"Кто первый украл, тот и автор" - Неизвестный

ГЛАВА ПЕРВАЯ: ПАДАЮЩИЕ ВЕДРА.l
- Вот из йо нейм? - Степан склонился надо мной, ослепляя ярким лучом фонарика. Позади него со скучающим видом стоял, опершись на дробовик, Дмитрий.
- Вот из йо нейм? - Вновь повторил Степан, но на этот раз более злобно.
- Степа, что с тобой, что случилось? И убери, пожалуйста, фонарик, и так светло!
- Сайлант! Донт спик! Интродьюс! - он придавил мое тело коленом к земле и выхватил из-за пояса здоровенный секач, такими обычно свинину разделывают.
- Да что же я такого натворил, раз ты меня заколоть хочешь? - Я не на шутку испугался, - А ты, Митя, чего стоишь?
- А что мне, лежать прикажешь? - он удивленно взглянул в мою сторону.
Тут я понял, что спасения ждать уже неоткуда и решил: помирать, так с музыкой!
Вы бы видели Степино лицо, когда я подложил руки под голову и в этакой позе загорающего на пляже начал насвистывать "Сид и Нэнси". Он нервно сглотнул, убрал фонарик и встал. Я тут же закинул ногу на ногу и показал язык.
- Я же говорил, бесполезно пытаться разводить его. - Дмитрий посмотрел на моего "захватчика" холодным взглядом, затем перевел его землю, - повезло еще, что с перепугу не пальнул.
Степан виновато хмыкнул, затем протянул руку: поднимайся, мол. Я встал и огляделся: мы находились в каком-то дворике: вокруг, осунувшись, стояли серые многоэтажки, рядом уныло скрипели от ветра ржавые качели заброшенной детской площадки, под ногами шелестел улетевший с ближайшей мусорницы белый пакет.
- Где мы? Что случилось? Почему ты хотел зарезать меня, если я не представлюсь? - Мой вопрос, очевидно, адресовался Степе, но ответил почему-то Митяй.
- Мы из магазина возвращались, батарейки несли, как вдруг вон с того карниза, - он показал куда-то за спину, где я разглядел одинокий ларек с вывеской "Хозяюшка", - упали два ведра, одно из которых угодило точно тебе по куполу.
Я только сейчас почувствовал боль где-то в районе макушки и тут же принялся по привычке растирать ладонью ушибленное место во избежание шишки. - А откуда там, на крыше, ведра?
- Понятия не имею, - Митя пожал плечами, - однако если бы не они, мы бы и не заметили двух ходячих, которые тоже были на магазинчике. Они, скорее всего, хотели напасть на нас, да один из них случайно ведра столкнул.
- Как это?
- Да кто его знает... Одно ясно: не будь там ведер, неизвестно, кто бы помешал мертвецам довести свое дело до конца.
Мне только сейчас попались на глаза мои "спасители". Обычные, железные, даже не эмалированные, лежат себе у крыльца и не хвастают, что кому-то жизнь спасли. Спасибо вам.
- Ну что, идем? - Степа сунул тесак за пояс и отряхнул коленки.
- Идем. Хотя нет, стой. Почему ты угрожал мне?
И вновь вклинился Митяй:
- Да он просто разыграть тебя хотел!
В Степановом взгляде читался такой стыд, что я простил его, не задумываясь.
- Теперь пошли.
Мы выдвинулись колонной: впереди чинно шагал Дмитрий, со своим метровым дробовиком наперевес (ТОЗ-194 если кого интересует), я теперь в качестве контуженного, а значит наименее боеспособного, ковылял посередине, зажав в пятерне старый добрый ТТ-34, бывший музейный экспонат, замыкал наш "отряд" Степа, постоянно оглядывающийся и щурящийся от красноватого света выскочившего из-за облаков солнца. Тусклые предзакатные лучи светила как-то неестественно окрасили серый доселе мир в бледно-желтый цвет, а проявившиеся вдруг тени разделили под раскосыми углами все вокруг на две половины. До нашего убежища оставалось идти всего ничего – полтора квартала…
***
Когда это все началось? Откуда пошла такая напасть, что мертвые стали охотиться на живых, а живые – на мертвых? Точно сказать не могу. Хотя нет – все началось в начале апреля, седьмого числа, в субботу, когда я заступил на дежурство в музей (я учился в филиале местного строительного института и подрабатывал в музее ночным сторожем). В тот день по телевизору впервые показали сообщение о том, что в больших мегаполисах воскресают трупы. Тогда я не принял во внимание, решил, что это всего лишь выдумка пронырливых репортеров. Посмотрев часа два мультики на ноутбуке, абсолютно спокойный, завалился спать в сторожке (не караулить же мне всю ночь за пятитысячную зарплату!), но часа через пол был разбужен воем сирен и выстрелами с улицы. Ничего не увидев в окне, решил, что это ловили какого-то местного авторитета. Но почему-то не смог уснуть до утра.
В полвосьмого пришел мой «напарник», Семен, мужичок лет под семьдесят, в толстенных очках и с вечно красным носом. Рассказал, что в городе начинает твориться черт знает что, иногда стреляют во дворах, и что по улицам ходят сумасшедшие, очень медлительные, норовя укусить каждого, кто окажется близко. При этом показывал мне разорванный рукав фуфайки, мол, и на него один такой напал, но цапнуть не успел, Семен хоть старый, и то убежал. При таком раскладе я побоялся идти домой, на другой конец города, и попросился перекантовать еще денек в музее. Дед ужасно обрадовался этой перспективе (сидеть в одиночестве он явно не любил), на радостях же сбегал в ближайший магазин за бутылочкой, на закуску купив чуть ли не целый пакет соленой рыбы. Весь день прошел за пережевыванием сей рыбешки и просмотром мультиков на ноутбуке, которые Семену поначалу не понравились, но после пятой стопки втянули в мир сурового и беспощадного японского аниме.
На следующий день музей должен был начать работать, но никто не пришел. Посмотрев в интернете новости, увидел, что в стране ввели карантин, отправили всех по домам и посоветовали ждать не то спасателей, не то военных. Семен так и поступил: поплелся домой, хоть я и отговаривал его. Сам снова решил остаться в музее. При попытке проведать магазин был удивлен: на двери – замок, внутри – никого. Плюнув на порядочность, разбил окно и взял продукты задаром, причем с небольшим запасом всякого долгохранящегося: от колбасы и тушенки до ржаных сухариков. Вернувшись в музей, заперся изнутри, да так и просидел до конца дня с любимыми мультиками.
А ночью под окном стреляли. Выглянув в окно, я увидел, как два милиционера на уазике пытались застрелить какую-то женщину, причем та от выстрелов не падала и не кричала, а медленно, но угрожающе шла в их сторону. Когда она оказалась совсем близко, один из них от души врезал резиновой дубинкой, и после того, как женщина упала, выстрелил ей в голову. В упор. От такого жуткого зрелища я вновь не мог уснуть, но утром организм как бы намекнул, что так долго бодрствовать нехорошо, поэтому я до вечера проспал на изъеденном молью диванчике в сторожке.
Проснувшись, вспомнил вчерашнее и начал искать по интернету всевозможную информацию о происходящем. Оказалось, за два дня почти весь мир уже охватила эпидемия зомби – ходячих мертвецов. Выяснилось, что их укусы заразны, достаточно одного укушенного пальца, и через пару-тройку часов потерпевший умирает, а еще через час – встает. Встает, чтобы самому начать кусать оставшихся выживших, и, в случае удачи, есть их. Еще говорилось о том, что для окончательного омертвления мертвецов (омертвление мертвецов, ну и бред…) нужно повредить им мозг, и никак иначе. Конечно, можно и, сломав какую-нибудь конечность, травмировать ходячего, или обездвижить, сломав позвоночник, однако он все равно будет пытаться схватить вас изо всех сил. Отмечали также чрезвычайную их медлительность и постоянное желание бродить туда-сюда, мертвую хватку, но полное отсутствие любых признаков даже примитивного разума. Только ходить и жрать.
Потом в два часа вдруг вырубили интернет, а в полчетвертого – свет. Пришлось убивать время смотрением в окно. Пару раз прямо посреди улицы медленно и вяло проходили зомби, однако к вечеру их становилось все больше. Толстые и худые, мужчины и женщины, дети и старики – никого не пощадила жуткая реальность. Стало страшно от чувства, что теперь я заперт в музее, словно узник в башне, и от этого в душе было как-то не по себе.
Следующие полторы недели я провел слишком однообразно: ел, спал, наблюдал в окно. К счастью, в музее оказалась пара старинных книжек, которые я с удовольствием читал, пока было светло, а когда накатывали сумерки снова садился у окна. И так изо дня в день.
Через некоторое время я заметил, что у меня начинают заканчиваться запасы из магазинчика. Это означало, что мне придется или умереть с голоду, или на свой страх и риск уйти в город мертвецов добывать себе пропитание. Первое я отмел сразу же. Начал готовиться: нашел в музее гимнастерку старинного пошива, штаны от нее изрезал на куски и решил использовать в качестве бинтов. Естественно, разворошил аптечку первой помощи, которая хранилась в кабинете директора: два удара славянским топором (о да, у нас и такое в музее хранилось) и вуаля! После вытащил из-под витрины самую, наверное, полезную вещь: пистолет военных времен, легендарный ТТ-34, к которому было аж две обоймы по восемь патронов, которые лежали рядышком на стеллаже. Там же подобрал руководство по эксплуатации данного пистолета - разобрал, почистил, и смазал его найденным в сторожке не то маслом, не то солидолом. Потом посушил патроны на солнышке (зачем?) и к вечеру, благо именно к этому времени у зомби было самое лучшее время для прогулок, сел у окна в надежде попрактиковаться в стрельбе. Когда набралось достаточно мертвецов, прицелился в одного, на другой стороне дороги, и нажал на курок. И о чудо! Старый, пролежавший не одно десятилетие в музейной пыли, пистолет выстрелил! Мне было ни капли не обидно, что я промахнулся, теперь я знал: шанс есть. Еще раз тщательно прицелился, и на этот раз попал гаду прямо в лоб. Дальше случилось то, чего я совсем не ожидал: остальные ходячие, услышав выстрелы, стали идти в мою сторону. Когда они начали стучать в двери и царапать стекла, я решил, что они готовятся взять музей штурмом. Заперся в своей сторожке и всю ночь не выпускал из рук пистолета. К утру мертвецы куда-то ушли, я коротал время с книгой и диванчиком, твердо решив завтра с рассветом отправиться в город.
На следующий день я, в военной гимнастерке, с тэтэшником в кармане, и со славянским топором (куда же без него!), аккуратно вышел на улицу, закрыв за собой дверь. Вокруг не было видно ни одного зомби. Мне показалось заманчивым навестить тот ближайший магазинчик, в котором я один раз уже затаривался продуктами. На удивление, магазинчик оказался в том же состоянии, в котором я оставил его полторы недели назад. Забравшись внутрь, я стал нервно набирать в целлофановые пакеты, что висели возле кассы, весь оставшийся провиант. И чуть не проспал момент, когда в магазин начали лезть мертвецы. Причем сначала, вроде бы никого не было, и вдруг, откуда ни возьмись, сразу пятеро в дверях. Сначала в моей голове промелькнула мысль, а не перестрелять ли их от греха подальше? Но боезапас у меня был очень ограниченным, и я решил попытаться смыться через заднюю дверь. Но и там, у выхода, меня встретила парочка голодных. Времени соображать не было совсем, и я рывком запрыгнул на мусорный бак, а с него перелез на крышу магазинчика. Мертвецам прыти следовать за мной не хватило, поэтому они окружили ларек и начали скрести ногтями стены. Отвратительно. Потом я понял, что оставил пакеты с едой там, внизу. Первой мыслью было прыгнуть вниз, в лапы ходячих, но потом я решил, что лучше уж умереть с голоду, или, в крайнем случае, пустить пулю в лоб. Так и просидел на крыше до следующего утра, под пустыми взглядами осаждающих. А после был найден Степой и Митей, которые отвели меня в наше убежище, бывший ламповый завод «Полет».

ГЛАВА 2: ХРУСТАЛЬНЫЙ БОМБАРДИР.
Митя внезапно встал с поднятым вверх указательным пальцем:
- Вы это слышали?
Мы со Степой тут же замерли и всеми силами попытались вслушаться в давящую тишину. Даже вездесущий ветер, казалось, перестал завывать, чтобы тоже услышать, что же так насторожило нашего ведущего.
- Что конкретно?
- Не знаю, - Митя неопределенно провел рукой в воздухе, - что-то звонкое.
- Откуда?
Дмитрий поднял было руку, но тут мы все услышали странный грохот, будто кто-то бросил об асфальт дорогой китайский сервиз. Или ящик водки, но тут уж у кого какие ассоциации. Этакий эпический "бамс".
- Что за...
С той же стороны, откуда пришел звук, прилетел отголосок крика, причем весьма нецензурного.
- Посмотрим?
Мы молча направились во двор, где происходили странности, сквозь арку в желтой пятиэтажке, по щербатости с которой мог посоревноваться разве, что ли, тридцатилетний асфальт, по которому ежедневно ездят фуры-двадцатитонки.
Войдя внутрь, мы столкнулись с крайне удивительной картиной: в одном из окон второго этажа гордо восседал мальчишка, лет двенадцати, с торчащими вверх, как солдаты прусской армии, волосами, и гордо вздернутым подбородком. В руке у него была зажата большая хрустальная салатница (привет советскому союзу), вторая была направлена на худощавого мертвяка, шедшего на звон. Через секунду салатница, без какого-либо предупреждения, лихо полетела навстречу зомби и с уже знакомым грохотом врезалась в его макушку. Судя по тому, сколько осколков валялось на асфальте, салатница была не первая, да и не вторая.
- Так вам, - далее парень "выплеснул" щедрые матерные эпитеты, - нечего тут шляться!
- Братиш, аккуратно ругайся, не дай Бог, мамка услышит! - С ехидством крикнул через весь двор Степа.
Первую секунду парень выглядел удивленным, когда увидел посторонних, но уже через миг на его лице нарисовалась улыбка до ушей, от которой волосы вздыбились еще сильнее:
- Не услышит. Нет ее дома!
- А батька? - Подключился к разговору Митяй, - Я бы на его месте точно бы выпорол!
Мальчишка ничего не ответил, лишь виновато развел руками, насколько это позволяло узкое окно. Мол, ничего не могу поделать!
- Ты лучше скажи, как звать тебя, бомбометатель. И кто тебя надоумил так элегантно мертвецов успокаивать? - тут уж я вклинился.
Мальчик гордо выпрямился, отдал нам честь и отчеканил скороговоркой:
- Серебров Иван Иванович, ученик восьмого "а" класса первой гимназии.
- Ваня, значит, - Митя задумчиво почесал лоб, - а хрусталем кидался зачем?
- Дык, по интернету сказали, что этим гадам, - он махнул рукой в сторону поверженного мертвяка, нужно в голову бить, и лучше бы чем-нибудь тяжелым. Салатницы как раз что надо!
- Компьютер свой, небось, оставил. А искусства не пожалел, - съехидствовал Степан, на что мальчик лишь тяжко вздохнул, - не дадут уже электричества, не надейся. Не поиграешь в свои стрелялки любимые...
Договорить ему не дали, вышедшие из арки, той самой, где минуту назад были мы, три зомби. Причем, настроенных чуть более агрессивно, чем ротвейлер, когда его хватают за обрубок хвоста.
- Митя, в оборону, Степа, охраняй тыл! - крикнул я, сам забегая за остов ближайшей машины и прицеливаясь своим раритетным пистолетом в голову ближнего, - Патроны экономим!
В этот момент из соседней арки "выползли" еще двое мертвяков - не то китайские, не то узбекские гастрабайтеры-близнецы в ядовитых сине-оранжевыз комбинезончиках.
- Ммать! - Дмитрий поудобнее перехватил дробовик.
- Стойте! - прервал наши тактические ухищрения Иван Иваныч, - если вы тут пальбу откроете, их целый двор набежит. Лезьте сюда, наверх!
- Интересно, как? - продолжил дискуссию Степа, единственный, чье внимание не было приковано к прущим отовсюду ходячим.
- Вон, видите балкон на первом этаже, с решеткой, - я на миг оторвал взгляд, который тут же отыскал нужный балкон, - сверху над ним - мой, секунду, сейчас открою!
Мы, все трое, не сговариваясь, сию же секунду ринулись на спасительную высоту. Причем, Митя в силу своей природной грузности долго не мог перелезть через карниз, поэтому долго и громко боялся, что будет укушен за беззащитно свисающие пятки, однако, все обошлось.
Только когда опасность миновала, я смог осмотреть комнату. Это был обычный зал обычной однокомнатной хрущевки: старый диван, потертый с ближнего к телевизору угла, в меру содранные обои, но все чисто, ухоженно, будто только с утра прибирались.
- Вань, а где здесь ватер-клозет? - Степа вертел головой на триста шестьдесят градусов, осматривая скромные хоромы.
- В прихожей, дверь справа.
- Благодарю.
Митя бухнулся на диван, продавив его сантиметров на пять, я последовал его примеру.
- А где же твои родители?
- Мама неделю назад на работу ушла, до сих пор жду. А батя в командировку в Астану уехал. Через три дня должен вернуться. Хотите конфет? У меня просто нечем больше вас угостить, есть, конечно, еще картошка и свекла, но их варить надо.
- Давай! - в один голос гаркнули мы со Степой, уже вернувшимся в зал.
- А я не буду, - пробасил Митя с дивана.
- Интересно, почему?
- Худею!
Вона как! Худеет он. Тут, видите ли, зомби по улицам ходят, а он худеет. Как говорится, есть три способа сбросить вес: получать калорий, больше, чем тратишь; тратить калорий больше, чем получаешь; или говорить всем, что ты худеешь. И Митя, как истинный джентльмен, выбрал последнее.
Тем временем наш новый знакомый принес из кухни прозрачный целлофановый пакетик с мармеладными "Джелло" и протянул его нам: я взял яблочную, Степан - апельсиновую. Митяй лишь покосился на нас, сглотнув слюну.
- Вань, не хочешь к нам на базу? А то одному тут, наверное, не очень.
- Не знаю, - мальчик подхватил пакет с конфетами и ловко завязал его в узел, - а давай!
Вот так вот у детей все просто. Пойдем? Пойдем! Без всяких надо, не надо, а может, а вдруг, и так далее. Не настолько еще испорчен, чтобы головой думать.
Давать-то дадим, - Митя встал и смачно потянулся, диван же разогнулся в прежнее положение, - вот только как, если учесть, что под окном нас уже ждут.
Иван Иваныч на секунду задумался, почесал макушку, после спросил:
- А вы сможете дверь выбить?
- Вот этим - легко! - Митя продемонстрировал свою царь-пушку.
- Тогда можно пролезть в соседнюю квартиру, а оттуда - по гаражам!
- Северяновские гаражи? - Степа наморщил бровь; парнишка, улыбнувшись, закивал, - Я думал, они здесь кончаются.
- И правильно думал. Напротив соседского окна как раз крайний.
- Замечательно, - я поправил кобуру, - До самого "Полета" доберемся.
- Только...
- Что только?
- В той квартире, по-моему, ходячий.
- Разберемся.
На сборы ушло от силы минут десять: собрать в рюкзаки картошку со свеклой, да Мите покурить. Ванька одел свой школьный ранец, предварительно побросав в него немного одежды, пакет с конфетами, и фотоальбом. Затем, подумав, затолкнул в боковой кармашек фигурку Дарта Вейдера, стоявшую около компьютера. Талисман! Потом открыли входную дверь, огляделись. Лестничная площадка обрадовала и напугала нас своей пустотой. Дмитрий прицелился в замочную скважину и громко бабахнул - замок даже не пытался сопротивляться пуле со стальным сердечником. На зачистку впустили меня, как более изворотливого.
Так, прихожая, никого. Крадемся дальше. Резко дергаю дверь в санузел и сразу же отскакиваю, взяв на мушку пустоту. Кухня - без изменений. Зал. Ах, вот он где! Вернее, она. Толстая тетка в розовом махровом халате и в бигуди, стоит у балкона, будто в окно смотрит. Словно живая, только синяя и воняет. Попадаю с первого выстрела, зову остальных. Ваня с гордым видом проходит на тесную кухоньку и показывает нам край гаража - от карниза метр, не больше. Не до сентиментальности - выбиваем стекло и вылезаем.
Где-то внизу топчутся зомби, мы двигаемся по солнышку в сторону телефонной вышки, от нее до базы - тридцать метров, дорогу перейти. А ведь хороший способ передвигаться по замертвяченному городу! И видишь все, и не залезут. Размеренно бухаем по железным крышам, благо гаражи здесь стоят впритык: редко где приходится перепрыгивать. Пятнадцать минут - и мы у вышки.
Здесь нас встречает большая неприятность: прямо посередине дороги валяется дохлая собака, вокруг которой столпилась целая "команда" ходячих. М-да, не проскочишь.
- Вон вы где обосновались! - Ваня восхищенно осматривает высокую кирпичную стену "Полета" с егозой наверху.
- Классно, да? - Я ласково треплю его макушку.
- Меня интересует другое, - Митя осторожно рассмотрел дорогу, - как мы будем внутрь пробираться?
- Легко и не принужденно, - подмигнул ему Степа, доставая из-за пазухи рацию, - база, прием!
- Прием, - почти сразу же ответила рация приятным женским голосом.
- Яночка, можно Палыча?
- Минутку, - из рации послышались шаги, Яночка шла в соседний кабинет.
- Степан, ты? - Вновь заговорила рация, на этот раз мужским голосом, резким и с хрипотцой.
- Так точно, товарищ полковник. Нам бы тут проход освободить.
- Какой проход?
- А вы в окошко посмотрите, на гараж рядом с вышкой.
И вновь шаги, а потом мы увидели Палыча в окошке на третьем этаже. Степа помахал ему рукой.
- Ё-моё! Как вас туда занесло? И кто это с вами?
- Потом, все потом! Видите собаку на дороге?
- Так точно.
- Вот этот проход нам бы и расчистить.
- Понял, высылаю пулемет.
Минутное молчание, и снова смена голоса в рации:
- Так, сейчас откроем ворота и кладем зомбарей. После этого можете идти. Только постарайтесь побыстрее.
- О’кей!
Заскрипели шестеренки, и нашему взору предстала гордость "Полета" - настоящий пулемет ПК. Старый, но мертвяков крошил на ура. Вот и с этими любителями собак справился секунд за пять. Мы спрыгнули с гаража (я даже чуть не подвернул ногу) и в три прыжка оказались за оградой.

ГЛАВА 3. РАЗБОР ПОЛЕТОВ.
Сейчас я хотел бы сделать лирическое отступление и рассказать о том, как в таком небольшом городе во время глобального кирдыка появились военные, а еще о том, какую роль в становлении нашей новой жизни сыграл ламповый завод «Полет».
В день, когда об эпидемии толком еще не знал никто, полковнику Михаилу Павловичу Перекосову позвонили из Генштаба и сообщили, что существовать Вооруженным Силам Российской Федерации осталось максимум два дня. После попросили, чтобы он и его солдаты как можно скорее связались со своими семьями и рассказали об этой чудной новости, а потом шли бы на все четыре стороны. Но Палыч был неподкупен, он долго бил себя в грудь кулаком и матюкался в телефонную трубку, заявляя, что не допустит дезертирства. Тогда трубка сделала просьбу приказом.
В тот момент полковник понял, что это не шутка и не завуалированная проверка. Он собрал всех своих бойцов перед комендатурой и начал речь. Суть данной речи сводилась к краткому пересказу услышанного из Генштаба, однако Перекосов был бы не Перекосов, если бы не одно, казалось бы, маленькое, но радикальное «но».
- Товарищи! – Он набрал полную грудь воздуха, - Я теперь не командир. Я такой же солдат, как и вы. Мой дом находится так далеко отсюда, что добраться до него, мягко говоря, не светит. А говоря жестко, пока туда буду топать, мне четырнадцать с половиной раз придет звездец на букву «п». Возможно, кто-то из вас в подобной ситуации. Поэтому я предлагаю: добраться до ближайшего города и занять там стратегически выгодное положение и предложить помощь гражданским, так как, понимаете ли, если нам еще можно надеяться на самих себя, то им надеяться будет вообще не на кого. У нас есть оружие. Мы знаем, как выживать. Мы сможем организовать более-менее грамотную оборону. Мы должны стать оплотом и последней надеждой в этом рушащемся мире. Есть возражения?
Из строя вышел немолодой, но еще не поседевший лейтенант Коровян, и с уставным «Т-рищ полковник разрешите обратицца» продолжил эпическую речь:
- Бойцы! Парни! Мужики! Я сейчас в такой же ситуации как и Михал Палыч, - лейтенант хоть и говорил с сильным акцентом, но авторитетом обладал нехилым, поэтому был один из немногих, кто мог безнаказанно обращаться к старшим по званию по имени-отчеству, - с той только разницей, что белый полярный зверь успеет добраться до меня раз двадцать, а то и тридцать. И я бы хотел помочь организовать защищенный пост в ближайшем населенном пункте, но только с тем условием, что все солдаты, которые все-таки попытаются рискнуть и добраться до своих семей, получат достаточно провизии и снаряжения. Я, как командир склада, это обеспечу.
В тот самый момент Перекосова липко и нагло душила жаба. Ему было жалко припасов. Он надеялся, что для защиты близлежащего городка будет возможность использовать все имеющиеся у него ресурсы, но спорить с бывалым армянином желания не было. Да и совесть стала понемногу стряхивать жадное земноводное с загорелой офицерской шеи. В этот самый момент он решил окончательно закрепить свой авторитет и издал последний в своей жизни официальный приказ:
- Те, кто прорывается к своим семьям, шагом марш на склад, товарищ лейтенант выдать им все необходимое! Всем оставшимся готовиться к штурму города!
- Есть! – прокричало многоголосое мужское воинство.
- Есть! – Козырнул Коровян и быстрым шагом направился к складу.
Вечером все семейные попрощались, обнялись, проронили каждый по скупой слезе, да и двинулись в путь, надеясь только на Господа Бога и выданное оружие. Перекосов лично пожал каждому руку, попутно пожелав удачи, а после пошел спать, ведь день завтра предстоял серьезный, а недосып мог бы серьезно помешать боевой задаче.
***
Поутру сильно поредевшее «войско» было готово к отбытию. Еще сильнее поредевшие запасы были поделены по-братски и закинуты в плотные армейские рюкзаки. Полковника хоть и отговаривали, но Палыч закинул себе на плечи столько же килограмм списанного военного имущества, сколько и любой другой рядовой. «Я больше не командир» - говорил он, не подозревая, что в ближайшую неделю успеет достать этой фразой девяносто девять процентов своего окружения.
Но от БТРа не отказался.
Однако когда военные вошли в ближайший город, в нем не было доже малейшего намека на какую-либо эпидемию. По улицам так же ездили редкие машины, в магазинах стояли в очередях люди, на детской площадке мальчишки играли в мяч. Поначалу Перекосова чуть не хватил удар, ведь если на самом деле ничего не произошло, то это значит, что звонок из генштаба все-таки был проверкой, а он, как лопух, повелся и распустил личный состав. «С другой стороны, - подумал полковник, - был официальный приказ, поэтому есть на кого свалить вину. В любом случае, мне эта ситуация не должна ничем грозить».
Рассуждения были грубейшим образом прерваны криками юных футболистов: они были в шоке от того, что только что на их глазах местный бомж дядя Вася напал на проходившую мимо женщину, повалил ее на землю и начал… есть. В прямом смысле этого слова – от незащищенной шеи один за другим отрывались небольшие куски мяса, после чего заталкивались в рот и тщательно, по всем законам правильного питания, пережевывались. Причем женщина была еще жива, что подтверждал ее ошалевший взгляд и попытки освободиться, ослабевающие с каждой секундой. Восемьдесят процентов наблюдавших как по команде опорожнили свои животы, когда дядя Вася поднял голову и, довольно жутко улыбнувшись, сглотнул. Исключением не стал и Михал Палыч, который в один момент понял, что не такой уж он прожжённый волк.
Среди прохожих наконец-то нашелся хоть один адекватный человек. Хотя, судя по комплекции, адекватных человека в этом здоровяке было как минимум три. Он начал было оттаскивать сумасшедшего от жертвы но, судя по его удивленному лицу, даже его силы не хватало.
Перекосов наблюдал за этой картиной со своего БТРа, мысленно посылая Генштабу самые добрые и лестные слова из всех, которые мог только вспомнить. Он знал, что бомж этот совсем не псих, знал даже то, что случится с несчастной женщиной через пару часов.
Тем временем каннибал оторвался наконец-таки от своей жертвы, уже не подававшей никаких признаков жизни, и решительно направился к здоровяку. Тот молниеносно отскочил назад, перегруппировался, и с размаху зарядил дедку в челюсть с такой силой, что зубы во рту мгновенно перестали быть одной дружной семьей. Любой живой человек после такого удара только в себя приходил бы часа три, но бомж, поднявшись, как ни в чем ни бывало продолжил наступление, чем дважды удивил адекватного человека.
В этот момент полковник понял, что дальше медлить нельзя. Он довольно лихо для своих шестидесяти лет спрыгнул с бронетранспортера, попутно порвав рукав об какой-то крюк, и направился к месту событий, доставая из кобуры именной пистолет Макарова. Снятие с предохранителя, взвод курка и прицеливание заняли чуть меньше секунды – бабах! Только с простреленной головой дядя Вася смог успокоиться.
Здоровяк звонко, со свистом, выдохнул, сглотнул подступивший к горлу ком и, взглянув на военного, проронил: «Спасибо».
- Не за что, - полковник сунул пистолет назад в кобуру и протянул руку, - Михаил Павлович.
- Дмитрий, - протянул руку навстречу здоровяк, затем сделал такую гримасу, словно ляпнул что-то непристойное, и добавил, - Митя.
- Граждане! – Перекосов воспользовался секундным замешательством публики, дабы толкнуть очередную речь, - Это эпидемия! Такие случаи сейчас происходят повсеместно, поэтому чтобы сохранить ваши жизни необходимо занять какой-нибудь объект и обеспечить его оборону. Только тогда мы выживем. Есть предложения?
- Да. Здесь неподалеку есть ламповый завод «Полет», - Митя махнул рукой в сторону улицы, на которой разыгралось сие нешуточное действо, - тот еще бункер. Большие здания цехов, в которых можно будет разместить беженцев, своя столовая со складом, двухметровый забор по периметру. Во всем городе лучше места не найти.
Старый вояка прикусил губу: с одной стороны место и вправду неплохое, если этот верзила не врет, но можно было бы найти и лучше. А с ругой – пока другое место ищешь да оборудуешь, может получиться так, что спасать будет больше некого. Эх, была ни была!
- Запрыгивай.
Полковник по-уставному, через левое плечо, развернутся и, подойдя к бронетранспортеру, кряхтя, забрался на него. Дмитрий же, напротив, заскочил на боевую машину лихим прыжком и уселся на нос, картинно свесив вниз ноги. Двигатель чихнул, рявкнул, и вся колонна не торопясь поехала вдоль улицы.
Прохожие провожали процессию недоуменными взглядами, но услышав об эпидемии от людей и солдат, что шли позади техники, присоединялись к «параду». А один водитель даже бросил на тротуаре свой черный лексус – жизнь дороже!
В общем, когда головной БТР поравнялся с входными воротами лампового завода, в колонне было уже около пяти сотен человек, включая солдат. Дмитрий, не слезая с броневика, наклонился и гулко постучал по ржавой железной двери. Высунувшийся из смотрового окна сторож в первый миг ничего не понял. Во второй – удивился. А в третий навалил в штаны столько кирпичей, что хватило бы на постройку небольшого летнего домика.
- Эта, - он жадно захватывал воздух, словно только что вынырнул из-под воды, - что случилося?
На что Дмитрий, наклонившись к нему так, что их носы оказались на расстоянии ладони, ответил:
- Эпидемия в городе, народ спасать надо. А у вас тут как раз хорошая база. Договоримся?
После этой фразы дуло крупнокалиберного пулемета как-то ненавящиво переместилось в сторону смотрового окошка. Очевидно, сторож увидел в нем как минимум пропуск на территорию завода, так как поспешно выдал «Ну, эта, заходите» и тотчас открыл ворота.
Люди хлынули было в спасительные двери, но высунувшийся из люка БТРа Перекосов звонко рявкнул:
- Вход только после осмотра фельдшера.
Оперативно был организован пропускной пункт, осматривающий горожан на предмет царапин-укусов, а также проверка ручной клади на предмет запрещенных и опасных вещей. На следующий день был поход на окрестные магазины, на базу набрали неимоверное количество продуктов и прочих полезных вещей. Сразу же организовали склад, его начальником единогласно был назначен Коровян.
И тут началось. Живые люди в один миг стали дефицитом и деликатесом. Царя природы сверг… его собственный труп.

ГЛАВА 4: ДОКЛАД СТАРШЕМУ КОМАНДИРУ
После отчаянного марш-броска мы дружно попадали на землю, как только оказались за воротами. Не знаю как остальные, но я как-то не успел еще привыкнуть играть в салки с костлявой. Солдаты бывшей ракетной дивизии за доли секунды закрыли проход и заперли вход на засов. Ваня скинул рюкзак, вскочил и начал осматриваться. Как оказалось, передохнуть нам не получится – из парадного входа в нашу сторону отчаянно семенил Перекосов.
- Бурлюк, мать твою! – это полковник Степе, - Ты чего опять натворил? Я тебя за чем посылал?
- За батарейками, товарищ полковник,
Я как смог стянул с плеч лямки и расстегнул молнию на куртке.
- Почему возвращаешься незапланированным маршрутом, и кто этот малолетний хмырь?
После этих слов мальчик резко обернулся и посмотрел на полковника как минимум с неуважением, но тот никак не отреагировал.
- Батарейки на месте, возникли непредвиденные обстоятельства, пришлось импровизировать. А этот парень, кстати, нас спас. Было бы крайне невежливо, если бы мы его оставили, - После этой фразы Степан встал, вытер руки об джинсы и смачно сплюнул.
- Ладно, - Палыч махнул рукой, - хрен с вами, потом расскажете. А сейчас марш на склад, доставить батарейки!
Перекосов уж было развернулся и стал уходить, но одна идея в его седой голове не дала плану воплотиться:
- И еще кое-что. Мальца накормите, сынки, а то, поди, оголодал – столько времени без пайка просидеть. Это так, к слову: я ж теперь не командир, – и он пошагал прочь.
- Ну что, Степ, куда сначала?
Бывший ракетчик пожал плечами, почесал на макушке, а потом искоса взглянул на Ваньку:
- Есть хочешь?
- Хочу. Только не картошки и не свеклы, меня от них уже тошнит.
- Тушенка с гречкой пойдет?
Вместо ответа парнишка только с грустью сглотнул.
- Ну вот и отлично.
Степан по-строевому развернулся на сто восемьдесят градусов и широкими шагами направился в обход комендатуры, где находилась столовая. Иван Иваныч, подобрав свой ранец, поспешно засеменил вслед за ним. Мы же с Митей закинули свои вещмешки на одно плечо и, кряхтя, поплелись за уже отдаляющимся дуэтом.
«Едальное» заведение было раньше одним из многочисленных цехов по сборке каких-то деталей: теперь это был первый по важности стратегический объект нашей базы. Едва мы вышли на финишную прямую к его входу, наше обоняние уловило десятки тысяч непередаваемых ароматов, от чего слюнки потекли с утроенной силой. Странно это – двери вроде закрыты, а щами пахнет так, будто они на тарелке перед самым носом. А ведь мы с утра не ели! А сколько сейчас времени? Что-то около пяти вечера, я не засекал, как долго в отключке провалялся. Интересно, откажется ли снова Митяй от еды, или диета будет, как бы невзначай, забыта?
В два шага запрыгнувший на крыльцо Степан вытер подошвы о коврик, после чего чинно распахнул перед нами дверь:
- Заходите, не споткнитесь, приятного аппетита! – А когда мимо него прошел Ванька, лихо подмигнул и добавил, - тушенка отменяется, сегодня блюдо дня: Щи горячие с мясом свинячьим!
Мы с Дмитрием, уже привыкшие к его несмешным хохмам, лишь молча переглянулись.
Стоит ли описывать, как мы ели? Да, наверное нет. Зачем пытаться объяснять что-то, что знакомо каждому человеку? Искать новый смысл? Да я сам лично отдам мой любимый ТТшник, если кто-то найдет глубокий смысл в поедании щей. Или во сне. Или еще кое в чем, но это, боюсь, аппетит испортит. Просто ты получил энную долю удовольствия, хотел что-то, а потом перестал. Удовлетворил звериную потребность и все тут. Сами попробуйте ничего не есть почти целый день, а потом навернуть целую тарелку – вот вам и эффект полного, так сказать, погружения. Ни с каким ай-макс 3Д не сравнится…
После трапезы Степа поволок парнишку в какой-то из жилых блоков, у страивать на жилье с какой-нибудь бездетной паре. То есть ставшей бездетной – у многих ведь ребятишки оказались бессильны против заразы. Помню, в одну из первых ходок проходили мы втроем мимо детского сада… Бывшего детского сада – о том, что творится там сейчас, лучше не рассказывать, а то еще ночью, тьфу-тьфу-тьфу, приснится. Жуткое зрелище, даже по меркам конца света.
Мы же с Митей, не сговариваясь, угрюмо потащились в офис управления, к на ковер к Палычу, получать очередных трындюлей от нашего доблестного полкана. Карауливший на входе в здание боец, увидев нас, заулыбался и чуть было не покинул свой священный пост – бросился к нам здороваться. А ведь, черт, я его помню – рядовой Крюков, у него девчонка больная в цехе нитей живет, он тогда просил с утра у нас инсулин поискать, как в город пойдем.
- Ну как, достали?
- Немного совсем, - Дмитрий сурово стиснул его руку своей лапищей, - меньше полпачки, у Степы спроси, он его в свой рюкзак кинул.
- Спасибо огромное, даже не представляете, как выручили.
Гляньте как подлизывается. Вроде намерения благие, а мысли сплошь похотливые. Не нравится мне он, поэтому руку жму осторожно и особо в объятия не рвусь. Чуйка, знаете ли, в последнее время жутко обострилась. Ей раньше не до дел было, а теперь, когда весь мир в тартарары скатился, стала наверстывать упущенное. Уже иногда получается, не глядя мертвяка за углом почувствовать. Как говорил мой учитель физики, человеческие возможности безграничны.
Поднимаемся по лестнице на третий этаж, проходим секретарскую, Яночка что-то деловито стучит на машинке, не иначе опись имущества составляет. Сначала она испуганно глядит в сторону входа, после же, узнав нас, тоже улыбается, что странно, не переставая стучать. А все-таки она симпатичная. Вот освоюсь немного, глядишь и клинья подобью. Хоть и боюсь немного, с юности у меня общения с противоположным полом не всегда гадко шли. А пока перебарываю себя и максимально уверенным и грубым голосом спрашиваю:
- Полковник на месте?
- На месте, - вроде получается. Раз от машинки оторвалась, значит я для нее не пустое сотрясание воздуха. Или она на Митю запала? Так он же женатый вроде. Или любовники? Тогда как и где?
Резко осаждаю поток своих мыслей: какой только дряни в голову не придет, когда волнуешься…
Перекосов, как обычно, сидел за здоровым дубовым столом, рядом с которым он выглядел словно гном, на его носу твердо сидели большие рогатые очки, а руки деловито перекладывали из стопки в стопку какие-то листы. Мда, бумажки, бумажки: штаб, что уж тут поделаешь!
Увидев нас он остановился, потом собрал листки в одну большую кучу, выровнял по краям, как карточную колоду, постучал торцом по столу и изрек:
- Что в дверях стоите, сынки, садитесь уже, - Мы с Митяем заняли стулья напротив, Палыч в это время убрал бумажную пачку, снял очки и положил их перед собой, - ну рассказывайте, что за ерундень вы сегодня сотворили, как оказались на крыше гаража и что за пацан с вами?
- Выживший. Сидел дома, пока родители на работу ходили. Питался овощами с дачных запасов. Он, кстати, нам идею с гаражами и подсказал, а то мы бы вряд ли так быстро и без потерь сюда добрались.
- А батарейки?
- Вот, - с этими словами Дмитрий открыл свой рюкзак, почти наполовину заполненный всевозможными «дюраселами» и «энерджайзерами».
- Хорошо, - полковник вдруг о чем-то задумался, что было видно по его соединившимся бровям, - еще какая-нибудь информация? Может, приключилось в пути что-то интересное?
- Да нет, вроде, - я как можно незаметнее наступил под столом мите на ногу, чтобы не упоминал про веселые ведра: не хочется лишний раз свою безалаберность демонстрировать.
- Ну смотрите,если что,сразу докладывайте. Как говорится, за дурость поругаю, но и помочь уже смогу. А теперь все на отдых, только не забудьте портки простирнуть, а то, небось, сильно попугались на вылазке! Шутка. - Перекосов гыгыкнул в кулак, а мы с Дмитрием удрученно переглянулись, - Вопросы есть?
- Есть, - Митино лицо приняло довольно суровое выражение, - Нам бы боезапас пополнить, да и мальчишке тоже какие-никакие вещи нужны.
- Хех, - Палыч снова усмехнулся, - это, хлопцы, вопрос не ко мне, вам по поводу материального обеспечения нужно Коровяна доставать, он у нас старший по всему движимому и не.
- Тогда мы на склад, - я бодро вскочил со стула и развернувшись на сто восемьдесят градусов шустро пошагал к двери, мой друг направился следом, а полковник снова уткнулся в какие-то бумажки, нам как раз туда батарейки отнгсить.
Вот и чудненько. Мало того, что очередных люлей избежали, так еще и получили хоть устное, но официальное разрешение слегка разорить нашего завхоза. То ли у Перекосова сегодня все звезды сразу сошлись, то ли мальчишка "наталисманил". Мда, не простой парень, чего уж тут говорить...
Максимально тихо закрываем дверь и идем сквозь секретарскую к выходу. Почти поравнявшись с косяком слышу из-за спины:
- Влад!
Резко оборачиваюсь и одновременно краснею: Яночка о-очень жалобно но мило смотрит на меня сквозь темную челку, словно котенок.
- Что?
- Можешь помочь в одном деле?
Чувствую, что все это не к добру, но ничего не могу поделать и лишь молча киваю. Что будет, то будет, но шанса поближе пообщаться с девушкой я упускать категорически не хочу.
- Мне Михаил Павлович выдал табельный пистолет, можешь научить пользоваться?
- Эмм, я вообще-то в оружии не особо разбираюсь, только в теории. Может лучше кого из военных попросить?
- Я пробовала, но им из таких стрелять не доводилось, а один рядовой посоветовал обратиться к тебе, мол у тебя такой же, - и с этими словами она достала откуда-то из-под стола точную копию моего тэтэшника, только поновее с виду.
- А, с этим мы дело имели, - уже с неким бахвальством отвечаю я, - стрелять научу, только не сейчас: надо на склад зайти. Давай вечером? Или завтра.
- Лучше сегодня, а то вдруг опять в город пошлют, - хоть и девушка, а правильно мыслит. Ну, раз свиданка намечается, хоть и технического характера, надо брать быка за рога.
- Тогда давай в восемь на полигоне. И, главное, пистолет не забудь.
- Ладно, - Яночка едва заметно улыбнулась, - пока!
- Чао! - машу на прощанье рукой и бегом слетаю с лестницы, чтобы догнать уже простывшего след Митю. А у самого такое чувство, как будто ведро холодной воды за шиворот вылили.

***
Время понемногу подходило к половине сельмого и на улице уже становилось душно - вторая неделя июня, а на дождь ни малейшего намека. Так, облачка проскакивают периодически, а все остальное время во всю силу светит солнце. Или звезды, в зависимости от времени суток. А у нас на месте снесенного цеха по сборке нитей накаливания уже огородик нарисовался. Вто только что-то мне подсказывает, если погода не изменится, помидоры с огурцами уродятся сушеными. Сразу. Эх, надо было подсолнухов насажать, хоть семечек бы наросло...
А вот на складе прохладно. Уж не знаю, то ли наш бравый армянин умудрился установить себе кондиционер, то ли родная вентиляция сделана слишком хорошо. Однако после глобального "выброса" готовой продукции завода, то бишь лампочек, здесь почти не изменилось. Разве что перед стеллажами выложили некое подобие баррикады из деревянных столов, чтобы не позволять всем желающим беспрепятственно приватизировать имущество. В самом сердце импровизированной крепости сидел и сам начальник склада. Увидев нас он заулыбался и протянул через широкий стол руку для приветствия.
- О, гости пожаловали! Проходите, присаживайтесь. - он говорил практически без акцента, разве что "ж" было чуть мягче, что добавляло его речи французский шарм, - вы как телепаты: по рации связался Степан, а пришли Дима с Владиславом.
- Да не Дима я, Митя, - ухмыльнулся здоровяк, - пора бы уже запомнить главных поставщиков маленьких, но очень полезных подарков.
- А разве Степа собирался сюда приходить? - Влез в разговор я.
- Так точно, просил поискать одежду и спальник маленьких размеров.
- А, это для Ваньки, - отмахнулся и стянул с плеч рюкзак Митяй.
- Какого еще Ваньки? - Коровян удивленно нахмурил черные, как смоль брови.
- Мы на последней вылазке нашли выжившего, - ответил я, выгребая из ранца принесенные батарейки, - мальчика. Он нам, кстати, короткую дорогу обратно показал.
- А кокой он по размеру? В смысле одежды, а то мне Степан сказал, что нужно маленькую, а конкретный размер не назвал.
- Да мы и сами не знаем. Только теперь уже и не за чем, - Митяй кивнул в сторону входа.
Наш третий товарищ пулей влетел на склад, чем-то сильно недовольный. Следом, с уже знакомой мне физиономией котенка топал Иван Иваныч.
- Нет, ну вы послушайте! - Степа с порога начал гневную триаду, - Я его и к Федоровым, и к Веленко, а он ни в какую! Говорит, вы меня спасли, с вами жить буду, а к этим незнакомым дядям-тетям не пойду! Правильно говорю?
Ванька лишь виновато хмыкнул и уставился в пол.
- Не надонаезжать на ребенка. Он и так за неделю обоих родителей потерял, так еще и мы его будем как щенка в добрые руки отдавать? - да, дерзко, но я по-другому не умею.
- Сам тогда и следи за ним, раз такой правильный. Только не хотел бы я смотреть в его глаза, когда кто-то из нашей команды погибнет. Это пока нам везет, а что будет дальше? Завтра, через неделю, через год?
Сам виновник торжества во время перебранки инстинктивно спрятался за Митяя и косил взглядом по очереди на каждого из нас.
С вышесказанными аргументами я был согласен, но только кроме одного пункта. Наш новый друг - ребенок. Он просто не понимает всего. Поэтому несмотря на все капризы отношения он заслуживает особенного. А Степана этаl мысль как-то обошла стороной. Поэтому я подошел к нему вплотную и сквозь зубы, но так, чтобы никто больше не слышал, процедил:
- Я его не брошу. Точка.
На секунду Степино лицо приняло задумчивый вид, потом он грустно выдохнул, а потом ехидно улыбнулся:
- Как хочешь, но только горшок за ним сам выносить будешь! - и протянул мне руку в знак примирения. Вот и ладушки.
- Кхе, кхе. - прокашляло откуда-то из-за баррикады, - не хотелось бы прерывать вас, но мне тут попалось кое-что. Должно быть как раз.
Коровян положил на стол непонятный камуфляжный сверток. Дмитрий, стоявший ближе всех к нему поднял со стола сверток и поднял его. Нашему взору предстала обычная военная куртка "цифра", только очень маленького размера. Вторая же часть свертка, никем не замеченная, беззвучно упала на пол. Оказалось, это были такого же размера камуфляжные штаны.
- Откуда у тебя это, лейтенант? - Митяя сам факт существования такой маленькой формы, мягко сказать, удивил.
- Коммерческая тайна, - подмигнул Ваньке армянин, - а вы думали, просто так что ли офицер на должности старшины заправляет?
- Ну раз у тебя там скатерть-самобранка на стеллаже припрятана, выдай тогда нам патронов 12-го калибра, и Владьке к пистолету, - Степа подобрал упавшие брюки и протянул их мальчику, - иди меряй.
Начальник склада кивнул наотмашь и скрылся в своих владениях с батарейками, Митя отдал куртку будущему владельцу. Пока Коровян с исконно русскими матюками ковырялся в бесконечных шкафах, Ваня одел принесенную ему форму, которая, несмотря на небольшой размер, оказалось слегка великоватой.
- Вот и отлично. Это тебе на случай внезапного похолодания, - я развернул мальчишку на сто восемьдесят градусов посмотреть, как сидит на спине, - а в такую жару лучше в своих джинсах ходи, не то сваришься. Снимай.
Тем временем лейтенант "вышел из сумрака", в его руках были две пачки с патронами и кожаный ремень с шилом.
- Мда, длинна кольчужка. Но ничего,сейчас мы ее, - завхоз подозвал к себе Ваньку и опоясал его ремнем, после чего ловко проколол шилом еще одну дырку. В ремне, естествено.
- Дарю! Носи на здоровье. А это вам, джентльмены, - он подвинул на край стола пачки с боеприпасами, - Владиславу к его пистолету мог бы хоть целый ящик принести, все равно никто больше таким не пользуется...
- Да только у меня всего две обоймы! - завершаю я уже ставшую традицией фразу; почему традицией: да потому что мне уже четвертый раз целый ящик предлагают, а я отказываюсь, - не волнуйся, за такими патронами скоро еще кое-кто придет!
На этой веселой ноте мы покинули склад
ГЛАВА 5. На ту сторону дня
- Смотри: это ствол, это рукоятка, это курок, - наспехех объяснял я строение пистолета Яночке, - наводить на цель нужно вот так, чтобы мушка совпала с целиком.
Медленно выпрямляю руки девушки и смотрю из-за плеча на ТТ в ее руках. Она сосредоточенно щурится, даже губу закусила. Хорошо - есть желание, значит половина дела уже сделана:
- А теперь открывай второй глаз, будем учиться прицеливаться двумя сразу. Все солдаты говорят, что так правильно, но почему-то никто не объясняет, как это сделать. А на самом деле все несложно: целишься сначала одним, потом открываешь второй. Видишь то же самое, только в двойном экземпляре. Рядом с теми прицельными приспособлениями, что воспринимал один глаз "волшебным образом" появляются еще одни. Теперь про новую мушку и новый целик забываем и концентрируем внимание на старых. Все, можно стрелять.
- Огонь!
Яночка от моего крика на ухо чуть не подпрыгивает, но выстрелить не забывает. Пуля, конечно же, уходит в молоко. Ну, с боевым крещением! Мне ничего не отстрелила, уже на том спасибо...
- Ну и напугал же ты меня, - девушка, как бы невзначай, отстраняется от меня.
Эка стесняшка! Ну ничего страшного, Москва не сразу строилась:
- А ты считаешь, что мертвяк перед тем как кусать два раза предупреждать станет?
- На первый раз можно и спокойно пострелять.
- Кхм, Во-первых слова "спокойно" и "стрелять" несовместимы в принципе, а во-вторых второго раза может и не быть.
- Ты чего меня пугаешь?
- Не пугаю, а предупреждаю. Как по мне, лучше перебдеть, чем недобдеть. Теперь попробуй попасть в мишень.
Яночка повторяет хитрые манипуляции, после чего в двадцатипятиметровой мишени появляется маленькая черная дырочка между кругами шесть и семь. О-очень неплохо.
- Ну, добивай обойму, и на сегодня хва... - последние мои слова теряются в оглушительном треске выстрелов, параллельно в фанерном человечке образуются одна за одной новые дырочки.
- Молодец. Теперь для полного, так сказать, урока необходимо почистить пистолет. К сожалению, процедура эта весьма долгая и муторная, поэтому показывать сейчас не имеет никакого смысла, да и тряпки, мне кажется, у тебя с собой нет, - Яна складывает губки в некое подобие грустного смайлика.
Так, теперь медленно выдыхаем и начинаем медленно но верно брать быка за рога:
- Но у меня дома есть книжка, там это процесс описан пошагово. Но она у меня дома, - (эх, была ни была!) - пройдемся?
Вместо ответа девушка лишь неопределенно пожимает плечами, но потом вдруг неожиданно подмигивает и берет меня под руку. Отлично!
Мы, как чопорные аристократы, плавно движемся в направлении заводского общежития (а у нас есть и такое), в котором мне Перекосов с барского плеча выделил целую комнату на первом и единственном этаже. Входя я замечаю, что от волнения у меня вспотели ладони. Да уж,какой-то я странный. Как мертвецов поседи улицы славянским топором обрабатывать, так я само спокойствие; а как девушку в гости пригласить, так тут же теряться начинаю. Надо менять приоритеты...
Проходим вдоль по коридору, на третьей двери справа - череп и кости, любезно изображенные баллончиком аэрозольной краски: подарок от Степы, который до эпидемии успел позаниматься, наверное всем, не исключая паркур и балет. Да, как вы уже догадались, это мои хоромы. Дверь не заперта - все равно воровать некому и нечего. Повторно пытаюсь обнять тонкую девичью талию, и на этот раз не получаю ответного тычка. Нервы на пределе.
Чуть ли не пулей залетаю в комнату, попутно затаскивая внутрь Яночку и резко захлопываю за собой дверь. Мы встаем друг напротив друга, и я долго смотрю в ярко-зеленые глаза. Потом пугающе медленно приближаюсь к тонкой линии губ...
- Здрасьте!
Ванька, чтоб его!
- Привет! - заметив что мы в комнате не одни, Яночка поспешно садится на кровать, обломав все мои планы.
- Меня Ваней зовут, меня сегодня дядя Влад спас.
Медленно вдыхаю и вдыхаю, мысленно матеря Иван Иваныча всеми известными мне словами. Мда, удружил так удружил. Ладно хоть сам представился, а то объяснять Яночке, откуда этот ребенок совсем не хотелось. Хотя, на кого я злюсь? Кто сегодня на складе на Степу орал и обещал не бросать мальчишку? То-то же.
- Яна. - девушка мило улыбается моему сожителю. И давно ты тут?
- С сегодня.
- Он теперь с тобой живет? - это уже мне.
- Угу.
- Ну ладно, я пойду тогда. - она разворачивается.
- Стой!
- Стою.
- Книжку возьми! - протягиваю я ей пожелтевшее руководство.
- Спасибо.
Ладно. Видимо, не судьба мне сегодня личную жизнь настраивать.
- А ты как тут оказался?
- Я по базе гулял, потом замерз. Дядя Степа сказал, что моя форма у Вас лежит.
В морду бы сейчас дать этому дяде Степе...
- Вот, - я вытаскиваю из шкафа меленькую зеленую куртку, - одень. Минутку...
- Что?
- Ты на часы смотрел? Время полдесятого? Ну-ка! Чистим зубы и марш спать!
- Вы прям как папа... - Ванька надул губы.
- Хватит выкать! Зови меня просто Влад.
- Хорошо. А можно попозже лечь?
- Я кому русским языком сказал: чистим зубы!
- Эмм... Где тут туалет?
- Направо по коридору до конца.
Иван Иваныч нехотя вытащил свой портфельчик и нырнул в него в поисках мыльно-рыльных принадлежностей.
- Ой, - он виновато выпучил глаза, - я по-моему дома пасту забыл...
- А голову ты дома не забыл? На, держи! - Я протянул ему свой скрученный тюбик Блендамета.
- Точно как папа, - буркнул он, скрываясь за дверью.
Пока парень умывался, я успел сложить вещи, заправить верхнюю половину моей двухъярусной кровати и раздеться.
- Я буду наверху спать? - с порога поинтересовался Ванька.
- Да.
- Класс! - он ловко забрался под потолок по железной лесенке.
Я вырубил свет и сам направился в уборную, где встретил Степу.
- Вечер добрый! - в знак приветствия он вытащил изо рта зубную щетку и помахал мне ей.
- Добрый, - я пристроился возле соседней раковины.
- Как мальчишка?
- Ничего, слушается. Сегодня, вот, свиданку обломал.
- Интересно, с кем?
- С Яной.
- Оу! - он прыснул - секаса насяльника осенна нехватает!
И изобразил с помощью зубной щетки и рта то, чего мне, по его словам, так не хватает.
- Завидуй молча! - Я гордо расправил плечи.
Степа прополоскал рот, смачно сплюнул, козырнул и оставил меня в гордом одиночестве.
Когда я закончил все свои дела и вернулся в комнату, то нос к носу (из-за второго яруса кровати) столкнулся с Иван Иванычем.
- И чего мы не спим?
- Не знаю.
Я бухнулся на постель.
- Непривычно?
- Наверное. Но тут здорово.
- Нравится?
- Ага.
- Ладно, спокойной ночи!
- Спокойной ночи.
Минута молчания...
- Влад!
- А?
- А что вы в городе делали, раз у вас такая хорошая база?
- За припасами ходили.
- А как же солдаты?
- Что солдаты?
- А они почему не ходят? У них ведь автоматы есть.
- Солдаты охраняют гражданских.
- Кого?
- Обычных жителей вроде тебя.
- И все?
- Нет, конечно. Они тут все обустраивали, и до сих пор обустраивают. Да и в городе они тоже бывают, если нужно привезти что-то большое. Не пошлешь же целый взвод за, скажем, спичками? Или батарейками?
- Неудобно.
- Правильно. Вот тут и появляемся мы: мобильная группа. Мы, если что, и припасы можем бросить да убежать, и спрятаться, и машину какую-нибудь угнать. Да и работать стараемся тихо: если посреди города начать из автоматов стрелять - все зомби сбегутся.
- А дробовик?
- Ты ведь не в курсе, сегодня из него стреляли первый раз за все наши походы. И еще...
- Что еще?
- Солдаты здесь - как одна семья, многие уже и жениться успели, да и профессионалы они своего дела, как ни крути. А мы... Как бы это сказать... Нас не жалко. Если нас сожрут, никто не будет сильно рыдать, разве что жена Мити, и то не по всем. И ты обещай не плакать, если что. Обещаешь?
- Хорошо.
- Спасибо. Ладно, спокойной ночи!
- Спокойной ночи.
Минута молчания...
- Влад!
- Штооо!?
- А Вы... Ты не храпишь?
- Нет, - усмехнулся я, - спи спокойно.
- Спокойной ночи!
ГЛАВА 6.

собственно и видео было снято в «холодном» белом больнице.