Дмитрий Старицкий: "Фебус. Принц Виана"
Всего сообщений: 548 |
|
||||
Автор | Сообщение | |||
DStaritsky | Написано: 15.07.2013, 13:59 Сообщение #1 | |||
космический ватник Регистрация: 09.04.2012 Сообщений: 19840 Откуда: Росиия Москва Имя: Дмитрий Старицкий |
Ну раз тут ВОВ появилась, о и средневековью, думаю, местечко найдется. Франциск 1 Феб, король Наврры, отравлен в 16 лет. После чего государство разорвали сильные роды аристократии и оно стало частью Испании и Франции. Рубежная фигура в которую переместилось сознание нашего современника. Дмитрий Старицкий ФЕБУС. ПРИНЦ ВИАНЫ. Фантастический роман. Глава 1. Кто я? Наверное, все видели знаменитый кадр Сергея Урусевского в фильме ««Летят журавли»», когда красиво так крутятся кроны деревьев на фоне облачного неба. Так вот, кроны не крутились, вернее, престали уже кружиться и тихо проплывали надо мной нескончаемой зеленой аркой под мерный топот копыт по мягкой земле и всхрапывающего отфыркивания лошадей. Впрочем, лошадей я не видел, только слышал. Их и еще дятла, где-то выбивающего морзянку по дереву. Потом и остальные звуки летнего леса стали слышны. И запахи. И это было странно. Второй странностью для меня оказалась яркая зрелая листва на деревьях. Зеленая. Третья странность – я лежу, и меня слегка раскачивает, как на лодке. Лежу навзничь лицом кверху и потому вижу только яркое небо и солнечные лучи, пробивающиеся сквозь листву. И резко пахнет конским потом. А ведь так быть не должно. Во-первых, сейчас зима. Точнее март, конец зимы в наших широтах. И в нынешнем году март по снегопадам отдувается за весь сезон. В любом случае деревья должны быть голые. Во-вторых, я ехал в маршрутке сразу за водителем. СИДЯ! Вот то, что голова бинтами замотана, так это вроде как нормально. Маршрутка прямо перед нужной мне остановкой на брусчатом спуске хорошо так влетела под длинную цистерну седельного тягача, выворачивающего с бензозаправки фирмы ««ПукОйл»» - собственности местечкового олигарха Геннадия Пукина. Влетела со всей южной гастарбайтерской дури водятла, на полной скорости. И сразу вокруг стена огня… А что потом - не помню… В общем, до музея, где работаю хранителем, я так и не доехал. И будущая выставка средневекового оружия, которой руководство музея собиралось поправить слегка свои финансы, осталась без куратора. Странное занятие в наше время для мужчины – работать в музее. Да? А куда деваться пятидесяти пяти летнему кандидату исторических наук, у которого нет никакой способности к коммерции и который по возрасту никому из новых хозяев жизни не нужен. По определению. ««Балласт»», как обозвала меня жена, улетая к новым горизонтам через океан. Там ей дали грант и лабораторию в Канаде за то, что она вывела бактерии, которые жрут что попало, а срут каким-то сверхчистым веществом. Нашему же государству сверхчистое вещество оказалось без надобности, как и собственная история. А за океаном своих историков как собак нерезаных. На всех грантов не хватает. Их дают только тем, кто правильно понимает линию правящей партии. Вот и живем с женой уже пятилетку через океан. Общаемся через ««Одноклассников»», как чужие. Так, слегка знакомые. Двадцать пять лет брака как бы и не было. Если и были чувства да давно сплыли. Особенно после смерти сына. Сын погиб в Чечне. Посмотрел пацан на шибко ученых родителей, что годами мозги сушили, диссертации-дипломы защищали, деньги на книжки тратили, что разве пару десятков людей читают, и на то, что это им в итоге это дало, да и подался после школы в ОМОН. Там сразу командировка в Чечню. В спокойное вроде бы время. Все войны ««за наведение конституционного порядка»», как говорили, уже закончились. А вот, поди ж ты… Привезли нам кровиночку в тяжелом ящике, оббитом оцинкованным листом, даже поглядеть на него в остатний раз не дали. Разве что похоронили по-человечески. С воинскими почестями, как павшему бойцу и положено. Думанья мои прервал повелительный гортанный окрик. Все остановилось. Меня сняли с носилок, что были закреплены между двумя лошадьми и опустили на траву, укрытую только коричневым шерстяным плащом. Второй такой же под голову свернули. Фляжку сразу к губам поднесли. Кожаную такую в форме мошонки. Даже не фляга это, а маленький бурдюк. Приподняли и дали попить из горла. Оказалась вода, подкисленная либо уксусом, либо плохим вином. Окружили меня бородатые откровенно бандитские рожи. По-другому и не скажешь. Особенно этот с флягой в руке, у которого кожаная повязка на левой глазнице. Просто пиратский капитан Воробей. - Феб, ты как, живой? – спрашивает. Язык по звучанию не русский, совсем не похож на европейские языки, которые я знаю, но я его понял. Но решил пока не отвечать, вдруг ошибся я в чем, или разобрал что не так. Лучше пока ««овощем»» прикинусь. Огляжусь по-тихому. Глядишь эти непонятки сами собой и рассосутся. Не бывает в бреду таких запахов. Вторая бородатая рожа в клоунском берете с длинным пером цапли застила мне небо. - Государь, если вы нас видите, то хоть моргните нам, - сказал он вежливо и слегка манерно. Я моргнул. Мне не жалко. Громкий крик радости нескольких десятков глоток моментально распугал всех птиц в округе. - Как только лошади отдохнут, мы сразу найдем тебе лекаря, - пообещал тот разбойник, что с повязкой на глазу. – Только лошадям нужно отдохнуть. Все же тридцать лиг от Лютеца отмахали на всем скаку без остановки. Зато, Феб, оторвались мы от дедистов. Теперь все будет хорошо. ««Все будет хорошо»», - повторил я про себя, сомкнул веки и неожиданно для себя заснул. Никуда дальше меня не повезли, хотя и обещали. Проспал я оставшийся день и проснулся, когда в сгущающихся сумерках бандиты уже вовсю костры палили с искрами и дух вкусный от котелков пошел. Желудок заставил меня вернуться в этот мир иной. Не мой мир. Так жрать я хотел только в армии. Точнее, военно-морском флоте. Хотя какой там флот – ремзавод на Белом море. Днища кораблей отдирали от всякой наросшей дряни. Страшная эта воинская часть была для срочника. Работа каторжная по десять часов, от которой гражданские даже за большие деньги отказываются. Выходной один – воскресенье. Праздник. Обязательно – спортивный. Уставщина пополам с дедовщиной, отполированные уркаганскими ««понятиями»». Половина личного состава из колоний-малолеток приходила готовыми ««правильными пасанами»». Но все же, при маршале Брежневе в армии нас, и одевали тепло, и кормили хорошо, только давали мало. А до двойной порции я всего полтора сантиметра ростом не дотянул. Даже в этом я неудачник по жизни оказался. И тут, поди разбери. Кто меня везет? Куда меня везут? Откуда меня везут? И главное – зачем? Люди мельтешили в отдалении между костров, о чем-то радостно переговариваясь. Прикладывались к бурдюкам. Видно было, что они вполне довольны и собой, и окружающее их обстановкой. Мимо меня пробегал худощавый, но широкоплечий парнишка с охапкой хвороста в руках. Лет шестнадцати. Голубоглазый. Безбородый и безусый. Одет в длинную рубаху почти до колен и узкие штаны чуть ниже колена со шнуровкой по бокам. Бесформенные боты из кожи и обмотки до середины голени. На голове суконный колпак, типа башлыка со свисающим на спину длинным концом, переходящий в оплечье примерно до середины груди с завязками на шее. Пояс широкий толстой кожи. На поясе солидный такой тесак-свинокол сантиметров сорока в потертых ножнах. Рядом кошелек-мошонка болтается на завязках. И какие-то крючки еще бронзовые на поясе. - Стой, - сказал ему. Вышло хрипло и тихо. Однако парень тут же присел рядом на одно колено, и, склонив голову, произнес. - Слушаю, Государь. - Ты кто? - Как кто? – удивился неподдельно, скосив белесые глаза к носу. - Имя у тебя есть? – продолжил я допрос. - Микал, - отозвался тот и пояснил. - Ваш раб, Государь. Раб? Мой? Офигеть, дайте два. - Зеркало есть? – потребовал у парня. Раз так охотно слушаются то надо требовать, а не попрошайничать. Ибо не фиг. - Нет, государь. Откуда у меня такая роскошь? По его глазам видно, что было бы у него зеркало – точно бы отдал, но нет у него зеркала, вот обида-то. Мысленно постучал себя кулаком по лбу. Откуда у раба зеркало? Но нужно оно мне срочно. Причем не просто срочно, а СРОЧНО!!! Любая стекляшка сойдет с отражающими свойствами, пока солнце совсем не зашло. Приказал. - Быстро нашел зеркало. Где хочешь. И добавил тоном ротного старшины. - Мухой метнулся. Парень исчез, как будто его волшебной палочкой в темечко ткнули. Вместо Микала торопливо пришел ко мне прежний одноглазый бандюган и еще двое крепких мужиков в беретках с перьями. У одного - павлиньими. Три штуки целых. У другого пышное перо страуса, но одно. Одноглазый держал факел. Судя по яркому пламени, это был заранее заготовленный девайс, а не импровизация из первой, попавшейся под руку ветки. Пернатые с двух сторон подхватили меня под руки и, не проронив ни слова, усадили, с опорой лопатками на ствол дерева, под которым я лежал. Тот, что страусячий поклонник, вынул из поясной сумки некий предмет и подал его мне в руки. Действительно зеркало. Сантиметров двадцать в диаметре. Серебро полированной. Даже ногтем постучал по нему, проверяя. А рукоятка и оклад из слоновой кости с богатой и тонкой резьбой. На глухой стороне вещицы целая миниатюра вырезана весьма искусно и с мелкими подробностями. Один всадник другого булавой охерачивает со всей дури. А по ободу и рукояти мирные виноградные лозы плетутся. Музейная вещица. Спрятать ее в запасник и никому не показывать. Современный музей это кладбище культуры. Экспонируется не более трех процентов от фондов, которые в музеях хранятся. Никто этих вещей не видит кроме музейных хранителей, а это значит, что их просто вывели из культурного оборота. Картины великих художников так просто рулонами на палку наматывают. Вот так вот: эстетическую жизнь людей сделали бедной на девяносто семь процентов. А тут – гляди, просто пользуются. Одноглазый приблизил факел. Жестом показал ему, чтобы он держал его так, чтобы осветить мне лицо. Потом посмотрел в зеркало. Не я это. Совсем не я. А кто я? Ну и что я хотел там увидеть? Мать Терезу? Брюса Виллиса? Лёньку ди Каприо? Вообще-то в глубине души надеялся на лысого старпёра из музейного подвала со шкиперской бородкой без усов. Привык к нему я как-то за полвека. А из отражения на меня смотрел пацанчик лет пятнадцати с умными темно-карими глазами, овальным лицом еще с детской припухлостью щек и твердым волевым подбородком. Скулы высокие, не неявно выраженные. Нос прямой, некрупный и длины умеренной. И - с ума сдрызнуться: пухлыми красиво очерченными чувственными губами. Обрамляло все это спутанная копна золотистых волос до плеч, сверху прихваченная окровавленной тряпкой. Мдя… Внешность – девки млеют, и сами в штабеля уладываются. - Убедился, что все еще красавчик? – задорно засмеялся одноглазый. Остальные его охотно поддержали. Я тоже широко улыбнулся, но совсем по другому поводу. Как фонтаном в душе взыграло: бинго!!! Я наконец-то угадал, под каким наперстком шарик! Если и начинать новую жизнь чёрте где, то лучше всего с бонусом молодости. Все равно в прошлой жизни обо мне плакать некому. Только вот кто я? Это вопрос. А новое тело мое об этом хранит упорное молчание. А что такое ««Феб»»? Имя? Фамилия? Титул? Должность? Или кличка с погонялом? Не понятно совсем, а спрашивать окружающих я пока опасался. Мало ли что тут крутится в тайнах ««мадридского двора»». Узнают, что ничего не помню, да и сунут стилет под ребро. И скажут, что так и было. По голове мальчонке досталось, вот он на стилет сам и упал. Жалко! Но мы отомстим. Или того хуже – примут за бесноватого и сожгут на костре. Молча, отдал драгоценное зеркало этим жеребцам стоялым. Ужинали по-походному: жидким кулешом, с дымком. Мне от общего костра отдельную пайку принесли в плоском медном котелке, снабдив куском серого хлеба и медной же ложкой. Поклонились, пожелав приятного аппетита, и ушли. Странные, незнакомые мне рожи, но ведут себя так, будто знают меня с рождения. И естественно никуда не поехали на ночь глядя, вопреки обещаниям одноглазого бандита. И это правильно – нечего глаза ветками колоть в темени. По идее тело моего реципиента должно в седле сидеть хорошо (шпоры у меня на сапогах золотые на что?), но не факт что это умение осталось в связи с вселением в него моей души. А так принимают меня тут за кого-то конкретного, а я и имени-то его не знаю, не говоря о большем. Так что поиграем как мы еще некоторое время в больного на всю голову. Глядишь, сами проговорятся. Тем более что от резких движений голова кружится и после еды слегка подташнивает. От были бы мозги – было б сотрясение. Рядом для меня поставили небольшой, но высокий шатер. Шелковый, тудыть его в кочерыжку. Персонально для меня. Красиво жить не запретишь. Остальные все укладываются спать прямо на землю. На попонах, седло под голову, аки князь Святослав. И никто не курит. Знать Америку еще не открыли. Около шатра на свежем воздухе устроили для меня опять же вполне приличное лежбище из козьих и бараньих шкур, на которое по мере его готовности меня же и перенесли, даже не спрашивая моего мнения. Но удобней стало и не так влажно, как от сырой земли, укрытой только тонкой шерстяной тканью. Ну, что: осмотрелся, додик – делай выводы. Вывод первый по косвенным признакам можно уже делать. Судя по тому, как со мной носятся, я тут не гроб повапленный, а вовсе даже писаная торба. А хорошо это или плохо я даже не подозреваю. По крайней мере, ясно, что вреда мне причинять эти разбойники не хотят и вроде даже собираются при опасности меня от нее защищать. Вывод второй: по одежде, оружию и аксессуарам на дворе стоит голимое средневековье. Это я как музейщик авторитетно заявляю. Век пятнадцатый от рождества Христова плюс-минус лапоть. Вывод третий: обращение ««государь»» ко мне от окружающих говорит о том, что я лицо владетельное. Как минимум баннерет*, потому как золотые шпоры бакалавров* в моем нынешнем окружении не редкость. И на мне самом короткие золотые шпоры, красуются на длинных замшевых ботфортах, мешая принять удобную позу, без потери ее красивости. ------------------ * Значение слов отмеченных таки значком *, см. в Глоссарии, в конце книги. Махнул рукой проходившему мимо воину с мечом на поясе. Тут же подошел, ни секунды не помедлил, но на колени не встал. Только голову склонил. Ага… И на этом золотые шпоры. Рыцарь, значит. На колени ему невместно. Как тут обращаются к рыцарю-то, вспоминай труп хладный, отягощенный моей душонкой. - Кабальеро*, позови ко мне Микала, раба, - а голос-то у меня еще хриплый. - Сей час, Государь, - ответил рыцарь с новым поклоном и пошел к кострам. Быстро я, однако, вживаюсь в ««государя»». Целого рыцаря построил и погнал на посылку. И что самое удивительно – он пошел. Сам пошел, а не поймал кого-то, чтобы команду передать с ускорением. Да кто же я такой? Прибежал Микал. Встал рядом с моей лежанкой на колени. - Слушаю, Государь. - Где мое оружие? – вот не желаю я безоружным оставаться среди таких бандитских рож. - У вашего эскудеро*, Государь. - Как зовут оруженосца? - Филипп, Государь. Дамуазо Филипп де Фларамбель. Он гаск* из кондадо* Фезансак. Приуготовляется к принятию рыцарского сана. - Зови его. Вместе с моим оружием. Убежал пацанчик куда-то влево от костров, смешно подкидывая голени. Тем временем совсем стемнело. Луна еще не взошла. Только костры ярко выделялись на поляне. И на их фоне люди казались плоскими, как бы вырезанными из черной фотобумаги. Но ходили они мало. В основном сидели вокруг костров и занимались каким-то рукоделием. Мне отсюда подробно не видно. Предусмотрительно положили меня подчиненные в сторонку, чтобы никому не мешал. Подальше от начальства – поближе к кухне, не в наш век родилось. Не прошло и пяти минут, как Микал появился рядом вместе с другим юношей одного с ним роста, но более узкого по фигуре. Брюнета. Кареглазого. Без растительности на лице. С волосами до плеч. В традиционном берете. Для разнообразия - без перьев. Микал встал на колени. А вот его спутник рядом опустился на одно колено. Но оба одинаково склонили головы. Надо отметить, что выдрессировали их неплохо тут. - Филипп, – сказал я, - ты принес мое оружие? - Да, Государь. Он положил рядом со мной меч и кинжал. - Микал. - Слушаю, Государь. - Стало темно. Принеси факел. - Сию минуту, Государь. Пока Микал бегал за источником света я, пока не вынимая из ножен, ощупал кинжал. Через мои руки музейщика за долгие годы прошло много пырятельных железок самых разных стран и народов. Не надо кивать на то, что в губернских городах все музеи считай краеведческие. Это вы по экспозиции судите. Напомнить вам, что в экспозиции всего три процента экспонатов. И часто не самые интересные. А я и в питерском Эрмитаже стажировался три раза именно по военным железкам. И в Музее народов Востока в Москве. А уж в фондах Исторического, что на Красной площади такое было раздолье, когда его экспозиция была полностью на несколько лет закрыта в Перестройку, какого больше, наверное, никогда не будет. И на угаре интереса Запада к ««Горби»» обломился мне по случаю целый месяц в фондах музея Клюни покопаться за счет принимающей стороны. А уж там экспозиция… Целый замок и все по французскому средневековью. Жена потом несколько лет пилила меня циркуляркой, что не смог я там зацепиться. И что даже в Париже по магазинам не ходил как положено порядочному мужу и советскому человеку. А мне интересней было в подвалах старинного замка перебирать руками штабеля мечей, шпаг, даг и кинжалов. Сравнивать их, слушая пояснения старого музейного волка, который в этих подвалах сорок лет прожил и наконец-то дорвался до ушей такого же маньяка, как он сам. Так вот на ощупь у меня в руках было не орудие убийства, а парадная поделка. Пусть даже имеющая художественную ценность на которую не пожалели драгоценного металла. Понторезная штучка. С гладкими скользкими щечками рукояти и вычурной гардой. Сказать, что я огорчился, это ничего не сказать. Пришел Микал с факелом, и мне стало хорошо видно то, что я держал в руках. Плохие ощущения только усилились. Хорошо кованого, литого и резаного золота было больше, чем того требовалось для хорошего оружия. Щечки рукояти были из полированной слоновой кости. А уж количество плохо ошлифованных кабошонов## из драгоценных камней просто зашкаливало за здравый смысл. Больше всего было гранатов, просто россыпи их окружали крупные рубины. Но все изменилось, стоило мне обнажить лезвие. Гладкий, зеркально отполированный светлый клинок. Больше всего это походило на изделия Златоустовских мастеров девятнадцатого века. Но такого просто не могло быть, судя по антуражу моего окружения. Очень острый. Формой напоминающий офицерский кортик советских времен, но шире и длиннее. Мастера, мать их ити, руки вырвать мало. Испортили такой прекрасный рабочий клинок в угоду показной роскоши. - Толедо? Золинген? – отрывисто спросил я Филиппа, постукивая пальцем по лезвию, на котором не увидел никаких клейм. - Нет, Государь, - ответил вроде как мой оруженосец, – клинок ковали в ваших горах, в Алаве. А вот рукоять и ножны сделали в Лютеце, пока вы там гостили у вашего кузена. Ювелиры там искусней. А вот осмотр шпаги меня порадовал. Точнее – узкого меча ромбического сечения, предназначенного с силой втыкать в сочленения сплошных рыцарских доспехов. Но и фехтовать таким клинком уже возможно, а не только пырять. А это значит, что фехтовальные школы – итальянская ли, или французская или какие вообще тут будут уже на подходе. В исторических рамках, конечно. Гарда была классически шпажная с чашкой на крестовине и защитными дугами для кисти – мечта д’Артаньяна. Украшения эфеса меня отдельно порадовало. Я подобное видел в московском Историческом музее. Техника ««стальных бриллиантов»» называется. Как раз в одно из моих посещений столицы реставратор Евгений Буратов восстанавливал похожее изделие тульских мастеров времен царя Федора III, старшего брата Петра Великого. И красиво до чертиков – вон как играют грани в мятущемся свете факела, и боевому применению не мешает. - Молодец, Филипп, - похвалил я паренька. – Оружие хорошо тобой ухожено. Оставь мне кинжал, а шпагу пока забери. - Это эспада*, государь, - поправил меня паренек. - Иди, отдыхай, - я отдал ему шпагу. Польщенный парень, поклонившись мне со шпагой в обеих руках, развернулся и шустро охотно побежал к кострам. Радуется, стервец, что не припахали внеурочно. Микал все это время так и стоял рядом на коленях. - У тебя есть неотложные дела, - спросил я его. Парень с готовностью ответил. - Единственное мое неотложное дело – это служить вам, мой Государь. Все остальное может подождать, - и смотрит предано прямо в глаза. Умный мальчик. Далеко пойдет, если милиция не остановит. Хорошо это или плохо для моих целей, что парень такой сообразительный? А вот не угадать. Иной раз дурака проще в темную использовать. Но все равно делать что-то надо. Время-то тикает. На косвенных признаках я ситуацию уже исследовал и выжал досуха, но все равно информации для принятия каких-либо решений мне жутко не хватает. А Ваньку валять долго я не продержусь. Буду дурковать как ««доцент»» из кинофильма ««тут помню, а тут не помню»», пока не спалюсь по крупному. Вот тогда не факт, что смерть под взорвавшимся бензовозом будет для меня тяжелей. Признаваться, что ни черта ««государь»» не помнит кому-то из местной золотошпорной знати чревато по определению – те ребята хваткие, сразу в свои интриги такое знание вплетут, не побрезгуют. Да еще дезу мне подкинут сто пудов в своих побуждениях и ладно бы только в корыстных. Деньги потерять в этом разрезе не самое страшное. - Читать, писать умеешь? – продолжил расспрос. Так, навскидку спросил, для проформы, хотя положительного ответа от него совсем не ожидал. Не те времена. - Умею, Государь, - неожиданно заявил парень. - Меня замковый капеллан научил, когда я мальчишкой при капелле состоял. - Мальчишкой это сколько? - Четыре года как. - А сколько тебе сейчас? - Почти семнадцать лет, Государь. - Взрослый уже, - констатировал я этот факт, чтобы что-то сказать, не молчать истуканом. Парень кивнул, соглашаясь со мной. Действительно взрослый. В эти века в четырнадцать лет уже воевать ходят. И никто в рукопашной на поле боя скидок на возраст не дает. - Язык, какой знаешь письменно, или только латынь? - Не только, Государь. Еще и васконский. Это что еще за диво – васконский язык? Васконский язык бывает по логике у народа васконов. Или васков. Los vascos. Это может даже - басков? Но это как раз легко узнается далее по косвенным признакам. Не горит особо. Есть более насущные задачи, которые решать надо здесь и теперь. Незамедлительно. Я и так целый день тут дурака валяю, когда на самом деле по лезвию бритвы хожу. Интересно, а на каком языке мы сейчас с ним тут трендим? У меня полное ощущение закадрового перевода, когда голос актера и голос диктора сливаются и, кажется, что по-русски говорит с экрана голос иностранного актера. Такие вот выверты сознания. А парень продолжал ««дозволенные речи»». - А говорю я на мурманском, франсийском, окситанском, кастильском и варяжском языках. Меня покойный капеллан хотел по духовной части определить, но майордом* запретил. Добрый был ко мне покойный падре. Ага, васконский язык не назвал, знать именно на нем сейчас и треплемся. И получается у меня это естественно, как дышать. Чудеса в решете. ««Доктор, а я после вашего лечения смогу играть на скрипке? Сможете. Вот здорово, а раньше не мог»». - Принеси-ка подогретого вина. А то так голос ссадим, не заметим, - подмигнул я ему. Парень моментом подорвался и убежал к кострам. А я не на шутку заскрипел извилинами. Вот только невинной жертвы священников-педофилов мне и не хватает до полного счастья в ближнем окружении. Потому и отослал парня, что такую информацию мне срочно надо переварить наедине. В моем времени педофильские скандалы с католическими пасторами возникали с периодичностью почтового поезда. И очень смачно обсасывались всеми средствами массовой информации. Вплоть до того, что папу Римского каяться заставляли. Зачем – понятно. Известный всем педик в христианском государстве – содомит и изгой, а тайный - объект для шантажа. Но это было не только у нас. В Англии, шантажируя оглаской, на этом заставили работать на СССР аристократическую ««кембриджскую пятерку»». А вот как ТУТ к этому относятся, я пока не знаю. Может и толерастно до радужности. До гей-парадов на Масленицу. Представил себе парад геев – флягелянтов* и усмехнулся картинке. Резон еще в том, что других походящих кандидатур вокруг что-то не наблюдается. К тому же грамотных. Не те века не помню, чтобы их было много, помимо жеребячьего сословия*. Все же, как это трудно решиться: кому-то довериться, тем более в незнакомой обстановке. Да что там незнакомой – фантастической! К тому же, один раз уже погибнув, очень не хочется повтора. И надо честно признаться себе в том, что ««Штирлиц как никогда был близок к провалу»». Дальше вопросы у меня пойдут такие, что у парня кроме недоумения ничего вызвать не смогут. А это опасно тем, что… Повторяться не хочу - смотри выше. Тут надо привязывать к себе человека цепями, и желательно, чтобы этот человек, его благополучие, жизнь и смерть зависели только от меня. (Знать бы еще: кто я?). Что может быть лучше кандидатуры раба в таком случае? Кто был ничем - тот станет всем. К тому же, как ни крути, а кроме этого парня у меня в обозримом пространстве другой походящей кандидатуры нет. Одноглазый, который почему-то слишком фамильярен с ««государем»», отпадает сразу. Да и не нравится мне его бандитская рожа. Рыцари тоже отпадают по определению. В вопросах чести у них в жопе вода не держится. А как они воспримут мои предложения хрен мне угадать навскидку местный этос*#. Остальные кто тут? Чьи это люди? Мои, как государя? Или из рыцарских копий* пахолики*? Тогда вассалы моих вассалов совсем не мои вассалы. Микал прискакал обратно не один, а с двумя такими же молодыми парнями в неброской одежде. Головных уборов на них не было и мне стало видно в неровном свете факела, что эти молодые люди, в отличие от рыцарей и пажей, очень коротко стрижены. В руках всех троих была поклажа. Они рядом с моим лежбищем споро расстелили холщевую скатерть, поставили на нее несколько оловянных тарелок с нарезкой из мяса, хлеба и сыра. Серебряную солонку с откидной крышкой и пучок перьев зеленого лука. Микал в руках держал исходящий паром котелок и пару небольших оловянных кубков на низких ножках. Закончив сервировку, они все встали на колени, склонив головы. Тут я заметил на шеях этих парней ошейники, не как собачьи, а из тонкой замши. Не натирающие кожу. Да они же рабы - смекнул престарелый кандидат исторических наук в теле молодого феодала. А вот Микал носит свой башлык завязанным и шеи его не видать. Не хочет, чтобы сторонние видели его рабский ошейник? К тому же у этих парней нет никакого оружия, а у Микала вон какой здоровый тесак на поясе. А ведь он тоже раб. Сам в этом сознался. Без поллитры и не разобраться мне в местных общественных связях. А надо. Я разрешающе махнул рукой. Нет не так, не так - я милостиво помавал дланью, и парни убежали. А Микал остался, все также стоя на коленях. - Ну, что тормозишь? Наливай, – приказал я ему и понял, что слово ««тормозишь»» произнес по-русски. Вот так и палятся шпионы и попаданцы. Однако Микал не стал переспрашивать и разлил горячее вино по кубкам. Вино было так себе, как из сетевого супермаркета. А для нормального глинтвейна не хватало специй и сахара. Однако что-то типа меда во вкусе ощущалось. По крайней мере, винную кислинку перебивало, но не более. Что уж теперь привередничать – горячее сырым не бывает. Мясо оказалось классическим хамоном каменной твердости. Козий сыр наоборот мягким, типа ««бри»». А хлеб – пресный лаваш, уже успевший подсохнуть. Так что и лучок с сольцой пошел в кассу. Похрустеть. Особо порадовался я за себя, ощутив во рту вместо привычного пластмассового протеза здоровые молодые зубы, способные гвоздь перекусить. Как оно оказывается насладительно по ощущениям - рвать зубами твердое мясо, а не рассасывать его. О! Да мне же теперь и ««виагра»» не нужна! Это гут. Это мы завсегда, хоть компьютер с порнушкой остался в далеком прошлом-будущем. Но надеюсь этому телу для того чтобы возбудиться порнуха и не нужна вовсе. Потом проверим. Все проверим. Главное – выжить. Пока я насыщался, Микал пил маленькими глотками вино, не притрагиваясь к еде. Возьмем на заметку такое его поведение: делает только то, что заранее разрешено – сказал я обоим промочить горло, и он пьет. А вот насчет закуски он распорядился самостоятельно, наверное, хочет парень кушать и надеется на господские остатки. Что ж, все съедать не буду. Не расстраивать же потенциального союзника. - Остальное можешь съесть, если хочешь, - я снова неопределенно помавал дланью над достарханом. - Благодарю, Государь, - торопливо пролепетал Микал и также торопливо принялся за еду, не забывая оглядываться на костры, словно кто-то мог оттуда придти и отнять у него эти деликатесы. Впрочем, это они в двадцать первом веке дорогие деликатесы, а сейчас вроде как самая обыкновенная еда для долгой дороги. Когда юноша насытился, я попросил. - Расскажи о себе. Удивился пацанчик, очень удивился. Это у него на роже было написано несмываемыми письменами охреневшей мимики. - Что вы хотите услышать, Государь? От ёшкин кот, он мною еще манипулировать пытается. Или все проще: боится чего-то? - С самого начала и расскажи. Ты же не васкон? Так откуда ты? - Варяг я, Государь. С южного берега Варяжского моря. Уууууу… Как тут все запущено. Какие, йок макарёк, в пятнадцатом веке варяги? Или мне пора снести в сортир свой кандидатский диплом по истории или тут сама история совсем иная, чем у нас была. А это уже хуже. Много хуже. Никакого послезнания, в качестве вундервафли, у меня в таком разрезе нет не будет. От черт, придется жить простым феодальным бытом, не зная будущего. Как все люди. Никаких преимуществ. Одни минусы. Хотя минус на минус дает плюс. Первый минус – это полное отсутствие памяти носителя моего тела до моего вселения в него. Полтора десятилетия так навскидку. А второй минус придется поискать. Вот так и крутил я эту мыслю, слушая парня в пол уха. - С какого конкретно ты места? - С южной Ютландии. - Разве там не дойчи живут? - Нет, Государь, дойчи гораздо южнее находятся. Севернее нас даны, а мы – варяги, нас еще ютами дразнят. На запад остатки англян, что на остров не перебрались. На восток – шверинцы. На юг – алеманы. А вот за ними дойчи. - Ochueet, dajte dva, - вырвалось у меня по-русски. - Chto dva? – переспросил меня парень на том же языке. – Chto vam podat? - Ты и русский язык знаешь? – вопрошаю из осторожности по-васконски. - Русы когда-то были частью ютов, но давным-давно ушли на восток. Лет с пятьсот так, точнее я не помню, – и добавил, по-русски. – Stariky bajaly, chto uvel ich konung morja Rurick v tzarstvo testia svoego. Рано еще мне так раскрываться. Рано. А мальчишке за зондаж пять с плюсом. И я перевел беседу снова на васконский язык. - А в рабство как попал. Я понял так, что родился ты свободным. - Да ваши вассальные норманны и напали. Кого побили, кого похватали. Так я и на их ladie и оказался? – слово ладья опять сказал по-русски. – Это был их последний поход. Вот стервец. Пороть мало. Но чувствуется школа. Ох, не прост был капеллан в моем замке, ох не прост. - А потом они меня определили в королевскую долю в добыче. Отвезли меня в замок, там постригли и приставили к капелле прислугой за все. А как вырос, майордом определил кнехтом* в конные арбалетчики, хотя капеллан очень уговаривал принять сан. - Почему не принял? Быть идиотом* тебе не грозило? - Даже если перестать брить тонзуру, то веревочный пояс затягивает чресла на всю жизнь, - ответил парень довольно жестко, но в пределах вежливости. Философ, однако, в такие-то годы. - Баб любишь больше вина? – спросил в лоб. - И это тоже, Господин, - не стал он запираться. Вот так вот. Если приближать такого, то постоянно тюкать по темечку - предупреждать об опасности ««медовой ловушки»». - А здесь ты кто? - Как кто? Ваша охрана. Вы же сами распорядились оставить кнехтов в лесу у Лютеца на всякий крайний случай с запасными лошадьми. Вот мы и пригодились. Теперь лови, парень, разрыв шаблона. - Хочешь быть свободным? И вот тут он уже меня удивил, порвав все мои шаблоны. - Нет, Государь. На свободе я умру от голода. Или подамся в разбойники, и меня повесят. Лучше у вас в кнехтах. По сравнению со свободными простецами королевский кнехт – большой господин. Хоть и раб. И тут я решился. Была - не была. Все одно пора действовать. Завтра уже будет поздно. - Ты тайны хранить умеешь? - Да, Господин. - И какие тайны ты хранишь? - Если я вам о них сейчас поведаю, Государь, то они перестанут быть тайнами и окажется, что я их не умею хранить. Вот так вот. Раб! В лицо ««государю»»! Ой, мама, роди меня обратно. Куда я попал? - Хорошо. Тогда скажи: стоит ли мне тебе доверить свою тайну. Страшную тайну, которая тебя может, как возвысить, так и погубить. Микал промолчал. А я его в этом еще и простимулировал. - Не торопись отвечать. Все взвесь сначала. Ты же умный мальчик. Могу гарантировать только одно: если решишь все оставить как есть, то все для тебя все и останется, как было. В противном же случае в твоей судьбе пройдут большие перемены. Замени факел, за это время все и обдумаешь. Микал ушел, и я снова остался в одиночестве. Черт возьми, это попаданство. Читал книжки про такое, примерял на себя, естественно, но в моих думках все проходило в той истории, которую я хорошо знал. А вот теперь как выгребать? Ничто не выдавало в Штирлице русского разведчика, кроме буденовки и волочащегося за ним парашюта. Вернулся Микал. Слава Богу, один. Принес с собой три готовых к запалке факела. Заменил прогоревший факел на новый. Его лицо при этом хорошо осветилось. Это гут. Потом он встал на колени и сказал, прямо глядя мне в глаза. - Располагайте мной, Государь, как посчитаете нужным. Я готов принять вашу тайну и хранить ее ото всех. Не выдать ее даже под пытками. - Под пытками говоришь? Пытки разные бывают. Видел я людей, которых не сломила невыносимая боль, но ломала угроза потери бессмертной души. Боже что хрень я несу… - Я ваш, государь, душой и телом. Иисус Христос тому порукой и Отец Дружин*. Он торопливо перекрестился. - Мало, - сказал я. – Волосом* поклянись, что он лишит тебя мужской силы в случае твоего предательства. В глазах мальчишки мелькнул даже не страх, а ужас. - Откуда вам такое известно, Государь? – не сказал он даже, а торопливо выдохнул. - Для начала условимся, что вопросы здесь задаю я. Ну, так как? - И Волосом клянусь я, что буду верен вам и телом и душой, что жизнь моя и смерть моя принадлежит вам, Государь. - Теперь верю, - констатировал я ситуацию. – Посоветуй, кем тебя назначить, чтобы ты всегда был при моей персоне, а не в чьем-то копье? И главное, чтобы это назначение не вызвало ничьей зависти. - Вашей ступенькой. Государь. - Кем? - Ступенькой, на которую вы будете опирать ногу, когда будете садиться в седло. Неужели вы такого не помните? - В том-то и состоит моя тайна, что я ничего не помню до сегодняшнего дня. Совсем ничего. Даже то, кто я? Теперь тебе понятна какой страшной силой обладает эта тайна? - Да, Государь. - Вот и ответь мне: кто я? - Вы, Государь – Франциск по прозванию Фебус, суверенный конде* Бигорры, комт* де Фуа, принц-соправитель Андорры, принц Вианы, инфант* короны Наварры, пэр* и кузен франсийского леруа*. - Vot bliad, nachslos v kolchoze utro, - вырвалось у меня на языке родных осин. - А кто таков тот одноглазый нахал? Микал тут же ответил как заправский номенклатор. - Ваш лучший друг. Саншо Лоссо де ла Вега. Инфант дукадо* Кантабрии, - стал перечислять остальных уже без приказа.- С ним копье его кабальеро сьера Вото – пять человек при семи конях. Одно рыцарское копье из Фуа шевалье* Генриха д’Айю - семь человек при девяти конях. И отряд ваших конных арбалетчиков из Бигорры – семь человек при десяти конях под командой сержанта Эрасуна, васкона. Всего, считая с вами сейчас двадцать три человека при тридцати конях. - А что случилось со мной вчера? - Я не знаю причин, так как сидел в лесу, но думаю, что их знает инфант Кантабрийский. Знаю только, что вы бежали из Шевреза, из летнего дворца леруа франков, вашего кузена. При этом кто-то вдогонку кинул в вас свинцовым шаром и попал по затылку. Вы потеряли сознание, и вас вынес на своем коне инфант. А вашего коня и оружие спасли ваш паж* Иниго де Лопес из Лойолы и дамуазо* Филипп де Фларамбель. Последний успел захватить с земли тот шар, которым в вас кинули. Остальная ваша свита осталась прикрывать ваше бегство. О ее судьбе ничего пока не известно. - Где мы сейчас находимся? - Примерно в тридцати лигах от Шевреза. На запад или юго-запад. - Ага… - попытался я припомнить, где во Франции находится этот городишко Шеврез. Ничего путного кроме герцогини де Шеврез из ««Виконта де Бражелона»» на ум не приходило. Плюнул на эти умствования и спросил другое, более важное. - Который теперь год? - Одна тысяча четыреста восемьдесят первый с Рождества Христова. - Кто правит в Наварре? - Ваша матушка регина* Мадлен Франсийская. Дочь леруа франков Шарля Седьмого. До вашего совершеннолетия, согласно завещанию Хуана Второго. - Когда мое совершеннолетие? - В шестнадцать лет. - Сколько мне сейчас? - Скоро будет пятнадцать. - Хорошо, - сказал я, хотя ничего хорошего пока не видел. Мне бы сейчас за печку забиться и со сверчками песенки попеть, а не кидаться в круговорот дворцовых интриг, в которых, как я припомнил, меня – да-да, теперь уже меня должны тут отравить через пару лет. Вчера, как оказалось, не добили. В гостях у коронованного братца. Да с такими родственниками никаких врагов не надо. - Сними с меня сапоги, Микал, и охраняй мой сон. И моментально вырубился, как только освободился от обуви. Все же слишком сильное было умственное напряжение для такого неокрепшего организма, которому залупили по черепу свинцовым шаром. Силен парнишка. Глава 2. Где я? Проснулся я уже светлым утром. Почти днем. Но было еще прохладно и на траве вокруг, и на моей накидке лежала обильная роса. И громко щебетали птицы. Целый гомон радостного ощущения бытия. От костров тянуло старым дымком. - Ну, вот и славно, - склонилась надо мной одноглазая рожа. – Сейчас лекаря привезут и поменяют тебе повязки. Я вчера подумал, что лучше сюда лекаря притащить, чем тебя - такого вот, к нему волохать. Прибежит лекарь, не та птица, чтобы кочевряжиться. И улыбается широко крепкими белыми зубами. Приглядевшись, я вдруг осознал, что наследнику герцога Кантабрийского не больше девятнадцати лет. Просто его так старит борода и особенно повязка на глазу. А сейчас, когда на его голове нет берета прекрасно видно, что на лбу у него нет даже намека на морщины. И, кажется, он искренне рад тому, что я живой. - Саншо, - прохрипел я сухим горлом. - О! – воскликнул инфант. – Узнал! Узнал! А я вчера испугался, что ты память потерял после такого подлого удара по голове. Смотрел на всех просто рыбьими глазами. Подскочили мой паж и оруженосец и, приподняв, прислонили меня к дереву. Потом обратились к инфанту. - Вы позволите, Ваша Светлость? - Валяйте, - ответил Саншо, и махнул рукой. - Мы потом с Фебом обо всем поговорим. Торопиться уже некуда. Похлопал меня по плечу. - Выздоравливай, брат. Надеюсь, мы еще скоро по непотребным девкам пройдемся ураганом. Поднялся на ноги и отошел к кострам. Место сына герцога занял раб Микал. Втроем они меня сначала обули, потом поставили на ноги и, аккуратно придерживая, унесли в кусты. В прямом смысле унесли, держа меня вертикально за локти. Сильны мальчишки. За кустами лещины они поставили меня на землю. Лопес развязал мне гульфик в пуфах. Сделал приглашающий жест рукой и сказал двусмысленность. - Нассыте, Государь, вы на это Лютецкое графство. Выразите франкам свое презрение, а мы вас поддержим в этом начинании. И хихикают. Пацанва. Я и сам улыбаюсь. Припомнив школьную частушку: Какой-то маленький вассал Все стены в замке… обошел. И на стене он написал, Что туалета не нашел. Правда, вслух переводить на васконский язык не стал. Ну ее…Потом как-нибудь, при случае подходящем наведу им арт нуво на куртуазию. Выражаю я свое презрение франкам тугой длинной струей всей силой юного организма, а сам думаю, что я тоже ведь теперь франк. По крайней мере, доставшаяся мне тушка по матери - Валуа. Вспомнить бы еще кто мой отец? В это время и в этих местах это очень важная информация. Происхождение многим тут ставит потолок уровню притязаний. Мало мочь, надо еще право иметь. Согласно происхождению по крови. Вон герцоги Бургундские, на что сильнее были французского короля, а ведь в итоге склонилась сила перед правом. Вроде как не прямо сейчас… Ну, почему я больше немцами занимался, нежели испанцами с французами? Сейчас бы знал все про них подробно, как знаю про Священную Римскую империю германской нации и не блукал бы в тумане. Почему, почему?… Потому что перпендикуляр. В хранилище моего музея основная коллекция холодного оружия сделана в разных германиях. Вот я про это и статейки писал в журналы. Не только научные, обязательные для годового отчета, но всякую популярщину для плебса про ««пламенеющие клинки»» и про то почему в шлемах-ведрах рыцари не воевали. И читателю развлечение было и мне копейка не лишняя. - Вас поддержать, чтобы вы справились с большим делом, - подкалывает меня паж Лопес. - Будет нужно – прикажу, - отвечаю, ухмыляясь. – Но пока Мое Высочество не испыиываеи в этом нужды. Смеются. Оценили шутку юмора. Симпатичные пацанчики. Дети еще совсем. Мне снова заботливо завязали гульфик, и, подняв за локти, понесли обратно на лужайку. Мягко несут надо отметить, без тряски. Принесли, уложили на место, прислонив спиной к дереву. Тут мне и кашка поспела - что-то вроде пшенки на воде, но с коровьем маслом, типа топленого. И какой-то травяной сбор с медом вместо привычного чая. Мдя, с чаем напряженка будет еще лет сто как минимум. А то и двести. В эти земли, наверное, еще и кофе не просочилось. А если и есть, то проходит под грифом ««сарацинская зараза»». И так будет долго еще, пока в Вене в середине шестнадцатого века запорожский казак, которому в дуване турецких трофеев досталось несколько мешков кофейных зерен, не откроет первую кофейню. Отвыкать надо от дурных привычек. Нет еще у местного населения широты кругозора, в том числе и кулинарного. Не было еще великих географических открытий, которые совершат переворот в европейском менталитете, отделяя Средневековье от Нового времени. Кстати о дурных привычках: после завтрака сильно захотелось закурить, аж почувствовал, как уши пухнут. Но я прекрасно понимал, что это желание чисто психологическое, так как мое новое тело совсем не знало, что такое никотин и хотеть курить не могло по определению. А вот сознание старика, который курил как паровоз тридцать восемь лет – да, соскучилось по соске. Но эту ломку мы переживем. Организм у меня теперь молодой – справлюсь. Тут я вспомнил, что вчера раздал обязательства, которые надо бы выполнить. Известно, что точность – вежливость королей, а вот обязательность сюда тоже входит? Или как? - Филипп. - Слушаю, Государь, – повернулся ко мне юный дамуазо с готовностью выполнить любой приказ, что так и читалось на его лице. - Раба Микала надо перевести из стрелков на должность моей ступеньки. А то у меня свита через чур уменьшилась. Распорядись там от моего имени кому следует. Прямо сейчас. Оруженосец убежал к кострам, оставив меня на попечение одного пажа. Микал, благоразумно скрылся с глаз. Совсем незаметно. Умный мальчик. Не ошибся я в нем. У него одинаково хорошо работают как теменные, так и прифронтальные зоны мозга. Вернулся Филипп вместе невысоким с кряжистым мужиком лет сорока, одетого в желтую котту с вышитыми красными быками Бигорры на груди. Котту перехватывал широкий пояс толстой кожи с медными бляхами, на котором висел такой же страхолюдный тесак, как и у Микала. Голова и плечи воина была прикрыта хаубергом* из которого виднелось только загорелое лицо с пышными черными усами в ля Никита Михалков. Выдающийся нос с высокой горбинкой и жгучие черные глаза убийцы. В профиль он был похож на старого лысого попугая. Филипп тактично отошел к шатру, а этот полутораметровый терминатор, встав на одно колено, ударил себя правым кулаком в область сердца и хрипло произнес. - Государь, дозволено ли будет говорить недостойному слуге вашему? И глядит на меня как на несмышленыша какого. Ну да, ему сорок, мне – пятнадцать… Будет. Как еще на меня смотреть опытному сержанту, давно привыкшему командовать людьми. К тому же, случись что со мной венценосная маменька не рыцарям, а ему голову открутит. Остальным в назидание. Рыцари разве что опалой отделаются. Я разрешил. - Говори. - На все воля ваша, Государь, но стоит ли забирать из отряда лучшего стрелка, когда обязанности ступеньки может исполнять любой остолоп, был бы он только силен? Хотел я ему сказать важно так, по-королевски, что Микал в первую очередь будет первым рубежом моей защиты и не столько ступенькой, сколько бодигардом, но глянув на Филиппа и Иниго, понял, что эти пацаны враз на меня обидятся насмерть. Это же они меня вытащили в Шеврезе из свалки, пока Микал в лесу сидел. Ну, ни словечка в простоте… Как его там зовут-то этого баска, Микал вчера же говорил? Вот голова с дырой… Придется по званию. - Сержант, а с чего ты решил, что около моей персоны должны быть худшие? | |||
В начало страницы | ||||
Senis1 | Сообщение #2 | |||
Обер-штабс-пиволюб Регистрация: 16.03.2012 Сообщений: 5253 |
Кто Она? :shock: | |||
В начало страницы | ||||
DStaritsky | Сообщение #3 | |||
космический ватник Регистрация: 09.04.2012 Сообщений: 19840 Откуда: Росиия Москва Имя: Дмитрий Старицкий |
Senis1 писал(a): Кто Она? :shock: какая Она? | |||
В начало страницы | ||||
Борис Громов | Сообщение #4 | |||
Автор Регистрация: 19.02.2012 Сообщений: 8007 Откуда: Сергиев Посад, Московская обл. |
DStaritsky писал(a): какая Она? Фигура... :D | |||
В начало страницы | ||||
Orc | Сообщение #5 | |||
Толерантный Терпимый Эвенк Регистрация: 16.03.2012 Сообщений: 14850 Откуда: Екатеринбург Имя: Денис Васильев |
Senis1 писал(a): Кто Она? :shock: меня больше интересует, кто он :D :D :D Цитата: Дмитрий Стрицкий. :pardon:Старицкого таки знаю, да ))) а Стрицкого нет))) | |||
В начало страницы | ||||
Борис Громов | Сообщение #6 | |||
Автор Регистрация: 19.02.2012 Сообщений: 8007 Откуда: Сергиев Посад, Московская обл. |
orc писал(a): меня больше интересует, кто он :D :D :D :pardon: Старицкого таки знаю, да ))) а Стрицкого нет))) А, кстати, да... Я вот - проглядел, а оно вона как... :D | |||
В начало страницы | ||||
DStaritsky | Сообщение #7 | |||
космический ватник Регистрация: 09.04.2012 Сообщений: 19840 Откуда: Росиия Москва Имя: Дмитрий Старицкий |
orc писал(a): меня больше интересует, кто он :D :D :D [\quote] Франциск I Феб, король Наварры. 1483 г. | |||
В начало страницы | ||||
Orc | Сообщение #8 | |||
Толерантный Терпимый Эвенк Регистрация: 16.03.2012 Сообщений: 14850 Откуда: Екатеринбург Имя: Денис Васильев |
DStaritsky писал(a): quot;orc"] Франциск I Феб, король Наварры. 1483 г. А разве что-то спрашивал про Франциска? ;))) | |||
В начало страницы | ||||
Senis1 | Сообщение #9 | |||
Обер-штабс-пиволюб Регистрация: 16.03.2012 Сообщений: 5253 |
:D :D :D побоку всякие франциски. интересует кто она, "эта муза", которая вдохновила Стрицкого ;-) на поподанчество. Я то-ж такую хочу! И почему переселение в франциско, а не в Императора 13-того(как раз для троицы одного не хватает!)? | |||
В начало страницы | ||||
DStaritsky | Сообщение #10 | |||
космический ватник Регистрация: 09.04.2012 Сообщений: 19840 Откуда: Росиия Москва Имя: Дмитрий Старицкий |
Senis1 писал(a): :D :D :D побоку всякие франциски. интересует кто она, "эта муза", которая вдохновила Стрицкого ;-) на поподанчество. Я то-ж такую хочу! И почему переселение в франциско, а не в Императора 13-того(как раз для троицы одного не хватает!)? Дык поначало так и было что-то вроде 13-го - Гартом звали, потом Муза подсунула этот портрет и понеслось. ЗЫ: Модераторы поправьте ошибку в моей фамилии, а то у самого не получается. ПЛИИИЗ!!! | |||
В начало страницы | ||||
Orc | Сообщение #11 | |||
Толерантный Терпимый Эвенк Регистрация: 16.03.2012 Сообщений: 14850 Откуда: Екатеринбург Имя: Денис Васильев |
DStaritsky писал(a): ЗЫ: Модераторы поправьте ошибку в моей фамилии, а то у самого не получается. ПЛИИИЗ!!! в профилаткических целях в течении месяца :))) | |||
В начало страницы | ||||
Senis1 | Сообщение #12 | |||
Обер-штабс-пиволюб Регистрация: 16.03.2012 Сообщений: 5253 |
DStaritsky писал(a): Дык поначало так и было что-то вроде 13-го - Гартом звали, потом Муза подсунула этот портрет и понеслось. Если серьезно, то обязательно прочту. Мне ваш стиль нравиться :) Но конечно бы хотелось сразу и все! 8-) :beer:ЗЫ: Модераторы поправьте ошибку в моей фамилии, а то у самого не получается. ПЛИИИЗ!!! __________ А насчет "13-того императора", я имел ввиду цесаревича Николая, который умер от туберкулеза, ибо есть уже две книги разных авторов, так что для троицы не хватает еще одной ("Инженер его величество"; А.Ф.Величко и "13-й Император. «Попаданец» против Чертовой Дюжины" А.Биверов и Н.Сомов. Последнего пока не читал.) | |||
В начало страницы | ||||
DStaritsky | Сообщение #13 | |||
космический ватник Регистрация: 09.04.2012 Сообщений: 19840 Откуда: Росиия Москва Имя: Дмитрий Старицкий |
Senis1 писал(a): Если серьезно, то обязательно прочту. Мне ваш стиль нравиться :) Но конечно бы хотелось сразу и все! 8-) :beer: __________ А насчет "13-того императора", я имел ввиду цесаревича Николая, который умер от туберкулеза, ибо есть уже две книги разных авторов, так что для троицы не хватает еще одной ("Инженер его величество"; А.Ф.Величко и "13-й Император. «Попаданец» против Чертовой Дюжины" А.Биверов и Н.Сомов. Последнего пока не читал.) Не хватит мне одного фанфика на Круза. дальше пойдум мои оригинальные миры и альтернативки. | |||
В начало страницы | ||||
Senis1 | Сообщение #14 | |||
Обер-штабс-пиволюб Регистрация: 16.03.2012 Сообщений: 5253 |
DStaritsky писал(a): Не хватит мне одного фанфика на Круза. дальше пойдум мои оригинальные миры и альтернативки. Будем ждать :) Успехов. :beer: | |||
В начало страницы | ||||
Konon | Сообщение #15 | |||
Меткий Пацифист Регистрация: 08.01.2013 Сообщений: 497 Откуда: Украина Имя: Олег |
"фирмы ««ПукОйл»» - собственности местечкового олигарха Геннадия Пукина" 8-)ага все беды от них , еще и евреи виноваты | |||
В начало страницы | ||||
DStaritsky | Сообщение #16 | |||
космический ватник Регистрация: 09.04.2012 Сообщений: 19840 Откуда: Росиия Москва Имя: Дмитрий Старицкий |
проды кусик - Сержант, а с чего ты решил, что около моей персоны должны быть худшие? Старый воин обескуражено молчал, вращая глазами, пытаясь найти выход из непростого положения, в которое он сам же себя и загнал по простоте душевной. Но не находил и был уже готов к наказанию, хотя вины за собой не знал, но виноватым себя уже чуял. Мне понятен был этот служака, который обо всем думает с ««кочки зрения»» своего отряда. Но вот царедворца из него никогда не выйдет. А потому надо брать его на заметку в качестве потенциального помощника с органичной компетенцией. - Лучше подумай о том, как сделать свой отряд эффективнее на поле боя, - продолжи я. - Что для этого нужно? Сколько оптимально должно входить в отряд стрелков? Где и из кого их набирать? Чему учить? Сколько нужно в такой отряд офицеров, и каких? Отряд должен быть подвижным, маневренным, обученным действовать как целиком, так и по частям. В разведке, в передовом охранении. И комонно и пешком. Чем должен быть вооружен каждый воин, кроме арбалета? Тебе ясно задание? Кивает, хотя ничего ему пока не ясно. Тугодумчик он, хотя если осознает задачу – держись, попрет к цели бульдозером. Надо его ставить на учебу новичков. Там он будет на месте. - Иди и выполняй. Вернемся домой, вернемся и к этому разговору. А пока выполняй свою задачу, для чего тебя сюда брали. Нужно разведать дорогу на юг и на запад, чтобы пройти мимо франков, не вступая с ними в бой. И котты гербовые снимите. На вопросы отвечайте, что вы наемники в поисках контракта. - Как же так, государь, а честь? – наконец-то прорвало сержанта. - Ваша честь – верность, - сказал твердо, как отрубил. - Меня хотят убить. Значит, по вашему внешнему виду враги не должны вас выследить и на меня выйти, пока я тут как бревно валяюсь. - Я все сделаю, как вы велите, Государь, - в глазах старого вояки читалось некоторое удивление. Типа заговорила комнатная собачка и ведет разумные речи. - Гербовые котты чтобы все сняли прямо сейчас, - оставил я за собой последнее слово. Сержант встал и, стукнув кулаком по верхнему быку на котте, отошел в сторону, но совсем не отходил, оглядываясь по сторонам. Микала ищет, - подумал я.- Уши отодрать напоследок. Ишь, злой какой! Обучит он мне сотню конных стрелков для моей личной гвардии, никуда не денется. Будет у меня помесь драгун с казаками. Подскочить, нашпиговать тяжелых латников болтами и так же легко оторваться. И чтоб в пешем бою в городе знали толк. Хе-хе… Спецназу захотелось? А то? Чтобы превентивно карать моих будущих отравителей прямо в их укрепленных гнездах. А числиться они будут у меня в Бигоре, при замке. Потешными стрелками малолетнего инфанта. Чем бы дитя ни тешилась, лишь бы государственные дела не лезла. Я и не полезу, пока сил не подкоплю. Временной люфт пока есть. Еще бы сотню королевских мушкетеров бы мне. С хорошими мушкетами. Не с аркебузами. И пушки. Последний довод королей. Вот тут мое послезнание - страшная вундервафля для моих врагов. Но держать все это надо в секрете. В глухом местечке все творить. Тайно. От маменьки и кортесов* подальше. И хунту свою сколачивать заранее, чтобы управление государством сразу перехватить. Ой – е… Это не пушки отливать. И все это за год с небольшим… Цейтнот, однако. К моей коронации подвижная артиллерия и спецназ должны быть готовы порвать всех в Помплоне, на кого укажу. А потому родовитых туда не брать. Чтобы не расшаркивались с рикос омбре* прежде чем дать им в зубы. И в ступор перед вельможами не становились. Бояр надо давить как их Петр в России давил. Альтернатива одна – сидеть и ждать пока рикос омбре меня отравят. У них рука не дрогнет. | |||
В начало страницы | ||||
DStaritsky | Сообщение #17 | |||
космический ватник Регистрация: 09.04.2012 Сообщений: 19840 Откуда: Росиия Москва Имя: Дмитрий Старицкий |
исправил географию места действия, стало ближе к реальной истории и дальше на юго-запад от Парижа, который только с генриха №9 стал настоящей столицей. Дмитрий Старицкий ФЕБУС. ПРИНЦ ВИАНЫ. Фантастический рыцарский приключенческий роман. Глава 1. Кто я? Наверное, все видели знаменитый кадр Сергея Урусевского в фильме ««Летят журавли»», когда красиво так крутятся кроны деревьев на фоне облачного неба. Так вот, кроны не крутились, вернее, престали уже кружиться и тихо проплывали надо мной нескончаемой зеленой аркой под мерный топот копыт по мягкой земле и всхрапывающего отфыркивания лошадей. Впрочем, лошадей я не видел, только слышал. Их и еще дятла, где-то выбивающего морзянку по дереву. Потом и остальные звуки летнего леса стали слышны. И запахи. И это было странно. Второй странностью для меня оказалась яркая зрелая листва на деревьях. Зеленая. Третья странность – я лежу, и меня слегка раскачивает, как на лодке. Лежу навзничь лицом кверху и потому вижу только яркое небо и солнечные лучи, пробивающиеся сквозь листву. И резко пахнет конским потом. А ведь так быть не должно. Во-первых, сейчас зима. Точнее март, конец зимы в наших широтах. И в нынешнем году март по снегопадам отдувается за весь сезон. В любом случае деревья должны быть голые. Во-вторых, я ехал в маршрутке сразу за водителем. СИДЯ! Вот то, что голова бинтами замотана, так это вроде как нормально. Маршрутка прямо перед нужной мне остановкой на брусчатом спуске хорошо так влетела под длинную цистерну седельного тягача, выворачивающего с бензозаправки фирмы ««ПукОйл»» - собственности местечкового олигарха Геннадия Пукина. Влетела со всей южной гастарбайтерской дури водятла, на полной скорости. И сразу вокруг стена огня… А что потом - не помню… В общем, до музея, где работаю хранителем, я так и не доехал. И будущая выставка средневекового оружия, которой руководство музея собиралось поправить слегка свои финансы, осталась без куратора. Странное занятие в наше время для мужчины – работать в музее. Да? А куда деваться пятидесяти пяти летнему кандидату исторических наук, у которого нет никакой способности к коммерции и который по возрасту никому из новых хозяев жизни не нужен. По определению. ««Балласт»», как обозвала меня жена, улетая к новым горизонтам через океан. Там ей дали грант и лабораторию в Канаде за то, что она вывела бактерии, которые жрут что попало, а срут каким-то сверхчистым веществом. Нашему же государству сверхчистое вещество оказалось без надобности, как и собственная история. А за океаном своих историков как собак нерезаных. На всех грантов не хватает. Их дают только тем, кто правильно понимает линию правящей партии. Вот и живем с женой уже пятилетку через океан. Общаемся через ««Одноклассников»», как чужие. Так, слегка знакомые. Двадцать пять лет брака как бы и не было. Если и были чувства да давно сплыли. Особенно после смерти сына. Сын погиб в Чечне. Посмотрел пацан на шибко ученых родителей, что годами мозги сушили, диссертации-дипломы защищали, деньги на книжки тратили, что разве пару десятков людей читают, и на то, что это им в итоге это дало, да и подался после школы в ОМОН. Там сразу командировка в Чечню. В спокойное вроде бы время. Все войны ««за наведение конституционного порядка»», как говорили, уже закончились. А вот, поди ж ты… Привезли нам кровиночку в тяжелом ящике, оббитом оцинкованным листом, даже поглядеть на него в остатний раз не дали. Разве что похоронили по-человечески. С воинскими почестями, как павшему бойцу и положено. Думанья мои прервал повелительный гортанный окрик. Все остановилось. Меня сняли с носилок, что были закреплены между двумя лошадьми и опустили на траву, укрытую только коричневым шерстяным плащом. Второй такой же под голову свернули. Фляжку сразу к губам поднесли. Кожаную такую в форме мошонки. Даже не фляга это, а маленький бурдюк. Приподняли и дали попить из горла. Оказалась вода, подкисленная либо уксусом, либо плохим вином. Окружили меня бородатые откровенно бандитские рожи. По-другому и не скажешь. Особенно этот с флягой в руке, у которого кожаная повязка на левой глазнице. Просто пиратский капитан Воробей. - Феб, ты как, живой? – спрашивает. Язык по звучанию не русский, совсем не похож на европейские языки, которые я знаю, но я его понял. Но решил пока не отвечать, вдруг ошибся я в чем, или разобрал что не так. Лучше пока ««овощем»» прикинусь. Огляжусь по-тихому. Глядишь эти непонятки сами собой и рассосутся. Не бывает в бреду таких запахов. Вторая бородатая рожа в клоунском берете с длинным пером цапли застила мне небо. - Государь, если вы нас видите, то хоть моргните нам, - сказал он вежливо и слегка манерно. Я моргнул. Мне не жалко. Громкий крик радости нескольких десятков глоток моментально распугал всех птиц в округе. - Как только лошади отдохнут, мы сразу найдем тебе лекаря, - пообещал тот разбойник, что с повязкой на глазу. – Только лошадям нужно отдохнуть. Все же тридцать лиг от Плеси ле Тура отмахали на всем скаку без остановки. Зато, Феб, оторвались мы от дедистов. Теперь все будет хорошо. Не достанет нас Паук. ««Все будет хорошо»», - повторил я про себя, сомкнул веки и неожиданно для себя заснул. Никуда дальше меня не повезли, хотя и обещали. Проспал я оставшийся день и проснулся, когда в сгущающихся сумерках бандиты уже вовсю костры палили с искрами и дух вкусный от котелков пошел. Желудок заставил меня вернуться в этот мир иной. Не мой мир. Так жрать я хотел только в армии. Точнее, военно-морском флоте. Хотя какой там флот – ремзавод на Белом море. Днища кораблей отдирали от всякой наросшей дряни. Страшная эта воинская часть была для срочника. Работа каторжная по десять часов, от которой гражданские даже за большие деньги отказываются. Выходной один – воскресенье. Праздник. Обязательно – спортивный. Уставщина пополам с дедовщиной, отполированные уркаганскими ««понятиями»». Половина личного состава из колоний-малолеток приходила готовыми ««правильными пасанами»». Но все же, при маршале Брежневе в армии нас, и одевали тепло, и кормили хорошо, только давали мало. А до двойной порции я всего полтора сантиметра ростом не дотянул. Даже в этом я неудачник по жизни оказался. И тут, поди разбери. Кто меня везет? Куда меня везут? Откуда меня везут? И главное – зачем? Люди мельтешили в отдалении между костров, о чем-то радостно переговариваясь. Прикладывались к бурдюкам. Видно было, что они вполне довольны и собой, и окружающее их обстановкой. Мимо меня пробегал худощавый, но широкоплечий парнишка с охапкой хвороста в руках. Лет шестнадцати. Голубоглазый. Безбородый и безусый. Одет в длинную рубаху почти до колен и узкие штаны чуть ниже колена со шнуровкой по бокам. Бесформенные боты из кожи и обмотки до середины голени. На голове суконный колпак, типа башлыка со свисающим на спину длинным концом, переходящий в оплечье примерно до середины груди с завязками на шее. Пояс широкий толстой кожи. На поясе солидный такой тесак-свинокол сантиметров сорока в потертых ножнах. Рядом кошелек-мошонка болтается на завязках. И какие-то крючки еще бронзовые на поясе. - Стой, - сказал ему. Вышло хрипло и тихо. Однако парень тут же присел рядом на одно колено, и, склонив голову, произнес. - Слушаю, Государь. - Ты кто? - Как кто? – удивился неподдельно, скосив белесые глаза к носу. - Имя у тебя есть? – продолжил я допрос. - Микал, - отозвался тот и пояснил. - Ваш раб, Государь. Раб? Мой? Офигеть, дайте два. - Зеркало есть? – потребовал у парня. Раз так охотно слушаются то надо требовать, а не попрошайничать. Ибо не фиг. - Нет, государь. Откуда у меня такая роскошь? По его глазам видно, что было бы у него зеркало – точно бы отдал, но нет у него зеркала, вот обида-то. Мысленно постучал себя кулаком по лбу. Откуда у раба зеркало? Но нужно оно мне срочно. Причем не просто срочно, а СРОЧНО!!! Любая стекляшка сойдет с отражающими свойствами, пока солнце совсем не зашло. Приказал. - Быстро нашел зеркало. Где хочешь. И добавил тоном ротного старшины. - Мухой метнулся. Парень исчез, как будто его волшебной палочкой в темечко ткнули. Вместо Микала торопливо пришел ко мне прежний одноглазый бандюган и еще двое крепких мужиков в беретках с перьями. У одного - павлиньими. Три штуки целых. У другого пышное перо страуса, но одно. Одноглазый держал факел. Судя по яркому пламени, это был заранее заготовленный девайс, а не импровизация из первой, попавшейся под руку ветки. Пернатые с двух сторон подхватили меня под руки и, не проронив ни слова, усадили, с опорой лопатками на ствол дерева, под которым я лежал. Тот, что страусячий поклонник, вынул из поясной сумки некий предмет и подал его мне в руки. Действительно зеркало. Сантиметров двадцать в диаметре. Серебро полированной. Даже ногтем постучал по нему, проверяя. А рукоятка и оклад из слоновой кости с богатой и тонкой резьбой. На глухой стороне вещицы целая миниатюра вырезана весьма искусно и с мелкими подробностями. Один всадник другого булавой охерачивает со всей дури. А по ободу и рукояти мирные виноградные лозы плетутся. Музейная вещица. Спрятать ее в запасник и никому не показывать. Современный музей это кладбище культуры. Экспонируется не более трех процентов от фондов, которые в музеях хранятся. Никто этих вещей не видит кроме музейных хранителей, а это значит, что их просто вывели из культурного оборота. Картины великих художников так просто рулонами на палку наматывают. Вот так вот: эстетическую жизнь людей сделали бедной на девяносто семь процентов. А тут – гляди, просто пользуются. Одноглазый приблизил факел. Жестом показал ему, чтобы он держал его так, чтобы осветить мне лицо. Потом посмотрел в зеркало. Не я это. Совсем не я. А кто я? Ну и что я хотел там увидеть? Мать Терезу? Брюса Виллиса? Лёньку ди Каприо? Вообще-то в глубине души надеялся на лысого старпёра из музейного подвала со шкиперской бородкой без усов. Привык к нему я как-то за полвека. А из отражения на меня смотрел пацанчик лет пятнадцати с умными темно-карими глазами, овальным лицом еще с детской припухлостью щек и твердым волевым подбородком. Скулы высокие, не неявно выраженные. Нос прямой, некрупный и длины умеренной. И - с ума сдрызнуться: пухлыми красиво очерченными чувственными губами. Обрамляло все это спутанная копна золотистых волос до плеч, сверху прихваченная окровавленной тряпкой. Мдя… Внешность – девки млеют, и сами в штабеля уладываются. - Убедился, что все еще красавчик? – задорно засмеялся одноглазый. Остальные его охотно поддержали. Я тоже широко улыбнулся, но совсем по другому поводу. Как фонтаном в душе взыграло: бинго!!! Я наконец-то угадал, под каким наперстком шарик! Если и начинать новую жизнь чёрте где, то лучше всего с бонусом молодости. Все равно в прошлой жизни обо мне плакать некому. Только вот кто я? Это вопрос. А новое тело мое об этом хранит упорное молчание. А что такое ««Феб»»? Имя? Фамилия? Титул? Должность? Или кличка с погонялом? Не понятно совсем, а спрашивать окружающих я пока опасался. Мало ли что тут крутится в тайнах ««мадридского двора»». Узнают, что ничего не помню, да и сунут стилет под ребро. И скажут, что так и было. По голове мальчонке досталось, вот он на стилет сам и упал. Жалко! Но мы отомстим. Или того хуже – примут за бесноватого и сожгут на костре. Молча, отдал драгоценное зеркало этим жеребцам стоялым. Ужинали по-походному: жидким кулешом, с дымком. Мне от общего костра отдельную пайку принесли в плоском медном котелке, снабдив куском серого хлеба и медной же ложкой. Поклонились, пожелав приятного аппетита, и ушли. Странные, незнакомые мне рожи, но ведут себя так, будто знают меня с рождения. И естественно никуда не поехали на ночь глядя, вопреки обещаниям одноглазого бандита. И это правильно – нечего глаза ветками колоть в темени. По идее тело моего реципиента должно в седле сидеть хорошо (шпоры у меня на сапогах золотые на что?), но не факт что это умение осталось в связи с вселением в него моей души. А так принимают меня тут за кого-то конкретного, а я и имени-то его не знаю, не говоря о большем. Так что поиграем как мы еще некоторое время в больного на всю голову. Глядишь, сами проговорятся. Тем более что от резких движений голова кружится и после еды слегка подташнивает. От, были б мозги – было бы сотрясение. Рядом для меня поставили небольшой, но высокий шатер. Шелковый, тудыть его в кочерыжку. Персонально для меня. Красиво жить не запретишь. Остальные все укладываются спать прямо на землю. На попонах, седло под голову, аки князь Святослав. И никто не курит. Знать Америку еще не открыли. Около шатра на свежем воздухе устроили для меня опять же вполне приличное лежбище из козьих и бараньих шкур, на которое по мере его готовности меня же и перенесли, даже не спрашивая моего мнения. Но удобней стало и не так влажно, как от сырой земли, укрытой только тонкой шерстяной тканью. Ну, что: осмотрелся, додик – делай выводы. Вывод первый по косвенным признакам можно уже делать. Судя по тому, как со мной носятся, я тут не гроб повапленный, а вовсе даже писаная торба. А хорошо это или плохо я даже не подозреваю. По крайней мере, ясно, что вреда мне причинять эти разбойники не хотят и вроде даже собираются при опасности меня от нее защищать. Вывод второй: по одежде, оружию и аксессуарам на дворе стоит голимое средневековье. Это я как музейщик авторитетно заявляю. Век пятнадцатый от рождества Христова плюс-минус лапоть. Вывод третий: обращение ««государь»» ко мне от окружающих говорит о том, что я лицо владетельное. Как минимум баннерет*, потому как золотые шпоры бакалавров* в моем нынешнем окружении не редкость. И на мне самом короткие золотые шпоры, красуются на длинных замшевых ботфортах, мешая принять удобную позу, без потери ее красивости. ------------------ * Значение слов отмеченных таки значком *, см. в Глоссарии, в конце книги. Махнул рукой проходившему мимо воину с мечом на поясе. Тут же подошел, ни секунды не помедлил, но на колени не встал. Только голову склонил. Ага… И на этом золотые шпоры. Рыцарь, значит. На колени ему невместно. Как тут обращаются к рыцарю-то, вспоминай труп хладный, отягощенный моей душонкой. - Кабальеро*, позови ко мне Микала, раба, - а голос-то у меня еще хриплый. - Сей час, Государь, - ответил рыцарь с новым поклоном и пошел к кострам. Быстро я, однако, вживаюсь в ««государя»». Целого рыцаря построил и погнал на посылку. И что самое удивительно – он пошел. Сам пошел, а не поймал кого-то, чтобы команду передать с ускорением. Да кто же я такой? Прибежал Микал. Встал рядом с моей лежанкой на колени. - Слушаю, Государь. - Где мое оружие? – вот не желаю я безоружным оставаться среди таких бандитских рож. - У вашего эскудеро*, Государь. - Как зовут оруженосца? - Филипп, Государь. Дамуазо Филипп де Фларамбель. Он гаск* из кондадо* Фезансак. Приуготовляется к принятию рыцарского сана. - Зови его. Вместе с моим оружием. Убежал пацанчик куда-то влево от костров, смешно подкидывая голени. Тем временем совсем стемнело. Луна еще не взошла. Только костры ярко выделялись на поляне. И на их фоне люди казались плоскими, как бы вырезанными из черной фотобумаги. Но ходили они мало. В основном сидели вокруг костров и занимались каким-то рукоделием. Мне отсюда подробно не видно. Предусмотрительно положили меня подчиненные в сторонку, чтобы никому не мешал. Подальше от начальства – поближе к кухне, не в наш век родилось. Не прошло и пяти минут, как Микал появился рядом вместе с другим юношей одного с ним роста, но более узкого по фигуре. Брюнета. Кареглазого. Без растительности на лице. С волосами до плеч. В традиционном берете. Для разнообразия - без перьев. Микал встал на колени. А вот его спутник рядом опустился на одно колено. Но оба одинаково склонили головы. Надо отметить, что выдрессировали их неплохо тут. - Филипп, – сказал я, - ты принес мое оружие? - Да, Государь. Он положил рядом со мной меч и кинжал. - Микал. - Слушаю, Государь. - Стало темно. Принеси факел. - Сию минуту, Государь. Пока Микал бегал за источником света я, пока не вынимая из ножен, ощупал кинжал. Через мои руки музейщика за долгие годы прошло много пырятельных железок самых разных стран и народов. Не надо кивать на то, что в губернских городах все музеи считай краеведческие. Это вы по экспозиции судите. Напомнить вам, что в экспозиции всего три процента экспонатов. И часто не самые интересные. А я и в питерском Эрмитаже стажировался три раза именно по военным железкам. И в Музее народов Востока в Москве. А уж в фондах Исторического, что на Красной площади такое было раздолье, когда его экспозиция была полностью на несколько лет закрыта в Перестройку, какого больше, наверное, никогда не будет. И на угаре интереса Запада к ««Горби»» обломился мне по случаю целый месяц в фондах музея Клюни покопаться за счет принимающей стороны. А уж там экспозиция… Целый замок и все по французскому средневековью. Жена потом несколько лет пилила меня циркуляркой, что не смог я там зацепиться. И что даже в Париже по магазинам не ходил как положено порядочному мужу и советскому человеку. А мне интересней было в подвалах старинного замка перебирать руками штабеля мечей, шпаг, даг и кинжалов. Сравнивать их, слушая пояснения старого музейного волка, который в этих подвалах сорок лет прожил и наконец-то дорвался до ушей такого же маньяка, как он сам. Так вот на ощупь у меня в руках было не орудие убийства, а парадная поделка. Пусть даже имеющая художественную ценность на которую не пожалели драгоценного металла. Понторезная штучка. С гладкими скользкими щечками рукояти и вычурной гардой. Сказать, что я огорчился, это ничего не сказать. Пришел Микал с факелом, и мне стало хорошо видно то, что я держал в руках. Плохие ощущения только усилились. Хорошо кованого, литого и резаного золота было больше, чем того требовалось для хорошего оружия. Щечки рукояти были из полированной слоновой кости. А уж количество плохо ошлифованных кабошонов* из драгоценных камней просто зашкаливало за здравый смысл. Больше всего было гранатов, просто россыпи их окружали крупные рубины. Но все изменилось, стоило мне обнажить лезвие. Гладкий, зеркально отполированный светлый клинок. Больше всего это походило на изделия Златоустовских мастеров девятнадцатого века. Но такого просто не могло быть, судя по антуражу моего окружения. Очень острый. Формой напоминающий офицерский кортик советских времен, но шире и длиннее. Мастера, мать их ити, руки вырвать мало. Испортили такой прекрасный рабочий клинок в угоду показной роскоши. - Толедо? Золинген? – отрывисто спросил я Филиппа, постукивая пальцем по лезвию, на котором не увидел никаких клейм. - Нет, Государь, - ответил вроде как мой оруженосец, – клинок ковали в ваших горах, в Алаве. А вот рукоять и ножны сделали в Туре, пока вы там гостили у вашего кузена. Ювелиры там – близ резиденции владетеля франков, искусней. А вот осмотр шпаги меня порадовал. Точнее – узкого меча ромбического сечения, предназначенного с силой втыкать в сочленения сплошных рыцарских доспехов. Но и фехтовать таким клинком уже возможно, а не только пырять. А это значит, что фехтовальные школы – итальянская ли, или французская или какие вообще тут будут уже на подходе. В исторических рамках, конечно. Гарда была классически шпажная с чашкой на крестовине и защитными дугами для кисти – мечта д’Артаньяна. Украшения эфеса меня отдельно порадовало. Я подобное видел в московском Историческом музее. Техника ««стальных бриллиантов»» называется. Как раз в одно из моих посещений столицы реставратор Евгений Буратов восстанавливал похожее изделие тульских мастеров времен царя Федора III, старшего брата Петра Великого. И красиво до чертиков – вон как играют грани в мятущемся свете факела, и боевому применению не мешает. - Молодец, Филипп, - похвалил я паренька. – Оружие хорошо тобой ухожено. Оставь мне кинжал, а шпагу пока забери. - Это эспада*, государь, - поправил меня паренек. - Иди, отдыхай, - я отдал ему шпагу. Польщенный парень, поклонившись мне со шпагой в обеих руках, развернулся и шустро охотно побежал к кострам. Радуется, стервец, что не припахали внеурочно. Микал все это время так и стоял рядом на коленях. - У тебя есть неотложные дела, - спросил я его. Парень с готовностью ответил. - Единственное мое неотложное дело – это служить вам, мой Государь. Все остальное может подождать, - и смотрит предано прямо в глаза. Умный мальчик. Далеко пойдет, если милиция не остановит. Хорошо это или плохо для моих целей, что парень такой сообразительный? А вот не угадать. Иной раз дурака проще в темную использовать. Но все равно делать что-то надо. Время-то тикает. На косвенных признаках я ситуацию уже исследовал и выжал досуха, но все равно информации для принятия каких-либо решений мне жутко не хватает. А Ваньку валять долго я не продержусь. Буду дурковать как ««доцент»» из кинофильма ««тут помню, а тут не помню»», пока не спалюсь по крупному. Вот тогда не факт, что смерть под взорвавшимся бензовозом будет для меня тяжелей. Признаваться, что ни черта ««государь»» не помнит кому-то из местной золотошпорной знати чревато по определению – те ребята хваткие, сразу в свои интриги такое знание вплетут, не побрезгуют. Да еще дезу мне подкинут сто пудов в своих побуждениях и ладно бы только в корыстных. Деньги потерять в этом разрезе не самое страшное. - Читать, писать умеешь? – продолжил расспрос. Так, навскидку спросил, для проформы, хотя положительного ответа от него совсем не ожидал. Не те времена. - Умею, Государь, - неожиданно заявил парень. - Меня замковый капеллан научил, когда я мальчишкой при капелле состоял. - Мальчишкой это сколько? - Четыре года как. - А сколько тебе сейчас? - Почти семнадцать лет, Государь. - Взрослый уже, - констатировал я этот факт, чтобы что-то сказать, не молчать истуканом. Парень кивнул, соглашаясь со мной. Действительно взрослый. В эти века в четырнадцать лет уже воевать ходят. И никто в рукопашной на поле боя скидок на возраст не дает. - Язык, какой знаешь письменно, или только латынь? - Не только, Государь. Еще и васконский. Это что еще за диво – васконский язык? Васконский язык бывает по логике у народа васконов. Или васков. Los vascos. Это может даже - басков? Но это как раз легко узнается далее по косвенным признакам. Не горит особо. Есть более насущные задачи, которые решать надо здесь и теперь. Незамедлительно. Я и так целый день тут дурака валяю, когда на самом деле по лезвию бритвы хожу. Интересно, а на каком языке мы сейчас с ним тут трендим? У меня полное ощущение закадрового перевода, когда голос актера и голос диктора сливаются и, кажется, что по-русски говорит с экрана голос иностранного актера. Такие вот выверты сознания. А парень продолжал ««дозволенные речи»». - А говорю я на мурманском, франсийском, окситанском, кастильском и варяжском языках. Меня покойный капеллан хотел по духовной части определить, но майордом* запретил. Добрый был ко мне покойный падре. Ага, васконский язык не назвал, знать именно на нем сейчас и треплемся. И получается у меня это естественно, как дышать. Чудеса в решете. ««Доктор, а я после вашего лечения смогу играть на скрипке? Сможете. Вот здорово, а раньше не мог»». - Принеси-ка подогретого вина. А то так голос ссадим, не заметим, - подмигнул я ему. Парень моментом подорвался и убежал к кострам. А я не на шутку заскрипел извилинами. Вот только невинной жертвы священников-педофилов мне и не хватает до полного счастья в ближнем окружении. Потому и отослал парня, что такую информацию мне срочно надо переварить наедине. В моем времени педофильские скандалы с католическими пасторами возникали с периодичностью почтового поезда. И очень смачно обсасывались всеми средствами массовой информации. Вплоть до того, что папу Римского каяться заставляли. Зачем – понятно. Известный всем педик в христианском государстве – содомит и изгой, а тайный - объект для шантажа. Но это было не только у нас. В Англии, шантажируя оглаской, на этом заставили работать на СССР аристократическую ««кембриджскую пятерку»». А вот как ТУТ к этому относятся, я пока не знаю. Может и толерастно до радужности. До гей-парадов на Масленицу. Представил себе парад геев – флягелянтов* и усмехнулся картинке. Резон еще в том, что других походящих кандидатур вокруг что-то не наблюдается. К тому же грамотных. Не те века не помню, чтобы их было много, помимо жеребячьего сословия*. Все же, как это трудно решиться: кому-то довериться, тем более в незнакомой обстановке. Да что там незнакомой – фантастической! К тому же, один раз уже погибнув, очень не хочется повтора. И надо честно признаться себе в том, что ««Штирлиц как никогда был близок к провалу»». Дальше вопросы у меня пойдут такие, что у парня кроме недоумения ничего вызвать не смогут. А это опасно тем, что… Повторяться не хочу - смотри выше. Тут надо привязывать к себе человека цепями, и желательно, чтобы этот человек, его благополучие, жизнь и смерть зависели только от меня. (Знать бы еще: кто я?). Что может быть лучше кандидатуры раба в таком случае? Кто был ничем - тот станет всем. К тому же, как ни крути, а кроме этого парня у меня в обозримом пространстве другой походящей кандидатуры нет. Одноглазый, который почему-то слишком фамильярен с ««государем»», отпадает сразу. Да и не нравится мне его бандитская рожа. Рыцари тоже отпадают по определению. В вопросах чести у них в жопе вода не держится. А как они воспримут мои предложения хрен мне угадать навскидку местный этос*. Остальные кто тут? Чьи это люди? Мои, как государя? Или из рыцарских копий* пахолики*? Тогда вассалы моих вассалов совсем не мои вассалы. Микал прискакал обратно не один, а с двумя такими же молодыми парнями в неброской одежде. Головных уборов на них не было и мне стало видно в неровном свете факела, что эти молодые люди, в отличие от рыцарей и пажей, очень коротко стрижены. В руках всех троих была поклажа. Они рядом с моим лежбищем споро расстелили холщевую скатерть, поставили на нее несколько оловянных тарелок с нарезкой из мяса, хлеба и сыра. Серебряную солонку с откидной крышкой и пучок перьев зеленого лука. Микал в руках держал исходящий паром котелок и пару небольших оловянных кубков на низких ножках. Закончив сервировку, они все встали на колени, склонив головы. Тут я заметил на шеях этих парней ошейники, не как собачьи, а из тонкой замши. Не натирающие кожу. Да они же рабы - смекнул престарелый кандидат исторических наук в теле молодого феодала. А вот Микал носит свой башлык завязанным и шеи его не видать. Не хочет, чтобы сторонние видели его рабский ошейник? К тому же у этих парней нет никакого оружия, а у Микала вон какой здоровый тесак на поясе. А ведь он тоже раб. Сам в этом сознался. Без поллитры и не разобраться мне в местных общественных связях. А надо. Я разрешающе махнул рукой. Нет не так, не так - я милостиво помавал дланью, и парни убежали. А Микал остался, все также стоя на коленях. - Ну, что тормозишь? Наливай, – приказал я ему и понял, что слово ««тормозишь»» произнес по-русски. Вот так и палятся шпионы и попаданцы. Однако Микал не стал переспрашивать и разлил горячее вино по кубкам. Вино было так себе, как из сетевого супермаркета. А для нормального глинтвейна не хватало специй и сахара. Однако что-то типа меда во вкусе ощущалось. По крайней мере, винную кислинку перебивало, но не более. Что уж теперь привередничать – горячее сырым не бывает. Мясо оказалось классическим хамоном каменной твердости. Козий сыр наоборот мягким, типа ««бри»». А хлеб – пресный лаваш, уже успевший подсохнуть. Так что и лучок с сольцой пошел в кассу. Похрустеть. Особо порадовался я за себя, ощутив во рту вместо привычного пластмассового протеза здоровые молодые зубы, способные гвоздь перекусить. Как оно оказывается насладительно по ощущениям - рвать зубами твердое мясо, а не рассасывать его. О! Да мне же теперь и ««виагра»» не нужна! Это гут. Это мы завсегда, хоть компьютер с порнушкой остался в далеком прошлом-будущем. Но надеюсь этому телу для того чтобы возбудиться порнуха и не нужна вовсе. Потом проверим. Все проверим. Главное – выжить. Пока я насыщался, Микал пил маленькими глотками вино, не притрагиваясь к еде. Возьмем на заметку такое его поведение: делает только то, что заранее разрешено – сказал я обоим промочить горло, и он пьет. А вот насчет закуски он распорядился самостоятельно, наверное, хочет парень кушать и надеется на господские остатки. Что ж, все съедать не буду. Не расстраивать же потенциального союзника. - Остальное можешь съесть, если хочешь, - я снова неопределенно помавал дланью над достарханом. - Благодарю, Государь, - торопливо пролепетал Микал и также торопливо принялся за еду, не забывая оглядываться на костры, словно кто-то мог оттуда придти и отнять у него эти деликатесы. Впрочем, это они в двадцать первом веке дорогие деликатесы, а сейчас вроде как самая обыкновенная еда для долгой дороги. Когда юноша насытился, я попросил. - Расскажи о себе. Удивился пацанчик, очень удивился. Это у него на роже было написано несмываемыми письменами охреневшей мимики. - Что вы хотите услышать, Государь? От ёшкин кот, он мною еще манипулировать пытается. Или все проще: боится чего-то? - С самого начала и расскажи. Ты же не васкон? Так откуда ты? - Варяг я, Государь. С южного берега Варяжского моря. Уууууу… Как тут все запущено. Какие, йок макарёк, в пятнадцатом веке варяги? Или мне пора снести в сортир свой кандидатский диплом по истории или тут сама история совсем иная, чем у нас была. А это уже хуже. Много хуже. Никакого послезнания, в качестве вундервафли, у меня в таком разрезе нет не будет. От черт, придется жить простым феодальным бытом, не зная будущего. Как все люди. Никаких преимуществ. Одни минусы. Хотя минус на минус дает плюс. Первый минус – это полное отсутствие памяти носителя моего тела до моего вселения в него. Полтора десятилетия так навскидку. А второй минус придется поискать. Вот так и крутил я эту мыслю, слушая парня в пол уха. - С какого конкретно ты места? - С южной Ютландии. - Разве там не дойчи живут? - Нет, Государь, дойчи гораздо южнее находятся. Севернее нас даны, а мы – варяги, нас еще ютами дразнят. На запад остатки англян, что на остров не перебрались. На восток – шверинцы. На юг – алеманы. А вот за ними дойчи. - Ochueet, dajte dva, - вырвалось у меня по-русски. - Chto dva? – переспросил меня парень на том же языке. – Chto vam podat? - Ты и русский язык знаешь? – вопрошаю из осторожности по-васконски. - Русы когда-то были частью ютов, но давным-давно ушли на восток. Лет с пятьсот так, точнее я не помню, – и добавил, по-русски. – Stariky bajaly, chto uvel ich konung morja Rurick v tzarstvo testia svoego. Рано еще мне так раскрываться. Рано. А мальчишке за зондаж пять с плюсом. И я перевел беседу снова на васконский язык. - А в рабство как попал. Я понял так, что родился ты свободным. - Да ваши вассальные норманны и напали. Кого побили, кого похватали. Так я и на их ladie и оказался? – слово ладья опять сказал по-русски. – Это был их последний поход. Вот стервец. Пороть мало. Но чувствуется школа. Ох, не прост был капеллан в моем замке, ох не прост. - А потом они меня определили в королевскую долю в добыче. Отвезли меня в замок, там постригли и приставили к капелле прислугой за все. А как вырос, майордом определил кнехтом* в конные арбалетчики, хотя капеллан очень уговаривал принять сан. - Почему не принял? Быть идиотом* тебе не грозило? - Даже если перестать брить тонзуру, то веревочный пояс затягивает чресла на всю жизнь, - ответил парень довольно жестко, но в пределах вежливости. Философ, однако, в такие-то годы. - Баб любишь больше вина? – спросил в лоб. - И это тоже, Господин, - не стал он запираться. Вот так вот. Если приближать такого, то постоянно тюкать по темечку - предупреждать об опасности ««медовой ловушки»». - А здесь ты кто? - Как кто? Ваша охрана. Вы же сами распорядились оставить кнехтов в лесу западнее Плеси ле Тура на всякий крайний случай с запасными лошадьми. Вот мы и пригодились. Теперь лови, парень, разрыв шаблона. - Хочешь быть свободным? И вот тут он уже меня удивил, порвав все мои шаблоны. - Нет, Государь. На свободе я умру от голода. Или подамся в разбойники, и меня повесят. Лучше у вас в кнехтах. По сравнению со свободными простецами графский кнехт – большой господин. Хоть и раб. И тут я решился. Была - не была. Все одно пора действовать. Завтра уже будет поздно. - Ты тайны хранить умеешь? - Да, Господин. - И какие тайны ты хранишь? - Если я вам о них сейчас поведаю, Государь, то они перестанут быть тайнами и окажется, что я их не умею хранить. Вот так вот. Раб! В лицо ««государю»»! Ой, мама, роди меня обратно. Куда я попал? - Хорошо. Тогда скажи: стоит ли мне тебе доверить свою тайну. Страшную тайну, которая тебя может, как возвысить, так и погубить. Микал промолчал. А я его в этом еще и простимулировал. - Не торопись отвечать. Все взвесь сначала. Ты же умный мальчик. Могу гарантировать только одно: если решишь все оставить как есть, то все для тебя все и останется, как было. В противном же случае в твоей судьбе пройдут большие перемены. Замени факел, за это время все и обдумаешь. Микал ушел, и я снова остался в одиночестве. Черт возьми, это попаданство. Читал книжки про такое, примерял на себя, естественно, но в моих думках все проходило в той истории, которую я хорошо знал. А вот теперь как выгребать? Ничто не выдавало в Штирлице русского разведчика, кроме буденовки и волочащегося за ним парашюта. Вернулся Микал. Слава Богу, один. Принес с собой три готовых к запалке факела. Заменил прогоревший факел на новый. Его лицо при этом хорошо осветилось. Это гут. Потом он встал на колени и сказал, прямо глядя мне в глаза. - Располагайте мной, Государь, как посчитаете нужным. Я готов принять вашу тайну и хранить ее ото всех. Не выдать ее даже под пытками. - Под пытками говоришь? Пытки разные бывают. Видел я людей, которых не сломила невыносимая боль, но ломала угроза потери бессмертной души. Боже что хрень я несу… - Я ваш, государь, душой и телом. Иисус Христос тому порукой и Отец Дружин*. Он торопливо перекрестился. - Мало, - сказал я. – Волосом* поклянись, что он лишит тебя мужской силы в случае твоего предательства. В глазах мальчишки мелькнул даже не страх, а ужас. - Откуда вам такое известно, Государь? – не сказал он даже, а торопливо выдохнул. - Для начала условимся, что вопросы здесь задаю я. Ну, так как? - И Волосом клянусь я, что буду верен вам и телом и душой, что жизнь моя и смерть моя принадлежит вам, Государь. - Теперь верю, - констатировал я ситуацию. – Посоветуй, кем тебя назначить, чтобы ты всегда был при моей персоне, а не в чьем-то копье? И главное, чтобы это назначение не вызвало ничьей зависти. - Вашей ступенькой. Государь. - Кем? - Ступенькой, на которую вы будете опирать ногу, когда будете садиться в седло. Неужели вы такого не помните? - В том-то и состоит моя тайна, что я ничего не помню до сегодняшнего дня. Совсем ничего. Даже то, кто я? Теперь тебе понятна какой страшной силой обладает эта тайна? - Да, Государь. - Вот и ответь мне: кто я? - Вы, Государь – Франциск по прозванию Фебус, суверенный конде* Бигорры, комт* де Фуа, принц-соправитель Андорры, принц Вианы, инфант* короны Наварры, пэр* и кузен франсийского леруа*. - Vot bliad, nachslos v kolchoze utro, - вырвалось у меня на языке родных осин. - А кто таков тот одноглазый нахал? Микал тут же ответил как заправский номенклатор. - Ваш лучший друг. Саншо Лоссо де ла Вега. Инфант дукадо* Кантабрии, - стал перечислять остальных уже без приказа.- С ним копье его кабальеро сьера Вото – пять человек при семи конях. Одно рыцарское копье из Фуа шевалье* Генриха д’Айю - семь человек при девяти конях. И отряд ваших конных арбалетчиков из Бигорры – семь человек при десяти конях под командой сержанта Эрасуна, васкона. Всего, считая с вами сейчас двадцать три человека при тридцати конях. - А что случилось со мной вчера? - Я не знаю причин, так как сидел в лесу, но думаю, что их знает инфант Кантабрийский. Знаю только, что вы бежали из Плеси ле Тура, из летнего шато* леруа франков Луи Паука, вашего кузена. При этом кто-то вдогонку кинул в вас свинцовым шаром и попал по затылку. Вы потеряли сознание, и вас вынес на своем коне инфант. А вашего коня и оружие спасли ваш паж* Иниго де Лопес из Лойолы и дамуазо* Филипп де Фларамбель. Последний успел захватить с земли тот шар, которым в вас кинули. Остальная ваша свита осталась прикрывать ваше бегство в воротах замка. О ее судьбе ничего пока не известно. - Где мы сейчас находимся? - Примерно в тридцати – тридцати пяти лигах от города Тура. На запад или северо-запад. - Ага… - попытался я припомнить, где во Франции находится этот городишко Плеси ле Тур. Ничего на ум не приходило, кроме маркиза дю Плеси – любовника Анжелики - графини де Тулуз из романа супругов Галон. Потом все застило роскошное тело актрисы Мишель Мересье, которая играла эту Анжелику во всех фильмах. И мой юный организм охотно откликнулся на эротические картинки в воображении старика. Плюнул на эти умствования и спросил другое, более важное. - Который теперь год? - Одна тысяча четыреста восемьдесят первый с Рождества Христова. - Кто правит в Наварре? - Ваша матушка регина* Мадлен Франсийская. Дочь леруа франков Шарля Седьмого. До вашего совершеннолетия, согласно завещанию Хуана Второго. - Когда мое совершеннолетие? - В шестнадцать лет. - Сколько мне сейчас? - Скоро будет пятнадцать. - Хорошо, - сказал я, хотя ничего хорошего пока не видел. Мне бы сейчас за печку забиться и со сверчками песенки попеть, а не кидаться в круговорот дворцовых интриг, в которых, как я припомнил, меня – да-да, теперь уже меня должны тут отравить через пару лет. Вчера, как оказалось, не добили. В гостях у коронованного двоюродного братца Людовика номер одиннадцать по прозвищу Паук. Да с такими родственниками никаких врагов не надо. - Сними с меня сапоги, Микал, и охраняй мой сон. И моментально вырубился, как только освободился от обуви. Все же слишком сильное было умственное напряжение для такого неокрепшего организма, которому залупили по черепу свинцовым шаром. Силен парнишка. Глава 2. Где я? Проснулся я уже светлым утром. Почти днем. Но было еще прохладно и на траве вокруг, и на моей накидке лежала обильная роса. И громко щебетали птицы. Целый гомон радостного ощущения бытия. От костров тянуло старым дымком. - Ну, вот и славно, - склонилась надо мной одноглазая рожа. – Сейчас лекаря привезут и поменяют тебе повязки. Я вчера подумал, что лучше сюда лекаря притащить, чем тебя - такого вот, к нему волохать. Прибежит лекарь, не та птица, чтобы кочевряжиться. И улыбается широко крепкими белыми зубами. Приглядевшись, я вдруг осознал, что наследнику герцога Кантабрийского не больше девятнадцати лет. Просто его так старит борода и особенно повязка на глазу. А сейчас, когда на его голове нет берета прекрасно видно, что на лбу у него нет даже намека на морщины. И, кажется, он искренне рад тому, что я живой. - Саншо, - прохрипел я сухим горлом. - О! – воскликнул инфант. – Узнал! Узнал! А я вчера испугался, что ты память потерял после такого подлого удара по голове. Смотрел на всех просто рыбьими глазами. Подскочили мой паж и оруженосец и, приподняв, прислонили меня к дереву. Потом обратились к инфанту. - Вы позволите, Ваша Светлость? - Валяйте, - ответил Саншо, и махнул рукой. - Мы потом с Фебом обо всем поговорим. Торопиться уже некуда. Похлопал меня по плечу. - Выздоравливай, брат. Надеюсь, мы еще скоро по непотребным девкам пройдемся ураганом. Поднялся на ноги и отошел к кострам. Место сына герцога занял раб Микал. Втроем они меня сначала обули, потом поставили на ноги и, аккуратно придерживая, унесли в кусты. В прямом смысле унесли, держа меня вертикально за локти. Сильны мальчишки. За кустами лещины они поставили меня на землю. Лопес развязал мне гульфик в пуфах. Сделал приглашающий жест рукой и сказал двусмысленность. - Нассыте, Государь, вы на эту землю. Выразите франкам свое презрение, а мы вас поддержим в этом начинании. И хихикают. Пацанва. Я и сам улыбаюсь, припомнив школьную частушку: Какой-то маленький вассал Все стены в замке… обошел. И на стене он написал, Что туалета не нашел. Правда, вслух переводить на васконский язык не стал. Ну ее…Потом как-нибудь, при случае подходящем наведу им арт нуво на куртуазию. Выражаю я свое презрение франкам тугой длинной струей всей силой юного организма, а сам думаю, что я тоже ведь теперь франк. По крайней мере, доставшаяся мне тушка по матери - Валуа. Узнать бы еще кто биологический отец этой тушки? В это время и в этих местах это очень важная информация. Происхождение многим тут ставит потолок уровню притязаний. Мало мочь, надо еще право иметь. Согласно происхождению по крови. Вон герцоги Бургундские, на что сильнее были французского короля, а ведь в итоге склонилась сила перед правом. Вроде как не прямо сейчас… Ну, почему я больше немцами занимался, нежели испанцами с французами? Сейчас бы знал все про них подробно, как знаю про Священную Римскую империю германской нации и не блукал бы в тумане. Почему, почему?… Потому что перпендикуляр. В хранилище моего музея основная коллекция холодного оружия сделана в разных германиях. Вот я про это и статейки писал в журналы. Не только научные, обязательные для годового отчета, но всякую популярщину для плебса про ««пламенеющие клинки»» и про то почему в шлемах-ведрах рыцари не воевали. И читателю развлечение было и мне копейка не лишняя. - Вас поддержать, чтобы вы справились с большим делом, - подкалывает меня паж Лопес. - Будет нужно – прикажу, - отвечаю, ухмыляясь. – Но пока Мое Высочество не испытывает в этом нужды. Смеются. Оценили шутку юмора. Симпатичные пацанчики. Дети еще совсем. Мне снова заботливо завязали гульфик, и, подняв за локти, понесли обратно на лужайку. Мягко несут надо отметить, без тряски. Принесли, уложили на место, прислонив спиной к дереву. Тут мне и кашка поспела - что-то вроде пшенки на воде, но с коровьем маслом, типа топленого. И какой-то травяной сбор с медом вместо привычного чая. Мдя, с чаем напряженка будет еще лет сто как минимум. А то и двести. В эти земли, наверное, еще и кофе не просочилось. А если и есть, то проходит под грифом ««сарацинская зараза»». И так будет долго еще, пока в Вене в середине шестнадцатого века запорожский казак, которому в дуване турецких трофеев досталось несколько мешков кофейных зерен, не откроет первую кофейню. Отвыкать надо от дурных привычек. Нет еще у местного населения широты кругозора, в том числе и кулинарного. Не было еще великих географических открытий, которые совершат переворот в европейском менталитете, отделяя Средневековье от Нового времени. Кстати о дурных привычках: после завтрака сильно захотелось закурить, аж почувствовал, как уши пухнут. Но я прекрасно понимал, что это желание чисто психологическое, так как мое новое тело совсем не знало, что такое никотин и хотеть курить не могло по определению. А вот сознание старика, который курил как паровоз тридцать восемь лет – да, соскучилось по соске. Но эту ломку мы переживем. Организм у меня теперь молодой – справлюсь. Тут я вспомнил, что вчера раздал обязательства, которые надо бы выполнить. Известно, что точность – вежливость королей, а вот обязательность сюда тоже входит? Или как? - Филипп. - Слушаю, Государь, – повернулся ко мне юный дамуазо с готовностью выполнить любой приказ, что так и читалось на его лице. - Раба Микала надо перевести из стрелков на должность моей ступеньки. А то у меня свита чересчур уменьшилась. Распорядись там от моего имени кому следует. Прямо сейчас. Оруженосец убежал к кострам, оставив меня на попечение одного пажа. Микал, благоразумно скрылся с глаз. Совсем незаметно. Умный мальчик. Не ошибся я в нем. У него одинаково хорошо работают как теменные, так и префронтальные зоны мозга. Вернулся Филипп вместе невысоким с кряжистым мужиком лет сорока, одетого в желтую котту с вышитыми красными быками Бигорры на груди. Котту перехватывал широкий пояс толстой кожи с медными бляхами, на котором висел такой же страхолюдный тесак, как и у Микала. Голова и плечи воина были прикрыты хаубергом* из которого виднелось только загорелое лицо с пышными черными усами в ля Никита Михалков. Выдающийся нос с высокой горбинкой и жгучие черные глаза убийцы. В профиль он был похож на старого лысого попугая. Филипп тактично отошел к шатру, а этот полутораметровый терминатор, встав на одно колено, ударил себя правым кулаком в область сердца и хрипло произнес. - Государь, дозволено ли будет говорить недостойному слуге вашему? И глядит на меня как на несмышленыша какого. Ну да, ему сорок, мне – пятнадцать… Будет. Как еще на меня смотреть опытному сержанту, давно привыкшему командовать людьми. К тому же, случись что со мной венценосная маменька не рыцарям, а ему голову открутит. Остальным в назидание. Рыцари разве что опалой отделаются. Я разрешил. - Говори. - На все воля ваша, Государь, но стоит ли забирать из отряда лучшего стрелка, когда обязанности ступеньки может исполнять любой остолоп, был бы он только силен и крепок? Хотел я ему сказать важно так, по-королевски, что Микал в первую очередь будет первым рубежом моей защиты и не столько ступенькой, сколько бодигардом, но глянув на Филиппа и Иниго, понял, что эти пацаны враз на меня обидятся насмерть. Это же они вытащили в Плеси ле Туре мою тушку из свалки, пока Микал в лесу сидел. Ну, ни словечка в простоте… Как его там зовут-то этого баска, Микал вчера же говорил? Вот голова с дырой… Придется по званию. - Сержант, а с чего ты решил, что около моей персоны должны быть худшие? Старый воин обескуражено молчал, вращая глазами, пытаясь найти выход из непростого положения, в которое он сам же себя и загнал по простоте душевной. Но не находил и был уже готов к наказанию, хотя вины за собой не знал, но виноватым себя уже чуял. Мне понятен был этот служака, который обо всем думает с ««кочки зрения»» своего отряда. Но вот царедворца из него никогда не выйдет. А потому надо брать его на заметку в качестве потенциального помощника с органичной компетенцией. - Лучше подумай о том, как сделать свой отряд эффективнее на поле боя, - продолжил я. - Что для этого нужно? Сколько оптимально должно входить в отряд стрелков? Где и из кого их набирать? Чему учить? Сколько нужно в такой отряд офицеров, и каких? Отряд должен быть подвижным, маневренным, обученным действовать как целиком, так и по частям. В разведке, в передовом охранении. И комонно и пешком. Чем должен быть вооружен каждый воин, кроме арбалета? Тебе ясно задание? Кивает, хотя ничего ему пока не ясно. Тугодумчик он, хотя если осознает задачу – держись, попрет к цели бульдозером. Надо его ставить на учебу новичков. Там он будет на месте. - Иди и выполняй. Вернемся домой, вернемся и к этому разговору. А пока выполняй свою задачу, для чего тебя сюда брали. Нужно разведать дорогу на юг и на запад, чтобы пройти мимо франков, не вступая с ними в бой. И котты гербовые снимите. На вопросы отвечайте, что вы наемники в поисках контракта. - Как же так, государь, а честь? – наконец-то прорвало сержанта. - Ваша честь – верность, - сказал твердо, как отрубил. - Меня хотят убить. Значит, по вашему внешнему виду враги не должны вас выследить и на меня выйти, пока я тут как бревно валяюсь. - Я все сделаю, как вы велите, Государь. Хоть мне это и не нравится, - а в глазах старого вояки читалось некоторое удивление. Типа заговорила комнатная собачка и ведет разумные речи. - Гербовые котты чтобы все сняли прямо сейчас, - оставил я за собой последнее слово. Сержант встал и, стукнув кулаком по верхнему быку на котте, отошел в сторону, но совсем не отходил, оглядываясь по сторонам. Микала ищет, - подумал я.- Уши тому отодрать напоследок. Ишь, злой какой! Обучит он мне сотню конных стрелков для моей личной гвардии, никуда не денется. Будет у меня помесь драгун с казаками. Подскочить, нашпиговать тяжелых латников болтами и так же легко оторваться. И чтоб в пешем бою в городе знали толк. Хе-хе… Спецназу захотелось? А то? Чтобы превентивно карать моих будущих отравителей прямо в их укрепленных гнездах. А числиться они будут у меня в Бигорре, при замке. Потешными стрелками малолетнего инфанта. Чем бы дитя ни тешилась, лишь бы государственные дела не лезла. Я и не полезу, пока сил не подкоплю. Временной люфт пока есть. И еще хотя бы сотню королевских мушкетеров. С хорошими мушкетами. Не с аркебузами. И навербовать туда младших сыновей с гасконских майоратов английского короля. И пушки. Последний довод королей. Вот тут мое послезнание - страшная вундервафля для моих врагов. Но держать все это надо в секрете. В глухом местечке все творить. Тайно. От маменьки и кортесов* подальше. И хунту свою сколачивать заранее, чтобы управление государством сразу перехватить. Ой – е… Это не пушки отливать. И все это за год с небольшим… Цейтнот, однако. К моей коронации подвижная артиллерия и спецназ должны быть готовы порвать всех в Помплоне, на кого укажу. А потому родовитых туда не брать. Чтобы не расшаркивались с рикос омбре* прежде чем дать им в зубы. И в ступор перед вельможами не становились. Бояр надо давить как их Петр в России давил. А для этого нужна не феодальная вольница, а постоянная армия. С железной дисциплиной. Потому как альтернатива у меня одна – сидеть и ждать пока рикос омбре меня не отравят. У них-то рука не дрогнет. Проверено. | |||
В начало страницы | ||||
Konon | Сообщение #18 | |||
Меткий Пацифист Регистрация: 08.01.2013 Сообщений: 497 Откуда: Украина Имя: Олег |
ХОРОШО :good: | |||
В начало страницы | ||||
DStaritsky | Сообщение #19 | |||
космический ватник Регистрация: 09.04.2012 Сообщений: 19840 Откуда: Росиия Москва Имя: Дмитрий Старицкий |
еще кусик проды ---------- Альтернатива у меня одна – сидеть и ждать пока рикос омбрес меня не отравят. У них-то рука не дрогнет. Проверено. Поэтому приоритетная задача – выжить, а там война план покажет. До обеда меня не трогали, и я, отлеживаясь, продолжал доить Микала на информацию, которой по определению много не бывает. Благо пажи отвлеклись игрой в чехарду. Кстати Микал где-то уже разжился коттой с моим гербом. Вот жук. Уважаю. Теперь сержанту ему ухи драть хенде коротки. После обеда конные стрелки шевалье д’Айю привезли лекаря. Привязанного к седлу и с мешком на голове. Параноики. Освобожденное светило провинциальной медицины долго ругалось, Потом попив водички, резко поменял настроение и профессионально осведомился. - Где раненый? Подвели ко мне эту фигуру лет сорока в костюме из добротного и практичного коричневого сукна. Чулки у него тоже были коричневого сукна. Пуфы совсем не пышные и без разрезов. На шее начинающая входить в моду воротник-фреза. С красным мясистым лицом отдышливого гипертоника и большими набухшими мешками под глазами – у самого почки больные. Воистину: врачу – исцели себя сам. Глаза его были блеклыми и казались сонными. - Ну-с, - протянул он с ленцой, ну прямо как наш родной земский врач, - Что у нас тут, юноша? И грабарки свои толстопальцевые к моим повязкам тянет. Тут я ему по рукам и зафинделил рукояткой кинжала. Лекарь отшатнулся от меня и взвыл, баюкая ушибленную кисть, глазами взывая к окружившим нас рыцарям о справедливости. - Руки помой, прежде чем в моей голове копаться будешь, - возмутился я. - Зачем? – лекарь сделал круглые глаза. - Саншо, повесь этого шарлатана на первом же суку, - крикнул я. – Он захотел отправить меня на тот свет. Но первым был Микал, уже приставивший свой страхолюдный свинокол к горлу медикуса, а второй рукой держит его за волосы на затылке. И смотрит на меня в ожидании команды прирезать этого славного представителя третьего сословия королевства франков. - Что ты творишь, Феб, - прикрикнул на меня удивленный Саншо. Остальные рыцари сделали вид, что это их совершенно не касается. Пусть принцы развлекаются как хотят. - Мы тебе лекаря с утра искали по всем окрестностям, - добавил Саншо с укоризной. - Это не лекарь, а шарлатан, - завил я убежденно. – Он руки не моет, когда пациента пользует. А убивает, как ты знаешь не железо, а грязь в ране. - Первый раз слышу, - округлил свой глаз инфант. - Теперь знай, – и повернулся к своему пажу. - Иниго, принеси мне сумку этого унтерменша. Бинтов в нашем понимании термина, у этого, с позволения сказать врача, в сумке не было. Валялось там - на дне, несколько скрученных полос льняной ткани, вместе со всяким сором вперемешку. Убил бы! Несколько горшочков с завязанными крышками из пергамента без надписей. Ланцет зверского размера и еще какая-то железная хрень вся изогнутая. - Это что? – спросил я, показывая лекарю эту изогнутую хрень. - Бандаж для прижигания ран, - ответил тот дрожащим голосом. - Садист, - обругал я его за такие методы лечения, но уже осознал, что, ни он, ни вообще вокруг меня никто этого слова не поняли, Маркиз де Сад родится только через триста лет. А сам термин появится еще через век. - Филипп, Иниго. - Мы тут, Государь. - Разведите небольшой костер. Здесь неподалеку от меня и поставьте кипятить большой котелок воды. И еще один котелок приготовьте поменьше. - Сержант. - Нет его, на разведку поехал, - ответил мне Микал. - Осмелюсь заметить, Ваше Высочество, что кровь пустить сможет и мой цирюльник, - сказал безбородый сьер Вото. Лицо лекаря стало цвета свеклы, когда он услышал мое титулование. - Давай его сюда скорей. Пусть пустит кровь этому лекарю, а то он тут мигом lasty ckleet. Лекаря быстро освободили от кафтана, камзола и рубашки. А прибежавший цирюльник, который по совместительству был у сьера Вото лучником, медным ланцетом с шипением пустил доктору кровь прямо на землю. - Ne ponos, tak zolotucha, - констатировал я это безобразие. Лицо медикуса приобрело здоровую бледность, и угроза инсульта его вроде как миновала. - Положите его подальше и присыпьте его дурную кровь землей, чтобы не воняла. Цирюльник с Микалом утащили лекаря за шатер, с моих глаз долой, и там перевязали его рану его же грязной тряпкой. Тут вскипела вода в котелке, на костре, который разожгли паж и оруженосец. Я приказал побросать в маленький котелок бинты и ланцет и продолжать кипятить. Заодно и бритву цирюльника, который так неосторожно ее оставил в пределах моего зрения. А большой котелок поставить охлаждаться в тень. Пришел цирюльник, глазами ища свою бритву. - Тебя как звать? – спросил я его. - Хулио. - Твоя бритва, Хулио, кипятиться, просветил я его. - Брось также в котелок свой ланцет. - Зачем? - Потому что я так хочу. Уф-ф-ф… Приказать все же легче, чем объяснить. А главное - быстрее. - Микал, намочи мою повязку. - Как намочить? Всю? – уточнил тот у меня. - Нет, только там где присохла кровь, а то отдирать будет больно. | |||
В начало страницы | ||||
DStaritsky | Сообщение #20 | |||
космический ватник Регистрация: 09.04.2012 Сообщений: 19840 Откуда: Росиия Москва Имя: Дмитрий Старицкий |
и сегодня кусик --------- - Микал, намочи мою повязку. - Как намочить? Всю? – уточнил тот у меня. - Нет, только там где присохла кровь, а то отдирать будет трудно. Без боли не обошлось. Пришлось терпеть – теперь я рыцарь! Ноближ оближ. Кровь склеила волосы и приварила их к коже и тряпке. Пришлось цирюльнику аккуратно обрезать их ножом. Эх… Побрить бы сейчас голову, да невместно: аристократия тут ходит с длинными волосами. Пережиток прошлого, когда шлемы были маленькими, а туго заплетенная коса на затылке - дополнительная защита от рубящего удара. - Рана не страшная, Ваше Высочество, чистая, - сообщил свое авторитетное мнение Хулио. - Свезло кожу по касательной, только в одном месте обнажилась кость. Сейчас мы лишнюю шкурку обрежем. Положим мазь и снова замотаем. И все быстро заживет. Гноя нет. - Кипяченым бинтом, - предупредил я врачевателя. – Тем, который уже высох. И остальные бинты заверните в чистую холстину, как высохнут. Не дай Бог пригодятся. И я перекрестился, вовремя вспомнив, что с левого плеча надо. Все у них на западе через задницу делается. - Всенепременно, Ваше Высочество. Ваше желание для нас – закон. Продувной рожи Хулио я не вижу, но затылком чую, что глумится надо мной этот баск. Как бы сказали в двадцать первом веке – прикалывается. - Сьер Вото. - К вашим услугам, Ваше Высочество. - Дайте лекарю обещанные деньги и отвезите его обратно, - распорядился я. - Но, он же ничего не сделал ваше Высочество, - возразил мне рыцарь. – За что ему платить? - По крайней мере, он привез мази, которые мы у него выкупим, и бинты. Пригодятся в дороге. Но если вы хотите. Чтобы все было по справедливости, то вычтете из оговоренного гонорара долю Хулио за то, что он пустил лекарю кровь. Уврачевал так сказать, врача. Не то бы он тут Богу душу бы отдал от удара. Хотел сказать - инсульта, да вовремя язык прикусил. Хулио за моей спиной самонадеянно фыркнул. Окружающие удовлетворенно заулыбались. Правильный у них принц, справедливый. Всегда приятно в этом убедится. - Это вам на память, Государь, - Филипп протянул мне мятый кусок свинца. – Шар был полый, от удара смялся и треснул, поэтому не смог вам причинить фатальных последствий. - Кто же это балуется подобным оружием? – с интересом вертел я в руках шар, диаметром немного меньше кулака, толщиной стенки в два миллиметра примерно. Увесистый. - Церковники, - ответил за Филиппа Микал. – Им запрещено проливать кровь. Да и не предназначен этот шар для того, чтобы убивать. Оглушить – да. Взять в плен. - Взять в плен, - повторил я эхом. – Зачем это Пауку? Я и так был у него в замке. Никто на это ничего не ответил. - А теперь мне надо немного отдохнуть, - высказал я пожелание, отложив свинцовый шарик в сторону. Действительно клонило в сон, хотя затылок слегка задергало. Но тупо так, не острой болью. Окружающие разом поклонились и разошлись. Только Микал приготовил мне изголовье поудобней, и снял с меня сапоги. Сон – лучшее лекарство, как говорила моя мудрая бабушка. Остается надеяться только на витальные силы растущего организма. | |||
В начало страницы | ||||
DStaritsky | Сообщение #21 | |||
космический ватник Регистрация: 09.04.2012 Сообщений: 19840 Откуда: Росиия Москва Имя: Дмитрий Старицкий |
прода -------- Военный совет собрался после ужина, как только прибыл сержант со своей группой разведки и похлебал горячего. Нашлась даже карта, нарисованная на оленьей коже, вполне себе неплохая работа, даже с некоторой попыткой масштаба. Хорошая карта, типа современных туристических, схематично все и красиво с наядами и китами на месте морей. Башнями на месте городов. Парусами на реках, до которых мест они судоходны. И врет, небось, эта карта по семь загибов на версту, также как современные туристические схемы. Но основные дороги, броды и мосты показаны. По крайней мере, в направлениях не запутаешься. И то хлеб. В совете принимал участие весь командный состав: я, Саншо, сержант, шевалье д’Айю и сьер Вото. Мой паж и паж Саншо – невзрачный паренек дет десяти, изображали обслугу: обносили господ советников вином. Хорошим вином, а не той дрянью, что мне вчера Микал подсунул в виде недоделанного глинтвейна. Саншо, как старший по возрасту из инфантов, взял обязанности председателя на себя. - Монсьеры, мы сидим вот тут, – ткнул он пальцем в карту. - В самой середине этого леса. И до визита лекаря ни одна душа про нас тут не знала. - Я говорил его надо повесить за то, что он руки не моет, - подал я голос. Все засмеялись как хорошей шутке. А когда отсмеялись, Саншо продолжил. - Не знали. Теперь будут знать. И искать. Отсюда нужно уходить. Прямо завтра с утра, а то может быть поздно. - Надо прорываться на север к нашему кораблю, - предложил сьер Ватто, кивнув страусячьим пером. - Где он нас ждет? – поинтересовался я. - В Руане, в Нормандии. Дюк Нормадский сейчас в контрах с отцом. И людям Паука там не развернуться, - пояснил рыцарь. - До Нормандии надо еще дотопать, - подал голос сержант. Что удивительно рыцари к нему прислушались, но одновременно посмотрели на меня, как на его сюзерена, наверное. - Продолжай, - подбодрил я старого служаку. - Это идти на север в земли дюка Орлеанского, который лишь вассален Пауку, а на деле суверенный сеньор. Можно пройти, если переправимся через реку Шер севернее Тура. Но дальше, думаю, что в вашей земле – в Этампе, который принадлежит вам как комту де Фуа, Государь, нас уже будут ждать люди Паука, которые возьмут этот ваш лен под опеку Луи. Как ни соблазнительно там запастись продовольствием, поменять коней на свежих и ваших людей взять в провожатые, но придется ваши земли обходить либо через Шартр, либо через Немур. А это королевский домен Людовика. Даже если пройдем дальше, то просачиваться мимо Лютеца… - Теперь они его называют Париж, - подал голос паж Иниго де Лопес. - Да хоть лошадиной задницей, - повысил на него голос сержант. - Дорога петляет через Монфор и Эвре – это все равно Лютец обходить по большой дуге. Либо по Сене сплавляться через весь город, что чревато опознанием и арестом. Итого предстоит тяжелый марш - больше трех сотен лиг, - тут он самодельным циркулем из щепочек показал маршрут. - Десять дней минимум, если все пройдет гладко. А у нас Государь лежачий. Сильно не поскачешь. Клади все полмесяца. Перехватят. Еще и через реку Шер переправляться – это, во-первых: идти обратно, время тратить. А во-вторых: мосты для нас закрыты. Думаю, даже броды закроют. Они тоже первое что подумают, что мы будем прорываться к своему кораблю. - Не перехватят, - хвастливо заявил шевалье д’Айю - Людей столько Паук не найдет, чтобы все перекрыть. Максимум что будет в заслоне – копье. К тому же у нас одна дорога – у него сорок. - Дорог сорок, зато мостов и бродов мало, - перебил его Саншо, сверкнув единственны глазом. - Как насчет того, чтобы переправляться вплавь? В доспехах? Нет желающих? Странно. На дворе тепло. Другие предложения есть? - Идти на юг и сплавиться по Луаре на барке до Нанта. Там нанять морской корабль, - подал голос сьер Вото. - Там нас на берегу уже ищут жандармы* Луи, – сообщил сержант. – Нас чуть не переняли, да Государь вовремя нас надоумил заранее гербовые коты снять и наемниками прикинуться, что с контракта домой идут. В Гасконь. - Жандармы - это серьезно, - заметил шевалье, задумчиво взяв себя кулаком за подбородок. - Сколько жандармов было в Плесси ле Тур? - Двадцать, - ответил Саншо. - И в самом Туре вполне может быть целая ордонансная рота*. Потому как эта двадцатка сменялась, пока мы там гостили, - Саншо со злостью сплюнул себе под ноги, припомнив гостеприимство Паука. - Если в городе рота жандармов, - заметил сержант, - то это сотня копий, в каждом сам жандарм, три конных лучника или арбалетчика, кутюлье*, пеший пикинёр*, оруженосец и паж. Итого восемь сотен воинов, не считая поднятого ополчения в городах. Хватит им людей все дороги перекрыть. На север и на юг нам дорога заказана. Восток прикрыт рекой Шер. Остается запад. - Мог бы Феб сражаться – прорвались бы, - согласно кивнул ему Саншо. - А так… Только как мышам между метлами проскочить разбойными тропами. - Если идти прямо на Анжер, то будет короче и до границы лиг сорок максимум. Можно за один день проскочить. Дороги хорошие, – высказался шевалье. - А на этих дорогах нас и переймут, - кивнул сержант и протянул в сторону руку, в которую паж Саншо тут же вложил кубок с вином. - Надо выслать ложного гонца, - сказал я. - Руан на Сене? - Именно так, кивнул шевалье, отчего три павлиньих пера на его берете затрепетали. - Пошлем туда гонца с двумя письмами. Одно на случай, если гонец попадется в лапы врагов в сумке. Другое – подлинное, толково зашитое в одежду. Для капитана корабля. - И желательно чтобы гонец попался Пауку? – ехидно отметил сьер Вото. - Не желательно, - отринул я это тонкое предположение в подлости. - Но всякий случай надо озаботиться заранее. Со всех сторон. - Что в письмах будет? – Саншо поднял бровь над здоровым глазом. - В первом – то, что мы через две недели мы будем в Руане и чтобы капитан готовился к этому сроку отойти в Дувр. - Почему в Дувр? - Чтобы Паук об этом спрашивал своих советников, - улыбнулся я – А у тех мозги трещали. - А во втором письме? - Немедленно сниматься с якоря и идти в Дувр. - ???? - И там купить мне олова возов пять-десять, на сколько у него денег хватит. Дома рассчитаюсь. - А сами куда пойдем, по-твоему? - На северо-запад, лесами к реке Луар. Она судоходна? - Судоходна практически по всему течению, - сержант, как заправский генштабист выдал справку. – Впадает в Сарту, а Сарта впадает в Луару уже в Анжу. День-два сплава и мы в Бретани. Только вот на Сарте стоит город Анжер. - А в Анжере будут нас ждать жандармы Паука? - Вряд ли, - уверенно ответил Саншо за сержанта. - Тогда пойдем на северо-запад - к Луару, как сказал Саншо: разбойничьими тропами. А там возьмем барку, и проплывем по реке мимо Анжера, не останавливаясь в городе. - На барке долго, - протянул шевалье. - Зато меня не растрясете. Барка мягко плывет. Сплавимся в Бретань до Наната. А там наймем корабль до дома. В Бискайю, Бильбао или Сантандер. Как повезет. Денег у нас хватит? - Хватит, - ответил Саншо. – Не хватит, так под мой вексель дадут. Барон де Рец поможет еще. Нам бы только до его замка на Луаре добраться. - Это какой барон? Маршал Франков? – уточнил я. - Не бойся, Феб, он с Пауком нынче не в ладах. Не выдаст и даже поможет. Мой отец с ним дружен. - Ну, коли так, то нам прямой выход идти к реке Луар лесами. | |||
В начало страницы | ||||
DStaritsky | Сообщение #22 | |||
космический ватник Регистрация: 09.04.2012 Сообщений: 19840 Откуда: Росиия Москва Имя: Дмитрий Старицкий |
проды еще добавил --------- Глава 3. Скаутский поход по тылам противника. После завтрака меня уложили в конные носилки, и все что я видел по дороге, находилось выше человеческого роста. Деревья, деревья и еще раз деревья. Не самое комфортное путешествие я вам скажу. Шли медленно. Шагом. Лошадиным шагом. Да еще по старому лесу без дороги. Постоянно выискивая проезды для моего сдвоенного экипажа. Поэтому к обеду не прошли и семи лиг. Но это было не единственное, что меня раздражало. Наш караван жутко лязгал всеми возможными металлическими предметами, так что ни о какой секретности не могло быть и речи. Ладно, сейчас, в дебрях далеких от какого-либо жилья. Но ведь и в самом дремучем лесу есть насельники – охотники те же, лесорубы, углежоги, королевские егеря… Меньше всего я опасался разбойников. Напасть на такой отряд у них кишка тонка, и заложить нас королевской погоне они не могут, так никто не слышал, что за нас объявлялась награда. Они нас также тихо ищут, как мы от них улепётываем. Никому не нужен лишний дипломатический скандал в разветвленном потомстве Гуго Капета. В первую очередь самому Пауку. Утром мой паж - Иниго де Лопес, неожиданно вызвался быть нашим курьером в Руан. Пытались отговорить, но парня прочно потянуло на подвиги. Во имя меня, что характерно. Отогнав всех от моего лежбища для интимной беседы, дон Саншо, сверкая единственным глазом, попросил меня пойти навстречу молодому человеку, приуготовлявшемуся к принятию рыцарского сана. Где ему еще найти подвиги при дворе принца? Всех благородных девиц нестрогого поведения он уже и так покорил, что в Виане, что в Помлоне, что в Бигорре. Да и в Плесси ле Тур не терялся среди придворных дам леруа франков. Но тут еще, с какой стороны посмотреть, кто кого соблазнял. А вот воинских подвигов ему за четыре года пажеского служения так и не выпало. И тут такая оказия… - Уговорил, речистый, - принял я, наконец, решение. – Отпустим сего благородного юношу, но не одного. Дадим ему в сопровождение опытного и прожженного стрелка. И самых резвых коней. По два на брата, чтобы могли менять лошадей на ходу, не переседлывая, а только перебрасывая седельные сумки. Так и скорость у них будет выше, чем у любых преследователей. Призвали пацанчика пред светлые очи. Хотя чего там пацанчика – в четырнадцать лет тут уже все совершеннолетние, половозрелые и дееспособные. Посвятили по сокращенной программе в оруженосцы и пообещали в случае успеха его безнадежного предприятия посвятить в рыцари. Как у него вспыхнули при этом глаза надо было видеть. Огорчился он только тем, что к нему приставили няньку – опытного конного стрелка из Бигорры. Но против того резона, что молодому дворянину путешествовать хотя бы без одного слуги не уместно, нехотя согласился. - Они все там такие в Лойеле - упертые, - констатировал Саншо поведение моего пажа, когда тот пошел собираться. Сержант к заданию подошел ответственно и выбрал пажу в сопровождающие на первый взгляд надежного человека. По крайней мере, так мне показалось. - Если вы разрешите ему по возвращению домой жениться, так он для вас в лепешку расшибется, - шепнул мне на ухо старый воин. Пообещал. И до ручки допустил благодарного воина – облобызать мои пальцы. Неприятное ощущение, однако. А вот то, что посвященных в его миссию было очень много - мне стало жаль. Я бы предпочел, чтобы об этом знали только я и курьеры. В крайнем случае, еще дон Саншо. Но что сделано того не воротить. Напоследок я устроил Иниго экзамен на предмет: куда он спрячет тайное письмо. Именно на себе, потому как лошадей он может потерять. И забраковал все его варианты. Потом послали его эти письмо прятать на себе, так чтобы никто этого не видел, а лучников по очереди обязали его обыскивать. Нашли все. Куда бы он пергамент не прятал. Даже подкладку сапог осмотрели. И каблуки. Пришлось тайное письмо делать по размеру маленьким, плоским, без восковых печатей и прятать его под распоротую союзку на сапоге, которую потом стрелок аккуратно зашил. После этого решили, что курьер к подвигу готов и разъехались. Мы на запад. Иниго со стрелком - на север. Легенду ему особо выдумывать не стали. Молодой небогатый дворянин из Басконии ищет места при дворе герцога Нормандского. К чему имеет рекомендательное письмо от герцогского дома Кантабрии. С подлинной гербовой печатью дона Саншо. А посему весь свой груз ему пришлось забрать с собой, хотя это теоретически и уменьшало среднюю скорость похода. Но иначе бы вызывало подозрения. В обед поели кулешика из незнакомых мне злаков с копченостями. Запили травяным чаем с остатками хлеба. Скудно питались господа рыцари и принцы. Охренеть как скудно. | |||
В начало страницы | ||||
Konon | Сообщение #23 | |||
Меткий Пацифист Регистрация: 08.01.2013 Сообщений: 497 Откуда: Украина Имя: Олег |
Да уж , не любит Митя наваррцев - по голове бьет, кормит скудно, деффок нет :D | |||
В начало страницы | ||||
DStaritsky | Сообщение #24 | |||
космический ватник Регистрация: 09.04.2012 Сообщений: 19840 Откуда: Росиия Москва Имя: Дмитрий Старицкий |
прода -------- В обед поели кулешика из незнакомых мне злаков с копченостями. Запили травяным чаем с остатками хлеба. Скудно питались господа рыцари и принцы. Охренеть как скудно. Целый день через лес топали практически без остановок, форсируя ручьи и пару лесных дорог, по которым даже две телеги не разъедутся, и, обойдя стороной редкую в этих местах деревушку, встали на ночевку в самой чащобе уже впотьмах. На северо-запад пробиться нам не удалось так как наскочили на лесорубов, которые охотно рассказали, что если поедем дальше прорубленной ими просекой то уткнемся в шато барона де ла Вальер, турского ловчего, и что в посаде при замке есть вполне приличный постоялый двор папаши Гримо. Это, если верить карте, то мы где-то в 33 лигах от Тура или в 30 от шато Плесси ле Тур, только в другою сторону. То есть от Паука мы совсем не отдалились, несмотря на то, что интенсивно прошагали целый день практически без отдыха. Пришлось уходить от добродушных лесорубов сначала по просеке, а потом, когда те скрылись из глаз, по девственному лесу на запад, где и встали. Высланные вперед разведчики выяснили, что шато ловчего нам не обойти. И, несмотря на то, что Людовик XI давно охоту забросил, как развлечение, егерей у ловчего должен быть штатный комплект, Посему за благо посчитали быстрее убраться подальше от замка королевского придворного. Ужинали без хлеба, но никто не роптал. Хотя и веселья обычного у вечерних костров тоже не было. На совете было решено: с утра идти прямо на запад, и не блукать больше по лесу понапрасну. Ранним утром арбалетчики подстрелили пятнистую косулю, неосторожно выскочившую прямо на наш бивуак, и все утро прошло в пожирании жаркого, которое капая с рук соком урча, от удовольствия, пожрали недожаренным, с кровью. Совсем как англичане. И что там той косули на два десятка голодных ртов? Удачливый стрелок мною был премирован серебряной монетой, что вызвало нездоровый ажиотаж среди остальных стрелков и пахоликов. Все засобирались на охоту, и только дону Саншо удалось восстановить порядок и какое-то подобие дисциплины. После чего он мне сделал замечание. - Феб, прошу тебя, не сори деньгами. Добром это не кончится. Так что в поход вышли только к полудню. Но всем шагалось намного бодрей. И снова через голову полетели соленые шутки. Наплевав на секретность, вторую половину дня шли по торной дороге между полей с зеленями. Солнце уже медленно ползло по верхушкам деревьев, красные закатные лучи дробились в ряби небольшого рукотворного пруда и падали на каменные стены древнего замка. Спросили попавшегося нам навстречу серва гордо восседавшего на пустой двуколке, запряженной большим беломордым ослом, что это за поселение и получили ответ вместе со снятым головным убором. - Шато Боже ан Анжу, ваши милости. - А кто в нем хозяин? – спросил сержант о главном. - Его милость старый барон де Меридор, который потерял ногу в битве при Форминьи. Он будет рад гостям. Слава Создателю! Мы в Анжу! Не в Турени. Здесь - удел. Тут нет власти жандармам короля. И работает закон гостеприимства между благородными людьми. Но, скорее всего, всем нам просто до смерти надоело шастать по лесу аки диким зверям, и на все вышеперечисленное мы просто надеялись, как и на свою удачу. Отпустив серва дальше катить по своим делам, дон Саншо, перекрестившись и прочитав короткую молитву, повел отряд к крепостным воротам. - У нас хоть есть рог, продудеть хозяевам перед воротами, - громко спросил я со своего скорбного ложа, припомнив романы Кретьена де Труа, который писал примерно в это веремя. - Найдется, - ответил мне Саншо. - Или я не рыцарь? Вперед коротким галопчиком выскочил кто-то из его кнехтов, на ходу выдувая что-то похожее рев раненого марала. Когда его конь уже вытанцовывал по доскам моста через ров, над воротами появилась мятая харя в кольчуге и шапеле, которая гнусно вопрошала трубача с высоты надвратной башни. - Кого это дьявол принес, на ночь глядя! | |||
В начало страницы | ||||
Som | Сообщение #25 | |||
Регистрация: 06.08.2012 Сообщений: 675 Откуда: с. Верхний Услон Имя: Самат |
Карты. Если кому интересно Франция 1429 год http://www.fordham.edu/halsall/maps/1429france.jpg Франция 1453 год http://mapfrance.ru/wp-content/uploads/2012/12/30-map-france.jpg франция brokgauz и efron http://dic.academic.ru/pictures/brokgauz_efron/b72_542-0.jpg карты из учебника? или тоже Брокгаус? http://dic.academic.ru/pictures/brokgauz_efron/b72_582-2.jpg Испания 1492 http://www.fordham.edu/halsall/maps/1492spain.jpg Франция 15 век http://www.fordham.edu/halsall/maps/15cfrance.jpg Добавка: Европа 1300 http://www.karty.by/wp-content/uploads/2011/03/1300-Europe.jpg Франция 12 век http://farm3.staticflickr.com/2722/4035829292_bc893f1c4c_o.jpg | |||
В начало страницы | ||||
Всего сообщений: 548 |
Модераторы: aix07, Matraskin, n90, Orc, Борис Громов |
Эту тему просматривают: нет зарегистрированных пользователей , гости: 2 |