| Всего страниц: 11 |
| Александр Иванин (11945): Быдло | ||
|
||
| Глава 24. Передача После неудачной охоты я гнал автофургон как сумасшедший, но меня так никто и не остановил. Наверное, в этом помогли мои новые способности и повышенная удачливость. Сердце бешено колотилось, а руки дрожали от перевозбуждения. Я чуть не убил человека! Хотелось поделиться своими переживаниями, но в то же время я боялся рассказать кому-нибудь о своём проступке. По дороге я позвонил Виннету, чтобы рассказать ему о происшествии, но его телефон был отключён. Очень жаль. Добравшись до дома, я всё же нашёл собеседников. Меня очень внимательно выслушали дом и Терек. Терек всей душой сочувствовал мне и хотел быть со мной во время охоты, а дом успокаивал, как мог, посылая забавные сценки из жизни своих питомцев. Уже поздним вечером я догадался проверить телефон. Там было громадное количество пропущенных звонков и эсэмэсок от Владика. Я хлопнул себя по лбу. Ведь я же договорился на сегодня о встрече и сам её пропустил. Я тут же набрал честного журналиста. Мне удалось уладить ситуацию не сразу, но удалось. Я должен был завтра приехать сразу в студию. Владик железно обещал меня встретить. Воскресенье я готовился к предстоящей поездке в родной захолустевск моей дорогой жены. Сердце ныло в радостном предвкушении. Как сильно я соскучился по жене и дочкам. Мои пигалицы наверняка подросли, а Лилька прибавила пару аппетитных килограммов с которым прекращала бороться когда уезжала к родителям. Дом чувствовал моё настроение и тоже радовался за меня, но всё же где-то чувствовалась его стариковская грусть. Он не хотел оставаться один. Но я же вернусь. Ещё нужно ремонт в подъезде сделать и уладить кое-какие дела. В тайне я надеялся, что мне удастся выдернуть жену и детей сюда из их захолустьевска, чтобы пожить в этом удивительном доме всем вместе. Лиле и, тем более, девчонкам обязательно должно здесь понравиться. А потом я позвоню Роме в его страну обетованную и договорюсь о том, чтобы выкупить у него дом или сразу я на мою квартиру, пусть даже с доплатой. Ведь я уже сроднился с этим стариком. Питбуль тоже чувствовал предстоящую поездку и переживал по этому поводу. Ему не хотелось, чтобы я его в очередной раз составил его сторожить этот скучный и занудный дом. Ведь именно Терек постоянно должен был сопровождать меня. Я сказал питбулю, чтобы он не переживал, ведь я его заберу с собой. Наверное, он меня понял, потому что сменил мрачно-сосредоточенное настроение на весело-щенячье. После обеда я отпарил костюм, отгладил брюки и начистил туфли. В намеченное время я поехал в Москву, оставив разочарованного Терека на его месте под деревом. Он завыл мне вслед. Владик, как и обещал, встретил меня перед зданием. Лощёный хмырь аж на месте подпрыгивал, выказывая всем своим видом нетерпение и крайнюю степень волнения. – Максим! Слава Богу! Я уж думал, что вы опять опоздаете. Я не стал упоминать про его собственные опоздания. По крайней мере, в этом мы были абсолютно на-равных. И более того, на первую встречу не пришёл именно он. Вместо этого я поставил вопрос про оплату: – Деньги где? – Ой, это сразу после съёмок. Сегодня всё и получите. Вы не сомневайтесь. Это же телевидение. Я хмыкнул, выказывая сомнение в его словах, но настаивать и торговаться я не стал. Для меня намного более важным было не обмануть ожидания своих дочек, которые уже всем в Лилькином захолустьевске растрепали о том, что их папа будет участвовать в телевизионной передаче. До выхода в студию мне пришлось вытерпеть Владика и розового лысого истеричного толстяка, которые большую часть времени упорно втолковывали мне в голову, что я должен говорить. Они не оставили меня в покое даже когда мной занималась гримёр ос своими кисточками и баллончиками. Когда меня завели в павильон, где была выгорожена декорациями сама студия, жестокая перепалка в ток-шоу достигла своего апогея. По крайней мере, одновременно старались перекричать друг друга несколько громких голосов. Меня подвели к небольшому подиуму обратной стороны декораций. Владик махнул узкой ладонью в сторону представительного, стоящего там, джентльмена в чёрной футболке с эмблемой Rolling Stones и громким шёпотом сказал: –Вот познакомьтесь с нашим продюсером. Майкл, это тот самый Максим. – Очень приятно, – сказал я и протянул руку. Джентльмен широко улыбнулся и пожал своей волосатой лапкой мою кисть. – М-м-м. Наш чёрный ящик, – озадачил он меня своей фразой. – Что? – Вы, наш сюрприз. Чёртик из табакерки. Яркий мазок на палитре нашего действа. Не подведёте? Справитесь? – говорил он, продолжая трясти мою руку. Я даже не нашёлся, что ему ответить. Я категорически не хотел быть мазком или чёртиком. Ушло то время, когда я позволял себе роскошь оставаться рядовой фигурой в чужой игре. Хотя в этом я мог и ошибаться. – С богом, – напутствовал меня продюсер. И меня вытолкнули на невысокую сцену. Яркий свет ударил в глаза после сумрака закулисья. Я прикрыл лицо ладонью. – И вот наш таинственный гость! – прогремело над головой. – Вы с ним уже заочно знакомы. Зал встретил меня аплодисментами, и я немного растерялся. Меня выручил ведущий. Он подхватил меня под локоть и повёл к мягким диванчикам, где сидели знакомые и незнакомые мне лица. Аплодисменты не прекращались. – Максим, я искренне рад, что вы смогли найти время для нашего ток-шоу. Я счастлив познакомиться с вами. Не так часто в наше время можно встретить человека, способного на самопожертвование. Я оглянулся на большие экраны в студии и увидел фотографии с места моего сражения в овраге. Самой большой была фотография моего велосипедного шлема с, торчащей из него, дубинкой. На второй фотографии зрители могли видеть меня собственной персоной, сидящим на склоне оврага. Я был весь перепачкан грязью и кровью, что дополнительно подтверждало повышенную эпичность моего героического поступка. На следующей – большую часть кадра занимала широкая спина рослого злодея, рядом с которым, попавший в кадр, сотрудник полиции выглядел подростком. Педофил возвышался над ним на полторы головы. Последняя картинка оказалась стоп-кадром видеосъёмки моего чествования в вестибюле нашего офисного здания. Где я стоял, зажатый между нашим олигархом и генеральным директором, окружёнными сворой топ-менеджеров. – Присаживайтесь, пожалуйста. Думаю, что у наших гостей есть к вам вопросы. Как только я приземлил моё драгоценное седалище на свободный диванчик, меня атаковали присутствующие зрители. Они рвали микрофон друг у друга из рук и каждый старался сказать что-то своё. Зрители состязались в славословиях в мой адрес. Я вежливо кивал, улыбался и пытался успевать отвечать на вопросы. На соседнем диванчике сидели незнакомые мне мужчина и женщина, на третьем – известный публицист и политик, а вот на четвёртом диванчике сидел наш любимый олигарх. В первых рядах среди зрителей я увидел генерального директора нашей компании. Если олигарх был напряжён как высоковольтный трансформатор, то Степан Константинович был бледен как полотно. Я понимал, что с моей помощью собираются устроить экзекуцию для них обоих. С одной стороны, мне было неприятно и болезненно вспоминать, как меня выставили с работы, а также отвернулись от меня, когда я действительно нуждался в помощи. Весь свой негатив я целиком проецировал на олигарха. Но мне совесть не позволяла подставить моего генерального. Сейчас этот великосветский ведущий с моей помощью готовиться вылить ушат грязи на человека под началом которого я отработал не менее четырёх лет. Много всего случилось за это период и хорошего и плохого, но я не мог упрекнуть своего руководителя в непорядочности по отношению ко мне. Не заслужил он того, чтобы быть мальчиком для битья. И пришло время собирать камни. Ко мне обратился ведущий: – Максим, я знаю, что после столь благородного и героического поступка у вас с жизни был достаточно сложный период. Вы не могли бы поделиться с нашими гостями и зрителями вашей историей. Я пожал плечами и вкратце рассказал о том, как я обнаружил Еву и как меня упрятали в изолятор временного содержания. Повествование о моём избиении во время и после «отсидки» вызвало бурную реакцию среди присутствующих зрителей. Ещё большее негодование вызвал мой рассказ о том, как несовершеннолетние мстители третировали мою семью и раскрасили весь подъезд угрозами и обвинениями в мой адрес. На мониторах опять появилась новая картинка с панорамой раскрашенного подъезда. Ведущий с лёгкостью перехватил у зала инициативу и задал мне вопрос: – Максим, и после такого великолепного чествования вашего действительно героического поступка в компании, которой вы отдали более семи лет и поднялись с уровня рядового работника до второго лица в компании. Неужели вас не поддержали ваши коллеги и руководители? – Ну, это не совсем однозначный вопрос. Я увидел, как остановился взгляд у Степана Константиновича. – Максим, ваши коллеги вас поддержали? – Вообще-то, компания передала следствию все материалы, которые подтверждали моё алиби. Отчасти, благодаря и этой информации с меня сняли обвинения. Я наткнулся на недовольный взгляд ведущего. – Максим, а как вам помогали ваши коллеги в то время, когда вы находились в больнице. Ведь после заключения вы оказались на больничной койке? И тут я соврал: – Вообще-то, меня навещали коллеги с работы. И за мной до настоящего времени оставили полис добровольного медицинского страхования. У ведущего глаза полезли на лоб. Публичной обструкции нашего олигарха не получалось. – Так вас же потом уволили? – Вообще-то, я сам написал своё заявление об увольнении. После всего произошедшего мне необходимо было прийти в себя. Мне выплатили вполне приличное выходное пособие при увольнении – золото парашют. Олигарх облегчённо развалился в кресле, а Степан Константинович наклонился всем телом вперёд, пытаясь скрыть лицо. – И вас не просили уйти с работы? – Вообще-то, наш генеральный директор и Павел Андреевич – это наш исполнительный директор, на должность которого меня назначили после его перевода в новую компанию, приглашали меня к себе на работу через полгода. И вот ещё что! Компания погасила мой ипотечный кредит! Зал взорвался бурными овациями. Похоже, что упоминание о погашенной ипотеке нашло отзыв в сердцах большинства присутствующих. Олигах так расчувствовался, что вскочил со своего места, подошёл ко мне и обнял за плечи. Обернувшись к залу, он громогласно заявил: – Мы своих не бросаем. Он энергично погрозил кулаком неизвестно кому в сторону зала. Тут же к нам выскочил зардевшийся Степан Константинович. Да. Знатного скандала и разоблачения не получилось. Завершающий «жареный» факт ток-шоу оказался на деле приторно-слащавым, а передача – скомканной. Из-за кулис покатились волны искреннего удивления и ярого бешенства. Владик изо всех сил старался испепелить меня взглядом. У джентльмена в модной футболке вытянулось лицо и отвисла челюсть, от чего он стал напоминать непонятное существо на картине «Крик». Я с интересом переключил внимание на моих несостоявшихся спонсоров. Интуиция мне подсказывала, что денег мне теперь не видать, ожидаемое представление было сорвано. Биополе Владика светилось ярко-оранжевым, а во все стороны от него выплёскивались багровые протуберанцы, перевитые чёрными дымными прожилками, казалось, что он сейчас взорвётся. Гламурный тип балансировал на самой грани какой-то пропасти. И я подумал: «А что будет, если он перешагнёт эту грань?» В моём простодушном интересе не было ничего злого или жестокого – одно любопытство. Точно также дети выбрасывают кошку с балкона, подталкиваемые интересом познания, будучи уверенными, что с кошкой ничего не случиться. И я «выбросил свою кошку». Я с лёгкостью подключился к распахнутой настежь оболочке в районе висков, как учил Виннету, и толкнул комком энергии некий тонкий барьер, который удерживал эмоции Владика на самом краю могучей истерики или даже помешательства. Вспышка! И Владик, заорав что-то нечленораздельное, кинулся из-за декораций на нашу небольшую сцену. Я застыл от неожиданности и не успел увернуться от налетевшего придурка. – Мра-а-азь!!! – завизжал он фальцетом и сбил меня с ног. Отполированные в салоне красоты, ногти Владика полоснули меня по щеке. Я не остался в долгу и по старому русскому обычаю треснул его в ухо со всей силы. Даже не смотря на то, что я лежал на полу, удар получился крепкий и увесистый. Владик феерично отлетел в сторону, махнув ножками в узеньких брючках над своей головой. Нас тут же растащили крепкие ребята в чёрных футболках с жёлтой надписью «охрана». Владик извивался и бился как червяк в руках дюжих молодцов, но и двое охранников едва могли удержать дрищавого метросексуала. Гламурный хмырь орал на всю студию матерными словами, оскорблял меня, кричал, что я должен ему выплатить неустойку и убытки, что он меня засудит. Ведущий даже не скрывал крайней степени радости. Появившийся на его лице, налёт уныния испарился без следа. Ведущий цинично ликовал. Перед моим лицом возникал чёрная бобышка микрофона, и ведущий чуть не оглушил меня вопросом: – Вам обещали деньги за выступление? Я, не смущаясь, заявил, что мне предложили три тысячи долларов за участие в передаче и что я должен был облить грязью своих коллег, но совесть мне не позволила. Тут я ощутил волну бешенства, которая накатывала со стороны продюсера. Теперь я видел и его ауру, она была коричневого цвета. От продюсера пёрло жадностью и злобой. Он чувства себя обманутым. Даже не зная этого человека, я однозначно мог сказать, что он скуп, лжив, вороват и невероятно жаден. Меня охватил бесшабашный азарт. В следующий момент я с чувством подленького злорадства сломал и его барьеры. Произошедшее стало ещё большей неожиданностью для всех. Солидный дядечка в модной футболке и малиновых штанах подскочил к Владику и с размаха пнул его в пах. – Козёл вонючий! Падла! Ворьё! – орал ополоумевший продюсер на Владика и бил, бил, бил. – Десять! Потом пятнадцать! А на самом деле – три штуки баксов, а не пятнадцать штук, фуфел гнойный! Напарить меня хотел, свинья помойная?! Сразу стало понятно, что Владик требовал от продюсера сумму, многократно превышающую мой настоящий гонорар. Попытка Владика «скрысить» деньги у своего босса вышла ему боком. Неуклюжие бабские удары продюсера сыпались на метроексуального хлыща пока его тоже не оттащили два другие молодца в чёрных футболках. Зал буквально взорвало мощным выплеском эмоций. Никто из пришедших не пожалел о том, что пришёл на съёмки. Вышло знатное шоу с настоящей дракой. Уже после того, как всех удалось утихомирить, ведущий торжественно объявил: – Вот так, дорогие мои зрители. Именно в нашей передаче вы можете видеть настоящие и ничем неприкрытые эмоции. Мы честно показываем все стороны жизни и всё самое интересное. И вы лишний раз можете убедиться, что случается, если кто-то пытается купить слово честного человека. Мы готовим для вас только лучшее! С вами был Эммануил Выхухолев. До встречи. Я чувствовал себя усталым. Может на меня так повлиял эксперимент с попытками управления человеком и эмоциональный стресс от произошедшего. Я чувствовал себя выжатым лимоном, и единственное, чего мне хотелось, так это поскорее убраться отсюда. Поздравления, лесть, фото на память с ведущим и его автограф на постере передачи для моих жены и дочек – это утомляло. Но больше всего меня взбесил наш олигарх. Мне так хотелось послать его куда подальше со всеми его: «ты же наш, мы своих не бросаем», «да, мы теперь с тобой» и прочую ахинею. Теперь он играл простецкого рубаху-парня. Меня тошнило от нашего олигарха. Меня выручила Лилька. Звонок верной супруги позволил мне извиниться перед докучливым олигархом и ретироваться подальше в сторону. – Макс, Максик! Родной! С тобой всё в порядке? – кричала она в трубку. – Всё замечательно, малыш, – успокоил я её. Я слышал звонкие голоса дочек, которые, во чтобы то ни стало, хотели поговорить со мной. – Ой, Максим, мы сейчас всё видели. Там такое было, такое…– кричала жена в трубку, хлюпая носом. Вот такая у меня жена – очень эмоциональная и чувствительная. Сейчас у неё наверняка «слёзки на колёсках» наворачиваются, а может она уже и рыдает во всю. Я её успокаивал, как мог, а потом заявил: – Цветочек, я завтра к вам. – Правда? – вздрагивая голосом, обрадовалась она. – Мы так по тебе соскучились, ты не представляешь. Приезжай скорее, мы тебе работу почти нашли. – Это какую? – заинтересовался я. Но прояснить ситуацию мне не дали, старшенькая Вика добилась своего, перехватив трубку у матери. Следующие двадцать минут я выслушивал от моих дочек, какой я смелый и как они за меня испугались, и что у них в квартире собралась целая куча народа, и, и, и… Они меня очень ждали. Я постарался скрыться от нашего олигарха и своего бывшего генерального директора. Пусть это выглядит не вежливым, но я больше никого не хотел видеть. Это было моё право. Скрыться мне удалось, но я заблудился среди коридоров, переходов и лестниц, поэтому я вышел с другой стороны здания. Мне пора ехать к своим. Глава 25. Захолустьевск Спринтер ходко шёл по ровной трассе, глотая километр за километром. Отличная погода, прекрасное настроение и предвкушение встречи с родными – этот понедельник должен был стать по-настоящему чудесным. Мне казалось, что и «спринтер» поддерживает моё настроение. Довольный рокот мотора удачно вписывался в палитру радужного настроения. Только Терек в стоянии мрачной сосредоточенности смотрел куда-то вперёд. – Расслабься дружище, – я потрепал собаку по загривку. – Сейчас со своими девчонками тебя познакомлю. Думаю, что ты им понравишься. Пёс лизнул мне руку. Питбуль излучал монолитную уверенность и каменное спокойствие. Никакой угрюмости, одна сосредоточенность. Значит всё в порядке. По дороге я болтал с Тереком и представлял, как с ним появлюсь перед Лилей и дочками. Сердце щемила сантиментальная тоска по родным. Терек с интересом смотрел в окно, разглядывал дома, автомобили, попадающихся людей и собак. Он любил путешествия. Таким Макаром я доехал до самого неприятного участка дороги – поворота с объездной трассы от областного центра в сторону провинциального городка в котором родилась и выросла моя вторая половинка. От поворота было всего пятнадцать километров, которые при большом желании можно было пролететь за десять минут или даже меньше, но светофор на трассе жил своей особенной жизнью, а зелёная стрелочка светофора была ленивой и капризной. В крайнем левом ряду практически постоянно скапливалась пробка, в которой можно было простоять до получаса. В этот раз крайняя левая полоса была совершенно свободна, а капризная зелёная стрелочка гостеприимно указывала в сторону, ожидающего меня, захолустьевска. И я нажал на газ, чтобы успеть до того как она погаснет. Не гружёный автофургон порадовал хорошей динамикой, но вдруг перед самым носом вильнула тёмно-синяя «пятёрка» БМВ. Водитель нахально подрезал меня, чуть не попав в «ножницы» между моим «спринтером» и древним автобусом, надсадно тарахтящим в ожидании зелёного сигнала светофора для проезда вперёд. Я выругался и пожаловался Терику, ища его поддержки: – Ну, ты видел, какой он козёл!?! Права купил... Фразу я не закончил. Нахал не стал поворачивать налево и затормозил сразу перед стоп-линией. – Мля!!! - заорал я в голос. Этому уроду нужно было ехать вперёд, он и не собирался поворачивать, а теперь по его милости я буду стоять минут пять, десять или более того в ожидании новой стрелки. Козел!!! Я одновременно нажал тормоз и сигнал клаксона. Машина ещё двигалась на протяжении нескольких тяжёлых ударов моего сердца. Но немец дисциплинированно замер в считанных сантиметрах от бампера «бэхи» парнокопытного наглеца. Я нажал кнопку стеклоподъёмника, чтобы высунуться и посоветовать, купившему права, водятлу выучить правила дорожного движения. Дверь БМВ со стороны водителя распахнулась, и оттуда выскочил какой-то пацан с вытаращенными от возмущения глазами. – Ты кому сигналишь, чухан?!!! Ты вообще охренел, свинья тупорылая?! Мальчишка энергично махал руками и орал. Меня не на шутку взяла злоба. Очень захотелось врезать этому «золотому мальчику» по его наглой зажравшейся роже, опустить мажора с небес на землю. Я распахнул дверь и вышел навстречу сопляку. Тем временем, передняя и задняя двери с правой стороны «бэхи» тоже распахнулись. С переднего пассажирского сиденья появилась очень красивая юная девушка, а с заднего ряда кресел вышел ещё один пацан, но очень крупный, рослый и, судя по дебильному лицу, тупой. У красивой соплюхи азартно горели глазёнки, она с нетерпением ждала схватки самцов. Именно такие вот маленькие стревочки подзуживают своих мальчиков, теша собственное самолюбие, а те потом калечат, убивают или сами калечатся ради смазливых идиоток, не понимая, что ломают жизнь себе, своим близким и конечно тем на кого они бросаются, ублажая самомнение своей глупой самочки. Сопливый водитель БМВ не выглядел таким уж страшным, а вот юный бугай точно полезет драться. Не то чтобы он хотел вступиться за товарища или покрасоваться перед пустоголовой дурой с переднего сидения, он хотел драться: бить, калечить, истязать. Простое туповатое лицо светилось жестокостью и жаждой крови. И ещё он был уверен в своей лёгкой победе. Уверенность ему придавал внушительная фонарь-дубинка, которой он демонстративно шлёпал по ладони левой руки. Мной тоже завладел злой азарт. Исключительно из чувства противоречия теперь я не пойду на попятную. У меня под передним сиденьем есть огнетушитель с металлической колбой, и мы ещё посмотрим на что годиться фонарь-дубинки противника. Я ещё со студенческих времён прекрасно помнил, как струя белого порошка охлаждает пылких джигитов, а сам металлический баллон – более чем серьёзный аргумент в рукопашной схватке. Пацан подскочил практически вплотную и выхватил пистолет. Мальчишка держал оружие боком «по-гангстерски», что в очередной раз убедило меня в его желании покрасоваться. В собственных глазах сейчас он выглядел очень круто. Я зло усмехнулся. Этого урода ожидает большой сюрприз, а свою пневматическую пукалку, переделанную из старенького пистолета Макарова, пусть себе в прямую кишку запихнёт. И вдруг я увидел, как этот мальчик прямо на моих глазах становился бесцветным: голубые глаза и едва загорелая кожа паренька становятся серыми, темно-синий джемпер – черным, светло-бежевая майка – грязно-белой. Я сразу вспомнил чёрно-белую бабушку Нюру, которая умерла. Мои губ сами сказали мальчику то, о чём я едва подумал: – Извините, но мне кажется, что вы сегодня умрёте. Я сказал это совершенно спокойным обычным голосом, как будто говорил такое каждый день. Мальчишка сразу захлебнулся своим матом и обалдело уставился на меня. Я перевёл взгляды не его друзей. Бугай тоже стал бесцветным. Его красная футболка с логотипом «Спартака» теперь мне виделась темно-серой. – Вы тоже сегодня умрёте, – сказал я этому дебилу. – И вы тоже умрёте, – сказал я черно-белой юной красавице. – Мне очень жаль, ребятки. В одно мгновение до меня дошёл весь ужасающий реализм происходящего. Передо мной стоял юный симпатичный парень, который скоро пойдёт служить в армию, а пройдя школу мужества, вернётся и будет отличным семьянином, прекрасным другом и удачливым коммерсантом, пусть мелким, но вполне самостоятельным и успешным. Подержанный трёхлеток БМВ купил его отец и очень гордился этой машиной. Ведь благосостояние в их семье появилось не так уж и давно, а до этого времени его отец пахал как вол на трёх работах, чтобы обеспечить свою семью и будущее детей. Молоденькая глупышка должна встретить хорошего парня и нарожать от него детей. Пусть она располнеет и потеряет очарование своей юности, но будет заботливой мамочкой и хорошей женой. А бугай будет всю жизнь крутить гайки в автосервисе – вполне уважаемая и мирная профессия. А теперь я лишу их будущего: не будет армии, не будет хорошего парня для этой красавицы и автосервиса с понятными буднями для недалёкого бугая тоже не будет. Для этой троицы скоро всё закончится. Они умрут! Да что же это такое? Неужели моя досада и несколько минут на светофоре стоят трёх человеческих жизней? Вместо ответа меня ударила в плечо дверь моего автофургона. С диким инфернальным рыком Терек кинулся на пацана с пневматическим пистолетом. В одно мгновение он опрокинул парнишку на асфальт и сжал челюсти на горле мальчишки. Питбуль не прокусил горло, но явно демонстрировал, что ему ничего не стоит отгрызть парню голову. У бугая округлились глаза, он замер, не понимая, что ему делать дальше. Лицо девочки сразу стало жалко испуганным, из «роковой сердцеедки» она мгновенно превратилась в пятилетнюю малышку, готовую разреветься и звать маму. – Простите, простите, простите! Простите нас. Не трогайте его, пожалуйста, – затараторила девочка. – Миленький, хороший дядечка, пусть собака его отпустит. Пожалуйста! Голосок у девочки был ожидаемо писклявый и испуганный. Но тем не мнение, она первая сообразила, как разрядить обстановку. Я отдал собаке команду: – Терек, рядом! Пёс с сомнением посмотрел на меня, но подчинился. Он перестал рычать, вернулся ко мне и уселся рядом с левой ногой. Парень схватился рукой за обслюнявленную шею и сел. Вид у него был как после удара пыльным мешком по голове. Его рослый приятель тут же подскочил к своему другу: – Дюша, ты как?! Ты живой? Дюш? Стуча маленькими каблучками туфелек, подбежала девушка. Она размазывала слёзы по бледной мордашке. Сидящий на дороге парень очумело крутил головой. Он обмочился. Вот этого ещё не хватало! Весь произошедший инцидент вонял. От случившегося воротило и об этом хотелось забыть. Словно о моменте, когда два незнакомых человека застают друг друга за чем-то постыдным. Мне стало совестно. Было такое ощущения, что я громко пукнул в большой компании. Вроде и нечего страшного, но все равно получился конфуз. – Андрюша, поехали скорее, – девушка пыталась поднять своего приятеля под руку. К ней подключился бугай и они усадили парня на заднее пассажирское сидение. Когда бугай сделал шаг в сторону пистолета своего приятеля, Терек утробно зарычал. У меня даже вибрация пошла по позвоночнику и затылку, стало очень жутко. – Сидеть! – рявкнул я, испугавшись, что собака кинется на мальчишку. Бугай испуганно присел на корточки и выставил в мою сторону раскрытую ладонь. – Э, брат, мы все поняли. Извини, мы уезжаем. Брат. Я не удержался от улыбки, настолько потешно это выглядело. Бугай прыгнул за руль «бэхи» и рванул машину с места, оставив черные полосы от палёной резины на асфальте. Можно было праздновать маленькую победу, а у меня на душе было мерзко и гадко. Бесцветная машина улетала по ровной полоске трассы, а следом за БМВ крупными скачками неслась неумолимая смерть. Виноват ли я в неизбежном? Мог ли я предотвратить, то, что скоро случиться? Я сжал кулаки. Может их догнать? Но зародившуюся мысль я задавил в одно мгновение. Как они отреагируют, когда увидят автофургон сумасшедшего мужика с кровавым псом-чудовищем в салоне? Я приглянулся с Тереком. Проскорчивший по встречной полосе автомобиль переехал пистолет мальчишки. Пневматический Макаров с жалобным звоном запрыгал по дорожному полотну и, лязгнув о бампер грузовика, отлетел куда-то в сторону. За моим фургоном уже стояло две машины, подъезжала ещё парочка. Я подобрал фонарь-дубинку с асфальта и сел в салон. Неимоверно гордый собой Терек не отрываясь смотрел на меня преданными глазами. Он ждал действительно заслуженной похвалы. На меня смотрело моё оружие о котором мне говорил Виннету. Теперь я был уверен, что судьба свела нас не случайно. Я потрепал собаку по холке. – Молодец! Ох, какой ты у меня молодец. Настоящий защитник. И в двойне молодец, что послушался меня. Умница. Я гладил собаку, пока снова не загорелась капризная стрелочка на светофоре. Я заложил руль налево и первым пересёк трассу. Чувство вины и душевные терзания по поводу предстоящий гибели троих людей, жизнь которых только начинается, отошли на второй план. Я ничего не мог с этим поделать. Но теперь я думал о том, что делать с Тереком. Своим кротким и спокойным поведением собака совершенно усыпила мои страхи, зато теперь они вскочили спросонья и метались в панике после того, как их неожиданно разбудили. Как мне оставлять питбуля рядом с детьми? Выкинуть собаку я не мог. Терек не совершил ничего предосудительного, и если разобраться, то я контролировал собаку, но слабо контролировал себя. Обуреваемый душевными терзаниями, я проскочил пятнадцать километров охвостья пути и пролетел через весь сонный городишко. Я заезжал во двор дома, где прошло Лилькино детство и юность, а что делать с собакой я так и не решил. Во дворе оказалось неожиданно людно для буднего дня. Создавалось такое впечатление, что меня встречали жильцы всех четырёх домов. В небольшом квартале четыре пятиэтажки стояли по периметру, а центр большого квадрата занимала бойлерная и пристройка какой-то конторы типа собеса или пенсионного фонда. На фургон не обратили особого внимания, хотя мужики и стали показывать пальцами на московские номера. Я остановился возле подъезда и вышел из машины: – Не меня ждёте? – весело крикнул я жене, болтающей о чем-то с мамой и подружками. Дочки кинулись ко мне с радостным визгом первые. Я подхватил своих малышек и закрутился на месте. Лилька повисла на мне, как только я поставил девчонок на землю. – Ох, горюшко ты моё. Вообще ни на минуту оставить тебя нельзя. Ты чего же там, в телевизоре устроил? – в шутку корила меня жена. Оказывается, я стал местной телезвездой. Передачу с политическими дебатами и моей дракой смотрели абсолютно все. Каждый спешил выразить мне своё одобрение. Единодушное мнение о том, что я герой, потому что спас ребёнка, и о том, что я совершенно верно накостылял тому пидорскому глисту, делало меня настоящим мужиком в глазах встречающих. Совершенно незаметно я проглотил сто грамм водки и мне уже протянули вторую стопку, когда Лиля кинулась на защиту семейного гнезда от зелёного змия: – Это вы чего тут мне мужика спаиваете? Вот алкашня! Негодование супруги дружно поддержала женская половина толпы по вполне понятной солидарности: – Ишь ты! Лишь бы нажраться... – Им только повод дай... – Человек с дороги не успел... Тесть деловито подёргал меня за рукав и, ткнув пальцем в сторону «спринтера», спросил: – Твой что ли? Глаза тестя горели потусторонним алчным огнём. – Можно сказать, что мой, – уклончиво ответил я. Не хотелось вдаваться в хитросплетения Роминой авантюры с наследством далёкого родственника. – Нам бы такой на дачу. А, Максим? – с надеждой вклинилась тёща. – Можно и на дачу, – согласился я. Родственники заметно оживились. Старшая дочка уже распахнула дверь со стороны водителя, а младшенькая шустрым мышонком скользнула внутрь, я даже дёрнуться не успел. – Ой, собацька, – донёсся детский голосок из салона. – Терек, сидеть! – рявкнул я и кинулся в кабину. Как я мог забыть о своём персональном оружии? Идиот! Но все было в порядке. Дочка обняла квадратную голову в шрамах, а питбуль старался лизнуть её в ухо. Старшая ничуть не смущаясь, гладила Терека по спине. И спрашивала, как его зовут и откуда у нас он появился. Я вывел собаку из машины, пристегнул поводок, но намордник одеть не успел. Хитрая псина успела понравиться моей жене. Безошибочно выделив Лильку среди остальных, он лизнул её в коленку и уселся пред ней, раззявив пасть и часто виляя култышкой хвоста. Лилия взвизгнула от неожиданности, но тут же наклонилась и стала гладить его по голове. Пёс завалился на бок подставив тугое пузо. Жена умилённо заговорила: – Ой, какой ты милый. Ведь ты же добрый? Ты добрый и такой хороший. Ой, а зубы то у нас какие. Потрясающе! Меня никогда не престанет поражать женское умиление каким-нибудь страшилищем, даже в ущерб собственной безопасности и инстинкту самосохранения. При этом они впадают в абсолютную панику при виде крыс или пауков. Дочки пристроились рядом и вскоре Терека плотным кольцом облепила местная детвора. – И это тоже твой? – недовольно пробухтела тёща, но было поздно. Из толпы высунулась головка младшей дочки и пропищала в полном восхищении: – Бабуска, а мы зе оставим собацьку себе? Собака получила пожизненную индульгенция и вид на жительство в нашей семье. – А как её зовут? – спросила старшая Вика. – Не её, а его. Это мальчик, и зовут его Терек. Практически мгновенно грозное «Терек» было преобразовано в «Терёшечка», а собака перешла в полное распоряжение моих девочек. Через какое-то время мы поднялись наверх, но и там встреча осталась массовой. Квартира кишела гостями, причём они постоянно менялись, само собой организовалось застолье, в углу уже играл баян, а музыкальный центр надрывался современными шлягерами. К моей великой радости, Терек оказался удивительно терпеливой собакой. На все детские шалости пёс реагировал философски и стоически. Котят моих дочек, он воспринял тоже свершено спокойно, и через какое-то время два пушистых зверька нахально атаковали могучую собаку. А когда на питбуля напялили старый берет и девичью кофточку, которая на нем смотрелась как бальное платье, за собаку вступился тесть: – Вы чего же это с ним делаете? Он мужик все-таки, а вы его прямо на парад этих самых наряжаете. Расшалившиеся дочки приутихли, но окончательно позиций не сдали. Собаку освободили от кофты, но беретку не сняли. Я тоже отрабатывал номер ярмарочного медведя. Пришлось несколько раз пересказать историю с маньяком. Отдельного внимания удостоилась история на телевидении, а моё увольнение с работы вызвало бурную полемику и обсуждение среди гостей. Рассказ про мио мытарства в полиции опять привело к общему выводу – «менты – козлы». Пресытившись новостями и яркими эмоциями, соседи медленно расползлись по своим квартирам. Может бы всё и успокоились, но тесть только набирал обороты. Он вкрадчиво попросил меня помочь с перевозкой имущества на дачу неким Колмогоровым. В качестве поощрения они отдавали две зимние покрышки на дисках для жигулей тестя. После моей слабины и согласия, тесть предложил подежурить завтра у мебельного магазина на рынке, а потом вообще выложил беспроигрышный план построения бизнеса мелких перевозок. Тесть вцепился в моего «мерсика», как клещ. Тёща тоже положила глаз на машину, она даже была готова мириться с Тереком, но все равно потребовала, чтобы пёс ночевал в машине на улице. С её слов – чтобы дом не провонял псиной. Уже поздней ночью меня, наконец, оставили наедине с Лилией. У нас опять был страстный супружеский секс, но в это раз воспоминания о встрече с Евой так и не появлялись. Я даже не знал радоваться мне или печалиться по этому поводу. Жена не дала мне уснуть. Лильку буквально распирало от планов по обустройству семейного гнезда в родном городе. Были отправлены на пыльные антресоли амбиции и соперничество с двоюродной сестрой. Все правильно, она попала в среду, где ей всё было знакомым и родным. Здесь было общение, которого ей так не хватало в Москве. А я был не против. Лилька рассказал мне о коттедже, который продавался здесь недалеко. В городишке все было недалеко. Хозяева два года как уехали в Германию, а дом все так и стоял на продаже. Когда я конкретно поставил вопрос, который она старательно обходила: сколько стоит это счастье, супруга назвала мне приличную сумму, которая несколько перекрывала предполагаемую стоимость нашей московской квартиры. Я присвистнул, но Лилия тут же завела разговор о кредите, а также о том, что наверное цену можно сторговать. Я вздрогнул при упоминании об ипотеке. Тесть разбудил меня полвосьмого. Не обращая внимания на мой сонный вид и разбитое состояние он вытащил меня на улицу. Фургон уже стоял загруженный чуть ли не до самого верха, а Терек сидел на своём любимом мете. Я отвоевал себе десять минут на прогулку с собакой, а потом мы поехали. Тесть практически сразу подменил меня за рулём и ездил сам. Он это объяснил заботой обо мне уставшем, а на мой взгляд это был уже второй шаг оккупации чужого автофургона. Тесть положил на него глаз и сдавать без боя не собирался. Домой мы вернулись уже вечером. Перевозка старой мебели на дачу плавно перетекла в перевозку остатков строительных материалов на рынок, а с рынка я уже сгонял пару коммерческих рейсов в областной центр и обратно. Если говорить честно, то для фургона это был лучший вариант. Машина попадёт в хорошие трудолюбивые руки и не будет стоять без дела или праздно кататься как у меня. Большую часть дороги, я проспал, обнявшись с Тереком. Дома нас ждал страшный разнос от всех четырёх женских единиц нашего коллектива. Оказывается они готовые и нарядные ждали меня для того, чтобы ехать смотреть новый дом, но мой телефон был разряжен, а тесть предусмотрительно выключил свой. Пошумев и выплеснув недовольство, нас покормили и взяли клятву о том, что мы завтра обязательно поедем смотреть наш новый дом. Тесть приуныл и выдвинул встречный ультиматум о том, что ехать нужно к конкретному времени, а на всё про всё отводится не более получаса, но он проиграл. Зато вечером за ужином тесть рассказывал о полученном за сегодня барыше на машине-трудяге, а также о планах по развитию бизнеса. Тут я огорчил дорогого тестюшку. Я рассказал про Ромино наследство и что машину мне дали на время пока я присматриваю за домом. Ночь опять была наша с Лилией. Вскочив утром я пошёл выгуливать охраняющего машину Терека, но собаки в фургоне не оказалось. Причина пропажи выяснилась практически сразу. Вместе с собакой пропал тесть. Он вернулся через пятнадцать минут. Заметив меня, тесть расцвёл жизнерадостной улыбкой и сунул мне под нос мятую бумажку на которой ставил план выкупа «спринтера». Для начала он был готов продать свой старенький жигулёнок и внести деньги в будущее предприятие. Он уже и с приятелями договорился, чтобы ставить автофургон под трибуны на старом стадионе, где была охрана. С завтраками, сборами мы предсказуемо провозились непозволительно долго и под стоны тестя поехали на смотрины коттеджа только после двух часов. Но приехали мы даже рано, риелтор опаздывала. Зато сразу выяснилась причина того, почему дом так долго нет продаётся. Предпенсионного возраста родственница, которая присматривала за домом, буквально срослась с ним всеми фибрами души. Она сдавала свою квартиру, жила в доме, где устроила нечто вроде закрытого клуба или салуна для своих товарок. Они собирались у неё каждый день, сплетничали, смотрели на домашнем кинотеатре телесериалы и слезливые мелодрамы. Встретила она несколько неприветливо, постоянно намекала на то, что у нас нет денег, а здесь не музей и не картинная галерея, пугала колоссальными счетами за электричество, газ и воду, нагоняла жути про сырой подвал и всё прочее. Зато с приездом риелтора, женщина буквально преобразилась. Он расхваливала дом на все лады и сетовала, что дом не продаётся как заколдованный. Дом действительно был хорош на загляденье. Его хозяева явно были перфекционистами, помешанными на уюте, дизайне и качестве. Но я смотрел на другое. Дом тоже был живой. Он был молод и только начинал себя осознавать, он очень скучал по семье, которая тут жила и ненавидел свою надсмотрщицу с отарой старых сплетниц. Ему хотелось настоящей жизни. В него действительно было много вложено, и дом хотел отдавать полученное тепло. Мы ему понравились. Тесть сразу присмотрел место для нового большого гаража и нереально громадного сарая, который собирался использовать как товарный склад. После смотрин я проявил волюнтаризм и увёз всех на пляж. Там было действительно хорошо. Все были счастливы, даже тесть после трёх литров пива окончательно сомлел и перестал бредить моим «спринтером». Лиля рассматривала дом, как состоявшуюся покупку. Мне пришлось её огорчить, сказав, что Рома сместил начало продажи квартиры как минимум на октябрь. Немножко погрустили по этому поводу и в итоге успокоились на том, что дом не продавался два года, и ещё не будет продаваться столько же. Цена была дорогая, но она не росла. После приятного дня я уснул как убитый. Утро меня встретило прохладцей и ярким солнышком. Девчонкам так и не удалось отвоевать Терека у бабушки, и он продолжал ночёвки в фургоне, хотя большую часть дня проводил с нами в квартире или на улице. Сегодня была суббота и ожидалась поездка на дачу Лилькиных родителей. Я выпустил Терека и пошёл с ним гулять. Совсем незаметно я дошёл до железнодорожного вокзал и свернул в сторону не обихоженной рощицы с большими оврагами. Возле меня остановился уазик патрульно-постовой службы. – Здравствуйте, это ваша собачка, – спросил, приоткрыв дверь, грузный прапорщик с автоматом. – Да. – А почему она у вас без намордника и поводка? Непорядок. Подойдите к машине, пожалуйста. Я вздохнул. Мог и сам догадаться, что так нельзя, хотя я уже привык к тому, что гуляю с питбулем свободно. Я практически уже пошёл в сторону уазика с полицейскими, но на небольшом заросшем пригорке я увидел знакомую собаку-вестника. Это был именно тот пёс, который буквально вёл меня по следу пропавшей Евы. Я тут же забыл о стражах порядка и направился в сторону мистической собаки. Терек бежал рядом и тревожно смотрел на меня. – Мужчина, вы куда? Стойте! – кричал мне в спину толстый прапор. Пёс не стал меня дожидаться и развернувшись скрылся в густых кустах. Я побежал. Сзади взрыкнул уазик, меня догоняли. Но это было не важно. Я взбежал на пригорок и кинулся в заросли. Я ещё пока не потерял из вида беспризорного пса, знакомая спина с подпалинами мелькала меж деревьев, то пропадая, то появляясь в густой листве вновь. Потянуло палёным и запахом горелого мяса. Я уже ломился через кусты, не разбирая дороги. – Стой сука! Стрелять будем! За спиной щёлкнул одинокий выстрел. Я как раз выбежал на край замусоренного оврага, где в дали от глаз собирались местные бомжи, наркоманы и алкоголики. Внизу затрещали ветки и кто-то закричал. Я побежал вниз. Уже не было сомнения в том, что мне нужно именно туда. Терек бежал не впереди, а рядом. Внизу меня ждали окровавленные тела и вонь палёного человеческого мяса. Вокруг костра лежали четыре изуродованные и окровавленные тела. Вверх по склону бежал человек в новенькой военной форме. Хотя объёмный зад и трясущиеся бока говорили о том, что к строевой службе этот человек имел отношение разве что в далёкой молодости. «Военный» тем временем обернулся, продемонстрировав окровавленные лицо, живот, грудь и руки. Неужели это канибал? Но дальше ситуация приняла вообще неприятный оборот. Мужик выхватил откуда-то пистолет и несколько раз в меня выстрелил. Одна пуля взвизгнула прямо над головой, а остальные пролетели по сторонам или воткнулись в землю. - Фас, взять, куси!!! - заорал я Тереку. Казалось, что собака только и ждала этой команды. Питбуль сорвался с места и как ракета понёсся вверх к «военному». А овраг наполнился грохотом перестрелки. Стреляли с обеих сторон оврага. Пистолетную стрельбу перекрывали короткие автоматные очереди. А, стрелявший в меня каннибал, уже катился вниз по склону оврага. Терек его фактически разрывал на куски. Так ему и надо. Я опустился на колени пред связанными людьми с кляпами во рту. Судя по остаткам одежды – это были бомжи. Все они были страшно изрезаны. Я пытался остановить кровь и кричал, чтобы мне помогли. Через несколько мгновений появился довольный Терек. Питбуля словно окатили кровью из ведра. Он скали кровавую пасть и довольно улыбался, ожидая новой команды: «Фас!». – Молодец, Терек, Молодец, малыш. Ай. Бравушки. - Собаку убери! – крикнули сверху, – Сдавайся. Даже не крикнули – это был бешеный ор. Я понял, что это полицейские, и они будут стрелять. - Не стреляйте. Я сейчас привяжу собаку. Я выдернул брючный ремень и затянул петлю у питбуля на шее. Из кулиски ветровки я сделал импровизированный намордник. Собаки это не понравилось, но Терек перенёс это без сопротивления. – Спускайтесь, помогите мне. Здесь раненые, – закричал я полицейским. Сбежавшие полицейские помогли мне своеобразно. Они положили меня в лужу лицом и сковали руки наручниками. Через полчаса весь овраг был заполнен людьми в форме и медиками. Дежурная часть и допросы, допросы, допросы. В своё время я хотел поставить большую жирную точку в моём общении с правоохранительными органами, стараясь прекратить нездоровую тенденцию, но, похоже, у злого рока было другое мнение на мой счёт. Я много раз пересказывал то, что произошло. Больше всего вопросов было к моему побегу от экипажа ППС. В итоге сошлись на том, что я услышал крики о помощи и побежал, а в дальнейшем, опасаясь за жизнь и здоровье отважных сотрудников полиции, спустил собаку с поводка, и Терек убил вооружённого бандита. Уже после обеда меня оставили в покое и вывели в коридор, где сидел Терек привязанный к батарее. О собаке позаботились: рядом с питбулем стояла большая пластмассовая плошка с водой и пара беляшей и одна сосиска. Он ничего не ел. Верный Терек встретил меня отчаянной щенячьей радостью. Даже не вериться, что несколько часов назад он насмерть загрыз человека. Хотя, человек ли это был? Я отвязал собаку и уселся на скамью в ожидании решения по вопроса по моей персоне, как говориться: «Казнить нельзя помиловать». Сотрудники полиции решали, где поставить запятую в моей судьбе. Так прошёл ещё час. Перепуганная бледная Лилька появилась в отделении уже после обеда. – Максим, что это? Что случилось? Я не хочу чтобы так… Не пугай меня… Я её прекрасно понимал. Видя в овальном зеркале на стене своё отражение, это было не сложно. На меня смотрел жуткий тип, перепачканный в грязи и запёкшейся крови. Исподлобья смотрели глаза, испепеляющие огнём любого, кто мог на него взглянуть. Рука с побелевшими костяшками пальцев сжимала накрученный на неё поводок из брючного ремня. А левую ногу жуткого типа подпирал кровавый демон – Терек. Даже сотрудник полиции старались проскочить мимо меня как можно скорее. Моя собака убила человека по моей команде. Теперь я перешагнул очередной порог – границу за которой начинался ещё один новый я. У меня не было никаких переживаний по поводу смерти убитого садиста. Пусть бомжи грязные, опустившиеся, отвратительные, но они люди. Их жизнь мучение, они пьют чашу свою страданий каждый день, и зачем усугублять их муки такой ужасной смертью? Я был уверен в своей правоте. У меня с женой был очень тяжёлый разговор. Я как мог объяснил ей свою ситуацию. Неужели она не сможет меня понять? Но реакция Лили была для меня совершенно неожиданной. – Это всё она. Эта ведьма. Скажи ей: пусть она тебя отпустит. Ты мой, ты наш! Зачем ты ей? – О чём ты?... – Не ври мне! Не делай из меня идиотку! Голос Лили сорвался на истеричный визг. – Да ты свихнулся на этой Еве. Будь проклят день, когда она влезла в нашу жизнь. Ведь ты до сих пор занят именно ей. Ты ищешь тех, кто её убил. Ты превратился в её придаток, в её оружие. Ты для неё инструмент! – Лиля. Не совсем так, – ответил я, холодея в душе. Меня ужасала её прозорливость. Я хотел сказать, что я люблю её и дочек, но она меня опередила. – Как не так? Максик, миленький она же у тебя в голове. Ты и в Москве остался ради неё. Тут меня взяла злость. Почему меня тычут носом как нашкодившего щенка? Я уверен в своей правоте, ведь я должен их найти. – Лиля, я люблю тебя и девочек, но я не могу оставить безнаказанным случившееся изуверство. Я должен их остановить! – Кого ты собрался останавливать, идиот! Убийца уже сидит в тюрьме! Я вообще не понимаю: кого ты собрался ловить? Я впервые увидел ауру своей жены, а также других, кто в тот момент находился рядом. С момент приезда мне даже в голову не приходило переключить восприятие и увидеть оболочки окружающих. Оболочки Лили полыхала гневом и страхом. Супруга была в ужасе, она боялась за детей, за себя и за меня. У Лили оказывается очень сильное биополе, перекрывавшее многих, чьи оболочки я видел раньше. – Посадили невиновного человека. Он обычный сумасшедший. Те монстры, которые… Казалось, что Лиля меня не слышит. – Ты меня обманул. Ведь ты же обещал больше никуда не лезть! Из широко распахнутых глаз супруги покатились слёзы. Крыть было нечем. – Я не хочу снова пережить тот ужас. Девочки только успокоились. Ты в своём уме? – Лиля… – Пообещай мне. Поклянись! – Лиля, я не буду клясться. Я должен их найти и найду. Лицо жены мгновенно стало каменным. Меня напугала такая резкая перемена. – Убирайся, убирайся немедленно. Чтобы духа твоего здесь не было. Ты мне не муж, а детям не нужен такой отец. Не смей у нас больше появляться! И этого монстра забери! Лиля ткнула пальцем в сторону Терека. Голос у жены был мёртвый, словно присыпанный пеплом. Она медленно развернулась и как пьяная пошла прочь. Её шатало. Я вскочил с места, чтобы её поддержать. – Нет!!! – закричала она. – Не смей. Не трогай меня! Лиля стояла ко мне лицом. Я даже не успел заметить, как она развернулась. Её руки с растопыренными пальцами были выставлены в мою сторону. Она отталкивала меня, она давила. Я чувствовал, как от жены идёт настоящая тугая волна. Я видел мощный вырост из её оболочки, который устремился в мою сторону. Откуда у Лили такая мощная энергетика. Она сейчас тратила запредельное количество энергии. Лиля знает хоть что-нибудь о своих способностях? Перенасыщенная энергией оболочка пошла волнами, и Лиля стала оседать. Её подхватили под руки сотрудники полиции и вывели в вестибюль, а я так и остался сидеть в коридоре дежурной части. Я не стал выходить. На душе скребли кошки. А в голове стоял неразрешимый вопрос: что же я делаю со своей семьёй? Ни Лиля, ни девочки не заслужили такой участи. Почему они должны страдать? Но откуда-то изнутри пришёл ответ на все вопросы. Передо мной проходили образы солдат, бросающихся грудью на ураган смертельного металла, человека, вытаскивающего ребёнка из горящего дома, спецназовцев, идущих на штурм автобуса с заложниками, прапорщика, накрывающего своим телом гранату с отскочившей скобой на глазах у перепуганных желторотых новобранцев. Их объединяло одно – у них были семьи, и они шли на смерть. Я был шокирован! Что за сила играет мной? В какую игру я попал в качестве разменной пешки? Что за воля торит дорогу моей судьбы? Долго засиживаться и погружаться в пучину размышлений мне не дали. Меня вызвал к себе сам начальник местного РОВД. Я зашёл в кабинет вместе с собакой. – Здравствуйте, Максим Валерьевич. Проходите, присаживайтесь, – вполне дружелюбно пригласил меня полицейский чин. – Для кого-то день добрый, а для кого-то и не очень, – устало заметил я. – Возможно, – согласился полковник. – Шороху вы у нас тут наделали. Следственная бригада аж из Москвы сюда едет. Областное начальство уже здесь. Вы молодец конечно. Я осведомлён о ваших героических подвигах, но нам тут такого не нужно. Это лишнее. У нас очень спокойный город. Криминогенна обстановка находится на очень низком уровне. А тут сейчас репортёры, телевидение и прочая канитель. – А что от меня-то нужно? – я решил сократить вводную часть и перейти к сути. – Уезжайте отсюда. Немедленно уезжайте. Едьте в свою Москву или в Подмосковье. Мне ваши родные говорили, что вы там дом охраняете. – Меня просили присмотреть за домом. – Очень хорошо. Прекрасное занятие. – А разве вы меня не задерживаете? Я ведь человека убил. – Ну, не вы убили, а собака с ветеринарным паспортом и прививками. Ваши действия признаны необходимой обороной. От своего лица искренне благодарю за защиту жизни и здоровья наших сотрудников полиции. Полковник встал и протянул мне руку. Я пожал её. – Я уже постановление от прокурора получил. Он сам мне его привёз. Представляете, как мы о вас заботимся. Полковник протянул мне листок со стола. – Можете ехать куда хотите. Но лучше, если отсюда подальше и как можно быстрее. – А допросы. – Объяснения, – поправил меня полковник. – Всё что нужно – мы от вас получили. Тем более получили под запись. Думаю, что этого будет достаточно. К тому же, мы одного из преступников задержали и двое бомжей тоже живы. – А кого задержали? Что это вообще было? – сразу заинтересовался я. – Давайте поступим так. Я вам сейчас удовлеворю ваше любопытсво, а вы удовлетворите мою просьбу. Договорились? – Да, я уеду. – Замечательно. Полицейский назвал мне имя очень известного человек и продолжил:. – Это его убила ваша собака. И я рад. Одним выродком будет меньше. Ублюдок серийным убийцей оказался. Это нам выживший телохранитель рассказал. Первого телохранителя один из наших бойцов в перестрелке завалил, второго бодигарда ранили. Правда, у нас тоже они двоих ребят ранили, но легко. Он с двумя телохранителями ездил на хард-сафари. Это он так охоту на людей называл. Охрана его прикрывала, а он отстреливал бомжей. Но это не всё. Он не убивал сразу. Эта марь раненного человека потрошила, к тому же совершал какие-то ритуалы. История с нехорошим подтекстом получается. Так что сами понимаете. Уезжайте. Тем более вас уже ждут. Я понимал, что сейчас слышу о жертвоприношениях. Но я жалел лишь об одном: я потерял ещё одну ниточку, которая вела к убийцам Евы. Вполне возможно, убитая Тереком мразь что-то знала, а может и участвовала в её убийстве. Вот гадство, я его упустил!!! Аура полковника светилась ярко-синим. Передо мной был не обычный человек. Я не понимал какие у него способности, но он однозначно выделялся на фоне общей массы. Может, он телепат или прорицатель? – Идите, Максим. Тем более вас уже ждут. Упоминание о том, что меня ожидают, заставило забыть обо всём. Лиля! Я расписался в каких-то бумагах, распрощался с необычным полковником и выскочил из кабинета. Внизу меня ждал тесть. Он неуклюже мялся возле самых ворот, а рядом стоял мой «мерсик». Я начал оглядываться по сторонам. – Нет их. Уехали уже, – с тяжестью в голосе сказал тесть. – В голову не бери. Бабы они такие. Пусть успокоятся. Ты представить не можешь, в каком состоянии Лилька с внучками сюда приехала. Она сейчас в панике. За детей боится. Ты пойми. Поезжай пока к себе, а как успокоится, я тебе позвоню. Ну, сам понимаешь. Тесть всегда у меня вызывал искреннюю симпатию, да и своё хорошее отношение ко мне он никогда не скрывал. Я видел, как ему непросто говорить мне эти слова. Мы обнялись на прощение. Тягостное чувство давило, хотелось перевернуть эту страницу своей жизни, зачеркнуть и выкинуть из памяти сегодняшний день навсегда. Не день, когда я нашёл тело Евы, и не время, проведённое в изоляторе или в больнице. Я хотел вырвать из своей жизни именно этот день с кровью, смертью и тяжёлой размолвкой с любимым человеком. Мужчины прощаются скупо, принимая должное размеренно и солидно. Я обнялся с тестем и открыл дверь автофургона. Обрадовавшийся Терек заскочил в машину. Ему в полиции было очень неуютно. Я это прекрасно ощущал. Скорее всего, в его жизни были моменты, заставлявшие собаку настороженно относиться к подобным местам. Я развернул машину и не оглядываясь погнал её прочь из этого города. Глава 24. Интернет Дом сразу почувствовал моё состояние. Могучий старик обернул меня в мягкое, расслабляющее поле. Я не мог назвать по другому то, что почувствовал. Я понятия не имел, как дом это делал, но внутри одетого на меня чехла сразу стало легче. Тревоги, переживания, страхи и печали сразу стали размытыми и обессиленными. Это помоглдо мне собраться с мыслями, но размышления тоже не радовали. С одной стороны, я окончательно убедился, что исполняю свою собственную миссию в этой жизни, это рок, и я никуда не денусь от него. Более того, я полон решимости пройти весь путь до конца без нытья и жалоб. С другой стороны на чаше весов стояли мои родные и любимые, там была моя семья. Я отвечал за них. Лилия и дочки были для меня всегда на первом месте, но внезапно веление судьбы отвело их на второй план. Наши деды и прадеды уходили воевать с захватчиками, оставляя свои семьи и прошлую жизнь. Они защищали свою страну и свои семьи на переднем крае. Я теперь тоже воевал с неизвестным злом, и я не отступлю пока не погибну или не уничтожу зло. Неизвестно откуда пришло понимание, что я вступил в схватку с многоликими и жестоким врагом, а цена поражения или бегства будет воистину ужасна в масштабах всего человечества. Моя непоколебимая уверенность была иррациональна и основывалась исключительно на вере, пришедшей неизвестно откуда. Я совершенно не боялся за себя и был готов к любому исходу бескомпромиссной схватки, но Лиля и дочки превратились в заложников моей миссии, которая так и оставалась для меня загадкой. Я мучасля из-за того, что заставлю их страдать. Как это несправедливо. В моей голове бился в истерике вопрос, который задавали до меня сотни, тысячи, сотни тысяч других людей: «почему Я?». Кто меня назначил ответственным за противостояние неизвестному злу? Это не справедливо! Почему мне не предоставили право выбора?! Все мои терзания и сомнения рассеялись ровно в полночь. Не находя себе места я бродил по участку, когда заметил, что Терек завыл жутко и тоскливо. Собака стояла возле самого забора и выла кому-то снаружи. Короткая шерсть на загривке собаки стояла дыбом. Гостя я узнал сразу. В ночной тьме своим новым восприятием я видел знакомую старуху со змеиными волосами и пальцами-сосульками. Приведение щерилось беззубым ртом, стоя возле самого забора с той стороны. За спиной умертвия колыхались ещё несколько размытых силуэтов. – Чего припёрлась, карга старая? Иди откуда пришла. Старая ведьма, наконец, заметила меня. Бездонные провалы глазных орбит теперь смотрели своей пустотой мне в меня. Алчный голод умертвия сочился из-за забора гнойной жижей. Она хотела меня. Разозлившись на нежеланного гостя я заорал: – Пошла прочь, дрянь безглазая!!! Приведения за забором пришли в жуткое возбуждение. Я ощутил как завибрировал защитный купол дома от их наскоков. Уходить добром они не собирались! Я ухватился руками за верхушки досок штакетника, подтянулся и легко перекинул своё тело на другую сторону. – Ну, вы сейчас у меня получите, суки! – азартно крикнул я. За забором пришёл в неистовство Терек. Он Рычал, отчаянно лаял и бросался на забор. Питбуль рвался в бой. Я шарахнул ведьму сгустком энергии по уродливой ведьминой башке, как только коснулся ногами земли. Умертвия кинулись на меня со всех сторону. Ледяные иглы вонзились в моё биополе и принялись ожесточённо терзать мою оболочку, силясь оторвать себе как можно больше моей жизненной силы. Зря дом и старое дерево смеялись надо мной. Приведения оказались очень даже не безобидными и тем более не смешными. Я был похож на «очкастого ботана», который кинулся в драку на стайку дворовых хулиганов. Пусть «ботан» оказался не трусом и наконец-то проявил свой характер, но он ничего не мог противопоставить гопникам, поднаторевшим в уличных драках. Но в моём случае «ботан» отказался с комплекцией и силой штангиста тяжеловеса. Я щедро раздавал могучие энергетическеи тумаки направо и налево. Но это было не более чем беспорядочное и неумелое махание тяжёлыми кулаками в драке. Я понял, что поигрываю. Меня обдало жаром. Злобные умертвия растаяли в один миг, а я обессиленный упал на прохладную траву. За спиной раздался треск и в следующее мгновение вокруг меня уже прыгал лающий Терек. Ещё я почувствовал тревогу дома. Могучий старик действительно испугался за меня. А старый дуб у ворот опять красиво светился изумрудным сиянием. Это он в очередной раз разогнал приведений. Терек перестал бегать вокруг, а принялся меня обнюхивать и облизываться, пытаясь понять – как сильно я пострадал. А пострадал я сильно. У меня не текла кровь, не было ссадин и ушибов, но мне казалось, что я подыхаю. Если Инга мне сделал всего лишь маленький прокол в оболочке, то умертвия безжалостно перепахали мою оболочку. Я доялся даже думать о том, что было бы если схватка с умертвиями продолжалась не жалких десять секунд, а дольше. Я ощутил как дом с неимоверным усилием снова окутал меня лечебным чехлом. Чем дальше от стен, тем сложнее могучему старику было до меня дотянутся. Я пролез на участок через прореху в заборе, которую устроил Терек, выломав одну доску. Спасибо питбуль. В полуобморочном состоянии я добрался до дома. Чем ближе я был, тем больше помогал мне удивительный дом. На каком-то этапе мне показалось, что и старое дерево мне помогает. В меня вливался мощный целительный поток. Дом сам вёл меня внутри своих стен. В итоге я оказался на маленьком чердаке над рабочим кабинетом. Я обомлел. Благодаря своей новой способности воспринимать окружающий мир я увидел как раз в самом центре чердачного пространства золотистый туманный сгусток. Это была чистая энергия, которую копил дом. Пахло озоном и окружающий воздух наэлектризовано потрескивал. Я упал на дощатый пол. Чердак был абсолютно свободен от всего лишнего. Здесь даже пыли не было! Свет появившейся луны проникал сквозь окно, перекладины рамы в котором напоминали очертанием древнеегипетский крест «анх». Я провалился в забытьё. Очнулся я только днём. Солнце напекло мне лицо и шею. Я чувствовал себя потрёпанным, но вполне бодрым. Дом удовлетворённо выдохнул, он всё это время латал мои астральные раны и спасал меня. Спасибо ему. Судьба меня намеренно кинула в заведомо проигрышную драку. Наконец-то, я понял с каким врагом мен предстоит бороться. Я легко мог собе представить, что было бы с обычным человеком во время встречи отметелившими меня умертвимями. У него не будет моей силы и моих защитников, он обречён. Я почувствовал себя единственным вооружённым человеком среди беззащитной толпы. Я должен защитить свою семью, я должен защитить людей от надвигающейся неизвестной катастрофы. Мои сомнения развеялись как дым. Я был готов собой пожертвовать, но я должен был побеждать, а для этого мне нужно учиться и тренироваться. Я спустился на первый этаж, разыскал свой сотовый телефон и позвонил Мастеру. – Здраствуйте, Максим. Что-нибудь случилось? – Здравствуйте, Мастер. У меня всё в порядке. Я хотел узнать когда следующее задание. – Пока не знаю. Я ещё комплектую группу для следующего занятия. Завтра утром я отведу практику, тогда буду распределять курсантов в зависимости от результатов. – Я буду ходить на все занатия, которые вы проводите. Я готов платить. Трёхсекундная пауза выдала некоторое замешательство педагога. – Максим, я конечно рад, и денег с вас я брать не буду, но несколько занятий подряд – это очень тяжело. Для некоторых курсантов я делаю перерыв в обучении на месяц или даже больше. – Давайте попробуем, – перебил я руководителя агенства энергетических вампиров. – Давайте, – согласился он. В голосе Мастера почувствовались нотки жадного любопытства. Я окончательно превратился для него в объект для тщательного изучения и проведения экспериментов. – Приезжайте завтра к одиннадцати в «Прогрессия-Лэнд». Помните где мы занимались? Кстати, здесь вам Таня передаёт большой привет. Она завтра тоже захотела прийти. – Передавайте ей тоже привет. На этом мы распрощались. На следующий день задолго до назначенного времени я торчал как штык перед закрытой дверью аудитории. В это раз занятие было более массовым, но единственным знакомым лицом среди курсантов оказалась Татьяна. Она сразу создала со мной рабочую пару, и мы несколько часов тренировались подключаться к оболочке и сбрасывать попытки подключиться от других вампиров. В самом конце занятия, когда мы уже отправлялись отобедать в ближайшую кофейню, Татьяна заговорщически мне шепнула: – Максим, с вами очень хотят пообщаться некие люди. Это может оказаться очень выгодным для вас. – А что за люди? – Тс-с-с. Не выдавайте меня. Они вас ждут в кафейне «Раффлезия» в соседнем здании. Они специально приехали для встречи с вами. – Да, я хоть сейчас. – Ой, как хорошо. Я им позвоню, – обрадовалась Татьяна. Она созвонилась с неизвестными интересантами и кивнула мне головой. Вместо обеда с Мастером, Мариванной, плешивым наставником и курсантами я пошёл на скоропалительную встречу, сославшись на срочные дела. Кафейню я нашёл сразу. Сложно было пройти мимо дверей из которых доносился такой отчаянный аромат тёмного напитка. Посетителей было немного, но само помещение было без укромных закутков и все были на виду. Это радовало. Возле длинной витрины со всякими булочками и крендельками стояла парочка расфуфыренных барышень. Молоденькие, очень симпатичные и уже «тюнингованные», судя по надутым губам, они придирчиво осмотрели меня, скалькулировав мой внешний вид в зарубежной валюте. Сумма их не впечатлила и они вернулись к перешёптыванию и тыканью пальчиками в различные сладости. – Добрый день. Я вас раньше у нас не видел, – обратил на себя моё внимание парень в белоснежной рубашке и коричневом фартуке. Он стоял за барной стойкой и приветливо мне улыбался. – Здравствуйте. У меня здесь встреча. – О, это замечательно. Я построюсь оставить у вас приятное впечатление о нашем заведении. Вы какое кофе предпочитаете. – Растворимый, – честно признался я, ожидая колких замечаний и сарказма. – Я тоже иногда пью растворимый, а молотым и правильно сваренным кофе я наслаждаюсь. Бариста однозначно был психологом, маркетологом и пропашником в одном лице. Я уже с интересом посмотрел на него. – Я хочу предложить вам подарок за счёт заведения. Не буду предлагать вам итальяно и эспрессо. Я приготовлю вам чашечку хорошего не крепкого кофе. Так вы лучше почувствуете вкус и аромат. Вы не против? – Нет. Люблю халяву. Парень кивнул головой и повернулся к целому ряду блестящих кофе-машин. – Здравствуйте, Максим. Я обернулся. – Здравствуйте. Передо мной стояли четверо человек: молодые, элегантные, модные. Эдакие новые хозяева жизни, которые днём – акулы бизнеса, вечером – звёзды фитнеса, ночью – завсегдатаи VIP-зоны клубов, а утром они спят. Ко мне обращался парень лет тридцати, похожий на пластмасового Кена – бойфренда куклы Барби. С одной стороны от него стояла действительно очень красивая девушка с огромными серыми глазами, тонкими чертами лица и длинными русыми волосами. Всё в ней подчёркивало исключительную натуральность своей обладательницы. Минимум косметики, гладкие прямые волосы, как у русалки, и одежда, облегающая скульптурную фигуру. С другой стороны от Кена стоял рафинированный красавчик, этакий парнишка-херувимчик слащавой наружности. Четвёртый был зажравшийся хипстер, небрежно носящий дорогие шмотки и модную бороду в стиле брутально-сексуального лесоруба. – Может, присядете за наш столик, – томным чувственным голосом предложила русалка. – Можно, – согласился я. Я присел за стол, указанный Кеном. Я дождался, когда все четверо усядутся в мягкие кожаные кресла и сразу в лоб задал вопрос: – Теперь всё по порядку: откуда вы меня знаете, чего хотите и что предлагаете взамен. – Максим, – начал Кен. – Откровенность– это один из постулатов работы нашей компании с сотрудниками, потенциальными сотрудниками и клиентами. Но встречно хочу попросить вас о сохранении конфиденциальности нашей беседы. Договорились? – Идёт, – согласился я. На боевиков религиозной секты эти четверо совершенно не походили, и на жрецов-сатанистов – тем более. В это же время я обратил внимание, что новые знакомые применяют ко мне методику «энергетического подкармливания». Это уже интересно. – Информацию о вас нам любезно предоставила наш будущий сотрудник Татьяна Извекова. Да, не удивляйтесь. Условия сотрудничества с нами более выгодны, чем может вам предоставить Мастер. Собственно говоря, его методика работы, компания и он сам это анахронизм, который уже не выдерживает вызовов времени. – Ну, предположим. – Пусть эта информация останется между нами. – Я уже обещал. – Так вот. Мы тоже собираем силу или энергию людей, перерабатываем и пускаем её на новые цели. Тем же занимается и Мастер, но наши методики кардинально отличаются. Позвольте начать издалека. Вы согласитесь, что современное общество является информационным. С момента, когда интернет получил массовое распространение, мы живём в новом обществе, которое качественно отличается от всех прочих инкорнаций человечества. Мы узнаем новости, работаем, совершаем покупки, общаемся, развлекаемся с использованием электронных ресурсов, средств телекоммуникации и информационных хранилищ. Так как любой вид деятельности человека требует затрат его энергий, то люди взаимодействуя со средствами электронной коммуникации тоже отдают часть своей энергии. Мастер вам рассказывал про основную задачу «потогонок». – Да. – А ведь можно не третируя человека получить от него гораздо больше энергии. И отдаст он вам её с удовольствием. Чем занимается Мастер? Он собрал некий пул стервозных барышень и истеричных мужчинок, которые сосут энергию из других людей. Это можно сравнить с ручным земледелием, когда верх технологии – это деревянная соха и борона-суковатка, а остальное делаем ручками господа. Кен жизнерадостно рассмеялся, довольный своей шуткой. Коллеги его поддержали, а я слегка улыбнулся. От меня ожидали другой реакции, но не ведая того, собеседники мешали мне сами. Точнее мешала собеседница. Гиперреальная красавица томно хлопала ресницами, целиком завладевая моим вниманием. Я чувствовал, как ускользает нить главной мысли, вещаемой Кеном. Так можно упустить главное, но я этого не хотел. Я представил себе выключатель красавицы и выключил идиотку. Она практически никак не отреагировала. Зато отреагировала бородатый хипстер. Он дёрнулся всем телом, а у меня сразу пропало ощущение лёгкого давления. Так эта бородатая говёшка пыталась меня сканировать или воздействовать на меня! Хипстер сгрёб из держателя все салфетки и протёр мгновенно вспотевшее лицо. Мои собеседники недоуменно приглянулись, но это было единственным признаком внезапной растерянности. В следующее мгновение разговор вернулся в прежнее русло. – Мы предлагаем шагнуть из мрачного средневековья в светлое будущее, – уверенно продолжал Кен. – Сотни миллионов людей ежесекундно отдают свою энергию во всемирную сеть. Непростительно будет позволить такому количеству драгоценной силы растаять в небытие. Повторяю, что энергия направляется в сеть добровольно. Наш метод предполагает только положительную мотивацию. Великая империя Древнего Рима собирала колоссальное количество энергии в Римском Колизее и тысячах других площадок, где лилась кровь гладиаторов, а средневековые инквизиторы аккумулировали колоссальные количества энергии через охоту на ведьм и сжигание на кострах. Поверьте мне, энергия сожжённых еретиков не идёт ни в какое сравнение с тем количеством энергии которое выплёскивает толпа при сожжении приговорённой жертвы. – Вы про древний Египет те упомянули, где миллионы рабов мучались на строительстве пирамид. – У вас не совсем точные сведения, – улыбнулся Кен. – Пирамиды строили только свободные люди. Это было типа барщины. Но энергию собирали сами пирамиды. Учёные бьются над загадками древних пирамид и мегалитов вроде Стоунхенджа. А их по всему миру наберётся огромное количество. На самом деле ответ прост. Большие и правильно сформированные массивы способны сами по себе аккумулировать, фокусировать и перенаправлять жизненную силу под управлением жрецов, обладающих тайными знаниями. Мегалиты – это локаторы, линзы и аккумуляторы, которые питали ранние цивилизации. Вавилонская башня… – Так её же разрушили. – Не совсем так. Саму башню строили несколько раз, и стояла она довольно долго, но приходящие захватчики или внутренние враги, стремясь подточить силу правящей элиты, разрушали накопитель. Все просто. Кстати, гигантизм советских строек и монументальных строений Третьего рейха основывались по большей части на этом же принципе. Строительство готических храмов в Европе – та же самая природа. – И Гауди? – И Гауди и Церителли – это все наследники древнейшей традиции. А мы новая формация. Мы собираем энергию, которую люди отдают добровольно. Стоит только создать нужный продукт: социальную сеть, онлайн игру или информационный ресурс типа инстаграма или википедии. Производство электронных игр на дисках – это родственная индустрия, но не наш профиль. Концентрируя внимание, направляя эмоции и вкладывая интеллектуальную составляющую в процесс игры или пользования электронным ресурсом, человек добровольно и безболезненно отдаёт свою энергию в сеть. А мы её собираем. – Собрали вы энергию, а дальше что? Бородатый хипстер запрокинул голову и снова прижал к лицу салфетки, у него носом пошла кровь. Он был бледен, а лоб покрывала испарина. Хипстер извинился и вышел из-за стола. С его уходом я смог сделать то, что раньше не получалось. Я увидел оболочки каждого из оставшейся троицы. До ухода бородатого хипстера оболочки сливались в нечто невнятное, а теперь я отлично видел каждого. Картинка стала простой и понятной. Переговорщиком был Кен, красавица и рафинированный мальчик были сексуальными приманками, а хипстер был прикрытием, сканером и фактором негласного воздействия. Девочка вовсе не была тупой, а очень даже неглупой и образованной особой, но слишком жадной. Мальчик-рафинад по сути был девочкой и совершенно ничем не блистал кроме слащавой внешности и пассивной гомосексуальности. – А вот здесь и начинается самое интересное, – начал отвечать на мой вопрос Кен. – Для сбора, трансформации и передачи энергии нужен оператор, живой человек, жрец электронного бога, если так хочется. Не нужно никуда ходить и не нужно никого сосать. На оператора сваливается лавина энергии с которой нужно работать. Объёмы колоссальны, поэтому стандартный оператор выходит на пенсию очень состоятельным человеком через три года, максимум пять лет. Но в вашем случае срок работы и объёмы пропускаемой энергии не ограничены. По нашей информации, вы – уникальное явление. И мы хотим вас купить. – За тридцать серебряников? – Если хотите, то буду серебряники. О сумме договоримся. Но даже самый слабый оператор будет получать у нас на порядок больше чем у Мастера. Если его специалисты за три года обзаводятся приличной квартирой и престижным автомобилем, то наши специалисты покупают виллу на Лазурном берегу и яхту с самолётом. Есть разница? – Есть, – согласился я, – но я не продаюсь. Я был разочарован. Если я готовился к встрече с безжалостными некромантами, то на деле общался с айтишными барыгами, которые не успевают рассовывать по карманам дармовую силу от сетевых жителей. – Это понимать, как ваш отказ от сотрудничества с нами? – Не нужно было юлить и устраивать мне проверки. Я вашего бородатого друга имею ввиду, – ответил я. – Решения пока принимать не буду. Я начинающий упырь, много ещё не знаю. Боюсь продешевить. На последней фразе Кен и естественная красавица заметно расслабились, они даже выдохнули одновременно. Финансовая сторона дела им была понятна. Они переглянулись, и девушка слегка кивнула. Вполне возможно она была психологом или кем-то в этом роде, оценивая реакцию по невербальным признакам. Мы какое время ещё поболтали, пока не допили кофе. Хотя сам разговор был пустой. Перед уходом я подошёл к стойке, за которой протирал блестящую турку улыбчивый кофейный сомелье. – А продайте мне кофе. – Вы определились с сортом, степенью обжарки, купаж? – Ой, не пугайте меня, а то я убегу. – Не буду. – Дайте мне кофе такое, чтобы утром за один его аромат можно было горы свернуть. Парень замер на мгновение, а потом исчез за стойкой. Через минуту он выставил передо мной коричневый бумажный пакет на который наклеил белую этикетку. – Не пожалеете. Я рассчитался картой и ушёл. С этого дня я моя жизнь была наполнена изнурительными тренировками. Каждый день начинался с пробежки. Я выполнял всевозможные комплексы упражнений, лупил шестидесятикилогромовую боксёрскую грушу, которую повесил в сарае, учился кидать ножи и стрелять из рогатки. Самым лучшим тренажёром оказался Терек. Я специально много играл с питбулем к его великому удовольствию. Ему это было в радость, а меня эти игры выматывали физически, как разгрузка целых эшелонов с углём. Но самое главное, я до изнеможения тренировал свои новые способности, учился работать с энергетикой. Глава 25. Хищники Я тот, кого вы называете подонком, мразью, выродком и нелюдем. Я тот, кого вы одновременно презираете, ненавидите и боитесь, и, тем не менее, вы с нездоровым любопытством читаете в бульварной прессе и смотрите по телевизору о выходках подобных мне подонков и мразей. Вам это интересно, это щекочет вам нервы и разбивает унылую скуку от жизни, пресной как больничная каша. Я насильник. Я трахаю женщин и девушек даже не пытаясь узнать их согласия. Это мой наркотик, это мой экстрим. И вы можете себе не врать. Если вам интересны мои развлечения и чужая боль, то вы ничем не лучше насильника. А я, в отличие от вас, смелее и у меня хватает смелости брать то, что я хочу, а не стыдливо фантазировать у себя в уютной квартирке под тёпленьким одеяльцем о том, чего вы никогда не сделаете. Мрази – это вы. А я – хищник. Вы жрёте от пуза свою еду, упиваетесь по выходным производными этилового спита, курите всякую дрянь, травите себя всякой химией, совокупитесь, спите, опять жрёте, но ваши ничтожные попытки обрести настоящее удовольствие в своей убогой серенькой жизни — это не более чем смешные потуги дотянуться ртом до собственных гениталий. Моё удовольствие полнокровно и удивительно, оно наполнено соком жизни и феерией чувств, залито кипящим адреналином и бушующими эмоциями. Лучше один раз крови напиться, чем всю жизнь хлебать помои. Я это знаю и хапаю жизнь полной ложкой, а вы стыдливо глотаете слюни. Почему-то вы считаете, что насильники – это либо закомплексованные неудачники, либо хмурые небритые типы в подворотнях, специально поджидающие целомудренных дамочек по тёмным углам. Я не такой. Я умён, образован, спортивен, слежу за собой и у меня великолепное чувство юмора. Да и с женщинами у меня не было проблем никогда. Я нравлюсь женщинам потому, что я хищник. Да! И многие из них сами готовы раскинуть передо мной свои ляжки. У меня с женщинами проблем не было, а у некоторых из них, которые удостоились особой чести – моего внимания, были очень громадные проблемищи. Я не маньяк, я экстримал. У меня нет болезненной тяги, обостряющейся в полнолуние. Это моё хобби, такое же настоящее, как вязание крючком или раскладывание марок по альбомчикам. Но моё хобби лишено созерцательности и наполнено динамикой. Примерно как у руферов забираться на самые высокие крыши и сооружения, или у байкеров лететь на сумасшедшей двухколёсной машине с бешеной скоростью. Я гурман и эстет. Я не буду кидаться на первую встречную дуру с сиськами. Порой я месяцами ищу нужную жертву, остальные недостойны моего внимания. За мучительный поиск меня ждёт воистину потрясающая награда. Вы даже не в состоянии понять силу моего наслаждения. Первый раз я ощутил вкус насилия в четырнадцать лет. Собственно говоря – это был мой первый сексуальный опыт. Лето я проводил на даче вместе с родителями и бабушкой. Там было действительно классно даже без телевизора и интернета. Но весь отдых отравляла моя ровесница Таня. Она жила на соседней линии и мы частенько с ней встречались. Она и в прежние времена дразнила меня, но в это лето она как с ума сошла. Татьяна буквально изводила меня своими насмешками и издёвками, меткими и очень болезненными для подросткового самолюбия. Самым мучительным наказанием оказалась моя беспомощность. Эх, была бы она пацаном, я ей давно уже морду превратил бы в кровавый кисель! Но она была девочкой, и тронуть её было нельзя. Любые словесные перепалки я ей проигрывал всухую, что заканчивалось ещё большим унижением. Она доводила меня до белого каления, и ей это нравилось. Мне даже казалось, что издевательства надо мной и моё моральное унижение было смыслом её жизни. Уже в июле окончательно утвердилось моё намерение убить ненавистную Таньку. Я долго планировал и готовил своё преступление, я в мельчайших деталях представлял себе задуманное от начала до самого конца. Подходящий случай подвернулся в середине августа. Танькина мама и брат уехала встречать родственников, а отчима срочно вызвали на работу. Это была единственная ночь, когда Татьяна осталась дома без взрослых в компании с их дебильной, вечно лающей, собачкой. Мешкать было нельзя, я пробрался к Таньке, когда погасло последнее окно в соседних домах. Было мокро и прохладно. Чёрный дождевик не спасал от промозглой сырости, а ноги продрогли. Перемахнув через забор, я подбежал к домику и по решетчатой стенке веранды забрался на крышу. Остальное было уже легче лёгкого. По неширокому карнизу я прошёл вдоль фронтона и забрался в мансарду через приоткрытое окно. Ха! Какой смысл запирать дверь, когда у вас открыто окно? Дураки! Таньку я нашёл на первом этаже. Она уснула с книжкой в руках прямо за столом. Я бы её убил. Теперь я понимаю, что убил бы Таньку без лишних рефлексий. Такова моя натура. В литературе любят описывать терзания убийц до и после своего преступления, а в кино такие события сопровождаются душераздирающей музыкой. На самом деле — всё зависит от человека. Мне довелось служить в горячей точке. Я убивал сам и видел как убивают другие. Убийство в реальности вполне рядовое событие, часть боевой работы в армии и нетипичный случай в гражданской жизни. Девочку спасло то, что она испугалась и заплакала. Когда я появился в комнате с топором в руках, кинувшаяся ко мне мелкая декоративная собачка после хорошего пинка с диким визгом убежала в другую комнату и забилась под диван. А Таня встретила меня одновременно заспанными и круглыми от ужаса глазами. Она что-то пыталась мне сказать про родителей, которые вышли, а я молча подошёл и занёс топор для удара. Из глаз ненавистной дуры брызнули слёзы, тонкие по-детски руки закрыли встрёпанную голову, а рот распахнулся беззвучно как у рыбы. Впервые её нечего было сказать, Танька онемела от ужаса, и я медленно опустил руку с топором, но не на голову, а только вниз. Я передумал её убивать. Пусть помучается, пусть ответит за свои слова. Всё по-честному. Я издевался над ней почти всю ночь, я как с ума сошёл. Раз за разом я заставлял Таню повторять её насмешки, а потом придумывал для неё очередное наказание. Мой разум оказался плодовит на выдумки. И что только я не заставлял её делать. Изнасиловал я её уже под утро. Сначала ничего не получалось, она была девственницей и у меня опыта не было, но потом все произошло как бы само собой. А собачка так и не высунула носа из-под дивана, пока я издевался над её хозяйкой. Мелкая тварь даже не пикнула из-под дивана. Я ушёл с первыми лучами солнца. Мой внутренний маленький хищник был доволен. Как легко и приятно ломать человека, подчинять его себе, причинять ему боль и мучить, истязать, тиранить. Вернулся в свою комнату на чердаке, проспал до обеда, а вот реальное осознание сделанного пришло уже вечером. Я был в ужасе. Я ждал, что меня арестуют и посадят. Я не раскаивался в своём поступке, я боялся кары. Но никто не пришёл. Ни вечером, ни на следующий день. С каждым днём я чувствовал себя все увереннее и лучше. Я ощущал себя победителем. Таню я больше не видел и ничего про неё не слышал, за исключением того, что погибла её собака. В конце недели соседка пришла к моей матери и рассказала, что какой-то изувер облил бензином и сжёг заживо Танину собачку. Ужасная смерть собаки всколыхнула дачников на какое-то время. Уверенно обвиняли пацанов из соседней деревни, для которых служба в армии и отсидка в тюрьме были обязательными атрибутами их будущей взрослой жизни. Пошумели и успокоились, а я знал, что собаку сожгла Таня. Регулярную половую жизнь я начал вести с шестнадцати лет. Моей партнёршей стала учительница биологи и ботаники, которая учила нас в пятом и шестом классе. Миловидная и разведённая, она стала моим проводником в мир большого секса. Но с ней нужно было вести очень нежно и ласково, а мне это казалось перстным, как мастурбация. С другой стороны, это позволяло снимать сексуальное напряжение. В шестнадцать лет у меня появилась первая «настоящая» любовь, что не мешало мне встречаться с любвеобильной ботаничкой. Отношения с моей первой девушкой закончились, не продвинувшись дальше обжиманий и поцелуев. Мне надоели её девичьи заскоки и игра в «настоящие» чувства. Я её послал. Следующая моя девушка была интересней хотя бы тем, что в постели мы оказались после третьего свидания, где она вела себя более раскрепощённо, чем ботаничка и позволяла некоторые излишества. Также я познакомился с её старшей сестрой, которая тоже была непротив перепихнуться по-быстрому. Сексуальная жизнь у меня была, но не было чувства полной удовлетворённости. Всегда чего-то не хватало. Даже игра со связыванием и имитацией изнасилования была искусственной, как плюшевые котики и резиновые собачки. В моих похождениях не было ни капли драйва. Второй шаг к настоящему экстриму я сделал в день прощания со школой. Глубокой ночью после выпускного вечера я встретил ревущую девушку в бальном платье. Она размазывала пьяные слёзы по накрашенной мордашке, превращая юное личико в подобие клоунской маски. Вечерняя причёска рассыпалась лохматыми патлами. Я тоже был пьяный и злой. Для меня выпускной закончился грандиозной безобразной ссорой с моей второй любовью. Лучшая подруга как раз после банкета устроенного родителями, поведал ей о моих случках с её старшей сестрой. Вместо романтичного вечера меня ждали истеричные разборки с оскорблениями и тупыми претензиями. Оставалось только напиться. А теперь я видел ещё одного человека, которому плохо. Рыдающая бедняжка шла, не разбирая дороги, запинаясь и падая. Заметив, что девушка потеряла туфлю, я подобрал грязную туфельку новоявленной Золушки и стал нагонять бывшую школьницу. Наверное, сначала я хотел успокоить и пожалеть её: подойти и сказать, что жизнь прекрасна, всё наладиться, а она обалденная красавица. Я какое-то время шёл за девушкой, слушая пьяный скулёж незнакомки, а потом быстро догнал и неуклюже облапил, в попытке обнять незнакомку. Девочка взвизгнула от неожиданности, а потом оттолкнула меня и побежала прочь. Я кинулся в погоню. Неожиданно в артериях забурлила кровь, разогнанная солидной порцией адреналина. Заработали глубоко упрятанные инстинкты нецивилизованного homo sapiens из далёкого прошлого. Я её гнал и травил, как охотник дикого зверя. Мне ничего не стоило догнать её и схватить, но я получал удовольствие от самой погони, то наступая ей на пятки, то отпуская вперёд на десять-пятнадцать метров. Но главной моей целью было не удовольствие от погони. Моим призом была девушка. Я гнал её к задворкам городского парка, неожиданно умело управляя жертвой. Начиная обходить девушку справа или слева, я с лёгкость менял её курс, она как лань шарахалась в противоположную от меня сторону. Это была забавная игра. Её хватило всего на километр или чуть больше. Она дышала шумно, захлёбываясь, и бежала с такой скоростью, что я успевал за всего лишь быстрой походкой. Она упала. До намеченного мной финиша оставалось около полусотни метров. Я схватил её за волосы и потащил разгорячённое дрожащее тело под кроны разросшихся деревьев, где взял её силой. Несмотря на сбитое дыхание, испуг и усталость, жертва отчаянно сопротивлялась. Девушка так и не сдалась, даже после того, как всё закончилось, она не оставила свои попытки бить и царапать меня. Но от этого противостояния я получал ещё больше удовольствия. Если вы спросите о том, боялся ли я, когда гнали свою добычу, то я отвечу, что нет. Она плакала, кричала, громко звала на помощь, но никто за неё не заступился, никто не вышел, никто не вызвал милицию. Я получил своё. Домой я возвращался уже новым человеком-хищником. Мне всегда были смешны сравнения мужчин со львами, тиграми или волками, и ещё более смешно сравнение женщин с тигрицами, пантерами или даже кошками. Обратите внимание, как ваша кошка легко и стремительно скачет по шкафам и стульям, гоняясь за влетевшей в квартиру птичкой, а теперь представьте на её месте свою подругу. Женщина может быть похожа только на лениво валяющуюся сытую кошку или кошку, выпрашивающую еду у своего хозяина. На самом деле, высшим хищником на этой планете является человек. А немногие избранные люди вроде меня – настоящие хищники. Остальные – это наша законная добыча, ибо такова правда жизни. Утром я обнаружил досадную неприятность. Я потерял аттестат. Интуиция подсказывала, что сработал вездесущий закон подлости. Некоторое время раздумывал, что делать, но беспокойство от неизвестности пересилило, и я наведался на место своего преступления. Уж лучше сразу узнать, что опасная улика находится в руках милиции, мне пора спасаться. Но окраина парка встретила безмятежным равнодушием. Я долго ходил вокруг да около, оглядываясь по сторонам и пытаясь высмотреть засаду, но так ничего и не заметил. Набравшись смелости, я прогулочным шагом прошёл по тому самому месту. Куски белой ткани, помятая трава и несколько поломанных веток напоминали о ночном происшествии. Меня никто там не дожидался и не караулил. Аттестат я нашёл тут же. Испачканная корка с замятым краем вполне невинно лежала под кустом и дожидалась своего хозяина. Первая настоящая охота стала переломной точкой в моей жизни. Мне стали безразличны биологичка с её, трясущимся как холодец, задом, моя вторая девушка с её убогой выдумкой и постельными экспериментами, и тем более стала безразличной её похотливая сестра, пусть со своим мужем милуется. Я осознал свою природу, и в правильности выбранного пути меня окончательно убедило неожиданное везение. Поле охоты меня буквально преследовала удача. Судьба несла меня по жизненному пути. А белая полоса лишь слегка потускнела с наступлением осени и студенческих будней. В институте вокруг меня собралась стайка мелких шакалов, которые тоже мнили себя хищниками, а на самом деле были вонючими прилипалами, а я совершенствовал своё искусство охоты. Нашей добычей становились подвыпившие пэтэушницы с дискотек и студентки-филологи из библиотек, стильные красавицы на дорогих иномарках и, завистливо пялящиеся на них, девочки из неблагополучных семей, ищущие драйва похотливые сучки и наивные дурочки из провинции. Стайная охота была непростительной ошибкой. Моим «друзьям» было всё равно кого трахать. Пророй, меня буквально коробило от их выбора. Наши весёлые забавы закончились через год. Один из этих дебилов попался и слил всю компанию. Меня спасло, что я не притронулся к плюгавой замухрышке, которая оказалась слишком памятливой. Было потрачено много нервов и денег, но мне удалось выкрутиться, я остался только свидетелем. Но из института пришлось бежать в армию. Дуболомство срочной военной службы мне довелось разбавить только на Северном Кавказе. Здесь я окончательно сформировался как человек-хищник. Теперь я охотился только в одиночку, но это одиночество все же было нарушено. Прошло много лет, и я встретил её. Я катался на велосипеде по окрестностям дачного посёлка моих родителей. Там уже многое изменилось. Рядом вырос элитный коттеджный посёлок, соседняя деревенька разрослась до пригородного посёлка с многоэтажными домами. Но там я не охотился, ведь дача стала моим домом и логовом. Смеркалось. Солнце практически скрылось за горизонтом, оставив над далёким хромом лишь край оранжевого диска. Под лесным пологом настолько стемнело, что глаз едва различал малоприметную тропку. Мне пришлось выехать на дорогу. Узкая асфальтовая лента была пустынной, и я поднажал, чтобы успеть вернуться в посёлок до темноты. Я быстро нагнал одинокую дамочку в белоснежном спортивном костюме, которая вальяжно крутила педали винтажного вело-недоразумения. Чутьё охотника позволило безошибочно распознать редкую добычу. Такую кралю я упустить не мог. Я не стал торопиться, мне нужна была погоня, это мой аперитив перед основным блюдом. Испуг, страх, ужас, отчаяние, паника – самые лучшие приправы для трапезы гурмана, употребляющего собственноручно приготовленную дичь. Когда мы поравнялись, она боязливо посмотрела на меня и неуверенно улыбнулась. Игра началась. - Стой, сука. Конец тебе, шалава! – захрипел я как можно кровожаднее. Девушка испуганно вильнула в сторону и чуть не упала. Ну что это такое? Ты так свалишься к моим ногам в надежде разжалобить? Фу!!! - Я тебе сейчас матку выверну, курва! – добавил я, чтобы у добычи не осталось иллюзий на мой счёт. Дичь сделал правильные выводы и в панике начала разгонять неуклюжую технику. Она поднялась в седле, стараясь крутить педали быстрее, и моему взгляду предстал аппетитный спортивный зад фитнес-леди. Я гнал её, рискуя встретить автомобиль или местных бегунов либо собачников, которых развелось в последнее время слишком много. Я подгонял эту сучку, крича ей вслед угрозы, щедро приправленные матом. Она плакала, кричала, звала на помощь, визгливо спрашивала, что мне от неё нужно. Когда дичь дошла до стадии готовности, я нагнал её и сделал полицейский таран, ударив передним колесом в её заднее колесо. Удар был несильный, но этого хватило, она кубарем полетела со своим идиотским великом в придорожные кусты. Я свернул за ней следом. Первым делом я выбросил подальше в зелёную гущу свой велосипед и то пафосное убожество, на котором ехала моя очередная девка. А уж потом я взял свою награду. Тащить свою игрушку далеко не пришлось, подходящую низинку я обнаружил в паре десятков метров от дороги. Здесь густой лиственный лес, это не сосновый бор, эха здесь не будет, а густая листва, наоборот, скроет любые звуки. Она действительно была хороша. Великолепная породистая сучка, а не какая-нибудь там дворняжка. Я тискал в своих руках холеную тварь, вминая в грязь её спесь и заоблачное самомнение. Я брал её как хотел, а она стала мне отвечать, подмахивая бёдрами и подставляясь так, чтобы я проник глубже. Её страх никуда не делся, но добавилась страсть и дикое сексуальное возбуждение. Такое поведение мне тоже было не в новинку. Все женщины боятся изнасилования, но некоторые тайно мечтают об этом. В критических ситуациях тайные желания прорываются наружу, и жертвы орут и стону не о боли и ужаса, а от похоти и наслаждения. Некоторые даже просили о второй встрече. В конце концов, она оседлала меня. Перед моими глазами прыгали упругие груди, а спортивный зад ритмично и быстро шлёпал о мои бедра. Она стонала и текла как молодая похотливая обезьянка. В этом тоже была своя прелесть. Я любил разнообразие. Когда всё было закончено, она какое-то время рылась в своих разбросанных вещах, а потом выудила карандашик губной помады и написала на моей руке номер телефона и электронный адрес, а потом ублажила меня орально. Я не стал ей помогать одеваться, возвращаться к дороге и разыскивать её велосипед. Ведь она моё животное, какие тут могут быть условности? Одевшись и разыскав велосипед, я вернулся в логово, довольный и полный сил. Адрес и телефон я без сожаления смыл в душе под ледяными струями. От моего тела поднимался пар. Упругие мышцы слегка подрагивали от переполнявшей организм энергии и силы. Охота была удачной, даже несмотря на нетипичную концовку. Я всё-таки позвонил ей через три недели. Малиновые цифры и буквы с моего предплечья засели в извилинах помимо моей воли, а непонятное томление в груди настырно требовало второй встречи с похотливой незнакомкой. Когда я позвонил ей, она разрыдалась прямо в трубку. Я не мог её остановить, она кричала, что я эгоистичная сволочь, она искала встречи со мной, она уверяла меня, что чуть не сошла с ума, пока ждала. Я посоветовал ей заткнуться и нажал кнопу отбоя. Кто она такая? Здесь я определяю правила. Но через полчаса я позвонил ей снова. Я ей стал звонить регулярно. Мы постоянного, говорили о моей охоте. Её не интересовало где и когда это было, она хотела знать как. Она выспрашивала меня о том, что чувствую, она выспрашивала, как ведут себя жертвы, что я делаю с ними, и по её прерывающемуся голосу я понимал, что она мастурбирует. Она искала встречи со мной, она требовала, она угрожала. Сучка не привыкла к тому, чтобы ей отказывали. И все же она добилась своего, мы встретились. Она оказалась действительно красивой молодой женщиной с невинно ангельской внешностью и идеальной фигурой. Судя по одежде, она была состоятельной или её содержал богатый мужчина. Она хотела идти со мной на охоту. Она умоляла, хвасталась своими связями, обещала меня прикрывать, сулила деньги. И я понял, что мы одинаковы. Я встретил свою вторую половнику, а вместе с ней я стал чем-то единым и цельным. Первый раз мы вышли на охоту вместе через две недели. Дичь была лёгкой, такие меня уже мало интересовали, но моя половинка была в восторге и требовала большего. Она хотела не смотреть, она хотела участвовать. Роль загонщицы или приманки моей сучке давалась идеально, а потом она уже и на равных участвовала в главной забаве. Ей хотелось охотиться чаще и больше, она задирала градус. Но больше всего меня радовало то, что у нас идеально совпадали вкусы. Я уже не сомневался, что найденная сучкой жертва будет соответствовать всем моим запросам, а мой выбор никогда не разочаровывал сучку. Я ничего не хотел знать о ней, а она никогда ни о чём не спрашивала меня. У нас появилась общая вторая жизнь, без которой мы уже не представляли своё существование. Хотя какие-то грани её натуры мне всё равно открывались. Она была интеллигентна, эрудирована, получила прекрасное образование, и у неё были дети или ребёнок. Рожавшую женщину я мог отличить от нерожавшей. Но при этом она сохранила великолепную фигуру и практически девичью грудь. Она была хороша во всех смыслах. Её внутреннее содержание настораживало и пугало. Сучка была одержима восточной культурой. Особенно её привлекали культы и учения, завязанные на смерти, боли и потусторонних планах бытия. Она увлекалась восточной мистикой и демонологией. Она писала картины в японском стиле и занималась графикой. Одно из её увлечений как нельзя лучше подошло к моей охоте. Она увлекалась искусством связывания — «ходзёдзюцу» и «шибари». Сучка могла в одно движение захватить петлёй запястья жертвы и стянуть их, а вторым движением привязать их к шее или ногам жертвы. Охота становилась все более опасной и интригующей. Я с помощью моей сучки начал охотиться в людных местах на грани фола. Мы брали дичь под носом у окружающих: в примерочной кабинке торгового центра, в машине на оживлённом проспекте, в кинотеатре во время сеанса и так далее. Верхом искусства охоты стала невеста. Мы взяли её прямо во время свадьбы. Но больше всего нас позабавило, что бедняжка была вынуждена молчать, уже после того, как мы употребили её. Когда мы подошли к ней и поздравляли с прекрасным событием, она не выдержала и разрыдалась. Она была по-настоящему беспомощна, наедине с перенесённым потрясением и так внезапно потерянной девственностью, которую берегла до супружеского ложа. Мне хотелось увидеть её во время первой брачной ночи. А пьяная толпа гостей гудела и праздновала. Пьяный жених чуть ли не падал со стула, а невеста молча пускала слёзы. Ха-ха-ха. Мы не знали друг о друге практически нечего, но мы были единым целым. Все что было за пределами нашего общения не имело смысла, значения и не интересовало нас. Моя половинка сняла для нас студию на бывшей текстильной фабрике, которую превратили в торгово-офисный комплекс. Двойные тяжёлые двери, метровые кирпичные стены и тяжёлые шторы на окнах скрывали звуки наших забав. Это было наше логово, и мы были только вдвоём, там мы готовили и планировали нашу охоту. Там мы упивались друг другом, когда я истязал её в приступе неизбывного слияния наших тел и душ, а она вопила от наслаждения страшно и отчаянно. Мы были единым целым, даже не зная имён, друг друга. Она называла меня хищником или господином, а я называл её сукой. *** После очередных занятий в «Прогрессия-лэнд» я шёл к ближайшей станции метро. Знакомый собачий лай я услышал прямо на улице. Это был именно пёс-вестник. Я заозирался по сторонам, глазами разыскивая собаку, а также переключил восприятие. Практически сразу я заметил необычную троицу, точнее, я почувствовал. Я их ещё не видел, но уже ощущал ближайшего ко мне человека, как наивное золотое облачко, которое парило над асфальтом, радуясь цветущей природе и чудесной погоде. Молодое лёгкое и энергичное биополе, полное жизни и свежих искренних ощущений контрастно выделялось на фоне тривиальных маленьких оболочек окружающей топы. Оно было наполнено любовью и щедро источало её в окружающий мир. Но были ещё две примечательны оболочки – сильные и агрессивные, так непохожие на соседние ауры. Они хищными гиенами кружили вокруг беззаботного облачка. Два мутных сгустка, напоминавшие застывающую вулканическую лаву охотились за ним. Ауры охотников извивались кусками тёмной пастообразной массы, а в промежутки прорывалась ярко оранжевая лава кипящей ярости. Кроме того, обе ауры исходили даже не звериной, а какой-то инфернальной похотью. Если каннибализм – это крайне извращённая формой удовлетворения пищевого голода, то я даже боялся представить, как и чем можно удовлетворить похоть этих двух гиен. Я стал преследовать жертву и хищников. Началась охота за охотниками. И, наконец, я увидел в людской мешанине всех троих. Обладательница ауры-облачка была юной девушкой невысокого роста и с яркой запоминающейся восточной внешностью. Девушка была привлекательна той экзотической красотой, от которой млеют почитатели японского порно. Жертва, легкомысленно и не обращая внимания по сторонам, весело щебетала по сотовому телефону. Охотников было двое. Красивая женщина и спортивного вида мужчина средних лет с мужественным лицом и проглядывавшей через расстёгнутый ворот густой порослью на груди. Они не были похожи на преступников и тем более на серийных убийц или маньяков. Они выглядели успешными во всех смыслах и привлекательными людьми, но они вели охоту. Причём эти упыри не пытались банально выпить свою жертву, они горели желанием поглотить её полностью- и без остатка, употребив даже физическое тело. Я зябко передёрнул плечами. Таких упырей я ещё не встречал. И как земля таких носит? Я шёл следом за ними, уменьшив свечение своей ауры, и поспешно старался придумать, что буду делать дальше. Жизнерадостное облачко прекратило разговор, и теперь на ходу увлечённо набивала на телефоне сообщения, даже не подозревая о грозящей ей опасности. Хищники взяли её в клещи и постепенно сокращали дистанцию. Внезапно облачко весело запрыгало на месте, замахала ручками и, смешно закидывая пятки, помчалось к краю дороги, где остановилась небольшая иномарка. Из машинки выскочил такой же прыгающий колобок и обе девушки со счастливым визгом бросились друг к другу в объятия. Из машины выглядывал и улыбался коротко стриженный парень. Облачко и её подружка вместе нырнули на заднее сидение автомобиля, где продолжилась жизнеутверждающая щенячья возня подружек. Ни в подружке облачка, ни в её парне, я не увидел ничего особенного. Обычные молодые люди славянской внешности, ещё не растерявшие веру в вечную дружбу и любовь, и не покрывшиеся корочкой цинизма. Хищники, почувствовав, что добыча уходит, уже сели в такси, готовясь преследовать свою жертву. Всполошившись, я запрыгнул в машину к первому попавшемуся частнику и, столкнувшись с вопросительным взглядом флегматичного водителя, сказал: - Шеф, давай вон за тем таски. Я ткнул пальцев машину с хищниками внутри и понял, что без дополнительных объяснений не обойтись. Взгляд бомбилы из вопросительного превратился в подозрительный. - Жена сука шашни, по-моему, крутит. Поймать хочу. Как по мановению волшебной палочки лицо водителя загорелось огнём праведного гнева и стало азартно злым. - Понимаю, брат, — с лёгким акцентом ответил водитель. На кавказца он не смахивал, но русским тоже не был. Наверное, придуманная на ходу ситуация задела его за живое. Он бодро вырулил от бордюра и встроился в плотный поток машин. - Вот и я говорю, бабы они такие. Чуть недоглядел и сразу на сторону пошла. Ещё говорят, что мы мужики озабоченные. Да, ни хрена! У этих сучек бешенство матки в сотню раз чаще наступает, чем у мужиков спермотоксикоз случается. Точно так. – – Угу, – ответил я. – Не упустишь? – Обижаешь, брат, – ответил водитель. – Я глаза мозолить не буду, но и не упущу. Вот представь. Жилы из себя тянешь, лишнюю копейку заработать стараешься. Всё для дома. Всё для семьи. А она у тебя за спиной хвостом вертит. Шофёр добавил несколько фраз на незнакомом языке, подтвердив моё предложение. – Представь, последнюю свою с собой на заработки взял. Думал, что под приглядом оно вернее получится. Так, она сука через месяц себе хахаля в Москве нашла и к нему свинтила. Вот курва. Всю дорогу он изливал он мне свои обиды на женский пол. Одно время мне хотелось ему ответить что-то вроде: «От хорошего не убегут», но я все же удержался. Наконец, такси с хищниками свернуло во двор. Мы заехали следом, но водитель остановился в проезде и посмотрел на меня. – Я заезжать не буду. Если нужно, то здесь подожду. В этих дворах один выезд. Так что не упустишь. – Спасибо. Ах, да. Сколько с меня? – опомнился я. Требуемую сумму я отдал без сожаления. Бомбила цену не ломил, да и жалко мне его стало после душераздирающих рассказов о злоключениях с противоположным полом. Я вошёл во двор. Гиены уже отпустили такси, а их жертва все ещё не могла распрощаться со своей подружкой. Девушки смеялись во весь голос и, перебивая друг друга, говорили одновременно. Двор был старый с облезлыми детскими качелями и горками из металлопроката. Унылые скамейки пустовали. Лишь возле нескольких торчащих из земли гаражей-ракушек возились дети примерно лет десяти-одиннадцати. Я уселся на поломанной скамейке и пытаясь делать вид, что вышел покурить или, наоборот, жду кого-то. Пришлось в очередной раз напялить на себя колпак-невидимку. Девушки прощались раз пять или даже больше, но в последнюю секунду у них находилась какая-то слишком важная тема, которую немедленно стоило обсудить. Точку в общении подружек поставил парень, он вышел из машины и, тыча пальцем в циферблат часов на руке, что-то объяснял обеим кумушкам. Девочки чмокнули друг друга в румяные щёчки и расстались. Парень резко рванул с места свою авто-букашку. А его подружка до самого выезда из двора торчала в окно автомобильчика по пояс и махала руками жизнерадостному облачку. Я не мог понять: куда делись хищники? Как я мог их упустить? Но ответ пришёл сам собой. Они тоже умели отводить глаза. Причём делали это не хуже меня, а может быть, даже и лучше. Я поделывал такое сам, но впервые видел как отводят глаза другие. Их можно было увидеть, но сконцентрировать на них внимание не получалось, внимание сразу уплывало на что-нибудь другое. Стоило отвести глаза, как ты тут же терял хищников из вида. Они исчезли, как снайперы в зелёных зарослях или два тигра в камышах. Пришлось искать гиен по следу от их зловонного биополя. Мужчина стоял в стороне, внимательно оглядывая двор, а женщина пристроилась практически рядом с девочкой. Ей было достаточно сделать пару шагов и протянуть руку, чтобы коснуться её плеча. Женщина была в косынке и тёмных очках, но она ещё подняла на лицо с шеи лёгкий газовый шарфик. Мужчина сдвинул бейсболку козырьком на глаза, а лицо закрыл платком-арафаткой. Пусть люди не могут их видеть, но к технике в виде камер домофонов и прочей снимающей электронике это не относилось. Преследование закончилось, и началась атака. Девушка направилась к подъезду, а женщина шла за ней. Мужчина быстрым шагом сокращал дистанцию до жертвы. Я невольно засмотрелся на их оболочки. Ауры раздулись и забурлили, теперь сквозь прорехи в этой массе уже вырывались огненные протуберанцы. Я опоздал. Самка зашла в дверь шаг в шаг за девушкой, а её матёрый хищник, замерев на пару секунд возле двери, оглянулся по сторонам и шагнул подъезд. Я припустил с места рысью и влетел в дверь со всей возможной скоростью, но в подъезде их уже не было. Я как на крыльях взбежал на второй этаж, но вовремя опомнился. Сверху не доносилось ни звука. Я кинулся обратно вниз. Как я и предположил, дверь в подвал под лестничным маршем была прикрыта. Не заперта, а именно прикрыта. Кто-то аккуратно притворил старую деревянную дверь, оббитую листами жести. Китайский замок с вывернутой дужкой валялся рядом, а проушины болтались после сильного рывка. Хищник знал своё дело. Из подвала несло сыростью и чем-то затхлым. Открыв дверь, я спустился по выщерблены ступеням. Было сумрачно. Неверный блёклый свет сочился в подвал через небольшие замызганные окна в приямках. Осторожно проверяя ногой путь впереди и выставив руку, я двинулся вперёд. Откуда действительно неслись подозрительные шум и возня. Постепенно становилось светлее. Тьма нехотя отступала. А глаза постепенно привыкали к слабому освещению. На уродов я наткнулся за очередной поперечной стенкой из фундаментных блоков. Они особо не скрывались, уверенные в своей непогрешимости. Яркие светодиоды мобильного телефона разгоняли тьму, но все же мелкого источника света не хватало для того чтобы победить темноту окончательно. Уродливые чёрные тени гиен отплясывали на неровных бетонных стенах. Женщина лежала на земляном полу, обхватив ногами девочку и зажимая ей рот. Запястья жертвы были связаны чёрным шнурком и притянуты к шее, тот же самый шнур петлёй обвивал ногу и задирал колено практически до самого подбородка девушки. В таком положении у бедняжки не было шансов на побег или сопротивление. Спортивный парень уже спустил штаны и уже пристраивал своё вздыбленное хозяйство в районе промежности жертвы. Моё появление стало для них полной неожиданностью, но не поводом для паники. Оба подонка уставились на меня, но не со страхом, а со злобой в глазах, и этот взгляд не предвещал ничего хорошего. Причём выражение у обоих было примерно одинаковым. Парень легко вскочил и резко натянул спущенные до колен джинсы. – Сегодня не твой день, – спокойным ровным голосом констатировал парень, обращаясь ко мне. – Зверь, сделай его! – требовательно заявила женщина. И это «сделай» значило лишь одно – красивая сучка жаждала убийства и крови. А её ручной кобелёк с радостью был готов услужить своей хозяйке. Женщина настолько была уверена в своём напарнике, что так и продолжала удерживать добычу и не спешила помогать своему кобельку. Сухо клацнул металл, и в руках у парня появилось чёрное острое лезвие выкидного ножа. А я был без оружия, ну, не викториноксом же с ним драться. Хотя вокруг валялось множество всякого хлама, от обломков кирпича до обрезков ржавых водопроводных труб и намертво заржавевших вентилей. Но враг не даст шанса. Он быстр и ловок. А вот у меня был для него сюрприз. Я видел его оболочку. Он весь раскрылся, готовясь к своей главной трапезе. Все его устьица, щупальца и присоски вытянулись в стороны, ожидая порции живой силы от несчастной жертвы. Я собрал энергию в подобие кулака. Нет – этого мало. Я превратил кулак в бейсбольную биту, а потом в кувалду. Затем я превратил сгусток энергии в тяжёлый колун на длинной рукояти и влил в него силы до оказа. От удара такой махины кряжистые сучковатые чурбаки разлетаются на кривые поленья и щепки. И я врезал этим колуном по черепу негодяя. Я не просто пробил его биополе, я развалил его надвое, как скорлупу грецкого ореха. Куда-то вверх выплеснулась внезапно отпущенная из тисков оболочки энергия. Парень упал на четвереньки. Я не знал, что сейчас чувствует насильник, но энергетический удар ошарашил его до крайней степени. Он был в шоке. Нет. Я не переборщил. Пусть помучается. Возможно, скоро он придёт в себя, но как быстро — я не знал. Риск – это благородное дело, но я не стал великодушно ждать пока он придёт в себя. Подхватив с пола старое и мятое жестяное ведро, наполовину забитое окаменевшим известковым раствором, я качнул его пару раз, а потом по широкой дуге с силой опустил его на череп извращенца. В громкий звук удара вплёлся костяной хруст. Учитывая, что ведро опустилось на голову уже в конце траектории, страшный удар пришёлся на темечко и затылок парня. Самой раны я не увидел, потому что от удара его кинуло вперёд и сбоку от меня, а оглядываться было некогда. Разорванная оболочка насильника стала быстро выцветать и рассеиваться. Я понял, что убил его. Он ещё был жив, но второго удара не потребуется. Женщину я тоже убил, потому что она стала бесцветной. Сучка ловко вскочила на ноги, чёрно-белой тенью проскочила мимо и пустилась наутёк. Понимание пришло сразу. Они были одним целым и едва ли выживут друг без друга, как сиамские близнецы, сросшиеся жизненно важными органами. Женщина была бесцветной, значит, её смерть совсем близко. Бесцветные люди уже помечены смертью и когда она их найдёт – это вопрос её прихоти. Я гнал самку по тёмному подвалу, не разбирая дороги, интуитивно перепрыгивая или уворачиваясь от препятствий. В этой части подвала, скорее всего, произошла какая-то авария, под ногами и хлюпали лужи, а на обувь сразу налипла грязь. Вдалеке уже был виден яркий свет. Мои опасения в том, что женщина выскочит сразу на улицу, оказались напрасны. Яркий свет в самой конце длинного подвала оказался сетом прожектора, закреплённый на самодельной треноге из обрезков строительной арматуры. Там вели ремонтные работы по латанию изношенных труб, многократно перекрывших отведённое им время службы. Судя по обстановке, рабочие вышли отсюда совсем не давно и не на долго. Кабель сварочного аппарата с держаком для электродов отлучившиеся сантехники оставили на металлических поручнях лестницы, а сварочный трансформатор так и не выключили. Элементарная безалаберность, которая приводит к трагическим последствиям. Кроме гула сварочного трансформатора, в помещении раздавался громкий треск и нечленораздельное мычание преступницы. Сучка билась в страшных конвульсиях. Женщину трясло под напряжением, она стояла коленями на мокрой земле, а её дымящиеся руки намертво вцепились в металлические поручни бетонной лестницы. Волосы на голове дымились, а тело выгибали страшные конвульсии. Мне тут делать нечего. Не хватало ещё под удар электрического тока попасть. Я развернулся и пошёл обратно. Ведь там осталась девушка-облачко рядом с подыхающим уродом. Не зря говорят, что у альпинистов путь обратно считается самым опасным. Я пару раз чуть не упал в грязь, и ещё умудрился врезаться лицом в отводок толстой трубы в жёсткой изоляции. В голове полыхнул сноп искр. Я присело на корточки, обхватив лицо руками. Нос вроде не сломан, но расквасил я его знатно. Да и бровь, наверное, рассечена. Под пальцами чувствуется кровь. Удар головой мгновенно заставил вспомнить о мобильнике. Я включил фонарик на смартфоне и пошёл дальше, уже не опасаясь подстерегающих меня ловушек. Негодяй смог перевернуться на бок. Его руки и ноги конвульсивно подёргивались. Конечно, медики иногда спасают жизнь людям с серьёзными черепно-мозговыми травмами, но это не его случай. Если даже смогут залечить его проломленную голову, то оболочку нет. Я даже не знал: восстанавливается она или нет. Его физическое тело лежало с ободранным скальпом оболочки, ауры или биополя. Я был уверен в одном: его ждёт долгая мучительная агония и жуткая смерть. Туда ему и дорога. Я подошёл к девушке. Она лежала на прежнем месте и дрожала всем телом. Я вытащил свой нож и открыл лезвие-стропорез. Я даже не пытался развязать тугие узлы. Старясь не поранить девушку, перепиливал нейлоновый шнур в разных местах, пока не освободил её. Девушка не могла идти. Вполне возможно, она травмирована. Хотя видимых подтверждений я не заметил. Её джинсы и трусики были разрезаны в лоскуты. Я подхватил её на руки и понёс наверх. В подъезде меня встретил крепкий пузатый мужик лет пятидесяти в просторных шортах до колен и майкой, пузырём торчащей на тугом животе. Сзади маячила, наверное, его жена в бигуди и видавшем виды цветастом халате. Я сразу понял, почему они здесь оказались. Тётка тоже была упырём, пусть слабеньким и мелким, сосущим силу на бытовом уровне, но вполне сформировавшимся и устойчивым. Оболочка её была неуверенной и робкой, но тем не менее уверенно тянула подрагивающие жгутики во все стороны. Мужчина, наоборот, имел крепкую монолитную оболочку, больше напоминающую кожистую броню или панцирь. Есть такой тип людей весёлых пофигистов, которым всё «как с гуся вода». Женщина не могла его пить, зато получала неплохую защиту. Тётка почувствовала охотников, и скорее всего, ощутила выброс энергии жертвы. Слабая вампирша не могла упустить такого шанса хапнуть дармовой энергии. – Скорую, милицию. Срочно! – выдал я мужику в лицо. Без каких-либо объяснений я сунул ему практически голую девочку в руки. Его жена испуганный заохала и тут же перехватила легковесную жертву себе на руки. – Ой, что делается-то! – запричитала женщина. Я буквально увидел, как щупальца её оболочки скользнули по девушке. Но не тут-то было. Всполошённые нападением инстинкты и механизмы вышли на режим максимальной защиты, кокон оболочки не просто закрылся наглухо, но и будет активно сопротивляться. Тётка недовольно поморщилась, болезненно задёргав жгутиками. – В подвале два трупа, – сообщил я мужику. Женщина уже поднималась по лестнице наверх к открытой двери своей квартиры. – Идите, полицию вызывайте, – отправил я его вслед за супругой. Я отвёл им глаза и вышел из подъезда. Вряд ли они теперь смогут описать моё лицо. Да и о внешности расскажут весьма приблизительно. На свежем воздухе меня закачало, двор поплыл перед глазами, а ноги стали ватными и непослушными. Вероятно, сказывались последствия моего энергетического удара. Никаких переживаний по поводу гибели двух упырей у меня не было. Они сполна получили своё. Я собрался с силами и направился прочь из двора. Не хватало мне только объяснений с полицией. С правоохранительными органами я уже имел дело и мне это не понравилось. Прямо напротив выезда из двора меня встретил тот самый бомбила. Он брызгал на лобовое стекло моющей жидкостью и проиграл тряпочкой. – О, уже застукал, как я вижу! – радостно приветствовал он меня. – Я так и знал, что у тебя всё получится. Садись, давай. По дороге расскажешь. Только кровь утри, а то салон заляпаешь. Уже в машине он сунул мне в руки полупустую упаковку автомобильных салфеток. Я принялся оттирать кровь с лица и рук. Глава 26. Психопат В это раз собака не появилась. В душной толкотне подземки я сам увидел странное нечто. Грубая полупрозрачная короста вспухала над одной из кучек, столпившихся на платформе, пассажиров. Рядовой человек мог наблюдать вполне тривиальную заезженную картинку: люди компактно собирались там, где откроются двери прибывающего поезда. Но для меня обыденность увиденного дополняло необычное явление, накрывающее людей зыбким капюшоном. Аномалия буквально кричала: «Посмотри на меня! Я здесь!». Пока я старался понять: что это, из тёмного туннеля появился поезд, и пассажиры стали утрамбовываться в заполненные вагоны. После закрытия дверей на платформе остался всего лишь один человек. Он не стал лезть и толкаться локтями, как его соседи. Поезд ушёл, а человек остался, и жутковатая оболочка тоже осталась потому, что это была его оболочка. Неряшливый мужчина средних лет затравленно и агрессивно озирался. Он напоминал загнанного в угол шакала. Безусловно, я наблюдал яркий пример мизантропа, выползшего в мир людей, из свой раковины. Зато аура у мужчины была невероятно большая и сильная. Я раньше никогда не видел такой. Внешне оболочка напоминала обугленную древесину. Из трещин и провалов осторожно высовывались целые снопы невидимых щупалец, которые сканировали окружающее пространство. Создавалось впечатление, что его ауру кто-то пытался сжечь. Но кто мог собрать такую прорву энергии, чтобы спалить удивительного колосса? Внезапно возникла догадка о том, что энергия выжигала оболочку не снаружи, а изнутри! Этот юродивый смог нахапать такое количество энергии, что чуть не сжёг своё биополе. Такое предположение было ещё более странным. Откуда и как он смог получить такое количество силы? На занятиях Мастера рассказывали о том, как выгорает аура, когда вампир слишком интенсивно набирает большие количества энергии. Это все равно, что хлебать ещё кипящий бульон, не дожидаясь пока тот остынет. От ложки горячего варева может ничего и не случится, но если хлебнуть сразу несколько половников, то страшные ожоги рта и гортани обеспечены. Нечто подобное происходило и с биополем. Раньше я с трудом представлял вампира с обожжённой аурой, а теперь я видел его. «Как этот ненормальный мог так обгореть?» – подумал я и похолодел. – «Жертвоприношение». Догадка ржавым шилом ударила в мозг. Ведь я знал, какое количество энергии может дать ритуальное убийство, заряженного энергией, человека. – Неужели это ты её убил, психопат?! – не удержавшись, сказал я вслух. Но это лохматое двуного существо на платформе никак не вязалось с образом убийцы моей Евы. Мужчина очень напоминал классическое описание сумасшедшего. Безумный взгляд, мятая и давно не стираная одежда, обсыпающиеся перхотью, засаленные волосы, всклокоченная борода, исключительно бледное лицо. Для бомжа он был одет слишком хорошо, пусть и неряшливо, на алкоголика он тоже не тянул – лицо не было одутловатым и красным. Мужчина не следил за собой и выглядел совсем опустившимся. Мой интерес не остался незамеченным. Мезантроп насторожился, а его щупальца резко устремились в мою сторону, и я вынужденно пошёл в атаку. Потенциальный жрец кровавого культа ещё только поворачивался в мою сторону, а я уже пустил ему хорошую прикормку. Поры и трещины упыря жадно всосали полученную энергию. Лицо человека несколько разгладилось и стало мягче. Развивая успех, я пустил в вдогонку ещё один заряд силы, пытаясь установить контакт и наладить канал. Псих всем телом повернулся ко мне и уставился выпученными глазами. Канал с его оболочкой удалось сввязать и наладить удивительно легко. Он совершенно не сопротивлялся и, даже напротив, открылся мне сам. – Ты знаешь? – просил он. Я стоял перед ним и смотрел в безумные глаза. Оставалось только поддакивать, лишь бы он не ушёл до того, как я разгадаю его тайну. – Да, знаю, – ответил я. Глаза сумасшедшего наполнились слезами. – Как же я тебя ждал. Я же все это время был один. Один во всем мире. Ты понимаешь? А теперь я не один. – Я тоже. – А ты знаешь ещё кого-нибудь? – Нет. Ты первый. По лицу мужика потекли большие горючие слезы. Со стороны это выглядело как безобразная пародия на душещипательную сцену из мелодрамы. Пора уводить его отсюда и разбираться один на один, вдали от любопытных глаз. Не стоит привлекать лишнее внимание. – Ты тоже был один, – обречённым голосом констатировал псих, а затем энергично выдал мне прямо в лицо: – Вот видишь! Ты думаешь, я не пытался объяснять, рассказывать и искать сторонников? Дудки! Я столько сил убил на этих безмозглых олигофренов! А они надо мной смеялись, меня принимали за сумасшедшего. Наивные глупцы! Когда человечество опомниться – будет слишком поздно. А ты понимаешь, насколько они смогли одурманить людей? Прокляты дубли! Они везде и повсюду, они замещают настоящих людей и становятся на их место, они воруют наши жизни. Каждый из выродков лелеет мечту о том, чтобы стать настоящим человеком. Но это иллюзия. Рано или поздно мы их остановим. Псих находился на грани истерики. Нужно уводить его отсюда прямо сейчас! – Здесь опасно. Ты так не считаешь? – обратился я к нему. Псих схватил меня под руку и заглянул в глаза. – – Да. Ты прав. Чего-то я разнюнился и бдительность потерял. Следят за нами, по губам читают. Последние слова он сказал шёпотом, продавливая их сквозь зубы. Псих снова затравленно оглянулся, после чего резко приблизил ко мне лицо. – Пошли! Я скривился от мерзкого запаха старой казармы, которым несло от моего нового знакомого. Бесцеремонно расталкивая людей, он затащил меня в подошедший вагон. Хотя, я бы предпочёл идти с ним по улице и на расстоянии как минимум пары метров. Мы поднялись из метро на стации «Петровско-Разумовская» и долго шли пешком. Рядом с какой-то промышленной территорией стояла двухсекционная малосемейка или коммуналка. Внешний вид дома навевал всего лишь одно слово: «неблагополучие». Я даже представить не мог, что в Москве остались такие вот дома - многоквартирные трущобы. Лифт давно не работал. Понявшись на пятый этаж по загаженной лестнице, психопат протащил меня под локоть вдоль длинного коридора и открыл гаражным ключом толстую металлическую дверь. Квартирка психа оказалась маленькой как скворечник. Да одна спальня в моей квартире была больше всего этого жилища. Возле входа был отгорожен совмещённый санузел, но кухни не было. Электрическая плитка на тумбочке и старый холодильник разместились в коридорчике. Помимо пыли, грязи и давно не мытых окон, квартира была завалена книгами, журналами, газетами. Они занимали все свободное пространство. Тетради с закладками, исписанные листы бумаги, мятые карты и схемы, всё это валялось на столе, диване, подоконнике и на полу. А вот литература была по большей части была технической и специальной. Помимо этого валялось несколько дешёвых порнографических журналов. Если с момента посадки в поезд метро и до самой квартиры псих многозначительно молчал, то сейчас его прорвало: – Я веду борьбу! Пусть они не верят, смеются, издеваются и глумятся, но они все равно поймут рано или поздно. Они поймут. Но нельзя останавливаться. Нужно бороться. Дубли порабощают планету. У каждого человека есть дубль или даже несколько. Я тоже был слепым и не понимал. Я жил обычной жизнью. Да, я тоже был глупым, пока меня не заместили. Ах, как славно мой дубль всё организовал. – А как он тебя заместил? — спросил я, пытаясь уловить смысл сумасшедшей тарабарщины. – Я и глазом не успел моргнуть! Ведь сначала я даже обрадовался, когда мне помощника дали. Такой умный, обходительный, внимательный, всегда поможет, всем интересуется. Врал козёл! Это все для того чтобы меня задвинуть. Я его учил всему, что знал и умел. Работал с ним, холил, лелеял, трясся над ним, как над собственным ребёнком. А потом он зубки показал. Первый раз это было, когда мы план провалили. Вообще-то большая часть работы была выполнена, оставалась только доводка. Я просил ещё время, я умолял, я объяснял, как и почему так получилось. А эта урод просто сказал, что сам все сделает быстро и качественно. Говорил, что можно не ждать, дополнительное время не нужно, и он может сделать по-другому. Так ведь все было почти закончено, что там нужно делать по-другому? А ему поверили и поручили работу. Он выдал уже готовый результат за свой, а меня отчитали. Псих в бессильной злобе запрокинул голову и часто затряс побелевшими от напряжения кулаками. – Я хотел его избить, чтобы отомстить за своё унижение, но эта сука сказала, что он вывел нас обоих из под удара, и в итоге, нам дали спокойно закончить работу. Я был опустошён, я растерялся. Я никогда не сталкивался с такой наглостью и циничной ложью. Я был не готов и проиграл. Потом это повторилось второй раз, но я заложил в работу ошибку. Так эта сука сказал, что это была диверсия, и меня чуть не уволили. Но после этого стало ещё хуже. Дубля назначили моим начальником. Вот выродок! Потом для меня начался кошмар. Он не давал мне закончить работу и показывал её начальству с недоделками, убеждая, что я дилетант. Он замучил меня проверками и придирками. Я стал делать глупые ошибки. Он заставил начальство взять ещё одного человека. Я не выдержал прессинга. Я сломался и уволился сам. Психопат забегал по комнате, абсолютно погружённый в свои мысли. – Но это было полбеды, в дополнение ко всему он отобрал и мою личную жизнь! Я почти год встречался с женщиной из нашей конторы. Он меня заменил и там. Этот урод каждое утро спрашивал её про хорьков. Психопат нервно захихикал. – Она дома держала двух вонючих хорьков. Заботилась о них, как о детях. Ну, разве это не смешно? А дубль постоянно спрашивал о них, болтал с ней, навязывался, и моя женщина ушла к нему. Она не поняла, что он дубль. Я тоже ещё не понимал, но когда я остался без квартиры, то я понял, то это он во всем виноват. – А это не твоя квартира? – покрутил я пальцем вокруг. Псих безумно рассмеялся. – Это квартира дубля. Удивлён? – Как так? – А вот так. После увольнения я решил своё дело организовать, но был нужен стартовый капитал, и я продал квартиру, доставшуюся от родителей, и купил себе однокомнатную на окарине Москвы. Внезапно оказалось, что мой счёт пуст, а деньги за однушку не выплачены, хотя я уже переехал, а риелторы пропали. Меня выперли с новой квартиры, а старая оказалась продана несколько раз. Я заболел, нервы сдали. Простыл на улице и попал в больницу с воспалением лёгких. Псих опять забега по квартире, интенсивно размахивая руками. – Тогда в больнице. Конечно, именно тогда я освободился. У меня был страшный жар и тяжёлый бред. Мне никогда в жизни не было так плохо, на я избавился от матрицы, которую дубли внедряют в сознание, очистился от ментальных установок. Они сгорели. В моей голове осталось только истинное и настоящее понимание мира без всякой гипнотизёрской шелухи. Это было прозрение. Я увидел всё так, как оно есть. Он остановился передо мной и схватил за плечи. – Я должен был жить. Понимаешь? Психопат встряхнул меня и заглянул в глаза. Я отправил в канал ещё один заряд прикорма. Псих тянул в себя силу как пылесос. В моей груди появилось ощущение холодного вакуума. Я судорожно перекрыл поток силы. Уже никакой забитости и озлобленности, психопат излучал непередаваемое счастье. Он по-стариковски скрипуче захихикал. – Я всё понял. Он не настоящий. Дубль стал мной потому, что был никем. Он украл мою жизнь! Я сильно заболел, но это была не пневмония, это было освобождение. Я понял, что до болезни был интеллигентным слизняком. Ты знаешь историю про птиц дронтов , которые были истреблены из-за того, что не могли сопротивляться? Я и был таким дронтом. Ко мне запросто можно было подойти, тюкнуть меня дубинкой по макушке и тащить на вертел. Я тоже это понял, ведь меня заменили только из-за того, что я не оказал сопротивления. Но я мог отомстить. Я стал готовиться к борьбе. Первого своего дубля я развоплотил как раз в этой квартире. Да. Я забрал то, что он сцапал у кого-то другого. – А кто бы этим другим? – Понятия не имею. Ещё до больницы я поселился здесь потому, что не было жилья и работы. Я снял комнату в бывшей семейной общаге. Вот в этой. За три месяца заплатил. Последние деньги ушли на адвокатов, на жизнь и лечение. О своём бизнесе можно было забыть. А потом он стал ко мне ходить. – Он, это кто? – Дубль, который сдал мне эту квартиру! – искренне удивился псих. – Точнее, я сначала не понял, что это дубль. Как только я выписался из больницы, он заявился ко мне и сказал, что пора платить снова. Я его уговаривал подождать, пока найду работу. Но он всё равно ходил и требовал. А чего требовать, если денег у меня нет и жить на улице я не могу. Ведь я должен бороться. Работы не было и денег не было. Этот дебил мне стал угрожать! Ты представь! Он заявился ко мне и сказал, чтобы я уматывал. Через два дня он придёт с бандитами и выкинет меня. Я был в растерянности и согласился, но вечером я понял, что он дубль. Он пытался заместить меня в этой квартире — моём последнем пристанище. Я ему позвонил сам и сказал, что нашёл деньги и оплачу квартиру за три года вперёд. И что ты думаешь? – Ты развоплотил его? Псих затряс руками в радостном возбуждении. – Разумеется. Я применил их тактику: обманул его и застал врасплох. В магазине подарков я купил пачки бутафорских денег, которые для шуток, фокусов и на свадьбы для увеселения покупают. Ну, вот. Пришёл он такой, а я из кармана эти бумажки достаю и машу у него перед глазами, говорю, что машину продал. А я её не продал. У него даже мозгов не хватило проверить! Я держу у него перед носом деньги, а сам с него расписку требую, бумажки в руки не даю. Эта падаль аж затрясся, когда купюры увидел. Говорит: давно бы так. Написал мне расписку и трясёт ей у меня перед носом. Козёл! Я пачки на стол положил. А когда он на них отвлёкся, я его гантелей по голове ударил. Знаешь, такая старинная гантель с круглыми бобышками на концах. – Он сразу развоплотился? – Нет. Он без сознания упал, а потом я его связал. Он мне нужен был для того, чтобы о дублях узнать больше. Эта сволочь не сознавался, так мне с паяльником пришлось его допрашивать. Столько сил на этого борова извёл, просто ужас! – И его пропажи никто не заметил? – А кто заметит? Он же дубль. Как ты не понимаешь? Они не настоящие. Правда через пару дней его гражданская жена приходила. Я ей расписку показал, что деньги ему за три года отдал. Она покричала, покричала, что он опять бухать упёрся к своим шалавам, идиотом меня обозвала, а потом убежала. – И не приходила? – Нет. С концами. Наверное, тоже дублем была. – А соседи? Он наверно кричал, когда ты его паяльником? – Кричал. А что соседи? Тут почти каждый день ругань и драки. А я телевизор погромче включал или рот ему затыкал. Он у меня в шкафу связанный лежал, пока не развоплотился. Четыре дня прожил, а потом в сознание перестал приходить и на пятый день развоплотился. – Испарился что-ли? – Почему испарился? Скафандры у них хорошо сделаны. Иначе как они за людей себя выдавать будут? Вот он у меня. Псих отошёл в угол и поднял край грязного одеяла, показав толстую пластиковую бочку синего цвета. – Ты там труп хранишь? К горлу подступил тяжёлый комок, меня стало мутить при одной мысли, что этот психопат живёт рядом с трупом его первой жертвы. Я нисколько не сомневался, что упырь продолжал убивать. Маньяк находил жертву, пытал и убивал её, параллельно высасывая силу, которая щедро лилась из погибающей плоти. Теперь понятно, почему он не пытался сосать энергию из людей там, в метро, а всего лишь сканировал окружающих щупальцами. Ему это было не нужно. – Хочешь, скафандр покажу? – Нет! В другой раз! – запротестовал я. От одной мысли о кишащих червями останках меня чуть не вырвало. – Ты, наверное, прав. Много возиться придётся. Я крышку пластиком заварил. Вонял он сука, хоть на улицу выбрасывай. – Ты стал развоплощать дублей? - постарался я перевести разговор на интересующую меня тему. – Да. Я стал умнее. Ох, какой замечательный план я придумал для развоплощения дубля, который меня заместил. Я его уделал. Ведь я ему помогал съёмный гараж искать, когда он машину купил. Ты понял? Меня снова передёрнуло. В голове всплыла картинка подвешенного на цепях в гараже человека и этого изувера с паяльником. – Ночью я вскрыл гараж. Плёнкой вентиляцию заклеил и слоем литола все стыки и щели в воротах промазал, чтобы газ не выходил. А потом я в гараж два баллона сжиженного газа выпустил. Большие баллоны по пятьдесят литров. – Ты подорвал гараж? – Зачем. Дубль сам взорвался. Курить вредно. Он с сигаретой в зубах гаражную дверь открыл. А внутри бинарная газовая смесь. Жуткая вещь. Его на двадцать метров отбросило, а сам гараж и два соседних рухнули, и пожар начался. Псих умолк и закатил глаза. Он снова переживал момент жестокого убийства мелкого интригана, который подсидел его на работе. – Ты других дублей развоплощал? – я постарался вернуть психа в реальность и на короткий промежуток времени разблокировал канал, подпитав его силой. Острая холодная пустота в груди стала расширяться, отдавая энергию серийному убийце. Псих снова оживился и стал рассказывать мне о том, как он был не прав, ведь сопротивление должно быть системным. Он совал мне под нос, написанные корявым почерком, конспекты, черновики деклараций, воззваний, речей, фотографии «дублей» с адресом и описанием каждого. Он выудил из-под дивана вполне приличный ноутбук и показал несколько сайтов. Два сайта он делал сам, а на остальных размещал информацию и участвовал в форумах. Он с жаром кричал мне прямо в ухо о том, как его пытаются уничтожить дубли. Говорил о том, что народ слеп. Ведь за всё время он таки не смог найти соратников. Наконец он предложил мне посетить его святая святых. Неужели я увижу залитый кровью жертвенник? Меня стало знобить, накатил животный страх. Инстинкт самосохранения замигал всеми индикаторами и требовал вызвать полицию или хотя бы убежать, панически звать на помощь. Но я был обязан раскрыть преступления этого психопата. Я через силу выдавил улыбку и срывающимся голосом сказал, что должен обязательно увидеть это место. Псих вывел меня из бывшей общаги и усадил в старый внедорожник Mitsubishi Pajero Sport. Машина выглядела также неряшливо, как и хозяин, но работал как часы. Чувствовалось, что за её техническим состоянием следили в отличие от внешнего вида. Я даже не сомневался, что машина из той прошлой жизни, когда псих был здоровым человеком. Мы ехали по дорогам Москвы около часа. Как я ни старался его разговорить, он таки не рассказал мне ни об одном другом убийстве. Мужик был исключительно «на своей волне». Всю дорогу он с жаром рассказывал о своих открытиях, о коварных планах и методах дублей, поведал свою концепцию борьбы с дублями и освобождения человечества. В итоге он привёз меня к заброшенному гаражному массиву. Гаражи строились, скорее всего, незаконно - самозахватом. Крутой просторный склон, спускающийся к железнодорожным путям, был уставлен кирпичными, бетонными и металлическими коробками, они террасами расползались в обе стороны от въездной дороги. Нельзя не отметить сколько труда, сил и средств было вложено владельцами в обустройство гаражного царства, но сейчас большинство гаражей были заброшенными. Самодельные щебёночные дороги засыпаны мусором и перегорожены бетонными фундаментными блоками. Власти небезуспешно пытались бороться со стихийным самоуправством граждан своей страны. Часть гаражей пустовала, сквозь распахнутые ворота или пустые провалы виднелись кучи мусора и грязи. Кое-какие гаражи занимали бездомные. Жилища бомжей отличались, натасканной со свалок, мебелью, а также вонючими завалами из шмотья и мусора. В паре мест горели костры, на которых бездомные обжигали от изоляции ворованные провода. И всё же некоторые гаражи до сих пор использовались настырными хозяевами. Такие гаражи выглядели ухоженными: ворота заперты и, зачастую, покрашены, на створках ворот висят массивные запорные устройства невероятного разнообразия и конфигураций. Психопат виртуозно объехал пару бетонных блоков по крутому склону, рискуя опрокинуть машину набок, затем, ничуть не смутившись, переехал утрамбованную кучу грунта, перемешанного со строительным мусором, и миновал ржавые огрызки труб, коварно вкопанные в землю. Его гараж выглядел также как и большинство брошенных коробок. Распахнув облезлые ворота, он загнал машину внутрь. Гараж выглядел как гараж. Никаких пыточных кресел, столов вивисектора или залитого кровью жертвенника я не увидел. Неужели я обманулся? – Ты посмотри, что у меня есть, – заговорщически попытался заинтриговать меня психопат. Он погремел железками, и стеллаж с инструментами бесшумно уплыл куда-то в тёмную глубь. После пары громких щелчков завизжал стартёр и басовито затарахтел дизельный генератор. Открывшееся подземелье утонуло в ярком свете неоновых ламп. Даже глазам стало больно. Я шагнул внутрь. Подземный ход вёл в подвал под гаражом, который стоял выше по склону. В своё время, рачительные хозяева вложили много сил и старания в обустройство подземного хранилища для домашних заготовок. Теперь подвал напоминал одновременно лабораторию, мастерскую и склад. Большой стол в центре помещения был заставлен лабораторным стеклом. Из трубок, колб, реторт, стоек и горелок был собран агрегат для экспериментов или производства каких-то веществ. Вдоль одной стены вытянулся прилично оборудованный слесарный верстак с тисками, наковальней, точилом и парой небольших станков. Вторую стену от пола до потолка занимали металлические полки с кучей всякого хлама. Гудела мощная вентиляция. Заглядевшись на необычный антураж, я чуть не упал, наткнувшись ногами на старый унитаз-компакт, стоящий возле входа. – Что это? – спросил я у психа. – Это моя база. Здесь я готовлюсь к сопротивлению и акциям возмездия. – Каким акциям? – Разным. Вот мой последний шедевр. Иди сюда. Покажу моё новое изобретение. Я пошёл к психопату, обходя металлические и пластиковые фляги, канистры, ящики, маленькую стиральную машинку, переделанную под центрифугу, а также безобидные бытовые вещи: телевизор, пару пустых аквариумов, жестяную хлебницу и ещё один унитаз. Псих бережно вытащил из-под стола чехол для хранения одежды. Внутри оказался спортивный утеплённый жилет. Вещь выглядела вполне новой и современной. – Посмотри. – Он сунул жилет мне в руки. Мягкая нейлоновая ткань верха и флисовая подкладка скрывала под собой нечто тяжёлое. Внутри был не синтепон и не холофайбер. Хотя внешне жилет нельзя было отличить от обычной вещи из магазина. – Это бронежилет? – предположил я. – Там что-то внутри? Псих довольно разублыбался и вытащил второй жилет. Но этот жилет был из полиэтиленовой плёнки. Полупрозрачный полиэтилен был разделён запаянными квадратами со сторонами десять на десять сантиметров, а внутри прятались белёсые квадратные пластины разной толщины. – Там внутри взрывчатка – гексоген с парафином, то есть пластид. Я взрывчатку осколками обожжённой керамики и фторопластовыми элементами начиняю. Никакой прибор, никакой металлоискатель не возьмёт. Я потом готовый жилет специальным раствором обрабатываю, чтобы собаки не учуяли. Идеальная бомба получается. – Так ты собираешься погибнуть? Шахидом стать? – Ты ничего не понимаешь! У дублей есть центр. Когда я его найду, я проникну туда и подорву. Тогда проблема дублей на планете будет решена раз и навсегда. Ты мне поможешь? – Конечно. Псих расплылся в улыбке. Но мне было важно знать, когда и где он убивал. Никакой мистики в его учении не было, голимая шизофрения. Он выудил из сумки яблочный планшет и, поводив по глянцевой поверхности пальцем, разблокировал айпад. Теперь он мне показывал принтскины с картами возможного места размещения штаб-квартиры ненавистных дублей. Сунув планшет мне в руки, он пошёл за какими-то неопровержимыми доказательствами. Не удержавшись, я задал свой главный вопрос: – А ты молодых женщин или девушек убивал? Его лицо сразу перекосилось, а обожжённая аура мгновенно захлопнула свои поры, оборвался налаженный канал передачи энергии. Это провал. – Я не убиваю. Я развоплощаю. Дубля нельзя убить потому, что он реально не существует! Он не настоящий! – заорал он. – Ты дубль. Сраный дубль! Падла!!! Псих кинулся на меня с вытянутыми руками. Меня спасло то, что он уже дошёл до конца большого подвала, а я всё так и стоял на середине пути, держа в руках спортивный жилет, начинённый пластиковой взрывчаткой с неметаллическими поражающими элементами. Бросив в психопата нательную бомбу, я отважно бросился наутёк. Но предательский унитаз снова подленько нырнул мне под ноги. И я кубарем полетел, на пол, заорав от дикой боли в голенях. Как только я успел перевернуться на спину, на меня сразу навалился псих, и с неимоверной силой сжал моё горло. Несмотря на тщедушный вид, пальцы у него были как железные, а мышцы удивительно сильными. На грани потери сознания, я нащупал руками фаянсовую крышку от бачка злосчастного унитаза и треснул изо всех сил психопата по черепу. Хватка ослабла. На моё лицо часто закапала кровь. Я ударил ещё несколько раз, пока крышка не раскололась на несколько частей. Я поднялся, оттолкнув сомлевшего психопата. Глаза на его окровавленном лице горели ненавистью. Я схватил с пола унитазн и со всего маха опустил его на голову упыря. Хруст костей я не просто услышал, я ощутил его руками. Унитаз и бачок рассыпался осколками, а псих завалился на спину. Вокруг него мгновенно стала растекаться кровавая лужа. Глаза мужчины замерли и остекленели. Было жутко. Сквозь адреналиновый угар до меня стало доходить, что я убил человека. Пусть он заслуживал смерти, но теперь я тоже стал убийцей. Одно дело допрашивать и запугивать гламурного упыря у него в квартире, а совсем другое дело смотреть на убитого тобой человека внутри бетонной коробки под землёй. Я кинулся прочь из этого страшного места. Выскочив на улицу, я согнулся в приступе жестокой рвоты рядом с гаражными воротами. Меня выворачивало наизнанку минут пять. Но после изнурительной рвоты мне стало легче. Все мои эмоции начали растворятся и блёкнуть, пока совсем не пропали. Руки всё ещё дрожали, но я пришёл в себя. Внутри была пустота. Казалось, что вместе с рвотными массами я избавился от паники, боли, страха и угрызения совести. Осталась только неприкрытая сухая логика. Тут я понял, какую ошибку совершил. В очередной раз я был на шаг ближе к заветной цели, но бездарно упустил свой шанс. Я уничтожил свой единственный мост, связывающий меня с той другой стороной, где совершаются убийства и приносятся кровавые жертвы. Как я смогу узнать: причастен ли этот урод к смерти моей девочки или нет? Как я смогу узнать о других жестоких и бессмысленных убийствах? А если за преступления этого урода уже осудили невиновного человека, который оказался в ненужное время в ненужном месте? Ведь бывают случаи как с Чикатило, когда несколько человек осудили, а двоих расстреляли за преступления, которые совершил маньяк. Я продышался на воздухе, успокоился и снова зашёл в гараж. Теперь я был другим человеком. В один миг я стал сильнее и крепче. Перешагнув запретную черту, я в один миг сросся с некой новой гранью моей личности. Я стал убийцей. Я понял, что смогу убить и второй, и третий раз, если это потребуется. Неужели я ничуть не лучше этого упыря, который замер в кровавой луже у выхода их подземной лаборатории? Я не переживал и не мучился, и угрызений совести у меня не было, да и раскаиваться мне было не в чем. Я сделал то, что должно было произойти намного раньше. «Убийство во спасение» и прочие оправдания мне тоже были ни к чему. Наверное, точно также себя чувствует солдат на войне. Он делает свою работу, он сражается за победу и у него есть такой же шанс погибнуть, как и у его врага. Обратиться в полицию я уже не мог по понятным причинам. Придётся искать ответы на мои вопросы самостоятельно. Я нашёл рабочую одежду, переоделся и приступил обыску лаборатории. Труп психопата я связал проводом от переносной лампы и запихнул в большой пластмассовый ящик из-под химикатов. Крышку я закрыл как можно плотнее и примотал её к ящику скотчем для надёжности. Набрав в тридцати метрах от гаража пару вёдер песка, я засыпал следы крови на полу, а потом собрал напитанный кровью песок обратно в вёдро. Засыпав пятно ещё раз песком, я начал искать улики и подсказки. Улов впечатлял. Банки с порохом, пара вёдер рваной тяжёлой катречи, нарубленной из белого пластмассового прутка, разбитые стеклянные и керамические изоляторы от линий электропередач, детонаторы, пара цинков с патронами от винтовки, старое охотничье ружьё, самодельный пистолет под патроны от мелкашки и пять гранат. Непонятные механизмы и устройства, похожие на части адской машинки. Не хватало экстремистской литературы и листовок с призывом к свержению власти, чтобы признать гараж и подвал логовом террористов. Хотя нашлась другая литература. Конспекты с подробными инструкциями по изготовлению взрывчатки и взрывных устройств, рукописные многостраничные эссе, где психопат излагал свою теорию, приводил доказательства. Но самое главное, я нашёл дневники ушлёпка в которых он с маниакальной подробностью и точностью описывал все свои преступления. Я читал дневники практически всю ночь. Художественный стиль изложения у психа был не в почёте. Подготовка и исполнение преступлений описывались протокольно-техническим языком. Никаких ритуальных жертвоприношений описано не было. Жертв он выбирал не спонтанно, а на основании внутренних убеждений. Он практически не допускал ошибок. Судя про изложенным признакам дубля, психопат выбирал энергонасыщенных людей, благодаря экстрасенсорным способностям. Свои способности он не осознавала, принимая их за озарение или тщательную работу интуиции. Скорее всего, психопат был обычным слабым упырём до того как свихнулся. После шквала энергии от первого жертвоприношения, его совершенно перестали интересовать обычные доноры. То, что он был не знаком с механизмом «энергетической прикормки» сыграло с ним дурную шутку. Он захмелел от моих «прикормок». Дозы лёгкой и правильно поданной энергии «прикорма» опьянили его. Так же не последнюю роль сыграли мучительное одиночество и желание найти соратника в своей тяжёлой борьбе с дублями. Свои акции психопат готовил изобретательно и очень тщательно. Убивал людей долго и жестоко. Следы преступлений тщательно скрывал, проявляя прямо-таки потрясающую разумность и предусмотрительность. Не зря я его убил. Одновременно к своей досаде и своему облегчению, я не нашёл описания убийства Евы. Её убил кто-то другой. Зато мне удалось узнать на что он жил и вёл непримиримую войну с дублями. Он грабил своих жертв, узнавая у них под пытками, где они хранят ценности и деньги. Тут я понял – насколько я близок был к провалу. Психопату можно было работать детектором лжи. Он с известной долей мрачного сарказма описывал, как жертвы пытались его обманывать, и как ловко он умудрялся вычислять ложь и обходить хитроумные ловушки. На айпаде была куча ценной информации и фотографий. С арсеналом сапёрной роты и полученными сведениями нужно было что-то делать. Все найденные записи, тетради, альбомы, блокноты я сложил в большую картонную коробку и погрузил в машину. Туда же я перетащил найденную взрывчатку, части адских машинок, цинки с патронами, пакеты и бутылки с порошками, гранаты и всё остальное, что, по моему мнению, могло использоваться для приготовления взрывчатки. Трогать ящик с трупом психопата не решился. Когда я выгнал машину из гаража, уже было раннее утро. Солнце едва показало багряный край из-за горизонта. Моя одежда была в крови. Не могло быть и речи, чтобы возвращаться домой в таком виде. На черных джинсах пятна были не так заметны, а рабочую одежду и рубашку придётся выкинуть. Среди халатов, старых костюмов, ватников и пальто мне всё же удалось найти резиновые сапоги и одежду, которая больше подходила для рыбака или охотника. Быстро переодевшись, я сложил окровавленную одежду в пакет. Найденные деньги, я тоже оставил себе, мне они нужнее. Плотно закрыв ворота, я поехал прочь. Повторить рискованную езду психопата для меня было нереально. Вместо этого пришлось спуститься к железной дороге и ехать вдоль полотна по щебёночной отсыпке. Преодолев, таким образом, порядка двухсот метров, я выехал по пологому съезду наверх к дороге и покатил по дорогам просыпающейся Москвы. Подходящее место я нашёл достаточно скоро. Полупустая парковочная площадка недалеко от отделения полиции. Включив планшет и повторив движения психа, я разблокировал его. Найти в интернете адрес электронной почты ФСБ для приёма сообщений не составило труда. Набив сообщение о том где будет находиться машина со взрывчаткой и доказательствами многочисленных убийств, я написал, что уничтожил серийного убийцу и предотвратил возможные теракты. Я не упомянул про гараж потому, что оставил там много своих следы, зато указал адрес квартиры психопата. Отправив сообщение, я тщательно вытер на планшете свои отпечатки и положил его на торпеду. Выйдя из машины, я пересёк улицу и стал дожидаться приезда компетентных органов. Первый экипаж патрульно-постовой службы подъехал через пять минут. Практически следом подъехали два чёрных форда. Моё дело было сделано. Простите ребята, что не могу дать вам больше. Я повернулся и зашагал навстречу утреннему солнцу. Через пятнадцать минут, «загоравший» у обочины таксист сам предложил меня подвезти. Соблюдая конспирацию, я назвал адрес по соседству с тем местом, где я оставил автофургон. Я без приключений вернулся в свой дом спустя пару часов. Терек встретил меня недовольным лаем, дав понять, что я многократно перекрыл лимит его охранной службы. А дом как обычно порадовался моему приезду. Вот такие они – старики. Я загнал автобус в гараж, покормил собаку и уселся завтракать. Пережитая встреча с психопатом, убийство и разбирательство с его тёмным прошлым навалились на меня тяжким грузом. Я вытащил бутылку виски и напился. Пить пришлось долго. Спасительное забытьё никак не приходило. Глава 27. Королева и богиня Изначально мне казалось, что в этот бар меня привёл слепой случай, какие происходят с нами чуть ли не каждый день. После очередного занятия с наставниками от Мастера мне дико захотелось есть. Казалось, что я умру от истощения, если я не закину в желудок чего-нибудь калорийного и как можно больше. Как назло, именно этот бар оказался первым на моём пути. Бывший дворец культуры превратили в развлекательно-досуговое заведение. Какие времена ˗ такой и досуг. Ещё с улицы были слышны удары падающих кегль, яркий плакат во весь фасад зазывал на умопомрачительную «пенную вечеринку» с ультрамодным диджеем, о котором я понятия не имел, а над одним из входов, стараясь не потеряться среди прочих вывесок и рекламных баннеров, торчала надпись «БАР ОКТОБЕРФЕСТ». Аляповая вывеска зазывала банальной картинкой: щекастый бюргер в зелёной шляпе многообещающе поднимал над головой кружку пива и сочную баварскую колбаску. Я сглотнул, заполнившую рот, слюну и бодро зашагал в гости к румяному жирдяю. Над входом в бар висела табличка «эротическое шоу 21+». Унылый вышибала с покрасневшими глазами оценил мой возраст и пропустил в заведение без вопросов. Порадовало то, что посетителей в прокуренном полумраке было не так уж и много. Вечер ещё начинался. Несколько шумных компаний уже разогревались перед началом основной стадии отдыха, но зал был полупустой. С первого взгляда было понятно, что посетители бара думают о еде в последнюю очередь. В такие злачные места приходят для того чтобы напиться до синих соплей, подраться и склеить тёлочку. Ещё здесь курили, смотрели трансляции матчей на больших экранах и, наверное, говорили за жизнь или даже изливали душу. Заведение к этому располагало. А я пришёл сюда поесть, как в обычную столовку. На ходу заказав официанту первые позиции из дежурного меню: суп, жаркое «по-венгерски» и салат «цезарь», я уселся в самом дальнем углу, чтобы не привлекать к себе излишнее внимание. Пара посетители у барной стойки уже достигла нужной кондиции и громко спорила, пытаясь перекричать друг друга. По нарастающему накалу можно было понять, что ситуация выйдет из-под контроля в ближайшее время. Пара крепких ребят уже маячила за спинами непримиримых спорщиков, а бармен расчётливо подсовывал горячим парням «шоты» , прикидывая, после какой стопки один из бузотёров свалится в алкогольном нокауте. До контрольной стопки клиенты не дошли. Заиграла музыка и на маленькой сцене появилась худенькая девушка в нижнем белье. Её образ дополняли пушистый хвостик на стрингах и кошачьи ушки на голове. Девушка танцевала средне: пластика была не на высоте, да и в музыку танцовщица иногда не попадала. Спорщики забыли о размолвке и дружно принялись подбадривать юную диву. Мне принесли еду. Салат оказался заправлен обычным майонезом, а не соусом. Суп был перстным как еда монаха, а жаркое готовили из резинового мяса. Неприятное впечатление от ужина могла сгладить только полулитровая кружка с подарочным пивом от заведения. Пиво действительно было на высоте. Поинтересовавшись у официанта наиболее съедобным блюдом кроме пива, я последовал совету и заказал фирменный «рибай» с набором соусов, а также ещё кружку того же самого пива. Тем временем на сцене появилась вторая девушка в ковбойской шляпе, ковбойских штанах чаппарахас , передничке из кожаной бахромы и с двумя блестящими пистолетиками в руках. Она была в бюстгальтере, но абсолютно голая попа говорила о том, что под чапами и передничком у неё нет даже стрингов. Танцовщицы разыгрывали на сцене то ли выпас ковбоем кошки, то ли кошачьи домогательства к американскому пастуху. Когда девчонки упали со сцены на пол, до меня дошло, что они пьяные. Под радостный гогот посетители водрузили повизгивающих танцовщиц обратно на сцену. Мне как раз принесли рибай и пиво, но тут ковбойша, желая замять конфуз с падением, медленно задрала ногу до самой головы, представив на обозрение публики раскрывшиеся гениталии. Толпа заулюлюкала и засвистела, а у меня напрочь пропал аппетит, но возвращать заказ было уже поздно, я старательно перемалывал зубами очередную порцию сочного мяса. И тут у меня чуть кусок в горле не застрял. Меня разглядывали. Я почувствовал, как чьё-то щупальце едва заметно коснулось моей оболочки. Я замер. Таинственный вампир не пытался присосаться ко мне, он целенаправленно изучал мою ауру. Делалось это очень тонко и ненавязчиво. Подобным образом мог себя вести только очень способный и опытный упырь. Неведомый профессионал двигался в мою сторону. Ближе, ближе и, изящно обогнув стол, напротив меня расположилась привлекательная женщина лет тридцати пяти или старше. Она сама по себе была действительно симпатична без всякого вампирского флёра или наваждения. Кроме того, макияж и одежда были подобраны идеально. Передо мной сидела королева, спустившаяся в портовый кабак за приключениями. Поняла она или нет, но увидел я намного больше, чем полагалось. Привлекательный образ горячей зрелой штучки дополняла размытая и вязкая оболочка с таким же бесформенным хоботом. Аура королевы зрелой напоминала сморщенную амёбу, которая выпустила неимоверно длинную ложноножку. Хобот шёл от уровня паха и осторожно шарил по моей оболочке, женщина меня придирчиво изучала во всех смыслах. Гениталии у королевы были распахнута точно так же как и у бесстыжей стриптизёрши некоторое время назад, но королева раскрыла своё женское естество в астральном плане, как ненасытную воронку торнадо. Аура королевы была уникальна. Амёбообразная форма объяснялась именно тем, что её оболочка представляла собой громадный мешок, который растягивался по мере наполнения. Передо мной был мощный упырь, способный принять колоссальный объём чужой силы. У обычного человека или у нескольких простых людей физически не может быть такого количества жизненной энергии, чтобы наполнить это бурдюк. Обычному упырю такое богатство не к чему, он не в состоянии аккумулировать в себя значительное количество силы. Женщина охотилась именно на меня. Настораживало то, что упыриха не пыталась ко мне присосаться. А вот этой непонятность была интересна уже для меня. Теперь я не пытался «приглушать» свечение моей оболочки, а, наоборот, открылся для королевы. Пусть видит, что я переполнен силой. Теперь посмотрим: кто и на кого охотиться. В следующее мгновение, после того как наши глаза встретились, я получил солидную дозу прикорма. Оболочка хозяйки недовольно заколыхалась, отдавая на сторону солидный кусок энергии. Это была очень жадная и ненасытная оболочка. – Угостите даму бокальчиком мартини, – улыбнувшись, пропела королева. Хотя она и не пыталась навести на меня морок, психологическими приёмами соблазнения она пользовалась умело и буднично. Накрашенные блеском губы остались приоткрыты, демонстрируя самые кончики белоснежных зубов. На пару секунд между ними замер алый язычок. Вместе с лукавым выражением глаз все это выглядело очень соблазнительно и мило. Длинные стройные ноги, обтянутые чёрной сеткой чулок, вынырнули сбоку от стола. Она скинула с плеч лёгкую курточку и выставила в мою сторону глубокое декольте с весьма многообещающим содержимым. А самый верх аппетитной ложбинки меж грудей королевы прикрывал медальон с перевёрнутой пентаграммой поверх необычно сложной свастики. Леди вамп хотела сразить меня наповал. Но слишком уж она торопилась, стремительно сокращая дистанцию и многообещающе заигрывая. Самка была уверена в себе и не ждала отказа. Я её не разочаровал. Махнув рукой, я подозвал официанта. Уже через пять минут мы беззаботно болтали. На столе появилась фруктовая нарезка, бутылочка мартини и ещё одна кружка с пивом. Новая знакомая представилась как Надин, хотя я сомневался, что это её настоящее имя. Она умело заставляла меня пить, слишком часто поднимая свой бокал мартини, для того чтобы чокнуться. Пивную кружку на столе сменил графин с коньяком, а от тяжёлого и быстрого опьянения меня спасал большой кусок, прожаренного на углях, мяса, который занял место в моём желудке. Мне нельзя был пьянеть. Я извинился и временно покинул даму, направившись в туалет. Напившись воды прямо из-под крана, я вытошнил всё содержимое желудка в белоснежный унитаз. Умывшись и поплескав водой в лицо, я вышел в зал. Около барной стойки я остановился и попросил бармена дать мне что-нибудь для немедленного протрезвления. Парень с непроглядным лицом-маской понимающе кивнул и, поколдовав над шейкером, вылил густое содержимое в большой стакан, который тут же подсунул мне под нос. Выпив отвратительное на вкус и запах месиво, я вернулся к упырихе. Вампирша Надин снова принялась меня спаивать, но я резко сбавил навязываемые обороты, отпивая из рюмки понемногу вместо того, чтобы сразу опрокидывать полную. Решив, что я достаточно набрался, азартная королева потащила меня к выходу, обещая фееричное продолжение знакомства. Я оставил её и под предлогом того, что надо рассчитаться, свернул к барной стойке. Бармен вопросительно поднял брови и ткнул пальцем в сторону шейкера. Через короткий промежуток времени я опрокинул в горло второй стакан протрезвляющего зелья. Королева не исчезла, она поманила меня пальцем из окна чёрного такси. Вечер продолжался. Мы смеялись в дороге, шутили, катались по городу. Я тискал её за грудь и задницу, а она пыталась расстегнуть мне ширинку. В дороге меня неожиданно развезло. Хмель был тяжёлый. Голова кружилась. Неужели она мне подсыпала в спиртное какой-то дряни? А может меня укачало? Но отступать было уже поздно. Мы поднимались в загаженном лифте к обиталищу моей спутницы. Квартира совершенно не вязалась с образом ночной королевой, возникало ощущение когнитивного диссонанса. Убогая хрущёвка с пенсионерской обстановкой, целиком вынесенной из застойного периода советской эпохи, могла быть пристанищем одинокой старой кошатницы или пожилой семейной пары, а не похотливой аристократки. – Тебе здесь не нравится? – с лукавинкой в голосе спросила она. Я неопределённо пожал плечами. – Я держу эту квартиру для моих маленьких шалостей, – заявила королева и звонко рассмеялась. «Могла бы для шалостей и антураж соответствующий добавить» – подумал я. Посредственная обстановка напрочь лишала ситуацию романтизма и сексуальности. Адюльтер в обстановке для скучного супружеского секса или пьяной случки превращался в дурацкий фарс. – Тебя ждёт нечто удивительное, – интригующе с придыханием прошептала королева в моё ухо. – Подожди здесь секундочку, малыш. Я тебе устрою такое, о чём ты даже мечтать не мог. Она оставила меня на крохотной кухне с тарахтящим холодильником «бирюса». Я не стал терять времени, а до отказа напился воды прямо из носика эмалированного чайника с раритетной газовой плиты, а потом побежал в туалет. Жидкость поможет вывести алкоголь. Вернувшись на кухню, я снова напился из чайника. Королева появилась в чёрном плаще с капюшоном. Она распахнула атласные полы своего наряда, выставив на моё обозрение амуницию хозяйки садомазохистского притона. Королева была обута в глянцевые чёрные ботфорты на высоченном каблуке. Из одежды на ней был только корсет, поверх которого уродливо болтались обвислые бурдюки грудей. Пышная грудь расползлась, как холодец. Уж лучше бы она её в лифчик спрятала. Королева замерла на пару мгновений, ожидая реакции, одуревшего от похоти, самца. Я не нашёлся что сказать, а она прильнула ко мне всем телом и впилась в губы жёстким поцелуем. Изо рта в рот она выплеснула что-то горьковатое. Терпкий аромат ударил в ноздри из глотки. Она усадила меня на табурет и плюхнулась на мои бёдра в позе наездницы. – Ты ждёшь продолжения, малыш? Королева выудила из складок небольшую пузатенькую фляжку с колпачком в виде рогатого козлобородого существа с волчьей пастью. На меня снова пахнуло терпким запахом. Открытое горлышко фляжки уже протиснулось между моими губами и разжимало зубы. – Пей, кобель! Ты же мужик! – недовольно закричала королева, резко запрокинув мою голову за волосы на макушке. Я заткнул горлышко фляжки языком и сделал вид что пью. Потом я резко выдохнул и закашлялся. Королева тут же вскочила и рассмеялась. Внезапно я почувствовал, как мои ноги уплывают куда-то в сторону, а голова начинает раздуваться. Я понял, что теряю ориентацию в пространстве и практически падаю. – Куда? Куда?! Мне что, самой в спальню тебя тащить?! Подъём, кобель. Её руки встряхнули мою голову и хлёсткая пощёчина взбодрила меня. – Вставай, козёл. Поднимайся! Какие же вы все слабаки, эгоисты поганые. Всё за вас бабам делать приходится! И эти ничтожества хотят, чтобы мы им подчинялись?! Встать! Пальцы сжали мочки моих ушей. От боли я стал приходить в себя и поднялся. Руки упырихи- были в латексных перчатках, а плащ напоминал занавеску для душа с которой должна легко смываться кровь. Меня вели куда-то вглубь квартиры, как овцу на верёвочке. Это был конец. Меня будут убивать! Пришло понимание того, что сейчас меня будут приносить в жертву. Сознание опять мутилось, а тело снова наливалось вязкой тяжестью. – НЕТ! – вскрикнул я, а мои пальцы сомкнулись на горле упырихи. Мы рухнули, женщина отчаянно билась, пытаясь высвободиться. Если я разожму руки, то мне конец. В глазах потемнело, а моё сознание плыло по самому краю, грозя в любую секунду рухнуть в беспамятство. Я боролся до последнего, а потом всё-таки потерял сознание. Я очнулся на полу. Руки нестерпимо болели от мучительной судороги. В полумраке я увидел круглые остекленевшие глаза королевы. От былого шарма не осталось и следа. Из распахнутого рта вывалился тёмный язык. Она была мертва. Я едва смог разжать руки и отпустить горло вампирши. Разминая кисти, я лихорадочно пытался собраться с мыслями. Я совершил ещё одно убийство. С этим пора что-то делать. За мной уже тянется кровавый шлейф из трупов, а я до сих пор не нашёл уродов, виновных в гибели моей Евы. Что делать? Прежде всего, нужно было спрятать труп. Я стянул с коченеющих рук упырихи латексные перчатки. Моя голова уже прояснилась, а вот с координацией пока что было плохо. Я двигался как деревянный солдат Урфин Джюса. Перебирая руками по стене, я встал и включил свет. Комната имела непритязательный спартанский вид: стол, несколько стульев, промятый диван с покрывалом и ламповый телевизор, а в углу примостился сервант шестидесятых годов, завешенный белой простынёй. До чёрной двери в другую комнату мы не дошли всего пару шагов. Я толкнул рукой тёмную поверхность из гладкого пластика, открывая неожиданно толстую и тяжёлую дверь. Вторая комната была чёрной. Стены были завешены насборенной плотной тканью наподобие портьер. Потолок выложен акустическими панелями. Середину комнаты занимало нелепое громоздкое сооружение, представлявшее собой большой деревянный косой крест на сложной станине. Поверхность креста обильно покрывали тёмные пятна и полосы от потёков. Множество кожаных ремней не оставляло сомнений в том, что к нему привязывали людей. На полу вокруг сооружения была вычерчена большая пентаграмма с неизвестными мне символами. На концах звезды и на пересечениях линей уже горели чёрные свечи в стеклянных трубках. Пентаграмма была зеркально вычерчена и на плитах потолка. Зловещие длинные тени от горящих свечей расползись по комнате. С одной стороны от сооружения размещалась стойка с пыточным и садомазахистким инвентарём. С противоположной – стояла видеокамера на треноге и осветительные фонари. Окно в комнате закрывал большой шкаф. Шкаф был богат содержимым. Там висели плащи, фартуки, маски, перчатки, наручники, цепи и пучки высушенных трав. На полочках стояли биксы с хирургическим инструментом, много книг, некоторые из которых были очень старыми, колбы, бутылочки, коробочки, чучела и отдельные части животных и птиц. На самом верху лежали старые видеокассеты, маленькие цифровые кассеты, батареей стояли записанные болванки компакт-дисков. Также там лежали фотокамеры и прочее электронное оборудование. От изучения находок в шкафу меня оторвало мелодичное пиликанье сотового телефона. Вернувшись в комнату с трупом, я обнаружил на подоконнике дорогую женскую сумочку. На экране сотового телефона прочёл сообщение: «Владычица, мы рядом». Страх холодными пальцами лез в душу. Упыриха была не одна, у неё есть сообщники. Я посмотрел на тело королевы. Вряд ли она мне сможет рассказать о гостях, которые рядом, сейчас владычица на пути к своему «тёмному властелину» или как он там у них называется. Полистав историю сообщений, я узнал, что владычица приглашала соратников «для испытания истины к часу познания». Служение должно быть закончено «до восхода Лилит». А самое раннее сообщение говорило о том, что светоносная богиня послала своим детям великолепный дар и ждёт исполнения. Больше никаких сообщений не было. Я смог понять только два факта. Во-первых, великолепным даром был я. А во-вторых, исполнение предполагало принесение меня в жертву с большой вероятностью смертельного исхода. Оставалось понять: когда появятся опричники кровавой жрицы. Я кинулся искать оружие. Нужно было найти, чем защищаться. Если гости уже поднимаются по лестнице, то времени у меня не оставалось. Рядом с местом нашей схватки лежал электрошокер. Между двух блестящих штырьков, при нажатии на кнопку, проскакивала голубая молния. Это было уже кое-что. Ещё я нашёл большие кухонные ножи, топорики для разделки мяса и ножовку. При мыслях о том, для чего их использовали, меня передёрнуло. Худо-бедно подготовившись к приёму гостей, я почувствовал себя увереннее. Возможно, снадобье из фляжки было кратковременного действия, а, может, сработали резервы организма, но я практически вернулся в норму. О бегстве я даже и не помышлял. Если будет нужно, то я готов отправить к светоносной богине ещё несколько её адептов. Это была моя война. Я надел один из плащей, а потом примерил маску из чешуйчатой кожи. Меня привлекло, что она закрывала не только лицо, но и черепную коробку, как шлем. Так будет безопаснее. Под мантией спрятал несколько пар наручников и парочку ножей. Топор и электрошокер, я держал в руках. Готов. Раздался звонок в дверь. Гости поднимались, скорее всего, пешком, потому, что я так и не услышал звуков поднимавшегося лифта. Через дверной глазок на площадке были видны две фигуры. Перед дверью квартиры стоял мужчина среднего роста и полненькая женщина. Вроде больше никого не было. Сердце билось в груди как набат. Два поворота рукоятки замка, и ригель выскользнул из паза. Дверное полотно бесшумно распахнулось. – Владычица, – услышал я подобострастный шёпот полненькой. Я сунул электрошокер мужику под челюсть и нажал кнопку. Эффект был мгновенный. Противник рухнул на бетонный пол как подкошенный. Крашеную блондинку с мелкими кудряшками я ударил кулаком в солнечное сплетение, ещё не хватало, чтобы она своим визгом всех соседей перебудила. Я затащил адептов в коридор и закрыл дверь. Мужика я сковал наручниками, он был без сознания. Трепыхающуюся блондинку я за шиворот вытащил на кухню и пристегнул наручниками к трубе отопления. Скинув свой плащ, я внимательно посмотрел на полненькую женщину. Из круглых больших глаз этого хомячка градом катились слёзы. Она подвывала от ужаса. – Я ни в чём не виновата. Я не убивала. Правда. Я смотрел на неё сквозь прорези маски. Короткие светлые кудряшки на голове, пухлые розовые щёки, маленький сочногубый ротик и голубые глазки делали её похожей на магазинного пластмассового пупсика. Как-то не вязался этот забавный образ с жестокими пытками и кровавыми жертвоприношениями. Судя по одежде и побрякушкам, женщина-пупсик не бедствовала, а жила зажиточно и даже роскошно. – Кто вы? – наконец решилась спросить она. Вместо ответа я взял со стола топор и плашмя приложил его к пухлой щеке пупсика. – Если мне что-то не понравится, то я тебе кожу с лица буду снимать узкими полосками. А умирать ты будешь долго. Тебе понятно? Пупсик вздрогнула жирненьким тельцем от прикосновения холодного металла и попыталась закатить глаза. – А из обморока я буду тебя вытаскивать нечеловеческой болью. Ты знаешь, что бывает, когда режут нервные узлы? Пупсик снова распахнула круглые глаза. Она раньше видела, что такое настоящая боль и нечеловеческие страдания. Её переполнял ужас. – Кто ещё должен сюда прийти? – Никто. Тайный ритуал исполняет владычица гнезда и ближайшие жрицы. – Молодец, толстая. Где вы убиваете людей? – Здесь в лоне. А ещё в местах силы. Моё сердце сжалось. Из коридора донеслось подозрительное шуршание. В себя приходил мужчина-жрец. Порывшись в кухонных навесных шкафах, я нашёл толстую тетрадь на девяносто шесть листов с рецептами, а также школьный пенал с ручками и карандашами. Я выдрал из тетради солидный кусок с чистыми листами. – Вот. Сейчас ты мне здесь напишешь где, когда и кого вы убивали. Излагаешь коротко и по сути: дата, место, жертва и кто участвовал. Также пиши, что вы сделали с телом и куда его дели. Тебе понятно? Женщина-пончик закивала головой. Её подбородки затряслись, а из глаз снова покатились больше детские слёзы. – Я не дотянусь до стола. Пришлось переложить тетрадные листы и пенал на подоконник. – Ты правша или левша? – Левша. – Тогда справишься. Не расстраивай меня, малыш. Пиши аккуратно, разборчиво и точно. Ведь ты же меня не расстроишь? Пупсик интенсивно покачала головой, отчего лопнул мутный пузырь, надувавшийся у неё под носом. Из раскрытого пенала жрица достала ручку. – Так держать, – подбодрил я женщину и пошёл в коридор. Партнёр кудрявой пышечки перевернулся на живот и пытался подняться. С мужиком я церемониться не стал, а с маху пнул ему в голову ногой. Ещё пару раз для верности я ткнул шокером в его голую шею. Подхватив обмякшего урода за скованные руки, я потащил мужика в комнату для жертвоприношений. Привязав мужчину ремнями к сооружению, я встал напротив. Повисшая голова задёргалась. – Гнида, — услышал я хриплый срывающийся голос. Я включил один из софитов и поднял голову мужика за подбородок. Это оказалась женщина. Она была крепкая, мускулистая с короткой стрижкой и грубыми чертами лица, но отсутствие щетины и выпирающая небольшая грудь говорили, что это всё-таки женщина. Пленница вела себя достаточно вызывающе и дерзко. Я едва успел увернуться от смачного плевка, а ноги, плохо слушающиеся хозяйку, пытались меня лягнуть, но ремни держали на совесть. – Ты кто? – задал я ей вопрос. В ответ она наградила меня порцией отборного мата с такими загибами, что любой матрос бы обзавдовался. Прижатые в районе глазницы, штыри электрошокера в корне поменяли дело. Напускная бравада мужеподобной дамы мгновенно испарилась. Рыдать она не начала, но взбрыкивать практически перестала. Отборный мат скатился на злобное бухтение, а плеваться она прекратила. – Я ещё раз повторяю свой вопрос. Кто ты, и что здесь делаешь? – Да пошёл ты. Я нажал кнопку. Женщина резко дёрнулась и на короткий промежуток времени опять потеряла сознание. Пришлось потрясти её за ухо и помассировать мочки ушей, как делала покойная владычица. Мужебаба очнулась далеко не сразу. Может быть, удар оказался слишком сильный или место такими болезненным, а, может, сказывались предыдущие удары током. Даже после того, как очнулась, она долго не могла прийти в себя и ошарашенно крутила головой. Наконец её расфокусированный взгляд стал осмысленным, и она уставилась на меня ненавидящими глазами. – Будем говорить? – как можно более дружелюбно спросил я. – Чего ты хочешь? – Ответов на мои вопросы. Что здесь происходило? Она надолго замолчала, собираясь с мыслями. – А ты не понял? Мы исправляли диссонанс, приводили мир к гармонии. – Убивать и мучить людей, это гармония? – Лечи подобное подобным. Мир болен, его вывернули наизнанку. Страдания и боль стали его неотъемлемой частью. Ты думаешь, что вывих можно вправить безболезненно? – И какие вывихи вы тут вправляли? Она насупилась. – Мужские. Энергия и сила созидания – это женское начало, а разрушение и боль – это всё мужское. Созидание не может обойтись без разрушения – на этом зиждется баланс, но разрушение вторично. Мир поставили с ног на голову, женское начало опорочили и сделали подчинённым. Несколько тысячелетий назад ведущей стала вспомогательная сила мира – разрушение, задвинув основу основ на второй план. Кончился золотой век человечества, и цивилизация рухнула в кровавый хаос. Отсюда все беды этого мира. – И вы решили уничтожить мужчин? – Нет. Мы не отрицаем мужчин и относимся к ним с уважением, но они должны понять своё подчинённое положение, осознать вторичность своей роли. Мудрость природы воплощена в пчелиной семье, где во главе стоит матка и её дочери. Без трутней пчелиная семья погибнет, но они никогда не будут претендовать на большее. Гармония как раз и заключается в том, чтобы каждый довольствовался своей ролью. – Вы убивали? – Да. Но только в силу необходимости. Мы не убиваем ради удовольствия, как мужчины. Всю силу мы отдавали богине для приведения мира к изначальному порядку. Вам этого не понять. Неужели вы не хотите жить в счастье и гармонии? Похоже, что пленница ничуть не раскаивается. В её глазах пылала страсть, а выражение лица говорило о непоколебимой уверенности в сказанном. – Этому вас владычица учила? Женщина резко дёрнула руками. – Где Надин? Что ты с ней сделал? Я вернулся в другую комнату и поднял с пола неожиданно тяжёлый труп. Когда я занёс труп в комнату для жертвоприношений, злобно прищуренные глаза адепта великой богини мгновенно распахнулись. Мужебаба попыталась кинуться на меня и резко задёргалась. Пришлось снова приложить её электрошокером. Разговора у нас не получится. Проверяя, как привязаны ремни, я почувствовал, что в комнате стало холодно. В закрытом помещении гулял ледяной сквозняк. Я внимательно осмотрел комнату в поисках кондиционера. Воздух шёл непонятно откуда. Драпировки на стенах тяжело колыхались, а в углах начинала клубиться тьма. Я уже было решил, что это дым, но плотные клубы так и ворочались на одном месте, не растекаясь в стороны и не поднимаясь вверх, горелым тоже не пахло. Если это была какая-то иллюзия, то выглядела она очень убедительно. Мне стало жутко. Бросив, приходящую в сознание, коблу в одиночестве я плотно прикрыл дверь и вернулся к женщине-пупсику. Она так была увлечена писаниной, что даже не заметила моего появления. Женщина писала торопливо, но тщательно и понятно. Она поверила, что от этого зависит её жизнь. А жить она хотела больше чем отстаивать идеи владычицы. – Ты успела? Она вздрогнула и выронила ручку. Исписанные листы упали на пол. – Мне немного. Я скоро. Я успею. Она повернула ко мне зарёванное опухшее лицо. Я наклонился и подобрал склеенные листы, выдернутые из тетради. – Это всё?! – резко спросил у пупсика, внезапно склонившись к её лицу. Наверное, я переборщил. Я услышал, как по вытертому линолеуму застучали капли. Жрица обмочилась. - Эт. Эт. Эт-т-о чуть меньше половины. Я писала. Я напишу. Мне…Я… Мне неудобно было, – икая и заговариваясь, дрожащим голосом ответила она. – Пиши дальше. На улице уже светает, а задерживаться здесь я не собирался. Нужно поторопить эту кучерявую овцу. На подоконнике действительно писать неудобно. Придётся пересадить её за кухонный стол, но освобождать пупсика от привязи было опасно. Я пошёл за цепью. В комнате с жертвенником сгущалась тьма, а холод был такой, что изо рта шёл пар. – Идиот, – прохрипела с пола мужебаба. – Владычица призвала богиню. Её гнев страшен, а сейчас она недовольна. Она ждёт исполнения. Нельзя обманывать её ожидания. Она хрипло рассмеялась. Вглубь комнаты я не пошёл, а несколько сделанных шагов позволяли мне дотянуться только до стойки с инвентарём. Быстро сдёрнув никелированную цепь, я выскочил из комнаты и захлопнул дверь. Мужебаба успела с отчаянием прокричать мне в спину: – Забери меня! В её голосе уже не было ничего, кроме паники. Дверь великолепно глушила звук. Крики можно было расслышать, только если прижаться к дверному полотну. Волосы на моей голове стояли дыбом. Я уже сталкивался с полтергейстом в квартире медиумов. Там с полок падали книги. А что будет происходить здесь? Усилием воли я заставил себя вернуться на кухню. Обвязав вокруг потной шеи женщины-пончика цепь, я с помощью наручников скрепил звенья, чтобы пончик из не смогла распутать металлический и снять ошейник, а другой парой наручников пристегнул цепь к батарее. Руки пленницы я сковал наручниками вместе и, грубо пихнув в бок, заставил пересесть за стол. Поводок натянулся. – Сколько вас? – В гнезде сорок птенцов, владычица и две жрицы, но преданных на разных ступенях призвания около полутора тысяч. – У вас только женщины? – Да. – У вас есть архив? Где списки ваших членов? – Записи служений и ритуалов, книги и магические артефакты в комнате с алтарём здесь в лоне. А имена каждой из сестёр и привлечённых там же на стенах написаны менструальной кровью каждой из них. Кудрявая пышечка кивнула головой в сторону комнаты с жертвенником. – А почему лоно у вас в хрущёвке, да ещё на десятом этаже? – Здесь самая близкая точка к вратам, они на уровне десятого этажа открываются, а в ту комнату только край попадает. Это великая благодать – найти врата к царствию твоей богини. – А соседи что? – Здесь умирают очень часто. Не все могут вынести близость к божественному свету. Недостойные выгорают. Здесь все верхние и один нижний этаж под этой квартирой выкуплены. Сила богини растёт, и она скоро всё это место расчистит для птенцов гнезда своего. - Пиши дальше. Тогда не трону. Пупсик испуганно зашуршала бумагой. Я пошёл в коридор и поднял с пола сумку пупсика. Нахально роясь в объёмистой брендовой котомке, выкинул три упаковки с хозяйственными перчатками, одноразовый полиэтиленовый дождевик, мягкие кожаные сапожки на низеньком каблуке. Следом полетела всякая женская мелочь и дребедень. Меня заинтересовал толстый ежедневник. Записи были отрывистые и непонятные. Пусть с этим полиция разбирается. Также я обнаружил сразу два планшета. Я заставил пупсика разблокировать оба. Один планшет оказался обычным электронным спутником успешной бизнесвумен, разменявшей сорок лет. Второй гаджет был интереснее. Пупсик оказалась по совместительству казначеем «гнезда». Пролистав суммы взносов участниц «гнезда», я поразился кругленьким суммам. – Так, вы только богатых принимали свою секту? – Наоборот. Только достойные могли стать преданными, а единицы из преданных становятся птенцами гнезда. Богиня очень щедро одаривает тех, кто ей истинно служит. После инициации сёстры уже могут не думать о бренном, деньги сами находят их. – А в обычной жизни ты чем занимаешься? – Я президент инвестиционной компании. Основное направление работы – это финансовый и фондовый рынки. – Понятно. Трейдер, значит. А семья-то у тебя есть? – Да, – в глазах пупсика забрезжила надежда. – Муж. Я его очень люблю и два сыночка: Динечка и Павлуша. Динечка сейчас в армии служит на Дальнем востоке, он очень хороший мальчик, но сложный. Отдельно жить хочет и в армию сам пошёл, а Павлуша очень душевный ребёнок. Мы сейчас к поступлению в МГИМО готовимся. Он в Оксфорд хотел поступать, но я боюсь его отпускать далеко… – А муж чем занимается? – прервал я квохтанье пупсика. – Он творческая личность, человек искусства. Он всецело разделяет мои взгляды, но не знает о гнезде, – торопливо добавила она. Видал я таких бесполезных дармоедов, считающих себя творческими личностями, у большинства с головой действительно большие проблемы. – У тебя час, чтобы закончить. Если врать будешь, то разговаривать с тобой буду уже по-другому. У тебя есть единственный шанс, и постарайся его не упустить. Я записал сложный пароль с мощью косметического карандаша пупсика на самом планшете и положил его на стол рядом с мойкой. Теперь я ходил по квартире с полотенцем и протирал все предметы, на которых оставил следы. Я готовился к бегству. От комнаты жертвоприношений тянуло прямо-таки могильным холодом. Теперь истошные крики мужебабы можно было услышать даже в трёх метрах от двери. Нужно будет навесить страдалицу после того как с пупсиком закончу. Может, она мягче станет, и я смогу поговорить с ней по душам. – Я закончила, – неуверенно донеслось с кухни. Пухленькая бизнесвумен сидела, забившись в угол. – Вы обещали. Я взял со стола исписанную бумагу, которая всё стерпит. Уже первые слова, которые довелось прочесть, коробили своей изуверской жестокостью. Я перебирал листок за листком и вчитывался в содержимое. Двадцать девять преступлений. Жертвы были только мужского пола. Двадцать пять мужчин, трое подростков и один мальчик семи лет. Восемь жертвоприношения были в этой квартире, все остальные совершались, вообще, за пределами Москвы. Непосредственно в лоно жертву приводила только сама владычица, а все прочие жертвы заманивались другими сёстрами. Трупы расчленяли или сжигали, закапывая останки в указанных владычицей местах. Скорее всего, владычица собирала в свою оболочку-мешок, полученную во время ритуалов энергию, и приносила её в лоно. А такие жертвы как я, с большим количеством силы, приносились в жертву непосредственно здесь в лоне на алтаре. Эти птенцы-стервятники не имели никакого отношения к убийству Евы. Меня снова постигло разочарование. Но всё-таки я решил уточнить. – А убиваете вы только мужчин? Пупсик немного помолчала, а потом едва слышно ответила: – Да. Но бывает, что богиня обращала гнев на недостойных и маловерных сестёр. – То есть ваши сёстры погибали? Женщина прикусила губу. Похоже, что она сама испугалась сказанного. – Они теряли разум, а потом умирали очень страшно. Редко кто жил более трёх лет. Да и жизнью это назвать было нельзя. Беременные сёстры обязательно отрешались от служений до родов и пока не закончат ребёнка грудью кормить. С беременными и кормящими, вообще, жуткое случалось… Всегда. – И каждый раз во время жертвоприношений приходит богиня? – В лоне – да. Она внимательна к своим птенцам и преданным. Это момент испытания, когда проверяется истинность стремлений. Не каждая способна пройти его. – Холод и клубы тьмы по углам – это приход богини? – Богиня приносит с собой чистую прохладу небесных сфер. А тьма – это гроздья гнева, когда светоносная приходит покарать недостойных. – Сейчас богиня с владычицей и твоей подругой разбирается. Скоро на жертвеннике лёд можно будет морозить. Пупсик мгновенно стала белая как полотно. – Вы закрыли дверь? Контур нельзя размыкать ни в коем случае! Врата открыты. Богиня близко. – Я дверь закрыл. – Уведите меня отсюда. Я вас умоляю. Я для вас всё что угодно сделаю. Женщина бухнулась на колени, сильно натянув поводок. Было похоже, что тётка решила удавиться. – Миленький, хороший, сжалься надо мной. Спаси. Не погуби. Забери меня отсюда. Проси что хочешь. А? Я взял со стола телефон и протянул женщине-пупсику. – Набирай телефон полиции. Пусть они тебя спасают. Говори, что тут убийство. Дверь я открытой оставлю. Адрес знаешь? – Д-д-д-а. Зубы женщины стучали, а руки бил мелкий тремор. Она, подвывая, принялась набирать номер. Я положил исписанные листы под планшет и направился к двери. Я слышал, как пупсик орала и рыдала в трубку, дозвонившись до оператора. Похоже, что тут скоро действительно появится полиция. Пора исчезать. Я прихватил с собой плащ и маску, выкину их по дороге. На улице было уже ранее утро. На лавочке возле подъезда спал пьяный мужик ярко выраженной пролетарской внешности. Богатых алкоголиков от бедных отличает место, где они напиваются и отсыпаются. Когда я пересёк двор и вышел на улицу, то услышал за спиной звон разбитого стекла. В утреннем воздухе спящего города звук был особенно громким и контрастным. Я обернулся. Вниз летели выбитые стёкла, а под оконом десятого этажа на цепной привязи болталась женщина-пупсик. И ещё я увидел, как над крышей старого двенадцатиэтажного дома вспухает оболочка. Но это была оболочка явления, а не человека. Неправильная бугрящаяся сфера надувалась где-то за зданием и, судя по диаметру, её центр находился как раз на уровне десятого этажа. Я как загипнотизированный уставился на пришельца из другого мира, и, пытаясь разглядеть его лучше, я двинулся по улице в направлении иномирного образования. Обойдя двенадцатиэтажку, я свернул с тротуара и зашагал по заросшему пустырю за домом, с неизменными мусором, сорняками, гаражами, самостийно поставленными отважными жильцами-автолюбителями, и продуктами жизнедеятельности домашних питомцев. Кстати, скоро этих самых питомцев выведут на утреннюю прогулку. С обратной стороны панельного дома прямо в воздухе, высоко над землёй, колыхалось шаровидное нечто. Я невольно сравнил её с вольвоксом – подвижным колониальным организмом в виде шара о котором нам рассказывали на уроках биологии. Я даже не помню: к растениям он относился или животным. Но если вольвокс, о котором нам рассказывали, был размером около трёх миллиметров в диаметре, то эта фигня разрасталась на добрые двадцать метров. Также как у вольвокса, оболочка шара состояла из тысяч клеток, спаянных вместе. Каждая из них выпустила наружу свой хоботок, который без устали бился в поисках съестного. Сразу бросалось в глаза, что каждая из этих клеток точная копия оболочки покойной королевы. Выходит, что одно из этих образований приклеилось к женщине как паразит, или королева сама по доброй воле таскала с собой эту котомку, собирая в неё энергию. Меня передёрнуло от одной мысли о противоестественном симбиозе. – Вот ваша светоносная богиня, – саркастическую сказал я мёртвой королеве, повесившемуся пупсику и мужебабе одновременно. От колонии оболочек действительно исходил свет, они светились наподобии микроскопических морских обитателей. Излучение не было сильным или обжигающим, но при этом я ощущал его колким и едким, как распылённую в воздухе кислот. Странное ощущение. А, вообще, было или разумным это скопище клеток-оболочек? Колония амёб из другого мира пришла сюда кормиться, обнаружив прореху в границе миров. Скорее всего, оно питалось определённым видом человеческой энергии, щедро делясь со своими адептами «объедками», которые не могло усвоить или переработать. А жрало оно энергию у всех подряд, не разбирая какого пола и возраста его жертва. Судя по рассказу покойного пупсика, эта медуза из другого мира питала особую слабость к беременным и кормящим женщинам. Громадная сфера пришельца действительно погружалась внутрь панельной свечки на уровне десятого этажа. Похоже, что чуждое нашему миру создание не могло далеко удаляться от крысиной норы в свой мир и болталось на коротком поводке, привязанное к прорехе между мирами. – И вы, тупые сучки, кормили эту медузу, – бормотал я себе под нос, как бы споря с троицей служительниц, пытаясь открыть им всю отвратительную сущность их культа. – Сколько людей вы сгубили ради её ненасытной утробы, мрази. В груди закипала ярость. Хотелось оживить этих полоумных тёток и показать, чему они поклонялись и кого кормили. Бессмысленная жестокость и чудовищность преступлений, совершённых адептами этой медузы, переваливала за всякие рамки. Я попытался просканировать колышущуюся массу, но не ощутил ничего, кроме пронизывающего голода и раздражения. Эта колония амёб была разочарована, она не нажралась. – Проваливай отсюда. Нечего тебе здесь делать, медуза. Вали на хрен, урод. Посланный мной укол негатива лишь слегка обеспокоил вольвокс. Я представил себе копьё и метнул его в самую середину образования. По телу шара побежали багровые всполохи, поверхность проросла тёмными прожилками. Вольвокс начал вытягиваться в мою сторону, приобретая форму мяча для регби или цеппелина. Направленный в меня торец дирижабля выпустил чёрное сгущающееся облачко. Свечение твари стало интенсивнее и в мою сторону выстрелили два жгута колоссальных размеров. Один прошёл над головой, а второй полоснул как раз по шее. Горло разодрало нестерпимой болью. – Ах, вот ты как, – выдавил я сквозь зубы. – Пободаться решил? Хорошо! Не хочешь по-хорошему – будет по-плохому. Я представил себе выключатель этой колоссальной лампы из множества огоньков и выключил его. Эффект был потрясающим. Свечение мгновенно погасло, словно его и не было. Шар судорожно сжался, как будто из него выпустили воздух. Во все стороны белёсыми тряпками полетели оболочки-клетки, а чёрное облачко стало рассеиваться как дым. Я так до сих пор и не знал, что происходит с теми, кого я «выключил». Но то, что произошло с вольвоксом, мне понравилось. Не останавливаясь на достигнутом, я принялся жалить его воображаемыми копьями, выпуская силу заряд за зарядом. Колония амёб вздрагивала, извивалась, дрожала и снова выбрасывала оболочки. Пришелец бестолково заметался, разыскивая щель, через которую попал в этот мир. Меня коснулась волна паники. Инстинкт самосохранения заставлял астральную медузу спасаться. Так же бестолково бьётся дождевой червяк, когда его пытаются взять в руки. Но жалкие попытки скрыться ещё больше обессиливали тварь. А я безжалостно колол и рубил этого паразита. Астральный гельминт колоссальных масштабов таял на глазах, уменьшаясь в размерах и теряя свои клетки-оболочки. Некоторые из них лопались от ударов как мыльные пузыри, выбрасывая протуберанцы энергии. Я видел и упавшие оболочки. Они медленно таяли на земле и растекались, как весенний ноздреватый снег. Похоже, что без колонии или носителя эти паразиты просто не могли существовать в нашем мире. Я тоже терял силы. Глаза заливал пот, а всё тело ныло от неимоверного напряжения. Колючий воздух жёг лёгкие. Хотелось сдаться, упасть на землю и не шевелиться, ловя, как рыба, воздух ртом. Но в последний момент я зачерпывал силу из неимоверно мощного и неисчерпаемого источника, у меня открывалось второе дыхание, и в сторону мерзкой твари снова летели копья, огненные шары и молнии. Я пятился назад, пока не упёрся спиной в ржавую холодную стенку металлического гаража. Сорняки доставали до пояса, а вокруг шелестел листвой разросшийся пыльный кустарник. Со стороны я выглядел, наверное, как сбежавший пациент психоневрологического диспансера. Я отплясывал безумный танец хаоса. Это было невероятно, но мои доселе неиспользуемые возможности увеличивались и крепли с каждой секундой и каждым ударом. Теперь сила зачерпывалась без труда, это было также легко, как вытащить пачку сигарет из кармана. Я с каждым разом брал всё больше и больше энергии, ощущая, как меня начинает распирать изнутри огненный ураган. Теперь тварь из иного мира корчилась не под точечными ударами, а под жгучими тугими волнами, смерчами и широкими струями. Астральный паразит или то, что от него осталось, нашло потерянную дорогу домой. Небольшой кусок пространства над головой подёрнулся рябью и заколыхался, как перегретый воздух. Существо вытянулось и скрутилось винтом. Колония стала втягиваться в найденную прореху. Косой шрам колышущегося воздуха с туманными краями проявил себя голубыми всполохами, когда извиваясь и скручиваясь, тварь стала протискиваться в образовавшуюся щель. Он не должен уйти! – Я с тобой не закончил, сучара, – натужно просипел я. Физические возможности моего организма были на пределе, но мою вторую сущность переполняла сила, моя новая ипостась раскрылась во всей своей красе. Возможность черпать из бескрайнего океана силы пьянила и околдовывала. Наверное, также чувствует себя нищий, который внезапно оказывается наследником одного из величайших капиталов в мире, когда возможности ограничиваются только размахом фантазии и физическими возможностями самого организма наследника. Я зачерпнул энергию в избытке и тут же не останавливаясь, кинул всю полученную мощь вдогонку, конвульсивно дёргающемуся, полудохлому астральному уродцу. Колоссальная вспышка заменила собой весь мир. Вокруг не было ничего, кроме ледяного белого света. Мне открылась иная грань реальности – изнанка нашего мира. На многие сотни метров вокруг гибли в белом огне иномирные сущности. Кто-то пытался бежать. Полудохлые и покалеченные пришельцы пытались выбраться, но гибли один за другим, проваливаясь в небытие. Я потерял сознание. Горький запах полыни и мокрая холодная грязь под моей спиной – это первое что я почувствовал. Надо мной по-прежнему шелестел листвой кустарник, и завораживало бесконечной глубиной утреннее небо. Как мне показалось, времени прошло не так уж и много. Я слышал вой сирен, команды, усиленные мегафоном, и звуки работающих двигателей. Подняться на ноги мне удалось с трудом. Казалось, что меня в состоянии жуткого похмелья сбил железнодорожный локомотив. Болело всё. Даже волосы и ноги, хотя они не могут болеть в принципе. Я зачерпнул силу, совсем немного и пустил по руслам и меридианам моего тела. Сразу пришло облегчение – тело стало неметь, боль уходила всё дальше, а ко мне вернулась способность соображать. Выглянув из кустов, я заметил на месте недавней схватки подобие пепельно-серого облака, колышущегося в горячем мареве на уровне десятого этажа. Внутри облака проскакивали голубые и оранжевые всполохи, а воздух был насыщен озоном. Это был ожог ткани этого мира. Скорее всего, я запечатал прореху. Но меня сразу озадачил вопрос о судьбе паразита. Он погиб или нет? В любом случае его уже нет в нашем мире. Вырванных оболочек вольвокса я не увидел, зато весь пустырь был окружён полицейскими, военными и сотрудниками МЧС, а за их спинами уже кучковались зеваки, количество которых увеличивалось с потрясающей скоростью. Даже раздражённые крики в мегафон с требованием разойтись и пугалками о заражённой территории, террористической угрозе и радиационной опасности не помогли повлиять на отечественного обывателя. Всем было интересно. Несколько человек в ОЗК бродили по пустырю с приборами в руках. Ездила забавная машинка на гусеницах с кучей прибамбасов на своём корпусе. Даже летало несколько маленьких беспилотников. Если я сейчас выберусь отсюда, то меня сразу арестуют и отправят в какой-нибудь секретный военный институт для опытов. А такой расклад в мои планы не входил. Пиджак оказался безнадёжно испорченным: рваным, грязным и промокшим. Опорожнив карманы, я забросил его в узкую щель между гаражами, туда же последовала маска, а плащ я расстелил на земле. Брюки пришлось снимать, вытряхивать и оттирать влажными салфетками. Обувь тоже пришлось чистить от грязи. Рубашку и майку я отжимал от пропитавшего их пота и махал ими, чтобы хоть немного просушить. Воспользовавшись экранам смартфона вместо зеркала, я оттёр лицо до более-менее приличного состояния, но всё же личина оставалось покрасневшей и знатно опухшей, как после сильного похмелья. С такой рожей и в мятых грязноватых штатная, я смогу убежать до первого экипажа патрульно-постовой службы. Но уж лучше провести сутки в обезьяннике или вытрезвителе, чем сгинуть в секретной лаборатории. Отправив скомканный плащ вслед за маской и пиджаком и протиснувшись в другую щель между гаражами, которая была пошире, я направился как можно дальше от места эпического сражения с астральной нечистью. Меня шатало из стороны в сторону на подгибающихся ногах. Дойти мне удалось только до места, где кончились гаражи. Я вышел как раз на двух здоровенных ребят в униформе с надписью «ОМОН». Голова сама собой вжалась в плечи, ожидая удара резиновой дубинкой по рёбрам или тяжёлым берцем по почкам. Но образ тупого злого гоблина, который усиленно внедрялся в моё сознание средствами массовой информации, оказался несостоятельным. Один из омоновцев, не говоря ни слова, взял меня под локоть очень вежливо, даже нежно, и повёл в сторону машин скорой помощи, стоящих неподалёку. На мои невнятные бормотания типа: мы вчера с мужиками в гаражах отмечали, уснул, как бахнет, совсем страшно; омоновец отреагировал только вопросом: – Там ещё кто-нибудь остался? – Нет. Я один, – честно сказал я. – Ничего, братишка, потерпи. Сейчас тебе помогут. Омоновец вёл меня очень осторожно и не торопился, дожидаясь, пока я перенесу очередную ногу и уверенно обопрусь на неё. За локоть он держал меня для равновесия, а не потому, что боялся моего побега. Мне даже стало неудобно. Ведь у служивого парня своя работа, а он со мной возится. – Принимайте пациента, – весело сказал боец врачам, разместившим «полевой лазарет» на проезжей части в тени деревьев. На стульях и скамейках сидели более сотни человек, а пара пациентов лежала на носилках. Меня передали из рук в руки и усадили на скамейку остановочного павильона. Врач в голубой униформе взял меня за щёки руками в латексных перчатках и заглянул мне в глаза. – Итак, на что жалуемся? Что болит? – Ничего не болт, – соврал я. – Мне бы водички. Врач, ничуть не смущаясь, одновременно с расспросами проделывал со мной какие-то манипуляции: водил перед глазами пальцем, щупал пульс и лимфатические узлы. – Вас откуда доставили? – Я в гаражах был. – Вот значит как. Пили? – Пил, а потом спал. – Ясно. Олечка, тут абстиненция. Два куба диазепама, один кубик дифенгидрамина и кубик пророксана. Ещё трисоль приготовьте, нам пациента во вменяемое состояние максимум за полчаса привести нужно. Я не стал спрашивать доктора, зачем и кому потребовалось моё вменяемое состояние. Меня, скорее всего, передадут в другие менее нежные руки. Олечка носилась как заполошная вместе с другими медсёстрами и фельдшерами между хватающимися за сердце бабками, охающими тётками, матюгающимися злыми мужиками и орущими детьми. Похоже, что суда эвакуировали всех жильцов дома. Она сунула мне в руки бутылку с водой, протёрла ваткой кожу на локтевом сгибе для внутривенной инъекции, но не найдя нужной ампулы, убежала в сторону машин скорой помощи. Сами машины с красным крестом на капоте и бортах подъезжали, а затем уезжали, воя сиенами. Обстановка была нервной. На меня с неодобрением уставились две бабульки. – Ты смотри как обдолбался, наркоман проклятый, – сказала одна бабулька, не отрывая от меня осуждающего сердитого взгляда. – Это из тридцать третьего дома. Там притон целый. Ширнуться баяном, а потом в гаражах валяются. – А, может, он из этих? – бабка кивнула головой в сторону двендцатиэтажки с капищем амёбной богини. – Не. На ведьмины шабаши мужиков не допускают. Говорят, что там все стены и потолок человеческой кровью выкрашены, а пол черепами выложен. Вторая бабка заохала и пугливо начала креститься. – Ведь и откуда напасть такая? Не в лесу, не в подземельях, а прямо в квартире такое устраивать, – зловеще и громко шептала бабка. – Сколько похорон-то было. Зять Иркин и племянник еёйный месяца не прожил, обоих Кондратий обнял. А Велиховы, а Ковалёвы и Абрамкины. Ведь никого из целых семей в живых не осталось. Во, какую порчу наводили, стервы проклятущие. – Батюшку надо пригласить срочно. Чтобы дом отпел. – Дура, дом освятить нужно, а отпевают покойников. – А может коды шарахнуло, это Господь демонов изгонял? Вон посмотри, какое облако страшное. До сих пор не развеется. Бабка, наконец, потеряла ко мне интерес и тыкала пальцем в сторону выжженной бреши между мирами на уровне десятого этажа. Разговоры соседок по госпиталю мне очень не понравились. Скоро могут появиться представители спецслужб и начать задавать очень неприятными вопросы, учитывая тот шлейф событий с участием правоохранительных органов, который вился за мной с недавнего времени. Пора сматываться. Я «прикрутил» свечение своей ауры и бочком стал выбираться из волнующейся толпы. Мне удалось без последствий пересечь соседний квартал и подойти к оживлённой трассе. На поднятую руку сразу отозвался молодой парень на Mitsubishi Lancer, стоящий неподалёку. Он пару раз моргнул фарами и резво подкатился ко мне. – Куда вам, уважаемый? Парень жизнерадостно заулыбался, а затем подозрительно прищурил глаз и спросил: – С гулянки? – Угу. Я распахнул дверь и сел в машину. – Деньги-то есть? – Есть. – Куда везти? – А где я? – О-о-о! – сочувственно протянул парень. – Планета Земля, уважаемый. – Мы в Москве? – Нет. Это Балашиха. – Хм. Мне в Истринский район. В дачный посёлок. Я покажу. – Не вопрос. Хоть обратно на Луну. Как самочувствие? – Так себе. – На, возьми. – Парень протянул мне банку энергетика. – Поправься, уважаемы. По крайней мере, блевать не будешь. Холодная жидкость с насыщенным кофейным вкусом полилась из банки в рот. Организм действительно почувствовал себя легче и бодрее. Я осторожно зачерпнул ещё энергии и растворил дармовую силу в моём теле. Накатила спасительная истома и сонливость. Я подумал, что, уснув, не смогу показать дорогу бомбиле. Но тут же решил, что он сам разбудит меня, когда доберёмся до Истры. По крайней мере, я успею немного выспаться. *** Побеспокоили меня раньше. Я лежал на колкой хвое, сучках и шишках среди густых елей, а улыбчивый парень обшаривал мои карманы. Бумажник, документы, пакетик с остатками влажных салфеток и смартфон уже лежали рядом, а бомбила пытался вытащить из заднего кармана ключи от дома и квартиры. Мы встретились глазами. Грабитель тут же отпрянул и схватил толстенный сук. Сразу пришло понимание того, что он забьёт меня насмерть всего лишь из страха быть пойманным. Защищаться пришлось тем же необычным способом, который я использовал совсем недавно. Осторожно и дозировано зачерпнув энергию, я бросил сгусток светящейся силы в район печени гопника. Водитель упал как подкошенный и схватился за живот. Я поднялся не без труда, но лучше чем в прошлый раз. Парень хватал ртом воздух и лупал на меня округлившимися глазами. Уроки Мастера не прошли даром, я с лёгкостью установил канал и зацепился за сознание утырка. Похоже, что водитель регулярно употреблял психостимулирующие препараты. Его сознание было лабильно. Соответственно внушению и гипнозу он поддаётся без труда. Парень продышался и снова встал на ноги. Он опять поднял свою дубину, но уже без прежней уверенности. – Отдай мне твою душу! – заорал я на него страшным каркающим голосом. Я даже сам испугался. А в сознание придурка запустил картинки, раскрывающихся за моей спиной, громадных чёрных крыльев, витых рогов и пустых глазниц сквозь которые пробивается ослепительный свет из черепа. Мои губы стали раздвигать колоссальные клыки между которыми резко высунулся лиловый раздвоенный язык. Грабителю-неудачнику этого хватило. Он подпрыгнул на месте, тоненько по-мальчишески заверещал и припустил с такой скоростью, что я не мог уследить за его сверкающими пятками. Я подошёл к машине и боком уселся на водительское сидение. Мокрая рубашка прилипла к спине. Собравшись с силами я осмотрел неожиданный трофей. Машина внутри была чистенькой и опрятной, а на спинке заднего сидения висела лёгкая спортивная ветровка. В багажнике обнаружил сумку с бутсами и спортивной формой. Решив, что футболист-грабитель не будет против, я переоделся в спортивный костюм и бутсы. Очередной находкой стал приличного размера баул, прикрытый ковриком. Внутри баула оказались банки энергетика, коробки с упаковками презервативов, два порнографических журнала, скотч, две резиновые маски на лицо и самодельный пластмассовый футляр с тремя парами сменных автомобильных номеров. Вот это меня удивило. Похоже, что я наткнулся непросто на бомбилу, который пытался обобрать пьяного, а на человека с двойным дном. Подозрительный карманный кальян меня уже ничуть не удивил. Закончив с обыском, я ощутил, что восстановление организма идёт полным ходом. На природе в окружении елей, сосен и лесных запахов мне стало несравнимо легче, но эта бодрость могла оказаться обманчивой. Чем быстрее окажусь в своём живом доме, тем лучше. Он уже не один раз доказал свою способность защищать и оберегать. Тем временем я обнаружил, что вокруг меня есть ещё одна, ранее неизвестная мне жизнь. Появились сущности – лесные обитатели изнанки нашего мира. Теперь я видел их также хорошо как деревья или пролетевших над головой птиц. Вот справа ко мне приближается мохнатый шар размером чуть больше волейбольного мяча. Тут и там видны тени, облачка и образования разной формы и размера. Их внимание приковано ко мне, но я не чувствую никакой угрозы. Я представил себе реостат и сверкнул моей аурой, дёрнув рычажком в сторону максимума. Самые пугливые обитатели тонкого мира исчезли, а оставшиеся попрятались, кто как мог. Только мохнатый зелёный шар зачарованно висел на прежнем месте. Он не был самым смелым, он был самым любопытным. Ведь существуют люди, у которых любопытство начисто перекрывает инстинкт самосохранения. Похоже, что такие же черты характера были и у сущностей тонкого мира. Не зря наши предки верили в мир духов, наделяя разумом природные явления и объекты. Теперь я их видел. Они не были похожи на жуткие сущности неупокоенных мертвецов. Они были полны жизни и существовали по законам тонкого мира, где мы всего лишь неуклюжие слепые гости. Я послал Шарику прикорм. Ворсинки на округлом тельце встали дыбом и затрепетали. Любознательное образование не ожидало такой щедрой подачки. Шарик запрыгал на одном месте, а затем пустился в пляс вокруг меня, приближаясь по спирали. Он искренне радовался, я ему понравился. В ответ он послал мне картинку улепётывающего во все лопатки бомбилы. Тот уже добрался до трассы и летел сломя голову в сторону заправки. Похоже, что Шарик обладал даром телепатии или дальновидения. – Спасибо дружок, – поблагодарил я неожиданного помощника. Я собрал свои вещи, сложил их в сумку и уселся за руль. Но я понятия не имел куда ехать. Я кинул ещё один гостинец своему любопытному приятелю и постарался задать ему свой вопрос. Поймёт или нет? Шарик понял. Он показал мне направление и уверено занял место в начале пути. Я тронул машину с места и поехал за астральным помощником. Меня подвигло на это поступок не столько доверие к мохнатому мячику, сколько любопытство. Шарик вывел меня на грунтовую лесную дорогу, а затем на старую дорогу из бетонных плит. Я знал, что такие дороги в своё время делали для прохода танков и тяжёлой техники. Ехать по ней было так же комфортно, как и по стиральной доске, зато в объезд постов ГИБДД, лишних глаз и без риска застрять. Потом мы выехали на обычную асфальтированную дорогу, с которой свернули на многополосную трассу. Шарик меня так и не оставил. Благодарная тварь довела меня до самого дома, выбирая свободные дороги и предупреждая о возможных препятствиях в виде аварий, ремонта на дорогах и постов ДПС. Но дома меня ждало некоторое разочарование. Могучий старик отмахнулся от моего штурмана-помощника, не пустив Шарка дальше ограды. Зато я почувствовал колоссальное облегчение, оказавшись в тёплой уютной атмосфере своего дома. Я кинул Шарику ещё одну порцию угощения и помахал на прощание рукой. Терек бросился ко мне, повизгивая, и часто виляя, оставшейся от хвоста, култышкой. Я оказался опутан эмоциями собачьей радости. И тут силы начали покидать меня. Голова закружилась, а ноги стали ватными. Могучий старик чувствовал моё состояние и проводил меня до самой постели, он подпитывал меня энергией и гладил своей аурой, а я чувствовал себя под защитой. Мой дом – моя крепость. Теперь мне ничего не угрожает, теперь будет всё в порядке. Я провалился в глубокий лечебный сон. Но перед тем как «провалиться» я понял, что вышел на «финишную прямую» в моих поисках. Не знаю почему, но я был уверен в том, что убийцы Евы уже знают, кто забрал их мешок с бриллиантами, и наша встреча всего лишь вопрос времени. | ||
|
| Всего страниц: 11 |