| Всего страниц: 12 |
| Александр Иванин (11945): Долг | ||
|
||
| ДОЛГ Оглавление ДОЛГ 1 Пролог 2 Глава 1. Плюха и Красномордый 24 Глава 2. Второе откровение! 41 Глава 3. Чужая территория 68 Глава 4. Схватка за власть 79 Глава 5. Морфология. 90 Глава 6. Ротация 97 Глава 7. Ночной бой 105 Глава 8. Морфология 2 122 Глава 9. В лапах смерти 126 Глава 10. Докторский питомник. 131 Глава 11. Носферату. 140 Глава 12. Виварий докторов. 153 Глава 13 Подопытные 180 Глава 14 Надежда человечества 188 Глава 15 Осада 192 Глава 16 Возмездие 200 Глава 17 Побег подопытных 211 Глава 18. Штурм 224 Глава 19. Исповедь 234 Глава 20. Миша Тен VS Кощея 249 Глава 21. Дружественный огонь 257 Глава 22. Толя-Мысли 268 Глава 23. Остров спасения 278 Глава 24. Айшат 301 Глава 25 Трудотерапия. 309 Глава 26. Виолетта 320 Глава 27. Испытание 331 Глава 28. Бунт 371 Глава 29. Работяги 390 Глава 30. На новые рельсы 422 Глава 31. Охота на Кабана. 431 Глава 32. Вика 442 Глава 33. Разоренное гнездо 450 Глава 34. Возвращение. 467 Пролог Маленький щуплый человек неподвижно лежал в жаркой душной траве. Зубастое июльское солнце старалось пропечь замершее тело до самых костей. Если бы не маскировочный костюм с нашитой на него травой, то он бы уже не лежал, а валялся, убитый жестоким солнечным ударом. Хотя в наступившую эпоху мёртвых неподвижно валяться могли только трупы, упокоенные выстрелом в голову или c проломленным черепом. Остальные покойнички бодро вышагивали на негнущихся ногах, выискивая живую мишень для того, чтобы жрать. В голове человека привычно текла вереница цифр. Он считал секунды, собирая их в цепочки минут. За прошедшие три месяца он научился отсчитывать время не хуже метронома или кварцевых часов. Дело не в том, что у него не было часов. Совсем наоборот, часы у него были швейцарские, специально предназначенные для работы в экстремальных условиях, любой спецназовец бы обзавидовался. Часы на его руке были, а возможность посмотреть на их циферблат у него периодически не было. Вот и сейчас он лежал неподвижно, пытаясь свести до минимума риск быть обнаруженным противником. По его расчётам до времени «Ч» оставалось около десяти минут. Хотя может быть и меньше. Колонну рабов второй смены угнали в болота полчаса назад. И в соответствии с заведенным распорядком, измученная первая смена уже устало волочила ноги в его сторону. Наконец, в дальнем конце пыльной грунтовой дороги показался отряд вяло бредущих людей, шагающих в направлении большого круглого озера. Там в лесном водоеме чумазые рабы отмывались перед отдыхом. Щуплый человек про себя улыбнулся. Дисциплина, въевшаяся до начала катастрофы в головы надсмотрщиков, все ещё не сдавала своих позиций, заставляя подчиняться установленному распорядку. Это несколько облегчало исполнение той непосильной задачи, которую он сам взвалил на свои не богатырские плечи. Человек лежал с подветренной стороны, чтобы его не унюхали собаки. Конечно, он тщательно мазался вонючей болотной жижей, чтобы забить свой запах, но всё равно могло получиться так, что какая-нибудь нюхастая и настырная шавка прицепится к нему. Наполненный жаром, летний ветер нёс в его сторону клубы бежевой пыли, поднятой доброй сотней пар человеческих ног. Реденькое мутное облако ещё больше укрывало его, и повышали шансы остаться незамеченным. Лежать-то приходилось практически на открытом месте, и здесь каждая мелочь играла свою роль. Из пыльного облака выплыли две конные фигуры, следовавшие во главе отряда. Людей и верховых животных уже разморило от жары. Конники, разумеется, осматривали дорогу впереди, но делали это небрежно. Худощавый плотнее вжался в землю, стараясь еще больше слиться с выгорающей от палящего солнца травой. Конные громко рассмеялись, показывая куда-то в его сторону. Нехорошее предчувствие отозвалось спазмом в пустом желудке, но Бог миловал – всадники практически сразу переключились на весёлую беседу друг с другом. Скрывающийся человек уже было облегчённо выдохнул, когда сердце учащённо забилось, а в груди едва удалось удержать испуганный крик. Прямо перед его лицом в траве блеснула чёрная извивающаяся лента. Это была чешуйчатая спинка болотной гадюки. Ядовитая тварь выползла прямо на него. И как ее сюда занесло? Маленькая чёрная головка слегка приподнялась из травы. Раздвоенный язык предсказуемо появился перед мордочкой змеи и затрясся в воздухе, обещая нехорошее продолжение знакомства. В голове щуплого трусливо заверещал инстинкт самосохранения, требуя от него, чтобы человек немедленно вскочил и побежал спасать свою драгоценную тушку. Он очень боялся змей. Щуплый колоссальным усилием воли заставил себя замереть и остаться неподвижным. Это было даже не из страха быть убитым конными бандитами. Больше всего он боялся того, что бездарно провалит свою миссию. Ведь он уже практически проиграл. Сегодня утром большую часть детей из лагеря погрузили в автобус и увезли, а оставшихся ребятишек могли увезти в любой момент. Если такое случиться, то неделя сидения в болотах окажется напрасной. Спасать уже будет некого. Маленькая чёрная головка угрожающе зашипела. Человек закрыл глаза и сжал зубы так сильно, что скулы заныли от мышечной судороги. «Сколько времени может прожить человек, если его укусит гадюка? Нет!!! Сколько времени он сможет воевать, пока не начнут слабеть руки, подкашиваться ноги и темнеть в глазах? Сначала нужно будет убить конных. Расстояние маленькое, и я их точно завалю. А потом пеших охранников перебью – сколько успею. Может быть, рабы мне помогут?» - крутилось в его голове. Щуплый ожидал рокового укуса мелкой ядовитой гадины. Он готовился умирать с музыкой и танцами. «Пофестивалить» напоследок он еще успеет. Нудное, поганое время тянулась как заунывная нота, которую берет скрипка в самый драматичный момент дешевой мелодрамы. Но вдруг он почувствовал, как что-то плотное и гладкое скользнуло по его щеке. Змея ползла прямо по нему! Он аж заскрипел зубами от бессилия. Человек чуть не поддался убийственному порыву, который заставлял его вскочить и сбросить с себя ядовитую тварь, визжа от ужаса и отвращения. Гладко выбритый череп обильно покрылся горячей испариной. Бандана, повязанная над самыми глазами, и до этого была влажной, а теперь стала совсем мокрой. Сложенный платок должен был защищать глаза от пота, но после такой встречи с пресмыкающимся бандану нужно было действительно выжимать. Змея уползла! Смертельное представление откладывается! Тем временем конные приблизились к нему на столько, что кроме топота копыт он услышал, как один из всадников рассказывает второму о своей жизни до катастрофы, щедро привирая о своем сногсшибательном успехе у женщин. Судя по раздражённым репликам второго, эту душещипательную историю том, как этого хвастуна носили на руках его многочисленные любовницы, он уже слышал много раз, и она ему надоела. За проехавшими конными шла колонна рабов с торфоразработки. Топот разбитой обуви, тяжёлое дыхание, собачий лай, кашель, окрики конвоиров, стоны и обрывки голосов слились в некое подобие погребального марша унылой процессии. Первая смена возвращалась после каторжного труда. Надсмотрщики с собаками гнали их мыться и полоскать грязную одежду в лесном озере. Они уже прошли мимо поворота в песчаный карьер, где был их лагерь. В распоряжении у прячущегося человека будут примерно сорок минут с того момента, как они скроются в лесу до того времени, когда они снова появятся на дороге, возвращаясь в лагерь после гигиенических процедур. Третья смена пока ещё отсыпалась в бараках на дне заброшенного песчаного карьера, чтобы уже вечером отправиться на каторжную работу в, кишащую комарами и мошкой, болотину. Со стороны дороги донёсся остервенелый крик: - Какого хрена ты разлёгся?! Гневный окрик сменился воплями избиваемого раба: - Ой! Ай! Не надо! А-а-а! Щуплый человек слегка приподнял голову. Всё равно из-за пыльного облака это вряд ли кто-нибудь заметит. Толпа грязных измотанных бедолаг все так же не останавливаясь волочилась по пыльной дороге в сторону леса. Щуплый выискивал глазами вопящую жертву. Крупный мужчина лежал на обочине в побитой жухлой траве и вскрикивал от ударов. Его лупили резиновыми дубинками пара надзирателей. Хотя били они его как-то растерянно и даже лениво. Собственно говоря, они его даже не били, а просто бестолково тыкали дубинками. Кричал он больше от испуга. Надсмотрщики не старались. Кроме резиновых палок, у одного за поясом был заткнут старенький обрез двуствольного ружья, а у второго за спиной болталась древняя и раздолбанная мосинка с самодельным прикладом, обмотанным кусками чёрной и синей изоленты. К ним подбежал третий надсмотрщик с автоматом. По сравнению с двумя первыми, он выглядел настоящим франтом: ладные берцы вместо растоптанных «кризачей», натовский камуфляж вместо застиранной и выгоревшей армейской «флоры», и красивая казацкая нагайка вместо милицейской резиновой палки. К тому же, в отличие от автоматчика, парочка надсмотрщиков в армейском камуфляже была такой же грязной, как и рабы, которых они конвоировали. Автоматчик разразился трехэтажным забористым матом, смысл которого можно было свести к двум словам: «Почему остановились?». - Я говорил, что у меня артроз. Я идти не могу. Мне больно и тяжело, - начал было оправдываться ноющим голосом, лежащий на земле человек. Он был действительно крупный. Обвисшая складками кожа на лице говорила о том, что он очень сильно похудел за последнее время, но, тем не менее, высокий рост, широкие плечи и крупная бочкообразная грудная клетка раба делали его чуть ли не гигантом на фоне окружавшей его троицы. Автоматчик ловким ударом ребра ладони выбил из-под ствола шомпол. - Больной ты у нас? Я тебя сейчас лечить буду. Разом все хвори, как рукой снимет! – глумливо заявил тот. - Поднимайся. Нельзя лежать, - взволнованным голосом сказал упавшему один из надзирателей. Человек с больными коленями уже пытался подняться земли, морщась и шипя от боли. Оба вертухая с дубинками начали было ему помогать, но встать он всё равно не успел. Автоматчик изо всей силы и с оттяжкой стал бить его шомполом. Пытающийся подняться, раб громко и отчаянно закричал на одной ноте. Но потом крик резко оборвался, хотя сознание он не потерял - его руки все также пытались закрыт тело от жестоких ударов. Похоже, что у человека перехватило дыхание от боли. Он рухнул на дорогу и начал извиваться, вздрагивая всем телом, под ударами стального прута. Блестящий металлический шомпол обрушивался сверху с шипением и свистом, а вверх поднимался уже вместе с кровавыми брызгами, клочками одежды и ошмётками плоти. На грязной ткани изношенных лохмотьев упавшего раба проступали кровавые полосы. Тёмная ткань не выдерживала хлёстких ударов и лопалась, оголяя покрытую рассечениями и ссадинами, кожу человека. Раны обильно кровоточили. Частые удары копыт рысящей лошади ознаменовали появление одного из двух всадников, замыкавших колонну рабов. На униформе конного охранника нарочито выделялись нашивки федеральной службы исполнения наказаний. В этом крохотном и жестоком мирке торфоразработки нашивки были фетишем, декларирующем причастность их обладателя к элите. - А ну, стой! Чего это вы мне тут устроили?! - гневно закричал он на конвоиров. Автоматчик поднял на него искажённое кровавой одержимостью лицо: - Не извольте беспокоиться, гражданин начальник. Воспитательную работу проводим с симулянтом. Больного из себя корчит. А мы его лечим. Автоматчик озорно подмигнул двум другим надзирателям, ища у них поддержки, но те стояли, испуганно выпучив глаза на всадника-конвоира, и не торопились выручать своего коллегу, вооружённого автоматом. - Что у него? – спросил всадник. - Да ничего…- начал, было, автоматчик, но осекся под острым внимательным взглядом конного охранника. Всадник указал рукояткой плётки в сторону надзирателя с обрезом, намекая, что хочет услышать ответ именно от него. - Баран говорит, что артроз у него. Ноги больные. Ходить ему тяжело. Или не может он ходить, - честно ответил тот на вопрос начальника. Всадник снова упёр взгляд в лоб автоматчика и, угрожающе растягивая слова, сказал: - Тебе чмудаку объясняли, что бараны денег стоят? Ты, падла, понимаешь, что добро хозяйское портишь? Если у него ноги больные, то пусть руками работает. На шнеки его завтра поставишь. Пусть рукоятки крутит. А если он подохнет до завтра, то кто его работу выполнять будет? - Так, найдём кого-нибудь…- начал было автоматчик, но опасливо замолчал, подбирая подходящие слова. - Ответ неправильный! – констатировал всадник. - Если он подохнет, то ты станешь на его место, и будешь выполнять его работу. Тебе понятно, придурок? - Да! Он сможет. Я же только попугать его хотел. - Ну, я вижу, как ты его попугал. Раны открытые загоняться. Завтра лихорадка у него будет. А ещё денька через три – он ласты склеит. И из старших овчарок, ты, милый человек, пойдёшь в бараны, чтобы другим неповадно было рабов калечить ради собственного удовольствия. И без твоих стараний бараны каждый день дохнут. А как ты собираешься план выполнять? Ведь едва-едва до нормы дотягиваете, блевотина зомбячья. Довольный произведенным эффектом, всадник откинулся в седле. Автоматчик нервно дернул кадыком, пытаясь проглотить зажавший горло комок. Он боялся. Колонна рабов уже прошла мимо места экзекуции человека с больными коленями и продолжала удаляться в сторону лесной опушки. Всадник развернул лошадь и погнал её той же ленивой рысью вдогонку за рабами. Трое вертухаев остались стоять возле окровавленного человека. - Мужики, поможете его до лагеря донести? – спросил у коллег автоматчик. Один из надзирателей с дубинкой молча развернулся и торопливо пошёл догонять колонну, а второй ухмыльнулся и сказал: - Не, Паша. Сам разбирайся. Я теперь за тебя подписываться не буду, а то еще вместе с тобой из младших овчарок в бараны переведут. - Ну и катись ты на хрен отсюда. - Ты гонор то умерь, Паша. Это пока ты ещё в старших овчарках ходишь, а завтра можешь и в стадо попасть. Не стоит заранее нарываться. - Я своё место знаю, Бобыль. Не тебе меня учить. Моё дело собачье, конечно, но мы ещё посмотрим, как оно дальше все повернётся. Уже догнавший колонну, вертухай остановился и обернувшись прокричал оставшемуся товарищу: - Бобыль! Ты чего там? Бараны скоро купаться будут! Хватит лясы точить! - Сейчас! – прокричал Бобыль и, перехватив дубинку поухватистее, побежал догонять колонну. Автоматчик остался стоять над лежащим на дороге человеком. - Да провались ты пропадом, баран тупой! - озлоблено и с отчаянием закричал он на раненого раба. - Не было печали – черти накачали. Если завтра на работу не выйдешь, я с тебя живого шкуру спущу! Понял? Было заметно, что автоматчику хочется выместить злость и раздражение на жертве, но он боялся покалечить раба ещё больше. Судя по его страху, уже были случай когда «овчарки» отправлялись в «стадо» в качестве «баранов». Прячущийся в траве щуплый человек забеспокоился. Если автоматчик останется стоять здесь или потащит раба в лагерь, то придётся ждать или завтрашнего полудня для продолжения операции или убивать автоматчика здесь и сейчас. Первый вариант предполагал, что детей могут вывезти сегодня вечером или завтра утром, и он снова не успеет их спасти, а второй вариант грозил риском проявить себя раньше положенного времени. А шансы у щуплого были не велики и без этого. Но автоматчик не стал задерживаться. Он вытащил верёвочные петельки и принялся вязать лежащую жертву. Когда автоматчик умеючи спутал окровавленному человеку руки и ноги, он бегом кинулся догонять толпу конвоируемых рабов. Щуплый человек вскочил из травы и, рывком добежав до дороги, улёгся на обочину рядом со связанным человеком. Тот прерывисто дышал, руки и ноги у него тряслись мелкой дрожью, а кровь скатывалась с израненного тела в дорожную пыль. Щуплый человек видел разорванное ухо и кровь, натёкшую в ушную раковину. Финский нож с длинным прочным лезвием покинул ножны на предплечье щуплого и вонзился прямо в одну из рассечённых ран на груди умирающего человека. Это позволит скрыть то, что раб был убит ножом, а не побоями вертухая. Входного отверстия, скорее всего, не заметят. Щуплый убил его с одного удара, без какого-либо сожаления или прочей рефлексии. Просто так было нужно. Если автоматчика и низведут до уровня баранов, которых он пас, то он этого заслужил. Для раненого раба смерть – это избавление от нескончаемых мучений. А для щуплого, его смерть - дополнительная гарантия, что его не обнаружат раньше намеченного времени. К тому же ковыляющий зомби явно задержит возвращающихся рабов и надсмотрщиков, выигрывая время для завершения намеченного. Щуплый ловко рассек веревочные петельки, стягивающие ноги и руки свежего трупа. Пыль на дороге уже начала оседать, и щуплый поторопился укрыться в остове сгоревшего грузовика с многочисленными дырами от пуль крупнокалиберного пулемёта. Сквозь эти самые дырки щуплый принялся внимательно разглядывать блокпост добытчиков торфа. Блокпост располагался возле самого песчаного карьера, перекрывая собой единственную пологую дорогу вниз на дно глубокого котлована. Над, украшенным колючей проволокой, забором из бетонных блоков и металлических листов виднелись крыши трёх построек и высокая деревянная вышка с прожектором и крупнокалиберным пулемётом. Над крышей вышки самозабвенно вращался ротор электрогенератора. Он был единственным, кто в этом царстве боли, мучений и жестокости работал прилежно и старательно. Пулемётчик на вышке коротал время в гордом одиночестве, растянувшись на ограждении из мешков с песком. Судя по тому, что на пулемётчике из одежды остались только плавки и большая шляпа, сплетённая из травы и камыша, он сейчас загорал. «Вот тупой ублюдок! Именно из-за таких тунеядцев как он, вырезают целые анклавы!» - подумал щуплый. Он презирал разгильдяев. На самом деле ему было на руку халатное отношение охранников к своей работе. После обеда у них наступала сиеста. По большей части они занимались своими делами или дрыхли в прохладных кирпичных постройках. На это время они даже собак отправляли в карьер, чтобы своим брехливым лаем те не отвлекали от отдыха. Это послеобеденное время было самым удобным для нападения. Из-за забора доносилась громкая весёлая музыка. Один из бардов, канувшей в прошлое, эпохи хрипел в динамики песню под примитивный гитарный бой, который так любят поклонники русского шансона. Жизнеутверждающая песня про любовно-интимные отношения суровой следачки и симпатичного жигана перемежалась псевдоэротическими воплями женского бэк-вокала. Щуплый вытащил из-под маскировочной накидки «винторез». Винтовку максимально облегчили и приспособили к скрытому ношению, насколько это было возможно. Щуплый выбрал её не только за отличные характеристики, но и за негромкий звук выстрела, который можно было легко спутать с треском, хлопком или другим похожим звуком. Щуплый устроил винтовку на дуге остова спинки сгоревшего сидения грузовика. Приятное возбуждение зародилось где-то внутри и заставило щуплого улыбнуться. Он начинал свою отчаянную и самоубийственную операцию. Дороги назад уже не будет. Ветер теперь удачно дул со стороны блокпоста. Лес был далековато, да ещё к тому же вся опушка заросла лиственными деревьями. И музыка. Его точно никто не услышит. Глаз сам приник к окуляру, палец плавно лёг на спусковой крючок. Нитяной толщины основной угольник прицела замер сначала на щеке, а потом аккуратно переполз к виску загорающего нагишом пулемётчика. Вдох-выдох, вход-выдох, вдох, и на полувыдохе щуплый замер, превращаясь в придаток своего верного оружия. Негромкий хлопок практически незаметно размазался в воздухе. Голова загорающего пулемётчика слегка дёрнулась, на его виске появилась чёрная точка, а вот, с другой стороны, скорее всего, половина черепной коробки вылетела. Из раны на виске потянулась вниз тонкая медленная струйка. Все прошло идеально! Пулемётчик на вышке был мёртв. Самое главное, что он не упал. Щуплый ещё раз осмотрел колючими тёмными глазами окружающее пространство и блокпост. Убедившись, что его ещё не обнаружили, он пригибаясь побежал в сторону блестящего на солнце металлического листа в заборе. Место для проникновения он выбрал ещё позавчера. Один из листов, прикрывавший прореху в бетонных блоках, отгибался. Через эту самую дырку убегали по ночам в «самоволки» «овчарки» из гарнизона охраны лагеря. Щуплый присел возле выбранного места и чуть не обжог руки об раскалённый металл, приникнув к листу. Горячее железо пахло опасностью. Следовало быть осторожным. Щуплый человек упал на колени рядом с дырой в «крепостной» стене и прислушался. За стенкой из тонкого рифлёного металла слышалась невнятная возня и сопение. Неужели провал операции? Набравшись смелости, щуплый заглянул в узкую щель. Н а ой стороне среди потоптанных лопухов обжималась парочка «овчарок». Седой интеллигентного вида мужик целовался с молодым высоким парнем и тискал его свободной рукой за ягодицы. Парень уже запустил руку в штаны своего партнёра и, судя по трясущимся движениям, пытался его возбудить. Щуплый отпрянул от забора и скривился от отвращения. Он отложил винтовку в сторону и достал из чехла пластиковую духовную трубку. Вместе с трубкой он выудил коробку с дротиками. Такие трубки и дротики использовали работники санитарных служб для отлова бродячих собак, но дротики были заряжены уже не снотворным, а смертельным ядом. Смерть наступала мгновенно и гарантированно. За забором послышался приглушённый стон и горячий шёпот седого: - Я тебя сейчас разорву, сученка. Отодвинув духовой трубкой край металлического листа, щуплый увидел, что парень уже стоит нагнувшись со спущенными штатами, отклячив тощую волосатую задницу, а седоголовый присел на корточки, раздвинул парню ягодицы и смачно туда плюнул. Белесое объемное брюхо седого свешивалось на бедра и колыхалось от страсти. Встать с колен он уже не успел. Дротик вонзился седому в шею. Полный гомосексуалист грузно осел назад и повалился набок. Парень недоумевая оглянулся, но тут же получил дротик прямо в глаз. Щуплый в ту же секунду отодвинул в сторону предательски скрипнувший лист и быстро проскользнул вовнутрь. Он даже успел придержать падающего парня, чтобы тот плюхнулся не так шумно. Парень почему-то продолжал дёргаться, щуплый упокоил его, пробив «финкой» висок. Парень замер навсегда. Он больше никогда не встанет. Щуплый пробежал вдоль всего длинного барака казармы и замер возле противоположного угла. Выходившие в сторону забора окна были заколочены, и это было на руку нападавшему. Выставив из-за казармы у самой земли зеркальце, он внимательно осмотрел территорию. В пяти метрах от него полуголый человек в грязных штанах и армейской кепи ремонтировал большой грузовик. Практически по пояс засунувшись в подкапотное пространство, чумазый шофёр периодически выныривал за каким-либо из инструментов. Второй человек, перепачканный сажей и машинным маслом, сидел на подножке кабины грузовика и, вытирая руки ветошью, оправдывался перед шофёром: - Степаныч, ну ты пойми. Она сама сорвалась. Я её аккуратно воротком тянул, и головка закреплена была. - Слышь, ты, головка. Тебе, ленивому говнюку, нужно было проволовкой губки на выпресовщике затянуть! Мне теперь до самого вечера из-за тебя, дебила косорукого, придётся на жаре торчать! Не умеешь – не берись! – отчитывал механика водитель. Проштрафившийся механ так и не успел ответить, он плашмя упал на бетонные плиты, а на груди у него появился серый цветок оперения дротика. Следующий дротик вонзился уже водителю в заднюю поверхность бедра. Громко зазвенели, выпущенные из рук, рожковые ключи. Водитель неподвижно замер, навалившись грудью на двигатель. Щуплый человек в косматой накидке перебежал двор, вскочил на крыльцо и замер внутри полутемного тамбура главного здания. Двери были распахнуты настежь. Судя по азартным выкрикам, внутри за большим столом шла карточная игра на деньги. Но щуплый ошибся. Там просто спорили двое надзирателей, обсуждая ночную карточную баталию. Спор неожиданно прервался и один из спорщиков с раскрасневшимся разгорячённым лицом выскочил в распахнутые двери. Щуплый человек стоял, притаившись за дверью. Под край двери он подставил носок ботинка, и поэтому дверь, которую задел плечом выбегающий вертухай, не ударила щуплого. В следующее мгновение выскочивший охранник оступился и кубарем покатился по невысоким ступенькам прямо с крыльца. Упавший человек произвёл невероятное количество шума. Таиться уже смысла не было. Если на шум выбегут другие надзиратели, то щуплому было несдобровать. Он сразу окажется зажатым на узком пятачке входного тамбура, где не было никакой возможности для манёвра. Если до этого преимуществом щуплого была скрытность, то теперь пришло время скорости. Сухо хлопнул выстрел из «винтореза», убив, очумело крутящего головой, вертухая. Пуля ударила как раз в переносицу, разворотив ему череп. Стрелял он практически в упор. Смерть была мгновенной. Щуплый проскользнул внутрь и сразу ушёл в сторону от двери. Между ним и толстым человеком в красных просторных шортах оказался широкий и тяжёлый стол с наваленной на него амуницией и оружием. Пузатый надзиратель потянулся было руками к лежащему перед ним автомату, но щуплый всадил ему в грудь сразу три пули. Падая пузан рефлекторно ухватился за край стола. Четвертая пуля тут же врезалась в круглую, покрытую капельками пота, лысину на макушке, снеся верхушку черепной коробки. Отрывистые хлопки выстрелов и шум падающего тела внутри помещения могли обернуться катастрофой. Его могли обнаружить. Щуплый сменил полупустую обойму. По его подсчётам теперь на блокпосте в живых было всего пара человек. Оставалось только найти и убить их, а потом ещё - найти детей и спасти их. Во дворе по-прежнему никого не было, пусто было и в «оружейке» и в «караулке». Щуплый, пробежав через всю комнату, влетел в раздевалку с многочисленными шкафчиками. Там тоже никого не было. Из душевой доносился шум воды и громкие довольные отфыркивания. Надзиратель мылся в душе. Щуплый скользящими движениями подошёл вдоль стены к приоткрытой двери душевой комнаты. Сквозь щель были видны резиновые шлёпанцы и большое коричневое полотенце, валяющееся на белом пластиковом стуле. Шум воды стих, и полиэтиленовая занавеска одной из кабинок распахнулась, выпуская облачко белого пара. Плёнка ещё раз качнулась, и из душа вышел голый человек, звонко шлёпающий по плитке босыми ногами. Этот вертухай отличался атлетичным телосложением и прекрасной физической формой. Щуплый упёр приклад в плече, но выстрелить не успел. Голый человек в душе проявил неожиданную прыть. Причиной тому послужило предательское зеркало на стене, в котором надзиратель увидел отражение человека с оружием. Как он сумел увидеть его в запотевшем стекле? Две пули разбили отражающую поверхность и плитку под ним. Он промахнулся. Голый мгновенной ушёл с линии огня, а в щуплого полетел белый пластиковый стул с тяжёлым махровым полотенцем. Теперь уворачиваться пришлось уже щуплому. Следом за стулом из душа в раздевалку вылетел орущий голый надзиратель. Тот рассчитывал сбить щуплого с ног и вырвать оружие. Это было единственное правильное решение для этой ситуации - с максимально быстро сократить дистанцию и вступить в рукопашную схватку. Учитывая разницу в физических данных, все шансы были у голого. Палец щуплого с сумасшедшей скоростью надавил несколько раз на спуск. Надзирателя встретила всего одна из тяжёлых смертельных пуль, но этого хватило. Тот по инерции с грохотом влетел в запертые шкафчики у стены и опрокинулся навзничь, перевернув обе деревянные скамейки. Надзиратель не умер. Он попытался встать, но поскользнулся на плиточном полу босыми мокрыми ногами. Упираясь руками в пол, он повторил попытку подняться, но последний выстрел щуплого был сделан как положено, он и так дал слишком много форы этому тренированному ублюдку. Щуплый загнал в гнездо винтовки новый магазин и дослал патрон. Комната отдыха на КПП тоже оказалась пустая. В пепельнице лежали остывшие окурки, а постели были аккуратно заправлены. В открытом шкафчике аккуратно на плечиках висел чистый и тщательно выглаженный китель сотрудника ФСИН. Пока все шло практически удачно. Щуплый перетащил толстяка в красных шортах в раздевалку и уложил в лужу крови рядом с убитым надзирателем, вышедшим из душа. Щуплый любил оставлять такие сюрпризы. Повреждение на голом трупе были минимальными, физическая форма была прекрасной, а смерть - быстрой. Такие покойнички поднимались скорее всех и превращались в слишком опасных тварей. До тех пор, пока зомбака обнаружат, он успеет хоть сколько-нибудь отожраться на трупе в красных шортах. Щуплый разбил на последок тусклые мерцающие лампочки. Шустрый зомби в замкнутых тёмных пространствах представлял реальную опасность. За окнами КПП по-прежнему ничего не происходило. Если щуплый посчитал правильно, то на территории остался один-единственный противник. Пока ему везло, но вот этот самый последний вражина мог стать препятствием, на котором везение щуплого могло закончится. Следует исходить из того, что выстрелы он уже слышал и ещё видел труп у самого крыльца или трупы водителя и механика возле грузовика. Он выскользнул через окно с обратной стороны здания и примостился в кустах возле самого забора. Идти дальше пришлось очень осторожно. Он согнувшись перебежал от главного здания контрольно-пропускного пункта обратно в сторону казармы «овчарок». Здание казармы тоже оставалось пустым. По крайней мере, когда он заглянул в просторное помещение с рядами коек, там никого не было. Ещё оставались ремонтная площадка, гараж и, совмещенная с ним, кирпичная кутузка с карцером, закрытая на засов с большим висячим замком. Площадка для ремонта была безлюдной. Распахнутые ворота гаража демонстрировали абсолютную пустоту внутреннего содержания. Всю технику разобрали для выполнения текущих задач. Только сломанный грузовик с убитым шофёром и «тигр», принадлежавший местному начальнику, остались на территории блокпоста. Щуплый начал беспокоиться. Время было уже на исходе. Непроверенным оставалось только здание кутузки. Как мог оказаться последний надзиратель в здании, закрытом снаружи? Если и там его не окажется, то, скорее всего, оставшийся противник где-то затаился. А времени на его поиски у щуплого уже не оставалось. К его облегчению вопрос разрешился быстро. Замок болтался на гвозде возле самой двери кутузки, а засов был отодвинут. «Так вот ты где, мой сладкий сахар!» - злорадно и ликующе подумал щуплый. Из-за тяжёлой створки доносился детский плачь и крики. Щуплый настроился на то, как он будет стрелять. Стрелять следовало очень осторожно и наверняка, в противном случае он сам или надзиратель могут поранить или убить детей, а щуплому этого боялся больше всего. Ради них он и шёл на это риск. Щуплый слегка потянул дверь и заглянул внутрь. Спиной к нему стоял громадный крепкий детина в «горке» и разгрузке. Бритый затылок блестел от пота. Но кроме него и детей там был ещё кто-то. Из кутузки доносился визгливый женский голос. По тону можно было понять, что это не рабыня и не пленная, а одна из хозяев или надзирателей. Она откуда здесь взялась?!!! Щуплый ни секунды не колебался. Если она так орет, а вертухай стоит спиной к двери, то выстрелов и криков они не услышали и нападения не ожидают. Но лучше не стрелять - не стоит рисковать жизнью ребятишек. Стены вокруг кирпичные и с какими-то железяками, пули могут рикошетить. Он снова отправил в духовую трубку очередной дротик с ядом и просунул её в щель между дверью и косяком. Оперённая стрелка с капсулой вонзилась громиле в бычью шею и плотно там застряла. Когда уже умерший вертухай стал оседать на пол, щуплый проскользнул внутрь. Кроме бугая и визжащей дамы, в кутузке оказались пятеро детей. Грозная матрона жирной глыбой нависла над перепуганными малышами. На полу уже лежали, готовы к применению, пук жгучей крапивы и голые берёзовые прутья. Рука с гладким прутом была занесена над маленькими жертвами, но ударить надзирательница уже не смогла. Беспощадная «финка» ударила в подмышечную впадину, рассекая сухожилия вокруг плечевого сустава поднятой руки. Второй удар финки пришёлся на другой плечевой сустав, но уже сзади, и ладонь матроны мгновенно разжалась, выпустив детскую ручонку из своей потной лапищи. Дама недоуменно начала поворачиваться. Причём она не оглянулась, повернув голову, а именно стала разворачиваться всем телом, по-слоновьи покачиваясь на тумбообразных ногах. Третий и четвёртый удары финки пришлись под колени тетки, перехватив связки жертвы. Дама потеряла сознание и упала на пол. Он покалечил её специально. Такая мразь заслуживала ужасной смерти. Распоротые суставы причинят ей невыносимую боль, но самое главное - она не сможет уползти от, превратившегося в зомби, бугая. Пусть он начнёт жрать её с ног. Щуплому очень этого хотелось. За отведенный десяток минут бугай точно восстанет и полезет ее жрать. Дети смотрели на него испуганно и обречённо. Самая старшая девочка, которой можно было дать восемь или десять лет, держала на руках замотанную в шаль кроху полутора-двух годиков. Светлые реденькие кудряшки едва выглядывали из темного шерстяного кулька, зато снизу торчали маленькие ступни в грязи и тёмных потёках. Остальным детям было около пяти лет. Старшая девочка бесцветным голосом нарушила висящую паузу: - Не убивайте нас, пожалуйста. Или, если хотите, то меня убейте, а малышей не трогайте. Пожалуйста. - Нет, что вы. Я вас спасать пришёл. Меня ваши родители прислали. Я добрый сказочный леший из леса. Я вас спасу. Щуплый опустился на колени перед детишками и суетливо вытащил из бокового кармана жестяную коробку со слипшимися разноцветными леденцами. Дети были очень голодными, но их глаза не смотрели на сладкое лакомство, они смотрели прямо в щуплого, не на щуплого, а глубоко внутрь его изборожденной морщинами личины, пытаясь понять чего ждать от него дальше. С пола застонала надзирательница. Тягучий болезненный стон перерос в клокочущий хрип. Она хотела закричать от боли, но не смогла. Детей нужно было срочно уводить. И дело было не в том, что они испугаются бьющейся от нестерпимой боли женщины или поднимающегося покойника. Как бы ужасно это ни звучало, но такие картины были уже привычны детям, и они воспринимались как неотъемлемая часть окружающей действительности: жестокость, страх, боль и смерть. Спешка нужна была потому, что отведенное на операцию время стремительно иссякало. Щуплый перехватил у старшей девочки кулёк из шали с двухлетним ребёнком внутри, а сам сунул ей в руки коробку с конфетами. - Пойдёмте быстрее, - торопливо заговорил он. - Мы уезжаем отсюда. Он схватил свободной рукой за плечо ближайшего мальчика и повёл его с собой в распахнутую дверь. Щуплый быстрым шагом пересёк весь двор. За ним маленькой стайкой бежали дети. «Тигр» на его счастье оказался открыт, заправлен и с ключами в замке зажигания. Щуплый удовлетворенно осмотрел отлично подготовленную серийную военную машину. В такой технике не только от зомби можно обороняться, но и от морфа можно было спастись, а также отбиться от бандитов или преследования. Пуленепробиваемое стекло, бронированный корпус и турель с пулемётом на крыше - отличная машина. - Давайте, давайте, ребятки. Скорее рассаживаемся и уезжаем отсюда, - торопил детей их спаситель. Последний из усаживающихся в машину мальчишек повернул к нему чумазую мордашку и по-взрослому серьёзно спросил у него: - Ты, правда, нас к мамам и папам увезёшь? - Да. Обязательно. По-другому и быть не может! - бессовестно наврал ему щуплый. Так было нужно. Но внутренний укол подсказал ему, что он невольно взял на себя ещё одну непосильную задачу. И он не отступиться от неё пока не исполнит. Щуплый завёл «тигр», чтобы прогреть двигатель и побежал открывать ворота. Ворота были хорошо смазаны, но слишком массивные и с тугими петлями. В одиночку открывать их было тяжело, и голодный маленький боец потратил слишком много усилий пока с ними справиться. У него перед глазами даже поплыли синие звёзды и зелёные круги. Может от голода, а может и от напряжение. Несмотря на тренировки, солидный возраст уже брал своё. Напоследок, перед самым отъездом, он расстрелял радиостанцию и ее аккумуляторы в главном здании КПП. Дети сидели, прижавшись друг к другу, в десантном отделении. Они так и не заняли кресла, прикреплённые вдоль бортов, забившись в самый дальний угол возле задней двери. Щуплый им улыбнулся и, переключив скорость, тронулся с места. Машина задёргалась и двинулась рывками, но не заглохла, а все-таки поехала. Щуплый начал водить машину всего три месяца назад и это у него получалось плохо, способностей к водительскому мастерству у щуплого было не так уж и много. На машине стоял мощный мотор и был гидроусилитель руля, что существенно облегчило задачу. Щуплый по большой дуге объехал двор. Разворачиваться задним ходом он не стал, потому что боялся не справиться. Проезжая мимо казармы он увидел как пузатый гомосек обжирал зубами лицо своего молодого дружка. «Вот он его и порвал, как обещал. Это вам, уроды, третий сюрприз будет!» - злорадно подумал про себя щуплый. Три, нажравшиеся человеческим мясом, зомбака точно будут ожидать конвоиров и отряд рабов после возвращения с водных процедур. Да еще восставшие водитель и механ могут добраться до упавшего с крыльца картежника. Щуплый выехал за ворота, доехал до конца дороги из бетонных плит и вывернул на грунтовку, а затем, набирая скорость, погнал машину в сторону шоссе. Он не сможет оторваться от погони, поэтому спасительный разрыв с преследователями нужно будет сделать как можно больше. Поднявшийся зомби большого человека с больными коленями провожал его взглядом жутких голодных буркал. Заезд на шоссе оказался свободным, и щуплый вздохнул с облегчением. Когда он проезжал Филимоновку, ему навстречу пронеслись три грузовика заготовителей торфа. Это было очень плохо. Они явно заметили свою машину. Предположение мгновенно подтвердила хрипатая рация: - Ты куда побежал, хищник? Куда торопишься? - Собака покусала Топоркова, связки и вены порвала. Сейчас его к лепилам везу. - Во, млять!!! Бывает же такое?! – разразилась удивлённым криком рация. - Ну, ты это, Топорку передавай, чтобы выздоравливал. Да поспешай. Спасать бугра нужно. Топроковым как раз и был то самый бугай, который, наверное, уже объедал жирную надзирательницу. Щуплый понимал, что попался. То, что он сказал, имело всего лишь одну цель: его не должны были остановить. Проехав полтора километра, он тяжело вздохнул и свернул в лес. Рацию пришлось отключить. Был риск, что в машине установлен маячок, но проверить он этого не мог. Ухабистая лесная дорога с торчащими корнями, промоинами и высохшими комками грязи в колеях, нещадно трясла несчастную машину с пассажирами. Боевая машина не была предназначена для комфортных поездок. Через полчаса они выбрались к укатанной щебёночной дороге, а потом выехали на старый тракт с разбитым асфальтовым покрытием. Пусть дорога была не самой лучшей, но ехать по ней было значительно легче и быстрее чем по лесу. Бог их миловал. Беглецов не догнали, их никто не остановил, и к вечеру они добрались до нового анклава, образовавшегося на базе Софринской бригады. Его остановили ещё за два километра до посёлка на первом блокпосту. Он дисциплинированно подчинился жесту вооруженного до зубов человека и остановился возле стенки из бетонных блоков под дулами двух «утёсов» и танка, превращённого в стационарную огневую точку. Подошёл проверяющий в бронежилете и титановой сфере на голове. Щуплый открыл дверь «тигра» и осторожно высунул обе руки раскрытыми ладонями вперёд, демонстрируя свои мирные намерения. - Выходи! - крикнул ему боец. – Кто в машине? Что везёте? Щуплый вышел из машины, но ответить ничего не успел. - Кисель?! Ты, что ли? - обрадовался боец, но туже скривился. – Ну и воняет от тебя. Опять спасать кого-то нужно? - Нет, я уже спас кого мог. Боец заглянул в машину и, остановившись взглядом на измученных долгой дорогой чумазых детских личиках, присвистнул. - Ну, ты даёшь, Кисель! Молодец! А машина откуда? - Оттуда. Лицо бойца вытянулось ещё больше. Он передал по рации: - Пост, тут Кисель беженцев привёз. Дети. Срочно пару «таблеток» сюда и медиков посмышлёней. Боец замер на несколько мгновений, прислушиваясь к ответу, а затем отрапортовал: - Есть. - Ну? - спросил щуплый недовольным тоном. Боец отступил в сторону, освобождая дорогу: - Езжай на блокпост, герой. Вас пока там разместят. Скоро должны кареты скорой помощи подъехать. Они найдёнышей твоих заберут. Щуплый пожал руку бойца и погнал машину в указанном направлении. За воротами блокпоста его уже встречали всем взводом. Детей выгрузили из машины и унесли на руках в приземистое серое здание. Их сразу же осмотрел боец прошедший медподготовку, после чего детей отправили в душевую. Щуплый уселся на большую скамью под старой берёзой. Глаза начали слипаться, а ноги стали ватными. Усталость, голод и нервное напряжение давали о себе знать. Из наваливающейся дремоты его вытащил подошедший немолодой капитан. Он сунул в руки щуплого большую кружку с крепким горячим и сладким чаем, а на столик из свежеструганных досок поставил тарелку с румяными домашними пирогами. - Подкрепись, Кисель. Пироги остыли уже, но они утрешние. Моя половина для всех ребят пекла. Старалась от души. Кушай, кушай. Для защиты людей адвокатам силы тоже нужны. - Был адвокат Блидевский, да весь вышел, - отозвался щуплый. – А сейчас я есть защитник Кисель. А прежний адвокатишка он умер, нет его. Подох он, как собака. - Переродился значит? Блидевский задумался, а потом ответил: - Можно и так сказать. Его перерождение началось в день смерти Кирилла. Истеричные рыдания у тела мёртвого сына сменилось полной внутренней опустошённостью. Это он не для погибшего сына тогда костёр устраивал, а для своей заскорузлой полумертвой душонки. Огонь погребального костра сжёг адвоката изнутри, Блидевский стал пустым как космический вакуум, он ничего больше не чувствовал, и жил автоматически. Горе других людей проходило стороной, а своё собственное горе превратилось некий давящий фон. Он окончательно потерял себя. В один из дней, когда он в очередной раз таскал и раздавал обеды в больнице эвакопункта, Блидевский увидел мальчика, который как две капли воды походил на маленького Кирилла и даже звали его Кирюша. Блидевский захотел узнать, чей это малыш. У мальчика осталась только родная тётя, а его родители погибли, спасая сына от смерти. Они пожертвовали собой для того, чтобы жил их ребенок!!! Тогда в пустое нутро Блидевского где холодный ветер разгонял пепел, оставшийся от выгоревшей души, пришла боль. Такая острая и мучительная, что ему захотелось умереть. Он потерял сына, он предал его, он не стал бороться за своего мальчика. Ведь тогда в подъезде перед его ногами лежало оружие убитого бандита. Почему он не поднял его и не расстрелял всех этих сволочей, которые убивали его сына? Почему он как последняя мразь упал на пол и вонючим червём пополз в угол, пытаясь сохранить свою никчёмную сущность? Он увидел всю свою жизнь со стороны. Получалось, что ему можно было и не рождаться. Настолько мелкими и незначительными оказались его страхи, победы и проигрыши. Все то, что было для него значимым, оказалось пустой картонной куклой. А все значимое и бесценное, полетало мимо него незамеченным, как ветер сквозь пальцы. За болью пришло иссушающее чувство вины. Каждый день для Блидевского превратился в нескончаемую пытку. Он просыпался каждое утро с обречённым ощущением предстоящего ему очередного мучительного дня. Он пытался убежать от своей боли, и он убежал от детей в больнице, от растерянных и испуганных взрослых, он нескончаемого потока беженцев и от страшных известий. Но после того, как он покинул эвакуационный пункт, боли не стало меньше. Смелости для самоубийства ему не хватало. Тогда он пытался одурманить своё сознание алкоголем и наркотиками. Когда он напивался, становилось только хуже, а наркотики приносили ужасающие галлюцинации и терзающий бред. Блидевский пытался удариться в религию, примкнув к религиозной группе баптистов, но облегчения тоже не нашёл, и это быстро закончилось. Единственное, что он вынес от баптистов – это было твёрдая уверенность в том, что он должен страданием искупить все свои грехи, а также то, что боль ему дана в качестве наказания за всю прожитую жизнь. Он покорно принял этот кару судьбы. Ещё он стал себя ненавидеть, как существо глубоко греховное и порочное, несущее вред и разрушение. Теперь он просыпался каждое утро с мазохистским удовольствием, мстительно ожидая очередной день наказательной экзекуции своей греховной персоны. Совершенно случайно он примкнул к отряду мародёров, которые развили бурную деятельность по изъятию несметных материальных богатств исчезающей цивилизации. Специализировались они на энергетическом оборудовании, рыночная цена которого котировалась на уровне горючки и оружия с боеприпасами. Для Блидевского нашлось место у мародёров, несмотря на субтильное сложение и отсутствие опыта в такого рода деятельности. Помимо того, что Блидевский был маленьким и щуплым, у него с детства была аномальная гибкость. Он даже сейчас мог свободно сесть на шпагат, в позу лотоса или заложить ногу за голову. Он превратился в «отмычку». Ему приходилось забираться в самые узкие дыры и щели, в погоне за особо ценным товаром. Конечно, были в банде более молодые и шустрые бойцы, даже была пара молоденьких девочек, которые могли составить прямую конкуренцию бывшему адвокату, но Блидевский в отличие от них вообще ничего не боялся и отважно лез в самые гиблые места. Не то, чтобы он не боялся смерти вообще - наоборот, он хотел ее. Только гибель могла прекратить его бесконечное мучительное страдание, называемое жалкой жизнью-искуплением за прошлые грехи. В этом было его главное преимущество. Он уже не шарахался от попадающихся зомби, а с дурманящим наслаждением уничтожал их. Он даже вступил было в схватку с морфом, но по сути дела схватки не получилось. Один из мародёров успел вкатить в загривок твари большую свинцовую пулю из охотничьего ружья. Спасение Блидевского можно было списать на чистое везение, но среди остальных мародёров он стал живой легендой, как раз после этого случая. За гибкость и умение буквально просачиваться в узкие вентиляционные каналы и технологические отверстия ему дали прозвище «кисель». Его соратники по ремеслу не могли даже предполагать - насколько они оказались правы. «Кисель» - это было детское прозвище маленького Олега Блидевского. Олег или Олежка был невероятно гибким ребёнком. Он с удовольствием демонстрировал свои необычные способности всём подряд, приводя в жуткий восторг сверстников и в неописуемый ужас взрослых людей. Мама Блидевского старалась избавить сына от непонятной напасти. Многочисленные врачи, профессора и именитые светили медицины, а также простые деревенские знахарки каждый раз ставили новый диагноз и назначали новое лечение. В итоге закончилось это тем, что на одном из курортов очередной светила сказал, что у Олежека синдром Элерса-Данло и ребёнку нужно на регулярной систематической основе укреплять мышцы. Только так можно его спасти от страшной участи - стать юным инвалидом. Почему-то мать поверила именно этому врачу. В семь лет мама определила Олежку в балетную школу. Где пять дней в неделю строгие педагоги укрепляли мышцы ребёнка. Отличный музыкальный слух, прекрасная координация движений и врожденная уникальная гибкость мальчика были замечены и по достоинству оценены преподавателями. Единственным недостатком мальчика были маленький рост и хрупкое, слишком худощавое телосложение. В итоге вместо перевода в хореографическое училище, в четырнадцать лет его отчислили за бесперспективность. В подростковом возрасте Олег все ещё оставался по-детски мелким, балерину он носить на руках не мог, к педерастии был не склонен, так что карьера танцора для него была окончена безвозвратно к великому горю мамы, которая млела от балетных танцовщиков в облегающих колготках и с рельефно выступающими гульфиками. Олег воспринял это грустное известите с радостью. За прошедшие семь лет, отданных искусству классического танца, он уже буквально сроднился с издёвками и насмешками сверстников, для которых маленький танцовщик превратился в любимую мишень для глумления. Отношения со сверстниками не изменились, но у Олега появилось много свободного времени, которое он занял чтением. Он читал много и с упоением, читал все подряд от детских сказок до произведений Достоевского, а также от слезливых любовных романов до учебников и справочников. Профессия Олега была предрешена с самого детства. Он родился в семье потомственного адвоката. Ещё его прадед вел юридическую практику во Львове. Олег с посредственными оценками окончил престижный ВУЗ и был пристроен отцом к одному из светил советской адвокатуры. Женитьба на дочери своего клиента, двое детей, развод клиентуры на бабло, бесконечные судебные процессы, скандалы с супругой - вот и вся его зрелая жизнь. А через два месяца после прихода Большого Песца бывший адвокат, интеллектуал и несостоявшийся прима Большого театра бодро лазил по всяким щелям, дырам и закуткам в поисках энергетического оборудования для продажи или обмена. Блидевский никогда не отступал и не бежал в панике, если натыкался на ходячего мертвяка. Бывший адвокат с остервенением бультерьера кидался в схватку. Организм осознал, что не сможет повлиять на самоубийственный настрой своего хозяина и начал пытаться приспосабливаться как мог, подчиняясь древнейшему инстинкту выживания. Тело Блидевского в экстренном порядке выдавало на поверхность скрытые резервы и будило спящие механизмы. Боевые качества мародёра по прозвищу «Кисель» росли и совершенствовались с устрашающими темпами. Как Блидевский не старался погибнуть - у него никак не получалось. Судьба его хранила. Риск и адреналин опасной работы на какое-то время избавляли его от душевных мук, но вместе с восстанавливающимися силами возвращалась и боль. Тогда Кисель садился на край стула или скамейки и начинал качаться вперед-назад, бубня себе под нос малопонятный для окружающих текст в котором он проклинал себя и вымаливал прощения у Кирилла. Уважающие Киселя коллеги по цеху в такие минуты почтительно обходили его стороной. На новую жилу мародёры, в команде которых прижился Кисель, наткнулись совершенно случайно. На выездной трассе танк опрокинул рекламную конструкцию с призматроном. В развороченных потрохах призматрона ушлые мародёры разыскали автономную энергетическую установку, которая поворачивала призмы с рекламными плакатами. Установка оказалась востребованной, и новое направление в бизнесе мародёры поставили на широкую ногу. Все же это было не так опасно, как шариться по темным подвалам и техническим этажам. Очередной день душевной боли Блидевский проводил, разъезжая по окрестностям стихийного сборного пункта выживших. Мародёры демонтировали сразу несколько автономных установок на солнечных батареях с четырёх больших рекламных конструкций. Технология была простой. По приставной длиннющей лестнице Блидевский забирался на сам призматрон, а затем устанавливал там блок, через который пропускали трос лебёдки. С помощью лебёдки наверх поднимали ещё пару разбиральщиков, а вниз спускали уже аккумуляторы, системы управления, электромоторы, солнечные батареи и прочие прелестные ништяки. На последнем призматроне дела не заладились. У машины сломалась лебёдка, и её никак не могли починить. Потратив час впустую, мародёры поехали ремонтироваться на базу, а Блидевский так и остался сидеть на теплом весеннем солнышке внутри большой металлической коробки с треугольными призмами. Пытаясь скоротать время, Кисель разглядывал кипящую на сборном пункте жизнь. Именно тогда его привлекла машина, подъехавшая к огороженной площадке с обратной стороны. Здесь не было ни вышки, ни охранников. Открылась небольшая калитка, и оттуда выскочила парочка людей в камуфляже, которые тащили брыкающегося и пытавшего вырваться ребёнка. Мальчика запихали джип. На глазах Киселя произошло похищение ребёнка неизвестными бандитами. Блидевский принялся кричать и махать руками, но это было совершенно бесполезно. Тем временем машина резко сорвалась с места и, набирая скорость, поехала в его сторону. Бывший адвокат вывалил на узенький парапет уже снятый и подготовленный к перевозке аккумулятор. Ему едва хватило времени, чтобы волоком подтащить аккумулятор к предполагаемому месту, под которым должен был проехать джип. Собственно говоря, место для проезда под призматроном было только одно. Практически всю дорогу перегораживал замерший навсегда грузовик. Именно на то место, под которым находился узкий проезд, Блидевский и приволок аккумуляторную батарею. Киселю повезло, сорокакилограммовая бандура упала с шестиметровой высоты как раз на кабину, смяв крышу над водителем и передним пассажиром. Джип вильнул в сторону, впечатался в дорожный отбойник и лег набок. Блидевский скатился вниз по верёвке и закончил начатое. Он никогда не расставался с пистолетом. Не вдаваясь в подробности, он перестрелял, оставшихся в живых, кинднепперов. Бывший адвокат вернул ребёнка в сборный пункт, разыскал его родственников и вручил ребёнка заплаканной мамаше. Мальчику повезло, он отделался испугом и синяками. Именно в этот момент боль оставила Блидевского. У него перестало болеть внутри. У него больше не было пустоты. Ледяную каверну внутри бывшего адвоката заполнили радость и благодарность этих людей. К нему пришло понимание того, что он смог спасти этого мальчика от страшной участи, которую уготовали ему похитители. Он не смог спасти своего сына, но он смог спасти совершенно незнакомого ребёнка. Отчаяние, жгучее чувство вины и боль сменились удивительной лёгкостью и эйфорией. Пусть в погребальном костре с телом сына умер адвокат Блидевский, но сейчас среди этих людей родился защитник Кисель. В какие-то считанные минуты он обрёл цель своего существования, ради которой стоило жить. Тела убитых кинднепперов привезли к местным силовикам. Следствие не заняло много времени. История получила некоторый неприятный подтекст. Одним из похитителей оказался настоящий отец десятилетнего Жени. Они с матерью мальчика были в разводе уже семь лет, а теперь он хотел увезти мальчика к своим родителям в Тверскую область. А мать, наоборот, хотела вместе со своим новым мужем ехать далеко на юг, где было тепло, и обильно родила плодородная земля. Но все это было уже частностями. Кисель двинулся пешком в сторону ближайшего анклава. О своих товарищах по мародёрскому поприщу он больше даже и не вспомнил. На пепле уничтоженной души дало обильную поросль новое прекрасное чувство – альтруизм, он стал жить для других. Только служение ближним было у него своеобразным. Он много помогал осиротевшим детям, помогал новым детским домам, помогал многодетным семьям. Но самое главное - он спасал детей, и не останавливался ни перед чем. Убивал Блидевский теперь очень легко. Те же самые садисты и извращенцы были для него сродни шустрым зомби, которые внезапно научились говорить и пользоваться техникой. А приобретённые боевые навыки борьбы с зомби прекрасно работали и против живых людей. Настоящим боевым подспорьем для него стали бойцы софринской бригады. Если он не мог справиться в одиночку, то он бежал к «софринцам». Подготовленные и хорошо вооружённые бойцы на бронетехнике с готовностью громили вертепы педофилов, берлоги работорговцев, усадьбы новых крепостников и просто давили всякую, найденную Киселём, мразь, которая подняла голову и обрела силу в новую эпоху мёртвых. Вот и сейчас Кисель смотрел на вооружённого до зубов капитана – одного из многих, который не изменил присяге и готов защищать то, во что он верит, и будет верить до последнего вздоха. Через какое-то время сюда приедут старшие офицеры и будут решать, что делать с полученной от Киселя информацией. А информацию он даст о банде рабовладельцев, которые силами своих рабов добывают и брикетируют торф. Что держат они рабов в старом карьере с гнилым и грязным озерцом посередине. Что для рабов они практикуют жестокие казни и телесные наказания во всех формах, до которых смогли додуматься их пропитые мозги. А также что кроме проигравшихся в пух и прах игроков и маргиналов к ним привозят обманутые или захваченные семьи с детьми. Детей забирают у родителей, а потом куда-то увозят. Блидевский так и не смог выяснить куда. Хотя за эту неделю он сумел выкрасть и запытать насмерть двоих языков. Третьего языка он оставил привязанным к дереву над большим муравейником, и он, наверное, ещё был жив. Это была достаточно мучительная смерть для любителя маленьких мальчиков. Муравьи будут снимать его плоть кусочек за кусочком, объедая сначала кожу, сало, а потом уже и все остальное. Китайская пытка проросшим сквозь тело бамбуком или испанская пытка голодными крысами – это лёгкая забава по сравнению с тем, когда с жертвы медленно и долго трудолюбивые муравьи снимают кожу крохотными частичками, не останавливаясь ни на секунду и поливая свежи раны своей кислотой. Партизаны так казнили картелей и предателей. Кисель видел, что капитан хочет его о чем-то спросить. Ведь неспроста он принёс ему чай и пирожки, испечённые супругой. Блидевский откусил хороший кусок вкусного пирога и кивнул военному, как бы спрашивая чего тот хочет. Капитан сразу оживился: - Слушай, Кисель. Знатный ты трофей привёз. Я машину имею в виду. Давай меняться. А? Что думаешь? Ты один. Тебе такая машина без надобности. А мои ребята тут японский паркетник до ума доводят. И коробка там автомат. Резину широкую поставим. Две лебёдки. Броню уже навесили и кевларовый подбой сделали. Игрушка, а не машина. Сменяешь свой «тигр» на нашего япошку? Мы тебе и горючки сколько хочешь подгоним. Кисель меланхолично жевал пирог и запивал его чаем. - Ты сам подумай! Кто у тебя из пулемёта стрелять будет? Да и возить тебе тут некого. А для нас такая машина – клад. Мои мужики всю её уже облазили. Идеальное состояние. Все как с завода, только АГС с нее сняли, но это не беда. Мы тебе пулемёт с неё вернём. Давай махнёмся? А? Блидевский посмотрел на капитана. Ему нравился этот простой и честный человек, которой абсолютно искренне рассказывал о достоинствах его машины и не скрывал, что понимает её настоящую цену. Но машина ничего не стоила по сравнению с жизнью и свободой этих спасённых им пятерых человечков. Блидевский не знал - как сложится их дальнейшая судьба, и не мог знать - кем они станут в будущем: врачами или работорговцами, но он сумел их спасти. И это сейчас было главное. - Забирай, - сказал адвокат. Капитан так и застыл с открытым ртом, не веря в то, что он услышал. Блидевский хитро подмигнул и сказал свою цену: - Только с одним условием. Ты поможешь мне вытащить родителей моих спиногрызов. Капитан нахмурился и поднял глаза к небу. Чувствовалось, что он сводит воедино все за и против. В итоге он согласился: - По рукам. Разыщем мамок и папок твоих найденышей. Ты, главное, скажи, кто их держит и где. Поедем воевать. Будем уменьшать поголовье моральных уродов. - Мы друг друга поняли, - сказал Кисель и кинул капитану ключи от боевой машины. Капитан ловко поймал ключи на лету и подмигнул защитнику: - Мы ещё покажем, на что способны. Военный развернулся на каблуках и затопал в сторону своих бойцов. На вытянутой вверх руке он показал ключи от машины. Его встретили одобрительными возгласами. Кисель усмехнулся, его позабавило такое ребячество. Но самое главное – его ставили в одиночестве. Теперь он мог сам себе задать тот самый вопрос, который стал для него главным вопросом всей его оставшейся жизни. Он понурил голову, а веки сами закрыли глаза. Сначала он почувствовал острый запах солярки. Затем увидел распростертое окровавленное тело своего сына на куче погребального костра. Рядом с Кириллом лежало мертвое обнажённое и истерзанное тело молодой красивой женщины, за смерть и страдания которой пытался поквитаться Кирилл. На тот короткий миг последних часов их жизни, она стала любовью его сына. Кисель смотрел на слегка приоткрытые глаза своего мальчика и блестящую струйку крови в уголке рта. В такие моменты он всегда спрашивал у него про сделанный очередной поступок. Правильно ли он поступил или нет? Если он поступал правильно, то ответ приходил в виде легкой ноющей боли, а если Блидевский делал что-то не так, то приходило наказание в виде изматывающей и терзающей душевной муки, острой и бескомпромиссной, от которой нельзя было скрыться и которую нельзя было заглушить. Странно, но он никогда не вспоминал о дочери или о своей супруге. А воспоминание о сыне превратилось для бывшего адвоката в тот индикатор совести или лакмусовую бумажку искупления, которые безошибочно показывали истинную суть каждого его поступка. Сегодня он справился. Дети были спасены, да и к тому же он уже заручился поддержкой военных для следующей операции по вызволенною родителей этих малышей. Родители должны подарить своим детям тот кусочек счастливого детства, на который они способны. Это родители вообще всегда должны своим детям, а не наоборот. Пришло чувство щемящей грусти - воспоминание о трагической гибели сына. Значит, он все сделал правильно, Кисель идет верным путем. Теперь можно было открывать глаза, но скорбная картинка не пропала, она неожиданно дополнилась новыми деталями и участниками. В его сознании возник сначала толстый армянин в грязной одежде и со свежими кровоподтеками на лице, потом уголовник с темными, как смоль глазами, затем следователь из накопителя с каким-то детским розовым лицом и ледяными глазами палача, делающего свою работу. Блидевский увидел девушку кинолога и калеку на костылях, к которому она прижалась, а последним он увидел старика с грустным и добрым все понимающим взглядом мудрых глаз. Что с ними? Где они сейчас? Живы ли они? Наверное, он никогда не узнает об этом. Бывший адвокат Блидевский, а ныне защитник Кисель поднялся, поудобнее примостил ремень «винтореза» на плече и пошел снова к военным. Обещания нужно выполнять. Да и работа его не ждет. Много работы. Слишком много настоящей работы по искуплению прожитой впустую жизни. Кисель на ходу снова полуприкрыл глаза, а губы его прошептали: - Простишь ли ты меня, Кирилл? Глава 1. Плюха и Красномордый Он превратился в морфа одним из первых, став частью зомби-апокалипсиса практически в самом его начале. Беспризорник Плюха за свои десять лет повидал столько, что иному взрослому и за всю жизнь не увидеть, не услышать и не испытать: пьющие родители, голод, побои, ранние побеги из дома, приют, интернат, детский дом, пьянящая и пьяная свобода улиц, еще голод, болезни, угар токсикомании, алкоголь и курение. С наркотиками он познакомился совсем недавно. Старший товарищ Адидас, уже побывавший в зоне для малолеток, организовывал доходный бизнес по торговле наркотой через малолетних пацанов типа Плюхи. Ходил Адидас с командой под началом некого серьезного барыги, банчащего наркотой в розницу. Плюха был доволен и считал, что ему повезло. Он попал в команду несовершеннолетних драгдиллеров по рекомендации своего давнего кореша из интерната, который теперь вел просто шикарную жизнь. Теперь и Плюха мог сказать о себе тоже самое. Адидас Плюху почти не бил, кормил хорошо, дарил шмотки и всякие прикольные ништяки, да и вообще относился по-человечески. Работа на Адидаса была не пыльная. По поручению старшего товарища нужно было разносить товар по адресам или ждать на улице когда подойдет покупатель. Если возникали проблемы, то в считанные секунды возле Плюхи появлялись парочка хорошо одетых «прохожих» из ребят крутого барыги, которые лихо «заступались» за ребенка. Плюхе нравился и добрый Адидас, и новая работа. Жизнь налаживалась. В новом поприще были, конечно, определённые издержки вроде риска нарваться на грабителей или неадекватных нарков, а также словить передозировку, но по сравнению с сытой веселой жизнью такие риски можно считать издержками профессии - а вдруг пронесет. Самым страшным в новой жизни было попасть в руки ментов или напороться на немилость самого Адидаса. Последнее было страшнее первого. Если менты не могли ничего сделать, не достигшему четырнадцати лет, Плюхе, и все кары ограничивались только отправкой малолетнего рецидивиста в спец-интернат. То по указанию Адидаса провинившихся избивали до тех пор, пока он сам не прекращал экзекуцию. Сразу после Нового Года они забили насмерть одного из новичков, который просрал товар и слил ментам доходную точку. Плюха тогда сделал для себя вполне серьезные выводы и вплоть до двадцатых чисел марта старательно выслуживался перед боссом, ни на миллиметр, не отступая от установленных Адидасом правил. Сегодня у Плюхи был выходной. С утра он помог «ширнуться» хозяину квартиры и сел резаться в игровую приставку. Выйти погулять не тянуло. Со вчерашнего дня начались какие-то непонятные дела в городе: менты и скорые носились как угорелые, появились какие-то агрессивные уроды, и ходили слухи о беспорядках. Уже ближе к вечеру приперся домой со смены нагруженный Пестик, он приволок большой пакет чипсов, пакет с конфетами, пиццу и курицу гриль, а также здоровенную бутыль с пивом. Под пиво и шикарную еду Пестик поведал компании, что гонял сегодня в областную клиническую за «стеклом» и повидал там совсем удивительные вещи. В больнице вообще песец полный: приемный покой кровью залит, все время каких-то психов «покоцанных» привозят, милиции там много, а психи на людей бросаются, живьем жрать начинают. Пестик был известным треплом, но в доказательство он принес из коридора свои грязные ботинки со следами крови по всей поверхности. Там была такая суматоха, что помимо поднятых у «прикормленного» фармацевта «стекляшек» Пестик умудрился «подрезать» в приемном покое промедол и трамадол, а также новое «стекло», которое раньше они не видели. Запланированное «стекло» Пестик отвез Адидасу, а «приварок» рискнул оставить для себя с пацанами. Теперь у них появился свой товар, да и самим «вмазаться» чистым «ширевом» было бы за счастливку. Не справившись с соблазном, Плюха сегодня все же оступился от заповедей Адидаса и с риском для жизни решил «кинуть» босса, помогая утаить «приварок». На радостях пацаны сгоняли еще за энергетиками, сигаретами и едой. Потом за неторопливой трапезой слушали рассказы Пестика и парочки других вернувшихся пацанов о беспорядках на улице. Колоться пока боялись. Все ждали, что придёт Адидас с «зарплатой» для внутривенного введения. Он сразу может вычислить, что пацаны уже вмазались. И если они вмазанные, то притырили хозяйский товар, а босс относился очень жестко к таким фокусам с крысятничанием. Ушла на работу следующая смена, но от Адидаса не было ни слуху, ни духу. Все же с наступлением темноты пацаны насмелились. Сначала «вмазали» хозяина квартиры. Кочерга был наркоманом со стажем и в свои двадцать шесть лет выглядел на все сорок. Для остальных нарков Кочерга был фигурой нужной, так как у него была своя собственная квартира. Адидас «вмазывал» и кормил Кочергу для того, чтобы у него жили пацаны, но с одним условием, чтобы тот никого не водил в квартиру и сидел тихо. Новое «стекло» пошло хорошо, едва отошедший от прежней дозы Кочерга снова улетел в мир блаженного дурмана. Ничего ему не сделалось. Колоться было можно. Сами пацаны укололись уже поздним вечером, почти ночью. Мальчишки вытащили шприцы-инсулинки и «ширнулись» новым «стеклом». Доза Плюхе пошла мягко, он ее почти не почувствовал, приход был слабый. Такой ватный голяк маленького наркошу не устраивал. Плюха зарядил «баян» еще раз и пустил в вену вторую дозу. Теперь приход получился мощным и быстрым. Но бодрость и радужное настроение постепенно стали переходить в давящую со всех сторон темноту, накатил жуткий страх, все тело начало трясти как в лихорадке. Сердце мальчика бешено колотилось, стало жарко, воздуха не хватало, закружилась голова. Плюха нарвался на «передоз». Страх переходил в панику, тяжелые глюки ужасающих рож и наползающих стен пугали до одури. Плюха как был в грязных джинсах и легкой футболке выскочил босиком на улицу. Но и ту не было спасения, облезлый голый куст сирени протянул к нему свои ветки-щупальца, норовя затянуть мальчика в свое хищное нутро. Валяющийся перед подъездом обрывок пакета вырастал страшной белой личинкой, раздувался и колыхался из стороны в сторону как желе. И небо, такое жуткое и чужое ринулось на бедного Плюху со своей заоблачной высоты. Маленький наркоман испуганно завизжал и кинулся, куда глаза глядят. Холод мартовской ночи не помог наркоману. Сердце уже не билось, а трепыхалось вразнобой, совершенно забыв о нормальном ритме. Плюха умер от остановки сердца за киоском с периодическими изданиями, забившись в щель между стеной дома и этой железной будкой. Его смерть длилась не долго. Через какие-то десять или пятнадцать минут Плюхин труп восстал и начал свою не жизнь. В самом конце рабочего дня по улице на встречу друг другу неслись две маршрутных «газели». Водитель Маценко притопил педаль акселератора в пол, разгоняя дребезжащую желтую лохань с мотором. Время близилось к полуночи, и Петро торопился закончить последний на сегодня рейс. Пассажиров было мало, и последнюю стайку возвращающихся со второй смены работниц пекарни он подобрал два перекрестка назад. Кроме них на заднем сиденье расплылся студнем большой и жирный как гиппопотам красномордый мужик с перевязанной бинтами рукой. Он ехал от самой больницы. Всем пассажирам нужно было к метро, и он, пропуская остановки, погнал маршрутку, обгоняя автомобили. Кроме управления этим многоместным недоразумением Петро привычно делал несколько дел одновременно: разговаривал по сотовому, курил в приоткрытое окно, пил из банки энергетик и слушал шансон по радио, а также рассчитывал пассажиров. На встречу Петро катился волшебный близнец его микроавтобуса под управлением Абуджалила. Волшебным маршрутный автобус был только потому, что ездил он чудом. Уже вторую неделю «газелька» стонала и жаловалась больше обычного, требуя ремонта, но Абуджалил экономил деньги и тянул до последнего. Свадьба сына была уже на носу, а деньги текли сквозь пальцы как вода, требуемую на свадьбу сумму не получалось набрать ну никак. Доход от перевозок был весьма неплохой, но после ежедневного расчёта с хозяином автобуса и маршрута, поборов милиции и ДПС, нужно было заправить машину, оплатить мойку и стоянку, отложить деньги на откуп от миграционной службы, а также купить запчасти и ремонтировать «газельку»-кормилицу. Жалкие остатки дохода размазывались на еду, оплату проживания, одежду и отправку жене в Бухару. Абуджалил тратил деньги очень бережно, он экономил на всем на чем можно и нельзя экономить. Узбек переселился из благоустроенной однокомнатной квартиры, в которой они жили всего лишь впятером, в подвал жилого дома, где работали дворниками его земляки. Машину он ставил не на стоянку, а в гаражный кооператив под присмотр других земляков, круглые сутки работавших в полулегальном сервисе. Питался Абуджалил остатками из столовой или скидывался на еду с дворниками дома, где он жил. Денег все равно не хватало, даже не смотря на то, что он работал по двенадцать часов в сутки, а иногда и четырнадцать. Абдуджалил прислушивался к неровной работе двигателя. Движок троил и иногда даже двоил, но хорошая прогазовка заставила работать все четыре цилиндра. Внезапно визгливо свистнул ремень генератора и в работу двигателя вмешался посторонний гремящий звук. Двигатель начал терять обороты, а фары стали светить тускло. Кажется все! Машина начала бастовать, требуя ремонта решительно и бесповоротно. Похоже, что это его последний рейс на сегодня. Только бы не встать по дороге. Тогда придется тратиться на эвакуатор или просить кого-то из коллег оттащит его на место стоянки. Абуджалил выключил фары. Двигатель снова заработал ровнее. Печальный прогноз подтверждался. Похоже, что генератор накрылся. Водитель начал разгонять микроавтобус, чтобы проехать как можно дальше пока аккумулятор разрядится «до талого». Слава Всевышнему, что все трое оставшихся пассажиров ехали до конечной, а до нее оставалось меньше километра. Петро от разговора по телефону отвлекла какая-то «кукшка». Тупая бабеха, которую он рассчитал три минуты назад, начала плющить мозг на предмет того, что он не додал ей два рубля с сотни. Она брызгал ему слюнями прямо в щеку, обзывая его хапугой и взяточником. А взятки тут при чем? Он повернул к ней голову и начал убеждать, чтобы она лучше считала. Ведь он еще в отстойнике раскладывает монеты кучками, чтобы потом быстро рассчитывать пассажиров. Мертвый Плюха выбрался из-за киоска и пошел через дорогу на ту другую сторону, где светил яркой витриной спортивный магазин. Маценко краем глаза заметил силуэт ребенка на дороге и автоматически ушел от столкновения влево, даже не успев сообразить что произошло. Абуджалил в последнее мгновение увидел, как на полной скорости в лоб его «газели» вылетает такая же маршрутка. Он даже тормозить не стал, все равно было бесполезно, только губы сами прошептали: - Аллах Акбар. Две газели с пассажирами столкнулись лоб в лоб на максимально возможной скорости. Смявшиеся в одну кучу искореженного металла, микроавтобусы перевернуло и впечатало в витрину спортивного магазина. Практически все пассажиры мгновенно погибли именно от черепно-мозговых травм. Вот такая особенность у отечественных микроавтобусов. Из всех пассажиров обеих маршруток относительно выжил только красномордый толстяк, который ехал сразу на двух боковых сиденьях в конце салона. Большая мышечная масса и толстый жировой слой сработали как подушки безопасности, минимизировав ранения, а спина впереди сидящего пассажира уберегла от ранений голову. Но собственный вес оказал еще и медвежью услугу, впечатав громадную тушу в узкий металлический поручень как раз самым центром грудины, не рассчитанные на такие нагрузки, ребра лопнули, порвав легкие и впившись в сердце своего хозяина. Красномордый жил еще минут десять. Плюха сопроводил тупым голодным взглядом кувыркающиеся клубок слипшихся маршруток, а затем пошел на запах свежей крови. Когда восстал толстяк, Плюха уже кормился, просунув голову в разбитое лобовое стекло. Восставший труп маленького наркомана сожрал дымящуюся сигарету вместе с губами и кожей лица водителя Маценко. Мертвый Красномордый никуда не ходил, он принялся обстоятельно и методично обгладывать ногу работницы пекарни. Большинство пассажиров не восстали потому, что погибли от черепно-мозговых травм – теперь у толстяка было много жратвы. Спортивного вида парень в обычной кутке и милицейских форменных брюках, ехавший в маршрутки Абуджалила, тоже восстал, но его так зажало в искорёженном автобусе, что он не смог выбраться. В городе уже творилось, нечто слишком странное и очень страшное. Мертвые пошли по улицам, а живые начали панически спасаться от них и бороться за свою жизнь. До столкнувшихся газелей и двух зомбаков, обгрызающих трупы людей уже никому не было дела. По ночной Москве заполошно метались кареты скорой помощи и милицейские автомобили, мигая проблесковыми маячками и воя сиренами. По улицам двигалась военная техника. Звуки выстрелов в ночном воздухе напоминали прифронтовую канонаду. Катастрофа росла и ширилась, победоносно шагая по жилым кварталам, пока город пытался уснуть для ночного отдыха. К разбитым машинам так никто и не приехал. Красномордый и Плюха кормились до самого утра. У толстяка вытянулись вперед мощные челюсти, добавилось зубов, кисти рук превратились в уродливые узловатые лапы с когтями и, вообще, он добавил в своих и так немалых размерах. Еще живым при росте почти два метра и широкой кости он весил чуть ли не пару центнеров, а сейчас он прибавил не менее тридцати килограммов. У Плюхи лицо превратилось в устрашающую морду, напоминающую морду бабуина, шея вытянулась, а руки и ноги обзавелись острыми когтями. Два свеженьких зомби сильно мутировали превращаясь в быстрых, сильных и смертельно опасных тварей - морфов. С рассветом мощный толстяк разогнул, мешавшие ему выбраться, смятые панели кузова и выполз на дорогу. Следующую еду пришлось тоже добывать с усилиями. Могучие лапы красномордого гнули кузовные панели как жесть, освобождая аппетитный корм. Малец выбрал другую тактику. Заострившуюся вытянутую морду на длинной шее бывший наркоман засовывал внутрь искореженных автобусов и выдирал себе куски посочнее. Еще он ловко орудовал длинными когтистыми лапами, выуживая куски до которых не мог дотянуться челюстями. Сил у него было конечно меньше чем у здоровяка, и он не мог вскрывать на манер консервных банок кузова разбитых «газелей». В городе началась паника и массовое бегство. Проезжающие мимо люди старались проскочить мимо морфов как можно быстрее. Но, наконец, обоими мёртвыми тварями заинтересовались. В районе одиннадцати часов утра напротив разбитых микроавтобусов остановился экипаж ППС. Из окна высунулись стволы сразу двух автоматов, и короткие частые очереди ударили по мертвым мутантам. Если Плюха выскочил из-под огня быстро, получив всего пару пробоин, то неуклюжего толстяка изрядно нашпиговали свинцом. Наконец толстый морф сумел запрыгнуть вслед за мелким в разбитую витрину спортивного магазина. В след морфу смертельными осами летели пули. Морфам в срочном порядке пришлось убираться подальше в недра магазина. Съестного там ничего не нашлось, а силы на восстановление требовались. Попытки возвратиться к прежнему месту кормежки оказались не удачными. Милиционеры не уезжали. Едва толстяку стоило показать морду или иную часть тела, как в него начинали стрелять. Вожделенная еда была недоступна. Красномордый услышал из глубин магазина скрип когтей по металлу. Звук был привлекательный. Руины «газелек» издавали похожие звуки, когда мертвая тварь выдирала свою добычу из покореженной техники. Он встрепенулся и на четвереньках, стелясь практически по полу, двинулся в сторону откуда доносились интригующие звуки. Красномордый нашел Плюху в подсобных помещениях. Тот скребся в железную дверь. За дверью чувствовалось, что-то живое и аппетитное. Еда! Красномордый отошел назад и с разбегу ударился всем телом в полотнище. Мелкий мутант едва успел отскочить в сторону, чтобы не попасть под удар, а дверь аж прогнулась. С потолка посыпалась пыль, табличка схемы эвакуации при пожаре соскочила с крючка и с жалобным звоном раскололась об бетонный пол. За дверь послышался какой-то грохот, наверное, что-то упало, и оттуда, из чрева темного помещения, донесся испуганный крик живого человека. Это были самый лучший подарок - великолепная компенсация за тяжкие страдания от злых людей. Красномордый отошел назад и снова кинулся на дверь. Теперь он бился в дверь уже без остановки, молотя ее не только всей тушей, но и лапами. Изящная дверь из тонкого металла в большей мере создавала иллюзию неприступной преграды, чем действительно могла защитить. Наконец раздался громкий скрежет, ригель замка согнулся и выскользнул из коробки, а правая часть дверной коробки провалилась во внутрь. Продираясь в образовавшуюся щель, толстяк вообще вывернул выгнутую пузырем дверь из поема вместе с коробкой. Человек забился в самый дальний угол и в отчаянии сжимал короткий гриф от небольшой штанги. Блестящая хромированная палка в руках придавала жертве хотя бы тень уверенности. Протопав по рухнувшим металлическим стеллажам, толстяк выдрал у женщины гриф вместе с рукой, а потом, захватив ее всей лапищей прямо за голову, вытащил из смешного укрытия. Морфы жрали человека вместе быстро и сосредоточенно, разбрызгивая кровь по всей подсобке. Жрали ее целиком в одежде и с костями. Еды не хватило. Уборщица из Киргизии не могла похвастаться габаритами, да и худая была как щепка. После того, как последние остатки человека были проглочены, красномордый стал облизывать окровавленные банки, раскиданные по всему помещению. Острые зубы легко пропороли мягкие бока большой пластмассовой емкости. Морф хапнул всей пастью питательную протеиновую смесь для бодибилдеров. Легко усвояемое содержимое банки покатилось по организму приятной волной, которая несла энергию прожорливым клеткам. Морф принялся раздирать и жрать содержимое всех подряд емкостей и коробок. В чрево морфа посыпались пищевые добавки, всевозможные препараты, клеточное питание, витамины, протеины и прочее содержимое склада, включая метан, метандиенон, нандролон, тазепам, ретаболил и прочие не совсем законные, и очень опасные препараты так необходимые культуристам для победы на соревнованиях. От увлекательного занятия его опять отвлек мертвый Плюха. Мелкий скулил у пролома в подсобку и явно звал за собой. И как оказалось - не зря. Экипаж ППС уже уехал, а в разбитое нутро газелей лезли настырные зомбаки. Они крал его еду. Страх потерять еду запалил жгучую ярость. Красномордый кинулся на них и принялся расшвыривать оккупантов во все стороны, дробя кости, проламывая черепа и разрывая мёртвую плоть когтями. Оставшийся в «газели» восставший мертвец в милицейских форменных брюках тоже начал трансформироваться. Он сумел добраться до еды и жрал упокоенный труп одной из женщин. Сейчас эта новая тварь смогла выбраться, выдернув из под искореженных сидений ноги с раздробленными костями. Мелкий морф налетел на конкурента как бешеная собака и принялся рвать его когтями. Новичок отчаянно и вполне успешно отбивался, но тут подоспел красномордый. Придавив своей тушей волочащиеся за конкурентом ноги, толстяк начал выколачивать дурь из третьего зомби в их компании. Новичок оказался совершенно лишним. Занятая позиция позволяла не гоняться за шустрым противником, а сразу уничтожать его, но в тоже время красномордый не мог уворачиваться от ударов врага. Тот ему чуть кишки не выпустил. Исход поединка решил хлесткий удар по шее. Позвонки не выдержали и раскрошились под яростным ударом, спинной мозг разорвался и лапы с загнутыми когтями вялыми плетями упали на дорогу. Красномордый добил конкурента с размаху плюхнувшись обеими ногами ему на череп. С захватчиком было покончено. После избавления от набежавшего ворья и уничтожения третьего восставшего после аварии пассажира, парочка мертвых тварей снова принялся за еду. Набитое брюхо и близость пищи позволяли быстро восстанавливаться и обзаводиться новыми полезными приобретениями. Красномордый стал наращивать кожистую броню на всем теле. На его плечах, груди и спине дополнительно стали формироваться костяные пластины, а голова обзавелась толстым щитом, закрывшим черепную коробку и морду. Конечности и туловище мелкого морфа вытянулись, и комплекцией он стал напоминать гончую собаку, участвующую в забегах, но с длинной шеей и вытянутой головой, большую часть которой занимали крепкие узкие челюсти. Морфы жрали, но теперь были осторожны. Они прятались от проезжающих машин. В какой-то момент красномордый так увлекся, что не заметил выскочившего из-за ближайшего поворота маленького автомобиля. Проезжающие люди увидели монстра раньше, и водитель дал газ, одновременно вывернув руль в сторону. Наверное, он развернуться хотел. Нелепый маневр чуть не опрокинул машину. Это привел к тому, что малолитражка наскочила пузом на валяющееся колесо аварийной газели и оторвал глушитель. Звук удара, резкий рев двигателя красномордый воспринял как нападение и атаковал врага. Крупная туша мертвого монстра ударила в переднее крыло узбекской иномарки. Набирающая скорость машина еще раз вильнула в сторону и выскочила на встречную полосу. Была вторая авария. Дэу-матиз с оторванным глушителем и с четырьмя пассажирами врезалась в затормозивший грузовик. Красномордый быстро догнал выскочившего из кабины водителя ЗИЛа и убил его. Пока он возвращался обратно, Плюха добил и вытащил из легковушки людей. Но оба морфа опять попали под обстрел. В этот раз в них стреляли картечью из проезжающего автомобиля. Толстяку опять досталось больше всего. Чтобы не подвергаться опасности, морфы перетаскали трупы внутрь спортивного магазина после того как джип со агрессивными стрелками скрылся из виду. Мертвые твари опять жрали и изменялись. Красномордый стал еще больше и начал обзаводиться броней по всему телу и толстым хомутом вокруг шеи, служащему демпфером для головы-тарана. Нежный мозг морфа переместился на его загривок и укрылся в безопасности за многослойными роговыми пластинами с толстым кожистым покрытием. Плюха наращивал мышцы, а пара клыков начала превращаться в толстые кабаньи клыки, ими было удобно цеплять добычу, чтобы вытаскивать ее из покореженных машин. Плюхина морда еще больше вытянулась, а узкая пасть обзавелась вторым рядом крючковатых зубов. К утру следующего дня еда закончилась. Красномордый полез доедать запас искусственной еды в подсобку с питанием и запрещенными препаратами для бодибилдеров. Сквозь треск раздираемых зубами упаковок и хруст стекла на зубах красномордый услышал чавканье бывшего малолетнего наркомана. Толстяк тут же побежал на такой аппетитный звук. Мелкий ублюдок в одиночку трескал бульдога в широком кожаном ошейнике с блестящими металлическими заклепками. Вкусно пахло свежей кровью. Красномордый налетел на Плюху и отобрал у него добычу. Морфы в первый раз подрались между собой из-за еды. Разумеется, толстяк хорошенько отметелил наглеца и выкинул его на улицу, но пресная еда этого не стоила. Собачье мясо было совершенно не вкусным. Красномордый с чувством острой ностальгии вспоминал чудесное мясо уборщицы и сладкие свежие трупы из разбитой малолитражки. Нахлынувшее воспоминание о, текущей по морде, свежей и горячей человеческой крови мгновенно вызвало острый приступ голода, по сравнению с которым раны от автоматных пуль могли показаться легкой неприятностью. Морфы обшарили весь магазин в поисках пропитания, но спортивная одежда, инвентарь, тренажёры и прочий бесполезный хлам не могли помочь. Нарастающий голод вызывал раздражение. Толстяк нашел упаковки со спортивными напитками, но маленький морф к ним даже не притронулся. Жрать хотелось страшно. Перед, стоящими на дороге, разбитыми машинами притормозил автомобиль ВАЗ девятой модели. Девятка была так перегружена, что задний бампер машины практически касался асфальта. Увидев надсадно воющий автомобиль, красномордый кинулся в атаку. Набрав сразу с места скорость беговой лошади, голодный морф врезался в боковые двери машины. От удара средняя стойка кузова ушла глубоко в салон, заклинив двери и оторвав водительское сидение с креплений. Ведущие колеса еще вращались и потащили автомобиль вперед. Добыча пыталась удрать! Рассвирепевший монстр подцепил мордой автомобиль под левый порог и опрокинул девятку сначала на бок, а потом перевернул на крышу. Когда морф полез жрать, отчаянные крики людей переросли в исполненный ужаса вой. Одним неуловимым движением красномордый отхватил, протянутую в защитном жесте, старушечью ладонь. Вместе с подоспевшим наркоманом они быстро перебили дичь и потащили ее в свое логово. К их великому разочарованию, только один труп был пригоден для еды. Остальные умертвлённые люди в скором времени восстали и полезли жрать их еду. Тупых зомбаков пришлось уничтожить. Тогда морфы подкараулили еще одну машину. В это раз красномордый атаковал маленькое спортивное купе цвета шампанского. От удара машину закрутило по дороге, но растрепанная блондинка за рулем успела выровнять автомобиль. Машина резко ускорилась и, виляя вовсе стороны, понеслась наутек с места аварии. Из машины непрерывным потоком вылетал дикий женский визг, перекрывая рев двигателя и лязг оторванных деталей. Машина скрылась, спасая свою полноватую хозяйку и раскормленную девочку лет пяти в детском кресле на переднем пассажирском сиденье. Следующее нападение было совсем неудачным. Шло сразу четыре машины - бронированные «тигры» и одна шишига с крупнокалиберным пулеметом в кузове. Красномордый чуть совсем не убился, столкнувшись с восьмитонной машиной. Более того – его обстреляли из автоматического оружия. Пробоин от крупнокалиберного «утеса» толстяк сумел избежать только потому, что убежал от этой колонны быстрее, чем атаковал ее. Теперь морфы охотились на одинокие маленькие автомобили. Опытным путем мертвые твари установили, что убивать добычу нужно ударами в голову, тогда мясо надолго остается свежим и питательным. Некоторое разочарование вызвали ружья, которые имелись у некоторых людей, но с этим справились быстро. Тактическое решение заключалось в парной работе. Красномордый врезался в машину и старался опрокинуть ее, а мелкий своими длинными лапами убивал людей ударами в голову. Он даже обзавелся острыми костяными наростами на лапах, позволяющими пробивать черепа на подобии боевого клевца или чекана. К концу четвертого дня охота на дичь проходила без сучка и задоринки. Неожиданным неприятным сюрпризом стали мертвые крысы, которые выползли из подвала. Твари были быстрые, наглые и агрессивные. Опасность мутирующих крыс была в том, что они были готовы жрать все, что угодно, не брезгуя мясом другого вида. Более-менее им мог противостоять только Плюха. Он был не менее быстрый, чем они, но намного сильнее. Пятый день разочаровал морфов. Машины стали ездить колоннами, а количество вооруженных людей резко возросло. Сразу несколько охот подряд закончились неудачей. Все-таки им удалось опрокинуть еще один автомобиль, но забрать добычу не получилось. Появившийся невесть откуда БТР обстрелял их из башенного КПВТ. Если от автоматных очередей и пучков картечи могли относительно неплохо защитить кузова разбитых автомобилей, то пули КПВТ рвали разбитые автомобили в куски. Противопоставить бронетранспортёру было нечего, а спастись от выстрелов помогала только скорость. Пришлось искать новый способ добычи пропитания. Уже ночью голод холодными ржавыми клещами впился в каждую клетку тела морфов. Они вышли на охоту. Проезжающих автомобилей не было. Канонада выстрелов, вонь пожаров и запах мертвечины наполняли холодный воздух. Парочка добралась до следующего перекрестка, где обнаружило здание, из которого тянуло живой плотью. Попытка сунуться туда чуть не обернулась трагедией, но они получили вполне ощутимый отпор. Из окон верхних этажей их обстреляли снайперским огнем, а у стен здания их поджидало угощение из картечи. Нужно было искать еду в другом месте, но это самое здание, куда они не могли попасть, преодолимо тянуло к себе. Такие вкусные люди дразнили и заманивали своим присутствием. Там их много, там он живые, там морфов ждет избавление от мучительного голода. В итоге пришлось взять дом в осаду. Плюха и Касномордый расположились в небольшом жилом доме напротив. Попытки разыскать съестное на верхних этажах в здании, где было их новое гнездо, почти ни к чему не привели. Квартиры оказались пусты. Вояж по лестничной клетке одного из подъездов с выбиванием дверей квартир, позволил им разжиться старым съедобным трупом. Мужчина выстрелил себе в рот из охотничьего ружья. Вместо головы у него торчал безобразный обрубок с нижней челюстью и половиной черепа. Помимо мертвецкой вони, в помещении разило запахом рвоты и алкоголя. В доме было еще несколько самоубийц. Трупы двух старушек, нажравшиеся таблеток но-шпы вплоть до остановки сердца, медленно и бесцельно бродили по квартире. Когда морфы выбили дверь в их квартиру, раздувшиеся зомби проследовали на лестничную клетку, где продолжили свой хаотичный променад. Неопрятного вида молодой человек, повесившийся на шнуре от пылесоса, все также продолжал болтаться, дрыгая конечностями и высовывая почерневший язык. Но он был совершенно не съедобным. Вскрывшая себе вены женщина так и сидела по горло в воде. Зомби не смог выбраться из скользкой ванны. Дела шли неважно. Съеденного трупа морфам должно было хватить на какое-то время, а до первых приступов голода следовало найти возможность добраться до вкусной пищи. Вернувшись на первый этаж в нутро небольшого продуктового магазинчика, Плюха и Красномордый принялись изучать крепость живых. Здание находилось от них с противоположной стороны дороги как раз на углу перекрёстка. Вдоль всего первого этажа тянулась стеклянная витрина магазина, прерываемая пафосными металлическими козырьками и дверьми из толстого стекла. Окна второго и третьего этажей были зарешечены, а также забаррикадированы мебелью, кирпичами, бытовой техникой и мешками с песком, щебнем и мусором. В них оставили лишь узкие бойницы для обороны. На крыше, третьем и седьмом этажах были устроены огневые точки. Во двор дома вел один единственный въезд, который был перекрыт решетчатыми воротами, подпертыми кормой грузового фургона. Перед въездными воротами дорога была завалена неинтересными трупами различной степени попорченности. Плюха и Красномордый, старательно укрываясь за брошенными и разбитыми автомобилями, перебежали на противоположную сторону, заходя с обратной стороны дома. Но оттуда забраться вовнутрь было еще сложнее. Дом был квадратным с большим внутренним двором колодцем. С двух других сторон, вплоть до четвертого этажа все окна были закрыты металлическими решетками, а второй и третий выезды из двора были наглухо перекрыты запертыми воротами и завалены чем попало. С обратной стороны здания огневых точек было меньше, но все равно они несколько раз попадали под обстрел из охотничьих ружей. День катился к вечеру, а новой еды все не было. Морфы сожрали пару попавшихся зомби, но их тухлое мясо могло разве что заглушить голод. Люди в своей крепости суетились, что-то постоянно надстраивая и укрепляя. То здесь, то там слышались удары молотками и кувалдами, скрип металла, скрежет ножовок и пил, стук топоров. Периодически из бойниц грохали выстрелы, а пули и картечь уничтожали какого-либо из неудачников зомби, забредших в сектор обстрела из огневых точек. Во дворе жгли костры. Похоже, что люди готовили себе пищу или разогревали металл для ковки и склепывания. Ближе к вечеру возле первого выезда началась суета. От ворот отъехал фургон. Между прутьями показались стволы ружей. Люди долго изучали окружающую обстановку прежде чем открыть ворота. Наконец ворота распахнулись, и оттуда выехал второй грузовой фургон. Он был меньше того, который перекрывал ворота, но был оснащен намного лучше. Кабина и сам фургон с бортов были обшиты полотнищами металлических дверей и решетками. В верхней части будки фургона были прорезаны бойницы. Не стоило даже пытаться атаковать такую машину. Автомобиль им не по зубам. Ворота вожделенной кормушки со скрипом захлопнулись, а большой фургон снова подпер квадратной угловатой кормой решетчатые створки. Похоже, что часть людей из крепости уже бежала. Остальные могли поступить точно так же. Но бесполезный день неожиданно завершился успехом. Удача пришла совсем с другой стороны. Морфы наткнулись на малолитражку. Небольшой белый автомобильчик со скошенной задницей резво метался от одной обочины к другой объезжая всевозможные препятствия, начиная от осколков разбитых фар и бамперов до брошенных автомобилей. Обглоданные костяки и разлагающиеся трупы водитель объезжал еще более аккуратно. Сразу было видно, что он в ужасе от мертвых человеческих тел. Красномордый атаковал лакомую добычу молниеносно и решительно. Его ничего не могло остановить. Разожравшийся морф протаранил заднее крыло легковушки. Автомобиль немного развернуло, и он от удара поднялся на два колеса. Стоит отдать должное водителю - он не растерялся. Выровняв машину резким поворотом руля, он дал газ и уже, не разбирая дороги, помчался прочь от налетевшей на него туши. Красномордый кинулся в погоню и ударил своей плоской башкой в куцый зад белого хэтчбэка. Водопадом блестящих осколков посыпалось стекло задней двери, а перед автомобилем появился разъяренный голодный Плюха. Водитель снова выровнял машину и ловким маневром попытался увернулся от второй атакующей твари. Плюха все-таки сиганул на крышу автомобильчика. Машинка ускорилась и, резко развернувшись, ушла в дрифт. Насилуемые покрышки отчаянно завизжали, выбросив от асфальта белый вонючий дым. Водитель не сдавался. Плюха слетел с автомобиля, но тут в борт машины снова ударили Красномордый. Из-за двери вместе с дождем стеклянных брызг вылетел отчаянный женский крик. Автомобиль взвизгнул моторчиком, пытаясь спасти своих хозяев. Машинка, виляя по сторонам и скрежеща гнутым металлом по дорожному покрытию, рванулась в обратную сторону. Участь людей решил оказавшийся на дороге мертвяк. Малолитражка подскочила на распластанном покойнике и плюхнулась на него картером, ломая кости и сминая гниющую плоть. Колеса отчаянно заскребли по асфальту, днище машины заелозило по трупу, перекатывая его по ходу движения, малолитражка все-таки двинулась вперед и, набирая скорость, покатилась прочь от места схватки, но секундной задержки хватило для того чтобы уходящую добычу настиг быстрый Плюха. Он вскочил на скошенный зад машинки и нырнул внутрь. Схватка закончилась через пару секунд. Автомобиль замер в каких-то сантиметрах от фонарного столба. Из бойниц крепости людей грохнули выстрелы. Все-таки для охотничьего оружия расстояние до атакующих морфов было далековато, да и стрелять приходилось под большим углом. Но все равно, забрав из машины два молодые тела, морфы поспешили укрыться в соседнем дворе. Охота прошла удачно. Незначительными повреждениями можно было пренебречь. Оно того стоило. В лапах у зомби-мутантов оказались два свежие и аппетитные трупа, убитые Плюхой по всем правилам. Но ликование морфов по поводу удачной охоты оказалось преждевременным. Добычу нужно было еще и удержать. Типичный двор старых московских пятиэтажек с убогими качелями из металлолома, некого подобия паровозика и кривой песочницы с загаженным домашними животными песком не предвещал ничего плохого. Кривые облезлые лавочки и проржавевшие урны бесстрастно взирали на незваных гостей. Красномордый и Плюха расположились между уродливыми ракушками, заполонившими половину двора. Первым врага почувствовал Красномордый. Массивный кожистый воротник-демпфер мешал плоской треугольной башке повернуться на подозрительный звук, и массивной туше пришлось подняться на задние лапы, чтобы рассмотреть источник незнакомого звука. Прямо по балконным ограждениям с крыши вниз спускалась ловкая мускулистая тварь, напоминающая уродливого павиана переростка. Тупой Плюха у которого еще в его бытность живым человеком и так мозги были выжжены наркотой даже не среагировал. Он и теперь с упоением рвал и заглатывал человеческое мясо, забыв обо всем на свете. Красномордому слишком не понравился этот шустрый пришелец. Они с Плюхой никогда не скакали подобным образом по стенам, охотясь внизу на земле. Откуда-то со стороны появилась вторая подобная тварь. Сейчас было сложно понять: спустилась она также сверху или приковыляла по земле. Негодяи явно нацелились на их добычу. Собратьев морфов гнал в из сторону тот самый всеобъемлющий мучительный голод, который не составлял тварям выбора. Они должны были жрать. По этой же самой причине Красномордый и Плюха будут защищать свою еду до последнего. Красномордый атаковал ближайшую наглую тварь. Тот был туповат или слишком самонадеян. Он тоже кинулся в лобовую атаку на гигантского морфа, не задумываясь о последствиях. Красномордый привычно врезался плоской башкой с крепкими наростами и многослойной броней в гибкое мускулистое тело агрессора. Кости бабуинообразной твари смачно хрустнули, принимая на себя превосходящий вес противника, помноженный на внушительное ускорение. Тот ошалел от такого удара. Явно, что ему не приходилось таранить легковые автомобили на манер Красномордого. Придурковатого бабуина отбросила назад, но улететь далеко ему не дал все тот же Красномордый, он практически одновременно с таранным ударом поймал зубами икру противника. Массивная башка крутанулась, а туша поднялась на задние лапы. Бабуинообразный придурок подлетел в воздух и с силой шмякнулся на утрамбованное подобие газона. От гибели этого дебила спас только жалобный скулеж Плюхи. Тот отбивался от второго бабуинообразного пришельца. У Плюхи дела обстояли совсем наоборот. Не смотря на скорость и верткость сухощавый бывший наркоман не мог ничего противопоставит мощи противника. Если тот попадал то жилистой тушке наркомана, но причинял серьезные ранения. В свою очередь казалось, что обилие глубоких царапин от когтей и клыков Плюхи на теле уродливого бабуина нисколечко не беспокоят его. Красномордый понеся в сторону Плюхиного обидчика как железнодорожный локомотив. Враг едва успел уйти в сторону, но здоровенная тварь все достала его, поджав переднюю лапу и сменив траекторию. Громадный морф упал на землю и его развернуло по инерции, но этого хватило для того, чтобы второй бабуин кубарем покатился под косой грибок захудалой песочницы. Оба захватчика кинулись наутек. Плюха и толстяк попытались их преследовать, но оба брата-акробата кинулись вверх по стене, цепляясь за балконы и перила. Если Плюха и мог потягаться с ними в ловкости, но Красномордый провожал их немигающим взглядом, поднявшись на задние лапы. Бывший наркоман не решился преследовать обидчиков без поддержки своего партнера. Этот случай наглядно показал, что кроме тупых зомбаков, у морфов есть действительно опасные конкуренты, которые могут сражаться за еду практически на-равных с Красномордым и Плюхой. Если у Красномордого было явное преимущество над каждым из бабуинов, то вопрос о том сможет ли он устоять сразу против двоих ловких и быстрых противников опасно веял неопределённостью. Морфы приступили к трапезе только после того как исчезли оба бандюгана, пытавшиеся отобрать у них законную добычу. Похоже, что крепость людей привлекла не только Плюха с Красномордым, но и других мутировавших тварей. Теперь стоило быть осторожными. И не только караулить добычу внутри неприступного контра, но и отбиваться от посягательств вот таких вот налетчиков. Дальше время катилось практически незаметно. Осоловелое солнце скрылось за горизонтом, небо потемнело, на город накатывала очередная непроглядная ночь. Казалось, что бабуины ушли, но перед самым закатом в соседнем доме с верхних этажей раздались отчаянные вопли. Похоже, что потрепанные братья бабуины нашли себе прокорм на ужин. Морфы неутомимо кружили вокруг здания, вооружаясь новыми знаниями и разыскивая пути проникновения. Ночью этим было заниматься намного легче и спокойнее. Их не замечали в темноте. Если люди стреляли, то не прицельно, а больше наугад - по звуку. Изменения внутри человеческой крепости произошли как-то слишком внезапно. Сначала раздался непонятный шум, потом выстрелы, а затем что-то взорвалось за въездными воротами. Через некоторое время громким человеческие крики заполнили ночь аппетитным хором, сулящим много настоящей еды. Внезапно проснувшийся жестокий голод мощными ледяными уколами подстегивал мертвых тварей. Почувствовав дичь, оба морфа поспешили в сторону выезда. За решетчатыми воротами под въездной аркой сейчас горел фургон, бросая пляшущие отсветы сквозь темноту. Густой дым валил из-под арки. Люди оказались в ловушке. Из двора доносились беспорядочная стрельба и надрывный людской крик, перекрывая треск и шум пламени от горящего автомобиля. Человеческие вопли манили и дразнили, беспощадный голод подстегивал лучше всякого кнута. Красномордый сосредоточенно искал возможность проникнуть во внутрь. Но люди собирались убегать оттуда сами. Горящий грузовик медленно пополз внутрь двора, роняя горящие куски тента, изоляции и облупившейся краски на асфальт. Люди тащили грузовой фургон руками, зацепив тросом бампер автомобиля. Они не успели чуть-чуть. Грузовик уже вышел из арки, но в это самый момент взорвались передние баллоны. Люди все-таки вытащили машину во двор, но выход на улицу еще перекрывали решетчатые ворота. Они прекрасно защищали людей от зомби в первые дни катастрофы, но сейчас они превратили внутренний двор в смертельную западню. За те пять минут, которые потребовались для того, чтобы снять запоры и разблокировать дверь уже погиб один из бойцов. Еще двое получили сильные ожоги. Раскаленные металлические прутья створок решетчатых ворот заскрипели, их с усилием раздвигал горящий человек. Раскаленный металл глубоко с шипением впился в ладони героя сквозь прогоревшие перчатки, но человек не сдавался, он изо всех сил тянул створку ворот на себя. К нему пришел на помощь второй мужчина. Наконец выход на улицу был свободен. Люди в панике кинулись прочь из двора. Не теряя времени, Плюха и Красномордый рванули навстречу желанной добыче. Запахи крови и обожжённой плоти дурманили сознание и заставляли забыть об опасности. Ужасный голод гнал их вперед. Выскакивающих людей встретили два морфа. Они смяли первых выбегающих и нырнули в толпу людей, заполонивших пространство под аркой. Красномордый метался по телам от стены к стене, круша и убивая дичь, пьянея от брызжущей человеческой крови. Убивай! Требовало голодная утроба. Убивай! Кричали сатанеющие клетки. Убивай! Визжало растущее сознание мертвой твари. Голод, от которого нет спасения, требовал пищи. Он заставлял убивать как можно больше дичи, чтобы как можно дольше не возвращалась та нестерпимая мука, спутница жестокого голода. Плюха неотрывно следовал позади красномордого, добивая в голову полуживых и раненных людей. Мертвых он тоже не пропускал, пробивая им черепа острыми длинными шпорами на ногах и на отогнутых больших пальцах передних лап. Скользя на кровавом месиве из останков, Красномордый ворвался во двор. Спасаясь от чего-то люди столпились поближе к выходу, рискуя погибнуть от жара и пламени горящего автомобиля. Появление из арки морфов оказалось полной неожиданностью. Паникующие люди напирали друг на друга, сталкивались, падали, создавая еще большую сумятицу и беспорядок внутри толпы. Кто-то пытался стрелять, но Красномордый не обращал внимания на рикошетящие и пробивающие броню пули. Он со всей возможной скоростью челноком двигался из стороны в сторону и убивал, убивал, убивал. Первые солнечные лучи осветили небо над умирающей Москвой. Темный закопчённый двор, окружённый четырьмя корпусами многоэтажных домов, был усеян человеческими трупами. Мертвые твари выискивали выживших и не восставшие трупы. Попадающихся зомби они безжалостно добивали. Периодически двор оглашали отчаянные крики и предсмертный хрип, обнаруженных жертв. Помимо Красномордого и Плюхи во дворе были те самые твари, очень напоминающие чрезмерно крупных бабуинов, которые пытались отобрать их еду, и третья незнакомая ползучая тварь похожая то ли на змею, то ли на тюленя с человеческим торсом. В литературных памятниках древних индусов упоминаются мифические существа «наги» - люди со змеиными хвостами вместо ног. Изломанные и обгрызенные ноги морфа в свое время срослись вместе и стали похожи на слишком вытянутое тюленье туловище. Несмотря на свою длину, хвост не дотягивал до змеиного и был значительно толще, но само тело с хвостом было существенно длиннее тюленьего, а вместо тюленьих ласт на конце хвоста была увесистая костяная булава. Передвигался морф ползком, извиваясь всем телом и перебирая по земле передними лапами. Помимо когтей на пальцах, на голове морфа был длинный роговой нарост, похожий на клинок абордажной сабли. Два другие морфа выглядели более тривиально – большая лысая уродливая обезьяна, отдаленно напоминающая африканского бабуина, с большой зубастой пастью, длинными передним лапами и сильно согнутыми в коленях задними. Бабуины были похожи друг на друга как близнецы. Старые знакомые метались среди паникующих людей и тоже убивали, убивали, убивали. Похоже, что эта троица и устроила бойню внутри крепости живых. Бабуины сумели пробраться внутрь крепости по стене или по обесточенным проводам. Волею случая в это же время из подвалов выполз «наг». Твари кинулись убивать людей внутри крепости. Врятли все трое были вместе. Парочка бабуинов действовала слаженно, а наг ползал по укромным уголкам в одиночестве. Люди пытались противостоять захватчикам, но воевать с быстрыми морфами в ограниченном пространстве и темноте было нереально, неравный бой перерос в кровавую бойню. Может люди и сумели бы спастись на улице. Но атака Красномордого, усиленного Плюхой, оказалась для них роковой. Все они погибли. Пока добивали раненых, морфам не было дела друг до друга. Конфликт начался, когда один из бабуиновых близнецов снова попытался отобрать у Плюхи только что пойманного мужика, который держал в руках ружье. Стрелок едва не влепил заряд прямо в морду шустрому наркоману, облако крупной дроби прошло как раз над его уродливой башкой, и горячие пороховые газы опалили самую верхушку черепа. Морф нырнул под выстрел в самый последний момент и ударил мужика в бедра. Мгновенно распоров жертве сосуды и сухожилия на ногах, Плюха уже рванулся к голове противника, чтобы завершить дело победным ударом, но был сбит в сторону бабуинообразным конкурентом. Оба морфа были примерно одинакового роста и не уступали друг другу в скорости, но тощий и вытянутый Плюха весил раза в два меньше и уступал мощи противника. Когти бабуинообразного морфа впились в бок бывшего наркомана, а мощные челюсти чуть было не сомкнулись на длинной шее. Плюха вывернулся и умудрился вцепиться зубами в загривок уродливой твари. Морфы драли друг друга когтями. Плюха сжимал челюсти чуть ниже головы бабуина и изо всех сил удерживал голову врага так, чтобы тот не смог впиться в его лапу. Но силы были не совсем равными. Плюха сдавал свои позиции. Челюсти твари неуклонно приближались к локтевому суставу Плюхиной конечности. Его спас выстрел умирающего мужика. Тот сумел подтащить автоматический дробовик за ремень к себе и разрядил последний патрон в голову бабуина. Тот не погиб, но нижняя челюсть была раздроблена. Одна из картечин выбила Плюхе глаз, и навсегда поселились в Плюхиной морде, но вражина получил повреждений на прядок больше. К несчастью Плюхи на выстрел прибежал бабуиновый близнец. Ему бы бежать, но Плюха все равно держал противника мертвым хватом. Уже к несчастью второго бабуина на выстрел пожаловал Красномордый собственной громадной тушей. Толстый морф подоспел вовремя. Второй бабуин вынужден был бросится не на Плюху, а на подоспевшего врага. Зубы близнеца впились в хомут, окружавший шею толстой твари, а когтистые лапы стали бить Красномордого по туловищу. Предпринятая тактика была ошибочной. Когти бабуина не могли пробить защитный панцирь красномордого, а вот сам Красномордый схватил противника лапами за задние ноги и со всего размаха шмякнул бабуинообразным морфом о стену. Стена не поддалась, но удар был такой силы, что бабуина чуть не погиб. Не могло быть и речи о том, чтобы продолжать сражение дальше. Неимоверным усилием искалеченный морф вывернулся из лап Красномордого, оставив большие куски своего мяса в его когтях и рванулся прочь. Бабуина спасло то, что он стал карабкаться вверх по стене, перехватываясь менее покалеченными передним лапами за ограждения балконов. Тяжелый толстяк не мог погнаться за ним следом. А раненый Плюха благоразумно остался внизу возле крупного товарища. Красномордый, тем временем, разделался с оставшимся морфом. Он придавил его задними лапами, а передними принялся отрывать поочередно сначала передние, а потом задние лапы. Туловище и голову морфа красномордый топтал и прыгал на них до тех пор, пока урод не перестал шевелиться. Расплющенное в блин тело одного из бабуинов осталось лежать на бетонной площадке в углу двора. Следующая стычка произошла у толстяка с «нагом». Тот погнался за Плюхой, который вырвал из под носа у «нага» свежую голову. Плюха благоразумно ринулся в сторону кормящегося Красномордого. «Наг», бешено извиваясь во все стороны, кроша своей булавой скамейки и переворачивая бетонные вазы с клумбами несся следом за воришкой. Толстый морф уже ждал противника в полной готовности, «наг» не стал снижать скорость, а на полном ходу протаранил тушу морфа. Острый рог пробил панцирь на брюхе и застрял внутри тела Красномордого. «Наг» снова начал извиваться всем телом, нанося размашистые удары булавой по спине, лапам и бокам морфа. Необычное оружие оставляло на туше Красномордого глубокие вмятины. «Наг» убил бы толстяка, если бы не вмешательство мелкого морфа. Плюха кинулся на спину «нага» и стал рвать его когтями и зубами. Если Красномордый практически ничего не мог противопоставить костяной булаве, то «наг» оказался бессилен против напавшего со спины Плюхи. Наг вырвал свой рог из туши морфа и, скользя как угорь, скрылся в ближайшем окне подвала. Его не преследовали. Толстяк не смог бы протиснуться в низенькое подслеповатое окошко, а Плюха просто не решился. Кормёжку приостановили. Нужно было во чтобы то ни стало уничтожить второго бабуина. Голод заставлял заботиться о своем пропитании и ни в коем случае не позволять отобрать у тебя пищу какой-нибудь пришлой твари. Морфы организовали первую засаду. Тощий Плюха с лакомым куском в передней лапе поскакал на трех лапах по периметру двора. Тупой бабуин не за ставил себя долго ждать. Он кинулся на одинокого Плюху, надеясь быстро с ним покончить, но бывший наркоман в самое последнее мгновение отскочил в сторону и кинулся через двор. Бабуин увидел Красномордого, когда сам оказался уже почти в центре открытой площадки. Гигант неся на него как торпеда. Бабуин развернулся практически на месте и побежал в сторону ближайшего укрытия, но теперь уже Плюха преследовал его. Догнав и напрыгнув на противника сверху, мелкий морф бесстрашно завязал с ним жестокую схватку, удерживая до прихода Красномордого. Подоспевший толстяк схватил скованного дракой бабуина за задние ноги и в очередной раз впечатал его в стену трансформаторной будки. Плюха тут же впился ему челюстями в лапу у самого основания и разорвал острыми когтями живот врага. Красномордый поднялся на задние лапы и со всей силы ударил бабуина о бетонное крыльцо перед металлическим дверьми. Три таких удара практически закончили бой, у бабуина были сломаны шея и почти все ребра. Уничтожение противника закончили оба морфа вместе, растоптав бабуина в лепешку. «Наг» так больше и не появился. Целый день морфы добивали восставших мертвецов и жрали не восставших. По старой привычке морфы организовали себе гнездо и перетащили туда все пригодные в пищу трупы. Гнездо устроили в просторном подъезде напротив въезда во двор. Пищи было много. При таком обилии еды, восстановление шло быстро. Красномордый рос как на дрожжах, увеличиваясь в размерах и набирая мощь. Его панцирь восстановился, а роговые и костяные пластины стали еще толще и крепче. Кожистый панцирь защищавший брюхо разделился на полоски, которые увеличились до размеров толстых канатов. Мелкий морф не рос в размерах, зато заметно увеличились его мускулы на конечностях и туловище. Теперь при беге все его тело переливалось игрой могучих мышц. На привычную охоту они вышли в конце следующего дня. Еды было еще много, но страх перед голодом заставлял копить пищу. Поводом для атаки послужила остановка одного из автомобилей колонны, проезжавшей мимо. В набегающих сумерках незадачливый водитель наскочил колесом на валяющуюся железку и пробил баллон. Шум людских голосов и аппетитные силуэты на дороге звали к себе. Красномордый выскочил из подъезда и понесся, набирая скорость, в сторону копошащегося возле машины автомобилиста. Обросший броней толстяк бешенным носорогом врезался в небольшой паркетник, прижав к нему брызнувшее кровью тело жертвы, а затем опрокинул автомобиль. Следом он атаковал вторую машину, но выстрелы из дробовика заставили его развернуться. Хотя автомобильная колонна полностью состояла из гражданских, но они тоже могли за себя постоять. Человек стрелял из люка в крыше джипа на больших колесах. Красномордый кинулся в атаку. Опытный водитель резко рванул назад. Форсированный движок натужно выл, разгоняя автомобиль, но морф все же нагнал и ударил машину головой в кенгурятник с лебедкой. Удар в трехтонный джип был очень жестким и для машины и для морфа. К тому же стрелок в люке выпускал в чудовище заряд за зарядом. Голова бронированного монстра была иссечена картечью. Красномордый был вынужден прекратить преследование. Вернувшись обратно, он застал только одну перевернутую машину. Из всей добычи было два трупа. Незадачливый водитель и один из его пассажиров. Остальные сумели скрыться, бросив тела погибших товарищей. Один труп был съедобный, а второй типичной мертвой зомбятиной. Его даже упокоевать не стали. Так и существовали в новом месте две мертвые опасные твари. Жрали мертвечину и охотились на автомобили. Проезжающих машин было очень мало, а среди проезжающих чаще попадались с вооруженные до зубов экипажами, но иногда появлялись машины годные для охоты. Теперь они атаковали даже колонны. Плюха все время караулил возле выезда из двора и звал к себе Красномордого, как только появлялось что-нибудь стоящее. К ним было заявился еще один бабуинообразный морф, но его заманили в ловушку и уничтожили, тут ему не пункт дармового питания для бездомных. В другое место нужно было идти бомжевать. Сытый весенний день клонился к вечеру, когда Плюха заметил очередного конкурента. Удивительно крупная тварь рысила по дороге нагло и совершенно не таясь. Плюха подал условный сигнал партнеру. Такого конкурента нужно уничтожить - достойный противник. Охота началась. Глава 2. Второе откровение! Иваницкий смотрел на этого лощеного хмыря и удивлялся, как таким вообще хватает смелости вытащить свою голову из-под начальственных задниц и пытаться вести свою игру вместо того, чтобы старательно полировать языком промежность и седалище любимого босса. Еще поражала похожесть Рыжова на передовой отряд его команды в лице Павлика и покойной Агнии. Суть мелкого интригана не могла удержаться внутри дорогого костюма Андрея Юрьевича и лезла наружу как поднявшееся дрожжевое тесто. Неужели он не понимал когда сюда ехал, что настало время по настоящему сильных и решительных. Когда его схватили за шиворот и потащили в комендатуру, он чуть не обдристался. А с того момента как его завели в залитое кровью помещение подвала, Рыжов не затыкался ни на секунду. Он даже «помогал» задавать ему правильные вопросы. Хмырь начал сливаться сразу и по полной. Его даже уговаривать не пришлось. Иваницкому несколько мешали Нечаев, Солодов, Морохин, и прочие начальственные персоны, пожелавшие поприсутствовать в подвале на допросе, но в целом время было потрачено не зря. Рыжов рассказал, что служил далеко не первым заместителем начальника одного из управлений в администрации президента. Когда началась катастрофа, инерция государственного аппарата оказалась неспособной вовремя среагировать на бедствие. Время было упущено. А когда мертвые массово пошли по улицам, машина государственной власти оказалась парализована. В тот момент, когда следовало встать плачем к плечу и сражаться за выживание своей страны и народа, вся система власти посыпалась как карточный домик. Причиной стало то, что первыми на разворачивающиеся события неправильно среагировали как раз те, кто должен был принимать решения и давать указания. Они просто сбежали. Сдриснули, испугавшись за свою жизнь, оставив на произвол судьбы свой народ. Среднее звено вымуштрованных и дисциплинированных чиновников осталось без управления, не говоря уже о громадной армии мелких клерков. Их старательно отучили работать без приказов и указаний сверху. Централизованный государственный аппарат дал системный сбой и страна погибла. Разумеется, были те, кто пытался спасти и страну, и людей. Но первые приказы были не просто контрпродуктивными или глупыми, они были убийственным. Во-первых: все данные в срочном порядке засекретили, усиленно скрывая от населения факт возникшей эпидемии. Милицию и армию бросили на усмирение беспорядков. Оружие у населения следовало изымать, бегства и паники не допускать, излишнюю силу не применять, стараясь не провоцировать, внезапно возникших «неадекватных людей». Более того, психов и раненных следовало отправлять в больницы. История самого хмыря была простой как мычание. Каждый убегающий начальник делегировал свои полномочия своему заму или подчинённому, а когда и тот убегал, то делегировал полномочия, если успевал, тому, кто стоял ниже по иерархии. Таким не хитрым образом Рыжов получил полномочия руководителя администрации президента. Пережив несколько инцидентов с нападением мертвых, хмырь с его оставшимися соратниками укрылись в одном из правительственных убежищ. Сюда перетащили семьи, близких и родственников. Немного смущало то, что они остались преимущественно без охраны. Сотрудники ФСО либо удалились с более значимыми персонами, либо разбежались спасать свои семьи. Само убежище находилось в так называемом «метро-2». Комплекс подземных сооружений предназначенных для размещения органов управления государством и их экстренной эвакуации в критических случаях. Подземные бункеры помимо автономных систем жизнеобеспечения и жилых помещений были оснащены всем необходимым для управления государством. В том числе там был и «ГШ». Так называли дублирующий пункт размещения генерального штаба. Несколько помещений были оснащены системами правительственной связи всех уровней, системами оповещения обо всем, что угодно: от влажности воздуха в степях Калмыкии до радиационного фона на Курильской гряде. Так же были системы и посерьезнее: системы управления ПВО страны, системы управления орбитальными спутниками, система оповещения о ядерном ударе и система управления стратегическим ядерным арсеналом и прочее, прочее, прочее. Группа неподготовленных людей получили в свои руки компактный пульт управления всей страной. Они были малочисленны, среди них преобладали чиновники, к произошедшей катастрофе они были абсолютно не готовы. Но они были живы, и они были в безопасности. После того, как прошел первый шок от происходящего, поселенцы бункера стали пытаться понять, что произошло и что делать дальше. С системами связи разобрались относительно быстро. Общая картина удручала. Хмырь и его присные смотрели он-лайн трансляцию гибели цивилизации. Из отрывистых сообщений стало понятно, что неизвестный вирус очагами возник в самых крупных городах планеты, а потом невероятно быстро расползся по всему миру. Эпидемии черной чумы средневековья или африканской эболы казались легким насморком по сравнению с происходящим. Цивилизация прекратила своё существование в прежнем обличие. Где-то сохранились очаги сопротивления, но их становилось все меньше и меньше. Тяжело быть свидетелем гибели человечества. Среди укрывшихся в подземном убежище случилось несколько случаев помешательства и несколько самоубийств. Вот тогда чиновники лицом к лицу столкнулись с восставшими мертвецами. Двоих зомби смогли уничтожить своими силами, а несколько помещений пришлось изолировать, чтобы блокировать восставших мертвецов. По сути дела в окружающей обстановке опасность для людей могла исходить только от них самих, а от остальных опасностей могло защитить само убежище. Единственное, что могло спасти от безумия - это ежедневная изматывающая работа. Нужно было чем-то заниматься, а в противном случае они бы протянули не долго. Вопросы, связанные с выходами на поверхность, тоже были. У подземных поселенцев была куча боеприпасов и современного оружия, да и физически они не были такими уж слабыми и беспомощными, сказывалось регулярные занятия фитнесом и прочие спортивные увлечения элит, вроде любительского хоккея или игры в теннис. Чего у них не было, так это боевой подготовки. Те, кто служил в армии, были уже в возрасте и в лучшем случае сохранили некоторые знания и навыки. Молодняк по большей части вообще не служил. Вопрос с усилением решили быстро, связавшись по спецсвязи с одним из небольших подразделений тех же самых ФСОшников, осевших с семьями в «метро-2». Благодаря подробной и тщательно проработанной карте подземных коммуникаций они нашли друг друга быстро. Занятие напрашивалось само собой. Имея одновременно несколько средств для спецсвязи, дружный коллектив решил возрождать государство и стать во главе новой России. Они подготовили обращение к россиянам и начали его рассылать по военным частям, специальным объектам, администрациям регионов и городов, штабами гражданской обороны и т.д. В своём обращении-воззвании-послании они объявляли себя новой властью, требовали отправки им информации о состоянии дел и организации органов новой власти на местах, делегируя им часть своих полномочий. Несмотря на свою гениальную простоту, план не сработал абсолютно. В большинстве случаев от них просили помощи. Кто-то не отвечал, а остальные просто посылали на три советские буквы. Новые правители России не отчаялись, они перешли к персональной работе с будущим электоратом. Идея заключалась в следующем. Нужно было получить контроль над ближайшими военными частями, а после этого, уже набрав силу, расширять своё влияние. Но и в этот раз дела новых правителей пошли ни шатко, ни валко. Они по-прежнему в подавляющем большинстве частей получали уверенный посыл в том же самом хорошо усвоенном направлении. Военные, поняв, что власти в очередной раз обкакались, проявили самостоятельность, наладили связь и спасали людей, но уже без Рыжова и его компании. Хотя был и положительный эффект. Они поменяли свой подход. Новая установка была следующая: обещать, обещать, обещать. Помимо обещаний у новой власти оказались в руках некоторые склады с материальными ресурсами страны. Продуктами, имуществом и медикаментами они делились лишь с теми, кто присягали на верность новой власти. На опыте они выяснили, что личный визит сотрудников новой власти в военные части и пункты спасения людей является чуть ли не единственным способом, получить над ними власть и заручиться поддержкой. Но здесь не все ладилось. Более того, они наткнулись на конкурентов, с которыми пришлось даже повоевать. Огрызки аппарата правительства Российской Федерации пытались наложить лапу на чужое, пытаясь урузпировать власть в стране. Не одолев конкурентов в открытом бою, команда Рыжова попытались с ними объединиться наобещав, по заведенной традиции, кучу всяких благ, а когда «человечки из белого дома» поверили в доброту намерений Рыжова и расслабились, их всех перебили. Покончив с конкурентами, Рыжов с командой кинулись подчинять себе остатки гражданского населения и военных с утроенной энергией. Вот так дошёл черед до накопителя, в котором руководил Нечаев. Эмиссара Павлика вместе с воблой Агнией послали к ним как самых опытных и успешных переговорщиков-убалтывателей. В конечном итоге, таланты Павлика сработали против самого Рыжова. Рассказ был не мудреный. Даже охрана этих VIP-персон понимала всю их ничтожности. Но сами сотрудники ФСО решили, что уж лучше такая власть, чем совсем никакой. Иваницкий смотрел на это ничтожество и нутром чувствовал его трусость, беспринципность и душевную гниль, а еще он понял, что Рыжов пытается скрыть от него что-то действительно важное. Причем это важное такого масштаба, что Андрей Юрьевич готов ради этого пожертвовать всем остальным, включая подземный бункер и всех своих соратников. Нет, он не врал, и говорил он вполне откровенно, но чего-то Рыжов не договаривал. Володя остро чувствовал небольшую кособокость его полуправды. Хмырь сам по себе дико раздражал Иваницкого. Интеллигентный прилизанный тип возраста где-то немного за сорок, в дорогом костюме и с неизменными «котлами» категории лакшери на левом запястье, стоимость которых равнялась цене автомобиля представительского класса. Но просто до белого каления Иваницкого доводили ухоженные блестящие ногти, отполированные с ровным белым краем и с вычищенными кутикулами, этакий фетиш утомленного большими деньгами аристократа. Он непроизвольно демонстрировал свои ухоженные ноготки человека категории лакшери, намекая окружающим на их плебейское происхождение. Был ещё один моментик, которым хмырь практически подписал себе смертный приговор. Это был его взгляд. Весьма преданный и дружелюбный, располагающий к себе, но из глубины зрачков на Володю смотрела кошка, играющая с мышами. Вот так глупенькие мышки всей ордой сумели одолеть матерого кота. Загнали его в самый угол амбара, а кот от безысходности им песни сладкие поёт, о дружбе говорит и прощения просит. А сам в это время уже план подготовил и ведёт сереньких победителей к неминуемой гибели. ДОЛГ не даёт Володе потерять бдительность. В очередной раз он видит ту мерзость людскую, которая и поставила на грань гибели все человечество. Он отомстит, он очистил мир. Сколько принесёт зла эта мразь, если останется жить. Убить его требует ДОЛГ и совесть. Под конец благих песнопений несостоявшегося правителя все присутствующие расслабились, Рыжова даже стали называть панибратски по отчеству - Юричем. Налили ему стакан коньяка по самую рисочку. Тот, наверное от страха, проглотил его одним махом, даже не поперхнувшись и не по морщившись. Володя тогда попросил военных и Нечаева оставить его с Рыжовым наедине для душевной беседы. Пришло время поработать с подследственным «по-настоящему». Эх, рано вы расслабились господа военные. А в кошачьих глазах хмыря в тот момент появился настоящий страх, среди глупеньких мышек кот затесался старый дворовый пес, умудренный опытом и знающий цену всем кошачьим посулам. Вояки переглянулись, но возражать не стали. Первым из подвала выскочил Нечаев. Грязь, кровь, вонь и два трупа в углу на него действовали явно не лучшим образом. Вояки и их серые братья пожелали Иваницкому удачи и удалились вслед за убежавшим начальником накопителя, оставив опричников «тет а тет» с его величеством господином несостоявшимся верховноправителем. Володя прекрасно чувствовал, насколько внимательно его разглядывает Рыжов. Он пытался его разгадать, открыть для себя этого следователя, который получил неожиданно большой вес среди этих суровых людей. Володя на мгновение замер старательно воссоздав в голове образ надпись, выцарапанную ножом на белом дверном полотне его кабинета. В одно мгновение его наполнило ощущение всепоглощающей силы и уверенности. Мир снова обрёл резкие и предельно яркие черты. Холодная уверенность, как кислота разъела все сомнения, очистив грязь лишних мыслей. Остальное уже было совершенно не важно. Тогда он усадил перед собой этого любителя рискованных игр. Разговор начался с обычной следовательской работы. Володя задавал похожие вопросы и переспрашивал снова, уточнял отдельные моменты, заставлял заново пересказывать одно и тоже, ловил его на несоответствиях, но показания Рыжова были совершенно правдивые. Они вели игру чуть меньше часа. Иваницкий придумывал хитроумные ловушки для допрашиваемого, надеясь вытащить правду из его гнилого нутра, хмырь наоборот, искал ключик к самому Володе, пытаясь расположить его к себе, выйти с ним на одну волну. Как же он старался бедный. Рыжов и пытался дышать в унисон с Иваницким, искрил юмором, постоянно называл его по имени, не прекращая забрасывал удочки на предмет поиска увлечений и пристрастий Володи. Хмырь заискивающе улыбался и вкрадчивым голосом нес всякую ахинею типа: - Я сразу увидел в вас цельную выкристаллизованную натуру. Вам принадлежит будущее. Ах, как жаль, что таких настоящих людей нам не доставало в окружении президента. Именно на таких людей как вы и следовало опираться. Тогда бы точно не случилось бы всего этого кошмара. Вы не представляете, какие ничтожные личности стояли у руля власти. Володю рассмешило последнее предложение. На примере лебезящего хмыря он прекрасно видел, какие ничтожные личности стояли у руля власти. Похоже, что хмырь сейчас о себе рассказывать будет. Ещё про заговор и жидо-массонов что-нибудь сочинит. Володя захотел подшутить над ним. - Жиды что ли? Хмырь замер буквально на мгновение, Володя прямо почувствовал, как в голове Рыжова заработали мелкие быстрые шестёрки, защелкали реле и тумблеры, анализируя сказанное Иваницким. Сузившиеся зрачки кольнули Иваницкого острым испытывающим взглядом. Аналитическая машина выдала результат. Хмырь заерзал как на иголках, демонстрируя сильное душевное волнение, возмущение выкатил глаза. - Да и ещё раз - да. Жиды проклятые все заполонили. Вы не представляете, как нам русским людям тяжело приходится среди этих упырей. «Есть контакт. Вот я тебя и подловил» - спокойно подумал Иваницкий. То, что Рыжов пытается без мыла к нему в анус залезть, Володя понимал также ясно как таблицу умножения. Дважды два и все такое. Допрашиваемый проявлял недопустимо много инициативы, стараясь изо всех сил втереться к нему в доверие или хотя-бы вызвать к себе симпатию. Володя мысленно в миллион сто первый раз поблагодарил свою учительницу Василису - легенду российского сыска районного разлива, у которой кололись даже камни. Вася была мастером психологической игры. Наверное, Иваницкий приблизился, но никогда не сможет превзойти эту потрясающую женщину. Пора было вдарить, как следует по этому любителю играть с серыми мышками и водить за чёрный влажный нос дворового кобеля. Рыжов разливался гневными антисемитскими речами, а Иваницкий согласно кивал головой и улыбался. Ему даже стало интересно - кто Рыжов по национальности. Хотя у такой мрази не может быть национальной принадлежности. Такая категория людей по истине интернациональна. Космополит в общем. Когда верховный главнокомандующий в очередной раз блеснул своими ногтями, Володя остановил его вопросом: - Вы помните мою фамилию? Хмырь настороженно замер. - Да. Иваницкий. - Я польский еврей. Володя буквально наслаждался картиной тотального замешательства. - Моих деда и бабушку сожгли живьем во время антисемитских погромов. Мою маму травили собаками, хотя она была маленьким ребенком. Меня самого третировали в школе за мою национальность. Я поступил в институт только потому, что получил самый высший проходной бал в потоке абитуриентов. Каждый из моих преподавателей и начальников считал своим долгом глумиться над моей национальностью. Иваницкий совершенно не был евреем. Да и все сказанное придумал на ходу. Дело было не в национальности или особом юдофильстве, а в том, что Иваницкий выбил почву из под ног у этого скользкого хмыря с элитными ногтями. Пока тот пытался выйти из прострации, Володя взял со стола обычный перочинный нож и резким быстрым движением сунул его под ненавистный ноготь, который кричал об снобисткой элитности своего владельца. Замерший на мгновение, уродец завизжал как резаный. Не давая ему опомниться, Володя схватил его за истекающий кровью палец и со всей силы дернул его на себя. Он повалил эту мразь на пол и начал орать ему прямо в ухо: - Где?! Скажи мне где?! Колись сученок. Я тебя выведу на чистую воду. Сливайся, козлина тупая. Ломи всех. Где, млять! Нож раз за разом впивался под очередной ноготь и задирал ногтевую пластину. Но выдрать ногти Рыжова не получалось. Может сноровки не хватало, а может делать это нужно было по-другому. Не помогали даже плоскогубцы. Изодранные пальцы все время дергались и захватить ногтевую пластину как следует не получалось. Урод орал диким не человеческим голосом. Он пытался выдергивать руки, сжимать пальцы в кулак, звал на помощь. Но все было тщетно, Володя крепко держал его руки и выламывал загибаемые пальцы лезвием, оставляя глубокие порезы. Каждый крик жертвы отзывался внутри тёплой волной, с каждым воплем Рыжова душа Иваницкого избавилась от жестокой муки, становилась свободной и лёгкой. Облегчение приносило радость и легкую эйфорию. Но эта скотина Рыжов запирался по-прежнему. Настоящая информация была где-то совсем рядом, но хмырь пытался ее утаить. - Володя, прекратите. На нем же лица нет. Он нам сейчас все расскажет. Ведь, правда? – пришел на помощь Рыжову Кирильцев. Старая добрая игра в плохого и хорошего полицейского разворачивалась по классическому сценарию. - Нет, - категорически заявил Иваницкий. – Лицо на нем есть. Но может и не быть. Следователь прижал лезвие перочинного ножа ко лбу жертвы. - Попов! Вам нужна кожаная маска с бородой. Дима, хотите подарок к следующему Хэллоуину? - обратился Володя к ковыряющему в носу Диме Попову. - Во, класс! – восторженно заявил бывший участковый. – Давно мечтал. А можно я ему сам лицо вместе со скальпом сниму? Прозвучавший в голове энтузиазм истинного любителя своего дела, Дима подкрепил решительными действиями. Он взял с верстака острый канцелярский нож и выдвинул блестящее лезвие. - Можно? А? – с надеждой в голосе спросил он. Точно с такой интонацией ребенок просит у отца дать посигналить клаксоном, посверлить дрелью или поиграть дорогой коллекционной машинкой. В это самый момент Володя почувствовал тем новым внутренним чутьем щелчок, или даже лёгкий треск внутри своей жертвы. Рыжов сломался. - Базы, информационные базы! Мобилизационный резерв страны. Стратегические запасы. Золото, оружие, техника, ядерное оружие!!! – заорал Рыжов и тут же обмяк как тряпичная кукла, превратившись в безвольную оболочку опустошённого изнутри человека. Работа сделана. Он добился своего. Иваницкий ликовал. Служение ДОЛГУ в действии. Пропала эта давящая боль внутри. Появившуюся пустоту сразу заполнила воздушная легкость и ощущение полной свободы. Он так увлекся этим новы наполнением своей сущности, что чуть не потерял динамику допроса. - Ещё раз. Не расслышал. Чётко, внятно, как на политбюро. Дай ещё раз. Ты хочешь подарить смою бородатую мордашку нашему Диме? Иваницкий встряхнул хмыря и влепил ему подзатыльник. - Нет, прошу вас, не надо. Я все расскажу. Это правда, я только это пытался скрыть, - испуганно затараторил хмырь. «Так, так. А вот это мы будем посмотреть. Все ты нам поведал или нет.» - подумал про себя Володя. Было очень похоже, что хмырь действительно говорил правду. Он был полностью дезориентирован и подавлен. Сил на сопротивление у него не осталось. Сейчас он сольет все, даже то чего никогда не знал. Только успевай запоминать или записывать. Гундосый хнычущий голос, икая и всхлипывая, рассказывал про информационные базы. Хмырь поведал о глобальной информационной системе, точнее их было несколько. Одна из систем был информационной базой о всех без исключения стратегических запасах страны. Вторая представляла собой тотальную систему управления всеми автоматизированными оборонным средствами и системами нападения. Третья хранила в себе все научные разработки, технологии и базовые знания. Причём стратегические информационные запасы хранились не только в электронной форме. Их хранили на бумаге и на плёнках в виде диафильмов. Рыжов не поделился этой ценной информацией со своими товарищами. Разработанный узурпатором план не отличался оригинальностью. Если он станет во главе распределения такого количества ресурсов, то место во главе пищевой пирамиды нового человечества ему обеспечено. Дело оставалось за малым. Следовало обзавестись подданными. На эту роль как можно лучше подходили напуганные, дезориентированные, голодные толпы народа в эвакуационных и накопительных пунктах. Хмырь строил себе радужные картины, того как толпы страждущих тянут к нему ручонки в поисках спасения и поют ему осанну. Как жаль, что во время очередного визита за народишком случилось все так нехорошо. Этой информации хватало с лихвой. Хмырь будет жить до тех пор пока они не получат этот самый ценный в новой мире информационный ресурс. Володя схватил Рыжова за шиворот и поволок в кабинет начальника накопителя. Распахнув дверь кабинета, Володя застал всю честную компанию с поднятыми стаканами, а главный милиционер накопителя Солодов застыл с открытым ртом. Он, скорее всего, произносил тост в момент их появления. Иваницкий втащил за собой хмыря и усадил его на ближайший стул. С большей долей вероятности, тот не смог бы стоять на ногах самостоятельно. - Повторить!- Иваницкий жёстко сдавил мочку уха Рыжова. И тот «запел». Он не только практически дословно пересказал заново все, что рассказал Иваницкому. Более того, оказалось, что у него в машине лежит ноутбук на который была залита информация обо всех хранилищах мобилизационного резерва и стратегического запаса в Москве и Московской области. Вояки и сотрудники накопителя так и стояли с поднятыми стаканами, пока в гробовой тишине торопливо звучал дрожащий голос несостоявшегося владыки земель русских. Свою речь он закончил вполне тривиально: - Я все сказал, честно. Мне больше ничего не известно. Не мучайте меня, пожалуйста. Иваницкий одними глазами указал Кирильцеву на дверь. Тот не говоря ни слова, вышел. Начальник накопителя поставил свою любимую чайную кружку. Взял со стола высокую бутылку с жидкостью цвета темного янтаря и надолго присосался к горлышку. Он пил вискарь как воду - большими жадными глотками. Следом за начальником накопителя осушили свои стаканы, бокалы кружки и прочую тару вояки и милиция. Народ сразу оживился. До окружающих начал доходить смысл сказанного. Стать обладателями информации обо всех стратегических запасах необъятной Родины, это значило стать её хозяином. Иваницкого стали хлопать по плечам и спине, жать ему руку, наперебой предлагали выпить. Многие уже и пили за его здоровье. Иваницкого это практически не волновало. Его мысли были заняты совершенно другим. В очередной раз он убедился в правильности выбранного пути. Последнее событие наглядно показало, как малое зло может сделать большое добро. Володю перло, его буквально распирало от осознания выполненного ДОЛГА. Это больше чем счастье, что было чувство самореализованности. Тем временем появился Кирильцев с парой ноутбуков в руках. Включили сразу обе машинки. Бледный хмырь объяснял где и что у него запрятано. Разумеется, нажимать клавиши он не мог. Пальцы были изодраны в хлам и кровили. Нечаев посмотрел на его залитые кровью кисти и распорядился привести медика. Врач успела вовремя. Окруженный толпой военных, Рыжов закатил глаза и попытался сползти на пол. Иваницкий первый это заметил и выдернул сомлевшего владыку из толпы военных и чуть не воткнулся во врачиху с пластиковым чемоданчиком оранжевого цвета. Рязанского вида бабенка охнув отпрянула к стене. - Я наверное к вам? - неуверенно спросила она у Володи. Он сначала не понял, почему медичка считает его своим пациентом, но потом до него дошло, что он сам весь в крови допрошенного хмыря. - А? Не-е-ет, - дружелюбно протянул он. - Вот ему бы помочь, а то кони прямо здесь клиент двинет. Иваницкий приподнял за воротник и продемонстрировал бабенке Рыжова. Она понимающие кивнула и снова посмотрела на него с вопросом. Иваницкий непонимающе пожал плечами. - Мне место нужно. Желательно чтобы места было много и освещение хорошее, - врач пояснила свой вопросительный взгляд. Володя без разговоров подтащил хмыря в дальнюю сторону комнаты, стена которой приходилась на торец здания и была оснащена аварийным выходом со стеклянной дверью. Верный Дима Попов притащил туда письменный стол и стулья для удобства её работы. Прямо над ними размещались сразу две световые панели. Иваницкий посадил хмыря на стул, а Петров плотно его продвинул к самому столу и плюхнул на стол руки пациента. Тот даже не поморщился. Рыжов до сих пор был в «отключке». - Что случилось? - спросила женщина стандартно-врачебным голосом. - Мы его допрашивали, - буднично ответил Попов. – Сознаваться не хотел, падлюка. Женщина что-то хотела сказать, но тут же осеклась и побледнела. «Ну что за народ?» - с горечью подумал Володя – «Распотрашенные мертвяки по улицам ходят, а она тут кисейную барышню и гуманиста в одном лице собралась из себя разыгрывать. Моралистка хренова! Как бы в обморок не грохнулась? Если морализировать станет, то я ее ханжеское квохтание ей в задницу запихну. Нет времени чужое нытье выслушивать.» Но женщина сдержалась. Она вытащила из запечатанного пакета одноразовую пеленку и расстелила её на столе, а затем принялась обрабатывать изуродованные пальцы подследственного. - Его в медпункт нужно будет отвести. У пациента слишком глубокие порезы на пальцах. Шить придётся. Только там сейчас места нет. Недавно раненых привезли. На них бандиты напали. - Может перевяжете его здесь? - Да. Конечно-же перевяжу, только сначала кровь нужно остановить. - У больного ещё какие-нибудь повреждения есть? - Ща спросим, - Попов замахнулся раскрытой ладонью, чтобы смачной плюхой вернуть пациента в бодрое состояние. - Вы с ума сошли?! - врач первый раз повысила голос. Попов замер в недоумении. - Да разве так можно? - резко сказала бабенка. - Вы его и так искалечили. Убить его хотите? Так это без меня, пожалуйста! Она выдернула из небольшой кассы с ампулами самую крайнюю стекляшку с оранжевым ободком, сломала верхушку и вытряхнула несколько капель на ватку. - Ну, тетенька. Не получается у нас по-другому. Время сейчас такое. Цель оправдывает средства,- Дима нравоучительно начал внушать ей основы следственной работы в чрезвычайных ситуациях. - Какие цели? Вы его насмерть замучить хотели? - Женщина поводила под носом Рыжова влажной ваткой и тот вздрогнув начал приходить в себя. - Наш долг защищать людей. И если для этого надо быстро расколоть какую-нибудь тварь, то я не остановлюсь ни перед чем, - спокойно сказал Иваницкий. Хмырь плаксиво сморщился и застонал. - Мне больно, - заскулил он. - Сейчас, сейчас больной. Потерпите немножко. У вас есть еще повреждения? Тот обреченной помотал головой. - Не знаю. - Значит, нет, - констатировала врач. Женщина вынудила из чемодана белый баллончик и щедро побрызгала на кривящие руки прозрачным спреем. Следом в дело пошла пластмассовая ампула с иголкой. Задрав рукав властелина повыше, она ему воткнула иглу в середину предплечья. - Вам сейчас легче будет. Я вам противошоковое поставила. Не дергайте руками, пожалуйста. Дима Попов навалился на хмыря сзади и сжал руками предплечья. Женщина стала обрабатывать искалеченные пальцы Рыжова. Хмырь опять врубился, а Дима вопросительного посмотрел на врача. - Нет. Пусть пока так. Я его позже в себя приведу. Она не слишком сноровисто принялась оттирать руки от крови. Похоже, что для нее эта работа была не такой уж и привычной. - Ну что же вы делаете. Зачем же так. Вы себе представляете сколько требуется организму сил на восстановление, - продолжила она тем же возмущенно-нравоучительным тоном, что и три минуты назад. Иваницкий начинал закопать злобой. Какая-то мокрощелка пытается его жизни учить. - Так мне его упрашивать, что-ли? На колени перед ним становиться. Христарадничать перед ним прикажете? - озвучил его мысли Дима. Женщина резко выпрямилась. - У вас своя работа. У меня - своя. Сейчас вместо того чтобы раненым помогать я с вашим заключенным должна возиться. Зачем калечить человека? Вдруг он потом исправляться начнёт. Станет добропорядочным гражданином. А вы его в калеку превратили. Последователи ДОЛГА переглянулись. - Милая тётя. Если я тебе руку сломаю, то намного быстрее получу нужные мне сведения, - заявил Попов. - Это - во-первых. А во-вторых: так я тебя быстрее поставлю на путь исправления и сотрудничества с администрацией, - продолжил спорить Попов. - А я могу добиться того же самого без ломания рук и порчи других сложных для восстановления частей тела. - А ты на мне покажи, а то не верится, - издевательским тоном заявил Дима. Зря он этот предложил. - Дайте руку,- Женщина протянула раскрытую ладонь в сторону Попова. - Дайте, дайте. Боитесь? - Да, вот еще! Буду я еще бабы бояться! Дима героически протянул волосатую лапищу, чуть не заехав в лицо врачу. Женщина вынужденно отклонилась, возмущенно сжала губы и гневно сверкнула глазами. Невооруженным глазом было видно, что хамство простодушного Попова её буквально бесит. Она вытащила тонкий инсулиновый шприц из упаковки. Сняла красный колпачок с тонкой нитяной иглы и вонзила ее куда-то в место соединения большого и указательного пальцев Попова. В туже секунду Дима заорал благим матом. Он сорвался с места и побежал вокруг помещения, тряся вывалившимся пузом и дико крича. Вояки забыли про оба ноутбука и Кирильцева вместе с ними. Попова попытались остановить, но толстый бугай расшвыривал военных как котят. Наконец кто-то зарядил ему под дых или по яйцам. Дима упал на пол, выпучив глаза и ловя воздух открытым ртом. Женщина подошла к корчащемуся Попову и осторожно втянута иглу из кисти страдальца. - Теперь вы мне верите? Не удостоив Диму Попова больше даже взглядом, она вернулась к столу с Рыжовым. Иваницкий смотрел на неё уже совсем другими глазами. Женщина была небольшого роста, обычного вида, полноватая. Скорее всего, она упорно боролась с лишним весом, но пока без особого успеха. Сложно было судить о её возрасте. Где-то от тридцати пяти до сорока пяти лет. Она делала свою работу абсолютно спокойно, без эмоций. Залатав на скорую руку раны на кистях Рыжова и перебинтовав их, женщина подняла глаза на Иваницкого. - А вы куда его хотите определить? - В подвал, там камеры. - Нет, нет. Из-за стола поднялся Нечаев. Мы его для большей сохранности на оружейные склады отправим. Он нам ещё очень даже пригодиться. - Нет. Так дело не пойдёт, - голосом, не допускающим возражения, заявила врачиха. - Ему сначала раны надо зашить. Руки как следует обработать, а потом уже и везти. А там ему привязки делать и раны обрабатывать, кто будет? - Ради такого случая я ему там целый лазарет организую, - заверить её Нечаев. - А на счёт руки зашить. Вы ведь это и сами можете сделать? Женщина устало посмотрела на Нечаева. - Сейчас я сделал все что могла. Его надо отвести в медпункт. Я практикующий невролог. Медицинская сестра или хирург с шитьем ран лучше справиться. К тому же у него связки сильно повреждены. Солодов тут же распорядился выделить аж четырех человек для охраны пленного. Рыжова понесли на руках. Впереди шла врач. Работа Володи была закончена. Теперь Рыжов будет щедро делиться информацией, чтобы купить себе жизнь и спастись от страшного Иваницкого. Внезапно упавшим богатством пусть Нечаев с ментами и вояками распоряжается, а у Володи еще куча работы. ДОЛГ настойчиво требует идти дальше. Только куда? Последняя мысль неожиданно ввела Иваницкого в ступор. Похоже, что он на полных парах выскочил на дорогу, которой нет на карте. Куда он движется? Да. Сейчас он «на коне». Теперь на него смотрят другими глазами – он герой, он победитель. Ему дадут практически неограниченные полномочия. На отдельные моменты в его работе будут закрывать глаза, ожидая от него очередного «результата». Но какая-то внутренняя неудовлетворённость неожиданно засвербела глубоко внутри. Тень неуловимой мысли фланировала где-то на самом краю сознания, но он не мог уловить даже намека на причину нарождающегося беспокойства. Похоже, что за первым откровением должно было прийти второе, но замешкавшись на пороге, оно никак не могло шагнуть в его разум. Да! Он показал свою результативность и доказал окружающим то, что его позиция заслуживает внимания и уважения. Но что делать дальше? Теперь ему так и придется бегать по останком гибнущей цивилизации, выискивая очередную гадину, чтобы придать ее справедливому и бескомпромиссному суду. В этом было нечто от инфантильных американских комиксов. Роль бетмена или супермена во главе команды головорезов была какой-то плоской и однобокой. Неужели его великое служение должно уподобиться американскому вестерну с положительными героями в белых шляпах и отрицательными героями в черных? На следователя накатила слабость. Он понял, что ему все же необходимо остановиться и собраться с мыслями. Как-бы ошибок не наделать. Великий ДОЛГ подводил его к следующей ступени самореализации, и здесь следовало не оступиться. Он молча вышел из кабинета начальника накопителя. Иваницкий резко нагрубил в коридоре улыбающемуся военному, который попытался у него что-то спросить. Тот так и остался стоять с открытым ртом, ошарашенный столь неожиданной реакцией на вполне невинное обращение. А вот нечего под ноги лезть! Кирильцев и Попов, озадаченные внезапной сменой настроения босса, молча следовали за ним. Володя вернулся в кабинет следователей. В кабинете Иваницкий уселся в большое офисное кресло руководителя, которое ему принесли сегодня утром вместо сломанного. Дима Попов нерешительно поднял со стола ополовиненную бутылку водки и с немым вопросам посмотрел на Володю. Волосатая полная лапа Попова многообещающе тряхнула бутылку, разгоняя пургу мелких пузырей в прозрачной жидкости. Похоже, что других способов снятия стресса и борьбы с хандрой Дима просто не знал. Кирильцев как стойкий оловянный солдатик замер у самой двери, вытянувшись в струнку. Его обеспокоенный взгляд сверлил Иваницкого. В жениных глазах замерло напряженное внимание. Иваницкий видел в нем зарождающийся страх разочарования. Похоже, внезапная смена настроения Иваницкого серьезно насторожила Женю. Возможно, он видел в Иваницком нечто больше, чем просто начальника, а сейчас эта иллюзия Кирильцева могла рассыпаться в прах. Они ему мешали. Следовало спровадить соратников на какое-то время. Они давили на него. Они настырно отвлекали его внимание на себя, мешая сосредоточится на главном. - Дима, будь любезен. Я устал немного. Прояви инициативу. Поработай, пожалуйста, с тем зеком из банды. Ну, ты понял. Отечная морда Попова расплылась в радостной улыбке. Веселье продолжалось. Все было по-прежнему. Он с готовностью козырнул, приложив руку к краю мятой милицейской кепи, и выскочил из кабинета, прихватив добавкой к ополовиненной бутылке водки, вторую не распечатанную. - Женя. Работа предстоит большая. Нам нужны люди. Кто-то уже готов встать в наши ряды. Я хочу понимать: на кого можно рассчитывать. Собери людей, пожалуйста. Напряжение с Кирильцева слетело как сигаретный дым от сильного порыва ветра. Он одарил Иваницкого счастливой улыбкой. Володя не разочаровал его. - Есть! - громко рапортовал Кирильцев и, выполнив строевой разворот кругом, шагнул за дверь. Все. Теперь он один. Но мысли все равно путались и наползали друг на друга, коверкаясь в мутную кашу. Иваницкий не заметил, как уснул. Яркие сюрреалистические картинки понеслись перед глазами. Он никак не мог понять: где он находится и что с ним происходит. Более того, у него впервые были такие удивительные сны, больше напоминающие ожившую абстрактную живопись, наполнившуюся еще более странными звуками и ощущениями. Неизвестно сколько времени он спал. Лязгнула дверная ручка и скрипнули петли открытой двери. Веки Иваницкого распахнулись, пустив в мозг картинку безмерно гордого собой Попова. Тот светился всеми красками счастья и гордости. - Вова. Босс. Гражданин начальник, - Дима пытался подобрать нужное обозначение для руководителя. – Я расколол его. Млять. Точно расколол. Во! Протокол допроса! Попов протянул Иваницкому мятые исписанные листы. - Ты только посмотри, что нарыли. За такое раньше медальки навешивали и звездочек на погоны добавляли. Внешний вид документа заставил Иваницкого замереть. Сочетание белой бумаги, черных написанных слов и кровавых отпечатков человеческих пальцев создавало уникальное ни с чем несравнимое внутренне ощущение реальной живой работы. Этот клочок бумаги был все равно как знамя. Но не то знамя части стоящее на почетном месте под стеклянным колпаком и с караульными вокруг. Это было знамя части, вынесенное из боя с подпалинами и дырами от осколков и пуль, с запахом пороха и брызгами человеческой крови героев и поверженных врагов. Вот она их работа. Вот то доказательство служения, которое требовалось от них. Вот она правда, поднятая на поверхность и освобожденная от лжи. Его начало наполнять исступление. Он не чувствовал усталости, его ум был бодр и мысли снова прозрачны и чисты как зимний лед в ручье. Быстро пробежав глазами протокол допроса бывшего уголовника, он не столько вникал в смысл написанного, сколько разглядывал окровавленную бумагу, навивал на нее слова, изложенные черными кривыми буквами, сопоставлял полученный образ с тем великим служением, которого удостоился. Это было еще одним доказательством его правоты и прозорливости. С этих удивительных листов в него текло понимание очередного преступления против людей, порождая в его душе желание выжечь скверну жестоко и страшно, чтобы те кто это все устроил, корчились в огне от боли, искупая свои злодеяния. Принесенные Поповым сведения действительно заслуживали внимания. Иваницкий представил, как бы воспринималось все это в прошлой мирной жизни. Сотрудники ФСИН при участии высших чинов Министерства Юстиции и МВД сформировали из бывших и не бывших заключенных отряд, который комплектовали только зеками самых низших каст. Отряд обиженных в полной секретности готовили серьезно и обстоятельно на базе учебного центра ФСИН. Созданный для борьбы с одиозными фигурами преступного мира, отряд в своей преступной деятельности выходил далеко за рами поставленных задач. Количество и тяжесть преступных эпизодов, которые поведал участник отряда Пистон, вполне тянули на несколько пожизненных сроков или на долгую мучительную сметь для каждого из его участников. Отряд был хорошо подготовлен, вооружен и обеспечен материально. За последние дни отряд понес значительные потери в количестве трех десятков человек. Сейчас отряд составляла практически сотня бойцов. Опасность такого формирования просто зашкаливала. Его нужно было немедленно уничтожать. Также следовало уничтожить тех, кто создал и руководил этим петушиным отрядом. Целый лист протокола занимал перечень сотрудников ФСИН и МВД задействованных в организации и обеспечении деятельности отряда. - Пошли. Покажешь жулика, - уставившись на замершего Диму, сказал Иваницкий. Тот зарделся как довольная похвалой учителя отличница и, смущенно отступил в сторону, пропуская начальника вперед. Ему была приятна реакция босса на его работу. Выходя из кабинета, Володя на мгновение остановился перед четырьмя, процарапанными на белом дверном полотне, буквами. Непонятное томление опять толкнулось глубоко внутри. Второе откровение застряло где-то совсем рядом и продолжало его беспокоить, ожидая когда эта бестолочь Вова откроет для себя очередные очевидные вещи, без понимания которого он не мог продвинуться в своем служении ДОЛГУ ни на сантиметр. Попытки осознать то, что он упускает не оставляли его всю договору до пыточной. Шагая по коридору первого этажа, Иваницкий свернул на лестницу в подвал. Металлические ступени загудели под ногами. Тусклые подслеповатые лампочки освещали путь в подвале по дороге в камеру. Специфических запахов пыточной теперь там не ощущалось. Наконец-то наладил вентиляцию. Под ее натужное гудение Иваницкий вошел в ярко освещенное помещение. Яркий белый свет неоновых светильников не оставлял никаких шансов для темноты. На виду лежал залитый кровью Пистон. К ножевому ранению в живот добавились многочисленные порезы, ожоги, ссадины и рваные раны по всему телу. Кровь, залившая татуированное тело, глянцево блестела под холодными яркими лучами. Пока Иваницкий рассматривал зека, Дима Попов с большим удовольствием рассказывал ему, как велся допрос. Диме настолько не терпелось вылить весь свой восторг на начальника, что он чуть из штанов не выпрыгнул. Попов перестарался. Измученный тюремными сроками и нездоровым образом жизни организм сдавал свои позиции. Глаза Пистона были мутными, дыхание прерывистым, как у собачки. Он даже не стонал. Жить ему оставалось не долго. - Вы слышите меня? - обратился Иваницкий к Пистону. Бубнов Константин Степович, 1962 года рождения, неоднократно судимый, в том числе и за преступления против малолетних, попытался сфокусировать взгляд на следователе. Но угасающее сознание не справилось с этой задачей – дрогнувшие веки опять полуприкрыли глаза. Подследственный умирал. - Дима, а где находится начальство этого Пистона? Где осели все те люди из большого списка, который ты мне принес? Каков режим и система охраны их базы? То, что ты сумел вытянуть из него признания в преступлениях – это очень хорошо. Но значительно важнее – это предотвратить преступления, которые совершат эти отморозки в будущем. Наказать мы его и так накажем. Тем более, что ты его уже наказал. Жить ему осталось не много. Но как ты поможешь этим предотвратить большее зло? Показания подследственного о подельниках и организаторах организованной преступной группировки – это действительно важно. Но с его показаниями ты не в суд пойдешь, тебе нужно остановить тех, кто остался на воле. Понимаешь? Наша работа сейчас ближе к труду разведчиков на войне. Ведь мы воюем. Ты понял меня? Попов снова покраснел, как гимназистка застуканная за чтением запретного любовного романа. До него дошло, что он лажанулся по-полной. - И чего теперь? - понурив голову, спросил тот. - Неси его в медпункт. Желательно к той самой медичке твоей знакомой, - Иваницкий напомнил Попову о его давешнем фиаско. - По крайней мере, ей лишнего объяснять не придется. Пусть организует помощь этому недобитку. Дима послушно сгреб тщедушное тело уголовника со стола и понес его на руках. Иваницкий шел вслед за ним и разглядывал, болтаются, обвисшие плетьми конечности уголовника. «Может действительно получится спасти его?» - подумал Володя – «Не следует больше пускать такие допросы на самотек. Старание Попова понятно, но результат-то корявенький и слабо применимый. Где мы теперь будем искать полковника Пшонкина и подполковника Лебеду?». На полноватую женщину невролога они наткнулись прямо на крыльце. Она сидела на корточках и глубоко «в затяг» курила крепкую сигарету, пуская дым из ноздрей. Это какие нужно иметь легкие, чтобы так круто долбить «тяжелые» сигареты? - Что опять допрашивали? – усталым серым голосом спросила она, завидев приближающихся работников дыбы и протокола. -Угу, - кивнул Дима. - Это больше на казнь похоже, - прокомментировала она ответ, поднимаясь с колен. - За то, что он сделал, его несколько раз нужно замучить насмерть и оживить. Ада для него не достаточно, - резко сказал ей Иваницкий. Женщина вздрогнула от кинутой в ее адрес фразы. Не выдержав взгляда Иваницкого, она отвела глаза. - Пойдемте. Я вас провожу, - тем же усталым бумажным голосом сказала она и открыла дверь. Она завела их в помесь приемного покоя и операционной. Две пожилые санитарки в замызганных халатах ползали на коленях по полу, пытаясь отмыть щетками грязь и спекшуюся кровь. За исключением отсутствия вони паленого мяса, пахло здесь также как и в пыточной. Большой пластмассовый бак возле операционных столов был практически до верха наполнен окровавленными бинтами, использованными шприцами, пустыми пузырьками и ампулами. Нелегко приходилось врачам. - По коням, коллеги. Нам еще полупокойничка в порядок приводить для дальнейших пыток. Порезвее пожалуйста. Женщина хлопнула ладошкой о боку, свернувшегося на кушетке молодого мужчины. Тот едва разлепил сонные глаза, но все равно поднялся и, встряхнув головой, улыбнулся резиновой бескровной улыбкой серых губ. Из-за ширмы показали две молодые девчонки в мятых окровавленных халатах, а из-за письменного стола поднялся низкорослый мужчина кавказской внешности. Он был в годах, но, не смотря на это, выглядел свежее всех вместе взятых «коллег». Дима положил уголовника на ближайший металлический стол с ремнями и зажимами. - Шансов нет, - удрученно сказал кавказец, окинув пациента опытным взглядом. - Нужно попробовать, - твердым голосом сказал Иваницкий. Врач с ним спорить не стал. - У вас оружие с собой? - спросил он. – Мы охрану уже отпустили. Ребята покушать пошли. Все ясно. Если Пистон подохнет на операционном столе, то придется его добивать. Иваницкий вытащил из кармана пистолет Макарова, а Дима продемонстрировал рукоятку «стечкина» в наплечной кобуре. - Коллеги. Наденьте маски и кольчужные перчатки, - привычно сказал доктор. Говорил он на русском практически без акцента, но слово «кольчужные» он сказал с твердым «Л» без мягкого знака. А может так и полагалось. - Ну, что же вы нас не жалеете? – опять начала свою проповедь невролог. – Думаете нам без вас работы не хватет? Иваницкого взбесила эта фраза. Он не желал выслушивать эту морализаторскую проповедь про гуманизм. - Попов, доложите уважаемым врачам эпизоды преступной деятельности гражданина Пистона. Дима будничным тоном, как на докладе у начальства стал перечислять злодеяния замученного уголовника. Особо он заострял внимание на самых показательных, по его мнению, моментах. Первой не выдержала молоденькая медсестра. Она прижала ладони к прозрачной маске, закрывавшей лицо. - Такое не возможно. Вы это придумали, - дрожащим голосом проблеяла она. Из ее глаз покатились слезы, а плечики задрожали в беззвучном плаче. - Нет, родная моя, - нежно сказал Иваницкий. - Просто есть такие люди. Пожилой врач посмотрел на Иваницкого. - Я больше не в силах ничего сделать. Давление падает. Реакции тела не типичные. Все. Адреналин на него я тратить не буду. Бесполезно. Дима вытащил «стечкин», но невролог остановила его, подняв ладонь. Второй рукой она взяла со столика с разнообразными хирургическими инструментами длинное толстое шило с массивной металлической рукояткой. Сложно даже предположить для чего могли использовать это инструмент раньше. Вставив в слуховой проход его острие, женщина с силой надавила на ручку, толкнув шило внутрь головы уголовника. Пистона приняла в свои холодные объятия мгновенная смерть, после которой он больше не поднимется никогда. Дима подхватил труп уголовника на руки и вышел с ним вслед за Иваницким. Никто не проронил не слова. Они вынесли тело через пожарный выход. Там меланхоличные мужики бомжеватого пропитого вида помогли им упаковать татуированный труп в черный мешок и забросили его в восьмикубовый контейнер, где уже выше половины были навалены похожие черные мешки с известным содержимым. Обойдя здание, Иваницкий и Попов снова уперлись в курящего невролога. Женщина виновато улыбнулась им на встречу. - Простите меня, пожалуйста. Я не понимала, что вы делаете. Одно дело - когда слышишь об изуверах и маньяках по телевизору или в книжках читаешь, а совсем другое - когда сталкиваешься с ними лицом к лицу. Вы не сердитесь? Мы все очень устали. Нервы ни к черту. Иваницкий и Попов пожали протянутую хрупкую ладонь. - Можете на меня рассчитывать, - закончила женщина. - Вот вы где! - донеслось со стороны комендатуры. К ним быстрым шагом приближался Кирильцев. - Там вас контингент дожидается. Все готовы служить нашему великому делу. Владимир, нужно сказать людям ваше веское слово. Прошу. Женя выглядел слишком торжественно. Попов как-то сразу приосанился и даже снова заправил выбившуюся рубашку в брюки. - Только… - хотел продолжить Кирильцев. Иваницкий его не дослушал, он двинулся в сторону оживавших его адептов. Он интуитивно почувствовал, что это именно то, что ему сейчас нужно. Обогнув угол комендатуры, Иваницкий убедился, то его действительно ждут порядка тридцати человек. В голове невольно возникла ассоциация с классом общеобразовательной российской школы. «Ученики» его заметили. Если мгновение назад часть из них болтала, некоторые читали помятые книжонки и журналы, кто-то просто глазел вокруг, то после его появления все как один они внимательно уставились в его сторону. Кого-то из них он знал, чьи-то лица он раньше видел мельком, но были и совершенно незнакомые люди. Самым знакомы оказался усатый Бочкин, теперь он больше напоминал «коммандос» из какого-то американского боевика, увешенный оружием и всякими примочками от макушки до пяток. Он деловито разговарила с собровцами и несколькими незнакомыми военными. К Володиному удивлению примерно четверть из пришедших были женщинами. Однако! Сразу отпала мысль о том, чтобы вести этих людей в залитый запекшейся кровью кабинет с пустыми бутылками, грязным полом и поломанной мебелью. Это место не самое лучшее, чтобы убеждать людей в своей правоте. Иваницкий зашел на крыльцо и шагнул с крыльца на стопку поддонов, оставленную прямо возле административного здания комендатуры. Так было удобно видеть сразу всех. К тому же, верхом на импровизированном помосте он был виден всем тем, кто пришел к нему. Разрозненная куча людей придвинулась в его сторону. Теперь на лице каждого без исключения читались любопытство и напряженное внимание, только выражали все его по-разному. В горле предательски запершило. Иваницкий всегда робел перед скоплением людей. Его приводило в трепет внимание, направленное на его скромную персону, но они ждали именно его. Они пришли узнать о его откровении. Ему предстояло поделиться великим даром, который требовал от каждого не жалея сил бороться за спасение погибающего мира. Володя прокашлялся. Бочкин одобрительно кивнул головой и подбадривающе сжал кулак. Мол - ты им покажи. А что им показывать? Неожиданно для себя Иваницкий растерялся. - Здравствуйте. – сказал он первое, что пришло в голову. Народ сразу зашатался, зашевелился и загудел беспорядочными приветствиями. Иваницкий понял, что они все растеряны и испуганы. Они были обычными простыми людьми, которых безжалостная реальность вырвала из привычной жизни и бросила в горнило катастрофы. Они боялись и ждали спасения. Они смотрели на него с надеждой. Это придало Иваницкому сил и уверенности. - Я рад, что вы решили прийти ко мне. Я хочу поделиться вами тем откровением, которое пришло ко мне совсем недавно. До этого я точно так же, как и любой из вас метался в панике среди этого кошмара. Я был раздавлен и напуган. У меня отобрали все и выкинули на помойку. Моей жизнью распорядились без моего ведома, устроив весь этот ужас. Надеюсь, что никто не сомневается, что оживающие мертвецы - это дело рук человеческих? На вопрос никто не ответил, все замерли в немом ожидании. - Да это так! - продолжил он. - Ради чьих-то интересов мы должны погибнуть, просто так. Потому, что кто-то не удосужился озаботиться выживанием таких ничтожных статистических единиц, которыми являемся для них мы с вами. Им все равно, им наплевать на нас. Или они специально задумали все это говно, чтобы расчистить себе жизненное пространство. И мы теперь умрем, мы подохнем, и будем ходить со стеклянными глазами, когда превратимся в зомби. Альтернативы нет. Народ стал напряженно оглядываться, ловя реакцию своих соседей на сказанное. - Но дело не в том, как мы умрем. Это вопрос решенный. Дело в том, как мы проживем короткий или длинный остаток сознательной жизни. Я не хочу потратить остаток своей жизни просто так, дожидаясь неминуемого конца. Я не хочу забиваться в темные углы и прятаться за чужими спинами. Я хочу напоследок отомстить тем, кто сломал жизнь мне и всем окружающим. Тогда я умру не напрасно. Я много лет отдал службе в милиции. Я приносил присягу. Я клялся бороться с преступностью не щадя живота своего. Бороться со всем тем, что мешает жить простым людям. Я клялся служить и защищать. А на практике я защищал ту систему, которая одновременно использовала нас и вытирала о нас ноги. Я защищал интересы тех людей, которые стояли у власти, и тех, кого эти уроды считали нужным защищать. И что я получал взамен? Я был частью той же массы, о которую вытирали ноги. Народ заметно оживился. - А теперь, когда рухнула система и нет законов, когда никто не может стать на защиту людей от всякой мрази, я хочу исполнять свой долг, которому я присягал, я хочу очистить мир от той мерзости, которая в угоду соей жадности и властолюбия попирала права других людей. Я хочу наказать виновных без суда и следствия, и я накажу их не по закону государства во главе которого они стояли, а по закону своей совести. Так как мне подскажет мое внутреннее убеждение. Они не должны остаться безнаказанными, я сотру глумливые улыбки с гламурных лиц, я утоплю их в озере крови. Иваницкий уже не говорил - он орал, потрясая руками над головой. - Но главное не в этом. Я буду нести боль и смерть не только для того, чтобы покарать всяких выродков. Моя главная задача - искоренить и не допустить их тот новый выздоравливающий мир. Их не должно быть в новом человеческом обществе. Справиться с зомби и выжить - это половина дела. Гораздо хуже, если среди нас выживут те крысы в человеческом обличие, которые снова будут паразитировать на нас в угоду своим интересам! Володя видел, как глаза людей загораются огнем. Он смог зацепить в душе каждого из них тонкие струнки, которые заставляли жить и бороться дальше, которые оттесняли на второй план страхи и растерянность. - Каждый из вас сталкивался в жизни с подлостью, несправедливостью, хамством, предательством. Вас обворовывали, вас заставляли страдать, вас унижали, о вас вытирали ноги. Каждому хотелось привлечь негодяев к ответу. Каждый из вас сталкивался в жизни с несправедливость. И как вы тогда могли себя защитить? Написать жалобу, подать заявление в суд, обратиться в газету или кляузу накатать? И это все? Если вы пытались защитить себя сами, то становились преступниками. Но теперь вы стали свободны. Наконец, настало то время, когда нет дурацких законов, защищающих облеченных властью уродов. В новом мире вы вправе сами дать отпор тем, кто вас унижает, кто пытается вас поработить и залезть к вам в карман!!! Это в ваших силах. Вы вправе быть судьями и палачами, ваше право ответить болью на боль и ударом на удар. Сейчас мне каждый из вас может задать вопросы о гуманизме и общечеловеческих ценностях. Как же быть со всепрощением и принципами ненасилия? Толпа на мгновение замерла, не решаясь прервать взятую Иваницким паузу. - Нет. Я скажу вам – «нет». Забудьте. Если вам ударили по правой щеке, то библия требует чтобы вы поставили под удар левую щеку. А чего вы хотите на самом деле? Какой естественный внутренний порыв движет вами в этот момент? Не бойтесь. Ответьте себе сами. Его аудитория безмолвствовала. - Вы хотите наказать обидчика, привести к ответу того, кто попрал ваши суверенные права на счастье, свободу, жизнь и здоровье. Христианские и любые религиозные догматы выдуманы именно теми, кто хочет безнаказанно жировать за ваш счет, вытирать о вас ноги и пить вашу кровь. Скажите им - «нет». Те, кто стоял у кормила власти, те кто считал свое право помыкать другими само собой разумеющимся - они сейчас облажались. Они не только потеряли власть. Они перестарались и потеряли будущее. Потому что без нас он никто, а подняться и встать над нашими головами мы уже не дадим. Немая толпа вздрогнула и загомонила, одобрительные возгласы понеслись с разных сторон. - Но нее стоит забывать, что свято место пусто не бывает. В эпоху слабости и безвластия появляются новые вожди и князьки, пытающиеся прибрать к рукам растерянную людскую массу. Была бы шея, а хомут найдется. И поэтому я призываю вас объединиться. Мы должны стать вместе не только для того чтобы призвать к ответу прежнюю власть и тех кто стоял над нами, а также не допустить появление новых кукловодов, которые готовятся паразитировать и жить за наш счет. Прошу вас не зацикливаться на личном. Нахамивший вам сосед это не так страшно как бывшие чиновники, олигархи и бандиты, которые снова пытаются взять власть в свои грязные лапы. Не допустим! Они не оставляют нам выбора. Мы должны действовать жестоко и решительно. Это наш метод. Да мы будем творить зло и насилие, но оно несоизмеримо меньше того, что могут натворить эти мрази. Представьте сколько человеческих жизней можно спасти, если своевременно удалось бы уничтожить Чикатило, Гитлера, Пол Пота и прочую мразь. Неужели их убийство не стало бы наивысшим благом для человечества? А кто будет делать эту грязную работу? Кто отринет свои личные амбиции для общего благого дела? Кто? Не оглядывайтесь на прошлое. Наш закон - совесть. Наш принцип - неотвратимость и превентивность наказания. Наш метод - насилие. Наша установка - ДОЛГ. Наша цель - не допустить большего зла. Мы не творим новое будущее человечества, мы защищаем его. Короткую паузу в конце импровизированного выступления совпало дружный ревом слушателей. Наверное, у него получилось, он смог донести свое откровение до пришедших к нему людей. Их глаза горели огнем, а от страха не осталось и следа. Они превратились в единую общность, спаянную великой идеей. Только один парнишка из самых задних рядов внезапно развернулся и побежал куда-то за ангары. Странная реакция. Может он испугался? Такого Иваницкий не ожидал, но ввиду того, что все прочие люди прибывали в полном восторге, потерей одного потенциального адепта можно было и пренебречь. Внезапно о ему задали неожиданный вопрос. Не то чтобы он был не готов отвечать на вопросы, разъяснять свое откровение он был готов. Но интеллигентного вида тетка лет пятидесяти, проходящая на библиотекаря какой-нибудь юношеской библиотеки, своим вопросом собрала в одной фразе все, сказанное им ранее: - То есть все хорошие люди должны собраться вместе и убить всех плохих людей? Он стола совсем рядом, только благодаря этому он расслышал вопрос, в противном случае ее слабый голос остался бы не замеченным. Иваницкий замер. Черт возьми! Это было действительно так! Вот оно откровение. Бродящая по окраинам сознания мысль всей своей мощью плюхнулась на него. Он задумался о своей истинной роли в служении ДОЛГУ. Уточняющий вопрос библиотекарши открыл для него новые горизонты. Он посмотрел на себя по-новому. "Все хорошие люди должны собраться вместе". Это правильно. В единстве сила - элементарный и многократно проверенный вывод. Но как объединятся? Нужна объединяющая сила, нужен центр - единая точка к которой потянулся остальные. Он должен стать центром притяжения и объединяющей силой. Его роль не в том, чтобы скакать с пистолетом и крушить врага, а в том, чтобы отправить на борьбу как можно больше людей. Чем больше людей он сможет провести за собой, тем больше будет сил и возможностей воплотить задуманное в жизнь. - Да, - совсем коротко и однозначно ответил он. - А как мы сможем отделить хороших от плохих? – не унималась тетка. Но этим она не сможет загнать его в тупик. Ответ был готов: - Совесть. Только ваша совесть подскажет вам правильное решение. Дальше он говорил о внутренней убежденности о необходимости научиться не врать самому себе. О возможных внутренних врагах их движения, для которых лично-корыстные интересы будут стоять выше общего служения ДОЛГУ. Еще он говорил об искренности и духовном очищении. Слова сами лились неудержимым потоком, складывалось в стройную красивую речь. По крайней мере - ему так казалось. Он говорил пламенно и ярко, но мысли Иваницкого текли в другом направлении. Снова в его сознании прорезалась знакомая кристальная ясность. Именно по его удивительной чистоте он понял, что полученное им недавно откровение было всего лишь первым. Теперь он уже вырос до следующего. Он оказался достоин этой великой миссии. Он должен стать больше чем центром притяжения, он должен нести свое откровение в массы. Собрать боевые отряды для вооруженной борьбы со злом – это половина дела. Он должен донести посетившие его идеи до каждого. И дело не в том, чтобы бывшие посудомойки, престарелые профессора и семилетние дети шли вербоваться в его отряды. Это смешно. Они просто должны получить понимание и цель. Они должны проникнуться духом правды и обрести веру в светлое будущее. Они будут нести его идеи другим людям, даря им надежду. Именно так они смогут построить новое общество на костях погибшей цивилизации. ДА!!! Иваницкий едва смог сдержать слезы. От нахлынувших чувств он чуть не упал. В необъяснимом порыве он спустился к библиотекарше и горячо ее обнял. Он стиснул тетку с такой страстью, что она только лишь пискнула. Люди вокруг напряженно ждали. Второе озарение настигло его в самый разгар речи. По сути дела он прервался на ее середине. Теперь он посмотрел на окружающих людей совсем другими глазами. Он изменился, они для него стали другими. Теперь это были не просто его возможные соратники. Теперь они стали для него орудиями проведения его воли. Он даст им цель и новое понимание жизни. Теперь это его армия, которую он поведет к великой цели. Они будут служить ДОЛГу. Он поднялся на стопку поддонов и крикнул в толпу: - Кто со мной!!! Люди заорали одновременно. Это было похоже на взрыв. Он буквально увидел ту мощную эмоциональную волну небольшой группы людей, выплеснутую на него. Колышущуюся марево эмоционального отзыва ударило его, обдав жгучим жаром. Он поднял его высоко вверх над людьми и обрушил вал обратно на их головы. Из окон комендатуры показались лица любопытных. Идущие мимо люди замерли в нерешительности. Возившиеся вокруг техники, бойцы побросали свои занятия и двинулись в сторону импровизированного митинга. Толпа слушателей росла с удивительной быстротой. Теперь здесь уже было не три десятка человек, а сотня или даже больше. Вновь подошедшие старались пртиснуться поближе. Они что-то спрашивали у тех, кто пришел сюда раньше. Иваницкий внезапно забеспокоился на предмет того, что его слова могут быть исковерканы или истолкованы неправильно. Он начал речь заново. Слова лились из него непрерывным потоком. Его мысли летели крепким ветром, перерождающимся в ураган. Они с легкостью обретали форму слов, складывающихся во фразы и предложения. Он видел, как сказанное им проникает в головы окруживших его людей, проходя там новую удивительную трансформацию. Сказанные слова опять обретали форму мыслей, но уже в чужих мозгах. Они превращались в семена и зародыши, призванные заполонить сознание и вытеснить из их черепной коробки все старое, лишнее и слабое. В распахнутых ему навстречу глазах Он видел, как разгорается огонь в распахнутых ему навстречу глазах. Постепенно его речи превращалась в диалог и обсуждение. Люди выкрикивали слова в его поддержку или наоборот. В толпе вспыхивали жаркие словестные перепалки. Не все шло гладко, но постепенно сопротивление стихало, и общий настрой людей рос и крепчал. Теперь Иваницкий все чаше обращался к спорщикам. Он неожиданно легко парировал словестные уколы и коварные логические ловушки. Он с легкостью находил нужные слова. Он начал прямой и открытый разговор, перераставший в полемику между слушателями, а потом снова возвращающийся к его монологу. Иваницкий вещал, то, что считал правильным: - Каждый из вас должен сделать свой выбор. Прежнего мира нет. Прежней жизни нет. Вашу жизнь уничтожили горстка скотов, которые хотели больше денег, больше власти, больше удовольствий. Мир рухнул. Но остались обычные люди и всякие мрази, которые опять хотят власти и богатства. Есть та прослойка, которая готова снова ради своих амбиций уничтожать, порабощать и пить кровь оставшихся людей. А я не хочу, чтобы нами опять помыкала всякая мразь. Я считаю своим долгом очистить человечество от тех, кто несет зло в этот мир. Очистить ради будущих поколений, чтобы они могли возродить новый мир - чистый и свободный. Свободный от тех, кто хочет шагать по головам, оставшихся в живых. Сейчас я допрашивал очередную мразь, которая получила сведения о стратегических запасах продуктов питания, медикаментов, оружия и военной техники. Ему это богатство не принадлежит. А он решил присвоить это все себе. Ему плевать на раненых, на женщин и детей, а стариков он вообще забыл. Пусть выживают, как хотят. А он будет править миром. Все человечество пойдет ему на поклон, чтобы он великий накормил, обогрел и защитил несчастных людишек. Что с ним делать?! На последний вопрос из толы полетело: - Расстрелять! - Повесить! - Четвертовать! - Сжечь заживо! - А давайте я с него кожу сниму! Я смогу! - Нет! - резко остановил инициативу толпы Володя. – Пусть отдаст народу все, что он пытался присвоить. Пусть искупит свою вину. Люди должны получить то, что принадлежит им по праву. Моя цель - это благо человечества. Это мой долг. Выкорчевывание всякой мрази, которая мешает жить - это мой долг. Защита выживших людей от таких как он - это мой долг. Станет ли этот долг вашим – это ваш выбор. Иваницкий, замолчал, переводя дух. Толпа начинала закипать. Молчание сменялась выкриками и живым обсуждением сказанного. Володя продолжал: - Вместе со старым миром исчезли законы и правила. Их больше нет. Остался один закон - это закон совести, который подскажет вам, что правильно, а что не правильно. И тот, кто примет закон совести, то готов бороться за новое чистое общество. Закон совести дает вам право карать зло, уничтожать его и выжигать его каленым железом. Я готов убивать, пытать, уничтожать тех, кто несет зло. Но творя насилие разве я не творю зло, разве я не становлюсь приспешником тех самых мразей которые отравляли и будут отравлять жизнь всем остальным? Нет!!! Это не так. Я хочу, чтобы вы поняли разницу. Убив очередного выродка, я совершаю малое зло и предотвращаю большое. Теперь он не сможет убивать, грабить и жить за счет других. Сколько зла я смогу предотвратить всего лишь уничтожив тот сорняк, который пытается паразитировать на других людях. К этому я призываю и вас. Вы готовы попасть в ад и принять муки, чтобы спасти своих детей и внуков от тех, кто уничтожил ваш мир? Вы готовы марать руки в крови ради будущего человечества?!!! - Да!!! - многоголосый хор выпалил это подтверждение как один человек. - Отрешитесь от прежней жизни, забудьте о себе и служите высшей цели. Теперь вы каста отверженных, которые не принадлежат себе, а подчинены великому долгу перед человечеством. Вас постараются оболгать и унизить, вас будут бояться, на вас будут клеветать, но это издержки нашей работы. Будьте готовы к этому. Крики превратились в истерику. Люди вопили в исступлении. Они были готовы карать тех, кто встал на пути возражения новой цивилизации. Так могло продолжаться долго, но за спинами слушающих его людей раздался громкий отчаянный крик, прорывающийся свое непохожестью на фоне общего гвалта: - Помогите! Помогите!!! В сторону трибуны продирался сквозь толпу тот самый парень, который убежал после его первой речи Иваницкого. Сейчас Володя видел, как тот протискивается между опешивших людей и тащит за собой какого-то мужчину. Глава 3. Чужая территория Кызя выбрался из брюха перевернутого автобуса только после того как большая ненавистная коробка со страшной стреляющей штукой, точащей из пенька на ее верху, скрылась из виду. О ее присутствии все еще напоминала вонь жженой солярки и пороховая гарь, также пахло раскаленным железом. Остался еще едва уловимый запах его добычи, его законной еды. Но о Валерке, которого ему так хотелось сожрать, Кызе осталось просто забыть. Воспоминание об упущенной еде вернуло голод, который страшным беспощадным зверем впился нутро большого морфа. Он был тяжело изранен, его искалеченное тело просило пищи. Мощные когти передних лап в бессильной злобе с хрустом и скрежетом впились в асфальт, круша дорожное покрытие в мелкую крошку. Кызя наверное бы заревел или заорал, но в сжатых легких мертвого тела не было воздуха. Голод в одно мгновение отсек все лишнее от окружающего мира. Только голод, только еда и способы ее добычи. Но было еще кое-что, пересилившее голод, поднявшееся над его непобедимой сутью, это была ненависть, лютая ненависть к тем людям, которые забрали ЕГО ЕДУ. Как они смели! Они сами были его пищей, и при всем при этом они отобрали его еду, как раз в том момент, когда ему так нужны силы и питательные вещества на восстановление. Эти грабители забрали его еду, они хотели его убить, они чуть не уничтожили его!!! Они за это должны поплатиться. Пусть они ответят за это. Они должны ответить, это их ДОЛГ. ДОЛГ, который они должны оплатить сторицей. Теперь у него был ДОЛГ этих людишек, который простить и забыть никак нельзя. В глубине его сознания из ненависти начало расти новое чувство – месть. Отыскав внутри организма остатки своего неприкосновенного запаса, он кинул оголтелым клеткам ничтожную подачку, облегчив свою муку. В паре метров от него между машинами лежало дергающееся тело второго морфа. Мощная пуля КПВТ разнесла в дребезги плоскую голову с неимоверно вытянутыми крокодильими челюстями. Осклизлый огрызок шеи тек бурой слизью на грязный асфальт. Кызя несколько раз качнул легкими воздух, насыщая организм кислородом и разгоняя обмен веществ. Сломанные ребра при этом противно щелкали. Кызю вскинуло раньше чем он смог осознать почему. Морф развернулся на сладостный запах. Запах свежей еды исходил от сочащегося слизью шеи убитого морфа. Кызя не мог поверить. Откуда это? Почему так? Вытянутое тело с короткими толстыми лапам и раздутыми в стороны боками пахло едой. Оно было мертвым, но пахло вкусной свежатиной. Большой морф упал на брюхо и схватил пастью обрубок шеи. Мертвая плоть противно горчила, но бурая жижа была насыщена питательным бульоном. В нетерпении Кызя разорвал тело противника на две части. Прямо перед ним упали крупные куски свежей человеческой плоти, как драгоценный дар победителю. Получается, что конкурент убил и сожрал добычу перед самой встречей с Кызей. Большой морф опомнился только, когда все выпотрошенные куски перекочевали в его утробу. Приятная тяжесть теперь распирала живот. У этой крокодилообразной твари был весьма впечатляющий объем ненасытного брюха. Кызя рвал его тело на мелкие кусочки, выбирая остатки еды, высасывал жижу из остатков тела убитого гада, слизывал с дороги сгустки свернувшейся человеческой крови. На удивление питательными оказались суставы и некий медузообразный орган внутри тела убитого морфа. Блаженная сытость не оставила голоду никакого шанса. Тело восстанавливалось, кости срастались, жилы и мышцы обретали упругость, суставы становились подвижными. Но этого было мало. Он ни на грамм не смог пополнить свой неприкосновенный запас. Из-за, искорёженного ударом БТРа, микроавтобуса показалась мертвячка. Молодая женщина была красива, подтянута и одета в спортивный комбинезон со следами пороховых газов. Она фактически не пострадала, в самом центре груди было небольшое отверстие. Может ее убили, а может шальная пуля попала, сложно было судить. На самоубийство это мало было похоже. Поганая стерва приперлась в надежде разжиться кусками человечины или просто мимо шла, но, увидев останки Кызиного пикника, она заковыляла в его сторону. Благостное настроение испепелил приступ бешеной ярости. Кызя ударом могучей лапы сбил мертвячку на землю и оторвал ей голову. Практически без размаха он запустил что есть сил кудлатый снаряд с выпученными глазами в сторону приближающейся кучки медленных зомбаков. Оторванная голова стремительно пронеслась по низкой дуге и ударила прямо в морду ближайшего зомби. Бедолагу опрокинуло на асфальт с такой силой, что только грязные босые ноги сверкнули в воздухе. Кызе показалось это любопытным. Большой морф поискал глазами очередной снаряд. Единственным более-мене подходящим была голова впечатанной в кенгурятник джипа мертвячки с обгрызенным лицом. Кызя одним движение оторвал ей голову, а вторым - запустил ее в ту же самую компанию зомби. Глова со скорость пушечного ядра, ударила в грудь толстую тетку в нелепо торчащих бигуди и окровавленном домашнем халате. Грузную толстуху отбросило на ее спутников, и вся компания потешно повалилась на дорогу, как кегли в кегельбане. «Страйк!!!» - толкнулось в голове морфа, внезапно всплывшее, слово. От этого ему стало даже приятно. Повеяло чем-то давно забытым. Так приходит дежавю, от которого не можешь избавиться и одновременно не можешь понять: было это на самом деле или сознание играет с тобой в лукавые игры. Вечер плавно уползал в сторону, отдавая свои права очередной ночи. Кызя захромал куда глаза глядят, в поисках новой еды. Чтобы не скучать по дороге, он развлекался на всю катушку. Попадающимся на дороге зомби он отрывал головы и бросал их в других зомби. Он особо старался попасть в шустрых зомби, так было интереснее. По прошествии некоторого времени у него начал появляться даже азарт. Конечно, он использовал и камни, и колеса и прочие предметы, но кидаться головами одних зомби в других мертвяков, ему нравилось больше. Запущенная с бешенной скоростью голова разбивалась в дребезги или глубоко вминалась в тело выбранной мишени. Как-то попался другой морф на четырех конечностях и с длинным тонким хвостом. В громадной пасти он держал нечто пахнущее свежей кровью. В сторону собрата сразу же полетело все, что могло быть использовано в качестве снарядов. Не смотря на невероятную скорость и мгновенную реакцию, тварь не смогла избежать попаданий. Красный стальной баллон огнетушителя заехал твари в лоб любопытной морды, а после того как тварюга кинулась убегать, в крестец морфа влепился большой осколок бетонная урны с остановки. Громкий хруст костей таза ознаменовал собой победу большого морфа. Тот довольно хрюкнул и тяжелым галопом поскакал в сторону жертвы. Подбитый морф полз вперед, таща за собой перебитые задние ноги. Но даже в такой ситуации морф не бросал свою добычу. Свернув голову на бок, морф тащил тушу здоровенного английского дога. Было заметно, что погибшая псина дорого продала свою жизнь. Кобель отбивался от собачьего морфа до последнего, вырванные куски шкуры и многочисленные следы укусов часто усеивали тело морфо-собаки. Морф тащил добычу в укромный уголок, да не получилось у него укрыться. Кызя подхватил с тротуара уже целую бетонную урну и добросовестно расплющил по асфальту голову очередного конкурента. Дог оказался так себе. Добыча был свежей, но далеко не такой замечательной как теплая человечина. Обглодав тушу кобеля, морф почувствовал, что голод ушел еще дальше. Так-то лучше. Но собачье мясо могло всего лишь добавить сил, а на восстановление оно нисколько не влияло. Кызя опять затрусил дальше в поисках еды. Он уже хотел забраться в одну из больших кормушек, стоявших вдоль дороги, когда заметил нетипично суетящуюся толпу мертвецов. Привлеченный их необычным поведением, Кызя сменил направление и поскакал в их сторону. Большой морф с легкостью расшвырял в стороны мёртвых недособратьев и оказался около машины с запотевшими стеклами. Из салона заметно тянуло мертвечиной. Особо не церемонясь, Кызя высадил лапой боковое стекло. Внутри машины была целая семья. Мужчина с женщиной и трое детей. Все были убиты выстрелом в голову. Трупы покрылись пятнами, а также начали раздуваться и смердеть, но вполне могли называться настоящей едой. Машина провалилась передним колесом в открытый канализационный колодец. Скорее всего, глава семейства уходил от столкновения с толпой оживших трупов и попал в коварную западню. Не видя выхода, мужчина в милицейской форме убил из табельного ПМ сначала детей, а потом и жену. Последним он убил себя. Стрелял он в голову. Это было опрометчиво с его стороны. Да - они не восстали, но все же стали кормом для зомбаков. Кызя протянул лапу в салон и нетерпеливо выдернул свою добычу. За упоительной трапезой он чуть не пропустил вора, который пытался забраться в автомобиль. Большой морф схватил его за шею и начал размахивать жуликом во все стороны как булавой, разгоняя остальных. Шустрые зомби были посообразительнее, и сразу кинулись врассыпную. На тупых зомбаков пришлось потратить какое-то время. Самым настырным пришлось оторвать головы и потренироваться в точности и скорости их метания. Использование голов в качестве метательных снарядов однозначно нравилось и, как показала практика, было полезным для практического применения. За прошедшее время Кызя существенно поднаторел в меткости, скорости и силе бросков. Он кормился на трупах почти целые сутки до следующего вечера. Один раз он вынужден был отвлечься, когда вооруженная автоколонна появилась на улице. Впереди пер здоровенный грузовик, расталкивая клиновидным отвалом брошенные автомобили с дороги. Люди часто стреляли во все стороны. Кызю перекосило от бешенства. Там ехали те, кто был ему должен, там ехала его добыча. Он помнит их ДОЛГ перед ним. Это его ДОЛГ и он возьмет его с должников, во что бы то ни стало. Проводив взглядом колонну, Кызя швырнул им вдогонку подвернувшийся булыжник. Каменюка врезалась корму БТРа с грохотом и искрами. Осколки камня полетели во все стороны. Колонна скрылась за поворотом. Кызя вернулся к трапезе. В городе были слышны выстрелы и взрывы. Что-то периодически грохотало или хлопало. Весенний воздух наполняла гарь и запах тлена. Покончив с добычей, он пустился на поиски новой еды. Большой морф бродил неприкаянным по городу. Вереница чередовавшихся дней и ночей слились в безразличную круговерть. Пищи с каждым днем становилось все меньше и меньше, а люди становились все опаснее и опаснее. Это не могло не беспокоить морфа. Требовательный голод заставлял умнеть и набираться опыта. Голод был самым лучшим стимулом, подгоняющим морфа в развитии главного умения - охотиться, а также развивать кучу сопутствующих навыков. Кызя трудился над собой. Он восстанавливался, он рос и копил неприкосновенный запас в виде плотного воскообразного вещества под кожей на спине, он наращивал на теле роговые пластины и щитки из плотной толстой кожи. Его конечности еще больше вытянулись, особенно задние лапы, превращая его в отличного бегуна. Но навыки лазающей по фасадам твари он тоже не утратил. Пальцы сохранили рифленые подушечки, зато громадные острые когти сами стали выгибаться в обратную сторону, что облегчало бег. Теперь при беге он опирался на ладони и стопы, покрывшиеся жесткими и толстыми кожистыми наростами на подобии мозолей, а пальцы с когтями и ворсистыми подушечками потешно торчали вверх. Кызя мечтал найти кормушку, подобную той самой первой, в которой он начал свою нежизнь, но больше таких чудесных мест не попадалось. Как-то ему удалось набрести на заглохший грузовик с перепуганными людьми. Не рассчитавшие свои силы мародеры застряли в неудачном месте и в неудачное время. Это и решило их судьбу. Им не помогли железные листы, наваренные на будку и кабину, не помогли решетки из арматуры на окнах. Кызя рухнул на крышу коробки и, проломив оббитую тонким металлом фанеру, провалился вовнутрь смешного укрытия. Там даже выстрелить никто не успел. Выколупать водителя из кабины – это стало просто делом техники и времени. Самый крупный Кызин успех с того момента как он покинул свою первую кормушку закончился великолепным пиром. Набив полное брюхо человечиной, морф постарался растянуть остатки на как можно более длительное время, но беспощадному голоду были безразличны Кызины уловки. Кызя обшарил все ближайшие коробки, там его ожидало горькое разочарование. Еды в них не было совсем. Нужно было срочно искать подходящую кормушку. Очередной усталый день и багровое солнце прощались с этим погибающим городом. Небо темнело, наступала ночь. Переться еще куда-то не хотелось, но еда закончилась, а голод уже начинался. Делать было нечего, и Кызя потопал в сторону очередного многоквартирного дома. Эта кормушка была намного больше чем все остальные, но гораздо меньше той, которую он покинул гоняясь за живым мальчиком. Каким он был глупым и самонадеянным, когда пошел куда глаза глядят, а не вернулся обратно. Конечно, там был его соперник - огонь, но не мог же он там существовать вечно. Кызя уже успел познакомиться с этим явлением и знал, что огонь затухает, когда заканчивается топливо. Новая кормушка увеличивалась в размерах, по мере его приближения к ней. Темные стекла поблескивали красным в отсветах заходящего солнца. Вполне возможно, за каждым из этих стекол его ждала сочная добыча со сладким мозгом и чудесной кровавой печенкой. Кызя оскалился от удовольствия. Так ему были приятны воспоминания о настоящей живой добыче. Но острое чутье остановило его буквально на самом подходе к большой кормушке. Впереди было нечто. Возникшее после ослепления звукошумовой гранатой чувствительность очень помогала ему в быстро гаснущих сумерках. Шевеление в темной подворотне он почувствовал намного раньше, чем услышал или увидел противника. В глубине двора раздался звук, напоминающий крик жертвы, но живым оттуда не тянуло. Не было тех теплых волн живой плоти, которые он так хорошо мог узнавать, даже по легкому намеку. Зато запахло человеческой кровью. Пусть старой, но правильной кровью, которой наполнены именно не восставшие трупы. Его приманивали, за ним следили, от него прятались. Ему готовили ловушку. В этом сомнения не было. Двор был окружен со всех сторон большими старыми домами. Мрак, сырость и гарь сквозили из темного нутра ворот. Он не ощущал там живых. Наверное, в этом дворе засели его братья морфы. И эти самые братья готовят ему ловушку. Как это по-морфиному. Схватки, проведенные с себе подобными тварями, оставили не самые лучшие воспоминания. Большой риск и сильные повреждения, которые приходилось долго восстанавливать, были неминуемыми спутниками таких боев. Нельзя было назвать эти схватки развлечением. Наверное, он зашел на территорию, которую кто-то уже считал своей. Если они собрались с ним драться – значит, у них есть что защищать. У Кызи тоже была своя кормушка, которую у него забрал чудовище – ОГОНЬ. Вспомнив о вкусной свежей крови и криках дичи, он с удовольствием защелкал пастью. Воспоминания о еде разбудили голод. Он был пока маленький и слабый, но уже настойчиво скребся где-то внутри. Кызя озлоблено фыркнул. Никто не может стоять перед ним и едой. Если у этих морфов что-то есть, то он это заберет. Никто не может ему отказать в том, что он собрался получить, никто не может стать препятствием на пути к вожделенной цели. Участь неизвестных загонщиков была решена. Они первыми бросили вызов. Кызя опустился как можно ниже и стремительно двинулся вперед, практически стелясь по земле. Такой способ передвижения был не самым быстрым и не самым удобным, да и укрыться он не хотел. Это было незачем. Все равно за ним следили, он это ощущал также явственно, как и запах не восставшей добычи. Согнутые в суставах конечности были готовы за доли секунды выбросить могучее тело в любую сторону, это просто поможет молниеносно уйти от внезапной атаки. Темный провал ворот встретил его запахом гари и пережжённого машинного масла. Во дворе практически на выезде стоял сгоревший грузовик. Двор был завален мусором. Повсюду валялись остатки упокоенных трупов. Мертвых тел было действительно много. Откуда они взялись в таком количестве и почему оказались здесь, гадать было бесполезно. Волн живого тепла Кызя по-прежнему не чувствовал, зато он сумел уловить где прячется второй морф. За каменным игровым городком в виде средневековой крепости и корабля из труб и фанеры притаился напарник первой твари. Первый замеченный морф, старательно укрываясь за чем придется, и отполз от ворот в сторону спуска в подвал. Встречу с Кызей распланировали и подготовили. Кызя включился в эту игру на убивание. Он был уверен в себе и своих силах. Сразу на него не напали, значит, постараются напасть на него одновременно, вытащив его на удобную для атаки позицию. Маневры противников не оставляли в этом сомнений. Не теряя из поля своих ощущений обоих врагов, Кызя двинулся вперед короткими осторожными шажками, старательно огибая брошенные машины, скамейки, маленькие клумбы, отгораживающие детскую площадку от остальной территории. Прямо на площадке стоял второй грузовик с поднятым капотом. Грузовик был старый и облезлый. Скорее всего, его сумели завести и даже заехали на площадку, но там он умер окончательно. Вполне возможно с его помощью собирались оттащить сгоревший грузовик от выезда из ловушки двора. А может его готовили для эвакуации выживших, но не задалось. Ветерана автомобильных дорог тщетно пытались реанимировать. На земле перед грузовиком валялось множество инструментов, пару канистр с бензином и даже несколько аккумуляторов от легковых автомобилей. Кызя обошел вокруг грузовика несколько раз, слишком уж от него пахло застарелой человеческой кровью. Но автомобиль был пустой, и ничего вкусного там не было. Кызя бесцельно побродил возле грузовика, размышляя о предстоящей схватке. Противники старательно ждали. Первого морфа он уже видел, тот выбрался на клумбу между подъездами и прятался за разросшимися кустами жасмина. Противник был меньше Кызи раза в два, но явно проворнее. Второй морф перебрался за кирпичный замок на детской площадке. Можно было сказать, что противники вышли на исходную позицию для атаки. Кызя обошел машину последний раз и покорно пошел к приготовленной для него приманке, прихватив с собой пару аккумуляторов. Второй морф прыгнул на Кызю из-за крайней башенки дворовой цитадели. Угадав направление и время атаки, Кызя, оттолкнувшись от земли всеми четырьмя лапами, резко подпрыгнул вверх. Они прыгнули одновременно. Нападающий оказался как раз под большим морфом. Кызя приземлился на чуть не придавившую его тушу морфа и одновременно со всей своей силушки швырнул аккумулятор в морду прыгнувшей в его сторону первой твари. Быстрый морф-загонщик уже летел в прыжке и не смог увернуться. Тяжелая свинцовая батарея смяла его острую морду и опрокинула гаденыша назад. Тут Кызя осознал какую роковую ошибку он допустил. Противник, которого он оседлал, был намного больше и сильнее. Более того, вся спина твари была покрыта сплошным панцирем из костяных пластин с отметинами от пуль и картечи. Широкая плоская морда с большой пастью развернулась на сто восемьдесят градусов и клацнула несколькими рядами зубов как раз в том месте где за мгновение до этого находилась Кызина лапа. Большой морф в отчаянии впечатал второй аккумулятор между глаз броненосца. Суставы и связки жалобно заныли от перенапряжения. Белый пластмассовый корпус батареи разлетелся осколками, а электролит разтекся по щитомордой голове, попав в пасть и глубокие бойницы глазных впадин. Нормального прыжка со спины бронированной твари не получилось. Толчок задних лап Кызи совпал с резким рывком бронированной туши в сторону. Кызя кувыркнулся в воздухе через голову и влепился в борт фанерного корабля. Противник поднялся на задние лапы, готовясь вновь обрушиться на жертву. Какой же он был громадный. Как он смог так раскормиться? Выпуклые кожистые полосы пучило на брюхе от напора мышц и внутренностей. Кызя вывернулся из-под падающего сверху тела и успел, как следует рвануть лапой по тугому животу громадной сволочи. Но имело это совсем негативный результат. Могучие когти большого млорфа бессильно полоснули по кожистой броне громадной твари и на мгновение застряли, зажатые между ее складками. Бревнообразная лапа обрушилась сверху на спину Кызи. В скорости этому уроду отказать было нельзя. Большого морфа спасло, что он уже двигался, когда попал под лапу броненосца. Рухнув в детскую песочницу, морф кубарем покатился от страшной туши. Опомниться ему недели. Мелкий морф с разбитой в дребезги мордой атаковал Кызю стремительно и безжалостно. Лапы с бешенной скоростью начали бить его тело со всех сторон. Кызя завертелся волчком, уходя с линии атаки и отбиваясь от наседающего молодчика. Кызя едва блокировал частые удары, но контратаковать не мог совершенно. Хитрая тварь умудрялась избегать быстрых и размашистых движений большого морфа. Тем временем громадная туша броненосца приближалась неумолимо и уверенно как удар грома после вспышки молнии. Кызя рванул наутек, но мелкая противная тварь мгновенно напрыгнула не него сверху. Не обращая внимания на вцепившегося в него ублюдка, Кызя рывками понесся к ближайшему дому и одним прыжком влетел в окно, выбив пластиковую раму. У него не было шансов против двоих монстров. Ему кое-как удалось сорвать мелкую тварь со спины и как следует приложить его о чугунную батарею. Удерживая захваченную лапу противника, большой морф умудрялся молотить и рвать его сразу всеми свободными конечностями. Спустя несколько мгновений в окне показалась уродливая плоская голова броненосца. Широченная пасть со многими рядами зубов распахнулась, обдав едким ацетоновым смрадом все помещение. Туша полезла в окно. Кызя бросил мелкого ублюдка и вышиб дверь единственного выхода из большой комнаты. Он не мог противостоять бегемотообразному броненосцу на открытой местности, но внутри дома все преимущества этой ходячей глыбы становили недостатками. Даже при все свой удивительно скорости, габариты броненосца физически не позволят ему гоняться за большим морфом по лабиринту помещений и коридоров. Кызя резко свернул в коридор направо, проскочил мимо широко распахнутой двери в узкий проход между высоким шкафами. По ходу он опрокинул несколько из них, а стоящую в самом конце тумбочку бросил назад за себя, стараясь попасть в появившегося в коридоре маленького морфа. Тот прыгнул в сторону, пропустив мимо летящую в него мебель, но от второго броска он не ушел. Брошенная Кызей керамическая кадка с худосочной пальмой угодила твари в грудь, опрокинув преследователя навзничь. Воспользовавшись заминкой врага, Кызя выбил дверь на лестничную клетку и сломя голову рванулся вверх по лестнице. Но прилипчивая тварь так и не оставила его в покое. Он слышал, как по бетонным ступеням скрежещут когти, нагоняющей его твари. Кызя успел добраться до шестого этажа, когда мелкий уродец его настиг. Большой морф встретил мелкого обманным движением. Маленький дебил купился на финт и попытался проскользнуть сбоку, но его остановил убийственный удар ноги большого морфа. Уродца впечатало в противоположную стену, но он снова поднялся для атаки. Кызя приготовился отражать нападение. Все равно, на площадке он был в выгодной позиции. Для мелкой твари существенно было уменьшено свободное пространство для маневра, главное преимущество морфа в подвижности было потеряно. Короткие быстрые удары не могли причинить массивному Кызе особого вреда. Зато повышали вероятность, что маленькая тварь получит ответный удар или попадет в лапы большого морфа. Снизу донесся громкий скрип и грохот. Вот это да! Кызя не мог поверить, что мертвый бронированный гипопотам полезет наверх. Не стоило испытывать судьбу. Кызя перенес вест тела на передние лапы, а задние поджал и ударил ими в дверь за своей спиной. Хлипкая деревянная дверь сломалась как раз посередине, брызнув щепками во все стороны. Маленький ублюдок не решился атаковать, зато громко и угрожающе хрипел. Кызя пятился назад в открытую квартиру, а уродец преследовал его и хрипел. Наверное, он надеялся на то, что его бронированный товарищ успеет настичь Кызю до того, как он сумеет скрыться. Квартира была старой и убогой. Мебель семидесятых годов была покрыта пылью и разводами после плохой уборки, полинявший растрескавшийся линолеум местами оголил рассохшиеся доски пола. Морфы на некоторое время замерли, увидев висящего в петле зомби, который беспорядочно дергал конечностями. Как пища он был не интересен. Труп самоубийцы уже восстал и медленно высыхал, обреченный висеть на тонком нейлоновом шнуре до тех пор, пока его кто-нибудь не упокоит или сам не рассыплется от ветхости. Большой морф доковылял до окна и выпрыгнул наружу на сторону здания выходящую на улицу. Ловко перехватившись за ограждение балкона соседней квартиры, морф перебросил свое тело на фасад и полез по наружной стене вверх. Настырный придурок вылез в окно и стал карабкаться вслед за Кызей. Но теперь подавляющее преимущество было на стороне Кызи. Тупой старательный ублюдок нагнал его на уровне последнего этажа. Большой морф уцепился задними лапами за бетонный козырек и свесился вниз головой на манер летучей мыши. Вражина кинулся на него, совершенно не подумав о возможных последствиях. Большой морф просто махнул лапой и вонзил когти чуть ниже локтевого сгиба нападающей твари. Вторая лапа впилась в разбитую аккумулятором морду. Кызя сорвал противника со стены и впечатал его в торец бетонной плиты парапета, а затем стал усердно выколачивать дурь из мелкого ублюдка, ударяя им в кирпичную стену. Непонятным образом уродец извернулся и все же выскользнул из цепких лап. Он попытался отбиваться, но кончилось это тем, что мелкий уродец полетел вниз, оставив в когтях Кызи оторванную переднюю лапу. Везучий ублюдок попал на верхушку лысой кроны дерева и покатился вниз, ломая ветви. Кызя меланхолично проследил за падением неприятеля. После глухого удара маленький морф валялся на мягкой сырой земле, подавая признаки его не жизни. Он не погиб. Его конечности двигались, он пытался подняться, но тщетно. Наверное у него все кости были переломаны. Кызя перевел дух. Резко качнувшись из стороны в сторону, он забросил тело на бетонный парапет. Спрыгнув на крышу, большой морф осмотрел себя. Повреждений было много, но все они были незначительные. Спас мощный мышечный корсет и новая броня, которая защитила от ударов мелкого ублюдка. Онт так и не смог пробить крепкую защиту. Большой морф пересек крышу поперек и заглянул во двор. Бронированной громадины там не было видно. Может он в доме застрял? Снизу к звукам скребущегося маленького морфа добавились утробное кваканье. Кызя вернулся к наружной стене, по которой залез, и свесился через парапет, пытаясь узнать что это за шум. Морф-броненосец стоял возле своего партнера и квакал, подталкивая мелкого морфа самым кончиком широкой морды. Похоже, что он решил не бросать товарища в беде. Хоть мелкий ублюдок и не был уничтожен, но с такими повреждениями он не мог ходить и охотится. Навалившаяся на умирающий город темнота не могла скрыть творящегося вокруг ужаса. Огни пожаров, звуки выстрелов и крики людей по-прежнему витали воздухе. Кызя осмотрелся вокруг, он находился на крыше одной из кирпичных девятиэтажек. Он довольно-таки далеко ушел о своей первой кормушки. Здесь он находится на чужой территории. Не следовало даже мечтать о том, чтобы победить бронированного бегемота. Оставаться здесь не стоило. Мелкие острые коготки голода все больше и больше напоминали о себе, готовя Кызю к предстоящей невеселой участи мученика. Кызя, выбирая возможный маршрут, окинул взглядом всю панораму, накрытого свежеиспеченной темнотой, города. Противоположная сторона дома выходила на большую широкую улицу. Дом был угловой, пред ним широкая дорога упиралась в еще большую по ширине магистраль. На ней здесь и там были раскиданы разбитые в авариях или просто брошенные автомобили. Вдалеке послышался шум моторов. Похоже, что по этой самой дороге в их сторону ехала целая колонна. Звуки отражались от стен притихшего города и эхом разносились по пустым улицам. Люди спешили. Вполне возможно их что-то задержало, и теперь они пытались поскорее убраться из погибающей Москвы, чтобы не остаться в навалившейся на город темноте. Звук становился все отчетливее. Машины усиленно прокручивали колесами дорогу под собой. Приближался свет автомобильных фар. Все предметы в досягаемости ярких лучей внезапно обзавелись уродливыми пляшущими тенями. Колонна летела по дороге, огибая беспорядочно разбросанную технику. Кызя увидел, как броненосец встрепенулся и бесшумно, с удивительно грациозностью, скользил в сторону дороги. По ходу дела, разожравшаяся тварь собиралась охотится на ездящее коробки! Кызя с интересом уставился вниз, ожидая необычное представление. Впереди колонны шел армейский Урал с навешенными на бампер сразу двумя отвалами от тракторов. За ним в ряд выстроились совершенно разные автомобили и автобусы. Колонна была большая - не менее пятнадцати машин. Перед самым перекрестком колонна резко сбавила скорость. Головной Урал поехал вперед медленно, расталкивая отбойником беспорядочно стоящие автомобили. Люди, торчащие из верхушек самодвижущихся коробок, напряженно и встревоженно водили стреляющими палками по сторонам. Замерший за остановочным павильоном бронированный морф сорвался с места как заправский гоночный болид. Здоровенная туша тараном врезалась небольшой импортный микроавтобус с людьми. Звук громкого удара сменил звон разбитого стекала и второй громкий удар. Микроавтобус опрокинулся на бок. Следующий удар пришелся на малолитражку, катившуюся за микроавтобусом. Морф подцепил плоской мордой вторую машину и опрокинул ее сразу на бок, а потом на крышу, перегородив дорогу задней части колонный. По сторонам полоснули очереди из пулеметов и автоматов. Люди в панике бросались к другим машинам или без оглядки бежали куда глаза глядят. Кызя восхитился умениями этого бегемота. На такое бы он точно не решился. Напасть на одну коробку - еще куда ни шло, а вот так запросто атаковать колонну практически «в лоб» - это было слишком опасно. Толстая тварь покрутилась возле машин и бросилась наутек, скрываясь от смертельных выстрелов. Похоже мертвый броневик что-то тащил с собой. Люди беспорядочно палили во все стороны. Лучи фар-искателей метались по сторонам, пытаясь выдернуть из темноты грозящую опасность. Возле мелкого морфа появилась громадная тень. Это броненосец принес ему свеженькие трупы. Три умопомрачительно пахнущих человеческих тела упали перед покалеченной мордой мелкого ублюдка. Большой морф свесился всем телом через парапет. Вожделенная добыча манила к себе, кружила голову и заставлял забыть обо всем на свете. Мерзкий жадный голод безжалостно подстегнул морфа на подвиг. Кызя осторожно, так чтобы не привлечь к себе внимание стал спускаться по фасаду, привычно цепляясь за выступы и металлические детали. Тем временем бегемотский силуэт двинулся по тротуару в сторону от перекрестка. Бронированный морф выбирал позицию для второй атаки. Машины в задней части колонны уже начали разворачиваться в обратную сторону, пока вооруженные люди из передних машин собирали раненных и пытались убрать с дороги перевернутые машины. Опрокинутый микроавтобус и перевернутую малолитражку собирались бросить. Люди торопились. Человеческие фигурки беспорядочно суетились возле места нападения морфа. Пронзительно яркие лучи фонарей все еще заполошно метались по сторонам. Периодически раздавались выстрелы. Беспокойные люди все же обнаружили большого морфа, как он не пытался остаться незамеченным. Кызю поймали сразу тремя лучами, превратив в удобную мишень. Пришлось прыгать вниз с уровня третьего этажа. Еще в полете он услышал грохот выстрелов и клацанье пуль по поверхности стены. Вниз посыпалась кирпичная крошка и куски бетона. Энергию удара Кызя погасил по-кошачьи за счет приземления на все четыре лапы, а затем нескольких, последовавших за приземлением, кувырков. Удачно в общем. Большой морф, не останавливая движения после падения, рванулся к добыче. Маленький морф полосовал трупы когтями единственной целой лапы и отправлял кусочки в разбитую пасть. Заметив Кызю, он начал издавать отрывистые писклявые звуки. Наверное, пытался привлечь внимание своего партнера. Большой морф этого не позволил. Он напрыгнул на недобитую тварь сверху и вонзил палец глубоко в глазницу врага. Тот дернулся, но скулить не перестал. Это ввело морфа в тупик. Он привык к тому, что если у зомбака разбиваешь или отрываешь голову, то он превращается в такой же неподвижный предмет, как и упокоенные трупы. Кызя сжал голову противника челюстями. Толстые кости не без труда лопнули под напором зубов и пасть морфа наполнил горькое и вонючее содержимое головы маленького морфа. Скулить тот перестал, но продолжал двигаться. Да такого быть не могло!!! Кызя принялся молотить тяжелыми лапами живучую тварь. Мелкий морф наконец затих после того как жесткий удар расплющил горб, расположенный чуть выше лопаток. Кызя сразу ощутил мстительную радость. С прилипчивым уродцем было покончено. Большой морф ткнулся мордой в свежие трупы. Один еще был живой! Вот это подарок. Какое восхитительное ощущение предвкушения чудесной ночной трапезы. Кызя не удержался и съел головы сразу у всех троих. Отведать печень чужой дичи он не успел. В его сторону двигалось то самое бронированное пугало, от схватки с которым Кызя едва убежал во дворе. Плоская морда с большой свежеполученной дырой в центре лба приближалась к нему со стороны колонны. Оказывается не зря пищал маленький ублюдок перед самой гибелью. Бронированный мутант бежал защищать своего напарника. Кызя в панике заметался. Он схватил сразу все три трупа. Совесть не позволяла ему оставить ни единого куска добычи этому бронированному гаду. Ведь это ЕГО добыча. Кызя кинулся в сторону, надеясь увернуться от столкновения, но вражина удивительно ловко корректировал курс. С тремя трупами он убежать не успеет, потому что поздно заметил да и с добычей замешкался. До удара оставались считанные мгновения. | ||
|
| Всего страниц: 12 |