Всего страниц: 1
Dmitriy (Zlobniy): За горизонт
Размещено: 29.01.2013, 13:58
  
Dmitriy (Zlobniy)
За горизонт
Аннотация: Графомания по мотивам "Земли лишних" Круза.

Пролог            The Easy Rider

тот, у кого есть чёткий жизненный план,
вряд ли будет думать о чем-то другом                                                                                                                                                                        
(с) КИНО


        Осенняя дорога способствует неторопливому течению мысли о всяком. Посудите сами, несмотря на все финансовые неурядицы, осенью дорожники выводят главную российскую беду на пик спортивной формы. Ямки заделаны, разметка ещё не стёрлась, обочины присутствуют, колонны дачников уже залегли в спячку до тёплых дней - красота.
Нестаренькая еще девятка исправно укладывает под колеса километры асфальта. Дитя прогресса - СD-проигрыватель, имплантированный в тело торпеды, вместо спизженной какими-то даунами магнитолы, заглушая скрип пластика обшивки салона, напевает голосами «Пинк Флофда» о нелегкой жизни британских школьников. Жена задумчиво рассматривает зарастающие подлеском поля средней полосы российской глубинки, а мелкий спиногрыз за водительским сиденьем, отбился ко сну спелёнатый ремнями детского кресла. Самое время прикинуть расклады.
    Когда тебе ещё нет тридцатника,    и в жизни у тебя все вроде сложилось. Нет уже порванной на лоскуты империи рабочих и крестьян, но инертность процессов позволила получить гордое    звание инженера-механика.    ММФ - чемпион это навсегда. Знания вколочены в башку без всяких компромиссов.
    Вспоминается первая лекция,    на которой бодрый старикан ректор, задвинув посидеть у окна не менее бодрую (её кипучую энергию да в мирное русло) старушку-преподоваиеля высшей математики, доносит до стада баранов, в количестве сотни с лишним голов, политику партии по вопросам высшей школы.
- Стране будут нужны все - кто сможет спустя шесть, а кто-то возможно больше, лет выйти из этих стен, - ректор по-стариковски крехтя опирается на кафедру. В данный момент мы его дети, смысл его жизни. Есть факультет строителей, электриков, новомодных программистов и особо модный экономистов, но мы первые всегда. Каждый год первымую лекцию он читает механикам.
- Да, да все,- старикан в ударе, сегодня его день. - Кто-то из вас прогрызёт гранит науки и останется в этих стенах растить нам смену,- смотрит на математичку.    - Кто-то сядет за кульманы (старая школа не признавала ПК) в конструкторских отделах заводов. Кто-то менее склонный вгрызаться в цифры пройдёт путь от мастера к начальнику цеха, дорастёт до начальника производства, и кто то из вас, наверняка, когда-то сядет в директорское кресло. - В тот момент времени такой отбор ещё работал и иного подхода декан не мыслил в принципе.
- Ну, а кто-то особо изворотливый попадёт в снабжение. Да-да не улыбайтесь, высшая школа развивает, различные навыки, стране нужны разные кадры и страна их получит.    - К моменту выхода на диплом, вы научитесь прилагать усилия там, где надо и когда надо, где-то хитрить, где то договариваться, не без этого. Виртуозы подобного подхода к учебному процессу, как правило, и оказываются в отделах снабжения, специфика однако.
- Но, вы не обольщайтесь шибко, таких виртуозов 2-3 на курс, и не надо путать их с раздолбаями. - Остудил хихиканье в аудитории ректор.
- В таком вот акцепте. Они ваши, - декан кивает математичке и направляется к выходу из аудитории.
- Ах да, для бодрости духа, сообщу вам, что уважаемая Инна Ивановна стабильно отсеивает    девять человек в первом семестре и четверых со втором, - декан скалится на аудиторию золотыми зубами.
    Несколько лет спустя, когда бодрый старикан отошел в поля вечной охоты, а поголовье студентов сидевших на той лекции сократилось на треть (математичка была не одна такая жадная до студенческих скальпов) и наступило время думать хлебе насущном, пришло понимание насколько мудрый старикан был прав. Его предсказания сбылись на все 100,% куда там Ванге и Настрадамусу, впрочем, им простительно они политеха не кончали.     До четвёртого курса я принадлежал ко второй категории студентов по классификации декана, иногда блестяще выезжал в первую, иногда не менее блестяще в третью. На четвёртом курсе уже плотно работал по вечерам, сперва в авторемонтной мастерской, потом недолго собирал компы. Летом после четвёртого знакомые с факультета информационных технологий привели в контору, где они тянули сети и возились со всякой вычислительной техникой.    Контора была из новой    волны строительных предприятий порождённых молодым, но очень резким капитализмом на одной шестой части суши. За руководством стояли серьёзные деньги и серьёзные связи в столице, а трудовые ресурсы набирались в провинции. Работы было валом, что на фоне идущего ко дну машиностроения не оставляло выбора в отношении перспектив на будущее. Так я помахал ручкой машиностроению и переквалифицировался во чтото околосторительное. Уже не помню, как к исходу второго месяца работы на ниве строительства я очутился в транспортной службе. Собственно транспортом было кем заняться и без моего скромного участия, место хлебное. Однако материальная часть конторы росла стремительнее её людских ресурсов. Так на мою пусть и не очень худую шею бывшего борца    повесили: пару ядовито жёлтых экскаваторов Liebherr-по всему купленных по цене металлолома где то в Прибалтике, пару нулевых кранов на базе «Урала» явно военного происхождения за недорого вставших на рельсы конверсии и службы народному хозяйству, несколько разнокалиберных погрузчиков, ещё всякого автохлама по мелочи.
- Принимай аппарат, - директор местного филиала конторы    пытался косить под героя хорошего фильма о военных лётчиках, получалось у него откровенно фальшиво, но кто об этом скажет начальству.
- Мдэ...... - в недоумении.
- Короче, Склифосовский, надо оживить эту кучу музейных экспонатов и создать из них ударную группу, для прорыва на местных объектах.    Все новое идёт на крупные объекты,    и    по части местной мелочёвки мы с голым задом.
- Людьми поможем, запчастей подкинем,..... наверно, - смотрит мне за спину.
- Задача ясна, вопросы есть?
- Пиздец..., мысленно думаю о возвращении на поприще автомеханика.
- Ну, раз вопросов нет, дерзай, молодым везде у нас дорога,- ржёт над своей шуткой.
Про себя думаю о том что, - Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним, - но на лице это никак не отражается, я достаточно тёртый для своих лет.
Так я твёрдо заехал в третью группу студентов по классификации декана. Работать приходилось часов по десять - двенадцать, текучка кадров поначалу была запредельна, запчасти ага найди такой же аппарат и сними с него, что тебе надо, нету аппарата донора придумай, что ни будь. В институте появлялся, дай бог два раза в неделю: но преподаватели тоже люди кран, экскаватор, машина, бензин, стройматериалы как выяснилось, им тоже крайне необходимы.    А кому они не нужны, всегда надеется тот, кому нужны и кто берётся получить нужную роспись в зачётке. Были, конечно, исключения, но напрягаться к сессии я не успел разучиться.
А техника спустя пару месяцев заработала, да так что полгода спустя, на мне повисла практически вся эксплуатация транспорта и механизмов. По пути к совершенству были: сломанная рука особенно резкого экскаваторщика и несколько сильно разбитых морд, в том числе и моя. Тут вовремя подсуетился безопасник конторы, ударными темпами строивший себе загородный дом, а дом без техники не то чтоб не строится, но не так быстро и дёшево как хотелось бы. Подъехавшие довести до пролетариата мнение руководства по вопросу подрыва авторитета начальника, сотрудники службы безопасности имели отличительной чертой: тотальный похуизм и провинциальное здоровье, быки, если по простому. Уговоры и полумеры не их стиль. Не то, что бы мой авторитет сразу взлетел на недосягаемую высоту, но дисциплина приняла армейских характер, и как в авиации на любое действие появилась куча журналов. Журналы формально были и раньше, но чисто формально. Зачинатель этого благого начинания выходец из структур ВВС, уволился почти сразу после моего прихода, но сама идея мне очень приглянулась. Масло в гидросистеме Liebherrа меняли, будьте ласковы, распишитесь в журнале работ, ага малатсы, а теперь в бортовом журнале Liebherrа почему журналы не на борту, а у меня в сейфе, так это для того, чтобы всегда виноватого найти, без вариантов. Очень способствует повышению производительности капиталистического труда, рекомендую, да и вообще штука хорошая. Параллельно наладился процесс отправки техники на халтурки, так понемногу, чтобы и мужикам был интерес и мне на хлеб оставалось. По весне следующего года вышедший из очередного запоя начальник транспортной службы, наконец-то разглядел во мне конкурента и принял меры. А поскольку помимо того, что он был алкоголик, он ещё приходился не слишком дальним родственником жене генерального. Однако генеральный дураком не был, и я оказался в отделе снабжения растущей как на дрожжах конторы.    На пятый курс я приехал на собственных «Жигулях»-Тройке и в статусе начальника снабжения конторы. Это не от того, что я такой умный, а строго от того что предыдущий начальник уволился, поставленный на его место, через неделю ушёл в запой и не вышел. А свято место- пусто не бывает априори. Вот только в течение года это свято место было местным филиалом ада. Не знаю, может где-то происходит по-другому, но в этой конторе главным было - учесть движение тысяч позиций потребляемого конторой заявок от потребителей, проектной группы, транспортников и прочих заинтересованных лиц, все это подшивалось и хранилось.
- У нас все ходы записаны.
- Чо бля, опять снабжение виновато в срыве работ, вот уж х..
- А ну-ка тащи сюда свои графики и заявки.
- Чо проебал?
- Ах, те некогда бумагу марать, ну так это поправимо. У меня нашлось время, и помарать и    подшить куда надо.
- Твоя подпись стоит? ну вот, а ты говорил снабжение.
Четыре с лишнем года в этом бардаке, с применением нано-технологий, ага, тех самых, когда на, на, на и супер-технологии откат с отката. Позволили, нигде не засветится по крупному, без проблем окончить высшую школу.
- Эх, ректор хорошо, что ты не видишь до каких высот взлетели, или опустились, как посмотреть,    твои последние студенты -, не то чтобы стыдно, но гложет что то.
Прикупить сперва однокомнатную хрущевку, потом проапгрейдить её до двушки и присматриваться к симпатичным кусочкам земли под собственный дом. Тройку сменила девятка, и по всему, «Ауди» не за горами. Появилась жена, спиногрызу пятый год идёт. Горячие точки и особенно горячая Чечня 95го миновали.    Живи, работай, обрастай связями. Бывают такие периоды в жизни,    когда ты наработал имя и имя уже работает на тебя. Можно строить планы будущее.
Осень, дорога, Пинк Флойд, стрелка спидометра на чуть ниже 100 км, полкило отличного шашлыка в желудке, неспешное течение мысли.    Взгляд на рефлексе перебегает на зеркало заднего вида, потом на боковое, скользит по приборной панели, фиксируя отсутствие красного, к противоположном боковому зеркалу, возвращается на дорогу замирает секунд на пять-десять, цикл повторяется. Чёрная клякса    в зеркалах заднего вида бодро превращается в Шевроле Блейзер, хоть бы поворотник включил мудила, сплошная же, вот неймётся пацанам обогнать перед поворотом, флаг тебе в руки и бронепоезд навстречу.    
Накаркал что называется, не бронепоезд правда, а какую-то темно-синюю легковушку, класса «молодость рассекала по Европе, а помирать пригнали в Россию».
Стоп кадр, время сжимается, становится плотным как вода на глубине и тягучим как пластилин. Закончить перестроение Блейзер не успевает, точнее даже не пытается успеть, срезая поворот через две сплошных.    Впереди словно разбили огромную пачку стекла, Блейзер закручивает вправо, в кювет встречного направления улетает, что то, что секунду назад бывшее темно синей легковушкой почтенного возраста.
- Мляяя…,-    нога бьёт по средней педали, руки пытаются удержать машину на трассе, противно визжат тормоза, девятина правым крылом бодает Блейзер, снова звук бьющегося стекла Блезер исчезает куда-то вбок,    лобовое стекло мутнеет паутиной трещин.
Руль, передавая реакцию подвески от чего нехорошего под колёсами, выламывает пальцы.
- Больно-то…., - ремень вышибает воздух из груди, рулю мало пальцев он пробивает контрольный в лоб, чуть выше переносицы.    Опять удар, и опять, и опять, и тишина.    Съездили на шашлычки.
Стоп-кадр отлип, время снова обретает обычный ритм, почти обычный, удары по голове не способствуют росту айкью, и улучшения чувства времени не прибавляют.
Под капотом шипит что-то самым неприятным образом, пахнет тосолом и горячим маслом, странно бензином не пахнет.
Невидно ни хрена, левый глаз видит, правый залит кровью из брови, из носа по губам и подбородку бежит горячий ручеёк, пытаюсь повернуть голову вправо.
Ох, лучше б я этого не делал, сперва в грудину отдаёт так, что скрипят зубы.
- Надо же целы, - ох, не о том думаю.
Потом становится похуй {не знаю, каким словом можно передать всю глубину подобного состояния, потому пока так будет, дальше посмотрим} на зубы, на боль вообще на все, правой стороны у девятины нет.
И жены у меня больше нет.
Зеркало заднего вида валяется у меня на коленях.
«Что там сзади творится», рассеянно фиксирую торчащий из правой брови кусок стекла, смотрю в зеркало на заднее сиденье.
Выдох, воздух проходит сквозь сжатые зубы, надувая пузыри из слюней и крови. Блейзер нашёл последний приют метрах в пятнадцати сзади, его перевернуло на крышу и качественно зажало между двумя здоровыми тополями.
А вот сына на заднем сиденье не видно. Ссуки.    
    Пинк Флойд лабает лиричную хрень, выключить зажигание, отстегнуть ремень, наваливаюсь на дверь – надо-же не заклинило.
Долги ведь надо отдавать. - Если есть возможность то сразу.
Кулак вбивает прикуриватель гнездо, щелчок.
Время пошло.
Тяну грязную тряпку из кармана двери, вываливаюсь в грязь обочины.
Время!
Рывок до багажника, стекло пятой двери на половину высыпалось, кроша остатки стекла, шарю в багажнике.
- Ммммрррр, - ох больно-то как, но это сейчас даже хорошо.
Почти полная, литровая бутылка с розжигом для угля закатилась в дальний угол багажника, по пояс ввинчиваюсь в багажник, стекло осыпается за воротник куртки.    
Окровавленные пальцы скользят по пластику пробки, зажимаю пробку зубами, провернулась наконец то. Прихваченную из салона тряпку потуже забить в горлышко, бутылку перевернуть, тряпка набухает.
Щелчок прикуривателя. Время, время!
Прикуриватель утопить в гнездо, держим, ещё, ещё чуток, годится, приложить к тряпке, фиолетовый огонёк обнимает тряпку и преданно лижет пальцы, время!
Время вернуть образовавшийся долг.
Бык на заднем сидении просек свою дальнейшую судьбу, короткую, но яркую.
Двери им заклинило стволами намертво.
- Ага, хуевая смерь, но каждому по делам его. - Рефлексии сейчас лишние, на дороге пока пусто, время, время!
Бык лезет под куртку, принимаю на пару метров правее, теперь от возможного стрелка меня прикрывает корпус джипа.    Бык заёрзал, пытаясь развернутся в тесноте смятого салона, не перевернись машина колёсами к верху пожалуй у него был бы шанс, принимаю на пару метров левее, бык пытается высунуть руку в окно неудобно ему, не вывернуть кисть в мою сторону.
Поздно, я рядом уже, пробиваю с носка по кисти с зажатым в ней, пистолетом, о хрустнуло что-то.
Мышцы буквально рвёт от броска бутылки в салон, вдох, ещё выдох, целую вечность ничего не происходит, потом салон Блейзера разом заливает синее пламя.
- Ну, вот и все, долг отдан,- пламя вырывается из салона.
Все, время больше не нужно.
- Надо же, не разбились падлы,- вой горящих заживо сверлит отбитую голову.
- Ох, за что мне это господи, - ты, наверное, мне этого не простишь, но так надо.
Бреду к своей машине, нога задевает какую-то железяку.
- Хм Стечкин,- натягиваю рукав куртки на кисть.
- Мдэ, парни, а ведь вам прямиком в ад, прибудете уже слегка адаптированными к особенностям тамошнего климата,- нервно хихикаю, номер на пистолете зашлифован.
Стечкин улетает и лес, судя по звуку падает в воду.
Запоздало приходит мысль, что не поставил волыну на предохранитель.
Обошлось.
- Вот и чудно,- сильнейший пинок между лопаток, земля добавляет по морде.
- Да чтож это,-    поворачиваюсь набок,
- Что меня так приложило?
Бак рванул, быстро что-то, или канистра в багажнике была.
Крики стихли.
- Обидно, как-то вы быстро ребята,- надеюсь, черти не дадут вам замёрзнуть.
- Ох, херово мне что-то,-    опираясь на машину, принимаю вертикальное положение.
Зачем собственно? Внутри пустота, очень болезненная пустота.
Осень, дорога, потрескивает пламя, перекидываясь с джипа на соседнее дерево.
- Не, оно мокрое напрочь, не судьба тебе, Блейзер доедай.
Пинк Флойд поёт о там, как им хочется, что бы ты был здесь. Мне тоже этого хочется, отвожу взгляд от того что недавно было девяткой.
В легковушке на противоположной стороне шевеление.
Значит нам туда дорога, без вариантов.
- Интересно видели оттуда, как я пиромана изображал?
- На трассе пусто до сих пор, периферия конечно, но пора бы уже появится кому-нибудь,- не о том думаешь, по замысловатой траектории добираюсь до легковушки.
Пришли.
Сползаю в кювет.
При жизни это было «Опелем-Кадетом», морда у кадета отсутствует напрочь, двигатель в салоне, даже подвески кусок пролез в салон. Все в крови, непонятно кто за рулём был, там хаос сплошной.
- Что ж там может шевелиться?
За сиденьем водителя шевеление, всхлип. Ребёнок, навскидку ровесник моего сына.
- Нет у тебя сына, больше нет.    
Стёкол на опеле почти нет, высыпались, обозначая    траекторию предсмертного рывка.
Бубню,    что то ласковое выгребая остатки стекла наружу.
- Потерпи маленький, все будет хорошо - ребёнок выгнулся дугой и обмяк.
- Да еп…..,- чтож за день то.
- А, не дышит, - и кровь не его вроде.
Рука мля, вывих или прелом, а я раздолбай его прижал к себе.
- Лан, не смертельно, - за спиной треск движка, ну кто там у нас.
- Что стряслось, - деревенский байкер на Иже.
- Третья мировая.
- Местный? Ништяк, лети в посёлок скорую вызови, у вас же ЦРБ районная в посёлке.
- Ты ещё здесь? - ага поехал ну и славно, до посёлка километров десять-двенадцать, значит, минут через пятнадцать тут будет не протолкнуться.
А пока надо пристроить ребёнка, у меня в багажнике спальник был.
- О, ещё машина едет, зачистили что то, 412-й Москвич, в нем мужик в очках на пол лица.    Пялится на меня как удав на кролика, мимо проехал, вот урод.    
- Вот такие уроды советскую власть и просрали,- к чему это я, хотя да удары по башке ума не добавляют, а гибель семьи оптимизма.
Тяну одной рукой спальник из багажника, он цепляется, выдираю с мясом.
Расстилаю где почище, укладываю ребёнка, тот продолжает пребывать в отключке.
Упираюсь взглядом в бодро догорающий джип.
- Как вы там парни?
- Тепло ли вас, черти встретили?
- Надеюсь, тепло,- не отвлекаться, в багажнике вода была, лезу опять в багажник.
- Ммама, ммам, - шёпот почти на грани восприятия, да и джип мешает прислушиваться    весёлым потрескиванием.
Боясь спугнуть тень надежды, заглядываю в салон.
Бог есть, да!- встречаюсь взглядом с сыном.
- Папа, мне сон страшный приснился. А где мама? - лицо и шея в крови, поза неестественная, несовместимая с жизнью поза, если почестному.    
- Сейчас мой маленький, папа сейчас - плечо минимум вывихнуто, а может и сломано, лишь бы не позвоночник, буду вынимать, вырубится наверняка, но вынимать надо, пожалуй.
Заднюю дверь заклинило, медленно сдвигаю водительское сиденье вперёд до упора, теперь сложить спинку сиденья к рулю.
- Маленький, пошевели ножкой, умница, а другой можешь ? - шевелятся.
- Уху,- теперь мне точно известно, как это, когда гора падает с плеч, во мне три метра роста как-то сразу стало.
Умерла, да навсегда,- да чтож это, но нельзя дать слабину, нельзя.
Спазм зажимает грудь, слезы размывают кровь на щёках, стою, привалившись к девятке, Прижимаю сына к себе, вдыхаю запах его волос, и не могу надышаться.
- Спасибо тебе Господи, - зажимаю в зубах золотой крестик, жизнь продолжается.
Две машины тормозят на обочине, какие то люди что-то спрашивают, но это все не важно.
Важно, что комочек плоти у меня на руках живой,    и похоже относительно здоровый.

                            Вот уж не думал, что ржавая буханка с красными крестами, заставшая по всему ещё Леонида Ильича, на такое способна. Впрочем, когда НАДО, простой советский человек на простой советской технике, способен на чудеса. Этому водиле по всему было НАДО, хотя «Страны Советов» уже нет, страны нет, а люди есть.    Буханка скорой помощи приехала всего на минуту позже байкера.
- Спасибо тебе неизвестный водила,- обелиска в мраморе и бронзе тебе не воздвигнут, хотя о чем я, ты как никто в курсе о размерах людской благодарности.
Тётка в белом халате нависла над ребёнком из опеля. Вторя тянет сына из рук, отпускаю. Понесла в скорую.
Что-то милиции нет, непорядок, ну нет, так нет.    
Киваю байкеру.
О, да он сзади какую-то герлу посадил, чтож можно понять человека, не каждый день такое, надо успеть урвать ощущений.
- Как звать?
- Коля, а это Натаха,- байкер кивает на девчонку.
- Николай, в опеле сумка женская должна быть, там документы на ребёнка наверняка есть, принеси, понадобится скоро.
- Наташа, ни к чему тебе туда заглядывать, - девочка нервно сглатывает и смотрит мне за спину.
Ну, вот блевать побежала, блевать это нормально, в такой ситуации.
Зрители с понаставленных вокруг машин пытаются потушить джип, получается откровенно плохо. Близко боятся подойти, прыгают метрах в десяти от машины, стояли бы смотрели с дороги с тем же результатом.
Плотный парень, кавказкой наружности, потратив без видимого результата свой огнетушитель, с растерянным видом бредёт в мою сторону. Пытаюсь изобразить жест, - «иди сюда».
- Там в багажнике огнетушитель, и во второй легковушке погляди, - побледнел чёта сын гор, но крепкий, вытащил мой огнетушитель.
Ага, к опелю у не хватило духа подойти.    
Колян обратно идёт, в руках дамская сумка и пакет, судя разводам на коже куртки, обед возле опеля оставил, но дело сделал, с характером хлопец.
- Николай, в багажнике девятки сумка спортивная вытряхни из неё все и положи туда сумку.
- Что в пакете?
- Шмотки детские,- сча блеванёт опять.
- Туда же их, так сумку давай, молодец, - парня выворачивает, это тоже нормально.
А вот и доблестные борцы с огнём, оперативно приехали.
- Что-то я не понимаю, где милиция?- бардак в стране, но не до такой же степени.
Пожарные, для порядка, отогнав зевак подальше, начинают раскатывать шланги. Воняет жуткой смесью горелого мяса и автомобильной химии, странно мне это доставляет некоторое удовольствие.
За пожарниками из пожарной машины вылезают два мента, сча начнётся.
- Опять раздатка? - это водила скорой.
Сержант кивает, сдвигает фуражку на затылок, и начинает наводить порядок.
- Так граждане отошли на дорогу, освободите проезд, свидетели аварии есть?
Второй, с дороги заглянул в опель, обошёл джип о чем-то долго кричал в мотороллу, хотя, похоже, больше слушал, что ему из рации вещали, направляется ко мне.
- Вызывай все труповозки из города, к повороту на лесхоз,..    и что то ещё,- на ходу орет в мотороллу. Подъезжает милицейский уазик и ещё одна скорая, ещё кто-то ещё с мигалками показался, сержант наводит порядок на дороге.
Врач из второй скорой наклоняется надо мной одновременно с лейтенантом, смотрят друг на друга, потом на меня.
- Дети? - почти шепчу.
- С детьми, что! - сверю взглядом врача.
- Мне вас осмотреть надо, детьми занимаются уже - открывает сумку.
- Доктор, дети, для меня это основное лекарство в данный момент, пять минут я проживу, не сомневайтесь, а мы пока с лейтенантом побеседуем,- док сдвигает брови, но отходит к скорой.
Меня начинает потряхивать, отходник после стресса начался по всему.
- Хреново выгляжу? - летеха кивает.
- Вопросы есть ко мне срочные? - а то хреново мне как-то, могу отрубиться.
- Не, у областников пусть об этом голова болит,- лейтенант само безразличие.
- Через полчаса тут от звёзд не протолкнуться, будет, все на уши поставлены, опрашивать тебя они будут, это дело не наш уровень,- лейтенанта такой поворот событий откровенно радует.
- Что так,- вопросительно смотрю на летеху.
- Значимые люди в джипе были, раз сюда даже ФСБшники мчатся, - не любит похоже лейтенант ФСБ.
- Дети твои?
- Мои.
- Повезло, что выжили, тачка твоя в хлам, в опеле вообще фарш,    лобовое с Блейзером,- не спрашивает, констатирует факт.    Доктор возвращается.
- Если что, коси на шок, стресс, в твоём состоянии не будут приставать долго, да и, в общем, тут и без твоих показаний все ясно.
- С чего такая доброта, знал кого в джипе?
- Знал, - зло сплёвывает и уступает место доктору.
мигалок все больше.    
- Ну что там док, не томи.
- Сейчас мы их в сразу детскую областную отправим, там оборудование хорошее, осмотрят, врачи хорошие......
- ДОК!
-Нормально все будет, поверьте моему опыту, укольчик обезболивающий сделаем?- как то виновато смотрит.
- Последний он у него что ли?
- Не, обойдусь, шить в больничке будут там и уколют,- довела перестройка страну, у них на скорой похоже только йод и бинт в наличии.    Будем надеяться, в больничке лидокаин есть, а то были прецеденты.

Провинциальный центр на Северо-Западе Российской федерации.    Конец осени 1996 года.            
                                                         Температура - чуть выше 0. Ветер умеренный. Без осадков.
                                                                        
Из больницы меня довольно банально выпихнули на следующий день.    Сотрясение, пара треснутых рёбер, шесть новых шрамов от трёх до шести стежков, ну и так по мелочи, нечего койку занимать, коек мало.
Родной милиции я оказался на удивление не интересен, взяли с утречка показания пока я валялся на больничной койке, подсунули подписку о невыезде, все для галочки как-то, без огонька. Понимаю, что трогать меня сейчас себе дороже, в принесённых в палату газетах все первые полосы о вчерашней аварии и моем нелёгком бремени, и я даже знаю, кто прессе проплатил за это.
Попал я крепко.
В джипе помимо двух торпед    был, правая рука местного авторитета, известный бизнесмен, конечно же, по части охранных агентств. И старший сын главы администрации тоже известный и тоже бизнесмен, по части недвижимости, такой вот пасьянс лёг. Оба твари известные, так что проблемы однозначно будут.
В том, что проблемы не заставят себя, ждать я не сомневался ни на йоту, из газет узнаю, что в джипе баааальшой чемодан баксов везли, но не довезли. А до выборов меньше трёх месяцев осталось, сейчас не до меня им, экстренно новый чемодан собирать нужно, и чемодан сильно больше прежнего. Только не поможет нынешнему главе это, если я что-то в местной политической кухне понимаю. Скандал в прессе разгорелся не шуточный электорат только эту тему и обсуждает, конкуренты не дремлют, а тут такой подарок судьбы конкурентам, от того и чемодан много толще нужен.
Ладно, будем посмотреть, что нам остаётся делать.
У органов ко мне особых вопросов нет, я потерпевший от меня лучше дистанцироваться до поры, однако держать язык за зубами не забыли напомнить, в интересах следствия естественно.    
У выхода из больницы нарываюсь на кучку репортёров.
Слёзно поплакался о моей тяжёлой доле, но детали происшествия раскрыть не смог, ибо интересы следствия превыше всего. Репортёры тут же отомстили мне, отказавшись подбросить до дома, хотя это скорее хорошо. Не удивлюсь, если завтра на первых полосах будет статья о том, как сатрапы режима, беспределят в отношении вдовца. В принципе именно то, что надо, что бы меня оставили в покое.
    Таксист у больницы брать меня сперва не хотел, даже предъявленные деньги не помогли, в целом я его понимаю.
Однако, узнав в какой аварии, я обзавёлся таким милым личиком, метнулся из машины, чтобы мне дверь отрыть, и мучил потом расспросами всю дорогу, даже денег взял по минимуму, такой вот бонус получился.
Дом, милый дом, супруга со стены улыбается, молодая, красивая. Надо бы ленту чёрную купить.
Жену хоронить надо, и по человечески, похороны девушки из опеля надо бы на контроль взять. А из меня сейчас бегун по кабинетам и справкам совсем никакой. Если к этому добавить синяк на пол лица и шрам на всю щеку, неглубокий надо заметить, без швов обошлось на лице и состояние тотальной отбитости во всем теле. Вообще печаль.
Тяну телефон.    
Повезло шеф на месте, на ловлю щуки не уехал ещё, сегодня воскресенье, а завтра праздник, обычно в это время он на все выходные пропадает на рыбалке, осенний жор у щуки. Шеф уже в курсе моих проблем, земля быстро слухами полнится.
- Водить сможешь? - куда я денусь.
- Виталик тебе форд мой старый пригонит и мобилку занесёт, что ещё будет нужно, звони. - Во вторник на работу зайди хоть на час, извиняй но, нельзя чтоб твоя банда расслабились. Без атамана твои бандиты вмиг накосорезят, будем как в прошлый раз, минимум две недели разгребать их косяки.
Шеф сама щедрость, мобилка это круто, да. Много проблем снимет, а вот «зайди на работу» это свинство, но деваться решительно некуда, капитализм на дворе. Впрочем, в прошлый раз мой отдел накосячил строго потому, чтобы шеф проникся значимостью моей скромной персоны.
По большому счёту, другого я не ожидал от шефа. И по части машины, и по части зайди на работу, мобила идёт приятным бонусом.
Достаю бутылку «Столичной», водку откровенно не люблю, но в данный момент водка -    лекарство по сути, а не выпивка.
- Хм, не все так просто,- бутылка возвращается на место.
- Дел у нас хватит, - О, а вот и Виталик с ключами.
Молоденький дознаватель бравший, показания в больнице, без затей поделился информацией - девочка из опеля, теперь круглая сирота, круглее не бывает.    
Девочка значит, я как то не рассмотрел толком, когда вытаскивал, из документов на неё только штамп в паспорте матери, а в паспорт я не успел заглянуть, но это поправимо.
Кто отец - не известно, мать работала юристом, родственников никаких абсолютно.    Девушка из числа русских бегущих на историческую родину от благодарных народов Средней Азии. Симпатичная мордашка на фото в паспорте, умная по всему, если без родни смогла на юриста выучиться, но с тяжёлым характером и впахивала так, что товарищу Стаханову впору уроки мастерства брать. В виду невозможности пообщаться со мной с утра, мне как раз швы накладывали, органы заехали на работу к девушке из опеля. Пробили они её по правам, найденным в куртке. Про сумку я скромно умолчал, даже не знаю зачем.    
Милиция выездом к погибшей на съёмную квартиру не напрягалась. Не стал пока никто этим заморачиваться, даже хозяйку квартиры не стали предупреждать, не до того праздник завтра. Не в том смысле, что бухать пора, хотя и это тоже, а в том, что все на обеспечение правопорядка праздничных мероприятий мобилизованы. А тут ещё безвременная кончина    "бизнесменов" из Блейзера все расклады смешала. Быстро органы деградировали - что же дальше будет с этой страной?
Странно как-то все с этой аварией, чутьём на странности я давно обзавёлся, чутье в голос орёт – подвох где-то.
    Поскольку милиция к ней на квартиру еще не ездила, мне самое время туда заглянуть. Ключи у меня есть, адрес дознаватель слил, а я опосля глянул прописку в паспорте - совпало. Имеется у меня сильный интерес к такому визиту, и попасть мне туда надо раньше остальных. Воскресенье за окном, и темнеть начало - это одни сплошные плюсы с моей бандитской мордой.
Панельная пятиэтажка, в ряду дюжины подобных, встретила дверью с кодовым замком, кончилась советская власть однако. Мой дом - моя крепость, хотя какая это крепость, видимость одна. Замок - отпугивать исключительно честных людей. Кнопки, которыми чаще всего пользовались немного светлее остальных, вдавливаю все три.
Пришли, стало быть, металлическая дверь без номера квартиры, от греха сверяюсь с номером на электрощите.
Поворачиваю ключ.
- Хм, вторая дверь. О, что это у нас,- в проёме между дверьми, на крючке висят собачий поводок и ошейник. Серьёзный такой ошейник.
За дверью тишина, но это ни о чем не говорит. Потихоньку приоткрываю внутреннюю дверь, просовываю в щель носок кроссовка.
- Здрасти,- вас только нахватало на этом празднике жизни.
С минуту играем в гляделки с кавказцем - молодой пёс, не щенок уже, но и на матерого пса никак не тянет, навскидку месяцев семь. Собака принюхивается, потом как-то, жалобно поскуливая, просовывает нос в щель. Но без агрессии.
Снимаю ошейник с гвоздя, пёс начинает радостно подвывать, нарушаем, стало быть, устав караульной службы.
- Да понял, я понял, потерпи минуту, - отпускаю дверь, застегиваю на псинке, ошейник. Цепляю поводок, собака порывается проскочить мимо меня к лестнице.
- Пошли лохматый,- Сколько ты терпел, два дня, три?
На улице темно и пусто. Да ты оказывается лохматая, а не лохматый.    
- Давай, давай, не торопись,- псина излучает облегчение, хоть в рекламе памперсов снимай.
- Готово? Пошли домой, - дел у нас теперь больше чем предполагалось.
Закрываюсь в квартире.
Сперва налить воды в чашку.
- Не лопни, чем же тебя кормили? – инвентаризую холодильник.
Кусок варёной колбасы, сойдёт пока.
- Жуй, давай, я пока если ты не против осмотрюсь тут, - псинка явно не против.
- Мдэ,- одна комната две кровати, письменный стол, половинка стенки, как она ещё не развались бедная.
Обои разрисованы фломастером – ох, ругалась мамка наверно. Скромно все очень.
Из заслуживающего внимания только новенький ноут и шкатулка с женскими побрякушками. Хм, неужели нет запаса на чёрный день? Что-то не верится, что юристам стахановцам в банке платят так мало, не стыкуется что-то. Запас нашёлся минут через десять и серьёзный по местным меркам запас, почти три тысячи американских рублей. На квартиру копила не иначе.
Засиделся я что-то тут, пора и честь знать.
На ход ноги выгребаю, в пакет, все продукты из холодильника, чтоб не воняло, часть выкину по дороге, часть псине скормлю, вилку из розетки не чего свет зря жечь. Ноут, шкатулку, детские шмотки сгребаю в сумку "мечта оккупанта".
- Да, да не рычи, не забуду, - туда же собачьи миски, и подстилку твою прихватить надо бы.
- Ко мне, стой спокойно,- цепляю поводок.
- Рядооом,- хм, дрессированная похоже.
Закрываю двери, спускаюсь к машине, псина, как привязанная, семенит слева у ноги, точно дрессированная.    
Сумки на заднее сиденье, собака уверенно взгромождается на пассажирское сиденье - автомобилистка значит.
Снимаю дорогие перчатки из очень тонкой кожи, ага я предусмотрительный и заношенные до дыр кроссовки выкину по приезду, собаку вот только не выкинешь, улика блин.
- Улика, какое у тебя погонялово по жизни?,
- Молчишь.
- Ну, раз молчишь, будем называть тебя – «Эйтыкактебятам».
- Не нравится?
- Предлагай варианты.
- Опять молчишь? - жаль документов на тебя не нашёл ни каких, придётся этот головняк разруливать со временем.
Попробуем всё-таки твое погонялово пробить, слишком хорошо ты выдрессирована. Таких кинологов у нас на деревне всего два. На светофоре срисовываю из записной книжки Ленкин номер.
- Алло, - а вот ты урод мне совсем не нужен, нелюбим мы друг друга со школы.
- Ленку позови, у меня вопрос срочный по собакам.
- Привет, ты как, соболезную, держись давай, помочь чем?
-Лен, у тебя кавказцы были последние два-три месяца?- вгоняю Ленку в ступор.
- Нее, только Муха, но её не было последние два занятия,- вот и пойми женщин.
- Так нее…? Или только Муха, что за Муха?- псинка напрягается, вот значит какой у тебя оперативный псевдоним.
- Мухтарка, отличная девочка очень спокойная, хозяйка у неё с прибабхом правда, - осекается на полуслове Ленка.
- Про собаку не было ни чего в новостях, как она?- кто про что, а Ленка про собак.
- Муха, Голос,- мощный голосище, однако.
- Лен, не говори ни кому о моем звонке, я сам заеду, как все устаканится,- сбрасываю вызов.
В день «Великой Октябрьской Социалистической Революции», ой прошу пардону день «Согласия и Примирения», у нас в стране не работает ни одно учреждение, даже дежурного врача в детской больнице не обнаружилось.
- Ушёл на обход, будет через час,- делаю вид что поверил.
- Завтра приходите,- ага, счаз. Есть у меня на вас метод.
Бабло неизбежно побеждает зло, вот и тут победило.
- Что, за халат и бахилы накинуть? Не вопрос, - не до мелочей сейчас. - Марлевую повязку надеть? Окей,- вполне разумно с моим-то личиком, ни к чему малолетних пациентов пугать.
Медсестра проводит почти в самый конец отделения, маленькая палата с парой металлических кроватей, капельница, покрашенные масляной краской стены, подобие штор на окнах. Больничка во всей красе, хотя о чем я, это почти VIP уровень по местным меркам
Кровати в палате разнокалиберные взрослая и детская. Сына спит на взрослой кровати, девчонка из «Опеля» на детской. Руки на одеяле, правая в гипсе в левую поставлена капельница. Мордочки обоих вполне достойны кисти Манэ всосавшего литруху абсента.
- Как они?
- По руке у каждого сломано, сотрясение, синяки, в общем-то,- медсестра поправляет одеяло.
- Не тяжелые переломы недельки на три в гипсе,- мне это не о чем не говорит. Меня били, резали, мелкой дробью прилетало разок, но вот переломов не было.
- Снотворное дали, им спать сейчас надо, так что продукты, Вы, зря принесли нельзя им пока.
- Себе оставьте, к празднику,- протягиваю сетку.
- Нет ну что Вы, не положено, - ломается ещё коза.
- Берите, берите, я такое не ем.
- Ну, если так, - забирает пакет. У тебя тоже есть дети, порадуй их, с вашей зарплатой не разгуляешься, да и платят зарплату в наше непростое время далеко не сразу. Заодно может, и заглянешь лишний раз к моим.
Выходим в коридор.
- А разве мальчиков и девочек можно в одну палату класть?
- Нет вообще-то, но тут главврач распорядилась, как раз платная палата освободилась,- какой поворот, ещё за палату хотят денег снять, хотя о чем это я, что отдельная палата оказалась свободна - это из разряда чудес. Многовато    что-то чудес, стало.
- Их же с милицией привезли, поэтому видимо, после праздников переведем куда положено, если новых распоряжений не будет.
- А забрать их, когда можно, - о том, что девочка не мой ребёнок вопрос даже не поднимается, странно все это.
- Послезавтра у зав. отделением узнаете, но если все нормально, то быстро выпишут. С местами плохо, а после праздников даже в коридорах мест не останется, и с лекарствами плохо, и вообще.
Медицина, похоже, деградирует стремительнее органов.

Два простых гроба по очереди скользнули во чрево земли.
- Земля пухом, - три горсти земли сверху, треть пластикового стаканчика водки, дюжина людей вокруг свежих могил.
- Пей, пей, молодой, не пьянства ради. Тут случай особый,- бригадир похоронной команды муниципальной похоронной конторы проглатывает содержимое стаканчика. - Я вообще-то не пью на похоронах никогда, даже по грамульке ни-ни,- очень похоже на правду, редкое сочетание для такого места.
-Предлагают за упокой постоянно, если хоть по глотку соглашаться сопьёшься в миг.
- Но тут случай особый, сколько лет работаю, первый раз на похоронах, «не забранных из морга» наливают.
- Пошли, молодой, нам четыре не опознанных хоронить ещё сегодня.
Девушка из «Опеля» не смотря на наличие документов проходила по части похорон вместе с неопознанными телами, бомжами в основном. Судмедэксперты заключение выдали оперативно, но вот хоронить очередную партию не забранных из морга тел, должны были только через неделю, что меня решительным образом не устраивало. С мужиками из похоронной команды удалось договориться быстро, хотя и не дёшево, подкинул им денег на нормальный гроб и венок, и за работу само собой. А вот сдвинуть похороны на нужную мне дату их начальство отказалось на отрез, ни деньги, ни уговоры не помогли. Угрожать бесполезно, кладбище это такая синекура, в которой все прихвачено мертвой хваткой. Серьёзный бизнес даже во времена союза был, тока заикнись на повышенных тонах, к тебе и братва прикатит в миг, и милиция, да ещё неизвестно кто быстрее. Шеф я думаю, мог бы разрулить эти непонятки, но ему в последнюю очередь нужно, что бы его подчинённые занимались благотворительностью, вместо того чтобы работу работать. Шефу звонить чревато.
В последний момент начальник похоронного МУПа внезапно согласились пойти мне навстречу, причём за недорого. Стойкое ощущение странного, не покидает меня уже третьи сутки.    
Я выжат насухо, но основная битва ещё впереди. С сыном проблем не будет, а вот с дочкой, да именно с дочкой без вариантов, ожидается много трудностей.
Был бы у неё на этом счёте хоть кто то, дед, бабка или хоть дядя какой, возможно я бы сомневался. Не вытащи я её из «Опеля» до приезда скорой, тоже сомневался, но судьба решила за меня. Поводов для сомнений нет, оставить её сейчас совсем одну - перестать уважать себя до конца жизни, не наш это метод, не наш. Связала нас авария в один тугой узел.
Через день самым странным образом решилась и эта проблема. Никто особо не упирался, подписал что дали, и закрыл вопрос.
                    На этом история заканчивается и начинается совсем другая история.
Начало истории через день после похорон, положил, поджарый, резкий в движениях незнакомец, сидевший на лестничной ступеньке возле моей квартиры.    
- Добрый день, есть минутка?- разглядывает мой фейс, понимаю его, фейс все ещё живописен как полотна Манэ, в палитре вот только стало поменьше синего, и побольше жёлтого, геометрия головы тоже в норму приходит понемногу.
- Кому добрый?- я не в духе.
- Не в настроении, понимаю, но нам НУЖНО поговорить, в первую очередь это нужно вам,- классный кожаный плащ у мужика, просто квинтэссенция мечты чекиста-комиссара, хочу такой же.
- Ндэ, - вот и проблемы нарисовались.
- Документы ваши можно взглянуть?
- Я, не из органов.
- О как, и что же МНЕ нужно от ВАС?- скептически разглядываю мужика.
- Может лучше об этом не на лестнице разговаривать?- открываю дверь, пропускаю незнакомца в квартиру.
- Муха,- треплет пса по ушам. Муха скалится, но не зло, для порядка не более.
А вот то, что незнакомец знает кличку псины, заводит меня в лёгкий ступор. Причём рабочую кличку, которая псине привычна. Вот сейчас и проясним, что да как с этим мутным вопросом.
- Вы знакомы,- киваю на псину.
- Нет,- все интересней и интересней.
- Вы не нашли, - передаёт мне паспорт на Муху, машинально отмечаю что прививки сделаны. Пасли меня, а я то «007» долбаный, перчатки разрезал, кроссовки выкидывал, и Муху оставил, на фестивале самых идиотских фильмов о шпионах мне не то, что в главной роли сниматься - в жюри сидеть можно.
- Вот ещё, этого вы не могли найти,- протягивает прозрачный пакетик. Вытряхиваю на ладонь золотой кулон, пару серёжек в виде дракончиков и колечко тоже в виде дракончика. На мой скромный взгляд серьги и гайка очень дорогие и качественные приблуды.
- С Кирпичём банчок метнули? – кто же ты, мил человек, если смог ЭТО из милиции забрать.
Если мужик смог забрать цацки из милиции, то и другие странности почти наверняка не без его участия.
- Там ещё цепочка порванная была, но ничего особого дорого и необычного, я не стал заморачиваться. Отдашь, когда подрастёт, это её матери,- вот уж не знаю, одел бы я такое? Пожалуй, одел.
- Давайте вкратце обрисую суть вашей проблемы,- незнакомец садится в кресло.
- Попробуйте,- сажусь напротив.
- Если в вкратце, то джип в ДТП, с которым Вы попали, загорелся не сам по себе, в салоне обнаружены следы керосина и жидкого парафина,- смотрит мне в глаза.
- И почему тогда я все ещё жив?
- Есть ресурсы.
- Ресурсы круче ресурсов Феди Круглого и Михаил Петровича?
- Круче, в разы круче,- какой интересный разговор получается.
- И что за интерес у ТАКИХ ресурсов к моей скромной персоне?
- Вот об этом и поговорим.
- У вас есть трое суток, потом это перестанет быть тайной.
- И что я должен сделать за эти трое суток? Ведь должен же?- играем в гляделки с незнакомцем.
- Вас как зовут кстати?
- Это не важно, это наша первая и последняя встреча, в не зависимости от того, достигнем мы соглашения или нет.
- Веришь в иные миры? – выдержав паузу, продолжает незнакомец.
Я что, похож на идиота?
- Нет, не верю.
- А придётся поверить.
- Хм, продолжайте я весь внимание.
- Иван Петрович, полтора года назад, когда, сманивал тебя к себе с текущей работы, предлагал тебе штуку двести зелёных в месяц на тарелочке под хохлому расписанной.
- И причём тут иные миры? - именно так и предлагал, причём в очень приватной обстановке.
- При том, что он сам отбыл туда, сразу после вашего разговора, там острый дефицит кадров. - А ты, по их мнению, ценный кадр, - протягивает мне пару листов бумаги
- Читай, там детали вашего разговора, известные только вам двоим.
- И, где связь?- да, детали действительно известные только нам двоим.
- Люди от ТУДА шлют запросы на тех, кого они хотели бы ТАМ видеть, и подкрепляют это такими вот интимными моментами.
- Мы просто отслеживаем случаи подобные твоему, и реагируем. Хотят-то многих, но случаи подобные твоему относительно редки.
- Короче, что конкретно вы предлагаете?
Суть предложения свелась к следующему, я в течение двух суток бросаю все дела, пакую манатки и отбываю в сторону северной столицы, там по указанному адресу мне обеспечивают переход в новый мир. Вот такая загогулина.
- Выбора у вас нет, - а то я не понимаю, что нет. Без детей я бы наверно сорвался в бега в Белоруссию, Украину или Прибалтику, но если бы у бабушки рос ... (борода, конечно же, а не то, что вы подумали), она была бы дедушкой.
- В качестве ещё одного аргумента, что предпочтёшь: золото или баксы, - с легкой небрежностью выкладывает на стол толстую пачку зелени и ленту запаянных в полиэтилен золотых монет.
- Это за квартиру,- и упреждая мой вопрос.
- Нет подписывать ничего не надо, просто оставь себе, примерно две трети стоимости этой коморки,- шутник блин. - Наследников у тебя нет, насколько мне известно,- мой наследник едет со мной, так что тут он прав почти.
- У жены родственники есть в Орле.
- Не, им не светит ни чего, брак вы оформили после покупки тобой квартиры, так что тут особых проблем не будет.
- Продать квартиру за два дня у тебя не получится, а попытка может стоить времени. Время в вашем случае, дороже зелёной бумаги или презренного металла,- и не поспоришь время явно дороже, квартиру спихнуть не быстрое занятие.
- А мне приятный бонус будет через годик, когда все устаканится,- стало быть, его интерес именно во мне, а не в хате, навар с хаты более чем на бонус (пусть и хороший) не тянет.
В том, что иных вариантов у меня нет, он не сомневается ни на йоту, вариантов у меня действительно не богато.
- Вот вам инструкция, через пять дней она саморазложится,- протягивает ещё лист бумаги.
- Конспирация?- киваю на лист.
- Не особо, так для порядка, чтобы, не мусорить, лишний раз. А то «Гринпис» ругается.
- Ты - умный парень и должен понимать. Что без ведома государства, такое не может происходить,- хм, как интересно.
- Государствам обозначили их рамки, а государства обозначили свои интересы и все довольны,- даже не представляю, какими возможностями надо располагать, чтобы обозначать рамки государствам.
- Боевиков с Кавказа: тоже куда-то утилизировать надо время от времени, как и русских оставшихся за пределами России при развале Союза.
- Сербы, опять же. Турки месхетинцы, чтоб их, - морщится как от лимона.
- Много народу лишнего по миру,- незнакомец снизошёл до объяснения очевидного с его точки зрения.
- В веселое место вы мне перебраться предлагаете.
- Ну, не все так плохо - даже хорошо я бы сказал.
- Так баксы или золото? От себя могу посоветовать взять золото, если имеются средства собраться в дорогу. Если нет, то баксы помогут приобрести все необходимое, рубли не предлагаю.
Сгребаю к себе золото, баксов и рублей у меня самого с избытком хватит на сборы.
- Если вы не против,- выщипываю сотенную купюру из середины пачки.
- Вот ещё, для чистоты эксперимента,- незнакомец выдёргивает из пачки и кладёт на стол ещё пару сотенных купюр.
- Детей завтра забирай из больницы, там не будут упираться,- этот аргумент покруче стопки рыжья будет, до последнего козыря на руках держал - мастер. - Я с вашего позволения, откланиваюсь. Через 72 часа вас ждут, успеешь? - киваю
- Инструкция это ещё, и пропуск не потеряй, без него тоже можно, но лучше с ним.
- Секунду, что посоветуете в дорогу брать? Пулемёта, жаль, вот нет.
- Пулемёт ТАМ не проблема,- очень весёлое похоже место. - Бери то, что может пригодиться при обустройстве на новом месте, кой-какая цивилизация там есть уже, не на пустое место едешь. Но дефицит всего, кроме продовольствия тотальный, особенно энергии. - Заначки у тебя есть, я полагаю,- правильно полагает. – Но, не увлекайся, у тебя два дня на сборы. - Ах да, тёплую одежду по минимуму, только на дорогу - тепло ТАМ, даже жарковато местами, пулевых патронов 12 калибра прихвати, лучше «Магнум»,- умеет оптимизма добавить мужик. - Природа ТАМ дикая в основном, точно пригодятся. - Чай если любишь, бери по максимуму, ТАМ он не растёт почему-то, перед переходом тебя должны проинструктировать и подкинуть кой-чего для начала, не бесплатно естественно.
- Последний вопрос, местные неприятности могут туда за мной дотянуться?
- Чисто теоретически, да,- улыбается первый раз за разговор. - Так ведь и ты, судя по тому, что я видел, та ещё неприятность. Чем джип поджег, если не секрет? – коротко пересказываю, как все было.
- Опасный ты человек, - от такого и слышу.
- Честь имею.
- И вам не хворать.

Прижимаюсь спиной к закрытой двери, надо бы стопоря накатить.
- Ну что Муха, попали мы в оборот, без пол литра не разберёшься,- всегда считал, что Мухтар только кобелей звать могут, хотя ты же Мухтарка, не Мухтар.
Бутылка опять возвращается на место непочатой, двое суток это чертовски мало. С учётом, что надо забрать детей из больнички, критически мало.    Незнакомец, похоже, сильно упростит мне процедуру забора детей, но исходить следует из худших раскладов.
Первым делом проверить рыжье и баксы.
Через полчаса не остаётся сомнений, что все по взрослому, баксы выдернутые, из пачки вполне себе подлинные.    
С золотом придётся потерпеть до утра, но я отчего-то не сомневаюсь, что советские золотые червонцы с надписью 1976 - подлинные. По дороге домой заскакиваю к Никите - товарищу по охоте. Нужно мне от него ни много, ни мало: чтобы он затарил 12-го калибра по максимуму и отдал «дутый» курковый «Зауэр» 16-го калибра - обрез делать будем, пригодится.
Никитос - человек с пониманием, лишних вопросов не задаёт, к обеду обещает подвезти патронов и обрез «Зауэра».    Под конец, однако, предупреждает, что внезапно уезжает в отпуск на три недели. Два плюс два - я не хуже него складываю, что же, можно понять человека, это определённо не его война.
Дома монотонно обзваниваю поставщиков - надо снять хоть какие-то откаты напоследок. Те, что успею за два дня.
Потом под пристальным взглядом Мухи пакую шмотки к переезду в иные миры.
Откручиваю от стены оружейный ящик, в ящике ИЖ-27, двенадцатого естественно калибра, сотня всяких патронов, бестолковый Кизлярский ножик "Орлан" и толковая самоделка от местных умельцев. Хотя, если подумать мне не шкуру снимать, а пырнуть в брюхо "Орлан" самое то, что надо будет, но не хотелось бы доводить до этого самого, пырнуть. Армейский бинокль Б7х35 1983 года призыва, тяжеловат для ходовой охоты, но дарёному коню в зубы не смотрят, даже если у коня пара крохотных сколов на левой линзе, обзору это дефект не мешает. Алюминиевый фляга-котелок, в брезентовом чехле.
- О! где то каска была,- СТ-58, хоть узнаю, как называется, а то, как подарили на четвертной, так и пылится у сына в игрушках. Фонари, капканы, патронташ, дробь, две банки "Сунара", упаковка капсюлей «жевело», набор для чистки ружья, масло и прочие охотничьи мелочи. Пулелейки жаль нет, пригодилась бы, я полагаю.    
Потом пакую кучу инструмента: перфоратор, шуруповерт, лобзик, малая болгарка, все в старых потрёпанных корпусах, но с нулевой начинкой. Ремонтом всякого-разного инструмента тоже моя служба занималась. Вот и договорился, чтобы в старые корпуса нулевые потроха вставили, и списал как неподлежащие ремонту.
Два пластиковых ящика со всякой мелочью, наборы ключей и отвёрток, много всего скопилось. К подготовке строительства собственного дома я подходил весьма основательно. Дома это лишь малая толика, необходимая по хозяйству.
Перехожу к одежде, там пакую все в палатку: спальник, болотники, простые сапоги, берцы, и прочее, прочее, прочее. Ничего так тючок вышел с трудом поднимается. Хорошо не выбросил коробки из под бытовой техники, пихаю в них всякий хлам смутной полезности: кроссовки, бутсы, мячик тоже прихватим, спортивные трусы, футболки, носки (маловато будет прикупить бы надо), детские шмотки, кухонная утварь.
    Часам к трём ночи водка лишается таки девстнности. А я, дойдя до предела своих возможностей, отбиваюсь ко сну, с мыслью «А не разыграл ли ты меня мил человек?»
Утро красит красным цветом стены древнего кремля, значит, пора гулять Муху и вообще Нас ждут великие дела. Сперва заскакиваю на работу, разгоняю личный состав вверенного мне отдела, (кроме особ, облечённых особым доверием мой персоны), по работам. Особы облечённые моим особым доверием, получают спец. задания. И в качестве бонуса нарезаю им куски пирога моих откатов.
    Они и, забегали, кто же первый из вас тугодумов сообразит, что место освобождается.    Время заняться презренным металлом.    
Борю я знаю лет пятнадцать, из них восемь лет мы увлечённо бросали друг друга на татами, у Бори надо заметить это лучше получалось. Потом судьба развела нас, Борис пропал после школы года на три. Года через три всплыл в мастерской по ремонту ювелирных изделий, так и сидел там помаленьку.
Старушка с влажными глазами, шелестит купюрами.
- Осторожнее бабушка, не светите, деньги лишний раз, время не то сейчас,- бабка скользит по мне затравленным взглядом, и прячет деньги в сумку.
- Здорова Борис! как сам?
- Ба, какие люди, поваливай к нашему столику,- Боря открывает дверь в свою конторку, вешает на окошко плакат "Ушёл на 10 минут", опускает жалюзи.
-Нус, с чем пришёл? Кофе будешь? натуральный из Риги привезли,- кофе я не люблю, употребляю по необходимости, но не люблю, после бабкиных взглядов так и совсем кофе не хочется.
Но надо.
- Беда, с ними,- Боря колдует у кофеварки
- Пенсии по три-четыре месяца задерживают, вот и несут последнее, ща получше стало, а вот пару лет назад думал, свихнусь или сопьюсь от такого, - разливает кофе.
- С чем пришёл, опять цепь подпаять? – выкладывает на стол пачку сахара.
- Что скажешь?- кладу перед Борей пару монет.
Пока я отхлёбываю кофе, Боря вскрывает упаковку и укладывает по очереди монеты на весы, подносит к здоровенной лупе.
- Настоящие и думать нех. Банк ограбил?
- Нет, рассчитались за кабель, неучтённый.
- Золотом стал брать, растёшь?
- И им тоже. Есть, кстати, что на продажу?
- А тебе что, изделия или металл?
- Металл.
- Ты понимаешь, хозяин тут не я и нормальной цены дать не смогу. Сколько рыжья-то надо?
По-быстрому прикидываю свои текущие финансы,- Тысяч двенадцать зелени отоварить.
- Это осилим, соберу монеты и чего по массивней, кольца обручальные возьмёшь?- не хочется мне кольца брать.
- В самом крайнем случае, от колец до зубных коронок один шаг.
- Так я и думал, сюда не приходи, я сам приеду ближе к ночи, живёшь там же?- киваю.
- Тоды все бывай, работать пора.
Выхожу от Борьки, морально настраиваясь на битву по забору детей из больнички, отступать нам некуда.
Битвы, вопреки ожиданиям, не происходит, даже обидно как то, выдали на руки чужого ребёнка, куда катится эта страна. Хотя может, я плохо думаю о людях, не могут они быть не в курсе, что девочка полная сирота уже пару дней. Весь город обсуждает ту аварию. Будем жить дальше с верой в людей, а то без веры совсем тоскливо. А за одно и с верой в незнакомца. Без него тут явно не обошлось.
Дома происходит нечто затмевающее встречу на Эльбе, Муха сходит с ума, дочка клещом повисает у Мухи на шее и не отпускает минут десять. Сына интересуется, чего такой бардак дома. Слава богу, не спросили где мама. Потерпите ребятки у папы дел невпроворот.    
Пару лет назад количество различных не учтённых ништяков, прилипшее к моим цепким лапам, превысило разумные пределы и потребовало отдельного помещения под них.
Помещение было арендовано за те же ништяки. Знакомый по спорту в духе времени прихватизировал базу механизации с кучей складов и боксов, и понабрал туда арендаторов. База, однако, была на отшибе и большой популярностью пока не пользовалась, так что пару крайних боксов я занял без напряга. В одном боксе переваливался хабар, во втором обитало детище немецкого автопрома «Robur LD3000», почти без пробега. Это чудо немецкой инженерной мысли было сменено на три десятка нестандартных плит - пустоток, ошиблись проектанты на 10см, бывает, им от щедрот даже премию не уменьшили за это. Впрочем, это не косяк в объёмах конторы. Так, приятный для понимающих людей косячок.    
Бегало чудо пусть и не быстро, но экономично, укладываясь в 17 литров солярки на сотню километров. И не ломалось пока потому, как всю свою жизнь простояло на консервации. В целях повышения тактико-технических характеристик «чудо» было слегка модернизировано установкой топливных фильтров от «КАМАЗа», сидений от него же, термо-фургона вместо штатного кунга, дополнительного аккумулятора на свечи накала, и резиной Газ 52 на заднюю ось. Резерв родной резины был оставлен на переднюю ось, в виду слабости её ступичных подшипников. В придачу шёл донор движок, КПП, корзина сцепления, редуктор заднего моста, коробка свечей накала, комплект распылителей. На изредка поездить - хороший автомобильчик, кабина со спальным местом опять же. Не худший вариант, в качестве транспортного средства прорыва одной отдельной взятой семьи в сторону мифических ворот в иные миры.
Начинаю паковать по ящикам всякую мелочёвку со стеллажей: большой балгарин, сварочник на 230 ампер, гидравлический трубогиб с кучей самодельных секторов, сверлильный станочек, заточной станок, резаки, бензопила, компрессор, самопальная электропила, куча электродов, отрезных дисков. Метизы: одних заклёпок несколько тысяч или пара коробок, как посмотреть. Финский шанцевый инструмент, пара алюминиевых лестниц. Цветной метал и нержавейку всю затолкал, хлыстов по пять мелких черных труб и уголка положил.
Если Гайцам попадусь, мне это дорого встанет, но не будем думать о грустном.
Часа через полтора подгребает бригада местных грузчиков.
За двойной тариф и литр сверху, все путное с моей точки зрения перекачивает из бокса в фургон, финальным аккордом вкатываю 4 бочки солярки.
М-да, рессоры не приятно просели, а ещё дома грузится. Впрочем, чего я хотел один наваловский шаровой кран сотка с причиндалами почти на пару пудов тянет, а там только их одиннадцать штук, двигателей электрических кило на триста лежит.
    Подъезжают лица облечённые высочайшим доверием, про мою нычку они в курсе, ибо делится надо по законам жанра, я и делился с ребятами, или они со мной тут опять же все сильно зависит от точки зрения.
- Нус, орелики, чего притараканили,- орелики откидывают борт газели и бодро начинают грузить коробки и тюки.    
- Немного спецодежды, консервы, сухпай, чай, сахар, сгущёнка, масла в движок и коробку, пластичные смазки, 5 коробок импортной бумаги «А 4» формата, куча ручного инструмента и расходников, нормально в целом.
- Лампы керосиновые где, примус, свечи, батарейки, казан где?- тычут в здоровенную фанерную коробку, щедро обмотанную скотчем.
- По медицине что?
Орелики застенчиво смотрят в землю.
- Стало быть, ничего. В целом не страшно завтра подсуечусь на эту тему, время вроде есть и вариант есть.
Сдаю ореликам бокс, с тонной цемента в мешках, двумя дюжинами рулонов рубероида, и кучей разнокалиберных труб, уголка и прочего сортамента, объясняю, где найти хозяина боксов и как с ним перетереть за светлое будущее.
- Всё свободны, я для всего мира и особенно для генерального ушёл в запой наглухо.
- Форда послезавтра Витале сдадите, мобила в бардачке, - отдаю ключи и документы на форд. Провожу пальцами по крылу, спасибо старина, выручил.
Орелики бодро запрыгнули по тачкам и покатили в направлении конторы хозяина складов, обустраивать светлое будущее, жизнь продолжается. И мне пора к дому ехать, я тут инородно тело.
- Где Никитос? Три раза уже объявится должен,- что-то как то ссыкатно мне.
Но делать нечего еду к дому, «Робур» на стоянку пока определим, во избежание как говорится.    
Дома все сильно лучше чем, моих предположений.    Дети такие создания, что не могут долго грустить без текущей причины. Смотрят с кровати японское аниме, Муха утроилась между ними, даже встречать не вышла, не порядок.
- Пап там дядя Никита сумку принёс, под столом на кухне глянь.
Глянем, глянем, вот только поставлю комп почту качать, в последний раз.
- Муха, отвянь,- псина солидно отходит на пару шагов и ложится на пол, умная зараза.
Никитос расстарался от всей души. Три сотни патронов, в основном пуля и картечь, я так понимаю, он кого-то из бригады в помощь припахал. Разнокалиберная дробь это уже из его личных запасов, пожалуй. Две дюжины латунных гильз двенадцатого калибра особенно сильно греют душу, точняк все бригадой скидывались.
- С чем теперь на охоту пойдут, в рукопашную кабана брать будут не иначе. Впрочем, с них и в рукопашную станется.
    Под коробками с патронами, нашёлся стационарный Кенвуд стоявший на «Газ 69» Никиты и портативная радиостанция той же марки, ещё одна такая же у меня вместе с оружием хранится, придётся доставать, упустил я момент со связью. Все это богатство год назад вернулось с очередной грандиозной стройки в малость не исправном виде (есть у меня подозрение, что кто-то до меня на него глаз положил и готовил к списанию), и намертво зацепилось за мои липкие ручки. Ремонт там и не потребовался, по сути, так по мелочи, а списывать когда надо я и сам умею. Ручные станции били километра на три-четыре, стационарная до двадцати уверенно и до двадцати пяти если повезёт. Для нашей охотничьей бригады то, что надо. В самом низу скромно притаился обрез «Зауэра», горсть патронов шестнадцатого калибра и свинарез больше похожий на небольшой меч.
- Террорист, хренов,- все как надо положил десяток бескантейнерной крупной дроби и пять пулевых. В свинарезе был опознан штык от 98 маузера, ничо-так хорошо сохранился тесачок, пригодится.
Пока Муха озорно гремела своей миской, а мелочь вяло ковырялась ложками в тарелках с ужином, присел разобрать почту
- Ни судьба,- подвожу черту под просмотром емейла, на мыле ничего ценного не обнаружилось, хотя и ожидалась.
Засел за просмотр FIDO, никому ни чего не ответил, перешёл на    городские сплетни, сплетни в целом радовали тем фактом что, о поджоге «Блейзера» пока ни слова.    Поставил жирную точку в сборах раскидав комп, и запаковав его в очередную "мечту оккупанта".    

- Муха, гулять пойдём?- Муха всем своим видом изображает готовность гулять.
Противно тренькает телефон - кому я там понадобился на ночь глядя.
Похоже, очередные неприятности, - снимаю трубку.
- У нас непредвиденные проблемы, - радует из трубки голос незнакомца.
- Тебя пасёт кто-то, это точно не система, чья-то частная инициатива.
- Братва?
- Думаю да, сейчас дежурит серебристый «Бумер» пятёрка, до этого был «Чероки»,- это точно братва.
- Давно пасут?
- В больнице их не было, у гаражей, где твой грузовик стоит, уже были,- плохо.
- У тебя в городе остались недоделанные дела?- нет, ничего у меня не осталось ради чего стоит рисковать, не забранные деньги и медикаменты погоды не сделают.
- Нет, не осталось.
- Прекрасно, утром уезжай из города.
- Сбрось хвост, только не как в прошлый раз?- незнакомец похоже неисправимый оптимист.
- В крайнем случае, в точке встречи вас прикроют, но лучше до этого не доводить.
- Ты меня понял?- понял, я понял.
- Удачи.
Муха уткнулась влажным пятачком носа в руку.
- Пошли, пройдёмся,- Муха согласная.
В «Бумере» минимум двое курят, «блатняк» слушают, диагноз сразу можно ставить. Что только с этим диагнозом делать. В войнушку играть заведомо бесперспективное занятие. Оторваться на «Робуре»? Да он отродясь больше 70 километров не выдавал, даже под горку. Хотя, кто сказал, что ехать можно только по асфальту.    
В наглую подгоняю грузовик к дому и полчаса распихиваю по нему шмотки, ребятишки в «Бумере» явно напряглись, только б они «Бумер» на «Чероки» или другой паркетник не поменяли. «Бумер» я сделаю с гарантией. Через час после возвращения грузовика на стоянку, спускаюсь на первый этаж и аккуратно перекусываю провод перед выключателем освещения, соседям придётся потерпеть минимум до завтра, свет мне категорически не нужен.
Минут через двадцать появляется Боря, нус посмотрим чего он приволок.
- Чо у вас со светом в подъезде? - Чуть ебальник не разбил, тебе-то без разницы синяк туда синяк сюда, а мне это ни к чему.
- Да отморозки какие-то завелись, лампочки пиздят, достали уже.
- Лан, ближе к делу, зацени.- раскладывает на столе три толстенных цепи, и восемь гаек, к каждой примотана бумажка.
- Четыреста три грамма, пробы разные, я тебе на каждой написал вес и пробу.- Демонстрирует на примере самой толстой цепи.
- Двенадцать триста с тебя, осилишь?- осилю, даже останется немного плюс рубли есть.
- Я тут по дороге к братве на сход заезжал, на электро-механический, в Круглого стреляли, менты и братва город на уши ставят,- не наш день, не наш.
- И как?
-Мотоциклист, стрелял картечью из обреза. Две картечины Круглому в жопу [пока пусть так будет] попало, так что жить будет.
- А мотоциклист?
- Выкинул обрез и ушёл дворами.
- Когда это было?
- Часов в три у ресторана его подловил, - значит, меня уже пасли в это время, от Круглого пока гадостей ждать не приходится, но всё равно нездорово.
- Все не хворай?- Боря не пересчитывая убирает деньги.
- И тебе того же.
Помыться надо перед сном, при лучших раскладах это не понятно когда случится в следующий раз, и мелких помыть, и Муху, пожалуй.
Будильник поднимает меня в полпятого, обычно я соня, а тут вскочил как огурец, это от нервов. Не включая света, стряпаю не хитрый завтрак. Привожу себя в порядок, в санузле можно свет включить, там окон нет. Бужу детей, помогаю им собраться, с загипсованными руками это им непросто даётся. В темноте рубаем завтрак, мелочь похоже прониклась моментом, и наворачивают за обе щеки, это есть гут.    Мою посуду (соблюдем ритуал) заливаю в термос кофе, бутербродов еще вчера нарезал, все готов. Присядем на дорожку, тем паче она у нас в один конец, по-любому.
За ночь, «Бумер» сменил «Чероки» - плохо, но не критично есть одна задумка на этот случай, и дождик накрапывает несильный, совсем хорошо.
Свет в подъезде я намертво отрубил ещё вечером, возможно, поэтому наш выход из подъезда прошёл незамеченным, а может кемарнули ребятки, не в армии чай можно расслабиться.    
Картина маслом - мужик с собакой и двое малышей в гипсе в пять утра играют в разведчиков. Что поделать, жить захочешь, ещё не так раскорячишься. Пролезаю на стоянку с обратной стороны через дырку в заборе, грязно там, нагажено и засцано, но выбирать не приходится. Сажаю мелких по одному в машину, у «Робура» кабина удобная, но высокая зараза, за сиденьями спальник оборудован не хуже «камазовского», даже шторки есть от лишних глаз. По очереди снимаю пакеты с обуви мелких, лишняя грязь нам ник чему.
- Залегли, сзади, вести себя тихо без команды не выглядывать, - все, равно ведь будут выглядывать, но тут уже ничего не поделаешь, дети. Кое-как оттираю Мухе лапы, сойдёт, по сельской местности. Подхватываю снизу под лапы и гружу Муху в кабину, пресекаю на корню, Мухину попытку взгромоздится на пассажирское сиденье. Обиделась, ну такова твоя собачья доля. Сдираю с берцев пакеты, обрез под сиденье. Можно заводиться.
- Ключ на старт, - так космонавты говорят, мелочь уже обустроилась на спальнике и пялится из-за занавесок, им нестрашно, им интересно, а вот мне страшно.
Включаю свечи накала, через пятнадцать секунд контрольная свеча под торпедой покраснела, можно заводить. «Дойцевский» движок шумноват и дымит при запуске, прогрею пару минут.
Виден я торпедам из чероки? Без толку гадать, ехать надо.
Братва проспала мои подготовительные действия, но на выезд среагировала бодро, проезжая мимо вижу, как браток за рулём достаёт мобильник.
- Нус, понеслась,- как говорится.
И минуты не прошло, чероки повис у меня на хвосте, движок у них тёплый это мне ещё    прогревается на ходу надо. Впрочем, я не тороплюсь, все пока по плану.    
А по плану у нас, ехать потихоньку на базу к моим боксам, там они меня вчера выпасли со слов незнакомца. Значит, скорее всего, знают, на базе одни ворота, сунутся за мной на территорию или будут у ворот ждать?
Не сунулись, это есть гут. Не многие знают, что на базе есть эвакуационный проезд с    территории соседней котельной. Подъезжаю к металлическим воротам проезда, замка на них, отродясь не было, створки обмотаны между собой цепью, цепь прихвачена сваркой.    
- А вдруг пожар? А путь эвакуации перекрыт, непорядок это, так считаю,- будем исправлять.
После пятого проворота лома, сварка отскочила, - Вот теперь порядок,- проезжаю и заматываю цепь на место, на сколько у ребят терпения хватит, полчаса, думаю мне обеспечено. Проезжаю через ж-д пути мазуто-хранилища, метров двести до переезда крадусь прямо по полотну путей, колбасит на шпалах «ниподецки», мелким в радость, Муха недовольно рычит.
Задворками, почти час крадусь к северной окраине города, выезды из города пасут, к бабке не ходи. Будем надеется, северную сторону пасут меньше, тут выездов всего три, да и пропал я на южной стороне. Там есть, где потеряться, ищите.
Кроме дорог в России как известно есть ещё направления, одно такое направление берет начало в конце огромного гаражного кооператива, проходит мимо городской свалки, к старому карьеру. Этим маршрутом теоретически можно проехать на легковушке, я бы смог пожалуй. А вот двадцать две версты от карьера до птицефабрики, вдоль высоковольтки    - минимум УАЗ или Ниссан Патрол, и то не факт, что брод проедут. Даже для грузовика это не просто. Дорога там теоретически есть, но только теоретически, хорошо хоть дождей не было с неделю. Двадцать два километра за час и оторванное зеркало, более чем неплохо в моей ситуации. Теперь десять минут до трассы и самый опасный участок пути. Шесть километров по трассе до поворота на щебёночный грейдер, идущий параллельно основной трассе. На нем искать не станут он официально тупиковый. Только не для того, кто в тех местах почти пять лет охотился, там можно проехать к лесхозу и обратно на трассу выскочить, как раз возле места аварии, а там до границы области минут сорок, и пост гаи лесом можно объехать. Хм, придётся тормознутся, навестить места боевой славы.
Не доезжая до трассы метров триста, паркуюсь за полуразвалившимся коровником.
- Упорная братва попалась,- Б7 выцепляет на трассе вчерашний «Бумер».
Ожидаемо в целом, пасут развилку двух дорог из города, я у них в километре за спиной.
Даже если у них глаза на затылке, за километр в трафике вряд ли меня заметят, жду поток машин по больше, и выезжаю на трассу.
- Фу-у…, 90 почти выжал, не сплохеет тебе?- мотор отвечает ровным рокотом, только нагрелся чутка, но в пределах разумного. Съезжаю на грейдер, пару часов спустя спокойненько доезжаю до места аварии. Останков машин уже нет. На обгоревшей коре дерева режет глаз пара новых, вычурно ярких венков.
- Это мы поправим, - так считаю, я ещё поссу на них, не сомневайтесь.
Мелкие к счастью отбились спать и не видят этого места. Может и не узнали бы, но не хочу проверять. Встаю, не доезжая поворота с лесхоза на трассу, не будем отсвечивать лишний раз.
- Пошли Муха, разомнёмся,- Муха бодро выпрыгивает из кабины.    
- Недели не прошло, а как все закрутилось,- стою на месте, где моя девятка нашла последний приют, Муха что-то чует и впадает в лёгкий неадекват.
- Туда я его кидал, вроде метров на пятнадцать, больше вряд ли, но не меньше десяти,- нарезаю себе сектор поисков.    
- Всплеск был, - это я точно помню.    
В секторе поиска кювет как раз пересекает какой-то арык, не знал бы куда кидал, в жизни не нашёл.
- Да ты оказывается АПБ, а не АПС,- на мой личный вкус АПБ получше будет, а если глушитель с рамкой приклада раздобыть совсем красота.
- Здоровенный, зараза,- пытаюсь засунуть АПБ в карман. Не лезет, ладно так донесём тут не далеко. Отщёлкиваю обойму, передёргиваю затвор, снимаю с затворной задержки. Патрон со снега в магазин в машине разберёмся с патронами и почистим слегка волыну, а пока нечего тут отсвечивать. И по случаю такого праздника глушителем разжиться надо, в джипе его не было похоже, иначе тут бы все перерыли.
- Пошли Муха, нас ждут дальние страны, - делаю крюк и срываю венки в грязь, не забываю поссать на них, как обещал.    В машине выщёлкиваю патроны из магазина, в наличии семнадцать штук, а входит двадцать, если мне память не изменят. Разбираю ствол, протираю влагу, остальное потерпит до вечера, собираю волыну, вставляю набитый магазин.
- Нет тебе пока доверия, но все же лучше чем ничего,- убираю АПБ к обрезу.
Застоялся я что то, ехать пора.

                                             Дальние пригороды Северной Столицы.    Конец осени 1996 года.            
                                                         Температура 0 градусов. Ветер умеренный. Слабый снег.

     Поздно вечером того же дня, без приключений прибываю по указанному адресу на окраине северной столицы.    
- Знакомая картина,- до перестройки это была фабрика, сейчас раздербаненная на сотню мелких кусков. Интересуюсь на въезде, у вооружённого гладкой «Сайгой» охранника, где тут «39АТ», замечаю в уцелевшее зеркало, как охранник подносит рацию к губам, ну-ну. Перекладываю обрез поближе, АПБ пока нет доверия.    
Вот и нужные ворота с номером «39АТ», сигналю, ворота отползают в сторону. На этих воротах посерьезнее охрана, ребятки с «Калашами», в чёрной дорогой, на мой взгляд, форме вроде даже в брониках. Метрах в двадцати, прямо по курсу ещё более серьёзная стена и соответствующие ворота, не иначе сам Церетели тут мастерство оттачивал. Охрана - на вид все за сорок, но все как один - поджарые и резкие в движениях, физически ощущаю, волчары те ещё. Нет, это определённо не ЧОПповцы из отставников. Обрез мне тут не помощник, даже дёрнутся не успею.
Поздно очковать, теперь только плыть по течению. Открываю дверь и протягиваю подошедшему охраннику инструкцию от незнакомца. Боец заглядывает в кабину, подмигивает детям. Муха скалится, загривок вздыблен - серьёзный настрой у псинки.
- Толковый пёс, службу понимает правильно. В кунге что?- Мухины потуги совершенно не производят на мужика впечатление.
- Ништяки разные. Мне сказали - «Бери все, до чего дотянешься, ТАМ все сгодится»,- разглядываю, шеврон в виде перевёрнутой пирамиды над всевидящим оком - «Великий Архитектор вселенной» одобряет, стало быть.    
- Не совсем так, но в целом, верно. - Открой кунг,- открою, куда же я денусь.
- Нормально, закрывай. - Если есть желание передумать, сейчас самое время. – Проедешь ворота, потом только один путь, в портал. - Передумаешь за воротами, силой в портал запихнём.
- Бывает такое?- сажусь в машину.
- Бывает.
- У меня один вариант остался, только вперед, даже «ни шагу назад» нет варианта, только вперед.
- Оружие если есть, из машины не доставай, иначе конфискуем. Ворота монстрики медленно отползают в сторону.
Вымощенный дорожными плитами двор, зажат с трёх сторон корпусами цехов. Вдоль одной стены выстроился парк военной техники: «157» и «131» ЗиЛы, «Шестьдесят шестые» и пара «63» Газонов, УАЗы, Урал, КАМАЗы, КРАЗ-вездеход, полноприводный МАЗ-топливозаправщик, даже БТР-50 есть. Такой вот зоопарк.
- По правой стороне крайние ворота твои. Мне возвращают листок-инструкцию.    
Пока я не спеша двигался вдоль парка техники, указанные мне ворота отползли в сторону.    Хм, портальная мойка, неожиданно как. Минут пять «Робур» моют и трут вращающимися щётками, затем так обдувают воздухом, что машину изрядно покачивает из стороны в сторону, красный свет под потолком сменяет зелёный.
-На «14А» становись, за буровую установку. Командуют из динамиков под потолком.
О тех, не слишком далёких временах, когда тут был заводской цех, напоминают лишь портальные краны под крышей. Осталось лишь огромное пустое пространство, с неброско, но добротно покрашенными стенами, и чистеньким бетонным полом. Все это залито мягким светом новомодных импортных светильников.
На полу размечены и пронумерованы машино-места, проезжаю вдоль ряда КАМАЗов и одного Урала, машины оттюнингованы так, что Робуру похоже стало стыдно за себя убогого. Мощные бампера, веткоотбойники, явно нестандартные топливные баки, антенны радиостанций, люстры навесных фар, дополнительные запаски.
Ох, ни фига себе, у них и ПАРМ есть, и топливозаправщик, и лаборатория передвижная, и машина радиосвязи с прицепным генератором, и если я правильно понимаю, пара     скотовозов (зачем только?) - серьёзно подготовились люди. На часть машин нанесена эмблема Архитектора вселенной.
Занимаю отведённое мне место. - Приехали, пошли, разомнёмся ребятки,- помогаю моему семейству покинуть машину. За машиной в стене дверь, с таким же, как и на парковке, номером, ключ в дверях. Нам видимо туда. За дверью комнатка с парой кроватей, стол пара стульев, микроволновка, чайник, телевизор под потолком, санузел с душем за дверью в противоположном конце комнатки. Нормально, в целом, если ненадолго.
- Снимаем куртки, моем руки, я на разведку по-быстрому, потом порубаем.
- Закрываю дверь на ключ, закрываю машину, в противоположном конце ангара призывно светятся окна местного офиса. По пути присматриваюсь к припаркованной технике. За буровой лабают Высоцкого на гитаре, в целом не плохо так лабают, с душой.
По всему, при Советской власти здесь были подсобные помещения цеха, внизу делали раздевалки, душевые, склады под разную мелочёвку. Над ними, на антресолях располагались кабинеты начальника цеха, нормировщиков, и прочих людей потребных для работы цеха. С высоты второго яруса антресолей удобно наблюдать за работой цеха - все как на ладони. Новые хозяева фабрики не стали менять подобную практику, внизу на дверях надписи «склад №…», поднимаюсь на второй ярус. Через секло стеклопакета (богатые буратины) мне машут рукой,- иди сюда мол.    
- Ого,- буратины не перестают удивлять, по части оргтехники кабинет оборудован так, что мой бывший начальничек мог бы позавидовать, причём все это без излишеств. В просторном кабинете сейчас всего двое: девушка примерно моего возраста работает на компе, и парень, махавший мне через окно. В данный момент он занят тем, что без затей пялится на формы особы за компьютером. Особа тонко троллит паренька, сжимает кисти рук в замок и тянет сцепленные руки перед собой, устала от трудов праведных, ага. Форменная блузка при этом на разрыв натягивается на немаленькой груди. Хлопчик с видимым усилием отрывается от созерцания вторичных половых признаков коллеги и фокусирует взгляд на моей скромной персоне.
- Я вас проинструктирую о порядке перехода и выдам идентификационные документы. - Сейчас мы вас сфотографируем,- у особы с немаленькой грудью со стола соскальзывает лист бумаги. Девушка покидает рабочее место и наклоняется (машинально отмечаю отличную растяжку) за ускользнувшим листочком. Вид на это действо не оставляет равнодушным даже меня, паренёк вообще где-то в нирване, еще немного и слюни пускать начнет.
- Молодой человек, Вас, ничего не смущает? – хлопец пытается сфокусировать взгляд на мне, получается не сразу.
- Ой, простите Таня, кого хочешь, смутит?- спермотаксикоз у него что ли.
- Меня смущают не способные посрамить саму Венеру и Афродиту формы вашей коллеги,- за спиной едва слышный смешок. - Меня смущает, как будет смотреться моя морда лица на фотографии, детей тоже фотографировать надо, я полагаю?- хлопчик спускается на грешную землю. - У них лица не менее живописны, отличные документы получатся, так считаю.
- Да, действительно, что же делать?- новенький он тут что ли, вот свезло, так свезло. - Где это, Вас так? – да он похоже клинический идиот.
- С Тайсоном пару раундов побоксировали.
- Руслан, завари кофейку, у тебя волшебно получается,- Татьяна закончила работать с компом.
- Завтра выправим вам документы с временным фото, на ТОЙ стороне сфотографируетесь, время у вас будет, да и портал положительно сказывается на восстановлении после травм, - Руслан метеором метнулся к кофеварке. - А пока проинструктирую относительно перехода, и по снаряжению посмотрим, чем помочь можем. Руслан тащит две пластиковые чашки кофе, себе и Наталье. - Жениться тебе надо Русланчик,- девушка делает глоток кофе, смотрит на парня, потом переводит взгляд на меня.
- Ой, возьмите,- Руслан протягивает мне свою чашку, да ты же дибилушко уже выхлебал из неё половину.
- Не пью с сахаром, - мой тонкий троллинг оценен, едва заметной Татьяниной улыбкой.
- Машина у Вас, мало подходит для той стороны, около стартовых точек вполне сойдёт, а вот если куда подальше, не доедет. - Можете у нас выбрать что-то, можете ТАМ попытаться продать своего головастика, и уже по месту сориентироваться с новой техникой,- мой вариант однозначно, перегружать хабар не вариант, однако посмотреть стоит, что тут есть по части техники.
- С удовольствием взглянул бы на местный автопром,- какой нормальный мужик откажется посмотреть такие игрушки.
- Руслан покажет, он это любит, места свободного у Вас в машине не осталось?- стаканчик из-под кофе летит в мусор.
- Мало, по грузоподъёмности так и совсем критично,- мне кофе так и не принесли.
- Вот список минимально необходимого посмотри, чего у тебя не хватает. Пробегаю глазами по списку.
- Все есть, в тех или иных количествах, кроме медицины и что-то оружия у Вас в списке не вижу, места как мне порассказывали там лихие,- зарабатываю очередной Татьянин одобрительный кивок.
- Оружие на той стороне продаётся, во избежание так сказать, а по медицине, пошли, поможем вашей беде, - грациозная стервочка откровенно глумится над парнем.
На первом этаже идём к двери с надписью «Склад №4», за дверью скрывается аптечный склад.
- Стандартный набор взрослого мужчины,- Татьяна ставит на прилавок передо мной картонную коробку.
- С женским набором, есть разница?
-А как же, вам прокладки, тампоны, противозачаточные препараты и прочие женские радости ни к чему,- а вот тут Танечка вы не правы, не все так очевидно.
-Пробегаю глазами спецификацию на коробке, половина названий мне ни о чём не говорит, хм, сотня презервативов, я как то упустил половой вопрос в сборах не до того было.
- Двойной, расширенный, детский набор, вдвое большая коробка присоединяется к первой.
- Что такое малый хирургический набор?- киваю на свою коробку.
- Простейший набор для обработки не сложных ранений.
- Есть что, посолидней? - где я там медицину достану? Подозреваю что, нигде.
- У вас есть медицинское образование? в досье на Вас не было ничего об этом,- досье как интересно.
- ТАМ, похоже придётся осваивать.
Татьяна с видимым усилием ставит на стол алюминиевый чемодан с красным крестом.
- Если, по-простому - расширенный набор полевого медика: скальпели, иглы, зажимы, пинцеты, две спиртовки, две коробки стерилизатора, простейшие приборы для измерения давления и пульса, медицинские препараты в ассортименте. Потом более подробно ознакомитесь, время у вас будет,- подводит черту Татьяна. - Все очень простое и надёжное, - именно то, что надо, недаром тут свой хлеб едят, совсем недаром.
Пока я разглядываю надпись на стерилизационной коробке, «Тумботинский медико- инструментальный завод», где это Тумботино находится? Никогда о таком не слышал, а оно есть. На столе появляется упаковка из шести литровых бутылок, я даже знаю что это.
- Спирт?- Татьяна кивает.
- Что у нас по цене вопроса?- почти штука баксов, нормально у меня почти две на кармане.
- Ещё на тысячу американских рублей, прокладок, тампонов, и прочих женских радостей на Ваше усмотрение найдём? - Презервативов пару тысяч, если есть,- если я, что-то понимаю в людях можно неплохо продаться на той стороне. - Индивидуальные и автомобильные аптечки есть?
- А то,- девушка явно одобряет мой выбор.
- Гут, тоже возьму.
В два приёма переношу и с трудом размещаю в машине приобретённое медицинское богатство, потом рассортирую. Убеждаюсь, что у мелких всё в порядке и пошёл искать Руслана на предмет - посмотреть чудеса местного автопрома.
- Как тут с питанием?- раз уж мне придётся злоупотребить, местным гостеприимством, надо решать вопрос питания. Жрать уже хочется, что вообще-то не удивительно, бутерброды доели часов шесть назад.
- Ужин уже был, завтрак с 8-00 до 9-00,- это Русланчик блеет. - Геологи через час обещали плов приготовить, с ними и поужинаете, собаку в вольер нет желания поставить?- плов это хорошо, а вот вольер не очень хорошо, кто-там в этом вольере обитал до этого, но глянуть стоит.
- Руслан, иди уже показывай технику,- парень аж пританцовывает от нетерпения. - Веди Сусанин. Проходим через авто мойку, во двор. Во дворе в ворота соседние с нашими, в цех заезжает колонна внедорожников, «Ниссаны» и «Мицубиси» нафаршированные не хуже машин геологов.
- Кто такие?- интересуюсь у Руслана.
- Приключенцы, или братва под раздачу попала, и когти рвёт, переселенцев по типам фильтруют при отправке. - Ваш бокс, спецы по заявкам с той стороны,- Руслан отвечает на мой немой вопрос. - Этот обычные переселенцы, их основная масса,- кивает в сторону ворот закрывающихся за колонной японских внедорожников. - А возле казармы спец контингент отправляют,- хм, казармы, все интереснее и интереснее. Если у них охрана в казарме обитает, то по логике это место армия охраняет, а никакой не охранный ЧОП, и армия эта что характерно не Российская.
- Спец. контингент?
- Проститутки, бомжи до не конца опустившиеся, братва откровенно мутная,- Руслан явно наблюдает мою реакцию на подобные перспективы. Молод ты ещё Русланчик, со мной в такие игры играть, до статуса чемпиона в этой игре мне еще далеко, но в профессиональной лиге я уже давно прописался. Много вопросов на языке вертится, но сдаётся мне, неспроста этот разговор затеян, умерим любопытством, оно порой до добра не доводит.
- Нам сюда,- Руслан протискивается между приоткрытыми створками цеховых ворот.
Я впечатлён, даже задумался о покупке одного из аппаратов стоящих этом цехе, золото – штука, безусловно, хорошая, но иметь ТАМ такой пипелац сильно профитнее будет.
Посмотреть было на что, Руслан тараторил без умолку, рассказывая о достоинствах представленных внедорожных монстриков. Не втирал тачки, совсем нет. Он, был маньяком, подобной техники. Два десятка различных машин: от чего-то, что некогда было УАЗом, до экстремальных авто домов на базе Шишиг и внедорожных КАМАЗов. Техника геологов явно прошла через эти стены. Особняком стояла пара БТР-157, на которые, без затей монтировали дополнительно бронирование, для торчащих из десантного отсека ЗУшек (тех которые 23х2).
- Сколько такой танчик стоит?- прицениваюсь к БТРу.
Выясняется, что БТР мне не светит даже за баксы. Это в целом наводит на мысль о том, что каждый второй отморозок на таком пепелаце за ленточкой не катается.
Ушёл я с экскурсии в расстроенных чувствах. На ход ноги за остатки наличности прикупил у Руслана две 25 литровых канистры «Кастроловского», дизельного масла, пару боковых зеркал взамен утерянного при прорыве из города. И портативный ручной электрогенератор 12\24В объеденный в единый блок с аккумулятором на 30 ампер\часов. Полезный девайс в дикой местности.
У моего грузовичка, топчется коренастый, бородатый мужик в брезентовой штормовке.
- Давай помогу, коллега,- запихиваем канистры и генератор в кунг.
- Пошли плова откушаем, ну и по рюмашке за знакомство,- видимо Татьяна имела разговор с геологами о моей скромной персоне.
- У меня дети.
- Дети это хорошо, я вот семьёй не обзавёлся пока, всю жизнь в тайге проторчал,- а дядьке сильно за сорок уже.
Заходим, в отведённый моему семейство номер, Муха тихой сапой меняет диспозицию и оказывается между геологом и выходом, Мухины манёвры явно не остаются не замеченными.
- Одень, ребят, потеплее, у нас на улице накрыто, нам на свежем воздухе привычнее,- синяки и гипсы на руках ребятишек, явно заинтересовали мужика, но вопросов он не задаёт, правильный дядька. - Пса тоже бери, отчекрыжим от наших собак мясца на ужин. Собаку вечером от пуза кормить надо,- в этом я с ним полностью согласен.
Прихватываю из кабины литровую бутылку «Смирнова», как раз для такого случая держал. И бегу догонять геолога и мелких с Мухой.
Проходим в неприметную дверь в самом конце вывшего цеха. Площадка в треть футбольного поля размером, с двух сторон зажата корпусами зданий, с двух высокий бетонный забор с егозой по верху. Я не я, за одним из заборов что-то типа крытого решёткой тюремного дворика. Площадка поделена на вольеры, загоны, разнокалиберные клетки. У входа, в просторном вольере дремлют пять лаек,- Наши,- поясняет геолог.
- И кони тоже наши,- кивает в сторону стойл. Вот значит что, они в скотовозах повезут, проникаюсь к геологам все большим уважением.    
Длинный деревянный стол под навесом лавки по обеим сторонам стола, на столе дымится здоровенный самовар (во блин, хочу такой же, дайте два), чуть в сторонке на треноге висит казан не мене впечатляющих размеров (тоже хочу и тоже два), угли под уже казаном едва алеют. За столом расположилось человек двадцать мужчин и женщин, ага и несколько подростков на дальнем конце стола семейные, стало быть. Все чем то неуловимо похожи друг на друга, бороды, дублённые ветрами и морозами лица, есть какая-то скрытая первобытная сила в этих людях, не хотел бы вставать у них на пути. В тоже время веет от них добротой и покоем, квинтэссенция былинной русской силушки. Это мы удачно зашли - полезное знакомство.
Здороваюсь коллективом, выставлю на стол «Смирнова». Женщины начинают хлопотать во круг мелких наваливают им одну на двоих миску плова, да им эту миску за неделю не съесть, приносят чашки с чаем. Мелочь явно одобряет плов, рубает за обе щеки, улыбаются даже. Улыбаются это хорошо, жизнь продолжается.
- По грамульке, за знакомство, - здоровенный, бритый на лысо детина, с явно кавказскими корнями, разливает огненную воду по стаканчикам.
- Хм, серебряные, вот мажоры,- думаю про себя. Хотя опять же может в этом есть скрытый смысл, надо уточнить при случае.
Хорошо пошла, закусываю соленьями с тарелки, черемша вроде, первый раз пробую.
- Марат превзошёл самого себя сегодня,- невысокая женщина с восточной внешностью ставит передо мной миску плова и пиалу чая.
- Спасибо, никогда настоящего плова не пробивал,- вызываю лёгкие улыбки соседей.    
Плов превосходит все мысленные ожидания, он сладкий, лук и чеснок в нем тоже присутствуют, но они тоже сладковатые, очень приятная фруктовая сладость, курага, изюм, ещё какие-то неописуемые оттенки вкуса, кусочки баранины пальчики оближешь, с чаем из самовара на дровах вообще неописуемо хорошо идёт. У меня разрыв шаблона приключился, никогда бы не подумал, что плов может быть сладким. Неторопливо, минут двадцать смакую каждый кусочек, мелочь за это время одолела едва треть своей порцайки.
- Наутро, оставите в микроволновке подогреете,- хорошие люди.
- Давай, ещё по одной и собаку свою покормишь, а то слюной захлебнётся.
По одной, это мы с радостью, загрызаю бриллиантовую влагу квашеным чесночком, жизнь явно налаживается.
- Пошли Муха, - завожу Муху в пустой вольер, кидаю в миску выделанный мне от щедрот геологических кусок сырого мяса, на здоровенной кости, оставляю Муху наедине с этим счастьем.
Как то спокойно на душе стало, сомневался я до последнего, что все это не развод, а тут успокоился, слишком много сил надо вложить в обустройство подобной базы, людей собрать технику строить, а ведь мне виден лишь небольшой кусок всего действа.
Возвращаюсь за стол. С водкой ни кто не гонит, кто на чай налегает, кто трубочку достал, гитару вот принесли, умеют люди жить. Приносившая плов женщина, с восточными чертами, выдала мелким по здоровенному куску лаваша и повела к конским стойлам, что ж пусть приобщаются, ТАМ лошадь однозначно средство передвижения, вот только роскошь или норма жизни?
Из темноты, подобно гуляющей сама по себе кошке, возникла Татьяна, подсела к расположившемуся с краешка мужчине в форме местной охраны, без затей запустила ложку в его миску с пловом, не светит тебе Русланчик, против такого самца совсем ничего не светит.
Пропустили ещё по одной, под это дело геологи поделились своей историей. Орден собирает такие вот поисковые партии за ленточку. Людей подбирали    долго и индивидуально прорабатывали каждого, старались маньяков геологии собрать, готовых ради науки за край света сгонять. Укомплектовали техникой по последнему слову, большинству за этим столом для счастья и не надо большего. Завтра утром у них переход. Несколько раз ловил на себе взгляд Таниного мужчины, вот вроде не зло человек скользнул по тебе взглядом, а неуютно как-то под таким взглядом.
Славно посидели, в конце посиделок геологи, от щедрот таежных, задарили мне пару бутылок настоянной на кедровой скорлупе водки. Расползлись уже ближе к полуночи, подхватил клевавших носами детей на руки. Муху оставил в вольере не верится мне, что при такой организации у них вольеры не обрабатываются, на предмет всякой нечисти. Уложил мелких, в кровать, постаял пять минут под душем и со спокойным сердцем отбился до утра.

                                                            Глава номер четыре                
В которой герои попирают таки подошвами своих шлёпанцев землю нового мира.
Выспаться толком не удалось. Фигня какая-то пол ночи снилась, вроде и не просыпался ночью, но и не поспал толком. Под утро, ненадолго, скользнул таки в сон поглубже.
Но – не судьба.    
Шум, сопровождающий суету десятков людей, сменяет рев прогреваемых движков, запах отработанной солярки просачивается в дверные щели, все «нипоспасть». На часах пол пятого. С одной стороны – кто рано встает, тому принадлежит весь мир. С другой стороны - я бы еще покемарил минут триста. Но это субъективно все, объективно – мое мнение, ни кому не интересно.
Не спеша одеваюсь, выглядываю из номера, надымили-то. Мелочь тут как тут, интересно им, гипсы неделю назад вывшие белоснежно белыми, превратились в нечто темно серое, ближе к чёрному. В больнице гипс снимать только через две недели собирались, они цвета антрацита будут через две недели. И снимки были бы совсем не лишними.
- Цыц малявки, команда была – всем спать! – загоняю детей в кровать.
Нус, проводим вчерашних знакомцев.
К моменту моего появления, геологи вышли на финишную прямую сборов. Ближние к выходу, машины по одной, уже потянулись в открытые ворота. Около меня к «скотовозкам»    подкатили пандус и заводят по нему коней. Лошадкам вся эта суета явно не по душе, возмущенное конское ржание изредка прорывается сквозь монотонный гул моторов. Со стороны вольеров появляется Марат с тремя лайками на поводках.
- Подержи минутку,- принимаю от Марата два поводка.
- Где остальные?
- Уже погрузили, удачи тебе. Бог даст, ТАМ пересечёмся,- по одной передает лаек в машину.
- И вам удачи, надеюсь как-нибудь ещё вашего плова попробовать, - жму крепкую руку.
Пятнадцать минут спустя, я остаюсь один. Только вой вытяжных вентиляторов, досасывающих последние кубометры задымленного солярочным выхлопом воздуха, напоминает, что тут был кто-то кроме меня. Пустая громада цеха немного давит на психику. Ну вот еще и свет погасили, совсем не уютно что-то. Попробую еще кусочек сна урвать.
В целом, попытку урвать еще кусочек сна, можно считать засчитанной. Последние пробуждение в этом мире случилось в начале десятого. Скрупулёзно провожу утренние гигиенические процедуры. Ожидание перехода, струной натягивает нервы, скорей бы уже.
- Идемте, Муху проверим, а то вдруг её геологи прихватили по ошибке, - Рита бледнеет и срывается с в строну вольеров, сына не менее энергично припускает следом. Неудачно я пошутил, надо исправляться.
Обиженная Муха, обнаруживается в вольере, где её вчера припарковали, «собачья радость» обглодана, вылизана до зеркального блеска и, на мой взгляд, стала вполовину короче. Молодёжь убедившись - что Муха в порядке разом успокоилась и оправилась к импровизированной детской площадке в дальнем углу двора. Вчера, я её в темноте не заметил, надо же и эти мелочи продуманы.
- Иди уже, арестантка,- выпускаю Муху из вольера.
Раз уж детишки нашли себе занятие, воспользуемся моментом и навестим Татьяну или кто-там за неё.
Татьяна и Руслан обнаруживаются на рабочих местах. В данный момент они с головой погружены, в заполнение и сортировку изрядной кипы бланков и карточек.
- «Социализм – Это учёт и контроль»,- цитирую Владимира Ильича, вместо приветствия. Шутка, понимания не находит.
- Вроде того, через двадцать минут приводи детей, сделаем документы. В одиннадцать ровно ваше время,- бормочет Руслан, даже не отрывая взгляда от монитора. Я признаться, рад такому течению событий, ожидание ощутимо давит на психику.- Если захочешь сменить имя, подумай по дороге на какое.
- Только имя?
- Идентификация по номеру проводится. Имя исключительно для удобства общения вносим. Многие еще «никнейм» в документы вписывают, ТАМ - это до кучи еще и радио-позывной,- озадачивает меня Руслан на дорогу.
Вот незадача, нынешнее имя оставить и не мудрить или сменить в целях окончательной рубки хвостов. «Погонялово», сиречь оперативный псевдоним, он же – «никнейм» вопрос серьезный, как ты лодку назовешь, так она и потонет. Шучу – поплывет, конечно. Хотя нет, плавает - известно что, известно где, а наш крейсер пойдет.
Под протестующее Мухино рычание, увожу молодёжь в номер. Надо им слегка перья почистить, перед визитом за документами. А мне лишних десять минут, над вопросом идентификации себя любимого поразмыслить.
– Готовы? С богом,- под отзвуки шагов в пустой громаде цеха, топаем к офису.
В офисе моё семейство пропускают через кабинку, в которой с нас делают фото и снимают телеметрию, на предмет отпечатков, прикладываем к сканеру пальцы. Финальным аккордом сканируют сетчатку.
- Имена, фамилии, какие вписывать будем? Ник придумал?
- Имена старые, фамилию мою, всем троим. Ники, одинаковые с кем-то возможны?
- Не. Если хочешь, прикинь на компе, что свободно по никам,- Руслан кивает на комп у входа.
Хм, как интересно, не более двух слов, написание исключительно латинским шрифтом, если ник занят, поле него следует номер.
По озоруем немного. Стучу по клаве - «Pidorok», ахренеть, свободны номера от третьего и дальше.
- Хорош прикалываться. Смена кончается через полчаса,- с нотками явного недовольства в голосе Руслан, пресекает мои эксперименты.
А вот так попробуем – «ingeniero». Во, ништяк – эсперанто тут не в моде. Всего два слова на эсперанто знаю, а пригодилось.
- Руслан, готово,- откидываюсь на спинку стула. Вроде ни о чём вопрос, а как будто три километра пробежал, причем все три в гору.
- Это, на португальском?- стуча по клавишам, интересуется Руслан.
- Не, Эсперанто - язык интеллектуальных меньшинств.
- Держи, интеллектуал,- Руслан дует на зажатые в руках куски пластика. Получаю на руки три горячие, пластиковые карточки. С одной стороны наши фотокарточки, имена, сегодняшнее число и восьмизначный номер, с обратной знак «Архитектора вселенной» и цветной штрих код по граням пирамиды.
- Ваши документы - «Ай-Ди», если по-простому. Фото временные. ТАМ новые сделаете, когда лица в норму придут, в карточке зафиксированы ваши отпечатки пальцев, сетчатка глаз и краткая медицинская карта. ТАМ советую средств не жалеть и дополнять медкарты, случись что, лечить намного проще будет, а главное быстрее. Карточки не тонут, выдерживают температуру 230 градусов, подделать их практически не возможно. Кроме того ай-ди, одновременно являются вашим платёжным средством - аналог банковской карты, на них зачисляют средства и с них же производится оплата.
- Скоро твоё время, собирайся,- Татьяна явно устала за смену.
Нам собраться, только подпоясаться укладываюсь в полчаса, даже успеваем разогреть в микроволновке и доесть на четверых вчерашний плов.    
На месте парковки машин геологов, ползает уборочная машинка, из крайнего номера выносят кипу постельного белья, порядок тут, однако. Уборщики уже ждут, когда мы освободим помещение.    
- Экипаж в машину,- подсаживаю мелочь в кабину.
- Хм, что оказывается кусок животворящий - сырой баранины с собаками делает,- Муха запрыгивает в кабину, едва я открываю правую дверь. Чувствуется мощь в собаке.
Холодный мотор чихает солидным облаком дыма, секунд через десять под крышей заводят свою прощальную песню вытяжные вентиляторы. Ворота со скрежетом откатываются в сторону, намекая - пора ехать. Закладываю дугу в проём ворот.
- Направо по диагонали. Незнакомый голос, из громкоговорителей, напутствует в дальнюю дорогу, не Татьянин голос, и не Руслана, видимо другая смена заступила. Подруливаю к указанным воротам, над ними, красный свет сменяется зелёным, створки ворот уже открыты.
- Посмотрите на солнышко,- детям передалось моё настроение. Все вместе щуримся на диск холодного, осеннего солнца, на треть прикрытого тяжелыми, осенними облаками. Мир    вокруг теряет краски: серый бетон дорожного покрытия, темно коричневые стены фабричных корпусов, свинцовое питерское небо и полумгла за открытыми воротами.
Перед смертью не надышишься, последний шаг делать все равно придется. Закрываясь, створки ворот тушат последние, пусть и минорные, но такие родные краски этого мира. Вот и все, что-то сейчас будет. Меня слегка колбасит, страхи и сомнения накатываются неприятной волной. Вдох-выдох – поздняк метаться, загоняю эмоции в дальний угол сознания и осматриваюсь по сторонам. Крашеные серой краской, кирпичные стены и потолок, бетонный пол, впереди металлическая платформа. Металл платформы матово-блестящий, как бывает на свежих, не успевших окислится срезах. За платформой металлическая арка с кучей развешанных по ней непонятных приборов. Судя по толщине подведённых кабелей, энергопотребление у арки, как у башенного крана. Шланги гидравлики, по сечению не уступают силовым кабелям. Воздух в рамке слабо мерцает - как над асфальтом в жару, возможно там действительно жарко, скоро узнаем насколько.
Из двери в боковой стене появляется взлохмаченный парень в синем комбинезоне, опускаю стекло.
- Что у тебя там? Айдишники давай, - парень запрыгивает на подножку кабины, и просовывает бошку в кабину. Хоть бы голову мыл иногда.    
- Собака, дети,- протягиваю ай-ди.
- Значит так. - Слушай сюда - сидите спокойно, это не больно. Глаза лучше закрыть. Массу по–быстрому можешь скинуть, перед переходом? Собаке скомандуй, чтоб тихо сидела, или могу снотворного выдать.
- Справлюсь, массу отрублю, не вопрос,- нажимаю на кнопку отключения массы, свет в машине гаснет, стрелки приборов ложатся на ноль. Дизель, как ни в чём небывало продолжает тарахтеть на холостом ходу, ему отсутствие электричества не помеха.
- Раз понял, заезжай на платформу, как коснёшься отбойников глуши мотор, на той стороне сразу заводи и съезжай,- лохматый исчезает в двери.
Сдаю вперед до касания бампером отбойников, глушу мотор. В платформе под машиной лязгает что-то металлическое, помещение заливает противный свист.
- Держи айди,- забираю у парня наши документы.
- Минута до перехода,- парень нахлобучивает наушники и снова скрывается за дверью, свист нарастает.
Глушу мотор.
- Глаза закрыли. Расслабились. Не боимся ничего папа с вами,- во что же я влип.
- Муха! Лежать, место,- пытаюсь переорать свист. Муха нервничает, однако, команду выполняет - хорошо тебя выдрессировали.
Потоки воздуха в рамке превращаются в колышущееся зеркало, вижу в нем отражение зелёной морды Робура, себя и детей за лобовым стеклом. Свист уходит в ультразвуковой диапазон, глажу Муху по голове, Рамка с мерцающим, зеркалом начинает наползать на платформу, снимаю руку с собачей морды. Неуловимый миг и зеркало проникает в кабину, потом я исчезаю в нем.
Пытаться передать ощущения от перехода – бесполезное занятие. Понять, что есть переход можно - только испытав лично.

                                                                         База Ордена.    Среда -    38 число, 8 месяц, 16 год.            
                                                                                    Температура +26 . Ветер слабый. Слабая облачность.
            Выпускаю воздух из лёгких, открываю глаза - закрыл все-таки в последний момент.
- Не обманули,- адриналинчик шалит в организме, кисти до белизны стиснули руль, расслабляю мышцы – так и до судорог недалеко. Вот блин еще и губу прикусил, сплевываю сгусток крови на бетон. Хм, боковое стекло я так и не поднял. Из открытого окна боковой двери тянет пыльным, горячим воздухом, но в тоже время неестественно свежим воздухом.
Ну, это как раз понятно – озон выделяется, либо в процессе перехода, либо при работе аппаратуры портала. Пока в голове хаотичными табунами скачут мысли, осматриваюсь на предмет – куда же меня тропа войны.
Впереди не видно не хрена, все залито насыщеным-красным светом. Виден пол из бетонных плит и сводчатый отливающий цинком потолок. В зеркалах заднего вида, истекая красными бликами, тает зеркало портала. Брр, в «DOOM» играть надо было поменьше, а то мерещится всякое.
Ох, б…, - так и заикой стать недолго – приемная платформа неожиданно содрогается с металлическим скрежетом и лязгом гидравлики. Красный свет сменяется нежно-изумрудным. Интересные тут светофоры, не заметить не возможно в принципе. Не будем игнорировать столь ненавязчивое предложение – свалить с платформы. Попытка завести машину, заканчивается обломом. Не успев толком испугаться, вспоминаю про отключенную «массу». Со второй попытки неостывший мотор схватывает сразу. Под нежное мурлыканье, дизеля на малых оборотах крадусь к полукругу света в противоположном конце ангара.
Новый мир слепит нереально ярким южным солнышком и придушивает раскалённой влажной духотой. Тело, под зимней одеждой, покрывается липкой, противной влагой.
- Хотел на курорт слетать, вот слетал, по-полной, - под такие не веселые мысли. Проезжаю по стрелкам на бетонных плитах вдоль ряда сводчатых ангаров. Оцинкованные ворота большинства ангаров закрыты. Пустовато как-то вокруг, даже птичек не видно.
За ангарами выезжаю на площадь размером с футбольное поле, огороженную высокими, бетонными плитами. Треть площади покрывают бетонные плиты, оставшаяся часть укатанный щебень.
- Ага, стало быть, люди здесь все-таки есть, а то пустота как-то начала ощутимо давить на психику. У одноэтажного домика из бетонных панелей, выполненного в лучших традициях отечественных ДСК, припаркована дюжина автомобилей и трактор. Хм, сам домик из бетонных панелей, вот скатная на четыре стороны, кровля из полуметрового слоя соломы. Даже не соломы, а камыша, пожалуй. Что характерно - снопы камыша на крыше уложены и подрезаны очень аккуратно. Под скатами камышовой крыши шелестят лопастями наружных блоков два кондиционера. Такой вот сюрреализм. А вот это уже интересно, конденсат от кондиционеров тонкой струйкой бежит в импровизированную клумбу. Из засыпанной мелким щебнем тракторной покрышки произрастает ядовито красного цвета пальма. Не то чтобы пальма, так пальмочка, метра полтора высотой. И не то чтобы вся красная, местный хлорофилл в ней явно присутствует, но впечатление создается именно ядовито красное.        
Занимаю крайнее место на стоянке у домика, и начинаю сдирать с себя тёплые вещи, на улице ни как не меньше двадцати пяти по Цельсию. У мелких с раздеванием дела не продвигается, гипс мешает, обливаясь потом помогаю им избавится от лишней одежды. Мысленно хвалю себя за то, что прислушался к советом Татьяны и приготовил летнюю одежду. А что, хвалить меня любимого, окромя меня же любимого в ближайшей перспективе решительно некому.
Минут десять, пыхтя и обливаясь потом, привожу форму одежды в соответствие с текущим моментом: майки, шорты, лёгкие шлепки на ногах. Тёплую одежду пока на спальник закину, потом разберёмся, что с ней делать, и надо бы кепки прикупить при таком то солнышке. Хотя лично я, уже созрел до сомбреро с метровыми полями.
- Ну что, зайцы, заценим местное гостеприимство?- зайцам по фигу, у них проблемы по важнее имеются - расчесать кожу под гипсом.
Поскольку на дверях не написано - «Китайцам и собакам вход воспрещён», вваливаемся в двери всей кодлой, с Мухой включительно. Через небольшой тамбур, логично, нечего жару в помещение пускать, попадаем в офис. Довольно просторное помещение, кожаные кресла и диваны, журнальные столики с кучками ярких брошюр, вдоль стен застеклённые стойки как в банках, на стекле надписи на разных языках. И никого.
- Полистайте пока журналы,- пристраиваю семейство на диван, сам иду к окошку, с надписями на русском на стекле. На стойке притаилась кнопка вызова, нажмём мы не гордые. Буквально через минуту появляется женщина в серой форме с неизменным знаком архитектора вселенной, и сообщает мне про фюнф минутен.
Довожу, что я «ихь ферштее». Наливаю себе воды из стоящего в углу куллера, успеваю выпить всего глоток, остальное тут же отбирают мелкие. Брожу по залу, рассматривая развешанные на стенах информационные плакаты. «Фюнф минутен» растягивается минут на двадцать.
- Ваши айди пожалуйста,- наконец-то до нас снизошли.
Женщина лет сорока, с грубоватыми чертами лица и короткой стрижкой, в неизменной серой форме забирает наши айдишники.
- Приветствую Вас на территории Новой Земли, как добрались?- фальшиво улыбается.
- Спасибо, хорошо.
- Если у вас есть страоземельные деньги тут последние место, где их можно обменять на экю,- выгребаю остатки наличности.
- Ознакомитесь пока с брошюрой, об особенностях местной финансовой системы, - тетка, пересчитывает мою мелочёвку.
- Семьдесят три экую,- киваю.
– Зачисляем на ваш айди, кроме того вам зачисляется 1000 экю и по 1000 экю за ваших детей. На айди ваших детей зачисляется по 500 экю по программе поддержки переселенцев с детьми, но снять их можно только по достижении 14 лет. 14 местных лет,- ценное уточнение. - Либо их могут снять в экстренной ситуации службы ордена, например - если потребуется экстренная медицинская помощь. Разумно, я согласный на такие расклады.
- За собаку ничего не положено, случайно?- ну нет, так нет.
- Если у вас есть драгоценные металлы или камни советую поменять их в местном отделении банка ордена на экю и зачислить средства на айди. Тут бывает не безопасно. Курсы обмена в брошюре. - Кроме того советую приобрести за 20 экю справочник по особенностям Новой Земли,- приобретаю без вариантов.
- Что-то пустовато у вас тут, курортный сезон ещё не начался?
- Скорее уже кончился, через месяц сезон дождей начнётся, последние конвои на юг и запад уже ушли, на север ещё пару недель собирают конвои, но север это не для русских,- север не для русских, а для кого он тогда для негров что ли?
- В справочнике все есть на эту тему,- видимо не я один задаюсь подобным вопросом.
- Сейчас пройдём к доктору, он вас осмотрит и сделает необходимые прививки,- в двери, ведущей в недра здания, щелкает привод замка, стало быть, дальше этой комнатки просто так не пройдёшь.
Доктор оказался негром голимым - здоровенный, лысый, негрила, со шрамом на пол морды, и татуировками малопонятной белому человек тематики. Вылитый каннибал.
А он точно доктор? Может, орден из экономии шаманов, на полставки, в доктора набирает?
Негрила в белом холате, с плотоядным оскалом, вколол пневмошприцом уколов на всех, Муху тоже не обделил вниманием, шприц хоть другой взял для собаки. Демократично тут по части медицины – примерно, как в центральной Африке. Вот интересно, если бы я коня провозил, он и коню уколы колол. Или овец отару гнал, тут ему было бы, где развернутся.
Прощаемся с доктором.
- Через сутки вам можно покидать базу.
- А можно не покидать?
- Можно, но не более трёх полных суток, потом вы ОБЯЗАНЫ покинуть базу,- заманчивые    перспективы.
- А где тут можно перекантоваться, пару дней?
- Есть бесплатное жилье ордена, или частный мотель фрау Марты, советую - там остановится. Переселенцев перед сезоном дождей почти нет, и вам это обойдётся совсем не дорого. К тому же лучше сразу соответствовать статусу белого человека. А тетка тоже похоже не лишена чувства юмора.    
- Может мне с таким статусом к вам в орден, на работу устроится?
- Не возьмут. Сотрудников ордена вербуют, на старой земле, хотя не без исключений. Кроме того, поскольку массовый прием переселенцев закрыт до окончания сезона дождей и глядя на вашу выдающуюся внешность. Рискну предположить – вы на Старой Земле сделали, что-то очень не ординарное, от чего вам пришлось срочно перебраться сюда. Больше того, не думаю, что ошибусь, если предположу, что у вас там были проблемы в плане лишения жизни нескольких человек, сколько, если не секрет?
- Пятеро.
- И все неординарно?
- Все.
- Тогда вам точно в протекторат Русской Армии нужно попасть, впишитесь как родной.
- Вам Ванга не родственница часом? Или вы по руке прошлое читаете?
- Что, Вы, постоите на приеме переселенцев пару лет еще и не такому научитесь.
- Не постою.
- Возьмите. Местное время отличается от земного. Порядок местного времяисчисления описан в справочнике, во второй главе,- протягивает мне электронные часы, без браслета.
- Если у вас есть оружие хранить его на территории базы ордена разрешается исключительно в транспортном средстве, переноска оружия по территории базы только в специальной, опечатанной сумке.
- И где можно разжиться столь ценным девайсом?
- На выезде из карантинной зоны, справа будет арсенал, Гельмут вам все подберёт.
- Скажите, а в курортный сезон, вся эта поляна бывает заполнена?- киваю в окно.
- Да, иногда до краев.
Прощаемся и выходим обратно на карантинную стоянку, бедная Муха жарко тебе в твоей    шубе.
Со стороны зоны порталов катят старенький Опель «Рекорд», с двухосным автодромом на прицепе и кемпер неизвестной мне марки. Чего-то я не понимаю, как они на этом тут ездить собрались. В ряду машин карантинного офиса ордена, внедорожными признаками обладает едва ли треть, о чем это говорит? Да не о чем в принципе, мало информации для анализа.
Пока я достаю Мухину чашку на предмет напоить собаку, кавалькада паркуется рядом. Знакомый сладковатый запах ганжи расплывается, едва в машинах открываются двери, похоже, ребята стресс от перехода сразу снимать начали. На номерах S-Швеция вроде. Шведы, стало быть, заглянули на огонёк. Шведы, точнее шведки и латиноамериканского типа парень, выгружаются из машин, и начинают приводить свой прикид в соответствие с местными реалиями, наше присутствие их совершенно не смущает. Парочка шведок, вполне симпатичные, на мой вкус и подержатся, есть за что. Пользуясь, случаем разглядываю шведок во всех пикантных подробностях. Если в одном отеле остановимся, надо поближе познакомиться, после косячка самое то, стресс снимать.
- Двух, недель не прошло, как жену похоронил, а уже на баб заглядываюсь, нехорошо как-то.
Номера на шведских машинах наводит на мысль, что неплохо бы скрутить с Робура российские номера, кто его знает, как тут к русским относятся, прикрутить обратно, недолго в целом. Надо было поинтересоваться, как у них тут организован учёт транспорта, как с правами и что по правилам дорожного движения, Однако, возвращается в офис, не хочется напрочь, умеет тётка отбить интерес к общению.
Дети цветов закончили с раздеванием, навешали на шеи гирлянды висюлек и двинули в мою сторону. Растаманистого вида латинос, протягивает мне косяк и пытается проехать по ушам.
- Данке,- прячу косяк в карман, сниму стресс попозже, показываю на дверь в офис ордена. Дети цветов бодро рванули в офис, даже двери машин не закрыли, святая простота во всей красе. Растаман бросился догонять, прекрасную половину человечества.
- Ай, ой, фак…., и прочая не переводимая игра слов, - ну вот зачем тянул твои шаловливые ручки к красной пальме. Ох, долбоебушка, он еще и в рот пальцы сунул, растамановские вопли как отрезало, а глаза стали такие печальные и на выкате. Давай еще придержи глаза, а то выпадут. Не стал глаза обратно в череп запихивать, двух попыток хватило для выработки рефлекса.
Я, в целом, сразу подозревал красную пальму в подобном коварстве. Если бы дети полезли ее потрогать мешать не стал бы, но у них нашлись дела по важнее.
                    
     В отель шведки заселились раньше меня, проблемы безопасности их, похоже, нисколько не заботили, и оружейный лабаз Гельмута не прельстил. А зря. Арсенал - три арочных, металлических ангара соединённых с фасада бревенчатой галереей - этакая буква «Ш» палочкой фасада к дороге. Судя по приглушенным хлопкам, доносящимся из арсенала, там еще и тир в одном флаконе.
Дверь мелодично звякает медным колокольчиком, в галерее арсенала жарковато, солнышко от души прожаривает стальные скаты ангаров, слегка тянет: кисловатым запахом сгоревшего пороха, оружейной смазкой и деревом. Вдоль всей галереи тянется брутальная деревянная стойка. На стене за стойкой расставлены и развешаны различные стреляющие девайсы, многообразие девайсов поражает воображение.    
-Гутен таг, герр Гельмут,- здороваюсь с хозяином оружейного рая. Гельмут - невысокий, седой, мужичек пред пенсионного возраста, песчаного цвета майка обтягивает необычайно жилистый торс, что там ниже пояса не видно из-за стойки. Левая рука прикрыта кожаной перчаткой с обрезанными пальцами, на запястье, из-под перчатки проглядывает пятно ожога, на правой руке, на мизинце не хватает последней фаланги - тёртый дядька.
Гельмут откровенно разглядывает мои шрамы с ещё не снятыми швами, лангетки на детях и синяки на всех сразу.
-Гутен таг,- немец излучает совершенно искреннюю улыбку. Муха протискивается в дверь, заскучала в одиночестве на улице, а команду «место» она не получала, вот и трактует ситуацию в свою пользу. Лицо немца меняет выражение на «как лоха последнего меня развели».
- Принял вас за соотечественников из ГДР, транспорт у вас очень специфичный, давно таких головастиков не видно было,- скрутил номера, называется. - Что-то конкретное нужно, или будете выбирать?- Гельмут говорит на русском, практически без акцента.
- У Вас прекрасный русский. Если можно, хотелось бы, поближе осмотреть всё это изобилие, никогда не приходилось встречать столько разного оружия в одном месте,- место ответа Гельмут открывает дверь в стойке.
- Правый бокс советские стволы,- мужика, похоже, нисколько не смутило, что дети как ужаленные ломанулись в склад, по дороге тыча пальцами в стреляющие железки. Ангар на высоту человеческого роста заставлен разнокалиберными зелёными ящиками, часть ящиков открыта. Чего здесь только не было. Прямо у входа здоровый штабель ящиков с ППШ. Пропускаю его сразу, на дистанции метров до 150 вполне себе машинка, стрелять на мой вкус из папаши удобно, он достаточно массивен, что бы при слабом патроне его не уводило. Больше сказать ничего хорошего о нём не могу, стрелять из ППШ может и ничего, а вот таскать такую дуру неудобно: диск выпирает, патроны в диске гремят, спиральные пружины ослабли от времени и с полного магазина он еще нормально стреляет, а вот с половины и меньше начинаются перекосы. Хотя, с другой стороны, 70 патронов в диске - это аргумент, спиральную пружину можно привести в чувство, лежать он в основном в машине будет. Надо бы ценой поинтересоваться, а потом выводы делать.
В следующем штабеле сложены ППС. Вот другое дело: компактный, магазин у него падает патроны как надо и удобный магазин можно по карманам рассовать несколько штук, не тяжёлые они. И на мой вкус, ППС поточнее «папаши» будет.
Что там дальше у нас? О, РП-46, мощный девайс, вот только мне совершенно бесполезный. РПД старший брат так сказать, тоже мимо. Штабель ящиков с СКСами, опять не пляшет, я на стене в первом зале я Калаши видел. Мосинки с откидным штыком, тоже не то, особенно если они военного года выпуска. СВТ, пара ящиков всего, видимо пользуются спросом раз их так мало, только вот беда, я с ними дела никогда не имел. КО-44 тут как повезёт и откровенное говно может попасться, а может и вполне себе нормальный девайс, полагаться на удачу в таком вопросе не наш метод. Смотрим следующий дальше. Наганы - откуда орден выгребает такой антиквариат. Хотя в восточной Европе много складов с советским оружием осталось, да и не только в Европе. С Наганом я недружен, видел как человек из него чудеса творил, но тот человек ещё в СМЕРШе служил. Так что смотрим дальше. Достаю из ящика ТТ. ТТ мне всегда направился: плосковат правда, но простой, надёжный и главное я из него всегда лучший результат выдавал. И цена должна быть смешная, берем на заметку. Макаровы, ну это бред. Стечкин, Стечкин у нас по сути уже есть, АПБ даже получше будет, на мой личный вкус. Калаши пошли – те, которые АК, неплохо, но лучше, что-нибудь поновее. РПК с банками магазинов, тут стоит подумать, на обратной дороге присмотрюсь к ним по ближе. РПК-74 точно мимо - 5,45 не рассматриваю в принципе. О, АКМы достаю один из ящика, примеряюсь, и металлические магазины есть, смотрю че почём, 500 экю. Если ничего лучше не будет надо брать. АКМ, и не мудрить. Металлический грохот за соседним штабелем прерывает мои размышления. Мелочь пытается оседлать станкач неизвестной мне модели, рискну предположить в пулемете - Станковый Горюнова, я их только на картинках и видел.
Гельмут выглядывает из-за штабеля ящиков.
-Совьетский зольдатен вы есть окрушены,- хватает из ящика ППШ без магазина.- Таааааа, зветский солдаен, сдавайся,- делает вид, что стреляет из папаши по мелким.
- Русские не сдаются, мочи фашистоф!- детвора пытается за ствол развернуть пулемёт в сторону немца. Немец ныряет за штабель и, пригнувшись, заходит в тыл пулемётному расчёту.
- Хенде хох!- немец вырастает за спиной у ребят.
- Урааааа!- пулемётный расчет, размахивая грязными гипсами, бросается в рукопашную, с минуту слышно детское пыхтение.    
- Подобрали что, ни будь?- немец кладёт папашу на штабель зелёных ящиков.
- Не успел закончить осмотр экспозиции, а что Вы посоветуете?
- Смотря для чего?- детвора пошла обратно играться в пулемётчиков.
- Для жизни. В войну играть с двумя детьми на руках я точно не собираюсь.
- А где ваша…Хм, к русским поедешь?- вот и правильно, не надо спрашивать где наша мутер.
- Не знаю пока, но думаю - да.
- Что то, из оружия уже есть в наличии?
- АПБ, вертикала 12калибра и обрез 16.
- Что по деньгам?
- Оружие последние, на чем буду экономить, но денег у меня не много,- немец похоже ждал именно такого ответа.
- Гут, зер гут, комм,- Гельмут исчезает за ящиками.
- Вот, со складов ГСВВГ сюда попали, последние две остались, очень гут для этих мест. Гельмут открывает прислонённый к стене длинный ящик, в ящике стоят две СВД: деревянный приклад и накладки, явно не штатный, толстый, резиновый затыльник на прикладе, ПСО-1 на месте, с виду винтовки как новые. Собственно как раз то, что я и искал.
Что меня смущает в СВД это длина, быстро из кабины с ней не выскачешь, и не постреляешь из кабины, но кто сказал, что ехать в кабине придётся. Я совсем не Рембо, что бы там не говорили про пять трупов. Случись крупного зверя стрелять автоматный патрон ни о чём, имею печальный опыт с «Сайгой».
- Сколько?- вынимаю из ящика правую винтовку.
- Тысяча экю с оптикой и пятьдесят пристрелочных патронов. Это немного больше стандартной цены. Но, с этими винтовками я поработал, и уверен в них полностью. - После сезона дождей русских будут принимать на новой базе около Порто-Франко. - Мой склад освобождают под оружие стран НАТО. На этой базе будут принимать исключительно переселенцев из западной Европы. А они плохо берут советское оружие.
- Беру. - Прилично у вас остатков на складе остаётся, куда их пристроите?
- Что-то китайцам отправим, тут недалеко. Что-то Русская Армия выкупит - Патронов сколько возьмёте, есть немного снайперских со стальным сердечником?- Гельмут раскладывает на столе здоровенную, брезентовую сумку.
- Цинк найдётся? Тут можно пострелять поблизости?
- Конечно, стрельбище в карьере за периметром, на КПП покажут, где это,- немец аккуратно пакует винтовку в сумку.
- Магазинов сколько нужно?
- Семь.
- Ещё что нужно что?
- Две сотни патронов к АПБ, и если есть приклад и глушитель, пару запасных магазинов, кобуру, по ножам есть, что ни будь?
- Продажа спецсредств Орденом разрешена исключительно для сил самообороны анклавов. В городе купишь нож и кобуру, я подскажу, к кому обратится.
- С Вас 1322 экю,- выкладывает на прилавок цинк винтовочных патронов, магазины к СВД и АПС, пачки пистолетных патронов. Отдаю Гельмуту свой айди и распихиваю хабар по сумке.
Немец вставляет айдишник в прорезь терминала, колдует с ним пару минут,- Палец приложи к сканеру, гут,- возвращает мне айди.
- Айн минутен,- на сумку ставится две пломбы.
- Вы в гостиницу я полагаю?- правильно полагаешь.
Обождите сейчас закрою тут все, и покажу где гостиница, нам по дороге.
Улица встречает влажной духотой, закидываю сумку в кабину, туда же подсаживаю не состоявшихся пулемётчиков. Со стороны карантинной зоны, проезжает грузовик не известной мне марки, кузов грузовика плотно заставлен деревянными поддонами.
- Хм, куда он их потараканил интересно, и главное откуда - мыслю вслух.
- На разборку, разберут аккуратно, досочки на мебель иди в стройку пойдут, гвозди отрихтуют для продажи,- Гельмут стоит на крыльце арсенала, и щурится на вечернее солнышко. На боку немца появилась внушительных размеров кобура, на плечах куртка с эмблемой ордена.
- Около орденских баз получше со снабжением, но всё равно даже гвозди в дефиците, завтра по графику Гуннар из арсенала пустые ящики забирает, ящики тоже хорошо покупают.
- Разрешите, я сяду за руль до кемпинга? Вспомню молодость, у меня в бригаде половина парка таких головастиков была,- хм, бригадир говоришь. Бригада у тебя была, похоже, отдельная или особая.
- ТАМ комбригом были?- подсаживаю Муху в кабину и занимаю пассажирское сиденье.
-Найн, начальником штаба, после объедения Германии, пришлось сюда уходить,- немец пытается запустить двигатель, но тот остыл и не схватывает, лишь плюётся клубами сизого дыма.
- Питание на свечи накала отдельно выведено, красная кнопка, свеча индикатор справа под    рулем видна, - немец секунд десять жмёт на кнопку, потом снова пытается завести мотор. Мотор подхватывает почти сразу.
- Разумное решение, в этом мире лучше держатся простых и надёжных решений,- немец выруливает на бетонку.
- Вещевые склады, советую заглянуть завтра,- немец кивает на копию арсенала.
- Сейчас поставили на склады, партию снаряжения для бывшей Родезии, советую купить пару комплектов, в Германии изготавливали, но так и не поставили заказчику, а Орден выкупил по цене тряпок,- заглянем, обязательно заглянем.
«Хм, форму по цене тряпок, оружие по цене металлолома, Орден нигде своего не упустит», - придерживаю свои мысли при себе.
- Налево КПП и выезд с территории базы, приехали,- немец аккуратно паркуется в кармане за двухэтажным зданием.
Ндэ, архитектурные изыски продолжают поражать. Двух этажное задние из светлого камня, проемы выложены красным кирпичом, высоченные скаты крыши покрыты черепицей (похоже из той же глины, что и кирпич), деревянные ставни от солнца на окнах и кованая вывеска над входом. Сквозь стекло просматриваются кухня, ресепшен и зал ресторанчика примерно на половину здания. Зал ресторана, переходит в крытую уже знакомым мне камышам террасу. Всё, по-немецки чистенько и аккуратно. Хм, а с противоположного от автостоянки торца гостиницы находится интересное сооружение – коновязь. И судя по стоянию брусчатки под ней, конь тут никак не роскошь, а самое, что ни наесть средство передвижения.    
Следом за немцем прохожу на ресепшен. К запахам жареного мяса и свежей выпечки, перемешиваются неизвестные мне, приятные ароматы. Судя по араматом, кормят тут отлично. Есть пока не хочется, жара так сказывается, пожалуй. Но, перспиктивы вкусно порубать откровенно радуют.
За стойкой приятная, арийской наружности женщина, цедит пиво в глиняную кружку. Если бывают 100% немки, то фрау Марта немка на все 120%, просто канон арийской женщины.
- Гутен абент, фрау Марта,- будем вежливы, и воздастся нам.
- Гутен абент,- фрау с улыбкой поворачивается в мою сторону, по мере разглядывания деталей моей не блестящей внешности, улыбку смеют морщины над бровями. Что с этим поделаешь, морда лица у меня сейчас откровенно уголовная.    
- Гютен таг,- рапортует пулемётный расчёт, бедная фрау не знает, как реагировать на нашу компанию.
- Не мучай мои уши,- Гюнтер проходит за стойку и целует немку в щеку. Я    нечто подобное предполагал с самого начала.
- Номер с одной большой кроватью на всех не устроит?- получив утвердительный кивок, кладёт на стойку ключи.
- Семнадцать экю - номер, стоянка машины, баня, ужин и завтрак на всех,- протягиваю немцу свой айди.
Нам достался самый крайний от лестницы номер, в принципе хорошо меньше шума будет, и с шикарным бонусом в виде торцевого балкончика. Сам номер не поражает красотой убранства - двуспальная кровать, пара тумбочек, кресло, зеркало, открытая вешалка, санузел с душем. Грубоватая мебель явно местного производства, не удивлюсь, если она ведёт родословную из тех самых разбираемых Гуннаром поддонов, в помещении витает дух арийского орднунга, на застеленной кровати ни складочки. С безжалостностью восточных варваров сваливаю, на идеальную геометрию покрывала, прихваченные из машины сумки.
Душновато в номере, будем проветривать. С балкона открывается симпатичный пейзажик, жаль бинокль из машины не прихватил, умная мысля, приходит, как известно только когда уже поздно что-то менять.
За небольшим гостиничным садом-парком, виден торец длинного одноэтажного здания с плацем, казарма местной армии к бабке не ходи. Хитро здание казармы сориентировано, захоти я обстрелять со своей позиции казарму, увижу только глухой торец и бесполезный кусочек плаца. Плац упирается в широкую насыпь метров четырёх в высоту, по верху насыпи между двумя рядами столбов с колючей проволокой пролегает дорога, по моему скромному мнению местные вояки на машинах по этой дороге периметр патрулируют. Казарма развернута длинной стороной фасада к насыпи под углом градусов в 45. И соответственно, оттуда простреливается хороший кусок периметра, противоположный фланг казармы прикрывает невидимый с моей позиции КПП. Что там сразу за насыпью с балкона не разглядеть, но не удивлюсь, если там окажется небольшой ров. Зато видна однообразная равнина разбавленная редкими вкраплениями зелени. Ещё дальше до горизонта чернело море.
- Папа, это море?- неразлучная парочка в гипсах аж рот открыла от восторга.
- Ой, папка смотри, пропеллеры какие большие на башнях крутятся,- новая волна восторгов.
- Это ветрогенераторы, электричество вырабатывают,- я, если честно сам их впервые вживую вижу.    
Стук в дверь прерывает созерцание местных красот и чудес. Кто там по нашу душу пожаловал?
Пожаловала копия фрау Марты, только лет пятнадцати от роду. Копия вручает здоровенную стопку полотенец и постельного белья.
- Данке шен,- забираю белье.
- Битте шён,- копия, стрельнув взглядом по детям, убегает в сторону лестницы.
- Орднунг у них тут, однако, вон как «арбайтенпостахановски» делают. - Молодёжь, есть мнение, что пора проверить местную баню,- молодёжь особых восторгов не выказывает, ну и ладно, я тут главный, в конце концов. - Я метнусь до машины, вы пока не озоруйте тут.
По дороге интересуюсь у перебиравшего (под кружечку пива) бумаги Гюнтера, где баня и как тут на предмет постираться.
- Баня во дворе, за бассейном, отдай бельё завтра днём Марте, она постирает, экю за фюнф килограмм,- гуманный, в общем-то, ценник.
- Днём? А пораньше никак нельзя?- интересуюсь из чистого любопытства.
-Найн. - Стирают, гладят, пылесосят, когда батареи на максимуме,- делаю вид, что понял, о чем речь.- У нас в баню голыми принято ходить, если стеснительный в полотенце завернись,- немец возвращается к бумагам.
Чего мне стыдится, шрамы украшают мужчину, а синяки это не навсегда.
Баня оказалось укрытым от лишних глаз за живой изгородью, бревенчатым сарайчиком, размером 5х5 метров, крыша тоже деревянная покрытая слоем дёрна, стеклянная дверь, ступенчатые лежаки по бокам, напротив входа печь из толстых металлических листов, на печь навалена куча камней, на ладонь выше камней, подвешена полуметровая медная чаша наполненная камнями помельче. В одном из камней на половину толщины просверлено отверстие, в которое в данный момент симпатичная шведка заливает воду из миниатюрного ковшичка на длинной ручке. Постепенно выкипая, вода создаёт очень приятную влажность, температура в бане невысокая по русским меркам, стрелка термометра не дотягивает до отметки 80 градусов. Музычка приятная тихонько звучит откуда-то из под потолка. Шведка приятный бонус к бане знойная девка: высокая, стройная, с третьим размером груди, ещё не успела обзавестись целлюлитом. Залив воду шведка укладывается на лежак. Следуя примеру шведки, расстилаю полотенца на лежаках, на нижний ярус пристраиваю мелочь, их похоже надолго не хватит, сам залегаю на верхнем ярусе мордой к дверям. Ух, дивно хорошо. Только сейчас приходит понимание насколько же, я был напряжён, трогаю свежий шрам на боку, чешется зараза.
- Предварительно напряжённый материал (знаю, что не любой) имеет повышенную зону упругости,- я похоже преднапряжён до состояния - дальше некуда. Будем, надеется на повышенную упругость моего организма.
Не проходит и пяти минут мелкие начинают канючить на предмет отпустить их в бассейн, можно с переломами в бассейн? Вот только не поплахеет ли гипсам, от воды?    Если брызги попадут то, скорее всего ничего страшного не произойдёт, а вот если его целиком намочить может и расслоится. Не будем рисковать.
- Так, слушать сюда. В бассейн разрешаю только ноги опустить, самим не залезать. Почему? Я боюсь, что тут водятся невидимые рыбы. Мне дядя Гельмут сказал. Все, свободны.
Вода в камне выкипела, заливаю новую порцию, в деревянной кадушке с водой плавает тряпочный мешочек набитый травой или листьями, от того и пар такой душистый. Укладываюсь обратно на лежак. С моего места через стеклянную дверь хорошо видна мелкая часть бассейна (с умом люди строили, учитывали этот вариант), мелочь азартно скачущая вокруг бассейна, и Муха залёгшая в тенёчке, у живой изгороди. На какое то время ухожу себя, даже пропустил момент, когда шведка ушла, надо бы аукнуться в водичку. Вода, в бассейне прогретая за день местным солнышком не кажется приемлемым вариантом, иду на звук льющейся воды, за баню.
- О, душик, душик это гут,- под душем шведка вся в мыльной пене, всё таки Европа это совсем другая культура, залажу под соседний душ. Ох, хорошо. Из водной неги меня безжалостно выдёргивает шведка. Судя по протянутой мочалке и красноречивым жестам, от меня требуется потереть ей спину, ну это мы с радостью. С физиологией и половой ориентаций у меня все в полном порядке, физиологические изменения моего организма не остаются не замеченными шведской стороной. Шведка что ласково говорит, проводит пальчиками по моим шрамам на боку, приятно, черт возьми, и опускается на колени.
- Только бы мелкие не заглянули, если кто другой заглянет мне сейчас без разницы, (дальше строго для тех, кому 18+)
На ужин моё семейство прибывает уже после заката. Занимаю на обширной крытой террасе угловой столик на четверых, подальше от дымящего как паровоз растомана. Ни к чему детей плохому учить, успеют ещё научиться. Копия фрау Марты приносит в плетёной корзиночке булочки и столовые приборы, зажигает на столе пару свечей и исчезает в направлении кухни. Хороший сегодня вечерок, температура чуть за двадцать, с моря тянет свежестью и немного гнилыми водорослями – ну не бывает абсолютного совершенства, местные кузнечики (или не кузнечики) выводят рулады. Обстановка откровенно расслабляет.
Откинувшись на спинку скамейки, осматриваю контингент в зале. По диагонали от меня, в окружении пары шведок постарше дымит растоман, впрочем, шведки тоже дымят, но поскромнее. Через столик от них за брутальным, подвешенным на кованых цепях столом, парни в форме ордена смешались с остальной частью шведской тусовки, что характерно у пары орденских вояк по пистолету на боку. Принимавшая совместно со мной водные процедуры сильфида угнездилась на коленях у одного из вояк с пистолетом, свобода нравов, во всей красе. За шумной, орденско-шведской компанией угрюмо ковыряются в тарелках трое колоритнейших персонажей, чего только стоит красный пиджак, надетый на футболку с логотипом МЮ и кожаные штиблеты на босу ногу. На том, что сидит кислой мордой в мою сторону, и золотые цепи два пальца толщиной. Так мыслю, когда мои соотечественники добьют, трёхлитровую бутыль «Смирнова» явно прихваченную с собой с родины, они будут искать неприятности и по всему найдут, не отходя от кассы. Справа от меня пара средних лет без фанатизма тянет «красное», разливая его по бокалам из не большой керамической амфоры. Ещё чуть дальше еще пара занятых столиков, но с моего места не видно кем. Хм, на террасе, вся мебель хоть и вполне симпатичная, но очень массивная, столешницы - сантиметров десять толщиной, скамьи – минимум пудов по пять весом. Понимающему человеку это говорит о многом.    
Копия фрау Марты водружает на стол овальное, деревянное блюдо с кусками обжаренного на кости мяса, горой тушёной квашеной капусты, по периметру все обложено соленьями, дополняет все это великолепие пара глиняных кружечек и кувшин с морсом.
Самый здоровый кусок мяса копия без затей, тут же оправляет под стол. Гордое дитя кавказских гор обламывает наивную немецкую фройляйн, сделав морду кирпичом и всем видом показывая, что мясо ей совершенно не интересно, и вообще она вегетарианка.
- А как ты думала, мы ещё мороженное в -30 по Цельсию едим,- перекладываю мясо Мухе под морду, ну вот процесс пошёл. Копия интересуется по поводу тринькен, и биер?
- Яволь,- без вариантов, сбылась мечта идиота – наконец-то попробую немецкого пива. Всего-то нужно было для этого в новый мир попасть.    
Под лиричную музычку приступаю, к кормлению своего семейства: нарезаю мелким мясо кусочками, дальше они уже сами справляются зажатыми в здоровых руках вилками, «загипсованные» я им на шеи подвесил, а то машут почем зря. И себя не забываю, капуста выше всяких похвал никогда не представлял, что тушёная квашеная капуста может быть вкусной, на лицо второй за сутки разрыв шаблона. Мясо, похоже, сперва отварили и лишь, потом обжарили на открытом огне, тоже очень вкусно, хотя и ожидаемо. Копия приносит три кружки больше похожих на скромные ведёрки. Глиняная кружка достаётся мне, две оловянных с крышками, да ещё и именные к тому же, фройляйн уносит в отдельную беседку в глубине гостиничного садика.
- О, чего это они вскочили?- орденские вояки не очень старательно изображают стойку смирно. Боец, усадивший шведскую сильфиду на колени, пытается изобразить «смирно» не выпуская аппетитную шведку из загребущих лап, остальные пытаются не заржать. Шведки смеются в полный голос. На террасу входит Гельмут в компании мужика в орденской форме, судя по всему, орденские вояки на него стойку делали. Гельмут явно одобрительно хлопает по плечу зольдатена с девушкой на руках, и уходит вглубь садика, к столику с оловянными кружками. Вот оказывается у кого тут персональные кружки.
Ужин катится к своему логическому завершению, если кто по недомыслию решит, что это когда все что могло влезть в организм, съедено, должен его огорчить, в нашем случае это когда у моих соотечественников все будет выпито. Добив «Смирнова», братва организовала себе неприятности, не сходя с места. Самый здоровый из них – детина, с ярко выраженными надбровными дугами, при попытке покинуть гостеприимный столик не совладает с гравитацией Нового Мира и заваливается под стол орденских вояк. Вояки, в целом беззлобно, ржут над страдальцем, страдалец с трудом принимает вертикальное положение, и проводит резкую двойку. Боец ордена, которому прилетело первому, вскакивает почти сразу - тоже крепкий малый, а вот тот, что держал шведку на коленях, похоже пропустит все оставшееся действо и возможно утреннее построение – чистый нокаут можно счёт не открывать. Сильфида заваливается на пол вместе с вырубленным бойцом и змеёй ввинчивается под ближайший стол, чувствуется, есть у неё опыт в подобных заварушках.    
Махачь стремительно набирает обороты, бойцов ордена шестеро, а нет уже пятеро, гориллоподобный здоровяк отправил в нокдаун ещё одного оппонента. Но тут же был сбит на пол двумя бойцами ордена, оставшиеся поделились на две пары и под женский визг, с энтузиазмом метелят друг друга, вот уж не знаю, в чью пользу в конечном итоге это закончится. Что характерно никто из бойцов ордена не потянулся за стволом, драка им явно в охотку. Гельмут со своим собеседником, как ни в чем не бывало, наблюдают все это гладиаторское действо со стороны. Клоун в шлёпанцах и красном пиджаке отлетает в мою сторону. Фокусирует мутный взгляд оставшегося не заплывшим глаза, на мне и выдаёт сакральное, - Тыы чеёё б...
- Отвали, - с двумя детьми за спиной драка последнее, что мне нужно.
- Ааа… сука, - клоун переходит в атаку.
- Але, болезный,- а как же твой предыдущий оппонент? Успеваю скомандовать мелким - «брысь под стол». Драчуном ни когда не был, но два десятка суровых побоищ район на район за спиной имею, мне такие джигиты не первый раз встречаются. И вообще, у меня было трудное местами детство. Подныриваю под первый удар, левой рукой захватываю клоуна за красный пиджак над ключицей, рывок на себя, все из такого положения уже не пробить нормально. Локтём блокирую невнятные попытки противника пробить с правой, пару несильных плюх по спине пропускаю, но это так рабочий момент не более. Правой захватываю за запястье левую руку клоуна в пиджаке. Секунд десять танцуем в захвате, попытку удара коленом блокирую встречным ударом колена. Что-то зольдатены орденские не спешат на выручку и в вдвоём увлечённо отоваривают одного противника. Тот пока держится на ногах, но строго по тому, что орденцы откровенно тянут развлечение.
Клоун в малиновом пиджаке, выше меня ростом и тяжелее килограмм на десять, долго мне его не удержать, надо бы захват на шею перевести, там все уроню уже без шансов. Не успеваю, клоун вырывает запястье из захвата и пытается вбить меня корпусом в стену за моей спиной. Освободившейся рукой хватаю клоуна за отворот пиджака и обеими руками резко дергаю на себя, одновременно пытаюсь ударить лбом в переносицу. Получается более чем удачно. В момент, когда меня припечатало к стене, инерции толчка и усилий моего рывка с избытком хватает для встречи моего лба с переносицей оппонента. Ощущение - как кувалдой в лоб получил, на адреналине, развиваю успех повторным ударом, клоун в пиджаке поплыл, рывком разворачиваю противника спиной к себе и захватываю локтевым сгибом за шею, фиксирую захват второй рукой. Секунд десять придушиваю противника в захвате, все готов можно отпускать. Кровью из развороченного носа меня залил, скотина. И футболку новую порвал, пробиваю по тушке под ногами. Вот падла, еще и шов на руке разошелся, от души добавляю тушке еще. В прочем тушке сейчас без разницы, что немного обидно.    
Бойцы ордена наконец-то сбили с ног последнего из славянской тройки и покуют его в наручники. Уже упакованному в пластиковые наручники, гориллоподобному зачинщику драки достается особенно сильно, его отоваривают без сантиментов. О, даже на голову ему прыгнули.
- Давненько у нас не было гутен драки,- немец на пару со своим собеседником с интересом разглядывает тела на полу. - Отличный удар, где служил?
- В стройбате,- это у меня юмор такой.
- Тогда понятно, русские секретные части, там такие звери служат, что им даже оружие не положено. Вижу, это есть правда,- старый немецкий солдат отнюдь не чужд особенностей русского юмора.
- Зачем стройбату оружие? Пока противник читает карту, стройбат успевает сменить рельеф местности.
- О! такого ещё не слышал, - немец уступает место бойцам ордена. Первым делом орденцы оттаскивают, продолжающую прибывать в бессознательном состоянии, тушку в красном пиджаке от скалящейся Мухи, и только потом пакуют в наручники и утаскивают с террасы. Хм, а Муха, если подумать большой молодец, сразу заняла позицию перед детьми. И судя по ее виду, посторонним к ней не соваться решительно не стоило. Моему противнику повезло, что я его не в Мухину сторону уронил.
- Муха, а может ты свою мостолыгу недожранную охраняла? - Нет? - Ладно верю.
Жизнь на террасе возвращается в привычную колею, братков и так и не пришедшего в себя бойца ордена унесли с террасы. Судя по звуку работающего мотора, за ними к гостинице вызвали машину. Копия фрау Марты шваброй наводит лоск на пол, фрау Марта приводит в    порядок столы - жизнь продолжается.    
- Что-то я притомился за день, не пора ли нам ко сну?- дети явно против «ко сну», хотя их вид об обратном. Опять злоупотребляю своим положением главного и, попрощавшись с немцами, увожу семью, спать.
Уже засыпая ловлю себя на мысли - нужно было перед отъездом из города у одного неприятного типа тысяч тридцать баксов в долг взять, под 5% в день. Косяк, однозначно косяк за мной, сейчас бы имел КАМАЗ-вездеход, три тонны солярки на прицепе и АКМ с ПКМом. И Мухе новый ошейник справил бы – заслужила.

                                                                         База Ордена.    Четверг -    39 число, 8 месяц, 16 год.            
                                                                                                            Температура +27 . Штиль.

     Просыпаюсь с рассветом, сна ни в одном глазу. Бессонница на нервной почве что ли? Хотя если немного подумать, то сутки в новом мире длиннее земных, ночь соответственно тоже дольше на пару часов. Широтность надо учитывать опять же.
Штирлиц подумал, ему это понравилось, при случае он решил подумать еще. Вот сейчас самый подходящий момент подумать ещё.    И почему Штирлиц, а не Исаев? Понравилось бы русскому разведчику, героическому товарищу Исаеву, что потомки его исключительно немецким имечком величают, ой сомневаюсь. Не ценят Вас, товарищ Исаев, потомки. Вот товарища Чапаева ценят, как никого другого, кого еще в анекдотах исключительно по имени отчеству называют? Где тут справочник за 20 экю валяется, будем почитать, пока есть возможность.    
Сына за ночь разлегся поперек кровати, перекладываю его головой на подушку, поправляю одеяло. Лежащая у двери Муха открывает глаза, убеждается, что все в порядке и, снова погружается в чуткую, собачью дрёму. При свете крохотного ночника, на час, погружаюсь в изучение купленных вчера материалов по Новому Миру.
По итогам прочтения вопросов больше, чем ответов.
Что делать с золотом? За неграбительский процент золото с Земли можно поменять на экю - местные орденские деньги или орденские золотые монеты – золотые экю. Деньги в свою очередь можно зачислить на ай-ди. Из финансовых структур в этом мире присутствует исключительно банк ордена, не удивительно в целом и похоже на правду. Стоит, пожалуй, перевести золото в экю и открыть счет в банке ордена, при себе оставлю пять местных золотых монет и процентов десять от общей суммы в наличных экю. С посещения банка, пожалуй, и начнем сегодняшний день.
На сегодняшний день мне забот хватит, а вот с завтрашнего дня придется ломать голову на тему – как жить дальше. Я даже ну удивился, когда из карты этого мира узнал, что территория, отведенная под заселение русским находится в самых дальних ебенях, дальше просто некуда, там океан дальше. Из справочника следует, что в сухой сезон, доехать до русского анклава возможно на обычном грузовике. Вот только есть у меня подозрение, что эти обычные грузовики все сплошь с отечественными аббревиатурами, и никакие «Рено», «Фусо», и «Вольво» там в тех местах не водятся, не их ареал обитания. А мое транспортное средство, если объективно, проходит именно по последней категории.
Ладно, будем решать вопросы по мере их поступления, а пока на повестке дня подъем и завтрак.
- Да-да, сперва тебя погуляем, не рычи,- муха имеет собственное мнение на распорядок дня. Закрываю номер на ключ и спускаюсь на ресепшен, в воздухе витает аромат свежей выпечки, кофе и жареной свинины (герой не знаком с понятием бекон). В зале гостиничного ресторанчика уже довольно оживленно, в основном от орденских гвардейцев, их тут не меньше взвода завтракает. Показываю фрау Марте на Муху, в ответ немедленно получаю очаровательную улыбку, и спустя минуту веник и металлический совок. - Муха, даже не представляю, как ты мою заботу отрабатывать будешь.    
    Спустя полчаса уже всем семейством вкушаем местный завтрак. Завтрак поражает мое совковое воображение. Только что испеченные булочки, несколько сортов колбасы и сыра,    соки и джемы, неизменный кофе, масло, сливки, тонкие ломтики жареной свинины. Грамотно пожрать тут любят и умеют. Только вот чай, отсутствует напрочь. Мысленно потираю волосатые лапки – прислушался к умным людям и затарил чая в дорогу. К моменту когда я уже перешёл к кофе, а дети отпросились поиграть в гостиничный садик, у столика нарисовался вчерашний компаньон Гюнтера по пиву. С отрешенным видом, не говоря ни слова, выложил на стол золотую цепь. Знакомая цацка, вчера поверх нее был малиновый пиджак одет, серьезная цепь, кстати, грамм на тридцать потянет. На выходе из гостиницы успеваю перехватить Гюнтера и прояснить непонятки с цепью.
- В арсенал приходи, там поговорим,- на ходу бросает немец. Приду обязательно, поговорить это я с радостью, вопросов у меня выше крыши скопилось.
Поговорить получилось только во второй половине дня. Сперва на час застреваю в банке ордена, обменивая золото на его местные эквиваленты. Мелкий, лысый азиат монотонно взвешивает, определяет пробу и выводит ее на развернутом ко мне экране монитора. Все цифры сошлись с Борькиными записями. В конечном итоге становлюсь обладателем 11000 экю на счете в банке, 1000 экю золотом и почти двух тысяч наличных экю. Много это или мало по местным меркам? С одной стороны: за СВД пришлось почти десятую часть этой суммы отдать, с другой на эти деньги у Марты можно пару лет прожить. Мало информации для анализа, попробуем на вещевых складах добыть информации.
На вещевом складе меня встречает звенящая пустота, все выметено под метелку. Местный зав. склада по-русски не понимает совершенно, когда я уже совсем было, отчаялся, до кладовщика дошло слово «Родезия» и он потащил меня на улицу. Там под навесами были свалены распотрошённые тюки защитного цвета. Гюнтер не обманул, в тюках удалось нарыть неплохие шмотки, хотя чо там лукавить, откровенно хорошие и нужные.
Примерил пару курток - длиной до середины бедра, с девятью карманами, поясом и капюшоном. Блин, удобные какие, зря я, «ореликив» за спец. одеждой гонял, не пляшет она тут. Беру три штуки, одну сразу на себя.
Шорты чуть выше колена, с шестью карманами – тоже мечта, взял пяток. Три панамы похожие на советские армейские панамы - для Туркестана и южнее. Стопку маек и футболок, носков без счета, кладовщик просто завернул их в еще одну куртку. Все шмотки цвета хаки, добротные, прочные и неожиданно удобные. К армии, на мой скромный взгляд, никакого отношения не имеющие, для кого в Родезии подобные тряпки шили? Встал мне этот шопинг в 22 экю, что есть зер гут, как сказал бы Гельмут. Ни обуви, ни штанов, ни чего на мелких купить не удалось, что совсем не гут. В этом возрасте дети набирают массо-габаритные характеристики не хуже качков на стероидах. Через полгода максимум их нынешний гардероб придется сменить. И не перетасуешь ни чего, дочка по габаритам сыну не уступит, да и нечего тасовать будет, сносят все, до дыр. Обувь опять же где-то брать надо, дети теоретически могут и босиком побегать. Но, как тут со змеями и всякими ядовитыми насекомыми дела обстоят? Не успел я дочитать до этого места. И как-то белым людям босиком ходить – не по статусу. Лапти я плести не умею, в крайнем случае, опорки стачаю. А что, у товарища Сталина отец – сапожником, на хлеб с чачей зарабатывал, и я не переломлюсь. Хотя продукция фабрики «Скороход» все же попредпочтительнее будет.
- И если тут всякие гады ползучие и прочие злые насекомые, в траве водятся, надо бы портянками обзавестись,- мыслю вслух. Яловые сапоги у меня прихвачены в дорогу.
Под эти не веселые мыслями доношу тюк с одеждой до гостиницы.
- Ох, епт!- на стоянке в метре от моего головастика, припаркован спортивный кар с эмблемой черного коня. Ладно, шведы - долбоебушки, их техника вполне пройдет по видимому из номера куску дороги. Но подвеска Феррари скиснет поле десяти верст по местной дороге, да и бензовоза с бензином, марки минимум 98, не наблюдается.
Проходя холл, понимаю - что все еще хуже. С фрау Мартой беседует гламурный тип, наряженный в очень дорогие тряпки. Епта, да он еще и в перчатках, в такую-то жару. Хотя, может испанец или макаронник и для него это не жара, а так – слегка прохладно. В кресле с томным видом, развалился слащавый паренек - «Милый друг» не иначе. Забираю у фрау Марты ключи от номера, гламурный тип всем своим видом демонстрирует брезгливость. Мне даже не смешно, нас выпихнут с базы одновременно - послезавтра, утром. Я спецом тормознусь на старте, заценю, как у вашей Феррари колеса отвалятся. В номере, быстренько прогоняю семейство через душ, переодеваюсь в купленные шмотки, будем сразу привыкать к ней. Удобно кстати. Сумку с оружием на плечо, все идем на местное стрельбище. Вот только надо бинокль прихватить, и воды, а то жарковато становится.
Вместо воды добрая немецкая фрау выдала в пластиковую бутылку местного морса, и жестом пояснила, что бутылку неплохо бы вернуть. Вернем не вопрос.
И вообще, а не пощипать ли пидорков на трассе, что-то мне их взгляды не нравятся. Судя по тому, что я успел тут увидеть, перераспределение их собственности произойдет очень быстро. В том, что в свою очередь найдутся желающие перераспределить мою собственность, я не сомневаюсь ни на йоту. Вот только, что у ахтунгов может быть ценного? Мужские духи и стринги, не самые полезные в хозяйстве вещи. И вообще скромнее надо быть, не в моем положении в двойне осторожней себя вести надо.
Мысли о перераспределении ценного и не очень, прерывает вид на КПП и «бесплатную» зону проживания. Мдэ, а ведь зона и есть. Три десятка пассажирских ж-д вагонов, расставлены на манер бараков в концентрационном лагере. Друг от друга вагоны отделены металлическими решётками метра четыре высотой и с «Егозой» по верху. Вышки по углам, Причем парапеты вышек, судя по характерным отметинам пулестойкие. И пулемет на ближней вышке наводит на размышления, о буйном нраве постояльцев. С виду, в данный момент занято четыре вагона, около них припарковано несколько машин, в тенечке сидят люди. У ближнего ко мне вагоно-барака, стайка детей гоняет мячик. В визге ребятни проскакивают знакомые интонации, болгары или сербы. Пожалуй, что сербы. С дисциплиной у них плохо, но с какой стороны за автомат держатся, они должны знать. Сербы это неплохо в целом, надо справки навести.
А вот и КПП. Не ДОТ - «миллионник» конечно но, тем не менее, впечатляет, что тут скажешь. Монолитный железобетон, узкие щели бойниц пара пулеметных бронеколпаков на крыше второго яруса. В бетонное тело крыши вмурованы опоры наблюдательной вышки, хм еще и радар на вышке. По флангам: пара, обложенных бетонными блоками, БМП изображают из себя полукапониры. Справа автомобильный шлюз, с лева калитка пешеходного шлюза. Средств на КПП явно не жалели. А вот службу несут так себе: одинокий боец лениво выбрался из тенечка, под натянутой в два ряда маскировочной сеткой. Перекусил тросик на оружейной сумке, и явно собрался вернуться на тапчанчик в тени.
Э.. не, балезный, а как я на стрельбище попаду? Мимике и жестам в процессе выяснения – куда тут идтить, на предмет пострелять, мог позавидовать сам Джим Керри. Если я правильно понял нам по тропинке вдоль границы базы и вон за тем холмиком направо. Придется проверять опытным путем.
Что называется - почувствуй себя опытным кроликом. Хотя опытный - это решительно не мой случай, мой - что-то между неопытный и подопытный. (не удержался, да, потом потру ;) )
Опытный путь спустя двадцать минут выводит к карьеру, в котором было оборудовано местное стрельбище. Оборудование состояло: из положенной на бок, здоровенной катушки из под кабеля - это, стало быть, столик, чтобы разложится, и расстрелянной в хлам деревянной стенке на противоположном конце карьера. Судя по слою гильз на песке место пользуется бешеной популярностью.
Нормально пострелял в целом. Сперва расстреливаю «родные» семнадцать патронов к АПБ, надо же без осечек. Увязавшаяся за мной Муха, резво отскочила в тенек под кабельную катушку, нет истерики от стрельбы у собаки, что не может не радовать.    
А что, нам немец подсунул?
Та-та-та…
Пули дырявят раскрашенный детским фломастером кусок картона. Особо не стараясь куда-то попасть, добиваю остатки магазина в автоматическом режиме, работает и ладно. С тридцати шагов делаю две серии по десять выстрелов в наколотые, на вбитые в стенку автоматные гильзы, листы А4 формата. Восемь попаданий из десяти выстрелов в первой серии и столько же во второй.
- Пап, дай жахнуть?
- А кто кашу на завтрак не доел? Торжественно клянетесь, завтра слопать все что наложат? А послезавтра? А послепослезавтра завтрака может и не быть, и это не повод для радости.
Делаю еще одну серию из десяти выстрелов, опять восемь попаданий, как то не так теория вероятности в этом мире работает. Остатки магазина дети достреливают с моих рук.
Нужно, что-то малокалиберное достать, под 5,6мм. Я даже на ТОЗ-8 согласен, хотя магазинный вариант будет предпочтительней. Раз уж тут оружие как хлеб продают, лучше мелких сразу приучать им пользоваться. Под мысли, о стрелковой подготовке подрастающего поколения, отстреливаю пару патронов из обреза. Исключительно с целью – быть уверенным, что обрез в норме.
На сладкое, зарабатываю себе ноющую боль в плече от приклада СВД и звон в ушах. Судя по прицельной шкале (высота мешенной стенки примерно моего роста) дистанция стрельбы метров триста пятьдесят. СВД уверено превращает в дуршлаг последний из прихваченных с базы кусков картона. Отличный девайс, однозначно стоит вложенных средств. После пострелушек в приподнятом настроении перехожу к чистке оружия.
- Пап, смотри змея, - метрах в двадцати от меня, стрельбище пересекает змеюка, полметра длиной, но толщиной с руку.
- Папка, давай ее застрелим, чего она тут ползает, - мысль, безусловно, здравая - одно дело по неподвижной стенке шмалять, и совсем другое по небольшой подвижной цели. Но, АПБ уже почищен, из обреза неспортивно, а СВД разложена куске брезента.
- Нет, патроны денег стоят, а кошелек у нас не бездонный.
- Тогда мы ее камнями забросаем, - доча мгновенно вооружается парой камешков, а сына здоровенной, гривой палкой.
- А ну стоять, бояться,- гашу наступательный порыв в зародыше. - Боитесь? НЕТ! А вот это зря -надо бояться. Значит так: никаких змей, ящериц, кузнечиков и вообще любое зверье руками не трогать, палками без спроса не бить. Ягоды, листики, цветочки не жрать! ПОНЯТНО!
- Уползла……., - доча роняет камушки на слой гильз. Ну, вот как с ними бороться? Надо было им дать потрогать красную пальму на карантине. Она там вот для таких случаев и посажена.
А морса, налитого доброй, немецкой фрау, мне не удалось попробовать. Папы и лохматые собаки вполне могут дожить до полудня без питья, тем более небо затянуто дымкой.    
В качестве мести за выпитый в два лица морс, загоняю мелочь спать, оставлю Муху в качестве няни, ну и радиостанцию, чтоб орали, как проснутся. Думаю, пара часов для похода к Гельмуту у меня есть.

(все остальное потер нафиг, буду переписывать заново.)
                    Глава номер семь. Географически – этнографическая.
Немец обрадовался мне – как родному.
- Не идет, торговля сегодня? – это я из вежливости интересуюсь, надо же с чего-то разговор начинать.
- Найн, утром испанцы купили пару FN FAL и все на этом, - немец явно не против почесать язык.
- Гельмут, с чего вдруг такая доброта? – демонстрирую немцу, полученную за завтраком золотую цепь.
- За мальчиками Рутгера, как говорите вы-русские, косяк. Драку устроили в моем заведении, так еще и не пресекли нападение на гражданских с детьми. Если эта история дойдет до начальника базы у Рутгера будет неприятный разговор, а он этого не переносит. А не дать мальчикам выпустить пар он тоже не может, спрос за порядок на сто миль в округ именно с него и озабоченные бойцы ему не к чему. Считай, что он купил твое молчание.
- Мдэ, однозначно, предложение из тех, от которых не отказаться, - ладно, один вопрос прояснили.
- Я вижу, ты уловил саму суть проблемы. Идем, сварю нам по чашке кофе.
Под ароматный напиток, прошу немца, поделится мыслями о русском анклаве.
Со слов немца получается, примерно следующий расклад. Ареал расселения русскоязычного населения, располагался вокруг Новой Москвы и Новой Одессы. (Далее по тексту просто Москвы и Одессы). Причем изначально, Одесса позиционировалась как Украинский анклав. Но, в новый мир выдавливалось многочисленное русскоязычное население национальных республик. В этом мире люди очень быстро учатся стоять за себя. Поэтому в ответ на москаля или кацапа сперва следует очередь из пулемета, а потом у тех, кто выжил, поинтересуются – а какого Вам собственно надо.
Создалась уникальная, принципиально отличная от всех остальных анклавов ситуация. Население русского анклава состояло не из искателей приключений или криминальных элементов, а из обычных граждан. Криминала у русских тоже хватало, но в отличи от остальных наций, очень высок был процент специалистов. Что может с подвигнуть немецкого бюргера на переезд в Новый Мир? Бюргеру и родном дойчланде хорошо, бывшие сотрудники «Штази» не в счет – это про Гельмута. Похожая ситуация сложилась только у сербов, но сербы, не мудрствуя лукаво решили, что они тоже русскоязычное население. Русские так и расселялись бы себе в районе Москвы. Но два года назад в бассейне Амазонки нашли нефтяные поля. Тут следует отвлечься на краткое описание состояния дел с горючим в Новом Мире.
Новый Мир остро нуждается в топливе для транспорта, производство биотоплива позволяло выживать, но не более. Самопальные пепелацы с газовыми генераторами тоже не спасали, в виду их малого количества, да и везут они исключительно себя, а не полезный груз. Для своих нужд Орден еще мог протащить ГСМ порталом, а вот остальные крутитесь как хотите. Тот же Орден с удовольствием закупал топливо здесь, а еще лучше почал бы его на халяву. В битуме тоже имелась все нарастающая потребность.
Почему Орден не наложил лапу на производство нефти? Ну да, новый мир – новый шанс для всех, и вообще ордену не потянуть еще и такой проект, бла-бла-бла. Перевожу на русский – Орден похоже просто проспал открытие месторождений, не удивлюсь даже, если окажется что нефтяные поля нашла экспедиция русских. И буквально через месяц, русский анклав рванул на освоение новых территорий - ветераны Афганистана и других горячих точек, с разбегу выпилили всю шушеру с берегов Амазонки. А наличие большого числа гражданских специалистов позволило развернуть кустарное производство топлива. Нефть - как известно кровь войны. Русская экспансия получила эту самую кровь. Вы же русские запрягаете долго, но если поехали, вас не догонишь. И не остановишь. Ага, мы такие, твои предки, Гюнтер, не раз пытались это сделать и ни разу это у них не получилось. Вслух я этого немцу не сказал.
Орден смирился с ситуацией и стал понемногу закупать топливо у русских. Вернее менять его на промышленное оборудование. В этот сухой сезон между Москвой и промышленной зоной на Амазонке произошел вооруженный конфликт за право торговли горючим. Вот уж не удивительно, что бы Москва, пусть и новая, упустила шанс пилить финансовые потоки, не так не бывает. На сегодня конфликт перешел в вяло текущею стадию, по мнению немца стороны накапливают силы что бы в следующий сухой сезон, поставить точку в этом вопросе. Орден занял позицию – и вашим, и нашим, только поставки топлива не прекращайте.
- Получается, я прямо на войну приеду? – как-то мне не улыбается такая перспектива.    
- Не совсем так, - немец убирает чашку и подходит к развешанной на сене карте. – Смотри. Вот где-то примерно вот здесь расположен поселок Демидовск - это промышленная столица русских. Где-то южнее находятся лагеря подготовки боевиков РА. РА – так называемая Русская Армия, сейчас эта группировка, в альянсе с Демидовском, против Москвы и при нейтралитете Одессы. Москва пытается контролировать пути транспортировки топлива в сторону Форта Ли и дальше на восток, это очень лакомый кусок трафика. В обратную сторону Москва не пускает поток переселенцев, но тут уже Москва влезает в интересы Ордена в части получения топлива, так что проехать в составе конвоя к Демидовску можно. Кроме того, насколько мне известно, вокруг Москвы очень плодородные почвы и она, по сути, кормит население русского анклава. Эту проблему Демидовск парирует, поставками топлива в обмен на продовольствие, вверх по течению Амазонки, в зону Бразилии и латинских анклавов. Если я, что-то понимаю в стратегии, следующий сухой сезон начнется с установления Москвой контроля над Одессой, и скорее всего эту у Москвы получится. А вот контролировать дороги в восточном направлении у Москвы не получится, все остальные анклавы будут против этого. Вам русским не привыкать воевать против всего мира, но в Демидовске тоже русские. Если проскочишь зону подконтрольную Москве, осядешь, в Демидовске, производство топлива будет только нарастать, так что без работы не останешься, - в целом план немца можно принять за основу. Нефтеперерабатывающее производство вряд ли кто-то осмелится тронуть на прямую, за контроль над ним будет не слабая грызня, но вот само производство она обойдет стороной.
- А как туда добираться лучше?
Немец наливает себе новую порцию кофе, и явно настраивается на продолжение разговора.
- Добраться до Демидовска, можно по морю до Новой Одессы и далее с топливным конвоем до Демидовска. Либо по суше до Виго, и там северным маршрутом через Аламо на Алабаму, и там уже опустится к Демидовску в объезд Москвы, - что-то немец упорно меня от посещения Москвы отваживает. Оснований не доверять немцу, впрочем и до конца верить тоже, будем аккуратно искать второй слой истины. – После Виго можно проехать прибрежным маршрутом до Форта Ли и там подняться на Алабаму и уже от туда опускаться на Димидовск. Но я не советую ехать этим маршрутом. Основные действия развернутся именно на нем, янки наверняка захотят откусить кусочек топливного пирога. Вояки янки слабые, и максимум чего смогут добиться это скромного процента за прохождение конвоев. Но на этом маршруте в следующий сухой сезон будет не уютно.
- Хорошо, а в чем разница: северный путь через территорию янки и приморский путь через территорию янки?        
- В том, что на приморском пути Москва может снабжать свои части с моря, а до северной дороги они просто не доедут.
- А если морем?
- Морем еще хуже:
во первых - максимум что можно провезти морем, это то, что унесешь на себе, о машине речь не идет в принципе.    
во вторых – приедешь в самую горячую точку Нового Мира, стоит ли так рисковать с двумя детьми.
- Согласен, не стоит. Будем прорабатывать вариант движения по северному пути. А как лучше пройти по северному маршруту?
- Неправильная постановка вопроса. Для тебя сейчас актуальнее проблема - где и как пережить сезон дождей. За это время необходимо сменить машину, на что ни будь покрепче. Если бы, твой головастик, был во внедорожном варианте, можно было бы рискнуть ехать на нем, но в таком виде он не доедет, нет. Если решишь эти две проблемы, то просто купишь место в конвое.
- И где лучше решать эти две проблемы? Гельмут не ходи вокруг да около, говори прямо, что от меня нужно?
- Хм, гут. Прямо, так прямо. Мой брат-Вольф держит автомастерскую недалеко от Веймара. Отвезешь ему груз от меня?
Сдается мне, этот груз будет прямо со складов Гельмута. Влезать в темную в торговлю оружием последнее дело. Не влезать поздно, слишком много сказано уже.    
- И много груза?
- Около тонны.
- Мой головастик и так перегружен.
- Груз уже погружен в армейский прицеп.
- У меня прицепного нет на головастике.
- У меня есть, а у тебя русский есть завтра, что бы его поставить на «Робур». И не говори мне что, не сможешь доехать. Я видел твою машину, и могу с уверенностью сказать – ты опытный водитель. К тому же, плохие дороги для русских - среда обитания, - держу паузу, немец явно волнуется, потом как-то сникает. – Через две, максимум три недели дороги станут непроходимы, у меня просто нет другой возможности переправить груз Вольфу.
- Ладно, показывай, что там у тебя.
- Пошли, - немец устремляется к двери во внутренний дворик.
- Что у тебя там? – осматриваю одноосный прицеп. В том, чтобы утянуть его моим головастиком, нет ничего не возможного, хотя сама затея мне решительно не нравится.
- Бочки с карбидом, электроды, сварочная проволока, в бочках масло моторное, аппаратура топливная, четыре внедорожных колеса – нормально в целом я очень боялся увидеть в прицепе ящики зеленого цвета. Хотя по местным меркам, это не меньший, а возможно и больший дефицит, чем всякий огнестрел.
- И каковы шансы, что ради такого меня не завалят по дороге? А Гельмут, что скажешь?
- Ты доешь русский, до цели тебе чуть более трехсот километров по спокойной дороге, побережье у баз активно патрулируется Орденом.
- Хорошо, что по оплате и мне потребуется дополнительное топливо, и подробная карта.
- Две сотни сейчас и две сотни Вольф отдаст по приезду. Четыре канистры биодизеля, будут завтра утром, смешай его в пропорции один к трем с соляркой. Карта будет.
- Да, а не наебнется у меня топливный насос от такой смеси?
- Что, не понял?
- ТНВД не выйдет из строя, от такой смеси?
- А…, найн. Тут все на биодизеле ездят. Больше чем в равных долях его лучше не мешать, хотя, кое-кто на чистом биодизеле умудряется ездить.
- Прицепное где смонтировать можно? Прямо тут у тебя? Гут. Завтра утром займусь, если конечно ты нейдешь мне еще по цинку патронов к винтовке и пистолету. Не понял, что значит и сотни хватит, Гельмут, немецкая морда, торг здесь не уместен, так считаю. Полторы сотни и твое благословление в дорогу? Ох, умеешь ты убеждать. Калибр напомнить? Нет, ну прекрасно.    
Что-то засиделся я у немца, пора и честь знать. О, как раз и рация моя ожила. На ход ноги, договариваюсь с немцем о совместных действиях на завтра.
Весть остаток дня, если конечно не считать обмен, пученной утором цепи на три сотни экю, провожу в праздном безделье.
Если хочешь добиться чего-то, нужно прикладывать усилия к достижению цели. Приложению ваших усилий, как правило, хотя к чему лукавить – всегда, противодействуют другие силы. И чтобы не тратить своих сил напрасно, человечество придумало такую замечательную штуку как смазка. В том смысле что, не подмажешь – не поедешь. Вот пара литров такой смазки у меня имелось. И потратить я ее собирался, на смазывание органов пищеварения Гельмута и Рутгера. Оба нужных мне персонажа нарисовались часа за два до заката и уселись за столик в саду, любят, похоже, люди уединение. Вокруг них сразу начала суетится светловолосая девушка, что-то ее не было вчера видно. Самое время для моего выхода. Сперва, поднимаюсь в номер за смазкой. На роль смазки, сегодня назначается семидесяти градусный самогон, настоянный на скорлупе кедровых орешков и еще каких-то сибирских травах. Месяца три назад, будучи в командировке, прикупил пять литров этой амброзии у одного сибирского шамана. Если и утрирую про шамана, то не очень сильно, есть у меня подозрение, что эти самые сибирские травки волне могли быть со шляпками. С литра у персонажей может харя треснуть, а ноль пять всё-таки маловато. Стеклянная емкость в 0,75 литра будет оптимальной дозой. И бутылка красивая, лаконично гладкая, прозрачного стекла, без ненужных изысков.
- Не помешаю?    
- И что там есть у тебя? – немец сходу распознал геометрию предмета завернутого в панаму. – Водка не есть, лучший напиток по здешней жаре, - когда немец втянется в разговор, чешет по-русски лучше отдельных не титульных наций Росси. А вот так с ходу, говорок у него далек от совершенства. Впрочем, я по-немецки изъясняюсь еще хуже.
- Нет, Гельмут у тебя ведь нет самовара? Мой самовар, вместе с балалайкой спрятан в самой глубине фургона. А поскольку русские пьют водку исключительно из самовара. Придется нам попробовать несколько другой напиток.
- А где же тогда твой медведь? К водке, самовару, и балалайке обязательно медведь положен.
- Так ведь зима скоро на старушке Земле, спят медведи, пришлось вместо него собаку взять.    
- Я винтер, забыл совсем. Так что же будем дегустировать?
- Гельмут, ты и дальше мне будешь глазки строить или нам, таки, рюмки принесут, - немец делает неопределенный жест в сторону террасы. Буквально через минуту на столе появляется четыре аккуратных стопочки. Еще через минуту, на соседнем стуле обустраивается фрау Марта.
- Я вижу, советская оккупация Европе не прошла даром, - разливаю бриллиантовую влагу по стаканчикам.
- Не понял?
- Вы тоже, как русские, после первой не закусываете?
- Посмотрим, стоит ли это вообще пить не то, что закусывать.
- За ваш замечательный отель, - содержимое стаканчика волной ледяного огня, прокатывается по пищеводу, остается только послевкусие кедрового ореха и таежных травок (со шляпками).
- Гут, зер гут, очень не обычный вкус. Что там намешано?
- Ха, намешано, мы-русские если и мешаем, то исключительно пиво с водкой. А подобную амброзию мы настаиваем.
- Хорошо, что там настояно?
- Не там, а на чём. И не пора ли нам по второй, пока мы болтаем, фрау Марта и господин Рутгер заскучали? Пора, ну не вопрос. – За новую Землю!
Вторая прошла еще лучше первой, на наконец-то столе появился закусон. А Марта начала мне выговаривать по-немецки. Странный, на мой взгляд, у Марты немецкий. Моих познаний немецкого, в целом, хватает, что бы понять, Марте очень интересен рецепт пойла.
- Не играй словами, Марта теперь не оставит тебя в покое. И меня как переводчика.
- Я покупал этот напиток, у шамана в тайге. Они свято хранят свои шаманские тайны.
- Интересные бутылки у сибирских шаманов.
- Я канистру покупал, это я уже дома разливал по мелкой таре.
- Канистру? – немец, реально не понимает, о чем я говорю. Слова понимает, а вот смысл до него не доходит.
- Давай еще по одной, и как вижу, ваш ужин несут. Это очищенный, пятидесяти градусным морозом, самогон, настоянный на скорлупе кедровых орешков и сибирских травах. Каких именно, не спрашивай я не знаю, честно не знаю. Проглатываю, крайний стопарь, закидываю его кусочком твердого сыра, немец в это время активно пересказывает содержание нашего диалога, даже закусить забыл.
- Русский, а как морозом самогон очищают? Марта просто ест меня взглядом.
- Известное дело, выносят на мороз таз и лом, и по лому переливают самогон в таз. Спирт не замерзает и сливается по лому в таз, а вся сивуха примерзает к лому. В фатерлянде, после того как выгнали Эйнштейна, что физику преподавать некому? Морозов сибирских нет? Так это - большой плюс фатерлянду. – Я пошел детей покормлю, пока мальчики Рутгера, опять в гладиаторов играть не начали. Вы давайте без фанатизма с выпивкой, лучше будет половину на следующий раз оставить. Немец, пытается мне в спину рассказать про матерых волков. Вот только, похоже, эти матерые волки, не знают известной любому русскому первокласснику истины.
Про то что, сколько волка не корми, а у слона все равно толще.
Колбаски, из мелко порезанного мяса, именно порезанного, а не пропущенного через мясорубку, со спаржей под сладким соусом были дивно хороши. Не потолстеть бы на такой кормежке. И, пожалуй, пора уже пивком заполировать ужин. Немец уже второй кружкой полирует. А вот Рутгер после того как Марта, реквизировала у моих собутыльников остатки пойла, сперва впал в задумчивость, диагностировал чакры на предмет открытия, не иначе. Я за это время успел сожрать половину порции. Потом отловил растамана, реквизировал у него пакет травы и прозрачную, круглую терку. Интересный прибор, кстати, состоит из двух стекающихся половинок, на внутренних поверхностях которых расположены ряды зубчиков. Рутгер засыпал порцию реквизита в прибор, добавил местного табака, и с задумчивым видом принялся его измельчать, вращая половинки прибора в противоположные стороны. Достигнув ему оному ему известной степени зернистости продукта, ловко скрутил самокрутку и дунул так, что у растамана слюни перестали в пасть помещаться. Процесс наблюдения за открыванием чакр, самым безжалостным образом прервали утренние гламурные персонажи. Как их по научному называют – геи вроде, или не геи, пидарасы и точка. #
#(поборники прав меньшинств идут на юх, пидар это книжка такая, я в википедии видел, все претензии к ней, если что - я тут не при делах)
Вот ведь падлы, веранда полупустая, какого им именно соседний столик приглянулся. Какая-то у меня иррациональная нелюбовь к подобным персонажам, можно их мужчинами называть?
От шаманского пойла, тянет поразмыслить о природе мироздания, о темной его стороне.
Ведь точно не бабы, или бабы? Тут как посмотреть. Вот если взять, сферический, в вакууме труп такого пассажира, это будет мужской труп. Медицинский факт, не убавить - не прибавить. С другой стороны ведут себя как бабы, это ведь от головы, от внутреннего естества идет. Я тут в интернете читал, есть такие кадры, член себе отрезают и на его месте дырку сверлят, совсем конченые. И ведь лично мне, они ничего плохого не сделали, я даже не подозревал, об их существовании добрую половину жизни. А увидел в живую пару лет назад, во время командировки в культурную столицу. Вот теперь могу лицезреть, во всех пикантных подробностях в метре от себя. Муха, вот что тебе стоит рыкнуть на сладкую парочку. Я ведь знаю, ты можешь рыкнуть так, что тут не только эти двое тут половина посетителей жидко обделается. Только вот Мухе мои терзания безразличны, ее интересы сейчас строго вокруг недоеденной колбасы.    
Не ну они, испытывают мое терпение, вот зачем пытаться меня трогать, еще и на мелких пальцем показывать. Может они еще и педофилы, Чего пристали, сидел ни кого не трогал, колбасу жрал вкусную. Я начинаю заводиться. Мальчиков Рутгера, нет, кстати. Так что пока меня оттащат, у кой кого могут и тяжкие телесные приключится. О, хоть немец рядом нарисовался, толи увидел мои затруднения, толи пиво кончилось. Второе вернее всего.
- Гюнтер чего им от меня надо?- сказал бы по забористей, но немец не поймет, туго у него с этим аспектом великого и могучего.    
- Подожди русский, не мешай,- немец вступает в переговоры со старшеньким из симпатичных. Говорила мама – учи английский.
- Русский у тебя проблемы, доктор Энрике говорит, что тебе нужно срочно снимать швы. Особенно мальчику.
- Он что хирург?- половая ориентация врача, как-то сразу отходит на задний план, с перспективой вообще исчезнуть.
- Да, пластический. И не возражай, мне нужно, чтобы ты, русский, доехал до Вольфа, а не бегал по местным знахарям когда у твоих детей воспаление начнется. Кто бы сомневался, немецкая    рациональность во всей красе. Немец даже протрезвел от таких новостей.
- И что теперь делать?
- Тут сиди, сейчас принесут инструмент и доктор Энрике, все сделает в лучшем виде.
Сам процесс снятия швов не занял много времени. Милый друг доктора принес флакон спирта. (Откуда знаю, что спирта. Да по запаху.) И подобие женского косметического набора. Не знаю, может у пластических хирургов орудия труда такие, но сомневаюсь.
Док протер спиртом руки, ножнички, пинцет и за десять минут избавил меня от шовного материала. В паре мест было откровенно больно, но в целом, очень аккуратно сработано, даже кровь нигде не выступила. С детьми док провозился подольше, пришлось посадить их на колени, что бы, не ерзали. Закончив со швами Энрике, поцокал языком, рассматривая проделанную работу, и принялся педантично протирать руки и инструмент спиртом.
- Гельмут, что с меня по деньгам? Немец перебросился парой фраз с Энрике.
- Считай это жестом доброй воли, русский. Или инвестицией доктора Энрике в будущее, мир Новой Земли большой, но иногда в нем бывает тесно.    
И вот что, после такого думать о подобных людях. Всю сознательную жизнь один анатомический аспект особенностей их совокупления, тотально перевешивал все, что о них могло быть сказано хорошего. Но, будем судить о людях не по тому, что о них говорят, а строго по тому, что они делают. Начнись у ребят воспаления от не снятых вовремя швов, как бы оно повернулось в местном климате, и у кого в ногах пришлось бы, валятся, что бы спасти их.
Пожалуй, с пидарасами это я погорячился, пусть будут геи, заслужили.    
Пять месяцев спустя, доктор Энрике придет к мысли, в этот день, он сделал самый    важный инвестиционный вклад, в новом мире. Но это будет уже совсем другая история.        

                                                                База Ордена.    Пятница -    40 число, 8 месяц, 16 год.     Ночь-Утро.    
                                                                                                                    Температура +19 . Штиль.
        Влажная, приторно-теплая духота, новоземельной ночи, заполнила крохотный мирок номера запахами гниющих водорослей и звуками сошедших с ума ночных тварей. Мелким хоть бы хны, сопят как два паровоза, а вот нам с Мухой не уютно. Мухе по причине несоответствия климата начинающему отрастать к зиме густому подшерстку, там – целую вечность назад, вот-вот должна начаться зима. Мне из-за беспорядочно мечущихся в голове мыслей. Завтра последний день в уютном и спокойном мирке Орденской базы. Потом хочешь, не хочешь, а придется выезжать в мир. Где, рано или поздно, столкнёшься с теми, кто оставляет отметины на броне орденских вышек и против кого выстроены фортификации Орденской базы. Да и других, не столь откровенно отмороженных, но от того не менее мутных граждан будет в переизбытке. А что у меня в активе, против подобного контингента? Исключительно я сам, три ствола и щенок кавказкой овчарки. Как-то не в мою пользу расклад получается. И в прикупе к раскладу, единственная на сегодня точка опоры и маяк, до которого еще добраться надо, - Вольф. Немец сказал - его брату нужны толковые люди. Соврал? Нет? Или люди нужны, но я не подойду по каким-то критериям. Я бы еще долго изводил себя терзаниями о дне грядущем. Но по коридору, в номер напротив прошлепали постояльцы. А спустя пару минут, сквозь неплотно подогнанные двери, в мой номер стали проникать донельзя раздражающие звуки. Как будто, качки в спортзале с большими весами работают, вот только, нет тут спортзала, и качков не наблюдалось, и ритм для качков явно великоват.    
Хороший доктор человек, душевный можно сказать, но всё-таки пидарас.
Как ни странно вся эта противоестественная возня помогает уснуть. Сперва, правда, пришлось перебраться на балкончик, на раскатанное там лоскутное одеяло. Стрекот и визиг ночных обитателей нового мира, напрочь, заглушают звуки возни в соседнем номере.    
Утро полно неприятных сюрпризов. Мухе за ночь стало совсем худо, сил доплестись с нами на завтрак у нее еще хватило, а вот жрать, она решительно отказывается. Нос на ощупь сухой и горячий, дыхание очень тяжелое, как будто псина всю ночь бежала на износ. И поделать с этим ничего нельзя. Негритянский коновал, изображающий местного доктора собаку смотреть не будет. Он вообще не доктор а санитар. Местного доктора перевели на новую базу, а замену ему пока не прислали. Это, с трудом собрав в кучу, свои познания немецкого, удается узнать у Марты. Немного успокаивает тот факт, что вроде как, это нормально и должно пройти. Опять же если я правильно перевел сказанное Мартой.
Доктор Энрике добавляет остроты, в без того не лучшее начала дня. Добавляет, вполне тривиально, мимоходом протягивая руку. И вот чего, его неуклонно тянет занять соседний столик. Сухую, крепкую ладонь я пожимаю, надеюсь, педантичный доктор хорошо вымыл руки после вчерашней ночи. Однако, моя секундная заминка с ответным рукопожатие не остается не замеченной. Хорошо я уже закончил с завтраком, к еде я теперь категорически не притронусь, пока руки с мылом не помою. Что поделать, мое детство проходило не в толерантных европах, а в рабочих кварталах провинциального советского городишки. И толерантность в нас воспитывали к кому угодно, но только не к подобным гражданам.

- Знаешь Гюнтер, все-таки ваша старушка Европа заповедник непуганых идиотов.
- Вас? Почему ты так решил?
- Ты видишь тут хоть одну машину из России?
- Найн.
- Это потому что мои соотечественники, прибывают сюда на нормальных транспортных средствах. Спорим, скоро тут будет на одну Феррари больше?
- Если бы вы русские нормальные дороги строили, русских машин тут было бы не меньше, чем европейских.
- В Росси нет дорог, Гюнтер, есть только направления. Ты уже в курсе, папа рассказывал? Все, молчу-молчу. Давай выбирать, зачем, пришли. И это, я бы тут поковырялся, на предмет полезного в хозяйстве.
Мы с немцем стоим на въезде на местную автосвалку, объективно не только авто но и прочего хлама, однако автомобильная тематика превалирует. Зажатая с трех сторон невысокими насыпными валами, отсыпанная мелким щебнем, площадка на две трети заполнена различным автохламом, родной стихией которого был асфальт. Не наш российский: щербатый, покрытый шрамами трещин летом, весной полуметровыми выбоинами и метровыми сугробами зимой. А гладкий, ровный, провоцирующий загнать стрелку спидометра за 200 км/час, европейский. За спиной остались: металлические обтянутые сеткой ворота, три стоящих рядом двадцатифутовых футовых контейнера, сверху придавленных цивильного вида бытовкой.
- Установишь прицепной крюк, хоть до ночи ковыряйся, я договорюсь,- немец сама доброта.
- От чего, не до утра, или в темноте сюда местная фауна забредает?
- Не знаю, я по ночам сплю, и мне нужен отдохнувший водитель. У тебя русский есть одно полезное свойство, вам русским несвойственное, ты не ищешь приключений, смотря в ночь.
- Э… это как, Гюнтер.
- Найн, не так, на ночь глядя, так правильно. Русский, а ты точно русский? – это мне за папу ответка, так полагаю.
- Ищешь во мне, четвертинку арийской крови? У тебя отец, на каком фронте служил? А чего это мне, язык прикусить? У меня только бабка с сестрой от всей их деревни в живых остались. С остальными рассказать, что было? Не надо? И почему, я должен такое забывать? А Гюнтер. Мы не враги, но между нами сорок миллионов трупов. Много насчитал? Так я и немцев посчитал, из песни слов не выкинешь, слышал про такое?
Пару минут, мы с немцем, тупо пялимся в разные стороны.
- Пап, а можно мы в вон ту машину без крыши порулить залезем?
- Можно. Гюнтер, показывай с чего тут прицепное снимать?
- За белым автобусом, рама от небольшого грузовика лежит, на нем был крюк.
- Гут, заценим подойдет или нет. Приминая прорастающую сквозь щебень местную флору. Обхожу останки обглоданного начисто автобуса. Аккуратно так обглоданного. Нигде не видно ни осколков битого стекла, ни пятен пролитого масла, не выдранных с корнем деталей.
- Я смотрю, тут даже на авторазборке немецкие педанты работают, - это я так, мыслю шепотом.
- Найн, в этом мире все имеет свою ценность, несопоставимую с привычной тебе по миру строй Земли. Сиденья, металл, стекло, резина обшивка салона, двигатель, портальные мосты все пойдет в дело.
Мне немного обидно, от столь скромной оценки моих умственных способностей, но хорошо смеется тот, кто смеётся последним.    
- Я, не глядя, скажу, мы шли сюда напрасно.
- Что, разве это не подойдет?
- Что это, Гюнтер? Тут пусто. Э.., балезный, тебе сплохело что ли? Ты это, Гюнтер, не путайся под ногами, иди лучше свою лавку оружейную открывай, а я придумаю, что нибудь. Что русскому хорошо, то немцу смерть, слышал про такое? Ну, раз слышал, иди, готовь патроны. Договорись по дороге, с местными парнями, что бы ни путались у меня под ногами. Много, я с вашей помойки не вывезу.
И начну я пожалуй, вон с того Ниссана, очень уж у него сиденья удобные. Потом по кругу пройду оценю обстановку, по тому что, как и в каком порядке снимают и куда складывают, понимающий человек может сделать немало выводов. Ну и может, трофеев откручу немного, мне без трофеев нельзя. Мне детей кормить и собаку, если не сдохнет.    
А закончу тем, что поставлю на место штатное прицепное Робура. Как снял его пару лет назад, когда бампер усиливал, так и вожу с тех пор в ящике с инструментом.

С пользой проведя первую половину дня, удалось затрофить немало ништяков. А заодно, собрать ворох фактов проходящих по категории – разведданные. Люди, с низкой душевной организацией, во главу угла ставят именно ништяки, с них и начнем. За первый час, я обогатился аккуратно снятыми с Ниссана креслами. Очень уж они мне приглянулись, не толстые, подпружиненные и очень эргономичные. Следующим номером шел, автобус мест на тридцать. Марку сказать не берусь, ибо часть корпусных элементов с него была уже снята. Впрочем, это лишь облегчило доступ к нужным узлам: мощному, двадцативосьмивольтовому генератору фирмы «Bosch», с очень приличным амперажем. И четырьмя, практически новыми, амортизаторами. Отчего я так уверен что новыми? Так на спидометр не поленился глянуть, этот автобус практически с завода сюда приехал. Самое ликвидное, с него сразу скрутили, а доставшиеся мне мелочи, оставили на потом. Дальнейшие поиски принесли: гидравлический домкрат для грузовика, несколько разнокалиберных ключей, пару отверток, авто магнитолу с парой динамиков, метров тридцать различных медных трубок и десять метров пневмошланга. Пара легковушек, поделились ремнями безопасности, при необходимости пущу их на стропы. Трактор, без двигателя и переднего моста отдал, пару фар, в металлическом корпусе и пару зеркал на кронштейнах. Финальным аккордом, долго рассматривал на предмет - стоит ли тратить время, пневмокомпрессор. В итоге: хорошее на, первый взгляд, состояние, наличие независимой системы смазки и моя личная жаба победили. Слегка утолив жажду поживы, примерно до степени - взял бы еще, но больше не увезти. Поднимаюсь на более высокую ступень душевной организации и обобщаю разведданные. Более высокой душевной организации, вне всякого сомнения, способствуют: припекающее, градусов до двадцати пяти солнышко, поставленное в тенечке кресло с «Ниссана» и прихваченный в термосе литр пива.
Обитатели этой автосвалки - очень рачительные люди. В начале цикла попавшие сюда машины лишаются колес, неснятые колеса отсутствуют как класс, даже низкопрофильные широченные колеса, полагающиеся спортивным карам, отсутствуют. О чем это говорит? Скорее всего, о том что, несмотря на все топливные трудности движение по дорогам нового мира достаточно активно. Где искать снятое автостекло даже, гадать не надо. Что не установят на живые машины, вставят в окна, умельцы способные привести криволинейные автостекла к более плоскому виду найдутся. Находят применение сиденья машин, материалы обшивки, различные поручни, шланги, разобранные поэлементно рамы, но тут ситуация не носит тотального характера. Толи под заказ разбирают, толи просто оставляют на потом. Моторы либо сняты целиком, либо оставлены в неразукомплектованном виде. Исключение составляют крупные бензиновые моторы и моторы с навороченной электроникой. Эта категория машин лишается: генераторов, радиаторов, стартеров, высоковольтных проводов и прочих мешающим им отправится в пресс деталей. Да-да, тут у выходящих на море ворот, даже гидравлический пресс имеется. Не силен в вопросах подобного прессования, но, на мой взгляд, очень остроумная конструкция получилась. От одной Гидравлической станции высокого давления, через два гидрораспределителя запитываются либо пара гидроножниц, для резки элементов силового каркаса легковушек, либо непосредственно гидравлика пресса. Отставив в покое пиво в термосе, не ленюсь ознакомиться с техпроцессом поближе. Избавленные от всего, что можно снять при помощи отвертки и гаечного ключа, кузова машин разрезают на не большие куски. Основа техпроцесса - пара гидравлических ножниц. Вступает в работу там, где не справляются, кувалды и огромные зубила, на приваренных ручках. Небыстрый процесс, на перекусывание одного элемента уходит пара-тройка минут. Пресс работает еще более неспешно, выдавая прессованные брикеты массой от двадцати пяти, до сорока килограмм. Кроме стали, присутствует небольшое количество брикетов прессованного алюминия и, совсем уж скромное, закопченных, медных. Рядом со штабелем параллепипедов прессованного кузовного железа, навалена гора колотого чугуна. Выводы, из увиденного, делаю следующие. Первый и главный – здесь уже есть зачатки металлургии. Больше подобные брикеты применить негде. Второй, не менее важный, до места переплавки металлолом везут морем. Иначе смысл, его складывать у «морских» ворот и в дороге от этой базы вторчермета до причала базы, теряется смысл. А вот возят металлолом небольшими партиями и грузят, если не в ручную, то при минимальной механизации процесса погрузки. Прочие, но тем не менее важные моменты. Газорезка кислородно-ацетиленовая, баллонов «О2» не меньше трех десятков, следовательно есть недалеко кислородная станция. Ацетилен получают от генератора типа «Колдун», а значит налажено производство карбида. Рискну предположить, что переплавка металлолома и производство карбида налажено в одном и том же промышленном центре. Кокс необходим в обоих тех процессах. Лично я, попытался наладить бартерный обмен карбида на металлолом.
Возвращаюсь к термосу с пивом и продолжаю делать скучные, но полезные выводы. Авиация тут если и летает, то исключительно Орденская. Гражданская, а возможно и военная авиация нового мира разгромлена на базах подобной этой, не хуже, чем авиация РККА была разгромлена Люфтваффе в начале войны. Остатки, нет, не так, останки трех самолетов и вертолета в данный момент служат игровой площадкой моему потомству.
Ага, бросая на меня, не сулящие ни чего хорошего, взгляды. Местные работяги открывают крайний склад-контейнер. Внутри контейнеров, по стеллажам аккуратно разложено, демонтированное с машин оборудование. Я, другого и не ожидал увидеть. Все, пиво допито, трофеи погружены, и время обеденное практически подошло. А у меня до обеда еще есть планы.
- Гюнтер открой ворота, я телегу твою зацеплю, и будет неплохо прикрыть груз брезентом. Где мои патроны кстати?
- Там открыто заезжай. Биосоляр, я около прицепа поставил, а брезента у меня нет,- немец выкладывает на стол патронные пачки.
- Нет, так нет, - мой груз что ли. Снимаю куртку и заворачиваю в нее патроны.    
- Хальт.
- Может мне еще и руки поднять?- поворачиваюсь к немцу.
- На вещевой склад заедь там выдадут, я договорюсь.
- Хм, Гюнтер, а ты точно немец? Где, такие немцы побывали, там евреям делать нечего.
Немец усвоил урок, на провокацию не поддаётся и возвращается к обслуживанию пары крепких, молодых ребятишек цыганистой наружности. С немцем парни общаются на английском, а вот между собой, что-то похожее на итальянский или на испанский. Я на этих языках, дай бог, дюжину слов знаю.
У прицепа меня ждут два пластиковых, пятидесятилитровых бочонка с обещанным биодизелем. А вот не буду я тут танцы с бубном устраивать, у меня баки под крышку заправлены. Как я его смешивать буду? Принимаю смелое, командирское, решение тару из-под биотоплива считать своей собственностью. Прихожу к согласию с самим собой, и приступаю к «стыковке» прицепа к моему головастику. Увлекательное я вам доложу занятие, особенно при полном отсутствии опыта подобных маневров, и с неработающим ручником. Немец так и не вышел помочь, мы ведь не договаривались, что он помогать должен, он и не помогает, орднунг однако. Чудом, с энной попытки, закончив гимнастическо-силовую тренировку с прицепом, решаю, что на сегодня все, хватит! Укатали сивку крутые горки, надо для себя пожить, полдня. Остаток дня жру, греюсь в бане, плескаюсь в бассейне, пью пиво, одним словом отрываюсь, как умею.
Вот и все, сказка пребывания на базе закончилась. Робур муркает, на холостом ходу, за транспортным шлюзом базы. Гельмут, покрасневший как помидор, уставился на установленное вчера прицепное. Опознал, стало быть, родную робуровскую деталь.
- Шайзе,- морда немца, меняет цвет с пунцового на бледно белый. Обидно, понимаю.
- Мне тоже, тоже тяжело расставаться с тобой Гельмут. Но слезы, удел женщин. Молись за меня и жди завтра радио от Вольфа. Поворачиваюсь к немцу спиной, и совершенно искренне, от души улыбаюсь встающему над морем солнышку.
- Руссиш швайне! - злой ты, Гельмут, и чувства юмора у тебя нет.
- Странные у Вас, немцев, молитвы, - я уже сажусь в кабину головастика.
Отъехав от базы на полкилометра, заряжаю стволы, посмотрим поближе, каков ты - новый Мир.
                            

                                                    База Ордена - дорога на Порто-Франко – окрестности Порто-Франко    
                                                                                             Пятница -    40 число, 8 месяц, 16 год.    Утро – День –Вечер.
                                                                                                     Температура +27 . Ветер слабый. Ясно.

Вот уже час мой головастик неспешно катит, на северо-запад, в сторону местной столицы – Порто-Франко. За длинный сухой сезон, красноватый грунт грунтовки укатан до твердости бетона, и на скорости в тридцать километров в час, колеса головастика практически не поднимают пыли. Радиостанция, настроенная на частоту, отведенную для коммуникации на трассе, прикинулась немой и не издает ни звука. Исподволь закрадывается паникерская мыслишка – «а правильно я настроил радиостанцию». В любом случае ехать надо.    
Первый десяток километров пути, от основной дороги отходят боковые ответвления. Иногда они упираются в окруженные полями, группы строений. Хуторки и деревушки, построенные родственниками или непосредственно сотрудниками орденских баз. Поставщики продуктов питания, и место работы семей сотрудников Базы. Отбыв на службе две недели, мальчики Рутгера, на неделю убывают на отдых именно сюда. Заодно, способствуют подъему местного народного хозяйства.
Крытые красной черепицей, местного производства, каменные постройки, в обязательном порядке обнесены, сложенными из неотесанного, камня стенами высотой в человеческий рост. И столь же обязательной деталью пейзажа - торчащими, над красными крышами, ветряками. Пару раз, на полях, замечаю пылящую технику и небольшие пасущиеся стада. Находится, стало быть, топливо для местных аграриев. Я думаю, продукты питания Орден мог бы перебросить порталом. Но одно дело годами жрать консервы и совсем другое свежие, вчера росшие или мычавшие, продукты. Пиццу через портал не закажешь, как ни старайся. Кроме того, огромная доля в потреблении местных продуктов должна приходиться на переселенцев, проживающих на базе в отведенные им трое суток. Кредитуя переселенцев на штуку экю, орден не столько кредитует переселенцев, сколько обеспечивает безбедное существование прослойке местных аграриев. А главное - эти поселения, для сотрудников Ордена, мощнейший якорь, привязывающий их к месту, почище крепостного права. Случись неприятности, им есть что терять, и стоять за Орден они будут до конца.
Обгоняю знакомый грузовик с поддонами. Поле обгона мысли плавно перетекают в несколько иное русло. Утилизация с базы поддонов, непрошедший испытания новой Землей техники, тривиального бытового мусора, везде нужны люди. На месте Ордена, я бы тоже не стал селить подобную рабочую силу на территории базы. Система поселений, вокруг базы, и    аутсорсинг необходимых работ, оптимальным образом обеспечивают работу инфраструктуры Базы. Все при деле и затрат у Ордена никаких.
    Интересно, горячие хлопцы, у которых хватает борзости палить внутри орденских баз, навещают, сразу по выходу с территории базы, подобные деревушки. По теории    вероятности, не могут не навещать.    
На десятом километре, в стиле Илюхи Муромского упираюсь в перекресток. Назад на базу не пущают, впереди шлагбаум с надписью «STOP» и часовым в будке. Будка, вот только бетонная, с узкой амбразурой и торчащим из этой самой амбразуры стволом пулемета. За шлагбаумом и будкой, виднеется окруженная стеной большая деревня. Поселок даже. Судя по отдельно стоящим высоким трубам, тут имеются и пекарня, и пивоварня, и кой-какие мастерские.
Налево нам пока не надо, рано нам налево. Нам направо, на Порто-Франко. Километров через двадцать, попадается первый ручеёк. В конце сухого сезона, это едва заметная нитка, теплой, мутной воды, но основательно вымощенный плоскими, гранитными валунами брод, намекает, что в сезон дождей ручеек превращается в речку почти метровой глубины и шириной метров двадцать.
Мое появление, поднимает с водопоя стадо местных травоядных похожих на земных антилоп. Похожих я « В мире животных» видел, вот только рогов у местных антилоп многовато, или это мне мерещится от жары.
Хм, сквозь открытую, от зноя, форточку пассажирской двери «ПСО первый» позволяет убедиться, что ничего мне не мерещилось и рогов действительно четыре.
- Пап, не стреляй, пусть бегают,- две пары детских глаз, смотрят на папу с укором.
Увлекся я, не заметил, как большой палец правой руки сдвинул предохранитель СВД в нижнее положение.
- Держитесь крепче, сейчас потрясёт немного.
Ставлю СВД на предохранитель, и аккуратно проезжаю мощение брода. Прицеп, зараза, то дергает за зад, то дает ощутимого пинка моему головастику. Что, в общем, не удивительно    это - моя первая в жизни поездка с прицепом.
По мере удаления от брода местность вокруг постепенно меняется. Ровная как стол, эпохи назад вылизанная морем, и отшлифованная ветром приморская низменность сменяется холмами. В океан разнотравья вклиниваются рощицы кустарников и невысоких, похожих на земные баобабы деревьев.
Прямо по курсу движение и мощное облако пыли, превращается в автомобильный конвой. Повинуясь жестам, из кузова, идущим головным гантрака принимаю вправо, и останавливаюсь в паре метров от дорожной колеи. Передернуть затвор АПС, курки обреза на взвод и спокойно складываю руки на руль. Против спарки крупнокалиберных «Браунингов» в кузове обшитого сталью «Унимога», мои пугачи не аргумент. Поравнявшись со мной, гантрак притормаживает. С видом полного безразличия на лице, терпеливо жду, пока боец за пулеметной спаркой, рассматривает мою машину. Боец на пару секунд встречается со мной взглядом, потом гаркает в прикрепленную на груди рацию что-то похожее на – «Окей! Форвард!»
Издав утробный рык мотором, гантрак, с буксом срывается с места. Мимо меня неспешно проезжают четыре, переделанных из грузовиков, автобуса, автокран, дюжина бензовозов и несколько внедорожных легковушек, замыкает конвой второй гантрак на базе «Унимога».    
Серьёзно тут к проблеме безопасности на дорогах подходят. И мне, решительно, не стоит торчать тут как, три тополя в известном месте.
Не проехав и километра, притормаживаю у миниатюрного кладбища. Над морем травы возвышаются семь холмиков, сложенных из валунов и крупных булыжников. Пять могил венчают сколоченные из струганного бруса кресты. На горизонтальных перекладинах крестов готическим шрифтом выжжены имена. Под перекладиной крайнего креста, в такт ветру, покачивается выцветшая кукла. Две могилы с другого края увенчаны, красными звездами. Не знаю, возможно, где-то еще в мире хоронят подобным образом. Но я, отчего-то твердо уверен, с этими двумя погибшими я разговаривал на одном языке.
Глушу мотор, в акте короткой, секунд на двадцать, минуты молчания. Раз уж остановился, заодно переключаюсь на запасной бак и отпаиваю Муху водой. Псине не стало лучше, но и ухудшения не наблюдается, что вселяет определенный оптимизм.
Еще через час дорога опять выходит на морское побережье, пару километров еду вдоль залива, отделяющего приличных размеров полуостров от материка. Полуостров переходит в бутылочное горлышко между светло-голубым мелководьем залива и фиолетово-черными океанскими глубинами. Одолеваю затяжной подъем и принимаю вправо, на укатанный пятачек возле дороги. Не мне одному интересно, что творится на той стороне лимана. Любопытные в этом месте солидную площадку укатали. Даже на тракторах заезжали, судя по следам.
На перешейке развернута грандиозная стройка. Выдав детям бутылку прихваченного в дорогу морса, залезаю на фургон моего грузовичка, в компании с «Б7х35» и термосом пива. Ну-с, что там у нас. Не вавилонскую башню, часом, строят.
А строили много чего интересного. Не знаю как по части приема переселенцев, значительная часть стройплощадки скрыта от меня складками рельефа. Но вот по части материально технического снабжения это монстр, даже по земным меркам. Чего стоят огромные емкости-башни под топливо. Рядом с емкостями, если я что-то понимаю в стройке, возведен корпус электростанции, иначе, зачем там труба и градирня торчат, и линия ЛЭП отходит. От склада ГСМ и электростанции, в сторону терминалов, основной базы тянется лента асфальта и нитка железнодорожного полотна. Сами терминалы, толком не рассмотреть даже в семикратное увеличение бинокля. Но уверенно могу сказать - бетонные полуцилиндры приемных терминалов этой Базы, не идут ни в какое сравнение с ангарчиками Базы, через которую прибыл я. Не удивлюсь, если железнодорожное полотно кончатся, у соответствующего размера, порталов внутри этих ангаров.
На берегу залива устроена небольшая верфь. Пара козловых кранов, невысокий башенный кран, семь продольных стапелей, мачты освещения, контейнеры складов и виденный мною на первой базе пассажирский вагон-офис. Работа на верфи буквально кипит. Слепят глаза искусственные солнышки электросварки. Через километровую гладь залива доносится звук работы отбойных молотков. На ближнем, ко мне, стапеле красят смонтированный фальшборт. Башенный кран ставит фок на тридцатиметровую двухмачтовую шхуну. Что творится под козловыми кранами с моей позиции не видно, мешают корпуса достраиваемых судов. Но развитая кормовая надстройка, на фоне остальных судов смотрится, заметно более высокой и широкой. От приемных терминалов, маневровый тепловоз толкает, многоосную платформу с корпусом судна, без надстроек. Однозначно, каменный век местного судостроения канул в прошлое.        
Переношу взгляд на видимую мне часть полуострова. Лента асфальтовой дороги, змеится от стройплощадки вглубь полуострова. В самой высокой точке полуострова монтируют радиовышку. По склонам, разбросано с десяток коттеджей, разной степени готовности. Толково придумано. Новая база, перед перешейком, подобно пробке заткнет путь на полуостров. И у горячих парней, не будет возможности пощипать перья с местных жителей. Остается опасность визита, плохих парней, с моря. Но уверен, невидимые мне: радар, вертолетная площадка, патрульный катер и пара установленных на берегу корабельных башен, сведут на нет эту проблему.
Хм, а ведь это не следы не тракторных гусениц избороздили, облюбованную мной для наблюдения, площадку. С этой точки не только стройка как на ладони, но и дорога на протяжении трех километров в каждую сторону. Стратегическая точка, а стратегические точки принято контролировать, в том числе с применением гусеничной бронетехники.
Хватит рассиживаться, ехать пора. Пока сюда злые дядьки, на броне, не нагрянули с проверкой. Сделав большой глоток холодного пива, спускаюсь в кабину. Мне еще задаренного немцем топлива долить надо. Баки, как раз, на треть опустели
- Папка, а если нас гаишник остановит, а ты пьяный. Штраф платить придется.
- Если нам гаишник попадется, мы его машиной переедем и дальше покатим.    
Мне немец так и сказал, буквально – «Увидишь староземного полицая, пытающего тебя остановить - стреляй сразу». Правила дорожного движения, в этом мире, предельно демократичны - каждый ездит, как умеет. Впрочем, эта вольница, с лихвой компенсируется тяжестью наказания за содеянные правонарушения. Полумер этот мир не признает. Гоняй, как хочешь, но если собьешь человека - до суда можешь не дожить.
Без происшествий преодолеваю оставшуюся часть пути. После шаманских манипуляций по смешиванию топлива, движок стал работать ощутимо мягче. Для шумного двигателя воздушного охлаждения это большой плюс, в салоне стало заметно тише.
Движение на дороге становится интенсивнее, попадаются в основном одиночные грузовики и пикапы. Еще раз уступаю дорогу конвою. Грузовики, автобусы - переделанные из грузовиков, наливняки, неизменная пара гантраков в охранении.
Гантракам, первого встреченного мною конвоя, больше подходило определение – броневик. Эти же похожи на хищных зверей. Острыми углами наклона броневых листов. Чудовищными ходами подвески. Вылетающими из под колес камнями. Торчащим из невысокой, но широкой башни, стволом автоматической пушки, спаренной с пулеметом. Проезжая мимо меня, хищники местных дорог, даже не сбросили скорость.
Оживающая, время от времени, радиостанция транслирует переговоры на трассе. Говорят в основном на английском и немецком. Разок, в эфир прорывается, родная речь. Кто-то с позывным Паук, забил стрелку Татарину - после заката, на главной. Или «Главной», я не понял толком, что за главная.    
С чего начинается город? Не со смога ярким, солнечным днем. И не с электрического зарева ночью. Не с шума машин, и мельтешения людей, нет. Город начинается с мусора и испоганенной природы. Сперва, пропадают и без того редкие в сухой степи деревца. Ближе к городу, вдоль дороги начинают попадаться кучи мусора.
    Порто-Франко – столица незалежных орденских владений на диком, туземном берегу. Центр - торговли, финансов, развлечений, город-порт, город-крепость, и прочее, прочее, прочее.
От просторов степи, Порто-Франко прикрылся дымовой завесой, чадящей свалки. Головастик ныряет в шлейф сизого, отвратного дыма, неспешно сносимого в сторону моря вечерним бризом.
Проскочив дым, попадаю в раскинувшийся по обеим сторонам дороги табор. Сбившиеся в кучки люди, составленные в круг машины, палатки, дым костров и запах готовящийся пищи. Группа негров, под аккомпанемент орущей магнитолы, выделывает акробатические па дикого, африканского танца. В десятке метров от негров. Невозмутимые, как само небо, сыны востока свежуют, только что забитую, животину. Тут же, собаки выясняют права на шланги сизых, полных дерьма кишок и прочую, отвергнутую людьми, требуху. Кони, коровы, бараны, овцы, гоняющие мяч подростки. Судя по запахам, нужду, без затей, стравляют тут же.    
Справа, вспыхивает потасовка между кучкой негров и парнями цыганистой наружности. Дерутся предельно жестко без компромиссов, холодняк и дреколье идут в ход практически сразу. Со стороны цыган к драке подключаются бабы. Наперерез мне, через дорогу к неграм спешит подкрепление. Спустя минуту за спиной хлопает первый выстрел.    
Чумазые дети, норовят вскочить на длинную подножку головастика. Сбрасываю скорость до двадцати километров в час и кладу обрез на торпеду. Шоб было, а то взгляды у местного населения недобрые. Детей сменяют страшные - как вся моя жизнь, девки, вполне определённого рода занятий. Между грязными палатками огромный лысый детина пристроился сзади, к поставленной на четвереньки, толстой негритянке.
- Ной! Ты, определенно мужик, матерый человечище. Легенда по всем статьям, не чета, раскачанным быкам вроде Геракла или Язона.        
Наконец, доезжаю до пересечения центрального тракта с местной кольцевой дорогой. Прямо не пущають - полосатый шлагбаум и злые дядьки с американскими автоматами. Не пущают и не надо, мне налево.
Вдоль прикинувшейся городской стеной - невысокой насыпи. Перед которой отрыт метровой глубины ров, а по верх нее в три ряда натянута колючка. По-моему скромному разумению, вся эта бутафорская фортификация преследует одну цель - не допустить прорыва нежелательного автотранспорта на территорию города. Опровергая мое предположение, замечаю идущий вдоль периметра патруль. Патруль, время от времени, проверяет состояние фортификаций. Нет бы, по доброй европейской традиции, навешали на колючку пустых консервных банок. Блюдут политес.
На отсыпанном галькой, грейдере объездной дороги прибавляю до крейсерских сорока километров. Полоса земли, между лентой кольцевой дороги и границей города, также забита переселенцами. Но тут другой мир. Первое, что бросается в глаза - однородность людской массы. Нет ярко выраженных очагов концентрации по национальным или иным признакам. Хотя, может и есть. Тут почти все белые, пойми кто француз, а кто австралиец. Второе - подобие геометрической расстановки, как минимум отсутствие хаоса в этом вопросе. Прилично народу собрали, я бы тысяч пятнадцать предположил смело.
Не успев толком осмотреться в местных реалиях, упираюсь в северный КПП.
Ого, а тут все по-взрослому. Поскромнее, чем на Базе, но без поддержки серьёзной брони ловить тут нечего. А прикинувшаяся капониром бронетехника - классика местного архитектурного стиля. И еще занятная деталь, площадка перед КПП и уходящая в сторону городской застройки улица вымощены камнем.
Мне опять налево, на трассу в сторону местного фатерлянда. Хм, с северной стороны города табор практически отсутствует. И свалка отсутствует. Ощущается присутствие белого человека. Что меня смущает – практически полное отсутствие отечественной техники. Где тут мои соплеменники кучкуются?
А вот и они, накаркал, называется. Сбрасываю скорость – надо присмотреться к народу. Десятка два разнокалиберных джипов, два «131» ЗиЛа и «Шишига», составляют местный автопарк.
Группа раздетых по пояс, поджарых мужиков играет в карты, на составленных во круг стальной бочки пластмассовых стульчиках.
Не рубится и не режется, а именно играет. Бесстрастные лица, скупые движения и непередаваемый НЕРВ напряжения, внешне спокойных игроков. Судя по выкладываемым, на бочку, патронам играют именно на них.
За грузовиками рыл десять «быков» принимают на грудь, под шашлычок.
Хмурый парень в военной форме чистит СВД, соседи ему определенно не нравятся. Последними, стоят два полноприводных микроавтобуса с девицами, внешность которых не оставляет сомнений в их профессии.
Нет уж, я лучше к белым людям за периметр, чем к подобным «соотечественникам». Должны же где-то быть и нормальные, русские люди.            
Выданная немцем карта говорит, что мне осталось совсем не много. Десять-пятнадцать минут хода по тракту. Проехать топливный завод. И сразу сворачивать с тракта на проселок, ведущий в сторону моря.
Все. Я на финишной прямой. Еще усилие, и я увижу клетчатый флаг сегодняшнего заезда.    
Обнесенный, стандартной фортификационной линией, топливный завод остается по левую сторону.
Архи-стратегический объект, по местным меркам.
Я ожидал от него большего. Стройных рефракционных колонн, пузатых емкостей под готовое топливо, бетонной стены по периметру и вкопанного танка на КПП.
А по факту. Всей фортификации: окоп, насыпь, жиденькие ряды колючей проволоки, да пара сторожевых вышек по углам.
Сам завод - здоровенный каменный сарай, с металлической крышей. Дюжина разнокалиберных баков по периметру сарая, пяток сараюшек поскромнее и заправочная станция на две колонки.
Над одним из баков вьется облачко пара – греют что-то, но без фанатизма так, подогревают скорее. Выполняя малопонятные операции, по двору заводика ползает обшарпанный погрузчик.
Чувствую себя немного обманутым.
Заскочить, цены на топливо глянуть?
Или ну нафиг - успею еще.
Пока прикидывал заезжать или нет, проскочил поворот на завод. Расцениваю это как знак свыше, и начинаю высматривать отворот направо к морю.
Нормально немец окопался, замки по холмам громоздить, это у тевтонов в крови.
Справа овраг с текущим по дну ручейком. Слева обрыв к морю. Между ними зажата ровная площадка, размером с половинку футбольного поля. Традиционная, каменная стена, метра полтора высотой. Откатные ворота, изготовленные из отрезанной от морского контейнера боковой стенки, приветствуют надписью «MAERSК». Солидных размеров каменный дом, с панелями солнечных батарей на черепичной крыше. Внушительный каменный сарай, неизменный ветряк. Несколько единиц автотехники, различной степени комплектности, разбросаны по двору. И тишина.
Мне тут явно не рады.
С подножки машины разглядываю двор. Хм, будка есть собачья, а собаки не видно. Странно все это.
Сую АПС сзади за ремень – большой зараза, надо кобуру срочно покупать. И, яйца не отстрелить бы.
Обрез оставлю в машине, держать в руках оружие не хочется, а пристроить его некуда.
Эх, Муха, как бы тут твое собачье чутье пригодилось. Словно прочитав мои мысли, Муха перелезает капот и тяжело спрыгивает на землю.
- Долг превыше всего – вот это по-нашему,- чешу псину за обрезками ушей.
– Муха! Да ты линять начала. Выдергиваю клоки густого зимнего подшерстка. – Основательно вычешу тебя попозже. А пока, поработай немного, милая.
Псина подходит к щели между воротами и забором. Нос сморщен, верхняя губа натянулась в легком оскале. Кто-то там явно есть. Сидит прямо за воротами и делает вид, что его там нет.
Стучу, в ворота.
Тишина.
Придется лезть на стену.
А не хочется, неуютно на стене.
Но придется.
С молодецким – «Хак!» запрыгиваю на верхушку стены, впритирку с воротами.
И сразу присесть. Нечего отсвечивать.
С неимение молодецким рыком, Муха запрыгивает на стену рядом со мной.
И сразу морду вниз, под стенку.
Поняв, что ее позиция раскрыта, из тени забора выходит немецкая овчарка. Именно такого засаданца я и ожидал увидеть.
Не хотел бы я с такой собачкой один на один сойтись. Не рычит, не дергается, не выглядит напряженной. Вот только, взгляд не замирает на одном месте ни на секунду и чуть дергается нос.
- Оцениваешь, кто опасней? Я или Муха. Так мы оба не подарки.
В глудине сарая колыхнулась тень. Еще один диверсант в засаде?
Третьего засаданца опять спалила Муха - сделала стойку на старую «Татру». С полминуты там ничего не происходит. Потом, на секунду, мелькнула коленка. Причем коленка явно детская.    
На ломаном немецком, пытаюсь донести до сидящих в засаде, на меня любимого, или не на меня, что не добавляет оптимизма.
- У меня груз от Гюнтера для его брата - Вольфа.
А в ответ тишина.
Еще попытка.
– Ребята, заберите груз по-хорошему, отдайте двести экю и расстанемся друзьями.
Опять тишина. Только овчарка выбрала приоритетную цель. И эта цель - не я, обидно понимаешь, не ценят меня.
– Я сейчас уеду в Порто-Франко. Ночь уже скоро, мне пожрать и баиньки пора. А не акробатом по заборам тут скакать. А вы, ебитесь как хотите, Гюнтер груза напихал на десять тысячь экю. Продам, мне как раз хватит сезон дождей пережить. С вином и шлюхами.
Надо же, я даже вспомнил как шлюха на немецком.
- Пап, мы тут долго стоять будем? – моим детям давно хочется поразмяться, целый день в кабине, это очень непросто для ребенка. Для ребенка у которого в роддоме забили шило из попы достать – пытка.
- Сейчас поедем, - реально достало, клоуна изображать. Вижу что у Вольфа дома проблемы, но это его проблемы, не мои.
Проблемы Вольфа не заметит только слепой: рассыпанные на подъезде к дому гильзы, свежие – пулевые отметины на стенах, изрытые тяжелыми колесами подъезды к дому. Определенно, совсем недавно тут стреляли. На полноценный бой не тянет, так перестрелка, но перестрелка – в любом случае нездорово.
Тень из сарая, материализуется в подростка лет шестнадцати. Уже не мальчик, но назвать его парень – немного слукавить. В руках у подростка несоразмерно большой карабин «Mauser 98». Шевеление за «Татрой» превращается в мальчишку одиннадцати-двенадцати лет. В полном соответствии с канонами жанра, под мышкой у мальчугана болтается «Шмайсер» тот самый который «МР-40». Эхо войны - не иначе.    
- Парни у вас третьего брата, с «МГ», не имеется?
Моя шутка не находит понимания, в рядах гитлерюгенда.
Очень похожи, честно. Не на тот гитлерюгенд, который под названием «12 танковая дивизия» давал просратся союзникам в Нормандии. И был поставлен раком, моими предками в битве при озере «Балатон».
А на тех мальчишек, которых с одним фаустпатроном на троих бросали под советские танки.
Нескладные подростки, с несоразмерным их габаритам оружием и огнем тевтонского духа в глазах. Закрывающие глаза челки, бритые затылки, шорты на подтяжках    – хоть сейчас римейк на «Гордость нации» снимай, в цвете.
Паренек с винтовкой, аккуратно положил ствол на забор и что-то высматривает у меня за спиной. Автоматчик сместился к овчарке.
Я-то вижу, что ему дико страшно. И он, интуитивно, ищет защиту.
Овчарка, никак не поменяла своего поведения. Для нее мы с Мухой по-прежнему - цели.
Наконец убедившись, что по окрестностям не засели неприятности, парень с винтовкой подходит ко мне.
- Вы от дяди Гюнтера?
- Нет, меня Красный Крест прислал. И прицепил сзади полторы тонны барахла для вас. Мне можно заехать или сами будете прицеп во двор закатывать?
Подросток, прислоняет винтовку к стене и отпирает замок на воротах.
– Помоги откатить ворота, и заезжай. Курт не спи, за тобой наблюдение.
Мальчишка с автоматом, забирается на капот «Татры». Овчарка, занимает позицию в открытых воротах. Серьезный пес.

                                                                                                 Сутками ранее. Руди - сын Вольфа.

        От отца вторую неделю, нет известий.
Так бывает когда он уезжает, в долину Рейна. Бизнес есть бизнес, и нам с братом остается – ждать.
Заканчивается третий день, с момента как заболела мама. Вызванный по рации доктор, осмотрев маму, сказал, что все серьезно и забрал ее с собой, в Порто-Франко.
Мы с братом ждем. Привычно выполняя работу по хозяйству и ежесекундно ожидая, что на дороге наконец-то появится машина отца.
Мы, почти взрослые. Мы не можем подвести отца. Порядок и дисциплина должны быть всегда. Чтобы не случилось, этот камень в фундаменте немецкого общества должен оставаться незыблемым.    
Мы – немцы.
Обычно у нас тихо.
Мало кто осмелится безобразничать у топливной фабрики. Охранники топливного концерна крайне суровые люди. И прейти им дорогу решаются, лишь окончательно потерявшие связь с реальностью.
Прибывший на зачистку патруль пленных брать не будет. Найдут раненого - пристрелят или БТРом переедут.
И бросят, гнить у дороги – в назидание.
Патрулю есть за что стараться. Благодарность топливных магнатов прольется на патрульных дождем золотых экю.
Но не бывает правил без исключений.
Вчера, за час до заката, две новенькие банды сцепились между собой. Им оказалось мало просторов саванны, и они начали свою возню на тракте, возле поворота на наш проселок.
В конце сухого сезона жизнь переселенца не стоит и ломаного экю. А если за ним не стоит мощный анклав, то даже ломаный экю - большая цена его жизни.
Не размениваясь, по мелочам на мордобой и поножовщину оппоненты сразу перешли к перестрелке. Гулять, так гулять.
Охрана топливной фабрики, накрыла их из пулеметов еще до того как гильзы от первых выстрелов упали на землю. Высадив по ленте, в сбившихся, в кучу бандитов. Пулеметчики перезарядились и скупыми очередями прижали бандитов к земле. Изредка, удалое тявканье пулеметов, перекрывалось солидными хлопками выстрелов крупнокалиберной снайперской винтовки. Снайпер, отстреливал расползавшихся по сторонам, бандитов. Фабрике необходимо продержатся меньше пяти минут. Спустя пять минут, бронемашины манёвренной группы северного КПП, дав пару очередей крупным калибром, отутюжили отморозков.
Кому повезло не получить крупнокалиберную пулю и не попасть под колеса бронемашин, уложили, на дороге, мордой в землю.
В местах, где валялись те, кому повезло меньше, звучат хлопки отходной молитвы контрольных выстрелов.
Охрана топливной фабрики, и бойцы патруля крепко знают свое дело. Других тут не держат. Семь минут с момента первого выстрела, и боевые действия на тракте можно было считать оконченными.
В самом начале заварушки, пара пикапов вышла из под огня. И рванула по нашему проселку, в сторону моря. Толи бандиты поумнее оказались. Толи им просто повезло.
Пулеметчики из охраны топливной фабрики не стали отвлекаться по мелочам. Уходят и ладно, им платят за сохранность фабрики, а не за бандитские головы. Пусть с беглецами патруль разбирается, они любят это дело.
Два мальчишки, притаились за каменной оградой. Не соразмерные размеру оружия вспотевшие, детские ладошки стискивают оружие. Руки предательски дрожат от страха, ноги наливаются предательской слабостью.
Но, мы – немцы.
Ждать до последнего.
Начнешь стрелять раньше, бандиты уйдут к побережью, отсидятся по кустам до сумерек. А потом вернутся. Так уже было.
Выстрелишь позже пикапы, прорвутся к дому. Стрелять, необходимо строго, когда машины врагов втянутся дефиле, между двумя рвами.
Сколько детского пота и слез пролито на дно двух, идущих параллельно канав. На рытье двухсот шагов длины канав у братьев ушел весть сухой сезон. Копали в свободное от работы по хозяйству время естественно. То есть рано утром, и в обед - на самом солнцепеке. В суровом мире Новой Земли детям давали суровое воспитание.
Пацанам повезло. Неопытный водила головного пикапа не справился с управлением и влетел передним колесом в канаву.
Задний, резко затормозил.
Бах!
В радиаторе заднего пикапа появилась аккуратная дырка калибром 7,92 мм.
До открытия ответного огня, Руди успевает поймать в прицел водилу головной машины.
Бах!
Руди выстрелил – цель обосралась.
Бах, бах, бах…!
Курт, дал короткую очередь в никуда, и нырнул в укрытие.
Подросток с карабином сменил позицию. От пикапов начали отвечать огнем.
Бам!
Бам!
Заряды дроби кувалдой бьют по воротам.
Вжииик!
Впритирку, к верхнему краю ограды, прошелестела пуля из чего-то крупного.
Семеро бандитов рассредоточились по канаве. Восьмой - обосравшийся, мешком вывалился за пикап.
Бах, бах, бах!
Курт высунул автомат над оградой и дал очередь не глядя.
Ответные выстрелы, тут же вышибают облако каменной крошки из забора.
Бах!
Парнишка с карабином, не прицельно, выстрелил в сторону нападавших.
На этом осада закончилась.
Появившаяся за спиной у бандитов бронемашина, скупой очередь из крупнокалиберного пулемета, оповестила участников перестрелки о своем появлении.
Не с целью кого-то убить, нет.
А так, ненавязчиво намекнуть залегшим в канаве, что пора выходить с поднятыми руками. Дежурство подходит к концу, бравых парней из патруля ждут радости квартала красных фонарей. А тут, какие-то отморозки в войнушку поиграть вздумали - непорядок.    
Шестеро нападавших побросав стволы в кучу, сложили руки за голову и плюхнулись на колени. Двое, самых отчаянных рванули к оврагу.
Бух! Бух! Бух!
Первого из беглецов, крупнокалиберные пули буквально развалили на две неровных половины и полведра фарша в придачу.
Второму, удалось сигануть в овраг.
Все - рванувшая к оврагу бронемашина ему не противник. Максимум, что сделает экипаж, не слезая с брони, даст пару очередей.
Однако, у старшего из пацанов имелось свое мнение, на этот счет.
На ходу выхватив «МП-40» из рук младшего брата. Парнишка вскочил на ограду, со стороны оврага.
Бах! Бах! Бах!……
Остаток магазина МП, добавляет сложности в скоростной спуск беглеца.
Бах! Бах! Бах!
Пули выбивают фонтанчики земли совсем рядом с беглецом.
Бах! Бах!
Есть! – Беглеца сбивает на землю.
Шайзе! Нет! – Беглец поднимается на ноги и продолжает спуск. Но, уже не так резво.
Бах!
Все - ушел. Патроны кончились.
Пару секунд парнишка на ограде пребывает в ступоре. Потом спрыгивает во двор, не чего из себя мишень изображать.
Попал он или нет, не известно.
Проверять судьбу беглеца, патруль не стал. В тесноте оврага получить пулю, от подранка – это запросто. Сколько парней уже так облажалось, отправляясь вместо квартала развлечений, прямо к местному пастору.
У патруля забот и без беглеца хватит. Обыскать и упаковать в наручники переживших бой бандитов. Собрать оружие. А потом, мать его, еще придется отчет писать.
Формальность - предъявлять городскому судье правонарушителей, никто не отменял. Впрочем, и здесь у патруля выйдет неплохой гешефт. Его придется разделить с судьей, но так даже лучше. Оставшиеся в живых бандиты, отправятся на принудительные работы, куда-нибудь в угольные копи Портсмута, или гладиаторские ямы Нью-Рино. В любом случае благодарность покупателя живого товара не минует патруля. Все при деле.
Патрульные забрали себе неповрежденный пикап и все оружие. Они в своем праве.
Пикап с пробитым радиатором закатили во двор немцам. Даже отец пацанов признал бы такой дележ трофеев справедливым.
Похоронами разорванной пополам тушки никто заморачиватся. Спихнули останки в край канавы и закидали землей, уменьшив дефиле перед домом на пару шагов.
- Руд, дамы квартала красных фонарей давно интересуются. Почему, такой герой как ты, избегает их общества? - старший патруля, как умеет, пытается приободрить пацанов.
Руди не знает, что ответить. Он бы рад попасть в квартал развлечений. У него даже отложена сотня экю на этот случай. Но как к этому отнесется отец?
Патрульный истолковывает молчание парня по своему. – Я завтра утром зайду в больницу. Справлюсь у дока о вашей матери. Будь в двенадцать часов на связи. Два раза, вызывать не буду.
Подобные вольности в обращении со связью, мягко скажем, не поощрялись. Но старший патруля давно клал с прибором на такие условности. Он слишком многих влиятельных людей устраивал на своем месте. А серьезный бизнес не любит резких перемен.    
Ночь и следующий день, прошли для пацанов в тревоге и посменном дежурстве. Это не считая дел по хозяйству.
Руд в положенное время вышел на связь, но ни чего нового не узнал. Мама в порядке, но недельку док продержит ее около себя.
Если бы собаки умели говорить, Хэйо - матерый кобель немецкой овчарки, мог бы о многом рассказать молодым хозяевам. Ветер щекотал мокрый, собачий нос неподвластной человеку палитрой запахов, отдавался в лохматых ушах мирадами недоступных уху человека звуков.        
Он рассказал бы молодым хозяевам, что враг в овраге, медленно ползет к морю. Оставляя за собой приторно пахнущие капли крови.    
Он бы спустился, проверил врага, но чутье подсказывало – нужно оставаться с хозяевами. Особенно с младшим. Молодые хозяева могли воображать что угодно, но пес был уверен - главный в стае сейчас - он.
На закате, в монотонный шёпот бриза, вплелись нотки урчания дизельного мотора.
Сперва, мальчишки обрадовались, опознав в приближающейся машине, детище родного – восточногерманского автопрома.
«Робур», с болтающимся позади прицепом, особо не сбрасывая скорости, уверенно миновал дефиле перед домом и замер у ворот. Водитель встал на подножку и принялся рассматривать дом.
Вчерашние бандиты в сравнении с незнакомцем, казались добрыми бюргерами. Свежие шрамы на лице незнакомца не располагали к доверию.
Пацанва заняла позиции в мастерской и за стоявшим во дворе грузовиком. Хэйо распластался под стеной у ворот.
Незнакомец обронил несколько фраз на незнакомом языке. Пару минут за воротами происходила непонятная возня.
Хаак.
Незнакомец вскочил на ограду.
Руди скрипнул зубами, ворота полностью скрывали гостя.
Секунду спустя, рядом с присевшим на корточки незнакомцем на стену запрыгнула собака, по размерам не уступавшая Хейо.
Хейо, отлип от стены и отошел на пару шагов вглубь двора.
Хейо для себя давно решил, кто в паре, сидящей на заборе самый опасный. Незнакомец почувствовал его сразу как приехал. Хэйо ничем не выдал своего присутствия, но звериное чутье подсказывало - незнакомец ЗНАЛ, что Хэйо ждет его по эту сторону ограды. Чужую собаку он тоже учуял сразу. Запах и звук выдавали молодую, крупную самку. Сука, не оставляя псу вариантов, сразу нацелилась на перехват Хэйо. Противники определились. Теперь слово за хозяевами
Незнакомец почесал шрам на щеке, поправил засунутый сзади за ремень пистолет. Бросалось в глаза – ствол создает гостю определенные неудобства.
Руди, медленно – по миллиметру, сменил позицию.
Но чужая собака, его учуяла. И мотнув мохнатой головой в сторону мастерской, глухо зарычала.
Незнакомец на ломаном немецком принялся объяснять, что он доставил груз для их отца.
Закончив фразу незнакомец вычисляет местоположение Курта. И повторяет попытку объяснить, зачем он тут. Не дождавшись результата, незнакомец выдает фразу, в которой половина слов неприличного содержания, а вторая половина не имеет к немецкому языку никакого отношения.    
Из машины, на незнакомом языке, незнакомца зовет детский голос. Незнакомец, на том же языке, кротко отвечает. Судя по голосу, он раздражён.
Нужно решаться.    
Не направляя Маузер в сторону гостя, Руди покидает занятую позицию. Зажав, под мышкой, автомат из-за грузовика выходит Курт.
- Парни, у вас третьего брата, с MG, не имеется?
Причем тут третий брат, которого нет. И пулемета тоже нет - отец забрал с собой.
Руди пристально изучает местность пред домом. Все спокойно. И Хэйо, реагирует только на незнакомца и его собаку. Значит, незнакомец один.    
- Вас прислал дядя Гюнтер?
- Нет, меня Красный Крест прислал. И прицепил сзади полторы тонны барахла для вас. Мне можно заехать или сами будете прицеп во двор закатывать?
Дядя Гюнтер, иногда присылал отцу такие вот посылки. И работников хороших присылал. Если этот гость от дяди Гюнтера нужно, что бы он дождался отца. Во-первых, за посылку нужно заплатить. Во-вторых, Руд успел рассмотреть двух маленьких детей в машине гостя. В третьих, не так страшно.
Руди решается. – Помоги откатить ворота и заезжай. И брату; - Курт не спи, за тобой наблюдение.


                                             Окрестности Порто-Франко.    Пятница -    40 число, 8 месяц, 16 год.        Вечер.
                                                                                                 Температура +23 . Ветер слабый. Ясно.

- Эээ…. Брезент оставь, он мой. И ящик не трогай. Видишь, нет его в списке. А раз нет, значит тоже мой. То-то. Распишись вот тут. Как зачем? Орднунг должен быть во всем. Орднунг он или есть, или нет. Согласен? Ну, раз согласен, подписывай.
Руди нечего возразить. Незнакомец - оказавшийся русским переселенцем, при разгрузке прицепа постоянно делал отметки, в бумаге написанной почерком Гельмута. Все сошлось, кроме здоровенного, зеленого ящика, уложенного на самое дно прицепа.
- Тебя как зовут, кстати?
- Рудель, Руди.
- А брата?
- Курт.
- А меня зови – Русский. Я привык уже.
- Ну что, Руди, заценим, что в ящике неучтенном?
Руди вопросительно смотрит на меня. А, ну да, я на русском к нему обратился, бывает.
Откидываю металлические застежки на торце ящика.
И нифига.
Крышка дополнительно приколочена парой гвоздей. Забиваю под крышку лезвие топора.
Хрясь!
Хе-хе, Гельмут, я рад, что не ошибся в тебе.
Ящик до отказа забит цинками и патронными пачками. Особенно радует глаз непочатый цинк патронов к СВД. Впрочем и пачки патронов 7,62хЗ9 тоже пригодятся. На перспективу.
Хм, вот ведь хитрюга. Гельмут именно для меня вложил в ящик этот цинк с патронами и патронные пачки. Не исключал, значит, подобного развития событий.
Остальное содержимое ящика отдаю немцам, не будем борзеть сверх меры. И так нормально получилось.
Попытки братьев сдвинуть ящик к краю прицепа, откровенно вселят.
- Руди, найди тару по мельче, и волоките это богатство в дом.
Я даже не буду пытаться двигать этот ящичек. Навскидку, в нем почти центнер веса.
Пока дети, и немецкие, и припаханные злым папой - русские, таскают в дом огненный припас. Обстоятельно осматриваюсь, на предмет, куда меня занесло и как нам тут жить дальше.
Хозяйственные постройки, тыльной стороной формирующие фасад обращенной к морю стены, выполнены единым блоком и поделены перегородками. За сараем, где была позиция Руди, следует сенной навес, конюшня и курятник.    
Все постройки сложены из неотёсанного камня. Кладка аккуратная, с внутренней расшивкой, мастер делал. Попробуйте из кирпича ровный угол вывести, я посмеюсь над вашими потугами, а тут камень неотёсанный. Клали на известковый раствор, специально кладку поковырял, что бы убедится. Под балки дверных проемов приспособлены подозрительно знакомые швеллера. Из подобных швеллеров была сварена транспортная платформа портала. Все это перекрыто, уложенной без гвоздей, тёмно-красной черепицей.
Со стороны оврага, выполненные в том же архитектурном стиле, располагались: навес кузни, закрытый сарай и летний душ с баком сверху. За домом нашлась скромная деревянная банька. Вся территория двора вымощена булыжником.
Основательный мужик Вольф. Если в этом мире так автослесаря живут, я попал по адресу.
- Руд, вы закончили? Ну, раз закончили, доложи, что есть у нас на ужин? Хм, ничего? Это неприемлемо, так считаю.
– Руд, а вы сами, что едите? Минут через пять немец доносит до меня, что они с братом третьи сутки на колбасе и сухарях. Это категорически неприемлемо. Будем исправлять.
- А из продуктов есть что? Я присматриваюсь к пестрой курице.
- Руди долго и нудно перечисляет, что имеется в наличии из харчей. Половину сказанного не понимаю. Но и того я что понял с лихвой хватает, что бы не выносить пестрой курочке смертный приговор.
Копченые кости, шпик, колбаса, фасоль, репчатый лук, морковка, мне больше и не надо.
По-хозяйски обустраиваюсь кухне. Дровяная плита, очаг, буфет и массивный стол по центру.
Пока я прихваченным из машины тесаком рублю подкопчённые кости. Руди разводит огонь в очаге. Залить водой котел. Засыпать в котел три горсти фасоли и горсть гороха, пусть набухнет немного. Бобовые, дней десять назад, еще зеленели на грядке, и сильно размачивать их ненадо. Рубленые кости в котел, котел подвесить на крюк в очаге. Как закипит, посолим и перца с лаврушкой добавим, я нашел в буфете запас специй. Впрочем, на столь праведное дело как кормление детей, выделить немного специй из своих запасов, мне было бы не внапряг.
Помешать варево, накрыть котел крышкой, пошевелить дрова под котлом. Все. Есть свободных полчаса.
За полчаса успеваю принять душ, загнать под него детей, вычесать Муху. Отправляю закончивших работы по хозяйству немцев принимать водные процедуры, а сам отправляюсь снимать пробу с варева. Нормально получилось. Котел в угол очага. Пару кусочков шпика на сковородку, сковородку поставить на угли.
- Слюни подобрали, десять минут потерпеть осталось,- гарнизон дома дружно рассосался по углам. Что слово животворящие делает, немцы и собаки моих слов не поняли, но по углам метнулись быстрее моих мелких.
Пока на сковородке топится сало, мелко строгаю лук и морковь. Теперь обжарить вощи. Заправить похлебку. Все – кушать подано.
Детский интернационал выгрызает мясо с костей и заедает теплой похлебкой.
- Неплохо бы еще стаканчик шнапса, для аппетита. В буфете как раз стоит пара пузырей.
- Руд, часовых будем выставлять? Да. Тогда моя вахта утренняя.

                                     Окрестности Порто-Франко.    Суббота -    01 число, 9 месяц, 16 год.     Утро-День.
                                                                                                            Температура +24 . Штиль.

    Утреннюю вахту русский совместил с приведением в порядок пикапа с прострелянным радиатором. К моменту, когда скрипнувшая входная дверь явила миру заспанного бойца гитлерюгенда. Русский успел основательно раскидать потроха пикапа. В кузове пикапа лежали аккумулятор и пробитый радиатор. А русский, напевая в полголоса, полировал аккумуляторные клеммы куском мелкой наждачной бумаги.
- Гутен таг, зольдатен. Зарядку будем делать или истинным арийцам сперва нужно позавтракать, с кофе?
Из всего сказанного заспанный немецкий подросток понял только - доброе утро и кофе.
- Да, да, кофе это гут, - истинный ариец явно не против хорошего завтрака.
- Раз гут, через двадцать минут построй отделение на кухне.
- Вас?... – мой немецкий далёк от совершенства.
- На кухню через двадцать минут приходите.
Проверить курятник, на предмет двух десятков яиц, я успел еще на заре. Пнул петуха и    пообещал возмущенным курицам место в кухонном котле, вне очереди. Помогло мало, но душу отвел.
Прихватил из своих запасов банку сгущёнки, пачку галет, сгреб в совок чутка древесного угля из кузни. И отбыл в утренний наряд по кухне.
Наворачивая яичницу с колбасой и кофе с молоком (пусть и сгущённым), немцы делятся переживаниями от позавчерашней перестрелки. Довольно поучительный рассказ, получился. Немного непонятный, в силу моих слабых познаний в немецком, но очень эмоциональный.
После завтрака немцы продолжают рассказ уже на местности.
- Хм, один ушел, говоришь. Раненый?
Что-то в «ПСО» первый никаких следов на песке пляжа не видно. А значит, с некоторой вероятностью, в овраге под домом может ползать злой басурманин. А ну как он решит вернуться поквитаться, с пацанами. А если он еще корешей позовет – совсем беда.
Проверку начинаю с тщательного осмотра видимой части оврага в СВДшную оптику. Выжженная солнцем травка, сухие кустики, птички летают, ни каких намеков на присутствие человека.
Придется спускаться проверять. Не хочется, а надо.
Что лучше взять АПБ или обрез? Оба сразу не взять не выйдет - сбруи нет, а хотя бы одна сводная рука нужна для спуска. Делаю выбор в пользу АПБ, запасную обойму в карман. Все готов.
- Руд смотри за оврагом, увидишь что кричи. И оставь Маузер в покое. Просто наблюдай.
- Муха вперед, - Муха резво начинает спуск в овраг. Прау секунд спустя к ней присоединяется Хэйо.
- Вот, это дело. С таким прикрытием можно и по оврагам лазить.
Цепляясь за высохшее пучки травы успеваю спуститься до половины склона.
Так… убежавшие вперед собаки подают голос. Что-то нашли, похоже.
А немного до моря не дополз. Я сажусь на корточки возле лежащего головой к морю тела. Именно тела, трупный запах не оставляет сомнений. При жизни это был рослый, худощавый парень, с солидной примесью негритянской крови. Судя по многочисленным шрамам, в том числе пулевому на предплечье, в прошлом убиенный вел образ жизни далекий от пацифистского.
Вот и добегался, Руди прострелил ему ягодицу и, похоже, убиенный ногу вывихнул или сломал. Не рану толком перетянуть не смог, ни отползти. Кровищи изрядно под него натекло.
Пора переходить к шмону. А то солнышко припекать начинает. И придется что-то с телом придумывать. Скорее всего, вытаскивать наверх, а там уже по обстоятельствам.
Шмон дал даже меньше чем ожидалось. Сотню экю мелочью, айди, пакетик ганжи и презерватив в потрепанной упаковке.
- У нас – русских принято последний патрон оставлять, а у вашего брата последний гандон.
Из оружия нашлись. Нафиг ненужный клон «АКС-74» не пойми чьего производства , пара смотанных изолентой магазинов и ущербный нож.
Хм, а убиенному по накурке грезились всякие Вуду и Ктулху. Иначе, зачем ему связка пестрых амулетов на шее, и выжженные на дереве автоматного цевья знаки ритуального характера.
Автомат с виду почти новый, вот нафига было его художественной резьбой по дереву портить. Стрелять калаш хуже не будет, а вот продавать его придется за меньшую цену.
На этом все, заляпанные кровью тряпки и рваные кроссовки в зачет ништяков не идут.
Серьга вот еще, похоже, золотая в ухе болтается. Отрезать мочку что ли? Ладно, так снимем, не переломимся.
А то вдруг тело предъявить попросят, а у него пол уха отрезано. Рассказывай потом, что убиенный был идейный последователь Ван Гога, по части расширяющих сознание препаратов. И ведь не совру практически.
Что же ты в бега-то бросился. Что у тебя есть такого ценного, ради чего рисковать стоило?
Единственное что приходит на ум, это – ты сам.
Придется труп наверх волочь и предъявлять, кому положено.
Рассовываю ништяки по карманам, автомат за спину, накинул на ноги трупа петлю из снятого с него же ремня и помаленьку потащил наверх.
На половине дистанции ко мне присоединяется Руди. Вдвоем, да еще прихватив собак за ошейники (пусть тоже работают) затаскиваем тело на площадку перед домом.
- Руд, что в подобных случаях положено делать?
- Вызовем базу патруля в городе, и послушаем, что они скажут.
- Вызывай, - я пока помоюсь, а как-то мне неуютно после возни с трупом.    

                                            Окрестности Порто-Франко.    Суббота -    01 число, 9 месяц, 16 год.    День.
                                                                                                            Температура +25 . Штиль.

     Развалившись в тенечке, на вынутом из фургона автомобильном кресле, Русский лениво добивал прихваченное с Базы пиво.
Бам! Мячик приложился о ворота с надписью «Maersk». Ворота философски скрипнули.
-А-а-а-а!!!
Бам! Хэйё отгреб гипсом по хребтине.
Ррррррр! Хрясь! Пришла Мухина очередь получать по загривку загипсованной рукой.
- Ты, Муха давай, перестраивайся, плюрализм и гласность остались за порталом. Тут царят дикие нравы, и нога прокурора, тут не ступала,- русский оторвался от созерцания горизонта и уставился на кучу-малу у себя под носом.
По двору с визгом и лаем носились трое детей и пара собак. Муху не пришлось упрашивать, поучаствовать в пинании мячика. Гордый арийский кобель продержался пять минут. После чего решил, что без него игра идет как-то вяло, без огонька, и активно подключился к суматохе во дворе.
- Руди! Иди сюда! У нас гости! – русский сделал солидный глоток пива, поморщился и со словами «нагрелось падла» вернулся к созерцанию горизонта через «ПСОпервый».
- Что там? – примчавшийся из конюшни арийский хлопец, машинально добил остатки пива из термоса.
- Гости,- русский протянул немцу СВД. И, со вселенской тоской во взгляде, перевернул пустой термос.
- Мдэ.. Все хорошее имеет свойство быстро заканчиваться. (на русском)
- Что? Эта машина из штаба городского патруля, - немец вернул русскому винтовку.
- Пива свежего они нам хрен привезут. (на русском)    
- Руди, тревогу по гарнизону будем объявлять? Нет? Ну, нет, так нет. Иди, встречай дорогих гостей.
Любитель холодного пива смешно шмыгнул носом. Утренний бриз сошел на нет, и от забора потянуло трупной вонью. Надо было тело оттащить подальше от забора, фиг бы с отбрасываемой забором тенью, повалялось часок на солнышке.
Скрипнули тормоза, хлопнула дверь.
- Та-а-ак, а не прокурор ли по наши души явился. Если не прокурор то, как минимум следователь.
Пора и мне пойти, поручкаться с приехавшими.
Из припаркованного у ворот открытого, двухдверного Лэнд Ровера вылезла странная пара.
Водитель - тощий, нескладный парень, одетый в не поразмеру большую форму, бодро бросился проверять обстановку вокруг дома.
И преклонных лет тетка, с пистолетом на боку и фотоаппаратом на шее.
Тетка с ходу занялась ездой, по ушам Руди. Парень, мигом подрастеряв арийскую спесь, понурил голову и терпеливо внимал. Не-не, нефиг прессовать моего боевого товарища, у меня на него большие планы.
При моем приближении незнакомка продемонстрировала знание русского.
- Добрый день. Простите, не знаю, как вас зовут.
Отличный русский, вообще без акцента. Очередной привет от Штази?
- А что, Руди - плохой мальчик, не сказал? А раз не сказал, видимо у него были новости поважнее представления моей скромной персоны. С кем имею честь?
- Для вас, фрау Ширмер. Ваш вопрос, как раз, в моей компетенции.    
Знойная была в молодости тетка. Хотя и сейчас проскакивают бесенятки в глазах, есть еще порох в пороховницах.    
- Отлично, фрау Ширмер, Руди уже поведал вам детали?
- Я бы хотела услышать вашу версию событий.
В этот момент, тощее недоразумение в орденской форме решило заглянуть во двор.
Клац!
Зубы Хейо щелкнули возле любопытного носа.
РРРРРРР!
Продолжила, запрыгнувшая на ограду Муха. Вот ведь спелись, как будто всю жизнь вместе. А ведь сутки назад порвать друг друга были готовы.
Над оградой вырастают три детских головки.    
Солдатик, отдать ему должное, за автомат с испугу хвататься не стал. Тихонько отошел назад и уселся в Ровер.
- Кыш отсюда, - головы исчезают.
- История, проста как лом. Руди, поведал мне эпическую сагу о нападении бандитов на его дом. Как два маленьких, арийских юноши отбивались от басурманских полчищ. Потом прикатили ваши солдаты, и спасли мальчишей-кибальчешей. Но один подлый враг пытался скрыться в овраге, от праведного правосудия. Сами посудите, мог ли Рудольф допустить такое? Немец он, или где? В итоге враг получил пулю в жопу и уполз в кусты, зализывать раны. А поскольку покойный акробатом явно не был, то зализать рану на заднице оказалось для него непосильной задачей. Вчера, в гости к Вольфу заехал я - любимый. Сутра Руди поведал мне свою печаль, и с первыми лучами солнца мне пришлось лезть, проверять судьбу беглеца. А то, как-то неуютно с бандитом под боком. Сам клиент, в этот момент уже был мертвее мертвого. Пришлось извлечь труп из оврага пока местные шакалы не понабежали позавтракать. Шакалы, как я заметил, тут зело злые и здоровые. Вкратце все. Вопросы будут?
Я специально употребил в рассказе несколько легких русских загибов - посмотреть на реакцию фрау Ширмер. Фрау, на загибы не отреагировала никак.
- Что у него было из вещей?- немка извлекла из красивой пачки длинную, тонкую сигарету. Щелчок изящной золотой зажигалки и в трупную вонь вплетаются тонкие, ароматные нотки дорого табака.
- Пародия на автомат Калашникова, немного мелочи, и один потрепанный гандон. А вот айди еще,- отдаю фрау айди покойного.
- Вы знаете, у нас полагается премия в тысячу экю за убитого бандита. Нужно предоставить тело или доказательства подтверждающие факт смерти преступника.
- Ваще не вопрос. Сейчас Руди сбегает, пилу с топором принесет. И мы с ним вмиг голову отчекрыжим. Он за уши подержит, а я, так и быть, с пилой или топором поработаю. Сойдет за доказательство?    
- А вы шутник, как вас все-таки зовут?
- Руди, называет меня Русский, но Шутник тоже хорошее имя.
- Окей, Шутник, отчекрыжевать ни чего не нужно. Хватит айди убитого и фотографии трупа.
Фрау Ширмер постукивает по фотоаппарату у себя на шее.    
Надо же, она слово «отчекрыживать» без запинки произнесла, я оценил.
- Как будете делить призовые деньги?
- Если отпиливать ничего не надо, то пополам.
- Гут. Жду вас с Руди у себя в офисе через три дня, оформим формальности.
- Хм, фрау Ширмер, а почему именно через три? Вольф приедет?
- Нет, Вольф, приедет сегодня ночью. Но, следующие пару дней, он будет очень занят. А вам, эти пару дней, лучше не покидать этих стен. И…. похороните тело.
На этой оптимистической ноте, фрау Ширмер подводит черту под нашим разговором.
Глядя вслед удаляющемуся джипу подвожу итог:
- Стало быть, следующие пару дней будут зачищать табор перед городом. Надо цепляться за Вольфа двумя руками, и еще зубами в придачу, на дорогах в ближайшее время будет небезопасно. Причем чем дальше, тем страшнее.
Гости уехали, и гарнизон дома вернулся к обычному распорядку дня. Собаки завалились    вздремнуть в тени. Трое младших исчезли в доме, по каким-то своим детским делам. Руди ушел заканчивать дела на конюшне. Русский достал из пикапа пробитый радиатор, сунул палец в пробитое пулей отверстие и со словами, - Если нет прачки, отдуваться придется дворнику, - поволок испорченную деталь в тень.
У Руди получился крайне удачный выстрел. Старая-добрая, маузеровская пуля почти разрезала третью, с края, теплообменную трубку радиатора, и вышла из крыла в паре сантиметров над колесом.
Не люблю алюминиевых радиаторов, в принципе не люблю. Медный радиатор, случись неприятность, можно запаять, а вот алюминиевый только выкинуть. Но, поскольку нового радиатора взять негде, придется чинить имеющийся. Хотя бы до состояния – шоб доехало до города и привезло обратно.
Сперва, вооружившись кусачками и самодельными ножом с косым, коротким лезвием вырезаю алюминиевую ленту между поврежденной трубкой и соседними. Освободив от ленты по десять сантиметров в каждую сторону от пробоины, кусачками перерезаю теплообменную трубку. Ровняю края.
Хорошо бы в обрезанную трубку набить двухкомпонентного клея, но клея у меня мало и тратить его на чужой пикап, жаба задушит.
Во, ток подумал сразу, плохо стало. Не, не будем вступать в конфликт со столь опасным противником. Где-то у меня был захомячен почти выжатый тюбик герметика. Герметик, тоже, вполне годный вариант под данную задачу.
Пережимаю обрезки трубок в пяти сантиметрах от среза и набиваю в трубки герметик. Пассатижами с длинными губками аккуратно плющу трубки, герметик выдавливается наружу. Можно было сэкономить герметик, выполняя эту операцию по очереди, с верхним и нижним куском трубки, забивая вторую выжатым из первой герметиком. Но великого смысла, в подобной экономии, в моем случае нет. Чтобы добраться до остатков герметика, тюбик пришлось разрезать.
Теми же пассатижами загибаю сантиметр сплющенной части трубки, обжимаю, потом еще раз и еще. Повторяю операцию закручивания сплющенного конца со второй трубкой.
Ну вот – так мы победили сырость. Надеюсь что победили, сделать лучше, чем есть, у меня не получится. Так что, втыкаем радиатор обратно в пикап и идем обедать. А после обеда устроим тест на герметичность.
Послеобеденный тест на герметичность радиатор прошел успешно. Ехать на таком в Демидовоск я бы не рискнул, а вот на пробег до Порто-Франко и обратно даю гарантию. Под восторги Руди, немного погонял движок на холостых оборотах - нормально.
А гонять его долго нам нельзя, топливо беречь надо. Солярки и так на два пальца на дне бака осталось. Остальное я рано утром слил, мне нужнее.
И снова потянулось ожидание. Хуже нет, ждать или догонять. Знойное новоземельное солнышко буквально по миллиметру сползало к горизонту. Собаки переползли, вслед за тенью на другую сторону двора. С к у ч н о. Скучно, это конечно на порядок лучше чем неприятности, но все равно нездорово.    
Разнообразие в вялое течение дня вносит младший из немцев. А заодно, приоткрывает мне еще один аспект местного бытия.
Парень углядел в полосе прибоя, прибитый волнами к берегу, приличных размеров древесный ствол. Немцы мигом схватили двуручную пилу и топор, и были готовы рвануть на разделку добычи.
Они там развлекаться с пилой будут, а мне тут скучать, вот уж нафиг. Я, между прочим, еще утром порывался пилой или топором поработать.
Курта не пришлось упрашивать остаться на охране дома. Да и Руди мое участие пришлось явно по вкусу, хотя моих мотивов в помощи с дровами он, похоже, не понял. Другая культура, что с них взять.
Руди явно не в первый раз проделывает подобную операцию. Пилить ствол на месте где его прибило к берегу не самая разумная мысль. Распилишь, потом таскай на своем горбу до дома. Посему, у дерева были отрублены и отпилены все суки. Ствол закатили обратно в море и спакойненько потолкали в сторону дома. Мои опасения на счет местных акул и прочих нехороших обитателей морских пучин Руди развеял сразу. Мол, тут, днем,    если заходить не глубже чем по грудь, можно ходить смело. Вот южнее, не стоит. Даже днем, и даже по грудь.
Второй ходкой сплавляем срубленные сучья. Соль наждаком пилит почти зажившие шрамы. Мелкие, пытаются расчесать ранки. Приходится включить злого папу и довести до детишек всю пагубность подобных действий. Мелкие послушались, но обиду затаили. Ох папака, отольются тебе в старости детские обидки, если доживешь конечно.
Следующие два часа вооружившись двуручной пилой распиливаем ствол и сучья на полуметровые чурбачки. В длинных перекурах Руди устраивает мне ликбез на тему «откуда берутся дрова».
Казалась бы дрова на юге, много ли их надо? Выяснилось что, много.
Сибирских морозов в данной местности не бывает, даже отрицательных температур не бывает. Плюс десять – двенадцать по цельсию, это уже трагедия и катаклизм вселенского масштаба. Руди такие «холода» смог припомнить всего пару раз. Однако готовить каждый день на чем-то надо, баньку истопить без дров не получится, коптильня без дров тоже работать не может. В сезон дождей протопить камин бывает весьма кстати. Вот и получается, что, даже, несмотря на подарки подкидываемые морем, дрова приходится докупать.
    В Порто-Франко ситуация стоит еще острее, там готовят значительно больше, а ведь кроме готовки, есть еще дюжина пекарен, коптильни, пивоварни, бани, прачки, а табор за периметром вообще отдельная тема.
Я, сдуру, заикнулся про электроплиты. Немец посмотрел на меня как на идиота, но снизошел до объяснений очевидного. Местный ценник на электричество настолько суров, что местное население потребляло его по самому минимуму. В идеале не потребляло, вообще, обходясь солнечными батареями. Купить дров получалось на порядок дешевле, чем купить потребное для тех же нужд количество электроэнергии. Со слов Руди, в Порто-Франко использование каменного угля находилось под негласным запретом – нефиг дымить, у нас тут почти курорт, а никак не промышленная окраина. Собирались ввести ограничения по использованию дров, но дальше стадии разговоров дело не пошло.
Дровяной бизнес был поделен между немецкими землями и азиатскими анклавами.
Немцы пытались «цивилизованно» использовать преимущество географического положения и полностью взять торговлю с Порто-Франко под себя. Дикие азиаты тонко намекнули (спалив пару поселений), что для них такой расклад неприемлем. В итоге стороны пришли к компромиссным решениям. И потянулись с севера груженные лесом, дровами и древесным углем: кораблики, пароходики, джонки, и прочие суденышки.
Распилив дерево, тут же гашу наступательный порыв Руди по части колки дров. Колоть сырые дрова занятие неблагодарное, откровенно мокрые это уже из разряда мазохизма. Не то что бы мне немца жалко стало, нет. Не умеешь работать головой, работай руками, но ему еще четырехчасовую вахту стоять на стреме, а спящий часовой мне, определенно, не нужен.
На склоне, рядом с тропинкой от дома к морю, складываем дрова на просушку. После чего прогулялись вдоль побережья, собрали одну на двоих охапку плавника. Отполированная водой палочка толщиной с палец признавалась годной, палка толщиной с руку вообще праздник, так и живут.
Опять потянулось монотонное ожидание. Немцы, слегка разнообразили монотонное течение времени, устроив покатушки на лошадях. Мелкие в полном восторге. Я наоборот, десяти минут мне хватило, что бы уяснить, что лошадь не машина и не велосипед. Однако, в местных реалиях вполне достойное средство передвижения. И со временем придется его осваивать.
Покатушки плавно перетекли в ужин, ужин сменился отбоем ко сну. Вольф все не ехал.

                                Окрестности Порто-Франко.    Воскресенье -    02 число, 9 месяц, 16 год.    День.
                                                                Температура +24 . Ветер умеренный. Слабая облачность.

Утреннюю движуху вокруг Порто-Франко я тривиально проспал.
Руди-засранец подписался стоять «собачью» вахту. Парень собирался встретить отца, похвальный порыв, вставать на пути столь благородных побуждений я не собирался. А посему отстояв «на часах» свое время попытался уснуть. И вот тут-то, меня подстерег жесткий облом.
Какую бы уверенную морду лица я не делал днем, себя-то не обманешь. Завтра нарисуется камрад Вольф, отсчитает мне две сотни долга и выпнет, на вольные хлеба, за ворота. Или не отсчитает две сотни долга, а просто выпнет, патронов я у него побольше, чем на двести экю подрезал, вот и зачтет. Чтобы торговаться, надо иметь за душой что-то более весомое, чем двое детей и собака. А то, что детям его помог, по хозяйству кой чего сделал, так оказанная услуга товаром не считается. Промучившись таким образом пару часов, под утро сон таки заборол дурные мысли, и я уснул.
Спал я на удивление крепко. Вот ведь ни разу, ни праведник и конченный наглухо негодяй, тоже не про меня. А давил на массу, именно в духе этих самых праведников и негодяев.
Снились мне черно-белые сны, в стиле старого военного кино. Стальные коробочки фашисткой бронетехники, поднимая клубы пыли, по грунтовкам рвались на восток. Не переделанные из тридцатьчетверок бутафорские танки, а именно немецкие начала войны Т-I и Т-II щедро разбавленные чешскими Т35 или Т38, я их толком не различаю. За танками катили колонны бронетранспортёров и грузовиков с солдатами.
А по обочинам в направлении противоположном рывку серо-стальной ленты вермахта тянулись бесконечные толпы советских военнопленных. Рвущееся с поводков собаки, хлопки выстрелов в тех, у кого больше нет сил идти и обреченность на лицах людей бредущих на запад. И снова выстрелы.
- Во, б….я, - рывком сажусь на кровати. Мдэ, поспал называется, приснится же такое. Пытаюсь босыми пальцами попасть в шлепки, за оком давно день, а меня не будят, в чем подвох?
Хм, а выстрелы мне, похоже, не приснились. Действительно стреляют, почти на грани слышимости, рискну предположить, что возле Порто-Франко.
Собрав себя в кучу вываливаюсь во двор. Опа, и колонны бронетехники меня не на пустом месте кошмарили. От города в северном направлении тянется колонна разномастных автомобилей.
- РУДИИИИИ! Б…!    Чо за херня тут творится!
- Вас? Нихт ферштее, - парень выскакивает откуда-то справа.
- Вот ведь племя тупорылое, как вы Толстого с Пушкиным читать-то будете, так и помрете в невежестве.
Перехожу на язык Гете (Гете, от подобного сравнения бился бы в припадке, но это его - Гете проблемы), - Что есть это, там на дороге?
Я головой-то понимаю, что это перед сезоном дождей разгоняют табор возле города. Цирк уезжает. И уезжает, не забыв прихватить с собой всех до одного клунов. Клоуны тут решительно никому не нужны.
Все это понятно. Но! Почему не доложили?
- Руди, мать его! – во, аж строевую стоку принял, а псины поспешили сделать вид, что их тут не было. Приваливаюсь спиной к особенно крупному валуну в кладке, и готовлюсь слушать доклад.
Если кратко, то из сумбурной речи сына ариев следует, примерно, следующее. Уже часов шесть идет операция на стратегические окружение города. С севера учувствуют силы немецких земель и азиатских анклавов, с запада англичане, испанцы, техасские рейнджеры (ну это да, какое же кино без техасских рейнджеров). Из города и всех направлений сразу патрульные силы под флагом ордена. Под утро, почти час, колонны броневиков, топливозаправщиков, местных автобусов, и просто длинномеров шли к городу. На море, кстати, тоже было на что поглядеть. Анклавы не только автотранспорт, но и бундесмарине задействовали. Обидно, проспал я проход эскадры, было бы любопытно взглянуть на местные «Тирпиц» и «Чиен-Иен».
Уже через пару часов от города трафик потянулся в обратном направлении. Первым конвоем немцы, австрийцы и всякие скандинавы проехали. Это как раз понятно, эти загодя готовились и организованно убыли первым номером. Сейчас, вот, китаезы пылят.
В этом мире, как я понял, последователи Мао вполне мирно уживаются с иными категориями китайских граждан. Одна страна - две системы, во всей красе. Систем сильно поболе двух будет, но тем неимение, китаезы уживаются относительно мирно.
А ближе к вечеру, погонят тех, кто уезжать совсем не хочет. Точнее сегодня вывезут тех, кто хочет, но не может. А вот завтра и послезавтра всех остальных.
Со слов парня следовало, что в сторону Виго и Портсмута уйдут подобные караваны, но в сильно меньшем количестве. Ордену в последнюю очередь нужно, чтобы мимо его баз взад-назад толпы народу кочевали. Потому основную массу переселенцев выпихнут на северный тракт, подвел итог немец.
- Руди, тут половина не доедет до своих анклавов. Даже больше скажу, им в принципе некуда ехать. Куда их гонят?- делюсь своими сомнениями с немцем.
Очень меня эта тема беспокоит. Не верю я в то, что вся эта полукриминальная братия заживет честным-созидательным трудом, не верю я в сказки, особенно в сказки со счастливым концом.
У подобной ситуации есть два пути развития. Путь первый – всю эту кодлу заставят заниматься созидательным трудом. На плантациях Техаса например. Ага, бичи надсмотрщиков, ночевки в клетках, работа в кандалах, у техасцев это в крови. Путь второй – на просторы местных пампасов вырвутся несколько тысяч лихих людей. Причем людей в большинстве своем занимавшихся подобными промыслами все свою жизнь. А учитывая, что это не первый этап, в пампасах может стать тесно и очень неуютно. Ох, как же мне не хочется через полмира к своим продираться, а придется.
- До окончания сезона дождей их дислоцируют по лагерям беженцев. А потом заставят расселяться дальше, - немец присел рядом со мной.
- Ага, лагеря. - Беженцев. - Колючка в три ряда, вышки по углам и надпись «Jedem das Seine» над воротами.
- Можешь предложить другой вариант? – после долгой паузы отвечает немец.
- Руди, я знаю что нет иных вариантов. Но, как минимум, хотелось бы смотреть на мир с этой стороны колючей проволоки. А еще лучше, быть от подобных мест на максимально далеком расстоянии. У русских неприятие подобного на генетическом уровне выработалась.
- Руди,    много народу в городе остается мокрый сезон пережидать? – увожу разговор от скользкой темы.
Парень чешет на плече шелушащуюся от солнца кожу. – Тысяч пять, может больше. Если есть деньги купить место в гостинице, живи, пока деньги не кончатся. И специалистов берут, строителей, в основном, город - одна сплошная стройка. Техников берут. Если денег хватит, можешь кусок земли в городе купить. Мотель открыть или мастерскую, или бордель, - чтож у тебя все мысли исключительно о борделе, хотя это как раз нормально.
- А русские, есть в городе?
- Есть - мотель и две автомастерские держат, может еще что-то есть, я не в курсе. Новая Москава офис строит, там лучше поспрашивать.
- Руди, а комнату в городе снять, сколько по деньгам получится?
- Как договоришься. На весь сезон, могут и по 10 экю в день сдать, а если с паркингом для грузовика и с питанием то двадцать.
Это получается одна-две тысячи экю. Думать надо, деньги, в принципе подъемные.
- Вольф выходил на связь?
- Вечером будет.
- Руди, у вас фамилия Вольф. Почему вашего отца Вольфом зовут? Как его имя?
- Вольфганг. Но ты зови Вольф, это его радиопозывной.
- Ну, раз твой Волк вечером в родное логово нагрянет, то что-то мне подсказывает, что он будет совсем не прочь, от души пожрать чего ни будь домашнего и в баньке погреться. Пошли к встрече готовится, я тебе помогу. Советом, естественно, так что губу особо не раскатывай.
Следующие два дня я проходил на автопилоте, а в хозяйстве Вольфа воцарился хаос. Вместе с хозяином дома, на огонек заглянуло, без малого, две дюжины вояк из сил самообороны немецких земель.
Подняв облако красно-коричневой пыли к дому Вольфа подкатили пять шушпанцеров типа - железный гроб на колесах. Симпатичные броневички у немцев получились. Сразу и не скажешь, тут их клепали, или из-за ленточки протолкнули. Что характерно, паркуются фолькштурмовцы так, чтобы пулеметы шушей простреливали все пространство вокруг дома, непростреливаемые сектора остались лишь со стороны моря. Как мне показалось, ребятки расставили технику подобным ордером на одних рефлексах, не преследуя конкретной задачи оборонятся от кого либо.    
- Рядовой Рудель! Рядовой Курт! Вы призваны в армию! Доложить обстановку и заступить в караул, по охране вверенной вам бронетехники, - высокий, поджарый, бритый налысо мужик, надрывается за воротами. Надрывается, одновременно почесывая морду вскочившего на забор Хейо.
- Тпруу. Стоять, боятся,- придерживаю рванувшего к забору Руди.
- Вас?- немецкий юнош само недоумение.
- Руди, пора взрослеть. Пока отца нет, ты хозяин в этом доме, вот и веди себя как хозяин, а не как мальчишка,- опускаю плечо немца. – Муха, вперед, проверь кто там, - лохматый комок взлетает на стену рядом с Хейо. Не ждали? Бывает.
Руди, сделав глубокий выдох, переложил маузер на локтевой сгиб и, сделав брату, знак выходить не спеша двинул к воротам.
- Добрый вечер герр Хофман. Я сожалею, но до приезда отца вам придется обходиться своими силами, - во, нормально, а то нашли молодых, у меня на молодых большие планы.
- О…, растешь мой мальчик. Скоро старина Уве будет отчитываться перед тобой, - ну вот смутил-таки парня. - Руди, у вас гости?
- Да, - парень пускается в краткий пересказ событий последних дней, одновременно открывая замки на воротах.
Мой выход, пожалуй.
- Добрый вечер герр Хофман.
- Добрый…….
Втроем, на пару метров откатываем скрипучие ворота. Вслед за командиром немцы просачиваются во двор. Вместе с бойцами просачиваются три ящика шнапса, пара бочонков пива, освежеванная антилопа и запах ганжи. Продемонстрировав серьёзность подхода к отдыху, хорошо знакомые с географией вольфова хозяйства, гости бодро рассосались по интересам. В основном в сторону бани, чистота залог здоровья, а что ящик шнапса с собой прихватили, так это исключительно для дезинфекции и профилактики дизентерии.
Шнапс у немчуры оказался вполне на уровне. Продегустировав, за знакомство, стартовый стаканчик отказываюсь от продолжения банкета. Мне для терок с Вольфом жизненно необходима трезвая голова, да и в дальнейшем было бы неплохо оставаться трезвым, но при этом всё-таки принять на грудь с немцами.
Уже затемно, когда гости отшумели и обились спать, у меня состоялся разговор с Вольфом. Ввалившись в родные пенаты, хозяин дома первым делом закрылся с потомством. По всему, заслушивал доклад об изменениях в политической ситуации и проделанной работе. Потом, Вольф о чем-то долго тёр с Уве, и лишь после этого снизошёл до общения с моей скромной персоной.    
Развалившись, на притворившимся садовой скамейкой, автомобильном кресле, медитирую на остывающую жаровню, с дотлевающими фиолетом угольками. Под жбан хорошего пива и тишину новоземельной ночи медитируется особенно хорошо. Согнав дремлющего Хейо, на соседнее кресло плюхнулся хозяин дома. Полночь скоро, а у мужика ни в одном глазу. Так и надорваться недолго.
- Как супруга?- провожаю взглядом Хейо, с трудом отползающего на место новой лежки. Страдалец, мля, меньше надо было мяса жрать, дорвался до халявы.
- Хорошо, скоро у меня будет еще один ребенок, - что-то я не пойму этих немцев, Вольфу что, поговорить, по душам, больше не с кем. Хотя, я же единственный бодрствующий, да еще и трезвый, ну почти трезвый.
- У нас – русских, такие новости принято обмывать, на удачу.
- Твои деньги, за доставку, - на крышку стоящего между нашими креслами ящика, ложится аккуратная стопка экю.
- Хех, мои первые заработанные на этой земле деньги, мне и проставляться. - Как вы герр Вольф, не против, пропустить по стаканчику?
- Традиции нужно чтить. У тебя какие планы на жизнь?- вот так вот сразу быка за рога, у немца, похоже, есть ко мне предложение – это есть гут.
- У вас есть предложения?– выуживаю из ведра, заранее замоченную остывать поллитру той самой настойки на шляпках.
- Да, мои люди вернутся в Порто-Франко не раньше начала сезона дождей. А мне нужен хотя бы один человек здесь, в окрестностях города.
- Мои функции? – разливаю амброзию по стопочкам.
- Видел этот кагал вокруг города? – дождавшись утвердительного кивка, Вольф развивает мысль. – Пока это стадо доедет до места, они потеряют не меньше десятка машин. Возможно больше, таких больших конвоев как в этом году еще не было. Мне сообщат, где будут брошены сломанные машины, после этого ты, Руди и Мартин выезжаете на место и либо эвакуируете машину сюда - в город, либо на месте демонтируете все ценное. О, майн гот! Что туда намешано? – принимаем с моим работодателем по первой.
«Намешано» это у вас это семейное, похоже. Вот ведь нерусские.
Отдышавшись, немец продолжает, - Ваша зона ответственности двести миль на север и северо-запад от Порто-Франко. Получаешь восемь процентов от стоимости эвакуированной техники. Если у тебя руки растут не из зада, в сезон дождей, сможешь еще заработать на ремонте техники.
Что тут скажешь, в моем положении это, воистину, царское предложение. Этой ночью удача улыбнулась мне до зубов мудрости. Теперь можно пару месяцев спокойно врастать в местные реалии. В опасное место Вольф своего сына на не пошлет, значит и мне ничего особо страшного не грозит. То, что мои дети остаются у Вольфа, по сути, в заложниках, так его сын ровно настолько же попадает в зависимость от меня. Безопасность он им обеспечит, насколько это вообще возможно в этом мире. Плюс еще денежек срублю, и обрасту связями с людьми адаптирующим технику к местным реалиям. Одни сплошные плюсы.
- Согласен? – немец греет в ладонях очередной стопарь.
- Яволь.
Так я устроился на первую в новом мире работу.


                                Окрестности Порто-Франко.    Среда -    03 число, 9 месяц, 16 год.    Утро.
                                                                Температура +18 . Штиль. Слабая облачность.

- Русский выходи, быстро,- на русском, но с явным прибалтийским акцентом заорал, закрепленный на броне, матюгальник.
Если это по мою душу то, о том, что я в гостях у Вольфа знает максимум дюжина человек, и перейти дорогу я ни кому не успел.
- Русский выходи, а то сейчас твой тарантас расхуярим на….., - не унимается матюгальник.
- Вольф, это нормально? – немец отрицательно качает головой.
- Пойдем, послушаем, что им от тебя нужно.
Пойдем конечно, кудаж мы денемся.
- Рукуи, руки поднял, бля. Повернулся. Сюда иди. Ты стой там, - то Вольфу.
Терпение у немца заканчивается, и он сообщает орденцам свои мысли по поводу их родословной, половой ориентации и умственных способностей. Всего два дня знакомы, а как у человека лексикон обогатился, больше скажу он даже мыслить иначе начал.
Пулеметная очередь поверх наших голов, прерывает сольное выступление немца.
Вот ведь, не было печали. Как кого этим даунам от меня надо. Вольф заткнулся, стоит зубами скрипит.
- Ребят, может, скажите толком, что от меня нужно?
- В пещере, на берегу засел твой земляк. Ты пойдешь к нему и убедишь его сдаться,- фигасе перспектива.
- Ребят, у меня вообще-то двое детей. Выбы как-нибудь сами решали свои проблемы. Вон у вас пулемет здоровенный на броне стоит, что может быть более убедительного.
- Бля, ты меня дрочишь что ли. Быстро сел в машину, - пулеметчик на броневике берет меня в прицел.
Неуютно-то как, и дуло у пулемета по калибру не уступает гаубичному стволу. Мне страшно, совершенно дико, по животному страшно. Для урода за пулеметом я вообще ничто, смахнет очередью и забудет.
- Иди русский, так будет лучше, - Вольф кладет мне руку на плечо. И совсем шепотом, на грани слышимости, – Продержись двадцать минут. Иди.
Занимаю пустое место с бронемашине, страшно. По дороге до места остается только молиться чтобы немец успел помочь. Вот только почему-то слабо в это верится. То что сложившаяся ситуация форс-мажор вполне очевидно, будь у немца в запасе время он скорее всего заставил бы патруль с собой считаться, он тут далек не последний человек. Но время, время. Вот и приехали.
- Вываливай свою русскую жопу наружу и иди вон в ту расщелину, там окапался твой земляк, убедишь его сдаться. Выбрасываете наверх оружие и выходите с поднятыми руками. У тебя пять минут, потом из крупняка нору причешем.
Вот сука куратская, гандон штопаный, я же тут нафиг не нужен, какго ты не поленился за мной съездить и сюда приволочь. Я ж тебя узнал падлу, ты был в охране базы, через которую я прибыл в местные палестины.
- Так может, сразу причешите из крупного? А я потом, так и быть, схожу, проверю, - как же не хочется выходить из-за прикрытия брони.
- Тебе жопу прострелить, чтобы быстрей дошло?
Ну сука, выживу-порву. – Двигло заглуши, дай я хоть покричу, чтобы не стреляли. Заглушили, ну хоть что-то. Выхожу из-за брони.
- Эй там, в засаде не стреляйте я свой, переговорщик типа. - Не стреляйте.
А в ответ тишина.
Делаю первый шаг, страшно. Второй, это не страх смерти, ну что там хлопнет выстрел и не станет меня, фигня в масштабах вселенной. Но дети, ничего хорошего их не ждет. Десять шагов. Вольф нормальный мужик, но ему мои проблемы ни к чему. Двадцать два. – Не стреляйте, я без оружия на переговоры, - медленно поворачиваюсь вокруг своей оси. – Не стреляйте,- я ведь себя уговариваю. Тридцать шагов.
Хм, у удачную позицию русские заняли, и нехер тут крупняком пугать не поможет, нора промыта в твердой породе, похожей на ракушечник. И на технике не подберёшься вплотную.
- Не стреляйте, - тридцать четвертый шаг. Спрыгиваю в расщелину.    
В глубине каверны, привалившись к стене, лежит тот самый парень, которого я видел в блатной тусовке, когда мимо северного КПП Порто-Франко проезжал. Он как раз тогда вот эту самую винтовку и чистил.
Судя по лужи крови на полу, бойцу должно быть весьма хреново. Перетянуть ремнем простреленное бедро боец успел, но это все, на что его хватило.
- Анука, давай сюда винтовку, СВД выскальзывает из ослабевших пальцев. Отсоединяю магазин, передергиваю затвор. Да что ж тут творится, выброшенный затвором патрон с трудом возвращается на свое место в магазине. Магазин полный, гильзы по укрытию не валяются. И порохом не пахнет, вообще не пахнет.
Получается что, парня глушили из двух пулеметов, а он не отстреливался. Что же тут творится. Как бы меня после завершения мисси не списали по-тихому. Все выбираться пора, вот только прикопаю вот этот замечательный рюкзачек, авось не найдут. А найдут, так это боец прикопал.
Аккуратно высовываю СВД над краем каверны, и отпихиваю в сторону. Поднимаю руки и по пояс высовываюсь из каверны. Теперь в мою тушку целятся из двух пулеметов.
- Вытаскиваю, клиента. Он толи дохлый, толи в отключке. Вы там не пальните случайно.
Подхватываю бойца за лямку на разгрузке, удобная какая спецом, похоже, пришита случай если бойца тащить придется. Тяжелый зараза, переваливаю тело через край каверны. Выбираюсь следом и оттаскиваю бойца от его убежища.
Ублюдочный курат, на пару с еще одним орденским воякой подошли к раненому. Боец пришел в себя и смотрит на нас, спокойно смотрит, без вызова или страха. Так смотрят из за кромки, смотрят те, кто уже себя похоронил. Прибалт поднимает СВД с земли.
- Магазин где? Хотя. У него в разгрузке еще есть.
Первый выстрел достанет парню на земле, а вот второй точно мой. Я когда вытаскивал раненого, занял позицию максимально близко к береговому обрыву. Сколько тут лететь, метров восемь потом еще катится по склону столько же, но других вариантов нет, с первым выстрелом буду прыгать, хоть какой-то шанс.
Или не буду. По тракту в нашу сторону мчатся шушпанцеры класса стальной гроб на колесах.
- Винтовку отдай, если так нужна, самбы лез за ней.
- Что ты сказал,- нерусский, похоже, не поверил своим ушам. Такой наглости он от меня точно не ждал.
- Херово тебя в школе русскому учили, даже доступных дауну слов не понимаешь. Винтовку сюда давай, до дома можете не подвозить, не заблужусь.
Право добычи на новой земле свято, это я уже успел выяснить. То, что взято с боем, свято. Покусится на подобную добычу, а за рамками местных понятий.
Интересно, кто он латыш, литовец, на эстонца не похож вроде, там светлых мало. Пока прибалт решает как бы уебать меня посильнее, подкатывают немцы. Соскочивший с брони Вольф без раскачки пробивает прибалту в рыло. Уве что-то доводит, до офигевших патрульных, и с ноги подключается к проведению воспитательной работы.
Под шумок сгребаю СВД, пригодится.
- Слышь, браток. Ты держись, давай. Похоже, прорвемся,- вот только браток опять отключился, придется, прорываться одному.
В сказке герой всегда находит злодея и мстит ему страшной карой, но жизнь не сказка. Избитого, от всей широты немецкой души, прибалта увезли, прибывшие к месту разборки орденцы. Перетерли о чем-то с Вольфом и Уго, закинули тушку в броневик и убили восвояси.
Раненого русского забрала фрау Шример. Пришлось продемонстрировать немке девственно чистую винтовку и дать обещание во второй половине дня появится у нее в офисе.
А если вдруг кто-то решит, что Вольф пришел па помощь мне любимому. Спешу жестоко обломать. Вольфа взбесило, что ему НЕМЦУ посмел угрожать какой-то унтерменш-прибалт, а я проходил по части сопутствующих нюансов.
За ужином, подлечив расшатанные нервы (в основном мои) пузатой бутылкой шнапса герр Вольф поделился своим видиньем национального вопроса.
- Да в Европе нет второй такой нации, которая по жизни была под кем-то. То они под нами (немцами), то под шведами, то под вами (русским). Все остальные хоть раз в своей истории платили кровью за право называться народом, Чехи, Шведы, Норвежцы, Швейцврцы даже гребаные Поляки или Финны, имеют право называться народом, но эти с начала времен могли только гнуть спину и раздвигать ноги. Да они вообще не люди, и он смел, угрожать МНЕ - немцу.
Я никогда не интересовался историй Прибалтики, твари, там дрожащие, или право имеют. Но после, этого случая всем говорящим с акцентом лучше обходить меня стороной. Нервный я что-то стал.


                                Окрестности Порто-Франко.    Вторник -    04 число, 9 месяц, 16 год.    День.
                                                                Температура +26 . Штиль. Слабая облачность.

Через день фолькштурмовцы отбыли вместе с остатками пригородного стойбища. В дальнюю дорогу немцы убывали кристально трезвыми, и очень злыми. Трезвыми, потому, как орднунг, а злыми потому, как мехвод одного из шушпанцеров сломал ногу при попытке спустится к морю.
Уве визжал так, что его визг был слышен на топливной фабрике, а храбрые немецкие (и не только немецкие) зольдатены, от греха, попрятались за броню шушпанцеров. В итоге, Уве выклянчил у Вольфа третьего номера моей эвакуационной партии – Мартина. В обмен, Уве брал на себя повышенные соцобязательства, угробить любую машину, на выбор Вольфа, из вверенного ему конвоя. И, как мне показалось, если Уве и преувеличивал, то совсем немного. Вот и езди после такого с местными конвоями.
Не успела осесть пыль, за сделавшим ноги фолькштурмом, как герр Вольф смазал лыжи в сторону города, на предмет вырвать из цепких лап доктора свою ненаглядную. В качестве лыж Вольфу приглянулся починенный мною пикап. Логично в принципе, наверняка Вольф попытается впарить тачку переселенцам. Цунами принудительного выселения задрало спрос на автотехнику до небес.
- Вольф, если будешь продавать пикап, имей в виду, у него радиатор на честном слове работает.
Немец морщится как от зубной боли. – Твой немецкий ужасен. Нет, продавать пикап я не буду. Эти люмпены,- Вольф неопределённо взмахивает в сторону города, - не дадут хорошей цены. За мокрый сезон доведем машину до ума, и с началом нового сезона продам за хорошую цену.    
- Гут, тогда мне вечерком нужно скататься до города. Автомат продать, прикупить кой чего в дорогу и зайти в гости к фрау Ширмер. Она из тех людей, приглашения которых лучше не игнорировать.
- Гут. Езжай, я договорюсь на КПП, тебя пропустят.    
- Вольф, я Руди возьму с собой в город. Половина выручки с автомата и убитого бандита его.
Дождавшись утвердительного кивка продолжаю. – И это, Вольф, может, хватит уже парню с порножурналами по сортирам ныкаться? А ну как, от этого дела у парня болезни, какие разовьются, или волосы на ладонях вырастут.
- Болезни разовьются, если шляться где попало……. В «Розовую чайку» зайдите, там дороже, но с гарантией на винт не намотаете лишнего,- лицо немца принимает хитрое выражение. – Вот возьми, отдашь Руди вечером,- немец протягивает мне сотню экю.
- Вольф, мы вроде как за призовыми деньгами едем, у нас будет, чем заплатить.
- Да, верно. Ну, тогда не тратте слишком много.
Вот и пойми этих немцев, то деньги на гульбу впаривает, то много не тратьте.
Глядя вслед удаляющемуся пикапу ору, - Руди! Иди сюда,- и шёпотом, с нотками загадочности проезжаю по ушам подбежавшему парню. – Пришла пора тебе Рудольф стать мужчиной, сдай порнографию брату. Вечером, мы вкусим радостей квартала красных фонарей.
Ну вот, покраснел как помидор, ща начнет из себя целку строить. – Не сцы, с твоим фатером я договорился. Не сдашь брату порнуху, останешься вечером дома, давай, действуй.
До вечера больше ни чего примечательного не приключилось. Если конечно за примечательное не принимать во внимание, что Руди каждые три минуты метался взглянуть, не возвращается ли отец. Хронический спермотаксикоз такая штука, ага.
Вернулся Вольф один и не в духе. Доктор оказался упертым малым, и на раз посылал по известному адресу, не в меру заботливых мужей.
Мой отъезд в город, на час притормозили мои собственные дети. Уйдя на рыбалку вместе с младшим немцем, сына умудрился намочить гипс до такой степени, что домой он вернулся, сверкая молочно-белой кожей на месте загипсованной руки. Более ответственная Рита, доволокла до дома останки своего гипса. Вот блин, не было печали. Пощупал, потрогал, разве что не понадкусывал детские ручки. Нормально все, вроде, ни уплотнений нет, от боли не морщатся, на этом мои познания в медицине иссякли. Пожертвовал начатым бинтом, повесил мелким руки на перевязи. И строго настрого наказал – рук из перевязи не вынимать и ничего больными руками не хватать. Уговоров хватило на пятнадцать минут – дети.
- Вольф, возьмёшь завтра моих малявок, с собой к доктору?
- Могу, с тебя семьдесят экю доку. И когда будешь возвращатся, привезешь сюда Урсулу, док обещал с ней закончить к вечеру. Сломанная нога ей стрелять не мешает, пусть хоть так свой косяк отрабатывает.
Урсула это, тот самый сломавший ногу мехвод Уве. И есть у меня подозрение, что не только мехвод. Очень уж аппетитные формы у тетки. Решительно непонятно, по каким целям Вольф стрелять собрался. В то, что Вольф впарит мне Урсулу в качестве стрелка, верилось крайне слабо.    
- Как радиатор на пикапе, не парил?
- Радиатор? А что с ним не так?
- Ну, как бы, твой старшенький в нем дырку прострелил. Пришлось подлатать.
Немец лишь неопределенно пожимает плечами.
- Руди, автомат взял? Ну, раз взял, грузи свой зад в машину, поехали. Нас, в особенности тебя, ждут великие дела.        
Паковать в спец. сумку трофейный автомат Руди даже не подумал, пристроил его у себя между ног и откинулся на спинку сиденья.
- Руди, а не оберут у нас автомат на посту? Ну, нет так нет, тебе видней. Яйца не отстрели себе, обидно будет без яиц остаться, за час до первого раза.
До города, без проблем, добрались минут за пятнадцать.


                                         Порто-Франко.    Вторник -    04 число, 9 месяц, 16 год.    День- Вечер.
                                                                Температура +27 . Ветер слабый. Ясно.
У северного КПП застаем, готовящийся к отправке очередной конвой. Такого, в этом мире, я еще не видел. Новый тип новоземельного транспорта – клетка на колесах. Народу в них набито, так что можно только сидеть или стоять. Чисто белых лиц в клетках не видно, в основном негры, арабы латиносы. Вся эта пестрая братия орала, билась в истерике, пыталась расшатать прутья клеток. И ровным счетом, не производила ни какого впечатления на охрану. Кричат о чем-то мартышки в загоне, дело житейское.
Дальнейших подробностей местных автоперевозок разглядеть не удается. Руди перекинулся парой слов с охраной и нас пропустили на территорию города.
- Русский, вон за тем кирпичным домом направо, и ищи место для парковки.
А занятный городишко этот Порто-Франко. Каменные или кирпичные двухэтажные или изредка трехэтажные домики вытянулись вдоль мощеных крупным, тесаным камнем улиц. Черепичные или металлические крыши, сверкают солнечными батареями. Несмотря на многочисленные стройки, в городе очень аккуратно и чистенько. Что, при наличии запредельного количества дармовой рабочей силы не удивительно.
Отдельно стоит отметить попадающиеся через равные промежутки времени люки канализации и решетки дождеприемников. Вместе с мощеными дорогами это даже не говорит, а просто вопит, о серьезности подхода к городской застройке. Кроме ордена некому вложить средства в строительство дорог, отвод ливневых вод, прокладку водопровода и канализации. Сразу после проезда КПП, замечаю невысокую, пузатую водонапорную башню, еще год другой и разрастающаяся городская застройка закроет на неё обзор со стороны дороги. Следом за водонапорной башней, обращает на себя внимание пожарное депо на три машины и школа. Я даже притормозил, посмотреть на это чудо.
- Руди, оставь в покое автомат, что ты его, как член наглаживаешь. Оставил? Молодец. Смотри сюда, вот это «П» образное здание это школа?
- Ага, в прошлом году достроили, - парень не знает, куда пристроить шаловливые ручонки, волнуется перед вечерним забегом в ширину.
- А вы с братом, почему не в школе?
- На весь мокрый сезон отец отправит брата в Веймар, там школа пониже, но учат лучше. А я уже отучился.
- Националист хренов, нацист даже,- бубню себе под нос на русском.
Не зря местная администрация свой хлеб ест, ох не зря. Домики в городе хоть разномастные, но границы улиц обозначают очень четко. Деревянных строений очень мало, тростниковых крыш нет вообще, только метал или черепица. При местной жаре и дефиците воды противопожарные мероприятия должны соблюдаться свято.
И еще деталь, дома не перегружены фортификационными излишествами, большие витрины и живые изгороди вместо заборов вполне рядовое явление. Вроде все просто, но за этой простой стоит чья-то железная воля, в противном случае тут был бы филиал махновцев на выезде.
- Приехали, - Руди прерывает мои наблюдения на самом интересном месте.
Вслед за парнем, захожу в оружейную лавку.
Ох, мля….. куда ж ты меня привел. Оружие в магазине, в принципе, было.
Но, что это было за оружие.
Манерные охотничьи ружья от «Бинелли», соседствовали с трещотками «Узи», а слабо тут еще и «Борз» людям впаривать? Трещотки, сменялись витриной с разномастными револьверами.
В принципе, не имею ничего против револьверов, но тут у полвины револьверов дуло короче моего мизинца.
Зачем такую дуру с собой таскать? Исключительно, что бы в плен не сдаться, или в качестве грузила на рыбалке подобный девайс привязать.
М14, М16, во G11 вроде, я их только на картинке видел.
Манерные охотничьи винтовки от Браунинга, Мосберга, и прочих неизвестных мне производителей. Начищены, отполированы, сверкают нержавейкой и ложами из дорого дерева.
Мелкашками на пол стены расставили, клоуны блин. Руди, б….., нам в оружейный магазин нужно, а не в цирк. Начинаю закипать.
Хорошо, не успеваю высказать парню своих мыслей.
Как выяснилось, Руди привел нас строго туда, куда нужно.
Бегло осмотрев принесенный ствол. Продавец, сообщил нам, что купит этот кусок говна за двести пятьдесят экю и не центом больше. И торг здесь не уместен. И исключительно из уважения к герр Вольфгангу он отдаст бабло сразу, а не после реализации. И что больше такое говно в этом городе никто не купит.
В итоге сошлись на трех сотнях за ствол, пару магазинов и патроны.
Если подумать, то нам нармальную цену за ствол дали, на перепродаже продавец больше сотни экю не наварит, причем сотня это очень оптимистичный прогноз.
Пока продавец отсчитывал Руди наличность, трачу три минуты своей жизни на детальный осмотр увешанной мелкашками стены. Хе-хе, а Руди в этот лабаз вдвойне удачно меня привел. Я даже тихонько хихикнул, не сдержав возгласа удовлетворения. За кучей манерных агрегатов, в самом углу, в ожидании моего пришествия в этот магазин, скромно приютился ТОЗ-78.
Иди-ка сюда, мой сладкий, папа тебя с пристрастием рассмотрит. Погонял туда-сюда затвор, извлек пятипатронный магазин, осмотрел, общупал и не нашел к чему придраться. Явно не первой свежести ствол, но состояние, на первый взгляд, более чем хорошее. Ремня нет, но это, ни разу ни фатально. Приклад, зачем-то, слегка заужен, но сделано все культурно. Надо бы прицениться.
Обошлось без долгих торгов с заламыванием рук, вырыванием волос и сбиванием цены по пол экю в час. Сорок экю и я становлюсь обладателем ТОЗа, еще сорок экю и распихиваю по карманам двадцать пачек с патронами.
Начать приучать мое потомство к стреляющим железякам, вполне достаточно, а по итогам расстрела этих двадцати пачек будем посмотреть.
Стоя в самом центре города, с незачехлённым ружьем в руках, интересуюсь у немца. – Руди, почему патроны такие дешевые? В чем подвох?
- А нет подвоха, с таким калибром в буше нечего делать, лучше уж совсем без оружия, чем с таким.
- А тебя отец из чего стрелять учил?
- Из пулемета. Пошли к фрау Ширмер, а то не застанем ее на месте.
- Пулеметчик, пробегись до пикапа, спрячь ружье, а то заметут нас почем зря. Доказывай потом что мы как раз, и шли сдаваться в местный околоток.
И глядя вслед резко взявшему со старта немцу, - Не будем нарываться на неприятности, не наш это метод. И сбрую под обрез, тесак и прочие крайне полезные в местном быту девайсы не купил. Как бы сожалеть о не содеянном не пришлось.
Следующим пунктом развлекательной программы этого вечера значилось посещение застенков местного гестапо, и штурмбанфюрера Ширмер в частности.
В маленьком, уютном кабинете, на втором этаже, городского околотка добрая, немецкая фрау подсунула нам под нос две готовые анкеты. Не поленилась собственноручно заполнить бланки к нашему приходу.
- Мальчики, своей рукой вписываем номера айди и ставим подписи вот здесь и вот здесь. Поставили? Гут, завтра на ваши счета перечислят по пять сотен экю. - Руди, мой мальчик, у тебя еще наверняка есть дела в городе, ступай с богом, а тебя Шутник, я попрошу, остаются.
Стало быть, в Штирлицев играть будем. Будем тормозить и четче следить за базаром. Эта фрау за базар спросит легко и непринужденно.
- И, чем обязан, такой чести?
- Русский, какие планы у тебя на ближайшее время? – фрау Ширмер переходит на русский.
- С какой целью интересуетесь?- не люблю делиться планами, особенно когда их нет.
- Молодой человек, Я бы советовала, вам выбирать выражения. В этом доме, вопросы задаю я, - сверкнув золотом пера на доисторической ручке, фрау Ширмер выводит свою подпись на анкетах.
- Продался в крепостные к Вольфу, на более прекрасное далеко, пока, планов не строил. Возможно, двину на запад к русским, а возможно, осяду у немцев. Вольф утверждает, что мой немецкий уже не похож на хрюканье. И за мокрый сезон я могу прогрессировать до состояния, когда честные бюргеры не будут разбегаться от меня с криками – красные в городе.
- С кем-то из соотечественников уже успели пообщаться?
- Нет. Они тут вообще есть, мои соотечественники?
- Есть. Мало, но есть. Русский, я собственно, почему веду с тобой разговор. В зоне ваших анклавов на западе творится, много нехорошего. Москва и Демидовск на грани полномасштабной войны. Мне без разницы, пусть рвут друг друга как хотят. Но……,- фрау изяжно прикуривает тонкую сигарету, - отголоски ваших разборок докатываются досюда. А здесь и без этого проблем хватает.
- Как я понял, Москва опирается на беглых новых русских капиталистов. А Демидовск оплот старой коммунистической гвардии?
- Ты понял в корне неправильно. Москва опирается на финансовые ресурсы там за ленточкой. У большинства влиятельных Москвичей за ленточкой имеются серьезные деньги, которые позволяют им безбедно жить здесь и получать все, что нужно через базы ордена. Лишние заморочки с производством им просто не нужны. Взять под контроль торговлю это вполне в духе Москвы, а вот развитее производства не их стиль. - Демидовск сделал ставку на развитие собственной промышленной базы.
- А я тут причем? Где Москва с Демидовском и где я?
- Пока не причем, но все может поменяться. Чей путь развития симпатичен лично тебе?
- Путь Демидовска, но я не оперирую понятиями симпатично – несимпатично. У нас - русских есть хорошая поговорка про то, что рыба ищет, где глубже, а человек где……,- даю немке закончить фразу.
- А человек где лучше. С такими людьми как ты, работать сложнее всего, никогда не знаешь чего от вас ждать.
- Нет. Человек ищет, не где глубже, а где рыба. И я бы предпочел, чтобы со мной вообще не работали. Я тихий-мирный отец двоих детей и местные политические разборки мне до известного места.
На минуту в маленьком кабинете повисает тишина, фрау Ширмер вдыхает ароматный дым дорогого табака, а я беру паузу.
- И, кстати, фрау Ширмер, а чью сторону приняли власти Порто-Франко. Судя по тому, что не раз слышал об открытии московского представительства в Порто-Франко, и ничего не слышал об эмиссарах Демидовска. Рискну предположить, что Порто-Франко оказывает знаки внимания именно Новой Москве.
- Формально все именно так. Москва, сумела вышибить из Порто-Франко людей Демидовска. Передел сфер влияния, для многих в Москве единственная профессия. Эту партию Москва выиграла за явным преимуществом. - Порто-Франко центр этого мира, и Демидовск подобный расклад ни устроит, никаким образом. В Демидовске лидеры тоже не сахар. Демидовск обязательно вернется в Порто-Франко за сатисфакцией, и вернется вооруженным до зубов и очень злым. - Так что, ваши разборки обязательно дотянутся и сюда. Сейчас в Порто Франко меньше сотни русских, так что к тебе придут, не сомневайся. - Если у тебя будет информация, которой стоит поделиться с немецкой фрау, поделись, и кто знает, где и какая рыба ловится.
- Гут, я подумаю. А теперь, с вашего позволения, я пойду. А то как бы у Руди терпение не лопнуло, ну или еще что не лопнуло.    
На этой оптимистической ноте, покидаю гостеприимные застенки местного гестапо.
- Ну что Руд, пошли делать из тебя мужчину, хватит тут контрфорс изображать? – сходу, беру в оборот, прислонившегося к стене местных застенков парня.
(если кто не знает что такое контрфорс, гугл вам в помощь, ибо знание, только тогда знание - когда приобретено усилием мысли, а не памятью (с) кто-то из великих. (на гуле можете уточнить, кто именно))
- Нет, поехали сначала в госпиталь уточним, что с Урсулой. Если слишком поздно за ней приедем, будут неприятности.
- Да ладно, не выкинут же ее на улицу, а и выкинут, со сломанной ногой она далеко не убежит. Догоним.
- Нет, не выкинут, но и нам до утра не отдадут. Док, очень суровый мужик. Он считает, что есть два мнения, его и неправильное. И на все неправильные мнения ему плевать (на самом деле Руди завернул слово куда покрепче), для него не существует авторитетов.
- Убедил, поехали. Посмотрим на местную больничку. И по пути надо вкусностей прикупить, я детям обещал. Как тут с медициной, в городе и вообще, в целом?
По дороге в госпиталь, с заездом за вкусняшкам, Руди кратко дает мне расклад по местной медицине.
За городом с медициной все плохо, или очень плохо.
А на значительном отдалении от Порто-Франко с медициной, чуть хуже, чем никак. По столицам анклавов квалифицированные доктора иногда встречаются, и аппаратура есть, местами. А вот системных поставок медикаментов нет практически.
Откуда Руди знает столь интимные моменты, о медикаментах? Так они с отцом делают для Дока (и не только) машины, заточенные именно под перевозку лекарств.
И самые выгодные и самые безопасные конвои те, что перевозят медикаменты.
Выгодные понятно почему, а безопасные в силу того, что напавший на такой конвой становится не просто вне закона, он становится вне понятий. Хотя, последнее время, все чаще встречаются отморозки вообще без понятий.    
В самом городе есть небольшой медицинский центр ордена, но он обслуживает интересы ордена, и обычным людям туда ходить не стоит. Могут помочь, не бесплатно естественно, а могут и не помочь, как повезет. Остальной рынок медицинских услуг поделен между немногочисленными частными клиниками, практикующими докторами и Доком.
В местных раскладах Док фигура почти мифическая. Каким ветром к гоям Порто-Франко занесло представителя богоизбранного народа, и почему Дока с почетом не отправили в Зион, знает только он сам.
Бывший советский военный хирург, успевший побывать в шкуре главврача госпиталя в Афганистане, с началом перестройки ненадолго перебрался на землю обетованную и резко свалил оттуда в Новую Землю.
По прибытии в Порто-Франко Док сходу оценил ситуацию и выбил из Ордена десять гектаров земли и кредит на постройку медицинского центра.
Через месяц после прибытия в город Док развернул палаточный госпиталь из десятка палаток, через год переехал в первое здание своей больницы.
А через три года полностью закончил строительство, имея штат в сто с лишним голов первоклассного персонала: врачей, аптекарей, санитаров, водителей, охранников.
Построив больничку, Док не тормознул на достигнутом. А нагнул, под себя, практически всю перевалку лекарств, к северу от экватора. Оседлать этот бизнес пытались, и пытаются многие, но систему выстроил только Док - аптечные склады во всех крупных городах этого мира, отлаженная система доставки медикаментов. Свои транспортные конвои, суда и даже регулярно летающие самолеты. Свое развивающееся производство лекарств. А главное, возможность закупать за ленточкой все, что нужно. Вот к такому непростому человеку мы собирались заглянуть на огонек.
Ндэ…, серьезность притязаний в этом мире Док обозначил еще на подъезде к храму местной медицины. Ведомый Руди пикап, медленно проехал вдоль пятисот метров двухметрового кованного вручную забора. И это только видимая мне часть забора. Не многие новоявленные олигархи могут позволить себе подобное там – за ленточкой.
За оградой, виднелись аккуратные, сложенные из серо-желтого камня, корпуса медицинского центра. Основательные домики, высоченный цоколь, два этажа и еще мансардный этаж. Крыша блестит панелями солнечных батарей и воткнутых между ними устройств непонятного мне назначения с надписью «Siemens».
Проходя через ворота, Руди поручкался с охранником и поинтересовался, где Док. Охранник лишь неопределённо качнул головой. Но парню этого оказалось достаточно, и он бодро рванул куда-то в глубину больницы.
Вот щегол, даже не дал осмотреть составленный во дворе больницы автопарк, а там было много приятных глазу понимающего человека машин. Особенно мне глянулся трёхосный аналог «Буханки» от Вольво (главный герой никогда не видел Вольво «Лапландер»).
Как-то слишком уж по простому все получается, пацан с улицы запросто входит к местному олигарху. Хотя это я с улицы, а судя по поведению Руди, он вполне право имеет. Ага, пришли, похоже.
Что сказать, Док оправдывал легенды о себе.
На изящной скамеечке, закинув ногу за ногу, восседал седой как лунь, еврей предпенсионного возраста.
Восседал не просто так, а демонстрируя всему миру свои сибаритские наклонности, макал зефирку в чашку с какао, откусывал крохотный кусочек, и снова топил зефирку в какао. Аппетит доктору пыталась испортить пятерка молодых девушк в белых халатах. Док мучил девок каверзными вопросами, девки пытались что-то мычать толи в ответ, толи в свое оправдание.
Даже не понимая, о чем идет беседа, могу с уверенностью сказать, что за исключением крайней справа азиатки получалось у девчонок откровенно плохо. Но Дока это скорее забавляло, чем напрягало.
Руди, по-свойски, плюхнулся на скамейку рядом с Доком, подрезал с подноса зефирку, и оценивающе уставился на девичьи коленки. Схарчить зефир Руди не успел, я тоже его люблю. К тому же я еще не еще пробовал местного зефира, так что моему организму зефир однозначно, нужнее.
Док, к великому разочарованию Руди, свернул экзекуцию и отпустил девушек со словами, - вот ведь курицы безмозглые, и на…(зачем)… мне все это надо на старости лет.
Причем, произнес это доктор на великом и могучем. А значит, неплохо бы втереться в доверие к столь значимому человеку, повод есть. Имея дела с людьми подобными Вольфу, Доку, или той же фрау Ширмер, на тебя как бы распространяется маленькая толика их влияния. А совокупность этих толик позволяет намного увереннее чувствовать себя в этом мире. Случись что, я знаю Дока, Фольфа, фрау Ширмер и много других страшных слов.
- Док, отец велел заехать Урсулу забрать. Когда за ней заехать?
- Недель через пять заезжай, - по всему, Док остался, не удовлетворен экзекуцией младшего врачебного состава, и Руди оказался вполне подходящей кандидатурой для продолжения банкета.
- И что я отцу скажу? - парень как-то сразу потерял напористость.
- Привет предавай, пламенный. Все…., иди, давай. Дай спокойно посидеть пенсионеру.
- А у вас, молодой человек, болезни какие, или мучит что? – это уже в мой адрес.
- Совесть, доктор. Совесть. Даже не знаю, что и делать. Все средства перепробовал, не помогает, - говорю с Доком на великом и могучем.
- Молодой человек, не занимайтесь самолечением. С таким диагнозом, доктора вам не помогут. Вам, в храм прямая дорога, совесть это по их части.
- А где тут храм ближайший?
- А хрен его знает. Я, знаете ли, атеист.
- Ну что же, если в этом храме медицины бессильны мне помочь, придется как-то дальше с этим жить. Зефир очень вкусный у вас, и приятно было познакомиться…….
- Аркадий Соломонович, но официоз чужд этой стране, так что можно просто – Док. Возьми еще кусочек, в дорогу, не стесняйся.
- Ага, всего доброго Аркадий Соломонович. Спасибо за предложение, но много сладкого вредно. Мне даже страшно подумать, сколько тут стоят услуги стоматолога. Пойду Руди догонять. А то, как бы он с расстройства без меня не укатил.
Что ж, по всему первый шажок к знакомству сделан, будем просчитывать дальнейшие ходы.
А теперь к жрицам любви, пришло время грешить.

                                         Порто-Франко и окрестности.    Вторник -    04 число, 9 месяц, 16 год.    Вечер.
                                                                                 Температура +23 . Ветер слабый. Ясно.

В окружающее северный КПП пятно света, жалобно рыча подтраивающим мотором въехал, слегка покоцаный, пикап.
- Итс май лайф, - стереосистема пикапа, хрипло надрывалась единственным уцелевшим динамиком.
- Итс май лайф, - подвывает стереосистеме русский. Исключительно, чтобы стереосистеме не было скучно мешать уснуть обитателям Порто-Франко.
Руди, развалившись на пассажирском сиденье, с идиотской улыбкой пялился на дорогу. Лишение девственности не прошло бесследно для неокрепшей детской психики.
Часовой у ворот, засунул бритую бошку в открытое окно пикапа. Неодобрительно посмотрел, на пристроившийся между коленок подростка ТОЗ. С понимание глянул на пузатую глиняную бутылку, к которой периодически присасывался водитель. Одобрительно хмыкнул при виде пребывающего в нирване Руди, и кивнул – проезжайте.
- Борн ин Африка – на голоса, завывали новый шаманский мотив русский и магнитола. То, что русский пел о рождённом в Африке, поклонник причесок от товарища Котовского, списал на загадочную русскую душу.
В борделе мне откровенно понравилось. Выбранная мною (главным образом за то, что знала три десятка слов на русском) полька дело свое знало крепко. За пару часов мне и спинку под душем потерли, и массаж расслабляющий сделали (хороший кстати), и еще много всякого интересного - в основном в устной форме. Уплаченных пятнадцати экю оказанные услуги однозначно стоили.
К лишению девственности Руди в «Розовой чайке» подошли со всей серьезностью. Судя по его виду, с ним работали минимум две мастерицы-ударницы своего дела. Да и сам парень семью Вольфов не опозорил и выложился как в финале чемпионата мира.
Эх, сейчас бы кимарнуть минут шестьсот, да вот только что-то не нравится мне вид хозяина дома.
- Где Урсула? - что-то герр Вольф какой-то дёрганый.
- Док себе оставил, не может оторваться от ее прелестей. Сказал, что не простит себе и тебе, ага. Если, столь прелестное создание превратится в колченогое страшилище. Через месяц, говорит, заезжайте. А, да, и еще велел тебе привет передавать. Вот передаю.
- Шайзе, - и шикарный загиб покрепче (как лексикон обогатил, стервец), - вижу вечер у вас прошел успешно. Не дав мне вставить слово, продолжил, - сейчас всем спать, подъем через шесть часов и у вас будет очень длинный день.
- Ну вот, напустил загадочности и как наскипидаренный, умчался в город. Я уже начинаю жалеть, что починил этот пепелац.
Разворачиваю заторможенного Руди в сторону двери дома,- пошли баиньки, гардемарин. Насчет, длинного дня твой фатер явно не шутит.


                                Окрестности Порто-Франко.    Среда -    05 число, 9 месяц, 16 год.    Утро-День.
                                                                                 Температура +20 . Ветер умеренный. Ясно.

- Смотри, вот ваша цель, – карандаш, зажатый в грязной, от машинного масла, пятерне Вольфа, оставил отметку на карте.
- Я бы доехал туда часов за шесть-семь. Нда…,- немец почесал заросший щетиной подбородок, - Вам нужно добраться туда до темноты. Руди! Не спи, тебя это тоже касается, - отлюбил старшенького суровый фатер.
- По дороге особо не отвлекайтесь, если попадется обычная машина, обшманали быстренько, и ходу дальше. Если упустим «Унимог» все остальное даже затрат на топливо не покроет. Если все-же попадется что-то ценное. Оттащите в сторонку и накинете маскировочную сеть. Потом с вашими призами разбираться будем.
- Дальше. Как прибудете на место, сразу готовьте «Унимог» к эвакуации, но до утра не прицепляйте его к «Праге»…,- немец на пару секунд задумался о чем-то своем.
- Оптимальным вариантом будет закинуть передний мост на «Прагу», но тут как повезет. Уве передал, что у Унимога двигатель заклинило, и от передних колес одни лохмотья. А что там на самом деле увидите только на месте. Местные пейзане, за сутки, полмашины разберут и до границы с Техасом унесут. А уж задние колеса точно сопрут.
- Если закинуть передний мост не удастся, ставьте запаски, в Праге лежат четыре штуки. Берите Унимог на жесткую сцепку. Русский ты на Праге, Рудольф, ты на Унимоге. Если удастся зацепиться только на трос, то Рудольф в Праге, а ты в Унимоге.
Хак!
- Руди! Не спи …………!!! – в этот раз Вольф расщедрился на затрещину. Ювенальная юстиция - это не про здесь.
- Гидроусилитель, как ты понимаешь, работать не будет, погоду обещают солнечную. Так что, по приезду, скинешь килограмм шесть-восемь.
- Ты еще с меня три процента за фитнес удержи, тренер блин.
- Дальше. До утра Унимог к Праге не цеплять под страхом смерти, в прямом смысле. Сохраняйте подвижность Праги. Основной закон местной - жизни кто потерял подвижность тот первый кандидат в герои. Хочешь жить, до последнего имей, возможность маневра. Машины равные вашей по бронированию и проходимости, есть только у анклавов. Если совсем прижмет, бросайте все и уезжайте – жизнь она одна, другой не будет. А топливо отработаете.
-Ага, счаззз. Ты еще проценты на упущенную прибыль накрути.
- Что из оружия брать будешь?- игнорирует мой выпад немец.
А что я буду брать все и буду, – СВД, АПБ, обрез. Пулемет возьму, если дашь,- вдруг и правда даст. Тяжело в деревне без пулемета.
- Двенадцатый калибр возьми. На дистанции до полста метров, из него по местному зверью работай. Самое то будет. Так дальше….,- вот кулацкий подпевала зажал-таки пулемет.
- Вольф, светает уже. Нам выдвигаться пора. Сам же говоришь цигель-цигель, того, решающий фактор.
- Да, гут, - немец ка-то сник, – Таблицы условных кодов не потеряй, ориентиры запомнил… ?
- Запомнил, запомнил. Не переживай ты так. Сам же говорил, на пятьсот миль все вокруг вычищено. Присядем на дорожку, - с этой русской традицией немец явно знаком и полностью ее одобряет.
- Во …..(ярко выраженная положительная эмоция)…!
Выйдя из дома, едва не подвернул ногу на ступеньках. И все от свалившегося на меня счастья. Я все гадал, что за Прага такая.
За воротами стояла квинтэссенция понятия бронемашина. В самом прямом смысле, бронированный грузовик или грузовой броневик. Причем не полукустарный гантрак, а полноценное заводское изделие.
- Вольф, у тебя что, дед его с войны в сарае прятал?
- Нет, это чехи придумали в середине пятидесятых. У вас – русских, вся техника рассчитана на езду по колено в говне. Ее к асфальту подпускать нельзя. Вот чехи и надели бронекорпус на свое лучшее вездеходное шасси. Проходимость, конечно, похуже чем у ваших бронемашин, но зато четыре тонны везет, влегкую. Мы с братом два десятка подобных сюда протащили, на этом и поднялись.
- Сколько в ней веса?
- Чуть больше семи тонн.
- А движок?
- Шесть цилиндров, сто сил, охлаждение воздушное.
- Воздушное говоришь. А как он в местной жаре и пыли, не греется.
- Нормально, чехи их в Ирак и Ливию поставляли.
Хм, передний мост портальный, это есть гут. Десять колес, как на советских до военных бронеавтомобилях. Проходимость это снизит сильно, как ни крути, а задним колесам придется вторую колею пробивать. Зато грузоподъёмность, как бы не побольше чем у стотридцатьпервого Зила.
На броне шрамы пулевых отметин, но сквозных пробоин не видно. Броневой лист какой-то подозрительно толстый.
Обхожу бронемашину по кругу. На корме машины подъёмник, и лебедка.
- Три тонны поднимает, - заметил мой интерес Вольф.
Руди уже закинул мешок с продуктами в кабину, и норовит, завалиться спать на свернутой в плоский тюк маскировочной сети.
Мама дорогая, кабина полный атас, впятером разместиться можно и не шибко тесно будет.
- Рацию не трогай, там все настроено.    Рудолф умеет на ней работать.
Ага, и рация есть. Причем что-то навороченное от бывших вероятных противников.    
Занимаю водительское место. Даже эргономично, хотя обзор не очень. Над головой приоткрытый квадратный люк. Это уже местная кустарщина, но без люков тут ни куда. Над пассажиром люк круглый - явно заводская конструкция.
Шильдики, возле многочисленных рукояток, на месте. Разберусь, что зачем. Как она заводится-то, вот так, пожалуй. Во завелась, мягко молотит на холостом ходу, чувствуется, следят за машиной.
Понаблюдав за моими действиями, Вольф возвращается к напутствиям в дорогу, - Прагу не посадите на брюхо. На ней застрять непросто, но если застрянете, выбраться самим у вас шансов практически не будет.
Это вот это ты зря, на моей родине твой супер грузовик даже за средство повышенной проходимости никто считать не будет. Хотя грузовик знатный. Для сольных, грузовых перевозок по местным пампасам оптимальная машина.
А жизнь-то налаживается.    
- Сделай все как надо, не будь мудаком.
- Прорвемся, не впервой. Береги моих малышей, - жму немцу лапу.
Вслед плавно набирающей ход бронемашине устремляется лохматый лающий шарик. Притормаживаю и подсаживаю Муху в кабину. – Ну да, куда уж мне без тебя.
Второй раз торможу возле выезда на трассу. Я тут вчера пять бутылок пива, в набитом мокрыми тряпками мешке заныкал. Чисто, чтобы дальняя дорога нам короче показалась, ага.




                                         К северу от Порто-Франко.    Среда -    05 число, 9 месяц, 16 год.    День.
                                                             Температура + 29 . Ветер умеренный. Редкая облачность.

Поскрипывая рессорами на ухабах, рыча мотором, на подъемах выбрасывая из-под брюха сизые клубы выхлопа, сухопутный броненосец размеренно укладывает под колеса километры дороги. Эх, мне бы еще башню главного калибра, со стволом калибра хотя бы 12,7 мм.
Руди с Мухой давят на массу, а у меня сна ни в одном глазу.
Километров через десять настолько осваиваюсь с управлением бронированным монстриком, что позволяю себе начать рассматривать местные пейзажи и потихоньку отхлебывать пиво из заныканой бутылки.    
Местные пейзажи не впечатляют, все та же монотонная саванна до горизонта. Пару раз проезжаю мимо проржавевших до состояния никому не нужности, остовов малолитражек. Судя по отсутствию в останках характерных дырочек, машинки отошли в верхнюю тундру естественным образом. Вдоль дороги изредка попадаются следы цивилизации в виде рваных покрышек, пестрых обрывков непонятно чего и редких ответвлений от основной дороги в сторону океана.
Через час попадается первый трофей достойный внимания - Фиат выпуска середины восьмидесятых. Капота, колес, сидений Фиат уже лишился. Двое парней под руководством мужика в пропитанном маслом комбинезоне обдирают с Фиата, оптику и подкапотные потроха. Не сбрасывая скорости, приветствую конкурентов парой коротких гудков. Конкуренты судорожно втягивают бошки в плечи, машут мне в след кулаками и демонстрируют интернациональные жесты с отгибанием среднего пальца, во даже стволы похватали.
Руди вскакивает, и с энтузиазмом таранит бестолковкой бортовую броню. Мне показалось или в бронелисте вмятина образовалось? Не, это тень так легла, броня в порядке.
Бешено вращая налитыми кровью глазами высказывает, что он обо мне думает. - Ты какого хера творишь? Мозги наглухо закоротило…., - и много других теплых слов.
Обалдевшая от такой подставы Муха, скатывается куда-то под пассажирское сиденье. И смешно дрыгая задранными к потолку задними лапами обиженно тявкает, выражая полную солидарность с арийцем.
Вот спелись гады, а не бибикнуть ли мне еще разок?
Тянусь к рукоятке ревуна. Вот, так-то лучше, Руди зажимает ладонями уши, а псина начинает биться совсем уж в припадке.
- На глотни, - протягиваю немцу почти допитую бутылку. – И, спи дальше, я больше не буду.
В три глотка добив бутылку Руди заваливается дрыхнуть дальше. Знатно его вчера укатали девки.
Муха обустраивается покемарить на прежнем месте, но одним глазом косится в мою сторону в ожидании очередной подставы.
Заскучал я маленько, с кем не бывает. А тут такое развлекалово. Не удержался, извиняйте.
Собственно весь кипеж приключился из-за того, что вместо стандартного гудка, на Прагу установили тепловозный ревун с приводом от автомобильной пневмосистемы. Бип! – и на пару минут ты оглох, а мелкие формы жизни в радиусе ста метров массово переселились в поля вечной охоты.    
И снова монотонный калейдоскоп пейзажей. Хоть бы машина встречная попалась, хотя от куда ей взяться. Чтобы попасться мне навстречу, нужно было ехать ночью, а ночью тут не ездят даже самые отчаянные.
Проснувшийся червячок голода, тихонечко сверлит внутренности. Быстро он что-то проснулся, толи выпитое пиво так сказывается, толи свежий воздух.
Выуживаю, из прислоненного за водительским сиденьем мешка с харчами, сверток с хамоном.
Там - за ленточкой ничего подобного мне пробывать не доводилось. При советской власти с разносолами была тотальная напряженка. А с приходом демократических ценностей, подобные вкусности попадали исключительно во внутримкадье или культурную столицу. К нам - на периферию почему-то доезжала лишь продукция «Анкл Бенца» или «Доширака». Тоже говорят питательно, но лично я не пробовал.
Вчера, покупая вкусняшки детям, наткнулся на подобное чудо. Сперва, меня смутил душок исходящий от подвешенного на костяной крюк сыровяленого свиного окорока, но матерый продавец мигом впарил мне на пробу тонкую, почти прозрачную полоску мяса. Схарчив презентованный кусок, я понял – надо брать.
Вот только цена в сорок экю за кило, мигом вернула меня на грешную землю – плебеям подобные лакомства вкушать не положенно.
Со слов, бьющего себя в грудь и активно жестикулирующего продавца, выходило, что это товар завезен ОТТУДА. И не просто ОТТУДА, а аж из самой Кастилии.
Пока не женюсь на дочке местного олигарха, придется глотать слюни и смотреть на хамон издали.
Положение спас зашедший в лавку Руди. Уловив мой интерес к мясному продукту, немец мигом опустил цену до экю за килограмм.
Рвавший рубашку на груди продавец, проследил мой тоскливый взгляд, упирающийся в разделочную колоду с воткнутым в нее полуметровым тесаком. И пришел к очень правильному выводу – на первую покупку, не лишним, будет сделать пятидесятипроцентную скидку, и сразу настрогать мясца тонкими ломтиками. Огромный мир Новой Земли иногда так тесен.
По выходу из лавки, я выпытал из Руди детали работы местной пищевой промышленности. Лучший хамон производили в Виго. В тех местах произрастали деревья с плодами похожими на гипертрофированные до размеров футбольного мяча, орехи каштана. Сидя на диете из этих самых каштанов переростков, свиньи за неполный местный год набирали под два центнера веса, а их мясо приобретало особые нотки вкуса.
Со слов Руди выходило, что местный хамон по вкусовым качествам заруливал лучшие, староземельные сорта для гурманов. Вот его и впаривали по космическим ценам залетным пассажирам, вроде меня.
Сам Руди подобные мясопродукты не любил, безоговорочно отдавая предпочтение расово верному шпику.
Развернув сверток с хамоном, вдыхаю аромат вяленого мяса, и кладу на язык первый тонюсенький кусочек. Мясо настолько нежное, что жевать его практически не надо. Через пару минут само рассосется, заставляя вкусовые рецепторы требовать новой порции.
Муха, мигом просекшая, что без нее едят что-то страшно вкусное, да еще с таким непередаваемым ароматом. Отдавив лапой Руди самое ценное, перелазит через спящего немца.
- Руди, хамончика пожуешь? Ыыыы.. шайзе, это я так понимаю, нет. Ну, нет так нет. Наше дело предложить, - скрючившемуся в позе эмбриона немцу сейчас действительно не до мяса. Когда тебе полцентнера по яйцам пропрыгает, более актуальными становятся несколько иные ценности.
Оправляю под язык очередную пластинку мяса и выдаю Мухе остатки куска.
- Нде, лохматая, это не про тебя медведь бегемоту говорил, «таким бы хавальником, да медку хлебнуть», - Муха со всем согласна, только дайте еще кусочек.
Оклемавшийся, до состояния - хочу сатисфакции Руди, зло пинает Муху под зад.
Это он зря. Мгновенно растерявшая весь пацифистский настрой псина, на всю глубину своей немаленькой пасти прихватывает немца за каблук берца.
Немец пытается пнуть собаку второй ногой, псина дергает немца на себя. В результате бестолковка Руди опять проверят прочность бортового бронелиста. Карма у него видимо такая.
- Уу… останови, - под пристальным взглядом Мухи, немец вываливается наружу.
- Муха, еще по кусочку?- псина аккуратно, одними губами, берет предложенный ей кусок. – Вот как такое миролюбивое существо можно топтать фашистким сапогом? Миролюбивое существо, не жуя заглатывает свою порцию, и толкает меня влажным носом под руку, требуя продолжения банкета.
- Муха, а ты задембелевала не рано? – псина, всем видом демонстрирует, что все путем и пора выдавать очередной кусочек. А вот борзого духа, уныло топчущегося снаружи, кормить не надо, духам вредно много есть. Они от хорошего питания не в меру борзыми становятся, и пинаться, почем зря, начинают.
Справив насущные потребности молодого организма, а заодно заборов боль в отдавленных причиндалах, немец уселся на пассажирское сиденье. Скрипнула закрывающаяся бронедверь.
- Руди, порулить нет желания?
- Не. Я командир экипажа, а с обязанностями мехвода и унтерменш справится, - вот щегол, огрызается еще.
Унтерменш тем временем разогнал бронемашину до крейсерской полусотни километров в час и размышлял, на предмет, а не ударить ли по тормозам перед очередной дорожной колдобиной. Да так, чтоб бронемашина тормозила юзом. Чисто, проверить командирской бестолковкой прочность лобовой брони.    
Пропустив еще несколько проржавевших остовов, натыкаемся на заслуживающий пристального внимания трофей.    
Я бы проехал мимо и не заметил. А вот глазастый немец углядел диссонанс в местном пейзаже. Ему проще - баранку крутить не надо и трофей притаился с его стороны.    
- Тормози. Тут останови, - бронемашина замирает почти посередине долины, эпохи назад проложенной крупной рекой.
- Что там?
- Вылезай, сам посмотри, тебе полезно будет,- Руди присел возле едва заметной колеи уходящей в сторону от дороги.
И хитро так место выбрано, в низине между двумя поворотами, где невысокий, колючий кустарник подступает к дороге почти вплотную. На обочине след тщательно затерт, но в сухой траве змеится едва заметная колея.
- Что-то внедорожное тащило на удавке легковушку, - озвучиваю свое виденье событий.
- Угу. Досюда ее буксировали, а тут топливо слили, разгрузили и прятать утащили.
- Что там, мусор по обочине раскидан?
Немец утвердительно кивает, и поднимает из придорожной травы упаковку пальчиковых батареек, - Торопились.
- Трава от дороги примята. Выезжая обратно на дорогу, тягач должен был вторую колею оставить. Поищем ее?
- Выехали они, скорее всего, предварительно сделав крюк по долине. Трава не так примнется, со ста метров следов не заметишь. А потом вон там, по каменистым осыпям на склоне холма, на дорогу вернулись. На камне вообще следов никаких не останется.
- Руди, если тут легковушку протащили, нам сам бог велел проехать, - немец снова утвердительно кивает.
Подключаю передний мост и врубаю пониженную передачу, сдаю на десяток метров назад и, заложив дугу максимально возможного радиуса, выезжаю на едва заметную колею.
- Руди, вертикалку мою возьми, - из-за многочисленных кустов видимость падает метров до тридцати. Выскочи нам навстречу местная зверушка, двенадцатый калибр будет очень весомым аргументом в споре - кто тут главный.
Пользуясь попавшимся ровным участком, меняю патроны в обрезе и передергиваю затвор АПБ.
Но, обошлось - пять минут неспешного виляния между кустов натыкаемся на припаркованный, на небольшой полянке Фольксваген.
Руди сменив Маузер на мою вертикалку, по пояс высунулся из люка, и азартно крутит башкой по сторонам. - Примни траву и кусты по периметру.
Разумно, мало ли какие гады в траве ползают.
Бронемашина накатывает колеи по сторонам от трофея.
- Гут, задом сдавай к нему, - с трудом откинув кормовые бронедвери, подросток перебирается в открытую часть кузова. – Еще немного, все гут. Глуши мотор.
Немец спрыгивает на землю. Сняв с борта длинный шест с развилкой на конце, обходит поляну по кругу.
Я не тороплюсь покидать уютные внутренности бронемашины. Высунувшись из люка, изображаю огневое прикрытие. В отличие от немца у меня на ногах потрепанные кроссовки, а не берцы с одетыми поверх крагами из твердой кожи. Приеду первым делом куплю себе такие же. У Руди в комплекте к крагам есть еще наколенники из той же кожи, но сейчас парень не стал их одевать.
Взмах шеста, Руди прижал что-то к земле, поворот шеста и новый взмах. Коричневая лента рожденной ползать змеи, извиваясь в воздухе, отправляется в сорокаметровый полет.
- А башку отрубить ей не надежнее? Гринпис ругаться не будет, я гарантирую.
- Нет, не надо. На запах крови через полчаса все зверье в радиусе трех миль сбежится.
Логично. Век живи – век учись.
- Вылезай, осмотрим машину. Захвати ящик с инструментами,- немец втыкает острый конец шеста в землю.
Вечность назад, фактически в прошлой жизни я выбирал между «Ауди» и таким же вот «Фольксвагеном Пассат» универсал.
По доброй новоземельной традиции колеса с машины сняты, и машина покоится на четырех заботливо подложенных чурбаках. В остальном находка выглядит перспективной, борта оцарапаны, но не помяты, пластиковые бампера отсутствуют напрочь, но как раз такие мелочи нам не интересны.    
Подергав двери, Руди пожимает плечами и выносит прикладом вертикалки стекло задней двери.
Хрум.
Стекло осыпается внутрь машины, а парень ныряет в салон Фальксвагена. Осмотрев салон и не найдя там ни чего ценного, немец отпирает двери и капот машины.
- Дизель, два литра - немца аж колотит от радости, шалит адреналинчик.
- Как потрошить машину будем, командир?
- Я оптику сниму и радиатор, а ты стойки задние снимай, как снимешь, попробуем ТНВД снять, и вообще все что под капотом снимется. Что не открутится, пневматической УШМ срежем. Эх, жаль такой двигатель бросать, - немец вытирает нос перепачканной пятерней.
Мелко мыслит, я даже слегка разочарован в парне, на уровне чернозадых – разбил окно, спер магнитолу и бежать. Особо дерзкие еще нагадить в салоне могут, для куража.
В этот раз спишем на молодость, а в дальнейшем попробуем воспитать в парне крепкого хозяйственника.
Хотя, зачем откладывать, вот прямо сейчас и начнем воспитывать.
- Вы немцы тактики от бога, а вот стратеги никакие, в сравнении с русскими конечно,- начинаю воспитательный заход. - Машину сюда спрятали при движении конвоя из Порто-Франко. Так? А раз так, то появиться в ближайшее время, бывшие владельцы нашего Фольксвагена не могут. Сам говорил, по ночам тут не ездят. Ближайший город, в котором ночуют перед плечом до Порто-Франко это Найхофен. {поправить, если на крузворлде карту утрясут} И если предположить, что оттуда выехал рано утром, это место только вечером проедешь. Следовательно, время у нас есть. А время, оно деньги в буквальном смысле.
- Что предлагаешь? – немца начинает колотить еще сильнее.
- Снимай, как хотел, оптику и радиатор, воздушный фильтр и бачек омывателя. Я пока верхние крепления стоек скину. А потом заведем траверсы под днище, за них приподнимем Фольксваген и срежем крепления подвесок и крепеж двигателя. Тут срезать-то десять гаек. И вообще все срежем, что срежется.
Вот что мне в немцах нравится, к поставленной цели прут как носороги. Поняв, что инструктаж окончен, «командир» принимается потрошить моторный отсек. А вот что не нравится это узость мышления, продолжим воспитание.
- Руди, ты не с того начал. Капот сними сначала, а то если он тебе на голову упадет, мне обидно будет. Чем я прочность брони нашего шушпанцера проверять буду?    
Наставляя парня на путь истинный, заглядываю на спидометр найденыша.
Хм, а помирать-то ты рано собрался. Полста с хвостиком тысяч километров пробега и меньше пяти лет отроду для подобной машины - детский возраст. Это при условии, что спидометр на второй круг не пошел.
Лично я в полсотни верю: сиденья не обтрепались, резинки на педалях практически не вытерлись, руль как новый. Нефиг думать, хороший-годный приз взяли.
Пока Руди мучается с радиатором, не спеша скидываю верхние крепления амортизаторов. Затем, припахав себе в помощь победившего-таки радиатор немца, пытаюсь завести под Фольксваген траверсы.
- Руди, а нафига тут эти железяки? Это ведь штатные устройства бронемашины, для чего их использовали?
- При их помощи зенитку снимали с машины и оборудовали стационарную огневую точку, а бронемашина отходила в укрытие, - немца аж распирает от возможности поучить унтерментша.
- Хм, интересная задумка. Давай показывай, что ты там наковырял под капотом…
Установить траверсы с первой попытки не получилось. И со второй не получилось. Мешали трубы и «банки» выхлопной системы Фольксвагена.
Можно было, по-простому, вырвать их с мясом или тупо забить на них. Но внезапно проснувшийся в Руди «матерый хозяйственник» не мог смириться с таким кощунством.
– Русский, да ты перегрелся в кабине. Они ведь новые почти, двадцать экю наверняка возьмем, если повезет, то и двадцать пять можно получить.
Пришлось зацепить несчастный Фальксваген за подвеску, приподнять лебедкой одну сторону градусов до шестидесяти. И вооружившись пневмо УШМ, нырять под легковушку и пытаться отрезать все, что отрежется.
Остроты ощущений добавляло отсутствие на бронемашине ручного тормоза. Возможно, в юные годы броневичка он и был, но ближе к пенсии по каким-то причинам отсутствовал. И подсунуть под колеса у запасливых немцев нечего, курортники блин.
- Руди, ползи в кабину, прижми тормоз к полу и не вздумай отпустить.
Перекрестившись, ныряю под днище раскачивающегося на тросах Фольксвагена. И вдыхая полной грудью едкий, солярочный выхлоп, с мыслями о своих восьми процентах, расчленяю    трубу резонатора.
Озверев от циркового выступления в газовой камере. Окончательно прихожу к мысли, что ломать так, ломать, без полумер и компромиссов.
- Ааааа…! держите меня семеро.
Жжжжжжж! Надрывается УШМка и немец оттаскивает в сторону, срезанную с петель дверь. Жжжж! - Ааааааб..!
- Шайзе! – Руди обжигает пальцы о свежий срез.
Ничего в его возрасте это крайне полезно, радикально меняет геометрию организма, и руки начинают расти, откуда надо.
Зацепив за междверную стойку труп многострадальной легковушки, лебедкой втаскиваем ее на траверсы и не торопясь разделываем тушку, извлекая металлические потроха.
Пару раз на дороге было какое-то движение, но сунуться в кусты проверить, что за ударники капиталистического труда, шумят на всю долину, никто не рискнул.
Ближе к финишу из кустов вылезло местное свиноподобное, обиженно хрюкнуло и бочком, бочком, вдоль стены зарослей пересекло открытое пространство. Спустя пару минут, пришлось хватать лежащие в кузове стволы и занимать круговую оборону. В сторону куда скрылась псевдо свинья, топча и ломая невысокую растительность на манер рвущейся на Берлин «Тридцатьчетверки», пронеслась туша местного хищника. На поляну тварь не сунулась, предпочитая смять окрестный кустарник. Толи уже наученная держатся от человека подальше, толи запах отработанного топлива и раскалённого металла показался ей несъедобным.        
Через три часа, на долину опустилась тишина: не гремит разбираемое железо, притих тарахтящий дизель, замолкла УШМ, не режут слух местных обитателей душевные загибы русской речи и короткие, лающие (и чего уж там, довольно однообразные) немецкие обороты.    
- Руди, грабли свои убрал от пива. Нам только твоей блевотины не хватало для полного счастья. У тебя там как, пупок не развязался? – немец испуганно прижимает руки к животу, отрицательно мотает головой. - Это есть гут. Канистру с технической водой доставай. Мыться будем.    
Немец, шатаясь, скрывается за бортом машины. Это не от усталости, нет.
Для работы пнемо УШМ пришлось почти все время гонять двигатель «Ящерки» на холостых оборотах. Вот за три часа и надышались солярочным выхлопом.
Сейчас бы по-хорошему, отдохнуть минуток сто, но чуйка подсказывает, что мы и так злоупотребили гостеприимством местной долины.
Пять минут, прислонившись спиной к нагретой солнцем броне, посидеть в тишине, потом стащить с себя пропитанную маслом, гарью и потом робу, помыться, насколько воды хватит. И рвать отсюда когти, пока не замели.
Выезжая обратно на дорогу, останавливаюсь в месте, где проложенную колесами колею пересекает след здоровенной животины обошедшей нас за кустами.
- Ох, нихрена себе следочек,- в иссохшийся, до твердости бетона, красноватый грунт вдавлены отпечатки копыт размером с грампластинку. Вдавлены на глубину не меньшую чем глубина следа оставленного нашим броневиком, и расстояние между отпечатками побольше моего полноценного шага будет.
Кого я тут хотел напугать двенадцатым калибром? Против таких монстров только ДШК, а    лучше КПВ может считаться за аргумент.    
И у немца не поинтересуешься подробностями.
На мероприятия по личной гигиене у него еще сил хватило, а вот дальше у парня начались дикие спазмы, и пришлось ждать пока он не отблюется до желчи и только потом на себе втаскивать в кабину.
В кабине немец свернулся калачиком на маскировочной сети и затих.
У меня у самого все признаки отравления налицо, но крутить баранку я пока могу. А вот на парня отравление подействовало куда сильнее. То ли потому, что я старше и у меня организм покрепче, то ли просто особенность организма.
В результате на какое-то время остался без напарника. Сколько могут длиться последствия отравления я не в курсе. И все что мне остается, это утешать себя мыслью, что к вечеру, ну край к следующему утру Руди оклемается.
- Лохматая, тебе лучше всех, слиняла в сторонку и отлеживалась в тенечке. А мне, по всему, весь день на морально-волевых баранку крутить.
Лохматая обнюхав след, скребет когтями бронелист под дверью. Всем видом демонстрируя – кто-то отсюда валить, пока не замели, собирался. Давай подсаживай меня в кабину пора сваливать, а то тут какие-то следы страшные и запах непонятный.
Дальнейший путь до «Тропы четырех» прошел без приключений, немец страдал на подстилке из маскировочной сети, Муха дрыхла в ногах у немца, а бронемашина исправно накручивала на кардан километры пути. Редкие встречные машины и небольшие конвои. Бесконечные пологие холмы, покрытые невысокими деревцами и пожухлой от зноя травой. Стада местных травоядных, беспокойно крутящих головами при звуке работающего мотора. Обглоданные до последнего болтика остовы машин на обочинах. И две разбитые колеи, убегающие вперед до самого горизонта.
У поворота на Тропу четырех, в зеркале заднего вида бодро нарисовалась тройка багги. Я уже настроился на неприятности, но обошлось.
На ровном участке дороги, стараясь держать скорость не ниже тридцати километров в час, освобождаю одну колею. Ревущим моторами тарантайкам этого вполне хватает для обгона.
Глубокий до головокружения выдох – пронесло. Решительно необходимо, что-то решать, а то я тут к тридцати годам поседею, без пулемета.    
Провожая взглядом проглатывающие неровности проселка огромными ходами подвесок багги, едва не проезжаю мимо него.
Местные деревца на высоту трех человеческих ростов проросли сквозь скрученную винтом раму, остатки кузова и кабины того, что когда-то было мощным, полноприводным грузовиком. Сюрреалистичная композиция получилась - ржавый автомобильный остов, нанизанный или скорее пронзенный стволами деревьев.    
Какой груз мог так раскорячить не самый хлипкий грузовик? Топливо? Боеприпасы?
И какое он имеет отношение к названию – Тропа четырех?
Под едва ощутимым нажимом кончиков пальцев, останки кабины грузовика рассыпаются коричневой пылью. Монотонный шепот ветра стихает, уступив место мгновениям покоя и    тишины, изредка нарушаемой потрескиванием остывающих механизмов бронемашины.
Есть в этом месте привкус страшной, мистической тайны, из почти былинных времен начала освоения этого мира.
Брррр…. Аж мерзкий холодок малодушия по спине пробежал.
А местный гид, как назло, слюни пускает, и пол заблевать норовит. Ему не до мистики, понимаешь.    
– Руди, зацени девки голые голосуют, подвезем? О! Ожил. Вот она сила слова животворящего.
Убедившись, что его в очередной раз цинично поимели, немец аккуратно подвинул Муху и уселся, на своей лежке. Быстро умнеет, или это у него уже рефлекс выработался – собак, почем зря, фашисткими кирзачами не пинать.
- Тропа четырех, еще час можешь дрыхнуть. А потом собирайся со своим арийским духом и начинай высматривать ориентиры, мы почти у цели будем. Мне на этом автобане будет не до осмотра местных красот, машину бы на дороге удержать. Так что крутись, как хочешь, но наблюдение за тобой.
- Не нравится мне эта тропа, есть ощущение, что тут кто-то недавно проехал. А твой папашка втирал, что тут ездят не чаще двух раз в месяц.
Не нравится мне все это. Сильно не нравится.

На кратком военсовете, устроенным Вольфом перед нашим убытием на задание, предлагаю немцу свой план действий в дальней точке автопробега чехословацкой бронемашины по местному бездорожью.    
- Ну нафиг. Вольф, если я замечу чужое присутствие, даже не замечу, а просто почувствую, что что-то не так, я проеду место, где ребята Уве спрятали Унимог. Ну….    Примерно вот досюда,- карандаш ставит едва заметную отметку на три километра дальше цели. – Делаю вид, что я по своим делам мимо проехал. Потом прячу бронемашину, а сам ножками, по холмам выйду вот сюда,- карандаш оставляет еще одну отметку на карте. И понаблюдаю за местностью.
Будет нужно, сутки в кустах просижу, но буду твердо уверен, что мы на месте одни.
Как мне показалось, Вольф подрастерял изрядную долю уверенности в том, что в холмах безопасно настолько, чтобы отпускать туда сына. Но, выхода у него нет, бизнес есть бизнес и слабины ему явно не простят.
- Гут, так и делай. Рациями на месте не пользуйтесь. Прослушать вас вряд ли смогут, но факт вашего присутствия засекут наверняка. Там высокие холмы вокруг и дальность портативной связи максимум пять километров. А движение возможно только по просеке. Бежать там некуда. Понял?
- Вольф.
- Что?
- Как в той местности на предмет хищников? А то пока я по кустам в партизана изображаю, меня за филей местный лев не прихватит?
- Крупные хищники в холмы не заходят, им простор нужен, а там один кустарник да косогоры. В холмах мелочь одна водится, но ты особо не расслабляйся, стая мелкоты опасна для одиночки.
- Ага, вот поэтому я Рудольфа оставлю в бронемашине. Пусть охраняет. Заодно и эфир послушает, я в этом вопросе мало отличная от ноля величина.
Немец улыбается чему-то своему и утвердительно кивает.


             120 миль на северо-восток от Порто-Франко.    Среда -    05 число, 9 месяц, 16 год.    Вечер.
                                                                         Температура + 25 . Штиль. Редкая облачность.

Человек предполагает, делает прогнозы, строит планы, а новоземельные боги от души повеселятся над ними.
Исходя из увиденного, за то недолгое время, что я нахожусь в этом мире. Рискну предположить – первым, проникшим в этот мир, был никак не обвешанный аппаратурой яйцеголовый.
А лет этак за пятьсот до первого ученого, в этот мир прополз пожиратель сердец, пернатый змей – Кетцалькоатль, выпнутый из-под света Солнца адептами приколоченного к кресту пацифиста. А чтобы пернатому было не скучно под местными звездами, те же – несущие слово божье душки с крестами, без всяких Рагнарёков оправили вслед за пернатым змеем одного, не в меру хитрого обитателя Асгарда. Просидев полтыщи лет на диете сладкая парочка бросилась наверстывать, упущенное.
Чем дальше бронемашина удаляется в холмы, тем выше и плотнее становится растительность. Полчаса, и видимость упала до тридцати метров, сжатой высокими кустами или невысоким подлеском просеки. При том, что «дорога» выписывала порой весьма забавные загогулины, как я тут обратно с трофеем на хвосте поеду? Тут даже развернутся негде.
Еще час и скрывшееся за холмами дневное светило прорезало резкие тени по неосвещенной стороне холмов. По часам еще верных три часа светового дня, а местами, в пору, дальний свет включать. Растительность достигла размеров, когда создается ощущение, что едешь по бесконечному зеленому тоннелю.
И след, свежайший след ушедший в нужном направлении машины.
- Руди, не поменять ли нам планы?
Скрипнув рессорами и зашипев стравливаемым тормозной системой воздухом, бронемашина замирает перед пересекающей дорогу речушкой.
- Слушай сюда. Вот это седло между холмами отделяет нас от цели. И нашуметь мотором мы пока не успели. Так? А раз так, то сколько голов может поместиться в машину, которая прошла, перед нами?
- Две оси, след не глубокий и не широкий, между осями чуть больше двух метров, покрышки изношенные. Небольшой грузовик или большой пикап, что то типа Лапландера, или Унимога ранних годов выпуска. Хотя нет…. Там везде мосты портальные стоят, а эти полдороги мостом подравняли. Скорее на ваш гражданский УАЗ похоже, но немного шире в колее.
- Брони у них нет, иначе след глубже был?
- Нет. И смотри. Вот тут они останавливались, а потом чтобы тронутся, немного назад сдали,- немец кончиком ножа приминает растительность между колей. – Масло, и вот еще капля, и вот еще тут.    
- Угу, клоуны какие-то,- аккуратно срезаю стебелек с каплей масла. Хм, о сколько нам открытий чудных. - Руди, понюхай это то, о чем я думаю?
Немец, как наркоман кокс, обнюхивает стебелек, разве что на вкус его не пробует. – И….?    
- Включи голову, запах резкий? Ну вот. У какого масла запах резкий?
- Трансмиссия.
- Верно. А теперь вот это занюхни.
- Почти не пахнет. Эта капля моторного масла.
- Верно мыслишь – у них из всех щелей масло сочится. Какой отсюда вывод?
- Машина изношена и за ней не следят.
- Это следствие, а причина? Не тужься, эти ребята в жизни под машину не заглядывали. И, на мой взгляд, водила у них, всю жизнь ездил исключительно по асфальту. Как ты, верно, заметил, они даже тронуться толком не смогли. Если доводить машину до подобного состояния, то пешая прогулка по местным пампасам неизбежна. Я бы на такую прогулку не решился, без крайней необходимости, слишком велики шансы не дойти. Давай пока считать, что имеем дело с залетными фраерами, а не с местным аграрием, выжимающим последние крохи ресурса из груженого репой пикапа. Лучше перестраховаться.
- И каков новый план?- немец чешет за ушами Муху, дорвавшуюся понюхать, чего там - на дороге нашли интересного.
- План такой.
- Это место единственное за последний час, где можно с колеи съехать. Вот мы и съедем. У ручья дно камень сплошной, ни ила, ни песка нет практически, как по автобану проскочим. Тридцать метров и нас невидно, прячем нашу ящерку (M53/59 Jesterka – в переводе не нуждается). Вы с Мухой остаетесь на стреме. А я сползаю на горку, осмотрюсь по сторонам.
Немец план одобрил, но внес в текущий расклад свои пять копеек.
- Вместе пойдем, случись что, одному не отбиться. И не возражай, русский, вместе…
- Может ты и прав вместе, так вместе. Пройдись вдоль ручья, проверь не сядем на брюхо в этой речушке.
Место для парковки нашлось, лучше не придумаешь.
В полутора сотнях метров вниз по течению нашлась замечательная полянка или небольшой пляжик.
Что особенно ценно в том подарке судьбы, на полянке имелась возможность развернутся мордой вверх по течению. И, как следствие, не корячиться по ручью сотню метров задним ходом.    
Вторым, чуть менее ценным, возможность наконец-то толком помыться. И пусть из моющих средств в наличии всего один обмылок местного, серого, похожего на тамошнее «Хозяйственное», мыла. Его вполне хватает, отмыть въевшийся запах отработанного топлива и разводы дорожной пыли. Ух, хорошо-то как.
- Руди, готов? Раз готов – попрыгай.
- Зачем?
- Как зачем? В голливудских фильмах всегда прыгают перед выходом на задание, наудачу наверно. Выше прыгай, вот так, гут. А почему я не прыгаю. Так русским, перед выходом на задание, не прыжки, а наркомовские сто грамм положены. Сам товарищ Сталин в медицинских целях рекомендовал. Поскольку наркома я тут пока не встречал, придется на сухую идти.

Вот и яловые сапоги опять пригодились.
Я их там – в прошлой жизни, у знакомого летехи сменял на мешок муки и коробку консервов.
Точнее, муку, консервы и немного денег я ему просто отдал, парню тупо семью кормить нечем было. Буквально нечем. Жена на пятом месяце, и все эти пять месяцев ему жалование не платят. Самого в части кормили, а голодная жена в пустой, съемной комнатушке ждет, пока он с четвертинкой хлеба, прихваченной из столовой, со службы вернется. И ведь деньги в часть, пусть и с задержками, но перечисляли. Но не в меру жадный начфин обналичивал положенные младшим офицерам средства и вкладывал их в бумаги МММ. В предсказуемом финале - Леня Голубков исчез с экранов, начфину дали недлинный срок, а офицерам выплатили положенное. Как раз к началу чеченской войны и выплатили, на дорожку. Дорога у лейтенанта получилась в один конец, на одного друга детства у меня стало меньше.
Вот эти самые сапоги мне и были насильно задарены, когда лейтенант пришел отдавать занятые деньги.
Портянки, сапоги, штаны из плотной ткани, купленная на базе «родезийская» куртка. Купленная там же шляпа мне сейчас ни к чему, обойдусь капюшоном. Свёрнутый в рулон кусок брезента. СВД, четыре магазина и нож за голенищем, все – к выходу готов.
Была бы нормальная сбруя, прихватил еще короткоствол, ножик повнушительней и еще много чего бы прихватил, но пока придется обойтись бюджетным вариантом.
- Руд, пожрать взял? На троих? А флягу? И бинокль взял? То-то, хватай бинокль пошли, пройдемся перед ужином. Очень аппетиту способствует.

Прикрытая сверху ползучим кустарником, уютная расщелина, отлично приютила в своем чреве пару человек и лохматую собаку.
- Как отдышишься, доставай хавчик, воду не трогай, нам тут при хорошем раскладе минимум всю ночь торчать. При плохом значительно дольше. Выхлебаешь воду, росу собирать пойдешь. Это для меня с Мухой. А сам, как солдат Пустынного Лиса под Тобруком, будешь жажду утолять. Оцени перспективы,- немец перспективы оценил, судорожно сглотнул, но на уполовиненную им же флягу коситься не перестал.
Мы и прошли-то всего ничего – километра четыре максимум. По низу холмов растительность густая и продираться через нее с винтовками за плечами не самая лучшая идея.
Пришлось притормозить ломанувшего как танк немца и потратить четверть часа на поиски более приемлемого варианта подъема. Приемлемым вариантом оказалась утоптанная узкими копытцами звериная тропа. Стартовав у ручья, звериная тропка провела нас через самую густую – нижнюю часть зарослей. И растворилась ближе к вершине холма между    обломков скал и невысоких кустарников. Но дальше уже и без тропинки можно бодро топать.
Первое место выхода на гребень гряды холмов оказалось крайне неудачным. Укрыться решительно негде и обзорность никакая. Пришлось забирать, у норовившего отдохнуть парня бинокль, сидор с продуктами и пройтись по тыльной стороне холма в поисках более подходящего наблюдательного пункта.
- Отдышался? Хлебни немного из фляги и доложи, что видел.
- Ыхыхых буль, буль, буль. А что я должен был увидеть, буль.
- Следы на звериной тропе видел? А раз видел, что про них скажешь?
- А что с ними не так, следы как следы…. – а сам на флягу косится.
- Не так с ними то, что у ручья нет свежих следов. Местные копытные активно ей пользовались длительное время. Но, свежих следов на тропе нет. Будь я там – на Земле, почти наверняка сказал бы, что стадо спугнули. Так что примем это пока за рабочую версию. И достань уже пожрать.
Пока немец возится с нехитрыми продуктами. Достаю бинокль, и виртуально разбив видимую местность на квадраты, приступаю к детальному осмотру территории.
Ндэ, темновато уже. Еще десять минут, и сумерки окончательно превратятся в ночь. Устроившись на брезентовой скатке, дожёвываю тонкие, пряные колбаски, хлеб и увядшую за длинный, жаркий день зелень. Попутно с полезным – приемом пищи, размышляю о приятном и не очень.
«Унимог» за которым нас сюда отправили, никуда не делся. Стоит себе, метрах в восьмистах от нашей позиции и уезжать никуда не собирается. Даже не разут, насколько с моей позиции видно – это, безусловно, плюс.
Следов посторонней активности я не нашел – это, скорее минус. Потому как, Муху постоянно что-то беспокоит. Периодически собака поднимает голову с лап и прислушивается к чему-то. Послушав с минуту, укладывает морду обратно на лапы и только изредка подрагивающие обрезки ушей реагируют на недоступные человеческому уху звуки.
- Руди, твоя вахта. Почувствуешь, что засыпаешь, растолкай меня на смену. Но без резких движений, мы тут не одни, нутром чувствую.
Раздав ценные указания, заваливаюсь на брезент, прислонившись к теплому собачьему боку. Глаза слипаются, нужно поспать сколько получится. Хорошо бы часов шесть-семь, но вряд ли парнишка столько выдержит. Ух, сейчас посплю наконец-то.

120 миль на северо-восток от Порто-Франко.    Четверг -    06 число, 9 месяц, 16 год. Ночь-Утро
                                                                         Температура + 17 . Ветер слабый. Облачно.

    У сна удается урвать не более получаса. Немец трясет меня за плечо и кладет ладонь на рот. Прикладывает палец к губам и вкладывает в руку бинокль.
Что он в темноте углядел, соколиный глаз блин. А ну ка, что там у нас? Ох, ни хрена себе – чего-то я недопонял в этой жизни.
В сотне метров от Унимога, горел костер.    
Если разобраться, то недопонял я не так и много.
Ночью нас тут явно не ждут, и не только нас, вообще никого не ждут.
Вот и решили ребятки развести костерок, ужин приготовить, да и не так страшно возле огня. Дикий зверь огонь и запах дыма обойдет стороной. Так что не все так нелогично, как показалось при первом взгляде.
- Руди, местное зверье огня боится?
- Не знаю,- виновато проблеял немец. – Боится наверно.
- Хреновый из тебя Соколиный Глаз, раз не знаешь.
Поскольку ребят у костра до сих пор не схарчили, будем считать, что без особой нужды местное зверье на огонек не заглядывает.
Пока у костра шел процесс готовки ужина достаточно детально, удается рассмотреть только одного персонажа.
Присвоим ему кличку – Малыш.            
Да и то, пока все что можно о нем сказать - низкорослый, худосочный подросток. Большего ночью да на почти километровой дистанции не разглядеть даже в отличную немецкую оптику.
По остальным информации еще меньше, но пока у костра появлялись трое.
Да, точно трое. Малыш закончил кашеварить, и вся троица собралась у костра.
Первым снял пробу тучный мужик, с хаером длинных волос. Раз ему первому пожрать положили, предположим, что он в этой тройке главный. Поскольку то, что он главный совсем не факт будет у нас – Жирным.
Последний персонаж из тройки мне понравился меньше всего. Он единственный, кто сидел у костра с оружием. Пусть будет пока – Опасный.
Отужинав, Жирный и Опасный растворились в темноте, предоставив Малышу нести ночную вахту.
- Руд, я досыпать. Вводные на дежурство те же,- еще до того как немец пробурчал что-то утвердительное, я уснул.

Утро красит нежным цветом склоны древнего холма. Что-то меня на поэзию потянуло, что неудивительно – немец дал мне возможность от души выспаться, светает уже.
- Руди, отбой. Сдай оптику. Ночью все тихо было?
Утвердительно кивнув, немец заваливается на нагретое мной место. Совсем пацан еще, тебе бы в школу ходить, а не в войнушку на задворках мира играть. Словно прочитав мои мысли, парнишка ворочается во сне, плотнее вжимаясь в теплый, собачий бок.

Незаметно - по кванту, утро вступает в свои права. Непроглядную тьму новоземельной ночи сменяет молочно-серый рассвет.    
- А на небе тучи. А тучи как люди…, - вот ведь, привязался модный слоган. Небо, действительно затянуто плотной облачностью, впервые с момента моего появления в этом мире.
Оборачиваю СВД, загодя припасенной в кармане, лентой зелёной ткани. Проверяю, чтоб нигде ничего не бренчало. Пора.
- Руд, проснись.
- А, чего? Что случилось?
- Слушай сюда. Я пойду, пройдусь. Взгляну на супостата вблизи. Если у меня что-то не сложится, отходить буду вон по той промоине, слева от нас. Пропусти меня на гребень холма, и работай по преследователям. Тут меньше ста метров, хоть одного да подстрелишь.
- А может вместе?
- Не может. Садись, сюда. Можешь покемарить в полглаза. Ближний радиус Муха покараулит, а когда все начнется, ты услышишь. Как начнется, включай рацию и действуй по обстановке, но укрытия без команды не покидай.
- Яволь, - немец явно не согласен с моим решением, но дисциплина у него на генном уровне прописана.    
- Муха, место,- хлопнув немца по плечу, покидаю уютную расщелину. Мне почти три версты в обход позиции наших конкурентов топать.

На три километра отмеряю себе час-полтора времени. Спешить мне некуда.
Сперва закладываю петлю по тыльной стороне холмов.
Выйдя к впадине между двумя холмами, продолжаю движение по ней.
Все пришел. Дальше только плавно. Посмотрел куда поставишь ногу, сделал шаг, посмотрел, еще шаг, замер, посмотрел по сторонам, прислушался. Человек - он в лесу всегда чужой, если конечно не Дерсу Узала или Чингачгук, то несвойственный лесу звук издаст, то стаю птичек поднимет, то мелкого зверька спугнет, и обязательно принесет с собой чужеродный лесу запах. А мне до Дерсу Узала, как Борис Николаевичу до товарища Сталина.
Это только кажется, что я бесплотной тенью скольжу по склону. Видимость обманчива. Будь у конкурентов собачонка, я бы сюда даже не сунулся.    
По себе знаю, проведя несколько часов в лесу, непроизвольно начинаешь вычленять несвойственные лесу звуки, анормальность поведения лесных обитателей и прочие нюансы.
А эти – у костра, тут больше суток просидели. Так что вся надежда на крепкий утренний сон, плавность хода, осторожность, дующий в лицо ветерок и немножечко на удачу.
Четыреста метров до цели, темп движения снижется еще вдвое. Я и раньше старался не отсвечивать на открытых местах, а теперь и вовсе вжимаюсь в каждую тень, прячу силуэт на фоне кустов и скал.    
Двести метров. Начинается полоса густого подлеска. На четвереньки, потом на пузо. СВД мешает - зараза, но с этим ничего не поделать – знал, на что шел, когда покупал. Аккуратно убирая с дороги сухие веточки, по сантиметру просачиваюсь под нижним слоем веток. Огромный плюс моего маршрута - от сидельцев у костра меня скрывает десятиметровая, поросшая мхом и чахлыми деревцами скала.
Финиш - я на позиции. Ветками не хрустел, птичек не спугнул, единичные не в счет, а стаи тфу-тфу-тфу не попадались. Насекомые в моей стороне ненадолго притихли, но с этим уже ничего не поделать. Будем надеяться, на общем фоне останется незамеченным.
Теперь тихонько убрать с места лежки веточки, камешки, и крупные листья. Просунуть ствол СВД под между корнями, не удержавшегося на скале, сухого деревца… И что там – у костерка происходит.
А ничего не происходит.
Малыш, положив двустволку на колени, привалился спиной к дереву и, периодически почёсываясь во сне, вовсю нарушает устав караульной службы.
Малыш- то, совсем и не малыш.
Оно, конечно, росточка в нем метр с кепкой и то если на носочки встанет. А вот возрастом он уже сильно за тридцатник, при этом выглядит так и вовсе на полтинник. Грязный как бомж, последние пару лет он не мылся совершенно определенно. Может действительно бомж? Хотя, какой он бомж, цыган голимый.
Одет, в несоразмерный хлипкому телосложению порванный и местами прожжённый пиджак, накинутый прямо на голое тело. Закатанные наполовину былой длины рукава, вырванный с мясом нагрудный карман, видимый мне боковой карман, оттопырился набитый чем-то под завязку. На ногах, то ли шаровары, то ли спортивные штаны типа треники.
Ох е… Рядом с мужиком стоит пара коротких, резиновых сапог. И это по местной-то жаре.    
Ага, а вот и Толстый зашевелился.
Да как активно. Явно не в духе человек, пока не выпьет утренюю чашечку кофе и не выкурит первую сигарету. Или чего покрепче не выкурит, дунет, я бы даже сказал.
В оптику, да с сотни метров Толстый оказался еще отвратительнее.
Черные, мелко вьющиеся, сальные волосы, мясистый нос, двойной подбородок, тяжелое дыхание и вымученные движения. А ведь ему еще и тридцати нет. Где же ты так обильно жирка нагулял, в наше тяжелое время?
А одет-то манерно. Расшитая черная рубаха, обтягивающие штаны! И это с такой-то жопой - модник хренов. Вот он, пыхтя и лоснясь потом, натянул короткие кожаные сапожки на каблуке.
Хм, клиент становится все интереснее. В расстегнутой на груди рубахе обильно блеснуло желтым, и хорошо так блеснуло – на сотню грамм минимум. И на руке у него неслабый браслетик, и вызывающе массивная серьга в ухе.
Ох, и позадавал бы я тебе вопросов, но боюсь нам не найти общего языка, в буквальном смысле. А тащить тебя до толмача может встать – себе дороже.
Что там третий у нас? Спит, натянув одеяло на голову. А где твоя волына?
Ты же с ней не расставался. В обнимку со стволом спит, похоже.
Развивший бурную активность Толстый, подбадривая себя гортанными криками, слегка пнул носком сапога закутавшегося в одеяло Опасного и направил стопы к Малышу. Тут уже прилетело без сантиментов. Собравший мощи в кучу Малыш, с низкого старта, рванул к костру раздувать погасшее угли и готовить завтрак.
Правильно - нефиг на посту дрыхнуть, в этих местах это чревато.
Вполне корректно, нежно даже, разбуженный Опасный зло зыркнул в спину бредущего в мою сторону Толстого и завалился спать дальше. Зыркнул – как нож в спину всадил. Явно метит в главные.
Малыш раскрыл сумку с продуктами, воровато огляделся по сторонам, вудил из сумки что-то съедобное, часть тут же оправил себе в рот, часть кинул в покрытый сантиметровым слоем копоти котел.
Толстый отошел в сторонку от стойбища, спустил штаны и присел на корточки. Но что-то место ему не понравилось и, придерживая рукой, приспущенные штаны Толстый отправился в поисках лучших мест.
Повиляв по кустам, как собака на выгуле, Толстый таки нашел подходящее под его задачи место и присел по новой.
Нет, ну это уже за гранью беспредела. В новом мире, где плотность населения меньше чем Гренландии нашелся феерический засранец цинично справляющий свою нужду в двух десятках метров от моего укрытия.    
Процесс дефекации опять не заладился. И без того отвратная, жирная морда Толстого налилась фиолетом.
Хоть бы глаза пальцами прижал, а то они того и гляди из глазниц выскочат. Будешь потом на ощупь их в говнище искать. Шумно выпустив газы, Толстый пошел на новый заход.
Вот ведь мучается засранец. Придется взять на себя функции доктора. Не проктолога нет, патологоанатома.
Причиндалы что ли Толстому отстрелить? Сидит он удачно – увидит, в какую сторону яйца полетят. Вот только оружия у Толстого не наблюдается, а значит, оставим его на потом. Для первого выстрела есть более приоритетные цели.
Угольник прицела упирается в середину грязного одеяла.
Сто метров, мишени как в тире.
Вдох, выдох.
Нельзя до бесконечности тянуть кота за известное место. Когда сюда шел, понимал дорога в один конец. Разойтись по-хорошему не получится.
Вдох, выдох.
Все – табору пора уходить на небо.
Вдох, выдох.
Ба-бах! Ба-бах!
СВД лягается в плечо. Опасный выкатывается из под одеяла, но это уже агония.
Бах! Бах!
Дуплетом садит Малыш, быстрый какой. Дробь осыпает деревья в моей стороне.
Вот только и Толстый, тоже в моей стороне.
Завизжав, как свинья, на бесконечной высокой ноте, отклячив прыщавый зад засранец пытается уползти в кусты. Вот только со спущенными штанами это чертовски непростое занятие. Штаны зацепились за торчящий из земли корень и не пускают Толстяка в спасительную зелень кустов. Хорошие штаны, качественные – трещат, но не рвутся.
Ба-бах!
Преломивший двустволку малыш отлетает в одну сторону, двустволка в другую.
Ба-бах!
Малыш принимает позу, как нынче модно говорить - несовместимую с жизнью. У Толстого открывается второе дыхание, треск ломаемого дерева и рвущейся материи. Хорошие штаны были – даже обидно немного, я ставил на штаны.
Бах, бах, бах, бах!
Какой поворот сюжета – в руке у Толстого внушительных размеров пистолет. Где же ты его прятал?
Бах, бах.
Даже не в мою сторону стреляет.
Бах, бах!
Оставь один патрон – застрелиться.
Ба-бах!
Толстый хватается за живот.
Ба-бах!
Точно в лоб. Отмучился.
Что там у нас Малыш и Опасный – не ожили? Малыш валяется все в той же позе. Опасный слабо дергается в конвульсиях.
Ба-бах! Ба-бах!
Это вам по контрольному. Мне внезапно ожившие решительно не нужны, у меня дети. Магазин, с единственным оставшимся патроном в карман. Вставить в СВД новый, патрон из предыдущего магазина в стволе, так что затвор не трогаем.    Пора сходить помародерить. Ах, да совсем забыл. Включаю рацию.
- Руд, не разбудил?
- Что там у тебя случилось, ты цел? Отходишь ко мне?
- Я стал на четыре экю беднее. Заводи наш шушпанцер и приезжай, сам все увидишь.
- Русский, собака к тебе рвется. Отпустить.
- Нет, с собой ее бери. Тебе нужнее.
У меня если какой хищник и окопался поблизости. То от устроенного фейерверка давно слинял подальше отсюда. А вот немцу еще по кустам топать.
Ну-с, пора заценить, что у нас в трофеях.

Спуск в обход приютившей меня скалы, вывел прямиком на полянку, куда так неудачно заехал на постой табор.
Спустился, прислушался.
Присел над трупом Малыша. Из оттопыренного кармана пиджака на траву выпала пара патронов шестнадцатого калибра. И чем ты был вооружен?
"Crvena Zastava" это кто у нас? болгары, югославы? Никогда раньше не слышал о такой марке.
Хорошее ружье. Было. Когда-то. Легкое, прикладистое. А сейчас, легкий шат стволов, но это лечится. Раковины в стволах - цыган, похоже, чистил ружье еще реже, чем мылся. Дерево приклада в состоянии - проще выбросить. Бойки в неожиданно хорошем состоянии.
Посмотрим куда тебя приспособить. Не удастся продать за вменяемую цену, обрез сделаю.
Вытряхиваю содержимое продуктовой сумки,(ничего ценного) и укладываю туда разобранную двустволку, туда же выгребаю из карманов малыша патроны.
Воняет то от него, даже подташнивает слегка. Делаю над собой усилие и проверю остальные карманы трупа – пусто. Уже собираюсь переходить к Опасному, но задеваю полу пиджака. Так-так, и что там у нас.
Подрезав подкладку, извлекаю на свет невзрачный Ай-ди.
Все интереснее и интереснее.    
С Ай-ди на меня смотрит женщина лет сорока – «Melanie Nash». Найденный Ай-ди незначительно отличается от моего. Размер, шрифты, стилистика - все тоже, а вот исполнение более топорное и пластик другой. Мой Ай-ди ножом не сразу проткнешь - я проверял, а тут стерлась половина надписей. Явно более ранняя версия Ай-ди.
Все, больше ничего интересного, переходим к Опасному.
Любящему поспать с утра цыгану достались две пули в спину, и третья контрольная в шею. Причем первая или вторая попала точнехонько в позвоночник. Учитывая, что стрелял я по силуэту под одеялом, очень удачно получилось, для меня удачно.        
Опасный сделал меня богаче на:
- румынский клон Калаша - PM md 65,
- четыре полных магазина 7,62х39,
- пакетик грамм на пятьдесят чего-то похожего на наркоту (сразу полетело в костер,)
- отличный, ручной работы, кованный нож, в кожаных ножнах,(в незанятое голенище его)
- стопка фотографий порнографического содержания (тоже в огонь),
- два десятка папирос в алюминиевом портсигаре,
- румынский паспорт на имя Флориана Тому (пока его отложим к Ай-ди, возможно пригодится откупиться от одной вредной и не в меру любопытной тетки).
Ни Айдишника, ни местных тугриков. Негусто, прямо скажем, но что с них взять - цыгане.
Проверим Толстого, на нем очень перспективно рыжье отсвечивало.    
Имеющий отталкивающую внешность при жизни, после смерти Толстый приобрёл совсем уж отвратительный вид. Спущенные до щиколоток штаны. Разводы крови пополам с грязью на простреленной тушке и дряблом филее, тяжелый смрад дерьма и крови.
Странно. Я ожидал, что воротить будет.
Ан нет, спокойно как в тире расстрелял трех человек. И не испытываю никаких эмоций, вообще ни каких. Ни отвращения, ни презрения к себе и прочих интеллигентских рефлексий. Но, и эйфории от победы и радости от содеянного тоже нет. Организм приспосабливается к местным реалиям.
Позанимался психоанализом и будет. Пора хабар собирать.
- Руди, ты как там, все в порядке?
- Да, гут. Прошел полпути до машины.
- Не торопись, будь осторожней. Сейчас, когда дело почти сделано, нам сюрпризы не нужны. Конец связи.
- Гут, конец связи.
Вот и умничка, не спеши. Делится с немцем рыжьем, деньгами и мелкими ценными цацками я не собирался. А стало быть, видеть их ему решительно ни к чему. О чем не знаешь, тому не завидуешь. Зависть - крайне плохое чувство, слишком уж часто толкает делать гадости людям.
Кстати, я так мыслю, вот эта игрушка снимет все вопросы немецкой стороны.
Рядом с трупом лежит пистолет, как две капли воды похожий на те, которыми вооружали фашистов в фильмах о войне. Руди должен оценить подгон.
Что там дальше у нас? Приседаю возле трупа.
Цепи золотые три штуки, браслет золотой одна штука, серьга золотая тоже одна. Общего    веса ювелирки под сотню граммов. Два золотых перстня и два золотых кольца, не снимаются заразы с похожих на сосиски пальцев.
Немца напряжем снимать. Во первых, он не дурак и по обрубкам пальцев сделает совершенно правильный вывод, что напарник у него немного крыса. Во вторых, времени мало, а мне еще цыганское транспортное средство осмотреть надо.
Кстати - лезвием ножа раздвигаю Толстому губы. Хе, немцу определенно будет не до лишних мыслей. Я не просто крыса, я циничная крыса.    
Рыжье в карман, продолжаем досмотр. Кожаный бумажник и что там у нас?
Чуть больше сотни экю мелкими купюрами, женские золотые серьги и, на мой взгляд, женское обручальное кольцо. Сложенная вчетверо цветная фотография – Толстый в ряду десятка цыган, запечатлён на фоне большого, вычурно покрашенного дома.
Не забыть сжечь фотографию пока немец не приехал, а то на фото запечатлены все цыганские регалии.
Найденная фотография наводит на интересную мысль.
Где там найденный за подкладкой у Тощего Ай-ди?
Подношу, аккуратно зажатую между пальцами сережку к фотографии найденного Ай-ди.
Разные.
Обидно. Если бы серьги женщины на фото совпали с найденными, можно было бы с Ордена стрясти изрядные призовые, но – не судьба.
Все, если не считать полупустой пачки сигарет и паршивенького складного ножа.
Весь в золоте, а по существу взять нечего. Странные люди.

Размышляя на тему социального неравенства, возвращаюсь на поляну к трупам Малыша и Опасного. Один в золоте весь, а остальные в обносках. И кроме оружия у них вообще ничего ценного не было.
Ладно, Тощий – конченый доходяга.
Но Опасный мне совсем таким не показался. С оружием не расставался, и взгляды в спину Толстого кидал, от которых мороз по коже. Чтобы у такого жука да не было захомячено ценного – не верю.
Карманы я у него проверил – пусто. Одежду я прощупал и помял, с тем же результатом. Разве что обувь остается.
Кстати деталь - Опасный единственный из всех спал не разуваясь. Логично было бы предположить, что это не от того, что у него ноги мерзнут.
Под лезвием ножа, сковырнувшего стельку, отвратительно смердящего кроссовка нашлось: два куска пластика достоинством по полста экю и варварски сплющенная, до состояния фольги золотая монета.
Ну вот, другое дело теперь можно и тарантас обшманать.
Про это чудо новоземельной технической мысли чуть позже, а пока потрошим две сумки, примотанные к каркасу цыганского пепелаца.
Содержимое первой сомнительного происхождения харчи: лапша, крупа, сушеное мясо, соль, кофе – все явно местного происхождения. Для меня ценность этих продуктов околонулевая. Даже Муху этим кормить не рискну.
Судя по ценности содержимое последней, огромной сумки, цыгане сперли из пещеры самого Али Бабы. И, я готов поставить сотку экю против стреляной гильзы, Али и его баба этой экспроприации не пережили.
Первым, извлекаю из сумки длинный, тяжелый сверток. Я уже знаю, что там внутри, но тяну момент. Сквозь слои ткани, не допуская иных толкований, прощупываются контуры охотничьего карабина. Вот ствол без мушки, вот оптика, вот рукоятка затвора. Все открываю.
Как же ущербно смотрится СВД по сравнению с этим.
То есть головой я понимаю, что по местным реалиям, СВД даст изрядную фору этому чуду изготовленному оружейниками фирмы Браунинг, но восприятие орет об обратном.
И пусть у него неотъёмный магазин всего на три патрона и нежная оптика, пусть на прикладе не отмытые следы крови, пусть он, бог знает сколько не чищен, это мелочи.
За то какой прикладистый, с удивительным балансом, очень эргономичным затвором и хорошей, мощной оптикой.
Всегда считал – советское оружие лучшее в мире, без вариантов. Это как число Пи, как два плюс два четыре, как то, что день сменит ночь, а потом наступит новый день, как то, что пидарасом быть плохо, а спортсменом хорошо.
Оказывается - варианты есть.
Число Пи, все еще число Пи, и быть пидорасом все так же плохо, но одна константа уже не так очевидна.
Так, а где патроны. Вытряхиваю содержимое сумки на разложенную на траве ткань и…..
Мне сразу становится как-то не до патронов.
Из сумки выкатываются два рубчатых, чугунных яйца.
Интересное кино получается. Шпана, у которой даже нормальной стрелковки нет, запросто таскает с собой гранаты. Хотя разговоры о легализации продажи гранат и крупнокалиберного автоматического оружия витают в воздухе, официальным путем такое не купишь. Впрочем, когда это цыгане официальными путями ходили. Мне больше другое интересно, это у них запас еще из-за ленточки, или им такой арсенал уже тут подкинули? А если тут подкинули, то не под конкретную ли акцию охоты на эвакуаторов техники? Что-то паранойя опять разыгралась.
Хватит догадки строить на пустом месте, подробностей все равно не узнаю, так что отставить ненужные рефлексии. В моем арсенале стало на две гранаты больше, точка.
Где патроны?
Патроны нашлись в пластмассовой коробке, бывшей когда-то автомобильной аптечкой. Четыре пулевых патрона двенадцатого калибра, два десятка пистолетных и девять патронов к карабину. Негусто.    
Так, что еще есть из ценного?
- бинокль непонятно чьего производства,
- портативный Кенвуд. Внешне без повреждений, но батареи в ноль посажены.        
- обрезиненная литровая фляга
- запачканные кровью шорты цвета хаки.
Ставлю еще сотку экю против пустой гильзы, цыгане охотника нахлобучили. Причем, скорее всего охотника раненого.    
С хабаром все, переходим к осмотру транспорта.
Чтобы ездить по местным пампасам на таком, надо быть феерически безбашенным отморозком. На сваренном из разнокалиберных стальных труб каркасе, крепилась пара сидений выдранных из какой-то легковушки, и дизельный двигатель воздушного охлаждения сблокированный с коробкой передач. Собственно двигатель, КПП и задняя подвеска когда-то были целиком выдраны из одной легковушки. Страну производителя силового чудо-агрегата сказать не берусь в виду покрытия движка толстым слоем масляной грязи, как он не перегревался, ума не приложу.
Передняя подвеска, по-простому, крепилась прямо к трубам силового каркаса, ни тебе рессор или пружин, ни амортизаторов. Как дорожные ухабы должны бить в руль при таком нехитром типе подвески, страшно представить. Тормоза установлены только на заднюю ось. Никаких приборов, ни фар, ни запаски, ни аккумулятора, все запредельно просто, сурово даже. Заводится с толкача, ездит исключительно днем. Быстро едет только под горку, хочешь в горку – слазь и толкай. Хочешь быстро в горку, слазь и быстро толкай. Ах да, чтобы пассажиры окончательно не оглохли, за двигателем ржавой проволокой примотана банка глушителя. Даже на мой скромный взгляд ценность этого аппарата очень сомнительна.    
А вот и немец – легок на помине. Заглушив бронемашину около Унимога, Руди в след за собакой рванул в мою сторону.
- Ну как ты тут? О, автомат. Ух ты, хороший карабин и оптика классная. А….
- Положь на место МОЙ карабин, и не лапай без спроса МОЙ автомат. Выше по склону, валяется упитанная тушка без штанов. Возле нее найдешь мой тебе подарок, владей. Стоять,- пресекаю попытку немца рвануть за подарком. – Вот тебе инструмент, на тушке золотые гайки, и золотые фиксы. Сними – пополам поделим,- кидаю немцу найденные в мешке    ржавые пассатижи. – Действуй!
А мы пока паковаться начнем.
- Что, Муха, мясо глянулось? Жри от пуза и ни в чем себе не отказывай, все равно выбрасывать.
- Русский, а чего он без штанов? Ты что с ним делал?
Фигасе заявка. Я ему ствол подогнал, по доброте душевной, а он мне за это цинично инкриминирует 121 статью, да еще с отягчающими обстоятельствами.
- Кольца снял? Смотри, погнешь или поцарапаешь, вычту из твоей доли. Зубы вырвал?
Пара минут пыхтения и побледневший немец спускается на полянку. – Одно снял, остальные не снимаются. Спасибо за пистолет. И это…… может, ты зубы сам выдерешь?- не тот нынче тевтон пошел, совсем не тот.
- Помнишь, что говорили Билли Бонсу? Не знаешь кто такой Билли Бонс? Будешь себя хорошо вести, по дороге расскажу, и не только про него. А пока, дай твою правую руку Билли,- вкладываю в ладонь немца пистолетные патроны.
– Моторным маслом смажь трупу пальцы, и…. Забудь про зубы.
                                                                                                                                                    
                                                                Порто-Франко.    Пятница -    07 число, 9 месяц, 16 год.    Утро.
                                                                                                 Температура + 24 . Штиль. Ясно.

Будь проклят этот мир, и тот тоже будь проклят. Будь проклята эта бесконечная равнина и петляющее по ней подобие дороги. Будь прокляты, не пускающие в город жлобы - военные на блок посту у ворот. Будь проклята так не вовремя оказавшаяся рядом кодла турок-месхетинцев. Стоило бросать все там, и бежать сюда – за грань сумасшествия, что бы столкнутся с тем от чего бежала. Будь проклято, что в огромной вселенной у тебя не осталось ни одного близкого человека.
Ну вот, еще и месячные начались. И как тут – у всех на виду тампон вставить?
Да пусть ослепнут. Накинув на себя раскрытый спальник, рыжеволосая девушка занялась гигиеническими процедурами.
Подобное действо никак не могло оставить равнодушными полдюжины чернявых парней, облепивших старенький Ваз 2102. Парней не смущали ни отводящие взгляд в сторону соседи по парковке, ни десяток бойцов осуществляющих досмотр на въезде в город.
Если бы у парней поинтересовались на предмет где они? То узнали бы, что парни находятся где-то на территории бывшего СССР. А перед ними НАТОвская база. И это было бы чистой правдой, в том смысле, что парни в это искренне верили.
Наконец военный у ворот, снизошел с Олимпа на землю, указав рукой на зеленую Двойку, сделал знак - проезжай и с улыбкой принялся наблюдать, как симпатичная девушка, под свист и улюлюканье раскачивающей машину шпаны, протискивается между сиденьями старенького Фиата.
Вжжжжж- вжжжжж-вжж……жжыы………………жы……ж – вызвав очередной приступ веселья у черномазой шпаны, стартер спел свою последнюю песню и перестал подавать признаки жизни.
Закусив до крови губу, рыжеволосая фурия подхватила с бокового сиденья объемный рюкзак и сбив, автомобильной дверью, на землю одного из парней выскочила из машины. Ей даже удалось пробежать десяток шагов.
Вскочивший с земли турок ударом в живот согнул девушку пополам, вторым ударом взорвав в ее голове маленькую бомбу, отшвырнул на дорогу. Хорошо быть крутым и резким. Особенно хорошо, когда вас много и вы уверены, что вам за это ничего не будет.
Парни были наглы и уверены в себе, еще бы их почти пять десятков, и позавчера странные люди дали им местных денег и оружие. Что им десяток жмущихся к КПП иностранных солдат, у них у самих есть целых три пулемета. И какое дело иностранным солдатам до какой-то русской, по воле Аллаха оказавшейся в ненужное время в ненужном месте.
В памяти еще слишком свежи воспоминания, как усираясь от страха, приходилось молить Аллаха о стойкости одетых в хаки молодых русских парней. Жидкой цепью стоящих по краю взлетного поля - между сбившимися в кучу турками-месхетинцами и бушующим за колючей проволокой океаном разгневанных коренных азиатов.
Отпихнув от себя преследователей, оставив в их руках оторванный рукав платья, потерявшая пространственную ориентацию девушка рванулась прочь от ненавистных перекошенных рож. Куда угодно, только чтобы между ними было хотя бы пара метров пространства.
    Проигнорировавшая выстроившуюся у ворот очередь на въезд в город, огромная бронированная машина с крестами на бортах, скрипнув тормозами, заволокла пылью пространство перед КПП.
Из люка в крыше броневика высунулся белобрысый ровесник окружившей девушку шпаны, и махнул бойцам на КПП – не томи, пропускай быстрее. Скрипнули откатывающиеся в сторону ворота - охрана не возражала, немецкие сталкеры - уважаемые люди.
- Фроляйн! Комм хир,- высунувшийся из машины водитель, сдвинул на лоб мотоциклетные очки. – Фроляйн! Шнель! Шненль!- нагло лыбившийся водила, небрежным жестом показал рыженькой - обходи машину, и грузись с противоположной стороны.
Зашипев от боли, рыженькая оценила выпавший шанс. Закинула на плечо оставшуюся не оборванной лямку рюкзака, расцарапав рожу стоящего на пути неудачника, прорвала цепь преследователей и припустила вокруг броневика.
Потерявшая берега копченая братва высыпала на дорогу, перекрывая бронемашине проезд. Самый резкий вскочил на подножку со стороны водителя и………….. уперся носом в огромные, как у линкора, дула обреза.
- Хенде хох, руки поднял, урод, - высунувшаяся из бронемашины рука избавила гопника от автомата, прихватила его за грудки и слегка отведя назад резко приложила мордой о броню. Хрустнул нос, на руку водителя веселым ручейком закапали теплые капли крови.
- Повторять до готовности,- так, чтобы было слышно лишь его жертве прошипел, водила и повторил процедуру. Третий раз не потребовался, размазывая кровавые сопли по броне, шпаненок сполз на землю.
Фыркнув выхлопом, бронемашина, под вопли разбегающихся с ее пути копченых заехала в ворота.

Гася любые беспорядки в зародыше, поверх голов затявкали два крупнокалиберных пулемета. Мигом растерявшая все понты копченая братва побросала, вдруг ставшие неподъемными стволы и, задрав к небу руки попадала на колени.
Снайперски положив очередь перед, толпой баб с воем, рванувших к уткнувшимся рылом в грязь соплеменникам, пулеметчик недвусмысленно давал понять, следующая очередь - ваша.
Две пары вышедших за ворота бойцов прикладами проводили проясняющие сознание процедуры и собирали в кучу огнестрел.    
Припарковавшись за КПП немцы, кряхтя и потягиваясь, покинули броневик и вразвалочку направились в сторону затихающих беспорядков.
- Даже оружие не взяли,- нежные пальцы, с острыми накрашенными коготками ухоженных ногтей, погладили дерево и сталь прислонённого за сиденьем пассажира большого ружья. Погладили и оставили в покое под внимательным взглядом, сидевшей напротив лохматой овчарки.
Придвинувшись к девушке мокрый, собачий нос обнюхал новую попутчицу со всех сторон. Оставшись довольной результатом обнюхивания, псина лизнула девушку в поцарапанную щеку и просунула морду ей под ладошку – чеши, давай, чего расселась.
Четверть часа спустя, в оставленную открытой дверь, заглянула немолодая, подчеркнуто аккуратно одетая женщина, - Поехали, милочка. До вечера отдохнёшь у меня.    
Брутальный двухдверный Ланд-Ровер, с ветерком, домчал пассажиров до центрального офиса сил местного правопорядка.
- Наш лучший номер. Даже с душем, что не во всяком местном клоповнике есть. Цени,- женщина в строгом костюме распахнула перед рыженькой дверь камеры.
- За что? Я же ничего не сделала, - внезапно пересохшими губами, прошептала девушка.
- Вот именно поэтому я и прячу тебя, в лучшем из доступных мне мест. Помойся, отдохни, поспи – если сможешь. Часов шесть-семь у тебя есть наверняка.
- А что будет через семь часов?
- Поминки, я полагаю,- слегка скрипнув петлями, дверь камеры оставила рыженькую наедине со своими проблемами.

                                Двумя часами позже и двумя этажами выше.

- Два часа! Русский, ты через Демидовск сюда добирался?- подчеркнуто аккуратно одетая женщина выпустила в потолок струю ароматного сигаретного дыма и, стряхнув пепел в ажурную, наполненную ароматной водой пепельницу, продолжила сверлить меня взглядом.
Волнуется. Волнуется, как хищник почуявший добычу, как кошка сжавшаяся перед броском на мышь. Вот ведь чутье у тетки. Учуяла, что я приволок ей информацию. Как это было у Конан Дойла – самый совершенный в мире мозг ржавеет без дела. Да у нее ломка – натурально информационный голод. Причем, если кто решит, что фрау Ширмер можно скормить лабуду из разряда – через час за западными воротами города состоится дуэль одного напрочь отмороженного русского против двух копченых, будет сильно неправ. Да плевать ей на копченых, а русского будет немного жаль, он подавал надежды. Но, не более.
- Где мальчик? Я ожидала увидеть вас обоих. Теперь придется тратить на беседу с вами в два раза больше времени.
Ага, как же. Да ты - коза старая, при любых раскладах, в приватной беседе парня досуха выжмешь, он бы тебе даже то, что не с ним было, вспомнил.
- Так это. Спит мальчик, наверно, или как минимум засыпает. Организм, конечно, молодой здоровый, но не двужильный же он.
- Где Рудольф!?- тонкая сигарета топится в пепельнице, и тут же достается новая.
А чего нервничать так? Что с парнем может в городе приключится?
- В «Розовой чайке» он. Прямо из мастерских, как наскипидаренный понесся вкусить простых, мужицких радостей. На текущий момент пару заходов он уже сделал полагаю, и сейчас набирается сил перед третьим.
Фрау меняется в лице, но молчит. Выдерживает длиннющую паузу и меняет подход к клиенту. Мур-мур-мур    – Не томи, есть что-то интересное?
- Есть, я полагаю,- кратко пересказываю историю с коварными цыганами, устроившими подлую засаду на доблестных, арийских сталкеров-эвакуаторов.
Перспектива охоты цыган на истинных арийцев, фрау решительно не нравится. Но, как мне кажется, ничего нового в этой информации для фрау нет.
- Это все?- взгляд потух, едва сдерживаемая дрожь пропала - фрау явно разочарована.
- Ну что вы, фрау Ширмер, как можно так плохо обо мне думать. Эта история даже на пролог едва тянет, но никак не на первую главу.
Опа, миг и хищник вернулся. Большая кошка вернулась и затаилась в засаде, а не бросилась на пролом. Матерый хищник, смертельно опасный.    
А раз так то…….. Зайдем с козырей.
- За подкладкой пиджака самого опустившегося из цыган нашлась вот эта вещичка, - на стол перед фрау ложится найденный Ай-ди.
Меня пытались убить. Братки на джипе, потом другие братки и тоже на джипе, потом цыгане в засаде, но до этого момента нельзя сказать, что я заглядывал в глаза смерти. Хищная кошка превратилась в смертельно опасную в своем хладнокровии змею.
- Мальчик это видел?
- Нет.
- Забудь,    ч т о    т ы    э т о    в и д е л.
Вот это я попал. Зашел с козырей называется.
- Забыл.
- У тебя еще что-то есть?
Увы, есть. При такой раздаче если играть, то играть до конца.
- Угу. Айдишников у цыган не было. Но это, я полагаю, общепринятая практика. Там (за порталом) с нелегальными эмигрантами, особенно в околокриминальном бизнесе – проституции, торговли наркотой, попрошайничестве именно так и поступают. Куда ты без документов денешься? Будешь пахать на хозяина, пока сможешь, а как перестанешь мочь……    
Изящный кивок и новая затяжка ароматным дымом – дальше.
- Зато один из них не поленился таскать при себе пару гранат и староземельный паспорт,- выкладываю на стол найденный паспорт.
- Где гранаты?
- Потерял по дороге.
- Гранаты кустарного производства или настоящие оттуда?
- Оттуда.
- Хм, русский ты хотя бы отдаленно представляешь социальную структуру сообществ подобных цыганам?
- Нет, я в сортах говна не разбираюсь. Не интересно мне это, - я сильно лукавлю, но раз фрау хочет поговорить, не будем ей мешать, возможно, что-то интересное услышим.
- Социум цыган, остался, по сути, на доисторическом родо-племенном уровне. Они смогли пронести свой уклад в неизменном виде через тысячи лет и приспособиться паразитировать на сотнях культур. Племя-табор управляется племенным вождем – бароном. Практически все цыгане за исключением родственников барона абсолютно безграмотны. Им запрещено учится, на уровне понятий. Отсутствие образования и вменяемой профессии намертво привязывает цыган к табору, привязывает на всю жизнь.
Пока ничего нового, но послушаем что там дальше.
- Отсутствие образования и профессии, там – в старушке Европе, оставляло цыганам исключительно криминальные и полукриминальные способы заработка: попрошайничество, гадание, мошенничество, воровство, торговля наркотиками, контрабанда, торговля людьми. Под прикрытием либеральных европейских законов это, у вас – русских есть хороший термин – прокатывало. Так вот, Там это прокатывало. Но, там это вам не здесь, - короткая на одну затяжку пауза.
- Здесь, чтобы выжить люди сбиваются в организованные группы, в основном по национальному признаку. Эти группы – анклавы имеют сложную социальную организацию, практически это государства, различных форм правления и политического устройства, но государства. А государствам свойственно иметь структуры, отвечающие за безопасность государства и их граждан. Структуры, имеющие зачатки штабов, разведки, тыловых структур, налаженную систему радиосвязи. На вооружении этих структур десятки единиц легкой бронетехники, немного артиллерии и даже, пусть и весьма условная, но авиация. Про дисциплину и единоначалие тебе рассказывать не надо полагаю.
- Правильно полагаете, дисциплина и единоначалие в этом мире, стоят всей бронетехники и артиллерии вместе взятых.
- Верно. Так вот. Физически противостоять силам самообороны анклавов они не могут, в силу перечисленных мною причин. Прокормить себя привычным криминальным бизнесом не получается. С криминалом тут вообще разговор короткий, украдешь, обманешь, в лучшем случае отправишься рубить уголек или валить лес. Но, потребность в рубщиках не бесконечна. Поэтому, скорее всего, преступника сразу пристрелят. Суровость и неотвратимость наказания необходимое условие выживания в местном нездоровом климате. Поэтому, для сообществ подобных цыганскому тут просто нет места. Буквально, физически нет места. Прокормить себя крестьянским трудом они не могут в силу того, что не хотят и не умеют. В города их не пускают, потому как кормить просто так никто не будет. Более того, не пускают отстреливая, как только разглядят в оптику кто перед ними, а потом, на уцелевших могут еще и загонную охоту устроить. По сути, они обречены на истребление, а умирать не хочется никому.
Очередная затяжка, - Кофе хочешь?
- Нет, не люблю я его.
- Как хочешь, а я выпью. Хороший кофе отлично дополняет хорошую сигарету, особенно если добавить пару капель бренди.
- История конечно интересная и очень поучительная, но я как-то не уловил в ней морали?
- Слушай дальше. До последнего времени проблему этнических люмпенизированных групп удавалось довольно успешно решать. Не то что бы совсем все шло гладко, но особых неудобств они не доставляли. Все поменялось после того, как анклавы на Рейне начали массово осуществлять перевозки параллельно северному транспортному коридору. Таким образом, выигрывается почти две тысячи километров маршрута. Одно дело тратить уйму топлива, ресурса техники, времени, да и небезопасно путешествовать местными маршрутами. И совсем другое дело, сел на пароходик или паром тут в Порто-Франко и спустя трое суток сошел на берег, проделав полпути до Аламо, причем все это за весьма скромные деньги. И тут в верховьях Рио-Бланко внезапно появляется масса всякого сброда пытающегося урвать кусок с перевозок по северному маршруту и верховьям Рейна в частности. (на текущей карте Рейн течет параллельно северной дороге, чем я нагло пользуюсь.)
- Понятно, а деловые люди Портсмута, Виго, Кадиза, и прочих поселений на южном транспортном маршруте ожидают сверхприбылей от изменения маршрутов торговли и миграции переселенцев. Рискну предположить, что на южном маршруте подобным бандам озоровать не дают, это как-никак, мягкое подбрюшье баз Ордена и островов. Прямого вмешательства Ордена скорее всего нет, но прибрежные анклавы получат достаточно техники и вооружения чтобы успешно решить проблемы с бандитами.

- Я тебе этого не говорила. Но, если в последующих поездках тебе попадется кто-то интересный, не торопись сразу пускать его в расход. В Веймаре найдутся люди способные неплохо заплатить за беседу с подобными кадрами. Очень неплохо.
- Гут, я услышал. Пойду я. Подмогну немецким коллегам, вдруг зачтется.
- В каком смысле?
- Устрою так, что пару бандитов похоронят прямо тут - в Порто-Франко, а не на северной дороге или на крутом рейнском берегу.
- На каких условиях произойдёт сатисфакция?    
- Четырёхпалый Том огласил условия - оружие то, что было в руках на момент конфликта, начинаем с четырехсот метров, бой до смерти. Стороны приняли условия.
- Ты хочешь, с обрезом выйти против двух штурмовых винтовок? В чем подвох?
- Ну,….. Это в правой руке у меня был обрез, а в левой……..    В левой был руль бронемашины, да.
Пару секунд до фрау доходит смысл последнего нюанса, - Это не дуэль, это казнь.
- Не я придумал этот мир. Парням на КПП запрещено стричь въезжающих в город. А вот формального повода помешать им, поиметь свой гешефт со ставок на исход дуэли, как-то не просматривается.
Уже открывая дверь, снимаю маленький профит с нашего разговора.
- Фрау Ширмер, в качестве маленького бонуса за доставленную информацию. Побеседуйте с вашей гостьей на предмет ее перспектив в этом мире. Не то чтобы у меня были на нее большие планы, но с женским полом тут дефицит, а с нормальными женщинами вообще беда. Поговорите?
- Гут, вечером приходи, забирай ее. Хватит ей казённое жилье занимать.
Закрыв на за русским дверь на ключ. Подчеркнуто аккуратно одетая женщина долго смотрела на лежащий перед ней Ай-Ди. Наконец, внутренне решившись на что-то, известное ей одной чиркнула зажигалкой.
- А не было ничего, н е б ы л о,- голубой огонек долго пожирал не желающий поддаваться огню кусок пластика.    
                                                                                        

                        
     Четырехпалый Том не любил щеголять казенной орденской формой. Его доходящая до середины бедра, светлозеленая куртка и того же цвета добротные, мешковатые брюки были пошиты у знакомого потного тут – в городе. Израненные в дебрях Южной Америки ноги не признавали ничего, кроме изготовленных под заказ ботинок из кожи псевдохрюшек. Ничуть не смущало и то, что мешковатые штаны, заправленные в потертые краги, сшитые из пары слоев той же кожи, придавил ему немного комичный вид. И штаны, и краги все это уходило на второй план по сравнению с надетым на коротко стриженную, седую голову классическим котелком. Плевать он хотел на уставы. И подчеркивая свое пренебрежение уставом, немолодой наемник, прошедший добрый десяток войн и две дюжины локальных конфликтов, прикрутил свои орденские знаки различия прямо к неуставному котелку.
Проведя рукой, по трехдневной щетине на заостренных скулах, Том сплюнул через брешь выбитого зуба и посмотрел на неприметного толстяка с красным мясистым лицом.
Толстяк перекатил короткий обсосок сигары к противоположной щеке и сигнальный пистолет в руках Четырехпалого отправил в бездонную голубизну чужого неба, искрящуюся зеленым сигнальную ракету.
Том ненавидел негров. Том не переносил латиносов. Том презирал арабов и не любил краутов. Том люто, от всей широты своей на треть ирландской душонки, ненавидел англичан. И уж точно не испытал симпатий к русским, нафаршировавшим его свинцом и сталью в Анголе.
Но….., Тому было скучно. Скучно, до накатывающего кровавой волной безумия. До мыслей, о вкусном стволе собственного пистолета, который разом оборвет ставшую невыносимой жизнь. Испытанные годами методы – виски, шлюхи, и ароматный дым уже не помогали. Не помогали и суровые забавы из разряда: многократного изнасилования подстилок захваченных при ликвидации банд и, распиная тех, кому не повезло погибнуть в бою, на невысоких степных деревцах.
Сборная команда Ордена по футболу.
Месяц ты играешь защитника - охраняя идущие на запад конвои. Месяц проводишь в нападении – гоняя оборванцев в буше. Еще месяц умираешь от скуки, отдыхая на орденской базе, это называется – сесть в запас. И последний месяц из круговорота бойца ордена в природе играешь вратаря, на КПП Порто-Франко или орденской базы. Защитник-нападающий-вратарь-запасной и так по кругу, до безумия.    

Сломавший нос и передние зубы чернозадому соплеменнику русский, принес глоток свежего воздуха в душный мирок Четырехпалого.
Тому было до известного места, в отношении русского.
Но, русский ехал на машине Вольфа, и не просто ехал на его машине, а в компании с его старшим щенком. Вольф, однозначно был из тех людей, с кем лучше не ссорится. И уж точно не ссорится с его первейшим дружбаном и наглухо конченным даже с точки зрения Тома, отморозком Уве.
Мгновенно прокачав расклад в заварушке перед воротами, Четырехпалый однозначно занял сторону немецких танкистов. Формально они были в своем праве и….. они были белыми.    
Не то, чтобы требующие сатисфакции, русские зуавы напрягали Тома, нет. Но толку с них не было ровно никакого. Пощипать их нельзя, а конфискованное оружие придется либо вернуть, либо сдать в арсенал. Вернуть, пожалуй, проще. С этим арсеналом писанины на два часа, а писать Том не любил.
Выпрыгнувший, из проехавшей КПП бронемашины, русский бодро зашагал прямиком к Тому. Пару минут сидящие на положенной поверх стопки старых покрышек широкой доске, перетирали за инцидент у ворот. Две минуты и греющий уши Красавчик Лю, получив утвердительный кивок командира запрыгнув в дежурный пикап стартовал к дому того, кому местные «люди» делегировали полномочия решать подобные вопросы.
Идея пришлась по вкусу Четырехпалому.
Во первых, она сулила немаленькие барыши. Во вторых, это было хоть какое-то развлечение. Причем само предстоящие действо мало занимало Тома, а вот сам процесс организации действа обещал доставить старому солдату немало позитива.    
В третьих. В третьих Том был – игрок. Азарт игры был смыслом его существования и потребителем всех заработанных Томом денег. Карты, бокс, полулегальные бои без правил, а еще лучше насквозь нелегальные, но набирающие бешеную популярность в Нью-Рино бои гладиаторов.            
Русский предложил то, чего требовала сводящая с ума страсть в душе Четырехпалого. А что русский почти наверняка победит, да неспортивно, но Игра всегда идет рука об руку с долгами.
А по долгам рано или поздно приходится платить. Так почему бы не заплатить жизнями пары азиатских дикарей.

Зеленая ракета – можно начинать.
В раскаленной полуденным солнцем бронированной коробке кабины темно и жарко. Футболка и шорты тут же становятся неприятно липкими и насквозь влажными, ну тут же ничего не поделать – назвался горшком, полезай в печь. В самом прямом смысле, температура в кабине за сорок по Цельсию. Но это ничего, злее буду.
Мои противники заняли позицию где-то с обратной стороны низкого, полого, практически лишенного растительности холма. Их двое, у одного из них АК ранних годов выпуска у второго еще боле антикварный Папаша.
Ящерка изрыгает из выхлопной трубы облако сизого дыма и весело бормочет на холостом ходу.
- Герр Вольф, надеюсь, ваш автомобиль застрахован, - вытерев потную ладонь о шорты, хватаюсь за рычаг коробки передач.
Первая передача, левая нога плавно отпускает педаль сцепления, правая подрабатывает педалью газа. Семь с половиной тонн брони, помноженные на сотню с лишним лошадей, начинают разбег.
     Наверняка у них еще что-то короткоствольное по карманам распихано. И по паре запасных магазинов должно быть. Наличку они почти наверняка оставят родне, а вот цацки могут оставить. У одного приличных размеров перстенек был.

Вторая, помогая изношенному синхронизатору, делаю легкую перегазовку.
Третья, опустить бронезаслонки. Ох е…! невидно ни хрена.

Перед заездом Букмекер назвал мне мою долю – четыре тысячи триста экю. Идея со ставками пришлась по душе многим. Люди охотно ставили не столько ради выигрыша, сколько ради развлечения. Ставки в основном не велики, но их много.

Четвертая – полста на спидометре. Зайцы, где вы, я приехал.

А если еще у родни копченых сдадут нервы, а они сдадут, тут все уже с кем надо оговорено. На мою долю перепадет еще немало трофеев. Треть придется отдать Четырехпалому, еще треть отойдет к новому главарю турок, но и мне останется изрядно.

А вот и зайцы. Первая пуля щелкает по броне. На пару секунд врубаю ревун, а потом еще разок. Зайцы, как оно - бодрит, да?

Среди кодлы турок-месхитинцев нет единства. Внутри этой кодлы делят власть две самых больших семьи. И одна из них сегодня уже потеряла бойца, а сейчас они цинично лишатся еще двоих. Не отреагировать на подобное глава их семьи не сможет, и его вместе с остатками его семьи сольют соплеменники.

Еще щелчок по броне. У вооруженного Калашом копченого сдают нервы, и он бросается убегать. Это вам не одну русскую девочку толпой гонять. Шанс против меня у вас был.    Более молодой коллега бегуна-автоматчика пытается привести «Папашу» в работоспособное состояние, но что-то у него там не ладится.
Ящерка с хрустом отбрасывает изломанное тело, так и не успевшего выстрелить парня.
Автоматчик-спринтер роняет Калаш и резко принимает влево. Влево это хорошо, влево мне тебя видно. Бронемашина задевает бегуна по касательной, приложив всеми выступами и неровностями бронированного борта.    
Тпрууууу – приехали.
Сбросив скорость, подъезжаю к слабо трепыхающемуся в жухлой траве телу.
Растерзать противников бронемашиной это одно. Добить противника, переехав его бронемашиной, зрители могут и не понять. Придется добивать самому, глаза в глаза.
Хорошо-то как на свежем воздухе, подолом футболки промакиваю пот на лбу. Жарко или это нервы?
Первый, сбитый броневиком, закручен в пояснице так, что плечевой пояс развернут на стовосемдесят градусов, даже не трепыхается уже.    
- И как оно, стоило девочку обижать?- интересуюсь присев рядом с бегуном. – Как оно, когда все что можешь сделать, это плюнуть во врага?
Турок вращает налитыми кровью глазами и яростно шепчет что-то нехорошее на своем языке, у него нет сил даже на последний плевок сгустком пузырящийся на губах крови.
Забираю из карманов турка два магазина к Калашу, отстегиваю ремень с пистолетом. Хлопаю по карманам – ожидаемо пусто. Как ты там, не собрался отходить? Не собрался.
- Получили за дело по щам, вот нахрена было вопить о том, что пока я жив не будет Вам покоя? Стоило оно того? Разошлись бы краями, мир большой места всем хватит.
Рывком переворачиваю турка на живот. Короткое движение ножа. Сколько раз, вот так обрывал агонию подстреленных на охоте животных. Накатывает слабость, устоять на ногах становится чертовски непростым занятием.
Нельзя давать слабину - для посторонних у нас стальные яйца.
Скрывая накатившую слабость от сверкающих оптикой зрителей, захожу за бронемашину и прислоняюсь к горячему металлу борта. Закурить бы. И выпить. И забиться в самый дальний угол этого мира, где не стреляют и можно спокойно вырастить детей.
- Русский ты закончил? – оживает голосом Четырехпалого оставленная в кабине бронемашины рация.
- Да, тут все. Фиксируйте результат.
Подбери слюни, впереди еще чертовски длинный день. Надо второй труп осмотреть, главным образом на предмет короткоствола и запасного магазина к Папаше.
Ндэ, как все печально, ни пистолета, ни запасного магазина на трупе не было. Вообще ничего ценного, за исключением сомнительной подлинности гайки, не было. И что он с автоматом возился? Сняв магазин, легко извлекаю перекосивший патрон. Если бы не стояли пнями на одном месте, а залегли в траве кто его знает, как оно повернулось. И уж точно за простреленные колеса Вольф с меня три шкуры спустил, и в крепостные на пару лет записал.    
БАХ-БАХ, сдвоенный выстрел со стороны зрителей. Что там у них? У отца этих отморозков сдали нервы раньше расчетного срока? Похоже, что так. А значит, с них мне своей доли хабара не видать. И черт с ним, с хабаром, не очень-то и хотелось.
К броневику подъезжает пикап похоронной команды.
- Что на них ваше, плюс от меня за труды полста экю. Устроит? Вот и чудно.
А у меня дела, мне симпатичную девушку в ресторан вести. Вот только есть ли тут рестораны? Хотя чего харчами перебирать любая хорошая харчевня сгодится, а харчевни тут получше тамошних ресторанов будут – я уже навел справки.
Жизнь продолжается.    


                                                                Порто-Франко.    Пятница -    07 число, 9 месяц, 16 год.    День.
                                                                                                 Температура + 26 . Штиль. Ясно.
        
    Редко кому удается делать лишь то, что ему нравится. Если товарищ Судьба улыбнулась вам во все тридцать два зуба, а кубики на столе жизни легли шестерками кверху.
Готовьтесь – сказка не вечна.
Каждый в душе уверен, это может случиться. Может, но только не с ним. Что лично тебя не подхватит бурным потоком перемен, не потащит по перекатам смутного времени и, наигравшись сломанной судьбой, не выбросит на дикий забытый богом и людьми берег.
Жизнь – не сказка. Еще вчера мир был нерушим и прекрасен. Прекрасен, возможностью учится, работать – творить даже, строить планы на жизнь, верить в то, что завтра точно будет, и оно будет лучше, чем вчера.
Разлетевшись пятнадцатью суверенными осколками, красный колосс рухнул, и для миллионов сказка обернулась кошмаром.    
От ударов болела голова. Начавшиеся месячные тянули низ живота привычной, монотонной, зудящей болью, если не киснуть и не давать себя расслабляется – не страшно. Но в купе с головной болью, это превращалось в ту соломинку, которая ломает хребет воли.
Алиса разыскала в рюкзаке упаковку Анальгина. Четыре таблетки – терпеть или не экономить? Ну да ладно, прорвемся. Девушка разжевала таблетку и запила водой из-под торчащего над замызганной, металлической раковиной медного краника.        
Понимал ли отец, отказываясь, ложится на операцию, что обрекает себя на смерть. Скорее всего, понимал. Понимал, но не верил. Или наоборот все отлично понимал, но он слишком любил маму. Он не мог без неё. Разрываясь между чувством и долгом по отношению к дочери. Зачем жить ветеранам империи, не смогшим защитить свою страну? Отец до конца был идеалистом, верным полученному в тяжёлые послевоенные военные годы воспитанию.
Слишком много отрицательных векторов сошлось в одной точке, и жизнь дала трещину.

Спихнув в угол покрытый подозрительными пятнами матрас девушка улеглась на плохо оструганное дерево шконки.
Лучшее из доступных мест. Серый монолит исписанных иностранной похабщиной бетонных стен, такой же потолок и пол. Намертво вмурованная в бетонную тумбу металлическая раковина в углу. Грязное вонючее ведро рядом – параша. Из забранного мелкоячеистой решёткой отверстия под потолком, мигающая лампочка заливает камеру тусклым, желтоватым светом. Запертая снаружи, давящая своей брутальностью и основательностью стальная дверь, с глазком. Отсутствует даже забранный стальными прутьями решетки клочок неба.    
А значит это не тюрьма, а всего лишь камера временного содержания. Женщина с едва уловимым акцентом сказала – потерпи шесть-семь часов.
Замкнутое пространство камеры, мигающий свет лампочки и мертвая тишина прерываемая метрономом капель падающих из носика старенького крана. Неопределённость, рой домыслов, предположений и прогнозов. Слишком неспокойно на душе, чтобы уснуть. Но, надо все-таки постараться, чтобы ни случилось, силы пригодятся. Есть такое слово – надо.
Незаметно для самой себя Алиса задремала. А дремота перешла в пару часов полноценного, здорового сна. Выспаться не успеешь, но вот отдохнуть вполне.

Шаги ревом набата рвут ставшую привычной тишину. Лязг засова, скрип петель.
- Отдохнула?- аккуратно одетая женщина, с порога осматривает девушку, холодным змеиным взглядом, полным отсутствия любых эмоций, но не упускающим ни одной детали.
Сказать - немного? Ну нафиг, а то еще «отдохнуть» оставят.
- Да, спасибо. Я наверно уже сильно злоупотребила вашим гостеприимством?
В змеином взгляде мелькает искорка лукавства.
- Любишь кофе?
Алиса молча кивнула, кофе она действительно любила.
Наполнивший, уютный кабинет, восхитительным ароматом кофе был прекрасен. Несоизмеримо превосходя всю ту бурду, которую Алисе доводилось пить до этого. Хозяйка кабинета настояла на том, что двадцати граммовая капелька бренди очень полезна для перевозбужденной нервной системы. Хозяйка обладала огромным даром убеждения.
- Сигарету?
Девушка на мгновение помедлила с ответом, иногда ей хотелось курить.
- Нет спасибо, с моей профессией это может стать очень пагубной привычкой.
- Твоей профессией? Давай, дорогая, рассказывай.
Аккуратные, выверенные до йоты косвенные вопросы, умение расположить к себе, успокоить, дать нужный совет и через час Бригитта Ширмер знала о рыжеволосой девушке больше, чем та знала о себе сама.
В свою очередь Алиса получила безжалостно прямую оценку своих перспектив и краткие, предельно выверенные, даже не советы – инструкции по выживанию в этом мире.    
- Искать работу специальности в Порто-Франко, тебе не только бесполезно, но и опасно.
Поясняя невысказанный вопрос, Бригитта Ширмер продолжила, - Город рассчитан и спроектирован архитекторами Ордена. До того как начали строить город Орден проложил все основные коммуникации, провел разбивку дорог спланировал районы и прочее, что там у вас градостроителей положено. Вся проектная документация передана в мэрию, и город застраивается в строгом соответствии с утвержденным планом.
Бригитта затянулась сигаретой.
- Поначалу, находились творческие личности, из числа твоих коллег, не оценившие всю серьёзность намерений Ордена в вопросе градостроительства. Теперь они проектируют плотины на Мунве и Рио-Гранде. А те, что пришли на их место резко поубавили амбиций. Архитектурное бюро при мэрии, выделяет землю под застройку, ни на йоту не отступая от утвержденного Орденом градостроительного плана. Я правильно оперирую терминами?
- Да.
- Так вот, их самих там слишком много, чтобы нормально зарабатывать на разработке индивидуальных проектов зданий. Милочка, ты же сама видела городок небольшой домики два-три этажа. Особо не разгуляешься, вот муниципальные архитекторы и вырывают друг у друга подряды на разработку проектов. Как пауки в банке, ей богу. Появления еще одного конкурента они не допустят, для них это вопрос выживания. Так что, чтобы прокормится в мокрый сезон, тебе придется зарабатывать как-то иначе.
Алисе стало невыносимо тоскливо и стыдно.
На что намекает эта сучка? Да лучше сдохнуть от голода, чем согласится на это.
Хотя, лишенный иллюзий жизненный опыт подсказывал, что ее мнения могут и не спросить.
- Это не то, про что ты подумала. Такому цветку как ты, не дадут затеряться в домах порока. Там и без тебя есть, кому раздвигать ноги,- Бригитта откинулась на спинку стула. – Под этим небом, женщин на треть меньше, чем мужчин. С учетом того, что из общего числа женщин этого мира треть пришла сюда прямо с панели, спрос на нормальных – для семьи, для дома, подруг намного превышает предложение. Ничьих женщин ТУТ не бывает.
Немка резко, словно ее толкнули в спину, облокотилась на стол. – Здешние мужики оголодали настолько, что даже здесь - в Порто-Франко регулярно пропадают девушки. Часть из них позже находится, на забытых богом ранчо, где-нибудь в глубине континента.
Алисе вдруг стало немного смешно, странная штука человек – его можно сгибать до определенного предела, переступив который обретаешь необъяснимую легкость бытия, становится, как говорят в народе, все пофиг. Тотально пофиг.
- Бригитта вы меня сосватать собрались?- Алиса сверкнула ослепительно белизной    зубов и задорными ямочками на щеках.
«У нее от природы великолепные зубы? Или в СССР научились-таки, готовить хороших стоматологов?»
- Я дам тебе совет,- девушка дёрнулась под ледяным - как абсолютный ноль взглядом. – Скоро сюда придет человек. Он - твой лучший, а главное единственный, шанс остаться человеком.
- Кто он?
- Тот, кто вытащил тебя из заварухи у городских ворот. В данный момент он занят тем, что убивает твоих обидчиков.
- Убивает?
-Именно так. Убивает, насмерть, вышибая мозги и ломая кости,- змея во взгляде Бригитты оставалась абсолютно невозмутимой.
Алиса не произвольно поморщилась, вот это перспективы.
- Он что, маньяк?
- Напротив – добрейшей души человек. Умный, хитрый, расчётливый, умеренно наглый. Такие твердо знают, чего хотят. Не лезут на рожон, но и не срутся от страха. А если и срутся, то даже с полными штанами дерьма продолжают делать то, что нужно. Кроме того, он русский. С ним ты доедешь до Москвы или Демидовска, где для тебя точно найдется работа по специальности.
В комнате повисла звенящая тишина. Две женщины скрестили взгляды.
- Подумай, над этим, - продолжила немка, - И возможно когда-нибудь ты еще будешь мне благодарна за совет.
Умеет Бригитта заинтриговать. Который из них? Помогавший ей вскарабкаться в броневик подросток отпадает. Значит второй – тот, что был за рулем. Алиса даже не разглядела его толком. «Фроляйн, ком» и мотоциклетные очки в пол лица.
Бригитта сказала он русский, но тот человек в броневике ни слова не сказал на русском.
Хотя, собака. Здоровенная кавказская овчарка, такие были у отца в части.
Алиса не переносила когда, что-то решают за нее. Тем более, когда за нее решают, как и с кем, ей жить. Стоило из-за этого сбегать оттуда? Все, дальше бежать некуда – финиш, прибежала. Но и врать немке нельзя, обостренным неприятностями чутьем, девушка чувствовала – сфальшивить с ответом нельзя.
Звон тишины растаял, как будто его и не было.
- Я подумаю. И….. я умею быть благодарной.
Незаметный, на грани восприятия кивок – немка принимает ответ.
- Какими еще талантами обладаешь?
Страшно захотелось курить. Но, отказавшись раз, нужно доигрывать роль до конца. Даже несмотря на то, что Бригитта видит ее насквозь. Неважно, что люди думают, важно, что они делают.
- Неплохо рисую. Хотите ваш портрет нарисую?
- Попробуй……, - немка извлекла из стола приличных размеров кусок ватмана, планшет и пенал с карандашами и точилкой.
Бригитта, явно, знакома с графикой не понаслышке. Теплая, озорная волна накатывает на Алису, некоторые называют подобное состояние вдохновением. Девушка поерзала, поудобнее устраиваясь на жестком стуле. Начнем.

Портрет получался на загляденье, если не прибедняться, пожалуй, лучшая работа в ее жизни. Штрихи ложились, словно сами собой, кисти рук жили своей - отдельной от разума жизнью.
Тук, тук – в дверь постучали. И тут же, не дожидаясь приглашения, в кабинет проскользнул посетитель.
Тук-тук, на бесконечный миг сердце замерло и продолжило свой бег. Как же хочется обернуться и посмотреть, с кем придется разделить судьбу.
Алисе казалось - мужчина за спиной просто раздевает ее взглядом.
- Слюни подбери, а то после тебя полы не отмоешь,- подтвердила ее предположения немка.    

                                                                                                                                                                                                ***
- Тек, мелочь пузатая, сидеть здесь, ждать меня. Мороженое лизать, а не жрать кусками. Муха, а ты куда собралась? Ты тоже проходишь по категории пузатой мелочи. Ежли(? если) что, вызывайте меня по рации. Я сказал - ежли что! Будете с рацией баловаться - останетесь на неделю без мороженого………….. или даже на две.        

Порто-Франко спокойный городишко, богатый, солидный, размеренный. В разгар дня оставлять детей на аккуратной скамеечке, возле городского околотка, практически безопасное занятие. Но, в глубине души, червячок беспокойства всё равно гложет, не отнять.
- Будте умницами, я быстро………. надеюсь, что быстро.
Порто-Франковский околоток встречает кондиционированной прохладой, тройкой мутных личностей в аквариуме и дремлющим, закинув ноги на стол, полицейским. Основная движуха начнется часа за три до заката, а пока тут мухи со скуки дохнут.    
- Але, балезный Schprechen sie Deutsch
- Ноу…., фак…..,- дальше не понял, но при случае, за фак ответишь.
Нешпрехаешь, значит. А я в инглише не силен, не учил язык вероятного противника.
- Айм спешил агент фрау Ширмер, зеро-зеро-севен(007). У меня, типа, явка тут назначена.
Для разнообразия полисмен гундит про Фак и Рашен, но дверь во внутреннее помещение околотка, отпирает.
- Спасибо, я в курсе, что мне прямо до лестницы, и направо. Не провожай.
Тук-тук, а вот и я. Заждались поди?
Не, ну это суметь надо - вот так, одним взглядом отправить меня в угол, на предмет - тихонечко там замереть и не отсвечивать, а главное - не мешать процессу, Бригитта Ширмер умеет это на твердую пятерку.
Я, и не против……………………….. или против. Причем, самым радикальным образом против, тут как посмотреть. Но, посмотреть, однозначно, есть на что.
Постоянно сдувая со лба, падающую на глаза темно рыжую прядь, девушка заканчивает карандашный портрет немки.
На мой рабоче-крестьянский вкус получилось более чем достойно. Хочу такой же.
На портрете фрау помолодела лет на десять, но при этом, неуловим образом, сохранились присущие немке черты характера. Девушка, однозначно, талант.
Причем талант если не откровенно красивый то, как минимум очень симпатичный.
На вид, лет двадцать пять, рост за метр семьдесят. Стройные, загорелые ноги, полноватые для конкурса красоты бедра, талия – присутствует, широковатые – спортивные плечи, собранные в нетугой пучок темно рыжие волосы. Я специально пригляделся, волосы натурально-рыжие от самых корней. Что там у нее спереди мне не очень хорошо видно, но даже то, что видно очень приятно радует и размером и формой.
Все мужики - козлы, им сперва размер и только потом форму подавай, а ведь есть еще и содержание.
Продолжаем наблюдение. Кисти красивые, но карандаш могут держать часами, я еще помню, что такое вычерчивать по три-четыре курсовика за семестр. Руки загорелые, и я бы даже сказал слегка накачанные – точно спортсменка. Тонкие губы, заостренные черты лица, ямочки на щеках и на абсолютно европейском лице восточный разрез глаз. Откуда же ты таинственная красавица?
- Слюни подбери, а то после тебя полы не отмоешь, - ага, закончили, стало быть, портрет.
Портрет фрау однозначно нравится. Интересно, рамку тут можно раздобыть?    
- Теперь как истинный джентльмен, ты обязан, на ней жениться,- пребывающая в прекрасном расположении духа фрау изволит шутить.
Ой, а что мы так покраснели? Ей идет, кстати. Рыжей в смысле.    
- Не, не, не. Ненавижу художников! Что хотите со мной делайте – на дух не перевариваю. Не именно художников, в отношении всех ярких творческих личностей испытываю острое-спровоцированное желание к нанесению тяжких телесных. В голове не больше одной мысли, причем мысли не своей, а высококультурного гонору как у лауреата Букера.
- Я, не художник?
- Нет……?
- Я - архитектор! – рыжая до белых костяшек сжимает в ладошке карандаш.
- А есть разница?
Ща кинется.
- Ким, он ради тебя сегодня двух человек на колеса намотал. Не убивай его сразу – дай ему шанс,- добрая, немецкая фрау берет ситуацию под контроль.
Ким, значит. Странное имя. Поклонница известной голливудской актрисы или у нее предки корейцы? Очень похоже, что без корейцев тут не обошлось.
- За портрет, спасибо. А теперь освободили кабинет. Вам выпал шанс, постарайтесь им воспользоваться,- очаровательно улыбнувшись фрау, дает понять, что мы злоупотребляем гостеприимством.    
- Пошли уже, архитектор. Мы в ответе за тех, кого приручили. Программа минимум - машину твою спасать будем. А потом уже и шансы прикинем - наши они или не наши. Шансы, кстати, значительно лучше прикидываются на полный желудок.
Рыжая архитектор не возражает и легко подхватывает с пола рюкзак, полупустой рюкзак-то.
- Ким, это имя?
- Фамилия. Отец меня, всегда звал Ким – золотая на корейском.
- Отец - кореец?
- Наполовину.
- А имя? Если не секрет конечно.
- Не секрет – Алиса, но для тебя Ким. Усвоил?
- Усвоил, усвоил, ты карандаш-то прибери, а то мне как-то неуютно.
- Ты ничего не забыл?
- М?...... а, ну да. Извини. Там у меня было имя Денис, здесь просто Дэн. Усвоила?
Провожаемые взглядами мутных пассажиров аквариума, покидаем гостеприимный околоток.
- Золотая, у тебя из полевой одежды есть что? Тут во многом по одежке о человеке судят. И прикид с закосом под праздную туристку, верный способ поиметь неприятности.
- В машине баул с одеждой, там есть кое-что.
- Понятно. Нету там ни хрена уже, я проверял. Было в машине, что-то ценное?
- Нет, у меня вообще ничего ценного не было в жизни,- девушка как-то разом сникла и подрастеряла боевой настрой.
Вот и курточка, в которую на базе купленные «родезийские» шмотки упаковали, пригодилось. Не зря прихватил с собой.
- Примерь. Нормально вроде. Обмотай пока за рукава вокруг талии. Вечером оденешь, вечерами прохладно уже.
- Я лучше сразу одену. И сейчас не жарко.
Не жарко? Я тут потом обливаюсь, а ей не жарко.
- Ты из каких мест будешь, если тебе за двадцать по Цельсию не жарко?
- Есть такой город в Казахстане, Талгар называется. Там недалеко военный горок, у меня там отец офицером служил.
- Тогда понятно. Знакомься, кстати, Андрей, Рита, Муха. Дети это Ким, она хорошая, но вредная. До вас ей конечно пока далеко, но я не сомневаюсь, вы откроете для нее новые горизонты в этом плане.
Слегка оторопев от такого поворота событий мелкие, быстро взяли себя в руки, и с хитрым видом на мордашках, переглянулись между собой.
- Твои?
- Мои?
- А…?
- Погибли их мамы, так вышло.
- И поэтому вы здесь?
- Мы здесь потому, что погибли виновные в смерти их мам.
- И насколько велико твое персональное кладбище? Если не секрет.
Моими словами заговорила, так не вопрос у меня найдется, чем ответить.
- Не секрет - на нем еще полно свободных мест.
По дороге до КПП пересказываю девушке историю моего появления в данной местности. Получается не так, что бы и кратко. Ким в основном отмалчивается, думает о чем-то своем. Я не против, не время сейчас с расспросами лезть.

Машинально переставляя ноги, в компании стремительно ворвавшихся в ее жизнь людей, Ким отстранённо размышляла о, как любил говорить ее отец – текущем моменте.    
Человек, влезающий в разборки итогом которых стали два трупа и ненависть еще минимум полусотни человек, обычно имеет для этого основания. Это без учета того, что у него на руках двое маленьких детей. Он может быть дураком, отмороженным маньяком, адреналиновым наркоманом или жизненно заинтересованным в чем-то человеком.
Судя по тому, что Бригитта Ширмер с ним общается, более того блюдет толику его интересов ни первым, ни вторым, ни третьим он не является.
А вот заинтересованным в ней, почти наверняка.
Там, в родном мире Алиса не задумалась о создании семьи. Сперва, встречалась с сокурсником, но он уехал в Москву. Обещал обустроиться там и забрать ее к себе. В душе она не верила обещаниям. Не верила, но ждала. А потом, потом стало не этого.

Ким, досталась лишь бледная тень права сделать свой собственный выбор. Выбор, ровно из одного кандидата.    
С другой стороны. Кто знает, если бы не вмешательство этого парня с двумя детьми на руках, не валялась ли ее тело, слегка прикопанное красноватым грунтом, после знакомства с десятком переполненных гормонами отморозков.
Может быть, иногда, отсутствие выбора - величайшее благо.
Тело послушно расслабляется, подчинившись тысячелетним – заложенным, в начале эпох, инстинктам. Теперь о проблемах позаботится ее мужчина. Сам напросился на это роль, вот пусть у него голова и болит, у нее хватает своих маленьких – женских проблем.
Медитацию на тему текущего момента, не смогло прервать даже появление второго номера из экипажа покатавшей ее сегодня утром бронемашины.
Активно жестикулируя Ден о чем-то пару минут перетирал с парнем, после чего парень обняв за плечи Андрюшку и Риту удалился в сторону центра города.    

- Ким, вернись из астрала. Ключи целы? – Ден по-хозяйски занял водительское сиденье двойки.
Рыжая, аж в лице переменилась, энергично хлопая себя по карманам. - Нее….т.
- Понятно. Небоись – прорвемся. Инструмент в машине есть?
- Сзади, в железных ящиках.
- Не в железных, а в металлических, один ящик дюралевый, второй вообще не пойму из чего сделан. Хм, он что титановый. Архитекторы, они как люминь от чугуния отличают?
Архитектор, подозрительно легко, проглатывает особо ценное замечание из области технологии металлов и сплавов.
- Сможешь завести?
И преданно так смотрит. У женщин это на генном уровне прошито, фраза на пару слов застенчивый взгляд и ты готов бежать, сворачивать горы. Знаем, проходили уже.
- Не факт, что сразу. Но, думаю, все будет хорошо. Наш автопром, прост как лом, и так же надежен. Нечему тут ломаться. По большому счету.
Средней крестообразной отверткой залажу под облицовку рулевой колонки. Слава богу, руль никто не трогал и замок его не заклинил.
Теперь два пути.
Первый, снять личину замка зажигания.
Второй сломать язычок замка. Он там не очень прочный, если поднажать посильнее – не выдержит.
Десять минут возни и замок падет на дно машины. Так, а если повернуть? Ожидаемо бесполезно - аккумулятор в ноль разряжен, но приборам питания хватает. Меня интересует замершая в среднем положении стрелка уровня топлива в баке. Уже неплохо.
Лезем под капот.
- Золотая, движок здесь какой, 1300 или 1600 кубиков?
- Не знаю, а что.
- Да так. Документы на машину сохранились?
- Да, под козырьком техпаспорт.
- Хм, а бензин, какой заливаешь?
- 76-й. Отец в части машину заправлял, что-то переделывал в моторе, чтобы от военных машин бензин подходил.
Зер гут, двигатель 1600 кубиков дефорсированный под 76 бензин. То, что доктор прописал для этих мест. Если бы твой батя Ниву купил, было бы вообще как в сказке, но и так более чем неплохо.
- Батя давно умер?
- Два года назад? А что?
- Да так. Ты машину после этого обслуживала, масло, свечи, фильтра меняла?
Ражая, смешно морщит рожицу, симпатичная не отнять.
- Меняла дважды. Я не ездила почти. Так, по чуть-чуть совсем.
- Примерь,- отдаю Ким свою шляпу. - Тебе идет – поноси пока.
Сугубо утилитарная панама цвета хаки действительно очень идет девушке. Я в городе видел, продавали кожаные шляпы, надо будет задарить одну. Чтобы девушка не радовалась красивой шмотке? Не так не бывает.    
Под капотом все на грани фола. Уровень тосола на полсантиметра ниже минимальной отметки. Тормозная жидкость просит долива, но я видел бутылку «Росы» в ящике с инструментом. Дольем попозже.
И самое печальное – клеммы аккумулятора полностью скрыты под слоем изумрудных окислов, а в половине банок аккумулятора пластины не покрыты электролитом.
Клеммы я почищу, дистиллированной воды долю в банки. Но если пластины осыпались, тут придется новый аккумулятор искать. Этому, с виду, минимум пять лет - для советского изделия срок весьма солидный.
За пять экю и десять минут торга. Изнывающие от безделья парни, согласились подработать живым стартером, и расталкивать машину.    
- Ну вот, а ты боялась. Садись, поехали. Я с утра не кормленый. Это надо срочно исправлять.
Запрыгнувшая на пассажирское сиденье рыжая, от избытка чувств расщедрилась на поцелуй в щеку.
- Побрился б ты – ежик.
- Побреюсь, сам терпеть не могу щетину. Но, тут некогда было - убивал дракона, спасал прекрасную принцессу, карал злодеев и чинил принцессе карету. И все это небритым. Есть мнение - я наработал минимум на два поцелуя.
Хорошая девушка Ким, не жадная.
Получив заслуженный поцелуй, делаю ручкой на прощание, издали пялившимся на меня волками месхетинцам, и проезжаю в город.


                                                                                                                                                            
                                                                Порто-Франко.    Понедельник -    18 число, 9 месяц, 16 год.    День.
                                                                                                 Температура + 27 . Штиль. Ясно.

- А ты уверен, что твои гориллы, еще что-нибудь не сломают! А ты – обезьяна африканская куда смотрел!?- брызжа слюной, надрывался Боцман Зи-Зу – владелец давшего нам приют гостевого дома, очень темпераментный и не сдержанный на язык человек.
- Уиуиуи,- в тон Боцману, вторит местная любимица и вечный источник неприятностей, забавная, карликовая шимпанзе – Афродита.
- Гориллы? – непонимающе оглядываясь по сторонам в поисках этих, вне всякого сомнения, опасных и коварных зверей.
- Я хотел сказать – герильяс. Вот эти вот, маленькие партизаны, устроившие диверсию на моем судне. Еще немного и мачту, трап, вместе с палубой, и полгорода в придачу смыло бы в океан,- опершись на едва не смытую в океан стальную, минимум на полтора метра вкопанную в землю мачту, остывая, продолжил Боцман. – Йонкер, твою мать, что ты лыбишся как горилла после случки! Я что-то веселое сказал!?
Африканская обезьяна, он же горилла после случки, он же Здоровяк Йонкер, с высоты своих семи футов невозмутимо пропускает мимо ушей наезды белого господина. Похоже, между Йонкером и Боцманом существует негласный договор - не называть чернокожего гиганта негром или производными от слова черномазый. И Зи-Зу, способный на равных говорить с автором малого петровского загиба, старательно отфильтровывает базар. А на обезьян, горилл, мартышек, и прочие подобные эпитеты здоровяк не обращает внимания, так и уживаются.    
- Хозяин, я за рыбой пошел, пока все лучшее не расхватали, - прогудел здоровяк.    
Стравивший пар Боцман Зи-Зу, равнодушно махнул рукой – ступай мол.
Клиент готов слушать, будем договариваться.
Подмигнув выстроившимся в ряд герильяс, беру Боцмана под локоток.
– Кэп, ты не расстраивайся, мачта устояла, палуба высохла уже, трап не смыло (да и как его смоешь, когда он в скале вырублен), а кран я тебе новый прикручу. У меня как раз такого размера есть один, последний. Себе берег, но ради тебя, расстанусь с самым дорогим. Я его с танка открутил, он бронированный, прикручу так - его не то собака, его сам Йон не оторвет. Ты ж сам говорил советские танки страшная сила, а тут кран…..,советский…., танковый. Оцени подгон.
- Точно, танковый?- Боцман делает вид, что заглотил наживку.    
- Век воли не видать, у него на упаковке было написано «TANK № 7»,- вру, конечно, но боцман доволен ответом, подгон ему явно по душе.
- К ужину чтобы блестело все тут.
- Йес, Кэп!
- Бубубубу,- Афродита машет кулаками, пританцовывая на краю раскаленной за день    крыши.
Ей есть, за что негодовать на мое семейство. В первый день нашего пребывания в гостинице, вполне соизмеримая с детьми по массе и габаритам обезьяна, решила объяснить кто тут главный. Но изрядно не рассчитала своих сил и в главные, победой нокаутом в первом раунде, пролезла Муха. С тех пор шимпанзе перемещается по гостинице маршрутами строго недосягаемыми для Мухи. Что, однако, не мешает ей регулярно подкидывать какашек в Мухину миску.            
На своих диверсантов-герильяс я не в обиде. Чтобы Муха не мешала играть, детки привязали ее у пластиковой водопроводной трубе. А та заскучала и решила прогуляться по окрестностям. В результате имеем залитую водой каменную террасу за домом, полупустые баки с водой, и исчезнувший в неизвестном направлении, сорванный с трубы поливочный кран.
Кран у меня есть, точнее, у меня есть много кранов, но они и мне совсем не лишние.
А вот брутальный, дюймовый, пробковый кран, непонятно как завалявшийся на дне ящика с запчастями к «Жигулям», мне дорог исключительно как память. В данной ситуации, много лет назад, добытый где-то Алисиным батей краник, обладает двумя очень важными свойствами:
- с одной стороны в него вкручен пятисантиметровый отрезок дюймовой трубы, что сильно упрощает его монтаж.
- он находится прямо тут, в багажнике припаркованных за домом «Жигулей».
Самой работы минут на двадцать. Сперва, вооружившись пассатижами, парой надфилей, напильником и куском стальной проволоки прикручиваю кран к остаткам массивной автомобильной рамы, брошенной в углу гостиничного двора.
Тиски готовы, можно слесарить. Неспешно протачиваю на вкрученном в кран кусочке трубы три кольцевых, уплотнительных проточки и сглаживаю фаску.    
- Папка, дай напильником поелозить. Папка, нуууу дай, нуу пожалуйста.    
- А не сломаете напильники?
- Нет, не сломаем, век воли не видать,- бодро рапортует подрастающее поколение.
Что тут скажешь, сам виноват, думать надо, что при детях говоришь.
Выдав мелким напильник, набираю на кухне крутого кипятка в литровую, деревянную кружку.
Пока конец водопроводной, пластиковой трубки прогревается в кружке с кипятком, откручиваю кран от импровизированного верстака и бережно сматываю в кольцо стальную проволоку. Все, халаява кончилась, будем привыкать экономить любой кусочек цивилизации. Чем дальше от Порто-Франко, тем реже и дороже будут любые технологичные вещи.
Первая попытка насадить кран на размягченный кипятком пластик трубы терпит фиаско. Разница диаметров пластиковой и стальной труб, слишком велика. Пластик гнется, заминается, но упорно не желает налезать на сталь.
Ну и ладно не очень-то и хотелось. Пластиковую трубу обратно в уже подстывший кипяток, попарься пока, подумай о жизни.
Где-то я тут палку подходящую выдел?
- Але…, цветы жизни, где палка, которую вы Мухе вчера кидали? Сюда ее несите, и напильник верните на родину.
Затрофееным у цыган, кованым ножом выстругиваю на конце палки подобие дорна.
На редкость удачный нож мне достался. Не очень большой, удобный, в руке лежит как влитой, подточить – подрезать, чего по хозяйству, очень хорош. Шкуры снимать я им еще не пребывал но, на мой взгляд, с этой задачей нож справится на твердую пятерку. При случае, в бочину вражью воткнется, как там и был. Отмытый, почищенный, слегка подточенный трофейный нож, в новых ножнах, уверенно занял место у меня на ремне.
- Папка, дай ножик подержать,- сына тут как тут.
- И мне подержать, - не отстает доча.
С одной стороны – колюще-режущее детям не игрушка. С другой – не тот тут мир, чтобы детей сюсюкать излишней опекой. Чем жёстче их воспитывать, тем больше их шансы дожить до старости. Ближайшие три поколения, менеджеры и юристы это не про здесь.
- Не порежься,- протягиваю дочке нож. – А ты, засранец мелкий, встань сюда и впитывай бесценный папкин опыт.
Сына не против впитать опыт, ему интересно, и упрашивать два раза не приходится.    
Выструганным из палки дорном, формирую в повторно разогретой трубе конус раструба. Вот так, черный пластик легко налазит на стальную трубу. Финальным аккордом стягиваю соединение, предварительно надетым хомутиком. Хомут плотно утопает в не успевшем до конца остыть пластике.
- Так, боец, мухой метнулся до Боцмана, пусть воду откроет. Проверим соединение на герметичность,- дети поразительным образом находят общий язык, с говорящим на странном диалекте немецкого, владельцем гостиницы.    
Хотя чего тут проверять, и так все ясно.
Сына возвращается в компании Зи-Зу, лично прибывшего принять работы на стройплощадке. – Гут, молодец, хорошо все сделал, сносу не будет,- а сам как-то странно косится в сторону от меня.
- Боцман, не томи, что не так?
- Русский, там за тобой пришли, да.
- Раз пришли, пойдем, узнаем, что мне предъявить хотят.
У входа в гостиницу, нервно топчется пара местных полицаев. Не нравится мне все это, сильно не нравится.
В опустевшем дворе шимпанзе спускается с крыши, задумчиво почесав зад, вооружается брошенной палкой - дорном и приступает к демонтажу на совесть прикрученного крана. Увлекшись, обезьяна не замечает, неслышно сокращающей дистанцию, большой, лохматой собаки. За обоссаную ночью миску неплохо бы посчитаться.
(эпизод когда, ГГ принуждают вытаскивать раненого русского из норы возле дома Вольфа, будет включен в общий текст)
- Не скажу, что я рад вас видеть, посему кратко говорите, что от меня нужно и проваливайте.
- Кхммм,- поперхнулся стоящий у меня за спиной Боцман. Смысла фразы произнесенной на русском он не понял, но мой настрой уловил.
В компании молокососа обряженного в форму патрульных сил ордена, по мою душу заявился мой мудоковатый, прибалтийский знакомец – «Artua Miskas» согласно нагрудному шеврону.        
- Бассар, фильтруй тффарь,- шепелявит, все еще распухшими губами прибалт, по всему, он тоже рад нашей встрече.
Третьего дня, Уве с Вольфом интересовались, как здоровье у окончательно потерявшей берега скотины посмевшей хамить истинным арийцам. Настойчиво так интересовались. - А ты, как я вижу на поправку пошел, говоришь почти внятно, уже. Не поумнел, но этого и не ожидалось. Мне как рассказать герру Вольфу, что ты хочешь заехать к нему в гости, в его отсутствие?
- Я этоого не хоочу, я такоого нее говрил,- дал задний ход полицай.
- А вот это ты ему, и расскажешь. И он тебе обязательно поверит, если захочет. Как считаешь, он захочет? Ты зубами-то не скрипи, для эмали вредно. Что там у тебя, говори по делу.
Мискас держит паузу, играя желваками и играя в гляделки. С заплывшими синевой глазами это выглядит довольно комично.
- Декретом «О частичной мобилизации, во вспомогательные части» (дата, номер) комиссариата обороны территории под патронажем Ордена – свободного города Порто-Франко. Вы – переселенец (номер айди), мобилизуетесь в подразделение обеспечения сил самообороны территории под патронажем Ордена, свободного города Порто-Франко на срок – до отмены действия Декрета. Распишись в получении,- и мерзко так лыбится, урод моральный.
-Ну-ка дай почитаю, эту маляву.
Так что там у нас. Интересная бумага. Составлена в двух экземплярах имеющих равную юридическую силу. Каждый экземпляр составлен на двух языках – английском, и родном языке колониста. Не радуют ассоциации с колонией, совсем не радуют.
Так, что там дальше. Права – лист воды и никаких прав по факту, разве что компенсация до двухсот экю в сутки, и лечение за счет города в случае ранения или болезни.
А, во - бесплатные похороны также за счет города и компенсация родственникам в случае гибели при исполнении. Бла, бла, бла… условия компенсации… короче, компенсация как бы предусмотрена, но также предусмотрено все, чтобы родня погибшего при исполнении, компенсации не получила. Знакомый подход.    
Теперь обязанности.
В случае отказа от условий Декрета в течение 30 часов с момента получения, покинуть территорию под протекторатом бла, бла, бла…, без права доступа в поселения Ордена или поселения под Протекторатом ордена. Бла, бла, бла.
О! Явится в расположение сил самообороны с личным оружием, боекомплектом не менее … иметь запас продовольствия… - да они охренели.
Впрочем, не будем горячиться, где немцу смерть, там русскому… там просто русские, и немцы там не водятся.
От почетной обязанности встать на защиту интересов Ордена, похоже не отвертеться.    
- Тут написано, что я должен явиться со своим транспортным средством, но у меня его нет. Как быть?
- Как нет? По нашим данным у тебя дизельный грузовик грузоподъемностью до трех тонн…
- Мы уже на ты? Ты, ни чего не напутал? А грузовик я, второго дня, немцам из Веймара продал. Хорошую цену предложили, не смог я устоять.(жаль головастика отдавать было, прикипел я к нему, сроднился, но мне что-то посолидней жизненно необходимо)    И не смотри на меня так. Вы, на КПП регистрируете въезд-выезд машин, вот там – как в шахматах все ходы записаны. Почитай, если интересно.
Подбитый глаз прибалта как-то странно задергался.
- На «Жигулях» тогда приезжай.
- Каких?
- Зеленых - тех, что из-за дома торчат.
- Так это не мои «Жигули». Если я с девушкой три ночи в одной койке провел, это ни дает мне прав распоряжаться ее имуществом.
Тик глаза моего оппонента приобретает совсем уж нездоровый характер.
- Расписывался, и давай сюда, бумаги.
Распишусь, куда ж я денусь.
На выходе с территории гостиницы прибалт сталкивается с возвращающимся из порта Йонкером. Добродушный великан, с двухпудовым бочонком рыбы под мышкой, слегка дебильно улыбаясь чему-то своему, уступает дорогу паре патрульных.
Что, проходя мимо Йонкера, тявкнул прибывающий в расстроенных чувствах полицай так навсегда и останется межу ними. Прибалт не скажет, а лезть с подобным вопросом к Йонкеру, может оказаться весьма не безопасно для здоровья.
- ХА! – секунду назад спокойный гигант, резко дергает здоровенную кулачину к подбородку, всем видом показывая – ща пробью. Хорошо так пробью, акцентировано, вкладывая в удар все полтора центнера своей массы.
Лично мне, при виде Йонкера, отводящего руку для удара, резко захотелось присесть, закрыть голову руками, стать маленьким и незаметным.
Мискас, оказался совсем не чужд подобных стереотипов. Машинально прикрыв голову руками, прибалт шагнул назад, запутался в побегах колючего кустарника, и в ряскоряку осел в колючий куст. Больно ему наверно, там хоть шипов и не много, но зато каждый шип с палец длиной. Точно больно, вон какие забавные рожицы строит и шипит как змея.    Мелочь, а приятно.
Проигнорировав, впавшего в ступор, напарника потерпевшего Йонкер вновь превратился в пацифиста и вразвалочку удалился в сторону кухни.
- Боцман, а твоя ручная горилла не перегибает?
- Отнюдь. Я этот дом построил в первой дюжине домов этого города. Сам Франко заложил первый камень в его основание. Будет нужно я этому щеглу, мигом организую перевод в патрульную часть на юг Дагомеи.
- Что, действительно сам Франко, у тебя каменщиком подрабатывал?
- Век воли не видать, - ехидно ухмыльнулся Боцман.
Пару минут молчим глядя на ковыляющих к машине полицейских. Надеюсь иглотерапия пойдет прибалту на пользу.
- Боцман, что делать с Декретом о мобилизации? У меня двое малышей на руках, и полное отсутствие желание вписываться в проблемы Ордена.
- Хм, что делать, что делать. Можешь у немцев пересидеть, но это тебе обойдется не дешево по деньгам, да и не безопасно там. Тем более для детей. Жилья там мало пока, еще не отстроились люди на Рейне, а народу много. И работу в мокрый сезон вряд ли найдешь. И ту не за деньги, а за еду.
- Безрадостная перспектива. А если податься в силы самообороны, чего от них ожидать можно? Рейд в буш, расстрельные команды или строевая подготовка с утра до вечера?
- Это вряд ли. Раньше, в городе тыловики Ордена базировались. При подобном шухере они снабжали основные силы всем необходимым. Топливо в основном, патроны, хавчик, медикаменты, палатки, все чем тыловикам заниматься положено. В этом году их куда-то перебросили. Толи политика у Ордена поменялась, толи где-то в другом месте в них потребность появилась, не знаю. Но, тыловые службы из города убрали, а их функции возложили на городской магистрат. Да.
Зи-Зу покряхтел, присел на скамеечку в тени каменной стены и продолжил.
– Я так мыслю - городской магистрат постоянно откладывал это дело на потом, пока не пригорело. А как запахло жареным, гребут всех, до кого могут дотянуться. Но в этом деле тоже далеко не каждый сгодится. Коренных жителей города, особенно тех, кто при собственности брать нельзя. Именно они, а не полиция держат в узде, расквартированных на мокрый сезон переселенцев. Да и куда их брать, тут половина больных. Что ты уставился? Сам посуди. Заболел сахарным диабетом, все твой ареал расселения Порто-Франко, устье Рейна, ну край – Портсмут, но это вариант для совсем отчаянных. Все, дальше, этих мест в сезон дождей инсулин не доставить. Это тебе как пример. Так что, грести будут тех переселенцев у кого в городе родня осталась, кому есть, зачем возвращаться. Но, кто уедет отсюда с началом сухого сезона. Таких немного наберётся. Вот увидишь.
- Хм, у нас – русских поговорка есть - Век живи, век учись.
- Хорошая поговорка, правильная. Да.
- Ты так и не сказал, куда нас могут отправить?
- Куда-куда, далеко не зашлют. Скоро дожди. Максимум две недели осталось. Потом все – вся движуха замрет до окончания дождей. Рискну предположить,    из вас сформируют конвой. Топливо повезете, чтобы патрулю было чем по пути на базы заправляться. Может еще что, по мелочи. Вряд вас даже близко к району зачистки подпустят. Сходи на сборный пункт, осмотрись. А твои, у меня пересидят, до твоего возвращения. Место тут тихое, надежное, сам видишь.
Старый хитрован, у тебя гостиница заполнена едва на треть, и не хочется тебе клиентов терять, край как не хочется. Но, из песни слов не выкинешь, место действительно хорошее - тихое.
- Что-то кости ломит. К дождю, пожалуй, да. Русский, прими совет. Я не знаю о чем ты тер с Патрульными (еще бы ты что-то понял, мы говорили на русском), но заканчивай их называть полицаями. С той плесенью, что сюда заявилась, это прокатит, а вот те ребята что под пулями ходят и в буше пыль глотают могут не оценить. Упаси бог, подобное сорвется с языка при патрульных из сопровождения конвоев или рейнджерах. Эти точно пристрелят, с гарантией, а у тебя малыши. Да.
- Спасибо, учту.

Уже десять дней в верховьях Рейна. Идет самая настоящая война. Мир-то, он не без добрых людей. Вот какие-то добрые люди и организовали «освобождение» насильственно переселяемых от Порто-Франко. Эти же добряки подкинули «освобожденным» различного стреляющего хлама, чутка боеприпасов и кой какого снаряжения.
Как результат «освобожденные» тут же принялись грабить все, что едет мимо, увеличивая свою численность и расползаться по окрестным территориям.
Экстаз первых трех-четырех дней беспорядков на северной трассе закончился с прибытием к месту конфликта срочно снятых со всех объектов сил Ордена, наемных отрядов и роты добровольцев отмобилизованных в Порто-Франко.    
Дошло до того, что сейчас вратарями на городских КПП местные полицаи встали. Ой, простите, конечно же патрульные.
В две смены стоят. И отсыпаются тут же, в срочно переоборудованных под казармы соседних зданиях.
У западного КПП, вообще, клоунада получилась. Армянский клан, урвал кусок земли недалеко от КПП, и слепил на нем гостинцу с шалманом. Но, вот беда, занесли армяне исключительно главному полисмену. А тот возьми да и убудь на северную трассу, нести идеалы добра и справедливости, в составе миротворческого контингента Порто-Франко.
Вот тут-то, его заместитель, оставленный в городе, и припомнил армянам пронесенное мимо клюва. Злые как черти полицейские заехали на постой именно в армянскую гостиницу.
Смекалистые армяне тут бросились искать справедливости в мэрию, но там том их ждал очередной, жесткий облом - по случаю введения особого положения вся власть в городе перешла к военным. Как итог всей этой хитрожопости, армянам пришлось взять на себя содержание двух смен дежуривших на ККП полицейских. А местной армянской диаспоре заносить военному коменданту Порто-Франко значительно больше, чем планировалось изначально.
Зато под мобилизацию не один армянин не попал. Такая вот нация пацифистов.
Трое суток спустя, после того как заваруха на серной трассе набрала совсем уж неприличные обороты гремя броней, сверкая блеском стали сборное воинство под знаменами ордена паровым катком и огненным шквалом прокатилось вдоль северного маршрута.
Но, толи броня была не очень крепка, толи с огнем не заладилось, но боевые действия затянулись и раненых оттуда начали вывозить десятками. Плюс к этому затянувшеюся миротворческую операцию пришлось снабжать, топливом боеприпасами, водой, жратвой и эвакуировать в город изрядное количество вышедшей из строя техники. Если не врет официальная пропаганда, доблестным силам правопорядка удалось оттеснить бандитов на значительное расстояние к северу от трассы. Как раз на немецкие поселения в верховьях Рейна. Как бы случайно так получилось, вот только не верится мне в подобные «случайности».
Не вериться хотя бы потому, что немцы, хотя назвать их немцами можно весьма условно. Чистых немцев там не более четверти, остальные три четверти, австрийцы, скандинавы, чехи, голландцы, даже пара сотен швейцарцев имеется. Но стержень всего этого пестрого сообщества немцы. Не отнять, именно на них все держится.
К моменту, когда до них докатились неприятности, немцы успели отмобилизоваться и перебросить в верховья Рейна почти тысячу бойцов.
Тысяча человек по местным меркам - армия, и пускай немцы выгребли все, что смогли и держать под ружьем больше недели такие силы они в состоянии, но сам факт наводит на размышления. Гламурный Порто-Франко не может наскрести две сотни бойцов, а его соседи при нужде выставляют тысячу. Причем, со слов Руди, тысячу отнюдь не раш-фольксштурма, а вполне подготовленных резервистов.
Умному, как говорится, достаточно.    
Боцман прав, гнилой город Порто-Франко. В нем сейчас не меньше двадцать тысяч жителей, а в помощь регулярным частям Ордена, смогли наскрести чуть больше полутора сотен бойцов. Теперь вот еще сколько-то попытаются набрать в чести снабжения.

Прервав мои размышления, на территорию отеля летящей походкой вырывается рыжее чудо с планшетом под мышкой. От избытка эмоций чмокнув меня в щечку, Ким похвасталось
- Сорок экю, за два портрета. И на завтра клиент есть. Я молодец?
- Иди уже, молодец, сложи в номер свои карандаши, и найди мелких, ужин скоро.
Прежде чем Ким исчезает в дверях, успеваю легонько хлопнуть по аппетитным формам чуть ниже поясницы.
- Знаешь русский, Там, у меня был друг…….
Боцман прервался на полуслове. Отстранённо пошарил руками у себя на поясе. Выудил из кисета щепотку табака. Размял ее между пальцами, не спеша забил в трубку и прикурил от большой спички, по-ковбойский зажжённой об каблук.
- Так вот,- Боцман подобно непрогретому дизелю пыхнул клубами дыма. – В колледже он влюбился, хотя нет, полюбил так будет правильней, да. Полюбил одну девушку. Не скажу, что она была очень красивая, но чем-то она его зацепила. Намертво зацепила – на всю жизнь. Вот только….., не срослась у них любовь, да. Она была из чистокровной английской семьи, и нам – бурам даже смотреть в их сторону было чревато. И тогда он начал ее рисовать, да. Наша комната в общаге колледжа вся была завешана ее изображениями. А потом….., потом ее забрала болотная лихорадка, редкий случай для белого, но….. так кости выпали. Мой друг не остановился, он продолжал ее рисовать. Он взрослел, и девушка на картинах превратилась в женщину. Он состарился и женщина, превратилась в милую старушку. Пожалуй, он был немного сумасшедшим, да. Женщины в его жизни, конечно, были, но он так и не смог женится, не смог завести семью. Так и прожил всю жизнь, рисуя мечту.
Боцман напустил неподдельной грусти во взгляд и заново раскурил потухшую трубку.
- Художник был?
- Нет, моряк, как и я. Рисовал хорошо, да. Но, только для себя.
- В холле, по обе стороны от камина, это она?
- Она. Его прощальный подарок, перед моим отъездом сюда.
- Хм, возможно ему тоже стоило приехать сюда. Кто знает, возможно, здесь и начал бы жизнь заново. Тут, сам мир к этому располагает.
- Возможно. Я звал его с собой. Но, здесь нет ее могилы.

                                                                                                                                                            
                                                                Порто-Франко.    Вторник -    19 число, 9 месяц, 16 год.    Утро.
                                                                                     Температура + 22 . Ветер умеренный. Облачно.

Сборный пункт, встречает    хрустом плохо укатанного щебня, суетой и    хмурыми, злыми лицами убывающих в зону боевых действий.    Не разговорчивый часовый на входе принимает мое предписание о мобилизации и направляет в сторону импровизированного штаба – пять колченогих столов под навесом из маскировочной сети в два слоя.
- Здесь сказано, что ты водитель,- констатирует, написанное в призывом ордере, пожилой, но все еще крепко сбитый, офицер за крайним столом.
Странный у него акцент, чем-то похож на говорок Боцмана. Хотя, из меня лингвист как из …., плохой из меня лингвист, никакой даже.
- Руль от колеса отличаю, и хорошо выучил все знаки дорожного движения.
- И где ты тут видел, дорожные знаки? – военный не понял или не оценил шутку.
- Я и говорю - с дорожными знаками проблем не будет.
Над плечом решающего мою судьбу военного, склонятся смутно знакомый мне    патрульный. Где-то я его видел, вот только, не помню где именно.
Патрульный, кивая в мою сторону,    энергично нашептывает военному за столом. Во взгляде военного разгорается огонек интереса.
- Хм, мне тут подсказали, что ты действительно мастак по части крутить баранку. Ходил в рейды с ребятами Вольфа. Такие люди нам нужны. Пойдешь в отряд обеспечения, там, как раз будет одна из    машин Вольфа. Ее и возьмешь. Все, свободен!
- Разрешите выполнять?
Вояка вскинул брови и уставился на меня    - удивлен, что я все еще здесь.
- Разрешаю.
- Разрешите бегом?
Вместо ответа вояка демонстрирует мне приличных размеров кулак, со сбитыми костяшками.
- Ну, нет так, нет. Я и шагом пройдусь, не гордый.

Разномастная толпа гордо именуемая – сводный отряд обеспечения    пряталась от солнца под длинным навесом    в дальнем углу сборного пункта. За исключением четверки азартно играющих в карты латино, по один-два человека рассевшись на ящиках, нигде не сбиваясь в большую группу.
Это как раз понято, чтобы сбиваться в группы по интересам нужно как минимум понимать друг друга.
А тут, кого только нет.
Пара ярко разодетых негров сидя дергаются в такт музыке из плеера. Плеер у них один на двоих и они поделили динамики наушников по одному на негра.
Странный народ негры, тут жара и духота такая, что хочется забиться в самую глубокую тень и не вылезать оттуда до заката, и чтоб фонтан рядом. А эти, дергаются как заведенные.    Мерзнут что ли. Хотя кто его знает, может у них на экваторе в лютые морозы такая жара стоит.
Рядом с неграми, ковбойского вида мужик, с флагом конфедерации на шляпе, в пол голоса беседует с качком – альбиносом в армейских штанах, обтягивающей рельефный торс    камуфлированной майке и белой бейсболке. Странное сочетание белая бейсболка с торчащими из под нее длинными, молочного цвета волосами.
За ними дремлет пожилая пара. На мой взгляд, скандинавы, есть у них в масти, что-то этакое – нордическое.
Щедро расписанный народными индейскими    мативами, невысокий, жилистый как старый ремень парнишка    с глубоко посаженными, раскосыми глазами, валившимися щеками и орлиным профилем, делает вид что дремлет.
Но это только на первый взгляд, если присмотреться, заметно, что на самом деле он наблюдает из-под прикрытых век.    
Не, реально, натуральный индеец. Только не из всяких там Виниту и Чингачгуков, а скорее его предки ближе к Монтесуме или Куатемоку.    
О! Земеля.
Присаживаюсь радом с пожилым - под полтйник, сухеньким мужичком. Моя бабушка называла таких – дети войны. Плохое питание, короткое детство в бараках или землянках, мало способствует статному телосложению и богатырской ширине плеч.
- Не занято?- аккуратно сдвигаю в сторнку поношенные кирзачи с торчащими из них землистого цвета портянками.
- Ась, чего?
Потерянный какой-то мужичек. Недельная щетина придает ему совсем уж бомжеватый вид, да и запах соответствующий.
Но, не бомж нет. Пострижен просто, но аккуратно, расчесан даже. Одежда рабочая, но не рванина с помойки. Руки мозолистые, зубы на месте. С правой стороны лица остатки приличного синяка, так и я сюда заехал не красавцем писанным.
- Отец, присесть рядом с тобой можно?
- Ась……, ой,    конечно, конечно.
- Дэн, - протягиваю руку.
- Степаныч.
Рукопожатие у мужика неожиданно крепкое.
- Те, Ильюха Муромский не родственник, так и руку оторвать можно.
- Ась? Не. Я не с Мурома, новгородский я, из-под Старой-Руссы.
- Сюда то, каким ветром занесло? Если не секрет конечно.
Что-то мужичек совсем уж не в своей тарелке. Любой нормальный человек насторожится от моих расспросов.
Сидишь себе, никого не трогаешь, а тут к тебе фраер залетный подкатывает, и начинает в душу лезть. На дурака, вроде, непохож, а тупит.
- Да, Васька – сучара, запил крепко, вот меня вместо него и подрядили в Москву ходку сделать.
Мужик жадно посмотрел на дымящих табаком картежников, сглотнул и на манер собаки втянул воздух.
- Начальник, у тебя папироски нет часом? – и глаза такие жалостливые, как у маленького ребенка.
- Фу-фу-фу, Степаныч, ты попутал чё-та. Начальники они все Там, на зонах остались.
А сигареты у меня есть. Именно для такого случая таскаю в кармане взятую на щит у цыган,    уполовиненную пачку.
Степанычу не до ответа. Мигом запихав в пасть сомнительного вида сигарету, Степаныч дрожащими руками пытается добыть огонь из старой, бензиновой зажигалки.
Наконец-то добыв огонек, в два затяга выдувает пол сигареты и блаженно закатывает глаза – вот она нирвана. Еще затяг и чакры начнут открываться.
Перетекший каплей жидкой ртути, расписной индеец, интернациональным знаком демонстрирует порочную наклонность к открыванию чакр, путем выкуривания халявных табачных изделий.
Но, без борзоты во взгляде. Не требует, просит скорее, но и не заискивает.
Перспектива - расстаться с частью вожделенного курева, для добившего, до фильтра, первую сигарету Сстепаныча - смерти подобна.
- Степаныч, не оскудеет рука дающая.
- Ась?
- Бог, говорю, велел делиться. Отсыпь парню две сигаретки, кто знает, как жизнь повернется. Нас ведь тут не на прогулку в санаторий собрали.
- Так ить, где ж я курева еще возьму-то? Третий день без курева.
Но, пару сигарет из пачки вытряхивает.
- Грациос.
- Ась?
Расписной индеец, прикуривает от одноразового Крикета, морщится – эстет хренов.
В отличие от Степаныча расписной не втягивает по пол сигареты за раз, а дымит короткими затяжками.
- Поблагодарил он.
- А…. ну да. Я-то еще одну скурю?
- Да хоть все. Поехал ты в столицу, дальше что было?
- Ась? А… Ну да, приехал я значится в Москву. Все чин-чином, загрузился, значится, а пятница была, вот я    к Кольке - дружку своему армейскому    и заехал на постой. Вечером посидели, как водится, как без этого. А по утряни, Кольке на работу надо, даром что суббота. А он лыка не вяжет, перебрал с вечера, хотя и немного выпили. Подменить попросил, а то уволят, говорит, строго у них с этим. Пропуск свой дал, хоть мы и не похожи, но Колька уверял – проканает.    Я что, другана выручать надо - пропуск взял, сел, поехал. Приехал по указанному адресу, а там хрен поймешь, толи база какая, толи мастерские ремонтные. Заехал в ангар, а там темно как у негра в заднице.    Со мной старшой по машине был, ты говорит - свет не включай и глаза закрой, объект то секретный. Я и закрыл.
Степанычь нервно задымил очередной сигаретой.
- Как табачок, Степаныч?
- Получше «Примы» будет, но не «Беломор», нет.
Везет мне на табачных эстетов сегодня.
- Степаныч.
- Ась?
- Я так понял - глаза ты открыл уже здесь. Понятно…... Дай угадаю, что дальше было. Тут тебя встретили «старшие по машине». Сказали, что надо до города смотаться и сразу назад. По приезду пару пузырей выставили, а утром ни «старших» ни машины. Так было?
- Почти.
Степаныч, зло сплюнул на окурок и сунул его под ящик.
- Начальник, я ж не алкота какая. Я с понятием….
- Достал ты со своим начальником…..
- Ну…., извини, командир. Я вот начальником только над собой могу быть. А ты, людей направлять можешь, твое это. Я ж вижу.
- Так уж и видишь?    
Хитрован старый, курева тебе еще хочется. Да и попал ты крепко, крепче, пожалуй, и не придумаешь.
- Ладно, проехали. Как тебя с хвоста-то сбросили?
- Как-как, так сбросили. Сунули в морду два раза и выкинули из машины. Очнулся, а тут такие страсти вокруг водятся, как штаны не уделал, сам не понимаю. В кустах просидел ночь - страху натерпелся. Потом вижу, колонна идет, вышел к ним. А там басурмане, по-русски не белмеса не понимают. До города довезли, в милицию сдали. Спасибо хоть в степи не бросили.    В кутузке просидел, не знаю сколько, дня три не меньше. Потом, какой-то курат при погонах сюда привел. Сказал, – Сиди-жди, кому положено придет, все скажет.
- Понятно.
- Степанычь, ты в курсе, тебе местные власти по прибытии подъемные    заплатить должны.
- В курсе.
Похоже на деньги Степаныча    тоже развели.
- Ай-ди – документы хоть остались у тебя.
- Остались. Странно деньги забрали, а документы оставили.
- Это как раз нормально. Если бы тебя без документов нашли стали выяснять, кто ты и что, а так чего выяснять все и так понятно. Жив-здоров, иди-гуляй, крутись, как хочешь. Но это тебе еще повезло, дожди скоро, а так бы ехать бы тебе, Стеаныч, за тридевять земель. И остаток жизни корячится там за еду. Это если повезет, конечно.    Тебя утром кормили?
- Кормили. А ты не знаешь, куда нас?
- Знаю, на войну поедем. Горючку и припасы повезем для армии.
- О как. А кто воюить и с кем?    
- Да как тебе сказать, отец. Официально вроде как местные власти бандитов гоняют, но это официально. А по факту, ты вполне мог оказаться вместе с теми бандитами.
- Да……, путано как-то выходит, без пол литра и не разберешься……..
- Степаныч, ты ж вроде говорил, что с понятием.
- Да это я так, к слову.
Степаныч достал из кармана пачку сигарет, покрутил в руках, и со вздохом засунул обратно в карман.
- Степанычь, тебя Там искать будут?
- Вряд ли, машину Васькину я на базе оставил, где груз забирал. Ну, пропал шофер, кого этим удивишь в наше время. Пришлют нового водилу и заберет он машину, делов-то. Заявление в милицию напишут, может быть. Да толку с того заявления.
- А родня?
- Так старший мой в Ленинграде    работает, хорошо, если раз в полгода заедет батю проведать. Дочка за офицера замуж вышла, с ним на Сахалин уехала. Какая тут связь. Младшенький мой – Виталька, в армии, ему еще полгода до дембеля. Письма пишет, а я – пень старый, редко отвечаю.
- Понятно.
- Командир, мне тут давеча в милиции баяли, что мы и не на Земле вовсе? Брехали поди, сволочи?
- Да нет, отец. Не врали тебе.
- Вот ведь как, такое и не в каждом фильме покажуть, а тут на тебе.
Степаныч не удержался и задымил очередной сигаретой.
- И что, обратно нам ходу нету?
- Я тут сам недавно. Но, насколько мне известно - нет.
- Эх беда…... Пропадет Виталька без пригляду, как есть пропадет. Так-то он парень хороший, справный, но пригляд за ним нужен, тогда не забалует и выйдет из него толк.
- Ходу нет, но шанс есть. Есть способы отсюда весточку туда послать, человека нужного сюда вывезти. Не знаю хороший ли это вариант, и уж точно не бесплатный.
Степаныч на посыл не реагирует ни как, молча смолит папироску, думая о чем-то твоем.
- Степаныч, я понимаю, парень растет, но разве мать за ним не приглядит?
- Померла матушка, три года уж как. Она меня - дурака старше была на двенадцать лет, да по малолетству – в войну, натерпелась. Вот и не сдюжила.
Попал мужик и не просто сам попал - семью свою подставил, с его точки зрения.
- Машина на который ты приехал, тоже пропала? – это я так пробный шар, на удачу.
- Не, тут она стоит, в отстойнике за забором.
- Путная хоть?
- Тфу, страсть одна. Масло жрет как бензин, гидроусилитель не пашет, воздух травит. Я свечи два разА чистил пока досюда доехал. И не сказать, что старая - лет семь восемь от силы, но ушатана в хлам.
- Марка машины какая?
- «Колхида» - горный тягач, мать его. Слыхал про такую?
- Полуприцеп что ли?
- Он самый.
- А сам прицеп как, живой?
- А чего ему будет, там железо одно, тормоза и те сняты.
- Э.. не, отец. Не торопись с выводами, может мы с этого металлолома еще денег чутка поднимем. Хоть на курево у тебя деньги будут.
- На курево - хорошо бы. Помоги, командир, я не забуду.
- Прорвемся, не в первый раз. Степаныч, тут такое дело.
- Ась?
- У тебя документы, которые Колька дал, сохранились?    
- Да, а что?
Ишь, подозрительный какой стал, раньше думать надо было.
- Если они тебе не дороги как память, дай их мне. В торге за твою «Колхиду» могут стать весомым аргументом. Ты что, вез кстати?
Есть тут коллекционерка одна, не думаю, что для нее это будет, сколь ни будь интересно, но попробуем – вдруг прокатит. На крайняк будем давить на жалось. Хотя……., надавишь на неё, как же.
- А хрен его знает, что вез. Коробки какие-то, ящики. Эти фраера все цыкали – вези аккуратней. Держи документ, на кой он мне теперь.
- А по весу, тяжелый груз?
- Тонн шесть, край шесть с полтиной. Больше эта страсть, отродясь, не увезла бы.
И что мы имеем, шесть тон, какое-то нежное оборудование, которое весьма срочно потребовалось кому-то очень не простому.    Или за ленточкой сперли, что-то ценное и в темпе сюда переправили. Возможно такое? Да запросто.
Не похож весь этот блудняк вокруг Степаныча на спланированную заранее акцию, на форс-мажор похоже.
Посрочному нашли лоха из глубинки, развели на переход сюда, а тут еще и на подъемные кинули. По стилю исполнения на бодрую братву похоже. А все бодрые у нас около Москвы трутся.
Может и удастся со временем разнюхать детали.
Только толку с этого. Будем реалистами, рассчитаться вряд ли шанс выпадет. Да и кому рассчитываться, Степанычу?
Мне, оно точно не надо.
Но, зарубку на память оставим, мало ли.

А вот и начальство по наши души. – Степаныч, туши бычок, начальство пожаловало. По всему, сейчас нам обрисуют перспективы.


В сопровождении пары мордоворотов в форме патруля, в нашу сторону катился круглый как колобок, почти лысый, господин с очень важной мордой лица. Господин, оказался полиглотом из мэрии, за свои языковые таланты и неизвестные нам проступки (зуб даю, они были) назначенный командовать нашим горе подразделением.
Сходу, ухватив быка за рога, важномордый полиглот принялся на разных языках выкрикивать имена и номера Ай-ди потребных ему людей. Всего набралось двадцать семь человек, включая меня.
Какая умная голова этот цирк придумала? Как он нами руководить собрался? Лично мне непонятно. Собирая нас в кучу, полиглот говорил минимум на английском, немецком, испанском или итальянском, а может еще и на португальском.
Подозрительно все это.

- Ну, чего он там раскомандовался? Чего говорит-то.
- Говорит, сейчас пойдем машины получать. Как получим, начинаем обслуживать. И чтобы завтра к утру были готовы под загрузку. Степаныч, на чем на родине ездил?
-Так эта… на «Газоне писятвтором» почту возил. А как почту закрыли в девяносто первом годе, так лес возил. Сперва, на ЗиЛу-131 потом на Урале-лесовозе. У нас там край-то лесной, мужики кто пилит, кто возит, а другой работы-то и нету……
- Понятно, в целом, потом подробности расскажешь. Сейчас давай сапоги на педали одевай и ходу. А то без нас все путные пепелацы разберут.
Это я так, Степанычу бодрость духа придать. Лично я, ни на йоту не верю, что под нашу зондеркоманду выделят нормальный транспорт.

Порто-Франко фильтр окончательно абсорбирующий в себе транспорт не способный выжить на местных, суровых маршрутах. Этот фильтр носит немного лиричное, на мой вкус, поэтичное даже, название – Последний приют.    
«Последний приют» - кладбище или скорее разделочный цех для обитателей скоростных, закатанных гладким асфальтом дорог. Той их части, которой повезло, не замерь навсегда рыжим от ржавчины остовом на пути от баз до города.
В отличие от «авторазборок» при Базах, в городе действо потрошения, отбегавшего свое транспорта имеет принципиально другой размах. Над «разборкой» замерла стрела добротного автокрана. Между разбираемой техникой, подобно задравшим в небо длинные шеи бронтозаврикам, мечутся грейферные погрузчики на пневмо ходу.
Потрясающая скорость и эффективность. Вот бронтазаврик приподнял и развернул раму грузовика. Нежно захватил стальной пятернёй грейфера оставшийся лежать на бетоне задний мост грузовика. Вытянул, почти параллельно земле, шею стрелы и уложил снятый мост на стенд для разборки мостов. Втянул в брюхо короткие толстые лапы, деловито переехал на новое место. Встал на лапы, и безжалостно сминая тонкий металл кузова схватил грейфером кузов оранжевого Фиата. Трубный сигнал ревуна. Резкий поворот башни, с одновременным разгибанием стрелы и смятые остатки Фиата летят в солидную кучу таких же неудачников - мастер работает.
Пламя горелок, визг отрезных кругов, звонкие удары кувалды. Суета рабочих с обычными садовыми тачками. Уложить в тачку стартера и генераторы, накинуть поверх тонкие кишки проводов, уступить дорогу коллеге собирающему болты, гайки, шпильки и прочий крепеж, устремится к полукругам складов-ангаров. В ангарах другие люди отсортируют привезенные агрегаты, по базе данных сверятся с заявками и определят дальнейшую судьбу агрегата: на склад, в магазин согласно заявке или в утиль.
Между рядами замерших машин бродят клиенты, выбирающие конкретные детали и узлы. Счастливцы, обнаружившие искомое, нарушая все мыслимые требования промышленной безопасности, следят, чтобы так нужная им деталь была демонтирована с особенным тщанием.
Нужный агрегат, там, на Земле, это вопрос времени и денег. Здесь, зачастую - вопрос жизни.

- Степаныч, ты лицо-то подобрее сделай, приглянулось что?
- Ась?
- Присмотрел себе драндулет, говорю.
- Так красота-то какая – глаза разбегаются просто. Я такие машины, раньше только в Ленинграде и Москве видал. В нашу-то глухомань разве что лесовоз заедет какой. А тут вона скока всего.
Тут я со Степанычем, согласен.
Как хорошо было бы, например вот на этом фургоне «Рено», положить стрелку спидометра на цифру «100» и, прихлебывая хороший кофе, да под лиричную музычку льющуюся из добротной стереосистемы, прокатится от Берлина до Парижа. Ехать и наслаждаться самой ездой, почти не слыша работающего мотора, нежась в комфорте кондиционера, с отличным светом, если ночь застанет в пути. По ровной, широкой дороге, а вокруг дома красивые, поля засеянные – красотища капиталистическая. А что колесики крохотные, так центр тяжести ниже, устойчивость соответственно выше. На асфальте какая разница, какие колеса.
Или вот этот, явно американский тягач. Ободрать с тебя всю блестящую мишуру, наварить по кругу брутальных железяк. Вполне сойдет за грузовик Безумного Макса. Скорость, бандиты, стрельбы, тараны и Тина Тернер на подпевках – эпичная картина.
Вот только те, кто смотрел фильм внимательно, заметили скромную деталь – ездил главный герой исключительно по дорогам, причем в основном, дорогам асфальтированным. Такой вот пост апокалипсис.
Помечтали и хватит.
- Степаныч, не стесняйся, бери любой! Сегодня твой день – отведи душу.
Бери-бери, а я посмотрю, стоит с тобой дальше дела иметь, или ты неисправим.
- Так ить…., на таких по асфальту только ездить. А сломается, если? Как чинить? Там, поди, понатыкано как в космической ракете всяких элек…..тр…тро..    Тфу ты….. Ну ты понял, коробок с проводами. Куда тут на ней уедешь, встанешь намертво на десятом килОметре, а тут такие страсти водятся. Не…., я кроме как на советскую машину не согласный!
Молодец – Степаныч, тест ты почти прошел. Любой ГАЗон или ЗиЛок по местному бездорожью поедет и не поморщится. Человек ты, конечно, простой, бесхитростный, но не глупый. Это у таких, как ты, дети не косят от армии и без истерик готовы, с утра до ночи, впахивать в поле или у станка. Тебя в коллектив нормальный, сколько бы ты пользы принес людям. Да и себе тоже.    
- Осталось найти советскую машину. Степаныч, ты налево иди, смотри, а я справа посмотрю.
- А…, ага давай. Я налево……

На самом деле мне нужно направо, поручкаться с сидящим на капоте песочного цвета «Татры» Вольфом.
Их там трое, таких неудачников. В силу каких-то причин, вынужденных предоставлять свою технику под нужды Города.
- Знаешь Вольф, люди делятся на два типа. Одни сидят на капотах, а другим нужны деньги.
- Что?
Класс, всегда хотел, вот так вот – с легким понтом, бросить эту фразу.
- На капоте сидишь ты.
- И?
- Спускайся уже на грешную землю. Есть тема.
Спина к спине, усевшись, на погнутый колесный диск от чего-то большегрузного, продолжаю гнуть свою линию. На солнцепеке сидим, но зато к нам не дойдешь незаметно – можно пообщаться спокойно.    
- Как сейчас ситуация с горючкой?
- С чем?
- С топливом – бензин, соляр.
- А…, плохо с топливом. Цены выросли почти в две, но это еще полбеды. Даже по таким - заоблачным ценам топлива не достать.    
- И как долго это будет продолжаться? Есть прогноз? «Последний приют» в три смены пашет, значит есть топливо, - киваю на снующую в стороне технику.
- Долго. Против банд, всю свободную технику бросили, все до чего дотянуться смогли. Да еще, наших изрядно подтянули, и ваших тоже. Вся эта прорва десятками тонн горючку жжет. Все запасы топлива туда отправлены, а новые когда еще подвезут. До дождей, боюсь, не успеют. А эти, на разборке. Им по максимуму площадку почистить надо, дожди скоро. И интерес тут у многих людей имеется. Так что, этих найдут чем заправить.
Так-так-так, что это за «Наши» такие? Но, не будем торопить события, и тем более проявлять интерес. Попозже все выясним, а пока проясним местные расклады.
- И много тебе «призов» не вывезти?
- Много,- а глаза такие грустные…
Давай, подави мне на жалость. Я тебе в раз припомню, как мы не так давно расставались.
- Вот почему-то не верится мне, чтобы у такого жука как ты - Вольф, на черный день, не было прикопано десятка бочек с топливом.
- Что, можно давно откопали. А что осталось – действительно на черный день. Когда, край уже и больше никаких вариантов.
- Вольф, я вот не пойму, а чего твои парни как последние бомжи по бушу носятся - обломки собирают? Тут сотни машин стоят, разбирай и разбирай. Или тут, свои люди, за этим процессом приглядывают?
- Приглядывают. Да так приглядывают, что не подступится. Я же когда сюда приехал, в городе строиться начинал. И всей мощи немецкого анклава не хватило, что бы меня в городе оставить. Пришлось на выселки переезжать. Мастерские хоть удалось отстоять. Тут ведь как, хочешь машины строить или ремонтировать, пожалуйста. Но, агрегаты или сам ищи, где хочешь. Или сюда иди, а тут вход экю выход два. Вот я и ищу.
- Коза-ностра, и якудза в одном флаконе. Ордену, как я понимаю – местные разборки до известного места, лишь бы работа делалась и его с этим не напрягали. А нужные шестеренки еще и смазываются хорошо, так?
- Так.
Покупать технику и агрегаты, на местном рынке Немцам никто не мешает. Но, для этого нужны деньги:
- которых не так что бы и много - это раз.
- которые требуется для вложений в более насущные проекты, или проекты где без денег никак – это два.
- содержать Вольфа, для анклава в целом, выгодно. Плюс есть некоторая самостоятельность и независимость в этом вопросе (а это дорогого стоит) – это три.
- Ладно, Вольф, не будем о грустном. Нам тут озвучили, на построении, мы в основном топливо повезем. Слышал, что об этом?
- Слышал. Сейчас по всему городу бочки, да и не только бочки – любые годные емкости, под топливо собирают. Сегодня вам дадут с техникой разобраться, а завтра заправлять начнут.
- Прямо тут заправлять будут? В порт или на склад ГСМ не погонят? Учет полученного топлива какой будет?
- Тут, и думать нечего. Если вас в другом месте заправлять, 20% «испарится» по дороге досюда. С учетом, не знаю. Уверен - у начальника конвоя будут данные.
Логично. Я ожидал примерно такого же расклада.
- Вольф, если с этой Татры в укромном месте упадет несколько бочек с бензином, подберешь?    
- Подберу. А где скинешь? Тут аккуратно действовать надо. Вы конечно для вспомогательных сил, а не для патруля горючку повезете. Но по итогам, сурово спросить могут.
Клиент ожил и настроился на деловой лад.
- У Нас говорят – война все спишет. Вот ты, как думаешь - сколько машин доедет до цели?
- Если дожди не зарядят – половина. А если дожди начнутся, только ты и доедешь.
- Вот видишь, какой с меня спрос, если только я и доеду? Если с дожди начнутся я тебе не одну, а три четыре, захоронки оставлю. Ты думай, где точки сброса будут, вечером у Боцмана встретимся, детально обговорим все нюансы. А пока, готовь карту.    
- Гут, сделаю.
- Вольф, на что упор делать, бензин или дизтопливо?
- Тонна дизтоплива, остальное бензин по максимуму.
Ишь как заговорил – по максимуму. Можно подумать немец скважину с бензином раскачивает.
- Куда тебе столько? У вас же все машины дизеля, поголовно.
- Бензоинструмент, бензопилы, переносные электростанции и лодочные моторы. Техники много – бензина мало. Русский, ты же без мыла в любую….. щель пролезешь…. Можешь бочку соляра до вечера организовать? Тройную цену дам.
Вот наглец.
Я в курсе, что в городе действует жесткий мораторий на отпуск топлива на сторону. Но, чтобы до такой степен. Н-да, что-то сильно протухло в местном королевстве.
Есть соблазн продать Вольфу топливо из своих запасов. Четыре бочки ядреного-российского    дизельного топлива, вместе с остальным моим имуществом хранятся в арендованном двадцатифутовом контейнере. Склад из сдаваемых в аренду контейнеров функционирует также эффективно как и авто разборка.
Но, это уже мой запас на черный день. Разбазаришь его, а потом заправляйся не пойми чем. Нет, не вариант. Выиграв на сиюминутной тактике можно сильно проиграть в стратегии. А денег мы и так зашибем.
Хотя…, есть у меня одна идея.
- Хорошо, попробую. Есть у меня пара мыслей на эту тему. Но придется помочь мне с апгрейдом пары-тройки грузовиков.    
- С чем помочь? Не понял.
- Тут один мой земляк, машину выбирает. Как найдет, хоть что-то способное доехать до цели. Пригоним к тебе в мастерскую. Бак дополнительный поставить, бампер усилить, кузов подварить, пару тройку секреток сделать. Соображай Вольф.
А вот, кстати, и земляк, легок на помине.    
- Все Вольф. Отгони Татру к Боцману, знаешь, где это? Раз знаешь, действуй. Встречаемся у тебя в мастерских или, если у меня не срастется с топливом, то вечером у Боцмана.
Хлопнув, прибывающего в задумчивости, немца по плечу, иду на встречу сияющему как начищенный самовар Степанычу.
- По глазам вижу, нашел что-то путное.
- Ась? А…, да нашел. Зверь машина – «пятисотый МАЗ» самосвал. Там стекло боковое разбито,    аккумуляторы сняты, и насос гидропривода снят.    А так все пучком – в хороших руках машина была.
МАЗ-самосвал, это откровенно плохо для интересов нашей миссии. Что там в него поместится – слезы. Но, это для города. А для Степаныча и возможных «наших», может статься все совсем наоборот.
Я как мог, тут о Русском анклаве информацию собирал. Конкретно о Демидовцах и РА. Хотя понять где кончаются Демидовцы и начинается РА так и не смог. Очень похоже, что это две части одного целого.
Проверенной можно считать информацию о добыче нефти и полукустарной перегонке нефтепродуктов. Строительстве, как минимум, новых мощностей по нефтепереработке. Поговаривают о добыче других полезных ископаемых и масштабном, по местным меркам, строительстве.
А значит, хороший самосвал там всегда работу найдет.
Осталось убедиться в технической исправности машины, и убедить начальника конвоя, в том, что коротенький МАЗ подходит под цели нашего автопробега по бездорожью, да и разгильдяйству тоже.

Фабьену Бовари с раннего детства давалось изучение языков. Химия, геометрия, физика итоговые отметки этих дисциплин всегда балансировали на гране фола, техническая часть мира это не про него. Но языки, тут ему был ниспослал талант свыше.
К окончанию школы Фабьен неплохо владел основными европейскими языки. Университет добавил русский, китайский, суахили и нездоровую тягу к поиску приключений на собственный зад, в буквальном смысле.
Окончив университет, Фабьен четыре года практически закреплял полученные знания. Работал мимом на курортах Испании. Разливал темное пиво в пабах Ирландии. Продавал одежду в Баварии. Пожил в Индокитае.
С годами пришел опыт, пропали свойственные молодости несобранность и непоследовательность. Любовь к поиску приключениям на собственный зад, не помешала жениться, и    через пару лет, благополучно развестись. Стройный юноша, превратился в упитанного, лысеющего бюргера с отвислыми щеками.
Разменяв третий десяток, Фабьен осел в немного странной, логистической фирме, через которую проходили люди со всех концов света. Приходили отовсюду, и странным образом уходили в никуда.
Платили, однако, достаточно для того, чтобы добросовестно работать и не задавать лишних вопросов.
Вот тут Фабьен развил в себе новые качества. Небыстро, но неуклонно продвигаться к вершинам карьерной лестницы. По мере продвижения, проникая в почти мистические тайны приютившей его организации, между сотрудниками называемой – Орден. Где надо шепнуть службе безопасности, где надо повкалывать за двоих, престарелый начальник хочет завести интрижку с любовником – Фабьен и тут не против.
Пять лет ушло на путь от простого переводчика, до менеджера, работающего с самыми важными клиентами. Жизнь размеренно текла ,пока…….
Пока, в кабинет Фабьена не зашел тот, кто гарантированно умер. Чье растерзанное толпой тело, неделю было абсолютным хитом новостей. Потом, были многие годы разыскиваемый Интерполом известный мафиози, опальный Советский или Русский (кто их поймет этих русских) политик. Свергнутый диктатор банановой республики.
Фабьен привык не удивляться, с методичностью отлаженного автомата выполняя свою работу.
Но, наверху решили – Фабьен знает слишком много.
А потом был портал.
И кипевшей первобытной энергией, подогреваемый романтикой странствий, неизвестности и первооткрывательства новый мир. Мир ценивший людей резких, практичных, но в тоже время немного авантюрных, способных постоять за себя и мертвой хваткой вцепится в хвост удаче.
Работа на новом месте – крохотном, пыльном городишке на берегу моря, мало чем отличалась от прежней. То же рутина, круговорот людей, пришедших со всех концов той Земли, и уходящих расселятся на просторы Земли этой.
Как всегда бывает - возле сытных кормушек и должностей дающих власть, всегда хороводятся кланы и группировки пытающиеся побольше зачерпнуть из кормушек и усесться в максимально количество теплых мест.
Между подобными группками всегда идет незаметная непосвящённому, но от этого не менее ожесточенная и безкомпрамисная грызня.
Попал в подобный хоровод, будь ласков – определись, на чьей стороне ты пляшешь. И не ошибись с выбором. В подобных вопросах, ошибок не прощают.
Фабьен ошибся с выбором – примкнул не к тем.
Закономерным итогом его карьеры стал, по-военному лаконичный приказ - в три дня сформировать автомобильный конвой и убыть (ключевое слово, запомним его) в район подавления беспорядков.
Людей бери, где хочешь, но на тюремные ямы не рассчитывай, ищи в городе. Машины тебе в отстойнике утилизационного центра подберут, сам-то ты профан полный в этом вопросе, хе-хе. С охраной, с охраной поможем, не сомневайся, а то убежишь еще, хе-хе.
И вообще, действуй – давай. Нечего в прохладе офиса рассиживаться, на твое место вон уже целых три претендента выстроились. Неудачников в соискательстве на твое место можем к тебе в конвой определить, будет тебе развлечение в дороге, хе-хе. Не хочешь? Ну, дело твое, мы предложили, хе-хе.

Разглядывая, из-под тени маскировочной сетки, копошащихся в машинах людей, Фабьен ловил себя на мысли, что в отобранных для его мисси людях нет его чувства тоскливой обреченности. Их поставили перед фактом - ехать, и они без истерик, по-деловому начали собираться в дорогу.
Впрочем, ощущения смытости в унитаз, эти люди вряд ли испытывали.
За две предыдущие поездки в глубину континента француз свел краткое, но яркое знакомство с местной флорой и фауной, и конечно же с местным лихим людом. Лишился сна длинными, местными ночами. В замен обзаведясь не терявшими со временем яркости кошмарами. Фабьен был готов на все, лишь бы больше никогда не покидать уютных границ убогого, но такого безопасного городишки.
Не срослось.
А эти копошащиеся вокруг выброшенных за ненадобностью машин тупицы, они что не понимают, что их ждет? Или в них атрофировалось чувство страха? Или это тупая мужланская покорность перед приказами?
- Нееееет, не хочу! – кричало все его естество.
- А куда ты денешься?! – грустно парировала логика.

- Сладенький, как твои мальчики? Готовы на подвиг?
За копанием в собственных страхах, Фабьен не заметил подошедшего сзади патрульного.
«Как же его зовут? Это ведь ему было поручено набрать мне команду. Имя…? Нет…, не помню.»
Слабый человек всегда найдет себе оправдание. «Какого черта я должен помнить имена, всех этих мужланов, в смердящей потом форме»?
- У мальчиков есть выбор? – слегка иронично заметил Фабьен.
- Выбор есть практически всегда. Нет воли, сделать выбор. Но, это проблема отсутствия воли, а не отсутствия выбора. Тебе достались, в том числе, и очень непростые парни. Один из них, кстати, идет сюда.
Подошедший без приглашения русский, аккуратно – явно не доверяя прочности армейского имущества, присел на зеленый ящик. Скинул на соседний ящик матерчатую шляпу-панаму, не спеша, капая себе на грудь промочил горло из фляги и на скверном немецком произнес.
- У нас проблемы. Собственно проблемы в основном у вас ….э …..
- Месье Фабьен. И это ваши проблемы, вам дали машины, что еще нужно?- Фабьен промокнул губы, не первой свежести платком. Он совершенно искренне верил в то, о чем говорил.
«Забавный кадр, чья светлая голова поставила его нами командовать?»- подумал русский.
- Так вот, месье Фабьен у Вас, подчеркиваю у ВАС, проблемы. В баках машин пусто, топливо высосано досуха. Надо пояснять, что лучше хоть как-то подготовить технику в дорогу и отловить все возможные неисправности здесь, а не в стоне миль от города? Там даже мелкий ремонт может стать проблемой, придется бросать машину и груз.
Далекий от технической стороны жизни полиглот не был готов к такому повороту событий.
- И что вы хотите?
Бесцеремонный русский раздражал не меньше внимательно слушавшего разговор мужлана в форме.
- Топливо – завести и проверить технику, моторное масло, работоспособные аккумуляторные батареи, взамен того хлама - который установлен сейчас. Хотя бы по два дополнительных колеса на машину.
- Это все?
- Это только начало. Техника, нуждаются в мелком ремонте, и обслуживании. Также нелишним будет усилить бампера и кузовов – грузить, я слышал, нас будут по максимуму. (на самом деле ничего подобного я не слышал, но с этим спорить полагаю не будут). На ремонт нужны деньги…
- Исключено.
- Или ваша санкция, хотя бы негласная, рассчитаться за ремонт топливом. Там немного и нужно. Кроме того, как нас собираются кормить?
- Никак. У вас должен быть свой запас еды на пять дней.
- На пять? Да вы неисправимый оптимист. Будет забавно посмотреть, как вы останетесь один на один с двумя дюжинами злых, голодных мужиков. Тоже самое по воде - необходим централизованный запас воды. Иначе половина забудет сделать запас и разборок за воду не избежать. А техника вообще встанет.
- Сухие пайки на пятнадцать суток устроят?- вмешался в разговор патрульный.
- Устроят, если не сильно просрочены. Что по остальным вопросам?
- Топлива сколько нужно?- продолжил гнуть свое патрульный.
- Лично мне, пары бочек хватит. Три - так было бы совсем прекрасно. Что там остальным нужно мне без разницы, я им в няньки не нанимался. Но, думаю, человек пять-семь последуют моему примеру.
- Гут,- патрульный подслеповато прищурился разглядывая циферблат часов. – Через два часа все будет.
- Вот и чудно. Пойду я тогда, - русский подхватил свою панаму, - Жду через два часа.
- Сладкий…, я бы тебе посоветовал, присмотреться к парню, он явно в теме.
Фабьену панически не хотелось, заниматься пайками, топливом и запчасти, но перспектива остаться один на один с толпой злых, голодных мужиков пугала несоизмеримо больше. Возможно, он не понимал некоторых реалий, но дураком точно не был.

                                                                 Порто-Франко.    Среда -    20    число, 9 месяц, 16 год.    Утро.
                                                                                    Температура + 21 . Ветер сильный. Ливень.

Со всей этой местной жарой почти не верилось, что на свете бывает сумрак затяжного дождя и тянущая сыростью прохлада. За окном полумгла зарядившего всерьез и надолго, мелкого, моросящего дождя. Мир поблек, сжался и потерял краски. Казалось, только вчера город у моря радовал глаз пестротой переливающихся радугой красок: разноцветные камни и кирпичи стен, глиняная черепица, медь, и всевозможные оттенки металочерепицы крыш. Цветы под окнами и вьющиеся по стенам лозы вертикального озеленения. Все вдруг посерело, пропиталось влагой, горизонт приблизился до состояния – давай протяни руку и кончики пальцев коснутся горизонта.    До противоположного берега бухты мене полукилометра. Но даже когда утренний бриз приподнимает, над зеркалом залива, завесу тумана противоположный берег все равно не видно.
Кого-то подобная погода вгоняет в меланхолию и тоску, а мне нравится. С приходом дождя из мира уходит суета, и …….. я просто люблю слушать, как дождь барабанит по крыше. А как хорошо, в такую погоду, свернутся калачиком под одеялом или с кружкой красного вина понежиться у, мерцающим фиолетом дотлевающих углей, камина.
- Не забыть, обязательно, прихватить из поездки дров или хотя бы палок потолще, тут распилю и расколю, заняться все равно нечем.    
А еще под дождь за окном, хорошо расположится рядом с отдающим приятное тепло камином в уютном зале пригостинничного трактирчика. С пивом под шкварчящие на большой чугунной сковороде свиные или бараньи ребрышки. Да под темное пиво и хрустящие пропитанные чесночным ароматом греночки. М, да……..
Что-то я размечтался. Пожалуй, пора выходить. Посидел на дорожку, и будет. Мне еще минут двадцать до промзоны по лужам шлепать.
- Муха, пошли, - псина ожидаемо пританцовывает у дверей.
Есть у меня подозрения, что на финише мокрого сезона Муха осчастливит нас помесью кавказкой и немецкой овчарок.
Впрочем, тут это ни разу не проблема. У меня уже не раз интересовались, на предмет щеночка за недорого.
Жизнь собак в этом мире тяжела и коротка. Так что спрос на больших, серьезных псов, пока, сильно превышает предложение. Тот же Вольф обязательно попросит (потребует даже) алиментного щенка. А может даже и двух, у Вольфа борзоты хватит.
-Золотая, не балуй малышей, - я знаю, Ким только делает вид, что спит. (Ким на корейском - золотая)
- Не буду. Не пуха тебе. Возвращайся скорее.
Прощальные речи, и размазывание слез по щекам это точно не про нее.
А мне немного страшно, грызет червячок сомнений. Алиса хорошая девушка, но нет в ней теплоты по отношению к детям, она их терпит, не более. Я тешу себя мыслью что, мы знакомы слишком недолго. Но, подобные мысли отнюдь не добавляют оптимизма.
Пора……

Сборный пункт, встречает подозрительной тишиной.
Отменили выезд?
Ан нет, не отменили.
Приказано, находится у машин, выезд перенесен на два часа.
Это ожидаемо, скажу больше – отбытие еще перенесут и перенесут не раз.
- Муха, пошли, покемарим в кабину. Солдат спит - служба идет.
А лично мне идет еще полста экю в сутки. Подозреваю, что малая толика суммы занесенной «негодными к строевой» пущена выплаты принудительно мобилизованным – вроде меня.
Жарковато в кабине. Дождик кончился, но небо по-прежнему затянуто плотной пеленой низких, тяжелых облаков. Душно, влажно и жарко одновременно.
Скорей бы уж что-то решили с отбытием колонны. Или по домам распустили, я даже на свои полста экю претендовать не буду. Ждать и догонять – хуже некуда. Ожидание неизвестности - совсем кислое дело.
Словно услышав мои стенания, на сборную площадку, сжигая драгоценные протекторы в лихом торможении, влетает начальство. Легко на помин.
Вот ведь, влажно, душно, жарко, а теперь еще и горелой резиной воняет.
Формально наш сборный зоопарк числится в составе муниципальных сил самообороны города. То есть, военный комендант нарезает задач муниципалам, а как они будут их исполнять, его интересует меньше всего. Такой подход соответствующим образам отражается на личном составе и материальной части нашего горе-подразделения.
Техника по принципу – подай боже, что нам негоже. Треть личного состава - та что поглупее, уже дезертировала. Еще треть - та что похитрее, дезертирует по дороге вместе с вверенной ей техникой.
Командиром, к нам приставлен упертый муниципальный служака. Уж не знаю, чем он так проштрафился, что его в наш штрафбат сослали. Или он просто идиот, по жизни, похож если честно.
Мужику под полтинник, опыт вождения подобных мероприятий у него…….
Про абсолютный ноль слышали? Вот это как раз наш случай.
Бездорожье он первый раз только на Новой Земле увидел. Зато гонору, на троих хватит, и еще останется.
Вот такой подарочек.
Как по мне, так все происходящее смахивает    на фарс, разбавленный изрядной долей делетантщины.    
Боцман, однако уверяет, что городу    реально некого выставить на дело.
Тех кто может не заставить никакими средствами (у них свои проверенные веками контр средства имеются) А, тех кто физически не потянет подобных приключений, как к примеру Боцман, в городе едва не половина постоянного населения.

Во, на планерку зовут. Горе-командир, с наполеоновским видом взобрался на пустой ящик, возле приколотой к стене карты. Сейчас будет говорить спич.
А поскольку, только на первый взгляд, из присутствующих минимум десяток человек говорит на разных языках. Миловидная адъютант командира (интересно, он ее с собой в рейс возьмёт?) раздает нам экстренно отпечатанные инструкции.
Во….., даже на русском есть. Ну-ка, ну-ка, что там у нас?
Горе-командир, энергично тыкает в карту, заливается соловьем и протирает не первой свежести платком потную шею – Бонапарт, блин.
М-дэээ…., что тут скажешь. Местные муниципалы феерически непуганые дятлы. Предполагается, что за двое суток мы бодрым маршем преодолеем почти полторы тысячи километров, практически, бездорожья. Это при том, что доставшаяся лично мне Татра(из Вольфова хозяйства) больше пятидесяти километров даже под горку не осилит, грузоподъемность и проходимость это про нее, а вот скорость, с этим не к ней.    А она лучшая машина в конвое. О подготовке водителей сказать, тупо, нечего. Просто в силу полного отсутствия этой самой подготовки. О чем говорить, если треть всех водятлов из нашего горе-конвоя всю жизнь катались на легковушках с автоматическими коробками.
Толковых водителей у нас:
- пара пожилых скандинавов (муж и жена). Уж не знаю, кем они были на Земле, но с грузовиками они знакомы не понаслышке.
- такой же пожилой янки, там явно был водителем серьезного грузовика.
- неопределенного возраста, низкорослый, крепыш филиппинец и расписной латиноамериканец.
- Степаныч и, с некоторой натяжкой, я – любимый.
На этом все. Все остальные больше пикапа отродясь ничего не водили.
И вот таким составом предполагается бодро рвануть в дальние дали.
То, что водитель разом одолевающий больше пары сотен верст бездорожья на финише будет чувствовать себя как шлюха разом обслужившая взвод первогодков, никого не заботит.    Вперед к победе, и точка.

Цирк тем временем набирает обороты. На сборный пункт заезжают силы сопровождения.
Пара песчаного цвета Хаммеров с пулеметами на крышах и пара квадроциклов. Первый раз в жизни это чудо техники вживую вижу. На первый взгляд впечатляет.
А вот пулеметы на Хаммерах совсем не впечатляют. Кого они тут калибром в пять с половиной миллиметров напугать собираются? Личное оружие того же плана на всех пара FN FAL и здоровенная снайперская винтовка – я похожую в голливудских фильмах частенько видел. У остальных, обвешанные разнообразными девайсами, как новогодняя елка игрушками, М16-е.
Прикид пассажиров стоит отметить отдельно. На всех добротные камуфляжи, разгрузки с кучей ценного и не очень, наколенники, налокотники, бинокли, хитрые ножи, дорогущие кенвуды, скрипящие кожей берцы. Все новое, красивое, местами блестящее, просто кричащее – «Я – лох, только вчера вылупившийся из портала».    
Не впечатляют, короче. Совсем не впечатляет.
Порто - Франко гламурный городишко, но в него иногда заезжают граждане из местной глубинки. Въевшийся в кожу загар. Сугубо утилитарный транспорт. Потертое, преверное временем оружие, главными критериями которого являются надежность и крупный калибр. Невзрачное, потертое хаки, или блеклые выцветшие от ярости местного солнца камуфляжи. Ничего блестящего, ничего лишнего, ничего модного, все сугубо функционально.
Будь моя воля, поменял бы пару таких местных следопытов на дюжину залетных пассажиров на Хаммерах. Но, мое мнение тут пока никому неинтересно.
- Кто такие? – интересуюсь у говорящего на немецком шведа.
- Сюрвайверы?
- Кто……?
- Секта выживальщиков – готовят себя к выживаю после конца света.
- А тут они что забыли?
- Следуют на поселение в Техас. Будут нас сопровождать до встречи с основными силами.
- В Техасе намечается конец света?
- Цирк там намечается,- не нравятся сюрвайверы шведу.
Сюрвайверы – слово-то какой мудреное, противоестественное даже.
Если подумать,сюрвайверы, это даже неплохо. В местных реалиях они пока отрицательные или скорее даже мнимые величины, и моим планам помешать не смогут. Не знаю, на что надеются остальные, лично мой план – «сломаться» километров через пятьсот-шестьсот. Впрочем, это стратегия, но у меня в запасе есть и тактические наработки.

Ближе к полудню, в очередной раз, окинув орлиным взором подчинённый ему зоопарк, наш командир наконец-то разглядел, что четыре машины стоят без водителей. Лично я, водителей с них искал-бы, где-нибудь за Рейном, или Рио-Гранде.
- Степаныч.
- Ась?
- У нас проблемы. Вон того стриженного видишь?
- В форме?
- Угу, в форме. Так вот, эта морда куратская шибко русских не любит.
- Эвано как?    А чем ему русские не угодили.
- Не признается, а с пристрастием не было случая поспрошать.
Хм, а чего это мой прибалтийский знакомец полез в кабину грузовика.
- Степаныч, сдается мне, этот урод с нами поедет. Ох, предчувствую я неприятности. Притягивает он их, на наши головы.
Дефицит водительских кадров, закрыли, посадив за баранки двух машин, приходившую порадовать меня декретом парочку патрульных, а в третью пересели    водитель штабного «Ивеко» и Фабьен. Четвертую-последнюю, потерявшую водителя, машину пришлось оставить в городе.
Тронулись, нет?
Тронулись-таки. Ожидание вымотало не хуже многочасового марша.

Колонна из девятнадцати грузовиков и пары Хаммеров растягивается почти на километр. По не успевшей раскиснуть от дождей дороге за два часа делаем чуть больше полусотни километров.
А потом, дорогу сменяет раскисшая от дождя колея и    начинается игра на выбывание.
Минус первым выпадает быть, запойного вида, ирландцу на стареньком ДАФе.
По относительно ровной, не успевшей раскиснуть от непродолжительных дождей, и укатанной дороге он держался вполне нормально. Но, стоило дороге слегка подраскиснуть и нырнуть в невысокие пологие холмики, кабину ДАФа окутало облако пара.
Я знаю, что ирландец специально залил грязь в радиатор. Залил и залил, не мое это дело.
Четверть часа ругани и довольный жизнью ирландец получает команду на возвращение в город.
Минус второй - не справляется с управлением на затяжном спуске, с крутым поворотом в конце спуска. Скользящая, по грязи машина, в повороте вылетает передними колесами из колеи, десяток метров, соскребая дерн обочины, тормозит с юзом. По мере торможения все больше и больше разворачиваясь перпендикулярно дорожной колее.    Встает на два боковых колеса,    на миг секунд замирает балансируя на двух колесах, и плавно, как в замедленной съемке заваливается набок - приехали
Ему везет – через ирландца удается вызвать помощь из города.    
Еще час, и дорога ныряет в пропитанную влагой огромную ложбину, этакий естественный водосбор для раскинувшейся до горизонта равнины. В разбитых предыдущими конвоями колеях, намертво вязнут квадры сопровождения.
Лично мне, решительно не понятно, зачем они тут вообще нужны, но у выживащильщиков свое мнение на этот счет. На первых, относительно сухих километрах маршрута, квадры шли вперед на удивление бодро. И даже в этой грязи смотрелись вполне достойно. Пока не влетели в метровую промоину.
Еще перед поездкой за «Уимогом», Вольф наставлял меня на тему подобных сюрпризов. Зарядивший местный ливень за сутки вполне способен промыть    метровую канаву в самом неожиданном месте. В условиях дождя и плохой видимости, разглядеть подобную ловушку среди многочисленных луж практически не реально.
Впрочем, для конвоя, так даже лучше. Влети туда груженый грузовик, вытащить его из промоины можно было, разве что по частям.
Слегка подрастеряв пафос, выживальщики брызжа слюнями из пасти, требует от нашего горе-командира погрузить квадры на грузовики. (как они тут без грузовиков собрались квадры перегонять?)
Еще не растерявший гонора «командир» шлет их по известному адресу.
Заляпанные грязью выживальщики хватаются за волыны и грозятся понаделать дырок в колесах колонны.
Со стороны весь этот цирк смотрится довольно комично. По щиколотку в бурой, жидкой грязи мечутся мужики, в изгвазданных камуфляжах. Трясут комками грязи, некогда бывших оружием, поскальзываются, с плеском падают в грязь, с трудом поднимаются и начинают голосить еще сильнее.
Начальничек гнусаво апеллирует к совести, заключенному на проводку контракту, законах и прочей лабуде, оставшейся за воротами Порто-Франко. Казалось бы, пора уже излечится от идеализма. Ан нет, тут терапия пожёстче требуется.    
Пока высокие договаривающиеся стороны приходят к консенсусу относительно судьбы квадров. Пока водители, с головных машин, закатывают и крепят квадры поверх ящиков со снаряжением,(очень пригодился полутонный подъемник на одной из машин) подкрадывается вечер.
При попытке колонны тронутся, грузовичок «Рено», класса – езжу, строго по асфальту, не может стронуться с места. Для приличия порычав мотором, «Рено», зарывается в грязь по раму.
Рация надрывается (разве что слюни из динамика не брызжут), требованием начальника выдернуть «Рено» из грязи.
Надо выдернуть – выдернем, за нами не заржавеет.
Вот только, покидать сухой и теплый уют кабины страшно не хочется. Но с этим ничего не поделать, есть такое слово - надо. Не зря, хоть, болотники прихватил, предмет зависти всей колонны, кстати.    Натянув    на ноги жесткую резину болотных сапог, спрыгиваю в грязь. Еще и противный, теплый дождик накрапывает. Совсем тоска.
Махаю рукой водятлу в кабине Рено – сиди мол, без тебя справлюсь.
Мысленно хвалю себя за предусмотрительность победу над ленью - еще в городе накинул петлю троса на прицепной крюк Татры. Так что сейчас работы на пять минут, достать заброшенный в кузов сводный конец троса и зацепить за него севшую на пузо машину.
- Фабьен, объясни этому придурку – пусть на нетралку переключится, заведет двигатель на холостом ходу, и тупо рулит за мной не. Не заводится двигатель? Тогда, пусть рулит как умеет.
На пониженной передаче, три моста Татры, не быстро, но уверенно загребают грязь колеи, как будто у нее на хвосте не болтается шесть-семь тонн балласта.
Втащив «Рено» на относительную сухость пригорка. Выясняем, что на этом для «Рено» путешествие закончено. На этом пригорке ее и похоронят.
Хорошее место - виды живописные на все стороны: цветочки, кустики, кузнечики, или что тут в траве рулады выводит. Тут – рядышком ржавая рама от чего-то трехосного явно не первый год ржевеет, стало быть, не скучно тебе будет в одиночестве.    

Одна машина осталась в городе, одна вернулась в город, одну уже бросили. Теперь вот еще одну придется бросить. А ведь первый день еще не кончился. Фабьен, понемногу, смирялся с мыслью, что этот мокрый сезон будет для него последним в Порто-Франко.
- Русский, машину точно придется бросить?
- Точнее не бывает, - голосом русского отзывается рация. – Тут двенадцать бочек топлива и ящики какие-то. Давай команду - пусть к Рено пристраиваются. Будем заправляться. Что останется, постараемся раскидать на другие машины и ящики попробуем захватить. Я замыкающий.
Начальник разом повеселел и принялся за руководство.
Давай, давай - рули процессом. Безжалостно сминая невысокий кустарник, ставлю Татру борт о борт с Рено. У тебя свой процесс у меня свой – мне семью кормить.    
Уж не знаю, зачем в Вольво патронных ящиков впихнули. Но, в Татре они значительно лучше смотреться будут, такие шансы упускать нельзя. Все конечно не взять, но все и не надо. Хватит вот этих 7,92х57. И 7,62х51 прихватим, сколько влезет. Ходовой калибр, однако.
Жаль не видно ящиков с русским надписями. Но, лучшее, как известно – враг хорошего. Нам что, есть, вполне сгодится. Мы не привередливые.
А что не влезет, к Семенычу погрузим. Да Семеныч? Что значит - места нет? Есть такое слово – надо. Надо, Семеныч, надо.
И пару бочек с соляркой закатим поверх тех, что в кузов МАЗа составлены.
- И не гунди отец, я тебя умоляю. Тут в двадцати километрах один хитрый немец притаился. Мы ему, кстати, еще за курево должны.
-Ась? Дык это….., если за курево, то это ж совсем другое дело, за курево-то.    Две-то бочки хватит? Может побольше погрузим? Курево ить, да….
Через немца удалось добыть солидный кисет местного табака и сигаретной бумаги. А скрутить самокрутки Семеныч умеет лет с пятнадцати. Так что, Семеныч никуда не денется – погрузит все, что скажу.

                                                                     Северный маршрут 130 миль к востоку от Порто-Франко.                        
                                                                                                     Среда -    20 число, 9 месяц, 16 год. День.
                                                     Температура + 22 . Ветер умеренный. Облачно, временами дождь.

«Рено» покойся с миром.    
Мы тебя не забудем.    
Больше тебе, по секрету скажу. Я с твоего теплого трупа (не остыл еще мотор, я проверил) нехилый гешефт поимею.
В тебе ведь почти полный бак топлива, и пять оставшихся в кузове металлических бочек до конца не раскачаны, в них на дне еще изрядно солярки плещется. Колеса опят же, аккумуляторы, и на что там еще у Вольфа фантазии и времени хватит.
- Семеныч, докуривай и поехали. Дожди близко.
Этот кулацкий подпевала, пыхтя свежей самокруткой, тащит из Рено гидравлический домкрат и охапку ключей. Со стороны пассажира в кабине МАЗа уже уложены патронные ящики и Семеныч, пытается втиснуть между ними    приглянувшееся ему железо.    
-    Фабьен, мы закончили с погрузкой. Все забрали, практически. Догоняем вас, - отпускаю тангету рации.
- Ок,- отзывается рация.

На точке встречи с Вольфом, все проходит, на редкость буднично.
Вынырнувший из придорожных кустов Руди, на ходу закидывает    карабин за спину, и вскакивает на подножку Татры.
- Вижу - скучал по мне,- жму просунутую в окно руку.
- Через триста метров, прими в левую колею,- ариец настроен на деловой лад.
Хм, гении маскировки - в полусотне метров проедешь, и не заметишь, что тут Унимог прячется.
Хочу уметь также.
Пока Руди со Степанычем перекатывают бочки, в машину Вольфа, начальство проводит производственную планерку.
- Вольф, в двадцати четырех километрах пятитонник «Рено» сломался. Охраны нет, зато есть почти полные баки топлива, шесть не до конца раскачанных бочек с соляром и все что машине иметь полагается.
- Гут. За ночь обдерем ее. Свою долю сам заберешь, по приезду, или твоим к Боцману занести?
- Сам заберу, нечего, лишний раз, около моих светится.
- Гут.
- Вольф
- Что?
- Вы действительно ночью работать собрались? Тут же такие, звери водятся, что терминаторам прятаться в пору.
- Кому прятаться?(Вольф явно не в курсе новинок кинематографа). Хотя…. Смысл я понял. Терминаторы могут спать спокойно - с первыми дождями у большинства местной фауны гон начинается. Если к фауне не лезть с глупыми вопросами, ей не до людей сейчас.    
- Хм, я думал наоборот, зверье агрессивней становится в период гона.
- Увидишь зверюшек, обойди стороной, не ищи проблем. Тут такие зверюшки есть - пулю маузеровскую в лоб держат.
- Кстати. Патронов возьмешь?
- Нет. У меня с ними нет проблем, сам знаешь. А нашим парням они, точно, лишними не будут.
Надо же, неожиданно как. Вольф-то у нас патриот оказывается. Хотя, сам ход достоин    уважения.
- Вольф, есть планы на завтра-послезавтра?
- Есть предложения?- немец подобрался – весь внимание.
- Есть.
- Хм?
- За сегодня конвой потерял три машины…
- Где еще две?- неожиданно резко прерывает мою мысль немец.
И взгляд такой добрый, что заочно я уже похоронил водилу перевернувшегося грузовика.
- Одна перевернулась недалеко от города, ей тягач вызывали. У второй радиатор закипел в холмах.    Эта должна была в город вернутся……
Мда, должна. Но, совсем не факт, что хитрости ирландца на этом кончились. Я к нему особо не присматривался, но машину он готовил от души, как для себя.
- Вольф, а если бы ты решил сбежать с грузовиком полным имущества. Где бы ты от конвоя оторвался?
Немец,    перекатывая губами сухую травинку, впал в задумчивость.
- Если угонять транспорт, то прямо – по северному маршруту путь заказан. Там сейчас практически весь патруль, не меньше тысячи бойцов фольксштурма, наемники опять же, даже моторизованные части Русской Армии привлекли. Да и бандитов никто не отменял. Нет, северной дорогой не проехать, слишком густой частокол получается.– Немец сплюнул травинку, вытер тыльной стороной ладони губы и продолжил. – А вот на южной дороге есть неплохие шансы. Пока выяснится, что машина пропала. Пока информация от гражданских к военным пройдет, пока те отреагируют, если вообще отреагируют. Можно не то, что Портсмут, Виго проехать можно…… Отрываться от конвоя лучше всего возле Порто-Франко и сразу уходить на южный маршрут. Или километров через пятьсот будет колея в южном направлении. Дней десять она будет еще вполне проходима.
- Посадить родню на корабль до Портсмута или Виго, контроля за семьями водителей конвоя и нет, по сути. А самому угнать грузовик с имуществом. Отличный стартовый капитал получается. У ирландца минимум сутки форы, не догнать его уже.
- Да, ушел приз,- соглашается немец.
- Бог с ним с ирландцем. Я, о другом хотел поговорить. Сегодня конвой потерял три машины. При такой статистике, рискну предположить – завтра-послезавтра он потеряет минимум еще одну. А перегружать с нее груз уже некуда.
- Предлагаешь, повисеть у вас на хвосте. Хм…., может и получится. Давай так. До колеи на юг, я за вами еду, если до нее никто не сломается, возвращаюсь в город.
- Думаешь, еще дезертиры будут?- я тоже умею играть в такие игры.
- Уверен. Вопрос в количестве дезертиров.
- О чем наверху думали, когда такой экстремальный конвой собирали?
- О том и думали. Нормальная подковерная возня, кое-кому в Порто-Франко становится слишком тесно. Ваша неудача освободит не одно кресло в городской администрации. И цена-то всего, десяток убитых грузовиков со списанным имуществом.
Немец, явно знает намного больше, чем говорит, но выпытывать из него информацию дохлый номер. Скажет ровно столько, сколько посчитает нужным.
Что там наши грузчики? Закончили погрузку и просто перекурить присели? Закончили, ну и чудненько. И бочки в МАЗе и Татре перетасовали, чтобы было не так заметно, что их меньше стало. Ударники просто.    Так, ударники, теперь предельно аккуратно, как будто они стеклянные перегружаем вот эти две бочки из Унимога в Татру.
Бочки доложу я вам, непростые. Крышки у них только для вида, снимаются за пару минут. Под крышками, алюминиевые канистры с полутора сотнями литров местного, но качественного вискаря и бренди и коробки с заленточными сигаретами.
Пришлось, почти на штуку экю вложится в товар. Рискованно, но Карл Маркс утверждал, что за триста процентов прибыли капиталист способен и не такое. А уж за пятьсот процентов…..
- Русский……, ты постарайся, чтобы с брошенными    машинами водителей не оставляли,- глядя в стону, подвел итог планерки Вольф.
Тут я его понимаю. Одно дело колеса открутить или с топливом похимичить. И совсем другое - человека убить. Как бы там Вольф очами не сверкал, не будет он опускаться до тривиального грабежа. Проскочи у него тень сомнения, что ему кто-то угрожает – пристрелит, не раздумывая, такие тут правила игры. Но убивать за хабар, я надеюсь, не станет. Не его это.
- Гут. Если попадется фургон «Вольво» пятитонник,    не связывайся с ним. Там груз бестолковый –мыло и продукты - лапша, крупа, мука, соль. (по моему скромному мнению этот фургон первый кандидат на выбывание.)
Немец утвердительно кивает.

                                                                     Северный маршрут 140 миль к востоку от Порто-Франко.                        
                                                                                                Среда -    20 число, 9 месяц, 16 год. Вечер.
                                                    Температура + 21 . Ветер умеренный. Облачно, временами дождь

К нескрываемой радости отца-командира, догоняем конвой, только когда он уже успевает основательно стать на ночевку.
До ночевки конвой успевает пройти еще километров семьдесят, всего от города чуть более двухсот пятидесяти. И ведь дорога, не сказать, что тотальное бездорожье - в России сошло бы за годный проселок.    
Вот так мы громим врага на его территории. За два дня полторы тысячи километров – планировали пройти. А по факту – после первого дня, впереди еще тысяча двести километров дороги.Оптимисты блин.    
- Почему вас так долго не было?-    начальник с ходу пытается продемонстрировать – кто тут главный.
Так ты начальник, а мы так – тупые водилы. Кто же спорит. Вот только зря ты прибалта с собой взял. Тут ведь как в песне - кругом пятьсот и кто кого переживет… Тот, кстати, и докажет кто виноват.
- Бочка с машины упала, пытались ее обратно закатить. Да вдвоем, без толку это - пришлось бросить.
- У вас – русских всегда все через …. патронные ящики тоже выпали?- а вот и наш прибалтийский друг подал голос.
- А ты посчитай, не поленись, - притормаживаю, готового встрять с ответом, Степаныча. Мы обязательно вернем долги, но не сегодня.
А вот это ты зря – прибалт кладет руку на кобуру. Точка невозвращения в наших отношениях пройдена, один из нас точно не вернется из рейса. И плевать, что тебя прикрывает форма патруля.
Между нами чуть больше метра и достать ствол он не успеет, все решится в ножи. И, пожалуй, в зубы – Муха преданно трется лохматым боком о колено.
- Ковбой хренов,- дает сою оценку Степаныч, попутно вытаскивая откуда-то из-под кабины МАЗа, пугающих размеров, грязный гаечный ключ.
- Слышь, ковбой, ты в городки играть умеешь?    Нет? А я, вот, в городки с малолетства играю.    Хошь, покажу?
Прибалтийский ковбой явно против демонстрации Степанычем спортивной удали. Тут я его понимаю. Попадание в любую часть тела, трех кило ржавого железа, зажатого в мозолистой пятерне водителя, гарантирует набор ощущений:
- от, так больно, что больше ни о чем и думать не могу,            
- до, быстрого, полного и продолжительного нырка в бессознанку.
Прибалт отступает на полшага назад, но руку с кобуры не убирает – упорный гад.
Придется прямо сейчас поставить жирную точку в наших отношениях.
Но…., судьба решает иначе…
Центр стойбища взрывается криками, истеричным визгом, звуком сочных    оплеух. Пять секунд, и эту какофонию перекрывает первый выстрел.    
Началось?
Веселье, однако, не получает дальнейшего развития.    Шум драки не прекращаются, но выстрелов, почему-то, больше неслышно.    
Странно все это - там у каждого по два ствола, и вдруг тишина?    
Фабьен, пыхтя как изношенный паровоз, устремляется на звуки драки. В его понимании это, наверно, называется бежать – мчатся даже, со всех ног.
Прибалт, не убирая руки с кобуры, спиной вперед отступает, разрывая дистанцию. Да кто же тебе даст такой шанс-то. Не…. дурных нема.
Иду на прибалта, не давая тому оторваться больше чем на метр-полтора.
Долго этот забег продолжаться не может. Прибалт вступает в заполненную мутной глубокую    колею и подвернув ногу оседает на траву.    
Вывих?
Нет?
Обидно – прибалт с видимым усилием поднимается на ноги, и сильно хромая косолапит вслед за начальством. Ногу, он таки подвернул изрядно и сейчас ему не до сатисфакции.
Жаль - мы бы со Степанычем, не дали ему пропасть. Как родного подхватили бы, с двух сторон, под белы рученьки. Заодно, слегка заломили бы эти самые рученьки, и непременно избавили болезного от пистолета и прочего - колюще-режущего и вообще всего ценного. Нечего с больными ногами лишнюю тяжесть таскать.
Но, не срослось, бывает.
- Степаныч, автомат прихвати из МАЗа, пойдем, глянем, что там за кипеж.
- Ась…А?..Да, сей секунд,- Степаныч ныряет в кабину.
Огнестрел это никак не просроченные пайки и брошенный автохлам.
Попытка выжулить для Степаныча хоть какой-то мушкет, потерпела вполне ожидаемое фиаско. Пришлось выделить ему ствол из своих трофеев.
Да не оскудеет рука дающая. В особенности, когда речь идет о безопасности.
Лично мне, на случай неприятностей, хватит развешанных, на сшитой под заказ сбруе, АПБ, обреза двенадцатого калибра    и тесака (начинавшего карьеру еще в Вермахте). Сбруя, кстати, очень удачная получилась. На плечи не давит, в поясе не жмет, нигде не натирает. Удобно размещая на себе помимо оружия пару магазинов к СВД, флягу,    крохотную аптечку, герметичную упаковку бинта и пенальчик с полезными мелочами вроде - иголок с нитками и спичек.

    Начало зверского махача мы, к счастью, пропустили. На момент нашего прибытия, диспозиция сторон наблюдалась следующая.
Над скорчившимся на траве, тощим – как жердь выживальщиком, крепыш–филиппинец боксировал со здоровенным выживальщиком. Сюрвайвер выступал в роли - списанной в виду полного износа, боксерской груши. Держась на ногах, исключительно, благодаря вдвое большей массе, остатком некогда неплохой спортивной формы, природной упертости и тому, что филиппинец явно тянул с последним ударом.    Верткий, резкий, не растерявший форму и явно прошедший суровую школу, профессионального бокса    филлипинец работает на короткой дистанции. Не давая противнику передышки нагружает здоровяка одиночными ударами в голову, наклонами корпуса сводя на нет редкие выпады в свой адрес, проводит короткие серии, в основном, по корпусу.
За сцепившейся парой, сбились в кучу, остатки выживальщицкой команды и часть водил конвоя. Причем, именно та, часть от которой я жду неприятностей. И все, что характерно, нервно тискают стволы. А чего не стреляют?
А не стреляют, потому как, справа от нас, расписной латинос    поставил, перед собой на колени и прижал к горлу очередного выживальщика, изогнутое лезвие выкидного ножа.
Этот нож я у латино уже видел. Знатный нож – рукоять,    из    впечатляющих размеров звериного когтя, скрывает в себе толстое по обуху, и бритвенно острое по режущей кромке лезвие.
Смеркается уже, небо все также, затянуто плотной облачностью, сумерки уже полноценно вступили в сои права. Но, даже в сгущающихся сумерках видно, как промокли штанины выживальщика.
А вот это уже по-настоящему плохо. Быть избитым - обидно, но, в принципе, не позорно. Это можно пережить, без особого ущерба для репутации.
А вот опорожнить содержимое мочевого пузыря (а возможно и прямой кишки, присутствует характерный запашек, присутствует) в неснятые штаны. Такого не прощают.
Поначалу может и обойтись, но этот нарыв точно лопнет. И весьма вероятно,( когда разум заменяют накрученные понтами эмоции), лопнуть может в любую сторону, в том числе и в мою.
Это еще поставленный на колени выживатель, не видит абсолютно пустого взгляда расписного латино. Глядя на расписного, лично у меня нет и тени сомнения – полоснуть по горлу для него вопрос лежащий исключительно в плоскости целесообразности, но никак ни морали.
О! Опять дождик начался. Одновременно с первыми каплями, филиппинец, двойкой в голову, таки, роняет здоровяка сюрвайвера.    Все? Нет. Упоррый здоровяк подтягивает ноги к животу, становится на четвереньки, отхаркивая вязкую слюну пополам с кровищей, мотает отбитой башкой, в попытке вытереть рот тыльной стороной ладони размазывает кровь по щекам.    Встает на одно колено……. собирается с силами …
Хук! – дождавшись отрыва от земли второго колена оппонента, Филиппинец пробивает свингом. Старая школа, похоже.
Чмяк! – свинг попадает в цель.
Плюх! - разбрызгивая грязь, юрвайвер приземляется на пятую точку, вот уж воистину чем больше шкаф там громче падает.
Н-нааа…! – Степаныч отправляет в полет гаечный ключ переросток.
Чмяк! – ключ впечатывается прибалту между лопаток.
Бум! – сбитый с ног прибалт, рыбкой ныряет    в крыло    грузовика.
ЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ! – на манер базарной бабы раскинув руки, начальничек наконец-то бросается в эпицентр разборок, в попытке прекратить беспорядки.
- Что, фраер, не фартонуло?- Степаныч поднимает из травы    блестящую дуру здоровенного пистолета. – Эвано, страсть-то, какая – таким не то, что танк, крейсер напугать можно,- Степаныч пробует новую игрушку на вес и ухватистость. Судя по довольной физиономии водителя, результат проб явно положительный. Любят мужики подобные игрушки, это в крови.
- Командир, ты не в курсе, часом, что за пистоль такой - диковинный?-    в лопатоподобных ладонях водителя огромный пистолет смотрится вполне уместно.    Вот вроде, пожилой водитель комплекцией по скромнее меня будет. И кулак, отнюдь, не производит впечатление пудовой гири, но при этом ладонь у него – две моих.
- «Пустынный орел» - эпичный ствол, американская легенда. Америкосы, как никто, знают толк в большом калибре. Владей отец, что с боя взято – то свято. Такие тут незатейливые законы.
- Это я запросто. Где бы еще маслят к нему раздобыть,- хозяйственный Степаныч пытается пристроить «Пустынного Орла» за ремень.    
Как по мне так очень спорный ствол. Таскать такую дуру постоянно? Уж лучше, тот же АПС взять, и патронов больше, и стрелять из него попроще. Да и понадежнее АПС, как мне кажется. А если вторая рука занята, или не дай бог ранило – лично я не уверен, что смогу с одной руки из такой дуры стрелять. Правильнее будет сказать - уверен в обратном. Будем реально оценивать свои силы.    
Хотя с другой стороны, калибр внушает почтение. При правильной пуле впечатляющий останавливающий момент должен быть. А это очень веский аргумент против местной фауны. Да если его еще не таскать с собой, а машине под рукой держать, немалый профит может получиться, при случае.
- Степаныч, ты его на предохранитель поставил? Шмальнет - ползада за раз смахнет – как небывало.
- Ась? Э… Я его пока в руке поношу, так оно надежней. По утряни разберусь с ним,- трезво оценивает перспективы своего зада Степаныч
- Степанычь, клиент твой, уползает. Ты, не волыной любуйся, а лучше проверь-ка его. А ну, как у него еще ствол окажется, шамальнет по нам из-под машины и ничегошеньки ему за это не будет.
Барахтаясь, как впервые покинувшая гостеприимные воды кистеперая рыба, прибалт загребает под машину. Крепко его ключом приложило, за минуту и метра не осилил.
РРРРРРР! – место под машиной уже нанято большой лохматой собакой.
Подобно своим очень дальним кистеперым предкам, ползти задом прибалт не может.
Схватив за ноги, извлекаем его из-под машины. Ну-ка, что там у тебя еще есть интересного?
Извлеченное тело, скручивают спазмы, сперва оно сблевывает обед, когда съеденное за обедом заканчивается, переходит на    желчь.
Прекрасное зрелище, несказанно радующее душу. Жаль вот, кончилось быстро. Взбодрить его к продолжению действа? С ноги, в печень?
Или не стоит перегибать? А то помрет еще.    
С летальным исходом над бы, пока, повремянить.
- Крепко ты ему ливер отбил. Как бы не окочурился, раньше времени. Эти – в камуфляжах могут и не понять, - все-таки не могу забороть соблазна и слегка пинаю кистеперого по ногам.
- Да не… полежит    трохи и расходится,- ставит диагноз Степаныч. Вот только тон его голоса говорит об обратном.    – А эти – пятнистые, не до нас им сейчас. Вон как пара косоглазеньких    их уработала. Даром что мелкие, оба…    Командир, начальство к нам чешет,- Степаныч кивает в сторону подходящего, с потерянным видом, начальства.
- Угу, быстро он непонятки разрулил (чему не мало способствовал разошедшийся не на шутку дождик и крайняя степень усталости большей части личного состава), сейчас за нас примется. Ты помолчи, отец. Я говорить буду.
- Что тут у вас?- интересуется подошедший, в компании пары мутных водил, француз.
- Этот клоун,- еще разок пинаю тело под ногами,- В войну не наигрался. А нам, ведь ТРУПЫ ни нужны.. Труп, машину вести не сможет,- не спрашиваю, утверждаю.    
– Пришлось разоружить. Доступными средствами.
- Средства у вас, однако,- начальство явно не одобряет наши действия, но аргументов против моей логики не находит. Начальству, ему в первую очердь, задачу выполнить нужно и в чистенький и сытый Порто-Франко вернуться. Наши межличностные проблемы ему неинтересны
- Цель, оправдывает средства, так древние говорили. А этот,-в очередной раз слегка пинаю тело под ногами, - За ночь отлежится – утром как огурец будет. Разве что, поумнеет, возможно. Так это один сплошной плюс. У нас - на Руси, народная мудрость утверждает, что – за одного битого, двух небитых дают.
- Да? Вы его так приложили, что за него, следуя ваше народной мудрости, должны не меньше трех небитых дать,- нет в голосе начальства ноток сочувствия к потерпевшему, и это вселяет определенный оптимизм.
Фабьен перебросился парой фраз с «мутными». Мутные, стараясь не измазаться в блевотине,    явно нехотя, подхватывают кистеперого под руки и утаскивают в строну его машины.
Так, так!
Эх, господин – Фабьен, не видите, какими взглядами вас наградили, а напрасно. Правый мутный, так на француза глянул. Что я, теперь, за его жизнь и ломанного экю не дам. А левый еще интереснее – так красноречиво на правого зыркнул, что тот    мигом голливудскую улыбку на рожу натянул.
Хорошо бы узнать, из-за чего разборки начались, и какие меры начальство примет. Но, ни начальство, ни противоборствующие стороны не расположены к расспросам.
Ладно, утро вечера мудренее.    
- Степаныч.
- Ась?
- Нутром чую – ждут нас серьезные неприятности. Ночью дежурим по очереди. Кто первый?
- Я давай. Что-то сердечко пошаливает, не заснуть мне будет. Старый я уже для таких игрищ.    
Вот и славно, а то умаялся я за день. Он тут длинный. И нет у меня привычки - часами баранку грузовика крутить. В особенности по бездорожью.    

    
                                                                     Северный маршрут 140 миль к востоку от Порто-Франко.                        
                                                                                            Четверг -    21 число, 9 месяц, 16 год. Утро.
                                                                Температура + 16 . Ветер умеренный, порывами. Облачно.

Новоземельная ночь полна сюрпризов. Для кого-то хороших, а для кого-то совсем наоборот.
За два часа до рассвета.
- Муха пойдешь гулять?- Муха сочно зевает вовсю пасть и роняет бошку на лапы, всем видом демонстрируя – нашел дуру, ночью, под дождем, по грязи шляться. Нормальные собаки спят ночью.
Нет-так нет, а мне вот придется прогуляться до кустиков. Хотя, вместо кустиков вполне сгодится и ближайшее колесо Татры.
Ночи    в этом мире длинные, два раза выспаться успеваешь.    Сна ни в одном глазу, хотя уже часа три, как я сменил Степаныча на дежурстве.    Лагерь странно тих. Не крадутся под машинами тени, не блестят в ночи острые лезвия. Похоже, пока война откладывается.
В тесноту кабину возвращаться не хочется. Тянет, просто, подышать утренним воздухом и послушать предутреннюю тишину. Весь день моторы будут насиловать слух своим ревом, так что будем пользоваться моментом.
Тиха новоземельная ночь, но сало надо перепрятать.
Или поискать чужые захоронки с салом.
Где наша бравая горе охрана, кстати. Я тут сплю, понимаете ли, после мирного дня трудового, а кто мой крепкий сон охраняет?    Степаныч охранял, конечно, но это его внештатная функция. А где законтрактованная на перегон охрана?
Организовать пару тройку секретов, по периметру стоянки, у матерых выживальщиков не хватило духу.
А ну как зверь - какой из кустов выскочет, а у тебя только М16 в активе. Только и останется, что застрелиться. Или змея заползет, змеи тут - тоже не подарок, кстати.
Посчитав, что расклады с секретами сильно не в их пользу, охраннички    ограничились «выставлением» единственного часового.
Где он, кстати? Что-то невидно часового нигде. Путный часовой, затаится, на позиции. И будет бдеть потихоньку. Вот только выживатели весь день демонстрировали что путный – это не про них. Умный, вдруг, среди них нашелся? Что-то не верится.
Будем искать. Далеко не полезем – не хватало еще на пулю в темноте нарваться. Но ближайшие окрестности осмотрим. Десять к одному, найдется выживатель поблизости.
Стараясь не вступить в залитую мутной водой колею от колес, обхожу Татру. Собственно бегать кругами по лагерю нет необходимости, десять против одного часовой найдется под ближайшим деревцем, уж очень оно удобное.
Убаюканный, кваканьем и стрекотом местной живности обалдевшей от ниспосланной небесами влаги, и монотонной дробью мелких дождевых капель по плащ-палатке    выживатель похрапывая, крепко давил на массу – полноценно набираясь сил перед длинным новоземельным днем.
Действительно, завтра выживать придется, а он уставший. Может и не выжить – были прецеденты, знаете ли.
А чтобы лучше спалось, всосал изрядную порцию какой-то сивухи.    Бутылки из под пойла я не вижу, но амбре такое, что пролетающие в паре метров мошки падают замертво.
Отбившийся на посту важиватель, не просыпаясь, причмокнул губами и поплотнее закутался в дождевик.
Але болезный, руки твои вижу, обои две, а вот оружия твоего не вижу. Куда ствол-то заиграл?
Ствол выдал свое местонахождение, матово блеснув в свете выглянувшей через просвет в облаках луны.
Хомяк – ты, офисный, а не выживальщик. Мало того, что заснул на посту, Так еще и оружие свое под дождем бросил.
Хороший ствол, кстати, - FN-FAL со складным прикладом, обвешанный оптическим прицелом, тактическим фонарем и еще чем-то непонятным – в темноте не разберешь, но мне все сгодится.
Хомяк – ты, спи пока, а твоя винтовка пока у меня переночует. В кабине сухо – не заржавеет.
А утром посмотрим на твое поведение – чистосердечно раскаешься, может быть, вернем игрушку.
В машине, отсоединяю магазин и передергиваю затвор.
Опасные охранники нам достались - звери просто. Оружие не стояло на предохранителе и на затертую кожу сиденья выпал цилиндрик патрона.    
- Н-дэ.., опасный народец эти сюрвайверы.
Обтерев винтовку от влаги, прячу ее к ЗиПу под пассажирское сиденье.
Приоткрыв окно, закидываю руки за голову и вытягиваюсь поверх раскатанного на сиденьях старенького матраса. Выспался уже - покараулим из кабины, пока выживатель не проснулся
- Да Муха?- Мухе пофиг.
Глаза можно закрыть, не нужны ночью глаза, вокруг кромешная тьма с редкими проблесками луны. Ночь слушать надо. Поменялась тональность в звуках ночи - повод насторожится. Все затихло – жди неприятностей.
Стойбище, из двух десятков разномастных машин выстроившихся вдоль обочин дороги, с рассветом начинает просыпаться. Самые голодные разводят костерок и готовят нехитрый завтрак. Шведы, расписной латино, дальнобойщик – американец и еще пара человек посмышленей, лезут под капоты и кабины своих машин – осмотреть, проверить, долить, подтянуть, заправить.
- Степаныч, что сперва делать будем, зарядку или ЕТО? Как написано в десяти заповедях водителя - возлюби машину свою и воздастся тебе за это, в нужный момент.
- Так-то да, машину оно конечно любить можно и нужно. Если конечно она не «Колхида» - страшная как все бабы на Кавказе. А подзарядится я от папироски смогу,- пожилой водитель с видом фокусника извлек из-за уха загодя скрученную самокрутку.    
Из открытой двери Татры высовывается морда заспанной Мухи. Вот уж кто готов на массу давить в режиме семь на двадца тьчетыре, с перерывом на пожрать. Хотя о чем это я, какие семь на двадцатьчетыре. Тут это вам не там, надо изживать в себе земное времяисчисление.
Заспанная псина, с немым укором посмотрела на противно дымящего Степаныча,    презрительно фыркнула, лениво соскочила на землю и зашмыгала носом, ловя вкусные запахи, наползающие от костерка с завтраком.
Нет, опускаться до того чтобы идти клянчить пожрать, это вы плохо обо мне подумали. У меня хозяин есть, да хозяин? Задев вороненый ствол обреза лохматая башка ткнулась в бедро, а чтобы до туповатого поутру хозяина, лучше доходило, пару раз скромно поскребла когтистой лапкой по хозяйской коленке.
- Уууу – больно же. Понял я, понял. Степаныч, кипяточку сообразишь?- получив утвердительный кивок, вытаскиваю из машины сидор с продуктами.
Армейские пайки, оно конечно штука хорошая. Но, если ими сильно увлекаться, то до гастрита или чего похуже недалеко. Да и нет у меня лишнего доверия западному фастфуду. Так что, пайки пусть пока полежат, хуже чем есть они уже не станут.
А мы, пока, воздадим должное: не черствому еще хлебушку, крайне любимому Степанычем нежному сальцу, твердому сыру, ароматному хамончику, а некоторые – скребущие лапами по коленкам и пачкающие мне слюной штаны, подсушенному, без приправ и соли, мясу.
За завтраком наблюдаю за раскладом сил после вчерашнего.
Расклад, прямо скажем, хреновый получается.
Совершенно четко наметился основной центр сил. Мутные водители в числе четырех рыл сбились в кодлу с охраной из выживателей. У них же трется нас прибалтийский друг и трое явно случайных для этой компании водителей. В общей сложности семнадцать голов набирается – много.
Семнадцать это не просто много. Семнадцать, это возможность прогибать остальных под свою волю.
В самом плохом варианте, задавят числом разобщенные группы остальных членов конвоя. Причем задавят в самом прямом смысле, не нужны им живые свидетели. А вот наши машины и груз очень даже нужны.
Мутные, спокойненько сидят хавчик завтракают. Изредка косятся на косоглазеньких, именно что изредка, исподтишка даже. И это после вчерашнего, после жуткого мордобоя и обгаженных штанов. И винтовку «потерянную» ночным «часовым» не ищут. Бывает такое?
Бывает.
Бывает, когда у жаждущей сатисфакции стороны есть ПЛАН, и они обуздали эмоции для реализации этого ПЛАНА.    
В сущности, кто и чем им может ответить?
Отделившиеся ото всех филиппинец-боксер и расписной латиноамериканец. Эти не будут рефлексировать и просто так не отдадутся. У обоих автоматические винтовки, и пользоваться, по всему, они ими умеют. Если их не застанут врасплох, они от души огрызнутся. Им не победить, нет. Но, кровь они пустят точно. У расписного моментами такая морда лица становится, что у меня волосы на спине дыбом встают, и закрадывается мыслишка – а не каннибал ли ты, мил человек.
Тощий напарник прибалта жмущийся к Фабьену и его водителю. Так начальничек им до последнего не даст ответку давать. А потом уже поздно будет. Не…, это определенно не вариант.
Семья шведов и с парой прибившихся к ним европейцев?
Так они все в возрасте, два ствола из трех гладкие охотничьи двустволки. Эти попробуют занять позицию – моя хата с краю, авось пронесет.
Так ведь не пронесет, нутром чую, не пронесет.
Остальные вообще сами по себе. Или к мутным примкнут или их первых в расход пустят.
Или сперва примкнут потом в расход.
Ндэ… при всем богатстве выбора, выбирать можно исключительно из филиппинца и расписного латино. А как с ними до чего-то договориться, когда мы друг у друга по паре слов понимаем? Куда ни кинься, везде затык.
С другой стороны, у нас тут не Голливуд, лезть в открытую разборку, мутным не с руки. И дело тут даже не в людях.
В престрелке неизбежно достанется технике. А ей ведь много не надо. Одна пуля в радиатор или по колесам, и машины переходят в разряд дешевой недвижимости.
А терять мобильность мутным никак нельзя. В этом бескрайнем буше, ты либо мобильный, либо мертвый.
Следовательно, они будут действовать тоньше. Что, у нас возможно из тонких вариантов?
На ум приходит, только, подсыпать какой-нибудь гадости в воду или еду. В идеале снотворного, но можно и до кровавого поноса нас довести. Так и перестрелять со спущенными штанами. Присел ты под кустом, штаны приспустил, поднатужился, а тебе пуля в затылок. Как-то мне не по себе от подобных перспектив.

                                                                     Северный маршрут 260 миль к востоку от Порто-Франко.                        
                                                                                            Четверг -    21 число, 9 месяц, 16 год. День.
                                                                Температура + 16 . Ветер сильный, порывистый. Облачно.
Ближе к полудню, дорога вынырнула из под плотной пелены дождевых облаков. Громадная, как обрыв гигантского-сюрреалистичного плато, стена свинцовых облаков медленно исчезает в треснувшем зеркале заднего вида.
По сторонам тянется однообразный пейзаж высушенной длинным сухим сезоном саванны. Грязь и лужи сменились, облаками пыли – за машинами потянулся пылевой шлейф. Расстояния между машинами заметно увеличились, однако и скорость растянувшейся на пару километров колонны заметно возросла.
Если темп движения колонны не упадет, мы часа за три до заката минуем колею на юг.
Или не минуем. Стоит мутной кодле встать и предъявить начальству, что силы их покинули и дальше они могут ехать только завтра – колонна встанет. Французик бесхребетная амёба и реального механизма воздействия на личный состав у него нет.
В полдень колонна остановилась на укатанной площадке возле закрытого наглухо форта-заправки. До следующего сухого сезона люди отсюда ушли. Законсервировали заглубленные в землю емкости под ГСМ, демонтировали раздаточные колонки и генератор, собрали вещи и уехали пережидать мокрый сезон в Порто-Франко.
Из доступных благ цивилизации, за стальными воротами форта-заправки остались:
- длинный навес со столом,
- винтажного вида водозаборная колонка с до блеска отполированной тысячами рук, двухметровой ручкой,
- грубо сваренная из пары автомобильных рам, погрузочная эстакада.
Эстакада не на шутку возбудила, заскучавшую выживальщицкую команду. Скатив по эстакаде с таким трудом погруженные на грузовики квадры, усиленная одним Хаммером мотокавалерия бодро покатила развлекаться в головной дозор.
Чем бы выживальщик не тешился, лишь бы под ногами не путался и с разными глупостями не лез.
Снова унылый пейзаж саванны, монотонное покачивание на ухабах, и растущие напряжение неминуемой развязки.
Бух!
В голове колонны пальнули из чего-то очень серьезного.    
Бух!
А очень серьезный там только один ствол –    снайперка выживальщиков.
Бух!
Та-та-та-та.    
Жалко тявкает что-то автоматическое.
Бух!
И следом, длиннющая на расплав ствола очередь из пулемета.
Бух!
В голове колонны начинают истерично садить из всех стволов, эфир взрывается непереводимой игрой слов.
Мутные начали? Что-то не похоже. Все основные противники мутных в хвосте колонны. Вот они, прямо передо мной высунулись из кабин Степаныч, оба узкоглазеньких, боксер-филиппинец так вообще на крышу полез, с биноклем кстати. Да только не увидит он ничего, пыль мешает. А вот под пулю подставится это запросто.
Не похоже все это действо на начало никак не похоже.
Засада?
Так, если в засаде не дураки сидят, хвост колонны должен срубаться наравне с головой. Во мне уже с десяток лишних дырок должно быть, а вокруг все тихо.
Встречный бой с кем-то мне невидимым?    
Хм, странно стрельба закончилась.
«Наши» победили?
Кого, интересно?
Пострелушки-то бодрые были, на штуку экю по самому скромному минимуму.
- Русский, ты меня слышишь?- рация верещит командирским голосом.
- Слышу. Что там у вас? Третья мировая?
- Большие гиены напали на квадры охранения. Есть жертвы,- француз срывается на фальцет.
- От меня-то, что нужно? Я в патологоанатомы и могилокопатели не нанимался.
Шутка понимания не находит.
- Организуй наблюдение сзади.
«Сзади» - достался нам командир. На все деньги, как говорится. Нет бы, сказать в арьергарде, или в хвосте колонны, в таком-то секторе, «сзади» - тьфу противно.
- Гиены ушли в вашу сторону,- француз отключается.
Ох, ни фига себе! Они штуку экю высадили, а зверь ушел.    
Пока голова соображает, руки, живя отдельной жизнью, передергивают затвор СВД, меняют    винтовочный магазин на другой - с охотничьим патронами. Одиннадцать патронов до перезарядки. Мешанина из разных патронов это не есть гут, не один уважающий себя снайпер так не сделает.
Но, я не снайпер - мне бы выжить. Дальше чем за двести метров, да в мишень размером с носорога, не с моими талантами патроны перебирать.
Картечь из правого ствола обреза долой, пулевой туда.
Гранту прихватить?
Так, вдох, выдох. Отставить панику. Какие гранаты, в камикадзе рано записываться.
- Муха, чуешь что?
Муха чует. Шерсть на холке встала дыбом, оскал до ушей. Рычит, но жалко рычит – жалобно даже.
Хм, Мухе страшно. Вот уж не думал, что она в принципе умеет бояться.
Псина что-то чует, но из кабины видимость никакая и с веслом СВД тут не развернутся.    
Как ошпаренный, перебираюсь из кабины на крышу: дверь, крыло, капот, крыша, блин…., больно то как – коленом въезжаю в фару верхней «люстры».
Растирая ушибленное колено, осматриваюсь по сторонам. На первый взгляд - все спокойно, вот только Муха в кабине с ума сходит.
- Степаныч, левая сторона твоя. Тут где-то помесь крокодила с медведем-переростком притаилась.
Смотрящим в мою сторону косаглазеньким показываю на глаза, и вправо-влево. Ага, молодцы сразу сообразили, с ребятами приятно иметь дело. Степаныч тоже, за своим сектором наблюдает. Все при деле.
Что можно сделать сделано, остается ждать. – Муха, что там?
Муха высунула лохматую башку в правое окно и скалится направо-назад.
Ну что там? Полторы сотни метров открытого пространства и мелкий кустарник – не спрячешься.
А вот дальше уже серьезные заросли колючих кустарников. Конец сухого сезона, а ему хоть бы хны, стоит себе желто-зеленой стеной и видимости внутрь зарослей никакой.
Движение!
«Псо первый» бросает кустарник в лицо.
Где?
Вот тут, с краю зарослей ведь было движение. Точно было и Муха туда смотрит.
Глаза в глаза натыкаюсь на взгляд желтых, спокойных глаз. Меня оценили, и признали нестоящим внимания для пожрать.
Так и я тоже так умею. Вот только патрон в стволе не охотничий. А боевым такую дуру остановить, по части фантастики и математики сверхмалых шансов. Так, пощекочешь лишней дырочкой, только лишнего задора придашь зверю. Не к чему ему задор лишний.
Зверь исчезает в траве. Вот только что мы смотрели друг на друга. Оп, и нет его. Даже трава не шевелится.
Бах! Бах! Бах!
FN FALки косоглазенких синхронно расстреливают невидимую мне, противно ревущую цель, с левой стороны дороги.
Бабах! – Бабах!
Дуплетом подключатся к ним гладкий ствол – шведы похоже.
Что там у них? МАЗ мешает, невидно ни хрена. Нервы.
РРРРРР ГАВ! сссссссссссссс
Мухин лай переходит в шипение. Ох, ничего себе, собака голос сорвала. Как много нам открытий чудных приготовил сегодняшний день.
Как бы мне чудно жилось без этих открытий.
Исчезнувшая в кустах гиена никуда ни делась. Звери атаковали синхронно, с разных сторон.
Пока я крутил головой, зверь – размытой тенью выскользнул из кустов и рванул ко мне любимому. Наверное, такие же ощущения испытывает бронебойщик, видя как он мажет по стремительно несущейся на его позицию бронированной коробке или когда высекая сноп искр снаряды рикошетируют от брони.
Сто тридцать метров.
На колено. Блин, неудобно, крыша маленькая.
СВД лягается в плечо.
Мимо!
Сто метров.
Мимо!
Восемьдесят. Оптика уже мешает. Стреляю по интуиции на движение.
Мимо!
Пятьдесят метров.
Есть! Попал!
И? Э… ну ведь попал же. Падай, давай.
Зверь резко меняет направление бега.
Мимо! Не просто мимо, а вообще вникуда, не ждал я такого маневра.
Мимо!
Мимо!
Гиена выскакивает на дорогу позади Татры.
Есть! Попал!
Метров с сорока в холку. Зверюга аж присела на все четыре конечности – по всему, крепко прилетело.
Еще раз туда же.
Попал! Хотя, скорее чиркнул по ляжке – царапина.
Гиена скрывается в мертвой зоне Татры.
Скрывается, чтобы секунду спустя запрыгнуть в кузов Татры.
Хрясь!
Дерево заднего борта взрывается щепками. Туша, весом в тонну, ощутимо толкает Татру вперед. Железо подвески протестующе скрипит.
Не удержавшись, сажусь на пятую точку. Воин называется, охотник со стажем, тутдыть тебя.
Гиену раскорячило в кузове. Передние лапы застряли между бочками, задние свисают за задний борт, и бешено перемалывают его в щепки.
Твою же мать! Тираннозавр-Рекс, в чистом виде, щелкает челюстями в паре метров от моей вкусной тушки. Хорошо у Татры кузов такой длинный. Липкие слюни, однако, до меня долетают.
Сколько патронов осталось? Два? Три?
Хорошо в Татре, бочки с соляркой, а не с бензином как у Степаныча в МАЗе. Хотя пары солярки, рванут ничуть не хуже бензина.
СВД два раза лягается в плечо.
Охотничий патрон в упор, в грудь и в лоб.
Гиена поскучнела, но попыток добраться до вкусного меня не бросила. Боевой патрон возможно и просверлил бы лобную кость толщиной с руку, охотничий не пробил, хотя и оглушил изрядно. Из чего у неё башка? Из броневой стали, что ли?
Обрез из петли, обдирая потную ладонь, взвожу курки.
БАХ!
Не частить!
БАХ!
Два по пятьдесят грамм свинца, пусть всего лишь шестнадцатого калибра, да с полутора метров, остановят даже терминатора.
Гиене вот тоже хватило с избытком. Бошку зверюги разворотило изнутри, выломало зубы, правый глаз выбило из глазницы и он повис на бело-красном жгуте нервов и приводящих мышц.
Могуче сердце еще работает, выталкивая из ран ручейки темной крови. Затихающие конвульсии покачивают десятитонную машину – мощная тварь, живучая.
Вот зачем я сюда поехал? Какого мне дома не сиделось? Кого мне было на родине боятся, братву? Ха-Ха подайте их сюда, я гляну на их лица после такого.
У меня начинается отходняк после стресса. Все тело сотрясает мелкая, противная дрожь. Липкий пот заливает глаза, и вытереть нечем - одежда промокла, насквозь пропитанная потом. Штаны хоть сухие – чем не повод собой годится.
Меняю магазин СВД, пустой выскальзывает из мокрых, дрожащих пальцев и звякнув о капот и крыло падает под колесо Татры. Фигня, потом подберу.
Дрожь усиливается.
Переламываю обрез. Пластиковые гильзы по капоту скатываются вслед за СВДшным магазином.
Да что же с руками-то такое, не слушаются, падлы. Со второй попытки вставляю цилиндрики пулевых патронов в обрез.
Воюем дальше?
Откуда-то снизу надрывается рация. Когда я ее уронить умудрился? Не заметил даже. Не, не полезу сейчас за ней - сил нет, подождут пяток минут.
О, и ладонь с обратной стороны раскроил изрядно – шрам останется. Когда? Обо что? Убей, не помню. Во рту соленый привкус, это я помню - язык прикусил, когда на пятую точку шлепнулся.
Если бы эти милые зверюшки атаковали с двух сторон одну цель, шансов бы у меня не было, а они, скорее всего, ушли бы безнаказанно. Повезло мне, что зверюги туповаты оказались.
В тот момент я еще не знал, что они и атаковали одну цель. Но, израненный зверь атаковавший с левой стороны, отхватил изрядно еще от выживальщиков. Сил на полноценный рывок у него не осталось. Косоглазенькие и швед расстреливали его как в тире, на выбор. Степаныч, видя такой исход даже стрелять, не стал. Молодец в целом - не потерял головы.
- Ты как, цел?- Стапаныч заскакивает на подножку Татры.
Хм, Степаныч верно оценил ситуацию, автомат оставил в машине, вместо него прихватив «Пустынного орла»
- Намана, я намана,- прикусанный язык отказывается произносить звук «Р».
Киваю в кузов.
- Ох, ни……себе!- сдвинув кепку на затылок, Степаныч, все свои эмоции вкладывает, в нецензурную, но иногда так нужную фразу. Институт благородных девиц, это точно не здесь.
Зверски хочется курить и выпить чего покрепче.
С выпить, проблем нет - дежурная бутылка с местным пойлом в кабине за сиденьем.
Откупориваю бутылку, не замечая вкуса, заглатываю грамм стопятьдесят-двести.
- Муха не трясись. Глотни лучше,- мелко дрожа, псина вываливается из кабины. – Степаныч, угости табачком.
- Ась? А.. да это за всегда пожалуйста,- Степаныч, солидно раскрывает передо мной квадрат оранжевой аптечки, переделанной в импровизированный портсигар. Кулибин, блин.
Еще глоток огненного пойла и глубоко на разрыв легких затянуться Степанычевым горлодером. Хорош-то как, вот оно счастье, напряжение начинает понемногу отпускать.
Еще глоток, затяг…..    Кхе-Кхе-Кхе!
Это ж надо одновременно поперхнутся горлодёром и подавится пойлом.
Кхе-Кхе-Тфу!
Мучительно откашливаюсь, дешевый вискарь выходит носом, добавляя пестроты ощущений.
Все, хорошего помаленьку. Убираю бутыль на место и под осуждающим взглядом Степанча затаптываю окурок.
- Степаныч, зови косоглазеньких и лом прихвати из МАЗа, будем эту дуру скидывать на землю. Посмотрим, что от заднего борта осталось.
Косоглазенькие пришли не одни, а в компании шведа и шведки. И даже такой командой, при двух ломах пришлось, изрядно повозится, с тушей гиены. Была, даже мысль – зацепить тушку тросом и другой машиной сдернуть, но справились и так.
Бочки изрядно помяло, два патронных ящика развалило, но цинки, вроде, целы. Задний борт    до конца поездки, пожалуй, дотянет. А по приезду однозначно менять все доски.
Неприятности и совместный труд, как известно, сближают участников. А в нашем случае еще и порождают второй полюс силы в конвое.

Тем более что расклад сильно поменялся. Поголовье наших противников сократилось на четыре.
Гиена - хоть она и царь местных зверей, но подобно всем хищникам зверь осторожный. Раненая антилопа или кабан могут забиться в заросли. Отсидеться и восстановиться на подножном корму, трава и корешки они не бегают.
Для хищника серьезная рана, делающая его не способным к охоте - это приговор. От того и не выживают в хищниках неосторожные. Нечего большой гиене делить с воняющими железом и топливом грузовиками. У вас свои дела, у нас свои, разойдемся краями – закон джунглей.
Закон джунглей исправно работает до тех пор пока в джунглях не появляются прямоходящие приматы вида хомо сапиенс. Хотя, про сапиенс, это я пожалуй погорячился. А если этому хомо еще дать стреляющую палку, у него напрочь сносит крышу и самомнение зашкаливает за стратосферу. Как же у меня есть ба-а-льшое ружжо, ща как пальну.    
Прямоходящий примат со снайперской винтовкой не придумал ничего лучшго, как парой выстрелов согнать с дороги гиен, выясняющих право на самку. В другое время, гиена может, и ушла бы. Но, перед началом сезона дождей у местной фауны вместо мозгов сплошные гормоны и одна кристально ясная мысль как бы заделать потомство.
Потому, вместо того чтобы пугаться выстрела, все участники ритуальных танцев и ухаживаний рванули на квадрациклистов.
И добежали. Добежав, перекусив пополам, смахнули с квадра снайпера.
Водителя этого квадра подстрелил в спину пулеметчик с Хаммера. По всему мужик сильно двинулся рассудком, высадил пулеметную ленту, ни в кого кроме своего же коллеги ни попав. Гиены и до него добрались бы, не вдерни его в салон водитель Хаммера. Сейчас пулеметчик, связанный сидит в Хаммере, мычит и слюни пускает - не боец, на ближайшее время.
Второй квадр перевернулся, при попытке развернутся и удрать под прикрытие конвоя. Придавленного квадром наездника рвали на куски. Там и хоронить нечего, фарш один.
Неизвестно чем бы все кончилось для экипажа головного Хаммера, не подоспей второй Хаммер и головные грузовики колонны. Совместными усилиями они смогли добить двух гиен и разогнать остальных.
Вот и учите арифметику господа. У вас на две гиены, три труппа, плюс один умалишенный. У нас те же две гиены при полном отсутствии потерь. Решает калибр, а не ваши трещотки.
И никакой романтики.

- Глубже копать надо, иначе зверье доберется до тел,- могилка для убитых, получается мелкая, не уютная какая-то.
- Время уходит,- глядя на вгрызающихся, в окаменевший от длительной засухи грунт, раздевшихся до пояса починных возражает Фабьен.
- Я сейчас камрадов организую. Притащим валунов покрупнее, по верх могилы навалим. Хоть какая-то защита будет.
Начальство меланхолично кивает.    
Махнув ускоглазеньким и шведу, показываю на ближайший валун и на могилу. Камрады с ходу въезжают, что от них нужно и выдвигаются собирать камни.
Швед потребовал участие от остальных, сбившихся в кучу водил. Пара человек, двинули вслед за косоглазенькими, основная часть просьбу проигнорировала.
Не вопрос мужики – до рассвета сочтемся.
- Степаныч, найди пару гвоздей или шурупов, да хоть проволоки какой – крест поставим.
- Найдем,- пожилой водитель разворачивается в сторону своей машины.
- И это.
-Ась?
- Масла моторного прихвати. И тряпку.
Вот и фашистский тесак дождался своего часа. Заточенная железка, лихо настругивает твердый ствол невысокого, довольно толстого – с руку толщиной, сухого, но не гнилого еще деревца.
Чуть выше моего роста получится дрын. Сейчас мы его остругаем слегка, подтешем вот здесь и из выломанной из заднего борта Татры доски заделаем горизонтальную перекладину.
- Все Степаныч, забивай. Вот гут. Давай второй и пальцы береги.
- Не учи отца…., не трынди под руку, одним словом. Маслом насколько пропитать? Метра хватит.    
- Хватит. Ветошь не выбрасывай промасленную. У могилы камнями прижмем. Может запах масла зверье отпугнет, хоть по началу.
- Надо было тогда «Нигрола» взять. У него запах резче,- Степаныч тонкой струйкой разливает масло по нижней части стойки, и аккуратно размазывает его ветошью.
- И так сойдет. Они нам не родственники.
Оставляю Степаныча наедине с крестом. Желания тащить трупы к могиле нет ни какого.
Но, если застреленного и порванного пополам выживальщиков, с первого квадра, уже волокут к могиле. То в сторону растерзанного в фарш наездника второго квадра, ни кто не дернулся.
- Подхватив, брошенный у могилы грязный, дырявый кусок автомобильного тента хлопаю по плечу расписного латино, – Пошли камрад, похоже, кроме нас больше некому.
- Итц*лэ,- расписной резко бьет себя ладонью в грудь.
Жаль, что не Пятница. Ну, да и я никак не Робинзон.
- Дэн,- протягиваю руку.
Итц*лэ – сто процентов туземное погонялово. Похоже, мой новый друг действительно из коренных индейцев или с очень небольшой примесью ген белого человека. А еще, я готов поставить один к десяти парнишка деревенский. Слишком уж он спокоен при виде зверской расчлененки. Подобное отношение к крови я встречал только у деревенских жителей из глубинки, национальных окраин или у забойщиков скота. Нет в них трепета перед ценностью жизни.
У меня вот есть. Но, после схватки с гиеной все эмоции заглушены алкоголем и зверской порцией бушующего в крови адреналина. Нельзя мне стоять после такого, медицина настоятельно рекомендует в подобных случаях, хоть что-то делать.    
Если объективно, основную работу по сбору на брезент кусков труппа проделал именно Итц*лэ. На мою долю выпало лишь выковырять из пасти дохлой гиены человеческую руку.
На молочной-серой коже, тыльной стороны ладони и запястья, особенно резко выделяется синева татуировки. Брр. Заборов отвращение, хватаю руку за запястье и тяну на себя. Рука неожиданно легко выскальзывает из пасти.
Уж не знаю, застряла рука между зубов, или гиена ее прожевать не успела.    
Если раскрыть пасть по шире там наверняка нашлось бы еще много интересного, возможно даже голова трупа. Вот только, дюже неуютно даже стоять рядом с подстреленной гиеной – даже дохлый зверь внушает почтение. А уж в пасть к ней лезть, это как-нибудь без меня.
Кидаю руку на брезент. Ндэ… пара рук там уже есть, принесенная мной явно не из этого комплекта.
У могилы, перекладываю выдранную из пасти руку, к останкам «снайпера», у него как раз некомплект.
Накрываем останки куском брезента. В изголовье втыкаем крест, Степаныч держит крест, пока могилу засыпают и обкладывают камнями.
Тесновата могилка получилась, но тут уж не до архитектурных излишеств. Ни времени нет, ни материалов, ни будем честны к себе – желания.
Покойтесь с миром.    
- Фабьен, молитву нужно сказать?- озадачиваю командование.
По моим скромным наблюдениям, молитва – это святое для подобного контингента. Пока все идет ровно, они о боге не вспоминают. Случись непонятки, сжимают в ладошках кресты. А в нашем случае им без молитвы ни как. Для них это верный способ сбросить стресс, и    успокоить совесть.
- Степаныч, пошли квадры откатим в укромное место.
- Ась? Кого откатим?- пожилой водитель парой солидных камней прижимает к могиле пропитанную маслом ветошь.
- Мотоциклы вот эти – четырехколесные.
На мой, скромный взгляд, в городе можно вернуть к жизни оба аппарата.
При самом худшем раскладе из двух собрать один.
Как показала практика сегодняшнего дня квадр не лучшее средство передвижения по местным просторам. Но, с другой стороны, тут местами на лошадях ездят, и ничего вполне доезжают куда надо. Дело тут скорее в наезднике, а не в транспортном средстве.
Так что, на подобную технику вполне может быть спрос. Накрайняк каким ни будь лохам, вроде покойных выживальщиков впарим. Любят они модные девайсы.    
- Сынок, ты это…. Не загоняй в нутря себя переживания. Водовки там хлебни, или поплачь. Поверь стрику - так оно легше станет.
- Переживания еще и не начинались. Если сегодняшнюю ночь переживём, вот тогда переживать будем.
- Уверен?
- Уверен, отец, на все сто уверен. Мутным из головы колонны через полторы сотни верст уходить с маршрута нужно. А сколько еще мы до заката проехать успеем?
- Так ить столько и проедем. Ну, плюс минус, если дорога такая же будет. Может и обойдется а?
- Вряд ли. Хотели бы они так уйти, ушли бы в любой момент. А они с могилой время тянули, аккурат чтоб на ночевку встать в нужном месте, время выгадывали. Или они от доброты душевной могилу копать взялись? Давай, надеяться будем на лучшее, а готовится к худшему.
- Как скажешь командир, так оно по любому вернее будет.
Вижу, что Степаныча я не убедил. Словам, логике моей он верит, а вот душой, нутром своим не принимает возможность подобного развития событий. Не верит простой советский человек, что за машину с барахлом товарища убить можно. Таким уж его Родина воспитала.
Не верит и не надо. Мои команды он, выполняет без возражений – как приказы, а большего и не требуется.
Что же так чешется между лопаток?

Размытый взгляд, желтых зрачков плавно скользил по пришельцам смердящим железом и копотью. Странные создания все чаще нарушали покой бескрайней, высушенной солнцем равнины.    
Вбитый, поколениями предков инстинкт, не давал взгляду надолго сфокусироваться на одной цели. Нельзя долго смотреть на выбранную добычу. Добыча чувствует пристальный взгляд, начинает беспокоиться и кто знает, не поменяются ли охотник и жертва местами. Долго живет тот – кто осторожен.
Начинающие разлагаться, в пыли местной дороги, тела бывших царей местной фауны ломали привычный ход вещей - гигантская гиена больше не властелин саванн.
Стая уничтожена. Доминантная самка первой выбрала себе партнера. Это уберегло ее от смерти в начале охоты. Нужно было уводить стаю в глубину саванны, спасать молодняк.
Но, доминанты не отступают. Умирают, но не отступают. Это их плата за первый кусок мяса добычи, первый глоток чистой не замутненной воды на водопое, право на спаривание.    Доминанте не хватило совсем немного - шага пространства, чтобы вцепится в противника мертвой хваткой, толики сил для последнего рывка, а конечно немного удачи.
Убивший Доминанту двуногий гладил комок шерсти у себя под ногами. Комок шерсти чувствовал притаившихся гиен, чувствовал, боялся и жался к двуногому.
Бояться больших гиен это нормально, это привычно и понятно, так устроен мир. .
Но, странные двуногие? Часть из них боится так, так что комок шерсти под ногами Убившего Доминанту смотрится безумным храбрецом. Но, другая часть, смотрит на мир глазами лютых хищников. Такие не бросают вызов в схватке за территорию. Они просто констатируют – этот мир наш, кто против, даже не враг – досадное недоразумение, не более.
Убивший Доминанту резко повернулся в сторону затаившейся стаи. Веки укрыли взгляд желтых глаз. Царь местной фауны покинул трон. Покинул, что бы выжить.
Хромая самка гигантской гиены, самка из поколения первый раз дающего приплод, израненный самец и семь голов молодняка в основном совсем еще щенков. Им не удержать территории. Выживи хотя бы Доминантная самка или кто-то из самцов тень шанса была бы. Забиться в самый глухой угол, подрастить и обучить молодняк, привязать к стае пару молодых самцов и вернутся на свои земли.
Тем составом что есть, не выжить, охотиться можно, но добычи будет мало. Голод отнимет силы и постоянно претендующая на их охотничью территорию стая из белых холмов передушит их всех. Саванна не место для слабых, в саванне ты или сильный или мертвый.
Молодая самка рыком подняла стаю и направилась в сторону от дороги. Самец проводил уходящую стаю мутнеющим взглядом, силы стремительно покидали его. Хромая самка улеглась рядом с умирающим самцом. В ней не было жалости, был только расчет.
Семь лет назад, когда она была еще не смышленым щенком, автоматная пуля порвала ей сухожилие. Сухожилие рослось, но травма столкнула ее в самый низ иерархии стаи. Обглоданные кости и остатки шкуры не способствуют приливу сил и росту мышечной массы.
Почувствовавшая себя новым Вожаком молодая самка вернулась пресечь неповиновение. Накачавшие организм гормоны заменили инстинктами крохи разума. Инстинкт требовал утвердиться здесь и сейчас.
Хромая самка послушно вскочила, всем видом демонстрируя готовность подчинятся. Довольная результатом молодая Доминанта выгнула шею и зашипела на самца.
Молодая самка – в сущности, щенок переросток, еще не научилась играть во взрослые игры.
И никогда не научится.
Тертая годами жизни в низах иерархии стаи Хромая самка впилась в опрометчиво подставленную шею. Свирепый рык молодой самки мгновенно сменился на жалкий скулеж.
На шум, со стороны дороги прилетело несколько пуль, одна даже впилась в бок умирающего самца, за бруствером туши которого Хромая самка выжимала последние капли жизни из конкурентки.
Вылизав перепачканный кровью соперницы бок от крови, Хромая Гиена успокоила беспокойно скулящий молодняк и, бросив умирающего самца, повела остатки стаи вглубь зарослей. Обоняние подсказывало, у сухого ручья обитает молодой самец, единственный выживший из той стаи, охотившейся на этих землях до прихода сородичей Хромой. Уже вполне половозрелый, но еще слишком молодой, чтобы претендовать хоть на что-то в брачных играх. Для продолжения рода он вполне сгодится.
А потом стая вернется к трупам сородичей, и устроит охоту на свиней пришедших полакомится дармовой тухлятинкой. Хрюшки отличная добыча и для неопытного молодняка. А потом придут дожди – сезон изобилия, когда не нужно думать о еде.
На дороге взревели моторы, чуткие ноздри ловили ветерок, принесший едкий смрад гари.
За исключением одной машины колонна уходила в сторону истока большой реки. Странная коробочка, возглавлявшая колонну, прошумела по дороге в обратную сторону - к большой соленой воде.
Перед закатом, когда к стаи примкнул молодой самец обитавший у сухого ручья. До чуткого слуха гиен, долетел шум на дороге, кто-то догонял ушедшую колонну, но это была явно не повернувшая к большой соленой воде машина.
Нежно прихватив за и самого слабого из щенков, Хромая Гиена повела стаю вдоль сухого ручья.
Время сильных прошло. В саванне наступало время хитрых.

Заляпанный подсохшей грязью Хаммер, проломился через кустарник, сочно притерся днищем о спрятавшийся в траве валун. Выскочил на дорогу, за последней машиной колонны и резво попылил в сторону Порто-Франко.
- Что-то я не догнал краями - куда это выживатели так резко подорвались?
- Да, рванули так, как будто в вино-водочный до закрытия не успевают,- пожилой водитель, перевел мою озабоченность в привычную для себя систему координат.
- Тряпку нормально камнями прижал?
- Ась?..... Да, с гарантией.
Приличных размеров, насквозь промасленная тряпка, условный знак Вольфу – «Ищи рядом ценный приз». Вот только знание подобных нюансов Степанычу решительно ни к чему. Меньше знаешь - лучше спишь, а Степаныч постоянно на бессонницу жалуется.
Могилу Вольф не пропустит, даже в сумерках. Зря, что ли солидную гору камней на нее навалили и крест поставили. А значит и прижатый пудовыми валунами знак увидит.
Такой вот циничный гуманизм получается.
Вместо ответа Степаныч закуривает очередную самокрутку, и кряхтя забирается в кабину МАЗа.
- Начальник, глянь в оптику, на десять часов шевеление в кустах.
Вот и угадай, десть по местному или десять по земному времени? Хотя, чего гадать, ПСО-первый услужливо показывает дергающиеся верхушки кустарников. Навскидку дистанция не менее полукилометра. С моими талантами, это даже с оптикой выстрел просто в «ту сторону».
Чтобы успокоить Степаныча расстреливаю в никуда три патрона.
Возглавляемая оставшимся Хаммером колонна выстраивается в походный ордер.    

Словно пытаясь оставить пережитые страхи за спиной, конвой споро оставляла за спиной километры маршрута. Стрелка спидометра большую часть пути держится на цифре «30» - дорога позволяет.
По сторонам все та же сухая равнина, с пожухлой травой, островками высоких кустарников и многочисленными стадами рогачей и антилоп.    
Напоминая путникам, куда они попали, изредка попадаются спихнутые на обочину, остовы машин.    
К педантично ободранным от всего ценного остовам, брошенным явно по причине технического характера, примешиваются закопченные, прошитые россыпями мелких дырочек.    В такие моменты, на душе становится особенно тяжело. Казалось бы – огромные мир, девственная (пусть и опасная) природа, живи, осваивай, иди в перед - открывай новое. Люди, ну зачем вы так-то – не Война ведь.    Головой-то я понимаю, что равнять всех по себе, квинтэссенция глупости.    Но, голова это голова, а сердцу не прикажешь, у него своя логика.

                                                             Северный маршрут 380 миль к востоку от Порто-Франко.                        
                                                                                            Четверг -    21 число, 9 месяц, 16 год. Вечер.
                                                                                            Температура + 26 . Ветер умеренный. Ясно.

Очередной форт-заправка неожиданно выскочил из пыльного облака поднятого колонной – приехали.
Прошлый форт-заправка на фоне этого сооружения кажется убогой поделкой дилетантов. Не смотря на отсутствие хозяев, сразу понимаешь люди пришли сюда всерьез и надолго. Лично у меня,    объем работ проделанный в почти тысячи километров от Города, вызывает уважение.
Вершина приличных размеров холма, срезана бульдозером. Из излишков грунта по периметру, огромного - как два футбольных поля отстойника для техники, нарыты высокие валы.    Сам вал прикрывает Татру на высоту капота, а обильно растущая на валах растительность скрывает машины практически полностью. Если смотреть на отстойники с дороги    разглядеть, занят ли он практически невозможно.
Окаймленный валами прямоугольник стоянки-отстойника    поделен серой громадой форта на две неравных половины.
Да что там форт. Если не лукавить, это тянет скорее на скромный замок.    Трехметровые, каменные стены, с тремя рядами ржавой колючей проволоки, натянутый по вмурованным в кладку стальным штырям. Еще и пустые консервные банки и гильзы от чего-то крупнокалиберного на колючку повесели. Нравится людям жить как в концлагере.    Судя по размеру валунов, уложенных в основание кладки. Стены форта рассчитаны не только на обстрел, из всего, что калибром меньше 30 миллиметров, но и на таран серьезным агрегатом, на вроде моей Татры.
Выдвинутые за периметр стен, приплюснутые    сторожевые башенки по четырем углам. Длинные, узкие амбразуры    позволяют вести огонь на 250-280 градусов. Если судить по толщине стены, видимой в амбразуру,    места внутри башен совсем не много – ничуть не больше чем места для экипажа в бронетехнике.
Что там за стенами можно только догадываться.
Хотя, чего тут гадать. Четыре стальных трубы-громоотвода наверняка стоят над, заглубленными в землю, емкостями с топливом. С противоположной от емкостей стороны, к периметру стены пристроен каменный дом с решетчатым каркасом второго этажа. Со слов Вольфа, по приезду, в начале сухого сезона, хозяева форта-заправки натянут поверх каркаса, громадный тент. Уж не знаю, какой в этом резон, от жары они так спасаются или по другим соображениям. С другой стороны просто так тут тоже ничего не делают. Раз возятся с тентом, значит, есть резон.
Думаю, не ошибусь, если предположу, что дом отделен от емкостей внушительной каменной стенкой. В случае возгорания емкости это даст обитателям дома хоть какие-то шансы.    
Хм, в стене только скромных размеров калитка и никаких транспортных ворот. Значит, пускать за периметр стен топливозаправщики здесь не считают возможным.
Над заправкой возвышается двадцатиметровая, деревянная вышка - наблюдательный пост, еще один громоотвод, и место под антенну в одном флаконе.
Посвежевший ветерок расправляет выцветшее полотнище флага, закрепленного над вышкой,    это еще и флагшток оказывается.    
А на флаге у нас знак «Архитектора вселенной», стало быть, мы все еще на территории под протекторатом Ордена.
Щербатая кладка боковых стен форта позволяет взобраться на них    даже Джону Сильверу (там конечно еще метр колючей проволоки по верху, и пулеметные точки по углам). Зато, фасадную часть заштукатурили, побелили известкой и украсили наскальной живописью. От всей широты новоземельной души, на все три метра оштукатуренной фронтальной стены форта,    намалевали частоту, на которой работает радиостанция форта и    эмблему Ордена (чтобы у не разглядевших флаг над заправкой, не осталось никаких сомнений - кто тут и зачем).
Заехав на стоянку машины паркуются на западной площадке. Флаг вам в руки. Я встану на восточной половине, там    воздух чище, пейзажи красивее и стены форта-заправки отделят нашу группу от противников. А что восточная площадка в двое меньше западной, так и в том, что есть. потеряться можно. Особенно по пьяному делу.
Что там Степаныч? Ага, развернулся уже и заруливает в мою сторону площадку. Ему хорошо – у него самая кроткая колесная база в конвое. А вот расписному вождю, на не уступающем по размеру Татре, грузовике со странным названием - «DINA» придется, изрядно покрутится.
Так, филиппинца вижу, он ждет, пока расписной закончит свои маневры. Хотя не ждет, нет - скорее страхует.
Шведы?
А вот это по настоящему неприятно – водила, из «мутных», раскорячил свой тарантас по среди отстойника, перекрыв шведам возможность маневра.
Вот уж это ты зря затеял. У меня только кабина торчит из-за каменных стен форта-заправки, а вы у меня все как на ладони. В образцовую линию выстроились, дурачки.
Увы, время отрывать топор войны еще не пришло. Мутный, перетер о чем-то по рации и с видимым неудовольствием освободил шведам проезд.    
- Степаныч за контейнер МАЗа загоняй, у тебя же бензин в бочках – самый опасный груз,- ставлю СВД на предохранитель.
Что это за архитектурное излишество посреди площадки?
При ближайшем рассмотрении оказалось, что это душ.    Спрятавшаяся за двадцатифутовым контейнером ручная колонка подавала воду в кубовую пластиковую емкость на крыше контейнера.
Ага, тут ржавый краник есть, можно воду мимо емкости пустить. Разумное решение, по местной жаре не каждый захочет под нагретой, за день, водичкой плескаться.    Лично я с огромным удовольствием освежусь ледяной водичкой напрямую из скважины, а потом, в чистое переоденусь.    Но, тут не много нас таких – хладоустойчивых. Большинству нагретая вода в самый раз будет. А уж мыться и стираться, определенно лучше в теплой воде.
Одна дверь контейнера отсутствует напрочь, вторая заварена намертво. В боковых стенках контейнера, под потолком прорезаны окошки, судя по оплавленным краям и потекам металла – сваркой резали. Нормально, в целом получилось, умеренно светло и сырости нет, приятный сквознячок гуляет.     За оставшейся дверью, под потолком подвешана оцинкованная труба с    полудюжиной отверстий. Захочешь помыться один, а вода потечет из всех шести отверстий.    На полу разряженный настил, из струганных темно красных досок. Если абстрагироваться от потеков ржавчины, удобства тянут минимум на четыре звезды, по местным меркам.
Хм, а ведь кроме душевой, в углу отстойника примостился явно сарайчик сортира. По территории закопченные, стальные бочки расставлены.    Толи в качестве мусоросборников - мусоросжигателей, толи в качестве импровизированных мангалов или осветительных приборов.    
Все территория стоянки отсыпана диким камнем. Щебеночной эту отсыпку назвать никак нельзя, слишком уж в ней много разнокалиберных каменок намешано. Однако, уложено все плотно, со всем тщанием. Местами видны, отличные по цвету, заплатки свежей подсыпки – следят за состоянием покрытия.    
И чистота. Из которой выбиваются, разве что, потеки машинного масла на камнях.    
Орднунг, однако.
Душ осмотрели, осмотрим поближе сам форт.    
Гложет меня поганая мыслишка. Не верю я, что мутные не подстраховались пришедшей сюда заранее машиной с засадным полком. В том полку не много бойцов - пять это максимум, на мой взгляд. Но, при наших раскладах это армия.
В душе я наделся на лучшее, и сомневался в собственных предчувствиях. До момента, пока «мутный» шведам проезд освободил. Он ведь перед этим активно – до хрипоты по рации лаялся с кем-то. А все остальные    «мутные» и к ним примкнувшие на виду были. И, что характерно, ни у одного из них в руках рации не было.    
А значит, есть кто-то еще.    И этот кто-то нас видит. А мест, откуда нас можно видеть не так что бы и много. Точнее их ровно два:
- вершина, расположенного в полукилометре, соседнего холма.
- форт-заправка.
Вот с форта я и начну. Какими бы чингачгуками не были засаданцы, лохматая их учует. Лаять не начнет, но забеспокоится наверняка.
- Да, лохматая?-    лохматая, лизнула в руку, завернула хвост крючком - готова приключаться.
- А кто, днем со страху голос сорвал? Не ты? Нет? Будем считать - это был боевой оскал.
Псина подцепляет носом ладонь и просовывает под руку лохматую бошку – чеши, давай, чего расселся.
- Пошли уже, - чешу псине щеки, Муха млеет от счастья.
Старясь не отсвечивать, на сколько это возможно,    облазил все доступные закутки форта – пусто. Муха уныло топчется под стенами, не проявляя никаких признаков беспокойства.
Заглянул в узкие бойницы угловых башен.    Метровые стены и места ровно на одного человека. Для очистки совести прошелся с псиной по периметру валов – пусто.
Будем считать, что в форте пусто.    
Как «мутные» нас брать будут?    А как бы это сделал я?
Я бы, сперва, нейтрализовал лишних на западной половине. Потом, спокойно объединил силы и пошел решать вопрос отщепенцев на восточной половине. Мутные, здесь ради техники и груза. Значит, постараются ликвидировать нас без стрельбы, либо стреляя наверняка – в упор. Технику будут беречь, она им исправная нужна.
Как подходить будут?
Луна, этой ночью будет почти полная, с валов видимость будет метров за двести-триста. Облачность будет-нет?    Пока ни облачка, и нет даже намека на заходящий от моря дождевой фронт.
Дневные прогулки по местной саванне опаснее партии в    русскую рулетку, а уж ночью…    Я бы, на месте «мутных», подошел к периметру по дороге, там их вал и невысокий, но достаточно густой кустарник прикроет. А на нашу половину просочился в тени стен форта. В особенности с тыльной стороны, там между валом и стеной форта от силы пять метров, и темно будет как у негра…… под мышкой, ни какая луна не поможет.
Стал бы я занимать выходящие на нашу сторону башенки форта? Однозначно стал бы, лучших стрелков туда бы отправил. Пойди, что не так, прикрываясь метром камня, можно диктовать свои условия    боя. Да что там условия диктовать, сразу мат ставить.
На наше счастье жилые помещения внутри форта-заправки с западной стороны пристроены. И особого выбора в вопросе - откуда пострелять, у нападающих не будет.
Два человека на башни, остальные на нас вдоль стен пойдут.
Резерва в таких битвах не оставляют, в бой пойдут все.
И что мы можем им противопоставить? Под стену растяжку поставим, как раз по одной на стену. А что делать с «башнерами»? Даже если и перестреляем их каким-то чудесным образом, они нашу технику десять раз поджечь успеют.    А гореть у нас есть чему. А ведь можно и с наружной стороны, вдоль валов к нам подойти.    А растяжек-то всего две поставить можно.
Как говорил герой детского мультика – Если у вас план?    
План у меня был.    
Вооружившись блокнотом и карандашом, устраиваю ускоглазеньким вечернее построение, с вынесением наряда вне очереди.    Как могу, рисую в блокноте змею, привязанную за хвост к колышку.
Вот где Рыжей рисовальщицы не хватает. Она бы такую зарисовку сделала, на стену в рамочку можно вешать. У меня же картинка получается не сильно лучше, барельефов Ацтеков и Майя. Вождь, однако, сразу врубается в тему, и живо начинает разъяснять диспозицию филиппинцу. Показываю на самые критичные места - башни форта, на проход между фортом и валом. Косоглазенькие согласно кивают. Схематично рисую форт-заправку наполовину срывший диск солнца.
- Ферштеен, камрады?
Камрады дружно закивали, филиппинец ровно – принимая поставленную задачу как данность, латино-индеец не на шутку возбудился от предстоящих перспектив – кровожадный засранец.    Перетерли о чем-то между собой, позагибали пальцы. Закончив с подсчетом плотности минирования Итц*лэ, отогнул пять пальцев на руке филиппинца и добавил к ним две своих полных руки.     Как по мне, так вполне достаточно будет, даже без растяжек обойдемся. Гранаты серьёзный козырь, с этого козыря и зайти можно, а не только им отбиваться.
Расписной вождь достал из кабины сидр из плотного брезента, вытряхнул на сиденье содержимое и хлопнул боксера по плечу – пошли мол.    
- Степаныч?
- Ась? Чего хотел, командир?
- Не в службу, а в дружбу. Сходи с пацанами, дров наруби. В паре бочек всю ночь огонь поддерживать придется.
- Сделаем,- прихватив из МАЗа топор, пожилой водитель уходит вслед за «минерами».

Есть в форте-заправке некоторая не логичность.    Продавать топливо, оно конечно дело хорошее, вне всякого сомнения, выгодное.    Однако,    скромная лавочка с различными, полезными в дороге мелочами, шиномонтаж, пункт ТО, харчевня с нормальной едой и мотельчик, на два десятка мест, смотрелись бы тут отнюдь не лишними. Возможно, хозяева форта-заправки не успели еще построить помещения под сервис. О чем косвенно свидетельствует, избыток места на западной половине отстойника.
- Русский, какого… ваша банда встала отдельно?
Под, явно, неодобрительное рычание Мухи, Фабьен садится под навес напротив меня. Вид у него, впору снимать в главной роли в очередном выпуске «600 секунд», освещающем нелегкую судьбу новоземельных бомжей. Это вверх тяжело, а путь вниз легок и незаметен, для путешественника вниз не заметен.    Обтянутое, пропитанной потом рубахой, брюхо нависает над ремнем. Огромные мокрые пятна, на спине и под мышками. Слипшиеся волосы, небритая щетина, на рыхлых, отвислых щеках, муторный запах немытого тела.
Хм, какой-то румянец нездоровый на щечках и глазки маслянно блестят. Пропустил рюмочку, стресс снял чутка? И принюхиваться не надо, перебивая резкий запах пота, от француза ощутимо несет алкоголем.
- Тебе вчерашних гладиаторских боев мало было?    Кто-то захотел сатисфакции? Я не против, но только после финиша. Ты мне лучше скажи, куда это наша охрана умчалось? Страшно мне без них. Вдруг опять большие гиены    в гости зайдут. А нам, их даже угостить нечем.
- Янки уехали требовать. И чтобы их обратно – на старую Землю отправили,- о как, умеет удивить французик.
- И как, есть у них шансы?
- Нет,- начальство категорично.
- Нет так, нет. Часто в твоей практике подобные мудаки встречались?
-    Чаще чем хотелось бы. Янки, так каждый третий,- Фабьен хмуро уставился на меня.    
Сдается мне, мил человек, ты сам прошел через что-то подобное.
- Что с ними будет. Если не секрет конечно? И как же контракт на проводку конвоя? Простят косяк?
- Оштрафуют наверняка, возможно имущество конфискуют. Дальше, все будет зависеть от степени их разумности. Одумаются, поедут на поселение в Техас. Будут упорствовать, остаток жизни будут в Портсмуте уголек рубить, за миску похлебки и светлые идеалы демократии.
- Ну…, дерево свободы не растет без крови патриотов,- не удивил,    в целом - я примерно такой расклад и предполагал.    - Сколько сюрвайверов осталось с конвоем?
- Трое……. Они помянуть погибших хотят, стресс снять. Ящик староземелного виски выставляют и антилопу подстрелили на ужин, - святая простота, сейчас все бросим и нажираться до поросячьего визга побежим.
- Посмотрим.
Пока все предсказуемо. Тех, кто не в теме, напоят хорошенько, а потом прирежут сонных. Практично, надежно, эффективно.

До заката ничего примечательного не происходит. Успеваю от души помыться, побриться, постираться, намочить Муху.    Оправить шведов на поминки, с наказом принести нашу долю жаркого и особенно староземельного бухла.    Каюсь, грешен, уже задумал со староземельного вискарая гешефт поиметь.
По возвращении, под немое осуждение Степаныча, конфискую все пойло - шесть бутылок «Белой Лошади», уважают нашего брата.
Такая доза даже Степаныча с копыт свалит…ненадолго. Это если конечно он раньше слюной не захлебнется. А ведь как складно баял – не алкота я, ни-ни.
Взамен конфискованного пойла выдаю по сто грамм из своих запасов, чисто в медицинских целях.
Зараза – филиппинец, мигом отрубает башку вытащенной из мешка змее и замешивает адский коктейль – змеиная кровь с желчью пополам с    алкоголем.    
- Ну-ка, руки прочь от арсенала! Так хлебай! Или остатки из дохлой змеюки выжми – она сотню грамм    еще выдаст……, если сдавить покрепче!- посылаю по известному адресу расписного вождя. Сперва, с подозрением, а потом с нездоровым интересом взирающего на гастрономические изыски филиппинца.    
Плохому-то, это мы влет учимся. На великом и могучем    за три дня всего пять слов выучили. «Ась» – так косоглазенькие    Степаныча величают. Остальные четыре разученных слова не значатся в словарях и не произносятся в приличном обществе.

Процесс изготовления ядовитых сюрпризов это вещь в себе. Заглотив выделенную дозу вождь, очень творчески подходит к процессу.    В качестве орудия ловли ядовитых гадов, косоглазенькие вырубили по метровой ветке с «Y» - образной развилкой на одном конце и сучком, подрезанным на манер крючка на другом.
Крючком змею извлекают из мешка. Шлепают на стол и рогулькой крутят в разные стороны. От подобной терапии змеюка, впадает в ступор, после чего ее прутьями прижимают к столу. Крепко зафиксировав гадину, вождь надрезает змеюке хвост, основательно так настругивает    – баз сантиментов. Иногда ему кажется что, надрезы не придают змее должного задора и тогда расписной дробит лентяйке кончик хвоста. Выдранными из автомобильного тента, толстыми нитками затягивает в ране узел. Вдавливая шнур темно красное, влажное от крови змеиное мясо. К свободному концу шнура потом привяжут увесистую железяку или    штырь-крючок изготовленных из сварочного электрода
Готовая биологическая мина, башкой вперед складируется в импровизированный пенал. Под пеналы филиппинец нарезал полых стволов толи высокой травы, толи кустарника внешне похожего на    Борщевик. Пенал затыкается деревянной пробкой так, что бы привязанная к хвосту веревочка торчала наружу. Как я понял объяснения филиппинца, по месту, шнур привяжут к воткнутому в грунт колышку, или если колышек не воткнуть, к чему ни будь тяжелому, с чем змея не уползет, вынут пробку и стащат пенал со змеюки. По этой технологии в полной темноте можно биомины навязывать без опасения быть укушенным.
- Ась.., - вождь стрельнул у Степаныча самокрутку. Задымив перешёл к финальной паре змеюк.    В отличие от остальных змей, эти тонкие, почти метровой длины гадины имеют на конце приличных размеров костяной шип-жало. С этими Итц*лэ возится особенно осторожно, крепя не за хвост, а проколов нижнюю челюсть, продевает в неё шнур.    Зубов в змеиной пасти не видно, но проверять может ли она кусаться дураков нет, неспроста же она хвостовой шип облизывает.    Протерев руки остатками бренди, расписной вождь, накрепко приматывает змеюк с жалом к загодя приготовленной ветке.    
Этих «поставить» будет сложнее и, как бы они не окочурились до минирования.    Жалко будет – перспективные гадины, одним видом до мокрых штанов напугать могут.
По времени удачно закончили. Перекусим жарким, пока совсем не остыло, и пойдем мины ставить.    Веселье поминок на западной половине площадки-отстойника набирало обороты. Если это траур то, как же они тогда веселятся?
Главное - на нашу половину не суются.

В сумерках, косоглазенкие уходят на минную постановку. По три змеюки запустят в амбразуры    обращенных в нашу сторону башенок, остальных навяжут между стеной форта и валом.    Со Степанычем разводим огонь в бочках со стороны въезда. Поверх тонкого слоя разгоревшихся сухих дров укладываю толстые, весь вечер отмокавшие в бочке с водой поленья. Есть надежда, что они прогорят не раньше, чем часа за три-четыре и «мутные» полезут решать наш вопрос не там где светло, а там где их ждут обиженные на все человечество змеи.
Все на местах, остается ждать.
Три следующих часа растягиваются в вечность. Хуже нет – ждать и догонять.    Люто-бешено хочется спать. Вышибая холодный пот, мерещится всякая хрень, то кажется что кто-то крадется за стеной форта, то мерещится движение на периметральных валах. И не подвигаться чтобы сон разогнать, сел в засаду – терпи. Это лохматой хорошо, она даже во сне бдит. А мне приходится терпеть и надеяться, что остальные не подведут.
На экваторе ночи, в восточной    части горизонта разразилась гроза. Прислонившись спиной к стенке контейнера-душевой, наблюдаю за сверкающими, с завидным постоянством, молнии. Грома пока не слышно – дождевой фронт еще слишком далеко. Однако его предвестник – ветерок задышал резкими, длинными порывами, налетая на прикинувшуюся спящей стоянку.
Величественное природное явление прогоняет сон. Воздух свежеет, порывы ветра уносят запахи машин, солярки и камня подменяя их запахом сухой травы.    
Мухе буйство природы явно не по душе. Прижавшись плотнее к моей ноге, псина укладывает голову на лапы, периодически всем телом вздрагивая в такт сверканию.
Не грозы бояться надо,    в ночи к нам крадутся враги пострашнее. Кладу руку собаке на голову, почесываю за обрезками ушей. Муха успокаивается и впадает в дрему.

                                                             Северный маршрут 380 миль к востоку от Порто-Франко.                        
                                                                                            Пятница -    22 число, 9 месяц, 16 год. Ночь-Утро.
                                                                                            Температура + 19 . Ветер умеренный. Ясно.

Все начинается неожиданно.    Так уж устроен человек. Вот вроде, ждешь, готовишься. Когда же начнется? Когда? Ну, когда же, когда? Сейчас?
Нет.
Через миг!
Через два!
Бац! Тыдых, тыгыдым, погнали! Вечность сжимается в точку, непроизвольно замирает дыхание, молотом стучит сердечко - началось
То, что под покровом темноты, по наши души крадутся враги для меня не новость.
Беззвучно пройти по каменной насыпи. В фильмах о ниндзя – запросто. По факту, хрустнет под подошвой сдвинутый камень или принесенный ветром сухой сучек. Выдаст крадущегося приминаемая трава. Чуткий нос уловит принесенный непредсказуемым завихрением ветра посторонний запах.    
Мне уже пять минут назад стало известно о том, что враги выдвинулся на позиции. Пусть я ничего не слышу и не чувствую. Собака почувствовала угрозу, напряглась. Крутит лохматой башкой, ловя неподвластные моему слуху звуки. В полуметре от моего лица тревожно разуваются влажные ноздри.
Спокойно девочка моя, спокойно умница. Левой рукой прихватываю Муху за ошейник. В правой зажато чугунное яйцо гранты.    Странно, у меня раньше перед дракой всегда мандраж был, а тут как отрезало. Перегорел уже? Привык убивать?    
Между стеной тыльной форта-заправки и валом явственно слышные мне звуки возни. Очень похоже на то, что кто-то из супостатов наступил на ядовитый сюрприз. И сейчас его затаптывают каблуками. Если не пригибаться, опускаться на колено или ложится на землю змея, практически неопасна. Максимум до лодыжки дотянется, а тут у всех обувь высокая.
Но, заложенные природой рефлексы требуют находится подальше от змей. У большинства городских жителей змея в непосредственной близости от их организмов вызывает приступ паники. Это расписной вождь или филиппинец отмахнутся и забудут, а белый человек от души пошумит, потопчет, даже шмальнуть сдуру может. Белые люди они такие.
Зубами вытягиваю чеку из гранты. Чека, кислая на вкус, вытягивается с усилием, несмотря на предварительно подогнутые усики.    
Сколько раз, в детстве, играя в войну с такими же беззаботными, советскими пацанами, представлял, как буду вот так тянуть неподатливое кольцо, а потом швырну гранату в фашистов.
За родину! За товарища Сталина! За Победу!
Чтоб в хлам, в кровавые лоскуты порвало фашистских гадов. Чтоб не топтать больше гадам моей земли. Ни жечь, ни грабить, ни убивать.
Вот дожил. Родины больше нет, вместо идейных фашистских гадов в противниках – безыдейные, мутные граждане непонятного роду-племени.
Из ближней к въезду башенки раздается утробный вскрик, изнутри амбразуру подсвечивают вспышки выстрелов.
Кто ж в замкнутом пространстве так садит истерично?
Вскрик переходит в визг, по моим ощущениям женский, и обрывается после очередной серии вспышек. Троица змеюк запущенных в тесноту каземата сработала на все сто - сюрприз удался на славу.
Между валом и стеной уже не скрываются. Сработал очередной сюрприз? Или решили,    раз все пошло не по плану скрываться больше не имеет смысла.    
Мой выход -    тяжелое рубчатое яйцо улетает в пространство между стеной и валом.
- двадцать один..
Откатываюсь поглубже за контейнер-душевую.
- двадцать два…
Хватаю Муху.
- двадцать три.
Наваливаюсь на собаку. - Не дергайся милая, сейчас будет БУМ!
- двадцать четыре….
Але? А где БУМ?
- двадцать……
Рвануло неожиданно резко. Придавленная моими восьмьюдесятью килограммами Муха рванулась из рук.
- Тсс, тихо малышка. Все хорошо, хорошо - отпускаю поуспокоившуюся собаку, хватаю заряженный картечью обрез.
Лезет кто еще? Или урок усвоен?
Бах! Бах!
Слева, почти дуплетом рявкает двустволка шведа. Мелкой дробью осыпая северо-восточную, до сих пор не проявляющую активности башенку. Залетело там хоть что-то в амбразуру.
Твою дивизию! Кусок идиота! Швед выбрал позицию за пустой, закопчённой бочкой. От кого он ей прикрыться хочет? Тонкое железо бочки даже крупной дроби не удержит.
В ответ никто не стреляет.    На стоянку опускается относительная тишина.    Под стеной, постепенно затихая, стонет умирающий.
Бах!
Обозначился залегший в промоине на валу, Итц*лэ.
Судя по стонам из-за вала    в кого-то попали. Расписной однако больше никак на это не реагирует. Толи подстреленный упал под вал, а привставать вождь не рискует. Толи ждет, что раненного попробуют вытащить.
Из темноты между валом и тыльной стеной форта, волоча за ствол М16,шатаясь как пьяный, выходит    выживальщик.
Бабах!
Выживальщика опрокидывает обратно в темноту, только берцы остаются торчать из-за стены.
- Твою мать!- Степаныч выводит мощный, но однообразный нецензурный загиб.
- Отец ты как там?
- От…вянь (на сам деле словцо было на порядок покрепче), нормально все.
За стеной, возле обстрелянной башни что-то металлическое звякнуло о камень.    Очень похоже, что стрелок ее покинул и отошел на западную половину стоянки.
Филиппинец не подает признаков активности, стало быть, с его стороны все тихо. Никто не пытается нас обойти с тыла из саванны или.    Забившаяся под машину шведка изредка выдает свою позицию едва слышным шевелением. Изредка шипит матом Степаныч. Что там у него приключилось?    

До утра ни одна из сторон не проявляет активности.    
Незаметно, капля за каплей ночь перетекает в рассветные сумерки. Грозу на востоке относит южнее и восход наливается оранжевым, еще минут двадцать и солнышко выглянет из-за горизонта.    
Итц*лэ вынырнувший, из густой травы покрывающий вал, показывает четыре пальца. Стало быть, там, где взорвалась граната,    лежат четверо.    Один палец, бьет себя кулаком в грудь и показывает за вал. Зер гут,    там еще один супостат прилег.
Еще один, почти наверняка, застрелился в башенке, в которой визжали и стреляли. Слишком уж там моментально все звуки отрезало. Готов спорить на Вольфову Татру, голос был женский, а единственная женщина в конвое прячется под машиной у меня за спиной, это я про шведку. Стало быть, к «мутным» таки подошел засадный «полк».
Хорошо хоть у врагов не оказалось приборов ночного виденья. Меня больше всего беспокоил именно этот момент. От ПНВ ночью не спрячешься. Против стрелка на хорошей позиции, например в башенке форта, у нас не было шансов.
Итого минимум шестеро. Один точно ушел из башенки, по которой стрелял швед.    
Как там - в «Острове сокровищ» было, - Нас было четверо против девятнадцати, теперь нас четверо против девяти.
Пусть нас не четверо, а шестеро и не против девяти. Но, идея именно такая. Этот раунд за нами, но победа в раунде это еще ни победа в матче.    
Подождем, время пока работает на нас.    Если «мутные» не шахиды-камикадзе, сейчас они подуспокоятся и начнут прикидывать, как им жить дальше.
Я бы, на их месте, попытался найти с нами компромисс.
А будут продолжать, дурковать, придется косоглазым еще змей наловить.    

Совсем рассвело.    Кофе хочется – аж зубы сводит.
Послать косоглазых форт проверить? Так с их позиций фланги и треть западной стоянки просматривается.
Швед не пойдет. Причем, это не осторожность, трусоват швед.
Один Степаныч не справится, а мне свою тушку под пули подставлять ой как не хочется, у меня дети, между прочим.
Лучшая война - это когда за тебя воюют другие.    Только вот беда, нет других.
Муха напряглась, тихо зарычала.    Гости пожаловали?

- Не стреляйте! Я есть, переговорщик!    Не стреляйте!
Всего пять лет, как советская власть ушла из Прибалтики, а он уже по человечески разговаривать разучился.
- Не стреляйте! Разговор есть! – прикрывшись толщей каменной стены, продолжает гнуть свою линию прибалт.
- Не стреляйте! Я есть…
- Нерусский, сюда иди, - перебиваю парламентера.
- Не стреляй!
- Гоу, гоу,- получив сочную плюху (на мой взгляд прикладом по хребтине), парламентер вылетел из под прикрытия стены и замер на «нейтральной полосе», в паре метров от уютного закутка юго-западной башенки.
- Так и будешь стоять?
Мискас    на негнущихся ногах тащится    на нашу половину стоянки.
- И руки твои чтоб я видел. Кругом повернись. Еще раз. Медленно поворачивайся, - оружия не видно.    – Медленно, я сказал. Ты на ухо туговат стал? Или может у меня с дикцией плохо?    Не? Все в порядке с дикцией? Кивни. Вот молодец, растёшь над собой. Чего хотел? Говори.
- У нас есть предложение…..
- Мискас, - перебиваю подошедшего парламентёра. – Если я тебя пристрелю, как мыслишь, пришлют    другого, как ты выразился - переговорщика? Я так думаю, что да. Давай проверим? Я сейчас из обреза один патрон выну. И мы…, в смысле – ты…, сыграешь в русскую рулетку. Как тебе идея? По-моему отличная.
Идея прибалту активно не нравится. Но вот беда, его мнение тут никому не интересно. Ему ведь тоже неинтересно было - каково мне было под прицелами двух пулеметов в неизвестность идти.
- Так нельзя делаааать. Я же парламентер, в парламентёров нельзя стрелять, - срывается на фальцет прибалт.
Вот не понимаю таких людей.    С чего он вдруг решил, что весь мир играет по его правилам?    У него есть пулемет и ксива на беспредел,    он бог – небожитель долбанный, плюющий на правила и тех, у кого пулемета не оказалось.
А как сам попал в подобную ситуацию – не стреляйте в пианиста, он играет, как умеет.    Очень хочется, знаете ли, пострелять.
Правила, если кто не заметил, сейчас устанавливаю я.
- Да ну, ты еще про женевскую конвенцию вспомни,- выпавшая из переломленного ствола гильза звонко бьется донцем о камень у меня под ногами. Эффектно получилось – Почему-то, когда ты меня отправлял в ту нору на берегу, ты об этом не вспомнил, - взвожу курки.
- Ненннааддооо, пожалуйста нее надо, - рожа парламентера приобрела нездоровую бледность.    
Ага, сейчас расплачусь. Изначальное желание попугать эту мразь перерастает в устойчивое намеренье всадить ему дроби в брюхо.
– Какой ствол? Правый? Левый? Не тяни – будь мужиком.
Прислать на переговоры именно Мискаса было огромной ошибкой. Это амёба, сейчас с потрохами вложит своих подельников.
- Жить хочешь?
- Дэээ.
- Что ты блеешь, как овца. Сколько вас осталось?
- Шестеро.
- Раненые есть?
- Да. Один очень тяжело – не жилец. Еще один, ходить не может. Главного змея укусила в руку и    дробью щеку и ухо поцарапало,- вот значит, по кому швед стрелял. Молодец - свою работу он сделал. И    змеи сработали. Эх, молодцы змеюки. Лично отпустил бы выживших, да с таким ранами они не жильцы.    
- Подельники твои, где залегли?- киваю на форт.    – Не дергайся, пальцем показывать не нужно. Так объясни где, кто засел.
- В лагере все, ответа от тебя ждут. Боятся друг друга из вида выпускать.
О как! Не от нас ответа ждут, а от МЕНЯ. И друг друга боятся, хотя это как раз нормально, если выжившие только вчера познакомились. Впрочем, это легко проверить.
- Из-за чего грызетесь? Вот только Павлика Морозова из себя не корчи. Я видел, как тебе ускорение придали, чтоб ты переговорный процесс не затягивал. Может статься, ты еще посчитаешься с корешами, за ласку. Или тебе понравилось? Нет. Раз – нет, считай, что ты на исповеди. Колись до задницы, сын мой, ничего не утаивай. И воздастся тебе. Может быть.
- Эти – которые всю эту кашу заварили. Их трое всего осталось. Один ранен сильно – не боец, я же говорил. Оставшиеся двое, с самого начала волками друг на друга смотрят. Но вчера у главаря сила была, а сегодня он мало того что один остался, так его еще и змеи его покусали. Еще выжили - сюрвайвер и один из водителей примкнувших к банде. У этих, на двоих одна мысль – как бы из этой передряги живыми выйти. Прижмет, они подельников грохнут – не поморщатся.
Хм, заманчивые перспективы. Грех такие расклады не использовать. Надо бы спросить как ночью дело было, но спрашиваю совсем о другом.
- Мискас, ты в Союзе, в армии служил?    
По возрасту, прибалт вполне мог бы попасть в призыв последних лет СССР.
- Да, год.
- Не понял? Почему год, а не два?
- Я полгода отслужил. И ваш долбаный «Союз нерушимый» развалился. Я уехал в отпуск, и не вернулся.
- Так ты еще и дезертир. Да ты минимум дважды дезертир, присягу СССР    нарушил, Орден кинул,- заталкиваю выпавший патрон обратно в обрез. – Какая уж ту рулетка. Придется тебя расстрелять. Да. И башку тебе отрезать. Ты только плохо обо мне не подумай. Ничего личного, мне за нее штуку экю дадут. Или за предателей Орден больше платит?    Что вас, мудаков, надоумило Орден кинуть? Ведь даже, такому новичку, как я, понятно, Орден этого не простит!
- Мы с Марком врачу денег дали, чтобы на подавление мятежа не ехать.    Вот только…., не мы одни такие умные оказались, когда врача прижали, он нас слил. Доедем мы или не доедем - нас все равно выкинут из патруля. А так, хоть не с ноля начинать придется.
- Мятеж так страшен, что туда категорически не стоит ехать?
- Более чем. Орден не выносит сор из избы, но получили они крепко – только убитыми не меньше сотни. И это только то, о чем мне известно, но наверняка не все. Самолет еще этот - с тяжелоранеными.
- Что за самолет?
- Тридцать человек тяжелораненных из патруля, на островные базы вез. И не довез.
- И чего? Навигация, тут почти никакая, топливо от ослиной мочи если и отличается, то исключительно на вкус, а не по октановому числу. Наверняка, часто бьются, тем более шторма начались.
- Может и так, а может Орден не хочет возиться с ранеными. Лечить, потом пенсию им платить много лет. Там стариков не было. А так концы в воду, и никаких проблем. Кто-то ушлый, еще и премию получит за такой финт.
Если прибалт с кем-то делился подобными мыслями, то    его турнут из Ордена почти наверняка. Вне зависимости - правду он мне рассказал или наговаривает на Орден.    Как с ним несчастный случай до сих пор не приключился? Не понимаю.
- Еще вопрос. Как получилось, что Орден отгреб по самое не балуйся? В чем прокол?
- А почему нет? Русский, ты думаешь - тут Орден хоть кто-то любит? За что его любить, а? Могли бы давно порвали. Орден потому и ушел на острова и побережье, что на материке ему жизни не стало. Все против него были. До полноценной войны не доходило, конечно, но партизанили и в мелочах гадили кто как мог.
- Хм, и чем Орден так всем не угодил?
- Всем! Чего бы ты ни захотел: лекарства, топливо, оружие, боеприпасы, техника. За всем идешь на поклон к Ордену. А Орден может продать, а может и не продать. Или такую цену заломит, что сам не рад будешь. Там ведь такие жуки сидят, ломаного экю мимо себя не пропустят. Не сомневайся – те, кто эту кашу заварил, из Ордена свои интересы выжмут. Иначе, после дождей вся эта разбежавшаяся по кустам шушера    на Город и прибрежные базы двинет.
- Да ладно, что они могут? Их еще на подходе перемелют в фарш.
- Перемелют, конечно, но не сразу. Пока отмахиваются, бизнес у Ордена встанет совершенно определенно. Босы Ордена, за ленточкой этого точно не оценят, и тут многие послетают с насиженных мест. В Порто-Франко уже половину руководства поменяли. А те, которые пока усидели, как наскипидаренные носятся, лишь бы больше народ у города ни накапливался.
Логика есть в его словах, бардака в структурах    Ордена хватает.    В управленцы понабрали бывших клерков и чиновников, из благополучных Америки и Европы. Для исправления ситуации нужны матерые, циничные волки, а никак не боевые хомячки.
- Деньги, давай сюда, - не меняя интонации голоса, разворачиваю разговор в новое русло.
- Какие деньги?- искренне удивляется прибалт.
- Ты меня что, провоцируешь на пострелять? Так я и так готов. Следующий неправильный ответ будет последним в твоей поганой жизни. Или ты хочешь, чтобы я поверил, что ты    предусмотрительно не снял деньги со своего счета в банке? – все также, лишенным эмоций голосом обрисовываю свое виденье текущего момента.
- Я деньги в товар вложил,- прибалт судорожно сглотнул. – И морем отправил в Виго.
Сухо щелкнул взводимый курок. – Прощевай, я буду по тебе скучать. Не сильно, правда, и не долго.
– У меня немного налички есть,- затараторил парламентёр. - Вот возьми,- дрожащей рукой прибалт извлек из нагрудного кармана стянутую резинкой пачку пластика.
«Немного» тянуло минимум на две тысячи.
- Будем считать, ты купил себе год жизни. Подельник твой где?
- Кто?
- Этот, как там его – Марк.
- Его взрывом убило.
- Ясно. Его долю товара ты себе захапаешь, а мне пару мятых экю подсовываешь. Мне обидно    как-то, есть в этом несправедливость, не находишь?
- У Марка тоже деньги были. Много. Больше чем у меня. Мы уедем, ты их заберешь себе,- крупный пот выступает на лбу прибалта.
Конечно, заберу. Вот только будет неправильным закрысить долю пацанскую. Трофеи на всех раскинем, не в деньгах счастье.
Деньги – всего лишь инструмент для достижения цели. Вот и пустим их по прямому назначению. На данном этапе прикрытая спина - стоит всех денег мира.    
Хотя по части прикрывающих я не обольщаюсь, мы временные попутчики.
Хм, в пачке под резинкой, не только деньги.
Кручу в руках Ай-Ди на имя «Arturas Vilkas». Зуб даю, на Ай-Дишнике есть бабки. Вон как сплохело парламентеру, он дышать через раз стал. Вот только попытка снять эти деньги наверняка окончится созидательным трудом в угольном забое или на строительстве дамб.
Не наш это метод, не наш.    
Задарить Ай-ди фрау Бригитте?    Так она может очень сильно расстроиться, узнав, что кому не положено, знает о существовании «левых» Ай-ди.    Настолько сильно расстроится, что я даже до угольных шахт Портсмута не доеду. Не-не-не,    это тоже не вариант. А может он и не левый вовсе. «Мискас» у него на бейджике написано было, но бейджик - это еще не Ай-Ди.
К дьяволу загадки - Ай-дишник падает под ноги прибалту.    
- Что там у вас за предложение было?
- Предлагаю разойтись краями. Мы уезжаем. Вам остается техника и груз.
- Сколько грузовиков уходит?
- Три грузовика и Хаммер.
Значит, второму раненому досталось достаточно серьезно и за баранку его не посадят.
Да у них там воевать некому. Хотя, рисковать с атакой все равно не будем.    Смысл подставляется под пули за чужой груз?    Ночью мы за свои жизни воевали, а вот за груз, это без меня. Так что, пусть берут и едут, не жалко.
А мы подстрахуемся.
- Не-не-не так не годится. У меня, с детства мечта была - на Хаммере прокатится. Так что Хаммер остается.    Вас шестеро, по сути пятеро даже, двух грузовиков вам вполне хватит. В тесноте, как известно, да не в обиде поедите.    И    не вздумайте наливняк взять. У меня на него большие планы.    Устроит такой расклад? Нет? Ну, нет, так нет. Война продолжается,- сухо щелкает второй курок обреза.
- Подожди! Не стреляй! Я не могу принимать такие решения, надо главному доложить,- вот это правильный ответ, именно в расчете на него я и нагнетал условия контрибуции.
- Не надо докладывать. Некогда мне ждать пока ты двадцать раз туда-сюда бегать будешь. Сюда его зови. Без твоей беготни тему закроем.
Мне спокойней будет, пока главарь нападавших передо мной сидеть будет.    А избавиться от него, было бы совсем чудесно. Без главаря, эта шайка шакалов сможет лишь бежать без оглядки.
- Как скажешь. Пойду передам твои условия, -Мискас, или Вилкас, или как там его на сам деле зовут, порывается рвануть к подельникам.
- Стоять! Я тебя не отпускал! Стой, где стоишь!
- Так, а как же?........
- А вот так. Степаныч! Будь ласков, принеси «Кенвуд» из Татры.
- Что принести? Оставленный, на пару со шведкой в тыловое охранение Степаныч, выходит из-за машины.
Не понял? Где это его так?    На лице пожилого водителя наливается фиолетом огромный синяк, правый глаз закрыт отёком, подбородок и рубашка на груди обильно залиты засохшей за ночь кровью.
- Ась? Что принести? Не понял.
- В Татре    справа от руля рация висит, маленькая, чёрненькая, с антенной выдвижной. Принеси ее сюда, будь ласков,- как ребенку объясняю Степанычу, что от него требуется.
- Нерусский, надо пояснять, что твоя жизнь напрямую зависит от твоего красноречия? Если в вашем дружном коллективе расклад, как ты на исповеди отчитался, то вашему «бригадиру» коллектив пинка еще посильнее твоего выдаст. Молись в рацию,- вручаю прибалту Кенвуд.
Пока прибалт перетирает с бандитами условия дальнейших переговоров, интересуюсь у Степаныча - кто его так приложил.
- Да пистоль здоровенный, который с этого козла сняли, - кивок в сторону ухмыляющегося прибалта.    - Я из него сшиб того бедолагу который из-за стены выскочил,- Степаныч виновато замялся. Вот ведь - под полтинник мужику, а как первоклассник перед училкой мнется.
- Нерусский, а ты чего лыбишся? Что-то веселое увидел? Я тебе сейчас такую травму организую, остаток жизни только и сможешь, что милостыню просить. Подавать хорошо будут, не сомневайся. Я уж построюсь, с фантазией тебя уработаю.    
Ухмылка исчезает с лица прибалта. Ну вот, так-то оно лучше намного. Киваю Степанычу – продолжай.
- У этого пистоля отдача, как у танковой пушки. Как копытом в морду прилетело. Я даже подумал, грешным делом – все, отмучился Степаныч. Ан нет, только пол морды разворатило.
- Да ладно, нормально все, отец. До свадьбы заживет.
- Шутки у тебя, - обижается на подколку Степаныч.
- Какие тут шутки. Ты же еще….- сжимаю кулак в интернациональном жесте, символизирующем размер и упругость мужского полового органа.     – Ну вот, раз ты еще о-го-го, будет и свадьба. В лучшее надо верить. И к нему же стремится.
Муха забеспокоилась - к нам опять гости. Посмотрим, что у них за «главный».
- Степаныч, давай на пост. Недолго осталось.
Из-за форта появляется новый персонаж, в конвое его не было.
Высокий, плечистый альбинос, возрастом чуть за тридцать, с желтыми, пустыми - как у назначенных в мины змеюк, глазами. Покрытое нездоровой испариной лицо и ухо залеплены полосками пластыря. Ведьмак Гарольд просто, приходит на ум сравнение. Правая кисть забинтована и подвешена в перевязь. Из-под бинта торчат распухшие сосиски пальцев.
Альбинос упакован в добротный камуфляж. На правом бедре кобура с пистолетом (как он забинтованной рукой стрелять собрался?). На груди, рукоятью в низ, висит больной нож в черных, кожаных ножнах. На поясе, очень полезный в хозяйстве «Кенвуд». На ногах, песочного цвета берцы.
Что-то кожа у альбиноса-главаря не белая или загорелая, а неестественно желтая какая-то. Белки глаз желтые, как у больного гепатитом. Действительно больной? В здешнем климате заразится всякой гадостью можно на раз. Или это последствия змеиного укуса? Универсальный антидот он себе вколол, скорее всего. Но это ни разу ни гарантия.
И взгляд, альбинос люто-бешено меня ненавидит. Так ненавидят исключительно маньяки или кровники. Непредсказуемый персонаж, очень неизвестная «неизвестная» в нашем уравнении.
- Шпрехен зи?    Ноу, так ноу. Нерусский, переводи.    У вас пять минут, чтобы исчезнуть в направлении Портсмута. Три грузовика на выбор и Хаммер ваши. Этот,- показываю стволом обреза на альбиноса, уходит последним, и только после того как вы выедете со стоянки. Условия не обсуждаются! Или будет, как я сказал или вы труппы, а с остальными мы моментом разберемся, баз вас они околонулевые величины.
Прибалт перевел, альбинос дернулся как от удара током.    Презрительно скривил губы, выдержав паузу кинул в знак принятия условий. Нет в нем страха, ненависть есть. Это плохо, очень плохо, пока мы или он живы, для него война не окончена.
Не попрощавшись, прибалт убежал за форт. Взвыли моторы. Через пару минут остатки «мутных» потянулись в сторону колеи на Портсмут.    
Торопятся, гады.
Рокот моторов становится едва слышным. Можно отпускать альбиноса. Как там на английском будет - уходи?    Ладно так попробуем.
- Бай-бай,- показываю альбиносу – ступай мол.
Альбинос все понял правильно. На прощание обжег меня ненавидящим взглядом. Вылез из- за стола, и шатаясь как пьяный, двинул в сторону свой машины. Да он похоже не столько на антидоте, сколько на ненависти держится.
БАХ!
Вот такая я редиска - с пяти шагов в спину. Тяжелая пуля шестнадцатого калибра мгновенно обрывает мучения белоголового. Даже конвульсий нет, «Бам!» – готов.
На выстрел прибегает Степаныч, косоглазенькие привстают на своих позициях, причем совсем не там где я ожидал их увидеть.
Меняю патрон в стволе. – Пошли отец, трофеи соберем,- переворачиваю альбиноса на спину. Смотрю в пустые глаза, умер человек, а взгляд совсем не изменился - был как у рыбы, такой же и остался после смерти.
Снимаю с бедра покойника кобуру. Что там у нас? «Беретта». Годится, на стол ее. Хлопаю по карманам, обойма, еще одна. На стол их. Нож туда же. Бумажник в карман, потом посмотрю что там. Часы, аптечка, таблетки какие-то, на стол их. Открытая пачка сигарет незнакомой марки, одноразовый «Крикет», это Степанычу. Все, больше ничего интересного.
Косоглазые уже исчезли на западной половине стоянки. А раз стрельбы нет, то можно и нам выдвигаться.
В узком дефиле между северной стеной форта и валом воняет смертью - выпущенной человеческой требухой и гарью. За ночь местные насекомые добротно обосновались на трупах. Наше вторжение в облюбованный насекомыми мирок вызывает утробное, монотонное жужжание тысяч крыльев.    Тфу ты, в длинной, рваной ране трупа под стеной, уже копошатся мелкие, белые личинки.        
Оружие сразу отложить    в сторону. Похлопать труп по карманам. Толстые пачки денег не прощупываются. А мелочь потом выгребем. Что тут, у нас по стволам?
«М16», с каким-то коротким магазином.    Еще пара таких же коротышей рассованы по карманам трупа. Страшного вида нож.    
Негусто, следующий.
Еще «М16», с таким же ущербным магазином. Запасные магазины? Всего один, зато здоровый – на три десятка патронов. Карманы не топорщатся пачкой местных тугриков – обидно, но вполне ожидаемо.
Идем дальше.
Ни денег, ни длинноствола. На ремне трупа, кобура с пистолетом и мачетоподобноя железяка местного производства.    
Дальше.
Последний труп    самый интересный.    
Бурая полоса тянется на два десятка шагов. Не повезло Марку, изрядно намучался, прежде чем костлявая заключила его в свои нежные объятия. И ведь почти дополз до подельников. Будь подельники посильнее духом, или сообрази покойный, перетянуть ремнем пробитое осколком бедро, имел бы все шансы и дальше радоваться жизни.
Переворачиваю тело. Хм, других ран нет – точно бы выжил.    Обыскиваю карманы.
Сюрприз!
- Степаныч?
- Ась.
- Ты лохов видел, когда-нибудь?
- Ээээ…, чего?
- Можешь посмотреть, лох – это я.
Степаныч, тактично не комментирует мою самокритику.
Вилкас - скотина, развел меня    как лоха последнего - денег на трупе Марка не было. Не то, чтобы    я свято уверовал в обещанные прибалтом золотые горы, но на приятный бонус в размере минимум пары килоэкю    весьма рассчитывал.
Обидно понимаешь. Причем, не столько    от факта отсутствия денег. Для себя я их уже на всех поделил, и лично моя доля исчислялась скромной, по моим меркам, суммой. Вилкас – сукин сын, стоя под стволом, сыграл таки свою партию.    И как сыграл, мысленно я ему аплодирую, встречу - пристрелю.
Хотя возможно я и тороплюсь с положительной оценкой.    Перед смертью Марк практически вполз на западную половину стоянки. И совсем не факт, что кто-то ушлый, из числа выживших бандитов, не проверил его карманы.
- Степаныч, оставь ты в покое эту страсть американскую,- пожилой водитель со вздохом прислоняет М16-ю к стене.
- Твою мать!- Степаныч буквально пронизывает пространство, вот только что ставил винтовку у стены, а через мгновение тяжело дышит в пяти метрах от винтовки.
- Приведение увидел?
- Ась?- Степаныч сгреб с головы некогда белую кепку и судорожно вытер выступившую на лбу испарину.    – Сам посмотри, только аккуратно, она живая еще.
Успеваю схватить за ошейник Муху, решившую проверить, кто это там такой дерзкий, до дрожи в коленках нашего Степаныча напугал.
- Дура блин, была же команда – Место! Какого, ты, сюда приперлась? Хорошо еще на земле всех змей затоптали,- распустил я собаку, придется наисрочнейшим подтягивать ее воспитание. Для нее, это вопрос выживания.
В щели - между камней кладки замерла тоненькая серая змейка. Вот ведь минеры расстарались, ее при свете дня с пары метров не разглядишь, а они в кромешной темноте на ощупь навязывали. И ведь как грамотно привязали. Ботинки или сапоги змеюкам не по зубам, но косоглазые абсолютно правильно рассчитали, что в темноте нападавшие будут придерживаться руками за стену форта. Тут-то змейка и попробует вкус человеченки.
- Степаныч, штаны сухие? Ага, обязательно схожу, куда ты меня послал. Как только в город вернусь, первым делом туда и загляну, а потом еще раз, и еще. (Будем надеяться рыжая не откажет мне в такой малости).    Но это, чуть попозже, а пока двигай за мной и так мы здесь вагон времени потеряли.

Связанный человек извивается на земле. Рвет жилы в попытке, отыграть сантиметры между собой и смертью. Будь у него возможность вцепиться в    землю зубами, он без раздумий вцепился бы в нее, помогая телу отползти еще на пару сантиметров.    Но, такой возможности у него нет – рот страдальца заткнут замасленной, грязной тряпкой долго валявшейся под сиденьем грузовика.
- ААААА Фак!- (дальше не разборчиво, но от души), хрипит справа.    
Заслонив полукруг восходящего светила, Смерть склонилось над человеком. Не милая добрая старуха с косой, нет. Теперь человек знает, истинный облик смерти может быть только один – это облик бога смерти древних индейцев - ацтеков или мая. Хотя, какая разница, кто разберет этих желтозадых обезьян, скормивших своим богам миллионы вырванных из живой плоти сердец. И глаза - глубоко посаженные, слегка косящие к переносице, напрочь лишенные жалости.        
Смерть заглядывает человек в глаза, с минуту пытается рассмотреть что-то понятное ей одной.    Косые лучи рассвета сверкают на бритвенной острой кромке выкидной навахи. Смерть нагибается и    переворачивает человека на живот.     Вспышка боли в давно потерявших чувствительность запястьях, туго стянутых собственным ремнем. Так хочется жить, хотя бы пару лишних мгновений, ну что вам стоит. Сверкает нож, и еще раз и еще.
Нестерпимая боль толкает потерявшее разум тело вперед. Метр, еще один, и …. Лицо упирается в сапоги из странной искуственной кожи. Кисти рук горят огнем – перерезали вены? В лодыжки впиваются сотни раскалённых игл.
- ЫЫЫЫыыы!- припрет и с кляпом в пасти, сирену переорешь.
- Степаныч, пни его кирзачём, чего он разорался. Ток не переусердствуй, надо чтобы он очухался слегка, а не отрубился окончательно.    Да оставь ты в покое кляп, тут не детский сад – штаны на лямках, очухается, сам вынет.
Подгоняемый нежным пинком кирзового сапога, человек вливается в толпу таких же неудачников, согнанных под каменную стену форта.    К черту! Кляп, выдрать кляп, да хоть вместе с зубами и языком в придачу. И пить! Пить! Все что угодно за глоток воды! Один глоток, глоточек!
Звякнув зубами об алюминий фляги человек, жадно глотает.
- Вот присосался, знатно у них трубы пригорели,- флягу вырывают из рук.
- С немецкого на английский переведёшь? А то я пока не силен в вашей собачей мове,-дождавшись утвердительного кивка, готового сотрудничать с новой властью толмача, русский продолжил, обращаясь к приходящим в себя бывшим пленникам. – Камрады, алкоголики, наркоманы, тунеядцы. Раньше вы жили, как хотели. Теперь ваши жалкие жизни принадлежат мне. Будите жить, как я скажу.    Что ты не понял?- русский неподоброму зыркнул на явно не осознающего всю важность текущего момента переводчика.    – Тунеядец - это очень запущенная форма бездельника, так и переводи. Продолжаем политинформацию. Что опять? Политинформация – это брифинг, по-вашему. Продолжаю. Сейчас, строем идете на принятие водных процедур. Потом прибираемся тут и бодрым маршем выдвигаемся на запад, навстречу доблестным силам добра и правопорядка.    Вопросы есть?
Вопросы имелись. Не поняли камрады службы. Но это поправимо.
Бах!
Бах!
Через пустые стволы переломленного обреза, русский    посмотрел на вжавшихся в камень стены людей. Стер невидимое пятнышко с металла стволов, сунул новые патроны в обрез и продолжил.
- Свое оружие, деньги, утерянную девственность и разбитые детские мечты требуйте у тех – кто вас всего этого счастья лишил. Я у вас это не забирал, и посему, не смогу вернуть при всем желании.    Теперь, по поводу, свободы личности и соблюдения прав человека. Вас, на одного больше, чем имеющихся в наличии транспортных средств. Для тупых, поясняю – один из вас лишний. Не запасной! Нет! ЛИШНИЙ! Есть желающие воспользоваться правом человека на свободный выбор и решить кто именно этот лишний? Нет? Я так думал.
(на русском)- Степаныч, гони их в душ, пусть ополоснутся и напьются, а то у них глаза шальные от жажды. Кто дернется - вали наглухо.    Псину, прихвати, поможет тебе пасти эту отару.
- Направо! В душ! Бегом марш! Але болезный, тебе особое предложение нужно или ты в лишние захотел?- толмач срывается вслед за остальными терпилами.
- Итц*лэ,- киваю латино-индейцу на форт. Очень уж мне интересно взглянуть на убитого в юго-восточной башенке.
Едва не разорвав штаны об натянутую поверх стены ржавую, колючую проволоку типа «Егоза», сигаю со стены точнехонько между точащими из земли горловинами топливных емкостей. Ха, да сам Бубка не смог бы лучше.
С сочным индейским проклятием рядом плюхается Итц*лэ. Вскочив, краснокожий схватился за порванную штанину и шлет проклятия небу - «Егоза» таки не осталось без добычи. И не надо на меня так смотреть, надо тебе задобрить ваших богов – в добрый час, можешь лишнего терпилу забрать и исполнить по вашим обычаям.    
Ну-с кто, вернее уже что, там у нас? Помня о запущенных в башенку змеях, уступаю право первооткрывателя расписному.
Нырнув в полумрак башенки, расписной быстро вытягивает на свет тело.
Не скажу, что я не ожидал чего-то подобного, но вот чтобы до такой степени, все-таки нет.
При жизни она не была красавицей. На утоптанной земле внутреннего дворика лежало затянутое в облегающий камуфляж тело, высоченной, слишком атлетично сложенной, коротко стриженой блондинки. Не молодая уже тетка, изрядно за сорок на мой взгляд.    Мой прогноз был,    что в башне погибла жена или любовница главаря бандитов. А по факту оказалась – старшая сестра.    
Это объясняет многие странности в поведении бандитов. И разброд в банде ровно из той же оперы. Когда мужиками рулит баба с характером, не может не быть напряжения в коллективе. А в том, что руководящей и направляющей силой в банде была именно белобрысая атаманша, у меня сомнений нет. Слишком волевое лицо, прекрасная физическая форма, отличное вооружение. Именно то, чего я опасался больше всего. По тактике на бой, именно атаманше предстояло стать главной ударной силой.
Не проверни мы трюк со змеями, шансов у нас не было. Кстати, окончательно преставилась тетка именно от укуса змеи, а не от рикошета в тесноте каменного мешка. По всему, только голову всунула на верхний ярус, тут ее в щеку и цапнули. И в кисть правой руки еще, но это уже неважно. Змеиный укус в лицо оставляет лишь теоретически шансы на выживание.
Расписной прихватизировал с тела, и уже осваивает коротенький автомат    с огромной трубой глушителя, выдвижным прикладом и ночным прицелом. Гангстер недоделанный, ведь со    знанием дела крутит, явно не из учебников по стрелковой подготовке знаком с девайсом.    
«НК МР5» так, вроде, девайс называется. Не знаю как он в плане практического применения, даже в руках подержать не доводилось, но кинематографичен весьма. На твердую пятерку, с таким автоматом отжигал Брюска Уиллис, в этом как его «Die Hard», (умела старая школа снимать), почему-то переведенным на русский как «Умри тяжело, но достойно». Неужели в огромной стране нет ни одного толкового переводчика? В Израиль все свалили что ли? Обидно за державу.
Под мысли о проблемах отечественного кинематографа, обыскиваю тело. Еще одна «Беретта» - такая же, была у главаря-брательника.
Как-то, пару лет назад, знакомый из братвы, царство ему небесное, дал шмальнуть пару-тройку раз из такой дуры. Что могу сказать – пистолет как пистолет, удобнее ТТ и точнее «Макарова». Если мне память не изменяет, для извлечения магазина, нажимаем вот эту кнопочку слева. Память не подвела.
Кстати.
Расписной, уже подгоняет под себя снятую с трупа атаманши разгрузку. Тяну из разгрузки пару скреплённых хитрой защелкой магазинов. Все-то у них не как у людей. У нас в колхозе ведь как - перемотали пару магазинов изолентой, и вперед – куда партия пошлет, с финишем в Берлине или Вашингтоне. А тут все по науке, и менять магазин удобно и грязь лишняя не попадет, классно продуманно – не отнять.
Выщелкиваю патрон. Уважаю тетку все сильнее и сильнее.    Под все оружие у нее один тип    боеприпаса.    Не то, что у меня - сколько стволов, столько и типов патронов, бардак одним словом.
Классный ствол ушел. Даже страшно подумать, сколько за такой денег поднять можно - на годный пулемет, пол-ящика патронов, и трехдневное обмытие на десять персон хватило бы точно.    
Теперь остается только локти кусать, «МР пятого» расписной    не отдаст.    
Не отдаст и не надо. Расписной с плохо сдерживаем нетерпением хватает протянутую «Беретту». Уже и кобуру под нее на себя нацепил. Когда успел?
А вот «Кенвуд», такой же как у брата, я тебе не отдам. Ты и так ништяков набрал – не унести.
Больше на труппе ничего интересного нет.    Были скромные сережки и пара колец сомнительного металла. Но пока я «Беретту» разглядывал, расписной все цацки к себе в карман переложил. Ну, определенно, не мне его хорошим манерам учить.
Оправляю расписного на караульную вышку, надменно возвышающуюся над остальными строениями. Расписной не возражает. И с по-детски счастиливой мордой убывает на пост. Лишь бы он там по сторонам глазел, а не с новой игрушкой забавлялся.    
А у меня еще одно дельце нарисовалось. Аж чешусь как хочется посмотреть, какие сокровища ждут меня в грузовике на котором собирался уезжать главарь банды.    Логика подсказывает, нет не так. Логика орет в голос, воет и улюлюкает – при таком подходе к подбору оружия в машине главаря минимум на пулемет рассчитывать можно. Бывают пулеметы под пистолетный патрон? Нет. Ну, тогда я согласен хотя бы на пару гранат.
На каком из грузовиков покойный альбинос уезжать собирался?
Пойти что ли, у плескающихся в душе терпил поинтересоваться? Хотя, чего тут гадать, вменяемый вариант возможен только один. На западной стоянке всего один настоящий проходимец – полноприводный «МАN» с грузом дизельного топлива и армейских палаток.
Годная машина, ее прежний владелец не пережил загула в Порто-Франковском квартале порока. Не будь всей этой суматохи с переселенцами, «МАN» бы вмиг обрел нового хозяина. Но, не успел – попал под мобилизацию, и был зачислен в нашу горе-команду.
И груз-то на нем хороший. Топливо – лучшая валюта. Идущие плюсом три десятка громадных, армейских палаток, так же весьма востребованный товар.
Ведь с чего начинается любой местный городишко или деревушка?
Сперва понятно, пришли, встали. По-хозяйски окинули взглядом окрестные ландшафты.
Американцы могут похлопать – мы сделали это! Русские без лишнего шума разлить по сотне грамм бриллиантовых капель. Немцы, да пофиг на немцев.
В любом случае следующим этапом разбивается палаточный лагерь.
Это уже потом – в светлом новоземельном завтра в центре будущих мегаполисов вырастут первые домишки, все также окруженные кольцом палаток. А пока, наше все - большая, хорошая, палатка.
Местные конечно стараются, как могут, налаживают производство палаток из местных материалов. Но, пока, спрос на разного рода палатки и шатры в разы превышает предложение.    
Дверь со стороны пассажира заперта. А что у нас с водительской дверью? Обхожу машину.
С водительской дверью все в порядке – не заперта.    
Неприятным бонусом идут уложенные вдоль борта тела.    Бандиты явно не страдали излишним гуманизмом. Под ногами полный набор травм несовместимых с жизнью:
- свернутая шея,
- перерезанное от уха до уха горло,    
- вот этого, судя по въевшемуся в кожу следу от веревки – задушили.
- тело без внешних повреждений, но если его перевернуть, наверняка найдется рана под лопаткой.
В отличие от остальных крайнее тело связанно. Фабьена явно живым брали. Не уберегли пленного?
Перестарались при допросе?    Не похоже, что его вообще допрашивали. Или сердечко не выдержало стресса?
Фабьен, при жизни был изрядным мудаком, но хоронить его связанным однозначно не наш метод.    Чем его там связали? Переворачиваю начинающее коченеть тело.
Выдумщики какие - локти труппа стянуты скрученной рубашкой. Не многие знают, скрученная в импровизированный канат обычная рубашка по прочности этому самому канату не уступает.
Ткань возле намертво затянутого узла с трудом поддается остро заточенной стали.
Теперь вытащить кляп и можно считать долг исполненным.
Фу!    Ну и духан. Хорошо хоть в желудке пусто.
- Блевотиной захлебнулся, - констатирует голос за спиной.
- Твою дивизию! Степаныч, ты меня заикой сделать хочешь? Шуми, что ли когда к начальству подходишь.
- Как скажешь. Могу за пять шагов переходить на строевой шаг и честь отдавать,- окрысился Степаныч.
- Остынь, проехали тему. Ты мне лучше скажи - пока ты мне тут по ушам ездишь, твои подопечные не разбегутся?
- Нет, не разбегутся. Их псина твоя пасет, а у нее не забалуешь - службу она правильно понимает. Я это к чему, шурин мой с корефаном своим - Родькой Рябым перебрали водовки паленой, когда на утро нашли их на скотнике деревенском, так вот шурин в точности как этот и выглядел.
-    А Родька, стало быть, не выглядел? – на автомате поддерживаю беседу.
- Ась? Не, Рябому-то чего будет, в него солярку с керосином как в трактор заливать можно было, ему хоть бы хны. Все - что горит лакал, стервец, не брала его никакая отрава.
- Удобрения или пестициды ему давать не пробывали?
- Ась? Хм, нет – не пробовали, хотя мысля интересная. Ну да что теперь, уже проверишь, как его от пестицида вставит, - судя по жестам рук Степаныч прикидывает как прихватит шею Родиона в локтевой сгиб и в второй рукой будет пестициды ему в пасть заливать.
- Может, кто еще и проверит? Не оскудела земля Российская на таланты, - пытаюсь подколоть Степаныча.
- Ась? Нет – не проверит. В позапрошлом годе, по пьяни, замерз Родион.
Вот это я от души подколол.    Хотя, Степаныч сам виноват, не я этот разговор начал. Да и мне, уже порядком надоели незатейливые описания быта сельских люмпенов.
- Степаныч, ты по делу приперся? Или потрындеть не с кем?
- По делу, - надулся пожилой водитель.    Этих помыли, что с ними дальше делать?- явив миру давно не чищенные зубы Степаныч широко зевает. – Брр, спать рубит, сил нет.    Шведы уже почти час как дрыхнут.
- Ну, вот и иди спать. Этих, чтоб не разбежались, загони в контейнер и МАЗом подопри выход. Узкоглазых с собой забери, через час я разбужу смену.
Как мало человеку надо для счастья, есть люди, которым необходимо, чтобы решения принимали за них. Я ни на йоту не сомневаюсь, что через пять минут на заправке останется всего один бодрствующий. Уж не знаю, как Степаныч с косоглазыми объяснится. Но в том, что команда отбой будет выполнена, сомнений нет.
А спать действительно рубит люто.
Ага, Степаныч уже расписного с вышки согнал, ну кто бы сомневался.
Пора заканчивать траурные процедуры.
- Прощайте месье Фабьен, - закрываю трупу глаза. Обойдемся без эпитетов, о мертвых или хорошо или никак.
Прожужжав как заходящий на посадку Ми-24й, большая, жирная муха облюбовала, слегка поросшую щетиной, заострившуюся скулу трупа.    
Надо же, почти как земная. Эволюция насекомых рождает очень похожие виды? Или это уже проникшие с земли мухи расселились?
Муха тем временем исчезла в приоткрытом провале рта трупа, а на ее место тут же уселась другая помельче.
- Ну-ка нафиг,- разрезанной рубашкой отгоняю насекомых. Ей же накрываю лицо Фабьена, - Чем мог, как говорится.
Где там мой пулемет. Или я пару гранат загадывал?

Увы и ах.
Я тут, понимаешь, от сна отказался, губу раскатил, а в кабине ни пулемета, ни гранат не оказалось.     Ребятишки шли на дело налегке, не перегружая себя лишним имуществом. Единственный рюкзак это по местным меркам не серьезно. Любопытный рюкзачок, кстати. Мой старый – который я считал очень неплохим, с этим чудом туристической мысли даже сравнивать не хочется. Однозначно беру себе, идеальный девайс для путешествий в отрыве от транспорта.    В жизни возможны любые повороты, и лучше проходить их подготовленным.
Что там, в рюкзаке кстати?
Пара комплектов хорошего нижнего белья, мужской и женский. Неплохо, пойдет на бартер, под мои нужды белье великовато.
Аптечка, средней паршивости, тоже найдем куда пристроить.
Пачки люгеровских патронов. Косоглазым отдать? Хотя… это всегда успеется.
Сверток со всякой женской гигиеной,    совсем хорошо. В этом плане в сотне миль от Порто-Франко царит каменный век.
Еще пара патронных пачек.
О! блок сигарет «Мальборо»! И еще один наполовину пустой. Очень, очень хорошо, сигареты в определенной ситуации валютой лучше золотого экю будут.
Круглая жестяная коробочка леденцов.    Ну, не выкидывать же.
В боковом кармане нашёлся походный столовый набор на две персоны, запаянная с пластик бумажка А4 формата – как по мне так это таблица частот связи и новенькая портативная метеостанция.    
Метеостанция - это по-настоящему круто. Водонепроницаемый обрезиненный корпус, часы, настроенные на местное время, компас, температура, давление, влажность, скорость ветра. О! еще и шкала высотомера есть. Если прибор не врет мы сейчас на отметке 46 метров над уровнем моря. Метрические шкалы радуют особенно сильно. Судя по весу прибор еще и не тонет.    В карман куртки его - как талисман носить буду, никому не отдам.
Документов нет. И на трупах их не было. Точно налегке на дело шли. Эх, найти бы машину, на которой бандиты сюда приехали, но лучшее самый непримиримый враг хорошего.    Будем знать меру.
Все. Мужественно забарывая    накатившую тошноту, проверю трупы у машины. Пусто, все забрано до нас.

На «нашей» половине стоянки в разгаре тихий час. Только развалившаяся в тенечке Муха подняла голову с лап и вильнула хвостом – поприветствовала, значит. Мимоходом отмечаю появление нового ствола в куче разложенных на столе трофеев – филиппинец не забыл проверить подстреленного за валом.    
По пути к вышке закладываю крюк к северо-восточной башенке. Если где искать пропавший ствол альбиноса то, только там.    
Утро уже в разгаре, но в каменном мешке башенки полумрак. Выжидаю пару минут, пока глаза привыкнут к сумраку. Сложив у входа сбрую и прислонив СВД к стене, втискиваюсь в    узость входа.
На полу дохлая змея с оторванным хвостом. Под каблуком влажно чавкает раздавленная голова – контроль, контроль и еще раз контроль.    Глаза уже привыкли к сумраку.
Узкий каменный колодец с вмурованными в кладку шестью ржавыми скобами. Пробую скобу на прочность. Хорошо вмурована, без халтуры.    Тут вообще все без халтуры делают, неказисто, местами даже некрасиво, но прочно.
По скобам поднимаюсь наверх.
Ну я тут, а где змеи? Обмотанная солидным куском плотной ткани левая рука упирается в пол каземата. Поудобнее перехватится правой рукой, замотанной левой рукой как щитом прикрываю лицо. Есть что на полу?
Есть! Замотанной рукой подгребаю к себе ствол. Скрип чешуйчатого тела по камню в    тишине каменного мешка сродни взорвавшемуся в паре метров снаряду главного, корабельного калибра.
Все! Бегом отсюда, внизу разберусь с трофеем. Ободрав запястье о шершавую стену, неловко шлепаюсь пол.
Твою дивизию… Ржавая скоба метит в голову. Ну вот, еще и щеку ободрал. Из положения на четвереньках, ужом ввинчиваюсь в лаз выхода.    Ух…, солнышко, до чего же ты хорошее, светлое, доброе ласковое. Солнышко еще пока не набрало высоту и прячется от меня за толстой стеной, но я все равно ему рад.
Никто за мной не ползет из темноты? Нет. Вот и славно. На ходу делаю много дел одновременно: застегиваю сбрую, пытаюсь не уронить СВД и при этом разглядываю трофей.
Ствол    ну очень близкий родственник снятого расписным с блондинки. Отличий ровно два:
- ствол как бы ни вдвое длиннее,
- полное отсутствие вспомогательного обвеса, ни тебе прицела ночного, ни фонаря подствольного, ни даже завалящей планки под эти самые прицелы-фонари.
Ствол по местным реалиям довольно спорный, бродить с таким по местным простором определенно будет не лучшим решением. А вот в качестве вспомогательного ствола, с функцией из-за машины пальнуть в ту сторону,    вполне справится.
Для Алиски самое то, что надо будет, особенно по началу. Надо только у расписного пару магазинов подрезать, у него и так слишком много железа навешано на неокрепший подростковый организм.    
Сторожевая вышка встречает едва слышным поскрипыванием, в такт набегающим порывам ветра. Ветерок заметно посвежел, с востока горизонт опять наливается синевой догоняющего колонну дождевого фронта.    
Вышка срублена из четырех цельных стволов минимум десяти метровой длины. Из любопытства обхватываю ствол, между пальцами остается зазор шириной в ладонь.
Наверх ведет ржавая лестница, сваренная из разнокалиберных труб.
- Я тебя сварила, из того, что было, - под незатейливый мотивчик поднимаюсь на верхотуру.
Лестница ржавая, а перекладины ступеней чуть ли не до блеска отполированы, службу тут несли исправно.
С высоты смотровой площадки открывались захватывающие дух виды – однообразная, пожухлая саванна на все четыре стороны до самого горизонта. Смотри – не хочу, а придется.
А вот сама смотровая площадка однозначно стоила того чтобы упомянуть ее отдельно.
Парапет из тесаных бревнышек угнездившийся на опорах-ножках не хуже избушки Баба-Яги, скрывал под собой собранный на болтах короб, из стального листа минимум пятимиллиметровой толщины. Характерные холмики вмятин на обратной стороне листа свидетельствовали о том, что с функцией пулезадержания стальной лист, справлялся исправно – сквозных пробитий не было. Непростой лист, совсем не простой.
По центру площадки закреплено вращающееся автомобильное кресло. Спинка кресла и подголовник забронированы все тем же стальным листом.
Удобное кресло, если развернутся в угол, можно даже ноги вытянуть.
Что тут у нас еще?
Крепление под винтовку, подстаканник, крохотный откидной столик на кожаных петлях, пара крючков, с комфортом люди живут.    Из-под кресла торчит провод, для питания прожектора явно тонковат, а вот для связи или питания ПНВ вполне подойдет.
Над головой вибрирует в такт ветру, лист оцинкованного железа, приколоченный к венчающим конструкцию солидным, деревянным балкам.    
Очень и очень уютненько. Рацию в подстаканник, СВД в угол, трофейный автомат или карабин, а пусть будет автоматом, повис на крючке. Второй крючок занял футляр от    «Б7х35».
Славно все продумано.
- Ты мне зеркальце скажи, да всю правду доложи,- облокотившись на парапет, приступаю к мониторингу окрестностей.
- Наконец-то, ты соизволил показаться. Прием,- оживает рация голосом Вольфа.
- Извини, занят был. По хозяйству прибирался, а то намусорили вчера. Прием.
-    Я заметил. На рассвете, в строну Виго ухали плохие люди? Прием.
- Плохие, очень плохие. Но, Вольф, я ведь на войну до последнего патрона не подписывался. Кого смог тех похоронил, этих не смог. Прием.
- И не надо. Ко мне пара моих людей добралась. Так что, мы еще отщипнем кусочек этого пирога. Прием.
- И как ты этот кусок в город погонишь? Такой приз городская управа вряд ли оценит положительно. Прием.
- Зачем что-то в город гнать? Тут спрячем до конца дождей, а потом без лишнего шума продам в Техасе или на побережье. Прием.
- Долю мою не забудь. И это, Вольф ты не боишься, что нас могут услышать? Прием.
- За долю не волнуйся. И за услышать не волнуйся. На десять миль вокруг, кроме нас ни кого, а наши рации и на половину этого расстояния не пробьют. Ты на господствующей высоте с биноклем сидишь. Посмотри по сторонам. Да и потом надо нашу частоту угадать и на немецком разговаривать. Прием.
- Верю твоему опыту. Вольф, тут такое дело. Эти, которые конвой захватить хотели, у них транспорт где-то тут спрятан. Поищешь? Прием.
- Уже нашел. Но, лучше бы не находил. Прием,- судя по интонациям, немец действительно расстроен.    
- Что так. Убита напрочь техника? Прием.
- Хуже, тут орденский «Ленд-Ровер» сто десятой серии. Их года три назад сюда массово пихали под нужды Ордена. Тут всплыли концы какой-то очень мутной истории. Мне чужие проблемы не нужны, тебе я полагаю тоже. Так что, «Ленд-ровер» мы закапаем, где ни будь подальше, и под пытками не скажем что видели. Усвоил?
- Какой «Ленд-Ровер»? Вольф о чем ты?    Не видел я ничего и не слышал.
- В «Ровере» о котором ты не слышал, пара пустых ячеек под переносные «Кенвуды». Тебе «Кенвуды»    с эмблемой ордена не попадались? Прием.
- Ага, есть такие – оба два. Прием.
- Уничтожь. Прием.
- А может продать их подальше от города? Прием.
- Уничтожь! Прием.
Чего немец к «Кенвудам» привязался, рация как рация, тут у каждого второго такая. Хотя возможно там, на уровне сигнала что-то прошито. Тоды ой, жадность сгубит.
- Я понял, сожгу «Кенвуды». Еще просьбы будут. Прием.
- Да.    Хотя бы одну машину сможешь на заправке оставить? Прием.
- Да. Все уже сделано, как договаривались. Прием,- я ведь не только разложенными у машины трупами любовался, под это дело я «МАN» слегка стреножил. Если дать время, водитель МАNа наверняка разберется, в чем причина. Вот только этого времени у него не будет, я гарантирую.
Черт, глаза режет, как будто битого стекла насыпали. Как бы прямо тут не заснуть, кресло удобное расслабляет зараза.
Хотя, почему бы и нет.    
- Гут, увидимся в Порто-Франко. Конец связи.
Эээ… не так быстро.
- Вольф, стой раз-два. Прием.
- Что еще? Прием.
- Я покемарю немного. Разбуди через два часа. Прием.
- Как разбудить? Пулемет за будильник сгодится? Прием.
Шутник блин.
- Зайчика солнечного пустите, вы же к западу от меня находитесь. Прием.
- Спи спокойно, мы приглядим за местностью. Два часа у тебя есть. Конец связи.
- Спасибо. Конец связи.
Как засунул рацию в подстаканник, помню, а вот как убрал в футляр бинокль, уже нет.


                                                             Северный маршрут 380 миль к востоку от Порто-Франко.                        
                                                                                            Пятница -    22 число, 9 месяц, 16 год. День.
                                                                                                    Температура + 27 . Штиль. Ясно.
Вжик, вжик, вжик – оселок скользит по лезвию пугающего вида заостренной железяки типа мачете. Покрытый замысловатым орнаментом татуировок краснокожий паренек, прищурив и без того узкий глаз рассматривает заточку лезвия. Найдя, одному ему видимый изъян возвращается к издевательству над металлом – вжик, вжик, вжик.
Уж лучше бы он четки перебирал что ли, нервирует это вжик-вжик. Нервирует, но придется потерпеть, очень уж соответствует текущему моменту это его возня с мачете.
Неровная шеренга выстроившихся на солнцепеке, изрядно помятых людей с опаской поглядывает на человека стоящего в крохотном клочке отбрасываемой стеной форта тени и с легкой тоской внимало назначенному в переводчики. Толмача не удостоили чести забраться в тень, и он поминутно смахивал набегающие на брови капли соленой влаги.
- Господа алкоголики, кто-то из вас может считать ваше чудесное спасение провидением господним. Но, для меня и особенно вот этих господ, - человек кивнул на уютно расположившуюся в тени пару азиатов. – Ваше чудесное спасение не более чем досадное недоразумение, - человек замолчал ожидая когда толмач закончит переводить.    -Недоразумение, которое стоит исправить, - человек опять замолчал ожидая переводчика.
- Посему так. По команде занимаете места машинах, и мы все дружно, едем на восток. Съезд с дороги расценивается как попытка к бегству. Остановка без команды – провокация. Стреляем без предупреждения.
Разомлевшая под колючим, полуденным солнцем шеренга нашла в себе наглость вяло эмитировать возмущение попиранием гражданских прав.
- Нет, вы конечно можете попытаться объяснить что-то этим господам, - очередной кивок в сторону узкоглазых. – Но, у них команда – «Стрелять на поражение, при любой остановке конвоя». Оцените перспективы.
После того, как расписной парой ударов мачете обезглавил принесенные к братской могиле трупы альбиносов, внушаемый им ужас достиг недосягаемых высот. Он ведь стервец еще заставил пару терпил потянуть головы трупов за волосы, чтобы рубить сподручней было.    Первый из терпил по незнанию с готовностью выполнил просьбу. А тут Хряп! И у тебя в пятерне болтается отрубленная башка.    Очень способствует переоценке фундаментальных жизненных ценностей.
Лично я резко против подобных телодвижений. Не в том смысле, что головы рубить аморально. А в том, что лучше бы главарям банды исчезнуть неопознанными.    Могут ведь найтись, желающие посчитаться за белоголовую парочку. Но, косоглазые уперлись. Прикинуть расклады наперед, это не про них, они живут исключительно понятиями - здесь и сейчас. Про штуку экю за бандитскую голову тут не слышал только глухой и при этом напрочь неграмотный.    Вот они и решили срубить бабла наверняка, капитализовать, так сказать, наработки. Они бы всем бандитам башки порубали, но соли для консервации, едва наскребли на парочку альбиносов-главарей.
Полюбовавшись сжавшуюся от правильно оцененных перспектив шеренгу человек продолжил. – Никакой ночёвки не будет. Едем до тех пор, пока не упремся в силы Ордена.
За фортом-заправкой фыркнул заводимый дизель – шведы прогревали моторы.
- По машинам! – человек под стеной показал, что разговор окончен.
Шеренга превратилась в толпу. Толпа бросилась к машинам. В толпе нет личностей, в принципе нет и быть не может. Иначе это уже не толпа. Крайним выпало быть, начинающему лысеть, неприятного вида мужику с огромным, пивным брюхом. Переоценил силы, сунулся к MANу, но эту же машину облюбовал более сильный оппонент. По итогам естественного отбора истерика с наматыванием на кулак кровавых соплей из разбитого носа. Оседлавший MAN    толмач злорадно скалится на жалобно верещащего лысого, одновременно гоняя стартер MANa.
«МАN» не отвечает взаимностью, изредка сплевывает сизые клубы дыма и совсем не хочет заводиться.
Давай, давай! Еще немного и непременно заведется. Особенно если вытащить плотно забитую в трубу воздухозаборника тряпку.    
Что поделать, день с утра не задался, бывает. Мужики смотрите на жизнь философски, главное ведь что – живы. А остальное приложится.
За шкварник впихиваю лысоватого в кабину ближайшей машины.    Тяжелый зараза. Обрезом маню к себе сбледнувшего талмача.
- Нет времени, искать неисправность, не задерживай всех, садись вторым номеров в любую машину.
Во избежание будущих неприятностей со стороны терпил, кончить бы их тут всех по-хорошему. Нет человека – нет проблем. Но это уже акт геноцида, такого могут и не простить.    
Вслед за шведами конвой вытягивается на дороге. Больше половины машин в строю, пусть всего на одну, но больше. А проехать осталось всего ничего - триста, ну край пятьсот километров.

     Северный маршрут 540 миль к востоку от Порто-Франко.     Временный лагерь сил Ордена.
                                                                                            Суббота -    23 число, 9 месяц, 16 год. День.
                                                                                                    Температура + 28 . Штиль. Ясно.

     О чем думают гладиаторы перед схваткой; о мимолетной славе, о реве зрителей, о заводной девчонке ждущей своего героя с победой, а может быть, настраиваясь на бой, очищают свой разум от, и без того, не часто возникающих в их головах    мыслей.
Через пару мгновений им нужно порвать друг друга.
Суровые, осторожные и яростно бесшабашные, накачанные и худощавые, легкие, резкие, подвижные и кряжисто сложенные, на первый взгляд, неповоротливые как медведи, они стоят напротив друг друга на песке импровизированной арены – выкопанной в земле круглой, полутораметровой яме, десяти шагов в диаметре.
Хотя если быть более точным, яма арены далека от    идеального круга, это вытянутый с запада на восток эллипс. Но им – раздетым по пояс, играющим мускулами на потных телах    нет дела до подобных нюансов.
Им нужно порвать друг друга.
Им нет дела до тех, кто под палящими лучами солнца лопатил десятки кубометров пересохшей земли, создавая в укромной долинке между парой невысоких, поросших жухлой травой холмиков, сооружение для организации культурного досуга    привлеченных к операции умиротворения сил правопорядка. Им глубоко плевать не тех, кто из вынутого из чрева земли песка соорудил по периметру арены двухступенчатую трибуну. На тех, кто воткнул высокие шесты и растянул над трибунами маскировочную сеть -    утомлённый    зритель не должен страдать от зноя. Бойцам на арене такой роскоши не предоставили.
Порвать, порвать любой ценой. Ну же!    
С арены уйдет только один. Ну же, ну….
БОММ! Подал сигнал к началу схватки импровизированный гонг – подвешенная на ржавой проволоке гильза от снаряда не очень крупного калибра.    
Первая пара.
Высокий, длиннорукий, но при этом излишне этом худощавый и как следствие не достаточно подвижный для своего веса негр. Не из коренных африканских негров, нет.    Трудолюбиво возделывавшим плантации поколениям предков этого сына южной Америки не посчастливилось обзавестись даже малой толикой крови белого человека.    
Обходящемуся по жизни тремя сотнями слов, завсегдатаю боксерского зала, противник не казался слишком опасным. «Танцуй как бабочка, жаль как оса» - на этом его тактические наработки заканчивались, в трущобах этого вполне хватало. Трущобы - та же арена, только больше, злее, и    бой на ней никогда не прекращается.
Его противник - среднего роста, плотный, явно битый жизнью, возрастной серб, с подергивающейся тиком левой щекой. Его университетами были два десятка лет занятия классической борьбой, и семнадцать месяцев проведенных в боснийском плену.
Серб четко понимал – нужно перетерпеть стартовой наскок, не подставится под нокаутирующий удар, сблизится, мертвой хваткой вцепится в противника, можно даже зубами, (правила этого не запрещали, правило вообще были предельно просты - с арены уходит только один, второго уносят), опутать противника руками и ногами, и задавить удушающим или болевым приемом. На арену не выбросят полотенце, и сдаться похлопав по песку не получится – бой не остановят, но отправить противника в нокаут или нанести травму достаточную для того чтобы противник не смог подняться будет вполне достаточным условием победы. И экономить силы, расходуя их по капле, подобно последней фляге в центре пустыни. Два года плена мало кому добавляли здоровья. Но, даже не смотря на плен, масса и сила были на стороне серба.
Негр, не бросился в атаку как ожидал серб, расчетливо начав схватку с аккуратной, трусоватой даже, разведки с дальней дистанции.    Минута методичного расстрела и из рассечения на лбу серба потекла тонкая струйка крови, а сплевываемая на песок слюна окрасилась розовым. Никаких клинчей, дистанция и скорость, не с десятого так тридцатого пропущенного удара гринго ляжет.
Серб не спускает глаз с силуэта, прыгающего в паре метров от него. Терпеть, закрываться, отвечая редкими уходящими мимо цели ударами, терпеть и методично теснить противника к земляному борту арены.
Хых, хых.
Осмелевший негритос перешел на работу сериями ударов.
Хых, хых.
Проводя очередную серию ударов, негр сближается противником, подойдя к противнику, как это принято говорить у боксеров - с ногами.
Хых….
Как показалось негру - гринго согнулся, пропустив удар в печень. Теперь добить!
Хых..
Согнувшийся серб метнулся вперед, классически проходя в ноги. Захват    неубранной вовремя ноги соперника. Плотно прихватив ногу соперника серб кувыркнулся прямо в него. Негра просто сносит на песок, это Брюс ли через себя сальто делает с ударом свободной ногой, простому негритянскому парню подобные чудеса левитации не по силам, захваченная сербом нога просто не оставила негру иных вариантов.
Само падение не очень болезненно, даже самолюбие не пострадало. Но, набравшая инерцию кувырка пятка серба прилетела точно в лоб негритоса.
Бам!
Ударь пятка чуть ниже - в нос, или чуть в сторону - в висок выступление первой пары бойцов закончилось бы.
Рывок! Негритос сумел выдернуть ногу из захвата, и при этом отпихнуть противника второй ногой. Успеть подняться, быстрее!
Серб с колен, рыбкой    ныряет перед, пытаясь ребром ладони подсечь негрилу под колено.
Под колено серб попадет, но вкогтившийся в край арены негр лишь на мгновение теряет равновесие, по-заячьи поджав ноги,    разрывает дистанцию    гигантским прыжком, почти до противоположного края арены.
В соревновании на скорость молодость круче опыта.
Зачерпнув пригоршню песка, серб бросается к противнику. От брошенного в лицо песчаного облака негр успевает увернуться. Отмахивается в ответ, и даже попадает, но серба уже не удержать.
- Наааа!
- Хых!
Серб впечатывает    негра в край земляной ямы. Сербу откровенно везет с захватом - первая рука негра плотно прижата к корпусу.
- Ааааа!
Вздуваются мышцы серба.
- Хых!
Классический бросок через себя в сторону прижатой к корпусу руки противника. Песок арены вышибает из негра остатки сознания. При слабой шее или недостаточном везении от подобного приема ломается шея. Но, негру везет, или серб правильно рассчитал силы и не стал калечить противника.
Белый обхватывает негра сзади, оплетает ногами корпус противника и локтевым сгибом сдавливает не слишком толстую шею.
Все! – гонг!
Серб ставит ногу на грудь поверженного соперника, разводит в сторону руки, и хищно склонив голову набок, исподлобья смотрит на зрителей. Смотрит с вызовом – он победитель ему можно.
Зрители одобрительно гудят. Большинство зрителей тертые ветераны способные оценить тактику на бой, хладнокровие и методичность. Симпатии совсем неюных ветеранов однозначно на стороне возрастного серба.
Мелкие пластиковые купюры летят в яму арены.    Серб, однако, не торопится их поднимать. Вместо этого он еще ниже пригибает голову, и даже немножечко сгибает спину в поклоне – это его дань уважения,    оценившим его победу.
Вот теперь можно поднять с песка десяток кусочков пластика.
Драго уходит с арены. Его ждет сотня экю призовых, пачка местных сигарет, обильный обед для победителей и девочка на ночь. За это стоило драться.
Ведро воды на голову вернет негра на грешную землю. Ни баб, ни денег, ни курева, ему не полагалось, хорошо хоть покормят, хотя в лагере и так с кормежкой не плохо - жира не нагуляешь, но пару тысяч калорий гарантировано проглотишь.
С водой выходит заминка и кто-то из ставивших на негриоса приводит негра в чувство,    помочившись на него с края ямы-арены.    Негр отфыркивается и сыпет проклятиями.
Толпа одобрительно гудит - уринотерапия ей явно по нраву.
Вторая пара бойцов спускается на арену.
Неплохо, неплохо. Две негритянки выяснят, кто же сегодня возляжет с героями? Или наоборот – кому сегодня не быть подстилкой?    
Ан нет, все гораздо затейливей.
В яму арены сталкивают латино с растаманистыми косичками. Парный бой две негритянки против растамана. Это не неплохо, это хорошо.
Заскучавшие зрители требую начинать.

Четырехпалый Том принял от букмекера свой выигрыш.    И не торопясь сделал ставку на следующий бой. Коню понятно – девки уделают парня, хотя и не сразу.
Парням такие бои нравятся. А вот Тому скучно. Бои слишком предсказуемы, ведь яснее ясного, что серб удавит негритоса, хотя Том отводил сербу целых пять минут, а тот уложился за две. Молодец, но для бойцовых ям Нью-Рино не годится, здоровье уже не то.
В этих боях нет главного - страсти. Вот если бы на арену выпустить пару пузатеньких отцов семейств. Да перед этим денька три не кормить или не поить все семейство, вот тут закипели не шуточные страсти. Умения там было бы ровно нисколько, но желание    и мотивация зашкаливали. Или лучше выставить на бой не отцов, а матерей - вот где не нашлось бы    места даже толики фальши.
А эти, тфу - Четырехпалый сплюнул тягучую слюну, нахлобучил коротко стриженную, седую голову знаменитый котелок.    Страшно хотелось выпить и выкурить нормальную сигарету, а не выдаваемые солдатам недоразумение из набитых навозом обрывков газеты.
По возвращении в город кой кого из интендантов крепко прихватят за яйца, ведь возят в штаб сигареты и коньяк. Да и сами, гады, нормальный табак курят. И если ситуация со снабжением не улучшится в ближайшие дни, отдавленными яйцами сатисфакция не ограничится,    тут и до несчастных случаев не далеко.
Много ли надо старому солдату для счастья? Бутылочка нормального пойла - вискаря или бренди, а лучше две, и что бы обе не меньше чем по литру.
Не что бы напиться, нет. Исключительно снять стресс.
Скучающий радом с командиром Красавчик Лю подвинулся, уступая кому-то место.
- Если завязать им газа, будет значительно веселее,- подкинул свежую идею присевший рядом русский.
- Может, лучше покажешь класс на арене – пара свежих трупов, отлично скрасят наши скромные посиделки. После прошлого раза ты будешь гвоздем программы.
- Не, я на сегодня свой лимит уже выбрал, - загадкой ответил русский.
- Жаль, зарываешь талант в землю. Кстати, а как ты сюда попал? Это закрытый клуб исключительно для своих.
- Ну, есть одно средство. Народное.
Русский достал из кармана плоскую блестящую фляжечку, скрутил крышечку и сделал скромный глоток. – За встречу,- русский протянул флягу Тому.
Обладатель экзотического головного убора, в один глоток добил остатки, отличного бренди. – И много у тебя этого «народного средства»?
- Как договоримся,- обозначил размер «народного средства» русский. - И не плохо бы это дело перекурить, - в руках русского материализовалась пачка «Lucky Strike», причем Том точно помнил – русский не курит.
------
На закате Четырёхпалый Том дымя хорошей-заленточной сигаретой щурился в след удаляющейся машине русского.    
- Вот ведь дар у человека – оказываться в нужном месте в нужное время и строго с тем что необходимо в данный момент,- размышляя в слух, ни к кому конкретно не обращаясь    пробубнил Том.
- Везет ему, - вставил свое бесценное мнение Красавчик.
- Э нет, брат,- в дали от подчинённых, старый наемник разговаривал с бессменным заместителем почти как с равным, слишком уж многое им пришлось пережить вместе.
– Учишь вас, учишь. Везение это четко спланированное, тщательно подготовленное, и идеально исполненное мероприятие. Импровизация возможна, но импровизация даст хороший результат, только если ты готов импровизировать. Если заранее готова база для импровизации, техника, деньги, связи.
Щелчком отправив в траву недокуренный окурок, сегодня можно себе позволить не высасывать сигареты до фильтра, Четырехпалый отрешённо поинтересовался у зама:
- Как там парни? Бои на сегодня свернули, я полагаю?
- А то, не мальчики уже. Тебя ждут, без тебя не начнут, сам знаешь. Посидим сегодня, отдохнём как белые люди. А то на нерве все, два месяца пыль глотаем в буше, надеялись в городе постоять отдохнуть, а тут такое. О чем в штабе думают? Если так и дальше пойдет, дезертирства начнутся. И что прикажешь делать? Стрелять в них, так у нас каждый не    меньше чем по дюжине войн прошёл.    Том, прикинь каково бы нам пришлось, если бы мы тут не толпу городских недоганкстеров давили, а хотя бы пол сотни таких же как мы.
- Как белые люди говоришь? – Четырехпалый иронично смерил взглядом азиата. – С такими как мы всегда можно договориться, дело только в цене. А по поводу дезертиров, не можешь предотвратить – возглавь. Слышал про такое?
- Предлагаешь….?- Красавчик нервно потер изуродованную шрамами щеку.
- Предлагаю, не торопится. Техника нужна будет, запасы оружия, боеприпасов, медикаментов, продовольствия. По-хорошему нужен тот, кто за все это готов будет заплатить. База нужна. И с Орденом по-хорошему расстаться надо. Лучше всего так, чтобы снабжать нас было в интересах Ордена.    Есть, короче, мысли. Ребятам лишнего не говори пока.    Дожди пересидим на базе, вот тогда и начнем действовать. И это, девок сегодня побольше привезите из лагеря.    Как говорят русские - гулять, так гулять.
- Кстати, Лю, русскому девок подогнали?
- А то, троих, как он просил.
- И зачем ему это было нужно?    
- Странный он какой-то, достал начатую бутылку и разлил остатки бутылки по трем стаканчикам: треть, две трети и полный. Заставил девок выпить и все на часы косился, похоже время засекал.
- И чего девки, спят? – скорее утвердительно констатировал    Четырехпалый.
- Угу, две через четверть часа отрубились. Третья - которой меньше всех досталось, через полчаса примерно.    Я команду дал - с того пойла, что русский для нас привез, пробу снять.    Все нормально вроде.
Том кивнул в знак одобрения. На предложение Тома развлечься с девочками, русский прикинув что-то про себя, кратко пересказал Тому историю со снотворным и попросил трех человек для теста.
А разве мог Том отказать в такой малости своему русскому другу. Особенно учитывая, что ему это ничего не стоит. Народу под охраной столько, что даже если человек-другой и пропадет ни у кого не возникнет мысли разбираться с пропажей.

    До бунта по длинным новоземельнм маршрутам можно было двигаться относительно спокойно. Единичные банды пошаливали, конечно. Но, после бегства из-под старжи нескольких сотен очень беспокойных граждан. Помноженных на из ниоткуда взявшееся у них, пусть и устаревшее, но вполне боеспособное в местных реалиях, оружие, передвигаться по длинным, новоземельным трассам стало лучше всего в составе хорошо подготовленного конвоя, с непременной поддержкой бронетехники. Да что там – проводка конвоев превращалась в полноценные боевые операции, с разведкой и инженерным обеспечением (самопальные мины не делает только ленивый).
Орден увидел для себя интерес в утилизации на просторах Новой Земли разного рода криминала из старого света.    Это    не первая волна криминала сброшенная сюда Орденом, но до этого лишь нащупывались подходы к проблеме.    А вот теперь началось настоящее веселье, Орден, по всему, решил раздуть пожар небольшой войнушки. Для косящих под демократов капиталистов это нормально.
По немцам это так пробный шар был, чтобы не думали о себе лишнего. Немцы, по всему, намек поняли.    
С другой стороны -    всеобщий хаос Ордену тоже не нужен. Нужен конкретный Враг, пусть и не официальный, но нужен. Про кого-то должны сказать – вот эти парни стали не очень хороши, а еще у них есть нефть и они не спешат ей делиться.
Какие враги могут быть у Ордена? Том знал только одного реального кандидата на эту роль – русских. Слишком резко они силу набирать начали. По крайне мере, это    звучащая отовсюду официальная версия.
Переработка нефти ставит Орден в зависимость от русских. Зависимость, которой не избежать. Потребность в нефтепродуктах такова, что через портал уже не навозишься. Хочешь, не хочешь, а приходится идти на поклон к русским.
Обидно, а что делать?
А собственно что делают в таких случаях? В таких случаях начинают локальный конфликт силами каких ни будь непримиримых сепаратистов. И пусть русские у Ордена вместо промышленного оборудования оружие, боеприпасы и снаряжение закупают.    Еще и «непримиримых» утилизируют – сплошной профит. Кавказцев не просто так, в подбрюше к русским подселять начали. Том давно не верил в такие «случайности».
Да и по поводу поработать «инструктором» к нему не просто так подкатывались. Дикие гуси всегда были запалом войны. Не боящиеся ни бога, ни черта, они идеально подходили для начального этапа колонизации нового мира. Теперь Орден сменит безбашенных наемников на обстоятельных и дисциплинированных, а самое главное предсказуемых и упровлямых отставных вояк. А их - наемников цинично употребят по прямому назначению – в качестве того самого запала войны.
Все один к одному. Затлеет, вялотекущая войнушка. Самый, кстати, лучший вариант для опытного наемника – особо не рискуешь, а платят исправно и долго.    
Том, сморщился от боли в «прострелившей» пояснице. Чертова погода, перед дождем все кости ломит.
С другой стороны, иметь во врагах русских – очень плохой вариант.    И даже не потому, что костяк РА вдоволь понюхавшие пороха ветераны.    Окопавшиеся в пяти километрах к западу подразделение русских. Именно подразделение армии. Пусть маленькой, но армии.    Взять к примеру немцев. Положим, согнали они сюда толпу ополченцев по численности равную полку. Так они так толпой ополченцев и остались, с одной на всех мыслью – поскорее вернутся на родные фермы.    
Русские правильно поняли суть местной войны – маневр, маневр и еще раз маневр. Позиционных боев в это мире еще долго не будет, а будут марши на огромные расстояния, внезапные, короткие схватки при проводке конвоев.
У неполной сотни русских бронемашин больше чем у немцев на весь анклав.    Причем не обшитых железом грузовиков, а симпатичных броневичков, на взгляд Тома явно заводского изготовления.    Русские таскают с собой машины радиосвязи, ПАРМ, пару топливо-заправщиков, санитарную машина, плевыя кухни. Имеется у них и «тяжелая» бронетехника – бронетранспортеры 50-х, 60-х годов с вооруженные спарками зенитных установок.
Но, дело, пожалуй, даже не в технике. Русские явно планируют свои операции. И судя по результату, планируют их хорошо. Для хорошего и притом регулярного планирования необходим штаб. А штаб, это не только планирование это еще и анализ. Если по части планирования Орден мог что-то предложить, то по части анализа напоминал бронтозавра – ой меня за хвост косили, а хвоста-то уже и нет.
Мысль влезать в разборки с русскими Тому категорически не нравилось.    А вот осесть где-нибудь трассе. Взять под контроль миль двести маршрута. Да так чтобы с парой переправ или перевалов.    
Пора уже остепенится. Дом построить, каменный и что бы обязательно с камином. Жену завести с пятым размером груди или даже двух жен. Детишек настрогать.    Спокойно встретить старость.    
Его «ребятишки» - те, что поспокойней, рядом обоснуются. А беспокойные получат надежную базу, что бы было куда вернуться, раны зализать.    В любом случае на начальном этапе помогут обосноваться.
Лет пятнадцать назад, Том оборонял высоту господствующую над долиной быстрой-извилистой речки. Наемники обосновались в живописных руинах, венчавшего большой холм, старинного замка. За время долго сидения замок со всеми его подземными потрохами был изучен до последнего камня. Том не раз прикидывал себя в роли владельца замка. И эта роль Тому очень и очень нравилась.    
Феодал – Четырехпалый покатал на языке вытащенное из глубин памяти слово. Кто знает, может к его фамилии еще будут добавляя почтительное дон или эсквайр или что там например у русских? Хотя, к дьяволу русских. В начале века, русские самым радикальным образом извели свое дворянство под корень. И кто знает, пропал ли у них вкус к подобным мероприятиям. Лучше все же держатся от них подальше.
Том улыбнулся своим мыслям, способной напугать Франкенштейна    улыбкой старого солдата.    
Жизнь, в общем-то хороша.

Прибытие в основной лагерь прошло на редкость буднично. Удивившиеся орденские тыловики бегло пересчитали груз. Попытались взять «на горло» в попытке выяснить, где остальное. Так не скрывает никто, по дороге бросили, ибо дороги тут у вас способны смутить даже коренного русского, мятежники и бандиты опять же.
Следом за тыловиками пришла очередь особистов.    Краткий допрос под микрофон, русские шведы и желтомордые свободны, а вот остальных попрошу остаться. Позднее ходили слухи,    что неудачников посадили за баранки местных «автобусов» (хотя больше это похоже на автозак) в составе большого конвоя развозящих по дальним поселкам отловленных по кустам «повстанцев».
Разгрузишь в лагере Ордена, наша группа распалась. Расписной вождь, филиппинец и шведы тут же попали в состав колонны идущей в обратную сторону.
Нам со Степанычем предстояло, скинуть боеприпасы немцам, а затем заскочить на огонек к землякам из РА. По слухам, Орден привлек к подавлению беспорядков оказавшееся неподалёку – верстах в семистах к западу, подразделение РА.    Вот только, что это за подразделение я толком понять не мог. Толи десант, хотя откуда тут десанту взяться? Толи мотопехота, были варианты от слова «панцер» и даже «броне кавалерия». Определенно могу сказать, что русские прибыли не пешком. И это самое «не пешком» как минимум отчасти бронировано.    
Заинтриговали, одним словом.
С немцами прошло на удивление гладко. То есть им страшно хотелось наложить лапу на груз и транспорт.    Но, злые русские стояли буквально в пяти километрах к западу, и по слухам у русских бронетехники было больше, чем у всех остальных вместе взятых. Известное дело, если русский не рождается в рубашке, то он рождается сразу в Т-34 с полным боекомплектом и баками заправленными минимум до Берлина.
Так что немцы забрали положенное, поскрипели зубами, и с тоской во взгляде пожелали нам счастливого пути.
Между немцами и русскими очень удачно удалось повидаться с Четырехпалым Томом. Просмотреть    «гладиаторские» бои – слегка хардкорный мордобой в неглубокой земляной яме. Сменять провезенный алкоголь и сигареты на Экю и очень полезные в хозяйстве ништяки.     По деньгам вышло почти сто процентов чистой прибыли, плюс к этому Том выставил РП-46 с пятью сотнями патронов в двух лентах, пару «музеровских» винтовок времен второй мировой, все в отличном состоянии. И лично от себя добавил пару гранат – похожих на слегка похудевшие Ф-1. Ни каких надписей на гранатах не было, что странно само по себе, так что их происхождение для меня навсегда осталось загадкой.        
В машине теперь просторно, все стреляющее надежно спрятано в тайниках под кузовом, туда же распихано почти пять ящиков патронов.    Жаль, объем тайников маловат, можно было и десять ящиков распихать, в творящимся вокруг бардаке никто бы ничего не предъявил на эту тему.

                                                Северный маршрут 540 миль к востоку от Порто-Франко.    Лагерь РА.    
                                                                                            Суббота -    23 число, 9 месяц, 16 год. Вечер.
                                                                                                    Температура + 26 . Штиль. Ясно.
        
Уже под вечер, обогнув господствующий над местностью холм,    украшенный «тощей вдовой»    с пятеркой раскачивающихся на ветру неудачников, прибываем в расположение РА.
Русская армия встречает залихватской песней в исполнении топчущего импровизированный плац отделения.
Белая армия черный барон!
А снова готовят нам, царский трон!
Но, от тайги до британский морей!
Русская Армия всех сильней!
- Боец …… что ты пищишь как пидорас! Выше ногу …! Выше….! Тянуть носок…. На …сгною на…..! – не слишком надрывая голос, зверобойный сержант перекрикивает подчиненных. Сержант реально страшен, за два метра ростом, к полутора центнерам веса, длинные волосатые руки, глубоко посаженные маленькие глазки прячутся в тени массивных надбровных дуг. В движениях, взгляде, голосе проскальзывает что-то звериное, уныло-безжалостное и от этого по-настоящему страшное. Этакий Кинг-Конг призванный в вооруженные силы.
Бойцы и, что характерно, бойцыцы стараются, как могут. Вот только получается у них, мягко скажем комично. Всякого в жизни повидал, но чтобы маршировали враскоряку, такое в первый раз вижу. Как-то даже закралась мыслишка о нестандартной ориентации личного состава и неуемной любвеобильности звероподобного сержанта.
- Стоооой! В одну шеренгу становись.
Допевшие песню салаги перестроились в подобие шеренги.
- Коротким коли!
Шеренга нестройно имитирует укол. Получается еще комичней, чем со строевой подготовкой. Тем более, что штыков ни у кого нет.
- Морду лица страшнее сделали! Враг должен сраться от одного вашего вида! А врагов у нас много! – продолжает воспитательную работу сержант. - Резче, резче работаем, на выдохе движение. Как учил товарищ Суворов – тяжело в учении, легко в очаге поражения.
Шеренга неестественное широко, по-кавалерийски расставив ноги пытается выполнить упражнение.
- Ты ….. что-то интересное увидел?- опять же не сильно напрягая голосовые связки громоподобный голосище сержанта перекрывает мерный рокот моторов.
Это уже в мой адрес.
- Ага. Третий месяц тут торчу, а на балет первый раз попал. Танец с саблями репетируете? Балетмейстер, мне бы с художественным руководителем вашей труппы повидаться.
Брутальная челюсть опадает почти до могучей груди, волосатые лапы тянутся к кобуре.
Хм, надо же судя по размеру АПС или АПБ, может у них и глушитель с рамкой приклада найдется?
- Але, балезный, ты на одиночный переведи. А то у меня пять тонн горючки в кузове, не дай бог зацепишь, всем хватит. Обидно будет - зажарим твоих плясунов почем зря.    При слове – горючка сержант оставил в покое кобуру и подошел к «Татре». Здоровый зараза – что бы в кабину заглянуть сержанту даже на подножку становится ненужно.
- Откуда такие красивые нарисовались? -    дыхнул перегаром сержант. – И это, Ай-дишник предъяви.
- Гуманитарную помощь из Порто-Франко привезли,- игнорирую замечание про Ай-ди.
- Бензин есть?
- В том числе.
- Много бензина? – гнет свое сержант.
- Как посмотреть,    как по мне – так не очень.
- Шутник блин. Ладно, езжай прямо триста метров там встретят, и проводят куда надо.
Можно подумать тут есть выбор куда ехать, колея-то ровно одна.

Местность в районе дислокации основных сил Ордена и ему сочувствующих несколько живописнее унылого однообразия высушенной солнцем равнины с петляющей по ней пыльной лентой дороги. Там была сухая трава с вкраплениями кустарников и кряжистыми деревцами. Тут же скорее сплошной кустарник местами даже    с претензией на лес, с раскиданными по нему прогалинами полян и лужаек.
    Позицию броневика на господствующем холме я срисовал метров с двухсот. Да и то, исключительно потому что высматривал нечто подобное. Ну не верю я, что серьезные вояки, а кого не спроси маленькая, но очень опасная РА проходит именно по этой категории, не выставят на подъезде дозор.    
О! да у них тут два броневика.    Вторая машина притаилась за густой порослью кустов возле накатанной колеи, ведущей в сторону лагеря РА.    
А броневичек-то местного изготовления. Вся броня, которая мне тут встречалась до этого момента, делилось ровно на две категории:
- завезенная из-за ленточки    армейская техника
- местная импровизация по части кустарного бронирования полноприводных грузовиков и пикапов.
Тут же изделие почти заводского изготовления, причем явно местного. Ничего подобного в Старом мире не выпускали уже полвека.
В прекрасном и беззаботном советском детстве, в период летних каникул, родители сплавляли свое чадо с глаз долой к бабке в деревню. Даже не деревню, а большое село на сотню с лишним дворов. Из бабкиного дома открывался вид на сложенный из силикатного кирпича сельский дом культуры, вечно облупленную колхозную управу, а между ними, на невысоком, бетонном постаменте стоит памятник – БА 64.    
К 9 Мая бронеавтомобиль приводили в порядок – закрашивали похабные надписи на бортах,    подновляли краску колесных дисков и выпрямляли торчащую из башни трубу имитирующую пулемет, потом выпрямлять трубу надоело, и вместо трубы вварили лом.
Дальние потомки этого героического бронеавтомобиля    и притаились в новоземельной глуши.    Сварной бронекорпус, смонтированный на раму армейского УАЗа.    Листы бронекорпуса расположены не так рационально как на их героическом предке, зато двери мехвода большего размера и значительно комфортнее расположены.    Сама машина получилась шире, приземистей, хотя скорее это так кажется из-за боле широкой базы, с более крупной башней. В дверях и в башне просвечивают узкие, ничем не прикрытые смотровые щели. Лобовые стекла в бою прикрываются бронезаслонками с узкой смотровой щелью. На броневике из детства имелась одна фара, на заре восьмидесятых зачем-то отломанная нетрезвыми аграриями.     Здесь же на корпусе разместилась шикарная, прикрытая решёткой люстра из четырех фар, плюс фара-искатель на правой стороне башни.    Конструкция продуманная, раскрой бронелистов очень культурный, сварные швы аккуратные, а главное – на бортах    черной краской, явно по трафарету выведен номер «37».
Если есть «37» то есть еще как минимум 36 экземпляров до него. И очень возможно, что имеются броневички с номерами «38» и выше.     Если свести все факты в кучу, напрашивается вывод о, как минимум, мелкосерийном производстве. А что, наши могут – цеха без стен, станки под открытым небом, полная не обустроенность быта, но есть такое слово – надо.
Машинке явно пришлось повоевать, на броне красуются «шрамы» пулевых попаданий, левое заднее крыло выдрано с мясом, иначе и не скажешь.    Правое-переднее совсем недавно подваривалось, сварной шов еще не успел поржаветь.    
Истинно русский агрегат - вроде все просто, на грани примитива, но в тоже время очень эффективно. Любая машина, не в смысле автомобиль, а в смысле – механизм, это всего лишь инструмент для достижения определённых целей. Вот этот агрегат, он хорош здесь и сейчас. Вчера он был избыточен, завтра будет нужно что-то серьезнее. Но, сегодня его звездный час.
Хочу прокатиться на таком аппрете. С детства, можно сказать мечтаю.
- Кто, откуда и с какой целью прибыли?- на подножку «Татры» легко запрыгнул усатый дядька. Хм, три маленькие, защитного цвета звездочки в ряд приколотые к воротнику, какому званию соответствуют?     Явно не просто так приколоты, не тот    у дядьки типаж, чтобы порожний понт гнать. Дядька очень похож на прапорщика из фильма «В зоне особого внимания» - Волонтир, кажется, его звали. Тот же типаж, только росточком поменьше и седины в волосах изрядно.
- А вы простите не знаю вашего имени….
- Прапорщик Тимощук,- вклинивается в мой диалог дядька.
- Угу. Здравия желаю, товарищ прапорщик. Мы тут гуманитрку из Города    привезли. В штабе Ордена велено вам сдать. Топливо и патронов немножко.
- На бедность стало быть, от щедрот?- хмуро интересуется прапорщик.
- Это я не в курсе от щедрот или еще как, мое дело довезти.
- Макар!- из-за «Татры» резво выскочил лопоухий паренек.    – Сопроводишь в хозяйство «дяди Миши» и пулей назад. Чтоб через десять минут тут как штык был.
Десять минут - стало быть ехать всего ничего, вряд ли больше километра.
- Прямо давай пока,- пацаненок запрыгнул на освободившуюся подножку. Жилистый, загорелый, и явно любопытный пацанчик первым делом заглянул в кабину. – Ухты, кавказская овчарка? Кусается? В правую колею сворачивай. Жарко ей в такой шубе наверно? А зовут как?
- Сама приходит. У вас тут, что собаки в дефиците?
Я-то в курсе, что с собаками тут напряг. Но если паренек хочет поболтать я готов послушать.
- Да вообще беда с ними,- хлопчик поудобнее пристроил АК за спиной. - Дик, третий сезон с нами ходит, а все остальные больше пары месяцев не живут. Слишком уж тут много всякого ядовитого ползает и скачет.    Мда, Дик молодец, кого угодно выследит, и под пули не лезет никогда.    С ним и часовых можно не выставлять, никто в расположение не проникнет незаметно.    Нет, часовых-то мы как положено выставляем, да только Дик всегда первый неприятности обнаружит - поправился парень, и как-то погрустнел, видимо вспомнил как кимарнул на посту.
- А что там у вас перед лагерем занятия по строевой подготовке? – перевожу разговор в нужную мне плоскость. Мне годится любая информация, лишь бы паренек не молчал. Своей болтовнёй хлопчик вываливает на меня море информации.
- Да это «мешки» из новеньких. На полноценный конвой народу не набрали, вот и мучаемся с ними. Толку от них ноль, лишь бы довезти в целости до наших, а там уже подучат. Спецом для них, занятия по местному миру проводят, куда можно ходить, а что лучше сторнуй обойти, чего не жрать, где воду можно набирать. А они разве что не спят поначалу. Конкретно эти дятлы    по-большому в кусты бегали. А этой, как ее – бумаги туалетной, дальше Порто-Франко не встретишь. Вот они синим лопухом и подтирались, а он ядовитый слегка – не убьет, конечно. И    жжется не сразу, а где-то через день, но с такой силой, что ежели перцем задницу натереть, пожалуй, что не так больно жечь будет.    Теперь вот закрепляют полученные практические знания, ну и не дают крови в заднице застоятся – так быстрей заживает.
Так, срочно узнать, что за синий лопух такой. Ибо проблема туалетной бумаги действительно стоит в полный рост.
- Макар-следопыт, а ты стало быть, не мешок? Давно здесь обитаешь?
Парнишка очень выразительно зыркнул в мою сторону, по всему, я не первый кому приходит на ум подобная аналогия.    
- Да сколько себя помню. Предки рассказывали – что-то там у них бумкнуло крепко, электростанция вроде. Да так рвануло, на сто километров вокруг всех подчистую выселили. Кого куда жизнь раскидала, нас вот сюда.
Хм, электростанция бумкнула в 86 году. Это значит - еще при советах сюда тропинка была натопана.
- Стало быть, ты тут школу прогуливаешь, - подкалываю парня.
- Что прогуливаю? Какую школу? Школа только в Точке Высадки есть. И берут туда манерных исключительно из числа местных. Да и пустое это, ну чему полезному там научить могут? Этому как его менедьжименту, менджименту, тфу блин, ну ты понял.
- Что за Точка Высадки такая?- пропускаю тему подготовки «эффективных» кадров.
- Тутошняя Москва раньше так называлась. Говорят, в какой-то фантастической книге такой населенный пункт был, вот первопроходцы-романтики и приспособили название. Сезона три-четыре назад ее переименовали. Как Союз развалился, так сюда толпы народу повалили: чиновники бывшие, комсомольцы всякие, особисты и вояки в чинах немалых, вот они и переименовали. Им водители так привычнее. Так что, если услышишь кто Москву Точкой высадки называет, верняк это сторожил местный.
Не дав мне возможности подробнее разузнать о проблемах местного образования, парнишка протараторил,    – Все приехали, побежал я,- боец помахал, точнее сказать имитировал воинское приветствие    тучному парню в промасленном комбинезоне и шустро рванул обратно на пост.
Приткнув «Татру» в указанное парнем в промасленном комбезе место, осматриваю подчеркнуто аккуратно расставленную технику.
Один-два-три-ни хрена себе…Одиннадцать! Одиннадцать! Выстроившихся в рядок броневичков – кровных братьев броневичка на посту. Такие же потрепанные длинными дорогами, хотя правильнее будет сказать бездорожьем. Разница только в торчащих из башенок пулеметных стволах.    У трех машин на вооружении ДШК, слишком уж ствол здоровенный, с характерным набалдашником дульного тормоза. А две ощетинилась толстыми    трубами «Максимов».    По местной жаре поливать длинными очередями, самое то, что доктор прописал.    Лишь бы патронов хватило. Впрочем, война никогда не была дешевым мероприятием. Благодаря специфике утилизации старого оружия на складах еще хранится изрядное количество «Максимов». Вот и сюда они добрались.
На фоне пары «БТР 157» малахольные броневички местного производства смотрятся особенно жалко, чем-то они напоминают вечно голодных щенков дворняжки, поджав хвосты прячущихся за откормленных мастифф. Из-под брезента накрывавшего десантные отсеки БТРов, явственно проступают характерные контуры Зушек, тех которые - «ЗУ 23-2».    Я подобные видел на той стороне в пункте отправки, когда Русланчик водил меня осматривать местный автоцех.
По местным меркам абсолютная величина – этакие сухопутные линкоры, стратегическое вооружение способное влиять на события одним фактом своего присутствия.    
Чуть в стороне что-то жужжит в кунге ПАРМа на базе старичка «ЗиЛ 157». Тоже раритет, и тоже в избытке хранящийся на складах. Причем в отличие от «Максима»    ПАРМы можно приобрести относительно законным путем, по очень скромным ценам и в очень хорошем состоянии.    
Чуть в стороне от ПАРМа стоит пара топливозаправщиков. Ближний, на базе все того же «157», дальний на базе «ЗиЛ 131».    За топливозаправщиками, пристроился бортовой «Камаз», с вытянутой параллельно кузову стрелой небольшого, тонны на полторы-две крана. Судя по торчащим над бортом бочкам тоже причастный к службе ГСМ.
Еще дальше пара кунгов непонятного назначения, деталей с моей позиции не разглядеть, кусты мешают.    
Так, а что у нас в другой стороне?
    Вот этот «131 ЗиЛ» с антеннами радиостанция, а кунг на базе «Урала» явно приспособлен под функции штаба. Ага, тут не забалуешь, даже часовой отдельно выставлен, точно штаб.    
Что еще. Рядышком с цистерной на базе все того же «ЗиЛ 157», дымит зеленый параллелепипед полевой кухни, суетится повар в белом фартучке, явственно тянет чем-то мясным и вкусным.    Еще одна полевая кухня,    стоит явно холодная, стало быть, нет в данный момент в    ней потребности.    
- Муха, ты слюни-то подбери, суеты вокруг котлов не наблюдается, а значит - кормить будут не прямо сейчас,- Мухе пофиг, псина тоскливо-жалобным взглядом продолжает взирать в сторону вкусного.    – Ну как хочешь, так и до полного обезвоживания организма можно слюной истечь.
О чем это говорит?    В смысле полевая кухня, а не мухино слюноотделение.    Как минимум о том, что в русских если и больше сотни то ненамного, край полторы сотни человек.    Если мне память не изменяет, подобная полевая кухня рассчитана на сто двадцать человек (на сам деле КП 130 рассчитана на 130 человек, но многие ли знают подобные тонкости).    
Но, иногда возникает необходимость во второй кухне.
Когда в ней может возникнуть необходимость? Рискну предположить, что вторая кухня нужна для действия в отрыве от основных сил, либо кормить гражданских. А полторы сотни гражданских в сопровождении военных это полноценный конвой.
Хм, водовозка интересная какая. То, что это водовозка это очевидно, а вот прикрученный сбоку, явно инородный ящик и смотанный пожарный рукав    непрозрачно намекают, что водовозка иногда переквалифицируется в пожарную машину.    Вот сейчас и спросим, часто ли тут пожары бывают.
Назвать местного механика зампотехом,    было бы очень сильным преувеличением.    По своей технической грамотности    он был вполне на уровне. Технику знал и понимал, разбирался в гидравлике, электрике и связи. Но, у него было свое виденье понятия дисциплина, а что такое субординация он совершенно искренне не догадывался.    Однако во вверенном ему хозяйстве все исправно работало, а по чести вольницы за рамки разумного местные техники все же не выходили.
Дядя Миша, представившийся просто Михаилом, бегло осмотрел груз и не мудрствуя лукаво пригласил нас со Степанычем выпить по чашечки кофе, за знакомство. От предложения прихватить чего покрепче отмахнулся. У самих, мол, хоть залейся. Главное был бы повод выпить, ну и компания подходящая конечно.    
Будем надеяться это самое – хоть залейся, не слито из тормозных систем. А то знаю я подобных умельцев, хоть БФ, хоть тормозуху лакать будут, по поводу и без.
Техническая братия в количестве трех человек вольготно расселась вокруг большого зеленого ящика с заковыристой, иностранной маркировкой    на крышке. Мне как дорогому гостю уступили трон – снятое с машины кожаное сиденье, к Степанычу подошли попроще - выдали складной табурет из куска брезента натянутого на пару алюминиевых рамок.
Под крышкой зеленого ящика пряталась ручная кофемолка, закопчённая турка, жаровня, чашки и прочее потребное для неспешной культурной беседы. К слову, стопочки там тоже имелись, и заткнутые аккуратно выструганными из деревяшек пробками пузатые бутыли тоже присутствовали, но стопочки и бутылки остались неприкосновенны до лучших времен.    
Пока техники мелют зерна    и варят кофе, рассматриваю компанию за столом.    
Дядя Миша чуть за тридцать, высокий, но полный, пузатый даже. Дряблые румяные щечки, жиденькие усы на пухлых губах, сальные волосы собраны в жиденький хвостик. Когда волнуется, левая щека дергается тиком. В разговоре частит, и часто прыгает с темы на тему, похоже вечно готов    рассказывать о машинах и футболе, ярый фанат красно-белых. Тут уже третий год, а все не может успокоиться - болеет за команду, чем всех сильно достал. Большого таланта человек - в старом мире умудрился вылететь с пятого курса института. Снял бокс на забытой богом базе механизации и подрядился на ниве ремонта машин, в чем немало преуспел.    И жизнь вроде налаживалась, но тут о Михаиле вспомнил очень настойчивый местный военком. Идея сбежать в новый мир, где нет военкомов, показалась Михаилу весьма перспективной. Не дожидаясь визита военкома в компании участкового, беглец от военкома, оживил стоящий в дальнем углу базы «ЗиЛ 131», загрузил на него оборудование мастерской, прицепил к машине компрессорную установку производства «Завода имени Фрунзе» и нырнул в портал. К счастью вынырнул он прямо в цепкие лапы небольшой группы очень злых военных на шее которых весело три сотни гражданских, из числа бегущих из Средний Азии и с Кавказа бывших советских граждан. Да-да именно советских, ибо русских там была едва ли половина.
По правую руку от дяди Миши балагурил ни о чем мутный персонаж, имя он не сказал, а его погонялово спустя двадцать минут забылось напрочь. На блатного не похож, масть не та. Но, постоянно бегающие, масляные глазки наводят на нехорошие мысли. Его неуклюжая попытка «незаметно» заглянуть в «Татру» так же не осталась незамеченной.    
Но это ничего, есть у меня на тебя средство. Средство, кстати, пресекло попытки себя погладить и вообще дистанцию держит, даже со Степанычем.
Последний персонаж – местный сварщик, заросший недельной щетиной, угрюмый, неразговорчивый мужичек, не представившись присел возле Степаныча. И теперь они на пару выразительно молчат о главном. Но, Дядя Миша непреклонен – до ужина ни-ни.
По готовности кофе, Дядя Миша извлёк из ящика,    похожий на кусок канифоли кусок сахара наколол десяток кусочков поменьше. Сахар тут принято употреблять вприкуску, ибо растворяется он, мягко скажем, долго.
Помню в детстве, дед с бабкой, признавали исключительно этот метод употребления – в прикуску. И очень сокрушались, когда в продаже остался только рафинад.
- Из чего сахар делаете?- интересуюсь у чинно хлебающих горячий напиток технарей.
Сахар в прикуску к кофе, оказался неожиданно вкусным. Не просто сладкий, а какой-то насыщенный вкус, на удивление хорошо сочетающийся с кофе.
- Из тростника.    Но это не мы делаем. Соседи выращивают и у нас на горючку меняют. И табачок, кстати, у них же берем,- если куришь, подымить после кофе обязательная часть церемонии, техники дружно задымили трубками.    – Сами то мы не выращиваем почти ничего, народу на промку не хватает, где уж тут колхоз разводить.    Все у соседей покупаем, зерно у янки, в основном. Табак, сахар, кукурузу, бобы, у южноамериканцев.
- Традиционно сырьевая экономика – русский путь,- пытаюсь подколоть собеседника.
- Нет тут пока экономики как токовой,- не ведется на подколку Дядя Миша. – Что с тех же бразильцев взять? Продукты возят, лес сплавляют, руду и уголек копают помалу.    Там слезы конечно, но всяко лучше, чем наших на такие работы отвлекать.    Нам проще все это на бензин с соляркой поменять, и не отвлекаться от главной цели.
О как! Я оценил подачу, у общества есть цель, и эта цель главная. Причем лично Михаил верит в то, о чем говорит, да и остальные, похоже, кивают совершенно искренне. Если русским дать правильную ИДЕЮ, русские свернут горы, в том числе и в буквальном смысле. Очень похоже на то, что тут нашлись люди способные сплотить идеей хотя бы часть общества.
А как же конфликт Москвы и Демидовска? Впрочем, не все сразу, языками мужики чешут явно в охотку, вот и послушаем.
- И что это за ИДЕЯ? Не построение коммунизма часом?
- Нет, индустриализация, - вносит ясность Михаил.
- И как успехи, много наиндустриализировали?
- Работаем помаленьку, с упором на нефтедобычу, тут Орден не скупится, любое оборудование поставит. Навар с нефтянки в металлургию вкладываем, механические заводы строим, нефтеперерабатывающий расширяем, цементный завод смонтировали, электростанцию заложили, верфь на реке поставили.
Вот это поворот. Металлургия, она как бы сказать помягче, предполагает габаритное оборудование. Да и механическое производство от металлургии если и отстает, то не самым радикальным образом. А уж механические заводы, то есть их как минимум два, смотрятся совсем уж фантастически.
- И как заводы поражают размером?
- Пока не очень, но кое что уже мелкосерийно выпускаем,- Михаил кивает в сторону стоящих в ряд бронемашин.
Похоже, хочет оседлать любимого технического конька, ну давай-давай я тоже не против на этой лошадке прокатится, я вообще сегодня сговорчивый.    
- Да их можно в гараже варить, было бы из чего, где вы только бронелист достали? Тех. документация на БА 64, не секрет поди,- подталкиваю Дядю Мишу в нужном направлении.
- Э не скажи, тех. документацию искали и хорошо искали. Не нашли ни чего толком, не сохранилась по всему. Самим пришлось думать, но    аппарат не сложный, так что это проблемой не стало. Тем более нашелся человечек который их пацаном еще в Войну клепал, от многих ошибок уберег, опыт-то не пропьёшь. А бронелиста в мобзапасах завались, главное Орден уговорить, чтобы сюда пропустили. Тут опять же тема известная – у Ордена персонал на воротах не очень технически грамотный. Даже не так, не разносторонние они какие-то. Танк от трактора они отличат, буровую трубу от орудийного ствола тут уже 50 на 50, а отличить бронелист от обычного проката, это точно не про них.    
     Мобилизационные запасы это такая тема, на которой не один десяток деловых поднялись. Пока Союз стоял, запустить ручонки в мобзапасы было всё-таки чревато.    После развала Союза все стало не так строго, а уж с вхождением в обиход слова приватизация мобилизационные запасы исчезли с предприятий и баз снабжения в течение пары лет. На прежней работе шеф за копейки три вагон    метизов купил и вагон тросов разных. Хотел еще цепей и рельсов узкоколейных урвать, но их уже успели на металлолом порезать, такая вот экономная экономика. Так что в историю происхождения бронелиста лично я верю.
- И как броневик получился?
- Нормально получился, ты не смотри что шасси УАЗовское. Импортные может и понадежнее будут, но где по ним специалистов найти? А эти чинятся легко, и единообразие шасси позволяет из двух ломаных машин одну рабочую собрать.    Снабжение запчастями    опят же, Орден хитрый, за бронетехнику такой тариф ломит, что даже нам не всегда по карману. А тут, как бы запчасти под внедорожник, нет повода отказать.    Простой как лом, случись что, бронекапсула за вечер на новую раму переставляется и в бой.    
-    Случись что, это мина что ли?
- Мужики, посидели и будет, крутитесь хотите, но к утру чтобы «23» на ходу был,- мужики без особого энтузиазма, но и без стонов направились к броневичку с выкаченным передним мостом и бортовым номером «23». – Слава богу, мин пока не было. Бутылки с бензином, гранаты кидали это да, из подствольника раз попали, но обошлось тогда. Так наши архаровцы и без мин умудряются технику искалечить, то на валун наскочат, то в реке утопят, то сожгут, то перевернутся или в аварию попадут. Вот тут уже деваться некуда, бронекапсулу на новое шасси переставляем, а со старого, что можно на запчасти пускаем.
- Боевые и безвозвратные потери большие?
- Как сказать,- Дядя Миша сильно – до красноты потер скулу. - В прошлом году сожгли одну машину вместе с экипажем. Толи в бак попали, толи зажигалку в башню закинули, а может сам загорелся, там мехвод раздолбай был, каких поискать. В этом году одну в дуршлаг превратили, из пулемета в упор почти. Тут же бронелист по борту 6 миллиметров    всего - вся надежда на рикошет. С тридцати метров, какой рикошет,    все там и легли. Совсем недавно пропала одна машина, будем считать, тоже боевая потеря. Небоевых-безвозвратных намного больше. С моста дважды падали, хотя тут мосты одно название, первый-то раз достали машинку. А второй вообще без шансов, там крокодилов больше чем блох на бобике, глубина изрядная и дно илистое. В болоте одну утопили. Бог миловал в те разы, без потерь обошлось. В конце прошлого сезона на север ходили, на обратном пути две машины оползнем накрыло, технику в хлам, в одной бронемашине стрелку голову оторвало, он как раз из башни выглядывал. Остальные хоть целы остались, хотя и помятые изрядно.
- Прикинь, вот сюда-то я и сбежал от военкома,- нервно хихикнул расказчик.
Поток выдаваемой Дядей Мишей информации, прервал нарастающий рокот мотора. Судя по кислой Мишиной морде, он по звуку мотора определил, кто едет и ничего хорошего ему это не предвещало.
С трудом выбравшись из тесноты броневика дородная девица, до хруста потянулась и,    отставив объёмный зад, нырнула обратно    в стальную утробу.
- Мать, тяни сильней!- бронированная утроба разродилась изжёванной покрышкой на практически квадратном диске.
- Усе, отъездило, - констатировала очевидное плотно сбитая девица.
- Да, как же так. Ну как человек же вас просил – поаккуратней. Где я вам теперь новое колесо возьму?- Дядя Миша не ругался, он обреченно констатировал очевидное.
Дородная девушка зашла с козырей. - Миш, я отработаю честное пионерское,- девица отлипла от бронированного бока машины. - И сегодня отработаю и завтра, и послезавтра, если ты сможешь конечно.
- Нет колес больше! Нет, хоть вы всем стадом отрабатываете! Ну как же так, ну я же просил. Сколько же вы с проколом ехали? Как не почувствовали прокол? В этих ведрах с проколотым колесом руля не удержать, так в сторону тянет. Ааа.. эээ, тфу,- механик сплюнул с досады.
- Миш не ной. Все мы почувствовали,– вслед за колесом из недр бронемашины вылезла еще один член экипажа. – На вот, держи на память, давненько таких не было.    
На маленькой ладошке, затянутой в потертую перчатку с обрезанными пальцами, лежали помятые стальные ежики.    
- Миш, ну сам подумай там кусты вплотную к дороге. Невидно же не хрена. Встань мы там, слепили бы нас тепленьким. И если сильно повезло бы, сперва убили, а потом отымели по два раза всем кагалам.    Тебе то что, дунька кулакова подмогнет если уж совсем невмоготу станет,- девки хором заржали. – А у нас даже могилки не будет,- продолжила совестить Мишаню миниатюрная пулеметчица. – Еще и вверенную нам боевую машину вероятный противник захватит. А это трибунал, и по итогам расстрел посмертно.    Хочешь с нами под трибунал? Так это мы разом к замполиту сбегаем. Не хочешь? То-то. А за саботаж? Тоже не хочешь?
- Тогда найди колесо новое! – девочки хором наехали на мехника.
- Нету, хоть под трибунал, хоть еще куда. Нет больше колес,- лицо механика приобрело отрешенное выражение, он лихорадочно искал выход.    
- Придется разувать одну бронемашину, «16»-й пожалуй, и до следующего сезона закопать ее в укромном месте,- выдал решение механик.
- Ну вот, Мишань, видишь - выход всегда найдется. Я вечером загляну, а то что-то ночи холодные стали, согреешь девушку?- поощрила Мишаню мехвод.    – Это конечно в том случае если командир тебя не пристрелит раньше. Может, давай сейчас по-быстрому, а?
- Мишань лови момент,- напустив печали в голос, поддержала боевую подругу стрелок. - Ты же знаешь, если повезет, он тебя пристрелит по-быстрому, а если причиндалы оторвет под корень? Миш не тупи – у нас каждый день как последний.
Пора Мишаню спасать. А за одно и Степаныча пристроим, у него теперь одна дорога – на запад.
- А не спеши ты нас хоронить. Слышали песню такую?
Девчата дружно посмотрели в мою сторону. – О! У нас свежее мяско, - плотоядно облизнулась стрелок. Симпатичная у нее мордашка. И фигурка очень даже, только вот грудь практически не просматривается. И не сказать, что худышка, скорее на гимнастку похожа. Аккуратный, с легкой горбинкой носик, тонкие губы, голубые как само небо глаза. Девушка что вы тут забыли? Какую модель потерял мир высокой моды. Хотя, росточку для подиума маловато.
– Ах, какой мужчинка. А главное – свеженький, незаезженный еще. Но, это мы быстро поправим. Тебя как зовут, сладкий?
Две пары глаз сверлили незнакомца. Случайный человек в этой дыре за тысячу верст от цивилизации оказаться не может.    Значит человек не случайный. С осунувшимися щеками и слегка ввалившимися глазами, значит, только что с маршрута. Причем приехал с востока - из Порто-Франко, девчата стояли дозором на западе и твердо знали – с запада машин не было. На запад шли десятками, а вот оттуда, за последние двое суток ни одной. Но, если он из Порто-Франко кто его пустил в верхний лагерь?    Новеньких всегда в нижний лагерь селят. А этот еще и с оружием. Связной или человек РА? Так таких людей не светят. Сталкер? А что похож.
А на чем приехал? Взгляд выцепляет в ряду машин пару новых. Почему две? Он не один? Где второй, и гложет подсознание мыслишка – хорошо бы второй тоже оказался не урод.        
Новичок оттуда – это всегда свежие новости. А новости в этих забытых богом равнинах это нереально    круто, круче и быть    не может.    Вот только, не похож на новичка оттуда – прокопчённый местным светилом не хуже самих девчат, одет по походному, очень практично и добротно. Оружия много и таскает на себе он его явно не первый день. Пооботрешься годик в дальних выходах, начинаешь замечать такие детали. Обрез, нож, большой пистолет (девчата    так и не научились разбираться в пистолетах), фляга, десяток патронов к обрезу, запасная обойма, плюс еще что-то рассовано по кармашкам сбруи. И все это человеку привычно, не мешает, не доставляет дискомфорта. Это не признак крутизны как бойца. Он вполне может оказаться подслеповатым трусом или дешевым позером. Но, путешествует явно не первый день.
- Девчат, меня не зовут, я сам прихожу,- мяско посмотрело вниз и поправилось. – Мы приходим,- справа от незнакомца встала мощная, лохматая, псина с обрезанными ушами. - А вы откуда такие красивые?- плачу девушкам их же монетой.
- Мы-то,- девушки переглянулись, - Мы с панели.
- ТССС! Тихо курицы. Что у тебя за мысль?
- Вы на контракте с Орденом на проводку большого конвоя. Клетки на колесах охранять будете,- Мишаня и девочки кивают, в целом секрета из этого не делают. – А свободного места у вас в грузовиках ровно столько, что еще бы пара-тройка машин не помешала.
- Ну да, точно не помешала бы. У нас на шее своих русских полсотни сидит, из Чечни беженцы - бабы и детишки в основном, у них два старых ГаЗона всех. А еще для этих - в клетках, место под продовольствие искать придется, - Дядя Миша похоже понял к чему я клоню.
- В МАЗ поставишь разутый броневик, остаток места по своему усмотрению забьешь всяким разным, там правда бочки с солярой мешать будут, но перетасуешь не маленький,- механик согласно кивает. - При этом, если толково броневик поставишь у тебя пулемет на 270 градусов работать будет, плюсом у самосвала борта стальные, лишние пять-семь миллиметров к броне. Не мне вас учить, но если его в хвост конвоя поставить заднюю полусферу он закроет, а ваша мелюзга бронированная ему директрису не перекроет. Опять же резервный тягач для того же ГАЗона с беженцами появится. Степаныч - водила нормальный, справится если по оси в грязь не загоните.
- Вот что, Мать,- Дядя Миша деликатно берет мехвода под ручку. – Пойдем начальству доложимся и ценные указания получим, - и уже удаляясь в сторону штаба добавляет – Марго, машину убери с проезда.
- Марго это Маргарита?
- Нет Марго это Марго – сценический псевдоним в некотором роде.
Сценический, ну-ну артистка блин, шалава ты, а не артистка.    Хотя в отличие от своей незамутненной подруги у Марго проскакивают обороты речи свойственные личностям отягощенным образованием.
- И всё-таки, как к вам обращаться?
- Дэн, а это Муха,- глажу псину по башке.
- Дэн, будь ласков – загони на место этот железный гроб.    Сил моих нет, в него залезать.
Это я с удовольствием, мечтал же прокатится. А уж осмотреть изнутри и попробовать на ходу это чудо оборонной промышленности. Девушка, да я еще и приплатить готов за это. Натурой например.
- Марго как он в деле? Гремит огнем, сверкает блеском стали?
- Ага! Эта падла, гремит, козлит, маслом сопливится из всех щелей и ломается постоянно. Огнем вот еще не горел. Ты это, накаркаешь блин.
Ухватившись за приваренную над дверью скобу, забрасываю ноги в машину, теперь задницу в кресло, ноги на педали. Вроде ничего не отбил и не отломал пока садился.
В прогретом за день духовом шкафу железной коробки висит стойкий запах машинного масла. Откровенно тесно, передние сиденья стоят вплотную друг к другу, ручки КПП и раздатки выгнуты под противоестественными углами, но иначе в такой теснотище никак. Сзади места еще меньше, но и сиденье всего одно, при том вращающееся. Над головой торчит приклад ДТ. В ячейках на бортах закреплены четыре толстых, пулеметных диска.
Где они такой антиквариат    берут только?
Хотя вспомнить туже бабкину деревню. У соседа, жившего через три дома от бабки, такой арсенал изъяли – грузовиком вывозить пришлось.    ЧП на всю область было, корреспонденты из областного центра приезжали, новенькими японскими видеокамерами сверкали.
Да и сейчас на оружейных складах их прилично хранится.
Что у нас еще интересного? Приборная панель стандартная-уазовская, Кенвудовская радиостанция, явно неуставная магнитола, калаш укорот с перемотанной синей изолентой парой магазинов, блеклая, потрепанная и, на мой взгляд, явно самодельная разгрузка под пару магазинов. Вольно они тут уставы трактуют.
Так, на ручник не поставлена машинка?
Не поставлена, ввиду отсутствия такового.    Странно, если база уазовская, проблема ручника должны отсутствовать как класс. Ну да ладно местным видней.
Ключи в замке. Вжать от-греха    педаль в пол, ключ на старт. Горячий движок подхватывает    практически мгновенно.
- Красавица, куда воткнутся?
- Крайнее место справа.
Клацнув сталью втыкается передача, добавить газа и плавно отпустить сцепление. Трогаюсь на удивление мягко, мастерство не пропьешь. Машина откровенно туповата даже на первой передаче и есть у меня подозрение, что больше полусотни километров в час из нее не выжать даже под горку. Впрочем, больше тут и не надо, ибо негде.    Ориентируясь по жестам Марго и единственному зеркалу, вкатываюсь в указанное место.    Заезд не принес сюрпризов, все ровно как ожидалось.
- Вы настоящий джентльмен,- девушка прижимает меня к горячему борту бронемашины, определенно размер груди у нее не больше первого. Проводит рукой по волосам, легчайшим - на грани чувствительности прикосновением, трется своей щекой о мою щеку и шепчет на ухо. – Готова отдаться за полбутылки шампуня, даже мужского,- вот она что вынюхивала. -    А тюбика зубной пасты хватит, чтобы купить меня в рабство.
Спасибо альбиносам есть у меня теперь и лишний шампунь и паста, и прочие интимные штукенции.
- Марго, я же не фраер дешевый. У меня кое-что поинтереснее найдется – тампоны например, прокладки.
- О! Мой господин, что должна сделать твоя раба?- а на симпатичной мордочке выражение – давай уже веди скорей хабар смотреть.
- Ну, сперва, господину    было бы угодно узнать, где тут можно смыть дорожную пыль? И постираться было бы неплохо?
- Хм, организуем и даже спинку потрем,-    личико Марго приобретает сосем уж блядское выражение. - Давай уже показывай.
- Тааак, и что там у нас?    Маникюрный набор итальянский-хороший, Танюшке отдам? Или себе оставить? Не отдам, мой не хуже.    Помада. Блин, ну и цвет – мечта пенсионерки,- гламурно блестящий стик улетает под машину. – Мыло. Пахнет вкусно,- куски мыла небрежно спихиваются в сторонку.    
Очень похоже на то, что производство мыла здесь уже встало на поток. Хотя чему удивляться – дело не хитрое, примитивное даже.    
О! Вот, тат-так-так….,-    процесс инвентаризации дошел до чего-то интересного.
Мешать женщине, инвентаризировать так милые ее сердцу дамские штучки. Да ну его нафиг лучше сходить на большую гиену поохотиться, или даже на двух гиен.    Дабы не мешать Марго полностью погрузится в процесс перетряски сумки с гигиеническими ништяками. Присаживаюсь возле зеленого стола-ящика.    От возящийся с переднем мостом броневичка команды техников и присоединившегося к ним Степаныча долетает интересный разговор.
Ребятишки судя по нестройности речи    и максимализму эпитетов, таки вмазали за знакомство. А слесарюга с бегающим взглядом явно заглотил до стадии – что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.
- И чего я там не видел в этом Демидовске? Хуяриш на дядю как герой первой пятилетки. А культуры никакой – душа горит, а выпить…….. себе дороже. Тошно хоть в петлю лезь.
- Как так?- озабочено вставляет свои пять копеек Степаныч.
- Как, как. Живешь в землянке, въябываешь как Папа-Карло, по двенадцать часов.    После такого рабочему человеку сам бог велел стопоря принять. А сутра если руки трястись будут, мастер с бригадиром премии лишат. Да кому нужна та премия. Главное, эти суки, могут на неделю в околоток сдать, на ночлег. А там вообще про это дело забудь, еще и зарядку по утрам делать заставят. Сами-то, мастак с бригадирами, по такой домине себе строят, в ЦК партии не у каждого такой был. И все на хребтине рабочего человека, хотят в рай въехать,- рассказчик похлопал себя по грязной шее.
- А тута чего, легче что ли?- это опять Степаныч влез в монолог.
- Тут хоть в душу не лезет никто.    Главное что бы работа делалась, а принял ты грамульку или трезвый как стеклышко вопрос второй. Миха прикроет, если что. Где он еще механика найдет? За технику-то, с него спросят, а спрашивают тут сурово.
- Ага,- подал голос молчаливый сварщик. – Забыл, как командир с начштабом тебя простелить обещали. Командир – лют, если сказал - пристрелит, точно    пристрелит.
-    Да пошел ты. Лижешь им жопу. Особенно пидару этому – начштаба. Тоже домик решил отгрохать в Демидовске?
Что ответил сварной было не слышно. Но судя по резкой смене вектора разговора, пообещал принять к говоруну меры воспитательного характера, из разряда – пасть порву.
- Да точно тебе    говорю, - вектор сказаний слесаря вильнул в сторону нестандартной ориентации начальника штаба. – Видел, как он молоденьких солдатиков смотрит? То-то. И бабы у него нет. Командир, вон, докторшу нашу так пялит, аж на другом конце лагеря слышно. Завел себе ППЖ, понимаешь.    А этот ни-ни. Уж наши-то девки сразу бы рассказали. Ну да, говорят у чурок это обычно дело.
Муха забеспокоилась, спустя минуту молодой голос поинтересовался у Степаныча, - Ты из Порто-Франко приехал?- видимо получив утвердительный кивок продолжил, - Пошли тебя в штаб вызывают.
- Ась,    чего меня-то? Вон старшого пущай зовут, у него голова светлая, а с меня старика какой спрос.
- Где твой старшой?
- Вона «Татра» стоит, там они с этой вертихвосткой обжимались,- выдал мою предполагаемую диспозицию мерзкий слесарюга.
- С Марго!?- солдатик шустро затопал к «Татре».
«С Марго!» тебе бы Отелло играть, а ты в этих пампасах талант гробишь. Как кого актера теряем.
Кстати, что я там говорил по поводу охоты на большую гиену. Или речь шла о стае?
Помню, бабка поймала соседского кота в нашем курятнике. И будучи матерым ветеринарам прописала коту обильное смазывание скипидаром подхвостной части организма.    Башкой вперед его в сапог. Задние лапы прихватить петлей из дедова ремня, чтоб не царапался. – Внучок, оттяника ему хвост, чпоккк , в воздухе остро запахло скипидаром. По сложности запуска, мощи и скорости выпускаемого «снаряда» это вполне сравнимо с запуском космического корабля. Тогда я первый и единственный раз видел, как кот башкой проламывает штакетник забора.
Это я все к чему, из-за «Татры» боец вылетел не менее эпично, хорошо хоть бампер не оторвал по дороге. Приваривай его потом на место, а к местным сварщикам и особенно слесарям нет у меня доверия.
- Ты страшой что ли?-    солдатик, хотя нет, этот экземпляр, без дураков, тянет на звание – боец, оскалился в недоброй ухмылке, ну вылитый гоблин. – Ну, у тех, кто из Порто-Франко сегодня прибыл,- сформулировал до конца свою мысль солдат.
Надо же во множественном числе, Муха не иначе тебя за полноценную боевую единицу посчитали – растешь.
Устал я что-то, что за мир такой любой разговор начинается с пробивки тебя на прочность. Акелла, ты сегодня не промахнулся на охоте? Нет, ну ладно. Но, Акелла, ты это - имей в виду, завтра опять спросим.
Не промахнулся. И не промахнусь.    Хоть и устал.
- Что там у тебя боец, докладывай.
Тут ведь тонкость какая, если боец правильный, то докладывать он будет исключительно старшему по званию и то не любому. Начнет «докладывать» сразу поставит себя в подчинительное положение, соответственно и борзоты в его действиях поубавится.    Не начнет, посмотрим как выкрутится.
Боец оказался правильным. – Слышь, я вчера в рукопашной двух человек завалил, и что-то я нервный сегодня, тебе что проблем по жизни не хватает?    Ты откуда взялся такой резкий? Из Порто-Франко?
- Боец, тебе кто диагноз ставил? Ты не нервный, ты контуженный,- лицо бойца наливается    нездорово-красным. - В рукопашную-то зачем полез, автомат потерял?- женский смешок за спиной окрасил лицо бойца совсем уж синюшными красками. – Так я позавчера четверых завалил, однако же    с безумным видом на людей не кидаюсь. Тебе если поорать на кого надо, вон на Степаныча поори, он всего один труп на счету. Так что ты этот факт обязательно учти, и ори в полголоса, или шёпотом, а лучше всего совсем про себя.
- Где это вы так повоевать успели?- с грацией хищной кошки Марго подсела к ящику-столику.
Грациозная чертовка. Интересно, а если кошке под хвостом скипидаром намазать? Н-да.
– Наводили конституционный порядок, верстах в пятистах к востоку отсюда. При подавляющем численном преимуществе противника, кстати. Вот такие мы героические личности.    Боец, я так понимаю, твое командование со мной повидаться хочет?
Лицо бойца хоть вернулось к нормальной окраске, но хорошего ничего не предвещало. – Так точно,- сквозь зубы выдавил боец.
- Веди тогда,- треплю Муху за ушами, - Пошли, лохматая,    в штабе паек лучше.
«Веди тогда» подразумевает, что боец пойдет первым и повернется ко мне спиной. Чего ему делать категорически не хочется. А придется.
- Как аппарат?- боец кивает на «Татру». Решил разрядить ситуацию? Что же я не против. Лишние, пусть даже и не враги, а всего лишь недоброжелатели мне ни к чему.    
- Хороший аппарат, проходимый, надежный, вместительный. Жаль вот только не мой.
- Как так?- боец затормозил настолько резко, что я едва не врезался в его спину.
- Так вышло,-    парой фраз описываю    ситуацию с машиной.
- О как, меня кстати Влад зовут,- боец символически взъерошил ежик короткостриженых волос и протянул мне руку.    Тут у всех поголовная тяга к коротким прическам, многие бреют головы налысо. Даже среди прекрасной половины, длинные прически встречаются крайне редко. Основная масса носит короткие каре или вообще мальчишеские стрижки. Солнце, песок, ветер, тотальная антисанитария просто не оставляют иных вариантов.
Выслушав историю с «Татрой» боец делится своей историей попадания в этот мир.        Призванный из славного города Тирасполь еще в советскую армию Влад пару лет честно отдавал долг Родине, крутя баранку «Урала» в карельских лесах.    Жарким летом 92 года дембельнувшись уже из армии российской Влад получил весточку из дома, что лучше бы ему домой не приезжать и попробовать обустроится в России.
Имеющий за душой только профессию водителя Влад, удачно нырнул в захлестнувшую страну волну повального сбора металлолома. Тема лома набирала обороты, в точки приема лома и порты северной столицы и окрестностей выстраивались километровые очереди желающих сдать напиленное и нарезанное. Пировавшие среди захлестывающей страну разрухи    деляги сотнями пускали под резак еще вчера работавшие предприятия.
Спокойный, следящий за машиной, всегда готовый на сверхурочные, не злоупотребляющий спиртным, у руководства Влад числился на хорошем счету. Ему даже стали доверять деньги для расчётов за метал «на месте». Год жизнь катилась как по маслу - Влад снял комнатку на окраине Питера, обжился, приоделся, денег родителям посылал. Не то, что бы жизнь удалась, но жаловаться было грех.
Однако «Теория вероятности» подсказывает, что за белой полосой обязательно будет черная полоса, все остальное лишь вопрос времени.    В один, по питерски прекрасный осенний денек: с мрачным свинцовым небом, противным моросящим дождичком и свежим – пробирающим до ливера ветре с Балтики, выданные для расчётов за металл деньги не пропали. Сумма пропала по меркам Влада приличная – две его годовых зарплаты.
Руководство конторы, незадачливого водителя слегка пожурило, блеснув золотом перстня погрозило толстым пальчиком. Сказало, что денег больше ему не возить, для этого у руководства поответственнее люди найдутся. И закусив стопку польского «Смирнова» ложкой черной икры, отправило Владислава трудится дальше, но уже без паспорта и за вдвое меньшую зарплату.    
Владу казалось, что вроде и обошлось, даже похудевшая вдвое зарплата была неплохими деньгами, тем более что можно было всегда продать на сторону немного солярки или завезти «не туда» чутка перевозимого металлолома. Но, оказалось, что на сумму долга накручиваются невеселый процент. А проценты первой половины девяностых существовали вне законов математики и логики.
Из разговоров с другими водителя Влад выяснил, что не один такой наивный и что добром подобная ситуация не разрешается.    Начал даже продумывать вариант бегства обратно на родину в Тирасполь, тем более, что конфликт вроде как миновал самую горячую фазу. Но, без паспорта особо не разбежишься.
В придорожном шалмане, за кружкой до неприличия разбавленного пива Влад поведал свои проблемы бывшему ротному командиру, случайно встреченному на заправке.    Ротный послушал, посоветовал не вешать нос    и вообще смотреть на жизнь веселей, а главное ждать от него весточки.    Влад стал ждать, слабая надежда лучше, чем ни какой, а ротный имел прочную репутацию человека, у которого слово ни когда не расходится с делом.
Две недели спустя ротный ураганом ворвался в унылую жизнь Влада.
Бухой хозяин квартиры, в которой Влад снимал дальнюю комнатку, имел неосторожность поинтересоваться, - Какого товарищу офицеру надо в два часа ночи. Люди тут отдыхают культурно, а он, понимаешь, мешать изволит.
Развить мысль хозяину квартиры не удалось в виду внезапной потери сознания. «Культурно» отдыхающие гости хозяина квартиры получив строгий наказ – до весны не появляться по данному адресу, подхватили уполовиненную бутылку спирта «ROYAL» и с опаской косясь на сползшего по стене собутыльника, исчезли из квартиры до теплых времен – умеет ротный убеждать.
За кружкой обжигающе горячего, кирпичного цвета, чая ротный сделал Владу предложение, от которого не отказаться. Суть предложения сводилась к следующему, если Влад готов вместе с ротным сменить страну проживания и никогда больше не вернутся    в Россию, то продолжаем разговор дальше.
Если нет, то давай сынок готовься за еду вкалывать, ибо проценты.    
Из плюсов там всегда тепло, как в Африке, и так же дико – это скорее минус.
Получив согласие ротный, потер красные от хронического недосыпа глаза, вытащил из кармана пачку гематогена, хрустнул упаковкой и перешёл к деталям.
Время «Ч» через тридцать восемь дней. Ага, как раз под новый год. И рассказывать кому либо, куда он собрался и зачем решительно не зачем. - Что такое военная тайна еще не забыл?- поинтересовался ротный. А раз не забыл, должен понимать, чем это чревато для ротного и еще более чревато для тебя Владик лично. Дальше. Готовишь машину, твой рабочий «МАЗ» самое то что доктор прописал, а усиленная под перевозку металлолома шаланда идеально вписывается под наши задачи. Ищи дополнительные баки, вешай дополнительные запаски, мастери усиленный бампер, тащи все запчасти до которых сможешь дотянуться. Двигатель с коробкой, можешь? Прекрасно. А два? Два нет, ну тогда думай, что брать ротный примерно описал границы потребного. Консервы, чай, сахар и прочие продукты по максимуму. Оружие если есть возможность, можно даже насквозь криминальное, но риск, в процессе добывания оружия исключить полностью. Лучше быть безоружным, но вовремя и нигде не засвеченным. А ствол найдётся. Особо ротного интересовал, не попадался ли Владу бронелист и отправленная на разделку бронетехника.
Пять недель Влад носился как проклятый, всеми правдами и неправдами, готовил машину доставал запчасти, сливал про запас топливо и масло. Эхо войны отозвалось копанным, но вполне рабочим хитом сезона – ТТ, отреставрированным умельцами ДП и видавшим виды ружьишком двенадцатого калибра. Времена наступили такие, что в околокриминальном бизнесе оружия было много, и стреляли из него часто.
К указанному сроку Влад, похудел на четыре кило, резь в глазах от хронического недосыпа и превратил свою комнатушку в склад коробок и мешков.    
Заскочивший в гости ротный старания подчиненного оценил на отлично, пообещал подумать насчет дисков к ДП и подтвердил дату убытия.
В сытые восьмидесятые страна отмечала новый год легко и с размахом – оливье, шампанское, обязательные «Чародеи» и «Ирония судьбы» в телевизоре. Праздник вернется позже – уже в следующем веке, с салютами, шампанским и бесконечными старыми песнями о главном.
А пока, пока в стране было темно, холодно и страшно.    В тусклом свете единственного на всю улицу работающего фонаря застыла туша груженого МАЗ. Колючие злые снежинки, пытались зацепиться за гладкие стальные бока огромного - почти в половину всю длины шаланды станка «ДИП 300», засыпали сложенные у кабины бочки и паллеты кислородных баллонов, пытались пролезть под складки брезента и посмотреть что же за агрегаты там спрятаны.    
В комнатке на третьем этаже старого, еще довоенной постройки дома мужчина сидел напротив закутавшегося в старый плед, жмущегося поближе к едва теплой батарее мальчика.
- Дядя Владик, а ты совсем от нас уезжаешь?- вечно голодный пацаненок вяло – через силу откусил кусочек от новомодного лакомства - батончика «Snickers».
- Совсем,- взрослый отвел глаза.
- Навсегда?- с наивной надеждой на чудо спросил ребенок.
- Навсегда,- выдавил из себя взрослый.
В отношениях Влада и парнишки было что-то печально трогательное.
Влад знал, что такие вот гостинцы зачастую были для мальчишки единственной едой за день. Причем последние месяцы это происходило практически постоянно.
Снял комнату Влад еще у матери паренька - уже немолодой, тихой, аккуратной и очень доброй женщины, работавшей в местной библиотеке. Деньги со сдачи комнаты были ощутимой прибавкой в бюджет семьи, но даже это было главным.    Присутствие не обиженного здоровьем, Влад держало в рамках отчима паренька – медленно, но неуклонно опускавшегося.
В начале лета, через два дня после того как парнишка закончил первый класс его мать умерла. Официальный диагноз гласил – обширный инфаркт. Влад подозревал, что тут не обошлось без участия отчима, в отсутствие Влада регулярно занимавшимся рукоприкладством. Опрос мальчика ясности не внес, масть отправила сына гулять, а когда он вернулся, ее тело уже увезли в морг.
Жизнь дала трещину не только у Влада. То что у кого-то ситуация хуже чем у него скорее придавала Владу злости и желания грести против течения.
Так и жили. С наступлением холодов мальчик приходя из школы, отсиживался в комнате Влада, там был телевизор и туда боялся заходить вечно поддатый отчим.    Если Влад не приходил ночевать, а при его работе это было заурядным явлением, мальчишка доставал из старого кресла подушку без наволочки, старое одеяло и под доносящийся с кухни гомон «отдыхающего» в компании собутыльников отчима, на манер собаки сворачивался калачиком в кресле. Когда Влад ночевал дома, мальчик шел спать в комнату отчима, но в этом были свои плюсы, последние полгода они ужинали вместе с Владом.    
Для мальчика отъезд Влада был крушением мира, даже смерь матери, не ударила так больно. Тогда он просто не успел ничего осознать, принял свершившийся факт.    Теперь было время подумать, а    мальчик уже был достаточно взрослым, что бы оценить свои перспективы. Пусть по-детски наивно, но сути это не меняло – будущего у него не было.
- Дядя Владик, возьми меня с собой? Как я без тебя, теперь. Меня же пацаны во дворе забьют,- наивные, детские аргументы, но других ребенок придумать не смог, но искренне верил, что заберут от сюда, но верил так же искренне как верят в сказку.
Дети самые страшные звери, маленькие зверьки еще не отягощенные маралью, жалостью и состраданием. В дворовых драках нужны злость и сила. У мальчика не было ни того ни другого. Силам просто неоткуда взяться, когда ешь через два дня на третий. А злоба еще не появилась, обида была, но в лютую, бескомпромиссную злобу беспризорника она еще не переросла.    И отчасти в этом была заслуга Влада, не дававшего местной пацанве    слишком сильно прессовать мальчугана.
- Не могу у меня приказ. Прощай,- ком покатил к горлу, пустые фразы, про держи хвост пистолетом, застряли    в горле.
Хлопнула дверь, морозный воздух обжег легкие. Н-да, а вот ротный его не бросил.
На укатанную до твердости бетона грунтовую площадку выкатывались машины.    Переполненные эмоциями от    перехода и обалдевшие от резкой смены температуры (с минус тридцати выскочить в плюс тридцати, еще то удовольствие), люди сдирали с себя зимнюю одежду. Бросались проверять, как перенесла переход окутанная дымкой пара, плачущая сотнями ручейков техника, в каком состоянии груз.    Кто-то уже подставил пригоршню под ручеек талой воды и на макушку ее – Ах хорошо!
Ротный шел вдоль строя машин, подбадривал, советовал, изредка утешал, отдавал команды.    Поравнявшись с машиной Влада с задумчивым видом поинтересовался, - Как баллоны не рванут? Может тебе в сторонку отъехать пока?
- Весе путем, командир, я с учетом перепада температур заправлял баллоны,- и опустив взгляд добавил, - Ну не мог я по-другому. Не мог.
- А и не надо по-другому,- ротный рассеянно похлопал себя по карманам и выудил полпачки подсохшего гематогена.    – Мдэ, мелковат боец пошел,- ротный вложил гематоген в детскую ладошку, - Но это ничего, откормим, не впервой.
Из темноты ангара с грохотом выкатился очередной грузовик и, коптя от перегруза, потащился в конец строя. Ротный двинулся вдоль строя к следующей машине, суета у машин подчиненной ему колонны набирала обороты.

- К командиру,- Влад притормозил перед угрюмым часовым.
Часовой неодобрительно скосил взгляд на мое оружие, но вслух ничего не сказал. Вместо этого кивнул – проходите мол.
Местный штаб – в данный момент больше похожая на тент, большая палатка с поднятыми стенками, спряталась между машиной передвижного радиоузла и собственно штабным фургоном. Большой стол    с разложенной на нем картой, пара пока не зажжённых керосиновых ламп над столом, деревянные скамейки по длинным сторонам стола, пара походных стульев, по коротким сторонам. Пастрально развешанные на стойках палатки потертые «Калаши» - неотъемлемая часть местного быта. Все, пожалуй.    
Хотя нет. Есть еще деталь – аппарат полевой телефонной связи. На первый взгляд, к чему такие сложности - у каждого второго к разгрузке прицеплена    радиостанция.
Но, это только на первый. Если приглядеться, то вполне может оказаться, что у людей есть информация, которую они не доверяют эфиру.
Трое мужчин за столом разглядывают мою скромную персону.    
На походном стуле, с осанкой потомственного дворянина, восседает коренастый, плотно сбитый мужчина, с сединой на висках.    
- Майор Николишин, командир этого цирка, который некоторые скудоумные граждане считают воинским подразделением. Поскольку вы, молодой человек, пока, но надеюсь это ненадолго, не боец Русской Армии, можно просто – Андрей Иванович, - представился коренастый.
- Гиви Ираклиевич, без официоза можно просто Гиви,- представился худощавый, гладко выбритый кавказец, с колючим, но одновременно очень живым взглядом. Звания и должности Гиви сказать не посчитал нужным, но тут гадать негде это начштаба. На мой взгляд довольно редкий вид кавказца. Обычно они этакие, темпераментные, плотно сбитые, волосатые колобки. А этот сухой, флегматичный, напрочь лишённый акцента.    
- Борис Элич, можно просто Борис, можно Элич, а лучше всего просто Ильич. Начальник местного отела снабжения, - представился последний из сидящих за столом. Мелкий, но плотный, еврей с шикарными усами и большущими - на выкате глазами.
- Борь, сколько можно, а? Какой, на хрен, отдел снабжения, зам по тылу твоя должность. Развели тут, понимаешь,- устало наехал на тыловика командир.
- Никак не могу перестроиться на военные рельсы,- отмазался пучеглазый.    
- А вас как величать молодой человек?
- Дэн.
- А его, - начштаба кивает на собаку.
- Муха, и не его, а ее.
- Её, так ее. Расскажешь нам о своих приключениях?    
- Отчего же не рассказать, хорошим людям. Но, и мне хотелось бы получить ответы на кой-какие вопросы.
- Если это касается не военной тайны, почему нет. Подсаживайся к столу и рассказывай.
Рассказываю не спеша, тщательно отфильтровывая не нужные детали - имеет же человек право на свои маленькие тайны.    
Мужики слушают на первый взгляд расслабленно, но это только на первый взгляд. Судя по их комментариям и уточняющим вопросам, они не хуже меня фильтруют информацию, вычленяя интересные для себя детали.    Начало моего рассказа о сожжении джипа и побеге под здешнее небо особой реакции не вызывают    - тут чуть ли не каждая вторая история такая. А вот про геологов расспрашивают подробно, выспрашивают мелкие детали, просят подробно описать персоналии, технику и вооружение.
- Судя по твоему рассказу, сюда перешла строго сухопутная экспедиция. Но, у нас нет информации о прохождении подобной геологической партии.    А дорог тут, прямо скажем, немного и в прятки играть особо негде,- поясняет свой интерес Гиви.
Я то, понятное дело, ламер вислоухий и два плюс два    сложить мне не по силам. Тут с географией вопросов на два порядка больше чем ответов, а уж системный подход к геологии отсутствует как класс. Месторождения полезных ископаемых, да что там месторождения – просто вода местами великая ценность. Анклавы тянут одеяла на себя, на корню убивая даже намек на системность подхода. Изыскания можно проводить и двух сотнях километров от Порто-Франко, а можно и в тысяче. И при этом ни как не быть привязанным к немногочисленным местным маршрутам.    
Тут они где-то, в треугольнике равнин ограниченном    Рейном, Рио-Бланко и побережьем океана. Особенно учитывая время перехода – перед самыми дождями.
Поспрашивали, о русских виденных перед городом, о турках месхитинцах. Прибудь Ким на день раньше, ее взяла бы под свою опеку группа собирающая последнюю в этом сезоне партию русских переселенцев. Как раз тех самых бегущих из Чечни баб и детей на двух газонах.    
- Основной поток беженцев из Закавказья уже прошёл. Сейчас людской ручеек из Грузии, Азербайджана и Армении, не так полноводен как три-четыре года назад. А вот после прихода в Чечню российской армии, сюда очень много беженцев попадать стало. Причем мужиков практически нет, бабы с детишками в основном. И все поголовно проблемные – задавленные, морально сломленные,- из уст коренного кавказца подобные слова звучат особенно цинично.    Впрочем, он тоже здесь, и вряд ли заехал сюда без крайней необходимости.
- От чего им не быть задавленными?    Чудо что вообще выжили.
- Из Дагестана беженцев много. Там войны в классическом понимании нет, вот только не коренным от этого не легче. Вообще с юга бывшего СССР народу много.
- Гиви Ираклиевич, есть у мен я один нескромный вопрос. Я в свежей орденской брошюре, из тех, что на въезде выпаривают, видел южнее русских территорий Ичкерию - получается, сюда эта зараза тоже добралась?
- Сложно сказать определенно. С приходом в Чечню Российской армии, в Халифате были замечены выходцы с северного Кавказа.    Но, чтобы южнее нас кого-то селили, тем более Чеченцев. Смотри,-    сдвинув в сторону пустые чашки нач. штаба разверну на столе еще одну карту.    – Вот Амазонка, естественная граница русских территорий. Хотя русских там едва треть, Союз был многонациональным государством и попавший сюда, к примеру, казах или молдаванин будет стремиться под крыло к русским. Со временем эта тенденция конечно ослабнет, Чеченцы вот появились, прибалты пару поселений на побережье заложили, бендеровцы были.    Но, пока основная масса выходцев из СССР еще считает себя единым народом. Не думаю что это долго продлится, но полагаю, лет пять-семь у нас еще есть. А вот потом мы увидим и новую Грузию и новую Украину,- Гиви тяжело вздохнул. – Башкирию бы с Татарстаном не увидеть.
На мой взгляд мужик совершенно искренен в своих словах. Он был солдатом Державы, и ему обидно за Державу.
- А почему бендеровцы - были?
- А потому что, их на ноль помножили,- эмоционально подал голос командир.    – Всех, до последнего человека. Эту заразу сразу под корень выжигать надо. Чего удумали – засаду на конвой устроили, - Николишин зло сплюнул в сумерки.
- Договаривай, раз уж начал.
- Что договаривать. У этих козлов топливо кончилось, они ничего умнее не придумали как засаду устроить, топлива и ништяков пощипать на холяву.    Из двух пулеметов почти в упор головную бронемашину расстреляли. Идиоты, мать их, водителя и радиста сразу положили, а стрелок успел один пулемет подавить. Рембы, блять, недоделанные за пнем трухлявым залегли, там их и похоронили нахрен. Стрелок – пацан был совсем, но с характером, шесть дырок в нем насчитали, а он до упора садил, пока патроны    не кончились. Не дал этим уродам на другие машины огонь перенести и один пулемет подавил. А второй    пулемет у них МГ времен Войны был. Заклинило его. И пока расчет с ним возился, вторая машина головной походной заставы    прикрылась корпусом подбитой бронемашины, и из ДШК на фарш всех перемолола. А там уже основная колонна подошла, окружили, прочесали, допросили кому выжить не повезло. Ну а дальше дело нехитрое - окружили их лагерь    и всех на колеса намотали,- командир сжал кулаки до белизны в костяшках,    заново переживая те события. – Банда, это была. Натуральная банда, хохлов половина примерно, остальные поляки, чехи, и прочие братья по Варшавскому договору. Бабы там были, это да. А вот детей, слава богу, не было. Не пришлось, в тот раз, грех на душу брать.    
- Ребят, что в головной машине погибли. Так в ней и похоронили. Пока бойцы на зачистку мотались. Народ из конвоя, откатил машину в сторонку, и холм над ней насыпал. Как былинных героев в боевой ладье похоронили. Пулемет вот только сняли, и топливо слили,- подвел черту под рассказом зам по тылу.
- Все-таки, что с местной Ичкерией?    А то, куда-то в сторону у нас разговор вильнул.
- А ничего, - Гиви опять склонился над картой. – Я уже говорил, формально граница русских территорий на юге проходит по Амазонке. Но, это формально. Устье    Амазонки и ее нижнее течение по берегам сплошь покрыты тропическими джунглями, так что, контроль границы сводится к патрулированию реки катерами. Еще южнее те же джунгли, но уже в горах.    Дорог там нет, еще сто лет не будет, передвижение либо по тропам, либо по рекам. Добавь к этому тропические болезни, массу ядовитых насекомых и змей, неземельных хищников. Через континент им ходу нет. Либо по побережью, либо по Амазонке,- длинный палец начштаба показал на карте возможные маршруты проникновения неприятеля.     – А побережье и реку мы контролируем, там надо-то    десяток катеров и столько же постов с радарами.    В этих джунглях выжить не простоя задача, а уж создать какое-то подобие тылов? Не знаю, по мне, так практически нереально.    Что бы доставить нам проблемы, необходима постоянная подпитка людьми, в джунглях смертность без всяких войн до 50% в год доходит. водным транспортом и тяжелым вооружением. Все это денег стоит, и денег немалых.
- А зачем Ордену русским проблемы создавать, если кроме как у вас нефтепродукты купить негде?
- А потому,- вмешался в диалог зам по тылу, - Что Орден проводит политику при которой вся местная промышленность должна принадлежать ему, хотя бы косвенно. Взять тот же Новый-Портсмут,    на сегодня, пожалуй, самый крупный промышленный центр побережья. Заводы-то построены на деньги Ордена,    оборудование поставлено Орденом, а местные – не более чем рабочие руки. Вот и у нас они хотели, что бы нефтянка принадлежала Ордену, а мы только работали на их заводах и скважинах. Про остальную промышленность речь вообще не шла.    Но, русские уперлись, вот Орден и пытается нас на место поставить, при этом скупая половину нефти.    Вот такая тут политика.    
Беседу прервала, курносая девушка, с четырьмя котелками в руках и огромной, неприлично мясной костью под мышкой. Сгрузив на стол котелки, девушка выудила из висящей на боку сумки каравай свежего хлеба и пару судаков с соленьями, пожелала приятного аппетита, и умчалось в сторону кухни.    
С юмором тут все в порядке, на котелке начштаба было написано - Гиви, на котелке Борис Элича намалевана большая шестиконечная звезда.
- Борис, давай сообрази сто грамм наркомовские.    А то как-то натюрморт – ужин солдата, без ста грамм не смотрится. Я бы даже сказал, есть в этом что-то неприличное.
Стол украсился огромной бутылью, четырьмя стаканчиками и парой больших лимонов. Хм, опять стаканчики серебряные, любят тут подобную тару.    
- Ох, ё,- ароматный огонь прокатывается по пищеводу.
- Это ром. Не пробивал такого раньше?
- Где я его мог попробовать?    Там, сейчас или водка малопонятного происхождения или коньяк «Наполеон» мадэ ин Польша.
- Ничего, мы это быстро поправим,- оживился зам по тылу.
Ох, где-то я уже это слышал, не так давно. То изнасиловать клянутся, то алкоголиком сделать. Весело тут.
- Я в компотах, типа вина не шарю, с этим ты к Гиви обращайся. А вот за крепкие напитки скажу со всем почтением. Это,- Ильич кивнул на бутылку, - Ром. Местные бразильцы, кубинцы и прочие мексикашки делают. Отличная штука я тебе доложу. Особенно если лимончик в нее выдавить.    Собственно у нас тут толком и выпить больше нечего. На Москве станичники самогон неплохой гонят. Но, это больше для собственного потребления. Коньяк тут вообще никакущий, толи мастеров нет, толи виноград не так растет,    а может бочки, из местной древесины виноваты. Не знаю, но конина местная - отстой полный.    А рома много, он дешевый и при этом неплохого качества, так что пьем и радуемся. Давай еще по одной и супцом закусывай.
Супец оказался невероятно острой мясной похлебкой, щедро приправленной свежей зеленью.    
- Ох, огнем горит. До чего же острое все, супец часом не на напалме сварен?
- Привыкай в условиях жаркого климата, острая пища, отличная профилактика от разных инфекций, - зам по тылу опрокинул свой стаканчик, выдержал пузу и резко выдохнул, - Хорошо пошло, - солидный кусок выловленного в котелке мяса пошел на закусь. - Н-да, тут ведь как, на одну боевую потерю десяток, если не больше, умерших от болезней, отравления и местного зверья. Народец-то со всех сторон света перемешался, в Союзе медицинские бюрократы службу крепко знали, всю заразу до Монголии вычистили. А тут запросто на такую болезнь нарваться можно, о которой раньше только в книжке и написано было. Книжке специальной – медицинской, для узкого, так сказать круга.
Над столом, не надолго, повисло молчание, сопровождаемое стуком ложек об стенки котелков.
- Так что, Ден, перво-наперво блюди гигиену, держись подальше от разноцветного люда, да и от белых тоже стороной обходи по возможности.    Не жри что попало, смотри по сторонам и вообще подумай, прежде чем что-то сделать. Н-да, напомни завтра, у меня пара инструкций по выживанию завалялась, поделюсь, - Борис потянулся было к пузатой бутыли. Но Николишин отрицательно покачал головой и зам по тылу сделал вид, что брал пузырь исключительно с целью вставить на место пробку.
- Ты давай, дальше рассказывай, как сюда ехал и где половину вверенного тебе конвоя потерял, - майор развязал кисет и принялся не спеша набивать трубку. – Своим рейдом ты дюже добро поработал на репутацию русских,- и, отвечая на вопросительное выражение моего лица, добавил, - Вас ведь списали еще до старта. А ты доехал, и не просто доехал, а еще и умудрился гешефт для патруля привезти. Пошли слухи, что ты человек РА. Мы знаем, что это не так, но доказывать обратное никому не станем, уж извини, - вот только сказано было таким тоном, что если кто и должен извиняться, так это я.
Вот ведь не было печали, как бы мне эта реклама боком не вышла. Кого-то я крепко прокинул с наваристой темой, за такое и спросить могут и никому не интересно будет, что выбора у меня не было.    Через детей меня на раз-два на изнанку вывернут.
- Так я вроде не один ехал. Что же вся слава-то мне? Не по-товарищески это.
- А что ты хотел,- развел руки майор. – Про то, что войны выигрывают солдаты, а проигрывают генералы, слышал? Молодец, сразу видно в школе дурака не валял. Но это, увы, книжная мудрость. В жизни все несколько иначе. Да, имена отельных героев останутся в истории. Но, как победители в битвах и войнах в историю входят именно командиры. Так что, вся слава тебе, нравится это тебе или нет.
- Не нравится, решительно не нравится,- делюсь своими соображениями об возможных последствиях со стороны организаторов темы с пропажей конвоя.
- Вряд ли им сейчас до тебя будет. Там сейчас чистка рядов и перестройка всей организационной структуры.    Процесс переселения дошёл до качественно новой стадии. Все что было раньше – по сути импровизация. Такой подход давно себя исчерпал. И вот теперь Ордену предстоит выстроить качественно новую систему переселения. Сейчас потихоньку начнут кадры тасовать,- Николишин закончил набивать трубку. – Так что, в Городе будет спокойно как на режимном объекте. Ну, какое-то время,- майор с видом заправского фокусника извлек обгоревшую с одного конца щепку, намотал на ладонь грязную тряпицу, аккуратно снял стекло с лампы, запалил от фитиля закоптевший конец щепки, вернул на место стекло и наконец-то прикурил от горящей щепки. – Ты давай рассказывай, а то, как барышню приходится уламывать,- майор сунул в дерн горящий конец щепки.
- Даже не знаю с чего начать……
- С начала естественно,- подсказывает Гиви.
Мужики слушают внимательно, но меня не покидает ощущение, что я рассказываю им занимательную байку или пересказываю сюжет очередного блокбастера. Посмеялись над выживальщиками, покачали головами на историю с большими гиенами, а вот про бой на заправке слушали внимательно.
- Тут частенько в конвои подсадные машины втюхивают. Люди жадны по своей натуре, экономят на месте в нормальной проводке. Ну, что бы хотя бы с парой единиц брони и хотя бы дюжиной бойцов сопровождения. Многие самостоятельно в конвои сбиваются, там ни охраны, ни дисциплины толком. Вот к ним подсадные машины и втираются.    А дальше или снотворное в котел или пыльцы сыпанут,- при упоминании пыльцы, сидевшие за столом, разом поскучнели. – Отличная штука, я тебе доложу, чудесно прочищает организм.    Касторка рядом не лежала. Спазмы такие - небо с овчинку. Вот тут тебя и повяжут, прямо со спущенными штанами.    Н-да,- Николишин пыхнул клубами табачного дыма.
- Частенько отщипывают лакомые машины от конвоя, - подхватил эстафету Гиви. – Опять же, выбирают прижимистого пассажира, и после ночевки машина у него не заведется. На буксир просится, так все на пределе прочности рессор нагружены. Могут взять, конечно, но это встанет ой как не дешево.    Тягачей резервных в таких таборах отродясь не было.    Ну, час тебя обождут, может два, но потом колонна пойдет дальше, а прижимистый куркуль останется один на один со своими проблемами. Тут-то его и возьмут в оборот.    
- А как с этим борются, тот же Орден или вы к примеру?
- А никак. В этом мире цивилизация – узкая полоска вдоль побережья и тончайшая ниточка вдоль северной трассы. Чуть в сторону и все, кто сильный тот и власть.    
- Замечательные перспективы. То есть мне сидеть в Порто-Франко конвоя РА?- я и так    склонялся к подобному варианту еще до всей этой кутерьмы с наведением порядка.
- По-хорошему – да. Можешь купить место в «Экспрессе на Рио» - этот конвой через весь континент, два раза в сезон ходит. Но там, с порядком беда, орденский патруль в голове и хвосте колонны идет, во внутренние дела конвоя они не лезут, а публика собирается беспокойная до нельзя. Так что, с ними не советую.    Еще будет московский конвой. Московские как правило, хорошо проводки организуют, но были за ними замечены некоторые странности. Прямых улик у нас нет, но люди, которые должны были приехать с московским конвоем, пропадали.
- Я что-то не пойму, кто власть в    Новой Москве? Одни говорят братва, другие номенклатура из бывших силовиков, остальные версии не перечисляю в виду их полной бредовости.
- В Москве всем рулит, как ты правильно выразился, бывшая номенклатура. У них там – в старом мире солидные активы остались, очень солидные. Вот с этих активов Орден московских и прикармливает, причем от пуза. Слухи ходили самого Горбачева ждали, но видать что-то не срослось,- Николишин докурил и выбил трубку об каблук. - Он там жив еще?
- Я уезжал, живее всех живых был. В президенты вся Руси баллотироваться собирается.
- Жаль, - и лица у всех троих собеседников такие добрые, что лично у меня нет сомнений - появись Михаил Сергеевич по эту сторону ворот, от сатисфакции со стороны сидящих за столом мужиков его ничто не спасет.
- Еще момент проясните, если не трудно. Как у вас с набором в ряды славной Русской Армии дела обстоят.    Не хочу казаться мудаком, будь я один пошел бы служить не раздумывая, но с двумя детьми на руках у меня несколько иные приоритеты. Уж извините – как есть говорю.
- У нас с этим в первую очередь по уму. В обязательном порядке служат только те, у кого на руках иждивенцев нет, ну или добровольцы. У меня в Демидовске жена, отец двое детей,    у Гиви семья. Но, куда мы денемся?    Мы    только воевать и умеем. Вот и воюем.    Тебе на гражданке работа найдется, дефицит кадров жесточайший.
- А как у вас……Твою ж мать! – поинтересоваться деталями возможной работы мешает вспыхнувшая в черноте новоземельной ночи люстра полицейской машины.
- ВСЕМ СТОЯТЬ, ТРАМВАЙ ПРИЖАТСЯ ВПРАВО! – у них еще и матюгалник есть.
Проблесковые маячки, завывая мотором, удаляются в сторону стоянки бронемашин.
- Ребята, в начале 94 кого-то не того задержали. Да настолько не того, что бросив все на патрульном «козле» сюда примчались. «Уаз» давно на запчасти пустили, а люстру эти шалопаи на свою бронемашину поставили, - Гиви почесал горбатую переносицу. – Получилось очень эффективно, в местных пампасах мигалки смотрятся настолько дико и неожиданно, что приводят в чувство не хуже пулемета.
Любой разговор неизбежно подходит к той стадии, когда для его продолжения людям необходимо осмыслить услышанное, иначе уже начнется пустая болтовня. У меня есть огромная куча вопросов: какой транспорт лучше брать, что затарить в дорогу, где можно пересидеть неприятности, уточнить географию    маршрута, прокачать варианты возможного трудоустройства под крылом РА. Но, майор посчитал, что для первого раза с меня достаточно.
- Посидели, и будет, - Николишин подвел черту под разговором.     – Ты давай спать иди, а то на тебя даже в темноте смотреть страшно. Бог даст, завтра договорим.
На полпути к машине, на встречу попались два парня спешащие в сторону штаба.    Видимо, ребятам есть, что доложить майору, и мне совершенно ни к чему при этом присутствовать.
                                                        
                                                 Северный маршрут 540 миль к востоку от Порто-Франко.    Лагерь РА.    
                                                                                            Воскресенье -    24 число, 9 месяц, 16 год. Утро.
                                                                                                    Температура + 21 . Ветер слабый. Облачно.

Рассвет по одной слизывал звезды с неба. Далеко на востоке едва слышно гремел гром, и вспыхивали тускнеющие на фоне зари молнии. Несильный, ровный как из вентилятора ветер пригибал сухие верхушки травяного моря и доносил запах дыма от кухни – повара уже приступили к приготовлению завтрака.
Расстеленная на траве плащ-палатка прикинулась брачным ложем. Худощавая девушка и    сухой, высокий мужчина приближались к кульминации.
Слесарь-матерщинник не на пустом месте обвинял начштаба в склонности к мальчикам. Гиви имел склонность к мужскому телу. Но, склонность - еще не порок. Отец двоих детей и не очень примерный семьянин вполне удовлетворялся худощавыми – без ярко выраженных вторичных половых признаков девушками.    А Марго было все равно, организм требовал регулярного хорошего секса и начштаба был не худшим из имеющихся вариантов.
Тяжело дыша, девушка зыкнула ногу на бедро мужчины и опустила голову ему на плечо, кульминация миновала.
- Через двадцать минут подъем, - начштаба смотрел на тускнеющие звезды.
- Пофиг, я в патруле была. Могу отсыпаться хоть до обеда, - Марго была сама беспечность.
- Как тебе новенький? – начштаба мыслями уже был на службе.
- Который из них?
- Оба.
- Пожилой, на Степаныча отзывается. Мировой дед, на таких страна держится, если им пить не давать.    За младшего сына волнуется очень, он у него дембельнутся должен вот-вот. Боится неправильной дорогой сынок пойдет, все спрашивал можно ли его сюда вытащить. Все уши прожужжал.
- Считаешь наш случай?
- Похоже на то? – девушка потянулась как кошка.
- А второй.
- Не знаю даже. С одной стороны спокойный, явно образованный, Миха говорит - технарь выше среднего. С юмором, вот только шутки у него злые порой - без сантиментов, и когда шутит улыбается, а глаза не смеются. Ладно бы злой взгляд был, так нет просто спокойный – как трактор. Говорит недавно тут, а оружие вылизано как у кота яйца. Отдал мне сумку ништяков женских, где он ее в буше нашел? А строит из себя чуть ли не пацифиста. Собака опять же.
- Неувязок хватает, - согласился Гиви. Хотя он знал о Дэне намного больше Марго, определенного мнения у него так и не сложилось. – Давай одеваться.
- Давай, - согласилась Марго.

- О! Пришел таки, страдалец, - Борис с сомнением глотнул остывший кофе, поморщился и выплеснул коричневую жидкость под машину. – Нет, не водка, много не выпьешь, как не старайся.    
Страдалец, поджав забинтованную лапу, доковылял до Мухи, вяло мусолящей огромную мясную мостолыгу.
Клац! РРРРРРРР! Страдалец мертвой хваткой впился в бедренную кость четырехрогой антилопы.
Как по мне, так Страдалец будет из русских пегих гончих, хотя возможно и не совсем чистых кровей – здоровый уж больно. Ну да ему не по выставкам красоваться, а работу работать.    
- Я так понял это ваш, знаменитый на всю Новою Землю, Дик – гроза басурман?
- Он самый.
- Борь, он что голодный?
- Ты у нас голодных видел? Ему на кухне мясо выдают по первому требованию. Ряху нажрал – большие гиены за своего принимают.
- А с лапой у него что?
- Дурачок один шмальнул дробью. Наобум святых палил, как попасть умудрился, никто не понимает.    Тут же по щелям много всякого народу забилось. Наши выследили компанию таких беженцев. Ребята говорят, грамотно засели – без Дика, прошли бы мимо. А он учуял. Пока туда-сюда – переговоры устраивали, броне дорогу расчищали. Вот у одного паренька нервы и не выдержали – шмальнул на звук.        
- И, чем кончилось?
- Известно чем. Как броня подъехала, оружие побросали и вылезли из норы в которой прятались.    Южноамериканцы какие-то, человек двадцать, трое мужиков остальные бабы с ребятишками. Чумазые, злые, голодные. У одной девки схватки начались от волнений у другой аппендицит, еще бы сутки и все – доктор бесполезен. Крестьяне бывшие, сюда видать в поисках лучшей доли подались, а может от войны какой бегут. А тут, вместо теплой встречи, пинком под зад в грузовик - езжайте милые до последней остановки. А там – как повезет.
- Хм, а дальше с ними что?
- Да как обычно, работать надо с кадрами. Они тут меньше чем ничто. Кроме самих себя никому не нужны.    Ну, разве что, в качестве бесплатной рабочей силы.    А мы, подлечили, накормили, точку опоры людям дали. Старший их, кода узнал, что обе его дочки живы да еще и внук родился сапоги командиру целовать пытался, просил под защиту взять. Насилу оттащили, а то ни каких сапог напасёшься.
- И как возьмёте?
- Угу. Поселим на подконтрольной РА территории, пусть крестьянствуют. Наши все, кто не в армии, на подъем промышленности брошены. Некому харчи растить, а жрать-то    хочется.
- Интересно у вас, политика ведется.    
- Молодой человек, все-таки наверно не у вас, а у нас. Или тебя не ждать после дождей?
Хех, уел. - Ждать, конечно. Медицина, нормальная работа, да и русские вокруг – тут выбирать не из чего.
Перетягивание кости вступило в финальную фазу. Будь у Дика все лапы здоровые, перетягивание кости возможно и выявило победителя.    Дик, старше – лучшие годы у паса уже позади, и выше. Муха, коренастее и немого массивнее.    Упорство и злость у обоих зашкаливает. Но, три лапы это никак не четыре.    
Хрум!
Дик, тяжело плюхнулся на пятую точку. И обиженно смотрит на Муху, азартно грызущую кость у него под носом.    
-    Стервозная у тебя сука, - Борис констатирует итоги схватки за масел.
- А что, бабы бывают другие?
Зампотыльник не просто так, пожелать доброго утречка под кружечку кофе, зашел.    
Степаныч таки сболтнул вчера про «излишки» стволов и патронов хранящиеся в недрах «Татры».    Кто там кому долбил как дятел, не знаю. Но, утро у меня началось не с профилактики вверенной Вольфом техники, а с торговли за стволы и патроны.    
Предложенная цена, мягко скажем, далека от розничной. С другой стороны куда денешься – после мокрого сезона придется к этим людям ехать, а потом жить с ними до седых волос.    
Себе оставил:
- РП 46 и пять сотен патронов. (тяжела жизнь на селе без пулемета).
- добытый на заправке МР5 с удлинённым стволом. Хотя как мне тут растолковали специалисты правильнее называть его Хеклер Кох 94. Бабский ствол по местным меркам, то есть самый что ни наесть мой.
Остальное сменял на семь тысяч экю, плюс векселя на две тонны солярки.    
- От Аламо и западнее на любой заправке по ним заправят без проблем. Но, до этого не свети бумаги. Они как бы для внутреннего употребления в РА предназначены. Так что, по сути, наличие этих векселей всем расскажет, что ты человек РА. А это не всегда полезно.
- Борис, чисто из любопытства, а как потом местные векселя отоварят? Или заправки под вами?
- Зачем под нами?    Это же Техас и Конфедерация, они там малость на свободе предпринимательства повернуты. Так что, живи сам и давай жить другим. От нас, когда конвой наливняков придет, владелец заправки с дисконтом обменяет вексель на топливо.
- А почему тогда Демедивоск свой монетный двор не откроет?    Будет печатать рубли обеспеченные нефтью.
- А потому, что все финансы тут держит под контролем Орден. И валют тут ровно две – Экю и золото. Все остальное фантики.    Но, как ты правильно заметил, возможность появления обеспеченной валюты очень хороший предмет для торга с Орденом.    Орден даже на топливные векселя косится, но тут деваться некуда - денежной массы, пока, тупо не хватает.
Борис сгреб термос и вылил себе еще кружку остатки кофе. А говорил – не водка, много не выпить.
- Борис, еще вопрос.
- Валяй.
- Я так понял, с патронами с оружием у вас не так чтобы и хорошо?
- А с чего ему хорошо быть?     Фермеру сотни патронов на сезон хватает, трапперу три сотни. А у нас Армия – патроны ящиками жечь приходится. Экономия на боеприпасах это сразу неоправданные потери. Не должна у бойца об этом голова болеть, у зам по тылу должна.
- По оружию тоже самое?
- В целом, да. Аналоги «Папаши», «ТТ» или Нагана хоть завтра в мелкую серию запустить можем. Когда Родине автоматы были нужнее велосипедов, их велосипедные мастерские вполне успешно клепали. Да только кому они нужны, по качеству хуже китайских стволов будут. Даже в качестве учебных не годятся – патронов нет.    Необходимо единообразие на основе советского оружия. А построить в чистом поле оружейные заводы не самая тривиальная задача. Вот и выкручиваемся, как можем. А кроме стрелковки сколько всего надо; гранаты,    снаряды тяжелое вооружение, бронетехника, и самолеты нужны и корабли хоть какие ни будь.    
- Орден зажимает поставки оружия и боеприпасов? Я на Базе изрядно оружия и патронов выдел.
- Дело даже не в зажимает, хотя и не без этого. Не для кого ни секрет, Коршунов при желании составами оружие и боеприпасы гонять может. Но Орден даже ему сильно разогнаться не дает.    Логистика не резиновая. Орден вместо материальных поставок лучше сотню лишних переселенцев проведет. У Ордена своя политика, у нас своя.
Пухленькая, белобрысая девушка со смешными веснушками на щеках присела рядом с Диком. – Дикушка, бедненький, тебе косточку не дают? Лапка болит, маленький?
«Маленький», со стоном завалился на бок, демонстрируя пятнистое брюхо и крайнюю степень утомления – еще чуть-чуть, и все - нету Дика.
- Чего приперлась? – Борис не оценил собачьих кривляний.
- Гиви, просил передать…,- заблеяла девушка.
- Доложи, как положено! Развели тут, понимаешь,- одернул посыльную зам по тылу.
- Есть, как положено, - девушка приняла подобие строевой стойки.    И надув губки, совершенно не по-уставному продолжила. – Вас, - веснушки кивнули в мою сторону. – Просят срочно прибыть в центральный лагерь. Через час в Порто-Франко уходит конвой.
- Понял, буду.
Час это не так много как кажется. Час, это чертовски мало! Тут езды минут на двадцать, а надо еще «Татару» обслужить хоть по-минимуму. С народом попрощаться, хотя бы со Степанычем.
- Что-то еще?
- Да. Орден прогноз погоды дал. Циклон с востока подходит, на завтра штормовое предупреждение,- и уже обращаясь к зам по тылу – Разрешите идти?
- Иди. Да и мне пора. Заболтался я с тобой. Ты резину не тяни, сразу езжай. Кто его знает, какая шлея орденцам под хвост попадет,- очередные полстакана кофе улетели под колеса Татры.
- Попрощаться с народом надо бы.
- Народ сейчас делом занят, у кого инструктаж, у кого занятия, не до тебя им. Уходя – уходи, слышал про такое. Вот и молодец. Давай краба,- крепкая сухая ладонь сдавила мою кисть. – Бог даст, после дождичка свидимся. Пошли симулянт, - Дик, неожиданно послушно похромал впереди зам по тылу.
Ндэ, вот и поговорили.    Хотя, пожалуй, так действительно лучше, не люблю прощаний. Информации собрано достаточно, перспективы намечены. А детали обдумать, так весь мокрый сезон впереди.
- Ну что, лохматая, поехали обратно? Соскучился я по своим, – лохматая как всегда согласна. Всем видом демонстрирует – тугодум ты хозяин, давно пора отсюда валить, а то шляются тут инвалиды всякие, обгрызенный мосел отнять норовят.    

                                                                                                                                
Конец
Размещено: 29.01.2013, 13:58
  
Всего страниц: 1