, Сингер даст тем список, так что никто не усомнится в том, что Монро торгует, а тайник будет с «пальчиками» – и все, привет каирская тюрьма. Мерзкое место, говорят. Нет тут ничего подходящего, надо дальше искать. В гостиной что-нибудь? Так навскидку не вспомню. На кухню следует глянуть, пожалуй. И даже спрятать где-то там, люди часто прячут ценное на кухнях, почему-то полагая, что воры там будут искать в последнюю очередь. А воры знаю, что люди так полагают и начинают искать именно там. Монро не уголовник, он просто нашел способ заработать, так что вряд ли знаком с наукой взлома квартир. По коридору дальше еще двери. Спальни, я полагаю, и ванные. Проверим. Дверь напротив оказалась уборной с умывальником, гостевой туалет вроде как. Ничего подходящего, в унитазный бачок прятать не надо, пакет размокнет, да и отпечатки смоются. Еще две двери, направо и налево. Аккуратно отворил ту, что справа. Спальня. Застеленная кровать с высоченной спинкой из полированного ореха, покрывало примято, кто-то лежал на нем сверху. Длинный, почти во всю стену, шкаф. Картина, обнаженная девушка в чрезвычайно свободной позе, уже не совсем искусство, а ближе к порнографии… но рука мастера все же чувствуется, так что будем считать искусством. Тумбочки… в них ничего подходящего, в шкафу тоже. А так можно пакет и на шкаф забросить, кстати. Но все же сперва проверю кухню. Кстати, поторапливаться надо, может быть Монро с Тимми вернутся скоро, хотя мне кажется, что задержатся. Где? Они наверняка поехали искать другого поставщика. С кем-то встречаются. Ему репутация бесперебойного источника важна, надежного и хранящего тайны, он не может себе позволить оставлять без товара своих богатых и знаменитых клиентов. Положение обязывает, знаете ли. Так, дверь в ванную… тут тоже ничего подходящего. И не похоже, что Монро жил в этой комнате, тут даже шкафы почти пустые и в ванной на полках ничего нет. Ладно, проверим вторую… Я вышел из спальни и в эту самую секунду дверь напротив распахнулась. Я дернулся, намереваясь вскинуть пистолет, но удержался. Человек, появившийся в дверях, явно не представлял угрозы. Во-первых это была женщина. Молодая. Во-вторых на ней ничего не было. То есть совсем ничего, она была совершенно голой, словно вышла из ванной, только волосы сухие. В-третьих она была еще и… красивой, наверное. Наверное – это потому, что признать ее красивой по-настоящему не давали глаза, совершенно отсутствующие, опухшие и покрасневшие, которые не могли на мне даже сфокусироваться. – Э-эйби? – протянула она. – Эйби… нет, ты не он, – последовало заключение. Она тянула слова как прилипшую к подошве жвачку. Зрачки были сужены в булавочные иголки, и еще ее заметно покачивало. И еще она выглядела знакомой. Мне сегодня просто везет на людей, которых я узнаю, сначала те два гангстера, затем эта… наяда, или как ее лучше назвать. И еще Уильям вчера. – Нет, не Эйби, – я шагнул к ней, прихватив ее правую руку выше локтя. – Он меня прислал тебе помочь, а так у него дела. У него трудный день, – я мягко, но настойчиво заталкивал обнаженную даму в спальню. Черт, кто же она такая? А вот в этой спальне живут. Все разбросано, женская одежда и белье на полу, на тумбочке в развернутой бумажке маленькая горка чуть желтоватого порошка. Никаких шприцов, дама просто нанюхалась. Способ употребления для тех, у кого много денег. Или у кого любовник торгует героином, как в данном случае, подозреваю. – Чем помочь? – тупо спросила дама. – Чем угодно, он просто заботится. Просто скажи что тебя надо и я помогу. – Тогда трахни меня, – она упала на спину на кровать, раскинув руки, а заодно и ноги, даже заставив меня отвести взгляд. – Хорошо, только не прямо сейчас, – согласился я. – Надо просто полежать, а я наведу тут порядок и сразу приду. Договорились? – Н-нет, – дама замотала головой. – Прямо сейчас. Очень хочется, – она сказал это с неким доверительным оттенком, словно делясь секретом. – И мне хочется, просто дела, ты же видишь, – я попытался накрыть ее одеялом, но она отшвырнула его ногой. И тут я ее узнал. Почти таким же движением лежащая в шезлонге Джин Фей отбросила большой пляжный мяч в «Каирском романе». Джин Фей. Боже мой, это она и есть. Не зря Сол сказал, что она не слезает с этого дерьма. И теперь валятся в спальне у Монро. – Полежи здесь, – сказал я чуть настойчивей. – Я сейчас вернусь. И не вздумай дергаться, а то я тебе мозги вышибу, – оставил я вежливость окончательно и показал ей пистолет. Телефон… вот же он, прямо в спальне. Актриса попыталась встать, но я толкнул ее обратно, уже без всякой жалости. – Лежать! Так, номер у меня записан, Сол когда-то его мне давал, на всякий случай… я быстро листал записную книжку. Да, вот он. Ответил агент не сразу, уже где-то после десятого гудка зуммера. Голос был недовольный. – Да? – Это я, Поль. – Что случилось? – он насторожился. – Я в квартире у вашего друга. И нашел здесь Джин Фей, совершенно голую и общающуюся с астралом. Она нанюхалась до беспамятства. – А он? – Здесь только я и она. Сол пару раз глубоко вздохнул, затем спросил: – Можешь ее оттуда вытащить? И отвезти куда скажу? – Думаю, что смогу. – Вези… вези ее к клинике «Рассвет», это в Ривер-Парадайз. Прямо по главной дороге до конца, там будет ограда с воротами. Я тебя там встречу или дождись меня, мне надо сделать еще пару звонков. – Хорошо, – я положил трубку и повернулся к актрисе, так и лежащей в излишне вольной позе. – Одевайся, быстро! – Сначала любовь! – она раскинула руки для объятий. – Здесь через десять минут будет полиция и любить тебя будут в камере. Одевайся! – Ка-акая поли-иция? – она снова заговорила так, словно в патефоне ослабла пружина. – Обычная. И тебя арестуют. А завтра ты будешь во всех газетах. И если ты не оденешься, то будешь в них голой и унюханной героном. – Они не напечатают такое, – она отмахнулась и захихикала. Так, вон ее платье и сумочка, вон туфли. Белье к черту. Жанин ходит без белья и эта походит. Подобрав все это с пола, я швырнул вещи ей. – Одевайся или получишь по заднице. Быстро! У тебя минута. А у меня еще дело. Поэтому, оставив Джин Фей в спальне, я быстро прошел в кабинет Монро, опустился на колено возле письменного стола и с усилием приподнял одну тумбу. Пошарил под ней рукой – да, хоть облицовка и закрывает все до самого ковра, под ней есть свободное пространство. Только отпечатки вот, отпечатки… Что в столе? Начал быстро выдвигать ящики и в самом нижнем нашел жестяную сигарную коробку. Взял аккуратно, посмотрел «на отблеск», включив настольную лампу – вся захватана. Влезет пакет? Вывалил сигары, пакет влез. Отлично. Сигары в сумку, а коробу под стол. Вот теперь лучше, теперь дело сделано. И теперь заняться актрисой. Мне она никто, но Солу важна. А мне важен Сол. Нам важен, вместе с Сюзет. Та, естественно, даже и не подумала одеться. Теперь она валялась на животе и пыталась дотянуться до тумбочки, а если точнее, то до бумажки с порошком. – Нет, нет, нет, – я ударил ей по руке. – Никакого дерьма. Я схватил ее за руку, дернул так, что она чуть не свалилась с кровати. – Садись! – Э-эй, мне нужно, – она снова тупо потянулась к героину. – Не нужно, – я высыпал порошок на пол и растер ногой. – Одевайся. Я расправил ее платье и попытался натянуть ей через голову, но она отказалась поднимать руки наотрез. А когда я попытался это сделать за нее, еще и сложила их на груди. Я уже собирался отвесить ей оплеуху, но в последний момент решил, что так пока даже удобней. Поэтому присел, схватил ее за ногу и попытался надеть туфли. Получилось тоже плохо, совершенно расслабленная ступня в них не лезла. Будь она в чулках, может и было бы проще, но чулки тоже валялись на полу. И натягивать их на нее не было ни времени, ни желания. Я огляделся, взгляд остановился на прикроватной лампе, а если точней, то на проводе. Схватив ее, я рывком выдернул шнур в нитяной оболочке, сложил его пополам. – Ты одеваться будешь? – Н-нет, – замотала она головой под платьем. – Ты ублюдок, Эйби тебя убьет. – Эйби поедет в тюрьму, его уже забрали, – сделал я последнюю попытку решить дело мирным способом. – И если ты отсюда немедленно не смоешься, тебя отвезу следом. С героином и прочим дерьмом. И выйдешь ты уже не скоро. – Мой аг-гент даст мне та-акого адвоката, что меня через пять мин-нут в-выпустят. – Хорошо, – кивнул я. – Попробуем по-другому. Я схватил ее за затылок, нащупав его под шелком, и резко нагнул актрису вперед, зажав ее голову между ногами. Шелковый подол вздернулся вверх, открывая уязвимое место, после чего я почти что изо все сил дважды хлестнул ее проводом по заднице, по одной половинке и по другой. И тут же повторил процедуру дважды. Проняло. Она даже заорать не смогла, задохнулась своим криком. – Одеваешься? – Да!!! – ее как прорвало. – Тогда одевайся, – толкнул ее назад. И почему прямо с этого не начал? Джин Фей суетливо, пусть и не сразу попадая в рукава, натянула платье, затем потянулась за туфлями. – Мои вещи…, – сказала она. – Возьмем с собой, – я сдернул с подушки наволочку и быстро побросал в нее вещи с пола, включая ее сумочку. – Ты-ы не мо-ожешь меня бить! – вдруг спохватилась она, замерев с туфлей в руке. – Еще? – я с готовностью понял провод с пола. – Н-нет, не надо, – она сделала отрицающий жест. – Вот не-е на-адо. Больно. Провод я больше не бросал до тех пор, пока она не справилась с обувью. Пока она возилась, я прямо из спальни позвонил Сингеру и сказал: – У нас все готово, пусть приезжают. Клиента дома нет, надо будет дождаться. – Я понял. Заезжай завтра с утра. – Товар под тумбой письменного стола. – Понял. Затем я поставил женщину на ноги и подхватив выше локтя, потащил к выходу. Она не сопротивлялась, но болтало ее всерьез, так что ее приходилось еще и удерживать на ногах, что оказалось совсем нелегким делом. Даже не знаю, стоило ли вообще с ней связываться. На кой черт мне эта благотворительность? Только из-за Сола? Нет, пожалуй. Она мне просто в кино понравилась, прекрасно сыграла роль, замечательно пела и танцевала. Как-то не хочется оставлять ее в квартире Монро в то время, когда нагрянет полиция. Ее никто не посадит, конечно, но в газеты она попадет. Во все газеты. И перемывать ее грязное белье будут долго, со всеми подробностями, настоящими и придуманными. Так что лучше отвезу ее туда, куда Сол попросил. Может ее еще и в божеский вид приведут. Я вывел ее через задний ход. Тащить за руку уже не получалось, пришлось обнять за талию и буквально удерживать на ногах, при этом сама она из платья выскальзывала. От нее пахло духами и потом, волосы растрепаны так, что лучше на прическу даже не смотреть, а лицо выглядело совершенно отупелым. Красивой она могла сейчас показаться разве что слепому. «Плимут» стоял почти у самого въезда во двор, так что тащить ее хотя бы недалеко было, но усадить в машину оказалось проблемой. Она наотрез оказалась это делать, а провода под рукой больше не было, да и устраивать шум на улице в то время, когда нужно смыться тихо, тоже никакого желания. Поэтому я просто втолкнул ее головой вперед на заднее сидение, успев вовремя одернуть полезший вверх подол платья, и захлопнул дверь. После чего со вздохом облегчения уселся за руль сам. Мотор рыкнул, словно обещая, что мы сейчас отсюда все же смоемся, машина тронулась с места. И едва мы успели отъехать, как навстречу прокатило знакомое фордовское купе. А за ним, чуть поодаль, наш «олдс». Я даже успел помахать рукой и мне ответили. Успел, хотя бы успел. Дальше пусть полиция все не испортит. – Куда ты меня везешь?! – Джин Фей чертиком из коробки подскочила на заднем сидении. – В безопасное место, спасаю от копперов. – Н-не-ет, ты меня похитил! – она замотала головой так, что та могла просто оторваться. – Т-ты меня похитил у Эйби, который меня люби-ит… и ты рассыпал мой «эйч». Ты ублюдок. – Сиди тихо, – предупредил я ее, – а то опять будет больно. Предупреждение не помогло. Она неожиданно сильно ударила меня сзади по голове, сбив шляпу и закричала что-то невнятное. Полуобернувшись, сильно толкнул ее, схватив пятерней за лицо, так, что она отлетела назад и ударилась головой о дверь. – Джин, если я сломаю тебе нос, ты уже никогда не будешь сниматься. Публика не любит героинь с кривыми носами. Предупреждение, кажется, проникло в мозг даже сквозь героиновый туман, она даже не пыталась подняться. Я подобрал шляпу, скатившуюся под ноги, и водрузил на подобающее место. – Сиди тихо, не доводи до проблем. – Па-ашел ты…, – последовал ответ, но уже тише и медленней. До Ривер-Парадайз далеко. До окраины американского сектора, а там еще и по шоссе километров двадцать. Почти в то самое место, где агент Маркам со своими коллегами неудачно пытался арестовать банду банковских грабителей под началом Гуся Шихана. И если у нас вся дорога будет проходить вот так, то не знаю что от меня останется к тому времени, как доберемся до клиники. Или от Джин Фей. Ладно, будем считать что Монро заплатил мне за страдания. Деньги из тайника в двери как нельзя кстати. Нет, понятно, что деньги некстати не бывают, но вот сейчас особенно, нам надо бизнес развивать. – А куда мы едем? – Заткнись, – ответил я, даже не обернувшись. – Куда мы едем? – Домой. – Ко мне домой? – озадачилась она. – Почти. – К тебе? – Нет. Пауза на осмысление. Затем следующий вопрос: – Ты меня там трахнешь? Все же богема очень продвинута в направлении свободы нравов. Особенно под героином, я думаю. – Нет. – Тогда давай прямо здесь, – она друг полезла с объятиями, неожиданно сильно схватив меня за шею, так, что я чуть руль не выпустил. – Перебирайся ко мне, на за-аднем сидении можно. Я попробовал оторвать ее руки левой, но Джин Фей вцепилась неожиданно сильно. Пришлось остановиться у тротуара и разжать ее хватку силой. – Сейчас снова по заднице получишь, – сказал я, обернувшись к ней и пытаясь отдышаться. – Тебе не понравится. – Откуда ты знаешь? – она глупо хихикнула. – Знаю. Гарантирую. Совершенно неожиданно она перегнулась через спинку дивана и буквально сползла головой вперед на передний ряд, причем платье свалилось куда-то к подмышкам, а заодно она заехала каблуком мне по голове. Я огляделся в надежде на то, что рядом никого нет и увидел двух раскрывших рты подростков в кепках, стоящих почти рядом с машиной. Выругавшись, я воткнул передачу и отъехал от тротуара. – Не вздумай мне мешать, я машину веду. – А останови, – уже как-то радостно объявила она. Качели героинового настроения привели ее в обратную точку. – Ты мне нравишься. – Я не могу нравиться. И ты мне не нравишься. – Это почему? – возмутилась она. – Я всем нравлюсь. – А мне нет. Ты торчок, мне торчки не нравятся. Совсем. – Ой, да ладно! – она откинулась назад и скрестила руки на груди. – Сделала чуть-чуть «эйч» и что? Это все ерунда. Могу бросить в любой момент. – Бросай и тогда вернемся к этому разговору. Пока она болтает, то не кидается на меня, по крайней мере. Так что лучше все же поддерживать диалог, неважно о чем, лишь бы у нее рот не закрывался. – Тогда мне некогда будет. Лучше сейчас. – Что «сейчас»? Она ничего не ответила, а вместо этого задрала платье почти до груди. Заодно напомнив мне о том, что надо не забыть отдать наволочку с ее вещами Солу, она а полу сзади лежит. – Так что ты имела ввиду? – я подчеркнуто даже не посмотрел на демонстрируемые прелести. – Не нравится? – Сейчас нет. И мне некогда смотреть, я машину веду. – А ты остановись и посмотри. – Некогда, тебя дома ждут. Тут ее посетила новая идея и она попыталась положить ноги мне на колени, но я пресек попытку в зародыше. За что был в очередной раз назван ублюдком. Минут пять проехали в молчании, к моей великой радости. Но затем, когда машина остановилась на перекрестке, Джин рывком открыла дверь и выскочила наружу, после чего направилась куда-то на подгибающихся ногах. Пришлось выскочить следом и тащить ее обратно, и все это под свист каких-то зевак, сидевших на парапете с бутылками пойла в бумажных пакетах. Замечательно, все просто замечательно. – Дай ей по башке и вези в багажнике, приятель! – крикнул один. Я хотел огрызнуться, но не стал, потому что идея показалась мне достаточно здравой. Правда, уселась на переднее сиденье дама без особого сопротивления, но пока я обходил машину, она успела пересесть на водительское и даже попыталась воткнуть скорость. К счастью, я успел раньше и вытолкал ее правей. Тогда она просто придвинулась ко мне и попыталась обнять и даже поцеловать, но и это поползновение я пресек и оттолкал ее к самой двери. Затем вытащил револьвер, показал ей: – В следующий раз не погонюсь, а просто выстрелю в задницу. - Пф-ф, напугал, – она отмахнулась таким широким жестом, что угодила рукой в лобовое стекло, ее кольцо громко щелкнуло. Затем Джин Фей наклонилась вперед и попыталась схватит ствол оружия ртом, но я успел его спрятать. Тогда она попробовала то ли положить голову мне на колени, то ли что-то другое имела ввиду, но тут я окончательно растерял остатки хорошего воспитания, схватил ее за волосы, поднял и отшвырнул к двери. – Все! – рявкнул я. – Запас доброты исчерпан. Сиди тихо или будет плохо. – Отшлепай меня, па-апочка, – хихикнула она. – Дурак. Бе-бе-бе-бе-бе… – Лучше молчи. Я серьезно, – выдохнул я, попутно прикидывая сколько времени мне еще проводить в этой компании. Может быть и вправду лучше было дать ей еще нюхнуть и тогда она была бы в отключке? Надо было, надо, зря я порошок рассыпал. И вправду дурак. Или как насчет нокаута? Не уверен, что получится без особых повреждений, люди под наркотиками отличаются от просто людей. – Куда ты меня везешь? – пластинка дала сбой и вернулась на прежнюю дорожку. – В задницу, – огрызнулся я. – Только там тебе и место. – Неа, я в кино снимаюсь, – совершенно не оскорбилась она. – Хочешь тоже сниматься? – Нет. – Врешь, все хотят, – она опять хихикнула. – Все хотят сниматься в кино и быть как я. – Какой же тупой от героина? – Чего это тупой? – она вроде как удивилась. – Знаменитой. – Тупой и знаменитой. – Докажи! – Что доказать? – Что я тупая. – Ты искренне полагаешь, что умная знаменитость будет валяться голой в квартире наркоторговца? – Пф-ф. Он милый. – И у него есть «эйч». – И «эйч» тоже есть, – согласилась она. – Разве плохо? – Для тупых хорошо. – Ты все же скотина. – Нашла чем удивить. – Бе-е, – она показала мне язык. – Я писать хочу. – Обойдешься, – я прибавил газу. – Могу описаться. И у тебя будет пахнуть, и сиденье станет мокрым. Что это за дерьмовая машина? – она постучала по панели. – Машина как машина. – У меня лучше. Потому что я знаменитая. – Верю. Расскажи про свою машину. Как можно подробней, – предложил я в тихой надежде не то, что она сконцентрируется на чем-то безопасном. – У меня машина осталась там, – вдруг вспомнила она, но тут же усомнилась: – Или не там? Там или не там? – Откуда я знаю? Я твою машину никогда не видел. – Там, – уверенный кивок. – Я вспомнила. Поехали обратно. – Зачем? – Я сама поведу. – Ты ходить не можешь, как ты ее собираешься вести? – Ходить я могу-у, – она вдруг обиделась. – А когда водишь, ходить не надо. Ты сидишь, – она даже попрыгал на сидении, демонстрируя как люди сидят. – И за руль держишься. – Мы потом за ней съездим. Где ключи? – А где моя сумочка? – Здесь. Потом ее отдам. – Сейчас отдай, мне ключи от машины нужны. – Зачем? – Дурак, – повторилась она и опять показала язык. Затем почему-то развеселилась и захихикала. Затем, чуть подумав, снова полезла обниматься, но была довольно жестко водворена на место. – Точно дурак, – заключила Джин Фей. Такой диалог то затухал, то возобновлялся. Несколько раз она пыталась меня обнять, раз полезла в драку и даже попыталась сесть на колени, втиснувшись задом между мной и рулем. Взамен заработала пару подзатыльников и несколько грубостей и угроз с моей стороны. На шоссе, ведущем в Ривер-Парадайз она снова попыталась выскочить из машины, на этот раз на ходу, причем крикнула: «Догоняй!» – но я был готов к чему-то подобному и успел схватить ее за волосы. Правда, в результате она опять попыталась улечься мне на колени головой и пришлось приводить ее в вертикальное положение. И лишь когда мы подъезжали к клинике, Джин Фей вдруг как-то успокоилась и замолчала. «Линкольн» Сола уже стоял возле ворот, а его хозяин стоял возле нее в компании еще какого-то невысокого, но упитанного джентльмена. Круглолицего, стоящего в горделивой позе с руками в карманах легкого пиджака. И когда я подъехал совсем вплотную, то понял окончательно, что у моего ангела-хранителя дурное настроение и он решил вывалить на меня весь запас своих дурных шуток. Это был доктор Бромли, приятель семейства вице-губернатора и отец подружки Марго. – Проклятье, – с чувством сказал я. – Дерьмо. Проклятое дерьмо в жестяной банке. Сол подбежал к моей машине, заглянул внутрь. – Поможешь нам довести ее? – Нет, – отказался я наотрез, натягивая шляпу до самых ушей. – Сол, ты с ума сошел? Вся эта история может всплыть. Зачем мне здесь светиться? Забирайте эту идиотку и ее вещи и уводите, – я перегнулся через спинку сиденья и вытащил наволочку. – Вот, это все ее. Все сделано как надо, Монро стирается с картины, но не подставляй меня. – Да? – он вроде как чуть удивился, при этом заскучавший доктор Бромли уже направился к машине. – Да! – я опустил лицо, спрятавшись за полями «федоры». – Уносите ее и пусть этот доктор не лезет ко мне с расспросами. Сингер все тебе расскажет. – Пол! Какой приятный сюрприз! – вдруг провозгласил подошедший доктор. – Никак не ожидал вас видеть! Вы вернулись в город? Я только тяжело вздохнул и подавил в себе желание перестрелять всех присутствующих на месте. Насколько это сделало бы жизнь проще. – Добрый вечер, доктор, – сказал я, изобразив вежливую улыбку и добавил совершенно неискренне: – Рад вас видеть, приятная встреча. – Вы встречаетесь с Джин? – доктор обошел машину с пассажирской стороны и довольно ловко подцепил актрису под руку. – Бог миловал. К счастью, нет. Мы почти незнакомы. Раз уж деваться некуда, я выбрался из-за руля, снял шляпу и помахал ей перед лицом, пытаясь освежиться и глотнуть свежего воздуха. – Все полагали, что вы встречаетесь с Маргарет Бриггс. Дьявол, доктор, а других тем для светской беседы мы найти не можем? Любых других, не про мою личную жизнь? Интересно, через сколько часов Марго узнает, что мы виделись с милейшим доктором, пропади он пропадом? – Доктор, вы умеете ранить тайну? – спросил я. – Разумеется! – он вроде даже возмутился, словно я заранее обвинил его в неумении хранить эти самые тайны, будь они неладны. – Вся эта клиника – сплошная тайна. Ничто не выходит за ее стены, у нас тут лечатся такие персоны… Вот например… – Доктор! – прервал я его попытку поделиться секретами. – Я серьезно. – Я же ответил! – Так вот это все, – я многозначительно очертил пальцем пространство вокруг нас, – и есть тайна. И мисс Фей, и Сол, и я. Я – тоже тайна, доктор. Меня не должно здесь быть, а вы не должны меня видеть. – Почему? – доктора буквально распирало от любопытства. Я застрелюсь. Застрелюсь прямо сейчас. Или застрелю доктора. И Сола, который меня в это втравил. И эту чертову дуру с мозгами пропитанными героином. – Потому что так решил кто-то другой, не я. – Но я слышал что вы уже с год как уехали. – И снова уеду. На днях. Доктор Бромли, просто примите это как есть. – Лорд Бриггс в курсе? – Понятия не имею. Надеюсь, что нет. Если вице-губернатор, при всем моем уважении, об этом узнает, то это перестанет быть тайной, согласитесь. У всех государств есть секреты и долг граждан, пусть даже случайно о них узнавших, эти секреты хранить. Не думаю, что я должен вам это объяснять. – Разумеется! – доктор с помощью Сола потащил Джин Фей из машины. – Можете не меня положиться. – Нисколько в этом не сомневаюсь, – вздохнул я. Да, разумеется, могу. Интересно, сколько пройдет часов до того, как леди Бриггс узнает о нашей с доктором встрече. Или минут? Я глянул на часы. Кстати, Сюзет будет дома, когда я вернусь. Доктор с Слом потащили актрису в ворота клиники, а я подошел к машине, встав в свете фар. Сразу снял с себя несколько длинных светлых волос, потом принюхался и ощутил запах духов, идущий от моей одежды, после чего обнаружил, что ширинка моих светлых брюк измазана губной помадой, равно как и плечо пиджака. Замечательно, все просто замечательно! 7. Домой я вернулся в рабочем комбинезоне из гаража Иана, надетом поверх рубашки, и кепке, своей, которая завалялась в офисе. И от меня пахло бензином. Костюм я оставил на работе, собрав в бумажный пакет и сунув в шкаф. Сюзет, еще не ложившаяся спать, поразилась моему виду. – Пришлось изображать механика, – объяснил я. – Кто-то ночь покупал машину? – Нет. Долго объяснять, а я устал. – Опять во что-то влез? – Тоже нет. Скорее вылез. Пришлось понаблюдать а одним местом, а лучшим способом было чинить машину, которая не сломалась. – Поль, я тебя умоляю, не возвращайся к старым делам. – И не собираюсь, – я привлек Сюзет к себе. – Наоборот убегаю от них как можно дальше. Надо просто собрать все деньги, что у меня есть. – Собрал? – Не все, но что-то, – я открыл сумку, показав ей пачку банкнот – свою долю, которую я уже успел отделить от добычи из квартиры Монро. Рауль и Иан свое получили еще в офисе, а Сингеру завтра завезу. – Поль, не вздумай влезть куда-то. И фу, лучше бы от тебя чужими духами пахло, причем самыми дешевыми и плохими, наверное, чем вот этим. Ты купался в бензине, что ли? – Случайно выдернул шланг бензонасоса. – Иди в душ, не вздумай так пахнуть рядом со мной в кровати. – Как у тебя все прошло? – Как обычно, все было замечательно. Мне собираются дать еще номер, со следующей недели начнем репетировать. – Рад за тебя, солнце мое, – я быстро поцеловал ее и направился в душ. На следующее утро я встал совершенно не выспавшимся, по будильнику, постарался одеться насколько можно не «по-гангстерски», а скорее в стиле средней руки адвоката. Позвонил в офис, сказал, что буду после ланча и допоздна, предупредил, что кто-то из сэйлсменов должен остаться вечером со мной, после чего спустился во двор, завел «додж» и поехал к Сингеру. Бар был еще закрыт и машины Джимми не видно, но «Сокровища фараонов» уже работали. Позвонил в дверь, Сингер меня запустил внутрь и провел в кабинет. – Садись, – показал он на диван и сам уселся в свое огромное кресло. – Монро взяли ночью, порошок нашли. Мы должны копперам из округа двести фунтов, а Сол может с нами рассчитываться. Кстати, они очень удивились, что при обыске не нашли никаких денег, – он с усмешкой посмотрел на меня. – Героин нашли? – Нашли. – А деньги уметь искать надо, – я полез во внутренний карман пиджака и извлек оттуда пачку фунтов. – Двенадцать с половиной сотен, твоя доля. – Да, все надо уметь делать, – опять усмехнулся он, взял стопку банкнот, быстро пролистал и убрал уже в свой внутренний карман. – Их все же не очень хорошо учат в их академиях. Сам заеду к Солу за остальными. Давай даже так…, – он снова вытащил те деньги, что я ему передал, и отсчитал от них часть. – Твои двести пятьдесят в счет оплаты дела. И по столько же парням, – он выложил еще две стопки. – А то, что возьму с Сола, оставлю просто себе. – Отлично, так даже проще. Что делаем с китайскими бумагами? – Договариваюсь на завтрашнее утро. – Где это? – Бордель «Шанхайская лилия», слышал про такой? Почему я уже ничему не удивляюсь? – Слышал. Мы оттуда Милланда увезли. Ты что, газет не читаешь? – Черт, ну да же…, – он поморщился. – Тебя там не узнают? – Надеюсь что нет. Но лучше бы в другом месте встречаться. – В другом не получается, – Сингер развел руками. – Только вот так. Очки что ли надень или там усы наклей. – Угу. Отпущу бороду, надену цилиндр и монокль. – Хорошая идея. – Кто хоть покупатели? Место ирландцы контролируют, похоже. – Не знаю, но посредник там чинк. – Если ирландцы, то надо задирать цену. Им не так сложно пустить облигации в оборот. – Я думал об этом, – Сингер потянулся к бутылке бурбона и плеснул себе в стакан. – Будешь? – Ты бы хоть на часы смотрел иногда. – Желание выпить определяется потребностями организма, а не глупыми общественными правилами. – Мой организм пока требует кофе и круассан. Можно два кофе и два круассана. – Знаешь, чего я никак в тебе не пойму? – Сингер пригубил бурбон и облизнул губы. – Кто ты такой. – В смысле? – Ты не француз, давно уже не русский, да и не был им никогда, ты не американец и не англичанин, хотя иногда выглядишь как последний и даже как американец. У тебя даже акцент меняется. – Ново-каирец, – я усмехнулся. – Местный продукт. – Местные уже здесь родились или хотя бы выросли. А в каком возрасте ты сюда приехал? – Это неважно, просто чувствую себя местным. А акценты… я в детстве ходил в театральный кружок. Но на самом деле, как ты заметил, предпочитаю французский сектор всем остальным. Хотя бы из-за кухни. – Из-за кухни я и сам предпочитаю. В этом смысле американец во мне давно умер, причем скончался без всяких мучений. – Не ври самому себе, – я показал пальцем на бурбон. – Пить это в такое время умеют только американцы. Он в тебе не умер, а только приболел слегка. Ладно, как договариваемся на завтра? – Подъезжай сюда к половине десятого, поедем… тогда на моей машине поедем, незачем там на твоей мелькать. Вообще-то мы там были на краденом «олдсе», но все же Сингер прав – именно своей машиной светить меньше всего надо. В общем, на этом мы расстались. По пути домой я прикупил хорошего кофе и утренние газеты, и к тому времени, как Сюзет проснулась, в доме пахло варящимся мокка, а круассаны лежали на столе в соломенной корзинке. – Хочешь кофе в постель? – крикнул я в спальню. – Нет, обольюсь и крошек на простыни насыплю, – ответила оттуда Сюзет. – Сейчас приду. Я снял сразу две кофеварки с плиты и быстро разлил крепкий кофе по чашкам. Потом взрезал один из круассанов и взялся мазать его маслом изнутри. – Иди, остынет! – Уж иду, – Сюзет спустилась по лестнице со второго этажа, завернутая в шелковый халат, шлепая по босым пяткам красными бархатными тапочками. – Ты уже ездил куда-то? – Да, скатался к Сингеру, отвез ему его деньги. – В Александрию едем? – Обязательно. Ты не передумала? – Нет, конечно. – Тогда сегодня пошлю телеграмму в гостиницу, зарезервирую номер. Или заеду в агентство. Свадьба у нас когда? – Опять за свое? – она вздохнула. – Когда буду уверена, что ты ни во что еще не вляпаешься, вот когда. – А когда ты будешь уверена? – Не знаю. Как буду, так и скажу. Пока еще нет. После завтрака Сюзет ушла в душ, а я взялся за газеты. Гляди, они все же успели дать новость в утренние выпуски. В половине заголовки: «Театральный агент арестован с грузом героина». Представитель полиции заявил о том, что театральный агент занимался сбытом наркотиков в богемных кругах, чему есть неопровержимые доказательства и свидетели. Газеты уже надеются на то, что список покупателей будет раскрыт и тогда можно будет вновь поживиться на сенсации. Есть даже фото Монро, сделанное не сегодня, а явно взятое откуда-то. Там он стоит в токсидо и с бокалом шампанского в руке и улыбается в камеру. Сегодня он без токсидо, полагаю, и ему не до улыбок. Надо будет в машине еще и радио послушать. Про убийство того черного тоже написали, но не так много, публике они не слишком интересны, в американском секторе про них даже шутка гуляет «Уилли шлепнул Билли», считается, что черные убивают друг друга почем зря по глупости. А вот тот факт, что убил этого модного черного белый, причем гангстер, в газеты не попал. Но и это нормально, в возникающей после стрельбы паники люди часто не видят того, что было на самом деле, а помнят как раз то, чего и вовсе не было. Интересно, создаст ли мне проблемы встреча с доктором Бромли? Марго могла подозревать что я здесь, но теперь узнает и Аллистер Бриггс. То есть лорд Бриггс. Что он может предпринять по этому поводу и станет ли предпринимать? Что это ему даст кроме возможного скандала? Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. – Мы пойдем куда-нибудь поесть? – Сюзет вновь спустись по лестнице. – Разумеется, – я отложил газету. – Часа в три? – Переделай «олдс», – сказал я Иану, когда мы встретились на работе. – Пусть будет. – Говорил же, – довольно ухмыльнулся он. – Ни одни сраные колеса лишними не будут. Ребята уже занялись. К понедельнику будет как новая, никто не подкопается. Что Сингер сказал? – Монро упаковали. Завтра встречаемся по бумагам. Угадай где? – Я же говорил. И купят их сраные фении. Едем вместе? – Едем с ним вдвоем, а вы с Раулем подстрахуйте не всякий случай. Возьмите серьезную артиллерию и посидите где-нибудь рядом. – У Рауля нет ни черта серьезного, я спрашивал. Он все распродал. – Я знаю, что он так в Марсель и торопится. За товаром. Дробовики возьмите. – Это само собой. Что думаешь со вчерашними деньгами делать? В оборот? – Придержим чуть-чуть, пока все не закончилось. Мало ли какие проблемы вылезут. Кстати, – я вытащил конверт и протяну ему, – твой «виг» с того, что Сол платит. – Тоже пригодятся. – Ладно, я у себя буду. – Допоздна сегодня? – Да. И Дэн со мной. – Ну-ну, посмотрим что вы там вечером продадите. Да, тачка, что ты брал, уже снова новая. Все отмыли и счетчик смотали. – Ну и отлично. Да, еще костюм надо в чистку сдать. Думал попросить Мэри закинуть по пути, но в последний момент передумал. А как она увидит помаду? Какие выводы тогда сделает? Мой статус верного кавалера Сюзет дает дополнительную защиту от активной секретарши, а так она поставит его под сомнение. Сам сдам. В офисе привычно снял кобуру с «сэведжем» и закинул в я ящик стола, затем взялся читать ведомость продаж, которую распечатала и положила мне на стол Мэри. Неплохо выглядит, неплохо. Ксавье только мало продает, надо будет с ним на сей счет побеседовать. А у Дэна чуть не половина продаж, в этом бизнесе он как рыба в воде. Впрочем, раньше он продавал страховки, а делать это в кризис может только настоящий виртуоз. Так, биржевые новости… Акции «Крайслера» растут, это хорошо, значит и продажи растут, и выпуск. И неплохо растут. Может есть смысл вложить деньги в них? Мне изнутри достаточно хорошо видно как идут дела. Сейчас ни одной провальной модели нет, а с «плимутом» и вовсе прорыв получился, даже «форд» и «шевроле» обогнали в продажах. К тому же публика распробовала «крайслер». Вид стал более традиционным, а вот подвеска интересней чему других. Тот же «линкольн» на кочках трясет как телегу. Ну, «ласаль» вровень идет, да, а подобия «кадиллака» у нас нет. Запасы… да, истощаются, нужны новые машины или придется продавать от конкурентов, в городе еще два дилера «плимута» и «крайслера», один в Александрии и еще один в Порт-Саиде. Но мы, похоже, их опережаем, так что бонусы должны быть наши. Длинный список необходимых запчастей от Иана. Тут и проглядывать не нужно, он лучше разбирается, так что подписать и в почту. И копию обратно Мэри, пусть в папку подошьет. Так, вроде бы покупатель, мне через стекло видно. Средних лет господин в дорогом костюме смотрит «крайслер», причем вместе с Ксавье. Давно смотрит, всерьез, а Ксавье уже ключи в ящике ищет. То есть собираются прокатиться. Неплохо было бы еще один продать. Заглянула Мэри, сказала, что нас через час навестит торговая инспекция. Это не страшно, это не налоговая, а так у нас место новое, никаких нарушений нет. Пусть смотрят. Кстати, у нас до сих пор нет постоянного хорошего адвоката, а вот это упущение. Есть идея подписать договор с одной из двух фирм, американской и британской, у них репутация что надо, но пока не могу выбрать. Британцы здесь лучше работают, а вот американцы могут быть полезней при отношениях с поставщиком. Думать надо, но не откладывать в долгий ящик, пока нам просто везет в том, что никто еще не нашел повода вчинить иск за что-нибудь. Кстати, я проверил, британская фирма вовсе не та, в которой работает друг Марго Брэдли, которому меня тогда представили как Роберта Ван Дер Меера на вечеринке в клубе «Сассекс». С доктором Бромли как неудачно вышло, а? Нет, я всегда полагал, что вероятность кого-то встретить из тех людей, с кем познакомился через Марго, существует, пусть город и огромный. Но одно дело когда ты этого просто ожидаешь, и совсем другое, когда подобное случается на самом деле. Реклама… да, у нас заканчивается срок контракта с «Вечерним голосом Каира», надо бы продлить и записать новый ролик. Тогда звоню в агентство и договариваюсь, это откладывать нельзя, реклама двигатель торговли. С вечерним временем я угадал, посетителей оказалось столько же, сколько и днем. Мы даже продали «бизнес-купе» красного цвета и пара посетителей явно всерьез собрались купить что-то позже. В общем, вечер дал почти столько, сколько и рабочий день. Почтальон завез вечерние газеты и оказалось, что новость с Монро померкла и переехала с первых полос, а ее место заняла перестрелка у ресторана «Лигурия», в которой оказалось двое убитых и точно были раненые, которых увезли. В одном из убитых опознали человека Антенуччи, а второй оказался членом еврейской банды из Мидтауна. А Сингер тогда говорил, что появившийся в Новом Каире Бухалтер подтягивал банды из еврейского района в «новый аутфит». И в Нью-Йрке именно еврейские банды под руководством самого Лепке работали как «хитмэны» для местной итальянской преступности. То есть в действие запускается старая и проверенная схема. Я так думаю, по крайней мере. Здесь они вничью сыграли, получается. За кого болеть? За новых, разумеется. С ними у меня проблем нет, в отличие от Антенуччи. Пусть и тот обо мне забыл, похоже, но может и вспомнить. Тем более что найти меня теперь куда проще чем раньше. Кстати, рабочий день, или, если точнее, то рабочий вечер закончен. Теперь можно где-нибудь поужинать и возвращаться домой, ждать Сюзет. Может, съездить в «Пять окон» по старой памяти? Кухня у них есть, могут подать сэндвичи, а мне больше и не надо сейчас ничего. Мы и так почти каждый день едим с Сюзет в ресторанах, так что хочется чего-нибудь попроще. А пиво у них хорошее. Да, так и сделаю, пожалуй. Костюм забыл… в багажник его так в пакете заброшу, а завтра завезу. Дэн уже уехал, на стоянке курил трубку Мэт, сидя на скамейке у будки сторожа на въезде. Рядом с ним стояла кружка с чаем, от которого валил пар. Только что заварил, выходит. – Приятный вечер, – стандартно поприветствовал он меня. – Верно, неплохой, – такой же дежурной фразой ответил я. – Как дела? – Все как обычно, ничего не меняется. Но я люблю когда ничего не меняется. – Да, при некоторых обстоятельствах это хорошо. Если ты не в заднице не настоящий момент времени, например. – Я не лезу в задницу, босс. Мне много не нужно. Того, что вы мне тут платите, хватает за глаза. Ну и днем вожу всякий товар, тоже платят. Иан когда-то просто подарил, как мне кажется, своему приятелю фургончик «шеви». Из краденых и переделанных, разумеется. Вон он стоит, в углу двора. И Мэт теперь держит «маршрут» развозки хлеба, кажется. С утра загружается товаром в какой-то пекарне и к полудню уже заканчивает. Живет он, кстати, где-то неподалеку от «Гаража Хупера» и даже ходит в «Герб Бирмингема». У нас он дежурит каждую ночь, он еще и бессонницей страдает, но я все же подумываю заставить его брать выходные. Надо только толкового сменщика найти. Думаю, что убедить Мэта будет непросто, мы платим ему почасовую и терять в деньгах он не хочет, говорит, что высыпается дома днем, после того как возвращается с «маршрута». А может и так. По крайней мере в его дежурства проблем у нас не случалось. – Ну и правильно, нечего в заднице делать, – я направился к машине, а Мэт отворил ворота. До «Пяти окон» от нашего «дилершипа» относительно недалеко, минут десять неторопливой езды. У входа в бар вдоль тротуара выстроилась целая вереница машин, то есть будет людно. Все верно, вечер пятницы, клерки их окрестных офисов идут пропустить по стаканчику или больше. Улица светлая, фонари через каждый шаг, и лампочки витрин кругом. Чуть дальше по улице стоит полицейский «шеви» и двое копперов выписывают штраф владельцу «форда», припаркованного у пожарного гидранта. Пять фунтов улетит из чьего-то бюджета. Смотреть надо куда ставишь, свободных мест вокруг хватает. Лично я посмотрел и встал как положено. На меня копперы никакого внимания не обратили. В зале было действительно людно, но пара двухместных столиков у окна оставалась свободна, разве что грязную посуду с них не успели убрать, кто-то только что ушел. Едва я сел за один из них, подошла молодая темноволосая девочка, быстро собрала бокалы в поднос с ручкой, протерла стол, спросила что принести. – «Пильзенер» и пару сэнвдичей с сыром и ветчиной, милая. – Горячие сэндвичи? – улыбнулась она в ответ. – Да, лучше горячие. Когда я тут был в последний раз? Да с год назад, со специальным агентом Маркамом. Интересно, как он поживает? С тех событий мы и не разговаривали ни разу. Стал ли старшим специальным агентом? Счастлив ли в своей нетрадиционной личной жизни? Где живет сейчас? Сомневаюсь, что агентство и дальше оплачивает ему номер в «Гранд-Отеле». Развернул газету, что принес с собой, углубился в местные новости. Городской совет принял решение о инспекции и расчистке района доков. Интересно, это попытка придавить тамошний рэкет или наоборот повод дать подряд кому-то из них? В строительстве организованная преступность почти что контролирует профсоюзы американского сектора, Маленькой Италии и Маленькой Ирландии, а с их помощью способна вилять на выбор подрядчиков. Ладно, посмотрим. В Александрии в ноябре планируется конференция глав держав, входящих в Попечительский Совет Зоны Большого Каира. Ну да, похоже, что есть планы превратить город в курорт мирового класса. Что еще? Знакомые все лица… Моник Франсуа будет петь на благотворительном вечере, организуемом попечителями «Общества развития Нового Каира». Там же предполагается аукцион предметов искусства, вся выручка с которого пойдет на постройку детской больницы. Ага, компания «Рено» планирует открыть сборочное производство машин в Зоне Большого Каира. Грузовики, автобусы и, в перспективе, самые дешевые легковые модели. С экономией на доставке они могут неплохо потеснить конкурентов на рынке. Впрочем, нам они не конкуренты, скорей они потеснят рынок подержанных машин. Если уложатся в семьдесят фунтов за машину. Фармацевтическая компания «Смит, Кляйн энд Френч» рекламирует новые таблетки некоего «бензедрина» на основе солей амфетамина, рекомендуемые для лечения депрессий и болезни Паркинсона. Будут продаваться во всех аптеках их сети. Не знаю, депрессиями никогда не страдал. Обещают повышение работоспособности, хорошее настроение и все такое. Германская компания «Немецкое телевизионное вещание» открывает первую в Новом Каире вещательную станцию. Гарантирует высокую четкость изображения в «четыреста строк», понятия не имею что это такое. Одновременно компания «Телефункен» начинает продажу телевизионных приемников на основе самой современной модели иконоскопа. Представитель «Американской радиокорпорации» сообщил прессе, что они намерены конкурировать и создать свой канал, попутно предлагая к продаже приемники «Ар-Си-Эй». И сколько такие приемники будут стоить? Может быть интересная штука. Девушка принесла пиво, сказала, что сэндвичи будут готовы через пять минут. Я поблагодарил, приложился к кружке. Раньше тут пиво было довольно обычным, но теперь компания из Чехословакии, базирующаяся в австрийском секторе, вышла на рынок со своей продукцией и тут же потеснила всех остальных. Причем вполне заслуженно. Что еще в новостях? Команда по бейсболу «Белые крылья» будет принимать участие в кубке Соединенных Штатов.. это не интересно… начинается чемпионат Зоны по футболу. Последние три года его выигрывают британцы. На новом стадионе для поло будет турнир под покровительством египетского малика, участвует восемь команд. Результаты дерби… В воскресенье заезды в стипльчезе, фаворитом является кобыла Марика, принадлежащая Лоре Сеймур… той самой, что недавно вышла замуж за младшего графа Конти. Наездник Марк Питман, выступающий на ней уже год. Регистрация членов клуба «Дав энд Ган» на турнир по голубиной стрельбе. Хм… вот я бы с удовольствием поучаствовал и стал бы членом клуба, это не так сложно, но клуб регулярно посещается лордом Бриггсом. Да, все же есть какие-то минусы в моей бывшей профессии. В кинотеатрах… Братья Маркс, «День на скачках». Надо бы сводить Сюзет. Прошлый фильм этих комиков «Вечер в опере» был очень смешным. Что еще? «Тупик» с Хамфри Богартом, Сильвией Сидни и Джоэлом Мак-Кри. Тяжелая жизнь в трущобах Нью-Йорка во времена Великой Депрессии. Сюзет не любит мрачные фильмы, так что пропускаем… Театры посмотрим… 8. Ровно в половине десятого я подъехал к магазину Сингера. Он ждал меня уже на улице, возле своего «рено». – Иан и Рауль будут там, недалеко от входа, – сказал я, усаживаясь на пассажирское место. – Хорошо. Но проблем не жду, у меня с собой только одна облигация. Просто покажем и договоримся об условиях. Отдавать там ничего не будем, встретимся позже на безопасной территории. – Согласен. Пока едем на чужую и незнакомую, там что угодно может случиться. Облигации, что нам достались, на предъявителя, то есть никакие записи для их передачи не нужны. Проще нас хлопнуть на месте и не платить ни пенни. – Откуда ты этого чинка узнал? – Свел один надежный знакомый. Вроде бы гарантирует, что тот ведет дела честно. – А что за дела? – Какой-то темный чинковский бизнес. Как бы не героин, к слову. – Обычно в таких делах честных не слишком много. И никогда не слышал, чтобы чинки торговали дерьмом. – Пока еще не торгуют, но начали возить, – ответил Сингер. – Понятно, – кивнул я. – Тогда картинка складывается. – Что за картинка? – Клуб под ирландцами, так? – Похоже на то. – Ирландцы доступа к героину не имели, весь трафик поделен сицилийцами Антенуччи и корсиканцами, так? – я вопросительно посмотрел на него. – Верно. – Теперь мики нашли свой собственный канал. Они сейчас, как мне кажется, в союзе с «новым аутфитом». Перехватить чужой канал сложно, если новые выбьют старых с их территорий, все равно замкнуть поставки на себя не получится, скорей всего. – То есть думаешь, что они хотят не перехватить, а просто поломать чужой бизнес и на пустом месте построить свой? – Именно так я и думаю. – Похоже на правду, – чуть подумав, заключил Сингер. – Тогда выходит, что нас сводят с «новым аутфитом». Что не очень хорошо. – Не очень, – согласился я. – Правда ирландцы могут сработать и на самих себя, передать бумаги фениям, а тем гангстерские войны до задницы, они в эти дела не лезут. И тогда проблем быть не должно. С них даже можно запросить больше, потому что цепочка короткая. – Надо присматриваться, короче. И для начала посмотреть с кем нас свели. – Откуда у тебя эти бумаги? – Посредник. Работаю за комиссионные. Кстати, в этих очках ты выглядишь как мой бухгалтер. – Надеюсь. Я надел очки с простыми стеклами и кепку, в которой хожу редко. Надеюсь на то, что меня там запомнили больше по силуэту и акценту. Все же фонарь был сверху, а шляпу я натянул низко. Да и костюм мой от гангстерского стиля сейчас очень далек. Но все равно идея ехать в место, в котором мы на днях постреляли, радует меня не очень сильно. К тому же клуб еще наверняка еще закрыт, персонала и посетителей нет, так что внутри что угодно может случиться. Я и «сэведж» не забыл с парой запасных магазинов, и маленький «бэби браунинг» нацепил на щиколотку. – Сингер, если нас захотят обыскать на входе, то я просто развернусь и уйду. – Почему? – Потому что мы идем на переговоры, мы даже не продаем еще ничего, и они не принесли денег. Значит, если у нас захотят отобрать оружие, они задумали что-то плохое. Сингер чуть подумал и сказал: – Резонно. Так и сделаем. Они знают где меня искать, пусть тогда приходят на нейтральную территорию. Но все же можем потерять покупателя. – Это лучше, чем потерять голову. И ты сам знаешь, что у меня есть канал для продажи бумаг, просто мне не очень хочется им пользоваться именно сейчас, – я имел ввиду Цви. – Договорились. – Ты «тяжелый»? – Конечно. Минут через двадцать мы оказались возле «Шанхайской лилии». «Ситроен» Рауля стоял неподалеку, в нем я заметил обоих, наше прикрытие. Рауль все равно решил с последних доходов купить что-то получше, так что в данном случае на машине только сменили номера. Сингер припарковался прямо у входа в клуб, мы вышли, огляделись, но ничего подозрительного не заметили. – Пошли, – сказал он и направился к подъезду. Я пошел следом. Фонарь над входом уже успели заменить, равно ка и фонарь на улице, дыра от пули в двери исчезла полностью, может даже саму створку заменили, потому что никаких следов ремонта, и штукатурка над подъездом свежая, чуть-чуть отличается по цвету от соседней. Сингер нажал кнопку большого бронзового звонка, сделанного в форме головы жабы в китайском стиле, где-то за дверью задребезжало. Затем тяжелая красная, расписанная золотом створка открылась и за ней оказался тот самый толстый китаец, которого мы видели во время всей кутерьмы, что творилась тут позавчера. Он внимательно осмотрел нас, но взляд его узких как щелочки глаз задержался на мне не дольше, чем на Сингере. – Мистер Ву должен нас ждать, – сказал Сингер. – Проходите, вас ждут, – сильно подшепелявливая, как обычно у китайцев и получается говорить на английском, пропустил нас он. Дверь за стеной закрылась, привратник остался стоять возле нее, скрестив толстые как бревна руки на груди. Мы огляделись. Красный с золотыми узорами ковер на полу, резное дерево с красными же бумажными фонариками вокруг. Много начищенной бронзы. Зал большого ресторана чуть внизу, надо спускаться по ступенькам, поверху еще галерея со столиками тянется, длинный аквариум с золотыми рыбками отделяет зал т входа. Пахнет какими-то благовониями. У входа в зал конторка из полированного дерева, с вырезанным барельефом в виде переплетенных цветов. Дверь за ней распахнулась и к нам вышла дама. Довольно высокая на каблуках, в узком, даже чуть тесноватом платье с низким вырезом, открывающим вид на впечатляющих размеров и формы бюст, ничуть не хуже чем у Мэри. Да и фигура вообще отличалась рельефностью. Черные волосы при светлой коже, чуть узкие, словно прищуренные глаза. Слегка за тридцать, я думаю. Духи… что-то вроде ландыша, пожалуй. Слегка, без перебора. Интересно, она свою двустволку в этой конторке прячет или в комнате за ней? Следом за дамой вышла молодая китаянка, ведущая на поводках сразу двух французских бульдогов. Дама обернулась к ней и что-то быстро сказала по-китайски. Несмотря на европейскую внешность, прозвучало это вполне аутентично на мой слух. Может быть китайцы слышат при этом жуткий акцент, тут ничего не могу сказать. Китаянка поклонилась, что-то пропищала в ответ и повела бульдогов к дверям. На прогулку, значит. – Мистер Ву ждет нас, – напомнил о нашем присутствии Сингер. – Мистер Ву немного задержался, так что пока еще не ждет, – дама вежливо улыбнулась, показав белые ровные зубы. – Я проведу вас в зал, он будет с минуты на минуту. Она направилась вперед, довольно выразительно виляя задом. Может даже намеренно. Опять вспомнилась Мэри. – Выбирайте любой столик, – она обвела зал обнаженной рукой с золотым браслетом на запястье. – Могу принести вам что-нибудь, но кухня еще закрыта. Акцент знакомый, но не могу его отнести к чему-то конкретному. Английский для нее точно не родной, равно как и французский, это я могу сказать с полной уверенностью. Поэтому отчасти из любопытства, а отчасти для того, чтобы продемонстрировать свой самый лучший британский акцент вместо того итальянского, каким я пользовался во время недавнего… гм… посещения, я спросил: – Простите, миссис, не сочтите невежливостью, но… откуда вы родом? – Мисс, – поправила она меня. – Я русская, но долго жила в Шанхае, а до этого в Харбине. – Переехали с революцией? – Разумеется. Мы жили во Владивостоке, уехали оттуда прямо в семнадцатом году, не дожидаясь конца гражданской войны. Мне было тогда тринадцать, – она чуть с усмешкой посмотрела мне в глаза, словно желая видеть, заметил ли я как она назвала свой возраст. – Ваши родители были правы, я думаю, все равно гражданскую выиграли красные, так что лучше уехать сразу. – Мой голос тогда не учитывался, – она опять чуть улыбнулась. – Так что вам предложить? Я почему-то ожидал, что Сингер попросит бурбон, но он ограничился минеральной водой с лимоном и льдом, а я неожиданно для самого себя попросил чаю. Может быть педалируемый британский акцент так повлиял, решил соответствовать образу, хотя для меня это время кофе. Да и не вязался кофе с китайским интереьером, как-то они друг другу совсем противоречат. Не узнала. Похоже, что не узнала, что и хорошо. Мы присели на стулья с высокими резными спинками, Сингер достал сигареты и закурил, стряхивая пепел в пепельницу в форме свернувшегося в кольцо дракона. Интересно, они все эти детальки декора где-то оптом купили или заказывали специально? Место выглядит дорогим, никаких сомнений. Из ресторанного зала дальше ведет широкий коридор с двустворчатыми красными дверями в обе стороны, сейчас закрытыми. Тихо, даже звук каблуков ушедшей дамы погас в ковре. Ага, а за нами наблюдают. Окно кухни забрано частой бамбуковой сеткой, но за ней можно разглядеть силуэт, причем мужской. Помахать ему ручкой? Не надо, пусть думает что успешно укрылся. Дама вернулась быстро, неся в руках бамбуковый подносик с высоким стаканом для Сингера и чашкой на блюдце для меня. Быстро и ловко поставила все на стол, затем сказала: – Если вам что-нибудь понадобится, загляните в ту дверь за стойкой, – она показала рукой. – Мистер Ву скоро будет. Чай оказался отличным, хоть я и не большой его ценитель. Сингер молча пил минеральную. Говорить не хотелось, мало ли кто нас может подслушивать. Буквально через пять минут в зал откуда-то сзади вошел невысокий плотный китаец неопределенного возраста, в дорогом сером костюме в тонкую полоску, несущий шляпу в руке. За ним следом шел телохранитель, тут двух мнений быть не может – чуть выше его, скуластый, с ножевым шрамом на лице и сломанным носом. – Я приношу свои извинения, – сказал он еще на ходу, продемонстрировав почти чистое британское произношение, хоть и не без примеси китайского присюсюкивания. – Досадная неожиданность, слегка задержался. – Ничего страшного, – ответил Сингер, поднимаясь навстречу. – Мы сами пришли пару минут назад. – Ну и прекрасно, – сказал тот, отодвигая стул и усаживаясь напротив нас. – Мистер Сингер? – Да. Вы мистер Ву? – Именно так. Сингер не стал представлять меня, а мистер Ву интересоваться моим именем. Ну и замечательно. Его телохранитель сел в стороне, за пару столиков. Ву обернулся, махнул ему рукой и тот, вскочив как на пружине, заторопился в сторону кухни, сразу же вернувшись с чуть заспанным китайцем в белой куртке и поварской шапке. Но это не он там маячил а сеткой, силуэт был темным. – Что я могу предложить вам, джентльмены? – спросил Ву. – Спасибо, мы уже попросили все, что хотели, – ответил Сингер за обоих. Ву кивнул, затем быстро что-то сказал повару по-китайски, тот убежал обратно. – Я даже не успел позавтракать сегодня, так сложились обстоятельства, – пояснил Ву. – Итак, джентльмены, чем я могу быть вам полезен? Подозреваю что он из Гон-Конга, слишком уж правильный английский. – У нас есть товар, который мы хотим продать, – ответил Сингер. – Саймон Майер порекомендовал с ним обратиться к вам, – он раскрыл кожаную папку, которую принес с собой и выложил на стол листок облигации. Вы знакомы с этим? Ву придвинул бумагу к себе, глянул мельком, затем сказал: – Это бонды китайского займа на предъявителя. Думаю, что из тех, что ушли во время скачка на «Первый Каирский» в прошлом году. Сколько у вас таких? – Не у нас, я посредник, - уточнил Сингер. – Всего бумаг на триста грандов. – Вы их видели? – У меня репутация, я не стану что-то продавать, не убедившись в том, что товар есть и товар соответствует требованиям. – А кто продавец? – Если бы продавец хотел светиться, то он бы не стал платить мне комиссионные, – Сингер усмехнулся. – Я здесь потому, что он этого не хочет. – Понимаю, – Ву вежливо улыбнулся. – Это горячий товар. Сколько за него хотят? – Шестьдесят процентов от цены. – Это много, – Ву вернул бумагу Сингеру. – У бондов будет сложный путь через много рук, все будут брать свои комиссионные. – Никто ничего брать не будет, – Сингер усмехнулся. – Их просто увезут в Китай или Ирландию и там предъявят к оплате. Вот и все. Я слишком давно в бизнесе чтобы не понимать очевидных вещей. Это бумаги на предъявителя, они как деньги, даже если их кто-то увел из банка, их все равно оплатят. – И при этом продавец нужен такой, чтобы никто не подумал, что он причастен к ограблению. – Он всегда такой, – Сингер посмотрел Ву в глаза. – По-другому такие дела не делаются. Я сразу скажу, чтобы не опускаться до торга: у нас есть покупатель за пятьдесят процентов. Мои комиссионные зависят от цены, по которой бумаги уйдут, – он щелкнул ногтем по папке. – Поэтому я хочу получить больше пятидесяти. Я обратился к Саймону, он свел меня с вами как с разумным человеком. – Пятьдесят хорошая цена за эти бумаги, – Ву снова улыбнулся. – Если я вам предложу пятьдесят один, вы мне их пропадите? – Я пойду к другому покупателю и получу с него пятьдесят два или даже пятьдесят три. Сделайте реальное предложение. – Боюсь, что я не готов дать больше, чем другой ваш покупатель, – Ву продолжал улыбаться. – Обычная цена на подобный товар сорок процентов. – На такой товар нет «обычной» цены, – в тон ему ответил Сингер. – Рыночная стоимость этих бумаг сейчас девяносто процентов, погашение уже через год. И покупатель выйдет на рынок по той цене. Риска нет. – На других видах… активности, так скажем, мы зарабатываем больше. Нет смысла задерживать даже сто пятьдесят тысяч долларов на целый год. – Но тогда возникают риски. А с этими бумагами их нет. И нет никакой возни, надо просто положить их в стол и достать через год, удвоив свои деньги, – Сингер показал два пальца. – Мистер Ву, мы с вами друг друга прекрасно понимаем. Давайте быть проще: готовы вы заплатить пятьдесят пять процентов за бонды? Если нет, то мы прощаемся и уходим, никаких сложных чувств. Ву задумался. Затем сказал: – Я готов обдумать ваше предложение. И дать ответ завтра. – В первый раз сталкиваюсь с человеком, который берет сутки на то, чтобы подумать о пяти процентах. Или вы не покупатель? – Бумаги не совсем мой бизнес, – ответил тот. – Покупатель я, но продавать их будет другой человек. Я должен узнать его мнение. – Мистер Ву, – вступил в разговор я. – Если покупатели фении, то через год они смогут на доход от сделки купить себе триста пистолетов-пулеметов по розничной цене. Или четыреста по оптовой. И при том остаться при своих. Он посмотрел на меня с удивлением, словно обнаружив, что заговорил предмет мебели. Затем осторожно сказал: – Мистер… не знаю вашего имени… – Мистер Питерсон, – назвал я одну из своих «дежурных фамилий» из прошлого. – Мистер Питерсон, покупателем являюсь я. И вас должна интересовать только эта часть сделки. – Она меня и интересует. И интересует быстрый ответ. Сингер прав, пять процентов — не та сумма, ради которой берут сутки на обдумывание. – Это пятнадцать тысяч. – Давайте уложимся в сегодня, – снова заговорил Сингер. – Скажите куда вам повзонить. И затем мы назначим встречу на нейтральной территории. Мы привезем бумаги, а вы привезете деньги. – Что вы подразумеваете под «нейтральной территорией»? – Центр города, приличный клуб или ресторан, никаких телохранителей. Займем кабинет, там все пересчитаем и проверим. Ву снова задумался, затем медленно кивнул, прикрыв при этом глаза: – Хорошо, звоните сюда после восьми, позовите к телефону мисс Диану, вы с ней уже знакомы. Она передаст вам мой ответ или переключит звонок, если я буду здесь сам. – Так и сделаем, – Сингер поднялся из-за стола и я следом за ним. – Приятно было познакомиться. – Взаимно, джентльмены, – Ву кивнул, но из-за стола не поднялся. Вышли мы без проблем, «мисс Диана» проводила нас до двери. Сели в машину и поехали. «Ситроен» Рауля, выждав небольшую паузу, покатил следом, проверить нет ли за нами хвоста. – Чертов чинк покупает не сам, это ирландцы, – уверенно сказал Сингер. – Как бы он там не раздувался, но он точно не звезда на елке. Те просто светиться сами не хотят. – Думаешь? – Уверен. И он еще хочет заработать сам, эти самые пятнадцать грандов. Или больше. Много чести. – Может быть просто обратиться к ним? – Если бы знать к кому… Не хочется дарить этому Ву кучу денег. – Кстати, как думаешь, он просек что бумаги у нас? – Нет. У меня репутация, люди знают что я совершаю сделки для других. Тут все в порядке. Я снял надоевшие очки, убрал в карман, потер переносицу. Может быть стоит попробовать поговорить с Цви? Пусть и не хочется связывать себя в его глазах с тем ограблением. Он и после разговора о камне что-то заподозрил, а если еще и заявить про китайские бонды… не очень хорошо может получиться, любой порядочности в делах есть предел. Он живет спокойно потому, что умеет договариваться с властями, как бы это тоже не стало предметом для торга. – Может быть оставить их у себя и в тридцать девятом просто найти способ предъявить к оплате? – Не стоит, тогда точно спалимся, – ответил Сингер. – Мы же здесь живем. А если через кого-то, то все равно придется договариваться о процентах. Дождемся что ответит чертов Ву, мать его. Кстати, подумай где проводить обмен, ты в этом лучше соображаешь. – Подумаю. Но я бы сделал все в твоем баре, все равно они знают кто ты такой. – Логично, – Сингер кивнул. – Заодно и Джимми подстрахует. Ладно, буду звонить вечером сначала ему, а потом тебе. Мы подъехали к его магазину. Сингер пошел к себе, а я направился к дожидавшемуся меня «доджу». Туда же подъехал «ситроен», остановился, Рауль с Ианом выбрались из кабины. – Хвоста не было, – сказал Рауль. – Мы хорошо смотрели. – Это обнадеживает, но они и так знают кто такой Сингер. Пока в благодушие не впадаем, все только начинается. – Не забывай, что я уезжаю послезавтра. – Справимся. Когда обратно? – Через пару месяцев. И заодно сделаю запас тяжелой артиллерии для нас. Хоть ты и изображаешь из себя невинную принцессу, но черного кобеля не отмоешь добела, все равно ведь в проблемы лезешь, – он ткнул пальцем себя в грудь. – Ты прав, я думаю, пусть будут. Иан, кстати, если будет еще подходящая машина как этот «олдс» или тот «пежо» – ты припаси для нас, пожалуй. – Ну ты даешь, – засмеялся Иан. – Опять за старое? – Нет. Но старое иногда может догнать новое и укусить за задницу. Мы все же не все хвосты пока отрубили. – Это точно, сраное старое имеет привычку кусать, – согласился он. – Есть одни колеса на примете, подумаю что можно сделать. Поехали на работу? – Да, давай. – Завтра мой отъезд отмечаем, – напомнил Рауль. – В «Трес Оливас», в испанском квартале. – Насчет этого не беспокойся, готовься платить, – я хлопнул его по плечу. – Vamos, muchachos. Я успел заехать домой провести время с Сюзет и отправился в «дилершип» уже как обычно после ланча. С удовлетворением узнал, что один из вчерашних покупателей вернулся сегодня за машиной, а заодно Мэри положила мне на стол письмо от компании по разливу газировки с просьбой предложить им хорошую цену если они купят сразу шесть пикапов. Я продиктовал ответ, посулив приличную скидку, подписал и заперся у себя с бумагами. Вспомнил про костюм, снова подумал поручить это Мэри и снова от подобной мысли отказался. Сам отвезу, как опять вспомню. Прошло около часа и затем Мэри зашла ко мне: – Босс, там вас какая-то леди хочет видеть. – Что за леди? – Она когда-то покупала у нас «крайслер». – Какие-то проблемы? – Не знаю, она не сказала. – Пригласи. Мэри выглянула из моей клетушки и пропустила… Диану. Посмотрела на нее с подозрением, несколько ревниво заглянула в вырез платья, после чего вышла, взметнув подолом юбки и прикрыла за собой дверь. – Мисс Диана? Не ожидал. Присаживайтесь, - я показал на кресло напротив. – Благодарю, – ответила она по-русски и уселась. – Вам те очки совсем не шли. Впрочем, я бы вас и не узнала, если бы вы ее и сегодня не приехали в клуб. То-то мне лицо того гангстера, который посоветовал вступить с собой в противоестественную связь и заодно навал уродиной, показалось тогда знакомым. Она переоделась, то платье было, видимо, рабочей одеждой для клуба, сейчас она выглядела скромней, но декольте да, никуда не делось. И подчеркивалось золотой брошью, висящей в самом его низу. – Вы у нас действительно покупали «крайслер»? – Да, с полгода назад. На нем я и приехала. Тогда видела вас прямо здесь, но вы чем-то был заняты. Кстати, вы говорите по-русски с акцентом. – Я вырос в Париже. Так чем обязан визитом? – Я могу говорить по французски, если вам удобно, – она улыбнулась. – Правда, он у мня тоже с акцентом. – Вы на мой вопрос не ответили. – У меня две причины для визита. Первая – я приехала за извинениями. Вторая – я привезла вам счет, – она открыла сумочку, вытащила оттуда листок бумаги и положила мне на стол. – За фонарь, ремонт стены и замену двери. – Мне кажется, что вы сильно обознались, – я вежливо улыбнулся. – Но извинения примите, на всякий случай. – Хорошо, принимаю. А что по поводу счета? – Я же сказал, что вы обознались. Понятия не имею что случилось с вашим фонарем. И даже не знаю с каким именно. Зачем вы здесь? – Павел… или вам привычней Поль? – Как вам удобней. – Тогда пусть будет Павел. Мне просто интересно знать зачем вы увезли тогда беднягу Милланда? Он хороший клиент и оставляет хорошие чаевые девочкам. Я знаю что с ним ничего не случилось, – она махнула рукой, – но мне просто интересно. – Если бы я мог ответить на ваш вопрос, то сделал бы это с радостью. Но увы, никак не могу. Кто такой «бедняга Милланд»? – Павел, ну оставьте, я вас прекрасно видела и ваши фразы на итальянском прозвучали наигранно. – Мадемуазель Диана, я боюсь, что слишком занят для игры в слова. Что вам здесь нужно? Можете сказать прямо? Или попрошу вас оставить мой офис и вернуться к управлению борделем. Девочки уже заждались свою мамасан, я уверен. – Хорошо. У нас с вами есть общий знакомый, Богуславский Иван Аркадьевич. Он сегодня был в «Шанхайской лилии» и видел вас. – Богуславский? – я сделал вид что задумался. – Не припоминаю, простите. Богуславского я знаю, и знаю очень хорошо. Как и он меня. Потому что именно Иван Аркадьевич Богуславский, вежливый и мягкий человек с лицом детского доктора, фактически обучил меня искусству взлома и мы трижды ходили с ним на дело вместе. Особенно силен он был в отношениях с сигнализацией и прочей электрикой, я даже думаю, что в нем пропал гениальный изобретатель, должный прославить себя созданием невероятного. А до того он был еще и приятелем моего папаши, давно уже покойного, покончившего с собой во время ареста. Может быть эта Диана и не врет. Но и на веру принимать я ничего не собираюсь. Для… определенных кругов общества, так их назовем, не секрет что я работал с Богуславским. Они могут не знать наших дел, но то, что мы их проворачивали вместе, является для всех непреложным фактом. – Он следит за вашей судьбой, Павел, – продолжала болтать она, снова перейдя на русский, может и к лучшему, потому что русский тут вроде китайского и понять наш разговор никто не сможет. – Знает что вы завязали с прошлым около года назад, знает чем вы занимаетесь, желает вам успехов. Вы для него некто вроде любимого ученика. Богуславский взламывал сейфы всю жизнь, как мне кажется. И должен был навзламывать достаточно для того, чтобы уйти на покой. Открыть свой собственный клуб или нечто подобное, после чего наслаждаться жизнью. – Мадемуазель Диана, простите, к чему вы мне все это рассказываете? – я изобразил утомленный вздох. – Время – деньги, а вы тратите и свое время, и мое. Причем напрасно, как мне видится. – Хорошо, – она вдруг отказалась от тона светской беседы и посерьезнела. – Что бы вы не продавали мистеру Ву, он вас обманет. Изображать идиота в этой ситуации нет смысла, она меня видела в клубе и наблюдала за встречей с Ву. – Почему вы так думаете? – Мистер Ву владеет двумя третями клуба, треть принадлежит мне. – Борделя? – уточнил я, не удержавшись от подколки. – Борделя, – согласилась она. – Но «Шанхайская лилия» не только бордель, это еще и подпольное казино, и клуб, и ресторан. Но сейчас мистер Ву начал злоупотреблять своим положением. Чем ставит под удар мои интересы. – В смысле? – Мистер Ву тоже не до конца самостоятелен. Если в Чайнатауне его позиции несокрушимы как скала, то в американском секторе, пусть даже и на самой окраине, он не настолько силен, чтобы обеспечить защиту бизнесу. Поэтому он, как и я, платит ирландцам Падди Галлахера. Слышали о таком? О Галлахере слышали все, кто хотя бы читает газеты. Потому что Падди фактически возглавляет ирландскую преступность в Новом Каире. Герой Великой Войны, он успел посидеть в американской тюрьме за ограбление, потом подняться на высокую позицию в нью-йоркской банде «Пять Углов», а когда та начала терять позиции в войне с итальянцами, перебрался со своими людьми сюда, где и объединил часть местных банд своих соотечественников, как приехавших из Америки, так и перебравшихся сюда из Ирландии и Ольстера. И еще Падди точно связан с фениями. Оружие, которое продает Рауль, уходит тоже к людям Падди, одной из банд, которые существуют под его контролем. Кстати, там всем заправляет «Боксер» О'Хара, тот самый, с которым встречается Нив, подружка Сюзет. Клуб «Грин Корк». – Я читаю газеты, – сдержанно улыбнулся я. – А еще мистер Ву ввозит в Новый Каир фальшивые деньги, которые печатаются где-то в Китае. Он сбывает их через Чайнатаун, мелкие лавки и прачечные, но объем сбыта недостаточен. – Вы в настолько близких отношениях, что он делится с вами своими проблемами? – Нет. Но Иван Аркадьевич был настолько любезен, что дал мне возможность слушать о чем говорят в некоторых местах клуба. В том числе и в личном кабинете мистера Ву. – Даже так? – Уже интересней, верно? – Диана улыбнулась. – Поэтому жалобы мистера Ву на жизнь иногда до меня доходят. И я говорю на китайском, так что все понимаю. Мне нужно защищать свои интересы, – пояснила она, – которые мистер Ву начинает ставить под угрозу. – Чем? – Он хочет начать распространять фальшивые деньги через наш клуб. Для него это всего лишь одна из многочисленных машинок для производства денег, а для меня единственный источник средств к существованию, – она глубоко вздохнула, декольте раздвинулось и снова вернулось в исходную позицию. – Я не хочу чтобы он ее сломал. – А как на это отреагируют люди Падди? – Думаю, что возьмут «виг» с новых прибылей и останутся довольны. Я окажусь единственной жертвой, – она снова вздохнула, причем, как мне показалось, исключительно для меня, дав возможность понаблюдать за движением округлостей в вырезе. – Но я не сказала самого главного, с чем пришла. – И? – Он и с вами рассчитается фальшивками. Они очень качественно сделаны, обнаружить, не зная особенностей, трудно. И покупает он не для себя. Он возьмет деньги у Падди Галлахера, оставит их себе, с вами рассчитается… вы поняли чем. И дальше вы или попадетесь властям с фальшивыми деньгами на руках, или вам придется искать способ еще и их продать за половину цены. И какой тогда будет прибыльность вашей операции? – И в чем причина такой заботливости? – Я хочу сохранить клуб. – Бордель? – Да, и бордель тоже, – она все же чуть разозлилась. – Он приносит хороший доход, у нас никогда не бывает никаких значительных проблем, и я не хочу, чтобы федеральные агенты разнесли его в щепки из-за махинаций Ву. – Вам надо дать мне что-то еще, – я уставился ей в глаза. – Кроме слов. – Задрать юбки и нагнуться я не могу, здесь стекла кругом, – разозлилась Диана. – И у вас девушка, она этого не поймет. – Я о другом, – сказал я успокаивающим тоном. – Мне нужно знать что это именно так, а не просто слова, сказанные вами по поручению мистера Ву. Я полагал, что она задумается, но Диана сразу сказала: – У вас есть лишний час? – Я могу выкроить, если пойму что это необходимо. – Тогда выкройте его прямо сейчас и езжайте за мной, это недалеко. – Куда? – Скорее «к кому». Мы поговорим с Иваном Аркадьевичем. Надеюсь, ему вы доверяете? Я встал из-за стола, выдвинул верхний ящик и достал кобуру, натянув ее на себя, после чего надел пиджак и нахлобучил кепку. – Поехали. Не знаю что за игру она ведет на самом деле, но если Ву собирается рассчитаться с нами фальшивыми деньгами, это заслуживает проверки по крайней мере. И да, Богуславскому я доверяю. – Мэри, я буду примерно через час, – сказал я секретарше и пошел следом за Дианой к выходу. У ворот «дилершипа» ее ожидал длинный «роудмастер» с водителем за рулем. Не китайцем. – Вы не покупали у нас «крайслер», верно, мадемуазель Диана? – Диана Донатовна, – поправила она меня. – Если вы мне поможете, то я не только куплю «крайслер», но еще и в задницу вас поцелую. – Гм…, – поперхнулся я при такой смене тона. – Не изображайте из себя воплощенную скромность, я управляю борделем уже много лет, – она усмехнулась. – Не воскресной школой. – Который клуб? – Он самый, – она открыла заднюю дверь и сказала водителю по-русски: – Саша, подожди вторую машину и поедем в «Орлеан». Езжайте за нами, – добавила она уже для меня. – Поль, – Богуславский поднялся из-за стола, раскинув руки для объятий. – Очень рад тебя видеть. – Взаимно, Иван Аркадьевич, – мы обнялись. Богуславскому я доверял полностью, как я уже сказал, и хорошо что в этом Диана не соврала, а привезла меня именно к нему. Он вежливо отодвинул стул для нее, предложил присесть мне, жестом подозвал гарсона. «Орлеан» хоть и был небольшим рестораном, но считался очень хорошим даже для французского сектора. Зал с дюжиной круглых столиков, белые стены, темное дерево местами. Обеденное время уже закончилось, так что сейчас тут было пустовато, лишь в дальнем от нас углу сидела компания из двух дам и мужчины, о чем-то негромко болтавших. – Здесь хорошее меню, – сказал Богуславский после того, как официант выложил их перед нами. – Я уже поел, так что ограничусь кофе. – Может быть что-нибудь легкое? Прекрасные салаты. Не удержавшись, я полистал меню и заказал себе салат из маринованного в уксусе кус-куса с листьями салата, томатами и цыплячьей грудкой. Уже местный вариант, смесь Франции и Египта. Ну и от бокала сухого красного не отказался, которое гарсон разлил по бокалам, объявив его «домашним вином». – Давно не виделись, за встречу, – Богуславский поднял свой бокал, мы чокнулись. – Рад был знать, что у тебя все хорошо, и ты отошел от старых дел, – продолжил он, пригубив вина. – Поэтому удивлен, что ты опять во что-то влез. – Иван Аркадьевич, иногда просто нужно закрывать старые дела, чем я сейчас и занимаюсь. – А зачем вы того актера со стрельбой увезли? – Сделали доброе дело. И для него тоже, – не стал я пускаться в подробности. – Ладно, бог с ним, – он усмехнулся. – Но Ву-то вам зачем? Он не слишком изменился с тех пор, как я видел его в последний раз. Все то же мягкое интеллигентное лицо, ни за что не подумаешь, что оно принадлежит карьерному преступнику, очки без оправы, скромный, но дорогой костюм. – У нас остался товар, который неплохо было бы продать. – Китайские бонды, верно? – уточнил он. – Я слышал разговор. – Да, бонды. – Горячий товар, – Богуславский вздохнул. – За ними тянется след. Если Ву вас обманет, а он обманет, то вы ничего не сможете поделать. Это Сингер решил говорить с Ву? – Его свели. – И сделали большую ошибку. Ву честен только с теми, кого боится. Но если он обманет вас, то Падди Галлахер просто возьмет с него свой процент, не больше. Отстаивать ваши интересы ему незачем, Ву приносит ирландцам много денег. – Спасибо за предупреждение, Иван Аркадьевич, – кивнул я. – Мы не будем работать с Ву. Понятно, что встреча не для того, чтобы предупредить меня, им нужно что-то еще, но пусть скажут сами. – Мистер Ву стал проблемой для клуба, – не стал тянуть Богуславский. – Он использует его как инструмент для другой деятельности, которая может привести к его закрытию и конфискации. – У вас есть интерес в клубе? – Есть. Половина тех денег, что вложила в него Диана Донатовна, мои. Я посмотрел на Диану, та коротко кивнула. – Я отошел от старых дел… в основном, – добавил он. – Клуб сейчас основной источник моего дохода. Довольно неплохой источник, позволю себе заметить, у меня обеспеченная старость. И мне не хочется, чтобы Ву превратил этот надежный и чистый, как слеза иерусалимская, источник, в выгребную яму. – Иван Аркадьевич, что конкретно вы хотите от меня? Вы же знаете, что я ушел в легальный бизнес. – Не совсем, позволю себе заметить, – он усмехнулся. – Продавать горячие бонды не совсем легально, как мне кажется. – Не выбрасывать же их? Они у нас давно. – Откуда они вообще у вас? Я же точно знаю кто грабил «Первый Каирский». Все знают. И это точно не вы. – Мы их нашли, – не стал я пускаться в подробности. – Причем совершенно случайно. Сколько всего бондов ушло? – На полтора миллиона. – А у нас триста тысяч. Одна сумка, если проще. Мы наткнулись на машину людей Шихана после их перестрелки с полицией. Там было два трупа и сумка с бондами. – Сказал бы что вам повезло, но учитывая обстоятельства, не могу испытывать в этом уверенности. Поль, давай так: я сам найду вам покупателя на эти бонды. По хорошей цене. Надежного покупателя, который не обманет и не попытается расплатиться фальшивками. А ты поможешь нам. Ну вот, теперь мы подошли ближе к теме разговора. – Что вы хотите сделать и чем я могу помочь? Это не следует считать согласием, но я выслушаю. В любом случае я многим обязан Богуславскому, я и сам об этом знаю и никогда не отрицал. И еще я знаю, что если даже откажу, содержание разговора не уйдет за пределы этих стен. – Ву занимается фальшивыми деньгами. Они печатают их где-то в Китае на промышленной основе. Доллары и фунты. Подделка такого высокого качества, что банковские кассиры могут ее обнаружить только если занимаются каждой купюрой отдельно. Смотри, – он полез в бумажник и достал две десятифунтовые банкноты. – Даже номера не повторяются, у них настоящая фабрика где-то. Есть три самых заметных отличия… вот, – он ткнул колпачком авторучки в номер. – Номер расположен чуть ближе чем надо к строчке «Банк Англии», сравни, – он положил банкноты рядом. – Деньги печатаются с матриц, но номер пробивается отдельно, поэтому не совсем совпадает. – Да, вижу, – кивнул я. – Не совсем посередине. – Дальше глаза королевы Виктории, в них меньше линий, – он вытащил из кармана пиджака лупу и протянул мне. – Без увеличения не разглядишь, но заметно. И третье основное отличие – от этот завиток рамки портрета королевы. В настоящей банкноте он попадает между четвертой и пятой линией, а в фальшивой совпадает с пятой. – Да, вижу. Но качество, – я помял обе банкноты в пальцах, затем посмотрел на свет, – качество впечатляет. – Именно, – Богуславский взял деньги и увеличительное стекло обратно. – С долларами примерно та же картина. Доллары только двадцатки, фунты в пять и десять номиналом. Я думаю, это только моя теория, что Падди запускает фунты через «Армию» в оборот в Британии или Ольстере. Это одновременно и диверсия, и доход, так что для них беспроигрышная ситуация. Меня бы это не так уж и волновало бы, не буду лгать, но теперь он сливает фальшивки через клуб. А вот это уже волнует, причем очень сильно. – Я догадываюсь. – Ву надо остановить. – Иван Аркадьевич, вы прекрасно знаете способы «останавливать» таких как Ву. И даже к кому обращаться и сколько это стоит. Если Ву платит Падди, а тот примкнул к «новому аутфиту», то проще обратиться к сицилийцами Антенуччи или корсиканцам Психа Леандру или там Жувана Лерии. И они его обязательно остановят, превратив в решето или взорвав. – А рэкет с фальшивками возглавит кто-то другой. – Тогда что? Сдайте его федеральным агентам. За фальшивомонетничество дают огромные сроки, а если они накроют всю операцию... – То закроют и конфискуют клуб. Потому что он в американском секторе, – закончил он за меня. – Они начнут с клуба. При этом со всем остальном могут выстрелить вхолостую. – Иван Аркадьевич, при всем моем уважении… но я не понимаю что вы от меня хотите, – заявил я. – Я говорю честно. Скажу больше, никакого лишнего риска я на себя не возьму. Не продадим бонды – и черт с ними. У меня хороший бизнес и лезть снова в прошлое я не хочу и не буду. Категорически. Безопасность финансовой системы Британии и Америки меня тоже мало волнует. – Там надо будет вскрыть сейф. Сам я сделать этого не могу, в это время я должен находиться в клубе, так, чтобы меня все видели. Потому что люди знают, что я бомбил сейфы всю жизнь, – он словно не заметил моего ответа. Поэтому я решил его повторить: – Я за это не возьмусь. В качестве дружеской услуги могу предложить хорошую скидку на «плимут» или «крайслер». Не более. Это даже не обсуждается. – Мы хотим подставить Ву со всем его рэкетом. И выкупить его долю клуба, – заговорила молчавшая до сих пор Диана. – На треть можете претендовать вы. – Нет, – сказал я ей отдельно. – Категорическое нет, без всяких полутонов. И да, Иван Аркадьевич, неужели трудно найти специалиста кроме меня? – Нет никого, кому бы я настолько доверял. Слишком много ставится на карту. – Простите, но это ставится у вас, – я посмотрел ему в глаза. – А я не вижу причины зачем на все это должен ставить я. Деньги меня не интересуют, насколько вы поняли. И вообще всегда считалось моветоном звать на криминал человека, который от него отошел. – Я уже вполне всерьез жалел о том, что мы вообще взялись продавать эти бонды. И так все неплохо было. – Я просто расскажу, – все так же терпеливо заговорил он. – А дальше решай сам. Деньги из Китая приходят через Порт-Саид. Кто-то везет их сюда, не знаю каким путем. Но затем они приезжают в Чайнатаун. Мистер Ву отдает деньги за прошлую партию и забирает новую. И держит эти деньги в подвале своего офиса, в сейфе. Часть денег он вынужден брать у ирландцев под процент в два «пункта» в неделю, а там очень большая сумма. Если деньги исчезнут, то Ву окажется должен и тем, и другим, а долг перед Падди будет расти очень быстро. Ву будет вынужден работать только на выплату процентов. И тогда ему могут предложить продать клуб. Не думаю, что он откажется. – На деньги из его сейфа? – усмехнулся я. – Именно на них. Лучше будет поменять их на доллары, например. Для уверенности. – Остроумно. Но нет. Я доволен своей нынешней жизнью и совершенно не горю желанием что-то менять. Могу предложить вот что, – посетила меня одна мысль. – У меня есть контакт в ФБР. И если известно кто возит фальшивые деньги, то федеральные агенты могут их хлопнуть. – Это не решит проблему с Ву. – Тогда не знаю что еще предложить. – Я знаю как подобраться к сейфу безопасно, как подъехать и как уйти, – сказал Богуславский. – Я бы сам легко справился, но, как уже сказал, не могу это сделать, тогда сразу все поймут чья это работа. А там будет порядка четырехсот тысяч долларов. Я слышал как Ву сам это говорил. – Иван Аркадьевич, вы загоняете меня в угол, вынуждая повторять одно и то же, а я не хочу быть с вами грубым. Нет. Я этим больше не занимаюсь. Надо бы чувствовать возбуждение при упоминании такого куша, но не получается. Я не кривлю душой, мне действительно не интересно. Я обещал Сюзет и обещал самому себе, так что просто не хочу. Да, азарт есть, он никуда не денется, но переступить через свое обещание… нет, так делать нельзя. Я тогда себя уважать перестану. – Пусть возьмут Ву при передаче денег за фальшивки. Где они это делают? – Этого я не знаю. Но нам нужно выкупить клуб. – У кого, если Ву не будет? – Если мы не выкупим его у тех, кто останется после Ву, тот же Падди легко отберет часть китайца. За что не уплачено, то ничье. Поль, – Богуславский развел руками, – это честное предложение, треть клуба и половина тех денег, что останется после выкупа. – Держать бордель мне тоже никогда не хотелось. Диана Донатовна справится с этим куда лучше. – Значит, не уговорил, – вздохнул он. – Жаль. В любом случае рад тебя видеть и знать, что у тебя все хорошо. – Я тоже рад встрече. И ведь правда рад, совершенно искренне это сказал. – Вот мой домашний телефон, – Богуславский протянул мне карточку. – Звони в любое время. На обратном пути из «Орлеана» позвонил Сингеру, убедился в том, что он на месте, и сказал, что сейчас заеду, поговорить надо. И через десять минут был уже у него, а если точнее, то в баре. – «Чаррингтон»? – спросил Джимми, увидев меня. – Целую пинту! – Пять пенсов. – А скидка? – Ты на скидку тут еще не напил. Так что пять. – Жадность, Джимми, жадность тебя погубит. – Меня погубят клиенты, выпрашивающие скидку. Босс сейчас будет. Босс, то есть Сингер, появился почти сразу. Задержался на секунду у стойки, где Джимми налил ему бурбона, подсел ко мне. – Что за срочность? – Чинк хочет втюхать нам липовые деньги. – Это не так просто. – С этими просто. Он сидит на канале такой липы, сделано все в Китае на настоящей фабрике, почти не отличить от настоящих. Это кидок, короче. Он возьмет деньги у Падди Галлахера, а нам сольет фальшак. – Откуда ты знаешь? – Помнишь «Артиста»? – я назвал Богуславского по кличке. – Конечно. – Он со мной встретился и рассказал. У него интерес в клубе и Ву ему мешает. – «Артист» просто так языком не треплет, – кивнул Сингер. – Тогда и звонить не будем, ищем другой канал. Надо попробовать выйти на самого Галлахера. У меня в ту сторону не очень много дорог, – он задумался. – Рауль не поможет? У него же есть отношения. И в задницу этого чинка. – Надо спросить. – Тогда ты и спроси, это твой друг. – Обязательно. Меня только одна вещь беспокоит…Гусь Шихан тоже ирландец. И кто-то им помогал здесь, в городе. Как бы не вышло так, что мы просто вскроемся и они узнают кто завалил двух его людей и взял бумаги. – Проклятье, – Сингер задумался. – Тогда мы уже вскрылись, ты понимаешь? Мое имя уйдет Падди сразу, уже ушло. Нужно иметь версию о том, кто пытается сдать через меня. – Копперы, – я усмехнулся. – Подобрали с перестрелки и теперь тихо хотят сбыть. Все знают, что у тебя там полно контактов. Заодно Ву испугается своей идеи с фальшивками. – Да, это вариант, – кивнул он. – Но надо быть осторожным. Носи с собой большую пушку. – Я всегда тяжелый. – Тогда носи две или больше. Бумаги пока лучше просто придержать и никуда с ними больше не лезть. Уже слишком горячо. Только этого сейчас и не хватает. Мне чуть проще чем Сингеру, я там не назывался, но все равно опять следует быть настороже. После года спокойной жизни опять начинается буря дерьма. Может и мимо пронесет, а может и нет. Надо будет Сюзет предупредить аккуратно, пусть тоже чуть осторожней себя ведет. От Сингера поехал обратно в офис. Постоявший на самом солнце «додж» раскалился, пришлось открывать и боковые стекла, и лобовое поднимать, и крышку вентиляции, но все равно внутрь задувало горячий воздух, который совсем не освежал. Вот печки для машин придумали давно, так почему до сих пор нет каких-нибудь охладителей? Делают же домашние холодильники, ну и вот как-то так же, взять и соорудить машинку, которая пропускает воздух через себя и выпускает холодным. Очень была бы кстати в этих краях. Так, что за опасности возможны? Насчет Гуся Шихана мы поздно подумали, это плохо. «Йегги», грабители банков, редко когда работают с «аутфитами», тем совершенно не нужен тот жар, что они приносят, все верно. Но тут есть одна тонкость: кто-то навел чисто американскую банду «йеггов» на «Первый Каирский», они ведь грабили не наугад. И кто-то подготовил «йеггам» базу в Новом Каире, купил машины, например, оружие. Сам Падди Галлахер когда-то успел побыть грабителем. Основной состав банды грабителей – ирландцы. И вот в этом месте главное правило, гласящее что «умники и грабители вместе не ходят» могло дать сбой. Сумма, взятая со скачка на банк даже после утраты той самой сумки с бумагами, что досталась нам, все равно огромна, поэтому Падди вполне мог претендовать на долю в ней, а ради такого можно правилами немного и пренебречь. А на покупку бондов выйти с какой-то своей целью. Например для того, чтобы узнать кто завалил людей Шихана. Да и бонды все равно лишними не будут. Да, у Сингера возникает проблема, а следом и у меня. Не самая пока еще опасная, мы не засветились как владельцы товара, и даже если кто-то раскопает мою репутацию, то узнает, что грабить грабителей со стрельбой и трупами совсем не мой стиль. Для людей из преступного мира это говорит о многом, специализацию люди редко меняют. Ну и на самом деле все вышло случайно, мы на них просто напоролись, а они решили вступить в бой с полицией. И вот пусть полиция так и остается продавцом. Но эту историю надо будет чем-то подкрепить. Если я угадал правильно, люди Падди этого дела не оставят, а попытаются разузнать больше. И в таком случае Галлахер считает эти бонды и без того своими, а теперь кто-то украл его собственность, да еще и предлагает ее выкупить. Мда, так себе ситуация. Интересно, Гусь Шихан с оставшимися людьми уже выехал отсюда? Тоже вопрос. Лучше бы выехал, а то могут и опознать. Да, там была стрельба, начавшаяся почти сразу, плюс машина Специального дивизиона полиции, шляпы и все такое, но полностью рассчитывать на это не стоит. Хм… Падди Галлахер и фальшивые фунты, которые уходят в Британию… А есть еще вице-губернатор Бриггс, который должен тут блюсти интересы короны. Который способен заставить полицию и прочие службы Его Величества шевелить задницами со скоростью шмелиного крыла в полете. И тогда у Падди возникнет столько проблем, что он и думать забудет про нас, это с гарантией. Может быть я не туда смотрю, а надо подумать об Аллистере Бриггсе? И все же надо пока найти специального агента Маркама… не помешает. Хотя бы разузнать о его карьере. Лорд Бриггс… как же дать ему знать? Не в «Оазис» же ехать в гости. Последить за Моник Франсуа? Не уверен, что это быстро принесет плоды, а у меня нет столько времени, чтобы самому вести слежку. Анонимное письмо? Вице-губернатор бездельник, он может его просто не прочитать вообще, никаких гарантий. Доктор Бромли? А что доктор Бромли? Не знаю. Но они дружны, так что это как-то можно использовать, только как именно? Хм… уговорить доктора выманить своего приятеля в клинику и там встретиться? Театрально, но как вариант оставим, хоть мне эта идея и не нравится. Итак, еще раз, вся цепочка: Падди покупает фальшивые деньги у Ву и сливает их фениям. Ву берет деньги у Падди под пункты и платит китайским поставщикам. Деньги он хранит в сейфе в своем офисе. Когда именно деньги там появляются, знают Богуславский и Диана, потому что они подслушивают Ву. Теперь попробуем создать несколько проблем в разных точках: британская полиция и секретные службы узнают, что Падди везет фальшивки в Британию. Это страшное преступление и они начинают его расследовать. Это раз. Падди живет в американском секторе, где может работать местная полиция, но она продажна и оттуда течет любая информация, так что бритты будут вынуждены привлекать Скотланд-Ярд, например, а у тех есть полномочия работать лишь в своем секторе, центре Нового Каира и Маленькой Ирландии. Тогда они вынуждены будут пойти на сотрудничество с ФБР, привет специальный агент Маркам. Чайнатаун, несмотря на сплошь китайское население, статуса сеттльмента не получил. Это зона общей ответственности, туда, в силу статуса района, может лезть кто угодно. И бритты, и американцы. И где-то там возникает груз фальшивых денег и там же мистер Ву копит деньги настоящие для оплаты прошлой партии. Да, кстати, и туда же приходит груз героина из нового канала, только без мистера Ву, как я понимаю. Что это дает? Не знаю. И вот представим, что деньги мистера Ву исчезли. Он должен Падди, он должен поставщикам. Положение у него вроде как у ужа на сковородке, а Падди… что тогда Падди Галлахер? Падди будет искать свой собственный подход к тем, кто привозит фальшивки. И тогда возникает угроза того, что его прихватят без штанов. При этом Ву становится не нужен и его, скорей всего… тут все понятно. Или те, или другие. Проблемы с полицией – это одно, Падди умеет с ними справляться, но вот проблемы с ФБР и Скотланд-Ярдом одновременно – это намного хуже. Они придавят его так, что только сок брызнет. И при этом Падди принесет жару «новому аутфиту», то есть там тоже возникнет конфликт. Новый Синдикат как-то отреагирует, проблем у ирландца прибавится. Синдикат даже может решить, что будет лучше если Падди сменит кто-то другой, не сидящий в бизнесе с фальшивыми деньгами по уши. Позволить же себе отказаться от ирландских банд в начале войны с сицилийцами и корсиканцами они не могут. И тогда главный вопрос: насколько на фоне всей этой кучи дерьма будет заметна наша маленькая проблема? Она потеряется и забудется навсегда. И если действовать как умный боксер, то есть на опережение, то не придется потом ходить оглядываясь через плечо каждую секунду. Я посмотрел на часы. Интересно, во сколько обычно бывает дома Богуславский? И во сколько заканчивает работу в клинике милейший доктор Бромли? И заодно уж неплохо бы узнать где искать специального агента Маркама. Пора начинать свою игру, не дожидаясь пока за тебя ее сыграют обстоятельства. И еще надо убедить Сюзет в том, что я все делаю правильно. Это будет сложней всего, подозреваю. 9. Вместо офиса я сначала заехал в оружейный и купил дробовик. Мне повезло, ствол не требовалось обрезать, потому что в продаже нашелся «riot gun», то есть укороченная модель с шестизарядным магазином. Прикупив к нему пять коробок патронов с картечью, я снарядил М12, военную версию «Винчестера модель 12», загнал один патрон в ствол и поставил на предохранитель, после чего уложил все в багажник «доджа», вспомнив в очередной раз про костюм в пакете, но решил что сдам тот в чистку завтра. И уже потом вернулся на работу. Убедившись, что там ничего срочного не случилось, я подписал несколько бумаг для Мэри и направился к Иану в гараж. Там мы присели аз чашкой чаю у него в конторке, где я рассказал ему о том, что Ву мы ничего продавать не будем и объяснил причину. А заодно расписал что может нам теперь грозить. – Сраный чинк и сраные мики, – заключил Иан. – Никогда нельзя связываться ни с теми, ни с другими. Я бы сейчас спрятал эти бумаги подальше и ждал бы еще год. Мы не доедаем последний кусок хлеба, так что в задницу сраный риск. – Согласен. Так и сделаем. Теперь слушай что мне тут посоветовали…, – и я рассказал Иану про деньги Ву и его сейф. Тот внимательно выслушал и глубоко задумался. И лишь допив чай, Иан сказал: – Не хочется лезть в дерьмо, если честно. Но если не лезть, то потом дерьма может прибавиться и придется в нем просто плавать или тонуть. Если Падди в доле с Шиханом, то у нас уже проблемы. И насрать на то, что им скажет Сингер. Они могут ему поверить, а могут и не поверить. – Сингера военным артистом тут не считают, он посредник и торгует информацией. Заподозрить его в том, что он участвовал в той стрельбе очень сложно. Да он и не участвовал, у него алиби, он тогда в баре сидел, специально же так рассчитали. – Зато из него можно вытрясти имя того, для кого он посредничает. Я бы на его месте на пару недель уехал на сраные минеральные воды, полечиться. Или еще куда-нибудь. Это мысль, да, надо бы ее Сингеру подкинуть. Пока он единственная цепочка ко мне. Да и ему меньше риска. Я просто снял трубку с телефона Иана и набрал номер «Сокровищ фараонов», но Сингер не ответил. Перезвонил в бар Джимми и тот сказал, что босс куда-то уехал, будет только завтра с утра. Подозреваю, что повез прятать свои бумаги, чтобы точно их никто рядом с ним не нашел. А может и нет, у Сингера своих дел много, о каких я даже не слышал никогда. Затем позвонил Богуславскому, не очень надеясь застать его дома, но он ответил уже после третьего гудка. – Иван Аркадьевич, мне хотелось бы поговорить. – Приезжай в гости, нет ничего проще. – Диктуйте адрес, – я вытащил из карандашницы на столе карандаш и взял из стопки бланк заказа, перевернув его обратной стороной. – Это в конце Двадцать Шестой, повернешь направо у полицейского участка. И второй поворот налево, на Рю Кальм, дом справа, четырнадцатый номер. – Хорошо. Около девяти вечера не помешаю? – Поль, в любое время. И я все равно никуда не собирался. Когда я отложил трубку, Иан спросил: – Это на каком языке ты болтал? – На китайском, разве не слышал? – Китайский я слышал, они там как мелкие шавки гавкают, – не поверил он. – На польском? Только не шипел. Забавно, но Иан никогда не интересовался моим происхождением, а я хоть и не делал из этого секрета, но не случилось оказии ему об этом рассказать. Поэтому я ответил: – А вот не скажу. Сиди и теряйся в догадках. – Да мне насрать, – отмахнулся он. – Хоть на…, – он чуть задумался, – хоть и на китайском. Ты знаешь китайский, кстати? – Нет, ни слова. Только «здрасти» и могу сказать. – И как будет «здрасти»? – Нихао. – А «сдохни, ублюдок Ву»? – Этого уже не знаю. – Кстати, ты этого не любишь, но если мы кого-нибудь завалим, то все спишется на войну Синдиката и местных аутфитов. Ты не думал об этом? – Думал, – ответил я совершенно честно. – Ву хочет нас поставить, а Падди так и вовсе в расход пустить, так что думал. Но если израсходовать Ву, то это нам не поможет, а до Падди дотянуться сложно. У них война, так что он осторожен. И я понятия не имею где его искать. И он не один знает о Сингере, так что тоже не поможет. Лучше стравить их друг с другом. Год назад это помогло. – И про год назад, – Иан усмехнулся. – А ты вообще веришь в то, что сраные чинки сами начали клепать такие качественные деньги? Кто лучше всех умеет делать вещи, а? – Думаешь? – Германия опекает Китай с его войной как нянька младенца, сам знаешь. Что-то в этом есть, да, что-то в этом есть. Но не знаю что это нам дает, вот в чем проблема. Хотя абвер вполне может быть и в этом замешан. Он может быть замешан во всем, что происходит в Чайнатуане. Краус умер, но свято место пусто не бывает. Кто-то его на этом посту уже сменил. Однако и без немцев там могли обойтись, потому что в оттисках банкнот есть маленькие ошибки, германцы такого бы не допустили. Ладно, для начала выслушаю Богуславского. Потом буду искать выходы на лорда Бриггса и специального агента Маркама. А затем попробую из этого всего собрать пасьянс. Всю схему знаю только я и пусть пока так все и остается. С каких пор надо начинать оборачиваться через плечо? Лично мне, думаю, с завтрашнего дня, здесь, у дилершипа. А где я живу не знает вообще никто кроме Рауля. Черт, еще та самая Нив знает, но не думаю, что ее знания как-то дойдут до Падди Галлахера, пусть О'Хара и подъезжал к моему дому. Ни Нив, ни он понятия не имеют кто я такой. Стоп… Сюзет могла рассказать Нив чем я занимаюсь, Нив могла рассказать как замечательно устроилась ее подруга «Боксеру» О'Харе, а тот работает на Падди. И если они узнают, что я торгую машинами здесь, то… черт, это плохо. Это очень здорово плохо. И если это хоть как-то коснется Сюзет… вот тут я даже готов поступиться принципами. Пока единственным человеком, кто может раскрыть где мы живем, является О'Хара. Правда, мы ведь могли и не угадать с мотивами Падди Галлахера и вполне может быть, что он просто хочет купить бонды, чтобы сшибить немного лишних денег. И тогда все мои умствования ни о чем. Рю Кальм оказалась действительно тихой улочкой, утопающей в зелени и застроенной однотипными небольшими особнячками, к каждому из которых прилагался маленький сад. Такой приятный район для состоятельных людей, которым все же до миллионеров далеко. У домов приличные машины, все больше французские, и у дома номер четырнадцать, в котором жил Богуславский, под навесом стоял новый «пежо», такой же, на котором я поездил с год назад, только блекло-салатового цвета. Тут все стараются покупать исключительно светлые машины. В саду росли две магнолии и розовые кусты, настолько ухоженные, что я задумался, Богуславский ли на старости лет находит отдохновение в возне в саду, или все же садовник его навещает? Звонок на двери откликнулся мелодичным колокольчиком, почти сразу за дверью послышались шаги. – Проходи, Поль, – Богуславский был одет по-домашнему, в рубашку «апаш» белого цвета и легкие брюки на подтяжках. – Пошли на задний двор, там сейчас тень. Он провел меня через дом, небольшой, но со вкусом обставленный дорогой мебелью и с хорошей живописью на стенах, а затем мы оказались на заднем дворе на террасе, увитой декоративным виноградом. Там же стоял круглый стол с деревянной столешницей на гнутых кованых ножках и такие же кованые стулья, с полосатыми подушками, привязанными к сиденьям и спинкам. – Присаживайся. Сейчас принесу холодную сангрию, как раз к твоему приходу сделал. Хозяин ушел обратно в дом, а я огляделся. Задний дворик совсем небольшой, огорожен высокой оштукатуренной стеной. Тут сада почти нет, лишь несколько кустов, а так просто аккуратно постриженный газон. Пожалуй, Богуславский садоводством все же не увлекся, магнолии и розы с той стороны исключительно для украшения фасада. Иван Аркадьевич вернулся, поставив на стол запотевший кувшин с кусочками фруктов, плавающими в красном, и пару бокалов. – Итальянский «лимончелло», красное французское вино, лимон, земляника и минеральная вода, – прокомментировал он. – Угощайся, тебе понравится. – Спасибо, – я подставил бокал. – Для такой жары лучший напиток, – добавил он, наливая и себе. – О чем ты хотел поговорить? Странно, но несмотря на биографию, Богуславский вообще не нахватался криминального жаргона, так что не только внешность могла ввести в заблуждение несведущего человека. – У меня несколько вопросов, – я отпил из бокала, посмаковал, потом совершенно искренне заявил: – Очень вкусно. – Спасибо. – Кто мог быть в доле с Шиханом при ограблении «Первого Каирского»? – Или Галлахер, или кто-то из его людей. Но без благословения Галлахера это бы не состоялось. Не стану утверждать, но поставил бы именно на это. «Йегги» приехали сюда на готовое. Не подумай, что я пытаюсь склонить тебя к участию в деле. – Боюсь, что вы правы. Он чуть задумался, затем спросил: – Ты думаешь, что Галлахер хочет выйти на тех, у кого исчезнувшие бонды? – Невероятным не выглядит, верно? – Верно, – медленно кивнул он. – Об этом я не подумал. – Что Галлахер вообще из себя представляет? Богуславский подумал, затем сказал: – Он вспыльчивый и сильно пьет, как я слышал. Говорят, что застрелил кого-то из своих за то, что тот пнул кошку. Всегда сначала пытается договариваться, но если не получается, то легко начинает войну. Он не такой мясник как Антенуччи или Псих Леандру, не злопамятен, но крови не боится. И у ирландцев не такая жесткая иерархия как у сицилийцев. С тех пор как их вытеснили из некоторых рэкетов, Галлахер ищет новые источники дохода. Это, наверное, и можно считать основным. – В Чайнатауне вела свои дела германская разведка. – Читал в газетах в прошлом году что-то про это, но сам ничего не слышал. – Кто вообще главный в Чайнатауне? Мистер Ву или кто-то другой? – Их несколько, насколько я понимаю, но все эти китайские дела темны и непонятны. Ву один из них. У китайцев есть свои банды на родине и здесь они делятся по тому, откуда кто приехал. Есть гонконгская банда, ее возглавляет Ву, есть шанхайская и есть банда из Макао, про этих я точно знаю. Но есть и другие, уверен. – Кто начал возить героин сюда? – Могу только предположить, что банда из Макао. Но это именно предположение. – Новый Синдикат начал отстрел продавцов героина, работающих на сицилийцев и, думаю, заодно и корсиканцев. И слышал, что они сами намерены брать товар в Чайнатауне. Богуславский отпил сангрии, промокнул губы салфеткой, посмотрел куда-то поверх стены в задумчивости. Затем сказал: – Банда из Макао враждует с Ву. Мы слышали разговоры. Главным там считают некоего Старого Ма. Он контролирует импорт всякой всячины из Азии. Так что если он возит героин, то через свой товар. – Что по поводу сейфа? – Все же решился? – Думаю. Доля в клубе мне не нужна, и даже деньги. Но мне хотелось бы столкнуть Ву с Падди. Если тот потеряет деньги, то у них начнутся проблемы между собой. Остальное, про британцев и американских федералов, Богуславского уже не касается. Со всем моим уважением. – Сейф «Шваб», шестифутовый, модель тридцать пятого года. Знаком с таким? – С прежней моделью знаком. – Замок почти такой же, но они добавили тягу блокировки. Если сбросить штангу как на прошлой модели, сверху падает болт и заклинивает замок. Его можно подцепить сверху, но надо делать второе отверстие, можно узкое. А дальше просто крючком. Крючок и схема у меня есть. – Откуда вы знаете модель? – Покупали два сейфа сразу, за счет клуба. Один стоит у нас, второй увезли к Ву в офис. – А охрана? – Охраны много когда мистер Ву в офисе. Но когда он уезжает, охрана едет с ним. – Сколько остается? – Двое. – Двое тоже немало. – Телефонная линия идет к дому от столба, ее легко перерезать. Все охранники на первом этаже. А в дом можно попасть через третий, если сделать все аккуратно. Через соседний дом, с крыши. Окна чердака там вскрыть легко со стороны задней аллеи, никто не услышит. – Сигнализация? – Есть, но простая, отключить не проблема. У меня все начерчено. – Двое охранников в одном месте, это сложно. Обезвредить всех разом… – Они в одной комнате, туда вход с лестницы, можно войти быстро и неожиданно. Что делать дальше думай сам. На первом этаже решетки, дверь очень прочная, они чувствуют себя в безопасности. Намек я понял. Но лучше бы без этого обойтись, если я все же на это решусь. – Как вооружены? – Не знаю. Как угодно могут быть вооружены. – Сейф в подвале? – Да, сейф в подвале, с сигнализацией. Но сигнализацию монтировал мой человек, а придумывал я. Поэтому ее нужно вскрыть так, как я скажу, а уже потом доломать другим способом, чтобы никто ничего не понял. Выйти из дома можно уже как угодно, лишь бы потом не опознали. – Что в соседнем доме? – Съезди посмотреть сам, место легко найти, это Семьдесят Пятая северо-восточная, дом одиннадцать и тринадцать. А так прачечная на первом этаже, на втором кабинет китайской медицины, на третьем сидит букмекер, после восьми в здании нет никого. Сигнализации тоже нет, просто решетки на первом и прочные двери. Воровать там нечего, – он развел руками. – Дома не стоят вплотную, так что будет нужна лестница, чтобы перебраться на соседнюю крышу. Фонаря в этом месте нет, так что если действовать аккуратно, перебраться труда не составит. Мистера Ву больше охраняет репутация и сам район. – И когда это надо делать? – Когда Ву соберет деньги. Он будет это обсуждать, а мы услышим. Я кивнул. Затем сказал: – Не могу сказать что я согласен, мне надо еще думать, но думать я буду. И еще мне интересно кто привозит липовые деньги. – Этого мы не знаем, – вздохнул Богуславский. – Ву никогда не называл этих людей вслух. И никогда не говорил о том, где происходит обмен. Зачем это тебе? – Всегда надо подстраховываться. Эта липа источник дохода Ву и одновременно самое уязвимое место. И не только Ву, насколько я понимаю. – Это еще и уязвимое место клуба, Поль, – напомнил он. – Я помню, – чуть взболтав напиток, я отпил из бокала. – Но при этом я вынужден быть откровенным: интересы клуба не являются для меня самым главным в этой ситуации. У меня нет финансовых проблем и нет желания вступать в его владельцы. И даже помогать по старой дружбе я бы не стал, потому что слишком много риска и слишком мало причин в это влезать. Но у меня может возникнуть проблема с Падди Галлахером и я хочу ее избежать, именно поэтому я приехал для разговора. Если же я помогу клубу, а Падди вцепится мне в задницу, то… вы сами понимаете. Поэтому если я в это и ввяжусь, то по своему плану. – И что у тебя за план? – Я уже сказал: у этих людей должны возникнуть большие проблемы. Долг Ву Галлахеру настолько большой проблемой не является. Равно как и долг поставщикам липы. – Мне не хотелось бы привлекать слишком много внимания к ситуации, Поль. – Тогда мы не договоримся, – заключил я. – Если вы передумаете, то звоните в офис, я там примерно с ланча и допоздна, мы торгуем теперь по вечерам. Если хотите «плимут» или «крайслер» – милости просим. Зато я точно знаю что делать теперь с камнем. Его надо огранить заново. Цви запросил за огранку пять процентов от стоимости, тысячу фунтов. Тысяча у меня есть, спасибо Монро. Но вот на что его заряжать потом? В защиту для Сюзет? В защиту для себя на случай если я все же иду на это дело? Или в такую вот одноразовую «сонную бомбу», какая была у Ари при попытке ограбить аукцион? Хочется сделать защитой для Сюзет, но здесь эмоции не должны опережать расчет. Нужно выбрать самое лучшее для нас обоих. В любом случае завтра первым делом к Цви, прямо с утра. Черт, нет, завтра уже суббота, а Цви ее блюдет, а потом еще и воскресенье будет блюсти. А в понедельник мы с Сюзет едем в Александрию на три дня и этого я отменять не собираюсь, хоть весь мир утони. Так что камень переносится на четверг. А пока съезжу на северо-восточную Семьдесят Пятую и посмотрю, что там за дома одиннадцать и тринадцать. Все нужно видеть своими глазами. Из этого угла французского сектора до Чайнатауна путь неблизкий, я ехал около получаса, наверное. Кусок Франции сменился куском Америки, потом вокруг запестрели яркие вывески с иероглифами, а внешность людей на тротуарах изменилась. И если поначалу меня окружала смесь Китая и других стран, то по мере приближения к нужному адресу китайское начало доминировать, некоторые надписи даже не дублировались на английском. А вот и нужное место. Два типовых трехэтажных дома из тех, что под копирку возводили застройщики для города. Один увешан вывесками на китайском снизу доверху, в окнах света не видно, второй рядом, отделенный лишь узким проездом в ширину грузовика, никаких вывесок, лишь бронзовая табличка у двери, в двух окнах первого этажа виден свет. Мистер Ву офис уже покинул, похоже, так что там как раз охрана. Прямо у входа припаркован черный «десото» модели прошлого года. Черный. Здесь, в Новом Каире. Чей-то еще или охрана на нем ездит? Я знаю такие дома, приходилось бывать, и знаком с планировкой. Обычно их строях в не самых богатых и не самых бедных районах, одна квартира на этаж. Подвал в них есть, разделен на отдельные комнаты обычно, используемые как кладовки обитателями. Задерживаться не стал, чтобы не вызывать подозрений, проехал до конца улицы, там объехал квартал и вернулся, медленно прокатившись мимо еще раз. Да, решетки на первом этаже, на втором и третьем уже нет, на чердаке окна скворечниками. Соседние дома точно такие же. Теперь надо в заднюю аллею заглянуть, потому что у этих домов еще и дворики есть, куда обычно ставят машины, если есть эти самые машины, и где иногда возводят сарайчики. Пришлось доехать до конца уже этого квартала, темноватого и пустынного. Фонари горят через один, людей на тротуарах нет совсем. Местами светятся окна, не все дома заняты конторами и магазинами, местами живут. Скорей всего как раз владельцы местных бизнесов. Откуда-то тянет жареным и пряностями. Заехав в тень, я остановил «додж», погасил фары и заглушил двигатель, прислушался. Откуда-то из открытого окна слышен патефон, что-то китайское, где-то в отдалении ругаются, женский визгливый голос и мужской, тоже визгливый. Выбрался из-за руля, осмотрелся. Нет, вроде тихо все. И задняя аллея имеется, все как я и предполагал. Иногда хорошо, что все везде строится по совсем небольшому набору проектов, это не Париж с его бестолковщиной в стороне от главных улиц. В задней аллее совсем темно, один слабый фонарь где-то вдалеке, да и пахнет из нее не очень. И не только помоями, но и отходами человеческой жизнедеятельности. А сама улица вроде бы чистой выглядит. Достал из машины фонарик и просто прикрыв дверь, чтобы не хлопать, пошел по аллее, подсвечивая под ноги, чтобы не влезть ни во что. Возможностей для этого много. Стена заднего дворика офиса Ву отличалась от других тем, что поверху сплошь покрыта осколками битых бутылок. Есть калитка наружу, но железная и запирается изнутри на засов, снаружи не откроешь. А вот собак, к счастью, тут не держат. Говорят, что китайцы видят их не другом человека и сторожем, а чем-то другим, что можно даже съесть. Может и врут люди, но факт есть факт, никто не лает. Перебраться через стену соседнего дома вообще проблемой не будет, это с автомобиля можно сделать. Что за стеной не знаю, заглянуть не могу, но забраться внутрь наверняка несложно. Ладно, больше ничего я здесь не увижу. Когда я уже был близок к выходу из аллеи, мой «додж» осветили фары, а затем прямо за ним остановился полицейский «шеви». Дверь открылась, из машины вышли два коппера в униформе. Один остался стоять на месте, второй подошел к моему автомобилю, посветил внутрь, затем открыл водительскую дверь. – Какие-то проблемы, полисмен? – спросил я, направляясь в их сторону и делая вид, что на ходу застегиваю ширинку. – Ваша машина? – обернувшись, спросил тот, что заглядывал в «додж», высокий, светловолосый, с чуть плоским костистым лицом. – Да, моя. – Вы ее поставили у гидранта. – Я только на минуту, – улыбнулся я доброжелательно. – Зов природы. – Мочеиспускание в общественном месте является правонарушением, сэр. Американский акцент. – Тогда здесь нужно штрафовать весь Чайнатаун, принюхайтесь. – Это точно, чинки гадят где могут, – кивнул тот. – У вас есть документы с собой? Я достал бумажник и протянул ему водительское удостоверение. – Пол Висотски, – прочитал он, затем перевернул документ и посмотрел на адрес. – Французский сектор? – Да, именно так. – Далековато заехали в такое время, – он достал из нагрудного кармана мундира книжечку с квитанциями. – Три фунта за нарушение общественного порядка, сэр. Можете обжаловать мое решение в суде. Парковку у гидранта я не заметил. Глядя на выражение его лица, я не стал предлагать взносы в пенсионный фонд, а просто кивнул и молча забрал свои документы и бумажку, что он выписал. Пошлю чек, черт с ним. Где же искать Маркама? Можно позвонить в офис Бюро, разумеется, но как-то не хочется делать это настолько напрямую. И притом специальный агент мне сейчас просто чертовски нужен. В любом случае звонить в офис уже поздно, если и не ночь на дворе, то почти ночь, он уже где-то отдыхает от трудов праведных, не знаю в чьей компании. Кстати, бар «Пять окон» ему тогда понравился, не туда ли он ходит? Место приличное и не слишком дорогое, ему вполне по карману, и от офиса Бюро совсем недалеко. Проехать мимо? В любом случае ничего полезного я сейчас делать не могу, шоу у Сюзет только начинается, так почему бы и нет? В «Оскар», клуб для таких как он, меня точно не пустят. Я покинул лоскуток Китая на африканской земле и снова въехал в местную версию Америки. Остановился у заправки «Стандарт Ойл», где мне залили бак до полного и протерли лобовое стекло и фары от налипших мошек, после чего поехал дальше. Улицы стали шире, засветились рекламой и вывесками, прибавилось машин вокруг. После темных улиц центра Чайнатауна как в другой мир попал. У «Пяти окон» было не припарковаться, вечер пятницы, так что встал довольно далеко от входа. Прошел мимо, заглядывая в эти самые окна и попутно в очередной раз их пересчитав, Маркама не увидел, зашел внутрь. Подумав, направился к стойке и заказал себе пинту «пильзнера», взгромоздившись на высокий табурет. Посижу и подумаю, мне сейчас нужно именно много думать. Будешь думать мало – шагнешь куда не надо и утонешь в дерьме, так вот жизнь устроена, причем не только уголовная, а вся целиком. Заодно взял «Вечерний Курьер» из держателя для газет, развернул. Да, война началась. В районе, контролируемом корсиканцами, сгорели два грузовика с алкоголем, водители избиты, оба в больнице. На ранице Маленькой Италии и американского сектора зарезан прямо в своем офисе подпольный «буки», то есть букмекер. В Маленькой Ирландии была стрельба, из проезжавшего автомобиля ранили некоего Лоннерхана, который не опознал никого из нападавших и заявил прессе, что считает себя жертвой неудачно попытки ограбления. Сам Лоннерхан известен полиции как карьерный преступник и подозревается в связях с местным «мобом». Да, Иан был прав когда сказал, что сейчас любое убийство спишут на эту войну. И есть такое впечатление, что это только самое начало. Интересно, как на это все ФБР реагирует? Спихнут на полицию и федерального прокурора? Маркам тогда сказал, что политика Бюро состоит в полном отрицании существования разветвленного криминального синдиката, несмотря ни на какие факты. У директора Гувера прямо пунктик на этой теме, похоже. И это при том, что даже моя собака, будь она у меня, знала бы про этот Синдикат и то, как он работает. Иногда людям везет. Когда я уже почти допил пиво и досмотрел газету, в бар вошел Эрик Маркам собственной персоной, а заодно и в компании трех других персон, как нельзя больше напоминающих агентов. Они огляделись в поисках столика, нашли один у стены неподалеку от входа, затем Маркам быстро переговорил со всеми и направился к стойке за заказом. И как на стену налетел, встретившись со мной взглядом. Спохватившись и заметив, что я никак не демонстрирую наше знакомство, он встал рядом и попросил у бармена три бурбона и одно пиво. – Что вы тут делаете? – спросил он тихо, не глядя в мою сторону, пока бармен разливал заказ. – Пью пиво вообще-то. Мне нравится это место, как и вам, похоже. Иногда я здесь бываю. – Что вам от меня надо? – Эрик, вы слишком мнительны, я здесь просто за пивом. Но, раз уж вы здесь, отлучитесь как-нибудь в уборную на пару слов. У меня есть пара интересных новостей. И затем я заказал себе вторую порцию «пильзнера». Маркам направился в уборную минут через десять, так что я отставил пиво и пошел следом. Он ждал меня возле умывальника с несколько нервным видом, переминаясь с ноги на ногу и вздыхая на все лады. – Эрик, черт возьми, не будьте таким нервным, я же ничего от вас никогда не требовал вообще, а даже помог, – сказал я, убедившись в том, что кроме нас тут никого нет. – И я не преступник, а добропорядочный бизнесмен, возьмите мою карточку, – я вытащил из бумажника визитку и протянул ему. – Что это? – вчитался он в ее содержимое. – Я торгую автомобилями. Если нужен «плимут» или «крайслер» со скидкой, то смело обращайтесь, вот адрес и телефон. – Это серьезно? – Вполне. Нужен «крайслер»? – До «крайслера» я еще не дорос, – он усмехнулся. – А вот про «плимут» подумаю, мне нужна машина, я до сих пор ничего не купил. – Тогда заходите завтра, мы открыты, я буду в офисе. Вас повысили, к слову? – Не так высоко, как я рассчитывал. Но возглавляю группу агентов, – в голосе прозвучала гордость. – В любом случае человеку на федеральной службе нетрудно получить финансирование. У нас есть программы на два и три года от «Уэллс Фарго» и «Первого Каирского». – А поговорить вы о чем хотели? – Ждет до завтра, я думаю. Дошла кое-какая информация по профилю Бюро, может быть вам полезна. – А что требуется от меня? – Я же сказал, что ничего. У меня мирный бизнес, просто еще какие-то старые связи остались и иногда приходит информация, вот и все. А так я за закон и порядок в этом чудесном городе. Во сколько вас ждать завтра? – Около одиннадцати утра. – Прекрасно, увидимся, – я слегка хлопнул его по плечу и пошел обратно в зал. Вот так, сам нашелся. Ну, почти сам, все же я вычислил это место как самое подходящее для него посидеть с друзьями в пятницу после работы. Забавно, что я сам его сюда когда-то привел в первый раз. 10. – Ты на работу сегодня? – спросила Сюзет сквозь сон, когда я вскочил в девять утра по будильнику. – Да. Зато понедельник и вторник у меня теперь выходные и вообще послезавтра мы едем в Александрию. Забыла? – Нет. А отель ты уже заказал? – Да. Мэри заказала для нас, но никакой разницы не вижу. – К обеду приедешь? – Не знаю, счастье мое, посмотрю как работа пойдет. Скорее всего в офисе поем. – Тогда я к маме съезжу. – Привет передай. Маму я видел дважды, невысокую сухонькую женщину, все еще довольно симпатичную. Мама при встрече старательно избегала разговора о свадьбе, хотя только об этом ей и хотелось поговорить, как мне показалось. Впрочем, я ей пару раз намекнул на то, что к узам законного брака готов. – Возьми для нее деньги, не забудь. – Она каждый раз сцену устраивает. – Но берет? – Берет. – Вот и возьми. Ей не помешают. Семья в богатстве никогда не тонула, так что те конвертики, которые возит домой Сюзет, помешать точно не могут. Спустившись на первый этаж, я сварил себе мокку, выпил с парой свежих круассанов, пакет с которыми забрал с крыльца вместе с молоком, потом быстро надел светлые брюки и легкий пиджак в тонкую полоску, в очередной раз вспомнив про костюм в багажнике и твердо решив завезти его в чистку прямо по пути на работу. Завершив ансамбль панамой, я отправился продавать машины. Заехать в чистку я не забыл, но там оказалось закрыто и на двери висела бумажка с извинениями за доставленные неудобства из-за проблем с электричеством. Закон компенсации, вчера в чем-то повезло и сегодня совершенно наоборот. Дежурным сэйлсменом был сегодня англичанин Пол, который сейчас заваривал себе чай, а чуть позже должен и Дэн подъехать, он не желает упускать ни единой возможности заработать комиссионные. На столе нашлась сводка от Мэри за вчера, где в таблице был указан заключенный контракт на белый «крайслер» и упомянуты три потенциальные продажи, то есть люди машины смотрели, катались, и обещали подумать. Большая часть таких возможных покупателей не возвращается, ими больше любопытство движет, но когда кто-то все же приходит обратно, то полезно знать с кем из продавцов он общался до этого. Забавно, но на месте подписи остался отпечаток гуюной помады, причем куда менее бесформенный чем на брюках, что так и не попали в чистку. Мэри уже делает намеки? Надо бы с ней поговорить на этот счет, но может проще игнорировать? В отличие от Пола я поставил вариться кофе, повесил на вешалку пиджак и забросил в стол кобуру. До прихода Маркама, если он все же придет, осталось еще пятьдесят минут, так что смогу спокойно выпить свою чашку и заодно сделать что-нибудь полезное для бизнеса. Например, составить письмо в компании с большими объемами доставки товара в магазины и конечным покупателям и сделать им «сезонное предложение» на грузовички со скидкой. Даже если гора и собирается идти к Магомету, лучше заранее выйти ей навстречу. Девяносто процентов этих писем полетит в мусор, но на остальные обычно следует какая-то реакция. Когда Маркам вошел, я как раз заканчивал стучать на «андервуде». Дверь в мою стеклянную выгородку растворилась, специальный агент осторожно заглянул внутрь. – Проходите, – широким жестом пригласил я его. – Присаживайтесь. Кофе? Минеральную? Кока-колу? – Колу было бы неплохо, – он снял кепку, которая выглядела на нем несколько непривычно, обычно он в шляпе. – Если честно, не ожидал видеть вас в таком месте. – Эрик, я же говорил, что я хороший парень. И вот теперь занимаюсь хорошими делами. Сейчас принесу колу. Я приобрел в офис холодильник, спрятанный за ширмой с рекламными плакатами, и там у нас хранился запас холодных напитков для посетителей. Расходы невелики, но люди это ценят, особенно на каирской жаре. Выловив пузатую бутылочку колы, я прихватил из шкафчика бокал и принес в офис. – Пожалуйста. – Спасибо. – Так вам действительно нужна машина? – Да. Так что посмотрим какую скидку смогу получить. – Лично для вас могу сбросить десять процентов с цены. Вы хотите «плимут»? – Предположительно. Кстати, офис Бюро будет закупать шесть машин подобного класса в этом году. У вас есть столько? – Может и есть, надо знать что нужно заказчику. – Я могу поговорить и уточнить. – Тогда можно рассчитывать и на двадцать процентов, – я усмехнулся. – Вы знаете что именно вам нужно или хотите побродить по стоянке? – Вообще я думал о купе «делюкс», но посмотрел бы и остальные. И хотелось бы приятный цвет, что-нибудь светлое. – На стоянке есть два «делюкса», кремовый и бледно-желтый, может быть вам понравится. Или придется заказывать, тогда машина придет через три месяца. – А может я выберу что-то другое тогда, – сказал Маркам. – Я думал о двухместной машине потом что живу один и мне особо некого возить, но… давайте посмотрим. И заодно поговорим. Маркам быстро допил свою колу и я повел его на стоянку. – Вон оба купе, стоят рядом, – показал я. – Как вам цвет? – Желтый для агента Бюро немного не очень, – вздохнул Маркам, хотя именно желтый ему явно понравился, – а вот кремовый вполне допустим, таких машин много. Можем прокатиться? – Разумеется. Сейчас принесу ключи. Мы проехали по Либерти-авеню до самой окраины, там развернулись. На обратном пути Маркам спросил: – Вы сказали, что у вас есть новости для меня. – Да, есть. Через Чайнатаун идет поток фальшивых фунтов и долларов. Не знаю кто их ввозит, но дальше они распространяются через некоего мистера Ву, одного из лидеров местных банд. Фунты предположительно уходят Падди Галлахеру, который переправляет их дальше, скорее всего ИРА, а доллары покупает кто-то еще. – Это юрисдикция Секретной службы при Департаменте финансов, не Бюро. – И если Бюро об этом узнает, что оно даже не даст знать Секретной службе? – Разумеется дадим и даже соберем предварительную информацию. Федеральные агентства сотрудничают друг с другом. – Вот у вас есть предварительная информация. Кстати, вы же возглавили группу агентов? – Да. – И чем вы занимаетесь? Если не секрет, конечно. – Секрет. Но вообще я занимаюсь ограблением «Первого Каирского». – Это где ушли бонды в день ограбления аукциона? – Что-то знаете об этом? – Нет, – я покачал головой, – только то, что было в газетах. Их так и не нашли? – Пока не нашли. И банду Шихана тоже не нашли. – Там двое погибло в перестрелке с полицией, так ведь? – В газетах писали именно так, но есть одна забавная деталь: полиция у себя не зафиксировала никаких перестрелок кроме как у самого банка. И пули, вытащенные из тел и машины убитых, не соответствуют тем, что есть у полиции. – Сцепились из-за добычи? – предположил я. – Скорее кто-то их ждал и устроил засаду. Не могли найти никаких концов, но буквально вчера информатор сообщил, что кто-то пытается продавать бонды в городе. Не знаю какие, те что у Шихана или те, что у них захватили, но… Ждали ровно год. Я не поперхнулся, но сердце все же подскочило почти до глотки. То есть еще и у криминала где-то течет. Обычно в городе все было строго наоборот, полиция снабжала криминал информацией. – Продавец и покупатель известны? – Известен покупатель, но это совсем закрытая информация. Продавец неизвестен. Если вы что-то сможете раскопать на эту тему, то я буду очень благодарен. – В принципе, я от этих дел отошел, – сказал я с сомнением. – Если я что и узнаю теперь, то почти случайно, просто так бывает, что кого-то встретишь, а тот в настроении поболтать. Вы видите мой бизнес. Кстати, в город идет еще и новый поток героина, Новый Каир превратился в главную перевалочную базу. – Откуда? – Из Китая. – А это юрисдикция офиса прокурора штата, то есть Зоны Большого Каира, – Маркам усмехнулся. – Но мы тоже туда дадим знать, если у нас будет информация. – А если героин дальше идет в Америку? – Тогда это может стать работой Бюро. Что вы об этом знаете? – Знаю, что порошок приходит через Порт-Саид морем, а рулит рэкетом некто Старый Ма, возглавляющий банду из Макао. Дальше его покупает «новый аутфит» и отправляет дальше. – Я уже говорил, что Бюро отрицает… – Маркам, вы надоели уже с этим, – разозлился я. – Мне плевать на политику Бюро, я говорю вам факты, а вы не на пресс-конференции. Порошок идет в Америку, его главный поставщик Бухалтер Лепке теперь здесь и начал войну синдикатов… мне вообще-то плевать, я занят своими делами, но иногда мне трудно понять почему плевать вам. – Нам не плевать, у нас есть рамки, в которых мы работаем, – Маркам посмотрел на меня с оттенком некоего превосходства. – Я даже добавлю, что прокурор Дьюи все же упек Сальваторе Лучиано на срок от тридцати до пятидесяти лет за принуждение к проституции, а вот Вито Дженовезе, сменивший его и ставший действующим боссом семьи, был обвинен в убийстве, совершенном три года назад и сбежал в Италию. И почти сразу связался с Калоджеро Виццини, «доном Кало», боссом семьи Кальтанисетта. А четыре месяца назад сюда, в Новый Каир, приехал Тони Бендер, который на самом деле Тони Стролло, заместитель Вито. А если вспомнить, что семья Лучиано в очень плохих отношениях с семьей Профачи, филиалом которой является местная семья Антенуччи, и семья Антенуччи поддерживается сицилийской семьей Кастелламаре, враждующей с семьей Кальтанисетта, и при этом не забывать, что Бухалтер Лепке всегда работал на семью Мангано, ставшую семьей Анастасия, а Альберт Анастасия союзник Лучиано и Дженовезе, то… выводы сделаете сами? – Какие выводы? О том, что вам на все это плевать? – я уже засмеялся. – Бюро отрицает существование единого Синдиката, но не отрицает существования организованных преступных групп в отдельных штатах, – опять сбился на протокольный тон Маркам. – Группы сотрудничают друг с другом, но вовсе не имеют единого руководства. Поэтому их активность не может считаться преступлением, попадающим под юрисдикцию Бюро, а относится к области ответственности местной полиции и прокуроров штатов. – М-м, – я сделал вид, что задумался, – а пересечение криминальным товаром границ штатов не является федеральным преступлением? – Американский сеттльмент в Новом Каире является федеральным округом, но это ограничивается наличием федерального суда и федерального суда по банкротству, не более. В остальном мы тут живем как штат, да и то с урезанными функциями. Например полицейские функции переданы Метро Полиции. – Маркам, попробуйте ответить проще, я уже устал слушать ваш бенефис, – вздохнул я. – Транзит героина и фальшивых денег через Зону Большого Каира в Соединенные Штаты Бюро интересен или нет? И если нет, то давайте вообще заканчивать разговор на эту тему. – Интересен. Но, как я сказал, наши возможности будут ограничены. Дело о фальшивых деньгах будет передано в Секретную службу, а вот наркотики, в силу того, что они пересекают много границ, попадают Федеральному Бюро по Наркотикам. Но поскольку у них всего семнадцать агентов, то они сотрудничают с местными силам правопорядка. В данном случае они будут работать с нами, что хорошо, и с местной полицией, что плохо, потому что на этом можно любое расследование закрывать. Я почесал в затылке и задумчиво посмотрел в окно машины. Как-то все очень сложно у них получается. На стыке всех собственных законов и законов Зоны Большого Каира получается настоящий пожар в борделе. То, что попадет в местную полицию, немедленно утечет заинтересованным лицам, тут никакого сомнения. Даже из Специального дивизиона течет, хоть и реже. – А если не выносить расследование за пределы американского сектора? – Тогда они будут сотрудничать только с нами. Скажите, Пол… так ведь вас зовут на самом деле? – Именно так. – У вас в этом все же какой интерес? Вы явно принимаете все это близко к сердцу. Мне захотелось сказать о том, что мой главный интерес – это не дать фотографиям голого Маркама с голым Полу-Жаном попасть на стол его начальства и в газеты, но пока воздержался. – У меня могут возникнуть проблемы, связанные с прошлым, так скажем. А мне не хочется этих проблем. А поскольку источником проблем могут стать те самые люди, которые возят фальшивые деньги, а заодно и наркотики, я заинтересован в том, чтобы проблемы возникли у них. – Тогда им будет не до вас. – Примерно так, – кивнул я. – Ну и как законопослушный гражданин я не хотел бы, чтобы мой город превратился в мировой цент преступности окончательно. – Я подумаю, что можно сделать. В любом случае информация о серьезном преступлении не может не вызвать реакции. – И как мы договоримся? – Вот здесь мой номер, – он дал мне свою визитку. – И добавочный, назовете на коммутаторе. Звоните с уличного телефона, представьтесь опять Питером. Да, а машина мне нравится, я бы ее взял, если предложение о скидке в двадцать процентов все еще в силе. – Только не забудьте поговорить о шести «плимутах» для Бюро. – Не забуду. – Да, кстати, – я сделал вид что что-то вспомнил, – недавно обедал в ресторанчике в «Ксанаду», видел там Жана-Мари. Он прекрасно выглядит, в отличной форме. Хотите, дам его адрес? Так вышло, что я его случайно узнал. – Нет, спасибо, – тихо ответил Маркам, густо покраснев. В вот так вот, иногда полезно напомнить. Маркам машину взял и я дал ему двадцать процентов скидки. В любом случае бумаги на финансирование у нас будут лежать до понедельника, так что можно еще и передумать, если что. И еще до ланча подписали бумаги на еще две машины, так что день можно считать вполне удачным. И срочно нужны новые машины, мы почти что без резервов остались, скоро начнем продавать на заказ, а это плохо, примерно половина покупателей предпочитает брать из наличия. Потом, закрывшись у себя в ланч с чизбургером из близлежащего дайнера я опять задумался над своими проблемами. Позвонил Сингеру, опять не застал, сменщик Джимми ответил, что тот совсем недавно уехал, но когда вернется не сказал. Интересно, к нему кто-нибудь ненужный уже подходил? Не думаю, тогда бы он сообщил мне, а звонков в офис не было, на телефоне все время кто-то есть. Почитал газету, не нашел никаких сообщений ни об убийствах, ни о взрывах, ни о чем-то подобном. Но не думаю, что война затихла. Иногда бывают затишья, а иногда кого-то мочат так, что и трупа нет, хорошо если потом случайно всплывет из Нила, если плохо бетонные блоки к нему привязали. Как бы узнать кто возит фальшивые деньги? И как бы выяснить место, куда их складывают? И как бы мне все же правильно побеседовать с лордом Бриггсом? Может быть, подметное письмо ему послать с описанием всех ужасов, грозящих денежной системе короны? А он его прочитает или отложит на будущее? Или губернатору написать? Или в Скотланд-Ярд? Время… и трудно предсказать реакцию, ситуация должна развиваться управляемо и с моей помощью. Мне все же не хочется навредить Богуславскому и даже Диане Донатовне, хоть особо теплых чувств к ней и не испытываю. Пусть бы они и вправду выкупили свой драгоценный бордель у Ву, а тот бы пошел в тюрьму. Даже если его Падди Галлахер грохнет, не заплачу. Браться ли за ограбление? Тут вопрос сложный. И ответ на него зависит от конечного результата. Что оно мне принесет? Деньги? Ну, от них я не откажусь, даже более того, буду претендовать на всю «шапку», а доли в борделе пусть между собой делят, но суть все же не в них. Сюзет – проблема номер один. Наша с ней безопасность – проблема номер два. Мне нужно как-то ей объяснить зачем я во все это лезу. И нет никакой уверенности в том, что она поймет. Единственный выход – рассказать все от и до. И пусть сама решает. Скажет не лезть и я не полезу. Если же она согласится с тем, что это нужно сделать, то как это делать правильно? Как всунуть ограбление сейфа в подвале у мистера Ву во всю схему игры, которую я пытаюсь вести. Да, Ву тем самым я высаживаю с поезда, но он не главная проблема. Главная это Падди Галлахер, вспыльчивый пьяница, стреляющих даже своих за кошек. Кстати, я бы может и не застрелил, но кошек при мне тоже лучше не пинать. Хм… а не попробовать ли просто заключить с ним сделку? Если он благоразумный человек и предпочитает сначала действовать миром, то… Так, давай сначала, чтобы не путаться. Предположительно Падди дал приют Гусю Шихану и его «йеггам» чтобы те могли ограбить «Первый Каирский» в день аукциона. Так. Никто никому не объявлял, что банда Шихана под его покровительством и платит ему «виг». Он просто выкупал у них бонды по какой-то там цене и затем пускал их в продажу, а то и обналичивал. То есть на тот момент это не были его бонды, это была добыча дикой банды, которая напоролась на другую банду и все закончилось стрельбой. По существующим правилам Падди не может считать товар своим, он за него не платил и никого не ставил в известность о том, что он заказчик. Как решаются такие проблемы обычно, если выносятся на уровень «моба» и его боссов? Кто-то кому-то платит и стороны расходятся, no hard feelings, по крайней мере официально. То есть, если рассуждать общепринято, то по идее Падди должен получить свой товар по той цене, о которой договаривался, а мы должны отдать половину своей прибыли Шихану, плюс какую-то компенсацию за убитых, но не в этом случае, потому что стрельба шла в обе стороны, у нас Джимми ранили. Так может быть самим плюнуть на все планы и удовлетвориться меньшим, договорившись с Галлахером? А как мне его найти? А через Боксера О'Хару. Вот где его искать я знаю. И его знает Рауль. И Рауль пока здесь, так что… Вот я как сделаю: сначала посоветуюсь с ним и Ианом, и уже потом поговорю с Сингером. Тогда его проще будет убедить, иногда он все же слишком упрям. Набрал номер Рауля, не слишком надеясь на успех, но к моему удивлению тот отозвался, причем заспанным голосом. – Ты не один? – Уже один, – он зевнул в трубку. – Ушла уже. – Художница? – Она самая. – Ты просто образец верности, как я посмотрю. – Насмотришься на тебя, и не в такое убожество превратишься. Уже две недели с одной и той же. – Только? – Нет, конечно. Что ты хотел? – Надо серьезно поговорить. – Где? – он снова зевнул. – «Герб Бирмингема»? Иан или там, или в гараже. Надо вместе поговорить. Рауль вздохнул: – Черт бы побрал этих англичан. Там жрать нечего, а столько пива я пить не могу. Приезжайте в «Эль Барракон». Я позавтракаю заодно. – Иан разорется, а потом расплачется. Скажет что пиво плохое, а от вина ему плохо. – Пусть с собой ведро своего «Баркли-Перкинса» принесет, я договорюсь. Вы ели, а я нет. – Ладно, – вздохнул я, – попробую с ним договориться. Сегодня выходной, так что Иан в «Гараже Хупера», куда я и позвонил. Естественно, он оказался на месте. Где он еще может быть, если не пошел в паб? Туда бы я и звонил, попросив «бартендера» позвать его, где бы он там ни был. – Надо встретиться всем вместе, ты, Рауль и я. Есть разговор. – Приезжайте, – предсказуемо откликнулся он. – В паб сходим. – Рауль к себе зовет, в «Эль Барракон», хочет позавтракать заодно, он только проснулся. – И что я там буду пить? – Иан спросил с подозрением. – И эта испанская еда вся с чесноком… Британцы не любят чеснок, повально, не знаю почему. Может быть потому, что его запах идет вразрез с хорошими манерами, но причем здесь тогда Иан? – Попросим для тебя без чеснока. Крокеты возьмешь, они тебе тогда понравились. А которые с терской они вообще как fish-n-chips, даже лучше. – Ты поосторожней насчет «лучше», – Иан возмутился. – И пиво у них дерьмовое. – А Рауль для тебя «пильзнер» купит и туда принесет. Просто скажи сколько. – Я эль люблю, – буркнул он. – Иан, тут серьезные разговор, нам головы оторвать могут, а ты все насчет пива торгуешься. Поехали. – Это Рауль торгуется, испанец сраный! – возмутился Иан. – Спящая принцесса! Ехали бы сюда в паб, тут бы ему и завтрак подали. Тут отличные завтраки, даже ирландский, если ты с похмелья. – Он умрет от одного вида. – «ирландский завтрак» – это черный хлеб, обжаренный в свином сале, сверху масло, «черный пудинг», то есть кровяная колбаса, яйцо и еще куча всего, даже сметана, кажется, и все это съедается под стопку ирландского виски. – Ладно, с меня потом вечер в твоем пабе, без ограничений. – Черт бы вас побрал. Тогда ты а мной заезжай и потом привезешь обратно. Сам тогда думай сколько тебе пить. И не надо никакого сраного «пильзнера», буду давиться тем дерьмом, что там дают, а ты сиди и смотри, во что втравил человека. Иногда с ними обоими очень сложно. – «Олдс» будет готов завтра к вечеру, – попутно рассказывал мне Иан, пока мы ехали в испанский район. – В лучшем виде, не придерешься. И еще нашли новенький «форд», этого года. Самое смешное, что это машина сраного агентства, которое ездит по сигнализациям. Они ее так бросают, дрочилы, что увести никаких проблем. – Ирония, – усмехнулся я. Иан не ворует машины у просто людей, исключая разве что банкиров, но тех никому не жалко. А вот спереть «форд» у частной охраны – это как раз по нему, спортивный элемент во все добавляется. – О чем разговор будет? – Там сразу все обсудим, какой смысл повторять все заново для Рауля? – Ладно, подожду. Мы уже в дерьме или еще нет? – Еще нет, так что надо обсудить как в него и дальше не лезть. – Оно еще иногда само за тобой гоняется, – напомнил он. – Этого тоже попробуем избежать. – Догонялки получаются. Испанский район встретил нас зеленью, белыми стенами и черепичными крышами. Ну и вывесками на испанском же языке, понятное дело. В ресторанчике «Эль Барракон» нас встретил Рауль, занявший столик у дальней стены, с чашкой «кафе кон лече», разумеется, как истинный испанец. Мы уселись за стол, Иану тут же заказали крокеты с треской и хамоном, много, а я направился к стойке с «тапас», где назаказывал несколько маленьких тарелочек со всем подряд и попросил красного сухого. Рауль уже ел тортилью, то есть толстый круглый испанский омлет с картошкой, с ветчиной и сыром внутри, ну и от вина не отказался. – Теперь выкладывай, на кой черт ты нас собрал, – объявил Иан, когда нам принесли заказ. Я неторопливо выложил все свои мысли, в подробностях. Над столом повисло задумчивое молчание. Затем Рауль сказал: – В общем, бумаги достались случайно, так что пусть уходят, я так думаю. Иметь в личных врагах Галлахера мне не хочется, это еще и мой бизнес развалит к дьяволу. – Иан? – повернулся я к британцу. – Примерно так же думаю, – он кивнул. – Надо договариваться и не лезть на сраную сковородку. С Сингером ты же не говорил? – Не могу его застать никак, то только уехал, то опять только уехал, и неизвестно когда вернется. Рауль, ты с кем из миков можешь договориться о встрече? – С О'Харой могу. Если застану на месте. – Попробуй устроить встречу на вечер. Только я сперва еще раз Сингеру позвоню, – сказал я, поднимаясь из-за стола. В ресторанчике публичного телефона не было, но сразу за углом была будка, так что я вышел на улицу, на жару. Нашарил в кармане брюк горстку монет, набрал номер «Сокровищ фараонов», а когда там не откликнулся никто, перезвонил в бар. А там мне сообщили, что босс пока не возвращался. Ладно, буду перезванивать, хоть это мне и не очень нравится. Мог бы и сам позвонить, раз у нас такие вот сложные дела. Подумав, позвонил к себе в офис, где Пол сообщил, что ко мне приезжали трое посетителей. – Что за посетители? – Ирландцы. Похожи на гангстеров, сказали, что хотят купить «крайслер», договаривались с вами. – Да, точно, только мы договаривались на другой день, – сказал я, почувствовав, как похолодела спина. – Вечно все путают. Быстро вернувшись в зал, сказал Раулю: – Сингера нет, но ты все равно звони. В дилершип уже какие-то ирландцы приезжали, искали меня. Боюсь, что Сингер уже у них в гостях, иначе откуда они бы узнали обо мне? – Хм, – сказал Иан. – Надо насчет артиллерии подумать. – У меня дробовик в багажнике. – У меня дома еще один, – добавил Рауль. – Ладно, пошел звонить. – Иан, ты бы проверил, в гараж к тебе никто не заглядывал? – Вот пусть он дозвонится и я сбегаю, – он кивнул в сторону выходящего из ресторана Рауля. К Иану приезжали. Покрутились, порасспрашивали двух его механиков, потом уехали. Ирландцы, понятное дело. А Рауль договорился о встрече с О'Харой, хоть с этим повезло. Поэтому мы, не теряя времени, загрузились в мой «додж» и я рванул в сторону границы американского сектора с Маленькой Ирландией. – Рауль, начинаешь ты, он тебя знает, а я к разговору подключусь, если надо. Иан, никаких шуточек насчет ирландцев, не время, договорились? – Это будет скучно, но я согласен, – кивнул он. – Не думаю, что будут проблемы прямо там, раз О'Хара пригласил нас в клуб, но все же ожидаем всего самого плохого. – Я тоже не думаю, что что-то там начнется, – сказал Рауль. – Боксер много товара у меня берет и много лет, он зарабатывает на этом, так что попробует решить все миром. – На это и надеемся. До «Грин Корк» добрались минут за десять, я еще и гнал машину с явными нарушениями, торопился. Тормознул у входа, найдя место среди других машин, тут было уже людно. Публика вечера ждать не желает, начинает пить уже сейчас. Там же заметил уже знакомый «Обёрн» О'Хары., тот самый, на котором он забирал Нив от нашего дома. Клуб больше всего напоминал паб-переросток с явным переизбытком ирландской символики. И был заполнен публикой до краев. Публика пила, гомонила и даже горланила, где-то в углу за длиной стойкой настраивали инструменты. Рослый парень на входе спросил к кому мы идем, Рауль ответил, после чего тот повел нас через зал к распашной низкой двустворчатой двери, за которой обнаружился зал поменьше, а за тем залом еще один, совсем маленький, куда пришлось подняться по деревянной лестнице, и откуда через окно без стекла можно было наблюдать за тем, что происходит внизу. – Полли, ребята, которых ты ждал, – представил нас парень. – Заходи, – О'Хара сидел за большим столом у самого окна, перед ним стояла бутылка виски и к ней присоседились две кружки пива. Кроме него, за столом сидело еще двое – невысокий, носатый и темноволосый с бледным лицом, и румяный голубоглазый блондин. – Лиам и Брайан, – представил он их. – А это Рауль… – Пол и Иан, – закончил за него Рауль. – Вместе работаем. Мы расселись за столом напротив ирландцев и тут же подбежал официант в длинном фартуке и зеленой рубахе, немолодой но шустрый, и с жутким акцентом поинтересовался что мы будем пить. Поскольку в ирландском клубе есть смысл выбирать лишь одно из двух, мы дружно попросили пива. – Рауль поставщик всего нашего железа, – объяснил своим Боксер и Лиам с Брайаном дружно кивнули. – Все что наше и что уходит, все его. Что за дела у вас, что за срочность? Нет, я тебя всегда рад видеть и все такое, и на вас тут пива хватит, – он кивнул в нашу с Ианом сторону, – просто выходной день, а у вас дела. Так могли бы зайти. | ||
|
| Всего страниц: 2 |