| Всего страниц: 2 |
| Эдуард Бахман: Охотник за головами | ||
|
||
| Новая Земля. База переселенцев "Россия". 24 год 38 число 2 месяца 6:32 Створка окрашенных в песчаный цвет ворот тяжело пошла с сторону, открывая путь на просторы настоящего моря выгоревшей травы. Его пологие волны, тянувшиеся до самого горизонта, прорезала узкая дорога, покрытая толстым слоем тысячекратно перемолотой в муку красноватой пыли. - Сегодня вы первый. Не передумали? Может не стоит ехать с этим огрызком? - Мрачный сержант, стоявший на фишке у выхода с базы "Россия", ткнул рукой в направлении обреза, покоившегося в чёхле у меня на боку. Грубые черты лиц вояки, покрытые медным загаром и до того не отличались приветливостью и радушием, а сейчас и вовсе исказились, сложились в маску презрительного недоумения, без слов и очень наглядно демонстрирующую миру его отношение к тем, кто едет в путь без должной, на его взгляд, подготовки. Из «собачьей будки» вооружённого крупнокалиберным пулемётом М2 «хамви», стоящего за спиной сержанта, с любопытством пялился на происходящее боец в пустынном камуфляже, бронежилете и кевларовом американском шлеме. Скучал, похоже, а сцена у ворот явно его развлекала. - Да ладно вам, уже третий раз переспрашиваете. - Я широко улыбался. - Мне нужно недалеко и ненадолго. Осмотрюсь, прокачусь по окрестностям и вернусь. - А вот это - вряд ли. Сумасшедшие ещё ни разу не возвращались. - О'кей. Тогда давайте небольшое пари. Если я не вернусь - пиво ставите вы. А если вернусь - я. Вечером, в баре. Лицо собеседника на секунду приобрело озадаченное выражение, затем он ухмыльнулся и довольно хлопнул ладонью по прикладу М4А2 вертикально висевшей у него на груди стволом вниз. - Идёт! Хорошие условия. - Сказал, и отступил в сторону. - Если бог вас любит, вечером в баре спросите Баньши. - Баньши? - Переспросил я с недоумением, вспоминая, чем знаменит дух, давший прозвище местному привратнику. - Именно! - Он довольно осклабился, присовокупив напоследок. - Я ещё ни разу не ошибался. - Ладно, буду первым, кто не оправдает ваш прогноз. - Мне было весело, бурлила кровь в жилах в предвкушении приключений и ручка газа сама собой танцевала в руке, заставляя порыкивать дизель мотоцикла. - Буду рад. - Голос сержанта стал серьёзен. - Если так, кого мне ждать в баре? - Я ещё не выбрал себе имя. Впереди два дня на раздумья. - Беззаботно отозвался я, вглядываясь в простор расстилавшейся передо мной равнины. - Ну, ты даёшь, парень. - Баньши перешёл на простецкую форму общения, не затрудняя себя формальным разрешением. - Что же, удачи тебе, джедай. - Спасибо. Хорошего дня! Прощальный взмах руки, газ, и вот уже зубчатые подножки моего мотоцикла вцепились в подошвы ботинок. Хорошо придумали американцы. Нога не слетит, что бы ни случилось. Интересно, а на кроссовых байках тоже так? Или это только на военных мотоциклах? Чёрт его знает, не довелось поинтересоваться раньше. Но сам подход нравится. Как он меня назвал? Джедай? А что неплохо. Буду первым рыцарем этого мира, отцом-основателем, так сказать. Защищать слабых, бороться с собственной тёмной стороной силы и прочее. Забавно, да. Если для начала решить вопросы материального характера. А то на одних подъёмных долго не протянешь, и вселенную - не спасёшь. Минут десять спустя, вдалеке показались первые представители местного животного мира. Далеко, почти на линии горизонта, по травяному морю медленно перемещалось тёмное пятно большого стада, окаймлённое лёгкой пылевой дымкой. Отсюда с моей точки наблюдения деталей было не разобрать, и мне захотелось подъехать поближе. Увидеть вживую хоть кого-нибудь из тех впечатляющих гигантов, со страниц справочника переселенца, который я прилежно штудировал весь вчерашний день в перерывах между беготнёй по различным службам Ордена и магазином базы, в поисках нужного мне снаряжения. Байк отреагировал на поворот ручки газа с привычной уже заминкой. Продвигаться по местной саванне было несложно, но пришлось держаться более-менее просматриваемых пространств, или участков с самым редким травяным покрытием. Столкнуться с одним из местных хищников не очень-то хотелось, говоря откровенно. Если подготовиться к встрече, то такая встреча была бы как раз к месту, но я опасался внезапной атаки из засады. Начитался вчера справочников переселенцев и сейчас чувствовал себя словно в детстве, после знакомства с книгой "Тени в море". Господа Мак-Кормик, Аллен и Янг не поскупились на краски и, в результате их усилий ребёнок впечатлился настолько, что каждый раз, купаясь в мелководном озерце, недалеко от дома, испытывал затаённый и сладкий ужас. Тёмные глубины мутноватой озёрной воды казались таинственными и сулили внезапный подъём из бездны чего-то огромного и зубастого. Кошмарного и неведомого людоеда, желающего схватить тебя похожими на пилу челюстями за живот или ногу. Даром, что самой большой рыбой в том озерце был карась с ладошку. Всё равно страшно. Плывёшь, а в голове крутится сцена, запавшая в голову намертво: " По его пятам, уверенно разрезая волны, неслась серая тень, увенчанная черным плавником. Ее увидели с берега. Раздались крики, но Вэн-Сэнт их не слышал. Затем все смолкло — безмолвно, неподвижно люди, будто завороженные, следили, как уменьшается расстояние между Вэн-Сэнтом и преследующим его врагом. А юноша, словно испытывая их терпение, плыл так же медленно, все еще не зная, что он — участник смертельной игры, где на карту поставлена его жизнь. Он был почти у самого берега, когда вода вокруг него вспенилась и по ней поплыли красные пузыри. ..... Когда Отт достиг красного пятна, которое все шире расплывалось по воде, серая тень угрожающе метнулась к нему, затем стрелой унеслась в открытое море. Отту удалось вытащить Вэн-Сэнта на берег. Обе его ноги были буквально разодраны в клочья. В ту же ночь он умер от шока и потери крови." С поправкой на возраст и опыт, этот сладкий ужас таился во мне и сейчас. Где-то глубоко внутри. Подстёгивая и обостряя все чувства. Ушки на макушке, глаза непрерывно обшаривают все подозрительные места, а рука готова дать газ при первом намёке на опасность. Это восхитительно, клянусь. Самое яркое ощущение жизни - в шаге от возможной смерти. Основания к опасениям были. Помимо прочих милых зверушек местного бестиария, здесь стоило остерегаться одной твари, которую смело можно назвать сухопутным аналогом акулы. В справочнике она называлась малой гиеной, хотя на свой земной аналог нисколько не походила, впрочем, как и большая, с которой они разделили ареал обитания. Строение тела у малой гиены как у питбультерьера, лапы короткие, мускулистые. Голова массивная, клинообразная, вернее - усечённый клин. Челюсти короче, чем у большой гиены, которая сама по себе тот ещё крокодил, с метровой длины хлеборезкой, да ещё и копытная к тому же. Судя по описанию, они работают как паровая гильотина - человека перекусит не задумываясь. А получается так благодаря одной особенности. У малой гиены верхние зубы загнуты немного вовнутрь, а нижние наоборот - наружу. В результате эта тварь получает самозатачивающиеся резцы по всей челюсти за клыками и просто напросто отсекает всё, что ей попало в пасть. Немного утешало её обыкновение охотиться в одиночку, а с другой стороны - эта зараза любит сидеть в засадах. При этом она способна разгоняться до шестидесяти километров в час буквально за пару секунд, но на коротких дистанциях. Вот и попробуй проехать неспешно по саванне, наслаждаясь пейзажами. Если не сумеешь набрать нужную скорость для отрыва за две секунды - считай труп, точнее - фарш. По свидетельствам очевидцев, бедро взрослого мужчины малая гиена перекусывает за один приём, как гончая заячью лапку. Хрусть, и готово. Хлюп, шлёп, всосали внутрь, и нет ноги. Разве у вас была нога? А ещё есть? И смотрит жадным взглядом, как моя Флейта после удачной охоты. Кинешь ей заячий пазанок, она его схрумкает в два счёта и смотрит с немым укором. Мол, жадина ты, давай ещё - делись жлоб. Н-да... Неудивительно... Сила укуса малой гиены позволяет ей прокусить череп большинства местных травоядных, за исключением рогача. Устроено всё так, что пасть раззявить она может на потрясающий угол. Потом р-р-раз! Капут, обед готов. Один укус - один труп. У неё вся башка - зубы, мышцы и нюх. В том смысле, что самая развитая часть мозга отвечает за обоняние. Даже малое количество крови чует на огромных расстояниях. Отсюда первая ассоциация с акулой и пошла, как прочитал. К слову, и дыхательные пути устроены так, что бы сокращение мускулов не мешало дыханию. Живая торпеда, а голова - просто прибор самонаведения. Нашла цель, захватила, стартовала. Мозгов нет. Угу, в справочнике так и написали: "особенности строения головы данного хищника оставляют мало места для мозга, самая развитая часть которого отвечает за обоняние". Далёкое стадо постепенно приближалось, распадаясь на множество отдельных пятен. Над самыми ближними можно было уже различить переплетение рогов, и я принял немного вправо, закладывая большой круг, по которому собирался обойти массу пасущихся рогачей. Скорее всего, за стадом следуют хищники и падальщики, как за передвижной мясной лавкой, отбивая молодняк и добирая ослабевших животных. Как раз то, что мне нужно. Вдумчивое изучение справочных материалов, заставило меня относиться к местным хищникам с огромным уважением. Собственно, я стал их воспринимать как нормального противника, наряду с бандитами, которых здесь встречаются в товарных количествах. Вполне объяснимо, кстати. Серия баз Ордена, раскиданных по побережью неподалёку от Порто-Франко, даёт постоянный поток новых переселенцев, свежих и непуганых, превращая дорогу в весьма хлебное место. Все усилия патрульных не могли отвадить стервятников в человеческом обличье от этой кормушки. Кого-то били, кого-то захватывали и ссылали на какую-то стройку. Вот эту часть в рассказах я пропустил мимо ушей и не совсем понял, какую цель преследует строительство, уяснил только, что место там гиблое, практически смертному приговору подобное. Тем не менее, поток желающих поживиться за счёт новичков не иссякал, и места оставались неизменно опасными. Для большинства вновь прибывших, решивших покинуть территорию базы в одиночку, или в составе малой по численности группы. Бандиты меня не особо беспокоили. Имея под рукой байк, заточенный под бездорожье, я легко мог передвигаться вне дорог. Скрытно, избегая ненужных глаз. Тем более, что спешки никакой нет. Саванну никто пасти не будет. Бандитам дорога нужна, там их добыча, туда и всё внимание обращено. Никто не будет устраивать засад в месте, где поживиться можно только в результате невероятной случайности. Всё, что мне следовало сделать, так это просто прокатиться по пространству между морем и дорогой до Порто-Франко. Простая прогулка между двух линейных ориентиров, один из которых - береговая линия, другой - транспортная артерия. Заблудиться просто невозможно. Свернёшь не туда - через некоторое время обязательно в один из этих ориентиров носом ткнёшься. Нет, даже не знаю, кем надо быть, что бы заплутать в подобных условиях. Разве что идеальным горожанином, ни разу в жизни не выходившим за пределы асфальтированного пространства. Словом, враждебно настроенные люди меньше всего занимали мои мысли. Предыдущий этап жизни дал богатую практику как в охоте на людей, так и в прятках от них. Дело техники. Вот местное зверьё... Порыв ветра, сменившего направление, донёс тяжёлый навозный дух от прущего по саванне стада гигантов. Он же принёс и мух, одна из которых влепилась в стекло Desert Locust Military Google System - защитных очков, которыми я дополнил свою экипировку в магазинчике базы, готовясь к поездке. Вторая ударилась о сомкнутые губы, едва не расплющив о зубы. Мне показалось, что я ощутил даже отдельные хитиновые волоски на её лапках. Крупные твари, чуть меньше шмеля. Хорошо, что рот держал закрытым, иначе, попади это насекомое в рот - меня точно вывернуло бы наизнанку. Настолько неожиданной и сильной была волна брезгливости, последовавшая сразу за столкновением. Был бы действительно шмель, или другой какой летун, более благородного предназначения – совсем иное дело. Но, вот мухи – этих тварей я просто ненавижу. Даже опарышей на рыбалку в жизни не брал, опять же, по причине избирательной брезгливости. Хотя, говорили мне не раз, что рыба их очень любит. Скотство. От неожиданного столкновения я вильнул рулём и сбился с курса, суматошно оглядывая местность одним глазом. Второй ничего не видел из-за красно-жёлтой жижи, залившей левую половину очков. Рогачи реагировали на моё появление с равнодушием записных флегматиков, обращая на меня не больше внимания, чем на мух, стаями вившихся над каждым из них. Видимо они просто не воспринимали меня как угрозу. За стадом оставалась буквально просека в травяном царстве. Ровное, вычищенное от высоких растений пространство, словно косилкой по нему прошлись, оставив торчать из почвы только стерню. Нижнюю часть стеблей высоких трав высотой примерно в две ладони. Тут и там чернели здоровенные кучи навоза, коронованные, подвижными столбами вьющихся над ними мух. Чуть поодаль виднелись разрозненные группки каких-то мелких рогатых, пасущихся на расчищенном гигантами пространстве. Видимо подъедали мелкую траву, которой пренебрегли рогачи, а может быть, ту же самую оставшуюся стерню выстригали – мне толком не видно было. Вели они себя спокойно, не опасаясь хищников. Значит, и мне можно остановиться на минутку. С одной стороны у меня медленно удаляющиеся рогачи, с другой – охранение из антилоп, кажется это они, насколько я понимаю. Звук двигателя стих, до еле слышного бормотания. Я стащил очки, поморщился, глядя на ошмётки, прилипшие к стеклу и, принялся неторопливо счищать их салфеткой из комплекта. Не столько на очки внимание обращал, сколь по сторонам головой вертел, осматриваясь. Вдали, там, откуда пришло стадо кружило несколько птиц. Издалека к ним тянуло ещё несколько, лениво шевеля крыльями. Что-то привлекло их внимание на земле. Вот парочка заложила круг со снижением и резко села на землю, скрывшись из вида. Чуть погодя одна снова показалась в воздухе, суматошно работая крыльями, отлетела немного и снова скрылась. Падальщики? Сладкий холодок предвкушения схватки пополз по груди, скрутившись комом в солнечном сплетении. Потом растёкся лёгкой дрожью по телу, стёк в коленки. Адреналин пошёл, надо же. А ведь ещё не началось. Страшновато мне. А проверить свою задумку надо. Оружейный мастер базы вчера хмыкнул озадаченно, услышав просьбу, но критику наводить, не стал. Только срок выполнения работы обозначил. Спасибо Марии. Девка – золото. Если бы не она, вряд ли бы я успел за первый день столько сделать. Уяснила идею, суть затруднений, быстро свела с кем надо. Ещё и вечером в баре за столик к их компании зазвала. Познакомила с местными. Бойфренд у неё только похохатывал, глядя на бурную активность своей подруги, да поддразнивал, называя Марией Терезой. Рослый чернявый парень, сухощавый, резкий. Обликом на армянина похож, но, как оказалось – из греков. Ламброс. Есть у меня проблема с запоминанием имён, если не повторю сразу несколько раз – вылетает из головы мгновенно. Звания должности закрепляются в памяти мгновенно, а вот имена – никак. Сколько раз неудобно себя чувствовал, переспрашивая имя через несколько минут разговора. Оттого и завёл привычку мысленно произносить имя нового знакомого, привязывая его к конкретной личности. Ламброс по-русски говорил с сильным акцентом, однако, вполне уверенно. Дружелюбный, хотя иметь такого в противниках я не хотел бы. Чувствовалась за ним уверенность и опыт разных схваток. Сейчас надо приготовиться. Если мои предположения верны, то там, под кружащимися птицами, лежит добыча одного из тех хищников, что так красочно расписаны в справочнике переселенца. И сам он, собственной персоной, в окровавленной короне победителя. Не зря же один из падальщиков так резко взлетел. Спугнули, вернее – отогнали, скорее всего. Первым делом – осмотреться. Бинокль приблизил птичью стаю, явив взору несуразных созданий. Не птицы это совсем, больше похоже на птеродактилей. Оптика не позволяла различить мелких деталей, всё-же расстояние достаточно велико. Можно было рассмотреть только длинные морды, вместо клюва и более резкие, суматошные движения крыльев. Птицы, даже если их вспугнуть двигаются всё же хоть и быстро но, в то же время плавно. У них цикл движений в целом гармоничен и отточен в совершенстве долгой эволюцией. А местные падальщики странно дёргают летальными конечностями после взмаха, словно бы их мускулатура и строение тела не до конца ещё приспособились к жизни в воздушном пространстве. И от этого сам процесс полёта выглядит рваным, чем-то отдалённо напоминая полёт летучих мышей. В то же время, если падальщик вставал на крыло и парил в воздухе, полёт получался не менее величественным, чем у орла, или скажем, грифа того же самого. К кому они там слетаются – не вижу совсем. Местность понижается, едва заметно и всё, что в этой крохотной впадине происходит, скрыто от моих глаз. Видно только дальний её край и то, как тормозить начинают крылатые создания, бьют крыльями о воздух и сразу же пропадают из глаз. Если разогнаться, пройти по гребню – можно будет охватить всю картину невооружённым глазом. Пройду на скорости, если увижу опасность – заложу круг и буду отходить в обратном направлении, к стаду рогачей. Здесь местность осмотрена и безопасна. Потом буду повторять подход за подходом, пока не представится возможность испытать мою придумку. В общих чертах – так. Нормальный план? Изъянов вроде бы не вижу. Что помешать может? Рельеф? Поле ровное как стол. Кочки, ямки есть, конечно же, не без того, но до сих пор не сильно мне мешали. В то же время – до сих пор я катился по саванне, управляя байком двумя руками, а сейчас возможно придётся – одной рукой руль удерживать, причём, в самый критический момент. Когда хищник будет в непосредственной близости. Суть задумки в том и состояла, что бы проверить оружие, позволяющее отбиться наезднику мотоцикла от атаки какой-нибудь встречной твари. Немного нервным, излишне резким движением я ухватился за пистолетную рукоятку своего обреза, отстегнув движением большого пальца крышку клапана кобуры. Удобно получилось всё-таки. Крышка откидывается наружу, от тела, и далее свободно свисает. Не мешает ни вытаскивать, ни кидать ствол обратно в кобуру, которую перешила мне местная мастерица из швейной мастерской базы. Поначалу она поставила клапан на внутреннюю сторону. Приметала на живую нитку, хорошо я как раз из банка орденского подскочил, успел поправить, не пришлось переделывать. Иначе отстёгнутый клапан перекрывал бы горловину, и уложить ствол на место одной рукой было бы проблематично. Зато сейчас – красота. Сама кобура крепится на теле на манер американской танкистской, времён второй мировой. Два ремня – один через правое плечо проходит, другой тело чуть выше талии охватывает. Горловина как раз под грудью с левой стороны оказывается, по обрезу рёбер. А низ, в сидящем положении, находится на полторы ладони ниже бедра, не мешая сгибаться-разгибаться, и прочие-всякие телодвижения выполнять. Исходным материалом для сего девайса послужил мой старый оружейный чехол, не страдающий нужной жесткостью. Поэтому пришлось проложить его куском пенополиуретанового коврика, свернув оный почти в трубу и, оттого, кобура получилась излишне толстой. Единственный, простительный недостаток. Две основных и взаимосвязанных задачи – удобное размещение на теле и максимально быстрое внимание-вынимание ствола, придуманное мной устройство, выполняло блестяще. ТОЗ-34, пришедшее со мной в этот мир, превратилась в короткий обрез. Стволы обрезаны почти до самого цевья, выступая за его пределы на два сантиметра. От ложи осталась лишь пистолетная рукоятка, обклеенная какой-то хитрой тканью, буквально прилипающей к руке. Это уже оружейник орденский постарался, на совесть сделал. Я, грешным делом, полагал, что он просто загладит спил, пройдёт наждаком и успокоится на этом, однако нет – обрез вышел солидным по внешнему виду, словно с завода таким родился. Дальше трёх метров с него стрелять бесполезно – осыпь получается как в старом анекдоте про дуэль трёх богатырей с тремя мушкетерами. Как там было-то? Встретились на узкой дорожке три русских богатыря с компанией мушкетеров французского короля. Решили биться на дуэли, иначе не разойтись. Д’Артаньян и говорит одному из своих друзей: - Атос, будьте добры нарисуйте мелом крестик на груди у самого здорового из этих русских. Тот подошёл к богатырям и, мелом, на груди Ильи Муромца аккуратный крестик нарисовал. Богатыри в изумлении. Зачем, мол, крестики на груди рисуете, добрую кольчугу пачкаете? Д’Артаньян в ответ: - А это, месье, бравада у нас такая. Я вас убью уколом шпаги в этот самый крестик. Илья Муромец посмотрел задумчиво, покачал в руках булаву молодецкую, да и вымолвил: - Добрынюшка, будь другом, посыпь нахала мелом… Как раз мой случай. Из обреза полное накрытие ростовой фигуры получается. Можно смело посыпать цель мелом, по примеру Илюши - добра молодца и, палить не глядя. Пока читал раздел хищных животных в справочнике, поневоле задумался, чем же от них отбиваться, если придётся. Во время поездок на мотоцикле руль не бросишь, если обороняться, то только одной рукой. На ум пришла идея, получившая развитие на заре появления велосипедов. В то время для любителей двухколёсного транспорта выпустили в обращение небольшие револьверы, что бы велосипедист мог отбиваться от собак. Револьвер, кстати, так и назывался – велодог. В моём случае иметь пистолет для подобных целей было бессмысленно, как мне представлялось, уж слишком крупные «собачки» ожидались на пути. Разве что Super RedHawk Alaskan подошёл бы, вероятно. Этот револьвер производится фирмой Sturm,Ruger & CO на базе модели Ruger Super RedHawk, специально для тех, кому грозит встреча с самым крупным североамериканским медведем гризли. Насколько я помню, в конце 50-х, два парня - Дик Казулл и Джек Фалмер разработали патрон .454 Casull на основе удлинённой и усиленной гильзы .45 Colt. Медленный порох, навеской 2,3-2,5 грамма, ружейный, а не пистолетный капсюль, тяжёлая пуля, весом до 22,7 грамм, позволили получить очень мощный патрон, пригодный для охоты с длинноствольными револьверами. Впервые я об этом прочитал в каком-то охотничьем журнале, ещё в школе. Сама идея охоты с револьвером казалась мне настолько дикой, что информация, поневоле, запала в голову. Дальше уже просто с интересом читал про судьбу этого патрона, если сведения о нём попадались на глаза. А развивалось всё весьма интересно. До появления калибра .460 Смитт-Вессон и .500 Смитт-Вессон, патрон .454 Casull оставался самым мощным из револьверных патронов, превосходя по дульной энергии, кольтовский сорок пятый в пять раз, а знаменитый Магнум 44 почти вдвое. Много позже, в 2005 году, под этот патрон, появился револьвер Super RedHawk Alaskan с коротким стволом до 63 мм и усиленной рамкой из хромово-молибденовой стали. Его компактность и масса в 1190 грамм - чуть больше чем у того же АПС, позволяла использовать его в качестве запасного ствола в расчёте на встречу с крупным хищником, вроде гризли. Особого дискомфорта при ношении, по отзывам пользователей не наблюдалось. Естественно, отдача у него совсем не детская, не прощающая ошибок в удержании даже, несмотря на несколько ослабленную навеску пороха. И точность не та, что у предшественников, но, тем не менее, опытный стрелок вполне может уложить 5 пуль в круг 75 мм на расстоянии 8 метров - опять же, по отзывам пользователей. А тяжёлая пуля остановит любого медведя. То, что доктор прописал, как говорится, для одинокого мотоциклиста, путешествующего по Новой Земле. К сожалению, ничего подобного на складе Базы Ордена мне не повстречалось. Набор армейских пистолетов различных моделей, и всё. Оставалось исходить из того что имелось в наличии. А именно – дробовик, который всё равно подлежал замене на более подходящий к местным условиям ствол. Обрез получился на загляденье. Теперь предстояло проверить его в деле, прежде чем пускаться в ожидавший меня дальний путь. Я крутанул рукоятку газа, сдвинул большим пальцем переключатель блокировки на блоке управления и убрал руку с газа. Всё работало исправно. Чуть помедлив, двигатель взревел и продолжал молотить, сотрясая весь мотоцикл мелкой дрожью, на заданных оборотах. Отлично придумали морпехи. У них, получается, разведчики могут на ходу вести огонь на подавление, в случае чего. И мне вот, пригодилось. Интересно, что тумблер блокировки газа здесь, один в один как переводчик огня на М-16 и её более поздних модификациях. Наверное, базовую модель мотоцикла дорабатывали по заданию Корпуса Морской Пехоты США и, не стали мудрствовать лукаво. Зато получилось так что, даже не глядя, на ощупь, не перепутаешь. Признаться, волнение охватило меня нешуточное. Вроде того, какое бывает перед схваткой с сильным противником на ковре или на ринге. Я ещё раз внимательно осмотрелся, мысленно проиграл порядок предстоящих действий и тронулся с места. Мотоцикл легко подхватился и понёс меня навстречу опасности. Все чувства обострились до предела, я привстал на подножках, готовый в любой момент вильнуть в сторону и задать стрекача. Павшего великана и пир его победителя я увидал незадолго до выхода к тактическому гребню – тому месту, откуда можно просматривать склон до самого его конца. В крохотной низине валялась громадная туша рогача, выделяясь среди сочной зелени белёсой шкурой пуза и ворохом сизых окровавленных потрохов. В этой куче рылся гигантский хищник, зарывшись в кишки мордой почти до самых глаз. Поверженный великан лежал с разорванным горлом, зияющим развалом в запёкшейся крови, и запрокинув голову в короне рогов. Его убийца оторвался от своего занятия и окинул меня презрительным, как мне показалось, взглядом, повернув в моём направлении окровавленную морду. Внушительное зрелище, должен признаться. Чёрная, с сединой шкура, с редкими рыжеватыми полосами, сужающимися от хребта к брюху. Загривок топорщится небольшой гривой, плавно исчезающей к середине спины. Из пасти свисает кусок требухи, крепко прихваченный острыми, чуть изогнутыми зубами. Чудовище чуть припало на передние ноги и оттого казалось готовым к немедленной атаке. Мне показалось, что сидя на мотоциклетном сиденье, я достаю ему как раз до плеча. Холодок, ручейком протёк по позвоночнику. Ну, и как я эту гору мяса хоронить буду? Большая гиена. Не спутаешь. Стоит как на снимке из справочника. Один из падальщиков попытался воспользоваться заинтересованностью большой гиены и подкрался к торчащей вверх ляжке, поверженного рогача. Там где она сужалась к колену, торчала сахарного цвета кость с лохмотья мяса. Сама нога была отгрызена и либо съедена, либо валялась поодаль, невидимая в траве. Воровато вытянув шею, это подобие птеродактиля сунулось клювообразной мордой, с криво торчащими зубами к чужой добыче и попыталось ухватить кусок плоти, свисающий с кости. Реакция гиены оказалась молниеносной. С неожиданным для такого массивного тела проворством, она развернулась на месте и хватанула воришку своей метровой пастью. Казалось, щелчок зубов долетел даже до меня. Голова нетерпеливого падальщика, кувыркаясь, полетела в одну сторону, кусок требухи, ранее свисавший у гиены из пасти – в другую. А мгновенно обезглавленное тело отпрыгнуло на коротких лапах в сторону и забило крыльями, в напрасной попытке улететь. Поздно. Без головы далеко не улетишь. Промяв воздух десятком взмахов, тело падальщика завалилось на бок и бессильно заскребло крыльями по земле. Гиена потеряла всякий интерес к воришке, рыкнула в сторону остальных, рассевшихся вокруг, настороженно глянула в мою сторону и вернулась к прежнему занятию, зарывшись вовнутрь туши поверженного великана. Голодная тварь. Подбираться к ней поближе, в данный момент, было бы верхом неосмотрительности. Пусть нажрётся, для начала, и отяжелеет. Я проехал ещё немного и остановился, развернувшись правым боком к жрущей в три горла гиене. Около получаса прошло, прежде чем королева местной саванны насытилась. Отвалила от растерзанной туши и тяжело прошлась по кругу, косясь на неё, словно выискивая ещё один сладкий кусочек. Ну, прямо-таки ела бы глазами, но уже не лезло. Отошла метров на двадцать в сторону и улеглась, слившись с землёй, уложив голову на передние лапы, будто большая овчарка. Замерла, изредка приподнимая голову, когда от остатков добычи доносились особенно резкие вопли. Крылатые падальщики облепили объедки царской трапезы сплошным ковром трепещущих крыльев и теперь торопливо срывали лохмотья мяса и шкуры с торчащих мослов и белеющей решётки рёбер рогача. Большая гиена изредка косилась на это пиршество и тяжело вздыхала. Расслабилась, млеет. Самое время её потревожить. С полным желудком сильно не побегаешь, шансы на удачный выстрел возрастают. Мотоцикл рыкнул, починяясь движению моей руки, и покатил вперёд, набирая скорость. Я привстал на подножках, стараясь управлять байком более положением тела, нежели при помощи рук. Разогнавшись, включил блокировку газа, проехал метров тридцать, в очередной раз, проверяя поведение своего железного коня и, снова перевёл управление оборотами двигателя в ручной режим. HDT шёл ходко, амортизаторы небрежно глотали неровности почвы. После сорока километров в час меня пару раз тряхнуло более ощутимо, я решил не разгоняться сильно, придерживаясь скорости примерно в шестьдесят километров в час. По моим расчётам, этого с лихвой должно было хватить на случай неожиданностей и, в то же время, позволяло вести огонь без риска потери управления. Первый круг я описал, держась на удалении до полутора сотен метров от гиены, предававшейся послеобеденному отдыху, оставляя её по правую руку. Затем изменил маршрут. Два участка прямолинейного движения, проходящие по обе стороны от цели. Участки, на которых можно держать максимальную скорость и тратить минимум усилий на управление мотоциклом – вот что мне нужно было. В конце каждого скоростного отрезка – поворот, и снова в атаку. Получился этакий овал, вроде того, что на стадионах, с каждым последующим проходом всё более и более сужающийся к середине, и стремящийся принять форму восьмёрки. Рано или поздно гиена окажется в пределах досягаемости на какой-то момент, и можно будет испытать в деле свой обрез. Я принял кружить вокруг громадного хищника, как акула, с рёвом проскакивая по прямой, поблизости от него и разворачиваясь для повторного захода на безопасном удалении. С каждым разом я подбирался всё ближе и ближе, скрадывая по десятку – другому метров безопасного расстояния и вплотную подбираясь к личному пространству большой гиены. Поначалу она не сильно беспокоилась, провожая назойливого мотоциклиста ленивым взглядом. Но, когда я проскочил мимо неё метрах в тридцати, гиена потеряла, наконец, терпение и тяжело поднялась на ноги. Моего слуха коснулся короткий сиплый рёв. Предупреждает уже. Ещё немного и попытается отогнать, или вовсе атакует. Ещё разворот, нацеливаюсь пройти метрах в двадцати от зверюги. Она стоит, опустив голову, и недобро смотрит в мою сторону. Пасть ощерена, и воображение дорисовывает тягучую слюну, стекающую из приоткрытой пасти. Хотя, конечно же, отсюда мне не рассмотреть. Всё внимание устремлено на дорогу, за гиеной я наблюдаю краем глаза. Сто метров. Рукоятку газа на себя и тут же включаю большим пальцем блокировку газа. В ладонь преданно уткнулась рукоятка обреза, и сам он легко выскочил из кобуры. Привстаю на подножках, чуть приседаю, напружиниваясь и, держу вытянутую руку с обрезом слегка на отлёте. Кнопка предохранителя утоплена и мягко пошла вперёд. Гиена тоже напряглась, уже можно различить даже мелкие полоски на её боках, складывающиеся из отдельных шерстинок. Вероятно, так себя чувствует тореадор перед решающим ударом, нацелив сверкающий кончик смертоносной тонкой шпаги на несущуюся во весь опор смерть. Я уже видел удлинённые, миндалевидные, неожиданно большие для хищника глаза, в которых стыло обещание скорой смерти нахалу. Рванулась она резко. Не отпугивать шла – убивать. Вихрем пролетела разделяющее нас пространство, я охнуть не успел. В доли секунды промелькнула мимо и ушла из поля зрения настоящая пилорама из крупных, в ладонь длиной, зубов. Одновременно я вывел вперёд руку примерно под сорок пять градусов от оси движения и выпалил из нижнего ствола, чётко ощущая, что это предел, малейшая заминка приведёт к промаху. Жахнуло, полыхнуло мгновенной вспышкой ружьё. Краем сознания успел отметить росчерки ярких искр, всё-таки порох не до конца сгорел. Ствол резко толкнулся назад и вверх, выламываясь из руки. Кисть обожгло чем-то влажным и горячим. То ли капелька слюны попала, то ли кровь. Земля под ногами сливалась в сплошную красно – рыжую полосу с размытыми зелёными пятнами. Удивлённо промелькнула мысль по краю сознания «копыта как у овцы». Когда успел заметить – сам не пойму. Ну да, хищник-то копытный. Пока переваривал поразившее меня наблюдение, рука вернулась в положение для выстрела после отдачи. Я тут же влепил из второго ствола, куда-то в направлении крестца хищника, уже не глядя. Мотоцикл затрясся на неровностях почвы так, что единственным желанием стало ухватиться за руль двумя руками. Пронесло. Пока пытался уложить ствол в кобуру, тряска прекратилась, и я смог оглядеться вокруг. Впереди ничего не изменилось, а что бы увидеть творящееся позади, нужно было изогнуться. Всё-таки защитные очки хоть немного, но ограничивали обзор. На ту самую малость, какая не позволяла увидеть гиену, оставшуюся за спиной. Обрез не желал входить в кобуру. Пришлось бросить это безнадёжное дело и запихнуть его под патронташ на поясе. Туда он, отчего-то, пролез с первой же попытки и надёжно там устроился. Схватился двумя руками за руль, выправился, сбросил блокировку газа и с набором скорости начал закладывать длинный, пологий поворот. Вскоре смог увидеть своего противника, слегка повернув голову и, резко затормозил, взрыв землю шипами заднего колеса. Гиена тяжело горбилась. Низко опустив голову к земле, она отходила к туше рогача. Часть падальщиков снялась с места и теперь с нездоровым любопытством наблюдала за ней, рассевшись полукругом. Один из них стоял прямо на пути громадного хищника, но даже не взлетел, а всего лишь вальяжно отошёл в сторону при её приближении. Зверюга, совсем недавно снёсшая голову его товарищу за меньшую наглость, не отреагировала. Пройдя несколько шагов, она судорожно мотнула головой и, до меня донёсся сиплый утробный кашель. Я поспешно перезарядил обрез, потом полез за висевшим на груди биноклем, прикрытым в данный момент камуфляжной тканью кителя. Патроны были снаряжены картечью, для хищника такой массы вряд ли представляли угрозу, с другой стороны – расстояние. Всё произошло слишком быстро, но, кажется, первый выстрел я всадил в упор, хотя и не успел отметить место попадания. Шевельнулся азарт, разбудив шальную мысль – если хорошо попал, так может кровью истечёт, потом добью? Гиена миновала место своей трапезы, споткнулась, и вскоре улеглась на землю, развернувшись мордой в мою сторону. В бинокль хорошо было видно, что из пасти у неё стекает красное. Шея слева, побурела от крови, а из-под челюсти частыми толчками била алая струйка. Сейчас главное – не тревожить её. Вспугнутый зверь, даже смертельно раненый, способен уходить долго, пока не свалится окончательно. А мне совсем не хочется переться бог знает сколько километров, удаляясь от уже осмотренного и сравнительно безопасного пространства схватки. Пусть здесь полежит, сдохнет спокойно, без нервов. Я подожду, мне спешить незачем, даже отъеду немного подальше, не хочу тревожить раненую зверюгу зря. Гиену мой отъезд, казалось, успокоил. Она улеглась почти на прежнем месте и лишь изредка вскидывала голову, пытаясь облизать место кровотечения. Видимо это несложное действие давалось ей с большим трудом. В очередной раз, извернувшись в попытке достать рану языком, она неловко завалилась на бок и неуклюже приняла прежнюю позу лишь с третьей попытки. Потом положила голову на лапы и замерла. Момент, когда большая гиена завалилась набок, я упустил. Засмотрелся на ушедшее вдаль стадо рогачей, повернулся, а уже всё. Finita la comedia. Гигантский хищник уже судорожно скрёб копытами по земле, лёжа на правом боку. Вот тебе наглядное подтверждение тезиса: «Человек – самый страшный хищник». Не только на Старой Земле, но и здесь, как оказалось. Вон они, предыдущие жертвы большой гиены, а вот и она сама, поверженная в пыль. Убита мелкой, с её точки зрения, тварью, годной лишь на полдник, в качестве добавки к основному блюду дня. Что с того, что у местной повелительницы степных просторов челюсти хлеборезки метровой длины. У меня ружьё короче, к слову. Однако, не размер решает. Это вам любая женщина скажет, правда в большинстве случаев – в утешение, как я предполагаю. Тем не менее – в данном случае, крылатое выражение подходило как нельзя лучше. Я загордился. Матерь Божья! Да я круче Тарзана! Я, можно сказать, настоящий Дерсу Узала – лучший охотник саванн на час пути от Базы! Или нет, я же джедай, как сказал Баньши, выпуская меня из ворот. Можно сказать, почти Люк Вейдерович Скайуокер. А, ведь это идея! Возьму себе имя Люк. Покрышкин, да. Не Скайуокером же зваться, в самом-то деле. Не-е-ет, не пойдёт, фамилию надо будет подобрать. Имя уже есть, решено. Торопиться к павшему хищнику я не собирался. Продолжал сидеть на мотоцикле, внимательно отслеживая происходящее вокруг. Мало ли кто ещё появится, может быть срочно ноги уносить придётся. Кроме того – есть «птеродактили» вот они пусть первыми и подходят. Мозгов и терпения у этих представителей местной фауны явный дефицит, наверняка полезут проверять какова большая гиена на вкус, а я посмотрю со стороны. Падальщики значительно увеличились в количестве за прошедшее время и чем-то напоминали голодных чаек. Часть из них по-прежнему облепила труп рогача, остальные кружили в воздухе, не решаясь подступиться к туше гиены, валявшейся без движения с вытянутыми лапами. Я сменил картечь в верхнем стволе на «нулёвку», на случай если придётся отгонять эту голодную стаю, и тихонько тронулся вперёд, к туше. Двадцать метров – остановка, осмотр. Ещё пара десятков метров, снова осматриваюсь. Кровищи здесь пролито без счёта, а про существование «сухопутной акулы», сиречь малой гиены я не забывал ни на секунду. Согласитесь, обидно попасть в желудок безмозглой твари, в шаге от триумфального возвращения, со знатным трофеем поперёк седла. Трофей мне нужен. Потешить собственное тщеславие, предъявив его на Базе. Для создания фундамента репутации, которая, как ни крути, создаётся человеком с нуля, где бы он не появился. Зримое подтверждение свершения, позволит мне иначе говорить с обитателями Орденской обители для переселенцев. Всё-таки – уже не очередной «чечако» будет перед ними, а человек доказавший, что и он чего-то стоит в этом мире. Пусть это даже просто схватка со зверем. Для продажи, в конце-то концов. Висит над входом в отель череп рогача, почему бы внутри не висеть голове большой гиены? Весьма удачно дополнит атмосферу заведения, на мой взгляд. Быть может, хозяин интерес проявит и у меня в кармане серебришко забренчит, образно выражаясь. Топливо, еда отобьются. Первый смельчак из числа «птеродактилей» не заставил себя ждать. Двинулся робко, ковыляющей походкой, к издохшему хищнику со стороны спины, сделал паузу. Вытянул шею и долго что-то рассматривал, потом цапнул издохшую гиену, вырвав клок шерсти и потешно так, отскочил. Растопырил крылья, словно бегущий по земле гусь, и ковылял на коротких лапках, оглашая воздух победными криками. Герой. Большая гиена не шелохнулась. Померла, так померла. Сдерживая ликование, буквально принуждая себя вертеть головой для осмотра местности, я поехал к своему трофею. Стаю падальщиков пришлось разогнать парой выстрелов. В ответ на первый они лишь возмущённо заорали, не желая уступать место и, лишь когда дробь второго выстрела плетью стегнула по орущей стае, откочевали поодаль. Мне же предстояло заняться процессом отделения головы от большой гиены от тела, причём, не затягивая этот процесс. Справился я достаточно быстро, заодно и убедился, что только первый выстрел попал в цель. Отверстие размером в кулак, с опалённой шерстью вокруг него, было на нижней трети шеи гиены. Как раз сразу за челюстью, и чуть ниже могучего вала связки мышц, выделявшихся под шкурой даже сейчас, после её смерти. Гораздо больше провозился с погрузкой. Отпиленная от тела башка гиены с челюстями была больше обхвата моих рук и явно весила не меньше сотни килограмм. Так намучался, пока закинул этот неустойчивый, неудобный для захвата груз на багажник мотоцикла – не передать словами. Едва сумел утвердить голову трофея на отведенном месте – опёрся на колено одной рукой, придерживая ценный груз другой. Долго унимал бурное дыхание, глотая раскалённый степной воздух открытым ртом. Дрожали руки, дрожали ноги, кисти рук вообще потеряли чувствительность и с трудом поддавались контролю. Словно я с бывшей владелицей этой башки в рукопашную боролся. Перемазался кровью с головы до ног. Теперь я стал живой приманкой для гиены малой. Нужно было бы уходить срочно, но ехать в таком состоянии не реально. Осмелевшие падальщики уже вплотную подступили ко мне, вот-вот найдётся очередной «герой», который попробует ущипнуть уже мою собственную персону. Видно я казался им неопасным, а выстрел из ружья они уже позабыли. Впрочем – стрелял-то я с мотоцикла и выглядел совсем иначе. А может быть, просто в таком положении, согнувшись и давясь воздухом, казался им просто добычей. Как тот немецкий мототурист. В Кении, если мне память не изменяет. Он фотографировал гиен. Не местных, понятно. Откуда там местные, дело на Старой Земле ещё было. Обычных африканских гиен фотографировал и те охотно ему позировали, пока он делал это с высоты своего немаленького роста. Затем, разомлевшему от неизменно безопасной жизни европейцу пришло в голову поменять ракурс съёмки и он присел, стремясь сделать фото более выразительным. Только сел – гиены сразу набросились и разорвали в клочья. Новая Земля. База переселенцев "Россия". 24 год 38 число 2 месяца 10:32 Встречают. Картина маслом: стоят бетонные блоки, открывающие лишь щитки башенки Хаммеров, вооружённых долгожителем полей сражений – пулемётом Браунинга М2. Торчат макушки кевларовых шлемов пулемётчиков. Одинокая фигура у ворот, цвета замороченного уставом песка, делает шаг навстречу, набычившись рефлекторно. Так, что бы тень от козырька каски упала на глаза. А вот и я. Не ждали, господа? Двигатель еле шепчет, бормочет невнятную песнь на низких оборотах, увлекая HDT вперёд. Мягко шепчут зубастые шины, утопая в красноватой пыли. Немилосердно жарит высоко поднявшееся солнце. Свет безжалостно бьёт в глаза, играет на запылённой поверхности защитных очков, делая мир покрытым лёгкой дымкой. Подсохшая на обнажённых по локоть руках кровь, стянулась потрескавшейся коркой. Двинешь рукояткой газа и чувствуешь как она выдирает волоски со штатных мест. Первобытная депиляция. Ветер косой умеренный, поправка для стрельбы из АКМ на этом расстоянии…. К чёрту поправку. АКМ у меня пока что нет. Явление победителя. Не хватает фанфар и толпы восторженных поклонниц, швыряющих в воздух предметы нижнего белья. Одна, впрочем, есть. Должна ждать на Базе и готовиться. Не меня ждать – отъезда, и к нему же готовиться. Надо бы закрепить знакомство, вчерашнее начало меня не очень устроило. Пыли немного. Ветер относит её в сторону. А я – нарочно замедляю ход. Качусь себе неспешно, наслаждаясь моментом. Красуюсь. А что? Кто воевал, имеет право…. - Сэр, с вами всё в порядке? Сержант по прозвищу «Баньши», лёгким жестом останавливает меня и делает шаг в сторону. Осматривает груз, лежащий на багажнике. Губы плотно сжаты. Глаз не видно за тёмными стёклами очков. По едва заметным движениям головы можно понять, что он сейчас внимательно осматривает и меня, и мой транспорт. Тот, и другой, в одинаково перемазаны кровью. Её засохшие потёки везде. Отмываться и отстирываться придётся долго. Весь испачкался, пока резал голову гиене и пытался погрузить её на багажник мотоцикла. - Я в порядке. Кровь не моя. Возился с трофеем. Сержант понимающе кивает. Весь его облик, подтянутый, плотно упакованный в разнообразное боевое снаряжение, служит просто воплощением образцового служаки. Спустя некоторое время он расслабляется. Левая рука падает с цевья винтовки, заставляя её свободно повиснуть вдоль тела на ремне. - Как удалось? Только не говорите мне, что справились с этой тварью с помощью этого огрызка? – Сержант движением головы указывает на мой обрез и снова внимательно оглядывает мотоцикл, словно подозревает розыгрыш и ищет более подходящий для охоты на большую гиену ствол, спрятанный на мотоцикле. - Подпустил поближе и всадил в упор. – Отвечаю сдержанно, хотя самого буквально распирает от желания поделиться здесь же и прямо сейчас всеми подробностями. К общению меня тянет, явно. Или отходить от недавнего напряжения начал, или просто соскучился по трёпу с понятными мне до мозга костей людьми. Военные – каста всё же. Образ жизни накладывает отпечаток, в том числе и на манере общения. Неважно, в какой армии служил. Впрочем, это относится скорее не к военным вообще, а скорее малой их части. Или, скажем так – к конкретным частям. Доводилось с американскими, словацкими и прочими спецназёрами пересекаться - как по одному лекалу вылеплены. Жизнь отсекла лишнее, оставив необходимое. Вот и в этом сержанте чувствуется что-то родственное. Я ему, кстати, пиво обещал, помнится. - Без подвоха, сержант. Хотелось проверить чего я стою на Новой Земле. - Мы этих тварей из пулемётов валим, если приходится. – Баньши кивнул своим мыслям. - А в Порто-Франко есть парочка буров-охотников, те из кузова Унимога их отстреливают, как я слышал. Но так…. – Он снова покрутил головой, потом продолжил: – Не видел бы собственными глазами – не поверил бы. Круто ты начал, джедай. Давай так – вечерком с тебя история, а с меня – пиво. Парни поддержат, я думаю. – Баньши махнул рукой в сторону Хаммеров. Затем, развернувшись всем телом в сторону ближайшего пулемётчика, крикнул: - Так, Алекс? Поставим джедаю пиво за хорошую историю, вечером? Тот, молча, поднял большой палец и лишь блеснул белозубой улыбкой. Тоже, наверное, американец. У них такие улыбки – национальная примета. - Меня зовут Люк. – Скромно сказал я. Новая Земля. База переселенцев "Россия". 24 год 38 число 2 месяца 11:20 Номер чист и убран. Все вещи на своих местах, кроме походной одежды, которую еще не принесли из стирки. Только что вышел из душа, валяюсь на кровати, раскинувшись в стиле «тигр отдыхает, тигру хорошо». А ведь и вправду - хорошо. И сейчас хорошо и вообще, в этом удивительном месте под названием Новая Земля. Со всеми делами справился, собрался практически, и теперь лениво перебираю в мыслях порядок действий, проверяю, не упустил ли чего важного. На Базе последний день. Завтра надо выезжать и, лучше сделать это с утра. Один поеду. Мне так проще, и пыль от чужих колёс глотать не придётся. На первый взгляд всё в порядке. Обзавёлся оружием, в меру финансовых возможностей. Возился бы долго, я себя знаю, но пришла на помощь «кавалерия». Мария – золото, взяла шефство над неприкаянным новичком. Напрягла Ламброса своего, тот пришёл с тяжёлым вздохом в помещение арсенала. Переглянулись с ним понимающе, и оба получили нагоняй от святой Таллас. После чего окончательно почувствовали себя союзниками и быстро перекидали кучу стволов. Сначала долго трепались по поводу оптимального вооружения для мотоциклиста, по ходу дела. Потом просто занялись отбором АКМ по степени свежести, под едкие комментарии Марии. Дальше подтянулся орденский оружейник. Нормальный мужик, кстати, Джереми зовут. Майер по фамилии. Невысокий, но крепкий как камень. На плечах мышцы бугрятся, сам рыжий в веснушках весь, стрижен под ноль. Сказал, что уже наслышан про бой с большой гиеной и рад тому, что его работа пригодилась. Посидел рядом с Марией, скрестив на груди мощные руки, посмотрел на наши старания, не выдержал. Соскочил с места, подвинул Ламброса и ухватился за верхний ящик в стопке, одновременно кивнув мне – помогай, мол. Быстро раскидали стопку, добравшись до самого нижнего. Почему-то я совсем не удивился, увидев жирный блеск практически новых стволов, с едва заметными следами износа. Наверное, это неистребимое и вечное свойство людей, связанных с запасами материальных средств – припрятывать отборное подальше от жадных глаз посторонних. Пусть это даже так скромно как в местном арсенале. Просто положить туда, где попыхтеть придется, что бы обнаружить. - Бери любой. Я всё оружие проверял, лучшее сюда собрал. – Голос Джереми был ровным, равнодушным даже, но в глубине глаз и выражении лица проскальзывало удовольствие и гордость собой. В результате я получил экономию времени. Схватил АКМ из середины, пошёл чистить. Потом глянул ствол на просвет – нарезы есть. Не так как в первой командировке. Был случай – сменили парней, получил на складе РАВ потрёпанный АКМ и долго недоумевал на стрельбище, пытаясь привести его к нормальному бою. Пока не посмотрел в ствол внимательно. Тогда стала понятна причина такого рассеивания. От нарезов остались только следы, и автомат можно было смело заносить в категорию гладкоствольного оружия. Здесь – другое дело. Если бы не слегка потёртая на сгибах крышка ствольной коробки, сказал бы, что на выбранном мной экземпляре даже муха любви не предавалась. К решению взять АКМ пришёл просто – хорошо знаком с этим оружием, для которого мне даже наставление по стрелковому делу не нужно и богатая практика обращения с ним тоже в плюсе. Приклад у него мне нравится – ложится в плечо так, что сразу ровная мушка при изготовке к стрельбе. Не у каждого, но у меня – так. Вложился – стреляй. Ни секунды промедления. И в тёмное время суток можно не париться. Шить строчку одиночных выстрелов, даже не видя мушки. Как на том серпантине, где с КАМАЗ боевиков в сопровождении вазовской «шестёрки» или «копейки», не помню уж такой детали за давностью, послушно ткнулся в горный склон от первой же серии одиночных в крышу. Остальное доделала группа, порвав противника шквальным огнём. А ведь стрелял «на ощупь». Тьма стояла египетская, ни мушки, ни прорези прицела не видно было. Последней каплей в чашу положительного решения послужило воспоминание об африканских браконьерах. Негры валят слонов из АКМ как куриц, и не ломают голову проблемой выбора. Раз советский старичок хорош для охоты на слонов, значит и против местной фауны сгодится. В тире не удержался – спалил полторы сотни патронов, теперь жаба сидит на плечах и душит, за неоправданный расход финансовых средств. Сначала автомат к нормальному бою привёл, потом попробовал навык обновить, дырявя мишень стоя, с колена, с двух колен… И понеслась. Очнулся к пятому магазину. Но не совсем, добил его в быстром темпе, на скорость, меняя положение для стрельбы как на сборах, под зорким взглядом инструкторов. Выложился. Ноги теперь побаливают – отвыкли от таких нагрузок. И колени стёр слегка. Но это как раз хорошо – пусть привыкают. Волка ноги кормят. Лёгкий стук в дверь отвлёк меня от мыслей. - Я могу войти? – Женский голос. Вроде бы как та женщина, что встречала меня за стойкой бара. Родственница местного хозяина таверны. - Секунду! – Спрыгнул с кровати, влез в шорты и босиком прошлёпал к двери. Открыл. В коридоре стояла давешняя дама. Солнечный свет бивший из окон комнаты падал на неё, заставляя искрится лёгкую цветастую блузку и длинную юбку. Бросались в глаза резкие морщинки, в уголках больших тёмных глаз и вокруг рта. - Ваш костюм. – Ух, ты! Армейский «камок» костюмом назвать – очень сильно ему польстить, однако. Хотя – что он есть такое, как не костюм. Но непривычно, да. Выглаженный камуфляж висел на плечиках, слегка потеряв свой девственный вид «первой категории», но следов крови не заметно. Отстирали, и хорошо. А на новизну плевать, мягче будет. Всё равно, как только разживусь средствами, сразу сменю его на более подходящий к местным условиям наряд. Принял доставленную одежду и, почти развернулся было, что бы вернуться в номер, но притормозил. Женщина не уходила, ждала, пока я снова обращу на неё внимание. С достоинством стояла, неожиданным для обслуги. Скорее как гостеприимная хозяйка, которой достался хамоватый гость. Вот чёрт, а я даже не поблагодарил её. Или, может быть, ей чаевые положены? А как это делается? Не привык, не знаю, не сталкивался как-то. Ладно, уточню. - Простите, не поблагодарил вас за любезность. Завтра в путь, вот и задумался. И, скажите, я чаевые должен или плату за доставку? Она улыбнулась понимающе и отмахнулась. - Нет, вы ничего не должны. Я хотела сказать, что Арам просил вас подойти вниз, как освободитесь. И если можно – в этом костюме. Он фотографию хочет сделать. Фотографию? Почувствовал, что не понимаю причин и напрягся. Потом сложилось всё, встало на свои места. Расслабился. Скорее всего, рядом с чучелом гиены повесит, с описанием примечательного случая. Мне это не нравится, с одной стороны. С другой – внятных причин, почему не нравится – не нахожу. - Вниз, это в бар? Или он на улице меня ждать будет? - В баре. - Снова улыбнулась и ушла, колыхая подолом длинной юбки. Нижний этаж гостиницы, где ожидал меня Арам, тонул в полумраке. Ставни на окнах, с солнечной стороны, были плотно прикрыты, спасая глаза посетителей от безжалостного дневного света. За стойкой бара негромко переговаривались две чернокожие симпатичные девчушки, работавшие здесь официантками. Сам Арам сидел у ближайшего к выходу столика, и что-то сосредоточенно писал в большом блокноте, с жёлтыми страницами. Ворох бумаг лежал под его левым локтем. - Привет. Что за повод для фотосессии? - Владелец гостиницы не услышал моего приближения, будучи целиком поглощён работой. Поэтому моё приветствие застало его в врасплох. Обернувшись, он некоторое время смотрел на меня отсутствующим взглядом, потом указал рукой на свободный стул. - Присаживайся, дорогой. Хочу попросить тебя об одолжении. С таксидермистом я уже договорился, на днях голову ему отправлю, с оказией. - Далеко? - Поинтересовался я из вежливости, усаживаясь за стол и высматривая официантку. Пить хотелось не то что бы сильно, но от большого стакана холодного сока я бы сейчас не отказался. Арам перехватил мой взгляд и, не глядя, помахал рукой в воздухе. Чернокожие дивчины за стойкой мигом умолкли, а спустя несколько секунд одна из них материализовалась перед столиком. Хорошо их Арам вышколил. Мне понравилось, с точки зрения командира. Ведь вроде бы и не смотрели в нашу сторону а сигнал хозяина уловили сразу. Арам, подождал, пока сделаю заказ и только потом ответил. - В Порто-Франко, куда же ещё. У меня там брат ресторан и гостиницу держит. - Он усмехнулся. - Семейный бизнес, понимаешь, да? Вот ему и отправлю, а таксидермист у брата заберёт. - Нормально. - Я кивнул, глядя как ко мне плывёт от стойки вожделенный запотевший стакан с напитком. Негритяночка бодро тащила его на подносе. Настолько бодро, что оставалось только диву даваться, как она его не расплескала ещё. - Ещё есть идея. Хочу повесить фотографию победителя гиены под её чучелом, и небольшое описание схватки. Это же целое приключение, вот что я тебе скажу! Время идёт, население растёт, люди всё больше расселяются. Те базы, что поближе к Порто-Франко, уже начинают обрастать жителями. Не за горами тот день, когда и наша База окажется лишь частью нового поселения. - И ты хочешь оказаться владельцем самого старинного ресторана, свидетеля всех событий, проходивших в окрестностях? - Не просто старинного заведения, а заведения с репутацией! - Арам важно воздел палец в воздух. Посмеялись. - Хорошо, до вечера я свободен, отъезд завтра утром, так что с удовольствием приму участие в съёмках. Когда приступим? - Да вот, прямо сейчас и поедем. Хочу тебя ближе к морю вывезти. Я там одно живописное место знаю. Только сначала ещё один вопрос уточним. Ты же нормальным оружием обзавёлся уже, как мне сказали, так давай я у тебя твой обрез куплю. Пятьдесят экю дам - хорошая цена для такой бесполезной штуки. Его я тоже на стену, рядом с гиеной и фотографией повешу - вообще красота будет. Как считаешь? Хорошо я придумал? - Хорошо. - Согласился я, и сразу же уточнил. - За исключением одного пункта. Обрез я тебе не продам. По крайней мере - сейчас. - Почему? Разве ты не купил нормальное оружие? - Он мне ещё нужен. И да, оружия на замену обреза, у меня пока нет. - Не понимаю... - Арам свёл густые брови в одну линию и уставился на меня вопросительным взглядом. - Я же на мотоцикле. Для меня атака хищника гораздо опаснее, чем для автомобилиста, а отбиваться, случись что, придётся одной рукой. - Коротко довёл до собеседника свои резоны и откинулся на спинку стула, разведя руками. - Так что, сам понимаешь, пока не могу. Арам задумался. Ухватился рукой за подбородок, поскрёб синеватую от нарождающейся щетины щёку. - Скажи мне, если ты найдёшь оружие на замену обреза - тогда продашь? - Если подберу замену - продам. Только сразу предупредить хочу - вряд ли это скоро случится. Насколько я понимаю оружие в городах дороже чем на базах Ордена. И, кроме того - не думаю, что мне в ближайшее время мне доведётся вернуться сюда. - Договорились. - Арам коротко кивнул и поднялся. - Давай, дорогой терять время не будем, поехали. - Поехали. Только о цене обреза перед продажей уговариваться будем - вдруг его история только начинается. Хозяин гостиницы только отмахнулся, смеясь. Видно, не рассчитывал уже на покупку. Да и бог с ним. Новая Земля. База переселенцев "Россия". 24 год 38 число 2 месяца 12:45 Нет ничего страшнее неофита, охваченного жаждой деятельности. Лично я полагал, что сделать фотографию - это просто. Приехали в живописное место, щелкнулись пару раз и дело в шляпе. Не тут-то было. Из пикапа Toyota Hilux с двойной кабиной было извлечено несметное количество кофров, каких-то ящиков и коробочек, которые живо трансформировались сверкающие отражатели, переносные софиты и прочее оборудование мне явно незнакомое. Не говоря уже о голове большой гиены, которую успели охладить в холодильнике и закинули в кузов пикапа специально для съёмок. Энтузиаст-фотограф, в роли которого выступал гостеприимный хозяин гостиницы, накрыл её золотистым спасательным покрывалом, спасая от жгучих лучей солнца. Поначалу мне пришлось помогать разгружать и монтировать всё это оборудование. Затем позировать, щурясь от яркого света. | ||
|
| Всего страниц: 2 |