Всего страниц: 1
Игорь Негатин (Lokamp): Экспедитор
Размещено: 23.11.2015, 19:32
  
Игорь Негатин (Lokamp)
Экспедитор
Аннотация: Параллельные миры.

Мы бы погибли, если бы не погибали.
Фемистокл.


...

Страх – у каждого свой. Мнимый или настоящий, но свой. Не боятся только глупцы и умалишённые, да и то сказать – до поры до времени. Пока их не взяли за горло, рассвечивая мир сполохами боли. Для одних страх серый, отливающий свинцовым блеском океанского шторма, для других – ослепительно белый, как песок пустыни. Мой был окрашен тёплым светом факелов. Они освещали шершавые, блестящие от влаги гранитные стены и железные, изъеденные ржавчиной решётки, за которыми раздавалась мерная поступь охранников.
Утром меня казнят. Выведут во двор и накинут на шею петлю. Священник, с испитым и обезображенным оспой лицом, пробурчит скороговоркой молитву. Толчок, вышибающий из-под ног деревянную скамью, и всё... Смерть. Надеюсь, она будет лёгкой.
Нет, я не рассчитывал жить вечно, но умирать, едва разменяв четвёртый десяток, немного жаль. Тем более в такой глуши, какой была эта крепость – затерянная среди множества параллельных миров, но это уже мелочи. Мелочи – никому не нужные и не интересные. Почему? Разве это сейчас важно?
Я сидел на охапке гнилой соломы и напрягал память, оживляя картины прошлого, которое привело к такому безрадостному финалу. Напрягал с такой силой, словно разум был способен разорвать преграду, отделяющую от привычного Бытия. Вглядывался в темноту, будто хотел увидеть всё то, что было для меня дорого. Увы, но все усилия были тщетны. Как я ни старался, но зыбкие, едва различимые образы таяли, как туман, возвращая в жестокую реальность. Послышались шаги старика-надзирателя, шаркающего по истёртым гранитным плитам. Шаги становились всё громче и громче. Вот звякнула связка ключей, щёлкнул замок, и раздался хриплый старческий смех:
– Эй, парень, не пора ли тебе прогуляться? Палач уже ждёт!

1

Как вы думаете, сколько параллельных миров известно современным учёным? Видите, я даже не спрашиваю – верите ли вы в потустороннюю реальность. Примите это как должное и не удивляйтесь. Параллельные миры существуют. Точка.
Итак? Десять? Двадцать? Сорок? Ошибаетесь. На данный момент собрана информация о трёхстах семидесяти двух мирах, которые попадают под это определение, не считая «миров-призраков», не поддающихся учёту в силу своих, хм... особенностей. Каких? Я обязательно про них расскажу, но немного позднее. Слишком много? Не так уж и много, если подумать. Около сотни миров непригодны для обитания, ещё сотня напоминает пороховую бочку с тлеющим запалом под названием «конец света». Остальные... Остальные изучаются по мере сил и возможностей. Если быть откровенным – это зависит от выделяемых государством денег. Вы ведь не ожидали, что этим промыслом занимаются частные лица? Это хорошо для фантастических романов, но в действительности всё обстоит немного иначе. Даже боюсь представить, какие суммы потрачены и какие людские ресурсы использованы для работы нашего института.
«Сотка», а если официально, то «100-й Центральный научно-исследовательский институт Министерства обороны РФ», изучает параллельные миры чуть больше тридцати лет. Не буду растекаться мысью по древу, но замечу, что даже в самые плохие для России времена, когда государственные секреты раздавались направо и налево, информация о нашем институте не ушла за кордон, что позволило сохранить некоторые открытия и уникальные разработки. Да, за границей тоже есть подобные конторы, но сотрудничества, как вы сами понимаете, в этой области нет, и сомневаюсь, что оно когда-нибудь появится.
Разумеется, пиши я приключенческий роман, начал бы свой рассказ немного иначе. С какой-нибудь залихватской перестрелки или разговора двух учёных о коловращении времён. С утренней чашки кофе, выпитой ослепительной блондинкой в компании сексапильного красавца или рассказа о простом парне, который неожиданно провалился в прошлое. Увы, но я никогда не умел описывать чужие судьбы, а поэтому и начну без особых предисловий...
Меня зовут Сергей Владимирович Шатров. Я пришёл в институт десять лет назад. Пять лет отработал в лаборатории контроля, потом, после двух лет переподготовки, был переведён в отдел обеспечения. Нас называют по-разному: челноками, фельдъегерями, почтальонами. В документах именуют весьма скромно и прозаично: «экспедитор».
Чем занимаюсь? Сопровождаю грузы для экспедиций, изучающих параллельные миры. С одной стороны, это может показаться перестраховкой, но это не так. Разные случаи бывали. Да, насчёт экспедиций вы не ослышались. В двенадцати параллельных мирах работают наши сотрудники. Партии небольшие – от пяти до пятнадцати человек, которые уходят на срок от двух месяцев до одного года.
Не знаю критериев отбора, но одно знаю совершенно точно – случайных людей здесь нет. Мечтателей и романтиков «далёких планет», на которых мы просто обязаны оставить свой «пыльный след» – тоже нет. Как нет и тупоголовых исполнителей, цепляющихся за строчки многочисленных инструкций. Как ни крути, наша работа не похожа на обычную «государеву службу». Есть, так сказать, свои тонкости. Для понимающих.
Это в романах всё просто и понятно. Попал какой-нибудь бедолага в сказочный мир или, не дай Бог, наше прошлое, и начал карьеру делать, полагаясь на интернет-зависимую память и опыт городского жителя, прочитавшего несколько книг о выживании. Нет, ребята, так не бывает! Если человек в нашем мире был никчемной пустышкой, то и в другом не изменится. Как сказал один умный человек: «Жизнь можно начать с чистого листа, но почерк изменить трудно». Так и с персонажем. Ничего не изменится. Даже если выдать ему замок с рыцарями и звероящера с пожизненной гарантией. Недвижимость у «героя» отберут, воины разбегутся, а дракон посмотрит, посмотрит, а потом плюнет огнём и улетит. От греха подальше.
Кстати, о попаданцах, про которых так любят и писать и читать. Не буду кривить душой, утверждая, что таких не бывает. Бывает, но их судьбы весьма незавидны. Недавно попалась на глаза книга, в эпиграф которой была вынесена фраза: «В год в РФ без вести пропадает более ста тысяч человек. Из них находятся позже в живом или мертвом виде четверть этого количества. Остальные пропадают бесследно.» Книга оказалась на редкость интересной, хорошо описывающей приключения таких «счастливчиков», а особенно их сомнительную пользу для иных времён и миров. Так что лучше путешествовать по старинке. Пусть и без приключений. Оно, знаете ли, хоть и скучнее, но безопаснее.
В тот день я находился на территории базы, расположенной... Хм... Расположенной вдали от административных центров с их забитыми рекламой улицами и бесконечными потоками машин. Не Сибирь, но и не Подмосковье. Если кто-нибудь и заинтересуется этим местом, то ничего не обнаружит. Обычная воинская часть, каких в России хоть пруд пруди. Склады или что-то на них похожее, а следовательно, и недостойное внимания иностранных разведок. До ближайшего посёлка, раскинувшегося на берегу реки, около трёх часов пути. До города и того дальше. На вертолёте. В общем – один из полузабытых армейских гарнизонов, если не обращать внимание на охрану периметра и прилегающей к нему территории, которая, вы уж поверьте мне на слово, достойна секретов, находящихся под землей.
Мне жутко хотелось спать, и даже чашка крепкого кофе, выпитая натощак, не помогла. Я бы с радостью придавил подушку, но спать в кабинете начальника непозволительно глупо.
Напротив меня сидел Юрий Петрович Захаров. Ему пятьдесят лет, но выглядел гораздо старше. Худое лицо аскета, глубокие морщины, седой ёжик коротко подстриженных волос и тяжёлый взгляд смертельно уставшего человека.
Кабинет – под стать хозяину. Потрёпанная мебель, большой сейф с ободранными краями и следами мастичной печати, уставленный книгами шкаф. На столе стопка бумажных папок, телефонный аппарат и пепельница, до краёв забитая окурками. Здоровый образ жизни здесь не в чести – нервы не железные.
Я сидел здесь уже больше часа, прихлёбывая кофе и уничтожая одну сигарету за другой, ожидая пока он изучит мой рапорт о прошлой командировке в один из параллельных миров, который мы называли «Свалкой». Почему именно «Свалка»? Ну а как иначе назвать некогда цветущий мир – цивилизацию, сгинувшую около двухсот лет назад? Причины? Увы, они мне неизвестны, а из парней, которые там работали, лишнего слова не вытащишь. Радиации не наблюдалось, опасных для жизни вирусов не обнаружено. По крайней мере, так утверждали учёные, проводившие разведку.
Исследовательская партия, работающая на развалинах, уже третья по счёту. Первые две отработали штатно, без особых проблем. Вернулись, притащив бездну информации, на обработку которой уйдут годы. Если вы представили бесчисленное количество артефактов в деревянных ящиках с надписями «не кантовать», то сильно ошибаетесь. В наш мир попадает ограниченное количество находок. Большая часть изучается на месте, так что про иноземные сувениры лучше забыть. Чревато, знаете ли...
Наконец Юрий Петрович закончил читать и убрал бумаги в ящик письменного стола. Снял очки, устало потёр переносицу и сцепил руки в замок. В конторе поговаривали, что он собирается на пенсию, но кто займёт его место? Будет жалко, если уйдёт. Всё-таки не первый год вместе.
– Сергей, когда у тебя отпуск?
Я насторожился. Если начальство интересуется вашими планами на ближайшее будущее, то про эти планы придётся забыть. Проверено на собственном опыте.
– Через три дня.
– Куда поедешь?
– В Крым.
– Крым – это хорошо, – кивнул он и поднялся. Подошёл к окну и заложил руки за спину. Немного помолчал, потом вздохнул своим мыслям и повернулся ко мне: – Может, отложишь на недельку-другую?
– Что-то случилось?
– Нет, ничего особенного, но нужна твоя помощь. Стажёра видел?
– Видел, разумеется. Рвётся в бой.
Стажёр, о котором упомянул Петрович, это Алексей Рогов. Двадцатипятилетний парень, присланный к нам два месяца назад. Парень хороший, но зелёный. Опыта нет, но это дело наживное. Пока что изучает фронт работ и всё свободное время проводит в тире. Не знаю, что он там себе нафантазировал, но патроны переводит без счёта. Наверняка полагает, что у нас что ни выход, то перестрелка. Ничего страшного. Я сам был таким. Потом пообтёрся и успокоился. Нет, пострелять, конечно, приходится, но это скорее исключение, чем правило. Работа у экспедиторов скучная. Без героизма. Хотя... Что я вам рассказываю? Сами увидите. Со временем.
– Хочу, чтобы прогулялся вместе с ним, – после небольшой паузы продолжил Петрович.
– Куда?
– В «десятку». Пока ты сидел в карантине, мужики прислали запрос на дополнительное оборудование. Они что-то нашли, но рисковать не хотят.
– У Рогова были учебные выходы, – осторожно заметил я. – Тем более в «десятке» ничего страшного нет, да и операторы пристрелялись – доставят почти на место. Разве что на дикое зверьё нарвётся.
«Десятка» – это официальное название мира, который мы прозвали «Свалкой». Откуда я и вернулся неделю назад. Интересно, что ребята нашли? Вроде ничего нового не ожидалось.
– Лишним не будет. Понимаю, что устал, но Михаил в карантине, Валентин и Андрей в командировках, а остальные «в поле». Больше некому, а подстраховать парня не помешает.
– Хорошо, – мне оставалось лишь пожать плечами. – Когда уходим?
– Завтра.
Я даже присвистнул от удивления. Если мы уйдём завтра, то вернуться сможем только через неделю. Потом неделя карантина, отчёты, какой-нибудь аврал, и мой долгожданный отпуск накроется медным тазом, а он, между прочим, сорок пять суток, не считая дороги. Тем не менее возмущаться не хотелось. Были причины...
– Как там Сашка?
– Врачи делают всё возможное, – сухо отозвался он и махнул рукой, давая понять, что наш разговор окончен. Махнул и потянулся за сигаретами. Сашка – это его сын. Александр Юрьевич Захаров. Мы пришли в институт почти одновременно и постигали науку вместе. Хороший парень. С таким можно и в разведку и по бабам. Полтора месяца назад он нарвался на неприятности в одном из миров и чудом вернулся обратно. Выжил, но шансы на полное выздоровление никакие. Про работу экспедитора придётся забыть. В лучшем случае Сашка вернётся в лабораторию контроля – будет держать руку на пульсе таких, как я...
– Всё будет хорошо.
– Я знаю, – Петрович дёрнул щекой и кивнул. – Ступай, займись делом.
Если выйти из административного здания и повернуть направо, то сразу окажетесь перед воротами центра подготовки. База разделена на отдельные сектора, и если у вас нет допуска, то в некоторые из них вы просто не попадёте. У меня допуск был, но охранник всё равно кивнул на сканер сетчатки глаза, висящий рядом с бронированной дверью. Да, охрана у нас на должном уровне...
Лёшку Рогова я нашёл в библиотеке. Это высокий и светловолосый парень, с открытым и наивным лицом юноши. Ему даже бриться не обязательно. Нет, что-то с нашим миром не так, если молодые мужики похожи на восемнадцатилетних юнцов. Задержка зрелости какая-то.
Мой будущий спутник изучал папку из архива. Полезное дело. В отчётах есть множество интересных вещей, о которых не рассказывали на курсах. Что там у него? «Миры-призраки»? Хм... Рановато ему про них думать, но ладно. Знания лишними не бывают.
– Ну что, Алексей Семёнович? Привыкаешь?
– Понемногу... – он посмотрел на меня и захлопал глазами.
– Вот и славно. Тебе про «Свалку» уже сказали?
– Да...
Изображать из себя бывалого путешественника между мирами не хотелось. Если стажёр хочет побыстрее вырасти из коротких штанишек, то обязан думать сам. Нечего надеяться на более опытного напарника. Это расслабляет. Присмотреть за ним надо, не без этого, но этот выход он будет проводить сам. Я иду так... Для мебели.
– Заканчивай своё внеклассное чтение и пошли готовиться.

2

– С чего начнём? – поинтересовался Лёшка, когда мы перебрались в соседнее здание и подошли к бронированной двери, ведущей к лифтам. Ещё один пост охраны, плавное падение вниз, и... Добро пожаловать в технический центр! Для новичков, которые впервые попадают в эти помещения, впечатлений хватает надолго. Это наверху всё просто – в стиле армейского минимализма, а под землёй возникает ощущение, что попал в центр управления космическими полётами, что, если разобраться, не так уж и далеко от истины.
В этом отсеке три больших зала и два десятка кабинетов, не считая карантина и лазарета. Именно отсюда мы уходим на задания и сюда же возвращаемся обратно. Иногда с потерями, как это случилось с младшим Захаровым. Иногда в виде трупов. Мы своих не бросаем. Нигде и никогда. Даже если кто-то из нас погибнет, тело будет найдено и возвращено на родину. Это закон. Самый главный закон.
– Как сам думаешь?
– На курсах говорили, что надо составить план.
– Забудь, – отмахнулся я и повернул в один из коридоров. – Для регулярных поставок их никто не пишет. Они давно написаны, проверены и перепроверены, а от нас требуется лишь соблюдать правила и не влипать в неприятности.
– Сергей... – начал Рогов и замолчал.
– Что?
– Я читал отчёт экспедиции в «семерку». У них руководитель Андрей Круз.
– Что тебя удивляет? – буркнул я.
– Это тот самый, который книжки пишет?
– Тот самый. В «девятке», например, ещё и Денисов работает, так что мужики сюжеты берут не из воздуха, а из реальной жизни.
– Погоди... – он даже остановился. – Вадим Денисов?
– Да.
– Круто... – выдохнул Рогов. Я покосился на него и покачал головой. Нам только юношей бледных со взором горящим не хватало. Для полного счастья.
– Куда уж круче... Слушай, давай про литературу потом поговорим? Лучше скажи мне, напарник, что ты знаешь о «десятке»?
– Один из параллельных миров... – начал Алексей. – Цивилизация погибла около двухсот лет назад. Причина гибели до сих пор не установлена. Опасности для пребывания людей не обнаружено.
– Кроме хищников, – уточнил я.
– В данный момент там работает Третья археологическая группа из двенадцати человек под руководством Михаила Олеговича Кондратьева.
– Наш груз?
– Пять капсул. Вес – пятьсот килограммов. Содержимое мне неизвестно.
– Кроме некоторых случаев, Алексей, нам этого и знать не положено.
– Да, конечно, – смутился он. Чёрт побери, куда катится этот мир? Ведь здоровый мужик, а краснеет, как девица из благородного семейства!
– Ты уже принимал грузы?
– Нет, – он покачал головой. – Только наблюдал. Порядок знаю, но...
– Вот этим и займёшься, – сказал я и толкнул дверь в лабораторию. – Привет, мужики!
– Привет бродягам! – отозвался один из лаборантов, не отрываясь от монитора.
– Наш груз готов?
– Куда собираетесь?
– На «Свалку».
Оператор сверился с компьютером и после небольшой паузы кивнул:
– Шатров... Рогов... Всё верно.
– Так что там с грузом?
– Обижаешь, начальник! – кивнул его коллега и похлопал по оранжевым пластиковым упаковкам. – Полтонны, не считая ваших бесполезных тушек и снаряжения.
– Завидуешь?
– Где уж нам, лабораторным крысам! Нас туда не пустят. Это вы, мужики, везунчики, все миры обошли, – он подсунул мне папку. – Оставь автограф для потомков.
– Бюрократы...
– Порядок должен быть, – парень ткнул пальцем в потолок и усмехнулся. – Подписывай.
– Рогов подпишет, – я кивнул на стажёра. – Это его выход.
– Тебя что, Шатров, списали? Пенсия на горизонте и медсёстры, из дома престарелых, прогулы пишут?
– Сказал бы я вам, ребятки, да неохота стажёра в краску вгонять...
Если быть точным, то я побывал в девяти параллельных мирах, и все они чем-то похожи. По крайней мере, я нигде не видел ни эльфов, ни драконов. Разница, как говорит Петрович, только в состоянии и близости конца света. Пока Алексей проверял пломбы на упаковках, я осмотрелся по сторонам и заметил ещё несколько контейнеров.
– Это для кого?
– Для Вадима Денисова.
– Разве он ещё не вернулся? – удивился я.
– Смена послезавтра уходит в карантин.
– Понятно...
К Денисову я ходил полтора месяца назад. Боже меня упаси от таких командировок, а он сидит там на вечном холоде и всем доволен. Только когда морозы ударили под шестьдесят, он выразил «лёгкое» недовольство тамошним климатом. Мол, похолодало. Слегка... Повезло ему с миром, ничего не скажешь!
Экспедиция работала в довольно странном месте. Насмотревшись популярного сериала, мы прозвали его «Чёрный замок». Вадим не возражал. Более того – на одной палатке повесил самодельный плакат со словами «Зима близко!»
Кстати, его мир тоже после глобальной катастрофы, но там хоть выжившие попадаются. Мало, но всё-таки. Всемирное похолодание – не шутки. Рассказывал такие истории, что даже я, повидавший не один постапокалиптический мир, был шокирован. Хотя, чему удивляться? Люди быстро превращаются в зверей. Намного быстрее, чем вы можете себе представить.
Не знаю, будут ли вам интересны некоторые технические подробности, но тем не менее поясню правила нашего заведения.
В некоторые параллельные миры можно проходить без предварительного карантина. Это касается хорошо изученных миров, работа с которыми ведётся не первый год. В противном случае перед заброской вы пять суток проведёте в изолированном боксе, питаясь разной химической дрянью. На здешнем сленге это называется «дорожкой». Такой же карантин вас ожидает и при возвращении, но уже вне степени изучения параллельной реальности. Как бы хорошо ни был изучен мир, вернувшись, вы обязаны отсидеть положенный срок, пройти обследование и сдать множество анализов. Рисковать, притащив какую-нибудь заразу, никто не хочет.
Пока Рогов подписывал все необходимые документы и наблюдал за началом погрузки, я прошёл в соседний зал, где на тележках стояли капсулы ГТМ с распахнутыми люками. «Грузовой транспортный модуль» – эдакие сигары, выкрашенные в цвета хаки, длиной чуть меньше четырёх метров и диаметром около метра. Торпеды, с помощью которых мы и перемещаемся между мирами... Есть еще и ДТМ – «десантный», рассчитанный на двух человек со снаряжением. От грузового отличается наличием бортового компьютера, рацией, двух камер для видеоконтроля перед выходом и ложементами для экипажа. Кстати, для экспедиторов они изготавливаются индивидуально, а между рейсами хранятся в боксах, там же, где и прочее оборудование за исключением личного оружия.
Рядом с нашими стояло несколько капсул поменьше размерами. Эти предназначены для отдела Владислава Талицкого, изучающего «миры-призраки». Одна из них была разобрана, а усатый механик ковырялся в проводке и тихо матерился сквозь зубы. Влада не любили. Парень, конечно, гений, этого не отнять, но с гнильцой. Последний проект, над которым он трудился, был полностью засекречен. Причин не знаю, но коллеги, имеющие допуск к этой информации, его откровенно презирали.
Позади меня послышались шаги. Рогов...
– Сергей, я всё проверил и подписал.
– Вот и славно. Пошли, снаряжение проверим.
– Оружие?
– Куда же без него...
В оружейной комнате было пусто, но едва мы закрыли дверь, как из подсобки появился один из сотрудников. Огладил усы, и молча кивнул на журнал. Ещё одна подпись, и на столе появились две брезентовых сумки с нашивками, на которых красовались наши фамилии.
Что касается карманной артиллерии, то в «Сотке» есть прекрасное правило: «Экспедитор выбирает оружие сам!» Если его нет в арсенале – в чем я сильно сомневаюсь, – достаточно написать аргументированную заявку. Мы стараемся не перебарщивать с нашими желаниями, тем более что выбор – как отечественного, так и иностранного – богатый. Ограничений нет. Разумеется, это касается лишь тех миров, где работают постоянные экспедиции. Если мы отправляемся на встречу с агентами-одиночками, а случается и такое, то выбор определяется эпохой параллельной реальности. Никто не позволит тащить современное оружие, если «на том свете» глухое Средневековье. Да, есть и такие миры, но про них расскажу в другой раз. Я чаще всего работаю в более цивилизованных или, если позволите, в пост-цивилизованных мирах.
Так, что у меня здесь... Автомат Калашникова, а точнее АК-103, калибра семь шестьдесят два. Доработанный обвес, прицел Aimpoint Micro T-2, шесть запасных магазинов и разные не стоящие упоминания мелочи. Рядом лёг Glock-17 и четыре магазина. Да, пистолет у меня иностранный. Что бы ни утверждали, но лучше его ничего не придумали. Вы не согласны? Ваше право. Будет возможность выбрать – выберете что-нибудь другое. Дело личное, можно сказать, интимное. Лёшка Рогов более патриотичен. Рядом с его автоматом лёг пистолет ГШ-18.
После проверки мы упаковали оружие и боеприпасы в пластиковые мешки. Оружейник поставил пломбу и всё – с этим делом закончено. Пакеты уложат в капсулу без нас. Пожалуй, я не буду описывать остальную часть подготовки. Полагаю, что прочее заинтересует вас гораздо меньше. В снаряжении нет ничего сказочного или фантастического. Запас пресной воды, пайки на неделю, медикаменты, лагерные пожитки, спальники и палатка.
Закончив с делами, поднялись наверх и вышли на свежий воздух. Бабье лето... Паутинки летают. В лесу, говорят, грибов много уродилось. Я бы не отказался прогуляться, но кто же нас выпустит за пределы периметра? Задание получили? Получили. Вот и сидите в секторе. Кстати, это ещё одно из правил. После получения задания мы ограничены в перемещениях. Можем пройти в штабное помещение и дежурку, где есть несколько комнат для отдыха. За высокой оградой послышалось лошадиное ржание, оправдывающийся лепет и женский крик:
– Фёдоров, приведи лошадь в человеческий вид! Вольт должен быть круглым! Круглым, твою дивизию, а ты чего яйца квадратные выписываешь! Не можешь больше?! Тогда ещё четыре круга! Пошёл!
Я не выдержал и засмеялся. Вчера из Крыма вернулась Татьяна Гончарова – каскадёр, а заодно и наш тренер по верховой езде. Навык в некоторых мирах просто необходимый. Было бы хорошо зайти, поболтать за рюмкой чаю, да времени не осталось. Разве что выспаться...

3

Ночь выдалась паршивой. Напарник, занявший соседнюю койку, оглушительно храпел, и я опять не выспался. Ещё один признак накопившейся усталости. Раньше меня такие мелочи не    тревожили. Нет, всё-таки пора в отпуск. Крым, хорошее вино, женщины и никаких чужих миров...
Под утро начал накрапывать дождь. Хорошая примета – дорога будет чистой. Скромный завтрак, чашка крепкого кофе, и на выход. Лёшку Рогова слегка трясло, но он храбрился и даже пытался рассказать какой-то бородатый анекдот, но оборвал его на середине и затих. Аккурат в тот самый момент, когда мы подошли к шлюзам.
Дежурная проверка, и за нашими спинами закрылась тяжёлая бронированная дверь. В этой каморке лежали аккуратно сложенная одежда и сумки с оружием. Переодеваемся, снимаем пломбы с баулов и набиваем магазины. Разумеется, это можно было сделать и вчера, в оружейной, но правила есть правила. Теперь у нас только один выход – на посадку. Закончив с делами, я убрал пистолет в набедренную кобуру и повернулся к Лёшке.
– Ты готов?
– Почти, – парень попытался улыбнуться, но улыбка получилась ненатуральной.
– Оставь в покое разгрузку. Наденешь её на той стороне, – посоветовал я и, видя что он меня не понимает, пояснил: – Ты забыл про ложемент... Тебе будет неудобно.
– Да, конечно, – он кивнул и смутился окончательно. Если приглядеться, то можно было заметить, как дрожат его пальцы. Предстартовый мандраж. Это пройдёт. Со временем.
Через несколько секунд открылась дверь, похожая на люк подводной лодки. В зале, на рельсах, стояли подготовленные к отправке капсулы. Вдоль бетонных стен змеились кабели силовой установки, которая виднелась в конце зала – шесть металлических колец, каждое из которых напоминало покрышку от Белаза. В этом «туннеле» мы и исчезнем... На одной стене поблёскивали узкие, похожие на бойницы окна с массивными рамами и толстыми стёклами.
Наш десантный модуль стоял третьим в этом импровизированном составе. Это сделано специально, чтобы максимально обезопасить экипаж. Иногда, во время «длинных» сеансов связи, когда отправляют пять или шесть капсул одновременно, могут появиться помехи, и канал захлопнется, как подхваченная сквозняком дверь. Чаще всего, это случается или в начале переброски или в конце. От капсулы, попавшей под обрыв канала, останутся лишь оплавленные фрагменты.
Ничего... Это в первый раз страшно. Потом привыкаешь и на десантирование смотришь, как на неизбежное зло. Не знаю, по какой причине, но мне вдруг вспомнился один психолог из числа столичных светил, подчинённых нашему «мирному» ведомству, который приезжал собирать материалы для своих исследований. Он был откровенно поражён результатами проведённых бесед. Так искренне удивлялся, что стоило больших усилий не расхохотаться, наблюдая за его гримасами. Не знаю, что он подумал и какие выводы сделал. Что личный состав подкармливают какой-нибудь химией, чтобы не сбрендили от свежего воздуха?
Психолог интересовался самочувствием, настроением и даже бытом. Задавал совершенно идиотские вопросы. Не страдаете ли вы от удалённости кинотеатров, клубов и ресторанов? Не хотелось бы продолжить службу поближе к столице? Не хотели бы съездить на какой-нибудь заграничный курорт, чтобы отдохнуть? Упоминал какие-то пафосные рестораны, из-за отсутствия которых мы должны страдать, и снисходительно кивал головой, выслушивая наши ответы. Господи, благослови...
Что нам было ему ответить?
В своих командировках мы побывали в стольких разных эпохах, что он и представить себе не мог! Даже в самых смелых фантазиях! Бывали в средневековых кабаках и трактирах, пробовали блюда, о которых он никогда не слышал и не услышит. Чему нам завидовать? Очередной модели навороченного телефона, который скоро расстанется со своим основным предназначением? Столичной давке? Современному искусству из мусора? Мы видели, как творили титаны Возрождения! Пусть и в параллельных мирах, ну и что с того? Это для нас их жизнь была «параллельной», а для их вдохновения существовало Божественное наитие! Так что ещё надо разобраться, кто и кому завидовать должен.
К чему я это вспомнил? К тому, что опасности ничтожны по сравнению с впечатлениями от службы. Она тяжёлая, а подчас откровенно кровавая. Мы проклинаем командировки, но даже в снах и коротких передышках возвращаемся в иные миры. Как говорит наш штатный психолог – старик Крамер, – это, мальчики, уже не лечится...
Скажите, кто из вас, читающих эти сухие строки, отказался бы от возможности увидеть параллельную реальность? Миры, в которых живут эпохами наших прошлых столетий или, наоборот, нашим возможным будущим? Откажетесь? Вот именно... Так что собираем вещи и топаем на посадку. Я говорил – случайных людей у нас нет.
Два техника, одетых в защитные костюмы, помогли нам устроиться и проверили ремни безопасности. Показываю им большой палец и устраиваюсь поудобнее. Захлопнулся люк. Через несколько секунд раздался приглушённый звук сирены. Лёшка что-то пробормотал и трепыхнулся.
– Не суетись и не дёргайся! Перед нами ещё две капсулы, так что тронемся только через четыре минуты.
– Да, конечно, – неожиданно хриплым голосом отозвался он. – Мне рассказывали...
– На учебных разве было иначе?
– Нет, но...
– Вот и не переживай. Без нас не уедут.
Не прошло и пяти минут, как наш модуль дёрнулся и медленно поехал вперёд. Я глубоко вздохнул и закрыл глаза. За оболочкой капсулы послышался тяжёлый, выматывающий душу гул... Он нарастал, сбивая сердечный ритм и заставляя сжимать кулаки... П-п-поехали!
Хлопок, удар и... тишина. Звенящая, опустошающая душу тишина.
Всего несколько секунд состояния «вне времени и пространства», а затем последовал лёгкий толчок, скрежет камешков, попавшихся на пути, и шелест травы... По левую сторону от меня зажглась тусклая синяя лампочка. Аккурат чтобы разглядеть кнопки небольшого монитора, закреплённого на внутренней стороне люка. Я не успел дотронуться до управления, как, с небольшими паузами, раздались три оглушительных хлопка – прибыли капсулы стартовавшие после нас. Внешние видеокамеры, пусть и с небольшими помехами, показали чужой мир... Пусто. Щелчок запоров, и в капсулу ворвались запахи чужого мира. Душистый аромат трав и свежий, наполненный вечерней прохладой ветер.
– Вот чёрт... – я выбрался из капсулы и поморщился. Далековато от цели приземлились. Этот огромный луг, поросший кустарником, и развалины усадьбы, почти сравнявшейся с землей, я уже видел. Километра четыре от лагеря. Вот для этого экспедиторы в «Сотке» и существуют. Как бы ни старались операторы вывести груз, но погрешности всё равно неизбежны. Отклонения могут достичь нескольких километров. Это много, но с этим приходится мириться. Метрах в двухстах к северу темнел лес. Чуть левее – река, с высокими песчаными берегами. За этим невысоким мысом, если мне не изменяет память, останки причала.
Следом за мной выбрался Рогов. Он держал автомат наперевес, хотя прекрасно знал, что первые полчаса нам некого бояться. При десантировании модули появляются в воздухе с таким грохотом, что живность разбегается в разные стороны. Потом, чуть позже, они могут и вернуться... Из любопытства.
– Чисто!
– Пеленгуй лагерь.
– Слушаюсь!
На самом деле это лишнее – я прекрасно знаю, где он находится, но Рогову надо учиться. Он склонился над аппаратурой, сканируя эфир и пытаясь поймать сигнал, идущий от лагеря наших археологов.
– Есть сигнал! – Лёшка поднял голову и кивнул. – Есть.
– Квитанцию в «Сотку».
– Понял.
После обнаружения и связи с лагерем отсылаем подтверждение в институт. Теперь надо обезопасить точку приземления и ждать гостей. Самое паршивое, что при перемещении есть не только погрешность доставки, но и совершенно неизученная погрешность времени, которая может достичь двенадцати часов. Иными словами – забросили рано утром, а сюда мы прибыли под вечер. То, что для нас представляется одним мгновением, для операторов, ожидающих прибытия, оборачивается долгим и мучительным ожиданием. Ребята из лагеря не пойдут нас искать ночью, а это значит, что ночевать будем здесь...
– Исполнено.
Я не успел ответить, как по рукам прошла лёгкая дрожь. Такое чувство, что по коже ударили острыми иголками! В наши предплечья вживлены датчики – чипы, позволяющие запеленговать наше состояние. Если быть точным – два состояния: живой или мёртвый. Судя по гримасе Рогова, он испытал тоже самое. Пока он морщился, я вытащил из капсулы автомат и набросил разгрузку. Теперь можно и оглядеться.
– Что, больно?
– Терпимо, – поморщился он.
– Вот и молодец. С прибытием, Алексей Семёнович...
Через полчаса на эту чужую землю начали опускаться мягкие, сиреневые сумерки. Скоро совсем стемнеет, и над головой появится звёздное небо. Тихо потрескивала рация. Все шесть капсул легли в радиусе тридцати метров, что облегчило нашу задачу. Вдоль периметра мы расставили датчики движения. Если кто-то и появится, то браслеты, надетые на левую руку, дадут нам знать. В развалинах, рядом с местом высадки, развели костёр. Где-то неподалёку закричала птица, потревоженная местным хищником. Рогов уселся на обломок мраморной колонны и обвёл взглядом окрестности. Как всегда после десантирования навалилась усталость и лютый голод. Чужой мир не забывал взимать дань с чужаков, потревоживших его покой.
– Непривычно? – спросил я и подбросил в костёр несколько веток. Странно, но именно это обыденное занятие поражало новичков больше всего. Параллельный мир, а ты сидишь у огня, словно и не покидал нашу землю.
– Это не похоже на...
– Ты представлял «Свалку» как-то иначе?
– Немного...
– Когда-то я тоже так думал.
– Серьёзно?
– Абсолютно, – кивнул я. – После фантастических фильмов, напичканных эффектами, ожидаешь чего-то большего. Дремучих зарослей с гипертрофированной растительностью и мутированной живностью. Попадаешь и видишь обычный, в сущности, мир.
– Только людей нет.
– Нет, – равнодушно согласился я. – Мне почему-то кажется, что именно так и выглядит настоящая Преисподняя.
– Почему?
– Завтра сам увидишь. Спи, я подежурю.
Я знал, что он не уснёт. Будет лежать и пялиться на небо, пока не забудется тревожным сном, но это лучше, чем оставлять парня на дежурстве. Из Лёшки, переполненного новыми впечатлениями, сейчас хреновый охранник...

4

Ночь прошла спокойно. На удивление. Нет, я не нагнетаю обстановку, но хищного зверья здесь очень много и редкая ночёвка обходится без стрельбы. Попадаются такие экземпляры, что поневоле задумаешься о более мощном калибре, чем Калашников. Начиная от волков, которые гораздо крупнее наших и достигают восьмидесяти килограммов, до саблезубых кошек, напоминающих давно вымерших смилодонов, и шерстистых носорогов, неизвестно каким образом выживших в этом мире. Учёные только руками разводили, когда получали отчёты побывавших здесь экспедиций. Эти звери, учитывая уровень цивилизации, пусть и погибшей, просто обязаны были исчезнуть.
Особенно много неприятностей доставляли носороги. Как и положено этим животным, они обладали скверным зрением и крайне склочным характером. Полгода назад один такой рогач наткнулся на два только что приземлившихся модуля и был так этим расстроен, что почти разнёс один из них вдребезги. Он бы довершил начатое, но два магазина, выпущенных из автомата, сделали своё дело, и носорог нам достался в «слегка испорченном» виде. Знатная была зверюга.
Кроме этого есть и совершенно удивительные земноводные, в которых зоологи опознали далёких родственников сухопутных черепах. Двухметровой длины и весом почти в тонну. На голове этих монстров множество костистых наростов, отдалённо напоминающих корону. Ну и бобры, конечно. Куда же без них. Размером с человека...
Прямо над головой прожужжал разведывательный квадрокоптер. Прожужжал и, набирая высоту, резко ушёл в сторону. Ну вот и гости пожаловали... Рогов приложил козырьком руку и проводил аппарат взглядом. Быстро ребята добрались. Думал, они прибудут позднее, и я успею позавтракать.
Через полчаса вдали показался багги – аппарат, присланный сюда в виде конструктора для больших мальчиков. Помещается – разумеется, в разобранном виде – в четырех модулях «ГТМ». Почти идеальное средство передвижения для здешнего климата. Их доставили ещё в Первую экспедицию, когда стало ясно, что мы здесь задержимся. Причина такого интереса? Извините, но я понятия не имею. Начальство нам не докладывает.
Следом катили ещё три машины. Они шли чуть медленнее, таща за собой лёгкие тележки для грузов. Рогов, увидев эту картину, сразу расслабился и даже улыбнулся. Ну да, конечно. Если есть люди, то мир не кажется таким страшным. Это он зря, между прочим. Со временем поймёт, что расслабиться можно будет тогда, когда вернёшься и отсидишь положенный срок в карантине. Иногда случаются нехорошие истории. Даже со своими.
Знаете, почему младший Захаров едва не погиб? Один парень из экспедиции в «пятёрке» сошёл с ума. Без всякого повода. Взял пулемёт и, прежде чем его успели подстрелить, убил большую часть коллег. Пришёл в палатку, где мужики в тот момент обедали, и выпустил по ним двухсотпатронную ленту. В итоге – девять трупов и два тяжелораненых. Вот так бывает... Так что отдыхать мы будем дома.
– Странник, я Квартет! Как меня слышите? Приём!
– Квартет, я Странник! Слышу и вижу.
Следующую фразу перекрыли непонятные помехи. Сквозь шумы донеслась последняя фраза:
– ...оньяк при...зли?
– Привезли, – я усмехнулся и пошёл навстречу конвою...
Люди, которые впервые попадали в этот мёртвый город, всегда почтительно замирали перед открывшейся картиной. Мелкая речушка, несущая свои воды по извилистому руслу, и изрядно обветшалый, но ещё вполне пригодный для переправы каменный мост, за которым начинался Город. Мы не знаем, да и никогда не узнаем, как он назывался, но эти развалины достойны всяческого восхищения! Некоторые здания, на которых ещё сохранились купола, были облицованы разноцветными каменными плитами, что создавало ощущение ожившей восточной сказки.
Сразу за мостом, на высоких, почти трёхметровых постаментах из белого мрамора стояли две статуи, изображающие буйволов с широкими, слегка изогнутыми рогами. Несмотря на почтенный возраст, они выглядят так, словно были поставлены ещё вчера. Пусть их чёрная полированная поверхность и потускнела, но сохранила мельчайшие детали, созданные руками неизвестного мастера.
Разведывательный багги, где нам выделили два задних места, первым поднялся на холм и остановился. Один из парней перехватил мой взгляд и ухмыльнулся, кивнув на поражённого увиденным Рогова.
За этими статуями начинались городские кварталы. Развалины домов различной степени разрушения, среди которых буйно разрастались деревья, уничтожавшие следы человеческой деятельности. Город был большим. По некоторым оценкам, здесь проживало больше двухсот тысяч человек. Если сравнивать архитектуру с нашим миром, то напоминало древние арабские города.
Нет, в город мы не сунемся. Перебравшись на другой берег, повернули налево и съехали на берег. Примерно через полкилометра увидели небольшую возвышенность, на которой стоял лагерь нашей археологической партии. Четыре больших палатки, ограда из колючей проволоки и вышка с пулемётчиком для защиты от хищной фауны.
Когда до лагеря осталось не больше пятидесяти метров, из палатки вышел черноволосый бородач. Знакомьтесь – Михаил Кондратьев – временно исполняющий обязанности царя этого мира... Первый, так сказать, после Бога.
Чуть позже, когда мы разобрались с документами, а Рогова увели кормить и выпытывать новости, мы с Кондратьевым засели у него в палатке. Если вы служили в армии, то интерьер этого жилища знаком до зубовного скрежета. Печка, брезентовая койка, стол, несколько табуреток и разная бытовая мелочёвка, включая деревянный ящик с навесным замком, который, за неимением лучшего, изображал сейф.
– Господи, как мне здесь надоело... – Мишка вздохнул и покачал головой. – Домой хочу! К жене и детям! Не знаешь, когда смена будет?
– Понятия не имею, – я пожал плечами. – По графику.
– Знаешь, где я эти графики видел?
– Догадываюсь. Кстати, там твои ребята что-то про коньяк спрашивали?
– Ну да. Привёз?
– Если память не изменяет, то последним рейсом я уже доставил вам ящик коньяку.
Кстати, про «крайние» и «последние». Терпеть не могу, когда коверкают русский язык, к месту и не к месту, используя слово «крайний». Этим любят щегольнуть даже те, которые и парашют, видели только по телевизору. Особенно умиляют офисные барышни и прыщавые, девоподобные юноши, которые с важным видом, любят щегольнуть этим словом. Крайний, мать вашу так... Экстремалы доморощённые, хвостом вас по голове.
– Понимаешь, Серёга... – протянул Кондратьев и развёл руками. – На базу, хоть это и удивительно, вышел носорог. Пока его отогнали, он успел разнести несколько ящиков, среди которых был и доставленный тобой коньяк. Такая вот незадача, понимаешь...
– То, что носорог сунулся в лагерь – это плохо, но меня поражает другое.
– Что? – он посмотрел на меня с таким бесхитростным выражением на лице, что я не выдержал и расхохотался.
– Почему при любых неприятностях, Михаил Олегович, первым делом страдают ящики со спиртным? Надо будет подать Захарову идею, чтобы запретил эти доставки.
– Это ещё почему?!
– Ну ты сам посуди, зачем хранить такие хрупкие вещи? Я лучше попрошу чтобы ребята вам больше сгущенки загрузили. Сладкое, знаешь ли, очень полезно для организма!
Мишка покосился на меня и тяжело вздохнул. Коньяк, уничтоженный необъяснимыми силами и враждебными стихиями – наша постоянная тема.
– В гробу я видал эту сгущёнку! Я её с армии ненавижу.
– А коньяк, значит, «навидишь»?
– Коньяк – это коньяк...
– Кстати, что вы такого обнаружили, что меня вместо законного отпуска отправили к вам в гости?
Мишка стёр с лица ухмылку и покосился на вход. Несколько секунд он молчал, потом поднялся и выглянул наружу. Вернулся обратно, уселся на табурет и кивнул:
– Присаживайся...
Он вытянул из пачки сигарету, закурил, и задумчиво уставился в стол. Я терпеливо ждал. Есть, знаете ли, моменты, когда лучше подождать, если не хочешь, чтобы послали далеко и надолго. Молчал Мишка долго. Так долго, что успел выкурить сигарету и прижечь новую. Высадив вторую, он впечатал окурок в земляной пол и посмотрел на меня:
– В общем, Серёга, мне здесь перестаёт нравиться.
– Не понял... – протянул я.
– Погоди, Шатров, давай обо всём по порядку.
Кондратьев поднялся, зажёг походную газовую горелку и поставил на неё небольшой видавший виды чайник. Дождался, когда вода закипит, и приготовил нам по чашке кофе. Пусть и не так, как я люблю, но тоже неплохо. Задумавшись, он порылся в рюкзаке, достал фляжку и щедро плеснул коньяку в небольшие серебряные стаканчики, которые вместе с этой флягой считал своими талисманами.
– Будем! – он поднял один из них.
– Будем.
– В общем... – Мишка залпом выпил коньяк и отставил стаканчик в сторону. – Эта хрень началась неделю назад. Аккурат после того, как мы тебя домой проводили. Помнишь, ребята жаловались на помехи в эфире?
– Помню.
– Так вот – начиная с того дня, помехи возникают два раза в день... – для убедительности, он даже выставил перед собой два пальца. Не дождавшись ответной реплики, Кондратьев продолжил: – В одно и тоже время, как по часам... В девять утра и шесть вечера. Помехи такие сильные, что на территории Города связь вообще не работает.
– Миша, – я пожал плечами, – ты знаешь, что я не разбираюсь в этих делах.
– Это ещё не всё! Пять дней назад работаем мы в одних развалинах... – он поморщился и отмахнулся. – Ничего серьёзного... Обычная работа. Охрана бдит, мы кисточками машем, и тут... Словно волной ударило. Меня даже пот прошиб. Я обернулся, а за спиной площадь. Ну ты знаешь, та, что неподалёку от причала. Охранник сидел чуть выше и ничего не почувствовал. Словно этот удар над самой землёй прошёл.
– Что это было?
– Сергей, это уже пятый город, который мы здесь исследуем... И все они были похожи. Архитектура, предметы быта и прочие мелочи. Люди, жившие в этом мире, звёзд с неба не хватали и в космос не летали. Если разобраться, они жили очень мирно. На сохранившихся фресках нет ни одного изображения воинов или военных действий, что само по себе удивительно. Как-то не похоже на человеческую натуру, не правда ли?
– Не похоже, – согласился я.
– Вот... – протянул Мишка и ткнул пальцем в небо. – В этом городе всё немного иначе. Другие рисунки, другие находки... – он поморщился. – Может, глянешь?
– Ты мне что, предлагаешь на экскурсию по Городу отправиться?
– Почему бы и нет?
– Миша, ты инструкцию экспедиторов хорошо помнишь? Всё, что за пределами доставки грузов, нас не касается! Находки и впечатления – твои проблемы.
– Да знаю я, знаю! Только ты не первый год параллельные миры топчешь – всякое видал, а у меня половина команды зелёные новички.
– И что?
– Ничего! – он вдруг разозлился. – Сергей, ты должен это увидеть.
– Это далеко? – после небольших раздумий спросил я.
– Минут двадцать, если пешком...

5

Площадь, на которую меня привёл Кондратьев, находилась метрах в ста от разрушенного причала. Судя по останкам домов, здесь некогда был огромный базар. Здания, выстроенные вдоль периметра, были очень похожими – двухэтажными, из тёсаного камня. На некоторых сохранились мраморные плиты, которыми были облицованы стены. На первых этажах, судя по широким и глубоким аркам, могли размещаться торговые лавки.
Сейчас это всё исчезало, зарастая кустарником и диким виноградом, который опутывал дома, покрывая их плотным ковром. Мы подошли к развалинам, где наши парни проводили раскопки, и остановились. Два охранника разошлись по сторонам, вглядываясь в безлюдные улицы. Мишка присел на каменный, украшенный завитушками обломок капителя и закурил, давая мне возможность оглядеться.
Не буду лукавить – здесь и правда возникали неприятные ощущения. Такое чувство, что где-то рядом работал огромный трансформатор. Нет, никаких посторонних звуков не было, но ощущения не из приятных. В глотке пересохло и я потянулся за флягой. Глотнул тёплой воды, но легче не стало.
– Здесь даже зверья не попадается, – словно прочитав мои мысли, сказал Кондратьев. Он прищурился и обвёл взглядом площадь. – Ни разу не видел. Даже сурков и змей.
– Не люблю змей.
– Их никто не любит, – равнодушно кивнул он.
Я бросил взгляд на место раскопок. На первый взгляд, ничего необычного. Стандартная археологическая разметка, отвалы земли и несколько покосившихся флажков.
– Надеюсь, – я кивнул на участок, – ты меня позвал не черепки разглядывать?
– Нет. Кстати, как ты себя чувствуешь?
– Как тебе сказать...
– Можешь не отвечать, – усмехнулся Михаил. – Я и так вижу. Муторно, да?
– Есть немного.
– Пошли, – он поднялся, закинул автомат на плечо и пошёл на другую сторону площади. Охранники двинулись следом, но он жестом приказал им оставаться на месте, и они замерли. Надо заметить, с большим облегчением. Странные дела здесь творятся. Очень странные...
На другой стороне площади я увидел улочку, загромождённую каменными обломками. Преграда Мишку не остановила и он полез наверх, рискуя оступиться и свернуть себе шею. Я, мысленно чертыхнувшись, последовал за ним...
– Ну и как тебе моя находка? – спросил он, когда мы добрались до вершины. Признаться, я даже не сразу нашёлся с ответом...
Сразу за этим завалом находилось небольшое здание. Одна из его стен была обрушена, открывая нашим взглядам весьма необычную картину – круглый зал, чей пол был выложен мозаикой, а её рисунок напоминал лимб картушки компаса.
Риски, нанесенные на внешнюю линию окружности, намекали на предназначение этого рисунка, но там, где мы привыкли видеть обозначения сторон света, располагались восемь полусфер разных цветов и размеров, изготовленных из темного стекла или отполированного камня. Кроме них, была и центральная – самая маленькая по размеру. Судя по следам на запорошенном песком и пылью полу, Мишка там уже побывал.
– Это что, компас?
– Компас? – переспросил Михаил и покачал головой. – Нет, Серёжа, это не компас...
– Вниз будем спускаться?
– Обязательно.
Звуки шагов гулко отдавались от стен, усиливая чувство что мы здесь чужие. Кондратьев пересёк зал и подошёл к одной из сфер. Он, каким-то образом вытащил её из гнезда, стёр рукой пыль и показал мне. Как оказалось, это не полусфера, а шар, до половины утопленный в гнездо на каменном полу.
– Ничего не напоминает?
– Твою мать...
– Да, – усмехнулся он. – Я тоже, когда это увидел, немного удивился.
– Немного?!
Передо мной был глобус... Самый настоящий глобус. На чёрной, до зеркального блеска отполированной поверхности были вырезаны очертания материков, причём с поразительной точностью.
– Погоди... – я оторвался от этой находки и посмотрел на Мишку. – Это же карта нашего мира?
– Ты совершенно прав. Глобус Земли в нашей реальности. Самое интересное, что на нём есть несколько точек, но что они означают, – он покачал головой, – мне неизвестно.
– Пытался наложить на карту?
– Да, но это ничего не дало. Как сам понимаешь, слишком большая погрешность, чтобы сказать что-то определённое. Разве что примерный район поисков, да и то... На долю России приходится около пяти точек.
– Ну и дела...
– Это ещё не всё, – Кондратьев аккуратно вернул шар на место и подвёл меня к другому. Ещё один глобус, но очертания земель, изображённых на тёмно-бордовом камне, были мне неведомы:
– Ещё один глобус, но увы, – Мишка развёл руками, – неизвестного нам мира.
– Ты проверял?
– Прогнал карту по нашим базам. Этого мира нет в нашем списке.
Я оглянулся по сторонам. Восемь шаров...
– Зришь в корень, приятель, – усмехнулся он. Пусть и слегка кривовато, но усмехнулся.
– Не считая нашего мира... – пробормотал я. – Семь неизвестных миров?
– Ты совершенно прав. Центральный, как я понимаю, глобус этой «десятки».
– Признаться, даже не знаю что сказать. Голова кругом.
– Серёжа, друг... – Мишка дёрнул щекой и хмуро посмотрел на меня. – Ты головёнку-то свою придержи. Это ещё не все загадки.
– Чем ещё порадуешь? – спросил я и потянулся за сигаретами, но передумал.
– Взгляни сюда, – он сделал несколько шагов и подошёл к окружности, опоясывающей это непонятное сооружение. Опустился на одно колено и провёл ладонью по запылённой мозаике. Как уже говорил – на ней были нанесены метки. Присмотрелся и увидел что между центральным кругом и остальной поверхностью пола есть небольшая, едва различимая щель. Самое интересное, что риски, пересекающие эту щель, не совпадали.
– Ты хочешь сказать, что центральная часть пола... – начал я и замолчал.
– Двигалась по окружности, – закончил Кондратьев. Некоторое время он наблюдал за моим лицом, потом хлопнул по плечу и предложил:
– Знаешь, Шатров, пошли отсюда. Мне, признаться, здесь немного не по себе. Поговорим на свежем воздухе.
Мы выбрались наружу и через полчаса оказались в лагере. Вернувшись, засели в палатке Кондратьева. Кто-то из его парней принёс нам обед, и некоторое время мы молча стучали ложками, хлебая гороховый суп из концентратов. Рогов, как мне сказали, не вынес такого количества впечатлений и завалился спать. Это даже к лучшему. Отвечать на бесчисленные вопросы не хотелось.
Нет, мне приходилось видеть интересные находки, сделанные парнями в иных мирах, но ничего подобного не встречалось. Если честно – даже не знал, что и сказать по этому поводу. Мишка первым опустошил котелок и облизал ложку. Он всегда любил покушать.
– Ну как?
– Ты о чём?
– Как тебе моя находка?
– Понятия не имею. Как понимаю, центральная часть пола представляет из себя диск, который может двигаться.
– Он не может... – тихо сказал Кондратьев. – Он движется.
– Что?! Ты уверен?
– Когда я нашёл этот зал, то сразу заметил эту щель в полу. Потом начались эти помехи в радиосвязи. Причём, они были довольно странными. Сначала связь резко пропадала, а потом появлялась, но сопровождалась сильным треском. Мне стало интересно, и я записал эти звуки. На следующий день сделал ещё одну и сравнил с предыдущей.
– Записи совпали?
– Секунда в секунду. Кроме того – мне удалось начертить график. Смотри, – он достал из набедренного кармана блокнот и показал несколько набросков. – Сначала идут сильные помехи. Видишь? Потом они ослабевают и затухают окончательно. Пауза на две минуты и снова, – Мишка щёлкнул пальцами, – сильный скачок. Такое ощущение, что кто-то пытается включить некий механизм, но он не хочет работать. Когда это повторилось два раза подряд, я наведался в круглый зал и оставил там метки. На следующий день заметил что они не совпадают.
– Диск сдвинулся?
– Примерно на два градуса.
– Ты говорил, что помехи возникают два раза в день? – вспомнил я.
– Да, и каждый раз этот проклятый диск поворачивается на один градус.
– Что думаешь делать?
– Описал находку как положено, – Мишка пожал плечами. – Пусть наши учёные головы ломают. Наше дело найти и раскопать. Так что обратно пойдёшь нагруженным.
– Плевать, – отмахнулся я. – Не на плечах же потащу.
– Кстати... Спасибо за технику, которую доставил. Она нам понадобится.
– Для изучения этой находки?
– А вот это, Сергей Владимирович, – он усмехнулся, – уже государственная тайна...
По идее, мы с Роговым должны были провести в лагере целую неделю. Дело в том, что экспедиций много, графики перемещений перегружены, а принять модули обратно не так и просто, как это может показаться на первый взгляд. Нам этих проблем не видно, но у парней из технического отдела седых волос прибавляется не по дням, а по часам. Один из ребят, служивший до этого в авиации, говорил, что дозаправка в воздухе отнимала гораздо меньше нервов.
В этот раз всё произошло иначе. Уже на следующее утро после разговора с Михаилом к нам в палатку заглянул связист и передал расшифровку сообщения. Я прочитал, перехватив его удивлённый взгляд и кивнул Рогову, который старательно соскабливал со щек цыплячий пух.
– Заканчивайте ваше бритьё, Алексей Семёнович, и собирайте вещи.
– Как так? – он даже замер.
– Вот так. Сегодня вечером нас отсюда забирают...
Незадолго до назначенного времени вывезли капсулы в сторону от лагеря. Модули были уложены на землю с интервалом в полметра. Когда мы закончили, ко мне подошёл Мишка. Подал внушительный пластиковый пакет, опечатанный его личной печатью, и кивнул:
– Вот, это самое главное. Не потеряй по дороге.
– Не переживай, старый ты бродяга, – я усмехнулся и хлопнул его по плечу. – Надеюсь, вас скоро сменят, и мы успеем съездить на рыбалку.
– Надеюсь...
Потом... Потом всё было как всегда. Включаем систему возврата и занимаем свои места в капсуле. Захлопнулся люк, и на мониторе пошёл десятиминутный обратный отсчёт. Самое паршивое время. Хлопок! Капсулу слегка качнуло. Ещё один! Второй модуль ушёл. Наша очередь...

6

– Сергей Владимирович, вы уверены, что атмосфера в археологической партии была нормальной?
– Абсолютно.
– Никаких конфликтов или чего-нибудь подобного?
– Нет, – я покачал головой и смял в пепельнице сигарету. Пятую с начала нашей беседы. Мой собеседник хоть и недовольно покосился, но ничего не сказал. Он не любил курящих, но меня это мало волновало. Были проблемы и поважнее.
– Хорошо, но вы были в лагере не больше полутора суток и могли этого не заметить.
– Сомневаюсь. Если бы назревал конфликт, то Михаил Кондратьев имел возможность отправить виновника со мной. Такое уже случалось. В этом случае Рогов остался бы лагере и вернулся в следующий раз.
Кстати, такие случаи и правда бывали. Несколько раз я вытаскивал парней из экспедиций в своей капсуле. По разным причинам... Конфликты с коллегами, тяжёлые травмы, семейные обстоятельства. Это запрещено правилами «Сотки», но человеческую жизнь трудно загнать в рамки служебных инструкций.
– Это непозволительно с точки зрения ваших предписаний...
– Алексей Рогов стажёр, и, понадобись эксфильтрация одного из археологов, я бы взял на себя ответственность и оставил Алексея в лагере «десятки»...
– И нарушили бы график последующих работ, – сказал он и недовольно поджал губы.
– Рогов ещё не экспедитор, а стажёр. Вы не хуже меня знаете, что он не включён в общий график дежурств, так что на работу института это никак бы не повлияло.
– Как вы полагаете, почему Кондратьев повёл вас показывать свою находку?
– Он посчитал это важным.
– Почему?
– Не знаю.
– Может быть, вам или вашим коллегам во время командировок уже приходилось видеть нечто подобное?
– Нет.
– Откуда такая уверенность? Вы не разведчик и не исследователь.
– Я экспедитор, и нам приходится быть осторожными. Находки подобного рода заносятся в отдельную базу, которую мы обязаны изучать, чтобы избежать неприятностей.
– Хорошо. Благодарю вас за информацию. Отдыхайте... – мужчина поднялся, собрал со стола бумаги и пошёл к выходу, оставляя меня наедине с мыслями. Неприятности начались... Хотя какие, к дьяволу, неприятности?! Маячки парней из «десятки» погасли один за другим ровно через шесть дней после моего возвращения! Вам объяснить, что это означает? Гибель Третьей археологической экспедиции. В полном составе.
Группа быстрого реагирования была готова отправиться сразу после получения первых двух трагических сигналов, но отправка сорвалась из-за помех. Канал постоянно прерывался, грозя гибелью поисково-спасательной группе, и парней придержали «до выяснения». Все попытки связаться с экспедицией ни к чему не привели, и, следом за первыми двумя, «погасли» и все остальные маячки.
Судя по коротким промежуткам, на лагерь было совершено нападение. Перед рассветом. Дольше всех продержался Михаил Кондратьев. Операторы, пусть и совершая должностное преступление, рассказали, что он держался больше четырёх часов, прежде чем вживлённые в тело датчики констатировали смерть. В своё время я служил в группе контроля и знаю, что чувствовали наши операторы. Это страшно – сидеть и наблюдать, как на экране гаснут жизни твоих друзей. Гаснут одна за другой, а ты сидишь, вцепившись в поручни кресла, тупо пялишься на монитор и ничего не можешь сделать...
Я вышел из штабного здания и увидел Вадима Денисова, вернувшегося из экспедиции несколько дней назад. Судя по хмурому выражения лица, он уже знал новости о «десятке». Вадим посмотрел на меня и кивнул:
– Привет. Уже слышал?
– Да.
– Трахома... – Вадим выругался и запустил сигарету в мусорку. – Как думаешь, что наши предпримут?
– Чёрт знает, – я пожал плечами. – Поисковиков отправят. Для расследования причин их гибели и... И вообще.
– Парней надо вернуть. Не дело им в чужом мире оставаться. Тем более после смерти.
– Вернём.
– Ладно, Шатров, пошёл я своих карапузов гонять, а то вернулись и сразу расслабились. Заходи, когда освободишься. Ребят помянем...
– Зайду.
Я проводил его взглядом и достал сигарету. Покрутил её в пальцах, потом выбросил и повернул обратно. Взбежал на второй этаж и повернул направо. Туда, где на одном из кабинетов была табличка с фамилией моего начальника. Шеф был на месте. Судя по всему, последняя ночь выдалась бессонной не только у меня.
– Шатров? – он оторвал взгляд от документов и прищурился. – Чего тебе?
– Юрий Петрович, у меня есть просьба.
– Излагай, – сухо кивнул он.
– Включите меня в состав поисково-спасательной группы.
– Зачем?
– Во-первых, я лучше ориентируюсь в «десятке», знаю примерные точки десантирования, а следовательно, мы быстрее доберёмся до лагеря.
– Не аргумент.
– Я знаю... Я знал Мишку Кондратьева около десяти лет.
– Тоже не аргумент... – он немного помолчал, посмотрел на меня и прищурился. – Ты же в отпуск собирался?
– Петрович, ну какой тут, на хрен, отпуск?!
– Не наглей, капитан! – оскалился он.
– Извините, – сказал я отвёл взгляд в сторону. Начальство лучше не злить. Тем более что оно не виновато. Я тоже не виноват, но чувство, что упустил нечто важное, ставшее причиной этих смертей, не исчезало. Захаров выдохнул и незаметно помассировал левую сторону груди. Сердце... Долго молчал, постукивая пальцем по истёртой столешнице, потом всё же кивнул:
– Согласен, проводник им не помешает. Предложу твою кандидатуру Ивану Ивановичу, но чтобы там без глупостей!
– Какие уж тут глупости...
Иван Иванович Романов – директор нашего института. Высокий и крепкий мужчина, уже разменявший седьмой десяток. Он был похож на актёра Алексея Глазырина, запомнившегося по фильмам «Белорусский вокзал» и «Щит и меч». Тёмные с обильной проседью волосы, суровый взгляд из-под очков в чёрной роговой оправе и всегда плотно сжатые губы. Мужики его уважали. Было за что. Он строго с нас спрашивал, но и прощал очень многое, зачастую игнорируя служебные инструкции, если это шло на пользу дела.
– Прибыли, – продолжал Захаров, – проверили, собрали тела, законсервировали лагерь и ушли домой. Понятно?
– Так точно.
– Ступай. Будет нужно – вызовем.
– Кто пойдёт на поиск?
– Манул.
Близников Павел Валентинович, с необычным позывным «Манул», служил в институте уже лет шесть. За его плечами было столько горячих точек, что он давно перестал считать войны, в которых довелось поучаствовать. В институт попал после случая, приключившегося с ним во время одного из военных конфликтов. Подробностей, увы, не знаю, но после всего увиденного ему оставалась одна дорога – продолжать службу в нашей «Сотке» на должности командира одной из групп ПСС – «поисково-спасательной службы».
Это невысокий шатен лет тридцати пяти с короткой стрижкой и вечно прищуренными глазами. Друзьями мы не были, но по службе пересекались довольно часто. То, что пойдёт Пашка, я знал сразу. Они с Мишкой Кондратьевым дружили семьями, и Манул никому бы не позволил задвинуть его группу в сторону.
Совещание у Романова прошло как и положено – сухо, без эмоций. Мы не в театре, чтобы изображать вселенскую скорбь. Единственное, что себе позволил Иван Иванович, – в конце обсуждений открыть сейф и достать бутылку коньяку. Молча разлил по пятьдесят капель и приказал готовиться к выходу...
Мы уходим сегодня вечером, на трёх капсулах ДТМ и четырёх ГТМ. Группа, состоящая из пяти человек, и я в роли проводника. Времени было мало, и мы с Пашкой засели у него в кабинете, прикидывая возможные маршруты в зависимости от точки выброса. Ребята у него опытные, так что всё проходило без лишней суеты. Уже через два часа всё было готово, и мы, ожидая вызова от операторов, сварили себе по чашке крепкого кофе. В ближайшие сутки поспать всё равно не получится.
– Слушай, Шатров, а почему мир «Свалкой» назвали? – разбирая бумаги, спросил Павел.
– Из-за находок Первой экспедиции.
– В смысле?
– Город они нашли, – отхлебнув кофе, пояснил я. – Там, на центральной площади, была разбросана разбитая утварь: кувшины, блюда и прочая домашняя мелочь – вперемешку с костями животных.
– Мишка рассказывал о какой-то пирамиде... – начал он, но поморщился и замолчал.
– Скорее всего, он тебе рассказывал о пирамиде из человеческих черепов, но это нашли в другом городе. Была там одна непонятная история... – закончить рассказ я не успел. Раздался телефонный звонок, Близников снял трубку, выслушал и после секундной паузы хлопнул ладонью по столу:
– По коням, мужики! Технари дали добро.

7

Погрешность десантирования зависит от груза. Чем больше капсул отправляется в другой мир, тем больше тратится энергии на поддержку канала и, как правило, больше разброс. Если бы мы отправлялись одним модулем, то оказались в зоне видимости лагеря. В нашей ситуации это слишком опасно, так что три километра, которые отделяли нас от цели, только на руку. В этот раз приземлились почти на берегу реки, и я, откинув люк, успел заметить, как в воду, с тяжёлым всплеском, плюхнулась какая-то земноводная живность.
Следом за нами, поднимая клубы песка, появились другие капсулы. Одна из них повисла на краю обрыва, а потом скатилась по откосу вниз и, срезав несколько кустов, остановилась у воды...
На востоке занималась заря и небо отливало жёлтой, начищенной до блеска латунью. Подул ветер, принося с пустоши мелкую, скрипящую на зубах пыль. Радист отправил квитанцию в «Сотку» и мы, замаскировав модули, ушли на северо-восток.
К разгромленному лагерю вышли через полтора часа. Ещё столько же ушло на разведку, прежде чем Пашка поднял ребят, и мы вошли на территорию лагеря. Два человека обошли холм со стороны реки и заняли позицию между нами и мёртвым городом. Началась работа...
– Двухсотый! Чисто!
– Чисто!
– Двухсотый! – крики раздавались с разных сторон, и мне казалось, что жертв в лагере гораздо больше.
– Чисто!
– Двухсотый!
– Стреляли почти в упор, – поморщился Манул, когда мы сошлись в центре. Он плюнул на землю и кивнул в сторону развалин. – На краю лагеря несколько следов, которые ведут в сторону набережной. Судя по всему, их было не меньше десяти человек.
– Твою мать... – выдохнул я. – Кто это был?
– Почём я знаю? – ответил Пашка и пожал плечами. К нам подошёл один из его бойцов и протянул несколько гильз.
– Вот, нашли рядом с палатками.
– Не доводилось мне сталкиваться с такими... – командир покрутил в пальцах одну из них и посмотрел на меня. – Серёга, что думаешь?
– Гильза от полуунитарного патрона для винтовок Холла или чего-то похожего.
– Это из какого времени такие?
– Если сравнивать с нашим миром, то сороковые года девятнадцатого века.
– И они что, с такими дудками взяли наших парней?!
– Не заводись. Наших здесь было двенадцать человек, из них только четверо были готовы к подобным заварушкам, да и то... – протянул я и отмахнулся.
– Расслабились, мать их так.
– Остальные – археологи, которых надо было просто заставлять носить оружие. Они же его оставляли где попало. Сам видел. Кондратьев, воспитывая, глотку сорвал. Меня, Паша, другое интересует...
– Что?
– Сколько оружия исчезло?
– В смысле?
– Сколько исчезло нашего оружия? – повторил я.
Вот тут и начались загадки. Как выяснилось, ни одного ствола из наличествующих в разгромленном лагере не пропало. Я не знаю насчёт остальной техники – покажет проверка, но стволы, которыми были вооружены археологи, остались на месте. Выглядело довольно странно. Даже с точки зрения банальных трофеев. Итак? Почему нападавшие не взяли ни одного ствола, хотя сами вооружены антикварными винтовками?
– Запишем в загадки, а потом подумаем, – предложил Манул и огляделся.
– Пожалуй. Нам и так есть чем заняться, – кивнул радист. Он был прав. Нужно собрать тела погибших, которые до сих пор валялись по лагерю.
Кондратьева нашли в овраге. Он лежал навзничь, уставившись в небо. На изорванной и потемневшей от крови куртке десяток пулевых отметин. Судя по количеству автоматных гильз и пятнам крови на окрестных камнях, жизнь он продал по хорошей цене.
Постояли, сняв головные уборы, а потом начали собирать трупы. Тяжёлая и скорбная доля. Мне уже приходилось этим заниматься, и каждый раз... В общем – к чему пустые слова? Лишнее это. Погибших не вернуть.
В воздухе стоял едкий запах гари, к которому примешивалась сладковато-приторная вонь сгоревшего мяса. Четверых нашли на пепелище. Судя по всему, они даже не успели одеться. Ещё двое лежали у входа в лагерь. Машины и бочки с горючим сгорели. Земля на этом месте почернела и ещё дымилась, вспыхивая редкими языками пламени.
Охранников нашли у вышки. Убиты выстрелами в спину. Добивали в голову. Лиц почти не разобрать. Одному из них перерезали горло.
Вскоре после полудня всё было закончено. Пашка стоял рядом со мной, смолил одну сигарету за другой, и наблюдал за последними приготовлениями.
Я вспомнил о компасе, найденном Мишкой Кондратьевым. Какова вероятность, что этот механизм вдруг начал работать, впустив гостей из неизвестного мира? Древние технологии, о которых так любят судачить по телевизору, не всегда плод воспалённой фантазии. Есть нечто такое, что неподвластно разуму нашего века...
Город встретил пустыми глазницами обезображенных окон, хищным оскалом развалин и тишиной. Мы не стали задерживаться и перебрались к площади, где наши парни проводили раскопки. Под ногами посыпался песок, хрустнули мелкие камешки. Казалось ещё немного и город вздохнёт, недовольный нашим присутствием.
На разведку ушли втроём. Я, Пашка «Манул» и один боец с позывным «Боня». Не знаю, за что его наградили таким прозвищем, но парень здоровый – пулемёт в его руках казался детской игрушкой. Ещё три бойца остались в лагере. Один из них запустил квадрокоптёр с видеокамерой, которым часто пользовались для разведки. В наушнике зашумело:
– Впереди вас развилка... – небольшие помехи. – Чисто! Как поняли?
– Продолжаем движение, – это уже Пашка.
– Манул, вас понял!
Я заметил, как квадрокоптер задержался на перекрёстке, а потом ушёл вверх, наблюдая за нашим перемещением. Улочка, поросшая мелким кустарником, который пробивался сквозь вымощенную камнем дорогу, хлипкие деревья, растущие из щелей домов. Не самое приятное зрелище.
В другое время было бы интересно поразмыслить о причинах гибели этой цивилизации, но сейчас это меня не волновало. Тем более что причину гибели миров прекрасно описал Ефремов: «Все разрушения империй, государств и других политических организаций происходят через утерю нравственности». Так что нечему удивляться, что здесь ничего не осталось, кроме дикого зверья, пыли и развалин.
Прочёсывать весь город не было смысла. В здешних развалинах можно спрятать целый батальон, да так, что и следов не останется. Мы обсуждали эту проблему ещё на базе, и поэтому было решено проверить город лишь до торговой площади и залы, в котором Михаил обнаружил неизвестное устройство...
Даже потом, спустя много времени, я не смог восстановить хронологию дальнейших событий. Скорее всего, мы просто напоролись на группу людей, которые, не подозревая о нашем присутствии, направлялась в разгромленный лагерь. Собирались забрать трофеи или что-то ещё – осталось неизвестным. Как их не заметил разведчик – непонятно, но, скорее всего, незнакомцы шли по сохранившимся галереям, которые было трудно контролировать из-за густых зарослей кустарника.
Их было чуть больше десяти человек. Шли грамотно, в кучу не собирались, так что на нашу долю пришлось только три человека, которые вынырнули из-за поворота и замерли.
Первых двух срезал Пашка. Он выстрелил от бедра, давая нам возможность укрыться. Один из незнакомцев вздрогнул и упал на колени. Следом в игру вступил Боня, уложив сразу двоих. Ещё одна длинная очередь! В ответ ахнуло несколько выстрелов, но палили наугад, не целясь!
Я пригнулся и присел рядом с аркой. Очередь! Ещё один в минус! Рыжебородый чужак в странном балахоне, похожем на одежду каких-нибудь кочевников, отшатнулся, пытаясь укрыться за углом, но зацепился и рухнул навзничь! По его телу ударили сразу с трёх стволов, не оставляя ни малейшего шанса выжить. Над головой свистнула пуля! Она ударила в стену, осыпая мелкими и острыми осколками! Кто тут у нас такой меткий?!
– Шатров, слева!
– Вижу!
Очередь! Попасть не попал, но заставил нырнуть за камни. Раздался взрыв! Ещё один! Короткая очередь! Чей-то жалобный крик! Выстрел! Чужаки попятились, но ещё огрызались. Понимаю, никому не понравится потерять сразу пятерых, но трусами они не были, это надо признать! Оттягивались назад, по направлению к торговой площади. Мы дожимали, но без глупой бравады, которая может обернуться кровью. Хватит нам потерь на этой чужой земле!
– Одного взять живым!
– Возьмём!
Я не ошибся. Незнакомцы стремились именно к тому самому круглому залу, где на полу был изображён странный компас. Они почти дошли до площади, потеряв ещё двоих человек, которых мы завалили прямо на месте раскопок. Бежать им некуда – за их спинами открытое пространство. Нам оставалось прижать, отсекая пути отхода, а потом выдавить к реке, куда уже спешили наши парни из лагеря.
Последние из оставшихся в живых неожиданно разделились. Двоих удалось отжать к реке и, судя по выстрелам, ребята скоро возьмут их за горло. Ещё один – сухопарый и рыжий бородач в мешковатой одежде – выкрикнул что-то гортанно-матерное и рванул в сторону, уходя в теснины завалов и переулков, и у меня не оставалось другого выбора, как броситься за ним следом.
Пора бросать курить! Я, пусть и выхаркивая жёлтую слизь, почти догнал этого чужака в странных одеждах! Паскуда! Несмотря на свой развевающийся балахон, он ловко скользил по загромождённой каменными обломками улицам. Ещё и выпалить сумел в мою сторону, тварь! И ведь едва не попал! За малым промахнулся! Ничего! Ещё десяток метров, и достану! Ещё немного!
В этот момент оборвалась связь. Эфир взвыл, забивая канал шумами и треском, а во рту пересохло, да так, что воздух застревал в лёгких, царапая горло проглоченной пылью! Ещё рывок! Чужак выстрелил и начал карабкаться вверх по завалу, стараясь не подставляться под пули. Вот тут ты, сука, ошибаешься! Стрелять я не буду! Ты мне живой нужен! Живой и здоровый! Хотя бы временно! Поговорим, парень! Можешь не сомневаться! Вдумчиво и очень серьёзно! Проклятая пыль!
Он рвался в круглый зал. Когда я добрался до вершины, он выстрелил! Пуля рванула за рукав, обжигая кожу огнём, но я уже прыгал вниз, стараясь не попасть ногой в расщелину между камнями и не свернуть себе шею.
В этот момент в зале возник свет...
На поверхности прозрачного купола, накрывшего зал голубоватым огнём, замелькали молнии. Бородач взвизгнул и опрометью бросился к центру этого компаса. Я ведь почти его догнал! Прыгнул на спину, сбивая с ног и прижимая к мозаичному полу. Почти...
Последнее, что успел заметить, так это огромный сгусток огня, вроде шаровой молнии, который поднялся над центром зала и вспыхнул ослепительным светом...

8

Сознание вернулось сразу, словно кто-то щёлкнул выключателем, возвращая меня в реальность. Вокруг было темно. Ещё немного, и я поверил бы, что ослеп, но воздух был другим. Затхлый, пахнущий плесенью и пылью. Так пахнет в заброшенных подвалах и запасниках провинциальных музеев.
Где-то капала вода. Мерно – капля за каплей...
Голова раскалывалась, лицо было липким от подсыхающей крови. Провёл рукой по щеке и поморщился. Здорово меня приложило. Попытался нащупать автомат, но он, судя по всему, вылетел из рук во время последнего прыжка или драки. Пистолет в кобуре был. Нож в кармане разгрузки – тоже. Уже хорошо. Ещё бы воды глотнуть, так и вовсе прекрасно будет. Дотянувшись до одного из подсумков, вытащил фонарик. Облизал губы и включил свет... Луч ударил по глазам яркой вспышкой и отозвался нестерпимой головной болью. Одно хорошо – я всё-таки не ослеп.
Свет фонарика выхватил из темноты стены, выложенные из камня. Зал, пусть и гораздо меньших размеров, нежели в мёртвом городе. Окон не видно. У дальней стены – деревянная, окованная железом дверь. Пол, выложенный мозаикой, и несколько шаров-глобусов, до половины утопленных в каменные гнёзда. Один из шаров был разбит. Рядом с осколками лежало тело мужчины. Того самого чужака, которого я почти догнал. Судя по остекленевшему взгляду и искажённому предсмертной гримасой лицу – он своё уже отбегал. Паскуда...
Автомата нигде не было, но рядом с телом лежала винтовка. Это радовало. Всё не пустой. Поморщившись от боли, я дотянулся до оружия, а заодно и стащил с мертвеца несколько подсумков. Пусть и не Калашников, но поспокойнее будет... Отполз в сторону, привалился спиной к стене и выключил фонарик. В темноте безопаснее, да и батарейки не вечные. Ощупал руку. Царапина. Пуля разорвала куртку и содрала кожу. Не сдохну, но перевязать надо. Подцепить инфекцию в моём случае – непозволительная роскошь.
Фляжка была на месте. Вода, хоть и тёплая, оказалась весьма кстати. В одном из карманов нашлась плитка шоколада, но сама мысль о еде вызвала лёгкий приступ тошноты. Всё-таки лёгкое сотрясение мозга я заработал. Так, пищу в сторону. Пора разбираться, куда меня занесло и как выбираться обратно. Не сидеть же здесь до скончания века, уставившись на этот труп? Мало я их в жизни видел? Далеко не первый и, подозреваю, не последний.
Осмотр зала ничего не принёс. Рисунок на полу был аналогичен найденному в мёртвом городе за исключением количества шаров. Здесь их было четыре, включая центральный, разбившийся по неизвестной причине.
Не знаю, как это произошло. Может быть, чужак успел выстрелить, когда я схватил его за горло, или ещё что-то подобное, но факт оставался фактом – вместо шара-глобуса лежало несколько крупных осколков. Мелькнула одна шальная мысль, но оставил её на потом – есть дела поважнее.
Дохромал до двери. Посторонних звуков не было. Только мерно капающая вода, которая отсчитывала время неизвестного мне мира. Дверь заперта, а стучать и ломиться не рискнул. Могут ведь и открыть, и так принять, что не обрадуешься.
Вернулся к трупу и начал его обыскивать. Причиной смерти, как понимаю, стал разбитый затылок. Неудачно упал. Бывает. Что тут? Балахон из плотной ткани серого цвета, шальвары, широкий, расшитый узорами пояс и сапоги с загнутыми вверх мысками. Обычная, в сущности, одежда для жителей жарких стран, но черты лица далеко не восточные. Я бы сказал – европейские, но в современной Европе такие дела творятся, что неизвестно, какой тип лица считать «классическим». Там скоро приезжих мусульман будет гораздо больше, чем коренных жителей. Особенно, если учесть плодовитость приезжих и толерантность местных в отношении извращенцев. Ладно, не будем о грустном. Досужие рассуждения о судьбах Европы мне не помогут.
Единственное, что слегка удивило, так это увеличенное третье веко этого мужчины. Не так, как у амфибий, но нечто похожее. Ладно, это заботы наших учёных – с этими созданиями разбираться. Если Пашка, оставшийся по ту сторону барьера, пленников взял, то заметит эту особенность. Если сразу на лоскуты не порежет. Он может. Проверено.
Кстати, про порезы... Срезал с трупа штаны. Крайняя плоть не обрезана. Значит не мусульманин. Уже легче. Связываться с религиозными фанатиками, которые по любому поводу зовут «Аллу в бар», не хотелось. Идём дальше. С одеждой немного разобрались. Оружие? Уже упомянутая винтовка, напоминающая одну из моделей Холла. Двадцать патронов. За поясом нашёлся и пистолет, вроде того, из которого ухлопали Авраама Линкольна. Капсюльный, однозарядный, сорок четвёртого калибра. На вид – игрушка, а дырку может сделать весьма серьёзную. Что ещё? Кривой кинжал с накладками из слоновой кости и серебряной инкрустацией. Пороховница из рога, круглые пули в кожаном мешочке и бронзовая коробочка с капсюлями.
Там же, в поясе, нашёлся и кошелёк с десятком серебряных, грубо изготовленных монет, украшенных истёртыми надписями, похожими на арабскую вязь, и несколько неизвестных мне камней величиной чуть больше голубиного яйца. Напоминает гагат или, если вам будет угодно, чёрную яшму. Золотой перстень с пустым гнездом от камня и странный амулет, завернутый в кусок тряпицы. Не густо...
Нет, ну это уже просто классика всех попаданцев! Едва загремел в параллельный мир, так сразу начал обрастать хабаром! Для полного счастья не хватало божественной печати, по которой меня тотчас признают королём или императором, чёрт бы их побрал! В то, что меня занесло в один из параллельных миров, я уже не сомневался. Монеты, найденные в мёртвом городе, видеть доводилось – ребята из археологической партии показывали. Эти даже близко не похожи.
Это значит, что надо выбираться наружу. Надежды, на то, что этот проклятый механизм вдруг возьмёт и сработает, вернув меня в привычную «десятку», очень мало. Тем более, один из шаров был разбит, что не добавляло веры в эту... технику.
Заодно проверил и мелькнувшую ранее догадку. Какую? Осмотрел глобусы в надежде найти хоть что-то знакомое, за что можно будет зацепиться. Нет, я не знаю наизусть карты всех обитаемых миров, но те, в которых работали наши парни, знаю неплохо. У нас с этим строго – готовили на совесть.
На миры-призраки, над изучением которых трудится группа Влада Талицкого, не похоже. С ними вообще сложно. Связи устойчивой нет, постоянных экспедиций, насколько известно, тоже нет. Появляются неожиданно, вторгаясь в чужую реальность, а зачастую и прихватывая с собой людей. Миры-призраки – это отдельная и очень сложная тема. Не для моей ситуации.
Ребята?
Ребята меня, конечно, отыщут, если...
Если этот параллельный мир нам известен. В противном случае чипы-маячки не помогут. Обшарил труп в надежде найти что-нибудь полезное и нащупал на руке браслет, связанный из пучка разноцветных нитей. На нём висел ключ... Не поверите – я вздохнул с большим облегчением! Сидеть и медленно умирать от голода, ожидая посетителей, не хотелось. В том, что ключ должен был подойти к двери, я не сомневался. Этот бородач определённо был главным в шайке. Я видел остальных. Пусть и в прицеле, но то, что по одежде отличалась от моего дохлого соседа, успел заметить. Прочая братия была одета гораздо хуже.
Мысли разбегались, не давая возможности сосредоточиться на главном. Ладно, где наша не пропадала? Не замёрз в «девятке», когда окрестило двухнедельной пургой, не пропаду и здесь. Правда, тогда меня вытащил Вадим Денисов, каким-то особенным чутьём предсказав точку моего десантирования, но это уже дела дней минувших. Он тогда плюнул на все инструкции, взял собачью упряжку и в одиночку рванул на поиски. Нашёл, за что я ему до сих пор очень благодарен.
Соваться к двери не стал. Вместо этого занял место рядом с выходом. Если кто-то и ворвётся, то у меня будет пара лишних секунд, чтобы рассмотреть здешних хозяев. Пока ещё тихо, надо проверить личные вещи. Итак... В чём ходят экспедиторы «Сотки»? Как и с оружием – зависит от личных предпочтений. Если мир знакомый, где уже работают наши экспедиции, то пляшем от климата. На мне была «Горка-4», а точнее «Барс» – комплект из брюк и куртки-анорака, туристические ботинки одной итальянской фирмы для горных маршрутов, лёгкий свитер и термобелье. Разгрузка, а точнее ременно-плечевая система с подсумками. Она удобнее для переходов, нежели разрекламированные в фильмах жилеты.
В подсумках остались уже ненужные магазины для Калашникова, четыре запасных магазина для пистолета и нож. Разная мелочёвка, вроде фонарика, запасных батареек, двух пачек сигарет, зажигалки и коробка охотничьих спичек. Перевязочный пакет, жгут, часы, компас, плитка шоколада, не съеденная во время короткого перекуса, и пачка армейских галет. Если разобраться, то для попаданца, которых любят описывать авторы фантастических романов, я довольно неплохо экипирован. Просто богач, чёрт меня возьми!
В этих делах и размышлениях прошло два часа. По крайней мере, так показали мои часы. Полагаю, причём не без оснований, что меня пару раз вырубало от травм и усталости. Как я уже говорил – переход в другие миры всегда сопровождается потерей сил. Как правило, хочется спать и жрать. Жрать не хотелось. Меня до сих пор мутило. Наконец, собравшись с силами, я поднялся, собрал оружие, вещи и подошёл к запертой двери. За ней по-прежнему стояла мёртвая тишина. Ни шагов, ни криков... Ну что, Сергей Владимирович Шатров, не пора ли взглянуть на мир, в который вас занесло?

...

Совершенно секретно.
100-й ЦНИИ МО РФ
Начальнику Поисково-Спасательной Службы полковнику А. Г. Григорьеву.

Докладная записка

Настоящим докладываю, что в ходе проведения поисково-спасательной операции по розыску Третьей археологической партии (100-10/3А) силами личного состава 2-й группы Поисково-Спасательной Службы 100-го ЦНИИ МО РФ в количестве 6 (шести) человек под моим командованием обнаружено место боестолкновения с неизвестным противником.
Число погибших, найденных на месте боя, составляет 12 (двенадцать) человек. После проведения первичных мер опознания установлено, что тела принадлежат сотрудникам вышеуказанной археологической партии 100-10/3А. Среди них был обнаружен начальник экспедиции – д-р ист. наук Кондратьев М. О.
При выходе в квадрат ведения разведки (см. приложение № 3) наша группа подверглась вооруженному нападению с применением лёгкого стрелкового оружия. В ходе столкновения нападавшие были полностью уничтожены. На месте боя обнаружено 10 (десять) тел. Также с места боестолкновения изъято 24 (двадцать четыре) единицы огнестрельного и холодного оружия (см. приложение № 4).
Вверенная мне группа потерь не имеет. Вместе с тем, пропал без вести экспедитор отдела обеспечения 100-го ЦНИИ МО РФ, капитан С. В. Шатров, прикомандированный к группе в качестве проводника. Во время последующих поисков удалось обнаружить личное оружие Шатрова – АК-103 (номер 08143396-2010). Дальнейшие поиски результата не дали. С учётом необходимости продолжения операции принял решение о прекращении поисков. В соответствии с полученными инструкциями была организована операция по эвакуации останков тел силами личного состава.
К рапорту прилагаются фотодокументы (приложение № 1 на 22 л.), список личного состава 2-й группы Поисково-Спасательной Службы, 100-го ЦНИИ МО РФ (приложение № 2 на 1 л.), схема боестолкновения (приложение № 5 на 3 л.), список огнестрельного и холодного оружия, изъятого на месте боестолкновения 2-й группы ПСС с неустановленным вооруженным формированием.

Командир 2-й группы Поисково-Спасательной Службы, 100-го ЦНИИ МО РФ
майор П. В. Близников.

9

Скажу честно – малость потряхивало. Я ведь, в сущности, не разведчик параллельных миров, чтобы гулять по ним без эмоций и переживаний. Разведчики «Сотки» – элита нашего института. Они работают и выживают в таких местах, что впору фильмы снимать. Если гриф секретности позволит. Мужики серьёзные, не чета мне. Я простой экспедитор. Почтальон. Вроде Печкина из мультфильма, только без велосипеда, да ещё с кучей проблем в обозримом будущем.
С другой стороны, я немного фаталист – если занесло в этот мир, то не просто так. Нет, в Божественное Провидение не верю, но одно важное дело для меня найдётся. Если не сдохну в первый же день, как это случается с большинством «попаданцев». Не с теми, которые в романах, а с настоящими. Иногда нашим парням приходится с ними сталкиваться.
Информация о них приходит разными путями. Из отчётов экспедиций, которые находят останки людей с предметами из нашего мира. Иногда – из чужих летописей, изучаемых, по возможности, не менее тщательно. Процент выживших среди провалившихся в иные миры ничтожно мал. Вы уж поверьте мне на слово.
Кстати, всегда умиляли описания чувств литературных персонажей-попаданцев, которые, едва провалившись в другой мир или прошлое, начинали строить планы своего возвеличивания, пересчитывать запасы и прикидывать виды на возможный хабар. Вот так, сразу, без акклиматизации и эмоций. Это красиво выглядит на бумаге, но в жизни, вы уж поверьте мне на слово, происходит немного по-другому.
Половина таких «героев» сходит с ума. Треть, из оставшейся части, погибает в первые дни. Некоторые живут чуть дольше, но засыпятся на какой-нибудь бытовой мелочи и закончат дни в кандалах или на виселице. Оставшиеся и приспособившиеся превратятся в хмурых циников. Вы будете смеяться, но в наших методичках даже описан синдром, описывающий подобных уникумов. Синдром «Исаева». Того самого, который Максим Максимович.
И боль, разумеется... Долгая, не дающая покоя боль от сознания того, что твои близкие остались по ту сторону барьера. Это вам не банальная эмигрантская ностальгия, а нечто большее. Так что – попал и сразу побежал завоёвывать мир – для романтичных «вьюношей». Исключения бывают, но они чертовски редки. Человеческая натура – штука сложная. Иной здоровяк, ломающий руками подковы, может сорваться в глубокую депрессию и сломаться, а худосочный паренёк стиснет зубы и будет жить.
Так что никаких сверхцелей, о которых любил рассуждать старик Станиславский, у меня не было. Мир спасать тоже не собирался. Что мне нужно? Выжить и, по возможности, узнать про бородатых мальчиков, которые шляются по чужим мирам, как по родному кишлаку. Во избежание подобных визитов в будущем. Если, оно, разумеется, у меня будет. Ну и должок вернуть за ребят из Третьей археологической партии. С процентами.

...

Совершенно секретно.
100-й ЦНИИ МО РФ
Начальнику Поисково-Спасательной Службы полковнику А. Г. Григорьеву.

Докладная записка

Все меры, принятые отделом контроля и наблюдения для установления местонахождения экспедитора отдела обеспечения капитана С. В. Шатрова не принесли результатов. Пеленгация проводилась согласно нормативам 100-го ЦНИИ МО РФ, в установленных диапазонах (см. приложение № 1).

Начальник отдела контроля и наблюдения 100-го ЦНИИ МО РФ
Подполковник Б. Ф. Савельев.

Резолюция: Поиски продолжать! При необходимости разрешаю обратиться
к начальнику 3-й группы проф. Талицкому В.С. за помощью и консультацией.
Полковник А. Г. Григорьев.

...

Замок тихо щёлкнул и я замер. Оставалось толкнуть дверь.
Господи, благослови...
Не то чтобы я верил в Бога, но вот так попросишь – и вроде немного легче. Вроде и не один, а с кем-то. Дверь открылась без скрипа. Я даже завесы ощупал. Так и есть – смазаны на совесть. Несмотря на слой пыли, которой были покрыты каменные плиты, заброшенным это место не выглядело. Луч фонарика выхватил из темноты винтовую лестницу. На стенах, сложенных из гранитных валунов, виднелись кованые, изрядно проржавевшие подставки для факелов, которые оставляли на руках мелкое рыжее крошево. Поднялся на четыре пролёта, прежде чем почувствовал дуновение свежего воздуха. Прислушался, но ничего не услышал. Разве что шум далёкого морского прибоя? Или это у меня в ушах шумит от усталости?
Последний лестничный пролёт был обрушен, но оставался узкий лаз, в который, пусть и раздирая ладони, я умудрился протиснуться. Обломки камней, треснувшая и потемневшая от времени деревянная балка. Арка, почти сравнявшаяся с землей. Подземелье было запрятано в развалинах древней башни, останки которой скрылись в зарослях душистого кустарника и высокой, пожелтевшей от солнца травы. Всё это я увидел, когда выбрался наружу.
Стояли тёплые сумерки. По-летнему томные и прозрачные. Ни жилья, ни людей видно не было. Метрах в тридцати от развалин начинался резкий, высотой в три десятка метров обрыв. Внизу, на узкой полоске берега, хищно скалились камни. И море. Пустынное, до самого горизонта. Холмистые берега, поросшие густыми зарослями. Кривые и низкорослые деревья, редкие пальмы. Скалы из песчаника. Вдали темнели горы, с шапкой вечных снегов. Куда же меня занесло? Мелькнула глупая мысль – рвался ты, Шатров, в отпуск в Крым? Вот и получай. Солнце, море и всё прочие радости. Только не надорвись, отдыхаючи.
Далеко уходить не стал. На этот счёт в нашей «Сотке» существовали инструкции, вбитые в голову на уровне рефлексов, чтобы спасателям, найди они способ меня вытащить, не пришлось колесить по округе в поисках коллеги, затерявшегося в одном из миров.
Ко всему прочему, было необходимо понаблюдать за этим местом. Если сюда кто-нибудь наведается, то нужно проследить и попытаться узнать о мире, в который меня зашвырнуло, словно котёнка. Ну и отлежаться немного. Если получится.
Веки наливались свинцом, дополняя усталость, которая придавливала к земле. Надо было найти укрытие и поспать. В развалины соваться не стал. Присмотрел место в зарослях, откуда просматривалась башня и заросшая, едва видимая тропа, ведущая куда-то на запад.
Хоть и валился с ног от усталости, но дождался наступления темноты. Никто не пришёл. Засыпая, пытался вспомнить – что же такое знакомое слышалось в крике бородача, когда он попытался убежать? Да и наряд башибузуков соответствовал. Надеюсь, что язык хотя бы отдалённо будет похож на арабский. В этом случае смогу договориться с местными.
Арабский язык я знал. Философские беседы мне вести ни к чему, а для общения моих знаний будет вполне достаточно. Другие языки? Английский, испанский и латынь. В центре подготовки этому уделяли особое внимание.
Как показала практика, в некоторых параллельных мирах языки почти не отличаются от наших, что на руку исследователям. Само собой, это не касалось парней, отправлявшихся в миры Средневековья, где сам чёрт сломит в попытке разобраться в смеси языков и наречий. С другой стороны – тех ребят и готовили по особой программе. Преподавали всё – от этикета до фехтования и верховой езды, но даже это не уберегало от нелепых ошибок и промахов. Разные случаи бывали.
Случалось, что парней вытаскивали из командировок с таким шумом и перестрелками, что они впоследствии могли превратиться в легенды о карах небесных, обрушившихся на чересчур активных служителей культа. Это я к тому, что одного парня чуть не сожгли на костре за богохульство. По крайней мере, так нам рассказали. Что произошло на самом деле, никто не знал. Может, он знатную горожанку прижал где-нибудь на сеновале, а муж возьми и нагрянь. Не вовремя...
Солнце пробилось сквозь узорчатую листву и заставило проснуться. Поднялся на локтях и осмотрелся. Ничего нового, кроме... Вот дьявол! Проспал! У развалин был привязан ишак с истрёпанной попоной, украшенной кисточками. Примерно через полчаса из арки появился и его хозяин – седой как лунь старик с морщинистым и дочерна загорелым лицом. Узкая бородёнка, свисающая почти до пояса. Какой-то истрёпанный балахон, широкие штаны серого цвета и обувь, похожая на постолы.
Старик выбирался с такой поспешностью, словно за ним по пятам гнался сам Иблис! Почему Иблис? Чёрт знает, но я никак не мог отделаться от ощущения, что здешняя вера близка к исламу. Уж слишком наряд у старца... характерный. Только чалмы не достаёт для полного сходства. Выбравшись из арки, он поднялся, бросил настороженный взгляд по сторонам, отвязал ишака и потащил упирающееся животное по тропе вниз. Шустро, надо заметить, двигался. Для старца, разумеется. Мне показалось, что он ещё вернётся. И, скорее всего, не один...
Я не ошибся. Старик вернулся через четыре часа, когда солнце уже подходило к зениту. Вместе с ним прибыл и какой-то важный господин верхом на лошади в сопровождении пятерых всадников в красных мундирах. День был жарким, и парни откровенно страдали от жары и пыльной дороги. На загорелых лицах темнели полоски пота, сбегающего по лицам. Их начальник тоже был не в восторге. Презрительно и недоверчиво кривился, выслушивая старика, но тем не менее приказал солдатам лезть в подземелье. Не знаю, по какой причине, но первая мысль, которая пришла в голову – Колониальная Британия. Черт знает, почему. Красные мундиры, белые ремни портупей, чёрные подсумки и пробковые шлемы, в белых матерчатых чехлах, но без британской кокарды. Нет, какой-то знак на них присутствовал, но он больше напоминал непонятного зверя, вставшего на дыбы, чем шестиконечную звезду, увенчанную короной.
Оружие? Длинные винтовки с гранёными штыками. Судя по куркам – капсюльные. Присутствовал и короткоствол, но разглядеть не удалось – пистолеты, а может и револьверы, были упрятаны в кобуры с широкими клапанами.
Тело доставали долго. Так долго, что командиру, сидящему на лошади, это происшествие изрядно надоело, и он, вытащив из кармана портсигар, закурил сигару. Когда его бойцы выволокли мертвеца из арки, он склонился в седле, посмотрел на убитого, а потом, судя по всему, грязно выругался. Погибшего даже не обыскали. Перебросили через круп лошади и уволокли вниз по тропе. Следом за этой кавалькадой поплёлся и старик, который не переставал кланяться и что-то бормотать, поглядывая на мёртвое тело...

10

Прибрежный город, открывшийся моему взгляду, был расположен на берегах большой бухты, похожей на огромную фасолину. Местность здесь довольно холмистая, а на севере виднелась скальная гряда, которая, словно частоколом, опоясывала окрестности с полями и виноградниками. Со стороны моря берег был надёжно защищён скалистой косой, поросшей чахлой порослью, над которой возвышался изъеденный временем бастион.
Судя по количеству кораблей в порту, местные жители не имели оснований жаловаться на провинциальную скуку. У одного из причалов стоял паровой фрегат, так что с эпохой я, похоже не ошибся. Сравнивая с нашим миром – середина девятнадцатого века. Ещё четыре судна замерли на середине гавани. По обводам – купцы. Между ними сновали лодки, нагруженные корзинами. Ещё одно судно стояло у пирса, и по трапу, как муравьи, брели бронзовые от загара человечки, сгибавшиеся под тяжестью огромных тюков.
С архитектурой было сложнее. Даже не знаю, с каким городом сравнить, чтобы описать увиденное. Ожидал увидеть стройные минареты, увенчанные полумесяцем, но их не было. С другой стороны – полумесяц, как знак мусульманского мира, вообще глупость несусветная, но кого волнуют подобные мелочи? Между тем, ни в одном первоисточнике о Крестовых походах не найдёте выражения, что борьба христианства с исламом изображалась как борьба креста с полумесяцем.
На древних мечетях этот знак тоже встречался крайне редко. В отличие от знамён сельджукских племён, на которых он был сплошь и рядом. Так что, этот символ скорее династический, нежели религиозный. Есть и другое мнение – что османы после завоевания Константинополя позаимствовали полумесяц у византийцев. Это вопрос спорный и далёкий от истории этого мира. Христианских крестов, кстати, тоже не заметил. Было несколько зданий, похожих на католические храмы, но их венчали простые, остроконечные шпили.
Я вышел к городу спустя сутки после первой встречи с местными жителями. Оставаться на месте не было смысла. Разве что оставить знак, что жив и относительно здоров. Что я и сделал, нацарапав над аркой цифру «100». Кому надо поймут. Если доберутся. Будь этот мир известен, то отдел контроля давно бы меня запеленговал, а это сопровождается неприятными ощущениями. Этого не произошло, так что оставалось надеяться только на себя и свою удачу, не покидавшую меня во множестве других миров.
Оружие и вещи пришлось спрятать. Тащить их в город было откровенно глупо. Как и не сменить одежду, но с этим сложнее. Я даже пожалел, что не раздел рыжего бородача, но, немного поразмыслив, решил что это слишком опасно. Одно дело – чужак, появившийся в городе неизвестно откуда, и совсем другое – чужак с вещами убитого, которые мог опознать кто-нибудь из знакомых. Именно поэтому забрал не все.
Оставил на теле не только кошелёк с парой монет, но и амулет вместе с кинжалом и пистолетом. Да, любой из вас возмутился бы таким неразумным поступком! Хабар во все времена – это святое, но извольте немного подумать – подставлять голову под обвинения в убийстве не хотелось.
Появляться в своей одежде тоже не выход, а в город просто необходимо – переходить на подножный корм желания не было. Есть, знаете ли, в выживании принцип разумности. Одно дело сидеть в дикой глуши и бить зверя на прокорм, и другое – рядом с городом, где всё это присутствует в должном количестве.
Кроме этого, должны были быть и фермы, расположенные за городом, но туда лучше не соваться. Как правило, люди, живущие на отшибе, относятся к чужакам куда подозрительнее горожан. Бывали, знаете ли, прецеденты. Про некоторые и вспоминать не хочется.
На окраине города, рядом с воротами, виднелась застава. Всё, как полагается – будка для караульного, пять или шесть красномундирников, слоняющихся без дела, и целая вереница повозок, запряжённых быками. Ещё один караван спускался по извилистой дороге – десятка полтора ослов, нагруженных высокими корзинами. Погонщики подгоняли животных, но те, судя по всему, не обращали на это внимания и скорости не прибавляли. Они были гораздо мудрее своих хозяев. Куда торопиться, если перед воротами очередь?
Всё это я наблюдал из зарослей на холме, расположенном метрах в ста от восточных ворот. Здесь же, среди камней, спрятал и все свои вещи, оставив только найденные монеты, камни и нож. Рукоять пришлось обмотать полосками ткани, вырезанными из термобелья, а заодно испачкать их в глине, чтобы не привлекал внимания. Хотя... Вряд ли. Нож слишком заметный. Здесь таких нет. На голову повязал косынку и мысленно представил себя со стороны...
Черноволосый мужчина, лет тридцати с небольшим, высокий, загорелый, с короткой стрижкой. Глаза карие, усов и бороды нет. Двухдневная щетина, но это уже мелочи. Оставалось решить – в какой ипостаси появиться в этом городе? Я бы согласился на роль бродяги, но кто знает, как к этому образу отнесётся здешняя стража? Бездельников нигде не любят. Могут и завернуть, а то и арестовать, отправив на городские работы. Объясняйся с ними потом...
Грабить какого-нибудь путника, чтобы разжиться одеждой, тоже не выход. Не следует начинать знакомство с чужим миром с ненужного насилия. Рыжий не в счёт. Ему воздалось по делам его, и совесть меня не мучила...
В город я пробрался лишь на следующее утро, вместе с толпой крестьян, которые шли на рынок. Мне просто повезло. Дважды. Первый раз – когда услышал людскую речь и в этой суетливой разноголосице услышал обрывки испанских и арабских фраз. Второй – когда солдаты на заставе отвлеклись на тучную и крикливую женщину, не пожелавшую заплатить торговую пошлину. Нет, я определённо везучий! Так и проскочил, старательно сутулясь, чтобы не возвышаться над толпой грязных и покрытых пылью оборванцев. Я уже проходил сквозь тень городских ворот, а в спину ещё вонзался пронзительный визг торговки:
– Будьте вы прокляты, потомки шайтана!
Мощёная камнем улица, заполненная народом, привела меня на небольшую площадь, расположенную неподалёку от морского порта, где она примостилась между похожими на ласточкины гнёзда домами. Пусть я и слегка забегу вперёд, но поясню сразу. Это был один из множества базаров в старой части города, где можно было купить всё – от одежды до невольников. Хотя нет, извините, на таких маленьких базарах рабов не было. Этим товаром торговали на окраинных рынках, расположенных за чертой городских ворот – одна из особенностей здешних законов.
Затопленная людьми площадь гудела, звенела, ругалась и спорила, торговалась, воровала, жила и умирала, будто огромное живое существо! Немного осмотревшись, купил лепёшку с мясом. Их готовили прямо здесь – на большой, пышущей огнём жаровне. Разумеется, среди жуткой антисанитарии, но голод не тётка. Желудок у меня крепкий, приходилось есть и не такое. Торговец сунул в руки румяную лепёшку, отсыпал гость медяков взамен серебряной монеты и вежливо кивнул, отворачиваясь к новому покупателю. Скорее всего, здорово надул со сдачей, но чёрт с ним! Переживу как-нибудь.
Не успел сделать и нескольких шагов, как навстречу попался грязный оборванец. Он завертелся вокруг меня, словно в сакральном танце, корчил рожи, кривлялся, как безумный, а потом вцепился в одежду и завизжал:
– Ты пришёл, чтобы отсрочить большую войну! Большую войну! Оставайся, оставайся! Если не закончишь, то заберёшь её с собой! Такова воля Всевышнего!
– Да пребудет с тобой мир и благословение Аллаха, – я осторожно отцепил его грязные, покрытые глубокими язвами руки и повернулся, чтобы уйти.
– Запомни! – его голос срывался на хрип. Казалось, ещё немного, и он упадёт на землю, корчась в экстазе. – Если не закончишь, то заберёшь её с собой!
Чтобы отделаться от этого бедняги, я сунул ему несколько медяков. Он жадно схватил монеты, завертелся волчком и обессиленно упал на колени, простирая руки к небу.
– Гу!!! (1)
Скорее всего, это был один из здешних блаженных, вроде дервишей. Не самое приятное зрелище – их тела покрыты струпьями, лохмотья полны разной ползающей гадости. Отойдя в сторону, я присел на кучку камней и осмотрелся. Отсюда было видно море, мачты кораблей и вечная толчея всех портовых городов, независимо от того, в каком мире они находятся.
Неподалёку от меня начинался торговый квартал. Более серьёзный, нежели базарные палатки, выстроенные из неоструганных жердей и полотна. Там виднелись лавки, рядом с которыми сидели тучные торговцы, приветливо кивающие чистой публике. Хм... интересно. Оборванцев там, и правда, не было. Причиной, как понимаю, был военный патруль из трёх человек, которые стояли на рубеже улиц и наблюдали за прохожими. Тех, которые им не нравились, заворачивали сразу. Полагаю, что мне, покрытому толстым слоем пыли, туда лучше не соваться.
Вскоре заметил ещё один патруль... Вот дьявол! Они ходили по базару, приглядывая за порядком. Часто брали в оборот здешних оборванцев и отводили их в сторону. Попадаться красномундирникам не хотелось. Поднялся, но тут заметил благообразного господина, рядом с которым стоял писец с ящиком для письма и несколько мужчин. Рабочих набирают? Куда? Послышалось несколько фраз на испанском.
Оглянулся – патруль был почти рядом. Эх, была не была!
– Простите, сеньор... У вас не найдётся какой-нибудь работы для меня?
– Что умеешь делать? – всё же посмотрел в мою сторону. После небольшой, но хорошо выдержанной паузы. Хотелось ответить старым анекдотом про «могу копать, а могу и не копать», но передумал. Не поймёт ведь. Ещё и охрану кликнет. Вон они, забавляются с одним из пойманных бродяг. В воздухе мелькала плеть и слышался рёв несчастного...
– Я согласен на любую работу, сеньор.
– Ты не похож на бродягу.
– Увы... Превратности судьбы.
Он усмехнулся. Хороший знак. Оставалось кротко потупить взгляд, вздохнуть и развести руками. Что я и сделал, заслужив ещё одну снисходительную улыбку. Он прищурился и кивнул:
– Постой и подожди.
Может быть, кому-то это и покажется неправильным, но иного выбора у меня не было. Выжить в чужом мире трудно. Не буду надоедать досужими размышлениями на этот счёт, но вы уж поверьте на слово. Трудно, а подчас и невозможно. Причина – во множестве факторов, описаниями которых пестрят инструкции нашего института. Разница не только в мирах или эпохах. Дело в самой сущности современного человека. Можете назвать это изнеженностью или ещё как-нибудь – ничего не изменится. Не надо морщиться и обиженно надувать губы. Не стоит. Право слово – лишнее это.
Вы не согласны? Хорошо – забудьте на время про иные миры и всего на несколько минут представьте себя в Африке. Без денег, документов и средств связи. Хотя... К чёрту Африку! Возьмём любой город. Пусть даже и не в России, а в «цивилизованной» Европе, на которую любят ссылаться поборники «человеколюбивого» порядка. Итак? Европа, где вы оказались без средств к существованию. Представили? Вот и чудно. Теперь возьмите листок бумаги и попробуйте расписать свои действия на несколько ближайших дней, чтобы не остаться с пустым брюхом и выспаться в тепле.
Написали? Только честно. Красиво выглядит? Сомневаюсь.
Это ещё наш мир и наше время. Возьмём другую эпоху? Отбросим в сторону «рояли в кустах», благодаря которым стали властителем земель или заручились поддержкой сильных мира сего. Что остаётся? Радужное будущее тускнеет на глазах. Оно становится серым и незавидным. Его и будущим-то, назвать рука не поднимается. Так... пара дней на пленэре, пока не сдохнете под забором или не превратитесь в бесправного раба на плантациях. Не нравится слово «сдохнете»? Возможно, но «смертью» это назвать трудно. Будь вы даже очень крутым бойцом, повидавшим на своём веку и кровь и грязь. Разумеется, именно с вами этого не случится. Возможно... Поверьте, я искренне этому рад. Только многочисленные факты о приключениях таких бедолаг предполагают иные... перспективы.

(1) – Гу! – Он! (одно из имён Аллаха)
Размещено: 23.11.2015, 19:32
  
Всего страниц: 1